КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Фацетии [Генрих Бебель] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Генрих Бебель Фацетии

КНИГА ПЕРВАЯ

1. ОСТРОУМНЫЙ ОТВЕТ ОДНОГО СВЯЩЕННИКА

Когда наш князь Ульрих, непобедимый герцог Вюртембергский[1] спустя некоторое время после справедливейшей войны отнял у одного графа селение и замок, к этому графу пришел священник — его знакомый и друг. Он сообщил ему весть, печальную и тревожную: селение и замок отвоевал и захватил князь Ульрих. Граф ответил, что это неважно, потому что он и не надеялся дешево отделаться. На это священник насмешливо ответил: «Честное слово, мне это очень приятно услышать. Ведь я так боялся, что мы продешевили». (Он участвовал в сдаче замка.)

2. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ ОДНОЙ ЕВРЕЙКИ

Однажды я был в городе Хехингене, который находится во владениях графа фон Цоллерн. Там я встретил одну еврейку, которая была хороша собою и к тому же очень остроумна. Когда я попытался убедить ее принять христианскую веру, она ответила мне весьма умно. Она думала, что, в конце концов, обрезание имеет такую же цену, как крещенье, и спросила меня, сколь важно для нас, христиан, крещенье. Я ответил: «Очень важно, без него закрыты врата царства небесного». Она сказала: «А мы, еврейки, невысокого мнения об обрезании». Когда я спросил, почему, она ответила: «Потому что нам хотелось бы скорее прибавить мужского пыла нашим мужчинам, чем отбавить». Этим она очень рассмешила всех присутствующих.

3. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ О МЕЛЬНИКАХ

Нищий пришел к пекарю, чтобы тот подал ему милостыню, так как они — товарищи по ремеслу. Пекарь спросил, какое же у него ремесло. Нищий ответил, что был мельником. Пекарь сказал: «Сколько крестьян приходило молоть на твою мельницу?» «Семеро»,— ответил нищий. «Семеро? — воскликнул пекарь,— ох ты, глупая и бестолковая голова! Вот если бы я был на твоем месте, то все эти семеро крестьян отправились бы по миру до меня!»

Он намекал на существующее в народе мнение о вороватости мельников.

4. О ТАКИХ ЖЕ

Был один рыцарь, который решил повесить своего мельника, уличенного в воровстве. Когда мельник уже взошел на виселицу, рыцарь стал просить заклинать и умолять его, чтобы он назвал ему хоть одного мельника, честного и надежного. Мельник клятвенно заверил, что никого не может назвать. «Если это так,— сказал рыцарь,— сойди с помоста и живи! Мне лучше иметь дело с тобой, чем с другим, может быть, еще более жадным вором».

5. О ТАКИХ ЖЕ

Один дворянин сказал при мне моему знакомому мельнику: «Если б я жертвовал богу и святым столько, сколько ты наворовал, кто из смертных был бы святей меня? Тебе пришлось бы отмечать постом день моей смерти, как святой праздник».

Но, да пощадят меня мельники! Ведь я рассказываю побасенки и фацетии, а не говорю об истинных событиях.

6. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ ОБ ОДНОМ ВАГАНТЕ[2]

Есть такие школяры, которые ни к чему доброму не пригодны, ничему не учатся и не хотят работать, а, нищенствуя, слоняются туда-сюда и дурачат бедных простодушных крестьян всякими уловками, насмешками и фокусами. Они говорят, что будто были на горе Венеры[3] (не знаю, что это за гору они выдумали?), где научились всякой магии, и сулят чудеса, о которых я много написал в «Триумфе Венеры».

Один из них пришел как-то к Юстингенскому тележнику (т. е. к тому, кто делает телеги), который уже не раз был обманут и одурачен такими, как он, и стал просить у него подаяния. Он, мол, магистр семи свободных искусств[4] и один из тех, кто побывал на горе Венеры и кого народ называет бродячими школярами. Тележник ему сказал: «Ты уже был здесь в прошлом году?» Когда тот стал отрицать, он продолжал: «Ступай отсюда и не приходи больше, потому что я тебе ничего не дам». Вагант в негодовании спросил, почему он обращается к нему на «ты» (немцы называют на «ты» только друзей и знакомых, или ничтожных, презренных людей), ведь он — маг[5] и магистр семи искусств. Тележник ответил: «Я знаю гораздо больше, чем ты, ибо одним-единственным искусством и ремеслом кормлю себя, жену и ращу семерых детей. Ты же себя самого своими семью искусствами не можешь прокормить и побираешься. Поэтому ты должен меня почитать, а не я тебя». Тот ушел, очень ловко осмеянный.

Так по заслугам достается тем, которые, похваляясь одним только званием, кроме этого пустого звания, ни в чем проявить себя не могут, однако они гораздо более заносчивы, чем люди высокообразованные.

7. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ

Был Ульмский священник по имени Мутшеллер, который в Великую среду[6] в одном селении читал перед народом проповедь и сказал: «Дети божий, сегодня я запрещаю вам вкушать всякую человеческую еду» (он хотел, чтобы они воздержались от употребления мяса). Крестьянин, который там был, добавил: «Лучше всего, значит, придется мне,— я еще не продал своего сена; ибо, если так, то люди должны будут перейти на корм скота».

Тот же священник сказал: «Бойтесь дьявола, о, братья, потому что он — худший из людей. Заслужите любовь бога, которая так сладка, как отвар из сушеных груш (в деревне обыкновенно сушат лесные груши, хранят их до четыредесятницы[7], а потом заливают водой, и получается довольно сладкий отвар; священник и сравнил его с божьей любовью).

Тот же священник, когда в первый раз читал проповедь в означенном селении, сказал: «Братья, эта проповедническая кафедра (неучи называют ее амвоном) всего лишь сосновая: необходимо сделать другую — дубовую, чтобы она могла выдержать мои кипучие и могучие слова после того, как мне принесут мои книги: проповеди Грича, проповеди Ученика, проповеди «Спи спокойно»[8] и им подобных авторов».

Это часто рассказывал мне Леонгард Клеменс[9], мой альпийский друг, посвятивший себя тем же музам, что и я.

8. ПОГОВОРКА О БОЛТУНАХ[10]

В Цвифальтенском монастыре есть ночной сторож, простой человек по имени Иоганн Свинопас (его так зовут потому, что он пас некогда свиней и поросят), Когда он застал у своей жены одну портниху, которая без умолку говорила и кричала, он подошел к ней и сказал: «Позволь тебя перебить» (чтобы не одна она все время говорила). Это стало поговоркой.

Есть и другая поговорка о таких же болтунах. Говорят: «Тысяча слов, две, или четыре тысячи в этом человеке живут разъединенно» (для обозначения многоречивых,— ибо, если бы слова были соединены, они были бы прикреплены к телу и не выскакивали бы изо рта в таком изобилии).

О таких же еще говорят: «С ним легко иметь дело — его не надо ни о чем спрашивать, он сам говорит больше, чем следует».

И я, когда недавно слышал одного чрезмерно болтливого канцеляриста (их называют хартариусами), сказал: «Рот и язык его должны чрезвычайно радоваться, когда он ложится спать». Присутствующие спросили, почему. Я ответил: «Потому что они отдохнут от работы». Один прибавил: «Если бы у него в руках было столько силы, сколько во рту и в языке, то он не уставал бы ни от какой работы».

9. ПОГОВОРКА О ПОЛЯКАХ

Когда я был в Сарматии[11], то слыхал, что у немцев, которые там живут, есть такая пословица: «Поляк — вор, прусс — неверен господину, богемец — еретик, шваб — болтун». Когда я это рассказал своим землякам, то один добавил: «Поляки так благочестивы, что они с более легкой совестью в воскресенье украдут коня, чем в пятницу станут пить молоко или есть масло». Другой сказал еще забавнее: «Поляк так набожен, что если он не пойдет в храм, то глубокой ночью влезет туда в окно» (намекая на их вороватость).

Впрочем, я не хочу сказать всерьез что-нибудь плохое об этом христианском, разумном, достойном народе.

10. ИСТОРИЙКА

Один весьма невежественный священник не знал, что надо петь во время службы в день воскресения Христова. Он послал пономаря спросить у соседнего священника. Когда тот сказал: «Resurrexi», то пономарь, не знающий латыни, запомнил только «ге» и все время это повторял. Услышав это, простоватый и неученый священник сказал: «Понятно. Надо петь «Requiem»[12] потому что следует почтить день положения Иисуса Христа во гроб, ибо он умер три дня назад».

11. УДИВИТЕЛЬНЫЙ ПОСТУПОК

Во Фрейбурге один человек пришел в баню и, когда с ним обошлись хуже, чем с другими, и не оказали ему должного уважения, т. е. не растерли его, смывая пот, он пошел в укромное место и там наделал. Когда же к нему подошел, наконец, банщик и собрался его растереть, он сказал: «Уходи, нечего меня тереть, ибо .нечистый пот уже вышел из меня». Позднее этот пот выдал себя запахом.

12. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ НЕУЧЕНОГО ЧЕЛОВЕКА

Портной из города Рейтлингена спросил на пасху у своего подмастерья, был ли тот у причастия и вкусил ли он тела Христова. Подмастерье ответил: «Вкусил, и по праву, потому что хорошо за него заплатил». Когда же его спросили, сколько он заплатил, он сказал: «Я был в алтаре и там отдал за это динарий». Портной стал бранить подмастерье за невежество, потому что причастие дороже всего и его нельзя сравнить ни с чем в мире. Подмастерье ответил: «Не думай так: если б это была такая ценная вещь, ее никогда бы не дали ни мне, ни тебе».

13. О СВЯЩЕННИКЕ

Я знал священника, который должен был приказать поститься в канун праздника святого Матфея; и он приказал, чертыхаясь[13].

14. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ[14]

Однажды другой священник, который читал темному народу проповедь о входе Христа в Иерусалим, сказал, что тот въехал в город, сидя на отличном, породистом коне. Когда пономарь ему напомнил, что это был осел, он закричал громким голосом: «Пошел ты лизать ослиный зад! Если я могу чем-нибудь почтить своего спасителя, то все сделаю, только бы поддержать его честь, не будь я отец Иоганн».

15. ПОГОВОРКА

Есть поговорка о тех, кто .хочет показать себя в каком-нибудь деле, а ничего не умеет. Как, скажем: «Он однажды стрелой пронесся через прихожую этого ремесла или дела». Другие говорят: «Он только один раз был на освящении храма в честь того или другого ремесла».

16. НЕЛОВКОЕ ВЫРАЖЕНИЕ

Я знал двух братьев, из которых один, когда они следовали за гробом отца, был в черной шапке, а другой, вопреки обычаю,— в красной. Когда брат напал на него, почему он надел такую шапку, тот сказал: «Отстань, мне в красной шапке так же грустно, как тебе в черной».

17. ОСТРОУМНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ

Мне говорили о другом человеке, тупом и глупом. Следуя за гробом матери, он пел громким голосом; когда отец стал его бранить, он сказал: «Отец, я думаю, ты не в своем уме, раз ты зовешь священников петь за деньги, когда я могу петь даром».

18. ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ СМЕШНОМ СВЯЩЕННИКЕ

У Георга Эхингенского[15], достаточно известного и славного рыцаря, был, как говорят, в каком-то селении священник по имени Венделин. Когда крестьяне пожаловались на него и в его присутствии стали просить дать им другого священника, тогда и Венделин пожелал тотчас же, чтоб ему дали других крестьян, потому что он их не выносит так же, как и они его. Когда они обвинили его в том, что он редко совершает богослужения, он ответил, что делает это потому, что, если б служил часто, то те крестьяне, которые стоят близко к нему, выучились бы всему сами и, в конце концов, лишили бы его этого занятия. Обвиненный ими в том, что он редко бывает дома и даже ест на улице, священник ответил, что у него в амбаре уже и мыши передохли, и ни один разумный человек не убедит его, что он должен сидеть дома.

19. РАССКАЗ ОБ ОДНОМ ПОРТНОМ

Хромой портной пришел к вратам небесным и попросил святого Петра[16] впустить его. Но святой Петр отказал ему из-за того, что он воровал, как это часто случается с портными. Портной стал смиренно просить о милосердии, говоря, что он устал и не может больше идти, что он готов спрятаться за печку и выполнять всякую черную работу. Этого он, наконец, и добился великими мольбами. Когда однажды владыка небесный со всем небесным воинством отлучился для отдыха в некий сад, находящийся вне неба, портной остался совсем один. В отсутствие господина и всех слуг он осмотрел все вокруг и подошел, наконец, к престолу царя всевышнего; когда он смог оттуда обозреть все дела смертных, то увидел, как одна старуха тайком стащила одежду у другой, стиравшей белье в ручье. И тут в негодовании (он сам убедился, сколько тяжел грех воровства) он швырнул в вороватую старуху скамеечкой, которая стояла у подножия господнего трона. Когда же вернулся всевышний царь и увидел, что нет скамеечки, он спросил, кто ее взял. В конце концов он это узнал, и, когда услыхал, для чего она портному понадобилась, то сказал: «О сын, если бы в моем сердце было столько же мстительности и требовательности, то у меня давно уже не осталось бы ни скамеечки под ногами, ни кресел, ни лавочек». К этому подходят слова Овидия: «Если б на каждый людской проступок Юпитер направил Молнию, скоро бы он стал безоружным совсем»[17].

20. ДРУГОЙ РАССКАЗ

Жил один кирпичник. Когда он серьезно заболел и исповедался в грехах, то не пожелал простить обиды своим врагам и недругам. Священник сказал: «Если ты этого не сделаешь, то попадешь в ад». «Если так,— ответил кирпичник,— иди ты от меня подальше, не нужно мне последнего помазания; во имя тысячи чертей (так у нас клянутся) в аду меня сожрут неготового, непомазанного».

21. ФАЦЕТИЯ О ГОСПОДСТВЕ ЖЕНЩИН[18]

В день воскресения господня один проповедник из Вайблингена (как повелось, в этот день верующие обычно дурачатся и шутят) поручил, чтобы славу Спасителю спел тот человек, который правит у себя дома сам, а не его жена. Так как он долго не мог такого найти, то закричал: «Во имя богов и людей! Неужели во всех вас так остыл мужской дух, что никто не правит в доме, как это подобает мужчине!» Наконец, один человек запел, не стерпев позора. Его, как защитника мужской чести, мужчины потом повели с собой на пирушку и угостили щедро и достойно, ибо он вступился за честь и гордость всех мужчин.

В том же, 1506 году в Мархтальском монастыре, расположенном на берегу Дуная, так же поступил один брат из проповеднического ордена. Но, так как никто из мужчин не хотел начинать петь, то он приказал петь женщинам, которые правят дома. И тут запели сразу все вместе, споря о главенстве.

22. ВЫРАЖЕНИЕ БЕРНГАРДА РЕЦА

Как-то мы рассуждали о положении людей и о сословиях, о том, сколь далеки все от своих устоев, от старинного благочестия. И, когда некоторые стали говорить, что крестьяне живут гораздо честнее, чем люди какого-либо другого сословия, то Бернгард Рец, мой гость, заметил, что ему кажутся справедливее и лучше других банщики, потому что тепло в бане они дают в равной мере и богатым, и бедным.

23. ПАМЯТНЫЕ СЛОВА

Однажды на пиру Конрад из Вейля сказал мне, что хочет оружием отомстить за смерть одного своего друга убийце, который недавно женился на молодой и очень ее ревнует. Я сказал: «Дай ему пожить, ведь он живет себе в наказанье. Тебе лучше, если он проживет лет десять или даже больше в ужасных передрягах и постоянных заботах, чем если все его беды закончатся в один час». Тягчайший крест несет тот, кто в супружестве ревнив и подозрителен.

24. ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПОСТУПОК ОДНОГО ТЮБИНГЕНСКОГО ВОИНА

Конрад Холмик Тюбингенец[19], один из военачальников короля Максимилиана[20], отличился в Венгерской кампании[21] своей доблестью. Однажды, когда он отдыхал в лагере, лежа навзничь на соломе, не подозревая ни о чем худом, к нему подошел другой воин, которому Конрад когда-то нанес обиду. Когда подошедший увидел Тюбингенца лежащим на спине, то сказал ему с немецким достоинством и великодушием: «Если бы ты не лежал, я б тебя пропорол мечом». Конрад заметил: «Ты не хочешь меня убить до тех пор, пока я не встану и не приготовлюсь к этому?» Тот подтвердил это, так как знал, что стыдно и позорно нападать на безоружного и убивать его. Конрад ответил: «Значит, я этой ночью не буду вставать»,— а на другой день он сам заколол его пикой.

25. ПРИМЕЧАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ О ПРОСТОВАТОМ СТАРОСТЕ И ВОРЕ

У моих господ фон Штеффельн[22], вольных и замечательно благородных — таких называют баронами,— был известный мне крестьянский староста, которого в народе зовут скультетом. Когда он однажды приговорил к повешению человека, уличенного и обвиненного в воровстве, то перед казнью, по своей деревенской простоте, он послал его в святой храм, чтобы тот покаялся в грехах. Однако взял с него слово, что после покаяния он вернется. Тот пришел в храм, покаялся и, не обратив внимания на то, что церковь дает право убежища и здесь он может оставаться в безопасности, сдержал слово, вернулся, дал себя связать и отправился в последний путь. Он всходил на виселицу с таким воодушевлением, что люди думали, будто он страстно жаждет смерти. Я его знал с детства. Священника же, которому он исповедовался, многие корили за то, что он не надоумил недогадливого человека не покидать церковного убежища.

26. ПРЕЗАБАВНАЯ ИСТОРИЯ О ГЛУПОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

У некоей очень богатой вдовы был единственный сын, грубого, почти скотского нрава, настоящий дурак. Так как он до смерти влюбился в одну знатную девицу, которая жила по соседству, то попросил, чтобы ее отдали ему в жены. Родители девицы, хотя и были знатны, однако страдали от бедности и домашних тягот и не могли найти для дочери знатного мужа. Поэтому, соблазнившись богатством крестьянина, они легко согласились на его просьбы. Мать же его, зная глупость своего сына и боясь, что девица из-за нелепого его нрава не полюбит его и отвергнет, стала заботливо наставлять, как он должен себя вести, и, когда глупый крестьянин впервые пришел к девице, чтобы снискать ее любовь, то девица, когда он уходил, подарила ему атласные перчатки (т. е. из очень тонкой кожи). Выйдя от нее, он попал под сильный дождь и совсем их загубил. Мать, браня его, сказала: «Тебе, сын, надо было снять перчатки и спрятать их за пазуху». Придя к девице в другой раз, он получил от нее в подарок ястреба. Помня наставления матери, он, уходя, спрятал его за пазуху. Когда он захотел показать матери подарок, то вытащил мертвого ястреба. Пробирая его снова, мать сказала, что он должен был нести ястреба в руках. Когда же он в третий раз был у невесты, то раз он ни перчаток, ни ястреба не принес домой, она подарила ему мучное сито. По совету матери он, голова садовая, понес сито в руках, как должен был нести ястреба. Когда мать снова стала его поучать, что надо было приладить сито к лошадиному хвосту, он это очень хорошо запомнил. Наконец, девица, презирая этого безнадежно глупого человека, подарила ему кусок сала, которое он, уходя, привязал к лошадиному хвосту и проволочил его по колючкам и шиповнику. Наконец, мать, боясь, чтобы сына из-за его дурости не отвергли вообще, оставила его сторожить дом, а сама отправилась к родителям девицы добиваться, чтобы назначили день свадьбы. Сыну же наказала, чтобы тем временем он дома ничего не натворил. Когда она ушла, он спустился в винный погреб и, желая налить вина, всю бочку пролил на каменный пол. Чтобы мать этого не увидела, он засыпал потоки вина огромным количеством сухой полбы. Затем, поднявшись наверх, он, войдя неожиданно, напугал гусыню, сидевшую на яйцах, и она закричала: «Га-га-га!» Дураку со страху показалось, что она говорит: «Ich wils sagen», т. е. «Я все это расскажу». Поэтому он, поймал гусыню и за то, что она собиралась рассказать, что он натворил в винном погребе, убил ее, намазался медом, который нашел рядом в горшочке, прилепил к меду перья, собрав их изо всех подушек, и уселся на место гусыни высиживать яйца. Мать, вернувшись домой от девицы, нашла сына, сидящего на яйцах наподобие гусыни. Когда она постучала в дверь и позвала сына, он ответил: «Га-га-га!», желая и криком и сидением на яйцах подражать гусыне. После долгой брани и угроз он вылез, наконец, из гнезда и впустил мать. Так как он тотчас же должен был отправиться к невесте, то мать простила ему нелепости, которые он здесь натворил, сказав, чтобы он, приветствуя невесту, бросал на нее веселые и любезные взгляды. И он, зайдя к овцам, вырвал у них глаза и побросал все их в лицо невесте: ведь он думал, что именно таким образом должен бросать на нее взгляды.

Тем не менее богатство — наилучший залог любви — обеспечивало ему брак, ибо у кого есть богатство, тому оно дарит знатность, красоту, разум и все прочее.

27. ДРУГАЯ, ПОХОЖАЯ

Другой, не менее глупый и богатый, когда ему сватали красивую девицу и в присутствии друзей жениха и невесты обсуждали приданое и тому подобные вещи, совсем не слушал того, что говорилось, а все время следил за тем, как летают мухи. И, когда его серьезно спросили, как ему все это нравится, он, ничего не отвечая, увлеченный мухами, сказал: «Ох, какая там большая муха!» Потом, повернувшись к другой,— «Смотрите, вон та еще больше!» Так в течение всего сговора он только мухами и занимался. Но, конечно, брак ему был обеспечен богатством.

На другой день его пригласили на обед к невесте; когда им подали оладьи, то гости ели их, аккуратно разрезая на куски, а он сворачивал по нескольку сразу, засовывал в рот и глотал, ужасно задыхаясь. Когда же он пришел домой и рассказал об этом матери, то она его выбранила и объяснила, что их надо резать на куски. Он это запомнил, и, когда вскоре его опять пригласили, подали чечевицу, он стал резать каждую на четыре части и есть одну за другой. Вернувшись домой, он рассказал матери о своей воспитанности, о том, как другие ели чечевицу, глотая ее ложками, а он — отдельными кусочками. Мать выбранила его за глупость еще строже и сказала, что он должен смотреть на образ действий людей (т. е. чтобы он делал все, как принято у людей); он же понял, что должен «взять образ» какого-нибудь святого или господа нашего Христа. В воскресенье, во время богослужения, когда божий храм был полон народу, быстрыми шагами влетел туда этот тупой осел, и, схватив с алтаря ближайшего придела деревянное распятие, стремглав выбежал вон. Люди подумали, что это вор, кинулись за ним и избили до полусмерти, обвинив в воровстве. Он в слезах заявил, что побои заслужил не он, а его мать, потому что она научила его взять у людей образ.

Когда уже после свадьбы он несколько ночей проспал с женой и не притронулся к ней, она, наконец, собравшись с духом, спросила: «О, любезный мой супруг, когда же мы порадуемся?» (понимая под этим любовные радости). Он на это ответил: «О, любезная супруга! Завтра я непременно позабочусь, чтобы у нас было свежее молоко с пышным белым хлебом». Он считал, что это единственная радость.

Это рассказал мне пекарь и трактирщик Андрей Матиас из Хуттена, т. е. из Казулы, маленькой деревеньки неподалеку от Юстингенского замка.

28. ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ НЕВЕЖЕСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ

Так как в книге одного священника значилось, что праздник непорочного зачатия надо отмечать так же, как и рождество, только слово «рождество» следует заменить словом «зачатие», то он, когда дошел до Евангелия, где стоит: «Авраам же родил Исаака, Исаак же родил Иакова»[23] и т. д., заменив «рождение» «зачатием», читал: «Авраам же зачал Исаака, Исаак же зачал Иакова, Иаков же зачал...» и т. д. Когда его прервали, он сказал: «Вы собираетесь исправлять Священное писание? Посмотрите в мой бревиарий!»[24]. Они, увидав и бревиарий, и глупость этого человека, чрезвычайно расхвалили его усердие.

29. РАССКАЗ О РАСПУТНИЦЕ

У одного крестьянина была бесстыжая жена, известная своими изменами мужу; супруг очень тяжело сносил это и рассказал все своему тестю, пригрозив, что прогонит ее. Тесть утешил зятя, сказав: «Успокойся, дай ей некоторое время пожить, как она хочет; когда-нибудь она сама устыдится и угомонится, как и ее мать, моя жена: она в молодые годы тоже была в этом грешна, однако теперь, в преклонном возрасте, стала благочестивее всех. Я очень надеюсь и на дочь».

30. О ЛОЛЛАРДЕ[25]

Недавно мы видели одного бегарда или лолларда с косматой бородой; когда некоторые говорили об его удивительной святости, поднялся один из наших и слегка умерил восторги по поводу всех этих братцев, сказав: «В чем вы видите его святость? Уж не в его ли длинной бороде? Нет, простодушные друзья1 Если бы благочестие зависело от бороды, то благочестивей всех был бы козел!»

31. О ТЕХ, КТО ПРЕЗИРАЕТ ПОЭЗИЮ

Один из моих учеников рассказал мне недавно, как многие люди ненавидели его за то, что он был предан изучению свободных искусств. Я спросил: «Они были ученые?» Он ответил, что нет; это были неотесанные мужланы, совершенно далекие от муз и граций. Тогда я сказал: «Разве ты не знаешь — у мудрости нет иных врагов, кроме неучей, как об этом говорится в старой пословице[26]. Поэтому,— сказал я,— ты не должен огорчаться. Они поступают, как лисица, которая, сидя под грушевым деревом, била по нему хвостом, желая, чтобы груши упали, но била она напрасно — ни одна груша не упала, а лиса, говорят, сказала: «Ах, какие горькие эти груши, я ни одной не смогла бы съесть».

Другой добавил: «Эта лиса недавно несколько миль шла следом за ослом и ждала, пока упадут его... [27], когда же она увидела, что надежда ее тщетна, она сказала: «Какие они черные и вонючие — я никогда не смогла бы их съесть». Так и получается: ни один ученый и образованный человек не презирает поэзию и свободные искусства. Только тем людям они кажутся черными и презренными, которые ничего не читали, ничему не выучились, которые не желают изумляться и познавать поистине великое. Я не завидую их невежеству.

32. О ГИСТРИОНЕ[28]

Когда один гистрион ночью застал у себя дома каких-то воров, он им сказал: «Не знаю, что вы хотите здесь найти ночью, когда я и при свете дня ничего не могу найти».

33. О ЧЕЛОВЕКЕ, КУПИВШЕМ КОНЯ

Один человек, покупая коня, спросил продавца, здоров ли конь. Когда продавец сказал, что здоров, он спросил, зачем же он его продает. Тот ответил, что конь слишком много ест, а он сам беден и с трудом может его прокормить. Когда же покупатель стал спрашивать о других недостатках, то продавец ответил, что больше никаких нет, кроме того, что он не поднимается на деревья. Когда купивший повел коня домой и увидел, что тот все время кусается, он сказал: «Правда, он слишком много ест». А когда они подъехали к деревянному мосту, то он не мог заставить коня перейти через мост. Тут он и понял, что конь не может подниматься на дерево.

34. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРОГО НА МОРЕ ЗАСТАЛА БУРЯ

Один человек, когда на море поднялась буря, начал жадно есть солонину, говоря, что сегодня он сможет пить больше, чем когда-либо.

35. О ТАКОМ ЖЕ ЧЕЛОВЕКЕ

Другой, когда поднялась буря и был отдан приказ, чтобы все выбросили в море наиболее тяжелые вещи, первой выбросил в море свою жену: он заверил, что у него нет ничего более тяжелого.

36. О СОЖИТЕЛЬНИЦЕ СВЯЩЕННИКА

Наши предки говорили, что в лучшие, добропорядочные времена сожительниц священников черти поднимали в воздух и гоняли их так, как охотничьи собаки гонят диких зверей, а потом их находили растерзанными на части. Если кто-нибудь из людей, услышав это, подзадоривал охотников своим криком, то наутро черти вешали на его дверь часть тела растерзанной наложницы.

Недавно один священник, всецело преданный своей сожительнице и выполняющий все ее желания, попросил деревенского старосту, чтобы тот ради забавы прокатил их в повозке по снегу (как это делают у нас зимой и в дурашливые дни на масленицу). Когда это произошло, то выскочила одна женщина и сказала: «В былые времена черти таскали по воздуху поповских бабенок, а теперь старосты и сильные мира сего делают то же самое, катая их в пышных колясках, и все идет наоборот!»

37. ОБ ОДНОМ АББАТЕ

Некий аббат обесчестил девушку; когда же она ему надоела, то он выгнал ее, ничем не одарив, лишив всего. Она, с трудом перенося унижение, бедность и поруганную стыдливость, пришла к своему господину и естественному повелителю (как у нас говорят), человеку благородному — я его очень хорошо знаю — и пожаловалась на случившееся. Так как дворянин ни просьбами, ни угрозами отомстить за честь девушки ничего не смог вытянуть из аббата через посредников, то, наконец, он пошел к аббату сам и со всей настойчивостью потребовал для нее сорок гульденов. Аббат, боясь жестокости, гнева и упорства человека, ему известного, сказал, что в их законоположении — как сами они говорят, «в уставе» — сказано, что ни одной девице за бесчестье нельзя давать больше двадцати гульденов. А дворянин ему на это: «Вот что сказано в вашем уставе? Во имя богов и людей1 Что это за устав, что это за религия, которые устанавливают законы не для умеренной и святой жизни, а для бесстыдства1 Чтоб мне умереть, если основатель всего этого не был величайшим плутом и обманщиком!» Аббат ответил: «Не говори так резко о столь святых отцах, тем более, что это делается с согласия и одобрения папы». На это дворянин воскликнул: «Божья шкура! (так у нас некоторые клянутся) значит, бесчестны и отцы, и папа! И какое мне дело до того, что тебе разрешил папа? Разве я утвердил то, что папа разрешил вам во вред мне и моим людям? Нет, святой отец! Если ты в ближайшее время не сделаешь по-моему, то не защитит тебя ни папа, ни твой устав!» С этими словами он ушел, объявив открыто о своей вражде к аббату, и не примирился с ним до тех пор, пока аббат не дал девице в приданое сто гульденов, дом и крестьянский скарб. А вначале она требовала не больше десяти гульденов.

38. ЗАБАВНАЯ ССОРА ДВУХ ЖЕНЩИН

Я знал одну очень глупую и многоречивую женщину. Поссорившись с другой из-за какой-то пропавшей шерсти, она ей сказала: «Ты — развратница и воровка!» Потом она прибавила: «Я знаю, что я не менее честная и порядочная, чем ты!»

Мы все засмеялись, потому что сначала она сказала, что та женщина развратница и воровка, а потом сравнила с ней себя.

39. ФАЦЕТИЯ ОБ ОДНОМ РЫЖЕМ ПУТНИКЕ И О ТРАКТИРЩИКЕ

Был один рыжий трактирщик. К нему пришел один, еще более рыжий путник, оставил у него двадцать гульденов, а немного погодя попросил их обратно. Трактирщик, удивленный, почему он так быстро просит деньги назад, спросил: «Зачем ты их берешь, если ты еще не собираешься уходить?» Путник ответил: «Потому что ты рыжий, и, значит, плохой человек. Об этом говорится в стихе:

Низкие люди редко глупы,
рыжие — редко честны.
Трактирщик сказал: «Но ты ведь рыжей меня!» Путник ответил: «Ну, и прекрасно. Тем лучше я тебя понимаю: о твоем нраве я сужу по себе»[29]

40. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ РЫЖЕМ

У нас, как только увидят рыжего человека, обыкновенно говорят: он плохой каминарий (это тот, кто чистит печные трубы). Когда спрашивают, почему, то отвечают: «Потому что, если он высунет голову из трубы, крестьяне подумают, что это огонь, сбегутся отовсюду и ударят, как говорится, в набатный колокол, который по необходимости сзывает людей при тревоге».

41. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ, КОТОРЫЙ ПЕЧАЛИЛСЯ

Когда недавно, во время поста в 1506 году, мы были в Вейльберге в гостях у крестьянина с длинной рыжей бородой, я спросил, почему он ее носит. Он ответил: «В знак печали по своему тестю». Я сказал: «Не может быть: рыжий цвет обыкновенно напоминает о веселье, а не о печали». Это чрезвычайно рассмешило всех гостей. Он же в своей деревенской простоте смутился и сказал: «Это правда, но мне с рыжей бородой так же грустно, как другому с черной».

42. О ГЛУПЫХ КРЕСТЬЯНАХ

Недалеко от моего родного города есть селение по названию Мундинген. Говорят, что там живут особенно глупые крестьяне. Однажды один из них отправился на базар в Эхинген. Когда он шел обратно, то услыхал, как поблизости перекликаются две кукушки. Одна — Мундингенская, а другая — из соседнего леса. Ему показалось, что соседняя кукушка кричит звонче. Тогда он слез с лошади, на которой ехал, взобрался на дерево и, неумело щелкая, стал помогать своей кукушке. Тем временем волк сожрал его лошадь. Вернувшись домой, крестьянин пожаловался своим односельчанам, что он понес такую большую потерю, радея о всеобщей чести и славе — ведь он помогал их кукушке. Тогда они с общего согласия и за общий счет возместили его потерю: они считали несправедливым, чтобы тот, кто потрудился во славу общества, потерпел урон.

43. О НИХ ЖЕ

У этих же крестьян был сторож, который охранял на полях посевы. Крестьяне возмущались тем, что сторож топчет посевы ногами, и решили на общем совете, чтобы четыре человека носили его на веялке с палками. (Они не понимали, что четверо истопчут больше, чем один.)

Говорят, что они совершили не только это, но и многое другое, о чем в свое время мы еще расскажем.

44. ОБ ОДНОМ ЛАНДСКНЕХТЕ

В Швейцарской войне[30] участвовал один ландскнехт по имени Матиас Булах. Когда он видел крестьян, не умеющих воевать (они обыкновенно ходят в шапках, повязанных шелковыми лентами), то обычно говорил: «Вы будете моими воинами». Когда те спрашивали: «Почему?» — он отвечал: «Da wais ich ain heczen nest auff ainer aich, die will ich morn außnemen und stürmen». Это значит: «Я знаю одно сорочье гнездо на высоком дубу; завтра я собираюсь штурмовать этот дуб и захватить гнездо».

Так он показал, что эти люди — неотесанные простаки, не пригодные для войны.

45. О ПАУЛЕ ВУСТЕ

Пауль Вуст — «Вуст» — это значит «не чистый». Назвали его так за его грубые шутки и насмешки. Когда наш князь Эберхардт Бородатый[31] попросил его служить ему, он ответил: «Мой отец сам себе сделал своего собственного дурака; если тебе нужно, сделай его себе тоже сам, как это сделал мой отец».

46. ОБ ОДНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

Я знаю крестьянина, который через некоторое время, после того как стал старостой, пришел в Минзингенскую баню. Там он встретил человека, с которым когда-то пас лошадей. Когда тот поздравил его с тем, что он стал старостой, он среди прочего сказал: «Кто бы мог подумать, любезный друг, когда мы были гиппономами (что значит «лошадиными пастухами»), что я, недостойный, стану когда-нибудь старостой!»

Он думал, что это очень высокая должность, и что раз его предпочли девятерым другим крестьянам, то здесь не обошлось без особого везения.

47. ДРУГОЕ

Одну женщину, когда она только что родила сына, другие женщины стали поздравлять и, как водится, говорить ей, что сын — вылитый отец. Тогда она спросила, есть ли у него на голове тонзура.

Так она показала, что он — сын священника, и выдала свой грех.

48. РАССКАЗ О СТУДЕНТЕ

У нас в Тюбингенском университете несколько лет назад учился один мой земляк из Шеклингена. Он несколько раз пытался получить степень баккалавра (так это называется), но ему это все не удавалось. Наконец, потеряв всякую надежду, он сказал: «Совершенно незачем мне быть баккалавром. Христос имел двенадцать учеников, однако ни один из них не был баккалавром».

49. О ЖАДНОМ СВЯЩЕННИКЕ

Однажды у меня была беседа с жадным священником о том, что богатство — величайшее препятствие к достижению святости и что Христос в жизни своей и в своем учении всегда осуждал мирские богатства и говорил: «Кто хочет следовать за мною, пусть все оставит». Когда я сказал уже многое в этом роде, священник, наконец, взволнованно заговорил: «Христу легко было презирать богатство — он ни в чем не нуждался. А если бы ему самому надо было все покупать, как мне, никогда б он так не сказал». Когда я сказал, что на бога надо надеяться, как это делали апостолы и мученики, потому что он никого не оставляет, этот священник сказал, что он так часто бывал обманут в своих надеждах, что голодал и даже умер бы с голода, если б не помогал себе своими собственными силами. «Поэтому,— закончил он,— никто не должен очень-то надеяться на бога. Если он и помогает, то делает это слишком поздно».

50. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ

Когда мы как-то говорили о действенности молитвы господней, один человек вдруг сказал, что у него эта молитва не имеет никакой силы. А когда у него спросили почему, он объяснил: «Потому что каждый день я прощаю должникам своим, но мне никто долгов моих не прощает. Значит, я напрасно молю: «Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим».

51. КАК ЛАНДСКНЕХТ ИСПОВЕДОВАЛСЯ СТАРОМУ МОНАХУ

В то время, когда швабы и другие ландскнехты воевали в Нидерландах против Брюгге за императора Максимилиана, один ландскнехт исповедовался старому кельнскому монаху. Среди прочего он сказал по-немецки, что имел дело mit ainer nonnen (у нас так называют и монахинь, и свиней). Монах, решив, что речь идет о свинье, сказал, что тот — еретик и нечестивец, и что он не может отпустить ему этот грех. Ландскнехт же, поняв его ошибку, сказал: «Это была не свинья, а монахиня — у нас на родине их называют так, как я назвал». Услыхав, что это была женщина, святой брат сказал: «Раз женщина, то ты хорошо поступил; я сам уже совершенно для этого не гожусь». (Он горевал о своем бессилии.)

Другой исповедовался римскому священнику в том, что он познал «бегутту»[32]. Пресвитер спросил, что такое бегутта (он не знал, что это такое). Тот говорит: «Живое существо». Священник спросил: «Какое?» Тот ответил: «Женщина». Тогда он: «Раз женщина, атакуй смелее!»

52. ОБ ОДНОМ ЛАНДСКНЕХТЕ

В этом же войске несколько лет прослужил мой давний знакомый; он не видал своей жены около двух лет, тем не менее она родила ему ребенка. Он обычно везде говорил, что у него плодовитая, плодоносная жена — она рожает ему детей даже в его отсутствие.

53. ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ

Я хорошо знал священника, который, исповедуя в грехах крестьянина, не захотел ему дать отпущение, потому что крестьянин открыто содержит у себя грешников. Пораженный крестьянин отрицал это; тот же настаивал, так как знал, что у крестьянина есть бык-производитель (хотя крестьяне держат открыто для коров таких быков — производителей потомства). Священник отпустил ему грехи не раньше, чем посоветовался с более учеными людьми.

54. О НЕМ ЖЕ

Он же, когда в городке Хехингене ему хотела исповедаться одна женщина с дурной славой, закричал: «Иди прочь! Я не хочу тебя слушать». Она испуганно спросила, почему, и он ответил: «Потому, что я могу тобой соблазниться». (Это надо запомнить: ведь он не захотел сожрать собственную овцу, как это делают многие.)

Повздоривши с другим священником, тоже мне известным, он упрекнул его в том, что у него есть любовница. Когда же тот стал это отрицать, он сказал: «Это же правда, ты мне сам исповедался».

Он совершил еще много недостойного, о чем еще когда-нибудь расскажут.

55. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ

Мне, конечно, было бы стыдно рассказывать о священниках столько гадостей, если бы и они стыдились все это делать.

Знал я еще одного священника. Как-то на ночной пирушке он кутил с крестьянами, и они...[33], обнажив «великого бражника», поспорили, кто лучше всех владеет этим орудием. Священник занял первое место и открыто хвастался этим передо мною и другими, а позднее говорил, что это принесло ему успех у женщин.

Епископ, однако, оштрафовал его на десять гульденов.

56. О КРЕСТЬЯНИНЕ

Я знал крестьянина, который хотел откормить свинью, а есть ей давал всего только два раза в день. Так как она оставалась тощей, то он, недовольный этим, пожаловался соседу. Когда сосед объяснил ему, что ее надо кормить не два раза в день, а три или даже больше, то крестьянин ответил: «Три или даже больше?! Ни за что! Я — человек, так много работаю, а ем всего два раза в день!» (Он думал, что работающий человек должен есть больше, чем свинья).

57. ОБ ОДНОМ РЫЦАРЕ

В то время как другие просили на постоялых дворах, чтобы их хорошо накормили, рыцарь Вильгельм Стадионский[34] попросил только дать ему хорошую кровать и чистые простыни, говоря, что ужин длится разве что один час, а сон и покой ночной — семь или восемь часов.

58. ОБ ОДНОМ ДВОРЯНИНЕ

Недавно у меня ночевал один школяр из благородных. Когда я его уговаривал встать пораньше и поспешить в храм в честь великого праздника (было рождество богоматери), он (не зная, что это за день) спросил, разве сегодня празднуют обрезание богоматери?

Это так всех насмешило, что почти вошло в поговорку[35].

59. ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ

Знакомый мой священник, по имени Физилин, был назначен жителями Дорнштеттена собирать милостыню для братства святого Себастиана, которого они благоговейно почитали. Кто-то спросил Физилина, каков его годовой доход. Он ответил: «Двадцать гульденов». Один человек сказал, что это очень мало. На это Физилин ответил: «Потребности у смертных разные; то, что мне подают, и то, что я беру тайком,— все мое. К тому же, святой Себастиан — добрый малый: как бы я ни производил дележ между нами, он всегда молчит и всегда доволен».

60. О НЕМ ЖЕ

Он же, когда однажды пришел в трактир и увидал, что хозяин мочится в печной горшок, спросил, почему он так поступает. Хозяин ответил: «Потому что назавтра я уеду отсюда». Физилин, как только хозяин вышел, наделал за печкой. Хозяин, воротившись, почуял вонь и спросил, почему Физилин здесь наделал. Священник ответил: «Ты собираешься завтра уйти отсюда, и поэтому сходил в горшок, ничуть не заботясь о чести своего дома. Я уйду сегодня, поэтому позаботился о ней еще меньше, и наделал для того, чтобы покинуть вонючий дом».

61. О НЕМ ЖЕ

Когда он же пришел однажды к нашему князю Эберхардту Бородатому и попросил унего приход и бенефиций[36] (так это называют), то князь, который не любил его за ветреность, сказал: «Если б у меня была тысяча бенефициев, я б тебе все равно ничего не дал». На это Физилин ответил дерзко и не задумываясь: «Если б я тысячу служб отслужил, все равно никогда б я тебя не помянул, никогда б не помолился о твоем здравии».

62. О НЕМ ЖЕ

Он же во время чумы[37] принес в деревню какие-то священные реликвии и повсюду, куда приходил, всем предсказывал и свято обещал, что поцеловавший эти реликвии в этом году не умрет от чумы. Так он содрал с крестьян немало денег. Наконец, один доктор усовестил его, чтоб он не нес такую несуразицу, не вводил народ в обман — и откуда он только берет эти пустые выдумки? Он с великой легкостью ответил: «Я правду сказал про то, что поцеловавшего реликвии чума не тронет. Но крестьяне целуют не реликвии, а только стекло. Я этих крестьян отправлю к дьяволу — я повторяю его слова — прежде, чем они у меня поцелуют мои реликвии». (Многие, однако, полагают, что это были лошадиные и ослиные кости.)

63. О НЕМ ЖЕ

Когда он однажды захотел достать из мешка те реликвии, которыми дурачили крестьян, то не нашел ничего, кроме сена, потому что крестьяне накануне ночью тайком вытащили реликвии и вместо них положили шутки ради сено. Он, вытащив сено, быстро нашелся и сказал, что это как раз то самое сено, на котором в день рождества покоился в яслях наш младенец Спаситель: оно обладает такой силой, что к нему не могут подойти ни распутник, ни распутница. Многие видели, что это ложь, однако, чтобы их нельзя было заподозрить в распутстве, все скопом — женщины и мужчины — подходили к сену и приносили ему свои дары.

64. О НЕМ ЖЕ

Он же побился об заклад с женщиной, посулив ей вкусный обед, что она сама придет к нему в алтарь, и, может быть, выиграл бы, но женщина боялась, что ее заподозрят в блуде, и предпочла сама заплатить за обед, ибо он обвинял в блуде всех, кто не чтил его реликвий.

65. ОБ ОДНОМ СТАЦИОНАРИИ[38]

Один из тех, кого у нас называют стационариями, обнаружив вместо украденных реликвий угли, вынул их и сказал: «Это те самые, на которых был сожжен святой Лаврентий»[39].

Бесстыдство этих людей столь велико, что они не боятся выдумывать невесть что.

66. СЛУЧАЙ

Недавно я слыхал, какой спор затеяли священник и крестьянин. Крестьянин, нападая, сказал священнику, что его осел умнее этого священника, а также, что дома у крестьянина и рай, и ад — чего он сам пожелает, а также, что бог делает то, чего он сам захочет. Священник стал обличать крестьянина перед старостой и сказал, будто тот — нечестивец, вероотступник и хулитель, раз он говорит, что осел умней священника. Крестьянин, обвиненный публично, оправдывался и защищал себя таким образом: «Во-первых, я правду сказал, что мой осел умней нашего пастыря, потому что осел пьет столько, что может сам добраться до дому. Священник же так наливается вином, что идти не может и не узнает собственного дома, о чем вы и сами, судьи, знаете и можете это подтвердить. Во-вторых, бог делает все, что я хочу; ведь что бог делает,, того я и хочу и должен хотеть, и думаю, что это вполне правильно. Наконец, у меня есть престарелые родители; я их чту с благоговением, оберегаю и ухаживаю за ними, и, без сомнения, уготовлю себе царствие небесное. Так говорят нам святые отцы. Если же я буду плохо обращаться с родителями, то в доме моем настанет ад». В-четвертых, он также сказал, что положил куда-то сто гульденов, и их никто не может ни отыскать, ни присвоить (разумея под этим, что раздал их бедным).

67. ДРУГОЙ СЛУЧАЙ

В городе Рейтлингене я видал одного человека, статного, молодого, весьма видного. Он так напился в трактире со своими собутыльниками (этот проклятый обычай теперь привился в наших краях), что не держался на ногах и ничего не соображал — друзья на руках принесли его в дом к матери. Когда он увидал свою мать, то сказал ей (он сам при мне сознался в этом): «Матушка, скажи спасибо людям, которые меня несут». Потом это вошло в поговорку.

68. ЕЩЕ ОДИН СЛУЧАЙ

Когда разнесся слух, что Фридрих III[40], римский император, собирается приехать в Туттлинген — селение нашего князя,— жители отправили к нему своих послов просить, чтобы он к нам не приезжал, потому что у них нет ни домов, ни еды, достойных его величия. Император не послушался, но, когда туда приехал, и его коням пришлось идти чуть ли не по колено в грязи, то, говорят, он сказал: «Боже мой, смотрите, какие здесь хорошие и честные люди! Заботясь обо мне и о моем благополучии, они сами не советовали к ним приезжать, потому что боялись, как бы мы здесь не утонули в грязи».

69. О КРЕСТЬЯНИНЕ

Когда у одного крестьянина в Швейцарских горах умерли от чумы жена и все дети, крестьянин в негодовании сказал: «Я давно слыхал, что все, что человеку дорого, у него отнимает дьявол».

70. О НЕМ ЖЕ

В этих же горах крестьянин сушил сено (как полагается), чтобы потом сложить его в сарай. Когда пошел дождь и помешал ему, крестьянин сказал: «Боже милостивый, молю, не допусти, чтоб тебя никто не любил, а ты, поступаешь как раз так». (Он думал, что бог должен позаботиться об его сене.)

71. О КУПЦЕ И ДВОРЯНИНЕ

Недавно я был на пирушке, где мы весело рассказывали городские происшествия. Один дворянин особенно подшучивал над купцом: как часто он уезжает в дальние страны, а жену оставляет в городе, где так много красивых молодых людей,— наверное он часто терзается заботой, как бы она не сбилась с пути! Он полагал, что у дворян дело обстоит лучше, потому что в их отсутствие жены должны оставаться в замках и сидят взаперти. Купец очень смешно ответил на это: «Прошу прощения, позволь и мне над тобой подшутить: знаешь, у нас есть пословица: «Дворяне безобразны, и безобразие следует за ними, а у бюргеров дети красивые». Когда тот согласился, купец сказал: «Это по той причине, что в отсутствие тех, кто живет в городах, к их женам ходят прекрасные юноши, поэтому у них рождаются красивые дети. В отсутствие же дворян за их женами смотрят только повара да конюхи, от которых у вас и происходят потом такие уроды».

Так мы и закончили этот разговор смехом и шуткой.

72. ОБ ОДНОМ ЕВРЕЕ[41]

У герцогов Саксонских был еврей, большой знаток во всяких делах. Поэтому они к нему чрезвычайно благоволили и изрядно старались уговорить его, чтобы он оставил иудейскую веру и перешел в христианство. Наконец еврей, поддавшись на их просьбы, сказал, что он сперва отправится в Рим, где увидит князя христианской церкви и узнает ее нравы, а затем все сам обдумает. Он отправился в Рим и, узнав нравы города, вернувшись к князьям, сказал, что он согласен стать христианином. А причина тому та, что в Риме бытуют такие безобразные нравы и все так покорно гнусности и позору, что если бы христиане не пользовались исключительным покровительством истинного бога и если бы у нас не было милостивого бога, пришествие которого близко, то ни мы, ни наша церковь ни в коем случае не могли бы существовать.

73. О ДВОРЯНИНЕ И МОНАХЕ

Один дворянин, прекрасно известный моим родичам, отличный воин, однажды, когда он открыто враждовал с одним имперским городом, захватил какого-то монаха, желавшего войти в этот город и несшего большой сверток ткани, чтоб одеть своих собратьев. Дворянин отнял у монаха часть ткани, чтобы одеться самому. Монах, уходя, в негодовании грозил, что дворянину на страшном суде придется вернуть ему ткань. Услышав это, дворянин отобрал у него и оставшуюся ткань и еще плащ, говоря: «Если ты отдаешь мне это на хранение (т. е. так надолго), то, если б я смог, я отобрал бы у тебя еще вдобавок и монастырь».

74. О ТОМ ЖЕ ДВОРЯНИНЕ

Когда он же вел переговоры о мире и о заключении договора с тем городом, врагом которого, как я говорил, он был до этого, отцы города потребовали от него много тысяч гульденов за обиды и причиненный ущерб. Говорят, тогда он вынул из кошелька богемский пфенниг и сказал: «Как видите, отцы, я платежеспособен и из тех, кто расплачивается: но даю вам пока только эти деньги. Потом, может быть, дам больше».

Высмеивая их пустое требование, которое не мог бы выполнить ни он сам, ни вся его семья и родня, он показал, сколь мало он ценит их дружбу и вражду.

75. О ВЫСОТЕ НЕБА

Несколько дней назад один монах проповедовал, что от неба до земли такое расстояние, что и за пятнадцать лет жернов не долетит с неба на землю. Когда потом мы, справившись у знатоков, обсуждали это на пирушке, поднялся один и сказал, что монах говорил неправду. Он разъяснил: «Ведь недавно, в день Вознесения, господь наш Иисус Христос вознесся с земли на небо и это случилось после девяти часов, а ведь он хотел поспеть вовремя на вечерю к небожителям».

76. СПОР ЕВРЕЯ И ХРИСТИАНИНА

Некий Маттиас Ульмский, не слишком понимающий в книгах, однако поднаторевший в Библии, споря с евреем об его вере и о вере христианской,— какая из них лучше и истиннее, сказал наконец: «Вы, евреи, не отмечены крещением и на страшном суде погибнете, как гибнут в городах от руки живодера собаки, не отмеченные хозяевами. Нас же, отмеченных, не накажут». Еврей спросил: «Чем вы отмечены?» Маттиас ответил: «Знаком крещения, который запечатлен в наших душах» (так говорят теологи). На это еврей возразил: «Когда вы явитесь на страшный суд в своем плотском обличий, никто не сможет разглядеть этот знак души. Мы же, евреи, отмечены обрезанием плоти». Маттиас воскликнул: «О, бесстыдный еврей, ты хочешь, чтоб мы в присутствии высшего судии и стольких тысяч людей заголялись и срамились!» Так он и удалился, думая, что одержал победу.

77. О ВЛАСТИ СВЯЩЕННИКОВ НАД МИРЯНАМИ

Когда недавно в Цвифальтенском монастыре зашла речь о разной судьбе людей и о богатстве священников и епископов, поднялся Бернгард Хюслин[42] из Нейфена, аббатский писарь, и произнес такие слова: «Священники и епископы, конечно, притесняют нас, мирян, и всячески порабощают. Сперва они придумали только, чтобы мы на исповеди выкладывали наши тайны, а также чтобы ходили в божий храм и жертвовали им деньги. Сами же они приходят туда не иначе, как за жалованье. И когда туда приходят, то им только и дела, что петь, а чтоб петь меньше, они выдумали колокола, а также органы. Остается еще одно, о чем они заботятся денно и нощно,— это, чтоб и в ад мы попали за них».

Другой, когда вино развязало языки, сказал: «Узы священников так прочны, что их могут разорвать разве только сорок два кривых пономаря (их называют и звонарями), если они неожиданно сойдутся в одном селе на храмовый праздник, то легче легкого разорвут любое соглашение. И как означенные пономари могут сделать недействительными подписи и печати, так банщиком может быть тот, кто никогда не потел, пастухом — кого никогда не поливал дождь, барышником (т. е. торговцем лошадьми) может быть тот, который никогда не обманывал, кучером — кто никогда не богохульствовал, а мельником — кто никогда ничего не украл.

78. ЗАБАВНЫЕ СЛОВА СВЯЩЕННИКА

Мне говорили об одном священнике, который при всех сурово обличал пороки своих крестьян и утверждал, что они станут рабами дьявола, если не опомнятся и не освободятся от пороков. Наконец, он прибавил: «Когда я приду в царство отца небесного, наш спаситель скажет: «Добро пожаловать, Иоганн!» И я отвечу: «Gnad herr», что значит: «Благодарю тебя, господи!» А когда он спросит: «Где твоя паства?», so stand ich hie, als ob mir in die hand. geschissen sie. Т. е.: я буду стоять перед ним, будто мне в руки нагадили, не буду знать, что мне делать и куда повернуться, потому что никого из вас я не увижу».

79. О ПРОСТОВАТОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

Один крестьянин, прийдя к соседу, который похоронил жену, стал его утешать такими словами: «Мне жаль, сосед, что твоя жена отправилась на небеса» (он так неловко сказал о ее смерти). Сосед в простоте ответил так же: «Благодарю тебя. Теперь надо, чтоб ты туда никогда не попал!»

80. УДАЧНЫЙ ОТВЕТ НЕКОЕЙ ДЕВИЦЫ

В Цвифальтенском монастыре пожилой кузнец (как это случается с похотливыми стариками), лаская девицу, которая жива до сих пор, а тогда была еще молода и красива, пощупал ее и сказал: «Ох, Элизабет,— так ее звали — здесь вот у тебя скрыто много баталий» (он подразумевал любовные баталии). Девица ему отвечала: «Отстань, swig nun du wirst kein ritter da, что означает: «не быть тебе рыцарем, здесь ты не получишь никакой награды за доблесть»[43]. И добавила: «Я думаю, что твоя жена уже давно сделала тебя не пригодным к таким подвигам. Aber so ains falcken nit hat, mus es mit iilen beissen», т. е. «если у кого-нибудь нет сокола или ястреба, то приходится охотиться с совой».

81. О ЖАДНОСТИ МОНАХОВ[44]

Один нищенствующий брат выслушивал исповедь богатого человека, лежавшего на смертном одре в агонии (так я это назову). После исповеди он привел к больному отцу его единственного сына и рассказал ему о многих дарах, которые его отец завещал братству: на паренталии[45], на ежегодные поминки, на похороны, на утварь, на церковное облачение и на многое другое. Называя что-нибудь, монах спрашивал у отца, так ли это. Больной отвечал: «Да», вернее, он кивал головой от слабости, а казалось, что он подтверждает слова монаха. Когда сын заметил слабость отца, который уже больше не заботился и не беспокоился о делах преходящих (так это называют), он понял обман и жадность монаха и спросил сам: «Отец, спустить мне этого брата с лестницы?». Отец ответил, или вернее кивнул: «Да». Это надо запомнить.

82. ПОГОВОРКА ИОГАННА ЛЕЙПХЕЙМСКОГО

Когда мы недавно расхваливали пение разных птиц, один из собеседников сказал: «Ни одну летнюю птицу я не слушаю так охотно, как лягушек, которые предсказывают тепло и мягкую погоду без заморозков». Поэтому говорят, что лягушка — это летняя птица Иоганна Лейпхеймского.

А у наших крестьян в Альпах есть и другая поговорка: «У лягушек пенье ангельское, а у жаворонка — дьявольское» (он поет и при холоде, а они только в жару).

83. О ПРОСТОДУШНОЙ СЛУЖАНКЕ

Во Фрейбурге (как мне говорили) одна матрона на вербное воскресенье послала свою весьма глупую служанку в церковь молиться. Когда она спешила в храм, навстречу ей попались люди со спасителем на осле. Они направлялись в другой храм (как полагается по нашему обычаю). Служанка, увидав, что господь удаляется, вскоре вернулась домой. Когда матрона спросила, почему она так быстро вернулась, служанка ответила: «О, госпожа, я пришла в церковь как раз вовремя. Только я вошла, как Христос уже, сев на осла, собрался удалиться. Так как он уехал, то я вернулась».

84. О ЛАНДСКНЕХТАХ

Некие ландскнехты, убитые в сражении, сохранив воинственный вид, с красными значками, изображающими спасителя или святого Георгия[46], которого швабы по старому обычаю почитают с древнейших пор, в полном порядке явились в преисподнюю. Черти, увидав знак, с помощью которого был завоеван оплот преисподней, закрыли все ворота засовами, запорами, замками — все позапирались, опасаясь нового захвата, а сами приготовились к сражению. Ландскнехтов, приблизившихся под страхом смерти, они прогнали от ворот ругательствами и стрелами. Адский привратник сказал им: «Поворачивайте, о мужи, направо, отправляйтесь-ка на небеса. У нас вам не будет пристанища». Этот же привратник показал им дорогу, и они пришли к небесным вратам просить, чтоб их впустили. Петр посмотрел на них и, увидав, кто они такие, сказал: «Кто повелел вам сюда прийти? Скорей уходите! На вас кровь! Раз вы при жизни не любили мира, то нельзя, чтоб вы ныне обрели вечный покой». Тогда один из них говорит: «Где ж нам быть? Ведь из преисподней нас уже выгнали!» Петр ему в ответ: «Вы меня слышали? Уходите, не то вас выгонят! Нечестивцы! Богохульники!» Тогда ландскнехт закричал ему в негодовании: «Волк винит овцу за разбой! (Есть такая пословица)[47]. Будто ты не знаешь, что ты сам натворил? Лживо и подло ты трижды отрекался от господа и учителя своего! Такого никто из нас никогда не делал!» Тогда Петр покраснел от стыда и, боясь, как бы этого не услыхали в раю, сказал: «Молчите, любезные друзья, и входите: отныне я никогда не буду так строг и суров к грешникам».

85. ДРУГОЙ РАССКАЗ

Несколько времени спустя другой человек пришел к небесным вратам. Когда Петр, памятуя о прошлом, хотел его впустить и сказал: «Входи и садись возле своей жены!» — он ответил: «Ни за что! Если здесь моя жена, я никогда сюда не войду. При жизни мне никогда не было от нее покоя, а теперь и мертвый на отдыхе я всегда должен быть с ней! Когда же, наконец, я обрету покой?!».

И он ушел, я не знаю, куда.

86. О РЫЦАРЕ КОНРАДЕ ШОТТЕ

В той кампании, когда император Фридрих III разбил герцога Карла Бургундского при осаде города Нэйса, рыцарь Конрад Шотт то ли за добычей, то ли желая сразиться с противником, вышел вместе со слугами из лагеря и вызвал врагов на бой. Враги же, целым отрядом покинув лагерь, стали нападать на него с великим рвением. Когда наши, видя это, тоже вышли из лагеря и попробовали оказать ему помощь, то с обеих сторон оказалось много жертв. Император, узнав, что погибли многие его воины, приказал разыскать виновника этой бойни и велел его строжайшим образом наказать. Когда Конрада призвали к императору и жестоко выбранили, он сказал: «Непобедимый император! Этот бой я затеял только для одного себя. Я сожалею о том, что погибли другие. Однако это вышло не по моей вине, потому что я, как уже сказал, сделал это только для себя, расплачиваясь за это своей собственной шкурой. Я никого не просил и никому не приказывал, чтобы мне помогали или чтобы за меня сражались». И он был оправдан.

Это я слышал от одного дворянина.

87. О ТОМ, КАК ПОСТИЛСЯ ОДИН КРЕСТЬЯНИН

Недавно я спросил у одного крестьянина из села Цвифальтен, сколько дней в четыредесятнице он постился. Он ответил: «Ни одного, кроме первой среды, накануне которой, на масленицу, я так нажрался, что больше уж ничего есть не мог».

88. ПРОТИВ МЕЛЬНИКОВ

В нашей пословице говорится: Нет ничего смелее индузия мельника (в народе так называют рубашку), потому что индузий каждое утро вора за горло хватает[48].

89. О НИХ ЖЕ

Рыцарь Иоганн Шпет[49], владелец села Цвифальтен, спросил у одного дворянина, не знает ли он честного мельника. Тот быстро ответил: «Конечно знаю, ведь вчера вечером жена моего мельника родила младенца-мельника, в честности которого я не сомневаюсь». (По-видимому, в других он сомневался.)

Это поведал пресвитер Леонгард Клеменс.

Подобное же рассказал в Гейдельберге замечательный проповедник Иост Шваб, когда его спросили, могут ли князья войти в царство небесное. «Конечно могут,— ответил он,— если они умрут в колыбели».

90. ПОГОВОРКА О ГЛУПЦАХ

Дайглин, певчий из Констанца, увидав недавно одного глупого человека, сказал ему: «Из тебя получился бы очень хороший бургомистр». Когда тот спросил, почему, он ответил: «Ты собрал разум и хранишь его в сокровищнице — ведь до сих пор ты никогда им не пользовался». Тот принял это с негодованием, потому что считал себя очень умным.

91. ДРУГАЯ ПОГОВОРКА О ТАКИХ ЖЕ

Когда мы, швабы, хотим сказать, что человек глуп, то говорим: «Лучше всего спрятать мудрость у него; здесь никто не станет ее искать».

92. ПОГОВОРКА О ПРЕДАТЕЛЯХ И ДОНОСЧИКАХ

Недавно я видел рассыльного одного епископа (в народе таких зовут «педелями»[50]). Когда все хвалили его быстрые ноги, то один заметил: «Гораздо больше достоин похвалы его язык, потому что он у него крепче всего». И добавил: «Он может проделать двадцать миль в день, неся к епископу под языком сразу трех священников». (Разумея при этом, что тот доносит епископу о проступках священников.)

93. ПРОТИВ НЕВЕЖЕСТВЕННЫХ ПАСТЫРЕЙ

Сколь опасен труд пастырей и тяжело попечение о душах паствы, изложено в книгах Григория[51] и многих святых отцов. Теперь, однако,— это священнослужение и пастырская забота, поручается без разбора совершеннейшим невеждам, так что одного лишь сожаления достойны те души (я говорю на церковный манер), заботу о которых взяли на себя эти невежественные ослы. Несмотря на то, что здесь не место об этом много распространяться, я скажу, что знаю.

Недавно я пришел в один монастырь, наделенный (как там говорят) многими индульгенциями[52] и апостольскими милостями. Если даже это и правда, то все это испортит невежественность священников. Я там встретил своего доброго приятеля, который исповедовался священнику, даже настоятелю; он рассказал мне, что, когда он решил принести полную исповедь, то священник его прервал, сказав, чтобы он исповедовался только в главных грехах (т. е. в смертных), потому что у монастыря есть такие индульгенции, по которым простительные грехи (так их называют) можно отпускать без исповеди. Наконец, он показал мне записку, удостоверяющую его исповедь, и мы нашли в ней много грамматических ошибок. Тогда я сказал: «У церкви есть такие индульгенции, которые снимают несообразности, и несообразное делают сообразным!». А он на это: «Конечно, это удивительно. Никогда прежде я не слыхал, что такие привилегии дают право осуждать и нарушать правила Присциана»[53]. А я ему ответил: «Все эти привилегии распространяются и на папские распоряжения и постановления, которые извращаются до бессмыслицы».

94. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ НЕОХОТНО СЛУШАЛ БОЖЬЕ СЛОВО

Когда я недавно спешил в церковь послушать проповедь доктора нашего Мартина[54], повстречался мне один приятель, выходивший оттуда. Когда я попробовал повести его с собой обратно, он не согласился, сказав, что не охотник слушать, как хулят и поносят людей, а это часто бывает в таких проповедях.

95. УДАЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ

Когда один человек обвинял как-то знакомого мне священника в женолюбии, другой, который тоже не любил этого священника, сказал: «Ты хороший человек, потому что говоришь людям правду бесплатно и по своей воле, в то время как многие делают это только по принуждению или на суде и следствии, а иные за деньги». Это вошло в поговорку.

96. О СВЯЩЕННИКЕ-ХУЛИТЕЛЕ

Я знал священника, который хулил всех людей и изощрял свой язык в оскорблениях. Когда я ему говорил, чтобы он этого не делал, он обыкновенно отвечал: «Я хулю людей — признаюсь. Но и они меня тоже: поэтому я только восстанавливаю равновесие».

97. РАССКАЗ О ТОМ, ПОЧЕМУ ПОСТРАДАЛ ХРИСТОС

Однажды мой господин — Цвифальтенский аббат[55] — рассказал, мне за столом для забавы такую историю. Когда Святая троица стала размышлять об искуплении грехов рода человеческого, бог-Отец сказал, что он уже так состарился, что его нельзя отправить на землю для искупления грехов смертных. Святой дух тоже сослался на свой вид и обличив: будет смешно, если собирающийся искупить грехи рода человеческого станет висеть на кресте в виде голубя. Наконец, Христос, бог-Сын, сказал, что ему ясно, что эту кашу придется расхлебывать ему (как гласит поговорка) и что все это затеяно против него. Так он покорился и пошел на крест по доброй воле.

98. УДАЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ПЕТЕРА ЛУДЕРА[56]

Петер Лудер, который некогда в Базеле обучал медицине и свободным искусствам, однажды был приглашен неким теологом на завтрак; за вином (когда мы становимся веселее и свободнее) он стал говорить о триединстве что-то, противоречащее теологическим догматам. Теолог рассердился на обиду, нанесенную теологам, и, более того, всей христианской вере. На это Петер сказал, отрекаясь от своей шутки и ошибки: «Будь спокоен, господин доктор, я скорей дам себя сжечь, чем поверю в четвероединство».

99. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, КУПИВШЕМ ОСЛА

Один работник должен был купить хозяину хорошую лошадь; когда же он купил осла, и хозяин очень рассердился на него, работник сказал: «Конечно, если у него все станет такого размера, как уши, то получится огромный, очень статный конь».

100. УДАЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ

У меня есть приятель, которому предложили молодое и не слишком хорошее вино, а вместе с ним и очень вкусное старое. Когда ему подали молодое, он отказался, сказав, что предков и старцев надо почитать и что он намерен уважать более древнее.

101. УДАЧНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА III

Когда августейший император Фридрих III по пути в Рим проезжал Флоренцию и увидел необыкновенные богатства Козимо Медичи[57], который, как говорили, некогда был очень беден, он сказал: «О, сколько поношений и оскорбительных слов он снес, сколь часто он должен был проходить, заткнув уши, чтоб стать таким богатым!».

Император прекрасно понимал, что все те, которые вышли из низов и бедности (за исключением особо удачливых), навлекли на себя ненависть, разные наветы и поношения многих. По словам Корнелия Тацита в XVII книге[58], человеку свойственно с завистью смотреть на неожиданную удачливость других.

102. СМЕШНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ

Я знал одного священника, который в 1505 году, произнося проповедь о рождестве Христовом, стал под конец проклинать крестьян за мягкость и снисходительность по отношению к их детям. Он сказал: «Вы балуете своих детей вкусной пищей и одеждой. Иосиф младенца Христа, спасителя мира, выкормил грубой овсяной кашей и положил в коровий хлев».

103. О МОНАШЕСКОМ ТЕРПЕНИИ

Когда один нищенствующий монах увидал крестьянина, который немилосердно колотил своего тяжело нагруженного осла, он сказал крестьянину: «За что ты так жестоко колотишь бедное животное?» Крестьянин ответил: «А тебе что? Он еще не настолько нагружен, чтобы к тому же не снести все терпение твоего ордена». «Почему это?» — с возмущением спросил монах. «Потому что он не возмущается, неся такой груз, а ты из-за одного только слова уже потерял терпение».

104. ОБ ОДНОМ АДВОКАТЕ

Один адвокат, выиграв много дел, стал монахом. Когда же ему поручили дела монастыря, многие из них он проиграл. Аббат спросил его, почему он, ведя монастырские дела, так переменился. Он ответил: «Теперь я не смею лгать, как прежде; поэтому я проигрываю дела».

105. О ДИСПЕНСАЦИИ[59]

Альберт Великий Швабский[60], воистину глава всех подлинных философов, сказал одному кельнскому канонику, вернувшемуся из Курии с грамотой, которая разрешала ему иметь несколько бенефициев: «Прежде ты мог отправиться в ад без особого разрешения; теперь пойдешь туда с диспенсацией». Я передаю слова того, кто мне это сообщил.

106. О ЖЕНЩИНЕ ИЗ ТЮБИНГЕНА

Одна женщина сделала кое-какие пожертвования тюбингенским монахам Августинского ордена. Вверив себя их молитвам, она ушла, но вскоре вернулась и сказала настоятелю: «О, благой отец, не молитесь за моего мужа; я прошу, чтоб он не узнал об этом — ведь я пожертвовала втайне от него». (Она думала, что если она принесла дар во здравие мужа, то он об этом узнает.)

107. О ТЮБИНГЕНСКОМ СЕНАТОРЕ

Когда несколько лет назад Тюбингенский сенат хотел вынести какое-то решение и там уже роздали листки для голосования, один из сенаторов вышел, говоря: «У меня такое же мнение, как и у лесного префекта (так называли того, кто у них имел наибольшее влияние), а я иду помочиться».

За это он был изгнан из сената, но навсегда вошел в пословицу.

КНИГА ВТОРАЯ

1. ФИЛЕЗИЙ[61] О ЗАКОННИКАХ

Законнику, который утверждал, что его сотоварищи сговорчивы и доброжелательны, ответили так: они — буквоеды и, словно стрелка на весах, склоняются к той чаше, где груз тяжелее; так же поступают адвокаты, прокуроры, крючкотворы и весь люд судейский: они охотно берутся и поддерживают дела тех, кто лопается от богатства, не заботясь о тех, у кого в доме бедность.

2. О КНЯЗЕ, КОТОРЫЙ КЛЯЛСЯ ВОПРЕКИ СВОЕМУ ЖЕ ЗАПРЕТУ

Сенат одного городка в отсутствие князя решил наказывать тех, кто будет попусту кошунственно клясться именем божиим. Когда князь, возвратившись домой, узнал об этом, то он, человек неистовый и пылкий, вскипел: «Клянусь телом господним! — так у нас клянутся,— мне это нравится!» Когда же чиновники и стряпчие, глядя друг на друга, засмеялись, он «сердцем и плотью господней» заверил, что крепко накажет того, о ком узнает, что тот клялся (не думая, что сам часто делает то, что запрещает своим людям).

3. О ВИНЕ ИУДЕЙСКОМ И ХРИСТИАНСКОМ

Недавно пришел я с приятелем в один трактир; и, когда нам подали разбавленное, «водянистое» (как говорят) вино, мой приятель сказал трактирщику, что он с трудом верил, будто Христос когда-то сотворил такое чудо и воду обратил в вино[62]. А теперь этому повсюду выучились все трактирщики; он же все-таки предпочитает пить вино иудейское, а не христианское; а вот это вино настолько христианское, что если бы он не умел плавать, то утонул бы в воде.

4. РАССКАЗ О ХИТРОСТИ ЖЕНЩИН

Были три женщины, которые уговорились, что та, которая удачнее одурачит своего мужа, получит в награду больше денег. Первая однажды, когда ее муж спал, обрила его и надела на него заранее приготовленную сутану. Когда он проснулся, она, называя его «святым» и «отцом», спросила, не собирается ли он уйти со своими братьями (потому что незадолго перед этим через их деревню проезжали монахи из какого-то монастыря). Сначала муж рассердился и спросил жену, не шутит ли она с ним. Она ответила: «Нисколько, отче, разве я посмела бы это делать, но ваши братья уже проехали!» Он, увидав свою обритую голову и сутану, сказал: «Что ж я — Колин — или нет?» (так его звали). Так как жена все время называла его «отче» и настаивала на таком обращении, крестьянин, наконец, смирился с этим, выскочил на улицу и спросил, куда же направились его братья. Но, как сказала ему жена, он не мог догнать их в этот день, и она его уговорила, чтоб он, оставшись у нее, отслужил назавтра мессу. Когда он вошел в алтарь и завел какую-то грубую мужицкую песнь, другая женщина привела туда своего мужа, чтобы он, совсем голый, подошел к алтарю с дарами по случаю первой церковной службы своего соседа. Поверив словам жены, он думал, что одет. Третья же убедила своего мужа в том, что он умер, и приказала положить его на носилки и отнести в церковь. Когда он поднял голову и увидал, как один его сосед, ставши монахом, служит мессу, а другой — голый — ему прислуживает, он сказал: «Конечно, если бы я не умер, я всласть посмеялся бы над нелепыми поступками своих соседей».

Спрашивается теперь, которая из женщин победила?

5. О КРЕСТЬЯНИНЕ

Один крестьянин в день святого Григория (как у нас принято) послал утром своего сына в школу. Когда он, вернувшись из школы, побежал, как всегда, к своим сверстникам играть и веселиться, отец, позвав его, сказал: «Сын, уйди от непросвещенных! Они — настоящие враги ученых!» (а ведь мальчик всего только один час пробыл в школе).

6. ОБ ОДНОГЛАЗОМ

Один одноглазый, когда женился на обесчещенной девушке, а думал, что она девица, очень ее попрекал за утраченное целомудрие. Она ему на это: «Почему это я должна быть никем не тронутой, раз ты — кривой и нет у тебя одного глаза?» «Но мне этот ущерб нанесли враги»,— сказал он. «А мне — мои друзья», — ответила девица.

7. РОССКАЗНИ ОДНОГО КУЗНЕЦА ИЗ КАННШТАДТА

Он, когда еще был молодым, скакал как-то вместе с другими всадниками в зимний день и от сильной изморози и стужи так сросся с седлом, на котором сидел, что не мог с него спрыгнуть. Его вместе с седлом отнесли за печку, пока он в тепле там не оттаял.

8. О НЕМ ЖЕ

Он же подошел к замерзшей реке, через которую он, преследуемый врагами, должен был переправиться верхом. Так как никто из его спутников не захотел испробовать, сколь крепок лед на реке, то он сделал это первым. Коснувшись льда, он проломил его, упал в реку вместе с конем и долго блуждал по дну реки: наконец, он пробил лед пикой, которая была у него с собой, и таким образом выбрался вместе с конем.

Он рассказывал также много другого, во что трудно поверить. Поэтому многие говорят, что он — лживых дел мастер, а не кузнечных.

9. ОБ ОДНОЙ ОСТРОУМНОЙ РАСПУТНИЦЕ

Недавно один человек, обвиняя благородную матрону, сказал, что она распутнее всех. Она ответила: «Это неправда, потому что моя мать была распутней меня. Она выносила меня — распутницу (имея в виду «в себе»), я же ношу сыновей честных людей» (имея в виду «на себе»).

10. О СВЯЩЕННИКЕ-РОСТОВЩИКЕ

Я знал священника, который сверх оплаты своей церковной должности, которую он приобрел путем обмана и симонии[63], брал еще и у крестьян с каждой курицы шестое яйцо и всякими хитростями и ростовщичеством скопил себе большое состояние. Наконец, в старости он начал подумывать о спасении души и поэтому стал заниматься благотворительностью, а также, как говорили, отстроил заново и освятил в каком-то городке капеллу и исповедальню. Однажды мы услыхали об этом, когда было много народу, и один из нас сказал, что этот священник очень похож на сапожника, которого зовут божьим сапожником: он украл кожу, а сапоги, сшитые из нее, пожертвовал богу.

Какая польза в том, чтобы приносить в жертву богу кровь бедняков. Ему более угодна покорность и соблюдение его заветов, чем пожертвования, тем паче, если они добыты ценою крови бедняков и разбоем.

11. О СВАРЛИВОМ СВЯЩЕННИКЕ

Я видел одного священника, который обычно говорил, что ни от чего не получает такой прибыли, как от драк с крестьянами, потому что за одну рану, которую он наносит крестьянам, сам он получает две или три.

12. О НЕМ ЖЕ

Он же, когда был в Цвифальтене, сказал в шутку, что совокупление — грех не смертный, так как его совершают живые, а также и не у-головный, потому что он совершается с помощью того, что ниже, и, наконец, не обы-денный (у наших это слово еще означает и «простительный»), ибо чаще всего совершается ночью.

13. О НЕМ ЖЕ

Я решил не писать ничего непристойного, но, так как нет недостатка в тех, которые постыдно поступают, особенно же в тех из них, кто должен был бы прочих отвращать от порока, то, да пощадит меня досточтимый читатель, если я иногда и расскажу что-нибудь непристойное, однако правдивое, чтобы обличить позор.

Тот же священник, когда увидел одного крестьянина, который после бани вез свою жену домой, заголился и сказал крестьянину: «Возьми это мое приспособление, чтоб ты смог потешить жену». Крестьянин ему весело ответил: «Прошу, отче, подойти с ним к моей кобыле, потому что для нее у меня нет другого инструмента».

14. ОБ ОДНОМ ГОНЦЕ

В городе Гейзлингене был один гонец (каких называют «педелями»). Одна почтенная матрона вместо вина (называемого мальвазия) дала ему свою разбавленную мочу. Он ее попробовал и, поняв подмену, сказал: «Это вино пахнет бочонком», т. е.: каков бочонок, таково и вино[64].

15. ОБ ОШИБКЕ ОДНОГО ВРАЧА

Средство, которое вызывает желание, врачи называют диасатирион. Когда старый богач женился на молоденькой, он попросил у врача этого снадобья. В то же время некий пылкий юноша попросил, напротив, средства успокоительного. Врач приготовил лекарства, но перепутал их. Диасатирион попал к юноше, а успокоительное к старику. Один промучился всю ночь без отдыха...[65] и страдал от лекарства, которого не просил. Другой держал в объятиях свою возлюбленную жену и был готов к любовным схваткам, но... [66] и в первую же ночь повеселил супругу только тем, на что горазды старики.

16. О ВЛАСТИ ЖЕНЩИН НАД МУЖЧИНАМИ

Один человек обошел весь свет, желая отдать пару башмаков (которые мы зовем «ботфортами») тому мужу, который не боится своей жены. И, когда уж очень долго он не мог найти никого, кто хотел бы их получить, их взял у него, наконец, один нескладный крестьянин, которому он сказал: «Возьми также за пазуху и мазь, и чисти их». На крестьянине была новая белая рубашка, поэтому он сказал: «Я не могу, а то мне попадет от жены, что я измазал рубашку». Тогда тот, отобрав башмаки, стукнул ими крестьянина и сказал: «Пошел ты на виселицу, раз ты боишься жены в таком пустячном деле и решил меня обмануть!» Он поспешно ушел. Не думаю, чтобы он и до сего дня кому-нибудь их отдал.

17. ОБ ОДНОМ ОЧЕНЬ ЗАБАВНОМ СПОСОБЕ МЕСТИ

Один человек так любил свою жену, что говорил: «Пока я жив, я не стерплю, если до нее кто-нибудь дотронется». Спустя некоторое время, когда он шел с нею по лесу, принудил его один рыцарь, чтоб он дал ему познать его жену, а сам велел ему сторожить коня и одежду. Воротившись от рыцаря, жена стала ругать мужа, как он мог стерпеть, что она любима другим. «Молчи,— сказал он,— ведь я украдкой изрезал на куски его плащ».

(Этой местью он отплатил за бесчестье жены.)

18. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ РЕВНИВЦЕ

Один дурак женился на красивой, милой девушке. Однажды он несколько дней отсутствовал и вернулся ночью, потому что, подозревая жену в неверности, пожелал узнать ее нрав. Он обнаружил на пороге спальни пару мужских башмаков, по которым без труда догадался, что у нее любовник. Поэтому, полагая, что все надо делать в свое время и обдуманно, он тотчас же ушел, так как хотел наутро посоветоваться с умными людьми, чтобы они рассудили, как ему следует отомстить за такое преступление. На другой день, придя к друзьям и обсудив с ними свое дело, он сказал, что понимает, как люди от гнева вообще все забывают и теряют разум. Ему тоже немного недоставало, чтобы от возмущения и гнева не разорвать на тысячу кусков башмаки любовника, но он, однако, разумом смирил свою ярость до той поры, пока не придумает достойную месть.

19. О ГОСПОДИНЕ УЛЬРИХЕ, ГРАФЕ ВЮРТЕМБЕРГСКОМ

Когда знаменитый граф Ульрих однажды сказал своему священнику и капеллану, чтобы он отслужил, так сказать, охотничью мессу (т. е. чтобы он быстро ее закончил, как этого хотят охотники)[67], то капеллан по книге начал искать мессу об охотниках. И так как он ее не нашел, то опечаленный пришел к графу, жалуясь, что ничего не нашел. Господин, посмеявшись над его простодушием, объяснил ему его ошибку.

20. О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖАДНОСТИ И ТЩЕСЛАВИИ

Когда недавно один человек жестоко нападал на священников, имеющих много бенефициев, другой сказал, что у христиан все же слишком мало священников, иудеев и дворян, потому что,— прибавил он,— если б у нас было достаточно иудеев, то христиане не брали бы больших процентов. Если было бы достаточно священников, то не было бы столько бенефициев у одного священника. Если было бы вдоволь дворян, то крестьяне и бюргеры не стремились бы непременно стать дворянами[68].

21. ОБ ОДНОМ ГИСТРИОНЕ[69]

Когда одному гистриону, обедающему вместе с дворянами, подали маленьких рыбок, а им больших, гистрион стал прикладывать их себе то к губам, то к ушам, словно что-то говоря им по секрету, и, наконец, даже заплакал. Когда дворяне спросили его, в чем дело, он сказал: «Мой отец был рыбаком и утонул в реке; когда я спросил рыбешек, не встречался ли им где-нибудь мой родитель, они ответили, что еще слишком малы, чтобы знать о нем. Теперь надо будет спросить тех, которые постарше». Дворяне поняли намек, и дали ему больших рыб, чтобы он их расспросил или, вернее, съел.

Это рассказ моего отца, Генриха Бебеля, который умер двадцать шестого марта 1508 года — да упокоится его душа в святом мире.

22. О МАТТИАСЕ, ШУТЕ МАРХТАЛЬСКОГО АББАТА НА ДУНАЕ

Когда аббат Мархтальского монастыря надумал воздвигнуть великолепный замок и озабоченно советовался со своими монахами, как его построить, выступил на середину его шут Маттиас и сказал: «Как же ты, аббат, глуп, что занимаешься всей этой кучей дел: сидел бы ты у себя в спальне или в трапезной (так они называют его комнату) за добрым вином с толстой любовницей и служил бы богу мирно и спокойно».

23. О НЕМ ЖЕ

Он же, когда перешел Дунай вброд, сказал: «Как нелепо я поступил! Если б я утонул, мой господин не простил бы меня, а поколотил».

24. О НЕМ ЖЕ

Когда его же как-то летом в очень жаркую погоду заставили носить в монастырь дрова, он сказал, проклиная солнце: «Да покарают тебя боги за то, что ты так жарко топишь (думая, что оно топит, как мы топим бани). Побереги свой жар до зимы».

25. О НЕМ ЖЕ

Когда рыцарь Шпет пригласил как-то его с аббатом на храмовой праздник Цвифальтенского монастыря, то ему пришлось сидеть с двумя другими дураками. Он тотчас же оттуда ушел, покинул замок и вернулся домой только на другой день. Когда его спросили, почему он так быстро ушел, он сказал: «Если бы мне дали даже настоящего меду или молока со свежим хлебом (он считал это самой лучшей едой), то я бы все равно не остался, такие сопливые были эти дураки». (Он считал себя умным и возмущался, что его посадили с дураками.)

26. О ПОКАЯНИИ ВОЛКА, ЛИСЫ И ОСЛА (ПО ГУГО ТРИМБЕРГСКОМУ[70], ВЫДАЮЩЕМУСЯ НАШЕМУ ПОЭТУ)

Однажды, чтобы получить индульгенцию (так я это назову), волк, лиса и осел отправились в Рим. По дороге, когда волк сказал, что у папы много других важных дел, они решили сами друг друга исповедовать и наложить каждому покаяние. Волк первый так исповедовался лисе: он видел свинью, у которой было двенадцать поросят, и когда она сама, такая жирная, гуляла по полю, поросята ее погибали дома от голода;поэтому он сожрал мать, которая была столь бесчестна, что покинула своих детей. Потом, движимый состраданием, он из жалости похитил, задушил и съел всех поросят. Волк рассказывал это со слезами и просил отпустить ему грех. Лиса сказала: «Ты не совершил большого греха: это было сострадание к сиротам. Прочти ,,Отче наш", и тебе простится».

Затем лиса так исповедовалась волку: «У крестьянина был петух, который побеждал всех соседских петухов, и его крик раздражал всех вокруг, здоровых и нездоровых, а более всего тех, у кого болела голова,— его спесь мне досаждала. Однажды он разгуливал со своими женами — курами, а я его схватила и, утащив, сожрала. Тут его жены, мои враги, закричали на меня. Многих из них я съела, чтобы отомстить им за обиду и крик. Согрешила, каюсь и прошу отпущения». Волк ей ответил: «Это дело доброе, ведь крик да спесь петуха и кур уменьшились; ты не так уж согрешила. Налагаю на тебя покаяние, чтобы ты три пятницы не ела мяса, если не сможешь его достать: я добр и предан тебе, так же, как и ты мне. Теперь, осел, кайся ты!».

Осел сказал: «Как мне покаяться? Вы знаете мои труды и тяготы, мне приходится возить зерно, мешки, дрова и воду. В одном я грешен, и часто в этом раскаиваюсь: ко мне был приставлен работник, у него из сапог выглядывала солома, положенная туда для тепла. Я ее стащил, а у него из-за этого сильно мерзли ноги. Будьте снисходительны и наложите на меня покаяние!» Они сказали: «О разбойник! Что ты натворил! Горе тебе напеки! По твоей вине у работника сильно мерзли ноги, и мы думаем, чгю он из-за этого-то и умер: следовательно, душа твоя осуждена. Значит, и тело не должно остаться в целости». И, убив, они его сожрали.

Так поступают сильные и богатые: они благосклонны друг к другу и легко все прощают; к слабым и беззащитным они жестоки и неумолимы, как хорошо сказал Ювенал во второй сатире:

К воронам милостив суд, по он осуждает голубок[71].
Сочинитель басни объясняет, что лиса — это те монахи, которые занимают разные должности в монастыре и никогда ни в чем не перечат аббату. Волк,— должно быть, аббат, а ослы — простые братья; их малые провинности считаются страшным грехом, тогда как их начальники все друг другу прощают.

27. О КОНРАДЕ ШЕЛЛЕНБЕРГЕРЕ, СВЯЩЕННИКЕ ИЗ МИНДЕРХИНГА

Я знал священника, который с какими-то другими священниками хотел пойти на храмовый праздник. Он надел новую льняную рубашку и очень ею хвастался; за это другие священники столкнули его в Дунай, чтобы испортить ему рубаху. Когда же его с трудом оттуда вытащили, он сказал сурово и раздраженно: «Клянусь богом, если бы я был сообразительней, то остался бы в воде и захлебнулся бы, а вы все стали бы грешниками и влачили бы свои дни в бедности». (Вот какую удивительною месть он придумал.)

28. О ПЛЕБЕЙСКОМ ТРИБУНЕ

В Буххорне, хоть и маленьком, но имперском и свободном городке, был один скабин (попросту сказать, цеховой старшина, тот, кого прежде называли народным трибуном). Когда он как-то приехал в Констанц в цех мясников, то из презрения к его неказистому виду его посадили за самый последний стол. Ему трудно было это перенести, и он все время смеялся над главой и цеховым старшиной мясников. Поэтому тот велел спросить, почему чужестранец так над ним смеется. Он ответил: «Потому что твои люди так же высоко чтут тебя, как мои меня. Ведь у своих я тоже скабин, хоть, может, и недостойный. На это констанцский скабин сказал: «Бели ты такой человек, то, конечно, нельзя, чтобы ты сидел за последним столом»[72]. И посадил его к себе.

Я это говорю о тех, которые, несмотря на то, что занимают очень маленькую должность, не хотят скрыть от людей свое важное значение, даже если те над ними смеются: настолько они желают, чтобы их почитали.

29. ОБ ОДНОМ ДУУМВИРЕ, ИЛИ, КАК НАШИ ГОВОРЯТ, БУРГОМИСТРЕ

Бургомистр из Хехнингена Ротенбургского был на одном пиру в Ротенбурге на Неккаре. Когда, как ему показалось, никто не захотел к нему обращаться с подобающим титулом (ведь он был сапожник, не приметный ни нравом, ни фигурой, да к тому же бюргер маленького городишки), он, наконец, попробовал сам себя показать. Когда ему подали очень хорошее вино, он сказал: «Я пил такое вино, когда меня недавно выбирали в бургомистры»[73]. Немного погодя, когда вино развязало языки, он и его земляки стали вопить и орать. Сидящий рядом с ним музыкант потребовал, чтобы он прекратил свой мужицкий крик. Тогда он очень возмутился и стал ругать музыканта, говоря, что тот не смеет его презирать. Тогда музыкант сказал: «А ты кто такой?» Тот ответил: «Начальник над бюргерами в Хехингене». А музыкант: «Ха-ха-ха! Ты, видно, полоумный и тупой начальник! Вот если б ты сказал, что ты начальник над свиньями, тогда тебе бы все поверили!»

30. О ДРУГОМ БУРГОМИСТРЕ

В маленьком городишке и замке был и другой бургомистр (оставлю это новое название). Когда его спросил банщик, вымыта ли у него голова, он ответил: «Понятия не имею. Ведь нашему брату приходится думать о других делах»[74].

Он считал, что если человек выбран в бургомистры, то его мысли касаются только общественных дел, а их в таком городке очень мало, да и случаются они очень редко.

31. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ

В маленьком городке, который едва насчитывал пятьдесят домов, был другой бургомистр. Когда он в Эслингене продавал полотно и покупатель спросил его, где он живет, чтобы купить у него побольше, он назвал свой городок и замок, говоря: «Когда ты войдешь в наш город и уже много пройдешь, спроси, где дом бургомистра, тебе покажут очень высокий дом, там ты меня и найдешь». Он сказал «очень высокий дом», а должен был бы сказать «шалаш» или «крестьянская лачуга».

32. О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ НЕ ВЕРИЛ В ВОСКРЕШЕНИЕ ПЛОТИ

Одному священнику исповедовался крестьянин, который, считая невозможным воскрешение плоти, вступил в яростный спор со священником. Наконец, под угрозой лишения вечного блаженства, он согласился поверить, но сказал: «Если меня принуждают верить, я поверю. Но ты увидишь, многочтимый патер, ничего из этого не получится».

33. ОБ ИТАЛЬЯНСКОМ СВЯЩЕННИКЕ

В Инсбруке я встретил одного итальянского священника, бывшего там вместе с миланскими изгнанниками, и начал его по-латыни распрашивать об итальянских новостях. Он, отвернувшись от меня, сказал: «Я не понимаю, я стал священником не для грамматики». Я ему: «А для чего ты стал священником?» Он ответил: «Для трех месс»[75]. Яв том же духе спросил: «Для каких?» Он ответил: «О блаженной Деве, о святом Духе н об усопших». Я сказал: «Иди ты с миром с этими своими "«тремя мессами».

34. О ПРОСТОВАТОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

Исповедовался один крестьянин, и его спросили о Троице, а он об этом вообще ничего не знал и не ведал. Наконец после долгих поучений, которые укрепили крестьянина в вере, священник привел ему такое сравнение : «Представь себе, что ты — Бог-отец, сын твой — Бог-сын, а жена — Дух Святой». На следующей исповеди крестьянина вновь спросили, верит ли он теперь в Троицу. Он ответил: «Не совсем. В первых двух богов я верю, а в Святой Дух — нет. Ведь все, что отец и сын добывают тяжким трудом, все это забирает Святой Дух». (Он думал о своей жене, которая проматывала все, что они наживали трудом.)

35. ОБ ОДНОМ БАВАРЦЕ

Два баварца отправились в Рим. Когда они завернули в трактир и съели по яйцу, то после, пустившись в путь, один сказал другому: «Я изрядно обманул трактирщика», и, чтобы подтвердить свои слова, он сказал: «В яйце я съел целого цыпленка и не заплатил».

36. О СВЯЩЕННИКЕ И ШКОЛЯРЕ

Священник накормил нищего школяра, чтобы на исходе Четыредесятницы он помог ему в церковном пении. Школяр показал, какая рваная и грязная на нем одежда, и священник дал ему новую. Когда на заутрене в Христово воскресение священник, заменяя обеих Марий (как это принято), хотел найти Господа во гробе[76], он приказал, чтобы школяр отвечал ему из гроба вместо ангела. Школяр же, получив новую одежду, воспользовался темнотой и удрал. Священник, думая, что школяр на месте, подошел с обычным песнопением ко гробу и, когда ему никто не ответил, сказал: «Куда же его дьявол унес?» Этим он вызвал всеобщий смех, потому что все думали, что он говорит о Христе, а не о школяре.

37. О ТОМ, КТО ТРЕБОВАЛ ДЛЯ СЕБЯ ДВОРЯНСТВА, НЕ ИМЕЯ НА ТО ПРАВА

Один оборванный, некрасивый человек пришел в трактир; презираемый всеми, он стал похваляться своим дворянством и древностью рода и говорить, что другие завсегдатаи — невежи и варвары, раз они не воздают ему должного. И, так как он с криком настаивал на внимании к своему дворянству, то один человек, которому, наконец, надоела похвальба этого хвастуна, сказал: «Прошу тебя, уйди ты отсюда со своим дворянством! Ведь осел нашего мельника больше похож на дворянина, чем ты: он ходит в сопровождении работника, а у тебя и работников нет».

38. О ПЬЯНИЦЕ

Один человек до того напивался, что его надо было нести домой на руках. Как-то, когда его поставили на ноги, чтобы передохнуть, он увидел другого пьяного, которого вели друзья, и поднял крик: «Смотрите, собутыльники, прошу вас! Он так напился, что его ведут!» (Не соображая, что самого его несут, потому что он вообще не может идти.)

39. О ДЕВИЦЕ

У одной матроны в услужении была девица, которая очень часто засиживалась за полночь со своими любовниками. Когда хозяйка укорила ее, что она так долго не спит, девица ответила, что ей кажется, будто время идет ничуть не долго, а наоборот, очень быстро; оно медленно тянется для тех, кто не спит и следит за ней.

40. О СВЯЩЕННИКЕ И ПОНОМАРЕ[77]

Священник и пономарь сговорились за условленные деньги, чтобы в празничные и торжественные дни пономарь брал себе пожертвование от тех женщин, которые прежде были любовницами священника. Когда какая-нибудь из них подходила к алтарю, священник говорил: «Принимай!» (подразумевая пожертвования). Наконец, когда после многих подошла и жена пономаря, священник тоже сказал: «Принимай!» Пономарь, оторопев, сказал: «Это моя жена!» А священник ему: «Принимай, милый брат: не могу ж я тебя обмануть, раз мы честно уговорились».

Это касается тех насмешников, которым часто приходится самим становиться предметом насмешек.

41. О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ ПРИЗЫВАЛ СВЯТОГО НИКОЛАЯ[78]

Один крестьянин, который на грязной дороге так увяз с нагруженной телегой, что не мог вывести лошадей, обратился к божьей помощи и стал призывать святого Николая, дав обет поставить в его честь свечу, весом с телегу. Когда ему напомнили, что телега с лошадьми стоит дешевле, чем столько воску, он сказал: «Молчи, если он мне поможет, то на свечу пойдет меньше воска».

Так мы все поступаем: в опасности мы рассыпаемся в посулах и даем разные обеты святым, а когда дойдет до дела, мы вялы и бережливы.

42. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРОГО ДОЛЖНЫ БЫЛИ ПОВЕСИТЬ[79]

Когда одного вора вели на виселицу, то священник, приставленный к нему для поддержки и утешения (как полагается), пообещал ему вечное блаженство и обнадежил, что тот будет ужинать со всевышним, если пойдет на смерть, очистившись от своих грехов. Вор, обратившись к священнику, сказал: Ist es also, lieber herr, so bit ich, ir wellen für mich das nachtmal essen; ich will euch zwen blaphart an dem mal schenken». Это значит: «Если так, благой отец, поужинай за меня ты, а я тебе за оказанную услугу подарю два бргемских талера» (так их называют).

43. О БАВАРЦЕ, КОТОРЫЙ ОБЪЕЛСЯ ЧЕЧЕВИЦЕЙ

Пришел к трактирщику один баварец; когда ему подали чечевицу, он с жадностью слопал ее столько, что ночью наделал в постель. Утром, застигнутый трактирщиком, он сказал: «Чем ты меня накормил, трактирщик?» Тот ответил: «Бобами, а по народному, чечевицей». Ему баварец: «Ja halt, warlich, es sindt wol lynsen gewesen, sie sind wol als lyns von mir geschlichen». Это значит: «Это и впрямь была чечевица; червивая, как червь, тихо вышла из меня так, что я и не почувствовал»[80].

44. О МЕЛЬНИКАХ

Маттиас, ульмский дурак, о котором я уже говорил[81], когда видел каких-нибудь мельников, то шутил над ними. Он сравнивал мельников со святой девой Марией, потому что они любят белую и чистую одежду, а этот цвет, который приличествует непорочности — крепости божьей матери. Они внимали этому с удовольствием и слушали его очень охотно. Потом он сравнил их с нею так: как святая Мария была девой до рождения Христа, во время рождения и после рождения, так и мельники: до мельницы, на мельнице, за мельницей — они всюду воры[82]. Это их так рассердило, что ему пришлось спасаться бегством.

45. О СВЯЩЕННИКЕ, КОТОРЫЙ КРЕСТИЛ РЕБЕНКА

Священник, собирающийся крестить ребенка, просил, чтобы крестный отец дал ребенку имя (так у нас полагается). Тот ответил, что это девочка. Когда священник еще раз об этом напомнил, тот опять сказал, что это девочка, а должен был назвать ее имя. Наконец, священник разгневался: «..[83] — так у нас ругаются.— Что ты мне твердишь, когда и так видно, что это девочка!»

46. О КУПЦЕ И ЕВРЕЕ[84]

Один кутила, растратив отцовское добро, пошел на обман. Во Франкфурте на ярмарке он завернул человечий кал в шелковый платок и, расхаживая по ярмарке, стал кричать, что у него есть драгоценная вещь, которая обладает большой силой: если кто отведает ее хоть немножко, то исполнится все, что он задумает. Еврей, в обычае племени которого все молча разведать и разузнать, решил, что, если он купит эту вещь, отведает ее и в это время пожелает себе домов и больших владений, то, приложив усилия, он разбогатеет. Поэтому он потихоньку лодошел к кутиле и спросил, сколько тот просит. Кутила ответил: «Иди отсюда! Ведь ты не купишь. По твоей одежде видно, что у тебя нет возможности за это заплатить». Еврей ему сказал: «Кто знает? Скажи, сколько стоит?» Тот ответил: «700 гульденов». Еврей отсчитал деньги посреднику, чтобы, в случае, если продающий сказал правду, он бы ему их отдал. Когда же еврей отведал, то с отвращением сказал, что это кал. Продавец, во исполнение условия, получил у чиновника деньги.

47. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ПРИЗЫВАЛ СВЯТУЮ ДЕВУ

Два дворянина, заклятые враги одного князя, оказались в чрезвычайной опасности — их преследовали враги. Тогда один из них стал молить святую Деву из Аахена. Другой ему говорит: «Слишком долог путь из Аахена, пока она придет, мы уже погибнем или попадем в плен. Призови святую Деву из Дехингена, она не так далеко». Поблизости от моей родины так называется место, где благоговейно чтут Преславную Деву.

48. О ЛЮДВИГЕ, ГЕРЦОГЕ БАВАРСКОМ[85]

Людвиг, некогда Баварский герцог, захотел иметь при себе самых храбрых, самых смелых оруженосцев и телохранителей. К нему пришли четверо, которых ему хвалили как самых храбрых. И, так как на обезображенных телах было много шрамов и рубцов, то герцог, говорят, сказал: «По вашему виду и по выражению лиц я, разумеется, могу судить о том, что вы таковы, как о вас гласит молва. Однако охотней я посмотрел бы на тех, кто нанес вам столько ран; бьюсь об заклад, что они храбрее вас».

49. ОБ ОДНОЙ МОНАХИНЕ[86]

Когда монахини из одного женского монастыря говорили о любовниках, светских и духовных (что тоже часто бывает), одна из них сказала, что она не согласна любить духовных и предпочитает иметь дело с десятью светскими (так скажу), чем с одним духовным.

50. ОБ ОДНОЙ СТАРУШКЕ

Когда одна старуха спросила бедного путника, который шел учиться в Париж, куда он идет, и он ответил: «В Париж», то ей послышалось «В Парадиз». Она сказала, что ее муж, который несколько дней назад умер, тоже туда переселился. Она попросила, чтобы путник согласился отнести ему одежду, деньги и еще кое-что. Тот, взяв все, что дала ему старушка, пошел своей дорогой, и, так как у него теперь было подспорье, то он смог стать выдающимся человеком.

51. ОБ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЕ, КОТОРАЯ РОДИЛА ОТ ЛЮБОВНИКА

Мы видели одну женщину, которая при муже держала на руках мальчика, и мы слышали, как, лаская его, она сказала ребенку (как обычно), чтобы он поцеловал отда. Тогда третий, который был при этом, сказал: «Это возможно лишь в том случае, если он ртом дотянется от Страсбурга до Базеля».

Так мне написал Филезий.

52. ПРОТИВ ТЕХ, КТО ПРЕНЕБРЕГАЕТ БОЖЬИМ СЛОВОМ

Один священник часто говорил своим прихожанам, что по воскресеньям они должны прослушать всю проповедь, а они этого не делают: зимой бегут из храма домой погреться, летом идут в сад полежать на солнце, пока звон колоколов не позовет их к причастию. И он велел звонарю звонить не после проповеди, а когда служба вообще окончится. Когда это было сделано, он снял с себя священническое облачение и, показав пришедшим крестьянам свой зад, сказал: «Если вы не хотите слушать Христа глаголющего, смотрите теперь не на Христа, а на грязный зад».

53. О ПРОСЬБЕ МОНАХОВ

В монастыре одного города остановился как-то король с придворными. После его отъезда монахи обратились в ратушу с просьбой помочь им освятить покои, так как монастырь оказал гостеприимство королю по просьбе членов совета, а к королю, несомненно, иногда приходили женщины. В ратуше решили, что после того как будет освящена общая монашеская спальня, слишком известная всем распутницам, монахи сами должны освятить те покои, где пребывал король со своей свитой.

54. О БОЛЬНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ ЖАЛОВАЛСЯ АПОСТОЛАМ НА БОГА[87]

Был один крестьянин, о котором мне вот что достоверно рассказали. У него от чумы умерли жена и все дети, которых было много. Наконец, он и сам занемог той же болезнью. Когда священник пожелал (как говорится) его причастить, крестьянин в негодовании отказался, говоря, что не хочет умирать. Он жаловался на то, что бог не очень уж к нему справедлив, раз после всех детей они его призывает к смерти, а есть еще столько соседей, которые живут со своими детьми невредимо, что он собирается обратиться к апостолам и уже к ним обращается. На это священник сказал: «успокойся, сын мой, подчини жизнь свою и волю воле божией. Чаще всего он посещает и призывает к себе тех, кого любит больше других». Тогда крестьянин ответил: «Пусть бы он стал моим врагом, только бы сохранил мне жизнь!» Потому что если он так любит своих близких, то любил бы он лучше уж самого черта!»

И говорят, он выздоровел. Может быть, он сохранил себе жизнь этой своей жалобой.

55. О ДРУГОМ БОЛЬНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

Занемог другой крестьянин, и, когда не осталось никакой надежды на выздоровление, священник принялся нас!гвлять его в путь. Среди прочих утешительных слов он сказал: «Собирайся вступить в вечное блаженство, ведь сегодня тебя повезут в рай». Больной ему ответил: «Это мне, конечно, очень приятно. Ведь если дорога дальняя, то пешком я не дойду — так я слаб и немощен».

56. О СВЯЩЕННИКЕ ИЗ КАЛЕНБЕРГА[88]

Когда священник из Каленберга — о его речах написаны целые книжки остроумных фацетий и шванков — однажды захотел подарить своему князю, герцогу Австрийскому, большую рыбу, то привратник не пропустил его до тех пор, пока он не пообещал отдать ему половину награды, которую получит от князя. Священник — остроумнейший человек — ненавидя жадность, не захотел ничего брать у своего господина: он у него попросил только лишь колотушек, которые он, рассказав в чем дело, легко и заработал. Так как привратник стоял здесь же, то нужно было бить его столько, сколько ему причиталось, и священник закричал: «Я охотно отдаю тебе три четверти награды, а себе оставляю только одну четверть». Так он добился, чтобы привратника изрядно поколотили.

57. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О ДЕВУШКЕ И ЛЮБОВНИКЕ[89]

Один юноша влюбился в хорошенькую девушку, но, когда он с ней заговорил о сожительстве, она решительно отказала. Как он ни упорствовал в домогательствах, девушка все не соглашалась, однако отказывала уже более вяло. Поэтому юноша, движимый надеждой, ночью, до того, как она легла спать, спрятался в ее постели. Когда, наконец, девушка пришла и неожиданно увидала юношу, то изумилась и в негодовании закричала так, будто ей ненавистна его дерзость. Юноша, испугавшись, как бы его не застиг отец семейства, сказал: «Прошу тебя, не кричи: ведь если тебе угодно, я уйду». На это девушка ему ответила: «Я тебе ничего не говорю об уходе; мне только не нравится, что ты так дерзок и так самоуверен, что тебе заблагорассудилось, и ты посмел ко мне войти».

Так как в эту ночь девушка забеременела, то юноша на ней женился, а потом на пиру рассказывал эту историю.

58. О МОНАХИНЕ, КОТОРАЯ ЗАБЕРЕМЕНЕЛА ОТ КРЕСТЬЯНИНА

В нынешнем, 1507 году, недалеко от Тюбингена одна монахиня (у нас говорят «бегутта»), а если как следует вспомнить, то даже две — забеременели от крестьянина. Когда мать крестьянина стала его за это сурово бранить, то он, вообще-то человек неотесанный, остроумно ответил ей: «Матушка,— сказал он,— я поступал по твоему совету. Ведь ты меня наставляла, чтобы я всегда водил знакомство и беседовал с благочестивыми и набожными. Ты говорила словами псалмопевца: ,,Со святым сам святым станешь". Я последовал твоим поучениям, и вот стал и святым и мужчиной»[90].

59. О КРЕСТЬЯНСКОМ СУЕВЕРИИ

Есть старое крестьянское поверье и пустой вымысел, что если кому-нибудь заяц утром перебежит дорогу, то в этот день ему предстоит что-то плохое[91]. Когда это случилось с одним крестьянином, который спешил в лес за дровами с работником, лошадьми и телегами, то он повернул лошадей обратно. На другой день крестьянин снова отправился в лес, как и накануне, а работник его увидал на опушке волка и указал на него хозяину. Тот сказал: «Это к счастью. Прекрасная примета!» (Так свидетельствует Плиний[92]). Немного погодя, когда лошади без присмотра бродили по выгону, появился волк и, повалив одну из них, начал ее пожирать. Когда это увидал работник, он позвал хозяина, говоря, счастье уже влезло в лошадь — ведь волк сунул ей морду в брюхо. Крестьянин, видя это, понял, что лживая примета его обманула. Как говорится в старой пословице, он понес ущерб и стал посмешищем[93].

60. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, У КОТОРОГО БУРЧАЛО В ЖИВОТЕ[94]

Один Ротвейленский бюргер собирался говорить перед Сигизмундом, герцогом Австрийским, а у него громко забурчало в животе. Поэтому он, обратившись к своему заду, сказал, чтобы все слышали: «Если вы хотите говорить, то я прекращу свою речь». И, нисколько не смутившись, продолжал свою речь. Это настолько понравилось князю который любил шутки, что он стал чрезвычайно почитать этого человека.

61. О ГОВОРЯЩЕЙ СОРОКЕ

У одного Аугсбургского бюргера была сорока, которая умела говорить человеческим голосом. Так как она часто слышала, как хозяйский работник зазывал покупателей: «Вино за четыре пфеннига!», то и сама так кричала. Когда однажды ночью виноградники сильно пострадали из-за мороза, то на другой день вино стало продаваться на два пфеннига дороже. Сорока, тем не менее, зазывала: «Вино за четыре пфеннига!» Поэтому у дома хозяина собралось много народа для покупки вина, которое в других местах продавалось за шесть пфеннигов. Они с бранью требовали хозяина, так как им не давали вина по той цене, о которой кричала сорока. Поэтому рассерженный хозяин выбросил сороку в грязь. Когда она приподнялась, то увидала приближающуюся к ней свинью, всю в грязи, вымазанную навозом. Сорока ее спросила: «Разве ты тоже кричала, что вино продается за четыре пфеннига?» (Она думала, что свинью, как и ее, выбросили в грязь за то, что она кричала: «Вино за четыре пфеннига!»).

62. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О ХИТРОСТИ ЖЕНЩИН

Одна женщина покаялась священнику, что у нее ребенок от любовника, а не от мужа. Он ей отпустил грех при условии, что она все скажет супругу, который воспитывает ребенка. Женщина согласилась, пообещала, что так и сделает, и выполнила это, но с хитростью. Она уговорила мужа, чтобы он, надев маску, испугал плачущего ребенка и пригрозил ему. Муж, не ведая обмана, перерядился, подошел к ребенку и пригрозил, что унесет его, если он не замолчит. На это жена, держа ребенка на руках, сказала: «Уходи, злой человек, это не твой мальчик!» Она это повторила несколько раз и таким образом убедила себя, что выполнила требование священника.

63. О ПРОБСТЕ ИЗ ЭЛЬВАНГЕНА[95]

Когда Альбрехт Рехбергенский[96], блаженной памяти пробст из Эльвангена, некоторое время пробыл в Тюбингене, обучаясь в университете, он,— как вы могли услышать это от него самого — мало преуспел. Когда он, наконец, пожелал уехать, то поскакал со своими многочисленными слугами на базарную площадь, велел вызвать из ратуши городского фохта и сказал ему: «Фохт, если на меня будут жаловаться или станут подозревать, что я вывез из Тюбингена науку и искусство, то, прошу, оправдай меня! Ты и все жители — свидетели того, что это неправда».

64. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ СЪЕЛ СОКОЛА

Бюргер из Бибераха получил от некоего дворянина в подарок сокола, чтобы его «приготовить» (т. е., чтобы приручить и выучить охотиться). Бюргер же понял, что его надо приготовить для еды и, пригласив дворянина, подал из него жаркое. Тот с брезгливостью и негодованием рассказывал потом всем о глупости бюргера.

65. О ТРАКТИРЩИКЕ И ПУТНИКЕ

Путник зашел к трактирщику; и так как стол был недостаточно хорош и не соответствовал желанию трактирщика, то сам трактирщик выбросил в окно один прибор (который мы называем просто тарелкой). Увидев это, путник повыкидал все бокалы и винные чаши и все, что было на столе. Когда трактирщик раздраженно спросил, зачем он это делает, путник сказал: «Я думал, что мы будем обедать внизу».

66. СЛУЧАИ С ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ ЗАСТАЛ СВОЮ ЖЕНУ С ЛЮБОВНИКОМ

Говорят, что в городе Шафхаузене был брадобрей. Когда он однажды пришел к себе домой и застал жену с любовником, он сказал: «Любезная жена, если ты надумала это сделать, почему ты не ушла в более укромное место? Ведь ты сама посуди, как это было бы неприлично и неловко, если бы вошел кто-нибудь посторонний». И он велел, чтоб любовник ушел[97].

67. ОБ ОДНОМ ЛЖЕЦЕ

На ночной пирушке собрались юноши, которые говорили, как страшно ночью бродить человеку одному. Среди них был один хвастун и враль, который сказал, что он за год проскакал по полям и лесам больше, чем четыреста темных ночей. Другой лукаво спросил его: «И ни разу не светила луна?» Лжец ответил: «Да, бывало, но таких ночей я не считаю». Когда, наконец, ему другие доказали, что в году нет такого количества ночей, какое он называет, он вынужден был несколько ночей сбавить со счета.

В пословицу и вошло, что если кто-нибудь очень уж, чрезмерно что-нибудь расхваливает или ошибается в расчетах, то ему говорят: «Сбавь немного». Сам же он не отказался от своей лжи, а только предложил: «Also zerechnen», т. е. (если мы сможем все-таки это выразить): «Говоря без достаточной проверки». Это с моей помощью вошло у нас в пословицу: если рассказчику недостает правды, то ему приходится сказать: «Говоря без достаточной проверки».

68. ОЧЕНЬ ЗАБАВНЫЙ РАССКАЗИК О КРАСИВОЙ МАТРОНЕ

В Феринских Термах была одна богатая и красивая бюргерша. Она была красива и стройна, и нельзя было предположить, что она чем-нибудь больна. Один священник спросил у ее служанки, по какой причине ее госпожа приехала на воды, раз у нее нет никакого изъяна в здоровье. Служанка ответила, что госпожу мучает желание произвести потомство, а эти воды исцеляют от бесплодия. Священник сказал ей: «Прими более разумный совет: в Тюбингене много молодых людей, которых называют студентами, в Штуттгарте — много каноников; в этих городах найдется, наконец, кто-нибудь, кто ей подойдет, от кого она забеременеет. Кроме того, имеется много монастырей, в которых может найтись какой-нибудь монах, годный на это дело». Служанка ответила ему со вздохом: «Мы уже все испробовали, ничего не помогло». Священник опять: «Надо было пробовать чаще и разными способами». «Боюсь,— сказала служанка,— не это ли нам и повредило».

69. СМЕШНАЯ ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ ДВОРЯНИНЕ[98]

Я знал одного рыцаря, который, когда был на пиру, где присутствовало много дворян, послал потихоньку слугу, чтобы он привел к нему на ночь женщину. И велел ему, если он приведет ее, сказать: «Лиса», а если нет, то «Заяц». Слуга, исполнив все по приказу господина, пришел к нему, но забыл, что должно обозначать слово «лиса», а что «заяц». И когда господин спросил: «Лиса или заяц?» — тот ответил: «Боже мой, не знаю я, заяц или лиса, но баба там, в хлеву!» (Так всем стало известно то, что дворянин хотел скрыть.)

70. О БОЛЬНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ[99]

Один крестьянин хворал, и соседи ему посоветовали обратиться к богу и подумать о святом причастии. Когда соседи пошли за священником, крестьянин взобрался на верх и стал крыть крышу соломой. Священник пришел, а больного нигде не могли найти. Наконец увидали на крыше, и священник начал внушать ему, чтобы он, оставив прочие заботы, обратился к богу. Крестьянин спросил, должен ли он умереть. «Конечно»,— сказал священник. Крестьянин ответил: «Бог должен знать, что для этого нет более неудобного и неподходящего времени, чем это; ведь идет жатва, а у меня до сих пор не убран хлеб, дождь поливает сено сквозь дырявую крышу и коровы не захотят его есть». Священник сказал: «Оставь эти заботы. Вспомни, что ты умрешь и дашь ответ богу». И потом спросил, не собирается ли он подумать о святом причастии. Крестьянин ответил: «Dar nach man sie gibt», т. е.: «Зависит от того, сколько оно стоит: дорого или дешево». А когда услышал, что их дают даром, сказал: «So bringt mir den gockel gar», т. е.: «Если так, давайте мне эту забавную вещь, эту ерунду»,

71. ОБ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЕ, КОТОРАЯ ВЫШЛА ЗАМУЖ ОЧЕНЬ СКОРО ПОСЛЕ СМЕРТИ ПЕРВОГО МУЖА

Недалеко от Энипонта (попросту от Инсбрука) жил один трактирщик. Когда он проболел около полугода и, наконец, умер, то его жена, отправившись на похороны, так отчаянно вопила и так рыдала, что один ее работник, который изо всех сил ее утешал, вынужден был ее увести. Когда она принялась жаловаться, что у нее теперь нет никого, кто бы ей помог содержать трактир (все женщины так жалуются), то работник, рассказав о своих заслугах, а также о своей доброй славе, попросил ее стать его женой. Она же рыдая ответила: «Ох, ты попросил меня слишком поздно, совсем недавно я уже пообещала это другому»[100].

72. О ГРУБОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

У одной дворянки был молодой крестьянин, который возил в поле навоз. Когда он завтракал при хозяйке, она сказала, чтобы он вволю ел и пил без стеснения. Услышав это, крестьянин ответил: «О, хозяйка, я ем, как свинья, и пью, как корова!» Когда это услыхал управляющий, то, желая обвинить крестьянина в грубости, он сказал: «Пошел ты в зад к своей матери (у нас так принято говорить в раздражении), как ты груб и неприличен в присутствии ее милости — моей госпожи!» (Так же говорят здешние льстецы, всегда превознося милость своих хозяев, цазывая их милостивыми вопреки всем нашим обычаям. И если другого он хотел укорить в бесстыдстве и неприличии, то сам поступил еще гораздо бесстыднее). Столь же бесстыден был и отец этого молодого крестьянина. Потому что, когда хозяйка сказала отцу, чтобы он поучил сына лучшим нравам, то он ответил: «Очень грубый у меня сын, госпожа хозяйка; но если это я наградил его своим бесстыдством, то поцелуйте меня в зад».

73. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ ГРУБОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

Другой крестьянин привез зерно некоей знатной девице (в народе теперь таких называют «аббатисса»). Когда она спросила, что он привез, крестьянин ответил: «С позволения сказать, зерно». Она говорит ему: «Отведи коня в стойло и покорми немного, пока придут работники и зададут корму». Тогда крестьянин, уже не «попросив позволения», сказал: «Эта блудливая кобыла обмочит и обделает весь двор».

74. ОБ ОДНОМ УЛЬМСКОМ БУРГОМИСТРЕ

Один — то ли начальник, то ли имперский городской чиновник (которого называют бургомистром),— когда прибыл с посольством к госпоже Мехтильде, герцогине Австрийской[101], то среди речи издал звук животом. Он не смутился, а продолжал говорить. Герцогиня это услышала, но сделала вид, что ничего не заметила; дамы же ее и служанки, поглядывая друг на дружку, потихоньку смеялись, и одна из них издала такой же звук. Услышав это, бургомистр, отклонившись от своей речи, сказал: «Продолжайте по очереди! Когда очередь снова дойдет до меня, я начну опять». Это чрезвычайно всех рассмешило, и госпожа, оценив его остроумный ответ, прекрасно его приняла.

75. ОБ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЕ

Одна женщина в страстную пятницу (как это принято в Швабии) напекла пирогов. Но так как она не уследила, то ночью их изгрызли мыши. Назавтра, боясь мужнина гнева, она посоветовалась с соседкой, как уберечься от мышей. Та сказала, чтобы она напекла еще пирогов и положила их поближе к кошке, которая прогонит всех мышей. Так и было сделано. На следующую ночь кошка сама слопала все пироги, которые ей дали сторожить[102].

76. ОБ ОДНОМ ЛЖЕЦЕ

Некий крестьянин полюбил дочь своего соседа и попросил, чтобы ее отдали ему в жены. Когда это обсуждали друзья девушки, то все были против того, чтобы выдать ее за него, потому что он — ужасный лжец. Один из друзей воспротивился и спросил, не игрок ли жених, не пропойца ли, нет ли у него еще каких-нибудь недостатков? И когда узнал, что в прочих делах он честен и трудолюбив, только вот славится своей лживостью, то убедил всех, чтобы их подругу отдали в жены этому человеку: «Если все, как вы говорите, так хорошо знают, что он лжец, то его ложь никому не опасна: ведь ему никто не поверит, значит, он никого и не обманет».

77. ОБ ОДНОМ ШВЕЙЦАРЦЕ

Один швейцарец пас скот в Альпах и очень редко бывал в церкви. Однажды на Великой неделе (ее еще зовут Страстная) соседи уговорили его, и он утром пошел в храм. После того как по обыкновению погасили огни, поднялся шум, который изображал, как евреи захватили Христа. Швейцарец, страшно перепугавшись, обнажил меч и спрятался в угол. Когда снова зажгли огни, он громко позвал своего соседа и спросил, не ранен ли тот. И тут он увидал, что священники несут изображение Распятого, а так как он не знал этого изображения, то сказал: «Я так и думал, что этот шум не обойдется без убийства».

78. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ

У другого, тоже живущего в этих горах, был сын-пастух. Один раз в своей жизни на вербное воскресенье он попал в храм божий и увидал, как мальчики и юноши вместе со старшими устилают господу путь ветвями, оказывая почести его шествию, как это принято. Пастух же решил, что это преступник и, вынув меч, размахнулся изо всей силы, и тот рухнул вместе с ослом. Придя домой, он сообщил отцу, как он спас весь народ от великого страха; ведь он один поверг наземь преступника (так он думал) и его кобылу (так он оскорбительно назвал осла).

Другой в этот же день пришел в церковь с горшком молока. Когда он на церковном дворе (как у нас принято) увидал изображение Иисуса на осле, то поставил возле него свое молоко, вошел .в храм и молился там некоторое время. Видящие это украли меж тем молоко и, зная его глупость, вымазали молоком ослиную морду, чтобы пастух заподозрил, будто осел выпил молоко. Когда крестьянин вышел и увидел, что молока нет, он сказал Спасителю: «Почему, черт тебя побери, у меня украли молоко?» И так как по обычаю Христос был изображен с поднятыми вверх указательным и средним пальцами, будто он клянется перед присутствующими, то крестьянин сказал: «Что ты лжесвидетельствуешь? Чтоб тебе! Ослиная морда до сих пор вымазана молоком! Не доказывает ли она твой явный обман?» И если бы не вмешались те, которые участвовали в этом деле, то и не утих бы постепенно гнев крестьянина против Спасителя.

79. ОБ ОДНОЙ НОВОБРАЧНОЙ

После того как в городишке Ниффа в воскресенье праздновалось бракосочетание, в понедельник молодая супруга не явилась к мессе. Некий священник, который пришел в храм, сказал, что в других местах принято, чтобы жены на следующий день после свадьбы непременно приходили в церковь и молились о добром начале, и что он удивляется, почему здесь так не делают. Другой ответил: «Невозможно раненым вступать в храм». (Он разумел, что жена ранена супругом.)

80. УДАЧНЫЙ ОТВЕТ ОДНОЙ ДВОРЯНКИ

Когда эрцгерцог Сигизмунд Австрийский[103] продал швабскому герцогу Георгу Баварскому Эльзас и Брейсгау (который называют Брисгаудий). то жители не захотели смириться с этой продажей. Один баварский рыцарь, который вел это дело, приехал в замок Пфирт и увидел, что перед замком сидит жена владельца этого замка, окруженная свиньями. Поздоровавшись с нею, он спросил, что она делает. Дама сказала лукаво: «Я слышала, что мы станем баварцами, поэтому я теперь пробую выучиться у свиней их языку». (В народе баварцев называют свиньями, так как баварцы получают большой доход от разведения свиней.)[104]

81. ОБ ОДНОМ МИНОРИТЕ

Один монах из ордена миноритов, по имени Марциан, когда захотел восхвалить заслуги святого Франциска, стал задавать вопросы и самому себе отвечать: «Франциск , где ты хочешь восседать? Возле девственниц?» Сам себе ответил: «Нет». Потом: «Франциск, где ты хочешь восседать? Возле исповедников?» — «Нет». Потом: «Франциск, где ты хочешь восседать? Возле мучеников?» — «Нет». Потом, когда он так вел его по очереди от одной группы святых к другой и никак не мог найти, куда же поместить такого человека, один крестьянин сказал: «Благой отец, если не найдешь ничего подходящего, то посади его на мое место, потому что я иду в трактир». (Конечно, ему надоело, что так долго говорят о том, куда поместить святого).

Другой сказал: «Мне очень обидно за печальную судьбу такого святого и благочестивого отца, который вынужден так долго стоять по той причине, что в течение стольких лет его последователи не нашли, куда его поместить».

82. О ДРУГОМ

Когда другой монах из этого же ордена обстоятельно и страшно говорил о последнем суде, о том, как все люди должны будут собраться в долине Иосафата[105], а небо опустеет, и всем надо будет перед престолом судии с великим страхом ожидать неведомого пути, то в это время вошел в церковь мой знакомый Томас Точильщик[106]. Услышав о такой неясности в путях и судьбах, он тотчас же ушел, говоря: «О, благой отец, я поддержу тебя в выборе пути, только сейчас я пойду в трактир, хочу выпить полмеры вина, пока вы здесь не решите, куда надо будет идти и где оставаться».

83. ОБ ОДНОМ ОБМАНЩИКЕ

Во Франкфурте на ярмарке один озорник зашил в кожаный мешочек свинец и всякую дрянь, как будто это были дорогие вещи. В присутствии богатого купца и многих людей он потихоньку отбросил от себя этот мешочек, а потом поднял, спрашивая, не потерял ли это кто-нибудь в такой толпе? Подошел нечестный богач и стал утверждать, что это принадлежит ему. Обманщик сказал: «Это вправду такая дорогая вещь, как кажется?» Когда купец ответил, что очень дорогая, обманщик сказал: «Ты ее получишь, если дашь мне десять гульденов». Тот охотно их отдал, а когда отошел, распорол кожу. Увидев, что там всякая дрянь, он побежал к обманщику, говоря, что тот его провел, и пригрозил ему колодками, если он не отдаст ему обратно десять гульденов. Обманщик ему ответил: «Что же ты врал и хитрил, говоря, что это твое?» — и, взяв его за руку, сказал: «Пойдем-ка к фохту и узнаем, кто из нас нечестен». Купец вырвал руку и, боясь обвинения, убежал.

Говорят, это правдивая история, как сказал мне Бернгард Гуслин.

84. О ВЕЛИКОМ ГОДЕ ПЛАТОНА[107]

Два мнимых философа зашли в трактир, где хозяин был старый шутник. Ночью, сидя за вином, они рассуждали на философские темы, особенно о великом годе Платона, о том, что тридцать тысяч лет спустя они снова встретятся у этого же трактирщика, на этом же постоялом дворе. Наконец, они попросили старика, чтобы он пока подождал подводить счет: они обещают уплатить по счету, когда вернутся. На это трактирщик остроумно ответил: «В прошлом году, правда, это было тридцать тысяч лет тому назад вы тоже получили счет, и он все еще не оплачен; поэтому оплатите сперва прошлый счет, тогда я подожду с оплатой этого до будущего года».

85. О ДВУХ НИЩИХ

Двое нищих поссорились, и один сказал, будто другой врет. Оскорбленный пригрозив ему кулаком (потому что немцы ненавидят ложь и считается, что она особенно бесчестит людей), воскликнул: «Ты говоришь, что я вру?» Другой, боясь побоев, возразил, что не говорил этого. Первый, не отставая, повторял: «Ты сказал, что я вру?» — а этот продолжал отрицать и, наконец, ответил: «Ты врешь, будто я сказал, что ты врешь». Тот на это: «Тебе повезло, что ты не сказал, что я вру, а то я б тебе так разбил морду, что после этого ты бы ничего не смог делать».

86. ОБ ОДНОМ ГЛУПОМ БЭАНЕ[108]

Когда божественный Фридрих III во время всеобщего совета в Базеле[109] решил проехать через Рейнфельден, жители этого города, желая почтить своего короля, стали искать умного й образованного священника, который мог бы встретить его с подобающим красноречием. Вызвался один бэан (так мы по-деревенски называем деревенщину, неотесанного, грубого, неученого человека), который вдоволь попотел на научном поприще в Цвикау, или в Девентере, или в Бутцбахе. И, когда весь народ ицелый сонм церковников вышли навстречу королю со святыми дарами, глупый бэан (так по-деревенски назову я деревенщину) не сказал ничего, кроме: «Добро пожаловать, господин император! Будьте здоровы!»[110] От такого приветствия король только из почтения к святым дарам едва сдержал смех.

87. О СЛУГЕ ДВОРЯНИНА

Один человек прислуживал дворянину. Когда жена дворянина мылась в бане, он снял у нее с ноги лист. Женщина, разгневанная тем, что он дотронулся до ее ноги (ведь нет на земле более спесивого племени, чем богатая баба), выбежала из бани и потребовала от мужа, чтобы он запретил слуге ходить по своей земле. Так он и оставался в воде, потому что ему запретили ходить по земле. Наконец, после того, как его простили, этот слуга сказал своей хозяйке: «Госпожа, если я теперь увижу в твоем заду хоть связку прутьев, то и не подумаю притронуться и вытащить их»[111].

88. О НЕКОТОРЫХ ЛЮДЯХ[112]

Мне рассказал человек, заслуживающий величайшего доверия, что он слышал, как на одном народном собрании обсуждали, надо ли служить в войске Максимилиана, и один захотел подтвердить это клятвой. Тогда кто-то встал и сказал: «Во-первых, мы клялись, что никогда не будем брать от князей жалованья. После этого мы клялись, что вообще не будем служить ни одному князю. В третий раз мы клялись, отзывая наших из Милана. Теперь снова надо клясться. Чтобы избежать клятвопреступления, я советую клятвенно заверить, что мы не собираемся исполнять ничего из того, в чем мы клянемся».

89. УДАЧНОЕ И СМЕШНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ

У одного дворянина был гонец и вестник. Когда он послал его в свой город из Аугсбурга, где собирались князья Швабского союза, повстречался ему один земляк, который считал себя очень умным. Он спросил (как это принято у наших), что нового. Гонец ответил, что нового очень мало. Одного человека, правда, сожгли за то, что он попался па обмане. Когда тот попросил его сказать, на каком, он ответил, что обманщик набивал снег за печку, где обычно жарче всего, сушил его и продавал вместо соли. Глупый человек поверил в это и всем рассказывал, а сам стал всеобщим посмешищем за то, что хотел показать, будто знает, как собирать изречения Сивиллы[113].

Эта история правдивая и доподлинно мне известная.

90. О ЛЕНИВОЙ ЖЕНЩИНЕ[114]

Когда одну ленивую женщину муж отколотил за ее лень, она стала вопить и кричать: «За что ты меня бьешь? Я ведь ничего не сделала!» Муж ответил: «За то и бью, что ты ничего не делаешь».

91. О ЖЕНСКОМ МОНАСТЫРЕ

Я знаю монастырь дев-весталок; когда однажды я спросил одного их соседа об их скромности и воздержании, он мне ответил, что во всей обители нет ни одной непорочной девы, кроме той, которая до сих пор считалась непорочной, так как еще не рожала, но что он, впрочем, сомневается в ее девственности. Все же остальные — матери, а некоторые имеют многочисленное потомство, особенно самая главная девица (наши называют ее «аббатисса»). Другой шутник прибавил: «Конечно, если бы она не становилась так часто матерью, то по их статутам и правилам ее прогнали бы с должности»[115].

92. ОБ ОДНОМ ЛЮБОВНИКЕ, КОТОРЫЙ ХРЮКАЛ НАПОДОБИЕ СВИНЬИ

Один человек был любовником жены пекаря; как-то ночью он был у нее и увидал, что домой возвращается муж; по совету любовницы он поспешно бросился в свиной хлев, который находился под лестницей. Когда подошел муж и услышал шум (любовник ведь не успел еще лечь), он спросил: «Кто это?» Тот стал сначала хрюкать наподобие свиньи, как научила его любовница; но так как пекарь спрашивал все настойчивее, он сказал: «Я — жалкая свинья». Пекарь так испугался (он думал, что это дьявол — настолько страшным голосом тот в ужасе говорил), что тотчас же убежал из дому, предоставив любовнику возможность свободно уйти.

93. О ЧЕЧЕВИЧНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

Чечевичный крестьянин (его прозвище пошло от слова «чечевица»), шалопай и плут, был прекрасно известен августейшей королеве Бланке Марии[116] и другим знатным женщинам. ,Когда он служил в войске короля в Венгрии и в других местах: у галлов, моринов, сигамбров[117] и прочая, то не желал принимать участие в сражениях. Он говорил, что там тогда не было никого, кто бы мог распорядиться и отделить отряд от отряда (как это бывает у крестьян при освящении храмов).

Он же однажды, когда был голоден, пришел к крестьянину и пообещал показать ему «пчелу» (у наших так называется целый рой из одного улья), если тот даст ему приличный завтрак. Он сказал, что, так как сам он спешит в другое место, то ему эта пчела не нужна. Крестьянин согласился и, после того как они наелись, приготовил разные вещи, нужные для ловли пчел. Когда это увидал шалопай, он сказал: «Не надо брать с собой так много». Когда же они пришли на поле и .долго напрасно ходили туда и сюда, крестьянин сказал: «Я чувствую, что меня обманули». Шалопай ответил: «Нисколько. Вот на этих цветах я сегодня видел пчелу. Я тебе и не говорил, что здесь их много». Так обманутый крестьянин воротился домой ни с чем.

94. ИСТОРИЯ О ГРАФЕ ФИЛИППЕ РАВЕНШТЕИНСКОМ[118] И КОНРАДЕ РОЗЕНСКОМ[119] КОТОРЫЕ БЕЖАЛИ С ПОЛЯ БОЯ

В той битве с моринами (ее теперь называют Теруанской)[120], в которой Максимилиан — тогда еще эрцгерцог Австрийский и Бургундский — одержал достопамятную победу, убив много тысяч врагов, и победоносной десницей сокрушил Людовика, короля франков, отца Карла Зобатого, он не потерпел большого урона, если не считать молодых больных воинов, женщин и священников. Их, всех до одного, за исключением нескольких потаскух, убили какие-нибудь семьдесят галльских рыцарей, ворвавшихся в наш лагерь по другой дороге (убийство менее всего подобает не только наихристианнейшему народу, но даже просто христианам)[121].

В нашем войске не было недостатка в рыцарях, которые оставили поле боя и искали спасения в бегстве. Особенно поспешно бежал граф Филипп Равенштейнский со всеми своими рыцарями, которых он возглавлял: не знаю уж, из-за страха или из-за предательства. С ним был и Конрад Розенский, который сейчас за шутки и остроты в милости у короля Максимилиана. И если кто-нибудь в присутствии графа скажет Конраду, что он бежал быстро, тот ответит: «Это правда. Но еще быстрее бежал граф Филипп, который опередил меня на две мили». Обратившись к графу, он отпустил шутку о его бегстве: «Граф Равенштейн, какой у тебя замечательный конь, как быстро он скачет! Я уже должен был остановиться — мой конь устал, а ты своего пришпорил и прекрасно проскакал еще две мили».

Этого графа сейчас в Генуе поставили начальником у короля Людовика, который часто заявляет, как он относится к немцам. Это доподлинная история сражения с моринами, которое французские хронисты разукрашивают разными узорами. Против них в свое время я многое напишу в своей «Апологии короля Максимилиана против Робера Гагена»[122].

95. ОБ ОДНОМ ПРОСТОВАТОМ МОНАХЕ

Одного монаха (таких называют «бельцы») отец и приор его (так я скажу) послал в Кельн продавать лошадь. Монах привязал лошадь к столбу и стал расхаживать взад-вперед в своих деревянных башмаках, а не ездил, как другие, взад-вперед по конному рынку в поисках покупателя. Наконец, к нему подошел какой-то кельнский бюргер и спросил, что он здесь делает. Монах ответил: «Не знаю». Бюргер еще спросил: «Чья это лошадь?» Монах ему: «Мне надо ее продать». Бюргер сказал: «Сидя здесь, ты ее не продашь». Монах: «А мне что! Мне до этого нет дела!» Бюргер снова: «Она здоровая?» Монах: «Я думаю, была б здоровая, наш отец не стал бы ее продавать». Бюргер понял, что он глуп, дал ему за лошадь настоящую цену и отправил монаха домой.

У нас до сих пор есть поговорка о небрежных и беспечных: «Мне до этого нет дела!»

96. ПРОТИВ КУРТИЗАНОВ[123] И НЕВЕЖД

Шалости и плача достойно то, что до сих пор священство, бенефиции и даже экспектативные милости[124] раздаются самым невежественным людям, и особенно куртизанам. Так как у них нет ни ума, ни образования, то они отправляются в Рим и, презирая науку и людей ученых, возвращаются домой, одаренные многими бенефициями и приходами на погибель и сокрушение церкви и душ верующих. Они ничему не смогли, да и не захотели выучиться, разве только тому, чтобы ходить за ослами и заниматься — как они сами говорят — канцелярской практикой по обману бедных священников. Однако я не хочу говорить обо всех, потому что и среди них встречаются все же ученые и честные люди. Но возвращусь к начатому.

Говорят, что один из них пришел к папе просить бенефиций. Когда тот спросил, сколько у него бенефициев, он ответил: «Три». Папа сказал: «Хватит с тебя одного»,— и прогнал его прочь. Другой дурень сделал то же. Когда экзаменатор из Констанца спросил его, сколько существует таинств, он ответил: «Три». Тот продолжал: «Какие?»[125] А этот осел и говорит: «Кадило, крещальная купель и звонница»[126]. Еще одного недавно в Констанце спросили, из какого он диоцеза[127], а он ответил: «Я из Альтенбулаха» (так называется его родной городишко. Он даже не знал, что такое диоцез).

Когда такие священники служат мессу, то, как пошутил недавно один человек, Христос говорит матери: «Прощай, матушка, я иду, чтоб меня снова распяли». Он смеется над их невежеством, так как они неверно и с ошибками читают священное писание. Я видел, как двое молились, и, когда один сказал: «Христос воскресе, аллилуйя!», то другой, не зная, что ему ответить, сказал: «Да, клянусь богом живым, аллилуйя!»

97. ОБ ОДНОМ БОГОХУЛЬНИКЕ

В Ротенбурге на Неккаре был один, которого осудили на смерть за страшные богохульства, которыми он поносил святых. Его должны были утопить. Когда его уже повели и за ним поспешно побежали мальчишки, чтобы не упустить такого дела, он, обернувшись к спешащим мальчишкам, сказал: «Отдышитесь немного и не спешите так. Потому что я сам, хотя иду медленно, однако все-таки попаду на это зрелище».

98. СВИДЕТЕЛЬСТВО ОДНОГО ТЮБИНГЕНЦА

Один тюбингенец, привлеченный в качестве свидетеля, засвидетельствовал следующее: «Я лежал и спал; однако я видел и слышал, как он ударил истца мотыгой по голове, только не знаю, попал пи он в него».

99. ПРОТИВ РИМСКОЙ КУРИИ

Недавно в кругу собутыльников один человек рассказывал, что римляне чрезвычайно бесчестны, что веру там продают, что слуги апостольской курии ужасно падки до денег, в чем он сам прекрасно убедился на собственном кошельке. Другой ответил: «Они поступают отлично и по своему обычаю; если бы они этого не делали, они отошли бы от нравов своих предков и основателей города, которые были ворами и разбойниками» (он намекал на Ромула[128]).

100. ОБ ОДНОМ ПЬЯНИЦЕ

Один Шелькингенский привратник однажды ночью так напился в трактире, что едва не потерял рассудок, и его повели домой. По дороге он свалился с очень высокой лестницы в какой-то погреб (не знаю, как не доглядели провожатые). Испугавшись за него, они его вытащили, а он радостно им сказал: «Как славно, когда знаешь что-нибудь от доски до доски»[129].

101. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ ПЬЯНИЦЕ

В Урахе был священник из ордена братьев общей жизни, по имени Алексий, лунатик, временами не в своем уме. Когда он как-то поздно вечером шел в церковь святого Аманда, подошел к нему один деревенский священник.и попросил отпустить ему грехи. Алексий охотно согласился. Тот стал исповедоваться, как он прошлой ночью у картезианцев в Гютерштейне напился до рвоты. Тут Алексий, негодуя, закричал звонким голосом: «Пусть дьявол благословляет тебя на пьянство, пусть он тебе и отпускает этот грех!» Так своим громким криком он открыл всему народу пьянство священника и отправил его без отпущения грехов.

102. СМЕШНОЙ ПОСТУПОК ОДНОГО ТЮБИНГЕНЦА

У нас в Тюбингене есть один человек, который, вопреки его собственному мнению, кажется мне малообразованным. Когда его мать однажды в святом храме захотела поймать курицу, он сказал: «Оставь, мать! Я не буду с тобой есть ту курицу, которая наслаждается свободой церкви. Ты только навлечешь на себя и на всех нас беды и нужду». (Он думал, что его мать отлучат от церкви, если она поймает курицу в храме.) Это рассказала как-то в бане его мать добрым друзьям, говоря, как хорошо, когда дети обучены свободным искусствам[130], и описала, как она могла бы попасть в беду, если б не вмешался в это дело ее образованный сын.

Этот же человек сказал мне однажды, что священники очень тяготятся тем, что им приходится каждый день служить литургию. А он, если только ему дадут бенефиций, готов в день служить по две. Когда недавно один человек стал в шутку восхвалять его ученость, то другой пообещал, что, если бы вся его ученость обратилась в Митридатов яд, он немедленно и без всякого опасения согласился бы его выпить.

Если б я описал этого человека и все его дела и поступки, получилась бы длинная история.

103. О ДВУХ СЫНОВЬЯХ НЕКОЕГО СВЯЩЕННИКА

Я знаю священника, который, когда его любовница родила ему двух сыновей, пошутил, что у него честная служанка: она без подозрений могла бы удавить одного сына и скрыть от него, но принесла ему обоих.

104. СЛУЧАЙ С ЕВРЕЙКОЙ, РОДИВШЕЙ ДОЧКУ ВМЕСТО МЕССИИ[131]

Когда я был в Богемии, то слышал такую историю. Один христианин полюбил молодую еврейку. Когда она от него забеременела, то они вместе решили попробовать избавиться от опасности следующим образом. Ночной порой подошел он к дому и страшным голосом несколько раз возвестил родителям девицы, что их дочь родит истинного Мессию. Они, объявив это своим соседям-евреям, решили, что это необходимо сообщить всем евреям. Когда же собрались евреи со всех концов, она произвела на свет девочку, чем немало переполошила весь Израиль.

105. О БЕЗДЕЛЬНИКАХ, РАСПУТНИЦАХ И СЫНОВЬЯХ СВЯЩЕННИКОВ

У нас есть одна очень верная пословица, что никто на земле не хочет и не желает себе больших почестей и всеобщего уважения, чем люди ничтожные, бездельники и распутницы. Но также и нет никого на земле, кто бы меньше, чем они, заботился о благочестии и добродетели, которые влекут за собою почести[132].

Когда недавно мы говорили о тщеславии таких людей, один сказал, что любая распутница прекрасно и отлично видит, как позорно живут люди такого сорта, однако ни одна не стала лучше от сознания позора других. Я тоже сослался на Ювенала, говорящего в шестой сатире, что эти твари скорей и охотней согласятся иметь один глаз, чем одного мужчину[133]. На это другой забавно сказал: «Да что тут долго говорить! Распутница гораздо реже удовлетворяется одним любовником, чем попрошайка подаянием из одного дома: тот, кто хочет выклянчивать себе пропитание, будет выпрашивать, плача и рыдая, не только по улицам, но и по домам». Третий утверждал, что наиболее тщеславны сыновья священников. Они — или совершенно честные, или совершенно ничтожные и презренные люди. Один на это сказал: «Это я знаю по опыту: священники обычно бегут от своих детей, когда они маленькие, стыдятся их присутствия или упоминания. Дети их, наоборот, бегут от своих отцов и ненавидят свое постыдное происхождение, когда вырастают и становятся мужчинами, между тем, как их родители — старые священники — в эту пору уже хотят ими хвастаться и притворяются, что их любят».

106. О СТАРОМ МОНАХЕ, ОПЛАКИВАЮЩЕМ СВОЕ БЕССИЛИЕ

Один человек сказал мне, что это произошло с ним самим, когда он как-то, прося апостольскую индульгенцию (так говорят), исповедался некоему монаху преклонного возраста. Он рассказал ему, что в любовных делах он не пропускал ни одной женщины самого разного сословия. Монах страшно зарыдал, так что грешник уже пришел в великое отчаяние, потому что думал, что тот плачет из-за его ужасных грехов. Он не знал, что предпринять и куда деваться, так как потерял всякую надежду на отпущение. Наконец, монах собрался с духом, успокоился и сказал: «Не бойся, сын мой, для души твоей и для твоего спасения очень хорошо, что ты еще печалишься о грехах. Я ведь плачу не из-за чего-нибудь, а из-за того, что ты вызвал в памяти прекрасные и навсегда ушедшие годы, когда я еще был мужчиной. Больше, к сожалению, я уже не могу подвизаться на этом поприще».

Рассказчик клятвенно заверял меня, что это произошло с ним самим.

107. О НЕКОТОРЫХ МОНАХАХ

Я слышал, что рассказывал другой человек, который до сих пор жив и пользуется всеобщим уважением. Он говорил, что в одном монастыре он спросил у послушников (так они сами себя называют), нет ли у них какой-нибудь женщины или доброй подружки, а они ответили: «Нет», уверяя, что им это не позволяется до тех пор, пока они не станут патерами.

108. ОБ ОДНОМ БЕССИЛЬНОМ ЧЕЛОВЕКЕ

Когда один человек зимой у своей подружки оказался бессильным и...[134], то девица, увидав, что ему очень стыдно, сказала: «Не мучайся, в этом повинен холод». Юноша ответил: «Честное слово, нет. Потому что это случалось со мной не один раз и летом, когда было очень жарко».

109. ОБ ОДНОМ ДВОРЯНИНЕ

Один дворянин рассказывал мне, что в первый год, когда женился, он со своим тестем поехал к епископу Шпейрскому, Там они с тестем должны были спать вместе, потому что не хватало кроватей. Ночью во сне он стал прикасаться к тестю, думая, что это его жена, и тесть, пробудившись, закричал: «Перестань, зять, прошу тебя, ведь я тебе для того и отдал свою дочь, чтоб ты оставил меня в покое».

110. ФАЦЕТИЯ ИОГАННА ГЕРСОНА[135]

Некая матрона приехала в Орлеан и, увидав там много молодых школяров, спросила, что они делают. Ей ответили, что они занимаются изучением наук. «Каких?» Ей ответили: «Гражданского права». Тогда она: «А с какой целью? Кем они станут?» Ей сказали: «Они будут ходатаями по делам мирян, стряпчими и адвокатами». «Ох! — воскликнула она,— у меня на родине есть только один не то стряпчий, не то поверенный, и его болтовня и лживость разорили уже почти всю деревню. Что же натворит теперь такое огромное множество школяров?»

111. О ПРИЧИНЕ, ПО КОТОРОЙ СЫН СЛЕДУЕТ ЗА ОТЦОМ, А ДОЧЬ ИДЕТ ВПЕРЕДИ МАТЕРИ[136]

Когда у наших спрашивают, почему сын следует за отцом, а дочь идет впереди матери, то женщины отвечают неглупо и правдиво: что дочь идет впереди матери, потому что мать полностью уверена, что это ев ребенок. Сын же следует за отцом, потому что отец, показывая на сына, который у него за спиной, говорит, что он только лишь верит, что это его сын, так как жена могла ведь его и обмануть. Поэтому из-за такого сомнения сын должен идти сзади. (Так, достоверное — очевидно, а на недостоверное смотрят оборачиваясь, искоса,)

112. ОБ ОДНОМ УГОЛЬЩИКЕ

Один очень богатый князь лишился великого сокровища из-за обмана и воровства трех своих любимых слуг. Он пообещал очень большую награду тому, кто найдет ему сокровище. В соседнем лесу жил в ужасной бедности один угольщик. Когда он об этом услыхал, то подумал о своей нужде и о швабской пословице, в которой говорится, что хороший завтрак стоит виселицы (т. е.: бедному ради завтрака можно рискнуть быть повешенным)[137]. Поэтому, решив, что его бедность окончится таким завтраком, он пришел к князю и пообещал найти ему сокровище, если ему дадут три дня подумать. Князь велел запереть угольщика в комнату и как следует его накормить. В первую ночь, когда он уже насытился, он сказал: «Бог все делает к лучшему (так у нас говорят), один уже прошел» (думая, что один день уже прошел). А один из воров стоял у его комнаты, желая узнать, что он там делает; когда он услыхал эти слова, то побежал скорее к своим и сказал, что слышал. На другую ночь другой подошел послушать, что делает угольщик. И так как угольщик, как полагалось, уже сытно поел, то сказал, как и прежде: «Второй прошел». Вор убежал к своим и рассказал услышанное. Когда на третью ночь пришел третий, он сказал: «А это пришел третий, и последний». Тогда все трое вместе пришли к угольщику, принесли ему сокровище, одарили его богатыми дарами и попросили, чтобы он не говорил про них и чтобы найденное сокровище возвратил князю. Когда он на другой день отнес его князю, тот щедро его наградил. С тех пор и до конца жизни его чтили, как прорицателя.

Это — сила судьбы, которая — не зря говорят — смелому сопутствует, и людям, решившимся на отчаянный поступок, приходит на помощь[138].

113. О МИНОРИТЕ[139], ОТ КОТОРОГО ЗАБЕРЕМЕНЕЛА МОНАХИНЯ

Один монах пришел в, монастырь дев-весталок. После того, как они его приветливо приняли, он, в благодарность за это, стал проповедовать веру и учение Христа. И так как своим красноречием он укрепил их в добродетели, то на ночь они его, как очень почитаемого человека, поместили в своем общем дормитории. Когда наступила глубокая ночь, монах стал громким голосом кричать: «Не совершу, не совершу, не совершу!» Разбуженные монахини подошли и стали утешать брата, спрашивать, отчего он кричит и плачет. Он сказал: «С неба был глас: ,,Насладись объятиями одной из молодых монахинь, чтобы она родила епископа", но я, конечно, наотрез отказался». Поняв это, сестры привели ему молодую монахиню. Она, увидав монаха, стала стыдливо отказываться и отнекиваться. Видя это, сестры-монахини сказали, что каждая из них согласится, если от них такое потребуется. Наконец, она покорилась и, по прошествии некоторого времени родила дочь. Обвиненный монах сказал: «Она не соглашалась добровольно и не повиновалась воле божьей, поэтому в наказанье родила дочь».

114. О НЕВЕЖЕСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ

Раньше я обличал высокомерие, жадность, или постыдную завистливость некоторых людей, потому что священство и бенефиции (как говорят) даются по большей части самым неученым, тем, которые обычно покупают их подарками и лестью, в то время как ученых людей презирают и не позволяют им возвыситься. Теперь я еще раз покажу, что проистекает из их невежества.

Пастырское попечение об одной деревне было поручено грубому и невежественному священнику. В то время, когда он собирался хоронить одного человека, застигнутого в любодеянии и заколотого мечом, неожиданно к нему пришел соседний священник. Он посоветовал испросить на это позволения епископа. Священник — глупая голова — послушался совета и, придя к епископу, сказал, преклонив колена: «Proficiat venerabilem patrem! Епископ промолчал и с негодованием посмотрел на него. Тогда тот снова: Proficiat venerabilem patrem. Joannem de Luterbach est mortuum, non elatum, non chrismatum (id est oleo unctum) non sepultum, sine lux, sine crux et sine deus»[140]. И так как он больше ничего не знал по-латыни, то сказал: «Herr, sol ich in den Kirchhoff graben?». Это значит: «Отче, можно мне его похоронить на церковном кладбище?» Епископ ответил: «Нет». Священник: «Почему?» Епископ: «Кто тебя рукоположил (я воспользуюсь этим церковным словом) в пресвитеры?» Священник ответил: «Ir herr», — это значит: «Вы, отче». Ему епископ: «Когда?» Священник на это спокойно сказал: «Herr, wissendt ir, do ich euch die X guldin gab». Это значит: «Отче, Вы сами знаете, — ведь я тогда Вам дал десять гульденов». (Наши ведь обращаются к одному человеку на «Вы», если он старше, или если его очень почитают, а по-латыни так не говорят.) Так был посрамлен епископ.

115. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ

Был и другой, который пообещал дать епископу сто овец, если тот рукоположит его в священники. Епископ согласился. После того, как тот добился своего, он пришел к епископу и принес ему сто яиц. Епископ сказал: «Ты же обещал мне овец, а не яйца». Тот ответил: «Невелика разница между — ves и — va (т. е. между oves и ova)[141], и я ее не знал. Ты сам виноват, что не сумел поосторожней сторговаться со мной. Если б я был учен и достоин занять это место, то не обещал бы тебе ни яиц, ни овец»[142].

116. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ

Один невежественный и грубый священник — у нас говорят: капеллан, — придя к больному для помазания, увидал у него пучки пакли, которые, как водится, были приготовлены для вытирания помазанных мест. И так как священник не знал твердо, для чего эта пакля предназначена, то, наконец, решил, что ее надо дать больному. Поэтому, разделив ее на три порции, он сказал: «Открой рот!» — и засунул ему в горло первую порцию, которую больной проглотил с большим трудом. После этого больной сказал священнику: «Владыко милостивый, сколько там еще осталось?» Тот ответил: «Две». Больной в ответ: «Если я должен буду проглотить еще одну, то мне верная смерть».

Это произошло в городе Шорндорфе.

117. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ

В городе Кальве некий священник пришел к больному для помазания и взял с собой священное масло. Больной ему сказал: «Налей мне его во флакончик, повесь над кроватью у изголовья и приходи попозже, потому что сейчас этого сделать нельзя». Священник согласился и ушел. Когда он вернулся, тот сказал: «Владыко милостивый, все в порядке, я уже выпил». Священник ему: «Да благословит (чтобы сказать по-церковному) дьявол твою жадность!»

118. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ

Другой неученый священник вел очень дурной образ жизни. В этом году он был осужден на вечное заключение за то, что при помазании у одного больного членов, которые грешили, он начал помазание с его половых органов. Больной сказал ему: «Если надо помазывать те члены, которые грешили, то дай, прошу тебя, сюда побольше масла; ибо здесь самый грешный из моих членов».

119. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ

Другой, которого я знаю, поднял тело господне вниз головой. Когда его спросили, почему он так поступил, он сказал: «Я боялся, чтобы у него не свалились штаны»[143].

120. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ

Другой священник во время проповеди сказал, что у него три члена, и большим, самым длинным он хочет коснуться женщин (он хотел сказать, как полагается, что проповедь делится на три члена, и особенно жестоко он нападает и больше всего будет говорить о женщинах). Услышав это, крестьянин позвал свою жену: «Выйдем вместе из церкви, моя Грета, пусть священник коснется дьявола своим членом, к тебе он сегодня ни за что не прикоснется».

121. О МОНАХЕ

Я слышал проповедь одного монаха из ордена миноритов. Он проклинал роскошные одежды и бесстыдство и, наконец, заключил: «Любовники в нашем городе теперь так выставляют половые органы из тибиалов (обычно их называют высокими сапогами) и обматывают полотном (т. е. рубашкой), und, so die metzen wenen, es sie zumpen, so sind es lumpen», т. е.: «девицы думают, что это половой член, а это тряпки»[144].

122. ОБ УМИРАЮЩЕМ

Один умирающий сказал своему другу, бывшему при нем: «Ты думаешь, я умру?» А тот ответил«Соберись с духом, чтоб дать отчет богу всевышнему о прожитой жизни, ибо скоро ты умрешь и жить не будешь». Больной ему говорит: «Принеси мне мои штаны!» (их еще называют «брюки»). Тот спросил: «Зачем они тебе?» Он ответил: «Чтоб прикрыть свой зад, когда умру. Чтоб черви не могли туда забраться».

123. О СВЯЩЕННИКЕ, КОТОРЫЙ СОВЕРШАЛ ОБРЯД КРЕЩЕНИЯ

Священник, собирающийся крестить младенца, предварил это (как водится) заклинанием дьявола. Когда он, читая, подошел к тому месту, где говорится: «Сделал брение из плюновения»[145], женщина, державшая младенца, желая поднять с земли немного глины, нагнулась и, открыв зад, издала страшный звук. Священник, услышав это, отклонился от своего предмета и сказал: «Вот какова сила моих слов: я повелел дьяволу выйти; он вышел и наполнил все пространство такой вонью, что все вы чувствуете». Женщина, не расслышав от стыда, что сказал священник, ответила: «Благой отец, это не я, это младенец сделал». Священник разгневался и сказал: «Да пошлет бог этому младенцу Гераклову хворь (наши называют ее ,,падучая")! Если он так бесстыдно ведет себя в таком цветущем возрасте при уважаемом священнике, то что же он натворит в старости!»[146]

124. ОБ ОСТРОУМНОМ ПОВАРЕ

Венделин Штейнбах[147], известный теолог, а в наше время тюбингенский гимназиарх[148], имел повара по имени Гильельм. Он редко бывал трезвым, однако отличался остроумием. Когда недавно повар сказал одному юноше из хорошей семьи: «Знаешь причину, по которой твой зад так постыдно воняет?» — и юноша не знал, что ответить, то он объяснил: «Я тебе так скажу: повитуха с самого начала не позаботилась об этой части тела и недостаточно ее обмыла». Юноша неожиданно вдруг сказал ему: «Ты ошибаешься, ибо не место само по себе, а воздух этого участка тлетворный и зловонный, таков и ветер, который его обдувает».

125. РАССКАЗИК О СВЯЩЕННИКЕ, ЧЕРТЕ И ИХ БЕСЕДЕ

Один священник, грубый и чрезвычайно невежественный, хотел изгнать злого духа из бесноватого человека (т. е. из человека, охваченного дьяволом). Он сказал: «Male spirite, veni exterius». Черт ему ответил: «Nolo». Священник: «Quare nolis?» Черт: «Quia rumplas in grammaticam». Священник: «Bonam est latinam, dum te fugabo ab latrinam»[149]. Черт на это: «Какой же грубый и неученый будет тот черт, у которого ты сможешь отнять добытую им душу грешника! Ибо любой человек, который доверит тебе свою душу, хоть раз в неделю помянет черта».

Отсюда пошла старая поговорка, в которой мы высмеиваем необразованных священников[150].

126. О МИХЕЛЕ-ГАЛКЕ

В городе Кирха Вюртембергского княжества некие школяры задумали достать из отверстий церковных башен неоперившихся монедул (у нас их называют галками). И когда одного из школяров по имени Михель, на веревке спустили с бруствера башни (он идет высоко, вокруг самой крыши), чтобы разграбить гнезда, то из-за чрезмерной тяжести он свалился на землю, и товарищи не смогли его удержать. Если бы он случайно не попал на кучу песка, то разбился бы насмерть — с такой высоты он упал. И когда все его соученики почти застыли от ужаса, он невредимый вскочил с песка и сказал: «Клянусь богом живым, я никому из вас не отдам даже самого маленького галчонка» (ведь у него было несколько, которых он вытащил до падения). Поэтому до самой смерти его звали Hetze Michel, т. е. Михель-галка.

127. О ДВОРЯНИНЕ

Один дворянин после изрядного перерыва стал снова учиться в Вене и день и ночь мучился с грамматикой, не достигая успеха. Однажды, когда он старательно заучивал, какого рода бывают слова, оканчивающиеся на «А», он сказал своему товарищу, которого я знаю: «Конечно, я охотно залез бы в долги, чтоб только все слова на «А» были женского рода».

128. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О КРЕСТЬЯНИНЕ ХЕЛЬДЕ

В горах, в наших Альпах, неподалеку от села Юстинген, жил крестьянин по прозвищу Хельд (т. е. герой), весьма богатый, но глупый. Для того, чтобы его обмануть и провести, двое нищих (о которых, выше я говорил, что наши их называют странствующими школярами) пустились на такую хитрость. Один пришел к нему ночью, неся с собой бутылку отличного вина, и смиренно попросил приютить его на ночь. Когда они уже вошли (скажу по-варварски) в избу, которая была такая низкая, что любой мог достать рукой до окна, то принесли огонь, и они вместе с крестьянином сели ужинать. Нищий, поставив бутылку за окно, сказал, чтоб крестьянин и вся его семья пили вволю, потому что он знает, что в эту ночь вино ни за что не кончится. Его приятель, спрятавшийся за окном, бутылку, которая пустела, все время наполнял вином, припасенным специально для этого. Когда хозяин и вся семья были уже пьяны и веселы, они увидели, что вино все не иссякает, и стали расспрашивать о природе и свойствах этой бутылки. Нищий ответил, что это сосуд святого Отмара, который в знак заслуг этого святого всегда наполняется отличным заморским вином, но что он решил продать этот сосуд, так как от ежедневных попоек вино ему опротивело. Как только это услыхали крестьянин и его семья, они загорелись желанием купить такую вещь, которая приносит величайшее утешение и пользу. Они спросили, сколько стоит эта бутылка. Нищий ответил, что готов продать ее за сто гульденов, если только они у них есть. Сошлись они в конце концов на том, что школяр, взяв двадцать гульденов, которые только и были у крестьянина, получит остальные, когда тот сможет их отдать. На другой день, когда школяр ушел, а бутылка не захотела выполнять приказы крестьянина и была пуста, крестьянин пожаловался соседям и стал, разумеется, всеобщим посмешищем.

У наших и по сей день есть такая поговорка: «Сосудик или бутылочка Героя»[151]. Так говорят о вещи неисчерпаемой или о том, кого хитро и ловко обманули.

129. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ СКАЗАЛ АББАТУ «ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО»

У нас в Германии развилось такое угодничество, что аббатов и мелких господ, вроде графов и рыцарей, мы теперь при обращении величаем высокими и пышными титулами и сравнениями, как некогда римских императоров, властителей мира и высших понтификов. Ведь при обращении к ним любой простолюдин всем другим словам предпочел бы — «Ваша милость» (преимущественно на родном языке), а «милостивый отец» или «господин» являются столь же неподобающими и нелепыми, сколь варварскими и фальшивыми. Но, когда подчиненные видят, что вышестоящие находят в этом удовольствие, то каждый из них старается перещеголять другого и выслужиться перед господином, забыв о всякой мере и скромности.

Совсем недавно (как я узнал от очень достойных людей) один крестьянин пришел с соседом к аббату, своему господину, и сказал ему: «Милостивый отец, я прошу, чтобы ваше высочество соблаговолило дать мне леса для постройки дома». Аббат согласился. Но, когда он ушел, сосед стал упрекать своего приятеля: «Зачем ты назвал нашего аббата „высочество"?» Тот ответил: «Я не знаю, да ведь я и не нарочно так сказал. Однако я не раскаиваюсь, ведь таким образом я добился желаемого. Раз я вижу, что это доставило ему удовольствие, то и впредь стану обращаться к нему и величать его еще более высокими титулами».

В этом году, в 1514 от рождества Христова, один Альтингенский староста (как меня заверили в Тюбингене) часто обращался к своему господину, аббату Бебенхаузенскому, прося о каком-нибудь одолжении со словами: «Милостивый государь, ваше королевское величество!» Хотя аббат его за это бранил, он, тем не менее, настаивал на таком обращении до тех пор, пока его приятель не прервал его и не сказал, что так говорят только необразованные и бедные люди.

130. СЛУЧАИ С ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ ВЕЛ ХРИСТА НА РАСПЯТИЕ

В одном городе шло действо страстей господних. Когда тот, кто обнаженным изображал Христа на кресте, увидал, что подле креста стоит его возлюбленная, которая представляла Марию Магдалину, то на глазах у всех присутствующих стал...[152], так что ее должны были увести. Это только увеличило и укрепило догадку, которая возникла у людей уже до этого[153].

131. О ДВУХ САПОЖНИКАХ

В Вормсе жили два сапожника. Один из них был богат и бездетен, однако скуп. Другой же вынужден был повседневным трудом сам кормить свою семью (у него было много детей). Но жил он по средствам и всегда был сыт. Когда он от стола возвращался к труду, то всегда с радостью призывал себе в заступники и помощники святого Николая. Так как богач часто слышал эти слова, то из зависти или в насмешку над бедняком он сказал: «А мне да поможет Давид!» (так звали самого богатого еврея в этом городе). Когда этот Давид, проходя мимо его мастерской, услыхал, что сапожник чтит его больше, чем святого Николая, которого почитает другой, он подумал, как бы показать, что он щедрее святого Николая. Поэтому он, чтобы обидеть другого, подарил призывавшему его сапожнику жареного гуся, в живот которого он тайком положил десять гульденов. Скупой показал этот подарок бедняку, сказав, что предпочитает еврея святому Николаю, и упрекал бедняка за его молитву. Бедный сосед весело отвечал ему: «Что ты хвастаешься своим гусем? Святой Николай воздаст мне не гусем, а тучным быком. А так как тебе больше нужны деньги, чем гусь, то, если хочешь, я его у тебя куплю». Богач принял условие и продал гуся задешево. Сапожник же, помолившись, как обычно, святому Николаю, поставил гуся на стол перед своей семьей и, обнаружив в нем деньги, тотчас же поспешил на бычий рынок и купил себе самого тучного быка. Когда он вел его домой, то повстречался ему богач и с удивлением спросил, откуда и по какому случаю появился у бедняка этот бык. Бедняк ответил, что это дар святого Николая, который воздает гораздо щедрее, чем неверный еврей. Когда немного спустя еврей, проходя мимо дома богача спросил, вкусен ли был его гусь, тот ответил, что он его продал своему соседу. Когда еврей все ему объяснил, то богач повел бедного сапожника к судье и потребовал десять гульденов, потому что он продавал гуся, а не гульдены. Но судья, поняв, в чем дело, отпустил бедняка и оштрафовал скупого на двадцать гульденов, ибо он какого-то еврея призывал в поношение святого Николая[154].

132. ОБ ОДНОМ ДВОРЯНИНЕ И ЕВРЕЕ

Один дворянин задолжал еврею пятьсот гульденов. Когда еврей разыскал его во Франкфурте у цирюльника, то позвал его в суд. Дворянин сказал ему: «Не можешь ли ты подождать, пока мне сбреют бороду?» Как только еврей согласился обождать, дворянин тотчас же приказал цирюльнику: «Погоди брить!» И потом он всю жизнь не брил половину бороды, которую он не сбрил тогда, и не уплатил еврею, потому что тот сам дал ему такую отсрочку.

133. ЧТО ДЕЛАЕТ ЧЕЛОВЕКА СЕДЫМ?

Когда у одного дурака спросили, что сделало его седым, он ответил: «Волосы».

134. О СЕН-ГАЛЛЕНСКОМ АББАТЕ

Члены городского совета города Сен-Галлен написали аббату не как князю церкви, а как обычному прелату (скажу попросту). Когда аббат на это пожаловался, то они ответили, что он — князь только до полудня, а они писали ему в этот же день после полудня.

Это мне рассказал Бернгард Гуслин.

135. ОСТРОЕ СЛОВЦО ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА

У швабов есть пословица: если в день святого Иоанна Крестителя ясная погода, то будет хороший урожай орехов[155]. В прошлом году так и было, и некоторые говорили, что будет много орехов, а один сказал: «Значит, подорожают колыбели». Когда его спросили, почему, он ответил, что многие девицы забеременеют, так как он знает, что деревенские юноши и девушки станут вместе ходить в лес собирать орехи и заводить любовные игры.

136. ОБ ОДНОМ АББАТЕ

Один седой аббат проходил мимо двух девушек и спросил у них, не надо ли им дать взаймы хлеба (у нас так принято окольно называть совокупление)[156]. Одна из них очень остроумно ответила: «У нас и дома есть вдоволь такого заплесневелого хлеба». (Она хотела намекнуть на его седину и старость.)

137. ОБ ОДНОМ ПТИЦЕЛОВЕ

Один Цвифальтенский птицелов, собираясь на ловлю, решил прежде помолиться и стал говорить: «Отче наш, иже еси на небеси». Так как дело у него дальше не пошло, то он, пожелав богу падучую и геенну огненную, начал молиться снова: «Да святится имя твое». Вскоре он опять сбился и сказал: «Чтоб тебя боги и черти побрали!», а потом снова: «Да будет воля твоя как на небесах, так и на земле». Предвидя вскоре новые неудачи, он вернулся к обычным проклятиям и провел большую часть дня в молитвах и богохульстве.

138. О СТАРУШКЕ, СОЧУВСТВУЮЩЕЙ ЕВРЕЯМ

Когда в страстную пятницу во время проповеди говорили о страстях господних, одна старушка, выходя из храма, посочувствовала евреям, говоря: «Боже милостивый, сколько хлопот было у евреев, которые должны были бодрствовать с Христом целую ночь».

139. О СВАРЛИВОЙ ЖЕНЕ

У одного человека была такая вздорная жена, что приходил ли он из трактира, работал ли, ел ли — вечно она на него наскакивала. За что бы он ни принимался, жена всегда его поносила, и чем чаще он ее колотил, тем более вздорной она становилась и еще пуще бранилась. Когда он увидел, что колотушки нисколько не помогают, он придумал другой выход: как она ни злилась, он не обращал на нее никакого внимания и все время играл на трубе, чего совсем не умел. Когда он это делал, она начинала бесноваться еще больше. Так как он не переставал, она вырывала трубу у него из рук. Когда же он, как ни в чем не бывало, снова брал трубу и невозмутимо продолжал играть, то, выходя из себя, жена убегала из дома, крича, что ее возмущает низость мужэ и что пьянство его для нее невыносимо. Когда на другой день она начинала свою обычную брань, муж начинал свою обычную игру. Поэтому жена, признав себя побежденной, отказалась от своих проклятий и пообещала мужу, что станет самой доброй, если только он бросит, наконец, свою трубу.

Достопамятный пример: женское упрямство надо обуздывать разными способами.

140. О НИЩЕМ, КОТОРЫЙ ПРИШЕЛ К КОРОЛЮ ФРИДРИХУ

Когда Фридрих Третий, Римский император, созвал в Нюрнберге совет князей, к нему пришел один нищий и попросил пустить его в залу, потому что он — якобы брат короля. И так как он очень настаивал, то дело, наконец, дошло до короля, который, удивившись этому, велел впустить нищего и спросил, откуда у него взялся такой брат. Нищий ответил, что все люди — братья по праотцу своему Адаму, и попросил, чтобы тот его по-родственному одарил. Король, которому не очень понравилась такая дерзость, дал ему только один крейцер (это достаточно известная монета). Нищий сказал: «Это нехорошо, непобедимый король, что ты брату своему даешь такой малый дар, когда сам ты так богат». «Пошел прочь! — сказал император,— если каждый твой брат даст тебе столько же, ты станешь богаче меня».

Другой нищий попросил у Альбрехта, герцога Саксонскогоname=r157>[157], пфенниг во имя родства, которое их связывает. «Откуда взялось это родство?» — спросил герцог. Тот ответил: «От Адама — нашего всеобщего родителя». «Пошел прочь! — сказал герцог.— Если я стану давать всем таким родственникам хоть по одному пфеннигу, то мне не хватит ни герцогства, ни моего отцовского наследства».

141. ОБ ОДНОМ ОБМАНУТОМ ТЕОЛОГЕ

В Майнце жил замечательный теолог, у которого там был пасторский приход. Ему исповедовался один человек, с виду вполне благочестивый. Человек показал ему найденный им большой кусок золота, говоря, что не знает истинного владельца и с благословенья теолога намерен отдать это золото на строительство какого-нибудь храма. Теолог одобрил это намерение и принял золото, чтобы передать его на дела благочестия. Потом тот пожаловался, что приехал из Саксонии, но у него нет денег для возвращения на родину, которая далеко, и попросил у теолога дать ему взаймы десять гульденов, которые пообещал честно возвратить. Добрый патер согласился и, отпустив его с деньгами, тотчас же пошел к золотых дел мастеру и показал ему кусок золота, поздравляя со строительством храма. Проверив этот кусок, мастер обнаружил, что это позолоченный свинец, и добрый патер с печалью узнал о выдумке обманщика.

142. ОБ ОДНОЙ ПЬЯНОЙ ЖЕНЩИНЕ

Была одна старуха, которая каждый день напивалась допьяна. Для детей ее и друзей это было чрезвычайно тяжело и они часто пытались удержать ее, говоря о божьем гневе, о вечном проклятии и негасимом адском огне, но она не желала образумиться. Когда однажды, не помня себя, она валялась пьяная, они, посоветовавшись между собой, положили вокруг нее горящие угли. Когда старуха пришла в себя и увидала вокруг огонь, она подумала, что объята адским огнем. Тем не менее, она обрадовалась, что не утратила привычки пить, и сказала: «Нет ли здесь еще какой-нибудь несчастной души, которая захочет подкинуть мне (как у нас говорят) пфенниг на выпивку».

143. ОБ ОДНОМ РЫЖЕМ

В Майнце у одного совершенно рыжего адвоката был сын со светлыми волосами, и он водил его с собой. Когда его спросили, почему это у него самого волосы рыжие, а у сына светлые, он ответил; «Вы не удивляйтесь, ведь не головой же я его сделал, или произвел, а совсем другим местом».

144. ОБ ОДНОМ ГИСТРИОНЕ

Некий гистрион в Саксонии, когда проходил в одном городе мимо виселицы, увидал, что на человеке, недавно повешенном, надеты отличные ботфорты (наши их называют сапогами). Подстрекаемый бедностью, он попробовал стащить с него ботфорты. Так как от волнения он не мог их снять с ног, то отрезал ноги вместе с ними и принес их в дом к крестьянину, у которого остановился на ночлег. В жаркую комнату, где он спал (по-нашему, по-варварски: в избу), крестьянин ночью принес только что родившегося теленка, чтобы он не замерз. Ранним утром, когда еще люди не поднялись, гистрион ушел, успев снять ботфорты, и оставив в комнате отрезанные ноги. Крестьянин, который не видал, как гистрион уходил, когда, наконец, встал, то не нашел возле теленка ничего, кроме ног. Заподозрив, что теленок съел гистриона, он сжег теленка: потому что, если он такое натворил в младенчестве, то станет еще гораздо страшнее, если проживет подольше.

Другие люди, достойные большего доверия, говорят, что всех крестьян охватил такой страх, что сперва вооруженные жители хотели ворваться в дом (из которого отец семейства удрал со всей своей семьей) и убить там это животное. Но так как никто из всех них не осмелился войти первым, то, с общего согласия, они сожгли весь дом дотла, думая, что лучше спалить дом, чем подвергать опасности людей.

145. ОБ ИСПРАЖНЯЮЩЕЙСЯ КРЕСТЬЯНКЕ.

Когда одна крестьянка испражнялась в поле за деревом, ее заметил некий благородный рыцарь. Боясь, что она застыдится его, он сказал: «Продолжай, госпожа, свое дело, от которого никто не может отказаться». Крестьянка, которая уже облегчилась, ответила: «Теперь я вполне могу от него отказаться. Если хочешь, ты безо всяких можешь взять все это с собой».

146. ОБ ИСПРАЖНЯЮЩЕМСЯ КРЕСТЬЯНИНЕ

Один священник из села Мальмсхейм, увидев испражняющегося крестьянина, сказал ему: «Что ты здесь делаешь?» Крестьянин ответил: «А тебе что? Нельзя уж никому и покакать, чтоб ты не сунул туда своего носа!»[158]

147. ЗАБАВНЫЙ ОТВЕТ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЫ

Некий граф, в Швабии могущественный и чрезвычайно известный, однажды был на охоте и повстречал крестьянку, которая сидела верхом на лошади и громко пела. Он ей сказал: «Отчего ты так радуешься, добрая матрона? Наверно, судя по твоему веселью, сегодня ночью ты стала женой». Когда крестьянка спросила, разве после этого бывает радостно и весело, он ответил, что да. «Тогда поцелуй[159] мою кобылу, друг добрый (она. не знала, что он граф), чтоб она повеселела и двигалась побыстрей». Граф, рассмеявшись, сказал: «Ты хорошо мне ответила, иди с миром».

148. ОБ ОДНОМ МОНАХЕ

Один «сырный брат»[160], когда собирал милостыню, ночевал в доме у крестьянина и должен был спать в комнате на соломе, потому что крестьянин был беден. Крестьянин из-за мороза (как я уже говорил выше) поместил недалеко от него только что родившегося теленка. Монаху привиделось во сне, что у него родился теленок. Когда он проснулся и увидал теленка, то подумал, что это он его и родил. Поэтому, очень испугавшись и не зная, что теперь делать, он бросил, наконец, теленка в колодец и поспешно убежал. Крестьянин, узнав об этом, пошел к его аббату и обвинил его в причиненном ущербе. Монаха принудили заплатить, и он стал всеобщим посмешищем.

Дело было так, как мне рассказали.

149. О ЗАВЕЩАНИИ ОДНОГО БОЛЬНОГО

Когда священник просил одного больного сделать завещание, тот ответил: «Охотно, только у меня ничего нет, кроме двух отличных коней, которых я хочу оставить князю». Священник, или монах, недовольный, что они достанутся не ему, спросил, почему больной ничего не оставляет бедным? Тот ответил: «Я делаю так, как вы говорили в ваших проповедях,— мы должны подражать Христу. Бог же все мирские блага отдал князьям, а не беднякам: я буду следовать его заветам; его дела должны быть для нас примером».

КНИГА ТРЕТЬЯ

ГЕНРИХ БЕБЕЛЬ — ЧИТАТЕЛЮ

До сих пор, благосклонный читатель, у меня было правило в своих фацетиях удерживаться от того, что могло бы показаться чрезмерно вольным или бесстыдным. В эту книжечку я включал порой кое-что более занятное, и непросвещенные могут подумать, будто в них выставлены напоказ непристойности. Но даже и здесь я не говорю ничего такого, чего не слыхал бы от почтенных мужей в их застольных беседах, и по большей части в присутствии матрон. Это меня и побудило присоединить их рассказы к своим. Поэтому прошу меня извинить, читатель, ведь я ссылаюсь на людей, в высшей степени почтенных; ибо от бесстыдных писаний я всегда свое перо удерживал, а впредь буду это делать еще усерднее. Будь здоров, друг!

1. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ПОПАЛ В БУРЮ[161]

Когда несколько человек попали однажды на Потамийском или Алеманском озере[162] в ужасную бурю, и все дрожали от страха и исповедовались друг дружке, один из них начал с великой жадностью поглощать хлеб и сыр. Остальные стали его укорять, говоря, в какой они опасности, но он сказал им: «Я прекрасно вижу, что делается. Но на пустой желудок я не могу пить; сейчас я ем, потому что сегодня мне придется пить больше, чем когда-либо в жизни».

2. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, ПОПАВШЕМСЯ В ПРЕЛЮБОДЕЯНИИ

Некий тюбингенец ночью тайно пришел к чужой жене; а скоро вслед за ним к ней пожаловал священник. Первый, удирая от него, спрятался наверху, на голубятне. Немного погодя вернулся муж этой женщины, и священник укрылся в печи. Так как муж ничего не заметил, то сказал со вздохом, что проиграл три гульдена. Жена спросила: «Кто же тебе их отдаст?» Муж ответил: «Всевышний, тот, кто над нами» (он подразумевал бога). Тюбингенец, спрыгнув с голубятни, сказал: «Пусть священник, который в печи, даст половину, тогда и я заплачу остальное». (Он подумал, что муж говорил о нем.) Так они столковались, и, невредимые, отправились по домам.

3. ОБ ОДНОМ ЛОЛЛАРДЕ[163], КОТОРЫЙ ОБЕЩАЛ УМИРАЮЩЕМУ ПОРУЧИТЕЛЬСТВО

Когда Иоганн Пчеловод, мой знакомый, заболел чумой и уже был при- смерти, при нем находился один лесной брат. Он наставлял больного, чтобы тот мужественно сражался против козней дьявола и до конца оставался добрым христианином. Пчеловод отвечал, что пусть никто не сомневается; он будет бороться, как подобает христианину, и совсем готов к смерти. Монах сказал: «Так как я от всех слышал, что в жизни ты был честным и смелым, и теперь готов повиноваться воле божьей, то заверяю тебя, что я охотно стану твоим поручителем, чтобы ты тотчас же после смерти взошел на небеса». Пчеловод умер. На четвертый день эта же болезнь свалила и лесного брата, и он кричал днем и ночью: «Пчеловод, ты хочешь меня увести туда к вам, чтобы я за тебя заступился. О, злосчастное мое поручительство, хоть бы бог сделал так, чтоб его никогда не было!» И до самой смерти он с воплями и стоном проклинал это свое поручительство. Он умер на шестой день после Пчеловода.

4. БЕНЕФИЦИИ РАСПРЕДЕЛЯЮТСЯ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ МИЛОСТИ

Выше[164] я не без оснований жаловался на то, что должности и церковные бенефиции чаще всего даются невеждам по апостольской милости не без открытого скандала и немалого ущерба для душ прихожан. Сейчас я могу с полным правом посетовать, что то же самое происходит у наших князей. У них бенефиции распределяются больше по приязни, чем по заслугам, больше из-за хлоцот невежественных друзей, чем в зависимости от нравственности и образования, так что ум и образование на сегодняшний день почти ничего не стоят. Теперь я вот что скажу: одного образованного человека недавно спросили, почему так случается, что настоящие ослы ежедневно получают бенефиции, а он не может ничего добиться. Он ответил, что невежды могут найти князей и разных других покровителей, подобных им самим. Отсюда и происходит их взаимная любовь. Он же не может найти подобных себе и поэтому собирается начать забывать то, чему учился; чтобы снискать себе приязнь, с помощью которой все делается.

5. О СВЯЩЕННИКЕ ШЕЛЛЕНБЕРГЕРЕ ИЗ МУНДЕРКИНГА

Тот самый священник, о котором я уже писал выше[165], известил монахинь, или лучше сказать, бегу тт, что их священник, который был в Вильдбадене, тяжело заболел, и врачи сомневаются в том, выживет ли он. Монахини снарядили в путь лучших из своего числа, чтобы навестить больного и утешить его. Но когда они пришли, то нашли его здоровым и невредимым. Они очень рассердились на священника, обманувшего их, и сказали, что не забудут того горя и страха, которые он им причинил. А этот насмешник им ответил: «Добрые сестры, вы должны были знать, что ни одному моему слову верить нельзя».

6. О МЕЛЬНИКЕ

Иоганн Бош, священник из Стадиона, попросил своих прихожан быть милосердными к нищему мельнику и сказал им: «О, христолюбцы, у вас есть прекрасное доказательство тому, что этот мельник честен: ведь он нищенствует, а мог бы кормиться воровством или разными хитростями, принятыми у мельников. Поэтому-то я и поручаю его вашим заботам».

7. ОБ ИСПОВЕДИ МОНАХИНИ

Монахиня, исповедуясь священнику, среди прочего сказала, что однажды она покрывалась чужой сутаной. Священник сказал: «В этом нет греха, но что было под сутаной?» Она ответила: «Монах». Тогда священник сказал: «Отныне остерегайся этой одежды, чтобы не запятнать себя; ведь под этим маленьким покрывалом прячется грязь всех прегрешений». Монахиня возразила: «Уголь сажу не замарает»[166]. Разгневанный священник ответил: «Тогда оставайся распутницей, какой ты и была!» А монахиня ему: «Но ты первым не бросай в меня камень».

8. ОБ ИСПОВЕДИ ТРЕХ МОНАХИНЬ

Три монахини исповедовались священнику. Первая сказала, что она в свои ножны вложила чужой меч. Священник этого не понял и даже не обратил внимания на бабье суеверие, которое всякую малость считает грехом. Вторая сказала, что она два меча вложила в свои ножны. Он снова не обратил на это внимания. Третья покаялась, что она вложила три меча. Священник спросил: «А что в этом плохого?» Она сказала, что сходилась с тремя мужчинами. Только тогда священник понял первых двух, которым простил по своему неведению, и побежал за ними вдогонку, крича: «Слушайте, гнусные распутницы! Вам грехи не отпущены! Вы все мне налгали, ведь... и меч не одно и то же»[167].

9. О КОСОЛАПОМ СВЯЩЕННИКЕ

Одного косолапого священника, входившего в Каннштадтскую ратушу, другой священник приветствовал такими словами: «Здравствуйте, молодой человек!» (Так у нас принято). Когда же тот вошел, как всегда прихрамывая, один деревенский староста разразился смехом: «Я,— говорит,— хорошо вижу, что он — молодой человек, вернее даже — дитя, потому что ведь он только еще учится ходить». А священник ему вежливо ответил: «По твоим сединам я было подумал, что ты умен, но твоя речь выдала, что ты глупый болтун».

Подобным образом подшутил в моем присутствии над хромой женщиной Иоганн Биттель[168], священник Ридлингенский. Он сказал: «Если б у меня было сто сыновей, никого из них я бы не стал учить ходить так, как ходит эта женщина». Кроме того, наши еще так смеются над хромыми: «Он не из нашего края, так как ходит не по-нашему». Также и над косыми: «Это — иностранец; он смотрит не так, как у нас принято». У нас и теперь часто говорят о тех, кого презирают: «Это — хромой полольщик», а когда кто-нибудь предполагает, что его презирают, он говорит: «Ты думаешь, что я — хромой полольщик?»

10. О ГОРДОМ ЮНОШЕ

Один честолюбивый юноша ходил в сопровождении слуги и договорился с ним, что слуга будет всегда повторять все, что юноша станет говорить своей подруге и преувеличивать сказанное. Когда он был у девушки и заговорил о своих доходах, слуга тотчас же их утроил. Когда они в другой раз пришли к его подруге, она сказала «Мне кажется, что ты, мой возлюбленный, немного нездоров. Ты бледен и выглядишь хуже, чем обычно». Он ответил, что ему слегка неможется. Слуга прибавил: «Ты чрезвычайно бледен, ведь ты страдаешь известной неизлечимой болезнью». Хозяин с трудом это стерпел и, когда они остались одни, сурово выбранил его за то, что он так о нем сказал его подруге. Слуга сказал: «Я думал, что так и надо, чтобы я преувеличивал все, что ты говоришь»[169].

11. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ИСПУГАЛСЯ МОЛНИИ

Один человек во время грозы сидел в бочке и мылся. Когда раздались сильные удары грома, он сказал: «Вы, молнии! Что за шум вы тут подняли! Идите-ка вы ко мне в зад!» Только он это проговорил, как молния ударила возле него и не задела его, но изрядно напугала. Он сказал: «Боже, пропади ты пропадом! Ты не понимаешь шуток; я ведь пошутил, а не сказал всерьез».

12. О ДЕРЕНДИНГСКОМ КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ БОГУ СМЕРТИ ПОЖЕЛАЛ

Когда град побил большую часть винограда, один из крестьян сказал, что это все натворили ведьмы. На это остальные в один голос: «Да погибнут они злейшей смертью!» А старейший из крестьян сказал, что все-таки это дело божье. Тут один выскочил из толпы со словами: «Да погибнет и сгинет тогда он сам!»

13. О ПАЛАЧЕ, КОТОРЫЙ СТАЛ СВЯЩЕННИКОМ

Один французский палач приехал в Богемию и там, у еретиков, стал священником. Когда человек, знавший его, спросил, как это случилось, что после такого грязного и позорного ремесла он стал священником, тот ответил: «Каков приход, таков и поп»[170].

14. О ПЬЯНОМ

Один остроумный человек так напился вина разных сортов, что едва мог владеть собой. В присутствии товарищей он сказал, обращаясь к выпитым винам: «Живите (как говорят) в мире и согласии — не то я вас выброшу в окно!»

15. О КРЕСТЬЯНАХ И ВОЛКЕ

Крестьяне поймали живого волка, и так как ненависть их к волкам столь велика, что они жестоко издеваются и над мертвыми, то они заспорили о том, какой самой суровой казнью его казнить. Один крестьянин, у которого было две жены, выскочил на середину и посоветовал, чтобы волку дали двух жен. Он клялся, что не знает никакого более тяжелого мучения и не верит, что можно придумать что-нибудь еще страшнее.

16. РАССКАЗ БРАССИКАНА[171]

Один сапожник, заподозрив как-то свою жену в блуде, притворился, что едет на рынок, и собрал в узел (как полагается) все сапоги и башмаки. Когда он немного отошел от деревни, то сбросил со спины узел возле одной часовни, сложил сапоги в часовне, а в мешок, откуда вынул сапоги, набрал камней и тайком вернулся домой. Между тем, жена, думая, что муж ушел, позвала к себе священника, чтобы ей не было страшно одной сидеть дома. Когда он пришел, немного опоздав, и стал на первую ступеньку лестницы, женщина, стоя на верхней ступеньке, стала его бранить за то, что он так поздно пришел. Священник отвечал, что он сеял на поле ячмень. Она, пожелав ему хорошего урожая, задрала до пупа юбку и сказала: «Бог даст, ячменя уродится больше, чем у меня волос...»[172]. Он, стоя внизу, отвечал ей...[173]. «Пусть колосья будут не меньше вот этого моего посоха». Когда это услышал муж, который прятался на чердаке, то стал кидать в них камни, говоря: «Пусть бог погубит и уничтожит это ячменное поле таким крупным градом, как вот эти мои камни!»

17. ОБ ИСПОВЕДИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА

Недавно один простодушный человек исповедовался, говоря: «Я повинен во всех грехах, которые совершил с рождества Христова до сего дня». Священник сказал: «Неужели тебе столько лет, сын мой?» Крестьянин ответил: «Конечно, а брат мой еще на три года старше меня».

18. РАССКАЗ ЦВИФАЛЬТЕНСКОГО АББАТА ГЕОРГА[174] О ВРАЧЕ

Врач пришел к одному князю и заверил его, что весьма сведущ в любом виде искусства врачевания. Князь пошутил: «Я найму только такого, который до меня уже уморил тридцать человек». Врач ответил: «Недостает немного, двадцать девять я уже благополучно похоронил». Князь на это сказал: «Значит, ты мне не подходишь: я боюсь стать тридцатым».

19. О МОНАХИНЕ

Так как повседневные грехи смываются святой водой, а монахиня грешила с мужчинами как раз днем, то однажды, окропляя себя, она сказала: «Смой мои грехи!» И, подняв одежду, она окропила скрытые места, говоря с великим пылом: «Здесь, здесь, здесь смой, ибо здесь более всего греха».

20. ОБ ИСПОВЕДИ ОДНОГО ДВОРЯНИНА

Некий дворянин, желая исповедаться, держал в руке золотой, который собирался отдать священнику. Когда один из священников, жадный до денег, увидел это, то подошел к нему и спросил, не хочет ли он исповедаться. Тот сказал, что хочет. Когда после исповеди священник спросил, раскаивается ли он в своих грехах и намерен ли в дальнейшем удерживаться от них, насколько это позволяет человеческая немощь, дворянин наотрез отказался и не получил отпущения. Пришел другой священник, которого не менее первого одолевала жажда золота, и выслушал исповедь дворянина. Но, когда он понял, что тот не раскаивается и не намерен в будущем удерживаться от греха, он, тем не менее, чтобы получить золотой, дал ему отпущение грехов, говоря по-латыни такие слова: «Пусть господь бог наш Иисус Христос отпустит тебе грехи (если захочет) и простит тебе твои прегрешения (во что я не верю), и проводит тебя в жизнь вечную (что невозможно)». Так он выудил золотой у дворянина, не знавшего латыни.

21. О ВЕНЕЦИАНСКОМ ВСАДНИКЕ

Венецианец, не привыкший и не умеющий ездить верхом, пришпорил одолженного коня, а конь стал прыгать и брыкаться; тогда венецианец сказал в испуге: «Святый боже! На море не бывает такой бури, как на суше!» (он думал, что конь беспокоится от волнений и непогоды так же, как корабли на море)[175].

22. О ДВУХ ДУРАКАХ

Недалеко от Цвифальтенского монастыря жили два родных брата, оба не слишком умные. Как-то они исповедовались, и одному из них священник отпустил грехи, не спросив, знает ли он молитвы. Когда исповедовался другой брат, то священник спросил: «Ты знаешь ,,Отче наш"?» Так как он не знал, то священник сказал: «Я запрещаю тебе причащаться, потому что ты не знаешь молитвы». Тот ответил: «Но ведь мой брат, которому ты отпустил грехи, тоже ее не знает». Тогда священник сказал и другому брату: «Я запрещаю и тебе вкушать тела господня». Тот в гневе ушел из церкви и стал жаловаться всем, что его нечестивый брат по имени Алексей помешал ему вкусить тела господня: «Если бы он только подождал, пока я вкушу!» (он думал, что был бы счастлив, если бы вкусил причастие, даже не будучи достоин этого).

23. УДАЧНАЯ НАСМЕШКА НАД НЕНАВИСТНИКАМИ КРАСНОРЕЧИЯ[176]

Недавно я был на пиру у деревенских священников неподалеку от моей Альпийской родины. Один из них, который с уважением приветствовал меня, не знакомого ему, и ставил себя очень высоко, попросил, чтобы я простил его неотесанную речь, так как изяществу он не обучен. Я, со своей стороны, сказал, чтобы он не обращал на меня внимания. Наконец, когда он развеселился по воле Вакха, который уже лишил его ума-разума, то решил в разглагольствовании показать свою образованность. Забыв о почтении, которое разумные люди обыкновенно оказывают незнакомым, он вылез с такими словами: «Поэт, слава твоя известна по всей Германии, но я не могу одобрить твоих занятий, потому что ты больше учишь хорошо говорить да болтать, чем хорошо жить». На это я ответил с улыбкой, якобы пристыженный: «Я не думаю, что пренебрегаю тем, что имеет отношение к хорошей и достойной жизни». Он мне: «Оставь ты теперь свое мирское красноречие и посмотри на простоту речи апостолов». Я снова: «Блестящая и украшенная речь не ухудшает меня, так же как варварская речь не улучшает. Свидетелем тому Августин[177] — самый ученый изо всех христиан — он говорит об этом не раз. Послушай, добрый пастырь! Искусно и хорошо говорить, но дурно жить — это смерть. Но под предлогом религии говорить скверно, по-варварски и к тому же ещё дурно жить — а большинство так и делает — это больше, чем смерть, это, надо сказать, худшая из смертей. Ведь опаснее всего для христианского мира жизнь таких людей, которые на словах просты и чисты, а на самом деле — бесчестные и преступные Сарданапалы[178]. И то, что ты защищаешь свою речь на примере апостолов, я думаю, тебя не извиняет. Если уж ты хочешь подражать их речи, то подражай и их добродетелям, и их святой жизни. Впрочем, смешно, что живущий в изнеженности и роскоши похваляется одной только простотой и неотделанностью речи, будто потому он и свят, что ничего не знает. Но как случилось, — сказал я в заключение,— что ты и слишком многие, тебе подобные, так преследуете красноречие и тех, кто его изучает? Когда вы сами желаете произнести проповедь (вы сами ее обычно — и вполне правильно — называете сочинением[179], ведь она составляется не вашим искусством, а нехудожественно, грубо с трудом слепляется из многих книг), то изо всех сил стараетесь, чтобы вас сочли красноречивыми и сказали о вас, что вы говорите изящно и красиво. Как подходит к вам изречение красноречивого мученика Киприана[180] о том, что на людях вы обвинители, а втайне — обвиняемые, сами же — и судьи, и преступники: вы осуждаете в душе то, что сами делаете на людях. Но, ладно: как следует говорить вы все равно не умеете, так как никогда не учились, надеяться вам не на что».

24. ОБ УЧЕНОМ

Один ученый, чтимый пфальцграфом Рейнским, поехал с ним на охоту. Так как он был без шпор, то князь сказал: «Доктор, где твои шпоры?» Тот увидал, что их нет, и ответил: «Я думал, князь, что мой слуга мне их надел».

25. ОБ УЖАСНОЙ ЛЖИ[181]

Кузнечных дел мастер (выше я называл его «лживых дел мастером») рассказал, как однажды во время войны, думая, что следует за своими, он подскакал на коне к воротам какого-то города. Когда он ворвался в эти ворота, на него с башни сбросили подъемную решетку, которая отрубила заднюю часть коня за седлом, и у него осталась только передняя половина. На этой половине коня он доскакал до городского рынка и перебил немалое число врагов. Когда же он захотел отступить, то на него напало множество недругов. Они убили коня, а самого кузнеца взяли в плен.

26. ЕЩЕ ОБ ОДНОЙ ЛЖИ

Другой человек, когда охотился в лесу, то увидал, что молодой кабан ведет слепого, совсем старого кабана, и старый держится зубами за его хвост. Увидев это, охотник натянул лук и, так сказать, обесхвостил молодого кабана, оторвав от его тела хвост, который и остался в зубах у слепого кабана. Потом он сам ухватился за этот хвост и отвел слепого кабана больше чем за двадцать миль в Штутгарт на рынок.

27. РАССКАЗ О ПОНОМАРЕ

Некий пономарь по имени Весьсвет[182] служил в женском монастыре. Когда однажды он страдал от вожделения, то взял дудку и из печи страшным голосом, словно дух, возвестил: «О вы, сестры, слушайте глас господен!» Испуганные монахини ничего не отвечали. Когда на другую ночь он снова пришел и сказал то же самое, сестры пали ниц, решив, что это ангел с неба. Собравшись, с духом, они, наконец, поднялись и проговорили: «Ангел божий, поведай нам волю господа!» Пономарь снова пропел через дудку: «Воля господа такова, чтобы вас склонил (или, так сказать), чтоб на вас лег весь свет». Услышав это, они заволновались, не зная, как быть. Раз это был ангел, то не может быть, чтобы он повелел им отдаться на позор всем людям. Наконец, по здравому размышлению, они истолковали слова ангела так, что речь в них шла о пономаре по имени Весьсвет, который и должен ими насладиться: может быть, где-нибудь предсказано, что от него родится епископ или даже папа. Когда позвали пономаря и скрыли его в своих покоях, то сперва вошла к нему старшая девица (которую называют аббатисса); она, послушная голосу ангела, как говорится, приняла милость и, уходя, сказала: «Радуюсь тому, что мне было сказано». После нее пришла, как требует того порядок, следующая по достоинству (просто сказать — приоресса) и, приняв милость, уходя нежным голосом пропела слова из молитвы «Тебя, бога, хвалим!» Третья спела: «Праведный, о господе возрадуется». Четвертая: «Возликуем все». Пономарь же, наконец, исчерпав все свои силы, расколотил дверь, вышел и страшно завопил: «Мне это чересчур...» и прочее и прочее. Тогда остальные монахини зовя его обратно, стали кричать: «Кто же нас причастит милости?»

28. ФАЦЕТИЯ МНОГОЧТИМОГО ЦВИФАЛЬТЕНСКОГО АББАТА ГЕОРГА

Один священник не советовал своим крестьянам обходить — как это у них принято — поля с мольбами и молебствиями, не установленными церковью. Но, так как в том году все побило градом, то на следующий год священник тоже сказал, что он и на этот раз не советует устраивать молебствие, потому что град в прошлом году пошел по воле бога и природы. При этом он сказал: «Wir wollen got vertrauwen», т. е. «Положимся на бога». Тогда встал один крестьянин и сказал: «А мы не хотим полагаться на бога и пойдем с молением». Тогда пономарь — человек неученый — сказал, чтобы успокоить священника: «Оставь, пусть идет, как идет!» Иначе говоря: «Дай этому делу идти своим чередом».

29. О РАЗБАВЛЕННОМ ВИНЕ

Мой Цвифальтенский друг Иоганн Биттель[183], когда трактирщик Мартин дал ему недостаточно хорошее, разбавленное вино, сказал: «Отдели мне вино от воды и дай все порознь» (подразумевая при этом, что вино было чересчур разбавлено водой). Когда хозяин ответил, что это — рейнвейн, Биттель сказал: «Это верно, оно купалось в Рейне и переплыло Рейн» (желая дать понять, что оно чересчур сильно разбавлено).

30. О ТОМ ЖЕ

Один человек попросил в трактире у девушки воды разбавить вино, чтобы оно стало менее крепким. Простодушная девушка сказала: «Не надо. Отец прошлой ночью вылил в него целое ведро».

31. О ТОМ ЖЕ

Другой трактирщик, пыхтя, носил ночью в винный погреб воду, а один из гостей, увидев это, в смятении стал кричать: «Пожар!» и звать всех его тушить. Трактирщик спросил: «Что ты так кричишь?» Тот ответил: «Я думал, у тебя в подвале пожар, раз ты таскаешь туда столько воды».

32. О ТОМ ЖЕ

На моей родной реке Шмих есть селение того же названия, что и водный поток. Там тоже был трактирщик, которого подозревали в том, что он в свое вино подливает воду. Поэтому тайно, чтобы он не знал, в чан или бочонок, в котором он подавал вино, пустили рыбешек. Когда он стал разливать вино, то обнаружил рыбок и, обратившись к гостям, проговорил: «Я, по правде сказать, налил в винные бочки слишком много воды, иначе здесь не плавала бы рыба».

33. ОБ УДИВИТЕЛЬНЫХ КРЕСТИНАХ

Один священник, собирающийся крестить младенца, среди прочего нашел в книге: «Перепрыгни через три», т. е.: «То, что следует прочитать, ты найдешь через три страницы». Священник, не поняв этого, прыгнул через купель. Крестьяне ему сказали: «Отче, что ты делаешь? Мы никогда до сих пор не видали, чтобы так крестили». «Верно, ответил священник,— до меня этих слов не понимали». Потом там стоит: «Погрузи внутрь»[184] — а он понял, что ему надо наделать в купель, и, удалив присутствующих, он это исполнил. Крестьянин, который видел все через дверную щель, сказал: «Пусть дьявол теперь крестит своих детей таким крещением, а я не стану»,— и унес ребенка некрещенного.

34. О КРЕСТЬЯНИНЕ

Крестьянина, который должен был в действе распятия изображать Христа, поколотили евреи. Тогда крестьянин отбросил крест и сказал: «Пусть дьявол будет у них после этого богом, а я никогда не буду». Но, когда однажды Христа изображал пекарь, евреи стали поносить его мерзкими словами. Он всё это терпеливо сносил. Но один сказал ему: «Ты воруешь муку», на что пекарь ему ответил: «Молчи, я то я тебя крестом повалю наземь» (ведь истина не боится шуток, а люди, у которых совесть нечиста, не любят слушать, как над ними потешаются).

35. О ШУТЕ ГЕРЦОГА АВСТРИЙСКОГО И О ШВЕЙЦАРЦАХ

Леопольд, герцог Австрийский[185], впоследствии убитый гельветами (их теперь называют швейцарцами), в городе Штокахе задумал вторгнуться в страну гельветов. Этот городок, едва укрепленный, в наше время храбро выдержал сильнейший натиск гельветов. Советуясь со своими придворными и приближенными по поводу нападения на землю врагов, герцог спросил у своего шута и дурака, который его немало увеселял: «Как тебе нравятся наши намерения?» Шут сказал: «Вовсе не нравятся! Вы все думаете только о том, как войти, и никто не думает о том, как выйти»[186]. Слова шута оказались пророческими. Однако швейцарцы с убитым поступили потом еще глупее. Он был похоронен в женском монастыре в Кенигсфельде, и они разрешили, чтобы каждый раз в годовщину его смерти священник говорил народу во время проповеди: «Молите бога за Леопольда, герцога Австрийского, убитого своими, за свое имущество, в своей же наследной земле». (Так они открыто объявляли о своем бесчестном и несправедливом поступке.)

36. О ПРОСТОДУШНОЙ БОЛЬНОЙ КРЕСТЬЯНКЕ[187]

У Винделинов (которых я теперь называю жителями Альгау) больная крестьянка послала за своим священником и святыми дарами, а сама между тем выздоровела еще до его прихода. Священник пришел — ее нет; когда стали ее искать, то нашли у соседа. Увидев священника, она закричала из соседского окна: «Ты можешь спокойно уходить, благой отец. Слава богу! Теперь я в Христе не нуждаюсь: я уже выздоровела». Священник, чтобы не зря идти в такую даль, постарался уговорить ее причаститься. Женщина его спросила: «Если я возьму это причастие, то сколько буду тебе должна?» Пресвитер ответил: «Богемский динарий». Крестьянка сказала: «Положи сюда на этот стол, если случайно оно понадобится какому-нибудь бедняку, то он его купит».

37. О ТАКОМ ЖЕ СЛУЧАЕ

Я знал священника, который должен был дважды пройти по пять миль к одному крестьянину, чтобы дать ему вовремя святые дары. Однако всякий раз, когда он приходил, крестьянин уже был здоров и отказывался от святых даров. Наконец, священник, раздосадованный напрасным хождением, сказал больному: «Выздоравливай на здоровье[188], а святые дары, честное слово, ты должен все-таки принять». Так крестьянин вынужден был принять причастие.

38. ОБ ОБЕЗЬЯНЕ

Один миланский доктор медицины так заболел, что думали, он не выживет. Слуги его и служанки поняли это и стали растаскивать, кто что может. Видя это, обезьяна, которая была у хозяина (она всему подражает), схватив берет, являющийся почетным отличием ученых, надела его себе на голову. Тогда хозяин расхохотался и выздоровел.

39. СТРАННЫЙ СПОР И СУЖДЕНИЕ О РАЗБОЙНИКАХ

У древних германцев, и особенно у швабов (как сообщает Юлий Цезарь[189]), грабеж не был позором для знатных граждан. В этом единственном деле они больше, чем в чем-либо другом, выказали свое варварство, отличаясь в остальном разного рода доблестями (подробно я рассказал об этом в своем письме к канцлеру). Теперь же, слава богу, наша Швабия очищена от грабителей и разбойников. Но и сейчас еще в Германии есть одна провинция, где дворяне не стыдятся хвастаться разбоем.

В этой провинции возникла тяжба между двумя знатными родственниками. Один обвинял другого в воровстве, так как тот, не объявляя ему войны, угнал у него стадо коров. Другой отклонял это обвинение и утверждал, что не сделал ничего такого, что противоречило бы честным нравам предков. Дело дошло до суда князя, маркграфа Бранденбургского. Тяжущиеся пришли туда каждый со своей родней, друзьями и вассалами. Первым встал обвиненный в воровстве и с великим старанием пытался восстановить перед судьей свою честь, требуя, чтобы другой снял обвинение, так как он-де ничего не сделал такого, , что не было принято на его родине со времен предков до сегодняшнего дня и что никогда никому не было от этого бесчестия и никому не вменялось в вину, если кто-нибудь поможет другу или товарищу, покуда тот законно, не объявит кому-либо войну. (Сами они более выразительно говорят: пока кто-нибудь не услужит товарищу, сражающемуся против недруга.) Другой же так объяснил свой поступок: обвинив первого в воровстве, он действовал правильно, ибо вором по праву считают того, кто, не объявляя войны, захватывает у другого вещи против его воли и без его ведома (и — что по мнению знатоков законов еще хуже — путем насилия). Но они говорят также, что объявление войны не обеспечивает сохранения доброго имени. Наконец, после долгих споров, как я слышал, мнение или заключение князя было таково: он не собирается ни того, ни другого объявить бесчестным, а, напротив, полагает, что оба они правы. Первому можно было, по древнему обычаю предков, поступить так, как он поступил, а ему самому не подобает нарушать то, что было угодно предкам. Но и второй неплохо сказал, что попавшегося на таком деле лучше всего лишить жизни (по высшему кесареву праву — приговорить к смерти).

40. О ДВОРЯНИНЕ

Когда один дворянин увидал, что венецианские послы, блестящие и великолепные, едут мимо одного города к королю Максимилиану, он сказал: «Сколь позорно остыла теперь в нынешних дворянах доблесть и храбрость наших предков, что эти венецианцы в своих роскошных одеждах на разукрашенных конях свободно разгуливают по нашей стране! Разве б в мое время это им так сошло?» Он же, когда его сыновья отказались от грабежа и разбоя, сказал им: «Ничтожные вы людишки! Ни на что путное не годитесь! В моей юности я скорее объявил бы войну любому аббату, чем вовсе отказался от таких дел».

41. НАСМЕШКА НАД ТЕМ, ЧТО ФРАНЦУЗОВ НАЗЫВАЮТ САМЫМ ХРИСТИАНСКИМ НАРОДОМ

Хотя описывать события правдиво, даже если они достойны презрения, приличествует историку — более того, это его долг, — я не думаю, что истинные события не подходят для смешной книги, коль скоро в них есть хоть что-нибудь смешное. Поэтому я и решил, что это надо рассказать.

Несколько дней назад я написал[190], что по праву самым христианским следует считать германского короля и римского императора, а не французского короля, или по крайней мере не только его одного. После того как это прочитал один бургундец, он приехал ко мне в Аахен и похвалил меня за то, что я радею об отечестве. «Не в обиду, однако, тебе будет сказано, — прибавил он, — что сейчас, милейший хозяин, самый христианский народ — все-таки французы, а не наши с тобой немцы». Поморщившись, я с этим не согласился. «Не огорчайся, — сказал он, — и позволь мне посмеяться над одним событием. По той причине мне кажется, что французы — самый христианский народ, что в Брабанте[191] и в Голландии христианские святые сражались на их стороне». Когда я спросил, почему, он ответил: «Расскажи об этой правдивой истории своим друзьям из Верхней Германии:

Недавно, в 1507 году, большое число французских латников под водительством графа Армбургского пришло на помощь герцогу Гельдернскому, который воевал с императором Максимилианом и с нашими бургундцами. Они напали на нашу землю и награбили много добычи на полях сражения и в святых храмах. Когда же они захотели возвратиться во Францию, то неподалеку от Намюра многих из них перехватили брабантские крестьяне и уничтожили самым жалким образом. Крестьяне же с великой славой и огромной, богатейшей добычей с триумфом вернулись домой. Среди разукрашенных коней, позолоченных лат, золотых ожерелий и прочей богатой добычи находились две винные бочки, наполненные кубками я священными чашами, которые французы унесли из Брабантских и Голландских святых храмов. Поэтому я и сказал, — продолжал он, — что боги и святые сражались на их стороне, или, вернее, оказались их данниками. Правильно говорил древний Цицерон[192], что галлы так привыкли воевать против богов, как другие за богов». Я ему ответил: «Ладно. Они получили такое же воздаяние, как и их предки, которые некогда напали на Дельфы. Французы же могут по праву сказать, что на французской земле были и есть воры и разбойники и что их предки — не франки, а разбойники».

42. ФАЦЕТИЯ КРИСТОФОРА, ГРАФА ВЕРДЕНБЕРГСКОГО[193]

В Крейцтальском монастыре был крещеный еврей, который выдавал себя за врача. Он должен был вылечить одного человека, у которого болели ноги, но тайком сбежал, украв у больного коня. Смеясь над этим, граф Кристофор сказал, что больной поставлен на ноги, потому что теперь ему надо будет ходить пешком, а не ездить на коне. (У нас обычно говорят «поставлен на ноги» о тех, кто встал после болезни и может ходить. Этого же не вылечили, но он должен был ходить, потому что лишился коня.)

43. О ГЛУПЫХ КРЕСТЬЯНАХ И О РАКЕ

Мундингенские крестьяне (о них я уже выше говорил[194]) случайно на своей земле нашли рака. (Я не знаю, откуда он взялся, потому что там нет рек.) Так как он пятится назад, то они не понимали, что это за зверь. Колокольным звоном, означающим тревогу, они созвали всех и долго совещались о том, что это такое. Наконец, они спросили портного, который для изучения своего ремесла побывал некогда в чужих краях. Озадаченный, он сказал, что, по его мнению, это олень или голубь. Так как его ответ не очень их удовлетворил и так как никто не осмеливался подойти поближе, то они нацелили метательные орудия, и убили неведомого зверя издалека, место же это обнесли валом и частоколом, чтобы ни люди, ни скот не погибли от заразы.

44. О ГРАФЕ РОБЕРТЕ

Как-то говорили, что Роберт, граф Армбургский, сказал о себе, что он враг всему миру, за исключением бога и французского короля. На это один человек, который его знал, тотчас же ответил: «О боге не знаю, но правосудию и справедливости он, по всеобщему мнению, уже давно объявил войну».

45. О ПРОБСТЕ ИЗ ЭЛЬВАНГЕНА

Пробст из Эльвангена, родом из Рехбергов, когда он захотел уйти из университета в Павии, послал в магистрат золотую монету (там это называется дукат) за ту науку, которую он вынес из университета, и велел сказать, что он отдает деньги из расположения и для того, чтобы с честью уехать, а не за дело. Не так уж много знаний он уносит; более того, он утверждал, что, если об этом судить справедливо, его обманули больше, чем на половину действительной цены.

46. ОБ ИСТИННОМ БЛАГОРОДСТВЕ

В другом своем сочинении[195] я утверждал, что тщетны и пусты старания тех немцев, которые свое благородное происхождение выводят от римлян, так как в целом мире с древнейших времен и до наших дней нет более высокого и славного происхождения, чем у самих немцев. Лучше и полнее я это доказал в другом месте. Поэтому теперь расскажу следующее:

Незадолго до наших дней был спор между одним князем и доктором из Нюрнберга. Князь, похваляясь своим благородным происхождением, сказал, что он из рода троянцев и римлян. Доктор ему ответил: «Я из рода нюрнбержцев. Достаточно известно, каковы они. Каковы же были троянцы и какие у них были нравы — неизвестно. Только знают, что троянец Эней[196] был предателем, а Ромул — разбойником. Они и положили начало роду римлян»

47. ОБ ИНДУЛЬГЕНЦИЯХ

Апостольские, или, как их называют, полные индульгенции в наше время повсюду так распродаются (как говорят крестьяне), что значение апостольских ключей и писаний уже почти ничего не стоит.

Поэтому недавно один монах из ордена миноритов в Кельне так напал на них:«Послушайте, о верующие души, я вам скажу кое-что новое и достойное удивления, а именно вот что: если у кого-нибудь из вас есть полгульдена, то за них можно получить индульгенции и царство небесное; если же у кого есть четверть гульдена, то он получит часть этого царства; у кого вообще ничего нет, тот достанется дьяволу».

Разве это ново, что без денег нет места счастью? Плохи наши дела, и мы становимся все хуже и хуже.

48. О СУЕТНОСТИ СВЯЩЕННИКОВ И ЕПИСКОПОВ

Когда аббат Фульденский[197] с тридцатью снаряженными конями, одетый в латы, прибыл в Ульм вместе с кардиналом Бернардином[198], то кардинал сказал ему: «Что аббат, а ведь святой Бенедикт[199] — основатель вашего ордена — не ездил с таким количеством разукрашенных коней?» Аббат ответил: «О досточтимейший отец, а разве кардиналы святого Петра разъезжали на таких разубранных мулах в золоченых седлах с шелковыми поводьями, с таким пышным снаряженьем и прочей роскошью?»

Так оба они, упрекая друг друга, обнаружили, что духовное сословие от святости и благоразумия скатилось к упадку нравов и величайшему роскошеству.

49. ПОСТУПОК ОДНОГО ФРАНЦУЗА

Некий француз — а это народ лживый и хитрый — взял у одного бюргера в Павии сто гульденов, отдав ему в залог золотую цепь. Потом он пришел к его жене и сказал: «Возьми эти сто гульденов и проведи со мной ночь». Женщина, прельщенная сладостью наживы, согласилась, ибо деньги — лучший способ преодолеть стыд. На другой день француз, удовлетворив свое желание, пришел к мужу и потребовал свою цепь, так как все деньги он возвратил его жене. Она не могла этого отрицать, и оказалось, что уступила французу даром[200].

50. О ЖИТЕЛЯХ СТРАСБУРГА

Жители Страсбурга отправили своих послов к Генриху VII[201], римскому императору, чтобы они заверили его в их повиновении и просили о привилегиях. Они сказали императору: «Господа наши из Страсбурга...» и прочее. После того, как они сказали это трижды, их прогнали. Наконец, кто-то их надоумил, и они пришли к нему, говоря: «О император, граждане и подданные твои из Страсбурга...» и прочее. Тогда император их принял, сказав: «Я не знал, кто такие ,,ваши господа", но граждан и подданных наших из Страсбурга мы хорошо знаем».

51. О СВЯЩЕННИКЕ

Один священник во время проповеди говорил о дурных нравах своих прихожан и, перечислив их грехи, наконец, сказал: «Я готов поручиться, что все вы — рабы дьявола». Крестьянин, деревенский староста, ответил ему: «Это хорошо, что ты взял на себя поручительство; от этого поручительства мы тебя никогда не освободим».

52. О ДЕВИЦЕ, УТРАТИВШЕЙ ЦЕЛОМУДРИЕ

Одна девица покаялась на исповеди в том, что потеряла честь, и священник жестоко бранил ее и говорил, сколько дев какими венцами увенчиваются на небесах. Когда же он принялся ей рассказывать о неприступной и драгоценной крепости девства и стал обвинять ее, что она по своей вине открыла засов стыда, девица, наконец, с досадой поправила его: не такой уж крепкий был этот засов, как он утверждает, раз любой крестьянин из ее деревни мог его открыть и открывал.

53. ПОЧЕМУ БЛОХИ БОЛЬШЕ НАПАДАЮТ НА ЖЕНЩИН, ЧЕМ НА МУЖЧИН?

На одном острове Леманского или Боденского озера один сапожник, отличный мастер фацетий, спрашивал у благородных матрон, отчего блохи нападают больше на женщин, чем на мужчин. Они этого не видели, но очень хотели узнать. Он уступил их просьбам, и сказал: «Когда блохи поедят, то хотят пить, а у вас они находят целую реку, где и утоляют свою жажду». Одна из матрон сказала, что она никогда не чувствовала, чтоб блохи шли пить. Он объяснил это тем, что они не ходят толпами (он намекал на ширину реки).

54. КТО СМЕЛЕЕ ВСЕХ?

Тот, кто не боится своего господина в день святого Мартина[202] (у нас в это время обычно платят налоги), а также те, которые не боятся волка в январе, крестьянина на масленицу, священника в пост во время исповеди,— вес эти люди очень смелы[203].

55. КТО ОСОБЕННО ГЛУП?

Верный любовник, честный игрок, мягкосердечный солдат или вояка. Говорят, они глупее всех.

56. О ЕВРЕЕ

Еврей, шутя с одним христианином, ударил его по щеке и посоветовал, чтобы тот по евангельскому учению подставил другую щеку. Но христианин повалил его на землю и сильно отколотил. Еврей сказал ему: «Это ты делаешь не по Евангелию». Христианин ответил: «Я это сделал по глоссе[204]». Еврей: «Я вижу: ваша глосса гораздо жестче, чем (как бы сказать) текст, и даже строже, чем сам законодатель».

57. ОБ ОДНОМ БОЛЬНОМ

В Редлингене на Дунае был один больной. ,Его сестра — монахиня — очень уговаривала его, чтобы он позаботился о святых дарах, но он отказывался, боясь, что от них он скорее умрет. Когда сестра это поняла, она сказала, что это пустая и неверная мысль, так как бог легко найдет человека, в каком бы месте и состоянии он ни был. Наконец, она убедила брата, и он сказал, что желает покаяться. Обрадованная сестра пошла к священнику, чтобы он поторопился к ее брату со святыми дарами. Пока священник шел, больной спрятался под охапкой сена так, что его никто не мог найти. Когда же священник пришел, больной выскочил на середину и, обвиняя сестру во лжи, сказал: «Ха-ха-ха! Ты говорила, что бог может найти человека в любом месте, а я только прикрылся соломой, и он вместе со священником и другими людьми не смог меня найти!»

58. ОБ ОДНОМ АББАТЕ

Один аббат, когда умер ключарь винного погреба, сказал своей братии: «Кого же мне теперь выбрать из этих дураков?» Один из них ответил ему: «А разве мы не нашли среди этих дураков аббата?» (давая понять, что аббат — тоже глупец).

59. ОБ ОДНОМ ВИСЕЛЬНИКЕ

В Базеле повесили одного котельщика. Другой человек, не зная об этом, торопился глубокой ночью на базельский рынок и так как в излишней спешке он думал, что ворота уже закрыты, то решил устроиться на ночлег под деревом неподалеку от виселицы. Немного спустя подошли другие люди, которые тоже направлялись на рынок. Они посмотрели на висельника и, зная его, закричали, что если он желает, пусть идет с ними на рынок. Человек, о котором я сказал, что он заснул под деревом, разбуженный их словами сказал: «Подождите, добрые друзья, я иду». Они, думая, что это говорит мертвый, так испугались, что побежали и чуть не задохнулись от быстрого бега. Он же, следуя за ними, повторял: «Прошу вас, остановитесь! Я пойду с вами!» И чем больше он кричал и спешил за ними, тем быстрее они бежали, так что у городских ворот их нашли полуживыми, и только долгое время спустя после сильного потрясения к ним возвратилось прежнее здоровье.

60. О ДРУГОМ ВИСЕЛЬНИКЕ

К человеку, которого осудили за воровство, пришли монахини, чтобы его утешить. Он их спросил, кто они такие. Они ответили, что они божьи дщери. Он сказал: «Прошу вас, подойдите поближе, и мы вступим в брак, раз у нас такой богатый тесть». (Но он выразил это в непристойных словах.)

61. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, ПОКАЯВШЕМСЯ, ЧТО ОН СПОЗНАЛСЯ С МОНАХИНЕЙ

Один человек покаялся, что он спознался с монахиней. Священник, пытаясь отвратить его от этой преступной любви, сказал, что монахини умерли для мира, посвящены одному только богу и лишь ему должны служить. Тот ответил: «Это не так, благой отче»,— и рассказал, что монахиня его так донимала, что стала совершенно подобна живой, и что они принадлежат вовсе не одному только богу; по крайней мере в будние дни они служат и людям.

62. О МОНАХЕ

Одного монаха спросили, сколько лет, как он ушел от мира. Он ответил: «Сорок; но ни года не было во мне мира»[205].

63. О ДРУГОМ МОНАХЕ

Другой монах из нищенствующего ордена, придя из чужих краев в Хорбургский монастырь, стал там, как бы сказать, главным над ними и приором и открыто вне монастыря содержал любовницу (возможно, что у него на родине монахи ведут развратную жизнь). Остальные, с трудом перенося, что он унижает свой сан, запретили ему содержать ее, а он сказал: «Значит, я должен быть у вас приором и не иметь любовницы? Это не пройдет!» И он ушел, похитив немало денег.

64. ПОЧЕМУ НЕВЕЖДАМ ДОСТАЮТСЯ ЛУЧШИЕ БЕНЕФИЦИИ

Когда недавно на пирушке один пожаловался, что более доходные бенефиции достаются невеждам, а образованным нет нигде места, то ему ответили не так уж глупо: «Потому что на дешевых, слабых ослов кладут самую тяжелую ношу, а на прекрасных коней, чтоб не утомить их тяжестью, садятся самые легкие юноши».

65. ОБ ОДНОМ КУПЦЕ

Один человек хотел купить во Франкфурте железо и сказал торговцу, что он ничего никому не должен и все приобретал до сих пор не иначе, как за наличные деньги. Теперь, однако, он просит продать ему железо с уплатой «в какой-нибудь срок» (так говорят; это значит: в назначенный день). Торговец ответил ему: «Я тебе ничего не дам без наличных денег, и тебе никто не поверит — ведь у купцов не всегда есть деньги. Ты же или ничем до сих пор не торговал, или так богат, что тебе не нужен никакой срок: поэтому я ждать не буду».

66. ОБ ОДНОМ УЧЕНОМ ЧЕЛОВЕКЕ

Я прекрасно знаю одного ученого человека, о делах которого следовало бы говорить больше, чем о чьих-нибудь еще. Среди прочих невероятных- и бесконечных его историй есть такая. Он поступил в Картезианский монастырь и ловко, тайком провел туда и удивительным способом содержал у себя любовницу — в прошлом тоже монахиню — скрывая ее под столом. Наконец, все открылось, главным образом, по запаху жаркого. Ведь этот человек уже был на сильном подозрении, потому что он поглощал без остатка всю еду и питье. Когда, наконец, его с ней прогнали, он повидал многие страны.

Этот, повторяю, доктор, когда один известный человек напомнил ему, чтобы он не так уж явно лгал, потоку что это немало вредит его славе, учености и доверию к нему, ответил: «Не согласен. Ведь мне надо было бы по меньшей мере около пяти лет говорить правду, чтобы смыть давно приобретенное мной пятно лжеца. Я предпочитаю говорить, что хочу, ведь мне неизвестно, сколько я еще проживу: если смерть меня приберет скоро, значит, я зря служил бы истине».

67. О ЖЕНСКОЙ ХИТРОСТИ[206]

Одна женщина влюбилась в юношу. Так как она не могла никак с ним встретиться и не смела с ним заговорить, то она воспользовалась следующей хитростью: она в таких словах исповедовалась монаху, по соседству с которым жил этот юноша: «У тебя, благой отче, есть сосед-юноша (называет его), который часто ходит мимо моего дома, жадно глядит на меня и, что меня очень заботит, приносит мне худую славу. Прошу тебя, убеди его, чтобы он умерил эти свои хождения». Она надеялась, что монах этими словами подобьет юношу на любовь к ней. Монах пообещал и поговорил об этом с юношей, который, ничего не ведая, понял уловку женщины, но не продолжил начатого ею дела. В следующий раз женщина приготовила пояс и другие женские золотые украшения, пришла к монаху с жалобой, будто юноша подарил ей все эти вещи, и попросила, чтобы монах ему их вернул. Монах с выговорами и порицаниями отнес юноше, как он думал, его вещи. Немного погодя, когда муж этой женщины отправился в чужие края, она снова пришла к монаху и сказала, что прошлой ночью юноша по дереву, которое стоит рядом с ее домом, влез к ней в спальню. Так рассерженный монах указал юноше способ, как он может, наконец, пробраться к женщине, и, сам не зная того, стал в их любви сводником.

68. ВОЛЬФГАНГ РИХАРД[207] О СВЯЩЕННИКЕ, У КОТОРОГО БЫЛО МНОГО ДЕТЕЙ

Когда попы в Блаубейрене пировали у священника и на столе было много серебряных чаш, то они принялись попрекать друг друга бедностью. Кто-то спросил у одного бедненького священника, почему вот у него нет таких серебряных чаш. Тот вспылил и в гневе ответил: «Если б у меня было столько чаш, сколько детей, то их было бы восемь». (Так нечаянно обнаружилась правда).

69. ОДИН ГЛУПЫЙ СВЯЩЕННИК О СВЯТОМ МАРТИНЕ

Один священник во время проповеди говорил о заслугах святого Мартина, о том, как однажды в середине зимы, в крепчайший мороз он сорвал с себя свой плащ и отдал нищему, а Христос будто бы ему сказал: «Отец Мартин, если я забуду тебе это доброе дело, то пусть меня черт поберет!»[208].

70. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ ПРОПОВЕДНИКЕ

Другой священник проповедывал, что Адам сначала отказался вкусить яблока, а Ева будто бы в раздражении сказала: «Вкуси, не то я уйду от тебя в самый худший публичный дом!» (Но ведь тогда еще ни одного по всей земле не, было.)

71. ОБ УЛЬРИХЕ, ГРАФЕ ВЮРТЕМБЕРГСКОМ, ДЕДЕ НАШЕГО ГЕРЦОГА

Когда один сельский священник у нас в Альпах очень хорошо угостил охотников графа Ульриха, граф пожелал дать ему какой-нибудь бенефиций, так как прежде у него был только приход. Священник — что редко бывает — отказался, говоря, что ему, чтоб собрать то добро, которое есть в его бенефиции, часто надо трудиться до полуночи. Если же он получит еще, то, чтоб все собрать, придется бодрствовать дни и ночи.

72. В СТРАСТЯХ ГОСПОДНИХ БОЛЬШЕ ЛЖИ, ЧЕМ ПРАВДЫ

Недавно один человек хитро посмеялся над крестьянами, говоря, что в страстях господних больше лжи, чем правды. Крестьяне рассердились и решили пытками заставить его отречься от своих слов. Смеясь над их глупостью, он сказал: «Я верно сказал, братья. Христос ведь мало говорил, но зато правду, а евреи много, но все ложь».

73. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О ГЛУПОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

У нас в Швабских Альпах, недалеко от моей родины, жил старый глупый крестьянин. По своей глупости и беспечности он пренебрег распоряжением господина нашего графа Вюртембергского, и к нему пришел деревенский староста, грозя ему тюрьмой и немалым наказанием. Крестьянин сказал ему: «Иоганн, любезный мой собрат, поступай по своей и божьей воле, но прошу тебя, будь ко мне милостив, ведь если бы я был умнее, я бы меньше провинился».

74. МАТТИАС ФОН ХОЭНЭК О МОНАХАХ

Недавно я побывал с неким очень остроумным дворянином в одном монастыре, где были весьма невежественные братья. Заметив их неотесанность, дворянин спросил меня: «Я спрашиваю, какими средствами и как станут эти монахи защищать христианскую веру, если понадобится?», Я ответил, что не знаю. А он мне: «Ох ты, неискушенный! Кто же лучше их бражничает? Другие ставят противника в тупик на диспутах, а они на пирушках всех перепьют и победят».

75. О МНЕНИИ ОДНОГО СЕНАТОРА

Урахский сенат, ко всеобщему удовольствию, повелел устроить рыбную ловлю. И когда после лов ли перед обедом случилось нечто, что надо было обсудить, и каждый должен был высказать свое мнение, один из сенаторов во время этого обсуждения заснул. Когда его спросили об его мнении, он, пробудившись, сказал: «Часть, по-моему, надо отварить, а часть зажарить»[209] (он думал, что говорят о рыбе. Сон сморил его, и он совершенно забыл, о чем шла речь). Это его мнение стало всем широко известно.

76. О МОНАХАХ, СОЖЖЕННЫХ В БЕРНЕ[210]

Недавно, в 1509 году, в Берне за какие-то неслыханные проступки сожгли на костре братьев-проповедников. Среди прочих нелепостей, которыми они собирались обмануть людей, они выдумали, что одному из них ночью часто являлась святая Дева и пространно отвечала на его дурацкие вопросишки. Когда я об этом прочитал, то часто говаривал в шутку по поводу их глупой выдумки, что если бы их вымысел был правдой, то я, смертный, подумал бы, что святая Дева более пуста и болтлива, чем какая-нибудь старуха, раз она каждый день отвечает на глупости этих братьев. Я прекрасно понимаю, что тщеславие и суеверие, распространившееся теперь под видом благочестия, грозят христианству серьезным ущербом, потому что именно так книжники и фарисеи разрушили и поколебали когда-то Иудейское царство. Но в каком сословии нет зла? Мое перо не касается добрых братьев, я говорю только о дурных. Что до этого преступления (если правда, то, что открыто написано и обнародовано), то натолкнуло их на него одного только настойчивое, никому из смертных не понятное мнение, будто святая Дева зачата во грехе,— что они вопреки воле божьей и старались утвердить и доказать, вымышленными и странными чудесами.

77. О ДРУГИХ МОНАХАХ

Когда недавно говорили, порицая строгости монашеского устава, о том, что под грубой одеждой скрывается высокомерие и стяжательство, я сказал, что меня не удивляет, если волк под своей грубой шкурой грязно-серого цвета скрывает кровожадность и разбой.

78. О КРЕСТЬЯНИНЕ И ВРАЧЕ

Один глупый крестьянин пришел к врачу с мочой.

Когда тот спросил крестьянина, откуда он, крестьянин ответил: «Ты, доктор, прекрасно узнаешь все по моче»[211].

79. О БОЛЬНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

Крестьянин, у которого жена и все дети умерли от чумы, заболел, наконец, и сам. Когда его стали уговаривать, чтобы, он принял святое причастие, он отказался, потому что (как он сам сказал) из-за этого его жена и дети вкусили смерть. Он заверял, что еще пожалуется на это богу.

80. О ГЛУПОМ КЛИРИКЕ

Одного неученого клирика из Констанца спросили те, кого называют экзаменаторами, законного ли он рождения. Он же понял, что они спрашивают о месте его рождения, и ответил, что он не из Законного Рождения, а из Шмиха (так называется его родное село, которое находится недалеко от моего).

81. ОБ ОСЛЕ И НЕВЕЖЕСТВЕННОМ СУДЕ

Так как никто, кроме самих мастеров, не может удачно и верно судить об искусстве, то ни у кого не возникает сомнения, что суждение тех, кто собирается судить о поэзии, музыке и других искусствах, в которых они вообще ничего не понимают и не смыслят, надо вообще отвергнуть как неуместное, грубое и ложное.

Так вышло с ослом, который взял на себя обязанность судить в споре соловья и кукушки о том, кто кого превосходит в пении. Вынося решение, он сказал: «Мне кажется, что кукушка поет гораздо лучше: песня ее ровная, понятная, все время в одном тоне. А ты, соловей, я не знаю, что поешь: то возвышаешь голос и поешь звонко, то низко и громко, то средне — так что слушателям нелегко разобраться, к чему ты клонишь»[212].

82. О ЖАЛОБЕ ВОЛКА НА СВОИ НЕСЧАСТЬЯ

Недавно один человек сочинил немецкое стихотворение, в котором удивительно ловко вывел волка, жалующегося императору Максимилиану, справедливейшему из всех государей, на свои несчастья, на крестьянскую злобу и обиды. Он грозил, что вызовет к нему на суд все крестьянство, говоря следующее: «О, сколь неправедны дела человеческие! О, позорные деяния, достойные кары богов! Да сгинет яростно меня преследующий крестьянский род, самый злобный из всех! Законы, известные всем смертным, позволяют любому, ес-

7 Генрих Бебель ли это нужно для сохранения жизни, свободно добывать себе еду и питье, а эти злобные люди не хотят позволить мне дело, может быть, не столь милосердное, сколь естественное и богом положенное. Если я, страшно голодный, украду у кого-нибудь из них самую ничтожную курицу, гуся или теленка, или же, что должно казаться ужаснее всего, попробую обглодать лошадиный труп, то они ополчаются против меня с такой сворой собак, с таким криком, с оружием, чтоб замучить и убить меня, .как никто и никогда не должен поступать и не поступал со своими врагами. О крестьяне! Как же вы слепы! Доколе вы будете так глупы, что станете запрещать мне то, что позволяют законы природы и человеческие законы? Если я для сохранения жизни иной раз украду у кого-нибудь из вас — и это бывает редко — овцу или быка, чтобы утолить свой голод, а не ярость, то я не отбираю у вас силой серебро, золото или железо, муку, овес или пшеницу, или что-нибудь еще, что имеет какую-то цену у людей. Я не беру ничего, кроме еды. Отвергаю даже вино, какое бы оно ни было дорогое. Мне нужны только овцы, быки и вообще скот. Я так благосклонен и милостив к крестьянам, что редко беру у них, только разве в зимнюю пору, совсем голодный, возьму у кого-нибудь из крестьян что-нибудь в счет десятины, положенной мне по праву от бога. А так — я ограничиваю себя лесной добычей. Но послушай, как глупы они еще вдобавок к своей злобе — и пусть бог по справедливости отомстит за меня: дворян и господ своих, праздных священников и толстых монахов, заядлых и главных своих врагов они молят, преклонив колени, и относятся к ним с превеликим почтением — к тем, кто живет их трудом, кровью и мозгом. О, достойное наказанье! О, заслуженные крестьянские беды! Они яростно преследуют меня — невинного, их наставника! Почитают тех, кто у них отнимает не только еду, вино, коней, быков, серебро и золото, но и жен, и целомудренных дочерей, а к тому же часто отбирают и самую жизнь! Чтут тех, вся жизнь которых и неслыханная их роскошь питаются только потом и кровью крестьян! О, божья кара! Вас так много, а вы кормите тех немногих, которые покоятся на груди и лоне ваших дочерей, меня же, ни о чем таком не помышляющего, вы так преследуете! Поэтому я, если только император не прикажет вам жить со мною в мире, объявлю вам вечную войну, которую даже мои внуки будут вести с вашими потомками».

83. О РАСПУТНИЦЕ

Однажды я слышал, как ссорились две бабенки. Когда одна сказала другой: «Ты — распутница»,— другая ответила: «Верно, но ты с радостью была бы на моем месте, однако так безобразна, что никто на тебя не польстится».

84. ОБ ОДНОМ ПРОПОВЕДНИКЕ

Один священник, читая проповедь своим крестьянам, начал так: «Приветствует вас врач Лука...»[213] (как стоит в священном писании). Сказав это, он умолк и не смог больше произнести ни одного слова. Один из стариков, поднявшись, сказал ему: «Поблагодари его и, если когда-нибудь опять пойдешь к нему, передай и ему от всех нас большой привет».

85. О ПРЕИМУЩЕСТВАХ КНЯЗЕЙ

Когда князья пьяны, слуги говорят, что они веселы; когда черны, говорят, что они смуглы; когда глупы, говорят, что честны, простодушны и невинны[214].

86. О ПРОПОВЕДНИКЕ ИЗ МАИНЦА

Говорят, что в Майнце был один проповедник, который часто сурово обличал тех, у кого имелось много бенефициев. Каноники, так сказать, «обенефиченные», едва сносили это и, чтобы обуздать его непомерную болтливость, дали ему самому еще один доходный бенефиций вдобавок к тому, какой у него был. Он его принял и взял обратно свои прежние слова, говоря, что прежде он недостаточно был обучен этому делу и не изведал его сладости.

87. ПОЧЕМУ ИДЕТ ДОЖДЬ, КОГДА МОНАХИ В ПУТИ[215]

У наших есть поговорка: «Монахи отправляются в путь — быть дождю». Один тюбингенский философ недавно так это остроумно объяснил. Он сказал: «Они — бритые, и из-за непомерного количества выпитого вина в голове у них образуется много паров, которые от жара легко вытягивает из лысины; из них потом и возникают дожди».

88. О ПЬЯНОМ ГОНЦЕ

У нас, швабов, виноградное вино и вороной конь называются одним и тем же словом. Некоего гонца, столь же любящего выпить, сколь и пошутить,— когда он напился сверх меры, так что не мог этого выдержать,— стало рвать ночью из окна комнаты, в которой он спал. На другой день он пришел к священнику, у которого остановился, и сказал: «О благой отче, какой у тебя пылкий и сильный вороной! Этой ночью в гневе он в неистовстве выпрыгнул из окна спальни».

89. О СВЯЩЕННИКЕ

Один священник, когда поднимал святые дары (тело Христово), увидал в своем саду крестьянина, который лез на дерево, чтобы нарвать яблок. Священник сказал ему: «Слезай, дьявол тебя побери!» Присутствующие очень удивились — они не видели крестьянина, лезущего на дерево, и думали, что священник говорит это поднятому вверх Христу.

90. ОБ ИМПЕРАТОРЕ МАКСИМИЛИАНЕ, ОБ ОДНОМ ОБЕССЛАВЛЕННОМ ЧЕЛОВЕКЕ И О ЕВРЕЯХ

Один из чиновников императора Максимилиана пожаловался, что его обесславили в одном известном стихотворении и в немецких песенках. Он просил императора, чтобы он это запретил эдиктом. Император ответил: «Мне нелегко будет это сделать; как бы часть этой песни не была перенесена и на меня самого. Терпи спокойно, как и мы когда-то это терпели: такие песни появляются так же быстро, как исчезают, и живут не так долго, как песня, на которую жаловался когда-то у нас один еврей,— ,,Христос воскрес" — песня, которую поют уже больше, чем полторы тысячи лет». Еврей говорил: «Как это произошло, и какая звезда принесла нам это злосчастье, что все песни со временем исчезают, а та, о которой я сказал, живет? И как произошло, что все убийства по истечении года у вас искупаются и прощаются, а убийство Христа, которое мы совершили, на протяжении всех лет не может быть ничем искуплено, и его не могут смягчить ни наши беды, ни наши страдания, ни течение времени?>

91. О КРЕСТЬЯНИНЕ

Когда в Швейцарских Альпах заболел один крестьянин, он послал в ближайшее селение за священником, который принес бы ему святые дары. Когда же священник пришел, крестьянин немного поправился и сказал пастырю: «Ты теперь иди домой, а бога оставь до завтра висеть на этом гвозде» (и показал, на каком). Священник ему ответил: «Неужели я стану так небрежно и непочтительно хранить тело Христово?» На это крестьянин возразил: «О, благой отче, если б оно стоило даже десять гульденов, я б сумел его сохранить и без тебя».

92. НЕМЕЦКАЯ ПОГОВОРКА[216]

Если хочешь радоваться один день — сходи в баню: после бани люди больше пьют и становятся веселее. Если хочешь радоваться неделю — пусти кровь. Месяц — заколи свинью: колбасами и свининой людям можно славно попировать. Если же хочешь веселиться год — женись: однако, по мнению многих, у тех, кто женится, раскаяние наступает быстрее, чем через год.

Другие так говорят: хочешь радоваться день — сбрей бороду; неделю — сходи к любовнице; месяц — купи хорошего коня; полгода — купи красивый дом; год — возьми красивую жену; хочешь всегда быть веселым и радостным — стань священником.

93. ЕЩЕ ОДНА ПОГОВОРКА[217]

Говорят, вот какая семья всех никчемней и печальней: где курица без яиц, свинья без поросят, корова без молока, где. дочь гуляет по ночам, сын — игрок, жена украдкой проматывает мужнино добро, а служанка беременна.

94. ЕЩЕ ОДНА[218]

Другие люди говорят, что вот какие вещи встречаются редко и почти противны природе: молодая девушка без любви, ярмарка без воров, старый еврей без богатства, старый амбар без мышей, старая шуба без вшей, старый козел без бороды, старая монахиня без благочестия.

95. О РАСПУТНОЙ ДЕВИЦЕ

У меня на родине была девица не слишком хорошей репутации. Она вела домой свинью, купленную ее отцом на базаре в Эхингене, и, когда в лесу случайный попутчик, юноша, попросил ее сойтись с ним, она отказала ему в надежде, что он попросит более настойчиво. Однако на опушке рощи, когда она увидала, что он вообще отказался от своей просьбы, девушка сказала: «Но, милый, как вспомню твои прежние слова, так все думаю: если б я уступила твоему желанию, куда же, спрашиваю, привязали бы мы на это время свинью?»

Это потом на долгие годы осталось у моих земляков в пословице[219].

96. ЕЩЕ ОБ ОДНОЙ ДЕВИЦЕ

Была и другая девица, намного моложе той. Она исповедовалась священнику в том, что оставалась с мужчинами на сеновале. Священник спросил ее: «Что ты там делала?» Девица с усмешкой ответила: «Ну, отче, неужели ты не знаешь, что делают на сеновале молодые люди с девушками?»[220]

97. О НИЩИХ

Я писал о нищих в своем «Триумфе Венеры» и сейчас иногда высмеиваю их потому, что это нечестные люди, не годные ни на что доброе; преданные одной только праздности, они всякими хитростями грабят простых людей и неискушенных крестьян. И делаю я это (господь всеведущий мне свидетель!) не от какого-то нечестия (ибо я по особому дару природы на редкость склонен к милосердию и сверх всякой возможности жалею воистину бедных и обездоленных), но меня побуждают к этому их недостойные поступки, потому что я вижу, как они при помощи всяких хитростей и уловок употребляют во зло жалость и сострадание простых людей. Когда эти, скажу я, мнимые нищие то крикливо, то смиренно, будто заклиная именем бога и святой Девы, именем Валентина, Антония и других святых, выманивают у людей милостыню, я думаю: «Сколь велики доброта и долготерпение бога и святых, раз эти нищие живут на счет тех, кого ничуть не почитают». Ведь я видал их перед святыми храмами, но внутри, во время богослужения за десять лет едва ли мог заметить одного или двух. Когда же я слышу, как замысловато и складно они поют на улицах и ревут и квакают (употреблю это слово), то я обыкновенно говорю своим друзьям: «Они счастливей меня, и меня не трогают». Потому что и Гораций говорил: «Если ты хочешь, чтоб плакал и я, то сам будь растроган»[221]. Если же кто-нибудь из них излишне красноречив и квакает складно, то я говорю обыкновенно, что это достаточно искусный мастер своего дела — он не нуждается в моей помощи. А отвратительнее всего то, что эти нищие не заботятся, чтобы их дети — которых у них гораздо больше, чем у других людей,— не были нищими. Так что нищий всегда рождает нищего. Поэтому у нас в Германии развелась такая уйма нищих, и это не столько от нашего милосердия, сколько по нашей вине и ошибке.

Существует даже новое варварское слово «quaculor,— aris». Но по поводу тех, кто скверно говорит, отнюдь не нелепо употреблять слово, означающее крики ворон и лягушек. Потому что никчемная и нелепая болтовня, это — не речь, а невразумительная тарабарщина наподобие вороньего крика.

98. РАССКАЗ ГЕОРГА, АББАТА ИЗ ЦВИФАЛЬТЕНА

Был некий монах, который всегда ходил, опустив глаза в землю. После того, как его сделали аббатом, он стал ходить, выпрямившись. На вопрос, почему он не ходит, как обычно, он ответил, что прежде он старательно искал на земле ключи от монастыря, а теперь, когда они найдены, дальнейшие поиски уже не нужны.

99. ОБ ОДНОМ АББАТЕ

Я знал аббата, которого один дворянин на собрании Швабского Союза обвинил в прелюбодеянии и разврате. Аббат ответил: «Что же мне, сходиться с ослицами?» Дворянин сказал ему: «Если бы ты так поступил, то умножил бы свой род». (Он насмехался над его невежеством).

100. ОБ ОДНОМ МИНОРИТЕ[222]

В Тюбингене на пирушке с нами был один монах из ордена миноритов без послушания (так говорят). Когда он, подстрекаемый веселым Вакхом, развеселился, то сказал, что в Вероне он привык сражаться вместе с войском императора Максимилиана и теперь хочет это повторить. Так как при этом он не слишком целомудренно говорил о битвах Венеры, то я ему сказал: «Я думал, что вы даете обет целомудрия». Он ответил: «Это правда, я дал три обета: обет бедности в бане, послушания за столом и целомудрия в алтаре»[223]. И, повернувшись ко мне, сказал: «И среди вас, у тех, которые хотят быть учеными, встречаются люди, пострашней всяких чудовищ: теолог — то пьяный, то сластолюбивый, то жадный; законовед — лживый и несправедливый; врач — такой больной, что сам даже нагнуться не может (и говорит о самоисцелении)»[224]. Так что жизнь людей вообще не соответствует их занятиям.

101. О НЕЧЕСТИВЫХ БОГЕМЦАХ

Заблуждение богемцев состоит в том, что у них миряне приходят каждый день к святому причастию без исповеди. Крестьянка, держа в руках гуся, которого несла в город продавать, сперва зашла в церковь. А так как там в это время была служба, то она подошла к алтарю с гусем, чтобы получить у священника причастие. По ее недосмотру гусь схватил облатку и съел, на что она плача пожаловалась священнику. Священник сказал ей: «Не плачь, я тебе дам другую, или (чтоб сказать, как они) дам тебе другого бога».

102. ЛОРЕНЦО ВАЛЛА[225] И МОНАХ-МИНОРИТ

Лоренцо Валла, человек весьма ученый, восстановитель латинского языка, однажды прохаживался по храму миноритов в Неаполе и, увидав, что святой Франциск[226] изображен среди четырех докторов, спросил одного из братьев: «Как это случилось, что князь — первооснователь вашего ордена — Франциск — помещен среди четырех докторов, когда говорят, что он был мирянин и вовсе неученый?» Монах в негодовании ответил: «Напротив, он был больше всех докторов!» Лоренцо ему: «Как же он больше всех, когда он был всегда среди меньших?»

Я часто слыхал, как эту историю рассказывал Иоганн Науклер[227] из Тюбингена, краса и слава коллегии, и университета, и всего города, образец достоинства и благочестия.

103. С КАКИМИ ЖИВОТНЫМИ СРАВНИВАЮТ ЧЕЛОВЕКА?

Человека с животным сравни:
В десять лет он — козленок, а в двадцать — теленок.
В тридцать — бык, в сорок — может быть львом.
В пятьдесят он хитер, как лиса;
Позже станет подобен собаке.
Через десять он будет волком,
А потом, — словно драная кошка.
В девяносто похож на осла.
Век пройдет — он — ощипанный гусь.

104. О РОГОНОСЦЕ

Добрый ты человек, и нет подобного в мире:
Всем ты владеешь один, кроме своей жены.

105. ЖИЗНЬ ДОВОЛЬНОГО И ЗДОРОВОГО[228]

Хочешь быть здоров — раз в год пускай кровь, раз в месяц ходи в баню, раз в неделю держи в объятиях Венеру, дважды в день ешь и пей, ночью спи спокойно и хорошо.

106. ОБ ОДНОМ ДУРАКЕ

Один глупец попросил своего хозяина, чтоб тот позволил ему, как полагается христианам, причаститься святых тайн. Когда он подошел к алтарю, священник подложил ему вместо причастия кусочек редьки. Глупец попробовал ее и сказал: «Боже сладчайший, какой ты горький»[229].

107. О НИЩИХ

Когда в беседе зашла речь о нищих, о том, сколь многочисленно их потомство, то один человек сказал: «Ясно, почему у них так много детей. Они сходятся без страха, потому что по опыту знают, что не они, а мы будем воспитывать их детей. Сами они только производят их, мы же должны их воспитывать за счет нашей милостыни».

108. ОБ УЖАСНОЙ ЛЖИ

Один человек хвастался, что повидал почти всю Европу, а особенно Италию. Его спросили о городе Венеции и ее великолепных зданиях. Он ответил: «Я не могу многого рассказать о Венеции, потому что проезжал через этот город только один раз в вечерние сумерки верхом». Когда ему сказали, что это невозможно, потому что город окружен морем, поэтому ни въехать, ни выехать из него на коне нельзя, то я сказал: «Он проезжал через город, когда была зима, и скакал по льду».

109. О ШКОЛЯРЕ, УКРАВШЕМ ГУСЕЙ

Один Тюбингенский школяр покаялся, что украл гусей и кур и слопал их со своими товарищами. Священник побранил его и вообще отказал в отпущении грехов, пока он не возвратит украденное, ибо грех нельзя простить, если украденная вещь не будет возвращена. Школяр ответил ему: «Благой отче, я возвратил вдвойне. Я так наелся всем этим, что всего лишь на полчаса мог удержаться, а потом изверг все вместе с луком и грушами, которыми эти гуси были начинены». Священник сказал: «Хоть бы ты еще и легкие вместе с печенкой своей изверг, чтоб вчетверо возвратить!» — ив негодовании ушел от него.

110. КТО СВЯТЕЙ ВСЕХ?

В Тюбингене есть церкви, которым покровительствуют святые Георгий и Мартин[230] (их называют патронами). Недавно зашла речь о заслугах святых и об их выдающейся святости. Одни говорили, что Иоанн Креститель[231], другие, что первый из апостолов — святой Петр стоят выше всех прочих. Кто-то сказал: «Что за глупость! Кто же святее и достойнее Тюбингенских патронов Георгия и Мартина? Другие святые, оборванные и нищие, бредут пешком, а эти едут верхом на отличных конях и облачены в роскошные одежды».

111. ФАЦЕТИЯ ПАУЛЯ ШАЛОПАЯ, РАССКАЗАННАЯ БРАССИКАНОМ[232]

Если кому-нибудь не знаком Пауль Шалопай, отменный швабский весельчак, то любой читатель во всяком случае узнает его по этой фацетии.

Как-то вечером три приятеля собрались поиграть в Ремстале у одного трактирщика, весьма падкого на новости. Играть тогда в Вюртембергском княжестве было запрещено. Поэтому они уговорились с трактирщиком, чтоб он закрыл двери, задвинул засов и никого не впускал, не то их застанут в разгар игры и заставят платить положен ный за это штраф. Трактирщик, жадный до денег, легко согласился на их просьбы и принял условия. Когда они уже некоторое время играли, пришел, как они заранее договорились, этот самый Пауль Шалопай и стал колотить в дверь. Игроки, которые хитро все подстроили, притихли и сказали, что, может быть, это кто-то, кто заподозрил, что здесь играют. Поэтому они попросили трактирщика, чтоб он никому не открывал. Чем тише было в доме, тем громче и сильнее тот снаружи колотил в дверь руками и ногами. Наконец, один из друзей сказал: «Хозяин, пойди-ка разузнай, какие у него там новости, из-за чего он так неистово осаждает дверь». Хозяин, которого разбирало любопытство узнать что-нибудь новое, пошел спросить. Пауль Шалопай ответил, что он умеет нести яйца. Трактирщик живо передал это друзьям, которые у него сидели, и очень просил, чтобы они разрешили впустить этого человека, чтобы увидеть такое изумительное явление. Они, как все это было заранее условлено, немного помедлили, изображая, что им это очень неприятно, что они очень недовольны приходом этого человека. Наконец, побежденные упорными просьбами и настояниями трактирщика, они разрешили впустить того, кто колотил в дверь, только чтоб он не выдал, что они играют. Хозяин, горя желанием узнать поскорее что-то новое, вскочил, побежал, отодвинул засов, открыл дверь и радушно принял этого притвору. Потом он провел его в комнату, посадил за печку в темноту, словно кудахчущую курицу, и потребовал, чтобы он показал на деле то искусство, которым похвалялся: хозяину не терпелось посмотреть, что получится. Пауль Шалопай подчинился требованию, так как он уже долго держал на своей груди и согревал два яйца, и поэтому они были совсем теплые. Когда Пауль, некоторое время посидел, он позвал хозяина, чтобы тот подложил руку и осторожно вынул яйцо. Хозяин подбежал, взял яйцо, показал игрокам и поклялся бессмертными богами, что оно еще теплое. Потом он стал убеждать Пауля снести второе яйцо. Тот нехотя отнекивался, говоря: «Надо быть очень хорошей, совсем необычной курицей, чтобы нести в один день по два яйца». Но хозяин не отставал. Пауль уступил хозяину и тотчас же подозвал его, чтобы тот вынул второе яйцо. Хозяин подоспел, взял в руку яйцо, которое, как и первое, было теплым, вышел на середину комнаты и не мог нахвалиться дивным делом. Наконец он всеми богами стал упрашивать, чтобы Пауль снес третье яйцо, обещая, что больше он от него ничего не потребует. Пауль ответил, что ему это будет очень трудно сделать. Он сказал: «Я даже боюсь повредить себе яичники и внутренности, и я потерплю от этого немалый урон в той области, которой я зарабатываю себе пропитание». Чем больше Пауль отказывался, тем настойчивее хозяин его упрашивал. Наконец Пауль сказал, что попытается в третий раз, к чему бы это ни привело. Когда пришло ему время освободить кишечник, он сказал: «Хозяин, иди-ка скорей, возьми желток, потому что это последнее яйцо вышло без скорлупы. Иди и посмотри, чтоб оно не свалилось на пол и не пропало». Хозяин — столь же легковерный, сколь любопытный — подбежал и подставил обе руки. Но там было не яйцо, Пауль наделал в руки хозяину, крича: «Ох, какой ущерб ты мне причинил! Больше я не смогу снести ни одного яйца! Это и есть то, чего я с самого начала так боялся!» Однако поняв обман, хозяин обнажил меч и набросился бы на Пауля, если б тот не отскочил и не спрятался за спину игроков.

История, полезная для любопытствующего. Она должна послужить примером для всех, кто слишком жаден до новостей.

112. ФАЦЕТИЯ О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРОМУ НЕ ПОДОБАЛО ЕСТЬ КАШУ

У одного крестьянина был работник. Когда утром перед работой (как положено в зимнее время) дали ему кашу, а он ел ее очень медленно, будто привередничая, то крестьянин стал так ему выговаривать: «О Бенцо, если бы мне было прилично есть эту кашу так же, как тебе, то я бы уплетал ее за обе щеки». Он думал, что теперь ему не подобает ее есть, так как едва лишь три дня назад он вошел в число сельских судей и судить на крестьянских сходках о межевых границах ему можно будет только натощак. А может быть, он думал, что от густой каши он опьянеет.

113. ДАЛЕЕ СЛЕДУЕТ ОТЪЯВЛЕННОЕ ВРАНЬЕ КУЗНЕЦА ИЗ КАННШТАДТА[233]

Однажды Кузнец из Каннштадта ехал верхом вдоль реки с дворянином, у которого он тогда работал. Дворянин увидал, что подо льдом болтается рыболовная верша, и сказал: «Вот хорошо бы нам достать эту вершу, полную рыбы!» Кузнец ответил ему, что это легко сделать и, отпустив поводья, прыгнул в реку, чтобы вытащить вершу. Но его вместе с конем, раскрыв пасть, схватила и тотчас же проглотила огромной величины рыба. Когда немного погодя какой-то рыбак случайно поймал эту рыбу, выложил на стол для продажи и разрезал ее ножом, Кузнец, сидя на коне, выскочил оттуда невредимый и рассказал дворянину новую историю. (В которой, конечно, не поскупился на ложь).

114. ЕЩЕ ОДНА ЛЖИВАЯ ИСТОРИЯ О КАБАНЕ

Однажды, когда Кузнец шел через лес, ему повстречался огромной величины кабан с клыками, которые на локоть выдавались из его пасти. Когда кабан напал на Кузнеца, тот спрятался за старый дуб. Свирепый кабан, желая схватить Кузнеца, пробил своими клыками многолетний дуб, так что остриеклыка выскочило с другой стороны. Кузнец, думая о том, как бы спастись, увидал это, и ему вдруг пришло на ум — ручкой кинжала загнуть и притупить острие клыка (как это делают кузнецы, загибая гвозди на ларях), чтобы не получить удара, когда кабан вырвет из дерева клык. Только в этом Кузнец и нашел свое спасение.

115. ЕЩЕ ОДНА ЛЖИВАЯ ИСТОРИЯ О ВОЛКЕ

Когда этот же Кузнец шел лесом, ему навстречу попался волк, разинувший пасть — будто он хотел его живым проглотить. Чтобы спастись, Кузнец силой втолкнул свою правую руку в волчью пасть, схватил его за хвост и вывернул наизнанку, как сапожник выворачивает сапог.

116. СВЯЩЕННИК-ПТИЦЕЛОВ

Один священник отправился в поле ловить птиц. Увидев в вышине аиста, он выпустил на него сокола, которого держал в руках. Когда сокол настиг аиста и бросился с ним вниз, то кабан, который очутился тут же, слопал сокола вместе с аистом. Священник, увидев это, подбежал и пронзил кабана копьем. Когда же дома он захотел его разделать и разрезал спину кабана ножом, оттуда невредимым вылетел сокол, еще державший в клюве аиста.

Вот как заманчиво врут наперебой, состязаясь друг с другом, этот священник и Кузнец — редкостные сочинители.

117. О НЕМ ЖЕ

Тот же священник однажды, когда крестьяне, сидящие вместе с ним в бане, спросили — не знает ли он, куда улетают или откуда прилетают аисты, ответил им очень забавной шуткой. Он сказал: «Навострите уши, я расскажу вам удивительную историю. Когда мой отец отправил меня в чужие страны для учения в обычной школе, я случайно попал на отдаленный остров. Однажды, когда я там учился, я пришел в баню, и жители острова, сидевшие вокруг, очень дружелюбно приветствовали меня. Я спросил их, откуда они знают меня, незнакомца и чужака. Один из них ответил: „Мы знаем вас очень хорошо от ваших родителей, милый Иоганн, а они и мне, и моему народу оказали большую услугу". Когда я попросил, чтобы он рассказал, что хорошего сделали ему мои родители, он выложил все по порядку: ,,В пору моей молодости,— сказал он,— когда наш остров коченел от холода, мы превращались в аистов и улетали в Европу, где тогда начинало теплеть. Там, на крыше дома ваших родителей свил я себе гнездышко из веток и прутьев тридцать лет тому назад и жил там, покуда на нашем острове не прекращалась зимняя стужа. Я всегда знал, что мой прилет вашим родителям приятен, потому что они никогда не допускали, чтобы наше гнездо хоть сколько-нибудь разрушалось. Но когда ваша страна надевает зимний наряд, мы расстаемся, возвращаясь на наш тогда уже очень теплый остров, перестаем быть птицами и принимаем прежний вид"».

Этой повестушкой он настолько убедил простодушных крестьян, что они после этого все его заверили, что станут чрезвычайно чтить аистов.

118. ФАЦЕТИЯ О ПРОСТОТЕ ОДНОЙ НЕВЕСТЫ

Однажды крестьянин просватал свою дочь за крестьянина. Когда тот в первую ночь пожелал развязать ей пояс (для этого люди и вступают в брак), он захотел вскочить с постели. Невеста спросила его, куда это он собрался, а он ответил, что хочет принести клин, с помощью которого он легче проникнет в священное и нехоженное место. Обняв жениха за плечи, она удержала его и по чрезмерной своей простоте необдуманно призналась в грехе. «Не ходи,— сказала она,— не нужен тебе никакой клин. Ведь работник моего отца три года назад обошелся при этом без всякого клина».

119. О КРЕСТЬЯНКЕ, ЖЕНЕ СТАРОСТЫ

Один крестьянин, когда его выбрали старостой, купил своей жене новую овчинную шубу. В воскресенье она, гордая как обновкой, так и почетной мужниной должностью, с гордо поднятой головой вошла в церковь в шубе, вывернув ее мехом наружу. В это время все поднялись, потому что читалось Евангелие. Она же решила, что это в ее честь и, вспомнив свое прежнее положение, сказала: «Sitzet still, ich denck wol, das ich auch arm war». Это значит: «Сидите, я ведь помню, что когда-то тоже была бедной».

120. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ СОВЕРШИЛ НЕ ПОСТУПОК, А ПРОСТУПОК[234]

Эгольф Ритхеймский[235], рыцарь, прославленный и на войне и в мирное время, живя в деревне Валь, затратил много денег и построил прекрасную церковь трудом и старанием отменного зодчего Буркхардта Аугсбургского[236]. Однажды к нему пришел какой-то поэт, по его собственному мнению, неплохой, и среди прочих стихов во славу рыцаря и зодчего, воспламенившись великим Аполлоновым жаром, он написал, состязаясь с Вергилием и со всей античностью:

Храм сей создал славный известный Эгольф
Ритхеймский в этом шестом году.
Кто бы ты ни был, смотри на дела
Зодчего Буркхардта и помолись богу за них.

121. О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ ИСПОВЕДОВАЛСЯ, И О ДРУГИХ КРЕСТЬЯНАХ

Один крестьянин очень нескладно и глупо перечислял священнику свои грехи. Когда тот пробрал его за небрежность в столь душеполезной исповеди, крестьянин ответил, что он не придает ей большого значения главным образом по той причине, что ею (он говорил об исповеди) он не может и не хочет ни жить, ни кормиться.

Другой крестьянин, выходя из святой церкви, встретил какого-то еще крестьянина. Тот спросил его, кончилось ли причастие, а он сказал: «Не знаю, меня не заботят такие ничтожные, чепуховые вещи!»

Другой (мой знакомый), собираясь причаститься, случайно увидел дударя, который играл для танцев в дурацкие дни вакханалий, и, подходя к алтарю, сказал: «Ох, Конрад, и устроим же мы себе после пасхи разгульную, беспутную жизнь!» Так он показал свое благочестие.

122. ОБ ОДНОМ ЖИТЕЛЕ ХЕХИНГЕНА

Один житель Хехингена отправился с какими-то господами в святую землю. Когда они пристали к Родосу[237], то монахи — христиане, уроженцы разных стран — сбежались, как это бывает, посмотреть, что нового, кто приехал. Тогда приезжий вышел и сказал: «Нет ли среди бас какого-нибудь доброго приятеля из Хехингена?»

Это весьма забавная история. Но теперь говорят: «В Марбахе есть добрые приятели»[238], я не знаю, откуда эта поговорка.

123. ВОЛЬФГАНГ АВСТРИЙСКИЙ — ПОПРОШАЙКА И ВЕРТОПРАХ

Когда Вольфганг Австрийский ночевал как-то у одного крестьянина на жесткой скамье и, встав утром, нашел у себя в волосах гусиное перо или пух, то он сказал: «Ох, как жестко и скверно спалось мне в эту ночь на одном пере! Как же приходится спать тем, кто отдыхает на целой тысяче перьев!»

Он же, когда один дворянин как-то очень бранил его за то, что он продал штаны, которые тот ему подарил, ответил: «Как же я мог их сохранить, если ты, когда они были твои собственные, не смог их сохранить?»

Он же часто говорил, что он — повсюду придворный: «Wan man sech in lieber im hoff wan im haus»[239]. Это значит, что люди охотней видят его в сенях, чем в самом доме (сени же и двор называются на нашем языке одним словом).

Он же утверждал, что он гораздо богаче своего отца: «Wann sein vatter het wol funftzig gülden verzinst, die heter all abgelost»[240]. Это значит, что его отец ежегодно дает в рост из своих денег пятьдесят гульденов, которые он и тратит. (Он хотел сказать, что проматывает и проедает отцовское добро).

Он же, когда одна крестьянка попросила его вылечить больную корову, дал ей записку, сделав вид, что написал на ней что-то важное, велел повесить записку корове на шею, взял семь пфеннигов и был таков. Женщина, поняв, что ее одурачили (ведь корова не выздоровела), дала какому-то священнику прочитать записку, в которой было:

Ist du, so gnist du,
Ist du nit, so gnist du nit.
Siben pfennig ist mein gewin,
Blas mir in ars, ich far do hin.
Это значит: «Если ты поешь — выздоровеешь, если не поешь — не выздоровеешь. Семь пфеннигов — это моя добыча. Поцелуй меня в зад, я ухожу»[241].

124. О НЕВЕЖЕСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ

Один Аугсбургский священник рассказывал народу в проповедях вместо правды разные сказки, глупости, небылицы и слухи. Его спросили, в каких книгах или у каких учителей он это прочитал. Он ответил, что не читал этого, а очень часто слышал от своей дражайшей матушки, которой уже нет в живых. А она была женщина честная, правдивая и всеми уважаемая.

125. ОБ ОДНОМ СТИХОТВОРЦЕ, КОТОРЫЙ ПОДРАЖАЛ ГРЕКАМ

Когда-то был у меня товарищ, не то чтобы невежда, но без склонности и любви к стихам. Недавно, когда мы читали его стишки, начало которых напыщеннее, чем у Антимаха[242]. а конец сводит все к «смешной мышке», не без нарушения правил Присциана[243], мой друг Генрихманн[244] сказал: «Если эти стихи прочтет не Сивилла[245], то, я думаю, любой увидит в них явные ошибки и искажения смысла». Я ответил: «Простите ему это стихотворение, он ведь теперь всю душу вложил в изучение основ греческого языка и грецизирует всерьез». Тогда другой, очень остроумный человек, рассмеявшись сказал: «Ist er von Graezinga? Ich mein, im gesehen wie mir; wan mir ist ietz das latin erleidet: ich will auch Kriechisch lernen». Это значит: «А он не из Грецингена? (Грецинген — это городок неподалеку от Тюбингена, примерно в семи милях). Я думаю, у него дела обстоят так же, как у меня. Латинский язык у меня хромает, и мне опостылел, я думаю теперь заняться греческим»[246].

126. О НЕКОТОРЫХ СУДЬЯХ

Когда один мой знакомый проиграл как-то дело в суде, он сказал судьям: «Я очень часто вел тяжбы и всегда проигрывал. Но если бы ты, фохт, был мой отец, а вы, судьи, мои братья, то и я надеялся бы хоть когда-нибудь услышать от вас приговор в свою пользу». Он полагал, что расположение или неприязнь имеют большую силу и много значат в деле сторон. И действительно, даже у человека почтенного благосклонность к кому-либо обладает силой, является, как говорят, парусом и веслами и даже бессознательно приводит его к более мягкому и благоприятному приговору. Неприязнь же, напротив, судит исключительно строго.

127. О КРЕЩЕНОМ ЕВРЕЕ

О суровости и упрямстве евреев сохранилось много свидетельств с древних пор. В наше время тоже редко кто из них отличается от своих предков. Даже среди тех, кто отрекся от веры своего народа и перешел в христианство, вряд ли один или два верят истинно и твердо. И вот почему я говорю это:

В городе Дилинген был один, который переменил веру. Когда на рождество ему пришлось долго простоять на сильном морозе во время мессы, то, вернувшись домой, он сказал: «Если мы так заняты одним-единственным младенцем, то если святая Дева (он назвал ее непочтительным именем) произведет на свет еще одного сына, то весь мир дни и ночи будет обязан им служить». За поношение пресвятой Девы его удушили и утопили в воде. Он получил справедливое возмездие за богохульство.

128. О ШУТЕ КОНРАДЕ ХВАСТУНЕ

У пфальцграфа Рейнского был для забавы шут и дурак, по прозвищу Хвастун. Когда он был подростком, и люди еще не знали, сколь он глуп, они приставили его сторожить скотину. У него был помощник, моложе его. Однажды Конрад пригнул ствол дерева и повесил на нем мальчика. В это время, надо думать по наущению сатаны, среди коров началось смятение, и Хвастун должен был их утихомирить. Когда он отошел к скотине и оставил мальчика висеть на дереве, то, вернувшись, обнаружил, что дерево распрямилось, и мальчик задохнулся. Воротившись ночью домой без подпаска, он сказал, что повесил его. Даже после того, как его посадили в тюрьму, он не смог привести никакой причины своего поступка, кроме той, что у мальчика были лишаи. На ближайшем совете князей в Аугсбурге я сам слыхал, как он сказал, что хорошо поступил, потому что, если бы мальчик остался жив, ему пришлось бы теперь быть пастухом; повешение освободило его от такой участи.

Отсюда у нас теперь пословица о лишайных: «Остерегайся Хвастуна, не то он тебя повесит»[247].

129. О НЕМ ЖЕ

Он же у каких-то дворян пас стадо. Так как он видал, что у коней отрезают хвосты, чтобы они были красивее и более пригодны для войны, то он, придя на поле, отрезал хвосты у всех коров и быков. Нагрузив на себя хвосты, ночью он, веселый, вернулся домой. Когда его стали за это бранить, он сказал, что его, как и господ, радует скотина видная и красивая.

130. ПЕТЕР МАЙЕР

Однажды я был в трактире у Юстингенского замка с Петером Майером из Ингштетена. Взяв его руку и руку другого человека, я сказал: «Соединяю вас в браке». Глупый человек, он сердито вырвал руку, ругая меня: «В таком серьезном деле шутить небезопасно,— сказал он.— Епископ немедленно наложит штраф. Он от жадности взыскивает за еще меньшие проступки». (Он думал, что теперь понадобится раз вод и разрешение епископа).

131. О РАЗБОЙНИКАХ

Наши предки грабеж и разбой не считали позором, да и сегодня еще некоторые дворяне не стыдятся этого. Насколько противно это человеческому обществу и дружбе, естественному праву, божественному, гражданскому и общенародному, я изложил в «Споре между наукой и невежеством», а также в своей «Бевинданской республике»[248], которой занят сейчас.

Когда недавно одного дворянина уличили в разбое, он забавно ответил: «Хорошо и спасительно, что на земле существуют разбойники. Никто ведь не сомневается в том, что купцы наживают великие богатства больше от процентов, чем от честных договоров, так что нелегко было бы им удостоиться мест среди святых у всемогущего бога. Отнимая их барыши, мы облегчаем их грехи, и они, наконец, смогут войти в царство небесное».

132. О ГРУБОМ КРЕСТЬЯНИНЕ

Одна благородная матрона позвала к себе грубого, сильного крестьянина, чтобы провести с ним ночь. Крестьянин, который больше наслаждался сном, чем Венерой, пробудился только под утро. Матрона, чтоб склонить его к ночным занятиям, так как уже близился день и мог положить конец их делу, напоминая ему об этом, стала вертеть кольцо вокруг пальца со словами: «Члены мерзнут и сжимаются — я думаю, скоро наступит утро». Глупый крестьянин на это ответил: «Верно говоришь, хозяйка, потому что и мне хочется сходить по нужде». (Такой у него был знак наступления рассвета).

133. О МОНАХАХ И ДВОРЯНАХ

Когда-то я хлопотал за одного монаха в Ульме у их начальника (они сами называют его прелатом), чтобы он разрешил этому монаху поступить в какой-нибудь университет, где бы он мог попотеть над науками, к которым был весьма привержен. Прелат ответил мне, что он и без того довольно учен, говоря, что образованность в монахе опасна, так как она делает его заносчивым и строптивым. Думая, что надо опровергнуть это мнение, я сказал: «Не для этого учреждались монастыри, не таково мнение древних отцов, которые прославились ученостью не менее, чем святостью. Это можно увидеть по их старинным библиотекам и по книгам, которые они издали». Но, не добившись ничего своими словами, я умолк, вспомнив о книжниках и фарисеях, которые, будучи достаточно богаты, оставили попечение о добрых нравах и в храме, во время молений и служб, предавались только внешним обрядам, только корыстолюбию, и погубили вместе с собою всю Иудею.

Пришел также мне на память прекрасный диспут между одним дворянином и монахом, когда мы кутили как-то в Тюбингене. От Вакха мы повеселели и разговорились больше, чем обычно. Дворянин открыто сказал монаху, что теперь их святость, образованность и воздержанность превратились в настоящую спесь, корыстолюбие и распутство. Он сказал: «Поэтому не удивляйся, благой отче, если миряне, князья и дворяне ненавидят духовенство, ведь под их капюшоны вместо добродетелей прокрались злые пороки. Теперь для них важно не жить праведно, а только лишь стать побогаче». И так как когда-то монахи жили честно и хорошо, то князья и дворяне в то время учреждали и основывали монастыри и щедро одаривали их своим добром и владениями. Теперь же у них на уме монастыри разрушить, а огромные богатства их забрать и использовать, так как у одних только монахов есть богатство, а живут они, имея его, неправедно. Это так и должно быть: излишество ведь редко порождает благоразумие и умеренность. Для князей непереносимо, что живущие добром Христовым и добром бедняков должны быть для других образцом умеренности. Монах на это открыто и смело ответил[249]: «Я не отрицаю, что в прежние, лучшие времена монахи были честнее и что князья в тот век, преклоняясь перед их добродетелью и благочестием, щедро их одаривали. Но ведь в то время и князья и дворяне были гораздо более привержены к религии и более честны, чем сейчас. Поэтому верно, что в наше время уже в конце века монахи стали гораздо хуже, чем в старину. Однако это общий порок всех сословий и состояний, потому что никто, будь то богатый или бедный, священник или мирянин, не придерживается прежней строгости нравов. Поэтому и вы, дворяне, и ваше сословие не должны обвинять нас, не можете вы первые бросать в другого камень. А то, что ты обвиняешь нас в богатстве — вообще неразумно: мы ведем свои дела бережливо, вы же, промотав все в игре, распутстве и кутежах, хотите воспользоваться нашим добром. Кто же из нас лучше?»

134. ШУТКА КОРАБЕЛЬЩИКА НАД ПЬЯНЫМ

Один пьяный вместе со многими другими ехал по Боденскому или Алеманскому озеру. Сидя на носу корабля, он задремал и упал в озеро. Товарищи стали кричать, чтобы корабельщик остановил корабль, потому что в озеро свалился пьяный, но корабельщик притворился, что не слышит, и продолжал плыть как глухой. Когда же, наконец, все зашумели и потребовали, чтоб он остановился и дал вытащить пьяного, он забавно ответил: «Какие вы все дураки! Вы думаете, что этот человек утонет в воде?» Все кричали, что это непременно случится, если он тотчас же не придет ему на помощь. Он сказал: «Вы глупей всех глупцов: тот, кто утонул в вине, не пропустит воду ни в какую часть своего тела!»

135. РАССКАЗ ИЕРОНИМА ЭМСЕРА[250] — СЕКРЕТАРЯ ГЕОРГА, КНЯЗЯ САКСОНСКОГО

О тех, кто ест только мясо, а овощами брезгует, у нас есть поговорка: «Ешь-ка ты и овощи!»[251]

Вот каково ее происхождение.

Однажды мать спросила у дочери, как с ней обращается зять, какими супружескими ласками он ее радует по ночам. Дочь ответила: «Никакими! Трогает меня, и все!»[252] Тогда мать сказала: «Если он тебя опять станет так трогать, ты кричи „Myon" (этот звук издают кошки). Когда он спросит: ,,Чего тебе, кошечка?", ты скажи: „ein flaischlin in main tetzlin" (мне нужно мясца в мою лапку)[253]. Тогда он поймет, чего ты хочешь». На следующую ночь, когда супруг обошелся с нею так, как всегда, она последовала совету матери. Когда он понял, чего ей хочется, он приступил к выполнению своего долга и оказался молодцом. В конце концов муж обессилел и устал от непомерных желаний жены и стал сдавать в этих баталиях, а она все чаще кричала «мяу». Так как она чаще частого, сверх всякой меры твердила «мяу», то муж купил пучок овощей и положил их тайком под кровать. Когда жена по своему обыкновению замяукала, он вытащил их, говоря: «Fris ouch kraut mitunder», т. е. «Ешь-ка ты порой и овощи!» (Показав, что он не мог все время кормить ее мясом).

Писано в Лейпциге в июне пятого дня 1508 года.

136. О ТОМ, КТО НЕ ХОТЕЛ ПРИЗНАТЬ РЕБЕНКА СВОИМ

Один человек, когда его жена родила ребенка на тринадцатой неделе после замужества, отказался сперва признать его своим. Наконец, священник и пономарь уговорили его, что надо считать также и ночи, тогда все прекрасно совпадет с необходимым сроком. Когда же его мать с упреками потребовала, чтобы он отдал ребенка настоящему отцу, он ответил: «Не поверить нашему священнику, человеку беспорочному?! Он сказал, что, по мнению ученых, при беременности ночи тоже надо считать, так что я теперь уже не сомневаюсь. Особенно сейчас, в зимнее время, когда ночи гораздо длиннее, чем дни! И, наконец, слушай, мать, какой я умный: по длине ночей я заключил, что сверх положенного еще остается время — так что исключается какой бы то ни было обман».

137. О ЛЖИ ОДНОГО БРАТА-ПРОПОВЕДНИКА

В другом месте я уже писал, что невежество некоторых проповедников не очень-то полезно для церкви, а напротив, ей вредит. Несмотря на то, что у них есть надежное Священное писание, они прибегают к бабьим сказкам, которые называют «примерами». Ими они вызывают немалое смущение у простых людей, потому что своими «примерами» они именем божиим утверждают лживое и невероятное, а люди этого не заслужили при всем своем великом невежестве и суетности. Поэтому я и расскажу вот что:

Я прекрасно знаю одного нищенствующего монаха, который так проповедовал неученому люду: «Верные христиане, чтоб вы смогли понять неисчерпаемую радость вечного блаженства, я приведу вам такой правдивый пример, который касается одного из наших преднов. Однажды весной он шел по цветущему лесу и услыхал, как сладко поет пташка. Пленившись ее нежным пением, он присел и немного послушал. Он думал, что прошел едва лишь только час, а оказалось, что он слушал пятьсот лет. Когда он вернулся к братии, в свой монастырь, то его никто не узнал, а он узнал всех. Удивленный этим, он сказал, обращаясь к каждому: «Дражайшие собратья, почему же вы меня не узнаёте?» «Цд этой истории,— сказал проповедник,— вы можете понять, сколь велика радость небесная и как она не ограничивается никаким временем, если для нашего монаха пташка столько времени превратила в один час».

Какая это чепуха! Невежественный монах не видел, насколько невероятно, чтоб все братья жили дольше человеческой жизни, ведь даже весь его орден не существует столько времени!

138. О ТРЕХ БАВАРЦАХ

Три баварца отправились вместе за границу, чтобы изучить чужеземные обычаи. Придя в Нижнюю Германию, где люди говорят бегло, отрывисто и очень быстро произносят слова, так что в Верхней Германии их едва понимают, они подошли к какому-то городу. Чтобы устроить ночлег и заказать хороший завтрак, они послали вперед того, кто утверждал, что он знаток этого непривычного языка. Когда он пришел в город и заговорил с трактирщиком на своем тягучем грубом и суровом языке, трактирщик ничего не понял. Поэтому, указывая пальцами на зубы, тот показал, что хочет есть. Трактирщик, думая, что баварец страдает от зубной боли, велел отвести его скорее к зубному врачу. Когда он и там продолжал показывать на зубы, врач по совету трактирщика вырвал у него с корнем два зуба. Разгневанный и опечаленный, баварец убежал из города и, придя к своим спутникам, сказал: «Братья дорогие, честное слово, не советую я вам заходить в этот город, потому что, как только вы попросите поесть, у вас вырвут все зубы. У меня, видите, из-за этого нет двух, а если б я не был искушен в их языке и не так хорошо владел им, то вернулся бы к вам вовсе без зубов». Эти добрые люди, вняв его глупому совету, повернули обратно и, умирая от голода, поспешили отправиться в свою Баварию.

139 О ТОМ, КТО КУПИЛ МНОГО КОЛЫБЕЛЕК

В восточной Франции одному человеку, женившемуся четыре недели тому назад, жена родила сына. Тогда он поспешил на рынок и купил столько колыбелек, что заполнил ими всю телегу. Дома его спросили, зачем ему столько колыбелек. Он сказал: «Надо. Раз у меня такая плодовитая жена, что станет рожать через такое короткое время, то едва ли еще мне их хватит».

140. ОБ ОДНОМ ВШИВОМ

Один мой знакомый философ Иоганн Курциус[254] был очень тощий. Так как он ел и пил столько же, сколько любой толстяк, то я его спросил, почему же он такой худой. Он ответил: «Потому что собственной кровью я кормлю такую же семью, как и Римский император». Он намекал на вшей, которые его мучили. Он же говорил, что вши — его стражи, которые не позволяют ему долго спать. Когда его спросили: «Как ты можешь терпеть столько вшей?» — он ответил: «От бедности я не могу быть милосердным к неимущим, но я по своему милосердию кормлю вшей, которые каждый день гложут мое тело».

141. СВЯТОЙ ДУХ ИЗОБРАЖАЕТСЯ В ВИДЕ ГОЛУБЯ

Когда Христос в день Вознесения поднялся на небеса, отец сказал ему: «Добро пожаловать, сын!» (Так у нас обычно здороваются). Сын ему: «Слава богу, отец любезный!» Вскоре отец, улыбаясь, сказал: «Я пошлю тебя, сын, на землю, чтобы ты снова пострадал». Сын ему: «Ох; отец, пошли святого духа, чтобы он смог улететь, если его станут очень мучить». (Потому что святой дух изображается в образе голубя).

142. ИОСТ БОРОДАТЫЙ — ДУРАЦКИЙ ПРОРОК

Иост Барт[255], о котором ты многое можешь узнать из наших стихотворений, а о делах его можно написать целые книги, в Тюбингене выдавал себя за прорицателя.

Так как он чрезмерно строго и очень плохо обращался со своей женой, то случилось, что она от него тайком убежала. Говорили, что она скрывается у швейцарцев. Когда в пост он исповедовался, то священник не Дал ему никакого отпущения грехов, пока он не разыщет свою жену. Он пообещал ее найти. И вот посреди дня он зажег фонарь, вышел из города, отошел недалеко от ворот, туда, где лежала груда дров, поискал там тщательно и, вернувшись вскоре домой, пришел к священнику и сказал, что сделал все, что мог, но нигде ее не нашел, хотя искал очень старательно, даже с фонарем. Убедить его, чтобы он искал ее там, где следовало, было невозможно.

143. ОБ ОДНОЙ ДЕВИЦЕ

Один человек пригрозил девице, что придет к ней ночью тайком. Она запретила ему это под страхом смерти, говоря, что положит под кровать нож, которым его заколет. Ночью он пришел я увидал, что она лежит, притворившись, будто крепко спит. Тогда он сделал вид, что собирается уйти. Девушка, будто проснувшись, сказала ему: «Оставайся, у меня нет ножа».

144. О ПЬЯНОМ СВЯЩЕННИКЕ

Недалеко от Штутгарта есть село. Когда там свирепствовала чума, то один из крестьян, настигнутый ею, позаботился о святых дарах и позвал священника, чтобы тот сделал все, что полагается. Священник же в это время был настолько пьян, что не владел ни языком, ни ногами. Когда он пришел к крестьянину, чтобы наставить его перед смертью (как у нас говорят), то взял книгу для крещения младенцев и, стоя у постели больного, долго бормотал что-то сдавленным и шепелявым голосом. Наконец, он дошел до того, что более внятно сказал: «Назовите дитя!» Больной, думая, что это к нему относится, твердо ответил: «Lieber herr? ich hais Wurmhenslin» — это значит: «Отче, меня зовут Ганс Червячок».

145. О ШУТЕ ОДНОГО КНЯЗЯ

Одному немецкому курфюрсту подарили шута или дурака, который часто обманывал людей, следящих за ним, и убегал, ускользнув из рук сторожей. Когда же его, наконец, удавалось поймать, то его сажали в княжеские покои. И как-то, когда он был заперт, его начала мучить необходимость освободить желудок. Так как он не мог выйти и не видел нигде сосуда, в который мог бы наделать, то он наделал в княжеские сапоги. Немного погодя вернулся князь и надел сапоги, чтобы ехать на охоту. Всунув ногу, он обнаружил, что сапоги полны вони и кала. Он спросил: «Шут, кто это сделал?» Тот сразу же ответил, что не знает, и утверждал, что это не он. Тогда князь сказал: «Кто ж это мог сделать кроме тебя, раз здесь больше никого не было?» Шут ответил: «Значит, это королек сделал». (Королек — это малюсенькая птичка, которая там была в клетке; ее-то шут и обвинил в том, что она столько наделала).

146. О НЕМ ЖЕ

Его же, когда он ехал верхом по берегу Заале, реки, памятной для немецких историков, всадник, находившийся на противоположном берегу, спросил, где можно переправиться через реку. Он ответил: «Везде можно». Тот, поверив словам дурака, въехал на коне в реку и чуть не утонул в глубоком месте. Когда, наконец, он с трудом переправился, то с негодованием спросил, почему тот его обманул. Шут ответил: «Дурак ты, настоящее ничтожество! Эти утки приплыли ко мне невредимо, такие слабые существа, а ты на таком коне не можешь переправиться!»

147. О НЕМ ЖЕ

Он же, когда услыхал от своего князя, что есть некий неприступный замок, который только измором можно принудить сдаться, придумал, как его захватить. Три дня пролежал он, голодный, под стенами у ворот. Так как дурак ничего не добился своей голодовкой, то пошел, наконец, к князю и сказал, что тот лжет, говоря, что замок можно взять измором, потому что сам он чуть не умер от голода, однако ничего не добился.

148. О НЕМ ЖЕ

Он же согнал однажды гусыню, сидящую на яйцах, и занял ее место, чтобы яйца не пропали. Когда кто-то на него закричал, то он зашипел, словно гусь, а когда закричали громче, то он сказал: «Не кричи, ты напугаешь эти яйца и из них выйдет меньше гусят». Мне говорили о нем столько смешного, что я не мог слушать.

149. О ДВУХ ДУРАКАХ

Два глупых брата, желая сорвать с дуба груши, решили, что один из них влезет на дерево и, раскачивая его, будет сбрасывать их вниз, а другой станет их собирать под деревом. И так как он, долго раскачивая дерево, ничего не добился (откуда же на дубе возьмутся груши), то стоящий под деревом стал жаловаться, что брат съел все груши и ничего ему не оставил. Тот же, который был на дереве, жаловался, что другой съел все груши, какие он сбросил. От спора они перешли к драке. На чем они поладили, я еще не узнал.

150. УДАЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ОДНОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ ДЕВУШКИ

На Неккаре — это наша Швабская река — некие дворяне проходили мимо стирающих крестьянок, у которых ноги были красные от сильного холода. Один дворянин спросил: «Почему у вас такие красные ноги?», а крестьянка ответила: «Потому что у нас в пятках огонь». А он тогда: «Прошу тебя, подожги мне вот эту веточку...»[256] Крестьянка задрала юбку и показала ему зад, говоря: «Иди-ка ты, господин, сюда, раздуй огонь в моей печи, а то он совсем у меня погас».

151. О СВЯЩЕННИКЕ И МОНАХИНЕ

Один священник, которого я очень хорошо знаю и которого из почтения к нему не называю, пришел в женский монастырь. Когда ему во время пира понадобилось выйти, то он, человек робкий, не посмел сказать об этом попросту. Поэтому своей соседке весьма преклонного возраста он сказал так, как вежливо говорят, когда хотят облегчить желудок: «Где мне совершить дело естественное?» Она, решив, что он склоняет ее к разврату, не захотела согласиться сразу же, по первой просьбе, и стыдливо отказала, говоря: «Ты скверный человек!». Она надеялась, что он попросит ее настойчивее. Нужда требовала, и он снова и снова повторял: «Ой-ой, мне, правда, надо удовлетворить естественную потребность». Наконец, когда ей показалось, что она достаточно уже доказала свою честь и стыдливость, она взяла его за руку и повела в спальню. Он же, думая, что она привела его, чтобы он облегчил желудок, приготовился к этому. Она стояла, собираясь ему угодить, и он снова спросил: «Где же мне удовлетворить естественную потребность?» Тогда она легла на кровать и разделась. Тут только священник увидал, что она его неправильно поняла, и сказал: «Я хотел бы сорвать несколько раз». (У нас так учат детей вежливо просить, когда им нужно облегчить желудок). Она же, покраснев от ужасного стыда, быстро выскочила за порог, чтобы он ее не узнал. Он сам тоже вышел и, встретив другую монахиню, спросил ее обычными, всем известными словами, и, наконец, сделал, что хотел.

Это мне рассказал сам священник.

152. ОБ ОДНОМ ПРОПОВЕДНИКЕ

В одном большом городе был проповедник, который прекрасно умел убеждать людей и был чрезвычайно красноречив. В жизни, однако, он был непорядочен и невоздержен. Поэтому из-за мелочей у него бывали большие неприятности (наши называют это греческим словом «скандалы»), потому что, как сказал Августин: «Жизнь говорящего имеет больше значения, чем любая речь»[257]. Когда священнику говорили об этом, он отвечал, обычно, что получает ежегодно по 100 гульденов за то, о чем он проповедует, но и за 400 не согласится жить так, как он сам учит.

153. ПОЧЕМУ РЫЖИЕ БЛАГОЧЕСТИВЫ?

Когда недавно я подшутил над рыжим человеком, сказав, что у рыжих дурная слава, и подкрепил это известной пословицей[258], то он мне ответил, что рыжие благочестивее всех, приведя важный довод, что Христос, господь бог наш, только одного рыжего Иуду Искариотского удостоил поцелуя. (Иуду изображают рыжим).

154. О ВЛАСТИ ЖЕНЩИН НАД МУЖЧИНАМИ

В Тюбингене живет один человек высокого роста, а жена у него хоть и маленькая, однако им командует. Однажды он вместе с цеховыми друзьями и их женами пришел в трактир попировать и повеселиться, а после обеда стал вместе с прочими играть в карты. Жена его, недовольная тем, что муж играет, в досаде подошла к нему, вырвала у него деньги и карты, бросила их на землю и начала поносить его дурными словами, повторяя без конца: «Иди домой! Чтоб тебя черт унес! Чтоб тебя бог наказал! Если ты не уйдешь сейчас же, я отдамся кому-нибудь из образованных!» Он же на это ей отвечал только: «Ох, как трудно нам с женщинами!» — и еще: «Как провел нас черт с женщинами!» Я был там и, услышав это, сказал: «Как мужественны его слова и сколько в них величия! Как хорошо он защитил от оскорбления мужскую честь и достоинство доблестного мужа!»

У нас до сих пор есть поговорка, которую употребляют, когда мужчина покоряется женской власти: «мужественно высказался против жены».

155. ГЕОРГ ВЕСЕЛИН[259] О НЕКРАСИВОЙ ДЕВУШКЕ[260]

Двое молодых людей гуляли и встретили мало привлекательную девушку. Увидав ее, один сказал другому так, чтобы она услышала: «Кто скажет, что она немиловидна?» Девушка поняла, что он над нею смеется, и ответила: «О тебе тоже этого не скажут». А он ей: «Могут сказать, если захотят солгать, подобно тому, как я солгал про тебя»[261].

156. О ЖЕНЩИНЕ, ПОКАЯВШЕЙСЯ В ПРЕЛЮБОДЕЯНИИ

Один крестьянин, снедаемый желанием узнать, в чем будет исповедоваться его жена, спряталсл за креслом священника. Когда она исповедалась, признавшись среди прочего в прелюбодеянии, то священник, закончив исповедь и желая отпустить ей грехи, начал с прелюбодеяния. Тут крестьянин выскочил из засады и сказал: «Благой отче, прости ей все остальные грехи, а за грех прелюбодеяния я сам взыщу с нее так, чтобы не было нужды ни в каком другом наказании».

157. О ВЛАСТИ СЛУЖАНОК НАД СВЯЩЕННИКАМИ

Один проповедник, желая вызвать смех и веселье, на пасху в своей шутливой речи сказал (я уже говорил, что это принято): «Кто из мужчин держит у себя дома в руках власть, тот пусть и начинает песнь радости о воскресении Христовом». Так как никто не начинал петь и не утверждал, что он дома — господин, то запел сам священник, сказав, что у него дома никого нет, кроме кошки, над которой он господин. На следующий год, когда в тот же самый день он сказал людям то же самое, он снова никого не нашел, но и о себе сказал: «И я теперь не могу начать, потому что у меня дома появилась служанка». (Считают, что они властвуют над добрыми священниками).

158. О ГЛУПОЙ ДЕВУШКЕ

Одну служанку молодые люди пригласили танцевать. Она же, боясь хозяйки, которая с трудом отпускала ее погулять, пошла в храм святой Девы и, опустившись на колени перед ее изображением, стала молить святую Деву, чтобы она за нее заступилась перед хозяйкой, помогла ей и выпросила для нее разрешение пойти на танцы. Случилось же так, что танцы почему-то кончились раньше. Смущенная девушка, вздохнув, сказала: «Ох, если бы я это знала, я приберегла бы свои горячие мольбы к святой Деве до другого раза!»

Что это действительно было, подтверждает Георг Веселии из Шорндорфа-на-Рейне.

159. О НЕРАЗУМНОМ РАБОТНИКЕ

Один человек пригласил на обед почтенных гостей. Когда все сели за стол, то оказалось, что нет соли. Хозяин, увидав это, сказал слуге, накрывающему и подающему на стол: «Принеси мне лестницу с голубятни!» Когда тот принес, хозяин сказал: «Поставь ее у стола!» Слуга сделал это, и он сказал: «Влезь на нее!» Тот влез. «Теперь,— говорит,— посмотри, чего на столе нет!» Слуга, увидав, что нет соли, сказал: «Это я смог бы увидеть и без лестницы!» Хозяин ему ответил: «Я выставил тебя на всеобщее посмешище, чтоб ты впредь был усердней и внимательнее»[262].

160. О ВШИВОМ

У философа, которого я хорошо знаю и люблю, одежда кишела вшами. Когда я его стал за это бранить, он ответил, что он к ним привык. «Послушай,— сказал он,— недавно я ехал из Страсбурга в Венгрию, в которой полным полно таких насекомых, и посмотрел бы ты, какую великолепную битву устроили в моей одежде вши эльзасские и вши венгерские! Ведь, как я сам видел, они всегда ссорились. Но венгерские вши брали верх: они побольше и с хвостами».

161. О КУПЦЕ И О ПРЕЛЮБОДЕЯНИИ ЕГО ЖЕНЫ

В Вене, в Австрии, у одного богатого и престарелого купца была очень красивая жена и много детей, при которых находился молодой недурной собою учитель. Много лет существовал обычай, что купец по утрам уходил в церковь, а жена оставалась дома. Так как постель с раннего утра пустовала, то он сам давал ей возможность прелюбодействовать с юношей. Через некоторое время по немаловажным признакам умный муж догадался об этом, но скрыл подозрение до тех пор, пока, наконец, однажды он не улучил удобный момент, когда жена была в гостях у друзей. Оставшись наедине с юношей, купец предложил ему вкусную еду, много вина и велел, чтоб он кутил щедро и не стеснялся. Когда купец увидал, чтот тот разгорячился и напился так, что потерял разум, он (не забыв слова Плиния да и старую поговорку о том, что вино открывает истину) сказал: «Юноша, мне доподлинно известно, что ты находишься в бесчестной связи с моей женой. Если ты мне сам все расскажешь, я и тебя, и ее прощу и не накажу. Если же станешь отрицать, то я не потерплю дольше, чтобы такой лжец продолжал со мной общаться». Юноша во всем признался и рассказал все по порядку. Купец ответил: «Ты поступал хорошо, это подобает твоему возрасту. Чем больше и дольше ты будешь в этом преуспевать, тем мне будет приятней. Об одном, однако, прошу тебя, чтобы ты избавил от своих посягательств меня самого». Тем не менее, юноша на время отошел от заведенного порядка до тех пор, пока обещанная купцом снисходительность к нему не рассеяла всякий его страх. Когда же он вновь вступил на привычный путь, то купец, разузнав все как следует, решил, что настало удобное время положить конец домашнему позору. Однажды утром он притворился больным и не столько просьбами, сколько угрозами добился, чтобы жена вместо него пошла к мессе. Так как она хотела показать, что не желает идти, то ушла, громко, с женской яростью хлопая дверями и ворча, желая, чтобы юноша проснулся и понял, что уходит она, а не муж. Он же, погруженный в глубокий сон, проснулся поздно, подумал, что муж ушел, и, как обычно, не зная об обмане, поспешил в спальню к хозяйке и обнял купца[263]. Тот спокойно высвободился из его объятий, достал большую палку, которую припас для этого случая, схватил его и закричал: «Ах ты, дрянной человек1 Тебе мало было, что я позволил тебе обладать моей женой? Ты хочешь и на меня перенести свои домогательства? Почему же ты не делаешь того, о чем я тебя так просил, после того, как я оставил без наказания твои проступки и был к тебе столь снисходителен!» Говоря это, он размахивал палкой и колотил его по голове и так лупил по бокам, что оставил его на полу спальни полуживым.

162. ЛЕОНГАРД КЛЕМЕНС[264] О КРЕСТЬЯНИНЕ

Один Цвифальтенский крестьянин по имени Бальтазар Лотар рассказал в соседнем селе одну историю. Чтобы ему поверили, он заключил: «Пусть меня черт поберет, если это неправда». Зная, что солгал, он испугался и взял свои слова обратно, сказав: «Да не случится то, чем я поклялся; я ведь не знаю, какие у вас здесь черти. Знаю только, что если б я так поклялся у себя дома, то наши черти ничего бы мне не сделали».

163. ВЕРНЕР МАИЕР[265] ИЗ МЮНСТЕРА О ГЛУПОМ КРЕСТЬЯНИНЕ И ПОНОМАРЕ

Один крестьянин, подойдя к алтарю за причастием, от глупости забыл раскрыть рот. Священник два или три раза сказал ему: «Раскрой рот1» Тот из-за чрезмерной своей глупости этого не понимал, и пономарь в гневе сказал ему: «Раскрой рот, чтоб тебе эту пищу черт благословил, чтоб ты подавился!» (У наших так принято говорить, когда они кого-нибудь проклинают во время еды или еще почему-нибудь). Это очень всех рассмешило бы, если бы в святой час не было запрещено смеяться.

164. ЛИЦЕНЦИАТ МАТТИАС КРЕЦ[266] О СОНЛИВОМ РАБОТНИКЕ

Один трактирный слуга как-то проспал до полудня и пренебрег всеми своими обязанностями. Поэтому разгневанный хозяин разбудил его наконец громким криком. Когда тот встал, хозяин сказал: «Почему ты спишь днем, сонливый осел, и не заботишься о своих обязанностях?» Работник ответил: «Четырнадцать дней назад я был в бане, поэтому, я думаю, меня можно простить. Ведь известно, что после бани долго спят крепким сном. Вот это со мной сейчас и случилось». Хозяин сказал ему: «Ох, парень, если ты всегда через столько времени после бани будешь столько спать, то ты для меня неподходящий работник. Поэтому сейчас же убирайся куда-нибудь отсюда!»

165. ДУРАЦКОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ

Один человек пожелал пригласить к завтраку своего соседа и, думая, что оказывает отменное гостеприимство, сказал: «Любезный сосед, приходи сегодня ко мне завтракать: если ты принесешь с собой еду, я ничего, кроме вина, не поставлю тебе в счет»[267].

166. ИОГАНН РОМИНГИЙ[268] ИЗ МИНДЕСТАЛЯ О ЗАБАВНОМ ОТВЕТЕ ОДНОГО СТУДЕНТА

На магистерском экзамене студента спросили, зачем собаки поднимают заднюю лапу, когда мочатся. Он ответил: «Чтобы не испортить себе башмаки».

167. О ПЬЯНОМ

Один пьяный ночью мочился возле водосточной трубы. Так как он слышал звук и журчанье струящейся воды, то простоял там всю ночь. (Он думал, что это его моча течет, и слушал, как она льется).

168. ЛЕОНГАРД КЛЕМЕНС[269] ОБ ОДНОМ УЛЬМСКОМ СВЯЩЕННИКЕ

В Ульме был необразованный священник, мало сведущий в Писании. Егомаленькая церковь была расположена вне города на таком расстоянии от городских ворот святой Девы, на каком, как говорят, находилась гора Голгофа от Иерусалима (та гора, на которой был распят Христос). Поэтому она называлась Церковь «Успения господня». В страстную пятницу (как принято) при большом стечении благоговейно наблюдающего народа свершалось положение во гроб изображения распятого Христа. Священник озабоченно взял кадильницу и, так как присутствовали также и другие священники, стал думать, что надо ему произнести во время каждения. Вскоре, думая, что нашел самые подходящие слова, он радостно изрек, возвысив голос: «Боже, Владыка милостивый, даруй место утешения, блаженный покой, ясность света истинного и прочее душе раба твоего, верховного понтифика, первый день погребения которого мы сегодня празднуем». Народ при этом набожно вздохнул, а священники громко расхохотались от глупости священника.

169. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ

У таких священников есть обычай в положенное время воспевать страсти господни с особым искусством, притом так, чтобы слова Христа произносить приглушенным, важным голосом, как говорят важные люди, а слова евреев они извергают возбужденно и яростно в страшном крике. У нас в Альпах один священник в селении под названием Уршпринг недалеко от Гейзлингена поступает наоборот. Когда говорят евреи, он приглушает свой голос. Услышав это, Иоганн Кассель[270], священник из Гейзлингена, сказал Леонгарду Клеменсу: «Евреи говорят спокойно и важно, и ни у кого нет сомнения, что они вершат суд». Когда же священник дошел до слов Христа и громко закричал, Кассель сказал: «Вот это Христос взывает к справедливости и вниманию судьи».

170. ПАУЛЬ ХУГ[271] О ВЕНСКОМ ПЕДЕЛЕ

Один венский ученый и священник был избран ректором университета. Для помощи в делах — духовных и светских — он имел обыкновение брать с собой в качестве спутника аппаритора (которого называют просто педель, помощник). Когда он собирался, как всегда, совершить дароприношение и произнес: «Confiteor»[272], педель, который хотел помочь своему славному ректору, воздавая ему по достоинству, вместо «Misereatur» сказал: «Misereatur omnipotens deus Magnificentiae Vestrae et perducat Vestram Magnificentiam ad vitam aeternam»[273]. Он думал, что опозорит ректора, если назовет его во втором лице единственного числа, не сообразив, что в молитве господней он молится: «Pater noster qui es in caelis»[274].

171. РОМИНГИЙ О БЕЗНРАВСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ

Когда одна девушка покаялась священнику в утраченном целомудрии и неукротимой своей похотливости, он, соблазнившись ее невоздержностью и замечательной красотой, воспылал к ней любовью и сказал так: «Если ты после пасхи не откажешься совершить это и со мной, то получишь отпущенье грехов». Соглашаясь, девушка ответила: «Вам дана власть соединять и отпускать, да будет воля ваша». Священник отпустил ей грехи. Не прошло и года, как она забеременела и подарила ему мальчика.

172. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ

Когда приходский священник из Еттингена на реке Миндель хотел совершить бракосочетание перед лицом церкви (скажу, как они) и уже собирался спросить жениха и невесту, верят ли они в это таинство, он задал жениху вопрос: «Конрад, как твое имя?» Конрад при общем смехе ответил: «Как ты сказал; ты ведь сам произнес мое имя».

173. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ

В Ульме был невежественный священник, который не знал часослова, а читал всегда восемь или девять псалмов подряд. Другой, вместо псалма, которого он не мог найти, читал «Отче наш». Третий в Тюбингене в этом году (значит, в 1513), в день святого Мартина, читал Евангелие, и там было написано: «Чтение Евангелия от Map.[275]», он прочел: «Чтение Евангелия от Мартина». Другой во время мессы прочел «archismagogus»[276] вместо «archisynagogus»[277].

174. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ

Один священник собирался отпустить грехи другому, у которого было много детей и который поэтому жил в нужде и большой бедности. Священник сказал: «Прими это церковное отпущение, чтобы все дни своих земных трудов провел ты в поте лица своего, ел хлеб печали и пил в долине слез из ручья на дороге до тех пор, пока в горе и бедности жизнь твою не сменит смерть»[278].

175. КТО ВЕСЕЛЕЕ ВСЕХ, СВОБОДНЕЕ ВСЕХ И ГЛУПЕЕ ВСЕХ?

Недавно один весьма ученый человек написал, что ему кажется, что веселее всех священники, которые даже на похоронах рядом с покойником поют, и монахи, которые по ночам долго распевают псалмы. Когда я однажды рассказывал это мирянам, один человек добавил, что ему кажется, что смерть священников тоже радостна — она веселит четыре сословия: друзей — из-за наследства, другого священника — из-за бенефиция, червей — из-за трупа, черта — из-за души[279]. Так полагают злоречивые миряне, которые, по свидетельству древних, очень враждебны к клирикам.

Свободнее всех врачи — только им одним позволено безнаказанно убивать людей. Для других человекоубийство — смертный грех, врачам же оно приносит доход.

Глупей всех, наконец, грамматисты, которые сами не способны сочинить ни прозаической речи, ни стихотворения, а видят ошибки и смыслят только в чужих книгах. Из-за трех или четырех слов, будь это «очаг», «алтарь» или «кровь», они спорят друг с другом так бессмысленно и упорно, что турецкий султан, вероятно, с меньшим рвением осаждал родосцев[280], чем они обличают тех, кого считают своими противниками. Когда грамматисты обнаружат три, четыре или, самое большое, шесть словечек, пропущенных или неверно истолкованных другими, то им кажется, будто они сами превзошли в красноречии всех греков и мнят себя идущими во главе триумфального шествия всех писателей. Они требуют для себя более блистательных триумфальных колесниц, чем Александр Македонский, который покорил весь Восток.

176. СЕБАСТИАН КЕФЕР[281] ИЗ РЕМСТАЛЯ О НЕПРОСВЕЩЕННЫХ СВЯЩЕННИКАХ И МОНАХАХ

Недалеко от реки Реме жил священник. Несколько дней назад, когда он посмотрел в окно, чтобы увидеть, ясная будет погода или дождливая, он сказал своим собутыльникам, нарушая грамматические правила и нанося смертельную рану Присциану: «Caelus clarificat se[282]. (Он хотел сказать, что небо будет ясное и дождя не будет). Когда его же недавно спросили, почему слово «trinitas»[283] женского рода, раз там нет ни одной женщины, он ответил, что не знает, но, чтобы выяснить свои сомнения и чему-либо научиться, он хочет когда-нибудь поступить в какой-нибудь университет.

177. ОН ЖЕ О НЕПРОСВЕЩЕННЫХ МОНАХАХ

Когда недавно мы пришли в один монастырь, чтобы покаяться в грехах, и в трапезной говорили о разных вещах, некий монах сказал: «Пусть один из вас останется и покается». Другой, который считался у них самым ученым, добавил: «Vos, ceteri, abimini»[284]. И снова и снова повторил: «abimini», когда надо было сказать: «abite[285]». Здесь вспоминается и то, что сделал другой монах, когда несколько дней назад, толкуя слова Библии: «Et comedit Adam de pomo vetito[286]», так выразил это на своем языке: «Und Adam hat gessen von ainem stinckenden Apfel[287]», т. e. «de pomo foetido[288]», (Од не знал разницы между «vetitum» и «foetldum[289].) Поэтому совершенно справедливо высказывание: «Хотя у церкви есть теперь золотые чаши, священники у нее большей частью из дерева»[290].

В городе Рейтлингене было освящение полей и (как обычно) молитвенное шествие по случаю вознесения господня, во время которого четырежды читаются начальные стихи из четырех евангелий. В книге было указано: «одно евангелие следует читать у креста». Священник, подойдя к кресту, прочитал: «Начало святого евангелия от Иоанна у креста».

178. О СВЯЩЕННИКЕ

В каникулярные дни 1511 года я приехал из Тюбингена в Цвифальтен и хотел там у Леонгарда Клеменса завершить свои фацетии. Леонгарду, у которого в это время гостило много священников, от стационария в Санкт-Вельтене пришло письмо, которое гласило следующее: «Ego, petitor sancte Valentini, compaream in ecclesia vestra dominica die in vesperis. Idio dignitatem ac venerabilitatem vestram rogo, quatinus in cancellius populo promulgare volueritis, ut comparere voluerint subditi vestri ob honorem indub gentiarum et reliqulae, quia etiam praesentantur vobis reliquia sancte Valentino. Vobis etiam cinstat, quod ita in usu habemus». В конце стояло «Petitor sancte Valentini»[291].

После того, как я прочитал это послание, написанное так, как ты видишь, я сказал: «Какая плохая грамматика у этого деревенского священника! Я думаю, что Присциан не имеет никакой власти над тем, кто пишет: «sancte Valentini», «Compaream» вместо «comparebo»; «Idio» вместо «ideo»; «reliquiae» вместо «reliquiarum» и «reliquia»[292] и пр.

179. О СВЯТОМ НИКОЛАЕ И О ТОМ, КТО ЕМУ ОБЕЩАЛ КОНЯ

Мне выдавали за правду историю о том, как в Баварии один дворянин и его слуга отправились пограбить, а их враги преследовали их до самого Дуная. Когда работник увидел на другом берегу часовню святого Николая, он дал обет отдать святому коня, если только святой поможет ему благополучно переправиться через Дунай. Пришпорив коня, он перебрался через реку. Дворянин же, видя опасность, оказал сопротивление, был схвачен и казнен. Когда слуга, помня свое обещание, пригнал в церковь коня, говорят, он предложил святому Николаю вместо коня десять гульденов, но после этого он не смог вывести коня из храма ни силой, ни каким-либо другим способом. Поэтому сверх десяти он прибавил еще десять, но и это не помогло. Наконец, в страхе перед погоней, он положил сорок гульденов, и коня сразу же удалось вывести. Тогда слуга остроумно заметил: «Святой Николай, какой же ты несговорчивый и суровый барышник, ты, пожалуй, нашел бы многих крестьян посговорчивей себя!»

180. О МЕЛЬХИОРЕ, ДУРАКЕ ИЗ АДЕЛЬБЕРГА, ТО ЕСТЬ С ОРЛИНОЙ ГОРЫ

Мельхиор, дурак господина моего доктора Леонгарда Дюра[293], аббата из Адельберга, был уже стар, но нажил мало ума. Когда один деревенский священник привез с собой в монастырь собачку, то Мельхиор раздразнил собаку и, сняв одежду, показал собачке свой зад, говоря: «Укуси, а еще лучше лизни мне зад!» Собака, которую подзадорил священник, вцепилась дураку в зад, а он сказал: «Пошла ты, черт тебя побери, это была шутка, я с тобой только пошутил!» Когда недавно я спросил, зачем он раздразнил собаку, чтобы она его укусила, он мне ответил: «Боже мой, я не всерьез, я только в шутку это сделал».

Он же, когда как-то его отдали на аббатскую кухню, чтобы он помогал поварам, не захотел там оставаться, говоря, что там нет никаких праздников, потому что и в праздники тоже надо готовить еду. С большой охотой он слушал, когда священники сообщали о праздниках, о постах же узнавал с негодованием, хотя никогда не постился, а всегда в течение уже многих лет из уважения к своей старости только праздновал. Если он слышал, что священник в церкви сообщает о каком-нибудь посте, то он открыто проклинал его, крича громким голосом. Когда я как-то был на трапезе в Адельберге, где до той поры никогда не бывал, то Мельхиор оказался рядом со мной, так как он всегда сидел за столом своего господина. Он молчал и сидел, наморщив от серьезности лоб, был хорошо одет и у него была почтенная седина. Я подумал, что это один из экономов или ключарь винного погреба. Но аббат сказал: «Мельхиор, этот господин принес нам весть, что завтра надо поститься». Мельхиор, обращаясь ко мне, ответил: «Какой черт тебя сюда принес? Чтоб тебя боги покарали! Если ты не смог притащить сюда ничего, кроме поста, оставался бы ты лучше за дверями».

Он охотно пил вино, однако завистливыми глазами смотрел на других, когда они много пили. Когда кто-нибудь так пил, он обыкновенно говорил: «Rementere, rementere[294]» (я думаю, что он когда-нибудь слышал «recenter[295]», а запомнил «rementere». Он всегда еще прибавлял: «Во имя тысячи чертей, войди!» (он имел в виду вино).

Когда он видел какого-либо крестьянина, пришедшего в монастырь, то сразу спрашивал, что ему надо. Если он слышал, что тот хочет что-нибудь получить от его господина, то убеждал, чтобы тот ушел, так как в это время встретиться с господином невозможно. Если же крестьянин говорил, что он принес какую-нибудь плату, или хлеб, или еще что-нибудь подобное, то Мельхиор хватал его за руку и вел к господину. Через несколько часов Мельхиор подходил к крестьянину и, узнав, откуда он, уговаривал его уйти, так как, если он не скоро уйдет, то не доберется засветло до дому. Он боялся, чтобы крестьянин не попросился переночевать в монастыре.

181. О НЕМ ЖЕ

У немцев есть обычай, по которому в день вознесения господня изображение распятого с пением поднимают с земли до самой верхней церковной балки в знак памяти о нем и как символ вознесения господа. Когда Мельхиор в Адельберге однажды добрался до этой балки и нашел там случайно изображение, о котором думал, что оно действительно возносится на небо, то он с негодованием сказал: «Ты, ничтожество и обманщик, что ты здесь лежишь? Люди думают, что ты вознесся на небеса. Ох, величайший враль, что ж ты здесь прячешься?» И он сбросил его на землю, разбив на множество частей.

В Каннштадте же был пономарь, которому в день вознесения спасителя показалось, что прихожане запоздали больше, чем это было возможно, и он на них закричал: «Поднимайте его сейчас же (подразумевая — спасителя) во имя всех чертей!» (Он сказал это не в поношение господа-бога, а в поношение тех, кто запоздал).

182. О ДРУГОМ ДУРАКЕ

В Альгау или Винделиции в Аугсбургском епископстве был некий дурак. Однажды епископ Фридрих, граф фон Цоллерн[296], проезжал через деревню, где он жил, и дурак попросил епископа подарить ему одежду. Епископ велел придти к нему в Диллинген. Глупец сказал на это: «А если тебя не будет дома, даст ли мне подаяние твоя жена?» (Он думал, что и у епископа есть жена). Епископ засмеялся: «Тебе даст».

Он же прискакал в город Кауфбейрен на палке и, когда прибыл туда, то сказал, что так устал, как если бы шел пешком. Когда его высмеяли и разозлили, то он в гневе той же палкой, на которой прискакал, разбил и расколол у одного гончара много горшков и столько окон, сколько ему попалось. Потом, когда гнев его поутих, и некоторые стали порицать его за чрезмерную ярость, он сказал, что это не его ярость, а ярость его коня, и он знает, что, если тот разъярится, то становится безумным. Все это он говорил по глупости.

183. ОБ ИОГАННЕ, ДУРАКЕ ИЗ ЦВИФАЛЬТЕНА

Иоганн, дурак и глупец из Цвифальтена, любимый за веселость моим господином аббатом Георгом, однажды искал потерянного теленка и ему пришлось заночевать в лесу. Возле него пролетела сова, которая кричала «wegg, wegg». А так как на нашем наречии «weg» — означает «дорогу», то он подумал, что птица хочет указать ему дорогу. Поэтому, обратившись к ней, он сказал: «Почему ты, черт тебя побери, не показала мне ее раньше, пока, было светло? Куда я пойду в такой тьме?» Немного погодя поблизости от него прошел олень, который обрывал с деревьев листья. Иоганн, которому очень хотелось есть, сказал: «Если ты так насыщаешься, то я буду делать то же самое»,— и утолил свой голод листьями с деревьев. Он совершил и совершает до сих пор много такого, чего нельзя описать. Ему уже семьдесят лет или даже больше, а глупость его все растет день от дня, так что можно подумать, что вместе с возрастом увеличивается и его дурость.

Хлопайте и прощайте![297] Иоганн, дурак из Цвифальтена, закончил фацетии.

ПРИЛОЖЕНИЕ

ГЕНРИХ БЕБЕЛЬ И ЕГО «ФАЦЕТИИ»

Когда заходит речь о немецкой литературе эпохи Возрождения, то обыкновенно говорят об Эразме Роттердамском и Ульрихе фон Гуттене, между тем как немецкое Возрождение прославили не только эти имена. Немалое место в европейской культуре того времени заняла деятельность немецких гуманистов. Они были талантливыми сатириками, публицистами, остроумными рассказчиками, незаурядными поэтами. С их деятельностью обыкновенно и отождествляют Возрождение в Германии. Отдельные немецкие гуманистические центры возникли еще в середине XV века. Гуманисты — люди с хорошим филологическим образованием — интересовались всем многообразием окружающего их мира, стремясь познать истоки явлений. В своих научных занятиях они большое внимание уделяли немецкой старине, писали исторические хроники, изучали древние языки, переводили на немецкий язык сочинения античных авторов. Чрезвычайно характерным для немецкого гуманизма было его напряженное внимание к католической церкви. Итальянские гуманисты, которые во многом были образцом для своих немецких собратьев, тоже ожесточенно спорили на религиозные темы, но их интерес к религии меркнул по сравнению с интересом к теологическим вопросам в Германии. Немецкие гуманисты изучали древнееврейский и древнегреческий языки, стремясь очистить тексты Ветхого и Нового завета от искажений, которые вольно или невольно внесли в эти тексты ранние теологи и переписчики. Гуманисты занимались филологической критикой Священного писания, не помышляя о низвержении церковных устоев. В изучении античной культуры и в богословских занятиях они обращались к первоисточникам — в одних случаях это были подлинные сочинения древних авторов, в других — христианские тексты. В Германии того времени гнет католической церкви ощущался более, чем в других странах, потому что у немцев не существовало достаточно сильной светской власти, которая могла бы противостоять Риму. Поэтому и в области политики основным вопросом, занимавшим гуманистов, был вопрос о национальном объединении Германии и об усилении централизованной власти. В экономическом отношении Германия в начале XVI века была примерно такой же, как и другие европейские страны. Но из-за разобщенности земель страна не могла развиваться достаточно быстро.. Единого центра не было. В Англии, во Франции рост городов, развитие промышленности и торговли в это время способствовали появлению некоторых общих интересов и государственной централизации. В Германии всякие связи сосредоточивались внутри небольших областей или же выходили за пределы страны. Бюргеры, как правило, были поглощены своими делами и мало заботились об общегерманских целях. Гуманисты лучше других понимали необходимость объединения Германии. Но у них по этому вопросу не было единого мнения. Соглашались они в одном: следует стараться избежать объединения в результате революции, поэтому для объединения необходимы реформы, а также и центр, вокруг которого можно было бы сплотиться. Неспокойная обстановка, в которой сталкивались интересы всех классов и сословий, способствовала большей демократизации даже ученой, гуманистической литературы (в то время преимущественно сатирической). Здесь некоторую роль играла еще и,такая немаловажная черта немецкого гуманизма, как склонность к теоретизированию, подлинный культ человеческого разума и презрение к глупости. Это в большей степени объясняет развитие жанра немецкой литературы о дураках, многократные издания «Корабля дураков» С. Бранта (с 1494 по 1512 г. эта книга была издана десять раз). Вершиной этого жанра была «Похвала глупости» Эразма Роттердамского.

Генрих Бебель — глава Тюбингенского кружка гуманистов — в своем творчестве воплотил все основные черты немецкого гуманизма: интерес к религии, к культуре своей страны, патриотизм, почитание античности, уважение к разуму и почти непременное стремление морализировать, поучать.

О жизни Бебеля известно немного. Даже даты рождения . и смерти предположительны. Некоторые указания, имеющиеся в его произведениях, дают возможность считать 1472 г. датой его рождения. Отец его был богатым крестьянином. Начальное образование Г. Бебель получил в Шеклингене — маленьком городке недалеко от Ульма. В 1492 г. он оттуда уехал и поступил в Краковский Ягеллонский университет[298]— один из самых лучших в тогдашней Европе. Там Бебель учился на артистическом факультете. У кого он учился — неизвестно. Сам он называет только одного своего учителя — немецкого и польского гуманиста Лаврентия Корвина, автора труда по космографии. В 1494 или в 1495 г. Бебель приехал в Базель для того, чтобы издать книгу Корвина. Там же он поступил в университет и проучился год или два. С некоторыми базельскими гуманистами он сдружился, но знаменитый Себастиан Брант, автор «Корабля дураков», живший тогда в Базеле, никакого впечатления на него не произвел. Находясь в Базеле, Бебель предпринимал попытки получить место преподавателя в Тюбннгенском университете. Для этого он посвящал хвалебные стихи герцогу Эберхардту — основателю университета в Тюбингене, просил о содействии и рекомендациях разных влиятельных людей, в том числе и знаменитого Иоганна Рейхлина. Почти все последующие годы жизни Бебеля связаны с Тюбингенским университетом, где в то время преподавали очень интересные люди и велись постоянные споры между приверженцами схоластики и гуманизма. Причем, в числе защитников старой схоластической науки были не одни только невежды и тупые обскуранты, как это иногда думают, но люди, чрезвычайно по тому времени образованные и глубоко убежденные в правоте своих воззрений. Генрих Бебель в Тюбннгенском университете был профессором поэзии и красноречия. К педагогической своей деятельности он относился с чрезвычайным рвением, считая, что без гуманистических занятий невозможно подлинное просвещение, столь необходимое Германии. Главным же в этих занятиях он считал изучение латинского языка и античных писателей. О чистоте латинского языка Бебель очень заботился. Поэтому он был против Унния — поэта доклассического периода. Не нравились ему и христианские авторы, потому что их язык — послеклассический. Главное, по мнению Бебеля,— хорошо знать латынь. Остальное приложится. В это же время Бебель писал труды по истории и этнографии Германии. («Oratio ad regem Maximilianum de laudibus atque amplitudine Germaniae». Pforzheim, 1504; «Qui sint pagi Suevorum et de aspiratione Nechari fluminis». Phorce, 1508).

Чтобы облегчить себе педагогическую деятельность и иметь возможность распространять свои взгляды, Бебель старался расположить к себе влиятельных лиц в университете и при дворе. В этом он достаточно преуспел — его сделали третьим увенчанным поэтом (после Энея Сильвия Пикколомини и Конрада Цельтиса), и император Максимилиан даровал ему герб. Но весь этот успех ему был нужен для того, чтобы пропагандировать гуманизм. Чрезмерной заботы о собственной славе, столь характерной для деятелей Возрождения, очень дороживших проявлением своей индивидуальности, у Бебеля не было. Гораздо больше, чем утверждение своей личности, Бебеля интересовало его дело. Дело это — прославление Германии, к национальному престижу которой он относился чрезвычайно ревниво, и приобщение немцев к античной культуре. Поэтому люди, которые, по его мнению, позорят Германию, и всякие обскуранты, не почитающие наук, были его врагами.

В 1502 году, во время чумы, Бебель покинул Тюбинген, уехав в свой родной город, но потом он оттуда вернулся. В 1507 г. по неизвестной причине он перебирается в Аахен. С 1512 г. не появилось ни одного его сочинения. Известно, что он был слабого здоровья, болезни часто мешали ему работать. В одном из писем его друга (от 4 марта 1518 г.) он упоминается, как живой; полагают, что Генрих Бебель умер в том же 1518 или в 1519 г. Известный ученый и сторонник Реформации Ф. Меланхтон посвятил его памяти греческие стихи. До Реформации Бебель не дожил, и неизвестно, как бы он к ней отнесся.

Фацетии Г. Бебеля, как жанр гуманистической прозы, связаны с национальной литературной традицией и с итальянской литературой того времени.

В Германии фацетиям предшествовали очень распространенные в бюргерской среде прозаические и стихотворные шванки. Появились они еще в XIII в. (Штрикер, Конрад Вюрцбургский, Нейдгардт), но особенно популярны стали в XV— XVI вв. Содержанием шванков были «низкие» стороны жизни. В небольших забавных рассказиках прославлялась практическая сметка, удача, давались картины быта и нравов разных сословий, нередко все это было очень грубо и откровенно. Некоторые шванки напоминают французские фабльо, многие же восходят к немецкому фольклору.

Оказали влияние на фацетии и назидательные проповеднические примеры — exempla. В Средние века всякий рассказ, который использовался с дидактической целью, называли exemplum. Для пастырей существовали даже специальные пособия, в которых говорилось, когда именно лучше привести тот или иной пример, чтобы добиться в проповеди наибольшего эффекта. Со временем содержание назидательных примеров в проповедях все больше и больше отходило от серьезных религиозных тем. Паства часто мало интересовалась моралью, вытекавшей из тех историй, которые рассказывались во время проповеди. Привлекали сами примеры, в особенности, если они были анекдотические, веселые. Сюжеты таких примеров чаще всего брались из жизни, из житий святых, у античных авторов. Одной из частей средневековой пасхальной службы был «пасхальный смех» («risus paschalis»). Объясняли это тем, что на пасху следует радоваться воскресению Христа[299]. Поэтому священник в это время должен был рассказывать всякие забавные истории, чтобы всем было весело. Истории эти по своему замыслу должны были быть аллегоричны, но нередко аллегория была так туманна, что слушатели ее вовсе не воспринимали, и со временем она совсем исчезла из этих смешных рассказов. Недаром Эразм Роттердамский возмущался тем, что в храме на пасху можно услышать такое, что пристало слушать только за столом в разудалой компании. К XV—XVI в. exempla уже стали просто проповедническими повестушками, и занимательность стала в них самоцелью. Так они соединились с другим жанром — с тем же шванком[300].

Близок к жанру церковных проповеднических примеров был жанр университетских «Disputationes de quodlibet» — «Рассуждений о чем угодно» или «Quaestiones de quodlibet» — «Вопросов о чем угодно». В таких «рассуждениях» побеждал тот студент, который в своих ответах был находчивей, виртуозней других. Вопросы и ответы были смешны, пародийны, ироничны, лишены какого бы то ни было академизма, сухости и наставительности. Во время таких диспутов студенты делали доклады, произносили целые речи на всякие забавные темы. Так как диспуты эти проходили в среде более или менее образованных людей, то «рассуждения» больше, чем шванки и проповеднические повестушки, были связаны с письменной литературой. Студенты произносили свои речи на латинском языке, но в них попадались чуть ли не целые страницы на немецком языке, а иногда забавы ради латинский и немецкий язык смешивались в одной фразе.

В литературе фацетия, как жанр, впервые появилась у флорентинца, писца, а позднее секретаря апостольской канцелярии — Поджо Браччолини (1380—1459). Он прекрасно знал все, что происходило в папской курии, и в своих фацетиях рассказывал забавные истории на злобу дня. Поэтому его сборник «Фацетии», написанный между 1438 и 1452 гг., по существу, был первым литературным собранием анекдотов. «Фацетии» Поджо веселы и смешны. Как в новеллах и шванках, в «Фацетиях» Поджо прославлялась удача. Удача, которая достигалась обманом, изворотливостью — чем угодно. Изображал он главным образом своих современников: горожан, крестьян, пап, тиранов, ученых-гуманистов. При этом смеялся надо всеми: над простыми священниками, над монахами всех орденов, над епископами и кардиналами, над крестьянами, над папой Евгением IV, при котором сумасшедшие и дураки становились кардиналами, над экс-папой Урбаном V, у которого «дурная голова», над богом, у которого «мало друзей». Каждая отдельная фацетия была очень коротка. Автору важен был только сюжет и возможность хорошо рассказать все это на латинском языке. Поджо писал, что хочет приспособить латынь для выражения нового, «низкого» содержания. Латынь к тому же делала фацетии Поджо интернациональными. Они были известны во всех европейских странах. Знал их, конечно, и Бебель. Более' поздние фацетии итальянца Анджело Полициано — друга Лоренцо Медичи и Боттичелли — в Германии в начале XVI в. известны не были. Но Бебелю, конечно, были знакомы фацетии его современников и соотечественников — поэтов Генриха Штейнгевеля (1412—1482) и Себастиана Бранта (1457 — 1521). Штейнгевель перевел с греческого языка басни Эзопа, которые сам пояснил примерами из жизни Германии. К сборнику басен Эзопа он прибавил еще перевод нескольких легкомысленных фацетии Поджо. Книгу он задумал как назидательную и писал, что читатель его должен уподобиться пчеле, которой нужна не окраска цветка, к которому она подлетела, а важно, чтобы потом мог появиться мед. Себастиан Брант в 1486 г. опубликовал переводы тридцати фацетии Поджо в книге басен и рассказов для своего сына. И для Бранта тоже существенней, важней всего была мораль. Поэтому, совсем не поняв духа Поджо, он легкие, изящные его' фацетии снабдил своими серьезными, тяжеловесными сентенциями.

Штейнгевель и Брант фацетии переводили. У Августа Тюнгера фацетия впервые в Германии стала самостоятельным жанром. В том же 1486 г. по поручению герцога Эберхардта Вюртембергского А. Тюнгер издал сборник, в котором было 54 фацетии на латинском языке. Так как герцог не знал латыни, то Тюнгер перевел свои фацетии на немецкий язык. От Штейнгевеля и Бранта Тюнгер отличался тем, что основой его фацетии была жизнь Германии того времени. Это и сближает их с более поздними фацетиями Бебеля. По форме у Тюнгера настоящая фацетия: главное в ней — событие, острота, шутка. Но шутки свои Тюнгер потом по немецкой традиции так длинно и нудно объяснял, что впечатление шутливости, и тем более легкости, исчезало. Получался разрыв между формой и назначением Одно явно не уживалось с другим.

Автором лучших фацетии в Германии был Бебель. Сборники фацетии, появившиеся до Бебеля (Тюнгер) и после Бебеля (Нахтигаль, Гаст, Камерарий, Фришлин), уступают его книгам. Сюжеты фацетии Бебеля были знакомы авторам наиболее значительных сборников шванков — Викраму, Фрею, Кирхгофу. Оказали они влияние и на более позднюю немецкую литературу. Их знали, любили и использовали в своих сочинениях Ганс Сакс, Лютер, Фишарт и другие писатели XVI— XVII вв.

К своим фацетиям Бебель пришел не от переводов чужих фацетии, а от работы над сборником пословиц. В 1508 г. вслед за известнейшими «Adagia» Эразма, Бебель издал 600 немецких пословиц в переводе на латинский язык[301]. Чуть ли не каждая пословица из сборника Бебеля, если ее разъяснить, расширить, наполнить изложением того события, из которого она родилась, дала бы ту же фацетию. Бебель и сам, по-видимому, чувствовал жанровую нечеткость многих пословиц из своего сборника. Приводя выражение: «Человек мерзнет из-за того, что он плохо одет», он так это развивал: «В холодную пору один богач очень замерз, хотя на нем было шерстяное платье. Навстречу ему попался оборванный человек, но бодрый, веселый, и мороз ему был нипочем. Богач спросил его: „Как это тебе не холодно в лохмотьях — можно подумать, что ты очень тепло одет!" Бедняк ему ответил: ,,Мне не холодно, потому что на мне все, что только у меня есть, а ты мерзнешь потому, что надеешься на более теплое платье"». И это все в сборнике пословиц. Подобные рассказики часто встречаются и в книгах фацетий. Будет попадаться в фацетиях и краткая форма вопросов и ответов, забавных перечислений, которые Бебель приводил и в книге пословиц.

В XVI в. фацетий Бебеля называли «Geschwänk Bebelii», т. е., вероятно, в то время не чувствовали большой разницы между фацетией и шванком. Однако фацетий отличались от шванков прежде всего тем, что написаны они были на латинском языке и в них гораздо больше внимания уделялось форме повествования, четкости изложения. (Конечно, здесь имело значение то, что фацетия предназначалась для образованных людей, а шванки распространялись в несравненно более широкой среде). Шванк был длиннее, чем фацетия, он давал гораздо больше деталей, вводил большое количество действующих лиц, осложнял основной сюжет. Фацетию занимала только сама ситуация или остроумный ответ, потому что подлинным героем фацетий был не человек, а отдельная его проделка или удачное выражение. Этим фацетия отличалась и от новеллы. Многие фацетий Бебеля были написаны на тот же сюжет, что и новеллы Боккаччо. Но у Боккаччо забавная выходка или острота поддерживалась, вводилась и заключалась большим повествованием. При сравнении любой фацетии Бебеля с новеллой Боккаччо эта разница видна сразу. У Бебеля 65-я фацетия в кн. I, у Боккаччо десятая новелла шестого дня; тема одна и та же — обман, творимый монахами. Фацетия занимает полстраницы, а в новелле больше пяти страниц. В новелле несколько действующих лиц, все названы по именам, приведены даже их прозвища, обо всех что-то рассказано. У Бебеля есть только основа и авторская концовка: «Бесстыдство этих людей столь велико, что они не боятся выдумывать невесть что». У Боккаччо никакой морали в конце нет — все понятно и без нее.

Сопоставление фацетии Бебеля с ранней шванковой литературой, с «Попом из Каленберга», с Гуго Тримбергским, «Фацетиями» Поджо, Тюнгера, конечно правомерно. Можно сравнивать их и с книгами «Margarita facetiarum» и «Mensa philosophica», которые вышли почти тогда же, в 1508 г. Но фацетии Бебеля по существу своему не подражательны. Они самым тесным образом связаны с немецким и даже уже — с швабским фольклором. Настоящим источником большей части фацетии Бебеля была немецкая деревня. Влияние Поджо сказалось в необходимом внимании к форме, к стилистическим возможностям латинского языка. В книге Бебеля видно то взаимодействие двух языков — латинского и национального, которое вообще чрезвычайно характерно для литературы эпохи Возрождения. Взаимодействие это сказывалось не только в том, что Бебель — ревностный поборник Цицероновской латыни — допускал некоторые существенные отклонения от классического языка или употреблял слова, которых не было в классической латыни (у Ёебеля они относятся не только к церковной сфере, но нужны ему также для описания немецкого быта). Гуманистическая латынь была в большой степени подражательной, а содержание фацетий Бебеля народно. Во времена Бебеля латынь уже давно перестала быть живым народным разговорным языком, а на языке, с которым связано представление об его ученом, книжном, официальном назначении, очень трудно было рассказывать чисто народные немецкие анекдоты. Поэтому в языке Бебеля встречались и отдельные германизмы, и целые выражения на немецком языке, которые писатель тут же потом объяснял по-латыни. Латынь нужна была ему и из просветительских соображений: Бебелю очень важно было познакомить всю культурную Европу с немецкой жизнью, немецким народным творчеством. В своих письмах-посвящениях он, защищаясь от всяких нападок на содержание своих фацетий, говорил, что пишет исключительно из желания показать неприкрашенную действительность. Здесь же он оправдывался и в том, что некоторые его фацетий непристойны, ссылался на античных авторов, даже на Библию, говорил, что до него описывались куда более непристойные вещи, что он-де не непристоен, а всего лишь правдив. Разумеется, не все непристойности в фацетиях Бебеля можно отнести за счет его правдивости, но ведь и в античности, и в Средние века, и в эпоху Возрождения к непристойности относились не так, как сейчас, да и в разное время в разных кругах общества разное считается непристойным.

Около ста фацетий Бебеля посвящены обличению недостатков и пороков священников и римской церкви. Во многих из них не юмор, а прямая сатира. Еще до. фацетий и до сборника пословиц, в 1502 г., Бебель написал свою сатиру на духовенство — поэму в гекзаметрах «Триумф Венеры»[302]. Как у Эразма Роттердамского в «Похвале глупости» всем правила глупость, так у Бебеля над всеми стояла Венера. Толпами проходили перед богиней люди — молодые и старые, разных сословий и профессий, чтобы доказать ей свою преданность. Впереди всех шествовало духовенство во главе с папой, за ними миряне во главе с королем. Все старались поклониться богине, оказаться первыми в ее свите, но никто не мог оттеснить от Венеры самых близких ее приверженцев — нищенствующих монахов. Пыталась было выставить против Венеры своих последователей Добродетель, но и у нее ничего не получилось, потому что вокруг нее собрались лишь немногие4, да и они при первом столкновении с Венерой отступили от Добродетели. В художественном отношении «Триумф Венеры» была слабая вещь, но и здесь сатира направлялась главным образом на католический клир.

Поджо в своих анекдотах о попах, епископах, монахах рассказывал отдельные более или менее забавные историйки. Бебель же, как правило, конкретно указывал, где и с кем произошло то или иное событие, сообщал, от кого он узнал о случившемся. Иногда же, наоборот, он рассказывал только о самом факте, ничего не уточняя, и этим подчеркивал типичность, повторяемость описываемых им событий.

В фацетиях Бебеля священники и монахи безымянны, потому что все они одинаковы. Они корыстолюбивы, продажны, обманывают и святых, и самого господа бога, а о простых смертных уж нечего и говорить. Когда скупому священнику напомнили, что Христос призывал бросить все богатства и следовать за ним, что богатство — величайшее препятствие к достижению святости, то этот священник возразил: «Христу легко было презирать богатство — он ни в чем не нуждался». Монахи у Бебеля прекрасно знают, что те священные предметы, которые они носят для продажи и поклонения — сплошное надувательство и обман. Крестьяне это тоже знают, издеваются над такими «реликвиями»; однажды они заменили «реликвию» охапкой сена, а монах, обнаружив это, быстро сообразил, как выйти из положения, и сказал им, что это — то самое сено, на котором покоился Спаситель в день рождества своего. Священники грубы, на редкость непочтительны даже по отношению к богу, постоянно всех обманывают. В одной фацетии священник говорит: «Добрые сестрицы, вы должны были уже знать, что ни одному моему слову верить нельзя». Страсть к наживе захватила всю церковь от самых низов до высших церковных чинов. Многие фацетии Бебель посвятил обличению этой продажности. Продажность так его возмущала, что в негодовании своем он забывал о том, что писал забавные фацетии, и появлялись рассказики, основным пафосом которых был гнев. Такие фацетии, выходящие за пределы жанра, уже не фацетии, а какие-то обличительные послания.

Священники и монахи у него блудливы. В большей части непристойных фацетии рассказывается как раз о похождениях священников и монахов. В одной из них Бебель говорит, что ему стыдно писать столько непристойного о священниках, но ведь им не стыдно так поступать. Они пьянствуют, в пьяном виде не стесняются заявиться к умирающему. Ни о каком их смирении не может быть и речи. Они чванливы, тщеславны. Бебель замечает, что он как-то слышал, будто у монахов и священников под одеждой скрывается чванство и скупость, и говорит, что его нисколько не удивляет, если у волка под шкурой скрыты кровожадность и разбой. Такие высказывания у Бебеля вовсе не «антирелигиозная пропаганда», а возмущение верующего.

Исследователь и переводчик фацетий Бебеля на немецкий язык А. Весельский отмечал, что человек, с такой силой обрушившийся на духовенство, в глубине души сам был верующим и набожным[303]. Но в этом нет ничего удивительного. Бебель ведь нигде не выступает против веры вообще или против католицизма. Он — человек верующий и естественно, что он против осквернения веры, против ее искажения. Он борется не с католицизмом — такой цели, вероятнее всего, перед ним даже и не было. Он за моральность, за порядочность, за чистую веру. Он не против священников вообще, а против негодных священников, против таких, которые не достойны своего звания[304]. Безнравственность Бебель осуждал с точки зрения христианской морали. И в этом снова его близость к проповедническим примерам. В «Декамероне» такой твердой нравственной оценки не было, так как возросший, расширившийся индивидуализм расширял поначалу и нормы нравственности.

После 167-й фацетии в III книге Бебель пишет: «Дальше следуют фацетии о грубости и невежестве священников». Примеров такого невежества он приводит очень много. Эти примеры вполне можно было поставить в один ряд с теми перлами, которыми изобилуют «Письма темных людей». Иногда же рассуждения о том, как надо сказать «magister nostrandus» или «noster magistrandus», меркли перед тем, что рассказывал Бебель. Но в «Письмах темных людей» над этим потешались, а Бебеля все это возмущало. Священники из его фацетий не умеют венчать, не умеют крестить младенцев, не знают, когда какую службу надо служить в церкви. Несмотря на это, они берутся толковать Писание, и получается, что Адам вкусил не запретного плода, а вонючего (священник перепутал латинские слова «vetitum» и «foetidum»). Пишут письма на латинском языке, неимоверно его перевирая, монахи-францисканцы не знают, кто такой был св. Франциск — основатель их ордена. Небесную иерархию, библейские сказания они представляют себе наподобие земной. Если аббат из Цвифальтена посмеиваясь иронизирует над тем, почему был распят Иисус Христос, то и простой крестьянин может сказать св. Николаю, что тот «несговорчивый барышник». Чем невежественней священники, тем легче им заручиться благосклонностью своего высшего церковного начальства. В церкви все настолько извращено и испорчено, что самому Иисусу уже невозможно стало все это терпеть, и он прощается с богоматерью, вновь отправляясь на Голгофу.

Когда какой-то священник пьет сверх меры и не в состоянии добраться до дому, может, это и смешно. Но один смешон, потому что от чрезмерного винопития теряет последний разум, другой из-за своих любовных похождений, третий, потому что страшно необразован, четвертый — так как нисколько не верит сам в то, что проповедует, пятый, шестой, седьмой — получается, что нет им конца.

Отзвуки борьбы с недостатками католической церкви встречались во всей немецкой литературе XVI в., и Генрих Бебель своими фацетиями на эту тему занял в этой борьбе далеко не последнее место, объективно помогая таким образом делу грядущей Реформации.

К фацетиям о духовенстве примыкают фацетии, в которых Бебельговорил о князьях. В одной из них он прямо писал, что князья не уступают монахам, и непонятно, кто лучше, потому что князь может надеяться попасть в царство небесное, только если он умрет в колыбели. Как и церковники, князья распределяют должности произвольно, по благосклонности. Как и церковники, князья и рыцари невежественны, грубы. Они проматывают богатство, которое нажили их отцы, сами делать ничего не умеют и грабят купцов да иноземных послов. Один дворянин, видя, как венецианский посол едет безбоязненно по немецкому городу, сокрушается о том, что никто на него не нападает. Ни у Поджо, ни у немецких предшественников Бебеля антидворянских фацетий не было вовсе. Сословная типизация, вообще, очень отличает фацетии Бебеля. Эту типизацию подсказывала сама жизнь Германии того времени. У Боккаччо, у Поджо, в шванках в круговорот страстей — мелких или крупных — попадали все, независимо от того, к какому сословию они принадлежали.

Очень тесно связанный с крестьянством, сам сын крестьянина, Бебель относился к крестьянам без тени того пренебрежения и ненависти, кото рые так часто встречались в городской литературе и в немецких фастнахтшпилях. В бюргерском шванке, в фастнахтшпиле XV—XVI вв. крестьяне были тупы, невежественны, пьяны, сластолюбивы, они дрались, объедались, неловко подражали богатым горожанам. У Бебеля в большинстве фацетий они не таковы. В фацетиях о священниках крестьяне всегда умнее, сообразительнее, остроумнее, чем священники. Они находчивы, трудолюбивы. Бебель сочувствовал бедным крестьянам, презирал тех, кто, «выбившись в люди», становился чванным и высокомерным. Ему очень близки были всякие хозяйственные нужды крестьян, уклад их жизни, их повседневные дела. (Поэтому, вероятно, его и привлекал древнегреческий поэт Гесиод. Ни в «Фацетиях», ни в сборнике пословиц он не упоминал его «Теогонии», а говорил о дидактической поэме «Труды и дни», где Бебеля интересовали всякие хозяйственные советы и наставления.)

Бебель был очень горд тем, что он немец, и считал, что нет никакой нужды придумывать или выискивать себе почтенных исторических предков, как делали это некоторые его современники. Среди немцев первые для него — швабы. Патриотизм «Фацетий» Бебеля виден во всем их содержании и даже в самом факте их написания. Но, будучи столь ревностным патриотом своей страны, в высказываниях о других народах он был не всегда справедлив. Так, Бебель не любил французов. И в этом он тогда не был одинок. Без симпатии относились к ним и Себастиан Брант, и Якоб Вимпфелинг, и другие немецкие гуманисты. Это было связано с тем, что в то время в борьбе за объединение Германии существовало два разных направления. Одни считали, что в объединенной стране власть должна принадлежать немецкому императору, другие, наоборот, полагали, что неполадки в стране настолько серьезны, что своими средствами, силами одних только немцев ничего невозможно уже сделать и что остается рассчитывать на помощь другого народа, хотя бы французов. Между тем Бебель писал: «Это народ лживый и хитрый», «на французской земле были и есть воры и разбойники... их предки не франки, а разбойники», сердился на французских хронистов за то, что они якобы приукрасили подлинную историю битвы при Теруане, во время которой французы перебили слабых и безоружных (фацетия 94 в кн. II). И все это потому, что Бебель без всякого сочувствия относился к профранцузской партии. Из неприязненного отношения к французам вообще проистекало у него и отрицательное отношение к прославлению императора Максимилиана (1493—1519), на которого возлагались надежды по объединению Германии. (Многие гуманисты придавали личности Максимилиана романтический ореол и объясняли его неудачи лишь непостоянством его характера).

Грубы и невежественны у Бебеля швейцарцы, но не менее осуждал он грубость и невежество своих соотечественников. Недолюбливал он и простоватых баварцев, однако с удовольствием рассказывал об удачном выражении Людвига, герцога баварского, который, нанимая себе телохранителей, отметил тех, у кого было много шрамов и рубцов, но сказал, что он «охотней посмотрел бы на тех, кто нанес им столько ран». Удовольствие от удачного выражения у Бебеля было сильнее неприязни к баварцам. Это же можно сказать и об отношении Бебеля к евреям, хотя, конечно, евреи были истовому христианину — Бебелю — неприятны как иноверцы (тем более, что Бебель не отличался широтой воззрений и терпимостью, свойственными Эразму Роттердамскому).

Несмотря на весь свой немецкий патриотизм, Бебель видел недостатки своих современников: зазнайство, презрение к наукам и искусствам, льстивость, угодничество, попрошайничество. Сколь наболевшим вопросом в Германии того времени было попрошайничество, можно судить по тому, что в начале XVI в. там издавались даже специальные указы о нищих. В некоторых случаях закон разрешал просить милостыню. «Законно» попрошайничали повивальные бабки; студенты могли собирать подаяние, если у них были хорошие рекомендации от профессоров. Попрошайничество и бродяжничество были тогда характерны и не только для Германии. Недаром в XVI — XVII вв. в испанской литературе был так распространен тип бродяги-авантюриста пикаро.

Интересны лживые истории, рассказанные Бебелем в «Фацетиях». Интересны они тем, что в них Бебель дает не ложное или ошибочное представление о действительности, а нарочитый, специальный смешной обман. Лживые рассказы он нередко вносит в правдоподобную, реальную ситуацию. В лживых историях Бебеля впервые в литературе появился специальный герой-враль — Кузнец из Каннштадта, место которого позднее, в XVIII в., занял знаменитый барон Мюнхгаузен (в словаре пословиц Вандера выражения «Lügenschmied» и «eine Lüge schmieden» взяты у Бебеля). Кузнец из Каннштадта сам совершал мюнхгаузеновские подвиги или рассказывал о доблестях своих знакомых. С Кузнецом из Каннштадта у Бебеля соревновались во лжи священники и монахи, но они выдавали за чудо то, что у Кузнеца было намеренной ложью.

Составной частью немецкой литературы о дураках (Narrenliteratur) были фацетии Бебеля на эту тему. Его рассказы о глупых, простоватых мундингенских крестьянах стоят в одном ряду с более поздней народной книгой о шильдбюргерах (1598). Швабская Шильда — это Мундинген, особого рода город Глупов. Глупцы из Мундингена, как герои книги о шильдбюргерах, были уверены, что обладают здравым смыслом, превыше всего ставили свои обычаи, блюли свой очаг и пр. Поэтому фацетии о мундингенцах воспринимаются и как сатира на немецкое мещанство, и вообще как осуждение того «здравого смысла», глупость которого заметил еще Эразм Роттердамский.

Многие остроумные ответы (facete dictum) и смешные положения, в которые попадают герои фацетий (facete factum) и в наше время кажутся смешными. Но есть и такие фацетии, юмор которых до нас не доходит, и мы не понимаем, почему то или иное положение или высказывание могли показаться Бебелю забавными или достойными осмеяния. Конечно важно, что фацетии часто строились на современном конкретном материале, и некоторые намеки, вышучивания могут нам быть просто недоступными из-за того, что мы «не в курсе дела», но, кроме этого, юмор фацетий Бебеля, как и юмор шванков, в XX в. может иногда показаться слишком плоским, чтобы кого-нибудь развеселить.

Фацетии должны были быть смешными. В основе фацетии лежало то же содержание, что и в шванках, та же стихия смеха, что и в фастнахтшпилях, в которых жизнь воспринималась, как хохот, как праздник. В этом было некоторое сходство с миром гомеровских богов, с их неизменным гомерическим смехом. Недаром говорят, что у Гомера часто виден стиль шванка[305]. Но у Гомера все время смеются не люди, а боги. Людям трудно смеяться все время — не такое веселое у них житье. Фастнахтшпили, шванки — это жанры средневековые. В Средние века строго размеренная повседневная жизнь с сознанием непреложной иерархии, догматизма и пристойности сменялась чем-то совершенно противоположным во время праздников. Сменялась полным смешением, смещением, снижением привычных понятий, даже кощунством, грубым зубоскальством и непристойностью (вот он пасхальный смех, который не нравился Эразму Роттердамскому)[306]. В праздник было весело, все летело кувырком, в праздник не было никаких абсолютов, рассказывали смешные глупости, потешались над разумом (вот она «литература о дураках»), в праздник все было эксцентрично, все нарушено (вот откуда истории о лгунах, о грубых крестьянах, грубых священниках и монахах). В будни одно, а в праздник другое.

У Бебеля связь с народными жанрами проявлялась и в том, что в его рассказиках все очень часто происходило в трактире, в бане, в церкви, на корабле и пр. Все было как бы рассчитано на всеобщее обозрение. Но Бебель иногда, даже если он сам участвовал в том веселом событии, о котором рассказывал, все же оставался сторонним наблюдателем, просветителем, ценителем. Жанр, который он избрал, у него не всегда целостен. Он карнавальный и веселый, но лишь частично, потому что у Бебеля повествование распалось на два совершенно разных жанра; один — смешной, разудалый, другой — разумно-назидательный. Все это немецкий гуманист изложил на латинском языке и назвал фацетией. Во время серьегных, степенных будней не до смеха, и Бебель стыдил, поучал, убеждал, обличал на примере какой-нибудь вполне праздничной, смешной сцены, о которой он только что перед тем рассказал. Стиль литературного произведения вообще не часто бывает единым, и у Бебеля стиль веселый, карнавальный тоже переходил в стиль дидактический, в стиль публицистический. Не последнюю роль в распаде одного стиля и создании нового — сыграло и то, что народное, часто площадное содержание Бебель излагал на латинском языке, и тем самым заведомо предназначал это содержание не для площади, а для неширокого круга образованных людей. Перед гуманистом-Бебелем стояли задачи просветительские, стилистические, переводческие, политические, религиозные, и он хотел соединить их все с народностью шванка, написав свои фацетии. Фацетии же у него получались хуже, чем у Поджо. Хуже из-за того, что Бебель во многих случаях ставил перед собой взаимоисключающие задачи[307]. Однако, продолжая дело Тюнгера, он создал, конечно, интересное произведение немецкой литературы эпохи гуманизма. Его фацетии с радостью читали многие поколения не долько в Германии, но и в других странах.

В первый раз первые две книги были изданы вместе с пословицами в 1508 г. под таким заголовком: «In hoc libro continentur Haec Bebeliana opuscula noua. Epistola ad cancellarium de laudibus & philosophia veterum Germanorum Epistola ad Petrum Jacobi Arlunensem de laudibus & auctoribus facetiarum. Libri facetiarum iucundissimi: atque fabulae admodum ridendae. Proverbia Germanica in latinitatem reducta. Mithologia hoc est fabula contra hostem poetarum. Elegia in obitum doctoris Henrici Starrenvuadel praeteritorum vaticinatoris. Elegia hecatosticha de institutione vitae Bebelij dum pestis Tubinge grassaretur. MDII. Elegia ad Appoloniam puellam pulcherrimam de meditatione venturae mortis & senectutis. Ad Thomam Vuolphium iuniorem de laude doctorum et poeticae. Egloga contra vituperatores poetarum. Epitaphium Cytharedi ad Joannem Streler Ulmensem. Cantio vernacula. Laus musicae Apologia poetae de stirpe sua. Elegia Cimonis stulti qui amore factus est prudentissimus». В конце стояло имя издателя и дата: Argentoraci Joannes Grüninger imprimebat. Anno MDVIII.

При жизни Бебеля его фацетии вместе с другими сочинениями издавали шесть раз: в Страсбурге в 1508 году, там же дважды в 1509, потом в 1512 г. издали третью книгу фацетии вместе с юношескими сочинениями, в 1514 г. последовало новое издание; в 1516 г. в Париже была повторена страсбургская публикация 1512 г. После смерти автора фацетии издавались многократно: в 1541 г. в Амстердаме, с 1542 г. несколько раз в Тюбингене, в 1555 г. в Берне, в 1590 г. во Франкфурте. Позднее их объединяли со шванками Фришлина (в 1600 г. в Лейпциге и в 1603 г. в Страсбурге и др.). Многие фацетии Бебеля были переведены на итальянский и французский языки. В 1558 г. вышли они впервые и на немецком языке. Потом это издание было повторено в 1568, 1589, 1606 и 1612 гг. А. Весельский их издал в переводе на немецкий язык в 1907 г.[308] В СССР творчеством Бебеля занимались В. М. Жирмунский[309] и Б. И. Пуришев[310]. На русский язык все фацетии Бебеля переводятся впервые.

КОММЕНТАРИИ

Перевод сделан с издания «Heinrich Bebeis Facetien drei Bücher». Historisch-Kritische Ausgabe von Gustav Bebermeyer. Leipzig, 1931.

Географические названия, латинские у Бебеля, в переводе даются в том виде, который они имели в Германии. Например, не «Энипонт», а «Инсбрук», не «Колония Агриппина», а «Кельн».

Примечания

1

Герцог Ульрих Вюртембергский (1487— 1550) правил с 1503 по 1522 г. и с 1534 по 1550 г.

(обратно)

2

Ваганты — странствующие ученики монастырских школ, студенты средневековых университетов, клирики, не имеющие ни постоянных занятий, ни постоянного места жительства, беглые монахи, которые в поисках заработка переезжали из одного города в другой. Легкомысленные, не связанные ни с какими устоями, они зачастую проявляли свободу в религиозных и моральных вопросах, нередко злоупотребляя при этом легковерием окружающих. Среди вагантов было много поэтов. Поэзия их черпала свое содержание из самых разных источников. Одни стихи были родственны фабльо и шванкам, другие пересказывали античные сюжеты. Во многих песнях вагантов преобладало религиозное содержание, но чаще всего они были насмешливы и пародийны. Творчество поэтов вагантов предвосхитило лирику трубадуров и миннезингеров и оказало воздействие на рыцарскую и бюргерскую литературу.

(обратно)

3

Гора Венеры — сказочная, волшебная гора: упоминается в народных сказках.

(обратно)

4

Семь свободных искусств — грамматика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, астрономия, музыка. Эти предметы преподавались на артистических факультетах средневековых университетов, разделяясь на тривиум («трехпутье», включающее первые три дисциплины) и квадривиум («четырехпутье», в которое входили остальные четыре предмета).

(обратно)

5

Маг — в средние века, особенно в Германии, было много людей, слывших магами и чернокнижниками. Нередко это были очень образованные и во всех смыслах выдающиеся личности (например, аббат Иоганн Тритемий (1462—1516), Агриппа Неттесхеймский (1486— 1535), Теофраст Парацельс (1493—1541)—двух последних современники подозревали в сношениях с дьяволом). Черная магия (колдовство, гадание, заговаривание погоды и пр.) переплеталась с магией «естественной», проникающей в тайны природы. В некоторых университетах (в Кракове, в Саламанке, в Толедо) читались лекции по «естественной» магии. Разумеется, при всем этом часто бывало, что некоторые маги просто дурачили легковерных.

(обратно)

6

Великая среда — день строжайшего поста, среда на страстной неделе — последней неделе великого сорокадневного поста перед пасхой.

(обратно)

7

Четыредесятница — великий пост перед пасхой; был отменен в протестантской религии.

(обратно)

8

Проповеди Грича, проповеди Ученика, проповеди «Спи спокойно» — книги, входящие в гомилетическую, проповедническую, литературу, которая в XV в. очень обогатилась. Иоганн Грич — составитель сборника «Quadragesimale». Эта книга с 1440 г. в течение ста лет переиздавалась 26 раз. Интересно, что в ней Грич пересказывал «Метаморфозы» Овидия, давая им рационалистическое объяснение. «Проповеди Ученика» (1435—1440) — «Sermones discipuli» — автор сборника — доминиканец Иоганн Герольт из Базеля. За сто лет эта книга была издана 36 раз. В ней имелась некоторая практическая направленность, так как с точки зрения церкви освещалась тогдашняя бюргерская жизнь. Проповеди «Спи спокойно» («Sermones Dormi secure») кельнского монаха — минорита Иоганна Вердена содержала воскресные и праздничные проповеди. Была издана 25 раз. Называлась так потому, что священнику, обладателю этой книги, можно было не заботиться о составлении проповедей.

(обратно)

9

Леонеард племенс из Улъма — священник в Цвифальтене. В 1505 г. получил звание магистра. Бебель очень ценил его стихи.

(обратно)

10

Сравнить: Suringar W. H. D. H. Bebeis Proverbia Germanica, Leiden, 1879 г., с. 158.

(обратно)

11

Когда я был в Сарматии — 1492—1494 гг., время обучения Бебеля в Краковском университете.

(обратно)

12

Requiem — начало католической заупокойной молитвы.

(обратно)

13

М. М. Бахтин в книге «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса». М., 1965, с. 205, по этому поводу пишет: «Клялись и божились главным образом различными священными предметами: „телом господним'4, „кровью господней", праздниками, святыми и их реликвиями и т. п… Клятвы были неофициальным элементом речи. Они даже прямо были под запретом. Борьба с ними велась с двух сторон: со стороны церкви и государства и со стороны кабинетных гуманистов. Эти последние видели в них ненужные паразитические элементы речи, только замутняющие ее чистоту... Эти осуждения и запреты только закрепили за клятвами их неофициальный характер... Клятвы стали восприниматься как известное нарушение официальной системы мировоззрения, как известная степень речевого протеста против нее».

(обратно)

14

Эта фацетия Бебеля, как и многие другие, вошла в крупнейший свод немецких пословиц Вандера (Wаndег R. F. W. Deutsches Sprichwörterlexicon. Leipzig, 1863—1880). Указание на это издание здесь и далее обозначено сокращенно: Вандер. Здесь: Вандер, т. II, стр. 556, No 515.

(обратно)

15

Георг Эхингенский (1428—1508) —рыцарь, автор книги «Путешествие за подвигами» («Reisen nach der Ritterschaft»).

(обратно)

16

Святой Петр — апостол, один из ближайших учеников Христа. Он первый признал Христа сыном бога живого и был назван Петром, т. е. «камнем», на котором стоит церковь (Евангелие от Матфея, XVI, 17—19). Св. Петр отрекся от Учителя, но покаялся и был прощен. По легенде св. Петр 25 лет был епископом в Риме и передал главенство в христианской церкви папам римским.

(обратно)

17

Овидий, Tristia, II, 33—34.

(обратно)

18

Излюбленный мотив шванковой литературы.

(обратно)

19

В оригинале — Conradus Golliculus.

(обратно)

20

Максимилиан—(1459—1519) в 1493 г. стал германским императором священной Римской империи, сын и преемник императора Фридриха III. Расширил свои владения после брака с Марией Бургундской, вернул области, отнятые венгерским королем, воевал с Францией. Швейцарией, Венецией, покровительствовал наукам и искусствам.

(обратно)

21

Венгерская кампания—1490 г.

(обратно)

22

Фон Штеффелън — Tauc и Генрих — владельцы замка и деревни Юстингеп. Генриху фон Штеффельн Бебель посвящал стихотворения.

(обратно)

23

Авраам же родил Исаака, Исаак же родил Иакова... Евангелие от Матфея, I, 2 слл.

(обратно)

24

Бревиарий — молитвенник католического священника, содержащий краткие отрывки из Священного писания, сочинений отцов церкви, молитвы, гимны и т. п. По бревиарию совершаются богослужения.

(обратно)

25

Лоллард — «бедный брат», член немецкой религиозной секты.

(обратно)

26

Вандер, т. II, стр. 1616, No 156.

(обратно)

27

testiculos (лат.).

(обратно)

28

Гистрион — здесь актер, лицедей

(обратно)

29

Вандер, т. III, стр. 1744.

(обратно)

30

В Швейцарской войне...—война 1499 г., которую вел Максимилиан.

(обратно)

31

Эберхардт Бородатый (1445—1496) —князь Вюртембергский, основатель Тюбингенского университета.

(обратно)

32

Бегутта — монахиня.

(обратно)

33

eductis virilibus (лат.).

(обратно)

34

Вильгельм Стадионский жил в начале XVI века, происхождение его неизвестно. В 1468 г. он в числе 24 дворян сопровождал графа Эберхардта в Святую землю. Оставался другом Эберхардта до конца его жизни.

(обратно)

35

«В день обрезания богородицы» — в словаре пословиц Вандера это — пословица, близкая к русской: «После дождичка в четверг» (Вандер, т. I, стр. 986).

(обратно)

36

Бенефиции — в Средние века — 1) земельные наделы, которые раздавали король или церковь; 2) церковное имущество, подаренное церкви; 3) церковные должности, предоставляющие право на недвижимое имущество и на доход с него. Эти должности были епископскими и священническими. Бенефиции, связанные с духовным попечением о пастве, назывались benei'icia curata, если без попечения — non curata или sinecura. У одного человека могло быть несколько бенефициев.

(обратно)

37

... во время чумы...— Чума свирепствовала в Европе в конце 1501 — начале 1502 г. Только в одном Штутгарте погибло 4000 человек.

(обратно)

38

Стационарий — странствующий монах, продающий реликвии.

(обратно)

39

Этот же сюжет у Боккаччо в «Декамероне» (VI, 10).

(обратно)

40

Фридрих III— германский император (1440—1492), отличался остроумием, однако не сумел укрепить ни внутреннее, ни внешнее положение Германии. При нем страна потеряла Шлезвиг-Голыптинию, Пруссию, Богемию, участились набеги турок. В самой Германии власть князей сравнялась с императорской властью п выступала против нее, увеличились народные волнения, предвосхитившие крестьянскую революцию следующего столетия.

(обратно)

41

На эту же тему у Боккаччо в «Декамероне» (I, 2).

(обратно)

42

Бернгардт Хюслин в 1480 г. поступил в Тюбингенский университет.

(обратно)

43

Вандер, т. I, стр. 921, т. II, стр. 1231.

(обратно)

44

Эта фацетия Бебеля, как, вероятно, и другие, была хорошо известна в Польше XVI в. Знаменитый польский публицист С. Ф. Кленович (1545—1602), возмущаясь вымогательствами духовенства, приводит эту фацетию, слегка переделав ее с учетом местного польского колорита.

(обратно)

45

Паренталии — религиозный праздник поминовения усопших родителей.

(обратно)

46

Святой Георгий — победоносец. При Диоклетиане во время гонений на христиан (приблизительно в 303 г.) был обезглавлен, канонизирован в конце V века. Существует множество сказаний о жизни, подвигах и чудесах Св. Георгия. Одно из самых известных — чудо Георгия о змие и девице. Оружием укротил Георгий дракона-змия и освободил от него девицу. После этого отец девицы — царь вместе со своими подданными принял крещение.

(обратно)

47

Вандер, т. V, стр. 374, No 517.

(обратно)

48

Вандер, т. II, стр. 1965, kühn, No 3, т. III, стр. 761, No 42, и стр. 762, No 60.

(обратно)

49

Ганс Шпет, как и Вильгельм Стадионский (кн. I, фац. 57), был в числе 24 дворян, сопровождавших графа Эберхардта в Святую землю. Позднее за какой-то проступок против своего господина был заключен в тюрьму.

(обратно)

50

Педель — в Средние века судейский служащий.

(обратно)

51

Григорий — возможно, Григорий-чудотворец (III в.). который рос в языческой семье и крестился после встречи с отцом церкви Оригеном. Позднее был епископом в своем родном городе Неокесариц. Автор «Символа веры», «Перифраз из Экклезиаста» и «Похвального слова Оригену».

(обратно)

52

Индульгенции — папские грамоты, дающие отпущение грехов, совершенных и возможных, и освобождающие от наказания за них в загробной жизни.

(обратно)

53

Присциан — знаменитый римский грамматик VI в., автор труда «Institutiones grammaticae» в 18 книгах. В Средние века этот учебник был очень популярен.

(обратно)

54

...доктора нашего Мартина... Мартин Планш учился в Тюбингенском университете. В 1488/89 г. был деканом артистического факультета, в 1489/90 ректором. Блестящий проповедник, в 1523 г. принимал участие в религиозном диспуте с Цвингли. Умер в 1533 г.

(обратно)

55

Цвифалътенский аббат — Георг Фишер. Аббатом стал в 1475 г., при нем увеличилась монастырская библиотека. Бебель очень ценил его как гуманиста и посвящал ему стихи,

(обратно)

56

Петер Лудер — филолог-гуманист, учился в Италии, в 1464 г. в Базеле преподавал красноречие.

(обратно)

57

Медичи Козимо (1389—1464) — один из самых ярких представителей известного флорентийского рода. Государственный деятель, ловкий политик и в то же время покровитель художников и гуманистов. Его дворец был гуманистическим центром Флоренции.

(обратно)

58

По словам Корнелия Тацита...— Тацит. История, кн. II, 20.

(обратно)

59

Диспенсация — отмена применения закона в конкретном случае, когда недозволенный поступок считается дозволенным. Диспенсивная власть прежде принадлежала одному папе. Чрезмерное дарование диспенсаций сделалось одной из доходных статей и вызывало протесты против римской курии. Дарованная диспенсация облекалась в форму письменного документа, грамоты-диспенса.

(обратно)

60

Альберт Великий Швабский (граф Альберт фон Болыптедт, 1193—1280) — сторонник философии Аристотеля. Учился в Италии, сам был учителем Фомы Аквинского, преподавал в доминиканском Кельнском университете. Имел почетное звание «doctor universalis». Альберт Великий отделял науку от теологии, считал, что познание — это единый процесс, в котором чувственное восприятие и мышление неразрывно связаны, поэтому невозможно резко противопоставлять душу и тело. Альберт Великий был также автором работ по естествознанию.

(обратно)

61

Филезий (Маттиас Рингман, 1482—1511) — ученик Вимпфслпнга, одного пи гуманистов-реформаторов немецкого народного образования. В 1504 г. открыл школу в Страсбурге.

(обратно)

62

По евангельской легенде воду в вино Христос обратил на свадебном пиру в Кане Галилейской (Евангелие от Иоанна, II, 7—11).

(обратно)

63

Симония — здесь: бесчестность, продажность.

(обратно)

64

Вандер, т. V, стр. 94, No 200 слл.

(обратно)

65

erectiono virgae (лат.).

(обратно)

66

totum lectiim... permerdavit... (лат.).

(обратно)

67

Вандер, т. II, стр. 984.

(обратно)

68

Вандер, т. V, стр. 1160, No 1942.

(обратно)

69

Гистрион — актер, лицедей.

(обратно)

70

Гуго Тримбергский (ок. 1235—1313) — автор многословной дидактической поэмы «Скакун» (Der Renner, ок 1300 г.), в семи частях которой он обличал недостойную жизнь всех сословий (частей было семь по числу смертных грехов). В XIV—XVI вв. эта поэма была очень популярна. В поэме много басен, распространенных повсеместно, есть аритчи, сатирические шванки. Основу данной фацетии Бебель взял из поэмы «Скакун», ст. 3509 сл.

(обратно)

71

Ювенал. Сатиры, II, 63; перевод Д. С. Недовича и Ф. А. Петровского.

(обратно)

72

Вандер, т. III, стр. 1085.

(обратно)

73

Вандер, т. III, стр. 1838, No 194.

(обратно)

74

Вандер, т. III, стр. 1796, No 210.

(обратно)

75

В оригинале священник ошибочно говорит: «tria»: вместо «tres», и собеседник ему вторит: «qualia», вместо «quales».

(обратно)

76

..«найти Господа во гробе...» — имеется в виду евангельское событие. (Евангелие от Матфея 28, 1—6; евангелие от Марка 16, 1—6; евангелие от Луки 24, 1—6; евангелие от Иоанна 20, 1-7).

(обратно)

77

Поджо, No 142.

(обратно)

78

Поджо, No 207/208.

(обратно)

79

Поджо, No 19

(обратно)

80

В оригинале игра слов: «lentes» и «lenes».

(обратно)

81

См. кн. I, фац. 76.

(обратно)

82

Вандер, т. III, стр. 460, No 33.

(обратно)

83

Acl culam matris tuao (лат.),

(обратно)

84

Поджо, No 166.

(обратно)

85

Людвиг, герцог Баварский,— Людвиг VII (1365—1447) или Людвиг IX (1417—1479).

(обратно)

86

Поджо, No 44.

(обратно)

87

Поджо, No262.

(обратно)

88

Священник из Каленберга — похожий на Тиля Эйленшпигеля герой обличительно-комической немецкой народной книги (ок. 1473г.)г

(обратно)

89

Сравнить: кн. III, фац. 143.

(обратно)

90

Вандер, т. II, стр. 467, No 94.

(обратно)

91

Вандер, т. II, стр. 377, No 236.

(обратно)

92

Так свидетельствует Плиний — Плиний Старший (23—79 гг.), римский естествоиспытатель, автор «Естественной истории». Здесь имеется в виду кн. VIII, гл. 21

(обратно)

93

Вандер, т. IV, стр. 48, No 153 сл.

(обратно)

94

Сравнить: кн. II, фац. 74.

(обратно)

95

Сравнить: кн. III, фац. 45.

(обратно)

96

Альбрехт Рехбергенский— ум. в 1502 г. В 1461 г.— пробст Эльвангенского монастыря. Учился во Фрейбургском и Тюбингенском университетах. В 1488 г. был членом Вюртембергского Совета.

(обратно)

97

Вандер, т. II, стр. 1126.

(обратно)

98

Вандер, т. I, стр. 1248, No 186.

(обратно)

99

Сравнить: кн. III, фац. 57.

(обратно)

100

Вандер, т. IV, стр. 666, No 29.

(обратно)

101

Мехтильда, герцогиня Австрийская — ум. в 1482 г., дочь пфальцграфа Людвига Бородатого, мать Эберхардта Бородатого — герцога Вюртембергского. Любила поэзию, собрала хорошую библиотеку средневековых авторов, способствовала созданию Тюбингенского университета.

(обратно)

102

Suringаr Bebeis Proverbia Germanica, N415.

(обратно)

103

Эрцгерцог Сигизмунд Австрийский (1427—1496) в 1487 г. заложил несколько областей баварским герцогам Альбрехту и Георгу. В их владении они были до 1492 г., когда Максимилиан эти земли вернул.

(обратно)

104

Вандер, т. I, стр. 222. Baiernsau.

(обратно)

105

Долина Иосафата — долина в окрестностях Иерусалима. Считалось, что там в конце мира будет происходить страшный суд (Библия, Кн. пророка Иоиля, III, 2, 12).

(обратно)

106

В оригинале: Thomas Tornarius.

(обратно)

107

О великом годе Платона... Намек на то, что говорил Платон в диалоге «Тимей», посвященном вопросам космогонии. Этот диалог во времена Бебеля был известен в изложении Цицерона. При движении звёзды через определенное время возвращаются в то положение, которое они занимали при сотворении мира. Наиболее отдаленная от Земли планета Сатурн завершает свой круг в тридцать лет (Платон. Тимей г 38 сл.; Цицерон, О природе богов, II, 20). Если человек живет достойно, то после смерти его ожидает счастливая жизнь на звезде. Если он живет плохо, то — в соответствии с пифагорейским учением — во втором рождении он превратится в животное. Такие превращения суждены человеку до тех пор, пока он не станет разумным и достойным. Средневековые астрономы великим годом называли цикл лет, после которых планеты возвращаются в исходное положение.

(обратно)

108

Бэан — студент, только что поступивший в университет.

(обратно)

109

...во время всеобщего совета... Фридрих III был в Базеле на совете в ноябре 1442 г.

(обратно)

110

В оригинале бэан допускает ошибку, употребив в латинской фразе при обращении к одному человеку глагол во 2-м лице множественного числа: veneritis.

(обратно)

111

Вандер, т. IV, стр. 293 слл., No 37, 76, 78.

(обратно)

112

Фацетия направлена против швейцарцев.

(обратно)

113

Сивилла — у древних греков и римлян вдохновенная прорицательница. У римлян особенно известна Кумекая Сивилла, которой приписывали Сивиллины книги. Содержащиеся в них изречения и прорицания хранились в строгой тайне. Толковала их специальная коллегия жрецов.

(обратно)

114

Поджо, No 40.

(обратно)

115

Вандер, т. IV, стр. 407,

(обратно)

116

Бланка Мария — ум. в 1510 г. Вторая жена императора Максимилиана, племянница Людовика Сфорца Моро.

(обратно)

117

Галлы, морины, сигамбры — Бебель употребляет древние названия жителей Франции, Бельгии, Германии.

(обратно)

118

Филипп Равенштейнский — начальник конницы в войске Максимилиана.

(обратно)

119

Конрад Розенский — шут — весельчак из свиты Максимилиана.

(обратно)

120

Речь идет о битве при Гинегате 27 августа 1479 г.

(обратно)

121

Сравнить: кн. III, фац. 41.

(обратно)

122

Ровер Гаген (ум. в 1501 г.) учился в Парижском университете. Монах ордена Тринитариев. С 1473 г.— глава этого ордена. Учитель Иоганна Рейхлина, очень ценивший Эразма Роттердамского и ценимый им. Свою «Апологию» Бебель не опубликовал.

(обратно)

123

Куртизаны — люди, близкие к папскому престолу. Так называли и высших католических сановников и вообще духовных лиц, близких к курии. Они вели часто чрезвычайно распущенную жизнь, используя римскую курию в своих корыстных целях.

(обратно)

124

Экспектативные милости (экспектатива, от лат. exspeetare — ожидать) — право на замещение в будущем пока еще не освободившегося прихода. Право это давала римская курия.

(обратно)

125

Священник, о котором рассказывает Бебель, плохо знает латынь, он говорит: «tres», вместо «tria», так как «beneficia», «sacramenta» — слова среднего рода; «ques?» вместо «quae?» для рифмы с «tres» в насмешку над невежественным священником.

(обратно)

126

Священник не знал, что церковных таинств не три, а семь: крещение, миропомазание, причащение, покаяние, священство, брак и елеосвящение.

(обратно)

127

Диоцез — приход, епархия.

(обратно)

128

Ромул — мифический основатель Рима. При возведении города он убил своего брата-близнеца Рема. Чтобы увеличить число жителей Рима, Ромул предпринял похищение сабинянок.

(обратно)

129

В оригинале: «О quam plulchrum est, si quis novit alphabetum recte et praepostero ordine».

(обратно)

130

См. прим. к кн. I, фац. 63.

(обратно)

131

Вандер, т. II, стр. 1041, Judenmagd.

(обратно)

132

Вандер, т. I, стр. 494, No 16.

(обратно)

133

Иль Гиберине единственный муж достаточен?
Легче был б ее убедить с единственным глазом остаться:
Ювенал, VI, 53 сл.
(обратно)

134

langueretque instrumentum generativum (лат.).

(обратно)

135

Герсон Иоганн (Жан Шарлье, 1363—1429). Французский философ и богослов, «Наихристианнейший доктор» (doctor christianissimus), учился в Париже, в 1392 г. получил звание доктора богословия и стал канцлером университета в Брюгге. С 1419 г. поселился в монастыре неподалеку от Лиона и посвятил себя литературно-богословским занятиям, стремясь примирить различные направления средневековой философии. Автор книги «Мистическая теология», он был сторонником двойственной истины, т. е. считал, что нечто может быть истинным с философской точки зрения, но ложным с теологической. Герсон был яростным противником Яна Гуса, однако позднее и его самого тоже обвинили в ереси.

(обратно)

136

Вандер, т. IV, стр. 1220, No 18.

(обратно)

137

Вандер, т. III, стр. 339, No 13.

(обратно)

138

Древняя пословица: fortes fortuna adjuvat. Вандер, т. III, стр. 802.

(обратно)

139

Минорит — монах из ордена францисканцев, основанного в 1208 г.

(обратно)

140

«Да поможет досточтимый отец! Иоганн из Лютербаха умер, не погребен, не приобщен (т. е. не помазан миром), не похоронен, без освященья, остался без причащенья, без бога». В оригинале испорченный, неграмотный латинский язык.

(обратно)

141

В тексте игра слов «oves» — «овцы», и «ova» — «яйца».

(обратно)

142

Вандер, т. IV, стр. 1625 — ves.

(обратно)

143

Принято чтение «feminale» — штаны; в более поздних изданиях не «feminale», а «subligar» — «набедренная повязка». Может быть, «feminale» тоже обозначает «набедренную повязку», но у Бебеля и в другом месте (кн. II, фац. 122) — «feminale» — «штаны».

(обратно)

144

Вандер, т. 8, стр. 649 — Metze 6.

(обратно)

145

Сделал брение из плюновения...— Евангелие от Иоанна, IX, 6 («Сказав это, он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому»).

(обратно)

146

Вандер, т. IV, стр. 1067, No 195.

(обратно)

147

Венделин Штейнбах — род. в 1453 г., в юности вступил в содружество братьев общей жизни. Учился у гуманиста Габриеля Биля. В 1481 г. стал священником в Тюбингене, а позднее духовником герцога Эберхардта Бородатого. Окончил Тюбингенский университет, преподавал на теологическом факультете. Пять лет был ректором университета.

(обратно)

148

Гимназиарх — ректор университета

(обратно)

149

«„Male spirite"» ...(испорч. лат.).— «Злой дух, изыди! — Не хочу.— Почему не хочешь? — Потому что ты сокрушаешь грамматику.— Будет тебе хорошая латынь, когда я тебя загоню в нужник!».

(обратно)

150

Вандер, т. IV, стр. 1083, No 550.

(обратно)

151

Вандер, т. II, стр. 486, Held, No 22.

(обратно)

152

coepit ei virga virilis erigi... (лат.).

(обратно)

153

Вандер, т. II, стр. 507, Buhler, No 43.

(обратно)

154

Вандер, т. II, стр. 1485, No 22.

(обратно)

155

Вандер, т. II, стр. 1022, No 2.

(обратно)

156

Вандер, т. I, стр. 476, No 210.

(обратно)

157

Альбрехт, герцог Саксонский (1443—1500).

(обратно)

158

Вандер, т. III, стр. 963, Nase, No 386.

(обратно)

159

«Futue... equam meam...» (лат.).

(обратно)

160

Сырный брат — насмешливое прозвище нищенствующих монахов. В виде милостыни им подавали хлеб, а они просили к нему еще и сыра.

(обратно)

161

Аналогичная фабула в 34-й фацетии I книги.

(обратно)

162

Боденское озеро.

(обратно)

163

См. прим. к кн. I, фац. 30.

(обратно)

164

См. кн. II, фац. 96 и 114.

(обратно)

165

См. кн. II, фац. 27.

(обратно)

166

Вандер, т. III, стр. 692. слл., Mohr, K\ 9— 12, 14.

(обратно)

167

...penis et cultellus non sunt idem (лат.).

(обратно)

168

Иоганн Биттелъ из Цвифальтена, в 1503 г, постудил в Тюбингенский университет:

(обратно)

169

Поджо, No 177.

(обратно)

170

Вандер, т. IV, стр. 1678 сл., No 47—48.

(обратно)

171

Брассикан Иоганн — друг Бебеля; учился в Тюбингенском университете и, окончив в 1493 г. артистический факультет, стал магистром. Преподавал латинский язык в Урахе, Тюбингене, Инголыитадте и в Вене. Учитель Филиппа Мелапхтона. Известен также своим учебником латинской грамматики («Grammaticae instituliones»). Этот учебник за 13 лет был издан 15 раз.

(обратно)

172

...quam sint pili rimule meae (лат.).

(обратно)

173

...nudato et quidem longo pene (лат.).

(обратно)

174

См. прим. к кн. I, фац. 97.

(обратно)

175

Поджо, No 162.

(обратно)

176

Этот рассказ не является фацетией (как и фац. 64 и 133) из кн. III.

(обратно)

177

Августин Аврелий (354—430)—один из отцов церкви. Родоначальник неоплатонизма в христианской философии. Это учение было господствующим в Западной Европе вплоть до XIII в., до того, как при Альберте Великом и Фоме Аквинском оно не было заменено христианским аристотелизмом.

(обратно)

178

Сарданапал — последний ассирийский царь. Имя его стало нарицательным для обозначения изнеженного человека, утопающего в роскоши.

(обратно)

179

В оригинале «collatio».

(обратно)

180

Киприан — Карфагенский епископ, знаменитый проповедник христианства и писатель III в., погиб в 258 г. при гонении на христиан.

(обратно)

181

Сравнить: кн. II, фац. 7, 8, и кн. III, фац. 113.

(обратно)

182

Возможно, при чтении фацетии о пономаре по имени Весьсвет в памяти возникал евангельский текст (Марк V, 9; Лука VIII, 30), в котором нечистый дух устами бесноватого говорит, что его имя Легион, т. е. что бесов — великое множество. У Бебеля: таких, как этот пономарь — множество.

(обратно)

183

См. прим. к кн. III, фац. 9.

(обратно)

184

В тексте игра слов «immergere» — «merdare».

(обратно)

185

Леопольд, герцог Австрийский — Леопольд III (1351-1386).

(обратно)

186

Вандер, т. II, стр. 663, hineinkommen, No 1.

(обратно)

187

Сравнить фац. 91 из кн. III.

(обратно)

188

«Выздоравливай на здоровье» — в тексте игра слов: «convalueris... volueris».

(обратно)

189

...как сообщает Юлий Цезарь — «Разбои вне пределов собственной страны у них не считаются позорными, и они даже хвалят их как лучшее средство для упражнения молодежи и для устранения праздности». — «Записки о Галльской войне», VI, 23. «Свевы самый боль гной и самый воинственный народ во всей Германии». — Там же, IV, 1.

(обратно)

190

В 1509 г. вышло сочинение Бебеля «Quod imperator Romanorum iure sit christianissimus dicendus».

(обратно)

191

Брабант — область в Нидерландах.

(обратно)

192

Цицерон. Речь за Фонтея, XIII, 30 слл.

(обратно)

193

Граф Кристофор фон Верденберг — последний представитель этой знатной фамилии. Умер в 1534 г.

(обратно)

194

См. кн. I, фац. 42 и 43.

(обратно)

195

Бебель имеет в виду свое патриотическое сочинение «Germani sunt indigenae», 1504.

(обратно)

196

Бебель считает троянского героя Энея предателем, вероятно из-за того, что вначале он не принимал участия в Троянской войне и выступил против греков только тогда, когда Ахилл напал на его стада.

(обратно)

197

Аббат Фульденскии — Гартман фон Кирхберг (ум. в 1521 г.) друг гуманиста Муциана Руфа.

(обратно)

198

Кардинал Бернардино — с 1507 г. папский легат при императоре Максимилиане. Ум. В 1523 г.

(обратно)

199

Святой Бенедикт — (480—543) — реформатор западноевропейского монашества. В 529 г. на Монте Касино близ Неаполя создал монастырь с особым уставом. Наряду с духовными упражнениями и молитвами он требовал также физического труда и обучения юношества. В описаниях жизни святого Бенедикта имеется много рассказов о совершенных им чудесах. С VI в. орден бенедиктинцев стал самым многочисленным из монашеских орденов. Бенедиктинцы сохранили многие произведения классической древности.

(обратно)

200

Сравнить: Боккаччо. Декамерон. VIII, 1.

(обратно)

201

Генрих VII (1262-1313), с 1308 г. германский император, признал независимость трех лесных кантонов Швейцарии, стремился восстановить значение Германской империи.

(обратно)

202

Святой Мартин (316—400) — был епископом в Туре и проповедовал христианство среди галлов. Основал монастырь. Очень распространенным сюжетом в средневековом искусстве была история о плаще, который св. Мартин Турский отдал нищему.

(обратно)

203

Вандер, т. III, стр. 372, No 254 и т. V, стр. 1174, No 2204.

(обратно)

204

Глосса — толкование текста.

(обратно)

205

В тексте игра слов, основанная на двух значениях лат. слова «ordo» — «порядок» и «монашеский орден».

(обратно)

206

Сравнить: Боккаччо. Декамерон, III, 3.

(обратно)

207

Вольфганг Рихард (1486—1544) в 1509 г. закончил Тюбингенский университет, став магистром искусств. Был врачом в Ульме, сыграл немалую роль в движении Реформации.

(обратно)

208

Вандер, т. III, стр. 471 слл. Marjtin, No 5, 35, 40

(обратно)

209

Вандер, т. VI, стр. Г>57, Sieden, No 3.

(обратно)

210

Монахи, сожженные в Берне.— Доминиканцы из Берна пытались доказать, что дева Мария зачата во грехе. Один из них, Иоганн Истцер, на руках, ногах и на боку у которого были выжжены стигматы (раны, подобные ранам распятого Христа), утверждал, что ему во сне и в церкви являлись святые и дева Мария, которая сокрушалась по поводу того, что она рождена во грехе. Четыре ересиарха (в том числе и Истцер) были сожжены на костре в 1509 г.

(обратно)

211

В старой медицине моче больного придавали очень большое значение: по моче врач определял состояние здоровья и вообще судьбу пациента.

(обратно)

212

Вандер, т. II, стр. 1698 слл., No 30, 41, 50.

(обратно)

213

Послание апостола Павла к колоссянам, IV, 14 («Приветствует вас Лука, врач возлюбленный...»).

(обратно)

214

Вандер, т. I, стр. 1289, No 147.

(обратно)

215

Вандер, т. I, стр. 1226, No 74; стр. 708, No 246.

(обратно)

216

Вандер, т. II, стр. 214 — gütlich — No 1 и стр. 1855, No 209; т. IV, стр. 1013 слл., No 500, 516, 522.

(обратно)

217

Вандер, V, стр. 1586, No 2035; т. I, стр. 608, No 115.

(обратно)

218

Вандер, т. I, стр. 636 слл., No 814, 840, 1020, 1024, т. III, стр. 323, No 25.

(обратно)

219

Вандер, т. V, стр. 241, No 126.

(обратно)

220

Вандер, т. IV, стр. 760 — stadelweis.

(обратно)

221

Гораций. Поэтическое искусство, 1027.

(обратно)

222

См. прим. к кн. фац. II, фац. 113.

(обратно)

223

Вандер, т. Ш, стр. 700, No 72 п 78.

(обратно)

224

В оригинало здесь игра слов: «so ipsum curvare (ut ipse dixit pro curare) non potost».

(обратно)

225

Лоренцо Валла (1407—1457) — знаменитый итальянский гуманист, знаток античной литературы, комментатор Тита Ливия, Саллюстия, Квинтилиана; переводчик Гомера, Геродота, Фукидида, Эзопа. В философии был против ложного эпикуреизма своего времени. Критиковал монашество. Широко известен разоблачением подложности Константинова дара, который обосновывал притязания папы на светскую власть.

(обратно)

226

Святой Франциск — Франциск Ассизский (1182—1226) — основатель нищенствующего ордена. Возвел бедность в жизненный идеал, преобразовал монашество: монаха-отшельника заменил монахом-миссионером.

(обратно)

227

Иоганн Науклер (1425/30—1510) — гофмейстер Эберхардта Вюртембергского. В 1474 г. преподавал в Тюбингенском университете каноническое право, был канцлером университета.

(обратно)

228

Вандер, т. IV. стр. 997, No 139.

(обратно)

229

Вандер, т. II, стр. 460 — Heiland — N 5.

(обратно)

230

См. прим. к кн. III, фац. 54 и к кн. I, фац. 84,

(обратно)

231

Иоанн Креститель — ближайший предшественник Христа. Он обличал пороки и призывал к покаянию, так как считал, что близко пришествие Мессии. Внешним знаком покаяния и духовного обновления для него было омовение в воде — крещение.

(обратно)

232

См. прим. к кн. III, фац. 16.

(обратно)

233

Сравнить фац. 7 и 8 из кн. II и фац. 25, 114 и 115 из кн. III.

(обратно)

234

В оригинале игра слов: «...crimina, ron carmina».

(обратно)

235

Эгольф Риттеимский — сопровождал герцога Эберхардта в Палестину.

(обратно)

236

Буркхардт Энгельберг фон Хорнберг (1477—1512) — аугсбургский архитектор.

(обратно)

237

Родос — остров в Эгейском море. Более двухсот лет им владели рыцари Иерусалимского ордена св. Иоанна. В 1522 г. их изгнали оттуда турки. В 1530 г. император Карл V разрешил им поселиться на острове Мальта.

(обратно)

238

Вандер, т. I, стр. 1606, No 40; т. II, стр. 449 — Hechingen; т. III, стр. 455 — Marbach.

(обратно)

239

Вандер, т. III, стр. 418, No 1171 и стр. 442, No 1786.

(обратно)

240

Вандер, т. V, стр. 1647 — reich — No 190.

(обратно)

241

Вандер, т. III, стр. 1272, No 172.

(обратно)

242

Антимах — греческий поэт V в. до н. э. автор длинной, напыщенной поэмы «Фиваида» и элегического стихотворения «Лида». Зачинатель ученой поэзии. Цицерон рассказывал, что, когда слушатели Антимаха плохо приняли его поэму, он продолжал чтение, сказав, что один Платон, которого он высоко чтил, стоит всех прочих слушателей. У Бебеля здесь намек на стихотворение Катулла (XCV, 9 сл.):

Друга маленький труд пусть мне лишь по сердцу будет —
Пусть надутым стихом радует чернь Антимах.
Перевод С. Огиерова
(обратно)

243

Присциан — см. прим. 3 к кн. I, фац. 93.

(обратно)

244

Яков Генрихманн (1487—1561) —окончил Тюбингенский университет, став доктором философии и права; преподавал в этом университете латинский язык и право. Ученик Г. Бебеля, автор сочинений по латинскому языку и стихосложению. Вместе с Бебелем они издали книгу «Ars versificandi», которая с 1506 по 1520 г. выдержала 26 изданий. В «Opuscula» Генрихманн восхвалял своего учителя как «честь отечества, наше украшение и нашу славу».

(обратно)

245

Сивилла — см. прим. к кн. II, фац. 89.

(обратно)

246

Вандер, т. II, стр. 1803 — Latein — N 15.

(обратно)

247

Вандер, т. IV, стр. 41 — schabiger — No 3; стр. 1364 — Pocher — N 2.

(обратно)

248

Ни одно из названных Бебелем сочинений не увидало света.

(обратно)

249

Сравнить: Поджо, No 228.

(обратно)

250

Иероним Эмсер (род в 1477 г.) — немецкий гуманист, друг Бебеля. Учился в Тюбингене и Базеле. Преподавал во Фрейбурге и Лейпциге, где, кроме того, был секретарем Георгаг герцога Саксонского (1471—1539). В период подготовки Реформации Иероним Эмсер был в дружеских отношениях с Лютером.

(обратно)

251

Вандер, т. II, стр. 1592, No 37.

(обратно)

252

«...manibus mihi uterum palpat» (лат.).

(обратно)

253

В оригинале игра слов: «Carnem in carnarlum meum».

(обратно)

254

Иоганн Курциус — о нем известно, что с 1497 г. он учился в Тюбингенском университете.

(обратно)

255

Иост Бородатый (lost Bart) — учился в Гейдельберге, в 1493 г. стал баккалавром.

Вероятно, он был странствующим студентом, среди которых было много плутов. Бебель писал о нем в своих стихах.

(обратно)

256

educendo virilia (лат.).

(обратно)

257

Августин. О христианском учении, IV, 59. (О блаженном Августине см. прим. к фац. 23 из III кн.).

(обратно)

258

Вандер, т. III, стр. 1744.

(обратно)

259

Георг Веселин — в 1442 г. студент Тюбингенского университета.

(обратно)

260

Поджо, No 271.

(обратно)

261

Острота, бытующая по сей день. Известен анекдот о Марке Твэне. Писатель, делая комплимент даме, сказал ей: «Как Вы красивы». Она ответила, что, к сожалению, не может сказать ему этого же. Он ей возразил: «А Вы сделайте, как я — солгите!».

(обратно)

262

Может быть в этой фацетии есть намек на особое, мистическое значение соли. Существует поверье, что нечистая сила не употребляет соли. (Г. Гейне. Духи стихий: «Кое-что, конечно, смущало рыцаря за этим ужином, когда он попросил соли, которой не оказалось на столе».— Собр. соч. в десяти томах, т. 6. М., 1958, с. 319).

(обратно)

263

«...in thalamum dominae proparavit atque educto pene mercatorem est amplexus» (лат.).

(обратно)

264

См. прим. 4 к фац. 7 из кн. I.

(обратно)

265

Вернер Майер из Мюнстера закончил Фрейбургский университет, став магистром искусств; в 1510 г. учился в Тюбингенском университете.

(обратно)

266

Маттиас Крец (ум. в 1543 г.) — в 1504 г. переехал из Вены в Тюбинген, преподавал в монастырской школе, в 1519 г. закончил Ингольштадтский университет, став доктором теологии. Противник Реформации. Принимал участие в религиозном диспуте с Цвингли. Автор многих латинских стихов.

(обратно)

267

Известно немецкое двустишье того времени:

Geh nicht zu armer bursch zu gast
So du ein speis nicht bei dir hast.
(Не ходи в гости к бедному парню,
Если ты не взял с собой еды).
(обратно)

268

Иоганн Ромингий — с 1505 г. студент Тюбингенского университета.

(обратно)

269

Леонгард Клеменс — см. прим. 4 к 7 фац. кн. I.

(обратно)

270

Иоганн Каселъ из Ульма (ум. в 1517 г.) — друг Бебеля; с 1481 г. учился в Тюбингенском университете; позднее был священником в Гейзлингене. Бебель называл его служителем Христа и Аполлона.

(обратно)

271

Пауль Хуг — в 1501 г. учился в Гейдельбергском университете; монах-проповедник.

(обратно)

272

Confiteor — каюсь (лат.).

(обратно)

273

«Misereatur omnipotens deus Magnificentia Vestra et perducat Vestram Magnificentiam ad vitam aeternam».— «Да помилует всемогущий бог ваше высочество и да приведет он ваше высочество к жизни вечной» (лат.).

(обратно)

274

«Pater noster, qui es in caelis...» — молитва: «Отче наш иже еси на небесех...». Речь идет о том, что к богу обращаются на «ты». В латинском языке нет вежливой формы обращения на «вы».

(обратно)

275

От Марка

(обратно)

276

Слово «archismagogus» ничего не значит. Может быть, невежественный священник спутал здесь нужное ему слово со словом «magos» — «маг», «лжемудрец» (лат.).

(обратно)

277

«archisynagogus» — глава синагоги (лат.).

(обратно)

278

Перефразировка библейского текста (кн.- Бытия, III, 17—19).

(обратно)

279

Ср. Гуго Тримбергский, Скакун, 5123 слл.

(обратно)

280

В 1480 г. монахи-иоанниты отразили натиск турок, штурмовавших остров Родос.

(обратно)

281

Себастьян Кефер в 1507 г. окончил Тюбингенский университет, став магистром искусств. Позднее был священником в Шорндорфе.

(обратно)

282

«Caelus clarificat ce...» — «Небо проясняется..,» (искаж. лат.).

(обратно)

283

«Trinitas» — «Троица» (лат.).

(обратно)

284

«Vos, ceteri, abimini» — «Вы, прочие, уйдите!» (испорч. лат.).

(обратно)

285

«Abite» — уйдите (лат.).

(обратно)

286

«Et comedit Adam de pomo vetito» — «И вкусил Адам от запретного яблока» (лат.).

(обратно)

287

«Uda Adam hat gessen von ainem stinckenden Apfel» — «И вкусил Адам от вонючего яблока» (нем.).

(обратно)

288

«De pomo foetido»' — от вонючего яблока (лат.),

(обратно)

289

«Vetitum» — запретный (лат.), и «foetidum» — вонючий (лат.).

(обратно)

290

Вандер, т. И, стр. 1238 —Kelch —No 1.

(обратно)

291

«Я, проситель из моностыря Святого Валентина, пожалую в вашу церковь в воскресенье вечером. Поэтому я обращаюсь к вашему достоинству и почтению, насколько ив каких пределах вы по желали бы это сделать известным народу, чтобы ваши подданные изволили явиться за индульгенциями и реликвиями, так как вам представляются также и реликвии святого Валентина. Вам также известно все, что у нас есть. Проситель из монастыря святого Валентина».

(обратно)

292

Приводимые Бебелем слова свидетельствуют о безграмотности священника.

(обратно)

293

Леонгард Дюр (ум. в 1538 г.) — учился в Тюбингенском университете, потом был аббатом в Адельберге; гуманист. Бебель в 1512 г. посвятил ему «Histora horarum canonicarum».

(обратно)

294

«Rementere, rementere» — не имеет смысла (испорч. лат.).

(обратно)

295

«Recenter» — бодро (лат.).

(обратно)

296

Фридрих, граф фон Цоллерн (1450—1505) — друг Гейлера из Кейзерсберга. В 1468 г. стал каноником в Страсбурге и в Констанце. В том же году он — ректор Фрейбургского университета. В 1477 г. он вторично был ректором этого университета.

(обратно)

297

«Хлопайте и прощайте» — этими словами обыкновенно заканчивалась римская комедия.

(обратно)

298

Датируя свое первое стихотворение «Ad philomelam aviculam musicam», он писал «Ex gymnasio Cracoviensi MCCCCXCH».

(обратно)

299

Ритуальный смех имеет гораздо более глубокое значение. Об этом см. Пропп В. Я. Ритуальный смех.— «Ученые записки ЛГУ», 1939, N° 46, вып. 3; Бахтин М. М. Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. М., 1965.

(обратно)

300

Из «exempla» составлен популярный сборник немецких шванков францисканского монаха Иоганна Пауля «Смех и дело» (1552). Эту книгу иногда считают не первым сборником шванков, а последним сборником проповеднических повестушек.

(обратно)

301

W. Н. D. Suringar. Heinrich Bebeis Proverbia Germanica.Leiden, 1879.

Известно, что Бебель работал над фацетиями уже в 1505 г.

(обратно)

302

«Opera Bebeliana...» Phorce, 1509; через шесть лет в Страсбурге вышло второе издание, в котором ученик Бебеля Иоганн Альтенштейг комментировал труд своего учителя: так, как это было принято делать с произведениями древпих классиков.

(обратно)

303

А. Wesselski. Bebeis Leben.—В книге: «Н. Bebeis Schwanke», Bd. 1. München und Leipzig, 1907, S. XL

(обратно)

304

Были у Бебеля сочинения и сугубо религиозного содержания, например, «Книга гимнов» со стихами, прославляющими деву Марию и святых.

(обратно)

305

Riemschneider M. Homer. Entwicklung und Stil. 1950. Действительно, грубый комизм сцены Одиссея с Полифемом («Одиссея», IX, 181—545), драка Одиссея с нищим наглецом Иром под гогот женихов Пенелопы («Одиссея», XVIII, 1— 110); в «Илиаде» сцена, когда по воле Афины Аякс попадает в кучу бычьего помета и все над ним смеются («Илиада», XXIII, 774—784) — все это очень напоминает шванки.

(обратно)

306

Подробно об этом в книге М. М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса». М., 1965.

(обратно)

307

В некоторых случаях шероховатости перевода объясняются этими особенностями стиля Г. Бебеля.

(обратно)

308

А. Wesselski. H. Bebeis Schwanke. München und Leipzig, 1907; переводу предпослано введение, в котором говорится о жизни и деятельности Бебеля; в обоих томах есть очень хороший историко-литературный комментарий, соотносящий фацетии Бебеля с литературой его эпохи.

Перевод был сделан с текста, изданного в 1514 . и проверенного самим автором.

(обратно)

309

«История западноевропейской литературы. Раннее средневековье и Возрождение». М., 1959, стр. 310.

(обратно)

310

«Хрестоматия по зарубежной литературе. Эпоха Возрождения», т. II. М., 1962, стр. 152—256 (приведены девять фацетии Бебеля в переводе Д. Дэге и краткая статья о творчестве писателя; «История немецкой литературы», т. 1, гл. XV. М., 1962.

(обратно)

Оглавление

  • КНИГА ПЕРВАЯ
  •   1. ОСТРОУМНЫЙ ОТВЕТ ОДНОГО СВЯЩЕННИКА
  •   2. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ ОДНОЙ ЕВРЕЙКИ
  •   3. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ О МЕЛЬНИКАХ
  •   4. О ТАКИХ ЖЕ
  •   5. О ТАКИХ ЖЕ
  •   6. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ ОБ ОДНОМ ВАГАНТЕ[2]
  •   7. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   8. ПОГОВОРКА О БОЛТУНАХ[10]
  •   9. ПОГОВОРКА О ПОЛЯКАХ
  •   10. ИСТОРИЙКА
  •   11. УДИВИТЕЛЬНЫЙ ПОСТУПОК
  •   12. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ НЕУЧЕНОГО ЧЕЛОВЕКА
  •   13. О СВЯЩЕННИКЕ
  •   14. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ[14]
  •   15. ПОГОВОРКА
  •   16. НЕЛОВКОЕ ВЫРАЖЕНИЕ
  •   17. ОСТРОУМНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ
  •   18. ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ СМЕШНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   19. РАССКАЗ ОБ ОДНОМ ПОРТНОМ
  •   20. ДРУГОЙ РАССКАЗ
  •   21. ФАЦЕТИЯ О ГОСПОДСТВЕ ЖЕНЩИН[18]
  •   22. ВЫРАЖЕНИЕ БЕРНГАРДА РЕЦА
  •   23. ПАМЯТНЫЕ СЛОВА
  •   24. ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ПОСТУПОК ОДНОГО ТЮБИНГЕНСКОГО ВОИНА
  •   25. ПРИМЕЧАТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ О ПРОСТОВАТОМ СТАРОСТЕ И ВОРЕ
  •   26. ПРЕЗАБАВНАЯ ИСТОРИЯ О ГЛУПОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   27. ДРУГАЯ, ПОХОЖАЯ
  •   28. ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ НЕВЕЖЕСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   29. РАССКАЗ О РАСПУТНИЦЕ
  •   30. О ЛОЛЛАРДЕ[25]
  •   31. О ТЕХ, КТО ПРЕЗИРАЕТ ПОЭЗИЮ
  •   32. О ГИСТРИОНЕ[28]
  •   33. О ЧЕЛОВЕКЕ, КУПИВШЕМ КОНЯ
  •   34. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРОГО НА МОРЕ ЗАСТАЛА БУРЯ
  •   35. О ТАКОМ ЖЕ ЧЕЛОВЕКЕ
  •   36. О СОЖИТЕЛЬНИЦЕ СВЯЩЕННИКА
  •   37. ОБ ОДНОМ АББАТЕ
  •   38. ЗАБАВНАЯ ССОРА ДВУХ ЖЕНЩИН
  •   39. ФАЦЕТИЯ ОБ ОДНОМ РЫЖЕМ ПУТНИКЕ И О ТРАКТИРЩИКЕ
  •   40. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ РЫЖЕМ
  •   41. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ, КОТОРЫЙ ПЕЧАЛИЛСЯ
  •   42. О ГЛУПЫХ КРЕСТЬЯНАХ
  •   43. О НИХ ЖЕ
  •   44. ОБ ОДНОМ ЛАНДСКНЕХТЕ
  •   45. О ПАУЛЕ ВУСТЕ
  •   46. ОБ ОДНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   47. ДРУГОЕ
  •   48. РАССКАЗ О СТУДЕНТЕ
  •   49. О ЖАДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   50. ОСТРОУМНОЕ ИЗРЕЧЕНИЕ
  •   51. КАК ЛАНДСКНЕХТ ИСПОВЕДОВАЛСЯ СТАРОМУ МОНАХУ
  •   52. ОБ ОДНОМ ЛАНДСКНЕХТЕ
  •   53. ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   54. О НЕМ ЖЕ
  •   55. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   56. О КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   57. ОБ ОДНОМ РЫЦАРЕ
  •   58. ОБ ОДНОМ ДВОРЯНИНЕ
  •   59. ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   60. О НЕМ ЖЕ
  •   61. О НЕМ ЖЕ
  •   62. О НЕМ ЖЕ
  •   63. О НЕМ ЖЕ
  •   64. О НЕМ ЖЕ
  •   65. ОБ ОДНОМ СТАЦИОНАРИИ[38]
  •   66. СЛУЧАЙ
  •   67. ДРУГОЙ СЛУЧАЙ
  •   68. ЕЩЕ ОДИН СЛУЧАЙ
  •   69. О КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   70. О НЕМ ЖЕ
  •   71. О КУПЦЕ И ДВОРЯНИНЕ
  •   72. ОБ ОДНОМ ЕВРЕЕ[41]
  •   73. О ДВОРЯНИНЕ И МОНАХЕ
  •   74. О ТОМ ЖЕ ДВОРЯНИНЕ
  •   75. О ВЫСОТЕ НЕБА
  •   76. СПОР ЕВРЕЯ И ХРИСТИАНИНА
  •   77. О ВЛАСТИ СВЯЩЕННИКОВ НАД МИРЯНАМИ
  •   78. ЗАБАВНЫЕ СЛОВА СВЯЩЕННИКА
  •   79. О ПРОСТОВАТОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   80. УДАЧНЫЙ ОТВЕТ НЕКОЕЙ ДЕВИЦЫ
  •   81. О ЖАДНОСТИ МОНАХОВ[44]
  •   82. ПОГОВОРКА ИОГАННА ЛЕЙПХЕЙМСКОГО
  •   83. О ПРОСТОДУШНОЙ СЛУЖАНКЕ
  •   84. О ЛАНДСКНЕХТАХ
  •   85. ДРУГОЙ РАССКАЗ
  •   86. О РЫЦАРЕ КОНРАДЕ ШОТТЕ
  •   87. О ТОМ, КАК ПОСТИЛСЯ ОДИН КРЕСТЬЯНИН
  •   88. ПРОТИВ МЕЛЬНИКОВ
  •   89. О НИХ ЖЕ
  •   90. ПОГОВОРКА О ГЛУПЦАХ
  •   91. ДРУГАЯ ПОГОВОРКА О ТАКИХ ЖЕ
  •   92. ПОГОВОРКА О ПРЕДАТЕЛЯХ И ДОНОСЧИКАХ
  •   93. ПРОТИВ НЕВЕЖЕСТВЕННЫХ ПАСТЫРЕЙ
  •   94. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ НЕОХОТНО СЛУШАЛ БОЖЬЕ СЛОВО
  •   95. УДАЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ
  •   96. О СВЯЩЕННИКЕ-ХУЛИТЕЛЕ
  •   97. РАССКАЗ О ТОМ, ПОЧЕМУ ПОСТРАДАЛ ХРИСТОС
  •   98. УДАЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ПЕТЕРА ЛУДЕРА[56]
  •   99. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, КУПИВШЕМ ОСЛА
  •   100. УДАЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ
  •   101. УДАЧНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ ИМПЕРАТОРА ФРИДРИХА III
  •   102. СМЕШНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ
  •   103. О МОНАШЕСКОМ ТЕРПЕНИИ
  •   104. ОБ ОДНОМ АДВОКАТЕ
  •   105. О ДИСПЕНСАЦИИ[59]
  •   106. О ЖЕНЩИНЕ ИЗ ТЮБИНГЕНА
  •   107. О ТЮБИНГЕНСКОМ СЕНАТОРЕ
  • КНИГА ВТОРАЯ
  •   1. ФИЛЕЗИЙ[61] О ЗАКОННИКАХ
  •   2. О КНЯЗЕ, КОТОРЫЙ КЛЯЛСЯ ВОПРЕКИ СВОЕМУ ЖЕ ЗАПРЕТУ
  •   3. О ВИНЕ ИУДЕЙСКОМ И ХРИСТИАНСКОМ
  •   4. РАССКАЗ О ХИТРОСТИ ЖЕНЩИН
  •   5. О КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   6. ОБ ОДНОГЛАЗОМ
  •   7. РОССКАЗНИ ОДНОГО КУЗНЕЦА ИЗ КАННШТАДТА
  •   8. О НЕМ ЖЕ
  •   9. ОБ ОДНОЙ ОСТРОУМНОЙ РАСПУТНИЦЕ
  •   10. О СВЯЩЕННИКЕ-РОСТОВЩИКЕ
  •   11. О СВАРЛИВОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   12. О НЕМ ЖЕ
  •   13. О НЕМ ЖЕ
  •   14. ОБ ОДНОМ ГОНЦЕ
  •   15. ОБ ОШИБКЕ ОДНОГО ВРАЧА
  •   16. О ВЛАСТИ ЖЕНЩИН НАД МУЖЧИНАМИ
  •   17. ОБ ОДНОМ ОЧЕНЬ ЗАБАВНОМ СПОСОБЕ МЕСТИ
  •   18. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ РЕВНИВЦЕ
  •   19. О ГОСПОДИНЕ УЛЬРИХЕ, ГРАФЕ ВЮРТЕМБЕРГСКОМ
  •   20. О ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЖАДНОСТИ И ТЩЕСЛАВИИ
  •   21. ОБ ОДНОМ ГИСТРИОНЕ[69]
  •   22. О МАТТИАСЕ, ШУТЕ МАРХТАЛЬСКОГО АББАТА НА ДУНАЕ
  •   23. О НЕМ ЖЕ
  •   24. О НЕМ ЖЕ
  •   25. О НЕМ ЖЕ
  •   26. О ПОКАЯНИИ ВОЛКА, ЛИСЫ И ОСЛА (ПО ГУГО ТРИМБЕРГСКОМУ[70], ВЫДАЮЩЕМУСЯ НАШЕМУ ПОЭТУ)
  •   27. О КОНРАДЕ ШЕЛЛЕНБЕРГЕРЕ, СВЯЩЕННИКЕ ИЗ МИНДЕРХИНГА
  •   28. О ПЛЕБЕЙСКОМ ТРИБУНЕ
  •   29. ОБ ОДНОМ ДУУМВИРЕ, ИЛИ, КАК НАШИ ГОВОРЯТ, БУРГОМИСТРЕ
  •   30. О ДРУГОМ БУРГОМИСТРЕ
  •   31. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
  •   32. О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ НЕ ВЕРИЛ В ВОСКРЕШЕНИЕ ПЛОТИ
  •   33. ОБ ИТАЛЬЯНСКОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   34. О ПРОСТОВАТОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   35. ОБ ОДНОМ БАВАРЦЕ
  •   36. О СВЯЩЕННИКЕ И ШКОЛЯРЕ
  •   37. О ТОМ, КТО ТРЕБОВАЛ ДЛЯ СЕБЯ ДВОРЯНСТВА, НЕ ИМЕЯ НА ТО ПРАВА
  •   38. О ПЬЯНИЦЕ
  •   39. О ДЕВИЦЕ
  •   40. О СВЯЩЕННИКЕ И ПОНОМАРЕ[77]
  •   41. О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ ПРИЗЫВАЛ СВЯТОГО НИКОЛАЯ[78]
  •   42. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРОГО ДОЛЖНЫ БЫЛИ ПОВЕСИТЬ[79]
  •   43. О БАВАРЦЕ, КОТОРЫЙ ОБЪЕЛСЯ ЧЕЧЕВИЦЕЙ
  •   44. О МЕЛЬНИКАХ
  •   45. О СВЯЩЕННИКЕ, КОТОРЫЙ КРЕСТИЛ РЕБЕНКА
  •   46. О КУПЦЕ И ЕВРЕЕ[84]
  •   47. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ПРИЗЫВАЛ СВЯТУЮ ДЕВУ
  •   48. О ЛЮДВИГЕ, ГЕРЦОГЕ БАВАРСКОМ[85]
  •   49. ОБ ОДНОЙ МОНАХИНЕ[86]
  •   50. ОБ ОДНОЙ СТАРУШКЕ
  •   51. ОБ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЕ, КОТОРАЯ РОДИЛА ОТ ЛЮБОВНИКА
  •   52. ПРОТИВ ТЕХ, КТО ПРЕНЕБРЕГАЕТ БОЖЬИМ СЛОВОМ
  •   53. О ПРОСЬБЕ МОНАХОВ
  •   54. О БОЛЬНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ ЖАЛОВАЛСЯ АПОСТОЛАМ НА БОГА[87]
  •   55. О ДРУГОМ БОЛЬНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   56. О СВЯЩЕННИКЕ ИЗ КАЛЕНБЕРГА[88]
  •   57. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О ДЕВУШКЕ И ЛЮБОВНИКЕ[89]
  •   58. О МОНАХИНЕ, КОТОРАЯ ЗАБЕРЕМЕНЕЛА ОТ КРЕСТЬЯНИНА
  •   59. О КРЕСТЬЯНСКОМ СУЕВЕРИИ
  •   60. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, У КОТОРОГО БУРЧАЛО В ЖИВОТЕ[94]
  •   61. О ГОВОРЯЩЕЙ СОРОКЕ
  •   62. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О ХИТРОСТИ ЖЕНЩИН
  •   63. О ПРОБСТЕ ИЗ ЭЛЬВАНГЕНА[95]
  •   64. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ СЪЕЛ СОКОЛА
  •   65. О ТРАКТИРЩИКЕ И ПУТНИКЕ
  •   66. СЛУЧАИ С ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ ЗАСТАЛ СВОЮ ЖЕНУ С ЛЮБОВНИКОМ
  •   67. ОБ ОДНОМ ЛЖЕЦЕ
  •   68. ОЧЕНЬ ЗАБАВНЫЙ РАССКАЗИК О КРАСИВОЙ МАТРОНЕ
  •   69. СМЕШНАЯ ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ ДВОРЯНИНЕ[98]
  •   70. О БОЛЬНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ[99]
  •   71. ОБ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЕ, КОТОРАЯ ВЫШЛА ЗАМУЖ ОЧЕНЬ СКОРО ПОСЛЕ СМЕРТИ ПЕРВОГО МУЖА
  •   72. О ГРУБОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   73. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ ГРУБОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   74. ОБ ОДНОМ УЛЬМСКОМ БУРГОМИСТРЕ
  •   75. ОБ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЕ
  •   76. ОБ ОДНОМ ЛЖЕЦЕ
  •   77. ОБ ОДНОМ ШВЕЙЦАРЦЕ
  •   78. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
  •   79. ОБ ОДНОЙ НОВОБРАЧНОЙ
  •   80. УДАЧНЫЙ ОТВЕТ ОДНОЙ ДВОРЯНКИ
  •   81. ОБ ОДНОМ МИНОРИТЕ
  •   82. О ДРУГОМ
  •   83. ОБ ОДНОМ ОБМАНЩИКЕ
  •   84. О ВЕЛИКОМ ГОДЕ ПЛАТОНА[107]
  •   85. О ДВУХ НИЩИХ
  •   86. ОБ ОДНОМ ГЛУПОМ БЭАНЕ[108]
  •   87. О СЛУГЕ ДВОРЯНИНА
  •   88. О НЕКОТОРЫХ ЛЮДЯХ[112]
  •   89. УДАЧНОЕ И СМЕШНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ
  •   90. О ЛЕНИВОЙ ЖЕНЩИНЕ[114]
  •   91. О ЖЕНСКОМ МОНАСТЫРЕ
  •   92. ОБ ОДНОМ ЛЮБОВНИКЕ, КОТОРЫЙ ХРЮКАЛ НАПОДОБИЕ СВИНЬИ
  •   93. О ЧЕЧЕВИЧНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   94. ИСТОРИЯ О ГРАФЕ ФИЛИППЕ РАВЕНШТЕИНСКОМ[118] И КОНРАДЕ РОЗЕНСКОМ[119] КОТОРЫЕ БЕЖАЛИ С ПОЛЯ БОЯ
  •   95. ОБ ОДНОМ ПРОСТОВАТОМ МОНАХЕ
  •   96. ПРОТИВ КУРТИЗАНОВ[123] И НЕВЕЖД
  •   97. ОБ ОДНОМ БОГОХУЛЬНИКЕ
  •   98. СВИДЕТЕЛЬСТВО ОДНОГО ТЮБИНГЕНЦА
  •   99. ПРОТИВ РИМСКОЙ КУРИИ
  •   100. ОБ ОДНОМ ПЬЯНИЦЕ
  •   101. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ ПЬЯНИЦЕ
  •   102. СМЕШНОЙ ПОСТУПОК ОДНОГО ТЮБИНГЕНЦА
  •   103. О ДВУХ СЫНОВЬЯХ НЕКОЕГО СВЯЩЕННИКА
  •   104. СЛУЧАЙ С ЕВРЕЙКОЙ, РОДИВШЕЙ ДОЧКУ ВМЕСТО МЕССИИ[131]
  •   105. О БЕЗДЕЛЬНИКАХ, РАСПУТНИЦАХ И СЫНОВЬЯХ СВЯЩЕННИКОВ
  •   106. О СТАРОМ МОНАХЕ, ОПЛАКИВАЮЩЕМ СВОЕ БЕССИЛИЕ
  •   107. О НЕКОТОРЫХ МОНАХАХ
  •   108. ОБ ОДНОМ БЕССИЛЬНОМ ЧЕЛОВЕКЕ
  •   109. ОБ ОДНОМ ДВОРЯНИНЕ
  •   110. ФАЦЕТИЯ ИОГАННА ГЕРСОНА[135]
  •   111. О ПРИЧИНЕ, ПО КОТОРОЙ СЫН СЛЕДУЕТ ЗА ОТЦОМ, А ДОЧЬ ИДЕТ ВПЕРЕДИ МАТЕРИ[136]
  •   112. ОБ ОДНОМ УГОЛЬЩИКЕ
  •   113. О МИНОРИТЕ[139], ОТ КОТОРОГО ЗАБЕРЕМЕНЕЛА МОНАХИНЯ
  •   114. О НЕВЕЖЕСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   115. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
  •   116. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   117. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   118. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
  •   119. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
  •   120. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ
  •   121. О МОНАХЕ
  •   122. ОБ УМИРАЮЩЕМ
  •   123. О СВЯЩЕННИКЕ, КОТОРЫЙ СОВЕРШАЛ ОБРЯД КРЕЩЕНИЯ
  •   124. ОБ ОСТРОУМНОМ ПОВАРЕ
  •   125. РАССКАЗИК О СВЯЩЕННИКЕ, ЧЕРТЕ И ИХ БЕСЕДЕ
  •   126. О МИХЕЛЕ-ГАЛКЕ
  •   127. О ДВОРЯНИНЕ
  •   128. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О КРЕСТЬЯНИНЕ ХЕЛЬДЕ
  •   129. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ СКАЗАЛ АББАТУ «ВАШЕ ВЫСОЧЕСТВО»
  •   130. СЛУЧАИ С ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ ВЕЛ ХРИСТА НА РАСПЯТИЕ
  •   131. О ДВУХ САПОЖНИКАХ
  •   132. ОБ ОДНОМ ДВОРЯНИНЕ И ЕВРЕЕ
  •   133. ЧТО ДЕЛАЕТ ЧЕЛОВЕКА СЕДЫМ?
  •   134. О СЕН-ГАЛЛЕНСКОМ АББАТЕ
  •   135. ОСТРОЕ СЛОВЦО ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА
  •   136. ОБ ОДНОМ АББАТЕ
  •   137. ОБ ОДНОМ ПТИЦЕЛОВЕ
  •   138. О СТАРУШКЕ, СОЧУВСТВУЮЩЕЙ ЕВРЕЯМ
  •   139. О СВАРЛИВОЙ ЖЕНЕ
  •   140. О НИЩЕМ, КОТОРЫЙ ПРИШЕЛ К КОРОЛЮ ФРИДРИХУ
  •   141. ОБ ОДНОМ ОБМАНУТОМ ТЕОЛОГЕ
  •   142. ОБ ОДНОЙ ПЬЯНОЙ ЖЕНЩИНЕ
  •   143. ОБ ОДНОМ РЫЖЕМ
  •   144. ОБ ОДНОМ ГИСТРИОНЕ
  •   145. ОБ ИСПРАЖНЯЮЩЕЙСЯ КРЕСТЬЯНКЕ.
  •   146. ОБ ИСПРАЖНЯЮЩЕМСЯ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   147. ЗАБАВНЫЙ ОТВЕТ ОДНОЙ ЖЕНЩИНЫ
  •   148. ОБ ОДНОМ МОНАХЕ
  •   149. О ЗАВЕЩАНИИ ОДНОГО БОЛЬНОГО
  • КНИГА ТРЕТЬЯ
  •   ГЕНРИХ БЕБЕЛЬ — ЧИТАТЕЛЮ
  •   1. О ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ПОПАЛ В БУРЮ[161]
  •   2. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, ПОПАВШЕМСЯ В ПРЕЛЮБОДЕЯНИИ
  •   3. ОБ ОДНОМ ЛОЛЛАРДЕ[163], КОТОРЫЙ ОБЕЩАЛ УМИРАЮЩЕМУ ПОРУЧИТЕЛЬСТВО
  •   4. БЕНЕФИЦИИ РАСПРЕДЕЛЯЮТСЯ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ МИЛОСТИ
  •   5. О СВЯЩЕННИКЕ ШЕЛЛЕНБЕРГЕРЕ ИЗ МУНДЕРКИНГА
  •   6. О МЕЛЬНИКЕ
  •   7. ОБ ИСПОВЕДИ МОНАХИНИ
  •   8. ОБ ИСПОВЕДИ ТРЕХ МОНАХИНЬ
  •   9. О КОСОЛАПОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   10. О ГОРДОМ ЮНОШЕ
  •   11. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ ИСПУГАЛСЯ МОЛНИИ
  •   12. О ДЕРЕНДИНГСКОМ КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ БОГУ СМЕРТИ ПОЖЕЛАЛ
  •   13. О ПАЛАЧЕ, КОТОРЫЙ СТАЛ СВЯЩЕННИКОМ
  •   14. О ПЬЯНОМ
  •   15. О КРЕСТЬЯНАХ И ВОЛКЕ
  •   16. РАССКАЗ БРАССИКАНА[171]
  •   17. ОБ ИСПОВЕДИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА
  •   18. РАССКАЗ ЦВИФАЛЬТЕНСКОГО АББАТА ГЕОРГА[174] О ВРАЧЕ
  •   19. О МОНАХИНЕ
  •   20. ОБ ИСПОВЕДИ ОДНОГО ДВОРЯНИНА
  •   21. О ВЕНЕЦИАНСКОМ ВСАДНИКЕ
  •   22. О ДВУХ ДУРАКАХ
  •   23. УДАЧНАЯ НАСМЕШКА НАД НЕНАВИСТНИКАМИ КРАСНОРЕЧИЯ[176]
  •   24. ОБ УЧЕНОМ
  •   25. ОБ УЖАСНОЙ ЛЖИ[181]
  •   26. ЕЩЕ ОБ ОДНОЙ ЛЖИ
  •   27. РАССКАЗ О ПОНОМАРЕ
  •   28. ФАЦЕТИЯ МНОГОЧТИМОГО ЦВИФАЛЬТЕНСКОГО АББАТА ГЕОРГА
  •   29. О РАЗБАВЛЕННОМ ВИНЕ
  •   30. О ТОМ ЖЕ
  •   31. О ТОМ ЖЕ
  •   32. О ТОМ ЖЕ
  •   33. ОБ УДИВИТЕЛЬНЫХ КРЕСТИНАХ
  •   34. О КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   35. О ШУТЕ ГЕРЦОГА АВСТРИЙСКОГО И О ШВЕЙЦАРЦАХ
  •   36. О ПРОСТОДУШНОЙ БОЛЬНОЙ КРЕСТЬЯНКЕ[187]
  •   37. О ТАКОМ ЖЕ СЛУЧАЕ
  •   38. ОБ ОБЕЗЬЯНЕ
  •   39. СТРАННЫЙ СПОР И СУЖДЕНИЕ О РАЗБОЙНИКАХ
  •   40. О ДВОРЯНИНЕ
  •   41. НАСМЕШКА НАД ТЕМ, ЧТО ФРАНЦУЗОВ НАЗЫВАЮТ САМЫМ ХРИСТИАНСКИМ НАРОДОМ
  •   42. ФАЦЕТИЯ КРИСТОФОРА, ГРАФА ВЕРДЕНБЕРГСКОГО[193]
  •   43. О ГЛУПЫХ КРЕСТЬЯНАХ И О РАКЕ
  •   44. О ГРАФЕ РОБЕРТЕ
  •   45. О ПРОБСТЕ ИЗ ЭЛЬВАНГЕНА
  •   46. ОБ ИСТИННОМ БЛАГОРОДСТВЕ
  •   47. ОБ ИНДУЛЬГЕНЦИЯХ
  •   48. О СУЕТНОСТИ СВЯЩЕННИКОВ И ЕПИСКОПОВ
  •   49. ПОСТУПОК ОДНОГО ФРАНЦУЗА
  •   50. О ЖИТЕЛЯХ СТРАСБУРГА
  •   51. О СВЯЩЕННИКЕ
  •   52. О ДЕВИЦЕ, УТРАТИВШЕЙ ЦЕЛОМУДРИЕ
  •   53. ПОЧЕМУ БЛОХИ БОЛЬШЕ НАПАДАЮТ НА ЖЕНЩИН, ЧЕМ НА МУЖЧИН?
  •   54. КТО СМЕЛЕЕ ВСЕХ?
  •   55. КТО ОСОБЕННО ГЛУП?
  •   56. О ЕВРЕЕ
  •   57. ОБ ОДНОМ БОЛЬНОМ
  •   58. ОБ ОДНОМ АББАТЕ
  •   59. ОБ ОДНОМ ВИСЕЛЬНИКЕ
  •   60. О ДРУГОМ ВИСЕЛЬНИКЕ
  •   61. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, ПОКАЯВШЕМСЯ, ЧТО ОН СПОЗНАЛСЯ С МОНАХИНЕЙ
  •   62. О МОНАХЕ
  •   63. О ДРУГОМ МОНАХЕ
  •   64. ПОЧЕМУ НЕВЕЖДАМ ДОСТАЮТСЯ ЛУЧШИЕ БЕНЕФИЦИИ
  •   65. ОБ ОДНОМ КУПЦЕ
  •   66. ОБ ОДНОМ УЧЕНОМ ЧЕЛОВЕКЕ
  •   67. О ЖЕНСКОЙ ХИТРОСТИ[206]
  •   68. ВОЛЬФГАНГ РИХАРД[207] О СВЯЩЕННИКЕ, У КОТОРОГО БЫЛО МНОГО ДЕТЕЙ
  •   69. ОДИН ГЛУПЫЙ СВЯЩЕННИК О СВЯТОМ МАРТИНЕ
  •   70. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ ПРОПОВЕДНИКЕ
  •   71. ОБ УЛЬРИХЕ, ГРАФЕ ВЮРТЕМБЕРГСКОМ, ДЕДЕ НАШЕГО ГЕРЦОГА
  •   72. В СТРАСТЯХ ГОСПОДНИХ БОЛЬШЕ ЛЖИ, ЧЕМ ПРАВДЫ
  •   73. ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ О ГЛУПОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   74. МАТТИАС ФОН ХОЭНЭК О МОНАХАХ
  •   75. О МНЕНИИ ОДНОГО СЕНАТОРА
  •   76. О МОНАХАХ, СОЖЖЕННЫХ В БЕРНЕ[210]
  •   77. О ДРУГИХ МОНАХАХ
  •   78. О КРЕСТЬЯНИНЕ И ВРАЧЕ
  •   79. О БОЛЬНОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   80. О ГЛУПОМ КЛИРИКЕ
  •   81. ОБ ОСЛЕ И НЕВЕЖЕСТВЕННОМ СУДЕ
  •   82. О ЖАЛОБЕ ВОЛКА НА СВОИ НЕСЧАСТЬЯ
  •   83. О РАСПУТНИЦЕ
  •   84. ОБ ОДНОМ ПРОПОВЕДНИКЕ
  •   85. О ПРЕИМУЩЕСТВАХ КНЯЗЕЙ
  •   86. О ПРОПОВЕДНИКЕ ИЗ МАИНЦА
  •   87. ПОЧЕМУ ИДЕТ ДОЖДЬ, КОГДА МОНАХИ В ПУТИ[215]
  •   88. О ПЬЯНОМ ГОНЦЕ
  •   89. О СВЯЩЕННИКЕ
  •   90. ОБ ИМПЕРАТОРЕ МАКСИМИЛИАНЕ, ОБ ОДНОМ ОБЕССЛАВЛЕННОМ ЧЕЛОВЕКЕ И О ЕВРЕЯХ
  •   91. О КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   92. НЕМЕЦКАЯ ПОГОВОРКА[216]
  •   93. ЕЩЕ ОДНА ПОГОВОРКА[217]
  •   94. ЕЩЕ ОДНА[218]
  •   95. О РАСПУТНОЙ ДЕВИЦЕ
  •   96. ЕЩЕ ОБ ОДНОЙ ДЕВИЦЕ
  •   97. О НИЩИХ
  •   98. РАССКАЗ ГЕОРГА, АББАТА ИЗ ЦВИФАЛЬТЕНА
  •   99. ОБ ОДНОМ АББАТЕ
  •   100. ОБ ОДНОМ МИНОРИТЕ[222]
  •   101. О НЕЧЕСТИВЫХ БОГЕМЦАХ
  •   102. ЛОРЕНЦО ВАЛЛА[225] И МОНАХ-МИНОРИТ
  •   103. С КАКИМИ ЖИВОТНЫМИ СРАВНИВАЮТЧЕЛОВЕКА?
  •   104. О РОГОНОСЦЕ
  •   105. ЖИЗНЬ ДОВОЛЬНОГО И ЗДОРОВОГО[228]
  •   106. ОБ ОДНОМ ДУРАКЕ
  •   107. О НИЩИХ
  •   108. ОБ УЖАСНОЙ ЛЖИ
  •   109. О ШКОЛЯРЕ, УКРАВШЕМ ГУСЕЙ
  •   110. КТО СВЯТЕЙ ВСЕХ?
  •   111. ФАЦЕТИЯ ПАУЛЯ ШАЛОПАЯ, РАССКАЗАННАЯ БРАССИКАНОМ[232]
  •   112. ФАЦЕТИЯ О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРОМУ НЕ ПОДОБАЛО ЕСТЬ КАШУ
  •   113. ДАЛЕЕ СЛЕДУЕТ ОТЪЯВЛЕННОЕ ВРАНЬЕ КУЗНЕЦА ИЗ КАННШТАДТА[233]
  •   114. ЕЩЕ ОДНА ЛЖИВАЯ ИСТОРИЯ О КАБАНЕ
  •   115. ЕЩЕ ОДНА ЛЖИВАЯ ИСТОРИЯ О ВОЛКЕ
  •   116. СВЯЩЕННИК-ПТИЦЕЛОВ
  •   117. О НЕМ ЖЕ
  •   118. ФАЦЕТИЯ О ПРОСТОТЕ ОДНОЙ НЕВЕСТЫ
  •   119. О КРЕСТЬЯНКЕ, ЖЕНЕ СТАРОСТЫ
  •   120. ОБ ОДНОМ ЧЕЛОВЕКЕ, КОТОРЫЙ СОВЕРШИЛ НЕ ПОСТУПОК, А ПРОСТУПОК[234]
  •   121. О КРЕСТЬЯНИНЕ, КОТОРЫЙ ИСПОВЕДОВАЛСЯ, И О ДРУГИХ КРЕСТЬЯНАХ
  •   122. ОБ ОДНОМ ЖИТЕЛЕ ХЕХИНГЕНА
  •   123. ВОЛЬФГАНГ АВСТРИЙСКИЙ — ПОПРОШАЙКА И ВЕРТОПРАХ
  •   124. О НЕВЕЖЕСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   125. ОБ ОДНОМ СТИХОТВОРЦЕ, КОТОРЫЙ ПОДРАЖАЛ ГРЕКАМ
  •   126. О НЕКОТОРЫХ СУДЬЯХ
  •   127. О КРЕЩЕНОМ ЕВРЕЕ
  •   128. О ШУТЕ КОНРАДЕ ХВАСТУНЕ
  •   129. О НЕМ ЖЕ
  •   130. ПЕТЕР МАЙЕР
  •   131. О РАЗБОЙНИКАХ
  •   132. О ГРУБОМ КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   133. О МОНАХАХ И ДВОРЯНАХ
  •   134. ШУТКА КОРАБЕЛЬЩИКА НАД ПЬЯНЫМ
  •   135. РАССКАЗ ИЕРОНИМА ЭМСЕРА[250] — СЕКРЕТАРЯ ГЕОРГА, КНЯЗЯ САКСОНСКОГО
  •   136. О ТОМ, КТО НЕ ХОТЕЛ ПРИЗНАТЬ РЕБЕНКА СВОИМ
  •   137. О ЛЖИ ОДНОГО БРАТА-ПРОПОВЕДНИКА
  •   138. О ТРЕХ БАВАРЦАХ
  •   139 О ТОМ, КТО КУПИЛ МНОГО КОЛЫБЕЛЕК
  •   140. ОБ ОДНОМ ВШИВОМ
  •   141. СВЯТОЙ ДУХ ИЗОБРАЖАЕТСЯ В ВИДЕ ГОЛУБЯ
  •   142. ИОСТ БОРОДАТЫЙ — ДУРАЦКИЙ ПРОРОК
  •   143. ОБ ОДНОЙ ДЕВИЦЕ
  •   144. О ПЬЯНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   145. О ШУТЕ ОДНОГО КНЯЗЯ
  •   146. О НЕМ ЖЕ
  •   147. О НЕМ ЖЕ
  •   148. О НЕМ ЖЕ
  •   149. О ДВУХ ДУРАКАХ
  •   150. УДАЧНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ОДНОЙ КРЕСТЬЯНСКОЙ ДЕВУШКИ
  •   151. О СВЯЩЕННИКЕ И МОНАХИНЕ
  •   152. ОБ ОДНОМ ПРОПОВЕДНИКЕ
  •   153. ПОЧЕМУ РЫЖИЕ БЛАГОЧЕСТИВЫ?
  •   154. О ВЛАСТИ ЖЕНЩИН НАД МУЖЧИНАМИ
  •   155. ГЕОРГ ВЕСЕЛИН[259] О НЕКРАСИВОЙ ДЕВУШКЕ[260]
  •   156. О ЖЕНЩИНЕ, ПОКАЯВШЕЙСЯ В ПРЕЛЮБОДЕЯНИИ
  •   157. О ВЛАСТИ СЛУЖАНОК НАД СВЯЩЕННИКАМИ
  •   158. О ГЛУПОЙ ДЕВУШКЕ
  •   159. О НЕРАЗУМНОМ РАБОТНИКЕ
  •   160. О ВШИВОМ
  •   161. О КУПЦЕ И О ПРЕЛЮБОДЕЯНИИ ЕГО ЖЕНЫ
  •   162. ЛЕОНГАРД КЛЕМЕНС[264] О КРЕСТЬЯНИНЕ
  •   163. ВЕРНЕР МАИЕР[265] ИЗ МЮНСТЕРА О ГЛУПОМ КРЕСТЬЯНИНЕ И ПОНОМАРЕ
  •   164. ЛИЦЕНЦИАТ МАТТИАС КРЕЦ[266] О СОНЛИВОМ РАБОТНИКЕ
  •   165. ДУРАЦКОЕ ПРИГЛАШЕНИЕ
  •   166. ИОГАНН РОМИНГИЙ[268] ИЗ МИНДЕСТАЛЯ О ЗАБАВНОМ ОТВЕТЕ ОДНОГО СТУДЕНТА
  •   167. О ПЬЯНОМ
  •   168. ЛЕОНГАРД КЛЕМЕНС[269] ОБ ОДНОМ УЛЬМСКОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   169. О ДРУГОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   170. ПАУЛЬ ХУГ[271] О ВЕНСКОМ ПЕДЕЛЕ
  •   171. РОМИНГИЙ О БЕЗНРАВСТВЕННОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   172. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   173. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   174. ЕЩЕ ОБ ОДНОМ СВЯЩЕННИКЕ
  •   175. КТО ВЕСЕЛЕЕ ВСЕХ, СВОБОДНЕЕ ВСЕХ И ГЛУПЕЕ ВСЕХ?
  •   176. СЕБАСТИАН КЕФЕР[281] ИЗ РЕМСТАЛЯ О НЕПРОСВЕЩЕННЫХ СВЯЩЕННИКАХ И МОНАХАХ
  •   177. ОН ЖЕ О НЕПРОСВЕЩЕННЫХ МОНАХАХ
  •   178. О СВЯЩЕННИКЕ
  •   179. О СВЯТОМ НИКОЛАЕ И О ТОМ, КТО ЕМУ ОБЕЩАЛ КОНЯ
  •   180. О МЕЛЬХИОРЕ, ДУРАКЕ ИЗ АДЕЛЬБЕРГА, ТО ЕСТЬ С ОРЛИНОЙ ГОРЫ
  •   181. О НЕМ ЖЕ
  •   182. О ДРУГОМ ДУРАКЕ
  •   183. ОБ ИОГАННЕ, ДУРАКЕ ИЗ ЦВИФАЛЬТЕНА
  • ПРИЛОЖЕНИЕ
  •   ГЕНРИХ БЕБЕЛЬ И ЕГО «ФАЦЕТИИ»
  •   КОММЕНТАРИИ
  • *** Примечания ***