Больше, чем друг [Екатерина Орлова Katherine O.] (fb2) читать онлайн

Больше, чем друг Екатерина Орлова

Глава 1

Самое идиотское сообщение, которое я могла получить от моей подруги Долорес, пришло в пятницу утром. Я посмотрела на телефон и рассмеялась.

«Мы должны лишиться девственности одновременно».

Только Долли могла придумать такую чушь и прислать мне это в восемь утра перед школой. Она уже месяц строила планы на то, как лишится своей Д-карты. Все было придумано гораздо раньше, только вот Долорес не учла важного фактора для дефлорации: наличие парня. А у нее с этим было туго последние полгода. После расставания с Джастином Долли не обзавелась постоянным парнем и теперь ее активный поиск перешел в стадию одержимости. Потому что она вбила себе в голову, что мы не можем ехать в колледж девственницами. Жизнь Долли обрела новый смысл.

Я даже не пыталась искать кандидата на почетную роль, потому что не собиралась следовать по пятам подруги. Она же вздыхала и говорила:

— Тебе хорошо, у тебя есть Адам. На случай, если никого не найдешь, ты можешь использовать этого красавчика.

Я скривилась, вспоминая ее слова. Адам был моим лучшим другом с пеленок. Наши мамы родили нас практически в один день. Мы всегда жили по соседству, а потому, как говорила моя бабушка, выросли в одном подгузнике. Я знала каждое пятнышко на теле Адама. Ну, знала. До момента, пока мы не стали слишком большими, чтобы заглядывать друг другу в такие места, куда друзьям путь заказан.

В тринадцать мы предприняли попытку поцеловаться, потому что немного иначе трактовали нашу дружескую любовь. После минут двадцать плевались и решили, что лучше останемся друзьями. Больше мы не сделали ни единого шага в этом направлении. Мы слишком сильно дорожили нашей дружбой.

И когда Долли каждый раз заводила разговор о том, что у меня якобы есть Адам, к горлу снова подкатывала тошнота от осознания того, что подруга практически толкает меня в объятия моего почти-брата.

— Триш! Готова? — услышала я голос своего друга.

Оторвавшись от телефона, я выглянула в окно и прямо передо мной в тридцати сантиметрах оказались удивительно зеленые глаза Адама. Я подскочила от неожиданности, и положила ладонь на грудь.

— Господи, ну, ты и псих.

Красивое лицо парня, обретающее мужественные черты, окрасила улыбка, от которой проститься с Д-картой хотят все выпускницы нашей школы. Они даже готовы поделиться и выстроиться в очередь. Адам был воплощением крутого парня-выпускника старшей школы: блондин с пронзительными зелеными глазами, высокий, накаченный, квотербек основного состава школы… Говорить о своем друге и восхвалять его внешность и качества я готова сутки напролет. Люди, которые с ним знакомятся, тут же влюбляются в парня, его харизму, чувство юмора… Хм, меня опять занесло.

— Ну так что? Едем? — спросил Адам, глядя на меня с широченной улыбкой.

— Ты пойдешь в школу в разорванной футболке?

На самом деле я знала, что небольшие дырочки на плечах его выцветшей футболки — это дизайнерский ход и вещицу он получил в подарок от сестры, которая ездила в Милан по работе. Но поддеть парня — это как отдельный вид спорта, которым я занимаюсь каждое утро.

Адам не отстает. Никогда.

— Это лучше, чем одеваться как монашка.

— Эй, я не монашка! — возмутилась я, и вернулась к зеркалу. Футболка с V-образным вырезом, не слишком глубоким, но и не чересчур скромным. Джинсы в обтяжку и кеды. Что еще?

Когда я повернулась от зеркала, пристально себя рассмотрев, Адам хохотал от души и показывал на меня пальцем.

— Ты всегда покупаешься на эту чушь.

— Я еще сравняю счет, — буркнула я, и крикнула в сторону двери: — Мама, я поехала в школу!

— Через двери! — отозвалась мама, когда я уже перекинула ноги через подоконник.

Адам вытянул руки, чтобы, как всегда, подхватить меня и не дать выпасть из окна. Здесь было совсем невысоко. Окно начиналось на уровне чуть ниже груди Адама, но учитывая мой рост в 167 сантиметров и его в почти два метра, у нас с другом были немного разные мерила понятия «не высоко». И все же я так и не отказалась от привычки выпрыгивать в окно, когда собиралась ехать в школу.

Каждый день мама кричала мне одну и туже фразу. И каждый день я слышала ее, уже практически выпрыгнув в окно. Это была настолько уютная рутина, на которую обычно не обращаешь внимания, но которой все равно наслаждаешься.

Я почувствовала на талии горячие ладони Адама, и он во мгновение ока поставил меня на ноги. Я потянула с подоконника сумку, ручка которой зацепилась за что-то. Адам молча вытянул ее и понес к своей машине, а я поплелась следом.

— Мы заезжаем за Ритой? — рассеянно спросила я, копаясь в телефоне.

Дорогу от моего окна до машины Адама я знала наощупь и могла пройти ее с закрытыми глазами. Мне казалось иногда, что если я выгляну и посмотрю в том направлении, то увижу небольшие траншеи, которые мы вытоптали за эти годы. Как у дяди Скруджа в кабинете.

Я быстро отправила ответ Долли:

«Ты ненормальная. Встретимся в школе»

Я села в «Сивик» Адама, и мы отъехали от дома.

— Так за Ритой мы заезжаем или нет? — переспросила я.

— Нет. Ты так долго втягивала свою задницу в джинсы, что мы и так уже опаздываем в школу. Рита доедет с подругой.

Я показала ему язык и Адам рассмеялся.

— Где твоя бейсболка? — спросила я, заметив, что кепки, которую он носит практически не снимая, сегодня не было у него на голове.

— Дал Рите.

— О, — произнесла я с придыханием и потрепала его по щеке. — Какие же вы милые.

— Отвали, — ответил Адам с улыбкой, откинув мою руку.

В машине парня, как всегда, пахло его туалетной водой, аромат которой за последние пару лет стал родным и напоминал о доме. Я поглубже вдохнула и посмотрела в окно. В нашем городке все было как всегда: миссис Лотнер ругалась с соседом, который стоял на своем участке. Мими бежала за школьным автобусом, а парни из нашего класса с гоготом запрыгивали в машину Брэда. Я улыбнулась. Эти ежедневные наблюдения за людьми из окна автомобиля Адама дарили мне ощущение комфорта и веру в то, что так будет всегда.

Первые несколько уроков прошли под дружные зевки учеников и строгие замечания учителей. Обычно все просыпались уже к третьему уроку, потому что после него нас ждал обед в кругу друзей. Сегодня погода способствовала тому, чтобы сесть на лужайке на заднем дворе школы.

Мы с Долли заняли место под деревом. Достав сэндвич, я повернулась к подруге, которая жевала яблоко.

— Что за новая идея тебе сегодня утром прилетела в голову? — спросила я.

— Она не новая. — Подруга уставилась на меня так, как будто я с Луны упала, не меньше. — Только сельские глупышки приезжают в колледж девственницами. К тому же мы уже совершеннолетние и нам пора это сделать.

Я засмеялась.

— Где ты такое вычитала?

— Я вчера зарегистрировалась на студенческом форуме нашего колледжа. Так вот там парни из братства пишут, что с девственницами не хотят связываться. Даже опрос сделали. И знаешь что? — Она выдержала драматическую паузу, глядя как я ем, потом продолжила. — Восемьдесят семь процентов из них не хотят связываться с девственницами.

Я хмыкнула и пренебрежительно дернула плечом.

— Ну и пусть. Остаются еще тринадцать процентов…

— Ага, те, которым интересно попробовать это ради ощущений. Но ни один из них не написал о том, чтобы состоять в отношениях. Все только ради ощущений, понимаешь? Это говорит только о том…

— Как много в мире придурков, — закончила я за нее. — Слушай, просто нормальные парни не пишут на форумах. Они в это время ходят на свидания со своими девушками.

— Ага, тешь себя надеждой, подруга. А я, пожалуй, займусь поисками достойного кандидата.

Я закатила глаза и покачала головой.

— О, любовь всей твоей жизни идет к нам, — сказала она, глядя в сторону здания школы.

— Дин? — встрепенулась я.

Долли рассмеялась.

— Господи, ты еще помнишь этого придурка?

— Тогда о ком ты? — спросила я, выглядывая из-за дерева.

К нам приближались несколько человек. Впереди всех шел Адам, обнимая Риту. Она была в его кепке, а на плечи девушки была наброшена спортивная куртка Адама.

— Интересно, ей не жарко в куртке? — спросила Долли у моего уха.

Я повернулась к подруге и пожала плечами.

— Наверное, нет, если она ее носит.

— Привет, — поздоровались ребята, и сели возле нас.

— А ты мне взяла бутерброд? — спросил Адам и я посмотрела на него как на умалишенного.

— А должна была? — отозвалась я.

Пока я отвечала, он наклонился и откусил от моего.

— Эй! — Я убрала руку с сэндвичем в другую сторону, но там сидел Дрю — лучший друг Адама — и тоже откусил. — Дрю!

Я затолкала остатки сэндвича себе в рот и под дружный хохот хмуро пыталась его прожевать. Любимая подруга Долли протянула мне банку содовой и я запила огромный кусок. Все достали свои перекусы и началось обсуждения планов на выпускной. До него оставалось еще три месяца, но все уже заботились о своих нарядах и парах.

У нас с Долли пары пока не было, но мы не унывали. Если бы нам так и не нашлось с кем пойти, мы бы отправились вместе. Звонок на урок прозвенел как раз тогда, когда Долли затеяла разговор о том, кто куда поступал. И я знала, что рано или поздно беседа скатится к ее маниакальному желанию проститься с Д-картой. Я облегченно выдохнула и вместе со всеми пошла на уроки.

Глава 2

Я уже крепко спала, когда в окно моей спальни постучали. Я подскочила на кровати и положила руку на грудь, чтобы хоть немного унять колотящееся сердце. Головой я понимала, что это никто иной, как Адам, но все равно испугалась. Я на цыпочках подкралась к окну и увидела тень его огромной фигуры.

— Триш, — шепотом позвал он, и снова тихонько постучал. — Триш, проснись.

Я стояла за занавеской, так что он меня не видел. Я решила отплатить ему его же монетой. Резко выскочила из-за занавески, расставила руки, сделала бешеные глаза и рявкнула. Ну и что, что он не видел моих глаз в темноте, а за закрытым окном почти не слышал моего страшного звериного рыка? Моя комната была под впечатлением от своей хозяйки.

Тем не менее, Адам не ожидал, что я так резко выпрыгну, а потому матернулся и потер грудь в районе сердца. Значит, цель была достигнута. Я подошла и открыла окно.

— Ты больная, в курсе? — спросил он.

— Не буди меня по ночам и не обделаешься.

— Прозвучало как мотивационный афоризм.

— Запиши, дарю. Ты что здесь делаешь ночью? — спросила я, скрещивая руки на груди. Из окна дул прохладный ветерок, а на мне была только тонкая длинная футболка.

Адам заглянул в комнату и осмотрел меня.

— Тебе пора сменить футболку, эта уже потрепанная.

— Она выглядит лучше, чем твоя с дырками.

Парень рассмеялся. Футболку, в которой спала, я выклянчила у него. Как-то, поехав с родителями и сестрой отдыхать, Адам привез футболку с большим листом марихуаны на ней. От листа расходились радужные линии. Мне она так понравилась, что друг подарил мне ее. Но не просто подарил. Адам, как всегда, подошел к процессу творчески. На Рождество, вместо того, чтобы положить ее под елку в моем или своем доме, парень вывез меня в лес и заставил искать ее под самым большим деревом. Я около часа блуждала по лесу, пока не нашла свой подарок. Он объяснил эти сложности тем, что давно звал меня на прогулку в лес, а я не соглашалась. Ему пришлось спровоцировать эту прогулку. В этом был весь Адам. Если ему чего-то хотелось, но он не мог уговорить меня стать его сообщником, друг выдумывал способы, при которых у меня не оставалось выбора, кроме как пойти с ним.

— Нужно подарить тебе другую.

— А это можно, — улыбнулась я. — Так зачем ты пришел?

— Хочу отвезти тебя кое-куда.

— Что? Сейчас? — Он кивнул. — А завтра днем нельзя?

— Нет. Не будет нужного эффекта.

— Господи, Адам, — простонала я. Парень смотрел на меня с умоляющей улыбкой. — Почему ты не повезешь туда Риту?

Адам перестал улыбаться.

— Если бы я хотел отвезти туда Риту, то не пришел бы к тебе.

Это была еще одна черта Адама. Если он принимал какое-то решение, то должен был достигнуть результата только теми способами, которые сам выбрал. И если он хотел куда-то пойти именно со мной, то не сделает этого ни с кем другим. По этой же причине на музыкальный фестиваль в прошлом году Адам меня не взял. Он ехал с парнями и как бы я ни просилась, друг был непреклонен. Он извинился и сказал, что это была чисто мужская поездка, и девчонкам там не место. Было обидно? Чертовски. Но за все эти годы я привыкла к тому, что друг мог быть непреклонным. Адам редко менял свое мнение, потому что перед принятием решения всегда скрупулёзно взвешивал все «за» и «против».

— Ладно. Погоди, дай одеться.

Адам отошел от окна, а я взяла со стула свои вещи и быстро переоделась, бросая взгляд на улицу. Он вряд ли подсматривал бы за мной, но меня не покидало чувство, что за мной наблюдают. Как только натянула джинсы и толстовку, я завязала волосы в хвост и обула кеды. Бросив телефон в передний карман кофты, я забралась на подоконник и к окну тут же подоспел Адам. Он подхватил меня, и поставил на землю.

— Поехали.

Мы прошли между нашими домами и я посмотрела на его подъездную дорожку.

— Где твоя машина? — прошептала я.

— Дальше по улице, я переставил ее раньше. Не отставай, коротышка.

Адам взял меня за руку и повел мимо своего дома. Несмотря на темноту мне не было страшно. С Адамом я никогда ничего не боялась. Без него я вряд ли бы решилась сама выйти на улицу в это время суток. Его теплая ладонь согревала мою руку и дарила чувство безопасности.

— Куда мы едем?

— Увидишь, — коротко ответил он, показывая на свою машину. — Забирайся, Триш. Поехали, иначе пропустим все самое интересное.

Садясь в машину, я достала телефон и посмотрела на время. Четыре утра. Как по сигналу, мой рот открылся и я зевнула.

— Далеко ехать? — спросила я Адама, когда тот выворачивал от бордюра.

— Нет. Триш, тебе понравится, обещаю.

— Ладно, — отозвалась я, откидывая голову на сидение.

— Так ты расскажешь, почему не захотел отвести туда Риту?

— Может быть. Не знаю. Пока нет, — ответил Адам, не сводя взгляда с дороги.

— Ты вообще спал?

— Вообще да, — улыбнулся он, бросил на меня быстрый взгляд, и подмигнул.

— А сегодня?

— Немного.

Я выразительно на него посмотрела.

— Триш, не дрейфь, мы нормально доедем, я не хочу спать. И ехать совсем недалеко, — ответил он, и свернул на дорогу, ведущую в сторону района со старыми заводами.

— Ого, мы едем в Город-призрак? — спросила я.

Район старых заводов был практически пуст. Осталось только две небольшие действующие фабрики, остальные оказались заброшены. Поговаривали, что их выкупил некий магнат и собирался возобновлять. Но с момента этих слухов прошел уже год, а ничего не изменилось. Мы называли его «Город-призрак», потому что по размерам он не уступал маленькому городку и с него началось то, что мы теперь именуем родным городом. Немного дальше от самих заводов возвели жилые и офисные районы, обеспечив промышленный район рабочей силой.

Я никогда не была в заброшенном районе, и сейчас практически прилипла к окну, рассматривая тени больших зданий, которые угрожающе нависали над дорогой. По коже пробежали мурашки. Это место можно было описать одним словом: жутко. Но чертовски интересно.

Мы проехали по главной дороге района, и в самом конце свернули влево, проехав еще немного. Примерно через пять минут мы остановились у водонапорной башни, и Адам вышел из машины. Когда моя дверца открылась и друг протянул мне руку, я все еще пялилась на высокое строение.

— Идем, покажу кое-что.

Я вышла из машины и поежилась от прохладного предрассветного воздуха. Адам достал из багажника две куртки. Одну передал мне, вторую надел сам.

— Пошли, нам туда.

Как только я натянула куртку, Адам указал рукой на лестницу, ведущую на вершину башни, и потянул за руку.

— Ты с ума сошел? Я не полезу наверх.

— Идем, трусишка, здесь невысоко.

— О, господи. Нужно хотя бы сказать родителям, где мы.

— Чтобы они знали, где искать наши тела на случай, если мы разобьемся?

— Ты придурок! — воскликнула я, и ударила его свободной рукой по плечу.

Хотя Адам был прав. Башня и правда была не такой уж высокой. Но упав с нее, можно было спокойно свернуть шею, если столкнуться с бетоном, который ее окружает.

— А лестница не ржавая? — спросила я, когда мы подошли.

— Не знаю, — спокойно ответил Адам. — Там и проверим.

— Адам, я не полезу.

— Давай, девушки, вперед, — сказал он, как будто не слышал моей последней фразы.

— Я тебе сказала, что не полезу, — резко ответила я, отойдя на пару шагов назад.

— Перестань, Триш, залезай. Я буду позади.

Адам протянул ко мне руки, но я сделала еще шаг назад.

— Если ты сама этого не сделаешь, я затащу тебя туда силой, — рыкнул Адам. Мне показалось, что это сказал кто-то другой.

Внутри меня все похолодело. Сердце вторило: «Это же Адам, твой друг Адам», а голова кричала, что нужно нажать кнопку 1 на быстром наборе телефона, лежащего в кармане, чтобы прокричать папе, где и с кем нахожусь. И если папа успеет, то меня, возможно, спасут.

Какая же я была дура, соглашаясь на эту поездку.

— Триш, — произнес вкрадчивым голосом Адам. — Иди сюда, малышка.

— Адам, ты меня пугаешь, — сипло произнесла я, и незаметно потянулась к карману, чтобы исполнить свой план.

Но в этот момент Адам бросился в мою сторону, и я побежала. Не успела сделать и нескольких шагов, как сильные руки подхватили меня, подняли в воздух, и под мой визг в заброшенном районе эхом от стен старых зданий отразился смех Адама.

— Ну ты и дурочка, — произнес он, пока нес к башне. — Неужели ты думаешь, что я бы подверг тебя такой опасности? — Адам поставил меня на землю, и я почувствовала, как сильно трясутся мои ноги. Парень положил руки мне на плечи и наклонился, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Триш, я был здесь днем.

— Зачем? — дрожащим голосом спросила я, почувствовав, как в глазах от страха скапливаются слезы.

— Чтобы проверить лестницу и осмотреться.

— Зачем ты привез меня сюда, Адам?

— Чтобы ты посмотрела на самый красивый рассвет, который можно увидеть в нашем городе.

— Ты меня напугал, — тихо ответила я, и почувствовала, как по щекам сбежали две дорожки слез.

— О, господи, малышка, — выдохнул Адам.

Он вытер большими пальцами слезы, и прижал меня к себе. Я уперлась лбом в его твердую грудь и судорожно вздохнула, борясь со слезами.

— Прости, Триш. Я не думал, что будет так страшно. Но эй, ты же должна мне доверять. Я никогда не обижу тебя. Ты же знаешь это? — спросил он и, слегка отстранившись, взял в ладони мое лицо.

Я подняла взгляд на друга, и он ласково улыбнулся.

— Знаешь ведь? — Я кивнула. Он вытер новые слезы и нежно поцеловал меня в кончик носа. Только тогда я почувствовала, что расслабляюсь. — Идем, светает.

Друг взял меня за руку, и мы вернулись к лестнице. На дрожащих ногах я поднималась наверх, а следом за мной был Адам. Несмотря на его идиотскую шутку, я все еще доверяла ему и знала, что он ценой своей жизни защитит меня от падения.

Когда мы оказались на вершине башни, я поняла, о чем он говорил. С нее открывался потрясающий вид на наш городок и на залив. Небо по большей части все еще было серым, но поднимающееся за горами солнце начинало озарять его и наполнять новыми красками. Адам подвел нас к выступу рядом с краем и усадил меня на него. Сам сел позади меня, приобнял и положил голову мне на плечо.

Я чувствовала у уха его дыхание, а спиной — биение сердца. Внутри меня зарождалось странное ощущение, которого я никогда не испытывала, когда Адам был рядом. Я слегка качнула головой, стряхивая непрошенные мысли, и сосредоточилась на закате.

Мы просидели молча около сорока минут. Когда небо стало светло-голубым с оранжевым, Адам вздохнул.

— Теперь это мое новое любимое место.

От его тихого низкого голоса в ухе я почувствовала как приподнялись волоски на затылке, и кожа покрылась мурашками. От Адама, как всегда, приятно пахло, и его теплое тело укрывало мое. Я закрыла глаза и подумала о том, что хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.

— И мое, — прошептала я, когда осознала, что ничего не ответила.

Я попыталась отогнать от себя мысль о том, что любимое место не связано с башней и рассветом, но она назойливо возвращалась в мою голову. Я замерла, и Адам это почувствовал.

— Все нормально? — спросил он, убирая голову с моего плеча.

— А, да, — рассеянно ответила я, поднимаясь. — Просто, ну, кирпич холодный и у меня слегка замерзла попа.

Я встала у края башни и облокотилась на перила, глядя на рассвет и на город. Я почувствовала, как позади меня встал Адам. Он положил руки на перила по обеим сторонам от меня, заключая в ловушку своего тела. Я снова замерла. Почему он это делал? Адам снова прижался своей грудью к моей спине.

Минуту мы постояли молча. Потом меня одолел интерес, и я спросила, пытаясь придать своему тону легкости:

— Эй, я так не вижу твоих глаз. Почему ты все время становишься позади меня?

Адам передвинулся, и стал сбоку.

— Думал, что здесь наверху холоднее и решил тебя согреть, — небрежно ответил он.

Я была разочарована? Несомненно. Но вот вам вопрос века: почему?

Как только друг сказал это, я действительно почувствовала холод. То ли от того, что там было действительно прохладнее, чем внизу, то ли потому что Адам больше не обнимал меня. Сложно сказать, но разочарование вместе с холодом распространились по моему телу со скоростью ракеты.

— Да, здесь действительно холоднее. — Я предприняла жалкую попытку вернуть его на место, но Адам не обратил внимания на мои слова или сделал вид, что не услышал.

Спустя какое-то время друг повернулся ко мне лицом.

— Не жалеешь, что поехала со мной?

— Нет. Если бы ты еще не вел себя как придурок с этими своими шуточками.

Адам рассмеялся.

— Видела бы ты вначале свое лицо.

— Да уж, уверена, было забавно, — скривилась я.

— Эй, я же извинился, — попытался оправдаться он.

— Да, и я даже тебя простила. Заметил? Я все-таки поднялась наверх. Но убери это самодовольное выражение с лица, иначе получишь первоклассную истерику в моем исполнении.

Адам так широко улыбался, что мои губы невольно растянулись.

— Ты забрал бейсболку у Риты, — констатировала я факт, глядя на кепку, надетую на его голову козырьком назад.

— А, да, — рассеянно ответил он, и перевел взгляд в сторону города.

— У вас все нормально? — спросила я, пытаясь рассмотреть выражение лица друга.

— Да. А не должно быть? — с улыбкой спросил он.

— Просто спросила.

— Давай возвращаться, — сказал Адам, выпрямившись. — Теперь я буду спускаться первым. Готова?

— Да.

— Идем.

***

С помощью Адама я влезла назад в окно своей комнаты. Раздевшись, я легла в кровать, и только тогда почувствовала, что продрогла. Я закрыла глаза и представила себе, что Адам лежит позади меня и греет мое тело своим. Я почувствовала, как щеки заливает румянец, и мне стало гораздо теплее от мыслей, которые крутились в голове. Сама не понимая, откуда они взялись и к чему приведут, я почему-то смутилась. Как будто Адам мог услышать их и высмеять меня.

Я попыталась сама себя остановить от развития этих мыслей. Это же мой лучший друг, я не могла чувствовать к нему ничего, кроме братских чувств. Мне в голову почему-то пришли слова мамы Адама:

— Когда они поженятся, Лорен, и к одной из нас будут приезжать внуки, они будут как Адам с Триш бегать из дома в дом.

Тогда моя мама лишь ответила со вздохом:

— Главное, чтоб они ходили через двери, а не через окно, как эти двое.

Я до сих пор слышала звонкий смех мамы Адама. И чувствовала дыхание Адама на задней части своей шеи и на ухе. Закрыв глаза, я окунулась в сон, в котором мы с Адамом не просто сидели на вершине башни и наблюдали за рассветом. Даже во сне я почувствовала его теплые губы сначала на кончике своего носа, а потом и на своих губах. Теплый, влажный, нежный, жаркий поцелуй. Лучшего и одновременно худшего сна я никогда до этого не видела.

Глава 3

— Напомните мне больше не доверять парням выбор фильма, — простонала Долли, занимая свое место в кинотеатре.

Рич бросил в нее горсть попкорна, и тот застрял в волосах девушки. Под дружный хохот мы садились в свои кресла, когда выключили свет. Я оглянулась назад и увидела, что прямо за мной сидели Адам с Ритой. Девушка жалась к нему, пока он обнимал ее одной рукой в то время, как второй забрасывал в рот попкорн. Адам перевел на меня серьезный взгляд. Обычно я бы улыбнулась ему или спросила бы, как дела. Но в тот момент почему-то все слова покинули мою голову. Улыбки тоже не было. Я просто смотрела в его мерцающие глаза, цвет которых менялся в связи со сменой цвета на большом экране, и не могла отвести взгляда.

Что-то произошло с нами накануне. Что-то, что навсегда — я была уверена — изменит наши отношения и нас самих.

Боковым зрением я отметила движение, и перевела взгляд на Риту. Девушка смотрела на меня с вопросом в глазах. Прочистив пересохшее горло, я улыбнулась, и постаралась придать своему голосу беззаботности.

— У вас какой попкорн, ребята? — спросила я, делая вид, что именно за этим повернулась к ним.

Мне показалось, что Рита немного расслабилась.

— Соленый, — ответила она, все еще глядя на меня с подозрением.

— Фу, от него губы пекут, — скривилась я. Повисла небольшая пауза и я решила, что пора закругляться. — Ну… э-э… ладно, наслаждайтесь фильмом.

Я отвернулась и зажмурилась.

— Какого черта это было? — шепотом озвучила мои мысли Долли.

Я снова выдавила из себя улыбку.

— Надеялась, что они возьмут карамельный попкорн, чтобы и я могла им полакомиться, — ответила я натянуто.

— Мы взяли карамельный, Триш, — прищурившись, ответила Долорес.

— А-а… Да? Мне почему-то казалось, что мы взяли сырный.

— Нет, — растерянно ответила подруга, и после короткой паузы спросила: — Ты уверена, что все в порядке?

Я небрежно махнула рукой, глядя на экран, на котором уже закончилась реклама и начинался фильм.

— Да. Да, уверена. Смотри, начинается.

Долли простонала.

— Полтора часа мучений. Ну что за идиотский выбор?

— Ш-ш, Долли, — послышался голос Рича.

— Ш-ш, — перекривила его подруга, но замолчала и посмотрела на экран.

Фильм был чертовски скучным для меня. Много стрельбы, взрывов и псевдо-чувств. Долорес на удивление втянулась и даже по своему обыкновению не комментировала фильм.

Несколько раз я чувствовала взгляд у себя на затылке. Я предполагала, кто именно смотрит на меня, но боялась обернуться, чтобы не выдать себя и не погрязнуть еще глубже. Я сама боялась своих мыслей и чувств, которые теперь вызывал у меня Адам.

То, что после нашей поездки на башню перестала воспринимать его просто как друга, я уже приняла. Но не могла принять то, как изменятся наши отношения. Я наблюдала, как у моей кузины дружба в школе переросла в любовь, а потом видела, как тяжело она пережила предательство своего любимого. Как вся школа разделилась на два лагеря: одни ей сочувствовали, другие насмехались. Все знали об их чувствах. Нора сказала, что у нее даже было ощущение, словно в их постели лежала половина школы. Я не хотела испытать это чувство на себе.

Кроме того, даже если бы мы позволили этим чувствам взять верх, а потом бы все закончилось? Мы бы стали чужими. Я бы не смогла выглядывать в окно своей спальни, потому что прямо напротив него окно спальни Адама. Не смогла бы видеть как он приводит новую девушку к себе домой. Потом женится и у них рождаются дети. Почему-то в этой ситуации я все время видела себя пострадавшей стороной. Как будто после расставания с ним я не смогу оправиться пять, десять, и даже пятнадцать лет спустя. Шестое чувство подсказывало мне, что если сейчас я позволю себе влюбиться в него без оглядки, то уже никогда не смогу разлюбить. И если он двинется дальше после наших отношений, я буду раздавлена.

— Нравится фильм? — услышала я шепот Адама у своего уха.

Моя шея покрылась мурашками, и я слегка сжалась. Неизвестно откуда взявшиеся в животе бабочки встрепенулись и запорхали внутри. Я непроизвольно погладила его.

— Триш, — повторил он, — нравится фильм?

Я покачала головой.

— Я так и знал, — сказал он, и я услышала улыбку в его голосе. — Завтра вдвоем пойдем на ужастики, ладно?

Я по инерции кивнула. Уже когда он отодвинулся от меня, я осознала, на что только что согласилась. Остаться в одиночестве, без свидетелей в виде друзей, в кинотеатре и смотреть фильмы, от которых мороз по коже. Фильмы, во время просмотров которых я всегда жмусь ближе к Адаму в поисках поддержки и защиты… Чертовски плохая идея. Мной завладела паника. Я почувствовала, как быстро забилось сердце, и мои щеки начали гореть. В импульсивном порыве я повернулась и посмотрела на Адама. Мой друг небрежно обнимал свою девушку, но смотрел прямо на меня с кривоватой улыбкой на этих соблазнительных губах.

Пару секунд я посмотрела на него, а потом так же резко отвернулась. Я уставилась на свои колени, соображая, что теперь делать. Мне нужно было все это прекратить. Даже попытаться отбросить эти мысли в сторону. Может, я надумала то, чего нет? Ведь на башне он сказал, что прижимался ко мне только для того, чтобы согреть. Ничего такого. А я, вероятно, нафантазировала себе то, чего не существовало. А ведь и правда он не давал мне повода. Но когда я на мгновение прикрыла глаза, воображение нарисовало Адама и тот новый взгляд, которым он на меня смотрел. Серьезный, пронизывающий, пробирающий до мурашек. В его глазах плескалось желание. Или я снова себе надумала лишнего? Точно, так и есть. Он же сидел со своей девушкой и у них, кажется, все было хорошо. Так что я мысленно стряхнула непрошенные чувства, и решила, что сама сочинила себе романтическую составляющую, которой не хватало в моей жизни.

Спустя почти два утомительных часа мы выходили из зала. Парни были в полном восторге от фильма, а девочки плевались и договаривались, что в следующий раз мы выбираем фильм.

— Когда будете платить за билеты, тогда и выберете, — сказал Дрю, чем заслужил шлепок по животу от своей девушки Клариссы.

— Тогда в следующий раз я иду без тебя, — сказала она.

Дрю обнял девушку и быстро поцеловал. Она немного смягчилась, но все равно продолжала играть роль обиженной девчонки.

— Куда дальше? — спросил Рич.

— Предлагаю идти к Ванде, — сказал кто-то.

Я старательно пыталась избегать взгляда на Адама. Несмотря на то, что убедила себя в отсутствии чувств, мне все еще было неловко.

— А ты что думаешь, Триш? — спросила Рита.

— Да, к Ванде нормально.

— Порвем всех на автоматах? — спросила Долли, беря меня под руку.

— Еще как, — отозвалась я.

— Эй, Триш в моей команде! — возмутился Адам.

— Черта с два, красавчик, она моя подруга, — ответила Долли, и показала парню язык.

Не прошло и минуты, как я была подхвачена и переброшена через плечо Адама. Под общий крик и возгласы Долли о несправедливости, парень выбежал из кинотеатра и пересек улицу. Потом открыл дверь в небольшую забегаловку «Клевер» и занес меня внутрь.

— О, Адам, кто там у тебя? — услышала я голос Ванды.

Приподняв голову, я увидела и саму женщину за стойкой.

— Привет, Ванда.

— Привет, Триш. У вас сегодня интересный способ зайти ко мне, ребята, — улыбнулась она.

— Ага, — отозвался Адам. — Мы будем как обычно. Когда этот зверинец ворвется в дверь, скажи, что мы у автоматов, ладно?

— Будет сделано.

Адам пронес меня через весь зал, и я слышала хихиканья девчонок и приветствия парней, мимо которых мы проходили. Друг поставил меня на ноги только тогда, когда мы оказались у автоматов. У меня закружилась голова, хоть и провисела я вниз головой не дольше трех минут. Адам взял меня за талию и помог восстановить равновесие.

— Порядок? — спросил он. Я кивнула. — Прости, но в противном случае ты играла бы с Долли, а я хотел тебя в свою команду.

Я посмотрела на него. В глазах парня были смешинки, а его рот был растянут в соблазнительную улыбку. Я поймала себя на том, что пялюсь на его губы. Отведя взгляд, я прочистила горло.

— Эмм, ладно… Хорошо. Начинаем? — Я указала на установку для пинбола.

— Подождем остальных. Нам нужны соперники. — Адам поиграл бровями.

В этот момент в кафе ввалились наши друзья. Долли, не сбавляя оборотов, прокричала Ванде свой заказ, и, как товарный поезд, налетела на Адама.

— Эй, Скотт, ты засранец! — крикнула она, ткнув его пальцем в грудь. Он засмеялся. — Ты пользуешься своей силой.

— В любви и на войне, Долли… — отозвался он со смехом.

— Эй, Рита! — позвал Адам.

Девушка приближалась к нам с настороженностью во взгляде. Решив развеять ее сомнения, я улыбнулась.

— Рита, будешь играть с нами? — спросила я.

— Вас уже двое в команде, — ответила она, не сумев скрыть обиды в голосе.

— Детка, следующий раунд я с тобой, — нежно произнес Адам, ласково ее обнимая и целуя в лоб.

Рита стояла спиной ко мне и я заметила, что Адам посмотрел на меня, прижимая к себе девушку. Почему-то стало не по себе, как будто я подглядывала в замочную скважину их спальни. Я резко отвела взгляд и переключилась на автомат.

Большая часть нашей компании уже сидела за столиком, только некоторые из нас остались в игровой зоне. Адам отпустил Риту и та присоединилась к остальным ждать своего заказа. Адам подошел ко мне, а у второго автомата заняли свои места Дрю с Клариссой.

— Надерем им задницу, малышка, — прошептал Адам мне на ухо, снова вызывая непрошенную реакцию моего тела.

Он перегнулся через меня и закинул монетки в приемник. Автомат ожил. Адам встал позади меня. Наши правила заключались в быстрой смене партнеров в процессе игры. Рядом с автоматами остановилась Долли.

— Я буду ведущей, детки, — промурлыкала подруга, отпивая содовую из стакана. — Готовы? Эй, Дрю, хватит целовать Клариссу, давайте начинать. Три, два, один… старт! — крикнула Долли, и игра началась.

В течение нескольких минут мы отчаянно сражались за победу. Как только Долорес кричала «Смена!», я убирала руки с кнопок, а на их место ложились руки Адама. После очередной команды моей подруги мы менялись местами. Все шло отлично, мы даже выигрывали.

Проблема была только одна. Адам. Он постоянно прижимался ко мне своим телом. Руками, бедрами, грудью. Когда играл он, то наклонялся ко мне настолько близко, что я слышала у уха его ускоренное дыхание. Каждый его жест вызывал в голове непрошенные мысли, и я чувствовала как щеки покрываются румянцем.

Господи, мы миллион раз играли так в пинбол, но только в тот раз все как будто было иначе. Словно раньше все было ненастоящим, и только сейчас мое тело пробудилось. Как будто краски стали ярче, а писк автомата и музыка, льющаяся из него — громче. Все мои чувства были обострены до невозможного. Мои ноздри заполнил его запах, ухо — его дыхание, кожа оказалась чувствительна к прикосновениям.

Мне нужно было бежать. Подальше от него. Я три дня довольно успешно его избегала и теперь могла сказать, что не зря. Теперь мне предстояло пережить этот вечер, а потом снова запереться в своей комнате на ночь, а днем сбегать к Долли, чтобы не видеть его. К сожалению, со вчерашнего дня в школе начались каникулы, а потому у подруги приходилось проводить большую часть дня, чтобы не столкнуться с Адамом.

Когда в очередной раз в меня врезались его бедра и я почувствовала твердость в его штанах, то опешила и замерла. Немного подвинувшись вперед, я пыталась убедить себя, что это была чистая случайность с его стороны. Это ведь нормально, когда у парня встает, если о его ширинку трется девичья попка, правда? Да, правда, только я не какая-то девушка, я его друг. Ну, такой, с которым можно влезть на дерево, когда тебе десять. Или обсудить подружку в пятнадцать. Я не друг по… ну, по постели.

Когда его бедра вновь задели мой зад, я поняла, что это не случайность.

— Смена! — крикнула Долли, и я переключилась на игру, положив пальцы на кнопки.

В этот момент Адам уперся ладонями в углы автомата и приблизил свои греховные губы к моему уху.

— Давай, малышка, сильнее, — хрипло произнес он, вызывая двоякие образы, и я упустила шар.

Адам застонал, и мои внутренности встрепенулись. Я чувствовала пульсацию ниже живота и поняла, что уже ничего не могу с этим поделать. Чертов Адам со своими стонами и словами, которых не должен был произносить. Чертов пинбол и чертовы мои эмоции!

— Ура! Мы выиграли! — выкрикнула Кларисса.

— Нет, детка, — хмуро произнес Дрю. — Мы выиграли только последний раунд, но по очкам ведут Триш с Адамом. Мы проиграли.

— Ну-у, — протянула девушка и надула губы.

Дрю быстро поцеловал ее.

— Идем, наша еда прибыла.

Адам сделал пол шага назад, выпуская меня из клетки своего тела. Я не могла повернуться и посмотреть на него. Боялась увидеть то, чего нет.

— Идем, Триш. Ты молодец. Впрочем, как всегда, — произнесла Долорес и потянула меня за руку к столику, где сидели все остальные.

Когда мы поворачивали за угол стены, отделяющей автоматы от основного зала, я рискнула бросить взгляд на Адама. Он смотрел на меня, запустив руку в волосы. Во второй он держал свою бейсболку. В его взгляде сквозило сожаление и стыд. Мне показалось, что не одна я почувствовала что-то, но снова попыталась отогнать от себя эту мысль. Мне нужно было взять себя в руки и избавиться от надуманных знаков его внимания.

Глава 4

Следующие два дня я практически жила у Долорес, чтобы не встречаться с Адамом. Он писал мне и звонил, но я старалась быстро заканчивать эти разговоры. Друг напомнил мне, что мы собирались отправиться в кино вдвоем, но я сослалась на то, что у меня нет настроения смотреть ужастики. Хотя за это время мы с Долли пересмотрели их несчетное количество.

На третий день подруга уезжала с родителями за город, и мне пришлось оставаться дома. Я собралась и пошла к озеру с книгой. Решила, что мне будет полезно прочитать то, что задали на каникулы, в спокойной обстановке.

Примерно полтора часа спустя мне заслонил солнце севший рядом на покрывало Адам. Я подняла взгляд от книги и посмотрела на друга. Адам смотрел на водную гладь. Мое сердце пустилось вскачь, когда я рассматривала его мужественные черты. Он был одет в футболку, шорты и свою неизменную кепку.

— Ты меня избегаешь, — спокойно произнес он.

— Нет. С чего ты взял? — Я постаралась говорить безразличным тоном.

— Триш, мы всегда видимся каждый день. Созваниваемся. Переписываемся. Но вот уже три дня ты почти не отвечаешь на мои сообщения и едва ли говоришь со мной по телефону. О личных встречах я даже упоминать не буду. Я сделал что-то не так? — Адам повернулся ко мне лицом, а я уставилась в узор на покрывале.

— Нет, — выдавила я из себя.

— Тогда что происходит?

— Ничего. Прости, я была все это время у Долорес.

— Я в курсе. — На мой вопросительный взгляд он добавил: — Твоя мама сказала, когда я тебя искал.

Он помолчал немного, разглядывая меня, потом снова посмотрел в сторону озера.

— Что-то не так с моими родителями.

— В каком смысле? — спросила я, садясь рядом с ним.

— Не знаю, — печально произнес он. — Такое ощущение, что между ними кошка пробежала. В доме такое напряжение, что его можно резать ножом. Отец почти все время отсутствует, и я слышу как они ругаются, когда он возвращается. Мама плачет по ночам, хоть и пытается это от меня скрыть.

— Адам…

— Ты нужна мне, — прервал он, и посмотрел на меня. — Я ни с кем не могу это обсуждать, ты же знаешь.

— Знаю. Ты всегда можешь прийти ко мне.

— Я приходил, но тебя никогда не было, — обиженно буркнул он, опустив голову.

Я подсела ближе и обняла его широкие плечи.

— Прости, я должна была быть рядом.

— Что, если они разведутся? — спросил Адам. — Это убьет маму.

— Ох, Адам.

— Скажи, что ты всегда будешь рядом, — внезапно сказал он, глядя на меня изумрудными глазами. — Скажи, что никогда не исчезнешь из моей жизни. Хочу, чтобы в ней был кто-то, кто станет моей точкой опоры. Моей константой, понимаешь?

Я кивнула, и проглотила образовавшийся в горе ком. Эта отчаянная просьба Адама еще раз убедила меня в том, что чувства, которые я придумала, должны были исчезнуть. Испариться, как будто их никогда не было. Иначе я рисковала потерять лучшего друга. Даже если бы я просто призналась ему в этой слабости, он мог отдалиться от меня, боясь развития наших отношений в этом направлении. А потому мне стоило взять себя в руки и снова вспомнить, кто мы друг для друга.

— Я всегда буду рядом, — слегка охрипшим голосом ответила я. В моей голове это звучало убедительнее. Не так просто было отметать зарождающиеся чувства.

— Спасибо, — выдохнул Адам, и приобнял меня, невольно сбрасывая мою руку со своих плеч. — Что читаешь?

***

Мы провели на озере остаток дня. Я радовалась тому, что захватила с собой запасной сэндвич и много воды. Настроение моего друга улучшилось и мы много смеялись, подкалывая друг друга. Все было как прежде. Ну, почти.

— У нас все хорошо? — спросил Адам, когда мы подошли на закате к моему дому.

— Конечно. А как иначе? — с легкостью ответила я.

Теперь я была спокойна. Все возвращалось в прежнее русло. Мы снова были Адамом и Триш — подростками, которые дружили с самого рождения. Школьниками, проживающими свои беззаботные каникулы. Я осознала, что все мои надуманные чувства и правда могли бы потревожить наше тихое болото, навредить нашей дружбе. А я, как и Адам, хотела, чтобы мой друг остался со мной навечно.

— Круто, — сказал Адам, врываясь в мои мысли. — Мне нужно позвонить Рите. А потом давай встретимся и хотя бы дома посмотрим кино.

— Конечно. У тебя или у меня?

— У тебя, — скривился Адам. — У меня дома сейчас свой собственный фильм и мне хочется сбежать из этого кошмара. Ты не против?

— Конечно, нет. Классика? — спросила я. — «Ходячие мертвецы»?

— Давай «Челюсти». «Мертвецов» мы пересматривали в прошлый раз.

— Ладно. Пойду найду диск.

— Скоро буду. С меня попкорн.

— Хорошо, — улыбнулась я.

Мы замолчали, но так и остались стоять, глядя друг на друга с улыбками. Несколько минут молчаливого общения взглядами, когда каждый был погружен в свои мысли. Несколько мгновений, которые снова подарили мне моего лучшего друга. Но тишина затягивалась и становилась странной.

— Ээ… Ну, я пошел, — сказал Адам, потерев затылок.

— Да. Конечно, да. Я тоже.

— Встретимся через несколько минут.

— Ага, у меня. Да.

Я едва ли осознавала, что вместо нормального ответа стояла и лепетала, повторяя одно и то же.

— До встречи, Триш, — снова проявил инициативу Адам, и развернулся еще до того, как я успела ответить.

— По-ка, — раздельно шепотом произнесла я, глядя как он идет к своему дому.

Обернувшись, я увидела, что мама внимательно смотрит на меня из окна. Я подняла руку и легонько помахала ей пальцами. Как только я вошла, она позвала меня в гостиную и велела сесть рядом.

— Ты влюблена, — мягко произнесла мама, и мое сердце пустилось галопом. Я почувствовала, как на щеках образуется румянец.

— Нет, — ответила я, пытаясь убедить ее и себя заодно.

— Да, милая. — Улыбка мамы была очень нежной, вокруг ее карих глаз залегли маленькие морщинки. — Я это вижу. Ты влюбилась в Адама. — Как только я яростно замотала головой, мама попыталась меня успокоить. — Это нормально, Триш. Все к тому и шло. Вы так много времени проводите вместе. Дружите столько лет. Ваши чувства были лишь вопросом времени.

— Он не влюблен в меня. — Мама вопросительно приподняла бровь, и я поторопилась добавить: — Как и я — в него. Мы просто дружим.

Мама, вероятно увидела, что я не собиралась сдаваться, потому решила немного отступить.

— Ну, хорошо. Значит, мне показалось. Как провела день?

— Хорошо. Я была на озере, читала. Потом пришел Адам, и мы общались.

— Уверена, было здорово.

Я смотрела на маму, и меня не покидало чувство, что она практически изучает меня, как клетку под микроскопом. В тот момент мне так хотелось сбежать от нее, что аж стопы зудели.

— Ладно, я пойду. Адам… он придет кино посмотреть. А где наш ДВД с «Челюстями»?

Я засуетилась вокруг тумбочки, в которой мы хранили наши диски. «Ты производишь кучу нелепых движений» — сказал бы Адам, глядя на меня в тот момент. Я действительно была как никогда неуклюжей, но пронзительный взгляд мамы, который я буквально чувствовала спиной, заставлял чувствовать себя неловко.

— Вот он! — Я победно вскинула руку с нужным диском, и принялась заталкивать назад все, что вытянула до этого.

— Знаешь, влюбиться в человека, которого ты знаешь как себя саму, не так уж и плохо, — спокойно произнесла мама, положив руку мне на плечо. Слегка сжав его, она вышла из гостиной, а я почувствовала себя как сдувшийся шарик. Я выдохнула весь воздух, который задерживала в легких, и уже медленно и почти спокойно начала раскладывать диски по местам.

— Привет, — услышала я от окна голос Адама. — Триш, забери попкорн, я с ним не влезу.

Пока я шла к окну и смотрела в глаза друга, у меня из головы не шел разговор с мамой. Я не хотела в него влюбляться. Я не собиралась этого делать. Это просто произошло. Нужно было признать факт, а не пытаться убегать от себя. Я собиралась позже хорошенько все обдумать. А в тот момент я хотела лишь насладиться фильмом с лучшим другом, пока мои чувства к нему еще все не испортили.

***

Я почувствовала легкий поцелуй на лбу. Теплые губы задержались там немного дольше. Родной запах Адама окутывал меня и дарил комфорт. Крепкие руки обнимали, а мягкие губы касались кожи. Я не хотела открывать глаза. Мне было нужно, чтобы этот момент не заканчивался. Я тихонько застонала.

— Адам…

— Триш, малышка, тебе нужно встать и закрыть за мной окно. Я ухожу.

— Останься, — произнесло подсознание моим голосом.

Я почувствовала как рядом со мной напрягся Адам и тогда до меня дошло, что я сболтнула. Я распахнула глаза.

— В смысле, останься, досмотрим фильм, — попыталась я исправить ситуацию.

— Он уже закончился, — негромко рассмеялся Адам, отчего его грудь, на которой лежала моя голова, затряслась.

— Я все проспала? — спросила я, поднимая тяжелую ото сна голову.

— Да. Как всегда, — ответил он, спуская ноги с моей кровати.

Ну какой же надо быть идиоткой, чтобы уснуть, когда в твоей постели находится один из самых красивых парней школы?

— Прости, — сказала я, положив ладонь на его спину. Не знаю, зачем сделала это, просто поддалась порыву.

— Иди закрой окно, — мягко сказал он, вставая.

Я нехотя поднялась и поплелась за ним к окну.

— Следующим посмотрим что-то новое. Может, это не даст мне заснуть.

Адам улыбнулся, повернувшись ко мне.

— Конечно. Спокойной ночи, Триш. — Парень притянул меня в свои объятия и поцеловал в макушку. Я содрогнулась от того, как чувствовала каждый миллиметр прижавшегося ко мне теплого тела. — Было круто сегодня. Закрой окно. Пока.

— Пока, — тихо ответила я, когда он выпрыгнул в окно и помахал мне на прощание.

Я провожала его взглядом до самого крыльца дома Скоттов. Не могла оторвать от него взгляда. Мне предстояла еще целая ночь размышлений о том, что делать со своими чувствами. И в свете всего этого мне нужно было решить, говорить ли о них Адаму и как во всю эту ситуацию вписывается его девушка Рита.

Как только Адам взбежал на крыльцо своего дома и вошел в дом, я закрыла окно и задернула занавеску. Увидев краем глаза, что в его комнате зажегся свет, я вздохнула и поплелась в душ. Мне действительно предстояла бессонная ночь.

Глава 5

До конца каникул осталась пара дней, когда мы с Адамом в очередной раз выбрались к озеру. На этот раз к нам присоединились наши друзья и его девушка. Я старалась не смотреть в их сторону. Мне было тяжело видеть то, как он с ней играет, как обнимает ее и целует. Я даже не могла злиться на нее, потому что Рита была действительно очень приятной девушкой и подходила Адаму. Но мое сердце говорило, что я подходила ему больше.

Я все больше запутывалась в своих чувствах и страхе потерять лучшего друга. Теперь при каждом просмотре фильма в определенный момент я подвигалась к нему ближе, а Адам обнимал меня и прижимал к своему боку. Мне было тепло, уютно. Он дарил мне чувство безопасности. Я чувствовала себя обласканной и любимой.

Пару раз за каникулы мне звонил Том Симмонс и приглашал на свидание, но я каждый раз придумывала отговорку. Я даже себе боялась вслух произнести причину, почему не иду с Томом на свидание. Он отличный парень, соблазнительный и веселый. Но как бы сильно мне не нравился Том, я не могла себя заставить выйти с ним. Я не представляла себе, как буду с ним целоваться или даже просто держаться за руки.

После поездки на озеро Адам подвез меня домой и по традиции помог забраться в окно.

— Спокойной ночи, Триш, — мягко произнес он, стоя на улице.

— Мы не будем сегодня смотреть кино? — обиженным тоном спросила я.

— Прости, я сегодня устал и хочу просто принять душ и завалиться спать.

— Понимаю, — пробубнила я.

— Эй, — ласково позвал он, положив руки на подоконник. — Завтра наверстаем. Помнишь? У нас еще остался целый день каникул.

Я улыбнулась его игривому тону, и кивнула.

— Отлично, — отозвался Адам. — Тогда до завтра.

— До завтра.

— И не забудь запереть окно, — строгим тоном сказал он, отчего я тихонько захихикала.

— Пока, — махнул он рукой, и пошел в сторону дома.

Я решила, что вечер был слишком теплым, чтобы закрывать окно. К тому же спать я еще не собиралась. Приняв долгий душ, я устроилась на кровати с книжкой. Спустя достаточно долгое время я услышала крик миссис Скотт, она звала Адама по имени. А когда я выглянула в окно, то увидела как мой друг выбегал из дома, хлопая дверью. Потом он запрыгнул в машину и с визгом тормозов отъехал от дома.

Я стояла и смотрела на место, где еще пару секунд назад стоял его автомобиль. Когда я сообразила, что нужно что-то делать, Адама на нашей улице уже не было. Я кинулась к прикроватной тумбочке, схватила телефон, разблокировала экран и дрожащими пальцами нажала на имени Адама, посылая вызов на его телефон. Я осознала, как сильно колотилось мое сердце и дрожали колени, когда слушала длинные гудки.

Четыре раза я сбрасывала перед тем, как включался автоответчик. Но на пятый раз, осознав, что он не сбирается отвечать, я решила оставить сообщение.

— Привет, это Адам. Сейчас прозвучит сигнал и вы знаете, что нужно сделать, — раздался бодрый голос моего друга. Сердце сжалось. Я знала, что что-то не так и подозревала, что скандал в его семье достиг апогея.

— Адам, привет, — нерешительно начала я, услышав писк в телефоне. — Слушай, я тут увидела, как ты выбегаешь из дома и хотела узнать, все ли у тебя в порядке. Ты же знаешь, что всегда можешь со мной поговорить, правда? Я… ну, в общем, если захочешь поговорить, позвони мне. Пока.

Я положила трубку, но так и осталась стоять перед окном. Через пару минут мой телефон зазвонил и я слегка дернулась. На экране высвечивалось имя мамы Адама. Я ответила на вызов.

— Алло? — тихо произнесла я.

Из телефона послышался взволнованный голос миссис Скотт.

— Алло? Триша? Детка, это Вильма. Вильма Скотт. Прости, что поздно звоню… — Я неосознанно перевела взгляд на часы, которые показывали всего девять часов вечера, а потом вернула взгляд на дорогу. — Я… Адам выбежал из дома. Мы немного повздорили и он просто убежал. Я пыталась до него дозвониться и не знаю… он не берет трубку. Триша, пожалуйста, когда будешь разговаривать с ним по телефону, скажи, чтобы вернулся, я хочу поговорить с ним. А еще лучше знаешь? Позвони ему сама. Пожалуйста, позвони и скажи, что я жду его дома. Ты позвонишь? Триша?

— А, да. Миссис Скотт, я видела как он выбежал из дома и пыталась ему дозвониться, но он не берет трубку. Я, конечно, еще попытаюсь, но ничего не обещаю. — Я услышала, как на той стороне всхлипнула мама моего друга. — Миссис Скотт, Адам умный парень, он ничего плохого не совершит, верьте мне.

Говоря это, я сама едва ли верила в свои слова. Но мне было важно убедить в этом нас обеих. Я не хотела думать о плохом, дурные мысли сами закрадывались в голову.

— Ладно, милая. Если будет какая-то информация, ты же мне скажешь?

— Конечно, миссис Скотт.

— Спасибо, Триш, — выдохнула она, и отключилась.

Той ночью я позвонила Адаму примерно тридцать раз, отправила бесчисленное количество сообщений как голосовых, так и обычных. Я подозревала, что он был у Риты, но у меня не было ее номера.

После почти бессонной ночи я решила позвонить его другу Дрю.

— Привет, Триш, — отозвался сонным голосом парень.

— Привет, Дрю. Прости, что разбудила. Слушай, ты не знаешь, где Адам?

— В смысле? Дома, наверное.

— У тебя нет номера Риты? — задала я следующий вопрос, не желая вдаваться в подробности.

— Нет. Зачем он мне?

— И правда, — задумчиво ответила я.

— Эй, все нормально? — спросил Дрю.

Я не знала, хотел ли Адам, чтобы его лучший друг знал о семейных проблемах парня, а потому решила сама ничего не рассказывать.

— Да, конечно. Мы просто… ммм… договорились встретиться. Я ему дозвонюсь. Ладно, спасибо. И еще раз прости, что разбудила. Пока.

Я быстро отключилась, даже не услышав его прощания, потому что не хотела продолжения разговора.

Весь день прошел в волнении. Я даже не пошла на озеро читать, как планировала, потому что боялась пропустить возвращение Адама. Каждая проезжающая по нашей улице машина заставляла меня вскакивать и бежать к окну, чтобы проверить, не он ли это. И каждый раз я разочарованно тащилась назад к кровати, на которой сидела до этого. Несколько раз мы созвонились с миссис Скотт, но каждая из нас обладала прежним объемом информации, что не утешало.

Вечером я заснула с телефоном в руке. Я до последнего надеялась, что Адам позвонит мне или хотя бы приедет домой. Но этого не случилось. Я думала, что не смогу уснуть, потому что сердце бешено колотилось, разгоняя по венам адреналин. Но практически бессонная предыдущая ночь и волнения всего дня позволили мне провалиться в сон, как только голова коснулась подушки.

Несмотря на то, что уснула, сон был некрепким и тревожным. Я постоянно ворочалась, когда видела тревожные картины того, как в дом Скоттов заходит полицейский и сообщает о несчастном случае, приключившимся с Адамом. Или как воют сирены, почему-то привозя раненого Адама не в больницу, а в его дом. Или как я иду на день рождения Адама к нему домой, где все украшено разноцветными шарами и при входе стоит большой торт, но попадаю на его похороны.

Картинки одна ужаснее другой наутро подарили мне живописные круги под глазами и затравленный взгляд. Когда я проснулась, меня слегка трясло. На встревоженные вопросы мамы за завтраком я отвечала односложно, гоняя по тарелке кусок сосиски. Папа тоже пытался выяснить, что со мной, но мама его допрос остановила.

В школу меня подвозила Долли. Ее яркая машинка остановилась перед моим домом как раз вовремя, потому что папа затеял очередную игру в угадай-ку. Я подскочила со своего места, пожелала всем хорошего дня, и, схватив рюкзак, выбежала на улицу.

Каникулы официально закончились, и мы должны были возвращаться к занятиям. По дороге к машине подруги я поймала себя на мысли, что так и не дочитала заданную на каникулы книгу. Я попыталась этими мыслями отвлечься от того, что происходило с Адамом, но это давалось нелегко, и я невольно кинула взгляд на подъездную дорожку перед его домом. Пусто. Шаг сам собой замедлился, но Долорес ни за что бы не позволила мне опоздать в школу. При всей ее сумасбродности она была невероятно пунктуальна и ответственна.

— Эй, ты! — выкрикнула она, когда я перевела взгляд на ее машину, пассажирское окно было открыто и Долли, склонившись над коробкой передач, смотрела на меня наигранно сурово. — Да, ты, красотка. Пошевеливай своей шикарной задницей, иначе мы опоздаем на уроки.

Я ускорила шаг. Садясь в машину, я натянула лучшую в такой ситуации улыбку. Как только я пристегнулась, Долорес отъехала от тротуара.

— Как провела последние дни каникул? — спросила он.

— Эм… хорошо. Была на озере, читала, зависала с Адамом. — На его имени мой голос слегка оборвался, и я сглотнула образовавшийся в горле ком.

— О, постоянство — залог успеха, не так ли? — улыбнулась Долорес, глядя на дорогу. — А мы поехали в этот лагерь. Скукотища была такая, что я готова была выть. Но знаешь что? — Подруга выдержала драматическую паузу и продолжила: — Там я познакомилась с парнем из колледжа. Лукас. Он учился в соседней школе. Лукас Мартин. Знаешь его? — Я покачала головой, глядя в окно. — Ну, знаешь или нет, Триша?

— Нет.

— Ага, ну, надеюсь, у вас будет повод познакомиться. Потому что знаешь что? — спросила она, и снова затянула паузу. Я поняла, что должна спросить ее, иначе она не отстанет.

— Что?

— Он идеальный кандидат! — торжественно заключила подруга.

— Кандидат для чего?

— Как для чего? Ну, для моего плана.

У меня голова была так забита мыслями об Адаме, что я не понимала, о чем говорила Долли.

— Какого плана? — переспросила я.

— Господи, Триш, ты меня удивляешь, — раздраженно заметила она. — Плана лишиться девственности до поступления в колледж.

— Ты все никак не успокоишься? — спросила я, уже немного более заинтересованная.

— А зачем? Я уже приняла решение, и отступаться от него не намерена.

— Почему именно он? — спросила я, и снова подумала об Адаме. Я знала, что у меня есть примерно пятнадцать минут бессмысленной болтовни Долорес, чтобы спокойно подумать о том, почему Адам до сих пор не появился.

Весь остаток пути до школы Долли без умолку болтала о том, какой Лукас идеальный, и как хорошо подходит ей на роль парня. Я не встревала и не задавала вопросы. Да, это и не нужно было, учитывая с какой охотой она делилась информацией. Я узнала о парне такие подробности, которые даже знать бы не хотела. Но выбора у меня не было: я была заперта с подругой в крошечной красной коробочке, единственным выходом из которой был прыжок на проезжую часть под колеса едущих в соседней полосе автомобилей. Я не собиралась умирать, пока не узнаю, что там с Адамом, так что да, выбора у меня не было.

На уроках, каждый раз, когда открывалась дверь в класс, я поднимала голову в надежде, что войдет Адам. Но этого не случилось.

Ко второму уроку в класс вошла Рита в бейсболке Адама. Я нахмурилась. Я точно знаю, что он забирал ее у девушки, а теперь она каким-то чудом снова на ее голове. Я подскочила, и, быстро поздоровавшись, взяла Риту за локоть и отвела в сторону.

— Ты не знаешь, где Адам? — спросила я девушку.

Она посмотрела на меня, прищурив глаза, только потом ответив:

— Знаю. У меня дома.

Внутри меня что-то оборвалось и со звоном рухнуло прямо на грязный пол класса.

— У тебя? — хриплым шепотом спросила я.

— Да. Вчера приехал, — ответила она так, как будто это нормальная ситуация, когда восемнадцатилетний парень ночует у своей девушки такого же возраста. Как будто у нее не было родителей, которые были бы против.

— А твои родители? — задала я первый попавший на язык вопрос.

— А что с ними?

— Они не против, что он ночевал у тебя?

Рита пожала плечами.

— Нет.

Я минуту стояла и молча смотрела на нее в то время, как она блуждала взглядом по классу.

— Это все? Меня Стеф ждет.

— Нет, — ответила я. — Где он сейчас?

— У меня дома отсыпается. Мы очень поздно легли, — ответила она, и подмигнула. — Триш, мне правда нужно идти. Я хочу еще до урока со Стеф поговорить.

— Да, конечно, спасибо, — сказала я тихо, отворачиваясь.

По дуновению ветерка, обдавшего мои голые плечи, которые не прикрывал свитер, я почувствовала как Рита уходит. Внутри меня сковал холод, но кожа горела. Я не могла понять, почему Адам не пришел ко мне со своей проблемой. Он мог бы даже переночевать у меня дома. Я бы с ним поговорила и поддержала, если он в этом нуждался. А потом я перевела взгляд на Риту. Она что-то оживленно шептала своей подруге Стефани на ухо, слегка краснея. Тогда я поняла, что Адам не нуждался в дружеской помощи. Ему нужна была поддержка другого рода, которую я ему дать не могла. Или могла?..

Остаток уроков я провела как зомби. Ослепленная своим новым увлечением Долорес даже толком не заметила, что со мной что-то не так. Она вскользь спросила, почему я такая странная, и я ответила, что не выспалась. Это заявление удовлетворило мою подругу, и она продолжила описывать какие голубые глаза у ее нового друга. Так пролетел день в школе.

Домой я собиралась поехать на автобусе, потому что Долли встречалась с мамой в центре, а Адама рядом не было, чтобы меня подвезти. Уже направляясь в сторону остановки, я увидела как Рита идет к машине Стефани. Я окликнула девушку, та остановилась. Я догнала ее и встала рядом. По какой-то причине я не могла смотреть ей в глаза, боясь своей реакции на ее новое положение в жизни Адама.

— Попроси его, пожалуйста, позвонить матери. Или хотя бы пусть пришлет сообщение, что с ним все в порядке. Она сильно волнуется, — тихо попросила я.

— Хорошо, — ответила Рита, и я в который раз напомнила себе, что мне не за что ненавидеть эту хорошую девушку.

— Спасибо.

Я бегом направилась к остановке, завидев подъезжающий школьный автобус. Заходя в него, я снова подумала о том, что нужно было в который раз обсудить с папой покупку машины для меня.

В тот день Адам не появился дома. Но сразу после школы я зашла к миссис Скотт и сказала, что ее сын у девушки и что с ним все хорошо. Она пыталась сдержать свои чувства, но полные слез глаза сказала больше любых слов. Я смотрела на нее, и сама едва сдерживала эмоции. Мне было больно и обидно, что он не пришел ко мне со своей проблемой. Знаю, я вела себя как ревнивая подружка, хотя не имела такого права. И даже, если хорошенько подумать, было вполне закономерно, что он искал утешения в объятиях своей девушки, а не друга. Но ревность — даже дружеская — это иррациональное чувство, которое затмевает собой все разумные доводы. Мне же в этой ситуации приходилось только надеяться, что для нас еще не все потеряно.

Глава 6

На утро следующего дня я вошла в класс, и на моем лице впервые за последние пару дней появилась искренняя улыбка. За своей партой сидел Адам. Да, с Ритой под боком, да, без настроения. Но он пришел в школу, а это уже было хорошим знаком. Даже несмотря на то, что его девушка заняла место, которое на протяжении долгих лет было моим.

Я быстро миновала стол преподавателя и несколько рядов парт, подходя к парте Адама.

— Привет, — сказала я радостным тоном. — Рада, что ты пришел.

Рита кивнула и смотрела на меня так, как будто я вообще не должна была появиться рядом с ними. От ее взгляда я чувствовала себя чужой в этой части класса. Адам не смотрел на меня, его взгляд был направлен на брелок с ключами от машины, который он вертел в руке. И он молчал. Даже не поздоровался.

— Адам? — позвала я, и парень неохотно кивнул, все еще не глядя на меня.

— Привет, Триш, — мрачным тоном отозвался друг.

— Мы можем поговорить? — спросила я с надеждой.

— Сейчас урок начнется, Триша, — ответила за него Рита.

— Да, я знаю. А после уроков, Адам?

Мой друг просто пожал плечами и вздохнул. Я почувствовала, как в глазах снова скапливаются слезы, а в носу покалывает, как будто я только что выпила залпом газировку. Я знала это чувство и знала, что оно, как правило, приводит меня прямиком к истерике. Поэтому я, не сводя взгляда с Адама, сделала два шага назад, наткнувшись на парня.

Повернулась и растерянно посмотрела на Дрю. Тот переводил взгляд с меня на Адама, нахмурив брови.

— Ты в порядке? — спросил он меня. Я кивнула, прикусив нижнюю губу, чтобы не дать себе расплакаться. — Хочешь, выйдем вместе подышать на улицу?

Я снова кивнула, и Дрю повел меня из класса. Я была рада тому, что Долорес отпросилась на первые два урока, чтобы посетить врача. Мне хватало того, что весь класс наблюдал за тем, как я была отвергнута лучшим другом. Выходя, мы наткнулись на преподавателя и Дрю коротко сказал ему, что я неважно себя чувствую и мне нужно было выйти на улицу подышать.

Как только мы вышли на школьный двор, Дрю проводил меня к ближайшей скамейке, и мы присели.

— Хочешь поговорить? — тихо спросил он.

— Нет, — выдавила я из себя.

Он кивнул и откинулся на спинку, глядя на здание школы. Так мы просидели в тишине достаточно долго. Я все не могла принять того, как со мной говорил Адам. Кто-то сказал бы, что это сущие пустяки и не стоит обращать на это внимание. Но для меня наше общение занимало огромную часть моей жизни и вот так резко его оборвать — это стало ударом.

Примерно через десять минут мои вздохи перестали быть такими тяжелыми и из глаз ушли слезы.

— Он со мной тоже не разговаривает, — в какой-то момент произнес Дрю. — Сегодня у нас тренировка и я даже представить себе не могу, как она пройдет. Его работа квотербека включает в себя сплочение команды, а он выглядит так, как будто даже сам себя не может собрать воедино.

Мы еще немного помолчали.

— Ты поможешь ему? — спросила я.

— Конечно, помогу. Я его друг. А ты не отчаивайся. Рано или поздно он остынет или решит проблему, что бы там у него ни случилось. Тогда он придет к тебе и все станет по-прежнему.

— Ты правда в это веришь?

Дрю с улыбкой подтолкнул меня плечом.

— Эй, вы же Адам и Триша — неразлучная парочка школы. Конечно, все наладится. Он любит тебя и не сможет долго держаться на расстоянии.

— Теперь у него есть Рита, — с обидой в голосе произнесла я.

— Рита всего лишь девушка.

Я удивленно посмотрела на него.

— Всего лишь?

— Да, всего лишь. Вы с Адамом прошли многое и никогда это не разрушало вашу дружбу. И Рите это тоже не под силу. Так что перестань заниматься самоанализом. Лучше выдохни и пойдем на уроки. Позволь случиться тому, что неизбежно.

— Ты говоришь слишком заумными фразами для подростка, — с улыбкой заметила я.

— Я просто слишком умный для своего возраста, — самодовольно заметил Дрю, но я видела, что он подшучивает надо мной.

Я смотрела на этого гиганта, и думала о том, почему меня не угораздило влюбиться в него, ведь он был бы идеальным парнем: внимательный, заботливый, умный, красивый и веселый. Но меня все время тянуло к Адаму, который в этот момент как будто отгородился от меня высокой стеной.

— Ладно, Триш, пожевали сопли, а теперь пора возвращаться к реальной жизни. — Он встал и потянул меня за руку. — Идем, иначе мистер Вэйнс объявит нас в розыск, если мы не появимся на его уроке. К тому же, — добавил он, когда мы шли по коридору к своему классу, — сегодня он раздает темы для сочинений, а я не хотел бы писать какую-нибудь заумную фигню.

— Но ты же слишком умный, все получится.

— Это не говорит о том, что я этот ум хочу всем демонстрировать, — ответил он, показывая пальцем на свою голову.

Я тихо рассмеялась.

— Так ты латентный умник?

— Никому не говори, что я понял смысл сказанного тобой предложения, в котором ты упомянула слово «латентный». Не ломай мой имидж тупого качка, — отозвался Дрю, и подмигнул мне.

Войдя в класс, я извинилась перед учителем и заняла свободное место рядом с местом Долорес. Я не посмотрела в сторону Адама и Риты, чтобы не расстраиваться снова.

Уроки прошли как обычно. К середине третьего в класс вошла Долли, и мое настроение немного поднялось. Хотя бы только потому, что из нас двоих в этот день не я была той, кому пришлось лечить два зуба.

Во второй половине дня ребята ушли на футбол. Девчонки отправились на дополнительные занятия и в библиотеку, а я пошла на поле, чтобы посмотреть игру Адама и, возможно, улучить момент, чтобы с ним поговорить. Увидев меня на поле, Дрю нахмурился и покачал головой. Но я сделала вид, что не заметила его неодобрения.

Я смотрела игру и не узнавала своего лучшего друга. Адам вел себя на поле агрессивно, расталкивая своих товарищей по команде. С Лэндоном Смитом он чуть не затеял драку. Я нахмурилась, глядя на то, как всегда веселый и дружелюбный Адам был словно бомба замедленного действия. На каждую реплику ребят реагировал криком, на каждое замечание тренера пинал ногой траву. Мне было больно смотреть на него и не знать, чем помочь.

Спустя двадцать минут игры тренер выгнал Адама с поля и отправил на скамейку, чтобы тот остыл. Вместо этого парень сдернул с себя шлем и пошел в сторону раздевалок. Я растерянно смотрела то на команду, то на дверь в раздевалку, за которой скрылся мой друг. Немного подумав, я пошла следом за Адамом. Дойдя до двери, я повернулась и посмотрела на тренера. Тот пожал плечами и махнул рукой, позволяя мне пойти за другом.

Я вошла в здание и прошла по тихому коридору. Звук моих шагов эхом отражался от стен. Я подошла к двери мужской раздевалки и тихо постучала. Оттуда не было ни единого звука. Мне казалось, что, как только я открою дверь, то застану Адама сидящим на скамейке с пальцами, сжимающими волосы.

Я толкнула дверь и та с тихим скрипом распахнулась. Скамейки между шкафчиками были пустыми.

— Адам? — тихо позвала я, не желая его напугать. Ответом мне послужила тишина.

Я прошла первый ряд шкафчиков и заглянула за следующий, там я и нашла своего друга. Картина, представшая мне, заставила меня резко отклониться назад и спрятаться за шкафчиками. Адам сидел на скамейке, сверху него была Рита, которая водила бедрами, потираясь о его пах. Руки Адама были под короткой юбкой Риты. Мое сердце заколотилось, и я положила руку на грудь, пытаясь успокоить его. Я почувствовала, как по моим щекам расползся румянец. Нехотя я слегка выглянула из-за шкафчика.

Это та сцена, которую я не ожидала увидеть. Не хотела видеть. И даже боялась. Адам выглядел очень горячо, когда его руки и губы беспорядочно блуждали по девичьей коже. Но меня горячим потоком захлестнула ревность, не давая нормально вдохнуть. Я твердо осознавала, что хотела быть на месте Риты. Хотела чувствовать на себе его прикосновения и беспорядочные поцелуи. Хотела, чтобы именно ко мне он приходил за утешением.

Я хотела Адама.

Хотела его всего. И не в качестве друга.

Я почувствовала, как по щекам бегут слезы, и нахмурилась. Предполагалось, что я не должна была стоять и плакать, глядя, как мой друг ласкает свою девушку. Но мне было тяжело совладать со своими чувствами. И по какой-то чертовой причине мои ноги отказывались развернуться и унести меня из этого места, чтобы я могла пережить момент ревности и вернуться к нормальной жизни. Чтобы я могла проанализировать свое и его поведение, и двигаться дальше. Я просто стояла как вкопанная, даже не пытаясь вытереть мокрые щеки, и смотрела на интимный момент Адама с его девушкой.

В какой-то момент Адам поднял голову, подставляя шею поцелуям Риты. Он медленно повернул голову в мою сторону и резко распахнул глаза. Я не успела спрятаться. Пару долгих секунд мы смотрели друг другу в глаза. Адам, нахмурившись и сжав губы. И я — с трясущейся губой и глазами, полными слез.

Только спустя это короткое мгновение до меня дошло, что происходит. Я резко отпрянула назад и, засуетившись, бросилась к двери. Выбегая, я потянула ее за собой и она громко лязгнула у меня за спиной. Я быстро преодолела коридор и распахнула дверь на улицу, где в мои заплаканные глаза ударил яркий солнечный свет. Я слышала, как дверь в раздевалку открылась и закрылась, но не стала останавливаться.

Выбежав на улицу, я слышала крики парней из команды, которые продолжали играть, но ничего не видела. Не разбирая дороги, я неслась к автобусной остановке, чтобы спрятаться от всего, что только что произошло. Чтобы заливать свою боль слезами, сидя на заднем сиденье автобуса. Чтобы пережить то, что увидела и почувствовала.

Я благодарила Бога, что автобус пришел сразу, как только я оказалась на остановке, и что заднее место оказалось не занятым. Я забилась в угол, упершись лбом в стекло, и зажмурилась. Я глубоко дышала, пытаясь восстановить нормальный ритм сердца и остановить слезы. В конце концов — убеждала я себя — Адам мне ничего не должен. У нас никогда не было романтических отношений и намеков на них он не давал.

«А на крыше водонапорной башни?» — подсказало услужливое подсознание, и я тяжелее вздохнула. Я услышала, как играет мелодия вызова моего телефона, и тут же вспомнила, что мы договаривались с Долли, что она подвезет меня из школы. Судорожно вздохнув, я вытянула телефон из сумки.

Тупо уставившись на экран, я смотрела на улыбающееся лицо Адама. Я сделала этот снимок летом на берегу озера. Тогда мы много веселились с друзьями. Тогда не было забот, волнений и чувств, которым между нами не место. И Адам на этом снимке такой радостный и свободный, как будто ни одна проблема в мире не может его потревожить.

Телефон перестал звонить, но через секунду снова раздалась та же мелодия. И снова лицо Адама появилось на экране. Я отключила звук и продолжала смотреть на друга до самого дома. За время поездки Адам успел позвонить мне четыре раза. В конце концов я отправила Долли сообщение, что уехала сама, потому что у меня разболелась голова, и что наберу ее позже. Потом я выключила телефон и вышла из автобуса.

Зайдя домой, я порадовалась, что родителей нет. Я прошла в свою комнату, убедилась, что окно надежно заперто, задернула шторы и легла на кровать, свернувшись клубочком. У меня было домашнее задание, необходимость убрать в комнате и разобрать корзину с чистыми вещами, которую мама занесла утром ко мне. Но не было сил. Ни на что. Только на то, чтобы тихо всхлипывать, когда по щекам по-прежнему бежали слезы.

Глава 7

После сцены в раздевалке я не разговаривала с Адамом несколько дней. Я видела его на уроках и в столовой в школе, но он делал вид, что не замечает меня. Мне было чертовски больно от того, что он так просто вычеркнул меня из своей жизни, заменив Ритой.

В пятницу вечером мы решили с Долорес, что нам нужно отдохнуть и пойти в кафе. Я рассказала ей все, что произошло между нами с Адамом, устроив еще один сеанс рыданий, но теперь уже на плече подруги. Она не облегчала задачу, обзывая его всеми возможными ругательствами. К тому моменту, когда слезы иссякли, я поняла, что нужно двигаться дальше. Тогда-то Долли и сказала, что нам пора снова начать выходить «в свет».

Я обувалась, когда мама вошла ко мне в спальню и присела на край кровати.

— Уже готова? — спросила она с легкой улыбкой.

— Почти. Долли будет тут минут через пятнадцать. Лучше подожду ее полностью собранная. Потому что позже у Пита не протолкнуться, а мы хотим занять нормальный столик.

— Знаешь, если бы у Пита подавали алкоголь, ты бы туда не пошла.

— Я бы туда не рвалась, — усмехнулась я.

— Триш, перестань делать вид, что никогда не пила алкоголь.

— Мам, я и не пытаюсь. Но к Питу все ходят за вкусными бургерами, а не чтобы пить.

— Ладно, это бессмысленный разговор. — В ответ я только хмыкнула, завязывая шнурки на втором ботинке. — Я хотела поговорить о другом. Ты закончила?

— Ага, — ответила я, выравниваясь на пуфике и глядя в хмурое лицо мамы. — Что-то случилось?

— У нас все в порядке. Как дела у вас с Адамом? Давно с ним разговаривала?

В груди кольнуло.

— Давно, — выдавила я из себя.

— Вы поругались? — Я тряхнула головой. — Тогда почему не общаетесь?

— Не знаю. — Я пожала плечами. — Он все время проводит со своей девушкой Ритой и на меня у него не остается времени.

— Тебя это расстраивает? — Я снова слегка пожала плечами. — Триша, поговори со мной.

— Мам, что тут говорить? Похоже, наступил момент, когда наши с Адамом жизни расходятся.

— Ох, милая, мне жаль.

— Мне тоже.

— Адам переживает не самое простое время в жизни и борется с этим как может.

— С чем он борется? — спросила я, резко вскинув голову.

— Триш, детям всегда непросто переживать развод родителей. А в вашем возрасте, когда вы еще так уязвимы и нуждаетесь в стабильности, такие перемены приводят к нервным срывам. Думаю, тебе стоит…

— Его родители разводятся? — выдавила я из себя сиплым голосом.

Мама посмотрела на меня с удивлением.

— Разве он не сказал тебе? — Я покачала головой, едва ли в состоянии переварить эту новость. Мама вздохнула и продолжила: — Может, просто ему еще слишком больно об этом говорить.

— Но что произошло?

— Ох, Ричард изменил Вильме со своей коллегой. Причем у них дома, пока Фи была на работе. — Я ахнула, даже боясь себе представить, что сейчас чувствовал мой друг. — Да, им сейчас нелегко приходится. Вильма выгнала Ричарда в тот же день. — Я сразу подумала о том, что действительно не видела машины мистера Скотта на их подъездной дорожке уже около двух недель. — Она беспокоится за Адама. Он стал молчаливым и злым. По каждому поводу проявляет агрессию. Оскорбляет отца и кричит на мать. Она не знает уже, что ей делать. Мы с ней подумали, что, может, ты что-то знаешь. Или, ну знаешь, могла бы поговорить с ним.

— Он не общается со мной, — печально отозвалась я.

— Что, вообще не разговаривает? — Удивление в мамином голосе вышло на новый уровень.

— Совсем.

— Что, вот так просто в один день перестал с тобой разговаривать?

— Да, — еще тише ответила я. У меня болело сердце. За него. За меня. За нас.

— Милая, не расстраивайся. Все еще наладится.

— Наверное, — грустно произнесла я, опустив голову.

— Ладно, пойди и повеселись с друзьями, — сказала мама, встав, и сжав мое плечо.

Я просидела на пуфике еще несколько минут и встала, решительно направившись на выход. Я была твердо намерена в этот вечер поговорить с Адамом и предоставить ему всю поддержку, которую он был готов принять. Я вышла из дома и пошла к его окну. В нем горел свет и я надеялась, что мой друг дома. Так и получилось. Как только я подошла к окну, то увидела Адама, только он был не сам.

Я стояла у окна и смотрела на то, как его большое тело нависало над телом Риты, когда она лежала на его кровати. Полуголая Рита извивалась под прикосновениями Адама и, судя по выражению лица, получала невероятное удовольствие от его прикосновений и поцелуев.

Адам был одет в одни только джинсы. Он был невероятно красивым. Я все еще помнила ощущение от его объятий и нежного прикосновения губ. Я снова смотрела на то, как он ласкает свою девушку, и снова внутри меня все скручивалось от ревности и боли. Когда Адам начал стаскивать с Риты джинсы, я поняла, что с меня хватит. Пришло время переступить через эту ситуацию и отпустить моего друга и парня, в которого я начала влюбляться.

Адам давно перестал быть мне просто другом. Теперь он был чем-то большим. Кем-то, кого я не могла заполучить в свои объятия. Кого я не могла ласкать, как это делала Рита. Чьей кожи я не могла касаться и чувствовать жар его тела, нависающего над моим.

Я резко развернулась и пошла к своему дому, крепко сжимая челюсти и глубоко вдыхая, чтобы не расплакаться.

В кафе у Пита было многолюдно. Впрочем, как и всегда. Мы заняли столик у дальней стены, который давал хороший обзор на входную дверь. Нас было шестеро. В последний момент к нам присоединился Дрю, который уже несколько дней проявлял повышенное внимание к Долорес, сразу после расставания с Клариссой. Моя подруга даже и рада этому. Теперь она разрабатывала план о соблазнении парня, чтобы он стал ее первым.

В какой-то момент дверь открылась, и в кафе зашли четыре парня с двумя девушками. Они вели себя шумно, громко смеялись, толкались и шутили. Я посмотрела на то, как высокий темноволосый парень приобнял низкорослую девушку и потрепал ее по волосам. Она притворно возмутилась и толкнула его локтем в живот. Их отношения напоминали мне то, что есть у нас с Адамом. Было у нас с Адамом. То, что мы, кажется, безвозвратно утратили. Я судорожно вздохнула, стараясь сдерживать эмоции и не показывать, что чужие отношения влияют на меня.

Компания присела на расстоянии двух столиков от нашего, и сделала заказ. Они постоянно привлекали к себе внимание своим вызывающим поведением. Оно должно было бы раздражать, но мой взгляд то и дело возвращался к ним. Причем чаще всего я смотрела на темноволосого парня и его подругу: на то, какие между ними теплые и нежные отношения. Как он заправляет ей за ухо прядь волос, как ласково обнимает, как говорит ей что-то на ухо, отчего та смеется.

Спустя примерно двадцать минут в кафе зашел еще один парень и направился прямо к столику возмутителей спокойствия. Девушка, с которой до этого обнимался темноволосый парень, вскочила со своего места и буквально бросилась в объятия вошедшего. Тот подхватил ее на руки и закружил. Со словами «Как же я соскучился» он подарил ей бесстыдный поцелуй, способный загнать в краску даже самых отъявленных развратников. Я не сводила глаз с пары, а потом зачем-то повернула голову к темноволосому.

Я ожидала, что парень будет с ревностью смотреть на девушку и ее парня, но он смотрел прямо на меня. Я поймала его взгляд и несколько секунд мы смотрели друг на друга, даже не улыбнувшись. Нашу игру в гляделки прервал тот самый вновь вошедший парень. Он подошел к темноволосому и тот встал со стула, подарив другу крепкие объятия.

Я смотрела на них, не отрываясь. То, как новый парень устраивался на стуле с другой стороны от девушки, как делал заказ, как общался с друзьями. Я снова перевела взгляд на темноволосого и он тоже смотрел на меня. Только в этот раз уже с очаровательной улыбкой на красивых губах. Его карие глаза внимательно следили за мной, отчего мне стало немного неловко и я заерзала на стуле.

Его улыбка стала шире и я улыбнулась в ответ. Он слегка кивнул в сторону барной стойки и встал, направившись туда. Я молча поднялась и последовала за ним.

— Ты куда? — спросила Долли.

— Хочу пить, — ответила я, не оборачиваясь.

На пути к стойке я смотрела на парня, который уже остановился перед ней спиной ко мне, и болтал с барменом Мартой. Девушка улыбнулась, кивнула и отошла. Я встала позади парня, буквально в паре шагов от него.

— Боишься подойти ближе? — спросил он мягким голосом.

— Нет, — ответила я спокойно.

— Тогда сделай последние шаги и позволь полюбоваться тобой, — отозвался он, и повернулся ко мне.

Я стояла и смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Я — Ник.

— Приятно познакомиться, Ник, — ответила я, улыбнувшись.

— Обычно после этого девушка называет свое имя.

Я рассмеялась.

— Точно. Я — Триша.

Он протянул руку и я вложила свою ладонь в его. Он подарил мне легкое рукопожатие и легонько погладил большим пальцем тыльную сторону руки.

— Как дела, Триша?

— Эмм, хорошо.

— Будешь что-то пить?

— Не откажусь от грейпфрутового сока.

Он слегка скривился, и его лицо приобрело очаровательное выражение. Ясный взгляд теплого цвета глаз не отрывался от меня.

— Грейпфрутовый сок горький.

— Зато хорошо утоляет жажду.

— Вода хорошо утоляет жажду, а соки ее распаляют.

— Дай-ка угадаю: ты спортсмен.

— Точно, — рассмеялся он.

— Каким спортом занимаешься?

— Я выступаю за сборную гребцов университета.

— А, так ты уже студент?

— Второй год, — кивнул он. — А ты?

— Заканчиваю школу.

Его брови поползли вверх.

— Ты серьезно?

— Вполне.

Он окинул меня быстрым взглядом с головы до пят. Судя по довольной улыбке, он остался удовлетворен увиденным.

— Ты не местный? — спросила я. Он качнул головой. — А что делаешь здесь?

— Приехал к другу. — Ник кивнул головой в сторону столика, за которым сидели его друзья. Я бросила туда быстрый взгляд. Его друзья смотрели на нас, что-то оживленно обсуждая. Девушка, с которой пришел Ник казалась слегка недовольной, несмотря на то, что рядом с ней сидел ее парень.

— Могу я вам что-то принести? — раздался голос Марты.

— Грейпфрутовый сок, пожалуйста, и стакан воды, — все так же, не отрывая взгляда, попросил Ник.

— Сейчас принесу, — отозвалась бармен.

— Ну так что, Триша? Или ты предпочитаешь «Триш»?

Я пожала плечами.

— Без разницы.

— Значит, заканчиваешь школу? — спросил он, и я кивнула. — Собираешься дальше поступать?

— Ты серьезно собираешься поговорить со мной об учебе? — улыбнулась я.

Ник покачал головой.

— Нет, я хочу поговорить с тобой о том, могу ли отвезти тебя домой.

Я слегка напряглась.

— Мы только познакомились, и я даже не знаю твоей фамилии.

— Болтон.

— Ник Болтон, — повторила я, и он кивнул. — На самом деле я живу в двух кварталах отсюда и пришла пешком. Так же и намерена уйти.

— Со мной, — ответил он утвердительно.

— А ты не берешь пленных, — заметила я.

— Мне это ни к чему. Неужели не могу провести домой понравившуюся мне красивую девушку?

— Ты льстец.

— Я реалист.

— К тому же профессиональный.

— Реалист?

— Льстец, — засмеялась я.

С Ником было легко. Спустя несколько минут мы уже сидели вдвоем за барной стойкой и пили заказанные напитки. Спустя полчаса мы смеялись и делились подробностями о себе. А спустя два часа мы были по пути к моему дому. Дрю, перед тем, как отвезти домой Долорес, познакомился с Ником, посмотрел егодокументы, и предупредил парня, что у него хорошая память на имена. Ник усмехнулся этому замечанию, но заверил Дрю, что доставит меня домой в целости и сохранности.

Через несколько шагов от кафе Пита Ник взял меня за руку. Это ощущалось так естественно, как дышать. Как будто мы были знакомы уже долгое время. Как будто то, как мы продвигались к близости, было предопределено уже давно. С Ником мне было комфортно и спокойно. И я настойчиво гнала от себя мысль, что не испытываю трепета и в моем животе не порхают бабочки от его прикосновений.

— Чем занимаешься завтра? — спросил Ник.

Я пожала плечами.

— Наверное, пойду на озеро.

— Купаться? — усмехнулся парень.

— Прохладно для купания. Я люблю там читать.

— Что читаешь?

— В основном фэнтези.

— Что привлекает тебя в таких книгах?

Подумав минуту, я ответила:

— Наверное, возможность представлять себе то, чего нет и никогда не произойдет. Это возможность смотреть фильм у себя в голове.

Ник улыбнулся.

— Интересное описание.

— Уж какое есть.

Мы еще немного прошли в тишине, а потом он спросил:

— Я могу к тебе завтра присоединиться? Обещаю, что не буду прерывать твой фильм.

— Собираешься просто сидеть и молчать?

— Почему просто? Буду читать свою книгу и иногда любоваться тобой.

Он говорил правильные вещи. Те, которые хотела бы услышать каждая девушка. Ник был обаятельным и хорошим. Но почему-то сердце не трепетало от его близости. Хотя я очень хотела бы этого. Отношений, лишенных драм и сложностей. Никаких подводных камней и запретов. Я решила, что хотя бы попытаюсь.

— Хорошо.

— Правда? — переспросил он с улыбкой. Я кивнула, улыбнувшись в ответ. — Во сколько я могу за тобой заехать?

— Эй, отсюда до озера совсем недалеко.

— Но до твоего дома мне придется ехать, я живу на другом конце города.

— Тогда ладно. Оставишь машину у моего дома.

— Договорились.

— Мы пришли, — сказала я негромко, остановившись напротив своего дома.

— Слишком быстро. Сделаем еще кружок по кварталу? — спросил Ник, и я рассмеялась. — Что? Нет? Ладно, тогда завтра мы проведем больше времени, чем запланировали. Во сколько мне приехать?

— Давай в двенадцать, — ответила я, пытаясь отдышаться после приступа смеха.

— И до которого часа ты планировала пробыть на озере? — спросил Ник, прищурившись.

— Примерно до трех.

— Тогда мы пробудем там до трех тридцати.

— Двадцати восьми, — решила подразнить я.

Теперь смеялся Ник.

— А с тобой сложно спорить.

— Тогда не делай этого.

После моих слов мы перестали смеяться. Мы смотрели друг другу в глаза, все еще сохраняя улыбки на лицах. В тот момент воздух как будто застыл, внезапно стало тихо. Спустя пару мгновений Ник сделал шаг ко мне. Парень протянул руку и провел по щеке тыльной стороной ладони. Я слегка вздрогнула от прикосновения.

Ник начал наклоняться, глядя на меня, как будто спрашивая разрешения. У меня в голове крутилась только одна мысль: неужели он меня сейчас поцелует? Прямо на первом свидании? Парень склонился и его лицо очутилось прямо перед моим. Его ладонь уже давно легла мне на щеку и большой палец нежно поглаживал кожу. Щека парня с короткой щетиной скользнула по моей щеке, когда он наклонился к самому моему уху и прошептал:

— Спокойной ночи, красавица. Жду не дождусь нашей завтрашней встречи.

Потом он немного отстранился, но только для того, чтобы оставить нежный поцелуй в уголке моих губ, украв дыхание. Я замерла, не зная, как вести себя. Ник выровнялся и посмотрел на меня с легкой улыбкой.

— Увидимся завтра, Триша.

— Спокойной ночи, Ник.

Он развернулся и пошел по улице, а я осталась смотреть ему вслед. Тишина на улице нарушалась только звуком его шагов. Пока у соседнего дома громко не хлопнула дверца машины, привлекая к себе мое внимание.

Я повернулась и посмотрела на подъездную дорожку Скоттов. У машины стоял Адам и смотрел в мою сторону. Я не могла рассмотреть его лица из-за темноты и скудного света в его дворе, но его напряженная стойка и сжатые кулаки выдавали раздражение парня. Ему не нравилось то, что меня поцеловал другой парень? Какого черта?

Мы пару минут стояли и смотрели друг на друга, пока не опустилось стекло на пассажирской двери его машины и оттуда не послышался голос Риты.

— Малыш, поехали, иначе меня накажут, — капризным тоном произнесла она.

Это было словно холодный душ. Я резко развернулась на пятках и рванула к дому. Уже забежав на крыльцо, я услышала рев мотора. Обернулась и увидела, что Адам резко вывернул со своей подъездной дорожки и уехал. Я стояла у входной двери и смотрела вслед красным огням, пока они не скрылись из виду.

В груди что-то сильно сжалось, отбирая возможность дышать. Внезапно в горле образовался ком, который я с трудом смогла проглотить. Я вошла в дом и на цыпочках прокралась в свою комнату. В тот вечер я еще долго смотрела на темное окно спальни Адама и жалела о том, как все стало между нами. О потерянной дружбе, об упущенных возможностях.

Глава 8

— Какие у нас планы на вечер? — спросил Ник. Даже по телефону я чувствовала его улыбку.

Уже две недели мы были вместе. Ник был ласковым и заботливым парнем, очень внимательным ко всем моим желаниям. К тому же очень терпеливым. Он каждый день пытался продвинуться со мной дальше невинных поцелуев, но я каждый раз сдерживала его. Долли называла меня идиоткой. Она говорила, что мне невероятно повезло: я встречалась с парнем из колледжа, у которого опыта было побольше наших одногодок, и ничего с этим до сих пор не сделала. А еще она постоянно напоминала мне о том, что у меня ограничено время с Ником, потому что через пару дней ему нужно было уезжать в колледж, и не было никаких гарантий, что мы увидимся снова. Долорес подбивала меня воспользоваться выпавшим шансом и проститься с моей V-картой.

Ник был очень терпелив, но даже я понимала, что его терпение не вечно. Поэтому решила воспользоваться отсутствием родителей сегодня дома и пригласить Ника к себе. Волнуясь и вытирая вспотевшие ладони о спортивные штаны, я произнесла в трубку:

— Приезжай ко мне в семь.

— В смысле домой? — переспросил парень.

— Да… я… моих родителей не будет, — неуверенно заявила я, пялясь в потолок.

— Эээ, ладно. Ты уверена? — переспросил Ник.

— Думаю, да.

— Ты думаешь? — переспросил он.

— Да. Жду тебя в семь, — ответила я быстро и положила трубку, чтобы не передумать.

Ник действительно на меня не давил, но каждый раз, когда мы оставались наедине, пытался вывести наши отношения на новый уровень. Я убеждала себя, что готова к тому, чтобы попрощаться со своей девственностью и этот вечер подходил как нельзя лучше.

Я положила телефон на прикроватную тумбочку и расположила руки на своем животе, пытаясь понять, кружащие в нем бабочки были от приятного предвкушения или волнения от страха. Я повернула голову и посмотрела на окно, представив себе, что точно так же сейчас в кровати лежал Адам и думал… Обо мне? Рите?

Я миллион раз задавала себе вопрос, почему он отстранился от меня. Почему не пришел ко мне со своей проблемой? Две недели назад я перестала пытаться встретиться с ним. Я видела бывшего друга только мельком. Или во дворе, когда он уезжал или приезжал, или в школе, где он всегда был окружен друзьями или находился в обществе своей девушки.

Неделю назад я заметила, что он снова общается с Дрю. Друг Адама периодически посылал мне сочувственные улыбки. Неделю назад даже поговорил со мной, объяснив, что друг переживает не самое легкое время и ему нужно пространство. Лучше бы он этого не говорил. Когда я услышала о том, что Адаму требуется пространство от меня, это ранило еще сильнее.

Поэтому я решила посвятить себя новым отношениям. И пускай они имели короткий срок, мне было хорошо с Ником, и я собиралась насладиться этим сполна до его отъезда. Мы договорились ничего друг другу не обещать, потому что не было никаких гарантий, что сдержим это обещание. Мы жили слишком разными жизнями.

Ровно в семь часов раздался стук в дверь. Я едва его услышала за грохотом своего сердца.

— Ты сможешь, — произнесла я на выдохе, и пошла открывать дверь.

На пороге стоял Ник: как всегда соблазнительный и такой красивый. Парень был одет в джинсы и пуловер, который выгодно подчеркивал его грудные мышцы. В руке он держал небольшой букет красных роз.

— Долли сказала, что ты их любишь, — мягко произнес он, кивая на цветы.

Я улыбнулась.

— И она не обманула. Спасибо.

Я взяла цветы из рук Ника и жестом пригласила его войти. Проходя мимо, Ник поцеловал меня в щеку? и я порывисто вздохнула. Мне нужно было успокоиться, я слишком много думала о том, что должно было произойти между нами.

Я поставила цветы в вазу и взяла Ника за руку. Мне нужно было сделать то, что намеревалась, как можно быстрее. Нужно было совершить это как срывают пластырь: резко и быстро, немного потерпеть боль, чтобы потом ощутить облегчение.

Как только мы вошли в мою спальню, я буквально набросилась на парня, прижав его к закрытой двери. Ник даже не успел осмотреть мою спальню, в которой был впервые. Я притянула его голову для поцелуя и жадно впилась губами в его. Он не разочаровал, тут же обхватил мою попку своими крупными ладонями, прижимая меня к себе, и я почувствовала его возбуждение. Я пыталась скрыть страх за страстью, хотя отчетливо понимала, что колени дрожали не от возбуждения.

Ник резко повернул меня спиной к себе и прижался сзади. Убрав с моей шеи волосы, Ник прокладывал дорожку из нежных поцелуев по моей шее, вызывая мурашки на коже. Я прикрыла глаза, наслаждаясь его действиями. Руки Ника изучали мое тело. Начав с шеи, они медленно двигались вниз. Мое тело отзывалось на его ласки, и меня это радовало. Единственное, что раздражало, так это то, что я не могла до конца расслабиться и думала о каждом его действии. Буквально анализировала каждое телодвижение парня.

Ладони Ника спустились мне на живот. Потом одна рука легла на бедро, а вторая спустилась к самой чувствительной части моего тела. Ник жадно целовал мою шею и шептал на ухо:

— Ты такая горячая, Триш. Я так сильно хочу тебя, что аж больно. Детка, позволь мне быть с тобой. Хорошо?

Я кивнула на его слова, неспособная ответить. Осмелев, я протянула назад руку и сжала свидетельство его возбуждения через джинсы. Он отозвался, дернув бедрами и прошептал мне на ухо:

— Давай, малышка, сильнее.

Я замерла и распахнула глаза. Эти слова мне на ухо прошептал Адам, когда мы играли на автоматах. Ник продолжил поглаживать мое тело и целовать шею, но я уже отвлеклась, глядя на окно перед собой. На улице шел дождь и едва ли можно было что-то увидеть. Но раздвинутые шторы позволили мне рассмотреть фигуру в окне напротив. Там стоял Адам, скрестив на груди руки, и смотрел прямо на меня. Я не видела его лица, не знала, видел ли он меня. Но не могла оторвать взгляда от него. Тогда-то я и почувствовала, как сжалось сердце. А заодно и руку, уже скрывшуюся у меня под платьем, и пытающуюся добраться до моих трусиков.

Я резко отодвинула руку Ника и отскочила в сторону.

— Я… прости, Ник… я не… не могу это сделать.

Я несколько раз задала себе вопрос, какого черта творю и все порчу. Пыталась сосредоточиться на причинах, почему мне стоило закончить то, что мы начали. Но мой взгляд все время возвращался к окну и фигуре, стоящей в доме напротив, и глядящей прямо перед собой. Уже после я говорила себе, что стоило просто закрыть шторы и продолжить, но по какой-то причине я ощущала себя предательницей. У меня не было повода для такого чувства, я никому не изменяла. К тому же, у Адама была девушка и с ней он точно не сдерживался. Почему же тогда я не могла отдаться другому парню, чтобы не подумать о своем бывшем лучшем друге?

— Детка? — позвал Ник, протянув ко мне руку. — Мы не обязаны.

Я понимала, что парень чувствует себя неуютно из-за своего неудовлетворенного возбуждения. И мне вроде как стоило позаботиться о нем, потому что я стала причиной его дискомфорта. Но я не могла предложить ему даже элементарных поцелуев. Я все время смотрела на окно, как будто спрашивая у Адама одобрения своих действий.

— Хм, ладно, — после небольшой паузы произнес Ник. — Я, наверное, пойду.

Он сделал шаг от двери и открыл ее, чтобы выйти.

— Подожди! — выкрикнула я, и Ник повернулся, глядя на меня в замешательстве. — Не уходи, — попросила я, заламывая руки. — Останься. Прости, что я…

— Все хорошо, — прервал меня парень.

— Ник, не уходи, пожалуйста, — прошептала я.

Он почесал затылок, глядя в сторону, а потом снова вернул мне свой взгляд. Теперь он стал обычным Ником, а не «Возбужденным Ником», и я облегченно выдохнула. С этим парнем мне было проще иметь дело.

— Чем займемся? — спросил он.

— Можем посмотреть кино.

— Только… — он замялся. — Не в твоей спальне.

— Хорошо, — быстро согласилась я, выходя за ним следом.

Мы провели прекрасный спокойный вечер за просмотром комедии. Бросались попкорном и гонялись друг за другом по дому. Ник был потрясающе легким парнем, с которым не нужно было напрягаться и думать, с ним можно было просто плыть по течению.

После полуночи Ник встал с дивана и потянулся, обнажив полоску кожи на животе. Я не сводила взгляд с этого места. Мне хотелось дотронуться до него, приласкать. И я уже даже подняла руку, когда парень опустил руки и повернулся спиной ко мне.

— Мне пора ехать, — произнес он, наклоняясь, чтобы завязать шнурки на ботинках.

— Но моих родителей не будет до утра, — слабо возразила я.

Ник закончил возиться с обувью и повернулся ко мне. Погладив мою щеку, парень нежно коснулся моих губ своими.

— Я лучше всё же поеду, — тихо сказал он. — Завтра увидимся, хорошо? — Я молча смотрела на него, поэтому парню пришлось переспросить. — Хорошо?

— Да.

— Пока, малышка, — тихо сказал он, целуя меня в губы. Я бы и рада была углубить этот поцелуй, даже посмотреть, приведет ли он к чему-то большему, но не могла себя заставить. Ник был потрясающим парнем, но моё сердце оставалось по ту сторону окна в доме напротив.

— Пока, — ответила я, глядя на то, как он выходит за дверь.

Я откинулась на подушки и вздохнула. Попыталась подумать о том, что произошло в этот вечер и к чему приведут такие наши отношения. Прокрутив в голове события вечера, я решила, что думать обо всем этом неприятно.

Решив отправиться спать, я вернулась в свою спальню. Как только зашла и посмотрела на окно, я застыла. Дождь уменьшился и теперь мне четко было видно силуэт Адама в окне напротив. Парень стоял все в той же позе. Первая мысль, которая меня посетила, была «Он что, простоял там три часа?» Но потом я подумала, что это абсурд и он, скорее всего, просто только вернулся к окну. Я прижалась спиной к двери своей спальни и молча смотрела на Адама в ответ. Я ждала. И ждала. И снова ждала, что он сделает что-нибудь, махнет рукой. Почешет нос в конце концов. Но он не сделал ничего. Не пошевелился. Может, у него просто не чесался нос? Странная мысль, но она заставила меня слегка улыбнуться.

Я еще с минуту смотрела на него, а потом пошла в ванную и, почистив зубы, надела пижаму. Я вернулась в комнату примерно через десять минут, застав ту же картину у окна. Это было уже странно. И даже немного жутковато. Но в этот раз я не стала смотреть и ждать. Я подошла к окну, чтобы задернуть шторы, но Адам меня опередил. Он повернулся и занавесил свое окно, исчезнув из поля зрения.

Я шла спать со странным чувством удовлетворения и тревоги. Десятки вопросов крутились в голове, ответы на которые мне, видимо, никто не собирался давать. Но от поведения Адама по моему телу почему-то разливалось тепло. Он следил за мной. Значит, ему не все равно. Я ему не безразлична. И эта мысль грела меня и давала надежду, что еще не все потеряно между нами.

Глава 9

Следующий день можно было назвать странным. Куда бы я ни пошла, повсюду чувствовала на себе взгляд Адама. Он редко приходил на озеро, но в тот день был там. За покупками всегда ездит его мама, но я видела его даже в супермаркете.

И он наблюдал за мной. С суровой мрачностью, которая теперь была присуща его лицу, он молча смотрел на меня, провожая взглядом. Сначала я попыталась поздороваться с ним, махнув рукой, но он отвернулся. Второй раз я направилась к нему, чтобы поговорить, но он подхватил Риту на руки и побежал в воду, только лишь увидев меня. Дальше я уже старалась не обращать на него внимания.

— Эй, ты сегодня задумчивая, — произнес Ник, накручивая на палец прядь моих волос. — Все нормально?

— Да, — ответила я и улыбнулась ему. Парень ведь был не виноват в странном поведении моего друга.

— Не хочешь искупаться?

После пары секунд раздумий я ответила:

— Да, идем.

Мы поднялись с покрывала, и я махнула рукой Долли, чтобы та шла с нами.

— Я только вышла, — ответила подруга, прижимаясь к Дрю. Оба были мокрые и запыхавшиеся.

Я так пристально наблюдала за Адамом, что не обращала внимания на то, что творилось вокруг. Я осмотрелась. Все, кто был на озере, веселились и смеялись, и только мы с Адамом играли в мрачные гляделки. Я решила, что с меня хватит. Схватив за руку Ника, я потащила его к воде.

У парня было игривое настроение и он, подхватив меня под коленки, закинул себе на плечо и под мой смех побежал в воду. Как только мы зашли достаточно глубоко, Ник напрягся и, подбросив меня над водой, отпустил. Первый шок от соприкосновения с прохладой водной гладью прошел не сразу. Я вынырнула, хватая ртом воздух. Несмотря на то, что озеро было неглубокое, его вода всегда оставалась достаточно холодной, чтобы прочувствовать контраст после палящего солнца.

Ник смотрел на меня с улыбкой на губах.

— Ну ты и паршивец! — выкрикнула я, и поплыла к парню так быстро, как могла.

Он уворачивался, не позволяя себя схватить. Так мы играли несколько минут, пока я не выдохлась. Ник подплыл ближе и обнял меня за талию. Я обвила ногами его бедра, почувствовав возбуждение парня. Его улыбка становилась соблазнительной, а глаза — прищуренными. Он положил теплые ладони мне на попку и подтолкнул ближе к себе, чтобы я вжималась самым чувствительным местом в его член. Ник знал, как соблазнять, как возбуждать. Я негромко ахнула. Он провел щетиной по моей щеке, пока его губы не оказались у моего уха.

— Представь, что было бы, если бы я взял тебя прямо здесь, у всех на виду, — хрипло прошептал он, и от этих слов по позвоночнику пробежали мурашки.

— Ник, — шепотом отозвалась я.

— Представь, как было бы здорово, — продолжил он, толкаясь ко мне бедрами. Я чувствовала, как жарко стало у меня в трусиках, как приятны были его мерные движения бедрами навстречу моему жару. — Никто не знает, не понимает, что здесь происходит. Я бы закрыл тебе рот поцелуем в момент оргазма.

— Ах. — Это было все, что я могла произнести в тот момент. Усиливающиеся ощущения, бедра Ника, которые двигались все быстрее, его слова… Всего этого было много. И мне было плевать, поймет ли кто-то, что между нами происходит, или нет.

— Ты близко, детка. — Утверждение. Нику не требовался ответ на вопрос. Мое прерывистое дыхание и то, как я вцепилась в его волосы, все сказали без слов. — Давай, малышка, хочу увидеть, как ты кончаешь.

Еще несколько толчков, и я распалась на кусочки. Мой вскрик был заглушен губами Ника. Он замедлил движение бедер, пока я приходила в себя. Меня настигло понимание, что свой первый в жизни оргазм, который я получила с помощью парня, произошел в озере практически у всех на глазах. Тут же я вспомнила про Адама, который как коршун следил за каждым моим движением.

Я распахнула глаза и посмотрела в сторону берега. Адам стоял в нескольких шагах от покрывал, где сидели его друзья. Его фигура напоминала стальную пружину, а руки были крепко сжаты в кулаки. Он внимательно смотрел на нас с Ником. Понял ли он? Увидел?

— Эй, все хорошо? — спросил Ник. — Триш, посмотри на меня.

Я перевела на него взгляд, и он нахмурился.

— Мне не стоило этого делать? — виновато спросил он. — Прости, я не смог сдержаться.

Я смотрела на парня и мне захотелось успокоить его. Ведь он подарил мне несколько чудесных мгновений и такое удовольствие, которого я прежде не испытывала. Ну и что, что люди могли понять все? Или Адам. Пошел он к черту.

Я подняла голову и поцеловала Ника. Парень с готовностью отозвался, обнимая меня за талию. Как только я отстранилась, он улыбнулся.

— Это означает, что я прощен?

— Это означает, что я благодарна тебе за подаренное удовольствие.

Ник скривился.

— Никогда не благодари за оргазм. Ты стоишь любых усилий, детка. — Он поцеловал меня в кончик носа. — Нам нужно немного поплавать, — сказал он, многозначительного глядя на свой живот.

— Я должна позаботиться об этом? — спросила я, сама не понимая, что буду делать, если он скажет «да».

— Думаю, здесь для этого не место, — ответил он.

— Серьезно? — саркастично спросила я, смеясь. — Поговорим об удовольствии…

— Ага, после! — выкрикнул Ник и, подняв меня, снова бросил в воду.

Остаток дня на озере был лучше, чем первая его половина. Я перестала дергаться насчет Адама. Мой оргазм каким-то образом сблизил нас с Ником. Он был очень нежен целый день. Постоянно прикасался ко мне, советовался и шутил.

Когда мы шли домой, я была расслаблена настолько, что даже пару раз споткнулась.

— Мы увидимся позже? — спросила я.

— А что, ты уже хочешь, чтобы я ушел?

— Нет, — ответила я со смехом. — Но я бы вздремнула пару часиков.

— Детка, если серьезно, то мне нужно уехать. Я приеду завтра.

— Правда? Почему?

Ник остановился и притянул меня к себе. Потом заключил мое лицо в ладони и легонько поцеловал.

— Родители обижаются, что я неподалеку, но все еще не заскочил к ним хотя бы на ужин. Так что мне придется ехать к ним сегодня и там переночевать. Завтра я приеду ближе к полудню. А ты пока придумай, чем займемся.

— А как же твоя… — я указала подбородком на его пах, — проблема?

— Когда придет время позаботиться о ней, я буду думать о тебе, — прошептал он мне на ухо. — Идем.

Я шла в обнимку со своим парнем и думала о том, что мне повезло встретить Ника. Да, возможно, этим отношениям не суждено продлиться долго, но я собиралась взять от них по максимуму. Каникулы подходили к концу и вскорости мы должны были расстаться. Единственное, о чем я думала, так это подарить ли ему свою девственность до его отъезда.

Мы провели с Долли спокойный вечер у нее дома. Наши друзья так и не собрались идти на баскетбольную площадку, как договаривались днем. Погода все испортила. Когда по возвращении домой, приняв душ, я вернулась в свою комнату, по стеклам забарабанили первые капли дождя, напомнив, что на улице все же весна, а не лето. И, несмотря на адскую жару в эти дни, природа все равно брала свое.

Папа подвез меня к подруге, где мы целый вечер смотрели девичьи фильмы и красили друг другу ногти. Долорес даже предложила плести косички и пойти испечь кексы, как делают все подружки, но я отказалась. Мне нравилось, как от сырости завивались мои обычно прямые волосы.

Мама Долли предлагала мне остаться у них на ночь, но я поехала домой. Под предлогом того, что пообещала отцу вернуться. На самом деле я не могла изменить своей привычке посмотреть на окно Адама перед сном. Я должна была убедиться, что у него все в порядке. Даже если парню на это было наплевать. Я скрывала это даже от себя, наивно полагая, что, если буду притворяться, что мне все равно, рано или поздно сама в это поверю. Шла третья неделя, а я так и не смогла убедить себя в этом.

Как только папа привез меня домой, я побежала в ванную и сбросила мокрую одежду. Даже небольшое расстояние от дома Долли до машины папы я не смогла преодолеть, не намокнув. Дождь усилился и мы с папой ползли на небольшой скорости всю дорогу, потому что водная стена ухудшила видимость на дороге практически до невозможного.

Я вышла из комнаты в пижаме, тихо прошла по коридору. Родители отправились спать сразу, как только мы с папой вернулись домой. Я прошла на кухню и налила себе воды. Стояла, пила ее, рассматривая очертания домов сквозь дождь. Немного полюбовалась своим новым красным маникюром — спасибо Долли — и пошла спать.

Шум дождя успокаивал и убаюкивал. После озера мне так и не удалось поспать, поэтому я буквально валилась с ног. Слегка приоткрыв окно, чтобы впустить свежий воздух, я по привычке посмотрела на окно Адама. Там было темно. Я не стала думать о том, где он был и чем занимался. Я просто запретила себе такие мысли.

Как только моя голова коснулась подушки и я закрыла глаза, тут же отключилась и уплыла в мир снов. Почувствовав холодную мокрую руку на своей щеке, я распахнула глаза и вскрикнула, но мой крик был приглушен ладонью, крепко закрывающей мне рот? nак что вышло невнятное мычание. Сердце неистово колотилось, разнося панику по организму.

— Шшш, — тихо произнес тот, кто разбудил меня таким хреновым способом. Поморгав, я узнала Адама. Он сидел на краю моей кровати в мокрой одежде, и смотрел на меня. — Я уберу руку. Обещаешь не кричать? — спросил он голосом, который я не слышала уже несколько дней.

Я кивнула и Адам осторожно убрал ладонь от моего рта. Осознание того, что это был мой друг, принесло облегчение. Но и гнев не заставил себя ждать.

— Какого черта ты здесь делаешь? — прошипела я, хмуро глядя на него. — Ты все еще считаешь себя вправе залезать в мое окно, когда тебе вздумается?

— Тише, — шепнул он, потому что последнюю фразу я произнесла достаточно громко. — Я просто пришел проверить, закрыто ли у тебя окно, потому что мне показалось, что оно открыто.

— Зачем?

— Потому что на улице ужасная погода и я бы не хотел, чтобы ты простыла или даже просто замерзла ночью. Я пришел разбудить тебя, чтобы ты его закрыла.

— Зачем тебе это? Разве тебе не наплевать?

Адам потупил взгляд в пол. Он был напряжен. Я могла точно сказать, что парень находился на грани нервного срыва. Если я что и знала о своем друге, так это то, что такое состояние было ему совсем не свойственно. Я легонько коснулась ладонью его мокрого плеча.

— Адам, — позвала я мягко.

Он резко развернулся и, повалив меня на кровать, крепко сжал в своих объятиях. Я замерла, не зная, что делать, мои руки повисли по его бокам. Нерешительно я протянула их и обняла его большую крепкую спину.

— Адам, — снова прошептала я. — Поговори со мной.

— Триш, — сдавленно отозвался он. — Пообещай, что никогда не предашь меня.

— Что?

— Пообещай, что не предашь, прошу тебя, — сказал он, и его грудь сотрясли беззвучные рыдания.

— О, боже, Адам… — Это единственное, что я могла прошептать. — Я обещаю, слышишь? Обещаю.

Несколько минут он плакал. Но как только услышал мои слова, отстранился немного и посмотрел мне в глаза.

— Я не могу без тебя, — прошептал он. — Ты нужна мне.

— Ты тоже мне нужен.

Это были слова, которых я ждала, которые хотела услышать. Я нуждалась в них, как в воздухе. Как и в Адаме. Я сходила с ума без него. Он крепче обнял меня, а потом наклонился своим лицом к моему. Ниже. Еще ближе. Я застыла, боясь испортить момент. А потом это случилось: наши губы встретились, вызывая дрожь во всем теле. Адам целовал меня медленно, томительно. Его мягкие губы как будто исследовали каждый миллиметр моих губ. Я не отставала и попыталась углубить поцелуй, но Адам не позволил. Он последний раз прикоснулся своими губами к моим и поцеловал меня в лоб.

Немного расслабившись, парень лег рядом и вздохнул. Я чувствовала на спине его горячие ладони, то, как он поглаживал мою едва прикрытую кожу. Пальцы второй руки пробрались под лямку майки и поигрывали с ней, вызывая бурю чувств и желания во мне.

— Адам…

Он перебил меня.

— Прости, что поцеловал тебя. Я не должен был. Это был просто порыв какой-то. — Внутри меня все опустилось от его слов. То есть, он не хотел меня целовать, а «просто так получилось»? Слышать это было больно. Адам не чувствовал моего напряжения и боли, а потому продолжил: — Прости, Триш. Я не хочу тебя терять. Я боюсь остаться без тебя.

— Почему ты не пришел ко мне сразу, как узнал?

Адам помолчал пару минут и только потом ответил:

— Не знаю. Я просто… — Он снова вздохнул. — Я был так зол и непредсказуем даже для самого себя. Я боялся причинить тебе вред. Сделать то, о чем потом пожалею, за что ты могла бы меня не простить.

— Например? — спросила я.

— Триш, давай не будем об этом говорить. Не скажу, что сейчас я в полном порядке, но обязательно буду. Ты простишь меня, что я тебя избегал?

— Ты не избегал, ты просто не общался со мной.

Адам усмехнулся.

— Ты все равно меня оправдываешь.

— Я не оправдываю.

— Да-да, оправдываешь, — произнес он довольным тоном, и сжал меня крепче в объятиях. — Я скучал по тебе, — прошептал Адам.

— И я. Пообещай мне тоже кое-что.

— Что угодно, — отозвался он.

— Что бы ни происходило в твоей жизни, приходи ко мне первой.

— Обещаю, — без промедления сказал Адам.

— Правда? — Я приподняла голову и посмотрела в его глаза. Было темно, но я смогла увидеть, что его взгляд направлен на меня.

— Правда, детка. А теперь спи.

Он поцеловал меня в лоб и я положила голову на подушку, прикрывая глаза.

— Ты не уйдешь? — спросила я.

— Никогда, малышка, — шепотом ответил Адам, и через несколько минут я уснула, слушая биение его сердца и чувствуя теплое дыхание у себя на макушке.

Глава 10

Утром я проснулась сама. Мое окно было прикрыто, но не заперто. Постельное белье промокло от одежды Адама, но пахло им, из-за чего мне даже не хотелось отправлять простыни в стирку. Я лежала и смотрела в потолок, думая об этой ночи.

Меня, конечно, порадовало то, что Адам наконец пришел ко мне, пусть и не сразу. Но это была его своеобразная забота обо мне. Что ж, мне приходилось довольствоваться тем, что он мне давал. Но все же меня не покидала мысль о том, что же помогло ему справиться со стрессом в самый тяжелый момент его жизни.

И потом мои мысли заполнил наш первый поцелуй. Такой томительный и нежный. Полный заботы и любви. Сердце тут же сжалось, как только я вспомнила о том, что это было не желание ко мне, а «порыв», как он его назвал. От этого становилось больно. Понимать, что ты просто попалась под руку. То есть, если бы Рита жила так близко, он поцеловал бы ее и сделал с ней гораздо больше.

Я тяжело вздохнула. Что ж, пришло мне время наконец смириться с тем, что Рита была его любимой. Девушкой, к которой он шел в первую очередь. Той, кто, полагаю, утешала его, когда отец предал его маму.

С того дня все стало как прежде. Адам снова общался со мной и стал тем лучшим другом, которого я потеряла. И, несмотря на то, что я часто с тоской смотрела на его губы, вспоминая наш поцелуй, все же радовалась хотя бы уже той ничтожно малой части его жизни, которую он отдавал мне. Мне было до странного больно видеть его с Ритой. Почему-то после той ночи в моей комнате мне казалось, что он должен был хоть немного смущаться, когда я видела их поцелуи и объятия. Но Адам как будто стер из своей памяти наш момент близости. И это ранило, наверное, сильнее всего.

Я еще лишь раз встретилась с Ником перед тем, как он уехал в колледж. У нас с ним так и не дошло ни до чего серьезного. Возможно, он не настаивал с достаточным упорством. А, может быть, я даже не допускала мысли о серьезном шаге в наших отношениях, потому что, даже целуя его, я теперь чувствовала вкус губ Адама.

Жизнь вошла в привычное русло, за исключением пары пустяков. Долорес все больше сходила с ума от желания проститься с девственностью в ночь выпускного. Она извела меня разговорами о своем большом плане, в который были включены она, Дрю — да-да, она нашла себе жертву — и гостиничный номер.

— Ты уже придумала, с кем хочешь сделать это? — спросила подруга. На последнем слове ее глаза забавно округлились, и я рассмеялась.

— Нет, — ответила я сквозь смех.

— Ты что? Осталась всего неделя! — выкрикнула Долли.

Я пожала плечами, глядя на Адама, который бегал по полю с мячом.

— Эй, ты, монашка, — позвала меня Долли, толкнув плечом. — Я к тебе обращаюсь, непорочная моя.

Я улыбнулась, забрасывая в рот кусочек картошки-фри.

— Блин, ты серьезно, — медленно произнесла Долли через пару минут молчания. — Правда решила оставить все как есть?

— Ага, — коротко ответила я, не сводя взгляда с Адама.

Долорес посмотрела на меня, потом перевела взгляд на поле.

— Ну конечно, — прошептала подруга. — Черт, как же я раньше не догадалась?

— О чем? — спросила я.

— Ты же по уши влюблена в нашего квотербека.

Я резко повернулась лицом к подруге и скривилась от того, как широко она улыбалась.

— Господи, вы только посмотрите на нее, — сказала она, растягивая слова. — А я все голову ломаю: что же тебя сдерживает? А это не «что», а «кто». Да, Триш?

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Даже для меня самой эти слова прозвучали неубедительно.

— Ага, продолжай отнекиваться и я обязательно поверю. В следующем тысячелетии. — Она повернулась лицом к полю. — А знаешь, подруга, кажется, он к тебе тоже неравнодушен. Эх, вам давно пора стать парой, — сказала она со вздохом и, поставив локоть на колено, облокотилась подбородком о ладонь.

— Это вряд ли, — печальнее, чем хотела, отозвалась я.

— Время покажет, Триш, — сказала Долли.

— Как у вас с Дрю? — спросила я, желая сменить тему.

— Нормально. У нас с ним уговор: мы проводим ночь выпускного так, как нужно мне, а потом без всяких обязательств разъезжаемся по разным колледжам.

— Ох. Долли, обычно так начинаются самые горячие отношения.

— Ага, примерно также они и заканчиваются.

— Тогда что вы сейчас делаете вместе?

— Прощупываем почву, — весело отозвалась подруга. — Смотри, к нам бежит тот, кого ты не любишь.

Я повернула голову в сторону поля и увидела, что к трибунам приближался Адам. Он был невероятно красив в своей форме, с растрепанными мокрыми волосами и широкой улыбкой. Я завороженно смотрела на него, пока Долорес не испортила момент.

— Если твои слюни закапают мою новую юбку, ее будешь стирать ты.

Это немного отрезвило меня и вернуло в реальность.

— Привет, — поздоровался Адам, поднявшись к нашему ряду. Мы ответили приветствием. — О чём говорите?

Я слегка покраснела, а Долли с хитрой улыбкой посмотрела сначала на меня, потом — на Адама.

— Да так… О девичьих делах. Слушай, Адам, как считаешь, кто бы подошел Триш на роль её первого мужчины?

Я задохнулась от возмущения, а с лица Адама мгновенно сползла улыбка и он нахмурился.

— Не понял?

— Ну, я уже нашла себе кандидата. Вот, сидим подбираем и ей красавчика, — беззаботно сказала Долли и небрежно махнула на поле.

Адам проследил за её жестом и повернулся ко мне.

— Это так?

Я покачала головой, но Долорес снова влезла со своими ненужными комментариями.

— А как ты думаешь? Совсем скоро она поедет в колледж, а там никто не хочет связываться с девственницами. Так что пора брать все в свои руки.

— То есть ты с Ником…

Я снова покачала головой.

— А я ей говорила, — встряла Долли.

— Замолчи, Долорес, я не с тобой разговариваю, — резко сказал Адам. Подруга фыркнула. — Триш, отойдём?

— У неё от меня нет секретов. — Моя подруга не знала, когда нужно заткнуться.

— Триш, — снова позвал Адам.

Я встала и поплелась за ним к концу ряда. Мы спустились вниз и зашли за трибуны. Адам стоял спиной ко мне, а я прислонилась спиной к балкам и ждала того, что он скажет. Он провел рукой по волосам и повернулся ко мне.

— Ты серьезно собираешься это сделать? — Я пожала плечами, ожидая продолжения. Он сделал ко мне два шага и уперся рукой в балку над моей головой. — Зачем?

— Ты же слышал, что сказала Долорес.

— Она идиотка.

— Она моя подруга.

— Которая дурно влияет на тебя.

— Какая тебе разница? Ты-то уже давно не девственник.

— Триш, я парень.

— И что теперь? Тебе позволено больше? Твоя девушка не старше меня.

— Она — не ты.

— И что это должно значить?

Адам крепко сжал челюсти и зажмурился. Сделав несколько вдохов, снова открыл глаза и посмотрел на меня.

— Не делай этого.

— Может, мне стоит сохранить себя для брака?

— Не обязательно до брака. Но не делай этого так.

— Как — так?

— Только чтобы поставить галочку. Дождись правильного парня.

— А если он никогда не появится в моей жизни?

— Господи, Триш, ты просто стоишь тут и придумываешь оправдание своему дурацкому поступку, который даже совершать не стоит.

— Не тебе меня судить, Адам. Пожалуйста, позволь мне самой решать.

Я злилась, потому что система двойных стандартов у этого парня работала бесперебойно. К тому же он считал себя вправе снова вмешиваться в мою жизнь, но едва ли пускал меня в свою.

— Кого ты выбрала? — спросил он, хмуро глядя на поле.

— Я еще не выбрала.

— Почему не переспала со своим Ником, когда была возможность? Он хотя бы сделал бы все правильно. А эти черти… — Он кивнул головой на своих друзей по команде. — Кто-то из них обязательно все испортит. Он не будет ласковым, Триш. Он будет торопиться и сделает тебе больно. А если напьется, то даже не поймет этого. Ты заслуживаешь большего.

— Может, ты сам хочешь этого сделать?

Адам так резко повернул голову ко мне, что я услышала как хрустнула его шея. Он впился в меня взглядом. Я видела в нем желание, но дальше эта ситуация не сдвинулась.

— Я не могу.

— Ну конечно, — иронично ответила я. — Тогда не мешай.

Я оттолкнула парня и обошла его. Вернувшись на трибуны, я посмотрела на светящуюся самодовольством Долорес.

— Твои слова были неуместными, — буркнула я, подхватывая свои вещи.

— Эй, ты чего? Его надо было немного подтолкнуть! — с возмущением произнесла подруга.

— Иди Дрю своего подталкивай.

— Его подталкивать не надо, он уже готов. Но я жду волшебной ночи выпускного. Кстати, а Адам идет со своей стервой или, может, передумал и понял наконец, что вы созданы друг для друга?

— Тише ты, — прошипела я, глядя на поле. Но успокоилась, увидев, что мой друг уже вернулся к своей команде. — Меня пригласил Лаклан.

— Серьезно? — переспросила Долли, приподняв одну бровь.

— Ага.

— И ты согласилась?

— Еще нет. Но сегодня скажу «да».

— И ты отдашься этому варвару?

Она неспроста так его называла. Лаклан был капитаном команды по бейсболу. Он как будто был выращен в лесу. Для его образа не хватало только огромного топора за плечами. У него были скабрезные шуточки, но в целом парень был безобидным. И с ним было весело. А еще Лаклан был геем, но в школе об этом не знали.

Я узнала совершенно случайно, когда поздно возвращалась от Долли и увидела Лаклана в подворотне за местным фастфудом. Он засовывал язык в глотку какому-то парню. Чтобы я не рассказала никому, он пригласил меня на выпускной и пообещал вести себя как джентльмен. Так что я заключила практически беспроигрышную сделку: у меня была пара на выпускной в виде парня, который бы не посягал на моё тело. В отличие от Долли, я решила, что раз уж мне не удастся на выпускном переспать с парнем, которого действительно хочу, то я лучше всё-таки подожду правильного партнера.

Меня жутко раздражало вмешательство Адама, который на самом деле не хотел видеть во мне девушку, но все равно считал, что может запретить мне поступить так, как мне хочется. Только по этой причине я не стала отрицать его предположение о том, что хочу лишиться девственности на выпускном.

Пока мы с Долли болтали, послышался свисток и крик тренера:

— Скотт! Какого черта с тобой происходит? Напоминаю: ты на поле со своими друзьями! Перестань лезть в драку, иначе я отстраню тебя от финальной показательной игры!

Я перевела взгляд на поле. Адам посмотрел на меня, снял шлем и с силой швырнул его на траву.

— Ого, кто-то злится.

— Зря ты сказала ему. Идем, нам пора отсюда уходить.

— Ага, кажется, наш вид кого-то раздражает.

Мы поднялись и пошли по ряду к ступенькам. Я бросила ещё один взгляд на Адама. Дрю что-то говорил ему, а мой друг стоял, уперев руки в бедра, кивал, не сводя с меня взгляд.

Глава 11

Выпускной был… обычным. Да, это большое событие для каждого в школе. После праздника каждый выпускник отправляется в свою собственную большую дорогу. Но для меня этот праздник был слегка подпорчен.

Почему-то я позволила себе помечтать о том, как Адам бросает Риту, приглашает меня на выпускной. Мы веселимся с друзьями, а потом проводим волшебную ночь. После этого парень клянется мне в вечной любви. Занавес.

На деле же вышло совсем иначе. Адам пришел с Ритой, а я — с Лакланом. Большой неуклюжий парень, скрывающий свою ориентацию, тем не менее, старался вести себя как джентльмен и не показывать окружающим, что ему глубоко наплевать на меня.

Мы даже станцевали несколько танцев вместе, пока не решили, что это был наш последний раз, потому что Лаклан чуть не отдавил мне ноги. Парень сто раз извинился и был при этом настолько мил, что злиться на него я просто не могла. Тем не менее, я решила, что пальцы на ногах мне еще пригодятся, а потому перестала его заставлять.

Весь вечер я ловила на нашей паре раздраженные взгляды Адама. А меня это бесило еще сильнее. Какое право он имел так на меня смотреть в то время, когда зажимал свою Риту в каждом темном углу? Каюсь, я тоже за ним следила. И каждый его жест в отношении своей девушки будил во мне вулкан, который я была не в состоянии погасить простой силой воли.

Лаклан не облегчал задачу. Чтобы показать перед друзьями, что он якобы проявляет ко мне интерес, постоянно то целовал меня в щеку, то держал за руку. Один раз даже схватил за попку, вызвав на моем лице недоумение.

Наклонившись, он шепнул мне на ухо:

— Подыграй мне. Прости, что я такое творю, но эти придурки должны поверить в то, что на сегодня у нас грандиозные планы.

— А ты не думал о моей репутации при этом?

— Брось, Триш, сегодня все этим займутся. Но твое преимущество в том, что буквально через пару месяцев ты свалишь отсюда все так же невинной и чистой.

— Только с запятнанной репутацией.

— Ладно, прости.

Лаклан убрал руку. Я повернула голову и краем глаза увидела, что Адам пялился на нас. Резко развернувшись, я впилась взглядом в Лаклана.

— Ты должен обнять меня и поцеловать в шею.

— Что? — опешил парень.

— Давай. Твои друзья будут верить в то, что мы сегодня переспим, и я тоже поимею свою выгоду с этого.

На лице парня отразилось понимание, как только он посмотрел мне за плечо. Видимо, он уловил взгляд Адама, и понял все без слов. Лаклан наклонился комне, одной ручищей обнял меня за талию, а второй зарылся мне в волосы на затылке. Запрокинув мою голову, парень прошелся губами по шее. Этот жест не вызвал абсолютно никаких эмоций, но я прикрыла глаза, симулируя удовольствие.

Через пару минут притворных ласк позади меня послышался голос Адама.

— Простите, что прерываю. Триша, я бы хотел пригласить тебя на танец. Конечно, если твой… гм… спутник не против.

— Я не против, — ответил Лаклан слишком быстро, как будто только и ждал случая, чтобы нас прервали.

— Триш, — позвал Адам, протягивая руку.

Я повернулась к нему. Челюсти парня были крепко сжаты. Я вложила свою ладонь в его и Адам крепко сжал мои пальцы, потянув за собой. Я бросила быстрый взгляд на Лаклана. Он подмигнул мне и шлепнул по попе.

— Давай, детка, повеселись. Я буду тут.

Мне хотелось треснуть его, но, кажется, его грубое поведение срабатывало.

Мы дошли до танцпола. Адам развернул меня и прижал к себе, начав покачиваться в танце. Меня обволакивал его запах, а тяжелое дыхание, которое я чувствовала на своем ухе, заставляло думать о том, о чем не следует.

Почти всю песню мы танцевали молча. Единственным, что позволяло думать о том, что Адам не исполняет долг друга, пригласив меня, а действительно хотел танцевать именно со мной, выдавали его мелкие жесты. Как только я хотя бы на миллиметр отдалялась от него, он притягивал меня ближе, буквально вдавливая в свое большое тело. А еще он периодически сжимал рукой мою талию, потом снова отпускал. Он как будто не мог определиться: прижать меня крепче или отпустить. Сдерживаться, потому что так правильно.

Когда песня уже заканчивалась, Адам резко развернулся и потянул меня в сторону выхода. Я не сопротивлялась, покорно семеня за его большими шагами. Как только мы вышли из здания школы, он свернул направо и затянул меня за здание. Прижав меня к стене, он внезапно отодвинулся и отвернулся от меня. Запустив руку в волосы, он выругался. Потом повернулся ко мне лицом, подошел решительным шагом и, упершись рукой в стену над моей головой, навис, перекрывая собой лунный свет.

— Ты собралась с ним лишиться девственности?

— Это не твое дело, — ровным тоном ответила я.

Заложив руки за спину, я уперлась ими в стену. Я решила, что принять равнодушный вид будет самым правильным решением в данной ситуации.

— Триша, не делай этого, — попросил он.

— Почему? Какое тебе дело?

— Такое, Триш. Просто не делай этого.

— Правда? Ты считаешь, что имеешь право диктовать мне, что делать, а чего не делать? Так я тебе скажу, Адам, ты сильно ошибаешься! — Моя злость начала выплёскиваться наружу, обнажая чувства.

— Да что это за одержимость? — крикнул он и стукнул ладонью в кирпичную стену сбоку от меня. Я дернулась. Он слегка смягчился, осознав, что напугал меня. — Триша, не делай того, о чем пожалеешь.

— А вдруг мне понравится? Может, Лаклан — это моя судьба?

— Это не так, и ты сама это знаешь.

— Откуда мне знать? Как говорят? Не отказывайся, пока не попробуешь?

— Разве обязательно делать это сегодня? Выбери другой день.

— Почему? Ты ведь сегодня наверняка потрахаешься, — злобно сказала я.

— Это к делу не относится.

— Ах, не относится? Ну тогда слушай. Я не буду спрашивать твоего разрешения на секс. Ни сейчас, ни когда-либо. И открою тебе страшную тайну. — Я подалась вперед, чтобы мои губы оказались у самого его уха, а потом прошептала: — Может, я хочу, чтобы меня как следует трахнули. Может, мне хочется, чтобы это был кто-то грубый и решительный. Такой, как Лаклан. Так что, Адам, да, парень мне идеально подходит.

Как только я отклонилась, Адам сократил расстояние между нами и его губы коснулись моих. Он заключил мое лицо в свои ладони, зарываясь пальцами в волосы. Он не был нежным. Поцелуй был жесткий. Как будто он таким образом пытался меня наказать, насыщая мой рот своим вкусом, окружая своим запахом. Напитывая меня своей мощной энергией.

Я не сопротивлялась. Наоборот, прижалась к нему в ответ. Схватила за лацканы пиджака и притянула ближе к себе. Тело Адама вжалась в мое и я почувствовала свидетельство его возбуждения. Наш поцелуй был горячим и неистовым, отзывающимся в каждом уголке моего тела и сердца.

Я хотела его. Хотела всё, что он может дать мне. Хотела, чтобы он забрал меня с этой вечеринки и делал со мной всё, чем занимался с Ритой. И даже больше.

Несколько минут жарких поцелуев были прерваны голосом Риты.

— Вы не видели Адама? — спросила она у кого-то возле входа в школу.

— Нет, — ответили ей несколько голосов.

Адам прервался. Он отстранился от меня, но не отпустил. Он все так же вжимался в меня своим телом, демонстрируя желание. Он смотрел на меня горящими глазами, а его грудь тяжело вздымалась. Ему понадобилось всего пару секунд, чтобы страсть и желание на лице сменились сожалением.

— Триша, — прошептал он, слегка качая головой, — прости, я не должен был.

— Что? — так же тихо спросила я.

— Я не должен был целовать тебя. Извини.

— То есть, ты сожалеешь об этом? — прошипела я.

Предательское тело в союзе с расплавленным от поцелуя мозгом решили, что Адам бросит Риту и мы уйдем с выпускного вместе. Те самые фантазии, которые раньше всплывали в голове, взорвались фейерверком во время поцелуя. А теперь были безжалостно растоптаны и погребены под сожалением, которое выражало лицо Адама.

Мне стало противно. Я чувствовала себя собачонкой на поводке-рулетке, который Адам держал в руке. Как только рядом со мной оказывался парень, Адам с тихим жужжанием подтягивал поводок, чтобы я была ближе. После того, как я отталкивала другого парня в надежде на развитие отношений с Адамом, он снова послаблял натяжение, чтобы я могла тешиться иллюзией свободы действий.

Это раздражало. Сводило с ума.

Я почувствовала, как тело пронзает дрожь. Мне хотелось оказаться как можно дальше от парня.

— Не смей прикасаться ко мне больше. Никогда, — сказала я, отталкивая его.

На лице Адама отразилось смятение.

— Триша…

— Иди к черту. К Рите своей. Уходи. Я тебя ненавижу. Слышишь, Адам? Ненавижу. Убирайся.

— Триш…

Он сделал шаг ко мне, но в тишине ночи снова раздался голос его девушки.

— А вы не видели Адама? — снова спросила она, и другой хор голосов ответил отрицательно.

Адам посмотрел в сторону угла, потом снова на меня. Его взгляд метался и выражал нечто близкое к панике. Я безвольно опустила руки и слегка покачала головой. Потом махнула рукой в сторону угла, откуда все отчетливее слышался голос Риты, спрашивающей об Адаме очередных учеников, вышедших подышать на улицу.

— Иди. Твоя девушка тебя ищет.

— Триша, — снова позвал он, делая шаг ко мне, но я выставила ладонь вперед, давая знать, что не желаю его приближения.

— Иди, Адам. — Он открыл рот, но я не дала ему произнести ни слова. — Убирайся. И не смей больше приближаться ко мне.

Адам еще помялся немного, а потом быстрым шагом пошел к углу школы. Как только он завернул за него, я услышала голос Риты.

— О, вот ты где. А я тебя везде ищу. С кем ты там был?

— Сам, — буркнул Адам. — Прогулялся немного, внутри душно. Готова уходить?

— О, малыш, с тобой хоть на край света, — игриво сказала Рита.

Послышались звуки поцелуев и мне стало противно. Он только что, буквально пару минут назад, целовал меня. Его руки еще хранили запах моих волос, но вот он наш герой-любовник: уже окучивает следующую.

Я медленно сползла по стене и из глаз полились слезы. Я вытирала их и пыталась уговорить себя успокоиться, пока слушала удаляющиеся шаги влюбленной парочки и смех бывших одноклассников у крыльца школы.

Это был, наверное, худший выпускной в истории этой школы. Для меня так точно.

Глава 12

Спустя некоторое время мне все-таки пришлось взять себя в руки и вернуться в здание школы. Быстро заглянув в туалет и поправив макияж, я отправилась на поиски своей пары. Не успела я и нескольких шагов ступить, как ко мне подлетела разрумяненная Долорес. Схватив под локоть, подруга обдала мою щеку алкогольным дыханием, смешанным с запахом клубничной жвачки, и заговорщически зашептала на ухо:

— Все сейчас разъезжаются по номерам в отеле. Лаклан тебя ищет. Ох, Триша, сегодня наша большая ночь, — взвизгнула она, на пару секунд заменяя свой голос в моем ухе резким звоном. — Ты готова, девочка? — подмигнув, спросила она.

Я машинально кивнула, двигаясь вперед, подталкиваемая настойчивой цепкой рукой Долорес. Я смотрела на стоящего передо мной Лаклана, и думала о том, что все-таки стоило выбрать пару, которая избавила бы меня от статуса девственницы. Говорят, что девушки всегда влюбляются в своих первых мужчин. Может, это помогло бы стереть неподобающие мысли о лучшем друге.

— Я везде ищу тебя, — произнес Лаклан с напускной нежностью, притягивая меня в свои объятия.

— Я выходила подышать, — спокойно ответила я, подставляя ему щеку для поцелуя.

Глаза машинально сканировали зал в поисках знакомого мрачного взгляда. Я до последней секунды не теряла надежду на то, что Адам вернется. Но не случилось, и я решила послать все к черту.

— Какие планы? — спросила я, повернувшись к своему спутнику.

Он наклонился ниже, чтобы прошептать мне на ухо:

— Все едут в отель. Мои друзья там забронировали номера, как и я. — На мой недоуменный взгляд Лаклан прояснил: — Слушай, я должен был это сделать. Если не сделаю, это погубит мою репутацию.

— А если сделаешь, — ответила я, — то это погубит мою.

— Брось, Триш, все сегодня займутся этим. Черт, это же традиция. Как вскрывать подарки на Рождество или переодеваться на Хэллоуин. Подыграй мне.

Я подумала, что в конце концов ничего не теряю. Даже свою гребаную девственность. Поэтому кивнула, решив, что хуже сегодняшний вечер стать уже не может. Лаклан расплылся в улыбке.

— Мы проведем там пару часов и я отвезу тебя домой. Ты сможешь с чистой совестью избавиться от своих шикарных туфель, можем поболтать, посмотреть фильм, заказать мороженое или шампанское. Или все вместе. Ладно?

— Без фильма. Шоколадное и с шампанским.

— Заметано, — радостно отозвался Лаклан.

Я еще раз осмотрела зал, пока ребята договаривались дождаться нашу одноклассницу Стеллу из туалета, чтобы ехать. Я подумала о том, что провести пару часов с Лакланом в номере будет лучше, чем всю ночь гипнотизировать окно Адама в ожидании, когда он вернется от Риты, ревновать и бояться.

До отеля мы добрались достаточно быстро, хоть это и было предсказуемо, учитывая, что у нас небольшой город и отель всего один. Когда все парни, поигрывая бровями и подмигивая, а девушки смущенно хихикая, разбрелись по номерам, мы с Лакланом зашли в свой. Стандартный номер для непритязательного посетителя. Скажем, Лаклан, слегка сэкономил на своей выпускной ночи, но мне было плевать. После многочисленного топтания и танцев, мои ноги были рады скинуть туфли на шпильке и забраться на мягкий матрас. Поправив платье, я вытянула конечности, которые пульсировали от того, что я продержала их весь вечер в обуви, сравнимой с испанскими сапогами времен инквизиции.

Через несколько минут в дверь постучали, и услужливый портье вкатил тележку с мороженым, фруктами и шампанским. Лаклан подкатил тележку ко мне, быстро налил в бокал шампанское, подал креманку с мороженым, и устроился рядом на кровати со своим десертом.

— Расскажи мне о том, как ты осознал свою ориентацию, — попросила я.

Как только Лаклан открыл рот, чтобы ответить, за соседней стеной раздались хриплые стоны, и я закатила глаза.

— Рид, мать твою, — сказал Лаклан, легонько стукнув ладонью по стене за нами, и мы рассмеялись.

— Мы знали, куда ехали, так что общаться нам придется под этот аккомпанемент.

— Да уж, — ответил Лаклан. — Что ж… Я понял, что меня интересуют парни, когда мне было пятнадцать. Меня никогда не привлекали девушки. Я не обращал на это внимания, потому что думал, что просто не заинтересован в отношениях. Но потом сестра приехала из колледжа со своим парнем и я увидел его голым в ванной. Я был в шоке, когда осознал то, насколько сильно возбудился. — Лаклан вздохнул. — Год я боролся с собой, пытался встречаться с девушкой.

— Да, я помню ваши отношения с Рори, — кивнула я.

— Ага. Тогда меня спасало то, что мы были слишком молоды и она не рвалась заниматься сексом. Так что мы ограничивались поцелуями. Но когда наши отношения перешли на стадию петтинга, я не смог. Рори все поняла.

— Она знает? — ахнула я.

Лаклан кивнул, посмотрев на меня.

— Да. Знает. С тех пор мы очень подружились и она согласилась хранить мою тайну. Она самая крутая подруга на свете. Не знаю, что у вас там с Адамом, но про Рори я могу сказать, что с девчонкой дружить круто, потому что парням не расскажешь того, что я могу рассказать ей.

Я кивнула, сглотнув ком, образовавшийся в горле после упоминания Адама.

— У тебя есть парень? — спросила, чтобы увести Лаклана от разговоров о женско-мужской дружбе.

— Да, — ответил он, и его лицо просияло. — Это зовут Фил. Он учится в колледже, в который я поступил. Третьекурсник.

— О, любишь постарше? — поддразнила я, толкнув парня плечом. Он улыбнулся в ответ. — Расскажи о нем.

— Фил учится на программиста. Он невероятно умный и чертовски сексуальный. Знаешь, до знакомства с ним я думал, что все программисты зануды, но он другой. С ним никогда не бывает скучно. Да, он занудствует иногда, но у меня есть пара приемов, чтобы заткнуть ему рот. — Лаклан поиграл бровями, но я нахмурилась и ткнула в его сторону ложкой.

— Без подробностей.

Он рассмеялся.

— Без подробностей. Просто хотел тебя подразнить и немного поднять настроение.

Я улыбнулась.

— Тебе удалось. Как вы познакомились?

— Я ездил смотреть общежитие в колледж. Мы познакомились, когда он открыл дверь в комнату, в которой я буду жить.

У меня расширились глаза.

— Вы будете жить в одной комнате?

Лаклан криво усмехнулся и утвердительно тряхнул головой.

— Да.

— О, это же круто! — воскликнула я. — Отношения, не выходя из комнаты. Это ж почти как пожениться.

Он рассмеялся.

— Про женитьбу говорить рано. Но да, согласен. Гораздо проще строить отношения, находясь рядом.

— Ты его любишь?

— Не знаю. Пока еще не могу сказать. Мы вместе всего два месяца, и те встречаемся на расстоянии. Он приезжал ко мне два раза. Тогда в переулке, когда ты нас застала, он приезжал впервые. Неделю назад он был здесь еще раз.

— Ты уже сказал родителям?

— Ага.

— И как они отреагировали?

Лаклан почесал подбородок и уткнулся затылком в стену позади нас. Выражение его лица перестало быть таким радостным, как когда он рассказывал о Филе.

— Папа не очень хорошо поначалу. Но мы над этим работаем, он как раз свыкается с этой мыслью.

— Слушай, твои сексуальные предпочтения не делают тебя хуже остальных людей, — сказала я, захотев поддержать.

— Так всегда говорит Рори, — с нежностью в голосе отозвался Лаклан. — А еще она говорит, что как только я закончу колледж, мне будет насрать на чужое мнение.

— Думаю, тебе станет наплевать, как только ты уедешь из нашего городишки. В большом городе все иначе. Ты же в Нью-Йорк поступил, я слышала?

— Да.

— Все сложится наилучшим образом, вот посмотришь. Самое главное, не позволяй никому менять тебя. Ты отличный парень.

— Ты тоже, — пробормотал Лаклан.

— Отличный парень? — со смехом спросила я.

— Просто отличная, — ответил он, вторя моим сокращениям диафрагмы.

Мы немного помолчали, доедая свое мороженое.

— А как у вас с Адамом? — спросил Лаклан, нарушая тишину.

Я пожала плечами.

— Нормально, — сипло пробормотала и прочистила горло.

— Эй, ты можешь поговорить со мной. — Он легонько толкнул мое плечо своим.

Отставив креманку и сделав несколько глотков шампанского, я вернула бокал на столик и сложила сцепленные руки на коленях.

— Я и с Долли разговариваю, но это не поможет, пока Адам сам не решит поговорить со мной.

— Ты влюблена в него, — констатировал факт Лаклан.

— Это так заметно?

— Не для всех, если что. Никто толком не замечает человеческих чувств и нам это на руку. Но человек, который испытывает несчастье, своего собрата видит за версту.

— Несчастье? — переспросила я, не совсем понимая, к чему он клонит.

— Несчастье, — подтвердил Лаклан. Он снова повернулся лицом ко мне и посмотрел своими темными глазами. — Понимаешь, вся школа видит в вас только друзей. Всем кажется, что Адам без пяти минут женат на Рите. Но меня вам провести не удалось. Вы фанатеете друг от друга. Скажи мне: почему вы не вместе? Вы когда-нибудь пытались?

— Да, — с натянутой улыбкой ответила я. — Пытались поцеловаться несколько лет назад. Поняли, что слюнявый эксперимент не стоит нашей дружбы, и решили оставить все, как есть.

— Пф-ф-ф, — фыркнул он в ответ. — Несколько лет назад вы еще были детьми. Наверняка теперь вы целуетесь лучше.

— У некоторых даже опыт посерьезнее появился, — бесцветным голосом произнесла я.

— Жалеешь, что пошла на выпускной со мной? — спросил Лаклан вкрадчиво.

— Нет, — твердо ответила я. — Совсем не жалею. Не уверена, что смогла бы сегодня чем-нибудь таким заниматься. А так хоть мороженого поем и выпью шампанского за твой счет.

Лаклан рассмеялся, искренне и раскатисто.

— Будь я гетеро, ты бы уже давно барахталась под простынями, Триш. Ты очень привлекательная девушка, красавица. И я благодарен тебе, что согласилась быть моей парой без обязательств.

— Мне тоже понравилось проводить с тобой время.

Такси высадило меня у дома около четырех утра. Лаклан обнял меня на прощание и пробормотал:

— Ты даже лучше, чем я о тебе думал, Триш.

— Спасибо. Ты тоже открылся для меня с новой стороны, Лаклан.

— Нам нужно будет как-нибудь выбраться на кофе с Рори, тобой…

— И Филом, — дополнила я. — Я бы с радостью познакомилась с твоим парнем.

Лаклан отстранился от меня. На его щеках был румянец.

— Да, было бы здорово. Спокойной ночи, Триша.

— Доброе утро, Лаклан, — ответила я с улыбкой и, сжав легонько его ладонь, повернулась и пошла к дому.

Как только вошла, в коридоре показалась мама.

— Эй, ты чего не спишь? — спросила я.

— Я спала, но проснулась попить воды десять минут назад, зашла в твою спальню, а там меня встретила заправленная постель. Как праздник?

— Нормально, — ответила я, направляясь в свою комнату. Мама неспешно следовала за мной.

— Расскажешь?

— Нечего особо рассказывать. Поможешь с молнией? — спросила я, поворачиваясь спиной к маме. Она тут же взялась за бегунок и потянула его вниз, высвобождая меня из бирюзового облака ткани.

Мама молча ждала, пока я переоденусь в пижаму и смою косметику. Она сидела на краю моей кровати, перебирая органзу, свисающую с колец под потолком. В пятнадцать я захотела кровать с балдахином, и мой любящий папа решил воплотить эту прихоть. Теперь я спала в кровати, которая дарила ощущение, словно я нахожусь в коконе.

Я закончила приводить себя в порядок, и забралась под одеяло. Мама подвинулась ближе и начала перебирать мои волосы. По многолетней привычке я сразу же переложила голову ей на колени, наслаждаясь нежными прикосновениями.

— Нужно будет закрыть шторы, — сказала мама, глядя на окно. — Уже светает, солнце будет мешать тебе спать.

Мы помолчали еще немного и я решила, что не стоит больше продлевать мамину агонию.

— Мам, я все еще девственница, — тихо сказала я.

Она выдохнула такое количество воздуха, как будто внутри нее лопнули огромный воздушный шар.

— Рада это слышать, — отозвалась мама.

— Ты переживала на этот счет?

— Милая, я тоже училась в школе и была студенткой, поэтому знаю, как все работает на выпускных балах. Ты еще и пошла с одним из самых красивых мальчиков в школе.

— Лаклан гей, мам, — выпалила я.

— О, — только и сказала мама.

— Никто не знает. Только я и его лучшая подруга Рори.

— Ты же говорила, что она его бывшая девушка.

— Да, они как-то пытались переделать Лаклана.

Я коротко рассказала маме историю Лаклана, она слушала внимательно. Ее реакцией было только то, что она кивала, поочередно хмурила и поднимала брови, улыбалась и снова поджимала губы. Но я точно знала, что была услышана.

— Ты не жалеешь, что пошла с ним? — спросила мама.

— А с кем еще мне было идти?

— Не знаю. С Адамом.

— Адам пошел с Ритой. Ты же знаешь.

— Да, но… — Мама прервалась, но потом продолжила: — Между вами все так же странно?

— Угу.

— Ви сказала, что пыталась поговорить с ним насчет вас, но он отмахнулся и сказал, что у вас все прекрасно.

— А что еще он может сказать? Ой, мама, не хочу говорить про Адама. Я устала.

— Тогда отдыхай, моя малышка. И я пойду посплю еще пару часов. Спокойной ночи.

Как только моя голова коснулась подушки, мама поцеловала меня в висок и погладила плечо.

— Я только переживаю за твою репутацию. Ты пошла в номер отеля с парнем.

— Плевать на репутацию, — пробубнила я в белый хлопок подушки. — Я уеду примерно через два месяца, и разговоры о моей репутации заменит собой новая старшеклассница.

— Возможно, ты права. Спи, Триша. Приятных снов.

Мама задернула шторы и вышла из комнаты, а я тут же провалилась в сон.

Глава 13

— Иди ты, — воскликнула Долли, делая глоток воды из бутылки. — Никогда бы не подумала. Лаклан все время щипает девчонок за задницы и шлепает своей огромной лапищей. Ну надо тебе! И Рори тоже тихушница, ни разу не сказала.

— Я тоже была шокирована.

— Эй, почему я узнаю последней? — спросила Долорес, толкая меня так, что на песок пролилось немного воды из бутылки, которую я держала в руке.

— Не последней. Никто не знает. Я рассказала только тебе и маме.

— Ага, и со мной поделилась только для того, чтобы я тебя не доставала расспросами о потере девственности.

— Кстати, о ней.

Долли закатила глаза и расплылась в широченной улыбке. Она закрутила бутылку с водой, поправила верх бикини и откинулась на покрывало, облокотившись на локти. Долорес прищурилась и посмотрела на меня.

— Дрю был лучшим выбором, который можно было сделать. Мы были в лучшем номере отеля. Он сделал все правильно. Ну, знаешь, там, свечи, шампанское, музыка.

— Было больно? — спросила я, обнимая колени.

— Немного, — равнодушно заметила она. — Но я так долго ждала этого момента, что мне было плевать. Ну, что, подруга, — сказала она, ложась на бок, — так как ты все еще носишь свою карту, нужно использовать план «Б».

— Какой еще план «Б»? — со вздохом спросила я, растягиваясь на покрывале, и закрывая глаза.

— Нужно завершить начатое. Раз Лаклан оказался на это не способен, нам нужно найти другую кандидатуру. Как насчет лучшего в мире друга?

Я вздрогнула.

— Нет.

— Но почему?

— У него есть девушка.

— Ах, брось, девушка. Я тебя умоляю, Триш. Она же не жена.

— Как у тебя все просто.

— А зачем усложнять?

Я молчала. Воспоминания с вечера выпускного щекотали язык, умоляя выпустить их наружу и облегчить душу.

— Я разговаривала с Адамом на выпускном, — сказала я севшим голосом.

— О чем? — беззаботно прощебетала подруга.

— Ох, Долли, а хрен его знает, о чем мы говорили. Он уговаривал меня не спать с Лакланом.

Долли фыркнула.

— Без пустых советов обойдемся.

— Мы поцеловались, — сказала я, и вокруг повисла тишина.

Минута. Две. Я открыла глаза и посмотрела на Долли. Она застыла в той же позе, приоткрыв рот.

— Еще пару секунд и у тебя изо рта слюна начнет вытекать, Долорес. Закрывай.

Долли сомкнула губы, но потом снова открыла.

— Погоди. Я что-то не совсем поняла. Он поцеловал тебя, а потом ты спокойно удалилась с громилой в номер?

— Да. Потому что Адам спокойно удалился к Рите домой.

— Ох, твою ж мать. Какого черта, Триш? В смысле поцеловал тебя и пошел трахать Риту?

— Похоже на то.

— Ну и мудак, скажу я тебе. Давай ему шины порежем на машине.

— Долли…

— Нет, смотри. Я недавно вычитала, что нужно резать три шины, тогда страховая ему это не возместит, и ему придется делать замену за свой счет.

— Угомонись, вандал.

— Эй, я хочу за тебя отомстить. Давай хотя бы помочимся в салон его машины.

Я рассмеялась и снова закрыла глаза.

— Ты неисправима.

— Радуйся, что я в твоей команде, крошка.

— Я радуюсь, Доллс, радуюсь.

Я услышала, как Долорес устраивается поудобнее, а потом — ее голос.

— Расскажи все в подробностях, тихо попросила она.

И я рассказала. О боли, о сладком поцелуе, о жадных руках, о разочаровании.

— А знаешь, — подала голос подруга, когда я закончила свой рассказ, — думаю, нам стоит избегать Адама и провести незабываемое лето. А потом в колледже оторвемся, как следует. Ты забудешь его, если мы все сделаем правильно.

— Мы?

— Ага, именно мы. Только… — Долли немного погрустнела. — Давай начнем завтра, а то у меня сегодня свидание с Дрю. Ладно? А, нет, к черту мужиков, у меня подруга прозябает.

— Долорес, — перебила я. — Иди на свое свидание. Один вечер я как-нибудь скоротаю в одиночестве.

— Ты святая, — с восхищением ответила она, а потом прошептала: — Хочу все-таки узнать, какой он, этот оргазм.

Мы расхохотались до слез. Я была благодарна за то, что в моей жизни была такая подруга.

Остаток лета мы провели, купаясь в озере, заглядывая с друзьями в кафе. Я помогала маме с ее работой и по дому. Два месяца пролетели, как одна неделя. Я снова научилась веселиться, как будто Адама в моей жизни никогда не было. Я сняла со стены в спальне все наши фотографии и спрятала их в «шкатулку памяти», решив не доставать ближайшие пару лет.

Заселение в общежитие прошло, наверное, как у всех, бурно и хаотично. Когда Долорес ворвалась в нашу комнату с чемоданами и начала их распаковывать, в этом маленьком пространстве как будто взорвалась пачка Scittles, забрызгав все вешалки в шкафу. У Долли единственное черное платье то, которое она покупала на похороны своей двоюродной бабушки.

— Ну, что, подруга, — сказала она, плюхнувшись на кровать, когда наши родители покинули кампус. — Говорят, что через несколько дней открывается сезон вечеринок. Предлагаю начать с вечеринки в братстве, там всегда творится самое большое безумие и приходят самые красивые парни.

— Господи, вы с Дрю только вчера из постели вылезли. Угомонись.

— Черта с два. Я только вошла во вкус. А с Дрю мы расстались, решив, что будет нечестно, находясь в двух штатах друг от друга, требовать верности.

— Ну, ты продуманная, Доллс.

— Уж какая есть, — ответила она, пожав плечами. — Так что, мы говорим вечеринке «да»?

Она хитро улыбнулась и вытащила из-под своей оранжевой фатиновой юбки два флайера на вечеринку. Я закатила глаза и откинулась спиной на кровать.

— Ты невыносима, — простонала я.

— Я идеальная подруга. Запомни это.

— Я помню, — пробурчала я в ответ.

Две недели пролетели, словно вихрь. Мы носились по кампусу за экскурсией от старшекурсников, бегали на занятия, оформляли документы и записывались на курсы. Обещанную вечеринку братства отложили до лучших времен, но Долорес не теряла надежды. Она сказала, что на вечеринку в общежитие мы не пойдем, потому что раз уж она смогла заполучить пропуск на самую грандиозную тусовку в честь начала учебного года, то туда мы пойдем в первую очередь. Я согласилась, потому что она просто не оставила мне выбора.

Мы с Адамом вместе посещали несколько уроков, но он упорно делал вид, что меня не существует. Максимум, которого от него можно было дождаться, — это практически незаметный кивок головы в виде приветствия. И то его можно было распознать, только если внимательно смотреть на Адама, а я перестала это делать уже через несколько дней после начала занятий.

Сердце все еще предательски ныло и конвульсивно дергались бабочки, когда он входил в класс, но я не оставляла Адаму шанса рассмотреть реакции моего организма.

— Эй, сегодня мы идем смотреть, как красивые мальчики играют в футбол, — объявила Долорес, фиолетовым облаком приземляясь на стул рядом со мной.

— Нет, — ответила я, не поднимая взгляда от учебника.

— Триша, — простонала она, вцепившись мне в локоть своими разноцветными ногтями. — Почему? Я легонько махнула головой назад, к месту, где сидел Адам, давая подруге понять причину, почему не хочу идти. И намекала, что я насмотрелась на мальчиков, играющих в футбол, на два века вперед. Долорес застонала и повернула голову так, чтобы заглянуть мне в глаза. — Ради меня. — Я отрицательно покачала головой. — А если я сама буду неделю убирать всю комнату?

Я не удержалась и подняла на нее взгляд.

— Ради чего ты так стараешься? Кто там будет?

— Бульдозер, — сказала она, глядя на меня полными восхищения глазами.

— Кто? — Я не сдержалась от смешка.

— Бульдозер, — повторила Долли, а потом наклонилась ближе и протараторила: — Сэм Крауч. Ох, Триш, он такой горячий. И большой. Во всех нужных местах. — Долли поиграла бровями.

— Откуда ты знаешь про его нужные места? — удивилась я.

— Видела в раздевалке. Что? — Она сделала невинное выражение лица, глядя на мои удивленно поднятые брови. — Случайно, — прошептала Долли, понизив голос, когда в класс вошел преподаватель. — Там такой агрегат, — добавила подруга заговорщическим тоном, и хихикнула.

Все, что мне оставалось, — это закатить глаза и покачать головой. Кажется, моя подруга уж слишком рьяно окунулась во взрослую жизнь.

— Триша, ну хотя бы кивни согласно, — прошептала Долли, стараясь не привлекать внимание преподавателя. Прикрыв глаза и раздраженно вздохнув, я легонько кивнула.

Долорес тихо захлопала в ладоши, нетерпеливо ерзая на месте. Я усмехнулась и покачала головой. Она вела себя как ребенок, получивший заветный подарок на Рождество. Теперь даже мне было интересно посмотреть на того, кто носит грозное прозвище «Бульдозер».

Спустя полтора часа я сидела на скамейке на стадионе с отвисшей челюстью.

— Он и правда Бульдозер. Господи, да он же как гора.

Огромный, высоченный, необъятный. Гора мышц, покрытая татуированной кожей. Студент-переросток. Глаза Долли мерцали, когда она буквально пожирала его взглядом. Там действительно было, на что посмотреть. И я поймала себя на мысли, что уже несколько минут пялюсь на парня, совершенно не замечая Адама на поле.

Как только эта мысль коснулась сознания, я перевела взгляд на другую сторону поля, и внутри меня все перевернулось. Адама окружили три девушки из группы поддержки и вились вокруг него, словно гусеницы вокруг плодового дерева. Он улыбался своей самой трусикосрывательной улыбкой, заставляя их изгибать свои натренированные тела и выпячивать грудь. Ревность поднялась во мне горячей лавой, и я сильнее вжалась в кресло, чтобы не совершить какой-нибудь дурацкий поступок. Например, крикнуть этим лощеным курицам, что он мой. Хотя какой мой? Он никогда таковым не был.

— Боже, — выдохнула Долли, не отрывая взгляда от Бульдозера, — я должна с ним переспать.

Ее восторги вывели меня из состояния недо-комы, и я снова вернула взгляд на объект ее обожания.

— Внушительный парень. Он сможет надеть тебя на себя и пойти на матч, — со смехом сказала я.

Долорес бросила на меня грозный взгляд.

— Ты просто ревнуешь.

Я уж было подалась вперед, но после ее слов с тяжелым вдохом снова откинулась на спинку.

— Точно, — прошептала я. — Ревную.

Мой взгляд снова метнулся к Адаму. Его поклонницы уже кружили вокруг своего тренера, разминаясь, а он стоял, поставив руки в боки, и смотрел прямо на меня. Я застыла, возвращая ему взгляд. Челюсть Адама была крепко сжата, лицо хмурое. Черт, он, наверное, подумал, что я была здесь ради него.

Я резко подскочила, и с моих коленей упали лежащие там две книги. Я засуетилась, поднимая их.

— Ты куда? — спросила Долли.

— Иду в библиотеку.

— Зачем? Триш, давай останемся, — плаксивым тоном предложила она.

— Можешь оставаться, я ухожу, — ответила я, поднимаясь. Я чувствовала, как мое лицо заливает румянец от злости и раздражения. — Мне нужно уйти, Долс.

Моя подруга перевела взгляд на поле, а потом снова на меня.

— Этот придурок опять все портит, — проворчала она, вставая вслед за мной. — Идем уже в твою библиотеку. Могла бы любоваться этой горой мышц, но вместо этого буду учиться, — бурчала она, пока мы спускались с трибун.

— Ты можешь остаться.

— Черта с два. Оу, Триш, он махнул мне рукой, — благоговейно зашептала Долли.

Я остановилась и обернулась, проследив за ее взглядом, и увидела, что ей улыбается Бульдозер. А Долли уже залила все перила своими слюнями. Я потянула ее за локоть.

— Махни ему с улыбкой и давай уже сваливать отсюда.

Долорес кивнула, не отводя взгляда от парня, легонько ему помахала, и нехотя двинулась вслед за мной.

Глава 14

Я понимала, что если смотреть на Адама прямо, он расценит это как то, что я скучаю или как то, что навязываюсь. Поэтому я сидела за своим столиком, и делала вид, что читаю книгу, пока жую сэндвич, украдкой бросая на него взгляды. Черт, я стала одержима им, и с этим что-то нужно было делать. Только вот что? Глядя на то, как он флиртует с девушками из группы поддержки, я не могла себе представить, что теперь что-то может измениться в мою пользу. Мне было мучительно видеть его каждый день и знать, что я даже не могу быть с ним, как его лучшая подруга. Все просто так по-идиотски. И самое неприятное во всем этом было то, что я даже не знала, что привело нас к этому моменту.

Дверь переполненной столовой распахнулась, и в нее влетела Долли, выглядя, как розовая сахарная вата. Я ухмыльнулась, в который раз отмечая, что у меня сумасшедшая подруга, но я люблю ее за это. Поздоровавшись по дороге с несколькими другими студентами, и поймав недоуменные взгляды, Долли плюхнулась на стул рядом со мной.

— Ты опоздала, — констатировала я.

— Знаю, не будь брюзгой. Я не могла определиться: сегодня желтый день или синий.

Я смерила ее оценивающим взглядом.

— Я так понимаю, так и не смогла определиться?

— Не-а, — ответила она, делая глоток кофе из стаканчика, который я купила ей несколько минут назад. — Что нового сегодня?

Мой взгляд невольно метнулся к Адаму, но я тут же отвернулась, потому что он рассматривал Долорес со снисходительной улыбкой. Когда он научился так улыбаться? Это навыки, которые ему подарили новые друзья-футболисты?

— О, у нас тут снова фан-клуб оккупировал придурка? — спросила Долли, кивая в сторону стола футболистов.

— Угу, — буркнула я, снова погружаясь в книгу.

— Эй, прекращай хандрить, — сказала Долли, подтолкнув меня локтем. Она повернулась ко мне, поставила локоть на стол и уперлась щекой в ладонь. — Меня Дрю пригласил на свидание.

— В смысле? Он же в своем университете.

Она пожала плечами.

— Звонил. Сказал, что скучает и предложил встретиться, когда мы будем на каникулах дома.

Я хмыкнула с улыбкой на лице.

— Твои яичники вырабатывают двойную дозу эстрогена, что ли? А как же Бульдозер?

Долли тряхнула головой, отчего ее густые волосы упали на лицо.

— Так до зимы далеко, а Бульдозер рядом. Я ничего не обещала Дрю, и от него ничего не требовала. может, он просто хочет каникулярных потрахушек, кто его знает.

— Ох, Долорес Диккенс, ты непобедима.

— И чертовски обаятельна. Ладно, дожевывай свой бутерброд и идем на занятия. Что у тебя?

— Литература.

— О, с мистером придурком?

— Да, — выдохнула я, снова бросая взгляд на увлеченно болтающего со своим фан-клубом Адама.

— А у меня психология.

— Интересно? — спросила я, поднимаясь.

— Еще как. Там преподаватель такой красавчик. — Долли минуту помолчала, пока мы выходили из столовой. Я еще раз посмотрела на Адама, но Долли толкнула меня в спину, чтобы я двигалась. — Давай, хватит на него пялиться. Мы его ненавидим, забыла? Слушай, может, мне загулять с преподавателем по психологии? — задумчиво спросила она.

— Долли, еще пара твоих фраз о сексе за следующие несколько часов, и я поведу тебя к ветеринару делать укол от бешенства.

— От этого бешенства он не спасет, — парировала подруга, выводя круги в воздухе напротив своего паха.

— Ты меня бесишь, — сказала я, но Долли только рассмеялась и, оставив меня у класса литературы, пошла в свой, махнув рукой на прощание.

Мистер Вачовски уже полчаса рассказывал о том, как правильно написать эссе о творчестве Шекспира, а я сидела и пялилась в одну точку на парте, пытаясь совладать с эмоциями. Я чувствовала на себе взгляд, который появился, как только Адам занял место в двух рядах позади меня. Я знала, что это был он, но пока еще стойко держалась и не поворачивала голову, чтобы взглянуть на него.

— Итак, с заданием все понятно? — вырвал меня из мыслей голос профессора. Я обычно слушаю его внимательно, потому что он прекрасный рассказчик, но в этот день не могла сосредоточиться ни на чем, кроме лазера, прожигающего мой покрытый мурашками затылок. — Раз так, тогда будем разбивать вас на пары.

Я молилась всем богам, чтобы моей парой не был Адам. Но как в дешевом кино, все случилось именно так.

— Мисс Милтон и мистер Скотт.

Я дернулась и замерла, как будто мне в грудную клетку сунули горящий осиновый кол. С задней парты послышался негромкий голос Адама.

— Мистер Вачовски, можно поменять пару?

— Нет, мистер Скотт. Нельзя, — равнодушно ответил профессор, продолжая зачитывать другие имена.

Я не сдержалась и повернулась посмотреть на Адама. Он был зол. Губы превратились в тонкую линию. А руки, лежащие на парте, были сжаты в кулаки. Почему-то сразу в голове всплыло воспоминание о том, как мы прошлым летом лежали на покрывале у озера, и я читала вслух «Ромео и Джульетту».

— Вот с губ моих весь грех теперь и снят. Зато мои впервые им покрылись.

— В книгах так все сложно, — перебил меня Адам.

Я перевела на него взгляд. Он лежал на покрывале, щурясь от солнца, и жевал травинку.

— А в жизни проще? — спросила я, хмыкнув.

— В жизни проще. Если любишь девушку — ты с ней. Не любишь — порознь. Все просто, видишь?

— А если обстоятельства мешают влюбленным быть вместе, как Ромео и Джульетте?

— Ромео слабак. Ему нужно было послать все к черту и свалить в закат со своей возлюбленной. А так оба умерли. Ну, и кто от этого выиграл?

— Но они не могли просто так сбежать. Они сделали, все, что от них зависело.

— Умерли? — со смехом спросил Адам, заслужив от меня толчок в плечо.

Он сжал мои руки, а потом обхватил своими и прижал к себе. Я вздохнула и расслабилась, окруженная знакомым запахом и прижатая к теплому телу.

— Всегда есть выход, Триш, — прошептал Адам мне в волосы.

Он продолжал держать меня, а я думала о том, почему он все еще меня обнимал, ведь нас мог заметить Дин, который мне так нравился, и с которым я хотела разделить своей первый поцелуй. Меня раздражало тогда, что мне уже шестнадцать, но меня не поцеловал еще ни один парень. Ну, кроме Адама, но про этот эпизод мы стараемся не вспоминать. А с Дином у меня были все шансы, если бы только Адам не тискал меня по поводу и без.

Я выпуталась из его объятий и вернулась на свое место.

— Я продолжаю? — спросила я, снова раскрывая книгу.

Адам повернул голову и внимательно смотрел на меня. Его взгляд медленно блуждал по моему лицу, перемещаясь от глаз к губам, и обратно. Я почувствовала, как щеки залил румянец.

— Что? — тихо спросила я.

— Ничего, — ответил он, прочистил горло и снова прикрыл глаза. Махнув рукой, Адам сказал: — Продолжай.

Меня внезапно прошибло ознобом, кожа покрылась мурашками. Я наконец осознала, что в тот день на озере, если бы я не оттолкнула Адама, мы бы поцеловались. Мне вдруг захотелось вернуть время вспять и не выпутываться из его объятий, а приподнять подбородок, чтобы мои губы оказались на одном уровне с его. Показать ему, что я хотела, чтобы он поцеловал меня, позволить ему это и наслаждаться нашими объятиями. Но тогда я хотела, чтобы это был Дин, а не Адам, и сейчас сильно об этом сожалела.

Звонок, возвещающий окончание занятия, смешался с голосом профессора Вачовски:

— Жду ваши работы у меня на столе через неделю. Кто опоздает, будет зачитывать свое эссе перед всем классом.

Аудитория загудела, когда все стали собираться на выход, готовясь к следующему занятию. Мимо меня большими шагами прошел Адам, даже не взглянув в мою сторону.

— Адам, — позвала я, хватая вещи со стола и побежав за ним. Он не обернулся. — Адам!

Я выскочила в коридор, быстро осмотрелась и заметила его удаляющуюся спину. Перейдя на бег, я догоняла его и снова звала по имени. Когда я уже была в двух шагах, он остановился, но не обернулся, чтобы посмотреть на меня. Я остановилась за ним.

— Адам, — выдохнула я, запыхавшись от бега. — Нам нужно решить, как мы будем писать эссе.

— Как обычно, — буркнул он.

— Да что с тобой такое? Ты не можешь даже посмотреть на меня?! — крикнула я.

Адам медленно повернулся. Его челюсти были крепко сжаты, а взгляд метал молнии.

— Что ты хотела? — сквозь зубы процедил он.

— Нам нужно как-то решить, как мы будем писать эссе, — повторила я, понизив голос.

Его тяжелый взгляд почему-то заставлял меня нервничать и отступать. Я неосознанно сделала шаг назад, продолжая смотреть ему в глаза. Ощущение было такое, словно я смотрела на дикого зверя, который, стоило мне только отвести взгляд, мог наброситься на меня и разорвать.

— Впереди еще целая неделя, решим, — резко сказал Адам, и, развернувшись, быстро зашагал к выходу.

— Я не просила нас поставить в пару! — крикнула я ему в спину.

Ничего не ответив, он распахнул дверь и вышел из школы. Только тогда я заметила вставший в горле ком и то, как тряслась моя губа. Я его потеряла и от этого было очень горько. Но самое обидное было то, что я даже не знала, когда между нами успела пробежать черная кошка.

Глава 15

Я поставила точку в конце текста, нажала «Сохранить» и закрыла ноутбук. Тяжелый вздох сорвался с губ с протяжным стоном. Я глянула в окно на то, как стремительно темнело небо. Уже три дня от Адама не было ни слова. Он не отвечал на мои сообщения, а в университете старательно избегал. Но я же не могла писать эссе за нас обоих. Так что мне нужно было использовать эффект неожиданности, чтобы он не мог от меня отвертеться и наконец обсудил план написания эссе.

Через полчаса я уже стучала в двери дома братства. Дверь открыл Ллойд — сосед Адама. Как только увидел меня, парень расплылся в улыбке.

— О, детка, вечеринка только в пятницу, но я могуустроить для тебя приватную, проходи.

Он отодвинулся в сторону и широким жестом махнул в сторону коридора.

— Я ищу Адама Скотта.

— Вот говнюк, разбирает самых красивых девчонок. Его здесь нет.

— А где я могу его найти?

— Скажешь свое имя, и я скажу, где он, — не унимался Ллойд, подмигнув мне.

Я замялась, но потом решила, что все равно он его когда-нибудь узнает.

— Триша.

— Триша, — медленно повторил он, катая мое имя на языке, словно пробуя на вкус. — Он в спортзале, Триша.

— Спасибо.

Я уже развернулась, чтобы уйти, но Ллойд остановил меня своими словами:

— Жду тебя в пятницу на нашей вечеринке, Триша. Веселье лично обещаю.

— Я подумаю, — кинула через плечо, и сбежала по ступенькам.

До спортзала от дома братства было пять минут пешком, так что я быстро преодолела расстояние и толкнула железную дверь. Она была очень тяжелой, но, как ни странно закрылась за мной с тихим щелчком. В зале было тихо и пусто. Я прошла немного дальше, и заметила в полумраке коридора полоску света из-за прикрытой двери. Оттуда доносились звуки ударов. Прошла прямо туда и открыла дверь с тихим скрипом. Передо мной предстала картина, которая надолго засела в памяти: по пояс голый Адам бил свисающую с потолка грушу, как остервенелый.

Я стояла в дверном проеме, не в силах пошевелиться, и не сводила с него взгляда. Влажная от пота кожа переливалась под светом потолочных ламп, крепкие мышцы перекатывались, позволяя видеть, как они играют. В ушах у Адама были беспроводные наушники, и даже со своего места я слышала, как в них громыхает рок. Я не могла сдвинуться с места, зачарованная грацией, с которой он двигался, и точностью ударов. Невольно поймала себя на мысли, что даже не знала о том, что Адам занялся боксом.

Я простояла так несколько минут, пока он резко не остановился и не повернулся лицом ко мне. На лице Адама застыла маска жестокости, глаза горели. Пухлые губы были слегка раздвинуты, чтобы давать воздуху беспрепятственно поступать в организм. Не сводя с меня взгляда, Адам потянулся на стоящую рядом скамейку, взял с нее полотенце, вытер им лоб и медленно провел по накаченному торсу. Я следила за тем, как тряпица огибала точеные мышцы, и гипнотизировала забинтованные руки, с легкостью манипулирующие полотенцем.

Отбросив махровую ткань на место, Адам наклонился над скамейкой, пару раз провел по экрану телефона пальцем и я услышала, что музыка в его наушниках стихла. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Адама. Он снова вперился в меня взглядом.

— Зачем ты здесь? — спросил он.

Я не могла ничего ответить, потому что продолжала пялиться на его потрясающее тело. И пускай в его взгляде были молнии и никакой нежности, для меня Адам оставался все таким же привлекательным. Ну, я и дура, раз после такого его отношения все еще мечтала о нем.

— Триша? — вырвал меня из мыслей строгий голос бывшего друга.

— Эссе, — прохрипела я, а потом прочистила горло и пояснила уже более внятно: — Я пришла поговорить об эссе. Ты меня избегаешь.

— Еще несколько дней впереди.

— У нас нет так много времени, — уже раздраженно произнесла я.

— Ну напиши сама, если торопишься.

— Это общее задание, и за него будут выставлены оценки, Адам! Разве тебе наплевать?

Он тряхнул головой, глядя на меня, как на назойливую муху. Я сжала руки в кулаки, нетерпеливо топчась на месте. Я пыталась сдержать злые слезы, но они скапливались в глазах, грозясь брызнуть оттуда, как только я отпущу их.

— Да мне похер на это задание, Триш, — лениво заявил Адам, чем окончательно вышиб меня из колеи.

— А мне — нет! — крикнула я. — Литература будет моим основным направлением, и я не позволю тебе все просрать, потому что ты не можешь собрать в кучу свою неконтролируемую злость и написать чертово эссе. Откуда все это, Адам? За что ты меня так возненавидел?

Я видела, что предел его терпения наступит очень скоро, но меня уже было тяжело остановить, я неслась навстречу стене, словно скоростной поезд. Знала ведь, что катастрофа неминуемо наступит, но притормозить была не в силах.

— Давай, Скотт, скажи это наконец, но долбаное эссе закончи, мать твою! — выкрикнула я.

— Как же ты меня достала! — проревел Адам, и этот рев эхом отдавался от пустых стен. — Вали отсюда нахрен!

— Адам, я не уйду, пока мы не…

— Уйди, Триша. Свали! Пошла вон! Как тебе еще это сказать?

Я почувствовала, как по щекам побежали горячие дорожки, и всхлипнула.

— За что ты так со мной? Что я тебе сделала?

— Ты все нахрен испортила! — крикнул он. — Ты всегда. Все. Портишь! Почему ты всегда появляешься тогда, когда я меньше всего хочу тебя видеть?

Грудную клетку сдавило от боли. Внутри меня как будто тысяча кошек царапала своими острыми когтями душу, превращая ее в клочья. Я сделала шаг назад, обнимая себя. Потом еще шаг. Адам, как коршун, следил за моим отступлением. Всхлипнув еще раз, я резко развернулась и побежала к выходу. Уже взявшись за ручку двери, я вспомнила слова, которые мне всегда говорит папа: если тебя выставили за дверь — лезь в окно. Я повернулась и посмотрела в сторону коридора, где располагалась комната, в которой Адам боксировал.

— Завтра в шесть вечера жду тебя в библиотеке! — выкрикнула я и, не дожидаясь ответа, вылетела на улицу.

Я бежала по улице, не разбирая дороги, и ничего не видя перед собой. Слезы застилали глаза, мешая смотреть перед собой. Внезапно я столкнулась с темной тенью и попыталась отпрянуть, но, потеряв равновесие, чуть не упала, если бы крепкие руки не ухватили меня за предплечья, и не потянули вверх.

— Эй-эй, тихо, — послышался спокойный голос.

Я вытерла слезы и попыталась вырваться, но руки крепко держали меня. Я подняла голову вверх, чтобы посмотреть на высокого парня, но не увидела ничего, потому что его лицо скрывал капюшон толстовки.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я совершенно не изящно шмыгнула носом и продолжала вглядываться в черное пятно, на месте которого должно быть лицо.

— В порядке? — повторил он вопрос, и слегка присел, чтобы заглянуть мне в глаза. Позади парня горел фонарь, поэтому мое лицо ему рассмотреть удалось. — Тебя Триша зовут?

— Откуда ты знаешь? — икая, спросила я.

— Твоя фотография висит на стене в комнате у Адама.

— Что? — шепотом спросила я. Почувствовав, как к лицу прилил жар, я смотрела и смотрела, как будто взглядом могла вытащить из парня ответ.

— Твоя фотка. У Адама, — повторил он. — Ты же его знаешь? Он сказал, что вы из одного города. Я Эндрю Пирсон, кстати.

— Очень приятно, — отозвалась я.

— Пирсон! — послышался позади меня разъяренный голос Адама. — Пусти ее!

Я услышала быстрые громкие шаги. Эндрю тут же отпустил меня и отступил на шаг. Через несколько секунд Адам уже стоял спиной ко мне, отделяя меня от Эндрю.

— Какого черта ты ее хватал? — прорычал Адам, подавшись немного вперед. Все его тело источало напряжение.

Я затаила дыхание, с трудом понимая, что вокруг меня происходило.

— Расслабься, Скотт, я всего лишь помог девушке не упасть.

— Еще раз притронешься к ней…

— А ты не много на себя берешь, мудила? — зло спросил Эндрю.

— Не много, если дело касается ее. Еще раз тронешь ее, и я тебя по стенке размажу. Ты меня понял?

Эндрю рассмеялся.

— Понял, Отелло. Тогда тебе стоило бы заявить права на такую красотку, иначе ее быстро уведут у тебя из-под носа.

— Занимайся своим делом, Пирсон, — сквозь зубы процедил Адам, и, схватив меня за локоть, поволок по тротуару в сторону моего общежития.

— Какого хрена ты сама таскаешься в такое время? — рыкнул он, волоча меня по улице.

— Пусти, мне больно.

— Почему везде, где появляешься ты, всегда рядом бродят проблемы? — не останавливаясь, Адам продолжал обвинять меня в проблемах, источником которых я не была. — Еще раз увижу тебя в такое время в районе дома братства, я…

— Что ты, Адам?! — крикнула я, вырывая руку из его стальной хватки. — Что ты сделаешь? Аж ничего? Проигнорируешь меня? Оскорбишь? Унизишь?

Я приостановилась и рядом со мной остановился Адам. Вывалив на него массу вопросов, я ускорила шаг и, обогнав его, рванула дальше. Я слышала тяжелые шаги Адама позади себя всю дорогу до общежития, но не оборачивалась и больше не проронила ни слова. Я уже открыла дверь, чтобы войти в здание, когда услышала позади себя:

— Завтра в шесть я буду в библиотеке.

— Будь, где хочешь, Адам Скотт. Но сам. Я не буду писать с тобой эссе.

— А как же твое задание, Триш? — спросил он спокойно.

Я повернулась к нему, и сердце пропустило удар. Как бы сильно я не ненавидела его, все же не могла не признать, до чего он красивый. Высокий, широкие плечи, уверенная поза. Он стоял там с перекинутой через плечо спортивной сумкой, в черной толстовке и спортивных штанах, в карманы которых засунул руки. Бледный свет фонаря поблескивал на его влажных от тренировке волосах. Ну почему этот засранец не мог вонять потом после тренировки? Нет, он им пах и этот запах смешивался с его одеколоном и природным мужественным запахом самого Адама, что раздражало еще сильнее. Я была бессильна перед ним.

— Я напишу его сама, — наконец выдавила я.

— Я завтра приду и буду ждать тебя в шесть, Триша, — все таким же спокойным тоном добавил Адам. — Спокойной ночи.

Развернувшись, он зашагал прочь, а я смотрела ему вслед и не могла взять в толк одного. На кампусе так много привлекательных парней. Да взять хотя бы сокомандников Адама, на которых регулярно пускала слюни Долли. Но нет, мне нужно было запасть на самого большого говнюка из них всех.

— Я люблю тебя, — произнесла я шепотом, пробуя фразу на своем языке.

Я тут же прикрыла ладонью рот, испугавшись того, насколько правильно и одновременно неправильно звучала эта фраза по отношению к Адаму. Я быстро распахнула дверь общежития и влетела в холл, как будто за мной гналась стая волков.

Глава 16

Я упорно пыталась читать то, что написано в учебнике, но буквы прыгали, а слова не складывались в толковое предложение. Взгляд то и дело метался к часам, висящим на стене между книжными полками. Библиотека почти опустела, остались только такие как я: те, кому некуда толком идти. Долли таки заполучила номер Бульдозера и теперь прохлаждалась с ним в каком-то модном кафе за пределами кампуса.

Я снова посмотрела на часы. Без четверти шесть. Уйти? Остаться? Яя бросила взгляд на лежащий на столе ноутбук с открытым редактором и файлом с эссе. Какого черта я все еще сидела здесь? Подскочив со стула, я быстро начала собирать вещи в рюкзак. Закинув ручки, я попыталась засунуть туда ноутбук, но клапан рюкзака распахнулся из-за ослабевшей молнии, и ручки высыпались.

Я присела, чтобы собрать их, и тут же у меня на затылке поднялись волоски. Мне не нужно было поднимать взгляд, чтобы понять, кто подошел к моему столу. Закинув последнюю ручку, я выпрямилась и посмотрела на Адама. Он спокойно прошел к столу и присел. Я осталась стоять, прижимая к себе рюкзак.

Адам откинулся на спинку стула, вытянув длинные ноги.

— Привет, Триш, — равнодушно произнес он.

— Я уже ухожу, — резко ответила я, застегивая молнию.

— Мы же должны были обсудить эссе, — таким же тоном отозвался он.

— Нечего обсуждать. Как ты вчера сказал, я могу и сама его написать.

— Тогда зачем дождалась меня?

— Я не дожидалась, а готовилась к завтрашнему занятию по философии. Как видишь, шести еще нет, а я уже собиралась уходить.

— Убегаешь, как всегда, Триш? — спросил он, приподняв одну бровь.

— Убегать — это твоя привычка, Адам.

— Что это должно означать? — Его брови сошлись на переносице, делая лицо грозным, но еще более привлекательным.

— Ничего, — отмахнулась я.

Адам вскочил со стула и встал вплотную ко мне так, что мне пришлось прижаться задницей к столу. Деревянная поверхность впивалась в кожу, но черта с два я бы позволила Адаму узнать об этом.

— Триша, хватит ходить вокруг да около, научись наконец говорить в глаза то, что думаешь, — со злостью тихо сказал он, нависая надо мной.

Еще немного, и он разложил бы меня на столе. Всего пол шага. Эта мысль, скользнув по краю сознания, всколыхнула внутренности, пробуждая в животе уснувших бабочек. Я смотрела на то, как быстро поднимается и опадает его грудная клетка от частого дыхания. Адам наклонился ближе, и его дыхание опалило мое ухо.

— Ну же, Триша, произнеси это вслух. — Тихий вкрадчивый голос что-то сделал с моей железной волей. Я судорожно вздохнула и почувствовала, как предательски твердеют соски.

— Ты все время убегаешь от меня, — быстро протараторила и закрыла рот, крепко сжав губы.

Адам молчал. Я медленно подняла взгляд на его лицо, выражение было нечитаемым. Пару минут он рассматривал меня, а потом спокойно ответил:

— В воскресенье я пришлю тебе свою часть эссе.

Он отступил на шаг, не отводя от меня взгляда.

— Почему не завтра?

— Завтра вечеринка, я буду занят, — коротко ответил он, развернулся на месте и зашагал прочь, а я осталась стоять и разглядывать его удаляющуюся спину, прижимая к себе рюкзак.

***

— Губы над накрасить поярче, — пробубнила Долли, наклоняясь к зеркалу в ванной.

— Куда еще ярче? — усмехнулась я, стоя в дверном проеме и прислонившись к нему бедром.

— Эй, так несправедливо, — запричитала она. — Тебе даже не надо красить губы, они и так выглядят соблазнительно. А у меня так, словно я умерла три дня назад.

Я откинула голову и рассмеялась.

— Да, Доллс, с ассоциативным мышлением у тебя порядок.

— К сожалению, с самокритикой тоже, — ответила она.

— Что это значит?

— Другая бы на моем месте забила на свои бледные губы, но я, мать вашу, добьюсь эффекта сочных вареников с клубникой, — сказала Долли, нанося новый слой помады. Потерев губы одну об другую, она выпятила их и повернулась ко мне. Дав пару секунд оценить ее старания, подруга спросила: — Вроде ничего, да? Что думаешь?

— Думаю, ты и до этого была красавицей, — ответила я, улыбаясь.

— Тогда идем искать приключения на свои упругие задницы.

Спустя полчаса мы вошли в дом братства, буквально подхваченные волной других студентов. Нас практически внесли в огромный дом, который в тот день больше напоминал ночной клуб. Свет был приглушен, но разноцветные лампочки, которые свисали с потолка в огромном количестве и переливались, как рождественские огни, позволяли видеть дальше своего носа, при этом создавая празднично-романтичную атмосферу. Я осмотрелась по сторонам и отметила, что практически каждый дюйм свободной поверхности наполняли люди. Приподнявшись на носочках, я выглянула поверх голов, и за зоной для развязных танцев заметила немного свободы за распахнутыми дверями, ведущими на задний двор.

— Эй, смотри, выпивка там. — Долли крикнула мне в ухо так, что в голове зазвенело.

Я перевела взгляд в ту сторону, куда она указывала, и кивнула, давая согласие двигаться в том направлении. Долли без церемоний схватила меня за руку и потянула через толпу. Взгляд зацепился за темнокожего диджея с дредами. Он качал головой в такт своей ритмичной музыке и, каждый раз, когда мелодия пополнялась новым битом, он удовлетворенно закатывал глаза. Меня позабавило то, какое огромное удовольствие он испытывал от своей музыки.

Пройдя еще несколько шагов, я случайно зацепила плечом танцующую девушку. Она повернулась ко мне с мрачным взглядом, готовая сражаться за несчастные пару дюймов пространства в плотной толпе, но при виде меня ее лицо окрасила улыбка. Я улыбнулась в ответ. Это была Анастейша — девушка, с которой я вместе посещала уроки истории. Она быстро обняла меня и отстранилась.

— Как ты, Триша? — Чтобы задать простой вопрос, ей пришлось наклониться и буквально срывать голосовые связки, чтобы я могла ее услышать.

— Спасибо, хорошо! — прокричала я в ответ. — Так много людей!

— Да, у парней всегда отвязные вечеринки, но в начале учебного года самые фееричные.

Я почувствовала, как мою руку дернули, и подняла взгляд. Долорес смотрела на меня, практически подскакивая на месте. Ее брови были слегка приподняты, выражая негодование тем, что я так задержалась. Махнув на прощание Анастейше, я продолжила свой путь за нетерпеливой задницей подруги. Пройдя еще несколько шагов, мы оказались у бара. За стойкой орудовали два парня в футболках с логотипом братства.

— Девушки, — позвал нас один из барменов, симпатичный парень, больше похожий на австралийского серфера, чем на представителя братства. Кристально голубые глаза, загорелая кожа и выгоревшие на солнце волосы до плеч, связанные в небрежный пучок. Он так обольстительно улыбался, что, наверное, многие девушки с разбегу прыгали к нему в постель, даже не спрашивая имени. — Что будете пить, красавицы?

— А какой у нас выбор, «Оззи»?

— О, ты в теме, малышка? Я Кен.

— Что? Кен? — с хохотом переспросила Долорес. — Это правда твое имя?

Ничуть не смутившись, бармен смеялся вместе с ней.

— Скажи мне, сладкая попка, как ты думаешь, — начал он, слегка наклонившись над стойкой, и глядя прямо Долли в глаза, — ну какой нормальный парень, имея нормальное имя, назовет себя Кеном?

По щекам Долорес разлился румянец.

— Так ты ищешь свою Барби? — спросила она.

— Не начинай. Мою сестру зовут Барби.

— Ох, я сейчас лопну от смеха! — выкрикнула Долли, хватаясь за живот. — Папа Мател?

Мы все разразились неистовым хохотом.

— Почти. — Долли замерла в ожидании того, что дальше скажет Кен. — Матео, — заговорщическим тоном добавил он.

— Все! — выкрикнула Долорес сквозь смех. — Официально объявляю тебя своей новой любимой игрушкой!

Кен поиграл бровями и окинул мою подругу плотоядным взглядом.

— Тогда, полагаю, я должен поблагодарить родителей за свое имя. — Долли расправила плечи, демонстрируя парню его новое завоевание.

— Мы будем «Секс на пляже», — томным голосом, едва слышным из-за грохочущей музыки, провозгласила Долорес.

— О, его мы точно будем, — ответил бармен, и добавил: — А коктейли будут через минуту.

Как только он отошел, предварительно подмигнув моей подруге, та повернулась ко мне. В ее взгляде был триумф.

— Ты действительно хочешь быть засечкой на столбике его кровати? — спросила я, наклонившись, чтобы Долли лучше слышала меня.

— О, милая, я буду той, кто проделает огромную траншею в его кровати. Этот красавчик еще будет таскаться за моей кислотно-розовой юбкой, как голодный щенок.

— Во все тяжкие, Доллс?

— Во все тяжкие, подруга, — отозвалась она, и сжала мои плечи.

— Эй, красавица, твои коктейли, — позвал Кен. Долли обернулась к нему со слащавой улыбкой. — Как тебя зовут?

— О, малыш, ты узнаешь мое имя, — ответила она, потом поманила его пальцем, и Кен склонился над стойкой, чтобы она могла добраться губами до его уха. Долли что-то прошептала ему, от чего его глаза загорелись, расширились, и он, отстранившись, голодным взглядом молча провожал ее до самого выхода на задний двор.

— Господи, что ты ему сказала? — спросила я уже тише, потому что музыка во дворе была не настолько оглушительно громкой.

Долли дернула хрупким плечиком.

— Правду.

— Я хочу это знать?

— Вряд ли. О, смотри, как тут все круто устроено. — Долорес махнула рукой в сторону двора.

Ребята из братства действительно постарались. По всему периметру газона были разбросаны кресла-мешки, а между деревьев натянуты гамаки. Почти все места для сидения были заняты, но Долли это не смутило, и она в своей пышной юбке уселась прямо на край крыльца, свесив ноги с высокого парапета.

— Прыгай, — предложила она, глядя на меня, и похлопала по месту рядом с собой.

Я присела на разогретый солнцем бетон, и сделала глоток своего коктейля, рассматривая толпу. Адама нигде не было видно. Как бы я ни пыталась убедить себя в том, что пришла на вечеринку не ради него, взгляд непроизвольно рыскал среди студентов, выискивая знакомое лицо.

Мы с Долорес недолго оставались вдвоем, уже через несколько минут нас окружили люди, и веселье началось. Каким-то образом коктейли сами начали появляться у нас в руках, а через полчаса возле моей подруги уже крутился Кен, подавая ей очередной бокал.

Вечеринка превратилась в безудержное веселье. Ну, знаете, с бочонками с пивом, перевернутыми людьми и оголенными торсами как парней, так и девушек. И если в начале вечеринки меня бы это могло смутить, то ко времени, когда я допивала свой третий коктейль, мне было уже все равно.

— Эй, принести еще? — раздался голос справа от меня, привлекая внимание к высокому парню.

Бывают такие ребята, глядя на которых понимаешь, что с ним лучше не связываться. У них вместо улыбки хищный оскал, а взглядом он уже давно раздел тебя и трахнул. От них пахнет опасностью и рогипнолом. Поэтому на его щедрое предложение я покачала головой. Судя по тому, что он остался недоволен, парень не привык получать отказ. А взгляды окружающих исподтишка подсказали, что с ним стараются не связываться.

— Я Брайан, — представился он.

— Триша, — ответила коротко, и отвернулась, глядя на то, как два парня перевернули девушку из группы поддержки вниз головой, и вставили ей в рот трубочку, ведущую к бочонку с пивом. Пока я думала о причине, почему ее не тошнит, Брайан незаметно для меня придвинулся ближе.

— Триша, — позвал он. — Я, видимо, не так объяснил. Я Брайан, — повторил он свое имя настойчивее.

— Я тебя услышала, Брайан, — ответила я, и почему-то от его пронзительного взгляда мне стало не по себе.

— Брайан О’Коннор.

По моей шее побежали мурашки. Я слышала это имя. Председатель студенческого совета братства, богатый папенькин сынок, обладающий практически безграничной властью в университете. И почему, спрашивается, он выбрал меня своей жертвой? Вокруг было столько девчонок гораздо интереснее меня. Полуголые с большими сиськами, готовые на все. А я всего лишь хотела посидеть в затемненном углу крыльца и насладиться вечеринкой с друзьями.

— Слушай, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, в третий раз повторяя свое имя, Брайан О’Коннор. — Его имя я выделила своим особенно язвительным тоном, пытаясь показать ему, что оно меня не впечатлило.

— Знаешь, Триша, — елейным голосом произнес Брайан, наклонившись ко мне ближе, — любая девушка здесь была бы счастлива, если бы я сам подошел к ней.

Я смерила его оценивающим взглядом. Он действительно был очень привлекательным парнем, от которого буквально веяло большими деньгами и опасностью. Но это было не для меня. Оставив парня в подвешенном состоянии, я повернулась к Долли.

— Слушай, я пойду в туалет.

— Я тебе нужна?

— Нет, я уже знаю, где он, — с улыбкой ответила я.

Спрыгнув с парапета, я направилась в сторону дома, игнорируя вопрос Брайана о том, куда направляюсь. Протиснувшись через толпу, я едва дошла до нужной двери, и постучала. Ответом мне стала тишина, и это порадовало. Я слегка приоткрыла дверь и заглянула на случай, если парочка внутри так увлеклась друг другом, что даже не заметили стука. Помещение было пустым.

Быстро освежившись, я вышла в коридор и тут же врезалась в твердую грудь.

— А я повсюду ищу тебя.

Подняла глаза и тут же моему взгляду предстал звериный оскал, который я бы окрестила как мерзкая ухмылка.

— Брайан, мне нужно идти, меня подруга ждет.

Я попыталась его обойти, но он схватил меня за плечи и прижал к стене, нависая сверху.

— Мне больно, пусти, — тихо, но жестко произнесла я, не желая привлекать к себе лишнее внимание.

— Что ты корчишь из себя недотрогу, Триша? Я же не предлагаю тебе жениться. Развлечемся сегодня и завтра я даже твоего имени не вспомню. — Он помолчал, делая вид, что задумался, а потом снова заговорил. — Хотя нет. Твое, наверное, запомню. Еще ни одна телка на этом кампусе мне не отказывала. Так что да, я точно не забуду имени той, кто выламывалась дольше остальных.

Я попыталась оттолкнуть его, но безрезультатно, парень был слишком силен. Он наклонился и начал облизывать мою шею, от чего меня затошнило, и еще сильнее захотелось вырваться из цепких объятий, не предвещавших ничего хорошего.

— Да отпусти же ты меня, — громче потребовала я, упираясь руками в бицепсы.

— Заткнись и получай удовольствие, — прорычал он мне в шею.

Все тело казалось липким и грязным, пока я сражалась с ним и угрожала закричать. Мимо нас проходили люди, но на мои просьбы о помощи реагировали только скабрезными шуточками или фразами в стиле «вначале все ломаются, а потом просят еще». Когда рука Брайана полезла ко мне под юбку, я закричала. На самом деле закричала. Так, как будто меня убивают. Через пару секунд Брайан отлетел в сторону, с грохотом врезавшись плечом в стену.

— Ты бессмертный, Скотт? — прошипел Брайан.

— Еще раз к ней прикоснешься, я тебя закопаю, — прорычал Адам, закрывая меня своим телом от взгляда Брайана.

— О, да у нас тут нежные чувства? — мерзким голосом произнес О’Коннор.

— У нас тут чувства между моим кулаком и твоим носом, придурок, — отозвался Адам.

— Скотт, тебе никто не говорил, что со мной лучше не связываться?

— А тебе никто не говорил, что с кем уж точно не стоит связываться, так это то со мной?

Брайан открыл рот, чтобы что-то сказать, но на нем уже повисли две пьяные девицы, поглаживая крепкий торс и уговаривая пойти развлечься. Брайан посмотрел на них, потом снова перевел взгляд с Адама на меня, выглянувшую из-за широкой спины. Он усмехнулся, обнял девушек за плечи, и указал пальцем на Адама.

— Завтра поговорим, ушлепок.

С этими словами развернувшись, Брайан покинул коридор.

— Езжай домой, — грозно произнес Адам, повернувшись ко мне.

— С чего это вдруг? — спросила я, задирая голову, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

— Потому что я так сказал! — крикнул он, ударив ладонью стену рядом с моей головой, и заставив подпрыгнуть.

Глава 17

Адам

Даже теперь, когда она стояла, вжавшись в стену, и глядя на меня глазами испуганной лани, Триша не теряла своей воинственности. Она пыталась казаться храброй и сильной, делала попытки противостоять мне, хотя знала, что это бесполезно.

Сделав несколько глубоких вдохов, я навис над ней, упираясь в стену ладонью, кожу которой все еще покалывало от сильного хлопка о шершавую поверхность.

— Какого хера ты на себя натянула? — зло спросил я, глядя на чертовски короткую юбку и куцый топ, практически не оставляющие простора для фантазии.

— Что хочу, то и надеваю. Не тебе мне диктовать.

— Да? Тогда какой реакции ты ждала, когда светила задницей перед этим варваром?! — Мне порядком поднадоела эта ее манера корчить из себя наивную девочку, в то время, как я знал, что она уже взрослая достаточно, чтобы отдавать себе отчет в том, как выглядит.

Мой взгляд невольно опустился на гладкий топ из тонкой ткани. Черная материя ни хрена не скрывала торчащие соски на ее груди, которые манили так, что я едва сдерживался от того, чтобы не наклониться еще немного и не прикусить их, чтобы Триша аж завизжала от боли и удовольствия. Чертова девка, сводящая с ума. Почему я никак не могу переступить через нее?

— Пошел ты к черту, Адам Скотт. — Из неподобающих мыслей меня вырвало рычание несносной девчонки, которая вот уже год путала мои мысли.

— Езжай домой, — процедил я сквозь зубы.

— Хрен тебе! — выкрикнула она мне в лицо, а для пущей убедительности ткнула под нос средний палец с красным маникюром и черным кольцом в виде короны.

— Блядь, — выругался я. — От тебя одни сложности.

Резко развернув Тришу спиной к себе, я обхватил ее плечи, прижимая к ним согнутые руки, поднял легкое, как перышко, тело, и понес на выход.

— Какого черта, Адам?! Пусти меня! Поставь меня сейчас же на землю! — кричала Триша, и брыкалась ногами так, что мои голени едва выдерживали боль от ее каблуков.

По какой-то странной причине я сосредоточился не на боли в ноге, а на том, как ее округлая попка прижималась к моему паху, так не вовремя вызывая стояк. Я пронес Тришу через толпу улюлюкающих придурков, и вытащил на лужайку перед домом. Перед вечеринкой Брайан организовал машину, чтобы развезти своих шлюх по домам, так что у тротуара стояли парни, прислонившись к капотам своих машин, окруженных девушками, пытающимися договориться о том, чтобы не топать домой на высоких каблуках.

— Эй, Пит, — позвал я одного из них. — Отвези ее в общежитие.

Я поставил Тришу на землю и слегка подтолкнул в сторону машины. Она повернулась ко мне, зло сверкнув глазами, и, быстро обежав меня, помчалась в сторону дома. Едва ли ей удалось сделать пять шагов, как она снова повисла в воздухе, подхваченная моими руками.

— Прекрати брыкаться, Триша, — резко выдохнул я ей в ухо, получив очередной удар по голени.

— Отпусти меня, и я перестану. — Она приподняла колено, и со всей силы впилась мне каблуком в пальцы ноги.

Я взвыл от боли, и это еще сильнее меня разозлило.

— Я не хотел всем демонстрировать твои трусы, но ты меня вынудила, — сдавленно прохрипел я, перекинул ее через плечо, и понес назад к машине.

Триша выкрикивала ругательства и проклятия, а я наслаждался ощущением своей ладони на ее упругой заднице. Хотелось сжать ее покрепче или даже шлепнуть, но, боюсь, у меня не так сильно выработана выдержка ниже пояса, чтобы сейчас такое проворачивать без последствий. Поэтому я ограничился легким сжатием. Уж от этого удержаться я точно не мог.

Открыв заднюю дверь Форда, я сел на сиденье, усадив Тришу к себе на колени и крепко прижав ее руки к торсу. Пит понял все без слов, а потому уже через пару минут он сидел на водительском сиденье и заводил мотор.

— Ты… Ты… — задыхаясь, пыталась произнести Триша, выдыхая мне в лицо пары алкоголя, смешанные с фруктовым запахом той байды, которую она потребляла весь вечер.

Я наблюдал за ней, и, черт возьми, еще сильнее заводился. Мне нравилась заботливая Триша, смешливая, кокетничающая, задумчивая, ласковая. Но эта новая Триша, которую я видел впервые, чертовски сильно будоражила мою и без того разбушевавшуюся фантазию. Я в красках представлял себе, как усаживаю ее к себе на колени так, что она оказывается лицом ко мне, слегка поддеваю ее крошечные трусики, расстегиваю свою ширинку и…

— Приехали, — изрыгнул нечестивый рот Пита, прервав мою сладкую фантазию.

Я мысленно выругался за то, что дорога заняла слишком мало времени, а мне было через чур приятно держать Тришу в своих объятиях. Я вышел из машины, волоча ее за собой. Триша перестала брыкаться, но пыталась вырвать локоть из моей хватки, пока мы шли ко входу в общежитие.

— Пусти, — процедила она сквозь зубы. — Я сама способна дойти.

— Я должен убедиться в том, что ты благополучно добралась до своей комнаты.

— Я доберусь нормально. Как и каждый вечер, когда тебя нет рядом.

В тишине раздавался сладкий цокот ее каблуков и шипение змеи, которое сейчас заменяло привычный звонкий голос Триши. Я наслаждался каждым звуком, который она издавала. Буря в джинсах немного поутихла, но я все равно получал какое-то мазохистское удовольствие от игры «Смотри, но не смей трогать». Я отпустил Тришу, и она рванула вперед в своих сексуальных туфлях, как будто нарочно покачивая соблазнительной задницей. Дойдя до двери, она повернулась.

— Теперь можешь сваливать.

Я спокойно шел к ней, покачивая головой.

— Ц-ц-ц, Триша, не вежливо. Я ведь знаю, мама учила тебя быть воспитанной девочкой.

— Да, но не с придурками.

Снова накатило раздражение. Она даже не поблагодарила меня за то, что я выдернул ее из цепких лап Брайана. Видимо, мало отдавала себе отчет в том, чем для нее мог закончиться этот вечер. Я знаю Брайана, он вряд ли стал бы подсыпать ей снотворное в алкоголь и пускать по кругу среди своих дружков. Но никогда нельзя быть уверенным наверняка, правда?

Сцепив зубы, я преодолел небольшое расстояние, отделявшее меня от Триши. Я схватил ее за локоть и совсем неделикатно дернул к себе. Как только ее руки столкнулись с моей грудью, я навис над ней, и процедил сквозь зубы:

— Скажи спасибо, что для тебя сегодня все заканчивается в своей постельке наедине с плюшевым мишкой. Могло быть в доме братства с парой-тройкой парней, которых ты видишь второй раз в жизни. — Подумав несколько секунд, добавил: — Чтоб я тебя больше не видел на вечеринках в доме братства, еще и в таком наряде. — Я с напускной брезгливостью окинул взглядом ее одежду, на что Триша еще выше задрала непокорный подбородок, всем своим видом демонстрируя превосходство.

— Это уже не тебе решать, — резко ответила она, вырвав локоть из моей хватки. — Варвар.

Развернувшись, она проскочила в дверь общежития, а я стоял и пялился в мутное стекло входной двери, глядя на удаляющийся силуэт, и прислушиваясь к приглушенному цокоту ее нереальных туфель. На моих губах была улыбка. Я официально мог признать себя больным придурком, потому что эта война с Тришей неслабо возбуждала меня. Я начинал сходить с ума от этого противостояния. Воспоминания о веселой и нежной Трише из прошлой жизни грели мое сердце, в то время как эта строптивая малышка будила худшее во мне и кормила внутреннего зверя.

Из мыслей меня вырвал противный голос кайфолома Пита:

— Эй, чувак, ну мы едем назад?

— Едем, — выдохнул я, и направился к машине.

Утро встретило меня недружелюбным постукиванием в висок и противным голосом под боком.

— Малыш, ну я хочу кофе. У вас тут есть кофе?

Не открывая глаз, я пытался понять, кто это тут у нас малыш, и чего добивается мерзкий голос от этого малыша. Когда неизвестные мне ногти начали мягко царапать мою голую грудь, до меня внезапно дошел неприятный факт, что Малыш — это я, и голос говорит со мной. Нехотя приоткрыв один глаз, я глянул на девку, уютно примостившуюся у меня под боком. Быстро оценив обстановку, я сделал вывод: как бы пьян ни был накануне, вкус меня не подводит, девушка красивая. Но голос все портит, надо посоветовать ей больше молчать. Хоть потекшая тушь и гнездо на голове не красили ее, все же природная красота позволяла смотреть на нее, не кривясь. И мне не хотелось отрезать себе руку, на которой она лежала, лишь бы свалить незамеченным.

Но свалить по-тихому все равно бы не получилось. Во-первых, мы были в моей комнате. А во-вторых, она уже видела, что я проснулся, и игриво закусывала губу и призывно улыбалась, видимо, в надежде на продолжение. Похоже, что накануне я забыл объяснить девице, что моя постель — аттракцион с разовым билетом. В нее возвращалась только Рита, и то лишь до недавнего времени, пока мы не решили перед колледжем расстаться, чтобы не было необходимости хранить верность и страдать от расстояния между нами.

И вот это белокурое чудо, приготовившее место на своей голове для семейства соловьев, лежало и смотрело на меня так, как будто пить кофе уже передумала, но мысль о десерте пока не отпустила.

— Доброе утро, — пропищала она с улыбкой, обдавая мое лицо вчерашним перегаром.

— Привет. — Я не считал нужным даже вспоминать ее имя. В голове крепко засело воспоминание, когда накануне вечером Джек показывал на некоторых девушек и рассказывал, которые из них охотно бегут в постель к парням из братства. Эта девица была среди них.

— Я спрашивала, есть ли у вас кофе.

Я потянулся, сбрасывая голову девушки со своего бицепса.

— Ты как будто первый раз здесь, — безразлично заметил я. — Кухня внизу. Пока. Я хочу выспаться.

— Ты не сделаешь мне кофе? — тем ж противным тоном спросила она, когда я перекатывался на бок спиной к ней.

— Нет, — коротко ответил я.

— Мудак.

Она там что-то еще возмущалась и причитала, носясь по моей комнате и, по всей видимости, собирая вещи, но я уже проваливался в тревожный похмельный сон.

Следующее пробуждение было уже приятнее. Рядом со мной уже никого не было, никаких противных голосов и просьб приготовить кофе. Во дворе были слышны голоса парней, а с первого этажа доносился смех. Я потянулся, и меня коснулось приятное осознание того, что голова уже не болит, и я чувствую себя вполне сносно. Потянувшись к тумбочке, я взял в руки телефон и разблокировал экран. Там было два сообщения, оба от Триши.

Триша: «Ты обещал мне сегодня эссе. Я жду»

И второе, от которого я почему-то начал улыбаться.

Триша: «Придурок»

Я проверил время отправления, и моя улыбка стала шире. Разница между сообщениями была четыре минуты. Меня позабавило это, потому что я представил себе, как она отправила первое сообщение, походила, хмурясь, подумала четыре минуты, а потом решила присовокупить оскорбление.

После такого я просто не мог быть в плохом настроении. Но оно продлилось ровно до того момента, пока спустя час на заднем дворе я не встретил придурка Брайана. Мы с ребятами наводили порядок после погрома накануне. На правах первокурсников нам досталась самая грязная работенка, пока старшекурсники распивали пиво, валяясь на газоне в креслах-мешках.

Я забросил в мусорный мешок пачку пластиковых стаканчиков, которые собрал с газона, когда голос Брайана заставил меня повернуться в его сторону.

— Эй, мудила, мы, кажется, не закончили вчерашний разговор. — Самодовольное выражение его лица так и просило встречи с моим кулаком. Я нахмурился, едва сдерживаясь от импульсивного поступка. — Ты вчера забрал у меня игрушку на ночь. Надеюсь, сам-то ты ей хорошенько наподдал. Хотя Пит сказал, что ты тупо высадил киску у общежития и прикатил назад. Такое расточительство сочных ресурсов. Видели, парни, какая задница у этой куколки. Я бы ей…

Он не успел договорить, потому что под дружный гогот его приспешников я за секунду преодолел расстояние между нами и наконец мой уже сутки зудящий кулак встретился с его смазливой рожей. Брайан не маленький парень, а потому от моего удара едва устоял на ногах, но не свалился. Быстро подскочив ко мне, он ответил мне взаимностью. И, черт возьми, это было то, что нужно моим сдавшим нервам. Мы сцепились, упав на газон, наносили удары, куда придется, не щадя ни себя, ни противника. Горячая кровь заливала мою рассеченную от удара губу, а я, мать вашу, хотел улыбаться. Вот что стало избавлением от напряжения, накопившегося за несколько месяцев. Недаром я тащусь от таких жестоких видов спорта, как бокс и футбол. Там я могу выпустить наружу притаившиеся во мне боль и злость.

Спустя некоторое время, когда мы уже были обессилены дракой, и наш спонтанный спарринг стал напоминать танец двух пьяных идиотов, мы оба завалились на спины, переводя дыхание.

— Ну что за мудаки? — спросил, усмехаясь окровавленным ртом Брайан. — Вместо того, чтобы растащить нас — ну, или хотя бы подержать тебя, чтоб мне удобнее было бить, — эти дебилы стоят и пялятся на то, как мы кувыркаемся.

Моего лица тоже коснулась улыбка. Смеяться я не мог, потому что встретил достойного противника, и теперь бока болели от точно нанесенных ударов. Но я чувствовал себя так, как будто заново научился дышать. И даже злость на Брайана куда-то испарилась. Мне просто было хорошо. Я пялился в голубое небо и не думал ни о чем, кроме как о словах своего соперника.

— Ладно, мужик, пойдем выпьем пива, — предложил Брайан, с кряхтением поднимаясь с травы. Я последовал его примеру.

Спустя пятнадцать минут, умытые, но все еще в окровавленной одежде и с проступающими на лицах синяками, мы устроились на креслах в отдаленной части двора.

— Кто она такая? — без предисловий спросил Брайан, но я знал, что он говорил о Трише. — Твоя девушка?

Я покачал головой.

— Бывшая подруга.

— Бывшая? — с ухмылкой спросил он, и сделал глоток из бутылки. — Что произошло?

— Слушай, доктор Фил…

— Эй-эй, — прервал он, улыбаясь. — Я не собираюсь тебя лечить. — Он откинулся на спинку плетеного кресла и уставился на дом. — Мою такую зовут Диана. Она тоже первокурсница.

— В смысле «твою такую»? — переспросил я.

— Тоже типа бывшую подругу. Думаю, я могу смело назвать ее своей первой любовью.

— У вас с ней что-то было?

— Нет. Я прощелкал свое счастье.

— В каком смысле?

— В смысле, когда нужно было поступить, как мужчина, я повел себя, как трус. Без подробностей, чувак. Я не горжусь своим поступком. И теперь Ди делает вид, что меня не существует. А я дурею каждый раз, когда вижу ее. У нее такой наивный взгляд. Она такая маленькая, крохотная просто. — Его улыбка стала шире. — Но в ней воинственности на целый гарнизон. Характер настолько взрывной, что ты не знаешь, чего ожидать от нее. Петарда просто. — Улыбка превратилась в смех.

— Почему вы не помиритесь?

— Говорю же тебе: я поступил с ней, как последний мудак. Погнался за легкодоступным сексом. Она расценила это, как предательство.

— Ты любишь ее?

Брайан потер свободной рукой лицо.

— Если я что-то знаю о любви, то ответ положительный. — Он повернулся лицом ко мне. — А что у вас за история?

— Нет особой истории. Мы с Тришей дружили с самого рождения. Потом в моей жизни произошло кое-что, и я понял, что не могу позволить себе любовь и привязанность. А она, понимаешь, наполнила меня собой. Она была в каждой секунде моей жизни. Мне стало слишком много ее.

— Тебя предали, — констатировал факт Брайан.

— Не меня, — ответил я. — Но близкого мне человека. Я не хочу испытывать ту же боль, что испытал этот человек.

— И ты решил, что оборвать дружбу с девушкой, в которую влюблен, это лучший выход. — Я пожал плечами, лишь подтверждая его слова. — Ты еще больший придурок, чем я, — со смехом отозвался Брайан.

В этот момент телефон в моем кармане издал звук входящего сообщения. Разблокировав экран, я улыбнулся.

Триша: Адам Скотт! Не собираюсь заваливать предмет только потому, что ты ленивая задница. Я могу написать твою часть эссе и завалить его специально, чтобы насолить тебе. Так что, если тебе не безразлична твоя оценка, пришли мне свою часть. У тебя час!

Я так живо представил себе, как она нервно барабанит по экрану телефона, набирая мне сообщение, что улыбка стала шире.

— О, кажется, кто-то взял подающего надежды футболиста за яйца, — противным голосом произнес Брайан, заслужив от меня удар кулаком в бок. — Эй, у меня там синяк уже есть. — Я встал на ноги, намереваясь еще раз перечитать эссе, которое на самом деле уже было готово, но позлить Тришу — это любимое развлечение еще со времен школы. — Давай, малыш Адам, — подначивал Брайан, снова ведя разговор в своей шутливо-издевательской манере, — сделай своей девочке приятно.

— Придурок, — пробубнил я беззлобно, направляясь в сторону дома.

— Взаимно! — услышал в ответ.

Глава 18

Триша

С чистым сердцем передав преподавателю по литературесто раз выверенное и перечитанное эссе, я отправилась на физкультуру. Преподаватель «обрадовала» нас, что сегодня мы будем заниматься на поле одновременно с футбольной командой. По каким-то своим странным соображениям миссис Моллис решила, что это будет прекрасной идеей. Именно из-за ее блестящей выдумки я тащилась на поле из раздевалки, едва переставляя ноги, и оттягивая момент встречи с футбольной командой.

После четвертого сообщения Адам все-таки переслал мне свою часть эссе. В электронном письме не было ничего, кроме прикрепленного файла, а тема письма ограничивалась четырьмя буквами «Эссе». От этого почему-то стало так горько, как будто ему нечего было сказать мне больше. Словно мы никогда не были друзьями. Ох, я снова перемалывала то, что между нами произошло. Хотя правильным вариантом было переступить через ситуацию и двигаться дальше.

Футбольное поле было наводнено студентами. Команда занимала большую его часть, девчонки из группы поддержки отделились от класса и пошли тренироваться ближе к ребятам. Простые смертные, в числе которых была я, пошли к преподавателю. Я намеренно не смотрела в сторону команды, не желая встретиться глазами с Адамом, и уж точно избегала Брайана.

— Девочки, сначала разминка, потом бег на скорость, — объявила миссис Моллис, поднимая вверх секундомер. — На следующей неделе будет отбор в команду бегунов, так что если кто-то выражает желание попасть туда, можете записываться у меня. Лиза, ты сегодня проводишь разминку. Поехали, красавицы мои.

Повторяя движения тощей Лизы, я чувствовала на себе чужие взгляды, и они совсем не имели отношения к потеющим рядом со мной сокурсницам.

— Мисс Диккенс, опаздываете, — строго заметила преподаватель, когда рядом со мной появилась Долорес в ярко-красных штанах для йоги и такой же майке.

— Простите, миссис Моллис, сдавала эссе.

— Лично? — фыркнула преподаватель, и вернулась к разглядыванию футболистов.

— Ты где была? — прошипела я, поднимая руки и повторяя движения Лизы.

Долли вклинилась в разминку так гармонично, как будто была здесь с самого начала урока.

— Я записалась на курс режиссуры.

— Куда? — Руки сами опустились, а я застыла на месте.

— Подними руки, лентяйка, — шикнула на меня Долли и, повернувшись лицом к Лизе, продолжила, как ни в чем не бывало: — Я определилась с направлением.

— Мы же только на первом курсе.

— А я уже знаю, чего хочу. Буду такой себе Долорес Тарантино. Ох, Триш, у меня столько идей насчет фильмов, ты себе представить не можешь.

— Могу. От чего же? Твое богатое воображение будет тебе неслабым помощником.

— Спасибо, что веришь в меня подруга. Для пущей искренности нотки сарказма можно упустить. — Помолчав минуту, Долли продолжила: — А ты, я вижу, решила крышу сорвать своему несостоявшемуся бойфренду.

— Ты о ком?

— О Скотте, понятное дело. Он уже все поле залил слюнями, прожигая дыры в твоих нескромных шортиках.

— О, да я леггинсы постирала, они не успели высохнуть.

— Ну да, ну да, — с ухмылкой протянула подруга, заслужив тычок в бок.

На третьем круге нашего забега Долорес уже едва переставляла ноги, волоча за мной усталые конечности. А мне это занятие пришлось по душе. С каждым стуком кроссовок о землю мысли прояснялись все больше, впуская хоть немного здравого смысла в разум. Каждый раз пробегая мимо команды, я кривилась, потому что Брайан О’Коннор присвистывал и отпускал недвусмысленные шуточки в мой адрес. Судя по синякам, живописно украшающим лица Брайана и Адама, они таки нашли повод сцепиться. Но их это, кажется, совсем не волновало. Адам, как всегда, был угрюм, и едва ли бросил на меня взгляд за целый день, хоть мы и присутствовали вместе на трех занятиях.

Когда все сокурсницы покинули поле, миссис Моллис задержала меня.

— У тебя отличные показатели, Триша, и есть все шансы участвовать в забегах. Как ты смотришь на то, чтобы заняться бегом? У бегунов отличный тренер, мистер Тайлер.

— Я не против, — неожиданно для самой себя выпалила я.

— Вот и отлично. Я передам мистеру Тайлеру, что ты будешь заниматься. Но завтра зайди с утра к нему и запишись, хорошо?

— Да.

Миссис Моллис улыбнулась и похлопала меня по плечу.

— Ну и славно. Я уверена, что у тебя все получится.

Когда я вошла в здание школы, коридор со стороны стадиона был пустым, мои шаги эхом отдавались от бетонных стен. Было в этом что-то зловещее. Как только я дошла до раздевалки и уже слышала голоса девчонок, кто-то схватил меня за локоть, и, резко развернув, прижал к стене. Я подняла взгляд и посмотрела на него. Незнакомый мне игрок из футбольной команды. Он выглядел отвратительно: спутанные светлые волосы, горящие нездоровым блеском глаза, и слюнявые губы. Сердце заколотилось с удвоенной силой. Мне стоило сделать лишь шаг вправо, и я бы оказалась на знакомой безопасной территории среди девочек. Но он так сильно стискивал мои плечи своими огромными лапищами, что я не могла пошевелиться. Страх сковал горло. Я пыталась убедить себя в том, что ну что может со мной случиться в стенах школы? Тем более, когда рядом полная раздевалка девчонок, а в каких-то двадцати метрах выход на стадион. Но мне все равно было до ужаса страшно, аж тряслись поджилки.

— Классные шорты, — прогнусавил мерзкий тип мне в самое лицо. Я скривилась и попыталась отвернуться, но он грубо схватил меня за подбородок и повернул к себе лицом. — Я наблюдал за тобой во время занятия. У тебя отличная задница. Давай вечером встретимся. Знаю отличное местечко для нас двоих.

— В твоих мечтах.

— О, сладкая, в своих мечтах я тебя уже нагнул посередине футбольного поля и отодрал на глазах у толпы. — Он мерзко хихикнул, а у меня по коже поползли мурашки.

— Даррел! — услышала я спасительный крик со стороны стадиона. — Оставь девушку!

Повернув голову, я увидела, что к нам быстрыми шагами приближались Адам с Брайаном. Лицо Адама выражало такую злость, как будто он был готов собственными руками разорвать моего обидчика. А тот отпустил меня, поднял руки, как будто сдаваясь, и сделал шаг назад. Повернувшись ко мне, он подмигнул и произнес:

— Поболтаем позже, детка.

В этот момент Адам преодолел оставшиеся пару шагов, схватил Даррела за футболку и буквально вбил в стену. Тряхнув того раз, он снова ударил им о стену.

— Еще раз прикоснешься к ней, на футбольное поле будешь выезжать в инвалидном кресле, процедил Адам сквозь зубы.

— Эй, мужик, — опять противно хохотнув, протянул Даррел, — я ж отпустил ее. Видишь, она свободна.

— Ты меня понял? — переспросил Адам, еще раз ударяя парнем о стену.

— Понял, понял, — уже серьезнее ответил Даррел. Адам отпустил его, тот поправил футболку и, проходя мимо меня, ткнул в мою сторону пальцем. — Хоть табличку навесь или пометь, я не знаю. — Он мерзко загоготал, но шаг ускорил, когда метнул взгляд на Адама.

Брайан прошел мимо меня в мужскую раздевалку, бросив короткое приветствие. Обтирая спиной стену, я пятилась к раздевалке, когда ладони Адама легли по обе стороны моей головы, заставив остановиться. В нос ударил запах пота и свежести, которой всегда пахло от Адама. Даже пот не был способен испортить его запах, и я тихонько втянула воздух носом, насыщаясь этим ароматом.

— Почему от тебя одни проблемы, Триша? — спокойно спросил Адам.

— Никто не заставлял меня спасать. Ты сам вызвался быть рыцарем на побегушках.

— Я пообещал твоей маме присматривать за тобой.

— Со мной все в порядке.

— Я видел. Что это за тряпка на тебе? — зло спросил он, указывая на мои шорты.

— Это одежда, — ответила я, как можно более язвительным тоном. — И то, что тебе это не нра…

Я не успела договорить. Адам схватил меня за локоть и поволок в другую сторону коридора.

— Эй, что ты делаешь? Отпусти меня! — крикнула я, а уже через минуту была буквально затянута в небольшое помещение с крохотным окошком. Кинув быстрый взгляд по сторонам, я заметила швабры, ведра и метлы, расположенные у дальней стены.

Адам схватил меня за плечи и, прижав к закрытой двери, навис надо мной.

— Повторю свой вопрос, — процедил он сквозь зубы. — Что за херня на тебе надета?

Он резко дернул за мои шорты так, что нижняя часть впилась мне в ногу.

— Шорты, придурок.

— Не надевай их больше на уроки.

— Почему? — спросила я, дерзко задрав подбородок. — Тебя волнует внимание парней ко мне?

— Меня, блядь, волнует, что в какой-то момент меня может не оказаться рядом, и ты пострадаешь.

— О, Адам, так ты за меня волнуешься? — Во мне проснулась стерва, которая хотела уколоть его побольнее. — Не надо. За свою Риту волнуйся. Или за девок, которые полируют тебя своими сиськами на поле.

— Ты ревнуешь, — прищурившись, тихо сказал Адам.

— Не ревную, — упрямо отозвалась я, отводя взгляд.

— Посмотри на меня.

Я продолжала пялиться в серую стену, не в силах поднять на него взгляд, потому что знала, что он там увидит: боль и желание, смешанные в огнеопасный коктейль, который разнесет все к чертям, стоит только поднести к нему правильную спичку.

— Триша, — снова позвал Адам.

— Отвали от меня, — резко сказала я.

— Тогда перестань крутить задницей перед каждым встречным, как будто ты шлюха, ищущая следующего клиента.

Его слова подняли лавину внутри меня. Недолго думая, я занесла руку и с громким шлепком опустила ладонь на его гладко выбритую щеку. Голова Адама от удара повернулась в сторону, и он замер. В какой-то момент мне стало страшно. Я не знала этого нового Адама. Что, если он даст сдачи? Что, если не сможет сдерживать агрессию, и ответит мне взаимностью? Я слегка сжалась, пытаясь поймать его взгляд, чтобы понять, что меня ожидает. Пару секунд спустя Адам, сжав челюсти, повернулся в мою сторону.

Как только наши взгляды встретились, Адам схватил меня за волосы на затылке и, стремительным движением приблизив свое лицо к моему, буквально впился своими губами в мои. Чертов Адам и его упругие, нежные, горячие губы. Его запах и сила, с которой он сжимал мои волосы. Я не успела понять, когда это произошло, но его рука была на моей талии, сжимая обнаженную кожу под майкой, а мои руки уже притягивали его за волосы ближе, пока наши языки, словно противоборствующие силы на поле боя, сражались за территорию. Я насыщалась Адамом, как будто это была последняя в жизни возможность коснуться его, почувствовать вкус.

Наш поцелуй прервался так же быстро, как и начался. Адам зажмурился, прижавшись своим лбом к моему. Тишину, заполненную лишь нашим тяжелым дыханием, прорезал его грубый хриплый голос:

— Блядь, Триш.

Адам резко отстранился, отодвинул меня от двери и, не глядя в глаза, вылетел из подсобки. Дверь за ним с грохотом закрылась, заставив меня подпрыгнуть и положить руку на грудную клетку, где колотилось сердце. Оно билось, как раненая птица в клетке, пытаясь проломать себе дорогу на свободу. Дыхание сбилось от нашего голодного поцелуя, и ощущение было таким, словно больше я не смогу дышать полной грудью. Теперь всегда воздух будет поступать в легкие прерывистыми рывками лишь для того, чтобы поддерживать во мне жизнь.

Прислонившись спиной к стене, я невидящим взглядом снова и снова обводила инструменты для уборки, прокручивая в голове произошедшее. Ну и какого черта опять было между нами? Что за странные порывы, рвущие сердце на части? И почему он снова сбежал? Мне надоела эта игра в кошки-мышки, но в глубине души я ею наслаждалась. Как заправская мазохистка, я получала удовольствие от тех крох внимания, которые мне дарил Адам. И это, черт возьми, было печально. Потому что я была жалкой.

Застонав и зарывшись руками в волосы, я попыталась стряхнуть наваждение. Как только дыхание выровнялось и я почувствовала, что краснота от возбуждения сошла со щек, я распахнула дверь и вышла из подсобки.

Глава 19

— Ну что, чувак, уже нашел себе цыпочку на осенний бал? — спросил Брайан, словно хищный кот, прослеживающий движение каждой проходящей мимо нас юбки.

Я откинулся на столик позади себя. Ребро столешницы впивалось в спину, но это были последние более-менее теплые дни в этом году, так что мы с моим новым другом решили насладиться ими, вместо столовой выйдя в обед в университетский двор. Так что я был готов потерпеть полчаса твердую древесину вместо того, чтобы сидеть в душной столовой, насквозь пропахшей жареной картошкой. Судя по столпотворению, не мы одни вышли с этой целью.

— Я туда не пойду, — ответил я на его вопрос.

— Какого черта, мужик? — повернувшись ко мне, спросил он. — Я не спрашиваю, пойдешь ли ты. Я говорю, что пойдешь.

Я хмыкнул.

— Я бы не был так уверен. Я даже на выпускной свой пошел, только чтобы…

— Чтобы что?

Я решил не говорить ему, что появился на выпускном лишь ради того, чтобы присматривать за Тришей. Я с трудом признался в этом самому себе. Что уж говорить о человеке, которого зову другом без году неделю?

— Потому что меня попросила моя девушка.

— О, у тебя есть девушка? — заинтересованно спросил Брайан, и поиграл бровями.

— Была. Мы расстались перед колледжем.

— Красавчик. Правильно, в колледж надо идти холостым. А то потом куда девать такие самоцветы? — хихикнул он, показывая рукой на широкий двор университета, заполненный студентами, в большинстве женского пола. — Но на бал ты должен идти.

— Я никому ничего не должен.

— Слушай, если ты состоишь в футбольной команде, то должен вести активную социальную жизнь уже сейчас. Чтобы когда дойдет дело до драфта, ты отличался не только своим умением бросать мяч, но и выделялся как социально активный человек. Практически выдающийся спортсмен.

Я скривился.

— Я веду социально активную жизнь, — возразил я.

— Трахнуть пару первокурсниц за первые два месяца в универе и посетить пару шумных вечеринок братства — это не активная социальная жизнь, а нормальная жизнь студента. Такого, как, например, Оливер Симмонс. — Брайан кивнул в сторону проходящего мимо старшекурсника. — А у тебя, друг мой, другая роль. Так что на бал ты идешь. — Он прислонился спиной к столешнице позади нас, и, упершись в нее локтями, снова посмотрел прямо. — Выбирай.

— Я пойду, — ответил я. — Но сам.

— Ты скучный.

— А ты иди в задницу. Ладно, я на литературу. — Я встал со скамейки.

— Кстати, Тришу пригласил Джо.

Я застыл, уже занеся ногу для первого шага, и повернулся к Брайану. Он покивал с кривоватой улыбкой, которую тут же хотелось смазать кулаком. Видимо, мой взгляд, полный раздражения и ярости, подсказал ему мои намерения, потому что улыбка тут же слетела с его лица.

— Чувак, ну не может такая красивая девчонка оставаться одна вечность. Это нормально, что ее замечают другие парни. И вообще, если ты ревнуешь, советую что-то с ней решить. Иначе она рано или поздно перестанет смотреть на тебя, как на божество и будет смотреть, как на мебель.

— Личный опыт? — резко спросил я.

— К сожалению, — искренне признался он.

Стукнувшись кулаками с другом, я пошел в аудиторию, в которую меня едва несли ноги. Я знал, что она будет там. Мне три дня успешно удавалось избегать Триши, но Брайан был прав. Если я хотел к окончанию университета проявить себя и попасть в драфт, мне стоило работать над собой, в том числе и хорошо учиться. Во всяком случае, стараться.

Я быстро прошел в конец аудитории и устроился в двух рядах позади парты, где всегда сидела Триша. Да-да, я не мог удержаться от того, чтобы сверлить ее затылок взглядом на протяжении целой пары. Я снова и снова прокручивал в голове воспоминания о мягкости и запахе ее волос. Я сжал кулаки, чтобы избавиться от покалывания, когда картинка нашего поцелуя в подсобке слишком явно всплыла в голове, заставляя натягиваться джинсы в районе ширинки. Чертова Триша.

Опустив голову, я начал бессмысленно листать ленту Фейсбука, пока занятие не началось. Подняв взгляд от телефона, чтобы посмотреть на вошедшего профессора, я невольно уткнулся взглядом в тонкую шею и мягкие светлые волосы, собранные в небрежный пучок и заколотые карандашом. Я мысленно усмехнулся, глядя на сооружение на голове Триши. Даже такая прическа ее не портила.

Всю лекцию я изводил себя, глядя на Тришу. Несколько раз она поворачивала голову в сторону, как будто давая мне понять, что знает, что я смотрю на нее. А мне хотелось подхватить ее, унести из аудитории прямо в мою комнату, раздеть и изучать губами каждый дюйм ее тела. Хотелось нежно целовать каждый изгиб, лаская языком тонкую бархатную кожу. Смотреть, как она извивается в моих руках, слышать стоны и тяжелые вздохи. А потом нагнуть ее над кроватью и жестко ворваться в нее, чтобы наказать.

Блядь, кого? Ну кого я собрался наказывать? Ее не в чем винить. Триша всегда была рядом, когда была мне нужна. А я не был. Я бежал от нее подальше, и продолжил это делать. Потому что не мог позволить себе влюбиться в нее. Когда я нес на руках скрюченную от боли и рыданий маму в ее комнату после предательства отца, я дал себе обещание, что никогда никого не подпущу близко к себе настолько, чтобы мне могли причинить боль. К сожалению, Триша была той, кто подобрался ближе всех. И теперь я делал все возможное, чтобы вытравить ее из своих мыслей. И это давалось чертовски тяжело.

За секунду до звонка я подскочил со своего места, выбежал из аудитории и университета, и уже через несколько минут был у дома братства. Дернув входную дверь, побежал в свою комнату, игнорируя приветствия своих соседей. Захлопнув дверь в спальню, я рухнул на кровать. Как только я смог сделать полный вдох и медленно выпустить воздух из легких, в кармане зажужжал мой телефон, поставленный на вибро-режим. Достав гаджет и посмотрев на экран, я скривился. Отец. Он не вовремя. Теперь он всегда не вовремя.

— Сын, — раздался в трубке голос, как только я ответил на звонок.

— Привет, — равнодушно произнес я.

— Как ты?

— Сегодня или вообще? — спросил я с издевкой.

— Адам…

— Чего тебе надо? — прервал я.

— Хочу встретиться и поговорить. Как-то неправильно, что мы живем в одном городе, и не видимся.

— Ты не сильно рвался встретиться со мной после того, как изменил маме.

— Я был занят переездом, — устало произнес отец.

— О, так ты уже распаковал коробки и хочешь пригласить меня на новоселье? Может, и со шлюхой своей познакомишь?

— Подбирай слова, я все еще твой отец.

— Ты перестал им быть, когда променял семью на девку.

— Адам! — прикрикнул отец.

Я сбросил вызов.

— Вот и поговорили, — выдохнул я тихо, глядя в белый потолок.

Это был наш третий разговор после измены отца, и он даже продлился на пару предложений дольше, чем предыдущие.

— Да твою ж мать! — выкрикнул я, бросая телефон в стену.

Злость змеилась по моим венам, раздувая их и будоража мысли. Я подскочил с кровати. У меня было ощущение, что ни в одном из мест на Земле мне не было покоя. В университете были Триша и Брайан, постоянно напоминавшие мне, какую, возможно, ошибку я совершаю, отказываясь от своих чувств к девушке. В комнате мысли о Триш. А теперь эти четыре стены еще и осквернены разговором с моим придурком-отцом. Пнув лежащий на полу ботинок, я подошел к шкафу. Быстро переодевшись в шорты и футболку, обув кроссовки, я схватил телефон, поставил на место отвалившуюся батарею и заднюю панель. Взяв с комода плеер, я засунул наушники в уши, включил самую тяжелую песню, которая у меня была. Быстро покинув дом, я сорвался на бег. Обежав кампус три раза, я чувствовал, что моей энергии еще хватило бы, чтобы осветить пару небольших деревень где-нибудь в Африке, поэтому ноги сами понесли меня в спортзал.

К счастью, до регулярно тренирующихся людей было пока рановато, так что зал с грушей был свободен. Захлопнув за собой дверь и бросив на скамейку гаджеты, я подскочил к груше и начал лупить ее кулаками, практически не прерываясь, чтобы сделать следующий вдох. Перед глазами всплывало лицо отца и перекошенное мамино, когда она узнала о его измене. Ее боль и страх, смешанный в чертов взрывной коктейль, который был способен поставить меня на колени. Каждая ее эмоция была пропущена через меня, добела накаляя нервные окончания. Я отчетливо помнил то, как давление распирало мне череп, когда я задавался вопросом: «За что он так с ней поступил?». Возможно, я был слишком наивен, чтобы понимать, что во взрослой жизни все устроено по-другому. Но до этого ужасного случая я и правда верил в то, что брак заключается на всю жизнь. Среди моих знакомых не было разведенных людей. Что говорить? Отец очень быстро и жестоко вернул меня в реальность, показав истинное уродство этого мира. В тот день я простился с наивностью и впервые познал агрессию.

Задыхаясь, я остановился и прижался лбом к груше, закрыв глаза. Тут же образы отца и матери заменило лицо Триши. Ее запах, нежная кожа, улыбка, слезы. Вернулось каждое воспоминание о ней. Когда мозг, сортируя сцены с Тришей, дошел до момента, когда я в окно сквозь дождь наблюдал, как Ник обнимал ее и ласкал, ярость вернулась с новой силой. Распахнув глаза, я с остервенением бросился на грушу, как будто мог вернуться в тот день. Словно я прорвался бы сквозь дождь, влез в ее окно, и на месте нынешней груши оказалось бы лицо того парня. Господи, мне хотелось переломать ему каждый палец, который касался ее кожи. Сломать его нос, чтобы тот не мог вдыхать ее запах. И ноги, чтобы он не мог вернуться в следующий раз в ее комнату.

Когда я в следующий раз прервался, то увидел, что кулаки сбиты в кровь. Я забыл намотать бинты. Но тогда я приветствовал физическую боль. Легкие горели от недостатка кислорода, кулаки саднили, а голова раскалывалась от распирающих ее мыслей. И только сердце не разрывалось. Оно протяжно ныло, создавая в груди средоточие пронзительной тупой боли, которая как будто сжирала меня изнутри, прожигая каждую часть тела. Я почувствовал, что щеки мокрые от слез. Даже сам не заметил, когда они побежали. Я вытер их тыльной стороной ладоней и, схватившись за грушу, тяжело и быстро дышал, пытаясь восстановить нормальный ритм, чтобы организм получил достаточную дозу спасительного кислорода. Возможно, если бы мне удалось вдохнуть полной грудью, в ней перестало бы так саднить. Я потер ладонью грудную клетку, как будто сам себя успокаивая.

— Скотт! — услышал я между песнями.

Резко подняв голову, я увидел тренера Уильямса. Я вытянул наушники и услышал, что зал уже наполнился людьми и зажил нормальной жизнью. Сколько же я здесь пробыл?

— Адам, у тебя все хорошо, сынок? — спросил тренер, подходя ближе.

— Да, тренер, — ответил я. — Уже хорошо.

— Твои кулаки. — Он показал на мои руки. — Завтра будет болеть.

— Я в курсе.

— Используй мазь, чтобы быстрее заживало. Это может мешать на поле.

— Хорошо, тренер. — Я взял с лавки свои гаджеты и направился к выходу. На сегодня с меня было достаточно. — Хорошего вечера.

— Ты ведь знаешь, что всегда можешь поговорить со мной? — донеслось мне в спину.

— Хороший вы мужик, тренер, — тихо отозвался я, и, не поворачиваясь, махнул ему рукой. — Пока.

После горячего душа я упал на кровать и отключился как по щелчку пальцев. Для одного дня было слишком много эмоций, боли и злости. И разговоров. Да, разговоров было слишком много. Мне просто нужно было поспать, послав все к чертям. И завтра определенно станет лучше.

Глава 20

Когда люди говорят о том, что совершили ошибку, они, как правило, это и имеют в виду. Кто-то совершает мелкие. Как, например, спросонья насыпать в кофе соль вместо сахара. Или отправить сообщение не тому адресату. А кто-то совершает ошибки, которые помнит всю жизнь, а иногда корит себя за это. Я такую совершила. Тогда я не знала, как долго меня будет терзать болезненное чувство, но все равно была уверена, что я пожалею об этом, и не раз.

Спортивный зал, который на один вечер превратился в пристанище студентов для проведения осеннего бала, был празднично украшен. Все студенты, еще час назад носившие джинсы и футболки с логотипами рок-групп, теперь щеголяли в стильных костюмах и красивых платьях. Это как будто был второй выпускной. И меня посетило неприятное чувство дежа-вю, сковавшее холодом все внутренности. Адам был с новой девушкой. Я не помнила, как ее зовут, только знала, что она из группы поддержки и то, что она всегда появлялась там, где был он.

Весь вечер они флиртовали и тискались в углах. Согласна, так делали большинство студентов, но мой радар был настроен на Адама. В какой-то момент я не выдержала этого показушного лобызания и вышла в туалет. Намочив руки холодной водой, я побрызгала на лицо освежающей влагой и, упершись ладонями в раковину, посмотрела на себя в зеркало.

— Почему я не могу перестать о нем думать? — прошептала я своему отражению. — Как же я этого хочу.

Внутри меня сражались здравый смысл и жгучее желание. Чувство, которое, казалось бы, должно было угаснуть от того, что не подпитывается извне, наоборот, становилось сильнее с каждым днем. Это выводило из равновесия, покачивая почву под ногами.

— Вот ты где! — крикнула Долли, входя в уборную. — Я везде тебя ищу. Как и твоя пара.

Моя подруга встала рядом и начала ковыряться в сумочке.

— Джо, между прочим, уже три раза о тебе спрашивал.

Джо Мастерс… Я не знала, зачем согласилась прийти именно с ним на бал, но сделала это. Он так умело обхаживал меня последние пару недель, что мне проще было сдаться и согласиться, чем выдержать еще хотя бы день это массированной атаки. К тому же, выбор у меня был невелик. Так что с Джо мы договорились, что я иду с ним, но он не испытывает особых иллюзий на мой счет. Это как партнерский выход, почти как с Лакланом.

— Так ты идешь? — спросила Долорес, уже стоя у самого выхода.

— Да, конечно, — задумчиво ответила я и, схватив свой клатч со столика, пошла за подругой.

В коридоре Долли взяла меня под руку и, слегка наклонившись ближе, негромко заговорила:

— Слушай, перестань смотреть на него. Пускай себе развлекается. Пора двигаться дальше, Триш. Смотри, какой Мастерс симпатяга. Ну так сделай уже что-нибудь. Твоя девственность не дает тебе нормально жить.

Я закатила глаза.

— Доллс, ну ты ж своей уже лишилась. Что ты никак не угомонишься?

— Хочу, чтобы ты перестала сохнуть по Скотту. Он того не стоит.

— Разберусь.

— Не рычи на меня, — предупреждающим тоном сказала она.

— А то что? — со смехом спросила я.

— Расскажу Скотту о твоей влюбленности.

С моего лица мгновенно слетела улыбка.

— Ты не посмеешь.

— Не провоцируй, — фыркнула она.

Я выдернула свою руку из ее хватки, и резко остановилась. Нахмурившись, я посмотрела на подругу.

— Господи, ну ты и дуреха, — протяжно произнесла Долли, снова беря меня под локоть. — Я просто пытаюсь тебя встряхнуть. Мне плевать, когда и как ты это сделаешь. Я лишь хочу, чтобы ты перестала заглядывать в рот тому, кто этого не стоит, поняла? Если Мастерс — это путь забыть Скотта, то я выхвачу у девки Адама помпоны и пару раз крутану сальто в честь твоей сегодняшней пары.

— Ты? Сальто? — хмыкнула я. — Ты когда кувырок обычный делала?

— Ради подруги я готова на все! — заключила Долли, а потом отсалютовала идущему навстречу парню. — Согласен, Тео?

— С тобой всегда, Доллс, — с кокетливой улыбкой ответил он.

— В другой жизни, сладкий. В другой жизни, — пропела она, а потом повернулась и крикнула вслед уходящему Тео: — Хотя кто знает, дорогой. Мужчина ведь должен все время надеяться.

Я потянула Долли в сторону зала.

— Прекращай.

— А что? Я прочитала это в одной умной книжке.

— Ага, и кроме умной фразы там были плетки, ремни и неуравновешенный доминант. Помню. Читала.

Долорес рассмеялась и погрозила мне пальцем.

— Ах, ты ж маленькая извращенка. Небось читала и теребила под одеялом свою…

Я вовремя успела накрыть ладонью несдержанный рот подруги.

— Господи, у тебя фильтр между мозгами и языком сломался? — прошипела я.

Над моей ладонью были два огромных, удивленно распахнутых глаза. Долли выглядела так потешно, что я отняла ладонь и рассмеялась.

— Больше никакого обсуждения моей… — Я покрутила пальцем в воздухе напротив своего паха.

— Да, Мисс Невинность.

— Иди к черту.

— Не к черту, дамы, а на афтепати ко мне домой, — раздался позади нас голос Джо, и тут же нам на плечи легли тяжелые руки парня. — Все готовы ехать, ждем только вас.

— К тебе домой — это куда?

— Я отвезу тебя, малышка, и тебе не нужно париться о направлении. Пристегни ремень и расслабься, все остальное я сделаю сам. — Джо подмигнул, а я выдавила из себя натянутую улыбку. Ну почему наглых хамоватых парней так ко мне тянуло?

— Ну конечно, — пробормотала я себе под нос, выбираясь из машины Джо. — Куда еще, как не в дом братства?

— Эй, сладкая попка, у тебя нет дежавю? — спросила Долорес, хватая меня под локоть, когда мы шли в сторону дома.

— Сегодня все будет по-другому, — решительно ответила я, и ускорила шаг.

— Еще бы. Давай напьемся, а там будь, что будет, — предложила Долли. — Тем более, что Бульдозер у меня уже в ладошке. Ну, почти.

Я рассмеялась. Долли и правда обхаживала этого парня, практически не замечая границ приличия. Ей так сильно хотелось добраться до его мощного тела, что она не останавливалась ни перед чем на пути к своей цели.

Остаток вечера был гораздо веселее его начала. Я наконец расслабилась и вела себя, как все студенты. Мы с Долли методично напивались, танцевали и заигрывали с парнями. Джо не отходил от меня ни на шаг. Нужно отдать ему должное, он не пытался споить меня, но контролировал, чтобы хмельным состоянием девушки никто не воспользовался. Но он вовсю пользовался им сам. Я постоянно чувствовала его губы и руки. На шее, талии, плечах, в волосах. Он шептал мне на ухо то, как сильно хочет меня, и в какой-то момент мой захмелевший мозг решил, что это прекрасная идея.

Ближе к часу ночи я была настолько пьяна, что толпа смешивалась в калейдоскоп мутных красок, который постоянно кружил перед глазами, и вызывал помутнение рассудка.

— Пойдем, тебе пора отдыхать, — шепнул мне Джо.

А потом было все, как в тумане. Я помню, как мы поднимались по лестнице наверх, к спальням. Как закрылась дверь. Смутно помню жадные руки Джо на моем теле. Как мне стало легче, когда он избавил меня от одежды. Помню боль, всхлипывания и робкие попытки остановить это. Потом стало легче, меня укрыли одеялом, дали стакан воды и таблетку. А дальше я провалилась в блаженный сон, где не было боли, липких тел и пыхтения надо мной.

Я проснулась и села на кровати. Головная боль, на удивление, была не такой сильной, как я ожидала. Я тут же вспомнила, что перед сном выпила какую-то таблетку. На меня внезапно накатили воспоминания, вышибая воздух из грудной клетки. Медленно повернувшись, я посмотрела на кровать. Джо мирно спал, обнимая подушку. На меня внезапно накатила тошнота от воспоминаний и сожалений. Я подскочила и выбежала в коридор. Минуя две двери, я безошибочно попала в ванную комнату. Я едва успела поднять крышку унитаза, как меня вывернуло. Позывы в желудке все не останавливались, пока он не оказался абсолютно пустым. Я села на пол и обняла колени. Какого черта я натворила? Зачем? Кому и что я пыталась доказать.

Я думала о прошедшем вечере и вечеринке. На ней не было Адама с его девицей. Так перед кем я пыталась казаться крутой? Кому я хотела показать, что мне наплевать, с кем Адам? Наверное, себе, в первую очередь. Чертов алкоголь и чертова идиотка Триша. Надо было выбираться отсюда.

Я подняла обессиленный организм, подошла к раковине, схватила лежащую на ней зубную пасту и пальцем почистила зубы. Это немного облегчило мое состояние и уняло тошноту. Умывшись и вытерев лицо туалетной бумагой, я вернулась в комнату Джо. Быстро и тихо натянув вчерашнюю одежду, выдохнув и морально приготовившись к проходу по аллее позора, я вышла и спустилась вниз. Дом был практически перевернут вверх дном. Повсюду валялся мусор вперемежку с частями одежды, и запах стоял такой, что тошнота вернулась с удвоенной силой.

Спеша покинуть это место, я выбежала через главный вход и сбежала по ступенькам, но так и замерла. Навстречу мне во вчерашнем костюме шел Адам, глядя под ноги. Одежда на нем была помята, галстук свисал с шеи, а рубашка была частично расстегнута, обнажая крупную шею и грудную клетку. Сделав еще несколько шагов, Адам поднял голову, и наши взгляды встретились. Он замедлился, а потом, крепко сжав челюсти, в несколько быстрых шагов преодолел расстояние между нами.

Подлетев ко мне, он схватил меня за локоть и впился взглядом в мое лицо.

— Ты почему до сих пор здесь?

— Пусти, Адам, мне больно. — Но он не внял моей просьбе, его хватка была такой же сильной.

— Какого хрена ты здесь делаешь в это время, Триш?

— Не твое собачье дело! — не сдержавшись, выкрикнула я. Глотая свежий воздух крупными дозами, я пыталась унять головокружение, но моя кипящая кровь не позволяла, поэтому меня мутило, а окружающая обстановка сливала в единый смазанный рисунок. И только злой взгляд Адама оставался четким.

— Блядь, ты совсем не облегчаешь задачу! Ты была с Джо? Это с ним ты провела ночь?

— А с кем и где ее провел ты?

— Не твое дело.

Я горько усмехнулась.

— Тебе не кажется, что ты заигрался в игру «горячо-холодно», Адам? Определись уже наконец, чего ты от меня хочешь.

— Я от тебя ничего не хочу, — тихо сказал он, выпуская мой локоть из своей хватки. Кожа, потеряв тепло его ладони, тут же покрылась мурашками. Я даже не заметила до этого, что его — хоть и грубое — прикосновение, все же доставляло удовольствие. — Иди домой, Триша.

Я обошла его и уже сделала шаг, как Адам снова спросил:

— Где ты ночевала?

— Какая тебе разница? — процедила я сквозь зубы. От гнева меня слегка потряхивало, и я сжала руки в кулаки, чтобы он этого не заметил.

— Отвечай.

— С Джо! — крикнула я прямо ему в лицо. — Я была с Джо, — добавила уже тише.

— Он… — произнес слегка побледневшими губами Адам, не сводя с меня ястребиного взгляда.

— Да, — твердо ответила я, усмехнувшись. Знаю, что это выглядело, как издевка, но не смогла сдержаться. Единожды воткнув нож в своего обидчика, ты не можешь удержаться, чтобы не провернуть его. — Он сделал это. И я осталась здесь, чертов Адам Смит, чтобы наконец лишиться девственности. Чтобы, мать твою, я наконец могла развлекаться так, как это делаешь ты.

Он снова схватил меня за локоть, и я поняла, что прошлый раз он держал меня нежнее, потому что руку свело от боли.

— А что же Лаклан не смог? У него на тебя не встал? — спросил Адам и мерзко улыбнулся.

Я занесла руку и отвесила ему звонкую пощечину. В глазах собрались злые слезы, но я бы быстрее умерла, чем показала бы ему свою слабость. Адам замер от неожиданности, и, пока он был растерян, я выдернула руку и процедила прямо ему в лицо:

— У них у всех встает на меня, и я собираюсь отныне и дальше пользоваться этим.

Руки Адама сжались в кулаки. Он резко развернулся, подошел к стоявшей на крыльце качели и сбросил ее вниз. Я смотрела, как он разбрасывал остальную стоящую там мебель, и думала о том, как — а главное, почему — мы дошли до такого состояния. Разбросав и разломав все, что было, Адам влетел в дом, хлопнув за собой дверью. А я повернулась и пошла в общежитие.

Всю дорогу, пока я медленно переставляла ноги, по щекам катились слезы. Я так устала от этой ситуации. От несдержанности Адама, его оскорблений и пренебрежения. От своей реакции на него, от желания видеть его и стать для него снова близким человеком.

Ну казалось бы, что тут такого сложного? Возьми, да и начни жить своей жизнью. Что может быть проще? Просто двигаться вперед, не оглядываясь ни на кого. Но почему-то мое сердце никак не желало отпускать Адама, не хотело расставаться с мечтой о нас. Оно жаждало жить иллюзией, что все еще может наладиться. И упрямо продолжало верить в то, что наши отношения еще можно исправить.

— Как же я тебя ненавижу, Адам Скотт. Убирайся из моей головы, — шептала я, всхлипывая, при этом потирала область, где за грудной клеткой билось истерзанное сердце.

Глава 21

На следующий день Долли написала сообщение, что ушла на секс-выходные с Бульдозером, поэтому сама найдет меня в понедельник. У меня не было сил наставлять ее на путь истинный и предупреждать о нежелательных последствиях случайных связей, поэтому я ответила простым «Ок», а сама продолжила обильно смачивать подушку слезами. Мои слезные каналы снова заработали с тройным усердием, и в голову начала прокрадываться мысль, что мне придется покупать новую подушку.

Вернувшись от Джо, я долго оттирала свою кожу под горячим душем. Мне казалось что я какая-то грязная и испорченная, и все только потому, что мой первый секс был в почти беспамятном состоянии с парнем, который мне даже как следует не нравился. События предыдущей ночи отрывками возвращались в воспоминания, позволяя хотя бы сделать вывод, что Джо не совсем скотина. Когда я сказала ему, что девственница, он пообещал позаботиться обо мне. И он не был груб, не вел себя, как подонок. Но это не смягчало того обстоятельства, что он воспользовался состоянием пьяной девушки. Я зарычала, вновь вспомнив все это. Мне хотелось частично стереть себе память.

В понедельник я сидела за партой в самом конце класса, в ожидании начала занятия по философии. Моя голова была опущена, рука выводила витиеватые узоры в тетради, а спадающие по обеим сторонам лица волосы обеспечивали надежную защиту от лишнего внимания сокурсников. Я не хотела, чтобы кто-то видел мои опухшие глаза. Никакие утренние маски, приложенные огурцы и пакетики с чаем не помогли скрыть следов выходных, проведенных в слезах в обнимку с подушкой.

Долорес так и не появилась, но регулярно информировала меня о том, как проходят ее выходные.

«У него действительно огромный, Триш!»

«Кажется, я влюбилась. Это нормально: влюбиться в орган?»

«Собеседник он так себе, но я к нему и не разговаривать приехала»

«Триш, а может быть передозировка от секса?»

«Боюсь, что у меня скоро будут там мозоли»

«Подумываю сбежать от него, чтобы не умереть от секса»

«Кажется, я слегка переборщила, но этот монстр обещал не трогать меня до завтра. Я еще на одну ночь остаюсь у него. Увидимся завтра на занятиях. хохо»

Аудитория гудела от голосов студентов, которые делились друг с другом событиями прошедших дней, а у меня в наушниках негромко играла музыка, пытаясь заглушить мою внутреннюю войну, и голоса сокурсников. Но крик, раздавшийся минутой позже, я бы, наверное услышала, даже если была бы в противошумных наушниках.

— Триша! На выход!

Слегка закатив глаза, я подняла взгляд на Долорес. Она стояла в дверях с встревоженным лицом. Во мне сразу поднялось волнение. Я подскочила со своими вещами и побежала вниз. Как только мы покинули аудитории, Долли отвела меня в сторону.

— Долли, что случилось? — спросила я. Меня начало потряхивать от переживаний.

— Адам.

— Что с ним? Господи, да не молчи.

— Он избил Джо.

— Что?

Она кивнула.

— Да. И декан отстранил его от футбола до конца учебного года, приказал посещать занятия с психологом по управлению гневом, и участвовать в общественных работах в университете.

— А Джо?

— Адам потрепал парня, но жить будет.

— Он будет выдвигать обвинение?

— Насколько я знаю, нет.

— Откуда ты все это знаешь?

— Утром Бульдозеру позвонил кто-то из команды и рассказал.

— Господи, — выдохнула я. Я злилась и переживала одновременно. Злилась на себя за то, что мне должно было быть наплевать на Адама, но это был второй раз, когда он избил человека ради меня.

— Еще ему приказано возместить ущерб, нанесенный имуществу братства, — продолжала Долли.

— Но как он возместит? После ухода отца у них туго с деньгами. Может, я…

— Даже не думай, — прервала Долорес.

— Но это все по моей вине. Я сказала ему в то утро…

— Господи, Триша, да что бы ты не сказала, он не должен был избивать парня. То, что Адам не умеет держать себя в руках, это его проблема, не твоя.

— Я должна увидеть его. Не знаешь, где он?

— Наверное, собирает вещи, — ответила Долорес, пожимая плечами.

— Вещи? Зачем?

— Ему также приказано покинуть дом братства, потому что он из него исключен.

— О, боже, Доллс, из-за меня у него проблемы, — простонала я.

— У него проблемы, потому что кулаки постоянно чешутся. А ты лишь повод дать выход своей неконтролируемой агрессии.

Скорее всего, Долорес была права, но я все равно должна была увидеть его и поговорить. Возможно, мое участие могло облегчить его участь. Я быстро поцеловала подругу в щеку.

— Спасибо, что рассказала. Я должна найти его, — быстро сказала я, и зашагала в сторону выхода из здания.

— Дура! — крикнула Долли мне в спину.

— Я знаю! — ответила я, не поворачиваясь.

Возле дома братства уже был идеальный порядок и я предположила, что наводил его виновник устроенного беспорядка. Я постучала в дверь и, переминаясь с ноги на ногу, ждала, пока мне откроют. До дома я практически бежала, чтобы поскорее увидеть Адама. Долорес была права, выставляя мне диагноз. Я и правда была идиоткой, снова питая иллюзии о том, что Адаму была нужна моя поддержка. Я слабачка, и признавала это. Просто не могла оставаться в стороне, пока его разрывают на части из-за меня.

Дверь открылась, и на пороге появился Брайан О’Коннор. Прикрыв за собой дверь, он вышел на крыльцо, оттесняя меня дальше от входа. Он смотрел на меня, а на симпатичном лице играла кривоватая улыбка.

— Триша.

— Привет. Брайан, мне нужно увидеть Адама.

— Уверена? Потому что из того, что я слышал, ты хреновенько влияешь на парня. Вон сколько радости ты ему приносишь.

— Брайан, — зло выдохнула я.

Он тут же перестал улыбаться.

— Идем присядем. — Брайан указал на скамейку возле крыльца.

— Я не хочу. Где Адам?

— Я не отниму много времени. Идем.

Брайан начал спускаться с крыльца, а я бросила последний взгляд на входную дверь. Так было бы легко сейчас броситься вперед и влететь в дом. Но Брайану было, что сказать мне, и я решила его выслушать. В конце концов, он хорошо сдружился с Адамом и, возможно, я могла узнать от него что-то новое о своем бывшем друге.

Мы присели на скамейку, и Брайан облокотился о крыльцо, вытянув длинные ноги.

— Сейчас не самое лучшее время, чтобы разговаривать с ним.

— Я хочу сказать ему, как мне жаль, что я стала причиной этих событий.

— Триш, Адам большой мальчик, и самостоятельно делает выбор. Независимо от того, как поступила ты, у него была возможность избежать проблем. Поэтому, я думаю, что ему вполне логично назначиливстречи с психологом. Ты сейчас ничем не поможешь. Наступил тот самый момент, когда надо дать Адаму пространство и возможность разобраться в себе.

— Но я…

— Триша, позволь ему решить свои проблемы, и он придет к тебе сам.

— Я только не могу понять, что с ним случилось. Брайан, мы были так дружны в школе, а потом все внезапно полетело к чертям после того, как его отец изменил матери.

— Да, я в курсе истории. И теперь он боится привязываться к людям, которых может полюбить. Или отталкивает тех, кого уже любит.

Я резко подняла голову и посмотрела на Брайана. Он был серьезен, и даже слегка кивнул в подтверждение своих слов.

— Ты думаешь…

— Я думаю, Триша. Но тебе нужно дать ему время.

Сердце заколотилось сильнее от осознания того, что, возможно, для нас еще не все потеряно. Бабочки в животе встрепенулись и закружили, разгоняя кровь. К щекам прилил румянец, кружа голову от желанных мыслей.

— Тогда кто будет рядом с ним?

— Я буду, не волнуйся. Мы все будем, потому что считаем, что Джо поступил неправильно, переспав с тобой.

— Почему?

Брайан вздохнул, пропустив волосы через пальцы.

— Адам прикончит меня, если узнает, что я тебе рассказал.

— Пожалуйста, Брайан, — попросила я. — Мне важно знать. Я не расскажу ему.

— Адам предупредил всех парней, что ты принадлежишь ему. — Бабочки еще сильнее расправили крылья, разнося по кровеносным сосудам вожделенное «Ты принадлежишь ему». — Он устраивал потасовки со всеми, кто осмеливался флиртовать с тобой. Вспомни хотя бы нашу с тобой ситуацию. — Брайан усмехнулся, вызвав ответную улыбку. — Это позже он узнал, что у меня есть своя особенная девочка. Но сначала он устроил мне хорошенькую взбучку. — Он снова стал серьезным. — Адам всем объявил, что не даст спуску любому, кто хотя бы начнет флиртовать с тобой. Можно было себе представить, что он может сделать с тем из членов братства, кто переспит с тобой. И Джо прочувствовал на себе весь его гнев.

— Боже, — выдохнула я, поставила локти на колени и зарылась руками в волосы. Чувство вины накрыло меня с головой. Я не должна была ему предаваться, но оно упрямо цеплялось за мысли и терзало мою душу.

— Ты ни в чем не виновата, — как будто прочитав мои мысли, сказал Брайан. — Адам сам выбрал этот путь.

— Куда он теперь пойдет?

— Мы будем вместе снимать квартиру на кампусе.

— Но чем он будет оплачивать ее?

— Он будет искать работу.

— Чем я могу помочь ему сейчас?

— Все, что ты можешь сделать для него, это оставить парня в покое. Ему надо прийти в себя.

— И как долго я должна игнорировать его существование?

— Как я уже сказал, он сам придет к тебе.

— А если не придет? — с отчаянием в голосе спросила я, сверля взглядом газон перед собой.

— Триш, я знаю, что это может даться тебе тяжело, но ты должна отпустить его. И постарайся сделать это сейчас, чтобы потом не разочароваться еще сильнее.

— Ты бы отпустил?

— Я уже отпустил, — пробормотал Брайан.

Я повернулась и посмотрела на него.

— О чем ты?

И снова на его лице появилась эта кривоватая ухмылка.

— У меня тоже есть своя история дружбы, Триша.

Я кивнула. Мне не нужно было объяснять или рассказывать его историю. Глядя на Брайана, я могла сказать, что его история была не менее болезненной и сложной, чем наша с Адамом. Поблагодарив за разговор и попросив присмотреть за Адамом, я тепло обняла Брайана, попрощалась и ушла. Второй раз за последние три дня я уходила от дома братства с тяжелым сердцем.

Бросив последний взгляд на дом, я поплелась в общежитие. У меня оставалось на этот день еще одно занятие, но вряд ли я могла сосредоточиться на чем-нибудь, кроме сжигающей боли, что разъедала мои внутренности. Боль, смешанная с удовольствием от слов Брайана о том, что Адам объявил меня своей перед всем братством. Обычно первокурсники не такие дерзкие, но Адам был особенным во всем. И теперь мне предстояло забыть обо всех его особенностях и о нем самом. Мне было нужно дать ему пространство и надеяться, что он все же найдет дорогу назад ко мне. И как бы ни было чертовски больно и даже где-то нелогично, я все равно собиралась дождаться этого момента.

Глава 22

Адам

— Что ж, я рада признать, Адам, что мы неплохо потрудились, — произнесла миссис Уилкинс, университетский психолог.

Темнокожая приятная женщина средних лет, элегантно одетая, с идеальной прической и безупречным макияжем. Когда я впервые увидел ее, решил, что она высокомерная сучка, которая в своей жизни не сталкивалась ни с чем страшным или болезненным. Слишком уж она была спокойна и уравновешена. Но с течением времени, пока мы работали над моим гневом, она тоже понемногу раскрывалась. Оказалось, что безупречная доктор родилась и выросла в Бронксе. У ее семьи не было денег, чтобы она могла получить высшее образование, поэтому ей приходилось пахать, чтобы получить диплом. Она поступила в колледж только когда ей исполнилось двадцать, и спала максимум по пять часов в сутки, потому что много училась и при этом работала. В общем, безупречному образу миссис Уилкинс обязана только самой себе и своему трудолюбию.

Но самое главное, что она о себе рассказала, это история о ее отце, который из любящего и нежного деградировал до монстра, который терроризировал всю семью своими подозрениями, ревностью и ненавистью. Он убил мать миссис Уилкинс, когда доктору было всего пятнадцать. Так что моя ситуация на фоне ее была не настолько страшной, как казалось.

— Да, доктор Уилкинс, думаю, неплохо.

— Я надеюсь, что могу отпустить тебя домой на каникулы со спокойной душой.

— Можете.

— Ты же понимаешь, что она будет там и ты не сможешь избегать ее вечность?

— Я не собираюсь делать это.

— Что думаешь делать?

— Пока не знаю, док. Вы сами всегда говорите, что мы делаем шаг за шагом и не срываемся на бег, когда нужно двигаться медленно.

— Это хорошо, что ты признаешь это, Адам. Только я также хочу, чтобы ты помнил то, о чем мы говорили позавчера.

— Я помню.

А говорили мы о том, что если я хочу быть с Тришей, мне стоило для начала взвесить все за и против. И если «за» перевесят, то мне нужно было для начала быть откровенным с Тришей и начать все сначала. Но я, по словам доктора Уилкинс, должен был быть уверен, что буду относиться к девушке, как к королеве своего сердца, и не позволю обиду матери на отца проецировать на наши отношения. В общем, мне было о чем подумать на каникулах.

Мы тепло простились с доктором Уилкинс, считая наш курс завершенным. Мне предстояло еще много работы над собой и своим поведением. Но доктор дала мне хороший старт, проведя со мной часы, обсуждая все, что касалось моей проблемы. И она стала мне практически добрым другом, феей крестной, которая разложила по полочкам все, что творилось внутри меня после ухода отца.

Одним из ее советов было подарить папе прощение. Мы две недели обсуждали это, потому что я не мог пересилить себя и посмотреть на него как на отца, а не как на того, кто предал и обидел дорогого мне человека. Но доктор была настойчива и приводила неоспоримые аргументы. Сначала я поговорил с мамой. Та, в привычной ей манере, сказала, что доктор права, потому что то, что происходило между ней и отцом — это только между ними двумя, и меня это никак не касалось. Отец — даже совершивший не самый лучший поступок — все равно оставался моим папой и его роль в моей жизни не должна меняться из-за его проблем с мамой.

Потом я позвонил сестре Эмме. Мы долго разговаривали с ней и она поделилась своими мыслями на этот счет. Оказывается, Эмма тоже злилась на отца, но со временем простила его и продолжила общаться, как прежде. Я скептически относился к ее признанию, потому что это не она несла маму на руках при очередной истерике, не она слышала каждую ночь рыдания матери, не она носила ей успокоительные, когда та не могла справиться с болью.

Но все же все эти разговоры привели меня в кафе в центре города, где я встретился с отцом. Как только я вошел, сразу увидел его. Он, как всегда, выглядел безупречно. Но его взгляд был взволнованным и виноватым. Я видел, что папа переживал, как пройдет наша встреча, поэтому ободряюще улыбнулся ему. Он выдохнул и расслабил плечи, как будто с них разом свалился огромный груз. Хотя, наверное, так и было.

Как только я присел и мы сделали заказ, я сказал ему:

— Не хочу, чтобы ты питал напрасных надежд на то, что после этой встречи мы схватим мяч и пойдем на поле играть в футбол, как в детстве. Честно признаюсь, на этой встрече настоял мой психолог.

— Ты не хотел приходить? — вкрадчиво спросил мой обычно властный и уверенный в себе отец.

Я помедлил перед ответом, потому что не хотел озвучивать то, что было у меня в голове и на сердце. Но все же решил, что честность — это лучшая политика. Поэтому я отрицательно качнул головой, а в глазах отца промелькнула боль.

— Не хотел, — озвучил я свой невербальный ответ. — Но решил, что нам будет полезно встретиться и посмотреть, что из этого выйдет.

— Сынок, я благодарен тебе за это. Ты себе не представляешь, что это значит для меня.

— Пап… — Я помолчал, думая, как правильнее озвучить вопрос, который мучил меня все это время. — Почему ты изменил маме?

Он уткнулся взглядом в чашку с кофе, которую перед ним несколько секунд назад поставил официант. Над ней поднимался дымок, разносящий аромат бодрящего напитка. Помолчав несколько минут, отец все же ответил:

— Я влюбился в Терезу. — Я усилием воли подавил гнев, закипающий внутри меня. Буквально проглотил с комом, заполнившим горло. — Ты, возможно, не поймешь, потому что еще никогда в своей жизни не влюблялся по-настоящему.

В мыслях внезапно возник образ Триши. Той Триши, которая лежала со мной на пляже и читала вслух Шекспира. Я уже тогда был бесповоротно влюблен в нее, но боялся своими чувствами испортить нашу дружбу. Мне казалось, что это просто привычка быть рядом с ней, смеяться вместе, касаться ее и упиваться ее присутствием в моей жизни. Я понял, что она значит для меня, только в кабинете доктора Уилкинс. Она помогла мне разобраться с тем, что я на самом деле чувствовал к Трише. С ее помощью я осознал и то, как много дров наломал. Но я должен был прийти к ней целостной личностью, а не чертовой развалюхой, готовой крушить все вокруг себя. Триша заслуживала кого-то лучше, чем неуравновешенного подростка, который не может разобраться со своей головой. Ей нужна была стабильность и обожание. Она должна была стать центром вселенной своего возлюбленного. А моим центром на тот момент была только собственная обида.

— Мы с твоей мамой, — продолжил папа, вырывая меня из мыслей о Трише, — поженились, когда она забеременела.

— То есть, ты не собирался жениться? — спросил я, впервые слыша эту историю.

— Мы встречались всего три недели, и еще даже недостаточно знали друг друга, Адам. Поэтому, конечно, у меня не было в планах жениться. Но потом родилась Эмма, а следом и ты через несколько лет. Мы так и остались вместе.

— Так ты никогда не любил ее? — с болью в голосе спросил я.

— Я всегда любил твою маму, Адам. Но не так, как должен мужчина любить свою женщину. Не как просто удобную и неотъемлемую часть твоей жизни, как друга или как соседа по кровати. Женщина должна быть для мужчины центром мироздания, понимаешь? Ты должен хотеть поклоняться ей и видеть только ее. У нас с твоей мамой, к сожалению, такого не было.

— Ну, у нее, похоже, было, — отозвался я, вспоминая ее рыдания после ухода отца.

— Адам, я не могу отвечать за чувства других людей. Мне бы хотелось любить твою маму так, как она того заслуживает, но я не могу заставить свое сердце биться в другом ритме о велению мозга.

— Тогда почему ты так долго тянул с уходом?

Я незаметно сжимал под столом кулаки, и разжимал их, стараясь глубоко дышать, чтобы не давать злости вырваться наружу. Так же поступают взрослые? Контролируют себя и не дают гневу управлять твоими поступками.

— Адам, ты можешь осуждать меня, но я привык так жить. И даже смирился с мыслью, что так проживу свою жизнь. А потом встретил Терезу и понял, что значит любить по-настоящему.

— Ты раньше изменял маме?

— Нет. Никогда, — твердо ответил отец, и я ему поверил. Он не отводил взгляд, не тушевался, смотрел прямо на меня и отвечал спокойно. Это внушает доверие.

— Тогда почему в этот раз?

— Сынок, мне сложно ответить на этот вопрос. Оборачиваясь назад, я понимаю, что поступил отвратительно. Я как будто был в тумане желания и чувств. Как будто снова стал молодым парнем, который может поступать так, как велит его сердце, не задумываясь о последствиях. Это тяжело объяснить.

— Но в вашей с мамой постели… — выдавил я из себя один из самых болезненных фактов.

— Адам, меня ничто не оправдает, как бы я ни пытался смягчить свой поступок. Я поступил, как последний подонок. И то, что я скажу дальше, возможно, причинит боль тебе, но я хочу, чтобы ты понимал меня всего, даже если я поступаю нелогично. Я ни о чем не жалею. — Я до хруста стиснул зубы, изо всех сил стараясь не наброситься на него за эти слова. — Я люблю твою маму. Мы виделись пару недель назад, поговорили и я попросил у нее прощения за то, что поступил так. Она простила меня, сын. Твоя мама прекрасная женщина, красавица и умница. Долго она не пробудет одна. Единственное, в чем я был виноват, — так это в измене. Сначала нужно было поговорить с вами всеми и уйти из дома, и только после этого устраивать свою жизнь. Но я как будто был околдован страстью между мной и Терезой, не смог удержаться. И я прошу прощения у тебя за то, как все пошло наперекосяк от моей несдержанности.

Отец был искренним в своем признании, и, несмотря на то, что это причиняло мне боль, я не мог продолжать злиться на него, поэтому пообещал ему и самому себе справиться с этой ситуацией. Единственное, о чем я попросил, — это время, потому что знал, что так быстро не был готов справиться с ситуацией и отпустить ее.

С того разговора прошло две недели, и вот теперь я приехал домой на каникулы. Я осмотрел неукрашенный фасад дома и покачал головой. Мама хотела дождаться меня, чтобы сделать это, а я задержался из-за последней встречей с психологом до каникул. После них у нас с доктором Уилкинс было запланировано еще два сеанса с перерывом в месяц. Но она сказала, что, если мне понадобится ее помощь, я могу звонить ей на каникулах или после.

После теплых объятий с мамой и плотного обеда, я пошел в свою комнату. Через несколько минут туда явилась мама. Я сел на кровати, чтобы поговорить с ней, мама заняла место на стуле напротив.

— Я хотела с тобой поговорить, Адам. — Я кивнул. Я знал, о чем и о ком она хочет поговорить, потому что знала обо всех моих проблемах в университете и о встрече с отцом. — Я не буду долго говорить, чтобы не перемалывать одну и ту же болезненную тему много роз, сынок. Но хочу сказать, как горжусь тобой. Тем, что ты общался с психологом, что преодолел свой гнев и повидался с отцом. Это много значит для меня. Большую боль, чем от его предательства, мне причиняло то, что из-за наших с ним проблем ты перестал общаться с ним. На ваши отношения не должно влиять то, что происходит между нами двумя.

— Но это влияет.

— Я знаю. И понимаю, почему так происходит. Но я счастлива, что ты пытаешься это исправить. — Я кивнул в знак согласия. Все это еще давалось мне нелегко, но теперь я был готов работать над собой, чтобы снова обрести душевное спокойствие. — Еще хотела сказать тебе, что… — Мама замялась. Я поднял на нее взгляд, пытаясь понять, что останавливает ее от озвучивания мыслей. — Тина пригласила нас к себе на рождественский ужин, — выпалила остаток мама, а мой взгляд невольно метнулся к окну.

Возможно, мне показалось или я хотел в это верить, но в окне напротив стояла Триша и наблюдала за нами. Как только я увидел ее, она отскочила от окна. Ей-богу, она вела себя как школьница, и это позабавило меня. Я улыбнулся впервые за последние несколько дней. Только она могла заставить меня улыбнуться после всего пережитого.

— Я так понимаю, ты согласен? — с робкой улыбкой спросила мама.

— Да, — спокойно ответил я. — Эмма приедет?

— Нет, это Рождество они с Дереком и детьми проведут у его родителей. Они заедут на Новый год.

— Ясно. Хорошо, мам.

Она смотрела на меня вопросительно, как будто взглядом прощупывая мое настроение.

— Говори уже, — с улыбкой предложил я.

— Как дела у Вас с Тришей?

— Пока никак, — ответил я честно.

— Пока? — с надеждой спросила мама.

— Мам, ты ее в невестки хочешь?

— Что ты такое говоришь, Адам? — слегка покраснев, отозвалась мама. Верный признак того, что она лжет. Эта женщина совсем не умеет врать. — Еще рано об этом говорить, и я ничего такого не думала. Просто спросила.

Она дернула плечом в небрежном жесте, как будто ничего особенного мы не обсуждали. Но все, что касалось Триши, было особенным, и мама это знала. Она была в курсе того, как каждая минута моей жизни была пропитана Тришей.

— Пока что у нас с Тришей кризис, если хочешь называть это так.

— Но ты намерен это исправить?

— Да, — твердо ответил я, и снова посмотрел в окно. Триши там уже не было, но меня продолжала тешить мысль о том, что она наблюдала за мной. Это означало, что ей не все равно. — Я это исправлю, — добавил я, продолжая прожигать глазами стекло.

Глава 23

Напряжение между нами с Адамом можно было почувствовать физически. Как будто можно было взять нож для масла и резать это тягучее ощущение, отделяя каждый кусочек, чтобы смаковать его. Наши родители непринужденно обсуждали казус с покупкой дома папиным клиентом. А мы с Адамом делали вид, что ничего особенно не происходит и мы просто собрались за праздничным столом, как делали это десятки раз прежде.

Адам не был хмурым, каким я видела его до инцидента с Джо, но и дружелюбным его назвать было нельзя. Его телефон постоянно вибрировал и он что-то печатал на нем. Полагаю, Адам переписывался с кем-то. Он делал это так часто, что даже миссис Скотт сделала замечание.

Я ждала этого вечера с невероятным энтузиазмом. Мне даже приходилось осаживать себя, чтобы не взвизгнуть от восторга всякий раз, когда я вспоминала, что Адам будет на этом празднике у нас дома. Но я не позволяла себе чрезмерной радости, постоянно подавляя внутри себя бурлящие чувства, чтобы не разочароваться, если на пороге нашего дома появится все тот же агрессивный Адам.

Он оправдал все мои ожидания, и даже улыбнулся, когда здоровался. Радостное выражение его лица не длилось долго, а улыбка была не такой искренней и открытой, как раньше, но все же это был прогресс для нас. А теперь он постоянно переписывался с кем-то, как будто наши посиделки ему наскучили. Это было обидно, и бабочки, воспрянувшие духом при появлении Адама в нашем доме, снова пораженно опустили крылья, сдаваясь на милость судьбе и этому парню.

Почему я так и не смогла остудить свои чувства к нему? Даже не знаю. Не пыталась, думаете? Еще как пыталась. Даже ходила на свидания в университете с другими парнями. Но все было не то. Все они были как будто дешевыми дублерами основного актера. Словно пытались воплотить в себе образ Адама, подражать ему, но у них получалось плохо и совершенно непрофессионально. Я прекрасно понимала, что парни были не виноваты ни в чем, и это было лишь мое восприятие наших встреч, но это мало что меняло для меня.

— Триша, расскажи, как тебе университет, — прервала мои размышления Вильма.

Я прочистила горло.

— Хорошо. Мне нравятся мои предметы, преподаватели, общежитие. Меня все устраивает.

Она бросила косой взгляд на Адама, а потом задала еще один вопрос, который заставил меня покраснеть до кончиков волос:

— Ну а парень особенный у тебя появился?

Вильма старалась искренне улыбаться, но улыбка выходила натянутая. Даже я своим молодым мозгом понимала, что она пробивает информацию для сына, чтобы облегчить ему жизнь. Но я этого делать не собиралась. Я старалась отпустить его и погасить свою обиду, но это все еще давалось с трудом. Я считала его виноватым в том, что мне не нравился по-настоящему ни один из парней. Но я решила быть честной с Вильмой. В последнее время эта тактика работала безотказно.

— Пока не могу назвать его особенным, но кое-кто появился.

Адам резко поднял взгляд от телефона и без церемоний спросил:

— Кто?

Я засмущалась еще сильнее, когда Вильма положила на его ладонь руку, и сказала:

— Адам…

— Триша, — уже мягче сказал Адам, — я его знаю?

Хищный блеск в глазах Адама подсказал, что он думал, будто это кто-то из футбольной команды, но он ошибался.

— Это Рой Макдермотт, — тихо ответила я, наблюдая за тем, как менялось выражение его лица. За напускным спокойствием он умело прятал раздражение.

— Я не знаю такого.

— Он выпускник на курсе экономики.

— Где ты с ним познакомилась? — задал он следующий вопрос, как будто мы были сами за столом и могли вести беседы о чем угодно.

— Я думаю, здесь не место для…

— Триша, тебе есть что скрывать от родителей?

Я почувствовала, как щеки слегка залил румянец.

— Нет.

— Тогда ответь. Это простой вопрос. — Адам откинулся на спинку стула, как будто приготовился внимательно слушать.

— Мы познакомились в библиотеке.

— Еще бы, — фыркнул Адам с пренебрежительной улыбкой. — Где же еще ты могла с ним познакомиться, если ты оттуда не вылезаешь?

— Адам, — шикнула на него миссис Скотт.

— А что я такого нового сказал? Триша действительно все свободное время проводит в библиотеке.

Его надменный насмешливый тон начал раздражать меня.

— Тебе бы тоже не помешало.

— В отличие от некоторых мне приходится зарабатывать деньги, чтобы снимать квартиру.

— По чьей вине, интересно, ты вылетел из дома братства? — язвительно заметила я.

— По твоей, забыла? Мне пришлось начистить пару рыл, чтоб сберечь твою честь. Хотя ты этого не оценила и быстро оказалась в постели Джо.

Как только он произнес это, мое лицо начало гореть, а вокруг нас воцарилась тишина. И если до этого я слышала хотя бы стук приборов о тарелки, то теперь не было даже этого.

— Адам Скотт, — строго произнесла Вильма. — Сейчас же извинись перед Тришей.

— А что, разве я сказал неправду? Триша, я, кажется, не соврал.

Мне стало больно настолько, что я не могла сделать следующий вдох. Живот скрутило спазмом, а грудная клетка как будто вдвое уменьшилась в размере. Мне было страшно и стыдно смотреть на своих родителей. Да, я уже взрослая и, вероятно, они подозревали, что я не веду монашеский образ жизни. И переспала-то я всего с одним парнем в жизни, но отчего-то мне было настолько неловко, что я боялась поднять взгляд на них.

— Триша, — более приглушенным голосом позвал Адам.

Я посмотрела на него глазами, полными слез. Он скривился, как будто от боли, и провел рукой по волосам. Я не могла больше выдерживать этого. Подскочила со своего места, едва не опрокинув стул. Выбираясь из-за стола, я потянула скатерть и чуть не перевернула посуду. Я пробормотала быстрое «Простите» и побежала в свою комнату. Сквозь свои всхлипы я услышала, как папа сказал:

— Сынок, тебе, наверное, лучше уйти.

— Да, — отозвался Адам. — Простите меня.

— Тебе не передо мной нужно извиняться.

— Я знаю.

Дверь в спальню, которую я закрыла за собой, хлопнула одновременно с входной. Я дошла до кровати и упала на нее, как будто в спину мне прилетела пуля. Хотя дыра в груди, которую я так явно ощущала, как будто подтверждала эту мысль. Уткнувшись лицом в подушку, я закричала. Я оплакивала нас, потому что подумала, что это конец, который неизбежно должен был настать. Я рыдала по прежней себе: беззаботной, веселой, легкой и светлой. Мое сердце разрывалось за Адама. Знаю-знаю, я не должна была даже думать о том, чтобы оправдывать его идиотский поступок, но мне все равно хотелось верить в то, что не все еще потеряно для него. «И для нас» — подсказала глупая часть меня.

Когда моя истерика слегка утихла и я лежала, уставившись невидящим взглядом в стену напротив кровати, в дверь тихо постучали, а потом она приоткрылась.

— Детка? — тихо позвала мама. — Ты не спишь?

— Нет, — прохрипела я.

Мама присела рядом со мной и погладила меня по голове.

— Как ты? — Я пожала плечами. — Вильма хочет поговорить с тобой.

— Не думаю, что сейчас лучшее время.

— Дай ей минутку. Если она будет говорить то, что ты не хочешь слышать, ты всегда можешь попросить ее уйти. Она очень переживает о том, что Адам обидел тебя. — Мама помолчала, давая мне время взвесить ее слова. — Так мне впустить ее?

— Да, — ответила я, садясь на кровати.

У меня было такое ощущение, что я проснулась после тяжелейшего похмелья. Голова была тяжелая, все тело ныло и было как будто ватным, по горлу словно наждачкой прошлись. Мама вышла из спальни и через минуту вошла Вильма. Я включила прикроватную тумбочку, рассеивая мрак в комнате. Лицо миссис Скотт было бледным, а глаза заплаканными. Вот так Рождество устроил нам Адам.

Вильма подошла ближе и присела рядом со мной. Взяв меня за руку, она сжала ее своей ладонью.

— Прости, Триша.

— За что вы извиняетесь?

— За то, что Адам наговорил тебе. Мне так стыдно.

— Вам нечего стыдиться, это все его вина, не ваша.

— Он мой сын, малышка. Господи, — шумно выдохнула она, — если бы я когда-то знала, что все закончится вот так, я бы терпела другую женщину в жизни мужа.

— Не говорите так, — отозвалась я, поглаживая тыльную сторону ее ладони. — Никто не должен такое терпеть.

— Он не справляется, Триш, и я не знаю, что с этим делать.

— Он должен сам сделать с этим что-то. Вы можете только поддерживать его и любить.

— Этого, видимо, недостаточно, — отстраненно пробубнила она, вытирая дорожки слез.

Мне стало больно за его маму. Она так сильно любит его, а он, вместо того, чтобы беречь ее, делает все еще хуже. Человек, который когда-то созидал, научился разрушать и получать от этого удовольствие. И это страшно. Невероятно страшно.

— Знаешь, я никогда не думала, что между вами могут испортиться отношения, — продолжила Вильма. — Когда-то мы с твоей мамой обсуждали то, как вы поженитесь, а мы будем делить внуков, которые будут приезжать на каникулы. Сейчас все это кажется таким далеким и неправдоподобным.

Вильма продолжала говорить о том, какие надежды возлагала на своего сына и нашу пару, а я слушала ее вполуха, потому что уже слышала это раньше от своей мамы. Внутренности скручивало, но не от того, что мы с Адамом не оправдали надежд родителей, а от того, что, скорее всего, уже ничего нельзя было исправить. Но самое страшное, что тогда дошло до меня, — это то, что если бы Адам вернулся и попросил прощения, я бы приняла извинения. Я бы, наверное, даже обняла его и сказала, что все будет хорошо. Потому что как бы сильно он не обидел меня своими обвинениями, он все еще был дорог мне. Наверное, дороже всех на свете. И я понимала, насколько тяжело ему было справляться со всеми навалившимися на него проблемами.

От этих мыслей хотелось ударить себя в рудную клетку посильнее и крикнуть: «Глупое, глупое сердце!» Вильма еще немного побыла у меня, еще раз извинилась и, попрощавшись, вышла. Я разделась, накинула вязанный кардиган и легла на кровать, прикрывшись одеялом. Тело бил озноб и его мелко потряхивало от пережитых эмоций.

Я проваливалась в сон со спутанными мыслями. Еще не до конца уснув, я видела перед глазами десятки картинок. Мы с Адамом на водонапорной башне, на пляже, в школе, играем в пинбол, обнявшись, смотрим фильмы, бросаемся попкорном, обсуждаем одноклассников. От этих воспоминаний было так тепло и уютно, как будто в дождливый день сидишь на веранде, завернувшись в уютный теплый плед, и наблюдаешь за тем, как тяжелые капли рассекают пространство, а твои руки греет чашка горячего какао с маршмелоу. А потом картинка сменилась, и я непроизвольно обняла себя, чтобы не дать сердцу разлететься на мелкие осколки. Адам с девушками из группы поддержки, с Ритой, кричащий на меня, с крепко сжатой челюстью и ненавистью в глазах. Еще сильнее поразила картинка того, как он выглядел за столом, когда просил прощения. Явно выраженная боль в его глазах и искреннее раскаяние. Боль, которая смешивалась с моей и искажала пространство вокруг. Каким-то шестым чувством я знала, что что-то вскоре изменится. Я лишь в глубине души молилась, чтобы эти изменения были к лучшему.

Уплывая в сон, я насильно заставляла себя не думать о плохом, и пыталась успокоить неистово бьющееся сердце. Оно как будто знало, предвкушало что-то, о чем я пока еще не имела ни малейшего представления.

Меня разбудил стук. Я приоткрыла глаза, дезориентированная после сна. В комнате была кромешная тьма, а в доме тихо. Значит, уже наступила глубокая ночь. Я бросила взгляд на будильник на прикроватной тумбочке. Три часа утра. И снова этот стук. А за ним еще. И снова.

Я замерла, испуганная, не знающая происхождения этого звука, пока мой сонный мозг, медленно выплывая из дымки, не осознал: стук в окно. Я медленно села. Вариантов было два: или ко мне стучится кто-то чужой и мне нужно бояться, или это… Нет, я даже не хотела надеяться.

Встав, я подошла к окну и отодвинула край шторы, чтобы выглянуть, но так, чтобы меня было не видно с той стороны. А потом это:

— Триша.

Адам. По другую сторону окна стоял он. Я раздвинула шторы и посмотрела на темную фигуру. Со стороны двора Скоттов падал рассеянный свет, и я не видела его лица, но фигуру Адама я узнала бы где и когда угодно.

— Триша, открой, пожалуйста, — услышала я приглушенную стеклом просьбу.

— Дура, дура, дура, — шептала я себе, пока открывала замок, а за ним и окно.

Адам, как всегда, быстро и ловко забрался ко мне в комнату, закрыв за собой окно. Он повернулся ко мне и посмотрел в глаза. Я молчала, ожидая, что он пришел сказать мне, а он так же молча рассматривал мое лицо.

Глава 24

Адам

Если бы в словаре напротив определения «самый конченный идиот мира» можно было поместить фотографию, там была бы моя. Зачем я сказал ей это? Почему снова решил обидеть? Я смотрел на то, как она все сильнее сжимается на своем стуле, и мой мир потемнел так, как будто в нем никогда больше не будет солнца. Словно его украли, потом вернули мне, но я, вместо того, чтобы бережно взять его в ладони, в очередной раз наступил на него грубой подошвой ботинка и втоптал в грязь.

Я должен был извиниться перед ней. Схватить в охапку, утащить в ее комнату и рассказать все, что она заслуживает узнать. Но вместо этого я извинился перед ее родителями и уехал. Куда? К Рите. Долбаный идиот, говорю же.

Едва открыв дверь, Рита обняла меня. Но не так, как раньше, а по-дружески. У нас был уговор, что мы расстаемся, но мы не перестали поддерживать связь. И я весь вечер переписывался с ней. Она жаловалась на то, какой скучный у нее Рождественский ужин, и как сильно ей хочется сбежать с него. Так что, когда я вышел из дома Триши, тут же набрал Риту и сообщил, что похищаю ее для прогулки.

Мы приехали на главную площадь города. Вокруг было привычно для этого дня тихо, все кафе и рестораны были уже закрыты, так что мы решили просто прогуляться. Заехав на заправку за горячим кофе и пончиками, мы припарковались и вышли из машины. Медленно шагая к скамейкам, расставленным по периметру площади, мы попивали кофе и обменивались последними новостями. И только присев, я рассказал ей о том, как сегодня обидел Тришу. Рита, как всегда, терпеливо выслушала, и только потом заговорила:

— А знаешь, Адам, я тебя ни в чем не виню. Ты справлялся с проблемой, как мог. Ты ведь не виноват, что отец налажал.

— Я виноват в том, как повел себя с ней. Рита, она всегда была в моей жизни, но я буквально вытолкал ее оттуда своим эгоистичным поведением. Я бы даже сказал эгоцентричным. Я настолько сосредоточился на себе и своих переживаниях, что ни разу не подумал о том, как ей может быть больно от моих поступков.

— Зачем ты приехал ко мне, Адам?

Я не знал, что ей ответить, потому что понятия не имел, что делаю со своей бывшей девушкой на скамейке в центре города. Наверное, мне нужен был кто-то, с кем я мог поговорить, не таясь. Кто знал о моих чувствах и той боли, что я пережил после ухода отца.

— Не знаю, — честно признался я. — Наверное, хотел извиниться.

И тут до меня дошло. Я действительно хотел извиниться. Рита всегда была терпеливой и понимающей девушкой, а я временами вел себя с ней, как последний подонок. Но она терпела грубость, несдержанность, раздражение и жесткость, которые я так щедро раздавал под конец наших отношений. Мне нужно было ее прощение, чтобы очистить свою совесть, и я мог двигаться дальше с чистым сердцем.

— За что? — спросила Рита, глядя на меня.

— Я не всегда был идеальным парнем.

— Никто из нас не идеален, Адам, и ты не можешь таким быть.

— Ты не должна меня сейчас выгораживать, — с ухмылкой заметил я. — Я был тем, кто обижал тебя.

— Когда любишь, многое готов стерпеть.

Мои брови сами собой приподнялись. Мы никогда не говорили о чувствах, зато часто и много предавались страсти.

— Ты любишь меня? — сдавленным шепотом спросил я.

— Любила, да. Что ты так на меня смотришь? Почему ты думаешь, что недостоин любви, Адам?

— Но я вел себя, как последняя сволочь. — У меня все еще не укладывалось в голове то, что Рита любила меня такого: сломленного, морально побитого, эгоцентричного мудака, который не видел дальше своего гнева.

— Ты вел себя так, как провоцировали обстоятельства. Но теперь с тобой практически все хорошо, и ты снова тот Адам, в которого я влюбилась.

— Ты сказала в прошедшем времени…

— Да. — Рита помолчала, глядя на городскую ратушу, а потом снова посмотрела на меня. — Я встретила кое-кого.

— О, — все, что я мог сказать на это. Мы переписывались несколько месяцев, но она ни разу об этом не упомянула.

— Его зовут Томас. У нас… не совсем все просто, но, надеюсь, скоро все наладится.

— А что усложняет вам отношения?

— Ты серьезно хочешь знать? — с лукавой улыбкой спросила Рита.

— Да, если спросил, то хочу.

— Ну, кроме того, что он старше меня на четырнадцать лет, он еще и мой преподаватель.

Я поперхнулся кофе, а Рита рассмеялась.

— Так и знала, что ты так отреагируешь.

— Преподаватель? — уточнил я, прокашлявшись.

— Да. Адам, да не смотри на меня так. Я тут с ужасом думаю о том, как расскажу обо всем родителям.

— У вас настолько все серьезно, что ты собираешься рассказать о нем маме и отчиму?

— Да. Ради меня Томас переходит со следующего семестра в другой университет.

— Ого. Быстро вы. Всего какая-то пара месяцев, а у тебя уже все так…

— Я беременна, Адам.

— Твою мать… — прохрипел я.

Рита не выглядела раскаявшейся, но и слишком счастливой тоже. Она была как будто погружена в свои мысли, и постоянно теребила шнурок на куртке. Я накрыл ее руку своей.

— Прости за такую реакцию. Но я правда не ожидал.

— Никто не ожидал. Даже мы с Томасом. И мы… Ну, всегда предохраняемся, но это как-то случилось.

— А какой срок, Рита?

Внезапно мой голос стал приглушенным и я боялся, что она скажет что-нибудь наподобие «Четыре месяца, и отец ты». Тогда это разрушило бы все. Само собой, я бы не бросил ее и женился, потому что дети — это ответственность. Но мне сразу вспомнились слова отца о том, как они с мамой поженились, и во рту появилась горечь, а сердце перестало биться в ожидании ответа.

— Восемь недель. — Я шумно выдохнул, и Рита рассмеялась. — Не волнуйся ты так, дурачок. Если бы ты был отцом, я бы сообщила тебе раньше. Это Томас. И мы хотим этого ребенка. Хотим семью и все, что этому сопутствует. Но для начала нужно рассказать это родителям и решить, как быть с учебой.

— Не вздумай бросать университет.

— С ума сошел? Я и так намучилась, пока ждала ответ оттуда, примут ли меня. Теперь я точно не сдамся на половине пути. Просто… — Она пожала плечами. — Надо придумать, где будет ребенок, пока я буду на занятиях.

Она говорила это с такой решительностью и блеском в глазах, что я невольно залюбовался ею. Рита всегда была красивой девушкой и, естественно, этого факта не изменили несколько месяцев, что мы не виделись. Но сейчас в ней появился какой-то свет, яркий и теплый. Неужели беременность делает такое с девушками? Или это любовь?

— Ладно, Ромео, тебе нужно поехать к своей Джульетте, — сказала Рита, вставая.

— Но сначала извиниться перед мамой. Я повел себя дерьмово.

— Она поймет и простит тебя, потому что ты ее сын.

— К Трише, наверное, лучше пойти утром, — сказал я по пути к машине.

— Вероятно, так будет лучше всего. Но именно утром. Пока она спит, то не думает об этом. Но как только проснется, она наверняка — как и всякая девушка — в первые полчаса бодрствования успеет накрутить себя так, что ты должен будешь еще месяц бегать за ней, как покорная собачонка, только бы она тебя выслушала. Не осложняй себе жизнь, Адам, думай, как девочка.

Мы рассмеялись, и этот смех был как очищение, как лекарство для моих потрепанных нервов. Я довез Риту до дома, мы обнялись и договорились, что она будет держать меня в курсе развития событий с ее профессором. Я взял с нее обещание, что она будет звонить или писать, если ей потребуется моя помощь или поддержка.

По дороге домой я думал о том, как в каком-то фильме видел, как герой, побывав в шкуре женщины, понял, как сильно обижал своих любовниц. Он съездил к каждой из них и принес извинения. Бред, казалось бы, но это принесло ему облегчение. Сейчас я чувствовал себя так же. Благодаря доктору Уилкинс я понял, насколько важно получить прощение и признать вину за свои поступки. Черта с два я стану святошей или буду извиняться перед парнями, которым устроил кулачные встречи, но некоторые люди — самые близкие мне — точно заслуживали слов извинений. И первым — и, наверное, самым главным человеком в этом списке — была моя мама.

Как только я вошел в дом, она бросилась мне навстречу и повисла на моей шее. Рыдания мамы разрывали мне сердце, не давая вдохнуть. Мы присели в гостиной, и я извинился. Сказал, что повел себя, как идиот, потому что приревновал Тришу к этому ее новому парню.

— Адам, ты влюблен в нее, и это старая новость, — сказала мама, выслушав меня. — Ты должен наконец признаться в этом ей и себе. Сынок, вы же оба страдаете. Я наблюдала за вами за праздничным столом. Вы как будто умираете изнутри, глядя друг на друга. Сходи к ней, поговори. Если ее чувства взаимны, она простит тебя.

— Завтра, мам. Я сделаю это завтра. А теперь давай спать.

Нужно ли говорить, что я глаз не сомкнул? Метался по комнате, как заведенный. У меня из головы все не шли слова Риты о том, что девушки могут додумать то, чего нет. Мне нельзя было оставлять Трише время на размышления, иначе я рисковал никогда ее больше не вернуть, никогда не сделать своей. А она моя, и всегда была. Ну что поделаешь, если я такой непроходимый тупица, что не позволял себе даже думать об этом?

Я несколько раз бросал взгляд на ее окно, в котором горел мягкий свет ночника. Через шторы этот свет было практически не видно, но я уж точно знал, как выглядит окно Триши, когда в спальне не горит свет. В два часа ночи я накинул толстовку и подошел к окну, даже отодвинул задвижку, но так и не решился открыть. Я подумал, что не хотел будить Тришу и вполне могу дождаться утра. Я разделся, лег в кровать, укрылся и пролежал так час. Потом внезапно вспомнил, что не запер окно. Встал, зачем-то оделся снова, обулся, подошел к окну, но на этот раз, как только пальцы коснулись ручки, я не давал себе времени на раздумья. Решительно толкнув его вверх, я выбрался наружу. На улице было чертовски холодно, но вряд ли бы меня это остановило. Я быстро и по возможности максимально тихо закрыл окно и пошел к дому Триши.

Я был спокойным и решительным ровно до того момента, когда встал напротив нее. Мой взгляд блуждал по голым ногам, выше к округлым бедрам, едва прикрытым длинной кофтой, в которую она куталась. Тонкие пальцы сжимали вязаное полотно, как будто оно было единственным, что не давало ей рассыпаться на мелкие кусочки. У Триши были заплаканные глаза, а в них читалось бессилие.

«Она сдалась. Она отпустила нас» — безжалостно стучало в голове беспощадное сообщение. Я бы, наверное, должен был уйти, но не мог. Я стоял и жадно впитывал взглядом каждую любимую черту, каждый жест, каждый вздох. Плевать на обреченность во взгляде. Она должна знать, что я сожалею и что…

— Я люблю тебя, — вырвалось из меня неконтролируемо. Триша вздрогнула и до этого опущенный взгляд метнулся к моему лицу. Я сделал шаг к ней. — Я люблю тебя, Триш. — Она отшатнулась, как от пощечины, и это принесло боль. В моей фантазии она бежала мне навстречу, а не наоборот. Триша все еще молчала. — Скажи что-нибудь, — на выдохе попросил я.

Она жадно рассматривала мое лицо, как будто искала ответы на незаданные вопросы. Я понял, что взаимности мне ждать не стоило, а вот Триша нуждалась в объяснениях. Она слегка трусилась.

— Залезай под одеяло, здесь прохладно, — предложил я. Ее вопросительный взгляд сказал все за нее. — Я не уйду. Триш, даже если ты попросишь. Останусь, потому что должен многое сказать тебе.

— Хорошо, — наконец подала она голос, и это, черт возьми, была лучшая музыка для моих ушей. Божественная симфония, омывающая душу теплом и нежностью.

Триша забралась под одеяло, а я сел на край кровати, не позволяя себе ложиться рядом с ней, как раньше. Не сейчас, пока еще рано, но скоро я окажусь с ней под этим одеялом, даже если мне придется ради этого ползать на коленях и умолять об этом. Я слишком долго ждал этого, через чур много избегал неизбежное.

Я повернулся в сторону прикроватной тумбочки, поставил локти на колени, переплел пальцы вместе и начал рассказывать. Об отце, о матери, о своих чувствах, о Рите, о психологе, борьбе с гневом и болью. Триша периодически всхлипывала, но я просил ее не плакать. Я сам был на грани того, чтобы разрыдаться. Это был момент истины. Исповедь, если хотите. Но я знал — чувствовал — что Триша была самым главным человеком, которому я должен все рассказать без прикрас. Она должна была узнать меня нового. Не беззаботного Адама, с которым был комфортно бегать на пляж и играть в пинбол, а настоящего меня, с болью, неудачами и разбитым вдребезги сердцем. Я хотел, чтобы она узнала, чтобы прочувствовала меня. Но больше всего я хотел, чтобы она меня не оттолкнула, а наоборот, притянула к себе и позволила быть рядом.

— Почему ты не пришел ко мне? — спросила она, когда я закончил. Теперь Триша сидела, облокотившись об изголовье кровати, и обнимала колени.

— Потому что действовал на инстинктах. С самого начала не пришел, потому что мне нужнобыло свалить подальше от дома, а ты живешь совсем рядом. Потом решил, что если я ни к кому привязываться не буду, то так мне будет легче жить, потому что никогда предательство любимого человека не оставит на мне шрамов так, как на маме. А потом это просто превратилось в мое обычное поведение. — Я повернулся к Трише и положил руки поверх ее. — Прости меня. Я готов умолять тебя о прощении, ползать на коленях. Я столько дров наломал, что теперь с трудом понимаю, как все это можно починить или собрать воедино. Но я не могу без тебя. Я осознал, что, вытолкав тебя из своей жизни, я лишь усугубил свое состояние. Мне стало во стократ хуже, когда я не позволял тебе быть рядом. Я сходил с ума, видя, как парни кружат вокруг тебя. А эти придурки из моей команды еще и подливали масла в огонь. Чтобы позлить меня, они постоянно обсуждали тебя и пытались подкатить к тебе. Джо с Брайаном за это поплатились.

— За что ты избил Джо? Он меня не насиловал, я пошла с ним добровольно.

— Этот мудак должен был отвезти тебя домой и пригласить сначала на свидание, а не пользоваться пьяной девушкой, — стиснув зубы, прорычал я. Во мне снова закипала ярость, которую я, похоже, недостаточно хорошо преодолел.

— Я сама этого хотела, — тихо отозвалась она.

— Ты не соображала, что творила, Триш, ты была пьяна.

— Господи, зачем я это сделала? — внезапно произнесла она, и расплакалась. Я притянул ее в свои объятия и крепко прижал к себе. — Я так об этом пожалела, Адам. Я не хотела…

— Т-с-с, все уже сделано, не сожалей, — тихо сказал я, а сам пытался разжать челюсти и не стискивать Тришу слишком сильно, чтобы не причинить боль. Обида и ревность буквально пожирали мою душу.

— Ты правда любишь меня? — неожиданно спросила она, и подняла заплаканные глаза.

Наши лица были так близко, что мне достаточно было бы слегка наклониться, чтобы коснуться этих сладких губ. Я до сих пор помнил их вкус и мягкость, их податливость и головокружительный эффект от нашего поцелуя.

— Правда, — ответил я. — Правда, малышка. Моя малышка, — шепотом добавил я.

А потом я заключил ее лицо в свои ладони и, глядя в расширившиеся глаза, покрывал поцелуями ее лицо, минуя губы. Она должна была сама захотеть этого поцелуя. Мне нужно было только набраться терпения и подождать, пока Триша проявит инициативу. И она не разочаровала. Моя малышка. Теперь уже точно моя.

Глава 25

Каждый оставленный на лице поцелуй все сильнее кружил голову. Сердце громыхало так сильно, что я думала, не слышит ли этого Адам. Мои руки тряслись, когда я потянулась к его плечам, давая понять, что приветствую эту близость, что мечтаю о ней. Мои губы зудели от желания соприкоснуться с ним, почувствовать тепло и нежность, его желание. Адам понял все без слов. Он мягко уложил меня на кровать, нависнув сверху. Посмотрев мне в глаза, он сказал хриплым шепотом:

— Ты моя. И я никуда тебя больше не отпущу. Прости меня, малышка, я так облажался.

Он всматривался в мое лицо, выискивая ответ на свое извинение, а я едва могла пошевелить языком.

— Боже, пожалуйста, Триша, не молчи.

— Я прощаю, — ответила так же тихо. — Я тоже люблю тебя, Адам.

И тогда это случилось: жадные рты столкнулись, поглощая друг друга, вкусы смешались, вздохи перепутались. Мы целовались, словно впервые. Но еще никогда наш поцелуй не приносил мне столько счастья. Осознание того, что мои чувства взаимны, дарило новые ощущения от нашей близости. Между поцелуями Адам шептал, что я принадлежу ему, и всегда была его. Он просил прощения, умолял целовать его и больше никогда не сдаваться. Обещал, что вместе мы пройдем все преграды, которые встанут у нас на пути, и я соглашалась.

Губы Адама пропутешествовали по моей шее ниже к груди, и сердце сошло с ума от количества счастья, переполнявшего его. Оно словно увеличилось в размерах и теперь едва помещалось в грудной клетке. Он рядом! Он наконец был со мной.

Адам быстро сбросил обувь и теперь лежал сверху на мне, перекрывая кислород своими нежными, но настойчивыми поцелуями. Он развел в стороны полы моего кардигана и уставился на обнаженную грудь.

— Боже, я так давно мечтал об этом, — простонал он, склоняясь.

Как только его губы коснулись нежной кожи, она покрылась мурашками. Адам не пропускал ни одного миллиметра, проводя языком по груди. Его губы сомкнулись на моем соске, когда рука потянула за второй, и я выгнулась дугой. Это было то, что мне нужно: наше единение, которое стирало все прошлое и заставлял сосредоточиться на том, что происходило здесь и сейчас. Адам терзал мои соски, пока не насытился ими, а потом двинулся ниже.

Отбросив одеяло, он провел пальцами у меня между ног, где влага уже пропитала простые хлопковые трусики. Я задрожала сильнее, но не от прохлады в комнате. Мне наоборот было слишком жарко, слишком много ощущений. Особенно когда Адам, медленно стянув трусики, провел языком по средоточию моего удовольствия. Из меня непроизвольно вырвался стон. Адам приподнял голову и с улыбкой сказал:

— Не думаю, что мы хотим разбудить твоих родителей, детка, так что тебе придется вести себя тихо.

— Хорошо, — выдохнула я, а потом приподняла соседнюю подушку и уткнулась в нее лицом, потому что сдерживать стоны удовольствия было мне не под силу. Я слишком долго ждала этого, чтобы у меня была возможность удержать в себе все эмоции, которые дарил его язык и пальцы.

Я была уже на грани, когда Адам встал с кровати.

— Ты куда? — взволнованно спросила я.

— Мне нужно раздеться, — с улыбкой ответил он. — Теперь я точно никуда не уйду.

Адам раздевался, а я разглядывала каждый кусочек обнаженной кожи, который открывался моему взору. Он в ответ смотрел на мое обнаженное тело, распластавшееся на кровати в ожидании того, что он будет делать дальше. Как только Адам стянул боксеры и я увидела то, что под ними скрывается, то поняла всех этих девчонок, которые вешались на него. У меня во рту собралась слюна от желания облизать его тело полностью. Когда-то нескладный подросток начал превращаться в мужчину. Все эти мышцы, идеально сложенная фигура, над которой Адам много трудился, сводили с ума.

Я присела на кровати и потянулась к нему, но Адам покачал головой.

— Не сегодня, маленькая. В другой раз.

— Но я хочу, — плаксиво протянула я.

— В другой раз, — терпеливо повторил он, снова укладывая меня на кровать и ложась сверху. — Сегодня я хочу насладиться тобой, попробовать тебя.

— Но я тоже хочу тебя попробовать, — не унималась я, вызывая новую улыбку на красивом лице Адама.

— В другой. Раз. — Четко произнес он, снова поцеловав меня.

Когда губы уже онемели от его нападок, Адам сел на колени, быстро разорвал пакетик фольги и раскатал презерватив по своему идеальному члену. Я неотрывно следила за его движениями, и волновалась о том, как все будет. Внезапно накатил страх, что Адаму не понравится секс со мной. У него уже было много опыта, а у меня один, и тот я почти не помню. Видимо, Адам увидел что-то в моем взгляде, потому что когда снова опустился сверху, погладил по щеке и сказал:

— Ты идеальная.

Тихий шепот, нежные поцелуи и ласковые прикосновения расслабили меня и я перестала волноваться.

— Готова? — спросил он, устраиваясь у моего входа. Я кивнула.

Как только Адам начал входить в меня, мы оба негромко застонали. Наше дыхание смешалось с тихими всхлипами, которые вылетели из моего рта, когда он полностью погрузился в меня. Это было ни с чем не сравнимое ощущение наполненности, безусловной любви и взрыва эмоций. Хотелось одновременно плакать и смеяться, потому что именно так чувствует себя человек, когда сбывается все то, о чем он мечтал.

— Боже, Триша, — прошептал он, упершись лбом в мое плечо. — Черт, милая.

Он начал двигаться. Медленно, тягуче, как будто пытался подстроиться под меня, а я ловила ртом каждый его выдох, каждое нежное слово, каждый стон. Я сходила с ума от желания кричать от удовольствия, которое он дарил мне. Чувство наполненности и эйфории, стремительно разливавшиеся по моему телу, заставляли воспарить к небесам и кружить там, пока окончательно не потеряюсь в ощущениях.

Когда жар окутал все мое тело, а ноги начали подрагивать, я испугалась, что не вынесу этих ощущений. Мои глаза расширились, когда я посмотрела на Адама. Его взгляд был наполнен вожделением, страстью, любовью. Зрачки стали полностью черными. Из-под полуопущенных век он всматривался в мое лицо, а я — в его.

— Адам, я… О, боже… Это… Адам! — негромко выкрикнула я, когда меня накрыл оргазм такой силы, что мир накренился.

Адам своими губами собрал каждый вскрик, стон, всхлип. Он жадно пил мои эмоции, пока мое тело содрогалось в конвульсиях. Адам замедлился, давая мне возможность прийти в себя после пережитого опыта. Когда я открыла глаза, он с восхищением смотрел на меня.

— Такая красивая, — сказал он, не отводя взгляда, и понемногу ускоряясь. — Идеальная. Невероятная. Детка, мне нужно быстрее.

— Не сдерживайся, — прошептала я, блуждая руками по его плечам и царапая их. — Никогда со мной не сдерживайся.

Адам начал двигаться быстрее и резче, останавливая мое дыхание. Из меня вырывались бессвязные слова и странные звуки, когда наши тела начали сталкиваться в сумасшедшем ритме. Мне очень сильно нравилось, когда Адам был нежен с мной, но его несдержанность и необузданный порыв — это был новый уровень ощущений. В какой-то момент я почувствовала, как на меня снова накатывает волна удовольствия. Жар, бегущий по позвоночнику и то, как сжались мои внутренние мышцы в предвкушении, а в глазах потемнело, подсказало мне, что я в преддверии еще одного оргазма.

Адам приподнялся на локтях и коснулся пальцами чувствительного места у меня между ног, обостряя ощущения. Через пару минут у меня перед глазами заплясали точки, когда меня настиг еще один оргазм. Ощущение было такое, словно вокруг меня взрываются фейерверки. Спустя пару толчков Адам последовал за мной, промычав мое имя мне в шею. Он дрожал и двигался теперь намного медленнее, и я ощущала каждую его эмоцию своими телом и душой.

Когда наше дыхание выровнялось, Адам вышел из меня, снял презерватив и бросил его под кровать.

— Я потом выброшу, — прошептал он, отвечая на мой недоуменный взгляд. Укрыв нас одеялом, он лег рядом, притягивая меня в свои объятия. Я положила голову ему на грудь, но мы ни на секунду не отрывали взгляда друг от друга. Адам заправил волосы мне за ухо. — Я люблю тебя, — сказал он.

— И я люблю тебя.

— Ты простишь меня?

— Уже простила.

— Триша, я такой идиот, — с болью в голосе прошептал Адам.

— Я знаю, — с улыбкой отозвалась я.

— Теперь я никуда тебя не отпущу.

— Я не хочу никуда уходить.

— Ну да, особенно учитывая то, что мы в твоей комнате.

Я шлепнула Адама по животу, и он рассмеялся. Пока мы лежали, я наконец беспрепятственно позволяла себе касаться его горячей кожи, обводя пальцами рельеф твердых мышц. Мне было нужно это, потому что я все никак до конца не могла поверить, что он рядом. Я каждую секунду нуждалась в доказательствах.

— Я заметила у тебя татуировку там внизу. Я ее никогда не видела.

— Это потому что ты не заглядывала ко мне в трусы с того момента, когда нам было по два года.

— И то правда, — с улыбкой согласилась я. — Что она означает?

— Доверие. Я сделал ее, когда отец ушел от матери. Мне тогда казалось, что если этот знак будет на моем теле, я заново научусь доверять людям. А оказывается, мне нужна была помощь психолога для того, чтобы вернуть себе хоть грамм наивности, которая была раньше.

— Адам, можно я задам тебе вопрос?

— Что угодно, малышка.

— Почему ты не доверял мне? Я уже поняла, почему ты пошел сразу к Рите и все такое. Но ты ведь знал, что можешь поговорить со мной в любой момент.

— Триш, сейчас я думаю, что если бы я тогда пришел к тебе, случилось бы одно из двух. Или я бы терзал твое тело, как поступил с телом Риты, вымещая злость в постели. И ты была к такому не готова. — Мое тело сковало от мыслей о том, что Адам мог делать с Ритой. — Или все было бы лучше, чем оно было на самом деле. Но я не мог так рисковать. Я бы мог сломить тебя своим напором и жестокостью. Но в моих мыслях ты всегда была островком спокойствия, света. Моей тихой гаванью. И я не мог себе представить, что поведу себя так жестко с тобой.

— Может, мне нравится жестко, — робко прошептала я, разглядывая его грудь.

Адам поднял мое лицо за подбородок так, чтобы я посмотрела на него. Я ожидала увидеть осуждение в его взгляде, но там плясали смешинки.

— А это нам предстоит выяснить. Но не сегодня. Уже светает, давай спать.

— Ты останешься?

— Я теперь никуда не уйду, сказал же. Гаси лампу, малышка.

Бабочки в моем животе счастливо взвизгнули и начали взбивать свои крохотные подушки, готовясь вместе со мной уснуть в объятиях любимого парня.

— Какого черта?

Я резко проснулась от грозного голоса отца. Я не сразу сообразила, на что он мог с самого утра разозлиться, но тут рядом со мной зашевелилось горячее тело, и память молниеносно вернулась ко мне. Я боялась слишком откровенно радоваться тому, что Адам и правда остался со мной, чтобы еще больше не гневить отца.

— Доброе утро, папа, — прохрипела я, открывая один глаз. Ой-ой, таким я видела его крайне редко. Папа в принципе не был подвержен гневу, но теперь он отчетливо проступил на его лице.

— Адам! — рявкнул папа, испепеляя взглядом мирно сопящего Скотта.

От резкого звука Адам подскочил с постели, но потом осознал, что он голый, и быстро прикрыл руками причинное место.

— Мистер Милтон… Э-э… Доброе утро?

Адам покраснел до самых кончиков ушей. Я сжала губы и натянула одеяло до самых глаз, чтобы скрыть улыбку и заглушить смех. Ситуация и правда была забавная. И как бы мне не было страшно от гнева папы, все это меня забавляло.

— Как я должен это понимать? — строго спросил папа.

— Как то, что я люблю вашу дочь.

Мое сердце стало еще больше. Оно как будто могло вместить в себя целый мир.

— Одевайся и на выход, — практически не меняя тона, сказал папа, и направился к выходу из комнаты. Взявшись за ручку двери, он добавил: — Через дверь. Хотя бы раз.

Как только за папой закрылась дверь, Адам стянул с моего лица одеяло и с улыбкой сжал мои бока.

— Смешно тебе, негодяйка? Я тут краснею перед твоим отцом, а ты хихикаешь?

Он начал щекотать меня, и мое хихиканье переросло в полноценный смех. Я уворачивалась и умоляла прекратить. В какой-то момент руки Адама перекочевали на мою грудь, а губы с языком прошлись по шее, вырывая из меня тихий сладостный стон.

— Не могу поверить, что ты моя. Наконец моя. И все так правильно, — шептал он между поцелуями, пока его руки исследовали мою грудь.

Я выгнулась подставляя свое тело под его ласки. Почувствовав бедром его твердость, я опустила руку и прошлась по всей длине бархатистой кожи, и Адам задышал чаще.

— Девочка моя, ты меня убиваешь, — простонал он мне в шею, и я сжала сильнее, а Адам толкнулся навстречу.

— Адам! На выход! — рявкнул папа через дверь, и мы замерли.

В комнате как будто снизилась температура градусов на десять. Адам уткнулся лбом мне в ключицу и разочарованно простонал.

— Тебе нужно идти.

— Я вернусь, — сказал он, целуя меня в губы.

— Я не чистила зубы еще. — Я попыталась отвернуться, но Адам сжал мои щеки и заставил смотреть прямо на него.

— Я хочу тебя всю, даже с не чищенными зубами, — пробормотал он мне в губы. — Но мне и правда пора, иначе Брэд снова зайдет и увидит мою голую задницу.

Адам встал, быстро оделся, подарил мне еще один томительный поцелуй, и направился к окну.

— Думаю, сегодня тебе все же лучше выйти через дверь, — сказала я.

Адам остановился и потер затылок.

— Это будет прогулка не по Аллее позора, а на эшафот, — признал Адам, подмигнул мне и вышел из комнаты.

Я откинулась назад на подушки, снова натянула одеяло так, что остались видны лишь мои глаза, чтобы скрыть широкую улыбку, которая с самого пробуждения не покидала мое лицо. Я боялась радоваться слишком громко, чтобы не спугнуть счастье, поселившееся в моем сердце. Как будто, если я озвучу вслух то, что у меня на сердце, то проснусь ото сна, а мир останется все таким же серым и унылым без него.

Эпилог

— Адам! — послышался гневный голос отца.

— О, господи, пап, ну сколько можно? — простонала я, переворачиваясь на бок.

Адам приоткрыл глаза и помахал папе.

— Доброе утро, мистер Милтон.

Больше папа не пугал Адама, хотя каждый раз пытался. Теперь это стало доброй традицией: мы приезжали домой на каникулы, а по утрам папа периодически стучал, потом входил в комнату и резко окликал Адама, заставляя одеваться и выходить из нашего дома. Первые раз десять это работало, но за четыре года это превратилось в своего рода ритуал, и так папа теперь звал Адама на рыбалку, помочь с чем-нибудь, или обсудить планы.

Папа стал для Адама другом и поддержкой. Когда мой — теперь уже — жених выбирал направление, папа сказал ему следовать за мечтой, так что теперь Адам готовится стать пластическим хирургом. А папа договорился для него о практике в одной из частных клиник Сан-Франциско, которой управлял его друг. Футболом Адам занимался, но теперь на любительском уровне, полностью сосредоточившись на учебе.

— На выход с вещами! — рявкнул папа с улыбкой.

— Черт. Уже? — потянувшись, спросил Адам.

— Триша, что валяемся? Ты тоже, вроде как, собиралась лететь с женихом, нет?

— Встаем-встаем, — проворчала я.

Папа вышел из комнаты, а Адам притянул меня в свои объятия.

— Хочу детей, — произнес он, целуя меня в висок.

— Что? — удивленно переспросила я.

— Да, хочу. Как только мы закончим университет, ты должна перестать принимать противозачаточные.

— Эй, а как же моя карьера?

— Триша… — Адам пытался казаться грозным.

— Мы сто раз обсуждали это, Адам, и я от своей позиции не откажусь, понял? Сказала тебе: заканчиваем университет, пять лет на карьеру, а потом свадьба и дети.

— Ты карьеристка.

— Я реалистка, понял?

Адам начал целовать мою шею, и аргументы таяли. И так было каждый раз, когда Адаму снова взбредет в голову, что он может меня потерять, и дети — единственный способ удержать меня рядом. Снится ему там что-то такое, что ли? Но если все заканчивается таким страстным сексом, которым он пытается поменять мое мнение, я согласна спорить с ним до конца жизни.

— Я люблю тебя, — прошептал Адам, проникая в меня.

— Я люблю тебя, — повторила я за ним, выгибая спину и приподнимая бедра навстречу его толчкам.

Это наш рай, наш маленький островок счастья.

— Адам! На выход! — прозвучал за дверью раздраженный голос отца, и мы рассмеялись. С того нашего первого раза мало что поменялось. Да мы и не хотим, чтобы менялось.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог