КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Агент - Контрагент [Ник Картер] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Картер Ник
Агент - Контрагент



Ник Картер.


Агент - Контрагент


Посвящается служащим секретных служб Соединенных Штатов Америки



Первая глава.


Преследуя опасную дичь, охотник иногда обнаруживает, что он невольно поменял роль со своей добычей и стал жертвой. Многие дикие животные обладают хитростью, необходимой для засад, например, ягуар-убийца из Мату-Гросу, который прятался по собственному следу, чтобы запутать и убить охотничьих собак одним ударом когтей, всегда убивая последнюю собаку в стае первой. И слон-разбойник даби, который развил отвратительную привычку отрывать конечности у преследователей-людей.

Человек, конечно, самый хитрый из всех устроителей засад, и я внимательно обдумал этот факт, когда шел по темной лесной тропе. Это было идеальное место для засады; и я знал, что это было запланировано именно так.

Я шел осторожно, медленно, наблюдая за каждым деревом и кустом на предмет движения, прислушиваясь к малейшему звуку. Мой «Люгер», Вильгельмина, лежал наготове в кобуре, но без снаряжения. Стилет «Хьюго» лежал в замшевых ножнах, привязанных к моему правому предплечью, под курткой, которую я носил. Я только что прошел мимо нависающей ветки, когда услышал звук позади себя. Еще до того, как я повернулся, я понял, что это означает - мужчина упал с дерева на землю позади меня.

Я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть опускающуюся руку с ножом в ней. Тонкое острое лезвие было направлено прямо в мою грудь.

Подняв левое предплечье, чтобы заблокировать его, я схватил мужчину за запястье. В то же время я ткнул указательным и средним пальцами правой руки в глаза мужчине. Но он прижал свободную руку к переносице как раз вовремя, чтобы спасти глаза.

Я схватил его другое запястье обеими руками, поворачиваясь и отворачиваясь от него, и сильно потянул, наклоняясь вперед. Мужчина пролетел через мое плечо и ударился о землю спиной. Нож вылетел из его руки. Я напряг мускул на правом предплечье, и стилет соскользнул мне на ладонь. Прежде чем мужчина успел двинуться с места, я засунул тонкий конец стилета ему под подбородок и держала его там.

«Удачи в следующий раз», - сказал я тихо.

Я не вонзил нож мужчине под подбородок, как обычно. Я держал его там, пока его глаза сузились на меня.

Вдруг он усмехнулся. «Очень хорошо, N3», - сказал он.

"Какие-либо предложения?" - спросила я, убирая стилет с его горла.

Он сел и отряхнулся. "Что ж, я мог бы упомянуть, что вам следует использовать больше бедра в броске. И что ваш стилет не является проблемой и считается хуже, чем German Trapper's Companion, который вы только что забрали у меня. Но я думаю, вы все это знаете, в любом случае. И вы, кажется, справляетесь со своей работой, несмотря ни на что ".

Я положил Хьюго обратно в ножны. «Спасибо», - сказал я.

Я прошел первый тест на курсах повышения квалификации. Моим противником был помощник инструктора по айкидо в академии AX, и я должен был признать, что он сделал чертовски хорошую работу, убедившись, что я помню основы самозащиты. Мы были на территории суперсекретной школы для агентов AX.

«Теперь продолжайте идти по этому пути, пока не дойдете до пересечения с тропой, ведущей обратно в тренировочный центр», - сказал он мне. «Ожидайте чего угодно».

«Я всегда это люблю», - ответил я, улыбаясь.

Я оставил его там и пошел по извилистой дорожке. Луна выскользнула из-за облаков, осветив след жутким серебристым светом. Я двигался осторожно, готовый ко всему. Доехав до перекрестка, я остановился на минуту. Я знал об отсутствии звуков насекомых, а это означало, что есть большая вероятность, что поблизости находится кто-то еще. Я только начал свой путь, ведущий к тренировочному центру, когда мужчина выскочил из темноты на тропу прямо передо мной. Я вытащил свой «люгер» и добил человека до его оружия. Я нацелил «люгер» ему в грудь и нажал на курок. Раздался щелчок по пустой камере.

«Ты мертв», - сказал я. «Пуля 9 мм в сердце».

Фигура в темном костюме засмеялась, и я увидел, что на его лице был надет чулок. Смех и этот чулок заставили меня вертеться в голове. Пока я все еще пытался понять это, я услышал позади себя легкий шум. Этот человек был всего лишь приманкой. Но в этом не было смысла. Инструкторы никогда не работали в командах против вас, ни на ночных упражнениях.

Прежде чем я смог повернуться лицом ко второму мужчине, я почувствовал внезапную резкую боль, взорвавшуюся у основания черепа. Яркие огни вспыхнули на мне в темноте. Мои колени подогнулись, земля ударилась мне о затылок. Я где-то услышал низкий стон, хрипящий звук, и он исходил из моего собственного горла.

Я услышал голос. - "Это он?"

«Да, это он», - ответил другой мужчина с каким-то акцентом.

Я с болью открыл глаза и увидел две темные фигуры, плывущие в темноте. Они оба

носили чулочные маски. Я успел спросить. - "Что это?"

«Реальная жизнь, мистер Картер», - сказал тот с акцентом. «Не школьные игры, как вы думали».

Я прищурился сквозь затуманенные болью глаза, чтобы увидеть очертания лиц за чулками, но было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Во всяком случае, не требовалось никаких блестящих выводов, чтобы выяснить, что это не инструкторы учебной академии. Я просто пытался угадать, как они попали на территорию, когда один из них сильно ударил меня ногой в бок.

Я хмыкнул и выругался себе под нос. Боль была мучительной. Человек с акцентом нацелил мне в лицо «кольт кобра» 38 Special.

«Это было просто, чтобы убедить вас, что это не игра, мистер Картер», - сказал мне тот, у кого был Кольт. Другой мужчина дышал неглубоко и выглядел так, словно хотел бы повторить урок.

Он сунул маленький пистолет обратно в карман и вытащил из пиджака черный конверт. Издав горловой звук, он бросил конверт рядом со мной на землю.

Тот, у кого был акцент, снова заговорил. «Это сообщение для вашего начальства, мистер Картер. Это касается предстоящей конференции в Каракасе. Я предлагаю вашим людям прочитать его внимательно и серьезно».

Мой разум кружился в полной боли тьме. Конференция представляла собой встречу между американским вице-президентом и президентом Венесуэлы, которая должна была пройти в Паласио-де-Мирафлорес, Белом дворце, в течение следующих двух недель. Это было важное политическое событие, которое должно было укрепить экономические и политические связи между США и Венесуэлой.

Я хотел задать вопросы, чтобы они заговорили еще немного. Но они закончили разговор. Тот, кто пнул меня раньше, собирался дать мне последний удар, прежде чем они ушли. Его беда была в том, что он слишком любил свою работу. На этот раз он направил свой тяжелый ботинок мне в голову. Я схватил его за ногу и злобно повернул. Я услышал треск костей, и он заорал, потеряв равновесие и тяжело упав на своего товарища. Другой мужчина отпрянул, и они оба упали.

"Дурак!" - закричал мужчина с кольтом, пытаясь встать на ноги, пытаясь прицелиться.

К тому времени я был на ногах, и каким-то образом он оказался между мной и пистолетом, что меня устраивало. Он ударил меня большим кулаком в лицо, но я пригнулся, и он отлетел от моей челюсти. Мужчина с пистолетом вскочил и убежал в тень. Я ударил другого мужчину, разбив кулаком его висок. Он упал на спину, и я бросился на него сверху, но он уперся ногой мне в живот и толкнул. Я полетел, и к тому времени, когда я снова встал на ноги, он ускользнул в кусты.

Но я не собирался забыть, как ему нравилось пинать меня, и это дало мне энергию, о которой я даже не подозревал. Я позволил стилету упасть мне в руку и швырнул его ему вслед. Он попал ему в спину, когда он входил в густой кустарник. Он закричал, схватился за спину и бросился вперед, исчезнув из поля зрения в кустах.

Когда я подошел к упавшему мужчине, инструктор вышел из тени позади меня. «Эй, - крикнул он, - что здесь происходит?»

Он подошел к тому месту, где я стоял, и увидел стилет, торчащий из спины бандита. Он сказал. - "Иисус!" "Что, черт возьми, случилось?"

Я снял маску чулок с мужчины и увидел, что он мертв. Лицо было незнакомым. «У нас были посетители», - сказал я. «Один ушел».

"Ты убил этого?" Он выглядел немного больным.

Инструкторы AX - специалисты по самообороне, но большинство из них не проводят много времени в полевых условиях. Они приучают нас бездельничать, но никогда не делают грязную работу.

«Похоже, что я это сделал», - сказал я, проходя мимо специалиста по карате с отвисшей челюстью, чтобы поднять конверт, который мои нападавшие оставили со мной. Я открыл его и едва мог прочитать сообщение в тусклом лунном свете.

На предстоящей конференции в Каракасе правительство США и особенно разведывательная сеть AX будут подвергнуты жестокому унижению и затруднению. Это открытый вызов для AX: определить, какую форму примет унижение и как оно будет реализовано, а также предотвратить его, если сможете. Когда вы проиграете, мир увидит неэффективность AX и неэффективность правительства Соединенных Штатов в мировых делах.

Подписано просто «Спойлеры». Все сообщение, включая подпись, было склеено из вырезок из журналов.

Бледнолицый инструктор по карате подошел ко мне косясь на мертвеца. Когда он заговорил, его голос был холодным. "Это оставили эти люди?"

«Верно, - сказал я.

"Могу я увидеть это, пожалуйста?" - спросил он голосом инструктора.

«Боюсь, что нет», - ответил я.

Его лицо наполнилось гневом. «А теперь послушай, Картер. Этот досадный инцидент произошел на территории школы, что ты хочешь делать. "

Я сунул бумагу в карман пиджака. «Дэвид Хок получит полный отчет».

Все в AX подчинялись Хоуку, даже босс этого человека в учебном центре. Я подозревал, что инструктора возмущал тот факт, что я отчитывалась непосредственно перед Хоуком. Когда я прошел мимо него, чтобы забрать свой стилет, мне показалось, что он собирался меня остановить.

«Как ты думаешь, сможешь ли ты взять у меня эту бумагу?» - спросил я с саркастической ухмылкой.

Он колебался минуту. Я знал, что он очень хотел принять вызов, но он знал о моем звании. Этот единственный факт напугал его, несмотря на его черный пояс по карате.

Он отошел в сторону, и я достал стилет. Я очистил лезвие на спине мертвеца и вернул его в ножны. «Вы можете отнести тело в тренировочный центр, - сказал я, - но оставьте его там, пока не услышите распоряжений от Хоука. И ничего не вынимайте из его карманов».

Инструктор просто пристально смотрел на меня, на его лице было написано негодование.

«А пока упражнения закончены», - сказал я. «Сегодня больше не надо прятаться в тени».

Я отвернулся и направился обратно к зданиям. Мне нужно было сразу позвонить Хоуку.

* * *

Пару дней спустя Хоук и я сидели за длинным столом для переговоров из красного дерева в штаб-квартире AX с главой ЦРУ, начальником Агентства национальной безопасности, начальником секретной службы и директором полиции безопасности Венесуэлы. Хоук попросил этих людей встретиться с нами, потому что их агентства собирались обеспечить безопасность Каракасской конференции.

Хоук был во главе стола и говорил сквозь огромную вонючую сигару. «У всех вас есть копии послания, джентльмены», - сказал он. «Если кто-то из вас захочет еще раз изучить оригинал, он у меня здесь». Его худощавое тело казалось наэлектризованным от энергии, а его твердые ледяные глаза смотрели неуместно на веселом лице фермера из Коннектикута. Я заметил, как и много раз раньше, что, когда Ястреб говорил, люди внимательно слушали - даже эти известные люди.

"Нет никаких сведений о том, кто это написал?" - спросил шеф ЦРУ. Это был высокий рыжеволосый мужчина с пронзительными голубыми глазами и манерами пятизвездочного генерала.

«Я позволю N3 ответить на этот вопрос», - сказал Хоук, засовывая сигару во рту.

Я сложил руки перед собой на столе. Я терпеть не могу эти бюрократические собрания, особенно когда мне приходится отвечать на множество вопросов из разведки.

«Невозможно отследить материалы, которые они использовали для самого сообщения, - сказал я. «Мы проверили бумагу, конверт, вырезки и клей, и это все обычные вещи, которые они могли бы купить в любом из тысячи магазинов в этом районе».

"А как насчет самих мужчин?" - нетерпеливо спросил глава секретной службы. Он был коренастым и светловолосым, с серыми полосами на висках. Он выглядел очень нервным.

«Человек, которого я убил, оказался продавцом обуви в большом универмаге здесь, в Вашингтоне. Никаких зацепок. У него нет записей ни в одном из наших отделов или в полиции. И все, что я могу рассказать вам о его друге в том, что он высокий парень с европейским акцентом ".

"Русский?" - спросил агент АНБ. Это был пожилой мужчина с белыми волосами и длинным выступающим подбородком. Он рисовал в блокноте перед собой, но пристально смотрел на мое лицо.

«Я не могу сказать наверняка», - сказал я. «Возможно, это был балканский акцент. И, конечно, это могло быть фальшивым».

Венесуэлец постучал пальцами по столу. Это был крупный мужчина с оливковым лицом и темными густыми бровями. Он был тем человеком, который успешно защитил правительство Венесуэлы во время серии попыток переворота некоторое время назад, и теперь он, очевидно, волновался. «Тогда мы понятия не имеем, кто стоит за этим сообщением», - медленно произнес он с сильным акцентом.

«Боюсь, что такова нынешняя ситуация», - признал Хоук. «Даже подпись для нас ничего не значит».

«Если бы это зависело от меня, я бы не стал беспокоиться об этом», - сказал глава АНБ. «Все это, вероятно, своего рода розыгрыш».

«Или просто некоторые люди, затаившие злобу на AX», - прокомментировал глава секретной службы. «Любители, с которыми легко справиться, если они появятся в Каракасе».

«Я не думаю, чтобы русские или красные китайцы выполняли задание таким образом», - медленно произнес человек из ЦРУ. «Но тогда почти невозможно угадать, как КГБ и L5 поведут себя в той или иной ситуации».

«Твердый и холодный факт остается фактом», - сказал Хоук, - «что существует угроза конференции. В записке говорится об унижении и смущении, а не только о срывах. И она конкретно адресована AX. господа? "

Последовало короткое молчание. Наконец, глава ЦРУ снова заговорил. «Ваши люди часто попадают туда, где ожидается покушение, - сказал он, - чтобы заблокировать их палачей вашими». Он взглянул на меня


«Верно», - сказал Хоук, откинувшись на спинку стула и оглядывая стол. «Так что, если AX должен быть на этой конференции, вполне возможно, что кто-то планирует убить нашего вице-президента или президента Венесуэлы, или обоих».

За столом кипела беседа. Глава секретной службы мрачно посмотрел на Хоука. «Я не понимаю, как мы можем сделать такой вывод из записки, Дэвид», - сказал он. «Я думаю, вы преувеличиваете ее важность».

Сотрудник АНБ встал со стула и стал расхаживать взад и вперед возле длинного стола, сцепив руки за спиной. Он был похож на британского полковника в отставке, шагающего по комнате. «Я думаю, мы все относимся к этому слишком серьезно», - утверждал он. «Проклятая записка могла быть розыгрышем».

До сих пор я намеренно молчал. Хок хотел услышать мнение каждого, прежде чем мы выразим свое. Но теперь я подумал, что пора мне высказаться.

«Это слишком хорошо спланировано для шутки», - сказал я тихо. «Помните, этим людям удалось получить доступ на территорию тренировочного центра AX. И они знали мое имя и сумели найти меня там. Тот с акцентом, который дал мне записку, сказал именно это: Я предлагаю вашим людям прочитать это внимательно и серьезно. "Я огляделся вокруг стола. «Он не выглядел так, как будто шутил».

«Если бы я не убил человека в такой ситуации, я бы тоже хотел интерпретировать все это довольно серьезно», - едко сказал сотрудник Секретной службы.

Я не мог позволить себе выходить из себя. «Один из мужчин держал направленный на меня револьвер, а другой дрался со мной», - холодно сказал я. «Если бы ты был там, ты бы наверняка отнесся к этому серьезно. Я использовал свой нож, потому что мне нужно было остановить человека, а не потому, что я люблю убивать».

Шеф секретной службы только поднял брови и снисходительно улыбнулся мне. «Никакая критика вашего суждения не предназначалась вам, мистер Картер. Я просто пытаюсь указать, что спецслужбы регулярно получают такие записи. Мы просто не можем позволить себе воспринимать их все серьезно».

Венесуэлец прочистил горло. "Это правда. Но этот кажется мне другим. И там, где есть какая-либо возможность покушения на жизнь моего президента, я не могу рисковать. Я намерен удвоить охрану во Дворце Мирафлорес во время конференции. А поскольку вашему вице-президенту тоже может угрожать опасность, я настоятельно рекомендую вам принять дополнительные меры предосторожности ».

«Я только что разговаривал с вице-президентом», - сказал глава ЦРУ. «Его это совершенно не беспокоит. Я сказал ему, что все четыре агентства все равно будут иметь там людей, и он считает, что этого достаточно».

Хоук снова посмотрел на сотрудника секретной службы, который прижал сцепленные руки ко рту. Несмотря на свои циничные замечания, он, очевидно, сознавал, что несет главную ответственность за жизнь и личное благополучие вице-президента.

"Что вы думаете?" - спросил его Хоук.

Он серьезно посмотрел на Хоука. «Что ж, я должен признать, что мы говорим здесь о жизнях руководителей конференции, по крайней мере, потенциально. Я найду дополнительных людей в поездку в Каракас, чтобы соответствовать безопасности в Венесуэле».

«Хорошо», - сказал Хоук, жуя сигару. Он провел рукой по седым волосам, затем вынул сигару изо рта. «Что касается AX, у нас обычно не было бы агента в этой стране на встрече. Но поскольку AX был специально упомянут в записке, я отправляю своего главного человека - Ника Картера - на конференцию». Он махнул мне рукой. «Вице-президент считает, что было бы неплохо, если бы я сопровождал его, поэтому я тоже поеду».

Шеф ЦРУ перевел взгляд с меня на Хоука. «Мы позаботимся о допуске обоим».

Человек из АНБ медленно покачал головой. «Я все еще думаю, что вы отправляетесь в погоню за дикими гусями», - язвительно сказал он.

«Может быть, и так», - признал Хоук. «И, конечно, есть и третья возможность». Он сделал паузу, наслаждаясь ожиданием. «Ловушка», - продолжил он, сунув холодную сигару обратно в рот. «В записке говорится, что унижать будет именно AX. И все это - открытый вызов AX. Может быть, кто-то хочет, чтобы N3 или я был там по каким-то скрытым мотивам».

"Тогда зачем идти?" - возразил агент АНБ. «Я думаю, это то, что ты будешь счастлив пересидеть в другом месте».

Хоук жевал сигару. «За исключением того, что я действую не так, - сказал он. «Мне не нравится идея прятать голову в песок и надеяться, что угроза исчезнет или что кто-то другой позаботится обо всем за нас».

«Мы приветствуем ваше присутствие, сеньор Хоук», - сказал венесуэльский чиновник.

Человек из ЦРУ обратил на меня свой умный и серьезный взгляд. «Я надеюсь, что ваша поездка пройдет без приключений», - сказал он.

Я усмехнулся ему. «Хотите верьте, хотите нет, я тоже на это надеюсь».


Вторая глава.


В Каракасе была Страстная неделя, и весь город собрался на фестиваль. Были бои быков, парады с красочными поплавками и все в ярких региональных костюмах, концерты и выставки

, и танцы на площадях. Каракас развлекался с распущенными волосами. И все же это было не то яркое, сумасшедшее карнавальное настроение, которое оставалось со мной, когда я поселился в своей комнате в отеле El Conde всего за шесть дней до конференции. Это было холодное, пугающее ощущение сильного ветра, свистящего по узким мощеным улочкам старой части города. Я не мог избавиться от жуткого ощущения, что город пытается сказать мне что-то, что торжество скрывает от случайного наблюдателя. Что-то злое.

Хоук вылетел раньше и уже был в городе. Он считал, что нам лучше поехать отдельно и остановиться в разных отелях.

Я должен был связаться с Хоуком в небольшом ресторанчике возле офиса American Express в девять вечера. Это дало мне несколько часов наедине с собой, поэтому я пошел в киоск на углу и купил газету и листок корриды. Я взял бумаги с собой в ближайшее кафе на тротуаре, но из-за ветра я решил сесть внутри. Я заказал Кампари и выпил его, пока читал все рассказы о конференции, гадая, будет ли этот форум делать настоящие заголовки, прежде чем все это закончится.

Закончив с газетой, я изучил новости корриды. Мне всегда нравилась хорошая коррида. Когда вы занимаетесь убийством и пытаетесь не быть убитым, а вы играете со смертью - насильственной смертью - бой быков вызывает у вас особое очарование. Вы идете, платите деньги и садитесь в барреру - в передний ряд. И вы знаете, что на аренее будет смерть, может, даже смерть человека. Но независимо от того, поразит ли смерть быка или человека, вы знаете, что - по крайней мере, на этот раз - вы выйдете живым. Независимо от того, кто умирает, там убьют не вас или врага. Итак, вы сидите на своем оплачиваемом месте и воспринимаете все с чувством отстраненности, от которого, как вы знаете, придется отказаться, как только вы вернетесь в мир за пределами арены. Но во время спектакля вы действительно можете наслаждаться смертью, самодовольно и отчужденно от смерти, преследующей вас на улицах.

Пока я читал газету о корриде, я взглянул и заметил мужчину, наблюдающего за мной.

Я быстро посмотрел на газету. Я не хотел, чтобы мужчина знал, что я его видел. Я задержал взгляд на странице и отпил «Кампари», наблюдая за мужчиной краем глаза. Он сидел за столиком снаружи, глядя на меня через окно. Я никогда раньше не видел его лица, но мне пришло в голову, что его общее телосложение было похоже на человека с пистолетом, который напал на меня в тренировочном центре. Это может быть тот же самый мужчина.

Но в Каракасе, вероятно, есть тысяча человек, подобных этому. Я уловил движение и снова поднял глаза. Мужчина бросал несколько монет на стол, собираясь уйти. Встав, он снова очень быстро посмотрел на меня.

После того, как мужчина ушел, я бросил несколько монет на стол, сунул бумагу под мышку и пошел за ним. К тому времени, как я добрался до улицы, интенсивное движение закрыло ему поле зрения. Когда движение прекратилось, его нигде не было видно.

Позже, в ресторане возле офиса American Express, я рассказал Хоуку об инциденте. Как обычно, он жевал длинную сигару. Ястреб - настоящий патриот, но когда у него есть законный шанс раздобыть хорошую кубинскую сигару, он действительно не может отказаться от нее.

«Очень интересно», - сказал он задумчиво, выпустив в мою сторону кольцо дыма. «Конечно, это может ничего не значить, но я думаю, что нам лучше действовать с особой осторожностью».

"Вы были в Белом дворце, сэр?" Я спросил.

«Я заходил сегодня раньше. Там много людей, Ник, но там очень мало организации. Люди из службы безопасности, кажется, больше взволнованы фестивалем, чем конференцией. У меня плохое предчувствие».

«У меня такое чувство, что я даже не пошел туда», - признался я.

«Я хочу, чтобы ты завтра пошел во дворец и долго, ненавязчиво осмотрелся. У тебя острый нюх на неприятности. Используй его и доложи мне сюда завтра днем».

Я спросил. - «Когда приедет наш вице-президент со своей свитой?»

«Завтра поздно вечером. Наши парни из секретной службы будут с ним. Шеф собирался приехать сам, но он должен был поехать на Гавайи с президентом».

"Что запланировал вице-президент?"

«Будет несколько дней осмотра достопримечательностей Каракаса и его окрестностей с президентом и другими официальными лицами. Также будут организованы банкеты, приемы и частные переговоры с президентом Венесуэлы. Затем на конференции пройдут открытые переговоры с администрацией президента Венесуэлы. Пресса, конечно, будет. Конференция будет иметь утреннюю и дневную сессию. Я бы хотел, чтобы она была короче ».

Хоук провел рукой по своим седым волосам и уставился на чашку густого кофе, которую заказал ранее. Мы сидели в маленькой будке у окна. В маленьком ресторанчике было много людей, и вокруг нас царили разговоры на испанском.

"Когда вице-президент впервые появится здесь на публике? »-

спросил я.

Хоук стряхнул пепел с сигары и посмотрел на темную узкую улицу. «Завтра вечером у него запланирован гала-ужин в его честь во Паласио-де-Мирафлорес. После ужина будут танцы».

«Я бы хотел присутствовать на приеме, сэр», - сказал я.

«У меня уже есть приглашения для нас», - сказал Хоук, жуя сигару. "Фактически, у нас есть разрешение на посещение всех мероприятий, которые запланированы для вице-президента. Я не думаю, что нам нужно посещать все из них, поскольку угроза была для самой конференции и поскольку ребята из Секретной службы будут на них круглосуточно, привязанные к особе вице-президента. Но мы должны быть там на первом мероприятии, если только нужно будет лично встретиться с сотрудниками Секретной службы ».

"Мы пойдем отдельно?"

«Да. Все, кроме сотрудников службы безопасности, подумают, что мы - члены посольства здесь, в Каракасе. Вице-президент знает наше прикрытие и будет подыгрывать ему».

Я видел тревожные морщинки вокруг пронзительных глаз Хоука. «Вы знаете, - сказал я, - вполне возможно, что авторы этого предупреждения не планируют ничего более жестокого, чем демонстрация перед Белым дворцом».

«Или, может быть, это просто большая шутка, когда кто-то сидит и смеется над нами в рукав».

Я пожал плечами. - "Может быть." Но я не поверил бы этому ни на мгновение.

«Ты пытаешься меня утешить, Ник. Я, должно быть, старею».

Я усмехнулся. «Я просто хочу, чтобы вы расслабились, сэр».

Хоук снова вынул сигару изо рта и выбросил ее в маленькую пепельницу. «Я просто хотел бы избавиться от ужасного предчувствия, что произойдет что-то смертельное и застало бы нас врасплох».

Он снова смотрел на стол. Я хотел что-то сказать, чтобы поднять настроение, но ничего не мог придумать. Это чувство коснулось и меня.

На следующий день рано утром я взял такси до Паласио-де-Мирафлорес. Это было огромное здание примерно на тысячу комнат. Конференция должна была проходить в Большой приемной. Прием, ужин и вечеринка будут проходить в банкетном зале и большом бальном зале.

Я показал свои верительные грамоты у главного входа и без труда смог войти. На самом деле, это было слишком просто. Дежурная венесуэльская полиция, казалось, слишком старалась угодить. Дворец был закрыт для публики из-за конференции, но внутри он был переполнен людьми, у которых были специальные пропуска или каким-либо образом были связаны с конференцией.

Внутри был настоящий порядок. Я был впечатлен. Они даже оставили дежурных гидов, чтобы помочь официальным посетителям сориентироваться. Когда я стоял и смотрел на большой масляный холст неизвестного латиноамериканского художника, ко мне подошел гид.

"Perdóneme, сеньор. Siento molstarle.

«Все в порядке», - ответил я по-испански. «Вы мне не мешаете».

«Я просто хочу указать, что дальше по коридору находится Пикассо», - улыбнулся мужчина. На нем была серая форма и кепка, что напомнило мне латинскую версию Ястреба.

«Грасиас», - сказал я. «Я обязательно увижу его перед отъездом. Разве полиция устроила штаб во дворце?»

«Да», - сказал он. «В государственных квартирах. Идите прямо по этому коридору, и ты войдешь в него».

Я поблагодарил его и прошел в большую комнату, которая использовалась как штаб безопасности. Атмосфера была беспокойной, но, если возможно, непринужденной. Звонили телефоны, официальные лица вели серьезные разговоры, но другие мужчины шутили, смеялись и говорили о фестивале или корриде в воскресенье. Казалось, возникла большая путаница. Вскоре ждали вице-президента, и охранники пытались собрать группу, чтобы поехать в аэропорт.

Я поговорил с парой знакомых сотрудников ЦРУ, но, похоже, они не проявили особого интереса к конференции. Один из них пять минут рассказывал мне о танцоре, которого он встретил накануне вечером. Никто не верил в угрозу. Я вышел из комнаты и прошел по дворцу, глядя на лица. Я не знаю, чего я ожидал, так что посмотрите - может быть, человек, который наблюдал за мной в ресторане, я не знаю. Но я также пытался оценить ситуацию, чтобы получить представление о дворце и его безопасности, как это делал Хоук. К сожалению, мои впечатления не были лучше его. Мне казалось, что я сижу на бомбе замедленного действия, которая должна взорваться, когда все меньше всего этого ожидали. Это было неприятное ощущение.

Когда я уходил, один из агентов ЦРУ схватил меня.

«Полиция безопасности Венесуэлы арестовала группу радикалов, и они будут держать их в камерах, пока это не закончится», - сказал он мне. «Нет ничего из Вашингтона, никаких зацепок на ваших нападавших. На всех фронтах все выглядит тихо. Проблема в том, что вице-президент не воспринимает записку серьезно.

Я посмотрел на него. "Ну, что я могу продумать, на это одна причина."

"Да уж?"

«Мы профессионалы», - многозначительно сказал я. Я повернулся и пошел прочь от него, прежде чем он успел сказать еще одно слово. Новые умные мальчики с нечеткими лицами, которых сейчас нанимало ЦРУ, меня не очень впечатляли.

Вице-президент прибыл позже без происшествий. Улицы на пути к гостинице, где остановился он и его свита, кишели встречающими, размахивающими американскими и венесуэльскими флагами. Я был в отеле, чтобы наблюдать за прибытием, и это было шумно. Глава секретной службы сдержал свое обещание насчет дополнительных людей. Его агенты были повсюду. По крайней мере, казалось, что они серьезно относились к своей работе.

Вечером я надел смокинг и поехал на такси обратно во Паласио-де-Мирафлорес. Это было похоже на ночь вручения премии Оскар в Голливуде. Улицы были забиты людьми, движение было невозможным. Я прошел последний длинный квартал до дворца. На этот раз парадный вход блокировали сотрудники службы безопасности. Внутри, в зале для приемов с высокими потолками, вице-президент стоял в окружении нескольких избранных представителей прессы.

Вице-президент - высокий человек, и он возвышался над большинством окружающих его людей. Это был седовласый благородный мужчина, тихий и сдержанный. Его голос слышали только самые близкие люди, когда он отвечал на вопросы журналистов. Рядом с ним стояла его хорошенькая темноволосая жена в струящемся длинном синем платье. Я снова обнаружил, что изучаю лица, но ничего подозрительного не увидел. Я начал задаваться вопросом, не был ли прав руководитель АНБ. Может быть, мы с Хоуком слишком серьезно относились ко всему этому. Может быть, человек в ресторане был просто венесуэльцем, который просто любил пялиться на иностранцев. А может быть, те люди в тренировочном центре просто пытались напугать меня этим пистолетом. Может быть.

Банкет прошел великолепно, но без событий. Президент Венесуэлы появился в полном военном костюме с сундуком, набитым медалями. Вице-президент сидел справа, во главе длинного банкетного стола. Еда была превосходным сочетанием континентальных и венесуэльских блюд, а вино было еще лучше.

За ужином почти напротив меня сидела красивая молодая девушка. Она была самой красивой женщиной за столом: пышная, стройная, с длинными темными волосами и поразительно темно-синими глазами. На ней было черное креповое платье с глубоким вырезом, открывающее начало захватывающей дух фигуры. Она несколько раз ловила мой взгляд во время еды и однажды мне улыбнулась. Позже в бальном зале она подошла ко мне и представилась.

«Я Ильза Хоффманн», - сказала она по-английски с легким акцентом.

Она широко улыбнулась мне, и я невольно подумал, что чем больше вы ее видели, тем лучше она выглядела. Облегающее черное платье подчеркивало выпуклость ее полной груди и эффектный изгиб бедер. Она не могла носить что-либо под платьем, и ее стоячие соски ясно просматривались сквозь прилегающую ткань. Она была выше, чем я представлял, а ноги у нее были длинными и тонкими.

«Я рад познакомиться с тобой, Ильза, - сказал я. «Я Скотт Мэтьюз».

«Я не хотела пялиться на вас во время обеда, но ваше лицо кажется таким знакомым. Я работаю здесь, в посольстве Германии. Могла ли я вас там увидеть?»

«Это возможно», - сказал я. «Я работаю в американском посольстве, недавно переведен из Парижа».

"О, я люблю Париж!" Она снова улыбнулась. Ее глаза были широко раскрыты и невинны, а улыбка притягивала любого мужчины с живой кровью в венах. Она была невероятно красивой девушкой. «Намного больше, чем в моем родном городе Гамбурге».

«Я тоже хорошо провел время в Гамбурге», - сказал я, недоумевая по поводу ее акцента. Это был в основном немецкий, но, похоже, было что-то еще. Однако играла музыка, и я не стал тратить время на размышления об этом. Я спросил ее. - "Хотите потанцевать?"

"Очень," сказала она.

Мы вышли на переполненный танцпол. В одном конце большого зала играла небольшая группа. Люди стояли и разговаривали небольшими группами и слонялись по танцполу. Я держал Ильзу очень близко, и она, похоже, не возражала. Она прижалась своим теплым телом к ​​моему и улыбалась мне в глаза. Эффект был сенсационным.

В середине песни вице-президент и президент Венесуэлы покинули бальный зал для частной беседы. С ними пошла группа мужчин в штатском. Я наблюдал за ними минуту, и Ильза заметила.

«Я встречалась с вашим вице-президентом, - сказала она, - и он мне очень нравится. Он настоящий дипломат, настолько непохожий на образ « карикатурного американца »».

«Держу пари, ты ему тоже понравилась», - улыбнулся я.

«Он кажется очень джентльменом, чувствительным человеком», - серьезно ответила она.

Музыка остановилась. Мы стояли лицом друг к другу. Я начинал желать, чтобы у меня было больше времени для себя в Каракасе. Ильзе могла бы быть очень приятным развлечением. «Ну, - сказал я, - мне это понравилось».

«Ты очень хорошо танцуешь, Скотт, - сказала она. "У тебя много чувства тореро.

Тебе нравятся корриды? "

«Я смотрю их, когда могу», - сказал я.

Она улыбнулась. - "Ах, еще один поклонник коррид!" «Я собираюсь на корриду завтра днем. Карлос Нуньес - мой любимый тореро».

«Мне нравится Эль Кордобес», - сказал я. Я знал, что ее замечание было приглашением, но у меня были дела поважнее, чем смотреть бой быков. Кроме того, у меня было врожденное подозрение к женщинам, которые так быстро проявляли инициативу при первых встречах.

«Эль Кордобес - мой второй фаворит», - с энтузиазмом сказала она. Ее голубые глаза открыли то, о чем я подозревал все это время - я ей нравился не меньше, чем я. «Тебе нужно идти. Это будет прекрасная коррида».

Мои глаза встретились с ее. "Где ты будешь сидеть?"

«В первом ряду на тенистой стороне», - сказала она. «Я буду одна».

«Я пойду, если у меня будет возможность», - сказал я. «Я бы хотел увидеть тебя там».

«Я тоже хотела бы тебя видеть, Скотт».

Я собирался пригласить ее на еще один танец, когда увидел, как мужчина выходит из бального зала. У меня была только четверть обзора его лица, но я был почти уверен, что это был человек, который наблюдал за мной в кафе.

«Простите меня, Ильза», - резко сказал я и двинулся вслед за мужчиной.

Он уже прошел через широкий дверной проем. Некоторые люди встали у меня на пути и остановили меня. К тому времени, как я вошел в коридор, я мог видеть только затылок человека, который быстро шел к главному входу во дворец.

Когда я добрался туда, он уже был снаружи. Я быстро прошел мимо группы гостей у входа, спустился мимо охранников на ступеньках. Я нигде не видел этого человека. Он исчез. Я спустился по ступенькам на уровень земли и посмотрел мимо двух гуляющих пар в конце здания. Темная фигура как раз сворачивала за угол в сторону дворца и садов.

Я поспешил вниз по дорожке, а затем бросился бежать, когда скрылся из виду. Я ненадолго остановился на том месте, где мужчина свернул за угол. Еще одна дорожка проходила по стене здания, но на ней никого не было.

Ругаясь себе под нос, я побежала по дорожке, не сводя глаз с сада. Я прошел около двадцати ярдов, когда двое мужчин вышли из тени передо мной. У одного в руке был пистолет.

"Нет вая тан де приса!" сказал тот, у кого был пистолет. "Espere un minuto, popshot". Он говорил мне держать его прямо здесь.

Очевидно, это была пара сотрудников венесуэльской полиции безопасности. Они не знали меня в лицо. Тот, у кого был пистолет, был чересчур высокомерен.

«Я работаю в американской разведке», - сказал я по-испански. "Вы видели, как сюда идет мужчина?"

"Американская разведка?" - повторил тот, у кого был пистолет. «Возможно. Поднимите руки над головой, пожалуйста».

"Смотри, черт возьми!" Я сказал. «Я пытаюсь поймать человека, который шел по этой дорожке. Он ускользает, пока вы меня держите».

«Тем не менее, - сказал тот, у кого был пистолет, - я должен тебя проверить».

«Хорошо, послушайте, я покажу вам свои бумаги», - сердито сказал я.

Другой молча подошел ко мне с угрюмым выражением лица. Я потянулся за своим удостоверением личности. как только он прибыл. Он тут же ударил меня кулаком в лицо, сбив меня с ног. Я недоверчиво посмотрел на них двоих. Я слышал, что венесуэльская тайная полиция довольно жесткая, но это было нелепо.

"Тебе сказали держать руки вверх!" сказал человек, который меня ударил. «Мы будем искать вас для идентификации».

Тот, у кого был пистолет, держал револьвер возле моего лица. «Теперь ты будешь сидеть вот так, опираясь руками на тротуар, пока мы будем тебя обыскивать».

С меня было достаточно. Я устал работать с армией грубых сотрудников службы безопасности, и мне особенно надоела глупость этих двух полицейских в штатском.

Я ударил стрелка ногой по щиколотке, и кость громко треснула. В то же время я схватил его за руку с пистолетом и сильно потянул. Меня не волновало, выстрелит ли проклятый пистолет и у всех случится сердечный приступ. Но не сработало. Полицейский пролетел надо мной и сильно ударился лицом. Я схватил пистолет, когда он пролетал мимо, и вырвал его у него из рук. Другой мужчина кинулся на меня. Я откатился от него, и он ударился о тротуар. Я приложил рукоять пистолета к его затылку, и он рухнул рядом со мной. Я встал на колени в тот момент, когда первый мужчина пытался встать на ноги. Я воткнул ему в лицо револьвер, и он замер.

Другой рукой я вытащил свой I.D. из кармана и приложил к его лицу, чтобы он мог прочитать. Второй полицейский пытался сесть, пытаясь сосредоточиться на мне.

Я спросил первого. - "Вы читаете по-английски?"

Он смотрел на меня минуту, тяжело дыша, затем взглянул на своего смятого товарища. Когда он снова посмотрел на меня, на его лице появилось новое смирение. «Да», - сказал он. Он быстро изучил мою карточку. "Вы с AX?"

«Это то, что я пытался тебе сказать, - нетерпеливо сказал я сразу.

Он приподнял темные брови. «Похоже, была сделана ошибка».

Я встал, и он с трудом поднялся на ноги. «А теперь давайте посмотрим на вашу карточку», - тихо сказал я. Он достал его и протянул мне. Пока я проверял, он помог своему товарищу подняться. Мужчина не мог поставить на правую ногу никакой тяжести. Когда он понял, что у него сломана лодыжка, на его лице вернулась некоторая враждебность.

I.D. проверено. Да, это была тайная полиция. Я вернул карточку вместе с пистолетом второго человека. Он молча принял это.

«Хорошо», - сказал я. «Теперь мы оба довольны». Я начал уходить.

"Вы сообщите об этом?" - спросил человек с пистолетом.

Я вздохнул. «Нет, если ты перестанешь целить из этой штуки в меня», - сказал я, указывая на револьвер. Я повернулся и направился обратно к передней части дворца. Таинственный человек снова исчез. И участие в этой системе безопасности действительно начинало действовать мне на нервы.


Третья глава.


На следующее утро я попросил Коллинза, агента, ответственного за операцию ЦРУ, связаться с посольством Западной Германии, чтобы узнать, работает ли там девушка по имени Ильзе Хоффманн. Было воскресенье, и офис был закрыт, но Коллинз лично знал немецкого посла и мог позвонить ему домой.

Посол сказал, что там работает девушка по имени Ильзе Хоффманн, и дал описание, которое убедило меня, что это та девушка, которую я встретил накануне вечером. Посол послал своего заместителя на прием и сказал ему, что может взять с собой еще одного сотрудника. Вероятно, Ильза выразила желание поехать, и он взял ее.

Я пытался вспомнить, кто сидел рядом с Ильзой за ужином. Мне показалось, что я вспомнил, что ее окружали мужчины средних лет. Любой из них мог быть из посольства. Тот факт, что позже она подошла ко мне, одна, сам по себе не примечателен. Было естественно, что ей захочется найти более интересную компанию.

Коллинз попытался связаться с этим сотрудником у него дома, но ответа не было. Этот парень, вероятно, развлекался в свой выходной.

Девушка, похоже, была настоящей, но это не сделало меня менее подозрительным. У меня все еще было плохое предчувствие по поводу этого задания. Хоук дал несколько рекомендаций ЦРУ и венесуэльской полиции безопасности. Теперь охрана казалась крепче, но чувство не исчезло. Оно тоже было у Хоука. Предчувствия - это не очень научно, но в моем деле вы учитесь обращать внимание на интуицию. Они могут развиться из серии небольших фактов, которых недостаточно, чтобы потрясти вас на сознательном уровне, но есть предчуствия, которые зажгут красный свет где-то глубоко внутри вас. Я не знаю, что это. Я просто знаю, что много раз спасал себе жизнь, следуя своим догадкам.

Может, это не имело ничего общего с девушкой или даже с мужчиной, которого я видел в кафе, а возможно, и во дворце. Это могло быть что-то не связанное с ними, скрывающееся глубоко в тени моего подсознания. Но девушка и таинственный мужчина были достаточной причиной для моей настороженности, предчувствия или отсутствия предчувствий.

Я пообедал в кафе рядом с площадью Ибарра и недалеко от Авенида Баральт. Пока я ел, прошел парад, и я хорошо его видел. Там были танцоры в костюмах, поплавках, головах из папье-маше на шестах и ​​в повязках. Люди веселились, и я начал немного расслабляться.

Днем я встретил Хока в ресторане, как и было сказано. Он сидел на улице на солнышке, одетый в ярко-синюю спортивную рубашку с расстегнутым воротом и синий шарф со свободным узлом. На голове у него был темно-синий берет, весело склоненный набок. Он выглядел как стареющий персонаж Хеммингуэя. Я подавил улыбку и сел напротив него за маленький столик.

«Устраивайся поудобнее, Ник, и не делай никаких замечаний по поводу наряда. Я пытаюсь раствориться в праздничной толпе».

Под беретом все тот же старый Ястреб. Он вытащил одну из своих длинных кубинских сигар, откусил кусок с одного конца и выплюнул. Затем он сунул сигару в рот и медленно повернул, смачивая. Сигара казалась несовместимой с беретом и рубашкой. Наконец он зажег его и начал втягиваться в сияющую жизнь. Для него это был своего рода ритуал, и он никогда не переставал удивлять меня.

«Вы прекрасны, сэр», - сказал я, несмотря на его увещевания.

Он пристально посмотрел на меня. «Не так красив, как та черноволосая красавица, с которой ты танцевала вчера вечером. Как ты думаешь, что это - оплачиваемый отпуск?»

«Она настояла», - сказал я. «Она казалась мне очень заинтересованной».

«Да, я знаю», - сказал он. «У тебя либо есть это, либо нет». Он кривоусмехнулся.

«На самом деле, она меня насторожила», - сказал я, вспомнив. «Я проверил ее сегодня утром, но, похоже, она в порядке».

"Что-нибудь еще интересное на стойке регистрации?" - сказал он, усердно глотая сигару. "Я имею в виду, кроме девушки?"

Я рассказал ему об этом человеке и о своей встрече с полицией безопасности Венесуэлы. "Конечно, я не уверен, что это был тот же человек, - сказал я.

- Или, если это было так, он имеет какое-то отношение к угрозе. Нет ничего плохого в том, что мужчина ходит в то же кафе и на прием, что и я в тот же день. Может, я просто нервничаю ".

Пришел официант, и мы оба заказали Перно. Мы не возобновили наш разговор, пока он не принес напитки и не ушел.

«Девушка практически попросила меня встретиться с ней сегодня днем ​​на корриде», - сказал я, когда он ушел.

Брови Хоука приподнялись. "В самом деле?"

«Она сказала, что она фанатка».

Хоук начал жевать сигару, его худощавое лицо было мрачным, костлявое тело склонилось над столом. "Что ты ей сказал?"

«Я сказал ей, что доберусь туда, если смогу. Но у меня есть другие мысли. Я хочу вернуться во дворец сегодня днем, чтобы посмотреть, что я могу узнать о моем загадочном человеке».

«Это освежающее отношение», - сказал он, стараясь не улыбаться. «У меня иногда создается впечатление, что тебе трудно втиснуть работу в свою бурную половую жизнь».

«Это просто лживые истории, которые распространяли подлые сотрудники КГБ с целью дискредитировать меня», - улыбнулся я.

Он хмыкнул. «На самом деле, когда вы беретесь за дело, вы очень упорны. Но я хочу, чтобы вы были особенно осторожны в этом деле. Это может быть очень опасно для вас».

"Какие-нибудь теории?"

Он сидел в задумчивости минуту, прежде чем заговорить. Теплое полуденное солнце блестело на его седых волосах и окрашивало лицо в солнечный цвет. «Ничего особенного. Но если тот человек, который напал на вас в учебном центре, был из КГБ, и если он оказался тем человеком, которого вы видели здесь дважды, это может означать, что они настраивают вас на что-то».

«Если бы повезло, они могли убить меня в школе».

«Возможно, это не подошло бы для их цели», - медленно сказал он. Он посмотрел на меня. "Во сколько начинается коррида?"

«В четыре. Это должно быть единственное мероприятие в Венесуэле, которое начинается вовремя».

Он взглянул на свои наручные часы. «У вас много времени, чтобы сделать это».

"Вы хотите, чтобы я познакомился с девушкой на корриде?"

«Да, знаю. Я думаю, нам лучше выяснить, в чем состоит ее интерес к тебе. Если это чисто любовный - ну, наслаждайся, но будь осторожен. Если это не так, мы хотим знать об этом».

«Хорошо, - сказал я. «Это коррида».

"Вернись ко мне завтра утром. Я буду смотреть Пикассо в Museo de Bellas Artes в десять утра завтра.

«Я буду там», - сказал я.

Если вы никогда не были в Nuevo Circo в 15:30. в воскресенье во время фестиваля вы никогда не узнаете, как выглядит полный хаос. Вокруг слоняется так много поклонников, что практически невозможно пройти из одной точки в другую, не пробиваясь сквозь них. Повсюду есть спекулянты, продающие билеты в два-три раза дороже обычной. Разные торговцы забивают открытую площадку перед ареной, а сотни карманников усердно работают. Мне было нелегко найти спекулянта с билетом в темную секцию баррера, где, по словам Ильзы, она будет сидеть. Билеты в первые ряды не так просто достать во время фестиваля. Но в конце концов я получил билет и вошел.

Внутри атмосфера была совсем другой. Было по-прежнему шумно, но в толпе царила атмосфера безмолвного ожидания, совсем не похожая на предигровое время на матчах по американскому футболу. Я нашел свое место, которое было прямо у арены, где все было видно с близкого расстояния. В этот момент прозвучал горн, и человек на лошади пересек арену и снял шляпу в сторону президентской ложи. Он был ответственным должностным лицом и получал разрешение от президента арены на продолжение корриды.

Я огляделся в поисках Ильзы и через несколько минут заметил ее, сидящую всего через две секции. Она меня не видела. Мужчина, который арендовал подушки, шел по проходу рядом со мной, и я взял одну. Без подушки эти каменные трибуны могут быть довольно неудобными. Несколько минут два сиденья рядом со мной были пустыми, но затем подошла пара англичан и заняла их. Парад тореро закончился, и оркестр прекратил играть. На арене воцарилась тишина. Я снова взглянул на Ильзу, и она, казалось, искала меня.

Потом ворота открылись, и оттуда с грохотом вылетел большой черный бык. Тореадоры стояли за преградой и мрачно смотрели, как бык атаковал щит бурладеро прямо перед ними, врезался в дерево и громко его расколол. Любимец Ильзы, Нуньес, был одним из мужчин, наблюдающих за происходящим. Он был первым тореро на счету.

У англичанки рядом со мной, казалось, все было в порядке, глядя на начальные вероники и родильясо с большой красной накидкой, потому что все было так красочно и красиво. И ей действительно нравились изящные бандерильеро. Но она начала бледнеть, когда бык сбил лошадь пикадора и чуть не забодал пикадора. Нуньес дрался с быком, и его накидка была приятной.

но немного кричащей. Наконец он пошел на убийство, и кровь потекла. С первой попытки меч попал в кость, и ему пришлось вытащить ее. Но вторая попытка оказалась более удачной - лезвие вошло чисто. Куадрилья Нуньеса гналась за быком по кругу, пока он не упал на колени, и матадор прикончил его кинжалом у основания черепа. Затем вышла упряжка мулов и протащила заляпанную малиновыми брызгами тушу мимо нас, уходя с ринга. К тому времени английской леди уже надоело. Она была действительно зеленой, когда ее увел муж.

Нунес поклонялся по рингу. Он был удостоен награды скорее из уважения к своей репутации, чем за его работу. Он не заслужил этого за этот бой. Его накидка была довольно хороша, но он плохо убил быка. Вместо того, чтобы зайти через рога, что необходимо для хорошего убийства, но требует определенного мужества со стороны тореадора, Нуньес нанес удар животному, как ученик мясника.

Когда крики немного утихли, я позвал Ильзе. Она повернулась на звук моего голоса, и я помахал ей.

«Здесь есть свободные места, если вы хотите присоединиться ко мне», - крикнул я.

Она не стала дожидаться второго приглашения, а сразу направилась ко мне. На Ильзе была короткая замшевая юбка и такой же жилет поверх прозрачной белой блузки. Когда она двигалась, юбка открывала ее длинные загорелые бедра.

«Боюсь, у моего любимого тореро был плохой день», - сказала она, садясь рядом со мной. Я дал ей свою подушку.

Я криво улыбнулся. - "Разве мы не ошибаемся время от времени?"

Она улыбнулась в ответ и ослепила меня. Может быть, он добьется большего успеха на своем втором быке ».

«Я уверен в этом», - сказал я. «Мне жаль, что я ушел так быстро вчера вечером. Но я увидел человека, которого я знал, и он уходил».

Я смотрел на ее лицо, ожидая реакции, но ее не было. Я был уверен, что она тоже видела этого человека, и мне было интересно, знает ли она его. Но если она это сделала, она этого не показывала.

«Я знаю, что бизнес важнее общения», - сказала она. «Если только общение не является бизнесом».

Я улыбнулся. "Хорошо сказано."

Вы можете определить, когда женщина хочет лечь с вами в постель, даже если она пытается скрыть это от вас. В основном это то, как она смотрит на вас, и жесты, которые она делает руками и телом. Иногда она выходит из себя, когда ее разговор совсем не соблазнительный. Она может посоветовать вам заблудиться или объяснить последнюю теорию термодинамики. Но ее тело, ее химия всегда выдает ее. Ильза продолжала говорить о тонкостях корриды, но я мог сказать, что она хотела меня так же сильно, как и я. Даже если у нее были скрытые мотивы для желания увидеть меня, я обнаружил, что с нетерпением жду этого вечера.

Второй тореадор как раз выходил, чтобы потрогать своего быка, большого красивого быка с одного из лучших ранчо. Тореро был никому не известным, но он рисковал, чтобы понравиться толпе.

"Оле! Оле!" - кричали они.

«Он хорош, - сказала Ильзе.

"Да." Я видел, как он исполнял марипосу, заставляя плащ развеваться, как бабочка. "Вы знаете кого-нибудь из тореро?"

«Не лично», - сказала она. «Хотя мне нравится смотреть, как они выступают, они не в моем вкусе, знаете ли. В любом случае, латиноамериканские мужчины обычно мне не нравятся».

«Как долго вы в посольстве?» - спросил я, меняя тему.

«С момента моего приезда в Каракас, почти год назад. Я думала, что хочу увидеть мир».

"А теперь нет?"

Она посмотрела на меня своими голубыми глазами, а затем снова посмотрела на кольцо. «Это может быть ... одиноко для девушки в чужом городе такого размера».

Если бы это не был зеленый свет, я бы никогда его не видел. «Вы ходили на прием вчера вечером с холостяком», - сказал я.

"Ах, Людвиг". Она смеялась. «Он хороший человек, но любит коллекционировать бабочек и читать длинные книги по древней истории. Я даже не уверена, что ему нравятся девушки».

Мы обменялись улыбками. Я спросил. - "Вы работаете на него?" Я знал, что Илзе Хоффманн не работает на него.

Она не смотрела на меня, но продолжала смотреть на тореро. «Нет, не на Людвига. На человека по имени Штайнер».

Ответ был правильным, но я все еще не был удовлетворен. «Я хорошо знаю Гамбург. Где вы там жили?»

«На севере города. На Фридрихштрассе. Рядом с парком».

«О да. Я знаю местность. Вы жили там со своими родителями?»

«Мои родители погибли в автомобильной катастрофе, когда я была очень маленькой, - сказала она.

Это тоже было правдой. Посол упомянул Коллинзу, что Ильзе Хоффманн осталась сиротой.

Мне жаль.

Смотрели корриду. Я купил у продавца два напитка, и Ильзе, похоже, очень понравилось. Нуньес снова появился и выступил лучше, чем с первой попытки. Оставалось только двое быков, и, по слухам, это были незрелые телята с второразрядного ранчо.

«Почему бы нам не уйти сейчас и не выпить где-нибудь вместе?» - предложила она.

Я посмотрел в ее голубые глаза и снова увидел там приглашение. «Звучит здорово, - сказал я.

Мы выпили в соседнем кафе, а затем я пригласил Ильзе поужинать в Эль-Хардин, на Авенида Альмеда. После того, как мы закончили ужин, она пригласила меня вернуться в свою квартиру, чтобы выпить. Поскольку я все еще не понял ее и поскольку «соблазнительное обещание в ее глазах действительно тронуло меня, я пошел.

У нее была большая квартира недалеко от площади Миранда. Он был обставлен в старинном испанском стиле и украшен прекрасными предметами антиквариата. Был небольшой балкончик с видом на узкую улочку.

Когда мы вошли внутрь, Илза повернулась ко мне и, стоя очень близко, сказала: «Ну, вот и мы, Скотт».

Ее губы были мягкими и полными, и их было легко достать. Я сократил небольшое расстояние и поцеловал ее. Она ответила тепло, как будто ждала весь день. Она неохотно отстранилась.

«Сделай нам выпить, пока я переодеваюсь», - сказала она.

Она исчезла в спальне. Я налил нам пару коньяков из хрустального графина, и к тому времени, как я закончил, вернулась Ильза. На ней был длинный облегающий халат, который ничего не оставлял для воображения. Она прикрыла шторы, затем подошла ко мне и выпила коньяка.

Я снял куртку, когда она была в спальне, и не удосужился спрятать люгер и стилет. Я наблюдал за выражением ее лица, когда она их видела. Я надеялся, что это будет сюрприз, и так оно и было. Но я не мог быть уверен, что это было подлинно.

"Что все это такое, Скотт?" она сказала.

«О, только оружие», - небрежно сказал я. «Мы должны принять дополнительные меры предосторожности в посольстве, когда происходит что-то вроде этой конференции».

«Да. Конечно», - сказала она.

Я рассматривал каждую деталь ее тела сквозь плотную ткань ее халата. Я поставил свой стакан. Я даже не пробовала его, но в данный момент это почему-то не казалось важным. Ильза сделала глоток и тоже поставила. Я обнял ее за тонкую талию и притянул к себе. Каким-то образом халат усиливал эффект. От моего прикосновения не было скрыто ни одного изгиба или изгиба плоти. Я поцеловал ее снова, и она настойчиво прижалась ко мне, пока мои руки двигались по ее телу.

«О, Скотт, - сказала она.

Я наклонился и медленно расстегнул халат, позволяя ему упасть на пол. Она стояла неподвижно, глядя мне в глаза. Ее тело было даже более эффектным, чем я мог себе представить. Ее дыхание стало поверхностным, ее полные круглые груди пошевелились. Я снял кобуру и ножны на шпильке и бросил их на столик возле широкой кушетки позади нас. Она помогла мне раздеться, затем подошла к дивану и легла на него.

«Иди сюда, Скотт», - прошептала она.

Я пошел к ней. Мы лежали вместе на диване, и волнующий аромат ее духов наполнил мои ноздри. Ее теплая плоть была в моих руках, а ее сладкий вкус ощущался на моих губах. Она настойчиво двигалась ко мне, когда мои руки и губы покрывали выпуклость ее груди, лаская возбужденные соски. Ее рука была на мне, и она вела меня к ней, а затем меня охватила горячая сладость. Ее бедра качнулись ко мне, а ноги сомкнулись вокруг моей спины. Она издала низкие чувственные звуки в горле, пока наша страсть нарастала. Затем она издала резкий крик, и ее мягкая плоть сильно задрожала, когда я взорвался внутри нее.

Чуть позже Илза встала за коньяками. Я лежал расслабленным и сытым на кушетке, растянувшись во весь рост. Если это было то, что Ильзе предлагала в ответ на мои сомнения, то было бессмысленно продолжать беспокоиться о ней.

Тем не менее, я внимательно следил за ней и в то же время не сводил глаз со своего оружия на ближайшем столе. Я позволил Ильзе выпить ее коньяка перед тем, как выпить свой.

"Вам понравилось?" - спросила она меня после того, как я сделал глоток.

"Выпивка или развлечение?" Я спросил. Именно тогда я почувствовал легкое головокружение.

«Развлечение», - улыбнулась она в ответ.

«Это был первый класс». Когда я сел на край дивана рядом с ней, я почувствовал, что мои руки стали тяжелыми.

«Мне это тоже понравилось».

Я действительно начал напрягаться. Я чувствовал головокружение и слабость, и для этого не было никаких причин. Если только Ильза не накачала меня наркотиками.

«Какого черта…» - сказал я. Слова просто не подходили.

Ильза ничего не сказала. Она немного отошла от меня.

Я посмотрел на нее. Я внезапно очень рассердился - на нее и на себя. Я ослабил бдительность, несмотря на предупреждения Хоука и мои собственные сомнения.

"Сука!" - сказал я громко, и слова странным эхом отозвались у меня в ушах. Я сильно ударил ее по лицу, и она с приглушенным вздохом упала на диван.

Я встал и пьяно пошатнулся. Я схватил свою одежду и стал ее натягивать. "Какое твое настоящее имя?" - спросил я, пытаясь застегнуть молнию на штанах.

Она посмотрела на мое оружие, но у меня не хватило смелости попытаться завладеть одним из них. Она вытерла струйку крови изо рта. «Меня зовут Таня Савич», - сказала она.

Теперь на мне были ботинки. Я сделал шаг к столу Люгер и стилет лежали там и чуть не упали мне в лицо.

Я схватился за стол, но опрокинул его, и он рухнул на пол. Я оперся на подлокотник дивана, стоя над девушкой по имени Таня Савич.

«А вы работаете на КГБ», - сказал я.

«Да. Мне искренне жаль, мистер Картер», - тихо сказала она. "Ты мне нравишься."

Я посмотрел на нее и увидел двух Тань. «Это был коньяк, не так ли? Но ты сама его пила. И я наблюдал за тобой, когда ты ходил за стаканами. Что ты сделала, накололась противоядием раньше?»

«Это был не коньяк», - сказала она почти несчастно. «Это была помада. И у меня гипнотический иммунитет к ее токсическим эффектам».

"Гипнотический…?" Я не смог закончить вопрос. Я почувствовал, как надвигающаяся тьма захлестнула меня, а затем я упал на пол.

Меня больше не волновало оружие. Я просто хотел побороть черноту и выбраться из квартиры. Если бы я смог дойти до коридора, кто-нибудь мог бы мне помочь. Каким-то образом я нашел в себе достаточно сил, чтобы встать на ноги и, спотыкаясь, двинуться к двери.

Как только я подошел к нему, он открылся, и там стояли двое мужчин. У одного невысокого, лысого бандита была дурацкая ухмылка. Другим был человек, которого я видел в кафе и во дворце, вероятно, тот, кто держал при мне пистолет в тренировочной школе в Вашингтоне. Их лица расплылись, когда наркотик начал действовать. Более высокий из двоих, тот, кто мучил меня со времен Вашингтона, шагнул ко мне.

«Похоже, вы немного не в себе, мистер Картер».

Я неуклюже замахнулся на него. Он легко уклонился, и я упал на его коренастого товарища, который схватил меня и на мгновение поддержал, а затем сильно ударил меня по голове.

Я упал обратно в квартиру и снова приземлился на пол. Когда невысокий коренастый мужчина встал надо мной, я схватил его за ноги и вытащил их из-под него. Он упал на пол рядом со мной. Я почти не слышал русских ругательств. Высокий мужчина подошел и ударил меня ногой в бок.

«Не делай ему больно», - услышала я слова девушки. «Нет необходимости причинять ему боль». Голос, казалось, исходил из другого конца длинного туннеля или, может быть, из другого конца света.

Высокий мужчина громко выругался на девушку. Коренастый мужчина вскочил на ноги. Головокружение становилось все хуже и хуже. Я попытался встать на колени, но тяжело упал на бок. Я постоянно думал о том, что они пришли убить меня. Это был заговор с целью убийства главного агента AXE, и он увенчался успехом. Но ни у одного из мужчин не было оружия.

«Вы думаете, что то, что мы собираемся с ним сделать, не повредит ему?» Коренастый русский некрасиво рассмеялся. Он сильно ударил меня ногой по ребрам. Я застонал и упал на спину. Я слышал, как девушка по имени Ильза Хоффманн или Таня Савич произнесли удачно подобранные слова коренастому мужчине. Затем голоса затихли и стали глухо гудеть в ушах.

Через минуту тьма вернулась, и на этот раз уже не удалось оттолкнуть ее. Я внезапно падал, проваливался через бездонное черное пространство, мое тело медленно вращалось, когда я падал.


Четвертая глава.


Когда я очнулся, я лежал на полу в ярко освещенной антисептической комнате площадью около десяти квадратных футов. В комнате было пусто, если не считать белой койки. Когда я смотрел на них, потолочные светильники сильно светили в мою голову. Я изо всех сил пытался сесть и сразу почувствовал боль в боку в том месте, где меня били ногами. Я осмотрел свои ребра. Были ужасные синяки, но ничего не сломалось.

Я понятия не имел, как они меня сюда поместили. Сначала я даже не мог вспомнить события, приведшие к отключению сознания, но затем постепенно вернулась сцена с девушкой. Чертовски умно с их стороны подмешать ей в помаду наркотик. Но что она сказала о своем иммунитете? И почему я сейчас вспомнил, как ее успокаивающий голос говорил со мной в непреодолимой черноте, ее чувственный, неотразимый голос велел мне спать спокойно? Дело в том, что я полностью отключился, настолько полностью, что чувствовал бы себя отдохнувшим, если бы не пульсирующая боль в боку.

С некоторым трудом я встал, подошел к койке и сел на ее край, потер лицо руками, пытаясь прочистить голову. Какое бы лекарство они ни использовали против меня, его действие было временным и явно безвредным. По какой-то причине я не мог понять, они хотели заполучить меня живым и невредимым. Может быть, еще до того, как все закончилось, я бы пожалел, что они не пустили мне пулю в лоб в квартире девушки.

Я вспомнил теплую плоть Тани подо мной на диване. В КГБ всегда были популярны секс как оружие. Но этого было бы недостаточно, чтобы получить меня без нового косметического препарата. Ходили слухи, что русские работают над сотнями лекарств и что они на много лет опередили Запад в этой области. Возможно, я был первым вражеским агентом, против которого они применили этот наркотик. Я не хотел испытывать этого первенства.

Оглядываясь назад, я не понял, нетипичного поведения Тани для обычного агента КГБ.

Была эта попытка уберечь меня от избиения мужчинами и упоминание о… каком-то гипнозе. Гипнотический иммунитет, вот и все. Я никогда раньше не слышал этот термин. Мой разум проносился через всевозможные возможности и вероятности и ни к чему не пришел, и моя голова сильно пульсировала. Мне только удалось полностью запутаться, когда я услышал звук у двери.

Я автоматически напрягся. Дверь открылась, и вошли двое мужчин, которые появились в квартире Тани. У толстого, лысого парня была такая же уродливая ухмылка. Высокий бесстрастно посмотрел на меня.

«Что ж, - сказал высокий, - надеюсь, ты хорошо отдохнул». Это определенно был голос человека, который напал на меня в Вашингтоне.

Я сказал. - «Это был ты в чулке на лице в Вашингтоне».

«Да, это был я», - снисходительно сказал он. «Человек, которого вы убили, был просто американцем, который работал на нас. Он был расходным материалом».

«И вы следили за мной в Каракасе».

«Конечно. Мы не хотели терять контакт, прежде чем у доктора Савич появится шанс заманить тебя в ловушку».

"Доктор Савич?"

«Вы скоро увидите ее», - сказал он. «Теперь вставайте, мистер Картер. У вас назначена встреча в нашей лаборатории».

"Лаборатория?" Я встал и оценил расстояние и положение каждого человека, гадая, смогу ли я пройти мимо них к двери. "Где я?"

Высокий мужчина улыбнулся. «Вы все еще в Каракасе. Мы только что привезли вас в новое учреждение КГБ, Картер, созданное специально для вас».

Коренастый мужчина зарычал. - "Вы говорите слишком много!"

Высокий мужчина даже не взглянул на него. «Это не имеет значения, - холодно сказал он.

Интересно, что это значит. Если они намеревались убить меня, почему они этого еще не сделали? Пока для меня все это не имело смысла.

Я спросил. - "Что ты собираешься со мной делать?"

«Вы скоро узнаете. Пошли. И не доставляйте нам никаких проблем».

Я прошел мимо них к двери, и они последовали за мной. Я осмотрелся по белому коридору, надеясь найти дверь, похожую на выход. Это был короткий коридор с дверями в каждом конце и парой других посередине. Я решил, что конечные двери должны быть выходами. Они были закрыты, но что-то мне подсказывало, что их не откроют. Во-первых, у русских не было при себе ключей.

Возможно, это мой единственный шанс сбежать. Не было никакой гарантии, что я буду в какой-либо форме, чтобы попробовать это через пять минут. Мы повернулись и пошли к двери в дальнем конце коридора. Именно тогда я предпринял попытку.

Внезапно я остановился и снова напал на коренастого человека, который наслаждался физической частью моего захвата. Я тяжело наступил на его левую ногу и услышал хруст и громкий крик боли. Я ударил его локтем по широкому лицу и почувствовал, как его нос расплющился. Он ударился о стену рядом с собой.

Высокий мужчина выругался и схватил пистолет в куртке. Он достал пистолет, и он был похож на тот, который он прицелил мне в голову в Вашингтоне. Знакомство не дало мне чувства комфорта. Я схватился за руку с пистолетом, другой рукой я ударил его по глазам. Он заблокировал удар и быстро ударил коленом мне в пах. Когда он ударил, я почувствовал ужасную боль и сильный приступ тошноты. Я хмыкнул и потерял руку с пистолетом. Мои реакции были медленнее из-за побочного действия препарата, и это дало ему существенное преимущество.

Я замахнулся рукой на его горло, и он частично отразил его. Но я достал его скользящим ударом по адамовому яблоку. Он ахнул и упал на стену. Я повернулся и направился к двери в конце коридора. Мне пришлось перепрыгнуть через сутулую фигуру коренастого человека, который просто пытался встать на ноги. Я надеялся, что этому высокому мужчине понадобится минута, чтобы прийти в себя, но мои ожидания были недолговечными. Я был только на полпути к двери, когда выстрелил револьвер.

«Стой, Картер. Или следующая пуля пронзит твой мозг».

Это была убедительная угроза. Я остановился и прислонился к стене, не глядя на него. Мой шанс на побег упал. Через минуту высокий мужчина подошел ко мне и воткнул револьвер мне в ребра.

«Ты очень противный парень, Картер», - сказал он, затаив дыхание, прижимая руку к горлу.

Другой агент КГБ подошел к нам. «Если бы не они, - быстро сказал он по-русски, указывая большим пальцем на другую часть здания, - я бы убил его прямо здесь и сейчас. Медленно и мучительно».

Коренастый мужчина вытащил свой револьвер и поднял его, чтобы ударить меня по голове и лицу.

"Нет!" - сказал высокий мужчина. «Подумайте о миссии».

Коренастый заколебался с диким взглядом в глазах. Кровь текла из его носа по губам к подбородку. Нос уже опух на его лице. Я посмотрел на него и пожалел, что смог его убить. Это заняло бы всего минуту больше, и это доставило бы мне огромное удовлетворение.

Но мужик опустил пистолет.

«Давай, - сказал высокий. «Они все еще ждут нас в лаборатории».

* * *

Они привязали меня к большому деревянному стулу. Я был в лаборатории. Это была большая комната, которая напомнила мне операционную в большом американском госпитале, за исключением того, что в поле зрения не было операционного стола. Возможно, стул, к которому я был приязан, служил той же цели. В комнате было несколько единиц электронного оборудования, на пультах управления мигали цветные огни. На машинах работали два техника, а в остальном я был один. Агенты вышли из комнаты, привязав меня к стулу.

Этот стул сам по себе был машиной. Это было похоже на электрический стул, но с проводкой было намного сложнее. Был даже головной убор с торчащими из него электродами. Сначала я подумал, что это какая-то система орудий пыток, но это не имело никакого смысла. Даже русские не пошли на такое, чтобы просто замучить человека, даже чтобы получить высшие секреты. Существовали и более примитивные способы, которые могли выполнять эту работу не хуже любой машины. В любом случае агенты не хранят глубокую государственную тайну ни в России, ни на Западе. Я не был исключением. Фактически, у агентов AX было меньше причин, чем у большинства, для хранения секретной информации, поскольку задания AX были больше связаны с конкретными физическими действиями против другой стороны, чем с расследованием и сбором данных.

Пока я все еще пытался во всем разобраться, я услышал, как за моей спиной открылась дверь, и в комнату вошли три человека. Таня была одна из них. На ней был белый халат и очки в роговой оправе. Ее волосы были собраны в пучок, и она выглядела очень мрачной и решительной. Она встретилась с моими глазами и долго смотрела в них, прежде чем заговорить. Думаю, она пыталась сказать мне, что сожалеет обо всем этом, но долг на первом месте.

"Как вы себя чувствуете, мистер Картер?" - безлично спросила она.

«Неплохо, учитывая обстоятельства», - ответил я.

Двое мужчин окружили ее. Один был мне знаком, потому что я только что прочитал его дело перед отъездом из Вашингтона. Это был Олег Димитров, резидент КГБ в Каракасе и человек, ответственный за все, что здесь происходило. Он был среднего роста, с седыми волосами и большой родинкой на правой щеке. Его глаза были жесткими и холодными.

«Итак, вы - печально известный Ник Картер», - сказал Димитров.

«Полагаю, отрицать это бесполезно, - ответил я.

«Да, бесполезно. Я Олег Димитров, как вы, наверное, уже знаете. Эта милая девушка, которая помогла нам поймать вас, - доктор Таня Савич, самый блестящий бихевиорист России. А этот джентльмен - ее коллега, доктор Антон Калинин».

Седовласый мужчина в белом халате по другую сторону от Тани посмотрел на меня поверх очков и кивнул. Его взгляд заставил меня почувствовать себя амебой под микроскопом. Я перевел взгляд с него на Таню.

Я спросил. - "Бихевиорист?"

«Верно, Ник. Надеюсь, ты не против, если я назову тебя Ником».

Я прислушался к ее голосу и теперь понял, почему он звучал не совсем по-немецки. Это был русский голос, пытающийся имитировать английский с немецким акцентом. Это было не идеально, но было достаточно, чтобы заставить меня гадать.

«Можешь звать меня как хочешь», - сказал я. «Я не думаю, что это имеет большое значение. Хотя было бы неплохо узнать, что вы собираетесь делать. Мое любопытство взяло верх надо мной. Вы трое создали шабаш ведьм КГБ или что-то в этом роде?»

Таня улыбнулась, но лица мужчин остались каменными. Димитров заговорил первым напряженным высоким голосом. «Классический американский герой, а, мистер Картер? Дерзкая шутка перед лицом опасности».

Я посмотрел на Димитрова. «Это лучше, чем плакать», - сердито ответил я.

«Мы сейчас займемся этим, Олег, - сказал ему доктор Калинин.

Димитров хмыкнул и ушел. Я услышал, как дверь лаборатории открылась и снова закрылась, когда он уходил. Два техника у станков не обращали на нас никакого внимания. Калинин подошел и воткнул мне в глаза фонарик. Работая, он говорил со мной тихим голосом.

«Доктор Савич специализируется на контроле над поведением», - медленно сказал он, глядя мне в глаза. «Она является одним из ведущих российских специалистов в области наркотического контроля над сознанием, гипнотерапии и общих методов контроля поведения».

Он выключил свет, и я посмотрел на Таню.

«Это правда, Ник, - сказала она. «Мы годами экспериментировали с контролем человеческого поведения. Я провел много исследований в этой области. Доктор Калинин тесно сотрудничал с нашей группой, записывая и анализируя физическое воздействие лечения на наших пациентов, он выдающийся врач нашей страны ».

Я спросил. - «Вы планируете провести надо мной поведенческие эксперименты?»

«Ты будешь первым мужчиной, которого будут контролировать наши усовершенствованные методы», - ответила она, и ее голос показал ее неуверенность. Теперь я был уверен, что Таня не знала, что ей придется применить свои знания и навыки в таких ужасающих делах. Ее голубые глаза скрылись за очками в роговой оправе.


«Ты собираешься… использовать меня как-нибудь?»

Таня быстро посмотрела мне в глаза и снова отвернулась.

Калинин пришел ей на помощь. «Мы собираемся уничтожить Ника Картера», - сказал он. «По крайней мере, на время. Вы больше не будете существовать как Ник Картер».

Я просто смотрел на него. Может быть, я был прав - последняя пуля в квартире Тани могла быть лучше для меня в долгосрочной перспективе.

"Больше не существовать?"

«Мы собираемся провести трансплантацию личности», - продолжил Калинин. «Вы станете совершенно другим человеком. И этот человек будет запрограммирован нами, мистер Картер. Вас как компьютер будет программировать техник. Вы начинаете понимать?»

Я перевел взгляд с него на Таню. «Боже мой, Таня», - прошептал я.

Голубые глаза встретились с моими. Она прижалась ко мне своим красивым лицом и взяла с ближайшего столика пузырек.

«Это намбулин, - сказала она по-деловому, - лекарство, совсем недавно разработанное нашими лабораториями. Это то, что вы бы назвали наркотиком, изменяющим сознание. Он имеет свойства, аналогичные ЛСД, но действие нашего лекарства уже более ограниченное ".

«Мне не терпится услышать», - саркастически сказал я.

Она проигнорировала замечание и продолжила. «Когда вводят намбулин, мыслительные процессы прерываются на базовом уровне, и личность изменяется. Принимающий наркотик становится очень покорным и испытывает повышенную внушаемость».

«Предложение», - подумал я. "Итак, это все."

«Частично», - сказала Таня. «Находясь под воздействием препарата, вы будете чрезвычайно восприимчивы к внушению квалифицированного гипнотерапевта. И к методам контроля поведения, разработанным за годы наших исследований».

Я спросил. - "С какой целью?"

Таня отвернулась.

«Нет смысла вдаваться в подробности», - сказал Калинин, взяв у Тани флакон и наполнив шприц жидкостью. «В любом случае, вы не вспомните ничего из того, что мы говорили в этом разговоре».

Что-то в его самодовольном лице меня очень разозлило. «Черт тебя побери!» - крикнул я ему.

Его глаза вспыхнули, чтобы встретиться с моим взглядом, и мне показалось, что я заметил в них слабую вспышку страха, когда он посмотрел на меня. «Пожалуйста, без драматизма, мистер Картер. Вы только усложните себе задачу».

Таня встала со стула и подошла поговорить с одним из техников. Калинин держал шприц перед лицом, толкая поршень, чтобы очистить аппарат от пузырьков воздуха.

Яростное отчаяние охватило мою грудь. Это было самое близкое к панике, что я когда-либо испытывал. Я никогда не боялся физической боли или смерти, но все было по-другому. Фактически они собирались убить меня, уничтожить мою личность, а затем использовать мое тело в своих нечестивых целях. От одной мысли об этом у меня по спине пробегали мурашки. И теперь я знал, что угроза унизить AX не была пустой. На подготовку этого плана - каким бы он ни был - у них ушли месяцы или даже годы. И с ведущим агентом AX, выполнявшим это, они были почти как дома.

На помощь Калинину подошел техник. Таня повернулась и посмотрела на нас через комнату. Техник привязал резиновую трубку к моему плечу и закатал рукав моей рубашки. Я увидел выступающие вены на предплечье. Намбулин входил прямо в вену.

Мое сердце бешено колотилось. Когда Калинин подошел ко мне с иглой, я стал отчаянно бороться с кожаными ремнями, всеми силами стараясь их порвать. Если бы я мог встать с этого стула, я мог бы легко позаботиться об этих мужчинах. Но узы были слишком крепкими.

Нет нужды бороться, мистер Картер, - мягко сказал Калинин, схватив меня за предплечье. - Бежать в этот момент совершенно невозможно ».

Игла опустилась, и техник держал меня за плечи, чтобы я не мог двигаться. На лице Калинина был легкий намек удовольствия, когда он воткнул иглу в расширенную вену, а затем надавил на поршень шприца.


Пятая глава.


Меня охватило чувство эйфории. Потом мое тело начало неметь. Мое дыхание заметно замедлилось, и я почувствовал, как со лба и верхней губы капает пот. Меня даже не волновало, что меня накачали наркотиками, и ужасное чувство паники исчезло. Я все еще мог вспомнить все, что они сказали мне, и я знал, что они собираются использовать меня в каком-то ужасном эксперименте по террору, но меня это больше не беспокоило. Я знал, что должен быть, но меня это просто не волновало. Несколько минут я боролся с этим чувством, пытаясь разжечь гнев, который я чувствовал внутри себя, но ничего не осталось. Что бы они ни делали, что бы они ни говорили, меня это устраивало. Было глупо бороться с этим, беспокоиться об этом. Я был в их власти, и их сила была огромной. Я подчинюсь этому и, возможно, каким-то образом выживу. В конце концов, это было то, что действительно важно в долгосрочной перспективе.

Их лица искривились передо мной - Тани и Калинина - и они смотрели

на меня, как на морскую свинку в клетке, но я не возражал. У них была своя работа, и я позволил им это сделать.

Калинин потянулся к моему лицу и приподнял мои веки. Он кивнул Тане и ушел. Таня подошла ко мне лицом. Она села очень близко. Я посмотрел в ее блестящие голубые глаза и обнаружил измерение, по которому раньше скучал.

«Теперь ты чувствуешь себя очень расслабленным, очень непринужденным», - сказала она мне мягким чувственным голосом. Голос, интонация усилили мое чувство благополучия.

«Да», - сказал я, глядя в темно-синие бассейны ее глаз.

«Когда ты смотришь мне в глаза, твои глаза устают. Твои веки становятся очень тяжелыми, и ты хочешь их закрыть».

Мои веки задрожали.

«Сейчас трудно держать глаза открытыми. Когда я досчитаю до пяти, вы закроете глаза, потому что захотите. Вы почувствуете огромное облегчение, когда закроете глаза. После того, как вы их закроете, вы медленно погрузитесь в глубокий транс. Один. Вы очень сонный. Два. У вас очень тяжелые веки. Три. Вы глубоко расслаблены и покорны. Четыре. Когда ваши глаза закроются, вы позволите моему голосу направлять вас в ваших ответах и ​​действиях. Пять ».

Казалось, мои глаза закрылись по собственной воле. Я знал, что не смогу удержать их от закрытия, но даже не хотел пытаться.

«Вы сейчас находитесь в гипнотическом трансе и откликнетесь на мой голос».

Она говорила мягким, тихим монотонным голосом, который был почему-то чрезвычайно убедителен. Я обнаружил, что испытываю огромную привязанность к прекрасному звучанию ее голоса - этого чувственного, обольстительного голоса - и мне хотелось делать все, что он меня просил.

"Вы понимаете?" - спросила она.

"Да, я понимаю."

«Хорошо. Теперь мы собираемся надеть это кольцевое устройство на вашу голову и прикрепить электроды». Я почувствовал, как кто-то перемещает оборудование мне на голову. Он походил на повязку на голову, и я вспомнил лабиринт проводов, которые выходили из него.

«Пока я говорю с тобой, Ник, ты будешь получать аудиовизуальные данные с машины. То, что ты видишь и слышишь, будет приятным и поможет тебе достичь глубочайшего состояния транса». Где-то я услышал щелчок кнопки, и затем водоворот красивых цветов атаковал черноту, созданную Таней. Вместе с цветами пришла мягкая музыка, прекрасная музыка, которую я никогда раньше не слышал. И голос Тани сопровождал прекрасные зрелища и звуки.

«Все мышцы вашего тела мягко расслабляются, легко расслабляются, и вас охватывает огромное чувство эйфории. Вы находитесь на эскалаторе, который движется вниз. С каждой ногой вы медленно опускаетесь вниз, и вы становитесь еще более расслабленными. "

Машина создала для меня эскалатор, и в плавном скольжении меня понесло вниз через лабиринт красок в мягкую темноту.

«Вы приближаетесь к нижней части эскалатора и входите в очень, очень глубокий транс. Вы полностью воспринимаете мой голос». Я достиг дна и оказался в великолепной, свободно парящей тьме, от которой никогда не хотел уходить.

«Я попрошу вас сосчитать до пяти, но вы пропустите цифру три. Вы не сможете произнести цифру три. Теперь сосчитайте до пяти».

Мои губы шевелились. «Один, два, четыре, пять». Мой рот и мозг не имеют ничего общего с номером три.

«Очень хорошо», - сказала Таня. «А теперь скажи мне свое имя и кто ты».

Что-то глубоко внутри меня сопротивлялось, но этот всемогущий голос спрашивал меня, поэтому я ответил: «Я Ник Картер. Я работаю в AX, где у меня кодовое имя N…» Я не мог вспомнить номер, и рейтинг Киллмастера ». Далее я дал более подробную информацию об идентификации.

«Хорошо. Теперь послушайте меня внимательно. Вы забудете все, что только что сказали мне, и все остальное, что связано с вашим прошлым. В этот самый момент у вас развивается полная и тотальная амнезия».

Произошла странная вещь. Меня охватила экзотическая дрожь, и когда она прошла, я почувствовал головокружение. Когда физические эффекты прошли, я почувствовал себя иначе. Это была тонкая разница, но казалось, будто весь мир вокруг меня исчез. Во вселенной ничего не осталось, кроме моего парящего тела и голоса Тани.

"Кто ты?"

Я подумал минуту. Ничего не вышло. Я старался изо всех сил, но все еще не мог ответить. У меня не было личности. Я был существом, плавающим в бескрайней тьме, ожидающим, чтобы меня назвали, классифицировали и классифицировали.

«Не знаю», - сказал я.

"Где ты живешь?"

«В этой черноте», - ответил я.

"Откуда вы пришли?"

"Я не знаю."

«Хорошо. Я освежу твою память. Теперь ты увидишь перед собой образ человека». Машина зажужжала, и я увидел человека. Он был высоким, с темными волосами и серыми глазами. «Этот мужчина - это ты», - продолжила она. «Вы - Рафаэль Чавес».

«Рафаэль Чавес», - сказал я.

"Вы венесуэлец, который провел несколько лет в Соединенных Штатах. Вы родились

в Маргарите и получил образование в Каракасе. Вы работали по нескольким направлениям, но теперь вы активный революционер ».

«Да», - сказал я.

«Вы живете в квартире на Авенида Боливар, 36, здесь, в Каракасе».

«Авенида Боливар, 36».

Она продолжила рассказывать мне, что у меня нет семьи или друзей, и что люди, с которыми я общалась, были немногими в этом здании, которые были товарищами по революции.

«Позже ты узнаешь о себе больше», - наконец сказала она. «А пока вы должны отдохнуть. Я буду отсчитывать от пяти назад. Во время счета вы медленно выйдете из транса и снова вернетесь в сознание. Пять. Вы снова поднимаетесь вверх по эскалатору. Четыре. Вы полностью в состоянии покоя. отдохнули, но вы становитесь более осознанными. Три. Когда ваши глаза открываются на счет до одного, вы ничего не вспомните до того, как закроете глаза, совсем ничего. Два. Когда ваши глаза откроются, вы вспомните только то, что я сказал о том, что вы - Рафаэль Чавес. Вы ничего не вспомните до наступления полной амнезии. Один ".

Я открыл глаза. Там сидела девушка, и я знал, что видел это лицо раньше, но понятия не имел, при каких обстоятельствах. Должно быть, это было незадолго до того, как я закрыл глаза. Я сразу заметил, что она не из Венесуэлы, и это уменьшило мой интерес к хорошенькому личику. Я говорил с ней на беглом испанском.

Я спросил. - "Qué pasó?"

«Вы были под легким успокоительным, сеньор Чавес. Вы попали в аварию и получили удар по голове, и мы позаботимся о вас в течение нескольких дней. Вы действительно узнаете своих революционных соратников, дон? "

Я оглядел комнату. Техник расстегнул узы, которые держали меня на стуле, и снял что-то с моей головы. «Почему… да», - сказал я. Дело в том, что я почти ничего не вспомнил.

«Это доктор Калинин, а я Таня Савич, ваши русские друзья в революционном движении. Эти другие товарищи - Менендес и Сальгадо. Они были с вами в движении в течение некоторого времени. Мы привезли вас сюда, в эту частную клинику, лечить вас. В конце концов, конференция не за горами ".

Я спросил. - "Конференция?"

Таня улыбнулась. «Не пытайся вспомнить все сразу. Тебе нужно пойти в свою комнату и отдохнуть».

«Да», - тупо сказал я. «Отдыхать. Я очень устал».

* * *

В комнате, в которую меня отвели, было приятно тихо. Была просто койка, на которой можно было лечь, но в данных обстоятельствах я не мог ожидать больничной койки. В конце концов, я был человеком, разыскиваемым законом, не так ли? Честно говоря, я мало что мог вспомнить. Мне жаль, что я не спросил девушку, как случилось несчастье, потому что я не помнил об этом. Одно было ясно - мне нужны были товарищи, которые вылечили меня. Мне они очень нужны. Они понятия не имели, насколько серьезна моя амнезия. Ну, это прояснится через несколько часов. Хороший сон меня поправит. Но меня беспокоило то, что я не мог вспомнить важную конференцию, о которой говорила девушка. Мой мозг закружился от попыток вспомнить, но в конце концов я заснул.

Я проснулся внезапно посреди ночи. У меня были галлюцинации или это был просто странный сон? Должно быть, это был сон. Я был в какой-то чужой стране, в пустынной стране. Я бежал по темной мощеной улице и гнался за мужчиной. Я держал в руке длинный черный пистолет немецкого производства, вероятно, Люгер. Я стрелял в этого человека и пытался его убить. Он повернулся и выстрелил в меня, и я почувствовал жгучую боль в боку. Пистолет в моей руке внезапно превратился в топор с короткой рукоятью. Потом я проснулся.

Это был странный сон. Я не помнил, чтобы был в какой-либо стране, кроме Венесуэлы и Америки. И я ни разу в жизни не стрелял в мужчину. Или я? Для меня все это не имело смысла.

Когда наступило утро, мне принесли поднос с едой, и я с жадностью поел. Закончив, я рассмотрел свое лицо в зеркале. По крайнеймере, это было знакомо. Но, похоже, это лицо не принадлежало Рафаэлю Чавесу. Я взглянул на одежду, которую мне принесли, но не узнал ее. Карманы были пусты, опознания не было. Примерно через час пришел Менендес и отвел меня обратно в комнату со стулом с проволокой и другим оборудованием.

«Доброе утро, сеньор Чавес», - поприветствовала меня девушка, назвавшаяся Таней. "Вы готовы к новому лечению?"

«Да, я так полагаю», - сказал я, глядя на машины. «Но все ли это необходимо? Я хотел бы знать, какое лечение я получаю».

«Пожалуйста, - сказала Таня, показывая мне большой стул. «Вы должны нам доверять, сеньор Чавес. Мы ваши друзья».

Я сел в кресло, но мне стало не по себе. Я хотел выбраться из этого здания, побродить по улицам Каракаса, вернуться в свою квартиру на Авенида Боливар. Я был уверен, что эти знакомые виды вернут мне память и сделают меня здоровым. Я пообещал себе, что, если это занятие не принесет результатов, я сразу пойду домой.

«А теперь расслабься», - сказал мне человек по имени Калинин.


"Я дам вам легкое успокаивающее ». Он воткнул мне в предплечье шприц и сделал подкожную инъекцию.

В моей голове промелькнуло название. Намбулин. Где я слышал это раньше? Прежде чем я смог больше думать об этом, я начал чувствовать, что меня охватывает глубокая эйфория, и я потерял интерес к словам и всему остальному.

Кто-то поправил мне головной убор. Я не возражал. Через минуту я услышал голос Тани.

«Вы хотите закрыть глаза. Вы закроете их на счет до пяти». Она посчитала, и мои глаза закрылись. В темноте внезапно вспыхнул цвет, и я услышал какую-то странную музыку, которая почему-то показалась мне знакомой. Голос умолк, но цвета и музыка продолжали тянуть меня вниз и вниз. Мне казалось, что я на эскалаторе. Затем из моей головы раздался другой голос. Голос рассказывал мне обо мне все. Каждая мелочь, от даты моего рождения до моей недавней деятельности в левом движении за освобождение Венесуэлы от тиранического империализма Соединенных Штатов. Были изображения конкретных сцен. Когда все закончилось, я получил подробную картину своего прошлого. Моя амнезия излечилась.

Я был членом политической группы под названием «Виджиланте», целью которой было свержение правительства Венесуэлы и установление левого режима с помощью русских. Меня завербовали несколько месяцев назад, и пару дней назад я был ранен во время демонстрации у американского посольства.

Таня снова заговорила. "Ваш лидер попросил нас сообщить вам, что ряды дружинников истончаются из-за трусливого дезертирства перед лицом жестокой полицейской тактики. Поэтому действовать необходимо сейчас. Вы были выбраны, чтобы провести это действие.

«Венесуэла стала слишком зависимой от Соединенных Штатов», - продолжила она. «Соединенные Штаты покупают около 40 процентов экспорта нефти Венесуэлы, что дает американцам смертельную экономическую хватку для Венесуэлы. Президент Венесуэлы и его капиталистическое правительство должны быть уничтожены, прежде чем они передадут всю страну американцам. Был разработан план. разработан с учетом предстоящей Каракасской конференции.

«Конференция будет встречей между президентом Венесуэлы и вице-президентом Соединенных Штатов. Она предоставит уникальную возможность нанести удар обоим этим врагам народа. Позже вам сообщат о характере план и детали того, как это должно быть выполнено. Вы понимаете? "

"Да, я понимаю."

«Хорошо. Когда вы проснетесь, вы вспомните в деталях все, что я вам сказал, и все, что вы слышали и видели, находясь в глубоком трансе. Если в вашем уме возникнут вопросы о деталях, ваше подсознание даст ответы и заполнит любые пробелы это может вас беспокоить. Вы не будете подвергать сомнению свою идентичность как Рафаэля Чавеса и не будете сомневаться в обоснованности его политической философии ».

Через несколько минут мои глаза естественным образом открылись, и я вспомнил, как Таня считала в обратном порядке от пяти до одного. Я также вспомнил все о своей прошлой жизни. Что бы они ни сделали со мной, это сработало. Я полностью оправился от амнезии.

Таня улыбнулась. - "Как вы себя чувствуете, товарищ?"

"Очень хорошо", - ответил я. «Наркотик заставил меня вспомнить. Я должен принять участие в миссии против Каракасской конференции, теперь я вспомнил об этом. Я буду готов?»

«Вы будете готовы», - сказала она.

Калинин отвернулся и подошел к технику в дальнем конце комнаты, оставив нас с Таней наедине. «Мы с тобой… мы знаем друг друга лучше, чем я помню?» Я спросил. У меня был мимолетный образ Тани, лежащей обнаженной на диване.

Что-то было в ее глазах, затем ее лицо расплылось в легкой улыбке. «Я надеялся, что ты вспомнишь. У нас был вечер вместе. Разве ты не помнишь?»

«Не совсем», - сказал я. «Но мельком, некое воспоминание я получил, мне хотелось бы вспомнить больше».

Она тихонько рассмеялась. «Возможно, мы снова проведем несколько минут вместе, прежде чем ты покинешь клинику».

«Это то, чего стоит ждать», - сказал я.

Хотя я чувствовал себя полностью хорошо, они настаивали, чтобы я остался в своей комнате и отдохнул. Я немного подумал о Тане. Странно. Моя миссия была самым важным в моей жизни, но я не мог перестать думать об этой необыкновенной девушке.

Когда я не думал о Тане, я пытался восстановить прошлое, которое почти забыл из-за аварии. И как я попытался вспомнить, мне вспомнился небольшой инцидент. Я босиком забежал в глиняный дом на окраине Маргариты. Потом я вспомнил, что этот дом был моим домом, а хорошенькая черноволосая женщина по имени Мария была моей мамой. Она и мой отец умерли, когда мне было девять лет. Вскоре после этого я приехал в Каракас, где жил у родственников и учился на государственного служащего.

Во всем этом все еще было что-то странное. Я мог вспомнить кое-что из своего прошлого, но эти вещи казались нереальными, мысленные образы блеклые и туманные. И когда я перестал думать о них сознательно, они просто исчезали в забвении и не казался настоящей частью меня.

Удивительно, но самыми яркими моими воспоминаниями остались те несколько лет, которые я провел в Америке, работая на погрузочной платформе.

Я провел весь день в своей комнате. В ту ночь ко мне пришла Таня. Она вошла тихо и закрыла за собой дверь. Я встал с края койки, где читал газету о Каракасской конференции. У нее был стетоскоп, а в руке она держала планшет.

"Могу я пощупать твой пульс?" спросила она.

"Конечно."

Она держала мое запястье своей маленькой мягкой рукой. Наши взгляды встретились, и она быстро отвернулась. Она сделала отметку на своей диаграмме, затем приставила стетоскоп мне к груди и с минуту прислушивалась.

"Вы чувствуете тошноту?"

"Нет."

"Есть ли потоотделение во сне?"

«Не то, чтобы я помнил».

Мой взгляд переместился с ее полных губ на чувственные изгибы ее тела. И снова в моей голове промелькнул дразнящий образ - Таня обнаженной на диване. Ее следующий вопрос казался экстрасенсорным.

«Ты сказал, что вспомнил ... близость между нами, Рафаэль».

"Да, я вспомнил это."

"Не могли бы вы рассказать мне, что вы вспомнили?"

Я улыбнулся. "Нет. Это была ты. На диване".

Ее прекрасные голубые глаза избегали моего взгляда. Я взял у нее планшет и стетоскоп и бросил их на пол. Затем я нежно притянул ее к себе. Я поцеловал ее, и она ответила.

"Ты действительно спала со мной, не так ли?" - тихо спросил я.

Она попыталась отодвинуться, но я удержал ее. «Рафаэль, ты не любовник», - возразила она. «Ты революционер. У тебя не было времени на женщин».

«Я, должно быть, нашел время хотя бы раз, - напомнил я ей.

Ее глаза нашли мои. «Да, один раз». Казалось, она вспоминает. «Незадолго до демонстрации у американского посольства. Я принесла записку в вашу квартиру, и вы просили меня остаться».

«И мы поцеловались, и я прижал тебя так близко», - сказал я, медленно проводя руками по всей длине ее тела.

«Рафаэль, пожалуйста…» - слабо запротестовала она.

Я расстегнул ее форму до талии и просунул руку внутрь, прижимая ее к себе. Я ласкал ее груди и чувствовал, как от моего прикосновения ее соски затвердевают.

"Рафаэль ..."

Мы снова целовались. Она перестала сопротивляться и с внезапной огромной страстью ответила на мою ласку, ее тело отчаянно напряглось, когда я исследовал ее рот. Когда поцелуй закончился, мы оба затаили дыхание и жаждали большего.

«О, Боже, Рафаэль», - выдохнула она.

Она скинула форму и уронила ее на пол. Я наблюдал, как она стягивала трусики со своих длинных гладких бедер. Она подошла к койке и потянулась, ее тело дрожало от возбуждения. Я быстро разделся и лег рядом с ней. Мои пальцы и губы перебирали каждый дюйм ее горячей дрожащей плоти.

Внезапно она попыталась отодвинуться, но я крепко прижал ее. "Что я делаю с тобой?" воскликнула она. Я подавил ее слова, глубоко погрузившись в ее рот языком. Она снова начала отвечать.

Я не знал, что она имела в виду, и мне было все равно. Я мог думать только о ее спелом, теплом теле. Она застонала от желания, когда я перевернулся на нее. Ее бедра открылись для меня, и я чувствовал, как ее ногти впиваются в мою спину. Я резко вошел в нее, и она вскрикнула от удовольствия. Тогда все было тьмой, безотлагательностью и нарастающей необузданной страстью.


Шестая глава.


Меня снова привязали к стулу, и в комнате было совершенно темно. Они сделали мне еще одну инъекцию, но на этот раз не было никаких умоляющих голосов. Во мне действовал только наркотик. Тани и Калинина даже в комнате не было.

Они что-то упомянули о «последней фазе». Я слышал, как они говорили это по-русски, и почему-то все понял, хотя я не помнил, чтобы когда-либо учил русский.

Когда я сел в кресло, в темноте передо мной возник образ. Это был президент, и он произносил политическую речь. Он был всего в двадцати футах от меня и жестикулировал во время разговора. Он говорил вещи, которые меня очень расстраивали. Я покрылся холодным потом. Эйфория сменилась сильным гневом, поскольку слова президента становились все более и более оскорбительными, все громче и громче. Его лицо медленно исказилось и стало ужасно искаженным. Через минуту лицо было всем, что осталось от изображения. Он начал расширяться, становясь все больше и уродливее, по мере того как яд хлестал из его скрюченных губ. Лицо было так близко, что я подумал, что могу протянуть руку и атаковать его.

Я услышал крик в комнате и понял, что он исходил из моего собственного горла. Я яростно дотянулся до этого ужасного лица, пытаясь разорвать плоть голыми руками, царапая ее пальцами.

Но я не мог этого достичь. Крик был воплем полного разочарования и жалкого отчаяния из-за невозможности дотянуться до ужасного лица и уничтожить его. Через минуту голос затих, и воцарилась тишина, искаженное лицо продолжало двигаться передо мной.

Вдруг

Голос Тани раздался из темноты. «Это ваш враг. Это человек, который стоит между вашим народом и свободой. Он мерзкое, уродливое животное, и он питается трупами своего народа. Вы всегда его не любили и боялись, но теперь вы поглощены отчаянным, жестоким отвращением. Вы ненавидите его больше, чем когда-либо ненавидели кого-либо или что-либо в своей жизни ».

Я думал, что моя грудь вот-вот взорвется от отвращения и ненависти, которые я испытывал к искаженному лицу. Я все время вспоминал гнусные слова президента и сжимал кулаки до тех пор, пока ногти не разорвали ладони.

Наконец изображение исчезло в темноте и сменилось другим. Сначала это было мне не знакомо, потом я вспомнил об этом из газеты. Это был американский вице-президент. Он говорил по-английски, но я его прекрасно понимал. Он объяснил, что будет тесно сотрудничать с правительством Венесуэлы, что Соединенные Штаты будут предлагать больше экономической и военной помощи, чтобы президент Венесуэлы оставался у власти. Пока он говорил, его лицо изменилось. Его глаза становились все более злыми, а из уст извергались отвратительные, отвратительные слова.

Когда наконец зажегся свет, я был весь в поту. Техник снял меня со стула и отвел обратно в мою комнату. Наркотик и непреодолимые эмоции полностью истощили мою энергию. Мои ноги были настолько слабыми, что я едва могла ходить.

Вернувшись в мою комнату, техник помог мне сесть на койку и посмотрел на меня сверху вниз.

Он спросил. - "С тобой все впорядке?"

"Я думаю так."

Он сказал любезно. - «Это все необходимо для вашей миссии».

Я глубоко вздохнул. - "Где Таня Савич?"

«Она занята проектом».

«Я должен ее увидеть».

«Боюсь, это невозможно».

Я посмотрел на него. Это был молодой венесуэлец по имени Сальгадо. Его лицо выглядело честным. Может быть, из-за откровенности, которую я там увидел, я выпалил то, о чем даже не догадывался, что думал.

«Неужели я тот, кем меня называют? Неужели все это необходимо для народной революции?»

Его глаза сузились на меня. "Ты сомневаешься в этом?" - с тревогой спросил он.

«Я… я не знаю. Думаю, что нет. Иногда мне кажется, что я схожу с ума».

«Вы не сошли с ума. На самом деле, вы сейчас вполне здоровы». Его голос был успокаивающим.

Я спросил. - «Как долго я был здесь в клинике?»

Он заколебался, словно задаваясь вопросом, отвечать ли мне. «Позавчера вечером вас привел товарищ».

"А когда я буду готов уехать?"

"Cегодня."

Я слабо приподнялся на локте. - "В самом деле?"

«Последний этап завершится сегодня позже. У вас будет еще несколько ознакомительных занятий. Следующий будет не очень приятным для вас, но он закончится раньше, чем вы узнаете об этом. Это абсолютно необходимая часть вашей подготовки к работе на конференции ".

"Что это за работа?"

«Они скажут вам позже сегодня».

Вдруг дверь отворилась, и вошел доктор Калинин. Он сердито посмотрел на техника. «Что это? Почему вы все еще с сеньором Чавесом?»

Техник выглядел испуганным. - «Он хотел поговорить немного».

«Возвращайся к работе», - коротко сказал Калинин.

"Да, конечно." Сальгадо повернулся и вышел из комнаты.

Я смотрел, как Калинин подходит ко мне. Мне не нравилась мысль о том, что здесь правят русские и что моим соотечественникам не разрешается говорить со мной. Венесуэлец должен контролировать свою революцию, но Калинин относился к Сальгадо как к низшему.

Калинин натянуто улыбнулся мне. «Мне очень жаль, что так резко отнял у вас Сальгадо, сеньор Чавес, но у него есть обязанности в другом месте. Вы хорошо себя чувствуете?»

«Прекрасно», - ответил я.

Он пощупал мой пульс и какое-то время ничего не говорил.

«Очень хорошо. Тебе следует отдохнуть, а мы придем за тобой после обеда. У тебя впереди серьезное занятие».

"Неужели я действительно могу покинуть это место сегодня поздно вечером?"

Мой вопрос застал его врасплох. Но после короткой паузы он ответил: «Да. Сегодня вечером вы будете готовы».

«Хорошо», - сказал я. «Ненавижу заключение».

«Мы все тоже», - сознательно сказал он. «Но мы должны приносить жертвы во благо революции. Разве это не так?»

Я кивнул. Калинин натянуто улыбнулся и ушел.

Я заснул ненадолго. Вдруг я услышал собственный крик. Я сел на койку прямо, весь в поту и трясясь. Я провел дрожащей рукой по рту, глядя на противоположную стену. На меня было не похоже бояться - столько я знал о себе. Должно быть, они давали мне лекарство. Мне приснился еще один кошмар.

Я видел уродливые лица из темной комнаты и слышал резкие злые голоса. Все это было смешано с моими образами. Я шел по темному переулку с «люгером» в руке. Я повернул за угол, и внезапно передо мной появилось огромное искривленное лицо. Он выглядел как президент, но это было деформированное лицо висящее в темноте.

Я стрелял из люгера снова и снова, но это отвратительное лицо только смеялось надо мной. Рот открылся, угрожая поглотить меня. На меня приближались длинные острые зубы. Тогда я закричал.

После легкого обеда меня отвели обратно в комнату с машинами - они называли это комнатой ориентации. Техник предупредил меня, что этот сеанс будет другим, и он не преувеличивал. Таня встретила меня в комнате, когда техники привязывали меня к креслу.

«Это будет неприятно», - сказала она. «Но все закончится раньше, чем вы это узнаете».

«Я думал о тебе раньше», - сказал я. «Я просил тебя, но они сказали, что ты слишком занята, чтобы меня видеть».

Мужчины закончили связывать меня ремнями и подошли к одной из машин. Раньше они не использовали его. У него была небольшая панель управления, но на его прилавке были десятки мигающих цветных огней.

«То, что они сказали тебе, было правдой», - ответила Таня.

"Увижу ли я тебя снова после того, как уйду отсюда?"

Она отвернулась. «Возможно. Все зависит от исхода миссии».

«Я ничего не знаю о миссии», - напомнил я ей.

"Скоро ты будешь знать".

На этот раз они использовали другие приспособления - проволочную металлическую ленту на груди и новый головной убор. Таня проследила, чтобы все было как следует, и вышла из комнаты.

Они выключили свет, и я увидел еще несколько фотографий в темноте. Изображения были даже более реальными, чем те, что я видел тем утром. На этот раз мне не сделали укол, но я знал, что действие утренней дозы еще не полностью исчезло.

Президент появился в комнате. Он шел сквозь толпу, злобно махая руками и улыбаясь. Как только изображение появилось, повязка начала что-то делать со мной. В голове возникло ужасное давление, боль стала почти невыносимой. Пока я смотрел, как движутся изображения, агония усиливалась. Я изо всех сил пытался освободиться, открывая и закрывая рот и прищурившись от боли. Стало только хуже, пока я не подумал, что моя голова вот-вот взорвется. Крик вырвался у меня из горла. Мужчина отделился от толпы и побежал к президенту, размахивая огромным мачете. Лезвие соединилось, обезглавив президента, и его голова полетела в толпу, проливая кровь повсюду. Люди смеялись и смеялись.

Боль исчезла, и я почувствовал только сладкую пустоту физического комфорта. Президент был мертв, и мир был спасен от его тирании.

Я надеялся, что сеанс закончился, но этого не произошло. Еще одна сцена заполнила комнату, когда президент произносил публичную речь. Боль пришла снова, и я уперся в нее, свернувшись внутри, чтобы сопротивляться ей. Но меня это поразило. На этот раз ужасное давление в голове сопровождалось острой болью в груди, как будто у меня случился сердечный приступ. Я слышал свой крик, но боль не проходила. Мужчина наставил пистолет на президента и оторвал выстрелом ему затылок. Боль сразу утихла.

Но снова комната наполнилась изображениями, на этот раз американского вице-президента. Он ехал на черном «Кадиллаке» на официальном параде, и я знал, что президент Венесуэлы ехал впереди него в машине. Вице-президент был в дорогом костюме в тонкую полоску, империалистически жестикулируя толпе. Давление снова пришло, но на этот раз не было сжатия в груди, только ужасная боль в голове. В результате внезапного взрыва дыма и обломков машина вице-президента была уничтожена невидимой бомбой, и все находившиеся в машине погибли. В комнате прогремел второй сильный взрыв, и машина президента Венесуэлы разрушилась. Боль прошла навсегда.

Я рухнул в кресло, когда меня отстегнули и отключили прибор. Рядом со мной был доктор Калинин, но я не видел Тани.

«Худшее уже позади, - сказал он мне.

Когда он закончил слушать меня своим стетоскопом, он помог мне встать со стула и провел по коридору в обычную проекционную комнату. На дальней стене был встроен экран, а в задней части комнаты была будка для проектора.

Калинин вложил мне в руку заряженный «Люгер». Я тупо смотрел на него, все еще онемев от жестокого сеанса. Это был пистолет, из которого я стрелял в своем кошмаре.

«Наркотик уже закончился, - говорил мне Калинин, - и ваша реакция на различные раздражители во время этой части подготовки будет вполне естественной. Вы будете держать пистолет и делать все, что захотите. . "

Я просто смотрел на большой пистолет. Я знал, что это немецкий пистолет, но почему-то ассоциировал его с Соединенными Штатами. Пока я пытался это понять, в комнате потемнело, и фильм начался. Это были настоящие фотографии, вероятно, сделанные в последние пару дней на предконференционных встречах. В фильме был показан президент, идущий по дорожке перед

Паласио де Мирафлорес, рядом с ним американский вице-президент. Вокруг были операторы, и президент небрежно разговаривал со своим американским гостем.

Когда фигуры на экране, казалось, приближались ко мне, в моей груди поднялось непреодолимое чувство ненависти, и я почувствовал тревожное чувство в голове, чувство сильного дискомфорта. Боль усилилась с чувством полного отвращения. Я больше не видел экрана. Идущие ко мне мужчины стали очень реальными. Я поднял пистолет в правой руке и направил его на две фигуры. Я сначала нацелился на президента. Я дрожал от ненависти и боли, и пот тек по моему лбу. Я нажал на курок. Фигуры спокойно шли ко мне. Я был в ярости. Я стрелял из пистолета снова и снова, и на груди президента плотным узором образовывались черные дыры. Через минуту я спустил курок на пустой патронник. Тем не менее две фигуры продолжали приближаться ко мне. Я метнул в них пистолет, а затем в приступе ярости ринулся к ним. Я сильно ударился и тяжело упал на пол.

Загорелся свет, Калинин помог мне подняться. Я задыхался и был истощен. Теперь, когда фильм закончился, боль и гнев ушли из меня.

«Очень хорошо», - слащаво говорил Калинин. "Отлично, вообще-то".

«Я хочу… убраться отсюда», - сказал я ему.

«Хорошо, - сказал он. «Мы не будем нуждаться в вас до сегодняшнего дня, когда у вас будет последняя сессия. Можете вернуться в свою комнату».

Меня отвели обратно в белую комнату с койкой, и я тяжело лег. Казалось, что прошло несколько мучительных бессонных дней с тех пор, как я проснулась тем утром. Я заснул ненадолго. Но на этот раз кошмара не было. Вместо этого мне приснился очень подробный сон о Тане. Она была обнаженной в моих руках. Теплая мягкость ее тела поглотила меня, поглотила меня желанием. Все чувства были разбужены - я слышал ее прекрасный голос и чувствовал опьяняющий аромат ее духов. И на протяжении всего сна, в пылу страсти, она все время говорила мне: «Прости, Ник. Прости, Ник».

Я не мог понять, почему она использует это иностранное имя, но не стал поправлять ее. Меня не волновало, как она меня называла. Ничто не имело значения, кроме горячей, требовательной плоти, извивающейся подо мной.

Я внезапно сел. Я подумал о Тане и ее использовании иностранного имени. Ник. Что это значит? Я мечтал о Люгере, который Калинин воткнул мне в кулак. Пока я лежал там, ожидая, что они приведут меня на заключительную сессию, я подумал, не было ли за последние пару дней чего-то большего, чем я знал, большего, чем говорили мне эти люди. Но они должны были быть законными. Они знали все обо мне, все о моей философии и моей работе с движением. Мы все работали ради одного дела, и я должен был им доверять.

Когда они пришли за мной, они сказали, что сейчас ранний вечер, и меня отпустят через несколько часов после хорошей еды. Меня отвели в ориентационную, но не пристегивали к большому стулу. Вместо этого они попросили меня сесть на обычный стул рядом с Сальгадо. Через некоторое время он ушел, и вошли Таня и Калинин с третьим человеком, русским по имени Олег Димитров.

«Сеньор Димитров тесно сотрудничает с лидером движения», - объяснил мне Калинин.

Я перевел взгляд с мужчин на Таню. Под мышкой она несла пачку бумаг. Она неуверенно мне улыбнулась.

"Мы начнем?" - безлично спросила она.

«Хорошо, - сказал я. "Давайте начнем."

Они придвинули три стула и сели лицом ко мне, мужчины по обе стороны от Тани. Она положила бумаги себе на колени. Димитров пристально смотрел на меня, как бы пытаясь оценить мои сокровенные мысли и чувства.

«Мы просим вас еще раз пройти курс терапии», - сказала Таня. «Тогда ты будешь готов».

Калинин готовил шприц. Он наклонился вперед со стула и сделал мне укол. «На этот раз вы получите только небольшое количество успокаивающего средства, - сказал он, - потому что мы выпустим вас сразу же после окончания сеанса». Жидкость попала в мою вену, он вытащил иглу и прижал ватный диск к крошечной ране.

«Теперь, - сказала Таня своим ровным, тихим голосом, - вы чувствуете себя очень расслабленным и спокойным». Ее голос гудел, лаская мой мозг, и вскоре я оказался в его власти. Я был полностью покорным.

«На этот раз я попрошу вас открыть глаза, но вы не должны выходить из глубокого транса. На счет пять вы откроете глаза, но останетесь в гипнотическом состоянии».

Она медленно считала. Когда она сказала пять, мои глаза открылись. Я переводил взгляд с одного лица на другое. Я прекрасно осознавал все, что меня окружало, но все еще пребывал в состоянии высшей эйфории. Я был полностью расслаблен и знал, что нахожусь в полной власти этого голоса.

"Вы были выбраны для выполнения наиболее важной миссии"


Эта миссия, которую все же предприняла революция, - серьезно сказала Таня. - Послезавтра состоится Каракасская конференция. Будет утренняя и дневная сессия. Будут присутствовать президент Венесуэлы, вице-президент Соединенных Штатов и другие высокопоставленные лица. Конференция состоится во Паласио де Мирафлорес.

«Вы пойдете на дневное заседание непосредственно перед тем, как конференция собирается снова. Вам дадут графин с водой, который вы можете перенести в комнату. Когда конференция возобновится, устройство, спрятанное в графине, убьет всех в этой комнате».

Меня охватила дрожь удовольствия.

«Вы не будете использовать оружие, чтобы убить наших врагов, как вы пытались сделать раньше. Но вы убьете их. Вы понимаете?»

"Да, я понимаю."

«Ваше лицо будет выглядеть по-другому, когда вы проснетесь от этого транса. Мы сделаем вас похожим на американского шпиона по имени Ник Картер».

«Ник Картер», - повторил я. Ник! Так называла меня во сне Таня. Это было предчувствие, как в сновидении о «Люгере».

"Вы войдете в здание под именем Ника Картера. Член нашей группы даст вам графин со скрытым устройством. Вы отнесете графин в конференц-зал и поставите его на стол. Вы сможете это сделать, потому что это Ник Картер, от которого мы избавились, имеет высший уровень допуска на конференцию ".

«Я понимаю», - сказал я.

«В течение следующих двух дней вы будете изображать из себя Ника Картера. Сейчас я начну читать из файла об этом агенте, и вы должны помнить каждую деталь, чтобы вы могли успешно выдавать себя за Картера. Кроме того, у вас есть определенные знания о этот человек глубоко внутри вас. Вы можете использовать только достаточно этого знания, чтобы выполнить свое олицетворение, и не более того ».

Она читала бумаги на коленях. Информацию запомнить было несложно. Как-то мне это показалось очень знакомым.

«Это я выдала себя за Ильзу Хоффман», - заключила Таня. «После того, как мы освободим вас, вы немедленно сообщите об этом боссу Картерса, Дэвиду Хоуку. Он поинтересуется, почему вы были вне связи в течение двух дней, и он спросит обо мне, которую он знает как Илзе Хоффманн. Вы скажете, что вы съездили со мной на загородную виллу на несколько дней, потому что вы хотели проверить меня, но теперь вы убеждены, что я вне подозрений ".

«Да», - сказал я. «Выше подозрений». Информация неизгладимо записывалась в моем мозгу.

"Вы будете выдавать себя за Ника Картера так же ловко, как и умеете, делая все, что от вас ожидают до полудня в день конференции. Затем вы проигнорируете любые приказы, которые они могут вам дать, и отправитесь во дворец. Вы должны быть в коридоре прямо у входа в конференц-зал ровно в час дня. В это время к вам подойдет наш человек. На нем будет темно-синий костюм и красный галстук с белой гвоздикой на лацкане. Он протянет вам этот графин, который из тех, что будет использоваться на столе для переговоров ". Она взяла у Димитрова большой богато украшенный графин. «Внутри него, под ложным дном, будет это устройство».

Она осторожно удалила электронный гаджет. Это было похоже на причудливое транзисторное радио.

«Устройство управляется с помощью пульта дистанционного управления. Оно излучает звук в широком диапазоне частот, шире, чем все, что было разработано ранее. На определенных частотах и ​​уровнях громкости звук разрушает центральную нервную ткань. Очень короткое воздействие приводит к мучительной смерти».

Она заменила гаджет в графине. "Устройство будет настроено на нужную частоту с помощью пульта дистанционного управления после начала дневного сеанса. В течение нескольких минут оно убьет всех в пределах слышимости, но не затронет никого за пределами комнаты. После того, как оно выполнит свою работу, оно издавать гораздо более низкий звук, который по-прежнему будет звучать очень высоким для ваших ушей. Вы сможете услышать этот звук за пределами конференц-зала, где вы будете находиться ».

«Я услышу звук за пределами конференц-зала», - повторил я.

"После того, как наш человек даст вам графин для воды, вы подойдете к охранникам у двери комнаты и скажете им, что персонал дворца попросил вас доставить графин, чтобы была свежая вода для членов конференции. Поскольку у Ника Картера есть разрешение на вход в конференц-зал, они позволят вам отнести графин внутрь и поставить его на стол. Оставьте его у стены, а другой графин отнесите в ближайшую служебную комнату в коридоре. будете держаться подальше от непосредственной близости, пока не увидите, что все вошли в конференц-зал для дневной сессии.

«Когда вы услышите пронзительный звук из комнаты, вы узнаете, что устройство выполнило свою работу. Теперь слушайте внимательно». Димитров встал и повернул циферблат на маленькой машинке на соседнем столе. Я услышал пронзительный крик, который напомнил мне шум некоторых самолетов.

«Это звук, который вы услышите».

Голос его остановился на мгновение. «Когда вы это услышите, - медленно сказала она, - вы вспомните все, что было похоронено в вашем подсознании. Вы вспомните все, что я говорил вам ранее не помнить. Вы вспомните все, что произошло до вашего обращения в эту клинику. Но вы не запомнит ничего, что здесь произошло. Это откроет вам правду, но приведет к серьезному замешательству. Вы признаетесь первому человеку, который заговорит с вами, что вы подложили устройство смерти в конференц-зал. Все ли это ясно? "

«Все ясно, - сказал я.

«Кроме того, когда наш человек вручает вам графин, он скажет:« Viva la revolución! Эти слова укрепят вашу решимость убить президента Венесуэлы и американца, и вы почувствуете непреодолимое желание отнести графин в комнату, как я. проинструктировал вас ".

«Viva la revolutión», - сказал я.

Калинин встал, подошел к столику и достал подаренный мне «люгер» и стилет в ножнах. Он вручил мне оружие.

«Поставь пистолет», - сказала Таня. «Ножны на стидете должны быть прикреплены к вашему правому предплечью».

Я последовал ее инструкциям. Оружие казалось мне неудобным и громоздким. Калинин принес мне темный пиджак и галстук, и Таня велела надеть их поверх оружия.

«Оружие принадлежало Нику Картеру, - сказала Таня. «Вы будете знать, как ими пользоваться. Одежда тоже была его».

Димитров наклонился и что-то прошептал Тане на ухо. Она кивнула.

«Вы не будете пытаться вернуться в свою квартиру на Авенида Боливар. Вы также не будете связываться с Линчевыми или кем-либо, кто связан с этой миссией, даже с персоналом этой клиники».

«Очень хорошо», - сказал я.

«Теперь, Рафаэль Чавес, вы выйдете из гипноза, когда я отсчитаю от пяти до одного. Вы будете бегло говорить по-английски, и это язык, который вы будете использовать, пока не выполните свою миссию. Вы будете готовы к завершите миссию, и вы будете следовать всем моим инструкциям в точности.

«Я начну счет сейчас. Пять. Вы - Рафаэль Чавес, и вы измените ход современной истории Венесуэлы. Четыре. Ваш президент и вице-президент Соединенных Штатов - ваши смертельные враги. Три. Вы не задумывались. , без цели, но убить этих двух мужчин так, как мы запланировали. Два. Когда вы проснетесь, вы не узнаете, что находились под гипнозом. Вы не вспомните имена тех, кто здесь с вами, но вы узнаете, что мы друзья революции, которые подготовили вас к вашей миссии ".

Когда она достигла номера один, тройка передо мной на минуту, казалось, расплылась, а затем снова стала сфокусированной. Я переводил взгляд с одного лица на другое.

"Ты хорошо себя чувствуешь, Рафаэль?" - спросила милая молодая женщина.

«Я чувствую себя прекрасно», - ответил я ей по-английски. Удивительно, но я сказал это без труда.

"Кем ты будешь в следующие два дня?"

«Ник Картер, американский шпион».

"Что вы будете делать после того, как уедете отсюда?"

«Доложите человеку по имени Дэвид Хок. Я скажу ему, что был с вами - с Илзе Хоффманн - во время отсутствия Картера».

«Хорошо. Иди посмотри на себя».

Я подошел к зеркалу. Когда я увидел свое лицо, оно выглядело иначе. Они изменили мою внешность, так что я выглядел в точности как Ник Картер. Я залез в пиджак и вытащил «люгер». Имя Вильгельмина промелькнуло в моей голове. Я понятия не имел, почему. Во всяком случае, это не казалось важным. Я вытащил затвор и вставил патрон в патронник пистолета. Я был удивлен своей способностью обращаться с оружием.

Я снова повернулся к троим из них. «Я не знаю ваших имен», - сказал я.

Мужчины явно удовлетворенно улыбались. Однако заговорила девушка. «Вы знаете, что мы ваши друзья. И друзья революции».

Я колебался. «Да», - сказал я. Я нацелил пистолет на свет через комнату и прищурился вдоль ствола. Это был прекрасный инструмент. Я сунул его обратно в кобуру.

«Кажется, ты готов», - сказала девушка.

Я задержал ее взгляд на мгновение. Я знал, что между нами что-то было, но не мог вспомнить ее имени. "Да я готов." Я почувствовал внезапное желание уйти оттуда, заняться самым важным делом в моей жизни - миссией, к которой меня подготовили эти люди.

Мужчина в деловом костюме заговорил. Его голос казался довольно авторитарным. «Тогда иди, Рафаэль. Отправляйся на конференцию в Каракас и убей своих врагов».

«Считай, что это сделано», - сказал я.


Седьмая глава.


"Где, черт возьми, ты был?"

Дэвид Хоук в черной ярости топал по номеру отеля. Его седые волосы были взлохмачены, а вокруг холодных голубых глаз образовывались глубокие морщинки. Я не знал, что американцы способны на такие приступы гнева.

«Я был с девушкой», - сказал я.

«Девушка! На два дня? Во время вашего безвременного отпуска произошли важные события. Было бы не плохо, если бы вы пришли сюда на инструктаж».

"Она казалась слишком заинтересованной слишком быстро, - сказал я. - Мне нужно было выяснить, использовалась ли она как-то против нас. Она пригласила меня на пару дней на загородную виллу, и я не мог связаться с вами до того, как мы уехали. После того, как мы добрались до виллы, у меня не было никакой возможности с вами связаться ".

Хоук прищурился, глядя на меня, и я боялся, что он видит меня сквозь мою маскировку. Я был уверен, что он знал, что я не Ник Картер, и он просто играл со мной в игры.

"Это вся история?" - едко спросил он.

Он не верил в это. Мне приходилось импровизировать. «Ну, если ты должен знать, я заболел. Сначала я подумал, что девушка меня отравила, но это был просто тяжелый случай болезни туриста. Я бы не принес тебе ничего хорошего, даже если бы мог установить контакт ".

Когда я говорил, его глаза были прикованы к моему лицу. Наконец они немного смягчились. «Господи. Мы находимся на пороге кульминации нашей самой большой миссии за многие годы, и вы решаете заболеть. Что ж, может, это моя вина. Может, я слишком сильно вас подталкивал».

«Мне очень жаль, сэр», - сказал я. «Но мне нужно было проверить девушку. Теперь я убежден, что она вне подозрений».

«Ну, я думаю, это что-то, даже если это что-то негативное».

«Может, это была охота на диких гусей», - сказал я. «В любом случае, я вернулся к работе. Что нового?»

Хоук вытащил длинную кубинскую сигару. Он откусил конец и закатал его в рот, но не зажег. У меня было сильное ощущение дежа вю - Ястреб в другом месте, делающий то же самое. Все предчувствия и вспышки невозможных полу-воспоминаний заставляли меня нервничать.

«Вице-президент сошел с ума. Он говорит, что мы переусердствовали с вопросами безопасности. Он схватил нескольких сотрудников ЦРУ и отправил дополнительных ребят из Секретной службы домой. Сказал, что для прессы неприятно иметь армию охранников вокруг, как будто мы не доверяем венесуэльской полиции ".

«Это очень плохо», - сказал я. На самом деле все было нормально. Чем меньше вокруг будет американцев, для которых я буду действовать, тем легче будет моя работа, когда я приеду на конференцию.

«Ну, во дворце все еще много людей с пистолетами в карманах. Я вызвал N7, когда подумал, что ты мог бы быть где-то на дне шестифутовой дыры».

Впервые я понял, что одна из причин, по которой Хоук был так зол, заключалась в том, что он действительно беспокоился обо мне. Вернее, о Нике Картере. Каким-то образом это осознание тронуло меня, и я поймал себя на мысли, что судьба Картера постигла от рук линчевателей.

Я спросил. - «N7 - это Клей Винсент?»

«Да. Он поселился в третьем отеле, Лас Америкас. Я велел ему проверять ваше исчезновение». - саркастически сказал он. «Теперь он может перейти к более важным вопросам. Сегодня вечером вице-президент присутствует на внеплановой вечеринке, которая проводится в садах американского посольства. Президент Венесуэлы обязательно явится. Поскольку конференция состоится завтра, я хочу начать принять особые меры предосторожности, особенно в отношении любых событий, не включенных в первоначальный график ". Он жевал сигару.

Упоминание об этих врагах народа заставило меня вспыхнуть. Меня охватила горячая волна ненависти, и мне пришлось изо всех сил сдерживать это. Одно неверное движение с Хоуком могло разрушить миссию.

«Хорошо, я буду там», - сказал я.

"Ты действительно в порядке, Ник?" - внезапно спросил Хоук.

"Конечно, а почему бы и нет?"

«Я не знаю. Просто на мгновение ты выглядел иначе. Твое лицо изменилось. Ты уверен, что все еще не болен?»

Я быстро принял оправдание. «Это могло быть», - сказал я. «Я сегодня не совсем сам». Я думал, что в любой момент он раскроет мою маскировку, и мне придется убить его из люгера в кармане. Я не хотел его убивать. Он казался хорошим человеком, даже если был одним из врагов. Но любого, кто встанет на пути моей миссии, нужно будет устранить - альтернативы не было.

«Ну, ты действительно не сам», - медленно сказал Хоук. "Я собирался отправить вас в посольство, чтобы проверить, есть ли пара помощников, которые будут во дворце завтра, но я не думаю, что вы готовы к этому. Вам лучше отдохнуть до этого вечера. "

«В этом нет необходимости, сэр», - сказал я. «Я буду счастлив пойти в посольство и…»

«Черт побери, N3! Ты лучше знаешь, чем спорить со мной. Просто возвращайся в свою комнату и оставайся там, пока ты не понадобишься. Я позвоню тебе, когда придет время ехать в посольство».

«Да, сэр», - кротко сказал я, благодарный за возможность избежать большего количества контактов с американцами, чем это было абсолютно необходимо.

«И не связывайся с этой проклятой девушкой», - крикнул мне Хоук.

* * *

Сады посольства прекрасны в любое время, но в тот вечер они были особенно великолепны. Повсюду были фонари. Для гостей были установлены пылающие мангалы и столы с едой. В одном конце сада была площадка, где весь вечер играл оркестр.

Ястреб и Винсент были со мной, но мы не разговаривали друг с другом.

Я раньше встретил Винсента в туалете. Мы обменялись приветствиями, и мне было довольно неловко. Я знал, что должен был знать его, но я не был готов к встрече с другим агентами AX. Мне пришлось блефовать в ходе нашего разговора, и я боялся, что меня не убедили. Винсент кратко рассказал о штаб-квартире AX и о предыдущем задании, над которым мы работали вместе. Я позволял ему говорить и просто соглашался со всем, что он говорил.

Вице-президент появился довольно рано вечером. Я старался полностью его избегать. Его лицо и голос вызвали у меня такие сильные эмоции, что я был уверен, что раскрою свое прикрытие, если встречусь с ним лицом к лицу. Я подошел к группе и просто послушал, как они играют. Музыка была прекрасна, и я с нетерпением ждал того дня, когда моя родина освободится от тирании. Впервые за несколько часов я начал расслабляться.

Но удача не удержалась. Я услышал позади себя голос, и это был ужасный голос американского вице-президента.

«Мистер Картер».

Я повернулся, посмотрел ему в лицо и почувствовал ужасное давление в голове, но боролся с отвращением. Между вице-президентом стояли двое сотрудников секретной службы, которые кивнули мне.

«Мистер вице-президент», - сказал я жестко.

«Я думаю, вы не встречались с президентом», - говорил монстр. Он указал на приближающуюся фигуру, и я увидел человека, которого ненавидел больше всего на свете. Это был прямолинейный и солидный мужчина, на вид безобидный старик с широкой улыбкой и грудью, набитой лентами и медалями. Но я знал, что он олицетворяет, и это заставило мой желудок сжаться. Он подошел и встал рядом с нами. Двое полицейских в штатском и медперсонал были позади.

«Господин президент, это один из лучших молодых людей в наших спецслужбах», - сказал вице-президент. «Мистер Картер».

«Мне приятно познакомиться с вами, мистер Картер».

Близость этого лица делала мой гнев почти неконтролируемым. Я боролся с непреодолимым порывом броситься на него и разорвать на куски голыми руками. Пот выступил у меня на лбу, и я почувствовал сильное сжатие в груди, которая продолжала расти и расти. У меня так сильно болела голова, что я думал, что она вот-вот взорвется.

«Я… я…» - выдохнул я и отвернулся от двух этих мужчин. Мне нужно было взять себя в руки, но я не знал, как это сделать. Я оглянулся с мрачным лицом. «С удовольствием, господин президент, - сказал я.

Все смотрели на меня, как будто я сошел с ума. Сотрудники службы безопасности внимательно изучали меня.

"С вами все в порядке, молодой человек?" - спросил президент.

Мои глаза изо всех сил пытались встретиться с его взглядом. «О да, - быстро сказал я. «Я буду в порядке. У меня только что была схватка с туристами».

Вице-президент внимательно следил за моим лицом. «Вам лучше отдохнуть, мистер Картер», - тихо сказал он. Через минуту они перешли к разговору с американским послом.

В внезапном отчаянии я повернулся, чтобы пойти за ними. Моя рука вошла в куртку. Я собирался вытащить «люгеры» и прострелить им головы. Но когда я почувствовал холодный металл пистолета напротив своей руки, я пришел в себя. Это не было планом, и я должен был подчиняться приказам. Я вытащил руку и вытер пот о куртку. Я весь дрожал. Я оглянулся, чтобы увидеть, заметил ли кто-нибудь мои действия, и когда я повернулся к зданию, я увидел, что мой коллега по AX Клей Винсент смотрит на меня. Он все время смотрел.

Борясь с паникой, я поспешил к задней части здания посольства, в мужской туалет. Мне стало плохо, и я боялся, что меня вырвет. Я все еще дрожал, и казалось, что голова вот-вот расколется.

В туалете я полил голову холодной водой и тяжело прислонился к умывальнику. Я выбросил из головылица, и боль и тошнота начали утихать. Когда я повернулся, чтобы найти полотенце, Винсент был там.

"Что с тобой, Ник?" он спросил.

Я отвернулся от него и вытерся. «Должно быть, я что-то не то съел», - ответил я. «Я думаю, я все еще немного не в себе».

«Ты выглядишь ужасно», - настаивал он.

«Сейчас я чувствую себя хорошо».

«Вам не кажется, что вам следует обратиться к врачу посольства».

«Черт, нет. Я действительно в порядке».

Последовало долгое молчание, пока я грубо расчесывал волосы.

«Я что-то выпил в том кафе в Бейруте, когда мы работали вместе, - сказал он. «Помнишь? Ты помог мне выбраться из этого. Я просто пытался отплатить за услугу».

Что-то глубоко внутри моего мозга отреагировало, когда он упомянул инцидент в Бейруте. У меня было очень краткое видение, как Клей Винсент падает на старую кирпичную стену, и я собираюсь помочь ему встать на ноги. Через долю секунды сцена исчезла, и я подумал, представлял ли я ее вообще.

Это меня потрясло. Я никогда в жизни не встречал Клея Винсента. Как я мог вспомнить, что был с ним в Бейруте? Я никогда не был за пределами Венесуэлы, кроме того времени, когда я был в США. Я ничего не знал о Ливане. Или я все таки был там?

У меня снова появилось ощущение, что в моем прошлом что-то скрывали от меня в клинике. Что-то очень важное. Но, возможно, я ошибался. Возможно, наркотики стимулировали мое воображение, чтобы я мог придумывать сцены, которые помогли бы мне сыграть роль Ника Картера.

«Извини», - сказал я. «Я ценю ваш интерес, Клей».

Он коротко улыбнулся, но потом к нему вернулась озабоченность. «Ник, какого черта ты делал там после того, как с тобой заговорили?»

"Что вы имеете в виду?" - защищаясь, спросил я.

«Ну, на минуту это выглядело так, как будто ты собирался за своим Люгером. Что происходило?»

Я мысленно пробежал через несколько возможных ответов. «О, это. Думаю, я довольно нервничаю. Я видел, как парень сунул руку в свою куртку, и на минуту мне показалось, что он тянется за пистолетом. Я почувствовал себя идиотом, когда он вытащил платок».

Наши глаза встретились и встретились, когда Винсент оценил мой ответ. Если бы он бросил мне вызов, мне пришлось бы убить его прямо здесь, а это означало бы большие проблемы.

«Хорошо, приятель, - сказал он. Его голос стал мягче. «Тебе лучше отдохнуть, так что завтра тебе станет лучше».

Я посмотрел на него. Это был коренастый мужчина с рыжеватыми волосами, наверное, лет тридцати двух. У него было открытое, честное лицо, но я знал, что он может быть крутым.

«Спасибо, Клей», - сказал я.

"Забудь это."

Остаток вечера я старался держаться подальше от основной деятельности. Ястреб появился в какой-то момент, когда все смотрели на группу танцоров, и встал рядом со мной.

"Все кажется нормальным?" - спросил он, не глядя на меня.

«Да, сэр», - ответил я. Интересно, говорил ли ему Винсент обо мне.

«Кажется, тебе не нужно оставаться здесь надолго, Ник, - сказал он. «Я тоже отправляю Винсента обратно в его отель. Но я увижу вас завтра рано утром во дворце. Несмотря на то, что все кажется прекрасным, у меня все еще такое чувство по поводу предупреждения. Вы заметили того человека, который был преследовал тебя? "

Еще одна незнакомая сцена промелькнула у меня в голове - мужчина, стоящий в белой комнате, держит меня с пистолетом. Нет, это был коридор, а не комната. Я коснулся своего лба рукой, а Хоук уставился на меня.

«Нет. Нет, я его не видел». Как я вообще узнал, о каком человеке он говорит? В файле, который мне читали мои товарищи, ничего не было упомянуто. Если только я не забыл.

«Ник, ты уверен, что с тобой все в порядке?» - спросил Хоук. «Когда здесь Винсент, я, наверное, смог бы обойтись без тебя на конференции».

"Я в порядке!" - сказал я несколько резко. Я взглянул на Хоука, и он мрачно посмотрел на меня, жуя незажженную сигару. «Извини. Но я чувствую, что нужен на конференции, и я хочу быть там».

Я старался не слышать в голосе грубую панику. Если Хоук вытащит меня из службы безопасности, я не смогу выполнить свою миссию.

«Хорошо», - наконец сказал он. «Увидимся завтра, сынок».

Я не мог смотреть на него. - "Правильно."

Хоук прошел по саду, а я ушел. Мне не хотелось возвращаться в отель. Мне нужно было выпить. Я взял такси до Эль-Хардин, потому что чувствовал себя одиноким и почему-то ассоциировал это место с девушкой в ​​клинике. Когда я вошел внутрь, я был удивлен, увидев ее сидящей за угловым столиком. Она была одна, потягивая бокал вина. Она сразу меня увидела.

Вы также не будете связываться с Линчевыми или кем-либо, кто связан с этой миссией, даже с персоналом этой клиники.

Я отвернулся от нее и подошел к столу в другом конце комнаты. Я почувствовал ужасное желание пойти к ней, рассказать ей о своих проблемах, взять ее со мной в постель. Но она сама запретила мне вступать в контакт. Пришел официант, я заказал коньяк. Когда он ушел, я поднял глаза и увидел, что она стояла возле моего стола.

«Добрый вечер, Рафаэль». Она села рядом со мной. Она была даже красивее, чем я помнил.

Ее имя внезапно пришло мне в голову из глубины моего подсознания. «Тебя зовут… Таня». Я посмотрел ей в глаза. "Я не должен этого знать, не так ли?"

«Нет, но я думаю, что знаю, почему ты это делаешь. Все в порядке».

"Я не должен быть с тобой, не так ли?"

«Меня попросили связаться с вами. Чтобы узнать, как вы себя чувствуете, и убедиться, что вас приняли как Ника Картера».

«Меня приняли за него», - сказал я. «Но тот, кого зовут Ястреб, слишком озабочен моим благополучием. Сегодня вечером меня представили президенту, и это было довольно грубо на минуту. Но я думаю, что убедил Хоука, что со мной все в порядке. "

Красивое лицо Тани помрачнело. «Ястреб - единственный человек, который может прервать всю эту миссию. Вы должны убедить его всеми возможными способами, что вы - Ник Картер и что вы можете выполнить свое задание на конференции». Ее голос был напряженным и настойчивым. «Крайне важно, чтобы у вас был доступ в конференц-зал во время обеденного перерыва».

«Я понимаю, Таня, - сказал я. Я хотел

обнять ее и поцеловать. «Подойди в мою комнату», - сказал я. «На какое-то время. Это… важно для меня».

«Ястреб, возможно, наблюдает за тобой», - мягко сказала она.

«Нет, это не так. Пожалуйста, подойди, ненадолго».

Она колебалась минуту, затем протянула руку и нежно коснулась моего лица. Я знал, что она хотела меня. «Я буду там через полчаса».

"Я буду ждать."

Через сорок пять минут мы стояли в полумраке моего гостиничного номера, и я грубо обнял Таню. Я поцеловал ее, и ее язык скользнул мне в рот. Она прижалась ко мне бедрами.

«О, Рафаэль», - выдохнула она.

«Снимай одежду», - сказал я.

"Да."

Раздевались в темноте. Через несколько секунд мы оба стояли обнаженные и жадно смотрели друг на друга. Таня была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. Мои глаза поглощали полную круглую грудь, тонкую талию, изогнутые бедра и длинные гладкие бедра. И меня очаровал ее мягкий чувственный голос. Голос, который так мягко и убедительно говорил со мной в клинике. Между нами был дополнительный магнетизм из-за этих особых отношений. Я жаждал тела, которое принадлежало этому убаюкивающему, манящему голосу, голосу, который имел такую ​​власть надо мной.

Мы вместе подошли к кровати, и я поцеловал ее там, притянул к себе и почувствовал, как ее обученные груди прижались ко мне, двигая руками по набухшим изгибам ее бедер.

Мы оба тяжело дышали. Я отпустил ее, и она легла на кровать, ее полные кремовые формы выглядели как кремовые на фоне белизны простыней. Я вспомнил страстные моменты в своей палате в клинике. Внезапно у меня возникло другое воспоминание, из сна, который приснился мне в клинике. Я видел, как Таня растянулась на диване вместо кровати, всем ее телом приглашала меня присоединиться к ней. Это был просто сон? Или это действительно случилось? Я был ужасно сбит с толку.

Я лег в кровать и лег рядом с ней лицом к ней. Я прикоснулся к ее горящим губам своими, затем провел губами по ее шее и плечу.

"У вас есть квартира в Каракасе?" - спросил я между поцелуями.

«Почему ты так думаешь», - ответила она пораженно.

"У вас в квартире есть широкий диван?"

Она посмотрела на меня, и мне показалось, что я увидел страх в ее глазах. "Почему ты спрашиваешь?"

Я сказал. - «Там мы впервые занялись любовью, не так ли?» «До клиники. Как вы мне сказали, этого не было в моей квартире. В моей квартире нет такого дивана». Они показали мне пару фотографий моей квартиры на Авенидо Боливар.

Таня выглядела расстроенной. "Это важно?" спросила она.

«Не совсем», - сказал я, целуя ее. «Это только что пришло мне в голову, когда я увидел тебя здесь».

Ее лицо снова расслабилось. «Ты прав, Рафаэль. Это была моя квартира. Я просто проверяла тебя в клинике, чтобы узнать, помнишь ли ты».

"Из-за миссии?"

«Из-за моего женского тщеславия». Она улыбнулась и настойчиво прижалась ко мне.

Я перестал об этом беспокоиться и забыл обо всем, кроме срочности своего желания и бархатной мягкости ее плоти.


Восьмая глава


На следующее утро Хоук, Винсент и я отправились в Белый дворец. Большая часть регулярных сил безопасности была там всю ночь. К шести часам утра это уже был дурдом. Хоук сказал Винсенту и мне проверить конференц-зал и прилегающие комнаты до девяти тридцати, когда конференция должна была начаться. Я был очень нервным. У меня возникло странное чувство, когда я проводил все эти проверки безопасности, так легко перемещаясь среди людей, которые были там с единственной целью - остановить меня. Если бы я не так нервничал, я бы наслаждался иронией всего этого. Сотрудники службы безопасности кивнули и улыбнулись мне, даже не подозревая, что это я позаботился о том, чтобы никто не покинул конференц-зал живым.

В течение всего утра лица из ориентационной комнаты возвращались ко мне снова и снова, и каждый раз, когда это происходило, я покрывалась холодным потом. Сила моей ненависти раздирала меня на части. Я хотел продолжить, выполнить свою работу и избавить мир от этих двух злых людей.

«Ну, здесь час до начала конференции, - сказал мне Хоук, - и нам больше нечего делать, чем у нас было, когда мы покинули Вашингтон. За исключением того, что мы не можем найти высокого человека, которого никто, кроме тебя, не видел. . "

«Это не моя вина», - резко сказал я.

Хоук внимательно изучил мое лицо, и я понял, что сделал это снова. Я избегал его проницательных глаз.

"Кто, черт возьми, это сказал?" - отрезал он в ответ.

«Я… извините, сэр. Думаю, я немного нервничаю из-за конференции».

«Это совсем не похоже на тебя, Ник», - серьезно сказал он. «Ты всегда сохраняешь хладнокровие. Вот почему я считаю тебя лучшим. Что с тобой вообще? Ты знаешь, что можешь сравняться со мной».

Я посмотрел на него. Он произвел на меня странное воздействие, и я не мог понять почему. Мне нравился этот человек, и я почему-то чувствовал себя очень близко к нему, хотя никогда не видел его до вчерашнего утра. Это было странно.

Со мной все в порядке, сэр, - сказал я. - Вы можете на меня рассчитывать.

"Вы уверены?"

"Да, я уверен."

«Хорошо. Если ты что-нибудь обнаружишь, ты сможешь найти меня в штабе безопасности».

Когда он ушел, мне захотелось ударить кулаком по стене. Я мог бы выглядеть как Ник Картер, но я не вел себя как он. И Хоук заметил. Если бы я не был более осторожен, я бы провалил всю миссию.

Ко времени конференции дворец был невероятно беспокойным. Залы были забиты людьми. Были сотни репортеров со всего мира. Фотовспышки срабатывали каждую минуту, и было много криков и жестов. Когда руководители прибыли в конференц-зал, толпа вокруг них была такой густой, что их едва можно было увидеть.

Увидев их снова с близкого расстояния, я почувствовал к ним такую ​​враждебность, такую ​​открытую ненависть, что мне пришлось отвернуться. Я даже не мог смотреть, как они входят в комнату. Через несколько минут все были внутри, а за ними закрылись большие двойные двери. Конференция началась.

Когда я добрался до дворца и проверил конференц-зал, я обратил внимание на графин с водой на длинном столе из красного дерева. Он был идентичен тому, что мне дали позже, на перемене. Он лежал на подносе вместе с дюжиной сверкающих хрустальных бокалов. К полудню вода, оставшаяся в графине, станет несвежей, и персонал дворца будет естественно принести свежую воду для дневной сессии.

Утро длилось год. Я беспокойно ходил взад и вперед по длинному коридору. Остальные охранники посмотрели на меня. Залы были полны ими. Два венесуэльских охранника, один сотрудник ЦРУ и один агент секретной службы стояли на страже у входа в конференц-зал. Каждый из них знал Ника Картера, и никто даже не взглянул на меня, когда я раньше осматривал комнату.

Около одиннадцати тридцати, за полчаса до перерыва, коридор за пределами конференц-зала снова начал заполняться. Я чувствовал ужасное напряжение в груди, и у меня начинала болеть голова. Но на этот раз боль была почти приятной. Я знал, что он исчезнет сразу после того, как я выполню свою миссию.

Незадолго до перемены ко мне подошел агент ЦРУ. Он, очевидно, знал меня, и я должна была знать его. Я сконцентрировался, и его лицо стало мне знакомо, хотя, конечно, это не так. Это все было обусловлено, и у меня не было времени беспокоиться о том, как это работает. Тем не менее, эти столкновения заставляли меня нервничать. Один промах мог разрушить всю миссию.

"Где ты был, Картер?" - спросил мужчина. «Мы не видели вас здесь пару дней».

«О. Я проверял несколько подозрительных лиц», - сказал я напряженно, изо всех сил стараясь звучать естественно.

"Кого?"

«Накануне вечером я видел на стойке регистрации мужчину подозрительного вида, но это оказалось тупиком».

«О да, я слышал об этом. Я также слышал, что вы какое-то время спали с какой-то немецкой девушкой. Есть ли в этом правда?» - усмехнулся он.

Улыбка внезапно напомнила мне ту, что была на лице американского вице-президента, когда он представил меня президенту. "Почему бы тебе не заблудиться, некомпетентный ублюдок!" - прорычал я.

Внезапно я заметил Хоука и Винсента, стоящих всего в нескольких футах от меня и смотрящих на меня. Я не видел, чтобы они подходили.

«Тебе следует держать этого на поводке», - сердито сказал человек из ЦРУ, когда он быстро прошел мимо Хока и Винсента и пошел дальше по коридору.

Ястреб стоял там, изучая меня с минуту. Когда он заговорил, его голос был спокойным и тихим. «Пойдем с нами, Ник, - сказал он.

«Я хотел бы быть здесь, когда они выйдут», - сказал я. «Могут быть проблемы».

«Черт возьми, я сказал пойти с нами!»

Я потерл рот рукой. У меня были проблемы, оставалось чуть больше часа до встречи с человеком, который подаст мне графин. Но я никак не мог отказаться от Хоука. Он не давал мне выбора.

«Хорошо, - тихо сказал я.

Хоук провел нас в пустую личную комнату возле штаба службы безопасности. Когда мы оказались внутри, Хоук закрыл и запер дверь, затем повернулся ко мне. Винсент стоял в стороне, выглядя очень смущенным.

«А теперь», - сказал Хоук резким низким голосом. «Что, черт возьми, здесь творится? Я взял у тебя все, что мог, Ник. Ты ведешь себя как маньяк».

Я сердито посмотрел на Винсента. «Вы рассказали ему об инциденте на вечеринке».

«Нет, не сказал», - защищаясь, сказал Винсент. «Но я должен был это сделать».

"Какой инцидент?" - спросил Хоук.

«Просто небольшой эмоциональный всплеск», - сказал Винсент.

Я облизнул пересохшие губы. Я был рад, что он не упомянул о моей попытке вытащить Люгер. Ястреб был резким. Я был уверен, что он уже сомневался в моей личности. Может, он заметил какой-то изъян в моей маскировке. Может, они оставили родинку, шрам или что-то еще, что выдало меня. Нет, это должна быть моя вина. Я просто не вел себя как Ник Картер.

"Хорошо, что это?

- нетерпеливо спросил Хоук. - Почему ты все время чертовски нервничаешь? Ты не был тем же человеком с тех пор, как вернулся с той виллы ".

Ответ был прост. Я был другим человеком. Рафаэль Чавес. Но я не мог ему этого сказать. Он был одним из врагов. Оба эти агенты АХ были моими врагами.

«Я просто не знаю, сэр. Может быть, это потому, что все это чертовски расстраивает, с толпами людей, толпящимися вокруг, шумом и неразберихой. И самое худшее - знать, что что-то может случиться в любую минуту, а мы не быть в состоянии что-нибудь с этим сделать. Эта работа по обеспечению безопасности не в моем стиле ".

Оба мужчины молчали минуту. Хоук отвернулся и подошел к окну. «Боюсь, этого недостаточно, Ник». Он повернулся ко мне. Его худощавое тело, казалось, еще больше сжалось в твидовом жакете, а его холодные глаза, казалось, смотрели прямо на меня. "Что же произошло в те два дня, когда тебя не было?"

«Именно то, что я тебе сказал», - сказал я.

«Мне не нравится это говорить, Ник, но я думаю, что ты что-то скрываешь от меня. Это тоже не похоже на тебя. Мы всегда были очень откровенны друг с другом, не так ли?»

Давление в голове и груди росло. До того, как мне пришлось оказаться в этом коридоре, оставалось меньше часа. А Дэвид Хок хотел поговорить и поговорить.

«Да, мы всегда были откровенны».

«Тогда давайте будем откровенны», - сказал Хоук. "Я думаю, что что-то случилось, когда ты исчез, и я не понимаю, почему ты мне об этом не рассказываешь. Я знаю, что у тебя должны быть причины сдерживаться, но для нас обоих было бы намного лучше, если бы Вы выкладываете это. Это касается девушки Гофмана? "

Я бросил на него взгляд. «Нет, это не имеет ничего общего с девушкой. Какого черта это должно быть? Я же сказал вам, что она была ясна. Вы действительно верите, что я вам лгу? Я понял, что кричу, но было уже поздно.

«Успокойся, Ник, - тихо сказал Винсент.

Мгновение Хоук ничего не говорил. Он снова смотрел на меня, пронзая меня своими суровыми холодными глазами. Давление в моей голове и груди опасно возрастало, и я чувствовал себя как бомба, готовящаяся взорваться.

«Ник, - медленно сказал Хоук, - я снимаю тебя с этого дела». Его лицо внезапно стало старым и усталым.

Меня пробил холодок. Я повернулся, чтобы встретиться с ним взглядом. «Ты не можешь этого сделать», - глухо сказал я. «Я тебе нужен здесь».

«Пожалуйста, поверьте мне, когда я говорю, что не хочу. Вы номер один в моем списке, и вы это знаете. Ваш послужной список говорит сам за себя. Но здесь что-то не так. Чувство, которое я испытал, когда прибыл в Каракас - ужасное ощущение, что что-то пошло не так, - все еще со мной. На самом деле, за последние пару дней оно стало намного сильнее ». Он посмотрел на Винсента. "Ты тоже это чувствуешь, не так ли, Клэй?"

«Да, сэр», - сказал Винсент. "Я чуствую это."

«Ты всегда очень ценил интуицию, Ник. Ты сам много раз говорил мне об этом. Что ж, я тоже. И прямо сейчас у меня очень сильное чувство, что тебе не следует участвовать в этом. назначении больше. Для вашего же блага, а также для блага конференции ".

«Сэр, позвольте мне показать вам, что я в порядке», - сказал я. «Просто позволь мне остаться на перерыв».

Его бровь нахмурилась: «Почему в полдень?»

Я не мог смотреть ему в глаза. «Это просто кажется особенно опасным временем. Когда они благополучно вернутся в конференц-зал, маловероятно, что что-то пойдет не так. Я уйду, если вы хотите, чтобы я ушел».

«Я хочу, чтобы ты ушел сейчас же», - холодно сказал Хоук. «Винсент, пойди позови одного из венесуэльских охранников. Я отправляю одного обратно в отель с Ником, просто чтобы убедиться, что он доберется туда в порядке».

"Это не обязательно!" - сердито сказал я.

«Прости меня, Ник, но я думаю, что это так», - сказал Хоук. Его голос был резким, как и глаза.

Винсент направился к двери, и я внезапно запаниковал. Я не мог позволить этим людям помешать мне выполнить мое задание. Что-то щелкнуло внутри, и моя голова прояснилась. Я знал, что мне нужно делать. Пришлось их убить. Меня охватила жесткая, холодная решимость.

Я быстро залез в пиджак и вытащил «люгер». Я нацелил его на Хоука, но поговорил с Винсентом. «Стойте прямо здесь», - резко сказал я.

Они оба смотрели на меня в полном шоке.

"Ты сошел с ума?" - недоверчиво спросил Хоук.

Винсент отвернулся от двери. «Подойди сюда, чтобы я мог тебя видеть», - сказал я. Как только он это сделает, я убью их обоих. Но я должен действовать быстро.

"Что это, Ник?" - спросил Винсент низким напряженным голосом.

Я сказал. - «Меня зовут Рафаэль Чавес». «Я мститель. Теперь это не имеет значения, знаете ли вы. Ник Картер мертв, и я выдаю себя за него. В течение часа я завершу свою миссию, и все участники конференции будут мертвы. Ничто меня не остановит, так что двигайся передо мной, как я сказал ».

Ястреб и Винсент обменялись взглядами.

«Я видел секретную татуировку на твоей правой руке, когда ты мыл посуду этим утром», - медленно сказал Хоук. «Нет, ты не самозванец. Ради бога, Ник, отложи эту штуку и поговори с нами».

Его слова привели меня в ярость. Я нацелил пистолет ему в грудь. Но потом я увидел, как Винсент бросился ко мне.

Я повернулся, чтобы встретить его, но опоздал на долю секунды. Следующее, что я помню, он был сверху меня, и мы рухнули на пол.

Когда мы попали, мясистый кулак Винсента врезался мне в лицо. Это был тяжелый удар, и он ошеломил меня. Затем я почувствовал, как «Люгер» выкручивается из моей руки. Я держался изо всех сил, но Винсент имел преимущество. Пистолет упал на пол. Но я восстанавливал силы. Я зампхнулся на Винсента ногой и сильно ударил его ногой в пах.

Он закричал и упал со мной на спину. Я заметил «Люгер», потом принялся за него.

«Не делай этого, Ник. Мне придется стрелять». Ястреб стоял над нами, держа на мне свою беретту. Я посмотрел сквозь длинный глушитель ему в глаза и понял, что он был очень серьезен. Я медленно встал.

"Ты думаешь, ты сможешь остановить меня этим?" - спросил я угрожающим голосом, который не признал своим.

«Я совершенно уверен, что смогу», - спокойно сказал он. «Но не заставляй меня делать это».

«Я заберу у тебя эту игрушку и убью ею», - прорычал я. Я сделал шаг к нему.

«Я пристрелю, Ник, - сказал Хоук. Но я мог видеть намек на страх в его глазах - он боялся, что не сможет меня убить.

Я как раз собирался назвать его блеф, когда увидел, что Винсент, пошатываясь, снова поднялся на ноги. Когда Хоук осторожно нацелил пистолет мне в грудь, Винсент подошел ко мне. Я схватил его и потащил перед собой, чтобы защитить себя от «Беретты Ястреба». Затем я сильно толкнул Винсента, и он тяжело упал на Хоука. Оба мужчины отшатнулись, и пистолет выстрелил, издав тихий стук. Пуля врезалась в потолок.

Я двинулся быстро, ударив правую руку о шею Винсента, и он отлетел от Ястреба, расчищая мне путь. Когда Хоук снова опускал пистолет, чтобы снова прицелиться, я схватил его руку с пистолетом и потянул, сильно поворачиваясь, когда потащил его к себе. Он перелетел через мое бедро и рухнул на пол, «Беретта» ударилась о стену позади него. Он был оглушен.

Я потянулся за Люгером, но тут Винсент снова меня схватил. Я упал, но тут же пришел в себя и нанес левый хук в широкое лицо Винсента. Его скула треснула, и он покачнулся от удара. Ему было больно, но он не закончил. Я видел, как его рука зашла под куртку. Одним движением я сунул стилет себе в ладонь и отправил его в полет в тот момент, когда Винсент прицелился. Нож вонзился ему под ребра, он ахнул, его глаза расширились, и он упал на бок.

"Господи, Ник!" - крикнул Хоук, недоверчиво глядя на тело Винсента. Хоук пришел в сознание, но все еще был слишком слаб, чтобы двигаться. Я схватил «люгер» и осторожно нацелил ему в голову. Он должен умереть. Другого пути не было. Я сжал палец на спусковом крючке, но что-то меня остановило. Хоук смотрел на меня вызывающе и сердито - и обиженно.

Ненависть и ярость переполнили мою грудь. Этот человек стоял у меня на пути. Я должен был его устранить. Мой палец снова сжал твердый металл спускового крючка. Я посмотрел на это морщинистое лицо и застыл, ошеломленный неожиданным всплеском эмоций. Не знаю почему, но я слишком любил и уважал этого человека, чтобы стрелять. И все же мне пришлось нажать на курок. Я покрылся холодным потом, когда противоречивые эмоции охватили мой воспаленный мозг. Я облизнул пересохшие губы и снова прицелился. Мой долг был ясен. Дэвид Хок должен был умереть.

Но я не мог этого сделать. Я просто не мог нажать на курок. Может, мне все-таки не пришлось его убивать. Я мог бы связать его и держать в стороне, пока не завершу свою миссию.

Хоук смотрел на мое лицо. Он не выглядел очень удивленным, когда я опустил пистолет.

«Я знал, что ты меня не убьешь», - тихо сказал он.

Я закричал. - "Заткнись!" Я был слишком расстроен и сбит с толку, чтобы ясно мыслить.

Я связал Хоуку руки и ноги его галстуком и ремнем. У меня забегали мысли, я сражался как агент AX, а не революционер-любитель. И я связал Хока как профессионал, хотя знал, что никогда раньше не делал ничего подобного. И было то странное чувство, которое я испытывал к старику. В этом не было больше смысла, чем вспышки неизвестных воспоминаний и сумасшедшие сны, которые мне снились последние несколько дней.

У меня снова появилось ощущение, что со всем этим что-то не так - с людьми в клинике, миссией, в которой я был, и со мной. Но не было времени разбираться.

Я затащил Хоука в чулан. Я не заткнул ему рот, потому что знал, что комнаты полностью звуконепроницаемы. Он просто смотрел на меня.

«Ты под наркотиками или что-то в этом роде», - сказал он.

«Молчи, и я не убью тебя», - резко сказал я.

"Ты не хочешь меня убивать. Ты правда веришь, что вы человек по имени Чавес? "


«Я Чавес».

«Это неправда», - решительно сказал он. «Ты Ник Картер. Черт побери, ты Ник Картер!»

От него у меня кружилась голова. Головная боль возвращалась - головная боль, которая пройдет только после того, как я убью своих врагов. Я взглянул на часы и увидел, что у меня осталось около получаса. Я запихнул Хоука в шкаф, захлопнул и запер дверь. Я взглянул на Винсента, когда подошел к двери. Он выглядел мертвым, и по какой-то безумной причине мне было очень жаль.

Я вышел в коридор и с удивлением обнаружил, что он почти пуст. Венесуэльский полицейский входил в комнату охраны в другом конце зала. Он меня не видел. Очевидно, нас никто не слышал. Но я не хотел ни с кем сталкиваться. Сотрудники службы безопасности могут задаться вопросом, откуда я, или кто-то, кто видел, как я иду по коридору с Хоуком и Винсентом, может начать складывать два и два. Я решил выйти из дворца через боковой вход. Я мог пройти через сад и вернуться через главный вход. Хотелось бы надеяться, что толпа разошлась бы во время полуденного перерыва. И любой, кто видел, как я вошел, просто предположил, что я ушел на ранний обед. Я быстро огляделся, спокойно прошел по коридору и вышел через боковую дверь.


Девятая глава.


Я выбросил из головы Хоука и Винсента. Мои часы показывали двенадцать тридцать пять - всего двадцать пять минут до встречи со своим контактом за пределами конференц-зала.

Я быстро прошел через сад к передней части дворца. Даже в это относительно спокойное время везде были люди. Автомобили заполнили улицы, подходящие к территории дворца. Подъездные пути были перекрыты, но охранники пропускали машины повышенной безопасности.

Обходя здание, я увидел сотни людей, слоняющихся по территории в ожидании появления сановников.

Я только начал спускаться к толпе, когда со стороны дороги ко мне подошел мужчина, преграждая мне путь. Я посмотрел на него и понял, что это был человек из ЦРУ, с которым я столкнулся ранее. Я не мог игнорировать его. Это еще больше вызвало бы его подозрения.

"Скажи, Картер, я могу поговорить с тобой?"

Я небрежно повернулся к нему, пытаясь не обращать внимания на возрастающее давление в груди. Моя голова пульсировала от боли. "Да?"

«Я просто хотел сказать, что прошу прощения за сделанное мной замечание. Я не виню тебя в том, что ты рассердился».

«О, все в порядке», - сказал я. «Я слишком остро отреагировал. Я просто немного нервничаю. Моя вина». Я начал уходить от него.

"Тогда никаких обид?" он спросил.

Я повернулся назад. «Нет, без обид. Не беспокойся об этом».

"Хорошо." Он протянул руку. Я взял его и держал за минуту.

Он с облегчением широко улыбался. «Знаешь, я понимаю, как этот вид обязанностей может действительно тебя достать. Думаю, это ожидание и наблюдение. Я не знаю, как сотрудники Секретной службы делают это день за днем, месяц за месяцем».

Я взглянул на часы. Было двадцать к одному. Я старался не показывать свои эмоции. «Да, у них тяжелая работа. Я точно не хочу этого. Что ж, мне нужно встретиться с коллегой. Увидимся позже».

«Конечно, хорошо, - сказал он. «Успокойся, Картер».

Я повернулся и пошел дальше по длинной тропинке. Ощущение миссии было настолько сильным внутри меня, что я не мог думать ни о чем другом. Я не ощущал ничего вокруг себя, кроме своего пути сквозь сгущающуюся толпу. Когда я подошел к входу, группа помощников заблокировала тротуар. Я пробился сквозь них, и они посмотрели на меня, как на сумасшедшего. Но сейчас не было времени на удобства. Я обогнул кучку репортеров возле главных ступеней и прошел мимо них. Толпа становилась все гуще.

Когда я добрался до лестницы и начал подниматься по ней, меня заблокировала толпа. Я протискивалась сквозь них локтями. Я толкнул одного мужчину против другого, и он крикнул мне что-то непристойное. Я врезался в женщину, чуть не сбив ее с ног. Но я даже не стал оглядываться.

Мне нужно было вовремя добраться до коридора.

"Эй, посмотри, парень!" кто-то крикнул мне вслед.

Я медленно поднимался по ступенькам. «Дайте мне пройти», - потребовал я. «Дай мне пройти, черт возьми». В таком случае я никогда не успею туда вовремя.

Я был движим срочностью моей миссии, не обращая внимания ни на что, кроме принуждения добраться туда, куда я шел. Наверху лестницы толпа была еще плотнее, и охранники задерживали всех.

Я споткнулся и толкнулся в них. Сотрудник службы безопасности Венесуэлы пристально посмотрел на меня, когда я прошел мимо него. Но мне нужно было попасть во дворец. Мой связной будет ждать меня там ровно в час дня. И он не мог ждать. Время должно было быть идеальным.

«Простите меня», - сказал я, подходя к ним. "Пожалуйста, дайте мне пройти!" Но никто не двинулся. Все были слишком заняты разговорами о конференции и мировых делах, чтобы даже заметить мое присутствие. Я в них прошел пробираясь через массу тел.


"Эй, расслабься!" - крикнул один мужчина.

Я прошел мимо него, не отвечая. Я почти прошел через людную зону прямо перед дверью. Я посмотрел на часы и увидел, что у меня осталось всего семнадцать минут. Я пробился к двери, где охраняли несколько полицейских.

"Да?" - сказал венесуэлец в военной форме. Ни он, ни сидевший с ним мужчина в штатском не узнали меня.

«Я с AX, - сказал я. "Картер".

«Ваше удостоверение личности, пожалуйста».

Я хотел сбить человека с ног и пробежать мимо него. Пульсация в голове была почти невыносимой. Я пошарил в кармане и нашел бумажник Ника Картера. Я открыл его и нашел удостоверение личности. и специальный пропуск во дворец. Я показал дежурному.

«Хм», - сказал он. Он посмотрел на фотографию на карточках, а затем внимательно изучил мое лицо. Если бы Хоук и Винсент не могли сказать, что я не Ник Картер, этот человек не смог бы увидеть сквозь мою маскировку.

"Не могли бы вы поторопиться, пожалуйста?" - нетерпеливо сказал я.

Во всяком случае, просьба, похоже, его замедлила. Он изучил карту, как будто в ней был какой-то изъян, который только и ждал, чтобы он ее обнаружил. Очевидно, я обидел его своим нетерпением, и он собирался преподать мне урок.

"Где вы размещены, мистер Картер?"

У меня возник почти неконтролируемый импульс ударить кулаком по его самодовольному лицу. Но я знал, что это быстро положит конец миссии.

"Это имеет значение?" - сказал я, сжимая кулаки, пытаясь сдержать себя.

- Не особенно, - кисло сказал он.

«Отель Эль Конде», - сказал я.

«Gracias, muchas gracias», - саркастически сказал он.

Я хотел поговорить с ним на моем родном языке, сказать ему, что он идиот, невольный инструмент злобного тирана. Но я промолчал.

«Ваши карты, мистер Картер». Он вернул их мне. «Вы можете войти во дворец».

«Большое спасибо», - сказал я злобно. Я взял бумажник и поспешил мимо охранников внутрь.

Внутри было намного тише. В вестибюле было несколько человек, но они были разбросаны, и у меня не было проблем пройти. Я направился к Большой приемной, которая использовалась для конференции.

Когда я вошел в эту часть дворца, была еще одна проверка безопасности, но один из охранников знал меня, так что это было быстро. Я прошел по коридору в конференц-зал. Я был почти у цели.

В этот момент начальник полиции безопасности Венесуэлы вышел из дверного проема всего в нескольких ярдах от конференц-зала. Я почувствовал, как в животе бурлит отвращение, а давление в голове и груди росло. Как глава жестокой тайной полиции он был почти так же отвратителен, как и сам президент.

"Ах, мистер Картер!" - сказал он, когда увидел меня.

«Сеньор Сантьяго», - ответил я, стараясь сохранить хладнокровие.

«Все идет хорошо, не так ли? Похоже, что в наших мерах предосторожности в конце концов не было необходимости».

«Так кажется, сэр», - твердо сказал я. В моей голове тикали часы. Должно быть, без восьми минут час. Мне пришлось уйти от него.

«Я уверен, что все будет хорошо», - сказал он. «У меня хорошее предчувствие. Вы видели сеньора Хоука?»

«Не с раннего утра», - солгал я, гадая, выдало ли меня мое лицо.

«Ну, я уверен, что найду его. Увидимся позже, чтобы поздравить вас с таким удачным днем». Он улыбнулся и похлопал меня по плечу.

«Очень хорошо, сэр», - сказал я.

Он вернулся в кабинет, который, казалось, был чем-то вроде пристройки к штабу службы безопасности. Я вздохнул с облегчением и пошел по коридору в конференц-зал. Я посмотрел на часы, и они сказали пять к одному.

Я встал напротив открытых дверей, как меня велели. На другом конце коридора дежурили четыре охранника, те же самые, что были там утром. Они знали меня, так что мне не составило труда пройти мимо них. Осталось еще две минуты. По коридору прошел помощник и показал свои верительные грамоты. Охранники впустили его в комнату. Повсюду были люди из службы безопасности, которые ходили по коридору и стояли внутри конференц-зала.

Я посмотрел вверх и вниз по коридору. Мне было очень больно. Напряжение и давление в моей голове быстро нарастали с течением минут. Я знал, что боль не пройдет, пока я не уничтожу своих врагов. Но у меня было ужасное чувство, что все как-то не так. Это было внутреннее ощущение, смутное, ноющее ощущение, которое, казалось, исходило из скрытого уголка моего мозга. Это не имело смысла - как и все остальное, что произошло за последние несколько дней. Но каким бы ни было чувство, оно начало терзать мою совесть, даже когда меня подавляла срочность моей миссии. Я чувствовал, что в моей голове происходит ужасная борьба, и она могла бы свести меня с ума, если бы не прекратилась в ближайшее время.

Я начал задаваться вопросом, что мой контакт был задержан.

Но потом я увидел его - темноволосого венесуэльца в консервативном темно-синем костюме и красном галстуке, идущего ко мне по коридору. Он был похож на обычного члена дворцового персонала, но с белой гвоздикой на лацкане и графином в руке.

Мое сердце бешено колотилось о ребра. Через минуту он был рядом со мной, протягивая мне графин. «Сеньор Картер, директор конференции, попросил меня принести свежую питьевую воду в конференц-зал во время полуденного перерыва». Он говорил очень громко, чтобы все вокруг нас слышали. «Поскольку у вас есть особый допуск, не могли бы вы принять его для меня?»

«О, хорошо. Я возьму это», - снисходительно сказал я.

«Грасиас», - сказал он. Затем резким шепотом: «Viva la revolución!»

Мужчина быстро пошел обратно по коридору. Я стоял с графином в руках, охваченный ужасными сомнениями и замешательством. Пришлось отнести устройство в комнату. Было слишком поздно думать о других чувствах. Самым важным делом в моей жизни было отнести этот графин в конференц-зал и поставить его на стол.

Я подошел к двери.

«Привет, Картер», - сказал там сотрудник ЦРУ. "Что же у вас там?"

«Похоже, директор конференции хочет свежей воды на столе для переговоров», - сказал я небрежно. «А я мальчик на побегушках».

Агент ЦРУ посмотрел на графин. Сотрудник секретной службы ухмыльнулся мне, затем тоже взглянул на графин. Они казались довольными. Венесуэльские полицейские кивнули мне, чтобы я отнес графин в комнату.

Я отнес графин внутрь. Другой сотрудник секретной службы посмотрел на меня, когда я взял со стола почти пустой графин и заменил его тем, который принес с собой.

Он спросил. - "Что все это значит?"

Я усмехнулся ему. «Вы бы не хотели, чтобы участники конференции пили несвежую воду, не так ли?»

Он посмотрел на графин и на меня, затем улыбнулся в ответ. «Рад видеть, что они конструктивно используют вас, людей AX».

«Очень смешно», - сказал я.

Я взял старый графин и сунул его под мышку, а затем оглянулся на тот, который только что поставил в центре стола для совещаний. И я услышал, как в голове эхом отдавались слова:

После начала дневного сеанса устройство будет настроено на нужную частоту с помощью дистанционного управления. Через несколько минут он убьет всех в пределах слышимости.

Я повернулся и вышел из комнаты.

Снаружи я остановился возле охранников. "Интересно, что мне с этим делать?" - сказал я им, изображая нетерпение.

«Внизу по коридору есть кладовая», - сказал один из венесуэльцев.

«Может быть, ты мог бы подмести пол, Картер, - рассмеялся человек из ЦРУ, стоявший у двери. «Наверное, в кладовке есть метла», - широко усмехнулся он.

«Что это. Час комедии ЦРУ?» - кисло спросила я, как будто их шутки меня надоели. Мне было бы наплевать на то, что они говорили или делали, пока они не подозревали, что самая большая за последние годы брешь в системе безопасности была совершена прямо у них под носом.

Я отнес старый графин по коридору в чулан. Помощники и официальные лица начали возвращаться в конференц-зал. Я посмотрел на часы и обнаружил, что уже была четверть второго. Звезды шоу, президент Венесуэлы и вице-президент США, прибудут через несколько минут. И вскоре начнется дневное заседание. И никто в конференц-зале не заподозрит, что остаток его жизни можно измерить минутами.

Все шло по плану.


Десятая глава.


Выбросив графин, я направился обратно в конференц-зал. Я как раз успел увидеть, как президент Венесуэлы и вице-президент США вместе идут по коридору, положив руку американцев на плечо венесуэльца. Их окружали агенты секретной службы. Когда я увидел, как они исчезают в конференц-зале, меня охватили ненависть и отвращение.

Внутри фотографы делали несколько снимков в последнюю минуту перед возобновлением конференции. Ходили слухи, что в ходе утренней сессии были достигнуты важные экономические договоренности. Несомненно, они были связаны с финансовой помощью венесуэльскому режиму взамен разрешения на размещение американских военных баз. Без моего вмешательства эта чудовищная тирания продолжалась бы вечно.

Я как раз занял свое место напротив все еще открытых дверей, как внезапно рядом со мной появился начальник полиции безопасности Венесуэлы. На этот раз его лицо было мрачным.

«Мистер Картер, один из ваших агентов АНБ только что сообщил мне, что вы провели несколько минут в конференц-зале».

Я почувствовал покалывание в задней части шеи. Давление в голове снова возросло, в висках ужасно запульсировало.

«Да, сэр», - сказал я. Мой разум устремился вперед. Может, они проверили и нашли это директор конференции не заказывал свежую воду.

Или же осторожный агент мог найти устройство, просто осмотрев графин. Возможно, они уже удалили устройство из комнаты.

Он спросил. - "Вам все казалось нормальным?"

Сжатие в груди немного ослабло. «Да. Казалось, все в порядке».

«Хорошо. Не могли бы вы пойти со мной на минутку? Я бы хотел, чтобы вы взглянули на этот обновленный список людей с допуском к секретной информации. Это не займет много времени».

Я чувствовал, что в такой степени можно отклониться от моих инструкций. Двери конференц-зала еще даже не были закрыты. Во всяком случае, я не понимал, как могу отказаться. Когда начальник полиции безопасности Венесуэлы попросил вас что-то сделать, вы это сделали. Я последовал за ним в пристройку службы безопасности недалеко от конференц-зала. Когда мы вошли, там был венесуэльский полицейский, но он сразу же вышел, оставив меня наедине с человеком, которого я ненавидел почти так же сильно, как тех, кого я собирался уничтожить.

«Это список». Достаточно беглого прочтения, чтобы ... "

Телефон на его столе зазвонил. Он подошел к нему, чтобы ответить, пока я изучал список, изо всех сил пытаясь контролировать свои эмоции.

Его лицо просветлело. "Ах, сеньор Хоук!"

Я почувствовал, как стальные тиски сомкнулись на моей груди.

Лицо венесуэльца изменилось. "Какая!"

В этом не было сомнений. Ястреб каким-то образом выбрался на свободу и теперь звонил из другой части дворца, не веря себе, что успею сюда вовремя. Он догадался, что я собираюсь что-то вытащить во время перерыва, который только что заканчивался.

"Я не могу в это поверить!" - говорил венесуэльский. Я потянулся к «Люгеру» и подошел к нему сзади. «Но сеньор Картер здесь с…»

Он повернулся ко мне в тот момент, когда я ударил рукоятью люгера о его голову сбоку. Он тяжело упал на пол и лежал без сознания. Рядом со столом болталась телефонная трубка. Я слышал голос Хоука с другого конца.

«Привет? Что случилось? Ты здесь?»

Я перешагнул через инертное тело и поставил трубку на место. Я подошел к двери и посмотрел вверх и вниз по коридору. Вокруг никого не было. Я вышла в коридор, быстро закрыв за собой дверь. Будем надеяться, что какое-то время никто не будет заходить в пристройку безопасности.

Я вернулся в конференц-зал, когда они закрывали двери. Через несколько минут конференция возобновится, и смертоносное устройство будет активировано. Я стоял в коридоре, напряженный и остро ощущая ужасное давление. Он скоро исчезнет - после того, как устройство сделает свою работу. Агент секретной службы вышел из конференц-зала и кивнул охранникам. Он подошел ко мне.

«Привет, Картер», - сказал он дружелюбным голосом.

Я кивнул.

«Ну, они там в пути. Я буду рад, когда все это закончится».

«Я тоже», - сказал я.

Я хотел, чтобы он ушел, позволил мне просто стоять и ждать в одиночестве. Скоро будет сигнал, и я буду знать, что все кончено. Кто-нибудь может выбраться из комнаты за помощью, может быть, охранник стоит прямо у двери. Но ни президент Венесуэлы, ни вице-президент США не выжили - никто за столом не выжил.

«Все кажется тихим», - сказал мужчина. «Слишком тихо на мой вкус. У меня такое странное чувство. У тебя оно есть?»

«Не сегодня», - сказал я. «Но я действительно волновался, когда впервые сюда попал».

«Ну, оно у меня. Прямо на затылке. Но все в порядке».

«Да, я уверен, что у нас будет день без происшествий», - сказал я.

«Ну, думаю, мне лучше пойти проверить в полиции безопасности. Увидимся позже, Картер».

«Верно, - сказал я.

Он пошел по коридору к пристройке службыбезопасности. На моей верхней губе выступили крошечные капельки пота. Если бы он обнаружил, что начальник службы безопасности Венесуэлы лежит там без сознания, он, вероятно, попытается остановить конференцию, и это все испортит. Я подумал, стоит ли мне пойти за ним. Но у меня было сильное чувство, что я должен оставаться там, где я был. Заказы были заказами. Сотрудник АНБ вышел по коридору с противоположной стороны и остановился, чтобы поговорить с агентом Секретной службы. Я получил короткую отсрочку. Я прерывисто вздохнул и посмотрел на двери конференц-зала. Внутри начиналось дневное заседание. В любую минуту устройство будет активировано.

Вдруг над зданием раздался громкий пронзительный звук. Это был пронзительный крик самолетов, пролетавших над дворцом в знак приветствия Каракасской конференции. Звук пронзил мои барабанные перепонки, и что-то странное начало происходить во мне.

Мое сознание врезалось в беспорядок сцен, слов и мысленных картинок. Я видел себя с пистолетом Люгер. Я видел чужие города и квартиру, которая должна была быть в Америке. Все наваливалось на меня, вертелось в моем мозгу, вызывая тошноту и головокружение.

Что-то глубоко внутри

меня показало, что я заставил меня подойти к окну, чтобы я снова мог слышать звук. Но меня сдерживало сильное чувство долга. Они приказали мне оставаться за пределами конференц-зала. Несмотря на эти приказы, мне пришлось подойти к окну и медленно, неловко я пошел по коридору к алькову, где знал, что найду его. Я колебался один раз и почти повернулся к своему посту возле конференц-зала, но затем подошел к окну. Я толкнул его как раз в тот момент, когда самолеты летели назад, чтобы второй раз облететь дворец.

Сначала, когда они подходили к дворцу, я ничего не слышал. Но затем, когда они были почти прямо над головой, я услышал громкий пронзительный звук их двигателей. Он превратился в рев, когда они пролетели над зданием, сверкнув на солнце.

На этот раз звук самолетов меня сильно потряс. Это было похоже на огромную ударную волну, прошедшую через все мое тело. Вдруг я услышал красивый голос Тани:

После того, как оно выполнит свою работу, устройство будет издавать гораздо более низкий звук, который по-прежнему будет звучать очень высоким для ваших ушей.

Звук самолетов все еще вибрировал в моей голове. И я услышал в голове еще один пронзительный звук, почти такой же, как только что издали реактивные самолеты.

Это звук, который вы услышите. Когда вы это услышите, вы вспомните все, что скрыто в вашем подсознании.

Внезапно правда обрушилась на меня со всех сторон. Я огляделся, ошеломленный и ужасно сбитый с толку. Что, черт возьми, происходило? Почему я выдавал себя за революционера по имени Чавес? Я знал, что я Ник Картер, что я работал на AX, и я был здесь, чтобы… Внезапно я вспомнил свою битву с Винсентом и Хоуком, и… Господи!

Самолеты исчезли. Я слабо прислонился к подоконнику. Что, черт возьми, все это было? Почему я принял личность венесуэльца, о котором раньше даже не слышал? Что заставило меня драться с Хоуком и Винсентом, когда они просто пытались ... отстранить меня от задания. Графин! Я принес графин в конференц-зал всего несколько минут назад и знал, что в нем есть устройство, которое убьет всех в комнате.

Все быстро возвращалось. Я не просто позировал - я действительно верил, что я человек по имени Чавес. Все, что я делал в течение последних двух дней, было направлено на убийство президента Венесуэлы и вице-президента Соединенных Штатов - двух человек, которых меня послали в Каракас, чтобы защищать! Раньше я ничего не мог вспомнить, но вчера вечером я снова встретил Илзе Хоффманн и назвал ее Таней - русское имя. И она знала о моей смертельной миссии.

Да, вот и все! Я не мог вспомнить ничего, что случилось со мной между тем, как я ушел в ее квартиру несколько дней назад, и тем временем, когда я вернулся, полагая, что я Рафаэль Чавес. Но что-то вспомнилось о том вечере в ее квартире. Вспомнил чувство головокружения и тошноты. Я пытался убежать, но меня остановили двое мужчин. Я, должно быть, был под наркотиками. И они что-то сделали со мной, чтобы заставить меня вести себя так, как я с тех пор. Это было унижение, о котором они говорили в послании. Каким-то образом они использовали меня для убийства высокопоставленных лиц конференции. И «они» были КГБ. Таня признала это. Я вспомнил, как объяснял свое исчезновение Хоуку, но именно эту историю они сказали мне рассказать ему. Я совершенно не помнил тех двух дней, когда меня не было, и, несомненно, они этого хотели. Должно быть, это было тогда, когда меня заставили принять на себя роль Рафаэля Чавеса.

Я побежал из алькова, за угол, в главный коридор. Мне нужно было попасть в конференц-зал. Устройство, которое я там установил, могло уже работать и убить всех в пределах слышимости.

Когда я подошел к большим дверям, их охраняли трое мужчин, двое венесуэльских полицейских и агент секретной службы. Агент ЦРУ, который был там ранее, уехал, вероятно, на короткий перерыв. Агента секретной службы и сотрудника АНБ, которые разговаривали друг с другом за закрытой дверью пристройки безопасности, сейчас не было, а дверь все еще была закрыта. Человек секретной службы, очевидно, был отвлечен до того, как нашел начальника полиции безопасности.

Я напугал охранников у двери конференц-зала.

«Я должен попасть внутрь», - сказал я. «Там есть оружие, и если я не вытащу его быстро, оно убьет всех в комнате».

Я начал протискиваться мимо них, но один из венесуэльцев преградил мне путь. «Прошу прощения, сеньор Картер, но у нас есть строгий приказ не прерывать конференцию».

Я закричал. - "Уйди с дороги, идиот!"

Я оттолкнул охранника, но его товарищ вытащил пистолет и остановил меня. «Пожалуйста, сеньор Картер», - тихо сказал он.

"Что случилось, Картер?" - обеспокоенно спросил агент Секретной службы.

Я нетерпеливо повернулся к нему. «Помнишь графин для воды, который я взял раньше?»

Он задумался на мгновение. "О да." Его глаза сузились. "Что за черт возьми, это бомба? "


«Нет, но что-то такое же плохое, может даже хуже», - сказал я. «Я должен получить эту чертову штуку сейчас».

Я начал в третий раз, и венесуэльец сильно прижал револьвер к моей спине. "Зачем вы вообще принесли графин в комнату, мистер Картер?"

Было очевидно, что они собираются заставить меня все объяснить, прежде чем меня впустят. А на это не было времени. К настоящему времени проклятый механизм мог уже быть активирован.

Я развернулся, отбросив назад левую руку. Моя рука попала в руку венесуэльца с оружием, и пистолет выпал из его руки и с грохотом упал на пол. Я уперся локтем в его мясистое лицо и прочно соединился. Раздался глухой треск костей, он громко хмыкнул, затем упал на стену и соскользнул на пол, где он сидел ошеломленный и стонал.

"Ник, ради Бога!" Я слышал крик сотрудника секретной службы.

Он бросился на меня, и я повернулся ему навстречу, сильно ударив ему в лицо левой, и он упал.

Другой венесуэльец вытащил свой пистолет и, очевидно, собирался использовать его против меня. Он целился мне в грудь, а я отчаянно хватался за руку с пистолетом. Я толкнул пистолет вверх и вправо, когда он нажал на курок. Отчет прозвучал в коридоре, и пуля врезалась в потолок. Я слышал крики из дальнего конца коридора. Через минуту все охранники будут надо мной.

Я сильно повернул руку венесуэльца с пистолетом и, наконец, сумел отобрать у него револьвер. Я позволил ему упасть и воткнул ему колено в пах. Мужчина согнулся пополам, крича от боли. Пока он все еще сжимал свою промежность, я ударила его рукой по голове и соединила, отправив его в полет к дверям конференц-зала.

Первый венесуэльец начал вставать, но я ударил его ногой в бок, и он тяжело упал на спину. Я начал открывать двери, но они были заперты. Я отступил, чтобы пнуть их.

«Подожди, Картер».

Это был сотрудник Секретной службы. Я повернулся к нему всего на минуту. Он нацелил свой «Смит и Вессон» 38-го калибра мне в грудь. Я посмотрел на пистолет, затем снова на него.

«Я пойду в ту комнату», - спокойно сказал я. «Если я этого не сделаю, все там умрут. Тебе придется выстрелить из этой проклятой штуки, чтобы остановить меня».

Я отвернулся от него, поднял ногу и сильно ударил ногой в дверь. Они с громким грохотом распахнулись, и я ворвался в конференц-зал.

Дверь ударила сотрудника секретной службы и повалила его на пол. Все остальные охранники двинулись ко мне, и участники конференции с тревогой посмотрели на меня.

"Что за чертовщина?" - крикнул мужчина на полу. Он видел охранника на полу в коридоре.

Президент Венесуэлы благородного вида посмотрел на меня со сдержанным интересом. Американский вице-президент смотрел на меня в открытом шоке и страхе.

"Что все это значит?" Это был американский помощник, который встал из-за стола. После первого шока все на конференции возмутились.

«Пожалуйста, сохраняйте спокойствие», - сказал я твердым голосом. «Этот графин на столе содержит смертоносное оружие. Его функция - убить всех в этой комнате».


Одиннадцатая глава.


Все было шумно и беспорядочно. Несколько мужчин поспешно поднялись и вскочили со своих мест. Я прошел мимо них и перегнулся через стол.

«Уберите его», - крикнул венесуэлец из коридора.

Я уже почти добрался до графина, как венесуэльский мужчина в штатском схватил меня сзади. Я не мог добраться до графина. Я повернулся и отчаянно боролся, чтобы освободиться.

Именно тогда устройство было активировано. Все в комнате чувствовали это - я мог сказать по их лицам. Звука не было слышно. Устройство издавало звуки с частотой, на которой вы не могли понять, слышите вы или просто чувствуете. Но одно было ясно - он воздействовал на каждое нервное волокно в нашем теле. Звук проник в самую сердцевину моего мозга, разрывая и царапая мои нервы, беспощадно сотрясая их, вызывая мучительную боль и тошноту. Боль началась в голове и груди, точно так же, как и те ужасные ощущения, которые у меня были в течение последних двух дней, но в считанные секунды это стало чертовски хуже. Пара мужчин за столом неуверенно кладут руки на головы, и один уже упал на стол.

"Отпусти меня, черт возьми!" Я кричал на венесуэльца.

Он выпустил меня из своей хватки ровно настолько, чтобы ударить меня кулаком в лицо. Это сильно ударило меня, и я упал на стол. Но к этому моменту охранник почувствовал воздействие машины смерти. Он схватился за голову. Я сильно ударил его по лицу, и он упал.

Я пытался игнорировать нарастающую мучительную боль в голове и груди, борясь с тошнотой, которая меня одолевала. Я неуверенно залез на стол, схватил графин с водой,

и споткнулся с ним с другой стороны стола.

Я упал, когда упал на пол, и выронил графин. С огромным трудом я подполз к нему и снова поднял его, затем, пошатываясь, снова поднялся на ноги.

На такой близкой дистанции действие устройства было еще более сильным. Я шатался. Я взглянул на президента Венесуэлы и увидел, что он откинулся на спинку стула с остекленевшими глазами. Американский вице-президент отчаянно пытался встать со стула. Все остальные в комнате очень быстро заболевали.

Я споткнулся о окно и разбил свинцовое стекло графином. Я как раз собирался бросить его через разбитое стекло, когда в комнату ворвался Хоук.

«Прекрати, что ты делаешь, или я продю тебе дыру прямо в твоей голове. Я серьезно».

Я посмотрел, а он нацелил на меня свою «Беретту». Я видел, как изменилось выражение его лица, когда он почувствовал вибрацию от машины.

«Это ультразвуковое оружие», - слабо сказал я. «Я избавляюсь от этого».

Не дожидаясь, когда он нажмет на курок, я повернулся к нему спиной и бросил графин через разбитое стекло. Он разбил еще больше стекла, затем упал на тротуар внизу, разбившись на куски.

Измученный, я повернулся к Хоуку. Я был так слаб, что пришлось прислониться к подоконнику. Внезапно я почувствовал, что боль утихла, и мой живот начал успокаиваться. Я оглядел комнату и увидел, что другие тоже почувствовали облегчение. Они начали подавать признаки жизни. Президент Венесуэлы подвинулся в кресле, а вице-президент США приложил руку ко лбу. Я был уверен, что с ними все будет в порядке. Они не подвергались воздействию достаточно долго для получения действительно серьезной травмы. Но я подозревал, что у всех нас будет похмелье до конца дня.

В комнате постепенно возвращалось некоторое подобие нормальной жизни. Участники конференции довольно быстро поправлялись, оглядываясь друг на друга с болезненным, растерянным выражением лиц.

Ко мне шел Хоук, направив свою «беретту» мне в грудь. Пара охранников подошли к нему с флангов. Он стоял прямо передо мной, все еще держа на мне пистолет. Люди с ним выглядели так, будто стреляли бы при малейшей провокации.

«Сначала ты кидаешь ножом в одного из своих коллег, к тому же старого друга, и угрожаешь моей жизни», - сердито крикнул Хоук. «Тогда вы оглушаете главу венесуэльской полиции безопасности. А теперь это!»

Человек, которого я сбил по дороге, подошел к группе, его лицо все еще исказилось от боли, которую он перенес. «Он утверждал, что в графине для воды было оружие», - сказал мужчина. «Потом здесь началось что-то ужасное. Когда он избавился от графина, все это было остановлено».

«Верно», - сказал сидящий за столом американец. «Это прекратилось в ту минуту, когда он вышвырнул графин в окно».

"Так что было в графине, Ник?" - спросил Хоук. «Или вы все еще считаете себя революционером по имени Рафаэль Чавес?»

"Как Винсент, сэр?" - спросил я, игнорируя его вопрос. "Я…?"

"Убил его?" Хоук закончил за меня. «Нет. С ним все будет в порядке. Тебе не хватило до его печени примерно на полдюйма».

«Слава богу», - тупо сказал я. Теперь, когда конференция была спасена вместе с жизнями ее руководителей, я почувствовал, что меня охватывает полное изнеможение. Мне нужно было поспать около недели. И я обнаружил, что мне все равно, что они думают о моих объяснениях. «Нет, сэр, теперь я понимаю, что я не Чавес. Я думаю, что моя память вернулась преждевременно, когда пролетели самолеты. Они хотели, чтобы я запомнил, но не раньше, чем я услышу низкочастотный сигнал от устройства. Затем Я должен был знать, кто я, и понимать, что я сделал *.

"Oни?" - сказал Хоук, изучая мое лицо.

«Люди, которые задержали меня на два дня», - сказал я.

Хоук изучал мои глаза и, очевидно, решил, что я снова веду себя как Ник Картер. Он убрал пистолет в кобуру и отмахнулся от других агентов. К нам подошел вице-президент.

"Что, черт возьми, здесь произошло?" он спросил нас.

Президент Венесуэлы встал со стула. Он ответил вице-президенту сквозь шум в комнате. «Похоже, этот молодой человек только что спас нам жизнь. Вот что случилось, сеньор вице-президент».

Вице-президент перевел взгляд с президента Венесуэлы на меня. «Да», - медленно сказал он. «Я считаю, что это очень хорошо подытоживает. Но что это была за дьявольская штука, которую ты выбросил в окно, Ник?»

«Я не уверен, сэр», - сказал я. «Но если мы сможем уединиться на минутку, я буду счастлив поделиться с вами своими теориями».

«Хорошая идея», - сказал президент Венесуэлы. «Джентльмены, эта конференция будет перерыв на один час, а затем мы снова соберемся здесь, чтобы завершить наши дела».

У нас была очень личная встреча. Президент Венесуэлы, вице-президент США Хоук и я подошли к пристройке службы безопасности, а всех остальных попросили уйти. Начальника полиции безопасности Венесуэлы уже заранее доставили на лечение.


Через несколько минут я остался наедине с двумя сановниками и Ястребом.

«Вы действовали очень быстро, молодой человек», - сказал президент Венесуэлы, сцепив руки за спиной.

«Спасибо, сэр», - сказал я.

«Тем не менее, Картер, - сказал вице-президент, - тебе нужно многое объяснить. Кто-то сказал мне, что это ты принес графин в комнату».

«Боюсь, что это правильно, сэр», - ответил я.

Хоук скривился. «Похоже, что Картера похитили и убедили поверить в то, что он был венесуэльским революционером, намеревавшимся убить вас», - кисло сказал он. Он закурил длинную сигару и начал ходить по комнате, сгорбившись в своем твидовом пиджаке.

«Очень интересно», - сказал президент Венесуэлы. "А теперь ваши нормальные способности вернулись, сеньор Картер?"

"Да сэр."

Американский вице-президент сел на край стола. «Все это очень приятно для нас здесь, в этом зале. Но когда пресса узнает об этом, они будут кричать, что американский агент саботировал конференцию и пытался убить президента и меня».

«Я согласен, - сказал Хоук. «Это непросто объяснить».

«Это тоже пришло мне в голову, сэр, - сказал я вице-президенту. «Но у нас есть пара потенциальных клиентов, которые действительно ответственны за это».

"И кто они?" - спросил президент.

Я вспомнил, что сказала Таня той ночью в своей квартире, как раз перед тем, как наркотик вырубил меня. Я посмотрел на Хоука, ища разрешения сказать им, и он кивнул. «КГБ», - сказал я.

"Qué demonio!" пробормотал президент.

«Задержите прессу на двадцать четыре часа, - сказал я, - я постараюсь их найти. После этого мы увидим, что вся мировая пресса узнает историю. Настоящую историю».

Хоук с минуту изучал мое лицо, затем посмотрел на вице-президента. "Можем ли мы иметь столько времени?"

Вице-президент поднял брови. «С помощью правительства Венесуэлы», - сказал он, обращаясь к президенту.

Президент посмотрел на меня трезво. «Я доверяю этому молодому человеку. Я буду полностью сотрудничать с вами. Пожалуйста, держите меня в курсе. А теперь, сеньор вице-президент, я должен увидеться со своими сотрудниками до возобновления конференции. Увидимся в конференц-зале. Мистер Картер, если вы сможете оправдать себя, вы получите высшие награды моей страны ».

Прежде чем я успел возразить, он ушел. Вице-президент встал из-за стола и подошел ко мне. «Теперь, когда это все в семье, Ник, я чувствую, что должен высказать одну последнюю мысль».

«Думаю, я знаю, что это», - сказал я. «У меня есть двадцать четыре часа на доверии. Потому что я действительно мог быть перебежчиком. Или, может быть, просто сумасшедшим. Когда мое время истекло, я сам по себе».

«Что-то в этом роде, Ник. Теперь ты мне кажется нормальным. Но безопасность - это безопасность. В моей голове должно быть некоторое сомнение. Надеюсь, ты не против, что я говорю так откровенно».

«Я понимаю. Я буду чувствовать то же самое, сэр», - сказал я.

«Я поставлю свою работу на Картера», - внезапно сказал Хоук, не глядя на меня. «Я безоговорочно ему доверяю».

«Конечно», - сказал вице-президент. «Но давай вперед, Дэвид. Пресса не будет ждать вечно».

Вице-президент вышел из комнаты. Я и Хоук были одни. После долгого молчания я наконец заговорил.

«Послушайте, мне очень жаль, - сказал я. «Если бы я был с девушкой поосторожнее…»

«Прекрати, Ник. Ты знаешь, что мы не можем защититься от всех непредвиденных обстоятельств. В любом случае, я просил тебя проверить ее. Она рассчитывала на это. Никто не мог избежать ловушки, в которую ты попал. Это было очень хорошо спланировано, и это было задумано экспертами. Теперь давайте реконструируем то, что произошло ».

«Что ж, я могу предположить, что меня накачали наркотиками, а затем… может быть, гипноз, я не знаю. Я действительно ничего не могу вспомнить с того вечера в квартире девушки. Наркотик был в ее… помаде».

Хоуку удалось ухмыльнуться. «Вот почему ты винишь себя. Не будь глупым, мой мальчик. Но если предположить, что эта девушка была агентом КГБ, и они отвезли тебя в какое-нибудь укромное место, чтобы загипнотизировать тебя - почему они продержали тебя два дня. Гипноз потребовал бы только несколько часов, самое большее. И как они могут заставить вас сделать что-то, что противоречит вашему моральному кодексу? Гипноз так не работает ».

"Ну, я просто догадываюсь, но если бы им удалось изменить всю мою личность, всю мою личность, то мой моральный кодекс изменился бы вместе с этим. Если бы я действительно принял тот факт, что я был революционером, который верил в насильственного свержения его правительства эта идея сработает. И мы знаем, что русские используют методы контроля поведения, которые могут полностью сломить мораль и целостность человека и сделать его рабом условной реакции. Сочетание гипноза и контроля поведения мог убедить меня, что я был Чавесом ".

«Да», - задумчиво сказал Хоук. "И это была чертовски умная идея. Возьмите лучшего американского агента, превратите его в убийцу и отпустите его, чтобы он сделал какую-то грязную работу для вас.


А потом позволить ему и его стране взять на себя вину. Теперь я начинаю понимать угрозу в этом предупреждении ".

«Которое было написано, чтобы доставить нас сюда», - сказал я.

«Совершенно верно. И я попался на это - крючок, леска и грузило. Если кто-то виноват, Ник, то это я».

«Я тоже прочитал записку», - сказал я. «Может быть, нам лучше перестать обвинять и начать думать о завершении этого задания. Мы разрушили их грандиозный план, но теперь мы должны их поймать». Я посмотрел в пол. «У меня есть идея, что они похлопывают себя по спине смеясь над этим и, возможно, получают от этого удовольствие. Что ж, веселье за ​​мой счет закончилось. Когда я найду их, они не будут смеяться».

«Я подозреваю, что вы их уже отрезвили», - сказал Хоук, - «после того, как вы прервали их покушение. Откуда вы знаете, что эта девушка из КГБ?»

«Потому что она сказала мне», - сказал я. «Или, по крайней мере, она призналась, когда я спросил ее. Это было как раз перед тем приемом препарата., когда наркотик меня вырубил. В любом случае, ее настоящее имя - Таня Савич, и в ее немецком акценте есть намек на русский язык. "

"Это все, что вы можете вспомнить о ней?"

«На данный момент. У меня есть квартира, которую нужно проверить, и посольство Германии, и ресторан, где я ее видел. Кроме того, я помню клинику, мужчин в белых халатах и ​​Таню, которая давала мне инструкции обо всем этом». Я не помню их имена или то, что они сделали со мной там. Когда я покидал клинику, мне завязали глаза, поэтому я понятия не имею, где это ».

Хоук скривился. «Ну, по крайней мере, ты избежал трагедии, которую они запланировали, Ник. Ты говоришь, что вышел из транса преждевременно?»

"Пролетая самолеты издали звук, похожий на тот, который я должен был услышать от машины. Этот звук вместе с предупреждающими сообщениями, которые мое подсознание отправляло последние два дня, заставили меня подойти к окну, чтобы услышать звук. КГБ, должно быть, хотел, чтобы я вернулся к своей настоящей личности после того, как убийство было закончено. Если бы я отрицал, что я Ник Картер, это могло бы сбить с толку репортеров. Они бы не узнали, кто на самом деле виноват. Или они могли бы только что сообразил, что сошел с ума. КГБ этого не хотел. Они хотели нас унизить, и им это почти удалось ».

"С тобой все в порядке, Ник?" - спросил Хоук, внимательно наблюдая за мной.

«Я в порядке», - заверил я его. «Но тогда я должен действовать».

Он хмыкнул. "Хорошо. Девушка наша единственная главная героиня?"

«Единственная. Но я кое-что помню об этом загадочном человеке. Что-то новое. Думаю, он был в клинике».

Хоук затянулся своей вонючей сигарой и выпустил кольцо дыма. «Это цифры. Что ж, вам, вероятно, сначала следует провести несколько тестов, но у нас сейчас нет на это времени. Продолжайте, если вы чувствуете, что готовы».

«Я готов к этому», - сказал я. «Но держите полицию и других агентов подальше, пока не истекут мои сутки. Это все, о чем я прошу. Я не хочу спотыкаться о помощников».

«Хорошо, Ник, - сказал Хоук.

«Тогда увидимся в вашем отеле».

* * *

За большим столом из красного дерева меня усадил господин Людвиг Шмидт, заместитель посла Западной Германии, который должен был отвезти Таню на прием в ту ночь, когда я ее встретил. Шмидт полулежал в своем кресле с высокой спинкой, держа в правой руке длинную сигарету.

«О, да. Я отвел фрейлейн Хоффманн на прием. Она хотела присутствовать на дипломатическом мероприятии. Она умная девушка, знаете ли. Она позвонила больной сразу после приема. Очевидно, она съела что-то на корриде, что расстроило ее желудок. ужасно. Она до сих пор не вернулась к работе ».

"Как долго она была с тобой здесь?" Я спросил.

«Недолго. Гамбургская девушка, если я не ошибаюсь. Ее отец был русским беженцем».

"Это то, что она тебе сказала?"

«Да. Она говорит по-немецки с легким акцентом из-за ее семейного положения. В ее семье говорили дома по-русски».

«Да, - сказал я, - понимаю».

Герр Шмидт был очень худым, бесполым мужчиной лет сорока, очевидно очень довольным своей ролью в жизни. Он спросил. - "Милая девушка, ты не согласен?"

Я вспомнил те времена, когда мы сидели с ней на диване, койке и кровати. «Очень милая девушка. Могу я связаться с ней по адресу, указанному в ваших файлах?» Это было то же самое место, куда она привела меня в ту ночь, когда накачала меня наркотиками.

«Я уверен, что сможешь. В конце концов, она больна».

«Да. Если я не найду ее дома, знаете ли вы, где еще я мог бы поискать? Рестораны, кафе или специальные места для отдыха?»

«Но я же сказал тебе, что девочка больна».

«Пожалуйста», - нетерпеливо сказал я.

Он казался раздраженным моей настойчивостью. «Ну, я сам иногда водил ее пообедать в маленькое кафе неподалеку отсюда. Я не помню названия, но ей нравится венесуэльская халлака, и ее там подают. Это блюдо из кукурузной муки».

«Я знаю», - сказал я. Я вспомнил, что Таня заказывала это в Эль-Хардин после корриды.

Шмидт самодовольно уставился на Сейлин..

«На самом деле, я думаю, что я привлекаю девушку, - конфиденциально сказал он. - Быть холостяком в этом городе - восхитительное занятие».

"Я полагаю," сказал я. «Что ж, я постараюсь найти ее дома, герр Шмидт. Добрый день».

Он не встал. «С удовольствием», - сказал он. Он снова уставился в потолок, вероятно, мечтая о своем сексуальном потенциале как неженатого мужчины из Каракаса.

Я действительно не ожидал найти Таню в ее квартире. Должно быть, она договорилась оставить его в ту минуту, когда началась последняя фаза операции - мой захват. Но я надеялся найти там какой-нибудь ключ к разгадке. На первом этаже здания меня встретила толстая венесуэлка, который не говорил по-английски.

«Buenos tardes, сеньор», - громко сказала она, широко улыбаясь.

«Buenos tardes», - ответил я. «Я ищу молодую женщину по имени Илзе Хоффманн».

«Ах, да. Но она здесь больше не живет. Она переехала очень внезапно, несколько дней назад. Необычная иностранка, если вы меня извините за то, что говорю это».

Я улыбнулся. "Она все взяла с собой?"

«Я не проверила внимательно квартиру. Здесь так много квартир, а я занятая женщина».

"Вы не возражаете, если я посмотрю наверху?"

Она пристально посмотрела на меня. «Это против правил. Кто вы, скажите пожалуйста?»

«Просто друг мисс Хоффманн», - сказал я. Я полез в карман и предложил женщине пригоршню боливаров.

Она посмотрела на них, затем снова на меня. Она протянула руку и взяла деньги, глядя через плечо в холл. «Это номер восемь», - сказала она. «Дверь не заперта».

«Спасибо», - сказал я.

Я поднялся по лестнице в ее квартиру. Если повезет, я смогу остановить Таню и ее товарищей до того, как они сядут на самолет в Москву. Но я волновался - они уже наверняка знали, что их заговор провалился.

Наверху я вошел в квартиру. Воспоминания снова нахлынули на меня, одна за другой. Широкий диван стоял посреди комнаты, как и в ту ночь, когда Таня променяла свое тело на поимку американского агента. Я закрыл за собой дверь и огляделся. Теперь все было по-другому. В нем не хватало жизни, живости, которую дала ему Таня. Я порылась в ящиках небольшого письменного стола и не нашел ничего, кроме пары билетов в театр. В следующие двадцать четыре часа они не принесут мне много пользы. Я прошел через остальную часть квартиры. Я пошел в спальню и нашел там в мусорной корзине смятую программу корриды. Я узнал почерк Тани, потому что она делала записи в программе, когда я был с ней на корриде. Просто напоминание о том, что нужно забрать продукты. Для меня это было бесполезно. Я просто бросил его обратно в корзину для мусора, когда услышал звук в гостиной. Дверь в коридор открывалась и закрывалась очень тихо.

Я потянулся к Вильгельмине и прижался к стене рядом с дверью. В другой комнате была тишина. Кто-то преследовал меня. Кто-то, кто наблюдал за многоквартирным домом и боялся, что я подойду слишком близко, чтобы успокоиться. Может, это сама Таня. Я услышал почти неслышный скрип доски под ковром. Я знал точное местонахождение этой доски, так как сам наступил на нее раньше. Казалось, не было никаких причин откладывать конфронтацию. Я вышел в дверной проем.

В центре комнаты стоял мужчина с пистолетом. Он был моим загадочным человеком, и пистолет был тот же, из которого он направил мне в голову в Вашингтоне, и тот, который, как я помню, видел в белом коридоре в лаборатории КГБ. Он обернулся, когда услышал меня.

«Брось это», - сказал я.

Но у него были другие идеи. Он выстрелил. Я понял, что он собирается выстрелить за долю секунды до выстрела, и нырнул на пол. Пистолет громко прозвучал в комнате, и пуля врезалась в стену позади меня, когда я ударился об пол. Пистолет снова взревел и расколол дерево рядом со мной, когда я перевернулся и начал стрелять. Я выстрелил трижды. Первая пуля разбила фонарь позади стрелка. Второй вошел в его грудь и отбросила его назад к стене. Третья пуля попала ему в лицо, прямо под скулой, и пролетел в сторону головы, забрызгав стену малиновым месивом. Он сильно ударился об пол, но даже не почувствовал этого. Человек, который преследовал меня на протяжении всей этой миссии, умер раньше, чем его тело узнало об этом.

"Черт!" Пробормотал я. У меня был живой свидетель, человек, который мог бы мне все рассказать. Но мне пришлось убить его.

Я быстро поднялся на ноги. Люди в здании слышали выстрелы. Я подошел к распростертой фигуре и заглянул в его карманы. Ничего. Нет удостоверений личности, ложных или иных. Но на клочке бумаги было маленькое нацарапанное сообщение.

"Т. Ла Масия. 1930 г."

Я сунул бумагу в карман и подошел к окну. Я слышал шаги и голоса в коридоре.

Я распахнул окно и вышел на пожарную лестницу. Через несколько минут я оказался на земле, оставив здание далеко позади себя.

Когда я вышла на улицу, темнело. Сообщение в записке крутилось в моей голове снова и снова. На Авенида Казанова был ресторан La Masia. Я внезапно остановился, вспомнив. Я слышал об этом месте, потому что он был известен своей халлакой, любимым венесуэльским блюдом Тани, если бы она сказала мне и своему другу Людвигу правду. Могло быть, подумал я, что буква «Т» обозначает Таню, и что таинственный человек, по всей видимости, российский агент, намеревался встретиться с Таней там в 19:30 - или 19:30? Это была единственная зацепка, которая у меня была, так что я мог последовать за ней.

Я пришел в ресторан рано. Тани нигде не было видно. Я сел за столик в задней части дома, где я мог видеть все незаметно, и стал ждать. В 7:32 вошла Таня.

Она была такой же красивой, как я ее запомнил. Это не было иллюзией. Официант подвел ее к столику перед входом. Затем она встала и пошла по маленькому коридору в сторону дамской комнаты. Я встал и пошел за ней.

Она уже исчезла в комнате с пометкой "Дамы", когда я подошел к маленькой нише. Я ждал ее там, радуясь, что мы будем одни и вдали от людей в столовой, когда она выйдет. Через минуту дверь открылась, и мы встретились лицом к лицу.

Прежде чем она успела среагировать, я схватил ее и сильно прижал к стене. Она громко ахнула.

Она сказала. "Вы!" «Что ты делаешь? Отпусти меня, или я закричу».

Я хлопнул ее по лицу тыльной стороной ладони.

Я зарычал на нее. - «Как вы думаете, это какая-то игра в экспериментальной психологии?» «Нам с тобой нужно свести счеты».

«Если ты так говоришь, Ник, - сказала она. Она держала лицо рукой. Ее голос стал мягче.

«Я так говорю, дорогая, - сказал я. Я позволил стилету упасть на ладонь моей правой руки.

«Ты собираешься… убить меня?»

«Нет, если вы не сделаете это абсолютно необходимым», - сказал я. «Мы с тобой выходим из этого места вместе. И ты будешь вести себя так, как будто прекрасно проводишь время. Или ты получишь это под ребра. Поверь мне, когда я скажу, что убью тебя, если ты попытаешься что-нибудь."

"Можете ли вы забыть время, когда мы были вместе?" - спросила она тем чувственным голосом.

«Не обманывай меня, детка. Все, что ты сделала, было только бизнесом. А теперь двигайся. И веди себя счастливой».

Она вздохнула. «Хорошо, Ник».

Мы без проблем вышли из ресторана. Она приехала на машине, поэтому я заставил ее отвезти меня туда. Мы сели в него, и я сел за руль. Машина стояла совершенно одна на темном переулке.

"Теперь. С кем вы встречались в ресторане?"

«Я не могу вам этого сказать».

Я приставил к ней нож. «Черт возьми, ты не можешь».

Она выглядела напуганной. - «Он агент».

"КГБ?"

"Да."

"И ты тоже?"

«Да. Но только благодаря моим специальным знаниям - потому что я ученый. Я соответствовала их целям».

Я завел машину и выехал на Авенида Казанова. Я спросил. - "Куда ехать в клинику?" «И не играй со мной в игры».

«Если я отведу тебя туда, они убьют нас обоих!» - сказала она почти со слезами на глазах.

"Какой путь?" - повторил я.

Она была очень расстроена. «Поверните направо и следуйте по бульвару, пока я не скажу вам, куда повернуть снова».

Я сделал поворот.

"Где Юрий?" спросила она. «Тот, кто должен был меня встретить».

«Он мертв», - сказал я, не глядя на нее.

Она повернулась и с минуту смотрела на меня. Когда она снова посмотрела вперед, ее глаза остекленели. «Я сказала им, что вы слишком опасны», - почти неслышно сказала она. «Теперь вы испортили их грандиозный план».

«Ну, может, это было не так уж и здорово», - едко сказал я. «Это Димитров руководил этой главной схемой?»

Она была потрясена, узнав, что я знаю имя Димитрова. Она была настоящим новичком в своем бизнесе, несмотря на свои фантастические способности. «Ты слишком много знаешь», - сказала она.

«Я найду его в этой так называемой клинике?»

«Я не знаю», - сказала она. «Возможно, он уже ушел. На следующей улице поверните налево».

Она дала мне дальнейшие указания, и я последовал за ними. Когда я резко повернул направо, она повернулась ко мне. «Я хочу знать. Что пошло не так? Когда вы вышли из гипноза и как?»

Я взглянул на нее и усмехнулся. «Я схожу с ума, пытаясь угадать правду последние пару дней. Теперь я позволю тебе на время погадать».

На следующем перекрестке мы сделали последний поворот налево, и Таня сказала мне остановиться перед старым домом. Первый этаж выглядел как неиспользуемый магазин, а верхние этажи казались безлюдными.

«Вот оно, - тихо сказала она.

Я заглушил двигатель. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидел, что позади нас подъехала еще одна машина. На минуту я подумал, что это могут быть друзья Тани, но потом узнал квадратное лицо за рулем. Хоук позаимствовал человека ЦРУ чтобы он следил за мной.


Мой внезапный гнев утих. Я не мог его винить, учитывая то, как я вёл себя в последнее время. Я решил проигнорировать своего сторожевого пса.

«Выходи», - сказал я Тане, махнув ей пистолетом.

Мы вылезли. Таня была напряжена и очень напугана.

«Ник, не заставляй меня идти с тобой. Я показала тебе штаб. Пожалуйста, спаси меня. Вспомни те моменты, которые мы провели вместе. Ты не можешь забыть это сейчас».

«О да, могу», - холодно сказал я. Я подтолкнул ее «Люгером», и она прошла вокруг здания к боковой двери.

Ничего из этого не было знакомо. Когда меня привели, меня сильно накачали, и когда я вышел, мне завязали глаза. Но я вспомнил примерное расстояние от улицы до боковой двери, и оно было таким же. Внутри, когда мы спускались по крутой лестнице на цокольный этаж, я насчитал столько же шагов, сколько пересчитал, когда вышел из клиники. В этом не было сомнений - Таня вела меня в львиный логово.


Двенадцатая глава.


Когда мы вошли в белый коридор, я стал вспоминать все больше и больше отдельных инцидентов. Я раньше стоял в этом коридоре, и человек, которого я только что убил в квартире Тани, держал меня здесь.

«Вы вспоминаете», - сказала Таня.

«Да. Была комната, комната ориентации. Я был привязан к стулу».

«Это только впереди».

Я двинулся дальше по коридору. «Был еще один мужчина», - сказал я. «Вы с ним работали вместе. Я помню имя Калинин».

«Да», - тяжело сказала Таня.

Я открыл дверь, на которую указала Таня, держа мой «Люгер» наготове. Я вошел внутрь с Таней прямо передо мной. На меня нахлынули воспоминания. Подкожная инъекция. Гипноз. Аудиовизуальные сеансы. Да, они чертовски хорошо поработали надо мной.

Стул с ремнями и проводами все еще стоял в центре комнаты. На стене висела техника, но одна часть уже была частично разобрана. Рядом стоял техник. Я узнал его. Мне пришло имя Менендес. Он повернулся и с минуту смотрел на меня непонимающе.

"Мил райос!" - сказал он, мрачно выругавшись, когда понял, что в его подземную крепость проникли.

«Стой прямо здесь», - сказал я, делая пару шагов к нему.

Но он запаниковал. Он начал шарить в ящике шкафа рядом с собой и достал пистолет. Он выглядел как стандартный автомат Beretta. Когда он повернулся ко мне, я выстрелил из люгера и попал ему в сердце. Он рухнул обратно в частично разобранную машину, растянувшись на куче рук и ног, его глаза смотрели в потолок. Один раз дернулась нога, и он был мертв.

Через минуту я услышал позади себя голос Тани. «А теперь твоя очередь, Ник».

Я обернулся и увидел, что она схватила пистолет и целится в меня. Я не наблюдал за ней внимательно, потому что просто не представлял ее как стрелка. Это был второй раз, когда я ошибался насчет нее. На ее лице было печальное, но твердое выражение. Когда я поднял «люгер», ее небольшой пистолет выстрелил в комнате, и пуля попала в меня. Я крутанулся, врезался в большой стул и упал на пол. К счастью, ее выстрел был плохой, и она попала мне в левое плечо, а не в грудь. У меня все еще был Люгер.

Таня снова прицелилась, и я знал, что на этот раз ее прицел будет лучше. Я не мог играть с ней в эти игры. Она решила устроить разборку. Я выстрелил из люгера и опередил ее до второго выстрела. Таня схватилась за живот и, отшатнувшись, рухнула на пол.

Я встал и подошел к ней. Она лежала на спине, держась руками за окровавленное место на животе. Я выругался себе под нос. В ее глазах уже светился блеск глубокого шока. Она безуспешно пыталась дышать ровно.

"Какого черта тебе пришлось это делать?" - грустно спросил я.

«Я… была слишком напугана, Ник. Я не могла вернуться в… Москву, полный провал. Мне действительно… мне очень жаль. Ты мне так нравился». Ее голова повернулась набок, и она уже была мертва.

Я склонился над ней на минуту, вспоминая. Даже после смерти ее лицо было красивым. Какая чертова утрата! Я сунул «люгер» в кобуру, встал и подошел к шкафу, откуда техник достал пистолет. Я открыл несколько ящиков и нашел записи о моем физическом состоянии. Те, вместе с этими машинами, должны рассказать историю. Я бы просил, чтобы сюда прислали фоторепортеров. Само по себе оборудование было бы заголовком. Теперь я был практически оправдан. И был бы унижен Кремль, а не Вашингтон.

Но где был Димитров? Если бы он сбежал сейчас, все это оставило бы неприятный привкус во рту. Моя работа была намного больше, чем просто ставить Кремль в неловкое положение. Я должен был показать КГБ, что они зашли слишком далеко. Это был вопрос профессионального принципа.

Я услышал шаги в коридоре.

Я захлопнул ящик шкафа и снова схватил пистолет. Я слышал звук в коридоре.

Я подошел к двери, когда в холле пробежал мужчина. Это был Калинин, коллега Тани, неуклюже бежавший с тяжелым чемоданом в руке. Он был почти в конце коридора.

Я крикнул. - "Стой!"

Но он продолжал бежать. Крысы быстро покидали тонущий корабль. Я выстрелил из люгера и попал ему в правую ногу. Он растянулся на полу, не доходя до выхода, ведущего к лестнице.

Я услышал позади себя звук. Обернувшись, я увидел другого мужчину, невысокого, коренастого с хрущевским лицом - другого человека из отдела КГБ Мокрые Дела. Он целился в меня из револьвера.

Я прижался к стене, когда он выстрелил, и выстрел попал в стену всего в нескольких дюймах от моей головы. Затем я увидел другого мужчину в коридоре за стрелком, более высокого мужчину с седыми волосами и портфелем под мышкой. Это был Олег Димитров, оператор-резидент, отвечавший за покушение. Он был тем, кого я действительно хотел, с которым мне пришлось договориться, прежде чем КГБ действительно поймет, что они не могут играть в игры с AX. Он очень быстро бежал по коридору к дальнему концу, вероятно, к второму выходу.

Мужчина из КГБ снова выстрелил, и я пригнулся, когда пуля просвистела над моей головой. Я выстрелил в ответ, но промахнулся. Он прицелился в третий раз, но я выстрелил первым и попал ему в пах. Он закричал от боли и упал. Но к тому времени Димитров исчез в другом конце коридора.

Я побежал к упавшему агенту. Он корчился на полу, по его лицу струился пот, из горла доносились хриплые звуки. Он совершенно забыл о пистолете в правой руке. Я выбил его из его руки и побежал по коридору. Он, вероятно, доживет до суда. Но я не думал, что он обрадуется этому.

Я последовал за Димитровым в комнату в конце коридора, но внутри увидел открытое окно, выходящее в переулок. Димитрова не было.

Я с трудом пролез через окно в темный переулок как раз вовремя, чтобы увидеть, как из дальнего конца вылетает черный седан. Я выбежал на улицу и встретил там человека из ЦРУ.

Он сказал. - "Что, черт возьми, происходит, Картер?"

Я посмотрел в том направлении, в котором черный седан ехал по бульвару. Я был уверен, что он направлялся в аэропорт. Через час был рейс в Рим. Вероятно, Димитров собирался им улететь.

«Там есть несколько убитых и раненых русских», - сказал я. «Сходи и проследи, чтобы живые остались на месте. Я собираюсь в аэропорт за их боссом».

Он посмотрел на кровь, текущую в мою руку из рукава куртки. «Боже мой, почему ты не взял меня туда с собой?»

«Твоя работа заключалась в том, чтобы просто наблюдать за мной, а не штурмовать крепость. В любом случае, объяснения заняли бы слишком много времени. Увидимся на допросе».

Я сел в машину Тани и уехал. Если бы я ошибался и Димитрова не было бы в аэропорту, я бы ничего не потерял. Я мог бы объявить ему общую тревогу и привлечь к делу венесуэльскую полицию. Но я был почти уверен, что моя догадка верна.

Через двадцать минут я был в аэропорту. Когда я вошел в здание аэровокзала, я вспомнил, насколько оно велико. Оно было построено на нескольких уровнях. Даже если бы Димитров был там, мне очень легко его было потерять. Если только бы я не догадался о рейсе в Рим. Это был рейс TWA, который должен был вылететь через полчаса. Я подошел к билетной кассе. Димитрова нигде не было видно, поэтому я спросил о нем агента, подробно описав его.

«Да, да. Человек, отвечающий такому описанию, был здесь, за исключением человека, которого я видела с усами. Он был здесь всего несколько минут назад».

"У него был багаж?"

«Он не проверял, сэр».

Это прикинул. Да и усы Димитрову дались бы легко.

«Я думаю, он назвал имя… Джорджио Карлотти», - сказал клерк. «У негобыл итальянский паспорт».

"И он только что ушел?"

"Да сэр."

Я поблагодарил его. Димитров был здесь, теперь я был в этом уверен. Я мог просто подойти к воротам и подождать, пока он покажется, но это еще немного повезло. Кроме того, у ворот будет толпа путешественников. Если бы Димитров решился на драку, там могло бы получиться очень запутаться.

Я осмотрел ближайший магазинчик с журналами, но Димитрова там не было. Затем я подошел к окну обмена валюты. Я даже спустился в камеру хранения багажа и спросил. Димитров вроде бы исчез.

Я только что свернул за угол, когда заметил его.

Он направлялся в мужской туалет с портфелем под мышкой. Он меня не видел. Седые усики изменили его общий вид. Это была небольшая маскировка, но у него не было времени на лучшую.

Димитров вошел в туалет, и дверь за ним захлопнулась. Остается надеяться, что туалет не был переполнен.

Я вытащил «люгер», когда открыл дверь.

Внутри Димитров как раз собирался вымыть руки в раковине напротив маленькой комнаты. Я огляделся и был рад увидеть, что в комнате больше никого нет.

. Димитров взглянул в зеркало и увидел в нем мое отражение. Его лицо посерело от страха.

Он повернулся ко мне лицом, сунул руку в пиджак и повернулся. Он отчаянно пытался достать пистолет. Я нажал на курок люгера и услышал глухой щелчок.

Я взглянул на пистолет. Я знал, что камера загружена. Он только что дал осечку - неисправный патрон, такое случалось только один раз из миллиона. Я схватился за эжектор окровавленной левой рукой.

Но не было времени. Димитров вытащил большой маузер парабеллум и тщательно прицелился мне в грудь. Он низко присел.

Я нырнул на кафельный пол. Пуля ударилась о плитку возле моей головы и срикошетила по комнате, когда я позволил Хьюго скользнуть мне в руку. Я резко повернулся к Димитрову и запустил стилет. Он врезался в его верхнюю часть бедра.

Я надеялся на туловище, но, наверное, мне повезло, что я что-нибудь задел при данных обстоятельствах. Димитров закричал, когда стилет ударил его, и его маузер упал на пол. Он вытащил длинный нож и полез за потерянным пистолетом.

Тем временем я выбросил плохой патрон из «Люгера», и он с грохотом упал на пол. Я нацелился на Димитрова так же, как он на маузер. Когда он потянулся к нему, он поднял глаза и увидел, что у него нет шансов.

Он поднял руки и попятился от пистолета. Увидев выражение моего лица, он вдруг заговорил. «Хорошо, мистер Картер. Вы выиграли. Я сдаюсь вам».

Я поднялся на ноги, и он тоже встал. Мы стояли через комнату друг от друга, наши глаза смотрели в упор. Моя левая рука начала ужасно болеть.

«Вы сделали большую ошибку, Димитров, - сказал я. «Вы выбрали AX, чтобы нас унизить».

«Я требую передать меня полиции», - сказал он. «Я сдался…» Он медленно опустил руки, затем внезапно полез в карман, и в его руке появился крошечный Дерринджер.

Я нажал на спусковой крючок Люгера, и на этот раз пистолет выстрелил. Пуля зацепила Димитрова чуть выше сердца и отбросила его обратно. Его глаза на мгновение смотрели на меня широко раскрытыми глазами, а затем он судорожно схватился за рейку для полотенец рядом с ним. Когда он упал, тканевое полотенце вылетело из раздаточного устройства длинной простыней, наполовину прикрывавшей его неподвижное тело.

«Ваши кремлевские боссы могут подумать об этом в следующий раз, когда они придумают грандиозный план», - сказал я трупу.

Я засунул люгер обратно в кобуру. Я как раз закидывал Хьюго обратно в ножны, когда двое полицейских ворвались в дверь с обнаженными пистолетами. Они посмотрели на Димитрова, а затем на меня с мрачным видом.

"Qué pasa aquí?" крикнул один.

Я показал ему свое удостоверение личности. «Позвоните начальнику полиции безопасности», - сказал я. «Скажите ему, что все русские заговорщики задержаны».

«Си, сеньор Картер», - сказал мужчина.

Я вышел из комнаты и пробился через толпу любопытных путешественников к ближайшей стойке, где я мог позвонить. Я мысленно запомнил местонахождение подземного штаба КГБ, причудливой лаборатории, где был проведен фантастический эксперимент на человеческой морской свинке - на мне. Хоук захочет перебраться туда, чтобы сменить человека из ЦРУ и рассказать полиции о том, что произошло. Он был бы уверен, что пресса передала историю правильно.

Я получил телефон от билетного агента, но на минуту помолчал, прежде чем набрать номер. Не нравились миссии, которые заканчивались выступлениями на сцене. Будет больше встреч по безопасности, и мне придется рассказать свою историю множеству людей. Мне это сейчас не нужно. Мне нужен был вечер с такой девушкой, как Таня Савич. Меня преследовал вид ее безжизненного тела, все еще прекрасного в смерти. КГБ или нет, но она была особенной.

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Что ж, может, если мне повезет, появится еще одна брюнетка с глубокими голубыми глазами и чувственным мурлыкающим голосом. И, возможно, она не была бы вражеским агентом, и мне не пришлось бы ее убивать. Это было чем-то, что поддерживало меня в течение следующих нескольких недель бюрократических хлопот.

Я снял трубку и набрал номер Хоука.


Аннотация


"МЫ ПОХОРОНИМ ВАС!"

Коммунистическая угроза никогда не казалась такой реальной! Едва AX поручил Киллмастеру свою новую миссию, как пришло сообщение от них - они угрожали нанести смертельный удар международному влиянию Америки.

Очевидно, это была работа для Ника Картера - самая смертоносная в его карьере. Киллмастеру суждено было сыграть главную роль в дьявольском сюжете, руководителю AXE. Что они с ним сделали? Неужели они действительно настроили самого ценного агента AXE против тех самых сил, которые он поклялся защищать? Только когда Ник попал под чары чувственного русского оперативника, он начал понимать, как его используют. Но было уже слишком поздно? Его разум уже принадлежал КГБ?