========== Часть 1 ==========
Иногда Изи Грей казалось, что её прокляли ещё при рождении. Или, прокляли её мать задолго до того момента, когда малышка Изи появилась на свет. Дело было в том, что мать нашли на улице недалеко от госпиталя, на последних стадиях беременности и практически при родах, кричащей от боли, но не способной никому ничего рассказать. Да, мать не могла произнести ни своего имени, ни фамилии. На многократные вопросы медицинского персонала, ей удалось лишь выдавить из себя: «Грей», и не имея никаких лучших предложений, именно это и занесли в графу её фамилии. А ещё она постоянно смотрела в одну точку, с явным выражением безумия в глазах, повторяя: Белла… А потом, на свет появилась маленькая белокурая девочка, и глаза матери впервые приобрели кое-какую осмысленность, но она все равно отчаянно трясла копной непослушных, спутанных, кучерявых волос и шептала, словно молитву: «Белла».
Изи знала, что кто-то из сотрудников больницы даже сделал предположение, что мать на самом деле говорила по-итальянски. Вот только принимавшая роды доктор решила, что произносимое матерью имя очень красиво, и назвала девочку Белла, а точнее, Изабелла. Конечно, между собой весь медицинский персонал называл её более коротким вариантом имени, вот только каждый раз, когда слово Белла звучало при матери, бедная женщина отчаянно билась в истерике. Когда Изи было пять лет, она стала настаивать, чтобы все вокруг её называли Изи: почему-то, это сокращение Изабеллы ей нравилось намного больше, да и мать переносила его вполне спокойно.
Лучшие невропатологи так никогда и не смогли выяснить, что же было не так с матерью. Та, кого за неимением других вариантов так и продолжали называть мисс Грей, сколько ни пыталась, не смогла рассказать ничего. Она слишком очевидно старалась, и поэтому специалисты поставили ей диагноз афазии района Брока. Правда, ни один назначенный специалистами тест не смог подтвердить повреждение центра головного мозга, отвечавшего за экспрессию слов и мыслей. Мать не могла говорить, писать, или каким-либо другим образом вокализировать свои мысли или чувства. В её глазах в основном было отчаяние, а не безумство, и наверное именно поэтому с ней долго работали невропатологи. А потом, отчаявшись, позвали психиатров, и с тех пор дела обстояли намного хуже для матери и для самой Изи.
Теперь мать пичкали разнообразными сильными таблетками, пытались излечить её так называемую шизофрению, а Изи больше никто не хотел брать к себе. Раньше, за ангелоподобной девочкой с правильными, тонкими чертами лица, пышными, волнистыми волосами цвета платины и удивительными серо-голубыми глазами буквально стояла очередь, теперь же никто не хотел связываться с дочкой женщины, больной шизофренией. Изи оставили в приюте, хотя весь персонал поголовно был от неё просто без ума. Более того, красивая девочка нравилась и другим детям, которые содержались в приюте. Мальчики её защищали, а девочки, повинуясь какому-то непонятному инстинкту, не обижали.
Изи рано научилась пользоваться своей ангельской внешностью. Девочка быстро обнаружила, что кроме миловидной наружности обладает ещё и незаурядным умом, но как раз этого решила не выставлять на всеобщее обозрение. В приюте вообще не стоило чем-то сильно отличаться от толпы, и поэтому девочка, пытаясь не привлекать к себе при этом внимания, тихо проводила время с книгами, утоляя свою огромную жажду новых знаний.
Та самая врач, которая принимала у мамы роды, не переставала участвовать в её судьбе. Когда диагноз матери поменяли на шизофрению, она не осмелилась удочерить ангелоподобного ребёнка, но зачастую приходила её навестить, приносила подарки. Впрочем, одинокую женщину, отдающую всё свое время и силы профессии, вряд ли бы кто-то посчитал подходящей кандидатурой для удочерения маленькой девочки, хотя доктор и говорила, что всегда можно нанять няню и девочка не будет одна.
Изи рано привыкла всего добиваться самостоятельно. А ещё, взахлёб читая исторические романы, девочка пришла к выводу, что иностранные языки, умение музицировать и танцевать обязательно должны помочь ей в жизни. Музыке ей удалось научиться самой, часами пролистывая ноты и ударяя пальцами по нарисованным на бумаге и тщательно подписанным клавишам. А потом она случайно увидела в фойе больницы рояль и решила попробовать свои силы на настоящем инструменте.
Старушка вахтёрша, которая много лет назад эмигрировала в Англию из Франции, вдруг оказалась в прошлом учительницей музыки, и теперь Изи навещала её каждую неделю, практикуясь на стареньком, обветшалом, расстроенном рояле в фойе той самой больницы. А ещё, пожилая женщина принялась обучать способную девочку французскому языку, и уже очень скоро, вооружившись спрятанными под матрасом книгами, Изи научилась складывать слова в предложения.
К одиннадцати годам девочка умела читать по-французски, неплохо играла на рояле, пела, а также сама научилась танцевать. Как и со всеми остальными приобретёнными ею знаниями, все началось с наблюдения. Изи смотрела танцевальные шоу с персоналом приюта, а потом тихонько тренировалась сама. Прирождённый слух и какое-то внутреннее изящество, присущее ей во всём, не подвели и на этот раз. Конечно, ей было далеко до профессиональных танцоров, но двигалась она вполне красиво и бальные танцы теперь знала.
Несмотря ни на что, свою мать Изи посещала каждую неделю. Персонал приюта был совершенно не против, и многие из них водили девочку на визиты к матери сами, а порой, после посещения больницы, даже покупали ей мороженое. Изи быстро поняла, что мать обожает книги. Ещё будучи очень маленькой, когда её изредка приводили навестить маму, девочка быстро сообразила, что женщина, умиляясь, смотрит на неё, когда Изи листает очередную книжку.
Конечно, мать ничего не могла сказать, но Изи казалось, что иногда она способна читать мысли окружающих и была уверена, матери нравится и она очень поощряет книги, и поэтому малышка приложила немалые усилия, чтобы как можно быстрее научиться читать. А потом она стала регулярно приносить с собой книги во время визитов к матери и часами сидела подле неё, читая вслух очередной роман или историческое произведение, которые ей нравились больше всего. А еще, Изи очень нравились сказки про волшебников, волшебниц и волшебные палочки.
Многие вокруг неё шептались, что их обоих словно когда-то прокляли, и Изи, и её мать, скованную непонятным недугом. Но со временем, Изи Грей стала думать, что на самом деле не все так плохо: у неё всё-таки была мать, с которой она могла проводить время, и в отличие от других детей из приюта, Изи твёрдо знала, что мать не отказалась от неё. Маленькую девочку у женщины отобрала страшная болезнь.
Жизнь медленно текла своим чередом, но однажды все вмиг изменилось. Тридцать первого августа, в тот самый год, когда Изи исполнилось одиннадцать лет, всё вдруг перевернулось с ног на голову. В тот день девочка привычно сидела на скамеечке возле приюта и читала очередную книгу, когда возле неё появился высокий, симпатичный мужчина…
А потом Изи не могла поверить своим ушам: мужчина, в подтверждение своих слов доставший из кармана волшебную палочку и показавший девочке несколько настоящих чудес, представился волшебником. Более того, он настаивал, что сама Изи тоже обладает магическими способностями, и явно заколдовав весь персонал приюта, он отвёз её на странную улицу с глупым названием Косой переулок, где девочке подобрали волшебную палочку. И когда пальцы маленькой волшебницы коснулись изящного древка, Изи чуть не выронила волшебный атрибут. Приятное тепло разлилось по пальцам, из палочки вырвался целый фонтан разноцветных искр, а хозяин лавки лишь добродушно покачал головой:
– Магглорождённая волшебница, говорите? Что ж, могу точно сказать, Изи, у тебя огромный потенциал. Ты можешь стать очень могущественной ведьмой, пожалуй, до тебя я знал только одну такую девочку. Уверен, профессор Лонгботтом позаботится о тебе, – мужчина кивнул в сторону сопровождающего её профессора Гербологии и декана факультета Гриффиндор в той самой таинственной школе Хогвартс, куда Изи предстояло отправиться на следующий день.
В приют она вернулась поздно, проведя очень много времени в различных лавках и магазинчиках. Они выбрали все нужные учебники, подобрали ей форму, а потом профессор подарил ей книжку про историю магического мира. Мистер Лонгботтом сразу предупредил, что в приют все эти вещи она с собой взять не сможет, так как не должна никому ничего рассказывать, даже своей матери, о несчастье которой девочка уже успела поведать волшебнику.
Завтра с самого раннего утра профессор навсегда заберёт юную магглорождённую из приюта, и для Изи начнётся новая жизнь. И хотя девочка с болью в душе понимала, что вряд ли сможет увидеть свою мать как минимум долгое время, привыкшая искать во всех ситуациях удобный для себя выход, не обязательно находя нужным сообщать о своих размышлениях всем вокруг, Изи быстро решила, что при первой же возможности найдёт способ навестить мать. В приюте, казалось, никто даже не заметил её отсутствия, и девочка догадалась: профессор их просто каким-то образом заколдовал.
А на следующий день, ровно в девять утра, мистер Лонгботтом забрал Изи навсегда из приюта, заставив всех поверить, что Изи удочерили иностранцы, и юная мисс Грей оказалась на платформе 9 и 3/4 вместе с толпой других детей, дожидаясь отправления в Хогвартс красного экспресса.
========== Часть 2 ==========
Крепко держа за руку профессора Лонгботтома, Изи с опаской оглянулась по сторонам. На платформе 9 и 3/4 было шумно и людно, вокруг раздавался весёлый смех и говор будущих и возвращающихся в Хогвартс учеников. Их родители тем временем переговаривались между собой, кое кто украдкой смахивал со щеки слезинки. В основном, старшие ученики собирались небольшими группами, придерживаясь цветов галстуков. Девочка, успевшая просмотреть книги по истории Хогвартса только в магазине, сразу догадалась, что старшие ребята придерживались своих факультетов, а младшие жались к семье и друзьям, прекрасно осознавая, что обычно дети попадали на тот же факультет, что их родители.
Сама же Изи подозревала, что, как все магглорождённые волшебники, окажется на Гриффиндоре. Впрочем, учитывая влияние, которое факультет отважных получил после победы легендарного Гарри Поттера во второй магической войне, а профессор Лонгботтом уже успел вчера рассказать своей подопечной и о мальчике-который-выжил, и о золотом трио, и своем личном участии во всех событиях, Изи ожидала распределения с огромным нетерпением.
Положа руку на сердце, Изи была далеко не уверена, что обладает нужной отвагой, или что напоминает знаменитую подругу нынешнего главы Аврората, легендарную Гермиону Грейнджер. Скорее, по характеру она слизеринка, но даже после второй магической войны на этот факультет в основном шляпа распределяла лишь чистокровных. А вот Рейвенкло ей бы подошел.
– Она тебе никого не напоминает? – Гарри Поттер обернулся, с удивлением глядя на обращавшегося к нему Блейза Забини. «Профессор Забини», мысленно поправил себя начальник Аврората, вспомнив, что в этом году бывший однокурсник получил позицию преподавателя зелий.
– Ты о ком? – Гарри огляделся по сторонам, пытаясь отыскать взглядом предмет интереса известного Слизеринского сердцееда.
– Блондинка, явно магглорождённая, которую привел на платформу Невилл. Я просто не могу отделаться от мысли, что она мне кого-то безумно напоминает.
Гарри проследил за взглядом новоиспеченного профессора и усмехнулся:
– Девочка, несомненно, очень красивая, но для тебя не мелковата?
– Да иди ты, Поттер, – Забини фыркнул. – И с тобой после такого говорить… А ещё Аврор называется.
Меж тем, Блейз получил неожиданную поддержку в лице старшего сына сокурсника. В свои одиннадцать лет уже обещавший ничем не уступать по части сердцеедства легендарному итальянскому ловеласу, Джеймс Поттер тоже окидывал оценивающим взглядом белокурую девочку.
– Папа, пойдём поздороваемся с профессором Лонгботтомом, – зелёные глаза старшего сына легенды магического мира сверкали огнём, которого никогда не было в глазах его отца. А вот исходя из свидетельств очевидцев, его дед, в честь которого Джеймс и был назван, обладал им в полной мере. Правда, сами глаза достались ему от бабки Лили Эванс.
– А вот сын у тебя толковый, - с одобрением кивнул Блэйз Забини.
– Так рад, что ты оценил, – Гарри насмешливо закатил глаза, но в сторону Лонгботтома направился. – Привет, Невилл. Не познакомишься ли ты нас со своей юной протеже?
От внимания профессора гербологии и декана Гриффиндора не ускользнули взгляды Джеймса Поттера и Блейза Забини. Усмехнувшись, он пожал протянутые руки старого друга и нового коллеги и понимающе улыбнулся младшему Поттеру. Кивнув, профессор произнёс самым официальным тоном, на который был способен:
– Позвольте представить, Изи Грей, она присоединится к нам в Хогвартсе в этом году. Изи магглорождённая волшебница, она воспитывалась в приюте и поэтому узнала о нашем мире только вчера. Мы посчитали, что так будет безопаснее, поэтому, Изи еще очень мало знает, кроме того, что я успел поведать ей сам.
Гарри Поттер кивнул, молниеносно узнав молчаливую ссылку друга на бывшего потенциального завоевателя магического мира. Тем временем, светлые глаза девочки сверкнули острым интеллектом и она проговорила:
– На самом деле, Мистер Поттер, я вчера успела в магазине пролистать историю магического мира и Хогвартса. Для меня огромная честь познакомиться с вами.
– Успела пролистать и уже меня узнала, впечатляет, – Гарри улыбнулся, но улыбка вышла слегка натянутой. Голос девочки заставил его вздрогнуть: Забини был прав, эта Изи Грей кого-то очень сильно напоминала.
– А я его сын, Джеймс, – тут же воспользовался моментом младший Поттер. – Я уверен, что меня распределят на Гриффиндор. Хочешь, по дороге я расскажу тебе всё, что успею, о нашем мире? Думаю, это будет более продуктивно, чем если ты просто попытаешься прочесть в книжке.
Взрослые сдержали насмешливую улыбку, но Гарри успел отметить наблюдательность сына: подмышкой девочка сжимала «Историю магического мира», явно намереваясь начать изучать её в поезде.
– Я буду очень рада, – кокетливая и обольстительная улыбка коснулась губ белокурой красавицы, и мысль о сходстве молниеносно покинула мозг Гарри. Нет, ему просто показалось. Да и Забини тоже. Просто померещилось…
В большой зал Изи зашла, немного испуганно оглядываясь по сторонам, и держась возле Джеймса Поттера. Парень гордо вышагивал возле неё, и девочка поймала себя на мысли, что сейчас гадает, если точно так же в этот зал заходили, ожидая распределения на Гриффиндор, легендарные Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Джеймс успел ей много рассказать, и Изи уже успела проникнуться восхищением и благоговением перед магглорождённой волшебницей золотого трио, которая приложила так много к победе над Волан-де-Мортом, и хотя исчезла за несколько месяцев до конца второй магической войны, но считалась причиной перехода на сторону Ордена Феникса семьи Малфоев. А их помощь значительно приблизила победу.
Впрочем, если Джеймс был уверен, на каком факультете он окажется, то Изи просто не знала. Подняв глаза, девочка окинула полным изумления взглядом парящие под потолком свечи, огромные столы с сидящими за ними студентами, и взглянула на учителей. Уже знакомые ей профессора Лонгботтом и Забини сидели рядом, и новый профессор зельеварения и по совместительству декан Слизерина всё так же подозрительно смотрел на неё. Изи улыбнулась, слегка опустив ресницы, как делала всегда, и профессор качнул головой. А между тем, директор школы, Минерва МакГонагалл прошла к трибуне и дети напряглись.
Джеймс уже успел сообщить своей новой подруге, что вот уже несколько лет церемонию распределения проводили не по спискам, как прежде, а позволяя детям самим выстраиваться в очередь и подходить к табуретке с шляпой. Поговаривали, что обычно вперёд лезли бесспорные Гриффиндорцы, вслед за ними следовали представители древних родов, большинство из которых оказывалось на Слизерине.
Будущие студенты Рейвенкло не торопились, как и Хаффлпафф, терпеливо дожидаясь своей очереди, а прибывшие в их мир магглорождённые волшебники и волшебницы замыкали шествие. Говорят, что с подобным предложением обратились к директору школы сами магглорождённые, некоторые из которых жаловались, что очень сильно переживали на процессе распределения и думали, что если они увидят сперва всех остальных детей, то это будет легче.
В результате, Изи наблюдала, как её новый друг первым подошел к шляпе. Не думая ни минуты, шляпа распределила его на Гриффиндор. Гордо улыбнувшись, сын легендарного Гарри Поттера под громкие аплодисменты всего зала направился к столу теперь уже своего факультета. Изи смущенно жалась позади всех, словно предчувствуя что-то. Про себя усмехнувшись, какая из неё Гриффиндорка, девочка наблюдала за распределением остальных детей, и к шляпе подошла последней.
– Так, так, так, что мы тут имеем?- насмешливо пропела шляпа, и Изи смутилась.
– Изи Грей, мэм, – едва слышно проговорила Изи и поджала губы. Очень не хотелось, чтобы все присутствующие видели её испуг, да и быть объектом изучения всех глаз в зале было неприятно, но в тишине зала каждое слово звучало набатом.
- Изи, говоришь, – насмешливо повторила шляпа. – Как же долго я тебя ждала! Кажется, ещё вчера я распределила твою мать на Гриффиндор, хотя до сих пор считаю, что она могла бы блистать на Рейвенкло. Но, похоже, моё решение предрешило исход войны.
– Простите, мэм, но вы что-то путаете, – от изумления, Изи даже забыла про свой испуг. - Вы не могли распределить мою мать на Гриффиндор, я магглорождённая.
– Ты? Ах, да, ты ведь настаиваешь называться этим смешным именем, Изи Грей, а оно отнюдь не твоё. Не правда ли, Изабелла? Уж одно я могу сказать точно, ни ты, ни твоя мать, блистательная волшебница, не были «серыми».
По залу прокатилась волна шёпотков, все глаза были устремлены на белокурую, красивую девочку, сейчас сидевшую на табуретке. Профессор МакГонагалл, округлив глаза, наблюдала за происходящим, а её голова изумлённо качалась в знак отрицания. Похоже, деканы Гриффиндора и Слизерина тоже что-то слышали об истории с решением между Гриффиндором и Рейвенкло, потому что они переглянулись, а Блейз Забини поспешно поднялся на ноги.
– Что здесь происходит? Изи… Изабелла Грей известна нам, как магглорождённая, – вновь раздался голос директора МакГонагалл. – Каким именем нам следует её называть?
- Магглорождённая?! - Шляпа громко расхохоталась. - Впрочем, сперва об имени. Нет, её родители не успели заключить магический брак, и Изабеллу не внесли на семейный гобелен, поэтому, я не могу называть её именем отца. Как не могу я и отправить её на Слизерин. Таковы обычаи и законы. Поэтому, берём имя матери. Итак… Изабелла Грейнджер! Рейвенкло!
В зале воцарилась мертвая тишина, и только был слышен насмешливый голос шляпы, продолжавшей бурчать:
- Нет, это надо же, называть магглорождённой дочь самой блистательной ведьмы своего времени, Гермионы Грейнджер, и наследника одного из священных 28?
Изи замерла, не в силах поверить услышанному: она - дочь той самой Гермионы Грейнджер? Но как?!?! И каких ещё 28? Ошеломлённая, девочка не заметила, как вскочили с места несколько старшекурсников с зелёными галстуками, поднимая палочки. А потом… одним прыжком Блейз Забини оказался перед ней, с палочкой, выставленной вперёд, заслоняя. Через мгновение, к нему присоединился Невилл Лонгботтом.
- Что здесь происходит? - до сознания снова донёсся голос директора МакГонагалл.
- Просто чистокровные заморочки, Минерва, - качнул головой Невилл. - Не могли бы вы срочно послать сову Гарри…
- И Малфоям. Скажите Люциусу, что это срочно, - перебил его новый декан Слизерина и обернулся к своим подопечным. - Все сели по местам! Быстро! Палочки убрать. А ты, Изи, следуй за мной. - Словно хищник, готовый к прыжку, он окидывал напряженным взглядом зал, но теперь снова обращался к МакГонагалл. - Госпожа директор, мы ведь можем воспользоваться вашим кабинетом?
Крепко сжав плечо девочки и не дожидаясь ответа, Блейз потащил её к выходу, не опуская палочку и на ходу бормоча: «Я же говорил, что она мне кого-то напоминает. Манеры, голос, походка, внешность, в конце концов… Драклов Поттер, к дементорам его мать, наблюдательный Аврор называется». Невилл Лонгботтом замыкал шествие, тоже держа палочку наготове.
========== Часть 3 ==========
Профессор Забини уверенно вёл Изи по запутанным коридорам Хогвартса, и девочка едва поспевала за ним. Сам же Блейз всё ещё казался готовым к атаке, не убирая палочку и постоянно поглядывая по сторонам. Наконец, они оказались у винтовой лестницы, уходящей куда-то вверх, вход на которую охраняли две огромные горгульи. Профессор Забини произнёс пароль, и каменные стражи послушно разъехались в стороны, открывая дорогу. Поднявшись по ступенькам, Изи оказалась в просторной комнате, очевидно и являвшейся кабинетом директора Хогвартса.
В кресле у стола сидел высокий, красивый мужчина с рассыпанными по плечам белоснежными волосами и изящной тростью в руках, который, заметив Изи, одарил её оценивающим взглядом холодных, серых глаз. Чуть поодаль, возле камина, стоял мужчина помоложе, но внешне очень похожий на напыщенного аристократа в кресле, и Изи заключила, что это его сын.
Профессор Забини кивнул обоим в знак приветствия и хотел начать объяснения, когда в комнату прошмыгнул Джеймс Поттер. Схватив новоявленное пополнение факультета Гриффиндора за шкирку, Блейз закатил глаза и с интонациями в голосе, которые все остальные присутствующие тут же узнали, как характерный сарказм профессора Снейпа, произнёс:
- Мистер Поттер, чем обязаны вашему явно лишнему здесь присутствию? - и даже не дав сыну легенды волшебного мира пискнуть в ответ, Блейз скрылся вместе с ним за дверью.
Меж тем, сидевший в кресле мужчина перевёл прохладный взгляд на невозмутимо стоявшего у входа профессора Лонгботтома:
- Мистер Лонгботтом, вы нам ничего не хотели бы объяснить?
- Нуп, - спокойно пожал плечами преподаватель гербологии.
- Серьёзно, Лонгботтом? - подал голос младший блондин, и по молниеносно вспыхнувшему в глазах декана Гриффиндора огню, Изи четко поняла: они друг друга знают с детства и особой взаимной любви не испытывают. А еще, чутко отметив нотки в голосах обоих, у Изи не осталось сомнений: младший блондин профессора Лонгботтома явно обижал в детстве. Что-то девочка углядела в выражении его лица, плюс, такие, как профессор Лонгботтом, сами никогда ни к кому не придирались.
- Вполне, Малфой, - меж тем отрезал профессор и скрестил на груди руки. Изи мгновенно прищурилась: эту фамилию она сегодня уже слышала. Значит, это и есть те самые Малфои, которых просил позвать профессор Забини.
- А здесь ты тогда зачем? - не унимался младший блондин, вальяжно облокотившись о каминную полку.
- Хочу насладиться выражением твоего лица, - Невилл насмешливо хмыкнул.
- А что мы тут имеем? - меж тем, старший мужчина обернулся к Изабелле. - Не хотите ли представиться, юная леди?
- Изи Грей, - процедила девочка и упрямо поджала пухлые губы.
- Очень приятно, - кивнул ей старший Малфой со скучающим выражением лица. Это имя ему явно ни о чем не говорило.
Изи про себя усмехнулась: она прекрасно знала его тип. Очередной до смехотворности богатый сноб, считавший себя королём мира. Или, здесь они бы сказали, вторым Мерлином? Девочка уже заметила, что вместо бога волшебники просто поминают Мерлина. Её, кукольно-красивую, ангелоподобную блондинку, часто водили по благотворительным вечерам, где смышлёная Изи Грей выставлялась напоказ. Она знала, как разговаривать с подобными Малфою «бенефакторами», только, не рановато ли ею стали пользоваться здесь?
- Расскажите мне о себе, мисс Изи, - меж тем, скучающе процедил мужчина, и девочка с готовностью начала. Она прекрасно знала, что такие, как он, ценят.
- Мне одиннадцать лет, я выросла в приюте и узнала, что я волшебница, только вчера. Я играю на фортепиано, танцую, пою, знаю французский язык… - девочка поймала на себе вопросительный взгляд Декана Гриффиндора и добавила. - И Шляпа распределила меня на Рейвенкло. - Изи обольстительно улыбнулась.
- Танцуешь, играешь, поешь, - насмешливо процедил старший Малфой. - И Шляпа распределила тебя на Рейвенкло. А Слизерин не предлагала?
- Простите, сэр? - Изи изумленно хлопнула огромными озёрами-глазами. Что-то пошло не так…
- Просто, ты рассказываешь мне исключительно то, что считаешь, что я хочу услышать. И своей внешностью пользоваться тоже умеешь. Идеальная маленькая леди… А читать вот совсем не любишь? Или, всё-таки, сперва книги, а потом уже остальное?
Изи изумлённо смотрела на мужчину. Создавалось впечатление, что он читает её мысли и раскусил сходу. Но разве это возможно? Неожиданно, за неё вступился младший блондин:
- Отец, не пугай ребёнка. А вы способная, смышлёная и хваткая юная леди, мисс Изи.
- Я смотрю, Вы уже все познакомились, - меж тем, в комнату вошёл профессор Забини. - Лонгботтом, ты уже поделился с ними новостью?
- Нет, - холодно качнул головой герболог, явно желавший еще что-то добавить, но его перебил вспыхнувший в камине огонь. Через мгновение, оттуда вышел уже знакомый Изи Гарри Поттер.
- Забини, - отряхивая мантию, насмешливо проговорил избранный. - Я же говорил, она для тебя маленькая. Три часа в должности преподавателя, а МакГонагалл уже вызывает Аврорат?
- Очень смешно, мистер Поттер, - процедила как раз вошедшая в комнату Минерва. Следом за ней внутрь просочился Джеймс. - Вы здесь не поэтому. И очень хорошо, что Вы тоже заглянули на огонёк, Люциус, Драко. Вас это касается в первую очередь. Дело в том, что Распределительная Шляпа считает, что мисс Грей на самом деле…
- Ваша Шляпа ошибается, - решительным голосом перебила директора Изи, и все мужчины в комнате обратили на неё изумленные взгляды.
Что стало со сладким, приятным голосом, ласкающим слух? В голосе девочки сквозили твёрдые, поучительные нотки, которые все вокруг вмиг узнали. Драко Малфой опустился на стул, тряхнув головой, Гарри застыл на месте, а Забини победно улыбнулся. Но на этом преображение маленького белокурого ангела не закончилось. Прекрасные глаза цвета высокого неба вдруг опасно сузились, челюсть решительно поджалась, а тонкие прямые брови сошлись на переносице. Трансформация была потрясающей, и каждый из присутствующих не мог отвести глаз.
- Господи, - прошептал Гарри. - Забини, кобель ты несчастный, ну и глаз…
- Каким именно именем Шляпа настаивает называть мисс Изи, профессор? - бледный, как смерть, прошептал Драко. Его отец молча в изумлении смотрел на девочку.
- Изабелла Грейнджер, - голос Минервы был мягким и соболезнующим. - А ещё, она настаивает, что хотя и не может по старинным законам Магии назвать фамилию отца, но это…
- Наследник священных 28, - кивнув, закончил за неё Люциус. - Это правда, наши незаконнорождённые не имеют права называться именем рода, пока их не нанесут на гобелен. Для тех, кто рождён вне брака, это делается вручную патриархом рода. - Он тряхнул головой и растянул губы в усмешке. - А срочность вызова, я так понимаю, вызвана тем, что каждый чистокровный сопляк на Слизерине вытащил палочку и сделал стойку, готовый произнести заклинание «принадлежности» или «требования в род».
- Не волнуйтесь, милорд, мы с Невиллом были быстрее, - Забини скрестил руки на груди.
- Благодарю, Блейз. Мы с Драко тебе обязаны. И вам тоже, мистер Лонгботтом, - Люциус кивнул Невиллу, всё ещё исполнявшему роль каменного изваяния.
– Что это ещё за заклинание? – у директора МакГонагалл было очень много вопросов, но после недавней смуты в Большом Зале она подозревала, что во избежание дальнейших проблем должна выяснить это в первую очередь.
– Не беспокойтесь, мадам директор, этого больше не повторится. Перед тем, как удалиться сегодня, мы с Драко удостоверимся, что девочка на глазах у всех принята в род. После этого, её защитит магия Малфоев, - Люциус насмешливо приподнял бровь, заметив, как Джеймс Поттер ненавязчиво переместился и сейчас стоял за плечом Изи. Впрочем, ни один из Малфоев не прокомментировал подобный манёвр, хотя заметили его и отец, и сын. – Но в двух словах, Минерва, в нашем роду девочек не было уже очень много лет. Мисс Изабелла теперь считается очень ценным приобретением для большинства древних родов, ведь она Малфой. Драко не успел обвенчаться с мисс Грейнджер, на тот момент это было невозможно, они лишь обручились, но этого недостаточно для защиты их дочерей. - Поняв, что никто кроме Невилла и Забини не имеет ни малейшего представления, о чём он говорит, Люциус продолжил. - Незаконнорождённых девочек чистокровные мужчины из других родов могут с помощью заклинания получить себе, они ведь не защищены. Открутиться после факта невозможно, и ты избегаешь всех передряг: ни мнение семьи отца, ни самой девочки больше не учитывается. А в волшебном мире прекрасно известно, из-за кого Малфои переметнулись, плюс, достаточно слухов. Вон, мистер Забини сразу знал, кого позвать, едва расслышал фамилию матери. Точно так же без особого труда догадались и остальные.
– И все равно, вы все ошибаетесь, – упрямо проговорила Изи. – Я никакая не Грейнджер, и не Малфой. Я ведь читала про неё, и Джеймс мне рассказывал, она была не только умная, но и храбрая. А у меня храбрости нет. Да, я достаточно умна, сообразительна, а ещё, очень хорошо умею манипулировать ситуацией и пользоваться своими преимуществами.
– И если ты спросишь меня, милочка, то это делает тебя истиной Малфой, – насмешливо проговорил профессор Лонгботтом, но его все услышали. Люциус поджал губы и бросил на декана Гриффиндора недовольный взгляд, но возражать не стал. Вместо этого, он вновь обернулся к Изи.
– Я понимаю, юная леди, что вы услышали очень много нового за последние несколько дней. Но вас ведь вырастили в приюте, что обозначает, что ваша мать мертва, поэтому, просто поверьте нам на слово, в таких вещах в волшебном мире не ошибаются.
– Моя мать не мертва, – тон голоса девочки сейчас напоминал все замёрзшие ледники мира разом. - Мама больна, у неё шизофрения, я навещаю её очень часто. Я всегда читаю ей книги, это её успокаивает.
– Гермиона жива? Дракл с Дементором тебя подери, Лонгботтом, я понимаю, что ты меня ненавидишь, но её то за что? Ты всё это знал и не мог нам сказать? – Драко вскочил с места, опасно сверкнув глазами.
– Я не знал, а точнее, упустил эту информацию из виду. Я ведь не должен встречаться с душевнобольными родителями, у которых даже нет прав на их ребёнка. Моей задачей было только уладить все с приютом, - профессор гербологии сжал кулаки, явно смутившись под направленными на него взглядами Малфоя и Поттера. Причём, избранный был взбешён не меньше. Однако, Гарри пришел в себя первым. Сделав глубокий вдох и призвав всю выдержку и тренинг аврора, он обернулся к Изи и мягко проговорил:
– Изи, расскажи мне, пожалуйста, все по порядку. Ты сказала, что у твоей мамы шизофрения. У неё что, галлюцинации? Она слышит голоса? Рассказывает небылицы?
– Нет, мама вообще не может говорить. Это называется заблокированным состоянием. Её нашли возле госпиталя, когда роды уже практически начались. В ответ на вопрос, как её зовут, мама смогла лишь сказать «Грей». Все решили, что это и есть её фамилия.
- Она пыталась сказать Грейнджер, – едва слышно выдохнул Драко, но его услышали все. Изи нахмурилась. Она впервые осознала, что её имя и вправду является первым слогом фамилий той самой Гермионы.
- Пожалуйста, продолжай, – мягко отвлёк её от удивительного открытия Гарри.
– А потом я родилась, и кроме слова «Грей», мама твердила только ещё одно имя: Белла. Кому-то из медсестер оно очень понравилось, и они решили меня так назвать, Изабелла. Но каждый раз, когда мама слышала это имя, с ней начиналась дикая истерика, и впоследствии я настояла, чтобы меня просто звали Изи.
– Гермиона пыталась назвать им имя своей мучительницы, женщины, которая её похитила, и они назвали в честь Беллы её дочь, – Гарри Поттер устало потёр лоб в том самом месте, где навсегда сувениром его предназначения оставался шрам.
– Женщину, которая похитила маму, звали Изабелла? – ошарашено переспросила Изи.
– Беллатрикс, – ответил ей Люциус. – Но мы все сокращали её имя. Мы называли её Белла. Впрочем, твоя мать вполне могла пытаться произнести и Беллатрикс.
- Поттер, - Драко решительно поднялся на ноги. - Собирайся. Мы отправляемся в эту больницу за Гермионой.
- Хорошо, - Гарри тоже встал с места. - Только я вызову Авроров. Нам нужна подмога и менталист.
- Зачем? Думаешь, маггловские лекари и душевнобольные окажут нам ощутимое сопротивление? - Драко приподнял бровь.
- Обездвижить всех я смогу, - на лице Гарри не дрогнул ни один мускул. - Но нужно же снять заклинание Беллатрикс. А потом подчистить всем память.
- Заклинание я сниму, я его узнал, - Драко смотрел прямо в глаза бывшему школьному сопернику. Бывшему, потому что они давно уже были на одной стороне и делить им было нечего. - Это семейное Блэков. Они блокируют магию волшебника и буквально запирают его внутри собственного сознания. Я сниму его без проблем, но признаться, намного больше волнуюсь за побочные эффекты маггловских зелий…
- Лекарств, - поправила его Изи, вновь напомнив всем свою мать. Мужчины переглянулись.
- Точно, - Драко беззлобно закатил глаза. - В любом случае, если сам не умеешь Обливиэйт, дашь Гермионе свою палочку. Она им не только память подчистит, но и роман в мозгах напишет.
- Издеваешься? - качнул головой Гарри, но в его голосе не было раздражения. Он не видел Драко в таком приподнятом расположении духа уже почти двенадцать лет. С тех пор, как исчезла Гермиона.
- Ладно, я сам всё подчищу, - Малфой уже рвался к двери. - Изи, адрес больницы.
- Джентельмены, - голос Люциуса догнал обоих уже у лестницы. - Позвольте напомнить, мисс Грейнджер ждала одиннадцать лет, быть может, мы сперва всё уладим в Большом Зале? Драко?
- Она ведь даже не знает, что Изи в Хогвартсе, - Драко хмурился и явно рвался идти за Грейнджер.
- Уверен, мисс Грейнджер прекрасно знает сегодняшнюю дату, возраст своей дочери и может легко сделать соответствующие выводы, - процедил Люциус. - Сейчас мы разберёмся с Изи, а потом можете отправляться.
- Хорошо, я пока вызову подкрепление, - кивнул Гарри и обернулся к камину.
Все остальные поспешно покинули помещение.
========== Часть 4 ==========
Немного ранее…
Большой обеденный зал школы Магии и Волшебства Хогвартс не видел такого оживления со времён финальной битвы второй магической войны. Все факультеты шумели, обсуждая невозможную новость, но факультет Слизерина буквально бурлил и кипел. К этому моменту практически все присутствующие парни, за исключением тех, кто уже был обручён, успели послать весточку домой по средствам маленьких двусторонних зеркал, заговоренных пергаментов, волшебных перьев и прочих методов связи, используемых в их родах.
Большинство получили ответ в течении нескольких минут, и практически каждое послание отцов было почти идентичным: патриархи родов высказывали разочарование, что их потомки не успели наложить заклинание «требования в род». Это же надо, умудриться упустить такую потенциальную невесту! А ни у кого в чистокровном магическом обществе не возникло ни малейшего сомнения, что внезапно найденная наследница Малфоев уже к вечеру будет красоваться на семейном гобелене.
А вот невысказанными на пергаментных и сквозь зеркала остались цветастые эпитеты, которыми патриархи наградили чрезмерно расторопных и грамотных профессоров Забини и Лонгботтома. Ни один, ни второй новых друзей среди чистокровных в этот день не приобрёл, хотя все прекрасно понимали: иметь должников в лице старшего и младшего Малфоев вполне оправдывало «потерю любви» всех остальных представителей древних родов.
Стол Гриффиндора тоже шумел, правда, при этом собравшись вокруг своего осведомителя об обычаях чистокровных: второкурсник Тедди Люпин делился со своими друзьями по факультету смелых, но не очень осведомлённых об «образе жизни и заморочках чистокровных» знаниями, обретенными от своей бабушки Андромеды, в девичестве Блэк.
– Я тебе говорю, Джеймс, если бы профессор Лонгботтом и профессор Забини не выпрыгнули так быстро, в эту Изабеллу бы уже прилетело «свадебное заклинание подчинения». И тогда, даже сам Люциус Малфой ничего бы не смог поделать. И её бы тоже никто не стал спрашивать, забавно, да?
– Ты считаешь, что это смешно? – вспылил праведным гневом Джеймс Сириус Поттер. – Ты тут описал нам, как практически можно прибрать к рукам симпатичную девочку из древнего рода, если она является незаконнорожденной, и никто ничего не сможет сделать, и считаешь, что это весело?
– Ты на это смотришь не под тем углом, Джеймс, – Тедди покачал головой. – У чистокровных, вообще-то, все обычаи свободного права выбора не подразумевают, но если задуматься, Изи реально необыкновенно хороша собой, а прибавь к этому ещё и легендарные мозги Гермионы Грейнджер? Твой же папа сам нам много раз о ней рассказывал! Да на Изи весь магический мир чистокровных будет молиться, не то, что в очереди стоять. Вот честно тебе скажу, брат, знал бы это заклинание, сам бы попробовал успеть.
– Тедди, друг, Изи же твоя троюродная сестра получается! Как ты можешь такое даже говорить?! – Джеймс ошеломлённо повернулся к своему самому давнему другу и напарнику по всем детским шалостям и проказам.
– А что тут такого? - внук магглорождённого и сын оборотня пожал плечами. - Если не помнишь, бабушку Андромеду выжгли с семейного гобелена. Изи мне больше не родственница, потому что по законам чистокровных, я вот ни на кнат не Блэк. А Изабелла, как её следует называть, вообще дочь магглорождённой. Ты знаешь, сколько кровосмешения это сразу прощает? Чистокровные тоже не любят об этом распространяться, но дети магглорождённых защищены от рождения сквибов чуть ли не на четыре поколения. Кстати, твоя бабка Лили Эванс ведь была магглорождённой, на тебя это тоже распространяется. Так что, уступи кому-нибудь из вырождающихся родов, друг, поверь мне, им нужнее.
– Ты придурок, Тедди, – возмущенно выплюнул Джеймс Поттер и, вскочив с места, выбежал из большого зала вслед за профессором Забини, как раз в этот момент вытащившем Изи за дверь трапезного зала и явно направлявшийся с нею в кабинет директора МакГонагалл. Профессор Лонгботтом прикрывал тыл, оглядываясь по сторонам и держа палочку наготове.
***
Все это произошло какое-то время назад, а сейчас, внимательно всё обдумавший Джеймс, которому стоило огромного труда держать язык за зубами всё время своего пребывания в кабинете директора МакГонагалл, вновь входил в Большой зал. Правда, на этот раз парень крепко держал за руку настороженно озиравшуюся по сторонам Изи, а впереди всех с палочкой в руке вышагивал Люциус Малфой. Едва оказавшись в зале, старший мужчина усмехнулся и окинул притихшие столы Слизерина насмешливым взглядом. Несколько раз игриво постучав своей палочкой по ладони левой руки, старший лорд Малфой заговорил:
– Расслабились, парнишки, и все сели по местам. Никому больше ничего сегодня не светит, хотя, должен признать, что я очень впечатлен вашим знанием наших старинных обычаев и заклинаний. Очень похвально, господа, хотя ваши рефлексы всё ещё оставляют желать лучшего. Привет деду, Томми, - Люциус насмешливо кивнул сыну Теодора Нотта, который всё ещё стоял с палочкой наготове. - Но, что делать, рабство по крови через брак сегодня отменяется. И чтобы в будущем ни у кого не оставалось даже намёка на вопросы, продолжим с обрядом здесь. – Лорд Малфой поднял левую руку ладонью вверх и холодно произнёс. – Драко, мой мальчик, не одолжишь ли ты мне перстень мисс Грейнджер, который ты все ещё носишь на цепочке вокруг шеи?
Младший Малфой кивнул, послушно снимая с груди потребованный отцом предмет. В следующее мгновение, Люциус дотронулся до фамильного артефакта своей волшебной палочкой и кольцо видоизменилось в кулон. Точнее, медальон, или семейный талисман, как тут же шепотом объявил на весь Гриффиндор просвещённый в таких делах своей уже небезизвестной всем бабушкой Андромедой, Тедди Люпин. Тем временем, Люциус произнёс над перстнем какое-то древнее заклинание, а потом жестом подозвал к себе Изабеллу. Одев на шею девочки ожерелье с гербом рода Малфоев, он обернулся к распределительной шляпе:
– Изабелла Грейнджер моей властью, как патриарха рода, становится Малфой и принимается в род. Не хочешь ли ты воспользоваться возможностью изменить распределение на факультет Хогвартса юной леди Изабеллы Малфой?
– Изабелла Грейнджер отныне в магических регистрах становится известна, как Изабелла Малфой. Но факультетом по-прежнему предпочитаю назвать Рейвенкло, – чётко и на весь зал произнесла шляпа и хмыкнула. – Конечно, если лорд Малфой не соизволит оспорить.
Люциус усмехнулся, но избрал лишь отрицательно качнуть головой в ответ:
– Как жевы все боитесь второго Тёмного Лорда, – он бросил долгий взгляд на портрет профессора Дамблдора, молча наблюдавшего за церемонией из огромной багетной рамки, потом перевёл задумчивый взгляд на портрет Северуса Снейпа.– Наследница древнего рода, воспитанная в приюте, красивая, умная и харизматичная. И плюс, все просто уверены, что Драко использовал на мисс Грейнджер или Империус, или любовное зелье. Глупцы. Даже я без труда вижу, что по характеру Изабелла должны была распределиться на Слизерин. Впрочем, пусть будет Рейвенкло. Этот факультет нам тоже вполне подойдёт.
Профессор МакГонагалл слегка поджала губы, и теперь уже стоявший рядом с ней, Невилл Лонгботтом мог поклясться: мадам директор бы предпочла девочку на Гриффиндоре. Впрочем, возле Изабеллы уже стационарно обосновался Джеймс Поттер, и декан Гриффиндора не мог про себя не улыбнуться: они все когда-то думали, что Гермиона будет с Гарри. Похоже, сын Избранного оказался попроворнее и прозорливее своего легендарного отца.
Меж тем, в зале появился сам глава Аврората в сопровождении нескольких подчиненных, Драко тут же поспешил присоединиться к нему, уже готовый отправиться за Грейнджер, когда Изабелла решительно подняла на Гарри глаза:
- А можно я пойду с вами?
- Конечно, - не дав Поттеру возможности даже открыть рот, ответил ей Малфой, и тут же поставил начальника Аврората в известность. - Изабелла аппарирует со мной. За одно, даст нам визуальный образ и адрес этой больницы.
========== Часть 5 ==========
Пациентка психиатрического отделения ничем не приметной больницы на окраине крошечного городка в самом дальнем уголке Англии, Джейн Грей, в магическом мире прежде известная, как Гермиона Грейнджер, вновь прикрыла глаза. Сегодня было первое сентября, её одиннадцатилетняя дочь должна была отправиться в Хогвартс. Этого дня проклятием запертая внутри своего мозга, с заблокированной магией, бывшая волшебница со страхом ожидала почти двенадцать лет.
С самого мгновения рождения дочери Гермиона пыталась угадать, каков он будет, этот день. Когда-то, оглушая беспомощную пленницу своим сумасшедшим смехом, Беллатрикс пообещала ей, что сама лично заберёт девчонку обратно в магический мир и продаст самому большому извращенцу, которого только сможет найти. Захлёбываясь восторгом предвкушения, безумная Пожирательница смаковала каждую деталь, как и все социопаты, стремясь рассказать своей жертве гнусные подробности.
Нет, на этот раз она не убьет девчонку, не истребит отродье Предателя крови, как сделала со своей племянницей, Нимфадорой Тонкс, дочерью Андромеды. Нет, мерзкому племяннику, осмелившемуся предать Тёмного Лорда, она отомстит по-другому. Не убьет она и его шлюху, во всяком случае, пока. Быть может, когда родится их дочь, а быть может, она даже покажет ей сами торги за маленькую незаконнорождённую.
Гермиона с ужасом ждала этот день целых двенадцать лет. У неё не было возможности узнать, чем закончилась вторая магическая война, исполнилось ли предсказание Трелони, кто победил. На протяжении одиннадцати лет каждый день она с опаской поглядывала на дверь, с ужасом представляя себе заполняющих комнату людей в чёрных плащах и масках…
И сердце замирало, когда в ушах снова и снова слышался безумный смех Беллатрикс. Каждый раз, когда Гермиона ждала Изабеллу, всегда приходившую в назначенный срок, всё внутри холодело от ужаса, если девочка слегка задерживалась или её визиты отменялись. Впрочем, добрые медсестры всегда заблаговременно предупреждали её, но что стоили их речи, если Гермиона прекрасно понимала: одно слово – и они навсегда забудут и об Изи, и о ней самой.
Раньше магглорождённым сообщали, что они волшебники, в день их одиннадцатилетия. Но к маленькой девочке из приюта представители волшебного мира пришли лишь в конце августа. Грейнджер про себя усмехнулась: это обозначало, что светлая сторона увидела схожесть между её дочерью и Тёмным Лордом? Изабелла была умная, харизматичная, очень хорошо умела пользоваться всеми достоинствами, унаследованными как от своего отца, Драко, так и от неё самой.
Девочка считала, что она несмелая, и Гермиона много раз слышала её монологи, как ей хотелось бы заступиться за кого-то из детей, которых обижали в приюте. Изи этого обычно не делала, оставаясь в тени. Девочка могла поддержать обиженных и оскорблённых, утешать их, быть их другом, но она никогда открыто не напрашивалась на конфликт и не лезла в неприятности.
Изабелла Малфой называла себя трусихой, а вот умудрённая опытом, Гермиона Грейнджер считала, что она просто благоразумная и в ней очень сильно развито чувство самосохранения. Одним словом, девочка была истинной Малфой. Гермиона много раз гадала, распределит ли шляпа незаконнорожденную наследницу древнего рода на Слизерин, или, побоявшись повторить историю, предложит умной «магглорождённой» ведьме безопасный Рейвенкло.
Впрочем, откуда им всем знать, ведь самой основной причиной того, что бессердечный Волан-де-Морт был таким, каким он стал, было любовное зелье, применённое его матерью. А Изи не была зачата от насилия сердца и воли. Гермиона осталась с младшим Малфоем добровольно, и более того, она использовала всю доброту и способность прощать, какими только обладала, чтобы её дочь не была зачата в ненависти.
Впрочем, был ли ещё Хогвартс? Если победил Тёмный Лорд, что станется с Изабеллой? И когда накануне восторженная медсестра залетела к ней в комнату и, захлёбываясь от счастья, сообщила, что Изи забрал какой-то высокий мужчина, сердце Гермионы оборвалось. У мисс Грейнджер не было никакой возможности расспросить добрую женщину о человеке, пришедшем за её дочерью, но медсестра и сама не могла успокоиться. Она описывала немного неуклюжего, высокого молодого мужчину с добродушным выражением лица, а Гермиона вновь обретала возможность дышать. Ведь по описанию, она узнавала Невилла Лонгботтома. А потом, Гермиона мысленно усмехнулась: медсестра назвала его учителем ботаники.
Значит, Хогвартс существует, они победили, а добродушный и немного неуклюжий друг детства теперь преподает гербологию и явно является деканом Гриффиндора, ведь именно они обычно посещают магглорождённых. Вместе с этой новостью в душе Гермионы поселилась надежда, которую она так тщательно отгоняла все одиннадцать лет: если Изи попадёт в Хогвартс, если она узнает, что волшебница, когда-нибудь она вернётся за ней, Гермионой, и тогда её найдут.
Поглощенная своими мыслями, Гермиона почти пропустила тот момент, когда дверь в комнату распахнулась и с громким криком: «Мама», в помещение влетела Изи, одетая в мантию Хогвартса с эмблемой факультета Рейвенкло. Измученная женщина, побледнев, вскочила на ноги как раз в тот момент, когда вслед за Изабеллой, в комнату ворвался Гарри Поттер. Одно движение руки – и все застыли на месте, словно само время остановилось. Ей хватило нескольких секунд, чтобы впитать в себя его изменившиеся, более мужественные черты, в жёсткой решительности сжатую челюсть, властность и силу, которые теперь сквозили в каждом движении.
Вслед за Гарри в комнату просочились ещё несколько мужчин в мантиях Аврората, Рон Уизли один из них. Последним в комнату зашёл Драко Малфой. Постаревший, в белоснежных волосах проблескивала седина, а тонкая сеть морщин подле глаз выдавала, что последние одиннадцать лет для мужчины, которому ещё даже не исполнилось тридцати, были отнюдь не лёгкими. Но Гермиона сейчас не думала ни о чем. Вскочив с места, она бросилась на шею своему самому близкому, вновь обретенному другу, тут же распахнувшему руки для объятий - Гарри Поттеру.
– Гарри, – сорвалось с губ, а точнее, вырвалось из самой души, и женщина прильнула к сильной, мужественной груди, успев оценить, насколько изменился за эти годы её друг.
- Гермиона, - всё ещё не веря самому себе откликнулся Поттер.
Меж тем, Драко Малфой сделал шаг вперёд, оставляя Изабеллу за спиной, и поднял палочку, произнося заклинание. И в то же мгновение, Гермиона почувствовала, словно её сознание выпустили из железной клетки. Да и не только сознание, все тело вновь наполнилось тем самым ни с чем несравнимым чувством магии и силы, которые она не испытывала уже почти двенадцать лет. Улыбнувшись, Гермиона слегка отстранилась от груди своего друга, к которой все ещё прижималась, и тут же была заключена в объятия Рона Уизли. Впрочем, чмокнув старого друга в щеку, Грейнджер отстранилась от обоих своих друзей и обернулась к Изи:
– Вижу, ты попала на Рейвенкло. Забавно, шляпа не осмелилась отправить тебя на Слизерин? Побоялась второго тёмного лорда? А я все гадала, Изабелла, пошлют ли они тебя на самый подходящий факультет, или отправят к умным учиться развивать сдержанность и умение сохранять нейтралитет.
– Это то, что сказал старший лорд Малфой, – Изи слегка нахмурилась. – Но мама, ты же знаешь, я больше люблю, когда меня называют Изи.
Гермиона громко рассмеялась, а потом притянула девочку к себе и крепко обняла.
– Ах, котёнок, не может дочь лорда Малфоя быть «Изи». Юная наследница рода может быть лишь Изабеллой. Думаю, тебе пора привыкать к этому имени. Кстати, смотрю, тебя поспешно приняли в род? - она взяла в пальцы кулон, висевший поверх мантии. - Что, кто-то уже пытался наложить заклятие «подчинения безродных и незаконнорожденных»? Или как там оно официально называется…
– Нет, я всё-таки, Дементор побери, спрошу, – восхищенно тряхнул головой Гарри Поттер. – Ну откуда ты можешь знать про это заклинание? Там Люциус говорил, что от чистокровных щенков этого не ожидал.
– Читала когда-то, – равнодушно пожала плечами Гермиона, и по выражению лица всех присутствующих Изи поняла, что другого ответа никто и не ожидал.
Изи внимательно наблюдала за своей матерью, волшебным образом преобразившейся у неё на глазах. Не ускользнуло от внимательного взгляда девочки и то, как молниеносно Гермиона бросилась на шею именно Гарри Поттера. Как следующим обняла рыжего аврора и что даже не предприняла попытки приблизиться к отцу самой Изабеллы.
Меж тем, Драко Малфой поднял палочку и перевёл взгляд на главу Аврората.
– Я сотру всем воспоминания, – он скорее утверждал, чем спрашивал. Поттер кивнул, но в этот момент Гермиона качнула головой.
– Здесь не сработает, – мягко проговорила женщина и неопределённо махнула рукой вокруг комнаты. – Слишком много свидетельств о моём существовании собралось в маггловском мире за последние одиннадцать лет. Более того, есть информация ещё и об Изабелле. Нам не удастся скрыть моё пребывание здесь простым обливиэйт. Лучше закончить мою историю для всех осведомлённых логически.
– Что ты предлагаешь? – мужчины кивнули, а Изи обратила внимание, что предложения её матери принимались мгновенно всерьез и не оспаривались.
– Гарри, позволишь? – Гермиона протянула руку, и мужчина понял её без слов. Он спокойно положил в протянутую ладонь свою волшебную палочку.
Женщина вышла вперёд, сделав широкий круг рукой и прошептав заклинание, а потом заговорила:
– Вы все забудете, что сейчас видели. Но будете помнить, что пришли представители Тайной разведки. Джейн Грей оказалась шпионкой. У неё серьезная травма мозга, её забрали спецслужбы. Вам всем было приказано как можно меньше распространяться о ней, – Гермиона сделала глубокий вдох и подошла к главному врачу. – Доктор, вы должны засекретить все документы о мисс Грей, и вам всем лучше молчать на эту тему. Вы все будете верить, что это дело безопасности Англии.
Гермиона опустила волшебную палочку, но её лицо выражало задумчивость. Казалось, она что-то быстро просчитывает в мозгу, приходя к какому-то решению. Обернувшись к Гарри, она мягко улыбнулась и пояснила свои действия:
– Ложь всегда должна быть самой правдоподобной, тогда в неё легче верят. На самом деле, чем больше правды можно включить во всё это, чем проще сделать историю, тем лучше.
– Ты права, – Гарри Поттер кивнул. – Теперь готова вернуться?
– Подожди, – Грейнджер задумчиво ударила палочкой по ладони несколько раз и вдруг обернулась к симпатичной молодой женщине, в которой Изи узнала её врача. Это была та самая женщина, которая всегда помогала и самой Изи, заботилась о ней.
– Доктор, вы не будете знать, почему вдруг так решили, но будете верить, что это логично. Вы примите приглашение на следующее свидание от доктора Смита, которому отказываете уже очень давно. Вдруг обнаружите, что он вполне приятный и симпатичный молодой человек. Пора вам строить свою личную жизнь, быть может, поиметь семью, ребёнка. И вы будете счастливы.
Изи заметила, что никто в комнате не удивился, что её мать пользуются случаем кому-то помочь. Впрочем, Гермиона Грейнджер явно решила не ограничиваться лишь тем, что устроила личную жизнь женщины, которая пыталась помочь ей все эти годы. Грустно улыбнувшись, она подошла к молодой девушке, всё это время сидевшей на стуле недалеко от места её самой. Изи знала её печальную историю. Насилие, беременность, ребёнок, которого девушка винила во всех своих бедах и от которого отказалась… Присев перед ней на корточки, Гермиона вздохнула и вновь взмахнула волшебной палочкой:
– Китти, послушай меня внимательно. С сегодняшнего дня, тебе станет лучше. Ты перестанешь постоянно думать о том, что случилось. Ты перестанешь винить себя, своего ребёнка, ты простишь. Ты, наконец, выговоришься во время очередной терапии, а потом вдруг поймёшь, что жизнь продолжается. Ты выйдешь отсюда вновь весёлой и здоровой, ты научишься доверять людям, ты закончишь университет и получишь любимую работу. А ещё, когда ты выйдешь отсюда, ты найдёшь своего сына, от которого отказалась, и воспитаешь его сама. Ты подаришь ему всю любовь и заботу, которую должна давать ребёнку, и ты не будешь видеть в нём его отца-насильника. И он вырастет добрым, любящим, честным и правильным. Ты научишь его быть хорошим человеком, а поможет ему в этом твоя любовь.
Договорив, Гермиона быстро поднялась, незаметно смахнув со щеки слезу, и протянула волшебную палочку Гарри. Пожав плечами и словно извиняясь, она объяснила:
- Прости, я просто не могла не помочь. Она уже давно здесь, и ничего не работает. Ей просто нужно было понять, что иногда ничего нельзя изменить, и нужно жить дальше. А ещё, я не хотела чтобы её сын остался сиротой, он ведь не виноват… - Гарри лишь кивнул в ответ
– Ваши палочки так хорошо слушаются друг друга? – этот вопрос задал Рон Уизли.
– Да, мы давно это заметили, – убрав палочку, Гарри пожал плечами. – Ещё тогда в лесу, Гермиона дала мне свою палочку, когда моя сломалась. Моя палочка всегда слушалась её тоже.
– Удивительно, – Уизли покачал головой. – Помню, никогда не мог пользоваться вашими палочками.
– Гарри, вообще-то, может пользоватся многими палочками, – мягко проговорила Гермиона. – Но я действительно могу использовать его.
– Первым делом, приобретем тебе новую, – широко улыбнулся Гарри.
– Первым делом, у нас много других дел, – вдруг вставил до сих пор хранивший молчание Драко Малфой, приблизившись к Гермионе. - Например, вернуться в Хогвартс.
Комментарий к
Диклеймер: в этой главе Гермиона помогла девочке Китти. Персонаж кажется неуместным, просто лишним, но небольшая предыстория… Этот отрывок был написан как бы «в ответ» на один прочитанный фф, где ХЭ для Драмионы не наблюдалось, и автор рьяно отстаивал эту точку зрения. А в основе отношений Драмионы лежал наложенный Империо. И у них была дочь… При всем логичном-реальном-правдоподобном-жизненном, как там любители трагедий обожают это называть, Гермиона там была однозначно НЕ привлекательна… В общем, в этой главе моего фф моя Гермиона Грейнджер говорит как бы сама с собой оттуда и помогает «простить, жить дальше, остаться человеком, найти счастье и всё равно не отказаться от ребёнка». Уж простите моего Муза и автора, который всегда хочет ХЭ…
========== Часть 6 ==========
Гермиона аппарировала с Гарри Поттером. Мужчина просто протянул ей ладонь, и подруга детства доверчиво вложила в неё пальцы, а потом они исчезли. Малфой вновь взял за руку свою дочь, но перед тем, как он мог с громким хлопком исчезнуть из маггловской больницы, чтобы вновь появиться в Хогвартсе, тяжелая ладонь рыжего аврора опустилась на его плечо.
– Малфой, – Рон Уизли не обращал внимания на маленькую, белокурую девочку, широко распахнутыми глазами смотревшую в его полные ненависти глаза. - Если окажется, что ты держал её под зельями или Империо, я тебя убью. И не посмотрю, что без тебя мы бы вряд ли победили так быстро и с минимальным количеством потерь.
Драко кивнул, даже не думая ввязываться в перепалку или обмен колкостями и оскорблениями. Он сжал в ладони руку новообретенной дочери и исчез. А ещё через несколько мгновений хмурый Уизли окинул всё вокруг тяжёлым взглядом и аппарировал вслед за остальными. Из комнаты начинали доноситься голоса приходивших в себя магглов.
Они материализовались на мосту, который вёл к замку. Гермиона зябко поежилась на ветру, и прежде, чем кто-либо мог отреагировать, мантия Драко Малфоя опустилась ей на плечи. Изи настороженно наблюдала за реакцией матери, но Грейнджер лишь покрепче укуталась в тёплую материю и улыбнулась. В следующее мгновение две мужские фигуры отделились от перил и насмешливый голос профессора Забини приветствовал их:
– Ну, что ж, с возвращением, Грейнджер.
– Забини? А ты что здесь делаешь? – Гермиона нахмурилась.
– С этого года я здесь работаю, – Забини одарил девушку шутовским поклоном. – Преподаю зельеварение и деканю в Слизерине. Что, так сложно поверить, что я не в Азкабане?
– Что? – взгляд Гермионы стал немного отсутствующим. – Нет, я просто подумала, как же все-таки хорошо, что за магглорождёнными посылают декана Гриффиндора. А то, если бы мне рассказали, что Изи забрал человек с твоим описанием внешности…
– Можешь не заканчивать эту фразу, все понятно, – Забини закатил глаза.
– На самом деле, Гермиона, Забини был первым, кто узнал Изабеллу, – Гарри откашлялся и потёр пальцами лоб в районе шрама. – Он ещё на перроне мне сказал, что девочка кого-то ему напоминает.
– Почему я не удивлён? – покачал головой Драко Малфой, и Поттер не удержался, чтобы не кивнуть ему в ответ. От Изи не укрылось отсутствие любой агрессии во взглядах, которыми они обменялись. Гарри Поттер к её отцу относился вполне нормально. В отличии он того рыжего аврора.
– Да, я тоже это подумал, – хмыкнул нынешний начальник Аврората и обернулся к своим подчинённым. – Вы свободны, господа. Благодарю за помощь, но рад, что она не понадобилась.
– Я бы тебя убил, если бы ты нас не позвал, – вновь подал голос Уизли. Остальные авроры кивали, и Изи начала подозревать, что на самом деле участие в спасении или просто возвращении Гермионы Грейнджер в магический мир все присутствующие однозначно считали для себя за честь.
– А у него явно гомоцидные наклонности, – на грани слуха прошептала Изи своему новоявленному отцу. – Он всем всегда угрожает, или только некоторым?
– Только избранным, - усмехнулся Драко, а Гарри Поттер громко рассмеялся.
– Рон, только не говори мне, что уже успел «настоятельно предупредить» Малфоя?
– Именно это он уже сделал, – поспешно и с явным энтузиазмом кивнув Поттеру, молниеносно доложила Изабелла.
Где-то на грани слуха девочка расслышала, как рыжий аврор пробурчал что-то невнятное об истинных Слизеринцах, куда бы их не засунули, хоть на Рейвенкло, хоть в Хаффлпафф.
В ответ мать громко рассмеялась и парировала, что на самом деле, это очень умно – не допустить убийства только что обнаруженного отца из древнего рода, во всяком случае, пока тебя не внесут на семейный гобелен. Так что, заслуженно Рейвенкло. Десять баллов Шляпе. Изи открыла рот от удивления, ожидая очередной неминуемый обмен колкостями, но все вокруг лишь громко рассмеялись. Включая самого Драко Малфоя. Смеялся и Джеймс Поттер, который всё это время ожидал их подле нового преподавателя зельеварения.
Профессор Забини проводил всех в кабинет директора. Минерва МакГонагалл восседала в своем кресле, напряженно глядя прямо перед собой и поджав губы. Напротив неё расположился бледный Люциус Малфой, возле которого сидела высокая и очень красивая белокурая леди. Изи невольно остановила свой взгляд на ней, инстинктивно зная, что это ещё одна Малфой, представительница её новой семьи. Профессор Лонгботтом стоял возле камина, тоже хмурясь и избегая смотреть на кого-либо в комнате. Завершала собрание рыжеволосая женщина с живыми, карими глазами и очень доброй улыбкой.
Едва они зашли, рыжая молниеносно сорвалась с места и отточенными, чёткими движениями, выдававшими в ней тренированную спортсменку, бросилась на шею матери Изи:
– Гермиона! Не могу поверить своим глазам, это действительно ты?
– Да, Джинни, это я, а не Паркинсон под оборотным, – весело рассмеялась мать. Какой же у неё всё-таки замечательный, добрый, заразительный смех! Изи уже не могла себе представить, что когда-то была вынуждена существовать без этого голоса. – Я тоже очень рада тебя видеть, а как я счастлива с тобой разговаривать!
– Гермиона, – та, кого Изи безошибочно приняла за супругу Люциуса, поднялась с места. Полными достоинства, плавными движениями она приблизилась к матери, а потом заключила её в объятьях. Впрочем, уже в следующее мгновение женщина отстранилась и пристально вгляделась в самые зрачки Гермионы. Достав свою палочку, она сделала несколько пассов перед лицом матери, а потом кивнула.
– Проклятье снято полностью, никаких остаточных явлений нет. И что самое удивительное, я даже не чувствую эффектов этих мерзких, бездарных, маггловских ментальных зелий.
– Нарцисса, – мать улыбнулась, кивнув ей в ответ. – Да, меня не пичкали их лекарствами уже очень давно. В принципе, как только я поняла, что ничего сделать маггловская медицина не сможет, а если моё поведение будет рассмотрено, как агрессивное, в меня просто будут вливать и колоть успокоительные и более сильную дрянь. Пользы будет никакой, а вот проблем потом не оберёшься. Поэтому, практически все это время, когда они поняли, что причины моего состояния определить все равно не могут и ничего мне не поможет, меня не трогали. Так, психологические беседы и терапии, расслабляющие процедуры, массажи, а иногда новые тесты и консультации.
– А это, должно быть, Изи? – Нарцисса кивнула и теперь обратила внимание на белокурую девочку, всё ещё державшуюся рядом с Драко.
– Да, это Изабелла, – улыбнулась мать. И вновь Изи была изумлена, насколько просто имя, данное в честь её похитительницы и мучительницы, слетало с губ Гермионы Грейнджер.
– Что ж, подойди ко мне, дитя моё, – Нарцисса протянула к ней руку, и девочка, слегка направленная ладонью отца, была заключена в сдержанные объятия.
– Я уже давно заметила, как сильно она на вас похожа, – качнула головой Гермиона. – Впрочем, Изи рано научилась пользоваться своей внешностью и впечатлением, которое производит на людей. И плюс, её характер. Могу уверить вас всех, и особенно вас, профессор МакГонагалл, что второго тёмного лорда из неё не выйдет.
– Это мы уже все поняли, мисс Грейнджер, – усмехнулся Люциус, поднимаясь с места. Как и его сын, при посторонних к Гермионе он не приближался. – Впрочем, сходство тоже весьма поверхностное, и только пока её всё устраивает. А вот чуть немного не по шерстке, и молниеносно из маленькой принцессы появляется львица. Мы уже все видели в маленькой Изабелле Гермиону Грейнджер.
- А мне она тебя напоминала ещё на перроне, - вставил Блейз. - Я только понять это сходу не мог. Но выражения лица, повадки, манеры…
– Кстати, Изи была уверена, что её полное имя вас расстраивает. Я этого не заметила, – озвучила вопрос всех присутствующих Нарцисса Малфой, кивнув Забини и вновь обернувшись к Гермионе.
- Мама сказала, - произносить это словосочетание доставляло Изи огромное удовольствие. Её мама говорит! - Что, как дочь Малфоя, я не могу быть Изи.
Взрослые снова улыбнулись намеку на значение слова «easy», и мама заговорила.
– Боязнь имени смешна и глупа, – Гермиона пожала плечами, но тут же добавила. – Конечно, за исключением тех случаях, когда на имя наложены чары нахождения. Этот урок мы с Гарри когда-то были вынуждены выучить на собственном горьком опыте, но на имя Беллатрикс никаких проклятий не наложено. Я это потом поняла, хотя при моих родах она присутствовала. Стояла в углу комнаты под магглоотталкивающими… Или, мне стоит опасаться?
– Беллатрикс мертва, – лицо Нарциссы стало нечитаемой маской. - Её убила в последнем сражении Андромеда. Белла ведь послала Аваду в нашу племянницу, Нимфадору. Андромеда отомстила за свою дочь.
Гермиона кивнула, но не смогла скрыть из взгляда грусть. Конечно, она помнила, как Беллатрикс хвасталась ей убийством Тонкс, но рана в душе все ещё болела и кровоточила. Грейнджер очень нравилась милая метаморф-Нимфадора. Беллатрикс тогда ещё рассказывала, что Люпин тоже мертв… Впрочем, у них ведь остался сын, Тедди.
Меж тем глаза Изи распахнулись в изумлении: эта женщина, Беллатрикс, была их родственницей? Ей решительно нужно узнать об этом мире как можно больше, потому что взрослые явно не договаривают… От напряжённых и далеко не счастливых мыслей девочку отвлёк старший Малфой.
- Кстати, юная леди, это тебе, - поднявшись с места, Люциус протянул Изи ожерелье с гербом Малфоев. - Это подлинный талисман. С такими вещами не шутят, так что, надень его на шею и не снимай.
Девочка послушно обменяла ожерелья, и Люциус, вернув кольцу его изначальный вид, протянул его Драко. Мужчина, под взглядом слегка прищуренных глаз Гермионы, опустил его в карман.
- В любом случае, нам всем пора, - лорд и леди Малфой заторопились, но Драко задержался. Он бросил вопросительный взгляд на Гермиону, когда Поттер заговорил:
- Гермиона, ты ведь с нами? Мне кажется, тебе лучше покамест пожить на Гриммо 12, а завтра мы отметимся в Св. Мунго.
- Мне кажется, ей лучше вернуться в менор и показаться нашему семейному врачу, - Драко впервые за весь вечер решил заявить свои права на Гермиону. До этого он не сопротивлялся, когда она аппарировала с Гарри, да и вообще держался отдаленно и сдержанно.
- На самом деле, мне бы хотелось пока что побыть в Хогвартсе, – вдруг мягко проговорила Грейнджер и бросила почти виноватый взгляд на Малфоя. – Я просто хочу немного привыкнуть к этому миру, прийти в себя, восстановить свои силы, побыть одна.
– Малфой, я же тебя предупреждал, – закричал Уизли и потянулся за своей палочкой, одновременно поворачиваясь к Гарри. – Я же тебе говорил, что не все так чисто!
Драко застыл на месте. Поттер нахмурился, а Изи затаила дыхание. Замерли и почти готовые выйти из кабинета директора Люциус и Нарцисса. Гермиона сосредоточенно переводила взгляд с одного мужчины на другого, а потом обернулась к Рону.
– Нет, ты меня неправильно понял, Рональд, – Гермиона даже сделала несколько шагов вперёд и остановилась между отцом Изи и рыжим аврором. – Я просто хочу немного побыть в Хогвартсе и прийти в себя. Более того, если я появлюсь сейчас в магическом мире, мне придётся отвечать на очень много вопросов, а я не готова. Если хочешь, можешь считать, что я просто временно спряталась.
Драко стоял бледнее смерти. Сжимая и разжимая кулаки, он крепко стиснул зубы, заглушая желание разразиться сумасшедшим смехом. А на что он рассчитывал? Что Гермиона бросится ему на шею, возьмёт обратно навязанное ей кольцо и они будут жить долго и счастливо? Проблема была в том, что он сейчас просто не знал, как поступать. Он столько лет её искал, никогда не сдаваясь и не теряя надежду, и теперь, когда она вернулась в его жизнь, да ещё с его дочерью, как заставить её снова быть с ним? Слегка откашлявшись, тем временем Нарцисса обернулась к молодой женщине:
– Да, милочка, я совсем забыла, я принесла вашу палочку, –леди Малфой протянула волшебный атрибут Гермионе. – И знаете, я тоже считаю, что ненадолго остаться в Хогвартсе будет самым лучшим вариантом. Здесь мисс Грейнджер придёт в себя намного быстрее. Вы же не будете возражать, дорогая, если мы будем навещать вас и Изабеллу?
– Нет, это будет прекрасно, – Гермиона кивнула леди Малфой и одарила Драко улыбкой.
Младший Малфой молчал. Постепенно, волшебники вереницей потянулись из кабинета, но Гермиона задержалась. Не торопился покидать комнату и Малфой. Уже почти дойдя до лестницы, Изабелла обернулась, чтобы увидеть, как мужчина склонился к её матери, соприкасаясь с ней лбами и нежно сжимая в пальцах её лицо. Через мгновение, Гермиона обняла его, прижимаясь к груди. Она провела ладонью по его щеке, и мужчина тут же повернул голову, прижимаясь к её руке губами, а потом опустился перед ней на колени, вновь сжимая в объятиях. Грейнджер гладила его по лицу, что-то шепча, а он опустил руку в карман и протянул ей кольцо.
Изабелла затаила дыхание. Каждой клеточкой своей души, каждой логической мыслью она понимала, что от этого момента должно зависеть слишком много. Мать что-то сказала, Драко ответил. А потом Гермиона кивнула и протянула ему руку, на которую мужчина тут же надел фамильный перстень.
Поднявшись с колен, он вновь прижался губами к теперь уже украшенной кольцом руке своей возлюбленной, а потом поспешил прочь. По дороге, он задорно подмигнул дочери, и Изи ответила ему счастливой улыбкой. Обратив внимание на Джеймса Поттера, не отходившего от его дочери ни на шаг, словно он был приклеен к ней у бедра, Малфой лишь хмыкнул. Что ж, сын Избранного – не худший вариант в магическом мире.
========== Часть 7 ==========
Драко аппарировал напрямую в гостиную комнату Малфой-менора, обессилено упал на колени, сжав кулаки, и испустил громкий рык. При людях он тщательно сдерживался, но сейчас эмоции, переполнявшие через край, требовали выхода, и наедине с самим собой, Малфой позволил себе слабость.
Именно здесь, в этой комнате, всё когда-то и началось. Сюда в тот день, который Драко не смог бы изгладить из памяти, сколько ни старался, егеря притащили троих пленников. Изуродованного жалящими чарами Гарри Поттера, рыжего Уизли, не узнать которого было просто невозможно, и ту, кто мгновенно заставила его сердце остановиться в груди от леденящего душу страха: магглорождённую подругу избранного и умнейшую волшебницу Хогвартса, Гермиону Грейнджер.
Драко тогда лихорадочно соображал, что делать. Рональда Уизли Пожиратели бы просто убили, быть может, помучив, Гарри Поттера отдали бы Тёмному Лорду. Что бы празднующий свою победу и упивающийся властью Волан-де-Морт сделал с Гермионой, Драко боялся даже себе представить. Он так надеялся, что Поттер защитит её, спрячет где-нибудь. Когда троица не вернулась в школу на седьмой курс после нападения Псов во время свадьбы Билла и Флёр, Драко даже подумал, что быть может, Гермиона покинула Англию. В конце концов, её родители тогда тоже пропали.
А ещё он надеялся, что золотому трио хватит ума не попасться в руки Егерям. Но, похоже, самоуверенный придурок-Поттер ляпнул имя того, кого нельзя называть по очень веской причине, что делал ещё с первого курса, несмотря ни на какие предупреждения. И заклятие сработало. Троицу друзей тут же без особого труда выловили.
Слава Мерлину, приволокли их в Малфой-менор. Стиснув зубы, Драко попытался слиться с мебелью, вопреки надежде молясь, чтобы его не нашли. Чтобы о нём не вспомнили. В голове потомственный Слизеринец лихорадочно просчитывал всевозможные решения ситуации, каждый раз заходя в тупик. Признаться, он видел лишь один способ, но использовать своего домашнего эльфа не мог. При любом приказе отца существо всё выложит, как на духу.
Меж тем, всё меньше походивший на самого себя, Люциус схватил его за плечо, заглядывая в глаза:
– Драко, это Гарри Поттер? Ты ведь их знаешь, это ведь они?
– Девчонка, – теперь лихорадочный блеск надежды светился в всегда холодных глазах матери. – Мне кажется, это Грейнджер!
– Я не могу сказать наверняка, – сморгнув, Драко отвернулся.
Мать принялась что-то лепетать об их шансах выслужиться и возвратить утерянное расположение Тёмного Лорда, если они смогут преподнести ему Поттера и компанию. Где-то совсем рядом начала визжать тетка Беллатрикс, обнаружив в крошечный сумочке Грейнджер Мордред знает, сколько всего, а в дополнение – меч Гриффиндора.
В другое время Драко бы подивился сложности чар, наложенных магглорождённой волшебницей. Сумочка и правда была крошечная, а плюс к тому, маггловская. Сейчас же было не до того. Тётка, явно теперь озабоченная чем-то совершенно другим, принялась допрашивать Грейнджер. Поттера и Уизли было приказано запереть в подвале, теперь служившем темницей для узников Лорда, и под громкие протесты обоих парней, егеря уволокли их прочь.
Драко с некоторым удивлением поймал на себе изучающий, долгий взгляд отца, но Люциус не настаивал. Нужно сказать, решение отца не озвучивать никаких эмоций по поводу отказа сына опознать своих сверстников Драко удивило, но он решил поразмышлять над этим в другое время. Сейчас же ему было намного важнее сообразить, что делать.
Меж тем, Беллатрикс принялась допрашивать Грейнджер, и крики боли наполнили гостиную менора. Люциус демонстративно отвернулся, а его наследник незаметно отошел в сторону, развернувшись лицом к окну. У него был всего лишь один шанс, и парень надеялся вопреки надежде, что его затея сработает.
– Добби, – в принципе, Малфой мог и произнести имя бывшего домашнего эльфа мысленно, но он не хотел рисковать. – Добби, прошу тебя, откликнись. Поттеру нужна твоя помощь. Я призываю тебя в менор, только так, чтобы тебя никто не видел. Умоляю, Добби, отзовись. Если ты не поможешь, Поттера убьют.
Конечно, самому Малфою было глубоко безразлична судьба Гарри, но парень был далеко не уверен, что прося эльфа о помощи, следует произносить имя Грейнджер. А вот об отношении и преданности Добби освободившему его когда-то Поттеру Драко знал наверняка.
Не прошло и доли секунды, как бывший персональный эльф Люциуса материализовался за диваном. С этого угла его действительно было не видно никому в комнате, кроме самого Драко.
– Бывший молодой хозяин Драко, – Добби подозрительно прищурился. – Вы меня звали помочь знаменитому Гарри Поттеру?
– Добби, спасибо что ты пришел на зов, – Драко кивнул и, тяжело сглотнув, продолжил. – Поттер в подвале. Освободи его.
– Бывший хозяин Драко прекрасно знает, что Добби не может сейчас перемещаться внутри Малфой-менора. Добби свободный эльф, он смог прийти на зов, но запрет на перемещение распространяется теперь и на него. Только домашние эльфы благородного семейства Малфоев, – Добби слегка скривился, произнося с детства заученный термин. – Могут перемещаться на территории поместья.
– Тогда согласись стать моим эльфом на какой-нибудь минимальный срок, – Драко оглянулся по сторонам. Крики Грейнджер становились всё громче. Очевидно, его сумасшедшая тётка, решив не ограничиваться Круцио, сейчас вручную вырезала что-то на руке девушки. – Добби, мне все равно, хоть на десять минут, хоть на тридцать, хоть на час. Умоляю, мне нужно, чтобы ты вызволил Поттера и вернулся в эту комнату помочь Грейнджер. Иначе они их всех убьют. Ты же не можешь допустить, чтобы они убили «знаменитого Гарри Поттера»?
– Хорошо, – эльф кивнул, даже не задумываясь. – Минимальный срок службы - сутки. Добби будет эльфом молодого хозяина Драко.
– Спасибо, Добби, ты настоящий свободный эльф. И ты принял правильное решение, - тут же уверил существо Драко. Чего только не сделаешь, когда на кон поставлено столько…
Впрочем, эльф, уже исчез, и Драко был уверен: как раз в это мгновение он материализовался в подвале, чтобы помочь Поттеру и Уизли. Оставалось только надеяться, что он успеет вернуться в комнату и помочь Грейнджер. Впрочем, Драко уже продумывал, как отвлечёт внимание от девчонки, если Беллатрикс придёт в голову ещё какая-нибудь, более опасная идея.
Дальнейшие события развивались стремительно. Под предводительством Добби, в гостиную ворвались Гарри Поттер и Уизли. Отец, чью палочку совсем недавно сломал
Тёмный Лорд, Поттеру сопротивление оказать не мог. Мать и Беллатрикс вступили в бой. Драко попытался как можно убедительнее притвориться, что намерен сражаться, но его палочка очень скоро оказалась в руках Поттера. Парень выбил её физически, и Драко был уверен, что избранный спаситель магического мира даже не задумался, как ему это удалось сделать без вообще каких-либо, пусть и минимальных затруднений.
Меж тем, сражение продолжалось, Гермионе удалось вырвать палочку Беллатрикс, и тётка вновь выхватила свой нож. С каждой минутой шансы беглецов в сознании Драко убывали, когда Добби запрыгнул на люстру, сбросив её на пол. А потом Драко действовал на одном инстинкте. Бросившись наперерез, он оттолкнул уже готовую последовать за друзьями и навсегда исчезнуть из менора Гермиону в сторону, одновременно защелкнув на её руке браслет рода.
В Малфой-меноре была «комната паники». О её существовании знали немногие, только члены семьи. Даже самым близким родственникам о наличие этого «места безопасности» хозяев не рассказывали. Каждая новая невеста Малфоев, входившая в семью, давала клятвенное обещание никому об этой комнате не говорить. Комната находилась даже не в самом Малфой-меноре, но она была на территории поместья. Проникнуть в неё в принципе можно было из жилых спален хозяев, только вот доступ давала кровь.
Драко прекрасно знал, что отец доступ к комнате подарил матери лишь после их свадьбы. Тогда Люциус и надел Нарциссе на руку соответствующий артефакт. Для всех вокруг старинный предмет выглядел, как браслет, но именно он давал бывшей мисс Блэк доступ в «комнату паники». А ещё при необходимости браслет действовал, как портал.
Драко сам всю жизнь носил на руке подобную безделицу. Надёжно спрятанная под длинным рукавом рубашки, она никому не бросалась в глаза, и вопросов никогда не возникало. В Хогвартсе парень ключ-портал, естественно, не надевал. Это было бесполезно, да и переместиться в эту самую комнату можно было только с территории поместья. Браслет буквально вновь появлялся на руке наследника рода перед отправлением домой, мало ли что встретит в родных пенатах? А портал мгновенно перенесёт хозяина в нужное помещение.
Артефакт служил и ещё одному мало кому известному назначению: носивший этот браслет, если нажать на определённый камешек, на территории фамильного дома Малфоев вообще, и в частности в «комнате паники», сам становится буквально ненаносимым. Обладателя вещицы безопасности невозможно было найти в стенах менора ни одним заклинанием.
Более того, похитить этого человека с территории поместья тоже становилось невозможным. Никто, даже домашний эльф, не мог переместить обладателя активированного браслета вне территории менора. Что и обнаружил несколько мгновений назад бедный Добби, добросовестно пытавшийся исполнять приказы Гарри Поттера и своего временного хозяина, юного Драко Малфоя.
Попытавшийся спасти всех троих пленников и исчезнуть из гостиной комнаты, Добби удалось прихватить с собой лишь парней. В последнее мгновение Грейнджер отбросило назад, и опытный ловец, Драко буквально поймал девушку, в одно мгновение активировав портал. Гермиона исчезла из гостиной комнаты менора лишь долю секунды спустя своих друзей, и Драко надеялся, что эту разницу никто не заметит.
Впрочем, как оказалось, Беллатрикс тоже в свое время играла в квиддич не зря.
– Подождите! – оглядываясь по сторонам и словно ненормальная, крутя глазами, воскликнула тётка. – Грязнокровка все ещё где-то здесь! Она не исчезла вместе с мальчишками!
– Тётя Белла, за ней вернулся Добби, – призывая всё своё хладнокровие и выдержку, проговорил Драко. Беллатрикс одарила племянника странным взглядом, словно оценивала каждое его слово, и Драко почувствовал отнюдь не лёгкое прикосновение к своему сознанию: легилименция. Впрочем, он был готов, мгновенно скрыв мысли.
Мать ни на что не обратила внимание, лишь посетовала, что Поттер, явно используя маггловские приемы, отобрал у Драко палочку. А вот отец одарил его долгим, изучающим взглядом, мало чем отличающимся от взгляда Беллы. Правда, в голову сына Люциус не лез. Явно ничего не обнаружившая в его мыслях, если и не удовлетворённая реакцией племянника, тётка, наконец, тоже кивнула и успокоилась.
Естественно, вызывать Тёмного Лорда больше никто не стал, и пробыв в комнате ещё буквально несколько минут, чтобы не навлекать на себя лишние подозрения, Драко удалился в свои апартаменты. Там он извлёк из потайного ящичка ещё один ключ-портал, активировал его прикосновением к нужному камешку и мгновенно исчез из комнаты…
========== Часть 8 ==========
Гермиона медленно приходила в себя после необычного перемещения. Она отчётливо помнила, как в комнате появился Добби в сопровождении Гарри и Рона. Завязалась битва, в результате которой её друзья оказались победителями. А потом Добби схватил их всех троих, Гермиона была в этом уверена, и аппарировал. Что случилось дальше, Грейнджер не могла бы сказать точно, но девушка готова была поклясться, что-то пошло не по плану.
Буквально через долю секунды еёотбросило обратно. Гостиная комната Малфоев вновь к несказанному ужасу девушки материализовалась перед глазами, и почти мгновенно вновь исчезла. Грейнджер смутно помнила, как оказалась в руках Драко Малфоя, а потом всё вновь покрыла тьма. На этот раз свои ощущения она могла бы описать, как при перемещениях с помощью порт-ключа. И вот теперь она в незнакомой комнате и не имеет ни малейшего представления, что ей ожидать.
Повинуюсь логике и шестому чувству, девушка окинула себя изучающим взглядом, тут же заметив на руке браслет. Этой изящной вещицы Гермиона раньше на себе не замечала, и вывод напрашивается мгновенно: это и был тот самый портал, с помощью которого её доставили сюда. Впрочем, напрашивался ещё один вывод: надел на неё браслет Драко Малфой.
Значит, один плен сменился другим? Но зачем она Драко? Они будут ею шантажировать? Судьба меча Гриффиндора настолько важна чистокровным ПСам? Или, всё намного проще? Драко переместил её в другую тюрьму лишь потому, что она единственная отрикошетила обратно в гостиную? Но почему перемещение Добби не сработало на ней? Почему отбросило именно её?
– Размышляешь, как здесь оказалась? И вижу, ты уже вычислила виновную в твоем появление здесь вещицу, наш семейный браслет.
– Что тебе от меня нужно? – резко обернувшись на голос, Гермиона с воинственным выражением лица уставилась в спокойные, серые глаза Малфоя. Впрочем, девушка прекрасно понимала: её воинственности сейчас грош цена. Она даже не может защититься от Драко, палочки в её руках по-прежнему нет.
– Успокойся, я не собираюсь причинять тебе вреда, – Малфой сделал шаг вперёд, поднимая руки в примирительном жесте и явно демонстрируя, что тоже не вооружен. Палочки в руках парня не было, но это ведь ничего не значило: Грейнджер была уверена, волшебное оружие скрывается где-то у него в складках одежды, и парню не составит огромного труда мгновенно достать палочку в случае необходимости.
– Ты, может, и не собираешься, – Гермиона не была бы сама собой, если бы не озвучила слишком очевидное. – Но как только ты передашь меня в лапы Беллатрикс, это досадное недоразумение будет разрешено.
– Я не собираюсь передавать тебя Белле, – Малфой пересёк комнату и опустился на диван. – Если тебе не сложно, сядь пожалуйста, и мы сможем обсудить всё хладнокровно. У меня к тебе деловое предложение.
– Как на счёт для начала объяснения? – Гермиона скрестила на груди руки в неосознанным желании защитить себя. Впрочем, для них обоих было слишком ясно: этот жест несколько жалок. – И если ты не против, я постою.
– Что ж, тогда и я встану, – Драко кивнул, поднимаясь на ноги. – Меня всё-таки воспитывали лучше, чем сидеть в присутствии дамы.
– Да брось ты, – Грейнджер насмешливо закатила глаза. – С каких это пор ты вдруг решил проявлять галантность в отношении ничтожной меня?
– С тех самых, как на твоем запястье оказался браслет моего рода, – Малфой взглядом указал на сверкающий прямо перед его глазами предмет, сейчас находившийся под грудью девушки. – Кстати, как ты уже догадалась, он одновременно является и порталом.
– Я догадалась, вот только понять не могу, – Гермиона всё-таки опустилась на стул. То ли сказывались события предыдущих часов, то ли результаты пыток Беллатрикс, но девушка чувствовала ужасную слабость и легкое головокружение. – Зачем?
– Начнём с начала, – Малфой вновь опустился на диван. – Когда вы трое в начале курса не вернулись в школу, я понял, что Уизли и Поттер явно отправили на какую-то миссию по свержению Тёмного Лорда. Правда, я очень надеялся, что кому-то всё-таки пришло в голову не брать тебя с собой, оставить где-нибудь в безопасности. Мои надежды лишь усилились, когда Лорду не удалось найти твою семью. А он пытался, не сомневайся в этом. Тогда я подумал, что вы наверное вместе с родителями покинули страну. Какое-то время я даже подозревал, что Поттера вы взяли с собой. Ведь в конце концов, по школе поползли слухи, что Уизли на самом деле болен и находится в Норе. Правда, распускала их девчонка-Уизли.
Малфой на мгновение умолк, словно ожидая, что Гермиона что-нибудь скажет. Не дождавшись ответа, парень кивнул в знак понимания, что она не собирается делиться с ним, каким образом ей удалось так надёжно спрятать своих родителей. Сглотнув, он продолжил свой теперь уже монолог:
– Вскоре стали просачиваться сведения, что на самом деле Поттер здесь, в Англии. Потом возникли подозрения, что Уизли на самом деле с ним, но про тебя по-прежнему было ничего не известно. Тогда я стал надеяться, что вам хватит ума не быть пойманными, ведь всё однозначно наводило на мысли, что командуешь парадом там ты. Поттер и Уизли бы давно прокололись. Вам удалось проникнуть в министерство и несмотря на предательство старой обезьяны бабки Вальбурги, Кричера, избежать пленения на Гриммо 12. Я уже почти начал успокаиваться, поверив, что Поттер сможет тебя защитить. А в комбинации с твоим умом, из этого будет следовать, что вам удастся воплотить какие бы планы у вас ни были. А потом вас притащили в менор, потому что Поттер всё-таки напортачил.
Малфой перевёл дыхание, насмешливо закатив глаза, но Грейнджер явно и не собиралась расслабляться. По-прежнему хмурясь, она подняла на парня серьезный взгляд и спросила:
– Честно говоря, все это логично, кроме одного: какое тебе до меня дело? До моей безопасности, жива я или мертва? И ещё, почему нашу поимку все без капли сомнений сваливают на Гарри? Он вообще ничего не сделал, кроме как назвал…
– Не называй ЕГО по имени! – Драко вскочил на ноги, выхватив волшебную палочку. Гермиона шестым чувством поняла, что он собирался наложить на неё Силенсио, если она не замолчит сама. – На его имя наложено табу! Каждый раз, когда кто-то его произносит, Лорд и его приспешники могут этого человека найти. Именно поэтому в волшебном мире не принято произносить его имя уже очень много лет. Признаться по правде, я только не могу понять, почему Дамблдор вам об этом не рассказал. Или Уизли, если на то пошло. Поттер с первого курса плюётся его именем без страха, и ты тоже. И если его бесшабашность и безмозглость вполне может объяснить подобное поведение, то ты-то, Грейнджер, обладаешь здравым смыслом. Из чего я заключаю, что если бы ты знала все детали, то и сама бы молчала, и Поттера убедила бы не лезь дементору под капюшон понапрасну. Особенно если учесть последствия.
– Гарри не безмозглый, - обиженно огрызнулась Гермиона, но Драко было слишком очевидно, что аргумент она приняла и детали учла. - Так вот, как нас нашли… Теперь действительно понятно… Ладно, продолжай. - Грейнджер вновь опустилась на диван. Внимательно за ней наблюдавший всё это время, Малфой отметил, что на мгновение девушка устало прикрыла веки и потёрла переносицу, пытаясь прийти в себя.
– Выпей, - отойдя к небольшому и явно укрытому от глаз чарами кабинету, на полках которого стояли баночки с зельями, Малфой плеснул что-то в стакан с водой и протянул Грейнджер.
– Я не собираюсь пить неизвестные зелья из твоих рук, - Гермиона оттолкнула протянутый ей стакан, но сделала это довольно аккуратно, чтобы не расплескать содержимое на пол.
– Это всего лишь поддерживающее и восстанавливающее, – Малфой пожал плечами, вновь подавая ей стакан. - После всего, что с тобой произошло, тебе не помешает. Не бойся, я не собираюсь тебя травить после того, как сам же и спас. Да и ничего опасного в зелье нет.
– А подчиняющего? Усыпляющего? - Грейнджер с нескрываемым подозрением уставилась на него. - Мало ли «не опасного», что я тоже не хотела бы сейчас пить. Может, оно и «не опасно», зато очень даже не желательно тоже.
– Грейнджер, я тебе клянусь Магией. Это всего лишь восстанавливающее и вода. И одно, и другое тебе сейчас не помешает.
Гермиона одарила его настороженным, пристальным взглядом, но после минутной паузы стакан из его рук взяла. Понюхав содержимое, она осторожно попробовала его на вкус, прислушиваясь к ощущениям. После чего, вопреки выступлениям Снейпа сама - вполне компетентный зельевар, она явно опознала содержимое стакана, потому что заметно расслабилась и кивнула. Гермиона выпила всё до последней капли и отдала парню стакан.
– Спасибо, - благодарность прозвучала вполне искренне. - Мне действительно намного лучше.
Драко наблюдал, как на сосредоточенном лице Грейнджер отражалась работа её логического мозга. Девушка пыталась осмыслить всё, что он ей сказал, но судя по всему выходило, что компоненты по-прежнему не складывались в логическую цепочку, и спустя несколько мгновений Гермиона озвучила это вслух.
– И всё-таки, я не понимаю. Какое все это имеет отношение ко мне? То есть, я хочу сказать, какое тебе до меня дело?
– Что, так уж непонятно? Ты никогда не думала, что в школе не одна ты была магглорождённая волшебница? Но цепляюсь я только к тебе? Логическое объяснения? Хоть какие предположения?
– Я тебя раздражаю, – Грейнджер хладнокровно повела плечами. – Какая-то грязнокровка умудряется быть лучше тебя в учёбе, что не понятно? Наверное, Люциус запилил в свое время.
– Сама додумалась? – Драко хмыкнул, скрестив руки на груди.
– Честно говоря, Перси Уизли подсказал. – Гермиона оставалась по-прежнему хладнокровной. – Он ещё на первом курсе мне объяснил, как в древних чистокровных семьях относятся к таким волшебникам, как я. В принципе, это не было огромной новостью, я и раньше читала об этом предвзятом отношении в вашем мире. Но в книгах и газетах создавали впечатление, что в большинстве своем это пережитки прошлого. Перси же объяснил, что для некоторых чистокровных это далеко не пережитки, они в этом прошлом прочно застряли, и Малфои больше всех остальных.
– Ладно, с этим не поспоришь, – Драко закатил глаза. – Но всё-таки причина не только в этом. Сказать по правде, ты мне очень давно нравишься. Ещё с первого курса я к тебе неравнодушен. А потом был ещё этот Рождественский бал на четвертом курсе. Ты и Виктор Крам.
– Подожди, Малфой, – если бы она уже не сидела, Гермиона бы явно нашла себе место поудобнее. – Ты хочешь мне сказать, что придирался и цеплялся, потому что я тебе нравлюсь? Мне казалось, что дергание за косички мальчики оставляют в песочнице. Уж к одиннадцати-двенадцати то годам так точно должны вырасти из такого поведения.
– Можно подумать, ты делала все это для меня проще? – Драко нахмурился, сосредоточенно глядя на девушку. Буквально прожигая в её лице взглядом дырку, Малфой продолжил. – Сначала ты влезла защищать Уизли, когда тебя не просили. Потом сошлась с Поттером. Да и на язык тебе лучше не попадаться, до сих пор помню твои «комплименты и поздравления» по поводу моего принятия в команду по квиддичу на втором курсе.
– Ну, скажем так, ты тоже в долгу не остался, – напомнила Гермиона.
– В долгу, мисс Грейнджер, обратите внимание на порядок слов, – сейчас Малфой звучал на удивление подобно Снейпу. – Я не остался в долгу, но долг отдавать приходится, когда кто-то одаривает тебя первым.
– Ладно, замяли, – Грейнджер поджала губы, но уже через несколько секунд продолжила свою мысль. – Можно подумать, буквально за несколько недель до этого ты и твой отец не поставили меня на место в книжном магазине. Хорошо, что мои родители не слышали всего разговора, иначе меня бы вообще в школу не пустили. Узнай они о реальном положении дел в Волшебном мире и об отношении к таким волшебникам, как я, отправили бы в более демократичную Америку.
– Что ты имеешь ввиду? – Малфой в шоке уставился на девушку.
– А ты серьезно думаешь, что мои родители добровольно отправили бы меня в Хогвартс, если бы хотя бы подозревали, с чем мне придётся столкнуться? Между прочим, это был их первый вопрос профессору МакГонагалл, когда она принесла моё письмо. Как относятся в волшебном мире к таким, как я. Потому что они оба не дураки, и прекрасно знали, что такое расизм. А тут все предпосылки: аристократия, снобизм… и новая кровь. Плюс, мои родители быстро рассудили, что если мир волшебников реален, то и святую инквизицию в нём не забыли, а это значит, что к не волшебникам уж больно тёплого отношения быть не может. Правда, профессор МакГонагалл объяснила, что до настоящих ведьм и колдунов магглы никогда не добирались. В любом случае, родители потом купили много книг и хорошенько их проштудировали. Профессор им даже рассказала, что мать героя магического мира, Гарри Поттера, тоже была магглорождённая волшебница, а потом уверила моих родителей, что большинство чистокровных волшебников относится к нам дружелюбно и без предрассудков. Что в принципе было правдой, если вспомнить тех же Уизли или Лонгботтомов. Ну, а потом я им практически ничего не рассказывала, иначе, узнай они обо всём, что происходило в школе, я бы даже на второй курс не вернулась, что уж говорить о столкновении с милой зверушкой Салазара Слизерина.
– Признаться, – Драко задумчиво потёр лоб. – Сам теперь удивляюсь, но мне в голову не приходило подивиться, что после всех ваших приключений тебя отпускали в школу. Теперь понятно.
– Наверное, ты рассудил, что моим родителям просто до меня нет делала. У вас же магглов за людей не считают, чего уж там, – Грейнджер поджала губы. – Но в любом случае, раз уж ты не собираешься отдавать меня своей тётке, то давай ты просто меня отпустишь, и я пойду дальше помогать Гарри. У нас, как бы это сказать, ещё много дел.
– Грейнджер, ты не поняла. Никуда ты отсюда не уйдёшь. Потому что ваш «визит» в Малфой-менор мне уже однозначно доказал, что позаботиться о тебе ни Поттер, ни тем более Уизли не способны. Пришлось организовывать ваш побег.
– Что ты хочешь сказать, организовывать? Гарри и Рона спас Добби.
– А ты серьезно считаешь, что чужие эльфы могут вот так запросто заглядывать в старинные поместья, которые спрятаны от всех Мордред знает, таким количеством чар, невидимы и не наносимы? Легче некуда: шастай себе на здоровье! С фиделиусом ты уже знакома, вы прятались на Гриммо 12, а менор по скрывающему волшебству раз в десять посерьезнее.
– Не понимаю, – Гермиона нахмурилась, мгновенно подозревая неладное. – Что ты хочешь этим сказать?
– Хочу сказать, что без приказа или в этом случае, просьбы одного из нас-Малфоев появиться в меноре, Добби бы отлетел от границ поместья, как Дементор от Патронуса. Я приказал ему явиться. Ну, точнее, попросил. Он ведь свободный эльф, больше мне не повинуется, хоть и бывший семейный слуга. Что обозначает, что он все равно слышит наши голоса, просто, теперь может выбирать, появиться или нет. Пришлось упомянуть опасность Поттеру. Но даже после этого моего приглашения он не мог ничего сделать на территории Малфой-менора. Пришлось мне организовывать с ним небольшую сделку. Он становится моим эльфом на сутки, это позволяет ему доступ к волшебству на семейной территории, и он может спасти твоих друзей.
– Что-то мне подсказывает, Малфой, – Гермиона подозрительно прищурилась. Дальнейшая её фраза уже не была вопросом, скорее утверждение. – Что у этой «сделки с дьяволом» очень жирный мелкий шрифт.
– Тебе Слизерин точно не предлагали? – Драко усмехнулся, одарив Гермиону уважительным взглядом.
– Только Рейвенкло. Так в чем подвох?
Драко не ответил, молча наблюдая за мысленным процессом девушки, вновь отражавшимся на её лице. Через несколько мгновений Гермиона хлопнула себя ладонью по лбу:
– Ах, да, конечно! Ты можешь приказывать ему следующие сутки делать, что тебе заблагорассудится, и Добби будет вынужден подчиниться. То есть, оптимальный способ меня шантажировать, например. Если я не сделаю, что ты захочешь, ты прикажешь Добби вернуть Гарри и Рона. Ну ты и мерзкий, скользкий, слизеринский…
– Давай попридержим цветастые эпитеты, дорогая. Прибереги их на позже, тогда и расскажешь мне, что обо мне чувствуешь на самом деле. Я же хочу предложить тебе сделку. Естественно, закрепленную Магией.
– Какую ещё сделку?
– Взаимо выгодную, естественно. Такие сделки, как правило, самые лучшие.
– И что ты хочешь? – Гермиона вскочила на ноги, вновь скрестив руки на груди, Впрочем, похоже, её силы ещё не совсем восстановились, и девушка покачнулась, опускаясь на диван.
– Давай мы начнём с того, что я обещаю взамен. Другими словами, предлагаю со своей стороны сделки, – Малфой плеснул в хрустальный стакан ещё немного восстанавливающего зелья, добавил воды и протянул его Грейнджер. На этот раз она выпила все до дна, даже не задавая вопросов. Отметив, что девушке уже лучше, Драко продолжил.
========== Часть 9 ==========
Гермиона Грейнджер, забравшись с ногами на диван и поджав их под себя, приняла из рук Малфоя ещё один стакан воды с укрепляющим зельем и приготовилась слушать. Драко придвинул кресло и теперь сидел всего в нескольких метрах от девушки, склонившись вперёд и облокотившись на колени. Его пальцы были переплетены перед лицом, а всегда холодные серые глаза были серьезны.
– Итак, что я предлагаю. Я предлагаю свою помощь в свержении Тёмного Лорда. Разумную, конечно. Жертвовать собой в мои планы не входит. Как и не включает моё предложение жертвовать тобой. Но поверь мне, мы сможем оказать вполне значительное влияние на ход событий, даже если сами будем действовать не совсем на виду.
– Что ты имеешь ввиду? – даже не очень богатый опыт общения со Слизеринцами подсказывал Грейнджер, что все вопросы должны быть вполне конкретными, как и ответы на них.
– Ты останешься здесь, со мной. Не пристало девушке бегать по лесам и скрываться в палатках. Но заколдовать пару предметов уже знакомыми тебе протеевыми чарами нам вполне подсилу. Одна монетка будет у нас, уж прости, но держать её буду при себе я. Вторую или даже две получат Поттер и Уизли. Мы будем постоянно общаться, обсуждать планы, намечать действия. Например, мне уже вполне понятно, где нужно искать дальше. Правда, я не уверен, что вы ищете, но я надеюсь, что вы сами хотя бы в курсе.
– Ты не знаешь, что мы ищем, но уже догадываешься, где мы это найдём? Не очень логично, не правда ли? – Гермиона задала вопрос, хотя вполне подозревала ответ на него. Что-то в поведении Беллатрикс навело Драко на мысль, что они с Гарри и Роном подобрались слишком близко.
– Очень хорошо, Грейнджер, притворяешься глупее, чем есть, – Малфой даже несколько раз хлопнул в ладоши. – Больше так не делай. Ты ведь прекрасно уже поняла, что Белла практически выдала себя. Этот меч Гриффиндора должен был быть в её ячейки в Гринготтс, а оказался у тебя в сумочке. При том, я уже достаточно хорошо знаю Беллатрикс, чтобы обратить внимание, что сам меч был для неё не настолько важен, как факт его пребывания у тебя. Из чего следует, что её больше волновала безопасность чего-то другого, и было бы логично предположить, что эта вещь находится там же, где должен был храниться меч.
– Понятно, – Гермиона кивнула. – И ты прав, я подозревала именно это. Значит, Гринготтс.
– Грейнджер, – Малфой серьезно посмотрел в самые зрачки девушки. От его обычного насмешливого выражения буквально не осталось и следа, и парень был решительно настроен обсуждать только бизнес. – Когда ты имеешь дело со мной, ты общаешься не со своим Уизли, и даже не с Поттером. Я Слизеринец и умею просчитывать на несколько ходов вперёд.
– Ну, скажем так, Гарри шляпа тоже предлагала Слизерин, – Грейнджер ухмыльнулась, внимательно наблюдая за выражением лица Малфоя.
– Даже так? – Драко кивнул. – Забавно, вот мне очень хотелось бы знать, это из-за того, что Поттер змееуст? Потому как более бесшабашного и готового рваться на подвиги потомственного Гриффиндорца ещё поискать надо.
– Или, ты недостаточно хорошо знаешь Гарри, – Грейнджер жестом пригласила Малфоя продолжать. – Впрочем, мы ещё не закончили разговор.
– В принципе, свое предложение я уже озвучил. Я помогу вам любыми разумными способами победить Тёмного Лорда.
– А взамен ты требуешь, чтобы я осталась здесь, - Гермиона одарила Драко задумчивым взглядом. – Несколько вопросов, сначала.
– Детали своей помощи я пока объяснить не смогу, ты же это понимаешь. Все будет зависеть от ситуации. Но как проникнуть в Гринготтс идеи у меня уже есть.
– Я не это имела ввиду, – Грейнджер поднялась со своего места и несколько раз прошлась вдоль комнаты, после чего обернулась и вновь скрестилась взглядом с парнем. – Зачем тебе это? Я имею ввиду, я должна понимать твою мотивацию и выгоду.
– Я повторюсь, – Драко вновь насмешливо хмыкнул. – Тебе совсем не обязательно разжевывать мне вопросы. Я прекрасно понимаю, что ты имеешь ввиду. Так вот, первая моя мотивация, это твоя безопасность. Здесь тебе ничего не угрожает. Почему мне это важно? Я уже объяснил. Второе, – Драко принялся загибать пальцы. – Как ты уже понимаешь, мне больше не выгодно быть на стороне Тёмного Лорда, если я хочу быть с тобой. И это именно то, что я требую взамен.
– И я должна просто поверить, что Драко Малфой вдруг ни с того ни с сего осознал, что влюбился в меня, и хочет сменить сторону? За кого ты меня принимаешь?
– За человека, который, естественно, потребует с меня непреложный обет, – Малфой даже бровью не повёл.
– Ты готов дать непреложный обет? – Гермиона буквально остолбенела от удивления.
– Конечно, – Драко пожал плечами с таким видом, словно эта часть сама собой разумеется. Впрочем, так оно, наверняка, и было.
– Что конкретно ты требуешь от меня? – Гермиона плотно сжала губы, неосознанно скрещивая руки перед грудью, словно пыталась таким образом защититься.
– Ты прекрасно знаешь, что я требую от тебя, – в голосе Драко по-прежнему не было и нотки насмешливости. – Взамен на мою помощь, ты добровольно и без принуждения будешь со мной. Во всех смыслах этого слова. Без каких-либо зелий или заклинаний. А когда всё это кончится, и Поттер окончательно победит, ты официально станешь моей женой и, естественно, откроешь истинное участие во всём этом моей семьи. Если же наш план по какой-то причине не сработает, то есть пророчество Трелони даст осечку, я, естественно, защищу тебя.
– Не «приложишь все усилия в пределах разумного», а именно гарантированно защитишь? – Гермиона насмешливо приподняла бровь.
– Именно, – Малфой вновь не поддался на провокацию. Ни один мускул на его лице не дрогнул в ответ. –
Гарантированно и однозначно. Но тебе придётся, Грейнджер, всё-таки посвятить меня в некоторые специфики происходящего. Можешь, правда, после непреложного обета. Так будет намного безопаснее для тебя, поскольку ты исключаешь любой риск предательства с моей стороны.
– Даже так? – Гермиона не могла скрыть своего изумления. – Ты даже помогаешь мне составить пункты нашего договора и подсказываешь, как мне лучше всё организовать?
– Опять же, Грейнджер, я ничего не скрываю и делаю предложение честно, откровенно и без какого-либо двойного дна.
Гермиона умолкла, задумчиво меряя шагами комнату из угла в угол. Драко внимательно наблюдал за девушкой, на лице которой вновь отражались все её мысли и сомнения. А ему придётся потом потренировать Гермиону, ей нужно научиться «думать молча». Потому как любой, кому только не лень, может читать её, словно открытую книгу. Вот сейчас, внимательно взвесив все за и против, девушка очевидно пришла к решению, что предложение Малфоя очень резонно. В душе, Драко облегчённо выдохнул, но, естественно, не позволил своим эмоциям отразиться на собственном челе. Его выражение по-прежнему оставалось нечитаемой маской, и Малфой был уверен, первое, чем он займётся с Грейнджер – это научит её точно такой же. Ну, может не первое, или даже не второе. Но в очень ближнем будущем.
– Я согласна, – Гермиона решительно кивнула, по привычке поджав губы, и протянула парню руку. – Кто зафиксирует непреложный обет?
– Мой домашний эльф, Рикки, – невозмутимо проговорил Малфой, а Гермиона вновь лишилась дара речи.
– Твой домашний эльф? Но ведь это невозможно!
– Почему? - Драко пожал плечами. - На самом деле любое волшебное существо может засвидетельствовать непреложный обет.
– Потому что домашние эльфы не свободны и не имеют юридической силы.
– Но они волшебные существа и имеют силу перед Магией. А именно это важно в любой магической клятве. Нарушителя обета ведь наказывает не закон, а Магия.
– Допустим, - Грейнджер кивнула. - Но твой Рикки принадлежит тебе и вынужден исполнять любой твой приказ. Это по определению конфликт интересов. Рикки просто заинтересованная сторона.
– Опять же, Грейнджер, это легко обойти. Во-первых, фиксирующая обет сторона редко бывает нейтральной и незаинтересованной. Например, моя мать взяла со Снейпа на шестом курсе непреложный обет помочь мне и если нужно, убить Дамблдора…
– Откуда ты знаешь? – Гермиона в ужасе зажала себе рот руками.
– Я слышал, как мать рассказывала отцу, – Драко сглотнул. – Но не в этом суть. Так вот, обет фиксировала Беллатрикс. Она явно сторона заинтересованная, сестра матери. Плюс, ей самой идея не нравилась. Но перед Магией их договор действителен. Всё, что нужно сделать, это мне приказать Рикки честно и без подвохов стать свидетелем и зафиксировать обет. Дословно мой приказ можешь сформулировать сама. В любом случае, я просто поклянусь своей магией.
========== Часть 10 ==========
Гермиона когда-то читала о непреложных обетах. Самое удивительное было в том, что Малфой говорил правду. Более того, Грейнджер прекрасно знала, что вполне сможет отличить правильно заключённый обет от того, в котором остались лазейки. Магия сама даст ей об этом знать, и разница будет в цвете опутывающих запястья лент и ощущениях.
Конечно, Грейнджер прежде никому не клялась, используя магию, но теоретические знания никогда прежде не подводили её. Гермиона давно привыкла, что очень многое из того, что умеет, узнала из различных книг и потом использовала на практике. Казалось, сама Магия помогала девочке. Волшебница всегда чувствовала, если делала что-то неправильно, и Гермионе нужно было только научиться внимательно прислушиваться к себе и своим ощущениям.
И поэтому больше всего девушку сейчас изумляло, что Малфой действительно был с ней предельно честен. Он не врал, не приукрашивал и практически обо всём говорил ей чистую правду. Даже ситуация с домашними эльфами была в точности именно такой, как Драко объяснил. А ещё Гермиону поразило, что Малфою даже пришло в голову предложить применить для клятвы своего эльфа. Ведь по идее, если следовать всем предрассудкам и заморочками чистокровных, Драко не должен был и мысли допустить о возможности практически попросить Рикки быть с волшебниками на равных. Домашние эльфы в их мире считались практически вещами.
Гермиона быстро заключила, что Малфой не пытается её обмануть. Информация, которую он выложил для её сведения, была абсолютно точной и правильной. Сейчас же девушка должна была обдумать самый основной момент: Малфой сделал ей очень серьезное предложение. Драко по сути предлагал ей магический брак, или вполне связывающий союз. И взамен тоже обещал очень существенную деталь: помощь в победе над Волан-де-Мортом.
Гермиона прекрасно понимала, что имея такого союзника, как Драко Малфой, шансы Гарри и Ордена Феникса увеличиваются практически в геометрической прогрессии. Во-первых, он предоставлял им доступ к информации, доступный только Пожирателям Смерти. А во-вторых, Малфой уже неоднократно ей доказал, что способен мыслить и делать логические заключения на одном уровне с ней самой, плюс, обладает знаниями магического мира не из книг, а реально «впитанными с молоком матери».
Гермиона должна была решить, согласна ли она на основные условия предложенной сделки: заключить требуемый им Союз. Практически, отдаться Малфою в обмен на обещание о сотрудничестве. Её личная свобода и добровольный отказ когда-либо выйти замуж по любви
против победы над лордом Волан-де-Мортом. Для Гермионы чаши мысленных весов однозначно перевешивали, и девушке не заняло слишком много времени сделать окончательный выбор. Решительно сжав челюсть, Грейнджер протянула Драко руку:
– Я согласна.
Малфой самодовольно кивнул, но Гермионе было предельно ясно: парень ни на минуту не сомневался в её решении. А ведь Грейнджер даже и не брала в расчёт его шантаж Гарри и Роном. А вот сам Драко, очевидно, о своих угрозах не забывал…
– Смотрю, жизни Уизли и Поттера для тебя важнее всего, – прокомментировал Малфой, прищурив глаза и скрестив на груди руки.
– На самом деле, я даже не брала твои угрозы во внимание, – Грейнджер пожала плечами. – Ты бы всё равно не привёл их в исполнение.
– Так уверена? Готова поставить на карту жизнь и свободу своих дружков?
– Выдать Гарри и Рона тебе ни к чему. Даже более того, я думаю, тебе это не выгодно. Поэтому, – девушка нервно крутила на запястье сверкающий драгоценными камнями браслет. – Я согласилась, даже не принимая во внимание твои попытки шантажа.
– Очень умно, Грейнджер, очень, – Малфой одарил её взглядом, в котором даже не скрывал уважения. – Прекрасный шаг с твоей стороны озвучить этот маленький нюанс. Позволяешь мне верить, что не поддалась на шантаж, а согласилась по другим причинам. Уважаю теперь даже больше.
– Можешь думать, что хочешь, – Гермиона пожала плечами. – Но факт остается фактом: я готова заключить непреложный обет.
Прибывший на зов Драко домашний эльф очень сильно напоминал Гермионе их старого знакомого Кричера. Это снисходительное выражение сморщенной мордашки, обрамлённой обвисшими под влиянием времени ушами, Грейнджер бы не спутала ни с чем в мире. Как и ожидалось, домашний эльф окинул её презрительным взглядом, и от внимания девушки не укрылось, как удивлённо вытянулась его физиономия при взгляде на надетый на запястье Гермионы браслет. Приподняв бровь, существо процедило:
– Хозяин Драко звал своего верного слугу Рикки? И чем Рикки может помочь хозяину Драко и его, – тут старый эльф явно запнулся, чуть не подавившись своими собственными, не успевшими сорваться со сморщенных губ, словами, и голосом, в котором сарказм ощущался просто физически, закончил. – Невесте?
– Какой ещё невесте? – Гермиона в свою очередь чуть не поперхнулась воздухом. – Мы ещё никаких договоров не заключали! Сейчас только пленнице.
– Невесте-пленнице, – Рикки безразлично пожал плечами и продолжил на одном дыхании. – Да ещё и не самых чистых кровей. О, бедные, бедные благородные представители древнего рода Малфоев! Все портреты непременно самовоспламенятся, давно ушедшие волшебники будут рваться вернуться с того света, а сам герб и девиз благородного дома Блэков вспыхнет адским пламенем. Ах, мой бедный хозяин Люциус! Ему придётся выжечь своего единственного сына с фамильного гобелена!
– А может, сделаешь паузу? – Драко, терпеливо выслушивавший причитания эльфа, теперь вежливо откашлялся. – Если, конечно, уже зачитал свою обязательную речь?
– Что хочет этим сказать молодой хозяин Драко? – Рикки мгновенно изменился в лице, теперь вопросительно приподнимая бровь, и его огромные глаза сверкнули уже совсем другим, любопытным выражением.
– Только то, что если ты закончил обязательную программу, то может, скажешь по существу?
– Рики закончил, – домашний эльф был теперь совершенно спокоен, и Гермиона заметила, как он уже совсем по-другому, по-деловому окинул её взглядом, словно оценивая. – А по делу, избранница мятежного молодого хозяина Драко-уже-почти-бывшего-Малфоя очень сильная волшебница. Жаль, что хозяин Люциус всё равно выжжет своего непутёвого…
– Ты же сказал, что закончил, – перебил его Малфой.
– Но Рикки всё равно должен напомнить молодому хозяину…
– Рикки ничего не должен напоминать молодому хозяину, – передразнил его Драко, – А вот молодой хозяин хотел бы напомнить Рикки, что у его достопочтенного хозяина Люциуса других сыновей быть не может. Древнее заклятие, Рикки не забыл?
– Не забыл, – старый эльф от этого напоминания Драко даже свой обычный стиль общения отбросил. – Но хозяин Люциус и прыгать от счастья тоже не будет.
– А его никто не просит, – Малфой равнодушно пожал плечами. – Но и ты давай закругляйся. Никто меня ниоткуда не выжжет. Так что переходим ко второй части нашего обсуждения, зачем я тебя сюда позвал.
– А можно мы вернёмся к первой части? – Гермиона даже руку подняла, словно была на уроке в школе. – Что-то мы быстро перепрыгнули к «невесте».
– На руке у… - тут домашний эльф Малфоев вновь запнулся, поперхнувшись собственными словами, сделал неопределённый знак ладошкой, словно сдаваясь, закатил глаза и продолжил. – На руке у юной леди, будем называть теперь это так, надет древний браслет старинного и благородного рода Малфоев. Даже Нарцисса Блэк, достопочтенная и благороднейшая из волшебниц, получила свой браслет только после свадьбы. Юная леди, – и вновь Рикки демонстративно закатил глаза, делая ударение на втором слове. – Практически теперь является частью нашего рода и семьи.
– Малфой? – Гермиона поджала губы, воинственно подбоченилась и обернулась к Драко. – Ничего не хочешь мне объяснить?
– А что я должен объяснять, – парень вновь холодно повёл плечами. – Рикки тут и так всё в красках расписал. Плюс, весьма подробно. Зато теперь тебя никто не может ни тронуть, ни даже отыскать.
Грейнджер с силой выдохнула воздух сквозь плотно сжатые зубы, одновременно закатив глаза ничем не хуже старого домашнего эльфа благороднейшего семейства Малфоев, и развернулась прочь от Драко, взметнув волосами. Впрочем, парень вновь не отреагировал на её показательное выражение недовольства, а поскольку они оба в этот момент даже не подумали взглянуть на старого домашнего эльфа, то полностью упустили самодовольную, заговорщицкую улыбку на сморщенных губах Рикки. Похоже, старый эльф мог бы поспорить с последними словами своего молодого хозяина, но избрал этого не делать.
========== Часть 11 ==========
Когда Добби услышал приказ молодого хозяина Малфоя, маленький эльф смертельно побледнел, выпучил и без того огромные глаза и принялся таскать себя за уши. Драко недолго позволил себе наблюдать за страданиями злополучного слуги, равнодушно пожал плечами и процедил:
– Да брось уже, Добби, во всяком случае, ты спас им жизнь.
– Но бедная мисс Грейнджер! – домашний эльф принялся с новыми усилиями тянуть себя за уши.
– Гермиона в порядке, можешь о ней не беспокоиться, – Малфой самодовольно хмыкнул. – И поверь мне, в большей безопасности, чем она была бы с этими двумя олухами.
– Молодой хозяин Драко не может так говорить о Гарри Поттере! Гарри Поттер великий волшебник!
– Да, да, великий и ужасный, – Малфой закатил глаза. -
В курсе я, какой он великий. Если бы я тебя не позвал, кто знает, что бы с ним сейчас было. Встретил бы настоящего «ужасного», – Драко прищурился. – И мы тогда бы ещё посмотрели, кто «великий», а от кого остались только «рожки да ножки».
Добби явно хотел бы с этим поспорить, но магия принадлежности к роду, хоть и временной, быстро напомнила, что домашним эльфам спорить с хозяевами не полагается. Да и логика обидно щелкнула по носу. Привычным движением за многие годы службы «благороднейшему и древнейшему» семейству, Добби зажал себе обеими руками рот, и только ещё больше, чем обычно, выпученные глаза выдавали его истинные эмоции. Впрочем, Драко уже продолжил:
– Добби, сейчас я приказываю тебе перенести меня в то место, где ты скрываешься с Гарри Поттером и его прихвостнем Уизли. Впрочем, – заметив, как Добби вновь смертельно побледнел, явно не испытывая горячего желания открывать своему хозяину, хоть и временному, убежище друзей, Малфой кивнул. – Ты можешь перенести нас в какое-нибудь нейтральное место. И пусть это место встречи назначат Уизли и Поттер. Тогда у них не будет и тени подозрения, что я заманил их в ловушку, и их ожидает засада.
Добби заметно повеселел, кивнул головой и с громким хлопком исчез. Его не было довольно долго, и Малфой мог поклясться: домашний эльф сейчас подробно рассказывает Поттеру и Уизли все детали их небольшой сделки, рвёт на себе уши, подходя к части о подводных камнях, а реакцию обоих спасённых из Малфой-менора Драко заплатил бы немаленькие деньги, чтобы увидеть воочию.
Воображение живо рисовало картины багрового от злости Рона, бледного и пытающегося лихорадочно соображать, что делать, Гарри, а злорадный голосок внутри шептал: «Вот, попробуйте-ка на вкус принимать решения без Грейнджер под боком». Впрочем, на самом деле все это заняло намного меньше времени, чем Малфой рассчитывал, и уже минут через двадцать Добби появился вновь. Гнев и возмущение сверкали в его огромных, зелёных глазах, но с губ, конечно же, не сорвалось ни одно обвинение. Молча протянув Малфою руку, Добби процедил со всем показным почтением, которое смог из себя выжать. Получилось с сарказмом:
– Гарри Поттер готов встретиться с молодым хозяином Драко, – яд просто сочился из каждого слова домашнего эльфа, но Малфой избрал проигнорировать недовольный тон своего новоявленного и вполне невольного слуги. В конце концов, оставалось ещё целых несколько часов до окончания их сделки, а потом они пойдут своими отдельными дорогами.
Правда, если Малфою удастся обо всём договориться, то они вполне могут встречаться в самом ближайшем будущем. Использовать домашнего эльфа «на связи» или для каких-либо поручений было бы вполне логично, и в душе Малфой недоумевал, почему Поттер сразу этим не воспользовался. Конечно, если вспомнить отношение к угнетению домашних эльфов Гермионой, плюс предательство Кричера, вопросов становилось намного меньше. Но ведь можно Добби просто попросить помочь! Малфой был уверен, домашний эльф бы не отказал, но как раз эта опция была намеренно или нет, однако упущена гриффиндорцами.
Драко материализовался на небольшой полянке в неизвестном лесу. Переместив его в назначенное место, Добби поспешно отпустил руку волшебника и сделал шаг в сторону. Оглядевшись по сторонам, Драко без труда приметил уже ожидавших его Поттера и Уизли. Избранный стоял, подпирая плечом могучее дерево, а рыжий нервно измерял полянку шагами.
Услышав хлопок трансгрессии, оповестивший обоих парней о прибытии Малфоя, Уизли мгновенно замер на месте, а потом бросился к Драко. Малфой и глазом моргнуть не успел, а Уизли уже схватил его за лацканы пиджака, гневно встряхнув.
– Что ты с ней сделал, мерзкий хорёк?
– Ты сейчас о ком? – Драко вопросительно приподнял бровь.
– Не притворяйся идиотом, мерзавец! Гермиона! Что ты с ней сделал? Где она? – Рон разжал одну руку, до этого прочно державшую противника за лацкан пиджака, но не отпустил его. Рука моментально сжалась в кулак и замахнулась, явно чтобы произвести следующий контакт уже с физиономией Малфоя.
– Уизли, расслабься, – Драко даже за палочкой не потянулся. Вместо этого его губы расплылись в насмешливой ухмылке, и, манерно растягивая слова, парень процедил. – А давай проведём небольшую демонстрацию. Добби, хозяину угрожают.
Маленький эльф застыл на месте, беспомощно хлопая глазами. Потом он перевёл печальный взгляд с Малфоя на Уизли, затем Поттер удостоился тихого «Мне очень жаль», сорвавшегося с бледных губ, и Добби щелкнул пальцами. В то же мгновение Уизли отлетел в сторону, приземлившись на пятую точку в двух шагах от ствола дерева, и Малфой самодовольно отряхнул несуществующие пылинки с одежды.
– Это была небольшая демонстрация, господа, – парень перевёл равнодушный взгляд с Поттера на его рыжего друга. Рон поспешно вставал с земли, отряхивая штаны и даже не сдерживая поток ругательств. – Видите ли, для того, чтобы вызволить вас из Малфой-менора, Добби пришлось заключить со мной небольшую сделку. По сути, он стал вновь моим эльфом. Поттер, понимаешь, что я хочу этим сказать?
– Что ты можешь приказать ему сделать с нами всё, что угодно, и бедный Добби будет вынужден подчиниться? Что ты теперь намерен нас шантажировать? – глаза Гарри сверкнули опасным огнём.
– И это тоже, – Малфой равнодушно пожал плечами. – Но в основном я хочу сказать, что вам следует серьезно отнестись к моему предложению.
– Ты имеешь ввиду, шантажу? – Рон уже явно оправился от своего полёта и теперь вновь был готов броситься в праведный бой.
– Я бы назвал это предложением о сотрудничестве, – Малфой не сводил взгляд с Гарри. Рона он избрал просто игнорировать. – Взаимовыгодном сотрудничестве, я бы ещё добавил.
– Так вот, как это теперь называется, – Поттер тоже растянул губы в насмешливой ухмылке. – Но ты же помнишь, Малфой, что контракт бедного Добби с дьяволом, то есть с тобой, истекает через несколько часов?
– Поттер, – Драко отвесил школьному недругу шутовской поклон. – Да ты сегодня просто блещешь чудесами логики и здравого смысла. Только выпустил из виду, что мне нескольких часов и не нужно, пару минут хватит, чтобы приказать Добби доставить и тебя, и Уизли куда угодно. Грейнджер, кстати, это быстро сообразила.
– Что возвращает нас к первому вопросу, – Гарри сжал челюсть. – Что ты сделал с Гермионой?
– Ничего я с ней не сделал, – Малфой вздохнул и опустился на траву. – Может, присядешь уже? Так разговаривать намного удобнее.
– Ладно, – Поттер опустился на траву возле бывшего слизеринца. –Может, тебе ещё чаю предложить?
– Чаю у тебя нет, – небрежно отмахнулся Малфой. – Кстати, можешь даже не тянуть время. Грейнджер и я уже заключили непреложный обет о сотрудничестве на взаимовыгодных условиях. Поэтому, в принципе, я здесь только для того, чтобы оповестить тебя о некоторых деталях.
– А если я пошлю тебя к дракловой матери? – Поттер поправил очки.
– То ничего не изменится, только Грейнджер и я не сможем тебе помочь победить сам-знаешь-кого. И если без Грейнджер ты ещё не понял, его имя произносить нельзя. На имя наложено табу. Вас нашли, только из-за твоей неосторожности, чары Грейнджер были безукоризненны. Так что, урок тебе на будущее: сперва нужно всё хорошо узнавать, а потом мести языком, словно помелом. И это относится к нашей теперешней ситуации тоже.
– Ты ещё будешь издеваться, хорёк? Сам нас просил о встрече, а оказывается, это только для того, чтобы позлорадствовать? – Уизли побагровел, делая шаг в сторону Драко.
– Рон, это он нам намекает, чтобы мы сначала его выслушали до конца, - осадил друга Гарри. - Ладно, Малфой, считай, что я всё понял. Выкладывай уже, что ты хочешь от нас.
– Как это ни странно, Поттер, от тебя я ничего не хочу, кроме как победить Тёмного Лорда. А мне почему-то кажется, что тут наши желания очень даже совпадают. Более того, я здесь, чтобы предложить тебе свою помощь. Плюс, Грейнджер тоже будет вовлечена во все решения, только при этом она останется в безопасности.
– Сказать по правде, Малфой, я в упор не вижу, как она может быть в безопасности рядом с тобой, – Поттер качнул головой.
– Грейнджер надёжно спрятана в меноре, – Драко переплел пальцы и принялся терпеливо объяснять. – Мы оба принесли непреложный обет. Я помогаю вам победить, а взамен она остается со мной.
– Что ты имеешь ввиду под «с тобой», – тут же встрепенулся Рон.
– То и подразумеваю, что со мной. Во всех смыслах этого слова. С вами же мы будем постоянно на связи через вот эти монетки, – Малфой опустил руку в карман брюк и произвёл на свет три сверкающих галеона. – Мы будем совещаться, иногда встречаться лично. Обещаю, что Грейнджер будет участвовать во всех решениях, так что ваше трио без мозгов не останется. Плюс, получите ещё небольшой бонус в виде меня. Всё, что я прошу взамен, это когда ты, Поттер, окончательно разделаешься с сам-знаешь-кем, ты поставишь всех в известность о моём участии в вашей победе. Одним словом, я требую амнистию для себя и своей семьи.
– Логично, – Поттер сосредоточенно свел брови на переносице. – И должен признать, твое предложение вполне заманчиво.
– Гарри, ты с ума сошел! – Рон схватил друга за плечи, хорошенько встряхнув. – Он же явно или опоил Гермиону чем-то дурманящим рассудок, или держит её под империю.
Поттер перевёл вопросительный взгляд на Драко, а тот лишь устало закатил глаза и пожал плечами.
– Можешь проверить следы непреложного обета, который мы с Грейнджер заключили, – Драко протянул гриффиндорцам свое запястье.
– И что нам это даст? – Рон явно был готов вновь наброситься на него с кулаками. – Очередной обман? А Гермиона у тебя там под каким-нибудь заклинанием куклы в шкафу?
– Уизли, ты серьезно? - Малфой уставился на рыжего. - Вы что, без Грейнджер действительно ни на что не годны? Уизли, ты же чистокровный волшебник, выросший в нашем мире. Ты же должен знать, что непреложный обет невозможно заключить, если один из участвующих действует не в полном сознании или под принуждением. Сама магия его не примет. Впрочем, о чем это я, – Малфой встряхнул головой и протянул монетки Гарри и Рону. – Грейнджер держит сейчас в руках точно такую же, они заколдованы чарами по типу тех, что вы использовали в вашем отряде Дамблдора на пятом курсе. Спросите её сами.
Гермиона сидела на диване, изо всех сил пытаясь изображать из себя каменное изваяние. Девушка нарочно держала спину неестественно прямой, как видела в старых фильмах, а её коленки были плотно сжаты вместе. Грейнджер впивалась в них тонкими пальцами, пытаясь не выдать дрожи, и сосредоточенно смотрела прямо перед собой. Хотелось вскочить на ноги и нервно мерить комнату шагами, точь-в-точь как она делала, когда впервые появилась здесь. Но присутствие чопорного Рикки заставляло её тщательно изображать из себя «истинную леди».
Малфой оставил своего эльфа «присматривать за ней», как он сам выразился, но Грейнджер подозревала, что основной целью присутствия Рикки возле неё была безопасность. Правда, девушка не могла бы с точностью сказать, в первую очередь беспокоился ли Малфой, что на неё нападут, или приказал своему эльфу «защищать юную леди-Гермиону своей жизнью и не спускать с неё глаз», чтобы предотвратить самого Рикки от возможного предательства. То есть, не дать старому эльфу возможность быстренько куда-нибудь смотаться и настучать нужным людям или эльфам о нежелательном присутствие в меноре.
Драко подобное поведение открывало с неожиданной для Гермионы стороны, ещё раз демонстрируя его предусмотрительность и осторожность. Впрочем, Малфой уже успел сообщить и Грейнджер, и самому Рикки, что все эти меры будут излишними после консуммации их сделки. Выбранные Драко слова вогнали девушку в яркую краску, но и хозяин, и его слуга избрали проигнорировать её смущение.
Более того, Грейнджер была приятно удивлена, если не сказать ошарашена, ещё одним неожиданным открытием. Драко, как оказалось, был прекрасным напарником в выполнении любого магического задания. В принципе, ничего удивительного в этом не было, по оценкам Малфой немного уступал ей самой, но Грейнджер просто никогда вообще об подобных мелочах не задумывалась. В школе они никогда не пересекались в заданиях, их никогда не ставили работать не только в пару, но даже и в группу, и Гермиона внезапно осознала, что очень мало знает об истинных способностях всех слизеринцев.
Рон всегда настаивал, что отметки многим аристократам, как и место ловца Малфоя в команде по квиддичу, были щедро оплачены денежками их родителей. Правда, наблюдая за Драко во время матчей, Грейнджер начинала все больше сомневаться в справедливости обвинений, как и самой объективности друга. Сейчас же она получила ещё одну причину подумать обо всём, не учитывая отношение или мнение Уизли.
А причиной внезапного переосмысливания ценностей и предвзятостей стало вынужденные сотрудничество с Малфоем в создании заколдованных монеток. В прошлый раз Грейнджер выполняла всю работу сама, без какой-либо помощи заколдовывая каждую из монет. Их было много, но девушка быстро обнаружила, что Рон ей не помощник, а у Гарри и так было достаточно на уме. Поттера она тогда не беспокоила, избрав всё сделать сама. Сейчас же Малфой не только предложил ей свою палочку, но и без труда ассистировал. Гермиона к своему огромному удивлению очень быстро обнаружила, что и нужные для подготовки монеток зелья, и чары у него выходит прекрасно.
Драко без труда и подсказок ассистировал ей у котла, быстро и правильно подготавливая ингредиенты, перемешивая в правильном направлении без подсказок, и вообще прекрасно действуя самостоятельно. Зелье было сварено намного быстрее, чем в прошлый раз и со значительно меньшей затратой нервов. То же самое Грейнджер обнаружила, когда пришло время заколдовать монетки. Ей даже показалось, что Малфой нарочно вызвался сделать пару из них самостоятельно, чтобы блеснуть перед девушкой своими способностями в чарах. Или, желанием научиться, что тоже высоко чтилось Гермионой в списке поощряемых качеств. В любом случае, Грейнджер теперь четко знала, что работать с Малфоем в паре выходит вполне легко, органично и без трепания нервов.
По выражению лица Малфоя девушка безошибочно поняла: Драко прикусывает сам себе язык, чтобы не выдать какую-нибудь очередную колкость о слишком очевидных способностях её дружков и своем личном разительном отличии от них.
Когда зачарованная монетка в её кармане завибрировала, призывая к себе внимание девушки и однозначно давая понять, что парни хотят с ней поговорить, Грейнджер не удивилась. Гермиона ни на минуту не сомневалась, что Гарри и Рон потребуют подтверждения всех слов Малфоя от неё лично. Активировав связь, девушка улыбнулась:
– Гарри, Рон, привет. Вижу, вы уже переговорили с Малфоем.
– Гермиона, ты в порядке? Что этот хорёк с тобой сделал? Он тебя заколдовал? Опоил? – Рон был красным от возмущения и злости, и Грейнджер просто чувствовала, как сжимались и разжимались его кулаки.
– Все нормально, Рон, – девушка улыбнулась и тут же увидела, как Гарри мягко отстраняет рыжего от монетки, склоняясь над ней сам.
– Гермиона, это правда? Ты добровольно согласилась сотрудничать с Малфоем? – голос Гарри был исключительно деловым.
– Я заключила с ним непреложный обет, – Грейнджер тяжело сглотнуть. – Магия бы не приняла клятву, если бы я была под империю или подчиняющим зельем. Она даже от пьяных непреложный обет не принимает, кстати.
– А вот этого даже я не знал, – послышалось в стороне задумчивое бормотание Малфоя. – Полезная информация, кстати.
– Разве Малфой вам не объяснил? – Гермиона слегка нахмурилась.
– Заметим, как Грейнджер даже не допускает возможность, что один из вас мог знать самостоятельно, – вновь раздался ехидный голос Драко.
– Малфой, ты сейчас совсем не помогаешь, – Гермиона покачала головой, произнеся последние слова поучительным тоном МакГонагалл. – Но отвечая на твой вопрос, Гарри, я всё обдумала. Если упустить из виду тонко построенный шантаж, а Малфой хорошо все просчитал, то предложение взаимовыгодно. Точнее, я не знаю, насколько оно выгодно Малфою, но нам с вами оно очень на руку. Малфой уже даже подозревает, как мы сможем обнаружить следующий искомый объект.
– Ты хорьку уже и про крестражи рассказала? – вновь влез в разговор Уизли. Рон буквально пылал возмущением и гневом.
– А что такое крестраж? – озвучил ответ на вопрос рыжего сам Малфой.
– На самом деле, ещё не успела, – Гермиона вздохнула. – Ему рассказал только что ты. Малфой всего лишь вычислил, что нужный нам объект Беллатрикс вероятнее всего скрывает в Гринготтс. Если учесть, что меч Гриффиндора должен был быть там, в её ячейке, а оказался в моей сумочке.
– Логично, – пробормотал Уизли, вновь передавая монетку Гарри.
– Так что такое крестраж? – настойчиво повторил вопрос Малфой.
– Давай я расскажу тебе все детали чуть позже, – Грейнджер вздохнула и закатила глаза. – Мне кажется, что вам сейчас всем стоит отключить монетки и продолжать разговор в привате.
– Согласен, – Малфой быстро кивнул. – Выйдем на связь позже.
– Что она этим хотела сказать? – Гарри прекрасно видел, что Гермиона не хотела участвовать в продолжении переговоров, оставалось лишь узнать, почему. Он так же прекрасно понял, вопреки недоверчивому пыхтению Уизли за плечом, что дальнейший разговор должен вестись исключительно между ним самим и Малфоем.
– Грейнджер намекнула, что нам следует пожать друг другу руки и заключить какой-нибудь обет или просто дать магическую клятву, что мы будем действовать сообща и не во вред друг другу, – Драко тоже явно понял все намёки. –Что мы не предадим друг друга, и что мы постоянно будем на связи. После чего, Поттер, ты попросишь Добби добровольно помогать. Если он согласится, все будет намного проще. Если нет, придумаем что-нибудь другое или обойдёмся без эльфов.
– А у тебя что, больше своих эльфов не осталось? – не преминул съязвить Рон.
– Остались, – Малфой закатил глаза ничем не хуже Грейнджер, как отметил для себя Поттер. – К слову сказать, один из них сейчас сидит с Грейнджер. Что, вероятнее всего, и является причиной её острого желания прекратить наш общий разговор и прервать связь, пока мы не перешли к деталям планов.
– Не доверяешь домашним эльфам? – Рон насмешливо приподнял бровь. - Плохо с ними обращался и теперь боишься, что отомстят?
– Уверен, причина в другом, – выражение лица Гарри было серьезным. – Любой приказ, который может отдать своему эльфу Малфой, его отец легко способен перекрыть. То есть, как хозяин дома и в принципе всех эльфов Менора, просто приказать выложить все, что тот знает. И эльф Малфоя ослушаться не сможет.
– Правильно мыслишь, Поттер, – Драко одобрительно кивнул.
– Плюс, – продолжил Поттер, – Если вспомнить Кричера, домашние эльфы и сами могут найти лазейки и способы рассказать кому не надо.
– Ты прав, – Уизли от злости побагровел ещё больше. – Некоторые из них не менее скользкие, чем их хозяева-змеи.
– Гермионы на тебя нет, – Гарри едва сдержал улыбку. В отношении Кричера он был полностью согласен с Роном, но при Добби не хотел вдаваться в подробности. Да и при Гермионе избрал бы промолчать.
– Кричер плохой эльф, Кричер предал хозяина Гарри Поттера, – запричитал Добби, хватая себя за уши. Правда, при этом он опасливо поглядывал по сторонам и ушами прикрывал рот.
– Ничего не хочешь добавить, Добби? – Малфой скрестил руки на груди.
– Нет, – Добби отчаянно закачал головой, при этом продолжая по-воровски оглядываться.
– Уверен? Совсем-совсем не хочешь рассказать Поттеру, каким именно образом и почему якобы принадлежавший ему эльф умудрился предать своего хозяина?
– Если ты намекаешь на то, что Добби в свое время выдал твоего отца, то лучше заткнись, – Уизли прищурился, вновь сжав кулаки.
– Как раз на это я и не думал намекать, – хмыкнул Малфой. – Отец ведь не запрещал ему «спасать Гарри Поттера». Отцу и в голову не пришло бы, что Добби так проявит инициативу. Впрочем, в отличии от Добби, который всегда был немного своеобразным, Кричер – эльф старой школы и закалки. И безумно преданный своим хозяевам.
– Хозяевам-Блэкам, – не удержался Добби и тут же зажал себе рот руками.
– Ну, заканчивай уже, – Драко насмешливо прищурился, глядя на Добби. – Раз уж начал. Считай, что я тебе сам разрешил.
Маленький эльф вновь отчаянно закачал головой, принялся тянуть себя за уши и крутить глазами. Похоже, его что-то останавливало.
– Ладно, – Драко вздохнул. – Сам расскажу. Чтоб тебя не ставить под удар.
– А почему это должно поставить Добби под удар? – Поттер встрепенулся. Он уже понял, что в ситуации с Кричером они очень многое упустили по незнанию. Драко был наилучшим источником информации на данный момент, и Гарри намеревался восполнить все пробелы своих познаний относительно домашних эльфов прямо сейчас. Заодно, появилась возможность проверить все предположения Грейнджер.
– В принципе, информация, на которую сейчас намекает Добби, может навредить Блэкам. Или, другими словами, мне, как наполовину Блэку. Поэтому Добби и вынужден молчать.
– А ты его хозяин, всё ясно, – Гарри кивнул. – Но Кричер откровенно предал меня, своего хозяина. Каким же образом?
– А сам как думаешь, Поттер? Как ему это удалось? Домашние эльфы ведь не могут предавать своих хозяев. По идее, они даже рассказывать что-либо, способное даже косвенно навредить своим хозяевам, не могут. Уверен, когда на втором курсе Добби разбалтывал тебе некоторые секреты, он постоянно шмякал себя чем-нибудь потяжелее.
– Было такое, – Гарри прищурился. – Но вернёмся к Кричеру. Гермиона считала, что мы все плохо с ним обращались, а твоя мать и Беллатрикс были к нему добры, поэтому он и переметнулся. То есть, они оказали ему внимание, а он в ответ выболтал наши секреты.
– Грейнджер слегка ошиблась, – Драко хмыкнул. – Ух ты, нечасто встретишь такую ситуацию. Впрочем, уверен, у неё просто не было времени почитать и доступа в библиотеку. Но вернёмся к сути вопроса. Как ты унаследовал Кричера, Поттер?
– От Сириуса, конечно, – Гарри изумлённо посмотрел на Малфоя. Он что, не знал?
– Не пялься на меня так, – Драко вновь покачал головой. – Я тебя пытаюсь к ответу подвести. Сириуса выжгли с семейного гобелена, хотя он и последний мужчина в роду. В принципе, это даёт лазейки. Поскольку он последний в семействе Блэк, домашние эльфы могут закрыть глаза на факт удаления с семейного гобелена и подчиняться ему. В конце концов, он последний в роду, а они присягали роду. Но вот ты, к слову, не только Блэк на одну четверть, но у тебя ещё и мать не чистокровная. Для Блэков это имеет значение. А вот Нарцисса и Беллатрикс – чистокровные Блэк. Учитывая, что легальность принадлежности Кричера Сириусу всегда была немножко под вопросом, старик-эльф и не преминул перебежать на другую сторону при первой же возможности. Он даже не столько ради Беллы распинался, сколько ради моей матери. Я имею больше прав наследовать Блэкам, чем кто-либо другой.
– То есть, Гермиона была в корне не права, когда ставила на плохое отношение к Кричеру?
– Не совсем, – Малфой пожал плечами. – В принципе, она была права. У Кричера был выбор, к кому прильнуть, и лазейка. Просто, делая выбор между волей выжженного с семейного гобелена Сириуса, тобой, притащившим в дом Блэков в глазах эльфа «предателя крови» и по сути «грязнокровку», и с точки зрения традиционных устоев «достойных» Беллатрикс и Нарциссой, он сделал классический выбор. Другими словами, выбрал того, кто ему больше нравился.
– И зачем ты нам все это рассказываешь? – Поттер прищурился. – Ты не думай, я благодарен за недостающую информацию, но всё-таки хотел бы перейти ближе к делу, пока не стемнело.
– Поттер, через несколько часов Добби станет совершенно свободен. Нам не помешал бы эльф, если уж совсем начистоту. Но если ты хочешь, чтобы Добби сделал свой выбор добровольно и без принуждения, тебе придётся его попросить, когда все чары его зависимости от меня спадут. Только тогда Добби сможет решать, не принимая во внимание, что мне это выгодно тоже. Гермиона не хотела принуждать эльфа к сотрудничеству, для неё это важно… Что ещё? – Драко нахмурился, заметив изумлённо поползшие вверх брови Поттера.
– Просто, ты впервые назвал Гермиону по имени, – Гарри усмехнулся, а Уизли вновь сжал кулаки.
– Вырасти уже, Поттер, и проехали, – Малфой даже не соизволил ответить на заданный вопрос. Конечно же он называет и будет называть Грейнджер по имени. И да, он прекрасно понял намёк своего школьного недруга. Это более интимно. Но так и Драко намеревался отныне делать с Гермионой вещи намного более интимные, чем варить зелья или колдовать над монетками. Правда, парень очень надеялся, что результаты будут однозначно волшебными. Мысли незаметно поплыли совсем по другому руслу…
– Ладно, я тебя понял, - прервал мечты Малфоя Поттер. -
Когда истекает ваш договор?
– Через четыре часа. Мы сейчас заключим соглашение о сотрудничестве, – Драко перешел к делу. – Договор между мной и тобой зафиксирует Уизли, мой договор с Уизли зафиксируешь ты. Предлагаю это сделать обычной волшебной клятвой, но могу принести и непреложный обет. Потом я аппарирую обратно в Менор, сказать по правде, мне немного не по себе оставлять Грейнджер одну так надолго. Во всяком случае, пока мы не утрясём кое-какие формальности. Потом никто в доме её тронуть не сможет. Готовы?
– Я за непреложный обет, - Поттер удивленно перевёл взгляд на заговорившего Уизли. - А что? Так нам всем будет надежнее.
Рон явно кипел от ненависти, но ничего возразить на само предложение о сотрудничестве не мог. У них реально не было выбора, а если ещё точнее, то и Гермиона, и Гарри выбор уже сделали. Вопреки своим личным эмоциям, Уизли должен был подчиниться. Поттер кивнул, пытаясь не думать, на какие такие «формальности» в данный момент намекал Малфой в отношении Грейнджер. На ум приходили только вещи, думать о которых Гарри совсем не хотелось.
Через несколько минут клятвы были принесены, договор был заключён, и Драко аппарировал прочь. Пути назад больше не было, хотя Гарри и Рон должны были признать: их шансы на победу значительно увеличились. Когда спустя пару часов срок договора Добби с Малфоем истёк, теперь уже вновь свободный эльф добровольно вызвался помогать делу Поттера.
========== Часть 12 ==========
Драко аппарировал в центр комнаты. Хотя Гермиона и ожидала его появления, волшебный хлопок заставил её все равно подпрыгнуть на месте, резко обернувшись. Было ли это результатом расшатанных нервов, или отточенные проведённым в постоянных бегах временем рефлексы давали о себе знать, но девушка мгновенно приняла защитную позицию, хотя что она могла бы сделать? Волшебной палочки у неё не было.
Малфой выглядел серьезным. Обведя комнату тяжелым взглядом из под нахмуренных бровей, он сфокусировал глаза на домашнем эльфе, и Рикки мгновенно сжался, но Драко лишь кивнул, процедив сквозь зубы:
– Свободен. И если проболтаешь хоть слово кому угодно, живому или неживому, да хоть в пустоту будешь бормотать, – Драко погрозил ему пальцем. – Отниму язык. Так что, если ты думаешь, что нашел себе лазейку, то ошибаешься. Всё, что ты можешь сообразить, я тебе запрещаю.
– Рикки будет молчать, молодой хозяин Драко, – домашний эльф низко поклонился и, зыркнув злыми глазами в сторону Грейнджер, с громким хлопком растворился в воздухе.
Меж тем Малфой сделал несколько шагов в сторону дивана и опустился в мягкие подушки, устало уронив голову в ладони. Грейнджер несколько мгновений молча наблюдала за парнем, но возмущение подобным обращением с домашними эльфами уже поднимало свою голову в протесте из самой глубины души, и поэтому, подбоченясь наподобие Молли Уизли, девушка застыла перед Малфоем:
– Неужели было необходимо обращаться с ним так жестоко? Можно было ведь не угрожать вырезать ему язык.
– Не вырезать, а отобрать. Существенная разница, – Малфой потёр переносицу, словно его мучила ужасная мигрень, и поднял глаза на Грейнджер. – Если ты сейчас собираешься читать мне лекцию, что с практической точки зрения большой разницы между этими двумя понятиями нет, то смею тебя разуверить. Его язык останется на физическом месте. Просто пользоваться он им не сможет, пока я не разрешу. А если ты ещё не поняла, эльфы ужасно болтливы. Более того, обожают выражать свои мысли вслух. Даже если я его запру в комнате в одиночестве и запрещу разговаривать, Рикки сочтёт это огромным наказанием. Он же не сможет причитать пустому воздуху и стенам о том, какой он «плохой эльф и как сильно провинился».
– Хочешь сказать, что ты такой хороший, а я опять ничего не понимаю?
– Я про себя вообще ничего не говорю, но про домашних эльфов ты действительно практически ничего не знаешь. И повторюсь, уже в который раз. Если от Поттера и тебя это ожидаемо, то подобное невежество со стороны Уизли немыслимо. В принципе, во многих ваших проблемах можно винить именно рыжего. Он должен был знать, предусмотреть, предупредить. Что в ситуации с Кричером, что со всплесками злости Поттера, когда он поминает того, кого поминать нельзя по очень уважительной причине. Рыжий должен был бы по логике вам обоим давно уже всё объяснить. Даже если до Поттера могло и не дойти, ты бы быстро разобралась.
– Рон не виноват, – Гермиона упрямо поджала губы, хотя тоненький голосок логики и разума настойчиво шептал, что Малфой совершенно прав. Но вот признать правоту хорька она была ещё не готова.
– Грейнджер, я не буду спорить. Тебе ведь сейчас самое важное мне противоречить. Поразмыслишь на досуге, почитаешь книжки в библиотеке, сама поймёшь. Скажу только одно, будь на месте шестого из рыжих его же братишки Перси или Билл, и мы бы сейчас с тобой здесь не разговаривали.
– Ладно, замяли, – Грейнджер давно уже в душе подозревала то же самое, но Малфой смотрел в корень. Признавать очевидное ей совершенно не хотелось. В большей степени потому, что за этим следовал и вывод: драклов Малфой был прав. – Вы с Гарри заключили договор?
– Да, – Драко кивнул. – Уизли настоял на непреложном обете. Впрочем, я был не против, так все себя чувствуют наиболее уверенно.
– Значит, теперь, – Гермиона умолкла, пытаясь найти нужные слова, и впервые в жизни их не обнаруживая. Её щеки залились ярким румянцем, и девушка смущенно отвела взгляд.
– Значит, Грейнджер, теперь и тебе пора переходить к выполнению нашего соглашения. И прежде, чем ты начнёшь просить отсрочки, я должен сразу тебе сказать: я не могу защитить тебя полностью, Гермиона, пока наш договор не консумирован. И это не моя вредность, это особенности родовой магии.
– Да я не спорю, ни о чем не прошу и полностью тебе верю, – Гермиона неосознанно сделала несколько шагов прочь от парня, который как раз в этот момент поднялся с дивана. Драко же недвусмысленно направился к ней, и Гермиона машинально отступила назад. Правда, она тут же упёрлась спиной в стену.
– Тебе не нужно меня бояться, – Малфой теперь стоял слишком близко, так близко, что девушка чувствовала запах его дорогого парфюма. Правда, пока он не предпринимал попытки до неё дотронуться. – Если ты ещё не поняла причины моих действиях и требований, то это отнюдь не желания тебе навредить. Я бы в принципе сказал как раз наоборот. А ты ведь у нас умная девочка, Гермиона, по логике вещей два и два должна быть способна сложить.
– Я не боюсь, – Гермиона сглотнула, заставив себя встретить напряженный взгляд Малфоя. Впрочем, в глубине его серых глаз плескалось совершенно новое, незнакомое ей выражение. Это было не обычно направленное на неё пренебрежение, а лёгкая грусть с примесью, нет, неужели? Гермиона не могла в это поверить, нежности?!
– Это хорошо, – парень мягко улыбнулся и сделал ещё один шаг вперёд, останавливаясь почти вплотную к упиравшейся спиной в стену девушке. – Потому что бояться тебе нечего. Я не причиню тебе вреда.
Драко вновь улыбнулся и склонился вниз, прикрывая глаза и вдыхая аромат её волос. Грейнджер не сопротивлялась, не предпринимая попытки отстраниться. Прекрасно понимая, что заключённый ими непреложный обет обязана чтить, девушка не видела смысла показывать протест после того, как сама согласилась. Просто, Гермиона никогда прежде не рассматривала Малфоя с точки зрения возможности романтических отношений, даже не позволяла себе думать о нём, как о парне.
Для неё Драко всегда был однокурсником, представителем противоположного факультета, вечно придирающимся к ней и её друзьям снобом, привычным раздражителем – но ни в коей мере не парнем, о привлекательности которого стоило задуматься. Гермиона знала, что ей нужно будет всё хорошо проанализировать в будущем, но все ниточки сейчас вели к логическому заключению, что Малфой не просто ей симпатизировал, но испытывал намного более серьезные чувства. Ведь в конце концов, его условием сделки была она сама.
Гермиона заставила себя расслабиться, прикрыв глаза, когда чуткие, нежные пальцы мягко коснулись её волос. Драко ласково заправил непослушную прядку за ухо девушки, но на этом не остановился. Он перебирал завитушки и пышные локоны, сейчас даже не претендовавшие на подобие какой-либо причёски, пропускал их сквозь пальцы, словно пытаясь запечатлеть ощущение навсегда.
А потом его рука переместилась, и тыльная сторона ладони нежно коснулась её щеки, неспешно скользнув вниз, лаская и поглаживая кожу, очертила контур скулы и продолжила свое путешествие вдоль сейчас напряженно-вытянутой шеи. Пальцы Малфоя очертили контур маггловского свитера, на мгновение задержавшись на после месяцев скитаний намного более сильно выступавших ключицах.
В ответ на его прикосновения распахнувшая глаза и сейчас с удивлением наблюдавшая за действиями Драко, Грейнджер заметила вмиг поджавшиеся губы и едва заметную тень недовольства, скользнувшую по лицу Малфоя. Грейнджер прекрасно понимала, что сейчас между ними должно произойти, и знала, что должна его предупредить, но нужные слова застыли на губах. Как же не хотелось услышать новые насмешки и подколки, но, похоже, Драко сам что-то заподозрил. Слегка отстранившись, но не переставая мягко поглаживать ключицу большим пальцем, Малфой заглянул ей в глаза.
– У тебя кто-то был? – голос звучал глухо и к удивлению Гермионы не осуждающе, не насмешливо, и словно прочитав её мысли, Драко продолжил. – Я спрашиваю не для того, Гермиона, чтобы иметь новую почву поупражняться в остроумии, если эта мысль уже посетила твою светлую голову. Но мне нужно знать.
– Какая тебе разница? – Грейнджер отчётливо понимала, что он был прав, но не могла не спорить. Старые привычки совершенно не хотели умирать, да и причин доверять Малфою покамест было не так много.
– Ты сама понимаешь, зачем мне, – Малфой словесный бой не принял. – Ты встречалась с Крамом, МакЛаггеном, Уизли. И если последние двое могли удовлетвориться подержать за ручку или целомудренными поцелуями в щеку, то я очень сильно сомневаюсь, что Крам бы на этом остановился. Более того, ты уже несколько месяцев слоняешься по лесам с Поттером. По логике вещей, я мог бы предположить ответ на свой вопрос. Но ты это ты, и я говорю это на самом деле с уважением. Поэтому, просто ответь да или нет.
– Нет, – Гермиона, злясь на саму себя, не смогла сдержать быстро покрывающего щеки румянца. – И пока ты не начал упражняться в остроумии, скажу сразу. С Виктором дальше поцелуев ничего не зашло, с Гарри мы друзья. Между нами никогда ничего не было. Рон и Кормак тоже никогда не переступали черты, мы даже не целовались. Так что можешь начинать свои подколки.
– Вообще-то, я не собирался, – Малфой нагнулся ещё ближе, сейчас опаляя горячим дыханием ее щеку возле самого уха. – Спасибо, что сказала.
А потом его губы мягко коснулись кожи в том самом месте, где ещё мгновение назад девушку согревало его дыхание, и Гермиона невольно замерла. Прикосновения Малфоя были почти невесомыми, практически целомудренными. Гермиона чувствовала, как вопреки самой себе, сердце замерло в груди, а по коже заспешили мурашки. Или, в комнате стало прохладно?
Меж тем, Малфой слегка переместился, и его пальцы мягко скользнули на затылок девушки, зарываясь в растрёпанных прядях и направляя её голову для нового поцелуя. Грейнджер не сопротивлялась, чётко сосредоточившись на мысли, что по их договору все должно происходить с её согласия. По обоюдному желанию, или хотя бы без проявление протеста или намёка, что это против её воли, с её стороны. Хотя, следовало признать: Малфой заметно облегчал ей эту задачу.
А тем временем молодой мужчина, а Грейнджер вдруг отчётливо осознала, что мальчиком уже Малфоя называть было невозможно, слегка склонив её голову набок, наконец, коснулся её губ своими. И вновь эти поцелуи, лёгкие, словно прикосновение крыльев бабочки, быстрые, неглубокие, почти целомудренные. Его вторая рука переместилась на талию девушки, пробравшись под свитер, и теперь замерла на коже поверх рёбер. Вопреки самой себе, Грейнджер напряглась под его прикосновениями…
Внезапно, Малфой резко отстранился и нахмурился:
– Не знаю как ты, Грейнджер, но я ужасно голоден. Да и кувыркание с твоими друзьями на травке в лесу заслуживает как минимум желания освежиться под душем. Как насчёт я прикажу Рикки приготовить ужин, мы оба покамест освежимся и переоденемся.
Гермиона удивлённо хлопнула ресницами, прекрасно понимая: предложение еды было отнюдь не из-за голода Малфоя. Впрочем, если говорить честно, то душ и обед ей совершенно бы не помешали после проведённого в лесах и подвале времени.
Рикки появился, заставив Грейнджер буквально подпрыгнуть на месте, но даже виду не подал, что придал значение её реакции. Он вообще вёл себя, словно всё так и должно быть. Гермиона мысленно поинтересовалась, если Малфой успел поиметь с ним душевную беседу и расставить все точки над «I», когда домашний эльф с низким поклоном предложил проводить её в ванную. Похоже, в этом небольшом коттедже, куда её доставили, было всё нужное для жизни. Впрочем, тут оказалась и её спальня, мгновенно покорившая воображение строгим шиком. И мебель, и убранство комнаты были однозначно дорогими, но не вычурными. Гермиона про себя отметила, что стиль, в котором была выдержана комната, ей вполне нравится, но быстро заставила себя не додумывать эту мысль.
Горячие струи воды расслабляли, смывая усталость и просто доставляя наслаждение. Конечно, в своих путешествиях они всё время очищались соответствующими чарами, но каким-то образом настоящий душ предоставлял истинное ощущение чистоты. На мгновение Грейнджер задумалась, если выросшие в волшебном мире волшебники тоже чувствуют такую разницу между естественным и магическим очищением. Словно, чары предоставляли чистоту не настоящую, обманчивую.
На кровати в комнате её уже ожидало несколько строгих, но изысканных нарядов. Длинные платья в пол по мнению Грейнджер больше соответствовали для торжественных моментов или приемов, чем просто ужина с Малфоем, но девушка уже давно поняла: волшебницы постоянно носят именно такие. Точнее, аристократки, поскольку ведьмы попроще хоть тоже обычно выбирают платья и юбки, но одеваются не так вычурно.
Интересно, где Малфой успел разжиться подобными нарядами? Сгонял своего Рикки в магазин? Подобное было маловероятно, Грейнджер очень сильно сомневалась, что Драко готов кричать о её присутствии в меноре на весь мир. Впрочем, внимательно наблюдавший за её созерцанием предоставленных нарядов, Рикки добровольно предоставил ей ответ:
– Если юная мисс не против, молодой хозяин Драко приказал доставить сюда некоторые вещи из коллекции хозяйки Нарциссы. Госпожа не будет их искать, мисс может не беспокоиться. Эти платья госпожа носила, когда впервые появилась в меноре. Рикки подгонит платья по фигуре юной мисс, ведь наряды госпожи Нарциссы для неё великоваты.
Грейнджер про себя усмехнулась, забавляясь выбором слов эльфа. Вроде, тот и не сказал ничего обидного. Нарцисса была не только выше ростом, но и фигуристее, чем Гермиона. Вот только выражение лица Рикки, плюс интонации его голоса намекали на совершенно другое. Рикки однозначно давал понять, что «юная мисс» не чета леди Нарциссе.
Впрочем, Грейнджер очень мало волновали его намёки. Можно подумать, она здесь по собственному желанию и вообще выразила хоть малейшие намерения занимать место этой самой леди Нарциссы. Не чета, значит не чета, не её выбор вообще. Наверное, чувства Гермионы слишком ярко отразились на её лице, или эльф и правда умел читать мысли, но раздраженно поджав губы, Рикки продолжил:
– Юная мисс найдёт всё необходимое в шкафу. Рикки уже сделал вещи её размера. Молодой хозяин Драко ожидает юную мисс в гостиной через десять минут. Рикки сам приведёт прическу юной мисс в подобающий вид, – при этом эльф умудрился сделать такой многозначительный жест рукой в сторону всё ещё влажных прядей Гермионы, что девушка невольно поджала губы. А ведь она обещала себе впредь не поддаваться на провокации Малфоевского эльфа!
Впрочем, зеркало, перед которым она стояла, в то же мгновение отразило изменения в её причёске, и Гермиона, не удержавшись, закатила глаза. Её волосы теперь были затянуты в строгий узел на затылке, да так, что ни одна прядка не выбивалась из наведённого волшебством порядка. Сидели, словно склеенные, и Грейнджер даже мысленно задалась вопросом, было ли это всего лишь оборотом речи?
Меж тем с глубоким поклоном и громким хлопком Рикки удалился, и девушка принялась одеваться. Всё действительно сидело на ней безукоризненно, от тонкого кружевного белья и чулок до платья нежно-сиреневого цвета, своим оттенком мгновенно напомнившим Гермионе её наряд на рождественском балу четвёртого курса во время турнира волшебников. Одарив свое отражение в зеркале ещё одним взглядом, вопреки самой себе, вполне одобряющим, Грейнджер скользнула ногами в изящные и волшебно-удобные туфли в тон на высоком, но устойчивом каблуке. Эти чары Гермиона давно уже выучила, но была приятно удивлена, что кто-то позаботился наложить их на её обувь. Или, чары на туфлях Нарциссы уже были, а домашний эльф только изменил их размер?
Когда Гермиона появилась в обеденной комнате, Малфой приветствовал её, поднявшись со своего места в главе роскошно накрытого стола. Изобилие блюд, включавших далеко не одно из её любимых, наводило на мысли о легилименции. Или заставляло подозревать, что её вкусы довольно внимательно и долго изучали. Впрочем, похоже, Малфой и не собирался это скрывать. Драко наоборот хотел привлечь её внимание к тому факту, что подобные вещи для него важны и, сделав широкий жест рукой, парень кивнул:
– Я не спросил, что именно ты хотела бы сегодня на ужин, поэтому приказал приготовить несколько твоих любимых блюд. И да, Грейнджер, я за тобой наблюдал и прекрасно знаю, что тебе нравится. Как и осведомлён, что утром ты предпочитаешь кофе чаю, какие пирожные обычно выбираешь и что тыквенный сок пьешь почти через силу. Можешь, кстати, не притворяться. Не тебе одной он не нравится, мать тоже его не любит, хоть и выросла в волшебном мире. Она предпочитает апельсиновый, ты, кажется, тоже. Можешь ожидать кувшин к завтраку, и даже не притворяться, что наслаждаешься «нектаром волшебников». На самом деле, он не такой и вкусный. Вынужден с тобой согласиться.
Гермиона удивлённо приподняла бровь, но избрала никак не откомментировать его откровенную тираду. Вместо этого, девушка заставила себя улыбнуться и, встретив взгляд парня, кивнула.
– Спасибо, все выглядит просто замечательно. И ты совершенно прав, я ужасно проголодалась. На самом деле, как не составит огромного труда догадаться, изобилием яств наши с Гарри скитания по полям и лесам отнюдь не могли похвастаться. Так что, действительно, спасибо.
– А приказать Добби снабдить вас едой вы не додумались? – Драко насмешливо приподнял бровь.
– Еду нельзя трансфигурировать или наколдовать, – голос Гермионы принял менторские нотки. – То есть, Добби тоже не смог бы её достать для нас, не украв.
– Грейнджер, нужно было не за права эльфов бороться, а сперва изучить, как все работает, – Малфой закатил глаза. – И не бояться «угнетать и использовать несчастных» тоже. И тогда ты бы знала, что как раз у Добби есть много способов. Сам он вам предложить не мог. И в первую очередь, потому что ему подобное бы даже в голову не пришло. Вот над чем я ломаю свой мозг, так это почему Уизли ничего не сказал. Рыжий же по задумке явно должен был быть вашим якорем в волшебный мир и осведомителем.
Гермиона прищурила глаза, но логика и здравый смысл хором твердили, что Малфой прав. Она действительно мало изучила волшебство домашних эльфов, точнее, не изучала его совсем. Грейнджер сходу бросилась защищать их права, просто предположив, что их психология ничем не отличается от людей. А по всему выходило, что и мышление домашних эльфов, и их волшебство, и многие другие детали были кардинально различными. Правда, на подобные выводы её натолкнуло уже общение с Кричером и теперь Рикки. Что ж, похоже, у неё будет время с этим разобраться и ментор, которому можно будет задавать вопросы.
Не услышав возражений, Малфой некоторое время внимательно изучал её, пережевывая свою собственную пищу, в то время как Гермиона ковырялась в тарелке. Вопреки ожиданиям, утолить голод ей удалось уже после закусок, и Грейнджер отчётливо поняла, что слишком волнуется. У голода действительно оказались «велики глаза», и сейчас её отвыкший от адекватного питания желудок напоминал о себе. Малфой очевидно понял её поведение по-своему. Тяжело вздохнув, Драко отложил собственные приборы в сторону и, облокотившись о стол и скрестив пальцы перед лицом, заговорил.
– Гермиона, можно я скажу начистоту? Ситуация, в которой ты сейчас оказалась, мало чем отличается от обычных союзов по договорённости, – Малфой внезапно протянул руку и накрыл ею дрожащие пальцы девушки. – А если ты думаешь, что большинство браков среди аристократии заключается по любви, то ты глубоко ошибаешься. В основном это сговоры. И ещё нужно благодарить Мерлина, если твои родители хотя бы приняли во внимание симпатии. Правда, это больше относится к девушкам. Всё-таки, браки инициируются со стороны волшебника.
– То есть ты хочешь сказать, что твои родители не любят друг друга?
– По иронии судьбы, как раз это я сказать и не хочу, – Малфой хмыкнул. – Отец приметил мать ещё в Хогвартсе и вскружил ей голову. Так что, как раз в отношении родителей это исключение из правил. Что не обязательно правда в отношении других членов моей семьи. Например, Белла отнюдь не пылала не только страстью, но даже симпатией в отношении своего супруга, когда её отец заключил договор с Лестрейнджем. Отец Теодора Нотта вёл переговоры за Андромеду, а в конечном итоге женился на матери Тео.
– Потому что Андромеда вышла замуж за Теда Тонкса, - Гермиона кивнула.
– Потому что Андромеда сбежала с магглорождённым, - Драко кивнул. - Отец Нотта, кстати, был уверен, что сбежала именно от него. Но я это к чему говорю: большинство браков среди чистокровных - это именно взаимовыгодные союзы. Но и силой в брачную ночь никто из нас не берёт. Правда, никто и не сопротивляется. Это часть брачного договора.
Гермиона усмехнулась:
– Если не можешь изменить ситуацию, поменяй своё отношение к ней?
– Это не похоже на кредо Гриффиндора, – Малфой прищурился. – Уверена, что Шляпа не предлагала тебе Слизерин?
– Ты меня уже спрашивал. И это высказывание кого-то из маггловских мудрецов.
– Забавно. Им не предлагали Слизерин?
– Скорее, слизеринцы их бы убили. Но я тебя поняла. Я заключила договор. Более того, сделала это без принуждения, ну плюс-минус попытка шантажа, и почти подоброй воле. Ведь никто ко мне ни зелий, ни империо не применял. В конечном итоге, я согласилась сама. Можешь не волноваться, Малфой, жертву насилия из себя строить я не собираюсь.
– Отрадно, потому что насильником я себя тоже никогда в фантазиях не представлял. Конечно, хотелось бы, чтобы у нас было больше времени и все складывалось немного по-другому, – Драко вздохнул. – Ведь в конце концов, никто не заключает контракт и сходу прыгает в постель. Особенно, когда для одной из сторон это только контракт. Было бы намного лучше, если бы у меня было время хотя бы постараться изменить твое отношение ко мне, плюс, твою перцепцию моего отношения к тебе. Но у нас этого времени нет. Поэтому, Гермиона, я только могу тебе обещать: я сделаю все возможное, чтобы показать мои настоящие чувства к тебе.
– Что ты имеешь ввиду под «мою перцепцию»? – Гермиона нахмурилась. – Мне кажется, Малфой, после всех этих лет общения с тобой в Хогвартсе я прекрасно знаю, как ты ко мне относишься.
– Вот именно это я имею ввиду, – Малфой хмыкнул. – Гермиона, подумай сама. Шантаж, не шантаж, но практически я предлагаю тебе стать моей женой в конечном итоге. Да, с этим придётся подождать, пока мы не победим по ряду существенных причин. Поэтому создается впечатление, что я требую от тебя только секс. Но я очень надеюсь, что если ты логически поразмыслишь, то поймёшь, что это далеко не так. Это во-первых. И во-вторых, дорогая, давай ты уже начнёшь называть меня по имени.
– Что? – Гермиона моргнула и уставилась на парня.
– Драко, – Малфой подался вперёд, вновь накрывая пальцы девушки своими. – Меня зовут Драко.
– Я не про это, – Грейнджер была настолько ошарашена, что даже не убрала свои пальцы из-под его ладони. – Какой ещё брак?
– Обычный, – Драко удержался, чтобы не закатить глаза. – Но по соглашению. Мы ведь об этом сейчас с тобой разговаривали.
– Я думала, ты мне просто примеры приводил, чтобы я себя чувствовала не так плохо. Ты что, серьезно намереваешься на мне жениться?
– А ты это ещё не поняла? – Драко вздохнул. – Начинаю понимать, почему всё-таки не Рейвенкло. Да, я намереваюсь официально на тебе жениться после нашей победы. А не просто шантажирую тебя лечь со мной в постель. Теперь, когда все по полочкам, понятно?
– Малфой…
– Драко. Мы же договорились, ты будешь называть меня Драко.
– Ладно, – Грейнджер закатила глаза. – Драко, так ты это серьёзно?
– Предельно.
– И когда это ты вдруг решил, что я тебе нравлюсь, и ты хочешь на мне жениться?
– А вот это, дорогая, не один вопрос, а два. То, что ты мне нравишься, я понял ещё на первом курсе. Даже поначалу пытался выяснить, может ты на самом деле принадлежишь к одному из наших магических родов. Правда, быстро понял, что нет.
– Ничего не понимаю, – Грейнджер покачала головой. – Ты же ещё со второго курса на меня бросаешься, как бык на красную тряпку.
– Не совсем точное сравнение, да и причины другие, – Малфой хмыкнул. – Но в принципе, да. Проявлять повышенную реакцию я стал где-то на втором курсе. А не припомнишь, что заставило меня, так сказать, броситься на эту «красную тряпку»?
– Честно говоря, не очень, – Грейнджер пожала плечами. – Кажется, команды факультетов не поделили квиддичное поле или время для тренировки.
– Ты что, серьезно? Ты даже не помнишь, что мне тогда сказала?
– А что я такого сказала? – Гермиона явно напрягла память. – А, вспомнила. Ты выпендривался на счёт того, что тебя сделали ловцом команды, как Гарри.
– А ты намекнула, что место в команде мне купил отец, – Малфой ошарашено смотрел ей в глаза. – Ты что, реально не понимаешь, почему я тогда разозлился?
– Нет, Малфой, – Грейнджер сделала паузу и щелкнула пальцами, словно заставляю себя что-то припомнить. – Драко. Я понятия не имею, почему ты взбесился.
– Да потому, что как ты только что выразилась, выпендривался я конкретно перед тобой! Нет, как можно быть такой непонятливой, и при этом в классе ловить все на лету?
– Ты хочешь сказать, что пытался впечатлить меня? – Грейнджер казалась искренне шокированной.
– Ну, да! А ты меня быстро спустила с небес на землю.
Какое-то время Гермиона молчала, периодически хлопая ресницами и не отводя взгляда от Драко. Словно изучала его, анализировала слова и переосмысливала информацию. Наконец, девушка тряхнула головой с затянутыми в строгую причёску волосами.
– Получается, я сама нарвалась, – тёплые карие глаза прищурились, а на губах внезапно появилась почти Малфоевская ухмылка. – Но все равно можно было не сыпаться оскорблениями и взрываться так уж очевидно. Ладно, в любом случае, приношу извинения. В конце концов, даже я, которая в квиддиче разбираюсь не так уж сильно, прекрасно видела: ловцом ты был отличным.
– Спасибо, именно от тебя эта похвала для меня много значит.
– Невероятно, но поверю на слово. И спасибо за объяснение.
Драко несколько мгновений напряженно смотрел на Грейнджер, а потом, отложив салфетку в сторону, поднялся из-за стола. Гермиона напряглась, наблюдая за рукой, сейчас к ней протянутой, когда слова Драко набатом ударили в сознании:
– Иди ко мне.
========== Часть 13 ==========
Грейнджер нервно сглотнула, но заставила себя не отводить взгляд. Кивнув, Гермиона поднялась с места, доверчиво вложив пальцы в протянутую руку парня. Она была не уверена, что он задумал, хотя в голове и вертелось несколько версий, но Драко её удивил. Он не увёл её в другую комнату, не сделал ничего предрассудительного. Вместо этого, повинуясь взмаху волшебной палочки, в комнате зазвучала музыка.
Гермиона невольно улыбнулась в ответ на галантный поклон Малфоя, с которым он недвусмысленно пригласил её на танец. А потом зазвучала мелодия вальса волшебников, того самого, под звуки которого они все танцевали на Рождественском балу во время Турнира Волшебников.
На четвертом курсе Грейнджер во время репетиций танцевала с многими парнями своего факультета, и конечно же с Виктором во время самого бала. Но теперь девушка должна была признать: танцевать с Малфоем было совершенно другим опытом. Парень двигался легко и непринуждённо, и уверенно вёл партнершу в танце. Конечно, Виктор тоже когда-то не давал ей причины сомневаться, что в отличие от того же Рона Уизли, вальс волшебников знал с детства. Но всемирно известный ловец двигался с грацией отнюдь не профессионального танцора.
– Грейнджер, я действительно брал уроки с детства, – Малфой самодовольно ухмыльнулся и продолжил, явно в ответ на изумлённое выражение лица девушки. – И нет, я не читал твои мысли. Просто всё реально написано у тебя на лбу.
– В детстве я тоже брала уроки танцев, – Гермиона зачем -то избрала объяснить. – Но мне это было не очень интересно.
– Предпочитала проводить время с книгами?
– Мог бы и не подкалывать, но да. «Зубрила-Грейнджер» действительно предпочитала сидеть в кресле с интересной книжкой, а не вальсировать часами напролёт. Можешь начинать острить.
– Отнюдь, – вопреки ожиданиям, Малфой отрицательно покачал головой. – Просто хотел сказать, что тоже был не особенно счастлив таскаться на эти уроки. Всегда мог найти намного более приятное и продуктивное с моей точки зрения времяпровождение, но отец особо не давал выбора. Да и мать в этом была с ним согласна. Одним словом, никакие отмазки не работали. Приходилось таскаться на уроки.
– Нет, мои родители дали мне возможность решать самой, – вопреки себе, Грейнджер совершенно расслабилась и теперь делилась с Драко воспоминаниями из детства. – Мама, конечно же, только объяснила, что умение танцевать очень важно для юной леди. Отец особо не вмешивался. В общем, её доводов хватило на пару лет, а потом я бросила.
– Так вот почему ты двигалась намного лучше, чем большинство гриффиндорцев, – Малфой усмехнулся. – Чувствовалась школа. В отличие от того же Уизли, например, или Лонгботтома. В их семьях подобные «аристократические штучки» однозначно считались бы напрасной тратой денег.
- Думаю, Лонгботтомам было, о чём волноваться, и без танцев, - Гермиона поджала губы и отвела взгляд, недвусмысленно намекая на незавидную судьбу родителей Невилла и причастность к ней родственников самого Малфоя. - А Молли Уизли действительно хватало хлопот.
- Одним словом, не до этих «заморочек», - подытожил Драко, но избрал тему не развивать. В конце концов, на каждую ситуацию можно взглянуть под разными углами, и Малфой был далеко не уверен, что «его угол» найдёт отклик в душе Грейнджер, или поддержу. Но отец и мама своё мнение не просто не скрывали, они успели не раз его высказать, а Драко пока что слова родителей не переосмысливал. Во всяком случае, ещё не все и явно не на тему семейств Лонгботтомов, Уизли и их отношения к традициям.
- Ты действительно шикарно танцуешь, - Гермиона сама сменила опасную тему. - Ваши уроки покрывали только вальс Волшебников?
- Нет, конечно, - Малфой усмехнулся и, сделав неожиданное па, заставил девушку закружиться, отходя от него на несколько шагов. Ловко перехватив её за руку, Драко вновь притянул партнершу к себе, но Гермиона вернулась не в исходное положение вальса, а практически оказалась в его объятиях, прижатой спиной к груди парня. - Программа включала всевозможные танцы. От вальса и аргентинского танго, до латинских. Мы даже разучивали старинные вещи типа мазурки, только не спрашивай меня, с какой целью.
- Ну, что значит, зачем, - Гермиона фыркнула. - А вдруг вас забросит маховиком времени на пару столетий назад, и вы окажетесь на королевском балу? А мазурку танцевать не умеете. Негоже наследникам древних родов так опростоволоситься.
- В принципе, именно так мне мать и ответила, когда я задал ей вопрос, - пробурчал Малфой, закатив глаза. - Правда, без какого-либо сарказма и вполне серьезно. А отец просто одарил меня таким взглядом, что вопрос отпал сам собой.
Гермиона кивнула, невольно вспоминая то самое пресловутое право выбора. Похоже, это понятие вообще не существовало в мире чистокровных, и ей придётся возвести этот факт в аксиому, не требующую доказательств. А редкие исключения - именно исключения из правил. Неожиданный подарок судьбы. Меж тем, плавным движением Драко вновь прокрутил её под своей рукой и уверенно вернул в исходную позицию, теперь придерживая ладонью за талию.
Какое-то время они просто двигались под музыку, и Грейнджер внезапно поймала себя на мысли, что чувство неловкости, ярко испытанное ею в первые минуты танца, постепенно угасает. Всего несколько часов общения - и находиться практически в объятиях Драко Малфоя уже не кажется ей фантастикой из области странного, нереального и однозначно невозможного? Нет, Гермиона по-прежнему не могла бы сказать, что «в этих самых объятиях» чувствует себя, как дома, но полное отторжение тоже пропало.
А его рука, до этого придерживавшая девушку за спину, почти невесомо и едва касаясь, лишь уверенно направляя в танце, постепенно, начала оживать. Ладонь, согревавшая кожу сквозь тонкую, дорогую материю платья на удивление приятным теплом, медленно скользнула вдоль позвоночника. Но к огромному изумлению девушки, двигалась она не вниз, стремясь скользнуть ниже талии, а вверх, и возвращаясь, каждый раз почтительно замирала на уровне широкого пояса платья.
И тем не менее, Гермиона осознавала с ясностью выученного на превосходно материла, что скользила ладонь Малфоя вдоль шнуровки корсета её платья. Что если сейчас парень потянет за кожаный шнурок, то её изысканный наряд, скрывавший под собой лишь тонкое кружево белья и чёрный капрон чулок на широкой, ажурной резинке, послушной змейкой соскользнёт с её плеч и падет к его ногам.
От одного лишь осознания полной власти его рук и желаний над предметами её гардероба, дыхание Гермионы участилось, заставляя грудь, красиво подчеркнутую корсетом платья и оставленную для свободного обозрения в декольте с достаточно щедрым вырезом, взволнованно вздыматься вверх. Испуганная собственной реакцией, а ещё больше - что Малфой её заметит, ведь только не хватало, чтобы несносный сноб решил, что он её волнует - Гермиона подняла на парня глаза.
Сейчас она ему скажет, что это не он, а вполне естественное и ожидаемое в подобной ситуации волнение виновно в ярком румянце, несомненно разливавшемуся по её щекам, и учащенном дыхании. Но Драко смотрел лишь в её широко распахнутые глаза, его собственные - сейчас чёрные озера.
«Стоп, его глаза ведь обычно совсем другого цвета», - эта мысль мелькнула в сознании и тут же испарилась, хотя подобное наблюдение было вполне себе логичным. Только вот логика и рациональное мышление очень быстро покидали её голову, вытесняемые чем-то совершенно другим. Впрочем, напоследок они всё-таки оставили подсказку, что это не цвет глаз Драко волшебным образом изменился, это его зрачки настолько расширились, что сейчас занимали практически всю радужку. А одновременно, их тьма втягивала Гермиону в свой омут, заставляя дыхание сбиваться и вызывая непреодолимое желание сглотнуть от осознания, что всё в горле внезапно пересохло.
Драко напряжённо смотрел на неё, словно ожидая чего-то. Будто именно Гермиона должна была сделать первый шаг. Но ведь это не так? Но ведь от неё ничего не зависит, и её воли в грядущих событиях нет? Они уже предрешены и больше непредотвратимы? Тогда почему Грейнджер сейчас с ясностью вызубренной до автоматизма формулы из учебника по арифмантике видит в его зрачках выражение, словно вся его жизнь зиждется на том, как именно Гермиона поведёт себя в следующие несколько минут?
А его глаза по-прежнему молили не отталкивать, и повинуясь неизвестному ей самой порыву, Грейнджер скользнула ладонями вверх по его плечам и пригнула голову парня вниз. Малфой повиновался, не отводя глаз от её зрачков, и позволяя девушке осторожно коснуться губами его собственных. Драко почувствовал, как несмело дрогнули губы отважной гриффиндорки, словно Грейнджер спрашивала, этого ли он хочет, ждет от неё, и что она должна делать дальше…
И Драко ответил. Сперва, на её робкий, несмелый поцелуй, а потом уверенно перехватил инициативу. Его собственные губы теперь направляли её, а язык уверенно, но отнюдь не грубо ворвался в её рот. Он всё равно, словно просил разрешения на каждый следующий шаг. Его рука по-прежнему лежала на спине девушки, правда, теперь прижимая Гермиону к своему телу, а вторая переместилась на затылок, ласково ворвавшись в аккуратно уложенные пряди и, придерживая, направляла поцелуй.
Краешком сознания Гермиона отметила, что Малфой сейчас разрушит произведение искусства, которое сотворил из ее волос Рикки, и она оказалась права. Прошептав что-то невнятное, но подозрительно напоминавшее «а так значительно лучше», в её губы, парень вытащил волшебные заколки, использованные домашним эльфом, и позволил её локонам свободно и беспорядочно упасть на плечи.
– А твой эльф сказал, что это «не подобает настоящей леди», и что он привёл мои волосы в порядок или, «приличный вид», – не удержавшись от очередной шпильки, напомнила ему Грейнджер, передразнивая слугу Малфоев. Она нарочно выделила слова Рикки голосом и сопроводила эти цитаты насмешливой улыбкой, а потом недвусмысленно закатила глаза.
– А мнение Рикки никто не спрашивает, – отмахнулся Малфой. – Мне действительно очень нравятся твои волосы, когда они распущенны. И вообще, не обязательно всё принимать в штыки. Могла просто сказать спасибо за комплимент, или вообще ничего не говорить, только для себя отметить, что мне нравится. Да, и совсем не обязательно мне сейчас напоминать, что тебе мое мнение абсолютно безразлично и я могу его с таким же успехом высказать зеркалу. Сам прекрасно догадываюсь.
– И часто ты ведёшь такие разговоры сам с собой? То есть, сам что-то утверждаешь, и сам себе отвечаешь, Драко? – Гермиона вопросительно и с нескрываемым сарказмом приподняла бровь.
– И часто ты переводишь темы и отвлекаешь, когда хочешь тянуть время, Гермиона? - в тон ей, подмигнув, проговорил Малфой.
– Я не тяну время, - Грейнджер придала своему голосу обиженные нотки, но она прекрасно знала: её намерения раскусили. Не то, что там изначально особенно было, что раскусывать…
Драко не ответил. Он вообще сейчас вёл себя в отношении Гермионы совершенно по-другому, не так, как раньше. Спускал на тормоза любой обмен колкостями, не заводился на далеко не завуалированные подколки с её стороны, проглатывая безусловно готовый ответ. Одним словом, Драко игнорировал большую часть того, что раньше вызвало бы с его стороны взрыв, на подобие котла на уроке зелий, если бы Снейп решил поставить в пару Лонгботтома и Финнигана.
– Гермиона, - тем временем, проговорил Драко её имя глубоким, охрипшим голосом, и девушка внезапно умолкла, глядя в его вновь потемневшие глаза. Хотя, казалось, куда уже больше? А потом он вновь запустил пальцы в её волосы на затылке, одновременно накрывая губы девушки своими.
И Грейнджер просто знала: разговоры окончены и больше никакие попытки отвлечь Малфоя не сработают. В следующее мгновение Драко подхватил Гермиону на руки и они вместе исчезли из гостиной комнаты…
========== Часть 14 ==========
Комментарий к
Предупреждение: откровенная сцена
Гермиона обнаружила себя в той самой спальне, куда ранее её доставил Рикки. Драко, прервавший их поцелуй на время трансгрессии, сейчас внимательно смотрел ей в глаза, словно пытаясь прочесть мысли. Или безмолвно просил разрешения продолжить. На мгновение плотно прикрыв веки, Гермиона решительно кивнула в ответ, и, облегченно выдохнув, парень вновь прижался к её губам поцелуем.
Поначалу несмелый и даже робкий, Драко с каждым мгновением, с каждым новым прикосновением губ, с каждым последующим проникновением в её рот становился все решительнее. Он больше не спрашивал её разрешения. Однажды его получив, парень теперь подчинял себе Гермиону, заставляя уста девушки послушно открываться под его напором, врываясь своим языком вовнутрь и затевая игру с её языком. Но тем не менее, Гермиона прекрасно чувствовала, что Драко внимательно оценивает её реакцию на каждый свой новый «шаг вперёд».
И если он ощущает хоть тень напряжения, даже намёк на то, что девушка сжимается под его прикосновениями, он мгновенно отступает. Ослабляет натиск, давая ей возможность привыкнуть, перед тем, как вновь проявить напор. Его пальцы по-прежнему ласково поглаживали кожу на затылке, запутавшись в мягких волосах, когда тыльная сторона второй ладони почти невесомо скользнула по скуле.
Неспешно очертив контур щеки, его рука переместилась к шее, вызывая на коже неожиданно приятные мурашки, и временно закончила своё путешествие на ключице. Гермиона слегка напряглась, привыкая к новым ощущениям, и пальцы мужчины принялись поглаживать ключицу, успокаивая.
- Твои волосы, они такие мягкие, - Драко перебирал в пальцах длинные прядки, играя каждой, оттягивая и по очереди отпуская. - Всегда хотел дотронуться.
- Драко, тебе не обязательно меня отвлекать или каждый раз останавливаться, - Грейнджер тяжело сглотнула ком, внезапно возникший в горле, и улыбнулась. - Всё хорошо. Просто продолжай.
Парень кивнул ей в ответ, вновь приникнув к губам своими и целуя. На этот раз он не остановился, когда Гермиона порывисто втянула воздух, почувствовав его руку на своей груди. Сама девушка, впрочем, тоже лишь крепче прижалась к парню, придерживая за шею обеими ладонями и перебирая короткие, мягкие волосы на затылке. Тонкие пряди оказались удивительно приятными на ощупь. Когда его пальцы, почти невесомо очертив край декольте, спустились ниже, она заставила себя расслабиться и переместила ладони на его плечи, инстинктивно сжимая пальцы.
Драко про себя усмехнулся её словам, что он может не останавливаться каждый раз. Отважная и честная гриффиндорка, судя по всему, была решительно настроена идти до конца. Собиралась уважить их договор или реально была не против? Драко видел, что Гермиона напрягается с каждым его следующим шагом. Впрочем, ей все это действительно в новинку, она никогда не заходила так далеко ни с Крамом, ни с Уизли, и Драко был готов не торопить её.
Он почувствовал, как её пальцы принялись сперва несмело, а потом более уверенно двигаться в его волосах. Потом она переместила ладони на его плечи, сама не осознавая, что сжимает пальцы каждый раз, когда его ласки вырывают с уже слегка припухших от поцелуев губ томный вздох.
Малфой теперь не останавливался. Его прикосновения были Гермионе приятны, в этом он уверился. Но он все-равно не собирался спешить. Спешка была абсолютно неуместна, и никогда прежде излюбленное слизеринское «тише едешь, дальше будешь», не имело для него большего смысла. В сочетании с «не форсировать события слишком очевидно и действовать постепенно, практически незаметно».
Его пальцы сейчас поглаживали упругое полушарие груди девушки, невесомо скользя по самой вершинке и чувствуя, как затвердевает под подушечками пальцев горошинка соска. Гермиона инстинктивно выгнулась, неосознанно прижимаясь животом к его паху, и парень про себя хмыкнул. Она хоть представляет, какую реакцию вызывает в нем? Впрочем, судя по обворожительному оттенку смущения, вмиг окрасившему её щеки в красный цвет, если раньше и не подозревала, то теперь просто обязана знать наверняка.
Её глаза широко распахнулись, а губы уже изобразили такое знакомое по совместным урокам в Хогвартсе «О», явно готовые разразиться серией то ли вопросов, то ли извинений, второе ещё более неуместно, чем первое, но Драко предотвратил оба, вновь запечатав словообильные уста поцелуем. Как и ожидалось, убеждения его языка вмиг заставили все зарождающиеся в мозгу девушки фразы улетучиться стайкой любопытных воробьев при виде затаившегося в кустах кота.
Закрепив эффект, Драко слегка переместился, и Гермиона прикрыла глаза. Малфой теперь прижимал её к стене своим телом, и она вновь отчетливо почувствовала его возбуждение. А меж тем, парень принялся расстегивать жемчужинки пуговок на груди ее платья, вопреки первому впечатлению Грейнджер, служившими явно не для украшения.
Похоже, корсет застегивался спереди этими пуговками и сзади кожаной шнуровкой. Если бы Гермиона была более опытной, она бы мгновенно оценила подобное удобство, но Грейнджер даже не подумала о всех подоплёках «особенностей» корсета.
Зато Драко заметил ещё в самый первый момент, едва Грейнджер показалась в комнате, и мысленно поблагодарил Рикки за его выбор наряда. А потом мгновенно вспомнил, что платье раньше принадлежало его матери…
И впервые обратил внимание, что большинство домашних нарядов Нарциссы имели подобные двойные застёжки и сзади, и спереди. А ещё, мысленно отметил, что кожаный шнур, стягивающий корсет на спине платья, вытягивается из петель полностью… Додумывать эту фразу в отношении собственного отца Драко отказался, усилием воли изгнав логически просившиеся в сознание образы Люциуса и Нарциссы прочь.
Очень хотелось завести руки Грейнджер за голову и приколдовать к стене, закрепляя за запястья, но парень мысленно отложил это на будущее. Не стоит пугать девушку такими замашками. Сегодня всё должно быть только нежно и романтично. Плюс, Гермиона не должна чувствовать себя беспомощной, наоборот. Это будет её выбором.
А Драко следует внимательно прислушиваться к любому отклику её тела, уясняя для себя, что именно ей нравится, а что нет. Малфой запомнит её реакции, откладывая их в памяти и делая выводы, потому что он должен знать их даже лучше, чем она сама, вычислить их прежде, чем Гермиона.
Малфой переместил губы на выгнувшуюся под ними шейку девушки, покрывая легкими поцелуями и постепенно усиливая натиск. Её пальцы лишь сильнее сжались на плечах юноши, и ободрённый реакцией, парень принялся спускаться ниже, теперь оставляя влажную дорожку вдоль ключицы. Одной рукой продолжая сквозь ткань корсета ласкать грудь девушки, а вторую переместив на те самые жемчужные пуговки.
Пальцы Драко ловко расправились с застежкой, и Грейнджер вдруг почувствовала, что корсет больше не сжимал грудную клетку. Однако, дыхание мгновенно перехватило, когда прохладный воздух коснулся обнажившейся кожи, а тёплые пальцы накрыли полушария с вмиг напрягшимися сосками и затеяли собственную игру.
Легко поглаживая и покатывая упругие горошинки под подушечками пальцев, Драко вызывал в ней бурю новых ощущений. Гермиона почувствовала, что не только дыхание прервалось, но внезапно непонятный комок напряжения образовался внизу живота. Наверное, что-то изменилось в ней, потому что едва заметная ухмылка коснулась уголков губ Малфоя, и он опустился вниз, накрывая один сосок губами. Вторая грудь теперь уютно уместилась в его ладони, продолжавшей свои методичные поглаживания.
Гермиона выгнулась в его руках, прижимаясь к губам, к рукам, к его напряжению, которое недвусмысленно чувствовала, упирающимся вниз живота, и чувствуя, как платье, соскользнув вниз, падает к их ногам. Драко на мгновение отстранился, окинув её голодным, восхищенным взглядом, и подхватил на руки, поддерживая под ягодицы и заставляя обхватить себя ногами за талию. А потом в два стремительных шага пересек комнату опустил девушку на постель.
Прохладные простыни коснулись кожи, и распахнув глаза, Гермиона встретила взгляд потемневших глаз Малфоя. Из одежды на ней сейчас оставались лишь тонкие кружевные трусики и чулки на широкой кружевной резинке, и внезапно девушка осознала, что Драко тоже уже успел избавиться от большей части одежды. На парне сейчас оставались только его рубашка и брюки.
Драко вопросительно приподнял бровь, и Гермиона, кивнув, слегка потянулась вперёд, пытаясь дотянуться до перламутровых пуговиц его рубашки. Драко усмехнулся, быстро справившись с ними самостоятельно, но когда Гермиона потянулась к пряжке ремня, лишь решительно отвёл её руки в стороны.
А потом припал губами к её губам, накрывая практически обнаженное тело девушки своим, и вновь принимаясь ласкать её руками, языком… Гермиона порывисто выдохнула, когда его пальцы скользнули вниз, отодвигая тонкое кружево. Послушно разомкнула согнутые колени, почувствовав легкое давление его ладоней. Сжала в руках дорогую ткань простыней, когда его губы и язык сменили там настойчивые пальцы, даря совершенно новые ощущения…
А потом весь мир отступил, и девушка не могла уже думать ни о чем, кроме этих настойчивых губ и умелого языка, сейчас вытворявшего с ней такое… Оргазм накрыл её внезапной волной, и не сдержавшись, она вскрикнула и обмякла в руках парня, все это время продолжавшего сжимать и ласкать её грудь.
Словно в полудреме, Гермиона слышала, как щелкнула, расстегиваясь, пряжка ремня, как с глухим звуком упали на пол брюки, а потом тело парня вновь накрыло её собственное, и приглушённый поцелуем, негромкий вскрик сорвался с её губ, когда Драко одним уверенным движением сделал её своей…
========== Часть 15 ==========
Люциус Малфой расслабленно полулежал в кресле в своём кабинете, закинув ноги на стол и позволяя длинным волосам беспорядочно разметаться по темной итальянской коже спинке. Блаженно прикрыв глаза и смакуя каждый глоток, лорд Малфой потягивал из бокала отменный виски. Наконец, он был дома!
Последние несколько недель после незабываемого фиаско с поимкой Гарри Поттера, бегства «золотой троицы» из его поместья с помощью бывшего семейного эльфа и последующими истериками Беллатрикс, Люциусу пришлось провести вне Малфой-менора.
Во-первых, нужно было срочно уладить все неувязки с ненормальной сестрицей супруги. Что-то было явно не так с мечом Гриффиндора, и Люциус предложил мадам Лестрейндж проверить её хранилище в банке лично. Именно в Гринготтс они и отправились на следующий же день, но к счастью, из сейфа Лестрейнджей ничего не пропало. Правда, на проверку меч Годрика, хранившийся там, оказался подделкой.
В саму ячейку в банке Гринготтс предусмотрительная Беллатрикс лорда Малфоя не пустила, но хоть сама вышла оттуда успокоенной и довольной. Значит, то, о чем она волновалась, оказалось на месте. После этого мадам Лестрейндж, наконец, покинула менор и переместилась в поместье супруга. Люциус же должен был уладить ещё несколько не терпящих дальнейших отлагательств дел, а потом старший Малфой срочно смотался на континент. Потому что, было ещё «во-вторых»…
Сломанную Тёмным Лордом палочку нужно было восстановить, а господин Олливандер из подвалов менора исчез вместе с другими пленниками. Впрочем, даже если бы мастер и оставался в распоряжении Малфоя, это мало что бы дало. Его магазин был разгромлен, и в принципе, волшебную палочку в Англии на этот момент приобрести было практически невозможно. Люциус не знал, было ли это спланировано лордом Волан-де-Мортом преднамеренно, но вся ситуация заставляла серьёзно задуматься.
И первым, о чем лорд Малфой позволил себе поразмышлять, был тот факт, что поведение Тёмного Лорда начинало ставить под сомнение мудрость решения оставаться на его стороне. Потому что лозунги лозунгами, но действия Тёмного Лорда говорили сами за себя: Люциус Малфой впал в немилость.
И если ещё убийство Дамблдора, порученное шестнадцатилетнему Драко, можно было как-то оправдать «верой в способности парня», хотя это объяснение прокатывало с трудом, то переломленная при всех волшебная палочка Люциуса однозначно расставляла всё по своим местам. Люциусу больше было не по пути с движением Волан-де-Морта, вот только, что именно предпринять по этому поводу, лорд Малфой покамест не знал.
Меж тем дорогой маггловский виски делал свое дело, и Люциус постепенно расслаблялся. Мысли вновь выстраивались в логические цепочки, когда внезапно мужчина осознал сперва ускользнувший от его сознательного внимания, но беспокоивший на уровне рефлексов, факт: в меноре, а точнее, в его семье, было неожиданное пополнение.
Прислушавшись к своим ощущениям, патриарх рода отставил в сторону бокал и выпрямился в кресле. Расслабленность от алкоголя как рукой сняло, и, сосредоточившись, мужчина проанализировал свои ощущения и незамедлительно просканировал территорию поместья.
Ошибки быть не могло. Драко избрал себе напарницу и хотя жениться на ней не успел, но девушка в род была непосредственно введена: Люциус чувствовал присутствие не только надетого на ней браслета, но и кольца Малфоев. Чары менора работали безукоризненно, и поэтому даже патриарх не мог бы сказать, где именно скрывается будущая леди Малфой. Плюс, его неожиданно смышлёный сынишка явно подмешал ещё парочку защитных заклинаний. Люциус даже не мог определить личность этой девушки.
Быстро поднявшись с места, лорд Малфой поспешил в гостиную комнату с семейным гобеленом. Серебристая ниточка чётко ответвлялась от имени его сына, но соответствующая рамка пока что «невесты» была пуста. Личность избранницы Драко от патриарха рода тщательно и, нужно сказать, успешно скрывали.
Нахмурившись, мужчина отправился в портретную галерею, но опрос картин предков не дал никаких результатов. Никто из прежде живущих Малфоев не имел доступ в комнату, где Драко прятал свою избранницу. Люциус задумался, теперь отправляясь в библиотеку. Его сын очевидно воспользовался какими-то скрывающими чарами, и обнаружить, какими именно, лорд Малфой мог лишь здесь. Ведь в конце концов, где ещё Драко мог откопать нужные заклинания?
Призвав несколько книг, лорд Малфой быстро пролистал страницы, восстанавливая в памяти поисковые чары «главы рода». Никогда прежде пользоваться подобным ему не приходилось, но несколько взмахов новой, прекрасно подходящей ему палочкой принесли лишь новое разочарование. Люциус по-прежнему не мог обнаружить ни саму юную волшебницу, ни выяснить её личность.
Впрочем, лорд Малфой тоже был не последним в своем классе, а волшебством библиотеки умел пользоваться отменно. Теперь он призвал книги, которые предварительно затребовал его сын. К огромному удивлению лорда Малфоя, все десять первых книг, стайкой послушных птиц опустившихся перед ним на стол, оказались талмудами по тёмной магии. В этих книгах ответа на свой вопрос Люциус найти не надеялся, зато мгновенно обнаружил новый пазл: что именно Драко понадобилось в подобной литературе?
Ещё несколько восстанавливающих предыдущий поиск заклинаний, и лорд Малфой задумчиво откинулся на спинку кресла. Постукивая пальцами по гладко выбритому подбородку, мужчины впитывал открывшуюся ему информацию. Драко исследовал тему крестражей. Почему-то мысль, что сын мог заинтересоваться подобной темой из чисто академического интереса, даже не пришла лорду в голову. Зато логическая цепочка моментально потянулась к Волан-де-Морту.
Рассудив, что об этом он спросит Драко позже, Люциус вновь призвал книги, которые за последние недели изучал его сын. Следующее же заклинание предварительного поиска дало долгожданные результаты: патриарх рода теперь прекрасно знал, как именно Драко скрывает от него и личность волшебницы, и её присутствие в меноре. На этот раз ленивый пасс волшебной палочки дал мгновенный результат.
В его поместье сын прятал магглорождённую волшебницу Гермиону Грейнджер, а скрывал он её в комнате, смежной со своей, но в данный момент зачарованной заклинанием отвода глаз. Помянув Мордреда, Моргану и дракла с его матерью, лорд Малфой не сдержал насмешливой ухмылки. А ведь он сам не более часа назад проходил мимо этих комнат и совершенно ничего не заметил.
Впрочем, ситуацию нужно было хорошенько обдумать, при том до того, как поделиться открытием с собственной женой. Нарцисса, при всех своих достоинствах и преданности самому Люциусу, в которой супруг не имел причины усомниться ни разу, по сути была Блэк. А это означало, что ей вполне могло прийти в голову поделиться информацией со своей сумасшедшей сестрицей, и если само помешательство Беллатрикс лорда Малфоя интересовало лишь постольку-поскольку, то помешательство лично на Волан-де-Морте было причиной для беспокойства. Поэтому прежде всего следовало обсудить ситуацию с сыном…
***
Гермиона проснулась от лёгких, почти невесомых поцелуев в плечо. Мягкие, но настойчивые губы передвигались выше, теперь касаясь её кожи в той самой точке шеи, которую девушка находила особенно эротичной. Драко здесь нарочно задержался подольше, лаская языком. Он вообще на удивление быстро вычислил все её самые чувствительные места и беззастенчиво пользовался этим знанием.
Гермиона непроизвольно застонала, сжимая в руках подушку ещё крепче, и медленно возвращаясь в реальность. Впрочем, пробуждение было, как и каждое предыдущее утро, довольно приятным. Вопреки самой себе, девушка должна была признать: тот, кого она столько лет считала своим недругом, любовником оказался превосходным.
Не то, что ей было, с чем сравнивать. С Роном они даже никогда не целовались, а с Виктором дальше целомудренных касаний губ дело не зашло. Во-первых, Крам сразу сказал, что она ещё слишком юная. А во-вторых, Виктор рассчитывал на более серьезные отношения, что доказал, пригласив её провести лето со своей семьей. Гермиона уже было почти согласилась, когда, к огромному удивлению девушки, её отвёл в сторону «на пару слов» Лонгботтом.
Краснея и смущаясь, Невилл подтвердил её подозрения. Практически, Виктор собирался представить её своей семье, как избранницу. Конечно, внимание известного на весь Магический мир волшебника было Грейнджер очень лестно, но положив руку на сердце, девушка не могла бы сказать, что такие серьезные намерения парня взаимны. Именно об этом она тогда и написала ему в письме, и Крам понял. Впрочем, в своем ответном послании он оповестил Гермиону, что намерен ждать столько времени, сколько потребуется.
В жизни Грейнджер были и другие мимолётные свидания и отношения, но дальше поцелуев дело никогда не заходило. Впрочем, абсолютно наивной Гермиона тоже не была. Если сама она и предпочитала в первую очередь посвящать время учёбе, то и в вакууме не существовала. И поэтому прекрасно знала, как всё «это» происходит у других девушек, избравших идти намного дальше по тропе отношений, чем она сама. А зная об опытах других понаслышке, теперь могла сделать точный вывод: её собственный первый раз был намного приятнее и лучше большинства.
Меж тем, Драко уже мягко высвободил подушку из её ослабевших рук, и Гермиона с удивлением почувствовала, что теперь не только уже лежит на спине, но прохладный воздух приятно касается обнаженной груди. Когда Малфой успел её перевернуть, стянуть одеяло и переместить свое внимание на упругие полушария, девушка не успела заметить. Впрочем, в её затуманенном мозгу все эти вопросы и не зафиксировались, зато её руки уже успели скользнуть по плечам парня, перебирая мягкие пряди на затылке, и без слов поощряя его продолжать. Не то, чтобы Малфою было нужно её поощрение…
Драко уже успел переместиться и нависнуть над ней, опираясь на локти и вклинившись между послушно раскрывшихся для него колен…
– Кхе, кхе, – раздался внезапно у дверей до боли знакомый голос, и Малфой мгновенно скатился в сторону, при этом чуть не упав с кровати. Впрочем, он всё-таки успел натянуть на ещё приходившую в себя Грейнджер одеяло, одним быстрым движением прикрыв девушку до подбородка.
– Отец, – в одно мгновение Драко стоял перед Люциусом, при этом умудрившись частично заслонить Грейнджер от его насмешливо-изучающего взгляда. – Не ожидал тебя здесь увидеть.
– А вот в этом, драгоценный сын, я совершенно не сомневаюсь, – Люциус сделал несколько шагов в комнату, разместившись у окна спиной к молодым людям. – У вас несколько минут привести себя в приличный вид.
Драко уже поспешно натягивал на себя брюки, после чего он протянул шелковый пеньюар Гермионе. Девушка без лишних слов скользнула в приемлемую для ситуации одежду, при этом лихорадочно пытаясь привести спутанные в большей мере по вине Драко волосы в порядок. Найти рубашку у младшего Малфоя получилось далеко не сразу, но в конечном итоге искомый предмет одежды протянул ему настойчиво отводящий глаза Рикки. Только сейчас до сознания Грейнджер дошло, что персональный эльф Малфоя просочился в комнату вслед за Люциусом.
Драко тоже явно заметил эту деталь. Прищурившись, парень раздраженно вырвал рубашку из рук Рикки, язвительна процедив:
– Что, не удержался, вытрепал всё отцу? Впрочем, это уже не имеет никакого значения.
– Я так понимаю, – Люциус резко обернулся к ним, оторвавшись от созерцания пейзажа за окном, и окинул сына и его избранницу насмешливым взглядом. – Что вы уже привели себя в пристойный, или по крайней мере сносный вид. Что ж, тогда нам следует поговорить. Драко, мисс Грейнджер, – лорд Малфой опустился в кресло, закинув ногу на ногу, и жестом пригласил Гермиону и сына занять места напротив.
– Ответ на твой первый вопрос, мой достойный наследник, Рикки ничего не разболтал. Конечно, первое время я был немного отвлечён другими делами, но потом всё-таки почувствовал присутствие в меноре твоей избранницы. Ну, обнаружить, как именно ты её прячешь, в принципе было не так уж сложно, хоть и заняло больше времени, чем я рассчитывал. Мои комплименты, не иначе мисс Грейнджер тебе с этим слегка помогла. А что, моя дорогая, – заметив изумлённый взгляд Гермионы, Люциус приподнял бровь. – Не думаете же вы, что я не в курсе ваших успехов в Хогвартсе. Всё-таки, первая в своем потоке, если верить Снейпу. Впрочем, он утверждает, что лучшая за очень много лет.
– Профессор Снейп сказал, что я лучшая? - вопреки здравому смыслу, напряжению ситуации и пониманию, насколько признание её способностей зельеваром было сейчас не важно, Грейнджер не смогла сдержать польщенной улыбки. Впрочем, девушка не забыла и разуверить старшего Малфоя, что его сын все сделал самостоятельно.
– Тебе не кажется, что это сейчас не так актуально? - Драко закатил глаза, про себя дивясь реакции девушки на неожиданный комплимент декана Слизерина.
– Северус не очень щедр на комплименты, - Люциус кивнул, внимательно наблюдая за магглорождённой. Ведьма была тщеславной? - Но ваш ум, как и ранг в классе, сложно не признавать. Да, я прекрасно знаю, что вы талантливая и способная волшебница.
– Отец, хватит «играть с едой», - выражение лица Драко было серьезным. - Что ты собираешься делать? Только учти, если ты выдашь ему Грейнджер, ты подпишешь и мой смертный приговор.
– Ты заразился гриффиндорской прямолинейностью, сын? И да, я заметил браслет и кольцо. Когда только успел всё провернуть?
– Просто не хочу играть в кошки-мышки. Карты на стол, отец, - Драко протянул руку, переплетая свои пальцы с Грейнджер. Впрочем, Гермионе как раз казалось, что игра только началась. Правда, в покер. Несколько мгновений отец и сын с нечитаемым выражением напряжённо смотрели в глаза друг друга, а потом Люциус растянул губы в насмешливой улыбке.
– А мой сын научился блефовать, – Малфой старший обернулся к Гермионе, отсалютов ей бокалом виски. – Забавно, не правда ли, мисс Грейнджер?
– Что вы имеете ввиду, мистер Малфой? – Гермиона нахмурилась, неосознанно придавав голосу нотки профессора МакГонагалл.
– А вы иногда звучите, как Минерва, – Люциус хмыкнул. – Вам ещё никто об этом не говорил, моя дорогая? Впрочем, это неважно. Забавно, но неважно. Видите ли, мисс Грейнджер, мой сын сейчас намекает, что наше положение несколько пошатнулось впоследнее время. И должен сказать, не без вашего личного участия.
– Вы сейчас о чём? - Гермиона встретила взгляд старшего Малфоя. - Не думаю, что побег из менора имел такое огромное значение. На самом деле, смею предположить, что вы все избрали умолчать и о факте нашей поимки, и о спасении Гарри и Рона.
– И вы будете совершенно правы, – Люциус вновь отсалютовал девушке своим виски. – Но видите ли, моё положение пошатнулось несколько раньше, после не совсем удачной миссии с пророчеством в Отделе Тайн. Как вы думаете, мог бы я исправь ситуацию, предоставив Тёмному Лорду одну из виновных в нашей неудаче на блюдечке с золотой каемочкой?
– Думаю, – Грейнджер нахмурилась. – Что все зависит от того, насколько пошатнулось это ваше «положение». Я уже не говорю о том, что неудача упомянутого вами предприятия объективно была не такой уже и персонально вашей виной. Мне кажется, мистер Малфой, что если кто-то так сильно изменил ваше положение на шахматной доске после в принципе не такой уж и серьёзной осечки, то вам стоило бы хорошенько переосмыслить всю партию и её фигуры.
– Даже так, мисс Грейнджер, – лорд Малфой прищурился и одарил девушку совершенно другим взглядом. Оценивающим, но на сей раз с промелькнувшей искоркой уважения. – Что ж, логично, очень логично. А ты что скажешь, мой сын?
– Отец, он послал меня на заведомо провальную миссию, – Малфой-младший наклонился вперёд всем туловищем, облокотившись на колени и переплетая пальцы перед лицом. – Это было очевидно всем. Мать даже просила о помощи Снейпа. Они заключили непреложный обет, Белла ассистировала. А ценой моей неудачи назначил не только мою жизнь, но и жизнь матери. Далее, несколько дней назад он при всех сломал твою палочку. Что ты сам думаешь, можно ли спасти такое зелье или стоит начать с новых ингредиентов?
– Похоже, ты уже принял решение, – лорд Малфой не спускал задумчивого взгляда с бледного лица сына. – Вижу, что ты не просто взял новые ингредиенты, но даже поменял котёл. Что ж, должен отметить, что слизеринскую расчётливость ты, однако, не потерял. Видите ли, мисс Грейнджер, – Люциус вновь нарочито обернулся к Гермионе, словно вся эта дискуссия велась только ради неё. – Драко уже пришел к выводу, что наша семья переступила точку невозврата. Впрочем, не думаю что ваш альянс является следствием логических размышлений, которые мой сын проводил головой. Мне по-прежнему кажется, что в первую очередь Драко думал кое-чем другим.
– Что ж, отец, а какие результаты дают твои расчёты и анализы ситуации головой? – Драко теперь откинулся назад на спинку кресла, по-прежнему выдерживая нечитаемое выражение лица. Грейнджер прекрасно видела, оба Малфоя продолжали блефовать и карты не открывали. Похоже, избранной игрой на факультете Слизерина были не шахматы, а покер.
– Очень хорошо, Драко, просто превосходно, – Люциус несколько раз театрально хлопнул в ладоши, но когда он заговорил вновь, то обращался уже только к своему сыну. – Но ты прав, наша ситуация требует значительного переосмысливания. Если ещё несколькими часами раньше ставки включали лишь наше пошатнувшееся положение в рядах Тёмного Лорда, то сейчас мне слишком очевидно, что на карте твоя жизнь и, следовательно, судьба моего рода. О некоторых деталях ты уже позаботился, осталось лишь изменить ситуацию в целом. И взглянуть на картину с единственно важного для меня угла: выгоден ли складываемый нами пазл нам самим. А хладнокровный анализ показывает, что больше ситуация нам не выгодна. Поэтому, мисс Грейнджер, позвольте официально приветствовать вас в семью. Похоже, ставки сделаны, мосты сожжены, а фигуры на шахматной доске поменялись местами.
– Отец, я могу верить тому, что слышу? Ты выбираешь… - зрачки Драко расширились.
– Прошу, не заканчивай эту фразу. Я тебе ещё в детстве сказал, что мои приоритеты всегда в первую очередь включают свою семью. Это неизменно. И если избранный тобой путь не совпадает с тем, который я бы выбрал для тебя, значит, я должен серьезно задуматься.
– Спасибо, отец, – Драко кивнул, но не удержался от легкой колкости. – Особенно если учесть, что анализ ситуации даже головой однозначно указывает, что нам пора сменить корабль. Наш если пока ещё и не тонет, то в его борту уже пробита значительная трещина.
– И с этим поспорить тоже очень сложно. Так что, мисс Грейнджер, – Люциус вновь обернулся к серьезно осмысливающей и анализирующей каждое услышанное слово Гермионе. – Как видите, вы совершенно правы. Сделав из вас разменную монету я не только не погашу свои долги, но и собственноручно сниму котёл с недоваренным зельем с огня.
– Согласна, не стоит пилить сук, на котором сидишь. Особенно если падать очень высоко, – Гермиона ответила на улыбку Люциуса точной копии его собственной.
– Вы уверены, моя дорогая, что шляпа не предлагала вам Слизерин? – Люциус игриво улыбнулся.
– Нет, мистер Малфой. Только Рейвенкло.
========== Часть 16 ==========
– Малфой, нам уже пора бы переходить к исполнению намеченных планов, – Гермиона решительным жестом отбросила волосы назад и обернулась к парню. Они сидели в их комнате на диване и читали. Точнее, читал Драко, а Грейнджер листала его старые конспекты по зельеварению. Пометки на полях, сделанные другим и очень знакомым девушке почерком, наводили на мысли, что декан Слизерина подкидывал своему факультету не только баллы…
– Что ты хочешь сказать, «приступать»? - Драко поднял голову от книги, с громким хлопком закрыв фолиант. - Мы уже практически обсудили, как попадём в Гринготтс. Я даже раздобыл несколько волос, дело теперь за малым. Оборотное зелье.
– И похоже, именно на этой стадии мы и застопорились. Я же тебе давно уже говорила, зелье нам придётся сварить самим.
– Да, я помню, – Драко устало вздохнул.
Оборотное зелье варилось и настаивалось целый месяц, поэтому последние несколько дней Малфой пытался приобрести уже готовый продукт. Но Грейнджер вновь оказалась права: Оборотное теперь было запрещено продавать, и приобрести его было не просто сложно, а элементарно невозможно.
Более того, знакомый продавец зелий, к которому Малфой обратился, недвусмысленно намекнул, что зельеварам высочайшим указом велено сообщать о тех покупателях, которые пытаются его приобрести. Услышав подобное предупреждение, Малфой вежливо откланялся и направился в другие лавки. Впрочем, даже ингредиенты он избрал покупать по отдельности и подбирая все компоненты так, чтобы сходу было невозможно догадаться о конечном результате зелья.
Поднявшись с дивана, Драко направился к шкафу и через пару минут выложил перед Гермионой пакеты с нужными ингредиентами. Драко вполне ожидал, что Грейнджер закатит глаза и выдаст ему что-то из категории: «а я говорила», но Гермиона лишь кивнула, сосредоточенно разглядывая красующиеся перед ней волшебные ингредиенты. Нужно отдать Мафую должное, все они были явно высшего качества. И, похоже, последнее Грейнджер озвучила вслух…
– А что ты думала? Что я стащу что-нибудь из подсобки Снейпа? Мне эту гадость ещё пить! Как и тебе, кстати сказать.
– Да, вкус не из приятных, – Гермиона сдержанно кивнула, не в силах подавить глубокий и отнюдь не ностальгический вздох.
– А ты его что, уже пробовала? – Драко всем телом наклонился вперёд в ожидании ответа, но потом стукнул себя по лбу. – Ах, да, вы же с помощью оборотного спасали Поттера из дома его родственников-магглов. Как я мог забыть?
– В принципе, да, но в тот раз мы использовали готовое зелье. Его варил кто-то другой, – Грейнджер задумчиво перебирала в руках компоненты.
– Ясно, – Малфой кивнул. Впрочем, через мгновение до него дошел смысл слов девушки. – Постой, что значит, «на этот раз варил кто-то другой»? Ты что, когда-то готовила оборотное?
- Ну, да… - Грейнджер отвела взгляд, мгновенно замявшись. - Помнишь, на втором курсе мы пытались вычислить наследника Слизерина? В общем, Гарри решил, что это ты. Но нам нужно было проверить, мы решили проникнуть в гостиную вашего факультета и спросить тебя самого, и я нашла рецепт.
- И Поттер заказал всё нужное в лавке в Косом переулке, - спокойно кивнув, произнёс Малфой своим самым «само собой разумеющимся» голосом. Грейнджер несколько раз моргнула, и Драко насторожился. - Только не говори мне, что заказывал Уизли, и он купил просроченные ингредиенты. - Малфой насмешливо хмыкнул, но, заметив, как Гермиона настойчиво отводит взгляд, продолжил. - Не может быть! Вы что, реально стащили их в подсобке Снейпа?!
- Ну, нам как-то в голову не пришло заказать, и у меня не было столько галеонов… - Гермиона вновь замялась. А как так вообще получилось, что вариант «купить» просто ими не рассматривался?
- Да с тобой все ясно, - вопреки ожиданиям, Драко не стал насмехаться над её недогадливостью, просто рукой махнул. - Уизли меня на самом деле тоже не удивляет. У них в ячейке в Гринготтс мышь бы повесилась, если эта ячейка вообще существует. Но Поттер все-таки не из бедных, он что, не мог запросить нужные на покупки средства?
- Понимаешь, - Гермиона теперь тщательно подбирала слова. - Гарри не рос в роскоши. То есть, его родственники, конечно, не бедняки, но они плохо к нему относились и всегда куском попрекали. Одним словом, он не разбалован вниманием. А про свои деньги вообще узнал только в одиннадцать лет одновременно с тем, что волшебник. В общем, я хочу сказать, он даже не догадывался, что сам может распоряжаться своими деньгами. Нет, он, конечно, брал нужные суммы для школы и на расходы, но мы даже представления не имели, как узнать цены или что-то заказать…
- Ладно, я понял, - Драко вздохнул. - А спросить кого-нибудь?
- Ну, мы особенно не афишировали, что варим оборотное… Плюс, Гарри тогда подозревали опять… На тот раз, что он наследник Слизерина.
- Можешь не оправдываться, - Драко вздохнул. - То есть получается, что ты сварила Оборотное на втором курсе? Это круто.
- Спасибо. В общем, нам все равно нужен рецепт. В прошлый раз я нашла его в библиотеке. Вообще-то, я взяла с собой рецепты зелий, они в книге в моей бисерной сумочке…
- Но, Грейнджер, это зелье намного превосходит школьную программу, особенно для второго курса. Да и варить его нужно по ночам…
- На самом деле, ничего сверхъестественного там нет. Нужно просто внимательно следовать рецепту, - Гермиона пожала плечами.
- А где вы его варили? - вдруг осведомился Малфой и тут же поймал на себе вопросительный взгляд девушки. - А что? Просто любопытно. Ведь в конце концов, очень сомневаюсь, что вы трое подошли к Снейпу и вежливо попросили использовать его классную комнату. Особенно если учесть, каким образом вы приобрели нужные ингредиенты.
- Мы варили в туалете Плаксы Миртл, - Гермиона вздохнула, но даже и не думала препираться с Малфоем. - Иронично, к слову сказать. Ведь именно там и находится вход в Тайную Комнату. Подумать только, если бы Гарри вдруг решил прошипеть «откройся», мы бы проникли туда намного раньше.
- А разве вас бы это просто не убило? Ты же, помнится, к моменту встречи с василиском уже всё вычислила и не разделила судьбу Миртл только благодаря тому, что смотрела на него через зеркальце. Очень умно, кстати. Да и Поттер пошёл на встречу не совсем вооруженный одной только удачей… - отмахнулся Малфой, но, заметив изменившееся выражение лица Грейнджер, вновь нахмурился и решил уточнить. - Что?
- Ну, на самом деле именно так с Гарри всё и было. Ему просто чертовски повезло. От сломанной палочки Рона до всей катавасии и волшебного спасения.
- Хочешь сказать, что они с Уизли полезли в Тайную Комнату к василиску Слизерина, убивающему одним взглядом, без какого-то плана?!
- Ну, они взяли с собой профессора Локхарта, - Грейнджер поджала губы.
- Локхарт был их гениальным планом? Ты сейчас это серьезно?
- Ну, в наше оправдание, мы тогда не знали, что он полный шарлатан, - Гермиона по-прежнему отводила взгляд. - Хотя, одно его «лечение» перелома Гарри могло бы дать подсказку…
- Ладно, не казни себя, - Драко вновь удивил ее, не осыпав подборкой изысканных насмешек и отборных издевательств. - Мы все были тогда на втором курсе, а Локхарт даже директора обвёл вокруг пальца. Куда уж Поттеру.
- Действительно, - Гермиона прищурилась, погружаясь в размышления. - Любопытно, как ему это удалось? Ведь профессор Дамблдор нанял его на должность учителя Защиты…
- Особенно если учесть, что Снейп, похоже, видел этого шарлатана насквозь, - добавил пищи для размышления Драко, насмешливо хмыкнув, и Гермиона перевела на него задумчивый взгляд. А ведь это было правдой. Ей тоже казалось, что декан Слизерина Гилдероя Локхарта раскусил сходу.
Грейнджер сейчас было не до смеха: она впервые смотрела на ситуацию под таким углом. Как так получилось, что Локхарт запудрил мозги Дамблдору? А до этого мудрый директор пропустил «потенциал» Тома Реддла, и как они с Гарри недавно обнаружили, был связан дружбой с Гриндевальдом. А ещё, закрывал глаза на «шалости» Джеймса Поттера и Сириуса Блэка, к слову сказать, для проделок которых сама Гермиона подобрала бы совсем другое определение. Все эти юноши имели сходство лишь в одном: они были очень привлекательные и несомненно харизматичные…
Гермиона встряхнула аккуратно уложенными стараниями Рикки локонами, прижимая ладонь к губам: не может быть. Этого просто не может быть…
Как и того, что Драко постоянно наводит её на мысли в нужном направлении. А ещё, из них и правда получается неплохая команда.
========== Часть 17 ==========
Драко Малфой вновь подавил зевок, старательно пытаясь скрыть скуку. Вот уже второй час он сидел в кресле, делая отчаянные попытки не уснуть, и внимательно наблюдал за Грейнджер. Гермиона казалась всецело поглощенной в свои мысли, впрочем, что не мешало ей сосредоточенно помешивать кипящее в котле зелье в строго определённом порядке.
Помощь Драко на данном этапе приготовления оборотного не предполагалась, и парень имел возможность, выражаясь словами самой Гермионы, «отдыхать». Малфой в ответ запротестовал, что ещё совершенно не устал, но девушка в ответ лишь равнодушно пожала плечами: сейчас действительно делать Драко было нечего.
Впрочем, Малфой прекрасно знал: он и так помог ей в приготовлении оборотного зелья намного больше, чем Поттер и Уизли вместе взятые. Ведь из рассказов Грейнджер выходило, что на втором курсе варила зелье она практически самостоятельно, а парни лишь сидели рядом, составляя ей компанию. Драко был уверен, что сами гриффиндорцы при случае назвали бы себя охранниками.
Малфою в данный момент охранять Гермиону было не от чего, и поэтому он откровенно скучал. Впрочем, наблюдать за размеренными, уверенными движениями склонившейся над котлом Грейнджер было одним удовольствием, что в очередной раз заставило Драко задуматься…
Чем, ради Мерлина, кроме своей принадлежности к враждебному и ненавистному факультету Львов, Грейнджер умудрилась насолить вечно критикующему её на своих уроках профессору Снейпу?! Даже рецепт оборотного у неё нашёлся в сумочке.
К слову сказать, заодно с несчётным количеством других конспектов зелий, припасённых буквально на все случаи жизни, которые Гермиона заботливо приготовила для из скитаний и надежно припрятала в свою обманчиво-маленькую сумочку. Нет, Драко знал про чары незримого расширения, но этот «ридикюль» Грейнджер заколдовала сама! Впечатляющая ведьма, которая просто не перестаёт впечатлять…
– Малфой, а как именно Нагини убивает своих жертв?
Драко вздрогнул. Мало того, что парень в данный момент был поглощен совершенно другими размышлениями, вопрос застал его совершенно врасплох. Да и обсуждать подобную тему, если уж совсем быть честным с самим собой, очень не хотелось.
Однако, Гермиона ожидающе смотрела на него широко распахнутыми, серьезными глазами, и Малфой не сомневался: этот вопрос был отнюдь не праздным. Он слишком очевидно уже давно занимал её мысли и не давал покоя. Похоже, именно над ним Грейнджер и рассуждала в то время, как Драко наблюдал за ней, перемешивающей оборотное зелье.
– А можно спросить, чем вызван сей внезапный интерес к Нагини и её способах убийства? – Драко даже не скрывал: он оттягивал с ответом. Впрочем, было очень похоже, что его слова сами по себе являлись для Грейнджер новой информацией.
И, что ещё более важно, информацией, наводящей на мысли и выводы. Темные глаза магглорождённой волшебницы мгновенно широко распахнулись, сейчас напоминая блюдца, и едва не выронив волшебную палочку, Гермиона опустилась в кресло возле теперь самостоятельно кипевшего и больше не требующего постоянного внимания котла.
– То есть, ты хочешь сказать, что эта змея убивает больше, чем одним способом? - медленно проговорила девушка таким тоном, словно узнала самую большую тайну Волан-де-Морта.
– Ну, да, – Драко пожал плечами. Почему её это так удивляет? Последний вопрос Малфой машинально озвучил вслух.
– Просто, обычно удавы или анаконды, к виду которых Нагини явно относится, – в голосе Грейнджер вновь звучали поучительные нотки. – Обычно заглатывают жертву целиком.
– Зрелище не для слабонервных, – кивнул Драко и тяжело вздохнул, но заставил себя продолжать. – Но иногда Тёмный Лорд приказывает Нагини укусить жертву. И тогда смерть от её яда наступает далеко не сразу, хоть это отнюдь не делает её менее страшной.
– Яд? – Гермиона сосредоточенно тряхнула головой. – Ты уверен?
– Ты серьезно думаешь, что когда подобное увидишь хоть раз, могут остаться сомнения? - Драко насмешливо прищурился. - И вообще, почему тебя это настолько шокирует?
– Потому что, как я уже сказала, в природе у этого вида змей нет яда. Понимаешь, он им незачем. Они убивают своим размером и силой.
– Грейнджер, – Драко закатил глаза. – Вот объясни мне, какое это вообще имеет значение?
– На самом деле, очень большое, – Гермиона сейчас смотрела куда-то поверх головы парня, и Малфой мог поклясться, что физически видит, как отчаянно крутятся в её голове «шестерёнки». – Как ты сам не понимаешь, что подобная информация кардинально меняет всё, что мы раньше думали.
– То есть, Грейнджер, ты хочешь сказать, что только сейчас вычислила, что Нагини не является обычной анакондой, – в голосе Драко наверное впервые появилась издёвка. – Тогда позволь сообщить тебе потрясающую новость: мы все это давно знали. С этой змеюкой что-то не так, и это не просто анаконда.
– Вопрос не в том, Малфой, что Нагини не является обычной змеей, – Гермиона говорила спокойным, ровным голосом, которым, Драко был уверен, она обычно объясняла очевидные вещи своим друзьям. Это обижало. – Изюминка в том, исходя из этой информации, кем она на самом деле является.
– Чертовой ручной убийцей Темного Лорда, вот кем, - пробурчал Драко. Поднявшись на ноги, он вытащил свою собственную волшебную палочку и начал помешивать зелье.
– Сейчас мешать не обязательно, но кашу маслом не испортишь, - машинально сообщила ему Гермиона, устраиваясь с ногами в кресле и обхватив коленки руками. - А из всей этой информации следует, что ваша Нагини маледиктус. Я про них читала. Это единственное объяснение наличию яда у змеи такого размера. И она явно прошла окончательное превращение.
– Потому что анаконды не ядовитые, - кивнул Драко. - Значит, проклятие крови, передающееся от матери дочери, и заставившее её окончательно принять звериную форму. А почему Нагини не может быть анимагом, застрявшим в анимагической форме?
– Потому что волшебник-анимаг тоже не смог бы производить яд, Драко, - Грейнджер качнула головой. - Это исключено. Но маледиктусы обычно сохраняют хоть что-то от волшебницы, попавшей под проклятие… Они несчастные, страдающие создания, а не добровольные убийцы или воплощение тьмы…
– Не знаю, Гермиона, - вопреки себе, Драко поёжился от одного воспоминания. - Но каждый раз, когда я нахожусь рядом с Нагини, меня словно холодом обдаёт. И злость просто сама вползает в душу, пробуждая все самые отрицательные чувства. Ярость, ревность, неуверенность в себе… Грейнджер, я повторюсь, эта змея Тёмного Лорда - чистое зло.
– Что ты сказал? - девушка прижала обе ладони к губам, ее глаза вновь размером с блюдца.
– Что Нагини воплощает чистое зло? Серьезно? Тебя это удивило?
– Нет, Драко, твоё описание ощущений, которые Нагини вызывает, – Грейнджер вскочила на ноги и принялась нетерпеливо мерить комнату шагами. - Именно так мы себя чувствовали, когда носили на шее медальон Слизерина, то есть, крестраж!
– А зачем вы его носили? Да ещё и все вместе? - Драко сморгнул.
– Не вместе, а по очереди, - Гермиона вздохнула. - И только пока не вычислили, что его можно уничтожить мечом Гриффиндора. Просто, один человек это долго выдержать не мог. Особенно тяжело было Рону… - Гермиона внезапно умолкла, заметив опасный блеск в глазах парня.
– Потому что Уизли завистливый, неуверенный в себе идиот? И крестраж ему об этом напоминал? - Малфой просто физически не мог смолчать.
– Крестраж всем нам имел, что сказать, - отрезала Грейнджер, явно не желая развивать тему Рональда. - Но теперь ты понимаешь? Нагини крестраж!
– Кстати, это объясняет и власть, которую Тёмный Лорд над ней имеет, - Драко вмиг стал серьезным.
– Что?
– Ну, я тоже кое-что почитал о крестражах после того, как вы мне о них рассказали. Оказывается, у нас в библиотеке было пару книг… Живые крестражи, конечно, огромная редкость, но у них имеется особенная «связь» с инициатором, или создавшим их волшебником…
– Говоришь, связь… Но тогда, Гарри… - Гермиона умолкла. Внезапно, она казалась за тысячи вёрст от менора, так далеко, что Малфой был уверен, позови он её сейчас, Грейнджер даже не откликнется. А ещё, парень готов был держать пари: её озарила разгадка давно мучившего вопроса. Впрочем, девушка довольно быстро пришла в себя. - Драко, а ты не мог бы дать мне почитать эти книги?
– Гермиона, что происходит? Я принесу тебе книги, но ты должна мне рассказать…
– Драко, я обещаю, что в своё время все тебе объясню. Только пожалуйста, как можно быстрее дай мне возможность ознакомиться с этой литературой… Ты не представляешь, как это важно!
– Хорошо, - парень кивнул и поднялся с места. - Я сейчас же за ними схожу…
***
Гермиона Грейнджер отложила в сторону очередную книгу, которую читала так внимательно, что могла бы без запинки ответить, на какой странице говорилось о чем. Точнее, девушка прочитала её уже третий раз, пытаясь отыскать хоть какие-то ссылки, намёки на решение интересовавших её вопросов. По всему выходило, что её догадка относительно Гарри была правильной.
А ещё, некогда свято верившая каждому слову профессор Дамблдора, Грейнджер теперь задавалась единственным вопросом: как директор мог не знать? Или, хотя бы не догадываться? Ответ напрашивался сам собой. Альбус знал. Единственное, что Гермионе было на данный момент не понятно, это что с этим всем делать.
Девушка осознавала, что пока не найдёт ответы на мучившие её вопросы, Поттеру обо всём рассказывать не имеет смысла. Гарри все равно ничего не сможет сделать, а знание заставит его прийти лишь к одному логическому выводу, и на данном этапе это было никому не нужно и ничего не решало.
Впрочем, следовало искать ответы и на другие вопросы, все из которых были вполне актуальны для них на повестке дня. Противоядие к укусу Нагини. Остальные крестражи. Метод их уничтожения. Меч Гриффиндора отобрала Беллатрикс, и хотя Драко обещал попытаться его разыскать, куда подевалось легендарное оружие основателя факультета Храбрых, Гермиона не знала.
Накануне они довольно долго разговаривали на тему уничтожения крестражей с Гарри, и догадка озарила их практически одновременно. Точнее, ответ пришел после её рассказа Малфою об уничтожении дневника Тома Реддла.
Клык и яд василиска. Им нужно всего лишь спуститься в тайную комнату Слизерина и собрать несколько всё ещё торчащих в голове чудовища клыков. Один крестраж они уже уничтожили, быть может, удастся применить яд и против других. В принципе, с помощью Малфоя пробраться в тайную комнату не составит огромного труда.
Когда-то, Грейнджер догадалась заколдовать свою сумочку и мантию Поттера таким образом, что из сумки её могли достать только она сама или Гарри. Теперь, когда её бисерный ридикюль вновь был возвращен своей законной владелице, Гермиона незамедлительно удостоверилась, что мантия вновь оказалась в руках её друга.
В принципе, на данный момент мантия всего лишь ожидала своей очереди быть использованной в нужный момент, а таковой мог возникнуть, когда с помощью Малфоя Поттер сможет пробраться сперва в Хогвартс, а потом и в комнату Салазара Слизерина. Правда, сперва нужно было проникнуть в ячейку Лестрейнджей в Гринготтсе. Их приоритеты однозначно были расставлены таким образом, что крестраж, что бы это ни было, нужно попытаться раздобыть в первую очередь.
И хотя предусмотрительный Поттер аргументировал, что лучше всего было бы иметь возможность избавиться от найденного крестража как можно быстрее, к всеобщему удивлению Малфой вдруг предположил, что Тёмный Лорд вполне мог спрятать что-то и в Хогвартсе. А в таком случае, было бы логичнее сделать одну вылазку в школу, но при этом убить двух зайцев: забрать клыки василиска и найти крестраж одновременно.
В конце концов, Малфой в школе мог появляться, не вызывая особенных вопросов, а шансы остаться незамеченными во время одной вылазки были намного больше, чем многократные появления в Хогвартсе. Особенно если учесть, что каждый раз под мантией-невидимкой рядом с ним будет Поттер или кто-то другой.
Отвлекаясь от своих мыслей и возвращаясь к насущным проблемам, Гермиона вздохнула. На данный момент ей следовало отложить все размышления о крестражах и сконцентрироваться на очередном предстоящем испытании: обеде с Малфоями…
========== Часть 18 ==========
К огромному и нескрываемому удивлению Грейнджер, её трапезы с родителями Драко практически уже вошли в традицию. После памятного утра, когда Люциус обнаружил магглорождённую волшебницу в постели своего сына, прошло уже несколько недель, и, изумив этим в первую очередь саму себя, Гермиона довольно неплохо научилась общаться со старшим поколением хозяев Малфой-менора.
Люциус, старательно отбросив в сторону свои предрассудки, или просто очень умело притворившись, что преуспел в этом, был с Грейнджер образцово-показательно вежливым и почтительным. Даже Драко дивился, как быстро изменил свое прежнее отношение к идеям чистоты крови, или хотя бы перестал выставлять его напоказ, консервативный отец.
Нарцисса была посвящена в тайну приблизительно через неделю после того, как её супруг выложил перед Гермионой все карты на стол. Похоже, именно столько времени понадобилось почтенному патриарху семейства Малфоев, чтобы тщательно подготовиться к неизбежному скандалу и предотвратить потенциальные осложнения.
Впрочем, Гермиона при «разборе полётов благородного семейства» не участвовала, и поэтому могла лишь рисовать красочные картины в своем довольно богатом воображении.
Драко долго смеялся, когда девушка, в ужасе округлив глаза, напомнила, что его мать всё-таки является сестрой Беллатрикс, и бурная реакция по логике вещей была гарантирована. Правда, он не преминул напомнить, что второй сестрой Нарциссы является Андромеда, а та в свое время уже отреклась от традиционных взглядов и построила своё реальное, хоть и очень отличное от представлений семьи, личное счастье.
Гермиона всегда была восприимчива к логике и здравому смыслу, и поэтому ей пришлось согласиться, что предсказать реакцию третьей в-девичестве-мисс-Блэк было затруднительно. Особенно если учесть, что вестником этих потрясающих новостей являлся её драгоценный супруг.
Впрочем, когда её наконец официально представили высокопочтенной леди Малфой за их первой совместной трапезой, Нарцисса была предельно вежливой и сдержанной, хотя и вела себя довольно прохладно. Гермиона мысленно вздохнула, уже представив себе их отношения в будущем, но бывшая мисс Блэк её откровенно удивила.
Приблизительно с недельку Нарцисса даже не скрывала, что тщательно приглядывалась к магглорождённой волшебнице, а потом корка льда, которая Гермионе поначалу казалась размером с вечные льды Антарктики, стала медленно таять. Гермиона даже не скрывала своего изумления, когда с каждым днём отношение к ней Нарциссы становилось все теплее и теплее, и хотя девушка не видела их близкими подругами в каком-либо будущем, но и несравненную Бэллу Нарцисса напоминать перестала.
– Всё шаг вперёд, – вздохнув, заключила для себя Гермиона. Драко Малфой, громко хмыкнув, от всего сердца согласился с девушкой.
В отличии от Грейнджер, реакцию матери на новость о собственной избраннице Драко имел возможность видеть воочию. И должен был признать, что Нарцисса-в-девичестве-Блэк отреагировала совсем не так, как ожидал её сын. Впрочем, любую историю начинать нужно всегда с начала…
Люциус Малфой никогда не страдал любовью к драматизму и театральным представлениям, предпочитая игре на публику конкретные действия. Люциус вполне обоснованно полагал, что не театральные эффекты, а результаты действий с намного большей вероятностью вызовут в окружающих желаемую для него реакцию: уважение, почтение, преклонение, или даже элементарный страх. Лорд Малфой стремился к тому, чтобы с ним всегда считались.
Одним словом, Малфой старший был не фокусником, а волшебником, и вытащить кролика из пустой шляпы мог вполне буквально. Впрочем, сам Драко подобную аллегорию бы не придумал, но после подробного объяснения Грейнджер, плюс, отметив слишком очевидно кивающего в знак согласия с её доводами Гарри Поттера, примером очень даже проникся. Гермиона была совершенно права.
Именно поэтому, когда в одно прекрасное утро отец без лишних слов холодно приказал ему явиться для серьезного разговора в строго обозначенное время, Драко не спорил, а сделал так, как ему было буквально приказано: притащил свою «недостойную задницу» в нужное место в назначенное время. Точнее, он даже явился туда немного пораньше, правда, очень скоро об этом пожалел: отец всё-таки решил не избегать театральности и появился в комнате с семейным гобеленом строго с последним ударом часов. Прибывшая за несколько минут до Люциуса, Нарцисса уже успела несколько раз осведомиться у сына, если тот был в курсе, что опять замышлял его отец.
Сглотнув мгновенно появившийся в горле ком, Драко лишь пожал плечами. В принципе, он матери не лгал: о причинах Люциуса приказать ему и Нарциссе явиться для встречи в гостиную с семейным гобеленом он мог только гадать. Впрочем, выбор комнаты мгновенно заставлял холодные мурашки стадом пробежаться по позвоночнику наследника рода Малфоев…
А что, если Люциус использовал эту неделю не для того, чтобы подготовить к разговору мать, а потому что сам всё ещё обдумывал ситуацию? И сейчас он официально объявит о неприятии решения недостойного сына и, как говорится, не отходя от Гринготтса, выжжет его с семейного гобелена. А потом хорошо, если отец соизволит дать собственному отпрыску возможность унести ноги и убраться на все четыре стороны, а не мгновенно и собственноручно вызовет Тёмного Лорда.
Драко, впрочем, тоже на Слизерине когда-то оказался не только из-за своего имени, поэтому вот уже неделю браслет на руке Грейнджер, а с ним на пару и небольшой медальон на собственной груди были заколдованы, как порталы. При том, активировав свой собственный артефакт, Драко в мгновение ока мог перенести в нужное место и Гермиону. А дальше им всего лишь нужно было вызвать Добби и воссоединиться с Гарри Поттером. Не оптимально, но намного лучше альтернативы разборок с Темным Лордом.
Меж тем, без лишних прелюдий и лирических отступлений, отец заговорил:
– Благодарю вас обоих за то, что соизволили встретить меня здесь. Нам предстоит серьезный разговор, и я хочу чтобы вы присутствовали при следующих необходимых манипуляциях, которые мне сейчас предстоит провести с Семейным гобеленом рода Малфоев.
Драко затаил дыхание. Неужели, он был прав? Неужели, отец передумал, и сейчас он будет иметь ни с чем несравнимое удовольствие созерцать, как его имя, подобно Сириусу и Андромеде Блэк, будут выжигать с древа рода? От далеко не самых радужных мыслей его отвлёк слегка изумлённый голос матери.
– Люциус, ты выбрал для Драко невесту? – Нарцисса приподняла бровь в прохладном вопросе. – Мне казалось, дорогой, что это важное решение мы договорились принимать с тобой вместе. Да и сказать по правде, все-таки надеялась, что ты вовлечешь нашего сына в решение его судьбы, как, посмею тебе напомнить, когда-то обещал мне.
– Я не нарушал своего обещания, Нарцисса, – голос Люциуса звучал ещё холоднее, чем его жены. – Проблема в том, что это наш с тобой сын решил принять решение, не соизволив посоветоваться с нами.
– Дорогой, я вижу, что ты взбешен, – Нарцисса бросила быстрый взгляд на Драко, тут же отметив смертельную бледность сына, и вновь скрестила взор с горящими серым пламенем глазами супруга. – Но давай посмотрим на ситуацию рационально. Даже если Драко там что-то сам себе и решил, это ещё отнюдь не правда в последней инстанции и мы можем легко все переиграть.
– Нарцисса, ты серьезно считаешь, что если бы всё было так просто, я бы реагировал настолько остро? Всё дело в том, что Драко действительно в этом случае оповестил нас после факта.
– Дорогой, – Нарцисса закатила глаза. – Ты никогда не был приверженцем излишней театральности, а глядя на тебя можно предположить, что Драко не только надел на кого-то помолвочный перстень, но и фамильный браслет вашего рода.
Леди Малфой легко усмехнулась своей собственной шутке, но внезапно любые следы веселья медленно сползли с её лица, сменяясь нечитаемой маской.
– Ты хочешь мне сказать, именно это он и сделал? - Драко отчётливо видел, как глаза матери постепенно расширились до размеров двух довольно внушительных блюдец.
– Именно это я и хочу сказать, а Драко сделал, – голос Люциуса звучал устало, впрочем без каких-либо следов бешенства, хотя раздражение в нем легко улавливалось. – Нарцисса, должен поставить тебя в известность, что сейчас в меноре гостит после недавнего визита наша будущая невестка и мать следующего наследника рода.
– Но кроме мистера Поттера и его друзей за последние несколько недель из сверстников Драко здесь никто не появлялся, – леди Малфой нахмурилась, словно пытаясь просчитать что-то в уме, и вдруг смертельно побледнела. – Ты же не хочешь мне сказать, что имеешь ввиду мисс Грейнджер? Подобная шутка была бы слишком даже для тебя, дорогой.
– Десять баллов Слизерину, дорогая, – Люциус насмешливо приподнял бровь. – Ты всегда была догадливой ведьмой, любовь моя.
Драко обречённо прикрыл глаза. Вот сейчас его сдержанная, милая мама превратится в свою сумасшедшую сестрёнку Беллатрикс. Интересно, она также хороша в круцио, как и старшая мисс Блэк? Или младшая из сестёр просто ограничится, поджав губы, наблюдать как её супруг убирает их обоюдного отпрыска с фамильного гобелена своего рода?
Пальцы машинально потянулись к заколдованному порталу, когда отец вдруг тяжело вздохнул:
– А теперь, Нарцисса, нам с тобой следует хорошенько подумать и для себя просто навсегда решить, где и за какой гранью или чертой наша истинная лояльность. Кто стоит для нас по главе угла: идеология чистоты крови или наша семья? Должен сказать, что для себя я этот вопрос уже окончательно решил.
Драко, по-прежнему затаив дыхание внимавший каждому чёткому слову речи отца, произнесённой ровным, не выдающим ни единой эмоции тоном, сейчас чувствовал себя подсудимым, ожидающим окончательного вердикта Визенгамота. Того, что обжалованию уже не подлежит, но непременно несёт за собой потенциальный Поцелуй Дементора. Создавалось впечатление, что отец на самом деле ожидает решения матери, но Драко был уверен, что это отнюдь не так.
Люциус всегда принимал решения самостоятельно, но сейчас его сына беспокоил совсем другой момент: что всё это значило? А ещё, в сознание внезапно скользкой змеей закрался леденящий душу страх. Мог ли отец пойти так далеко, что уже выдал Грейнджер Хозяину? Мог ли он опуститься до подобного после их недавнего разговора, так называемых откровений и размышлений?
Сознание насмешливо и горько плюнуло: «А почему, собственно, опуститься?» С чего Драко взял, что для отца это просто не следующий и вполне логический ход: очередное доказательство преданности своему Лорду и насмешливое издевательство над наивными идиотами, коими в данном случае являлись бы его собственный сын и Гренджер?
– Ты не посмеешь, – Нарцисса медленно поднялась со своего места, впрочем, уже сжимая в пальцах чётко и решительно направленную в грудь мужа палочку. – Ты не посмеешь выдать нашего сына Тёмному Лорду. Я не позволю. Можешь сколько угодно выжигать Драко со своего драклова гобелена, можешь от него отказаться, и тогда твой род оборвется, во всяком случае, от меня наследников больше можешь не ждать. Следующего заводи хоть с моей сумасшедшей сестрой. И я имею ввиду Беллатрикс, а не Андромеду, чтобы уже было совсем понятно. Только посмей поднести сейчас палочку к своей метке, и я сама тебя так огрею чем-нибудь вполне «простительным» и неприятным, что ты от всего сердца пожелаешь, чтобы это была Авада.
– Нарцисса, – голос Люциуса внезапно приобрёл насмешливые нотки. Драко насторожился: отец не был разъярен, скорее, в его голосе звучал ничем не прикрытый сарказм. – Ты всё-таки решила определиться с собственной позицией, дорогая? Что ж, не могу сказать, что очень сильно удивлён. Только несказанно рад, что к этой «черте» ты подошла, когда мы здесь втроем и без лишних свидетелей.
– Это ловушка? Ты поэтому так спокоен? – Нарцисса настороженно оглянулась по сторонам, словно ожидала неминуемого нападения, ожидавшего её в одном из тёмных углов комнаты. Её пальцы ни на мгновение не выпускали готовой к обороне палочки. – Ты устроил мне тест на лояльность? Решил узнать, кому принадлежит моя истинная преданность? Что ж, вот твой ответ. На первом месте для меня всегда будет семья, и прежде всего это мой сын.
Драко ожидал всего, что угодно, но только не последующего развития событий. Точнее, он всё-таки надеялся, что отец хоть раз в жизни был с ним до конца честен. Именно поэтому, открыв рот, он вместе с Нарциссой наблюдал, как Люциус разразился громким смехом и совершенно расслабленно опустился в кресло. Несколько раз театрально хлопнув в ладоши, отец наконец решил прекратить изображать аплодисменты и придал своему лицу серьезное выражение.
– Наконец-то, а то я уже думал, ты никогда не решишься принять сторону. Свою настоящую сторону. Но одно скажу чётко, я рад, что мы с тобой всё-таки на одной странице в этой повести нашей жизни. Да, ты была права. Это был тест. Правда, в его основе лежало намерение, совершенно противоположное твоим предположениям: мне нужно было узнать, насколько в тебе сильна кровь Блэков. И что это значит для тебя лично.
– Ты не разъярен, – констатировала Нарцисса, наконец убрав палочку и опустившись в кресло. – И ты не собираешься выжечь его с семейного гобелена. Тогда к чему все это представление? Для чего было собирать нас здесь?
– Ты совершенно права, моя дорогая, – Люциус закинул ногу на ногу, слегка склонив голову набок, и одарил супругу насмешливым взглядом. – Впрочем, посмею тебе напомнить, что проклятье «одного наследника» лежит на мне, а не на тебе. И пока кто-то из моего рода не совершит «геройский поступок», сущности которого я даже не могу предположить, это проклятие, к слову сказать, наложенное моими же предками, останется в силе. Не думаю, что моя политика за последние годы чем-то отличалась от всех остальных Малфоев до меня. Так что, в моем случае, или моим наследником является Драко, или у меня наследников нет. Поэтому становится очевидно, что Драко выжигать с гобелена смысла для меня нет.
– Тогда, какого Мордреда ты упоминал какие-то махинации с гобеленом? – Нарцисса слишком очевидно быстро теряла остатки терпения, и фамильные черты горячих Блэков с каждой минутой поднимали голову все отчётливее.
– Несмотря на то, моя дорогая, что жениться на мисс Грейнджер наш сын сейчас не сможет, я не исключаю возможности, что у них может появиться ребёнок. В этом случае, как ты прекрасно знаешь, он проявится на нашем семейном древе. Думаю, будет не лишним напомнить вам обоим, что подобное нашей семье в данный момент ни к чему. Именно это я и хочу сделать: заколдовать гобелен, чтобы только законные наследники проявлялись здесь. Потому что нам совершенно не нужно, чтобы внезапно появившаяся на глазах у всех зелёная нить указала на связь моего сына и мисс Грейнджер. Имя ребёнка будет показано, как матери.
– Отец, – Драко прикрыл глаза, а потом медленно открыл их вновь. – Должен всё-таки сказать, что это твое представление стоило мне многих лет жизни.
– Сын, – Люциус в точности скопировал тон своего наследника. – Должен всё-таки тебе напомнить, что в противном случае в твоей жизни не осталось бы ни минуты. Так что можешь смело считать, что выиграл все эти оставшиеся годы, даже минус потерянныеиз-за моего так называемого «представления».
– И с этим не поспоришь, – Драко кивнул. – Но можно попросить на будущее избегать подобной драмы и театральности?
– Драко, а можно попросить отложить эту дискуссию на «после» того, как твой отец проведёт необходимые волшебных действия с семейным гобеленом? – Нарцисса изящно изогнула бровь, однозначно давая понять, что её сыну следует умолкнуть. Впрочем, тот больше и не думал спорить.
Достав свою волшебную палочку, Люциус сделал рукой несколько сложных движений над гобеленом, вырисовывая неизвестные его наследнику руны, а потом прочитал заклинание. В то же мгновение старинный гобелен блеснул серебристым огнём, по материи прошлась лёгкая волна и сконцентрировалась на имени Драко. На сотую долю секунды последнему из Малфоев показалось, что отец всё-таки обманул, и сейчас его имя вспыхнет чёрным пламенем отторжения от рода. Но ничего подобного не произошло.
Когда магия успокоилась, имя Драко Малфоя по-прежнему красовалась на гобелене. Только тому, кто очень сильно бы присмотрелся, стало бы заметно, что возле него появилась едва заметная точка. Отныне, только если Драко соединит себя с какой-то волшебницей узами законного брака, его наследник появится на семейном гобелене.
Незаконнорожденные дети, которых обычно в любом случае удаляли, заметны больше не будут. Не появится даже той маленькой чёрточки, отходящей от его имени, которую, если уж очень хорошо присмотреться, можно увидеть на семейных древах многих чистокровных семей: намёк на ребёнка вне брака.
Драко Малфой облегчённо выдохнул. Все было решено окончательно и бесповоротно, и более того, вопреки не просто самым сумасшедшим надеждам, но даже просто мечтам, его родители оказались по одну сторону роковой черты вместе с ним…
========== Часть 19 ==========
Реальность оказалось далеко не такой печальной, как уже успела нарисовать в своем богатом воображении Гермиона. На самом деле, и Нарцисса, и Люциус приняли её довольно цивилизованно. Конечно, они даже не собирались делать вид, что всю жизнь «спали и видели», как их сын приведёт в дом нечистокровную избранницу. Но и какой-то агрессии в отношении Грейнджер они тоже не показывали.
Наоборот, Нарцисса всячески пыталась идти на сближение, заводя дискуссии на интересующие девушку темы, а вопросы формулировала так, что ответить односложно и при этом не раскрыть себя было практически невозможно. Гермиона начинала понимать, что умение вести светские беседы - это наука сама в себе, и леди Малфой ею владела в совершенстве. Еще одна область для изучения.
Люциус самолично дискуссии не провоцировал, но всегда слушал очень внимательно. И к своему огромному удивлению, кроме праздного любопытства, Гермиона все чаще замечала в его глазах то самое выражение, которое постоянно видела у каждого своего преподавателя. Чистокровный патриарх и известный приверженец идей чистоты крови отдавал должное её уму и талантам. Или, во всяком случае, учился это делать. Как-то незаметно Малфои начали приобщать Гермиону к порядкам и обычаям чистокровных.
Вообще-то, девушка всегда умела одеваться, и вкусом обладала отменным, а если добавить к этому вполне комфортабельное финансовое состояние родителей –качественные вещи обычно не были для Грейнджер проблемой. Вот только в обществе членов семейства Уизли блистать состоятельностью они с Гарри обычно избегали.
Впрочем, впечатлять стоимостью нарядов не было в обычаях на факультете Гриффиндора: кичиться деньгами было не принято и не нужно. Поэтому, в Хогвартсе Гермиона всегда избирала одеваться практично и не броско. Нарцисса просекла все это молниеносно. Конечно, Гермиона в каком-то смысле «прокололась» сама, хотя ошибкой это не считала.
Получив соответствующий приказ, домашний эльф Драко с несказанным энтузиазмом принялся доставлять ей всевозможные наряды Нарциссы, а Грейнджер из них уже выбирала, что надеть. Притом, то ли намеренно, то ли из того же чрезмерного энтузиазма Рикки, но перед Гермионой появилась внушительных размеров стопка вечерних платьев, ранее принадлежавших леди Малфой. Гермиона была уверена, что та же Джинни не преминула бы облачиться в самые вычурные туалеты. Грейнджер же безошибочно избирала лишь строгие, скромные наряды, безукоризненно соответствующие требованиям момента и оказии.
Нарцисса это отметила молниеносно. Конечно, леди Малфой также воспользовалась и оказией обновить гардероб девушки, дополнив его более современными фасонами. Впрочем, «современными» Грейнджер могла бы их назвать с очень большой натяжкой. Гермиона давно уже пришла к выводу, что стиль одежды в волшебном мире, как и многие обычаи и традиции, довольно прочно застряли где-то в прошлом веке.
Конечно, если поначалу девушке казалось, что здесь во главе угла стоит консерватизм, то очень скоро Грейнджер пришла к выводу, что это не совсем так. Целью, которую проследовали волшебники, когда надежно скрывали каждый дюйм кожи под длинными рукавами, высокими стойками, перчатками и юбками в пол были не скромность, консерватизм или пуританство, а стремление привести любой шанс случайного соприкосновения кожи с ядами или отравленными зельями к нулю. Да и темные проклятия можно было в некотором смысле задержать, наложив на одежду определённые заклинания.
Осознание этих постулатов явно способствовало принятию «моды» волшебного мира со стороны Гермионы, и не могло не радовать хозяев менора. Плюс, Грейнджер всегда была старательной в учёбе и любимицей преподавателей, и теперь, в каком-то смысле став её наставницей, Нарцисса не избежала симпатии к своей на редкость прилежной ученице. А Гермиона всегда была готова впитывать любую новую информацию, особенно полезную.
Большую часть своего времени Гермиона проводила за книгами. В Хогвартсе у неё никогда не было доступа к такому обилию литературы по тёмным искусствам и конечно же, о крестражах. Изучая материал, который доступным или понятным назвать было бы невозможно даже с натяжкой, Грейнджер давала мозгу отдых «лёгким чтивом», а в эту категорию у неё быстро попали книги по этикету, обычаям и традициям. Сказать по правде, листая страницы этих «справочников для достойных юных ведьм» Гермиона про себя хмыкала и потешалась. Старшие Малфои же разглядели в выборе литературы магглорожденной волшебницы проявление уважения к обычаям и традициям их мира.
Когда Драко услышал от своих родителей, что Грейнджер на досуге ознакамливается с книгами о «подобающем поведении», он чуть не открыл рот толи от удивления: «Зачем? Да ещё и по доброй воле!?!», толи от возмущения: «Ей что, больше деталь нечего? Она с крестражами уже до конца разобралась?». Впрочем, с родителями Малфой подобными мыслями избрал не делиться, хоть и от всей души потешался реакцией Нарциссы и Люциуса.
Отношение матери к Гермионе вообще слишком очевидно теплело с каждым днём, и женщины, которые, как оказалось, разделяли любовь к книгам, все больше находили общие темы. Плюс, Грейнджер даже не скрывала, что старательно копирует манеры матери Драко.
А ещё, немаловажную роль сыграл и тот факт, что Нарцисса тоже была в Хогвартсе на своем потоке не на последнем месте. На самом деле, Драко прекрасно знал, что хотя ум и высокое положение в ранге класса и не является одним из чтимых достоинств чистокровных волшебниц, но некоторые патриархи родов на подобное обращали внимание.
И Малфои традиционно относились именно к таким волшебникам. В принципе, такому же «непопулярному и негласному» правилу следовали и Нотты. Именно по этой причине когда-то, в молодости отца и матери, старший Нотт поглядывал в сторону Андромеды, а отец Люциуса согласился с выбором Нарциссы.
Сестрички Блэк в высшем обществе были известны не только своей внешностью, но и умом. И Нарцисса, и Андромеда занимали довольно уважительные места в соответствующих рангах своих классов. Вот только, кичиться этим или выставлять напоказ аристократки всегда избегали.
Впрочем, на Слизерине истинное положение вещей и так было известно, как и на Рейвенкло. А до мнения Хаффлпаффа и Гриффиндора девочкам с факультета Салазара дела не было. В конечном итоге это обычно приводило к одному результату: наследники талантливых волшебниц тоже идиотами не рождались. Одним словом, своему высокому положению в ранге класса сам Драко был в равной мере обязан и отцу, и матери.
В отличие от Нарциссы, Гермиона Грейнджер свои способности выставляла напоказ. Вот только Нарцисса оказалась достаточно умна, чтобы очень быстро не только рассмотреть причину этого «зазнайства и выпендрёжа», но и объяснить её как для себя самой, так и сыну: магглорождённая волшебница должна была доказывать свое положение в волшебном мире. В каком-то смысле, компенсировать отсутствие той самой родословной,
которую ставили во главе угла такие роды, как Крэббы и Гойлы.
Ну, а то, что Люциус это всё просек ещё на их первом курсе, его сын вдруг с огромным изумлением понял только сейчас. Впрочем, хорошенько обдумав всё на досуге, а потом сопоставив факты, которые уже слышал в прошлом – притом, от профессора Слизнорта, Драко быстро провёл параллель с матерью самого Гарри Поттера.
Одним словом, очень скоро Малфой-менор начал напоминать наследнику рода альтернативную реальность: его чистокровные снобы-родителей, самые ярые приверженцы идеологии Чистоты Крови, с распростёртыми объятиями приняли магглорождённую Гермиону Грейнджер.
Плюс, не вдаваясь в подробности их розысков и исследований, родители совсем не препятствовали ни упражнениям в зельеварении, которым Драко и Гермиона посвящали часы напролёт уже больше месяца, ни их бесконечным копаниям в семейной библиотеке. Более того, меч Гриффиндора был возвращен лично Гермионе как оказалось, предусмотрительно припрятавшей его в хаосе битвы Нарциссой.
Конечно, в этой удаче стоило отдать кредит бедному гоблину, который, как Драко теперь уже чётко знал, элементарно наврал о подлинности реликвии Гриффиндора, то есть, что меч являлся подделкой. Меч был на самом деле настоящим, в чем они все имели возможность убедиться, когда с его помощью уничтожили следующий крестраж.
Но это была уже совершенно отдельная история, заслуживающая своего собственного рассказа…
***
- Нда, должен сказать, выглядит совсем не аппетитно, - скривившись, словно он засунул за щеку лимон целиком, провозгласил Драко, с нескрываемым отвращением и подозрительно прищурившись, оглядывая пробирку с оборотным зельем.
Грейнджер как раз разлила конечный продукт их совместных трудов по сосудам, и теперь парень держал его двумя пальцами за горлышко пробирки. Гермиона хмыкнула, потому что мысленное сравнение с лимоном мгновенно навело её на мысли, что кислый цитрус на вкус значительно превосходит зелье, и сама девушка явно бы избрала взять в рот лимон, а не оборотное.
- Хочешь сказать, что я сварила не так, как надо? - Гермиона демонстративно приняла защитную позицию, уперев руки в бедра и с воинственным видом глядя в лицо Малфоя. Конечно, Драко прекрасно понимал, что её поза является частью представления, но на всякий случай быстро ответил.
- Ни в коем случае, - парень обречённо вздохнул и поставил колбу обратно на стол. - На самом деле я уверен, что оно выглядит именно так, как должно. То есть, напоминает троллью…
- Не заканчивай эту фразу, - Гермиона поспешно подняла обе руки вверх. - Прошу тебя, Малфой, нам с тобой ещё эту гадость пить…
- Вот почему большинство зелий на вкус такие ужасные? Неужели нельзя чего добавить, чтобы сделать их более пригодными к употреблению? - меж тем продолжал сетовать Малфой. - Вот скажи, Грейнджер, почему ты или Поттер никогда Снейпу этот вопрос не задали? Хотел бы я на него посмотреть. Особенно если вспомнить, что Флетчли из Хаффлпаффа ещё на первом курсе в больничном крыле рассказывал, что маггловские лекарства вкусные. Точно знаю, потому что лично присутствовал при разговоре.
- А что ему мадам Помфри ответила, не помнишь? - Грейнджер насмешливо прищурилась, и Малфой был готов поклясться: ответ на волнующий его вопрос Гермиона точно знала. Кстати, в отличии от Хогвартской медиведьмы…
- Культурными словами, но Помфри попросила его заткнуться, выпить зелье и не выпендриваться, - отрапортовал ответ «школьного специалиста» парень и принялся ждать. Конечно, Гермиона его не разочаровала. Слегка приподняв брови от удивления ответом, она начала свою лекцию.
- На самом деле, у зелий, в отличии от маггловских лекарств, которые в большинстве своём синтетические, вкус без вреда для конечного результата изменить нельзя. Любая вкусовая добавка станет лишним компонентом и изменит действие зелья. Я это ещё на первом курсе выяснила.
- Поэтому не спрашивала… - Драко несколько раз моргнул. А «коренным волшебникам» и в голову не приходило подумать, не то, чтобы поискать ответ, если уж совсем честно.
- Я думала, вы все осведомлены о причине, - Гермиона пожала плечами. - Вы же выросли в этом мире, как можно не спросить? Ну, и Гарри я тоже рассказала, чтобы он случайно не опозорился незнанием элементарных вещей. Потому что этот вопрос как-то сразу возник, едва мы первое зелье в рот взяли.
- Понятно, - Малфой кивнул. - И так ты ответы на все свои вопросы откапывала?
- Ну, я сразу начала читать, потом спрашивала. Но мои вопросы обычно коренных волшебников раздражали. Плюс, я не горела желанием выставлять себя в очередной раз чужестранкой какой-то. Зачем подчеркивать, что мы выросли среди магглов?
- Плюс, готов поспорить, тебе отвечали «потому что», - внезапно догадался Малфой. - А истинную причину не предоставляли.
- И это тоже. Но ты не думай, я много узнала и от одноклассников. Рона, например. Он нам с Гарри все-таки рассказывал некоторые вещи… И Невилл…
- Лонгботтом? - Малфой скривился.
- Зря ты так, - Гермиона неодобрительно поджала губы. - Невилл отличный парень.
- Ладно, замяли, - Драко решил не спорить. - В общем, зелье готово, а значит, пора приступать к выполнению нашего плана.
- Ты раздобыл волосы? - Гермиона тоже охотно перевела тему и перешла к делу.
- Да, и не только, - Малфой расплылся в самодовольной ухмылке. - Нужно только обсудить пару моментов…
К исполнению своего плана Малфой и Грейнджер приступили на следующий день. Сразу же после завтрака в комнате девушки появился её наряд, который Гермиона, если бы была в немного лучшем расположении духа, тут же бы сравнила с Хэллоуинским. Платье Беллатрикс было именно таким, каким Грейнджер его помнила: чёрный, затянутый кожаными шнурками корсет, пышная юбка и рукава с средневековыми разрезами для «свободы движения».
Решив нарядиться в эту сомнительную красоту уже после преображения, не в малой степени потому, что не хотела надевать этот явно напоминавший прикид «доминанты» номер на свою собственную фигуру, Гермиона поспешила в комнату за зельем. Малфой, очевидно, тоже не торопился проглатывать собственную порцию. Заметив девушку, он кивнул.
– Ты тоже пришла к выводу, что пить оборотное друг перед другом будет намного логичнее?
– Ну, не знаю, как ты, а я рада, что ты решил не удивлять меня, встречая в облике мистера Лестрейнджа, – Гермиона тяжело сглотнул, на мгновение представив, что бы почувствовала, если бы зашла и увидела Рудольфуса в комнате.
– Вот и я о том же, – поспешно кивнул Малфой и протянул ей порцию зелья. – Ну, что? Пьем до дна? Твое здоровье, дорогая.
Малфой демонстративно поднял свою колбу с оборотным в воздух, словно на самом деле произносил тост. Гермиона качнула головой, повторяя жест парня своим сосудом с зельем.
– За нашу победу, – ответила она собственным приветствием, мгновенно опрокинув колбу в рот и проглотив все зелье одним махом. После чего, довольно таки предсказуемо, скривилась и невольно согнулась на пополам, отходя от мерзкого вкуса. Рядом с ней Малфой точно также корчился от «удовольствия».
– И всё-таки, гадость неописуемая. Точнее, описать это можно, но только не в культурном обществе, – когда он наконец умудрился остановить рвотный рефлекс, прохрипел Малфой.
– Должна признаться, что то же самое можно сказать и о результатах нашего превращения, – Грейнджер уже успела подойти к зеркалу, оценив результаты своего преображения. Из зазеркалья на неё испуганными глазами смотрела Беллатрикс.
– Результат превосходный, – прохрипел Драко непривычным для себя, осипшим голосом Рудольфуса. Парень тоже смотрел на себя в зеркало, привыкая к более высокой, мускулистой фигуре и растрёпанным волосам подстать его так называемой супруге. – Вот только с выражением лица тебе нужно что-то сделать, Грейнджер. Этот взгляд испуганного оленёнка на лице тети Беллы настолько же уместен, как выражение умиления победам гриффиндорцев у Снейпа. Потренируйся-ка пару секунд, а то нам идти нечего. Тебя сразу же вычислят за первом поворотом.
– Сейчас, – Грейнджер даже не спорила. Драко был абсолютно прав. – Правда, если ты не возражаешь, я покамест переоденусь в её платье.
– Отличная идея, – Малфой кивнул. – Может, когда полностью преобразишься, твое лицо примет соответствующее выражение.
– Или, учитывая её декольте, на лицо никто не посмотрит, – пробурчала Гермиона, уже практически покидая комнату. Вопреки ее ожиданиям, Малфой согласно кивнул.
– Или просто глаза вообще не поднимут, памятуя о репутации моей тетушки.
Грейнджер хотела было одарить Малфоя изумлённым взглядом, но логика быстро напомнила, что эту гадость придётся пить ещё раз, если они не справятся за час. А потом ещё и закрепила идею, что нужно бы поторопиться, подкинув мысль, что оборотное брать с собой вообще нельзя. В Гринготтс они его не смогут пронести ни под какими скрывающими чарами.
Последний довод окончательно заставил Грейнджер отложить дальнейший обмен любезностями и впечатлениями и бегом отправляться переодеваться. Уже через пару минут она вернулась в комнату полностью перевоплощенная в Беллатрикс. Малфой окинул свою спутницу оценивающим взглядом, одобрительно кивнул и протянул ей волшебную палочку.
– Это первая палочка Беллатрикс, – быстро пояснил парень. – Мать отдала её тебе, одновременно предоставив немного крови для проверки. Поскольку эта палочка принадлежит тёте Белле, подвоха заметить вообще никто не должен.
– А у тебя детская палочка Рудольфуса? - Гермиона, улыбнувшись, кивнула на волшебный атрибут в руках Малфоя.
– Нет, это настоящая палочка Руди Лестрейнджа, – Драко тяжело вздохнул. – Отец подменил её вчера вечером на аналогичную. Плюс, хорошенькая подпоил его. В принципе, Рудольфус должен проспать как минимум до полудня. А потом мы все подменим обратно…
========== Часть 20 ==========
Драко переместил их обоих из тайной комнаты менора прямо к входу в Гринготтс. Гермиона быстро сообразила, что он получил знак: краем глаза девушка заметила светлую макушку старшего Малфоя, поспешно скрывшуюся за углом. Люциус тоже был здесь, наверняка, чтобы удостовериться, что не существует ни малейшего шанса наткнуться на настоящую Беллатрикс. Гермиону такая предосторожность и предусмотрительность безусловно впечатлили, и мысленно она бросила ещё один «камушек» в копилку Слизерина: очевидно, они ничего не оставляли шансу.
– Пойдём, дорогая, – несмотря на то, что Малфой говорил вполголоса и практически на ухо Гермионе, парень предусмотрительно изменил голос. Теперь, даже если бы их разговор кто-то случайно подслушал, он бы стал свидетелем этих слов в исполнении Рудольфуса Лестрейнджа.
– Конечно, – Грейнджер скривила губы в подобии улыбки своего прототипа, очень сильно надеясь, что вышло похоже. Впрочем, она благоразумно избрала не обращаться к мнимому супругу никак, потому что понятия не имела, какое именно слово использовала бы в подобной ситуации Беллатрикс. Взяв пример с поведения Малфоев, она решила не рисковать: те слишком очевидно продумывали всё до мельчайших деталей.
Драко тем временем уже мягко, но настойчиво направлял Гермиону вверх по ступенькам волшебного банка, не давая погрузиться в ненужные рассуждения. У них было мало времени. Впрочем, едва они зашли вовнутрь, мнимый мистер Лестрейндж небрежным жестом руки приказал одному из гоблинов подойти. Про себя Грейнджер отметила, что это было предсказуемо: аристократы вряд ли стояли в общей очереди, логично было предположить, что они работали с определённым сотрудником банка. По всей видимости, Драко Малфой поверенного семейства Лестрейнджей знал, потому что обратился к нему по имени.
– Гурин, нам нужно незамедлительно попасть в моё семейное хранилище, – голос Драко был по-прежнему изменён, а на лицо теперь была прочно натянута маска снисхождения и пренебрежения. Грейнджер подумала, что вполне легко могла себе её представить на лице любого из чистокровных.
Конечно, Гермиона практически не знала Рудольфуса, но судя по всему, поверенный гоблин тоже ничего не заподозрил. Подобострастно поклонившись, он прошуршал:
– Конечно, милорд, извольте пройти за мной для проверки палочки.
– Я сказал, что спешу, – Драко скривился, и Грейнджер вновь мысленно отметила, что подобное выражение весьма органично на лицах всех представителей волшебной аристократии. Девушка вполне могла его представить как у самого Малфоя, так и у кого-либо другого. С протоколом, однако, Драко не спорил, и быстро предоставил палочку гоблину, который мгновенно произвёл над ней какие-то непонятное махинации, впрочем, явно оставшись довольным результатом своей проверки.
– Прошу, – поверенный вновь низко поклонился и жестом руки попросил их следовать за собой. Мысленно Гермиона отметила, что её саму проверку проходить не просили, а значит, как раз наличие её собственной палочки, то есть, аутентичность палочки Беллатрикс, была дополнительной предосторожностью. Отличное планирование операции, нужно сказать.
А тем временем гоблин уже подвёл их к небольшой тележке, в которой сама Гермиона никогда по очевидным причинам отсутствия надобности не путешествовала, но о которой была премного наслышана от Гарри. Драко вновь мягко подтолкнул её внутрь, при этом взяв за руку и помогая зайти.
Грейнджер почти автоматически поблагодарила парня, за что была удостоена подозрительного взгляда от гоблина и вмиг отчётливо осознавала: её прототип, Беллатрикс, особой вежливостью даже к собственному супругу не отличалась. Поэтому девушка тут же задрала нос повыше и лёгким, но очевидным движением плечей смахнула с себя направляющую руку лже-супруга. Драко усмехнулся, качнув головой, и девушка выдохнула: она все сделала правильно.
Путешествие в тележке гоблинов действительно являло собой отдельное приключение. Гермиона, никогда не любившая подобные аттракционы, но вопреки всеобщему убеждению не боявшаяся ни высоты, ни полётов на любых волшебных предметах или существах, только периодически морщилась. Вышло опять в тему, что девушка моментально поняла из одобрительный реакции Малфоя.
Тележка остановилась возле одной из дверей хранилищ, и Малфой первым выпрыгнул на землю. Вновь протянув ей руку, Драко помог Гермионе покинуть весьма укачавшее её транспортное средство, правда, на этот раз благодарности не дождался. Гермиона с видом королевы опиралась на его руку, но галантный жест за его суть проигнорировала полностью, избрав вести себя так,
словно по-другому и быть не могло. Оказывается, строить из себя стерву было не так уж и сложно.
Малфой вновь кивнул и отошел к двери ячейки, правда, при этом успев бросить на Грейнджер быстрый взгляд. Как они договаривались заранее, мнимая Беллатрикс тут же заслонила его от взгляда гоблина. Драко незаметно капнул на замок кровью, которая на самом деле была не из его пальца, а по мановению волшебной палочки скатилась из спрятано в рукаве пузырька.
Дверь мгновенно распахнулась перед ними, но парень предостерегающе приподнял руку. Прежде, чем он сам и Грейнджер прошли в хранилище, Драко прошептал ещё какое-то заклинание. Гермиона мысленно кивнула: частью её образовательной программы накануне вечером было услышать вполне длинную и подробную лекцию о мерах предосторожности в Гринготтсе от Люциуса. А потом Нарцисса добавила ещё пару деталей о семейных трюках Блэков.
В результате Гермиона теперь была осведомлена, что большинство чистокровных семей накладывает на содержимое своих хранилищ заклинание бесконечного умножения. То есть, если просто ворваться вовнутрь и схватить что-нибудь, предварительно не отменив проклятия, воришку элементарно засыплет увеличивающимися в геометрической прогрессии предметами.
Конечно, последнюю формулировку Грейнджер для себя мысленно добавила уже сама. По очевидным причинам математической маггловской терминологии Драко Малфой и его семья не знали. Но факт оставался фактом: парень должен был предварительно расколдовать комнату, и только потом они оба смогут войти. Для чего ему вновь понадобится палочка Лестрейнджа и его же кровь, предусмотрительно заготовленные Малфоями именно для этой цели.
Гермиона не могла удержаться от мысленных аплодисментов обоим: «Браво, Люциус и Драко». А еще, девушка на мгновение представила себе, с какими сложностями им пришлось бы столкнуться, если бы в Гринготтс она отправилась не с Малфоем, а с Гарри и Роном. Сейчас Гермиона отчетливо понимала: они бы полезли без какой либо подготовки и прямиком угодили в несколько ловушек. Да уж, их с мальчишками смогла бы спасти только удача.
– Ну, ты уже готов? – Гермиона нетерпеливо переступала с ноги на ногу, непроизвольно поеживаясь. С одной стороны, ей очень не хотелось торопить Малфоя, но с другой стороны, время не ждало, поджимало и его было буквально в обрез.
– Вообще-то, дорогая, с такими вещами не спешат. Если, конечно, не хотят быть засыпанными разными там диадемами, браслетами, колье и прочим бесценными побрякушками.
– Мечта каждой девушки, можно подумать, ты не знал, – Гермиона иронично хмыкнула, не удержавшись, но избрала благоразумно умолкнуть. Если даже осторожный Малфой избрал не торопиться, прекрасно помня о времени действия оборотного, то ей однозначно следовало терпеливо ждать.
– Быть засыпанной драгоценностями? А в этом что-то есть, – Драко кивнул головой, впрочем, не переставая делать махинации своей волшебной палочкой. В данный момент он поднял с пола какую-то странную штуковину и швырнул её в большой слиток золота. Штуковина отлетела в сторону, но золото даже не дрогнуло. – В принципе, если судить по Гринграсс и Паркинсон, то так оно и есть. И кстати, можем заходить. Уже безопасно.
Грейнджер избрала молча кивнуть, даже не задумываясь, если парень может видеть её реакцию. Проскользнув в хранилище, она огляделась по сторонам. От изобилия всевозможных драгоценностей рябило в глазах, но ей было совершенно неясно, что они ищут. Несколько раз пробежавшись глазами по сокровищам помещения, напоминавшего пещеру из сказки про Аладдина, Гермиона нахмурилась.
Логика подсказывала, что искать нужно что-то, что явно здесь не принадлежит. Только вот, что? Плюс, Грейнджер явно ощущала, как по коже вновь начали ползти неприятные мурашки, словно она опять находилась поблизости от медальона Слизерина. Неужели, это так на неё влияет очередной крестраж? Но как же выяснить, которая из этих вещей наполнена тёмной магией? В конце концов, они с Драко ведь не могут брать каждую безделушку в руки и терпеливо дожидаться, пока одна из них не станет нашептывать разные гадости и вызывать неуверенность в себе.
– Никогда не знал, что чаша Хельги Хаффлпафф хранится в ячейке дядюшки Рудольфуса, – меж тем пробормотал Драко, задумчиво потерев подбородок. – Да ещё просто сама просится в руки.
Гермиона не успела и глазом моргнуть, а Малфой уже достал заинтриговавшую его вещь с верхней полки хранилища. Его лицо внезапно приняло озадаченное и обиженное выражение, но Грейнджер ещё не успела ничего сказать, а парень уже нахмурился, впрочем, не выпуская легендарную реликвию из рук.
– И кто это распространял басни, что основательница факультета барсуков была такая уже добрая? Мол, всех принимала такими, какие есть, и не осуждала?! – Драко поджал губы. - Потому как чаша у мадам Хельги на гадости не скупится.
– Милый, – Грейнджер не была уверена, если гоблин её может слышать, и поэтому придала своему голосу самые елейный нотки, на которые был только способен голос Беллатрикс. Плюс, девушка уже начинала подозревать, что мог услышать от крестража Драко. Гермиону только удивило, что крестраж «сам просился в руки» к Драко, но это вполне могло быть влияние метки Волан-де-Морта. – Пожалуйста, отдай мне чашу. Ты такой молодец, что уже достал её для меня с полки, я бы сама никак не смогла дотянуться.
И не дожидаясь, пока крестраж вызовет в Малфое всевозможные комплексы, всколыхнет неуверенности в себе и разбудит покамест дремлющих тараканов, Гермиона стремительно подбежала к парню и отобрала у него чашу Хаффлпафф. Малфой мгновенно тряхнул головой, словно просыпаясь от сна, сделал глубокий, очищающий вдох, после чего шумно выдохнул воздух через ноздри и облегченно кивнул.
– Ты совершенно права, дорогая, мы уже взяли то, зачем пришли, и можем спокойно возвращаться.
После чего Малфой, пытаясь держаться как можно дальше от чаши, обошёл Гермиону кругом и поспешно залез в тележку. Грейнджер последовала за ним буквально несколькими мгновениями позже. Удостоверившись, что все готовы покинуть хранилище, гоблин плотно закрыл дверь и запечатал её заклинанием. Через несколько минут молодые люди уже покидали не предоставивший им никаких хлопот Гринготтс, и едва скрывшись за углом здания, аппарировали в менор. Миссия удалась на отлично.
========== Часть 21 ==========
Вновь оказавшись в гостиной Малфой-менора, Гермиона не удержалась, издав победный клич. Совсем не по-аристократически показывая свой восторг, девушка закружилась по комнате, даже не собираясь обращать внимание на то, как странно подобное поведение выглядит в облике Беллатрикс. Драко наблюдал за проявлением восторга возлюбленной с легкой улыбкой на губах, в душе тоже чувствуя, что мог бы прыгать от радости. Вот только воспитание Люциуса не позволяло.
– Малфой, я поверить в это не могу! Нам все удалось! – восторженно сверкая глазами воскликнула Гермиона, обернувшись к парню. – Вот честное слово, я тебя сейчас расцелую!
– Непременно словлю тебя на слове и намерениях, – Малфой выставил руки в предостерегающим жесте явной попытки остановить проявление чувств девушки. – Вот только давай чуток подождём, пока к тебе вернётся твоя собственная внешность. Как-то мне не хочется целоваться с тётушкой Беллой.
Гермиона громко рассмеялась, а потом со всего размаху плюхнулась на диван, раскинув руки в стороны и скрестив ноги. Окинув парня оценивающим взглядом, она согласно кивнула.
– А ты прав, – в глазах Гермионы мелькнула задорная хитринка. – Сказать тебе по правде, Малфой, я тоже не горю особым желанием целоваться с Рудольфусом Лестрейнджем.
– Совершенно не возражаю, – Драко опустился на диван подле неё. – Кстати, осталось всего каких-то пять или десять минут действия оборотного зелья. Можно и подождать.
– Точно, – Грейнджер кивнула и вновь обратила свое внимание на чашу Хельги Хаффлпафф, которую аккуратно поставила на стол, едва они оказались в помещении. – Значит, чаша основательницы. Любопытный выбор, «Ваше Лордство» .
– Почему ты так считаешь? – Драко приподнял бровь. Выбор реликвии для крестража Тёмным Лордом наводил молодого человека на кое-какие мысли, но логическая цепочка покамест не строилась. Как и не было чётких предположений, что может являться следующим объектом. Уже не говоря о том, где его искать. Малфою требовалась информация.
– Просто, мы с тобой уже предположили, что одним из крестражей является Нагини, – Гермиона принялась загибать пальцы. – Профессор Дамблдор уничтожил крестраж-кольцо семейства Гонтов. Ещё на втором курсе Гарри расправился с дневником Тома Реддла, который тот создал, когда ему было шестнадцать лет, как мы теперь понимаем, убив плаксу Миртл. Перед тем, как нас поймали, мы уничтожили медальон Салазара Слизерина, тоже крестраж.
– Медальон Слизерина, чаша Хаффлпафф, – Драко усмехнулся. – Вполне себе мания величия, выбирать такие предметы для крестражей. С мечом Гриффиндора всё нормально?
– Да, – Грейнджер кивнула. – На самом деле, меч как раз и можно использовать, чтобы уничтожать крестражи. Когда Гарри на втором курсе убил василиска, в клинок по видимости впитался его яд. А гоблиновская сталь забирает все, что делает её сильнее.
– Как вы это обнаружили?
– Гарри тогда проткнул дневник клыком василиска. Когда нам подкинули меч Гриффиндора, и нет, я не знаю, как он у нас оказался, мы предположили, что можно попробовать уничтожить медальон именно таким образом. У нас получилось. В принципе, мы все методы пытались испробовать, поэтому неудивительно, что когда Гарри приобрёл новое оружие, мы первым делом опробовали его на крестраже.
– Две вещи, принадлежавшие основателям, это логично, - Драко задумчиво кивнул. - Тёмный Лорд явно посылал этим определённый месседж, то есть подчёркивал свое величие. С дневником тоже всё ясно, наверняка это была первая попытка создания крестража, и он просто использовал то, что было под рукой. С Нагини не совсем понятно, но Лорд без ума от этой змеи. Только причём здесь кольцо Гонтов? Я понимаю, что это старый род, кстати, вымерший. Но ничего такого уж особенного. – Драко пожал плечами и поднял на Гермиону вопросительный взгляд.
– Так его мать же была Меропа Гонт, – Гермиона удивлённо моргнула. – Ты не знал?
– А почему тебя это удивляет? Вообще-то, Тёмный Лорд особенно не распространяется о своей родословной. Мы только все знаем, что он наследник Слизерина. Этот факт Лорд подчеркивает постоянно. Кстати, ты сказала, что дневник принадлежал некому Тому Реддлу? А это ещё кто такой?
– Как, кто? Том Марволо Реддл, – Грейнджер взмахнула волшебной палочкой, воссоздавая в воздухе тот самый трюк с буквами имени, который использовал сам призрак дневника на их втором курсе, когда демонстративно насмехался над Гарри Поттером в Тайной комнате. Вспыхнув, буквы эффектно переместились, создавая новое имя: «Лорд Волан-де-Морт». – Это он и есть.
Драко, словно зачарованный, наблюдал за их волшебным танцем. Гермионе было слишком очевидно, что эта информация была для него не просто новый, она его шокировала до самого основания. Впрочем, через несколько мгновений Малфой оправился от изумления и вновь обернулся к девушке, готовый задать следующий вопрос.
– И кто такие эти Реддлы? Я не знаю такого рода в волшебном мире.
– Его отец маггл, – Грейнджер внимательно наблюдала за меняющимся выражением лица наследника одного из древнейших чистокровных родов.– Ваш главный борец за идеи чистоты крови на самом деле полукровка. Плюс, его мать была практически сквибом, её даже в Хогвартс не взяли. Поэтому вы, вероятнее всего, и о Меропе Гонт ничего не знаете.
– А откуда тебе всё это известно? – Драко во все глаза смотрел на девушку. - Я имею ввиду, откуда у тебя подобная информация?
– Профессор Дамблдор кое-что рассказывал Гарри, – Гермиона пожала плечами. - Например, о Меропе Гонт и Томе Реддле.
– И вы так уверены, что директор не соврал? – Гермиона видела, что Малфой хватается за соломинки. Новая информация полностью перевернула его мир с ног на голову.
– Информацию о том, что его отец маггл и он его собственноручно убил, ваш Лорд сам рассказал Гарри, – поджав губы, процедила Грейнджер. – Ещё на втором курсе, в Тайной комнате Салазара. Конечно, Том не рассчитывал, что Гарри выживет, а он сам исчезнет. Так что, информация верная, можешь сам проверить.
– Зачем? Поверю на слово, – Малфой лукаво подмигнул. – На самом деле, это как Бомбарда в домик из пергамента. Эффект крышесносный.
– Как скажешь, – Гермиона игриво пожала плечами, отводя взгляд в сторону.
Драко усмехнулся, наблюдая за Грейнджер. Глаза девушки горели от недавней дозы адреналина, и парень вдруг отчётливо понял, почему самую умную ведьму их потока всё-таки распределили на Гриффиндор. И потенциальная помощь Поттеру в этой цепочке причин был только «во-вторых». А ещё, потомственный слизеринец, Малфой внезапно начал подозревать, что гриффиндорство всё-таки заразно и вполне может передаваться интимным путём.
Потому что сам Драко тоже сейчас однозначно ощущал непередаваемый восторг и возбуждение, которые никогда в жизни ни после каких всплесков адреналина раньше не испытывал.
Или, в нём было намного больше крови Блэков, чем и он сам, и Люциус хотели бы признать даже под пытками. Правда, учитывая, что шляпа провела на его голове перед распределением на факультет змей меньше секунды, всё скорее указывало на первое, чем на второе. В любом случае, продолжая смотреть на Гермиону, к которой уже успела вернуться её собственная внешность, Драко протянул к ней руку, окликнув внезапно охрипшим голосом:
– Иди ко мне.
Губы Грейнджер тронула едва заметная улыбка, а потом, легко перевернувшись на диване и внезапно став на колени, девушка одним мягким движением, словно кошка, переместилась к нему на колени, устраиваясь верхом. Пышная юбка Беллатрикс прикрывала её ноги, сейчас находившиеся по обе стороны от коленей Малфоя, а внезапно ставший немного свободным, корсет платья заманчиво отступал от груди.
– Да, – протянула Грейнджер томным, низким голосом. – Вы что-то хотели, мистер Малфой?
– Время выполнять обещания, – Драко придал лицу строгое выражение. – Вы что-то говорили о том, что готовы меня расцеловать, мадмуазель?
– Да, да, да, – Гермиона задумчиво приложила палец к губам, делая вид, что пытается припомнить. – Что-то такое я смутно припоминаю. А вы, милорд, решили тогда отказаться.
– Не отказаться… - качнул головой Драко, облизав губы, а потом скользнул руками под пышную юбку и провёл ладонями от колена вверх, к той части кожи, которая не была прикрыта тёмными чулками.
Грейнджер шумно выдохнула, прикрыв глаза, и заставив грудь всколыхнуться в декольте её слишком свободного корсета. Создавалось впечатление, что шнуровка уже была расслабленна, и Малфой внезапно отметил, что это придавало Грейнджер некий сексуальный, даже развратный вид. Усмехнувшись, Драко переместил руки к корсету, потянув за шнуровку и медленно ослабляя застёжки, пока тот послушно не распахнулся, словно ракушка открывая взору парня желанные жемчужины.
Гермиона томно откинула голову назад, и Малфой не замедлил прижаться к её груди губами. Ласково теребя вмиг затвердевшую от его поцелуя вершинку, парень потянул корсет вниз, одновременно поглаживая пальцами второй сосок. Грейнджер вцепилась в его плечи, пытаясь подавить рвущиеся с губ стоны, и парень усилил натиск, сжимая в ладони вмиг поддавшуюся вперёд упругую грудь.
На мгновение отстранившись, он вопросительно приподнял бровь, и Гермиона послушно подняла руки вверх, позволяя освободить себя от платья. Отбросив ненужный предмет гардероба на пол, Малфой вновь окинул девушку голодным взглядом. Теперь, из одежды на ней оставались только тёмные чулки на кружевной резинке и едва прикрывавшие нежную кожу, сочетающиеся трусики в тон.
Впрочем, похоже, не один Драко был возбуждён после пережитого приключения. Наклонившись, Грейнджер запечатала его губы своими. На этот раз она сама инициировала жаркий поцелуй, врываясь в его рот языком. Довольно усмехнувшись, Драко откинулся назад в подушки дивана, продолжая поглаживать обнаженную спину, грудь и бёдра своей обольстительницы, поощряя и лаская.
Потянувшись к его ремню, Гермиона расстегнула пряжку, освобождая себе путь, и слегка переместилась на его коленях, приподнимаясь. А потом Драко шумно выдохнул, когда одним плавным движением Грейнджер опустилась на него, принимая его возбуждение в себя. Она двигалась сперва медленно, придерживаясь руками за его плечи, как он её сам учил. Но постепенно, Гермиона ускорила ритм, давая обоим наслаждение, всегда прилежная ученица, усвоившая урок на превосходно и теперь вновь воссоздавая волшебство.
Её спина выгибалась в предвкушении скорой разрядки, кожа покрылась жемчужинами капелек пота. Драко откинул голову на спинку дивана, отдаваясь на милость своей страстной наездницы, сейчас уверенно ведущей их обоих к вершине удовольствия.
Они достигли оргазма одновременно, и с громким стоном наслаждения, Гермиона расслабленно упала в его объятия, припав поцелуем к ключице парня как раз в том месте, где бледную кожу пересекал шрам от секумсептры Гарри Поттера. Подарок избранного после наиболее активного из их столкновений.
А потом Драко переместил их обоих в спальню. Ночь ещё только начиналась, а одного взгляда на Гермиону в её тёмных чулках с кружевной резинкой и туфлях на каблуках разгоряченному и возбужденному приключениями дня парню хватило, чтобы понять: одного раза сегодня будет явно недостаточно. Похоже, Грейнджер была с ним полностью согласна…
Комментарий к
Друзья, огромная просьба: не скупитесь оставить пару слов о своих впечатлениях… Автору это очень важно. Как и любой знак, что вам понравилось.
Выслушав подробный рассказ о приключениях Малфоя и Гермионы в хранилищах Гринготтса, Поттер мгновенно нахмурился. Гарри был не просто раздражён, он слишком очевидно злился.
– Вы должны были меня предупредить, – вскочив на ноги, парень принялся взволнованно мерить шагами гостиную комнату незнакомого Драко дома. Малфой не мог бы сказать, где именно сейчас скрывается Избранный, а Грейнджер молчала. Даже если девушка и была осведомлена о местонахождении друзей, то делиться информацией с Малфоем явно не торопилась.
– Зачем? Чтобы ты в сотый раз мне напомнил, что не доверяешь? – брови аристократа насмешливо поползли вверх.
– Чтобы предложить пойти самому, – выплюнул Поттер. – Всё-таки, это было очень опасно.
– Поттер, мы справились вполне нормально, – пожал плечами Драко. – И позволь напомнить, без каких-либо проблем.
– И все равно, вы должны были меня предупредить, – Гарри упрямо поджал губы, заставив Малфоя задуматься, что на самом деле настолько действовало Поттеру на нервы: что его не поставили в известность, или что не включили в приключение.
– Гарри, – Грейнджер слегка наклонилась вперёд, чтобы позволить лучшему другу видеть выражение своего лица через зачарованную монетку. – На самом деле, если бы мы пошли с тобой и Роном, а не с Драко, то мне кажется, мы бы вляпались в порядочные неприятности.
– Что именно ты имеешь ввиду, Гермиона? - Поттер застыл на месте.
– Только то, что я обратила внимание на один забавный факт. Мне бы в голову не пришло подготовиться ко всем тем деталям, которые предусмотрел Драко. Благодаря ему наша операция реально прошла без заминки. Например, ты знал, что в хранилищах благородных семей все предметы заколдованные, и ты буквально не можешь ни до чего дотронутся, потому что они размножаются в геометрической прогрессии?
– Размножаются в чем? – переспросил Рон Уизли, внезапно напомнив о своем существовании и влезая в разговор.
– Неважно, – отмахнулся от него Гарри. – Думаю, мы как-нибудь бы выкрутились.
– Уверена, что для нас троих это «выкручивание» на самом деле было бы в разы сложнее, чем наш поход с Малфоем. Потому что я повторяю, мы даже не знали, на какие мины наткнёмся.
– На кого наткнёмся? – снова подал голос Уизли.
– Неважно, потом объясню, - вновь отмахнулся от друга Поттер. – Я уверен, Гермиона, что Рон бы тоже сумел нас предупредить о заморочках чистокровных.
Поттер перевёл вопросительный взгляд на друга, явно ища поддержки, но младший Уизли лишь отвёл взгляд в сторону. Тяжело вздохнув, Гарри вновь встретился глазами с Грейнджер, и Драко про себя хмыкнул: сейчас выражение избранного явно показывало, что он вынужден согласиться с Гермионой. Впрочем, Малфой также отметил, что девушка не стала заострять внимание на деталях типа: «а я же говорила», или, «теперь ты сам видишь?»
Вместо этого, Грейнджер избрала продолжить разговор нейтрально:
– В любом случае, мне кажется, нам нужно уничтожить обнаруженный крестраж как можно скорее и приступить к обсуждению, что может быть следующим потенциальным предметом нашего поиска.
– Согласен, – вздохнув, Поттер серьезно кивнул. – Есть предположения? И мы, кстати, так и не знаем, сколько он их наклепал в первую очередь.
– Я думаю, – Грейнджер очень тщательно подбирала слова, что не укрылась от внимания Малфоя. – Что предметов, которые мы разыскиваем, на самом деле должно быть не больше семи. – И, не дожидаясь, пока ей зададут вопрос, продолжила. - Я прочла в одной книге, что теоретически, душу нельзя разделить на больше, чем семь частей…
- А практически? - Поттер приподнял бровь.
- А на практике я не знаю, - Грейнджер пожала плечами. - В книге не приводились примеры опыта из жизни реальных волшебников.
– Хорошо, – Гарри кивнул. – Итак, что мы имеем?
– Дневник Реддла, медальон Слизерина, чаша Хаффлпафф и кольцо Гонтов, – Малфой принялся загибать пальцы. – Это из уже уничтоженных или готовых к уничтожению. Гермиона вычислила, что змея Тёмного Лорда, Нагини, тоже по всей видимости является его крестражем.
– Нагини? Почему ты так думаешь, Гермиона? – обратился Поттер к подруге.
– Она ведёт себя не характерно ни для обычной анаконды, Гарри, ни для маледиктуса, которым наверняка является. Кстати, маледиктус - это результат древнего проклятия на крови, со временем окончательно превращающего волшебницу в змею.
– Понятно, – Гарри сглотнул, а Драко отметил, что выводы Грейнджер парень не оспаривал. Даже аргументы предъявлять не требовал– Что может быть в теории следующим крестражем?
– На самом деле, у меня есть предположение, – Малфой кивнул, в свою очередь склоняясь над монеткой. – Все предыдущие крестражи имели какое-то значение для Тёмного Лорда или его эго. Например, дневник – это символический образ человека на любой момент времени. В его случае, запечатлённый образ его самого в шестнадцать лет. И Тёмный Лорд избрал своим первым крестражем именно дневник. Кольцо Гонтов является его связью с родом матери. Медальон Слизерина и чаша Хаффлпафф – претензии на могущество. Ведь это вещи основателей. Ну и змея…
– Это его сущность? – вновь встрял в разговор Рон, насмешливо хмыкнув.
– Не совсем, – Малфой качнул головой и терпеливо продолжил. – Это тоже символ его связи с Салазаром. Поэтому, мне кажется, что следующий крестраж – это что-то, принадлежавшее Ровенне Рейвенкло.
– Логично, - Гарри задумчиво потёр переносицу под очками, игнорируя раздражённый взгляд, которым одарил его Уизли. У Драко даже создалось впечатление, что Рон начинал к нему ревновать своих друзей. Впрочем, Малфой удержался от комментариев об уме и его наличии. Или, обратном от наличия…
– В принципе, мы можем спросить её дочь, - никого не удивив, подала первое предложение Грейнджер. Впрочем, заметив непонимающие взгляды уже троих парней, она тяжело вздохнула и пояснила. - Серая Леди, призрак Рейвенкло? Серьезно?! - добавила она уже с отчаянием в голосе. - Никто не читал «Историю Хогвартса»?
– Во всяком случае, никто из нас не знает её наизусть, Гермиона, – Драко вздохнул, и Поттер согласно кивнул. - Так что там с призраком?
– На самом деле Серая Леди - это Елена Рейвенкло, дочь основательницы, Ровенны!
– Подожди, - глаза Драко сверкнули. - Дочь Ровенны по легенде исчезла вместе с диадемой своей матери… Самым знаменитым артефактом, принадлежавшим основательнице. Как думаешь, Тёмный Лорд мог найти диадему?
Гарри переводил полный изумления взгляд с Малфоя на подругу и обратно. Эти двое умудрились за довольно короткий промежуток времени научиться вполне органично работать вместе. Поттер находил это забавным. Рона Уизли же, с другой стороны, это довольно сильно раздражало. Меж тем, Гермиона и Малфой казались настолько увлечёнными своей дискуссией, что совершенно забыли об остальных присутствующих.
Грейнджер пожала плечами:
- Думаю, у нас нет другого выбора, кроме как спросить саму Серую Леди.
- Отлично, - слегка прочистив горло, напомнил о себе Гарри. - Значит, нам всего лишь нужно проникнуть в Хогвартс.
- Поттер, мне кажется, что это будет легче сделать мне, - напомнил Малфой. - Учитывая, что тебя как-бы разыскивают и всё такое…
- Я не забыл, Малфой, - голос парня принял металлические нотки. - Но я пойду с тобой.
- Потому что тебя ну совсем не знают в лицо, - Драко начинал закипать.
- Гарри будет под мантией-невидимкой, - Грейнджер положила руку на его предплечье, успокаивая. - Не волнуйся, его реально не увидят. Только, тебе придётся провести его.
- Конечно, - Драко закатил глаза. - Мантия-невидимка. Это ведь очевидно…
- Только я хочу внести небольшое предложение, - не дожидаясь дальнейших комментариев, перебила его Грейнджер и перевела взгляд на Поттера. - Как насчёт сперва уничтожить чашу Хаффлпафф? Чтобы уж наверняка?
- Отлично, - Поттер кивнул и вдруг подмигнул Драко. - Как на счёт этой чести, Малфой, раз уж без тебя мы бы чашу не достали? Мы с Роном уже уничтожили по крестражу. Меч Гриффиндора в твоём распоряжении.
- А Меч из моих рук просто не исчезнет? - Драко с подозрением нахмурился.
- Не думаю, - Грейндж улыбнулась. - Мне кажется, он примет тебя без вопросов.
- Спасибо, успокоила, - Драко закатил глаза. - Кстати, а вот серьезно. Как бы вы выбирались из Гринготтса, когда гоблины бы несомненно забили тревогу?
- Думаю, что-нибудь бы придумали, - легкомысленно отмахнулся от него Поттер. - Что-то бы подвернулось. Оно всегда подворачивается.
- Поттер, туда метлу не призовёшь… Или, ты засунул бы свою Молнию в сумочку Грейнджер?
- Тоже идея, кстати, - задумчиво пробормотала Гермиона. - Надо было ещё метлу взять… не подумала как-то… - правда, её задумчивость долго не продолжалась. И прекратив предаваться сожалению о непредусмотренном нюансе довольно быстро, Грейнджер подняла на парня насмешливый взгляд. - Но там на вашем уровне хранилищ я заметила дракона на цепи, вообще-то…
- Ты серьезно? - Малфой остолбенел. - Угнали бы у гоблинов дракона?
- Ну, тоже способ улететь, - Гермиона хладнокровно пожала плечами.
- Но теперь мы никогда не узнаем, - почему-то слегка разочарованно пробормотал Поттер.
- И однозначно об этом не жалеем, - моментально строго добавила Грейнджер, перебивая друга.
Малфой не сдержался, громко хмыкнув. Кажется, он начинал понимать динамику Золотого Трио. Да уж, в неординарности мышления им не откажешь: одна видит нестандартный выход из любой ситуации, а второй готов попробовать буквально всё, без исключения. И Уизли, который тоже тормозами или голосом предосторожности не являлся…
***
Составить план проникнуть в Хогвартс заняло ещё несколько дней. Драко тщательно приготовился, оповестив нужных людей, что он будет в школе, и связался с профессором Снейпом. Северус одарил парня довольно подозрительным взглядом, но лишь кивнул в знак согласия. Зельевар, к огромному удивлению Гермионы, скрывавшейся во время разговора в углу комнаты, даже не задавал вопросов. Просто кивнул и назначил время, в которое сам лично будет дожидаться Малфоя у ворот школы.
– Это может стать проблемой, – подняв озабоченный взгляд на Грейнджер, Драко нахмурился. – Что если он заподозрит неладное?
– Что ты имеешь ввиду?
– Ну, на Слизерине вечно ходили легенды, что наш декан «видит всех насквозь», читает мысли прежде, чем ты их успеваешь подумать, и буквально обо всех шалостях и проделках узнает моментально.
– Он лигеллимет, – Гермиона кивнула. – Но для того, чтобы прочесть мысли, все-таки нужны некоторые манипуляции. Впрочем, уверена, что с младшекурсниками его фокусы проходили без проблем. Ты боишься, что он прочтёт твои мысли?
– Я довольно неплохо владею окклюменцией, – Малфой тяжело сглотнул, прекрасно понимая, что только что открыл перед Грейнджер ещё один свой козырь. – Я больше волнуюсь за Поттера под его мантией-невидимкой.
– А, – Грейнджер усмехнулась. – За Гарри можешь не волноваться. Под мантией он далеко не один раз натыкался на профессора Снейпа, и тот ни разу его не обнаружил.
– Ты уверена? – Драко недоверчиво приподнял бровь.
– Почему? Я имею ввиду, на что ты намекаешь? – Гермиона выглядела серьезной.
– Ну, ты же сама знаешь, что существует очень много заклинаний, предназначенных для того, чтобы увидеть в комнате спрятанного человека. И методы обнаружения построены не на концепте «увидеть». Мне просто не верится, что Поттеру так легко удалось обвести Снейпа вокруг пальца.
Гермиона задумалась. С одной стороны, мантия на её памяти работала безотказно. Снейп всегда вёл себя, словно что-то подозревал, но во все прошлые разы, когда различные члены их троицы натыкались на Северуса, укрытые наследием отца Гарри, они оставались неопознанными. А с другой стороны, Гарри рассказывал, что когда он был под мантией в присутствии Дамблдора, Альбус вёл себя так, словно знал, что Поттер находится в комнате.
Могло ли такое быть, что и Снейп знал, но по какой-то причине делал вид, что их не заметил? Или, мантия действительно скрывала от всех обнаруживающих заклинаний? Очень хотелось верить именно в последнее, но и первый вариант, а именно, что Снейп их не выдавал, наводил на определённые и вполне обнадёживающие мысли.
В любом случае, Грейнджер уже поняла, что подобные вещи с Драко следует проговаривать вслух. Слизеринец порой имел уникальную перспективу и точку зрения. Вот и сейчас, выслушав рассуждения девушки, Малфой согласно кивнул.
– Снейп себе на уме, мой отец всегда так говорил. А ещё я точно знаю, что мама сомневалась в нём и его действиях, но никогда об этом никому не говорила. Тётя Белла ему тоже не доверяет.
– Но тем не менее, Снейп убил профессора Дамблдора, – Грейнджер сморгнула уже появлявшуюся в уголке глаз непрошеную слезу. Впрочем, сделав огромное усилие над собой, она уже в следующее мгновение решительно встретила взгляд Малфоя.
– Ты понимаешь, в чем дело, Гермиона, – Драко вновь поморщился. – Там столько всего накручено. Во-первых, мать взяла с Северуса непреложный обет, что он поможет мне, и если нужно, сам убьет директора. Во-вторых, я обратил внимание, что у Дамблдора было что-то не так с рукой. Она была чёрной. И в-третьих, – теперь Драко смотрел прямо в глаза девушки. – Там, на Астрономической башне, у меня создалось впечатление, что Дамблдор элементарно тянул время. Сперва я подумал, что он ждёт подмоги. Потом появились остальные пожиратели, и у меня мелькнула мысль, что он бы предпочёл, чтобы его убил кто-то из них. Но Белла однозначно дала понять, что это моя миссия. Ты бы видела его выражение лица. А вот когда появился Снейп, он расслабился. Сперва я подумал, что Дамблдор надеялся на его помощь. Ведь на Слизерине все были просто уверены, что наш декан обвёл директора вокруг пальца, а на самом деле предан Тёмному Лорд. Но теперь мне все больше и больше кажется, что Дамблдор ждал помощи, но не для себя.
– Хочешь сказать, – Грейнджер теперь говорила очень медленно, чётко выговаривая каждое слово. – Что всё это было подстроено?
– Я честно не знаю, – Малфой вздохнул. – Но у меня реально там, на Астрономической башне, складывалось впечатление, что всё это – тщательно разыграный спектакль. При том, спланированный именно Дамблдором. Не знаю, как тебе это объяснить.
– Что ж, – Грейнджер кивнула. – Время покажет. Но одно я могу сказать точно: все прошлые разы под мантией мы оставались незамеченными. Или, Снейп не показал виду, что нас заметил.
– Просто предупреди Поттера, что если что-то пойдёт не так, он должен мгновенно аппарировать прочь. Или позвать Добби. Я попробую задержать Снейпа до того, как мы переступим антиаппарационный барьер, потому что потом это будет уже неважно. Сориентируемся на месте, но Поттер должен быть готов.
– Согласна, – Гермиона кивнула.
План был составлен, согласован, и больше они это не обсуждали.
========== Часть 23 ==========
Драко встретил Гарри Поттера и Рона Уизли в назначенном парнями месте. Малфой отметил, что друзья Грейнджер по-прежнему проинструктировали Добби перенести его на нейтральную территорию, и они вновь встречаются на опушке леса.
Впрочем, Малфой был не в обиде. Ментальные способности и умение читать мысли Тёмного Лорда были поистине легендарными, и Драко сам бы не смог пообещать с какой-либо долей уверенности, что примени Тёмный Лорд эти самые способности к нему, да ещё при этом окажи особенное пристрастие… Драко вполне мог бы и не выдержать.
А вот расколоться и показать секреты Гарри Поттера – это был слишком большой и неприемлемый риск. Поэтому, на вопросительный взгляд избранного, Малфой лишь кивнул: он все понимает.
Едва оказавшись на полянке, Добби мгновенно отпустил руку бывшего хозяина. А точнее, он вырвал свою, словно рука младшего Малфоя обжигала его огнём. И вновь Драко даже в мыслях не находил это ироничным. Он твёрдо знал к этому моменту, что домашние эльфы особенно остро реагирует на крестражи. Не говоря уже о том, что «тёмные вещи» они чувствуют буквально на инстинктивном уровне.
Поблагодарив Добби, Малфой протянул парням руку для пожатия. Поттер мгновенно ответил на его жест, крепко сжав ладонь бывшего неприятеля. Рон Уизли последовал примеру своего друга довольно неохотно, но на рукопожатие тоже избрал ответить. Обменявшись приветствиями, все трое незамедлительно перешли к делу. Достав из кармана школьной мантии бисерную сумочку Грейнджер, Малфой в душе усмехнулся слегка приподнятым в удивлении бровям Уизли и Поттера. Впрочем, на этот раз Малфой решил ответить, а не молчать.
– А что, эта сумочка реально создана просто с гениальным потенциалом. Честно говоря, даже моя мать была изумлена, сколько всего Грейнджер заколдовала этот маленький ридикюль удерживать. А ещё, чары скрытия веса. Точно вам говорю, когда все это кончится, уговорю Гермиону открыть свой магазинчик по производству и продаже багажа. А если ещё учесть, что эта штуковина маггловская… Нереальные возможности, сундуки однозначно выйдут из употребления.
– Да, я уже говорил Гермионе, что согласен быть спонсором её первого предприятия. От дамских сумочек и школьных рюкзаков, до чемоданов. Правда, с такими чарами, кому нужен багаж? – Поттер хмыкнул, и Малфой вопреки себе подметил, что тот тоже не промах. – Осталось только победить сам знаешь кого, и ввести моду на маггловские вещи.
Поттер насмешливо пожал плечами, небрежным жестом подчёркивая иронию последней части своей содержательной речи. Впрочем, вопреки ожиданиям избранного, Малфой иронию подхватил, с готовностью кивнув головой.
– Согласен, всего лишь дело за самой малостью.
– Тогда приступим к приближению этого самого незначительного нюанса? – Гарри протянул руку в ожидании, явно намекая, что светская беседа окончена, обмен любезностями пора прекращать и переходить к делу.
И снова Малфой лишь кивнул в ответ, открывая бисерную вещицу и погружая в неё руку практически по самый локоть. Через мгновение Драко достал сперва меч Гриффиндора, теперь надёжно спрятанный в ножны гоблиновской работы, а затем, передав его Поттеру, вновь погрузил руку в сумочку.
– Забавно, однако, – Малфой даже не удивился, когда Поттер заговорил. Драко вполне ожидал каких-либо очередных подколок от золотого мальчика.
– Что именно? Что я не мог призвать меч и чашу заклинанием? – Драко с вызовом встретил взгляд Гарри, на этот раз протягивая ему чашу. – Так на крестражах это не работает, и меч Гриффиндора тоже, оказывается, себе на уме.
– Как раз это я знал, – отмахнулся Поттер, от чьего внимания не ускользнула явная готовность Малфоя принять словесный бой. – Просто вижу, что меч обзавёлся очень даже привлекательными ножнами.
– И тоже явно гоблиновской работы, – первый раз за все время падал голос Уизли.
– Ну, найти ножны в меноре было не так уж и сложно. А потом я подумал, что такая благородная вещь просто не может быть спрятана в несоответствующий её статусу чехол, – Драко усмехнулся, решив не развивать историю дальше.
На самом деле, он был далеко не уверен, что сталь гоблинов не прорежет любые другие ножны насквозь. Что мгновенно отметила и Грейнджер. Похоже, Гарри Поттер тоже был не лыком шит. Подозрительно прищурив глаза, избранный потёр переносицу и поднял внимательный взгляд на Малфоя.
– Или, не хотел случайно порезаться, – Поттер ему подмигнул. – Ведь доставать эту вещицу придётся из сумочки вслепую.
– Грейнджер тоже так сразу сказала, – Малфой насмешливо закатил глаза. – Правда, потом предложила просто прицепить к рукоятке что-нибудь попроще. Тогда призвать можно будет другую вещь, а за ней следом уже вытащить меч. Но я решил пожертвовать ножнами, всё удобнее пользоваться.
– Начинаю видеть достоинства денежного достатка, - хмыкнул Поттер.
– Только сейчас? – Малфой подмигнул в ответ. – Впрочем, уверен, что в семейном хранилище Поттеров подобных штуковин тоже хватает с избытком. Наведайся как-нибудь, мой тебе совет.
– Обязательно, – Гарри мысленно дал сам себе подзатыльник. А ведь ему и в голову не пришло ранее полюбопытствовать, если кроме наполненной золотыми монетами ячейки, где он ранее брал деньги, у семьи отца имелись и другие хранилища. Впрочем, как оказалось, ему много чего не приходило в голову, например, ещё летом заблаговременно хорошенько набить эту самую бисерную сумочку Гермионы золотыми монетами и обмененными маггловскими деньгами.
– Ну, что, Малфой? Предоставим честь уничтожить чашу Хаффлпафф тебе? – вопросительно изогнув бровь, проговорил Гарри, возвращаясь к более насущным вопросам.
– Или, всё-таки в последний момент откажешься от такой почести? – Уизли, казалось бы, просто задал вопрос, но Малфой не смог проигнорировать слишком очевидное второе дно.
– На что намекаем, Уизли? – Драко скрестил руки на груди, всем своим видом показывая готовность вступить в бой. Даже если и вновь словесный.
– Ну, мало ли что, – пожал плечами Рон. – Вдруг ты в последний момент решишь, что всё-таки будет безопаснее не иметь такой образ, запечатлённым в своих мыслях. А то мало ли что, как-то опять прикидываться, что был под Империусом, не комильфо.
– Вау, Уизли, какие ты слова знаешь, – Малфой сделал вид, что находит все это слишком весёлым. - На самом деле, если хочешь снова почувствовать себя героем и уничтожить крестраж, то милости просим, я не то, чтобы очень напрашивался. Скажи в открытую, что хочешь эту честь для себя. Как зарубку на ножке кровати.
– Чего? – Рональд вновь побагровел и однозначно набросился бы на врага, если бы Поттер его физически не удержал.
– Рон, прекрати, – прошипел избранный не хуже Тёмного Лорда. Малфой даже головой тряхнул, настолько схожесть двух волшебников становилась тем более очевидной, чем больше времени ты проводишь с ними.
В обществе Тёмного Лорда он уже имел многократное и довольно-таки на деле сомнительное удовольствие присутствовать, а теперь всё чаще мог сказать то же самое и о Поттере. Правда, если быть уж совсем честным, Гарри давно не вызывал таких негативных эмоций, как раньше.
А если уж совсем положить руку на сердце, Малфой даже точно знал, в какой момент его отношение изменилось: Поттер перестал его бесить, когда Малфой удостоверился, что Грейнджер испытывает к своему легендарном другу только сестринские чувства. И Драко отпустило. Словно делить ему с Поттером внезапно стало нечего.
– Рон, ты же прекрасно знаешь, что сейчас элементарно придираешься и нарываешься на неприятности, - меж тем ледяным тоном продолжал отчитывать друга Гарри. - И позволь заметить, что после того, как мы уничтожим крестраж, нас с Малфоем ожидает вполне насыщенный день очень даже сомнительного удовольствия общаться со Снейпом. Так что, давайте вы оба прекратите вести себя, как два петуха, и один из нас просто уничтожит крестраж. Малфой, если не хочешь это делать, я проблемы не вижу. Я прекрасно могу справиться и один, для меня как раз это действительно будет «зарубками на ножке кровати», которые я буду счастлив при случае продемонстрировать Реддлу. Рон, я прекрасно помню, что именно на тебя крестражи действуют особенно остро. И я сам, и Гермиона переносим их влияние намного лучше. Кстати, Гермионе совсем не обязательно знать, кто именно уничтожил крестраж. В принципе, мне всё равно. Но повторюсь, давайте перейдём к делу, потому что у нас на повестке дня и более важные занятия.
– На самом деле, Поттер, я совершенно не против, – Драко тяжело сглотнул, но сделал решительный шаг вперёд. – Правда, я уже говорил Гермионе, что сперва немного опасался, что ваш меч просто не дастся мне в руки. Но Гермиона разуверила меня, да и другие не гриффиндорцы брали меч запросто. Так что, я очень даже не против тоже поиметь такую зарубку.
– Отлично, – Гарри кивнул и протянул Малфою меч. - Только учти, эта мерзость питается всеми твоими тараканами и вытягивает их из самой глубины души на свет. Будь готов услышать все затаенные страхи и неуверенности в себе, которые пытаешься скрыть даже от самого себя. Мы все имели счастье…
Драко сжал челюсть и решительно кивнул, протягивая руку вперёд. Поттер улыбнулся, вложив в ладонь слизеринца меч Годрика Гриффиндора. Торжественность и символичность этого исторического момента, однако, были нарушены. Рональд Уизли громко хмыкнул, демонстративно закатив глаза. Получив в ответ осуждающий взгляд своего лучшего друга, рыжий избрал промолчать и отошёл в сторону.
Меж тем Поттер опустил чашу Хаффлпафф на камень, и Драко одним чётким, уверенным движением обнажив меч и отбросив в сторону ножны, сделал шаг вперёд, размахиваясь для удара. И в то же мгновение воздух наполнился ехидным, злым смехом.
– Чистокровный щенок, – голос Тёмного Лорда лающим звуком наполнил прозрачный воздух утра. – Ты решил укусить руку своего хозяина? Бесполезное разочарование своего отца! Ты никогда не мог оправдать его ожидания, всегда во всём приходил последним. В школе на занятиях позволил грязнокровке обойти себя во всём. На квиддичном поле уступал Поттеру, ни разу не выиграв в честном поединке. А теперь ты предал даже древние традиции, избрав ту самую грязнокровку! И даже здесь ты умудрился проиграть. Она любит не тебя, а рыжее недоразумение из заведомо уступающего Малфоям рода. Даже здесь ты умудрился проиграть, когда ситуация была заведомо беспроигрышный! И сейчас ты замахиваешься на могущественного…
Впрочем, на что именно «могущественное» Малфой замахивался, им так и не суждено было узнать. Одним чётким и уверенным движением Драко со всей силы опустил меч Гриффиндора в крестраж Тёмного Лорда. Легендарная сталь гоблинов, закалённая ядом василиска, словно в масло вошла в чашу Хельги Хаффлпафф. И в воздухе утра раздался пронзительный крик умирающего осколка души Волан-де-Морта.
– А это было впечатляюще, – Поттер задумчиво потёр переносицу и несколько раз театрально хлопнул в ладоши. – Должен сказать, не ожидал. А тебя его тирады, похоже, совсем не трогали? Просто, ему не удалось даже на мгновение тебя затормозить, а постарался он, признаю, знатно.
– Знатно, – Малфой пожал плечами и вновь спрятал меч Гриффиндора в подобранные с земли ножны. – Вот только ничего нового, что мне бы до него сто раз не выговаривал отец, или я не знал бы сам, он мне не сказал. Так что, чего было бы останавливаться?
– А ты бываешь прямолинейным, – Гарри теперь смотрел на него с совершенно новым выражением в прищуренных, серьезных зелёных глазах.
– Только когда мне это на руку, Поттер, – Малфой подмигнул избранному, но его взгляд оставался хмурым. – Так что, не обольщайся.
– И в мыслях не было, – Гарри даже бровью не повел. – Но добро пожаловать в команду.
– Я думал, что в этой команде уже как минимум несколько недель, – Драко хмыкнул и склонил голову набок. – Или, это всё-таки был тест?
– В любом случае, Малфой, – Поттер загадочно улыбнулся одним уголком губ и вновь протянул ему руку для пожатия, которую Драко незамедлительно принял. – Рад, что ты с нами.
– А я рад, что ты это понял, Поттер, – крепко сжав ладонь бывшего недруга, Драко решил перевести разговор на другую тему. – Возвращаясь к более актуальным делам на повестке дня, не пора ли нам в путь?
Гарри кивнул, и вновь аккуратно спрятав меч Гриффиндора в бисерную сумочку Грейнджер и опустив вещицу в карман, Малфой вопросительно посмотрел на Уизли. Вздохнув, Рональд сам решил ответить на незаданный вопрос.
– Я с вами не иду, естественно. Просто хотел присутствовать здесь во время уничтожения крестража, мало ли что.
– А точнее, – Драко закатил глаза. – Надеялся, что я облажаюсь, и у тебя будет возможность припоминать мне это при случае и без.
– В любом случае, господа, – снова прервал их обмен сомнительными любезностями Поттер, решительным тоном прекращая все дальнейшие пререкания. – Рон, тебе пора возвращаться. У нас с Малфоем действительно впереди довольно таки насыщенный день.
И в следующий мгновение Гарри Поттер вызвал Добби, тут же отдав ему приказ переместить Уизли домой. Про себя Малфой вновь насмешливо хмыкнул: не то, что адрес, даже чёткий намёк, где этот дом находится, Поттер слишком намеренно избегал при нём упоминать. Впрочем, Драко по-прежнему считал, что это вполне оправданная предосторожность, и поэтому промолчал, как уже делал не раз.
Когда Добби и Уизли скрылись с громким хлопком аппарации, Гарри набросил на себя мантию-невидимку. А потом они вместе аппарировали к воротам Хогвартса, точнее, Драко переместил их к точной границе барьера. Оглядевшись по сторонам, Малфой на самой грани слуха прошептал.
– Похоже, Снейп решил нас не встречать, и будет ожидать у входа.
– Что ж, тогда идём, – раздался спокойный голос за его спиной, и Драко сдержал порыв кивнуть в ответ. Не стоило подчёркивать, что он разговаривает сам с собой. В мире волшебников это наводило отнюдь не на мысли о нервном расстройстве, а о невидимом собеседнике. Поэтому, кивнув, парень добавил.
– Если что, Поттер, дерни меня за мантию, или ещё как-нибудь дай понять, что у тебя проблемы. Потому что дальше нам лучше идти молча.
– Согласен, – Поттер подозрительно хмыкнул. – Потому как слышать голоса в мире волшебников… Впрочем, это длинная история. Напомни мне рассказать тебе о ней после.
– Договорились, Поттер, а теперь, со всем причитающимся уважением, заткнись.
========== Часть 24 ==========
Снейп встретил их у самых ворот Хогвартса. Новый директор стоял, скрестив на груди руки, и внимательно смотрел прямо перед собой. На мгновение Драко насторожился, когда, скользнув по нему, взгляд Снейпа слегка переместился за спину парня, но зельевар ничего не сказал. Вместо этого, даже не претендуя на тень улыбки, Северус слегка склонил голову набок и протянул парню руку в приветствии.
– Драко, рад вас видеть. Хотя, не могу сказать, что ожидал посещения. Смею надеяться, Люциус и Нарцисса пребывают в добром здравии?
– Благодарю вас, профессор. Отец и мать передают привет. Драко склонил голову в ответ на приветствие, крепко пожимая руку нового директора.
– Не забудьте поблагодарить их от меня за недавнюю доставку отменного вина, – и вновь глаза Снейпа словно расфокусировались, на долю секунды скользнув за плечо Малфоя. – Вкус вашего отца продолжает доказывать изысканность. Превосходный выбор, - Снейп насмешливо приподнял бровь. - Ничуть не пострадавший от молодости напитка.
Малфой непроизвольно прищурился, в который раз желая иметь возможность залезть в голову бывшего декана своего факультета, а ныне директора. И конечно же, потерпев в этом такой же крах, как и все другие желающие: окклюменция Северуса Снейпа была безукоризненной. Драко порой даже задавался резонным вопросом, если самому Тёмному Лорду удавалось проникнуть в голову декана, или, как подозревала мать, Великий Тёмный видел только то, что ему позволял Принц-полукровка.
А тем временем Снейп своим коронным резким движением развернулся на каблуках, взметнув полами чёрной мантии, и распахнул ворота. Драко напрягся, но когда он проходил мимо Снейпа, тот сделал вид, что отвлёкся на что-то в противоположной стороне. В результате чего он последовал за Драко через пять или десять секунд.
Предостаточно времени, чтобы Поттер мог проскользнуть следом за Малфоем совершенно незамеченным. Драко ухмыльнулся, вновь оборачиваясь к человеку, который в который раз доказал, что он загадка.
– Благодарю вас, профессор, дальше я сам. Если вы не возражаете, мне нужно обернуться довольно быстро, а я должен успеть многое. Вы хотели бы, чтобы я оповестил вас, когда покину Хогвартс? Или меня может выпустить кто-то другой?
– Если вас это не затруднит, то найдите меня, – Снейп кивнул. – Мне придётся точно также вывести вас за ворота. Ведь уж так сложилось, что, как я имел возможность убедиться, мне лучше это сделать самому.
И вновь неопределённо кивнув в сторону Драко, Снейп усмехнулся и поспешил прочь.
– Итак, куда теперь? – Малфой сделал вид, что зевает, прикрывая рот рукой.
– Давай в выручай-комнату, – послышался за спиной приглушенный голос Гарри. – Комната имеет возможность выполнять наши просьбы. Посмотрим, если удастся убедить призрак дочери Ровенны встретиться с нами. Если нет, то хотя бы это даст нам возможность выработать другой план.
– Ты уверен, что она придёт на зов? – впрочем, Драко уже направлялся в сторону выручай-комнаты, местонахождение которой обнаружил на пятом курсе. Именно там Амбридж и её дружина отловили Отряд Дамблдора. А потом он и сам нашёл комнате применение, проведя достаточно времени здесь на шестом курсе, пытаясь починить памятный шкаф.
– Если Елена не придёт сама, то может быть нам с тобой удастся вызвать какого нибудь другого призрака. Я не уверен, как это работает, но может быть, Кровавый Барон откликнется на твой зов, или Сэр Ник на мой. Главное, привлечь внимание хотя бы одного из них, а дальше уже вычислим всё по ходу.
Драко кивнул, гоня навязчивые мысли о том, насколько ему претит это отсутствие чёткого плана, похоже, очень свойственное Поттеру и его команде. Впрочем, он при этом уверенно направлялся в сторону заветной комнаты, и сейчас застыл у дверей.
Осталось только загадать желание, а потом пройтись несколько раз вдоль стены, но внезапно комната сама впустила их вовнутрь. Малфой удивлённо оглянулся назад, словно ища поддержки у невидимого Поттера, которую тот незамедлительно оказал: Избранный недвусмысленно и далеко не нежно толкнул его в спину, заставляя зайти в помещение.
И уже в следующее мгновение Малфой упёрся носом в штук двадцать воинственно выставленных ему в лицо волшебных палочек. Драко закатил глаза, даже не шелохнувшись, чтобы достать собственную. Во-первых, он прекрасно осознавал тщетность этого порыва. Слишком много людей сейчас следили за каждым его намёком на движение, и плюс к тому, всё-таки он был с Поттером. Правда, Избранный явно не спешил открывать факт своего присутствия.
– Малфой, какая неожиданная встреча! – Невилл Лонгботтом выступил вперёд, обозначая свое лидерство в группе. – И чем мы обязаны такой чести?
– Лонгботтом, – решив пока что не открывать свои карты, Малфой насмешливо склонил голову набок в знак приветствия. – Должен признаться, что тоже не ожидал тебя здесь увидеть. Сколько лет, сколько зим.
– Как ты нас нашел? Кто нас предал? Что вы с ним сделали? – Финниган, а это был он, Малфой отчётливо помнил все взрывы на уроках зельеваренья, случившиеся именно благодаря этому недоразумению волшебного мира, выступил вперёд. Ну, по всей справедливости, большинство взрывов: значительное количество испорченных зелий следовало признать и заслугой Лонгботтома.
– Господа, – решив начать переговоры, Драко избрал быть дипломатичным, и поэтому медленным жестом развел руки в стороны, показывая, что не вооружен. – На самом деле, я не имел намерений причинить вам зла. К слову, я здесь совершенно для обратного.
– Решил вдруг творить добро? – Невилл насмешливо хмыкнул, но свою собственную палочку опустил, жестом давая знак своим сподвижникам последовать его примеру. Нужно сказать, далеко не все подчинились ему беспрекословно, и несколько палочек продолжало упираться в нос Малфоя. Палочки Финнигана и Джинни Уизли среди них.
– Можно сказать и так, – Малфой сдержанно кивнул, избегая делать не только резкие движения, но и неосознанно придать своему голосу любые нотки насмешливости или сарказма. – Давайте просто поговорим, господа.
– Сначала, давай ты ответишь на вопрос, как вообще нас здесь нашел, – с воинственным видом подала голос младшая Уизли.
– На самом деле, Джинни, намного интереснее другой вопрос, – Драко обернулся при звуках нового голоса, певучего и задумчивого. Говорившей была Луна Лавгуд, теперь сверлившая его своим отсутствующим взглядом. – Как комната вообще его впустила?
– Что ты имеешь ввиду, Луна, – младшая Уизли мгновенно обернулась к сокурснице с всегда рассудительного Рейвенкло.
– Я имею ввиду, Джинни, что мы наложили на выручай-комнату определённые чары. На этот раз мы не скрывались ни определённым паролем, ни секретным словом. Мы заколдовали комнату впускать к нам только тех, кому мы нужны, и кто не таит к нам злого умысла. Комната открылась перед Малфоем. - Луна вновь обернулась к парню. – Драко, о чем именно ты попросил комнату?
– На самом деле, я не успел её ни о чем попросить, – Малфой избрал не отводить взгляд и смотреть прямо в глаза Лавгуд. – Комната сама открылась передо мной, когда я подошел.
– Очень интересно, – девушка задумчиво прикрыла веки. Когда Луна заговорила вновь, девушка обращалась исключительно к Лонгботтому. – Но выручай-комнату обмануть нельзя. Невилл, мы ведь нарочно сформулировали чары определённым образом, чтобы избежать всех прошлых ошибок.
То, что Лавгуд обращалась именно к Лонгботтому, не избежало внимания Малфоя. Невилл был у них теперь за главного, но и к мнению остальных очевидно всегда прислушивался. Драко сделал мысленную заметку, что это указывало на демократичность его решений, как лидера. Лонгботтом явно не был авторитарным предводителем, он прислушивался к мнению своей команды. Впрочем, у Драко оставался более важный вопрос: почему Поттер все ещё не открыл себя?
Переместив руки за спину, Драко наугад пнул кулаком туда, где должен был стоять спрятанный под мантией Гарри. Приглушенный выдох однозначно дал ему понять, что удар достиг цели и возымел эффект, но в следующее мгновение Драко почувствовал ответный толчок в спину. И непонятным образом безошибочно и мгновенно осознал, что следующий шаг Избранный ждёт как ни странно от самого Малфоя. Подавив тяжелый вздох, Драко вновь обернулся к Невиллу.
– Лонгботтом, послушай, - парень теперь, не отводя глаз, смотрел в самые зрачки чистокровного гриффиндорца. - Я клянусь своей магией, что причина моего следующего вопроса честна в отношении истинных сторонников Гарри Поттера. Можно ли доверять всем присутствующим в этой комнате?
Невилл моргнул, впитывая и осмысливая избранную Драко формулировку вопроса и прилагающейся к нему клятвы, а потом обменялся взглядами с Джинни Уизли и Луной Лавгуд. Обе чистокровные кивнули, и Лонгботтом заговорил:
– Да. Ты можешь доверять здесь всем. В этой комнате собрались те, кто искал убежища. Первым здесь оказался я. Не все ваши скупились на Круцио и только просили кричать погромче, как это обычно делал ты. Однажды я понял, что если не спрячусь, то моя песенка спета. Луна мне посоветовала выручай-комнату. Потом сюда перекочевали и остальные. Комната нас скрывает, а эльфы приносят еду с кухни.
– Теперь твоя очередь, Драко, - внезапно пропела Луна. - Чем мы можем помочь тебе?
– Ты так уверена, что вы можете мне помочь? - Малфой насмешливо приподнял бровь и собирался поострить, когда получил ощутимый удар под ребра. Впрочем, не успел Драко даже про себя возмутиться, что дерущийся воздух будет очень сложно объяснить, когда вокруг раздались вскрики изумления.
Обернувшись, Малфой мгновенно понял их причину: Гарри Поттер избрал как раз этот момент, чтобы снять мантию-невидимку и показать себя.
– На самом деле, Малфой и здесь, потому что он помогает мне.
========== Часть 25 ==========
Драко закатил глаза. Чрезмерную театральность и драматичность разыгравшейся перед ним сцены было просто невозможно проигнорировать, и врождённые чувства сарказма и иронии рвались наружу. Драко едва сдержал желание обречь эмоции в шикарные тирады, уже готовые сорваться с языка. Вот только насмешки и подколки так и не покинули его губ, навсегда оставшись невысказанными. Малфой был прежде всего человеком рассудительным, и поэтому разумно избрал оставить свои едкие комментарии при себе.
Не проронив ни единого слова, Драко наблюдал, как Джинни Уизли бросилась на шею Поттера. О влюблённости в избранного младшей Уизли в Хогвартсе не знал только тот, кто жил на луне. Потом своего кумира обнимали и похлопывали по спине все остальные, после чего Поттер долго рассказывал им о последних событиях и слегка «перевернувшихся столах», включая и диаметрально противоположную лояльность самого Малфоя.
Под конец Гарри потребовал от всех присутствующих непреложный обет, что истинное участие самого Драко в этих событиях останется неизвестным до того момента, пока либо он сам, либо Малфой не отменят его. После чего Поттер вновь без меры впечатлил слизеринца, добавив, что тайну участия Драко можно будет ещё открыть, если именно их сторона победит, но ни Поттер, ни Малфой до этого мгновения не доживут. На вопросительный взгляд товарищей Избранный лишь пожал плечами:
– Нам помогает не только Малфой, но и его родители. В случае чего я не хочу, чтобы с ними расправились, как с хладнокровными убийцами. Они сменили сторону. Просто, пусть это будет вам всем известно. Но вот поведать об этом вы все сможете только при определённых обстоятельствах. Так будет надёжнее.
Малфой одарил бывшегонедруга благодарным взглядом, а потом они поведали Отряду Дамблдора о своих размышлениях по поводу диадемы и возможной помощи Серой Дамы. Дочь Ровенны им помогла найти, конечно же, мисс Лавгуд. Луна не только привела их к призраку Елены, но и убедила ту выслушать ребят. И очень скоро Малфой и Поттер вновь выходили из выручай-комнаты, на этот раз - хранилища утерянных вещей, с диадемой основательницы Рейвенкло в руках.
И в момент своего триумфа ни один из парней не заметил тяжелый взгляд полных ненависти, тёмных глаз, следящих за ними из-под беспорядочно разметавшихся чёрных кучеряшек волос…
Они уничтожили крестраж Волан-де-Морта при всём отряде в выручай-комнате. Гарри Поттер сам безмолвно поднял меч Гриффиндора и одним уверенным ударом опустил его на диадему. На этот раз частичка души Тёмного Лорда молчала, словно осознав безысходность своего положения и очевидный проигрыш. Впрочем, уже через несколько мгновений голос самого Тёмного Лорда звучал у них в ушах:
– Студенты и преподаватели Хогвартса! Я знаю, что Гарри Поттер здесь. Выдайте его мне, и ваши жизни будут сохранены. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы будете прощены.
***
Драко Малфой вернулся в менор спустя несколько часов. Они не ожидали, что битва за Хогвартс наступит в тот же день, но младший Малфой сражался бок о бок с Гарри Поттером и остальными членами Ордена Феникса. Его родители в битве на стороне Тёмного Лорда не участвовали, это наследник древнего рода понял моментально. А ещё, как Драко ни пытался, он так и не смог разыскать свою тётку.
Беллатрикс словно сквозь землю провалилась. На этот раз Поттеру не удалось сразиться с Волан-де-Мортом. В какой-то момент Пожиратели, почувствовав, что победа явно не на их стороне, отступили. И сейчас Драко был твёрдо уверен, что им нужно скрываться. То, что Малфои переметнулись, больше не было тайной, и оставаться в меноре стало небезопасно.
Драко был уже готов к долгой и изнурительной беседе с отцом, когда Люциус сам ворвался в комнату. Бледный, словно вся кровь внезапно покинула его, лорд Малфой бросился к сыну:
– Что произошло? Кто победил?
– Пока никто, отец, но боюсь, нам нужно срочно исчезнуть из менора. Поттер снабдил нас портал-ключом.
– Ясно, – Люциус кивнул, но после его следующих слов Драко почувствовала, как жизнь покидает его тело. – Я так понимаю, что ты уже переместил мисс Грейнджер в безопасное место?
– Что? – Малфой младший застыл на месте. – Гермиона не в меноре?
– Нет, – теперь пришла очередь его отца смертельно побледнеть, напоминая привидение. – Разве мисс Грейнджер была не с тобой?
Вместо ответа Драко бросился в комнату паники, уже не расслышав оправдания отца, что во время битвы им с Нарциссой все-таки пришлось ненадолго аппарировать из менора…
– Гермиона? Гермиона, ты где?
Отчаянный крик наследника рода взлетел под своды комнаты паники, но помещение было пусто. Только в самом центре стола, играя всеми гранями драгоценных камней, в лучах заходящего солнца одиноко лежали фамильный перстень и браслет Малфоев.
***
Гарри Поттер за последние несколько недель жизни был вынужден пересмотреть много вещей, в которых прежде мог поклясться, к своему огромному шоку убеждаясь, что они в корне неверны. Например, ненависть Снейпа к себе лично и преданность декана змеёнышей Волан-де-Морту оказалась химерой. В разгар битвы Гарри обнаружил ненавистного профессора смертельно раненным, и в последние мгновения жизни тот отдал ему свои воспоминания.
Теперь Гарри знал все, и картина мира, нарисованная в воображении одинокого мальчика, лишённого любви родителей, вновь перевернулась с ног на голову. Идеализируемые им отец и крёстный в один миг увиделись совершенно в новых и отнюдь неприглядных красках. А сам Снейп имел намного больше общего с Гарри, чем и Джеймс, и Сириус вместе взятые. Жаль, что ослеплённый собственными обидами, Северус этого так и не смог разглядеть.
Пересмотрел своё отношение Гарри и к Драко Малфою. Переход Хорька на их сторону, внезапно обнаружившиеся чувства их недруга к Гермионе и неожиданная помощь, без которой, Поттер должен был признать, всё могло бы сложиться намного сложнее, второй раз перевернули мир избранного вверх ногами. И наблюдая за Малфоями и «нюансами» их помощи в организации операций, Гарри Поттер наконец понял, что именно имела ввиду Распределительная Шляпа.
Слизерин явно имел свои преимущества, и одним из них было доскональное планирование. Гарри внезапно отчётливо осознал, что если бы оказался на факультете змей, то все их приключения прошли бы совершенно в другом ключе. А приключения бы всё равно были, потому что вопреки популярным поверьям, слизеринцы тоже их на свою пятую точку разыскивали, правда действовали не в открытую.
Достаточно было только вспомнить, что засветившийся при попытке их подставить на первом курсе, сам Малфой больше на радар не попадал. И Поттер внезапно мог поклясться своим гриффиндорским галстуком, что это было отнюдь не из-за отсутствия причины. Просто, всё теперь просчитывалось на десять ходов вперёд.
Сказать по правде, Гарри подобное пришлось довольно таки по вкусу. Похоже, что Гермиона, с мнением которой Поттер давно уже привык считаться и возводить чуть ли не в правду в последней инстанции, тоже пришла к подобному выводу. Грейнджер, в конце концов, слишком очевидно во многом соглашалась с Малфоем, а после их «операции» в Гринготтсе недвусмысленно дала понять, что без помощи Драко они оказались бы очень глубоко в том самом известном месте, на которое все годы упорно искали себе приключений.
А ещё, внезапно начав переосмысливать события и факты, Гарри неожиданно пришел к выводу, что и Дамблдору безоговорочно верить следовало, лишь разделив всё как минимум на три. Господин директор вполне мог быть не безгрешен, и вновь судя по всему, Гермиона бы согласилась. Поттеру даже казалось, что его подруга добавила бы ещё далеко не один аргумент на чашу весов против безоговорочной веры директору. Вот правда поговорить с Гермионой наедине пока что Поттеру не удавалось.
Битву за Хогвартс Орден практически выиграл, но вот война на этом не окончилась. Хотя им всё-таки удалось убить Нагини, и сделал это Невилл Лонгботтом. Вот только сам Том Реддл сбежал, как и многие его сподвижники. И больше всего Поттера беспокоило, что им так и не удалось найти Беллатрикс.
Мадам Лестрейндж была одной из самых ярых сторонниц Тёмного Лорда, и Гарри не сомневался, что даже несмотря на массовую поимку остальных Псов, движение не только не подавлено, но все ещё далеко не закончилось. Рон упорно молчал, впрочем, никаких предложений от него лично Гарри и не ожидал. Плюс, Уизли всё ещё злился из-за Гермионы.
Именно погруженным во все эти размышления, по большей части не очень весёлые, и застал Поттера Малфой. Драко появился неожиданно, сжимая за руку растерянного Добби. Гарри уже готов был возмутиться вторжением, но вспомнил, что сам не так давно дал семье Малфоя ключ-портал. Впрочем, следующий мыслью стало, что если Малфой здесь, то Поттер наконец сможет воссоединиться с Грейнджер. А вот её-то Гарри очень сильно не хватало. Однако, избранный даже не успел поприветствовать их неожиданного соратника, а тот уже схватил его за грудки свитера.
– Поттер, где она? – глаза Малфоя горели серым пламенем, и Гарри мгновенно насторожился.
– Кого ты имеешь в виду?
– Слушай, не притворяйся невинной овечкой. Я только одного не могу понять, зачем вам было забирать её из менора? Она же была там в полной безопасности!
– Малфой, – Гарри сжал запястья буквально бурлившего праведным гневом Драко. – Объясни мне, кто пропал? Что-то случилось с твоей матерью? Или ты заступаешься за Беллатрикс? Так мы тоже не знаем, где она.
– Поттер, ты строишь из себя идиота? На кой мне сдалась Белла?! Гермиона пропала! Зачем было её вытаскивать из менора, неужели ты думал, что я бы не доставил её к тебе сам?
– А может, она сама от тебя сбежала, Малфой? – Уизли самодовольно хмыкнул. – Такая мысль тебе в голову не приходила?
– Погоди, Рон, – отмахнулся от него Гарри, внезапно почувствовав, как все внутри покрывается коркой льда. – Что ты хочешь сказать, Гермиона пропала? Она ведь была в Малфой-меноре, и ты сам утверждал, что это самое безопасное для неё место! Это твой отец? Это Люциус её выдал?
– Нет, – Малфой хотел вновь нетерпеливо тряхнуть Гарри за грудки свитера, но вместо этого отошёл на шаг в сторону. – Во время битвы родителям пришлось ненадолго покинуть менор. Поттер, я ума не приложу, как её смогли найти!
– А я все равно не понимаю, почему Гермиона просто не могла сбежать от тебя сама, – Уизли с вызовом скрестил руки на груди. – Вполне себе в духе Гермионы, она же умница, вот и нашла способ тебя обдурить.
– Это, должно быть, наследник Артура? – внезапно послышался за их спинами насмешливый голос Люциуса Малфоя. – Посмею вас огорчить, молодой человек, но подобный исход событий невозможен. Мисс Грейнджер, если вы вспомните, принесла непреложный обет. Она не могла, как вы только что так элегантно выразились, никого «обдурить».
– Отец, мама? – Драко заставил себя обернуться к родителям. – Смотрю, вы уже имели возможность к нам присоединиться. Так почему ты так считаешь, отец?
– Видишь ли, Драко, – отстранив мужа, мягко проговорила Нарцисса. – Твой отец и я посетили комнату, где ты скрывал мисс Грейнджер. И провели небольшой диагностический сеанс над кольцом и браслетом.
– Какими ещё кольцом и браслетом? – Уизли вновь посчитал нужным вмешаться в дискуссию. Гарри Поттер одарил его раздражённым взглядом, но промолчал, явно заключив, что так будет быстрее.
– Мой сын имел честь сделать вашей подруге, мистер Уизли, официальное предложение, - холодно отчеканил Люциус. – На мисс Грейнджер были надеты кольцо, которым Драко и сделал свое предложение брака, и браслет нашего рода. Мисс Грейнджер, таким образом, была официально признана будущей леди Малфой.
– Вот только кто-то, знакомый с очень древними заклинаниями, – Нарцисса говорила медленно, осторожно выделяя каждое слово. – Умудрился эту связь разрушать. Одним словом, мисс Грейнджер технически не нарушала свой непреложный обет. Но из рода её каким-то образом вычеркнули.
– Мне кажется, что всем итак понятно, кто этот таинственный «кто-то», – насмешливо процедил Уизли, прямо глядя в глаза Люциуса.
– Если вы намекаете на меня, мистер Уизли, – старший Малфой устало закатил глаза. – То мне это делать не резонно. А точнее, полностью контрпродуктивно.
– Но как же, мистер Малфой? – Рон и не думал сдаваться. – Вы хотите, чтобы я вот так сразу поверил, что вы с распростертыми объятиями приняли магглорождённую волшебницу в род?
– Что бы я там ни хотел, но вам придётся в это поверить, – Люциус пожал плечами. – Потому что именно так оно и было. И повторюсь, делать то, в чем вы меня обвиняете, для меня было бы крайне нелогично.
– И почему же это? – Рон даже сделал шаг вперёд, практически становясь нос к носу с Люциусом.
– Потому что ему это сейчас крайне невыгодно, Рон, – Гарри тяжело вздохнул, начиная злиться. Они теряли бесценное время.
– Ты не можешь знать, как думают эти слизеринцы! – горячо воскликнул Уизли, обращается к другу. – И ты просто не представляешь, как глубоко они чтят свою драклову доктрину чистоты крови!
– На самом деле, Рон, как раз мне представить себе, как они думают, довольно таки просто. Ты не забыл, что мне изначально предлагали Слизерин? А насчёт доктрины, здесь тоже не все так прямолинейно. В конце концов, родители моего отца приняли маму.
– Не сравнивай своего деда с Люциусом Малфоем, – словно в последний раз пытаясь призвать к здравому смыслу друга, покачал головой Рональд. К всеобщему удивлению, в разговор вступила Нарцисса.
– На самом деле, молодой человек, разница не такая уже и огромная. И на Поттерах, и на Малфоях лежит заклинание одного наследника. Люциус, на самом деле, стоял перед тем же выбором, что и дед мистера Поттера. Лишить свой род любого шанса на продолжение, или принять магглорождённую избранницу сына. В отличии от моей семьи, нужно сказать. У Блэков может рождаться столько детей, сколько угодно.
Судя по всему, Рон хотел ещё поспорить, но Поттер его перебил:
– Ты же понимаешь, что мы сейчас просто элементарно теряем время. Которого у нас, между прочим, нет. Вместо того, чтобы ругаться и выяснять отношения, нам нужно обратиться за помощью и попытаться найти Гермиону, пока не поздно.
Под тяжелым взглядом избранного, Уизли умолк, и они все вместе отправились за помощью к старшим членам Ордена Феникса. Им предстояли тщательные поиски, и ни один из них даже понятия не имел, где и с чего им следует начинать.
========== Часть 26 ==========
Гермиона медленно открывала глаза. Она лежала на постели лицом к стене, а голова болела, словно после маггловской травмы, или одного из десятка очень неприятных заклинаний. Ни первого, ни второго в отношении себя девушка припомнить не могла, но по-видимому, её чем-то всё-таки ударили. Не сдержав болезненный стон, Гермиона заставила себя повернуть голову в сторону комнаты и тут же застыла в ужасе. Прямо перед её постелью на высоком стуле, словно на троне, восседала Беллатрикс.
– Проснулась, милочка? – мадам Лестрейндж ухмыльнулась, закинув ногу на ногу. – А ты у нас нежная. Всего-то приложила тебя не таким уже и тёмным приветствием. А ты потухла, как свечка, и надолго. Уж извини, дорогая, но ждать твоего натурального пробуждения не было времени. Пришлось его несколько ускорить, а это даёт небольшие последствия. Но ничего, оклемаешься.
– Как вы сюда попали? – Гермиона точно знала, что проникнуть в эту комнату посторонним без разрешения Драко было невозможно. Даже Нарцисса и Люциус, хоть могли зайти сами, но гостей пригласить не имели возможности. И тем не менее, Беллатрикс проникла вовнутрь.
– Ну, хоть не спрашиваешь, кто я. И то уже хорошо, – мадам Лестрейндж усмехнулась, и выражение её лица мгновенно стало злобным. Полным ненависти взглядом она окинула лежавшую перед ней девушку, и, склонившись вперёд, прошипела. – А ты оказалась большем нюансом, чем я предполагала. Кто бы мог подумать, что мой племянничек купится на подобный сомнительный соблазн. Подумать только, малыш Драко уже нацепил на тебя и колечко рода, и даже браслетик. Как же хорошо, что даже Малфои не всё знают о родовой магии.
Беллатрикс подмигнула ей, а Гермиона непроизвольно опустила глаза на свою руку, вмиг с ужасом осознав, что фамильных драгоценностей Малфоев там больше нет. Но как это было возможно? Драко ведь убеждал, что снять кольцо и браслет ни она сама, ни кто-либо другой после непреложного обета не сможет. Как же это удалось Беллатрикс? Похоже, последнюю часть вопроса Гермиона озвучила вслух, при этом машинально назвав сидевшую напротив женщину по фамилии её мужа.
– О, наша несостоявшаяся, а об этом я позабочусь, будь спокойна, будущая леди Малфой, а по сути просто грязнокровка, – Беллатрикс закатила глаза. – Явно пришла в себя. Потому что уже начала задавать вопросы и пытаться выяснить, что и как. И нет, дорогая, «мадам Лестрейндж» это бы провернуть не удалось. А вот «мисс Блэк» запросто.
– Что вы имеете в виду? – Гермиона вопреки самой себе просто должна была знать, что произошло. Впрочем, если хочешь найти выход из положения, то нужно в первую очередь чётко осознавать, в какую неурядицу вляпался. Этот урок мисс Грейнджер усвоила ещё на первом курсе Хогвартса, и поэтому сейчас она была уверена: ей просто жизненно необходимо выведать у Беллатрикс все детали произошедшего.
– Какая прозорливая грязнокровка, – Беллатрикс насмешливо хмыкнула. – Решила выведать у меня, что именно я сделала, и как мне это удалось? Да я тебе с радостью расскажу, не проблема. Вот только сразу предупреждаю, тебе это не поможет.
– Драко знает, что я здесь, – Гермиона решила применить тот самый трюк, которым когда-то воспользовалась на пятом курсе, чтобы обмануть Амбридж. Не совсем гриффиндорский, но менее эффективным это его не делало. Гермиона решила блефовать. – Он непременно меня найдёт.
– О, милочка, – Беллатрикс вновь закатила глаза. – Я совершенно уверена, что не один только малыш-Драко, но и Люциус с Нарциссой тоже прекрасно осведомлены, что ты здесь. Только вот тебе это не поможет, дорогуша. А знаешь, почему?
Гермиона отрицательно покачала головой. Не потому, что горела желанием продолжать выслушивать излияния Беллатрикс, но потому что прекрасно знала: ей нужно, чтобы старшая женщина продолжала говорить. С социопатами ведь следовало обращаться именно так: любыми способами оттягивать время и давать им возможность выговориться.
– Какая любознательная девочка. Что ж, я совсем не против удовлетворить твое любопытство. Видишь ли, маленькая шлюшка, во всех благородных, чистокровных семействах глава рода имеет возможность предотвратить нежеланный союз. А уж поверь мне, видеть грязнокровку на семейном древе Блэков для меня ну очень нежелательно.
– Но Драко принадлежит роду Малфоев, – выпалила мисс Грейнджер и тут же прикусила себе язык. Она только что признала, что Люциус не только осведомлён, но и причастен.
– Не бойся, дорогуша, ты мне не сказала ничего, о чем я бы уже не догадалась. Мой почтенный братик и достойный супруг Нарциссы предал идеи нашего Лорда. Это я уже поняла, и с Люциусом я разберусь чуть позже. Как и с моим любимым племянником. Они ещё пожалеют о своем предательстве. Но вот в ответ на твой вопрос уж так и быть, поделюсь огромной тайной. Драко принадлежит не только роду Малфоев, но и Блэков. А я теперь являюсь его главой.
– Потому что вы убили Сириуса, – Гермиона прижала ладони к губам. Ужасное осознание происходящего накрыло с головой: как старшая в роду Блэков, Беллатрикс смогла разрушить чары их с Драко союза. Гермиона теперь была совершенно беспомощной перед безумной фанаткой их доктрины.
– Вижу, почему ты считаешься лучшей на вашем потоке. В догадливости тебе не откажешь. Какая напрасная трата таланта, – Беллатрикс склонилась к девушке, теперь щекоча ей кожу чёрными кудрями и опаляя горячим дыханием. - Такой потенциал, и потрачен впустую на грязнокровку.
Глаза Гермионы вновь вспыхнули, но девушка промолчала. Сейчас она действительно была беспомощный магглой перед разъярённой волшебницей. Без палочки, без защиты Малфоев, полностью оставленная на милость и произвол сумасшедшей, одержимой идеями чистоты крови Беллатрикс. Меж тем, мадам Лестрейндж продолжила свою тираду:
– А я тебе всё расскажу, чтобы ты знала. И Малфои тебе больше не помогут, уж поверь мне на слово. Люциус и моя дорогая Цисси, скажем так, сейчас исполняют кое-какие поручения. О, совершенно бесполезные поручения, поверь мне, но ведь цель была не отправить их по важному делу, а убрать из менора. А это было достигнуто. А твой дорогой Драко, а мой потерявший свою ценность племянник, что-то там мутит с Гарри Поттером. И пока он подрывает все наши цели и усилия, тебя он спасти явно не сможет. А мне, как старшей в роду, всего лишь стоило обратиться к парочке знакомых мне эльфов, прежде принадлежавших семейству Блэк. Увы и ах. Нет, не поймите меня превратно, мисс Грейнджер, они вас очень любят. И ценят ваше знаменитое хорошее отношение, о котором им уже успели растрепаться и Добби, и Рикки. Так что, могу тебя обрадовать: они рыдали в три ручья, пока выдавали тебя мне. С потрохами. Ну, а произнесённое заклинание главы рода, на самом щите которого выведена идея чистоты крови, позволило разрушать ваши с Дракушей клятвы. А теперь, милашка, разговоры окончены. Как и твоя песенка спета. Ты отправишься со мной в одно отдалённое, секретное место, из которого сбежать тебе не удастся. Так что, даже не пробуй, все предусмотрено. И отвечу тебе сразу. Да, я сначала просто собиралась тебя убить, но магия рода показала мне, что ты уже носишь под сердцем наследницу. Видишь ли, Малфои способны чувствовать изначально только мальчиков, потому что девочки у них никогда наследницами рода не считались. А у Блэков такой дискриминации никогда не было. И как бы это было ни прискорбно, но эта маленькая полукровка полностью меняет дело.
Гермиона почувствовала, как внутри всё вновь леденеет от ужаса. Но на этот раз не за себя и свою судьбу. Теперь Грейнджер волновалась за будущее ни в чем не повинной, ещё не рождённой, маленькой волшебницы, чья жизнь уже теплилась внутри неё самой. Что задумала одержимая идеями чистоты крови, и далеко не уравновешенная Беллатрикс?
Впрочем, Грейнджер не удалось больше ничего сказать или спросить. Взмахнув рукой, мадам Лестрейндж переместила их обеих вне Малфой-менора, а когда туман от аппарации развеялся, Гермиона обнаружила себя в крошечной комнате без окон и дверей. Попасть в помещение, очевидно, можно было только с помощью магии, а палочки у магглорожденной волшебницы больше не было.
***
– А потом Беллатрикс наложила на вас это блокирующие заклинание? – Минерва МакГонагалл поджала губы, не способная до конца скрыть дрожь из голоса. Они все сейчас сидели в просторном кабинете директора Хогвартса, затаив дыхание внимая рассказу Гермионы Грейнджер.
Гарри Поттера, Джинни и Рон, все трое Малфоев, а также Изабелла и Джеймс. Лонгботтом и Забини молча стояли у стен, слегка поодаль от более заинтересованных лиц, но отказываясь пропустить рассказ Грейнджер. Лаванда Браун, прибывшая последней, молча устроилась подле своего супруга, и Рон поднял на Гермиону извиняющийся взгляд. Грейнджер лишь пожала плечами: она не ожидала, что жизнь в волшебном мире остановится, особенно если учесть, что сама выбрала Драко Малфоя.
– На самом деле, Белла не смогла бы применить это заклинание в начале беременности, – Нарцисса вздохнула, склонившись немного вперёд, и принялась объяснять. – Сама магия бы не позволила. Ведь плодом была волшебница из нашей линии. Во всяком случае, не до того момента, когда волшебство матери и ребёнка можно чётко разделить.
– Совершенно верно, – Гермиона подавила дрожь, после всех этих лет невольно пробежавшую по телу. – Поэтому Беллатрикс применила его ко мне незадолго до родов. В принципе, она была совсем не против, чтобы я принимала столько тщетных попыток сбежать, сколько угодно. Они её «забавляли». Всё равно мои старания кончались неудачей и полным провалом. Правда, я так и не поняла, почему она меня просто не убила.
– А что сказала сама Белла? – до сих пор молчавший, Люциус прищурился, вступая в разговор. Старший Малфой случившееся теперь считал своей оплошностью. Подобное он не предусмотрел.
– Беллатрикс объяснила это тем, что готовила и для меня, и для моей дочери намного худшую участь.
Люциус вновь кивнул, а Гермиона принялась рассказывать о своей жизни в волшебных четырёх стенах на протяжении многих месяцев. Тех самых месяцев, когда война все ещё продолжалась, Пожиратели нападали на мирных жителей, а Беллатрикс во всех подробностях рассказывала ей о каждом убийстве знакомого ей человека, о каждой операций, в которой мадам Лестрейндж участвовала или которую планировала.
– Так я узнала о смерти Ремуса Люпина и Тонкс. Беллатрикс гордилась этим своим достижением больше остальных, рассказывая мне в подробностях. Я помнила о Тедди, – Грейнджер смахнула со щеки непрошенного слезу. – И только молилась, чтобы она не смогла добраться до мальчика или Андромеды. Каждый раз, когда она появлялась в комнате, я с замиранием сердца ждала ужасных новостей, но хоть в этом миссис Лестрейндж не преуспела.
– Мы надёжно спрятали Андромеду и ребёнка, – вновь решила поделиться деталями прошлого Нарцисса. – А в самом последнем сражении, когда мистеру Поттеру всё-таки удалось убить Тёмного Лорда, Андромеда отомстила за свою дочь.
– Когда это было? – Гермиона, затаив дыхание, подняла глаза на леди Малфой, и Изи машинально сделала то же самое. Нарцисса назвала дату. Последняя битва и окончательная победа произошли через две недели после рождения Изабеллы.
– А теперь, пожалуйста, расскажите мне, что происходило на самом деле. И ещё, как вам удалось избавиться от крестража в шраме? – Грейнджер повернулась к Гарри, и тот усмехнулся.
– Значит, ты всё-таки догадалась? Мы так и поняли, – Поттер усмехнулся и, кивнув, начал свой собственный рассказ…
========== Часть 27 ==========
– Битва за Хогвартс стала лишь началом конца войны, но отнюдь не последним сражением. С одной стороны, это было хорошо: Пожиратели ретировались довольно быстро и наши потери в самом сражении были невелики, - Гарри говорил негромким, уверенным тоном человека, который привык, что ему не нужно повышать голос, чтобы быть услышанным. Грейнджер про себя усмехнулась, невольно отмечая изменения в друге.
– А с другой стороны? – Гермиона приподняла бровь и горько вздохнула. Она уже вполне могла предвидеть ответ Поттера.
– А с другой стороны, все затянулось на долгих девять месяцев. Но очень многого мы смогли достигнуть и в открытом сражении, и различными диверсиями. Например, Драко и Люциус только вдвоём умудрились обезвредить значительное количество своих бывших сподвижников. Во всяком случае, пока они все не удостоверились, что Малфои больше не на их стороне. Но в конфузии первых дней Люциус «убрал» довольно многих: Сивого, старшего Нотта, Рудольфуса, чтобы привести пример. Правда, наше преимущество длилось недолго.
– Беллатрикс, – Грейнджер тяжело вздохнула. – Она быстро расставила все точки над «и».
– Окончательно и бесповоротно, – Гарри вновь кивнул. – Но к тому моменту удар был уже нанесён, и я могу поклясться даже не имея дара Трелони, что только выведя из игры одного Сивого, мы предотвратили достаточное количество убийств. То есть, спасли жизни многих невинных.
Лаванда Браун, которая, как Гермиона уже успела выяснить, теперь увлекалась предсказаниями, загадочно кивнула. Грейнджер перевела взгляд с одной из новых миссис Уизли обратно на Поттера.
– Но не Люпина и Тонкс. Впрочем, о них я всё знаю в мельчайших подробностях и деталях.
– Конечно, это были не единственные наши потери. Но всё-таки, действуя не в открытом бою, – Гарри усмехнулся. – То есть, я имею ввиду, не в одном решающем сражении, наши потери были не такими большими. Ведь как ни крути, партизанская война, это не массовое противостояние двух армий лицом к лицу. И конечно же, нам очень помогли твои записки.
– Что ты имеешь в виду? – Грейнджер нахмурилась, хотя она могла бы поклясться, что уже предполагает ответ на этот вопрос. – Это ты о крестраже?
– Совершенно верно, – теперь глаза Поттера были абсолютно серьёзны. – В принципе, Снейп успел отдать мне свои воспоминания, и о том, что я крестраж, я уже был уведомлен. Как и об истинном значении пророчества Трелони.
– Ты позволил ему себя убить, – Грейнджер зажала губы ладонями. – Но как же ты вернулся?
– Не совсем, – теперь в разговор неожиданно вступил Блейз Забини. – Видишь ли, Грейнджер, так оно, наверное, и случилось бы, не будь у Поттера гениально-умной подруги, которая успела основательно пошуршать и похозяйничать в одной из самых богатых библиотек чистокровных волшебников. А потом додумалась применить маггловские сказки.
– Ты сейчас о чем? – Гермиона перевела взгляд на своего бывшего школьного соперника на первенство в классе по зельеварению. Который теперь и являлся преподавателем этого предмета.
– Живая и мёртвая вода, – Забини несколько раз театрально хлопнул в ладоши. – Признаться, Грейнджер, это было гениально. И ты даже успела вычислить основные компоненты обоих зелий. Яд василиска для убивающего зелья и слёзы феникса для оживляющего. Я всего лишь использовал твои намётки, потом дополнил ещё несколько компонентов, включая составляющие для «зелья смерти», которые замедлили отравление организма Поттера, но оставили бы крестраж не защищенным. Потом я чётко рассчитал, сколько у меня есть секунд, чтобы влить противоядие. И, конечно же, составил его на основе опять же твоих набросок.
– Забини, ты серьезно? – Грейнджер одарила его полным уважения взглядом. – Это грандиозная работа. И ты прибедняешься, я же помню, что сама мало что успела вычислить.
– На самом деле, это всего лишь гениальное, не скрою, но воплощение твоих идей, – Блейз посмотрел на неё с напускной напыщенностью, но тут же разразился смехом. – Грейнджер, без тебя разработать подобный план было бы просто нереально, и я не шучу. Когда я позже описал оба зелья и назвал их твоим именем, я был совершенно серьезен. Без твоих мозгов это было бы неосуществимо, и готов биться об заклад, Поттеру пришлось бы умирать от Авады. Вот только что с ним было бы дальше, мне лично далеко не ясно. Остается только надеется, что Дамблдор знал, что делал, и все просчитал. Но поскольку он был не слизеринец, а гриффиндорец, то я в этом очень сильно сомневаюсь.
Грейнджер в ответ только пожала плечами. В принципе, возмущаться было нечем. В своё время Гермиона пришла точно к такому же выводу, что и Забини: если бы Гарри позволил себя убить смертельным заклинанием, как очевидно планировал Дамблдор, что с ним случилось бы после оставалось неясным и туманным.
И в отличии от Блейза, Гермиона совсем не была уверена, что причиной был факультет, к которому когда-то принадлежал Альбус. Грейнджер давно уже поняла, что с «просчитывать на много ходов вперёд» у директора проблем никогда не было. Просто, «выжить» для Гарри Поттера не входило в поставленные перед собой обязательные задачи Дамблдора…
– А ты, Забини, оказался на нашей стороне каким образом? – в голосе Гермионы не было ни обвинения, ни сарказма. Просто праздный интерес.
– Меня перетащил Драко, – Блейз даже бровью не повёл, отвечая на не совсем корректный вопрос. – Вышел со мной на связь и предложил присоединиться к правильной стороне. В принципе, я не был против, а если задуматься, то и удивлялся не так уж долго.
– Нам нужен был зельевар, – Гарри тоже говорил само собой разумеющимся тоном. Грейнджер поняла, что для присутствующих в комнате мужчин все это – дела давно минувших дней, много лет как ставшие частицей их истории.
– Блейз всегда на нашем потоке был у Снейпа в самой верхушке класса, я знал, что он собирается заниматься зельварением, – Малфой младший тоже говорил таким тоном, словно зачитывал давно известные факты. – Когда нам стало понятно, что терять время нельзя, Снейпа больше нет, а нужно создавать сложные зелья, я обратился к Блейзу.
– А меня не нужно было долго уговаривать, – Забини вновь пожал плечами.
– Как истинный слизеринец, ты сразу понял, куда ветер дует, – Гермиона прищурилась, но на этот раз в разговор вступил сам Люциус Малфой.
– Зачем вы так, Гермиона, – лицо старшего Малфоя приняло серьезное выражение. – Господин Забини никогда особенно рьяно не следовал идеям чистоты крови. Как и его мать. Поэтому, их даже никогда не вербовали в Пожиратели, знали, что в лучшем случае они могут быть только сочувствующими. А в худшем притворяются, чтобы не навлечь на себя гнев. Поэтому меня лично совсем не удивило, когда уже на следующий день после событий в Хогвартсе Блейз присоединился к нам.
– А потом он долго восхвалял твой ум, сообразительность и воображение, – Поттер избрал этот момент, чтобы перевести разговор в нужное русло. Все-таки, и ему Шляпа предлагала когда-то Слизерин не просто так. И не за зелёные глаза. – И приступил к созданию зелий незамедлительно. Конечно, найти все нужные ингредиенты представляло из себя проблему. Это заняло далеко не одну неделю.
– Плюс, мои идеи по поводу обоих зелий реально были в стадии зародыша, – Грейнджер усмехнулась. – Уверена, что доработать их тоже заняло не один месяц.
– На самом деле, рецепты Забини составил довольно быстро, – Гарри пожал плечами. – Если верить портрету Снейпа. Сам он, к сожалению, сильно помочь не смог. Похоже, живые портреты могут только цитировать то, что волшебник знал при жизни, поэтому его помощь оказалась довольно ограниченной.
– И всё-таки, бесценной, – вновь заговорил Блейз, – Поттер постоянно забывает, что нужно только уметь задавать правильные вопросы. А этому на Слизерине учат превосходно.
– В общем, когда зелья были, наконец, готовы, я сперва выпил так называемую «мёртвую воду», а потом в последнее мгновенье Забини влил в меня оживляющее зелье. Когда я очнулся, крестраж Волан-де-Морта был уничтожен.
– И ты это понял, потому что перестала понимать язык змей? – Гермиона моментально задала тот самый вопрос, который пришел ей на ум ещё много лет назад, когда она впервые начала понимать, что обозначает шрам на лбу лучшего друга.
– Как это ни забавно, но парселтонг я по-прежнему понимаю, – Гарри усмехнулся. – Похоже, мой мозг воспринял его, как новый язык, и просто приспособился. Но я потерял связь с Реддлом. Так мы узнали, а потом провели несколько тестов. Когда стало понятно, что последний якорь Волан-де-Морта в этом мире уничтожен, я вызвал его на открытый бой. А дальше было делом техники, ведь в отличии от меня, Том не знал, что уже не бессмертен.
– А кто убил Нагини?
– Я, - подал голос Невилл Лонгботтом и подмигнул. - Это стало моей «зарубкой».
– Тогда, все действительно было кончено, – Гермиона кивнула.
– Да, – Гарри отвёл взгляд. – Только тебя вернуть нам не удалось. Сколько мы не искали, все поиски заходили в тупик.
– И теперь мы понимаем, насколько опростоволосились, – Драко тяжело вздохнул и горько усмехнулся. – Потому что не смогли предсказать, что тетя Белла использует блокирующее волшебство заклинание, и искали ведьму. Идиоты.
– Не вини себя, – голос Гермионы был ровным, даже без намёка на горечь. – Откуда вам было знать? Зато теперь все позади.
***
Воспользовавшись тем, что все присутствующие постепенно отвлеклись на свои собственные дела, Гарри подошел к Гермионе. Подруга сейчас сидела немного в стороне, и с сосредоточенным выражением лица вызывала из палочки свой патронус. Серебристая выдра, к огромному восторгу не только Изабеллы, но и давно привыкшему к подобной магии Джеймса, кувыркалась и прыгала вокруг детей. Вот только говорить она пока ещё не могла, и это чрезвычайно расстраивало перфекционистку-Гермиону.
– Как кататься на велосипеде? – Поттер насмешливо приподнял бровь, полностью увереный, что все присутствующие прекрасно поняли его намёк. – И волшебство вернулось, как по волшебству?
– По мановению волшебной палочки, Гарри, – Гермиона отложила палочку в сторону и подняла глаза на друга. – На самом деле, я действительно начала пробовать ещё вчера. В принципе, все получается легко, кроме некоторых моментов. Например, выдра никак не хочет говорить.
– Уверен, это временно, всё восстановится, – Поттер улыбнулся и присел в кресло напротив подруги. – Кстати, о «поговорить». Нам с тобой нужно обсудить несколько вещей.
Гермиона проследила за глазами начальника Аврората, который недвусмысленно сейчас указывал ей на совещающихся о чем-то в углу комнаты Драко и Блейза Забини. Усмехнувшись, Грейнджер тряхнула пышными волосами и насмешливо прищурилась.
– В любое другое время я бы уже подумала, что ты вновь их в чем-то подозреваешь. Помнится, каждый раз, когда Малфой с таким заговорщицким выражением лица общается с кем угодно, у тебя прямо лампочка в голове зажигается.
– А потом я достаю мантию невидимку и иду разузнавать, – Поттер кивнул. – Как ты понимаешь, эти времена уже прошли. Но вот обсудить мне с тобой нужно именно Малфоя.
– Конечно, – Гермиона вздохнула. – Хотя мне лично всё-таки интересно, что именно они обсуждают. Похоже, Драко находит тему забавной.
– Профессор Забини наверняка сейчас сообщает мистеру Малфою, что с ним уже успели связаться патриархи многих древних семей, чтобы намекнуть, что они отнюдь не против встретиться и поговорить о возможном союзе, – молниеносно отчеканил Джеймс Поттер. – Профессор Забини сегодня утром обсуждал это с профессором Лонгботтом.
– А ты уже в курсе, – в голосе Гарри, который сейчас, насмешливо приподняв бровь, устремил взгляд на сына, не было даже намёка на удивление. Поттер просто констатировал факт.
– Конечно, – Джеймс пожал плечами. – Они ведь не скрывались. Обсуждали это сразу после завтрака, только отошли немного в сторону.
– Немного, это сколько коридоров и поворотов? – Гарри скрестил руки на груди.
– Ну, профессор Забини проводил профессора Лонгботтома почти до выхода из замка. Профессор Лонгботтом ведь направлялся в теплицы. Но я совершенно случайно услышал, – отчеканил Джеймс и для пущего эффекта невинно хлопнул честными, зелёными глазами своего отца.
– Ни на минуту не сомневаемся, – Гермиона засмеялась, качнув головой с точно таким же видом, как Гарри. Похоже, ответ юного Поттера её совсем не удивил. – В любом случае, молодые люди, не могли бы вы дать нам пару минут наедине?
– И это обозначает, что вы свободны, и можете идти на занятия. И можешь не трудиться оставлять какие-нибудь искусственные уши из магазина Волшебных Вредилок Уизли, Джеймс, – строго добавил Поттер, глядя на сына и многозначительно приподняв бровь. Тот тяжело вздохнул, но повиновался. Когда за Джеймсом и Изи прочно закрылась дверь, Гарри обернулся к подруге.
========== Часть 28 ==========
– Так о чем ты хотел со мной поговорить? – Гермиона вопросительно приподняла бровь, устраиваясь поудобнее в кресле.
– Я, конечно, понимаю, что это не моё дело, – Гарри слегка замялся, снимая очки и протирая их полой мантии. – И ты можешь мне это сходу сообщить. Но я посчитал, что тебе не помешает знать. Малфой все эти годы не мог смириться с твоей потерей. Когда мы обнаружили, что ты пропала, Малфои сделали все возможное, чтобы тебя найти. Приказали всем домашним эльфам, включая этого сноба Рикки, даже просили Добби. Но эльфы не могли тебя чувствовать: когда ты лишилась кольца и браслета, их связь с тобой прервалась. Люциус и Нарцисса использовали все свои связи, пока об их переходе на нашу сторону ещё не было широко известно, и делали они это исключительно ради Драко. Мы все тебя искали, но в какой-то момент не то, что смирились с потерей, но просто поняли, что все тщетно. Малфой не смирился и не принял никогда.
– Гарри, – вздохнув, Гермиона попыталась жестом остановить тираду друга, приподняв руку ладонью вперёд, как не раз делала в прошлом, но Поттер отрицательно покачал головой.
– Подожди, я ещё не все сказал. Конечно, как мне далеко не раз и даже не тысячу за все эти годы напомнил Рон, я не знаю всех деталей вашего договора. И я не берусь судить, что там между вами произошло, хотя Малфой под сывороткой правды мне поклялся, что принуждения не было. Но я просто хочу, чтобы ты знала: он по-настоящему тебя любит. У меня в этом не осталось ни малейших сомнений. За все эти годы у него даже отношений ни с кем не было, хотя я прекрасно знаю, что Люциус пытался устроить далеко не один союз сына. Его тоже можно понять, Малфоям нужны наследники рода. А в браках между чистокровными обычно «вечную любовь» в расчёт не берут. Впрочем, уверен, что тебе это не в новинку. Одним словом…
– Одним словом, Гарри, – Грейнджер вздохнула, перебивая лучшего друга. – Если ты обратишь внимание, то я уже приняла назад его кольцо. – Девушка демонстративно подняла левую руку вверх, помахав перстнем с внушительных размеров изумрудом перед носом Гарри. - То есть, я не собираюсь отступаться от данного ему когда-то обещания.
– Потому что ты дала слово? – Поттер хмыкнул. – Мне кажется, Малфой хотел бы большего.
– Я знаю, – молодая женщина задумчиво смотрела в сторону все ещё оживленно беседующих между собой Блейза и Драко.
– Но не можешь дать ему то, что он хочет? – Гарри покачал головой. – Знаешь, мне кажется, что он возьмёт любые крохи, которые ты ему предложишь.
– Знаешь, вчера он именно это по сути мне и сказал, – Гермиона встретила взгляд друга.
– Когда вы остались наедине?
– А ты прям все знаешь.
– Должность обязывает, – Поттер задорно подмигнул молодой женщине.
– Ой ли? Прямо, только должность?
– Ну, и любопытство, – легко согласился Поттер, пожав плечами. – Так что ты ему ответила?
Гермиона улыбнулась, вновь переводя взгляд на Драко. Мужчина сейчас громко хохотал в голос, прижимая руки к животу. Гарри проследил за её взглядом, и девушке без слов было понятно: таким он не видел Драко Малфоя уже очень давно. Впрочем, начальник Аврората избрал не скрывать свои наблюдения, незамедлительно их озвучив. А потом, хмыкнув, вдруг сменил тему. С демонстративно напыщенным видом обратившись к подруге, Гарри почесал лоб и проговорил.
– Думаешь, мне уже сейчас нужно озвучить серьезные намерения Джеймса и моего рода относительно вашей дочери? Так сказать, оставить свою заявку? - в зелёных глазах черти ламбаду плясали. Впрочем, в каждой шутке ведь, как известно…
– Думаю, что мы вполне можем подождать. Сомневаюсь, что Драко там собирается заключать брачные сделки прямо сейчас. Просто, явно находит это забавным. Так что не бойся, сын избранного и моего лучшего друга не останется у разбитого корыта.
– Знаешь, после стольких лет в волшебном мире, – Гарри вновь потёр переносицу. На этот раз мужчиназвучал совершенно серьезно. – Плюс, став сам главой рода, очень хочется заполучить это утверждение в письменном виде, с магической печатью и желательно в сопровождении клятвы.
Отвлекаясь от размышлений о будущем, Гермиона насмешливо приподняла бровь. От Гарри она подобного заявления не ожидала, но в конце концов, прошло столько лет. Теперь друг был прочной частью волшебного мира и явно осведомлён о его традициях. А ещё, непрошено, в сознание прокралась мысль, что в подобных вещах прежде всего может иметь значение мнение отца, то есть, Драко. Что ж, это будет ещё один нюанс, который они должны обсудить с Малфоем.
Меж тем сам предмет их разговора, напоследок кивнув Забини, подошел к Грейнджер и Поттеру. Протянув Гарри руку, которую тот незамедлительно пожал, Драко окинул давно ставшего другом мужчину оценивающим взглядом и покачал головой:
– Тяжёлая ночка? А то больно ты сегодня выглядишь помятым.
– Срочный вызов, – Поттер пожал плечами, и Гермиона перевела на него вопросительный взгляд. А ведь она даже не заметила, что друг действительно выглядит немного уставшим. Впрочем, она его столько лет не видела, что вряд ли могла бы оценить лёгкие изменения внешности, частично скрытые зельем бодрости. Как и не смогла для себя не отметить, что от внимания Драко они не укрылись. Меж тем, Гарри продолжил.
– Зато у тебя сегодня замечательное утро. Что, за один день стал отцом самой желанной невесты в волшебном мире? И теперь все идут на поклон? Прям, воплощение мечты Малфоев.
– Намекаешь, что тоже заинтересован? – Драко усмехнулся и сделал шаг к Гермионе, слегка приобняв за талию. – Представляешь, дорогая, мы теперь можем просить, что угодно, у стольких семей. Все сочтут за честь оказать «маленькую услугу», ведь их сыночки уже рвутся присоединить к своему семейному дереву новую веточку. От Малфоев.
– О, подобных дополнений к родословным в волшебном мире чуть ли не тысячу лет не было, – Гермиона усмехнулась, и тут же пожала плечами в ответ на приподнятые в нескрываемом удивлении брови Драко. – Что? Я же видела ваше древо. Девочек у вас в роду чуть ли ни с самого его основания не было.
– Совершенно верно, мисс Грейнджер, – когда к ним успели присоединиться Люциус и Нарцисса, Гермиона не заметила, но теперь старший Малфой избрал вклиниться в разговор. – И как вы верно заметили, многие древние семьи очень заинтересованы.
– Так что, Поттер, тоже решишь оставить официальную заявку, или понадеешься на свою дружбу с Гермионой? - Драко насмешливо подмигнул избранному.
– А ты хочешь сказать, – Гарри прищурился, скрестив руки на груди, и теперь был совсем не похож на друга детства, которого Грейнджер помнила. Перед ней стояла строгий глава Аврората. – Что будешь рассматривать предложение рода Поттеров наравне со всеми? Как-то нелогично для Малфоев. Всё-таки, мир изменился за последние одиннадцать лет.
– Господа, – Гермиона сделала решительный шаг, стратегически поместив себя между мужчинами, и выставила руку вперёд. – Мне кажется, ваша дискуссия бессмысленна. Дети сами разберутся. То есть, когда придёт время, Изи сама выберет, кто ей по сердцу. Надеюсь, никто здесь не настаивает на том, чтобы заставлять собственных детей или заключать какие-то старомодные сделки?
Драко и Гарри переглянулись, то ли намереваясь согласиться с Грейнджер, то ли оспорить её аргументы, но внезапно в разговор, легко и задорно рассмеявшись, вступила Нарцисса.
– Ваша дискуссия и правда бессмысленна, господа, – миссис Малфой сделала особенное ударение на последнем слове. – Хотя и не по той вполне логичной и романтичной причине, которую нам озвучила мисс Грейнджер.
– Нарцисса, что тебе известно? – Люциус нахмурился, оборачиваясь к супруге.
– Только то, что я уже успела приметить на руке Изабеллы браслетик тетушки Доротеи Блэк. А поскольку это семейная реликвия его прабабушки, хоть Джеймс
и сообразил представить свой маленький презент, как запоздалый подарок на день рождения, передача девушке подобных фамильных драгоценностей в нашем мире имеет особенное значение.
– Другими словами, мистер Поттер, – теперь пришла очередь Люциуса расхохотаться. – Если вы ещё не поняли, ваш «пострел уже поспел». И свое место прочно застолбил.
– Какая неудача для вас, мистер Малфой, – глаза Гарри сверкнули опасным, зелёным огнём. – Упустили такую возможность заключить союз с кем-нибудь из ваших «священных родов».
– Да бросьте, мистер Поттер, – Люциус явно провокацию не принял, легко отмахнувшись от Гарри. – Я предвидел нечто подобное ещё вчера. Теперь мне вот только одно интересно: это Тедди-несостоявшийся-Блэк, явно наслушавшись рассказов бабушки Андромеды, надоумил вашего не по годам шустрого отпрыска, или Джеймс сам сообразил?
– Брось, дорогой, – махнула рукой Нарцисса. – На самом деле, ему столько людей могли подсказать, что даже пытаться гадать не стоит. Но да, забавно, что он выбрал вещицу из рода Блэк.
– Просто, для него доступ к браслетику прабабушки Доротеи по видимости был легче, чем к фамильным драгоценностям Поттеров, – пожав плечами, предположил Люциус.
– Если это та рубиновая вещица гоблиновской работы, которую Джинни обычно носит, не снимая, и которой как раз сегодня я на её запястье не видел, - Гарри закатил глаза. - То у Джеймса явно была сообщница.
– Ясно, - Люциус хмыкнул, одарив самого Гарри насмешливым взглядом. - Уизли снова взялись за свои трюки. Окрутить маггловоспитанных, пока те ещё не успели сообразить, что к чему.
– Одним словом, дорогой, – перебив супруга, слишком явно намекавшего на когда-то «окрученного» точно таким образом самого Гарри Поттера, подытожила Нарцисса и обернулась к Драко. Утверждения Люциуса переходили на опасную стезю. – Особых «услуг» тебе не светит. А каким образом юного мистера Джеймса не отправили на Слизерин, это мы потом как-нибудь узнаем, но что-то мне подсказывает, что как многие «истинные слизеринцы» до него, оказавшиеся на Гриффиндоре, он просто попросил Шляпу.
***
Вечером, в башне Гриффиндора, спальне первого курса…
Тедди Люпин, развалившись на своей постели, наблюдал за Джеймсом. Лучший друг вернулся в их комнату вполне довольным и счастливым. Хмыкнув, сын оборотня и метаморфа приподнялся на локте.
– Я так понимаю, брат, что твоя операция по «устройству будущего рода Поттеров» прошла вполне успешно?
– Ты что этим хочешь сказать? – Джеймс приподнял бровь, одаривая лучшего друга насмешливым взглядом зелёных глаз.
– Только то, что тебе удалось все задуманное. Маменька без лишних возражений отдала браслет, а Изи приняла подарок, даже не подозревая о присутствии второго дна. Кстати, если верить моей бабушке Андромеде, – Тедди подмигнул. – Это называется «провернуть классическое Уизли».
– Да бросай ты свои намеки, – Джеймс недовольно поморщился. – И кстати, я предупредил Изабеллу, что этот браслет в моей семье уже много лет.
– И конечно же, каждая ведьма, воспитанная магглами, прекрасно знает, что это значит, – Тедди насмешливо закатил глаза.
– На самом деле, брат, если тебе так нужно знать, – лицо Джеймса Поттера приняло серьезное выражение. – То я ей объяснил. Потому что только идиот бы не предусмотрел, что любая чистокровная девчонка ей через пять минут все растолкует.
– И Изабелла приняла твой подарок? – на лице Тедди Люпина теперь читалось выражение непередаваемого изумление. – То есть, добровольно согласилась?
– Я добавил, что этот браслет ничего такого не подразумевает, – Джеймс небрежно пожал плечами. – И ни к чему не обязывает. Это всего лишь подарок на день рождения.
– И она тебе поверила?
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, друг, что я не перестаю изумляться твоему внутреннему слизеринцу. Похоже, легенды о твоем отце действительно имеют глубокую основу.
– И на что ты сейчас намекаешь? – Поттер насмешливо изогнул бровь, но в зелёных глазах задорные черти ламбаду плясали.
– Только на то, что я преклоняюсь перед твоей смекалкой. Ведь даже если Изабелла рассматривает этот браслетик только как подарок, даже если ты сам сейчас на него смотришь именно так, – Тедди даже с кровати поднялся, изображая шутовской поклон. Притом, довольно низкий. – То все остальные в волшебном мире присутствие этой семейной реликвии Блэков на её изящной ручке просто обязаны воспринимать совершенно с другим подтекстом. Моё бесконечное восхищение, брат.
– Ну, знаешь ли, я не могу нести ответственность за то, что там может подумать «кто-то» в волшебном мире, – Джеймс театрально пожал плечами, отворачиваясь в сторону.
– Это твой папочка так говорит? Наша эмблема честного и прямолинейного Гриффиндора?
– Нет, – а вот теперь Джеймс позволил себе довольную ухмылку, многозначительно подмигнув Люпину. – Моя мама.
– Как я уже сказал, «классическое Уизли», – наверное, если бы в руках у Тедди был бокал, он бы отсалютовал своему другу. Но поскольку ничего такого у него сейчас не было, парень всего лишь изобразил ещё один шутовской поклон.
– Придурок ты, Тедди Люпин, – юный Поттер громко рассмеялся.
– Как знаешь, – в ответ тот лишь пожал плечами. – Только помни, от кого ты это всё в первую очередь узнал.
– И что мы этим хотим сказать?
– Что с тебя очередной должок на будущее, брат.
И с этими словами Тедди Люпин, впрочем, тоже с очень довольным выражением лица, отвернулся к стене, всем своим видом показывая, что ему пора спать. Через мгновение Джеймс залез в собственную постель, не менее довольный, чем его лучший друг. Делить им было абсолютно нечего, а взаимные «услуги» обычно только шли обоим на пользу.
Да и вообще, они ещё с детства считали себя чуть ли не братьями, выращенные практически вместе и всегда имеющие друг друга в напарники для игр и шалостей. А вот о традициях чистокровных Джеймсу рассказывали намного меньше: отец и сам далеко не все знал, а мать не особенно следовала традициям. А вот тётушка Андромеда считала, что знания – это сила.
Что ж, в них всех текла горячая кровь семейки Блэк. Потомственных слизеринцев.
========== Часть 29 ==========
Комментарий к
Помнится, все хотели знать, о чем говорили Драко и Гермиона после воссоединения… что ж, пришла пора рассказать.
Положа руку на сердце, Грейнджер должна была признать: она была очень удивлена, когда в первый же день по прибытии Изабеллы в Хогвартсе, Гермиону, наконец, нашли. Впоследствии, выслушав восторженный рассказ дочери о произошедшем на распределении, волшебница, которую все единогласно признавали весьма эрудированной, вновь столкнулась лицом к лицу с фактом, как мало ей всё-таки было на самом деле известно об артефактах волшебного мира.
Например, неожиданные способности Распределительной Шляпы явились полным сюрпризом для довольно начитанной и знающей каждую строчку «Истории Хогвартса» практически наизусть магглорождённой волшебницы. Оказывается, Шляпа ещё и видела родословные. Конечно, это многое объясняло, но нигде в волшебной литературе не описывалось.
Поэтому, когда по мановению волшебной палочки Гарри Поттера все в комнате маггловской лечебницы застыли на месте, Грейнджер отреагировала инстинктивно. Как и когда-то на втором курсе, она с разбегу бросилась на шею лучшего друга. С Гарри ей всегда было комфортно, и почему-то изначально воспринимавшая парня, как брата, обычно сдержанная и воспитанная в строгих английских традициях, Гермиона никогда не стеснялась показывать свои чувства к нему на людях.
А вот впоследствии Невилл Лонгботтом однажды объяснил однокурснице, что это её «проявление восторга» после излечения от взгляда василиска, например, стоило девушке довольно дорого. Все юные волшебники мгновенно в своем сознании провозгласили Грейнджер и Поттера парой, и посягать на «подружку» избранного никто до появления Виктора Крама на четвёртом курсе не решился. А потом они все были очень удивлены, когда в конце концов осознали, что кроме дружбы, Гарри и Гермиону ничего не связывает.
Нечто подобное произошло и во время её спасения из маггловского мира. Гермиона инстинктивно и без какой-либо задней мысли бросилась на шею Гарри Поттера, мгновенно взбудоражив подозрения Рона Уизли и вызвав горечь Драко Малфоя. Свою ошибку Гермиона осознала, только когда её рыжий друг и первая любовь чуть не напал на отца её дочери.
Попытавшись прояснить ситуацию, насколько это было возможно, Грейнджер избрала незамедлительно расставить все точки на «и». Похоже, Драко тоже решил действовать напрямую. Или, это было частью его очередного коварного плана, например, вновь втереться в доверие видимостью выбора, но признаться по правде, Гермионе было уже безразлично.
Одним словом, когда все присутствовавшие при её возвращении в волшебный мир ручейком потянулись из кабинета теперь уже директора МакГонагалл, Малфой и Гермиона незаметно задержались. Дождавшись, пока они останутся наедине, Драко подошел к девушке. Его взгляд был полон сдержанной решимости, но Гермиона видела ту бурю чувств, которая скрывалась на дне серых омутов. Драко боялся.
– Гермиона, – мужчина слегка помедлил, словно все ещё пытался найти правильные слова. – Я не уверен, как много тебе успела рассказать Беллатрикс, но ты должна понимать, что тётке удалось разрушить наш непреложный обет.
– Да, я знаю, – Грейнджер кивнула. – Ты не представляешь, с каким упоением она мне об этом рассказывала на протяжении долгих месяцев.
– Даже не сомневаюсь, что тётя Белла гордилась своим достижением безмерно. Подумать только, разрушить непреложный обет, использовав свое право главы рода, которое она практически узурпировала, – Драко закатил глаза, но в его голосе Грейнджер безошибочно узнала горечь и злость. – Практически по её вине ведь погиб Регулус Блэк, и она собственноручно убила Сириуса. И теперь такая власть! Быть способной разрушить союз, заключённый даже не наследником рода Блэк, да ещё и по «технической» причине, связанной с гербом её рода. Похоже, мы все-таки не отдавали тётушке Белле полного кредита.
– Драко, – Грейнджер вздохнула, положив руку на предплечье молодого мужчины. – Что ты пытаешься мне сказать?
– А ты ещё не поняла? Твое обещание больше недействительно, и ты вольна поступать так, как хочешь. Больше тебя со мной не связывает обет, и ты можешь воспользоваться этой лазейкой. Ты свободна, Гермиона. Данная мне после побега Поттера и Уизли клятва над тобой больше не тяготит.
– А твоя клятва мне, Драко, – Гермиона вопросительно приподняла бровь, сделав шаг ещё ближе. – Тяготит ли она над тобой?
– В отличии от тебя, моё предложение и клятвы тебе никогда не были мне в тягость. Я любил тебя ещё в школе, любил тебя, когда мы обменялись обещаниями быть вместе, не переставал любить все эти годы и люблю сейчас. Если ты ещё не поняла, Гермиона, все это время я носил твое кольцо на цепочке вокруг шеи. Именно его Люциус трансфигурировал во временный медальон рода для Изабеллы.
– Я поняла, – Грейнджер сделала шаг вперёд, теперь оказавшись в непозволительной близости от молодого мужчины. Запрокинув голову, она заглянула ему в глаза. - Я не собираюсь отступаться от своих слов, Драко. Моё обещание тебе в силе.
Губы Малфоя дрогнули в легкой, едва заметной улыбке, а глаза потеплели, словно растаяла корка льда, покрывавшая его душу уже много лет. Серое пасмурное небо в них сменилось безоблачным, и Гермиона не сдержала ласковой улыбки. Сделав шаг вперёд, Драко провёл тыльной стороной ладони по её скуле, очерчивая контур, и молодая женщина прикрыла глаза в ожидании поцелуя.
Однако, вместо того, чтобы прижаться к её губам своими, Драко лишь привлёк её к груди, обнимая. Застыв на месте, он крепко прижимал к себе вновь обретенную возлюбленную, словно боялся, что если разомкнёт объятия хоть на миг, если отпустит, она вновь исчезнет. Испарится из его жизни, как видение, как сон, все эти годы навещавший его в тиши ночи и покидавший с первыми лучами солнца.
Не разрывая объятий, Малфой слегка переместился, заглядывая Гермионе в глаза, а потом тряхнул головой, словно все ещё силясь поверить в реальность происходящего. Грейнджер едва заметно кивнула, одарив мужчину ещё одной ободряющей, лучезарной улыбкой, и Драко склонился к ней, соприкасаясь лбами и нежно сжимая в пальцах её лицо.
– Знаешь, я не могу избавится от ощущения, что все это сон, - голос Малфоя звучал глухо и практически срывался, предавая чувства своего хозяина. - Понимаешь, я столько лет мечтал, что найду тебя, видел во сне и грезил наяву. А теперь просто боюсь, что кто-то насмешливо процедит «финита инкантатем», и все закончится.
– Драко, это не сон, - в ответ, Гермиона ласково провела ладонью по его щеке, и мужчина тут же повернул голову, прижимаясь к её руке губами. - Я здесь, и никуда не исчезну. Мне просто нужно несколько дней, чтобы привыкнуть к волшебству и освоиться. А Хогвартс идеальное для этого место, ведь здесь все и начиналось. Здесь мне помогут восстановиться лучше, чем где либо в другом месте. Но если хочешь, меня осмотрит и ваш лекарь. Я не против.
Драко только кивнул, не собираясь спорить. Она была права, вот только как же не хотелось вновь ждать! Как же хотелось прижать Гермиону к себе и никогда, никуда не отпускать! Переместиться с ней в менор и не выпускать из спальни с месяц, удовлетворяя накопившийся за эти годы голод. Давая выход нежности и любви, показывая ей, как сильно по ней скучал, доказывая, что и она по нему скучала.
А потом Драко опустился перед возлюбленной на колени, вновь сжимая в объятиях. Грейнджер гладила его по лицу, продолжая шептать, что теперь она здесь и никуда больше не исчезнет. Опустив руку в карман, Малфой поднял глаза и почти несмело протянул молодой женщине фамильное кольцо, когда-то принятое в знак согласия связать с ним жизнь и судьбу. И потом сиротски оставленное лежать в центре стола их тайной обители, сорванное с пальца Гермионы сестрой его матери, уже праздновавшей свою победу Беллатрикс.
– Гермиона Джин Грейнджер, когда-то я уже просил тебя оказать мне честь и стать моей женой. Чужая магия и обстоятельства помешали нам, разбив наши клятвы, но быть может, это и к лучшему. Без шантажа и принуждений, теперь я вновь прошу тебя: стань моей женой и сделай меня самым счастливым человеком.
Невольно застыв на месте, Гермиона замерла, отчетливо осознавая, что Драко, с протянутой рукой все ещё стоявший перед ней на коленях, затаил дыхание в ожидании её решения. Словно вердикта, буквально значившего для него либо поцелуй дементора, либо жизнь и надежду.
Наконец, незаметно сморгнув слезу, Гермиона кивнула, на самой грани слуха почти беззвучно выдохнув:
– Да.
Грейнджер протянула вперёд руку, и мужчина тут же надел на её палец фамильный перстень. Поднявшись с колен, Драко улыбнулся, прижавшись губами к теперь уже украшенной кольцом руке возлюбленной. Гермиона непонимающе моргнула, когда вдруг поняла, что Малфой собирался уйти.
– Что, даже не поцелуешь по-настоящему? - легкая насмешка в голосе граничила с полным изумлением. Это было неожиданно.
– У нас тут зрители, - Драко усмехнулся, едва заметно кивнув в сторону лестницы, и вмиг обернувшись, Гермиона качнула головой. Затаив дыхание, там стояла Изабелла, внимательно следя за каждым движением своих родителей. Джеймс Поттер вполне предсказуемо маячил рядом.
– Избегаем показывать свои чувства на публику, - Гермиона понимающе кивнула и не без изумления добавила. - Даже такой заинтересованной в исходе публике?
– Особенно такой заинтересованной публике, - Драко подмигнул ей, но не удержался, вновь ласково проведя пальцами по щеке. Гермиона видела, каких усилий ему стоило удержаться от поцелуя, но воспитание брало свое. Сперва подумав, что над этим она будет работать позже, Грейнджер внезапно поймала себя на мысли, что все-таки испытывает облегчение. Оказывается, она тоже не была готова демонстрировать свои чувства при людях, и особенно при Изабелле.
***
– Значит, ты всё-таки был прав насчёт Снейпа, – когда Поттер, извинив себя, исчез в пламени камина, Люциус и Нарцисса тоже незаметно испарились, а Драко с Гермионой остались наедине, задумчиво проговорила Грейнджер.
– Ты о чем сейчас? – Малфой нахмурился. Гермиона все ещё осмысливала информацию, щедро вылитую на неё за последние часы.
– Помнится, когда-то ты намекал, что со Снейпом не всё чисто. То есть, что его поведение заслуживает дополнительного внимания, и всё вполне может быть не так, как кажется на первый взгляд.
– А, ты о нашем давнишнем обсуждении событий на Астрономической башне, – Малфой кивнул, припоминая все детали их далекого разговора. – Совершенно верно. Снейп оказался двойным агентом. И на самом деле он был человеком Дамблдора.
– Он передал Гарри свои воспоминания? – Гермиона задумчиво провела рукой по несуществующим складкам платья, сейчас очень напоминая Драко его мать. Нарцисса нередко так делала, когда обдумывала свои дальнейшие слова и действия.
– Да, перед смертью, – Малфой тяжело сглотнул. Даже после всех этих лет потеря декана отдавалась в груди мужчины глухой болью. Всё-таки, чувства Северуса к матери Гарри Поттера очень напоминали Драко его собственные.
– Кто его убил?
– Тёмный лорд, – Малфой не смог до конца подавить дрожь в голосе. – Оказывается, он подозревал, что палочка Дамблдора не слушается его, потому что директора убил на самом деле Снейп. Каково же было его удивление, когда это оказалось не так.
– Что ты имеешь в виду? – Гермиона нахмурилась. На момент своего исчезновения она ещё даже не начала обдумывать значимость и механику даров смерти, и информация о палочке старейшего была для неё полностью новой.
– На самом деле, поскольку профессора Дамблдора обезоружил именно я, палочка и слушалась меня. А поскольку Поттер в свою очередь меня обезоружил, то своим владельцем она признала его. Ещё одна ошибка Тёмного Лорда.
– Ещё одна? А какая была первая?
– Похоже, Лорд недооценил силу любви, – Малфой хмыкнул. – И это я сейчас не столько о себе говорю, а больше о Снейпе.
– Его чувства к матери Гарри, – Гермиона кивнула. – Я постоянно выпускаю их из виду.
– А это совсем не романтично с вашей стороны, мадемуазель, – Драко усмехнулся. – Нам с этим, дорогая, нужно будет что-то делать.
– Непременно, – Грейнджер прищурилась, поднимая взгляд на Малфоя, и сделала шаг вперёд. – И что именно вы собираетесь с этим сделать, милорд?
– На самом деле, много чего, – Драко звучал совершенно серьезно. – Начнём с приглашения на свидание? Уж простите, мадмуазель, но я не могу послать официальное предложение вашим родителям. Хотя бы по той причине, что мистера и миссис Грейнджер тоже уже больше десяти лет никто не может найти. А все пытались, от Поттера до Тёмного Лорда и его приспешников. Кстати, куда ты их спрятала? И почему они сами никогда не пытались тебя отыскать?
– Я стерла им память и отправила в Австралию, – Гермиона нахмурилась, вмиг став печальной. – В случае нашей победы, я собиралась попытаться вернуть им память. Но сейчас прошло слишком много лет, это вряд ли возможно. Во всяком случае, я не уверена, что на сегодняшний момент стоит даже пробовать. А если бы меня убили, то им лучше об этом не знать.
– Ты в курсе, что это поистине умный, довольно предусмотрительный, нужно признать, но уж слишком холодный и расчётливый для ученицы Гриффиндора поступок? – Драко, прищурившись, изучающе смотрел в глаза возлюбленной.
– Тогда мне это виделась единственным выходом из положения, – Гермиона пожала плечами. – Молодости свойственно рубить сплеча. Это с возрастом мы начинаем обдумывать все возможные последствия своих поступков, в восемнадцать лет все видится лишь в белом и чёрном цвете. Максимализм. В любом случае, после стольких лет обливиэйт практически необратим. Сказать тебе по правде, я давно уже перестала даже надеяться обратить заклинание. Просто, ещё одна моя потеря войне: родители. Но я все-таки надеюсь, что они живы и счастливы в Австралии.
Драко кивнул, вновь восхищаясь той, которую любил уже столько лет. Каждый раз она не переставала удивлять его, и хотя Малфой был далеко не уверен, что сам был бы способен на подобный поступок, восхищение от этого не убавлялось. Не говоря уже о том, что обливиэйт – это серьезная магия для седьмого курса. Подобному учат в Аврорате после многих тренировок.
– В любом случае, – Гермиона слегка прочистила горло, переводя тему. – Нам нужно поговорить о нас.
– Ты передумала и хочешь вернуть мне кольцо? – Малфой побледнел.
– Отнюдь, – Грейнджер успокаивающим жестом положила руку на его предплечье. Как раз в том месте, где красовалась метка. – Мне кажется, что я готова вернуться в менор. Я много думала об этом, и это самый логичный следующий шаг.
– Потому, что так будет лучше для Изабеллы?
– Потому, что так будет лучше для всех нас, включая и меня, – Грейнджер усмехнулась. – И не надо намекать, что это какая-то очередная жертва с моей стороны. Потому что у меня и в мыслях не было ничем жертвовать. Пора нам тоже просто жить и быть счастливыми. Как быстро твоя мать может спланировать небольшую церемонию в садах менора?
– На самом деле, довольно быстро, – Малфой, не удержавшись, закатил глаза, но в них теперь плескались умиротворение и счастье. – Порой мне кажется, что у неё уже все спланировано. Или это стандартное торжество, с минимальным количеством аккомодации к конкретным новобрачным. То есть, там цветы поменять на любимые невесты или скатерти перекрасить в другой оттенок. А всё остальное домашние эльфы и так могут устроить по одному слову.
– Значит, договорились, - выдохнула Гермиона и, поднявшись на цыпочки, прижалась к губам Драко поцелуем.
Малфой ответил на поцелуй. Сперва робко, словно пробуя на вкус и вновь давая ей возможность привыкнуть к себе, он постепенно усилил натиск, вкладывая всю свою любовь и страсть. Показывая, как скучал все эти годы, как сильно всё ещё любит. Его руки гладили её спину и плечи, зарывались в пышные волосы и ласкали скулы, когда он на мгновение отстранился, чтобы перевести дыхание. А потом они вновь прижимались к губам друг друга, обещая наконец обретенное счастье. Оставляя позади все невзгоды…
И под сводами старинной школы Волшебства и Магии вновь и вновь звучали такие простые, но каждый раз сказанные, как в первый раз, слова. И казалось, что сами стены Хогвартса принимают их признания, как клятву, как обещание будущего. Как знак, что всё, наконец, будет хорошо…
Я люблю тебя, Гермиона…
Я люблю тебя, Драко…
Конец, но эпилог следует
========== Эпилог ==========
Генри Уилкинс, широко распахнув глаза и впитывая в себя малейшие детали, с интересом оглядывался по сторонам. Платформа 9 и 3/4 вокзала Кингс-Кросс, Лондон, Хогвартс-экспресс. Как же так случилось, что жизнь обычного, хоть и умного австралийского парня в одночасье так кардинально изменилась, буквально перевернувшись с ног на голову?
Профессор Лонгботтом появился на крыльце дома родителей в небольшом и ничем не приметном городке Австралии неожиданно в день одиннадцатилетия Генри. Просто материализовался из ниоткуда, возник на пустом месте из воздуха, а потом принялся рассказывать ошеломлённым родителям, что Генри на самом деле волшебник и должен отправиться в школу магии и волшебства Хогвартс. Да не просто абы какую, а в далекой Англии.
Родители приняли новость на удивление хладнокровно, Генри даже показалось, что в их глазах мелькнуло нечто, подобное дей-жа-ву. Словно когда-то это с ними уже случалось, и они были готовы к подобному стечению обстоятельств. Почему из далёкой Австралии его пригласили в Англию, профессор Лонгботтом и сам не знал, но имя мальчика в положенный день просто появилось именно в школе учеников Хогвартса. В колонке магглорождённых.
А потом они переехали в Англию, потому что родители хотели быть ближе к сыну. Накануне профессор Лонгботтом отвёз Генри в Кривую Аллею, и они закупили всё нужное для школы. Родители магглорождённого волшебника были дантистами, и проблем с деньгами не было, хотя профессор и намекнул, что для нуждающихся учащихся существует специальный фонд.
И вот теперь юный мистер Уилкинс с интересом оглядывался по сторонам, наблюдая за происходящим. Книги по истории волшебного мира Генри, всегда любивший читать, приобрёл сразу же, притом, вызвав этим снисходительно-мягкую улыбку декана Гриффиндора, купил несколько и сверх школьной программы. И конечно же, к моменту отъезда в Хогвартс он уже их успел прочесть, поэтому сейчас во все глаза смотрел на легендарного героя магической Англии, мистера Гарри Поттера.
Избранного и победителя самого тёмного волшебника современности Генри узнал сразу. Помимо описания, в книге были портреты знаменитого мага и начальника Аврората. Впрочем, сейчас мистер Поттер стоял возле двух мальчишек, один из которых был постарше, а второй по всей вероятности являлся ровесником самого Генри Уилкинса и отправлялся в Хогвартс впервые.
- А что, если меня распределят на Слизерин? - прошептал младший мальчик на самой грани слуха. Его брат насмешливо хмыкнул, закатил зелёные, как у отца глаза и неспешно отошёл в сторону, а мистер Поттер потрепал волосы сына.
- Альбус Северус Поттер, ты был назван в честь самого отважного человека, которого я знал. И он был деканом Слизерина, - преклонив колено, мягко проговорил мужчина, и мальчик кивнул, явно успокоенный его словами.
- Кроме того, Ал, мне доподлинно известно, что твоего отца Шляпа когда-то хотела отправить именно на этот факультет, - к семье Поттеров подошла элегантно одетая женщина, в которой Генри мгновенно узнал Гермиону Грейнджер. Её портреты мальчик тоже уже видел в книжках.
Внезапно, Генри почувствовал на себе любопытный взгляд и обернулся, встречаясь глазами с мужчиной явно итальянской наружности и одетого в мантию профессора с эмблемой Слизерина. Вежливо кивнув будущему преподавателю, Генри отвёл взгляд, а итальянец поспешил к Избранному.
- Поттер, тебе этот магглорождённый парень никого не напоминает? - Блейз Забини изогнул бровь, кивая в сторону Генри.
- Забини, - Гарри закатил глаза и чуть не подавился воздухом. Год назад именно после аналогичного замечания в отношении Изабеллы-нынче-Малфой в Волшебный мир вернулась Гермиона Грейнджер. Не то, чтобы Поттер имел какие-либо возражения… - Ты о ком сейчас?
- Да вон о том парнишке возле Лонгботтома.
- Что ж, давай познакомимся, - Поттер вздохнул и махнул бывшему сокурснику. - Невилл, не представишь ли ты нам своего протеже?
К Гарри уже спешили Джеймс и Изабелла, причём девочка приветливо улыбалась магглорождённому первокурснику. Джеймс ревниво хмурился, а Альбус с интересом смотрел на потенциального друга. Гермиона и Драко отвлеклись и сейчас были заняты маленьким Скорпиусом, которого держал на руках гордый отец. Малфои явно избавились от своего родового проклятия «одного ребёнка», когда избранницей Драко стала Гермиона. Сама Грейнджер же накладывала последние чары на сумку Изабеллы, одновременно проверяя, ничего ли они не позабыли в суете сборов с младенцем.
- Конечно, - профессор Лонгботтом улыбнулся. - Это Генри Уилкинс, господа, он присоединился к нам из далекой Австралии…
И сумка с грохотом выпала из рук смертельно побледневшей Гермионы в девичестве Грейнджер, а бесконечное количество засунутых вовнутрь чарами незримого расширения мелочей рассыпалось по платформе. Гермиона прижала обе ладони к губам, распахнув глаза и уставившись на совершенно сбитого с толку Генри. Поттер переводил с подруги на мальчика и обратно удивленный взгляд, в котором медленно появлялись понимание и шок.
- Генри Уилкинс? Австралия… Не может быть… - прошептала Гермиона на самой грани слуха.
- Блейз, а ты не хочешь перейти работать в Аврорат? - наконец демонстративно вскинув руки, словно сдаваясь, проговорил Гарри Поттер и приподнял бровь, переводя ошеломлённый взгляд с Гермионы и Генри на декана Слизерина. - Блин, ну и глаз…
***
В большой зал Хогвартса Генри, сегодня обнаруживший, что на самом деле он - Грейнджер, зашёл рядом с Альбусом Поттером. В поезде мальчики уже успели подружиться, и сын Гарри теперь сиял, как новенький галлеон. Что не преминул отметить его брат Джеймс, впрочем, слишком занятый той красивой блондинкой-Изабеллой, на которую сам Генри обратил внимание ещё на платформе. И которая неожиданно оказалась его собственной племянницей.
Изабелла Малфой, учившаяся на Рейвенкло и сама сплетением судеб выросшая в маггловском мире несмотря на то, что её родители оба были волшебники, успела за не такую уже и длинную поездку очень много рассказать новообретенному родственнику. Изи, как её по-прежнему называли друзья, вообще была классной. Но хотя девочка и высказала предположение, что Генри тоже распределят на Рейвенкло, парень успел заметить полный надежды взгляд Альбуса. Стоило хорошенько подумать перед встречей с шляпой…
А церемония распределения уже началась, и под очередное хмыканье своего брата и аплодисменты Изи, Альбус Северус Поттер с обреченным видом отправился на Слизерин. Проводив его задумчивым взглядом, Генри в свою очередь направился к табуретке с Шляпой. В зале вновь наступила тишина, и все глаза устремились на магглорождённого парня.
- Генри Грейнджер, - чётким голосом произнесла Минерва МакГонагалл.
- Слизерин, - провозгласила Шляпа Годрика Гриффиндора после недолгого молчания, и Изабелла про себя улыбнулась: у брата Гермионы Грейнджер, похоже, тоже был выбор. Впрочем, Генри уже спешил к столу своего факультета, где ему широко улыбался Альбус Северус Поттер.
- А ведь Генри положит начало нового волшебного рода в Магическом Мире. Грейнджеров, - громко прошептал на ухо Джеймса Поттера его лучший друг Тедди Люпин, в своё время попросившийся у Шляпы на Гриффиндор, чтобы не разлучаться именно с ним. Шляпа убедительно настаивала на «классике Блэков», но Тедди последовал легендарному примеру Сириуса. Какой факультет Шляпа предлагала самому Джеймсу во время заминки в несколько минут, Поттер так никому никогда и не рассказал.
- И это замечательно, - улыбнулась своему дальнему родственнику Изабелла Малфой, которой, и это тоже не было ни для кого секретом, намного больше бы подошёл факультет её отца, Слизерин. Впрочем, на Рейвенкло тоже не жаловались.
Старший сын Гарри Поттера улыбнулся и согласно кивнул ей в ответ:
- Совершенно верно. Имя Грейнджер достойно навсегда остаться в истории Магической Англии.
Конец.
