Даю слово (СИ) [Лаванда Риз] (fb2) читать онлайн

Даю слово Лаванда Риз

Глава 1

Всю неделю я из шкуры вон лезла, только лишь бы получить это место. Очереди претенденток были километровыми, но отобрали почему-то именно меня. И я как могла старалась оправдать это доверие, хотя мне каждый день приходилось жёстко себя ломать.

Купила до жути неудобные туфли на шпильках и узкую юбку, потому что таково было требование босса, вставала ни свет ни заря, чтобы успеть на работу до его прихода, стискивая зубы терпела сальные шуточки этого ханжи и таскала ему кофе, выкручивая ноги в дурацких туфлях. И улыбалась, глупо натянуто улыбалась, хотя улыбаться было последнее, чего мне хотелось. Вечер пятницы я ждала, как ждут избавления от тяжкого бремени умирающие. Оставалось лишь сложить последние распечатанные документы в папку.

— Злата, зайди ко мне на минутку!

Следующее, что случилось со мной, когда я вошла в кабинет босса — меня схватили за волосы и швырнули на стол с особой грубостью возбуждённого извращенца. Падая, я рассекла скулу о мраморную подставку для ручек, но боли я не почувствовала, единственная мысль, которая пульсировала в этот момент — защититься. Массивная пепельница, избранная мною в качестве орудия, выпала у меня из рук, когда одурманенный Павел Мазур приставил к моему горлу нож для бумаги.

— Не делай глупостей, цаца, не советую, иначе я оттрахаю твой истекающий кровью, ещё тёплый труп, — захлёбываясь слюной процедил он, воспользовавшись моментом, грубо рванув моё бельё, с остервенением засаживая свой разбухший член…

Шок и боль, усиленные страхом, обездвижили меня, лишив возможности сопротивляться. Одной рукой он держал нож, царапая мою шею, другой, с силой вцепившись в мои волосы, он вдавливал мою голову в стол с каждым своим толчком.

— Заявишь в полицию, и мою люди выпотрошат твоего маленького сына, — кончив, прошипел он мне в самое ухо. — А свои люди у меня есть везде, помни это, маленькая шлюха. Испытательный срок ты не прошла, у тебя слишком тощая задница.

Я не помню, как он уходил. Сползая под стол, я забилась в истерике. Меня трясло и выворачивало от отвращения, от собственного бессилия и гнева. Это были не слёзы обиды, и не слёзы ярости — во мне выло отчаянье. Я не могла заставить себя встать, я лишь извивалась и скулила, не отдавая отчёта времени.

— Что за на хрен?!! — чей-то возглас, прозвучавший рядом со мной, вывел меня из моего состояния. Я увидела расширившиеся от ужаса глаза мужчины, как на секунду он прикрыл ладонью рот, а затем обеими руками зарылся себе в волосы, приходя в себя. А до меня, наконец, дошло, что в таком жалком виде меня застал сам глава компании и старший брат моего босса. Мои мысли, завертевшиеся с бешеной скоростью, сжались в такой тугой узел, что каждое мысленное слово давалось с большим трудом. Его офис находился в центре города, и здесь насколько я слышала — он появлялся крайне редко. Я узнала его по фото из журнала, а ещё там же я когда-то прочла о крутом нраве старшего Мазура.

— Кто это сделал?! — процедил он по слогам, и мне показалось, что окружающее нас пространство зазвенело от вибрирующей стали в его голосе, отдавшейся во мне тысячами холодных осколков.

Единственным моим ответом было отрицательное мотание головой.

— Послушай, милая, — сменив тон на менее угрожающий, он присел около меня на корточки. — Я отвезу тебя в клинику, и проба спермы покажет кто это был. Поэтому дабы избавить тебя и себя от неприятной процедуры спрашиваю ещё раз, кто тебя изнасиловал?

— Он … угрожал жизни моему ребёнка. Сказал, что его люди, достанут нас из-под земли, если я кому-нибудь расскажу, — срывающимся голосом, выдавила я. — Как бы я не призирала этого подонка, жизнь сына мне дороже. Поэтому я не могу сказать вам…

— Как бы ни были длинны его руки — мои длиннее. Как мать ты не должна быть примером трусости. Не хочу представлять, что ты пережила, это по тебе и так видно, но ты обязана сдать мне эту тварь, — в его серо-ледовитых глазах я не видела сочувствия, только непоколебимую твёрдость. Он уже знал, что добьётся от меня правды любыми путями. — Как тебя зовут?

— Злата Деева. …Я проработала здесь всего неделю, секретарём у …Павла Мазура. Но сегодня …мой испытательный срок окончен, мой босс уволил меня после того, как …изнасиловал, приставив нож к горлу…

Если в первые секунды по его реакции можно было прочесть кучу эмоций, то теперь от моей горькой речи на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Что ж вы девушки такие легковерные, неужели по одной его физиономии нельзя было догадаться, что от таких как Павел нужно держаться подальше?

— Да пошёл ты! Такой же козёл! — еле поднявшись на ноги, неуклюже, с нервным раздражением я отдернула задранную, треснувшую по шву юбку, направившись к двери.

— Если ты только не собралась идти в полицию, то я бы не советовал тебе выходить на улицу в таком виде.

Его попытка придержать меня за локоть оказалась для него фатальной.

— Не смей прикасаться ко мне!!! — истошно завопив, я оттолкнула его с такой нечеловеческой силой, что, если бы не кресло, на которое он налетел, он бы точно пробил стену своим мускулистым накачанным телом.

— Просто я знаю, как заставить Павла ответить! — крикнул он мне в спину, тем самым заставив меня застыть на месте. — Законным способом вряд ли получится, его адвокаты вывернут дело в свою пользу, облив тебя грязью по уши. Ты ещё крайней останешься. Но есть и другие способы. Даю тебе слово, Злата — тебя больше никто не обидит!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- А что стоит ваше слово, господин Мазур? Что стоит вашей охране заставить человека исчезнуть? Кто я такая для вашей крупицы человечности? — уронила я, поморщившись от унижения словно от боли.

— Так ты знаешь, кто я такой? — небрежно сунул он руки в карманы.

— Вы Захар Мазур, старший брат этого ничтожества, — скопившаяся во мне горечь снова гнула меня к земле. Хотелось упасть, свернуться калачиком, зажмуриться, и больше никогда не открывать глаза на этот мир. — Не переживайте, я не пойду в полицию. И только лишь потому, что я нужна своему сыну живой. Вы больше обо мне не услышите, но когда-нибудь, ваша семейка всё же захлебнётся в собственном дерьме.

— Ступай в ванную и приведи себя насколько это возможно в порядок. Видимо, всё-таки стоит показаться врачу, — властность в его голосе просто парализовала. И даже не столько властность, как угроза в ледяном беспристрастном тоне. Но я не от этого не сдвинулась с места.

— Мне нужно как можно быстрее убраться отсюда. Домой, — упрямо выдавила я, глотая буквы, потянувшись взглядом к двери.

— Похоже, ты не поняла, Злата. Пережитое мешает тебе мыслить адекватно и трезво. Ты сделаешь так, как я сказал. Помочь тебе умыться?

Представив себе это, я вздрогнула, неуверенной походкой направившись в ванную. В зеркале мне представилось увидеть поистине пробирающую до жути картину. Волосы взлохмачены, тушь вперемешку с кровью размазана по лицу, блузка тоже в некоторых местах испачкана кровью.

Привести себя в порядок? … А как выскрести ту мерзость, которая снова заполнила мою душу?

Кое-как умывшись и пригладив волосы, я вышла к ожидающему меня Захару Мазуру, который одним лишь своим взглядом заставил меня взять протянутый им пиджак.

Мутить меня начало уже в лифте, но я не издала ни звука. Такое со мной уже было … однажды. Это была запоздалая реакция моего организма, ответ на насилие.

Как ни странно, Захар оказался без водителя и без охраны. Нам вообще по пути не попалась ни одна живая душа. Когда он открыл мне дверцу, я понуро уселась на заднее сиденье его авто. Мы молча выехали со стоянки, но на дороге через мост, я еле успела выкрикнуть, чтобы он остановил машину. Меня вырвало с мучительными спазмами. Хватая ртом свежий воздух, я выбралась наружу, ухватившись руками за ограждение. Меня била дрожь. …Там вдалеке за рекой жил, сверкая огнями вечерний город. Миллионы людей со своими радостями и горестями. Но в эту минуту мне казалось, что там нет никого, кому было бы так же паршиво, как мне. Маленькая пластиковая бутылка с водой предусмотрительно протянулась в мою сторону. Захар. Он молчал, словно зная, что слова мне не помогут. Невозможно было осознать, почему именно этот человек оказался в такую минуту рядом со мной. Ни уборщица, ни охранник, осматривающий здание в конце рабочего дня, а сам глава и владелец компании «Стартлайтер». Может, это скотина Павел повинился ему и попросил утрясти ситуацию?

Они совершенно не были похожи между собой, как обычно бывают братья. Коренастый Павел больше походил на борова, с его маленькими поросячьими глазками и соломенными волосёнками. От него всегда отвратительно разило. …. Накатившее воспоминание опять скрутило меня в узел и меня снова стошнило, бросив после этого в холодный пот.

Стоя всего лишь в шаге от меня, Захар терпеливо дожидается. Даже не подозревая, что меня мутит и от него тоже.

Следующая наша остановка — частная клиника.

Он всё-таки сделал вывод, что мне необходима медицинская помощь. Почему я ему так беспомощно подчиняюсь? Почему не протестую, почему не спасаюсь? Что это слабоволие? Я не хочу здесь находиться, с ним, но я всё же здесь. Без вариантов.

Уж не знаю, что он наговорил доктору, отведя её в сторонку, но осматривающая меня женщина, была весьма тактична и обходительна, не задавая прямых вопросов. На мою рассечённую скулу наложили несколько швов, взяли мазки из влагалища, выписали успокоительное и посоветовали найти хорошего психолога.

— Назови мне адрес, Злата, чтобы я мог отвезти тебя домой, — учтивый, и в то же время ничего не выражающий голос.

Как же мне скверно. Как противно даже сидеть с ним в одной машине…

Не глядя в его сторону, я назвала адрес человеку, присутствие которого становилось для меня уже невыносимым. Каждая моя нервная клетка выкручивалась наизнанку. На меня тоннами давило его участие, но я очень надеялась, что, когда я выйду у своего дома, я расстанусь с Мазурами навеки.

— Ты замужем? С кем ты живёшь?

— Одна, только я и мой трёхлетний сын Никита. С ним сейчас няня, — прошуршало в ответ моё безжизненное эхо.

— Тогда я войду, и мы обсудим некоторые нюансы, — заявил Захар, глуша мотор.

— Нет, нет, послушайте…

Но похоже, на моё паническое состояние он просто плевал, перебив меня на полуслове:

— А я и не спрашиваю разрешения. Это необходимость! — рявкнул он, ставя точку в моих трепыханиях.

Наша пятнадцатилетняя няня выскользнула из дому, как только увидела меня входящую вместе с мужчиной, даже денег не взяла, зато успела мило улыбнуться Захару, пожелав ему доброй ночи.

— Не ждите от меня вежливости. Выкладывайте и убирайтесь! — в своём доме я почувствовала себя немного увереннее.

— Ежемесячно, тебе на счёт будет ложиться удвоенный оклад секретарши, в виде пожизненного пособия. Но ты будешь должна подписать бумаги, что информация о твоём изнасиловании не попадет ни в полицию, ни в СМИ. А я со своей стороны позабочусь, чтобы мой брат поплатился за содеянное.

— Всё? — вся моя ненависть к Мазурам была готова выплеснуться прямо ему на голову.

— Я понимаю, почему ты пытаешься побыстрее от меня отделаться. Но я хочу, чтобы ты кое-что уяснила — я всегда держу своё слово, Злата, — твёрдый тон, повелительный серый взгляд. Словно отрепетированная поставленная речь. Таким как он только с больших экранов взирать.

— Ясно, принципиальный. А теперь уходи! — у меня больше не осталось сил. Только лишь для того, чтобы распахнуть перед ним двери. Мы расстались не прощаясь. Я и не должна была его благодарить. Когда-то забытый с таким трудом мрак, снова ворвался в мою жизнь.

Проверив спящего сына и приняв сразу несколько таблеток успокоительного, я провалилась в темноту, как срубленная ветвь. Без мыслей. Без эмоций. Только так можно было спастись.

Глава 2

Ранним утром будильник сделал своё дело, я заставила себя подняться, невзирая на слабость тела и разбитость души. Собирать вещи я была мастер. Никитушка всё равно не любил завтракать рано, поэтому через полчаса, я уже запихивала сумку и полусонного сына в машину.

— Мы едем смотреть на кораблики, мамочка? — лопая в закусочной хлопья с молоком, беззаботно поинтересовался мой сын, радуясь предстоящему приключению.

— Нет дорогой, мы едем навестить Нину. Но там, где она живёт есть лодка, и мы обязательно поплаваем. Ты помнишь нашу Нину?

Никита добрую часть пути засыпал меня вопросами, на которые я отвечала автоматически, пока, вымотавшись, бедняжка наконец-таки не задремал. И на закате, изнывая от жары и пыли, я наконец остановила свою потрепанную старушку «ауди» возле знакомого мне до боли дома. Дома, где однажды я уже искала в себе силы жить дальше.

Нина ждала меня на веранде. По телефону я сказала ей всего лишь несколько слов, но ей и не нужны были подробности, Нина в полной мере знала, что я сейчас испытываю. Только эта женщина, давняя подруга моей матери знала, как можно меня поддержать и утешить без сюсюканий.

— А кто этот серьёзный мальчуган? — притворно нахмурившись, Нина уставилась на топчущегося рядом со мной Никитку. — Надеюсь, ты любишь мороженое, сорванец?

— Только если у тебя его целое ведро! — расплылся тот в улыбке.

— А он парень не промах, — обняла меня Нина, провожая в дом. — Вы встряхнёте эти заскучавшие стены. Мне как раз не хватало топота и звонких голосов. Может, попьём лимонада на озере? На закате там чудесный вид.

— Отличная идея, — кивнула я, словно сбрасывая с себя весь этот многотонный груз за порогом. Одни только мудрые глаза Нины уже освобождали тебя от терзаний. Её душа — моя тихая гавань, словно распахивала объятья, снимая боль.

Эта великая женщина являлась для меня примером мужества и стойкости, огромной силы воли и любви к жизни, невзирая на те ужасы, которые ей пришлось пережить в своей нелёгкой жизни. На её глазах банда грабителей убила её мужа и тяжело ранила сына, который в последствие умер у неё на руках. Но потеря не сломила эту удивительную женщину. Она жила, потому что её любимые любили жизнь, она наслаждалась ею и за них тоже, втройне, радовалась каждому рассвету, каждой пойманной рыбе и Рождеству. Затем, когда Нину постиг рак — она справилась и с этим, она победила болезнь одной только жаждой жизни. Сколько раз судьба била её, столько раз она поднималась с колен, с всё тем же улыбчивым теплым взглядом.

***

— То, что это случилось снова, ещё не говорит о том, что мир полон больных извращённых негодяев, — обмолвилась она спустя несколько дней, после нашего приезда, внезапно затронув эту тему. — Законченных мерзавцев единицы, а в основном это недолюбленные матерями и недопонятые обществом слабохарактерные особи, повышающие своё самомнение через унижение других. С такими борются, таких ставят на место. Я не хочу, чтобы ты окончательно разуверилась в мужчинах, Злата. Настоящие существуют, я в это верю, я это знаю, я видела их своими глазами. Сильные, верные, надёжные, любящие. Ты тоже должна в это верить, у тебя растёт сын.

— Что же тогда со мной не так, Нина, если эти единичные мерзавцы встречаются именно на моём пути? — горечь выдавала моё внутреннее состояние. Хотя если уж даже Нина заговорила, значит, все мои душевные страдания были на моём лице. — Я настолько слаба, что меня хочется затоптать?

— О, нет, дорогая, ты не слаба. Физически может быть, но не духовно. Ты трепетна и свободолюбива, ты красивая и гордая, что любому мужчине хочется тебя себе подчинить, таков их природный инстинкт. Но испорченные видят это подчинение в изломленном варианте. Ты сильна, Злата, потому что исцеляешь свою душу сама. Меня пугает только то, что ты можешь отстраниться от женского счастья. Не смей терять веру в себя, как и веру в людей.

— На самом деле сильной меня делаешь ты, Нина, и твой пример. У каждой женщины своё понятие счастья. Моё мужчин не включает. Мне есть кого любить и большего мне не нужно. Так мы будем красить крыльцо или нет? Если да, тогда я схожу за краской и возьму Никиту с собой, он в восторге от вашего магазинчика.

— Конечно, прогуляйтесь. А я пока займусь обедом, состряпаю чего-нибудь жидкого.

Так у нас было всегда — с внезапно возникшей острой темы и прямолинейных болезненных вопросов мы плавно съезжали к какой-нибудь позитивной реальности и наоборот.

На обратном пути, увидев возле дома Нины шикарную машину, я подумала, что наконец-то её племянники вспомнили, что у них есть тётка. Она скучала за детьми своего брата, и напрочь отказывалась в этом признаваться.

Но когда в гостиной на диване у Нины, к своему неописуемому негодованию я увидела Захара Мазура — моё лицо вытянулось и окаменело.

— Я должна что-то подписать? — без всякого приветствия выдавила я, скрипнув зубами, с укором взглянув на Нину. По моему мнению она должна была его выставить и гнать пинками от своего порога. — Давайте побыстрее с этим покончим.

— Но меня уже пригласили на обед, — аристократично склонив голову, осторожно произнёс Захар, пытаясь изобразить доброжелательность.

— Это плохая идея! — резко бросила я, насторожившись. Как он посмел осквернить своим присутствием единственное место, где я чувствовала себя в безопасности?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Злата, неприлично выгонять человека на улицу после того, как он десять часов провёл за рулём, — вмешавшись, Нина ещё сильнее накалила обстановку.

— Но уважаемый господин вполне способен снять себе шикарные апартаменты в гостинице и пообедать в ресторане вместо того, чтобы хлебать здесь твою чечевичную похлёбку! Может, ты его ещё и на ночь оставишь? Почему бы нет, я ради этого даже переночую в лодочном сарае!

…Я опомнилась только тогда, когда поняла, что Никитка бежит следом за мной по тропинке, ведущей к озеру. Обернувшись к своему ребёнку, я опустилась на колени, а он крепко обвил меня за шею маленькими ручонками, испуганно округлив свои голубые глазёнки.

— Всё хорошо, сынок, у нас всё хорошо, — прошептала я, уткнувшись в его плечико.

Заметив краем глаза, садящегося в свою машину Захар, я с облегчением вздохнула.

Ожидая от Нины лекцию по поводу моего поведения — я приготовилась отстаивать своё право, но, к моему удивлению, она даже не обмолвилась на эту тему, ни единым словом. Даже глазами себя не выдала. Будто Захар Мазур мне одной померещился.

За обедом Никитка во всю тараторил с набитым ртом, несмотря на мои замечания, Нина же только загадочно улыбалась и молчала.

Что-то было не так, что-то повисло в воздухе, невидимое, но очевидное, как этот зной за окном.

На следующий день с самого утра Нина вдруг засобиралась по делам, а мы с малышом принялись красить крыльцо в нежно бежевый цвет, и благодаря фокусам моего сына — бежевым оказалось не только крыльцо. Тот факт, что наша хозяйка задержалась — не вызывало у меня беспокойства, несмотря на возраст, Нина числилась волонтёром в местной больнице, организовав там группу поддержки. Она вела достаточно активный образ жизни, чтобы пропадать где-то целыми днями, но мне пришлось готовить обед самой, а самое лучшее моё блюдо — это всё-таки бутерброды.

— О, не страшно, я пообедала в городе, — мельком взглянув на тарелку домашних сэндвичей, вернувшись, непринуждённо улыбнулась Нина, махнув рукой, — Признаться честно я устала. Милый, — обратилась она к скачущему вокруг неё Никитке. — Ты ведь пойдёшь со мной на качели?

— Хм, а я что наказана? — притворно надулась я, внезапно осознав, что означает это выражение на её лице — смятение, скрываемое за оживлённостью.

— А тебе всё-таки придётся немного пообщаться с господином Мазуром, моя дорогая, — мягко, словно извиняясь пробормотала Нина, и как раз в этот момент на пороге нарисовался Захар собственной персоной, словно ждал за углом условного сигнала.

— Я здесь не только ради этого, — бесстрастно отозвался он, когда я молча швырнула оставленные им ранее бумаги на журнальный столик. — В сложившихся обстоятельствах я чувствую некую личную ответственность, поэтому не могу стоять в стороне от твоей судьбы, Злата. Рано или поздно ты захочешь двигаться дальше, а с твоим образованием следует продвигаться по карьерной лестнице, не стоит растрачивать себя…

Наверное, Захар запнулся оттого, как именно я уставилась на него. Я смотрела на него с состраданием, как на больного идиота, кривляющегося перед толпой.

— Неужели вы не понимаете, господин Мазур, что одним только своим присутствием вы заставляете тот день всплывать у меня перед глазами, и я снова чувствую себя униженной и растоптанной? Я больше не нуждаюсь в вашем участии и покровительстве. Я разберусь со своей жизнью. Сама.

— Я уважаю гордых женщин. … Они обычно так и умирают — стоя и в одиночестве, — голос Захара прозвучал сухо и твёрдо. При этом он ни разу не отвёл своего взгляда. — Но я всё-таки сторонник рационального подхода и практичности. Любые раны, если они не смертельны, затягиваются, а у тебя есть ради кого строить будущее. Без лишней скромности я человек не бедный и далеко не последний в своих кругах. Ничего не требуя и не ожидая взамен — я предлагаю тебе помощь, защиту и обеспеченность. Всё остальное в твоих руках, Злата. Подумай. Ты можешь изменить свою жизнь, заставить её набирать обороты. Не буду долго истязать тебя своим присутствием.

После его ухода я ещё несколько минут стояла одеревеневшей статуей. А потом вышла из комнаты и покинула там все сказанные им слова и мои мысли. Не хотелось больше размышлять — мне хотелось впустить в своё сердце покой. Вскарабкавшись в гору — я окунулась в необъятное и неописуемое, исцеляющее, несущее надежду. Поблёскивающее озеро, горы вдали, небольшой примостившийся к ним городок и необыкновенный закат, пронизавший всё своими красками. Я жила … я оживала… я набиралась силы… я возрождалась. Снова.

Глава 3

После моего скоропалительного побега из города — мы с малышом вернулись домой лишь в середине сентября. Через два месяца.

Никитка, визжа носился по дому, неистово восклицая каждой вновь обретенной игрушке, с которыми я его разлучила.

Пока мой настрой не иссяк — мне предстояло много работы, я собиралась сделать генеральную уборку и небольшой ремонт. Раз уж я слепила себя воедино — нужно было хотя бы обновить интерьер новым цветом стен.

Со своими соседями я не особо была дружна, но, когда в дверь постучали — я почему-то решила, что это именно кто-то из них. …Я ошиблась.

На крыльце топтались двое с коробками в робе ремонтников.

— Злата Деева? Мы из охранного агентства «Крепость». Нас прислали установить сигнализацию по этому адресу.

— Кто прислал? Я не заказывала услуги охранки, — не то чтобы я растерялась, меня это скорее как всегда напрягло.

— У нас есть при себе контракт, вот взгляните. Подпись господина Мазура вам о чём-нибудь говорит?

Их спас резко затрезвонивший домашний телефон, который до этого, кстати, был отключён. Когда я схватила трубку, дышала я уже тяжело. Потому что знала, кто это может быть.

— Наверное, легче принять это и понять, что спорить со мной неразумно, — опережая моё возмущение, быстро проговорил Захар. — Это необходимо для обеспечения безопасности, дань современности. Завтра в восемь утра жду в моём главном офисе.

— Нет!!! — крикнула я в трубку, чтобы прекратить это. Клянусь, мне захотелось перегрызть зубами провод.

— Тогда, судя по записям секретаря, у меня ещё есть окно в одиннадцать, — игнорируя меня, настойчиво произносит Захар. — Мне нужен человек в отдел внешнеэкономических связей, а ты знаешь три языка и основы экономики.

— О, господи, где мне написать, чтобы ты заметил, что мне не нужна твоя опека?!!

— Хм, опека господа нужна всем, Злата, даже такому прекрасному человеку как я, — прозвучало с надменной иронией. — Лично мне нечасто доводится кого-то опекать, поэтому моя забота может тебе показаться довольно агрессивной, зато она действует безотказно. Злата Деева, ты сцепишь зубы и явишься. Я пришлю за тобой своего водителя!

— А вот я поняла, почему за глаза тебя называют бульдозером! У тебя нет права вмешиваться в мою жизнь, и заставить меня ты не можешь!

— Это что вызов? — недовольно фыркнуло в трубке. — У меня есть такое право, Злата, именно я тогда был с тобой. Случившееся связало нас, хочешь ты того или нет. Но лично я считаю, что лучше пусть рядом будет тот, кто осведомлён подробностями твоей жизни, и этот кто-то на твоей стороне, он прикроет если что и подаст руку. Неужели лучше на ослеп начинать где-то с нуля?!

— Вы ничего не знаете о моей жизни, господин Мазур!

— Напротив, мой источник весьма достоверный. Я знаю о причине рождения Никиты… — у меня подкосились ноги, и я села, а он, выждав паузу, продолжил таким же ровным тоном. — Послушай, в моей компании ты добьешься положения, когда тебя уже не посмеют тронуть всякие уроды вроде моего братца и ему подобные. Я никому не позволю тебя обидеть, и сам не собираюсь, потому что я помолвлен и всё такое. Злата, я в жизни никого не уговаривал, как уговариваю сейчас тебя.

Ничего не ответив, я повесила трубку. Но через минуту снова её схватила, набрав номер Нины.

— Если ты так разоткровенничалась с ним, тогда я не понимаю, почему ты ни разу за всё это время так и не заговорила о Мазуре? Он что под гипнозом заставил тебя выложить подробности? Я так разочарована, Нина, ты даже себе не представляешь! А я ведь тебе доверяла!

— Но я и не предала тебя, дорогая. Не все тайны следует хранить, главное знать кому и в какое время их можно поведать, — спокойно возразила Нина, своим глубоким, низким, слегка измененным связью голосом. — Я увидела в нём мужской стержень, характер, породу. Он показался мне очень воспитанным и умным человеком. Моим мотивом не стояло разжалобить его, напротив, я хотела, чтобы он понял твою израненную душу, твоё поведение в тех или иных ситуациях. Захар сам настаивал на этом разговоре, он чувствует вину, и хочет поступить правильно. А это заслуживает уважения, ты так не считаешь? Я волнуюсь за тебя, детка, ведь я не всегда буду рядом, поэтому хочу успеть увидеть своими глазами, как ты станешь на ноги, как наконец обретёшь своё заслуженное счастье и беззаботность. Этот Мазур может дать тебе возможность старта, не упускай её. Я прошу тебя, Злата, пообещай мне, что попытаешься. Пообещай!

Нине я не могла отказать, она была мне больше, чем мать, я была ей слишком многим обязана, чтобы не прислушаться к её совету:

— Хорошо, я попробую, — вздохнула я тяжелейшим вздохом.

— Держи меня в курсе. Ты так молода, ты много и усердно училась — у тебя получится. Не веришь в людей — верь в себя, и когда они поверят в тебя, ты поверишь в них.

Конечно же бульдозер прислал машину и водителя. К тому времени я была уже готова. Удобная одежда, ноль косметики, просто расчесала волосы и заколола, не глядя в зеркало. Когда моя душа перерождалась от пережитого кошмара — я терпеть не могла рассматривать себя в зеркале. Меня не интересовала моя внешность, и меня не волновало, что по этому поводу думают другие. Кажется, меня даже не заботило то, что я принадлежу к женскому полу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В главном офисе попадаю в отдел кадров, и похоже главный менеджер по персоналу не совсем понимает, что я здесь, собственно, забыла.

— Меня пригласили в отдел внешнеэкономических отношений, похоже там освободилась вакансия, — уверенно заявляю я, присаживаясь у двери.

— Да-да, господин Мазур предупреждал меня, что мы ждём специалиста, — при этом пожилой мужчина скептически взглянул на меня поверх очков, на специалиста, по его мнению, я явно не тянула. — Могу я взглянуть на ваши рекомендации с предыдущего места роботы … или учёбы?

— Александр Юрьевич, моё слово будет тебе лучшей рекомендацией, — за моей спиной раздается голос Захара, спокойный, невозмутимый и властный.

Обернувшись, я поприветствовала его сдержанным лёгким кивком.

— Оформляй. Мы наконец определились с начальником отдела, — кивнул он не мне, а этому Александру. — Пойдём, Злата, я представлю тебя твоей команде.

Нахмурившись, я поплелась за ним в лифт. Где мы естественно оказались лицом к лицу. …Ненавижу лифты!

— Рад, что ты решилась, — произносит Захар Мазур, умудрившись заглянуть мне в глаза. Когда-то мне нравилось, когда человек смотрит прямо в глаза, но после … я стала избегать подобных взглядов.

— И что будет входить в мои обязанности?

— Управлять отделом внешнеэкономических связей, — пожал плечами Захар, небрежно сунув руки в карманы.

— Что??? … Ты … так ты меня имел в виду … когда сказал, что определился с главой отдела?! — неожиданно я стала заикаться. — Но … ты совершенно не в курсе, на каком уровне мои знания! Нет, я так не могу! — меня мгновенно бросило в холод, в жар, а потом в липкий пот. — Вы просто издеваетесь надо мной, господин Мазур! Это такая злая шутка? — как же я разозлилась! Даже моя фобия померкла на фоне такого взвинченного состояния.

— Нет, Злата, всё серьёзно. Струсила? Хочешь опустить руки развернуться и сбежать? — не отводя взгляда, он придвинулся ко мне ещё на полшага. — А как же дух борьбы? Не желаешь доказать самой себе, что твоему уровню есть куда расти?

— Но, чтобы переплыть море ты пригнал мне в помощь не плот, не лодку, а чёртов авианосец! — воскликнула я, тогда как Захар просиял довольной улыбкой.

Дверь лифта открылась. Но для меня этот сигнал вдруг остановил время.

И в этом зависшем состоянии … я увидела Захара Мазура. Прозрела.

Звучит нелепо и странно, но раньше, будучи в смятении и отчаянье — в его лице я видела перед собой лишь негативный сгусток. А тут … захватывающая дух идеальная привлекательность и ощущение бьющего источника силы, преображающего всё, что находится рядом с ним. Если его портрет повесить в галерее искусств — своей магнетической притягательностью он бы точно заряжал посетителей. Нечто неуловимое в глазах серого опала, обрамлённых чернющими загнутыми вверх ресницами — магнетизировало, подавляя мягко, но безоговорочно. Возможно, дело было в том, что в этот момент он улыбался. Но не хотела бы я увидеть эти глаза в гневе. По-моему, они бы могли убить одним единственным взглядом. Такое на меня нашло впервые. Мало того, у меня закружилась голова, и я пошатнулась, словно пьяная.

— Всё в порядке? — он сделал попытку поддержать меня, но прикоснуться не решился. Значит, Нина рассказала ему и об этом…

— Волнуюсь, но я в норме, — в смятении пробормотала я, отводя глаза от этого наваждения.

Увидев, будучи представленной, этих разодетых дамочек и мужчин, и то, какими квадратными глазами они уставились на меня, не веря в то, что объявил им глава компании — я поняла, что из этого террариума меня попытаются выжить в ближайшее же время, потому что воспринимают меня не иначе как курьера, занявшего чужое место. В принципе я так и выглядела — джинсы, кроссовки, растянутая кофта. Мне было по барабану в какие я облачена тряпки, а вот им было явно не до шуток! Бедняги так напряглись, что я даже удивляюсь, как обошлось без массовой истерии.

— Тебя конструктивно введут в дело. По всем вопросам обращайся к команде, они настоящие профессионалы. А если будет совсем туго — найди меня. И помни, авианосец на вёслах в море не выведешь, — сдержанно усмехнувшись, Захар простился со всеми величественным кивком.

Но через десять секунд окликнул меня, словно вспомнив ещё о каком-то пустяке. — Ах да, Злата, сегодня у нас встреча с представителями одной индийской косметической компании. Я хочу, чтобы ты её провела.

— Спасибо, что предупредили заранее, господин Мазур, — съязвила я, раздосадовано покачав головой.

— Мне нужны данные об этой компании! — так началось моё становление в роли главы отдела.

Переговоры велись на английском, но перешептывались индусы на хинди, а вернее на одном из диалектов — маратхи, и вот тут-то я прислушивалась, делая короткие пометки. Закончилось всё тем, что я сорвала одну из крупнейших сделок, вызвав непонимание у своей команды. И даже когда я им объяснила, что не вижу перспективным вести дела с нечистыми на руку дельцами — я их своими аргументами не переубедила, ещё больше утверждаясь в их глазах, как сбрендившая неудачница. А всё, потому что никто из этих презентабельных работничков внешнеэкономического отдела не знал маратхи в отличие от меня, но я пока была для них не авторитет. Далеко нет, я для них какая-то коза драная с улицы. Единственное, что меня спасало от их открытого линчевания — это личное представление главным боссом. Никто не решался в открытую попереть против выбора самого Мазура. Но за серьёзного босса меня здесь никто не держал, это было ясно, как божий день. Да я и сама пока себя не видела важной начальницей.

Весь остаток дня я заставила зыркающих на меня зверем сотрудников искать контакты с новыми дистрибьютерами, а сама, дабы перепроверить их информацию, связывалась с представителями интересующих нас фирм в Бомбее и других городах многонациональной Индии. К вечеру в отделе осталась лишь я одна, рабочий день уже давно закончился, а я всё пыталась упорядочить данные, устало растирая лоб.

— Твоё стремление конечно похвально, но сгореть на работе в первый же день — неправильный подход, — появление Захара меня ничуть не удивило, если честно я ждала, что меня вызовут «пред гневные очи» сразу же после сорванной сделки.

Он был мрачен, как небо над морем перед грозой. Я, естественно, тут же приписала это к его недовольству моей работой.

— Будешь отчитывать или сразу уволишь?

— Не скажу, что ко мне не прибегали с жалобами на тебя, но я склонен оценивать деятельность отдела после определенного промежутка времени. Возможно, у тебя были веские основания для принятия такого решения. Сейчас я не настроен вдаваться в подробности. Пора домой, Злата. Мой водитель отвезёт тебя.

— Надеюсь, особая доставка предоставляется бонусом только к первому рабочему дню? Потому что в дальнейшем я рассчитываю на самостоятельное передвижение, — моя заносчивость, конечно, не шла ни в какое сравнение с его собственной, но похоже сегодня Захар Мазур был слишком уставшим. В ответ он как-то неоднозначно пожал плечами, направившись к выходу.

Этот день я по праву могу записать, как переломный момент в моей жизни. Потому что именно сегодня в моём сознании произошел щелчок. Во мне проснулись забитые в угол амбиции, желание саморазвития и утверждения несмотря ни на что.

Верю ли я Захару? Не могу дать однозначный ответ. Нина что-то в нём такое увидела, а Нина никогда не ошибается.

Есть ли у меня надежда, что когда-то я стану счастливой? Тоже нет ответа, потому что мне трудно определиться что именно меня может сделать счастливой. Но я не сдаюсь, не схожу с ума, не замуровываю себя в коконе своих мыслей. Я осторожно иду дальше, шаг за шагом, день за днем.

Выключаю комп, свет, закрываю дверь своего кабинета.

Захар придержал для меня лифт.

— Я пойду по лестнице, — улыбается он мне. И в этой уставшей улыбке я вижу понимание. Ему меня по-человечески жаль, но дело в том, что я ненавижу жалость.

— Нет, некоторым фобиям надо бросать вызов. Поедем вместе. Просто… держи дистанцию, — тихо, не глядя на него, однако решительно ответила я.

Глава 4

Энтузиазм по поводу перемен так и пёр из меня фонтаном идей по поводу будущего. Я старалась верить, как и просила меня Нина. Я хотела надеяться.

Сложнее дела обстояли в самом коллективе, в его атмосфере. Марк Лысяк, лощёный скользкий тип, метивший на моё место, просто цепенел от ненависти ко мне всякий раз, когда мне приходилось заговаривать с ним. У него естественно были сторонники, а конкретней — яркая блондинка Люся, которая уже на второй день сделала мне колкое замечание по поводу установленного компанией дресс кода, мол уровень их компании намного выше прачечной, куда судя по моему внешнему виду я собиралась. Единственной, кто отнесся ко мне более-менее лояльно — оказалась Анна, девушка примерно моего возраста, и то я засомневалась в её мотивах, потому что всегда отношусь с большим недоверием к людям, которые делают мне комплименты.

— Злата, ты давно наращивала ресницы? Обалденно получилось, — круглое лицо Анны выражало крайнее дружелюбие и заинтересованность, когда она присела рядом со мной во время обеденного перерыва.

— А? Что? Нет, во мне всё натуральное, — отмахнулась я, — Ты почему не пошла в кафе вместе со всеми?

— Думаю сесть на диету. Не всем же повезло с фигурами, как тебе. Но я смотрю, ты и не фанатка косметики. Натуральное, значит натуральное! Ты, наверное, ещё и вегетарианка?

— Нет, мясо я ем.

— Хочешь совет? Тебе нужно стать своей, спуститься на ступеньку ниже к людям, можно даже иногда улыбаться. Тогда меньше будет пересудов у тебя за спиной и косых взглядов, — она, казалось, была искренне настроена подружиться со мной, но так сложилось, что мне везде мерещился подвох и лицемерие. По моему мнению, Анну могли просто-напросто заслать для прощупывания моих слабых мест. Доверять людям я опасалась и больше не собиралась становиться слабой. Никогда больше.

— Спасибо за совет, учту, — выдавила я из себя сдержанную улыбку, пока не готовая выползать к ним из своего футляра.

В моей жизни конечно же происходили заметные изменения, но во всём этом я оставалась одинокой.

Наша няня уже не справлялась с моим через чур общительным сыном, поэтому мне пришлось определить своего гиперактивного ребёнка в сад. Я спонтанно обновила свой гардероб, опять же таки полагаясь лишь на своё мнение, даже заставила себя сходить в парикмахерскую и сделала маникюр. А ещё решительно записалась на секцию борьбы. И нашла себе нового друга, подобрав на улице котёнка. … Но пустота внутри всё равно оставалась.

Времени ни на что не хватало, иногда по ночам мне приходилось заниматься стиркой, глажкой, и даже уборкой. Возможно, именно поэтому я и проспала.

…Первый раз в своей жизни я куда-то опаздывала!!! Для моего внутреннего выдрессированного стоика это был настоящий кошмар! Забросив ребёнка в сад, я, нарушая правила движения, помчалась в офис. Мне в прямом смысле пришлось бежать от стоянки к лифтам, чтобы хоть как-то наверстать время.

— Злата! — заметив меня, Захар придержал свой собственный лифт. Главного босса я не видела уже около месяца. Мы не общались даже по телефону в рабочем процессе. — Что нового? — учтиво поинтересовался он, окинув меня взглядом с ног до головы. Наверное, мне показалось, но его брови слегка поползли вверх.

— Вот, решила опоздать для разнообразия, — выдохнула я, пытаясь отдышаться.

— Уже что-то.

— А ещё я завела кошку и записалась на кунг-фу.

— Потрясающие перемены, — иронично поджал он губы. — Это всё?

— А разве этого мало? — удивилась я странному укору в его тоне.

— До меня доходит информация, что ты используешь своё рабочее время для личного общения по телефону. Какой-то мужчина звонит тебе по нескольку раз на день, — Захар грозно нахмурил одну бровь. А я, не совладав с нелепостью подозрения, расхохоталась. Не просто смущенно рассмеялась, а именно расхохоталась! Прямо в лицо боссу.

— Знаете, это самое уморительное, что со мной случилось за последнее время. Простите меня. … Просто я веду переговоры с новыми индийскими партнёрами готовыми сотрудничать с нами. Меня удовлетворили результаты исследования качества их товаров и полученные отзывы, причём из разных независимых источников. Да и они горят желанием заключить сделку именно с компанией «Стартлайтер». Мы с Сурешем обсуждаем нюансы, подготавливая встречу, на которой я надеюсь, вы будете присутствовать, господин Мазур.

— Но ты кокетничаешь и улыбаешься, когда болтаешь с ним! — холодно и недовольно заметил Захар.

— Какой бред, я … мне даже тошнит от одного этого представления. Если ты общался с Ниной, тогда ты должен знать, что я не флиртую, не кокетничаю, и не испытываю потребности в сексуальных отношениях. А улыбалась я только потому, что индус сыплет шутками, от которых невозможно сдержать улыбку! Потому что индусы они такие, с иным менталитетом, живущие своим сердцем и яркими эмоциями!

— Не надо повышать на меня голос, — процедив по слогам, Захар сузил глаза, — И ты уж определись, как ты будешь ко мне обращаться «господин Мазур» или «ты».

— А как нужно? — вскинулась я, всё ещё пытаясь обуздать свою вспыльчивость, только сейчас заметив, что лифт не двигается. — Мы остановились?

Захар демонстративно надавил на кнопку и лифт снова пополз вверх.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Мне нужен полный отчёт перед встречей, — бросил он, устремив взгляд на двери, словно подгоняя их распахнуться.

— Конечно. Я пришлю его вам. С вашим секретарём мы уже согласовали время и дату. Встреча в пятницу, в четырнадцать тридцать…господин Мазур! — каркнула я на прощание, выходя из лифта. Я и не возражаю, что характер у меня мерзкий. Но я и не думала, когда вдруг обернулась, что настолько. Взгляд Захара, брошенный на меня перед тем, как двери лифта снова закрылись. … Будто я болезненное наказание, с которым он не собирается мириться.

Общению с индийскими партнёрами, а конкретно с Сурешем, я не придавала личного значения. Совершенно! Для меня это были сугубо деловые отношения, я даже ни на секунду не задумывалась над тем, что Суреш это мужчина, олицетворяя его с фирмой, которая в будущем принесёт доход нашей компании. И всё. Но какая-то сволочь из моего отдела, копающая мне яму, всё же высмотрела в этом изъян.

И по вполне понятным причинам я нервничала перед встречей, потому что это был конкретный шаг в моём профессиональном росте, огромная ответственность. Не уронив своего достоинства, я собиралась доказать им, что я чего-то стою, что я не ошиблась.

Поэтомусобиралась я с особой тщательностью, проторчав у ненавистного зеркала целых полтора часа. Дорогие красные туфли на шпильке, прозрачные колготки, строгое платье под малахит чуть выше колена. Пришлось воспользоваться косметикой — подводка, немного туши и прозрачного блеска для губ. Единственное, чем я разбавила свой деловой ансамбль — это широкий серебряный браслет, на левой руке. Уложив волосы, я подколола их под цвет платья малахитовой заколкой, но непослушные золотистые завитки всё равно выбивались то тут, то там. С этим ничего нельзя было поделать, поэтому я оставила всё как есть. Мои глаза невольно лезли на лоб от волнения, и сегодня я казалась ещё бледнее, чем обычно. Но отступать было некуда.

Встреча гостей на этот раз легла в обязанности Люси и Марка, затем должны появиться я и Захар со своими помощниками, и я проведу презентацию компании, в ключе нашей внешнеэкономической интеграции.

Но когда я вошла в зал совещаний — Захар уже был там, судя по всему, успев познакомиться с делегацией. Но центром внимания сегодня была именно я, и весь переговорный процесс держался на мне одной.

— Господа, рада приветствовать вас в «Стартлайтер», я Злата Деева, глава внешнеэкономического отдела, и мне выпала честь представить вам нашу компанию, — когда я с чисто деловой учтивостью произнесла первые слова, взгляды всех собравшихся устремились прямо на меня. Одни мужчины — настоящий разгул для моей фобии. Сосредоточившись на индусах, удерживаю взглядом их заинтересованность. — Будет удобно, если я проведу презентацию на английском или может быть лучше на хинди? В таком случае даже если я сплохую, мой босс всё равно ничего не заметит, — общение не должно было быть сухим, поэтому я и разбавила его шуткой.

Индусы довольно заулыбались. Но тут я случайно натолкнулась на взгляд Захара… Такой колючий и холодный, словно мне уже подписали смертный приговор — я никак не ожидала. На минуту я даже забыла, с чего собиралась начать. Я совершенно не понимала, чем вызвано столь суровое осуждение с его стороны.

— Нам будет удобно в любом варианте, но если вы проведёте презентацию на мурахти — то сразу же можете рассчитывать на трёхпроцентный прирост оборота от операций, — произнес с улыбкой один из индусов. — Просто мои коллеги не верят, что россиянка может общаться на чистом наречии мурахштранцев.

— Отлично, Злата, пусть я ни черта не пойму, но три процента — это солидное предложение, — со своего места подал голос Захар. — Удиви наших гостей.

Я не готовилась на мурахти, я не знала значения некоторых терминов на мурахти, особенно технических, но я решила рискнуть.

Индусы кивали, слушали и улыбались. Когда я всё же запиналась и произносила слово на хинди, а не на мурахти, индус, подавший такое предложение подсказывал мне как это говорится правильно, я с улыбкой повторяла, продолжая дальше. Таких моментов было не мало, когда я не знала, как сказать ту или иную фразу, но похоже индусы тащились от такого общения, наплевав на деловой этикет.

— Что ж, сомнений у нас не возникло, — подал голос один из них, — С нашей стороны мы готовы заключить контракт, с учётом обещанных процентов конечно. Слово за вами.

Я вопросительно взглянула в сторону Захара.

— Тебе решать, — ответил он. — В данном случае я доверяю твоему мнению.

— Тогда у нас готовы все необходимые бумаги, — утвердительно кивнула я.

…Подписи поставлены. Руки пожаты. Следующим раутом должен был стать фуршет с лёгкими напитками, где общение перетекало в более непринуждённую атмосферу. Но я планировала с этого мероприятия тихо смыться. В непринужденном общении я была несильна и чувствовала себя некомфортно, тем более что об этих партнёрах я выяснила всё что мне было необходимо, контракт заключила, дальнейшее налаживание контактов предстояло главам других отделов, с которыми я тоже не собиралась дружить.

Но похоже, Захар разгадал мои намерения раньше, возникнув прямо на моём пути, протягивая мне бокал шампанского:

— Сегодня ты блистала. Сегодня ты была капитаном корабля, а капитан не может покинуть судно и свою команду. Куда же ты пытаешься сбежать, Златуня?

— Прошу тебя, не называй меня так, — приглушенно выдавила я, морщась, — И я не пью, даже шампанское.

— Ну да, как же я не подумал, — иронично скривился Захар, — И я буду называть тебя по-всякому, пока ты не определишься, как ты будешь обращаться ко мне. Ты ничего не хочешь мне сказать? — его взгляд был по-прежнему колючий и требовательный. Захар стоял ко мне слишком близко, видимо умышленно перейдя допустимую мною черту. В таких случаях я начинала задыхаться от паники, с которой довольно сложно было справиться. Во мне сидел огромный, невыразимый страх перед мужчинами, вернее перед их близостью.

— В чём я провинилась, господин Мазур? — хотя моя грудь уже вздымалась как кузнечные меха, я всё же собралась и посмотрела ему в глаза, которые были на расстоянии десяти сантиметров от моих.

— Тебе ведь понравился вкус достижения цели, ощущение главной роли? Но как долго ты упрямилась и отказывалась принимать мою помощь, Златочка?

— Спасибо, Захарчик. Я, правда, благодарна тебе, бульдозер, — очертело несущиеся мысли вынудили меня борзеть.

— А знаешь, какое прозвище дали тебе? — приняв непринужденную позу, но не отодвинувшись от меня ни на миллиметр, с улыбкой спросил он. — Полынь!

Такого даже я бы о себе не придумала, поэтому невольно фыркнув, я возмутилась:

— Потому что горькая? Какая вообще связь?

— Тебе невыносимо стоять так близко ко мне? — резко задав вопрос, Захар так же резко впился в меня своим горящим взглядом.

— Ты что-то принимаешь? Кокаин, экстази? То, от чего ты становишься таким непредсказуемым и неадекватным? Скажи честно, — если ему можно быть прямолинейным, то почему мне нельзя.

— Это я неадекватный? — хохотнул Захар, тряхнув головой. С ним точно что-то было не так, он был сам на себя не похож, и это пугало ещё больше. Вдобавок ко всему он протянул ко мне свою развёрнутую ладонь. — Дай мне руку, Злата. Ну же, просто положи и убери через минуту.

— Зачем тебе это понадобилось? — я почувствовала, как всё моё тело от ужаса покрылось мурашками мутантами.

— Хочу, чтобы ты мне доверяла. Давай же, вокруг столько людей, ничего не случится. Я стою тут как дурак с протянутой рукой, не привлекай к нам внимания ещё больше. Это просто, Злата. Прикоснись ко мне, — прошептал он. Почему он вообще выдумал лечить меня?! И зачем этот заговорщицкий шепот?

Сознательно прикоснуться к мужчине для меня было мучительно сложно. Моя психика изо всех сил протестовала против этого испытания, но Захар поставил меня в такое положение, что у меня просто не было выхода, разве что убежать в истерике, но тогда можно было бы поставить крест на моей карьере.

…Набрав побольше воздуха, я вложила свою ладонь в его теплую руку.

Глава 5

— Спасибо, — Захар слегка сжал пальцами мою ладонь, не спуская с меня глаз. — Какая же она холодная. Происходит что-то страшное, Злата?

— Происходит что-то странное, — забрав руку, ответила я, чувствуя, как на место холодного онемения приходит адский жар.

— Могу я прервать ваше уединение? — именно с этим индусом я разговаривала во время презентации. — Я хотел бы представиться вам лично, госпожа Деева. Суреш Гани, — и о чёрт, он протянул мне руку на западный манер. Второго раза за этот вечер я вынести уже не могла, впав в позорный ступор. На помощь пришел Захар, пожав руку Суреша обеими руками.

— Ещё раз очень приятно, Сурешбхай, — твёрдо заверил его Мазур. — Злата слишком переволновалась, поэтому сейчас она себя неважно чувствует. Это ведь её первый контракт, вы должны понять. Эмоции.

Молодой индиец посмотрел на меня своими теплыми золотистыми глазами с сочувствием.

— Вы зря переживаете, Злата, всё прошло замечательно. Вы впечатляете, — мягко проговорил Суреш. А вот Захар вывернул шею так, как обычно делает моя кошка при виде собаки.

— Вы уверены, что не перепутали значение слов? — иронично осведомился он у Суреша, который очень убедительно изображал святую простоту. — Наверное, тебе лучше поехать домой, Злата, выспаться и набраться сил, — повелительно приказал мне Захар, продолжая поражать меня сегодня.

— Я бы хотел предложить свои услуги и лично отвезти госпожу Дееву домой, — с готовностью предложил обходительный Суреш. — Я неплохо знаю город. У моего дяди здесь бизнес.

— О нет, Сурешбхай, с вашего позволения я бы хотел ещё пообщаться с вами, а Злату обычно возит мой водитель, — теперь в нотках голоса моего босса в адрес индийца звучала скрытая угроза.

— Я поеду сама и на такси, — наконец вставила я. — Но спасибо за заботу. Приятных выходных. Ещё раз надеюсь на благоприятное сотрудничество, мистер Гани.

— Взаимно, — улыбнулся он. — И прошу вас, Злата, зовите меня Суреш. Поскорее поправляйтесь.

— Я позвоню тебе, поэтому убедись, что трубка лежит как положено, — голос Захара, прозвучавший мне вдогонку, словно прошил мне спинной мозг.

Вернувшись домой, я сделала всё вплоть до наоборот — сняла трубку и положила её рядом на тумбочку. А мобильного у меня и в помине не было. Мои коллеги постоянно недоумевали по этому поводу, часто отсутствие связи со мной доставляло огромное неудобство, но я всё никак не могла созреть, потому что мобильный ассоциировался у меня с крючком, на который подсаживали человечество, делая людей полностью досягаемыми и зависимыми.

Выходные я полностью посвятила сыну. Мы строили башни из конструктора, смотрели мультики, объедаясь вкусностями, гуляли в парке, обсыпаясь желтыми листьями. Я кружила моего малыша за руки, наслаждаясь его беззаботным весёлым смехом, и впитывая в себя его радость. С ним мне было хорошо, с самым близким мне и родным человечком. Таких в мире было всего двое — Никита и Нина.

Отдохнувшая с новыми силами, в понедельник утром я явилась на работу, где на моём столе меня ждала коробка, внутри которой был новый мобильный и целое письмо.

«Видишь ли, Злата, многие современные люди шагают в ногу с прогрессом, который делает нашу жизнь оптимально продуктивной. Многие вещи накрепко вошли в нашу жизнь и стали незаменимыми, такие как стиральная машина, принтер, газонокосилка, спутники и МОБИЛЬНЫЕ ТЕЛЕФОНЫ!!! Спешу тебя уверить, что данный атрибут прост, безопасен, и кричаще необходим главе отдела внешнеэкономических связей. Отсутствие связи, с которой — меня просто БЕСИТ!!! Прими его и не выделывайся.

Очень злой Захар Мазур»

Письмо меня рассмешило. Включив рабочий компьютер, я отправила ему сообщение.

«Отличное сочинение, очень злой господин Мазур! Сразу видно — опытный рекламщик. Вы меня почти убедили приобрести данный товар. Пожалуй, я даже соглашусь. Ваша одержимая забота не знает границ»

И мой новенький мобильный тут же зазвонил.

— Злата Деева, — ответила я.

— Почему с тобой так сложно? — голос Захара, вопреки его подписи, не казался злым.

— А должно быть легко? Ты же понимаешь, что и этот телефон можно отключать, если я захочу отгородиться от мира?

— Понимаю. Кстати, ты шикарно смотришься на жёлтых листьях.

— Что??? Откуда?

— Ну, знаешь, когда ты не берёшь трубку — я начинаю нервничать, ведь я обещал тебе безопасность. Тогда мне приходится посылать своего человека, который следит за тобой и днём и ночью.

Теперь мой мозг по-настоящему взорвался! Да так, что бросив телефон на стол, я понеслась к лифту, поднялась наверх, и ворвалась в его кабинет, оттолкнув заблеявшую секретаршу.

— Скажи мне, что ты пошутил!!! Какого чёрта, Захар?! Это нарушение прав человека и законов конституции! У тебя не было разрешения следить за мной!

— А-а-а … дверь не закроешь? — играя ручкой, спокойно произнес Захар.

Хряпнув дверью, я осталась стоять на месте, сверля его сердитым взглядом.

— Просто в следующий раз бери трубку, ясно? В таком случае у меня не будет повода приставлять к тебе слежку. Когда человек становится тебе небезразличным — границы прав стираются, и законов, кстати, тоже, — Захар следил за мной осторожным взглядом. — Всё сложно, не правда ли, Злата?

— Невыразимо запутанно, да. Каждое твоё появление для меня как красный сигнал светофора. Ты мой босс, мы чужие друг другу люди, но в тоже время будто состоим в тайном обществе дружбы. С одной стороны я благодарна тебе за то, что пусть и пинками ты изменил мою жизнь, но с другой … я бы дорого заплатила, чтобы жуткие подробности моей жизни не доверялись случайному встречному. Я искалечена, Захар, моя душа разорвана в клочья, мне не нужна ничья жалость, а твоё внимание лишь треплет эти клочья. У меня есть огромная просьба … Чисто деловые отношения между боссом и подчинённой. Я возвращаю тебе твоё слово.

— Хорошо, что решать мне, — его невозмутимость и самоуверенность вызывали у меня просто помутнение рассудка. — Твоя речь одна из самых длинных, которую ты обращала лично ко мне. Но своей контуженной душой ты видишь всё в неправильном свете, Злата. А как босс могу посоветовать тебе — возвращаться на рабочее место. Как друг из тайного общества… — Захар криво усмехнулся. — Прошу прощения, но моя опека пожизненна. Тебе придётся просто принять этот факт. Смириться и слушаться.

Он никогда не проигрывал, потому что никогда не сдавался, и его невозможно было переспорить. Это всё равно что биться о железобетонную стену. Даже если ты умрёшь, не сойдя со своего места — он всё равно победит, потому что будет руководить твоим похоронами.

Мне пришлось вернуться ни с чем.

— А он бесподобен, — протянула моя помощница Анна, снова улучив возможность задержаться в моём кабинете.

— Ну не знаю, я бы такой не купила, — буркнула я, уткнувшись в бумаги, полагая, что она имеет в виду мой новенький мобильник.

— Да я не о телефоне, — по-заговорщически игриво протянула девушка. — Наш главный босс. Да что я тебе рассказываю, ты знаешь его куда ближе, о ваших отношениях уже шепчется весь офис. Теперь ясно, почему он в который раз разорвал помолвку. Это самый неуловимый и строптивый жених в столице.

— Что??? — моё недоумение нельзя было измерить никакими мерами длины или объёма. Я даже не знала оправдываться перед ней или прикинуться дурочкой.

— Ты же уже видела свежую статью в «Cosmopolitan»? Интервью с Захаром Мазуром и его фотосессия, — Анна начала извиваться в идиотском припадке, изображая то ли восторг, то ли вожделение морского котика. — Многие в нашем офисе от такой новости заработают себе нервные расстройства!

— От какой ещё новости? — я ещё надеялась, что это не связано со мной.

— Новость дня! Ты и Захар Мазур! — с улыбкой чеширского кота Анна напрашивалась на грубость.

— Если бы люди, раздувающие нелепые слухи получали за это деньги — весь мировой валютный фонд перекочевал бы к этим басноплётам. Это полнейший бред! У вас мышление пораженных генетической мутацией приматов! Я вообще удивляюсь, как вы получили работу в этой компании!

— Ну уж точно не так как ты, — сменила тактику Анна, показывая истинное лицо. — Нас не приводил за ручку сам главный. На пустом месте такие слухи не возникают, люди замечают мелочи. Он даже дышать перестаёт, когда стоит рядом с тобой! А ты каждый раз готова грохнуться в обморок, стоит только Захару Мазуру посмотреть в твою сторону!

Лояльность Захара и мой страх перед мужчинами — работники офиса, не видя зарытой истины, уже красиво упаковали в любовный роман. И главное разубедить их в этом было практически невозможно. Оставалось надеяться, что сплетни — это, как известно, постоянный конвейер, и что вскоре на смену одной чуши придёт другая, и другая жертва вместо меня займёт первые полосы их сплетенных сводок.

До конца дня мне пришлось делать отмороженный вид, что ничегошеньки не происходит. Но на обратном пути домой я всё же купила свежий номер журнала, на обложке которого красовался мой босс.

«Харизматичный, непредсказуемый, потрясающе красивый глава империи «Стартлайтер» — всё ещё свободен!» — так гласил заголовок. В жизни Захар был другим, более естественным, на фото же в журнале фотограф, который без сомнения относился к своей профессии как к искусству, сделал из Захара просто икону красоты и стиля. Шатен, в пепельных глазах которого застыла загадка, а на выразительных губах играла слегка вызывающая улыбка.

Статья о нём была довольно обширной, даже не верилось, что Захару пришлось отвечать на такую кучу вопросов: о его прошлом опыте в модельном бизнесе, о его увлечении скульптурами и защите памятников архитектуры, о роли семьи и матери в его жизни.

И некоторыми отрывками я зачиталась…

— Захар, вы довольно успешный бизнесмен, ваша компания заявила о себе не только в нашей стране, но и далеко за пределами континента. И многим вашим соотечественникам хотелось бы больше узнать о вас, как о человеке. На ваш взгляд, судьба даётся человеку или он сам творец своей судьбы?

— Думаю, нашу жизнь можно сравнить с шахматной игрой. Несомненно, некая необъяснимая сила пронизывает этот мир, подбрасывая различные обстоятельства, вынуждая сделать ход, от которого и будет зависеть будущее. Моя жизнь всецело зависит лишь от моих шагов.

— Такой человек, как вы не может не строить планов. Каким вы видите своё будущее? К примеру, лет через пять?

— Хм, естественно моя компания продолжит расти, удовлетворяя мои миллиардные аппетиты. Через пять лет, думаю, я куплю себе остров, на котором буду уединяться со своей любимой женой. Возможно, к тому времени я уже подарю себе наследника. Кажется, я созрел для создания полноценной семьи.

— В таком случае, как же тогда можно объяснить, расторжение вашей помолвки с такой яркой и талантливой девушкой, как Ольга Барнет?

— Ольга замечательная девушка, и я всегда буду испытывать к ней нежные чувства, но скажем так … я не вижу её своей второй половинкой, особенно через пять лет. Мы с Ольгой расстались добрыми друзьями. Надеюсь, в будущем её ждёт плодотворная карьера прославленного художника.

— А какой тогда должна быть девушка, которой суждено покорить ваше сердце? Чувствую, ваш ответ заставит трепетать многих наших читательниц. Ведь несмотря на толпы желающих стать вашей избранницей — ловеласом вы не прослыли.

— Она должна поразить меня с первого взгляда, чтоб захватило дух. Если после этого мне захочется завоевать её — она не должна сдаваться сразу. Глупые, капризные и помешанные на своей внешности девушки меня нисколько не привлекают. Несомненно, она должна быть умна, самодостаточна, с тонким вкусом и чувством юмора, но самое главное — в её глазах должна трепетать трогательность и чувственность. Я должен быть уверен, что кроме меня она больше никого не утопит в своей нежности. Хочу, чтобы меня любили беззаветно, чтобы в сердце женщины в приоритете на первом месте всегда был я, а не карьера, социальная деятельность или даже дети.

— Сложно представить, девушку, не поддавшуюся вашим чарам.

— О, совсем наоборот, такая девушка существует. Которой я даже даром не нужен. Она меня просто не замечает, как мужчину, только как босса.

— Так может, это она и есть, та единственная?

(Захар Мазур задумался)

— Очень сомневаюсь, что даже мне удастся её покорить. Но на это Рождество, я, пожалуй, попытаюсь поверить в чудеса, загадаю, чтобы эта девушка отпустила своё прошлое, и научилась доверять мне…

Журнал выпал из моих рук. Никаких сомнений не было — этот самовлюбленный тип имел в виду именно меня.

И снова во мне запульсировал предупреждающий сигнал. Читать дальше расхотелось.

Глава 6

Я нарочно отказывалась вникать в причину, толкнувшую Захара думать обо мне во время этого интервью. Инстинктом жертвы я чувствовала опасность, которая может таиться в этих выводах. Дабы не тревожить своё больное воображение, я даже не стала делиться этим с Ниной, звонившей мне каждый вечер. Узнавать Мазура глубже как человека — лично для меня было сравнимо с побуждением прыгнуть под поезд. Мотивы его заботы могли быть разными — начиная от скуки и заканчивая сексуальным интересом, но для себя я твёрдо знала — мне нужно выстроить, между нами, непробиваемую стену, потому что больше разочарования в моё сердце уже не поместится.

В моём отделе попритих даже Марк. То ли их впечатлил мой удачный дебют с индийской фирмой, то ли повлияли нелепые подозрения о моей связи с Захаром. Но меня больше никто не одёргивал, вставляя язвительные замечания и не спорил до посинения. Хотя их заискивающие улыбки злили меня даже больше.

— К вам мистер Гани, — огорошила меня Анна, потому что я не была предупреждена об этом визите заранее, через полчаса у меня была запланирована другая встреча. И если честно я немного растерялась. Перспектива разрывания контракта с индусами меня пугала, а другой причины, кроме проблем со сделкой я не видела.

— Сурешбхай, — поднявшись, я поприветствовала его легким поклоном. — Какие-то проблемы? Потому что ваш внезапный визит застал меня врасплох.

— О, нет, не беспокойтесь. Мой визит носит скорее личный характер. Завтра я улетаю в Дели. И сегодня мне бы хотелось пригласить вас на ужин, Злата. Но я должен был сделать это лично, а не по телефону. Вы не против, встретиться со мной? Не как деловой партнёр, а как поразившая меня девушка. Или нужно спросить разрешения у господина Мазура? — его золотистые глаза улыбались, но лицо оставалось беспристрастным.

Его последний двухзначный вопрос сыграл свою роль. Именно он и заставил меня принять спонтанное решение.

— Господин Мазур всего лишь мой босс, мне не требуется его разрешение. Я согласна поужинать с вами, Суреш. Если вас не напрягает то, что ни разу в своей жизни я не была в ресторане с мужчиной, и что я не выношу прикосновений, — выпалила я, отчаянно осмелев. Но это заявление вопреки всему не вызвало у него ни капли смятения, словно я заявила ему, что у меня аллергия на красную рыбу.

— Я встречал вещи и похуже, — сдержанно улыбнулся Суреш. — Во сколько забрать вас?

— Сразу после работы в шесть. Я буду ждать внизу возле офиса.

Ждать мне и не пришлось. Этот индийский джентльмен знал правила. Когда я спустилась — Суреш уже был там, с цветущей улыбкой на смуглом лице. Галантно усадив меня в машину, он отвёз меня в один из самых дорогих ресторанов города. Не знаю, как ему это удалось, но столики здесь заказывают за полгода вперёд. Не успела я открыть меню, как мой мобильник начал захлёбываться от поступающих на него звонков. Номер мне был хорошо известен, поэтому отключив телефон, я решительно засунула его в сумочку с глаз долой. Стена, значит стена.

— Всё-таки меня терзает любопытство, где же ты научилась маратхи? — Суреш счёл, что данная обстановка может нам позволить перейти на «ты». И вообще войдя в ресторан он тут же почувствовал себя раскрепощено. Его движения стали очень уверенными, звучание голоса плавным, а взгляд, подолгу задерживающийся на мне — томным. Абсолютная катастрофа для меня. Когда мои нервы сжимались — мне становилось холодно, даже если в это время я находилась рядом с пылающим камином. Чтобы он не увидел, как мои руки начали подрагивать — я опустила их вниз. Мысленно я уже сочинила причину своего внезапного ухода, приготовившись воспользоваться ею в любую секунду.

— Когда я училась в университете, моя подруга и соседка по комнате Радха, заинтересовала меня этим наречием. Мы придумали себе что-то наподобие игры, и дурачась учили маратхи. Это было очень удобно и забавно — никто другой нас не понимал, поэтому мы могли смело говорить гадости, глупости и делиться секретами.

— Ты не против, если вино выберу я?

— Вообще-то я не пью. Лучше воды, — но мои слова вызвали у Суреша такое потрясение, что я только через несколько секунд поняла, что он смотрит не на меня.

Оглянуться я не успела. Стул рядом со мной резко выдвинулся и к нам за столик присоединился незваный Захар Мазур.

— Ты, конечно же, не просто так мимо проходил, — выдавила я, взглянув на него искоса. Что-то мне подсказывало, что там сплошная маска гнева. Но нет, Захар умело скрывал свои эмоции, правда, он пилил взглядом Суреша, а не меня. На вид мой босс был совершенно спокоен, будто мы изначально собирались ужинать втроём и никак иначе.

Но вот когда он заговорил, я сделала себе мысленную заметку, никогда не верить его внешнему виду:

— Я говорил тебе не выключать телефон?! Это последний раз, когда я позволю тебе сделать из меня идиота! — отчётливо, жестко, самым холодным тоном.

— А что будет, если это повторится? — поинтересовалась я, не желая выглядеть пристыженной дурой.

— Тебе не понравится! — рявкнул Захар, метнув на меня свой уничтожающий взгляд, но к моему облегчению он тут же снова перевел его на Суреша. — А у вас, Сурешбхай, губа не дура, выбрали самую-самую. Злата безусловно красивая девушка. Умна, но не разумна, если вы понимаете, о чём я. Гордая, держится с достоинством, хорошо воспитана, и самое главное знает ваш язык. Маратхи? Знаете, что я делаю первым делом, когда собираюсь подписать крупный контракт? Нет, я не собираю информацию о компании партнёре — я пробиваю более деликатную информацию, личную. Злата, — Захар развернулся ко мне в пол оборота, но мне больше не хотелось встречаться глазами с ЭТИМ. Поэтому я упорно рассматривала удивительно красивый узор на скатерти. — Суреш, наверное, ещё не успел рассказать тебе, чем именно занимается его дядя в нашем городе? Скорее всего, наш индийский друг поведал бы тебе тёплую историю о давнем семейном бизнесе — о восточных специях. Да, специями там действительно припорошено, но главное не то, что они ввозят, а то, что вывозят. Твою ранимую психику просто разворотило бы вдрызг, если бы ты узнала в подробностях, какими извращенными могут быть богатые индусы, трахая светлокожих, светловолосых и голубоглазых иностранок. И я очень не хотел бы, чтобы ты оказалась одной из этих девушек!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Меня передёрнуло, и я еле подавила тошнотворный спазм. Но я по-прежнему не могла поднять глаз.

— Я не отвечаю за поступки моего дяди, господин Мазур. Секс-индустрия меня не интересует, так же как оружие или наркотики. Я чист, если вы действительно тщательно проверяли информацию. Уверяю вас, по поводу Златы у меня были самые благие намерения, — с оскорблением в голосе проговорил со своего места Суреш. — А вот ваше отношение к этой девушке возмущает даже меня. Злата ваша личная собственность или она собственность компании?

— Со Златой у меня и вправду особые отношения, но ваше заключение ошибочно, и уж я точно не собираюсь посвящать вас в наши личные нюансы. Вы можете возражать мне, Сурешбхай, и обиженно бить себя в чистую грудь, но я буду вам очень признателен, если вы будете держаться от Златы подальше. Я ни в коем случае не намерен разрывать наше деловое сотрудничество, мне интересен ваш товар, но пусть это общение так и останется на деловом уровне. Советую вам прислушаться, потому что вас я второй раз предупреждать не буду. Не наживайте себе такого врага, как я. Всего хорошего. Надеюсь, погода в Дели вас порадует, — закончив холодным учтивым тоном, Захар поднялся.

Пока длился этот недолгий разговор, я уже успела возненавидеть и эту скатерть, и этот ресторан, и эту жуткую ситуацию, из которой не было достойного выхода. Я просто кожей почувствовала, что Захар протягивает мне руку. Додумался! Отлично подобрал момент, чтобы доконать меня.

Он не произносил ни слова. Просто молча ждал. Я должна была сделать выбор сама. И я понимала, что он хочет, чтобы я сделал этот выбор наглядно. Если я решу продемонстрировать свою независимость, поддавшись своей вопившей фобии и не подам ему руки — я навсегда потеряю его личную опеку. А ведь где-то глубоко в душе, в очень дальнем её уголке, теплилась крохотная надежда, что этому человеку можно верить. Даже не мужчине, а именно человеку! С одной стороны внимание Захара меня до жути пугало и отягощало, но с другой — мне немного импонировало быть особенной для него. Но в эту минуту мне казалось, что если я подам ему руку — то признаю его безоговорочное доминирование и свою капитуляцию. Во всём.

— Похоже, ты наконец решилась бросить вызов своим страхам, но ты не с того начала, солнышко, — Захар всё же решил мне помочь. — Это просто дружеская рука, Злата. Не рабский поводок и не предложение руки и сердца, и уж точно не намерение затащить тебя в постель. Я, конечно, ужасно терпелив, но всему есть предел.

Опершись на его руку, я встала. Всё-таки на самую малость Захар расположил моё доверие.

— Я прошу прощения, — когда я заговорила, по взгляду Суреша я поняла, что моего извинения ему недостаточно. — Мне очень неудобно за этот инцидент, мистер Гани, но думаю, нам не стоит продолжать ужин в подобном ключе. Познакомиться поближе было неудачной идеей. Я корю себя, это было непрофессионально с моей стороны. Всего доброго, — взяв Захара под локоть, я позволила ему вывести себя из ресторана на улицу.

— Ну вот, а я так мечтала попробовать фирменное блюдо знаменитого шеф повара, — протянула я, отвлекая саму себя от того факта, что я иду, держась за мужчину. — Из-за тебя я осталась голодной и теперь на всю жизнь возненавидела идею сходить в ресторан с парнем. И похоже, ты потерял и этот контракт.

— Но не тебя, — тихо проговорил Захар, от чего моё сердце почему-то тут же сбилось с ритма, споткнулось и заметалось. Оттого … как именно это было сказано.

Моя реакция — я немедленно отдёрнула руку и отошла на один шаг в сторону.

— Возможно у меня слишком избалованный вкус, но я бы не присвоил этому ресторану столько звёзд, — как ни в чём ни бывало продолжил Захар. — И дабы не стать убийцей твоих порывов, может, ты позволишь мне исправить положение? Поужинаешь со мной в моём любимом месте? Предупреждаю, там будут люди, так что со мной наедине ты не останешься.

На этот проникновенный взгляд невозможно было не ответить согласием.

— Твоё счастье, что я очень хочу есть.

Любимым местом Захара оказалось маленькое уютное ничем не приметное кафе в пригороде.

— Я нарочно не рекламирую это место, чтобы вандалы с центра и медийные хищники не спугнули его душевную колоритность. Вожу сюда только близких друзей. Здесь варят изумительный кофе и подают просто офигенные пироги, — разглядывая меня, Захар усмехнулся. — Ты меня удивляешь, Злата. Как бы мне хотелось измучить тебя своей кучей вопросов. А давай попытаемся прикинуться нормальными и поговорить? Например, что тебя вдруг заставило пойти с Сурешем на свидание?

— Господи, это было вовсе не свидание! — фыркнула я, хотя изначально собиралась игнорить все его заковыристые вопросы. — Это была моя попытка подтолкнуть свою жизнь в сторону развития. Ты же сам навязал мне эту веру, что всё в моих руках. Суреш обходительный галантный молодой человек, к тому же мне на глаза попалось твоё интервью в дурацком глянцевом журнале. … Но ещё до твоего появления в ресторане я поняла, что это была слишком отчаянная выходка с моей стороны. Я не готова к подобному общению с мужчинами.

— Почему ты так упрямо отметаешь помощь психологов, Злата?

Видно, он долго собирался задать мне этот вопрос в лоб.

— И много у Захара Мазура близких друзей? — мне хотелось дать ему понять, что я не собираюсь говорить на тему прошлого.

— А Нина … Нина знает мельчайшие подробности случившегося с тобой тогда, четыре года назад, и вот теперь уже во второй раз?

— Захар, у меня пропал аппетит, — резко бросаю меню и хватаю сумочку. — Я хочу уйти!

Но он не позволил мне подняться, властно удержав за руку, хотя сильнее удерживал его взгляд:

— Прости за мою прямолинейную напористость, но я тут вовсе не пытаюсь терзать тебя, Злата, я всего лишь хочу помочь тебе стать самой собой, — что странно пока он говорил, мне не хотелось избавиться от его ладони. — Моё мнение — тебе нужно пройти курс терапии. Специалисты должны изъять этот вцепившийся в тебя ужас. Нельзя оставаться жить с этим до конца своих дней, шарахаясь от каждого встречного!

Наш эмоциональный разговор начинал привлекать к себе внимание посторонних. Небось думают, что это обычная ссора очередных влюблённых.

— Захар, похоже, ты всего лишь отдалённо понимаешь, о чём говоришь. Это нельзя изъять, не пережив заново. … Каждое его слово, действие — мне придётся снова вспомнить, а я этого не хочу! … И нет, Нина не знает всех подробностей. … Пожалуйста, Захар… — когда он посмотрел мне в глаза, мне показалось, что он меня понял.

— Мою семью так же не обошло насилие. Мой отчим сильно избивал мою мать. Однажды я стал свидетелем этого… — отведя взгляд, Захар заиграл желваками, было похоже, что ему и впрямь не легко говорить. — Вот поэтому я стремлюсь помочь тебе, Злата. Если бы ты только не упиралась, — вздохнув, он снова улыбнулся. — Так с какой начинкой ты будешь пирог?

— Пожалуй, с рыбой, а на десерт шоколадное суфле. … Так сколько же у тебя по-настоящему близких друзей?

— Надеюсь, ты станешь таким другом, — его улыбки начинали затрагивать тщательно скрытые струны в моей душе, но они были настолько натянуты и хрупки, что, получая некое удовольствие — я замирала от страха. Он как будто подкрадывался ко мне на цыпочках. — Я хочу пригласить тебя на следующей неделе к себе, на семейное торжество, и будет лучше, если ты примешь приглашение, потому что не имеешь права проигнорировать день рождения своего босса. И я даже наберусь наглости заказать подарок для себя.

— Забавно, вроде пригласил, но в тоже время не оставил мне выбора. И что же ты хочешь в качестве подарка? — я не ожидала, что это будет нечто осязаемое, и что это можно будет где-то купить. И я приготовилась, внутренне сжавшись.

— Танец. Я хочу, чтобы ты станцевала со мной. Это ведь допустимо?

— Э-э-э … ой, — не нарочно опрокинутый мной стакан воды пролился прямо ему в тарелку, испортив порцию пирога. — Как-то уж очень сложно мне даётся наша дружба. Даже не знаю, Захар. Мало того, что мне придётся познакомиться с твоей семьёй…

— Можешь не беспокоиться моего брата не будет! Ты его больше никогда не увидишь! — реакция Захара была молниеносной и сдержанной — с непроницаемым лицом он просто быстро отставил свою тарелку в сторону, бросив салфетки на мокрое пятно.

— В этом я не сомневалась. Но всё-таки…

— Значит, договорились. Я рад, что ты придёшь.

Либо в кафе были хорошо осведомлены, кто такой Захар Мазур, либо у них было безупречное обслуживание — для нас тут же накрыли другой столик, продублировав наш заказ. И Захар не приуменьшил — пирог действительно оказался объедением.

— А мы можем поговорить о твоей семье, Злата? — снова начал издалека.

— Нет, Захар, не можем. Все, что осталось в моем прошлом — это закрытая тема. Лучше расскажи мне, почему, когда у тебя был шанс остаться в Англии, потому что у вас там тоже имеется свой бизнес, ты выбрал вернуться на родину?

— Можешь считать меня сентиментальным. С моими доходами я, конечно, чувствую себя хорошо в разных уголках земного шара, но мне, как патриоту очень нравятся наши девушки, — он, кажется, тоже уклонялся от прямого ответа. — Как думаешь, у меня есть шансы найти здесь себе достойную жену? А тебе было бы интересно увидеть Лондон?

— Я поняла, оптимальный вариант — это разговаривать с тобой о «Стартлайтер». Так у тебя не будет шанса раскрутить меня на откровения.

— Не факт, — рассмеялся Захар. — Ладно, когда-нибудь ты все равно расскажешь мне… Тебя же не очень устраивает команда, с которой ты работаешь? Давай поговорим о делах, если уж очаровательную девушку это успокаивает.

Глава 7

Захар

Когда я её увидел — сразу понял, что этот мудак опять взялся за своё. Вот ведь сучий потрох!!! Ненавижу этого подонка и не понимаю, как я до сих пор его терплю, ведь братских чувств между нами никогда не было. Выпру из страну и запрещу возвращаться! Так, нужно успокоить девушку, выяснить кто она и попытаться уладить ситуацию. Она в диком шоке. …Твою же мать! Знаю милая, ты злишься, он сделал тебе больно. Я бы тоже его убил, если б можно было. Она смотрит на меня с такой ненавистью, сложно ей объяснить, что я хочу ей помочь. То, что в полицию не рвётся для нас это плюс, а то, что звереет, когда к ней притрагиваешься и орёт, как бешенная — это минус. Приходится с наездом тоже повышать голос, еле заставил пойти умыться. Какая же она хрупкая. Красивая девушка, не удивительно, что у этого борова слюни на неё потекли.

В лифте жмётся от меня подальше в угол, её трясёт. Всё-таки правильно сделал, что настоял на больнице, пусть сделают полный осмотр и ей и мне спокойней будет. В голове вопят одни маты, вслух боюсь ругнуться, чтобы не спугнуть эту бедняжку. Ясное дело мои соболезнования и слова утешения вряд ли ей помогут, шок потихоньку её отпускает, но глядя на меня она, кажется, стала ещё больше меня ненавидеть. В клинике, как и везде у нас принято, чтобы избежать лишней огласки пришлось заплатить чуть больше.

Зато меня ждало ещё одно потрясение — она мать одиночка. Обозлённая на весь мир одиночка, даже слова мне не даёт сказать. Не знаю, поняла эта Злата или нет, что теперь ей будет выплачиваться пожизненное пособие. Я ведь не какая-то там тварь, я в курсе, что из себя представляет мой братец, поэтому чисто по-человечески я готов нести расходы, покрывая её моральный и физический ущерб. Другие бы не стали, наоборот, ещё её и виноватой сделали бы. И я не вешаю себе за это медаль на грудь, я хочу достучаться до её адекватности, но тут похоже глухо, как в танке. Нужно будет попытаться позже. Мне главное, чтобы она подписала бумаги, что очередная грязь не выльется на голову моей семейки.

Меня с ожесточением и брезгливостью выставили за дверь!

— Андрюха, доброй ночи. Есть работа. За девушкой одной нужно понаблюдать, — звоню одному проверенному кадру и называю адрес. Устал как чёрт. От Ольги восемь пропущенных и одно гневное сообщение. Почему с женщинами так сложно? Понимаю, что нужно перезвонить, но мне так осточертели эти обиженные претензии, это нытьё и ревность. Это изматывает, отворачивает, убивает всю романтику и сексуальность. Я уже на семьдесят процентов уверен, что не хочу жениться на этой девушке. После всех этих скандалов она перестала меня возбуждать и главное даже не пытается ничего исправить. Нет, перезвоню ей завтра, а сейчас я просто хочу выспаться. Дурацкий день. Хотя, у кого-то он был ещё хуже.

До конца недели кручусь как сраная проклятая белка, без продыху. А тут теперь ещё нужно ехать к чёрту на рога, потому что Злата умотала, а мне важно поговорить с ней лично с глазу на глаз.

Меня встретила милая, приветливая женщина Нина, а вот Злата восприняла в штыки. Даже не представлял, что меня можно ненавидеть ни за что.

— Вы так боитесь, что всплывёт преступление вашего брата?

— Да нет, я дал слово Злате, что Павел будет наказан, и поверьте по всей строгости. Он уже находится под стражей. Но я человек достаточно известный, и подписание бумаг о неразглашении — это одно из необходимых условий, чтобы я имел возможность помогать Злате в дальнейшем.

— Финансовое возмещение её не интересует.

— Деньги нужно всем, Нина.

— Почему вы так хотите ей помочь? — внимательные глаза женщины просто вгрызаются в меня, пытаясь поддеть мою душу, прощупать.

— Потому что я испытываю чувство вины перед ней. Я не хотел бы, чтобы вы думали, будто я бездушная тварь. Зная, что представляет из себя мой брат, я всё равно дал ему высокую должность и держал в своей компании, хотя его ещё раньше следовало закатать в бочку и бросить в море.

— Вам нужно кое-что знать о Злате. Мы могли бы встретиться и поговорить? Не здесь. Это важно.

— Давайте завтра. Я оставлю вам свой номер телефона. Позвоните, как будет удобно.

Но то, что рассказала мне Нина. … Бедная девочка, как она вообще выстояла? Не удивительно, что у неё немного крыша поехала. Теперь понятна эта реакция на прикосновения и этот волчий взгляд. Она ненавидит мужчин, она задыхается от страха в их присутствии, потому что в своей жизни пережила насилие дважды. Я отменил все встречи, отключил телефон, заказ в номер виски и пил, пытаясь осознать, каково ей с этим жить. Мне стало стыдно перед ней. Мне стало не всё равно. Захотелось помочь ей изменить её жизнь, взять опеку. Она, конечно, не чайка, которую выловили из нефтяного пятна, тут пострадала психика и забота должна быть аккуратной. Опыта у меня в опеке мало и с людьми я особо расшаркиваться не привык, мне легче жёстко и по существу, главное результат. Но я намерен попробовать для начала навязать свою помощь, я упрям. А там, возможно, она сама поймёт преимущества. С Ниной я договорился, она будет играть на моей стороне, если Злата не прислушается ко мне, она точно прислушается к своей старшей подруге.

Я ждал её возвращения, ждал, когда Злата наконец вернётся в город. Даже можно сказать с каким-то нетерпением ждал. Должность ей придержал. У девушки отличное высшее образование, она умничка, нужно ей это просто продемонстрировать. И я уже понял, что уговаривать её бессмысленно — Злату нужно ставить перед фактом. Пусть сопит и бросает трубку, мы её приручим. Да, возможно, она боится меня не зря, я жестокий человек, я далеко не ангел, в некоторых случаях я не полагаюсь на закон и вершу его сам, потому что в этом мире всё равно действуют правила хищников, а мораль как известно у хищников вывернутая. Я вовсе не жалею, как я поступил с Павлом, я уже давно принял себя таким, у меня своя система правосудия. Когда ты вращаешь большими деньгами — ты сам устанавливаешь границы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Она пришла. Запуганная мышка. Недоверчивые большие голубые глаза, волнуется, светлые волосы как попало собрала в хвостик, натянула какую-то дурацкую кофту, будто мусор выскочила вынести. Ну да ладно, сэтим потом, это не самое главное. Важно, что она приняла моё предложение.

— Господин Мазур, — в моём кабинете мнётся Марк, всем своим видом изображая праведный гнев. — Эта ненормальная запорола нам сделку. Мы три месяца партнёров заманивали, хвост им на повороте заносили, чтобы она пришла и в первый же день перечеркнула все наши усилия.

— Значит, у неё на то были причины. Начальник отдела Злата, а не ты. Заметил да? Ещё раз услышу, что ты оскорбляешь эту женщину, я тебе глаз на жопу натяну. А теперь с таким же рвением вперёд работать!

Я, конечно, рискую, вот так подписываясь за неё, но я никогда не обращаю внимание на первые результаты либо их отсутствие, я всегда оцениваю работу человека через определённый отрезок времени. Может переволновалась или действительно заметила то, что не заметили другие. Я дал ей шанс и теперь намерен наблюдать. Вмешиваться в крайнем случае.

Похороны Павла прошли тихо, было приложено уйму усилий и кучу денег, чтобы это событие не проскользнуло в массы даже через социальные сети. Только в семейном кругу плюс десяток близких друзей. Прошло всё сдержанно, потому что за этим отморозком никто не убивался, даже наша мать. Все думают, что он попал в аварию, в принципе так оно и было, не подкопаешься, но только я в курсе, как эта авария была подстроена. Зато напоследок он принёс этому миру пользу, став донором органов, опять же по моему распоряжению. Спас жизнь десятерым. Даже кожа пригодилась. А я его предупреждал, по-братски, пять раз. А я ведь человек слова, и уже не важно связывают нас родственные узы или нет. Слово я всегда держу — это мой принцип.

…Я не видел Злату где-то около месяца, хотя мои люди продолжали за ней наблюдать и ежедневно мне отчитываться. Надо же как мы изменились, похорошели ещё больше. Хочется рассматривать её и улыбаться. Причёсочка, ноготочки, эти длинные стройные ножки на каблучках. Даже в глазах какой-то блеск появился. Тянет к ней прикоснуться. Ещё немного и я начну ревновать. Ведь я не она, я замечаю, как на неё другие мужики пялятся. Даже вот индусы слюни распустили. Ещё бы, красивая, умная баба, на их наречие чирикает. Но она моя. …Даже не знаю в какой момент я это решил. Но когда закончилась эта встреча и мы подписали выгодный контракт — я определился окончательно. Что я подберу ключики к этой девушке, окружу заботой и лаской, проберусь к душе, телу и стану главным приоритетом в её жизни. Она мне нравится. Эта уж точно не будет бегать налево и по другим мужикам скакать, по тому, что её от них воротит. А я её приручу. Так хочется влюбиться и потерять голову, и чтобы меня полюбили в виде исключения, по-настоящему со всего разгона и на всю глубину. И это не потому, что мне приелись обычные девушки и потянуло на девушку с фобиями. Нет, есть в Злате что-то такое особенное. Красивая фигурка само собой, у неё в глазах светится необъяснимая сила, я её чувствую, она тянет меня будто магнитом. Тем более с очередной невестой у меня наметился полный крах в отношениях. Я снова свободен и всё чаще ловлю себя на мыслях о Злате. Поэтому про этого индуса, который ей повадился названивать я собрал полную личную информацию. Ну и за ней продолжаю следить, потому что эта упрямица отказывается брать трубку домашнего телефона, а мобильного у неё нет. Даже у восьмидесятилетней бабы Дуни есть, а у Златы, начальника отдела внешнеэкономических связей компании «Стартлайтер» такие аппараты не водятся. Тоже видно какой-то пунктик и я намерен вылечить её от этой фобии немедленно! Психанул, зашёл в магазин, выбрал оптимальную модель, накатал ей письмо и на рабочем столе оставил. Пусть позлится, иногда такие всплески даже полезны, от этого тараканы быстрее дохнут. Вон какой фурией примчалась ко мне в кабинет, смешная, о какой-то конституции вспомнила, видите ли, я вмешиваюсь в её личную жизнь. Конечно вмешиваюсь, следил и буду следить, потому что наше личное уже давно связано, а сложные задачи я люблю и чем сложнее, тем интереснее.

— Захар, Злата Богуш села в машину индуса, направляются в центр города. У меня есть информация, что Суреш заказ столик в «Боливаре».

— Ясно. Я выезжаю. Не упусти их из виду!

Пока спускаюсь к своей тачке бубню себе под нос трёхэтажные мыты. Какого хрена она с этой обезьяной в ресторан попёрлась? А как же наша фобия, солнышко? Что это за истеричные крайности? До ресторана я уже подогретый добрался, она же трубку не взяла, а я ей раз пять звонил! А я терпеть не могу, когда меня игнорят! Готов всех порвать сначала его, а потом её! Уже издали вижу, что она не в восторге от своего поступка. Ладно, малышку пока рвать не будем, остановимся на индусе, мне даже на контракт насрать. Лапы он к моей девочке протянул! Наша беседа была грубой и короткой. Он, конечно, трепыхался и даже пытался вставить пару шпилек, но вовремя заткнулся, потому что тоже видимо осведомлён кто я такой, и что до Дели он может не долететь.

Ну же, лань моя глазастая, давай руку! Я стою над тобой столбом, привлекая внимание. Давай, Злата, ты ведь уже пробовала и у нас получилось, я держал твою ладошку, и все остались живы, немного не удовлетворены, но живы. Вот и сейчас я жду, что ты сделаешь над собой усилие и правильный выбор. Умница, хорошая девочка. Нужно просто небольшое усилие с твоей стороны, остальное довершит моё упорство, и я сделаю так, что твои щелчки будут срабатывать только на меня. Потому что я увлечён тобой не на шутку, я ведь обещал тебе, что не брошу, и пусть раньше имелось в виду другое внимание с моей стороны, но в любом случае тебе теперь от меня не отделаться, так что лучше сразу сдайся. Я с тобой надолго. Я умею быть хорошим, просто тебе нужно разобраться как мною пользоваться. То, что я настырный ты это уже поняла и по всей видимости смирилась. Танцуем дальше. Именно танец я хочу в подарок, потому что это уже не за ручку подержаться, там гамма прикосновений ярче, а ты ведь должна привыкать к моим прикосновениями. И очень кстати, что на днях мой день рождения. Я своего дня рождения так лет с восьми не ждал, потому что ты будешь моей гостьей. Потому что я предвижу развитие наших отношений хоть ты пока и не желаешь отвечать на мои вопросы. Да я хочу докопаться до сути, до больных точек, но их нужно вскрывать и лечить словом, вниманием. Я готов тебе это дать, внимательно выслушать и понять. Но ты ведь тоже упёртая, да моя златовласка. Ну ничего, мы со всем разберёмся. Я в армии минёром служил, так что бомбы я обезвреживать умею. Я много чего умею, у меня куча денег и катастрофическая нехватка любви, так что тебе повезло со мной по всем статьям. Правда, есть один нюанс, который портит всё картину, и я ещё не знаю, как мне это принять. Твой ребёнок. И дело даже не в том, что я страшный собственник, и буду ревновать тебя даже к детям. Всему виной причина его рождения. Я пока что не дошёл до того состояния, чтобы понять, как ты можешь любить плод жестокого изнасилования, в моей голове это не укладывается. Возможно, это особенность женского сердца, возможно это твоя особенность, Злата, но глядя на этого маленького мальчика — я чувствую презрение, хотя понимаю, что он тоже часть тебя и что он ни в чём не виноват. Это будет камнем преткновения, и я пока ещё не знаю, как этот камень обойти.

Мы очень мило поседели, невзирая на моменты смятения. И после того, как я отвёз Злату домой, я отправился в свой любимый ювелирный, чтобы выбрать ей подарок. И когда случайно увидел кольцо — сразу понял, что это оно меня притягивало вот уже несколько дней. Это кольцо для неё и больше ни для кого больше. И пусть ещё слишком рано и я подвержен спонтанным поступкам, но я, кажется, даже знаю, как именно я его преподнесу.

Глава 8

Признаться, глядя на то, как Захар держит столовые приборы — мне впервые стало стыдно за свои манеры. Конечно, я знала, что он долгое время жил в Англии и получил образование в элитном королевском колледже, но мне почему-то казалось, что пирог можно есть и руками. Пришлось и себе взять вилку и нож.

— После того, как эти интриганы решили, что мы с тобой любовники — они немного поутихли. Чуют, что могу ведь и уволить. Но в целом, мне нравится работать в твоей компании. Даже подумываю сменить жильё, на квартиру в одном из благоустроенных районов города. Так что, возможно, Рождество мы с Никитой встретим на новом месте.

— Нина говорила, что ты души не чаешь в своём сыне. И это поражает, особенно учитывая, как именно он появ… — я не дала ему договорить, порывисто приложив свои пальцы к его губам. И так было понятно, к чему он снова клонит.

— Тебе никогда не пропустить через себя материнское чувство, Захар, так уж природа постаралась, поэтому я не стану углубляться. Никита только мой, я вижу в нём частичку себя и целый океан чистой любви, которую дарит мне этот ребёнок. … Захар, ты целый вечер пытаешься спровоцировать этот разговор, но думаю, так у нас ничего получится. Извини, я не раскрою свою душу, ни тебе, никому другому. Есть тени, которые не стоит вытаскивать на свет.

Неожиданно для себя я поняла, что этот мужчина умудряется ненавязчиво заставлять меня прикасаться к нему, причём он заметил, что во время эмоционального шквала я уже не придаю такого огромного негативного значения этим прикосновениям. Правда если это и работало, то только с ним. Я вряд ли коснулась бы губ другого малознакомого мне парня.

Но Захар Мазур по-прежнему не заполнял моих мыслей сильнее, чем этого требовалось. Он занял место некой составляющей в моей новой жизни, и роль этой составляющей уж никак не могла стать приоритетной, я всё ещё не ощущала необходимости в отношениях с мужским полом. Моя неготовность принять кого-либо ещё полностью меня устраивала. Я, мой сын, наша кошка и периодическая связь с Ниной — моё личностное пространство имело плотную оболочку. Даже проведённый вечер в кафе с Захаром я переваривала целые выходные, пытаясь утихомирить одни эмоции и умертвить другие. Какая-то связь между нами однозначно появилась, но я упрямо отказывалась принимать её значение.

Хотя у Захара стоило поучиться владению эмоциями. Утро понедельника дало мне наглядно понять, что этот человек может прекрасно разделять личное и профессиональное. В девять утра глава «Стартлайтер» созвал всех начальников отделов и всыпал каждому по первое число, мне так же досталась доля конструктивной критики от нашего негодующего босса. Никаких поблажек. Я так же, как и все остальные выслушивала, понуро кивая, оправдывалась и делала слабые попытки возражать.

И как следствие после такого нагоняя я снова засиделась в своём кабинете допоздна, изучая возможные направления рыночного сотрудничества.

Мой рабочий лэптоп квакнул полученным сообщением:

«А если попробовать предупреждать тебя заранее, чётко прописывая свои действия, может, таким образом ты начнёшь легче переносить обычные прикосновения, зная, что тебя ждёт? …Я войду, сделаю ровно семь шагов от двери до твоего кресла, наклонюсь и поцелую тебя в щёку. В правую. Смотри не умри там от страха, пока я к тебе спускаюсь!»

Картинка нарисовалась моим воображением сама собой. От накатившей на меня паники я и вправду не смогла сделать вдох. Со стороны Захара это уже было через чур! Мысль сбежать возникла сразу же! Но Захар Мазур возник в дверях ещё раньше.

— Запрограммированная по времени отправка сообщения, — произнёс он, направляясь в мою сторону, и я как оторопевшая идиотка автоматически стала считать его шаги. — Догадывался, что ты надумаешь смыться. Надо же нам как-то подготовиться к субботнему вечеру.

Он наклоняется ко мне. Я всё ещё не дышу. Мягко целует в правую щёку и выпрямляется, с интересом изучая мою реакцию.

— Вот видишь, цела и невредима. Правда, не так сложно?

Теперь я дышу как финишировавший марафонец — тяжело и часто. И чувствую, как моя злость распрямляет мне плечи:

— Да как ты можешь расценивать насколько я невредима?! Опыты собрался надо мной проводить?! Развлечься больше нечем?! Ты такой же развращённый ублюдок, как и все остальные!!! — я может быть продолжала бы и дальше кричать на него, если бы Захар не прижал меня к себе, скрутив мои руки у меня за спиной. Поэтому вместо распирающих меня оскорблений в его адрес, рыча я стала яростно, вырываться.

— Тише, Злата, успокойся, — дышать снова стало тяжело, оттого как крепко он меня сжимал. — Я не причиню тебе вреда, и никогда не обижу. Я уже говорил тебе, ты должна научиться доверять мне. Я знаю, что сейчас делаю тебе больно, но это только ради того, чтобы усмирить твою истерику. Послушай меня, — я почувствовала, как кончик его носа коснулся моего уха. Какие же сильные у него руки! — Расслабься. Положи голову мне на плечо. Закрой глаза! Попытайся дышать ровно. Злата, я буду держать тебя столько, сколько понадобится, хоть до утра.

До утра это было не вариантом. Мои ноги подкашивались, меня снова начало тошнить и пробирать мелкая дрожь, но я всё же сдалась — закрыла глаза, положив голову ему на плечо. Было неимоверно трудно преодолеть этот мощный внутренний барьер, переступить через себя, сломать кости своему страху, который всё равно продолжал сжимать моё горло невидимой рукой насильника, однажды исковеркавшего мою жизнь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Всё хорошо, Злата, теперь всё будет хорошо, — Захар повторял эти слова как мантру. Его хватка слабела, пока он и вовсе не отпустил мои руки, но его тем не менее, оставались на моей талии. — А теперь не убирая головы, обними меня за шею и постой так минуту. Всего одну минуту, Злата. Что ты чувствуешь?

— Мне плохо, Захар. … Нужно срочно на свежий воздух, — даже я не узнала собственный голос.

На стоянке мне стало гораздо легче. Захар, не прикасаясь ко мне, молча держался подальше, но его присутствие в данный момент меня сильно смущало. В моём состоянии, контролируемом моей фобией, сложно даже описать, что значили для меня эти объятья. Это для Захара они являлись обычным прикосновением — для меня же это стало больше, чем секс для некоторых нормальных.

— Отвезёшь меня домой? — заговорила первой именно я и даже села в его машину рядом с водительским сиденьем. Но Захар не торопился возобновлять беседу. Мне даже показалось, что он чем-то расстроен, потому что молчал всю дорогу, пока не остановился у обочины, напротив моего дома.

— Ты в порядке? — наконец сдержано поинтересовался он.

— Да. Всё нормально. … Ужасно устала. … Сегодня на совещании ты был настоящим разъяренным бульдозером.

— Такой у меня метод — батога и пряника. Иногда приходится брать кнут и держать всех в ежовых рукавицах, чтобы заставить их шевелить мозгами. Возможно, в следующий раз я снизойду и буду милым, — произнёс он подчёркнуто холодным тоном.

— Спокойной ночи, Захар.

— Надеюсь, Злата, что она будет спокойной и у тебя, — вот так, никаких больше поползновений чмокнуть меня в щёчку или тискать.

На следующее утро вторника я узнала, что главный босс улетел в Лондон и до конца недели уже не появится.

Но он объявился в пятницу, правда не лично, но всё же. Курьер доставил мне официальное приглашение на субботний вечер. И если честно я не знала, как реагировать и стоит ли мне вообще туда идти, теперь, когда наша дружба резко поменяла градус — мне это уже не казалось уместным.

Мысль остаться дома приносила мне упоительную радость, мысль пойти — превращала меня в нервный узел с таким ощущением, что, отправляясь туда — я отправляюсь на эшафот. Нина, моя фея крёстная, как всегда, появилась в самый решающий момент, её предчувствие имело просто колоссальную силу.

— Ты конечно же передумала принимать приглашение Захара? — проворчала она в трубку. — Дорогая моя девочка, будь мужественна, но в тоже время оставайся женственной. Скажу одно — если ты струсишь, значит то отродье, причинившее тебе такую боль, победило. Ты этого хочешь Злата? Проиграть ему?

Эта женщина удивительным образом умела подбирать нужные бьющие в самую точку слова. Они сработали и на этот раз. Собравшись, я надела нежно-розовое платье, каблуки, накинула пальто и села в машину, оставив ребёнка на няню. Навигатор в моей машине отсутствовал, поэтому заблудившись, я немного покружила, пока отыскала нужный адрес роскошного дома Захара Мазура. И судя по тому сколько машин было припарковано у дома — я опоздала. Одно только это снова натолкнуло меня на мысль развернуться и уехать к чёртовой бабушке. А вместе с этим слова Нины постоянно крутились у меня в голове, вонзаясь шпильками.

Нет уж, наперекор всему — я сильная, изломанная, но живая.

Поэтому тяжело вздохнув, я взяла в руки красиво упакованную коробочку и потопала к крыльцу.

— Добрый вечер, госпожа Деева, — открывая дверь, вежливо произнёс дворецкий, поражая меня своей осведомлённостью. Лично я видела его впервые.

— Добрый. А … как вы узнали? — не выдержала я.

— Когда мне вручают список гостей, я обязан изучить незнакомых мне лиц, их фотографии и предпочтения. Это моя работа. Позвольте ваше пальто.

— Я сам! Спасибо, Семён, — громко раздался голос Захара, направляющегося ко мне через холл. — Здравствуй, Злата, — сдержанно улыбнулся он, остановившись в двух шагах от меня.

— С днём рождения, Захар, — скромно протянула я ему свой подарок. Но он ещё подумал, прежде чем подойти ближе.

— Так я помогу тебе снять пальто? — учтиво осведомился он, ставя коробку на столик для почты.

Меня задело то, что он подчёркивает мой комплекс.

— В обморок я от этого не грохнусь, — буркнула я ему в ответ, но пальто сняла сама, швырнув его на тот же столик. — Это тебе вместо букета! — кивнула я на коробку. Всё-таки заинтересовав его. Разорвав обёрточную бумагу и раскрыв коробку, он заглянул внутрь.

— Принесла в подарок своё фото? — усмехнулся Захар, переводя взгляд снова на меня. В коробке был кактус, покрытый белым пухом и жуткими колючками. — Спасибо, моя дорогая.

Потянувшись ко мне, он поцеловал меня в щёку, и я уже по инерции вцепилась ему в плечи, чтобы не упасть. Предательские колени снова подогнулись. Захар обнял меня за талию и осторожно поцеловал ещё раз, но уже в левую щёку.

— Как некрасиво любезничать в прихожей, когда тебя там ждут гости! — вдруг кто-то заявил визгливым женским голосом у него за спиной.

— Моя сестра, — шепнул мне Захар, оборачиваясь к ней. — Анжела, позволь тебе представить Злату.

Стройная брюнетка лет двадцати окинула меня придирчивым взглядом:

— Видимо, ты и вправду дорогой гость, раз уж мой братец лично тебя встречает, — протянула она, криво усмехнувшись. — Нашей матери будет интересно с тобой познакомиться, Злата.

Как-то подозрительно странно поведя бровями, Захар протянул мне руку. Его рука была горячая, а моя как всегда холодная, и всё то время пока мы шли он разминал её, пытаясь согреть. …Давно забытое. Когда-то эти ощущения были мне знакомы, ведь я не с рождения начала бояться мужчин.

Сейчас у меня даже не было желания рассматривать дом — меня волновало, что ждёт меня в этой гостиной, откуда доносились оживлённые голоса. Я успокаивала себя тем, то этим людям не известно обо мне то, что знает Захар, а это значило, что я могу дозировать и перекраивать правду о себе, как мне того захочется.

Гостей оказалось немного, десять человек, но легче мне от этого не стало, потому что я мгновенно стала объектом их внимания. Ещё бы, самый загадочный и знатный холостяк привёл в дом девушку! Очередную, естественно.

— Захар, надеюсь, ты сделал выговор своей подруге за опоздание? — тут же ринулась к нам ухоженная дама с королевской осанкой. По моему смутному подозрению — его мать.

— Мама, он настолько рад, что она вообще пришла, — язвительно заметила Анжела, — Так что выволочки он любит устраивать только нам.

— Неправда, что такое нагоняй от господина Мазура я знаю не понаслышке, — подала я голос, отойдя от лёгкого шока. — И я прошу прощения за опоздание. Никогда раньше не была в этом районе города, поэтому не сразу нашла нужный номер.

Я не поняла, почему это Захар меня снова приобнял за талию, а лица у его матери и сестры вытянулись.

— Так ты ещё даже не бывала у него в гостях?! Как тебе удалось? — фыркнула Анжела.

— Отстаньте от Златы, я не разрешаю вам приставать к ней с пропитанными желчью вопросами, — бросил Захар, притворно хмурясь. — Злата, представляю тебе мою мать, в прошлом приму балерину лондонского театра оперы и балета, Марию Хореву. Нет, я не оставлю вам её на растерзание, можете мечтать и дальше, — с ликующей усмешкой, Захар потащил меня дальше. — Я не люблю устраивать слишком многолюдные вечеринки по поводу моего дня рождения, поэтому сегодня я пригласил только родных, — полушепотом пояснил он мне, собираясь представить остальных членов семьи.

Слава богу никто ко мне не лез ни с объятьями, ни с поцелуями. Но у меня возник вопрос, если он пригласил только родных, кто я?

Пятнадцать минут оценивающих многозначительных взглядов придирчивой родни, вежливый обмен комплиментами — и мне уже стало дурно. Мне постоянно казалось, что эти люди восприняли меня не за того человека, по крайней мере, по умолчанию они приписали мне чужую роль. Я не была девушкой Захара, но все зыркали на меня именно так.

— Захар Николаевич, — в гостиную величественно вплыл дворецкий. — К вам Ольга Барнет.

Глаза Захара вспыхнули недовольством. Коротко кивнув, в ожидании он заиграл желваками. Мне всё интереснее становилось за ним наблюдать. Оказывается, бывшую невесту он не приглашал, и теперь тихо кипел внутренней яростью, стараясь этого не выдавать. А как же «мы расстались с Ольгой хорошими друзьями»?

Глава 9

Она влетела в гостиную, словно поток рыжего вихря. Яркая и улыбающаяся, как солнце. Очень привлекательная и уверенная в себе девушка с пышной копной волос. Так как Ольга громко заявившая о себе художница, было бы странно, если бы она пришла без собственного творения.

— Здравствуй, милый! С днём рождения! — с нескрываемым чувственным темпераментом расцеловав Захара, полна предвкушения она передала ему в руки картину. — Это не позволит тебе забыть о самом бурном, полном настоящих страстей отрезке твоей жизни. Раскрой!

Явно нехотя и скрипя зубами, Захар развернул картину, которая представляла собой автопортрет самой Ольги, но в полуобнажённом кокетливом виде — сидящая на стуле красотка в наброшенной на голое тело мужской рубашке.

— Неплохая работа, — с каменным лицом произнёс Захар, жестом подозвав дворецкого, чтобы отдать очередной подарок. — У нас всё готово? Дамы и господа, позвольте пригласить вас к столу.

Не знаю почему, но глядя на Захара мне казалось, что самый большой дискомфорт от этого праздника испытывает именно он, будто он пытался поскорее отбыть это событие.

Это был целый бальный зал, а не столовая или если вынести мебель его можно использовать как спортзал. Здесь даже имелась небольшая сцена, с которой гостей развлекал живой оркестр и, как я поняла, велась видео съёмка для семейных архивов. Табличка с моим именем стояла рядом с местом именинника, с одной стороны это было предсказуемо, а с другой это уже начинало здорово напрягать. Ольгу же наоборот усадили в самом дальнем углу стола, и её недовольство подобным фактом выглядела очень даже красноречиво. С неё можно было даже написать картину «Оскорбление».

— У нас есть традиция — каждому гостю произносить тост-пожелание, — тихо проговорил Захар, обращаясь ко мне. — Тосты не должны повторяться, и тому, кто произнесёт самые понравившиеся мне слова — полагается приз.

— Речей я заранее не писала, можешь не соблазнять меня своим призом, — полушепотом, склонившись к нему ответила я. — Но я бы хотела кое-что прояснить.

— Только позже, — мотнул головой Захар. Даже в разговоре он, по-видимому, желал контролировать каждую деталь, и мои неуместные вопросы были сейчас не по плану.

Его близкие говорили весьма приятные слова, витиеватые тосты, отпускали свои специфические шуточки, которые до меня не всегда доходили, нужен был флажок, чтобы знать в каком месте смеяться. Между сменой закусок и тостами велись оживлённые разговоры — о политиках и их отпрысках, о том, куда лучше вкладывать деньги, о футболе и прочих светских сплетнях. И на каждый вопрос его родни в мой адрес Захар скупо и лаконично отвечал вместо меня.

— Ты не даёшь ей и рта раскрыть! — не выдержав, возмутилась его мать. — Это конечно похвально, что ты так оберегаешь девушку и что ты в курсе всех событий, но позволь ей самой быть взрослой!

— Что ты хочешь от неё услышать, мама? — довольно резко бросил Захар. — Вы же пришли поздравить меня, а не допрашивать моих гостей.

— Но эта девушка особенная для тебя, можешь это не скрывать, и мы хотим всего лишь узнать чем, — теперь было абсолютно понятно, в кого Захар такой напористый. — Расскажите нам, милая Злата, чем занимаются ваши родители?

— Моя мама умерла, когда мне было десять. А отец с мачехой прекрасно поживают в глубинке, — не подавая виду, спокойно ответила я. — Думаю, после церковной службы отец, как всегда, ходит рыбачить. Папа священник в маленьком городишке. А мачеха возится со своими собаками — она кинолог заводчик. И я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно заниматься своими жизненными проблемами. Поэтому уже давно не виделась со своей семьёй.

— О, оказывается у тебя много проблем? — влезла Анжела. — Захар, конечно, в состоянии решать проблемы смертных, но, знаешь ли, это даёт ему право быть чертовски требовательным. Чем ты ещё увлекаешься помимо вкалывания на моего брата?

Как же меня бесила эта высокомерная сучка! Его близкие нравились мне с каждой минутой всё меньше. Мало того, что они были одной семьёй с надругавшимся надо мной скотом …

— Я работающая мать одиночка. Моему сыну три года. А работа на компанию «Стартлайтер» оставляет слишком мало времени для всякого рода увлечений. И вы ошибаетесь, если считаете, что я раскатала губу на завидного жениха…

— Пойдём! — внезапно оборвал меня Захар, быстро поднеся мою руку к своим губам. — Больше никогда не оправдывайся перед ними, Злата, иначе они тебя сожрут. Потанцуем? Хочу свой подарок!

Испытание за испытанием.

К тому, что он обнимает меня за талию — я уже даже, как ни странно, привыкла. Но прижавшись к нему и обвив руками за шею — я начала дрожать.

— Тебе так противно? — нахмурился Захар, разглядывая мою гусиную кожу.

— Не в этом дело. … Это страх. Такой же, как страх высоты или замкнутого пространства. Продолжай танцевать, — встретившись с ним глазами, я улыбнулась. — Это куда лучше, чем попасть под обстрел твоих родственников.

— Согласен, Анжела несносна. Она жутко зла на меня за то, что я расстался с Ольгой. Они с ней лучшие подруги. А вообще, если не брать во внимание статус некоторых моих родственников — мы такая же семья, как и миллионы других, со своими мрачными скелетами в шкафу и индивидуальным прибабахом.

Захар очень мягко вёл меня в медленном танце, и через некоторое время мой страх близости на время испарился. Но я прекрасно понимала, что это было лишь по отношению к нему, хотя у меня в груди прорезалось такое приятное щекочущее ощущение, что впервые за эти годы мне хотелось прикосновений, объятий и … даже поцелуев. О, чудо, моя крыша съехала ещё больше. Каким-то образом Захар взял и обманул мою фобию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты как хозяин можешь устроить мне перерыв и показать дом?

— Ух ты, какой прогресс. Я даже могу выставить их всех к такой матери и наконец-то вздохнуть спокойно, — усмехнулся он, изучая меня заинтересованным взглядом.

— Обойдёмся пока без радикальных мер.

Да, нас провожали взглядами, и я даже догадываюсь какие предположения строились на этот счёт, но мне почему-то было совершенно всё равно. Щекочущее ощущение всё ещё трепыхалось в груди, под языком и на кончиках пальцев. Знакомить меня со своим домом Захар начал с галереи, где была собрана внушительная коллекция картин, а также скульптур. Причём присмотревшись повнимательнее, я заметила, что композиции, изображающие человеческие формы — все до единого мужские тела.

— Некоторые из этих работ мои, — пояснил Захар. — Как видишь красоте мужского тела здесь уделено особое внимание.

— Как нарочно, — хмыкнула я. — Ты настолько самолюбив?

— Боюсь, что сейчас ты не так всё поняла, — подняв куда-то глаза, Захар на секунду задумался. — В студенческие годы с моей пытливой и любознательной натурой я был искателем себя, искателем истины и в какой-то мере бунтарём. Мне нравилось заниматься скульптурой, нравились парни, работа с натурщиками… — он специально сделал паузу, чтобы до меня дошло.

Никогда бы в жизни, ни под каким предлогом я бы не подумала на Захара, что он …

Стою и в немом шоке хлопаю глазами.

— У меня даже завязывались чувственные отношения с одним парнем. Но потом я окончательно склонился к натурализму. Я понял, что переживания и ощущения, связанные с женщинами — мне ближе и больше подходят к моему мировосприятию. Ты потрясена… — Захар не сводил с меня своего внимательного взгляда. Но собственное откровение его нисколько не стесняло, похоже, идея поделиться со мной столь пикантным секретом даже ввела его в авантюрный раж.

— Ещё бы, у мня шок! — выдохнула я. — Так вот что скрывается за твоей харизматичностью. Твои тайны. Поэтому ты разрываешь помолвки одну за другой? — по мере того, как он приближался — мои глаза становились всё шире.

— Чем ты слушаешь? Я не гей, с тем парней была всего лишь пара поцелуев ради интереса. Я хочу быть с женщиной, я хочу доминировать в отношениях с ней, но всё никак не встречу ту самую. Правда в том, что я слишком предвзят, у меня особенные требования и … я хочу поцеловать тебя, Злата!

Он так быстро шагнул ко мне! … Я никогда не прыгала на тарзанке, но это было что-то близкое к тому — захватывающие объятья ужаса и восторга.

Его губы и язык! ….. Что-то щёлкнуло во мне и после того, как этот поцелуй подмял под себя мою фобию — я почувствовала его вкус. Захар целовался страстно и жадно, словно спеша урвать момент у моих страхов. Но эти поцелуи заставили его хотеть большего.

— Захар, не нужно! — страх вернулся снова, с удвоенной силой, стоило только его пальцам скользнуть мне под платье.

— Твоё тело, Злата … оно чувствует меня и отзывается, — тяжело дыша, прошептал он, отстранившись по первому моему писку. — Хорошо. Мы придём к этому, но постепенно. Ты будешь моей в итоге.

Надо же было всё так испортить присущей ему диктаторской самонадеянностью. Оказывается, за меня распланировали даже это!

— Давно решил? — вырвалось у меня с вызовом. — Спасибо, что спросил и моё мнение тоже. Что это вообще за спектакль абсурда начался стоило мне переступить порог твоего дома?! Захар, что происходит? С каких это пор из моего босса и опекуна ты превратился в запавшего на меня парня? Эти отношения возникли явно не с моего перепуга, и это стоит прекратить! У нас ничего не выйдет, это тебе не игра.

— У нас уже получается, Злата! — Захар бросил это таким тоном, будто всё уже давно решено. — Я хочу этих отношений, и я намерен добиться результата. А я умею быть преданным цели.

— К..к..какой ещё цели? — тут просто невольно начнёшь заикаться. Мало мне в жизни дерьмовых обстоятельств.

— Заполучить тебя, — заворожено глядя на меня, Захар провёл кончиком пальца по моему еле заметному шраму на скуле. — Подчинить себе твоё тело, мысли и даже воспоминания. Я хочу, чтобы ты открылась мне и приняла меня. Я заставлю тебя влюбиться в себя. Недоступная для других из-за своей фобии — ты тем не менее будешь принадлежать мне одному.

— Ага. Ваше высочество замечталось. … Скажи честно, тебя подстёгивает мой страх перед близостью с мужчинами? Это тебя подзадоривает? У тебя комплекс героя спасателя или ты извращенец?

— Я тот, кто тебе нужен, твой нерастраченный лимит на чудеса. Тебе нужно всего лишь позволить себе впустить меня в свою жизнь.

Какой странный … странный разговор. На секунду я закрыла глаза. В голове как-то не умещалось, что Захар Мазур предлагает мне серьёзные отношения.

— Как видно, живопись тебя не сильно впечатляет. У меня ещё есть прекрасная оранжерея. Женщины и цветочные бутоны — слова синонимы. Там-то ты уже точно потеплеешь, — его широкие плечи были гордо развёрнуты, в пепельных глазах блуждали искорки приподнятого настроения.

Почему к мужчинам обладателям невероятно густых и длинных ресниц не пристают с дурацкими вопросами о наращивании? У таких как Захар это значит природная красота, а у меня вечно интересуются адресом салона. Как-то моя помощница Анна вроде бы в шутку, но всё же оговорилась, мол, мужская часть компании «Стартлайтер» либо ненавидит Захара за его чертовскую привлекательность, либо влюблена в него по той же причине. А вся женская часть тайно его хочет, даже шестидесятилетние уборщицы. И что сама она даже как-то расплакалась, после того как проехалась с ним вдвоём в лифте несколько этажей. … Да, Захар был красивым мужчиной, ухоженным, он явно любил себя и следил за своим телом — у него был идеальный вес, причёска, ногти, вкус, потому что он сам подбирал себе одежду. Но так этого же требовал его статус и положение!

Хотя лично я мужскую красоту считала недостатком, причём существенным. Такие мужчины часто бывали избалованными, самовлюблёнными эгоистами, привыкшими к женскому обожанию. … А вообще, если меня послушать, я могла раскритиковать любого мужчину, в отличие от Нины я не верила в прекрасных рыцарей и славных джентльменов. Больше не верила.

Глава 10

Первое, что я почувствовала в оранжерее — это аромат, божественный, кружащий голову запах роз! Их здесь было десятка два сортов. Не считая прочей зелени: фикусов, пальм, аспарагусов и лиан. Белые, кремовые, алые, почти чёрные, пурпурные, розовые кусты роз привели меня в восторг! Беспрестанно улыбаясь, я ходила от куста к кусту, ласково гладя бутоны. Захар только наблюдал за мной. Вот о чём он может думать с таким загадочным выражением лица? Необходимо сбить его с мыслей.

— Когда ты представил мне мужа твоей матери, ты не назвал его отчимом. Если честно, сложно представить как этот мужчина с лицом кузнечика поднимает на кого-то руку.

— О, нет, это муж под номером пять, — пренебрежительно дёрнул плечом Захар. — Боюсь, как бы моя мать не начала коллекционировать мужей. Поколачивающий её отчим был отцом Анжелы.

— Был? Они развелись или…

— Я убил его, когда мне исполнилось двенадцать, — он сказал это так спокойно, с чувством собственной гордости. Замерев, я ждала пояснений, потому что было не похоже, чтобы Захар сочинял. — В тот день я застал отчима на кухне, где он, повалив мать на пол, избивал её кулаками. Мама не отбивалась. Лёжа в луже крови просто закрывала лицо руками. … Всё случилось одним порывом — вне себя я схватил нож и засадил отчиму в спину, удачно зацепив сердце, — рассказывая, Захар бережно срезал нежно-розовую розу, точно в тон моего платья. — Этот урод даже не мучился. Сдох рядом с матерью. Но она … так и не смогла мне этого простить. Так как я был ещё ребенком, меня не смогли привлечь к ответственности. А ещё потому, что моя мать уже в то время была известной балериной, дело замяли, подав это как несчастный случай. Меня еще потом до самого совершеннолетия таскали к психиатру и каждый раз оказывалось, что с психическим состоянием здоровья у меня все хорошо. Я убил его сознательно, потому что хотел убить, мечтал об этом, не имея сил смотреть, как эта дрянь издевается над всеми нами. Понимаешь? Потому что даже тогда я понимал, что его связи и деньги легко помогут ему избежать наказания, что закона и справедливости на уровне государства не существует, что, если ты хочешь защититься — ты должен защищать себя сам. Такая сволочь как он вообще не должна была рождаться, потому совесть меня не гложет… И я до сих пор наказываю плохих парней по своим законам, если их вина доказана. И кары божьей в этом смысле я не боюсь, как и не боюсь вмешательства правосудия. Ты уже поняла, что я достаточно непростой человек, я могу многое дать, а могу и отобрать. Тот мальчик вырос и стал вот таким Захаром. Моя мать не умеет выбирать мужчин и воспитывать детей, она умеет только танцевать, тратить деньги и выносить мозг. Вот такой у меня комплекс героя, Злата, — взглянув мне в глаза, Захар протянул мне розу.

— Так что ты мне ответишь, если я предложу тебе стать моей девушкой?

На цветок — на Захара — на выход и снова на цветок. Мой взгляд метался, как и мои испуганные мысли. Почему в жизни всё должно быть обязательно так ужасно сложно?! И с этой немой мольбой я посмотрела на Захара:

— Ты и я… — не соглашаясь, я покачала головой. — У меня есть ребёнок и куча проблем с психикой, а у твоих ног лежит весь мир. К тому же я тебя совсем не знаю. Мы из разных вселенных, Захар, я ничего не смогу тебе дать. Не надо этих разговоров. Нельзя так спешить. И в общем…

— Да на хрена мне этот мир! И ты даже не знаешь, что мне нужно! — разозлился он, потеряв контроль, что с ним случалось крайне редко. — Злата, я открыл перед тобой свой тёмный шкаф и показал скелеты, чтобы ты поняла, что моя жизнь не так уж идеальна, в ней тоже полно дерьма и нервных срывов. Мне хочется, чтобы ты узнала, что я за человек, потому что мне кажется, что ты сможешь понять и принять меня. Я хочу, чтобы мы были вместе. Я этого очень хочу. А проблемы… у них у всех есть решение. Ведь мы с тобой убедились — я могу прикасаться к тебе и нам интересно находиться вдвоём. Ты нашла в себе силы жить и менять обстоятельства, так найди в себе смелость сделать следующий шаг, расширь свой круг, впусти меня. Или мои откровения так сильно тебя напугали?

— Совсем нет. Немного… Я… Могу ли я подумать? — взяв розу, я прижала ее к своей груди, в которой ошарашенно подскакивало моё бедное сердце.

— Нет. Сейчас! — его тон был категоричен, а взгляд такой колючий, словно от моего решения зависела судьба всего мира. — Злата, я не буду спешить, не буду касаться тебя лишний раз, не буду целовать, если ты этого не хочешь и уж точно без твоего согласия не потяну тебя в кровать. Даю слово! Я просто буду рядом, как твой друг, твой партнёр, твой парень. Я хочу, чтобы ты привыкла ко мне и тогда мы двинемся дальше, постепенно. Умоляю, доверься мне, позволь нам попробовать, позволь себе надеяться.

…Боже мой. Несмотря на то, что у меня был глубокий внутренний конфликт с создателем, почему-то вдруг захотелось помолиться. Опять закрываю глаза и будто лечу вниз головой — страшно, очень страшно. В моем футляре всё разграничено, фобия расставила растяжки, и я живу, отгородившись от внешнего мира в постоянном напряжении. Но если расширить круг и впустить в него Захара — к постоянному напряжению могут добавиться новые яркие краски. Стоит рискнуть или нет? Сделать еще одну попытку или застрять в своём отречении?

— Да. Я согласна, но только при одном условии — ты не будешь на меня давить, подгонять и навязывать своё мнение, — с тревогой заглянула я в эти стальные глаза.

— Умеешь держать напряжение, — одобрительно хмыкнул Захар с улыбкой, осторожно и медленно потянув меня на себя. Я упала в его объятия, дрожа, как пойманная птица. — Хорошо, мой нежный лучик, я согласен. Если тебе что-то не нравится ты меня остановишь, и я не буду настаивать. Хотя, конечно, мне очень хочется к тебе прикасаться, ласкать тебя не только взглядом, но и губами… Можно я чуть-чуть только краешком?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Затаив дыхание я одобрительно кивнула, и он с нескрываемым удовольствием, осторожно, не разжимая своих губ, поцеловал меня в уголок рта, затем в шею, потом в плечо и, к своему удивлению, я заметила, что Захар тоже дрожит. — Твой ответ сделал меня счастливым, Злата, лучшего подарка мне и не нужно.

— Ну, на самом деле сегодня ты выцыганил у меня их уже несколько. Как ты проворачиваешь со мной эти фокусы — до сих пор не могу разгадать. Тебе удаётся выкручивать мои решения в свою пользу, заставляя меня думать, что это мой выбор, — он понимал, что была в моих словах как ирония, так и правда. — Вот и теперь, я как-то неожиданно для себя согласилась начать встречаться с типом, которого должна была бы сторониться. Как это вообще будет происходить???

В ответ на мои слова Захар Мазур просто излучал самодовольную радость:

— Знаешь, как говорят? Несмотря на то, что каждый из нас кукловод — все мы при этом чьи-то марионетки. Мне нравится распутывать твои ниточки и дергать за них.

— Эгоистичный, высокомерный деспот!

— Я не эгоист — просто я умею жить для себя. Я не высокомерный, а самодостаточный, просто не считаю нужным улыбаться всем. Я не дерзкий — просто я никогда не лезу за словом в карман. И я не ревнивый — я просто хочу быть единственным. Поэтому, ты не можешь обвинять меня в своих слабостях через мой мужской характер и стальной стержень. А, о харизме ещё забыл добавить.

— А если короче — никто не может устоять против твоей безжалостной привлекательности, — язвительно прокомментировала я, мельком взглянув на часы. — Мне пора, Захар, уже поздно. Нужно отпустить няню… — я растерялась, увидев выражение его лица. Категорически перепуганное несогласие. Этого мне еще не хватало!

— Ты не можешь уехать. Позвони ей, пусть задержится, удвой почасовую оплату, — он даже не возмутился, а чётко отдал распоряжение привычным тоном босса, но по моим глазам, наверное, понял, что снова почти перегнул палку. — Злата, боже мой, ты ведь не сказочная Золушка, которой нужно бежать в полночь. Ты ещё не произнесла свой тост. Я никуда тебя не отпущу, — мягко улыбнулся Захар, изменив тактику, выжидательно подняв бровь. — Поверь, ты можешь себе позволить расслабиться. Ничего страшного не произойдёт, если твоего сына положит спать няня, — он снова ждал от меня согласия, потому что не привык, когда что-то шло в разрез с его планами. Но вот только я не собиралась порывать со своей свободой и кукольный театр не любила с детства.

— Я всё же поеду, а свои пожелания скажу прямо здесь. Не хочу возвращаться к твоим гостям и выслушивать двусмысленные сардонические упрёки. Как хозяин ни черта ты не гостеприимный, и твояродня наверняка уже обижается и точит когти.

— Плевать мне на них! — когда он по-настоящему злился, люди, которые его окружали чувствовали панический животный страх, не только у меня возникали такие ощущения. — Они здесь не потому, что я хотел их видеть! А потому что этим лицемерным меркантильным ханжам от меня что-то нужно! Ты так же не должна принимать близко к сердцу их замечания, тем более шпильки моей сестры. Пожалуйста, Злата, не превращай день моего рождения в обычный паршивый день! Останься. Прошу.

— Ты снова это делаешь, Захар! Манипулируешь мной, заставляешь поступить так, как хочется тебе. Тебе просто говорить «не обращай внимания»! Но они твоя родная кровь, а я чужой человек, и то, что мы якобы собрались завязать отношения — пока ничего не меняет. Твои пассии появляются и исчезают, а твоя семья все равно будет из года в год собираться на твой день рождения, а тот подонок, который изнасиловал меня все равно останется твоим братом! Господи, да я на самом деле в ужасе, от того, на что я согласилась! — бросив розу, уже не обращая внимания на Захара, я направилась к выходу. — Кроме мазохизма у нас ничего не получится!

Двери из оранжереи оказались запертыми. Вот почему Захар не останавливал меня. Когда я посмотрела в его сторону — он только дразня потряс ключиком.

— У меня даже получается предсказать твои порывы — в закрытом помещении уж очень остро ощущались собственнические настроения «моего парня». — Наверное, сейчас не очень удачный момент, но придется тебе узнать еще кое-что… Моего брата Павла, который тебя… его уже нет. Похоронили два месяца назад. Погиб… вроде как в аварии. Тосковать по нему, как оказалось некому, потому что много он бед натворил, а я уж и вовсе по нему не скучаю. Как ни тебе знать, что родство по крови не важно. Скажи мне, солнышко, отец, который публично отрёкся от тебя, до сих пор играет для тебя важную роль?

— Запрещённый приём, Захар, — я мгновенно закрыла глаза, потому что он снова подошел и обнял меня. Как же я ненавижу эту свою фобию — когда ко мне прикасаются, кажется, что меня душат за горло. — Мне правда пора возвращаться домой. Нашей няне всего пятнадцать. Открой мне, пожалуйста, дверь и даже можешь не провожать, — может быть ему не нравится мой сдержанный тон, но иначе не получается. Вот такая я и всё.

— Что ж… очень жаль, — открыв передо мной двери, сухо процедил он, сжав губы. Обиделся!

Но мне даже понравилось настаивать на своём! Я садилась в свою машину, заполняясь внутренним триумфом с чувством лёгкости. Это было что-то новое, непонятное, но очень приятное чувство уверенности. Надо же как повезло — не дала себя уломать и не пришлось прощаться с высокомерной семейкой!

… Но почему со мной не попрощался Захар — я поняла, когда в дверь позвонили после полуночи.

— Нет, туфельку ты не теряла, — заявил он, когда я открыла ему в одной пижаме. — Но ты так и не сказала мне своё пожелание, и меня это нервирует. Ты вообще мало говоришь, не комментируешь мои откровения, не высказываешь своё мнение по этому поводу. И я продолжаю ломать себе голову, о чём ты думаешь.

— Ты ненормальный, — сонно пробормотала я.

— Только заметила? — фыркнул Захар, вваливаясь внутрь. — Посмотрим теперь насколько ты гостеприимная.

— Ты с ума сошёл, сейчас глубокая ночь! И мне кажется, ты перебрал с виски.

— Говори уже, я жду! — ждать он предпочёл, артистично плюхнувшись на мой диван.

— Абсурд какой-то честное слово. … Ладно. Я хочу пожелать тебе, Захар Мазур, быть всегда выбором, причиной, приоритетом, но никогда не становиться вариантом. Желаю, чтобы тебя окружала безграничная искренность, преданность и неистовое чувство любви.

Захар выпрямился, несколько раз моргнул, восторженно глядя на меня, потом встал, подошёл ко мне, взял за руку, опустившись на одно колено достал из кармана кольцо (почему-то без коробочки) и протянул его мне:

— Злата, ты выйдешь за меня? Я хочу, чтобы ты поняла, насколько серьезно моё желание быть с тобой. Ты уже мой выбор и приоритет.

В какой-то момент мне всё-таки показалось, что я сплю. Просто в реальности это не вязалось ни с какой адекватностью. Но ущипнув себя и посчитав пальцы на руке — поняла, что это происходит на самом деле.

— А безумных разве женят? — сказала я с подозрительностью рассматривая его зрачки. — Захар, ты в порядке? Ты не ходишь во сне, может ты лунатик? Тогда это всё объяснимо. Я не понимаю тебя. Ведь мы даже встречаться не начали, какой замуж?

— А мне и не нужно, чтобы понять, что ты именно та девушка. Иногда достаточно нескольких слов, — хмурясь, вполне серьезно сказал он, всё ещё протягивая мне кольцо. — Я не говорю, что мы поженимся сегодня или в ближайшее время. Но я прошу тебя стать моей невестой. Для меня важно, чтобы в наших отношениях у тебя был именно такой статус.

— Захар Мазур, ты явно решил окончательно меня сегодня доконать! — поникла я, и в пижаме я, наверное, выглядела незабываемо. — И ты готов дать мне слово, что ритм и образ нашей жизни не изменится, что ты не будешь ограничивать мою свободу выбора, настаивая на своём решении? Ты должен понимать, что, если мне крайне не понравится твоё отношение, я верну тебе это кольцо, развернусь и уйду из твоей жизни, компании и города, и мне будет по барабану насколько длинные у тебя руки и какие ты исповедуешь законы.

— Злата, я уже дал тебе однажды своё слово. Остальные — круги на воде. Я поклялся, что никогда не обижу тебя — этого должно быть достаточно! — отрезал Захар, и в этот момент я взяла кольцо. И не от того, что мечтала стать его невестой, а скорее из чувства самосохранения. Не совсем верный поступок, но я почувствовала, что, если я откажу ему — подо мной развернется пропасть несчастий. Поэтому пришлось призвать на помощь всю свою осторожность и женскую мудрость.

Поднявшись, Захар молча и загадочно надел мне на палец серебро с сапфиром.

— Значит, я тебе настолько нравлюсь? — спрашиваю и наблюдаю за реакцией.

— Более чем ты думаешь, — его не покидала загадочность, как и меня моя подозрительность.

— И тебе не важно нравишься ли ты мне?

— Но я знаю, что нравлюсь тебе, — снисходительно улыбнувшись, Захар направился на выход. — Сладких снов, Злата.

Глава 11

Заявился, сделал мне предложение, надел кольцо и преспокойно свалил, словно заскочил просто так, типа отдать забытый шарфик. Я не могла похвастаться бурной личной жизнью, но даже я, в свои двадцать четыре, обременённая проблемой взаимоотношений с миром, и то понимала, что подобное событие должно наполняться хоть маломальской романтикой. И не то, чтобы мне её хотелось, вот только …

Никитка раскашлялся и вместо запланированного парка в выходной день мы остались дома.

От скуки включила первый попавшийся документальный фильм — оказалось об обитателях океана. Но это помогает мне упорядочивать мысли. После случившегося со мной четыре года назад ни один художественных фильм я уже смотреть не могу. Ни комедии, ни ленты, где присутствовало насилие, ни тем более мелодрамы. …Особенно мелодрамы. Всё равно что человеку, пережившему авиакатастрофу всё время смотреть фильмы о падающих самолётах. В жизни всё совершенно иначе, жестче, трагичнее. Настоящую, любовь, ненависть и страх невозможно сыграть и передать словами.

Телефоны зазвонили одновременно — стационарный и мобильный. На городской обычно мне звонила только Нина, поэтому я сняла трубку городского, а объявившегося Захара пока что сбросила.

— Здравствуй, дорогая, как ты поживаешь? — каждый раз слыша голос Нины — я понимала, как я по ней отчаянно скучаю.

— Да вот, пытаюсь переварить предложение Захара Мазура. Вчера в середине дня он просто предложил встречаться, а поздно вечером встал на колено и протянул шикарное кольцо. Куда-то это всё стремительно несётся бешеной лошадью. По сравнению с этим человеком Нина — я открытая книга. Иногда возникает иллюзия, что ты видишь его насквозь и понимаешь причины, но затем иллюзия рассеивается и перед тобой мутный омут…

— Такой парень может затуманить рассудок, и он не пустышка. Редкий экземпляр. И что ты ему ответила? Взяла время подумать?

— В том-то и дело, что времени он мне не дал. Сама не знаю как, но я согласилась! Представляешь, я и вдруг приняла предложение? А иначе …. Но даже это не всё — Захар поцеловал меня … много раз, и я это выдержала.

— Мои поздравления, это лучшая новость месяца! — воскликнула Нина с искренней радостью, чего нельзя было сказать обо мне.

— Думаешь у меня получится? — уныло поинтересовалась я, сильнее прижимая трубку. — Я не люблю его, да и он не говорил мне ничего подобного. Есть в нём что-то такое … что стоит разгадать, и оно же приводит меня в ужас. Я поняла, что боюсь его не потому, что он прикасается ко мне, нет …. я боюсь его необъяснимой власти. Он подчиняет себе людей Нина, будто владеет какой-то техникой внедрения в разум. … Зачем я ему? Сама посуди тут много вопросов.

— Ты умна, красива, у тебя есть характер, и ты совершенно не корыстна…

— К чёрту красоту! — огрызаюсь от раздражения. — Тысячи красивых девушек, умных, независимых, знающих себе цену томятся в ожидании мужчины вроде Захара Мазура — привлекательного состоятельного человека с аристократическими манерами, с высоким интеллектом, наделённого властью и уникальной харизмой. Но он почему-то выбрал именно меня — закомплексованную мать одиночку. Так не бывает!

— Почему нет? Масса примеров из жизни. Судьба непредсказуема. С чего ты взяла, что ты не заслуживаешь счастья?

— Не уверена, что моё счастье, это именно Захар, — тяжело вздохнула я, вспомнив его «ни в чём не отказывай себе» образ жизни, его семью и его собственную склонность к деспотизму.

— Не торопись с выводами, дорогая. Дай времени и обстоятельствам найти для тебя ответы.

Закончив разговор с Ниной, я попыталась перезвонить Захару, но он не брал трубку. Не придав этому значения, настойчивых попыток повторять не стала.

Утро выдалось жутко промозглым и дождливым, Никиту пришлось оставить дома, ему всё ещё нездоровилось, благо наша няня Катюша оказалась свободной. Но несмотря на то, что выехала я вовремя — я опоздала на пятнадцать минут из-за аварии на дороге. В первые минуты я даже не поняла неестественного волнения Анны, встретившей меня у лифта.

— Злата … Злата тебе нужно срочно бежать к боссу на совещание, ты должна там быть уже десять минут назад!

— Меня никто не предупреждал об утреннем совещании. Пропусти, — пока что я безрезультатно пыталась попасть в свой кабинет. — Дай мне хотя бы взять документы! Да что такого случилось, Ань?

— Мазур в ярости с самого утра. Велел передать, если ты не явишься к половине девятого — уволят весь отдел! Прошу тебя, мне нужна эта работа, — взмолилась Анна, чуть ли не силой запихивая меня обратно в лифт.

Более режущий холодом взгляд стоило ещё поискать. Только я открыла дверь в его огромный кабинет — как Захар при всех накинулся на меня словно на школьницу:

— Причина опоздания?!

— Авария на дороге, — выдавила я, замечая, как напряжены все остальные, как нервно крутит карандаш Сергей из отдела продаж и как пылают щёки Марты менеджера по кадрам.

— Значит, нужно выезжать из дому с запасом времени! — рявкнул Захар. — Потрудитесь выкроить его, Деева, моя компания не оплачивает беспечность! Ещё одно опоздание и мы с вами попрощаемся! Займите своё место и приготовьтесь отвечать на мои вопросы!

Его тон был жёстким, а на лице было написано такое выражение, будто он сейчас достанет плеть и начнёт нас ею пороть. Досталось каждому. Если бы это было возможно — Денис Лукашев главный рекламщик закрылся бы от Захара папкой, когда тот вычитывал его убийственно ледяным тоном.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Расскажу вам одну занимательную историю Денис. Однажды кролик увидел орла, сидящего на ветке и ничего не делающего — и ему захотелось брать с него пример. Уселся кролик под деревом и разомлел, пока его не схватила пробегавшая мимо лиса. Мораль такова, Лукашев: чтобы сидеть и ничего не делать вы должны находиться очень высоко. Хотите подражать мне? Пашите над собой!

И тут снова очередь подошла ко мне. Я уже не то, что заиндевала — мне казалось, если он снова крикнет на меня — я рассыплюсь на пол осколками.

— Злата, мне и тебе рассказать сказку? — придирчиво изрёк Захар. Правда, я не видела выражение его лица, я, как и все остальные, уставилась в документы. — Хорошо, послушай. Трое человек ворочали на дороге камни. У первого спросили: — Что ты делаешь? Он ответил, вытирая пот: — Вкалываю. Тот же вопрос задали и второму. Разгибая спину, он ответил: — Зарабатываю деньги. А третий человек, подняв глаза, сказал: — Я строю храм. Мораль: жизнь наполняется смыслом только тогда, когда ты преследуешь великую цель. Вопрос. Что преследуешь ты?

— Я рада, Захар Николаевич, что вы выкраиваете время читать поучительные истории, — проговорила я, подняв на него глаза, инстинктивно сжавшись под этим взглядом. — Мораль ясна, и скорее всего я не первый, не второй и не третий. Но я стараюсь. … А у вас нет права орать на подчинённых.

Сидящий напротив меня Сергей даже закрыл глаза. Ещё бы, ни у кого же больше не хватило ума перечить главному. Брови Захара искривились в возмущенном удивлении:

— Да что ты говоришь?! — с сарказмом воскликнул он, опершись рукой рядом с моим местом нависнув надо мной бушующей тучей.

— Такое ваше поведение вовсе не мотивирует, оно унижает и обижает людей! — смело выдала я, посмотрев с укором на склонившегося ко мне Захара.

— Видишь ли, — выдержав паузу, он продолжил снова. — Захар Мазур, как человек и Захар Мазур, как глава компании — две большие разницы!

— Если доказать причинённый ущерб психическому здоровью, на вас можно подать иск о моральном прессинге. Частная собственность оправданием в данном случае не является, вы будете нести ответственность, как работодатель, — кажется, моя отважность сиганула выше планки ожидания самого Захара.

— Ты угрожаешь мне? — пораженно протянул он.

— Предостерегаю от возможных последствий, господин Мазур. И советую на будущее прибегать к иным методам мотивации сотрудников.

Выпрямившись, словно приняв вызов, Захар усмехнулся, покачав головой:

— Собрание окончено!

Я осталась.

— Я очень занят, Злата, — холодно заметил мне Захар, подойдя к окну. — К сожалению, не могу уделить тебе больше времени. Если это не срочно, запишись у моего секретаря на завтра.

— Захар, прости, — тихо произнесла я, потому что каким-то образом уже знала, что его сегодняшнее настроение связано со мной. — Я пожелала тебе быть всегда приоритетом, а сама отменила твой звонок. Это не значит….

— А что это значит? — резко обернулся он в мою сторону. — Ты могла бы поднять трубку и сказать, что занята, что перезвонишь позже, а не равнодушно сбрасывать! Я бы понял! Я вовсе не желаю, чтобы весь мир вращался вокруг меня, но я хочу, чтобы близкие мне люди в первую очередь считались со мной! Это значит, что я ни капли не важен для тебя, как человек!

— Захар, ты не прав…

— Прав! Я не идиот! Ты согласилась встречаться со мной только потому, что не хочешь больше новых трудностей!

— Не совсем так! — крикнула я, вскакивая с места. — Я хотела попробовать, правда, хотела, но мне тяжело доверять! Мне сложно понять почему я нужна тебе.

— Именно сейчас ты хочешь вернуть мне кольцо? — процедил он сухо, пронизывая меня испытывающим взглядом.

— Да, хочу, — решительно кивнула я, потому что после этого совещания я поняла, что сделала ошибку.

— Нет, Злата. Поговорим позже. Вечером. У меня через пять минут действительно очень важная встреча. Между нами… нам надо многое обсудить, нельзя просто оставить кольцо и уйти. Я бы хотел выяснить. Прошу.

Кивком выразив свое согласие и прощание, я смогла облегчённо вздохнуть только за дверью, съёжившись от мысли, что же меня ждёт этим вечером.

До конца дня сотрудники компании смотрели на меня с опаской, заговаривали с осторожностью — то ли стали бояться, то ли начали уважать. Я постаралась отключить мысли о личном, выяснение причин срыва переговоров с канадцами погрузили меня в работу с головой.

«Можешь ко мне подняться?» — я уже собиралась уходить, когда мне пришло сообщение от Захара.

Он сидел за своим рабочим столом, задумчиво потирая левый висок.

— Выглядишь уставшим, — примирительно заметила я, мы с ним не враги и моя злость немного утихла.

— Представляешь, даже со мной такое бывает, — с мягкой колкостью ответил он, устало улыбнувшись. — Многие считают, если человек богат, то он конечно же праздно вращается в своем кресле, пуская бумажные самолётики, корча из себя бога для устрашения.

— Я так не считаю… Ты сейчас кто? Босс или мой друг?

— Друг? — черная бровь изгибается, и взгляд пепельных глаз снова внимательно меня изучает. — Но я хочу быть не только твоим другом, Злата. Я не возьму обратно обручальное кольцо. Мы будем общаться и найдем выход. Ты… слишком крепко зацепилась за мою душу, меня это смущает. Я хочу занимать отдельное место в твоей жизни, быть важным для тебя человеком. Знаю, я беру нахрапом, не оставляю тебе времени на размышления, но мне показалось, что именно шоковая терапия подвинет твою фобию. Что мне сделать, чтобы уладить наше небольшое разногласие?

Сразу прикидываю в голове варианты.

— Ты опасен для меня в любом случае, — вздыхаю я, и кручу на пальце кольцо.

Некоторое время он просто смотрит на меня и думает.

— Это меня угнетает, Злата… Если я предложил тебе стать моей невестой, что, по-твоему, плохого я могу тебе сделать? Изнасиловать? — он знал, что меня покоробит, но всё равно поднял эту тему. — Может я веду себя как деспотичный козёл, но я не способен причинить тебе вред. Я могу кричать и топать ногами, потому что моя девушка меня игнорит, что у неё нет ко мне никаких чувств, и я не могу разобраться, что с тобой происходит и как к тебе подобраться. Но ты мне очень нравишься, и я тебя хочу и это нормально, это естественно. Другое дело — твоё подсознание ищет повод, как тебе от меня избавиться. Неужели мой утренний настрой перечеркнул всё, что между нами было?

— Они… изнасиловали не только моё тело… они надругались над моим доверием и мировосприятием. И теперь кроме прикосновений я больше всего боюсь, что кто-то станет мне по-настоящему близким, а затем ранив мою душу, снова разорвёт моё доверие. Ведь мы не влюблены друг в друга, Захар… Зачем тебе я? Ты мог бы просто опекать меня без обручального кольца… если уж тебя так гложет чувство ответственности.

— Мы с тобой обречены на другие отношения, — протянув ко мне руку, Захар заставил меня подойти к нему. И совершенно неожиданно, он с непринуждённым видом посадил меня к себе на колени, а я только вскрикнула, вцепившись ему в плечи. Наши лица оказались на опасно близком расстоянии.

— Неправда, меня ты не боишься, — прошептал он. — Кто сегодня показывал боссу зубки? Меня приятно удивило, что в тебе заложено это чувство борьбы. Да, мы покричали друг на друга, но это не повод возвращать мне кольцо и слово. Я тебе своё слово не верну. Я все равно буду рядом, Злата. Не всегда обязательна эта феерическая влюбленность с выпрыгивающим сердцем и безумным взглядом. Иногда люди просто понимают, что не могут друг без друга, и к таким любовь приходит тихо, — убрав с моего лица завиток волос, Захар нежно провел рукой по моей щеке. — Ты очень нравишься мне, Злата. Именно ты, почему я должен выбрать другую, когда именно ты для меня желанная женщина? А проблемы есть у всех. Главное для меня постоянство. Мне важно, чтобы для моей девушки не существовало других мужчин. Ты как раз такая. И я буду верен тебе всем сердцем, если буду видеть, что ты дорожишь мной. Пожалуйста, давай не будем горячиться. Что ты мне скажешь? Ты только молчишь и смотришь.

— Что мне сказать? — тихо ответила я. — Да, что-то между нами такое есть. Но такое твоё поведение, она неприемлемо. Жесткость, высокомерие и крик меня только отвлекают. Ты и так меня ошеломил своим предложением, этим кольцом, несдержанностью. А потом накричав на меня ты ещё и обиделся. Ты деспотичный козел, как ты очень точно выразился.

— Мне больше нравится бульдозер, — осторожно улыбнулся он. — Давай учиться вести себя друг с другом, как нам того хотелось бы? Пробовать, пытаться, искать подход, ошибаться, заходить с другой стороны, но не сдаваться? Обещаю быть более сдержанным, прости за эту вспышку. Это трудно, когда сходишь с ума только от одного взгляда на девушку, но я буду стараться. Дашь мне еще один шанс, моя прекрасная недотрога?

— Последняя попытка, Захар, — сказала я, соглашаясь. И совсем не потому, что, сидя у него на коленях мне нравились его заботливые прикосновения. Вопреки всему меня тянуло к нему, поэтому мне искренне хотелось дать этому человеку шанс. Видимо, где-то в глубине души я всё-таки очень нуждалась быть любимой и любить.

Глава 12

Мы потянулись друг к другу одновременно. Я робко, он более уверенно. От него так обалденно пахло. И его губы уже не ввергали меня в панику, мне было приятно их скользящее тепло, их прикосновение. Очень осторожно, с тихим стоном, Захар сжал рукой мою грудь через блузку, после чего начал потихоньку расстёгивать пуговицы.

— Золотце моё, останови меня если что, хорошо? Мы попробуем мягко, тихо, очень нежно приучать твоё тело к моим прикосновениям.

Я перестала дышать, когда он стянул с моих плеч блузку вместе с бретельками лифчика, оттянув его вниз. Приходилось заставлять себя терпеть свой болезненный страх, мне хотелось, чтобы Захар выгнал его из меня, отключил хотя бы ненадолго.

— Какая красота, Злата. У тебя очень соблазнительная грудь, — прошептал он. — От предвкушения уже схожу с ума. Я их осторожно поцелую. Хорошо? Потому что устоять невозможно. Коснусь губами, а потом языком. На самом деле это очень приятно, позволь мне, тебе понравится.

Но когда губы Захара сомкнулись вокруг моего соска, сначала одного, потом другого — всхлипнув, я задышала очень часто. Сердце мелкой дробью билось где-то в горле. Фобия с её ужасами, отодвигалась в глубину подсознания, выпуская нечто такое… что так просто ещё и не опишешь.

Захватывающее почти обморочное состояние невесомости.

Наконец я вспомнила, что такое удовольствие!

— Ты ведь остановишь меня, если для тебя это будет чересчур? — прошептал Захар. Целуя мои губы, он брал мои груди в ладони, по-особенному приятно их сжимая.

Я не пыталась остановить его — он замер сам.

— Тяжело контролировать себя, чтобы не пойти дальше, — закусив губу, Захар прикрыл глаза, пытаясь выровнять дыхание. — Милая, тебе понравилось?

Я закивала. Да мне было хорошо, но и в тоже время почему-то захотелось расплакаться.

— Поговори со мной, Злата, — водя кончиком пальца по моей шее, попросил Захар. — Расскажи мне, ты ведь была когда-то влюблена?

— Что-то мне подсказывает, что ты неплохо владеешь информацией, — очарование момента вмиг развеялось и стало совсем грустно.

— Но я хочу услышать тебя, — он просил очень искренне, мягким вкрадчивым, полным нежности голосом. Как можно после такого не попытаться.

— У меня действительно был парень, когда я училась. … Влад. …. Мы даже с ним обручились и хотели пожениться, после того как он отслужит. Я была тайно влюблена в него с тринадцати лет. Влад был старше меня на четыре года, жил на соседней улице и вместе со своей семьей по воскресеньям посещал церковную службу, которую вёл мой отец. Как ты понимаешь, девочки, воспитанные отцом священником … они немного не совпадают с реальностью мира, в котором живут. Отец держал меня в пуританской строгости. Никаких откровенных ярких нарядов, вечеринок до полуночи, макияжа и парней. И мне повезло, что Влад, которого он хорошо знал — влюбился в меня по уши. Тут не поспоришь, Влад действительно замечательный во всех смыслах парень и отцу не к чему было придраться. Он отпускал меня на свидания с ним и даже поддался уговорам Влада разрешить мне учиться в другом городе. Единственное, что я поставила в условие своему жениху — так это что я отдам ему свою девственность в нашу брачную ночь. Вот такой дурацкий бессмысленный старомодный заскок! … Он любил меня. Влад правда любил меня поэтому согласился ждать. Я была на втором курсе, когда он подписал контракт и отправился служить в горячую точку на восток на два года. Конечно же мы переписывались, созванивались, он приезжал в отпуск. Мы много целовались, болтали и гуляли ночи напролёт, — из меня вырвался тяжелый вздох.

— Если он так любил тебя, где он сейчас? — придирчиво-ревнивым тоном спрашивает Захар, продолжая описывать пальцами контур моей груди.

— Ты должен понять, что я не виню его, — при воспоминании о бывшем парне у меня всё ещё возникал ком в горле. — Я … не сказала ему правду. … Не смогла. Сначала я перестала поддерживать связь, не отвечала на звонки. Когда Влад приехал — он уже увидел меня с животом. … Молча кивнул, почернел, играя желваками, развернулся и ушёл. … Я тогда была серьёзно надломлена, в тяжёлой депрессии, мне не нужна была его жалость. Наши чувства были слишком чисты, чтобы марать их … историей об изнасиловавшем меня маньяке. Больше мы с Владом не общались и не виделись. Чуть ранее от меня привселюдно отказался мой отец. Увидев мой живот и узнав, что ребёнок не от Влада — папочка проклял меня и выгнал из дома. Ему я тоже не поведала о нападении. Просто забилась в нору к Нине и зализывала раны.

— О, господи, — Захар на минуту зарылся лицом в мои волосы. — Та тварь лишила тебя девственности. … И после этого ты не сближалась с мужчинами?

— Нет. До того момента, пока меня снова не изнасиловал твой брат. … Я тысячу раз пыталась понять почему это со мной происходит. … Вот так вот. Я не спала с парнями и не испытывала оргазма. … Вместо этого …

Поддавшись какому-то порыву, Захар подхватил меня на руки и усадил на стол.

— Всё хорошо, моя девочка, доверься мне, это только я, это только мои прикосновения, которые могут и всегда будут ласкать только тебя, — прошептал он, умело снимая с меня колготки. — Это я, только твой Захар, который никогда тебя не оставит и не обидит. — Захар сделал всего каких-то несколько движений, и я осталась сидеть перед ним совершенно голая. — Я буду любить тебя, Злата, и в этом не будет ни капли боли, ни капли страха. Только удовольствие. Позволь мне показать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍… Одной рукой я уцепилась за край стола, на который меня заботливо перекинул Захар, а второй схватила себя за волосы. В первые секунды мне хотелось закричать и убежать… Но потом…. Когда его поцелуи с моего живота спустились ниже… и язык Захара стал вытворять потрясающие движения… нежно-медленно ласкать…

— Ты прекрасна, солнышко. Расслабься, дорогая. У меня желание спирает, так сильно я тебя хочу. Я хочу подарить тебе удовольствие, моя Злата. Всё хорошо. Вот так, красавица, — шептал он.

Мои стоны стали протяжнее. Я дергала себя за волосы, потому что это… наслаждение буквально сводила меня с ума. Я доверилась ему, позволила, отдалась этому сильному решительному человеку, который был очень-очень нежным и терпеливым со мной.

Сжав меня за бедра, Захар вошел в меня осторожным толчком и замер, пытаясь почувствовать мою реакцию, словно каждым своим прикосновением и движением спрашивая разрешения. Я уже молчу о его глазах! Именно этим глазам я поверила.

— Теперь, когда я буду злиться на совещании, ты уже не будешь ко мне такой категоричной, потому что каждый раз будешь вспоминать, как я любил тебя на этом столе, — шутливо прошептал он, продолжая любовно, почти деликатно, но целенаправленно двигаться во мне. Его слова успокаивали меня, связывали реальность с приближением взрыва ощущений… И я все-таки вскрикнула… когда это произошло, когда Захар вошел в меня так глубоко, со стоном придавив меня своим телом.

…Чувствую, как всё пульсирует каким-то странным удовольствием, импульсы которого, щекоча мои нервные клетки, проносятся от кончиков пальцев на ногах до корней волос. Но сосредоточение удовольствие находилось там, внизу живота. Захар ласково гладит меня по бедру, целует мою шею, плечи, руки и колени. Опять нежно, едва-едва:

— О да, красавица моя, ты наконец познала в себе женщину, — ласково улыбаясь, произнес он. — Я тебя поздравляю, ты смогла, не остановила меня. А я поймал двойной кайф, ещё и от того, что именно я сделал тебя женщиной. Всё в порядке, Златушка?

— Да, — всхлипнула я, не понимая, что же это за чувства такие на меня накатывают.

— Тебе было хорошо? Хоть немного?

— Такое странное… удовольствие, оно почти вытеснило фобию. Да, Захар, мне было хорошо, очень, — смущённо вздохнула я, пытаясь подняться.

— Это самое главное. Затем мы попробуем ещё, — но учитывая то, как я затаила дыхание, услышав эти слова, он благоразумно добавил, — Если ты, конечно, захочешь. Позволь я помогу тебе одеться, подари мне такое удовольствие.

Не спеша, заботливыми движениями Захар надел на меня бельё, время от времени целуя меня в висок или в губы. Затем пришла очередь колготок, юбки и блузки.

— Ты замечательная, — поправляя мне волосы, выдохнул Захар. — Мне невероятно повезло, что я тебя встретил. У нас с тобой всё будет просто здорово. Обещаю. У тебя есть запасная пара обуви без каблуков? Трудно бегать целый день на этих шпильках, ножки надо беречь.

— Ничего, как-то дойду, — я даже покраснела от такой его заботы.

Захар отвез меня домой, и всю дорогу он не переставал довольно улыбаться. А я задумчиво и растерянно ловила себя на новых ощущениях. Вот таким вот трагическим способом моя судьба ввела в мою жизнь мужчину, после всего, через что она заставила меня пройти.

Утром меня разбудило сообщение от Захара, который хотел пожелать мне доброго утра, а потом капризы Никиты, которой отказывался идти в детский сад, почти свели меня с ума. Иногда с моим ребёнком творилось что-то странное, не поддающееся объяснению, возможно, это были магнитные бури или лунное затмение, которое превращало моего малыша в настоящего чертёнка. Другие нормальные мамы на моём месте уже давно показали бы его врачу, опасаясь наследственности, но только не я. Я просто любила своего сына несмотря ни на что, свято веря, что эта любовь защитит нас от всевозможных бед и мерзости этого мира.

Конечно же я опоздала на работу, и стоя в пробке, отправила Захару предупреждение, полное раскаяние и извинения.

— Конечно, теперь кому-то можно всё, — как бы невзначай бросила Анна, ставя мне кофе на стол. — Та корзина цветов тоже для тебя. Поздравление от нашего отдела.

— Во-первых, я не просила тебя приносить мне кофе. Во-вторых, с чем вы меня поздравляете? И вообще, я отправила боссу сообщение, потому что у меня возникли уважительные причины опоздать, — ничего не понимая уставилась на неё я, а она лишь удивленно хлопает глазами мне в ответ.

— Можно подумать твой жених устроит тебе взбучку за опоздание!

Я по-прежнему изображаю непонимание, и Анна бросает передо мной утреннюю газету:

— Хоть иногда пересматривай прессу. Здесь чёрным по белому сказано, что Захар Мазур снова помолвлен, на этот раз его избранницей стала Злата Деева. Скажешь это не ты?

— А, ты об этом, — смущенно кривлюсь я, пытаясь сохранить лицо. — Скажу, что моя личная жизнь никак не должна сказаться на нашей работе. Каждый занимается своим делом, а если у кого-то чешутся языки — посасывайте леденцы!

А сама в это время строчу сообщение Захару:

«Почему ты не предупредил меня о заметке в газете?»

«Замотался. Пообедаешь со мной? Я очень на это надеюсь?» — тут же прилетел ответ.

«Ладно. Но я все ещё чувствую себя неловко»

«Из-за новости или после вчерашнего?»

Я не отвечаю, и тогда Захар оправляет еще одно сообщение:

«Повторим? Вечером планирую напроситься к тебе в гости. В котором часу засыпает твой сын?»

«Господин Мазур, на работе нужно работать, а не предаваться фантазиям»

Отправила и наконец выдохнула, улыбнувшись. Не буду кривить душой, я была в восторге от моего нового ощущения, от этого состояния свободы, сбросив часть оков страха. Я чувствовала себя сильной как никогда, защищённой, впервые увидев перед собой чёткую и чистую линию горизонта. Я наконец начала верить, что все мои несчастья я уже выстрадала сторицей наперёд.

Захар появился в моём кабинете ровно в два часа дня. Ослепив меня своей улыбкой, и возможно специально не закрыл за собой дверь, чтобы поцеловать меня на глазах у других.

— Обязательно это делать? Мы же взрослые люди, а не какие-то подростки, — шепотом проворчала я, с тоской глядя на его губы. Теперь мне нравилось, когда они прикасались к моей коже.

— Именно потому, что мы взрослые люди — мы можем не смущаться из-за наших отношений. Пойдём, накормлю тебя, моя трудоголичка. А по дороге ты мне расскажешь в какое время можно предаваться фантазиям, а в какое нет.

Нас везёт шофёр. Мы с Захаром сидим на заднем сидении, и он не отпускает моей руки, поглаживая мою ладонь большим пальцем. А ведь когда-то я даже мысли такой допустить не могла, что Захар Мазур будет вот так собственнически касаться меня, бросать на меня выразительные взгляды с красноречивыми намёками и что на моём пальце будет красоваться его кольцо.

Похоже, его совсем не беспокоит, что наша пара везде становится объектом внимания. Захар со свойственным ему аристократичным высокомерием подчёркнуто не замечает происходящего вокруг. Спокойно делает заказ, ест, и непосредственно улыбается, задавая мне самые обычные вопросы.

— Как у тебя обстоят дела с ведением домашнего хозяйства, будущая госпожа Мазур?

— О, ты поздно об этом спрашиваешь, — усмехаюсь я, ковыряя свой салат. Хотела бы я быть такой же беззаботной, как и он, при столь явном любопытстве окружающих. — У меня совершенно отсутствует этот талант. Хотя, я умею прекрасно разогревать. Это считается? Тебе стоило бы получше узнать будущую супругу.

— В ближайшие дни я собираюсь заняться этим вплотную, — улыбается он. — Так я приглашен сегодня вечером?

— Приглашён. И только потому, что я тоже собираюсь узнать тебя поближе.

— Ближе будет некуда, поверь, — я имела в виду одно, Захар же подразумевает и то, и другое. Наш случившийся секс напрочь смёл барьер, разворотив мой панцирь и похоже, теперь Захар не видел ситуацию иначе, как завладеть мною полностью. — Всё замечательно, Злата, я знал, что со временем у нас с тобой всё получится.

— Занятие любовью, это ещё не всё, Захар, — я пытаюсь рассмотреть в этом мягком пепельном взгляде, как я заметила, теплеющем лишь при виде меня, глубину его понимания. — Существует ещё куча нюансов.

— Способных накрошить крошек в нашу постель и стереть пару цветов из радужной гаммы, — кивает Захар и по его выражению лица, я понимаю, что об этом он думает даже чаще, чем я. — Просто скажи мне, если тебя что-то не будет устраивать, а я в свою очередь, буду изъявлять свои принципы. Так, путём диалогов, мы уладим любые разногласия. Это работает, было бы желание настроить. Хорошо?

Он всё-таки умеет успокоить, зарядить уверенностью, поделиться своей частичкой всемогущества, поверить в себя. Вот почему Нина так ухватилась за его попытку сблизиться со мной и взять меня под опеку — она увидела в нём того, кому она сможет доверить меня с лёгким сердцем. Неужели она поняла это лишь раз взглянув на него?

Глава 13

Телефон Захара начинает настойчиво вибрировать. Звук он, видимо, отключил раньше, чтобы его ничего не отвлекало от общения со мной, но вибрация всё равно раздражает и его, и меня, пока он не выдерживает и не лезет узнать, кому там не терпится вломиться в наш запланированный вечер. А когда увидел, кто ему пытается дозвониться, нахмурился и с яростью швырнул телефон на сиденье. Да уж, сердиться этот парень умеет очень даже красноречиво, и когда Мазур в гневе с ним даже дышать рядом тяжело. Я сделала вид, что не придаю этому значения, но телефон-камикадзе принялся квакать, принимая сообщение за сообщением. И тогда Захар взорвался!

— Солнышко, ты меня прости за эту сцену, но я собираюсь ей ответить в самых неприкрытых выражениях. Мне скрывать перед тобой нечего, ты уже немного знаешь каким я бываю и должна знать каким я могу быть. А чтобы тебе было ещё интереснее, включу громкую связь! — процедил он сквозь зубы, хватая телефон.

— Захар, это не обязательно, — он в ответ, играя желваками, лишь покачал головой, решение принято и бульдозер с дороги не свернуть. Чем дольше он читает сообщение — тем презрительнее становится выражение его лица. Мне уже даже чуточку интересно, кто же ему там строчит и что вообще происходит. Всё-таки его спровоцировали на разговор, и Захар нажимает «вызов»:

— Что, снова курнула, чтобы вызвать потуги творчества и тебя накрыло?! Что, блять, всё это значит?! Какая на хрен беременность, на большее фантазии не хватило?! — багровея, рычит он в трубку.

— Я хотела сделать тебе сюрприз на твоём дне рождения, — на высоких нотах бросает в ответ женский голос, я узнаю в этом голосе его бывшую. — Но увидела тебя с новой пассией, и не смогла преподнести подарок, как полагается. Да, я забеременела и сделала это умышленно, потому что видела, что наши отношения рушатся, думала ребёнок всё изменит и даст нам шанс! Сразу не говорила, всё надеялась образуется, не хотела возвращать любовь шантажом. Но ведь если Захар Мазур от кого-нибудь отворачивается — это уже навсегда! — с желчью кричала она в трубку. — Срок уже два с половиной месяца, и я собираюсь родить тебе наследника! Так что наши отношения, засранец, ты ни за что в жизни не забудешь! Доказательство, результаты теста, что это твой ребёнок, я выслала прикреплённым файлом!

— А сейчас отчаянная сука решилась на шантаж? — холодно и хищно усмехнулся Захар. — Тебе ничего не обломится! Можешь хоть всю мою родню в задницы перецеловать! Мне, конечно, жаль этого несчастного ребёнка, он не нужен ни мне, ни тебе, потому что из тебя выйдет отвратительная мать. Но ничем помочь не могу, твой план не сработал, мне ты этим жизнь не сломаешь, а вот себе и ребёнку да, но это уже на твоей совести. Так что рисуй картины своей желчью, борись с токсикозом и строй замки на песке. Будешь меня донимать — я отвечу, пресекать я умею, ты знаешь. Лучшее — сможешь устроиться в третьесортную школу учителем рисования. На алименты тоже сильно губы не раскатывай, будешь получать минимум, установленный государством. Поздравляю, лахудра, ты укусила себя за хвост. Совать палки в колёса, рыть ямы и строить козни — ты, явно, не мастер. Последующее общение только через адвокатов, мои люди свяжутся с тобой. Отныне, ты нежелательный гость в моём доме, а твой номер будет заблокирован. …И этот ребёнок никогда не станет моим наследником! — прошипел он под конец, бросив трубку.

Вжавшись в сидение, я, чуть дыша таращилась на него во все глаза. Да, Захар мог быть жёстким и меня пугало насколько, ведь это явно был не предел. Бывая безумно нежным и внимательным, одновременно этот мужчина мог выпускать своих внутренних чудовищ, беспощадных, разящих и кровожадных. А мне бы не хотелось бояться понравившегося мне мужчину…

— С подлыми и малодушными людьми общаться иначе у меня не выходит! — бросил он, всё ещё пыхтя, будто прочитав мои мысли. — Гадина пошла на крайние меры! А я принципиально не позволяю таким одержать победу! Ты ведь понимаешь, что таким образом мужчин не возвращают, не используют и истощившиеся, сошедшие на нет отношения не восстанавливают?! — взглянул он на меня потемневшим от эмоций своим серым возмущённым взглядом.

— Я понимаю, что жить вместе, ненавидя друг друга это не выход, но … ты был так резок…

— А только так в таких случаях и нужно поступать! Резко, за себя нужно бороться жёстко оскалившись! Никому и никогда я не позволяю загонять себя в угол. Если меня загоняют в тупик — я ломаю стены!

— Но ребёнок, он ведь не виноват… — попыталась заикнуться я.

— Виновата его курица мать. Я не умею любить насильно. Тем более ребёнка, подсунутого мне таким подлым образом. Если она хотела поиметь меня, то здесь она где сядет, там и слезет, а бабок не получит. Я буду любить только того ребёнка, которого страшно захочу зачать с любимой женщиной, ребёнка, чьё рождение с нетерпением буду ждать, каждый день гладя растущий живот, выбирая имя, и первым после родов возьму его на руки. Ребёнок должен быть желанным!

— Да, но бывает иначе. Иногда любовь просыпается и к нежеланному ребёнку.

— В редких случаях, когда в груди огромное, бескорыстное, чистое сердце! — бросил он в ответ. — Как у тебя, например. — У меня бы с этим возникли проблемы. Моё же сердце жёсткое, ссохшееся и очень упрямое. Заметь, я никогда и не утверждал, что я душка, любящий котят и млеющий при виде детей. Но я не плохой человек. Быть принципиальным не грех.

— Тогда, разреши узнать, как ты хочешь строить со мной отношения и даже семью, если у меня есть нежелательный для тебя ребёнок, которого ты, по всей видимости, не сможешь принять? Ты ведь понимаешь, что я не откажусь от своего сына, я люблю его больше жизни, и никогда не поставлю мужчину выше, чем своего ребёнка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- И всё-таки я намерен сроить эти отношения, — без капли сомнения, бросает мне в ответ Захар, беря меня за руку, настойчиво подтягивая ближе к себе. — Ради тебя, я хочу попытаться его принять. Я не утверждаю, что будет легко, но это возможно. Людям с такими характерами и проблемами, как у нас с тобой вообще трудно с кем-нибудь сойтись, притереться, полюбить и найти счастье в жизни. Но меня безудержно тянет к тебе, я хочу быть с тобой, Злата. Я вижу нас вместе. Мало того — я чувствую нас вместе. И да, я упрямый, упорный, бронированный наглец и безграничный собственник. Мы будем строить наши отношения, нашу семью, кирпичик за кирпичиком, шаг за шагом. Это я только спонтанно могу делать предложения, а завязыватьотношения я могу с кропотливым терпением. Мы ведь занялись любовью, — шепчет он мне ухо, — Мы подобрались к этому потихоньку и аккуратно. Так вот и здесь. Только ты тоже должна этого хотеть. Пожалуйста, не отталкивай меня, не убегай с перепуганными глазами, поверь мне и дай нам шанс. Ты ведь не трусиха?

— О, я просто образец смелости, — фыркаю я, закусив губу.

— Но ведь ты же позволишь мне крепко держать тебя за руку, шагая со мной шаг за шагом? Разрешишь нам учиться любить друг друга?

— Видно мне по жизни суждено постоянно бороться с трудностями, я даже кое-какие навыки приобрела. И так как после встречи с тобой я стала ненавидеть свою ракушку и это своё затравленное состояние, то я уже не против твоей компании, — осторожно улыбнулась я. — Ты меня до чёртиков пугаешь, и в тоже время очень нравишься. Вот такое раздирающее противоречие. И мы точно будем часто спорить и вечно искать точки соприкосновения. Пообещай мне, что не будешь смотреть на меня злыми глазами и повышать голос?

— Я постараюсь. Ах как ты это сказала «до чёртиков нравишься», — Захар переключился на поцелуи. — Можешь повторить? Ох, блин, мы уже приехали, а ведь только поймали чувственную нотку, — застонал он, выбираясь из машины и подавая мне руку. — Но мы её ещё поймаем. У меня для тебя сюрприз, — глядя, как водитель открывает багажник, доставая оттуда несколько пакетов, проговорил Захар. — Не пугайся, это не свадебное платье и не упакованная работница загса. Это всего лишь продукты. Я буду готовить для нас ужин!

— Фух, мне сразу полегчало. Умеешь заинтриговать. Сяду в первом ряду, это должно быть жутко интересно!

— И эксклюзивно, — улыбается он. — Захар Мазур готовит редко и по особым дням. И ты, красотка, будешь мне помогать!

Пока я отпускала няню, проверив спящего сына, Захар уже разложил продукты на столе, по-деловому закатав рукава:

— А у тебя нет ничего посексуальнее? — поправляя на себе фартук в цветочек, хмыкнул он. — Так что, забудем про неприятные разговоры в машине, не дадим Ольге испортить наш вечер и посвятим это время себе любимым? Готова приступить к должности моего поварёнка?

— Готова, шеф! С чего прикажете начинать? — включилась я в игру, потому что копаться в мыслях, обсасывать проблему со всех сторон именно в этот вечер совершенно не хотелось. Вместо этого я была настроена отгородиться от всего случившегося, прикинуться нормальной и получить удовольствие от общения с ним. Потому что мне действительно нравились его шутки, его улыбки, даже эти его самовлюблённые замашки, когда он не перегибал палку, эти его рассуждения насчёт полезности рукколы и моркови и абсолютный разнос варенной колбасе. Оказывается, становясь собой он становится похожим на мальчишку, задорного, смешливого, умничающего. А ещё, к моему недоумению и восторгу, он умеет готовить! Я чуть язык не проглотила, попробовав его соус. Зато, когда ему удавалось заключать меня в объятья во время этого творческого кулинарного процесса, из мальчишки Захар тут же превращался во взрослого, страстного мужчину, точно знающего чего он хочет и как этого добиться.

— В жизни не пробовала такого обалденного салата! И это не лесть из жалости, — произношу я, мечтая о добавке, пока Захар довольно улыбается. — Что это за рецепт такой? Ты меня покорил. Это нечто!

— Вот выйдешь за меня замуж, рецептом не поделюсь, а вот иногда баловать такими вот шедеврами буду.

— Сейчас сама разберусь. Так, что здесь есть, — я всё-таки выгребла себе остатки салата. — Запечённая груша, филе индейки, картофель, оливки, маринованные шампиньоны, ну само собой специи по вкусу. Вот чёрт, ты как-то по-хитрому приготовил соус.

— Ага, ни за что не догадаешься. Так что только будучи моей женой, тебе светит наслаждаться этим салатом в моём исполнении.

— Самодовольный ты перец, — смеясь, показываю ему язык. — Но готовишь классно. Ещё один плюс к списку положительных качеств возможного мужа.

— Я не только классно готовлю, я много чего умею делать классно, — поднимая меня из-за стола, притягивает меня к себе Захар. — Это должен быть не просто какой-то список на листике, это должна быть целая пухлая тетрадь, где расписаны все мои положительные качества.

— Ох, ты, боже мой, — прыснула я, слегка охмелев от пол бокала белого вина, которое он уговорил меня попробовать.

— А ещё я собираюсь остаться на ночь. Так что веди, — добавил он и мне моментально стало не смешно, хмель выветрился и подогнулись колени, после того как всё тело покрылось мурашками. Мужчина в моём доме, в моём бастионе, собирается лечь и уснуть со мной в моей кровати. Впервые за всю мою жизнь. И я несмело толкнула дверь в свою спальню.

Не зажигая свет, стоя позади меня, осторожными движениями Захар принялся меня раздевать, оставляя короткие поцелуи на оголённых плечах и пояснице. Он не спрашивал разрешения, он чувствовал, что я позволяю, что я доверяю ему себя, хотя тело моё трепетало и вздрагивало. Целуя меня в шею, из-за спины он ласкал мои груди, прижимаясь ко мне своим обнажённым телом, давая мне почувствовать своё возбуждение, упираясь в моё бедро твёрдым членом.

— Мне так хорошо с тобой, Злата. Так спокойно. Я будто дома. С тобой я могу быть собой, оставив груз масок за дверью, — шепчет Захар, нежно скользя руками по моему телу, то задавая ритм дрожи, то заставляя её стихнуть, вызывая у меня сладкий стон. — С тобой я наслаждаюсь каждым моментом, ты придаёшь вкус моей жизни, Злата. Я счастлив и благодарен тебе, за то, что ты есть в моей жизни, — уложив меня в постель, Захар уверенно накрыл меня своим телом, чередуя слова с поцелуями, он вошел в меня и его голос странным образом снова оттолкнул мою фобию. — Ты единственная, кто сейчас имеет для меня смысл, кем я дорожу. Я так привязан к тебе, что чем бы я ни занимался, мои мысли постоянно вращаются вокруг тебя. Ты мой нежный, хрупкий, солнечный лучик. Ты моя. Ведь правда моя? — ритм толчков усилился, я не могла ответить, я задыхалась от несущихся на меня ощущений.

— Да! — выкрикнула я, охваченная удовольствием, сжимаемая крепкими объятьями Захара, который всё ещё продолжал двигаться.

— Повтори.

— Да, я твоя, — сейчас именно так и было, я принадлежала ему полностью. Даже моя фобия принадлежала ему, подчинившись, словно выдрессированный дикий зверь.

Мы так и уснули, закутавшись в объятья и в одеяло, слившись в целое. Пока с утра нас не нашёл мой сын, который иногда прибегал ко мне под утро в кровать.

— Мамочка?

Глава 14

— Мамочка, это кто? — голубые глазёнки широко распахнуты, любимый плюшевый Барбос прижат к груди. Никитка застыл, удивлённо рассматривая незнакомца в моей постели. Мне почему-то жутко стыдно перед моим трёхлетним малышом, такое ощущение будто я его подвела, допустив их знакомство именно таким вот образом. Захару, по всей видимости, тоже неловко. Натянув одеяло до подбородка, он в свою очередь с каким-то осторожным недоверием рассматривает ребёнка. — Мой папа? — кнопик удивлённо вскидывает свои бровки. Не меньшее удивление и на лице «папы».

— Да, — вдруг выдаёт Захар, охрипшим голосом. — Почему стоишь босиком на холодном полу?

Никита опускает голову, рассматривая свои ножки, шевелит пальчиками, затем снова вскидывает взгляд на Захара, и не говоря ни слова лезет на кровать, умостившись, между нами, поверх одеяла.

— Привет, — шепчет он, повернув личико в сторону того, кто представился папой, тут же сунув ему самое ценное — своего Барбоса. А у меня просто отняло речь от эмоций. Я не знаю, как реагировать, что сказать и как подыгрывать в этой ситуации. Конечно же я ни за что на свете не собиралась рассказывать своему сыну, даже когда он станет взрослым, кем на самом деле был его биологический отец, я не травмирую этой правдой своего ребёнка. Но и поведение Захара меня обескураживает. Поэтому я просто обнимаю это маленькое тельце, прижимая его к себе.

— А ты знаешь, что взрослые парни спят в своих комнатах в своих кроватях? — спрашивает Захар у трёхлетнего ребёнка тоном, вроде бы он вычитывает подростка.

— Захар, — делаю я большие глаза. — Это маленький мальчик.

— С мужчиной всегда нужно разговаривать по-взрослому, а не сюсюкать, — категорично отрезает он.

— Но ты ведь спишь, — простодушно замечает ему в ответ ребёнок, ставя в тупик взрослого дяденьку.

— Подловил. Я имел в виду, что они не спят со своими мамочками, это неприлично. Спать в одной кровати можно только с невестой или с женой.

— Или с Барбосом.

— Или так, до лучших времён, — отвечает ему Захар, пытаясь дотянуться до своих трусов, потому что под одеялом мы абсолютно голые. — Дружище, не принесёшь мне воды, там на кухне стоят…

Не дослушав, Никита пулей рванул на кухню, а мы тем временем, как застуканные школьники торопливо ныряем в одежду. Я пытаюсь прошмыгнуть в ванную, но Захар ловит меня за руку, заключая в объятья.

— А утренние нежности? — тянет он, целуя меня в шею. — Люблю твой запах. Вчера был обалденный вечер несмотря ни на что и такая же ночь. Ты со мной согласна? — прищуренные серые глаза, внимательно всматриваются, пробираются в душу, пытаются прочесть мысли, вычислить мои эмоции.

— Да, было …хорошо, — сдержанно отвечаю я, непонятно от чего смущаясь. То ли от взгляда, то ли от этих смелых прикосновений, то ли от мощной энергетики этого самоуверенного мужчины.

— По утрам тоже можно получать не меньшую порцию удовольствий, это настраивает и задаёт ритм на целый день, это сближает, подобная интимность сводит с ума, Злата, — вроде бы шепчет нежно, на так уверенно, что у меня опять подкашиваются ноги в предчувствии того, что он снова планирует сделать перестановку в моей жизни.

— Может быть. Но не тогда, когда у тебя есть маленький ребёнок. Это накладывает некоторые ограничения. Тебе, наверное, это сложно понять, но дети…

— Я не имбецил, я всё могу прекрасно понять и представить, — как же без властных ноток, включили босса. — Это легко решаемо живя под одной крышей и с постоянной няней в штате, которая не позволит ребёнку мчаться с утра или среди ночи в родительскую постель.

— Погоди, я что-то не врубаюсь. Ты ведь не клонишь к тому, что…

— А почему тебя это пугает? Я ведь дал ясно понять, что мои намерения очень серьёзны.

— Мы собирались идти маленькими шажками, Захар. А не прыгать семимильными! — я занервничала, пытаясь освободиться из его объятий, в которых начала задыхаться.

— Я не говорю, что вы переедете ко мне прямо сегодня. Нужно ещё многое подготовить. Но нам ничего не помешает узнавать друг друга маленькими шагами и под одной крышей. Согласись, это будет очень удобно. Вместе на работу, вместе с работы, за порядком в доме и на кухне следит нанятая домработница, за ребёнком ухаживает няня и тебе не нужно перетруждаться. У нас будет больше времени, чтобы проводить его друг с другом. И я имею в виду не только постель. Это и посещение мероприятий, куда меня часто приглашают и куда я хочу ходить со своей девушкой. Концерты, выставки, рестораны. Просто в конце концов махнуть куда-нибудь за границу на выходные. Я предлагаю тебе вздохнуть на полную грудь. Или дрожать и покрываться пятнами намного приятнее и привычнее? — отпустил он меня, вот только из объятий, а от этого взгляда мне уже не вырваться.

— Нет, я и сама устала от своих фобий. Но такие перемены даже нормальному человеку покажутся стремительными и волнующими.

— Ну, такой я человек.

— А если … если у нас ничего не выйдет? В жизни, как мы с тобой знаем, бывает миллионы вариантов. Будешь держать нас в заложниках?

— Нет, лучик, силой я тебя удерживать не стану. Просто постараюсь, чтобы у нас всё получилось.

— Ты меня пугаешь, этой своей напористостью. Бульдозер, — вздыхаю я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Это хорошее качество, помогает добиваться в жизни поставленных целей. И ещё кое-что хочу сказать, — Захар специально выдержал подчёркивающую паузу. — Когда мы поженимся, я намерен усыновить твоего мальчика и так же принимать участи в его воспитании. Так вот, не стоит подрывать мой авторитет и вставать на защиту своего обожаемого чада, потому что он тебе кажется маленьким и над ним нужно трястись. Я ведь не собираюсь его обижать, я хочу, чтобы из него вырос достойный мужик. Поэтому прошу, будь на моей стороне, когда вопрос воспитания встаёт ребром. И если ты надумаешь мне перечить, то не делай это при нём. Это важный нюанс. Идёт?

— Как всегда чёткая и жёсткая линия. Впрочем, разве от Захара Мазура можно ожидать распиздяйства? — поджала я губы.

— От Захара Мазура кое-кто особенный для меня, — улыбнулся он, — Может ожидать бесконечного внимания, ласки и нежности. И я поставил это условие не из-за вредности, а потому что желаю лучшего твоему парню. Кстати, что-то он очень долго несёт воду и подозрительно тихо там сидит.

Я, естественно, прибежала на кухню первой, Захар за мной. Мука. Везде. На столе, на кухонных стульях и очень тщательно усеян пол, посреди которого сидит Никитка, рисуя руками по рассыпанной муке. Он, кстати, тоже с ног до головы перепачкан мукой.

— Что же ты натворил, шкодник?! — всплеснула я руками, смеясь и качая головой. — Ох, уж этот мальчик. И кто теперь будет это убирать?

— Он, — спокойно произносит Захар, уже держа в руках веник и совок. — Эй, приятель, ты маму любишь? — Никитка уверенно кивает ему в ответ. — Тогда нужно помочь ей убрать этот беспорядок.

— Не буду, — на распев тянет маленький вредина.

— Тогда и мультики смотреть не будешь и в зоопарк с нами не пойдёшь. Мы с мамой пойдём вдвоём.

— Нет! — о, Захар ещё не знает, как может истерить мой ребёнок. Но и Никита не знает на что способен этот упёртый дяденька. — И я пойду! Пойду! Пойду!!! — в игру вступают горькие крокодильи слёзы.

— Пойдёшь, когда возьмёшь веник и начнёшь подметать, — спокойно произносит Захар, покачав головой на мою попытку заикнуться. А я не могу с собой ничего поделать, у меня сердце кровью обливается. Чего он хочет добиться от ребёнка трёх с половиной лет, какой подметать?! С одной стороны, я конечно понимаю, что моему сыну нужна мужская рука в воспитании, но мне кажется, что Захар слишком на него давит. Ещё немного и я орлицей брошусь на защиту, поставив под угрозу наши с Захаром отношения, мне уже плевать. — Или пропылесосишь. У вас есть пылесос? — удивительно, что Захар держится так спокойно, почти хладнокровно. Хотя, учитывая его прошлое и годы управления компанией, он и не таких противников ломал. Идея с пылесосом заинтересовала моего сына и слёзы волшебным образом прекратились. — Иди в душ. Мы справимся и без тебя, — предложение прозвучало почти в приказном тоне. И я … чёрт я ему подчиняюсь. Была не была, разворачиваюсь и топаю в душ, когда как они отправились на поиски пылесоса. Уже стоя под жёсткими струями прохладного душу, я услышала звук работающего пылесоса. Так странно и так страшно доверять. Преодолевать страх прикосновений, наши с ним интимные отношения это одно, а здесь уже другие вопросы, другие нюансы и они тоже касаются моих устоявшихся привычек, моего сына, которого я с таким трудом доверяю даже воспитательнице в детском саду. Сердце колотиться так, будто перед прыжком, дыхание спирает. От того, что этот мужчина вторгся во все закоулки моего панциря, взял на буксир мой кораблик с обвисшими парусами и уверенно тащит нас вперёд. Даже если нет ветра, Захар Мазур всё равно надует паруса, только ты уже будешь идти строго его курсом. Принять или не принять это условие?

Растираясь полотенцем, слышу снова его голос. «Он сказал моему ребёнку, что он его отец», у меня в голове постоянно вертится эта мысль, волнующая, пугающая, ещё крепче привязывающая меня к этому парню. Его нельзя не уважать, он не может не нравиться. Хочется позвонить Нине и поделиться, услышать её совет, успокоиться. Но вместо этого меня пытаются успокоить объятья Захара, как только я вхожу на кухню.

— Тут почти чисто. Видишь, мы справились. Теперь я в душ, а вы сообразите бутерброды на завтрак. И кофе! Страшно хочу кофе!

Мой сын с непередаваемым удивлением смотрит, как Захар обнимая, целует меня в губы. Для него это так же непривычно, как и для меня. Раньше он никогда не видел, чтобы мужчина приближался ко мне настолько близко, я даже в очередях соблюдала дистанцию. А тут такая демонстрация нежности со стороны мужчины к его матери. Интересно, что он никогда не спрашивал у меня, где его папа, но увидев Захара сразу подумал, что это его отец.

— Молодец, вы здорово здесь навели порядок, — улыбаюсь я Никитке, обнимая своего мальчика. — Больше так не безобразничай, мукой не играют, из муки делают вкусные блинчики, которые твоя мама делать не умеют, к сожалению, а вот Захар очень даже умеет. Попросим его сделать нам блинчики «пальчики оближешь»?

— Он не Захар, он папа, — добивает меня своей непосредственностью ребёнок и я снова прижимаю его к себе, что дать себе возможность унять свои взъерошенные эмоции и не расплакаться.

— Конечно. …Папа … умеет вкусно готовить, — еле-еле беру себя в руки, засуетившись у плиты, в попытке себя отвлечь. Ставлю на огонь турку с водой, добавляю молотый кофе и сахар. Вряд ли, конечно, Захар пьёт такой кофе, но кофемашины у меня нет, поэтому пусть скажет спасибо, что не в пакетике.

— Папа, — с придыханием, взволнованно заявляет Никитка, как только Захар показался из ванны. — Ты сделаешь нам вкусных блинчиков?

Подтвердить ребёнку что ты его папа — это, видимо, одно, а вот услышать, когда этот ребёнок зовёт тебя папой — это уже совсем другие ощущения, мне так показалось, глядя на вытянувшееся лицо этого красивого мужчины. Он опешил. И точно не из-за блинчиков.

Характерное шипение, подытоживая мой провал, отвлекло меня от моих мужчин.

— Чёрт! Кофе убежал! Гадость такая. Почему он всё время убегает? — с мученическим стоном бросилась я к плите.

— Ну, давай теперь я попробую, — усмехается мне Захар почти с сочувствием. А я его предупреждала, что кухня это не моё. — Будут вам блинчики. Тащите всё необходимое. Будем спасать положение, — делая ещё одну попытку поставить турку, произносит он. — А потом зоопарк! — добавляет он под счастливый визг ребёнка.

— Какой зоопарк, ты что сдурел? — шепчу я, подавая ему яйца. — А на работу нам что не нужно? А Никите в детский сад.

— Прогуляем пол дня, ничего страшного. Так нужно, так будет лучше, — авторитетный тон, уверенные движения.

— А как же правила? Бизнес прежде всего, никому не расслабляться, каждому второму выволочку в награду, Захар Мазур босс и Захар Мазур парень — это два разных человека?

— Ты что это язвишь? — хмыкает он. — Да, верно, Захар Мазур живёт по своим правилам. И сегодня я приказываю отдыхать до обеда. Злата, а если серьёзно, ты ведь видишь наглядное преимущество переезда ко мне?

— Начинается, — вздыхаю я. — Мы конечно же не спешим.

— Да или нет? Завтра я лечу на пару дней в Китай, хотел бы взять тебя с собой, но … тебе не на кого оставить ребёнка. А если бы мы жили вместе такой проблемы не возникло бы. Я отдам распоряжения, нужно кое-что переделать у меня дома, чтобы выделить комнату для детской. Думаю, через неделю всё будет готово. Так да или нет? — с ловкостью жонглёра отставил он закипающую турку.

— Я соглашусь, если Никите понравятся твои блинчики, — с вызовом дёргаю я плечиком, обжигаемая этим пепельным взглядом.

Глава 15

И Захар ррасстарался конечно же! Испёк Никитке блинчики в форме медвежат, а мне в форме цветка, и ко всему этому у нас ещё и варенье абрикосовое нашлось. В общем, не завтрак, а мечта.

— И как тебе, нравятся мои блинчики? — Захар завис над жующим ребёнком, затаив дыхание. Но мой мелкий упрямец, засунув пятый блинчик за щёку, только молчит и улыбается, словно нарочно дразнит сопящего бульдозера. — Что-то я ответа не расслышал? Проверим слух. В зоопарк пойдём?

— Да!!! — подскочил на стуле Никита.

— А блинчики вкусные?

— Да!

— Не совсем честно, Захар Николаевич, — хмыкаю я. — Эдак вы любых признаний добьётесь. Но блинчики и правда отпад. Может, откроешь свой ресторан?

— Есть и такие мысли. Открыть дело для души. Но это планы долгосрочные, а сейчас быстренько одеваться, потому что нас ждут зебры, мартышки и змеи!

Это было необычно, причём необычным казалось всё. Собираться, перекидываясь взглядами, скрывая этот трепет в груди, замирать, когда, помогая надеть мне пальто, обнимая меня, Захар застёгивает на нём большие синие пуговицы, бросая на меня многозначительные, пробирающие до дрожи взгляды. Непривычно наблюдать, как мой ребёнок, горя желанием показать «папе», что он уже большой, пытается самостоятельно одеться и обуться и у него это даже очень хорошо получается. Странно выходить вместе из дому и садиться в машину. Что удивительно, Никитка даже не захотел, чтобы я держала его за руку. Как только мы прошли на территорию зоопарка он взял за руку Захара, а не меня, причём взглянув на него с таким доверием и обожанием, что мне сделалось плохо. Однозначно моему ребёнку не хватало общение с мужчиной, и даже не взирая на то, что Захар держался с ним достаточно сдержанно и сухо, малыш всё равно тянется к нему всей душой. Устав от моих эмоций и сюсюканий маленький мальчик хотел получить одобрение от этого строго сильного мужчины. Который, как оказалось, не только умеет управлять компанией, вкусно готовить, но ещё и знает множество интересных фактов о животных. Потому что из него, как из википедии сыпались познания о сернах, черепахах, носорогах и фламинго — и этим он окончательно покорил моего сына, который не отходит от него ни на шаг.

— Устала? — не знаю, когда я привыкну и привыкну ли к этой его особой заботливо-нежной интонации по отношению ко мне. Забросив Никиту в детский сад, куда он пошел молча вытирая слёзы, не желая расставаться с «папой», мы отправились всё-таки показаться на работе. И сидя на переднем сидении я попыталась вытянуть уставшие ноги.

— Сидеть в офисе куда легче, чем три часа бродить по зоопарку. Он будет спрашивать о тебе, только о тебе и будет болтать. Ты ему понравился, и я поражена твоим поведением, тем, как ты держался. Ты не перестаёшь меня приятно удивлять, Захар. Понятное дело, что сейчас мы стараемся вести себя лучше, чем мы есть на самом деле…

— Обижаешь. С тобой я масок не примеряю. Когда у меня хорошее настроение, я такой, Злата! Каким ты меня сегодня видела и вчера тоже. Это и есть я. Конечно, бывает, что я взрываюсь и всем могу соли на хвост насыпать, потому что я живой человек со своим комком нервов. Давай не будем строить абстрактных моделей «как могло бы быть если…» а жить сегодняшним днём? — притормозив на светофоре, Захар потянулся ко мне рукой, сжав мою коленку. — Сегодня около шести вечера мой самолёт. Меня не будет два дня, но я уже жутко скучаю. Обещай отвечать на звонки и не грустить.

— Обещаю, ходить везде, зажав в руке телефон, — рядом с ним мне даже язвить было легко. А так же улыбаться, выставлять свои ножки и получать странное удовольствие от прикосновения этой тёплой мужской ладони, которая от коленки поползла выше по бедру. Но тут позади нас принялись отчаянно сигналить, и Захар был вынужден переключить внимание, ворча себе под нос:

— Психи!

— Зелёный ведь! — смеюсь я. — Ты сам так часто делаешь, нервничаешь и сигналишь.

— Так, я не понял на чьей ты стороне? — у него всё ещё отличное настроение и меня это несказанно радует, и я как его отражение сияю ему в ответ.

Суета в офисе, скопившиеся дела, недоработанный проект незаметно сожрали всё время. Поднимаю глаза — пять вечера! Пора бежать за ребёнком в детский сад. В коридоре налетаю на Захара, который, как оказывается, мчался ко мне увидеться перед поездкой.

— Капец, совсем замотался! — торопливо прижимает меня к себе, целует в висок. — Очень важные переговоры, мне позарез нужны эти китайские партнёры. Хотя нужно бросать к чертям или сбавлять обороты, иначе жизни не вижу, — с горьким сожалением вздыхает он, нехотя выпуская меня из своих объятий. — Ты ведь сегодня без машины. Поймаешь такси?

— Ага, опаздываю в садик. Удачно тебе долететь и заключить свою сделку века! — выскакивая из лифта, махнула я ему на прощание. Наверное, нужно было проститься не так, возможно, ему хотелось бы больше нежности, получать больше тепла от меня. Я увидела это обернувшись. В его грустном взгляде увяло столько ожиданий. Но моя покорёженная душа стала такой неуклюжей, скованной, что даже меня уже бесит, как она пугливо выглядывает из своего тёмного угла. Бегу к ожидающему меня такси и обещаю себе работать над своим отношением, стать с Захаром мягче, стремиться к нему, включить в своей список жизненно важного, больше проявлять заботу. И пока мы спотыкаемся на каждом светофоре, отправляю ему сообщение:

«Я буду тебя очень-очень ждать»

А потом подумав, отправила ещё и поцелуйчик.

«Это радует» — пришло в ответ. Он сдержан. Либо чем-то расстроен, вернее я его чем-то расстроила, либо погружён мыслями в дела.

У входа в детский сад, сунув руки в карманы, застыл какой-то мужчина, мне даже пришлось сбавить шаг, чтобы осторожно пройти мимо не задев его. Соприкосновение с посторонними всё ещё вызывает у меня дикую панику. Шмыгнув бочком, я случайно наткнулась на его взгляд. И …этот взгляд заставил меня внутренне сжаться. Что-то жуткое таилось в глубине этих глаз, леденящее и безжалостное. Не пойму из-за чего, но у меня возникло такое ощущение, что … я уже сталкивалась с этой тьмой. Ускорив шаг, я забежала внутрь. Полностью одетый, Никитка уже сидел на стульчике, подпрыгнув при моём появлении.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Мамочка, а папа где?

— Он … уехал по делам, — всё ещё не в силах унять дурацкую дрожь, протянула я руку вмиг надувшемуся ребёнку. — Ну, чего ты расстроился? Он скоро вернётся, и ты покажешь ему свою коллекцию машинок.

— А я хотел сегодня!!! — запищал мой капризуля. — А ещё красная машинка сломалась!

— Значит, купим красную, — я готова согласиться уже с чем угодно, лишь бы он прекратил истерику, потому что я сама на грани паники. Меня не отпускают мысли о том человеке. Моё подсознание, тот тёмный угол пытается до меня достучаться.

— Сегодня! Сейчас! Купим машинку сейчас!

— Ладно, давай заглянем в магазин и присмотрим тебе новую игрушку, только если ты обещаешь мне хорошо себя вести, — вдруг понимаю, что я всё хуже и хуже справляюсь с воспитанием, что мой мальчик манипулирует мной своими капризами, а я поддаюсь, не в состоянии в нужном месте проявить твёрдость. А вот Захар бы справился, как лидер интуитивно подобрал бы слова, гася истерику. Возможно, виной всему тот человек, но в этот момент я ощутила себя такой слабой и до ужаса беспомощной. И мне по сумасшедшему захотелось ощутить руки Захара, ощутить его уверенность, спрятаться за его широкой крепкой спиной.

Подозрительный мужчина всё ещё стоит у ворот детского садика, проскочив мимо него, я почти бегом тащу Никиту в сторону магазина:

— Давай, малыш, давай быстрее пока машинки не разобрали, — сочиняю я, вру ему на ходу, лишь бы он продолжал бежать и не понял, что я просто до смерти перепугана. Возле самых дверей я всё-таки обернулась, тут же выхватив взглядом фигуру незнакомца. Это была не паранойя. Он пошёл за нами и не просто пошёл, видимо, он тоже бежал. Лапа страха знакомой хваткой сжала меня за горло, а из подсознания всплыл тот мерзкий шепот четырёхлетней давности: «Закричишь — подыхать будешь в муках, будешь вести себя тихонько — убью быстро». Я даже не помню, как схватила телефон, опомнилась только услышав голос Захара:

— Мне приятно, что ты уже скучаешь, — он улыбался, у него было всё хорошо.

— Ты где? — выдохнула я не своим голосом.

— Сажусь в самолёт. Что-то случилось?

— Ты … твои люди случайно не ходят за мной следом?

— Нет. Телохранителя я не приставлял, мои парни присматривают только за офисом и твоим домом, ты ведь кроме работы и дома больше нигде не бываешь, — чувствую по интонации, как он напрягся. — Злата, ты напугана. Говори, что стряслось? Мне прислать охрану? Где ты?

— Не бери в голову. Просто показалось. Тебе пора лететь. Увидимся! После чего тут же вызвала такси прямо к магазину и оплатила сразу две красные машинки, которые мой ребёнок схватил мёртвой хваткой не желая расставаться ни с одной из них. Взяв Никитку на руки, я вышла из магазина только после того, как убедилась, что такси уже подъехало, прожогом кинувшись к машине. И так же быстро бежала к дому, еле-еле попав в замочную скважину трясущейся рукой, вздрагивая от голосов и шагов прохожих.

Дома в первую очередь убедилась, что все окна заперты и ещё раз проверила дверь, включив свет во всех комнатах. Благо мой ребёнок был увлечён новыми игрушками, не обращая внимания на бледную и трясущуюся мать. Заварив себе чаю, перед этим наглотавшись успокоительных, поддавшись какой-то интуиции, я выключила на кухне свет и выглянула в окно. Отсюда хорошо просматривалась улица …и на противоположной стороне … он.

Где же этот телефон?! Судорожно высыпала содержимое сумочки, роюсь в карманах! Села батарея! И я уже еле-еле соображаю из-за паники!

Почему мне кажется, что это он? Нет, я уверенна, что это он!

Как только включился телефон, набираю 102 и тут же сбрасываю. Что я им скажу? Что меня пугает мужчина на противоположной стороне улицы и что возможно это тот маньяк, который изнасиловал меня четыре года назад, не успев придушить, как других девушек, потому что его спугнули. Я была единственная, кто выжил. Об этом знал лишь он и я. Но мне тогда не удалось чётко рассмотреть его лицо, только размытый силуэт и …ощущение. Словно между нами сохранилась связь жертвы и убийцы. Мне сложно объяснить и невозможно доказать. Я просто чувствую.

Один пропущенный от Захара. Снова рассердится, что я была недоступной. Наверняка он сейчас в самолёте и перезванивать нет смысла. Что же мне делать? Мне страшно! Господи, как же страшно! Как он нас нашёл? Куда бежать?! Нужно спасаться!

Резкий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть, толкнуть кухонный стол, из-за чего расплескался час, а чайная ложка соскользнув со звоном поскакала по кафельному полу. Только я на всё это не обращала внимание — я застыла. От ужаса. Стук повторился, только уже более настойчивее.

— Чёрт возьми, Злата, открой немедленно!!!

И я со всех ног бросилась к двери! Распахнув её, кинулась ему на шею прямо на пороге:

— Слава богу, что ты здесь. Слава богу, ты почувствовал, что ты мне нужен, — бормочу я как ненормальная. Мне кажется, что от облегчения я сейчас потеряю сознание. — Теперь хорошо.

— Ладно, — Захар так и внёс меня внутрь, висящую на нём. — А теперь мне пожалуйста доходчиво что здесь происходит?! — рычит он.

— Почему не позвонил, что едешь? — бросаю я разъярённому бульдозеру.

— Потому что я рассадил к херам свой телефон. От злости, что ты не отвечаешь! Я отменил свои дела, плюнул на сделку и примчался к тебе, потому что меня напугал твой голос. Злата, что случилось? Говори или начну материться, я весь на нервах!

— Он здесь. Он нас нашёл. Он гнался за нами… — сползла я на пол, потому что от волнения не могу стоять на ногах.

— Он? — Захар присел на корточках рядом со мной. — Тот, кто напал на тебя четыре года назад?

Я кивнула, не в силах больше сдерживать слёзы.

— Ты не представляешь, как я счастлива, что ты вернулся, что ты рядом, — схватила я его за руку. — Я должна тебе кое-что рассказать.

— Ч-ч-ч, не плачь. Раз я здесь, зачем так волноваться. Иди ко мне, моя маленькая, — он подхватил меня на руки, словно ребёнка.

— Папа, ты приехал! — в припрыжку выскочил из комнаты довольный Никитка. — Ура! Ура! Пошли смотреть машинки!

— Пожалуйста, проверь закрыта ли дверь! — встрепенулась я, крепче обхватив его за шею. — Поговорим позже, когда Никитка уснёт. Это …долгий разговор.

— Хорошо. Дверь закрыта. На улице в машине мои люди. Сюда никто не войдёт. Я никому не дам тебя в обиду.

Но я всё равно продолжала дрожать.

— Не отпускай меня. Ладно?

— Не отпущу, — поцеловал он меня в солёные губы.

Мы даже в детской не размыкали рук. Пока мой сын хвастался ему своими игрушками, я сидела у Захара на коленях, положив ему голову на плечо, дыша его запахом, его силой, время от времени целуя его в шею. Сегодня он меня спас. Снова.

Глава 16

Захар

Я так её ждал. Незаметно поглядывая на часы, в окно, заглядывал в телефон, вдруг от неё придёт сообщение. Переживал, что она может передумать в самый последний момент, испугаться. Я-то, конечно, пойму, но мне ужасно хочется её увидеть. Первой явилась сестрёнка, не так поздравить, как ещё раз поговорить об Ольге. Пришлось в грубой форме в последний раз подчеркнуть свою позицию, не знаю, но матом до неё почему-то дошло быстрее. Затем явилась моя маман с очередным мужем. После подтянулись все остальные. А её всё нет! Хочется схватить телефон и позвонить, но я держусь до последнего, не хочу показаться неврастеником. Поэтому, когда услышал её голос в прихожей рванул на встречу, как последний придурок, еле удержался, чтобы не сгрести в охапку, вовремя себя остановил. Постоянно мысленно твержу себе о терпении по отношении к ней. Но как тут можно удержаться?! Такая красивая девушка, робкая, трепетная, нежная и одновременно колючая. Прикасаюсь осторожно, от родни можно сказать закрываю грудью и жёстко отбриваю все вопросы. На самом деле мне интересен всего лишь один гость, вернее гостья, а всех остальных уже хочется отправить домой с их кусочком тортика в пластиковом контейнере чтобы им было с чем вечером чаю выпить.

Но когда припёрлась Ольга …честно мне хотелось ей эту картину на голову надеть. Бывшая бесит нереально! А мать с Анжелой специально масла в огонь подливают, доставая Злату своими расспросами, играя на стороне Ольги. Ну ничего, я им устрою, пару раз сокращу сумму процентов и будут как шелковые. Раз я банкую, то у меня и поводья. Не позволю заклевать мою девушку. Э-э-э правда, она ещё не знает, что она моя девушка. А раз я заказал себе в подарок танец, то самое время отвлечься от хищной родни и от обиженных взглядов бывшей, которая меня просто испепеляет ими с другого конца стола. Злате неуютно в их компании, я это вижу, ей и во время танца ко мне невмоготу прижиматься, этот страх прикосновений просто наизнанку её выворачивает. Но она умница, держится, противостоит. Мы обязательно изживём из тебя эту фобию, милая. Сегодня я настроен поговорить с тобой откровенно, вместе пересчитать скелеты в шкафу и всех зарытых собак. Тем более ты сама предложила провести тебе экскурсию по дому. Значит, мы уединимся, и я представлю тебе скрытые стороны Захара Мазура. Я готов, я не боюсь быть искренним, потому что я серьёзно настроен завязать с тобой отношения. Даже сейчас то кольцо, которое я для тебя купил лежит у меня в кармане.

Предметы искусства её не сильно возбуждают, возможно, потому что мужские скульптуры вызывают пугающие ассоциации. А вот моя правда о моей молодости полной экспериментов и попытки отношений с парнем вызвали у моей девочки шок. Хотя я ей чуть ли не по слогам произнёс, что меня теперь интересуют лишь женщины, а конкретно одна женщина. С которой нам опасно оставаться наедине, потому что мне сносит крышу, и я хочу в конце концов её поцеловать. Что я и сделал. Я выжгу эту фобию поцелуями, пьянящими, горячими. Я выдавлю её из этой хрупкой девушки и займу её место. Потому что вовсе не против стать её одержимостью. Но мне ведь взрослому мужику, который уже оголодал в своём воздержании, поцелуев мало, мне нужно больше и по полной программе. Приходиться резко жать на тормоза, и чтобы она не сильно удивлялась, раскрыть свои планы. Да я её хочу, да хочу, чтобы она влюбилась в меня без памяти и стала моей и что впереди нас ждут серьёзные отношения. Пусть готовится, мысленно настраивается. Злата, конечно, фыркает, пыхтит, показывает зубки, словно пойманный ёжик, но я не привык отступать и сдаваться я тоже не умею. Поэтому веду свою напуганную птицу счастья в оранжерею. Другое дело! Мой цветик тянется к цветам, тыкается своим милым носиком в бутоны, зарывает глазки и блаженно втягивает аромат роз. Она наслаждается красотой розовых кустов, а я кайфую, наблюдая за её поведением. По мне так вечно тут бы сидел, любуясь этой феей. Странно, что она даже не догадывается, как она на меня действует. Снова решаюсь продолжить откровения. Рассказываю о матери, о жутких моментах своего детства, о том, как в порыве подростковой ярости убил отчима. Наверное, её ужасает то, с каким спокойствием я ей это преподнёс. Но факт в том, что меня не грызёт раскаянье по поводу того, что я отправил подонка на тот свет. Повторись ситуация — я поступил бы точно так же. Я принципиально настроен защищать тех, кто мне дорог. Просто у меня свои законы. А что делать, когда другие законы здесь не работают? Естественно, после этого мой вопрос в лоб, согласна ли она стать моей официальной девушкой привёл её в ступор. Свою кличку «бульдозер» я заслужил не просто так, я пру напролом и сношу преграды. Кажется, вот и сейчас она согласилось словно в целях самозащиты. Но на самом деле я ей нравлюсь. Злату пугает её новый опыт общения с мужчиной, но она плавится от моих поцелуев. Эта недоступная девушка будет моей, я просто в этом уверен, а она почувствует это чуть позже и когда-нибудь научится меня не бояться. В довершение рассказываю ей ещё и том, как я наказал своего брата. За Павлом водилось много грехов и преступлений, в том числе и изнасилований. Предпочитаю бешеных псов пристреливать. Я захотел, чтобы она поняла, что я жёсткий, но всегда держу своё слово. Я обещал ей, что Павел поплатиться — он поплатился. Не скажу, что мне с ней легко, нет, со Златой адски сложно, она как неразрешимая задача по высшей математике. Хреново, что она не хочет идти мне навстречу, нужно только подталкивать и тащить. Поэтому временами чувствую себя рядом с ней извращенцем.

И то, что она сбежала с моего дня рождения ничуть мне не помешало явиться к ней среди ночи. Во-первых, она мне так ничего и не пожелала. Во-вторых, я не успел подарить ей кольцо. Но я не просто ей его подарил, это нахлынуло в последнюю минуту, после её слов. Что ж, я мечтаю быть для неё в приоритете и хочу, чтобы она чувствовала себя со мной в безопасности, знала, что я надёжен, что я свой, что я никуда не денусь, не предам и не обижу. Что я хочу стать её мужем. Вот такой вот прыжок вперёд. Фобию нужно постоянно держать в нокауте. Надел на палец опешившей девушке кольцо, ещё раз смерил её взглядом, запоминая каждую деталь очертания её тела в этой совершенно не эротичной пижаме, пожелал спокойной ночи и свалил, вбивая в свою не совсем трезвую голову, что я само терпение, что всё идёт как надо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вроде бы логично дать ей время подумать и успокоиться, но я не выдерживаю и звоню ей на мобильный, чтобы просто поздороваться и перекинуться парой слов. … Но Злата меня просто сбросила. Может я высокомерная сволочь слишком большого о себе мнения, может частично псих, но я ненавижу, когда меня бортуют, отбрасывают словно щенка! И ладно это был бы какой-нибудь деловой звонок, на хер послал бы и забыл! Но Злата! Сама ведь пожелала мне всегда быть в приоритете, и выходит, что я для неё ни черта не значу, я ни хрена не важен! Психанул и накрутил себя до белого каления, так что подчинённые в офисе бросались врассыпную только от одного моего взгляда. Решение согнать злость простое — незапланированное совещание! Хочу рвать и метать! Хочу увидеть её глаза и поймать там хоть что-то! Да, я бываю несдержан и достаточно резок, возможно, беспощаден иногда, а иначе, с другим характером я бы не стал крутым боссом, владельцем такой огромной компании. На орехи заработали все главы отделов по полной программе в том числе и Злата. Но она ещё и обиделась! Мало того, что при всех мне стала угрожать подать в суд за моральный прессинг сотрудников так ещё и кольцо собралась вернуть, дескать поторопилась дав согласие. Нет, детка, мы будем решать вопросы по-взрослому и точно не сгоряча. Тем более, что отпускать я тебя не настроен. Что, первая ссора и ты уже сдалась?

Важно остыть. И вечером ситуация видится уже несколько иначе. Градус эмоций другой. Я привожу аргументы и доводы, заключаю ворчунью в объятья, касаюсь. Ведь я могу быть весьма убедительным и умею обращаться с женщинами. К тому же я хочу её всем своим существом, и она не спешит ставить точку. Моего пугливого зайчонка тянет ко мне, к сильному и могучему, кто может защитить и так сладко целовать, поэтому мне дают ещё один шанс. И не только … Наконец-то она позволила, и мы пришли к тому, что я могу рассматривать её офигенные груди, трогать и целовать их. В моих штанах восстание, мысли путаются. Правду говорят «запретный плод сладок». Не вспомню случая, чтобы я когда-нибудь так хотел женщину. Мысли путаются, и часть адекватного разума мечется в панике, что я не смогу остановиться.

Даже отвлечься разговором не помогает. Наоборот, когда я осознал, что эти уроды надругались над моей девочкой, что у неё в жизни было всего лишь два половых контакта и это было насилие, что она понятие не имеет что такое настоящая ласка и оргазм. Я почувствовал, что самое время начинать это исправлять, что именно сегодня я сражусь с её чертовым страхом. Я ласкал её так нежно, так нежно, что мне приходилось даже останавливаться чтобы самому не кончить. Убеждая губами и приговаривая словами, я не спешил пока мы приближались к основному процессу. И Злата доверилась мне. Отдалась. И в этот момент я ощутил, что владею целой вселенной, ни больше ни меньше. Это был не просто секс, это было таинство, что-то запредельное, какой-то космический ритуал, свивший нас в одно целое. Может это бред, но именно этот её первый в жизни оргазм нас и повенчал.

Теперь между нами многое изменится. И эти изменения я уже чувствую на следующий день. В её взгляде, улыбке, прикосновениях, в этом нежном голосе. Я просто вижу, как она мне открылась, как врастает в меня — и я от этого кайфую. Мы на новом этапе! Мы можем заниматься любовью каждый день, сближаясь всё большеи больше.

Звонок Ольги вывел меня из себя! Эта истеричка всё-таки припасла для меня козырь в рукаве. Её счастье, что я в машине вместе со Златой поэтому приходится всё равно сдерживаться, по крайней мере от очень грязных матов, хотя это и к лучшему, эту суку в постели всегда заводила брань, так что я не подарю ей такое удовольствие. Обычно, тех людей, которых я выбрасываю из своей жизни, я больше не принимаю близко к сердцу, ни их, ни их проблемы. Они для меня пустое место. И то, что она беременна от меня — меня даже не волнует. Это не моё. Потому что я этого не хотел! Шантаж здесь не пройдёт. Здесь моя бывшая, где сядет там и слезет. Я не позволю ей испортить мне вечер и жизнь в целом.

Злата конечно же всё слышала, я специально включил громкую связь. Она попыталась заикнуться, что ребёнок ни в чём не виноват, и что можно любить нежеланных детей. Возможно, но для меня ключевую роль играет как я отношусь к матери этого ребёнка. Если я презираю Ольгу, а она меня допекла уже до такого состояния, своими истериками, ревностью и угрозами почему мы собственно и расстались, то вряд ли я воспылаю любовью к ребёнку, даже если у него будут мои гены. И другое дело — я влюблён в Злату, я схожу по ней с ума и её сын, история зачатия которого приводит меня в ужас, может стать мне ближе, потому что в нём я буду видеть свою любимую женщину.

А своей любимой женщине я приготовил сюрприз. Хочу её собственноручно вкусно накормить. Мне нравится готовить под настроение и в такие моменты у меня действительно получается «пальчики оближешь». Моя птичка мне помогает, мы болтаем, шутим, прирастая друг к другу, стежок за стежком, слово за словом, поцелуй за поцелуем. Сегодня я настроен удивлять и сводить с ума, причём как на кухне, так и в спальне. Теперь Злата доверяет мне больше, а значит, ради её удовольствия я могу и больше себе позволить в постели. Я приучу её к сексу со мной, я приучу её к себе и надеюсь, в скором времени дождусь её инициативы и признания в любви.

Никогда в жизни меня ещё не застукивал в постели с женщиной ребёнок. Это слегка смущает. Когда ты лежишь голый под одеялом с его любимой покрасневшей от стыда мамочкой. Её сын смотрит на меня такими чистыми невинными глазами, с таким искренним удивлением и почему-то думает, что я его отец. А почему бы и нет? Почему не прямо сейчас? Если я собираюсь жениться на этой девушке. А значит, я возьму на себя ответственность и за этого ребёнка. Всё складывается как нельзя кстати и очень вовремя. А если я беру на себя ответственность, то всегда подхожу к этому очень серьёзно, даже если это трёхлетний мальчик. Ему явно не хватает мужского воспитания, и отцовская строгость вреда ещё никому не принесла. Если она не души не чает в этом ребёнке, значит и я смогу к нему привязаться. Я буду пытаться каждый день, потому что очень люблю его мать. Правда я ей об этом ещё не говорил. Сам недавно осознал и был шокирован подобным открытием. Нет я и раньше влюблялся, но не так. Не до мозга костей, не до прокушенных губ и не до желания прописать её в каждой секунде своей жизни. Поэтому мне эта командировка, словно удар по яйцам. Проект многомилионный и слишком ответственный, мне нужно лететь лично, но я так не хочу с ней расставаться. Разлука, конечно, иногда идёт на пользу, но не на этой стадии отношений, нельзя прерывать срастание на клеточном уровне. Хочу дожать её и уговорить переехать ко мне, тогда можно и в командировки летать вместе. Мне как влюблённому дураку хочется от неё такой-же отдачи, хочется, чтобы эта девушка тоже втюрилась в меня по уши. Наверное, поэтому я всё ещё не сказал ей о своих чувствах, потому что жду ответного в её глазах.

Когда она позвонила у меня сердце тут же подпрыгнуло. Ну вот, всё-таки уже скучает, я ещё в самолёт не успел сесть, а мой лучик уже названивает. Вот только её голос … Почему у неё такой до смерти перепуганный почти безжизненный голос?! Что-то не так. Почему она спросила об охране? На сердце неспокойно, оно мечется в груди, как и я по зданию аэропорта. …Блять, почему она не отвечает?! Шараханув на нервах телефон об стену, бегу ловить такси, потому что знаю, что с моей Златой что-то случилось. Чувствую теми клеточками, что уже успели прирасти. И миллионный контракт уже не в приоритете, мне он теперь до задницы, если я могу потерять любимую. Стучу в дверь и холодею. Если она не откроет через минуту — вынесу на хрен!!! И тут…

Господи, кто же её так напугал?! Бледная, растрёпанная, всхлипывающая, дрожащая, кинулась мне на шею моя птичка, вцепилась мёртвой хваткой, ища защиты. Узнаю кто это сделал — убью тварь собственными руками.

Не могу, глядя на неё сердце кровью обливается. Злата в жуткой панике, из-за всплывших воспоминаний, ей кажется, что это тот ублюдок, тот, кто четыре года назад исковеркал её жизнь. Как бы сильно я её к себе не прижимал — она всё равно продолжает дрожать. Жмётся ко мне, целует, прячется у меня на груди и не позволяет мне отпускать её руку.

Но когда она мне рассказала подробности того нападения…

Наплакавшись, она уснула, а вот я не спал до утра. У меня есть привычка записывать на диктофон важные разговоры, которые потом возможно нужно будет проанализировать. Я осатанел, возненавидев эту тварь. Вначале я отправил запись своему человеку в полиции. Затем позвонил другу. Игоря я дёргаю редко, но, если я звоню ему в два часа ночи — это значит случилось что-то срочное. Через полчаса оба уже сидят на кухне.

— Запись прослушали? Понимаете, в каком я состоянии, если учесть, что это моя любимая девушка?

— Мы найдём его по камерам. Мне нужно примерное время и адрес детского садика, — Игорь стал что-то быстро и собранно набирать в телефоне. Уважаю его деловую хватку и умение не задавать лишних вопросов. — Я дам команду и подключу всех своих людей. Не бзди, мы найдём этого урода. От моих камер не спрятаться, они у меня по-хитрому настроены. Этот говнюк не знает, что он уже попался. И я бы не сказал, что он умный. Умный не стал бы крутиться рядом с детским садом. Скорее всего отбитый на всю голову, которому просто повезло не попасться.

— А ты что скажешь, майор? — гляжу на Атаманова, зама начальника столичной полиции.

— Дайте нам только наводку. Мои парни прочешут районы, вокзалы, станции метро и парки. Мне нужны ориентировки. Когда мы его найдём — он твой. Советую сначала провести тест на отцовство. Чтобы быть уверенным на все сто, что пришил именно того скота. Когда закончишь сообщи, мы заметём следы.

Глава 17

Счастливый ребёнок еле улёгся, успев десять раз спросить останется ли папа, не исчезнет ли он посреди ночи по каким-либо важным делам и приготовит ли он ему завтрак. И вот теперь, поправив одеяло и поцеловав в лобик крепко спящего малыша, я могу рассказать Захару «ту» историю, вытащив её из глубоко спрятанных файлов памяти под названием «смертельно опасные воспоминания». Мы улеглись на кровати не раздеваясь. Удобно устроившись в его объятьях, я крепко обхватила его рукой, прижавшись к мужской груди. Стук его сердца успокаивал. Захар мене не торопил, молча ожидая, когда я, наконец, соберусь духом.

— Я тогда была на четвёртом курсе университета. Готовилась к курсовой. Мало того, что тема попалась сложной, так ещё и наш преподаватель экономики, которого за глаза прозвали «сатана», был настолько принципиален и придирчив, что получить от него высший бал было практически невозможно, но я всё-таки мечтала сдать курсовую на отлично, поэтому каждый день сидела в библиотеке допоздна. Был конец мая. Тепло. Выйдя из учебного корпуса, я повернула в сторону общежития, но пошла не через парк, а мимо стройки, так было ближе. Я очень устала, хотелось скорее поесть и завалиться отдыхать. Было ещё светло и тогда меня нельзя было назвать трусихой. Как-то до меня доходили слухи, что мол в посадке рядом с вокзалом нашли труп девушки, изнасилованной и задушенной. Но люди ведь всякое болтают, тем более, никаких официальных предупреждений нигде не проскакивало, что следует быть осторожными и ходить группами. …Меня ударили по затылку чем-то тяжёлым. Очнулась на грязном, засыпанном щебнем полу лёжа лицом вниз. Сверху на мне кто-то сидел… — всхлипнув, я тяжело задышала, затрусив головой.

— Ч-ч-ч, моя хорошая, если тебе тяжело говорить, давай отложим этот разговор, — шепчет Захар, целуя меня в висок.

— Он … не связывал меня, ему хотелось, чтобы я сопротивлялась. Я умоляла его, кричала. Пыталась отбиваться, но он был сильнее физически, к тому же из-за дикого страха и боли я ослабела. …Было очень страшно, особенно когда я осознала, что не смогу спастись, это когда наступает такое смертельное отчаянье… Было очень больно. Чтобы я не отбивалась, в то время, когда он срывал с меня одежду, он брал меня за волосы и бил головой об пол. А потом, навалившись всем телом сделал это самым жестоким образом, говоря гадости, потешаясь с того, что лишил меня девственности. Я думала, что потеряю сознание от разрывающей меня боли и отвращения, я хотела перестать чувствовать себя. …Затем, намотав мне на шею верёвку, он сказал, что, если я буду кричать и вырываться, то буду подыхать в медленных муках, а если буду вести себя хорошо — умру быстро. … Он стал меня душить и снова насиловать только … не естественным способом. Я перестала вырываться, потому что захотела умереть. …Но вдруг послышались голоса, совсем рядом скользнул свет фонариков, кто-то приближался и мой насильник дал дёру. …Сторожа на стройке прошли мимо, не заметив меня. А я через время кое-как доползла до общежития. Собрала вещи и той же ночью поехала к Нине. Я тогда плохо соображала, не могла произнести ни слова, действовала скорее на автомате. Мне хотелось забыть, изжить из себя эту боль и мерзкие воспоминания. В полицию я не обратилась по той же причине, чтобы не повторять случившееся со мной в подробностях. Пока я добиралась, люди шарахались в сторону от девушки с разбитым лицом, презрительно морщились, и никто даже не поинтересовался нужна ли мне помощь. Видимо решили, что я какая-то алкоголичка или наркоманка, — устав плакать, истощившись от этого разговора, поднимаю голову и смотрю в полные боли глаза Захара. — Но я уверенна, что это он. Он знает, что он меня не добил, и возможно, искал меня все эти годы. Я боюсь, что эта тварь каким-то образом сможет пробраться в дом. Боюсь за сына. Не исключено, что он знает, что Никита….

— Никита только твой сын. И теперь мой, — Захар отвечает с полной уверенностью, чтобы я даже мысли не допускала, что изнасиловавшее меня ничтожество может быть отцом. — Злата, сокровище моё, я обо всём позабочусь. Рядом со мной ты в безопасности. Ты и ребёнок под защитой. Я сделаю всё, чтобы эта тварь исчезла с лица земли. Давай ты попробуешь заснуть? Теперь всё хорошо, я рядом, всё хорошо, — шепчет он мне тихонько, целуя в лоб мягкими губами. Слушая этот нежный шёпот, его дыхание, потихоньку впитывая в себя его уверенность — я всё-таки провалилась в сон, ощущая, как тревожность и страх вытеснила благодарность к Захару, а ещё какой-то толчок, горячий, идущий из глубины, чувство так похожее на любовь.

Захар

— Есть! Мы его нашли и отследили! — Игорь чуть ли не подпрыгнул на табурете, тут же понизив голос, увидев приложенный к моим губам указательный палец. Я испугался, как бы не разбудили Злату, потому что не знаю, как она среагирует на этих парней на её кухне. — Есть точные координаты? — напрягся Атаманов, словно готовясь сорваться с низкого старта.

— Камеры зафиксировали, что он вошёл в здание хостела в 01:20 ночи и до настоящего момента его не покидал.

— Сбрось мне его рожу и адрес хостела! — вскочил майор. — Теперь за дело возьмёмся мы. Устроим облаву! Скажем, что поступил анонимный звонок, что якобы в хостеле заложена бомба. Как только мы его возьмёт, сразу наберу! — кивнул он мне, выбегая из дому.

— Дружище, спасибо за помощь, — жму руку Игорю, тот прощаясь со мной молчаливым кивком тихонько прикрывает за собой входную дверь. Варю себе кофе и жду, глядя на часы. Телефон завибрировал в пол пятого утра.

— Захар, он у нас. Уже даже взяли образец его ДНК. Сейчас пришлю к тебе человека, срежь и передай ему прядь волос мальчика.

— Майор, я в долгу не останусь. Я буду очень щедр.

— Знаю. Попрошу, чтобы результаты теста стали известны как можно быстрее. Думаю, к вечеру мы уже будем знать.

Тихо прокравшись в детскую, срезаю с макушки Никиты маленькую прядь, никто и не заметит. Через двадцать минут передаю материал и иду готовить завтрак, всё равно уснуть уже не смогу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Не верю своим глазам, — первой проснулась Злата. Прежде чем умыться подошла ко мне прижалась с таким чувством, что у меня в сердце ёкнуло. — Ты нас балуешь, мой волшебник.

— Какая чудесная трансформация из бульдозера в волшебники. У нас сегодня омлет и овсянка с ягодами. Так что приглашаю! — видно, что ночью она плакала, но уже слава богу хотя бы нет этого затравленного ужаса в глазах.

— Я быстро, — даже улыбнулась.

Как только за ней закрылась дверь в ванную прискакал мелкий.

— С чего своё утро начинает каждый мужчина? — бросаю я сонному сорванцу.

— С горшка?

— Хм, можно конечно и в такой последовательности, но я имел в виду чистить зубы. А пока мамочка заняла ванную, давай застелем кровати.

Мы завтракаем, болтаем, даже смеёмся. После, демонстративно высыпав на полу в детской конструктор, начинаю строить город на радость Никите.

— Мы сегодня на работу не пойдём? — осторожно интересуется моя птичка. Как же я её люблю…

— Нет, сегодня мы все побудем дома.

Сегодня я ни о чём другом думать не могу. Я жду результатов теста, отвлекая себя играми с ребёнком, просмотром мультфильмов, приготовлением обеда и даже мытьём посуды, чем не мало удивил Злату. Мы не говорим о вчерашнем, не упоминаем о случившемся даже намёками. Хотя после вчерашнего ей самой хочется прикасаться ко мне чаще. «Не было бы счастья, да несчастье помогло», это как раз про нас.

В восемь вечера снова звонит Атаманов:

— Подтвердилось. Девяносто девять процентов, что он биологический отец.

— Завтра в десять утра в подземном гараже моего офиса. Буду ждать, — сухо бросаю в трубку и слежу взглядом за Златой, зная, что очень скоро я поквитаюсь с её обидчиком раз и навсегда.

— Я останусь на ночь, хорошо? — бросаю я ей с улыбкой.

— Конечно! — выдыхает она почти с благодарностью. Теперь у меня есть все аргументы убедить её переехать ко мне и на днях мы вплотную займёмся этим вопросом.

Прежде чем лечь спать, вдруг признаюсь ей в любви. Спонтанно. Само вырвалось. Больше не могу удержать это в себе. Думал испугается таких слов. Но она продолжает меня поражать, забирается ко мне на колени, обнимает, и со слезами на глазах, несмело, но так искренне признаётся в ответных чувствах. Господи, неужели это случилось? Боюсь растревожить момент, боюсь лишний раз шумно вздохнуть. Поэтому просто целую, прижимаю её к себе и слушаю, как засыпает моя птичка.

Сегодня только нежные-нежные поцелуи и крепкий сон. Засыпаем в обнимку и с ней мне спится намного слаще.

Начинаю привыкать к обязанностям волшебника и домохозяйки. Бужу и снова готовлю завтрак. Чёрт, мне это начинает нравиться! Ловить эти восторженные взгляды и получать аплодисменты.

— Забросим Никиту в детский сада, а сами в офис. Я быстренько проведу совещание и до вечера уеду по делам. Но после работы я тебя подхвачу, и мы вместе заберём этого парня, — киваю на пацана, замечая, как сжалась моя девочка. Подхожу ближе, обнимаю и шепчу в самое ухо. — Ту тварь отследили по камерам, поймали и посадили в клетку, из которой он больше не выберется. Тебе больше нечего бояться.

— Хорошо, — кивает она, начиная собираться, видимо, прокручивая сказанное мной и перекладывая мысли.

Я спешу. Поэтому даже лично завёл Никиту в детский сад, потому что рядом со мной он прекращает капризничать и ведёт себя как настоящий солдат. И наверное, впервые за пять лет это было самое быстрое и спокойное совещание, без моих криков и подкашивающихся коленок подчинённых. Строго по делу, конструктивно и сдержанно. В десять утра со своими людьми я уже ждал в гараже. И когда подъехал белый фургон, мой водитель сел за руль, и мы с ребятами двинулись за ним.

— За лошадей договорились? — киваю я Кириллу.

— Всё схвачено.

Мы выехали далеко за черту пригорода. Я выбрал чистое поле, подальше от людских глаз. Открыв двери фургона, парни вытащили это чмо содрав мешок с его головы. Скользкий, омерзительный взгляд, посредственная внешность, намечающиеся залысины, поджарый, невысокого роста. Смотрит на меня и понимает, что сегодня он сдохнет.

— Хотелось бы мне сказать, что, если будешь вести себя тихо умрёшь быстро, а если будешь вырываться подыхать будешь мучительно, — обратился я к нему. — Но это не про твой случай. Подыхать ты будешь в любом случае долго и мучительно за то, что четыре года назад изнасиловал девушку. За которой ты, падаль, вчера следил. Ты не заслуживаешь, чтобы тебя судили, потому что наш самый гуманный суд в мире даст тебе пожизненное и ты будешь незаслуженно жрать казённые харчи. Мы тебя осудим и накажем по-своему. И права сказать своё последнее слово у тебя тоже нет, — упёрся я взглядом на его заклеенный рот.

Один конец верёвки стянул его щиколотки, второй конец надёжно привязан к седлу. Вскочив в седло, я пришпорил коня, и мы потащили это тело за собой по мёрзлым кочкам. Я не стал марать об него руки, гонял коня до тех пор, пока эта двуногая скотина в человеческом обличье не испустила дух.

— Зарыть в лесу, как собаку! — бросив приказ, испытываю настоящее облегчение, что земля больше не носит такого урода. Ударив по газам, я помчался к своей Злате, зная, что она ждёт, что теперь она моя и впереди у нас целая жизнь.

Глава 18

После нашего ночного разговора, после того как я, конечно, как смогла рассказала ему о … том случае, Захар изменился. Его взгляд стал другим. Я это тут же уловила, заглянув спросонья на кухню. Это была не жалость, нет. Это была теплота. Но до этого дня я не знала, что у теплоты человеческого взгляда бывает градус и густота. Он укутывал меня этим взглядом, согревал, вселял ощущение невесомости. Но в уголках его губ и глаз проступает решимость. О чём он так усиленно размышляет? И что странно, меня уже не удивляет его пост у моей плиты. Так приятно видеть его, так приятно хотеть его обнять, так приятно прижиматься к этому сильному телу. Как … я раньше вообще существовала без него?

— А мы разве на работу сегодня не пойдём? — мне не хочется думать о вчерашнем. Хватит того, что видимо он постоянно об этом думает. Но я должна знать, что происходит. К чему готовиться и когда сойдёт напряжение, потому что оно во всём, в том, как он держит спину, в изгибе брови, в быстрых взглядах на телефон.

— Сегодня мы все побудем дома, — даже голос у него и тот изменился. И я уже люблю эту его интонацию…. Люблю? Я поражённо замираю, в полушаге от него. Захар тянет ко мне руку, чтобы я присела рядом с ним, а я таращусь на него, словно вижу в первый раз и тяжёлым дыханием пытаюсь отогнать панику. Да я ведь его люблю. … Я полюбила этого мужчину. Мужчину, который укрыл меня в этой житейской вьюге и откопал моё заметённое снегом и пеплом сердце. Господи, это ж надо! А я-то думаю, что же это за одержимость такая, что же это делается с моей душой.

— Всё хорошо, золотце? — дотянувшись до меня, усаживает меня к себе на колени, продолжая выбирать из конструктора синие элементы. Никитка вне себя от счастья, что папа строит с ним башню.

— Всё нормально. Я могу чем-то вам помочь? — улыбаюсь, рядом с ним чувствуя себя всесильной и не уязвимой.

— Каждому зодчему нужно вдохновение, поэтому ты будешь моей музой, — улыбаются мне в ответ его серые глаза, раскрывшие передо мной своё бездонное тепло. И эта глубина зовётся … любовью. Он ещё ни разу мне об этом не говорил, но я почти уверена, что любима им. Сижу почти не дышу и восторгаюсь башней. А под мультфильмы просто засыпаю, положив голову ему но ноги. Захар поглаживает меня по спине, делает вид, что смотрит в телевизор, но это не так. Он продолжает о чём-то размышлять.

Сегодня он не многословен, даже шуточки свои отставил в сторону, но вечером, застилая кровать свежими простынями, я всё-таки решаюсь у него спросить:

— Ты явно мечтал о девушке не с таким прошлым. Раздумываешь над нашей ситуацией?

Садится на краешек кровати, берёт меня за руку, заставляя присесть рядом с ним, прощупывает каждый мой пальчик, затем смотрит заглядывает мне в глаза. Его чётко очерченные губы трогает нежная улыбка:

— Злата, я люблю тебя, — тихо произносит он, а у меня в ушах начинает стучать кровь, от рванувшего с разгону сердца. — Можешь мне сейчас ничего не говорить об ответных чувствах. Просто знай.

Да, я знаю, знаю, милый. Переползаю к нему на колени, обхватываю ладонями его лицо, прижимаюсь лбом и шепчу, почти касаясь губами его губ, не обращая внимания на слёзы, которые начинают катиться по моим щекам:

— Спасибо что ты есть, что рядом, мой сверхмужчина, мой ангел-хранитель. Спасибо, что делаешь меня такой счастливой, нормальной, за то, что я чувствую себя женщиной, любимой женщиной. За то, что возвращаешь мне веру в людей. Не думала, что это снова станет возможным. Не думала, что смогу испытывать любовь к мужчине. И это не благодарность, хотя эти чувства можно спутать. Нет. Я чувствую, что во мне … что я тебя люблю.

Он прижимает меня к себе почти до хруста и целует в губы. Никаких комментариев, расспросов, лишних слов. Мы просто целуемся. Некоторые пары, признавшись друг другу в любви в порыве страсти заканчивают бурным сексом в постели. Мы тоже забрались в постель, но лишь для того что-то крепко обняться и слушать, как срастаются наши сердца. В такой момент почему-то не хочется нарушить это состояние концентрированной нежности. Удивительно, что Захар это почувствовал. Неправда, что говорят будто у мужчин только одно на уме. Мой бульдозер оказался чутким. Есть моменты, когда говорит тело, а есть моменты, когда говорит душа — так вот сейчас свою песнь любви поёт именно душа. Я так и уснула под эти вибрации.

Теперь он знает. И мои догадки тоже подтвердились. Утром, лишь взглянув друг на друга, я слегка смущаюсь от этих чувственных перекатов теплоты во взгляде. Захар в меня влюблён, а я люблю его. Но это не мешает ему собираться на работу, кормить нас завтраком и снова хмуриться от одолевающих мыслей. Стараюсь не подавать виду, но получается плохо. На самом деле мне страшно высовываться из дому, когда этот подонок, слоняется улицами, возможно следит за детским садом, окнами нашего дома или может быть даже знает, где я работаю. И снова Захар почувствовал, прочёл по моим глазам, прижал к себе, зарывшись лицом в мои волосы:

— Его поймали и заперли в клетке. Выследили по камерам. Тебе больше нечего бояться. Я позабочусь о том, чтобы он никогда оттуда не вышел.

Неописуемое облегчение и встревоженность одновременно. Так вот о чём он думает. Я ведь тоже, оказывается, могу его чувствовать. Захар собрался разобраться с изнасиловавшей и чуть не убившей меня тварью самостоятельно. Вот что за решимость мелькает в этом взгляде. Но я не расспрашиваю. Не знаю, смогу ли я признаться об этом вслух, но скорее всего мне даже хочется, чтобы это сделал именно Захар. Отомстил за меня.

Он торопится и его мысли уже не здесь. Совещание в офисе провёл за двадцать минут, начальники отдела в шоке не узнают своего босса, который обошёлся сегодня без выволочек и нагоняев. И после, пообещав мне, что всё будет хорошо и вечером мы снова будем вместе, куда-то умчался. О любви сегодня ни слова, сегодня в этом мужчине пылает другое пламя, будто дух карающего архангела. Но после его ухода на работу я не настроена, не могу себя заставить включить компьютер, обсудить с командой новый проект, созвониться с потенциальными партнёрами. Не могу сосредоточиться, суета и люди раздражают, и лучшее, что я сейчас могу сделать — уйти. Даже без объяснений.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лучше до вечера бродить в парке, считать голубей или рассматривать небо сквозь сбросившие листву ветви. И вот когда до выхода оставались считанные метры — в холле передо мной вдруг возникает Ольга, бросившись наперерез от стойки администратора.

— Ты-то мне как раз и нужна! Поговорим? — хватает она меня за локоть, без намёка на приветливость. Хоть бы притворилась, люди всё-таки смотрят.

— Мне не о чем с тобой разговаривать! — вырвала я руку, направившись к двери, уже и не мечтая, что она отстанет. Так и есть несётся следом за мной в этом своём роскошном манто рассерженной фурией.

— Не о чём, а о ком! У нас с тобой общий мужчина!

— Даже так? — замираю я посреди тротуара, замечая, как за нами идёт один из охранников Захара.

— Да, ты с ним спишь, а я жду от него ребёнка! И будь уверенна, что когда я рожу ему наследника — он и думать забудет о такой моли как ты и вернётся ко мне. Потому что родная кровь всегда сильнее, он не откажется от собственного сына. Так что собирай манатки уже сейчас и не мешай мне вернуть моего любимого мужчину.

— Что-то у тебя плохо получается, — качаю я головой, желая всем сердцем от неё избавиться. Именно сейчас мне жутко хочется побыть одной. Поэтому как только загорелся зелёный решительно перебегаю на противоположную сторону, направляясь к парку, максимально ускорив шаг.

— Я ещё не закончила! А ну стой, шалава! — кричит Ольга, догоняя меня. — Я предупреждаю тебя по-хорошему в первый и в последний раз! Отстань от отца моего ребёнка!

Меня начинает трясти. Мне только скандала с психованной бывшей и не хватало. Останавливаюсь и резко замираю. Вижу, что охранник продолжает идти за нами, но зачем-то снимает происходящее на телефон. И дело в том, что я знаю, что это новый охранник Захара, который внешне больше похож на студента физкультурного техникума: высокий, накачанный, в спортивной костюме. А Ольга не знает, что против неё в данную минуту собирают неопровержимые доказательства.

— Да, он сейчас на меня злится, — продолжая, она подскакивая ко мне. — Захар часто так делает, выпустит пар на стороне, отымеет пару шлюх и ко мне вернётся. Думаешь, ты ему нужна? Несчастная мать одиночка? Не с его характером подбирать обездоленных!

— Послушай, Ольга, я не знаю, что между вами произошло, мне это не интересно, говорят в прошлое лучше не оглядываться. Вы с Захаром уже не вместе и вряд ли существуют способы, которыми можно вернуть такого мужчину, как Захар. И учитывая его характер, он не закроет глаза на эту нашу с тобой встречу и сказанные тобой слова, — сжимая в карманах кулаки, изо всех сил стараюсь говорить спокойно. Хотя в висках начинает стучать неприятная боль и несмотря на свежий воздух подступает тошнота.

— Ты ни черта о нём не знаешь, а я знаю каждую его родинку и все его закидоны. И такого мужчину как Захар, — передразнила она меня противным голосом, безобразно кривляясь. — Такая как ты удержать точно не сможет. Он мой! Поняла или нет? Я костьми лягу на его пороге, но он мой!

Моя головная боль усилилась, из носа потекло что-то тёплое, и я с удивлением увидела на своей руке кровь.

— Прямо сейчас, советую немедленно развернуться и убраться отсюда! Пошла вон! — рычит на Ольгу подскочивший ко мне охранник, протягивая мне платок. — Злата, пойдёмте со мной. Я провожу вас к машине, — другим тоном обращается он ко мне, и я уверена, судя по его поведению, что он предупреждён, что ко мне нельзя дотрагиваться.

— Я тебя предупредила! — бросила Ольга, пошагав в другую сторону.

А я стала медленно возвращаться обратно к офису.

— Я могу предложить вам свою руку, чтобы вы опёрлись, либо если разрешите я отнесу вас прямо к машине, — осторожно заговаривает охранник. — Меня зовут Алексей. Вы сильно побледнели. Я вижу, что вам нехорошо.

Я и правда чувствую, что не могу идти. Поэтому взвесив все «за» и фобию, останавливаюсь и киваю, закрыв глаза:

— Отнесите меня, Алексей.

Это не руки Захара, я чувствую себя ужасно нехорошо, но не только из-за прикосновений, возможно у меня резко подскочило давление, но фобию всё равно нужно обмануть. Поэтому закрыв глаза, представляю игрушечного робота, как у моего сына, только в разы больше. У Никитки этот заводной робот «носит» игрушки тех, что поменьше, короче говоря, по версии моего сына робот защищает слабых. Глупо, конечно, с моей стороны такое воображать, но, как ни странно, это работает. Я представляю, что меня несёт робот. И открываю глаза почувствовав под собой сиденье машины. Кровь носом уже не идёт, но голова продолжает кружиться.

— Куда вы меня везёте?

— У меня есть чёткие инструкции. Вас должен осмотреть врач.

— Нет.

— Да, — отрезал Алексей тоном Захара. Он их специально так учит разговаривать с людьми?

— Уверена, что мне просто нужно полежать у себя дома и всё пройдёт, — слабо возражаю я, еле ворочая языком.

— А я уверен, что, когда Захар Николаевич узнает, что вместо больницы в таком состоянии я, поддавшись вашим уговорам, отвёз вас домой — я потеряю эту работу и другую найду ещё не скоро. Возможно, мне даже морду за это набьют, потому что будущая жена босса в приоритетах занимает место номер один. Так что лучше перестраховаться. Это разумное решение. Захару Николаевичу сообщу, как только он выйдет на связь.

— С ним нет связи? — охнула я и мне снова стало плохо.

— Это просто рабочий момент, — сдержанно отвечает охранник, подъезжая к частной клинике, где меня тут же окружают вежливые профессионалы, едва лишь услышав имя Захара Мазура. Улыбчивые лица, мягкие голоса. Медсёстры и двое врачей женского пола, уж не знаю, когда охранник успел им что шепнуть. Мне измерили давление, температуру. Анализы, кардиограмма, укол, больничная койка в вип палате, капельница.

— Нервное переутомление очень часто провоцирует приступ у гипертоников, — спокойно объясняет мне врач. — Вам нужно немного изменить диету, режим дня, возможно посетить психолога. Я назначу витамины и медикаменты…

— Вечером мне нужно забрать ребёнка из детского сада, — перебиваю я её. Стало полегче и я уже мечтаю отсюда смыться. — Это надолго?

— Полтора часа. Попробуйте подремать, — улыбается мне приятная женщина. И мне ей не объяснить, что я не могу расслабиться пока я не увижу Захара, пока не услышу его «всё хорошо», пока не затихну в его объятьях, наблюдая, как рядом играет мой сын. Поэтому заснуть не получилось, вместо этого я прокручиваю в голове слова Ольги, анализирую и пыталась предугадать.

Мы как раз выходили из клиники, Алексей придержал для меня дверь, когда слух резанул резкий визг тормозов. Вскидываю взгляд — Захар! Подбегает ко мне, заключая в объятья:

— Всё хорошо. Я рядом, я тобой.

Глава 19

Важен не достаток, не безумно красивые глаза и сильные руки, и даже не возможности. Бесценна забота. Вот что важнее всего. Ведь если у человека есть желание заботиться о тебе, он никогда не причинит тебе боли и не предаст, ведь только любящий человек испытывает потребность заботиться. Понимаю это, глядя на Захара и чувствую, как мне этого не хватало.

— Его больше нет, верно? — спрашиваю, как только машина тронулась с места. Захар за рулём, я сижу рядом с ним, кошусь на его напряжённый профиль и мне не хочется знать подробности.

— Нет. Подонок получил то, что заслужил, — сдержанно отвечает он мне и этого для меня достаточно. Просто я хочу быть уверенной, что этот страшный человек больше никому не причинит вреда, что мой мужчина устранил эту ошибку природы и мне не стыдно, что поддерживаю Захара, который очевиднее всего устроил самосуд. Меня не будет мучить совесть, что я радуюсь смерти этого … для таких даже нет определений.

— Сегодня со мной пересеклась Ольга, — снова заговариваю, пока мы едем в садик. Я чувствую, вижу, по этим играющим желвакам, что Захар зол и расстроен.

— Я знаю. Мне доложили, — желваки заходили ходуном ещё более красноречиво. — Чёрт, вот ведь олень!!! — Захар резко тормозит, из-за красного порше, вдруг решившего перестроиться в наш ряд слева. — Думаю, дома мы с тобой обо всём поговорим. И чтобы не нервничать, предлагаю согласиться со всем, что я тебе озвучу, — глянул он на меня. — Меня беспокоит твоё здоровье.

— Уже немного зная твой характер меня беспокоит как ты отреагируешь на выпад твоей бывшей…

— Тебя не должно это беспокоить! — резко отрезал он. — Не думай. Не забивай себе голову этим ничтожеством!

— Ты не даёшь мне договорить, — в отличие от его вспыльчивого тона, я стараюсь говорить мягко. — У меня ведь есть право на мнение?

— Золотце, у тебя конечно же есть право на мнение. И я его выслушаю. Но фишка в том, что я всё равно поступлю по-своему. Во-первых, я знаю Ольгу, как облупленную. Во-вторых, я приучил себя разбираться с проблемами решительно и конкретно, чтобы не спотыкаться через них в будущем. Таким образом я привык экономить нервы, время и деньги. Это жёстко, но в этом мире выживают только те, у кого есть зубы, кто умеет безжалостно сжимать челюсти и идти до конца. А блаженные лютики цветут до первых трудностей. Поэтому вся эти цитаты и философия в статусах о добре, прощении и мире во всём мире — это туфта.

— Я знаю, что ты парень жёсткий, резкий и решительный, но ты ведь не собираешься уничтожить девушку, которая носит твоего ребёнка?

— Однозначно я её накажу. Посмотрю какие она после этого сделает выводы. И я в последний раз повторяю — это не мой ребёнок, даже если в нём мои гены. Этот вопрос закрыли, хорошо?

— То есть у меня нет шансов тебя смягчить?

— В отношении бывшей нет. Потому что, если мы пожалеем эту злобную, неразумную, неуравновешенную деваху — она будет планомерно, с утончённым садизмом отравлять нашу жизнь. Таких нужно учить. И я этим займусь. Если ты боишься, что к ней применят физическую расправу, то нет, женщин я не бью. Её просто лишат комфорта, привычных ей удобств, средств и возможности жить в столице. Она сама это выбрала. Я её предупреждал. Со мной так нельзя.

— Знать бы как с тобой можно, — вздохнула я, после чего он тут же взял меня за руку. Подтянул к себе и на светофоре поймал мои губы.

— На самом деле ты знаешь, как со мной можно. И ты не такая как она, и я не относился к ней так, как я отношусь к тебе. Ты моя любимая. Я выбрал тебя, я хочу лишь тебя, и мы будем вместе. Ты будешь меня любить, а я буду отвечать тебе умноженной на двое взаимностью и отбиваться от житейских проблем. Всё просто — меня нужно любить. Не пытаться переделывать и использовать, а принимать таким, какой я есть, ласкать с удовольствием, улыбаться искренне, проявлять заботу и слушаться. Для меня это и есть любовь.

— Какая интересная формула, — тихонько фыркаю я. — Может, тебе тогда уже легче завести собаку? — спрашиваю с улыбкой, но в моей шутке есть очень весомая доля правды.

— Мы язвим? — хмыкает бульдозер. Ну хоть желваками играть перестал. — Полегче, девушка.

Забрав Никитку мы уже лишены возможности вести такие серьёзные разговоры, поэтому мы слушаем какой в садике был вкусный компот, как воспитательница Яся ругалась на тех, кто не хотел ложиться днём спать.

— Просто Яся? Они что с ней на «ты»? Что это за современные отношения? — хмыкает Захар.

— Просто дети не выговаривают её отчества. Ты бы произнёс в три года Ярослава Мирославовна? Они его забавно коверкали, поэтому воспитательница разрешила им звать её Яся, — смеюсь я.

На какое-то время превращаемся в обычную семью. Хотя мы совсем не семья и уж точно не обычная. Но тем не менее, после такого безумного дня мы возвращаемся домой, мой ребёнок садится что-то рисовать, я ворчу, чтобы он не облизывал карандаши, Захар готовит ужин, не разрешая мне ничего делать.

Хотела сложить сухие выстиранные вещи, так он заглянул в комнату и посмотрел на меня такими глазами, что я всё бросила и пошла легла.

— Ник, а ты хотел бы жить со мной и с мамой в новом большом доме, где много комнат, где есть бассейн и попугайчики? — вдруг спрашивает во время ужина Захар, и я тут же понимаю к чему он клонит, но даже рта не успеваю раскрыть, как мой ребёнок выпалил в ответ «да»!

— Не честный приём, — отложив вилку, смотрю на него округлившимися глазами. — Нет у тебя попугайчиков!

— Уже есть. В оранжерее, а ещё хомячок и ящерица, — усмехается мне бульдозер. — Я просто действую наверняка. Или ты мне хочешь сказать, что влюблённая женщина не хочет жить под одной крышей с любимым мужчиной, за которого она в скором времени выйдет замуж? Не хочешь засыпать на моём плече? Чтобы я был рядом? Чтобы заботился о вас? Потому что мне, например, очень хочется, чтобы моя любимая женщина жила со мной под одной крышей и стала хозяйкой в моём доме. Чего тянуть, Злата? Это удобство, безопасность, комфорт, это всё упрощает. А если ты боишься, что я там распояшусь и начну тебя строить, лечить и командовать направо и налево. Так я и в твоей халупе могу вести себя точно так же, — самоуверенный до мозга костей, не принимающий отказа, отговорок и возмущений. Всё должно быть только так, как он это видит. И сейчас, глядя на меня, он очень внимательно изучает выражение моего лица, пытаясь безошибочно считать мои эмоции. — То, что я принимаю решения, вовсе не значит, что я желаю тебе зла, что я поступаю так из вредности или что я вообще конченый ублюдок. Я делаю это ради тебя, ради нас. Просто я уже вижу, что так будет лучше, а ты поймёшь это, но чуть позже.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Просто тобой руководя ускоренный анализ и гиперопека, — киваю я, поджав губы, сама не понимаю то ли я соглашаюсь с ним, то ли подкалываю.

— Да, я опекаю моё сокровище, моё хрупкое счастье. Как большой и сильный мужчина я может быть это делаю грубо, но зато основательно. Когда переезжаем? Завтра с утра?

— Ты меня поражаешь, — вот теперь я язвлю. — Я ожидала, что ты скажешь прямо сейчас.

— Я просто очень сильно себя сдерживал, — мне нравится, как играет его взгляд и как растягиваются в усмешке эти самоуверенные губы. Теперь мне это нравится, потому что я приняла его в свой круг, доверив себя, потому что он втиснулся в мой панцирь, став мне родным, как Нина или мой сын. А близкие люди для меня безупречны, я люблю их беззаветно, закрывая глаза на недостатки. И если близость других мужчин до сих пор меня пугает, я не могу вот так же долго рассматривать какого-то другого парня, то глаза Захара, его губы, его голос, его руки приручили меня настолько, что у меня даже появилась потребность видеть его, слышать и прикасаться к нему. Вытесняя одну зависимость — я приобретаю другую. Я нуждаюсь в нём и поэтому я конечно же соглашусь.

— Я перед тобой бессильна, — вздыхаю, качаю головой, смущаясь этому странному ощущению будто мне приятно ему сдаваться.

— Ты думаешь, что ты слабая? — спросил он у меня, закрывая дверь моей спальни, когда мы убедились, что Никитка наконец уснул.

— Сломлена, а значит слабая. Была по крайней мере, такой я себя ощущала, — смотрю в эти умные внимательные глаза.

— Ты ошибаешься, Злата, — качает он головой. — Никогда я ещё не встречал женщину сильнее, чем ты. Твоя душа, твой дух, сила воли настолько выносливы! Отчего и сердце твоё великодушно. То, что ты пережила, и как ты это приняла, твоё отношение к ребёнку, заставляет меня задыхаться от восхищения. Фобия просто способ защиты. На самом деле ты невероятно сильна своей внутренней силой. Многим, да и мне тоже, до тебя очень далеко. Я говорю тебе как есть, а не потому, что я в тебя влюблён и готов восхвалять на каждом шагу.

Попав под влияние его привлекательности, этих его уверенных слов, мне вдруг захотелось кое-что попробовать. На меня впервые в жизни накатила инициатива заняться любовью на моих условиях. И мои пальцы потянулись к пуговицам его рубашки. И пусть они дрожали, а дыхание замирало, но я настойчиво продолжала его раздевать под этим оценивающим мужским взглядом.

— Сегодня я веду. Хорошо? — выдохнула я, вскидывая голову.

— Как скажешь, — улыбнулся он.

— Ты первый мужчина, с которого я хочу содрать одежду, потому что мне припекло усесться на тебя сверху.

— Ого. Только позволь тебя поправить. Я единственный мужчина, с которым ты всё это будешь проделывать! — заявляет Захар, не пытаясь мне помочь, предоставляя мне возиться с его ремнём. Захар возбуждён. И чем решительнее мои дрожащие руки — тем сильнее он возбуждается. Толкая его на кровать и пока я снимаю с себя одежду, глядя на меня он нетерпеливо постанывает. И это сводит меня с ума. Его стоны, моя смелость, эта накатившая страсть пьянит и туманит рассудок. Усевшись на него, сжимаю его запястья, не позволяя ему касаться и руководить. Сегодня будет так как я хочу, мой темп, мои движения. Наслаждаясь, медленно раскачиваюсь, растягивая удовольствие. Захар рычит подо мной изнемогая, ему хочется быстрее.

— Люблю тебя, — наклоняюсь и целую его в губы, в шею, кусаю за плечо. Я не узнаю себя такую, потому что себя такую я ещё не знаю.

— Ты совсем меня хочешь с ума свести?

— Да, — целую в горячие губы, ловлю дыхание, прижимаюсь к колючей щеке и начинаю двигаться быстрее.

— Дальше …некуда! — со стоном взрывается Захар.

Я не только привыкла к его прикосновениям. Я полюбила сексуальное удовлетворение, которое он мне приоткрыл. Но которое нам ещё предстоит познать в полной мере. Я полюбила своё тело, на которое раньше не обращала внимание. Глядя на то, как меня ценит этот мужчина — я тоже стала ценить себя, верить в себя, видеть мир в красках.

— Люблю тебя, — засыпая, шепчу ему на ушко, умащиваясь у него на груди. Размеренный стук сильного мужского любящего сердца срабатывает лучше любого успокоительного.

— А я тебя. Люблю и дурею от этого своего чувства, — первое, что я услышала, проснувшись утром. — Готов упаковать тебя в чемодан и перевести к себе навсегда. Как твой босс приказываю тебе остаться дома и собирать вещи. Как будущий муж прошу тебя поторопиться, потому что я весь в предвкушении. Бери только самое необходимое и погнали.

Сказать легко, но сборы затянулись. Понятия не имею откуда у меня столько «необходимых вещей». Одних только любимых игрушек Никитытри чемодана. И если бы Захар нас не подгонял, мы бы собирались до завтрашнего вечера. И вот где-то ближе к обеду, когда я даже без тяжести на сердце была готова покинуть свой дом, позвонила Нина.

— Здравствуй, моя дорогая. Как твои дела?

— Привет, моя хорошая. Слишком много мне тебе нужно рассказать, — выдыхаю в трубку, прижимая её сильнее к уху. — Но самая свежая новость — сегодня мы с малышом переезжаем к Захару.

— Это хорошо, это замечательно. Будет тебе на кого оставить Никиту. Потому что у меня есть новость для тебя. Злата, мне сообщили, что твой отец сегодня скончался.

— У него не было дочери, он от меня прилюдно отрёкся, — выдавила я вмиг изменившимся голосом.

— Думаю, он сказал это сгоряча. Тебе стоит поехать проститься с ним. Но готова ли ты встретиться со своим прошлым?

Глава 20

— Что-то случилось? — голос Захара тут же встревожился. Ох, как же он моментально меня чувствует! Я даже лицом к нему повернуться не успела, но по моему голосу, по моим опущенным плечам — он уже знал, что снова нужно решать проблемы. И что поразительно — он был к этому готов. Как же эти глаза умеют поддерживать! Все его движения, выражение лица, походка — всё говорит о том, что это моя стена, за которой я могу укрыться, опереться и спрятаться. И я так была ему за это благодарна! От переизбытка чувств мне так хочется для него что-то сделать, выразить свою нежность, благодарность, своё восхищение.

И только я собралась открыть рот, как у Захара зазвонил телефон. Он было собирался отбить звонок, но глянув кто звонит, скривился:

— Извини, золотце, я должен ответить. Это не займёт много времени, — бросил он, извиняющимся голосом. — Да, я слушаю. Ясно, — желваки заиграли и его лицо мгновенно изменилось. — Во сколько примерно можно оценить урон? Разберись со всем, я пришлю тебе в помощь Рината и Олега. Сам подъеду позже, мне нужно решить важные семейные вопросы.

— Что-то случилось? — теперь настала моя очередь задать этот вопрос. — Я могу чем-то помочь?

Захар улыбнулся. Посмотрел на меня с какой-то нежной признательностью. Не пойму, чего он такой довольный, видно же, что стряслось что-то серьёзное.

— Ты уже помогаешь. Тем, что есть в моей жизни. Я справлюсь, разрулю, как всегда. Это не так важно. Подумаешь, полинял на деньги, подожгли один из офисов компании. Все живы. Просто слегка неприятно. Что у тебя?

— Умер мой отец. Сегодня. Нина советует поехать на похороны, и проститься. Но я сомневаюсь. …Странный осадок на душе, — качаю головой. Он подходит, и я с облегчением прижимаюсь к этой широкой груди. — Для меня ты мой герой. Ты знаешь об этом?

— Многие с тобой не согласятся, — хмыкает Захар. — Но мне приятно, что ты так считаешь. Ты ведь знаешь, что я тебя люблю?

— Это заметно.

— Да ты что?! — тон сразу становится довольный, как у котяры, ещё чуть-чуть и замурчит. Уже и сгоревший офис не беда. — Поехали домой. По дороге подумаешь. А потом обсудим. Да?

— Мамочка, мы же возьмём Мусю? — Никитка тянет вырывающегося котёнка.

— Боже, ещё и Мусю, — с видом полной безысходности кивает Захар, чем вызывает мою улыбку. — Туда же, к попугайчикам. Берём, что ж делать. Тем более, она мамина подруга. Кстати, а что там с кунг-фу? — вскидывает он бровь. То ли с удивлением, то ли насмешливо. — Помнится, ты хвасталась о своих изменениях в жизни, упоминала какую-то борьбу? Только я ни разу не видел, чтобы ты не то что ходила, а хотя бы собиралась в спортивную секцию? Всё выдумала, маленькая вруша?

— Нет, я честно сходила один раз и поняла, что … спорт — это не моё. Не с моими тараканами туда соваться. Теперь вот думаю, может научиться готовить всё-таки?

Захар смеётся, как-то неоднозначно трясёт головой и идёт к машине. Никитка, воюя с Мусей, забирается назад. Я сажусь рядом с Захаром. Часть сумок в багажнике, а за остальными вещами приедут люди Захара, которые потом подготовят дом, чтобы сдать его в аренду. Нет, меня не пугают эти перемены. Моя душа этого даже ждала. Меня сильнее напрягает мысль отправиться в город моего детства и встретиться с людьми из прошлого: мачеха, соседи, знакомые. И всю дорогу я взвешиваю своё нежелание и необходимость.

Пока мы добирались, пытаясь объехать пробки, телефон Захара звонил раз семь, но он взял его в руки всего дважды. Он не мешал мне думать, не отвлекал рассуждениями, иногда просто протягивал свою руку, чтобы ненадолго сжать мою ладонь, как бы говоря «я с тобой».

— В ближайшее время мы многое переделаем, — с оживлением заговаривает он, пропуская меня вперёд. — Нашу спальню, обустроим детскую, это дело нескольких дней. Я готов к любым твоим пожеланиям.

— Только давай без этих безумных растрат. Мне неловко, что ты всё подносишь мне на блюдечке, выбрасывая кучу денег. Хотя твоя забота бесценна.

— Странная женщина, забудь про какие-то там неловкие моменты. Я могу себе это позволить, и я этого хочу. Научись принимать и такую форму моей любви. Хочу тебя баловать.

— Тогда я хочу баловать тебя взамен, — присаживаясь на краешек дивана в гостиной, удерживаю его взгляд. — Как мне это сделать?

— Мы что-нибудь придумаем, — на короткий момент его губы тронула игривость. — И, пожалуй, идею научиться готовить лучше тебе оставить, это тоже будет своего рода проявлением заботы.

— Вот гад, — закусив губу, отвожу взгляд в сторону, окидывая взглядом комнату. Теперь она нравится мне гораздо больше, чем в тот первый день, когда тут было полно гостей.

— Что ты решила, Злата. Я на тебя не давлю, но мне нужно знать ответ, потому что наслоение ситуаций вынуждает меня отлучиться, чтобы решить кое-какие острые вопросы, — сев рядом, коснувшись моей руки Захар переплёл наши пальцы. — Если ты остаёшься дома, я отдам распоряжение охране и персоналу, и оставлю тебя ненадолго со спокойной душой. …А если ты всё-таки решишься отдать последнюю дань отцу, я организую охрану, автомобиль и отпущу тебя с тяжёлым сердцем и только с условием, что ты туда и обратно.

— К моему прискорбному недовольству я понимаю, что мне действительно нужно поехать. Желанием я не горю, но что-то глубоко внутри меня подсказывает, что так будет правильно, что, отпустив его и свои обиды мне станет легче. Что это ещё один шаг, чтобы закрыть двери в прошлое.

— Меня злит, что именно завтра я не могу поехать с тобой. Гадство! — вскочив, он начал мерять шагами гостиную. — А Никита?

— Возьму с собой. Это единственный выход, оставить его не на кого. Ничего страшного, прокатимся. Не нервничай так, иначе, глядя на тебя меня уже начинает трясти, и я уже почти передумала, — ловлю его, когда он проносится мимо, сжимая руки вокруг его талии как можно крепче. Поднимаю голову, подставляя губы для поцелуя. Интуитивно чувствую, как я могу успокоить этот тайфун, зная уже, что бульдозер сдастся только ласке. — Пойдём, — шепчу я, и по выражению моего лица Захар, нервно сглатывая, тут же понимает мой намёк.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Семён! — зовёт он дворецкого, который по совместительству ещё и садовник, и столяр, как я поняла. А теперь вот, кажется, ещё и нянькой станет. — Семён, ты не мог бы на пол часа присмотреть за мальчиком? Покажи ему попугайчиков, а мы быстро, — кивая на Никиту, который до этого был занят выцарапыванием кошки из-под дивана, Захар тащит меня в сторону лестницы на второй этаж. Вот, переехала к парню, замуж за него собралась, а в его спальне ещё ни разу не была. Пока он лихорадочно пытается стащить с меня и с себя одежду, целует меня куда попало, пару раз стукнулись лбами и смеясь упали на кровати. Захар страстный, очень. Вспыхивает мгновенно, спичкой. И у тебя уже нет шансов только как броситься

в это пламя! И пусть скорость его напора меня иногда пугает, но я в восторге, что настолько для него желанна, что ему нравится моё тело, что он знает, как с ним обращаться, чтобы доставить мне и себе удовольствие. Мне нравится его сила и уверенность в своих движениях. Нравятся его глаза во время наших занятий любовью, он не любит закрывать глаза, он смотрит, и я тону в этом взгляде.

— Я с ума схожу, когда ты меня так балуешь, — шепчет он, продолжая двигаться. — Балуй меня так чаще, и я стану твоим ручным псом. Ты мне доверяешь полностью?

— Совершенно…

— Тогда позволь мне немного сойти с ума и стать диким? Хочу взять тебя жёстче…

Меня словно взорвали, после чего каждую отдельную частичку вынесло в космос, где благодаря вспышке я соединилась с частичками Захара.

Лежим, крепко прижавшись друг к другу и я вроде бы его продолжение или …он моё. Спаянные, свитые, сросшиеся сердцами. Кажется, он был мне послан за все мои страдания и одиночество. Больно до ужаса думать о том, что я могла его и не встретить. Ведь без него я уже не представляю своей жизни.

— Мне это было нужно, — бормочет Захар. — Ты моя женщина, ты мой друг, теперь вот стала хозяйкой моего дома. Ещё осталось стать матерью моих детей и бабушкой моих внуков. Мы поженимся, да?

— Вроде как я уже согласилась.

— Нет, я имею в виду на днях.

— Бульдозер снова взялся за своё. А я наивно полагала, что ты расслабился. Но мы уже и внуков запланировали.

— Я расслабился, — улыбается действительно счастливо. — Но всё равно буду считать часы до твоего возвращения. …Так что?

— Что?

— Поженимся в срочном порядке и останемся счастливы на всю жизнь? Без всяких сомнений, оглядок и страхов?

— А у меня разве есть выбор?

— А он тебе нужен?

— Нет. Я почему-то согласна, — пусть мы выглядим как сумасшедшие, но мы такие настоящие, не идеальные, но счастливые.

Мы выехали на рассвете, едва начало светать. Захар, отдав последние распоряжение охране, поцеловал меня в губы, молча, потому что из-за расстроенных чувств ему трудно было подобрать слова, теме более, что и так сказано было очень много. Он не хотел, чтобы я ехала, но понимал необходимость. Взъерошив волосы спящего Никиты, мягко толкнув дверцу, он взмахнул на прощание рукой. Правда, я тоже уже через двадцать минут испытала сильное желание вернуться, еле взяла себя в руки.

Первое время мы с малышом просто спим, затем поглядывая на сына, которому много не нужны лишь бы под рукой была любимая машинка, смотрю в окно, на проносящиеся унылые пейзажи ноября, много размышляю. Представляю, как отреагирует родня и знакомые на двух телохранителей за моей спиной, которым приказано ни на шаг от меня не отходить. Одного из них я знаю, это Алексей, поэтому мне немного легче воспринимать это мужское общество, фобия шевелится, но с ума не сводит. С небольшими остановками на разминку, перекус и туалет, в Козятин мы приехали ровно в полдень, как раз успели на церемонию прощания в церкви, где вёл службы мой отец. Тех, кто околачивался возле церкви тут же привлёк автомобиль такого класса, по Козятину такие иномарки не шастают. Затем, конечно, бросалось в глаза два одетых с иголочки амбала, сопровождающих меня на каждом шагу. Сегодня телохранители, по случаю похорон надели свои лучшие чёрные костюмы. Столь пристальное внимание воспринималось мной через чур болезненно, до покалывания кожи и знакомой тошноты. Подхватив Никиту на руки, я прошла внутрь прямо к первому ряду, заметив мачеху и Нину. То, что Нина тоже была здесь уже облегчало мою участь. На остальных я просто не смотрела, не могла выносить взгляды, спрятавшись за привычные, упавшие на глаза шоры.

— В церкви нельзя пищать, только тихонько разговаривать шепотом, — объясняю я на ушко притихшему сыну. — Сейчас мама кое с кем увидится, и мы поедем домой. Договорились?

Подхожу и просто киваю Нине и мачехе, которая тут же впилась в меня изучающим цепким взглядом. Я подошла к гробу всего лишь на несколько секунд, мельком взглянув на изменившееся из-за болезни исхудавшее тело отца.

— Я тебя прощаю, — шепнула я, чуть наклонившись к нему, и вернулась к Нине, взявшейся подержать Никитку. — На службе я не останусь, мы погуляем на улице, а после кладбища тут же обратно в столицу, — чуть ли не бегом кинувшись из церкви, с удовольствием набираю полную грудь воздуха.

— Злата? — окликнул меня …знакомый голос, из-за которого я, тем не менее, застыла каменным изваянием, собираясь силами обернуться. — Здравствуй, — Влад бросил быстрый взгляд на моих телохранителей, на бегающего рядом со мной Никитку, после чего принялся изучать выражение моего растерянного лица.

Влад. Как же я была влюблена, как хотела прожить вместе с ним до старости. Но когда я столкнулась с бедой — у этого человека не хватило ни сил, ни желания, из-за оскорблённой гордости поддержать меня и выслушать, защитить и разобраться во всём. Вместо этого он просто повернулся ко мне спиной и ушёл, будучи уверенным, что я его предала. Он почти не изменился, даже причёска осталась прежней. Хорошо сложён, широкие плечи, тёмный вьющийся волос, выразительные карие глаза, ровный римский нос и родинка не левой скуле. Интересно, о чём он думает, о чём вспоминает вот так глядя на меня?

Глава 21

— Здравствуй, Влад, — взяв себя в руки, спокойно произношу в ответ, отмахиваясь от воспоминаний, как от назойливых мух.

— Соболезную твоей утрате. Твой отец был достойным, уважаемым человеком. Пусть земля ему будет пухом, — он продолжает бросать заинтересованный взгляды на застывших рядом со мной телохранителей и прыгающего Никитку. О, видно, ему любопытно, как сложилась моя жизнь. Интересно, спросит ли он меня об этом.

— О покойниках либо хорошо, либо никак, — киваю я, давая понять, что для меня мой собственный отец достойным не оказался. А вот мне даже не интересно чем теперь живёт мой бывший жених, что его радует, кому он улыбается. Никогда не представляла нашу встречу через годы. Я хочу, чтобы он ушёл, но Влад не уходит, продолжая ёжиться на ветру.

— Может, зайдём внутрь там теплее? Церемония прощания ведь ещё не окончена, люди скажут о твоём отце много хороших слов.

— Боюсь, что моя церемония прощания уже окончена, — сухо бросаю в ответ. — Возможно, для кого-то он был замечательным человеком, но не для меня. Хороший отец не отрёкся бы от беременной дочери. Папа спасал души многих, а вот мою спасать не захотел, хотя я так нуждалась в его поддержке. Я здесь, потому что мне казалось, что если я прощу его — что-то изменится, что на душе станет светлее, но некоторые дыры, увы, не зарастают, — переведя взгляд на сына, я поймала его за руку. — Сынок, давай спрячемся в машине и погреемся?

— Погоди! — Влад резко шагнул в мою сторону, но перед ним вдруг возник Алексей, предупреждающе качая головой. — И мы не можем поговорить наедине? Разве я похож на того, кто причинит тебе боль?

— Серьёзно? — горько усмехнувшись, качаю головой. — Часто люди даже не замечают, что убивают другого своими словами и своими поступками.

— Это ты мне говоришь? — возмутился Влад в полном недоумении, ведь по его версии это я разбила ему сердце и отравила жизнь.

— Не посидите с малышом в машине? — оборачиваюсь ко второму охраннику. — Никитушка, давай Ярослав включит тебе мультики, а потом мы поедем к папе.

— Ты замужем?

— Нет, но собираюсь, — слежу глазами, как Никиту наконец усадили на заднее сидение внедорожника. Мне бы не хотелось, чтобы он слышал, в таком возрасте дети уже многое понимают. — Думаю, ты должен знать, что я тебе не изменяла, что была верна своей клятве до конца. Раз уж я собралась закрыть все двери и законопатить щели моего прошлого, не хочу, чтобы парень, которого я когда-то любила считал меня гулящей девкой. Хватит того, что мой отец заклеймил меня позором, после чего я перестала верить в его бога. Четыре с половиной года назад меня жестоко изнасиловал один ублюдок, напав на меня сзади, почти рядом с общежитием, и я чудом осталась жива, хотя после того жить мне не хотелось ещё долго…

— Господи, Злата! — Влад схватился за голову и в его глазах явно проступил ужас человека, совершившего непоправимую ошибку. — Но ты ведь тогда и словом не обмолвилась! Как я мог догадаться!? Почему, почему ты ничего мне не сказала?!

— Потому что ты усомнился во мне, подумал обо мне самое худшее и повернулся спиной. Если любишь — не сомневаешься. А ты видно, обвиняя меня, судил по себе. Как странно поворачивается жизнь, обнажая истину, чувства и сути людей. Мой отец был не таким уж верующим и добрым, а ты не таким уж любящим и сильным. Страшно не тогда, когда толпа бросает в тебя камни, страшно то, когда ты видишь в этой толпе знакомые лица.

— Не говори так! Ты не знаешь, что я испытывал в тот момент! Я не мог здраво мыслить от шока! Я любил тебя так сильно, что вид твоего круглого живота свёл меня с ума! Я даже из армии вылетел, потому что, не справившись с эмоциями разбил самолёт и получил взыскание. Думаешь мне было легко? — он умудрился сбить с ног Алексея двумя точными ударами и в считаные минуты разоружить моего телохранителя. — Но я тоже кое-что умею. Годы тренировок. Теперь я этим зарабатываю на жизнь, — мне даже не понятно было на кого он наставляет пистолет на меня или на Алексея. — Теперь мы можем поговорить вдвоём? Пройдёмся? А вы парни не рыпайтесь, я не причиню ей вреда, просто ваша компания меня раздражает.

— Ты за это ответишь, — цедит Алексей, спокойно произнося каждое слово, тогда как я потеряла дар речи и возможность двигаться. — За вооружённое нападение и похищение ты получишь немаленький срок. А будущий муж этой девушки может сделать так, что ты вообще не выйдешь. Даю тебя пол минуты и спишем всё на стресс. Злата, вы как? Вам нехорошо? — похоже, на мне снова нет лица, раз он так встревожился.

— Уходи, Влад! — выдохнула я. — Не о чем нам больше говорить и перебирать прошлое. Я сказала всё, что хотела. Я счастлива, жизнь наконец-то мне улыбнулась, а рядом со мной любимый мужчина. Ты будешь идиотом, если не опустишь оружие, не развернёшься и не растворишься за углом. Мой второй телохранитель снайпер, и он тоже уже отсчитывает эти пол минуты. …Пожалуйста.

Возможно, он что-то увидел в моём взгляде, разобрав эти наслоившиеся эмоции, почувствовал, что так будет правильно. Опустив оружие на землю, Влад сделал шаг в сторону, неопределённо кивнул, развернулся и зашагал прочь. Снова. Только на этот раж уже окончательно. …Это уходило моё прошлое.

— Откуда вы знаете, что Ярослав снайпер? — подал голос Алексей.

— Не знала, просто так ляпнула.

— Хм, тогда вы угадали.

— Не думаю, что Влада напугало именно это. Я всё-таки хочу прогуляться, — пробормотала я, не надеясь, что меня оставят одну. Свернув на такую знакомую дорожку, я побрела от церкви к дому, в котором выросла. Эти врезавшиеся до боли улицы городка моего детства до сих пор ещё снятся мне ночами. Только вот дом я вижу другим, когда в нём ещё был слышен смех моей матери. А сейчас, глядя на эти стены я уже не ощущаю его родным. Коснувшись рукой калитки, я так и не вошла во двор. Свернув на соседнюю улицу, я простилась взглядом со школой, с магазинчиком в который любила бегать за мороженным, с маленьким прудиком в парке, в который я выбросила кольцо Влада ещё четыре года назад. После чего отправилась на кладбище, но не к свежевырытой могиле, куда собирались навечно опустить тело моего отца, а к могиле моей матери. Чтобы попрощаться. Потому что я знала, что больше уже никогда сюда не вернусь. Не было никаких слов. Даже слёз не было. Просто погладила гранитный памятник, проведя кончиками пальцев по выбитому портрету, очерчивая контур её лица. Вздохнула и зашагала прочь, причём с каждым шагом во мне росла уверенность, что прошлое, та боль, то разочарование и отчаянье, больше не имеют надо мной власти, что я начинаю новую жизнь, в которой Злата Деева будет свиться внутренней силой, улыбаться и исполнять свои мечты. И сейчас мне очень сильно хотелось увидеть Захара, своего бульдозера, который вдохнул в меня эту новую жизнь!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Захар

— И что тут у нас? — окинув взглядом двух связанных парней, поворачиваюсь к Олегу. — Раскололи этих поджигателей недоучек?

— Эти придурки даже не доставили нам такого удовольствия, — оскалился двухметровый амбал, которого все любовно называли «Малыш». — Рассказали всё, даже как маму зовут и какая у них группа крови, если чё, — Олежик громко заржал, отвесив одному из них подзатыльник. — Вот этот кадр, работающий на мойке, разговорился с неким Эдуардом, который якобы случайно с ним заговорил, предложив подработку. А этот козёл, — подзатыльник получил второй пацан. — Этот вообще головастый. Хакер, мать его, изобретатель. Придумал какую-то хрень, которая временно вырубила сигнализацию, её замкнуло и сигнал на пост охраны не поступил. Проникнув в офис, эти два гения разлили бензин и подожгли. Охранник проснулся и выскочил, когда уже конкретно пылало.

— Охранника уволить, этих двоих заставить отрабатывать. Лет десять с минимальным пособием на пожрать, думаю хватит. Ты мне скажи, кто заказчик? Выяснили?

— Конечно! Харизматичный любовник нашей художницы. Парень не местный, не знал, что она его так подставила и против кого он бочку катит.

— Какая прелесть. Вы с ним уже поболтали? Он жить сильно хочет?

— С ним да. Описался даже, так сильно хочет. Обещал продать квартиру и выплатить ущерб. А с ней мы не говорили, оставили это удовольствие тебе. Она в соседней комнате плюётся ядом.

Захожу, закрываю дверь, беру стул и сажусь напротив неё. Спокойно, хладнокровно. Когда я зол я умею быть убийственно милым. И Ольга об этом знает, тут же заскрипела зубами, отползая к стене.

— Привет, дорогая. Неужели ты думала, что мои люди не найдут того, кто это сделал? От отчаянья крышу сорвало? Ты становишься опасной и неуправляемой.

— Ты помнишь, как нам было хорошо вместе? Как ты не вылезал из моей постели? Наши две недели в Венеции? Кипр? — прошептала она, нацепив на себя чувственную маску.

— Я помню, как помогал тебе организовывать выставки, с каким вожделением ты смотрела на мои деньги и все те удобства, какими я умею окружать. А вот на меня ты смотрела иначе. Требовательно, вроде как я должен. А ещё я помню твои ревнивые истерики, как ты пьяная валялась в прихожей и эти твои кутежи. Твои претензии, угрозы, скандалы на глазах у моей семьи, когда ты пыталась выставить меня дерьмом перед моей матерью и сестрой, беря их себе в защитницы. Как думаешь, почему они и сейчас не кинулись тебе на помощь? Правильно, потому что они тоже любят денежки. И когда я им пригрозил, что они от меня ни копейки не получат — мама с Анжелой тут же втянули свой язык в задницу и забыли, как тебя звать. А ещё я помню отель, где я нашёл тебя с двумя горячими кавказскими мужчинами. Ты мне тогда заявила, что тебе нужны подобные эмоции для написания картины. Так вот, — улыбнулся я ей самой своей дьявольской улыбкой. — За то, что ты тут натворила, ты понесёшь наказание. Тебя изолируют в женской колонии, за камеру я уже договорился. Ты пробудешь там до момента рождения ребёнка. Если результаты анализов подтвердят, что это мой ребёнок — ты напишешь отказ от родительских прав. Мать из тебя будет никудышняя. Затем, ты принудительно отправишься в Турцию, у меня там есть один хороший товарищ, будешь работать у него в отеле горничной или администратором, это уже как он решит. За тобой будут присматривать. Надеюсь, турки тебе понравятся. И Ольга, не дай бог ты снова сюда вернёшься. И если ты сейчас откроешь рот, чтобы выплюнуть на меня своё возмущение или проклятья — свою старость ты встретишь всё в той же женской колонии. Поняла? — о, конечно же, она меня поняла. Дрожа всем телом, разрываемая злобой, она молча кивнула. — Прощай!

Картина сгоревшего офиса выглядела ещё более плачевней, чем я себе это представлял. Радовало, что из-за дурости этой идиотки никто безвинно не пострадал.

— Как-то так, — крякнул Ринат. — Строительную компанию я предупредил. Вызвал прораба. Мы с этими ребятами работали уже не раз, уверен, они восстановят здесь прежнюю красоту.

— Хорошо сработали, быстро. Молодцы, — отвлекаюсь на писк сообщения. Читаю и мне становится тяжело дышать. Отчёт охраны. На мою девочку наставляли оружие.

— Что? Ты белее простыни! — дёрнулся Ринат.

— Как чувствовал, что нужно было с ней ехать, — послабляю воротник, пытаясь сделать глубокий вдох. — Её бывший уложил Лёху и угрожал пушкой. Всё обошлось, но я теперь места себе не найду пока они не вернутся.

— В первый раз вижу тебя таким влюблённым. По-настоящему, с придурошно-потерянным видом. Когда свадьба?

— Через три дня. Ты приглашён.

Не знаю, сколько я выпил успокоительного и сколько намотал кругов вокруг дома, пока не подъехала машина. К алкоголю не притронулся, потому что не тот случай. И вот, открылась задняя дверца, из неё выскакивает мой белокурый лучик и вприпрыжку мчится ко мне! Улыбается, счастливой влюблённой улыбкой.

— Как я по тебе соскучилась! — повисла она у меня на шее. — Люблю до умопомрачения!

— Класс, — только и смог выдавить переволновавшийся дурак в моём обличие. — Больше никуда тебя одну не отпущу!

— А я больше без тебя и не поеду никуда! Почему от тебя так несёт валерьянкой?

Глава 22

— Какую бы тебе хотелось свадьбу? — приподнявшись на локте, то нежно поглаживая мой обнажённый живот, то «шагая» по моему телу своими длинными красивыми пальцами, спрашивает Захар, с интересом заглядывая мне в глаза, сдерживая улыбку.

— Зная меня ты ещё спрашиваешь? — хмыкаю, и переворачиваюсь на бок, лицом к нему. — А какой её себе представляешь ты? Ведь у бульдозера уже наверняка есть намеченный план.

— Загс, закрытая вечеринка в узком кругу, поздравления, фото на память, лёгкий фуршет, а потом самолёт и мы с тобой вдвоём где-нибудь, где ты ещё не бывала. Для меня важна не сама свадьба, а то, что будет после, я очень постараюсь выкроить для нас пусть не медовый месяц, но хотя бы незабываемую неделю романтики.

— Неплохо, а как же Никита? — всполошился во мне материнский инстинкт, сплетаясь с чувством обожания, которое я испытывала к этому мужчине. Что же победить и нужно ли этим чувствам соперничать?

— А мы попросим Нину остаться и присмотреть за малышом. Почти уверен, что она с радостью согласится, чтобы дать тебе возможность развеяться по полной программе. У Нины здесь будет куча помощников, плюс охрана. Ничего не случится и мы будем на связи.

— Так ты и Нину пригласишь? — завороженно смотрю в эти пепельные глаза. Ведь Нина единственная, кого я вообще могу пригласить со своей стороны. Здорово, что он так чутко это осознаёт и понимает, как я буду рада увидеть ещё одного моего родного человечка.

— Как же без неё, — хмыкает Захар, — Нина ключевая фигура и главная твоя болельщица! Она моя фея-крёстная, которая помогла мне заполучить мою Златовласку, наставляя тебя мудрыми советами.

— Ах, так она играла за твою команду?! — изображаю притворное возмущение.

— За нашу, она поставила на нас и выиграла! Нина так смогла мне рассказать о тебе, что я уже больше не мог думать ни о ком другом. Она ведь раньше тебя поняла, что я тот самый, — довольно потянулся мой бульдозер. — Так что, выбираем места, где бы ты хотела побывать или устроить тебе сюрприз?

— Рискну согласиться на сюрприз.

— О да, я надеялся на этот ответ. Три дня, как скажи с моим-то характером и привычками терпеливо дождаться этого момента? — Захар притворно стонет. — Да я прямо сейчас готов расписаться и дёрнуть с тобой куда-нибудь подальше отсюда.

— Не сомневаюсь, что ты бы и в полночь раздобыл ключи от загса, — хихикаю в ответ, чувствуя себя влюблённой дурашливой девчонкой, — Вот ведь для человека испытание — вытерпеть три дня.

Самое интересное, что в течение этих трёх дней я просто наблюдаю за организацией и приготовлениями, наблюдаю и получаю удовольствие от того, насколько мой будущий муж умеет чётко, взвешенно и органично планировать. Будто дирижёр руководит рассевшимися перед ним вопросами, проблемами и нюансами. Мне даже свои пять копеек некуда вставить, придраться к чему-нибудь, возмутиться. Либо я такой человек, либо мне достался идеальный мужчина, который из бульдозера превратился в какого-то взбудораженного ожиданием шмеля. Носится, жужжит по телефону и каждый раз, пробегая мимо меня, любовно присасывается ко мне поцелуем. Всё кругом просто напитано предвкушением, и я сама с замиранием жду этого момента. Когда для меня на выбор привезли платья из свадебного салона, Захар даже губу закусил, чтобы не выбрать его вместо меня, еле пересилил себя бедненький деспот, привыкший решать всё самостоятельно, но с выбором моим согласился, потому что все три варианта были великолепны. В пятницу вечером приехала Нина и моё настроение подскочило до «петь и плясать».

— Вижу светишься вся изнутри и сердце не нарадуется, глядя на тебя, — улыбается моя вторая мама, попивая чаёк. — Довольна? И не отрицай, что счастлива. А я не скажу тебе «я же говорила».

— Да что ж тут отрицать, когда всё и так очевидно. Я так благодарна тебе, Нина, что ты надоумливала и подталкивала меня. Я рада, что рискнула и осталась счастливой, хотя было очень-очень страшно. У меня и сейчас нет-нет да замрёт душа от неизвестности, от опасения, как же она сложится в будущем.

— Не придумывай лишнего. Со всем справишься, всё хорошо будет. И в путешествие езжай без всяких переживаний, мы тут без тебя неделю прекрасно справимся, всё-таки не грудной младенец. Может, вы с Захаром себе ещё одного сделаете? — хитро подмигивает она мне.

Никакой суеты и дрожащих ледяных пальцев, никакого полуобморочного состояния и мандража невесты. Даже в зеркало собой залюбовалась, что со мной случалось довольно редко. Настроение приподнятое, улыбки согревают, как и радостные визжание сына. Но самое главное — это обожание во взгляде Захара и его рука, которая крепко сжимает мою.

— Ты потрясающая, неотразимая, великолепная, — шепнул он мне. — Кажется, теперь я буду ложиться спать с тобой и с твоей фоткой, где ты в свадебном платье. — Моя невеста божественна, а я счастливчик!

— Так и хочешь меня засмущать, — чувствую, что мои щёки всё-таки вспыхнули. — Люблю тебя.

Так как Захар постарался, чтобы информация о его свадьбе никаким образом не просочилась в сети, и ушлые журналисты не разнюхали, где пройдёт роспись, выбор загса держали в строгом секрете. Волнующе, без пафоса под торжественный вальс Мендельсона, только я, Захар, мой маленький хвостик, Нина и свидетель моего жениха — Олег. Торжественная шаблонная речь регистратора, обмен кольцами, оставленная роспись, игристое шампанское и нежный поцелуй Захара. Сегодня меня не покидает ощущение сказки, и я понимаю, как же иногда необходимо душе взрослого человека это ощущение волшебства. Это радостное состояние освещает каждый тёмный угол в душе, разглаживает шрамы или делает их малозаметными, наполняет лёгкостью, хочется подпрыгнуть и полететь. Сегодня меня даже не напрягает присутствие некоторой родни со стороны мужа, чьи поздравления натянуты, сдобрены лестью, а улыбки наиграны и почему-то сдержаны. Особенно у матери Захара и его сестры, которая подошла, сухо поцеловав каждого из нас в щёку, выдавив одно единственное:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Поздравляю!

— Они у меня на испытательном сроке, — расшифровал мой недоумённый взгляд Захар. — Посмотрим, как мама и Анжела сегодня пройдут этот тест. Пока слава богу шёлковые. Боятся даже слова лишнего сказать, вот что значит мотивация.

— Чем ты их запугал? Пообещал вырвать жала и лишить материальной поддержки?

— Вот видишь, как ты меня уже хорошо знаешь. А они знают меня ещё лучше. Не знаю, стоит ли им стараться налаживать с тобой отношения, но без предупреждения они в гости к нам заваливаться не будут и вообще появляться будут редко. Мои родные, к сожалению, не из той породы душевных и искренних людей. С ними тяжело, я это признаю. Поэтому постараюсь оградить тебя от их ядовитого общества. Ну что, пойдём отдадимся фотографу, а то у него уже руки чешутся и глазки горят, как у сумасшедшего.

Несмотря на кислые мины родни Захара, которым видно было не очень по душе, что тот потерял голову из-за какой-то голодранки да ещё и с ребёнком, поздравления его друзей, коллег и подчинённый, тех кто удостоился присутствовать, кого Захар пригласил лично, оценив их значимость в его жизни, звучали искренне. К своей радости, я для себя отметила, что его не только боятся, его ещё и глубоко уважают, симпатизируют, поддерживают и стремятся быть на него похожими, что у него есть настоящие друзья, которые могут запросто над ним подшутить или дать совет. А ещё мне было жутко приятно осознавать, что все без исключения отметили, какую важную роль в его жизни играет его жена, то есть я, что я главный приоритет, что я любима.

Я думала он отвезёт меня в Лондон, ведь он там практически вырос, или в Париж романтическую столицу мира или Норвегию, потому что он давно хотел там побывать. …Но это оказалась Пунта-Кана, один из наиболее известных курортов Доминиканской республики. Из промозглого ноября Захар решил отвезти меня в лето, где встречаются Атлантический океан и Карибское море, где белый песок, высокие пальмы и уютные бунгало, где могут уединиться молодожёны. Где я открыла в себе начинающего дайвера, получив массу удовольствий плавая среди кораллов. После чего Захар стал называть меня «золотой рыбкой», даже убедил обслуживающий персонал гостиничного комплекса, что меня так зовут на самом деле. И они радостно принялись ко мне так обращаться под довольное хихиканье моего мужа. Ему удалось вытащить меня с отмели, где я грелась вместе с морскими звёздами и уговорить посетить заповедный остров Саона, который мелькает в рекламе шоколада «Баунти» и полуостров Самана, где снимали филь «Пираты Карибского моря», признавшись мне, что он просто тащился от капитана Джека-воробья и запретил мне его так дразнить. Это была незабываемая поездка. Не зря этот период называют медовым, потому что в мыслях и поступках сплошная любовная романтика, когда каждый поцелуй и прикосновения сладкие, ночи томные, а бульдозеры становятся пушистыми. Даже возвращаться не хотелось. И если бы я не скучала по своему малышу я бы осталась тут навечно.

Захар

Поправив на столе наш свадебный снимок, засмотрелся на выражение лица Златы. Даже не верится, что с момента свадьбы пролетело полгода, но что делает меня счастливым — выражение её глаз, когда она смотрит на меня так и не поменялось. Я любим, и для меня это офигеть, как важно. Наконец-то, я нашёл идеальную женщину, мы даже не поссорились ни разу, тьху-тьху, чтоб не сглазить. Теперь я хочу от неё ребёнка, и меня немного расстраивает, что за шесть месяцев мы до сих пор ещё не беременны. Из размышлений выдёргивает телефонный звонок. Интересно, давно мне оттуда не звонили.

— Слушаю вас, Людмила Петровна. Какие-то проблемы?

— Здравствуйте, Захар Николаевич. Сообщаю, как и договаривались. Вчера Ольга Барнет родила дочь. Роды прошли успешно, ребёнок, как и роженица в полном порядке. По результатам проведенного теста — вы биологический отец девочки, — отчеканила начальница женской колонии, старательно отрабатывая полученный от меня аванс.

— Ясно, — нервно сглатываю в ответ, хорошо, что никто не видит моего выражения лица. — Ольга подписала отказ?

— Конечно. Становиться матерью она особо не рвалась. Каковы будут ваши дальнейшие распоряжения?

— Значит так, сегодня пришлю к вам своих людей. Одному из них отдадите ребёнка, а второй заберёт Ольгу Барнет и вручит вам остальную часть оговоренной суммы. Подготовьте обеих. Спасибо.

Положив телефон, растираю виски, перегруппировывая мысли. Снова хватаю трубку. Первый звонок Ринату. Капец, вот это поворот, я ведь до последнего не верил, что это мой ребёнок.

— Привет, готов мотнуться в женскую колонию?

— Скажешь, поеду. Художница никак разродилась?

— Ага, родила девочку.

— Судя по твоей интонации тебя можно поздравить, папаша?

— У нас готовы документы, чтобы мы могли немедленно отправить Ольгу к Батуру?

— Конечно, Кирилл этим занимался.

— Бери Кирилла и дуйте. Начальнице выдайте десять штук зелени. Ты привезёшь ребёнка мне, а Кирилл пусть доставит нашу красавицу в солнечную Турцию. Вечером жду!

Хорошо, что сегодня Злата осталась дома и в течение дня она не будет лицезреть моего перекошенного выражения лица. Я уже знаю, как я поступлю, я просто ещё не знаю, как я об этом скажу своей жене. Пытаюсь уйти в работу, но это мало помогает я не могу сосредоточиться на проблеме, потому что меня гложет другая. Я беспокоюсь о реакции Златы, ведь мне важно её мнение, но сегодня я фактически поставлю её перед фактом, не посоветовавшись, без подготовки. Как она к этому отнесётся, как посмотрит на меня, какими после этого будут наши отношения? Поэтому хватаю ключи от машины и до вечера катаюсь по городу, стою в пробках, размышляю, всем сказав, что уехал по делам.

Собирался духом пока мне не позвонил Ринат, сообщив, что ждёт меня на парковке. Хорошо, что в это время рядом с офисом уже никого нет и никто особо не обратит внимания, как из одной машины в другую переставили какую-то корзинку.

Глава 23

Слышу, как подъехала машина Захара и бегу его встречать, пока Никитка с нашим няней-дворецким уселись читать какую-то сказку. Семён Петрович умеет читать так выразительно, да ещё и по ролям, что я сама часто слушаю с открытым ртом, потому что в его исполнении сказка про «Трёх поросят» или «Кот в сапогах» просто шедевр.

Захар топчется в прихожей с каким-то странным потерянным видом, иногда у моего ребёнка бывает точно такое же выражение, когда что-нибудь сломав или разбив, он попытался это спрятать, становясь тише воды ниже травы, глядя на меня испуганными глазами. Вот и мой муж точно так же на меня сейчас смотрит. Испуганно. Держа в руках какую-то корзину.

— Привет! — счастливо улыбаюсь я, спеша быстрее его обнять, но из корзины вдруг раздаётся плач ребёнка… и я застываю в метре от него, потеряв дар речи.

— Вот, — тихо выдыхает Захар не сводя с меня глаз. Он напряжён, и об этом говорят не только его играющие желваки, это чувствуется во взгляде, в искривлённой брови, даже то, как он вцепился в эту корзинку. — Ольга вчера родила, и тест подтвердил, что это мой ребёнок. Ольга подписала отказ и уехала за границу, это было моим условием. Это девочка. И у неё кроме нас больше никого нет, даже имени, — быстро говорит он, словно оправдываясь передо мной. — Мать из Ольги вряд ли бы получилась, в детский дом отдавать как-то жестоко, есть ещё вариант приёмной семьи, но … я подумал, может, мы воспитаем её сами, тем более что в тебе сильные материнские инстинкты. Если ты будешь против, я, конечно, пойму…

Не дослушав его, забираю у него корзину, топаю с ней к дивану и достаю оттуда кряхтящую, явно чем-то недовольную новорожденную девочку. И глядя на это скривленное личико и смешной сморщенный носик — не могу сдержать улыбку.

— О какой приёмной семье ты говоришь, Захар? В этом крохотном комочке ведь есть частичка тебя, это твой ребёнок, конечно мы её воспитаем. Дети не должны быть брошены, дети должны быть любимыми, — оборачиваюсь к нему, удивляясь, каким завороженным взглядом он на меня смотрит, словно ещё немного и бульдозер расплачется впервые в жизни. — Ты не представляешь, как я горжусь тобой, что ты принял именно такое решение. Не знаю, можно ли полюбить человека сильнее, когда ты и так уже в него залипла по уши, но, кажется, ты этого добился, — с любовью улыбаюсь я этому комку нервов, который всё ещё не может расслабиться. Как мы её назовём? — рассматриваю я малышку, которая сразу притихла на моих руках.

— Я не перестаю тобой восхищаться моё золотце, я не перестаю тебя боготворить, — присев рядом, обнимая одной рукой, Захар, бормоча тянется к моим губам. — Ты потрясающая женщина с большим сердцем. Значит, ты готова стать ей матерью?

— А почему бы мне не полюбить частичку тебя в ней? Да, готова, я люблю детей. Будет не просто, весело и интересно.

— Тогда я хочу, чтобы имя для неё выбрала именно ты, на правах её новой мамы. Пожалуйста, — бросив взгляд на малышку, снова заглядывает мне в глаза, растроганный до глубины души, я это вижу, потрясённый и в тоже время преисполненный чувств.

— Хочу назвать её Виктория! — с минуту разглядывая девочку, заявляю я. — Пусть будет победительнице по жизни, сильной и решительной. Вика, Викуся, Виктория. Согласен? — и малышка в этом момент взмахнула ручкой, будто тоже соглашаясь и очень даже «за».

— Красивое имя, конечно, почему бы и нет. Но я буду настаивать, чтобы мы наняли няню, я категорически против тебя нагружать.

— Посмотрим. А пока такой няни нет, памперсы всё равно нужно менять, а ребёночка кормить, — проворковала я, наслаждаясь этим ощущением — держать на руках младенца, вспоминая, как мой сыночек, вроде был таким же совсем недавно. — Вот Никитка обрадуется. Заходи в интернет, папочка, будем оформлять срочную доставку детской смеси, бутылочек, сосок, памперсов, одёжки и ещё кучи всего.

И тут будто почувствовав, в гостиную вихрем залетает мой сорванец, уставившись на младенца округлёнными глазёнками. У Семёна Петровича, который еле поспевал за ним тоже нужно сказать челюсть отвисла от увиденной картины.

— Вы купили мне брата? — от нахлынувших эмоций мой ребёнок даже ладошки к сердцу прижал.

— Нет, это маленькая девочка. Будет у тебя сестрёнка, — улыбаюсь я.

— А мальчиков что не было?

— Обещали, что будут попозже, — успокаивает его Захар, косясь на меня.

И закрутилось, завертелось, наш дом наполнился новыми звуками, добавились новые оттеки эмоций, темы для разговоров, перестроился режим дня и как ни странно мы даже чаще стали улыбаться, рассматривая погремушки, формы сосок, выбирая цвет коляски и миниатюрные носочки с рюшами.

— И что, ты даже меня не упрекнёшь, хотя бы для виду, чтоб не расслаблялся? — заикнулся как-то перед сном Захар, через несколько дней.

— За что мне тебя упрекать, дурачок? — смеюсь я, расчёсывая волосы, предоставляя своему мужу возможность наслаждаться этой картиной. — Твои отношения с Ольгойбыли ещё до меня. То, как ты с ней поступил, решать не мне и влезать в это я не собираюсь. А то, что забрал дочь домой — за этот твой поступок я тобой восхищаюсь, ведь это ещё раз подчёркивает, что ты сильный,

зрелый мужчина, способный принимать взвешенные решения и брать на себя ответственность. Я люблю тебя очень сильно, и мы со всем справимся.

— Но я бы очень хотел нашего с тобой ребёнка, — вздыхает Захар.

— Никита и Виктория тоже наши дети.

— Да, но ты понимаешь, что я имею в виду, твою и мою частичку, слепленную вместе. Мы ведь так стараемся, почему до сих пор не выходит? Может, показаться врачу?

— А может, просто какому-то бульдозеру следует набраться терпения? — заползаю под одеяло, — Но стараться не прекращай!

***

Меня напрягло появление Рината. Нет, не потому что в наш дом заявился мужчина в отсутствии Захара пускай даже если они друзья. Нет, меня напрягло выражение его лица.

— Злата, ты только не волнуйся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Почему после подобной фразы начинаешь нервно метаться и волноваться в десять раз сильнее? Неправильна фраза, она как сигнал бедствия, как красная лампочка «внимание, следующее, что вы услышите может вас сильно потрясти».

— Как давно ты связывалась с Захаром?

— Вчера вечером. Он позвонил и сказал, что на утро у него запланирована встреча с вьетнамскими партнёрами, — ответила я уже дрожащими губами, тут же вспомнив, как мне не хотелось отпускать его два дня назад в эту рабочую поездку.

— Дело в том, …что с нами связались наши вьетнамские партнёры, сообщив, что Захар так и не прибыл на место встречи. На связь он не выходит. У нас есть подозрение, что вертолёт, на котором он должен был лететь из одной провинции в другую, упал посреди этих сраных джунглей. …Злата? — донеслось до меня уже как в тумане, прежде, чем у меня потемнело в глазах. И следующее, что меня вернуло в эту реальность — это резкий запах нашатыря. Надо мной склонились Ринат и Алексей, и как только я открыла глаза, оба, посвящённые в нюансы, тут же сделали шаг в сторону. Я не плакала нет, у меня даже мысли не возникло начать причитать и заламывать пальца. Вместо этого на неуверенных ногах я подошла к игровой зоне, где семимесячная Вика одновременно грызла погремушку и пыталась выковырять глаз у куклы. Подхватив её на руки, я прижала малышку к себе, словно пытаясь таким образом быть ближе к Захару.

— С ним ничего не случиться. Мы будем ждать, — твёрдо произнесла я. — Продолжайте поиски. Отправьте людей. …Он жив. Я бы почувствовала, будь это не так.

…Спустя четыре дня всё ещё никаких известий. Поискам препятствует ещё и погода, разразившиеся грозы, будь они не ладны, осложнили ситуацию. Ринат, который отправился лично возглавить поиски, звонит и отчитывается каждый день, это у него своеродная форма поддержки. Вчера приезжала мать Захара, но я не нашла в себе силы с ней встретиться, боюсь не сдержусь и взорвусь, услышав от неё какое-нибудь ехидство. Не могу видеть ни её ни его сестру. В последние дни нервная система на взводе, подпрыгиваю от каждого телефонного звонка, каждый раз мечтая, чтобы это было он. В голове постоянно крутятся воспоминания годовщины нашей свадьбы, Лондон с его туманами, смешные двухэтажные автобусы и взбудораженный словно мальчишка Захар, который с упоением показывал мне город, хвастая познаниями в истории. Этот огромный букет цветов, который я едва могла обхватить, когда он усадил меня в карету, прокатив меня будто принцессу по самой старой мостовой в Европе. Каждую ночь я начинаю задыхаться, потому что мне не хавает его, как воздуха. Днём я ещё пытаюсь держаться, а вот ночью схожу с ума. А ещё у меня задержка. Завтра приезжает Нина, но утром перед её приездом я собираюсь сделать тест. Где же ты Захар?! Пожалуйста, только выживи. Прошу тебя, ради меня.

Захар

— Прыгаем!!! — ору, срывая голос, пытаясь столкнуть Кирилла с сиденья.

— Что??! — но похоже, высоты он боится сильнее, чем смерти.

— Придурок, так у нас хотя бы есть шанс выжить, но, если мы рухнем, мы взорвёмся к чертям вместе с этим вертолётом! — хватаю его изо всей силы и выталкиваю наружу, после чего прыгаю сам, быстро приближаясь к зелёным макушкам пальм, в надежде, что растительность смягчит падение. Пилот похоже тоже выпрыгнул, но утверждать не стану. Моё приземление было жёстким, максимально сгруппировавшись попытался защитить глаза, пересчитав все ветки головой, плечом, спиной и даже копчиком. И когда я рухнул на землю — неподалёку раздался взрыв. Ощущаю, что вроде жив. А вот если бы остался в вертолёте — уже бы догорал. Тело ноет, голова адски болит и больно сделать глубокий вдох, что говорит о сломанном ребре. Но тем не менее поднимаюсь на ноги оценивая ущерб — кроме сломанного ребра, рассечение на голове, но не глубокое и вывихнуто плечо. Надо же, счастливчик, легко отделался. Ну, возможно ещё сотрясение имеется, но если сравнивать, что вообще мог подохнуть, то это уже мелочи.

Кирилла нахожу по стонам. Одежда порвана, весь исцарапан, как и я, но мне уже не нравится, как повёрнута его нога.

— Нам нужно выбираться отсюда, но идти ты не можешь. Как-нибудь смастерим тебе шину, и я буду тащить тебя волоком здоровой рукой. Возражения есть? — мрачно выдавил я, глядя на него, в который раз проверяя карманы. — Я потерял свой телефон. Твой при тебе?

— Мой по ходу в вертолёте остался.

— Вот это мы с тобой влипли, Кирюха. Короче, насколько я помню по карте, строго на юго-запад, в километрах шестидесяти есть посёлок. Не сможем идти — будем ползти, но выжить мы должны обязательно!

— Что так всё хреново? — уже ночью, услышав мои стоны, приподнялся Кирилл.

— Хреново, но меня плющит не из-за этого. Подумал о Злате, как она бедная среагирует, когда ей скажут, что её муж пропал без вести.

— Она у тебя сильная, она справится, — попытался он меня успокоить.

А на утро полил ливень, вызывая у меня истерический смех:

— Сука, зато не будет проблем с питьевой водой! … В таких условиях, по грязи я тебя не дотащу. Останешься в этом подобии шалаша, один я дойду быстрее, чтобы привести помощь буду оставлять метки, — стащив рубашку, начинаю рвать её на полоски, Кирилл принялся делать то же самое. — Не ссы, прорвёмся!

Я иду к тебе, Злата, я выжил ради тебя, мой лучик.

…Не помню, как я дошёл. Чёртовы дождливые дни слились в один. Увидев людей, рухнул от бессилия на колени, повторяя одну и ту же фразу на всех известных мне языках, ни хрена не понимающим вьетнамским женщинам:

— Связь. Заплачу много.

И видно само проведение позаботилось о том, чтобы поисковая группа, возглавляемая Ринатом остановилась именно в этом посёлке. Уже через час я услышал голос своей любимой.

Глава 24

Нина гладит меня по голове, как маленькую, уложив меня на кровать с компрессом на лбу:

— Нужно верить, моя девочка. Помнишь, как я тебя учила? Верить без остатка, не соскальзывая в это «а друг» и «что, если». Успокойся и просто жди. Оттого, что ты места себе не находишь лучше не станет. Тем более, тебе волноваться нельзя, в тебе новая жизнь растёт. Тебе его сберечь нужно. Вот Захар обрадуется, когда узнает! Поспи немного, солнышко, поспи.

Но едва я задремала, как снова раздался телефонный звонок. По привычке вскакиваю и бросаюсь к трубке. Снова Ринат.

— Прошу тебя, скажи, что у тебя есть новости! — взмолилась я.

— Здравствуй, любимая, — услышав голос Захара, заливаюсь слезами облегчения, не в силах остановиться. Не передать и ни за что не описать какое это счастье, осознать, что он жив, что беды не случилось, воспрянуть на грани отчаянья.

— Когда? — еле смогла выдавить я, но он мне прекрасно понял.

— Уже вылетаем. Через девять часов буду, радость моя. Не плачь.

И ровно через девять часов я была в аэропорту потому, что высидеть дома у меня бы не хватило сил, мне нужно было увидеть его немедленно, чтобы удостовериться в его невредимости. И как только я его увидела — подпрыгнув, рванула к нему, но моё сердце мчалось ещё быстрее. Захар шёл медленно, рука на перевязи, лицо исцарапано, поэтому на шею броситься не решаюсь, а просто плача, целую в губы.

— Боже, какое счастье, что ты жив, — бормочу я. — Как я же я тебя люблю. Как я же испугалась, Захар. Больше никаких перелётов, отцу троих детей нужно себя беречь.

— Ну не плачь, любовь моя, всё хорошо, подумаешь твой бульдозер пару рёбер сломал. … В смысле троих детей? — наконец доходит до него. — Неужели да? — его голос тут же меняется на восторженный.

— Да, я беременна, — перестав плакать, улыбаюсь я. — Нина почему-то уверенна, что это будет мальчик.

— Тогда я в этом даже не сомневаюсь, — прижимает он меня к себе здоровой рукой. — Лучший день в моей жизни!

Эпилог

Марк, сидя над учебником сосредоточенно хмурится и периодически трёт лоб. Как же он похож на Захара, ну прямо будто скопировали его с папочки. Особенно когда хмурится, и характер у моего семнадцатилетнего сына такой же:

— Мам, мне к экзамену нужно готовиться, а когда ты на меня так смотришь, я не могу сосредоточиться, — ворчит он, захлопнув книгу.

— Я подумала, вдруг ты что-то вспомнил, — ерошу ему волосы, зная, что сейчас он начнёт пыхтеть, как ёж. — Ты ведь любишь подолгу болтать с нашей Викусей.

— Да, но девчачьими секретами она со мной не делится. У Нинки спроси, этот шпион может знать гораздо больше. Только просто так она секреты не выдаёт, чтоб её расколоть нужна фантазия.

Включаю фантазию, мне матери четверых детей не привыкать, сажусь за руль, и еду встречать свою пятнадцатилетнюю дочь Нину, которую я назвала в честь своей второй матери. Моя красотка выскочила с тренировки раскрасневшаяся, русые волосы собраны в гульку кое-как, глаза блестят:

— Мам, ты представляешь, меня отобрали для соревнований! Полуфинал состоится в Чехии! А финал в Канаде! — взбудоражено выпалила она, плюхнувшись на переднее сиденье. — Круто, да?! О, как же я мечтала попасть в этот отбор, выкладывалась по полной!

— Детка, я всем сердцем рада за тебя! Мы с папой никогда не сомневались, что ты у нас ещё тот боец! — у бульдозера просто не могло родиться других детей, которые отличались бы от своих сверстников напористостью и упрямством. — Тебе ведь понадобиться разрешение родителей для выезда за границу. Поэтому юная леди, я хочу знать, что происходит с Викторией, потому что мне она говорить отказывается.

— Ну мам, это ведь секрет!

— Тогда мне очень жаль, что соревнования пройдут без тебя, — я тоже кое-чему нахваталась от своего мужа. — Некоторые секреты стоит вовремя раскрывать. С твоей сестрой что-то творится, а я не знаю, как ей помочь. Она психует, ходит с зарёванными глазами, закрывается у себя в комнате. Нина, я волнуюсь, и вынуждена прибегать к таким методам. Это из-за того, что мы с папой рассказали ей правду?

— Это как бы одна из причин, — обречённо вздыхает Нина. — После того, как вы рассказали, что у Никиты и Вики отцы и матери разные, и что они якобы не родные по крови. … Короче, она вроде как начала сохнуть по нашему Никите.

— Чего??! — ошарашенно взвизгнула я.

— Мам, смотри внимательней на дорогу. Я ещё мечтаю попасть в Штаты и взять золото, поэтому домой желательно добраться живой. Теперь то ты мне дашь разрешение?

— Определённо.

По традиции встречаю Захара на крыльце, какая бы погода не стояла на улице. И как все эти девятнадцать лет ловлю его улыбку, короткий поцелуй в губы, и мы входим в дом вместе.

— Сегодня мне нужно переговорить с тобой с глазу на глаз. И до ночи я не дотерплю.

— Ладно, после ужина сбежим в беседку. Интригуешь. Мне начать волноваться?

— Может быть.

Во время ужина мы совершенно обычная семья. Марк ест и одновременно смотрит в телефон, у Нины не закрывается рот, папина любимица пытается пересказать ему свой день, а Виктория без особого аппетита ковыряется в своей тарелке. Захар слушает, кивает, параллельно выдёргивая Марка из его супер важной переписки, которая не может подождать ни секунды. Я за всем этим терпеливо наблюдаю. Никита уже второй год живёт отдельно, самостоятельной жизнью и ужинает теперь с нами редко. После того, как мы с Захаром, приняв тяжёлое, но всё же правильное решение, рассказали нашим детям правду, умолчав лишь, о том, кем был отец Никиты, наши отношения с детьми ничуть не изменились. Никита так же нежен со мной и так же уважает Захара, Виктория ничуть не охладела ко мне, просто её что-то грызёт, и она не решается мне об этом сказать. И когда в беседке я вывалила Захару добытую мной информацию, он ничуть не удивился.

— Я знаю об этом, — вздыхает Захар. — Ко мне недавно приходил Никита и рассказал, что у Вики возникли по отношению к нему отнюдь не сестринские чувства. Попросил меня отравить его в наш филиал в Лондоне. Потому что не хотел бы, чтобы это далеко зашло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Всё верно. Они ведь выросли, как брат и сестра! — возмущаюсь я, больше тем, что узнаю всё последней. — Так будет лучше, пусть едет, разлука всё поправит. Вика успокоится и оставит эту дурь.

— Кто знает. Год назад они действительно считали себя братом и сестрой, но правда стёрла некоторую границу, и они посмотрели друг на друга иначе.

— Так ты это поощряешь? — задохнулась я.

— Я просто не собираюсь этому мешать. Понаблюдаем. Они уже не дети, золотце моё. Они взрослые люди. Я вмешаюсь, только если возникнет крайняя необходимость. Мы же любим их одинаково. Ты согласна со мной?

— А ещё я одинаково за них волнуюсь.

— Как говорит наш Марк: «такая наша родительская заморочка». Не нервничай, любовь моя. Ты ведь любишь меня, а значит должна мне верить, что всё наладится. Пусть они проживут свою историю, свою боль, свои радости и победы. Сердце отыщет путь. Ты сама их этому учила.

— Да, но …

А через неделю, только я вошла в свой кабинет, как мне уже звонит моя старшая дочь:

— Мамочка, ты только не волнуйся, — запыхавшись, словно на бегу, бросает в трубку Виктория, — Я тебя очень люблю, и папу очень люблю, но через двадцать минут я вылетаю в Англию. Можешь не переживать, я буду там не одна, а с Никитой!

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Эпилог