КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Мистическая сага [Зинаида Порохова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Зинаида Порохова Мистическая сага

Страх – самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх – страх неведомого.

Говард Филлипс Лавкрафт

Всё начиналось вполне буднично. Ну, приснился страшный сон, с кем не бывает. Кто ж знал, что это только начало удивительных и невероятных перемен, которые произошли в жизни юной и вполне обычной девушки. Впрочем, это лишь на первый взгляд обычной, а для тех, кто видит сокрытое, весьма и весьма необычной.

Впрочем, начнём по порядку.

Часть 1 Лара

Глава 1 Кошка

Каждый знает – а особенно наше подсознание, внутренний наш человек – что от времени суток зависит то, каким мы видим этот мир. Днём он прост и понятен, наполнен шумом и суетой. В мире солнечном царствует человек. Хотя кое-кто и с этим поспорил бы, но об этом поговорим как-нибудь в другой раз.

Но вот на небо всходит Луна и мир преображается. Притихают, а потом и вовсе замолкают звуки. Приглушается, а после и совсем теряется в тенях свет. Царствует ли в этом ночном мире человек? И кто разумен, ответит, что нет. Особенно чувствуют это дети. Мало кто способен без опаски войти в тёмную комнату или оказаться вдруг в полночь на улице. Так и кажется, что кто-то там таится во тьме, кто-то вышел на свою ночную охоту. Кто это? Зачем он прячется? Человек это или… И мало кто решается выяснять это – уж лучше включить свет или вернуться в дом. Ведь наш внутренний человек, подсознание, которое гораздо лучше нас знает этот мир, тихо подсказывает нам: «Осторожно! Там опасно! Не ходи в мир, где тень. Дождись света дня…» Поэтому человек мы предпочитает тёмное время суток переждать, спрятаться, затихнуть, уснуть. Утро вечера мудренее. Ночь ночевать – не век вековать.

Пусть те, кто царствует в ночи, сами разбираются в своих тёмных делах.

Правда, сами они не всегда так считают.


Среди ночи девушка вдруг проснулась от страха. Она осмотрелась:

В окна комнаты светила Луна – удивительно огромная сегодня, окружённая яркими мерцающими звёздами. По полу расстилались серебристые лунные дорожки, а воздух, насыщенный некой магией, будто туманно мерцал…

Но что это?

Ей показалось, что из угла комнаты кто-то смотрит. Может, ей просто чудятся эти изумрудно-зелёные глаза со стоячими зрачками, пристально наблюдающие за ней?

– Кто там? – испуганно спросила девушка.

И тут, плавно ступая, оттуда вышла на средину комнаты огромная чёрная кошка. Она грациозно села в лунном свете, изящно обвив лапы хвостом и, будто усмехнувшись, уставилась на девушку.

Та хотела закричать, но голос куда-то пропал.

«Я сплю! Она мне снится!» – подумала она, надеясь, что сейчас проснётся.

И, на всякий случай, натянула себе на голову одеяло.

Но так было ещё страшнее. Девушка выглянула наружу – кошка, пружинисто оттолкнувшись, прыгнула, навалившись на неё стопудовым грузом. Огромные зелёные глаза зверя уставились ей в лицо, когти стали со скрежетом рвать одеяло, а злобно оскаленные белые зубы потянулись к горлу.

Бешено отбиваясь, девушка снова попыталась крикнуть, чтобы позвать на помощь – конечно же, маму, которую она даже не помнила. И тут вдруг у неё появился голос.

Она так заорала, что её, наверное, услышало всё население города. Но чудовище, не обращая внимания, всё так же продолжало её терзать.

И вот через тысячу лет в комнате зажёгся свет. В дверях стояла бабуля – бабушка Полина, которая с испугом глядела на Лару. Но проклятая кошка всё так же продолжала рвать на Ларе одеяло. И, похоже, бабушка её не заметила – она подбежала к Ларе и принялась трясти её за плечи.

– Ларочка! Детка! Что случилось? – кричала она.

– Кошка! Она на меня напала! Разве вы её не видите, бабуля? – ответила она, указывая на кошку, которая только теперь спрыгнула с неё и со злобным шипением исчезла в углу.

– Где – испуганно осмотрелась бабушка Полина. – Здесь никого нет! Тебе приснилось!

– Она там! – кричала Лара, с ужасом указывая в тёмный угол с креслом.

– Да сон это, сон! Успокойся! Сейчас я дам тебе водички! – сказала бабушка Полина.

И, сбегав на кухню, подала ей стакан.

Лара за это время немного пришла в себя. И, напившись, кое-как рассказала бабуле своё ночное видение.

– Куда ночь, туда и сон! – отмахнулась бабушка Полина. – Давай, спать уже! Завтра рано вставать! – И, выходя, выключила в комнате свет. А как же – экономия.

Лара замерла. Ей было страшно оставаться в темноте. Но ещё страшнее – встать с дивана и дойти до выключателя, чтобы снова включить свет.

Она испуганно осмотрелась:

В окно светила огромная Луна, окружённая звёздами, а по полу серебрились лунные дорожки.

Не хватало только страшных зелёных глаз в углу.

Ужас! Эта тварь чуть её не загрызла!

Но если эта кошка была реальна, то как она сюда вошла? И как потом вышла? Сквозь стену, что ли? Но так не бывает! Это что и, правда, был сон?

Лара прислонилась к спинке дивана и, подвернув ноги, зябко замоталась в одеяло. Кстати, оно оказалось целое.

"Я что – сумасшедшая?"

Нет, она больше ни за что не уснёт. Иначе вернётся эта страшная тварь. В сон или наяву – неважно.

Глава 2 Старуха

В эти часы, которые она коротала сидя на диване – между ночью и рассветом – Ларе вспомнилась давняя мистическая история, которая случилась с ней в детстве.

Ей тогда было лет шесть.

Они жили в уральском городе в большом деревянном доме с террасой и садом. Отец, Виктор Семёнович, высокий и кудрявый, красивый, будто Аполлон, – начальник какой-то стройки, – часто приносил дочке с работы гостинцы "от зайца", покупал ей дорогие игрушки, возил её кататься на каруселях и есть мороженое. Бабушка – Полина Степановна, худенькая и статная, когда-то работавшая в театральной кассе – любила и баловала внучку. Жаль, что мамы у неё не было – она умерла сразу после рождения дочки.

И, всё же, у Лары было бы вполне счастливое детство. Если бы не ночные кошмары, которые её тогда преследовали.

Маленькой Ларе часто снилось, будто она просыпается среди ночи от низкого и неприятного гудения. И видит, как в окно её спальни заглядывают чьи-то большие красные глаза. Прячась от них, она убегает на ватных ногах в другую комнату. Но эти пылающие злобой глаза, передвигаясь от окна к окну, везде следуют за ней…

Лара просыпалась от собственного крика, с громко колотящимся сердцем.

Вскоре девочка стала бояться засыпать по вечерам. Она подолгу ворочалась, преодолевая сонливость. И иногда ей даже казалось, что это был вовсе не сон, настолько реальным было всё происходящее – ночь, тёмные комнаты, красные глаза в окнах….

Эти сны преследовали девочку около года – раз или два в месяц. Иногда чаще. А дальше стало только хуже.

Однажды Ларе приснилось, что запор на входной двери сам открылся и в дом, по воздуху, влетела седая старуха в сером балахоне. На её мертвенно-зелёном сморщенном лице горели алые глаза, уже знакомые Ларе по прошлым снам. Шаря вокруг себя скрюченными руками, старуха принялась летать по дому. Она кого-то искала. Лара, понимая, что – именно её, едва передвигая отяжелевшими от страха ногами, побежала за помощью в комнату бабули. Плача, она звала и тормошила её, но бабуля, не отзываясь, продолжала лежать, будто каменная.

И тут где-то вдали закричал петух.

Старуха будто растаяла в посветлевшем окне…

Наутро Лара попыталась рассказать отцу и бабушке про страшную старуху, проникающую в их дом ночью. Но те лишь отмахнулись – мол, куда ночь, туда и сон.

И девочка поняла – помощи ей ждать не от кого. Надо рассчитывать только на себя.

Теперь, когда старуха прилетала, Лара, что есть сил, убегала от неё. И при этом она откуда-то знала, что ей ни в коем случае нельзя смотреть на старуху, а особенно – в эти страшные красные глаза. Иначе она её увидит и…

Лара не хотела думать, что будет дальше. Она просто пряталась от неё – за шкафами, за креслами, за дверями. Благо – дом был очень большой. Затаившись, она стояла там, опустив глаза. А ужасная старуха металась где-то рядом…

Ей надо было лишь дождаться, пока в бабушкиной сарайке запоют петухи. Или в окнах дома начнёт светлеть. Тогда старуха исчезнет и ей можно будет поспать хоть немного.

Через полгода таких пряток силы Лары были на исходе. Да и в доме осталось уже очень мало мест, где она могла бы спрятаться – за дверью в зале, и ещё за комодом в комнате отца. Остальные тайные уголки дома старуха уже обнаружила и легко залетала туда. Иногда Ларе едва удавалось от неё ускользнуть.

«Кажется, мой конец близок, – не по-детски печально думала она. – Я пропала».

Но тут вдруг пришло спасение. И совсем с неожиданной стороны – от посторонней тётеньки.

Однажды утром за завтраком отец заявил:

– Мама, по-моему, наша Ларочка – лунатик?

– Лунатик? С чего ты взял, Витюша? – удивилась бабуля. – Из-за того, что она такая бледненькая? Так это потому, что она плохо ест! Надо бы ей, наверное, витаминок купить.

– Да причём тут витаминки, мама? – удивился отец. – Хотя – купите, конечно! Но дело в другом. Я сегодня ночью видел, как она бродит.

– Где? – не поняла Полина Степановна.

– По дому. Пришла ко мне в спальню и спряталась за шкафом. Я её оттуда еле выудил. На вопросы не отвечала – просто спала с открытыми глазами. И меня не узнала, по-моему. Пришлось мне отнести её к себе в комнату и уложить в кровать.

– Может, валерьянки ей дать? – предложила Полина Степановна, щупая лоб Лары.

– Вы слушайте дальше, мама, – отмахнулся Виктор Семёнович. – Только я прилёг, как Ларочка снова прибежала в мою комнату. И спряталась за комод. И как я её не будил – спала с открытыми глазами. Тогда я просто положил её с собой – спать очень хотелось. Вы, мама, сводите сегодня Ларочку к врачу. К невропатологу, наверное. Может, лунатизм лечится? И валерьянки ей дайте – не помешает. Мне тоже накапайте.

Лара с большим интересом выслушала рассказ отца. Кто такие лунатики, она не знала, но слово ей понравилось – красивое. Так вот почему она сегодня проснулась в кровати отца. Жаль, что она не помнит, как отец носил её на руках – ей это очень нравилось. И, конечно, Лара тут же попыталась объяснять взрослым, почему она убегала и пряталась – от страшной красноглазой старухи. Но те лишь отмахнулись от неё. Отец назвал её фантазёркой, а бабуля ещё раз пощупала Ларин лоб и накапала всем валерьянки. Себе тоже.


В этот день Полина Степановна потащила-таки внучку к врачу. От чего Лара, уже побывавшая у стоматолога, не ждала ничего хорошего. Но та оказалась весёлой и доброй тётенькой – не больно стукала Лару по коленкам, шутила, говорила о куклах и игрушках. И ещё расспрашивала про то, как Лара спит. Она ответила, что хорошо. И про старуху ей ничего не рассказала – всё равно ведь не поверит. Ей не хотелось, чтобы эта добрая тётя качала головой и щупала Ларин лоб.

Но врач вдруг и так стала серьёзной.

Она сказала Полине Степановне, что её внучка серьёзно больна. Поэтому – кроме успокоительного неврологического комплекса – ей надо срочно сменить климат и место жительства. Причём – немедленно.

А всего-то постукала Ларе по коленкам.

Даже сейчас Лара не понимала, как эта женщина смогла разобраться в её непростой мистической ситуации? Как подсказала единственно верное решение. Может, она была экстрасенсом – о которых в медицинской среде тогда старались не упоминать – и что-то считала с её прозрачного личика? Но лечение было назначено верно. И, главное – своевременно.

Вот так семья Саниных и оказалась на Кубани.

Они поселились в чудесном южном городке, Армавире, куда Виктора Семёновича пригласил его бывший сокурсник. И – что удивительно – ночные кошмары и лунатизм с этого момента навсегда оставили Лару в покое. Кто была эта старуха? Ведьма? Привидение? Да какая разница! Лишь бы забыть о ней и не вспоминать никогда.

Окончив школу, Лара уехала из Армавира и поступила в Краснодарский университет, на физмат. А Полина Степановна, не перенеся одиночества, вскоре приехала вслед за ней, продав их трёхкомнатную квартиру. Ведь Виктор Семёнович умер от болезни сердца вскоре после их переезда на Кубань. Остались они с внучкой вдвоём. Что ж им поврозь скучать?

Жильё в Краснодаре нашлось не сразу. Лишь после долгих поисков Полина Степановна купила небольшой домик в пригороде Краснодара, скорее даже – старинную хату, имеющую, однако, все необходимые удобства. Их денег едва и на это хватило.

Однако, вот – перебравшись сюда из общежития – Лара познакомилась с чёрной кошкой. И вновь столкнулась с чем-то странным и необъяснимым. Тут поневоле вспомнишь красноглазое привидение, которое Лару преследовало в детстве.

Неужели всё снова повторится?

Глава 3 Михалап

На чердаке Лариного дома в самом его пыльном углу сидел старичок.

Кто-то понимающий сразу признал бы в нём домового, причём – старинного, уважаемого. Рыжая окладистая борода до пояса, косматые лохмы и нависающие на глаза кудлатые брови – тому свидетельство. А не клочковатая щетина, как у какого-нибудь трёхсотлетнего молодняка. Да и одёжа на нём была соответствующая. Не кургузая одежонка, как это сейчас принято у современных подъездных да квартирных – клубные пиджаки, костюмы, плащики, шляпы, туфли лаковые, со скрипом. А у этого старичка всё настоящее, тыщелетнее, хотя слегка и вылинявшее: добротный шерстяной армяк с шапкой мурмолкой, мягонькие юфтевые сапоги с отворотами да косоворотка из конопляной пряжи. Правда, это всё, в основном, на выход. К гостям, так сказать. Или когда сам в гости к иным домовым ходишь. А на кажэн день была у него – кроме ещё одной небольшой закладочки в сундучке – стёганная куфайка со свалявшимся заячьим малахаем да кирзовые сапоги. От одного казака ему эти вещички досталися – от Акима, бывшего хозяина этой хаты. Который в 30-е годы отсидел за своё казачество. Уж очень удобно одевали тогда лагерных зэков – всё такое, что сносу ему нету.

К слову сказать – не за просто так ему эта одёжа досталася. Ведь Михалап – так звали этого домового – потащился вслед за Акимом на самую зону. Помогал ему там, чем мог, ютясь в его хлипком фибровом чемоданчике. А и чем мог-то? Так, по мелочи – лежак помягче сделать, вшей извести да уголовников, что харч у Акима отнимали, наказать. Слегка. Одного он с дерева свалил – тот насмерть разбился. Другого закружил заговром-круженницей и в лес завёл – там его охранник и пристрелил. Как беглеца. Третий уголовник сам себе руку циркуляркой на лесопилке отхватил. Ту, которой еду у Акима выхватывал. Уголовники народ ушлый, они быстро сообразили, что к чему. Сказали – Аким слово знает, и больше его не трогали. Вот он и выжил – хоть и на слабом харче, но на целом, а не переполовиненном всякими хмырями. А известно сколько там, в зоне, народу-то от голода сгинуло, пока уголовники харю себе наедали. Тьма!

Так они и вернулись с Акимовым чемоданчиком обратно в эту хату – к детям и внукам Белоглазовым. Которые, к слову сказать, не больно-то и ждали своего сидельца. И к тому времени уже изрядно подросли. Честно говоря, они его даже чурались. Да и фамилию свою за то время, пока он лес валил, потихоньку сменили, затерев пару букв в конце. И стали вместо Белоглазовых – Белоглазы. Чтобы совсем уж отмежеваться от сидельца Акима. Воспротивиться этому беззаконию и отказу от их старинного – где-то даже дворянского, хоть и обедневшего – казачьего рода было некому. Жена Акима, Настасья, не выдержав разлуки с ним, быстро угасла, оставив деток на бабку да дедку. За что Михалап немного и себя винил – оставил дом без своего пригляда и опеки, вот в нём и пошло всё наперекосяк. А теперь какие же Акимовы дети да внуки казаки? Так, одно название. Да и название-то уже не то. Они ведь в комсомолию да в пионерию позаписались – стали друзьями партийцев, которые все старые сословия отменили. Потому теперь казачьих традиций не знали, а которые знали, то и забыли. Даже слово «казак» и то с ошибками пишу. И вольных казачьих песен не знают. А как их Аким-то пел, на гармошке играючи – заслушаешься:

"Ой, за тума-а-аном нычогой нэ выдно…"

Или вот эту:

«Подари мне, сокол, на прощанье саблю, вместе с вострой саблей пику подари…»

Да-а, измельчал род. Так что фамилия Белоглаз для этих, променявших своё вольное житьё на неволю – самое то.

К слову сказать, казака этого, Акима, давно уж и на свете-то нет. Только память и осталась, что песни да его стёганная куфайка с сапогами кирзовыми, что домовой хранил. К тому ж – Михалап, так-сяк, даже и на гармошке играть выучился. Вон она – за трубой в холстинке лежит. Белоглазы выкинули её, а он подобрал.

За своё родовое гнездо, в котором выросли целые поколения казаков-Белоглазовых, его измельчавшие внуки Белоглазы тоже не больно-то держались. Как только родители померли, так и продали хату. А деньги меж собой поделили – на машины да квартирные ипотеки.

Пуст дом остался. И выморочен. Не без его, Михалапа, участия, конечно. И простоял так пять лет.

А потом купили одни – даже в хату не заходя – чтоб их свело да скорчило! Но этих новых хозяев – пришлых людей с московских земель – Михалап скоро выжил. Нечего им в казачьей хате делать – кацапским рылом не вышли.

Он до сих пор со смешочком вспоминает те свои проделки.

У Михалапа тогда всё в ход пошло – и горели эти московиты, и потолок у них обваливался, и электричество, что ни день, перегорало да искрило. А самое главное – ночами он им спать не давал. Углы и стены хаты так трещали, будто вот-вот обваляться – и ведь обвалились однажды – пол у них под ногами волнами ходил, а в окна чудища всякие заглядывали. В общем, сбежали они.

Говорили – сняли себе где-то квартирку да оттуда, не показываясь, и продавали хату Акима. Да только всё бестолку. Три года эта продажа с места не двигалась. А почему? Когда покупатели приходили в дом с приказчиками, то бишь – с риэлторами, то Михалап тут же к делу подключался. И в глаза им всякие страсти напускал. Вот тем и казалось, что и стены-то в доме кривые, и крыша в дырах, и разводья от протечек всюду. Да и соседи страхов добавляли, рассказывая им, что в этом доме нечисть водится. Они и сбегали отсюда, как осой ужаленные. А домовому Михалапу того и надо.

Так бы он и жил здесь дальше в одиночестве, пока Акимова хата не рухнула бы от старости, никому больше не доставшись. Нет нынче стоящих людей, а всякая шушера ему тут без надобности. А потом бы – Михалап домовой авторитетный, не малец какой-то – нашёл бы он себе иное местечко для обитания. Нынче много чего строють – выбирай любой дом да и хозяев на свой вкус! Нашёл бы себе новые хоромы.

Да тут, нарушив его планы, откуда-то взялась эта настырная старуха Полина. Пока она документы оформляла, а внучка Ларка в общежитии обреталась, всё ж поселилась эта старушенция в Акимовой хате. А куды ж ей ещё – издалека ведь. И тут уж Михалап душеньку себе отвёл, разгоняя скуку. Хотел отвадить эту старуху. Так что пугал Полину, как следует, ночные страхи на неё нагоняя. И в трубу гукал, и стены по ночам шатал, и в потёмках кругами по дому водил, пряча от неё двери и выключатели. Но ничего её не взяло. Купила упрямая Полина хату и с внучкой Ларкой в неё вселилась, контейнер сгрузив.

Тьфу, ты!

Бабы здеся правят теперя, одним словом. Хотя не по-казачьи это.

Глава 4 Евдокия

– Эй, Миха! Ты тут, что ли?– услышал он чей-то зов, но не сдвинулся с места и даже не обернулся.

Не будет он отзываться на такое! Его звать Михалап, то есть – меховые лапы. Это имя ему дали родители, уважаемые домовые Местята и Лукия – нечего его обкусывать. В этом имени есть по букве от имечка каждого из его родителя – «м» и «л». А ещё «ха» и «ап» – от имён деда Харея и его бабки Апраксии. Поэтому обкарнывать их, обижая свой род, Михалап никому не позволит. Сколько раз уж всем говорено!

Тут он почуял, что за его спиной появилась старая знакомая – ведьма Евдокия, в этот раз в облике чёрной кошки. Да что там – в этот? Она почти всегда ею и оборачивалась, когда на промысел выходила. В основном – ночью, за что её, за глаза, ещё называли – Полуночница. Михалап уже плохо помнил, как она выглядит на самом деле. По крайней мере, лет сорок назад Евдокия уже была весьма упитанной бабой в летах. А сейчас – и подавно, наверное, уже старуха. А впрочем, кто их знает, этих ведьм. Умеют они себе годы убавлять да красоту девичью воровать. Может и не старуха вовсе, может – всё ещё молодайка. Не его это дело.

– Ты чего не отзываешься? – миролюбиво спросила Евдокия.

Видно, что-то ей от него нужно – по льстивому голосу слыхать.

– А, это ты, Дунька! – обернулся он. – А я тут задумался – о былом да о бывалом. Не заметил тебя.

– Чего это – Дунька? – зашипела кошка, выгнув спину.

Аж искры из горба посыпались. Не загорелась бы крыша.

– А чего это – Миха? – строго спросил домовой, нисколечки не испугавшись. Таким только страх покажи…

– Ну, ладно – пусть Михалап, квиты. Какой ты обидчивый, – легко уступила Евдокия, снова усаживаясь на балке.

Точно – что-то ей от него нужно! Ишь, уступчивая какая! Обычно она сразу в горло вцепляется – если что не по ней, и шерсть клочьями летит. Знаем, видали.

– А скажи – чего это ты к моей Ларке приставала? – сурово спросил он её. Чтобы знала своё место и меньше на его территории пошаливала. – Чего к ней ночами шастаешь и спать не даёшь? Это из-за тебя она на днях такой ор подняла, что я чуть с чердака не свалился? Насилу в себя пришёл, – усмехнулся он.

Ясное дело – не поверила она в эти нежности. И просто так спросил, для порядка. Не очень-то и жалко было девчонку.

– Хочу помочь выжить эту бабку и её внучку из твоей хаты, – льстиво заявила Евдокия. – Иль ты решил их оставить?

– Ишь, доброхотка! – хмыкнул Михалап. – Тебе-то что за дело? Ты ж просто так и хвостом не махнёшь, – сказал он, одновременно намекая и на тот хвостик, который, как известно, есть у каждой уважающей себя ведьмы.

– А тебе что за дело до моего хвоста? – не пропустила его тонкий укол ведьма. Но тут же сбавила тон: Ты ж знаешь – хвост для кошки это святое.

– Нашла святыню! – хмыкнул Михалап. – Говори, чего надо, Евдокия? Некогда мне с тобой лясы тачать!

– Да вижу я, как ты занят! Извини, что потревожила тебя! – ехидно проговорила Евдокия. Но тут же заговорила серьёзным тоном: Действительно – дело у меня к тебе есть, Михалап. Помощь твоя нужна!

– Моя-я? А что в обмен будет? – удивился домовой, не забыв сразу поторговаться.

– Договоримся! Не обижу! – сверкнув зелёными глазами, пообещала кошка. – Сначала выслушай меня, Михалап, потом о цене разговор поведём.

– Ну, давай! – равнодушно согласился Михалап, внутренне ликуя.

Заиметь в должницы этакое ночное чудище да ещё с немалыми колдовскими навыками – это большая удача. Присгодится! Хотя домовой не очень-то любил связываться с людьми – в любых их обличиях. Но Евдокия – особая статья, таких лучше в друзьях иметь.

– Хочу заметить – с твоими новыми жиличками нам очень повезло, Михалап. Эта девчонка – Ларка, не простая штучка, – сказала та.

– В чём везение-то? – с недоумением уставился на неё домовой. – Бабы они и есть бабы. Суета одна!

– Ты-то, может, в этом не больно разбираешься, а я-то вижу – Ларка врождённая ведьма. К тому ж, не знающая о своём даре. Это и есть наша большая удача!

– И опять же – в чём тут удача-то? – недоумевал Михалап. – Коль она не знает о даре, так ведь и вреда причинить не может. А, главно – воспротивиться не смогёт, коль я их выживать начну.

– Удача в том, что пока что этот дар у неё можно забрать тому человеку, который обладает магическими способностями. И тем свою силу увеличить, – уклончиво пояснила кошка.

– То есть – тебе? – прищурился домовой. – Так и забери! Мне не жалко! Только должна мне опосля будешь – што на моей территории хозяевала, – обозначил он ситуацию.

Михалап теперь вообще не понимал, чего этой Евдокии от него надо? Могла бы вовсе ничего ему не говорить, а он бы и не догадался. Дар-то у Ларки никак не проявляется. Он сколько разов ходил по комнате, где та книжки свои читала – она ни разу не всполошилась и его не заметила. Какая же она ведьма? Те затылком чувствуют таких как он.

– Не могу я его забрать! На ней родовая защита стоит! – недовольно отозвалась Евдокия. – И очень сильная! Мне бы хотя бы каплю её крови заполучить и всё было б в ажуре. Но я не могу к ней подобраться, Михалап! Пробовала уже – ты слыхал, как она орала. А обычно мне это легко удаётся. Морок да немочь наведу – никто никогда и не пикнул!

– О, как! Значит – не впервой тебе чужую кровушку пить? – почесал кудлатую макушку Михалап. – А я-то тут причём?

– Ты ж тоже морок напускаешь. Давай мы вдвоём Ларку скрутим, – предложила Евдокия. – Может, вместе удастся её защиту одолеть?

– Ну, не знаю! – засопел домовой. – Если токо ты девчонку не до смерти уходишь…

– Чо так? – недобро усмехнулась кошка.

– Не хочу смертоубийства в Акимовом доме…

– Какое смертоубийство? Мне ж только капля её крови и нужна! – заверила Евдокия.

– Надоть подумать, – хмуро протянул Михалап, решив набить себе цену. – Так, а бабка Полина чо? – спросил он. – Тоже ведьма? Если их две – то и…

– Нет, та обычная. Она даже и про внучкину силу ничего не знает. Видать – по матери Ларка ведьма. Так что, Михалап? Ты согласен? – напирала Евдокия.

– Та мне-то за каким лядом… – протянул Михалап.

– С меня – царский золотой! – вдруг заявила ведьма. – Спрячешь его в свой сундучок, – льстиво заулыбалась она ему.

– Да ну тебя! Где взяла? – вытаращил загоревшиеся глаза домовой, даже не сумев скрыть свой азарт.

– Наследственный, – усмехнулась кошка. – Тебе-то что за дело? Бери, не спрашивай!

– Это другое дело. Только – деньгу вперёд! – всё ещё недоверчиво сказал домовой.

Мелькнула чёрная лапа и перед Михалапом лёг на балку поблескивающий золотом кругляш. Он тут же его схватил и мгновенно спрятал куда-то.

– Ну, тогда – по рукам! – согласился довольный домовой и протянул Евдокии свою когтистую и волосатую руку.

Кошка хлопнула по ней своей не менее когтистой и волосатой лапой.

Сделка состоялась.

Против Лары теперь было двое. А в защите и поддержке – никого. Как всегда.

Глава 5 Адресок

Полина Степановна варила борщ, то и дело замирая с ложкой или с ножом в руке.

Что творится с Ларочкой? Опять ей кошмары снятся? Так ей недолго снова и лунатиком стать, а переезжать больше не хочется. Только вселились ведь.

Вчера, после того, как ей кошка приснилась, Лара встала утром чуть свет и, ничего не поев, убежала. Сказала, что поживёт немного в общаге.

"Зачем тогда я переехала сюда? – вздыхала Полина Степановна. – Если ребёнок будет жить в общежитии?"

Честно говоря, этот дом, где они поселились, не нравился и самой Полине Степановне – неуютно в нём как-то, а временами даже страшновато. Но она считала – ничего, скоро привыкнут. На новом месте всегда так. А вот с Ларочкиными причудами надо что-то делать. Что ж – из-за каждого плохого сна из дома бежать, что ли? Эдак не набегаешься. А оставаться одна Полина Степановна тоже не хотела. И так вот… Сын Виктор рано умер, невестка Арина ещё раньше, Ларе вот здесь с ней не живётся. Никому она не нужна.

Что же делать?

Ответ пришёл неожиданно. Нет, даже так – совет был дан очень неожиданный.

Возвращаясь в тот же день с покупками из магазина, Полина Степановна встретила соседку, живущую напротив – Людмилу. Она, хлопотунья, подметала улицу за воротами. Хорошая такая женщина, воспитывала троих детей. Да и мужа-алкоголика в придачу. Полина Степановна сразу с ней подружилась. И при встрече всегда останавливалась поболтать.

Поздоровавшись, Людмила присела на лавочку возле дома, указав на место рядом, и спросила у неё:

– Что-то вид у вас неважный, Степановна. Усталый какой-то. Случилось чего?

Полина Степановна , сев с ней рядом, и рассказала всё – и про Ларочкин сон про кошку, и про то, что она вчера из дому сбежала, и про то, что в этом доме ей одной как-то неуютно. Людмила, слушая, сочувствующе качала головой, а потом заявила:

– А ведь мой Николай говорил вам, Степановна = чтобы вы эту хату не покупали!

– Что, не нравятся новые соседи? – хотела пошутить Полина Степановна.

– Нравятся. Но не в этом дело, – отмахнулась та. – Просто в ней после Белоглазов никто жить не может. Нечисто там.

– Ну да, что-то такое он говорил, – кивнула Полина Степановна, вспомнив тот давний разговор.

Подвыпивший Николай сидел тогда вот на этой самой лавке и остановил её, после того, как она осмотрела с риэлтором дом. Как ей тогда показалось – лишь от желания поболтать. Выпивший он был и чересчур разговорчивый. Наплёл ей что-то насчёт нечисти, живущей в этой хате, и даже приводил какие-то примеры.

– Так я не верю во всё такое, Людочка! Какие там черти? Всегда говорила: бойтесь людей – злее их никого на свете нет! Да и потом, я извиняюсь, Людочка – ваш-то Николай… употребляет. Мало ли что человеку с пьяных глаз чудится?

– Ну да, употребляет. А кто нынче без греха? – немного обиделась за мужа Людмила. – А мне-то вы верите, Степановна? Я тут тоже разные чудеса видала! Как-то с хлебозавода со смены возвращалась – а в вашей хате свеча на окне горела и в доме голоса были. Показалось, будто гармошка там играет, люди поют, пляшут, хохочут и ссорятся. А ведь в нём тогда уже никто не жил! Да и соседи сказывали, что не раз видали, как в эту калитку, – указала она веником на Полинин двор напротив, – кто-то ночью заходил и выходил. И со свечой по дому шарился. А ещё – с чердака голоса доносились.

– Может, воры забирались? – зябко передёрнула плечами Полина Степановна. – Добро там искали? А про гармонь и почудиться могло.

– Какое добро? Он же пустой лет семь стоял! Одни лавки длинные казачьи и были в нём, – отмахнулась веником Людмила. – Все это знают. Кто б, да и зачем, туда полез? На гармошке играть? Нет, там, точно, нечисть водится!

– Ну да, лавки есть. Я на одной спала, пока контейнер не пришёл – все бока отлежала, – согласилась Полина Степановна. – Сейчас они вон во дворе стоят. Хочешь, подарю одну?

– Э, не-ет! Мне с вашего чудного дома ничего не надо! – замахала веником Людмила.

– Да что с ним не так-то? – вздохнула Полина Степановна. – Дом как дом! Старенький, правда. Но на лучший у нас денег не хватило.

– А чего ж ваша Ларочка сбежала? – прищурилась Людмила. И Полина Степановна сникла. – Хотите, я вам дам один хороший совет? А дальше вы, Степановна, поступайте, как знаете! – заявила Людмила. – К шептунке вам надо сходить, вот что! Я и адресок подходящей бабки знаю.

– К кому? Шептунке? – удивилась Полина Степановна. – Это кто?

– Шептунка это, проще говоря – знахарка. Она людей лечат. Наговорами.

– Это ведьма, что ли?

– Ведьмы портят, а знахарки помогают, – авторитетно возразила Людмила.

– Ну и кому у нас помогать? – спросила Полина Степановна. – Ларочке? Чтоб дома сидела?

– Шептунка вам сама скажет, что делать и кого лечить, – уверенно заявила Людмила.

– А ты, Людочка, кого лечила? Николая, наверное? Чтобы не употреблял? А что ж я его вчера опять видела… навеселе? – обличительно сказала Полина Степановна, не одобрявшая такое дремучее невежество.

– Так ведь не сразу ж помогает. Время надо, – поджала губы Людмила.

Полина Степановна только махнула рукой и, встав, направилась к своей калитке. В которую, как люди сказывают, по ночам чужой народ шастает. И закрыла её изнутри на два оборота ключа.


Ночью Полина Степановна проснулась от ощущения, что по дому кто-то ходит.

Она хотела вскочить и включить свет, благо – выключатель был рядом с кроватью. Но тело стало словно чугунное, а на грудь будто многотонный груз навалился. Над изголовьем склонилась высоченная фигура в тёмном капюшоне. Вместо лица – чёрный провал, из груди – зеленоватое адское пламя.

Полина Степановна от ужаса едва сознание не потеряла.

– Где твоя внучка? – спросила фигура голосом похожим на громыхание камней в пропасти.

– А-а! – попыталась крикнуть испуганная Полина Степановна.

И тут же груз, давящий на её грудь, увеличился, а её крик сам собой перешёл в сип.

– Будешь кричать – раздавлю. Ещё раз спрашиваю – где Лара? – загромыхал чёрный провал капюшона.

– В общежитии она, – прохрипела чуть живая от ужаса Полина Степановна.

Вмиг груз исчез, а видение исчезло.

И хотя в окнах только начинало светлеть, Полина Степановна вскочила – слава Богу, что она уже смогла это сделать – и выбежала из дома.

Бежала она недалеко и, остановившись у ворот напротив, загрохотала в них обоими руками.

Вскоре из них заполошно выскочила на улицу Людмила, едва накинувшая на плечи какой-то халатик, прямо в ночнушке. Увидев за воротами соседку Степановну – худенькую пенсионерку с совершенно безумными глазами и тоже в ночнушке – она вскричала:

– Ой, это вы, Степановна? – И, зябко укутываясь в халат, испуганно огляделась. – А кто мне тут ворота ломал? К вам тоже стучали? Я уж думала – полиция снесла здесь всё на фиг! И что мой Колька по пьяни чего-то натворил? Что за ним пришли. А кто тогда стучал-то?

– Дай мне адрес! – не слушая её, срывающимся голосом потребовала Полина Степановна.

– Чей? – удивилась Людмила. И, только теперь заметив бешеный блеск в глазах растрёпанной соседки, всё поняла. – А, шептунки адрес? Что, нечисть совсем одолела? – И, увидев ответный кивок, продиктовала название улицы и номер дома, внутренне даже радуясь, что беда не у неё, а у соседки.

Глава 6 Шептунка

Полина Степановна свернула в улочку.

Это действительно была улочка – узкая, петлистая, с покосившимися заборами и маленькими старинными домишками, усаженная развесистыми вишнями и абрикосами – как из прошлого века. Сюда, казалось, кроме арбы ничего и не заедет. Полина Степановна даже не ожидала, что в краевом центре могут сохраниться такие глухие уголки. Зато улица, с которой Полина Степановна повернула сюда, была вполне современная и заполонена стоящими у обочин авто.

Уже потом, ожидая своей очереди, Полина Степановна узнала от людей, что машин на этой улочке нет не потому что она узкая и кривая – просто соседи знахарки потребовали, чтобы посторонние машины на их улочку не заезжали. Нарушителям прокалывали шины.

Соседей можно понять, потому что когда старушка подошла к нужному дому, то оказалось, что возле этого двора стоит толпа людей – будто на свадьбу сюда собрались. Или на похороны. Поскольку вид у всех был весьма не радостный. Кого только здесь не было – молодые и пожилые, в норковых шубах и едва одетые, некоторые даже с костылями или в повязках, а кое-кто с детьми. Им в первую очередь уступали места на стареньких стульях и тёмных лавках.

«Сколько здесь народу! Прямо – беженцы, – удивилась Полина Степановна. – Видать, не только меня нечистая сила донимает! – вздохнула она. И от этой мысли ей стало даже легче. – А, коль они сюда идут, значит шептунка от нечисти помогает», – решила она.

И от этой мысли ей стало ещё легче.

Заняв очередь, Полина Степановна осмотрелась.

Территория двора делилась на две зоны. Можно сказать – частную и общественную. Разделял их невысокий разноцветный штакетник. В первой зоне стоял добротный кирпичный дом с пышно разросшимися соснами, можжевельником и самшитом. А приём вёлся в другой части двора – в небольшой летней кухоньке. Здесь же находилась колонка, из которой все приходящие зачем-то деловито набирали в банки воду. На её вопрос – зачем? – люди, бывшие здесь не в первый раз, пояснили, что на эту воду Бондарчиха – так они назвали шептунку – делает наговор. И эту воду потом надо принимать – для исцеления и изгнания порчи. А также натираться ею и кропить в помещении.

«Что же мне Людмила-то про банку ничего не сказала? – с досадой подумала Полина Степановна? – Хотя, чему тут удивляться? – вздохнула она. – Обе мы сегодня были не в себе. Я монстра испугалась, а Людмила – полиции. Что же мне делать-то? Домой возвращаться?»

Но по подсказе бывалых людей – чтобы не терять время, Полина Степановна сходила в ближайший магазин и, купи банку сока, вылила её содержимое на обочину. А воду набрала из колонки во дворе.

Всё, она готова к борьбе с нечистью.

За это время её очередь заметно продвинулась. Да и сама Полина Степановна уже немного пришла в себя.

Теперь Полина Степановна уже сожалела, что никогда не верила рассказам внучки – то о старухе, то о кошке. Досталось ей, бедной. Теперь вот и к ней это жуткое привидение заявилось – едва не задавило. Да, есть что-то такое, чему у современной науки нет объяснения. А есть лишь вот такие шептунки, которые могут с ней справиться. Иначе б люди к ним не шли. Так что она на верном пути. Хотя, если разобраться, эта шептунка и сама ведьма, то есть – нечисть. Коль заговорами помогает. Но помогает же!

Очередь продвигалась на удивление быстро. Люди, один за одним, заходили в небольшое беленькое строение и минут через пять – десять скоренько выходили. Так очередь дошла и до Полины Степановны.

С замирающим сердцем она, прижимая к груди банку, вошла в чистенькое помещение: побеленные стены, коротенькие белые занавески-задергашки на оконцах, вдоль стен лавки – совсем как были в её доме. А возле большого иконостаса в углу стол, за которым сидит грузная старуха в белом платке.

– Проходь! – глядя исподлобья, сказала она. – Сказывай, чо надоть!

Один её глаз был закрыт мутной катарактой, второй, из сетки морщин, смотрел сурово, а выражение лица можно было обозначить, как нелюбезное.

Полина Степановна торопливо села на стул по другую сторону стола и, поставив перед шептункой банку, открыла рот…

Сказать она ничего не успела.

– Нэ буду я тоби помогать! – заявила старуха, отодвигая банку и ещё более неприветливо глядя на неё.

– Почему? – растерялась Полина Степановна. – Я хорошо заплачу! – пообещала она, лихорадочно соображая – сколько же у неё с собой денег.

В очереди говорили, что приём стоит пятьсот рублей. Их она и приготовила.

– Нэ надо мэни твоих грошей! – отрубила Бондарчиха. – У тэбэ в дому своя ведьма е! Вот нехай вона в ём порядки и наводить. А я в цэ дило лизть не буду! И с Явдохой связываться не хочу! Цэ ваши дела! Хто там следущий! – зычно крикнула она.

И вот в дверь уже суётся какая-то молодая пара с девочкой лет пяти на руках, а Полина Степановна, сама не зная как, оказалась за воротами, держа в руках банку.

«Ну, почему она меня не приняла? – испуганно думала Полина Степановна, с завистью наблюдая за людьми, которые с довольными лицами покидали шептункин двор, неся банки с целебной водой. – Чем я хуже их? И кто такая Явдоха? У нас что, в доме ведьма живёт? Как это?» – совсем запуталась она.

Но Полина Степановна так и не ушла домой.

До самого вечера простояла она возле двора Бондарчихи.

А куда ей идти? К монстру в капюшоне? Ни за что! Как там спать? Выходит, ей теперь и жить негде? Разве что в общежитие к внучке податься? Вахтёром к ним попроситься.

Когда вся очередь к шептунке вся закончилась и на небе Луна показалась, Полина Степановна встала возле самой двери летней кухоньки. И стала дожидаться, когда та выйдет. Мол – спасите, пропадаем!

– Эй! Знаю, шо ты там стоишь! – раздался из кухоньки недовольный зычный голос. – Заходь ужо!

Полина Степановна прямо-таки влетела в кухоньку, встав с банкой посреди комнатушки.

– Помогите мне! Пожалуйста! – воскликнула она, трясясь от волнения. – Внучка с дому сбежала! Жить в нём невозможно! Нечис… Всякие ужасы одолевают!

– Внучку шукають? – буркнула та.

– Да, шука… ищут. А вы откуда…

– Воны за нэю давненько гоняются, – задумчиво проговорила Бондарчиха. – И не дай божечка, доберутся, – покачала она головой. – Шо ж маты-то её… – Она махнула рукой. – Ладно, пидскажу тоби одну ведунью. Можэ, вона визьмется. Тики надоть в другый город ехать. Поидэшь?

– Да! Да! Поеду! Говорите! Пожалуйста! – вскричала Полина Степановна. – Я хоть в Москву! Куда скажете! Спасибо!

– В Москву – цэ бэз мэнэ! – усмехнулась Бондарчиха.

И эта усмешка удивительно её украсила. Морщины шептунки странным образом разгладились, глаза засияли, кожа побелела.

«Так она ж красивая! – удивилась Полина Степановна.– И молодая! Да и катаракты-то у неё нет!»

– На! Пиши, бо забудэшь! – буркнула та и подвинула к краю стола лист бумаги и карандаш. – И в хату к соби иды, не боись! Нэ тронут тэбэ бильше! Не ты им нужна.

Глава 7 Чердак

– Ну и чо это было, Евдокия? А? Зачем ты к Польке попёрлась? Да и монах из тебя фиговый! – сердито говорил Михалап, даже борода вздыбилась. – Совсем распоясалась! А? Старуху чуть не до смерти спужала! А я ж тебе говорил – мне тут смертоубийства не надо!

Чёрная кошка сидела перед ним на балке, как нашкодивший ученик сапожника, а хвост её так и летал, ударяясь по чему попало и вздымая вокруг пыль.

– Чего-чего? В сердцах я была! Вот чего! Такое дело сорвалось! А вдруг эта Ларка больше не вернётся?

– А нечего было наседать на Польку! И за Ларкой гоняться. Видишь – не вышло у тебя с её дело, так и уйди подумай, – нравоучительно говорил домовой. – Раньше б ко мне пришла – обмозговали б всё! А теперь чо? К старухе-то ты зачем полезла? Она тут причём? И вообще ничего знать не должна. А теперь вона – к Бондарчихе побежала. Та ей всё и разъяснит да ещё помогать возьмётся…

– Ха! – снова треснула хвостом по балке Евдокия. – Бондарчиха против меня – дитё! Не станет она со мной связываться! Я ж её на клочья порву!

– Так связывалась ведь же уже! – отмахнулся Михалап. – Скольких она уж от твоей порчи избавила?

– То другое! – возразила Евдокия. – А тут Ведьминский Покон правит: если две ведьмы меж собой схватываются, третьей меж ними делать нечего. Людям помогать можно. Не за так, конечно. Покон бизнес чтит. Но и там, с людьми на которых порчь – кто кого. Какая ведьма посильней, берётся им помочь против других ведьм. Это дозволяется. А если слабак, то – пошёл вон! А вот если две ведьмы…

– Ах, так вы с Ларкой теперь две ведьмы? – ехидно сказал Михалап. – А где ты видишь двух-то? Эта овечка Ларка-то – ведьма?

– Перед Поконом она ведьма! – дёрнула хвостом Евдокия. – Никто не виноват, что Ларка не пользуется своей силой! И я имею право вступить с ней в противоборство и, победив, забрать её силу!

– Да знаю я ваш Покон! – отмахнулся домовой. – И что его только ленивый не нарушает!

– Не скажи! – усмехнуласьЕвдокия. – Формально – не нарушают. А вот если помозговать…

– Помозговала! Вона и Полинка уже подключилася к этой вашей неравной борьбе! А ей-то другая ведьма ведь может помочь! Имеет право!

– Что-о-о! – ошеломлённо взвизгнула кошка, выгнув спину.

По чердаку пролетел сноп искр.

– А то! Чо слышала! – воскликнул домовой и, отмахнув лапой, загасил искры, – Пожара мне токо не хватало! – пробормотал он. – Охолонься, Евдокия!

– Да, Полинка теперь опасна! А я об этом и не подумала! – сникнув, бормотала та.– Что ж будет?

И вдруг оказалось, что на балке сидит уже не кошка, а некая баба. Давненько Михалап не видел Евдокию в её собственном обличии. Ну, так, ничего себе баба. Хоть и упитанная, но, что называется – кровь с молоком. Толстая коса вокруг головы, одёжа справная и правильная – юбка длинная цветастая, кофтёнка с вышивкой и воланами да сапожки красные.

«Это скоко ж кровей девичьих она попила, чтоб в сто годков так-то глядеться? – ахнул домовой. – Та-ак, дай-ка вспомню! Да, да, да – я слыхивал о ней, Полуночнице, ещё при царе Николашке Первом. Это ж под двести годков. Сильна баба…».

– А ну как Бондарчиха ввяжется? – горестно бормотала тем временем Евдокия. – А тут надо ещё глянуть – кто кого одолеет? Мы с ней давненько в открытую не мерялись.

– И чо теперь? Будешь биться с ей? За Ларку? – удивился домовой. – На кой она тебе сдалась? Не пойму.

– А вот сдалась! – подпёрла руки в бока Евдокия. – Там есть за что побиться! Да и поздно уж на попятную.

– Тогда так: старуху Полину вовсе не трожь! – хлопнул рукой по балке Михалап, из которой тут же поднялось облачко пыли.

– Чо так? – вызверилась на него Евдокия, снова превратившись в кошку. – Пожалел? Ишь, жалостливый нашёлся!

– Не пожалел я! Больно надо! Но я тебе ужо говорил, Евдокия – смертоубийства не потреплю! А она уж подношенная. Ещё окочурится бабка, чего я Акиму скажу, когда свидимся?

– Ну, ладно! Не больно-то мне и нужна твоя Полина! Просто взбесилась я, когда Ларку не нашла. Договорились же с тобой, что кликну тебя и мы… А её нет. Вот морок на Польку и напустила.

– Напустила она! В руках себя держи, Евдокия! Или в лапах! – прищурился он. – Тебя ведь не поймёшь, чо у тебя.

Глава 8 Встреча

Лара училась в Кубанском Государственном университете, чем очень гордилась. Университет имел очень богатую историю, а многие его выпускники стали большими учёными или известными персонами. В университет из педвуза он был переименован в 1970 году, но по сути так и оставался, в основном, кузницей преподавательских кадров для школ, колледжей и училищ. Лара, учась на бюджетной основе на физико-математическом факультете, тоже собиралась преподавать – математику. Будущая профессия, как и сам предмет, ей очень нравилась.

Сбежав от ночных кошмаров и вновь поселившись в общежитии, девушка с головой ушла в учёбу – лекции, практические занятия, лабораторные, зачёты и курсовые. Второй курс на физмате, впрочем, как и первый, был очень насыщенным. И, надо сказать, Лара практически уже забыла, почему сюда сбежала. Да и не очень-то скучала за домом, к которому не успела привыкнуть. За полтора года учёбы общежитие при универе стало ей роднее дома. А девчонки, с которыми она делила комнату на третьем этаже, были почти родными.

В этот день, впрочем – как и всегда, жизнь у входа в общежитие так и кипела: пробегали студенты, хлопая стеклянными дверями, спешили солидные преподаватели-кураторы, сновали рабочие, неся куда-то новые стеклопакеты. Кто-то делился новостями, стоя на ступенях, кого-то окликали из окон, все куда-то спешили. Всюду раздавались молодые голоса, споры, громкие разговоры, смех и шутки.

И только худенькая пожилая женщина интеллигентного вида – в вязанной белой шапочке и голубом пуховике – неприкаянно стоявшая неподалёку от входа, выглядела тут посторонней. То ли чья-то родственница, то ли просто на работу пришла устраиваться – вахтёром или кастеляншей. Студенты, спеша, с досадой её обходили, а та, вертя головой, всё кого-то высматривала в проносящемся мимо неё потоке. Но вот её внимание привлекли три девушки, которые оживлённо болтая, приближалась к входу в общагу.

Полина Степановна – а это была, конечно, она – устремилась к высокой стройной брюнетке с длинными волосами и яркими серыми глазами, одетой модно, но неброско – высокие сапожки, коричневая дублёнка, стильные брючки.

«Надо же, как Лара-то вытянулась. Уже не голенастая девчушка, а интересная девушка – невольно оглянешься. Как это я не заметила, что она стала взрослая? Вся в мать – тоже красавица! – с грустью подумала Полина Степановна. – Очень похожа на Арину».

Лара, заметив её, что-то сказала подружкам и подбежала к ней.

– Бабуля! Что-то случилось? Зачем ты здесь? – встревоженно спросила она.

А Полина Степановна, обняв девушку, воскликнула:

– Случилось, внученька! Прости меня, глупую! Я тебе никогда не верила! А теперь и сама от нечисти пострадала! И знаю, как тебе помочь. Поедем со мной! – сбивчиво говорила она.

– Куда – поедем? – растерялась Лара. – Я не могу, бабуля! Мне к зачёту надо готовиться! Да что с тобой, бабуля? На тебе лица нет! Тебя тоже кошка ночью напугала? – расстроилась она.

Да и как тут не расстраиваться?

Одно дело, когда это чёрное чудище на неё, молодую и крепкую, набросилось, а другое – на бабулю. Много ль ей надо? Она думала, что уж Полину Степановну, не верившую ни в какую в мистику, эти страсти минуют. Как она говорила? Куда ночь, туда и сон?

Лара сжала кулаки.

«Надо возвращаться. Вдвоём нам будет легче с нечистью воевать. Но чем же легче? – спохватилась она. – Девчонка и старушка – что мы можем предъявить нечисти, если она сквозь стены проходит и сил лишает? Разве что – кол для неё выстругать, осиновый, или пулю отлить серебряную? Но из серебра у нас только набор чайных ложечек – мамина память. Их бы надо сохранить. Есть ещё брошь с александритом, которая давно уже вышла из моды, но в ней для пули веса маловато. Да и какая она – осина? Я б её в упор не узнала, даже если бы она росла прямо у порога дома. Но неужели ж моя бабуля поверила в мистические явления? Чудеса…»

Тем временем, толкая и обходя их, мимо текла толпа студентов.

– Пойдёмте куда-нибудь в сторонку, бабуля, – предложила Лара, уводя Полину Степановну в сквер при общежитии, на лавочку. – Давай, бабуля, рассказывай – что с тобой случилось?

Тут она и выслушала длиннющий рассказ Полины. Поскольку та, не сдерживая эмоций, рассказывала всё в подробностях и в лицах – о призраке в капюшоне, о Людмилином совете про шептунку, о том, как она взяла адрес Бондарчихи. И как шептунка послала её в дальний город к ведунье – за помощью.

Выслушав всё это, Лара поняла, что зачёт она завтра, скорее всего, не сдаст – надо бабулю выручать. Зато у неё появился соратник.

– Бедная ты моя бабулечка! Как же тебе досталось! – обняв Полину Степановну воскликнула она. – Прости меня, что уехала и бросила тебя!

– Да за что? – отмахнулась Полина Степановна. – Я и сама так же из дома сбежала от привидения. Жуть-то какая! Ты мне, лучше, Ларочка, скажи: этот, в капюшоне, тут к тебе-то не приходил? – виновато спросила она. – А то ведь я себя не помнила и , дура, с перепугу сказала ему, что ты в общежитии.

– Никто не приходил, бабуль! – отмахнулась девушка. – Знаете сколько в городе общаг? А этажей и комнат в них? Ему и за год не обойти! Не найдёт он меня!

– Вот и хорошо, Ларочка, – с облегчением проговорила Полина Степановна. – А возвращаться тебе пока не стоит! Ведь Бондарчиха только мне сказала, чтоб я домой шла. Ты, Ларочка, лучше здесь живи, пока мы на них управу не найдём. Не выгоняют же тебя отсюда?

Хотя насчёт управы она, конечно, пока лишь надеялась. Вон куда её Бондарчиха за помощью отправила – три часа ехать на автобусе. Ближе никого и не нашлось.

– Не выгоняют. Место пока ещё за мной, – сказала та. – Бабуля! Вы приехали, чтобы со мной по тому адресу съездить, что Бондарчиха дала? Сегодня? – спросила Лара, окончательно распростившись со сдачей завтрашнего зачёта.

– Так я ж тебе ещё не всё рассказала! Я ведь уже сама съездила в город Славянск на Кубани! – спохватилась Полина Степановна.

– Ого! Это ведь от Краснодара километров триста ехать! – удивилась Лара. – И что там, бабуля? Вернее – кто?

– А вот успела! – улыбнулась Полина Степановна. – И уже познакомилась с ведуньей. Я думала, что ошиблась, когда она мне калитку открыла, – с улыбкой рассказывала Полина Степановна. – Думала, там кто-то пострашнее Бондарчихи с катарактой будет. А старушка – просто божий одуванчик! Похожа на учительницу на пенсии. Такая худенькая, седенькая, в пуховой шали. Ей, наверное, лет девяносто. Живёт в розовом пряничном домике, а во дворе – цветы. Это среди зимы-то!

– Очень мило! – улыбнулась Лара. – Мне она уже нравится. И что же она наворожила? Хотя трудно представить учительницу, делающую заговор на воду.

– Не было никакого ворожейства! – махнула рукой Полина Степановна. – Она про наши беды и слушать не стала. Сказала, что всё и так знает. Чаем меня напоила – с плюшками и малиновым вареньем. Про жизнь мою интересовалась. И велела тебя к ней привезти. Так и заявила: «Я только с самой Ларой буду говорить». Говорит: «Извините, уважаемая Полина Степановна, но вам в эти дела лезть не стоит». Представляешь? А я уж влезла – по самое не хочу. Мол, спасибо, что вы приехали, я эту Евдокию давно наказать хотела, – важно цитировала она речи старушки. – Вот ведь и она мне – про какую-то Евдокию, – вздохнула Полина Степановна. – Бондарчиха тоже Явдоху поминала. А кто она такая? – Лара только плечами пожала. Но почему-то от этого имени ей стало как-то нехорошо – будто ядовитую змею в траве увидала. – В общем, Ларочка, надо нам съездить к этой старушке. Её, кстати, Фаиной Петровной зовут.

– Что, прямо сейчас? – вздохнула девушка. – Хорошо, бабулечка. Я поеду. А зачёт я после сдам.

– Зачем же? Сдавай себе, – сказала Полина Степановна. – За меня не волнуйся, Ларочка. Дома сейчас всё спокойно. Когда ты сможешь поехать?

– Думаю – в выходной, через два дня.

– Ну, вот и ладно, – вставая, согласилась Полина Степановна. – Встретимся на вокзале, у кассы, в семь утра.

Глава 9 Визит к чародейке

И вот – зябкое раннее утро.

Лара добралась до вокзала уже в половину восьмого – троллейбуса долго не было, да и маршрутки нужной.

В зале возле касс было почти пусто – мало кто удосужился подняться в такую рань. Люди подходили и тут же убегали. Лишь Полина Степановна одиноко стояла посреди зала, с волнением осматриваясь. Им с Ларой ведь надо было успеть на первый автобус, чтобы сегодня же и вернуться. А её всё не было.

Но, к счастью, они успели взять билеты и сесть в уже отходящий автобус.

Дорога в Славянск на Кубани была долгой. Так что Лара успела выспаться, навёрстывая бессонные ночи перед зачётом. Проснулась, она, когда автобус уже въезжал в город. Дальше они добирались на маршрутке.

– Вот здесь она живёт! – указала Полина Степановна, подходя ко двору с высоким серым забор из металло-профиля. Лара позвонила, нажав на кнопку звонка, расположенную на калитке.

И вот она – чародейка: невысокая, седенькая, с пуховой шалью на плечах, с внимательными голубыми глазами. Действительно, очень похожа на учительницу начальных классов.

Фаина Петровна встретила гостей радушно, как старых знакомых или родственников. Сразу принялась расспрашивать – как доехали, да не устали ли, да какая погода в Краснодаре. По разноцветным плиткам благоухающего цветами дворика – это среди зимы-то – провела их в просторную и чистенькую летнюю кухоньку. И усадила пить чай с плюшками и малиновым вареньем. На Лару ведунья поглядывала очень внимательно и почему-то вздыхала при этом. Той даже показалось, что с осуждением. Хотя девушка постаралась выглядеть очень положительно и скромно – заплела косу, подколов её, как обычно делала дома, надела юбку, а не брюки, и скромную синюю блузку в горошек. Учитывая то, что Фаина Петровна старенькая и вряд ли ей понравится, если она оденется по-современному. Да ещё, нахваливая плюшки и варенье, доброжелательно улыбалась хозяйке. А кто б не улыбался такой милой старушке? Так в чём же дело? Чем она ей не нравится?

Зато её бабулю, Полину Степановну, всё устраивало.

Она, забыв о том, для чего сюда приехала, принялась расспрашивать хозяйку о сортах замечательных цветов, растущих во дворе. И даже попросила у неё семян – чтобы посадить у себя.

– Вы, Фаина Петровна, действительно чародейка! – улыбнулась она ей. – Поделитесь со мной семенами! Таких красивых цветов, да ещё цветущих даже зимой, я нигде не видела. Все эти зимостойкие фиалки не в счёт – они такие крохотные. А у вас они высокие и шикарные – то ли розы, то ли рододендроны. Даже лучше роз! По крайней мере, голубых роз я не встречала. Удивительно!

Фаина Петровна, приподняв бровь, ответила ей очень странно:

– Посмотрим, Полина Степановна.

А чего тут смотреть? Тут уж семена или есть, или их нет. Или она хочет ими поделиться, или нет. Куда смотреть-то?

Лара всё внимательнее присматривалась к Фаине Петровне, уже понимая, что старушка не так проста.

И тут вдруг та ей сказала:

– Ну, Ларочка, почаёвничали и хватит. Пора за дело приниматься! Пусть Полина Степановна пока поспит в тишине, а мы с тобой в дом пойдём.

– Поспит? – удивилась Лара и только теперь заметила, что её бабуля, откинув голову на спинку диванчика, сладко дремлет.

– Пусть отдохнёт. Ей тут удобно, – сказала, поднимаясь, Фаина Петровна.

И вышла. Лара пошла следом.

И теперь дом Лару очень удивил.

Если кухонька была вполне себе современной – с кафелем, техникой, холодильником и даже ванной, то хата…

Это действительно была хата. Хотя она точно помнила – когда они входили во двор, на этом месте был большой дом из белого кирпича, а теперь – побеленная хата с соломенной крышей и небольшими оконцами.

А внутри было ещё чуднее:

Посреди горницы с узорчатыми лавками, накрытыми яркими коврами, стояла самая настоящая русская печь, расписанная цветами и птицами. Полки, висящие вдоль стен, украшали начищенные до блеска медные и латунные котлы, сковороды и блюда. С потолка и вдоль стен свешивались связки трав и цветов, источая дивный лесной аромат. А в углу, под иконостасом, располагался массивный стол из тёмного дерева, на котором стояли корзины и короба с травами. Пол здесь, кстати, был деревянный, некрашеный, а не из узорчатой плитки, как в летней кухне.

– Вот так я и живу, – улыбнулась Фаина Петровна. – И мало кого сюда впускаю. Да и ты, если что, просто забудешь меня о моём доме. Как и твоя бабуля.

– Надеюсь, повода для этого не будет, – ответила Лара и с удивлением воззрилась на…

Нет, не на старушку. Перед ней стояла высокая и красивая молодая женщина – лет сорока – в нарядном кубанском наряде. Лара не знала, как всё это называется. Но ей очень понравилась её пышная юбка с кружевными оборками понизу и кофточка с такими же воланами на груди и по рукаву, а также красные узорчатые туфли. На шее женщины были яркие разноцветные бусы и цепочки. Почему-то Ларе пришло на ум слово – мониста.

– О! – не сдержалась от удивлённого вскрика Лара. – Какая вы красивая! Как это случилось, что сейчас вы другая, Фаина Петровна?

– Иногда бывает сложно объяснить людям – почему некоторые не стареют, – рассмеялась Фаина Петровна. – Приходится использовать небольшой маскарад. Кстати, зови меня просто Фаина.

– Но как вам это…

– Твоя мама знала – как, – нахмурилась Фаина. – Ты тоже сможешь, если захочешь. Методы бывают разные. Одни – достойные, другие – не очень.

– Мама? Вы её знали? Разве она…

– Слишком много вопросов, Ларочка. Давай по порядку, – сказала Фаина. И указала на лавку у стола. – Присаживайся, дорогая гостья. Разговор нам предстоит долгий. И непростой.

Глава 10 Фаина

Чем дальше Лара слушала Фаину, тем меньше ей верила.

Как? Арина, её мама, была очень-очень злой ведьмой? И потому за свою жизнь натворила немало гадостей? А папу она просто приворожила, когда тот приезжал к Чёрному морю отдыхать? Что за ерунда?

– Этого не может быть! – воскликнула она. – Бабуля говорила, что более счастливой пары, чем мои родители и на свете не было! Причём тут – приворожила? И что моя мама была очень добрым и хорошим человеком!

– Я понимаю, Лара, тебе трудно в это поверить, – вздохнув, сказала Фаина. – Полина Степановна знала Арину не так долго, как я. Да и ладно бы – что было, то прошло. Ты бы правду, наверное, никогда и не узнала бы. Арина всё для этого сделала. Она, я думаю, хотела, чтобы ты была другой, не такой как она. Но вся беда в том, что дар, передавшийся тебе по роду, никуда не денешь, хотя он и не проявляется. А такие, как Евдокия, этот дар чувствуют. Твоя неиспользуемая и нерастраченная сила для таких очень сильная приманка. К тому же – ты беззащитна перед ними. Хотя, я думаю, некая защита, всё ж, на тебе есть. Она и мешает к тебе подступиться. Но рано или поздно кто-то преодолел бы её. Поэтому тебя и преследуют всякие ведьмы. К слову сказать – в тех напастях, что на тебя сваливаются, немалую роль выполняет место. Тот дом, где за тобой гонялась старуха, был построен на месте древнего капища. А в хате, где вы сейчас живёте, благодаря тысячелетнему обитанию там домового, очень сильная энергетика. Это фактически порталы для… Ну, неважно – ты сейчас всё равно ничего не поймёшь. Вот эти места и притягивают… скажем так – непростые сущности. Та твоя красноглазая летунья, например – очень необычное древнее существо. Я даже не знаю, к кому её отнести – то ли это гарпия, то ли химера. Конкурентку, что ли, почуяла? А эта твоя знакомая Евдокия – та ещё хапуга. Без чести и совести – позор нашего кубанского ведьминского клана.

– Никакая Евдокия мне незнакома! – возразила Лара.

– Та шо ты кажешь! А як же ж та чернэнька кошка, шо тэбэ чуть не схарчила? – прищурилась Фаина, перейдя на кубанское балаканье. Кстати, её яркой красоте и длинной косе это очень даже шло. Но, став серьёзной, она продолжила: Полуночница Евдокия уже лет двести в этом облике творит свои тёмные дела. Она – хитрая бестия. И нам, Хранителям, очень редко удаётся таких уличить в нарушениях – умеет она обходить Покон.

– Покон? Что это? – спросила Лара, внимательно её слушавшая.

– Так называется свод законов для владеющих силой, – пояснила Фаина.

– Так это была не кошка? – удивилась та. – А как же когти, клыки и… вообще?

– Это была ведьма и этим всё сказано, – махнула рукой Фаина. – Хотя, не все ведуньи так уж плохи. Например – Бондарчиха, которая тебя сюда прислала. Она многих людей спасла – от порч и заговоров, от злобы и зависти, от ревности и недоброжелательства! Но в этой Евдокии осталось очень мало человеческого. Боюсь даже представить, какой она станет, если заберёт ещё и твою нерастраченную силу. С ней тогда мало кто справится. С Ариной-то было нелегко, – вздохнула она, – а уж с ней, не раз уж умножившей тёмную силу, и подавно.

– Вы хорошо знали Арину, мою маму, – несмело сказала Лара, – скажите, какая она была? Красивая?

– Немножко знала, к сожалению, – нехорошо усмехнулась ведунья. – И ты очень похожа на неё.

И Лара поняла, почему Фаина иногда так нелюбезно посматривала на неё. Видно, у них с Ариной были непростые отношения и счёты.

– Скажите, почему она умерла? – спросила Лара. – Вы говорите – она же была сильной. И… это, даже умела не стареть, как вы. Почему Евдокия живёт, а она нет?

– Знаешь, это её тайна, – нахмурилась Фаина. – И, скорее всего, это связано с твоим рождением. Но я не хочу в это лезть – ни в то, почему она умерла, ни в то, почему закрыла от тебя твой дар. Ты её дочь, Лара – это всё дела вашего рода. И что будет с тобой дальше, теперь тоже зависит от Арины, твоей матери. Я лишь помогу вам встретиться.

– Как – встретиться? Она же умерла! – растерялась Лара.

– Какая ты ещё юная и неискушённая! – вздохнула Фаина. – Даже жаль тебя портить. Но делать нечего – пора тебе уже умнеть, Лара, и становиться жёсткой. А то пропадёшь, попав в пасть кому-то охочему до чужого добра. Или – по наивности – станешь для нас, Хранителей Покона, источником новых неприятностей. Как, впрочем, для себя и для людей.

Смерти нет, милочка. Есть разные формы жизни – в том или ином теле. И разные формы материи. Или же энергии.

– И в какой… форме сейчас моя мама? – растерялась Лара.

– Сама увидишь. Я той стороной не распоряжаюсь и предсказать ничего не могу, – сказала Фаина.

– Ой, – зябко поёжилась Лара – её уже бил мандраж.

– А вот трусить не надо, – заметив это, повысила голос Фаина. – Иначе ваш контакт может сорваться. Там всё очень тонко и неустойчиво. Это не наш материальный мир…

– Хорошо, – взяла себя в руки Лара. – Не буду бояться. Это же моя мама, она не причинит мне худого. Так ведь? В любой форме…

– Правильно мыслишь, девочка. Итак, начинаем сеанс потусторонней связи! – поднялась Фаина.

Глава 11 Арина

Что сделала Фаина дальше, Лара не заметила – слишком она была взволнована. Может, та совершила некий пас или тихо произнесла какое-то слово, но вдруг посреди комнаты появилась фигура.

Эта женщина в тёмном одеянии с длинными пышными волосами, была очень похожая на Лару. Только её лицо было грустным, глаза потухшие, а уголки губ печально опущены. Она стояла неподвижно, опустив взор.

– Асмодина-Аралия-Арина! – громким голом сказала Фаина, женщина, вздрогнув, подняла на неё глаза.

И тут Лара заметила, что Фаина теперь совсем другая. Это была высокая женщина с гордой осанкой, одетая в белую римскую тогу и золотые плетёные сандалии. Её русые волосы, украшенные золотой тиарой, были уложены в причёску из тугих завитков. При взгляде на неё вспоминались греческие скульптуры богинь из музеев.

– Одна из владеющих силой, живущая в мире теней, я снимаю с тебя печать молчания! – объявила Фаина.

И женщина посреди комнаты, сделав глубокий вдох, будто отмерла, а взор её синих глаз обвёл комнату.

– Доченька! – глухо вскрикнула она, увидев Лару.

– Мама! – отозвалась та, бросившись к ней.

Но, не добежав, упала, как подкошенная, будто ударившись о невидимую преграду или откинутая невидимой силой.

Фаина, подав девушке руку и помогая встать, сказала:

– Тебе туда ещё рано, Лара! Забыла предупредить – мир мёртвых и мир живых разделены непреодолимой преградой.

– Я хотела её обнять! – тихо сказала девушка.

– Я бы могла тебе сказать – обниметесь потом, когда обе будете по ту сторону. Но и это вряд ли. У вас с Ариной пока разные дороги, – тихо сказала Фаина.

Арина, тем временем, почтительно склонила голову и глухо сказала:

– О, великая наставница владеющих силой – Фаимгия-Фамия-Фаиэла-Фасия-Фадина-Фания-Фаина, почтеннейшая и мудрейшая из Глав! Хранительница Клана Владеющих Силой в Гишпании, той же Великой Булгарии, той же Хазарии, той же Тмутаракани и той же Кубани! Я, живущая в мире теней, приветствую тебя, о, Хранительница! И склоняю перед тобой свою силу!

– Я также приветствую тебя, пришедшая из тени! – с достоинством ответила Фаина, слегка кивнув ей в ответ. – Здесь твоя дочь, Арина. Я устроила вам встречу потому, что ей нужна твоя помощь. И лишь это заставило меня, нарушив запрет, открыть портал. У вас всего час, Арина!

И Фаина исчезла. Не вышла, а именно исчезла, будто растворившись в воздухе.


Арина смотрела на Лару, а по её бледным щекам текли слёзы. Девушка подошла к ней, встав напротив. Теперь она хорошо чувствовала разделяющую их невидимую границу, от которой веяло леденящим холодом.

– Мамочка, не плачь, я так рада тебя видеть! – тихо сказала ей Лара.

Неужели эта печальная женщина – её мать? Но они с ней действительно очень похожи.

– Мою радость невозможно передать, доченька! – печально вздохнула Арина. – Я ведь думала, что мы никогда не увидимся.

– Почему? Ведь там, – указала девушка на границу, – в ином мире, все потом встречаются. Так говорят.

– Говорят. Но это не о нас с тобой, – вздохнула она. – У нас разные дороги, доченька, Я всё для этого сделала, закрыв от тебя силу.

– Зачем?

– Не хотела, чтобы ты оказалась там, где сейчас я, – сказала Арина. – И плакала я потому, что знаю, зачем ты здесь. Тебе нужна твоя сила? Но именно этого я очень не хотела.

– Я не прошу её, мама. Мне нужна твоя помощь и совет. Я не знаю, как мне защититься от тех, кто открыл на меня охоту. Оказывается, моя сила, которая закрыта от меня, видна другим. И они хотят её забрать.

– Мою защиту, которая есть на тебе, не многие могут преодолеть. А забрать твою силу – ещё меньше. Но Евдокия может. Она – очень сильный враг. Охоту, говоришь, открыла? Знаю эту беспредельщицу! – блеснули гневом глаза Арины.– У-у … – произнесла она шёпотом какое-то ругательство. – Помню её, стерву!

– А в детстве была ещё старуха с красными глазами, – пожаловалась Лара. – Если бы мы вовремя не уехали, она б меня …

– Твоя скрытая сила очень велика, поэтому она их привлекает. Когда-то слава об ужасной и непобедимой Арине разносилась по всему… – горделиво начала Арина. И тут же виновато остановилась: Ой! Видишь, доченька, как крепко засела во мне гордыня? А я ведь в этом уже не раз покаялась.

– Может мне и теперь надо уехать? – спросила девушка. – Я и так уж сбежала из дома и живу в общежитии. Могу домой вовсе не возвращаться. А, закончив институт, перееду в другой город. Жаль, бабуля останется одна. Она переехала сюда из-за меня.

– Не надо никуда уезжать, – покачала головой Арина. – И там может найтись какая-нибудь Евдокия. Уж лучше вступить в схватку с врагом и победить его, доченька. Или погибнуть, но со славой воина. Если сейчас ты уступишь – это будет началом твоего поражения. Нельзя сдаться.

– Но как я могу одолеть Евдокию, которая проходит сквозь стены? – растерялась Лара.

– Эх! Делать нечего! Видно, пришла пора! Придётся сменить тебе имя! – решительно заявила Арина. – Твоё имя, доченька, теперь – Арония.

– Почему – Арония? – растерялась Лара. – Мне моё прежнее больше нравилось и я привыкла к нему.

– Имя, доченька, это ключ. Оно даст тебе силу.

– Но причём тут имя? – удивилась девушка.

– В твоём прежнем имени – Лара – буква «л» запирала, запечатывала твой дар и твою силу. Я назвала тебя так, чтобы ты стала обычным человеком. Но у тебя была и моя защита. Это другая часть имени – «ара» – частица от моей материнской силы Арины.

– Но какая тут связь?

– Огромная. В нашем роду, чтобы передать свой дар дочери, женщины всегда называли её именем, похожим на своё. Я, например Арина, потому что мою мать звали Аралия. А бабка была Асмодина. Моё полное имя – Асмодина-Аралия-Арина. Оно несёт в себе силу и защиту нашего рода. Вернув тебе родовое имя, я возвращаю тебе силу рода. А твоё тайное, хранящее силу рода, будет: Асмодина-Аралия-Арина-Арония, – сказала Арина. – С этого момента ты – владеющая силой. Носи своё имя с честью, доченька!

– О, вот как? Спасибо, мамочка! – растерялась Лара. То есть, теперь уже Арония. – А что же мне с этим делать дальше? Наверное, паспорт надо поменять?

– Обязательно, – улыбнулась Арина. – Но не это главное.

– А что же главное? Этого разве достаточно, чтобы пройти сквозь стену? – улыбнулась девушка.

– Ты всё сможешь, доченька. Но главное – не трусить и не показывать спину врагу. Половину силы потеряешь.

– Но откуда же у меня возьмутся знания и навыки, – спросила Арония. – Ты ничему не успеешь меня научить, мамочка. Ведь у нас всего час, который уже истекает, – взглянула она на часы-ходики на стене. – Как мне защититься от Евдокии?

– Надеюсь, доченька, ты всё сможешь, – улыбнулась Арина. – И тебе придётся учиться на ходу. Придётся вспомнить, как некоторых учат плавать. Знания у тебя уже есть – род их проявит и подскажет. А я сделала всё, что могла – вернула тебе силу, доченька. Хотя очень этого не хотела. Но, что поделаешь – пришлось. Об одном прошу, доченька – не используй свой дар во зло! Чтобы наши дороги никогда не пересеклись, – вздохнула она.

– А если мне не это удастся? Вдруг я сильно разозлюсь на кого-то?

– Крепись. Делай всё с ясной головой и трезвым рассудком. Сила – большое искушение, но ещё большая, – посоветовала Арина. И, прищурившись на неё, сказала: – Но я уже вижу – у тебя всё будет хорошо, не волнуйся. Твой род тебе поможет. Ты, доченька, похожа характером на отца – он был хорошим человеком. Не таким, как я, – вздохнула она.

Глава 12

Сила

– Скажи, а почему ты так рано умерла, мама? Мне всегда так тебя не хватало! – проговорила Арония слова, которые таила в себе с самого детства.

– Так вышло, доченька, – глухо ответила Арина. – Зато, какая ты у меня красавица! Ты – моё счастье, моя награда, моя единственная радость…

– Я тоже люблю тебя, мама. Скажи, а папу ты любила? – спросила Арония. – Нет, не так! Правда, что ты его приво…

– Да, правда, – кивнула Арина, потупившись.

– Зачем? – растерялась Арония. Она до последнего считала, что это не так.

– Я сделала в своей жизни много ошибок, доченька, – вздохнула Арина. – Брала не свое, вмешивалась в чужие судьбы, считала себя лучше и умнее других. За что и несу теперь наказание. В том числе я изменила и судьбу твоего отца. Он был красив и заметен, я полюбила его всей душой… По судьбе ему была предназначена совсем другая жена и семья, и совсем другая жизнь – длинная и счастливая. Я, взяв чужое, сделала его несчастным.

– Почему?

– Потому что любовь и морок – не одно и то же. Но тогда я об этом не задумывалась. Я полюбила и не смогла отпустить Виктора. Никогда, доченька, никогда нельзя брать чужого! Но – что сделано, то сделано – я заплатила за это сполна, – печально покачала головой Арина. – Все, все наши несчастья от этого: я не имею покоя, Виктор рано ушёл из жизни, ты – лишена материнской любви…

– Ты же, наверное, не знала, что так будет? – предположила Арония.

– Конечно, знала, – вздохнула Арина. – Но я привыкла добиваться всего, чего хочу. И всегда брала то, что принадлежало другим.

– Но почему всё так сложилось? Почему ты не стала доброй ведуньей? Может, когда вы с папой встретились, ещё можно было бы что-то исправить в твоей судьбе?

– У меня даже тогда не было правильного понимания добра и зла, только – выгодно или невыгодно лично мне, – вздохнула Арина. – А сила увеличивает ошибки многократно. В результате я за них была лишена потомства. Ведь ребёнок – это дар Бога, с которым я не привыкла считаться. А твой отец мечтал о ребёнке и именно о дочке. Решив снова обхитрить судьбу, я обратилась к сильной ведунье и она мне помогла. Но потребовала за это всё, что у меня было – все мои драгоценности и даже саму жизнь. Но ничто уже не могло меня остановить. Я ведь упорная. К тому же, к этому времени я больше своей жизни полюбила тебя, маленькое чудо, нашу будущую дочь. Я уж знала, какой ты будешь. Не побоялась даже, что – когда я уйду на эту сторону с багажом своих чёрных дел – мне придётся ещё и за них платить. Но ради тебя я была готова на всё.

– И ты не жалеешь о том, что так случилось?

– Нисколько. Зато у меня есть ты, доченька – умница и красавица. И, надеюсь – нет, я уверенна – ты будешь гордостью нашего рода. Первой доброй ведуньей среди нас. И не повторишь моих ошибок.

– Постараюсь, мама. Скажи, мамочка, а если б я не родилась, твоя судьба сложилась бы иначе? Лучше? – грустно спросила Арония.

– Кто знает… – покачала головой Арина. – Любовь к Виктору изменила меня. Ради него я оставила свои прежние привычки. Стала преподавать уроки игры на арфе, что у меня всегда неплохо получалось. А ради тебя – забыла и себя. Не случись этого, может, со временем я бы исправилась. Стала б доброй ведуньей – лечила б людей, отводила от них беды, помогала бедным. И, глядишь – вымолила б себе прощение за свои прежние ошибки. Хотя, – горько усмехнулась Арина, – вряд ли я была способна выйти к свету. Слишком долго до этого оставалась во тьме.

– Но когда-нибудь ты отдашь эти свои долги? – с надеждой спросила Арония. – И наши дороги ещё сойдутся?

– О, я молю Бога, доченька, чтобы этого никогда не случилось! – воскликнула Арина. – Иди своим путём, моя любимая! И никогда, никогда не переходи на тёмную сторону! Не бери чужого! Никому не желай зла! Не мсти! Ты ведь похожа характером на отца – оставайся такой всегда!

– Постараюсь, мама, – поникла Арония.

– А мои долги… – вздохнула Арина. – Это долгая история, доченька. Минует семь поколений, пока выправится судьба тех, кого я обидела. И только тогда мне это простится.

– Это ж сколько лет? – ужаснулась Арония. – Семь по двадцать – не менее ста пятидесяти! А быстрей никак?

– Ну, если только кто-то из них простит меня. Тогда, может быть, срок моих тягот станет меньше, – пожала плечами Арина. – А люди… они иногда злопамятны. Но и это особой роли не сыграет. Ведь ты, доченька, забыла, что я прожила на земле… слишком долго. И даже не помню всех, кому причинила зло – их очень, очень много, – опустила голову Арина. – Тут сотней-другой лет не обойдёшься. Скорее – тысячей…

– Тебе трудно там?

– Невыносимо тяжко. Я, вместе с теми, кому причинила зло и их потомками, прохожу все их беды, случившиеся из-за этого. Это порчи, нищета, болезни, разлуки, ранняя смерть и многое другое. Познав их боль, страдания и несчастья, я сейчас многое осознала, – поникла Арония. – Но исправить уже ничего нельзя.

Не повторяй моих ошибок, доченька! Не применяй свою силу во зло!

– Я всегда старалась жить по совести! – вздохнула Арония. – Постараюсь использовать свою силу для добрых дел.

– Старайся. И помни – человек слаб, его жизнь полна искушений. А у владеющего силой, всюду имеющего доступ и особые возможности, этих соблазнов во много раз больше. Ведь чужое яблочко всегда слаще, – грустно усмехнулась Арина.

– Мне достаточно того, что имею. Зачем мне чужое? – пожала плечами девушка.

– Я же говорю – ты другая. Но помни – зло иногда принимает разные личины. Иногда даже притворяется добром. Будь мудрой, доченька.

– А скажи, мама, с отцом вы за границей миров встретились? – осторожно спросила Арония. – Как он там?

– Нет, доченька, я его не видела. Хотя чувствую сердцем, что он тут. Мы б с ним встретились, если б он был мне дан по судьбе, – вздохнула Арина. – Запомни – нет здесь худшей доли, чем у раскаявшейся ведьмы! Горько, горько… – закапали у неё слёзы.

– Мамочка! Как же я тебе сочувствую. И как тебя люблю! – воскликнула Арония. Она уже видела, что стрелки на ходиках неумолимо отсчитывают последние минуты их свидания. – Спасибо тебе за всё. За то, что подарила мне жизнь! За силу, которую мне вернула! Надеюсь, что не подведу тебя!

– Я тебя тоже люблю, доченька! И тоже надеюсь! Благословляю тебя, доченька, на добро! – чуть приподняла Арина руку. – Даст Бог, мы с тобой больше не встретимся.

Тут в комнате вновь появилась Фаина.

– Обо всём успели поговорить? – строго сказала она.

– Да разве… – начала Арина и спохватилась: Но и о таком я не смела мечтать! Благодарю тебя за этот дар, Хранительница! Я твоя должница!

– Вот как? Да на тебе, Арина, этих долгов – как на собаке блох! – махнула рукой Фаина. – Скажи спасибо Полине Степановне! Не могла я отказать твоей милейшей свекрови! Да и твоей доченьке надо было помочь. И потом, Арина – это я тебе должна. Помнишь ту драку в Гишпании?

– Уже нет, – усмехнулась та. – Наверное, какая-то мелочь.

– Вот и хорошо! Главное что мы теперь квиты. Знаешь, я теперь старательно раздаю все свои долги – зарабатываю себе венец святости! – усмехнулась Фаина.

– Желаю успехов в этом, Фаина, – наклонив голову, серьёзно пожелала Арина.

А девушка во все глаза смотрела на мать. Ей хотелось запомнить каждую её чёрточку.

– Всё, время кончилось! Прощайтесь, мои дорогие, – приказала Фаина.

– Арония, моя доченька! – сказала та. – Будь счастлива!

– Прощай, любимая мамочка! – сквозь слёзы ответила Дара. – Буду помнить тебя всегда!

– Асмодина-Аралия-Арина! Одна из владеющих силой живущая в мире теней, я вновь закрываю твои уста печатью молчания! – громовым голосом объявила Фаина.

И Арина тут же растаяла в воздухе. Лишь волна холода прошла по комнате.

Арония всхлипнула, утирая слёзы.

– Вот как? – обернулась Фаина к ней. – Ты у нас теперь Арония? Сильное имя.

– Да. Я теперь Асмодина-Аралия-Арина -Арония, – гордо ответила та.

– Фу ты, ну ты! – усмехнулась Фаина. – Запомни – своё полное имя не называй никому, кроме меня, Хранительницы.

Ну, что ж, надеюсь, у нашего Клана Владеющих Силой к тебе не возникнут претензий?

– Постараюсь не причинять вам беспокойства, – вздохнув, пообещала Арония – что-то она сегодня много обещает. Выполнить бы. – И спасибо вам за помощь, о, Хранительница Клана, Фаимгия-Фамия-Фаиэла-Фасия-Фадина-Фания-Фаина, – заключила она.

– Да пожалуйста! Это ж моя работа, – улыбнулась та в ответ.

– Что там наша Полина Степановна? Выспалась уже? Надо бы ей семян цветов собрать, – буднично проговорила Фаина Петровна. – Пойдём в кухоньку.

Теперь это уже была старушка-учительница в пуховом платке на плечах.

Часть 2 Арония

Глава 1 Шильце

«Что бы это значило? – думал Михалап, сидя в своём любимом и уютном пыльном углу на чердаке. – Ларка дома, а Евдокия не является. Не заболела ль она? Да и хоть бы и совсем окочурилась, не заплакал бы. Шельма она ещё та – держи с ней ухо востро. А денежка уже тю-тю – не получит она её обратно. Да и Ларка будет целей, если Явдоха сгинула. Вот не верю я, что ей только капля крови Ларкиной нужна. Чего ж она тогда её за яремную вену норовила куснуть? Я ж всё видал. Тут бы ей и конец. А я ж ей говорил – хату Акимову поганить смертоубивством не дозволю! Потому и рублевик взял. Хотя – чо б я сделал, когда б она девку уходила? Рази што стащить её дуриком. Так и мне ж тогда достанется. С ей же, поди, справься. Чисто аспид, а не Явдоха. Эхе-хе! И чегой-то я с ей, дурень старый, связался? – почесал он кудлатую макушку. – Так ведь она ж – хитрая баба. Знала, что против царского золотого рублевика я не устою. Теперь бы вот рад бы на попятную, да не можно. По рукам же ж вдарили! И рублевик жалко ей отдавать. Он так ладненько в мой сундучок лёг – вроде б там и был всегда!»

Но вскоре Михалапу надоело заниматься самоедством, сидя на чердаке. И он и решил:

«Надо б навестить эту саму Ларку. Глянуть – чегой-то она так осмелела? Да и шугануть её маненько – пока Явдохи нет. Чтоб уж совсем сбежала в свою общагу и боле в Акимову хату не возверталась. Глядишь – и овцы б целы, и деньга при мне. Не моя ж вина, что пигалица сбёгла? Пущай и дале там живёт, в своей общаге. Целей будет».

И тут Михалап, вдруг спохватившись, хлопнул себя по лбу. Звук был ещё тот – как деревом об дерево стуканули.

«Чего ж я сразу-то не скумекал? Я ж сам возьму у Ларки эту каплю крови и Явдохе её предъявлю. Мол – вот она, дела кончены. Чтоб она уж боле к ней не совалась и в вену ей не вгрызалась. А так – я и рублевик отработал, и в Акимову хату безобразничать её боле не пущу. Где там мои струменты?» – решительно поднялся Михалап.

Он пошарил в темноте за балкой и достал оттуда старенький заплатанный мешок – его ещё бабка Апраксия сшила, а дырки он самолично латал. Эти – как Михалап их называл – «струменты» он всегда использовал в дело. Если, к примеру, хозяин жилья был ловок, степенен и хозяйственен и был домовому по нраву, то он всё в его дому аккуратно ремонтировал в свободное время – которого у него завались. Например – если где-то поломка или доска от гвоздя отстанет. Тут он и подладит. Хорошему человеку и помочь не в падлу – как говорили лагерные зэки. А если шелупонь какая – как эти московиты, к примеру – то не грех им и навредить. Проводку сверлом спортить или, там, потолок топориком обрушить, или, там, крышу зубилом прохудить. В общем – очень полезный был у него мешочек. В ём – и топорик ладный, и долото, и ножницы и ещё много чего всякого нужного в хозяйстве. Есть и вострое шильце, которым Михалап собрался уколоть эту самую Ларку-свиристёлку. Куда-нить в лопатку или, там, в ягодицу, когда она спиной во сне к нему повернётся. Та вовсе и не поймёт – чо да почему? Подумает – комар её куснул аль блоха цапанула. Или уж куда получится. Можно и из другого места крови набрать. Капельку эту он тут же в чарку стеклянную капнет, что ещё от Акима осталася. Вот она и чарочка – приготовил он стеклянный стаканчик, сунув его в карман.

Как все домовые Михалап был основательным мужичком – готовился к делу, как следует.

Надел на себя ватные штаны, кухайку Акимову, его же малахай заячий, и, закинув на плечо бабкин мешочек, хорошенько потопал, уминая на ноге кирзовые Акимовы сапоги. Всё путём – никак на мокрое дело идёт. Не хухры-мухры.


Девушка проснулась среди ночи от странного ощущения – будто кто-то пристально наблюдает за ней из темноты или стоит за дверью. Она и раньше многое чувствовала и слышала, а теперь и подавно. И взгляда этого она даже ничуть не испугалась. Если это Евдокия, то в этот раз она встретит тут не беззащитную жертву. Евдокия – кошка, а она, Арония, волчица.

Но тут она с удивлением увидела, как откуда-то с потолка в комнату с лёгким стуком обрушился – будто кот – небольшой мужичок в потрёпанной фуфайке и с мешком на плече. Не глядя на неё, он принялся деловито в нём рыться, что-то достал и затем шагнул к дивану. То есть – к ней.

Девушка, с интересом наблюдая, ждала продолжения этого действа. И делала вид, что спит. И вот дождалась.

Мужичок, видимо, будучи полностью уверен в своей безнаказанности, впрыгнул ей на грудь и замахнулся. В его руке блеснуло что-то тонкое и явно металлическое. Арония мгновенно схватила его одной рукой за эту лапу, а другой – за его косматое ухо, торчащее из-под малахая. И спросила:

– Кто тут ко мне незваным гостем пожаловал? Никак это ты, Михалап!

– Это ещё глянуть надо – кто к кому пожаловал! – загукал, заверещал, отбиваясь, домовой. – Я тут хозяин! А не ты! Отпусти, Ларка! А то хуже будет!

– Не Ларка я, невежа! – строго ответила девушка. – Я – Арония, ведунья. И твоя смерть – если не научишься вести себя.

– Так уж и смерть? – продолжал отбиваться Михалап. – И никакая ты не ведунья! Вон, Явдоха чуть тебя не уходила, а ты и не рыпнулася! И если б не бабка Полина…

– Не бабка! А Полина Степановна! – продолжая крутить ему ухо, внушала девушка. – Что ж ты, Михалап, такой грубиян?

– Сама – грубиян! – завопил тот. – Яспасти тебя хотел!

– Это как? Вот этим шильцем заколоть? – продолжая держать его за ухо, она выхватила инструмент из его лапы.

– Не заколоть, а взять у тебя каплю крови! Чтоб Явдоха от тебя отстала! Она ж с тебя живой не слезет. А я б отдал ей каплю и всё на том!

– Та-ак. Интересненько, – озадачилась Арония. – Не сбежишь, Михалап, коли отпущу? Поговорим?

– Не сбегу! Отпусти! – буркнул Михалап с досадой, чувствуя, как его ухо всё больше опухает. – Я ужо понял, что ты в силе, Лар… Арония, коль меня, домового в горсть ухватила!

Освободившись, он спрыгнул на пол и принялся ожесточённо тереть ухо снятой заячьей шапкой, разгоняя кровь.

– Эка, ты! Сильна, мать! – недовольно проговорил он, усаживаясь на ковёр – чисто собака. – И правда – ты теперь ведьма, что ль? И зовут – Арония?

– А то! – усмехнулась девушка, садясь на диване и укутываясь в одеяло. – Зачем мне выдумывать?

– Сильное имя! – уважительно отозвался домовой.

– Ты мне лучше скажи вот что. Чего это ты, домовой, подвязался Евдокии служить? – строго спросила Арония. – Какой-то кошке-оборотню.

– Неправда это! Не служу я ей! Я сам по себе! – обиделся домовой.

– Я заметила, как ты сам по себе! – отмахнулась Арония, бывшая когда-то Ларой. И подала ему шило: На! Забери, служака! Скажи, как же ты докатился до жизни такой? Только не ври мне, я почувствую.

– А чо мне врать-то. Рубель она мне дала! Царский золотой! – сверкнул он жёлтыми глазами так, будто они у него тоже были золотые. – Чтобы я помог ей каплю твоей крови взять. Силу она твою хотела. Но я взял с ней обещание – чтоб смертоубийства здеся не было, – пробрюзжал он. – Я в этой Акимовой хате сколь поколений Белоглазовых вырастил! Мне здеся такого не надобно!

– Дёшево ты стоишь! Рублевик? -

На эти слова Михалап лишь поёжился. Но буркнул:

– Эт щас рублевик ничо не стоит, а на царский можно было стадо коров взять!

– Ну, допустим. А чего ж сам тогда пришёл? Без неё? – спросила Арония.

– Дык не верю я ей! – воскликнул Михалап. – Решил – пока ты тут, а она того не учуяла, я сам тебя кольну. А чо – и овцы целы и, это… – смутился он.

– Я, как видишь, уже не овца, – усмехнулась Арония. – Спасибо! Это вы с Евдокией вынудили меня ведьмой стать и своим даром завладеть.

– А чего ж, эт хорошее дело! Пошто ж добру пропадать! – одобрил уже приободрившийся Михалап.

– Без тебя знаю! – усмехнулась Арония. – И что мне теперь с тобой делать, Михалап?

– А и что ты можешь-то против домового? – расхорохорился Михалап.

– Могу! Знаю один приём – ну, ты знаешь – насчёт порога хаты, – прищурилась она. – И ты потом сюда никогда и близко не подойдёшь, – пригрозила Арония.

– Не делай этого! – испугался Михалап. – Я Акиму обещал, что хату его сберегу!

– Знаю, как ты её бережёшь – всех распугал уже, – махнула рукой Арония. – Только вот одна Евдокия здесь и хозяйничает.

– Не хозяйничает она! Это я ей временно дозволил! – огрызнулся Михалап, понимая, что Арония права.

– За грошик? Ну, да ладно. Что было, то прошло, – заключила Арония. – Что дальше-то делать будем?

– Ежели ты про меня, так я ей этот грошик назад возверну! И в этих ваших кровных делах больше не участвую! – обижено заявил Михалап. – Я и сам хотел вернуть. – И незаметно вздохнул – рублевик-то жалко было отдавать.

– Сделаем так, Михалап! – решила Арония. – Ты молчи пока про этот наш разговор. И рубль свой побереги пока. Пусть Евдокия приходит. А я с ней сама разберусь, – решила Арония. – Ну, а теперь – кыш отсюда! Я спать хочу!

– Понял. Ухожу! – попятился домовой и, схватив с полу свой мешок, мгновенно взмыл вверх.


«Ну и дела-а! – удивлялся домовой, забившись в свой пыльный угол на чердаке. – Это, и правда, что ль, Ларка была? Внешне, вроде, похожа. Только брови у ей погуще стали, да волосы подросли. Да и характер появился – наш, кубанский, казачий. Вот что значит – сила. Такая – пусть и дале живёт в Акимовой хате. А я уж как-нибудь буду ей по хозяйству помогать. Пусть вот токо с Явдохой разберётся. А то ведь это ещё бабка надвое сказала – кто из их верх-то возьмёт. Уж больно молода Арония да опыта у ей маловато в этих ведьминских баталиях. Жалко будет, если Евдокия её уходит, – вздохнул он. – Надо будет, наверное, подсобить Аронии».

Глава 2 Превращение

После того как домовой Михалап запрыгнул на потолок и исчез, Лара уснула не сразу.

Cегодня она приняла боевое крещение, впервые вступив в единоборство с существом из иного мира. И пусть это был всего лишь домовой – зловредное, но, в общем-то, безобидное существо, тысячелетиями живущее бок о бок с человеком и, за долгое время, отчасти уподобившееся ему. Разве она, когда была ещё Ларой, могла о таком помыслить? Как? Схватить домового за ухо? Угрожать ему? Это невозможно! Да и нет их – ни домовых, ни оборотней – это всё выдумки деревенских старушек и сказочников.

Но став Аронией – всего-то поменяв паспорт – она вдруг даже мыслить стала по-другому. Будто на её сознание, способное видеть, слышать и действовать далеко, раньше был накинут некий колпак. Как на ловчего сокола. Теперь оно будто распахнуло крылья и стало нашёптывать ей странные вещи:

– Сила, данная по праву рождения, даёт много. Но кому много дано, с того много и спросится. Будь справедлив к слабым и будь жёстким к сильным.

– Будь честен, даже если это невыгодно. Чтобы и другие были честны с тобой. Не прощай чужую нечестность, чтобы тебя не посчитали слабым. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Применяя силу, не сомневайся – действуй на опережение. Иначе опередят тебя. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Никогда и никому не показывай свою слабость или нерешительность. Воспользуются и растопчут. Все уважают только силу. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Если ты вступил на путь, то иди до конца. Иначе его никто с тобой не разделит. Но, если можешь – иди по нему один. Потому что ни в ком и никогда нельзя быть уверенным. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Будь справедлив, даже если это тебе невыгодно. Чтобы и другие были справедливы к тебе. Не прощай чужую несправедливость. Чтобы тебя не посчитали слабым. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Не иди только по пути силы. Знания могут их заменить.

– Используй знания предыдущих поколений – они наработаны опытом. Если там нет подсказки – используй интуицию. Если не помогает интуиция – используй силу. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Используя силу, не переходи границы дозволенного. Иначе в следующий раз так поступят и с тобой. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Никогда и никому не показывай спину. И никому не доверяй свой тыл. Иначе в спину вонзят клыки или предадут. Ошибка может стоить тебе жизни.

– Если против тебя применяют недозволенные приёмы, не уничтожай нарушителя. Пусть его судьбу решат те, кто диктует правила. Иначе накажут тебя. Ошибка может стоить тебе жизни.

Эти мысли – и ещё много других идей и ощущений, навеянных распахнувшим крылья сознанием, обретшим силу рода – сложились в душе Аронии в некий свод правил. Который – она это чувствовала – отложился в ней на уровне инстинкта, где, может быть, он и пребывал до этого момента.

И ещё – она теперь откуда-то знала много магических приёмов и знаний, которые теснились в её голове, также укладываясь в некие главы. Были там подразделы: «Взаимодействие с духами природы», «Травознание», «Сочетание сил и действий с фазами Луны», «Заговоры на разные надобности».

Домовые, банники, овинники и прочие духи человеческих жилищ и построек, входили главой в подраздел о духах природы. Получалось, что они когда-то жили в лесу и в горах, а потом прибились к человеку. Как прирученные дикие животные – за приют, тепло, за корку хлеба. И платили за это, чем могли – смотрели за порядком, защищали от стихийных бедствий, предупреждали о несчастьях, помогали против злых людей. Поэтому мудрые предки и старались поддерживать с ними добрые отношения. Да и правильно. Ведь если этих ребят разозлить, то они, умея быть невидимыми, могли причинить немалые неприятности и даже вообще выжить из дома. А выдворить вон обозлённого домового – ой, как непросто. Не ухватишь его. Хотя вот в этой главе был подпункт, в котором были даны советы – как это можно сделать. Иного домового ведь легче выгнать, заменив его на доброго, чем перевоспитать. Упорные они, поскольку многое могут, умея взаимодействовать с природными стихиями, что несоизмеримо с простыми человеческими возможностями.

Арония иногда даже терялась от нахлынувших на неё знаний и умений, которые не сразу смогли привиться к её мягкому характеру. Ну, как – не сразу. Ведь вот это – «Ошибка может стоить тебе жизни», не давало ей расслабиться. Получив силу, вернее – вернув её, Арония становилась приманкой для тех, кто, как Евдокия, попирал правила. Ведь если ты видишь их, они-то уж обязательно тебя увидят – защищайся. Или ставь защиту. И если этому не научится, то – «это будет стоить тебе жизни».

После разговора с Михалапом а, может, ещё раньше – Арония поняла – не собиралась Евдокия оставлять её в живых. Не нужен ей свидетель её беззаконий. А Михалап… что с него взять? Домовые, как он и сказал – сами по себе. Так ведь они и действительно ни к кому не относятся. Ни к людям, – к которым прибились, да не сроднились, – ни к духам природы, – от которых давно ушли, ни к ведьмам, – поскольку те, всё ж, люди. Так и живут по углам – сами по себе и себе на уме.

К слову сказать, Арония чувствовала себя, всё ж, не совсем беззащитной в этой ситуации. Фаина на прощание и ей сделала подарок.

Она сказала ей:

– Что ж я Полине Степановне семена цветов подарила, а тебе ничего? Возьми-ка вот эту тетрадку, Арония, – протянула она ей что-то больше похожее на книгу – в кожаном переплёте и с массивной застёжкой. – Одна деревенская знахарка, Фрося, собирала эти заговоры и рецепты всю жизнь, а наследников у неё не нашлось. Может, тебе пригодится.

Лара по пути из Славянска начала её читать. И поначалу посчитала совершенным бредом.

При нарождающейся Луне взять 1 мерку овса смешать её с 1 меркой сливок и добавить несколько капель утренней росы с мяты. Этот чудодейственный состав убирает с лица морщины и возвращает ему молодость. Или – на восходе солнца ходи босиком по росистой траве и будешь крепок и бодр. И много ещё такой же подобной чепухи. Арония даже немного посмеялась над тем, с какой торжественностью Фаина вручила ей сей древний деревенский опус.

Но позже, уже став Аронией, она случайно опять заглянула в эту старинную тетрадь. И в ней обнаружились уже новые записи, которых она не видела. Оказывается, только на первых листах было про морщины. А дальше…

Чтобы эти записи понять и осмыслить Аронии всерьёз потребовалось в них вчитываться. Потому что они учили лечить неизлечимое. Например – как победить желтуху, сибирскую язву, падучую болезнь – то бишь, эпилепсию. Советы были даже слишком просты. Там приводились фазы Луны, списки трав, наговоры, порядок действий. Кроме того, в тетрадке было написано:

«Не каждая знахарка может лечить подобное. А только лишь та, что не одержима духом наживы и не делает никому злого. В противном случае – больному только вред. А знахарке – болезнь».

В общем, довольно интересная тетрадка. Неплохо было б попробовать осуществить на практике что-то из этих рекомендаций. Сколько людей страдает. Эпилепсия и сейчас, например, не очень-то поддаётся врачеванию, считаясь хроническим заболеванием. Да и сибирская язва – не подарок. Кто-то и умирает. А Фрося, записывая свои рекомендации, в успешном результате лечения даже и не сомневалась. Только соблюдай их. Да вот это ещё: «…не делай никому злого…»

Но Арония пока пришлось отложить изучение тетради и заниматься очень важным делом – официальной сменой своего имени.

И дело это оказалось не быстрое.

А, может, это и хорошо. Как-то так получилось, что за эту пару недель девушка – из мягкой и уступчивой Лары – превратилась в Арину. В стальную тетиву, в которую была вложена её сила. Всё это время Лара жила в общежитии.

И приехала домой уже практически во всеоружии.

Кстати, Полина Степановна никаких перемен в ней не заметила. Она и смену имени внучки восприняла вполне спокойно. Но в этом помогла Фаина. В конце их визита к чародейке, пристально глядя старушке в глаза, она мягко сказала:

– Полина Степановна, чтобы нечисть оставила вашу внучку в покое, ей надо стать Аронией. Я заговорила это имя, так что теперь нечисть к ней и близко не подойдёт.

– Ой, как хорошо! – обрадовалась та. – Уж как мы вам благодарны, Фаина Петровна! Сколько мы вам должны заплатить? – потянулась она к сумочке.

– Ой, ну, что вы? Это я вам должна ещё доплатить – за приятное общение! – отмахнулась Фаина Петровна. – В такую даль ко мне, пенсионерке, приехали. Я всегда рада таким гостям! Одно мне пообещайте – всегда улыбайтесь, когда станете поливать эти цветы, – вложила она ей в руку пакетик с семенами. – И я издали буду чувствовать ваше хорошее настроение.

В общем, похоже, Лара став Аронией, незаметно превратилась совсем в нового человека. И вот первый успех – заполучила в соратники домового Михалапа.

Сила всегда подскажет правильное направление действий. Даже если ты видишь этого домового впервые.

Глава 3 Общага

Однокурсники в институте, узнав, что Лара Санина стала теперь Аронией Саниной, были слегка удивлены. Ладно б ещё фамилию поменяла, замуж выйдя, а тут… Чем ей прежнее имя не нравилось? И так-то была не Ларисой, а Ларой, получив от родителей это странное славянское имя. И оно-то было достаточно оригинальным. А тут и вообще – Арония! Такого ни в одних списках имён нет. А, впрочем, дело её – решили все. Всяк по-своему с ума сходит и имеет право называться хоть груздём. Да и вообще, считала продвинутая институтская молодежь – долой диктат родителей в этом деле! Каждому челу – по новому имени! Староста Андрей, изучив паспорт, тот вообще, молча, вписал в журнал рядом с прежним её новое имя, зачеркнув старое. Арония так Арония. Лишь бы лекции не пропускала да зачёты вовремя сдавала.

Только её подружки по общаге – Аня и Таня – с которыми они жили в одной комнате, были слегка шокированы. Но не новым именем. Их Ларку, которая и мухи не обидит, заменили Аронией – резкой, решительной и насмешливой – совсем другим человеком. Может, это её сестра-близнец к ним теперь подселилась? Обмен вузами и жизнями, так сказать. Они эту Аронию даже как- то побаиваться стали. И слушаться. А как не слушаться, если она вещает?

Например, Аня и Таня вскакивают как-то утром и лихорадочно собираются в институт на лекцию. А Ла… а Арония продолжает крепко спать. Девчонки принялись её будить и даже стаскивать с кровати, поскольку та вовсе на их призывы не реагировала.

– Эй! Подруга! Пора на лекцию! Андрей прогул поставит, степухи тебя лишат! Ты, вон уже, сколько пропустила из-за своего паспорта! – говорили они, по очереди теребя Аронию.

– Лекции не будет, – отбиваясь, сонно бормотала та. – Препод заболел.

– Во сне тебе привиделось? Мечта такая? – ехидно спросила Аня, рыженькая пигалица.

– Ага, – накрыла ухо подушкой Арония, пытаясь задрыхнуть дальше.

Но Аня вновь потянула её за ногу.

– Ну её! Не хочет, не надо. Пусть спит, – махнула рукой Таня, рослая блондинка и первая красавица на курсе. – Пойдём уже, Анют, а то и мы опоздаем!

И что? Вскоре они вернулись назад, страшно раздосадованные тем, что не послушались Аронию. Та-то вон выспалась, а они попусту в такую рань поднялись. Хотя – с какого перепуга ей было верить?

– Откуда ты узнала, что «сеньора Помидора», нашего Николая Анатольевича, скорая с сердцем увезёт? Прямо от учебного корпуса! – сердито воскликнула Аня, будя Аронию.

– Про сердце не знала, а что заболел – почувствовала, – усмехнулась девушка и, потягиваясь, села на кровати. Хотя, чего там – и про сердце она знала. Но всего ведь не расскажешь. – Вот чего вы пристали, а? – замахнулась она на девчонок подушкой. – Насаетесь тут, как кура с отрубленной головой! Не дали человеку поспать ещё пол часика!

– Мы-то не спим!

– А я вас предупреждала! Надо было слушаться.

– Откуда ты узнала?

– У меня с некоторых пор интуиция на окна в лекциях! – усмехнулась Арония, наконец, вставая.

Девчонки разглядывали её, пребывая в недоумении.

Раньше у Лар… у Аронии не было никакой интуиции – все вместе с утра насались, спеша на лекции. И так резко она им никогда не отвечала. Свысока.

А насчёт Аронийкиной интуиции оказалось – правда. Не раз потом подтверждалось – это факт. И не только насчёт окон. Арония с некоторых пор научилась так гадать, что слава об этом разнеслась по всему институту. А очередь к ней – из девчонок с их курса, да и с других тоже – стояла в общаге аж до средины коридора.

А началось всё с того, что Арония погадала красотке Татьяне. Причём, сама. Мол, что-то у тебя, подружка, неладно, давай я тебе на картах кину.

– А ты умеешь? – удивилась Таня.

– Не задавай глупых вопросов! – отмахнулась Арония. – Не умела б, не предлагала. Неси, давай карты! Я у девчонок в пятнадцатой комнате колоду видела. Правда, новые были б лучше.

И потом так ей всю эту колоду разложила – и про давнюю безответную любовь родном городе, и про перспективного жениха, которого ей родители навязывают, и про то, что ни с тем, ни с другим счастья ей не будет. Татьяна от удивления только глазами хлопала. И даже про двоюродного брата ей сказала, который недавно в аварию попал. Причём – по своей вине. И что за взятку вскоре отмазался.

А потом, метая карты на стол, Арония заявила:

– У тебя, Танюша, на днях будет судьбоносная встреча. И ты её не пропусти, подружка. Где-то в дороге, может – в транспорте, встретишь очень хорошего чернявого паренька. Соглашайся на свидание! Будешь с ним счастлива. Родишь двоих детей – мальчика и девочку. Дружно и богато проживёте вместе всю жизнь. А с теми, что сейчас к тебе шьются, не связывайся. Ничего хорошего не будет. Один, которого ты любишь, блондин – пить будет и очень плохо кончит. А второй, лысоватый, гуляка будет – к молодой от тебя уйдёт и одну с детьми бросит.

– Да ладно тебе! Олежек и пить? – недоверчиво сказала Татьяна, а на глаза сразу слёзы набежали. Любила она его без памяти, хоть и безответно. – Да он у нас на выпускном один из всех пацанов не пил! И сейчас не пьёт! На автобусе водителем работает.

– Это пока что. Наследственность у него плохая! – совсем уж понесло Аронию. – Он уж и сейчас попивает – по выходным. Просто ты ещё не знаешь.

– Наследственность? Ну да, отец у него алкаш, – недовольно согласилась Таня. И встав из-за стола, вдруг заявила: – Не умеешь ты гадать, Аронийка! Такой огород тут нагородила!

– А хочешь, я скажу тебе, как того парня зовут, с которым ты скоро познакомишься?– прищурилась Арония. – Если угадаю, тогда поверишь мне?

– Ну? – недоверчиво сказала та.

– Ромео! – перебрав несколько карт, вдруг заявила Арония.

– Чего? Издеваешься? Ромео? Да таких и имён-то нет! – рассмеялись Таня и Анюта. – Здесь тебе не там, где знойная Италия! Шекспиром ещё назови! Ага, Гамлетом!

– Вот потом и посмотрим! – отрезала Арония и, собрав карты, бросила колоду на стол.

«Не верят! И зачем я ввязалась?– с запоздалым раскаяньем подумала она. – Но разве я могла позволить, чтобы Танька испортила себе жизнь? Я просто дала ей шанс, всё исправить. И пусть они думают обо мне, что хотят».

Но через два дня случилось невероятное.

Татьяна влетела в общагу и завопила:

– Арония! С меня торт! Я сейчас познакомилась с Ромео!

– Да не может быть! – вскочила Анюта с кровати, где читала учебник.

А Арония усмехнулась:

– Торт-то почему?

– Это она мне проспорила, – хмуро пояснила Анюта. – Я считаю – ты, Арония, ведьма, наверное. Это неспроста всё – предсказания, гадания. Я иногда тебя даже боюсь.

– Представляете? Всё как по писанному! – снимая куртку, рассказывала им Татьяна. – Еду я в маршрутке, а он рядом стоит. И смотрит, и смотрит на меня.

– Симпатичный? – спросила Анюта.

– Ну, я не рассматривала, – потупилась Татьяна. – Ну, так – черноглазый, смазливенький такой. Даже на девчонку похож – волосы до плеч. Я таких выпендрёжников не люблю. А потом на остановке он взял и вышел за мной. За руку схватил, уговаривал не уходить. Если б не его имя, я б, честно, его отшила! Хотя он и красавчик, – вздохнула она. – Ну, я же не дешёвка какая-нибудь – на улице прохожих подцеплять?

– А что ж помешало тебе отшить? – скривилась Анюта, поскольку именно она была неравнодушна к чернявым и смазливым.

– Имя! То, что он предложил мне быть его Джульеттой! Потому что он – Ромео! – всплескивала руками Татьяна. – Представляете? Я и встала пнём. Арония, ну откуда ты это знала? – обратилась она к той. И продолжила: «Ты, правда, Ромео?» – говорю ему. А он смеётся, мол, все так реагируют – правда, конечно. Говорю ему, мол, а мне подружка нагадала, что я с Ромео познакомлюсь. А он, мол – вот он я! Во, дела! У него, оказывается, мама была замужем за итальянцем. И жила там даже. А потом что-то её не устроило, она и вернулась сюда. Ромео говорит, что к отцу в Италию часто ездит. Вот так! Уже и свидание мне назначил! Быстрый такой! Честно, не верю я, что такой парень и – всерьёз ко мне. Но я, Арония, помня про твоё гадание, согласилась.

– И правильно сделала, – кивнула та. – Ты ж у нас красавица. Только не ценишь себя.

– Арония! Как ты это сделала? – воскликнула Аня, возмущённо сверля её взглядом. – Кто тебя так гадать научил?

– Моя бабушка, – скромно потупилась та.

– Видели мы твою бабушку! – недоверчиво заявила Аня. – На цыганку она ни разу не похожа! Больше – на библиотекаршу. Точно – ты ведьма!

– Не только цыганки умеют гадать, – отмахнулась Арония. И спросила: Ну что, Танюша, веришь мне теперь? Отошьёшь своих нескладных кавалеров? А то ведь горя с ними хлебнёшь.

– Посмотрим ещё, что за Ромео ты мне наворожила, ведунья, – усмехнулась та. – Давайте, что ли, торт есть?

В общем, понятное дело – подружки всем растрепали про это гадание. И с этого момента жизнь Аронии превратилась в кошмар – хоть не появляйся в общаге. Стоило туда войти, всюду бежали за ней девушки с новенькими колодами карт. Требовали, чтобы она им на суженого погадала. Приходилось. Но скоро Арония, чтобы совсем учёбу не забросить, стала часы назначать: с шести до семи вечера. И очередь, говорят, занимали за неделю вперёд. Но она и не всем гадала. Выйдет из своей комнаты, глянет эдак поверх голов на очередь, и выберет нескольких. Остальные потом, если успеют до семи пройти. Некоторые девчонки обижались.

А вскоре в институте даже слухи пошли, что Арония – ведьма и, мол, приворотами занимается. Но от этого желающих погадать даже добавилось – ведьма так ведьма, лишь бы на судьбу раскинула.

Но вскоре Арония перебралась жить домой и личной гадалки у обитательниц общаги не стало. Арония теперь если и появлялась здесь, то украдкой и карты раскладывать категорически отказывалась – мол, некогда.

Глава 4 Плат

Прошёл месяц.

Семена, подаренные Фаиной, Полина Степановна посадила в комнатные горшки. И они, взойдя за несколько дней, дали буйный цвет – то ли розы, то ли рододендроны – розовые, алые, голубые и фиолетовые. От их цветения красота на окнах Акимовой хаты была такая, что люди, проходя мимо, останавливались. И вскоре они уже даже и забыли, что раньше этот дом считался нехорошим. Он выглядел просто картинкой – беленький, с синими ставнями, с добротной черепичной крышей, с яркими цветами на чисто вымытых окнах. Кто знает, может и Михалап свою лапу тоже к этой красоте приложил, доставая иногда из-за балки свой заплатанный мешок со «струментами», да подправляя Акимову хату там, где это требовалось. К тому же Полина Степановна, поливая цветы, всегда мило улыбалась, выполняя наказ чародейки. Так что это добродушное лицо в окнах тоже добавляло свой штрих в общее милое впечатление от домика.

К слову сказать, Полина Степановна тоже изменилась.

Она расцвела и стала похожа на свои цветы. Теперь никто б не назвал её старушкой. Это была сухощавая пожилая дама с седой короткой стрижкой, активная и бодрая. Особенно это стало заметно с тех пор, как Полина Степановна увлеклась бальными танцами. И стала два раза в неделю посещать репетиции в доме культуры, расположенном неподалёку, где была танцевальная студия под названием: «Кому за…». Видно, танцевальные па у неё получались неплохо, поскольку вскоре она гордо объявила Аронии, что будет вместе со своей студией гастролировать. Надо же – у бабули был талант к танцам. В Армавире, где они раньше жили, таких студий не было. Или, скорее, бабуля тогда танцами просто не интересовалась. Но Арония догадывалась, что причина такой активности, скорее всего, в цветах чародейки, которые щедро возвращали жизнерадостность и силу тому, кто за ними ухаживал.

Так что, когда девушка через несколько недель, наконец, вернулась домой, официально став Аронией Саниной, то ни дома, ни бабулю было не узнать. Как будто и они тоже получили некую путёвку в новую жизнь. Дом обрёл уют, а Полина Степановна была полна творческих планов. Даже график выступлений ей показала: хосписы, детдома, Дом Ветеранов и так далее.

Аронии теперь ездила в универ на маршрутке – очень удобный маршрут, без пересадок. Да и готовиться вечерами к занятиям в тишине своей комнаты ей теперь было гораздо комфортнее, чем в общежитии – в шуме, гаме и пустой болтовне забежавших на огонёк однокурсников и прочих товарищей. Общения ей хватало и на лекциях.

Но были ещё ночи, в одну из которых Аронии предстояло встретиться с Евдокией. А потом, если всё сложится удачно – снова ехать к Фаине в Славянск. Такова была договорённость с Хранительницей – доставить к ней Полуночницу прямо с места преступления. И, учитывая амулет, который она выдала в помощь – шёлковый парализующий силу плат – дело это было несложное.

Но вот уже третья ночь, а Евдокии всё нет.

Однако Арония, помня правила владеющих силой, была настроена уверенно. И, сама себе удивляясь, почти не волновалась. Ночью она спокойно спала, предоставив наблюдение своей «чуйке», как она называла своего внутреннего сокола, неустанно следящего за окружающей обстановкой и подающего ей знаки об опасности. К тому же, благодаря подсказке рода, она уже знала, что Евдокия ждёт полнолуния – времени, когда её кошачья сущность-оборотень будет в своей максимальной силе.


И вот она, ночь полнолуния.

В полночь Арония была этой своей чуйкой разбужена…

Но проснувшись, глаз она не открыла и даже не шелохнулась. Лишь тихо осмотрелась вокруг внутренним взором:

В окно спальни заглядывала Луна, окружённая мерцающими звёздами. От её яркого света по полу стелились серебристые дорожки. В углах затаилась таинственная мгла…

А, вот оно ночное чудище-оборотень. В углу комнаты сверкнули зелёные глаза и оттуда вышла, грациозно ступая, огромная чёрная кошка. Дойдя до центра комнаты, она села, обвив хвостом лапы.

А кто ещё затаился в углу? Чьи там жёлтые глаза?

Ну, конечно же – это Михалап. Отрабатывает свой рублевик. Видно, не смог отвертеться от взятой на себя подленькой миссии помощника палача. Зато, похоже, не выдал он Аронию. Иначе б Евдокия вела себя по-другому – судя по всему, уверенна в своей безнаказанности и даже не предполагает, что ей предстоит встреча уже не с овечкой Ларой.

Девушка нащупала под подушкой нежный шёлк…

Арония знала – у неё всё получится! С ней сила всего её рода!

Миг!

И вот, сложив на груди руки, Арония уже стоит перед чёрной кошкой, оказавшейся почти с неё ростом. Полная Луна дарит огромную мощь и магическую силу своим оборотням.

Но ничего, как говорится – велика фигура, да дура!

И как ни искушена была Евдокия в ночных сражениях, к такому обороту событий она не была готова. От неожиданности она даже попятилась, выгнув спину, с которой посыпались искры. И это уже было полпобеды – сбить спесь и боевой настрой с противника, заставив его растеряться и отступить.

– Что, нежданчик вышел? – рассмеялась девушка. – А ну, Полуночница, возьми мою силу! Если сможешь!

– Умри-и-и! – завизжала кошка.

И, сыпля искрами, бросилась на Аронию, выставив вперёд когти лапы и пасть, норовя вцепиться ей зубами в горло. Но тут девушка, мгновенно распахнув сложенные руки, укрытые шёлковым заговорённым платком, набросила его на кошку.

Михалап, стоя в углу позади Евдокии, решил:

«Всё – пропала девка! Нашла чем защищаться – платом!»

И бросился Аронии на помощь. Ухватить кошку за хвост, он попытался оттащить её. Но ощутил в руках что-то каменное. А затем этот хвост вместе с кошкой мгновенно рухнул. И оказалось, что это уже некая жуткая каменюка с оскаленными зубами и выставленными вперёд лапами. Страшная образина!

– Чегой-то с ей? – испуганно отшатнулся домовой. – Как ето?

– Это заговорённый амулет помог. Всё, отбегалась Евдокия! – проговорила, всё ещё дрожа от боевого азарта, Арония. – Отвезу её к Главе Клана. Пусть решают, что с ней делать, – сказала Арония. А затем, прошептав несколько слов, она превратила это озверевшее чудовище в небольшую статуэтку, поместившееся в её ладошку.

– Оп-ля! Вот и готово! – весело объявила она.

– Ну, дела! – почесал в макушке Михалап. – А я ить думал, што конец тебе.

– И всё равно ухватил её за хвост? – прищурилась Арония. – Силён, Михалап! Благодарю за храбрость!

– Дык я – чтоб смертоубийства здеся не допустить, – смутился тот. – Обещала ведь, шельма такая, што не тронет тебя!

– А ты и поверил?

– Не шибко, – почесал макушку домовой. – Опростоволосился я, Арония. Деньга ум замутила. Хорошо, что ты теперь в силе. А то б… И чо, ты её вот так и оставишь? – с опаской покосился он на просвечивающую через ткань образину. – Не боисся, што из плата выскочит? – поёжился он.

– Из такого не выскочит, – сказала Арония и приказала: Ну, всё, Михалап! Поразвлеклись уже. Спать пора.

– Эх, впутался я! Чуть не опростоволосился. Впредь умнее буду! Будь здрава, Арония! – махнул лапой домовой и взлетел к потолку.

Глава 5 У Фаины

Арония, отправив домового спать, сама ещё долго лежала потом без сна, думая о том, как жить дальше.

Она понимала, что вряд ли теперь сможет стать учителем и работать в школе, как намеревалась раньше. Конечно, она обожала свой предмет – математику. Но учительница-ведьма, общающаяся на досуге с оборотнями и домовыми, это ведь нонсенс. Не позавидуешь её ученикам, о которых та, едва взглянув в глаза, будет знать слишком много. Да и слишком разными были область абстрактных математических величин и сфера сил, взаимодействующих с природой. И даже с такими запредельными явлениями и величинами, где эта наука не могла пригодиться ни с какого бока. Но не бросать же универ? Не хотелось шокировать бабулю очередными сногсшибательными новостями. Только ведь всё в их жизни наладилось. В любом случае диплом о высшем образовании получить надо. Для чего, наверное, будет лучше бы перевестись на заочное отделение. И устроиться на работу – не болтаться же без дела, пока не найдётся подходящее дело? Кстати деньги тоже не будут лишними. Не тратить же на безделье остатки от той суммы, что была выручена при продаже квартиры. Бабуля, не всё потратив на покупку жилья, оставила немного – внучке на образование.

Но чем же ей заниматься, чтобы применить свою силу во благо?

Обычные люди живут в рамках, принятых стандартным обществом, Арония в эти стандарты теперь не вписывалась. А в какие вписывалась? Этого она и сама не знала. Но сила, открывшаяся в ней, требовала выхода. И это явно была не математика и юные дарования в этой области.

А что тогда?

Не на картах же гадать – как в общаге – чтобы немного отпускать клапан гудящих в ней знаний и умений, меняя чьи-то судьбы? Или – как это было в последнее время – просматривать, нудясь на лекциях, жизненные истории профессоров? С кучные это люди, честно говоря. Никакого драйва нет в их жизни. Живут далёкими от настоящего мира понятиями и реалиями. А его, этот мир, Арония теперь хорошо видела – даже через материю, лишь слегка заслоняющую то, чем он, этот мир, был на самом деле. И именно в нём ей хотелось реализоваться. О просторе мечталось, о приключениях, что ли. Как, наверное, и Евдокии – от скуки и безнаказанности докатившейся до преступлений. И перешедшей границы дозволенного, не выдержав такого искушения. А как не докатиться, если равных поблизости нет? И остановить её некому? Хорошо, что теперь нашлись такие. Арония, конечно, имела в виду не себя. Кто знает, как бы всё сложилось, если б не Фаинин платок. У неё до сих пор держалась в памяти картина: огромная ощерившаяся зверюга и она – с тонким шёлковым платком в руках. Хотя, конечно, в соответствии с правилами, она убеждала себя, что, если что, вспомнила бы нужные пассы. Ведь всё произошло мгновенно. Наверное, всё ж, бои без правил это не её – решила она. Хотя, если придётся, надо держаться.

В общем, девушка решила посоветоваться с Фаиной. Она живёт в этом мире очень давно и знает о нём больше неё. Ведь уже завтра она повезёт к ней жуткую чёрную статуэтку – пленённую Евдокию.


Подойдя к домику Фаины, Арония теперь увидела его таким, каким он был на самом деле.

И всё было совсем не так, как казалось.

Сам дом уже не выглядел современным кирпичным домом с красной крышей. Это была большая саманная побеленная хата с соломенной крышей и закопчённой трубой. Вместо забора из метало-профиля вокруг него стоял плетень с надетыми на столбики стеклянными банками и глиняными горшками. Прежними здесь были только цветы, буйно разросшиеся и выглядывающие в просветы плетня и над ним яркими разноцветными соцветиями. Это среди зимы-то! Явно чародейка была на короткой ноге с феями цветов и лугов. Правда – летняя кухонька была такой же и на том же месте. Ну что ж, удобства – притягательная штука. Да и, наверное, она выполняла свою роль, отводя глаза при встрече с посторонними людьми. Какими поначалу были Полина Степановна и Лара.

Фаина Петровна в своей неизменной пуховой шали тут же оказалась у калитки и, не дожидаясь звонка, отворила ей.

– Чую – своя идёт! – улыбнулась она Аронии. – Да и не пустая! – покосилась Фаина Петровна на её сумочку. – Что ж, поздравляю! Заходи, дорогая! Рада тебя видеть живую и здоровую. – А, ведя её по мощёной дорожке, кивнула на цветы и сказала:– Видишь, как буйствуют? Это всё твоя бабуля – Полина Степановна. Старается на славу. Вот уж у кого сердце доброе. Каждый день ощущаю её улыбки и хорошее настроение. Хорошо давать тому, кто сам умеет отдавать.

– Она их так любит! – улыбнулась Арония. – Разговаривает со своими цветами. И, вы знаете – сама, благодаря им, расцвела.

– Заметила? – улыбнулась Фаина уже в своём молодом обличье и в шикарном кубанском наряде с яркими монистами

– А как не заметить? Она даже недавно пошла на бальные танцы и скоро с гастролями по городу будет ездить! – хихикнула девушка.

– Правильно! А чего дома сидеть? Пенсия это ж самое время для того, чтобы заняться любимым делом, – улыбнулась Фаина.

Так, разговаривая, они подошли к летней кухоньке.

Как вдруг рядом с Ариной раздался свирепый рык, а из-за низкого синего штакетника возле неё поднялся на задние лапы самый настоящий медведь. Арония, хотя и испугалась немного, но виду не показала. Лишь подняла вверх руку, направив ладонь её так, чтобы потоком силы остановить его. Медведь тут же лёг, уныло опустив большую голову на передние лапы.

– А ну, пшол вон, зверина! Чо людей пужаешь? – грозно прикрикнула на него Фаина, на что медведь презрительно отвернулся. – Молодец, Арина! – обернулась она к девушке. – Не струсила? Иной сбежал бы от страха.

– Немного испугалась, но ему-то это зачем знать? – усмехнулась Арония. – Зачем тут этот медведь? – спросила она. – Дом охраняет?

– Так это и не медведь вовсе, а колдун. Силантием зовут, – презрительно хмыкнула Фаина.

– За что его на цепь посадили?

– За то же, что и Евдокию. И не на цепь. Видишь – вон ошейник узорчатый? Пока он на нём одет, медведь с места не сдвинется. И худа никому не причинит – его сила им связана.

– Зачем он тут?

– Тебя дожидается – когда вы с Евдокией сюда явитесь. Теперь я уже могу Совет Старейшин собирать. Будем их судьбу решать.

– И какая у них судьба? – спросила, поёжившись, Арония.

Учитывая, как крепко тех пленили и презрительное отношение Фаины – ничего хорошего их не ждало. Она представила, как сила медведя-Силантия просится наружу и как она его гнетёт изнутри. Сама сейчас нечто подобное ощущает, не зная, куда её приложить. Долго ли он так выдержит? А неподвижной Евдокии сейчас каково? С её-то бешенным нравом…

– А ты их не жалей! Жалелки не хватит! – пристально глянув на неё, сказала Фаина. – Поделом им! Много чего на белом свете накуролесили! Учти – Совет из-за чепухи не собирается!

А что их ждёт… Да у каждого по-разному. Но не бойся, дорогая – в мир теней мы насильно никого не отправляем. С тем багажом, что у них, этого и врагу не пожелаешь. Пусть сначала тут свои долги раздадут.

– И как это сделать?

– У кого-то – до поры – силу забираем. Пусть живёт обычной жизнью. И не самой счастливой, скажу тебе – чтоб уж все беды прочувствовал, какие на других насылал.

– И долго так?

Арония всё ещё примеряла все эти судьбы на Арину. Хотя, конечно, это было уже бессмысленно. Что случилось, того не воротишь.

– Тянут свою сермяжку, пока не поумнеют, а это у всех по-разному, – вздохнула Фаина. – А у тех, кто делов поменьше натворил – пол силы заберём. С условием, что с тем, что у них осталось, они будут добро творить и людям помогать.

– А кто это решает?

– Тот же Совет Иерархов. У нас всё точно отмерено – кому что.

Да и бог с ними! – махнула рукой Фаина. – Давай лучше твоим дельцем займёмся. Заходи в кухоньку – чаю с малиновым вареньем попьём. Я вижу, у тебя разговор ко мне имеется? – прищурилась она. – Вот и поговорим. А Евдокию свою у порога оставь, – приказала Фаина. – Нечего ей чужие разговоры подслушивать. После с ней разберусь.

Арония, достав из сумки завёрнутую в платок скульптурку кошки, быстренько сунула её сбоку на ступеньку – ей давно хотелось от неё избавиться.

После того, как на стол были выставлены чашки, розетки, банка с вареньем и блюдо с ароматными плюшками, Фаина, налив ароматного травяного чаю, сказала:

– Угощайся! И рассказывай. Только не про Евдокию и ваш бой! Я и так всё знаю. А Михалап, твой домовой, удивил меня, – усмехнулась Фаина. – Надо же – на саму Полуночницу кинулся! Не побоялся кровавую зверюгу. Не ожидала! Есть, оказывается, и среди домовых смелые. Или, уж не знаю – может, хозяйка ему по нраву пришлась, – подмигнула она девушке. – Хотя ты и сама с не промах – отлично справилась. А то ведь я за тебя побаивалась. А по-другому никак.

Ну, да ладно!

Что ты там спросить хотела, Арония?

Про судьбу, про силу? Давай, я слушаю! – прищурилась чародейка.

Глава 6 Разговор

– Так вы уже всё знаете, Фаина, – улыбнулась девушка. – Тогда подскажите – как мне быть дальше? Чем мне заняться, чтобы использовать свою силу, которая так и рвётся наружу, я не знаю.

– Так всегда бывает, когда о своём даре поздно узнают, – кивнула Фаина. – И тут многое зависит от твоих склонностей.

– Я и в этом пока не разобралась. Институт и математика теперь только скуку нагоняют. Преподавателем быть я больше не хочу. Скажите, а чем занималась моя мама? Ну, кроме преподавания игры на арфе.

– Чем только не занималась – тебе об этом лучше не знать, – нахмурилась Фаина. – Многие из нас, владеющих силой, ведут двойную жизнь. И не всегда праведную. Ведь наши способности в обществе мало востребованы. Или, скажем так – востребованы очень специфически. Что надо людям от владеющих силой? Погадать на судьбу, так? – насмешливо глянула Фаина на смутившуюся девушку. – Вылечить умирающего, если традиционная медицина не справилась. Но самое востребованное и самое поганое дело – порчу или болезнь на кого-то напускать. Или помочь чужого мужа или жену увести да детей осиротить. А что? За это хорошо платят. Вины ведь не докажешь, а чёрное дело сделано.

– А кто за это отвечает? Ведунья или человек, заказавший приворот?

– Оба и отвечают! – вздохнула Фаина.

– Но почему? Владеющий силой – исполнитель. И лишь реализует волю заказчика, – недоумевала Арония, которая всё ещё пыталась найти оправдания своей матери.

– За деньги исполняет! Не из желания помочь. Да и не помощь это вовсе, а всем погибель, – заметила Фаина. – И тут налицо сделка, то есть – договор. А под договором всегда подписываются две стороны. Даже если он устный – обоим и отвечать.

– А Евдокии ж никто не заказывал меня убивать? Тут договора нет.

– Потому и нужно было подтверждение, которое ты привезла – отпечаток ситуации. А так бы забрала она твою силу и дело с концом. Свидетелей ведь нет.

– А Михалап?

– Домовой не в счёт – его дело сторона – они в дела Покона не вмешиваются. И всё шито-крыто. Вон и Силантий такой же… забубённый, – кивнула она в ту сторону, где сидел медведь. – Такие берут без зазрения совести чужую силу, здоровье, любовь, молодость…

– Молодость? – с интересом посмотрела Арония на Фаину, прихлёбывающую чай.

Чародейка так легко превращалась из старушки в молодую и красивую женщину. Как ей это удаётся? Неужели…

– Да, молодость. Взять её у человека и восполнить свою жизненную силу – один из способов помолодеть, – усмехнулась Фаина, догадавшись о её мыслях. – И не считай всех одинаковыми. Мы, владеющие силой, обычно берём молодость и энергию из чистых природных источников. Но сделать это может только тот, кто чист душой. Для таких, как Евдокия и Силантий, этот путь закрыт. А стареть или уходить на тот свет со своим тяжким багажом они не хотят. Вот и берут силу у человека – чаще вместе с жизнью, чтобы свидетелей не оставлять – действуя, как обычные воры. Как воры и судятся – если попадутся, конечно. Но на той стороне с них спросят за всё, потому что там скрыть ничего невозможно.

– Потому я ищу – как мне правильно использовать мою силу? – заметила Арония, снова пытаясь найти подход к чародейке.

– Правильно. А вот некоторые даже не задумываются об этом, – кивнула на медведя Фаина. – А остановись они вовремя – сколько слабых людей не было б введено в соблазн.

Вот и выходит – что нет худшей доли, чем у нераскаявшегося человека, владеющего силой, и пришедшего в мир теней.

– А у раскаявшейся? Лучше? – спросила та.

– Ты о маме? Конечно. Но, всё же, слова надо подтверждать делом. И вовремя. Не повторяй её судьбы, Арония.

– Постараюсь, – вздохнула девушка. – И как быть? Я уже не могу быть такой, как раньше. Меня даже девчонки в институте стали побаиваться, потому что иногда я не смогу удержать в себе эти новые способности. Зачем-то гадать принялась девчонкам в общаге. Хотела помочь. Так они меня за это ведьмой обозвали. Да и вообще… В маршрутке еду – тоже в чужие судьбы заглядываю. И не из любопытства. Знаете, эта сила сама всё вокруг высвечивает.

– Учись закрывать свой дар. Твою силу можно временно отключать, – сказала Фаина. – Да и зачем тебе чужие судьбы, Арония? Меняя их, ты берёшь на себя за это ответственность. Тебе это надо? Мало кто спасибо скажет. А, если что не так пойдёт, ещё и счёт тебе предъявят. Учти – кто-то из случайных попутчиков в маршрутке может оказаться злым магом, владеющим силой. И ты, имея мало опыта, можешь нарваться на поединок. И потом – меньше доверяй людям, Арония, – строго сказала Фаина. – Когда-то нас, владеющих силой, очень жестоко этому учили, сжигая на кострах. Не открывайся ни без необходимости. Люди не любят тех, кто сильнее их. Да и никто не любит. Помни – ты другая, не показывай этого. Потому что всё, что выбивается из общего ряда, общество выравнивает.

– Спасибо, Фаина. Я это запомню, – кивнула Арония. – Может, мне просто пойти работать? Но куда?

– Да куда угодно, дорогая. Всё зависит от того, как ты хочешь использовать свою силу, – пожала плечами Фаина. – Кто-то из нас идёт в медицину. Используй свой дар, чтобы делать точные диагнозы и способствовать излечению. Или служи в полиции – будешь злодеев помогать ловить. Твой дар даже способен предотвратить преступления. Но для этого нужно иметь лояльное начальство. Некоторые из нас традиционно гаданиями занимаются, как и ты уже попробовала. Но всякое вмешательство в чужие судьбы, повторяю – имеет последствия. Никогда и никому не гадай без его просьбы, Арония. Остальное всё поправимо – есть особые техники, освобождающие от привязок к чужим судьбам. И, в любом случае – нужна защита от чужого негатива. Хочешь – я научу всем этим техникам – да ты и сама их знаешь. Вспомни только. И помогу открыть тебе гадальный салон? Решай.

– Спасибо. Я подумаю об этом. Но я надеялась, что вы мне подскажете, чем конкретно заняться, – разочарованно протянула Арония. – А вы: хочешь, можешь, решай…

– Э, нет, милочка! – улыбнулась Фаина. – Тебе жить, тебе и решение принимать. Я уже говорила тебе – нельзя вмешиваться в чужие судьбы, чтобы не брать на себя за это ответственность. Так что и ты впредь будь осторожнее с этим – советы владеющей силы это тоже сила.

Глава 7 Побег

Фаина, вручив гостинец для Полины Степановны – баночку малинового варенья и пару плюшек, пошла провожать Аронию. Конечно же – накинув на плечи пуховой платок и превратившись в пенсионерку-учительницу.

Они вышли на порог кухни и тут…

– Ах! – вскрикнула Фаина Петровна, хватаясь за сердце и прислоняясь к двери.

– Что случилось? Скорую вызвать? – испугалась Арония. – Вам плохо? Сердце?

Но старушка только зевала и тыкала рукой в ту сторону, где сидел медведь Силантий.

Вернее – где он раньше сидел. Место за низенькой оградкой было пусто. Там же валялся и ажурный ремешок.

Арония, уже зная ответ, наклонилась над ступенькой, куда она положила кошку Евдокию – там тоже было пусто. И так же валялся платок.

– Они сбежали? – вскричала Арония. – Но как?

– Это невозможно! – обессиленно садясь на ступеньку, сказала Фаина Петровна. – Если только им не помог кто-то третий. Ты ничего странного не заметила по дороге, когда ехала или шла ко мне? – пытливо взглянула она на девушку.

– Не-ет, – протянула Арония. И вдруг воскликнула: Ой! Заметила! Ко мне в Славянске приставал какой-то парень. Симпатичный, высокий. И модный – весь в джинсе и коже. Хотел познакомиться. А когда я его отшила, ещё долго тащился вслед за мной.

– До моего дома?

– Нет. Не знаю, – виновато проговорила девушка. – Я перестала обращать на него внимание. Много чести!

Честно говоря, тот парень – стройный брюнет с зелёными притягательными глазами – показался ей очень милым. Арония даже пожалела, что ей недосуг. Да ещё эта оскаленная Евдокия в сумочке… Хотелось её поскорее сбыть с рук. А то б она, может даже и познакомилась с ним. А то, что он из Славянска – неважно. Мог бы приезжать к ней в Краснодар. Так даже романтичнее. Вот такое странное кружение мыслей возникло тогда в её голове. Которое она пресекла – дела важнее. Как говорится – если ты вступил на путь, то иди до конца. И не сворачивай. Таково правило владеющих силой. Да и для кого угодно.

Фаина Петровна положила руку девушке на плечо и воскликнула:

– Это был он! Я уже вижу! – с досадой стукнула она себя по коленке. – Давно пора догадаться! Кроме него, древнего мага, с моей защитой никто бы не справился. Надо бы её усилить.

– Кто – он?

– Ратобор! Мне говорили, что он недавно появился в наших краях, да я не придала этому значения. Решила, мало ли – может, проездом. Да и зачем он мне? Ратобор вообще-то в Москве уже много веков промышляет, а там есть, где разгуляться его силушке. И тёмным делишкам. Зачем ему наша провинциальная Кубань? И наш Клан. А вот, поди ж ты, нужен.

– Почему он освободил Евдокию и Силантия? – удивилась Арония. – Зачем они ему?

– Вот и я хотела бы это знать! Уж поверь мне, старой чародейке – не для добрых дел. И не из чистого альтруизма. Видела – даже плат и ремешок скинул и не взял? Мол, мне ваших деревенских амулетов не надо. А вещички-то сильные, эксклюзивные. Многие бы лучший зуб за них отдали. И, главное, ведь, когда прибыл, не зашёл представиться. И вообще не отметился у Главы Клана, как это положено делать. Это прямое и умышленное нарушение правил, – нехорошо усмехнулась Фаина Петровна. – А похищение оборотней, нарушивших закон и подлежащих суду Совета, означает, что он вышел за рамки. И прямое объявление нам – Клану Гишпании, той же Великой Булгарии, той же Хазарии, той же Тмутаракании и той же Кубани – войны с Московским Кланом. То бишь – Клана владеющих силой Зарайских, Фатьяновских, Сходненских и Владимиро-Суздальских земель.

– А что? Эти силы не равны? – нахмурилась Арония от малознакомых и, очевидно, древнейших названий.

– Трудно сказать, каков паритет сил. Давно не проверяли, – нехорошо усмехнулась Фаина Петровна. – Да и зачем? У каждого своя бражка, свои устоявшиеся отношения. Зачем их ломать? Кстати, я думаю – если Ратобор начал с похищения наших членов, они не так уж сильны, – рассуждала Фаина уже сама с собой. – В общем, дорогая, мне надо срочно созывать Совет! – заключила она, поднимаясь. – Не смею тебя больше задерживать! Только – смотри, будь осторожна. У тебя теперь три врага, – предупредила она.

– Как – три? – удивилась Арония, ощутив, что уже давно ощутила эту опасность.

– Тут не надо быть математиком, девочка! Конечно, это все они, – усмехнулась чародейка. – Евдокия, которой не удалось тебя схарчить – а некоторым это кажется очень обидным. Силантий – потому что твой приход означал, что его силе и беззакониям скоро наступит конец. Да ты, к тому ж, ещё его подружку по несчастью обидела. Оборотни злопамятны. Ну и твой несостоявшийся поклонник Ратобор, конечно, теперь твой недруг.

– А Ратобор почему? – пожала плечами Арония, всё ещё помня, какие влюблённые взгляды он на неё бросал.

– Потому что ты отвергла его ухаживания. Ясное дело, поначалу он просто пошёл за тобой из-за Евдокии, которая была в твоей сумке. Потому и начал к тебе приставать, ухлёстывая за наивной простушкой. И не строй иллюзий, ты ему враг, Арина! Не поддавайся его обаянию! – прикрикнула чародейка. – Учти, во-первых, ты причастна к пленению его старой знакомой Евдокии, из-за которой он, скорее всего, сюда и прибыл. А во-вторых, ты – не поддавшись его неотразимым, как он считает, чарам – оскорбила его самолюбие.

– Всего-то уличный приставала! – фыркнула, пожав плечами, Арония. – М-да-а, попала я! Надеюсь, они будут предъявлять мне претензии по одному, – усмехнулась она. И, вспомнив одно из правил силы – «Никогда и никому не показывай, что ты слаб или нерешителен. Воспользуются и растопчут» – Арония насмешливо продолжила:

– Ну, что ж, придётся Ратобору и всем его оборотням указать их место! Буду ускоренно учиться защищаться. Нет – нападать! – поправила себя Арония. – Применяя силу, не сомневайся – действуй на опережение. Иначе опередят тебя. Всё просто!

– Мне нравится твой настрой, – кивнула чародейка. – Вот, возьми на всякий случай, – протянула она ей ремешок и плат. – С третьим противником справишься сама, если что, – улыбнулась она. – Учись там, как следует!

– О, спасибо Фаина! – растерялась Арония. – А вы как же?

– Я приготовлю новые амулеты. Заговор с которых смогу снять только я! – сердито заявила Фаина. – Ну, езжай, дорогая! Некогда мне! Да пребудет с тобой помощь высших сил и справедливость! – заключила она

И устремилась к дому, приказав девушке просто захлопнуть калитку.

Добираясь до автовокзала, Арония то и дело с тревогой осматривалась. Внутренним взором, конечно – внешне она являла собой эталон спокойствия. И всё же, в кармане сжимала шёлковую ткань плата – хоть какая-то защита. Но никаких медведей, кошек и Ратоборов поблизости не обнаруживалось. Видно, они отправились восвояси – готовить злокозненные заговоры и преступления против Кубанского Клана.

Глава 8 Проша

– Здравствуй, Прасковья! – сказал отец. – Ну, вот, теперь я вижу, что ты делом занялась.

– Здравствуй, батько! – ответила девушка и подбежала к отцу, чтобы обнять его. – Мы так давно не виделись.

Но тот выставил перед собой руки в запретительном жесте и ласково сказал:

– Не пидходь, доню! Ты жива, я мертвый. А то ще останешься туточки невзначай. А тоби, там, у сэбэ, ще богато делов надо зробыть.

Девушка непонимающе остановилась и осмотрелась…

Странное место. Это что, трамвайная или автобусная остановка? Вокруг темень, только над остановочным павильоном фонарь горит.

Как это – трамвайная? Нет трамваев там, где они с батькой жили. Хаты-мазанки да кони – ездовые и для пахоты – это было. А трамваи и автобусы…

– Ой! – сказала она, вспоминая себя. – Я где? Но вы же, и правда, мой батько Фома? А я – ваша дочь Прасковья? Но я и Лара-Арония тоже, – удивилась девушка. – А кто тогда Виктор? Ведь и он тоже мой отец?

– А як же! Вот для того-то память и забирается у вмэршего человека – шоб разумом потом не сдвинулся, – усмехнулся батько Фома – усатый сивый казак невысокого роста в черкеске и мягких яловых сапогах. Его светло-голубые глаза смотрели на неё знакомым пристальным и немного насмешливым взглядом. – Буду говорить з тобою, доню, на московитской мове, а то ты вже наш язык запамятовала, мабуть. Но главное не это. Слухай сюда, донюшко! Мне дали трохи времени, шоб я напомнил тебе то, чому тебя когда-то учил. Тэбе ждуть тяжки дела. Но ты завсегда была сильною девкою, Прасковьюшка. И справлялась с тем, шо не кажному хлопцу по силам. Помнишь, Проня?

«Проня? А! Прошка! Вспомнила!»

И вдруг девушка будто оказалась в старинной казачьей хате.

И то, что это была знакомая ей хата, очень её выручало. Ведь девочка – возрастом лет десяти – уже несколько недель жила тут с тугой повязкой на глазах. И при этом ей надо было – ничего не разбив и не сдвинув с места – жить обычной жизнью и делать привычную работу по хозяйству: доить корову, цедить молоко, топить печь, готовить в русской печи еду, выпекать хлеб, мыть посуду, а также – вязать чулки, гасить и зажигать лучину и ходить к колодцу по воду. Хорошо – пол был глиняный, но и его иногда надо было смазывать начисто глиняным раствором. А для всего этого ей необходимо было обострить собственный слух, осязание, обоняние и интуицию до невероятных способностей. И даже зрение, которое у неё со временем проявилось особым образом, несмотря на повязку – лишь в виде теней и световых пятен. И, может, ей скоро даже удастся вырастить себе во лбу третий глаз, о котором так смешно говорил батько. Мол, «будэ у тэбэ третье око – будэшь бачить словно сокол». Они почему-то жили в этой хате с ним вдвоём. Нет, она знала почему. Там в станице у них есть ещё большой дом, а в нём живёт вся их семья: мамка Аксинья и ещё пятеро детей, один из которых – её брат-близнец Проня. Но батько Фома "бильше всих" любит её, доню Прасковью. Потому и взял её с собой на кордон – казачью заставу, где казаки охраняют границы от набегов черкесов. Только почему-то переодел её в пацанячью одёжу и велел на людях выдавать себя за братца Прошу. А в последнее время почти всегда – даже не на людях – зовёт её Проней, а не Прасковьей. Будто это не она, а её брат-близнец, оставшийся в станице. А Прасковье какая разница? Лишь бы батько – самый лучший пластун казачьей сотни – научил её разным пластунским техникам. Этими хитрыми приёмами она готова была заниматься с утра до вечера. И, к слову сказать, ей вся эта наука мгновенно запоминалась, а разные уловки будто сами собой получались.

Батько Фома уже научил свою доню рубке лозы. Пока она умела просто рубать её на ходу – мала она ещё на коне скакать. И крутке казачьей шашкой он тоже её научил. Эти шашки Прасковья уже умела вертеть две сразу – в обеих руках. Правда, батько сделал ей для этой науки пока деревянные шашки – они полегче для её руки. Да и безопаснее. А зря – она ведь ни разу не порезалась на рубке лозы, где ей доверяли обычную казачью шашку. Кстати, по секрету от батьки Прасковья уже научилась вертеть деревянными шашками и с завязанными глазами. И даже рубить лозу обычной шашкой. Но с рубкой лозы ей было не интересно. Ведь перед этим она сама втыкала прутья в землю и знала – где они стоят и какой высоты. Конечно, лучше б было видеть их через повязку – третьим глазом. Но этого ей ещё пока не удавалось – слишком тонка лоза. Вот крупные предметы Прасковья уже и через повязку видела – идущую корову или едущего всадника, людей, бегущего пса, дома и даже плетни.

Кстати, на бродящего по округе мальчонку – с завязанными глазами и с острой шашкой в руке – никто на кордоне не обращал внимания. Казаки знали, что это Фомы-пластуна сынок Прошка, которого он учит своему непростому ремеслу – быть невидимым и отводить глаза. Смену растит. Да здесь и ещё пара таких же мальчонок бродила – Максима-урядника и Пашки одноногого сынишки. Их старый пластун Георгий в ученики себе отобрал, когда в станице был. Учит теперь. Но эти с острыми шашками не ходили – кишка тонка. Так, понемногу – то с полупустыми ведрами от реки идут, расплескав воду по дороге, то корову Георгия вместе ищут, которая уж давно к реке убрела. Не шибко это дело у них ладилось, хотя за всякий промах Георгий пребольно стегал их по спине тонкой сырой вицей. А Проньку, говорят, Фома ни разу не стеганул – так и валялась эта вица, пока не высохла. Пронька сходу всё понимает.

Чаще Прасковья была одна. Она уж и привыкла, что батьки по несколько дней дома не бывает – то в рейде, то в засаде, а то в разведке. Таковы будни казачьих кордонов – службу царице нести.

Но на этот раз он – приехав на побывку – пробыл с ней несколько дней. И, между делом, стал учить её тому, как за короткое время преодолеть большое расстояние. «Метнуться» – как называл это батько.

– Это дуже просто, доню, – говорил он ей. – От слухай менэ! Значала тоби надо вспомянуты тот путь, якый надо преодолеть. Вспоминай на нём усё до мелочи. На особицу – развилки та повороты, переправы через речки, подъёмы чи спуски. А главное – вспоминай все отметины на пути – сёла, там, хаты на отшибе, мельницу та дерево приметное, аль пугало на чьей-то бахче.

– А дорогу надо помнить, батько? Вы не сказали про цэ. Широка она, чи узка, а можэ ще где и с каменюками, – с интересом спросила Прасковья, которая теперь только так, по заметкам, и ходила. – Я, к примеру, колы иду, завсегда примечаю. Шоб знаты – где опосля смело бежать можно, а где и ногу собьёшь или споткнёшься.

– Не доню, це тоби не трэба, – усмехался Фома. – Ты ж не ногами бежать будэшь.

– Як, не ногами? А чим?

– Лететь, яко птица, доню. Потому как ежели ногами, та ще о кочки спотыкаючись – то тэбэ и пеший обгонит. Не говоря уж о конном. А ты должна вперёд всех успеть. К примеру – депешу надо передать, шо враг идёт. Или шо на твой кордон черкесы напали и шо казакам срочно пидмога нужна. Тут уж, доню, чем быстрее ты долетишь, чем швыдче метнёшься, тем скорше врага победишь. И своих казаков спасёшь. А то и станичников.

– А, спасать? Казаков? Так, батько! – оживившись, воскликнула Прасковья. – Я зараз во всём разберусь! Говорить, батько, шо щё надо, шоб успеть метнуться?

– Шо надо? Та нычого! Вот это всё, донюшко. Представила – развилки, повороты, меты – собрала на нём своё внимание – только ничого не пропуская – и вперёд. Вот эдак, на цыпочках, умом приподнялася и – полетела, – изобразил он чуть не балетную позицию. – Бежишь соби, не оглядаясь, и даже не думая, где ты. И верь, шо ты уж на месте. А колы доберешься та весть передашь, вот тогда внимание и расслабь. Дело сделано.

– А если с конём? Можно? Тако ж ще быстрийше, мабуть? – прищурилась девочка. – Получиться – на цыпочках?

– А як же ж, – усмехнулся Фома. – Шо ж за казак без коняги? Но это опосля, доню. Зараз ты коня умом не осилишь – малая щё. Силёнок не хватит двоих тащить. После, як подрастёшь, тогда научу. Полетишь на коне, як птица.

– Я попытаюсь зараз поближе метаться, батько. Там – в сарайку к корове, – загорелась идеей Прасковья. – Дорогу я знаю. Или ще – на край огорода, за морковью.

– Давай, доню, учись, – согласился Фома. – Опосля, як вернусь, покажешь мэни.

Глава 9 Пластун

И ведь показала.

Когда Фома вернулся домой на передышку и дал добро на показ – исчезла с его глаз и тут же появилась с пучком морквы.

Молодец, девка!

Только потом жаловалась:

– Я, батько, не сразу, по трохи научилася. Два дня пыталась – всё не выходило. То у плетня застряну – дорогу забуду, то с огорода назад плетусь. Потому как – приметы перепутала и задом наперёд их запоминала. Сбивалась. А потом нычого – усё вышло. Но это ж очень близко, батько – огород, корова. А як же я смогу и далеко запомнить всё?

– Надо, доню, всё запомнить, – нахмурился батько Фома.

– Добре! Я постараюсь. Хоть цэ и тяжко, но я научусь цому – не сбиваться.

– Так и надо! Николы не сдавайся, доню! – одобрил казак.

– И я буду потом, як вы, батько, летать?

Он её расцеловал и сказал:

– Обязательно будешь! Иным казакам на такое, шо ты зробыла, и полгода мало. А ты – за недилю.

А теперь, коли уж ты такая быстрая, я буду учить тебя, как стать невидимым, – заявил он.

– Правда? Как в шапке невидимке?

– Щё лучше! Шапку ще доставать надо, а твоя голова всегда при тебе. Её береги, доню.

– Как это – голова?

– Очень просто, доню, – говорил он. – Мысль она ще лучше волшебной шапки. Перво-наперво – не смотри в очи тому, от кого ты ховаешься, хочешь спрятаться. И вовсе о нём не думай. Вторэ – представь соби, шо ты того же колера, шо и трава, дэ ты лежишь. Взгляни на сэбэ со стороны и бачь тики траву чи куст. Аль стенку, дэ стоишь. Нэ чуй соби чоловиком. Будь ветром, чи воздухом…

Он ещё долго ей втолковывал про всякие мысли, но Прасковья всё никак не могла поверить, что это работает. Как? Просто подумал – и тебя не стало? А куда ж делся?

Тогда Фома, терпеливо вздохнув, сказал ей:

– Пидемо, доню, до колодца. И я тоби покажу, як быть невидимым. Бери вёдра.

И, взяв коромысло, вышел из хаты.

Прасковья, бренча вёдрами, вприпрыжку помчалась вперёд него к колодцу. Она знала, где на дороге крутой спуск и где камушек торчит, потому бежала смело. Но вот она услышала, как навстречу скрипит что-то. Судя по звуку и размеру движущегося навстречу ей пятна, это вёз сено на ручной тележке батькин кум Ермолай. Он сегодня на кордоне дежурным, а его сын, на единственном их верховом коне, был в дозоре.

– Здоровьичка вам, дядько Ермолай, – сказала Прасковья. Вернее – мальчик Проня с привычной всем повязкой на глазах. – А мы тут с батей…

– Здорово, Пронька! Ты кажи свому батьке, шоб вин до мэнэ зайшов. Дило е, – чуть приостановившись, приказал ей Ермолай.

И заскрипел, помчав свою тележку дальше. Про то, какое у них дело, Прасковья и так знала – выпить горилки да за баталии вспомнить. А вот почему он сам ему этого не сказал?

– А, так вин вот он… – растерялась Прасковья.

Но, оглянувшись, никого сзади не увидела. То есть – не почувствовала даже своим третьим глазом. Да и никакого пятна, какие от людей бывают, позади не было. Но почему ж тогда дух от ядрёной батькиной махорки так хорошо слышен?

«А, так вон оно что! – подумала она. – Он шёл-шёл, а потом назад вернулся. Мабуть, забыл шо-то. Хотя нет – коромысло ж вин взял», растерялась Прасковья.

И вдруг она сообразила, в чём дело – он же стал невидимкой!

– Батько! – крикнула она. – Я знаю, шо вы тут! Махрой от вас наносит!

И, шагнув в нужном направлении, уткнулась носом в его бок.

– Вот ведь глазастая! – рассмеявшись и вновь откуда-то появившись пятном, будто из воздуха, сказал Фома. – Сколько разив зарекался – бросить цэ погано курево! Хотел даже на побывке не баловаться! Но в рейдах и засаде я – ни-ни, ни цыгарки! Там усим казакам смалить курево запрещено. Дым та огонёк любую засаду спалят. А щё – хруст веток под ногами и шуршание травы. Ходи как кот, доню. Он идёт – ни едины травинка не шелохнётся. И обувь подходящую обувай – без каблуков.

И что-то ещё рассказывая, направился к колодцу, Прасковья, внимательно слушая – за ним побежала.

Прасковья всё запоминала, что батько рассказывал. Много е потом на практике проверяла. И вскоре научилась и этой уловке – быть невидимой и неслышимой. А чтобы проверить, что всё получилось – во двор к соседу Ермолаю пробралась, когда он там под навесом с сыном ужинал. А они её даже и не заметили. И ещё – по улицам ходила так, что ни одна собака её не почувствовала, не то, что люди. Благо – к куреву тяги она не имела и махрой от неё не наносило. А чтобы в очи никому не смотреть, так это самое лёгкое – повязка у неё всегда на глазах.

Батько Фома много ещё чему Прасковью научил.

Глаза отводить, бою без рук, приёмам всяким, и в точки нужные человеку ударять. И даже заговорам научил. Оказывается, что всех можно заговорить, даже змею. Но с человеком сложнее – он опаснее, но и с этим она справилась. А ещё – лечить уначил: кровь заговором останавливать, вывихи вправлять, раны перевязывать и лихоманку травами пользовать. Ничего во всём этом сложного не было. Главное – усердие и упорство. Когда батько бывал на побывке, то рассказывал Прасковье да показывал всякие приёмы и уменья. А вернувшись, проверял науку. Она всегда справлялась. И ещё он её языку чеченскому обучил, традиции разъяснил, про веру их бусурманскую, тоже Бога почитающую рассказал. Сказал – врага надо уважать и обычаи знать.


Прошло пару лет.

И Пронька стал лучшим пластуном на всю станицу. Донесение, метнувшись, доставить – в полдня, там где трое суток требуется – пластунёнок Прошка. Языка добыть в аулах аль подслушать о готовящемся набеге – Пронька. От погони иль засады отбиться – легко. Всё легко удавалось молодому пластуну Прошке. А то, ка он с десятком противников один справился, когда на кордон напали – с помощью бесконтактного боя, который Прасковья освоила в совершенстве – стало притчей во языцех. Вернулись на кордон, а там – худенький парнишка без единой царапины и – повязанные черкесы с шашками и пищалями. Ни один не успел выстрелить. За то станичный атаман Андрей медаль Прошке от войскового атамана выхлопотал да шашку именную.

И всё бы ладно. И далее казачью службу Пронька нёс бы на славу. Да его женская сущность вдруг проявила себя слишком явно. Уж очень красивой и фигуристой девкой однажды стала Прасковья. И прятать это больше не было никакой возможности.

Эта новость, как разрыв бомбы в заводи, разнеслась по станице. Баба пластун? Такого ещё не бывало. Это ж унижение высокого звания казака!

Атаман срочно собрал станичный сход. Чтобы осудить Фому и его дочь, совершивших столь невиданный обман обчества за нарушение святых казачьих традиций.

Бабе место у печи – с горшками, да у люльки с младенцем! А казаку – с оружием в руках их защищать. Спокон веку так было.

Отнять у охальников именное оружие! Отправить их бахчу от ворон сторожить!

Но всё пошло совсем не так, как хотелось атаману Андрею.

Когда народ собрался, пластун Фома – во всех регалиях и парадной форме – вышел на центр станичной площади, где разбиралось это дело, и сурово заявил:

– Шо вы тут разшумелися? Пидняли гогот, як гуси на гумне! Пластун-баба вас не устраивает? А вам шо надо? Мужика, шо любое дело завалит? Так вон он, мой Прошка! Берить ёго! – указал он на своего сына – толстого, румяного и усатого парубка, всем известного лентяя и охальника. – Он у трёх соснах заблукает, ложку мимо рта пронесэ, конь и тот его не слухае. А дашь ёму ружьё, так вин соби ногу прострелит – и ворога не надо. Какой с него пластун? Смех один! А Прасковью я взял в ученики, потому шо у ней змалку способности к пластунскому делу. У меня чутьё на это! Та вы и сами в цом убидилися – лучше неё ныне пластуна у нас у станыце нет! – Казаки отозвались ропотом на эти обидные речи. – Шо? Чи не так? – Шо? А разве медаль не вы ей дали? Не атаман войсковой? И не за то, что она красивые усы носит, а шо ворогов одна скрутила! И все мужики были, мало того – злые черкесы. Кого ныне на самые трудные задания отправляют? На разведку? Взяты языка? Знова Прошку. Идить вы тогда заместо неё к ворогу – кто тут особо горло дерёт! А што она в юбке родылась… так нехай и дале штаны носит. Обчеству от цого тики польза. Як шо, так вона и в юбку скоренько перерядится тай ляльку из полешка в руки визьмэ. И на тот берег Кубани пидэт. Никто и не догадается, шо баба с сюрпризом. А вона не пидведёт – хучь воевать, хучь в разведку, хочь джигитовку вжарить. Сами про цэ знаете. Так шо решайте хлопцы! – стряхивая с рукава соломинку, равнодушно проговорил казак Фома. – Казнить её или миловать? А ни, так и мэнэ из пластунов в шею гоните – за то, шо я вас так подвёл. И шо таку погану дочку вам воспитал. Я арбузы люблю, а дыни – ще бильше…

К слову сказать, в станице до сего дня никто не удивлялся, что у Фрола и Аксиньи два Прошки в хате растёт. Известное дело – поп младенцам в крестины по святцам имя даёт – на кого они выпали, так и называли. Потому и бегало в иных семьях по два Ивана аль две Клашки. Да и то сказать – мерли детишки от всяких хвороб. И кто из них вмэр, кто жив остался, тоже не запоминали. Новые народятся. У каждого было по десять та и больше деток. Потому и Прасковью, шо была из двойни, быстро забыли. И про нового Прошку подмены не подметили.

В общем, пошумели станичники, поспорили, поплевались, поссорились, помирились, да и, в конце-концов, постановили – служить Прасковье и дальше пластуном. Но зваться ей – чтобы не оконфузить атамана перед начальством, да и медаль чтоб не отобрали – заработала – по-прежнему Прошкой. Вот и осталась она – нет, он – пластуном.…


Всё это пролетело перед взором спящей Аронии в один миг – как скоростное кино. Она будто заново прожила эту свою давнюю жизнь. А заодно вспомнила и умения, когда-то втолкованные малолетней девчонке батькой-пластуном. Их она успешно применяла потом в своей многолетней службуе царю и Отечеству на охране рубежей Кубанской губернии и Российской империи.

Пока годы не лишили когда-то послушное тело Проши-Прасковьи гибкости. Тогда уж она, как некогда отец и пластун Георгий, взялась учить пластунскому делу станичных мальчишек-казачат. У неё это гарно получалось – не в пример иным. Батькова выучка хорошо помнилась.

К слову сказать – своих детей Прасковья так и не завела. Служба была ей дороже – родину защищать, товарищей спасать, земли свои оберегать…


– Ну, шо, доню? Всё вспомнила? – спросил Фома. – Не забудешь?

– Да, батько! Вспомнила, – со слезами на глазах ответила Арония. – Спасибо вам за пластунскую науку! И шо вы пришли до мэнэ – напомнить её. Присгодится.

– Та як же ж я тебя брошу, моя донюшко, – ласково кивнул тот. – Та ни за шо! Ну, бывай, доню. Не давай пощады врагам! И до встречи!

И, улыбаясь, он бесшумно – как и всегда, отступил куда-то в сторону – в область серой мглы. Там раздался мощный низкий звук – будто от движущегося поезда. Миг и всё исчезло.

Арония проснулась в слезах – жаль было с батькой расставаться.

Или Проша. Поскольку вся славная жизнь этой неугомонной девки-пластуна осталась в её памяти. А главное – умения и знания.

Глава 10 Маршрутка

После встречи с батькой Фомой во сне Арония проснулась, чувствуя себя неким супер-киборгом. Она теперь была пластуном-Прошей, знающим, как обвести и победить врага.

Это было немного странно.

Раньше она была Ларой – скромной и неконфликтной девушкой, потом стала Аронией – способной схватить за ухо домового и скрутить в бараний рог ночное чудище, а теперь вот она ещё Проша – невидимый ниндзя, легко побеждающий матёрых врагов. Чего ей ещё от себя ждать? Имён теперь у неё – «як у собаки блох», как сказала бы чародейка Фаина. А батько Фома, наверное, поучительно изрёк бы: «Имя, доню, це не главно. Главно – чоловиком остаться». И, наверное, он прав.

Кстати, она ведь теперь ещё и Прасковья. Но, к счастью, эта сторона личности проявлялась в Проше лишь в детстве. А потом, надев казачью форму, Проша, будто забыл её вовсе – да и себя тоже – посвятив свою жизнь службе. Хотя и он не имел явно выраженных личных качеств, предпочтений или желаний. Для пластуна это всё лишнее, главное дело для него – защищать, спасать, красться, проникать, быть невидимым и неслышимым. Идеальным воином стала Прасковья, так сказать – истинно Прошей. И теперь в облик Аронии, благодаря ей, добавились лишь уникальные способности. И ещё – стремление служить своему отечеству, не жалея ни сил, ни самой жизни. Ну, с этим Арония как-нибудь справится, преодолев эту тягу к служению. Всё ж, она девушка, а не солдат.

Кстати, благодаря жизни, прожитой с Прошей, Арония теперь знала ещё два языка – кубанскую балачку и черкесский. Что ж, как говорится – «може, присгодятся».

Но Арония никак не ожидала, что кое-что из этих новых знаний и способностей ей «присгодится» уже сегодня.


На завтрак Полина Степановна подогрела магазинные блинчики с творогом, которые Арония проглотила, даже не заметив их вкуса. Потому что решилась, наконец, сказать бабуле о том, что она переводится на заочное отделение.

В ответ она ожидала бури или, по крайней мере – возражений и советов. Но Полина Степановна лишь сказала:

– Да? Хорошо! Коли ты так решила, делай, как считаешь нужным. Ну, пока, внученька! – направляясь к вешалке, сказала она. – Я ухожу. Студия сегодня в детском доме выступает, опаздываю.

И, одевшись, упорх… То есть – убежала. Нет, всё ж, ушла.

А что Арония считает нужным, она пока и сама не знала.

Честно говоря, она надеялась, что бабуля затеет с ней полемику, в ходе которой ей и удастся как-то сформулировать свои планы на будущее. Но её бабуля в последнее время сильно изменилась, живя на своей волне – а это цветы и бальные танцы. Прямо какая-то пожилая цветочная фея! Аронии она тоже предоставила полную свободу, в условиях которой – танцуя и радуясь жизни – жила теперь сама. Особенно это было заметно по их питанию. С едой теперь она вообще не заморачивалась, как раньше. Никаких супчиков, оладий, пирожков и котлеток. Теперь они ели одни полуфабрикаты, поставляемые ею из магазина и ближайшей «Кулинарии». Не особо вкусно, зато времени свободного – валом. Что Полину Степановну, гастролирующую со своей бальной студией по городу, подобно цыганской шансонье, вполне устраивало. А Ароние, занятой учёбой, это было вообще без разницы. Просто непривычно.

«Раньше – занятой учёбой, – вздохнула девушка, спеша по заснеженной улице к остановке. – Теперь-то у меня совсем другие интересы, к которым ни учёба, ни качество еды не имеют никакого отношения».

Да и Прошу – вспомнилось ей – еда мало интересовала. Был бы хлеб да квас с молоком. Лишь иногда бывая на кордоне, она харчевалась у Марьи, жены младшего брата Андрея. Он, хоть в пластуны и не сгодился, но казаком стал справным. Детей им с женой бог не дал, вот Марья и ошивалась вечно на кордоне. То обстирывала кого-то – за деньги, то кухарила – тоже не бесплатно. Хотя готовила Марья ещё хуже, чем стирала – вечно в стирку щёлок экономила, а в борщ – заправку. Да и хлеб у неё был не пропечён. Есть кубанская поговорка: «Умила Марья готувати, та не умила подавати». А Марья ни «готувати», ни «подавати» не умела, но харчевателей у неё всегда было полно. Красивая она баба да языкатая, вот ей всё это и сходило с рук. Так что, стряпня из кулинарии по сравнению с Марьиной – это просто деликатесы…

«Ой! О чём это я? – спохватилась Арония. – Причём тут Марьина стряпня? Я ж в институт еду – заявление подавать. Тут бы подумать надо – что мне делать дальше?»

Сев в маршрутку, Арония и принялась размышлять на эту тему.

Может, ей попытаться применить вновь обретённые пластунские способности? Вряд ли они ей «присгодятся» в борьбе с нарушителями Покона – там нужны совсем другие умения. Тогда на что же батько Фома намекал, приказав ей не давать пощады врагу? Он не из тех казаков, кто зазря слова на ветер бросают. Не на ловлю же оборотней и ведьм он её благословлял? Этим пластуны – сами, порой, похожие на ведьмаков – никогда не занимались.

А что если ей заняться воспитанием бойцов-пластунов? Как Проше, под старость, Хотя, надо заметить – сейчас этих тренеров кунг-фу, айкидо и прочих восточных единоборств, как горбуш на нересте. Но про пластунов что-то она не слышала. Возможно, это хорошее дело – возродить эти техники? Но где же взять учеников? Мало кто согласится отдать своего ребёнка на обучение девчонке без образования. Ведь у неё – кроме неоконченного педвуза – нет ни солидных корочек, подтверждающих её способности к этим техникам, ни престижных призов победителя состязаний и единоборств. Один лишь сон в активе да жизнь, прожитая Прошей. Но в это ж никто не поверит. К тому же, отбор для этой спортивной секции должен быть очень строгим. Далеко не каждый ребёнок способен стать пластуном. Она помнит, как тщательно Проша отбирал учеников. И на реакцию проверял, и на сообразительность, и на чувствительность, и на гибкость, а главное – на бесстрашие. За десяток лет он воспитал-то их всего… тринадцать. Арония даже сейчас помнила всех этих мальцов по именам. Штучный товар. Казаки ведь из рода в род защитники отечества, они гордились такими сынами. А сегодня всё по-другому. Любой родитель, узнав, что его чаду на несколько месяцев завяжут глаза – срок обучения технике иного виденья у всех ведь разный – посчитает это издевательством. И не позволит с риском для жизни, бродить ему по улицам с завязанными глазами. А уж давать ему в руки острые режущие предметы и вовсе посчитает невозможным. Не говоря уж об обратной адаптации – процесс привыкания глаз к свету довольно длителен и мучителен. Помнится, Прасковье, снявшей повязку, её глаза поначалу даже мешали. И лишь закрыв их, она могла подключать свой третий глаз и внутреннее видение.

Да и вообще, решат – зачем все эти мучения? Мало кто из родителей мечтает, чтобы из его ребёнка сделали машину, способную мгновенно убивать,

К тому же, для юных пластунов требуется специальная база. В помещении этим техникам не обучишь. Надо жить в селе, там, где нет машин и поменьше людей. Раньше это был кордон или окраина станицы. А нынче?

Так что, выходит, в современных условиях обучать ребёнка пластунскому делу почти невозможно. А взрослого – уже бесполезно. К тому же, детям ведь ещё надо учиться в школе. Среднее образование никто не отменял.

Так что эта её идея насчёт обучения юных пластунят – из области фантастики…

А что она сама может?

Аронии вдруг захотелось проверить свой третий глаз – работает ли он ещё? И осмотреть салон маршрутки. Хотя, что она может увидеть здесь интересного? Люди как люди. Спешат на работу, обдумывают свою личную жизнь. Но всё же любопытство или какое-то иное подсознательное чувство заставило девушку прикрыть глаза.

Она с интересом осмотрелась вокруг, как оказалось, прекрасно всё видя…

Но что это?

Арония ощутила скрытую опасность, пульсируя алым, исходящую с задних сидений. Может, там маньяк затаился? Строит свои кровавые планы. Но нет, это явно что-то гораздо худшее. Вот и первый враг объявился, о котором, наверное, батько её предупреждал.

Та-ак. Арония всмотрелась назад…

Алый цвет сосредоточился на сидящей позади женщине неприметной восточной внешности. Возле её ног стояла сумка… Именно она и излучала злой ярко-алый свет опасности, похожий на бутон. Аронии показалось, будто вот-вот он раскроется и здесь расцветёт огненное облако… взрыва…

План созрел мгновенно.

Арония, передав чью-то сдачу, осторожно оглянулась.

Женщина равнодушно смотрела в окно, ничего вокруг не замечая. Арония проникла в её сознание – так как этому учил батько Фома, растворив себя в этой женщине – и услышала:

«Эти козлы всё равно не отдадут моего ребёнка, – плыли её неспешные и равнодушные мысли на… чеченском. И девушка её отлично понимала. – Вряд ли он ещё жив. А зачем мне жить без него? Без мужа? Зачем?»

Она наверняка обкурена или под наркотой! Вот почему, зная об опасности, исходящей от её сумки, женщина спокойна, не излучая эманаций страха, которые Проше хорошо знакомы.

О, боже! Это же террористка! Она не собирается выходить из маршрутки перед тем, как её сумка рванёт! Ей сейчас всё пофиг.

И взрыв может произойти в любую секунду!

– Ой, здесь сквозит! – воскликнула Арония, обратившись к своей полной соседке, и поднялась с места. – Сяду позади!

Глава 11 Антитеррористическая операция

Арония, пробежав по маршрутке, села рядом с подозрительной женщиной. Та даже не взглянула на неё, плавая в волнах то ли наркотического равнодушия, то ли своего несчастья. Девушка молниеносно и бесшумно ударила ребром ладони в очень важную точку на шее и женщина, тут же потеряв сознание, расслабленно откинулась на спинку сидения.

Арония, быстро сдвинув от женщины сумку, вскочила и громко крикнула:

– Водитель! Немедленно остановите машину! В салоне бомба!

Но тот лишь с недоумением оглянулся, никак на это не реагируя – мало ли психов на свете, а у него график. Поорёт и успокоится. А лучше высадить её на следующей остановке. Только полная женщина, рядом с которой Арония сидела раньше, обернулась к ней и зло сказала:

– Эй! Что за дурацкие шутки? Я опаздываю!

Остальные пассажиры, сердито посмотрев на обоих, промолчали.

Надо что-то делать. Вдруг в сумке заведён часовой механизм?

Неожиданно для себя, Арония легко и мягко взяла сознание водителя под контроль. Почувствовав его внимание, она приказала:

– Немедленно тормози! Со мной рядом террористка! И я пока её обезвредила! Но время не терпит! Съезжай на обочину! Высаживай пассажиров! Вызывай МЧС!

Водитель – как потом выяснилось, бывший военный – на этот раз отреагировал мгновенно. Быстро съехав на обочину, он открыл входные двери и объявил:

– Приехали! Что дальше?

– Граждане! Немедленно выходите из машины! – крикнула Арония. – Здесь бомба! Бегите вперёд как можно дальше! Дорога каждая минута!

Но пассажиры продолжали недоверчиво оглядываться.

Аронии ничего не оставалось, как и их поведение взять под контроль, держа их сознание и реакции под контролем. Хотя это было непросто. Ей пришлось использовать тактику бесконтактного боя, создав в уме картинку, сюжет, по которому развивались дальнейшие события.

И дело пошло на лад.

Пассажиры быстро и почти без паники высыпали наружу. А затем резво побежали вперёд. Сама Арония выбиралась последней, таща за собой расслабленное тело террористки. И оно оказалось на удивление тяжёлым – с виду хрупкая женщина. Хорошо, что водитель – крепкий лысоватый мужчина, дождавшись её, подхватил террористку в дверях. Вместе они дотащили её до сбившихся вдали в группу пассажиров, похожих на отару испуганных овец. Здесь они опустили её на обочину, в снег.

– Кто это? Что с ней? Ей плохо? – заволновались пассажиры. – У меня есть вода! А у меня валидол!

– Это террористка! – пояснила Арония. – Не приближайтесь к ней! Она опасна!

Она сняла с себя шарф и мгновенно связала той руки каким-то затейливым узлом. Водитель удивлённо взглянул на Аронию. Наверное, он знал, что это за узел.

И тут Арония вдруг ощутила новую опасность, исходящую уже от самой террористки.

"Что-то ещё есть на ней? – напряглась девушка. – Надеюсь, это не пояс шахидки".

Закрыв глаза – чтобы не отвлекаться, Арония склонилась над ней. Внутреннее зрение дислоцировало на куртке женщины красное свечение в области правого кармана. Она осторожно, чуть дыша, засунула туда руку и плавно достала телефон. Кнопочный. Такие обычно используют в терактах для подачи сигнала о взрыве. Арония откуда-то знала об этом, наверное, из фильмов. Затем, неся телефон максимально бережно, Арина положила его поодаль в снегу на одну из своих перчаток.

«Вух! – выдохнула она оглядевшись. – Кажется, успели!»

Но тут же поняла, что праздновать ещё рано.

Сумка с взрывным устройством, которая осталась в маршрутке, всё ещё посылала алые волны, которые чувствовались и здесь. А мимо маршрутки, не подозревая об опасности, по улице шли люди, а по шоссе двигался поток городского транспорта.

Если эта сумка рванёт…

Арина встревоженно спросила:

– В МЧС звонили?

– Да! Я позвонил! – сказал водитель, подняв руку. – Как вы приказали. И вызвал всех, кого только можно. – И недоверчиво спросил: – Девушка, а там, правда, бомба? Вы её видели?

– Нет, не видела.

– А почему вы маршрутку остановили? Вдруг вам показалось? – рассердился водитель. – И, может, она вовсе не террористка?– кивнул он на мирно лежащую женщину. – Уверенны, что вся эта заварушка не зря? А то сейчас тут такое начнётся. Так что, если что – я пас…

– Уверена! У меня интуиция, – кивнула Арония.

Хотя сейчас она уже тоже начала сомневаться. Всё случилось так быстро.

– Чего? Интуиция? – скривился водитель. – Не гони туфту, девочка! Я побывал в горячих точках! Да, там были ребята, которые находили закладки каким-то шестым чувством. Но это были прожжённые волки, опытные бойцы. А не такие… девицы…

Похоже, он былсильно зол на Аронию. Да уж, если такой бывалый боец схватит за грудки, то мало не покажется.

«Сорвал график, устроил аврал – за такое можно и с работы полететь! – считала Арония его мысли. – Интуиция у неё! В Вангу она поиграть решила…»

Арония не знала, как его убедить. Ну, не о Проше же рассказывать. Что ж, остаётся только ждать итогов…

Но тут, действительно, такое началось…

Под завывание сирен к группе сбившихся у обочины людей подъехало несколько автобусов, полицейские машины и скорая помощь. На шоссе высыпали люди в спецформе. Тут же человек с мегафоном остановил движение, а группа оцепления мгновенно освободила улицу от людей и транспорта. Их действиями руководил симпатичный, спортивного вида, капитан. Все действовали быстро и слажено.

Капитан тотчас нашёл инициаторов происходящего, на бегу опросив Аронию и водителя. Они успели сказать ему всего несколько слов.

Водитель заявил капитану, что «эта девушка» объявила, что в салоне бомба, заставила его остановить маршрутку и высадить пассажиров. И приказала ему позвонить в соответствующие службы. Мол, если что – спрашивайте с неё, я не причём.

А Арония пояснила:

– Я хотела помочь спасти людей. У этой женщины, – указала она на лежащую на обочине террористку, – была подозрительная сумка. Поэтому я ударила её. Люди были эвакуированы, а сумка осталась в маршрутке. Вон её телефон, – указала она на перчатку в снегу

Но к телефону предполагаемой террористки капитан отнёсся настороженно, приказав его пока не трогать.

Тем временем пассажиров маршрутки, которые лишь вносили сумятицу своими выкриками и вопросами, погрузили в автобус и вывезли из опасной зоны за оцепление.

Всё происходило быстро, жёстко и грубо.

Аронию и водителя, затолкав микроавтобус, тоже быстро вывезли из опасной зоны. Перед этим в него также внесли и террористку, которую предварительно обыскали её и надели на неё наручники. Рядом с ней в автобусе уселся полицейский с автоматом. Следом влез и медик, намереваясь оказать террористке помощь.

Арония пояснила ему:

– Имейте в виду – я ударила её по сонной артерии. К тому же, она под наркотой.

Полицейский, охраняющий женщину, удивлённо покосился на Аронию, а врач, лишь кивнув, остался в микроавтобусе – ждать, наверное, когда та очнётся. Тут вообще мало говорили, кроме руководящего операцией симпатичного капитана.

Оставшись вне зоны досягаемости, Арония наблюдала за тем, что происходило рядом маршруткой.

А там действовали быстро и чётко:

Сразу по прибытии, не обращая внимания на творящуюся вокруг суету, в маршрутку забрался кинолог с собакой. Затем туда вбежали двое ребят с небольшими носилками. И тут же большими предосторожностями вынесли на них сумку террористки. Они медленно понесли её в сторону пустыря, расположенного рядом – очевидно, будущая зона застройки. Там они очень бережно достали её содержимое. Арония, прикрыв глаза, своим внутренним зрением увидела у них в руках свёрток, опутанный разноцветными проводами. Он излучал знакомый злой алый свет. Очевидно, это и была взрывчатка. Но вот – пара минут работы сапёров – и провода полетели в сторону, а от свёртка перестало веять огненным жаром.

Бомба была обезврежена.

Сапёры издали подали некий знак капитану, стоявшему на обочине с двумя помощниками, напряжённо ожидая.

Начались переговоры по рации.

И тут всё ожило:

Оцепление было снято. Полицейские, быстро погрузившись в машины и автобусы, уехали. Осталась лишь скорая и автобус. В нём двое людей в форме продолжали опрашивать пассажиров.

В микроавтобус, где сидела Арония, вошли ещё двое полицейских с автоматами, окружив террористку тесным кольцом. Сюда же втиснулся и капитан.

В микроавтобусе стало довольно тесно.

К этому времени террористка уже начала приходить в себя и врач, усугубляя тесноту, принялся суетиться возле неё.

Капитан – высокий блондин с яркими голубыми глазами – представился, наконец, Аронии и водителю. Кстати, сидящих по разные стороны от прохода:

– Капитан Чунильский Владислав Богданович! – козырнул он. – Предъявите ваши документы.

Изучив и забрав их паспорта, он улыбнулся Аронии.

– Какие красивые девушки теперь участвуют в антитеррористических действиях! Рад знакомству!

Итак, это вы, Арония Викторовна Санина, обнаружили в маршрутке террористку? Как это произошло? – спросил он.

– Да, я, – кивнула та.– А как? Н-ну, это сложный вопрос…– протянула Арония. – Эта женщина, – указала она подбородком, – была явно под воздействием наркотиков, а я сидела рядом… – и остановилась.

– Хорошо. Понятно. Она неадекватно себя вела? – попытался помочь капитан. – Не надо торопиться, Арония Викторовна. Я понимаю – вы взволнованы происшедшим. Хорошо, Арония Викторовна, продумайте ещё раз все сегодняшние события и ваши действия. Потом изложите письменно. Нам с вами всё равно придётся проехать в отделение – для снятия показаний и записи под протокол, – сказал он. – И вы тоже проедете с нами, Олег Сергеевич, – обернулся он к водителю.

– Да мне-то зачем? Я вам уже всё сказал! У меня график, товарищ капитан! – взмолился тот. – Я и так его нарушил! Из-за неё! – нехорошо посмотрел он на Аронию. – Это она тут панику подняла, так что с ней и разбирайтесь! Кремень-девка! Так всех построила! А с виду – обычная красотка, – ухмыльнулся он. – Хоть не зря паника была? А?

– Я попрошу – повежливее! – одёрнула его Арония.

– Нет, не зря, – ответил капитан. – Скажите спасибо уважаемой Аронии Викторовне за бдительность. А то б ваша машина в утиль пошла. Если б от неё что-то осталось. Сколько б людей могло погибнуть! Да и вы, Олег Сергеевич, не сплоховали. Всё правильно сделали – остановили, высадили, позвонили. Я понимаю – у вас график. Но, извините, вам, всё же, придётся проехать с нами – протокол требует. А с вашим руководством мы договоримся.

– Хорошо, – вздохнул тот, – Только я поеду за вами на своей машине. Не бросать же её тут.

– Разумеется.

Кто она такая? – задумчиво проговорил капитан, наблюдая за террористкой.

Врач, сделав укол, поднёс бледной женщине под нос ватку. С нашатырём, наверное. А та, зло зыркнув на него, отвернулась.

Капитан покачал головой:

– Небось, ни паспорта, ни телефона. И ведь не скажет – кто она и откуда.

– А тот телефон, что был там, в снегу? – напомнил водитель маршрутки. – Может, там что-то есть?

– Уже проверили, оказалось – чей-то потерянный, – махнул рукой капитан. – Был, как водится, запрограммирован на взрыв. И всё остальное стёрто.

– Назира её зовут, Боева, – вдруг заявила Аронии. – Вы с ней помягче, капитан Чунильский. У неё сына забрали, чтобы заставить подложить бомбу.

– Чего? – опешил капитан и его голубые глаза блеснули сталью. – Эй, Костя, наручники этой Аронии одень! – крикнул он.

Один из охранников-полицейских, мгновенно подскочив, щёлкнул у Аронии на руках наручниками.

Она растерянно осмотрелась – её-то за что заковали?

– Вот! А я ж вам говорил! – мстительно заявил водитель. – Неспроста она тут вертелась! – хотя ничего такого вовсе и не говорил. – Приёмчики знает, узлы вяжет…

Капитан, растерянно глядя на Аронию, лишь махнул ему рукой, указав на выход. Тот пулей выскочил и побежал к маршрутке.

– Эй, Степан, поехали! – зло крикнул капитан водителю.

И микроавтобус под завывание сирены рванул с места

Часть 3 Выбор  

Глава 1 Допрос

В отделении все выгрузились из микроавтобуса. Встречала их целая толпа вооружённых людей. Террористку, держа под руки, куда-то под охраной увели. Арония оказалась тоже окружена охраной, вместе Костиком, который, выходя из автобуса, перецепил одно кольцо от её наручников на свою руку. Капитан Чунильский, который теперь даже не смотрел на Аронию, козырнув некому чину, устремился с ним куда-то вверх по лестнице. Наверное, докладывать начальству об итогах операции. Миновав проходную, Аронию притащили в некую комнату – судя по отсутствию мебели, допросную. Охрана осталась за дверью, а Костик, перецепив кольцо от наручников к столу, вышел.

Девушка осталась одна.

Арония была настолько удивлена таким оборотом дел, что даже не успела испугаться. Где-то внутри она ещё верила, что всё образуется. Ну не станет же капитан Чунильский, который с такой симпатией на неё поглядывал, обвинять её в терроризме? И только лишь за то, что она подсказала ему имя террористки. Или станет? Она всего лишь хотела помочь. И дёрнуло её сказать это имя!

Долго сидела тут Арония, решив уже, что про неё забыли.

А вот и он. Вошёл вместе с помощником, разложил на столе листки, папку. Лейтенант установил рядом треногу с видеокамерой и сел в углу за стол, приготовившись писать. Всё быстро, чётко, деловито.

– Итак, Арония Викторовна Санина, где вы познакомились с… – сказал капитан заглянул в папку, – Назирой Боевой? Кто ваши сообщники? Сколько их? Как называется организация, готовившая теракт? – частил он. И, остановившись, выдал главный вопрос, очевидно, мучавший его: Почему вы сдали Боеву? Она ваша подельница? Вы поссорились?

Его лицо, недавно казавшееся ей даже симпатичным, затвердело, как гипсовая маска.

Руки Аронии, прикованные к столу, сжались. Подельница? В голове – полный кавардак, в душе паника! А всего лишь хотела помочь людям, наивная. Капитан Чунильский Владислав Богданович – сама суровость – смотрел на неё отстранённо. На столе перед ними лежал диктофон, поодаль работала видеокамера, а лейтенант в углу что-то быстро записывал. Прямо НКВДэ в действии. Где у них тут настольная лампа?

– Я никого не сдавала! То есть – я её совсем не знала! Просто хотела…– растерянно проговорила девушка. И тут, наверное, включилась та её часть, что была когда-то Прошей. – Так товарищ капитан, включите ж логику! – вдруг усмехнулась она. – Як бы ж я знала, шо там бомба рванёт, рази б села в цю маршрутку? Зачем мени подставляться? Наркоманка з бомбою в оклунке и з кнопкою в кармане – поганое соседство.

– В оклунке? – сдвинул брови капитан. – А, в сумке? Вы – казачка? – И сам себя перебил: Я и включаю логику Арония Викторовна. Допустим, я вам поверил – вы не причём и террористку не знали. Но тут не всё сходится. Например – как вы догадались о бомбе, если не знали о ней? Как бы себя не вела террористка и под какими-бы наркотиками она не была, это ещё ни о чём не говорит. Мало ли у нас наркоманов. И откуда вам известно её имя? Слово «интуиция» тут не проходит, Арония Викторовна, поверьте. Водитель маршрутки, Олег Сергеевич, говорит, что вы любите его употреблять.

– Ну, как это – не проходит, Владислав Богданович? А вам знакомо слово «телепат»? Я этим даром владею. Про бомбу и про имя я с мыслей Боевой телепатически считал-а.

Арония, как и Проша, иногда стала говорить о себе в мужском роде.

– Напоминаю – она чеченка, – объявил капитан, считая, что уличил девушку во лжи. – Хотя думаю, что вы и сами об этом знаете. По-русски Боева ни говорить, ни, тем более, думать не умеет. К сожалению, мы всё ещё не можем её допросить – ищем переводчика. А если заговорит – как бы вам хуже не было, Арония Викторовна. Помните – явка с повинной значительно сбавит вам срок. Тем более, что вы помогли задержать преступницу.

– Повторяю, я с-читала её мысли телепатически, – упорствовала девушка. – Просто я знаю чеченский язык, – заявила она, сама понимая, что роет этим признанием себе яму.

Но, по крайней мере, это правда. Да и куда уж хуже – её задержали, как соучастницу преступления.

– Вот как? Зачем вы его учили?

– Я не замужем, товарищ капитан. Так, интересовалась, – пожала она плечами.

– Допустим. Хотя, к этому вопросу мы ещё вернёмся. А скажите, Арония Викторовна – какими уникальными дарами вы ещё владеете? Кроме телепатии? Где вы обучались, например, спецтехникам? – сурово спросил Чунильский.

– Я не знаю, о чём вы говорите! – отмахнулась девушка.

– Так ли? А откуда тогда вы, студентка педвуза, знаете боевые приёмы и то, как вяжутся особые узлы? Где научились гипнозу? Нет, в принципе это возможно. Но в сумме с остальным… всё очень подозрительно. Как вам, например, удалось так быстро организовать остановку и эвакуацию людей из маршрутного такси? У нас имеется видеозапись дорожного регистратора с места событий. Так быстро провернуть всё… Честно говоря, своих ребят мы этому очень долго учим. В общем, так, Арония Викторовна Санина – документы мы ваши сейчас проверяем, биографию тоже. Кстати, почему вы недавно сменили своё имя? Арония – это, что, чеченское имя?

– Нет, это производное от имени моей матери – она была Арина. Так мне захотелось, – устало ответила та.

В общем, девушка была в шоке. Она всё глубже тонула в каких-то обвинениях, на которые не было разумных объяснений. Ей нечего было сказать этому суровому капитану со стальным взглядом. Так непохожего на прежнего. Да и в правду он всё равно не поверил бы.

– Мама Арина, значит! И это мы проверим. Хотя – зачем? Тех фактов, что у нас уже имеются, вполне достаточно для помещения вас в камеру. И заведению дела по соучастию в террористическом акте.

– Меня? В чём заключается соучастие? Я просто помогла вам обезвредить террористку и спасти людей, а вы меня за это в камеру? – возмутилась девушка. – Вы считаете это справедливо?

– Тогда объясните мне те факты, которые я только что перечислил, – строго сказал капитан, пряча глаза. – Как, например, – вы узнали, что в сумке женщины бомба? Укажите источник, откуда вам стало известно имя террористки? И где вы приобрели боевые навыки и приёмы? Так, мелочи, конечно. Но они сильно портят ваш подвиг по спасению людей, Арония Викторовна.

– Чем портят? Я разве помогала этой террористке? Я сдала её вам в руки!

– Не скрою – всё было очень здорово и профессионально, – вздохнул Чунильский. – Я, признаюсь, поначалу был вами просто восхищён. Никогда не встречал среди гражданского населения таких девушек. Вот, думаю, замечательная девушка: спортсменка, умница и просто красавица! Просто Мата Хари какая-то! А что получилось? – с досадой посмотрел он на неё.

– Мата…кто? – не поняла Арония, мало интересующаяся историческими легендами.

– Та-ак, я вижу – толку нет: крепкий орешек! – пробормотал капитан. И, уже не слушая её, что-то чёркать на листочке в папке, стал сердито бормотать: – Та-ак! Сделать запрос в институт. Поднять архивы ЗАГСа. Направить ребят по адресу прописки. Родственников и соседей опросить… Эй, Костя! Уводи арестованную! – заключил он.

– Нет! Стойте! – воскликнула Арония. – Зачем – по адресу? Не надо никого опрашивать!

– Что, Арония Викторовна? Фиктивный адресок-то? И документы поддельные? – прищурился капитан. – Костя, подожди ещё! – махнул он вошедшему полицейскому. – Так. Слушаю вас. Рассказывайте всё подробно, Арония Викторовна!

Ну, подробно так подробно, Владислав Богданович. Конечно, начистоту рассказывать Арония была не намерена. Кто же ей поверит? Пробовала уже. Но в общем попыталась держаться недалеко от истины – не любила она враньё. А что делать? Надо – ради свободы. В самом-то деле – не доводить же бабулю до инфаркта? Она и в обморок упадёт, узнав об аресте единственной внучки. А тем более – об её участии в террористических бандформированиях. Надо было немедленно спасать бабулю. Да и себя заодно.

И она стала врать.

– Мой отец, Виктор Михайлович Санин, – начала Арония – пусть уж он простит её на том свете, – владел техниками казаков-пластунов. Не знаю уж, у кого он им научился. То ли знакомый, то ли родственник научил. А меня он им с детства обучал. Бабушка, Полина Степановна, об этом, наверное, ничего не знала, – несло её. – Эти люди, казаки-пластуны, были по сути настоящими ниндзя. Они могли проникнуть куда угодно, становясь невидимыми, почти мгновенно преодолеть любые расстояния, читали мысли, владели гипнозом, могли лечить и заговаривать раны. Да всего и не перечислишь.

– Пластуны? Что-то такое я слышал, но считал, что это легенды, – заинтересовался Чунильский. – И ты, то есть – вы, всё это умеете?

– Пока не знаю, – честно сказала Арония. – Раньше – да. Давно не практиковал-а, – снова споткнулась она. – Но сегодня, наверное из-за форс-мажорной ситуации, кое-что вспомнила из этого арсенала.

– А подробнее, – загорелись глаза у капитана.

Он, вроде, даже смотреть на неё стал мягче. Точно – повёлся.

– Всё началось в маршрутке, – немного увереннее продолжила Арония. – В какой-то момент я почувствовала опасность, идущую сзади. И пересела туда к этой женщине.

– Почему? Она как-то не так вела себя?

– Она была в прострации. И думала о сыне, которого у неё забрали, заставив совершить этот теракт в маршрутке. Ещё о муже, который подорвался на мине. Опасность взрыва исходила от сумки Боевой. Она была под воздействием каких-то психотропных веществ, а это очень опасно, если рядом бомба. Поэтому я и использовала удар в сонную артерию, введя её в бессознательное состояние. Ну, потом я заставила водителя остановиться и организовала эвакуацию людей. И тут частично пришлось применить гипноз. А иначе никак. Время было дорого. И уж очень все сопротивлялись. А там мог быть часовой механизм, хотя, вроде, я его не слышала. Но лучше перестраховаться, – заключила девушка.

– Шикарно расписано, Арония! – покачал головой капитан. – Как по писанному. Но вы ещё забыли рассказать о том, как обнаружили у террористки телефон, который весьма бережно достали из её кармана. Есть запись. Хотите сказать – вы о нём не знали? Или тоже интуиция?

– Да. И, к счастью, это был всего лишь телефон. Я боялась, что на ней будет пояс шахидки.

– Круто! Но всё равно не всё сходится, – усмехнулся тот. – Откуда вы знаете чеченский язык? Что даже мысли читаете.

– Чеченскому языку тоже научил отец, – вздохнув, заявила Арония.

– А отец зачем учил чеченский? Он что, служил в горячих точках?

– Нет, он узнал его от того казака, который научил его пластунским техникам. Заодно.

– Сложно. Не находите? – развёл руками Чунильский. – А вам-то, его дочери, он зачем? Опять же – заодно?

– Если б я была такая хитрая, как вы считаете, то не сказала бы вам имя этой террористки, – немного вспылила Арония. – Зачем мне себя выдавать? Просто я хотела помочь следствию. Эта женщина не враг, а жертва.

– Ну, не знаю, не знаю, – постучал капитан ручкой об стол. И тут у него зазвонил телефон. – А? Да! Хорошо! – сказал он в трубку. И пояснил: Оказывается, там без меня уже съездили к вам домой, Арония Викторовна, и привезли сюда вашу бабушку, Полину Степановну. Придётся вам ещё немного подождать – пока мы с ней переговорим о вашем дельце, – заключил он, поднимаясь.

И, собрав свою канцелярию, направился к двери. Лейтенант сбежал вслед за ним.

Арония, оставшись прикованной к столу, совсем упала духом. Бедная бабуля! Бедная она! Бедные они обе! Всё, они пропала! Плакали теперь бабулины цветочки и танцы. Какие танцы, когда внучка, спасшая от взрыва маршрутку, сидит за это в тюрьме?

Но тут вошёл Костя и увёл Аронию в обезьянник. И хоть девушка там сидела одна – то ещё удовольствие. И, конечно, мыслями сейчас она была с бабулей, которую, как и её, продолжали терзать допросом о несуществующем сыне-пластуне, знающем чеченский язык. И о внучке, скрытом агенте террористов…

Глава 2 Невидимка

Но вот через пару часов Аронию снова завели в допросную.

Лейтенанта в углу уже не было. Значит, допроса больше не будет? Всё, как говорится – дело сшито. Дальше – по этапу?

Здесь был только капитан Чунильский. Он с растерянным видом сидел за абсолютно пустым и свободным от бумаг столом.

Аронию это удивило. Она ожидала увидеть капитана о радостным и даже ликующим. Мол, всё, кранты тебе! Бабушка – ни сном, ни духом про твои басни. На скорой её увезли. А ты будешь теперь на нарах баландочку жевать!

Но тут капитан Чунильский совершил нечто невероятное – он приказал Косте снять с неё наручники. А когда тот вышел, виновато объявил:

– Арония Викторовна, вы свободны!

– Что-о? – опешила Арония. – Не может быть!

– Может! И я обязан принести вам свои извинения – за необоснованный арест и причинённые неудобства! – Привстав, он даже отвесил ей поклон. – Версия о вашей причастности к теракту подтверждений не получила. А два свидетеля полностью подтвердили вашу невиновность, Арония Викторовна.

От шока девушка обессиленно опустилась на стул напротив капитана. Хотя ей всегда казалось, что радость выражается совсем по-другому.

– Так я могу уйти? – всё ещё не веря в происходящее, спросила Арония.

– Можете. И ещё раз – извините. Служба, – сказал капитан, виновато.

– А как же ваши сомнения? – попеняла ему Арония.

– Лично я вам верил, – заметил тот. – Почему-то. Но вы же понимаете – мы обязаны проверить все версии, факты и сведения? Дело ведь не шуточное – государственная измена.

– Ну, что ж. У каждого своя работа. Думаю, капитан, свою вы исполнили очень добросовестно, – вздохнула она.

– Спасибо, – улыбнулся Чунильский. И вновь стал тем симпатичным парнем, который в мгновение ока разрулил внештатную ситуацию с маршруткой. И, честно говоря, таким он нравился Аронии больше. – Но у меня есть к вам, Арония Викторовна, одна небольшая просьба.

– Серьёзно? – озадачилась та.– Что за просьба?

– Не согласитесь ли вы, Арония Викторовна, на один необычный эксперимент? – просительно глядя, сказал капитан. – Я слышал байки об уловках ниндзей и пластунов и очень хотел бы увидеть что-то подобное своими глазами. Например, не могли бы вы прямо сейчас стать невидимой?

В эту минуту он был очень похож на любопытного мальчишку, который дорвался до пиротехники.

– Стать невидимой? Чтобы без пропуска выйти из вашего отделения? – прищурилась девушка. – Как, например, Мессинг из кабинета Сталина?

Честно говоря, ей очень хотелось поскорее отсюда сбежать. Но ей и самой было интересно – что из приёмов пластунов ей по силам? Хотя Прошины навыки иногда срабатывали на практике автоматически. Как в маршрутке, например, при обезвреживании террористки. Может ей легко удастся и стать невидимой?

– Не надо сбегать! – воскликнул капитан. – С этим, пожалуйста, не шутите. Я не Сталин, и вас потом не отмажу. И не забывайте – эта дверь на запоре.

– Чепуха! – усмехнулась Арония. – Невидимке ведь ничего не стоит нажать одну кнопочку, что у вас под столешницей. И когда войдёт Костя…

– Я об этом не подумал, – почесал макушку капитан. – Нет уж, Арония Викторовна, давайте отменять наш эксперимент. Мне эти неприятности не нужны. И уверен – это просто хитрая уловка, – подмигнул он ей. – Не хотите признавать, что не умеете становиться невидимой? Так, нафантазировали немного – как барон Мюнхгаузен.

– Зачем же – уловка? – обиделась Арония. – То – Мата Хари, то – барон Мюнхгаузен. Хватит уже меня обзывать! Я всё же попробую выполнить вашу просьбу, – заявила она. – И обещаю не сбегать. Мне и самой интересно проверить, что я ещё умею. Вже скики рикив прошло, як я це робыл-а.

– Рикив? А – лет? Отлично! Давайте! – потёр руки капитан.

Он был доволен не только тем, что сейчас увидит чудо, но и потому что не хотел просто так отпускать девушку. И не в том смысле, что он всё ещё мечтал посадить её в тюрьму. Просто хотел пообщаться с ней в неформальной обстановке. И не только сейчас. Может удастся телефончик у неё взять, назначить свидание…

Тем временем Арония уже приступила к делу, решив показать капитану самое простое. Слишком она устала за сегодняшний день. Поэтому, повторив действия, которые тысячи совершал Проша, просто Арония «отвела» капитану глаза. Теперь он мог видеть в комнате всё, кроме неё. Опустив веки, – чтобы не встречаться взглядом с капитаном – ощущая себя не человеком, а лишь воздухом, она слилась со стеной…

Чунильский вдруг замер, осторожно осматриваясь. Он явно не видел Аронию, хотя она стояла прямо перед ним.

– Этого не может быть! – растерянно сказал он. – Наверняка вы спрятались!

Он, протянув он руки, стал метаться по комнате, заглядывая под стулья и столы. А их, как известно, было здесь раз-два и обчёлся.

Арония – чтобы вовремя реагировать – закрыла глаза и, действуя на основании движений теплового пятна и звуков, плавно перемещалась по комнате на цыпочках. Это было похоже на танец. Честно говоря, всё это оказалось несложно. Арония, даже опережая события, знала, куда капитан направит следующие шаги. Зато тот действовал, будто слон в посудной лавке, топоча и сопя.

– Всё, сдаюсь! – наконец, заявил капитан. – Вы ещё здесь, Арония Викторовна? Не сбежали, как Мессинг?– спросил он с лёгким волнением.

Та мгновенно возникла прямо перед ним.

– Ой-ё! – шутливо вскрикнул Чунильский, пятясь. – Кому рассказать – не поверят! Как вам это удаётся, Арония Викторовна? Меня научите?

– Для такой учёбы вы уже слишком большой мальчик, – улыбнулась девушка. – Опоздали немного!

– Жаль. Я был бы хорошим учеником, – улыбнулся в ответ капитан и эта улыбка его очень украсила. Она даже залюбовалась этим бравым служакой.– А скажите, Арония Викторовна, вы ведь могли и раньше стать невидимкой! – вдруг дошло до него. – Взять ключи, снять наручники, открыть дверь и – поминай, как звали!

– Могла! – кивнула Арония. – Но даже не подумала об этом. Да и зачем, Владислав Богданович? Почему я должна убегать, как вор, если ни в чём не виновата?

– Но мы же во всём разобрались. И я этому очень рад, – снова стал оправдываться капитан. – Вы не только не виноваты, Арония Викторовна! Но ещё и совершили геройский поступок – спасли семнадцать человек. Плюс вы с водителем – девятнадцать. Да ещё террористка двадцатая. Даже её вы вынесли – моё уважение за это. Если учесть, что вы – простая студентка и даже не спортсменка, зато красавица, это феноменально. Признаюсь – я в вашу вину ни разу не верил. И очень рад, что всё разъяснилось, – улыбнулся он.

– Спасибо. Значит вы – третий мой защитник, Владислав Богданович? А, если не секрет – кто те два свидетеля, которые помогли оправдать меня? Интересно было б узнать – откуда набралось столько-то? – усмехнулась девушка. – Целых два из двадцати спасённых.

– Не секрет. На вашей стороне были все спасённые. Но главных свидетелей два. Это ваша бабушка, Полина Степановна Санина, которая подтвердила всё, что вы нам здесь рассказали. В том числе и то, что ваш отец с детства владел пластунскими техниками, как и чеченским языком. А о том, что вы тоже всё это умеете, она догадывалась. Очень милая у вас бабушка. Даже станцевала нам тут немного, – улыбнулся он.

Арония чуть не расхохоталась.

– Молодец, бабуля! Она у меня творческий человек – выступает по городу с бальными танцами. Студия называется: «Кому за…». Ей – за. А второй-то свидетель кто?

– Это террористка Боева, спасённая вами. Мы нашли переводчика и поговорили с ней. Она уверят, что не знает вас. И даже не помнит, как вы её ударили.

– Пришлось, – вздохнула девушка. – Как она себя чувствует?

– Уже нормально. Раскаивается, что едва не погубила столько людей. Не знаю, правда, насколько это искренне.

– Это искренне, капитан. Её просто заставили.

– Надеюсь. Но, главное – по её наводке мы уже взяли банду, захватив квартиру, в которой сидели террористы. И даже успели спасти её сына. У него, правда, много травм, но врачи обещают, что мальчик поправится.

– Как это здорово! – захлопала в ладоши девушка. – Поздравляю вас, Владислав Богданович, с успешным расследованием!

– Во многом – благодаря вам, Арония Викторовна, – смутился капитан. – И, если можно, у меня к вам ещё одна просьба…

– Да?

Но тут дверь допросной распахнулась и на её пороге возник человек. Судя по повадкам и властному лицу – большой чин.

Чунильский, вытянувшись в струнку, козырнул ему и гаркнул:

– Здравия желаю то…

– Будьте добры, оставьте нас наедине с Аронией Викторовной, товарищ капитан, – прервал его чин. – И отключите, пожалуйста, камеры.

Глава 3 Бабуля

Был чудный зимний вечер.

За окном шёл снежок, светили звёзды, и это было очень красиво. А, главное – Арония была уже дома, то есть – на свободе. Она сидела за столом с чашкой горячего чая в руках, а перед ней красовались разогретые блинчики с творогом из кулинарии.

Девушка просто покатывалась со смеху, слушая рассказ Полины Степановны. Которая на вопрос Аронии – о том, как она выкрутилась и умудрилась сказать в полиции именно то нужное, что помогло Аронии избежать каталажки – ответила:

– Ну, да – нужное! А чего тут сложного? Просто ко мне явилась чародейка Фаина Петровна и, предупредив меня про твоё геройство, подсказала все нужные слова!

Представь! – говорила она. – Фаина Петровна – такая милая и старенькая – появилась на сцене в своей пуховой шали прямо во время нашего выступления в Доме Ветеранов, – усмехнулась Полина Степановна, прихлёбывая чай. – Все остановились. А она взяла меня за руку и, шаркая шлёпанцами, увела за кулисы. Зрители были в восторге. Они решили, что так должно быть по сценарию. И принялись хлопать нам. Мол, старенькая мама уводит неугомонную попрыгунью, свою дочку-пенсионерку, носки вязать. За кулисами она решительно отодвинула в сторону нашего руководителя, Вадима Юрьевича – мол, не мешай. И потом всё мне и рассказала о тебе. Велела немедленно ехать домой. Чтобы тебя выручать. А то за мной скоро полицейский наряд приедет и в участок меня доставит. А сама пообещала с террористкой уладить – чтоб мальчонку её спасти. И ещё сказала, что надо на капитана твоего повлиять – чтобы он свои личные амуры на работу не распространял. Он же на тебя глаз положил, Аронеюшка, и очень хотел тебя отпустить. Но долг ему не дозволял это сделать – он идейный мент. Фаина Петровна даже заставила меня повторить всё, что надо было сказать этому твоему идейному Чунильскому – чтобы я ничего не перепутала. Я и сказала. Да я что угодно сказала бы! – воинственно воскликнула Полина Степановна, решительно откусывая блинчик. – Какая ты террористка? Очумели они там, что ли, совсем? Тебе медаль надо давать, а они – в каталажку!

– Бабуля, вы у меня просто супер! – восхищённо сказала Арина, приобняв её. – И Фаина молодец! Что б я без вас делала? А Чунильский… – девушка, вспомнив его смущение и восхищённые взгляды, и сама так же смущённо улыбнулась, – вовсе он не мой, бабуля, а свой собственный! Вечно вы придумываете, лишь бы от меня избавиться! – шутливо погрозила она.

– Да уж лучшего случая избавиться от тебя, чем статья за терроризм, и не придумаешь. Тебя б надолго в дальние земли отправили, – вздохнула Полина Степановна, подкладывая из пакетов в вазочку конфет и печенья. – Хотя, кто знает, Аронеюшка. От тебя в последнее время неизвестно чего и ждать-то. Вот уж и чеченский язык откуда-то узнала. И эта пластилиновая… пластованная… Ну, техника какая-то странная откуда-то взялась. Я, конечно, сказала твоему Чунильскому, что Витечка тебя ей обучил. Да и ты с малолетства знала. Но у него ведь по физкультуре никогда и пятёрок-то не было. Какие там… пластованные? Да и с языками плоховато было – немецкий еле в институте сдал. Но ты, внученька, если что, рассчитывай на меня – прикрою любые твои преступления. Я ж тебе не бабка какая двоюродная, а, считай, вторая мать! С пелёнок тебя вырастила, Аронеюшка.

– Я знаю, бабулечка, что лучше вас никого на свете нет, – обняла её девушка. – Да и какие там преступления? Вы мне лучше скажите, что теперь с вашей студией? Не выгонят вас за то, что вы с выступления сбежали?

– Та, не! – махнула рукой Полина Степановна. – Я уже звонила Вадиму Юрьевичу. Сказала, что это тётушка ко мне из деревни приехала. Мол, не одобряет она моих танцулек. Знаешь, стоит врать начать, то дальше это дело легко идёт, – усмехнулась старушка. – Он только посмеялся и даже посочувствовал мне. Сказал, чтобы на репетицию приходила. Они там теперь решили этот приём обыграть – с выходом на сцену старушки в тапка. И теперь эту сцену в танце и дальше будут использовать.

– Вот видите, бабуля, как вовремя за вами полицейский наряд приехал! – прыснула от смеха Арония. – Поспособствовал творческой находке, помог улучшить программу.

– Э-э-э, всё б тебе смеяться! – улыбаясь, махнула рукой Полина Степановна. – Из такой заварушки едва живая выбралась, террористку задержала, людей спасла. И в тюрьму за это чуть не загремела. А тебе всё хаханьки! Иди-ка ты спать, Аронеюшка! Да и мне надо отдохнуть. Устала я от таких приключений. Соседи, вон, небось, до сих пор судачат. Людмила видела, что меня сегодня чуть не в наручниках из дома увезли – с веником в калитку выглядывала. Она там что – сутками стоит?

– Ещё б не стоять! Такая новость! Пенсионерку-хулиганку арестовывают! – хихикнула Арония. – Ничего, бабуля, скажете им, что свидетелем были по одному секретному делу. Они вас даже и зауважают.

– Да кто у нас свидетелей уважает-то? Боятся их! – отмахнулась Полина Степановна. – Стукачами обзывают.

– Ну, выбирайте тогда, что лучше – хулиганка или стукачка?

– Хрен редьки не слаще! Но лучше уж хулиганкой.

– Бабуль, а, правда, что вы в полиции станцевали перед полицейскими? – прищурилась Арония.

– Так, а чего ж не сплясать? Я ж видела, что мне поверили. И капитан твой был доволен! Я и станцевала – от хорошего настроения – тот танец, какой в Доме Ветеранов не успела закончить, – весело блеснула глазами Полина Степановна. – Они поначалу конечно растерялись – не каждый день им старушки выдают культурную программу в участке. А потом ничего, даже похлопали. И чаем напоили. Капитан твой всё выспрашивал у меня – перед кем мы выступаем, да где, да давно ли, да платят ли деньги? Приятный такой молодой человек.

– Ага, он любит выспрашивать, – хмыкнула Арония. – Привычка у него такая.

– Не привычка, а служба такая, – поправила Полина Степановна. – Называется: хочу всё знать.

– Ой, бабуля, как же я рада, что всё, наконец, закончилось, – вздохнула она. – А то уж мне и небо в овчинку показалось. И как я вас люблю, бабуля! Вы у меня самая лучшая! Ну, спокойной ночи! – чмокнула она её в щёку и отправилась спать.

Нет, вот так – в свою комнату.

Ведь ей надо было ещё обдумать то, что ей сказал сегодня в допросной полковник Семён Семёныч Щеглов.

Глава 4 Полковник Щеглов

Этот день полковнику Щеглову, руководителю Оперативного штаба по управлению контртеррористическими операциями региона, надолго запомнится.

Это ж надо! Прямо с утра и почти одновременно в службы поступили звонки о заложенных сразу в двух местах бомбах: на железнодорожном вокзале, проще – железке, и в школе.

Тактика действий в подобных ситуациях была отработана чётко. Сразу же были сформированы две антитеррористические группы. Всё, как положено – с полицейскими, сапёрами и служебными собаками – для обнаружения и обезвреживания взрывных устройств, а также для эффективного задержания террористов. Либо – для выявления хулиганов, совершивших ложные вызовы.

Потом оказалось, что звонки были ложные и там ничего и никого не нашли – ни бомб, ни террористов, ни звонивших. И это вроде как хорошо – ведь никто не погиб и материальный урон нанесён не был. Однако Штабу предстояло отчитаться перед федералами о пустых рейдах. И, как пить дать – Щеглов получит нагоняй. Хотя бы за то, что звонившие обнаружены не были. А как это сделать, если телефоны, небось, давно в реке, а номера, как водится, левые. Да и людей в городе-миллионнике – как песка в море. Поди найди хулигана по одному лишь голосу, изменённому до неузнаваемости. Обычно звонят то не адекватные личности, которые даже на учёте не состоят – Альцгеймер или шиза им мозги напрочь выела – то детки, дуреющие от собственной тупости. Поставили на уши службы и множество людей и радуются, что урок с четвертной контрольной отменили.

Хотя – бог с ним – нагоняй Щеглова не сильно огорчит, он привычный. Порядок у начальства такой – песочить подчинённых, чтобы на службе не ржавели. Он и сам это делать любил. Плохо другое – был ещё и третий звонок.

Возможно, первые два звонка сделаны специально – чтобы без помех осуществить настоящий теракт. Пока основной состав людей был занят на ложных вызовах, действуя на пределе сил. А пока сформируют нужную группу, эта подозрительная сумка в маршрутке, о которой был третий сигнал, могла взорваться посреди многолюдного города. И они добились этого – хотя опасный транспорт усилиями какой-то девчонки был вовремя дислоцирован, заниматься разминированием и прочим было практически некому. Поскольку две антитеррористические группы, максимально затарившиеся техникой и спецсредствами, забрали все наличные средства. Да и объекты, о которых были первые звонки, казались более важными. Уж если в краевом центре вокзал – узел сообщения между регионами и городами – взлетит, то и многие головы вместе с фуражками послетают. Не говоря уж о школе, расположенной в самом густонаселённом районе города. Так что поневоле вопрос о предотвращении взрыва в маршрутке было передано в руки обычного районного отделения полиции. Остаётся надеяться, что это ложный вызов. И эта девчонка только зазря панику подняла.

Ребята из районного отделения не подвели, сработав чётко.

Они быстро сформировали третью антитеррористическую группу из собственных кадров и даже нашли дополнительный транспорт. Целых три автобуса – согласно закону, временно изъяв их у частных фирм. Старшим в оперативных действиях был назначен капитан Чунильский, бывший контрактник. Полковник Щеглов немного знал его – тот был отличным офицером. И даже как-то помог задержать матёрого террориста, участвуя в розыскных мероприятиях.

Наладив связь с Чунильским, по рации, и держа его действия под контролем, полковник Щеглов продолжил шебаршать на железке.

Множество людей и поисковых собак, методично обследуя немалую территорию вокзала, со всеми его тупиками и мастерскими, искали закладку.

А его заместитель Сидоров со второй группой нудно и методично обыскивали классы, кладовки, чердак и подвал школы. И всё пока было безрезультатно.

А тем временем антитеррористическая операция под кодовым названием «Маршрутка», проводимая Чунильским, продвигалась вперёд бешенными темпами. Щеглов, поддерживая с ним связь, был уже наслышан о подвигах некой Саниной. Она и бомбу нашла, и террористку выявила, и эвакуацию людей организовала. Оказывается, и среди женского контингента населения, как правило, весьма пугливого, есть такие героини.

Тротиловый эквивалент самодельной бомбы, обнаруженный в маршрутке, оказался весьма серьёзен. Не дай бог, эта штука рванула бы посреди города, пока Щеглов где-то шебаршился бестолку – не сносить бы ему головы.

Полковник, слушая всю эту информацию, просто кипел от досады и несправедливости судьбы. Пока они с замом всё ещё вошкаются зря, успешная антитеррористическая операция «Маршрутка уже подходила к завершающему этапу. Движение на улице было восстановлено, бомба обезврежена, жертв нет. Блеск! А Чунильский вместе с фигурантами дела уже перебрался уже в отделение полиции.

Пока полковник Щеглов всё ещё куковал на треклятой железке, уже понимая, что упускает свою удачу.

Ну, что тут скажешь – молодец Чунильский. Он не только террористку взял, а даже уже и её подельницу выявил, которая оказалась всё той же героической Саниной. Только странно это – зачем тогда эта Санина панику поднимала и людей спасала? Вроде, в её задачи входило абсолютно противоположное. Короче – тут надо ещё разбираться.

И, самое обидное – полковник Щеглов в этом деле был, как бы, и вовсе не причём. И, похоже, лавры – в виде повышения в чине и других приятных бонусов от начальства – за операцию «Маршрутка» не стяжает. Он был уже почти уверен, что вызов на железку, как и в школу, был ложным. И кого же по итогам этого суматошного дня будут награждать? Конечно же – капитана Чунильского Владислава Богдановича, капитанишку, мелкую сошку. Ну, может быть, ещё начальника районного отделения полиции подполковника Мережкова не забудут. А он, полковник Семён Семёныч Щеглов, руководитель регионального Оперативного штаба, куковавший всё это время на железке, пролетает, как кукушка над гнездом.

И с этим надо что-то делать. Орёл он или кто? Зря, что ль, Щеглову дали такую кличку, когда он участвовал в боевых действиях? Пора исправить этот дисбаланс.

И вот, оставив шебаршать товарняками и шастать по тупикам дальше капитана Жонкина, Щеглов метнулся в отделение полиции Мережкова. Чтобы наконец-таки поучаствовать в антитеррористической операции «Маршрутка». И быть причастным к успешному пресечению теракта, могущего повлечь за собой многочисленные человеческие жертвы. И неважно, что там уже всё до него сделано и сейчас ведётся всего лишь допрос участников и фигурантов этого события. Важно ведь не участие, а присутствие. Для начальства, по крайней мере. А ребят он не обидит.

Сначала Щеглов, конечно, посетил кабинет подполковника Мережкова на третьем этаже, где изучил все документы. А потом уж они вместе направились вниз – узнать, как идут дела у Чунильского?

И попали на… представление.

Подойдя к допросной, они увидели, что за зеркальным стеклом происходит нечто странное:

По комнате на цыпочках, будто балерина, порхала красивая девица с развевающимися длинными волосами. А капитан Чунильский, выставив вперёд руки наподобие зомби, хаотично метался по допросной, заглядывая под столы и стулья.

Мережков, возмущённо выкатив глаза, гаркнул:

– Это ещё что за цы…

Но тут лейтенант, стоящий рядом, неподалёку от стекла, и тоже пребывающий слегка в шоке, подскочил к начальству и, козырнув ещё раз, отрапортовал:

– Лейтенант Тимошин! Разрешите доложить, товарищ подполковник!

– Ну… – недовольно протянул Мережков.

И тот сбивчиво пояснил им происходящее.

Мол, девушка эта – фигурантка дела по теракту, Арония Викторовна Санина. Все обвинения в пособничестве террористке с неё уже сняты. Но во время допроса Санина, мол, заявила капитану Чунильскому, что знает тайные техники пластунов. И что может стать невидимой.

– Да знаем, знаем! – с досадой махнул рукой Мережков. – И что?

Вот, мол, сейчас капитан Чунильский это проверяет. Он сам попросил Аронию Викторовну доказать, что можно стать невидимым.

– Как видите – доказала, товарищ подполковник, – развёл он руками.

– Невидимой? – вытянулось лицо Мережкова. – Так мы её видим!

Лейтенант Тимошин пожал плечами:

– Похоже, глаза отводит.

Щеглов с Мережковым снова воззрилось на происходящее вдопросной. И с недоумением наблюдали, как эта самая Арония Викторовна, закрыв глаза, порхала комнате, будто бабочка. И ни разу ни на что не наткнулась. А капитан, пробегая мимо неё с открытыми глазами, ловил лишь воздух. Шоу, чистое шоу!

Щеглов ещё какое-то время изумлённо понаблюдал за этим, а потом, не выдержав, заржал. Мережков, фистулой вторя ему, тоже захихикал. Хотя, честно говоря, считал, что всё это выглядит жутковато. И – как ему казалось – где-то даже роняет честь офицера. Затеял, понимаешь, детские игрища в отделении! Но начальству виднее – смешно, значит, смешно.

– Я слышал об этих пластунах, – вытирая слёзы платком, наконец, проговорил полковник Щеглов. – Когда был ещё молодым – нам старики-казаки на Кавказе всякие байки про них рассказывали. Но не верил в это. Нету их, этих пластунов. А были ли – бог весть. Всякое наплести можно. А вот, поди ж ты, довелось увидеть… живую пластуниху, – хмыкнул он. – Как такое возможно? Реально ведь она ему глаза отводит. Причём – с закрытыми глазами.

А ну-ка, откройте мне дверь! Я с ней сам поговорю.

Щёлкнул замок и полковник вошёл в допросную.

Когда капитан вышел, Аронии пришлось снова рассказать полковнику свою легенду.

Мол, отец с детства научил пластунским техникам, когда она была в деревне на каникулах, а он в отпуск приезжал.

Щеглов выслушал её с недоверием.

– На каникулах? – покачал он головой. – Чудно! Ты, похоже, суперчеловек, девочка. Однако, на деле ты действительно кое-чем владеешь.

Судя по всему, полковник и сам был не лыком шит. Арония прямо-таки почувствовала некое стороннее проникновение в свой мозг. И, на всякий случай, старательно подсунула ему картинки из Прошиной жизни.

– Деревня это хорошо, – протянул он. – Да ещё с колодцем, да? Значит, он тебя в мальчишку переодевал? – вдруг спросил её Щеглов, подтвердив её подозрения.

– Ага, так удобнее тренироваться рубке лозы и шашками вертеть, – спокойно ответила девушка. – Да и с коня падать безопаснее.

И тут вдруг полковник заговорил с ней по-чеченски. Мол, как ты себя чувствуешь? Не утомили тебя сегодняшние подвиги? Не испугалась ли, что в воздух можешь взлететь?

И Арония легко ответила ему по-чеченски:

– Немного устала, товарищ полковник, если честно. Давно уже не практиковала эти техники. Но, знаете ли, навыки сами срабатывают, когда опасность рядом. Даже бояться было некогда. Главное ведь было людей спасти.

– Похвально! – покивал Щеглов. – Рассуждаешь, как опытный боец, Арония Викторовна. Удивительно, что ты в педагоги подалась, а не в юристы или спортсмены.

– Математику люблю, – уклончиво ответила девушка.

И тут Щеглов выдал фразу, которую она от него ждала:

– Не хочешь в полиции поработать, Арония Викторовна? Мне пока даже сложно сделать тебе конкретное предложение. Я пока ещё сам не знаю – инструктором по пластунской технике пригласить, сотрудником ли контртеррористического штаба или ещё кем-то. Надо будет подумать.

– Я пока тоже не могу ничего сказать вам, Семён Семёнович, – вздохнула Арония. – Устала. Да и не думала о таком.

– Но ты же понимаешь, что твои уникальные знания и техники, которые давно утеряны, надо использовать? – заметил Щеглов. – Уж не знаю, почему твой отец скрывал их от общественности.

– Я примерно предполагаю – почему, – взяла на себя смелость врать дальше Арония. – Этим техникам, Семён Семёныч, необходимо учить с детства. А вы, наверное, представляете, сколько чиновничьих препон надо было бы ему преодолеть, чтобы открыть школу для пластунов и набрать туда учеников? И не только набрать, а отобрать из сотен или тысяч детей. Ведь способны к этому – единицы!

– А взрослых ребят, то есть – новобранцев, например, можно пластунским техникам обучить? – прищурился Щеглов.

– Насколько я в этом понимаю – учить их уже поздно. Они смогут усвоить лишь крохи.

– Вот оно что? – задумался полковник. – Уж не хочешь ли ты сказать, что твои знания уйдут с тобой в могилу – извиняюсь за такой оборот речи, конечно. И всё же?

– Не хотелось бы, чтобы ушли, – вздохнула Арония. – Сама недавно об этом думала.

– Так давай что-то делать, чтобы не ушли! – рубанул рукой полковник. – Давай так: ты подумай – где хотела бы служить в полиции. А я буду думать со своей стороны.

Вот на, возьми мою визитку, – протянул он ей белый картонный прямоугольничек – просто с напечатанным номером телефона. – Твой номер я уже знаю – в деле есть. Даю тебе на раздумья три дня, Арония Викторовна. Договорились?

– Хорошо! – кивнула девушка.

Да, умел полковник Щеглов брать быка за рога.

Глава 5 Полуночный разговор

Но Аронии в эту ночь не скоро удалось уснуть. События, пережитые сегодня, наезжая друг на друга, лезли ей в голову.

Как же повезло, что она вовремя вспомнила способности, которые имела, когда была Прошей. Они сегодня выручили из беды немало людей. За них же она едва не попала в тюрьму. Но стоит ли винить за это капитана? Долг для него выше личных симпатий.

«Хотя, с чего я взяла, что он мне симпатизирует? – спросила себя Арония. И тут же, вспомнив его сияющие глаза в момент объявления о её невиновности, сама себе призналась: Без сомнения, я ему небезразлична. Да и я, честно говоря, не была равнодушна к его достоинствам. Ну и что? Он у меня даже телефон не спросил. Хотя, если что, мой номер есть в деле. Но это как-то не правильно. Ладно, мало ли что мне показалось?»

Зато, благодаря ему, она сегодня узнала, что может стать невидимой. Жизнь в последнее время, что ни день, дарит ей всё новые сюрпризы. Возможно, скоро она и сквозь стену сможет пройти. И, возможно, именно об этих врагах ей говорил батько Фома – о террористах. Хотя это, конечно же, не Назира. Скорее, та банда, что отправила её на это ужасное дело. Их ведь задержали лишь потому, что Назира была вовремя остановлена. Какой же Назира враг? Она невинная жертва обстоятельств. Попала, как кур в ощип.

Арония многое о ней знала, с читав эту информацию когда они с водителем уносили от маршрутки эту террористку поневоле.

Обычная горская женщина. Жила самой обычной и, теперь даже можно сказать – счастливой жизнью. Растила сына, занималась хозяйством, почитала законы и не лезла ни в какую политику.

Но однажды та сама непрошено к ней в жизнь влезла.

В тот день страшные бородатые люди – незнамо кто такие – явились к ней в дом и силой увели мужа Махмуда в горы. Им нужны были бойцы, а добровольно в эту бессмысленную мясорубку уважающие себя горцы лезть не хотели. Кто-то на этой кровавой заварушке большие деньги делает да власть делит, а порядочным семейным горцам из-за этого приходилось только беды да несчастья хлебать. С того дня к Назире пришла беда. Махмуд, которого она больше не увидела, вскоре погиб. Как сказали бандиты, которые снова пришли в её дом – он подорвался на мине. Те заявили, что Назира и её сын-дошкольник должны теперь отомстить за мужа и отца. Кому мстить? Мине? Так это они к ней Махмуда и потащили.

Назира сопротивлялась, как могла. И была за это избита вместе с сыном, который, подняв крик, пытался её защитить. Досталось обоим. А потом они сказали: хочешь, чтобы твой сын остался жив – иди и подорови людей. Это они во всём виноваты. А в чём они виноваты? В том, что кто-то на кровавой заварушке неправедные деньги зарабатывает? Или что власть имущие решают таким способом свои тёмные делишки?

Но выбора у неё не было.

Бандиты отвезли Назиру в большой город, постоянно тыкая ей в ухо телефон с хныкающим голосом сына. Потом чем-то её накололи, сказав – это чтоб ничего не боялась. И засунули её в маршрутку, дав ей в руки сумку и телефон с кнопкой.

Назире уже было всё равно. Она, не обращая внимания на окружающее, действительно готова была нажать эту проклятую кнопку – лишь бы всё это, наконец, закончилось. И её оставили в покое. Жаль, что сыночек мало на свете пожил. А с другой стороны – когда вырастет – и за ним эти негодяи придут. И уведут на погибель. Какая разница…

Арония знала, что Назире не избежать тюрьмы. Но приговор будет не очень суровым. Ведь банда террористов, благодаря ей, арестована. Да и жертв нет. Её сына Намаза теперь, скорее всего, поместят в детский дом – ждать возвращения матери на свободу.

Ну, что ж, это не самый худший вариант развития данных трагических событий. Ведь оба остались живы. Хуже было б, если б сегодня путь Аронии не пересёкся с террористкой поневоле. И если б она во сне не вспомнила замечательные пластунские техники.

Тогда, выходит, она и с полковником Щегловым не спроста познакомилась? Вдруг, благодаря ему, найдёт работу по душе? И по силам. Такую, где – как наказывал батько Фома – можно не давать пощады врагу.

Арония прекрасно знала – подержав его карточку в руках – что за человек Щеглов. Смелый, жёсткий, сильный, обладающий некими экстрасенсорными талантами, которые не раз выручали его и товарищей в боевых операциях. Щеглову многое было по плечу. Потому он и ордена получал, и звёздочки на погоны, и высокие должности. А потом, попав во власть, постепенно оброс жирком, полюбив почёт и привилегии. Да это и не удивительно – мало кто может без урона пройти испытание медными трубами. Подвоха Арония от него не ждала – Щеглов всегда был человеком слова. Но, притом, он был хитёр и способен на разные уловки – ради бонусов от начальства. Вот и сейчас он уже раззвонил во все инстанции, что сам лично нашёл одну уникальную девчушку. Которая легко помогла обезвредить банду террористов, владея древними и давно утерянными пластунскими техниками.

Ну, что ж, этот ушлый и смелый полковник может помочь создать ей базу для обучения юных пластунов. С его возможностями этот вопрос не так уж сложно пробить. Только вот надо ли это Аронии?

Ворочаясь с боку на бок, она размышляла – кем станут её ученики, когда вырастут? Теми ли бойцами, что с разбойниками воюют? Или, может, перейдут на их сторону? Или, возможно, станут выполнять спецзадания, как особо одарённая резидентура? Аминов смещать, там, предателей Родины уничтожать, новые флаги на резиденциях перевешивать? Может, всё же, всё с ними будет нормально? Её ли учеников-пластунов подразумевал батько Фома, призывая действовать против врагов Родины? Только – где Родина, а где амины с резидентурой? И нужно ли её пластунам в это дело лезть? Поди, разберись.

В общем, не простой это вопрос – стоит ли батькину науку и славу пластунов возрождать? Не вышло бы им лиха. И позора казачьему роду. Хотя – вот он, Щеглов – только дай согласие. Ведь для чего-то батько Фома к ней с того света приходил. Зачем-то свой покой нарушал. Почему вернул ей эту удивительную технику боя? Только лишь для того, чтобы она в сегодняшней заварушке жива осталась?

А что, если составить договор со Щегловым? И в нём прямо так и прописать – мол, гарантируем целевое использование пластунов только в интересах Ро…

И тут вдруг Арония услышала мягкий стук. На неё повеяло нездешней темноватой силой. А потом, спрыгнув прямо с потолка, посреди комнаты возник туманный силуэт. Это, конечно, был рыжий и косматый домовой.

– Михалап? Рада тебя видеть! – сказала она, садясь на диване и зябко укутываясь в одеяло. – А я про тебя и забыла!

– Все вы, люди, такие! – буркнул тот, садясь перед ней на ковёр. – Вам тут годишь, годишь, стараешься, стараешься, а вы даже о нас и не помните.

– Ой, извини, Михалап, я не так сказала! – спохватилась девушка, вспомнив, как обидчив домовой. – У меня так много за эти дни произошло, что я уже не только тебя не помню, но даже и саму себя. Я ведь теперь ещё и Проша, вернее – Прасковья. А мой батько Фома – пластун.

– Ну-тко, ну-тко! Расскажи мне про батьку пластуна! – оживлённо блеснул жёлтыми глазами домовой. – Слыхивал я про них! Токмо как же он тебе батько, ежели пластуны бывали ещё в позапрошлом веке? Може – пра-пра-дед? И с чего это ты, девка, и вдруг – Прошка?

– Так вот и послушай – с чего.

И Арония рассказала ему всё сначала – и про сбежавшую Евдокию с Силантием и Ратобором, и про батьку Фому, и про террористку Назиру с сыном Намазом. И даже про предложение Щеглова – работать в антитеррористической службе.

– Ты гля-ко чо деется! Мать честна! Ужасть какой! – приговаривал домовой. А когда Арония закончила свой рассказ, почесал в макушке и растерянно проговорил:

– А я тут сижу, дремлю за трубой и ничо не знаю! Видал, как за старухой Полиной служилые приезжали. Так она тут же и возвернулась. Думал – может, чо попутали? Старушка-то наша ведь и мухи не обидит. А оно вона чего – террористы-башибузуки прут на честной народ средь бела дня! Да ещё на енто дело бабу безвинную шлют, ироды! Хорошо, что батько твой успел тебя, Аронеюшка, пластунству обучить. А то ить конец бы тебе. Да и другим тожеть – от бонбы.

Ты вот что, Аронеюшка – лучше вовсе забудь, что тебя когда-то Прошей кликали, – вдруг заявил он.

– Почему?

– Не бабское это дело – мужичье имя носить. Так и будь – Аронией. Мало ль чо было двести лет назад. У Проши своя судьба – батько так ею распорядился, а у тебя своя. Ей и живи.

– Так ты думаешь, Михалап, мне не надо юных пластунов учить? Даже если Щеглов школу поможет открыть? – не понимая его, нахмурилась девушка. – И про техники тоже забыть?

– Техники оставь. А пестовать пластунят… Ты знаешь ли, чего они, как возрастут, наворотят? – вторя её мыслям, сердито спросил домовой. – Батько Прошу-то чему учил? Родину оборонять, товарищщей спасать. А Проша пластунят чему учила? Тому ж! А ты чему будешь своих новых пластунов обучать и поучать? Биться знатно, да невидимо тёмные дела делать. А за-ради чего?

– Так, может, тоже оборонять?

– Може да кабы, во рту б выросли б грибы! – отмахнулся домовой. – Кого от кого оборонять? Нынче, поди разберись: кто против кого? И кто знат, кому эти пластуны будут опосля подчиняться? Человеку али вору?

– Щеглову, – неуверенно проговорила девушка. – Антитеррористическому Штабу.

– Абы так! Цэй Щеглов-то тожеть кому-сь подчиняется? И этих пластунов у него заберут – как пить дать – те, кто повыше его во власти сидит. А ты их знашь? Што они за люди? Може, какие разбойники? Аль прихлебатели их. Чем выше власть, Аронеюшка, тем меньше у ей совести, – поднял он когтистый палец, обросший рыжим волосом. – Завсегда так было. Других там не держат.

– Да ты-то откуда знаешь? – удивилась Арония. – Сидя на своём чердаке.

– Давно живу, Аронеюшка. Да и ко мне на чердак всякий народ ходит, – уклончиво сказал Михалап. – Бывает – и из большущих домов и котеджов. А там разные чины живут. И домовые да подъездные всё про них до тонкостев знают. Так что – мы и про политические дела иной раз тоже на моём чердаке судачим.

– Я о таком и не подумала, – вздохнула девушка. – Что ж, Михалап, может, ты прав. Так что же мне тогда делать? Не идти, что ли, пластунов учить?

– Ну, эт тебе решать, – солидно сказал домовой. – Тебе ж учить, тебе за то и отвечать. А там, – указал он вверх когтистой рукой, – за всё ответ держать надоть. За пластунов тоже.

– И тебе тоже отвечать? – заинтересовалась Арония.

– А чего ж? И мы не вечные, – вздохнул тот, пряча глаза. – Ты вот што лучше подумай, Аронеюшка – как мы от Явдохи с тобой будем отбиваться? Баба-то она дебёлая. И она ить не одна теперя будет, а трое их. Ещё ж ведьмак Силантий и чародей етот – Ратобор.

– Мы? А ты-то причём? – удивилась девушка.

– Так ить я ж её за хвост хватал! – всплеснул тот руками. – Явдоха такого вовек мне не простит! Грит – святыня ей это, хвост-то. Може с меня мстить и спочнёт, – печально вздохнул он. – А ты мне тут – пластунов пестовать, Щеглов зовёт, – перекривил домовой её звонкий голос. – Дожить бы! Ето всё подождёт. Ты про Явдоху лучше подумай – тот кусок, шо со рта её выпал, она всенепременно возвернуть схочет. Жди её теперя в гости, коль она уж на свободе. Мне одно чудно – куды ето она подевалась? Почто раньше-то не вылезла?

– Ты прав, Михалап, – кивнула Арония. – Эти враги посерьёзнее террористки Наргиз. С той я хоть с помощью Прошиных умений справилась, а Евдокию не знаю, как и одолеть.

– А чо? Её-то ты уж один раз одолела, и вдругорядь бы справилась, – задумчиво заметил домовой. – А вот Силантий, а хуже того – Ратобор, с ентими будет не так просто. Силантий вовсе ведь без берегов ведьмак. Но, всё ж, ведьмак, с им попроще. А вот за Ратобора етого я слыхивал ещё при царе Николашке Первом – поганец он. Ратобор и тогда уж с Явдохой стакнулся и дела здеся нехорошие творил.

– Какие? Расскажи, Михалап! – заинтересовалась Арония. – Батько Фома говорил: чтобы врага одолеть, надо всё про него знать.

– Это так. Но я ить подзабыл уж – какие, – почесал в макушке домовой. – Как бы не напутать чего. И надоть мне, мабуть, с одним старинушкой встретиться. Он уж сейчас на покое живёт – в лесной избушке с лешим вместе поселился. Не ближний свет. Но я вот завтрева зберусь и сбегаю к нему – погуторю. Опосля и тебе всё расскажу, как вернусь.

– Ну, хорошо, Михалап, – согласилась Арония. – Сбегай на разведку к Старинушке. Надеюсь, успеешь, – поёжилась она. – А теперь – спать пора.

Глава 6 Звонок

На другой день Арония всё ж добралась до института. И, слава богу, без приключений.

К её удивлению перевод на заочное отделение удалось оформить очень быстро. Хотя, что в этом удивительного? Ведь она училась на бюджете и на её место быстренько нашлись желающие. Вернее – их нашли. Жаль, лишь, было расставаться с подругами, Аней и Таней. Конечно же, они грозили не забывать Аронию, часто созваниваться, делиться новостями и приезжать к ней в гости. Арония была не против. Приедут – будет рада. Только вот какие у этих её подружек могут быть теперь интересные для неё новости? Так, ерунда всякая. Их жизнь, по сравнению с её нынешней – тишь да гладь. Зачёты, экзамены, обновки да поклонники – рутина. И своими новостями с ними не поделишься – не поверят. Да и не поймут. Скажут – совсем у неё ку-ку с головой. У Аронии теперь подружки – домовые да чародеи. Её зачёты и экзамены – ведьмаков да оборотней одолевать. А если она ещё согласится в антитеррористическом Штабе группе работать, то её жизнь и подавно превратится в некий сплошной боевик. Или триллер. Не для девичьих нежных ушей, в общем-то. Да и Аронии – при такой-то жизни – их сердечные тайны не будут ли казаться пресными?

В общем, сдала Арония кастелянше постельное бельё, забрала из бывшей своей комнаты вещички, да и отправилась из общаги.

В новую жизнь.


И тут у Аронии зазвонил телефон. Она посмотрела на номер -незнакомый – и решила, что это полковник Щеглов.

– Да, слушаю.

– Арония Викторовна? – услышала она молодой басок и, как ей показалось, совсем незнакомый.

– Она самая. Кто это?

– Не узнали? Это Владислав. То есть – капитан Чунильский. Есть минутка?

– Да хоть сто, Владислав Богданович. Я только что перевелась в универе на заочное отделение и ближайшие четыре года совершенно свободна. Могу болтать по телефону, не опасаясь помешать на лекции какому-нибудь профессору. Периодически, конечно, отвлекаясь на сессии. Тогда уж, извините, товарищ капитан, буду слегка занята. – Кажется, Аронию от ощущения наступившей свободы слегка несло. – А что вы хотели от меня, Владислав Богданович?

– Рад за вас, – растерянно сказал Чунильский. – Надеюсь, всё это не из-за вчерашней вашей неявки в институт? Каюсь – я слегка замотался и не успел вчера сообщить в деканат о причине вашего отсутствия.

–Ну, да, жаль, – хмыкнула Арония. – То-то они бы обрадовались, узнав о моём аресте.

– Но подготовил для деканата благодарственное письмо в ваш адрес, – попытался оправдаться капитан. – За проявленный героизм и помощь при пресечении террористических действий. Сейчас ещё оно в канцелярии лежит. Как только его подпишет подполковник Мережков, наш начальник, его направят к вам в вуз. Этого будет достаточно, чтобы не устраивать вам репрессии?

– Спасибо, конечно. Но дело не в этом, не волнуйтесь. Я сама так решила. И письмо ваше уже не к чему – я ведь уже не учусь на очном отделении.

– А, понял, – воскликнула трубка, – Вас берут к нам на работу? Щеглов сосватал?

– Ну, да, он предложил такой вариант. Но я пока ещё думаю. Так, а что вы-то от меня хотели?

– От вас? Ах, да! вы мне нужны! – У Аронии от этих слов ёкнуло сердце. Но далее она услышала: Надо дополнительно подписать в деле некоторые бумаги. А вообще я хотел пригласить вас на свидание, Арония Викторовна! – вдруг ляпнул капитан.

И Арония, которая неспешно шла по аллее от общаги, резко остановилась. И, шагнув в сторону, села на лавочку.

– О, это очень неожиданно! – слабым голосом заявила она. Хотя, ей казалось, что она ждала этих слов с тех пор, как увидела капитана.

– Так вы сможете к нам подъехать? – с волнением спросил Чунильский. – Здесь и решим.

– Сейчас?

– Хорошо бы.

– Договорились. И давайте без отчества, хорошо?

– Согласен. И вы ко мне без отчества, пожалуйста. Жду! – ответил Чунильский и отключился.

Арония ошеломлённо осмотрелась.

Как? На небе нет радуг, а люди вокруг не обнимаются от счастья? Владислав зовёт её на свидание!

Ну, хорошо радуг сейчас не может быть – сделаем скидку на зимнее время года. Зато как весело порхают вокруг неё снежинки!

И, оказывается, она села в маленький сугроб на скамейке.

Глава 7 Ступить на корабль

Капитан Чунильский сразу, как говорится – «положил глаз» на Аронию Санину. С первого взгляда.

Хотя он отнюдь не был сейчас одиноким.

Некая стажёрка Юля, прибыв к ним на практику из школы милиции, сразу же проявила к нему интерес. Да и он был не против небольшой интрижки – эта милая блондинка с длинной косой многим в отделении нравилась. Но их роман, который длился уже второй месяц – то разгораясь, то затихая – как-то не заладился. А потом капитан Чунильский, заметил, что вдруг полюбил задерживаться на работе. Ну, нет у него свободного времени на свидания – хоть режь. Когда-то ведь он должен же был оформлять дела.

В общем, как-то не сложилось у них с Юлей.

И тут-то в его жизнь ураганом ворвалась Арония, которая окончательно вымела из его головы все сомнения насчёт блондинки Юле. Ему теперь брюнетки нравились. И точка.


Поначалу, когда их подняли по тревоге и отправили на ликвидацию возможного теракта в маршрутке, капитан Чунильский, назначенный главным, отнёсся к этому событию с изрядной долей скептицизма. И считал девицу, объявившую о возможной бомбе в чьей-то там сумке, мягко говоря – истеричкой. Что она может в этом понимать? Глаз-рентген у неё, что ли? или сверх обоняние, как у розыскной собаки?

Но служба есть служба – поступил тревожный звонок, значит, он обязан исключить опасность взрыва в центре города.

Поэтому, прибыв к месту происшествия, капитан слегка досадовал – сколько людей эта мнительная особа подняла на уши! Будто им заняться больше нечем. В городе полно происшествий, где нужна помощь полиции. У него вон дело по ювелирке на мёртвой точке зависло. А из-за этого срочного выезда пришлось отменить все розыскные мероприятия. И чего эта девица хочет добиться? В новости попасть? Привлечь к своей персоне внимание? Только, видно, не знает, что присутствие прессы в ситуациях, сопряжённых с угрозой теракта, полиция не жалует. Если, конечно, от кого-то из пассажиров в СМИ уже не просочилась информация о заминированной маршрутке.

Но увидев девушку, заварившую всю эту кашу – как потом выяснилось, Аронию Санину – капитан понял, что внимания той и так в жизни хватает. И что он пропал – его сердце при взгляде на неё вдруг предательски ёкнуло. Эта длинноногая красавица с длинными тёмными волосами и серыми глазищами в пол лица сама была подобна бомбе.

И всё же капитан Чунильский продолжал сомневаться в обоснованности подозрений этой Саниной о бомбе. И скептицизм водителя маршрутки поначалу воспринял с одобрением. Он где-то прав – что такая красотка может понимать в терактах? Женщину вон зачем-то вырубила – хорошо хоть не насмерть. И как ей это удалось? Да и та, скорее всего, не причём.

Кина, что ль, девушка насмотрелась?

Но служба есть служба. Получен приказ, его надо выполнять.

И все оперативные действия капитан Чунильский провёл молниеносно и грамотно:

Опасную зону оцепили.

Пассажиров вывезли.

Сумку из маршрутки вынесли. С максимальными предосторожностями – на всякий случай. Поскольку розыскная собака повела себя странно – будто там, и правда, бомба. Такое иногда случается – и у опытных собак проколы бывают. Но в таком случае уж лучше, как говорится, перестраховаться. Да и ребята попрактикуются – отработают навык работы в условиях форс-мажора. Пригодится при ликвидации настоящей угрозы теракта.

Капитан Чунильский, распоряжаясь ходом этой операции, даже немного рисовался перед Саниной – видел, как внимательно она наблюдает из окна микроавтобуса за происходящим. Мол, пусть знает, что в нашей полиции работают супер ребята. И он один из них.

И ребята не подкачали – всё сделали зачётно.

Капитан, когда сумку унесли на пустырь и операция близилась к завершению, им даже большой палец показа. Мол, всё на «ять». И уже готовился всё сворачивать – снимать оцепление, открывать движение на улице. И везти эту мнительную красавицу Санину к себе в отделение – протокол снять. И, заодно, взять у неё телефончик. Ему казалось – и, наверное, не зря – что он произвёл на неё неизгладимое впечатление. Он мог, конечно, взять этот номер из протокола, куда в обязательном порядке внесёт все её данные. Но так будет честнее.

И вдруг – как гром среди ясного неба – оказалось, что в этой сумке действительно находится самая настоящая бомба!

Выходит – Арония права? Она что, супер-существо? И видит сквозь предметы? Как ей это удалось?

И тут вторая неожиданность – Арония назвала имя террористки.

Тут уж надо быть дураком, чтобы не смекнуть, что Санина знакома с ней. Но почему тогда она подняла панику и сдала свою подельницу? Впрочем, следствие разберётся.

Чунильскому пришлось, спрятав свои личные симпатии, арестовать Аронию Санину. И он доставил её в отделение уже не как героя, проявившего феноменальную находчивость и интуицию, и не как свою будущую девушку, а как одного из главных фигурантов дела о несостоявшемся теракте. И при этом его душа разрывалась от боли – своими руками, такую девушку…

Но ничего не поделаешь. Не красота правит миром. А правопорядок. И он обязан препроводить её, как и всех нарушителей закона, за решётку. Как бы его сердце при этом не ныло и сопротивлялось.

Но в допросной – видно, не желая выдавать банду, к которой она была причастна – Арония Викторовна Санина принялась плести всякие небылицы. Чунильский, конечно, не поверил ни единому слову. Да и кто поверит? Знаем мы, где такому учат. Да и отец-пластун, якобы передавший свои умения дочери, давно уж лежит в сырой земле. А на доставленную в отделение бабушку этой Саниной – единственного свидетеля, способного подтвердить или опровергнуть все эти басни – Чунильский уже не возлагал никаких надежд.

В общем, дела у этой красивой, но запутавшейся в жизни девушки были – швах.

Но всё же капитан опросил он Полину Степановну – порядок дознания ещё никто не отменял.

И тут случилась третья неожиданность за сегодняшний день.

Полина Степановна Санина – как это ни удивительно – подтвердила всё, что говорила Арония, слово в слово. И папа её пластун, и дочка его такая же… пластуниха. И с языком чеченским они хорошо знакомы с детства. Как такое возможно? Девица модельной внешности и владеет пластунскими техниками? Насколько он знает – ребят в полиции таким навыкам, которые Санина проявила при задержании террористки, учат годами. Но тому подтверждением – обезвреженная и связанная особым узлом террористка. А также – эвакуированные бестолковые пассажиры маршрутки. А, главное – бомба в сумке, которая если б рванула бы… Пол улицы снесло бы.

И всё это сделала худенькая стройная девушка. А не какой-нибудь амбал-качок.

А когда эта пожилая бабуля ещё и станцевала перед теми, кто в тот момент был в его кабинете, капитан понял – в этом роду все, наверное, ниндзи. В её-то годы и так порхать!

Так что же, выходит Арония не террористка? Слава всем богам! Тогда зачем он держал её в обезьяннике? Ё-маё! О том, что она согласится на свидание, можно забыть. Арония, скорее всего, отошьёт его и правильно сделает. Но пока этого не произошло, ему – офицеру, прошедшему огонь и воду – хотелось кое в чём удостовериться. И поверить то, о чём говорила здесь эта хрупкая и нежная девушка. Неужели человек может стать невидимым? Как считал капитан, это невозможно.

И ошибся в четвёртый раз.

Арония стала невидимой прямо на его глазах! С этой минуты он верил ей полностью. И даже решился, всё же, попросить у неё телефон. Но тут в его планы вмешался полковник Щеглов.

Он рвался пообщаться с Саниной. Да и кто б не рвался?

Девушка, владеющая пластунскими техниками, легко справляющаяся с бомбами и террористами – это просто находка для служб. Тут уж ясно – и к бабке ходить не надо – о чём Щеглов будет говорить с Аронией.

Но уже на другой день Владислав решил снова поговорить с Аронией о свидании. Во-первых – он не привык отступать от своих решений и занятых позиций. А во-вторых – с того момента, как Владислав увидел Аронию, он думал только о ней. А рука постоянно и самовольно тянулась к его телефону, в который он уже забил и её номер, и её фото – на главный экран – взяв всё это из материалов дела. Поэтому – когда ему «пришлось» дописать в дело о теракте ещё пару дополнительных листков, «требующих» подписи девушки – телефон будто сам прыгнул Владиславу в руки. А глупая фраза: «А вообще я хотел пригласить вас на свидание, Арония Викторовна» – сама соскочила с его языка.

Что значит – вообще? И почему – хотел? Если уже пригласил? Эх, наверное, она и слушать его не станет. Он её вчера чуть в тюрьму не спровадил. И вообще – её полковники обхаживают, что ей какой-то капитан? Но стоило Аронии вбежать в отделение и взглянуть на Владислава радостно сияющими глазами, как все его сомнения развеялись.

Они заговорили с ней так, будто были знакомы уже сто. Каким-то образом, между делом, девушка подписала именно те нужные листки, а не какие-нибудь левые. Хотя Владислав в этот момент очень плохо контролировал происходящее. Он даже забыл о присутствии в кабинете лейтенанта Тимошина. А тот, радостно усмехаясь, молча, наблюдал за этой парочкой.

«И когда успели влюбиться? – думал он. – Познакомились ведь только вчера во время допроса. Который я, лейтенант Тимошин, слово в слово записал. О любви и нежных чувствах там – ни звука».

Каким-то образом капитан Чунильский – сам того не заметив – отпросился у начальства. За что, кстати то в лице подпола Мережкова – обещало его уволить.

И, взявшись за руки, Арония и Владислав вышли из отделения, полиции как Ассоль и Грэй, ступившие с набережной на корабль с алыми парусами.

– Сегодня мне не звонить! – бросил на ходу Чунильский.

Кто б сомневался, что он сегодня будет не доступен всему миру? Даже если тот рухнет в пропасть, капитан этого не заметит. Лишь бы в его крепкой руке по-прежнему была нежная рука Аронии.

Кажется, они потом гуляли в парке. И даже ели мороженое. Это зимой-то. Потом, чтобы согреться, засели в каком-то кафе. Что-то там ели и пили. И говорили, говорили, говорили. Будто навёрстывая то время, которое провели врозь.

И вскоре, как им казалось, ни у одного из них не осталось в жизни событий и воспоминания, которыми бы они не поделились.

И всё же, у каждого из них была некая запретная зона, граница, дальше которой ходить было нельзя. У Владислава это было время, когда он служил контрактником. Жесткое время. У Аронии – всё что касалось… ну, в общем, мистики.

Но эти темы, не всплывая на поверхность, затаились – будто затонувшие брёвна, сопровождавшие их совместный плот или корабль, и плывущие за ним по дну…

Глава 8 Ратобор

Но вот вечер свидания плавно перешёл в ночь. Но расставаться им не хотелось. Когда Владислав привёз Аронию к её дому, они ещё долго целовались в машине.

Пока Арония, наконец, не заявила:

– Пора нам уже по домам, Владислав! А то тебе завтра на работу.

– Как – по домам? Нам и тут хорошо. Я теперь и вовсе не усну! – воскликнул капитан. – Мне вообще кажется, что я уже никогда спать не буду! Из меня энергия так и прёт – будто ко мне батарейку подключили. Это ты моя золотая батареечка! Мой невидимый ниндзя! – ласково сказал он, снова притягивая девушку к себе.

– Впервые слышу такие комплименты! – рассмеялась Арония. И, поцеловав его в щеку, открыла дверцу. – Правда, нам пора уже, Владислав – третий час ночи. Бабуля, хоть я её и предупредила, уверена – ещё не спит, ждёт меня.

– Как же не хочется расставаться, Арония. Когда мы снова увидимся? – задержал её руку капитан. – Завтра? То есть – сегодня?

– Как – сегодня? Может, ещё скажешь, чтобы я к тебе жить перебралась? – пошутила девушка. – Сегодня всего лишь второй, нет – третий, день нашего знакомства.

– А что? Это отличная идея! Переезжай ко мне, – улыбнулся Владислав. – Я был бы счастлив! И, честно – я такое говорю девушке впервые. Мне кажется, что я и минуты без тебя не смогу прожить. Ты это я. А я это ты.

– Ты мой Ромео, а я твоя Джульетта? – улыбнулась Арония. – Очень похоже – никак расстаться не можем. Балкона только не хватает.

– Найдём! – заявил капитан. – У меня в квартире имеется балкон. Предлагаю перебраться туда. Ты будешь стоять на балконе на пятом этаже и кидать мне розы. А я стоять внизу и петь тебе серенады. И признаваться в любви. Розы! – вдруг спохватился он и, повернувшись, пошарил на заднем сидении машины. – Вот они! – протянул он ей букет алых роз.– Можешь бросать ими в меня.

– Как? Уже бросать? Я их сама ещё в руках не держала! Как ты мог о них забыть, Владислав? Они такие красивые! И весь вечер пролежали в машине? А ты о них даже и не вспомнил? – рассмеялась Арония. – Почему, Владислав?

– Нет, ты красивее, – заявил он. – И потом – я купил их сразу после звонка и оставил в машине. Не хотел дарить их в отделении – там народ. А потом я о них забыл. Я был так счастлив тебя видеть!

– Жаль! – вздохнула девушка, вдыхая аромат цветов.

– Виноват, Арония! Ну, что ты хочешь от солдафона! – склонил голову капитан. – Наказывай меня! Всё стерплю!

– Вот тебе моё наказание, Владислав! Езжай немедленно домой и не звони мне сегодня до самого обеда! – грозно сказала Арония.

– О! Жестокая! – сделал печальное лицо капитан. – Я без тебя до обеда не доживу!

– Ты солдат и сможешь всё! Ну, правда, – сказала Арония. – Я очень хочу сегодня отоспаться. Впервые не надо никуда спешить посреди недели.

– Ну, хорошо, задание понял – постараюсь выжить, – вздохнул Владислав. – Но обещай – как только проснёшься, набери меня. Хорошо? Решим, что будем делать сегодня вечером.

Арония кивнула и, ещё раз чмокнув его в щеку, с трудом выбралась из машины со своим огромным букетом. И направилась к калитке.

Ауди Владислава, прощально посигналив, уехала. Арония, помахав ему рукой, шагнула за калитку и… замерла.


Интуиция пластуна Проши просигналила – что-то во дворе не так.

Чуть прикрыв глаза, Арония заметила некую маячившую в тени дома фигуру, излучавшую тепло. Но вот она отделилась и направилась к ней, с каждым шагом обретая всё более реальные очертания.

Ратобор! Это его мощная и тёмная аура!

К слову сказать, он не выглядел на триста или пятьсот лет, на которые намекал домовой Михалап. В свете фонаря, достигающего сюда с улицы и отлично освещающего двор, она его хорошо рассмотрела: это был довольно молодой и интересный мужчина лет… тридцати пяти. Очень харизматичный брюнет. Такие всегда нравятся женскому полу. И умеют этим пользоваться.

– Ну, здравствуй, Арина! – доброжелательно сказал он.

– Я не Арина, я Арония, – настороженно возразила девушка.

– Знаю. Ну что тебе, жалко побыть ею хоть немного? Для меня. Вы так с ней похожи.

– Что тебе от меня нужно, Ратобор?

– Это зависит от тебя, – ответил чародей. – Сейчас вместе и подумаем…


И вдруг Арония оказалась в неком субтропическом пространстве.

Светило яркое и знойное солнце. Рядом шумело синее море. Пенистые волны, набегая на белый ракушечный песок, ласково шуршали. Высоченные пальмы, стоящие на берегу, приветственно размахивали в высоте огромными веерами листьев. А поодаль стоял на песке возле прибоя столик и пара шезлонгов. На нём стояли цветы, глиняный кувшин с каким-то напитком, фужеры и фрукты в вазе. Прямо картинка из туристического буклета.

Арония взглянула на себя: розы из её рук исчезли, а вместо куртки и сапог на ней был сарафан и сандалии.

– Вот такими должны быть свидания! – заявил Ратобор, усаживаясь в один из шезлонгов. На нём также уже не было зимней одежды, а вместо неё был одет белый костюм, сандалии и соломенная шляпа.

Ратобор, указав на место напротив, сказал: – Прошу, Арония, присаживайтесь! Поговорим.

Глава 9 Странное предложение

– Какое ещё свидание? – не двигаясь с места, возмущённо спросила девушка. – Я вам его не назначала!

И ещё раз осмотрев свой новый наряд, возмущённо подумала:

«Как он посмел? Почему распоряжается мною и моим временем?»

– Я его тебе назначил, – возразил Ратобор. – Очень хотелось с вами, Арония, встретиться. Давайте будем считать, что этого смешного капитана в вашей жизни не было. И начнём всё сначала. Что будете пить, Арония? Это Шабли 1899 года. Подойдёт?

– Я не понимаю, что вы такое затеяли! И ничего я не буду считать! Немедленно верните меня обратно!

– В этот-то мороз? Фи, Арония! И ты даже не хочешь полюбоваться на это море? – указал он рукой на набегающие шипучие волны. – Это Мальдивы, мировой курорт, кстати. Когда ты ещё сюда попадёшь, Арония, и попадёшь ли вообще в подобное место? – приподнял красивую бровь Ратобор. – И мы даже не поговорим?

– Нет, давайте поговорим! – приходя в себя, заявила Арония и решительно уселась в шезлонг напротив. – Только пить с вами я не буду! Даже вино пятисотого года!

– Пятисотого? Можно сделать и пятисотого. Только тебе оно не понравится, Арония. Оно больше похоже на желе или мармелад. И вырубает с первого глотка. А как же говорить?

– Не морочьте мне голову! – отмахнулась Арония. – Давайте о деле! Зачем вы похитили у Фаины ведьму Евдокию и ведьмака Силантия?

– Фи! Ты об этих? – наливая в оба бокала вина, сказал Ратобор. – Стоило ли выбираться на Мальдивы ради того, чтобы болтать о таких скучных и ужасных персонах? А я-то думал, что у нас тут сегодня зародится великая дружба, и, даже смел надеяться – любовь.

– Дружба не начинается с похищения врагов, которые мечтают свести со мной счёты, – отмахнулась Арония. – А место в моём сердце уже занято!

– Как? Уже занято? Уж не этим ли капитанишкой? Вы с ним знакомы всего-то два дня!

– Три!

– Ах, пардон, дорогая Арония, это меняет дело! – насмешливо глянул на неё Ратобор.

– Именно! Но вы мне не ответили на вопрос о похищении.

– Ах, это, – пожал плечами Ратобор. – Там всё пошло не так, – прихлёбывая вино, проговорил он. – Я вообще-то поначалу хотел тебя… Ну, неважно. Сила Аринина, которая в тебе лишь недавно проявилась, очень лакомая штука. А защиты никакой. И если б ты не была на неё так похожа… Когда-то мне очень нравилась Арина. Не подумай – ничего лишнего. У нас были только деловые отношения. Жаль, что потом она увлеклась этим… Как его… А, Виктором – простым человеком. Нам с ней всегда неплохо работалось вместе.

– Но если вы мамин друг, то зачем же тогда помогли Евдокии, которая хотела меня убить? – возмутилась Арония.

Лицо Ратобора стало жёстким. И, посерев лицом, он проскрипел:

– Она меня – меня, представляешь?! – обманула! И даже не сказала, что ты дочь Арины, ввязав в это дело.

– Она с вами имела общее дело?

– Ну, да. Я оказался тут проездом по одному дельцу. Свой старый клад откапывал – кстати, припрятанный когда-то вместе с твоей матерью. Мой бизнес требует новых вливаний. И случайно встретил Евдокию. Это я думал, что случайно. А она похвалилась – мол, есть на примете одна наивная девчонка-колдунья. И она даже не знает о своём даре. Хотела, мол, взять, да она мне в руки почему-то не даётся. Не хочешь ли со мной её дар поделить? А я – чего ж, не хотеть дармового? Ну и она сказала, что, мол, один домовой обещал подсобить. И если у них и в этот раз не выйдет, то давай входи со мной в долю. Вместе мы её легко одолеем. И велела подождать одну ночь. Этой ночью, мол, всё у них решится.

– В долю? А со мной как? Отпустить? Домовому Евдокия сказала, что ей всего лишь капля моей крови нужна, – решила проверить его девушка.

– И ты этому поверила? – приподнял бровь Ратобор. – Действительно – наивная. Зачем оставлять свидетеля этого чёрного дела? Тут прямое нарушение Покона. Вдруг найдутся дознатели? Нет уж. Такие дела делаются быстро и без пыли. И – тем более – без крови. Врачи б сказали – сердце не выдержало. Да и у кого выдержит, если… Ну, неважно это. Страшная картинка, в общем. Особенно для новичков.

– И ты мог так поступить с дочерью твоей подруги Арины? Хоть и бывшей.

– Да, вот в этом-то и загвоздка! – скривился Ратобор. – Бывших подруг не бывает – если дружба настоящая, конечно. Не знал я. А потом, когда наутро Евдокия на связь не вышла, я пошёл искать её по следу. И наткнулся на тебя – точную копию Арины. Представь мой шок! И злость. В первую очередь – на Евдокию, которая меня хотела обмануть.

– А, может, она не знала о том, что я её дочь?

Ратобор зло скривился:

– Шутишь? Да они были знакомы не одну сотню лет! Обе родом из Тмутаракани. Эта змея Евдокия всегда завидовала Арине. И ко мне ревновала. Очень хотела работать со мной в паре.

– Значит – мама и вы были… – растерянно проговорила Арония. – Но я не думала, что она была такой…

– Какой? – прищурился Ратобор. – Обыкновенной ведьмой была. Деньги любила. Богатство. Славу. Шикарную жизнь. Только это всё не просто так даётся. Драться за это надо, – покачал он головой, подливая себе ещё вина.

– С кем?

– Со всеми, – пожал он плечами. – А особенно с теми, кто на этих деньгах сидит. И отдавать не хочет.

– Какие ещё деньги? В банке?

– Большие, Арония! В банке раньше только бумажки были, нам такое барахло не нужно. Мы с Ариной специализировались на поиске кладов. И при каждом – хранитель. А это, как правило – гномы, лепреконы, нежить, павшие души. Ну и слегка вздорили, конечно, с теми, кто у нас потом это добро пытался отнять. А это, как правило – ведьмы, оборотни, чародеи,колдуны. И люди тоже, имеющие способности эти клады находить. Или экспроприировать в пользу неимущих.

– То есть – вы всё это у кого-то отбирали?

– Не без того, – усмехнулся Ратобор. – Но немного не так. Всё решали знания, умение и честный поединок.

– Честный?

– Ну – по нашим понятиям – да. Или уж – как выйдет, – усмехнулся чародей. – А слабаки пусть лучше не лезут на ту территорию, где им не свячено. Там где побеждает только сильнейший. Клады, Арония, это всегда кровь. И чьи-то смерти. Как говорится – не умеешь, не берись, а боишься – отступись.

– Понятно, – вздохнула Арония. – Я всегда с опаской относилась к кладам.

– Правильно делала. Этому сначала надо учиться.

– Ну и где же теперь похищенная вами Евдокия? – перевела Арония разговор на интересующую её тему. – Вы её… уничтожили за то, что вас обманула?

– Стоило бы это сделать, – усмехнулся Ратобор. – Но пока нет – я… сентиментален. Слишком мало нас, древних, осталось. Думаю пока вот – как с ней быть. Да и она пусть подумает.

Арония смотрела на него с недоумением. Вот ведь как он дело повернул – выкрал у Старейшин пленников и, вроде, он ещё и пострадавшая сторона. Благородство изображает. А по сути – пират и разбойник с большой дороги. Присваивает себе всё, что плохо лежит. А если лежит хорошо, так ещё и голову сносит тем, кто не дозволяет пиратствовать.

– А Силантий причём? Зачем вы и его у Фаины утащили? – спросила Арония. – Пусть бы он свой урок получил за причинённые другим неприятности.

– На всякий случай. Да и смешно это – Евдокию взять, а его оставить на растерзание.

– Не на растерзание, а на исправление.

– По мне так именно что на растерзание, – пожал плечами Ратобор, потягивая вино. – Я ведь сам мог оказаться на его месте. А, может, когда-нибудь и буду. И буду благодарен, если кто-то меня выручит. Пусть он за это мой ломбард охраняет. Оборотень ворьё за полверсты чует. Хотя, скажу я тебе – фрукт он, малость, неукротимый.

И Арония, вроде, даже увидела этого Силантия. Стоял в солидном костюме, с бейджиком, у входа в некое шикарном помещение – медведь медведем. И даже имел новый ажурный ошейник – очевидно, новый плетеный амулет. Наверное, без него он действительно был слегка буен. Вон ведь даже в Фаинином ошейнике умудрялся на дыбы вставать. Не позавидуешь ворам, которые на него нарвутся.

– А мама говорила, что важно не богатство, а заработать здесь прощение. Это лучше, чем отрабатывать, когда туда придёшь, – заметила Арония.

Лоб Ратобора нахмурился, а глаза, сузившись, будто заглянули куда-то далеко.

– Может, и я когда-нибудь к такой идее приду, – хмуро сказал он. – А пока мне и тут неплохо. Ты мне, Арония Викторовна, лучше вот что скажи: зачем тебе этот капитанишка? – вновь заискрились смехом его глаза. – Взгляни-ка, лучше, на меня! Я всегда пригожим считался и, думается, века мне только на пользу пошли. Как этому вину, – покрутил он в руке бокал. – Капиталы имею богатейшие и даже неисчерпаемые. Свой раскрученный бизнес в Москве имею – антиквариат, нумизматика, ломбарды, – важно перечислял он. – Купец первой гильдии, по прежним понятиям, уважаемый человек. Чем я вам, Арония Викторовна, не жених? К тому же, учти, Арония – я всем необузданным ведьмам легко укорот дам. И защищу от любых жизненных неприятностей.

– Вот так сразу – и жених? – криво усмехнулась Арония.

Что-то у неё сегодня день на женихов урожайный выпал. То полицейский, а то уж и вовсе – разбойник.

– А что? С Ариной я знаком целых… Ну, неважно это – давно знал. И очень ценил её личные и бойцовские качества. Думаю что ты, Арония, – потомственная ведьма да ещё владеющая навыками пластуна – будешь для меня незаменимым спутником жизни. Предлагаю союз! – И, отставив на край стола бокал, встал.

– Какой ещё союз? – нахмурилась девушка.

– Поначалу можно – деловой. Мы с тобой такого наворочаем! Кроме того – я тебя люблю, – буднично заключил Ратобор, садясь обратно. – Так сказать – любовь с первого взгляда. Но эту тему мы отложим на потом.

– Чего-о?

Глава 10 Проделки Ратобора

Утром, вернее – днём, Арония проснулась около двенадцати.

Как она оказалась дома?

Вчера, вернее – сегодня ночью она, помнится, была на Мальдивах. Или, может, это ей приснилось? Но вот оно подтверждение – стоит на столе букет неких экзотических цветов. И именно в той вычурной вазе, в которой был на столике во время её разговора на Мальдивах с Ратобором. Возможно, это орхидеи?

А где те же алые розы, которые ей подарил Владислав?

Арония вскочила с дивана и, накинув на плечи лёгкий халатик, выбежала из дома – замёрзшие розы ледышками лежали в снегу посреди дворе. Девушка бережно подняла их и, отряхнув снег, внесла букет в дом. Там, набрав воду в ванную, она погрузила его туда целиком.

И тут к ней заглянула Полина Степановна и воскликнула:

– Что ты делаешь? Откуда эти цветы?

– Они немного замёрзли, бабуля. Мне их вчера подарил капитан Чунильский, – расстроенно пояснила Арония.

– Капитан? Зачем? Ты становишься ветреной, Аронеюшка! Тебе мало тех, что подарил Ратобор? И они гораздо красивее этих мёрзлых роз, – сердито заявила Полина Степановна.

– Как? Ты знаешь Ратобора? – растерялась девушка.

– Ты меня пугаешь, Аронеюшка, – прищурилась на неё Полина Степановна. – Сама же привела его вчера к нам в дом и познакомила нас. Очень милый молодой человек, – улыбнулась старушка. – И, по всему видать – из обеспеченных. Одет с иголочки, воспитан, цветы тебе вон какие подарил. Жаль забыла, как они называются, – мечтательно протянула Полина Степановна. – Как-то – глориоза…

Конечно же – про цветы она могла бы говорить часами. А теперь вот, наверное, и про Ратобора.

– Молодой? – перебила её Арония. – Да ты знаешь, сколько ему лет?

– Ну, от силы – тридцать пять, – улыбнулась Полина Степановна. – Самый подходящий возраст для того, чтобы создавать семью. Не упусти свой шанс. Твой Чунильский, если честно, ещё молод для этого. Да и в чинах небольших. Он не идёт ни в какое сравнение с Ратобором. Эх, если б мне вернуть мою молодость…

– Да ты хоть знаешь, кто такой этот Ратобор? – воскликнула Арония. – Он ра…– И спохватилась – зачем нервировать бабулю.

– Кто он такой? Бизнесмен? – с интересом спросила та.

– Он прожжённый торгаш! – отрезала Арония. – Торговец раритетами, неизвестно где и как добытыми. Да, он не беден – у него в Москве есть магазины, торгующие антиквариатом. И ты думаешь, я ему пара, бабуля? Владислав мне больше подходит. К тому же ему скоро должны майора присвоить.

– Почему это ты Ратобору не пара? – не слушая её, воинственно заявила Полина Степановна. – Ты у меня – умница, красавица, в университете учишься. Ты украсишь любое общество.

– Больно мне надо его украшать! Общество Ратибора – это такие ж, как он… наглые дельцы, – возразила Арония. Конечно, заменив слово, которое опять лезло ей на язык – разбойники. – Ты же, бабуля, сама говорила – главное, чтобы избранник был по сердцу. А мне по сердцу Владислав, – заявила Арония и достала из воды розы.

Они заблагоухали. И выглядели так, будто были только что сорваны в оранжерее. Девушка, отодвинув бабулю, вышла и, достав свою любимую вазу, поставила розы в своей комнате. А безымянные тропические цветы Ратобора или как их там – напыщенные глориозы, вынесла в кухню. Бабуле они нравятся, вот пусть она ими и любуется.

Но как же получилось, что Арония даже не помнит, как и когда привела в свой дом Ратобора?

Будь она в своём уме – ни за что бы этого не сделала. Видно она совсем уж засыпала на ходу и ничего не соображала? Что ему, ведьмаку, тут надо? Она вообще не хочет иметь с ним никаких дел. Похитил её, задурил голову.

И как она могла пройти, не заметив замерзающих роз Владислава?

Хотя движущие мотивы Ратобора вполне понятны. Захотел обаять – или, скорее, приворожить – старушку. Чтобы она потом капала ей на мозги и склоняя к участию в предложенном им союзе. Ведь раньше бабуля никогда в её сердечные дела не вмешивалась. И с какой стати Ратибор считает себя соперником Владислава? Она не давала ему для этого никаких оснований. Или, хотя бы, надежды. Или давала?

Арония вздохнула – кто знает, чего она натворила и наговорила за то время, которое выпало из её памяти? Ведь все её воспоминания закончились в тот миг, когда Ратобор признался ей в любви и предложил сотрудничество. Какая там любовь, если она видела-то его один раз? И какое ещё сотрудничество? Чужие клады отжимать? Как её мать…

Нет, этого не будет никогда! Арония не пойдёт по её стопам!

«Так, надо позвонить Владиславу! – решила Арония, схватив телефон. – Может, надо рассказать ему всё? – И тут же остановилась: – А что ему можно рассказать? Про кошек, оборотней и чародеек? И на этом их любовь закончится? Кому нужна сумасшедшая невеста? Это если он ей не поверит. А если поверит – кому нужна невеста ведьма? В этом отношении, честно говоря, Ратобор ей даже больше подходит – он и верит, и не считает её сумасшедшей. Смешно. А невеста в роли ведьмы ему особенно подойдёт. Всё-то он рассчитал, змей!

Нет! – возмутилась Арония. – Я всё-таки позвоню Владиславу! Встретимся, а там я посмотрю – что делать дальше!»

Арония открыла список контактов и…

Не обнаружила там номера Владислава. Куда же он делся? Неужели она случайно его удалила? Но с того момента, как они с ним расстались, Арония ни разу не брала в руки телефон. Да и сама куртка с телефоном в кармане, которую сменило белое платье, была неизвестно где…

А, так вот в чём дело! Это, конечно, проделки Ратобора! Удаляет со своего пути соперника, начав с его номера!

Ничего, это дело поправимо!

Арония быстро оделась и, забыв про завтрак, выбежала из дома. Полина Степановна что-то крикнула ей вслед, но увидела только за хлопнувшуюся за внучкой дверь.


И вот девушка уже в отделении полиции.

Она даже и не заметила, как добралась. Или, может, применила Прошину технику по преодолению расстояний?

– Я к капитану Чунильскому! – бросила она дежурному, пытаясь пройти через рогатку.

Но тот её закрыл перед ней.

– Капитан, вернее – майор Чунильский распорядился никого к нему не пускать, – заявил дежурный. – Он занят.

– Так позвоните ему и скажите, что к нему пришла Арония Санина! – возмущённо воскликнула девушка.

– Про вас, Арония Санина, он особо распорядился, – хмуро ответил дежурный.– Сказал, что с этого дня для вас его никогда не будет на месте.

Арония потрясённо замерла, а потом, развернувшись, выбежала вон.

Глава 11 Обида

Капитан, вернее, теперь уже майор – приказ о присвоении очередного звания уже пришёл – был вне себя от обиды.

Зачем она так с ним? Могла ведь сразу сказать о том, что у неё есть жених. Зачем Арония ему голову морочила? Зачем врала? Зачем подала ему надежду? Теперь он без содрогания не мог даже думать о вчерашнем дне. А ведь с утра ему казалось, что это был самый счастливый день в его жизни, а впереди его ждут ещё более радостные события – свадьба, семья, дети, долгая жизнь вместе с любимой. И, как говорится – умрут они в один день. Но не довелось испытать такого счастья.

Едва Владислав проснулся и, как сомнамбула, дотащился до ванной, зазвонил телефон. Как оказалось, звонила бабушка Аронии, Полина Степановна. С чего бы это?

– Доброе утро, Владислав Богданович! – сказала она.

– Доброе утро, Полина Степановна! Чем могу…

– Ты вот что, милок, оставь в покое мою внучку, – решительно заявила Полина Степановна.

– А в чём дело? По-моему, она не против наших встреч.

– Вот и дура! – отрезала Полина Степановна.

Странно, раньше она выглядела милейшей старушкой, а оказалась натуральной мегерой.

– Зачем вы так о ней, Полина Степановна? Она у вас умница, красавица и…

– И невеста одного состоятельного и уважаемого человека! – грубо оборвала его старушка.

– Невеста? – похолодел Владислав. – Она мне такого не говорила. А, может, она решила его бросить? У нас любовь!

– Это у них любовь! А у вас… Короче – передаю ей трубку! Арония! Будь честной и скажи правду! – приказала она.

– Здравствуй, Владислав! – раздался потерянный голосок девушки. – Я прошу простить меня! Мой жених Ратобор из Москвы вернулся. И скоро мы с ним туда уезжаем. Насовсем. Там и нашу свадьбу отметим.

– Что? Свадьбу? А зачем тогда…

– Я просто пошутила, Владислав. Ты же понимаешь, что ты мне не пара? Прощай, Владислав! И, вот что – твой номер я удаляю. Не звони мне больше!

Дальше были гудки.

Владиславу показалось, что ему по голове ударили чем-то массивным, возможно – строительной кувалдой. Арония чья-то невеста? Какого- Ратобора. Болгарин, что ли? И вчерашняя сказка была просто фейком скучающей невесты? Какой же он дурак! А ещё так радовался, что она тут же к нему примчалась. И посчитал это знаком доброго к нему отношения. А может и чего-то большего. Но так не бывает – теперь-то он это знал. Душа Владислава сразу наполнилась горечью и обидой. Но он понимал, что чужая невеста Арония ему всё ешё не безразлична. И с этим надо что-то делать. Он никогда и ни у кого ещё не уводил девушек, а тем более – невест. Подлое это дело.

Сам не помня как, капитан собрался и, не завтракая – от вида еды его воротило – отправился на работу. Может, хоть дело его отвлечёт от тяжёлых дум.

Но на работе, даже несмотря на известие о повышении, всё валилось у Владислава из рук.

Лейтенант Тимошин ехидно сказал ему:

– Чем вы, Владислав Богданович, недовольны? Может, чин вам не по чину? Рассчитывали на подпола, а дали лишь майора?

– Брось ты язвить, Боря! – отмахнулся тот. – Мне этот чин до лампочки! Просто я не выспался.

– Ага, понял.

Но Чунильский лишь с досадой махнул рукой.

– Что, с Аронией поссорился?

– А чего мелочиться? – скривился Чунильский. – Расстались мы с ней, Боря. Вернее – она со мной.

– Так быстро? – не поверил Тимошин. – Ничего – милые бранятся, только тешатся. Спорим, Владислав, она одумается, – заверил он. – И сегодня же прибежит сюда, чтобы мириться. Я видел, как она на тебя смотрела. Точно – прибежит!

– Никогда не спорю на девушек, – отрезал Чунильский. – А как прибежит, так и убежит. – Он набрал на стационарном телефоне номер и сказал: – Дежурный? А, это ты, Колян? Запомни или запиши везде, где только возможно: для Аронии Саниной меня на месте нет! Никогда! – И бросил трубку. – Пусть к жениху своему бегает!

– У неё есть жених? – удивился лейтенант. – О, женщины! Коварство – ваше имя! Не ожидал от неё!

– Много ты понимаешь в женщинах! – буркнул Чунильский. – Так! Давай работать. Что там у нас по делу с ювелирным? На какое время ты назначил вызов свидетеля Петрова?

И они погрузились в работу.

Глава 12 Разговор у реки

Когда Владислав уходил с работы, то был на проходной остановлен.

– Майор Чунильский, разрешите доложить! – высунувшись в окошко, обратился к нему дежурный, Николай Семёнов. – К вам тут эта приходила… Ну, Арония Санина. Рвалась прям. Но я не пустил, как вы и приказали.

– Что-о? Надо было впустить! – гаркнул Владислав.

– Но вы же сами…

– Мало ли что – сами? Думать надо, Колян! – бросил ему Чунильский и бегом кинулся к машине.

В общем, его обиды хватило лишь до вечера. Она рассеялась лишь от одной мысли, что Арония приходила к нему. И стояла тут, на проходной, как отверженная. Как Золушка, потерявшая свой хрустальный туфелек и золочёную карету.

И во всей этой истории явно что-то было не так.

Ну не сходится психологический портрет действующих лиц в этой пьесе и всё. Не могла Арония так завраться – не способна она ко лжи. И либо она действительно чья-то невеста и разговор окончен. Либо… Либо просто не пришла бы на проходную. Сама же говорила, что мосты сожжены, типа, а номера удалены.

Короче – надо с ней поговорить и разобраться. И расставить все точки. Там, где надо.

Теперь ему даже казалось, что и девичий голос, говоривший с ним по телефону не похож на её – он был слишком писклив и… хитёр, что ли. Да и Полина Степановна – даже будучи в сильном гневе – не способна обзывать свою внучку дурой.

Его кто-то разыграл. И за такие шутки он готов…

В общем – приехал он.

Вот он, дом Аронии. И её надо оттуда как-то вызвать, минуя Полину Степановну…


Арония весь этот день провалялась на диване, укутавшись в старый плед и отвернувшись к стене. Полина Степановна то и дело подходила к ней, предлагая внучке то поесть, то чаю попить, то выпытывая у неё о здоровье. Но не услышала в ответ ни слова.

И вдруг вечером, будто проснувшись, Арония с улицы раздался голос, нет, это был мысленный зов. И он был таким грустным, виноватым и… любящим. Лишь она слышала его своим израненным сердцем.

«Арония! Я здесь! Прости меня!» – звал он.

«Это Владислав! Я иду!» – мысленно ответила она и, не одевшись, выбежала в пледе из дома.

За калиткой стоял он. И слов больше не понадобилось.

Они обнялись и долго стояли, ни слова не говоря. Как будто некая буря разметала их по разным концам света и сейчас они, потеряв всякую надежду, вдруг нашли друг друга.

– Я сейчас, – сказала девушка и, вернувшись в дом, во что-то быстро переоделась.

Потом, приехав на набережную возле реки Кубани, они всю ночь проговорили, сидя в машине.

Арония рассказала Владиславу всю свою мистическую сагу, начавшуюся… да с детства, наверное, и начавшуюся. В общем, восстановила всё, что было пропущено во время их прежнего разговора. Она решила – будь что будет. Если он примет её такой, какая она есть, значит быть им и дальше вместе. А если нет – то значит не судьба и их дорожки разойдутся. Как говорится, нет худа без добра. Проделки Ратобора – а без него тут явно не обошлось – поставили её перед выбором: быть честной с любимым человеком или множить свой обман и дальше. Не дело это – начинать отношения со лжи, из которой потом не выпутаешься.

Владислав слушал Аронию молча и не перебивая.

– Почему ты приказал не впускать меня в отделение! – гневно спросила она в заключение. – Что случилось? Я ведь не давала повода для этого. Ну, кроме того, что не сразу всё тебе рассказала.

– Извини, поддался эмоциям! И, всё же, я чувствовал подвох! – сказал он. – Но давай забудем об этом, Арония!

– Нет, ты скажи мне, в чём было дело?! А то я не усну сегодня! Надо ведь найти виновника! А я вижу его ослиные уши невооружённым глазом!

– Ты ещё собираешься сегодня спать, Арония? Знаешь который час? Четыре утра! – улыбнулся ей Владислав. – Ну, хорошо, давай искать ослиные уши! – согласился он.

И рассказал о том, что ему сказала утром Полина Степановна. А так же и она, Арония. Мол, не звони и забудь – невеста я, но не твоя.

– Негодяй! – вскричала девушка. И Владислав напрягся. – Не ты – Ратобор! – пояснила Арония. – Не было ничего такого! Из моего телефона твой номер куда-то вообще пропал. И утром – после треклятых Мальдив – в то время, как ты собирался на работу, я спала! До двенадцати часов, заметь! Конечно же это проделки Ратобора! Его ослиные уши! Я же тебе говорила – ему надо, чтобы я вместе с ним занималась поиском кладов. Вместо мамы. Видно, у них это хорошо получалось в паре. Ну и замуж за него, старую рухлядь, зовёт. Хотя он, конечно, таковым не выглядит. Ведьмаки чужим здоровьем и молодостью питаются.

– А ты? – прищурился Владислав. – Учти, я буду против. И кладов, и замужества, и – если можно – твоей взятой напрокат молодости и долгожительства. Потому что хочу умереть с тобой в один день. Мечта у меня такая.

– Так ты меня больше не прогонишь? – обрадовалась Арония. – Даже зная, что я… Ну, скажем так, как это преподносит Фаина – владею силой.

– Владей себе! – пожал плечами Владислав. – Только на сторону негодяев Ратоборов не становись. Я Покон не знаю, но Кодекс чту.

Арония обняла его, смеясь:

– Не буду.

– Видно судьба моя такая – жить с… владеющей силой, – чмокнул он её. – Любовь зла, ей не прикажешь. – Арония шутливо замахнулась на него кулачком. – Только меня теперь очень тревожит один вопрос, – становясь серьёзным, сказал Владислав. – Что, если Ратобор на тебя обидится и, отпустив, натравит на тебя своих злобных зверюшек – эту Евдокию с Силантием? Чем я смогу тебе помочь и как защитить? Силушка есть, но не та. Ведь ты ему откажешь? – пытливо взглянул он на девушку. – Не передумаешь?

– Ещё спрашиваешь! – снова замахнулась Арония. – Я согласна быть только твоей невестой! Хотя – если б ты сегодня не приехал и мы с тобой не помирились – кто знает, что б со мной стало? Вдруг я обозлилась бы на весь свет? И тоже б… – задумалась она. И решительно заявила: Хотя – нет, не тоже б. Пример моей мамы остановил бы… Может, Ратобор на это и рассчитывал? Что я обозлюсь на тебя и выберу его. Со всем прилагающимся набором реалий. Спасибо тебе, Владислав, что ты здесь и что выслушал меня сегодня, – обняла она его. – Как бы дальше у нас не сложилось – я теперь верю в себя. И в тебя. И в справедливость.

– Да за что спасибо? Я не мог поступить иначе, дорогая! Даже подсудимым дают последнее слово, – прищурился тот.

– Ах ты, законник! А я-то думала, что ты…

– Я – да! Я – то, что ты думала – люблю тебя, такую странную и единственную, – обнял он Аронию. – Но всё же – как и чем я могу тебе теперь помочь? Честно – против оборотней в погонах я – сила. А вот против всяких оборотней Силантиев… Ещё не пробовал взять их в оборот. Может стоить начать, а?

– Ой, не знаю – непросто это, – покачала головой Арония. – Я ведь и сама толком ещё не умею.

– Нам бы с тобой отбиться! – размечтался Владислав. – А потом ты пошла бы работать к нам, в органы правосудия. Забыв про Покон и ведьм, – вздохнул он. – Непросто у вас там. Или скажу так: уж очень просто владеющие силой нарушают этот Покон. А твои способности у нас были б очень кстати. И нет нам никакого дела до древнего Покона и его нарушителей. Своих злодеев хватает, – сказал он.

Видно, всё ж, все эти мистические штуки и выверты немного пугали Владислава. Или так – они не нравились ему. Да это и неудивительно. Чунильский был идеальным солдатом и хорошо знал своё дело. Ему было неуютно в обстоятельствах, где решала не сила и умение бойца за правое дело, а… другая сила и уменье. Хотя – он это признавал – и там дело тоже может быть правым…

Глава 13 Записка

Войдя утром в свой дом, Арония встала у порога столбом.

Она увидела такую сцену:

Полина Степановна и Ратобор, мило беседуя, пили утренний кофе с очередным бабулиным «кулинарным» шедевром из «Кулинарии» – разогретыми сырниками.

– Аронеюшка! Как долго ты ходила в магазин! – подмигнув ей, сказал Полина Степановна. Она, как видно, умышленно дезинформировала потенциального жениха внучки басней про магазин. – Что? Сливок не было? Проходи, садись, тут и тебе кофе хватит. Жаль – без сливок.

Зачем тут Ратобор? И только теперь вспомнила, что всё это время – по методике Проши – автоматически держала вокруг них с Владиславом защитное поле невидимости. Так, на всякий случай. И, видимо, не зря. Чуйка пластунская. Вот Ратобор и я вился – её искать. Хорошо что сюда, а не на берег Кубани. Дуэль Владислава, обычного человека, хоть и с боевым прошлым, с ведьмаком, владеющим не совсем обычными приёмами – не желательное для неё разрешение спора этих соперников.

Молодец, Проша! Выручила. Нечего всяким разбойникам за ней и её свиданиями подсматривать. Да и бабуля не подвела.

– Ой! Бабуль, я по дороге сидела на лавочке облаками любовалась, и там, наверное, забыла пакет с покупками, – весело сказала она. – Сейчас я за ним сбегаю.

И вылетела на улицу.

Очень ей надо с Ратобором кофеи распивать. Тем более – она его не приглашала. Наверное, следя за ней издали, он потерял её и пришёл с ней разбираться. Наглец! Какое он имеет право требовать от неё отчёта?

Арония неспеша побродила по местному супермаркету, выбрав разнообразную молочку – раз уж бабуле так её хочется – и очень нескоро вернулась домой.

Но дома уже никого не было.

Та-ак, значит, Ратобор удалился восвояси? Уже хорошо. Скатертью дорога!

А где же бабуля?

Оказалось, что записки, обычно уведомляющей Аронию об очередных бальных бабулиных гастролях, на столе нет. Странно. Тогда Арония попыталась обнаружить её местоположение своим внутренним радаром. Всего-то и надо что произнести несколько слов заговора или сосредоточить Прошино третье око. Но ответа и тут не получила. Что это значит?

Арония уже начала волноваться.

Она походила по дому, считав те образы, что отпечатались в пространстве, и поняла, что в двери из дома никто не выходил. А как? Выходит – Ратобор и бабуля исчезли прямо из-за стола в зале? Он что же, похитил старушку? Зачем? Чтобы заручиться её поддержкой? Так она и так к нему благоволила. Может, похищенная бабуля, наконец, поймёт, какой он? Внешне – красавчик, а внутри… Бр-р! Прожжённый тип! Вот и мама почему-то сотрудничала с Ратобором- если он не врёт, конечно.

А с ним надо держать ухо востро.

Арония на всякий случай проверила – щит невидимости был при ней. Очевидно Прошина часть подсознания, ощущая негласную слежку за ней, продолжал держать его. Чуйка казацкая.

И тут вдруг на столе – между сырниками и чашками с недопитым кофе – появилась записка. Арония, не прикасаясь к ней, прочитала:

«Любимая! Я устал ждать тебя и твоего ответа. Ты помнишь о чём. Так что мы с Полиной Степановной ждём тебя на Мальдивах. Отдохнём немного. Место ты знаешь – приходи. Буду рад встрече.

Твой любящий Ратобор».

Мой, видите ли!

И теперь Аронии – хочет она это или нет – придётся самой его искать. Адрес указан.

Что же делать? Ясно, что в этот раз – что бы она ему не ответила – Ратобор уже не выпустит её из своих цепких рук. И она чувствовала во всём этом некий подозрительный подвох. Ратобор и влюблён? Чепуха! А бабушку мою умыкнул, не спрося!

И тут – новое явление – из комнаты Аронии вышла красивая статная женщина средних лет в казачьем наряде и здоровенный дядя, похожий на качка или борца. Арония, забыв, что невидима, даже попятилась.

– Ты тут побудь, Силантий, а мне в одно место надо наведаться, – проговорила Евдокия.

Так вот это кто – Полуночница Евдокия и ведьмак Силантий. Им-то что тут надо?

– Ты куда это? – возмутился Силантий. – Ратобор велел её вместе дожидаться. Он считает, что у неё силы – воз. Один я могу не справиться.

Арония удивилась – надо же, как высоко её Ратобор ценит. Может, не зря!

– Да я тут рядом буду, на чердаке, – огрызнулась Евдокия. – Надо домовому должок отдать. Если кто появится – кликнешь.

И, обернувшись огромной чёрной кошкой, исчезла.

Силантий шёпотом выругался и, превратившись в крысёнка, спрятался за кресло.

Арония медленно, не поднимая глаз, стала пробираться мимо него в свою комнату – за амулетами. Надо же этих беглецов поймать и Фаине отвезти – пока сами в руки пришли.

Надо действовать по правилу:«Применяя силу, не сомневайся – действуй на опережение. Иначе опередят тебя. Ошибка может стоить тебе жизни».

Враги в доме. И их надо опережать, чтобы они не опередили.

Но тут, спохватившись и вспомнив о Прошиных умениях, Арония, даже подняв небольшой вихрь, мгновенно переместилась в спальню. Что ж это она – всё по старинке действует?

«Не иди только лишь по пути силы. Знания могут их заменить.

Используй знания предыдущих поколений – они наработаны тысячелетним опытом. Если там нет подсказки – используй свою интуицию. Если не помогает интуиция – используй силу. Ошибка может стоить тебе жизни».

Крысёнок встревоженно выглянул из-за кресла и потянул воздух носом. Но, покосившись на приоткрытую форточку, успокоился. Наверное, решил, что в комнате сквозняк. И, успокоившись, свернулся на паласе, приготовившись ждать.

Арония быстро положила амулеты в разные карманы куртки и прислушалась.

Сверху раздавался разговор на повышенных тонах.

– Я ить тебе говорил, Явдоха – смертоубивства в Акимовой хате не допущу! А ты чо? – гундел домовой.

– А ничо! Я тебе рублевик царский дала! А ты меня предал! Не собиралась я никого убивать! – визжала Евдокия.

– Ага! То-то ты зубы выщерила и когти выпустила!

– Так она сама на меня первой напала!

– Не нападала! Не ври! Да она тебя к себе и не приглашала. На кой ты к ей в дом пришла? С добром, что ль? А если б напала б на тебя – ты и костей не собрала б! Знаешь, чья она дочь? Арины! А ещё – в её роду пластуны были! Им человека убить – что мошку прихлопнуть! А ить не прихлопнула тебя! В плат бережно завернула.

– Ишь ты! Завернула она! Это чтоб на суд чтоб несть? Ишь, кем Ларка-овца теперь стала! И ведьма она, и пластун-то, и богатенького Ратобора невеста! Да ещё ты с ней заодно! Ненавижу! Раньше надо было её брать! Ну, ничего! Я вас всех изведу! Ты меня знаешь!

– Так ты что ж – с Ратобором заодно? С этим вором? Это он вас с Силантием сюда непрошено приволок? И старушенцию забрал? Чего вам от девчонки надо?

– Должок хочу с вас взять! И начну с тебя!

На чердаке раздался визг, рычание и грохот – будто по потолку покатились два бревна.

Арония растерялась – куда ей в первую очередь бросаться? Спасать Михалапа? Или же нейтрализовать Силантия, пока он всего лишь мелкий крысёныш?

Решила – Силантия будет первым. А то, если он придёт Евдокии на подмогу, домовому несдобровать.

И Арония мгновенно переместилась в зал.

Там, подобравшись к дремавшему крысёнку, Арония накинула на него ажурный ошейник.

Но… проскользнув через него, зверёк юркнул куда-то в угол.

Ошейник оказался ему велик…

Глава 14 Бой

Скрывшись где-то, Силантий затаился, может, даже, сменив свой облик. Попробуй, быстро найди его. А что? Пусть он сам её и ищет. Чего за ним гоняться?

И Арония, прихватив ошейник, бросилась на помощь домовому.

Она до этого момента даже и не знала, что может мгновенно, проникать через стены и преграды. Но, оказывается, если надо и это у неё получается. Взяла и прямо через потолок попала на чердак, лишь вспомнив всплывшие в памяти слова заговора, открываюшего пространство. Чьи они были – Проши или Арины – сейчас это было неважно.

На чердаке оказалось очень темно.

Маленькое запылённое окошко почти не давало света, а кошка с домовым, катаясь по полу, подняли здесь изрядную пыльную завесу. Поэтому девушка просто закрыла глаза, используя своё внутреннее виденье. Хотя эта дерущаяся парочка так шумела, что их и слепой бы по грохоту нашёл. Без всякого третьего ока.

Оказалось, что Евдокия уже брала верх, прижав Михалапа в угол, терзала его так, что только клочья рыжей шерсти летела во все стороны. Но и Михалап был не слабак – чёрной шерсти вокруг тоже хватало.

Надо выручать домового, пока не поздно – решила девушка.

Аронии даже приближаться к ним не потребовалось. Умения, накопленные Прошей, работали автоматически. И, сосредоточившись и применив приёмы бесконтактного боя, она всего лишь повела подбородком и Евдокию будто ветром сдуло – она полетела из угла кубарем.

«Не иди только лишь по пути силы. Знания могут их заменить» – вспомнила она одно из правил.

Однако Михалап – этот неугомонный вояка – тут же бросился вслед за Евдокией. И, насев на расплатавшуюся в нокдауне кошку, принялся её мутузить. И это помешало Аронии набросить на неё Фаинин плат – чтобы совсем нейтрализовать бешеную Полуночницу.

Что же делать? Как их теперь разнять? Домовой и кошка переплелись в тугой узел.

Но тут девушка почувствовала спиной – или затылком – чьё-то опасное присутствие. Арония мгновенно развернулась. Это Силантий бесшумно появился на чердаке уже в виде медведя. Расставив когтистые лапы он стремительно приближался к ней.

Надо же! Огромный медведь, а такой шустрый.

Арония, мгновенно переместившись, оказалась в торце крыши рядом с окном – чтобы не допустить обходного маневра.

«Никогда и никому не показывай спину и не доверяй свой тыл. Ошибка может стоить тебе жизни» – ещё одно правило.

Эх, жаль Михалап, занят. Вдвоём было б легче справиться с этой горой мускулов. Но тот, кажется, в этот раз взял реванш. Ну, что ж – хотя бы отвлёк на себя Евдокию.

А Силантий, скаля страшную пасть, уже был рядом, распахнув когтистые лапы и норовя обхватить ими девушку. Чего он хочет? Убить её или только захватить в плен? Как приказал Ратобор. Но разбираться в этом некогда.

«Применяя силу, не сомневайся – действуй на опережение. Иначе опередят тебя. Ошибка может стоить тебе жизни».

и Арония изо всех сил ударила его связкой ключей, кстати оказавшихся в кармане, метя в медвежью морду, и попав в глаза и переносицу. Именно этот приём всегда помогал безоружному платуну. нет ключа – используй пальцы. Ослеплённый зверь возмущённо взревел и тут же осел, прижав к морде лапы. Арония, выхватив из кармана амулет, набросила ему на шею Фаинин обуздывающий ведьмаческую силу ремешок. Силантий, продолжая злобно реветь, остался сидеть на месте. Ничего, оклемается. А потом она как-нибудь доставит его к Фаине.

«Будь справедлив, даже если это тебе невыгодно. Не прощай чужую несправедливость, ч-тобы тебя не посчитали слабым. Ошибка может стоить тебе жизни».

Так, что там с Михалапом?

Ого! Кажется, его дела плохи. Снова загнав домового в угол, Евдокия, злобно разрывала на нём зубами и когтями фуфайку. Скоро и до него самого доберётся.

Арония, поведя в воздухе рукой, приёмом бесконтактного боя скинула с Михалапа Полуночницу Евдокию. И когда кошка, кувыркаясь, прикатилась к ней, набросила на неё Фаинин плат. Рычащая и скалящаяся Евдокия, мгновенно смолкла и, окаменев, распростёрлась чёрной статуей. А потом, шепнув над ней заклинание, Арония уменьшила её и превратила в маленькую статуэтку, размером с ладонь. Теперь и эту беглянку можно вернуть Фаине.

Всё. Победа!

Девушка осмотрелась и чихнула. По чердаку клубилась густая пыль и всё ещё летали клочья шерсти.

Надо срочно покидать это мрачное место – чтобы не задохнуться.

Но как же забрать с собой огромного медведя Силантия? Разве что подъёмный кран подогонать да крышу разобрать? Арония рассмеялась, представив эту картину. То-то соседи удивятся.

Кстати, она в тот же миг почувствовала, что сейчас из дома напротив кто-то наблюдает. Оказывается это Людмила с мужем Николаем и тремя детьми припали к окнам и с ужасом смотрят на дом Полины Степановны, прислушиваясб к шуму и грохоту.

– Что там такое? Черти горох молотят? – с недоумением проговорил Николай, расчищая рукой затуманенное дыханием стекло. – Я ж говорил бабке Полине – в этом доме нечисть водится. Не послушалась.

– Может, полицию вызвать? – испуганно предложила Людмила. – А ну как их там поубивали?

– Я те дам – полицию! – возмутился Николай. – Протоколами потом замучают. И в свидетели запишут. А вдруг это и правда – нечисть? Кого им там ловить? Вот и заплатишь потом за ложный вызов.

А их сынишки-школьники, переглядываясь, шептали друг другу:

– Слыхал? Там черти! Давай завтра в этот дом заберёмся – посмотрим на них.

"Да уж, разбирать крышу и принародно вынимать с чердака медведя, точно, не стоит" – усмехнулась Арония.

И тут она сообразила, как можно решить проблему с Силантием.

Она подошла к ревущему медведю и шепнула несколько слов, подсказанных ей Фаиной для уменьшении Евдокии – чтобы легче было её привезти к ней. И – о, радость! – Силантий так же уменьшился. Правда, всего лишь до размеров пуделя – меньше не получилось. Зато шума от такого карликового медведя было гораздо меньше.

Домовой тем временем, кряхтя и потирая бока, поднялся и уселся на укосину. Арония, подойдя к нему, спросила:

– Ну, как ты, Михалап? Живой ещё?

– А чо мне сдееться? – пробурчал тот, отряхиваясь. – Ты рази дашь мне пропасть?

– Эх и потрепала же тебя Евдокия! – осмотрела она последствия баталии. – Одежда твоя теперь пойдёт, наверное, в утиль. Ран нет? Может, бинт нужен? Перевязать?

– Какие ещё бинты? На нас, домовых, всё само заживает! – обиделся Михалап. – А к царапинам я паутину прикладу. Как моя бабка Апраксия учила.

– Паутину? – удивилась Арония. – Ах, да, у Фроси – одной деревенской знахарки, про это тоже написано.

– Одёжу вот токо жалко, – посетовал домовой, рассматривая себя.– И ни в какой утиль я её не сдам! – сердито заявил он, приподнимая с полу и прикладывая к бокам какие-то пыльные обрывки. – Это была Акимова куфайка! Ей сносу не было б! Ничо, подлатаю! Ежели б не она, мне б сегодня, ой, как, худо пришлось. И царапин от Явдохиных когтей было б поболе.

– А что ты с ей, то есть – с ней, будешь делать? – удивилась Арония. – Это ж одни ленты, а не ку… фуфайка!

– Подлатаю! Ничо, – заявил домовой. – Главно – сам цел.

– Это да, – улыбнулась, Арония. – Знатно вы тут сцепились. Да иЕвдокии досталось. Смотри, сколько её шерсти кругом валяется!

– Я ей показал Кузькину мать! – довольно тозвался Михалап и погрозил кулаком в сторону каменной статуэтки. – Будет знать, как честных домовых забижать!

– Думаю, на этом её злодеяния и закончились, – аявила Арония. – Передам Фаине, пусть решает их судьбу. А что мы тут сидим? – спохватилась она. – Давай в дом перебираться, Михалап. Тут дышать нечем!

– Это мой дом и есть, – возразил домовой. – И куды я пойду в таком виде? Вдруг стару… Полина возвернётся?

– Она ж тебя не видит ни в каком виде!, – успокила его Арония. – Пошли! Чаю попьём. А за это время и пыль тут уляжется.

– С плюшками? – с надеждой поднял голову домовой.

– С сырниками, – вздохнула девушка.

– Годится. А этих, что ль, тоже с собой будем брать? – нелюбезно покосился Михалап на побеждённых оборотней. – Больно много чести! Нехай тут пылью, какую в моём жилье подняли, дышат.

– Да и правда – пусть. Потом… Ой, нет! – спохватилась Арония. – А вдруг сюда Ратобор заявится? И заберёт их, пока мы с тобой чай пьём. Было уже такое.

– Ты и с им драться будешь? – прищурился Михалап. – Ты, Аронеюшка, это знатно могёшь. Я видал – даже кулака не приложила. Вот бы мне так – глазом моргнул и все покатились, куда ни попадя.

– И когда ты успел заметить, как я дралась? – удивилась Арония. – А с Ратобором драться… Не знаю. Он мою бабулю в заложники взял, – вздохнула она. – Я пока ещё сама не понимаю, чего ему от меня надо? Мира или войны? И как мне бабулю выручать? Силой или хитростью?

Михалап выразительно глянул на неё и заявил:

– Это Полинку, что ль – в заложницы взял? Мать честная! И тут башибузуки!

Ты вот что, Аронеюшка – сначала меня послушай, – сказал он. – Потом решай, что будешь делать. Хотя хитрость она всегда лучше. И пусть эти образины тут пока побудут. А мы с тобой внизу покумекаем. Може, ты слово како знашь – штоб это… и их невидимо спрятать? От Ратобора? Я ить тебя не видал, как ты домой возвернулась. Пластуны, я слыхивал, делали так.

– Могу, конечно, – задумалась Арония. – Но если Силантий с Евдокией исчезнут, то Ратобор тут же за ними прибежит? Он следить издали умеет. А я ещё не решила, что ему ответить…

Она, всё ж, надеялась решить вопрос с Ратобором мирно. Чтобы и бабулю выручить, и избежать союза с ним. Только как это сделать?

«Используя силу, не переходи границ дозволенного правилами. Иначе в следующий раз так поступят и с тобой. Ошибка может стоить тебе жизни» – гласило правило. А для этого надо понять причины странного поведения Ратобора. Тут он – влюблённый, там – похититель самого близкого ей человека…

– Ну, тогда пусть так валяются, – согласился домовой, сердито покосившись на своих незваных гостей. – Видимо.

– Я только сейчас и Силантия немного успокою, – сказала Арония, подходя к рычащему медведю. – А то мы уже всех соседей переполошили. Как бы полицию не вызвали.

– Ага, утихомирь невежу, – согласился Михалап.

Арония нажала некую точку на шее медведя и тот мирно растянулся, будто уснув.


И вот они уже в доме, расположившись, как обычно – Арония на диване, а Михалап сидя рядом на ковре. У каждого в руке чашка с горячим чаем. У Михалапа – пара сырников в руке. Надо было силы восстанвливать.

– У тебя есть для меня важные новости? – спросила девушка.

– Ещё какие важные! – кивнул домовой, выглядевший немного комично. На нём висели пыльные ленты от бывшей фуфайки с торчащими всклокоченными космами, а волосы на голове до сих пор стояли дыбом. – Я ить был у старинушки в лесной сторожке. И он много чего мне рассказал про Ратобора, – сказал он и откусил сразу пол сырника.

Часть 4 Клад

Глава 1 Старинушка

Арония, отхлёбывая чай, внимательно слушала домового.

– Ентот Старинушка живёт шибко давно, – начал свой рассказ Михалап. – Его знавали не токмо мой дед Харей да бабка Апраксия, но и их родители, а може ищо и ихи деды.

– Да что ты всё его старинушкой зовёшь, Михалап? Как его по имени зовут? – удивилась Арония.

– А никто и не знает – как по имени-то. А он сам не признаётся. То ли забыл, то ли говорить не хочет. Так и зовут все – Старинушка.

– Так, может, ему и верить нельзя? – недоумевала Арония. – Мало ли что этот ваш Старинушка расскажет! Может у него старческий маразм давно.

– Нет, ты не сумлевайся, Аронеюшка. Он в нашем домовом народе самый почитаемый и мудрый домовик. Только давно уж на покое. Сколько ж ему ещё веков эти домы на себе тащить? Пора и передохнуть. Только не дают. Он говорит – народ измельчал, к домовому почтения нету. Вот и ушёл жить к Лесовику. Теперь все к нему идут, в ту избушку – за советом. И разрешением споров да неурядиц. Старинушка наш Устав Домовый до последней буковки знает. У него этот, как его – муразьм, только насчёт свово прозвания. Ты ему верь, Аронеюшка. Я ить, по сравнению с ним – дитё неразумное.

– И часто ты у него бывал? – полюбопытствовала Арония.

– Дык вот лет восемь назад и был – как Белоглазы хату Акимову продать надумали. Спрашивал у него, чо делать? Уйти мне отселева или дальше эту хату беречь. Он сказал справедливо. Мол – оставаться и никому житья в ней не давать. Пока не сыщутся достойные хозява. Об их потом и заботиться. А не найдутся, то и хате конец. Я всё так и сделал. Пока вы со стар… с Полиной Степановной сюда не пришли.

– Ага. Помним, как ты о нас заботился.

– Дык я проверял! – обиделся Михалап.

– Так, ну, допустим. И что же в этот раз присоветовал Старинушка?

– Не присоветовал он, а сперва совет мы с ним держали, – обиделся домовой.

– О чём?

– О вас, людях. Такие дела у нас да с такими уважаемыми домовыми с наскоку не делаются, – важно пояснил Михалап. – Я его сперва ввёл в курс. И обсказалему всё про вас, про своих новых жиличек. Он решил, что вы – не шелупонь какая.

Арина хмыкнула:

– А шелупонь это кто?

– Внуки Белоглазы, што про своё казачество забыли да родовое гнездо отдали ни за грош. Пропойцы ещё. Те, кто дом в грязи держат. Да разные есть – без царя в голове и без совести. Вас он одобрил, – солидно заметил Михалап, – хозяйственные, род свой почитаете. Полина с хороводницами ходит, людей радует. Опять же – ты башибузуков помогла поймать. Я ж слышал всё, когда ты говорила со ста… Полиной. И пластунство тебе твой батько передал. Не кажному это на пользу ведь. Шелупони это только во вред. Енто Ратобор – вот он самая што ни на есть шелупонь. Ну, об ём дело впереди, – хлебнул он ещё глоточек.

– Так поскорее уже! – не выдержала Арония.

– Погодь, не торопи. Мы со Старинушкой два самовара чая выпили с плюшками, пока всё это дело обмусолили. А я вот за одну кружку должон успеть тебе всё доложить, – кивнул он на свою чашку. – Я и то стараюся.

Так вот – попросил я у его помощи. Мол, что звестно про Ратобора? Хочу вызнать, чтоб моей жиличке конфуза не было. А то сватает. Чьих Ратобор кровей да чем кормится. Хотя я и сам знаю – башибузук он. Но что моё слово? Олово. А Старинушки – золото. Мало ли – вдруг я чо напутал. У меня память похужей. А тут старинушка такое мне рассказал, что уж и не знаю, как сказать… – почесал домовой всё ещё стоящую дыбом шевелюру. – И как мы с етого дерь… с неприятностей живыми выберемся…

– Да не тяни ты, Михалап! – поторопила его Арония. – Что Старинушка рассказал?

– Что ты погоняешь? Не запрягла ишо! – рассердился домовой. – Слушай сюда!

Родом етот Ратобор не хухры-мухры – из древних тмутараканских князей Игловичей. Токмо в той княжьей семье Ратобор был высевком, пустой половой. Из трёх братьев два – родительска опора, а он – одни беды. Неслух, гулеван и вор. Змалку с дурной компанией водился. А вырос – в ученики к одному злому ведьмаку Смугляку подался. Хотел выучиться золото абы с чего делать да клады искать. Ратобор хотел богатеть и на дурняка. Ведь князья-родители его долю ему не дали – всё равно прогулеванит.

– А что, можно научиться клады искать? – удивилась Арония. – Я думала – их случайно находят.

– Не токмо можно, а этому нужно учиться! – всплеснул руками, чуть не разлив чай, домовой. – Их мало найти, их надоть ищо и взять. И так, чтобы не помереть.

– А ты умеешь?

– Смеёшься? Стал бы я царские рублевики собирать, абы ж клады умел искать! – отмахнулся Михалап. – Рази что с гномами дружбу завести. Но они такие злыдни… Ну, ладно, Аронеюшка, об этом мы потом как-нибудь.

– Да, да, давай про Ратобора!

– Так вот! Выучился он, всё ж, у Смугляка этим премудростям. Хотя, говорят – шибко злой он был, бил своих учеников. Но он стерпел. И с тех пор Ратобор за богател. Хранителям от него покою нету – под корень их изводит. Иных облапошил, многим людям за золото кровь пустил. Это сейчас он – почтенный бизнем… бизмесме… в общем – купец. На чужих капиталах разжился.

– Короче – разбойник. А я-то ему зачем? – вздохнула Арония. – Бабулю выкрал. Евдокию с Силантием натравил. Любимой обзывает.

– Вот то-то и оно! В жисть бы никто не догадался – ради чего это! – хлопнул по коленке домовой. – А Старинушка знат. И ещё Лесовик.

– Лесовик-то причём?

– Старинушка – от домового прознал, што в доме Игловичей жил. Да и от других. А Лесовик – свидетель…

– Чего свидетель?

– Об етом опосля, – важно заметил Михалап. – Сперва за мать твою скажу, Арину.

Она до того гаданиями да приворотами промышляла. Да всякое зло творила – наподобие Явдохи. Сильнющая ведьма была. А лет сто пятьдесят как, Арина с Ратобором стакнулась и тоже стала клады с им искать. А кажын клад – это чьи-то слёзы да кровь. Редко какой нажит честным трудом, а чаще – разбоем. И почти на всех заговоры стоят и незримые Хранители их берегут. Клад ни за что не взять, ежели его Хранителя не убрать и заговор не снять. А кто его без правил возьмёт, тот вскорости смертью помрёт – от заговора, аль от морока ад лихоманки. Иль Хранитель его изведёт, лихоимца.

– Наверное, ты об этом много интересных историй знаешь?

– Знаю. Но, опять же, Аронеюшка – сначала они интересные, а потом всегда грустные. Да ты мать Арину вспомни – вот и вся история.

Да, так вот – Ратобор с Арина умели любой заговор снять и самого лютого Хранителя извести. Много они богатств насбирали. В золоте купались. Ну и в крови тож. Потому как на ихи клады завсегда иные охотники находились и забрать их норовили. А, чтоб уберечь ето золото и самоцветы, Ратобор с Ариной частенько раз их вдругорядь закапывали. Только уж со своими Хранителями и заговорами. Это щас Ратобор золото в железны ящики прячет. Раньше его прикапывали.

– Так это они ж с мамой клады прятали. А-то я причём?

– Вот тут-то и закавыка, – кивнул домовой. – Ты её наследница. Похоже, какие клады Ратобор с Ариной прятал, он теперя без неё взять не может. И в этот раз он за таким прибыл. Лесовик это место знат. Он видал, как они здеся, в его лесу, лет семьдесят назад цельный сундук золота закопали. И Хранителя над им поставили. А Хранитель тот особый – это Калина, Аринин воздыхатель.

– Как это – воздыхатель? Ты ж говорил, что все Хранители – незримые.

– Так он и был покойник – руки из-за неё на себя наложил, – вздохнул домовой.

– Ого!

– Твоя мамка бедовая была, – пояснил Михалап. – Так Старинушка и Лесовик говорят. И Ратобор тоже к ней женихался, да она его отшила. Може, и правда, она зазнобушкой его была, а може – штоб клады с ей не делить. А этот Калину княжий конюх был, это немалый человек по тем временам. Дорогие кони ему в руки доверяли. Вот он ей и подарки дорогие дарил, и мониста да перстни на руку. Она их брала, а замуж идти согласие не дала. Вот он и… того. От любви помер, удавившись. А такие неприкаянные самоубивцы – самые лучшие Хранители кладов. Да и Аринино добро он охотно охранять взялся. Так, небось, и любил её. Лесовик видел, как они всё с этим кладом обустроили.

– А Калина к Ратобору разве не ревновал?

– Нет. Калина знал, что не люб он ей, вот и подвязался. Это уж опосля к твому отцу Арина сердцем прикипела да и к его матери – Полине тож. Потому – Старинушка от домовых вызнал – она все ведьмины дела и забросила. И тем лишила Ратобора доступа к совместному добру – без неё он его взять уж не мог. Хотя у него, видать, и своих заначек было немало. Вон чо – каких лабазов да лавок сейчас пооткрывал. Не бедствовал, в обчем. А сейчас, видать, понадобилось это добро. Пути к ему ищет.

Ну и… дальше ты всё знашь.

– И что? Ратобор думает, что я ему тот клады достану? Но я этого делать не умею. Ты ж сам говорил – этому учить надо.

– Надо. Но он тебя и научит, Аронея. Коль согласье своё дашь. Но тут ведь не твоё уменье главное. Лесовик говорит – заговоры Ратобор и обойти может, он теперь уже знает – как. Одно у него не вышло – без Арины ему Калина этот клад не отдаёт. Сказал, мол – с ней приходи. А как, если она уж на том свете?

– Но я же не Арина! – воскликнула девушка. – Причём я

– Дык, наверное, ты на неё похожа? – почесал макушку Михалап. – А если и не сильно, то Ратобор, небось, ждёт, что Арининой дочке Калина клад охотней выдаст, чем ему. Так быват – раз уж полюбил кого, то и чадо его признат.

В обчем, таково то, што мне рассказали Старинушка и Лесовик. Не зря я к им сбегал – не ближний свет ведь.

– Да уж. Не зря, – согласилась поникшая Арония. – И ты прав – как теперь из этого выбраться?

– Потому-то этот башибузук и нашу старуху… Полину Степановну умыкнул. И тебя не укоцал, когда шёл за тобой к Фаине. Мог бы разом и силу твою взять, и Евдокию. Знать – он в тебе Арину признал. И тогда план про клад и задумал.

– Теперь мне многое понятно, – покачала головой Арония. – А как ты думаешь. Михалап, сундук золота много денег стоит? Чего Ратобор так наседает?

– Да ты чо! – чуть не поперхнулся чаем домовой. – Сундук это силища денег!! Это древнющее золото! Ему цены нет! Оно ить это не ваши колечки да брусочки. Лесовик видал его, когда это золото закапывали. Говорит, небось – ишшо первых царей казна! Где уж они его взяли – он не ведает. И, кто знат – может, у них с Ариной не в одном месте в такие сундуки распихан? Ратобор неспроста сюда прикатил. Мабуть – казна его совсем отощщала. Или купца нашёл. На такое добро ведь его не просто найти. Мало у кого сейчас такие деньжищи водятся.

И тут Арония испугалась

– Так ведь если на кону такие деньжищи, Ратобор может не только бабулю украсть! Он на многое способен! И – того гляди – Владислава… укоцает!

– Ищщо Старинушка опасается, что жить тебе только до той минуты, как вы с ним всё их с Ариной добро соберёте. А то ж ему с тобой делиться надо. Ить половина кладов твоя.

– Да на что они мне? Это их кровавые деньги, не мои! Я не возьму оттуда ничего!

– Так ить он про то не знает, што не возьмёшь! – хмыкнул домовой. И хитро глянул на Аронию. – Эт ты щас так говоришь. А как увидишь ту гору золота, тут-то и станет – на что. Я б, к примеру, взял! И Ратобор так думает.

Глава 2 Решение

Тут вдруг в кармане девушки зазвонил телефон. Она схватила его, надеясь услышать голос Владислава.

– Добрый день, Арония Викторовна! – пробасила трубка ей в ухо. – С вами говорит полковник Щеглов.

– Добрый день! – растеряно ответила девушка. – Да, я вас слушаю.

– Это я вас слушаю, – хмыкнул тот. – Вы не забыли ещё о нашей договорённости?

– Э-э, извините, Семён Семёныч, но я ещё не приняла окончательного решения. Правда, в институте я уже была и перевелась на заочное отделение. Теперь вот буду решать, что делать дальше. И, мне кажется, вы дали мне три дня, Семён Семёныч? А сегодня только третий пошёл.

– Это так. Но! Есть одна сногсшибательная новость, которой я хочу с вами поделиться – я выбил для вас штатную единицу психолога в нашем Антитеррористическом Штабе.

Арония растерялась.

– Психолога? – протянула она. – Но я по этой специальности ничего не понимаю! Я же математик. Может, лучше какого-нибудь аналитика?

– Не волнуйтесь, Арония Викторовна. Чем вы будете заниматься, мы решим позже. Ну, как предполагаю, ориентировочно, это можно обозначить как составление психо-типа разрабатываемых террористов, – сказал полковник. – И проработка тактики действий, на основе этого… Короче – там будет видно. И, если что – вас можно будет перевести в другой вуз. Например – Московский институт психоанализа. Я узнавал – там есть дистанционное обучение. Или что-то подобное.

– Ого! Психоанализ? Но мне кажется, это далековато от пластунов, казачества, боёв, захватов. И террористов.

– Да что вы тревожитесь, Арония Викторовна? – отмахнулся полковник. – Это всего лишь должность, запись в деле. А заниматься вы будете тем, что потребуется. Хоть захватом, хоть юными пластунами. Есть и такая наметка. Но это пока по секрету. В общем, так – думайте. Со своей стороны я сделал всё возможное, чтобы вы работали в Штабе. Нам такой человек, как вы, просто необходим для предотвращения катастроф и поиска…

– Врагов?

– Правильное слово! – одобрил Щеглов. – Так что – думайте, Арония Викторовна. А завтра в одиннадцать ноль-ноль я жду вашего звонка.

– Есть, товарищ полковник! – ответила, посмеиваясь, девушка.

– Вот ты уже и в службу вникла, – хмыкнул полковник. – До завтра!

Арония растеряно посмотрела на Михалапа, дохлёбывающего чай из своей большой чашки. Эх, знал бы Щеглов, какие странные у неё гости и какие беседы ведёт с ними сейчас его будущая сотрудница – о кладах, домовых, ведьмаках и заговорах. Небось, тут же дал бы ей от ворот поворот. Им на службе сумасшедшие «без надобностев», как сказал бы домовой Михалап

– Ну и чо, Арония? Служивым теперя станешь? Башибузуков ловить? – прищурился Михалап.– Знатное это дело! Батько Фома гордился б.

– Ой, пока я ничего не знаю! – отмахнулась Арония. – Какой из меня психолог? Смешно! И потом – я сейчас не могу выходить на работу. Мне ж ещё надо как-то бабулю выручать и с Ратобором разобраться. А завтра полковнику уже надо ответ дать. Да и до службы ли тут? И голова совсем другим занята.

– Вот и надоть до завтрева всё порешать, – безапелляционно заявил Михалап. – Аль ты думашь, что ста… Полине там, в полоне, хорошо живётся? Аль – что Ратобор от тебя отступиться? Ему клад нужон!

– Ну, не отправляться же мне, и вправду, на Мальдивы, как это предлагает в записке Ратобор? К волку в пасть. Я там буду одна и неизвестно – отпустит ли он меня?

– Куды? В Манль…дивы? Чо, там, и правда, дивы есть? – заинтересовался домовой.

– Есть, есть, – кивнула Арония. – Там море, чайки, белый песок, пальмы. И сейчас лето.

– Во как! Лето? И правда – дивы, – покачал головой Михалап. – Так давай и я с тобой туда отправлюся. Помогу тебе, если что. Я полтыщи лет живу, а моря ишшо не видал. И этих, как их – пальмы. А хто это такие?

– Деревья это, Михалап. Тонкие, как спицы, и высокие, как башни. А что? И ты со мной, правда, отправишься? – удивилась Арония. – Это ж опасно! И потом – мы ведь можем и не вернуться сюда. Мало ли что.

– Так ить – и пусть! А зачем мне пустая Акимова хата? Ста… Полина там, ты тоже на эти «дивы» подашься. И я за вами – тож. Будем возле той спицы жить, раз там лето. Токо мне надо бы чемоданчик – чтоб в ём поселиться. Есть у тебя такой? – потребовал Михалап, считая вопрос путешествия решённым. – Я б мог, мабуть, и в мешке добраться, токо вы ж, современные, с ими никуда сейчас не ходите.

– Ты считаешь, будет правильным возникнуть на Мальдивах перед Ратобором сразу с чемоданом? – задумалась, усмехаясь, Арония. – Типа – принимайте, прибыла ваша невеста в своё свадебное путешествие. То-то Ратобор обрадуется!

– Вот и пусть радуется! Ему и знать не положено, что ты про него в курсах! – отозвался домовой, критически себя оглядывая. – Токо мне надоть приодеться, Аронеюшка. Всё ж на дивы еду глядеть. Мурмолку всенепременно и кафтанчик надеть. Сапоги юфтевые…

Он ещё что-то бормотал, не замечая сосредоточенного раздумья на лице девушки.

– Так! – осмотрелась она и решительно заявила: В первую очередь – Евдокию и Силантия надо сейчас же доставить к Фаине. От греха подальше. Я скоренько – по-пластунски – обернусь. А ты за это время одевай свою мурмолку. Кстати, чемодана у меня нет, есть маленькая косметичка в виде сундучка. Подойдёт?

– Сундучка? – заинтересовался домовой. – Так ить это ишо лучше!

Глава 3 Сборы

Арония, продолжая оставаться невидимой, доставила Евдокию Полуночницу и медведя Силантия в город Славянск на Кубани, по ускоренной пластунской технике, которую осваивала всё лучше, за считанные минуты.

«Не иди только лишь по пути силы. Знания могут их заменить.

Используй знания предыдущих поколений – они наработаны их тысячелетним опытом».

И появилась во дворе Фаины в тот момент, когда та, склонившись, поливала на окне свои роскошные цветы из маленькой леечки. Даже не подняв головы, она сказала:

– Чую – гости у меня? Отзовись, покажись, именем своим назовись!

И Арония почувствовала, что в тот же миг утратила свою невидимость.

– Ой! – поневоле сказала девушка. – Это я, Арония!

А медведь Силантий, к ошейнику которого она на всякий случай прицепила свой кожаный поясок, взревел. Но вышло это у него совсем не так громко, как тому, наверное, хотелось бы. Малые размеры сократили его голос до псового рыка. Но всё равно этот медведь был грозен. Полуночница промолчала.

– А, рада тебя видеть! – сказала Фаина, выходя на порог кухоньки. – Да ещё – с добычей. Сейчас я их приберу, – Она щёлкнула пальцами и кошка с медведем исчезли.

– Теперь-то надёжно? – спросила Арония.

– Надёжней не бывает, – кивнула чародейка. – А ты, я вижу, торопишься? На свидание? – пошутила она.

– Если б, – вздохнула Арония. – Ратобор…

– Больше ни слова! – остановила её Фаина. – Я – с тобой!

– Как? Я рада, конечно. Михалап тоже собирается.

– Знаю! И правильно, – кивнула Фаина. – Если называешь себя товарищем, так помогай нести и ношу друга.

– Так он, вроде, не называл, – удивилась девушка.

– А тебе слова нужны или дело? – усмехнулась чародейка. Не бойся, я много места не займу и сундучка мне не нужно. Вот тебе мои мониста, – сняла она красные бусы и подала Аронии. – Надень их на шею. А когда нужна будет помощь – сними. Тут и я появлюсь. А чтобы перенестись, куда тебе надо – только назови место и мониста на шее передвинь.

– О, спасибо, – сказала Арония, выполнив указание. – А тоя ломала голову – как на Мальдивы попасть? Если по пластунской технике, то уж не знаю, сколько на это времени уйдёт. А там бабуля в заложниках.

– Знаю. Потому и помогаю.

– Думаете, я сама не справлюсь с Ратобором?

– Справишься, – кивнула Фаина. – Но подстраховаться не помешает. Ну, удачи тебе, Аронеюшка! – сказала она и взмахнула рукой.

Арония в тот же миг оказалась у себя дома.

«Ого! Как она это сделала? – удивилась девушка. – И пластунские техники тут явно не причём. Мне ещё учиться и учиться, чтобы стать такой же чародейкой».

Тут с потолка что-то свалилось и перед Аронией возник Михалап.

– Какой ты красавчик! – всплеснула она руками.

И правда – красивее не бывает. Домовой сейчас был похож на красна молодца из русских сказок: в красных сапожках с расшитыми отворотами, зелёном кафтане с самоцветами, нашитыми на воротнике и обшлагах, и в меховой шапочке на рыжей косматой голове. На плече у него был…

– А зачем тебе этот старый заплатанный мешок? – не сдержавшись, спросила девушка.

–Там мои струменты! – сердито заявил домовой.

– Ты что, в строительную бригаду на Мальдивах решил наняться? Монет подзаработать?

– А што, возьмут? – удивился домовой. – То-исть – дадут? Золотые?

– Да я пошутила! Не платят сейчас золотом. Бумажки дают.

– А жаль. А мешок этот бабкин ишо. Он – для дела. В ём – нужные струменты. Я эти струменты даже в лагеря с Акимом брал. И присгодились – помогал ему норму выполнять. Да и вражин его изводить с ими было сподручнее. Може и в Мальн-дивах сгодятся.

– Ладно! Что с тобой делать? – махнула рукой Арония и, открыв ящик комода, достала свою косметичку. И расстегнув её, предложила Михалапу: – Вот он сундучок, забирайся!

– Эт чо, такой манюсенький? – недовольно пробурчал домовой и, уменьшившись, запрыгнул в косметичку.

Оттуда тут же полетели в разные стороны, покатившись по полу, помада, карандаши, пудреница, бутылёчки и какие-то коробочки.

– Э, осторожнее! – прикрикнула на него Арония.

– Мне эти девичьи игрушки без надобностей! – просопел тот из косметички. – Давай, укрывай меня!

– Чем?

– Плата носового нет, что ль?

Арония вздохнула и, достав из кармана куртки упаковку с разовыми бумажными платочками, положила её в косметичку.

– О, пойдёт! – глухо отозвался Михалап. – Закрывай сундучок! Ну, поехали, что ль?

Глава 4 Мальдивы

Арония взяла в руки сумочку. В неё она аккуратно поставила косметичку с домовым и зачем-то полоожила телефон.

Затем повернула на шее монисто и сказала, сама не очень-то веря, что это сработает:

– Мальдивы!

Но это сработало.

В глаза тут же ударил свет яркого солнца и горячий порыв ветра.

Арония прищурилась и осмотрелась. Вокруг была неописуемая красота: с шипением набегали на белый песчаный берег бирюзовые волны, голубела и рябилась морская даль, вдоль берега, шелестя огромными листьями, тожественно стояли тонконогие пальмы и куртинами зеленели цветущие яркими цветами кустарники.

Арония сняла куртку и повесила её на руку.

Она оказалась точно в том месте, где в прошлый раз они были с Ратобором. О! так вот он собственной персоной – восседает за столиком в своём парадном белом костюме и потягивает из трубочки зелёный коктейль.

– О, я так рад, что ты, наконец, меня посетила, Арония! – сияя, заявил он. – Я знал, что у тебя это получится сюда добраться! Ведь ты – дочь Арины, а ей многое было под силу. Присаживайся, любимая, нам надо поговорить, – приглашающим жестом указал он на плетёное кресло напротив.

– Нам не о чем говорить! Где моя бабушка? – оставаясь на месте, возмущённо сказала Арина, – Куда ты её спрятал?

– Полина Степановна? – удивился Ратобор. – Она что, пропала?

И выглядело это вполне искренне.

– Притворщик!

– Я, правда, не знаю, где она! – воскликнул Ратобор. – Когда я покидал ваш дом, Полина Степановна собиралась в этот… как его… в Дом культуры.

И как хорошо он играет! Как тогда, когда шёл за ней и выглядел таким… влюблённым.

– Но бабушка исчезла, даже не выходя из дома через двери – я это проверила! – сказала она.

– Но причём тут я? – возразил Ратобор и отставил в сторону коктейль. – Так вот в чём дело? Ты пришла сюда, потому что ищешь её?

– А зачем же ещё? Хочешь сказать, что ты не имеешь к этому отношения? И бабушку не ты из дома украл? И Евдокию и Силантия не ты ко мне в дом прислал?

– Евдокию и Силантия? – удивился Ратобор. – Нет, не я! На них были сильнейшие амулеты. Им кто-то помог! – воскликнул Ратобор и поднялся. – И сядь, пожалуйста, Арония! Не могу же я сидеть, когда ты стоишь.

– Ишь, вежливый какой! – фыркнула девушка. И, всё же, села в кресло. – После всех этих пакостей ты ещё имеешь нахальство говорить о вежливости!

– Единственное, что я сегодня сделал, после того, как покинул ваш дом, это отправил тебе записку. Я не стал бы посылать к тебе Евдокию и Силантия и рисковать твоей жизнью!

Арония недоверчиво смотрела на него.

– Помнится, в прошлый раз именно ты помог им сбежать, – сказала она.

– Обычная взаимовыручка, – пожал плечами маг. – Хотя, наверное, я сделал это зря. Эта ведьма и оборотень опасны.

– Уже нет. Я опять их отправила к Фаине. И в этот раз ты не сможешь их выкрасть, учти! – усмехнулась она.

– Вот как? Туда им и дорога! Я вижу, ты быстро набираешь силу, Арония, – вздохнул Ратобор. – Но кто же им помог бежать? Магов такой силы я мог бы перечесть по пальцам. И ни одному из них дорогу я не переходил. Разве что – Фаине, похитив её добычу. Но ловить зарвавшихся ведьмаков это не её уровень.

– Наверное – мой, – поддела его Арония.

– И где же твоя бабушка? – не отреагировав на шпильку, сказал Ратобор. – Я бы не хотел, чтобы в её исчезновении ты винила меня.

– Ой, вот только не надо тут ломать комедию! – скривилась Арония.

– Я не ломаю комедию! – нахмурился Ратобор.– Просто хочу помочь тебе разобраться.

– И ещё скажи, что тебе совсем не нужен клад, который вы спрятали с моей мамой? И который ты не можешь теперь без моей помощи взять. Что ты тут изображаешь из себя благородного рыцаря?

– Ты и о кладе знаешь? – удивился Ратобор. И развёл руками: – Сильна! Именно о нём я с тобой и собирался поговорить. Клад мне, конечно, нужен. Как и тебе – ведь половина его твоя. Но дело не в нём. Это так, мелочь. Ещё я хотел бы… – занервничал он и, сунув руку в карман пиджака, достал коробочку. Открыв, он протянул её Арине. – Выходи за меня замуж!

В коробочке лежало кольцо, каких девушка никогда не видела – просто произведение искусства! Оно состояло из двух ярусов крупных сверкающих бриллиантов. И так и притягивало взгляд.

– Красивое, – заметила Арония. – Но я не могу его взять.

– Извини! Конечно, сейчас не тот момент, чтобы делать предложение, – вздохнув, согласился Ратобор, пряча коробочку в карман. – Но ты об этом подумай. А пока давай вернёмся в твой дом и займёмся поисками Полины Степановны, – предложил он.

– Но её там нет! – возразила Арония.

– Не надо никуда ходить! Она у меня! – раздался чей-то зычный возглас.

Арония обернулась: неподалёку стоял…тучный мавр в чёрном одеянии и в белой чалме. Кто это?

– Смугляк? – удивлённо воскликнул Ратобор. – Ты жив?

И Арония вспомнила, кто это. Старинушка рассказывал, что некий маг по имени Смугляк взял Ратобора в ученики, научив его искать клады.

– Что за вопрос? Я же тут, а не в могиле! – хихикнул тот. – А ты что уже похоронил меня? То-то, я смотрю, процент с кладов уже два века не платишь.

– Мне сказали, что ты вернулся в Африку и местные колдуны, у которых к тебе был небольшой счёт, тебя убили, – ехидно сказал Ратобор.

– А ты и обрадовался? – скривился маг. – Не родились ещё такие маги, которые б меня победили… Да, скрутили немного. Но я же освободился и теперь хочу, чтобы ты мне должок вернул. Как минимум это тот клад, про который вы сейчас говорили. Я видел, как ты вокруг него прыгал, да ничего не вышло. Но это, я знаю, дело техники. А чтобы ты не рыпался, я и взял в заложники вашу бабку – родню твоей зазнобы. Ты, Ратобор, вижу, к девке этой сердцем прикипел? Вот и выручай её, рассчитайся со мной. Да и твоя девка пусть мамкин клад открыть поможет да мне отдаст. Я вам – одну бабку, вы мне – бабки, – заржал Смугляк и его дородное тело затряслось от смеха. – Жаль, что эта девка Евдокию и Силантия умыкнула – уж больно шустра. Они б мне сейчас пригодились, – мирно говорил Смугляк.

И вдруг маг в мгновение ока оказался рядом и, схватив Аронию, свёл её руки сзади, скрутив каким-то ремешком.

– Итак, Ратобор – вперёд, в лесок! – приказал он. – Пора расчёт произвести.

Глава 5 Лесок

В лесу сегодня было очень зябко и неуютно.

Мела седая позёмка, наметая вокруг кустов холодные сугробы, небо, затянутое серыми тучами, просело и куда-то пропало, слившись воедино со снежным покровом. Даже птицы исчезли, видно, забились, спрятавшись от мороза, под валежник или в хвою. И только ветру здесь было раздолье. Он, вовсю хозяйничал, неся по полю клубы снега, крутя колючими вихрями, по-разбойничьи посвистывая в кронах деревьев. Убаюкивал заунывным пением попрятавшееся зверьё и случайных путников, забредших в лес.

А вот и они.

На лесной заснеженной полянке, может занесённые сюда снежным вихрем, прямо из ниоткуда появились люди – девушка и два мужчины. И один из них был мавр.

Они тут же провалились, утонув в сугробе по пояс. И были явно не готовы к подобному приёму. Учитывая, что Арония была без куртки, которая осталась на подлокотнике кресла, её такое купание, после жарких субтропиков, здорово охладило. Хорошо хоть сумочка, которая по-прежнему висела на руке, осталась при ней. А то б – прощай домовой. Пришлось бы ему остаться жить на Маль-диве. Ратобор – всего лишь в белом льняном костюме – сразу застучал зубами. Да и мавр – на нём была лишь лёгкая чёрная сутана – не отставал.

Но мёрзли они не долго.

Смугляк шепнул что-то и снег на поляне вмиг исчез. Взору открылась пожухлая трава и бурая листва. И вмиг стало тепло.

– Давайте пошевеливайтесь! А то через час здесь снова похолодает, – приказал мавр, снимая с рук Аронии путы. – Где тут мой клад? Доставайте! Быстро, быстро!

– Ты забыл, что половина этого клада принадлежит Аронии! Как наследницы её матери, Арины, – зло напомнил Ратобор. – Так что заберёшь только мою половину.

– Она, я думаю, будет не против, – хохотнул Смугляк. – Так ты, девка, меняешь свою часть клада на свою бабку? – спросил он у потирающей замёрзшие руки девушки.

– Я не девка! – возразила она. – А клад мне ваш и даром не нужен! Делайте с ним, что хотите! Хоть на семерых делите! Но у меня есть одно условие – бабушку вы должны мне вернуть немедленно! А то я даже разговаривать с вами не буду! Может, у вас её вообще нет?

– Не веришь? – ухмыльнулся Смугляк. – Правильно!

– Не верю! – кивнула Арина. – И вообще – странно всё это! Я на клад вообще прав не предъявляла, а меня тут все шантажировать принялись. Разбирайтесь в этом деле сами! Я-то причём? Где моя бабушка?

– А это не тебе решать – как делить, – отрезал Смугляк. – Отдашь клад, тогда и про бабушку поговорим.

– Без бабушки я его вам не отдам! – сдвинула брови Арония.

Хотя ни на одну сотую процента даже не знала – как его добыть. Но – главное, не давать врагу усомниться.

«Никогда и никому не показывай, что ты слаб или нерешителен. Воспользуются и растопчут. Все уважают только силу. Ошибка может стоить тебе жизни.

Если ты вступил на путь, то иди до конца. Иначе в другой раз его никто с тобой не разделит. Но, если можешь – иди по нему один. Потому что ни в ком и никогда нельзя быть уверенным. Ошибка может стоить тебе жизни».

– Вот заладила- отдай да отдай! Какая настырная! – буркнул Смугляк и щёлкнул пальцами. – Ну, вот тебе твоя бабка! Забирай!

И на поляне появилась Полина Степановна.

На ней было одето её новое бальное платье – бирюзовое в пол – и туфли на танкетке. Прямо королевишна. Видно, в тот момент, как Смугляк её умыкнул, она примеряла дома это добро.

Полина Степановна с недоумением осмотрелась и сказала:

– Какой мне сегодня странный сон снится! То я в каких-то царских покоях была. И, по-моему – в Африке. Теперь вот – в заснеженном лесу. Аронеюшка и ты тут, в моём сне? – обрадовалась она. – Вот хорошо!

– Да, да, бабуля, это сон, – кивнула девушка. – Ты пока посиди вот здесь на пенёчке, – указала она на огромный пень, как видно – от дуба. – А потом мы с тобой проснёмся. Дома. И что бы ни происходило, бабуля, не волнуйся. Это всего лишь сон

– Хорошо, Аронеюшка. Это так интересно – быть в одном сне вдвоём.

И Полина Степановна, сев на пенёк, с интересом стала наблюдать за происходящим. Будто в кинотеатре.

Глава 6 Владислав

Вернувшись домой после ночи у реки, Владислав на часик задремал. И потом, хотя и с трудом, но поднялся – чтобы успеть на работу.

И, конечно же, не успел. Мало того, нарвался у входа на подполковника Мережкова. Тот спускался прямо ему навстречу по ступеням.

– Эт-т-та что такое? – возмущённо воскликнул он. – Капи… майор Чунильский! Какой пример ты подаёшь младшему составу? Опаздываешь в первый же день после повышения! Так ведь недолго и обратно понизиться!

– Виноват! – козырнув, пробормотал Владислав. – Исправлюсь!

– Смотри мне! – бросил ему Мережков, спускаясь и открывая дверцу подъехавшей машины. – Вот вернусь через час – доложишь по ювелирке. Сколько можно тянуть с этим делом? Давно уж пора передавать его в суд!

– Слушаюсь! – ответил Владислав.

А что тут ещё скажешь? Хотя это дело – об ограблении ювелирного салона – продолжало буксовать на все четыре колёса. То свидетели по вызову не являлись, то какие-то алиби – яно липовые – всплывали. Так что до передачи этого дела в суд было – как солдату до генерала. Придётся включать все возможные скоростные передачи, а то не миновать очередной начальственной взбучки.

Дальше была сплошная суета – допросы доставленных с нарядом свидетелей, форсированные обрушения туфтовых алиби, опознание подозреваемых. И намеченный выезд на место событий.

Не через час, но часам к трём у Чунильского даже нашлось, о чём доложить Мережкову по ювелирке. Без опасения получить за это трёхэтажные благословения. И только ближе к вечеру Владислав выбрал момент, чтобы набрать номер Аронии. И не потому, что в этот насыщенный служебными делами день он забыл о ней. Просто немного отодвинул её из мыслей. А в душе всё это время горела радость – от того, что они с Аронией помирились и, возможно, сегодня вечером снова встретятся. Если, конечно, обстановка на службе и стихийные уголовные происшествия позволят ему уйти сегодня не в полночь. А такое не часто бывало. Честно говоря, Владислав даже специально отодвигал мысли об Аронии – чтобы не позвонить ей и не разбудить её. Пусть поспит. Ведь вернулись они с Кубани уже утром. Да и куда ей теперь торопиться? Везёт – в институт бежать уже не надо. А тут – красные глаза потёр и давай дальше гонять злодеев.

Но когда Владислав, всё же, позвонил ей, то телефон Аронии ответил лишь длинными гудками. Неужели она ещё спит? Пятый час. Ладно, он перезвонит попозже. Но когда он перезвонил, то услышал те же длинные гудки. Потом Владислав тщетно звонил ей ещё несколько раз. Что же случилось? Не может же она так долго спать?

Надо ехать к Аронии домой? Может, она заболела? Ночь у реки, несмотря на жаркие объятия, была сырой и зябкой. Но, даже заболев, можно же на звонок ответить?


И вот Владислав, всеми правдами и неправдами вырвавшись с работы в восемь вечера, примчался к дому Аронии.

В нём было темно, свет окнах не горел. А в снежной пороше, которая сеяла сегодня с самого утра, лежащей на пути к её дому, не было ни единого следа.

Странно. Что за… чудеса? Даже если Арония заболела, то Полина Степановна-то дома. Или она тоже занемогла? Потому и свет не горит, и следов на снегу нет.

И тогда в нарушение закона майор Владислав Богданович Чунильский решился проникнуть в чужое жилище без всякой санкции прокурора. Ну, как – чужое? Он ведь уже считал Аронию и её бабулю Полину Степановну своими потенциальными родственницами.

И вот Владислав, легко перепрыгнув через не очень забор, заглянул в тёмные окна дома. Благо, стоящий на углу фонарь и сияющая во всю силу полная Луна неплохо освещали внутренние помещения дома.

Вот – судя по горе учебников на столе – комната Аронии. Диван сложен, постель не расстелена. В других комнатах тоже никого не было и кровать Полины Степановны аккуратно застелена. А в зале на столе стояла посуда. Как будто сидевшие за этим столом внезапно покинули трапезу, не допив чай и не убрав посуду и остатки еды. Их кто-то спугнул или срочно вызвал? Куда они спешили?

Владислав набрал на телефоне номер Аронии – опять длинные гудки и никакого ответа. И тут он вспомнил довольно простой номер телефона Полины Степановны, фигурирующей в деле о теракте. Он набрал и его. В ответ раздались длинные трели – прямо из дома. Выходит, свой телефон старушка забыла? Или не успела взять?

Владиславу эта ситуация всё больше не нравилась.

Похитили их, что ли?

– Эй! Мужик! – вдруг услышал он женский голос с улицы. – Ты чего там через заборы скачешь? Калитку не нашёл?

Перепрыгнув через забор обратно на улицу, Владислав увидел женщину со снеговой лопатой, стоящую у дома напротив. Видно, снег у своего дома расчищала.

– Здравствуйте! – сказал он ей.

– И вам не хворать, – нелюбезно ответила та и показала ему телефон в руке. – Я держу палец на нужной кнопке. Просёк? Мне полицию вызывать или сам уйдёшь?

– Я и есть полиция, – ответил Владислав, направляясь к ней. – Капи… майор Чунильский.

– Не подходи, крикнула та. – Чо, свой чин забыл, полиция? Не успел придумать?

Владислав остановился.

– Вчера только майора присвоили, – пояснил он. И, достав удостоверение, издали показал его ей. – Майор полиции Владислав Богданович Чунильский. У нас в отделе дело государственной важности рассматривается – о терроризме. Арония Викторовна и Полина Степановна – проходят по нему, как важные свидетели. Надо их вызвать.

– А! Видала, как ваши её увозили, – кивнула женщина. – Так, а чо через забор-то? Нынче у вас так свидетелей вызывают? – усмехнулась он, подозрительно сверкнув глазами.

– Они весь день на звонки не отвечают, – немного приврал Чунильский.– А нам для следствия необходимо их присутствие, – опять приврал он. Для дела, конечно. – В доме нет никого, а время позднее. Не было б худого. Вы давно их видели?

– Так утром Арония откуда-то вернулась. То ли в магазин ходила. А потом опять убежала. И больше у них из дома никто не выходил. Вон и следов нет.

– А Полину Степановну вы давно видели. Кстати, как ваше имя?

– Людмила Петровна я, Цыбульская, – важно ответила та.

И Владислав – для достоверности – достал из кармана блокнот, который он всегда носил с собой.

– Так – Цы-буль-ская, – сказал он, записывая. – Скажите, вы помните, во сколько Арония Викторовна ушла утром из дома?

– Где-то полвосьмого. А Полина Степановна так и не выходила. Я б увидала. Я весь день была дома – у меня сегодня выходной.

Владислав чинно всё записал. И, дав ей свою визитку, попросил:

– Людмила Петровна! Заметите посторонних или вспомните что-то новое – тут же звоните мне. В любое время. Свидетели очень важные.

– Батюшки! – воскликнула Людмила. – Неужто, их убили? Как лишних свидетелей?

– Надеюсь, нет, – буркнул Владислав и сел в машину.

И поехал он не домой, а обратно в отделение.

По дороге Владислав напряжённо обдумывал ситуацию.

Он уже понимал, что у Аронии какие-то неприятности. Может – это продолжение разборок на мистическом уровне? Ведьма Евдокия и оборотень Силантий ведь всё ещё гуляют на свободе. Да и этот Ратобор – подозрительный тип. Всем им чего-то от Аронии надо. Евдокии – силы, Силантию – отомстить, Ратобору – союзника в поиске кладов. Очевидно – вместо матери, у которой к этому были особые способности.

И – честно говоря – Владислав собирался в этих мистических делах поучаствовать. Надо же Аронию выручать. Всё ж он из десантуры. И теперь он всерьёз на себя злился – зачем ему нужна была эта ювелирка? Надо было, когда Арония не ответила на звонок, сразу бросаться к ней на выручку.

Поначалу – если честно – вся эта мистика, которая присутствовала в жизни Аронии, показалось ему немного чепухой. Все эти заговоры, пассы и прочее. Вот пластунские техники, которыми Арония владела по родовой линии – это круто. С этим даром Арония может ничего не бояться. И вот – на, тебе. Пропала.

Надо срочно подключать своих ребят. Мистика мистикой, а человек пропал и его надо искать. И полиция тоже не детки с рогаткой. Они и против мистики – сила.

Глава 7 Чужое добро

Полина Степановна, сидя на пеньке, с интересом наблюдала за происходящим.

Ей, считающей, что всё это сон, наверное, было забавно, то, как Ратобор, что-то шепча, мерит шагами поляну меж этим самым пеньком и одинокой берёзкой на краю опушки. Благо, снег весь уже растаял, обнажив пожухлую траву и бурые листья, и ничто не препятствовало тому, чтобы ширина шага была нужной. Где-то на половине пути, сделав поворот на девяносто градусов, он, шепча, повёл счёт шагам дальше. Или, кто знает, о чём он там шептал?

Смугляк, тоже внимательно за ним наблюдая, крепко вжал руку в плечо Аронии. От чего она буквально не могла сдвинуться с места.

И сейчас Арония раздумывала – стоит ли ей повернуть на шее монисто и позвать чародейку Фаину на помощь? Это вполне можно сделать в тот миг, когда мавр уберёт от неё свою руку. Но, в конце концов, она решила повременить с этим. Ведь пока ничего катастрофичного не произошло. Стоит ли отвлекать её от дел только ради того, чтобы отобрать у мавра половину принадлежащего ей клада у магов? Которого, кстати, она ещё даже не видела. Так что она ещё подождёт и посмотрит, как дело пойдёт дальше. Хотя то, что она может получить эту помощь в любую минуту, делало её уверенней. Домовой, кстати, тоже пока тихо сидел в сумочке Аронии, наверное, ждал, когда же отроют этот богатейший клад. Когда ему ещё доведётся взглянуть на такое чудо и доведётся ли?

Ратобор тем временем действовал деловито и уверенно. А Арония, наблюдая за ним, недоумевала. Зачем всё так сложно? Ведь клад-то вон он – скрыт в земле неподалеку от пенька, где сидит бабуля. Даже она, никогда не участвуя в поисках, чувствовала это место. От него просто веяло леденящим жаром и неким тухловато-зеленоватым свечением.

Как видно, Смугляка посетила та же самая мысль. И он гаркнул:

– Эй, Ратобор, чего ты там бродишь? Кончай уже тянуть время! Вот же он, клад, – ткнул он чёрным пальцем в то место, которое почувствовала и Арония. – Давай, копай там! Нечего тянуть резину!

– Я и не тяну, – продолжая шагать, сосредоточенно ответил маг. – Лучше не мешай мне, Смугляк! А то я собьюсь и придётся всё начинать заново. Эти действия – часть заговора, открывающего клад. Иначе к нему не подступиться.

Вот Ратобор остановился, несколько раз притопнув, и закрутился на месте волчком – сначала по часовой стрелке, потом против часовой. И, присев на корточки, что-то тихо пропел. Завершив круг, он перешёл поляну ломаным зигзагом, повернулся и, пятясь, дошёл до места, откуда шло свечение.

Тут вдруг, будто из-под земли, перед ним появился человек – довольно молодой бородатый мужчина в потрёпанной старинной одежде – армяке и в сапогах. Его облик был слегка размыт – будто нечёткое изображение на снимке.

– Пошто опять притащился, Ратобор? – сурово сказал он и его зычный голос разнёсся над поляной. – Сказывал же тебе – без Арины не приходи! Клад ты не получишь! Вали отсюда восвояси! Пока цел!

«Это Калина!», – догадалась Арония.

Мавр тут же подтолкнул её в спину и прошипел:

– Иди, девка! Покажись ему! И только попробуй мне чего-нибудь выкинуть! Испепелю!

– А кто ж тебе тогда клад добывать будет? – усмехнулась Арония. – И повежливее, Смугляк! А то я сама тебя… испепелю!

Мавр только рот разинул от такого нахальства. Но тут же его захлопнул. И лишь что-то прошипел сквозь зубы.

– Иди, давай! – тихо повторил он.

Арония неспеша отправилась к беседующим мужчинам.

Ратобор уже что-то говорил Калине:

– …Тут со мной её дочь, Арония, – услышала она. – Как ты понимаешь, она наследница половины клада. Ей-то ты его отдашь?

– А ну, покажь, что за дочь такую ты приволок! – недоверчиво ответил Калина. – Не было ж у ней детей! И быть не могло! Она мне о том сказывала. Потому и замуж за меня не пошла.

– Только лишь потому? – не сдержавшись, ехидно спросил Ратобор. – А вот и есть дочь, как видишь, – указал он глазами на подошедшую девушку.

– От кого? – выдохнул Калина, с ненавистью глядя на Ратобора. – Твоя, что ль?

На Аронию он пока даже не глянул.

– Нет, не моя, – сник Ратобор. – Была б она моя дочь, я б ещё в первый раз её сюда привёл. Другого – обычного – человека дочь. Арина вышла за него замуж двадцать лет назад. Его сейчас и на свете нет. Как и её.

Калина, немного смягчившись, повернул голову к Аронии и сказал:

– Ну, здравствуй, Арония.

– Здравствуй, Калина. Или, может, так не принято говорить умершим? – засомневалась она.

– Так и говори, как сказалось, – усмехнулся тот. – Вижу – похожа ты на Арину. Чего ж раньше-то за кладом не пришла? Для неё берёг, теперь вот – для тебя, выходит.

– Так я о нём и не знала, Калина. И не только о нём. Мама меня Ларой назвала и силу от меня закрыла. А потом… я с ней встретилась. Она и имя мне новое дала, и силу вернула. А с Ратобором я случайно… познакомилась. Он и… привёл меня сюда за кладом.

– Как там… мама? – глухо спросил Калина.

– Сказала – нет на том свете худшей доли, чем у раскаявшейся ведьма, – вздохнула Арония. – Разве что – у нераскаявшейся.

– А я думаю – нет худшей доли, чем у самоубивца, – глухо возразил Калина. – Да у него её и вовсе нет. Токмо вот и остаётся, чтоклады чужие оберегать – чтоб вовсе без доли не скитаться. Так что мы обои с ней – не удачливые. Токмо вот у ней – дочь есть. Счастливая она, всё ж… А опосля меня никого и на свете не осталося.

– Но это было непросто, Калина. Мама за это всё отдала, что имела. И даже саму жизнь – чтобы я на свет появилась, – вздохнула Арония. – А теперь ей приходится на том свете за ведьмины долги расплачиваться. А могла бы здесь, на земле успеть рассчитаться за них – добром или помощью людям.

– Ну, теперя вот ещё и золотом да самоцветами тебя обеспечила, – заметил Калина. – Рази это не добро?– прищурился он.

– Я про другое добро, – нахмурившись, ответила Арония,

– Эй, Ратобор! – обернулся Калина к магу, который задумчиво слушал их разговор. – Оставь нас с Аронией на минутку, будь человеком! Мне слово ей сказать охота. Не для чужих ушей. Мы, всё ж, с ней не чужие.

– Ладно! – кивнул тот и, отойдя к краю поляны, сел на упавшее дерево.

– Вот что, Аронеюшка, – тихо шепнул ей Калина. – Ты это золото да самоцветы не бери! Проклятые они! Никому не принесут ни счастья, ни радости. Одно лишь горе. Чужое это добро и лихом добытое. Не про добрых оно людей. А возьми ты всего лишь одну вещицу неприметную, – ещё ниже склонился он к ней, шепча: – В самом верху сундука есть кувшинчик зелёненький, нефритовый, на вид небогатый. А в ём – зелье чудесное. Оно все хвори лечит, даже молодость и саму жизнь возвертает. И людям, и зверям. А надо его брать лишь малую капельку на ведро воды. Пить её и брызгать на больное место. А по кувшину на древнем арабском рецепт зелья прописан. Зелью тому три тыщи лет, не мене. И помогает оно только тем, кто чист сердцем.

– А тебе, Калина, оно поможет? – спросила Арония.

– Я б хотел, чтоб помогло. И с радостью б воскреснул да жизнь правильную заново спочал. Ан, нет! Чую, что самоубивцам – тем, кто против воли Бога пошёл – оно не поможет. Не доброе это дело. Каюсь я в том, что случилось, Аронеюшка, – вздохнул Калина. – Но уж больно сильно я Арину любил. Жить без неё не мог. А ведь Бог велит терпеть, даже если что-то не по-нашему. Но всё уж перекипело. Сейчас я только рад, что Арина встретила хорошего человека, твово отца, ради которого и от делов своих отказалась.

– Жаль, что зелье тебе не поможет, – вздохнула Арония.

– Что было, того уж назад не вернёшь, – покачал головой Калина. – Пусть идёт, как идёт. – И продолжил:

– Так что вот, Аронеюшка, тебе мой подарок! Пользуйся, добрым людям помогай. А остальное, что есть в сундуке, ты, Аронеюшка, не бери. Даже колечка малого. Хотя золота там – силища. Смогёшь?

– Смогу, – кивнула девушка. – Я и не собиралась ничего из этого клада брать. Его и без меня поделят. Есть кому, – кивнула она на Ратобора и маячившего вдали мавра. – Спасибо тебе, Калина. Ценный ты подарок ты мне сделал! Постараюсь, чтобы он добрым людям пользу принёс. – Калина в ответ просиял улыбкой и низко ей поклонился. – А ты, Калина, теперь как же? Куда? Без клада-то?

– Пока об том не думал, Аронеюшка . Может, всё ж, решусь туда пойти, – махнул он рукой куда-то вверх. – Буду там слёзно проситься. Слыхал – к иным милостивы бывают. А потом и мне, небось, тоже отрабатывать придётся? – покачал он головой. И тут же воспрял: Да я этого не боюсь! Это ничего! Всё лучше, чем клады, омытые чужой кровью да слезами беречь, да новые горести плодить.

– Правильно, – кивнула Арония. – Я тоже так думаю. И – удачи тебе, Калина!

– И тебе, Аронеюшка – счастья! И мудрости! – пожелал тот. – А то сила-то эта ваша родовая – истинное искушение. Будь умницей – не бери чужого. Ни добра, ни здоровья! – И, обернувшись, крикнул:

– Эй, кто тут за кладом? Подходи!

Калина махнул рукой и рядом с ним открылась яма, из которой сам собой поднялся из земли и встал поодаль огромный кованый сундук с вензелями.

Глава 8 Выбор

К сундуку с кладом, радостно потирая руки, подбежал мавр. Даже чрезмерная тучность не помешала лёгкости его шага.

Откинув крышку, он с восторгом воззрился на открывшееся перед ним великолепие. В сундуке, переплетясь, лежали золотые изделия: посуда, цепи, перстни и браслеты. А так же ожерелья – жемчужные, изумрудные, алмазные – из драгоценностей всех цветов. Всё это сверкало и переливалось, как новогодняя ёлка. Мавр замер от восхищения.

Ратобор, подойдя, лениво осмотрел содержимое. И это явно был взгляд профессионала. Он, наверняка, уже знал, во сколько оценят ту или иную вещицу.

Рядом с ним встала Полина Степановна, с удивлённым видом любуясь драгоценностями. Похоже, этот сон нравился ей всё больше.

Подошла к сундуку и Арония. Она в первую очередь стала искать взглядом то, о чём ей намекнул Хранитель Калина. И с трудом обнаружила в этом блеске неприметный и даже невзрачный матово-зеленоватый кувшинчик.

– Ну что, попрощался со своим кладом, Ратобор? – ехидно сказал мавр. – А ты, девка…

– Я не девка! – оборвала его речь Арония. – И, кстати, мне тут понравилась одна вещица. Я возьму её – как память о матери, – заявила она.

И достала нефритовый кувшинчик, закатившийся к краю сундука. Мавр, увидев то, что она выбрала, только фыркнул:

– Ну и дура, ты девка! Ладно, бери свою стекляшку! Хотя могла бы что-то и получше выбрать. Эх, ладно – я сегодня добрый! – махнул он рукой. – Сделаю тебе ещё подарок! – и, выхватив из сверкающей горы драгоценностей жемчужное ожерелье, протянул ей. – На, девка! Носи и помню мою доброту!

Но Арония даже не прикоснулась к нему.

– Я же сказала – мне понравилась эта вещица, – показала она кувшинчик.

– Я и говорю – дура, – пожал плечами мавр и, бросив обратно ожерелье, хотел захлопнул крышку.

– А я не согласен с таким разделом, Смугляк! – заявил Ратобор, удерживая его руку. – Давай-ка разберёмся!

Мавр попытался вырвать руку, но тщетно. Теперь уже Ратобор держал его так, что он не мог вырваться.

– В чём?– спросил он, поморщившись.

– В наших счетах!

Допустим, я кое-что задолжал тебе за эти двести лет. За это время я нашёл четыре крупных клада. Это два горшка с серебром и один чан с золотыми монетами. Кроме того – вот этот сундук. Вот и посчитай, Смугляк, какова твоя доля?

– Ты врёшь! Кто подтвердит твои слова? – воскликнул мавр.

– А кто их опротестует? – прищурился Ратобор. – Согласись, пока ты не исчез неведомо куда, не оставив даже завещания на моё имя, я рассчитывался с тобой честно. Теперь посчитаем десять процентов от этих горшков и половины этого клада. Получается – это мизер. Можем даже взвесить или оценить эти вещицы и отделить твою часть. По честному.

– Пока ты не предоставишь доказательств, я твои подсчёты всерьёз не принимаю. И потому половина этого клада моя! – воскликнула мавр.

Теперь обсудим – можно ли считать вторую половину клада, которая принадлежит Аронии, твоей? Согласись, что ты обманом выдурил её у девушки. Умыкнув для этого её бабулю. А так дела среди Братства кладоискателей не делаются, Смугляк. Не так ли? Что, если, например, мы призовём сюда Старейшин, хранителей Покона? – усмехнулся он. – Ведь ты обираешь бедную сироту. И пытаешься отнять у неё то, что передано ей по наследству от матери.

Калина, как ты считаешь. Это справедливо?

Калина, стоявший позади всех, выступил вперёд.

– Я своё дело сделал – передал клад его законным владельцам, – сказал он. – Откуда взялся энтот арап, не ведаю, – кивнул он на Смугляка, – Я ищо удивился – чего эт он свои чёрные лапищи на чужой сундук налагает? А он, вишь ты, дуриком его у девицы выманил! Не давать ему ничего! Ещё и с него спросить за это надо!

– Верные слова! – кивнул Ратобор.

– Девица пусть сама решает. Но коли ты, Ратобор хочешь рассчитаться с ним по чести – это твоё право. Но, на мой взгляд – ему тут задолжали только оглоблей по спине!

– Но, но! – обиделся мавр. Но с места сдвинуться не смог.

– Вот именно – по чести, – кивнул Ратобор. – Итак, дорогой учитель, пол клада, я настаиваю – принадлежит Аронии. Остальное давай делить его по-честному. Так и быть – я прощаю тебе похищение Полины Степановны. Ты это сделал, чтобы я тебя к кладу вывел. Мог бы прямо обратиться ко мне, я б и так рассчитался. Тебе, видать, этого мало! Но я сегодня добрый, поделюсь, – усмехнулся Ратобор. – Итак – десятина от каждого горшка, да от половины этого сундука… Бери одну восьмую от моей половины, Смугляк. Ладно уж!

– То-исть осьмушку от половины? Проще говоря – с гулькин нос, – усмехнулся Калина. – Вот это – по справедливости!

– Не согласен я! – возмутился мавр. – Я тебя, Ратобор, не покладая рук, учил клады искать! И за то малый оброк назначил! А ты, неблагодарный…

– Ага! Не покладая рук, розгой бил! И два года гонял, сделав домашней прислугой! – усмехнулся Ратобор. – Если б я за тобой, не подсматривал, когда ты клады брал, да не имел своего дара – вовек бы ты ничему меня не научил!

– Учение – процесс долгий, – зло сверкнул чёрными глазами мавр. – А ты – малый неспособный!

– Скажи – слуга тебе бесплатный нужен был! – отмахнулся Ратобор. И заявил: Это всё дела былые, Смугляк! Забудем о них! Пятьсот лет уж прошло. Я триста лет свой оброк исправно платил, пока ты на двести лет не исчез. Сейчас я с тобой в последний раз рассчитываюсь. Хватит уже! Итак, ты согласен на осьмушку от половины клада? – спросил он.

– Ха! – ответил мавр. – Осьмушка от половинки! Ещё чего? Отдашь всё! С процентами за просрочку! – Ратобор отрицательно покачал головой.– Да и девка не возражает! – утверждал мавр. – Вон, своей стекляшке радуется! – кивнул он на улыбающуюся Аронию, которую эта свара только веселила. – Так что – весь клад мой! Понял? И точка!

Калина грозно к нему шагнул.

– Арине – половину, а тебе и осьмушку много! – сердито сказал он. – Пусть она решает – кому её. А то щас получишь расчёт – оглоблей по спине! – И эта оглобля действительно откуда-то у него появилась.

– Эй! Чего вы за девку-то подвязались? Двое против одного? Нечестно! – пробормотал мавр, не имеющий возможности вырваться из рук Ратобора, но, очевидно, сильно этого желающий.

– Не двое, а трое! – вдруг раздался чей-то голос.

И тут, выпрыгнув из Арининой сумочки, на поляне возник Михалап – рыжий и косматый, борода торчком. Одет – в помятый парадный сюртучок с расшитыми обшлагами, в юфтевые сапоги с отворотами и в мурмолку. Хорошо, что хоть без своего заплатанного мешка. А то б некоторые посчитали б, что тут появился ещё один претендент на долю в кладе. Хоть на осьмушку.

– Эт-та ещё кто такой? – удивился Смугляк.

А Ратобор с Калиной переглянулись, не зная чего ожидать от этого косматого чуда.

– Домовой я, Михалап. – важно представился тот, поправляя полы кафтанчика. – Уважаемый, кстати, среди своих сородичей, домовой.

И был он сейчас вполне нормального роста – для солидности, видать.

– Уважаемый он! – фыркнул мавр. – А кто это подтвердит? И чего тебе надо?

– Я подтвержу! И я! – раздались ещё два голоса.

И на поляне добавились ещё пара странных существ – сухой старичок, в одежде из трав и хвои, и седой лохматый старец в льняной длинной и застиранной рубахе.

– Я – местный Лесовик Иха. Расскажу вам всё, как есть, – заявил сухонький старичок. – Видал, как етот, – ткнул он сучковатым пальцем в сторону Ратобора, – и ещё девк… одна селянка, на ету девицу схожая, етот сундук зарыли тута в моём лесочке лет полтораста назад. А потом етот, – опять ткнул он пальцем в Ратобора, – сюда вдругорядь приходил. Да клад не поднял. А етого арапа, – указал он на Смугляка, – и близко здеся не бывало. Вот пущай он, – тычок пальцем в Ратобора, – и она, – указал на Аронию, – его сами и делят. Пополам. Без осьмушек. Неча было двести годков дожидаться долгов!

– А я – Старинушка, старейшина местного рода домовых,– сказал сивый старец. – Я подтверждаю уважаемость и почтенность домового Михалапа. А також – честность етого Лесовика Иха. Стар я, чтоб врать-то! – заметил он. – Так што – пущай токо Ратобор и Арония етот клад делят! Больно жаден етот Смугляк. И хитёр. За то наказывать надоть.

– Эк, вас тут развелось! Делильщиков! – разозлился мавр, с опаской озираясь. – Откуда и взялись-то. Не дам я ничего делить! Мой сундук! А раз так, то пусть девка и эту стекляшку на место положит! – заявил он. – И пошли все вон! Я вот сейчас до вас доберусь, всем достанется! И честным, и почтенным!

– Аронеюшка! – шепнула Полина Степановна внучке. – Забери ты эту половину сундука! Не упирайся! Красивые ведь блескушки! Жаль только, что это всего лишь сон! А то б я на бальные танцы их надевала. На что тебе эта зелёная стекляшка?

– Да уж! – вздохнула Арония. – Народу-то к этому кладу собралось! И так делят, и этак! Не хватает ещё только Фаины! А мне, бабуля, он ни к чему! За него вот так тысячи лет дерутся, да кровь проливают.

И тут вдруг поляну осветили мощные фары и прожекторы.

Оказывается, уже давно наступила ночь, а они в суете и не заметили. Видно, морок, который напустил мавр, растопив здесь зиму, давал всё это время какое-то смутное освещение.

– Всем оставаться на местах! – Раздался усиленный рупором голос. – Полиция!

Глава 9 Вовремя подгребли

Владислав, вернувшись в отделение, поднял всех, кого только можно.

Но выбрал он для этого самых надёжных ребят. Один, сисадмин Дима, с которым Владислав был в приятельских отношениях, быстренько вычислил место, откуда поступал ответный сигнал Арининого телефона. Ещё шесть человек – с которыми он когда-то, как контрактник, был в горячих точках – Колян, Петро, Олежка, Жендос, Костя и ещё один, Костяныч – вызвались помочь ему разу, без лишних вопросов. Они быстро организовали необходимую технику и облачились в нужную экипировку. Оружием их Владислав обеспечил.

Ведь местом, которое дислоцировал Дима и где сейчас была Арония, оказался глухой пригородный лес. Соответственно, техника ребятами была выбрана повышенной проходимости – два джипа и вездеход. И пониженной звуковой тональности. Джипы, правда, принадлежали самим ребятам – Петру и Костянычу, а вездеход они взяли у товарищей и бывших сослуживцев, работающих в службах МЧС. Дело-то важное – у Чунильского, их боевого лейтенанта, девушка вместе с бабушкой пропала. Да ещё в какой-то лес их занесло.

И вот в течение получаса всё было готово.

Взревев моторами, три машины двинулись в сторону леса, расположенного за пригородными рисовыми чеками. В первой машине – восьмым, сидел сисадмин Дима. Разве мог он отказать майору и хорошему человеку? И теперь он, визуализировав координаты, вёл их к нужному месту.

Ближе к этому подозрительному лесу ребята приглушили моторы и пошли на самом тихом ходу, почти беззвучном – для конспирации.

– Ну, вот оно, это место! – тихо сказал Дима.

– Ничего не понимаю – что за туман среди зимы? – удивился в рацию Петро, ведущий второй джип. – Ни фига не видать!

– Ничего! Не обращайте внимания, пацаны! – сказал Владислав. – Это та самая девушка, Арония Санина, которая недавно террористку задержала, – пояснил он. – И которая невидимкой может стать. Вокруг неё всякая чертовщина водится.

– А, служебный роман? – хмыкнул Колян.

– Давайте, ребята, распределяйтесь вокруг поляны. И – светаните на неё хорошенько! Пуганём этих чертей! И держите связь! – предупредил Владислав.

– Не учи учёных, – буркнул в рацию Петро.

Через минуту поляна была озарилась фарами и прожекторами вездехода, превратив ночь в день.

– Всем оставаться на местах! – Раздался усиленный рупором голос Владислава. – Полиция!

Но ему не вняли. Если в усиленные бинокли на туманной поляне виднелись смутные тени, то через миг их стало гораздо меньше.

– Вперёд! – крикнул Владислав и первым бросился разбегающимся теням наперерез.

За ним бросились и остальные ребята.

Как ни странно, туман тут же рассеялся. И, оказалось, что на совершенно бесснежной поляне стоят всего лишь два человека: Арония, одетая лишь в голубую блузку и брючки с сумочкой на руке, и Полина Степановна – в высоких туфлях и длинном бирюзовом платье.

– Арония! Полина Степановна! Вы живы! – обрадованно крикнул Владислав.

И, подбежав к девушке, накинул на неё свою куртку, а Костя отдал свою Полине Степановне. Они бережно повели их к машинам.

Но Арония всё время оглядываясь, с недоумением восклицала:

– А куда же делся клад? Там, посреди поляны, стоял сундук с золотом. Вы тоже его не видите, ребята? И яма исчезла…

– Нас арестовали? И куда все делись – Смугляк, Михалап, Иха, Старинушка? А какой поначалу был чудесный сон! – бормотала Полина Степановна. – Просто сказочный! И как плохо он закончился. Даже клад пропал! Его не успели поделить! Я бы Аронии весь отдала!

– Похоже, их чем-то обкололи или дурью обдолбали, – тихо сказал Владиславу Костя. – Смотри – они даже холода не чувствуют. А ты говоришь – пропали с утра.

Тем временем остальные бойцы форсировано обследовали окрестность. И вернулись, собравшись у машины Костяныча, в которой сидели похищенные и находился Владислав.

– Чудеса-а-а! – доложил Олежка Владиславу, который вышел покурить и обсудить обстановку. – Нигде и никого нет, товарищ майор! Даже следов на снегу нет. На помеле, что ль, они улетели? Точно, это черти были!

– И, судя по теням в тумане, их было немало – штук пять, – заметил Колян.

– А как девчонки, Влад? – спросил Жендос.

– Чай горячий пьют, – ответил Владислав. – Греются. Рассказывать пока не в состоянии. Арония молчит. Полина Степановна своим сном восхищается.

– Чем это их обдолбали? – озадачено сказал Костяныч.

– Ага. Всё про какой-то клад талдычат, – заметил Колян. – Мы по рации их базар слышали. Точно – обдолбанные.

– А чо за яма-то была? Их чо, закопать на поляне хотели? – ужаснулся Олежка. – Хорошо, что мы вовремя подгребли и успели их выручить.

– Нет там никакой ямы! Я проверял! – возразил Жендос. – Почудилось им.

– Закопать её так быстро не могли, – поддержал его Костя. – Да и след бы остался. Приблазнилось им.

– Чудеса-а-а! – опять протянул кто-то.

– Пацаны! Вы пока об этом происшествии – молчок, – тихо сказал им Владислав. – Я сам со всем этим разберусь.

– Ага! Если надо будет – нас кликни! – кивнул Колян.

– Ты прав, Влад! – согласился Петро. – Нечего трындеть! А то девчат сейчас с экспертизой и допросами затаскают. ГУНК, небось, привлекут – на всю ночь хватит. А им надо выспаться, в себя прийти.

На том и порешили.

Владислав привёз Аронию и Полину Степановну к себе домой. Пришлось родителей поднять и всё им объяснить. Мол, такая вот беда случилась и пока опасно везти похищенных домой. Так что Аронию и Полину Степановну ещё раз напоили чаем и вместе положили спать на один диван в зале.

Уходя спать, Арония тихо шепнула Владиславу:

– Я после тебе всё расскажу. Если ты мне поверишь, конечно.

Глава 10 Кофейный разговор

На другой день Владислав со скандалом, но взял отгул на работе.

Правда, полковник Мережков пообещал его – за то, что дело по ювелирке ещё не передано в суд, а он гуляет – понизить до лейтенанта.

И утром Владислав отвёз Аронию и Полину Степановну домой. Поскольку она сказала, что им больше ничего не угрожает.

Полина Степановна, оказавшись у себя дома, удивлённо осмотрелась.

– Так это был не сон? – сказала она.

– Сон, бабуля, конечно, сон, – заверила её Арония. – Вспомни – мы вчера были в гостях у Владислава. И он познакомил нас со своими родителями. А потом ты выпила немного лишнего. Коньяка, а потом шампанского, и тебе стало плохо.

– Да-а? Так я ж не пью! – растерялась Полина Степановна.

– Вот и не пей больше, – кивнула Арония. – Тогда и помнить всё будешь.

– Ой, как нехорошо, – растерялась та. – Так я что, так прямо к ним поехала? – удивлённо осмотрела она свой наряд. – Холодно же.

– Да вот же в этой милицейской куртке и поехала. Владислав тебе дал, – выкручивалась, как могла, Арония.

Зачем же бабуле стресс усугублять? Ей легче поверить в то, что она выпила лишнего, чем в свои похождения с кладами и магами.

– Да-а, – протянула Полина Степановна. – Вот, честно, ничего не помню. Но утром родители Влада – Ираида Вениаминовна и Богдан Тихомирович – были очень милы. Очень хорошие люди. Наверное. Кто они по профессии, молодой человек, напомните? – обратилась она к Владиславу.

– Моя мама – учитель русского языка в школе, а отец – преподаёт в юридическом институте.

– Ой! Мне же сегодня в школе выступать! – вдруг спохватилась Полина Степановна. – Ешё и репетицию вчера пропустила. Я побежала! – сказала она и, накинув пальто и шапочку, действительно убежала.

Арония осмотрелась: недопитый чай на столе, остывшие сырники… Как давно это было.

– Ну, что ж, – сказала она Владиславу. – Проходи, садись – кофе будем пить. И разговоры разговаривать.

Кстати, нашлась к кофе и выпечка – вчера, покупая молочку, Арония взяла в супермаркете и булочек. Пакет с покупками так и стоял у порога. Не всё ж одними сырниками из кулинарии питаться.

Попивая кофе, Арония вкратце рассказала Владиславу всю историю – от исчезновения бабули до появления на поляне полиции. Совпавшим с исчезновения клада.

– Я даже не знаю, куда делся этот клад, – сказала она. – Надеюсь, ко мне за ним не придут? Я ведь от своей доли сразу отказалась.

Владислав озадаченно покрутил головой.

– Чудеса-а, – протянул он. Совсем, как Олежка вчера, не нашедший чертей. – И что – этот клад действительно был? Или, может, тебе это, всё ж, показалось?

– Ага. И бабуле тоже, – усмехнулась Арония. – Слыхал, как она вчера про него говорила? Да и вся моя история вокруг этого клада крутится. Не заметил?

– Бывают и массовые галлюцинации, – возразил Владислав. – Неизвестно ведь, чем вас Ратобор напоил. Или загипнотизировал. Такое тоже бывает.

– А ить зря не веришь – клад, и взаправду, был! – раздался чей-то голос.

И перед удивлённым Владиславом появился Михалап, – рыжий, косматый, борода торчком, в сюртучке с расшитыми обшлагами, в сапогах с отворотами, в мурмолке, – а на плече заплатанный мешок.

– Знакомься – это Михалап, – усмехнулась Арония над видом оторопевшего майора. – Уважаемый и почитаемый в своём роде древний домовой. Он – главный свидетель всех этих событий. Потому что я его в своей сумочке, в косметичке, всё это время носила – от Мальдив до поляны. Сам вызвался.

– Так ить дело было сурьёзное – клад делили, – важно кивнул домовой. – Да и бусурманы разные куролесили – старуху Полину умыкнули, Аронеюшку обидеть могли. А я в таких опасных делах своей хозяйке завсегда помощник.

– Ну и как, помог? – быстро придя в себя – служба научила его ничему не удивляться, -скептически спросил Владислав.

– А то! У меня ить и ишо помощники были – Старинушка – Глава нашего домовитого рода и Иха – Лесовик, – сказал домовой. – Не дали б сироту обидеть.

– А, так вот о ком Полина Степановна вчера говорила, – понял Владислав. – Мол – где же Михалап, Старинушка, Иха? И ещё этот, как его – Смугляк. Ну, за Смугляка я уже знаю – ты говорила – он Полину Степановну похитил, чтобы клад отжать. А куда же он, всё ж, делся, этот клад? Может, Смугляк его и забрал? – озадачился он. – Мутный он тип.

– Как же? Забрал! Ни за что я не отдам клад етому жадному арапу! – вдруг сказал кто-то.

И перед честной компанией появился ещё и Калина. Имеющий, конечно, малость нечёткое изображение, но вполне понятное – из старинных людей он, которые ещё в армяках ходили и знатным людям прислуживали.

– Калина? И ты тут? – удивилась Арония. И пояснила: – Это Хранитель клада, Калина. Полторы сотни лет его для нас берёг. Ты-то как сюда попал?

– Так в сундучке был я, где и Михалап сидел. Там и для меня места хватило, – пояснил Калина.

– Вот это, и правда, чудеса! А я всегда считала свою косметичку такой малюсенькой. Ничего в неё не помещалось! А вот два солидных свидетеля – домовой и Хранитель кладов, легко в неё вместились, – рассмеялась Арония.

– Так, а чего? – смутился Калина. – В тесноте, да не в обиде! Должон же я был глянуть, куды тебя эти служилые поволокли. Если чо, пуганул бы их.

– Нас не испугаешь! – возразил Владислав. – Мы ребята бывалые.

– Так, значит, Смугляку ты этот клад не отдавал, Калина? – продолжала расспрашивать Арония. – А кому же? Неужто Ратобору?

– Ещё чего? – отмахнулся Калина. – Больно хитёр он! Обойдётся!

– Что-то у тебя все не такие – один жаден, другой хитёр. А кто ж хорош? – усмехнулся Владислав. – Себе, что ль ты его забрал, Калина?

– Пошто такое говоришь, молодец? На том свете клады не нужны! – посуровел Калина. – Там токмо добрые дела в цене, – вздохнул он.

– Он же призрак, – тихо пояснила Владиславу Арония.

– Не себе я клад взял! А Аронеюшке его сберёг, – пояснил Калина. – Она одна там была с чистой душой. И, может ишо, кладу этому доброе употребление найдёт. А нет – так вдругорядь его закопаю. Пущай себе дальше лежит – меньше лиха из-за него будет.

– Так ить и Полина ж – простая душа, – заметил Михалап. – Ей-то чо ты клад не отдаёшь?

– Вот то-то и есть, что простая, – отмахнулся Калина. – Што она с им делать-то будет? Танцовать в хороводах с изумрудами да яхонтами? Так ей сразу за них душонку-то и вытрясут. Да и…Тут сурьёзные дела решаются, а она всё – сон да сон. Невместно как-то. Да и ей клады без надобностев. И так весела. И потом – она ж не наследница. Тут токо одна Аронеюшка в правах.

– А Ратобора что ж ты отсеял? – невольно перенимая его манеру разговора, спросила Аронея. – Он же этот клад вместе с моей мамой Ариной закрывал.

– За него ты теперь решай, – нахмурился Калина. – Токо не люб он мне!

– Ага, ага! Ишо и женитьбу Аронеюшке предлагал – чтоб весь етот клад себе захапать! – наябедничал Михалап.

– Это правда? Сватался к тебе? – нахмурился Владислав.

Арония потупилась. Она и всерьёз-то это сватовство не принимала. До того ли, когда бабуля пропала?

– А то нет? Кольцо ей предлагал – с брильянтами! Цветами задаривал! – продолжал ябедничать домовой. – А он ить с Явдохой-Полуночницей водился! А та Аронеюшку вовсе убить хотела! Да и медведя Силантия он от чародейки из полона выручил! А тот Аронею едва не уходил на чердаке! Хорошо она, ето, невидимо его с борола. Какой же етот Ратобор жених? Вражина он! Гнать его поганой метлой, а не клад ему давать!

– Правильно! – поддержал его Владислав, сурово поглядывая на девушку.

– Евдокию и Силантия ко мне Смугляк прислал! – возразила Арония.– Ратобор тут не причём!

– А выкрал-то их Ратобор! – упирался Михалап. – Сидели б они у Фаины и дале. И горя б никому не было!

– И я говорю – не люб он мне! Больно хитёр этот Ратобор! – вторил ему Калина.

– Так! Кончай базар! – хлопнул ладошкой по столу Владислав. – А я считаю, что этот клад – достояние государства! Там наверняка очень старинные вещи, исторически они бесценны!

– Они и на деньги – бесценные! – возразил Михалап.

– А где было государство, когда их у наследницы отымали? – спросил Калина.

– Я – государство! – заявил Владислав. – И полиция! И мы там были, когда Аронию из беды надо было выручать! Кто знает, чем бы дело закончилось. Они ж злодеи, эти Смугляк и Ратобор!

– Право слово! – согласился Калина.

– Батюшки мои! Так ето што? Ты заберёшь теперя етнтот клад себе, что ли? – ужаснулся домовой. – Конфискушь? Как ети, большевики – царски ценности?

– А кто ему даст его забрать? Поди найди его теперь, клад-то, коли сможешь! – заявил Калина, сурово глядя на Владислава. – Вот ищо один делильщик объявился! Скоко вас! А я ить думал, что ты друг Аронеюшкин.

– Я – друг, – согласился Владислав. – Конечно – друг! Но, насколько я понял – она сама от енто… этого клада отказалась. А оставлять его вашим злодеям, резона нет. Разве не так? По-моему, пусть уж эти ценности в научных музеях лежат да доброму делу служат.

– Вот пущай она и скажет – куда ентот клад девать да чему он дале служить будет, – решительно заявил Калина.

– Аронеюшка, не будь глуповатой, – прошептал домовой девушке на ухо, – возьми и себе хоть чуток! И лучше – царскими золотыми. Они кучней ложатся.

И тут вдруг в комнате рядом с кофейным столом появился ещё кто-то.

Оказалось, это Ратобор – как был, в светлом костюме, слегка испачканном в лесу. И, всё же, весь из себя импозантный.

– О! – сказал Владислав. – Этот тоже в косметичке сидел, что ли?

Хотя он уже, конечно, догадался, кто это.

Глава 11 Проценты с клада

Ратобор осмотревшись, хмыкнул.

– Привет честной компании! – сказал он. – А меня вы не потеряли?

– Нет! Не больно-то и скучали, – буркнул Калина.

Михалап, наверное, от досады, схватил со стола кусок булки и принялся яростно её жевать.

– Что, потерянный клад ищешь, Ратобор? – спросила Арония нелюбезно. – Так его тут нет.

– Не ищу. Чего его искать? Думаю, что прибрать его к рукам кроме Калины некому, – пожал плечами маг.

– Чего это сразу – Калины? – напрягся тот.

– Потому как больше некому, – заявил Ратобор.

– А что, Смугляк, разве, не мог? – усмехнулась Арония. – Или, вот, Михалап, например, в своём мешке мог утащить?

– А чего это сразу – Михалап? – обиделся домовой. – В ём токо мои струменты, – пояснил он. И, грохнув мешком об пол, развязал его. Оттуда высунулась потемневшая ручка пилы, старинный узорчатый молоток и ещё какие-то железяки. – Вот, видали?– спросил он.

– А почему ты так за Смугляка уверен? – поинтересовалась Арония. И сказала домовому: – Михалапушка, убери свой мешок. Никто тебя и не подозревает. Это я так, к слову сказала.

– Словеи-то свои выбирать надобно! – сказал тот, обиженно засопев, и схватил новый кусок булки.

– Мне интересен ход рассуждений Ратобора – пояснила Аронея. – Ну и почему? – обернулась она к нему.

– Всё очень просто – когда клад исчез, я сразу заподозрил Смугляка и увязался за ним. Он не причём, – пояснил Ратобор. И спросил: – Вы позволите присесть? Устал я, полсвета обойдя.

– Да, конечно – садись, Ратобор. И вы тоже, – обратилась она к Михалапу и Калине. – А я сейчас ещё булок принесу. И кофе с чаем. Что предпочитаете?

– Кофе, – сказал Ратобор, опускаясь на стул.

– Чаю давай, – заявил домовой, садясь на пол у стола. – Ну его, кофей – горечь одна горелая!

А Калина, чуть поклонившись, всё ж, остался стоять.

Арония вышла из комнаты.

– С кем имею честь? – хмуро спросил Ратобор Владислава.

Хотя ясно было, что он догадывается кто это.

– Я – майор полиции Чунильский Владислав Богданович, – приложив руку к воображаемой фуражке, сказал Владислав. – Участвовал в рейде на поляну.

– Что-то ваш рейд затянулся, – усмехнулся Ратобор.

– Так ведь и компания кладоискателей Аронию в покое не оставляет. Вот, оберегаю, – ответил Владислав. – Это мой служебный долг.

– Впервые с таким ретивым служакой-полицейским сталкиваюсь, – хмыкнул Ратобор.

– Да ты за стол садись, Михалап, – входя, сказала Аронея, ставя перед гостями булки, чашки и электрочайник.

– Та не, так звычней, – отмахнулся домовой, тут же хватая чашку с чаем и очередной кусок булки.

– Так что же там было – со Смугляком? – вновь обратилась Арония к Ратобору. – Куда он направился, потерпев фиаско? И почему вне подозрений?

– Вы не поверите – в Африку подался! У него там действительно целый дворец! – воскликнул Ратобор. – Где, наверное, и побывала Полина Степановна, когда он её умыкнул. И о котором говорила, как о сказочном. Ещё бы – там одни мулатки и африканки, числом пятнадцать. И всё это – жёны Смугляка. А детей и внуков у него – уж не знаю сколько. Их непросто сосчитать – все туда-сюда бегают, готовят еду, убирают, детей нянчат, наряжаются, поют и ссорятся, – рассказывал он, прихлёбывая кофе. – Попав в плен к маврам, Смугляк заодно женился. Причём – не раз. И, как вы понимаете – на такую многочисленную семейку никаких кладов не хватит. К тому же, ни его дети, ни внуки работать не хотят – от дворцовой жизни разнежились. Приходится ему промышлять там гаданиями и заговорами. Да – вот беда – спрос невелик. Все вокруг, кроме него, нищие. Вот он, когда совсем обнищал, и вспомнил про мой должок.

– Негоже так – по пятнадцать жён иметь, если есть нечего – покачал головой Калина. – Вот нехристи!

– Да и всем скопом сидеть на тятькиной шее негоже, – вздохнул Михалап. – И в Африке, видать, народ измельчал.

– А он не врёт? Как ето – нищий? Никак – дворец ведь имеет, – засомневался Калина.

– Не врёт. Я у жён спрашивал, а не у него, – ответил Ратобор. – Да и дворец… Это он для своей первой жены, красавицы, небольшой дворец отгрохал. А потом она присватала ему в жёны ещё несколько своих двоюродных и троюродных сестёр – тоже красавиц, но сильно бедных. Смугляк же оказался большим ценителем женской красоты. И те тоже вскоре сосватали ему в жёны своих хорошеньких сестёр. Так что теперь у Смугляка их пятнадцать. И всем жёнам – чтобы без обид – Смугляку пришлось покои пристраивать, – усмехнулся Ратобор. – Он хоть и глуп, но свар в своём доме не любит – скандалить дозволяется только лишь ему. Зато теперь его мечта исполнилась – у него полон дом народу, который ему прислуживает да угождает. Я, его единственный слуга, когда-то с этим не справлялся, – хмыкнул он. – Но на том все его старые запасы и кончились.

– Так он же клады знатно ищет и тебя тому учил! – не поверил Калина.

– В Африке основное богатство это стада буйволов и коров. Хотя и клады, конечно, есть. Но они или глубоко зарыты и песками на сотни метров занесены.

– С такой дородностью ему не добраться, – кивнул Калина.

– В общем – чтобы семья не бедствовала, я его старшей жене, Монифе, горсть камушков отсыпал. Из своего давнишнего клада, – вздохнул Ратобор. – И пообещал Смугляку дальше свой процент платить.

– Ишь, добрый сыскался, – недоверчиво сказал Калина.

А домовой фыркнул:

– Небось, надеешься, что они там и тебе жену-красавицу сыщут?

– Не добрый я, – возразил Ратобор. – А расчётливый. И жену себе как-нибудь сам сыщу. Это пусть они Аронии спасибо скажут, – кивнул он в её сторону. – Она мне все уши прожужжала про то, как плохо приходится на том свете ведуну, который добрые дела здесь не делал. Арина ей сказала. В общем, я решил их делать понемножку. И начал со своего непутёвого учителя с его армией детишек.

– И не токмо ведуну да его приплоду надобно добро делать, – вздохнул Калина. – А и всем людям.

– Больно гладко стелет… – пробормотал домовой.

Арония, задумчиво его выслушав, вдруг заявила:

– Калина знает, где клад. И сейчас мы решали, что с ним делать дальше.

– И что же решили? – отставляя чашку, спросил Ратобор.

– Это зависит от тебя, – сказала девушка.

Калина неодобрительно покачал головой, а Михалап, стукнув по полу кулаком, заявил:

– Как – от него? И ты ему веришь, Аронеюшка?

Владислав, молча, ожидал продолжения.

– Ты что же, отдаёшь мне половину клада? – недоверчиво спросил Ратобор он.

– Мне чужого не надо, – кивнула Арония. – Но Калина прав – этот проклятый клад не должен больше приносить зла. К тому же, это не совсем половина клада, а лишь её часть, – сказала она.

– Что значит – часть? – лениво поинтересовался Ратобор.

– По российским законам все исторические клады принадлежат государству. А нашедшим, полагается лишь их часть. Какая, подскажи, пожалуйста? – спросила она у Владислава.

– Половина от стоимости клада, то есть – пятьдесят процентов, – сказал Владислав. – Ценность клада определяют авторитетные эксперты. Если нашедших несколько, то эти пятьдесят процентов делятся меж ними в равных долях. Причём это вознаграждение выплачивается лишь в том случае, если клад найден на территории частного владения. Если же в лесу, например, то он полностью является собственностью государства. Или же владельцу земельного участка, где он найден. Я думаю, учитывая то, что ваш сундук не мал, что наполнен золотом и драгоценностями и что это очень древний клад, его оценочная стоимость будет очень велика. Боюсь, что я и цифр таких не знаю, – усмехнулся он.

– Ишь, как чешет, служивый, – недовольно пробурчал Калина. – Готовился, что ль?

– Выходит – да. В юности этим интересовался, – кивнул майор. – Мы с другом, ещё учась в школе, как-то нашли у него в сарае, под балкой, старую и ржавую казакую шашку. И хотели сдать её в музей – за вознаграждение, конечно. Но оказалось, что она вполне обычная и ценности не имеет. Не вышло разбогатеть. Так он потом эту шашку почистил и у себя дома на стенке повесил. Хвастает теперь перед гостями.

– Четверть клада это пойдёт. Я ведь мог бы и ничего не поиметь, – задумчиво пробормотал Ратобор. И усмехнулся: Хорошо, что хоть не осьмушка.

Владислав непонимающе на него глянул

– Это когда мы в лесу клад делили, Ратобор Смугляку насчитал осьмушку от клада, – пояснила Арина.

– Я вот не пойму, с какого бока тут этот Смугляк, – сказал Владислав. – Вы хотите ему заплатить за то, что он Полину Степановну похитил? А не шёл бы он… лесом? К тому ж, старушку мы ведь спасли.

– Ратобор когда-то был у него учеником. И за то, что тот научил его клады искать, обещал отдавать Смугляку оброк – пять процентов от находок. Он задолжал ему за двести лет, пока Смугляк своим пятнадцати жёнам дворцы строил, – пояснила Арония.

– Прямо налоговая служба, имеющая ото всех свою долю, – хмыкнул майор. – Кстати, забыл сказать – налог с вашего дохода от клада государством взиматься не будет.

– Да, ить, и так их обдерут, – хмыкнул Калина, – как липку. Ни за один чих – пол клада. Куда уж больше?

– Так что, Ратобор? Куда ты свои собираешься потратить свои деньги? – испытующе глядя на него, спросила Арония.

– А ты? – хмуро сказал тот.

– Я уже подумала на это тему. Свою часть я отдам в какой-нибудь благотворительный детский фонд, – ответила та. – Чтобы детей лечили. Надо только правильно выбрать – который без жульничества.

– О-хо-хо, – протянул домовой. – Где ты видала, чтоб купчины, сбивающиеся в гильдии, по-честному своё дело ставили?

– Не все ж купчины, – отмахнулась Арония. – Есть и честные люди.

Домовой только засопел.

– Задала ты мне задачку, – протянул Ратобор. – Взять деньги и тут же их отдать. Так что ль? И потом – зачем мне эти бумажки?

– И я про то ж! – буркнул домовой. – Сор ето один.

– А не могли бы вы мне – ещё до передачи государству – мою четвёртую часть клада драгоценностями и золотом отдать? – прищурился он. – Я знаю, куда их пристроить и как взять за них максимальную цену. Уверен – ваши эксперты при оценке клада нас капитально надурят. И дадут гроши по сравнению с его истинной стоимостью.

– Хоть он и башибузук, а дело сказывает, – сердито сказал домовой. – Чо эт ты, Аронеюшка, удумала? Чтобы за золото дали тебе бумажки? Чо они ныне стоят? Подуй и улетят. Я б тоже золотом взял! Аль ты себе-то, чо ж, вовсе ничего не возьмёшь? – уныло протянул он. – Вона домик-то ваш перекрыть бы надо – крыша ветхая и чердак скоро протечёт. Да и забор подновить пора бы…

Калина прикрикнул на него:

– Никшни, домовёнок! Не чаешь – Аронеюшка добро желает творить? Не зуди! Проклят этот клад! Кто с его доходов домы строит, тот и вовсе без угла останется! А то и жизню потеряет!

– Ратобор-то, вон – живой, – возразил домовой.

– Дык у него и души давно нет! Чернота одна! – возразил Калина. – У него и помирать-то нечему!

Ратобор, прислушиваясь к этой перепалке, тем временем о чём-то размышлял. И вдруг решительно заявил:

– Вот что! Слушайте моё решение!

Глава 12 Фокус с кладом

Происшедшее затем надолго врезалось в память Аронии – до каждой мелочи.

На следующий день после того, как было получено согласие Ратобора – передать клад государству – всё происходило по разработанному ими плану.

Утром Полина Степановна, проснувшись, рассказала внучке свой удивительный сон – будто она обнаружила клад с несметными сокровищами в их огороде, под вишней.

– А сундук совсем такой, как я видела во сне раньше, – восхищённо рассказывала Полина Степановна. – Мне кажется это вещий сон. А что если там и вправду есть клад?

Стоит ли сомневаться, что содержание этого сказочного сна старушке внушил Ратобор, обладающий способности к гипнозу.

И Полина Степановна была очень удивлена тем, что Арония восприняла её рассказ не только всерьёз, но даже с энтузиазмом.

– Надо немедленно раскопать это место! – заявила она. – Вы правы, бабуля – вдруг этот сон вещий!

И, не медля ни минуты, она позвонила и пригласила Ратобора и Владислава – на поиски клада в их огороде. Те на удивление быстро согласились.

Кстати, когда Владислав в очередной раз брал на работе отгул, то услышал от Мережкова угрозу уволить его в самом младшем чине. Учитывая бесконечные переработки Чунильского и выезды в выходные дни на места преступлений, это было, по меньшей мере, несправедливо. У него этих выходных накопилось уже столько, что можно было сплавать, наверное, в кругосветное путешествие.

И вот на участке, где стоял дом Полины Степановны, закипела работа по извлечению клада из-под вишни. При этом – кроме Полины Степановны, Аронии, Владислава и Ратобора – здесь присутствовали, незримо, разумеется – Калина и Михалап. А как без них? Ведь именно Калина указал точное место под развесистой вишней у забора, где он спрятал этот клад. А Михалап наблюдал за порядком. Как-никак – роют-то на подведомственной ему территории, рядом с его домовладением. Да и – что там кривить душой – просто хотелось ещё раз полюбоваться «на богатющее золото и самоцветные яхонты». Когда ещё такое доведётся на его немалом веку?

Яма, над которой трудились с лопатами Владислав и Ратобор, сооружалась по всем землеройным правилам – без применения колдовства. А, в целях наглядности поисков и во избежание всяческих подозрений – неподалёку, под сливой, была начата ещё одна яма. Так что работы хватило. Им ещё повезло, что Калина поместил этот сундук не глубоко – всего лишь в метре от поверхности. По пути им даже попадались вишнёвые корни, которые выглядели очень натурально. Они также убирались вручную – топором и ломиком. И хотя температура на улице была минусовая, вскоре спины у копателей были мокрыми. И они даже скинули с себя куртки. Выручал их и горячий чай, который подносился женской половиной кладоискателей.

И вот, наконец, лопаты, звякнув, упёрлись в железо. Ещё немного усилий и – вот он, узорный кованый сундук, измазанный в сырой земле. Владислав и Ратобор, осторожно подняв его, поставили сундук рядомс ямой в снег, а затем и сами выбрались наверх.

Владислав откинул крышку…

Арина ахнула.

Полина Степановна, заглянув в него, принялась кружиться вокруг него в танце. А, остановившись, восхищённо воскликнула:

– Совсем такой, как в моём сне! – И немного недовольно добавила: Только там драгоценности лежали до самого верха, а тут всего лишь половина. Ну, ничего! – махнула она рукой. – Нам и этого хватит. Правда же? – обратилась она к остальным кладоискателям. И… оказалось, что рядом с ней стоят только двое – Арония и Владислав. – А где же Ратобор? – удивлённо спросила она.

Но Аронии и Владиславу уже было понятно, что он исчез, прихватив и половину содержимого сундука. Лишь его светлая куртка насмешливо болталась от ветра на суку вишни.

И тут Арония услышала возмущённый шёпот невидимого Калины:

– Вот аспид! Я ж не успел вас окликнуть – он вмиг провернул этот фокус! Как молонья!

– А я ить тебя, Аронеюшка, упреждал! – прошипел невидимый Михалап. – Этому башибузуку веры нету!

Арония лишь виновато взглянула на Владислава, а тот, вздохнув, развёл руками.

– Вот негодяй! – воскликнула Арония.

– Как это – негодяй? Ратобор очень благородный человек! – возразила Полина Степановна. – Он ушёл и оставил нам весь клад! Представляете, какие мы теперь богатые?

– Представляем, – упавшим голосом сказала Арония.

Она чуть не плакала от обиды. Как она могла поверить Ратобору? Раскаялся он! Как же! Правильно Калина говорил – нет у Ратобора души, чернота одна.

Владислав сочувственно приобнял её. А что тут скажешь – решение-то принимала она. Хотя Владислав – как и Калина с Михалапом – не верил ни единому слову этого проходимца. Камушков он Смугляку дал! Как бы не так!

Но – если быть честным – он понимал, что Ратобор так же легко мог забрать и весь клад, но почему-то оставил Аронии её законную половину. Мол, делай с ней, что хочешь! Полу-джентльмен, так сказать. И на том спасибо.

Но делать нечего – надо было и дальше действовать по плану. Не век же стоять над ямой и полупустым сундуком памятником собственной глупости.

– Ну что, я вызываю полицию, Арония? Надо этот клад описать и под охрану сдать, – сказала Владислав.

– Да, – кивнула она. – Вызывай.

Тот, накинув куртку и отойдя в сторонку, принялся названивать. И, похоже, Мережков был в восторге от этих новостей. Даже в вещий сон Полины Степановны поверил – семейка-то аномальная. И увольнять майора Чунильского уже передумал.

– Какую полицию? Зачем? – тем временем удивлялась Полина Степановна.

– По закону этот клад принадлежит государству, бабуля, поскольку это историческая ценность, – пояснила ей Арония. – Я как-то читала об этом. Да и Владислав порядок действий знает. Не волнуйтесь, бабуля – нам потом выплатят половину стоимости клада.

– А если бы мы его не сдали? – упёрлась Полина Степановна. -

– Если б об этом узнали, то его всё равно забрали б, но компенсацию нам не выплатили, – возразила Арония.

– Жаль! А хоть что-то взять можно? – заявила Полина Степановна. – Мне так нравится это изумрудное ожерелье, – ухватила она его. – А, вот ещё кольцо и браслет к нему! – достала она несколько массивных золотых вещиц с изумрудами. – Это комплект! Как он тебе?

– Никак! – отрезала Арония. – Зачем он нам? Нам за него заплатят.

– Не надо мне денег! – рассердилась Полина Степановна. – Эти изумруды очень подойдут к моему бирюзовому платью!

– И куда вы в нём, бабуля? Выступать в Доме Ветеранов? – усмехнулась та, вспомнив слова Калины – про бабулю и клад:

«Простая душа. Што она с им делать-то будет? Танцовать в хороводах с изумрудами да яхонтами? Так ей сразу за них душонку-то и вытрясут».

– Единственное, что иожно с ними сделать – это спрятать и никому не показывать, – сказала Арония.

– Почему?

– Бабуль, но вы же не хотите, чтобы кого-то из-за них убили? Или спросил – откуда они у нас? Есть люди, которым одного взгляда достаточно, чтобы понять их ценность.

– Я скажу им, что это бабушкины, – упрямо заявила та.

– Бабушкины? Кем она была, бабуль? Колхозницей?

– Н-ну да, крестьянкой, – вздохнула та

– А изумруды ей барин подарил, – улыбнулась Арония, – чтобы хлеб удобнее было печь. Или в поле работать.

– Но, Аронеюшка, мы можем их действительно спрятать. А потом внукам по наследству передать. Или продать, когда деньги будут нужны.

– Денег нам и так дадут, бабуля – за клад. А купить такие изумруды могут только бандиты. Ведь они незаконные. А они не любят расставаться со своими деньгами. И берут изумруды за так, убивая свидетелей, – продолжала запугивать старушку Арония.

– Страсти-то какие! – ужаснулась Полина Степановна.

– Бабуль, вы не смотрите, что эти вещицы красивы, – вздохнула Арония. – Почти все старинные клады добыты разбоем. И, чем крупнее бриллиант или изумруд, тем больше на нём крови и слёз. Давайте, бабуль, положим эти безделушки обратно! Пусть государство помещает их в исторические музеи или уж куда хотят.

Арония – и вправду – ощущала некий запах тления и зеленоватое потусторонне свечение от этого сундука, наполненного сверкающими драгоценностями. И ей очень хотелось, чтобы его поскорее увезли из её дома.

Полина Степановна очень неохотно вернула изумруды в сундук. И от этого даже как-то вся съёжилась. Похоже, её уже вовсе не радовал этот клад, чудесным образом обнаруженный на её огороде.

И тут к ним во двор ввалилась целая толпа какого-то разношерстного народа. Под предводительством майора Чунильского люди окружили сундук, возле которого сразу же была поставлена охрана с автоматами. Вокруг была и полиция, и какие-то ошеломлённые люди в штатском. А также перепуганные свидетели: Людмила и Николай Цыбульские – соседи, живущие напротив – и какой-то прохожий. Затем была произведена опись содержимого сундука. И все эти цацки в руках полицейских так и сверкали, так и переливались, потрясая присутствующих блеском. Всё это время Полина Степановна стоически от них отворачивалась. Но когда достали изумрудный комплект, с печалью проводила его взглядом…

Когда всё закончилось, Людмила Цыбульская, соседка, подписав трясущейся рукой какие-то акты, подошла к Полине Степановне.

– Ну, вы и дураки, Степановна! – тихо высказалась она. – Зачем клад-то отдали? Или, всё ж, немного и себе взяли? – с надеждой спросила она. – Я смотрю – там только пол сундука. Хоть перстенёк-то взяли?

– Ничего не взяли, Людочка! – расстроенно вздохнула Полина Степановна. – Сама вот вся испереживалась! Внучка говорит, что себе нельзя ничего брать, а то компенсацию не дадут, – кивнула она на Аронию.

– Так нечего было вообще его сдавать! – сверкнула глазами Людмила. – Мне б отдали, я б сховала.

– А Белоглазы, что тут жили, тоже свою долю получат? – подойдя, с любопытством спросил её муж Николай. – Дом-то их был. Может, предки-казаки клад-то и зарыли?

– Вряд ли у казаков были такие цацки! – отмахнулась Людмила. – На дом-то их глянь!

– Компенсацию получают только те, кто клад нашёл, – заметила Арония, – и те, кому сейчас принадлежит участок. Белоглазы своё право утратили, продав этот дом.

– То-то за локти себя теперь кусать будут! – злорадно заметил Николай.

Но вот сундук с драгоценностями опечатали и, погрузив в бронированную машину, увезли. Владислав, подойдя, сказал им, что повезли клад прямо в банк – в специально оборудованный блок. Оказалось, что и представитель банка – по приглашению полиции – тоже здесь был.

Вскоре двор Саниных опустел. И имел плачевный вид – снег истоптан, в углу яма и валяющиеся инструменты…

– Я предлагаю вам на несколько ночей перебраться жить ко мне, – сказал Владислав.

– Почему? – удивилась Полина Степановна.

– Думаю, весть о баснословном кладе уже разнеслась по всей округе, – усмехнулся он. – Поэтому ночью сюда можно ждать непрошенных гостей.

– Почему? – опять с недоумением спросила Полина Степановна.

– Наверняка найдутся желающие попытать удачу и поискать закатившиеся в угол ямы драгоценности. Или припрятанные в доме. Люди не поверят, что вы ничего себе не оставили. Потому что так поступил бы каждый – как они считают.

– Страсти какие! – уже привычно ужаснулась Полина Степановна.

Похоже, их находка всё меньше ей нравилась. Что ж теперь – из дома уходить, чтобы живу остаться? Тут уж никакому кладу рад не будешь.

– Что ж, спасибо, Владислав, – вздохнула Арония. – Думаю – так будет лучше. Тем более – нам уже не привыкать у вас спасаться.

Конечно, она знала, что Михалап своё дело знает и непрошенным гостям здесь будет неуютно. Да и она могла за себя и за бабулю постоять. Но зачем старушке дополнительные стрессы?

Оказалось, что Владислав опасался не зря.

Когда на другой день Полина Степановна и Арония вернулись – весь двор и дом были перевёрнуты. Полина Степановна попыталась навести порядок, но потом махнула рукой и села посреди комнаты на поднятый с полу стул.

Как, всё же, хорошо, что она не взяла эти проклятые изумруды. Хоть спать спокойно будет.

А Михалап уже потихоньку шепнул девушке – мол, сосед тут ваш был, Николай Цыбульский с дружками. И он – будь в надёже – ужасти на них нагнал. Но те, всё ж, успели накуролесить и порыться везде. Уж больно им забогатеть хотелось – всякий страх потеряли.

Поэтому, взяв всё необходимое, Полина Степановна с внучкой вернулись обратно в квартиру Владислава. Благо его родители – Ираида Вениаминовна и Богдан Тихомирович – зная о сердечной привязанности сына к Аронии, принимали их как родных. Вернее – как будущих родственников. Отчего ж не погостить?

Эпилог

Прошло два года.

В этот день Владислав вернулся с работы пораньше. Всё ж – суббота, впереди выходной. Он уже договорился с женой вечером какой-нибудь фильм вместе посмотреть. К тому ж, Арония обещала торт испечь, а к домашней выпечке Владислав всегда был неравнодушен.

Но, зайдя на кухню, он застал Аронию не за хлопотами об ужине, а за разглядыванием какой-то бумажки. Из-за которой она явно была очень взволнована. Учитывая её положение, это было совершенно ни к чему. Ведь Арония в скором времени должна была родить. Девочку. Которой, кстати, уже и имя придумали – Арсения.

– Что это у тебя? – спросил Владислав, усаживаясь за стол.

– Да вот, мне перевод пришёл. И, представь себе – из-за границы, – сунула она ему в руки бумажку.

– Тебе? – удивился он, тоже рассматривая клочок бумаги. – У вас там родственники есть?

– До сего дня о таких не слыхала, – пожала она плечами.

Это было извещение из банка – о том, что Аронии Викторовне Саниной поступил денежный перевод на сумму…

Владислав потёр уставшие глаза. Но хотя сумма была указана и цифрами, и прописью, она со всех сторон была одинаково запредельная – 13 миллионов долларов. Чунильского, с его малыми познаниями в математике, это бесконечное количество нолей просто ввело в шок. Разве такие суммы в реальной жизни – вот так, на кухне – бывают? Он повертел в руках листочек и так, и этак – не помогло. Действительно тринаддцать миллионов.

Отправитель – некий Singapore-of-bank. И всё.

– По-моему, из Сингапура. Может, у тебя там родственники? – ошеломлённо предположил он.

– Моя родословная для меня всегда была большим ребусом, – вздохнула та. – Не знаю, можно ли его когда-нибудь разгадать. Но если б там была указана хотя бы фамилия…

И вдруг Владислава осенило.

– Я понял! Это от Ратобора! – воскликнул он.

– Больше некому, – подумав, хмуро согласилась с ним Арония.– Не иначе, совесть проснулась.

– Думаешь, она у него есть? – хмыкнул Владислав. – И что ты думаешь делать с этими деньгами?

– Даже не знаю, – развела та руками. – Может, вообще вернуть их туда, откуда они пришли.

– Это, конечно, выход. Но очень неразумный, – сказал Владислав. – Ратобор обобрал государство, а ты хочешь, чтобы он и дальше пользовался ворованным? Думаю, он только обрадуется этому. И будет считать, что рассчитался с тобой.

– Но он со мной давно рассчитался, – возразила Арония.

Владислав непонимающе на неё уставился. До сего дня они вообще не поднимали эту тему – слишком неприятной она была для Аронии. Та считала себя виноватой в том, что случилось.

– Объясни, – сказал Владислав.

– Я же получила свои пятьдесят процентов от половины клада? – сказала Арония. – Та половина, которую Ратобор украл, принадлежала лишь ему. Мы вынудили его обменять клад на деньги, но потом он передумал. Это был его выбор. Хотя он нас и подло обманул.

– Эх ты, математик! – усмехнулся Владислав. – Тебе не кажется, что процент с половины клада, который выплатило тебе государство, вдвое меньше того, каким он был бы, если б клад был целым?

– А ты вообще не математик! Не путай меня! – отмахнулась Арония. – Я одна получила с половины клада пятьдесят процентов его стоимости. А с целого клада, когда нас было бы с ним двое, это была бы всего четверть от целого. Каждому. То есть – столько же.

– А ведь верно, – почесал макушку Владислав.

– Я думаю, эти тринаддцать миллионов и есть пятьдесят процентов от стоимости половины клада Ратобора. Или четверть от целого. И, надо признать, моя компенсация, составившая двадцать миллионов рублей, оказались намного меньше его тринадцати миллионов долларов. Он был прав, говоря, что… так и будет. В общем – не буду вникать в рассчёты, мне это вредно.

– Вот именно! – кивнул Владислав, приобняв её. – Надо же, правда, у него совесть проснулась, – покачал он головой. – Не думал, что он на такое способен.

– Я считаю, что эти деньги – как и мои – должны пойти на добрые дела. И поступить на счёт Фонда. Завтра же переведу их.


Ну, что ещё произошло за эти два года, кроме наметившегося пополнения в семействе Чунильских?

Во-первых, жили они теперь в новом доме, построенном на том же участке, где раньше была хата Акима. В одной его половине – Владислав с Ариной, а в другой – его родители и Полина Степановна. Они очень подружились и сами решили поселиться вместе. Правда, свои великолепные цветы Полина Степановна выращивает на окнах всего дома. Что ж за дом без цветов?

На какие доходы был построен этот дом?

Конечно же – за деньги, которые были выручены с продажи четырёхкомнатной квартиры Чунильских. А как иначе? Молодой семье нужны просторные хоромы – чтобы было куда разрастаться. Вот и решили – от Саниных будет участок, а от Чунильских – деньги на новый дом. И теперь они живут в нём очень дружно и уютно.

Куда делся Михалап?

А как вы думаете? Когда старую казачью хату снесли – чтобы участок для сада и клумб был просторнее – Михалап, конечно же, перебрался на новый чердак. Там у него чисто и уютно – Арония заботится. И всегда есть плюшка и молоко.

Где теперь Калина, Хранитель клада?

С того дня, как клада не стало, его здесь больше никто и никогда не слышал. Видеть его вообще проблематично. Скорее всего, Калина, всё ж, попросился к тем, что там, наверху. Взяли.

Куда делись деньги, полученные Саниными за клад?

Не очень скоро, но Арония и Полина Степановна Санины получили от государства эту компенсацию. И на эти деньги ими был учреждён Частный Фонд «Добро», занимающийся помощью детям. Сами они оттуда не взяли ни копейки – себе дороже. Причём, Полина Степановна это одобрила. Вон только ведь подумала изумруды взять, а разбойники уже весь дом перевернули. Чур, меня!

Да. И до ухода в декретный отпуск, Арония работала в Антитеррористическом Штабе, куда её пригласил полковник Щеглов. Туда же за ней перешёл и майор Чунильский.

Помогали спасать мирных граждан от террористов. И, возможно, вскоре будут воспитывать новые кадры, владеющие пластунскими техниками. Подвижки есть.

Но это уже совсем другая история.

Конец


Оглавление

  • Часть 1 Лара
  •   Глава 1 Кошка
  •   Глава 2 Старуха
  •   Глава 3 Михалап
  •   Глава 4 Евдокия
  •   Глава 5 Адресок
  •   Глава 6 Шептунка
  •   Глава 7 Чердак
  •   Глава 8 Встреча
  •   Глава 9 Визит к чародейке
  •   Глава 10 Фаина
  •   Глава 11 Арина
  •   Глава 12
  • Часть 2 Арония
  •   Глава 1 Шильце
  •   Глава 2 Превращение
  •   Глава 3 Общага
  •   Глава 4 Плат
  •   Глава 5 У Фаины
  •   Глава 6 Разговор
  •   Глава 7 Побег
  •   Глава 8 Проша
  •   Глава 9 Пластун
  •   Глава 10 Маршрутка
  •   Глава 11 Антитеррористическая операция
  • Часть 3 Выбор  
  •   Глава 1 Допрос
  •   Глава 2 Невидимка
  •   Глава 3 Бабуля
  •   Глава 4 Полковник Щеглов
  •   Глава 5 Полуночный разговор
  •   Глава 6 Звонок
  •   Глава 7 Ступить на корабль
  •   Глава 8 Ратобор
  •   Глава 9 Странное предложение
  •   Глава 10 Проделки Ратобора
  •   Глава 11 Обида
  •   Глава 12 Разговор у реки
  •   Глава 13 Записка
  •   Глава 14 Бой
  • Часть 4 Клад
  •   Глава 1 Старинушка
  •   Глава 2 Решение
  •   Глава 3 Сборы
  •   Глава 4 Мальдивы
  •   Глава 5 Лесок
  •   Глава 6 Владислав
  •   Глава 7 Чужое добро
  •   Глава 8 Выбор
  •   Глава 9 Вовремя подгребли
  •   Глава 10 Кофейный разговор
  •   Глава 11 Проценты с клада
  •   Глава 12 Фокус с кладом
  •   Эпилог