Голубая змея [Екатерина Ткачева] (fb2) читать онлайн

Екатерина Ткачева Голубая змея

(Драма в трех действиях)

Действующие лица:

Москвичи:

Мания — 35 лет

Питер — 30 лет, швед

Кирилл –30 лет

Верунчик — 20 лет

Жители деревни:

Василий — 50 лет

Ольга, его жена — 45 лет

Заяц, их сын — 17 лет

Зинаида — 47 лет

Иван, ее сын — 20 лет

Света, его подруга — 18 лет

1-ая старушка

2-ая старушка

3-я старушка

Действие происходит в деревне Иваново, наши дни.

Действие первое

Ночь.

Сцена 1.

В темноте голос флейты. Нет, не мелодия, а отдельные протяжные звуки, будто какие-то невыразимые иначе слова. Сцена освещается медленно: это деревенское поле, кусты, лес, деревянный купол церкви, унылые, едва различимые, дома вдали, над одним из которых горит фонарь… Парень с флейтой — учится играть, но пока получается только жить: хриплые пронзительные слова — и никакой музыки.

Вдруг бесшумно и быстро к полю приближается женщина. Это М а н и я. Она одета в современное вечернее платье, туфли на высоком каблуке, локоны на ее голове голубые, черные и зеленые, в руках живая змея и небольшая коробка-домик. Парень, не успев ничего понять и разглядеть, скрылся за кустами. Женщина уверенно идет по траве и озирается, за ней выбегает сначала П и т е р, а потом К и р и л л и В е р у н ч и к.

ПИТЕР. Мания!

МАНИЯ. Оставьте меня в покое. Я слышу музыку.

ПИТЕР Мания!.. Всегда она увлекается. Сумасшедшая женщина.

ВЕРУНЧИК. Так мы неизвестно куда заберемся. Ну вот! Какое-то поле! Пойдемте назад, в машину!

КИРИЛЛ. Верунчик, посмотри, какие звезды! Когда мы еще попадем в такое место?

ВЕРУНЧИК. Надеюсь, никогда. Мания! Ну куда вы, а? Давно уже нет никакой музыки — и не было — это птица кричала.

МАНИЯ. Девушка, вы можете помолчать? (Садится на траву.) Я устала.

ВЕРУНЧИК (обиженно). Вообще-то меня зовут Вера. (Молчит.)

Пауза.

МАНИЯ. Распугали мы всю музыку. Где-то играло.

ПИТЕР. Мания, зачет ты сидишь на траве? Тут сыро.

МАНИЯ. Не надо меня трогать.

ПИТЕР. Опять…

КИРИЛЛ. Смотри-ка, Питер, похоже на деревню. Вон те сараи.

ПИТЕР. Не знаю. Не думаю, что тут живут люди.

ВЕРУНЧИК. Куда мы только заехали!

КИРИЛЛ. Живут. Видишь, там церковь. И фонарь горит. Это хорошо. Можно пойти узнать, что за место.

ВЕРУНЧИК. Вот еще! Среди ночи идти узнавать! А они выскочат с дубинами. Очень здорово. Я домой хочу.

КИРИЛЛ. Малыш, не поедем же мы на сломанной машине.

ВЕРУНЧИК. Поедем. Я не буду здесь торчать. Чините вашу тачку.

КИРИЛЛ. Мы не умеем.

ВЕРУНЧИК. Ну вот! Вот еще, вот! Совсем! Мне ванну надо принять, голову помыть, расслабиться… Мне, может, маникюр надо сделать! У меня все тело затекло.

КИРИЛЛ. Тело вылечим.

ВЕРУНЧИК. Противные! Я с вами не дружу. А с тобой, Кирюша, особенно.

ПИТЕР (подходит к Мании, которая сидит на траве поодаль). Ты простудишься.

МАНИЯ. Питер, иди к черту.

ПИТЕР. Давай я подстелю что-нибудь.

МАНИЯ. У меня змея, Питер. Не зли ее.

ПИТЕР. Я не боюсь твоей змеи, Мания.

МАНИЯ. Зря.

ПИТЕР. Стала бы ты ее носить, если б она была опасна! Я не боюсь твоей змеи, Мания.

МАНИЯ. Знаю. Ты боишься меня.

ПИТЕР. Я просто не понимаю, как женщина может все время держать змею.

ВЕРУНЧИК. Я тоже не понимаю, если честно.

МАНИЯ. Это моя подружка. Любимая. Единственная.

ПИТЕР. У женщины отвращение, омерзение должно быть к змее.

МАНИЯ. Советую тебе выбирать слова. Она может рассердиться. Правда?

КИРИЛЛ. Только не начинайте базарить.

ПИТЕР. Нет, я действительно не понимаю! Мне нравится женщина, что же? Я должен терпеть эту тварь у нее на руках? Меня тошнит. Я хочу общаться с тобой, а не с этой гадюкой.

МАНИЯ. Мало ли, кто чего хочет. (Пускает змею на траву.)

ВЕРУНЧИК. Ай! (Отбегает.)

ПИТЕР. Мания, я прошу тебя наконец! Ведь это глупо! Ты женщина!..

МАНИЯ. Тебе ли в этом сомневаться?

ПИТЕР. Кто для тебя важнее, я или она?

МАНИЯ. Конечно, она.

ПИТЕР. Ах так… (Хватает змею.) Все!

МАНИЯ. Что все? Положи ее на место.

ПИТЕР. Нет!

МАНИЯ. Отдай мне змею.

ПИТЕР. Нет!

МАНИЯ. Сейчас же отпусти ее!

ПИТЕР. Нет! Я ее… отпущу на волю.

МАНИЯ. Попробуй. Кажется, не ты мне ее покупал!

ПИТЕР. Еще не хватало! Хорош подарочек!

МАНИЯ. Это моя змея. Моя!

ПИТЕР. Была твоя — будет ничья! Я тебе такую же куплю, только игрушечную!

Бежит. Скрывается за кустами. Мания пробует догнать, но ей неудобно на каблуках, она спотыкается, и все же идет дальше.

МАНИЯ. Это моя змея, Питер! Отдай, слышишь!

ВЕРУНЧИК. Вот психи! Самое время драться за змею. И далась ей эта кобра! Кто она вообще такая?

КИРИЛЛ (пожимает плечами). Подруга моего друга.

ВЕРУНЧИК. А почему Мания, а не Маня или Мария?

КИРИЛЛ. Не знаю, Верунчик. Напридумывала она себе чего-то.

ВЕРУНЧИК. Ну почему все-таки Мания? Я хочу знать!

КИРИЛЛ. Не все ли равно? (Пытается ее обнять.)

ВЕРУНЧИК. Да не лезь ты. Завез неизвестно куда, еще и пристает! Выбрал место.

КИРИЛЛ. А тебе здесь не нравится? Трава под открытым небом… Романтика! Я вообще не помню, когда в последний раз был с девушкой на природе, — да и был ли? Если только в детстве…

ВЕРУНЧИК. Кирюша, ты хрюша! Я сказала, не хочу.

КИРИЛЛ. Верунчик, что такое? Поцелуемся?

ВЕРУНЧИК. Объясни сначала, что происходит? Почему мы тут застряли и никуда не двигаемся?

КИРИЛЛ. Потому что пятизвездочных отелей поблизости не наблюдается. Увы!

ВЕРУНЧИК. Я так не согласна! Ты обещал веселое путешествие в неизвестный, неоткрытый город, как его?.. «Буль-буль-карасик!» Обещал?

КИРИЛЛ. Обещал!

ВЕРУНЧИК. Говорил: «Я знаю, где он! Только приблизительно! Я его разыщу и подарю Верунчику!» Было?

КИРИЛЛ. Да! Может быть, мы уже в двух шагах от него! Расслабься.

ВЕРУНЧИК. В каких еще шагах, если такого города вообще нет? Это же шутка! Сказка!

КИРИЛЛ. Ну нет, так другое что-нибудь есть, какая нам разница? Я привык ни в чем себе не отказывать. Стукнуло мне поехать путешествовать на машине — я и поехал. А в любом путешествии без приключений не обойтись.

ВЕРУНЧИК. Я бы предпочла приключение в каком-нибудь уютном ресторанчике или гостинице, как вчера, а не в этой глуши. Пойдем на дорогу, поймаем такси.

КИРИЛЛ. Малыш, тут машины не ходят даже в день космонавтики! А ты говоришь среди ночи…

ВЕРУНЧИК. Ну вот еще! Сострил! Прямо повезло! А до большой дороги если?

КИРИЛЛ. Километров восемь.

ВЕРУНЧИК. Ну все! Застряли! Зачем нам нужно было сворачивать в эти дебри?!

КИРИЛЛ. Затем, что я так захотел. И не спорь, малыш. Нечего было ехать, если собиралась хныкать.

ВЕРУНЧИК. Вот тебе и «Буль-буль-карасик»! Мужчины, называется! Положись на вас! Если бы я знала, что так получится, ни за что бы не поехала. Я люблю комфорт.

КИРИЛЛ. Когда это ты научилась?

ВЕРУНЧИК. И не училась вовсе, а всегда умела. Я для того поехала, чтобы… сидеть в шикарной машине, смотреть новые места, ночевать в дорогих номерах, кушать вкусненько, разные там экзотические блюда… Да, я этого не скрываю, что тут такого? Мне дома торчать надоело с предками. А ты, Кирюшенька, меня разочаровываешь.

КИРИЛЛ. Ну, не надувай губки, не надо. Эту ночь мы как-нибудь переживем. Я думаю, мы ее хорошо переживем, а ты как думаешь, малыш? (Хочет обнять Веру.)

ВЕРУНЧИК. А вот и не буду! Не заслуживаешь, чтобы тебя обнимали! Пусти! Я не хочу, не хочу!

КИРИЛЛ. Ч-ч-ч!

Закрывает ей рот поцелуем, Верунчик недовольно вырывается. И вдруг что-то произошло с Кириллом, словно какая-то сила оттолкнула его от Веры и отбросила от кустов, он упал, больше от неожиданности, Вера вскрикнула.

ВЕРУНЧИК. Что с тобой? (Подбежала к нему.)

КИРИЛЛ (испуганно, не поднимаясь). Ты чего?! Ты как это?!

ВЕРУНЧИК. Что?

КИРИЛЛ. Чем это ты?..

ВЕРУНЧИК. Что?!

КИРИЛЛ. Или это не ты?

ВЕРУНЧИК. Не я…

КИРИЛЛ. А кто?.. (К кустам.) Питер, это ты там развлекаешься?! Кончай свои шуточки!

ВЕРУНЧИК. А что случилось-то?

КИРИЛЛ. В бок кто-то ткнул… Не рукой, а чем-то. Палкой, наверное.

ВЕРУНЧИК. О господи.

КИРИЛЛ. Питер, выходи, хорош дурака валять! Смотри, кусты шевелятся. Загляни туда.

ВЕРУНЧИК. Ты что, я боюсь! Вдруг там не он.

КИРИЛЛ. Ну а кто, Маня эта безумная?

ВЕРУНЧИК. Не знаю. Ты вставай лучше.

КИРИЛЛ. Больно… Все из-за тебя!

ВЕРУНЧИК. Да я при чем?

КИРИЛЛ. Нечего было причитать. Питер!! Дамский угодник! Хватит в прятки играть! Позови его.

ВЕРУНЧИК. Мне страшно. Зачем я только поехала?

КИРИЛЛ. Не хнычь, уедем скоро. (Поднимается, идет к кустам.)

ВЕРУНЧИК. Кирюшенька, не надо!

КИРИЛЛ. Странно… (Осматривает кусты.) Вроде и нет никого. Хотя в темноте ничего не разберешь. (Зовет.) Питер!!!

ПИТЕР (издалека). Ау!

КИРИЛЛ. Где ты там?! Давай сюда!!

ПИТЕР. Иду-у!!

ВЕРУНЧИК. Значит, это не он был… Мания, значит… Или еще кто-то. Кошмар.

КИРИЛЛ. Маня с тобо-ой?!

ПИТЕР. Не-ет!

КИРИЛЛ. Поищи ее! В машине посмотри!

ПИТЕР. Ладно! (Слышно, как он зовет). Мания! Мания!

ВЕРУНЧИК. Страшно.

КИРИЛ. Ничего, Верунчик. Маня-а-а!! Не могу я ее Манией называть, язык не поворачивается. Маня-а-а!! Нет, не получается Мания. Детский сад какой-то.

ВЕРУНЧИК. У моей бабушки коза Маня была, хи-хи!

КИРИЛЛ. Маня-а-а!!!

ВЕРУНЧИК. Не отзывается. Да что же это такое!

КИРИЛЛ. Ма-а-ань!!!

ВЕРУНЧИК. Не кричи, Кирюша! Еще выйдет из леса медведь-воевода про наши душеньки. Или деревенские собак спустят. Мы их наверное перебудили давно.

КИРИЛЛ. Ма-аня-а! Ма-ани-и-я-а-а!

ВЕРУНЧИК. То ли она глухая, то ли сумасшедшая, то ли издевается над нами, то ли с ней что-то случилось! Меня сейчас инфаркт схватит. Ай!

КИРИЛЛ. Это еще не инфаркт, это я тебя схватил. Нечего на себя страху нагонять.

Кусты зашевелились.

ВЕРУНЧИК. Ой, мамочки!

Спряталась за Кирилла, вышел Питер.

ПИТЕР. Вот он я. А где Мания? Я зову ее, зову…

КИРИЛЛ. Не выходила. Вроде она к машине пошла.

ПИТЕР. Я смотрел. Нет ее в машине.

Все испуганно переглядываются. Вдали раздается тоскливый голос флейты.

Сцена 2

Все тот же паренек сидит на ступенях церкви с флейтой. Вскоре перестает играть, прислушивается. Через некоторое время к церкви подходит Мания.

МАНИЯ. Это вы играли? (Парень кивает.) Поиграйте еще. (Садится на ступеньки. После легкого замешательства парень играет. Все так же неумело, неровно и жалобно. Мания вдруг встает.) Неужели?! (Всматривается в траву, шепотом.) Играйте-играйте! (Шарит рукой в траве и достает змею.) Вот она! Спасибо вам! Огромное вам спасибо!

Целует змею. Парень замечает ее и отшатывается, перестает играть.

Не бойтесь. Она ручная. Потрогайте ее, хотите? (Парень нерешительно протягивает руку, дотрагивается до хвоста, отдергивает.) Какие же все нервные. Ну, вот я убираю ее, смотрите. Видите? Она пошла спать в свой домик. Смешные!.. Разве змей нужно бояться? Ну что вы все молчите? Скажите что-нибудь. (Парень берет флейту, играет жалобно, Мания смотрит в недоумени.и. Как вас зовут? Меня Мания. Ма-ни-я. А вас? (Парень молчит, опустил голову.) У вас какое-то горе? (Парень не шевелится.) Ну посмотрите на меня. Я обычно ни с кем не общаюсь, тем более, сама не знакомлюсь, но вы для меня сделали очень большое дело, я заплачу вам, хотите? (Достает деньги, протягивает парню, тот отводит ее руку.) Возьмите! Пожалуйста! За то, что вы играли! Возьмите! (Настойчиво протягивает деньги, тот мотает головой, мычит.) Вы… немой? (Опускает голову.) А… Вот оно что. (Молчит. Парень берет у нее коробку со змеей, заглядывает внутрь с любопытством, сует туда палец, улыбается, — и снова угрюмый, отдает змею.) Нравится? (Парень пожимает плечами.) Это моя подружка. Единственная. (Молчат.) А у тебя есть подружка? (Парень смущается, улыбается, пожимает плечами.) Давай я буду твоей подружкой? (Берет его руку.) Боишься? (Парень смотрит непонимающе, испуганно.) Как сердце стучит… Тук-тук, тук-тук, тук-тук… Эх ты. Заяц. Я тебя буду называть Заяц. И гладить. Приятно гладить зайца — он дрожит, думает, сейчас конец ему, глупышу, глаза зажмуривает, страшно. И чувствует тепло от руки. Как это так, понять не может, — сейчас убьют, а самому приятно? Так, Заяц? Подвигайся ближе, погрей меня. (Парень придвигается, Мания обнимает его, он тоже неловко пытается ее обнять, смущается, Мания хохочет. Вдали раздаются крики «Мания! Маня!» Мания хохочет еще громче.) Это я не над тобой, Заяц, не робей. Ищут меня, слышишь? Думают, меня в лесу волки съели или маньяки растерзали. Откуда им знать, что здесь водятся только зайцы. (Молчит.) Надоели они мне. Так хотела вырваться куда-нибудь подальше из Москвы, вот и поехала с ними. А тут Питер не отстает, прилип и все. Любовник мой, Питер, швед. Богатый. Идиот. Взял мою змею и выпустил. Если бы не ты, пропала бы змея. Наверное, на музыку выползла. Чудеса… Поищите меня теперь, покричите. А мы будем сидеть тихо-тихо. Затаимся…Как зайцы. А вы подергайтесь. Ненавижу их… Довольные, сытые, а в глазенках тревога, как бы все не рухнуло однажды в темном переулке. Верка, эта девчонка, жизни радуется… Счастлива, что мужика нашла богатого, красивую жизнь собирается строить. Ничего, скоро надоест, затрясется, как миленькая, что засосало, по-другому уже не умеет, а этот опротивел по самое некуда… Питер — печальный влюбленный, не пойму, действительно что ли, втюрился в меня? Солидный человек, не мальчишка, а ведет себя — просто смешно. Наших мужчин и то проще понять, чем этих… шведов. Хотя какой черт понес Кирилла в такую глушь — непостижимо. Неспроста ведь он сюда свернул… Впрочем, здесь хорошо. Да, Заяц? Можно в меня влюбиться, а? (Заяц кивает, смущается, робко дотрагивается до голубого локона, удивлен.) Свои, не парик. Нравится? (Заяц пожимает плечами, касается губами локона.) Пожалел?.. Тебе-то можно, Заяц, другим нельзя. (Заяц неожиданно берет флейту, играет тихо, нежно, печально.) Жалей, жалей. Легко вам нас пожалеть, это мы никого жалеть не умеем. Мы змеи — вы зайцы. А змея-то как встрепенулась, — ползает в своем домике. Неужели музыка так ее тревожит... (Заяц окончил играть, отложил флейту, снова придвинулся к Мании, разглядывает ее.) Не такая, как все, да? Необыкновенная… Не бойся… Мальчик. Зайчик. (Садится к нему на колени, гладит, тот вдруг встает, указывает испуганно на церковь, мычит.) Ну что ты, глупыш? Звереныш-зайчоныш… Церковь? Это ничего, церкви все равно, она деревянная. (Заяц делает какие-то знаки, Мания не понимает.) Церковь… Тут повенчаться можно, Заяц. Хочешь? Никто не будет знать, только мы с тобой. С тобой можно. Ты на флейте играешь. И змей уважаешь. А еще ты, кажется, единственный, кому я зла не желаю. Значит, нам нужно повенчаться. Знаешь как?.. А вот так: встанем у церкви, обнимемся и, скажем, благослови нас, господи! А теперь поцелуемся, вот так! Вот и повенчались! А теперь пойдем! Туда, за церковь, с той стороны темнее! Неслышно… Чтобы никто нас не заметил. Пойдем, Заяц. (Взявшись за руки, скрываются за церковью.)

Сцена 3

Та же церковь, но теперь уже изнутри, второй этаж — напоминает комнату: все иконы, кресты сняты, стол с лампой, самодельная кровать с тряпьем, полка, опилки… Только маленькие оконца наверху указывают на то, что это не обычный дом.

В комнате В а с и л и й — с удивлением прислушивается к шагам за дверью: кто-то, тяжело дыша, поднимается по лестнице. Дверь распахивается пинком ноги и вваливается жена В а с и л и я, О л ь г а, возбужденная и растрепанная.

ОЛЬГА (отдувается). Ну, насилу добралась, ой, мамочки-родные!

ВАСИЛИЙ. Ты?!

ОЛЬГА. Я!! Не ждал?!

ВАСИЛИИ. Не ждал.

ОЛЬГА. Фу-у, сил моих нет. Вот, значит, где ты обосновался! Сидишь?!

ВАСИЛИ.И Сижу.

ОЛЬГА. Ну сиди, сиди, пока дурь сойдет, сиди.

ВАСИЛИИ. И то сижу.

ОЛЬГА. Живи на здоровье.

ВАСИЛИИ. Живу себе.

ОЛЬГА. Хорошее местечко, нечего сказать! Пока продиралась к тебе по лесу, юбку зацепила, и плечи все мокрые, а страшно, страшно! Идешь, так сердце и ёкает. Ну и угораздило тебя!

ВАСИЛИЙ. Выходит, угораздило.

ОЛЬГА. А что с дураком сделаешь — ничего не сделаешь. Пусть люди смеются, ему — тьфу! В церкви, значит, с Христом-боженькой!

ВАСИЛИИ. Значит, так.

ОЛЬГА. Да ты слыхал про церковь-то эту?!

ВАСИЛИЙ. Слыхал.

ОЛЬГА. Что слыхал, что слыхал?! Люди-то что говорят!

ВАСИЛИИ. А мне все равно, пусть говорят.

ОЛЬГА. Заладил! Все одно, на своем стоит! Ее сжигать хотят, а ты тут жить удумал!

ВАСИЛИИ. Не сожгут теперь.

ОЛЬГА. А глядишь, сожгут, вместе с тобой, заживо, ты что, людей не знаешь!

ВАСИЛИИ. Ты зачем пришла сюда? Языком молоть? Хватит, я этого дома наслушался.

ОЛЬГА. Скажите! Наслушался! Я тебе, дураку, внушаю, не живи ты тут! Не святая это церковь, а сатанинская! Не бог в этих стенах, а дьявол, вот что наши бабки говорят.

ВАСИЛИИ. Вот иди с ними судачь про дьяволов, а со мной нечего.

ОЛЬГА. Да ты послушай. Убили здесь, говорят кого-то, прямо в церкви и убили, и закопали тут же, на костях церковь стоит!

ВАСИЛИИ. Кому интересно, что сто лет назад было?

ОЛЬГА. Да ты безумный, что ли? Приятно тебе тут с мертвецом жить?

ВАСИЛИИ. Уж приятнее, чем с тобой.

ОЛЬГА. Сыч! Одно слово, сыч! На тебя люди косятся, колдун, что ли, говорят, какой? В это место нога человеческая не ступала с тех пор, как убийство-то произошло. Тут все грязью и паутиной заросло, никто, кроме тебя, не чистил. Боятся все!

ВАСИЛИИ. Ты вон, я смотрю, не очень испугалась. Как потрепаться захотелось — так и черт нипочем.

ОЛЬГА. Да я тайком, ночью, чтоб люди не видели! Иду, а самой страшно, кровь стынет. Ну, думаю, не найду тебя, труп найду!

ВАСИЛИИ. Что ж пошла?

ОЛЬГА. Да ведь как дурь твою переубедить, не знаю. Ведь люди подождут-подождут, да не вытерпят, пришибут где-нибудь за углом. И так-то тебя, молчуна, никогда не жаловали. Живет не как все: кого сторонится, с кем не здоровается — а они все тебе запомнили, ничего не простили. Кто ж в деревне молчком живет? Вот на тебя, Василии, все и ополчились — а теперь уж совсем! Кто говорит, обезумел мужик, крыша поехала, которые бабули постарше и сами уже безмозглые, те говорят — колдует — и сжигать хотят! Дождешься, найдется добрая душа, долго ли бензину налить и спичкой фыркнуть! Пеняй на себя тогда, я предупреждала.

ВАСИЛИИ. Все? Теперь иди гуляй.

ОЛЬГА. Да ведь ты, Василий, может, и правда чего задумал, кто тебя знает? То книжки какие-то читал, то в окно смотрел, то весь день слова не скажет… Ему — Вась! А он уставится в одну точку и не шелохнется. Сыч! Потому у нас и сын такой стал, точно потому. В нашей семье немых отродясь не было, все от тебя.

ВАСИЛИИ. Да что от меня-то?!

ОЛЬГА. То! То, что не хотел ты его, не хотел, вот что! Жениться не хотел и его не хотел! Вот и вышло!

ВАСИЛИИ. Да что меня, спрашивал кто-нибудь, хочу я жениться или не хочу?! Ты сперва подстроила все, а потом, как мне не жениться!

ОЛЬГА. Ах вот ты чего! Ты мне такого раньше не говорил! Ишь ты! Подстроила! Понабрался ума в одиночку! Заперся за семью замками и раздумывает, мемуары пишет, жизнь вспоминает. Я тебе попишу! Я к тебе с добром, а ты вон что! Колдует сидит! Подстроила! Стала бы я такого сына подстраивать! Это ты мне подстроил, а не я. В тебя он весь уродился — тоже от рук отбивается! Ночевать не приходит, целыми днями пропадает… А придет, молока выпьет, по огороду сделает все — и канул! Ищи-свищи! Не знаю, что и думать.

ВАСИЛИИ. Взрослеет парень, что тут думать?

ОЛЬГА. Взрослеет! Тебе легко говорить, а мне-то каково! Сердце кровью обливается. Спросишь его, где был? А он только руками разводит, как, дескать, я тебе объясню?

ВАСИЛИИ. Не лезь ты к нему.

ОЛЬГА. Как не лезь, как не лезь?! А ну — он вешаться вздумает, тоже не лезь?!

ВАСИЛИИ. Чего ему вешаться? Совсем сдурела?

ОЛЬГА. Чего?! А того! Ты вот сидишь сычом, — и дела ни до чего нет, а он давеча побитый пришел — кровь так и хлестала! Я его «кто? что?» А он только плечами пожимает и голову прячет. Я ему давай компресс прикладывать, а он отмахивается. Сел и стал на своей дудке играть — ненормальный! У самого кровь хлещет, а он дудит — ну сил моих нет! Где он только раздобыл дудку эту — ума не приложу! И не оторвешь ведь от нее, упертый, как бык! Пиликает на ней и все тут! Я его отучить хотела, говорю, соседи на смех поднимут — все работают, а ты играешь. Смотрю, отложил. Совсем было успокоилась, а он хвать ее вечером и побежал. А потом докладывают мне, он, мол, ночью в поле дудит. Идиот! Все люди как люди, только у меня идиот. Два идиота! Один с дудкой в поле, другой в церкви поселился! Дожила Ольга!

ВАСИЛИИ. Все?

ОЛЬГА. Нет, не все! Я что, одна за сына отвечать должна, ты полномочия сложил, так получается?

ВАСИЛИИ. Ему сколько лет? Три? Четыре? Что за него отвечать, небось, не умалишенный!

ОЛЬГА. Да вы оба умалишенные, только сейчас не о том разговор. Побитый, говорю, пришел!

ВАСИЛИИ. Ну что ж? Разберется.

ОЛЬГА. Как он тебе разберется, когда он ни бе, ни ме!

ВАСИЛИИ. Ну руки, ноги есть у него, голова на месте!

ОЛЬГА. Руки! Скажите, какой умник нашелся! А если их пять человек, десять! Пьяная шпана, у которой кулаки чешутся! Им, может, пар надо выпустить, видят, он один, безответный — ну и колотят его! А он что? Двинет кому-нибудь, так его остальные добьют.

ВАСИЛИИ. От меня-то ты что хочешь? Чтоб я с ним за ручку ходил?

ОЛЬГА. Поговори с ним, ты отец! Растолкуй ему, чтоб не ввязывался, я не знаю… Не знаю я! Но ты должен! Может, у вас особая связь какая-то? Ты нелюдим, он нелюдим — два сапога пара, черти какие-то.

ВАСИЛИИ. Зачем мистику приплетаешь? Наслушалась старых брехушек.

ОЛЬГА. Ну а без мистики, если серьезно?

ВАСИЛИИ. Ну, серьезно. Ну?

ОЛЬГА. Ты не замечал за ним ничего такого… подозрительного?

ВАСИЛИИИ. Чего?

ОЛЬГА. Чего-чего! Прямо из себя меня выводит! Будто не знаешь, про что я!

ВАСИЛИИИ. Откуда мне твои фантазии знать?

ОЛЬГА. Фантазии?! Вся деревня ходуном ходит — фантазии!

ВАСИЛИИ. Чего это она ходит?

ОЛЬГА. Да ты притворяешься или совсем из ума выжил, оглох, что делается, не слышишь?!

ВАСИЛИИ. Не слушаю сказки ваши — вот и не слышу.

ОЛЬГА. Это не сказки! Это уголовное дело, к твоему сведению!

ВАСИЛИИ. Какое дело?

ОЛЬГА. По нему хоть мир перевернись за окном — и то не заметит! Зинаиду обокрали, неужели не слышал?

ВАСИЛИИ. Не слышал.

ОЛЬГА. Будто на луне живешь. Уже два дня как. Три колечка унесли золотых и трубу! И деньги, говорит, немного. Они со своим сыном, значит, в город, вернулись — окно настежь — вещей как не бывало! Она милицию, то-се, да кто ж сознается? Те сказали, пиши заявление, начальство пришлем из города, обыск устроим. Не знаю, написала она или нет, написала, наверное. Да теперь уж, небось, давно перепродали. Такой переполох стоял, а он и ухом не ведет.

ВАСИЛИИ. А мне что? Плевать мне на Зинаиду.

ОЛЬГА. А на сына тебе тоже плевать?!

ВАСИЛИИ. Сын-то при чем?

ОЛЬГА. Трубу, говорю, унесли! Трубу, в которую дуют! На стенке висела! Сняли и унесли! Ничего больше не взяли — три колечка, пустяки денег и трубу!

ВАСИЛИИ. Ну все! Значит, дело труба! Значит, наш! Сомнений быть не может!

ОЛЬГА. Поскалься мне еще! Сыч! Кому эта труба старая в деревне нужна? Один только наш дурачок дудит, другие-то делом заняты! Вот тебе и весь сказ! У нее-то, у Зины, труба от мужа осталась, который в городе в кафе играл, а больше никто к ней отношения не имеет.

ВАСИЛИИ. А наш, конечно, на нее и позарился! Мало ему, видишь ли, флейты, захотел чего погромче!

ОЛЬГА. А кто знает, что у него на уме! У немого-то! Может, у него одно утешение — на трубе дудеть!

ВАСИЛИИ. И он такой болван, что средь бела дня выкрал ее и, играя военный марш, пошел по деревне! Зная, что кроме него, никто музыкой не увлекается, специально взял эту чертову трубу! Чтобы все догадались!

ОЛЬГА. Да почему пошел по деревне? Спрятал в мешок, поехал в город — обменял! Вы ж, мужики, все без царя в голове, ни бум-бум не соображаете!

ВАСИЛИИ. Где уж нам!

ОЛЬГА. У вас у каждого свой прибабах: у кого напиться, у кого — в карты, кто по церквам дьявольским шляется, а у него дудка! Да еще девка эта, Светка! Про Светку-то забыл? Вот тебе и колечки! Пойдет продаст или обменяет — и ей подарок. А та рада — все глазами и зыркает, как бы побольше ухватить! С виду — умница-скромница, ее все такой и считают! Не люблю ее. Ясно же, немой, взять с него нечего, так отправь его куда подальше! Пошли его к черту! Нет ведь, наоборот! Из жалости, дескать, не отталкиваю, а сама с сыном Зинаиды гуляет, с Иваном. Все же знают. Так ей нужно и там и здесь урвать. И тот ей шмотку подарит, и наш конфет раздобудет, а чего мозги пудрить? Чего за нос водить, когда понятно, что ничего из этого не будет, и она с тем останется! Вот наш и ревнует к Зинкиному, вот и захотел ему сюрприз устроить! Да! Я тебе прямо говорю, я так думаю, что это он! Потому что все сходится! И побили его за это, сын Зинкин и побил! И главное, не я одна, а все это понимают, что он. Больше некому. Так, в глаза не говорят, приедет, говорят, начальство, выяснит. Так они и выяснят! И посадят его! Посадят, и все!

ВАСИЛИИ. Если посадят, значит, заслужил, поделом! Только глупости это. Не такой он человек.

ОЛЬГА. Такой- не такой! Больно ты знаешь, какой! И люди тоже — больно знают, какой! Отведут следователя в сторонку, да пальцем и укажут, а тот вывод быстро сделает, что ему время тратить, разбираться! Охотники найдутся на него указать, не сомневайся. Сам он как будто из другого мира, да к тому же папаша у него с нечистой силой в церкви сдружился — тебя еще с ним засадят, а церковь подожгут.

ВАСИЛИИ. Хватит страсти сочинять. Тебя послушать, так кругом одни убийцы да сумасшедшие. И колдуны!

ОЛЬГА. А я не знаю, чего тебя на старости лет в сторону потянуло. Может, переманил кто? Столько лет жил не тужил — и на тебе! И не признается ни в чем, молчит. Женщина, что ли, у тебя тут какая? Приходит к тебе, наведывается.

ВАСИЛИИ. Это мое дело.

ОЛЬГА. Да ты не темни, говори, с Людкой, что ль, завертел?

ВАСИЛИИ. Тебе-то что?

ОЛЬГА. А мне тоже обидно столько лет не рыпался, а теперь будто на смех поднял! Мне что — за меня уже Вадим сватался. Мне-то ничего, только раз ты такой, не вздумай ко мне больше соваться, мне от тебя всякой заразы не нужно!

ВАСИЛИИ. Не беспокойся, не сунусь.

ОЛЬГА. Посмотрим вот, поглядим! А то сначала он со шлюхами шляется, а потом ко мне бежит — не выйдет!

ВАСИЛИИ. Не знаю я никаких шлюх!

ОЛЬГА. Будто?! А Людка твоя кто?! Порядочная?!

ВАСИЛИИ. Никакая не Людка! И отвяжись от меня.

ОЛЬГА. Ну и Симка нее лучше! Что Симка лучше, что ли? А Тамарка — уж я вообще молчу!

ВАСИЛИИ. Молчишь, как же! От твоего молчания и в церкви не скроешься.

ОЛЬГА. А ты прячешься, храбрец! Ну, храбрец! От Тамарки не прячешься, а от меня погреб!

ВАСИЛИИ. Тамарку какую-то приплела…

ОЛЬГА. Скажешь, не с ней? Ну, не знаю тогда. Какая еще дура к тебе сюда бегать будет? Сам ты не потащишься — наши старухи мигом разнесут. Городская никакая на тебя не посмотрит — это ясно, если ты только впрямь колдуном не заделался. Ну не говори, я все равно выведаю.

ВАСИЛИИ. Давай! Делать тебе нечего, выведывай!

ОЛЬГА. Будь спокоен, выведаю. Опозорю тебя и ее.

ВАСИЛИИ. Позорь, позорь.

ОЛЬГА. Может, еще и ребеночка родите?

ВАСИЛИИ. Может, и родим.

ОЛЬГА. Рожай-рожай, это ты можешь, рожай.

ВАСИЛИИ. Рожу-рожу!

ОЛЬГА. Рожай-рожай!

ВАСИЛИИ Рожу! (Теснит ее к двери.)

ОЛЬГА. Рожай! Размножайся на свободе!

ВАСИЛИИ. Размножусь, ничего.

ОЛЬГА. Телок приведи и размножайся!

ВАСИЛИИ. Приведу, сами придут.

ОЛЬГА. Уже набежали! Ждут под дверью уже! Стоят! Вон они, целым стадом стоят!

Распахивает дверь, не глядя указывает рукой. За дверью стоит Мания со змеей. Василии вытаращил глаза, Ольга, видя это, оглядывается, истошно кричит, отбегает в угол, крестится.

МАНИЯ. Я, кажется, не вовремя?

Пауза.

ВАСИЛИИ. Чем могу?..

МАНИЯ. Я не собиралась входить, когда поняла, что тут кто-то есть. Я думала, что здесь церковь и она пустует — дверь была не заперта.

ВАСИЛИИ. Здесь живу я.

МАНИЯ. Вы священник?

ВАСИЛИИ. Да нет.

МАНИЯ. Вам принадлежит эта церковь?

ВАСИЛИИ. Она никому не… принадлежит, ее хотят сжигать.

МАНИЯ. Отлично. В таком случае, я здесь переночую. Вы не возражаете? А, вас, наверное, смущает моя змея? Иди спать, родная. (Запускает змею в домик.) Видите ли, меня ищут мои знакомые, а я хочу подольше их помучить, подержать в неизвестности. Не знаю, доберутся ли они сюда…

В дверях показывается Заяц.

А, Заяц?.. Заходи. Этот мальчик со мной, не бойтесь его, он немой.

ВАСИЛИИ. Я в курсе. Вообще-то это мой сын.

МАНИЯ. Вот как? Забавно. Простите, мне не пришло в голову.

ВАСИЛИИ. А давно вы с ним… знакомы?

МАНИЯ. Давно-о. Мы познакомились еще на небесах, задолго до рождения… Правда, Заяц? Так где я могу устроиться на ночлег?

ВАСИЛИИ. Где хотите, там и… устраивайтесь.

МАНИЯ. Я так полагаю, если я лягу в вашей постели, эта женщина меня неправильно поймет. Внизу есть какая-то каморка со скамьей, вы не будете против, если я ее займу?

ВАСИЛИИ. Занимайте, отчего же…

МАНИЯ. А еще, если вы не возражаете, я воспользуюсь этими тряпками? Я надеюсь, там нет насекомых?

ВАСИЛИИ. Кто их знает…

МАНИЯ. Заяц, возьми этот хлам и отнеси вниз. Я уеду завтра утром. Спокойной ночи. (Спускается вниз.)

Муж и жена некоторое время стоят в оцепенении. Потом Ольга жестом спрашивает, КТО ЭТО? Василии разводит руками. Ольга жестами говорит: «Так я тебе и поверила, небось, твоя шлюха, совсем сдурел на старости лет!» Василии отнекивается, начинается агрессивная жестикуляция с обеих сторон — немая перебранка, наконец Ольга не выдержала.)

ОЛЬГА. …Старый кобель!!! (Уходит, хлопнув дверью.)

Действие второе

Утро.

Сцена 1

Из машины вытащили заднее сиденье, на нем лежит Питер, в машине на передних сиденьях спят Верунчик и Кирилл. Питер ворочается, смотрит на часы, встает.

ПИТЕР. Хватит! Вставайте! Пробуждайтесь!

ВЕРУНЧИК (просыпается). Я ни одной секунды не поспала. Кирилл то сопит, то всхрапывает, комары звенят…

ПИТЕР. Надо идти в деревню, спрашивать про нее.

ВЕРУНЧИК. Я никуда не пойду. У меня сил не осталось. А вы валяйте, ищите.

ПИТЕР. Кирилл, подъем!

КИРИЛЛ. Питер, не будь эгоистом, дай поспать!

ПИТЕР. Сколько можно! Давно утро!

ВЕРУНЧИК. У меня все тело разбито, голова деревянная, даже в глазах двоится.

КИРИЛЛ. Правильно. А ему бы только искать. Что с ней сделается?..

ПИТЕР. Ты как вареный. Поднимайся!

КИРИЛЛ. Не вынуждай меня на мат. При девушке неудобно.

ПИТЕР. Я что, должен один идти?

КИРИЛЛ. Питер, я сутки вел машину, дай доспать два часа, пойдем все вместе.

ПИТЕР. Два часа?! Да вы с ума сошли! А машину ты не вел и половины суток, а лишь четверть.

КИРИЛЛ. Да, Питер, давай займемся математикой.

ПИТЕР. Поймите, что я не хочу полагаться на авось! Я должен знать, что случилось, или, что ничего не случилось.

КИРИЛЛ. Ты плохо чувствуешь свою Маню. Хоть я знаком с ней недолго, — но я вижу, от нее можно ждать, чего угодно. Она может пропасть сейчас года на два, потом, когда ты смиришься с ее смертью, вдруг опуститься на парашюте или вынырнуть из океана, уже не со змеей, а с белугой, и сказать: «Ну что, дорогой, пойдем в загс?»

ПИТЕР. Я ничего не понимаю в этой женщине. Она взбалмошная. Но она мне нравится этим.

КИРИЛЛ. Оставь лирику на потом.

ПИТЕР. Когда? Когда потом?!

КИРИЛЛ. Через два часа.

ПИТЕР. Хорошо! Я иду один. Мне не нужно вас уговаривать. (Резко разворачивается, уходит.)

ВЕРУНЧИК. Обиделся…

КИРИЛЛ. Скажите пожалуйста, я должен все бросать и мчаться спасать его полоумную любовь!

ВЕРУНЧИК. Теперь еще и он потеряется…

КИРИЛЛ. Не все ли равно, малыш? А пока его нет, мы можем неплохо провести время. Вон, кстати, заднее сиденье.

ВЕРУНЧИК. Нет, только не это. Мы уже вчера проводили время, я из-за тебя не спала ни грамма.

КИРИЛЛ. Ну, Верунчик, не сердись, тебе это не идет. Подумай, легко ли мне сдерживаться, когда рядом такая красавица, как ты? (Обнимает ее, целует.)

ВЕРУНЧИК. Подожди! Идет кто-то.

Со стороны деревни показались т р и с т а р у ш к и, они быстро семенят к машине.

КИРИЛЛ. Этого еще не хватало!

С т а р у ш к и подбегают, говорят наперебой.

1-АЯ. Здравствуйте!

2-АЯ. Здравствуйте!

3-Я. Здравствуйте!

КИРИЛЛ. Ну, здравствуйте…

1-АЯ. Приехали!

2-АЯ. Наконец-то!

3-АЯ. Ждем — не дождемся!

1-АЯ. Что ж вы тут-то?

2-АЯ. Неудобно тут-то!

3-Я Трава тут-то!

1-АЯ. Мы уж думали, не приедут!

2-АЯ. Какое там, думали не приедут!

3-Я. И думать не думали, что приедут!

1-АЯ. А они вот они!

2-АЯ. Приехали!

3-Я Хорошо!

1-АЯ. Вы уж, голубчики, разберитесь!

2-АЯ. Выведите на чистую воду!

3-Я. Чтоб по закону!

1-АЯ. А то что ж такое делается!

2-АЯ. Что творится-то, а?

3-Я. Произвол!

1-АЯ. У меня из сада грабли унесли!

2-АЯ. У меня подвязки для помидоров украли!

3-Я. Курицу увели!

1-АЯ. В колодец мусора набросали!

3-Я. Вытоптали горох!

2-АЯ. Слово из трех букв написали!

КИРИЛЛ. Подождите!!! Какое еще слово…

2-АЯ. Известно какое!

1-АЯ. Матерное, какое!

3-Я То самое углем и нацарапали!

КИРИЛЛ. Да я не про это. Вы о чем говорите?!

ВЕРУНЧИК. Вы, наверное, ошиблись.

1-АЯ. Как же, ошиблись!

3-Я. Как тут ошибешься!

2-АЯ. Это слово только одно значение имеет, тут не ошибешься!

КИРИЛЛ. Да я не про слово! Я спрашиваю, что вы от нас хотите?

1-АЯ. Так ведь жить хотим нормально!

2-АЯ. По-человечески!

3-Я. По закону!

2-АЯ. А то ночью не заснешь!

1-АЯ. Ночью не спим, коты орут, мешают!

3-Я. Выключите котов!

1-АЯ. Наведите порядок!

2-АЯ. Фонарей побольше поставьте!

3-Я. Сторожа судить!

1-АЯ. Сторож проворовался!

3-Я. Тащат, тащат!

2-АЯ. Палки из грядок повынули! Как овощам расти!

3-Я. Мотыгу украли!

2-АЯ. Сперли!

1-АЯ. Пьяные в бане поют! Дожили!

3-Я. Генка с женой лается!

2-АЯ. Дерутся, убивают! Караул!

1-АЯ. Ведро продырявили ребята! Ходят и в дырочку смотрят!

3-Я. При коммунистах такого не было!

2-АЯ. По-другому при коммунистах было!

1-АЯ. Деньги были! Пенсия!

3-Я. Теперь что!

1-АЯ. Теперь ничего!

2-АЯ. Теперь все!

1-АЯ. Их надо за уши в тюрьму! Устроили, понимаешь, садом!

3-Я. По закону надо!

1-АЯ. Мы вас ждем-ждем!

2-АЯ. Дожидаемся!

3-Я. Помогайте, если приехали!

ВЕРУНЧИК. Извините, но мы, наверное, не те, кто вам нужен.

1-АЯ. Как не те! Те самые и есть!

2-АЯ. Именно те.

3-Я. Вы из города?

КИРИЛЛ. Мы из Москвы. Приехали ночью.

3-Я. Как из Москвы?

2-АЯ. Из Москвы?

1-АЯ. Я в Москву писала! Я! Вот и прислали! Мне спасибо скажите!

3-Я. А я что, не писала?

2-АЯ. И я писала!

ВЕРУНЧИК. Нас никто не присылал, мы сами по себе.

1-АЯ. Сами, говорят, приехали!

3-Я. Из Москвы!

1-АЯ. Так вы не по Зинкиному делу, что ли? Само по себе начальство?

КИРИЛЛ. Мы не начальство, мы обычные люди.

3-Я. На таких машинах — не начальство?

1-АЯ. Сказки рассказывают!

3-Я. А чего тогда приехали?

КИРИЛЛ. В гости!

1-АЯ. К кому это?

2-АЯ. У кого такие гости?

3-Я. У наших не могут быть такие гости!

ВЕРУНЧИК. Ни в какие не в гости. У нас машина сломалась.

3-Я. Барахло делают!

1-АЯ. Такая и сломалась!

2-АЯ. Все ломается!

1-АЯ. Такие не ломаются!

3-Я. То говорят, в гости, то, сломалась. Скрывают что-то.

1-АЯ. Может быть, вы тайная полиция?

КИРИЛЛ. Может быть.

3-Я. Может, им разоблачаться нельзя. Приехали ночью, на машине…

1-АЯ. Следить будут.

3-Я. По Зинкиному делу, точно.

1-АЯ. Нам-то уж скажите!

3-Я. Мы не выдадим!

2-АЯ. По Зинкиному?!

КИРИЛЛ. Может, и по Зинкиному.

ВЕРУНЧИК. В кто такая Зинка?

1-АЯ. Как же! Кто такая! Обокрали ее!

2-АЯ. Кольца унесли! Три золотых!

3-Я. И трубу! Немой — все знают.

2-АЯ. Немого подозревайте, он один на трубе играет!

1-АЯ. Его папаша в церкви заперся, колдует!

3-Я. Церковь сожжем! Кровопролитная она!

1-АЯ. А их засадить!

2-АЯ. Тут и думать нечего.

3-Я. Важные улики есть! Отпечатки пальцев возьмите!

2-АЯ. Следы посмотрите!

1-АЯ. Людей расспросите — все на немого укажут.

3-Я. Я лично улику нашла. Валяется среди улицы калоша!

1-АЯ. При чем тут калоша? Сама ты калоша!

3-Я. Выбросил, говорю, преступник старую калошу! Чтоб замести следы. Обязательно рассмотрите калошу! Хотите, я вам принесу калошу?

КИРИЛЛ. Не надо нам калошу.

ВЕРУНЧИК. Мы не из милиции, поймите!

1-АЯ. Но из города!

2-АЯ. Из Москвы!

3-Я. Умные, значит! Образованные. Вот и помогите.

1-АЯ. Вот и помогите! Наставьте людей на ум.

3-Я. Те-то начальнички еще бог знает когда приедут!

2-АЯ. Никогда не приедут!

1-АЯ. Надо взятку давать, чтоб приехали!

3-Я. А вас и так слушать будут.

2-АЯ. И без фуражек.

3-Я. Испугаются — сознаются.

1-АЯ. Немой сознается! Я, скажет!

3-Я. Как он скажет?

1-АЯ. Кулаком в грудь!

2-АЯ. Кольца вернет!

3-Я. Сторож сознается!

2-АЯ. Подвязки для помидоров вернет.

1-АЯ. Хорошо будет! Рай!

2-АЯ. У меня жук колорадский всю картошку поел!!! Ведь это что ж!!

1-АЯ. Подожди ты со своим жуком.

2-АЯ. Ведь это бедствие!!! Сделайте что-нибудь с жуком!!! Никогда такого адского жука не было!

1-АЯ. Это все от той церкви скверна идет!

3-Я. Точно! И капуста сохнет.

1-АЯ. Вянут! Кабачки вянут!

2-АЯ. У меня куры вянут! Куры на глазах вянут! 1-АЯ. Сожжем церковь — будет капуста расти! Кабачки! Куры!

3-Я. Духи злые в огороде, духи!

1-АЯ. От Василия и от сына его!

3-Я. Упеките вы их!

1-АЯ. Он вор, Васькин сын!

2-АЯ. Кольца стибрил!

3-Я. Зачем ему кольца-то?

1-АЯ. Девку одарить! Известно зачем!

2-АЯ. В Светку втюрился!

1-АЯ. А куда ей с немым-то?

3-АЯ. Она с Ваней гуляет с Зинкиным! Жениться будут.

1-АЯ. На свадьбе спляшем! Споем!

3-АЯ. Повеселимся!

2-АЯ. Я редиски принесу, полный мешок! Пусть хрустят!

1-АЯ. Выпьем!

2-АЯ. Горько! Горько!

3-Я. Вот немой его и обокрал с матерью.

1-АЯ. Ивана! Сына Зинкиного!

3-Я. Из мести! А той подарит.

КИРИЛЛ. Ясно.

1-АЯ. Да ведь не сознается, нет! Мычит!

2-АЯ. Руками разводит.

3-Я. Не я, мол!

1-АЯ. А кто?

2-АЯ. Кто?

3-Я. Я, что ли? Мне надо?

2-АЯ. А мне?

1-АЯ. Вот и припугните!

3-Я. По закону!

1-АЯ. Пусть порядок будет!

2-АЯ. Иначе жук колорадский все пожрет!

КИРИЛЛ. Ладно, ладно, бабушки, припугнем. Поможем. Уговорили. Ведите нас.

1-АЯ. И то! Давайте!

3-Я. Вот какие молодцы!

1-АЯ. В церковь пойдемте!

3-Я. Подожди! Ну, как их нету, в церкви-то?

1-АЯ. А где?

2-АЯ. Испарились, что ли?

1-АЯ. Соберем!

2-АЯ. Всех соберем!

3-Я. Кого увидим — притащим!

1-АЯ. Зинаиду надо!

КИРИЛЛ. Только не всех, пожалуйста, а самых основных.

ВЕРУНЧИК. Зачем, Кирюша?

КИРИЛЛ. Тс-с-с.

1-АЯ. Для тайны! Чтоб без огласки.

3-Я. А-а…

2-АЯ. Ага-а…

3-Я. Мы это мигом.

1-АЯ. Не уходите только!

2-АЯ. Не уезжайте

3-Я. Тут сидите!

1-АЯ. Мы сейчас!

2-АЯ. Бегом!!! (Убегают.)

КИРИЛЛ (смеется). Пойдем разберемся, Верунчик? Шухернем!

ВЕРУНЧИК. Куда тебя несет?! Ты хочешь застрять здесь еще на день? На неделю? На всю жизнь?!

КИРИЛЛ. Верунчик, могу я позволить себе поприкалываться?

ВЕРУНЧИК. Нет.

КИРИЛЛ. Расслабиться? Пошутить?

ВЕРУНЧИК. Нет!

КИРИЛЛ. А сделать людям добро?

ВЕРУНЧИК. Что они, без тебя не разберутся? Или ты думаешь, тут все такие, как эти бабули? Не поймут, что к чему? Зачем лезть не в свое дело? Возьмут еще и тебя заодно посадят!

КИРИЛЛ. Спокойно, малыш. Все будет о’кей!

Верунчик хочет возразить, но Кирилл поцелуем заставляет ее замолчать.

Сцена 2

Питер бежит к деревне и чуть не сбивает с ног С в е т у, которая сначала пугается, а потом с удивлением рассматривает Питера.

Пауза.

ПИТЕР (сильно волнуется, от этого путает слова, и акцент усиливается). Простите… Мания, она… м-м… девушка. М-м-м… Ушла! Нет!.. Ее нет!

СВЕТА. Ушла девушка? Это от вас-то?

ПИТЕР. Да. Она из-за змеи. Змея!..

СВЕТА. Вы ее назвали змеей? Вы ее обидели?

ПИТЕР. Нет… м-м…

СВЕТА. А как она выглядела?

ПИТЕР. Такой вид… м-м-м… Слово забыл! Вид… тюремный.

СВЕТА. Тюремный?! О-о-о! Она из тюрьмы?!

ПИТЕР. Нет, вид… Преступный. Нет! Не то говорю.

СВЕТА. Она преступница? Это потрясающе!

ПИТЕР. Нет! Весь русский язык забыл.

СВЕТА. Вы из США?

ПИТЕР. Нет… я…

СВЕТА. Я так и думала, что из США! Кто из США, их сразу видно!

ПИТЕР. Я волнуюсь, простите.

СВЕТА. Ничего, из США все волнуются. А я по-американски знаю! Хау а ю! Это значит, как есть вы? Понимаете? А вы мне на это должны ответить, айм файн! Я есть прекрасно! Отвечайте, айм файн! Смелее! Все прекрасно! Вот гады! Все у них прекрасно! Это я не про вас.

ПИТЕР. Я не про гадов. Вы видели Манию?

СВЕТА. Манию?.. О! У нее мания убийства! О!! Какая прелесть!

ПИТЕР. Ее зовут Мания.

СВЕТА. А, Маня? Русская? Вы произносите неправильно. Надо Ма-ня! Ну, повторяйте! Ма-ня! А то она на вас потому и обижается, что вы из ее имени абракадабру делаете. Запомнили? Ма-ня! Русс-ка-я! Да?

ПИТЕР. Да, но… Ей нравится Мания, она запрещает по-другому.

СВЕТА. Русская Маня-маньячка! О-о! Это супер! Иностранец! Юэсэй! Это значит, США! О, а вот еще: вот из ё нейм? Это значит, как есть ваше имя?

ПИТЕР. Питер. Я из Швеции.

СВЕТА. Из какой еще Швеции? Нет, дорогой, из Швеции — это неинтересно, для меня вы будете из США. Вы же мне отвечаете по-американски. Хау ду ю ду? Это значит, как вы делаете? А вы мне отвечайте, ай ду гуд! Это значит, я делаю хорошо. Они все делают хорошо, не то что наши. Правда? Вы все делаете хорошо?

ПИТЕР. Что все?

СВЕТА. Вообще все! Ну, что вы стесняетесь?.. Вы знаете, я тоже стеснительная, я страшно вас стесняюсь, я просто вся дрожу. Посмотрите, видите, какой трясун! Я слабая очень, как что — сразу нервы и дрожь!

ПИТЕР. Пожалуйста, не дрожите.

СВЕТА. Вы ведь незнакомый, да еще из США Кто знает, что вы от меня хотите!

ПИТЕР. Я вам объясняю…Впрочем, это неважно. У нее зеленые, голубые и черные волосы, волнистые. Она… такая… Вы ее видели?

СВЕТА. О-о! Зеленые и голубые! А губы фиолетовые? А какие ногти? Синие? Розовые ресницы? Желтые веки? В таких туфлях? О, представляю! Бешеная маньячка, да? Вам такие нравятся? У вас и фильмы все такие! Я жутко испугана, представляете! Я никогда не общалась, чтоб из юэсэя!

ПИТЕР. Спасибо. (Хочет уйти.)

СВЕТА. Не уходите! Я вам все что угодно расскажу! Если бы ваша тюремная тут нарисовалась, ее бы вмиг рассекретили. Есть у нас тут три термоядерные бабули. Они бы уже вверх тормашками всеперевернули! Они бы перебудили всех, переполошили! Они бы сказали, что пришествие сатаны, и Марусе вашей проходу не дали. Так что… В домах ее нет, если только в лесу где-нибудь…

ПИТЕР. Я смотрел ваш лес, я ночью гулял, хоть это опасно, но нет… Она пропала, скрылась… где ее искать?

СВЕТА. А на речке были? В болоте смотрели? Или в церкви? А на кладбище?

ПИТЕР. О! Нет! На кладбище?

СВЕТА. От леса недалеко церковь, там же кладбище. Хотите, я с вами пойду?

ПИТЕР. Нет, спасибо, я сам. (Хочет уйти.)

СВЕТА. А что вас еще интересует? Я ведь по-американски все могу. Зовут меня Светлана. Лайт! Свет!

ПИТЕР. Спасибо, мне надо…

СВЕТА. Ой, как же я вас боюсь! Я такая робкая! Вы меня так смутили, так разволновали, так…сконфузили! Честное слово!

ПИТЕР. Извините, я не хотел.

СВЕТА. Я очень смешная, да? Я не хочу быть смешной, так получается.

ПИТЕР. Нет, вы не смешная… Разрешите уйти?

СВЕТА. А хотите, я вам тайну открою? Я на самом деле совсем не такая, какой кажусь. Я совсем другая, вот. Такая, что вам и не снилось! Про меня все говорят, что я стеснительная, то есть я такая и есть, но я ого-го, что могу!

ПИТЕР. Мне это сейчас не очень интересно, спасибо.

СВЕТА. Я на многое способна… ну, идите! Что вы все стоите!

ПИТЕР. Я давно хочу…

СВЕТА. Только отвлекаете! Что, закадрить хотите?

ПИТЕР. Это как?

СВЕТА. Так и говорите! А то стоит, стоит!

ПИТЕР. Закадрить?..

СВЕТА. Я подумаю-подумаю и соглашусь. А то пудрит мозги своими тюремными маньячками. Вы очень даже симпатичный.

ПИТЕР. Не тюремная, а провинившаяся!! Вот верное слово! Виноватое лицо! Всегда. Потому что много молчит… Скрывает.

СВЕТА. А я такая болтушка, когда хочу! Я буду много с вами говорить, не скрывая ничего… А вы миленький!

ПИТЕР. Я благодарен. Позвольте мне искать.

СВЕТА. Бесполезно, вам говорят. В домах ее нет, иначе я бы знала. Лучше пойдемте погуляем.

ПИТЕР. Отпустите меня, пожалуйста.

СВЕТА. Непонятно вы как-то кадрите! Вы, американцы, вообще кадрить не умеете!

ПИТЕР. А что такое кадрить? Я не знаю этого слова.

СВЕТА. Ну завлекать, значит. Глазки строить. Надо в этом случае говорить, пойдемте со мной в ресторан! Или… позвольте вас на карусели в парк пригласить! Вот так надо говорить. Я вас быстро русскому обучу.

ПИТЕР. Меня не надо учить, я умоляю.

СВЕТА. А, вы, наверное, думаете, что я развратная девушка! Пристаю к вам! А ничего подобного. Это вы первый ко мне подошли, набросились на меня, я даже закричала от страха, помните? Так что я не развратная, я порядочная! Это у вас там, в юэсэе только развратные по утрам гуляют, а у меня дела с утра. Я деловая! Я такая, если хотите знать! Так что вы меня к гулящим не причисляйте!

ПИТЕР. Не плачьте, успокойтесь.

СВЕТА. А вы не обижайте меня! Я вас непорядочным не обзывала!

ПИТЕР. И я вас не называл.

СВЕТА. Просите прощения теперь.

ПИТЕР. Да, прощения! Будьте здоровы!

СВЕТА. Вы и прощения просить не умеете! Надо говорить, что бы вы хотели в утешение?..

ПИТЕР. До свидания! (Убегает.)

СВЕТА. Испугался! Тоже мне американец! Ну, если что, я в пятом доме живу! Заходите в гости! (Одна.) Дура!.. Упустила! Вот так всегда, как кто подойдет нормальный, вся женщина уходит, остается какое-то недоразумение Ну где женщина, где?! Только про себя могу: ах, я такая чувственная, такая загадочная, такая-растакая — и все внутри! А наружу какая-то наглость выходит… Надо же, какой мужчина! Иностранец. Это же мечта! Все б с ума от зависти сошли. Ну покажи ему, что ты женщина, покажи! Так нет! И где его теперь искать?.. Уедет как миленький.

Внезапно Свету окружили три старушки.

1-АЯ. Светка!

2-АЯ. Светлана!

3-Я. Вот она!

СВЕТА. Ну что еще? Налетели…

1-АЯ. Бегом!

2-АЯ. Скорей

3-Я. В церковь!

СВЕТА. Что, встретили девушку маньячку с синими волосами?

1-АЯ. А?

2-АЯ. Чего?

3-Я. Как это?

СВЕТА. Вот так, бабули, я раньше вас узнала.

1-АЯ. Что?

2-АЯ. Уже!

3-Я. Вот-так-так!

1-АЯ. Вора нашли!

2-АЯ. Преступника!

3-Я. Кольцекрада!

2-АЯ. Трубопохитителя!

СВЕТА. Нашли?!!

1-АЯ. Бежим!

3-Я. Немого засудят!

2-АЯ. Трм-та-ра-рам! Трам-та-ра-рам!

3-АЯ. Что еще за трам-ра-рам?

2-АЯ. Трм-та-ра-рам начнется!

1-АЯ. Ой, люди добрые!

2-АЯ. Мамуленьки мои! Начальники прикатили! СВЕТА. Какие начальники?!! 3-Я. Из Москвы.

1-АЯ. Из министерства! 2-АЯ. Сам президент прислал!

1-АЯ. Помчались!

2-АЯ. Понеслись!

3-Я. Ивана тащи!

2-АЯ. В охапку его и в церковь!

1-АЯ. С Зиной! Зине вора показать! Пусть полюбуется! Зину на плечи!

2-АЯ. За руки, за ноги!

3-Я. Принести, если не пойдет.

1-АЯ. Она такая!

3-Я. Заартачится еще! Хоть и пострадала!

2-АЯ. Жук! Жук пожирает поля!! Спасите!!!

1-АЯ. Расстрелять жука!

2-АЯ. Казнить колорадского жука!

3-Я. Всех хватаем, кого встретим!

1-АЯ. Полетели!

3-Я. Потопали!

2-АЯ. Погребли!

Подхватив Свету под руки, скрываются.

Сцена 3

Только что в церкви (или в жилище Василия) собрались люди судить Зайца. Сам он отсутствует — не смогли найти, а его мать, Ольгу, вообще забыли пригласить. Об этом шепчутся старушки, суетятся. В церкви кроме них находятся Василии, З и н а и д а с сыном И в а н о м, Света, Кирилл и Верунчик.

КИРИЛЛ. Ну что, кто тут пострадал? У кого страшные потери?

ЗИНАИДА. Зачем вы смеетесь? Обокрали меня. А смешного я в этом ничего не вижу.

КИРИЛЛ. Мы не смеемся!

ЗИНАИДА. Смеетесь. И говорите свысока.

КИРИЛЛ. Н-да? (Хмыкнул.) Я всегда так говорю.

ЗИНАИДА. Напрасно. Люди презрения не любят.

КИРИЛЛ. Слушайте, я вам вообще-то помочь пришел. Причем, именно вам.

ЗИНАИДА. А я вас не просила о помощи. И никого не просила. Это сын мой переполох поднял. А моя бы воля, так, может, никто не узнал бы ничего.

ИВАН. Нет уж. Я себя обворовывать не дам. И очень хорошо, что вы приехали! Давно пора все выяснить. Хотя дело и так понятное, да? Да, дядя Вася?

1-АЯ. Конечно!

2-АЯ. Еще бы!

3-Я. Сразу все догадались!

1-АЯ. Самого-то нет! Виновника торжества!

3-Я. Прячется!

2-АЯ. Скрывается!

1-АЯ. Таится!

3-Я. Молчит Василии-то!

1-АЯ. Нечего сказать!

3-Я. За сына стыдится!

ВАСИЛИИ. Что хотите со мной делайте, а я голову готов отдать, что это не он. Ишь, привели делегацию! Делать вам нечего…

1-АЯ. А кто, если не он?

2-АЯ. Ладно, не он, а кто?

3-Я. Вот пусть начальство и разберется!

2-АЯ. Начальство быстро разберется!

1-АЯ. Одних улик сколько!

3-Я. Пишите, валяется резиновая калоша — главная улика!

1-АЯ. Подавись ты своей калошей!

2-АЯ. Подумаешь, калоша! Эка невидаль!

1-АЯ. И другие есть доказательства, следы! В грязи преступник оставил следы!

2-АЯ. Горох потоптали, куры мрут! Жук, жук заедает!!!

ИВАН. Тихо, бабули. Вы свое дело сделали, помолчите теперь. А доказательства действительно есть, свидетель есть.

СВЕТА. Ладно, Ванюш, не надо.

ИВАН. Надо! Чего резину тянуть? Сейчас и разберемся!

СВЕТА. Да может, и не он, я точно не уверена.

ИВАН. Уверена! Хватит его жалеть! Твоя жалость его хлеб, он одной жалостью и кормится, только сейчас хлеб стал золотым!

СВЕТА. Ведь я не то что жалею, я сомневаюсь.

ИВАН. Видела она! Сама его видела!

1-АЯ. Что видела?

2-АЯ. Как видела?

3-Я. Когда?

КИРИЛЛ. Рассказывайте, мы послушаем.

СВЕТА. Да что там рассказывать? Вдруг почудилось?

ИВАН. Вот! Как до дела дошло — почудилось! Теперь выгораживать будет!

СВЕТА. Не буду.

1-АЯ. Рассказывайте!

2-АЯ. Валяйте!

3-Я. Пусть судят!

КИРИЛЛ. Не стесняйтесь.

ИВАН. В то время, пока мы с матерью в городе были, Света из окна видела, как он… Он! Со свертком шел. А из свертка вроде железки торчало. Идет, оглядывается вокруг и украдкой, украдкой торопливо вдоль забора. И тоже в сторону города.

КИРИЛЛ. Было такое?

СВЕТА. Я говорю, может, и не он.

ИВАН. Его спутаешь, как же! Средь бела дня.

СВЕТА. Похож был. А точно не скажу.

ИВАН. Она мне говорила, что он! А тут вдруг застеснялась! И всегда так: и хочет его от своего дома отвадить — и не может.

СВЕТА. Человек ведь. И хороший человек.

ИВАН. Может, и замуж за него пойдешь?

СВЕТА. Может, и пойду!

ИВАН. За вора! Ха! Давай!

СВЕТА. Если ревнуешь, так и скажи. А раньше времени нечего наговаривать.

ИВАН. Защищай, защищай! Она потому защищает, что он влюбленный в нее!

1-АЯ. Знаем-знаем!

2-АЯ. Видали!

3-Я. Подарки носит!

2-АЯ. Заманивает!

ИВАН. А она не хочет ухажера терять! Хоть немой, а все-таки приятно! Знаю я ее!

СВЕТА. Вот еще глупости. Может, и его видела, не знаю.

КИРИЛЛ. Что ж, все ясно, по-моему. Вы, Василии, если не хотите неприятностей, заплатите стоимость колец, и еще сколько-то, как решите.

1-АЯ. Правильно!

3-Я Пусть за сына отдувается!

1-АЯ. Так ему и надо

ВАСИЛИИ. Где я возьму?

КИРИЛЛ (хмыкает). Займите. Это ваши проблемы в конце концов. А не заплатите, — дело сошьют, снимут отпечатки, по ближайшим ломбардам пробегутся — и готово. Вы, как маленький, честное слово. Думаете, все у вас шито-крыто. Да приведи сюда любого следователя, даже самого захудалого, он вмиг разберется! И тогда вам же хуже будет — и сына посадят, и штраф возьмут, да еще потребуют возмещения всех убытков с процентом за эту возню.

ВСАИЛИЙ. Не запугивайте только.

КИРИЛЛ (хмыкает). Мы с вами не в детском саду, я вам на полном серьезе говорю, как взрослому человеку. (Зинаиде.) А вам тоже, как взрослому умному человеку советую, если не хотите, чтобы ваши ценности пропали, пишите скорее заявление. В семейном кругу такие дела не решаются. А если что, потом всегда забрать можно. Вот вам моя помощь.

ВЕРУНЧИК. Разобрались.

1-АЯ. Да!

3-Я. Уж давно! Сразу ясно было! Калоша!

1-АЯ. Судить надо!

3-Я. Зинаида, пиши заявление!

1-АЯ. Посадим!

2-АЯ. Жука побьем!

ИВАН. Правда, мать, пиши заяву!

3-Я. А то у милиции без нас дел много!

1-АЯ. Нужны мы им!

2-АЯ. Пьянствуют и хулиганствуют!

1-АЯ. Пиши, пиши, пиши!

3-Я. Мы роспись дадим!

1-АЯ. А то время пройдет, перепродаст сто раз!

КИРИЛЛ. Сразу надо было писать. А то милицию вызвали, а заявления нет. Как дети прямо.

Пауза. Голос флейты совсем рядом. Все как-то поежились. Заскрипела медленно открываемая дверь, и в ней, словно из воздуха, плавно нарисовалась Мания со змеей, обвела собравшихся мутными равнодушными глазами.

МАНИЯ. Похоже, я опять не вовремя? А, вы уже здесь… Сейчас и Питер примчится… Я видела только что, как он не разбирая дороги, бежал сюда. Скучно… Я не помешаю? Тут, кажется, судебное заседание? Верно я разобрала снизу? Там чудная каморка, — все слышно. Кто судья? Ты, Кирилл? А обвиняемый где? (В дверь.) Заяц, иди сюда! (Появляется Заяц с флейтой.) Это, господа, мой любовник. Ты, мальчик, украл что-нибудь у них? (Заяц мотает головой.) Вот видите, он не крал. Он порядочный. Можно расходиться.

ВЕРУНЧИК. Мания… Что вы цирк устраиваете?..

МАНИЯ. Я? Я думала, вы.

КИРИЛЛ. Мы пришли помочь.

МАНИЯ. Я тоже. Посмотрите в его честные глаза. У-у, какой он! Разве мог этот ребенок взять что-то без спроса? Без маминого разрешения?

ИВАН (оторопело). Кольца-то пропали!

МАНИЯ. А вот это, молодой человек, уже неинтересно.

ИВАН. У нас свидетель есть!

МАНИЯ. Ну и у нас есть.

В дверях показывается Питер.

Вот он, свидетель.

ПИТЕР. Мания!!!

МАНИЯ. Питер, ты в курсе, что ты свидетель?

ПИТЕР. Какой свидетель?..

МАНИЯ. Свидетель того, что мой любовник не крал золота. Я надеюсь, ты с этим согласен?

ПИТЕР. Мания, я искал тебя всю ночь, не мог уснуть, рано утром бегал в деревню…

МАНИЯ. Вот видите, он согласен.

ПИТЕР. Я, Мания, чуть только что не упал в болото. Я бегал вдоль реки и чуть не провалился, там есть страшное болото! Я был даже на кладбище, оно тут рядом!

КИРИЛЛ. На кладбище?

ПИТЕР. Я искал тебя там, я боялся за тебя, Мания!

МАНИЯ. Расслабься.

ПИТЕР. Что происходит? Где ты ночевала?

МАНИЯ. Здесь.

ПИТЕР. Кто эти люди? Представь меня.

МАНИЯ. Это Питер из Швеции. Богатый, влюбленный, безумный. Людей этих я не знаю, они все обкраденные. Тот немой мальчик — мой муж, я провела с ним ночь. Это его отец. Это наш общий друг Кирилл и его новоиспеченная девушка, под названием Верунчик…А это, дорогой, моя любимая змея.

ПИТЕР. Тебе доставляет удовольствие меня мучить?

МАНИЯ. Да. Мучить сегодня в моде, Питер.

ПИТЕР. Пойдем выйдем и поговорим. Здесь слишком много людей.

МАНИЯ. Ничего, они любят выяснять отношения. Им приятно будет послушать, как ты скандалишь.

ПИТЕР. Мания, я могу потерять терпение. Ты ведешь себя вызывающе! Твоя экстравагантность здесь неуместна!

ВЕРУНЧИК. Это точно.

ПИТЕР. Пойдем, мне надо тебе важное сказать.

МАНИЯ. Нет, я останусь. Останусь с мужем. Вот с этим.

ПИТЕР. В последний раз предлагаю тебе выйти! Иначе я выведу тебя силой!

Мания хохочет.

ПИТЕР. Все!

Продирается к Мании, хочет ее схватить, но поднялся вдруг Заяц, выступил вперед, заслонил ее — Питер растерялся. Мания хохочет еще громче.

МАНИЯ. Что, съел?! Защитил, да?! Защитил, Заяц! Вот так!.. А я не шучу, что это мой муж! Мы с ним обвенчались в этой самой церкви, поклялись друг другу в верности… А потом… Ах, Питер, ты ему и в подметки не годишься! Молодой, загорелый, гладкий…

ПИТЕР. Зачем ты позоришься, Мания? Я не понимаю. Зачем ты позоришь меня? Зачем ты играешь сцены?

МАНИЯ. А мне, как ты выражаешься, это доставляет удовольствие.

ПИТЕР. Ты издеваешься просто…

МАНИЯ. Конечно.

ПИТЕР. Как это можно? Я содержу тебя! У тебя же нет ничего своего, Мания. Я вытащил тебя наверх! Ты жила в нищей квартире, там была грязь, насекомые, тебя бил твой муж… Да!.. У тебя было одно приличное платье, ты выходила в нем ко мне и вела себя, как королева! Ты отбрасывала шикарные подарки, в ресторане отодвигала самые дорогие блюда, — я никак не могу этого понять. Ты приезжала домой из отеля на Мерседесе с букетом роз и шла спать к пьяному мужу на черные простыни, — я все это знаю! Ты скрывала, да, но я знаю!

МАНИЯ. Ах, ты знаешь…

ПИТЕР. Я должен был узнать, я хотел тебя лучше понять, но это невозможно… Потом ты купила змею! Для чего ты ее купила?! Ты сказала, что тебе ее подарили, но я знаю, ты сама ее купила на мои деньги! Этого я не хочу терпеть! Я сто раз говорил — все зря. Ты пользуешься тем, что ты женщина и позволяешь себе нелепые, сумасшедшие выходки. Прости, что я это говорю, но я ни в чем тебе никогда не отказываю, и ты поэтому должна хоть иногда со мной считаться! Я не потерплю эту змею!!

КИРИЛЛ. Ладно, Питер, возьми себя в руки.

ПИТЕР. Я не буду терпеть эту змею, не буду!! Не буду!!

МАНИЯ. Никогда не думала, что мужчина может так визжать.

ПИТЕР. Я не буду, не буду ее терпеть! Не буду!!!

Вырывает у Мании домик со змеей, кидает его на пол и топчет ногами.

Раздавлю эту гадину! Не буду терпеть! Неправильно, что женщина со змеей! Все!! (Выходит резко.)

Все молчат.

КИРИЛЛ. Я прошу его извинить.

Берет застывшую Веру за руку и уводит.

МАНИЯ (сдавленно смеется). Прощай, любимая подружка.

Заяц погладил ее по руке, Манию передернуло.

Ну что?.. Испугались?.. Звери!! Нет… Зайцы! Немые все! Онемели!

Пауза.

Защищать полез… Защитник! Оцените. Змей защищают зайцы. (Смеется.) Нужна мне, думаешь, твоя защита? Или думаешь, ты мне нужен? Да я поиграть с тобой хотела, за ушки потискать. Выдрессировать!.. Научить через скакалку прыгать… А ты думал, мне музыка твоя понравилась? Наивное дитя!.. Вот она, твоя музыка!..

Ломает флейту и кидает в лицо Зайцу.

Пожалел!.. Вот спасибо! Ну, спасибо тебе, мальчик!.. Только мне почему-то тебя не жалко. У меня убогие омерзение вызывают. Не змеи, а убогие. Такие, как ты. Такие, как вы. Ну, что стихли? Засмотрелись? Заслушались!.. Про суд свой забыли? А я не забыла, представьте. Продолжим?.. Эй ты, обвиняемый, я с твоего позволения про колечки расскажу?.. Приносит он мне, значит, вчера ночью колечки, прыгает на задних лапках, лижет пальцы — прими, королева, в дар! А я, любезные, такой грубой золотой дешевки не ношу, не та, простите, порода… Закопай, говорю, их на черный день. Он пошел в лес и закопал под сосной, а трубу в реку выкинул, — слишком громко дудит, внимание привлекает. Поныряйте, — непременно разыщите. Ну что, Заяц, ничего, что я твой секрет раскрыла?

ВАСИЛИЙ. Вранье.

МАНИЯ. Вранье? А посмотрите, как у него колени задрожали. А в глазах какой ужас! Попался зайчик в капкан. Бедный малыш. Ну пожалейте же его, ведь у него сердце сейчас от страха разорвется. Вот вам и вся правда… Когда вы, обкраденные, свое заявление напишете, свистните, я ошибки грамматические проверю.

Исчезает за дверью.

Пауза. Заяц смотрит в пол, вертит в руках сломанную флейту. Василий молча дает Зинаиде лист бумаги и ручку.

ЗИНАИДА (качает головой). Не стану писать.

Пауза. Шепот.

ВАСИЛИЙ. Что же так?

ЗИНАИДА. Он их сам принесет.

ИВАН. Ты что?! Дай я напишу!

ЗИНАИДА. Не трогай.

1-АЯ. Точно, спятила!

3-Я. Принесет, как же! Немой — и принесет!

2-АЯ. Жди у моря погоды!

1-АЯ. Если даже и вернет!

3-Я. Поздно спохватился!

1-АЯ. Все равно сажать надо!

3-Я. Чтоб впредь не тащил! Не крал!

2-АЯ. Не тибрил!

1-АЯ. Житья нет!

3-Я. Нашла кого жалеть! Разбойника!

2-АЯ. Мазурика!

1-АЯ. Грабителя!

ЗИНАИДА. Прощу. Надо прощать.

ИВАН. Зачем?!!

ЗИНАИДА. Так ведь легко не прощать. Простить-то сложнее будет.

СВЕТА. Что с того, что легко, тетя Зина? Так, глядишь, нагишом останешься. Я бы написала на вашем месте.

ЗИНАИДА. Не хочу озлобляться. И его озлоблять не хочу. Не для себя ведь он. Для тебя же. Помыслы-то у него добрые.

ИВАН. Ты это говоришь про вора!

ЗИНАИДА. Не вор он, а загнанный. Один против всех. И не озлобился еще. Не успел! Так надо простить, чтобы потом он того же со злости не сделал.

ИВАН. Нет, я не могу!!! Какие-то вечные возвышенные идеи!

1-АЯ. Ну Зина, ну ангельская душа!..

3-Я. Вот что значит, верующая!

2-АЯ. Вот что значит, с богом!

1-АЯ. Я заплакать готова!

2-АЯ. За одни слова ее!

1-АЯ. Расцелую!

ЗИНАИДА. Хватит. Тут вам не мыльная опера. Писать не буду. И тебе, сын, не позволю.

ИВАН. Ладно. Это твое дело. Ты мне запретить ничего не можешь. И я против. Только у меня своя метода! Я без ваших начальников разберусь. Вы меня за дурака не считайте. Я так разберусь, что если деньги не вернет, сильно пожалеет.

ЗИНАИДА. Не вздумай только эти деньги мне приносить.

ИВАН. Ах, не надо? Ничего, я на них в дом сигнализацию куплю! А остальное — на пиво, кольца мне незачем. Мне и не жалко колец, мне жалко, что из меня идиота делают. Кольца ладно! Ерунда! Главное показать, какие мы благородные! Божественные! Всепрощающие!

СВЕТА. Прав он, тетя Зина. Зря вы.

ИВАН. Окончательно, что ли, решила?

ЗИНАИДА. Я свое слово сказала.

ИВАН. Ну, как знаешь! Я свое тоже сказал.

ВАСИЛИЙ (твердо). Сын! Вот что!.. Сию же секунду… бегом! Чтобы через пять минут был здесь с… кольцами — и прощения у Зинаиды просил.

ЗИНАИДА. Не надо так строго, Василий.

ВАСИЛИЙ. Что стоишь? Слышишь, что говорю? Бегом.

Заяц не шевелится.

ЗИНАИДА. Стыдно ему. Прощенному всегда стыдно. Ничего… Мне не к спеху. Сегодня не принесет — принесет завтра. А вообще не принесет — пусть на его совести останется. Писать не буду.

Поднимается, уходит.

Пауза. Заяц беспомощно озирается, жестикулирует, мычит, садится на пол, складывает сломанную флейту, дует — звука не получается. Он плачет.

Сцена 4

У крыльца церкви. Только что вышли Кирилл и Верунчик.

КИРИЛЛ. Черт! Все настроение испортили! Помочь же хотел!

ВЕРУНЧИК. Или развлечься…

КИРИЛЛ. Питер совсем рехнулся! Из-за него на нас будут смотреть, как на шизофреников! А Манию я вообще задушу. Нагрянула!

ВЕРУНЧИК. Змею свою где-то нашла…

КИРИЛЛ. Вот из-за этой змеи они все рты пооткрывали! Черт! Смешно, конечно, только теперь сваливать отсюда надо.

ВЕРУНЧИК. Сам же тормозишь. Вместо того, чтобы икать кого-нибудь, кто может машину починить, пошел с бабусями!

КИРИЛЛ. Да машина — тьфу! Не ломалась она. Я пошутил.

ВЕРУНЧИК. Как пошутил?! Как?! Как не ломалась?! А чего мы тут торчали целую ночь?! Для чего мы спали черт знает на чем?!

КИРИЛЛ. Ну считай, что я ищу новых острых ощущений.

ВЕРУНЧИК. Чего?! А у меня ты не хочешь спросить, нужны мне эти ощущения или нет?! Я тут, понимаете ли, вся извелась, а ему острые ощущения!

КИРИЛЛ. Ну, теперь надуй губки и скажи, я с тобой не дружу!

ВЕРУНЧИК. Ничего себе шуточки! Да ты сам сумасшедший, заразился от Питера!

КИРИЛЛ. Не ругайся, малыш, ты такая смешная, когда ругаешься.

ВЕРУНЧИК. Если тебе смешно меня доводить, то мне тоже в один момент кое-что будет очень смешно!

КИРИЛЛ. Хватит возмущаться, Верунчик, пойдем-ка лучше прогуляемся в лесок.

ВЕРУНЧИК. Какой лесок?! Сейчас же поехали обратно.

КИРИЛЛ. Никак не могу. Ты уж прости. Ключи от машины у Питера.

ВЕРУНЧИК. Ну во-от!.. Это никогда не кончится.

КИРИЛЛ. Расслабься, нервунчик, дыши воздухом. Наслаждайся дикой природой! Давай осмотрим местные достопримечательности. Заодно поищем Питера.

ВЕРУНЧИК. Какие тут могут быть достопримечательности?

КИРИЛЛ. Ну, например, кладбище. Хочешь на кладбище, малыш?

ВЕРУНЧИК. Я хочу тебя… лягнуть! То есть побить, попросту говоря. Кончай издеваться.

КИРИЛЛ. А я вполне серьезно. Неужели ты не хочешь пообщаться с покойничками?

ВЕРУНЧИК. Тоже для острых ощущений, да?!

КИРИЛЛ. Ты читаешь мои мысли, малыш. Пошли!

ВЕРУНЧИК. Ты что, Кирилл?!

КИРИЛЛ. А что? В жизни надо попробовать все.

ВЕРУНЧИК. Хватит меня пугать.

КИРИЛЛ. Ну ради меня, Верунчик!

ВЕРУНЧИК. Я лучше сама умру, чем с тобой идти на кладбище.

КИРИЛЛ. Как неромантична современная молодежь! Да я в общем-то не настаиваю. Я-то думал ты за мной в огонь и в воду. Огорчаешь ты меня, малыш.

ВЕРУНЧИК. Тем, что я еще не тронулась?

КИРИЛЛ. Тем, что ты меня совсем не понимаешь. Когда я шучу, когда правду говорю… Ну, иди в машину, трусишка.

ВЕРУНЧИК. А ты?! Ты куда?

КИРИЛЛ. На кладбище, конечно.

Быстро уходит.

ВЕРУНЧИК (Кричит ему вслед.) Так это шутка или нет?!!

Не дождавшись ответа, пожимает плечами и идет к машине.

Из церкви выходит Мания. Сразу появляется Питер, который ждал ее неподалеку.

ПИТЕР. Мания!

МАНИЯ. А, это ты…

ПИТЕР. Я…

МАНИЯ. Ну чего?..

ПИТЕР. Я только хотел сказать…

МАНИЯ. Хотел — скажи.

ПИТЕР. Давай я куплю тебе хомячка!

МАНИЯ. Все?

ПИТЕР. Он маленький, лохматый, со щечками… С лапками… С коготками… Ну что ты так на меня смотришь?..

МАНИЯ. Ты ошибаешься. Я на тебя не смотрю.

ПИТЕР. Ну посмотри!

МАНИЯ. Меня тошнит.

ПИТЕР. Ты ни в чем никогда не хочешь уступить! Я делаю для тебя все!

МАНИЯ. Ах ты благодетель…

ПИТЕР. Ты одеваешься по своему вкусу: эти дикие юбки, безумные сапоги, невозможное белье — я разрешаю! Тебе хочется выглядеть особенно — я не препятствую. А духи!.. Ты впервые узнала со мной, что такое духи!.. Ты раньше ездила на метро! И в этих синих троллейбусах! Рыжих автобусах! В рыжих, урчащих автобусах!

МАНИЯ. Еще и в красных, и даже в зеленых.

ПИТЕР. Нет! В маленьких, противных и рыжих автобусах! В рыжих! В рыжих! На кухне у тебя паслись рыжие тараканы! Рыжий кран на кухне, рыжие трубы, рыжая ванна, рыжий потолок… Я был в том месте, где ты жила! Там все рыжее. И ты сама тоже была рыжая, ты красила в рыжий волосы. Рыжий — цвет бедности! Ты была бедной! Ты ела рыжие супы!

МАНИЯ. Что тебе надо, Питер?

ПИТЕР. Вспомни, я прошу. Я хочу разобраться! У меня ни с одной женщиной не было, как с тобой, все плохо и все хорошо, и ссоры, и змеи… Я раз и навсегда должен понять, как терпеть твои… это называется выкрутасы. Это… Для чего ты завела любовника негра?! Чтобы сделать мне плохо?! Я знаю!

МАНИЯ. Вот видишь. Ты сам давно во всем разобрался.

ПИТЕР. Но это нелогично! Когда я делаю тебе хорошо…

МАНИЯ. То я тоже делаю себе хорошо — вот и все.

ПИТЕР. Ты унижаешь меня за то, что я тебя поднимаю!

МАНИЯ. Браво. Эту фразу можешь записать. Звучит эффектно и, главное, в точку.

ПИТЕР. Ну почему, Мания? Почему ты ведешь себя, как девчонка? Я не понимаю… Если бы тебе нужны были только роскошные вещи, ты бы не отказывалась от подарков. Но ты отказываешься!

МАНИЯ. Держу марку.

ПИТЕР. Нет. Если я правильно смысл улавливаю, это другое. Ты выкинула дорогую вещь, я видел сам, нечаянно. Это было черное французское платье, оно нравилось тебе, я знаю, но ты его порезала и выкинула, зачем?! Это безумие, но ты здорова, тебе незачем прикидываться больной. Ты выкинула его не для показа, то есть, не для показухи, ты выкинула тайно от меня, чтобы я не расстраивался, но почему?.. Что это значит?

МАНИЯ. Это значит, что я люблю плевать на то, на что другие молятся.

ПИТЕР. И молится на то, на что все плюют?

МАНИЯ. Что ты, Питер, где уж мне молиться!.. Если человек молится на деньги, я плюю на деньги. Если человек молится на бога, я плюю на бога. Я вообще против молитв.

ПИТЕР. А если я, Мания, молюсь на тебя?

МАНИЯ. Не знала, что у тебя есть чувство юмора, Питер.

ПИТЕР. Да, есть. И я знаю очень веселую шутку: я уеду. Что ты будешь делать? Ты зависишь от меня.

МАНИЯ. Угрожаешь? Забавно.

ПИТЕР. Попробуй поищи меня, как я тебя.

МАНИЯ. Делать больше нечего.

ПИТЕР. Мания, ты сердишься, не надо. Если не ссориться, то можно жить дружно.

МАНИЯ. Как ты мне надоел, Питер…

ПИТЕР. Надоел?! Ладно! Я не бегаю за тобой, нет! Вы за мной бегаете! У меня деньги!

МАНИЯ. Питер, можно тебя попросить?..

ПИТЕР. О чем просить?

МАНИЯ. Я сейчас уйду. Далеко, чтобы не слышать твоего визга. Будь добр, пожалуйста, не ищи меня… (Уходит.)

ПИТЕР (ей вслед). Иди! Иди найди еще одного негра! Купи еще одну змею! Заведи крокодила! Езди в рыжих автобусах! Я не буду бегать! Не буду искать!

Из церкви выходят Зинаида, Иван и Света. Зинаида идет к деревне, Иван демонстративно уводит Свету в другую сторону. Питер догоняет Ивана и Свету.

ПИТЕР. Девушка! Вы были любезны так! Утром были любезны!

СВЕТА. Что вы кричите?

ПИТЕР. У вас все кричат! У вас это принято — кричать! Я сам видел. Не стесняются, прямо на улице скандалят, дома скандалят! Я тоже не стесняюсь.

СВЕТА. Ой, смешной какой! Иван, это американец из Швеции. Хэллоу!

ИВАН. Халоу!

ПИТЕР. Вы, девушка, красивая, вот!

СВЕТА. Спасибо.

ПИТЕР. Вы добрая, хорошая!

ИВАН. Пха!

СВЕТА. Хорошая, конечно.

ПИТЕР. Вы очень!.. Очень!..

СВЕТА. Я очень!

ПИТЕР. Вы даже весьма!

СВЕТА. Что вы, что вы!

ИВАН. Ладно, нам пора. Пока!

СВЕТА. Подожди, ничего не пора! Может, ему помочь надо.

ИВАН. Тебе бы только помогать!

ПИТЕР. Вы такая… м-м… слово забыл… Карапузик!

ИВАН. Ничего себе!

СВЕТА. Какой он миленький!

ПИТЕР. Пухленький пупсик!

СВЕТА. Ну, не такая уж я пухленькая. Но все равно, сэньк ю.

ПИТЕР. Пухленькая куколка, вот!

СВЕТА. Куколка меня устраивает.

ПИТЕР. С такими ямочками! Прекрасно!.. Ножки!

СВЕТА (смеется кокетливо). Ох уж эти американцы!

ИВАН. Я, может, лишний?

ПИТЕР. Желаете прокатиться со мной на машине?

СВЕТА. Ну как это… Так сразу и на машине?

ИВАН. Желает она, желает!

ПИТЕР. Тогда прошу!

СВЕТА (кокетливо). А вы не увезете меня в Америку?

ПИТТЕР. Это просьба или пожелание?

ИВАН. Приказ это!

СВЕТА. Я так люблю кататься! На переднем сиденье: ремнем перетягиваешься, как будто на аттракционе!.. К окну придвинешься, локоть выставишь, и тогда волосы развеваться будут. Вокруг машины, машины, маленькие такие, и только у нас огромная и посбивает сейчас всех, а она едет себе спокойно и все! Ой, классно, видите, какая я восторженная!

ПИТЕР. Вы очень! Очень!

СВЕТА. И весьма!

ИВАН. Ладно, Светка, пойдем.

СВЕТА. Куда это? Я кататься поеду.

ИВАН. Ты что, серьезно, что ли?

СВЕТА. А ты думал!

ИВАН. Ну ты даешь, Светка, на первого попавшегося американца набросилась! Смотри не искусай!

СВЕТА. Искусаю, если надо будет.

ПИТЕР. Ну как? Идемте!

ИВАН. Вот наглость! Слушай, это моя жена!

СВЕТА. Не сочиняй! Какая я жена? Не позорь меня.

ИВАН. Ты ведь уже согласилась!

СВЕТА. Я?! Ничего подобного.

ИВАН. Ну повозит он тебя, а потом?

СВЕТА. А потом все. Я дальше ничего не хочу.

ИВАН. Так не бывает.

ПИТЕР. Я позволю себе предложить вам руку.

СВЕТА. О-о… Руку?! О-о… Сразу?.. Вот видишь!

ИВАН. Это он так только, чтоб ты согласилась.

СВЕТА. Завидуешь — завидуй молча.

ИВАН. Смотри ты! Расхорохорилась! Ну беги! Катайся!

СВЕТА. Я и бегу. У тебя позволения не спрашиваю. Правда, американец?

ПИТЕР. Я очень рад.

ИВАН. Ну и хамье эти иностранцы! Прямо из-под носа! И думает так ему пройдет!

СВЕТА. Пургу не гони! Раз в жизни я могу покататься? Ты меня, небось, на такой машине не возишь! Имею я право развлечься?

ИВАН. Ох-ох! Развлекайся!

СВЕТА. Ну, не обижайся! Я скоро приеду! Пока!

Питер и Света уходят. Из церкви выбегают три старушки, окружают Ивана.

1-АЯ. Вот оно как!

2-АЯ. Вот так!

3-Я. Все мы!

2-АЯ. Если б не мы!

3-Я. Спасибо говори!

1-АЯ. Все неблагодарные!

3-Я. А Зинаида!

2-АЯ. Ну, Зинаида!

1-АЯ. Ангел!

2-АЯ. Жуку капут! Жуку капут!

3-Я. А откуда это чучело взялось?

2-АЯ. С чего это чучело взялось волосатое?

3-АЯ. На кой это чмо взялось?

1-АЯ. Да ведь любовница немого! Жена!

3-Я. С питоном!

1-АЯ. С удавом!

2-АЯ. С гусеницей!

1-АЯ. Это же ой-ой!

2-АЯ. Это же ого-го!

3-Я. И куда мать немого смотрит? Слепая, что ли?

2-АЯ. Ольга! Куда ты смотришь!

1-АЯ. Про брак не знает! И что он вор, не знает!

2-АЯ. Так она не знает?!

3-Я. Донесем!

2-АЯ, Доложим!

1-АЯ. Во семейка!

2-АЯ. Иго-го! Иго-го!

3-Я. Какое еще иго-го?

2-АЯ. Жеребцы!

1-АЯ. Жеребцы все! Кобели!

3-Я. На таких ведьмах женятся! Для них кольца крадут!

2-АЯ. Змее на корм тратят!

ИВАН. Пустите вы! (Вырвался.)

1-АЯ (вслед). Позорники!

2-АЯ. Мерзавцы!

3-Я. Растлители!

1-АЯ. Всем рассказать!

3-Я. А космы-то, космы!

2-АЯ. Патлы-то, патлы!

3-Я. Вот что у нас делается!

1-АЯ. И никто не знает!

3-Я. Теперь всем растрезвоним!

2-АЯ. Я скажу, я!

1-АЯ. Ольге я скажу!

3-Я. Вместе пошли, вместе!

2-АЯ. Жуку капут! Капут! Капут! (Убегают.)

Действие третье

Сцена 1

Вечер.

Василий и Ольга в церкви.

ОЛЬГА. Василий, ты изверг! Я не могу кричать, у меня в горле что-то оборвалось… Я так плакала сегодня, так плакала! Внутри все заболело, а ты пень! Хоть бы пришел, утешил, а то будто только моя беда… У меня в животе все булькает, в горле хлюпает, во рту квакает, и горечь какая-то, будто поганку съела. На голову сегодня люстра свалилась! Это не смешно!

И еще чашки я три кокнула.

ВАСИЛИИ. В кого это ты кидалась?

ОЛЬГА. В бабулей. Как налетели, как разорались во всю глотку — ужасы бог весть какие — так я не выдержала!

ВАСИЛИИ. В былое время ты и тарелками швырялась.

ОЛЬГА. Так то в тебя. Ты дубовый, для тебя и сковородки недостаточно. Ума не прибавляется.

ВАСИЛИЙ. От сковородки-то? Удивительно прямо! От сковородки и не прибавляется!

ОЛЬГА. Василии, ты негодяй! Смеяться, когда мне надо скорую вызывать, когда у меня в мозгах все перевернулось, когда я чуть не убила трех старух сразу…

ВАСИЛИИ. Одной чашкой?

ОЛЬГА. Что они наплели, это смерти подобно! Где жена, какая жена у нашего сына?! Какие ведьмы и оборотни? Какие голубые драконы? Какие ангелы небесные в лице Зинаиды?.. И тарахтят, и тарахтят! У меня в ушах все взорвалось! Где ты взял эту чумичку? Зачем ты навязал ее моему сыну? Чем ты занимаешься, Василий?

ВАСИЛИЙ. Живу.

ОЛЬГА. У меня даже пупок ноет, будто вот-вот разорвется! Так страдала, столько вытерпела… Слухи ходят уже даже про меня, что я, мол, благословляла сына на брак и была в прозрачном платье. А под ним будто бы ничего. Ну откуда они такое платье-то приплели? У меня в жизни и ночнушки такой не было, чтоб совсем прозрачной, сам знаешь, ты мне не больно дарил!.. Опозорил ты меня, сыч! Ну, что ты молчишь?!

ВАСИЛИЙ. А что говорить?

ОЛЬГА. Как ты связался с этой кикиморой?

ВАСИЛИЙ. Я ее вчера видел в первый раз, так же, как и ты.

ОЛЬГА. Так я и поверила! Она ввалилась, как к себе домой и говорит, можно я к тебе в кровать сигану!.. А он-то, сын-то как докатился?! Неужто он с ней?!..

ВАСИЛИИ. Вот у него и спроси.

ОЛЬГА. А где он?! Спроси! Ишь, умный! Где его теперь искать-то, когда вон, она же, эта стерва, всем выдала, что вор! Он говорят, рыдал, на колени падал, рубаху рвал на себе, об стенку бился… правда это?

ВАСИЛИЙ. Сочиняют.

ОЛЬГА. А чего он пропал тогда, если сочиняют?

ВАСИЛИЙ. Впервой, что ли?

ОЛЬГА. А этому хоть свет перевернись! Вот придет опять побитый, если вообще придет!.. Я уж так за него испереживалась, в глазах жжет, в носу все немеет, прямо не знаю, как быть!..

ВАСИЛИЙ. Поспи.

ОЛЬГА. Я неделю не спала!!! Уснешь тут!

ВАСИЛИЙ. Хватит орать, надорвешься.

ОЛЬГА. Я не знаю, что мне делать!!

ВАСИЛИЙ. Ну, чашками покидайся, ты любишь.

ОЛЬГА. Покидаюсь!

Хватает чашку со стола, раздается стук в дверь.

Кто это?! Она?! Ну, я сейчас ей покажу! Явилась! Ты не смотри, что я на кусочки расколота! Ты, стерва, мне сейчас все расскажешь! Мымра болотная!

Распахивает дверь. За ней стоит Кирилл. Ольга оторопела и застыла с открытым ртом, Кирилл вошел

.

КИРИЛЛ. Можно?

ВАСИЛИЙ. Прошу.

КИРИЛЛ. Я принести извинения хочу.

ВАСИЛИЙ. Извольте.

КИРИЛЛ. Извольте?.. Какое странное слово, оно подошло бы нашей Мании. Я собственно, из-за нее. Примите извинения за Питера и за нее. Она, знаете ли… все что угодно может выдумать — а потом в это поверить и всех убедить…

ВАСИЛИЙ. Так, значит, неправда?! Неправда все?! Про кольца?! И про… другое?!

КИРИЛЛ. За это поручиться нее могу. Она способна натворить все что угодно. Впрочем, я знаю ее совсем недавно. Могу сказать лишь то, что мой друг Питер после встречи с ней очень изменился. Он стал раздражительным, стал нервничать, скрываться, кричать, не знаю, чем она его выводит, разве что ледяным спокойствием. Это дама без эмоций.

ОЛЬГА. Эта дама моего сына до тюрьмы доведет! Или до другой трагедии — я не знаю, что у меня в доме может случиться!.. Вот где он? Где мой сын?!

КИРИЛЛ. Я не видел.

ОЛЬГА. У меня инфаркт будет! У меня уже судороги!.. Вы нам привезли эту гадину! Кто вас звал?!

КИРИЛЛ (снисходительно). У меня здесь личное дело.

ОЛЬГА. Ну тогда в наши дела не лезьте!

КИРИЛЛ (снисходительно). Но меня попросили пожилые женщины, я не мог отказать. Мне очень жаль, что случилось такое несчастье. Но поскольку мы не начальство, вам нечего бояться.

ОЛЬГА. Не начальство?!

КИРИЛЛ. Да нет же. Пока заявление не будет написано, вашему сыну ничего не угрожает. Мы же не собираемся на него доносить.

ОЛЬГА. Да? Вы смотрите! Если что случится, я ведь не переживу! У меня сердце разорвется!

Кирилл усмехается.

ВАСИЛИЙ. Ладно, спасибо за извинения. Вроде спокойнее на душе стало.

КИРИЛЛ. О, я рад!.. Я заодно хотел узнать… Так, между прочим… Тут у вас где-то жила Татьяна Николаевна Букатова, она умерла недавно… Где бы мне найти ее могилу?

ВАСИЛИЙ. Известно где — на кладбище.

КИРИЛЛ. Я посетил ваше кладбище сегодня, — там такой могилы нет.

ВАСИЛИИ. Да я и не припомню никакой Татьяны…

КИРИЛЛ. Букатовой.

ВАСИЛИЙ. Букатовой…

ОЛЬГА. Спутали вы! У нас такой не было! Когда померла-то?

КИРИЛЛ. Год назад.

ОЛЬГА. Да, недавно… Нет, последней мы Марью хоронили, так то два с лишним года, а Татьян нет, я точно знаю, на всех похоронах бываю, на всех поминках. Не туда вы приехали! Только горе нам привезли!

КИРИЛЛ. Но как же? Ведь это деревня Иваново?

ОЛЬГА. Да мало ли их, Ивановых?

ВАСИЛИЙ. Тут через десять километров другое Иваново.

ОЛЬГА. Говорю вам, ошиблись. Родственница, что ли ваша?

КИРИЛЛ. Нет. Просто знакомая. Хотел отыскать могилу. Даже не сам, попросили меня.

ОЛЬГА. Уезжайте лучше отсюда, у меня давление от вас.

КИРИЛЛ. И хотел бы, да не на чем. Машину-то Питер забрал, повез, видите ли, деревенскую девушку кататься! Совсем сбрендил. Теперь, надо полагать, раньше утра не привезет.

ОЛЬГА. Что творится, что делается!

КИРИЛЛ. Свою девушку я пристроил временно в какой-то дом, она была в восторге, а Мания как сквозь землю провалилась, где она — не знаю.

МАНИЯ (возникает в двери.) Я здесь.

Ольга вскрикивает.

Опять я испугала эту нервную женщину. Ты, Кирилл, беспокоился обо мне? Не волнуйся, я живу в этой самой церкви. Там, внизу есть каморка… Как ты думаешь, не пойти ли мне в монахини?

КИРИЛЛ. Пойди ты, Мания, знаешь куда?..

МАНИЯ. На кладбище? Чтобы помочь тебе найти могилу твоей матери? Или как ты называешь ее, твоей знакомой?.. Он, понимаете ли, господа, теперь заблудился, так как не соизволил приехать год назад на ее похороны, его, видите ли, удерживал в Москве бизнес… Так мне Питер рассказывал.

КИРИЛЛ. Это… это…

МАНИЯ. Он вообще не особенно был любезен со своей мамой и при жизни, не так ли? Она мешала твоей буйной молодости?.. Вот он и послал ее жить в деревню, подальше от себя, там ведь свежий воздух, елки… Угадала?

КИРИЛЛ. Это неправда! Это бред сумасшедшего.

МАНИЯ. Неужели ты думаешь, что я осуждаю тебя, Кирилл?.. Родители — это такая обуза.

КИРИЛЛ. Я не… Это не мать!..

МАНИЯ. Он вас стесняется…

ОЛЬГА. Одни подлецы кругом, куда не сунься!

КИРИЛЛ. Это очередная дикая выходка и все! И вообще, это мое личное дело.

ОЛЬГА. Вон вы как! Сами-то в наши дела мешаетесь!

МАНИЯ. Кирюша, им обидно. Я с твоего позволения покажу им эти бумажки, а то ты выронил в спешке. Свидетельство о смерти его матери, документы на наследство… сыну Кириллу Букатову…

КИРИЛЛ. Они были заперты в машине! Как ты их вынула?!

МАНИЯ. Считай, что я профессиональная взломщица, если тебе так легче. (Передает бумаги Ольге.) Теперь будет о чем посплетничать, не правда ли? Быть может, вам даже удастся отвлечь внимание от вашего сына.

КИРИЛЛ. Ну что вы там разглядываете?! Да, это моя мать! Имею я право знать, где находится ее могила?!

ОЛЬГА. Дожили! Сын не приехал на похороны матери!

МАНИЯ. У него были крайние обстоятельства, он не смог вовремя купить траурный пиджак.

КИРИЛЛ. Я не мог приехать!!!

МАНИЯ. И через день, через два, через месяц тоже. Лишь спустя год… Тяжела жизнь бизнесмена.

КИРИЛЛ. Это не смешно, Мания! Я потерял могилу своей матери, а ты…

МАНИЯ. Как ты мог ее потерять, если ты никогда на ней не был?

КИРИЛЛ. Я ищу ее! Это просто недоразумение, что мы приехали не туда!

МАНИЯ. Да еще под предлогом развлекательной прогулки, захватив друзей, чтобы было веселее… Ты собирался как бы невзначай попасть в эту деревню, совершить с девушкой романтическую прогулку по кладбищу, не водятся ли, дескать, здесь вампиры?.. И нечаянно наткнуться на могилу: Ох, посмотрите-ка, моя однофамилица! Я чувствую, что просто обязан положить цветов! Так, Кирилл? Или я ошибаюсь, и цветы в твои планы не входили?

КИРИЛЛ. Это не твое дело!

ОЛЬГА. По-моему, светопреставление начинается.

КИРИЛЛ. Ну… Идите теперь, расскажите всем, какие негодяи приехали!!! Только не обижайтесь, если с вашим сыном что-то случится! (Выходит.)

ОЛЬГА. Ты слышишь, угрожает! Что ты сидишь?!

ВАСИИИ. А я должен догнать и убить его?

ОЛЬГА. Нет, я не могу!.. (Выбегает.)

МАНИЯ (смеется.) Они не могут!.. Не могут здесь находиться! А ведь это церковь. Только нечистая сила не может находиться в церкви, не правда ли? Вы боитесь нечистой силы?

ВАСИЛИЙ. Сила, и чистая, и нечистая, в голове рождается… Так что бояться головы надо, своей ли, чужой…

МАНИЯ. Я еще вчера поняла, что вы умны. Не боитесь, значит, нечистой силы. А еще говорите, что не священник.

ВАСИЛИЙ. Называть меня как угодно можно, только что от этого меняется?

МАНИЯ. Верно, разницы нет. Тогда я вам исповедуюсь, пожалуй, священник.

ВАСИЛИИ. Валяйте.

МАНИЯ. Я, представьте, никогда не исповедовалась, так что не умею…

ВАСИЛИИ. А в бога веруете?

МАНИЯ. В бога — нет. Во что-то верю… Во что — не знаю… А исповедоваться я умела только ей… Ей одной. Потому что я любила только ее. Она ведь не предаст… как другие. Веришь, священник, кого-то я все-таки любила. Ее убили сегодня… За то, что она змея. А, вы видели… Теперь я одна. Так вот, я на вашего Зайца потому и накинулась. Не знаю, вор он или нет — мне все равно. Только колец он никаких мне не приносил, это я пошутила. Пусть, думаю, ему плохо будет, раз он такой добрый.

ВАСИЛИЙ (вдруг). А что, если это я украл?..

МАНИЯ. Ты? Ты ж священник!

ВАСИЛИЙ. А что если это я украл?! Тогда что?!

МАНИЯ. Тогда, значит, тебе деньги нужны. Зачем только, непонятно.

ВАСИЛИИ. Если я не для себя! А для сына! Если я лечить его хочу! Потому что можно лечить. Он ведь сначала, когда только родился, начинал говорить. А потом я… В общем, он упал у меня прямо из рук… Вот такой кроха… Я шел, споткнулся и…Он напугался сильно, и онемел. Вся жизнь с ней из-за этого… Но можно вылечить, доктора осматривали — можно! Только в Москву надо ехать. Так что, если это я украл? Что тогда?!

МАНИЯ. Тогда снимай шляпу и иди в переход, а рядом Зайца поставь с трубой, может, года за два и накопите. А этих денег тебе разве только на проезд до больницы хватит… Только ты бы лучше жену свою вылечил, а Заяц нормальнее вас всех…

ВАСИЛИИ. Значит, мог я украсть?! Мог?

МАНИЯ. Ты сомневаешься, что ли? Ты или не ты?

ВАСИЛИЙ. Не я! Не я, понимаешь! Мне сына надо лечить, а это не я! За всю жизнь только и сделал, что в церковь от жены перебежал! Один поступок за всю жизнь!.. А это — не я!.. А я бы хотел, чтобы я… На сына. Да пусть не на сына! Пусть в баре их пропить, подлость сделать!.. Хоть что-то сделать! Потому что больше уже нечего…

МАНИЯ. Ты, видно, непьющий? Так запей. И мечтай, что это ты украл.

ВАСИЛИИ. Мог ведь! Я сейчас только понял, что мог! И ничего бы не было, — Зинаида простила!.. А она ведь назло мне простила! Одолжение сделала! Жест!.. За то, что в молодости не на ней женился, а на Ольге из-за сына. Обманул! Ее и ее сыночка!.. Не знал же я тогда, что у меня свой будет! До сих пор забыть не может, верующая! Играет только в свою веру! Думаете, она его простила? Ничего подобного, она передо мной красуется, ей, чтоб покрасоваться, и золота не жаль! Лишь бы сочувствие свое выказать бедняге, которого бог наказывает. Мне, то есть. А в душе ведь рада! Рада моему несчастью! Так и надо, думает!.. И показная святость. Жестоки эти религиозные люди. Не прощают другим того, в чем себе отказывают! Непрощает она! Не может простить! Не прощает! Только кто это поймет, кроме меня?..

МАНИЯ. Никто.

ВАСИЛИИ. Да она сама у себя эти кольца украла! Зина-то! Сама у себя! Вот и не пишет заявление, вот и не жалеет их… А может, и нет… Я уже, как жена моя, отовсюду жду гадостей. А они оттого и сваливаются отовсюду, что их ждешь. Может, и не сама… Может, и не жестокая она… Я уже ничего не понимаю… Я ничего не понимаю!!! Вчера вы ворвались, с этими волосами, со змеей, и я не понимал! Почему, думал я, почему змея?! Почему голубые волосы и зачем змея?.. Я вспомнил сразу, как на днях в городе видел совсем юных девушку и юношу, которые сидели на скамейке и обнимались, и девушка очень нежно говорила ему: вот я выколю тебе глазки, а парень в ответ ласково шептал: а я тебе пальчики поломаю, ручки выверну… Я вспоминал это вчера и думал, почему змея?! Ну почему голубая змея?!

МАНИЯ. Да!!! Голубая змея!! Змея! Она появляется ночью, я просыпаюсь, а она в углу. Голубая змея… Светится, извивается и ползет ко мне по одеялу… По подушке, по пальцам, по коже, везде… Ее убить хочется — и не можешь… Не можешь ее убить, потому что страшно. Понимаешь, сначала страшно… Сначала-то страшно! А потом привыкаешь постепенно… И любишь ее. Ведь это ты и есть… Равнодушная, с пустыми мутными глазками… Я Мания… века. Ничего, что я так пафосно? Я это недавно поняла. Вот ты, священник, людей любишь?

ВАСИЛИИ. Нет.

МАНИЯ. Никаких?

ВАСИЛИИ. Не знаю.

МАНИЯ. Ну дураков-то любишь? Нищих… Жалких! Ведь жалких любишь! А не любишь, так хоть принимаешь, сочувствуешь… Потому что думаешь о них «какое убожество!» А я еще не скатился, вот молодец! Радуешься ведь, что есть куда падать, что хоть на кого-то можно свысока смотреть… И дураков любишь, потому что с ними ты умный, нищих, потому что с ними ты богатый… А наоборот, священник? Богатого любить не будешь за то, что ты бедный? Примитивно, да, священник? А правда? А?

ВАСИЛИИ. Да. Как посмотришь на других, все кажется, не так живу. Зависть, что ли берет?

МАНИЯ. Хочется, чтоб только у тебя все было, да, священник? А у остальных чтобы плохо, чтобы завидовали. (Смеется.) Я знаю. Я сама такая раньше была. Увижу, скажем, у женщины шляпу, захочу такую же, а потом добьюсь своего и думаю, ну и зачем мне эта шляпа? Я не про шляпу, конечно, я про жизнь. Я все на себя чужую жизнь примеряю. Все пытаюсь понять, что же в ней люди хорошего находят. Вот знакомая вышла за богатого, красивого… Я сначала, конечно, ей про себя желаю, чтобы он ее бросил поскорее, потом нахожу в три раза богаче, красивее, и вроде успокаиваюсь, только никак не вникну, почему эта дура знакомая такая счастливая? Или она играет все время счастливую и нарочно улыбается, чтобы меня позлить и заставить завидовать? Только я еще больше злюсь, уже от этого богатея-мужчины, потому что не нужен он мне. У меня в жизни одно удовольствие — смеяться над святым. Вон твой сынок в милосердие верил, видел, как я его растоптала?

ВАСИЛИИ. От этого, что ли, тебе хорошо?

МАНИЯ. Нет. Мне самой от себя мерзко бывает, священник. Как змее. Недаром же она из своей кожи выпрыгивает. Ей душно от себя и гадко, и от этого она всех ненавидит… Я, священник, даже мать свою ненавижу… И детей никогда не рожу, потому что они меня тоже будут ненавидеть… За то, что жить им мешаю… У меня голова кружится.

ВАСИЛИЙ. Болеешь…

МАНИЯ. Голова кружится… Как тогда… Это хорошо…

ВАСИЛИИ. Вылечиться надо.

МАНИЯ. Тебе?

ВАСИЛИИ. Всем.

МАНИЯ. А зачем?.. Зачем лечиться?! Когда мне нравится это! Нравится!.. А знаешь что… Я, пожалуй, подожгу твою церковь. Тебе ведь хочется, чтобы тебя кто-нибудь поджог, да? Только кто же решится? Подожгу тебя за твое гостеприимство, за откровение, за то, что выслушал мои излияния… Переночую вот только, а завтра утром… договорились?

ВАСИЛИИ. Что ж?.. Я уйду. К людям… Приведу их пожар тушить, чтоб весь лес не сгорел. Спасибо за предупреждение.

МАНИЯ. Спокойной ночи, священник.

Сцена 2

Ночь.

Три старушки сбегаются с разных концов на опушке леса. У них в руках лопаты и фонари.

1-АЯ. Ну что?

3-Я. Какие новости?

2-АЯ. Новости какие?

1-АЯ. Тс-с-с!

2-АЯ. Тихо!

3-Я. Тайна страшная!

1-АЯ. Копала-копала, весь лес перекопала!

3-Я. Под сосной, мымра говорила, зарыл колечки!

2-АЯ. Сосен много! Ух, много!

1-АЯ. Умаялась!

2-АЯ. И под елью копала! И под дубом копала!

1-АЯ. Хоть бы знак какой оставил!

3-Я. Калошу бы! Еще одну калошу!

2-АЯ. Я думаю, он их в большом сундуке закопал!

1-АЯ. А трубу в озере смотрели?

3-Я. Труба-то нам зачем?

1-АЯ. Так речка одна, а сосен полон лес!

3-Я. Нырять не хочется!

1-АЯ. Пот градом!

2-АЯ. Тружусь-тружусь!

3-АЯ. Фонарь мой гаснет!

3-Я. Если кто найдет — дележ на всех! Три на три равно по одному!

1-АЯ. Разве к Зинаиде не пойдем? Не вернем?

3-Я Очень нужно!

2-АЯ. Я свою выгоду знаю! И так жук всю картошку поел!

1-АЯ. А что я видела, что я видела в лесу!

3-Я. Что?

2-АЯ. Кого?

1-АЯ. Иван немого тузил, вона!

3-Я Врешь!

1-АЯ. Ей-ей! Тузит его и говорит, из-за тебя все, из-за тебя!

2-АЯ. Так вору и надо!

3-Я. Он из-за Светки! Светку увезли! Невесту Вани!

1-АЯ. Куда?

3-Я. Кататься на машине! Чеченец увез!

2-АЯ. Который змею кокнул!

1-АЯ. Он из США!

2-АЯ. Он вообще швед!

3-Я. Так и не привез! На ночь увез!

2-АЯ. Может, навсегда увез!

3-Я. Иван и озверел!

2-АЯ. И набросился!

1-АЯ. Избил всего! Измутузил!

2-АЯ. Немого жалко! Хоть плачь!

1-АЯ. Не плачь!

3-Я. Пусть не ворует!

1-АЯ. Я не видела ничего! Не слышала ничего! Кто бил? Кого бил?

3-Я. Какое мне дело?

2-АЯ. Никакого!

3-Я. У меня свои заботы!

2-АЯ. А я что видела, а я! И забыла совсем!

3-Я. Калошу?

2-АЯ. Нет, Василия! В деревню шел по лесу! Темно, ночь!

1-АЯ. Чего не спится?!

2-АЯ. С полным мешком бежал! Тряпье нес!

3-Я. Сыну передачу готовит! Заранее!

1-АЯ. К Ольге, может? Соскучился!

2-АЯ. На ночь! Любиться! Колошматиться!

1-АЯ. Ну дела!

3-Я. Ладно, у нас свои дела!

1-АЯ. Пошли еще искать!

3-Я. Если кто найдет — свистите!

2-АЯ. Свистим!

1-АЯ. Разбежались! Клад ищем!

2-АЯ. Давайте, девочки!

3-Я. Действуем!

Старушки разбежались. Через некоторое время на опушку выходят Питер и Света.

ПИТЕР. Куда же ты, Светик?

СВЕТА. Я сказала, нет! Пока не женишься, ничего не будет. Я себе цену знаю. Ишь ты, какой шустрый, американец. Думает, покатал, накормил, потанцевал — так теперь все можно!

ПИТЕР. Света, ты меня целовала уже!

СВЕТА. Что ж, целовала, не значит, согласна!

ПИТЕР. Тебе должно быть приятно. Ты женщина.

СВЕТА. Думаешь на слабо взять? Не выйдет.

ПИТЕР. Разреши я только тебя обниму. Не убегай.

СВЕТА. Ни капельки не боюсь. А если что плохое позволишь — закричу!

ПИТЕР. Я не буду против воли.

СВЕТА. Молодец! За это я тебя еще поцелую.

ПИТЕР. Ты такая… сладкая.

СВЕТА. Ну куда руки-то, куда?!

ПИТЕР. Я немножко!.. О!.. Что это?.. (Достает вдруг кольца.) Кольца?..

СВЕТА. Дай сюда!

ПИТЕР. Пожалуйста. Но почему там кольца?

СВЕТА. По кочану!

ПИТЕР. Это те, которые пропали, да? Про которые ты рассказывала?

СВЕТА. Как ты догадался? Американец, а сообразительный!

ПИТЕР. Так это ты взяла?

СВЕТА. Ну я! Что, пойдешь выдашь?

ПИТЕР. Нет конечно.

СВЕТА. Или шантажировать будешь, чтобы я отдалась?

ПИТЕР. Я мужчина. Я не буду.

СВЕТА. Не будешь?! Так я и поверю!

ПИТЕР. Клянусь.

СВЕТА. Смотри ты! Чудеса! Не соври только! Я эти колечки заложу или продам и денежки получу. А то я себя женщиной не чувствую, красивого белья и то нет. Так одно приличное платье.

ПИТЕР. Как у Мании…

СВЕТА. У меня это само собой получилось-то. Иван как-то сидел у меня и ключи выронил, не заметил. Я ему утром отдать хотела — а их дома нет. Ну, любопытно стало, прошлась по комнатам, смотрю — кольца в шкатулке. Я их померить только решила — и вдруг шорох! Я испугалась, и с перепугу кольца в лифчик. А что, думаю, вынесу их да и все. Кто меня заподозрит? Себе шмоток накуплю. Ну и вынесла. А про трубу я потом уже, дома сообразила, спохватилась, что надо внимание отвлечь, и второй раз зашла, с мешком, сунула туда трубу — и в реку. Это она правильно угадала, твоя кикимора, про реку, мне на руку. А Ванька и не хватился ключей. Вечером заходит, глаза бешеные, так и так, обокрали! Я ему тихонечко ключи в карман и всунула, он ведь ими никогда не пользуется — ну и не заметил, что их не было!.. Вот такая я, американец. Я говорила, что не такая, какой кажусь. Такая вот!

ПИТЕР. А свалила на немого?

СВЕТА. Тебе жалко?

ПИТЕР. Нет. Его Мания пожалела ночью.

СВЕТА. Ну и все! Главное, что мне хорошо, да?

ПИТЕР. А тебе хорошо?

СВЕТА. Смешной ты! Конечно, хорошо! Только спать хочется. Проводи меня до дома!

Уходят. Вскоре там же появляются Верунчик и Кирилл.

ВЕРУНЧИК. Как же ты его упустил?! Ведь машина только что приехала! (Зовет.) Питер!!!

КИРИЛЛ. Вера… Я хочу тебе сказать…

ВЕРУНЧИК. Про твою мамашу? Не надо! Слышала! В разных вариантах! От старух и младенцев! Не понимаю только, зачем надо было нас обманывать и выдумывать «Буль-буль-карасик!» Едем поразвлечься! На кладбище! Ха-ха-ха!

КИРИЛЛ. Я хотел, чтобы ты была со мной. Потому что одному это трудно.

ВЕРУНЧИК. Меня это не волнует. Ищи Питера и едем домой.

КИРИЛЛ. Домой мы не поедем, пока я могилу не найду. Она где-то недалеко, тут еще одно Иваново есть.

ВЕРУНЧИК. Слушай, это твое дело! Это твои проблемы! При чем тут я?

КИРИЛЛ. Но ты же моя девушка, Вера. Ты говорила даже, что любишь, помнишь?

ВЕРУНЧИК. Не за могилы же я тебя люблю! Я тебя за роскошь люблю, за то, что одеваешься стильно, душишься приличным одеколоном, тачку водишь… я тебя за деньги люблю. Тебя все за деньги любят!.. Я сюда развлекаться приехала, а не по кладбищам бродить! Плевать я хотела на твою мамашу покойную! Я-то живая! А моя мамаша бутылки собирает! Так вот я ей в этом не хочу помогать! Я гулять хочу! Жить в кайф хочу, понял? Я тебе не сестра милосердия, чтоб с тобой слезы лить!

КИРИЛЛ. Не ожидал такого цинизма…

ВЕРУНЧИК. А ты думал, я растрогаюсь?

КИРИЛЛ. Это моя… мать. Не знаю, почему я был так спокоен, когда ехал. Откладывал страх на потом?..

ВЕРУНЧИК. Кирюшенька испугался!

КИРИЛЛ. Нет, мне всегда было не по себе. Поэтому надо было вдруг, внезапно, рывком… А то бы я никогда не поехал. Помнишь… Мы сидели, выпивали, веселились, и я подумал, вот, сейчас надо! Именно сейчас, тогда страшно не будет…

ВУЕРУНЧИК. Мне неинтересен этот душевный стриптиз!

КИРИЛЛ. Это моя мать. Это моя мать, Вера!!

ВЕРУНЧИК. Ты будто открытие сделал!

КИРИЛЛ. Может, и сделал…

ВЕРУНЧИК. Я не собираюсь углубляться в психологию. Мне твои переживания… ладно.

КИРИЛЛ. Я от тебя совсем другого ждал…

ВЕРУНЧИК. Что я по голове тебя поглажу, захлюпаю носиком, разделю скорбь, да?

КИРИЛЛ. Хотя бы для приличия.

ВЕРУНЧИК. Это ты могилу ищешь для приличия! Признайся, хотел ведь разыграть мелодраму! «Мне сообщили о ее смерти спустя год, все это время я посылал ей деньг, а они ими пользовались, и вот я даже не знаю, где ее похоронили…» И все тебе сочувствуют, и все тебя жалеют!..

КИРИЛЛ. Фантазерки вы. Придумываете только истории…

ВЕРУНЧИК. Не грузи меня! Ищи своего Питера!.. А я у костра посижу.

КИРИЛЛ. У какого костра?

ВЕРУНЧИК. Ну видишь, огонь за деревьями? Костер там значит.

Кирилл оглядывается. Крики: «Пожар! Пожар! Горим!!!» Звучат сигналы бедствия.

Сцена 3

Утро.

У пепелища церкви стоят Василий и Мания.

ВАСИЛИИ. Вот тебе и нечистая сила…

МАНИЯ. Я, кажется, вас благодарить должна? Вы мне жизнь спасли.

ВАСИЛИИ. Пустое. Сами вы себе спасли. Если б не брякнули вчера, что подожжете, я бы тут остался, спать лег.

МАНИЯ. Попугать хотела.

ВАСИЛИИ. Интуиция.

МАНИЯ. Змеиная…

ВАСИЛИИ. Со злости сказали?

МАНИЯ. Конечно. Не собиралась я ничего поджигать.

ВАСИЛИИ. А может, это я сам?..

МАНИЯ. Опять ты начинаешь?.. А может… Зачем тебе это?

ВАСИЛИИ. Поступок совершить.

МАНИЯ. Ты уже совершил. Спас меня. Или ты наоборот хотел меня сжечь? Какой поступок ты бы совершил?! Для чего пожар?!

ВАСИЛИИ. Чтобы силы нашлись к людям пойти. Навсегда. С людьми жить… Людей терпеть.

МАНИЯ. Откуда в тебе такие силы?

ВАСИЛИИ. Верно. Не поджигал я. Ждал, что вы уедете… и я вернусь.

МАНИЯ. Неужели из ваших деревенских кто-то решился?

ВАСИЛИИ. Вашим, небось, незачем.

МАНИЯ. А вашим?

ВАСИЛИИ. С нечистой силой борются.

МАНИЯ. Которая в голове, да?.. (Садится на корточки, трогает обуглившееся бревно.) Теплое… (Гладит его. Не встает.)

ВАСИЛИИ. Что это вы?

МАНИЯ. Так… Злость куда-то прошла. Ненадолго, конечно. Все же умереть могла. Сгореть. Страшно… (Пауза.) Опять голова кружится… У меня, когда что-то хорошее, всегда голова кружится. Я помню, как я совсем маленькая жила в каком-то деревянном доме, и вдруг меня мама навестить приехала. И вот я бегу к ней по траве, цветы полевые вокруг, и кричу: «Мама! Мама!» А она мне: «Маша! Машенька!» и хватает меня на руки, и кружит, кружит, кружит!.. Все кружится: деревья, земля, небо, мама, птицы, — все кружится, я кричу: «Мама! Мама!», а она меня целует, и это… навсегда…

ВАСИЛИЙ. А потом?

МАНИЯ. Потом… Она меня ставит на землю, я в себя прихожу, прыгаю, верчусь вокруг нее и… И кричу: «Мама! Оленьке большую куклу купили, вот такую! С золотыми волосами! А ты мне купишь такую?» А мама говорит: «У меня, Машенька, денег мало…» И вот тут перестает все кружиться, и я думаю… У Оленьки лучше мама. Потому что куклу ей дарит. Вот так. (Пауза.) Это и есть первый звонок, первая, наивная, голубая… Слушай, а зачем ты меня спас? Ты бы хороший поступок совершил, если бы не спас меня… А ты спас.

ВАСИЛИИ. Что ж?.. (Пауза.) Кто же все-таки так… (Уходит, махнув рукой.)

МАНИЯ. Маша… Машенька…

Появляется Заяц, он еле идет, слаб, побит, обожжен, Мания поднимается, идет к нему навстречу и вдруг останавливается.

Ты… Ты?.. Ты?!! Ты?!!! (Пауза.) Для меня?.. Для меня?!!! (Заяц качает головой.) Для себя… Для себя… (Бессильно опускается вниз.)

К пепелищу подходит Питер.

ПИТЕР. Мания!..

МАНИЯ. Да… Мания… Возьми меня на руки, Питер… И унеси. Здесь… больше нечего…

Питер молча берет Манию на руки и уносит. К машине. Туда, где Кирилл и Верунчик.

Заяц поднимается на пепелище, по телу его ползает голубая змея.

Занавес.

Оглавление

Екатерина Ткачева Голубая змея

  Действующие лица:

  Действие первое

  Действие второе

  Действие третье