По проселочной дороге, со стороны железнодорожного полустанка, шли двое. Девушка среднего роста опиралась о плечо высокого молодого мужчины в темной ветровке, и заметно хромала на правую ногу. Ее синие облегающие джинсы, выдавали красивую женскую фигуру. На ней была серая спортивная куртка, а голову прикрывал накинутый капюшон, из которого свисали каштановые пряди волос. Лицо девушки еле просматривалось, так как было уже поздно, а горизонт был затянут тучами. Мужчина нес в руках две увесистые сумки своей спутницы, которые забрал у нее, что бы помочь быстрее добраться до автобусной остановки. Его же сумка болталась на ремне за спиной, и раздражающе сбивала ритм движения. Впереди все дальше удалялась группа людей, которые, как и они, недавно сошли с пассажирского поезда, и спешили на последний автобусный рейс, которым можно было добраться до ближайшей деревни «Кутузовка».
– Как же вы так не аккуратно? – поинтересовался молодой человек.
– Каменный век какой-то! Хотя бы перрон построили! Это же надо? Прыгать с вагона на камни! – ответила та, потирая рукой правое бедро.
– Сильно болит?
– Пока терпимо, а что будет дальше, не знаю! – ответила незнакомка, и прикрываясь рукой от набегающего встречного вера.
Чувствовалось приближение осени. Холодный ветер, вольготно гулял по полю, прижимая к земле высохшую полевую траву.
– Надо поторапливаться, кажется, приближается гроза! – заметил Рябинцев.
– Еще раз огромное вам спасибо! Если бы не вы, я просто не знала что и делать.
– Ладно, пустяки! – ответил парень, после чего они прибавили ходу.
Когда путники добрались до цели, на автобусной остановке уже никого не оказалось. На них печально смотрела жалкая выцветшая надпись "Березовка", прибитая к кромке перекрытия.
– А где же люди?– спросила девушка.
Молодой человек, скрипнул зубами и покрутил головой. Затем, он втянул через ноздри воздух, и со стоматологическим стоном, резко выдохнул.
– Кажется, приехали!
– Как приехали? – спросила с тревогой незнакомка.
– Да опоздали мы! Вы что, не видите? – прозвучали слова Рябинцева, как приговор.
– И что же теперь делать?– в растерянности спросила девушка, пытаясь в сгущающихся сумерках, уловить взгляд своего спасителя.
Мужчина никак не среагировал на заданный вопрос, а погрузился в размышления, пытаясь найти какой-нибудь выход из неприятной ситуации, в которой они оказались. Воцарилась мертвая тишина. Свежий ветер заметно усиливался, принося первые капли дождя.
– А может, попутными машинами доберемся?– с последней надеждой поинтересовалась девушка.
– Ночью никто не подберет, никто не захочет рисковать! Да и вообще, в этой глухомани редко ездят машины! Скорей пролетающую тарелку можно увидеть, чем автомобиль!
Из-за леса послышались первые раскаты грома. Погода быстро менялась, и стало темнеть. В воздухе появился запах озона. Осмотревшись по сторонам, Рябинцев поставил сумки к ногам незнакомки и обратился к девушке.
– Возвращаться на полустанок нет смысла, жилья там нет, а до деревни двенадцать километров. С вашей больной ногой вы просто не дойдете, так, что придется искать укрытие, и ночевать здесь.
– Что? В лесу ночевать? – испугалась девушка, прикрывая воротником куртки нежную шею.
– Никуда не ходите, стойте здесь, я сейчас вернусь! – произнес парень, и перебежал на противоположную сторону дороги, за которой стояла березовая роща.
Преодолевая высокую траву, он пробрался через березовые заросли, и вышел на скошенное поле. Справа он увидел свежее сложенную скирду соломы, которая напоминала огромного спящего слона.
– Вот и жилье для ночлега! – прошептал он себе под нос, после чего развернулся и побежал обратно.
– Все! Пойдемте скорей, пока окончательно не стемнело! – переводя дыхание, выпалил Рябинцев, после того как вернулся к девушке.
Скирда соломы, была единственно подходящим вариантом, для ночлега. Хотя ситуация была пикантной, и вызывала много вопросов как в голове у девушки, так и у него самого, но жизнь диктовала наиболее правильный выход. После активной работы по обустройству соломенного ночлега, парень выстругал из ветки рогалик, воткнул его заостренным концом в землю, и подвесил на него карманный фонарь, который неразлучно путешествовал с ним в его походной сумке. Затем, он вылез наружу, и стал отряхиваться от прилипшей к одежде соломы.
– Жилье для ночлега готово! Прошу! – указал Рябинцев ожидающей девушке, на узкий проход в скирде.
Та стояла рядом, и не решалась последовать его приглашению.
– Давайте скорей, а то вон дождь уже начинается!
Темные тучи нещадно разрывали молнии, которые все ярче проявляли свой оскал, освещая выражение растерянности на женском лице.
– Да не буду я к вам приставать! Честное слово! Давайте лезьте уже !– стал успокаивать он девушку, поглядывая на быстро приближающийся грозовой фронт.
Незнакомка, наконец решилась, и нырнула в соломенную нору.
– Принимайте вещи! – сказал он, и стал просовывать их в проход.
Взглянув последний раз на небо, он сгруппировался и забрался сам. Тучи были уже не в силах сдерживать накопленную небесную влагу, и вода хлынула словно из ведра. Вскоре проход был заделан изнутри охапками соломы.
Под ударами грозового фронта, соломистые остатки поднялись ввысь и быстро разлетелись по сторонам. Ливень набирал обороты. По скирде потекли многочисленные струйки воды, похожие на локоны, которые далее стали сплетаться в водяные косы. Они живо играли и отдавали сверкающим серебром при каждой вспышке молнии.
Внутри было тепло и сухо. Пахло соломой, парным молоком и деревней. Желтый лучик карманного фонарика, приветливо улыбался затерявшимся путникам, и располагал к общению.
Незнакомка сняла капюшон, подтянула ближе свою объемистую сумку, достала с бокового кармана мобильный телефон и набрала номер.
– Алло! Макс привет! Да я сама не знаю где я! Ты не мог прислать за мной машину? – говорила девушка, – А где Дима? Куда уехал? Вот черт!
Рябинцев лежал, откинувшись на соломенную стену, которая стала напоминать ему массажное кресло. Он слушал разговор и старался представить абонента, беседовавшего с незнакомкой. Девушка настоятельно предпринимала попытку, выбраться из соломенного заточения. Однако из разговора становилось ясно, что шансов у нее практически не было.
– Не раньше восьми утра? Ну, хорошо давай в восемь,– согласилась она, – Я буду ждать на остановке «Березовка», только пусть не опаздывает. Да еще, передай Дуброву, что я все забрала, пошили как надо. Если снова будут проблемы, можно будет к ним обращаться!
– Ну, все! Пока!
Александр неожиданно обратил внимание на ее подозрительно знакомый голос, и он поднялся. Он начал перебирать в памяти знакомых, близких и одноклассников, но все было не то. Разглядеть девушку в рассеянном свете фонаря, ему также не удавалось.
– Что-то не так?– спросила незнакомка, заметив его необычные взгляды.
– Я думаю, нам не мешало, познакомиться, меня зовут Саша, а вас?
– Лариса!– ответила незнакомка.
– Очень приятно! – произнесли они одновременно.
– Нога болит? – произнес он, пытаясь завязать доверительный разговор.
– Боли нет, только чуть припухла, – ответила тихо девушка, держась за лодыжку.
– Давайте посмотрю? – предложил он.
Девушка, молча, подняла колошу брюк травмированной ноги.
Рябинцев расшнуровал женский кроссовок, и стянул его с нежной ноги. Придерживая за пятку левой рукой, правой стал прощупывать стопу.
– Больно?
– Немного!
– Перелома, думаю, нет, просто вывих. К утру должно пройти! – успокаивал ее мужчина.
– Спасибо вам!
– Послушайте, может, перейдем на ты? Так будет проще общаться, а то беседа выглядит как-то официально! – предложил Александр.
– Давай на ты!– поддержала Лариса.
В тусклом свете Рябинцев впервые заметил на женском лице едва заметную улыбку, но ее глаза по-прежнему скрывал мрак. Напряжение, возникшее между ними, заметно начало спадать, и чувство доверяя стало овладевать девушкой. Попытка надеть обувь обратно на опухшую ногу не удалась. Александр полез в свою сумку и стал что-то искать. Потом, вытянув из сумки шерстяные носки, протянул Ларисе.
– Одевай!
– Не надо, пусть будет так! Мне не холодно!
– Как так? Ночью замерзнешь! Так что протест не принимается! – настаивал Рябинцев.
Девушка упорно отказывалась принимать внимание незнакомого человека и попыталась поджать ноги. Вопреки ее желанию Александр снял с ее ноги второй кроссовок, и аккуратно одел носки.
– Вот так-то будет лучше!
– Спасибо!– промолвила она, каким-то необъяснимо нежным голосом.
– Лариса может, хватит спасибать! А то мне просто неудобно! – выразил недовольство Александр, хоть в душе был доволен, что его старания девушка оценила.
Незаметно ситуация, в которую попали незнакомые люди, стала казаться не такой уж и мрачной. На ужин были съедены завалявшиеся остатки дорожных продуктов, предназначенные для употребления в поезде, после чего расположились спать, тактично соблюдая дистанцию приличия.
Гроза прошла, и открылось ночное небо. Вместе со звездами, на небе показалась Луна. Над полем появилась туманная дымка, и стало холодать.
– Будет холодно, или станет страшно, двигайся поближе ко мне, не стесняйся,– предупредил Александр и выключил фонарь.
Мысль о странном ее голосе снова зароилась в его голове. Чем-то брал и тревожил его ее голос. Можно сказать, он проникал в сердце и теребил его душу. Уж очень знакомым был ему этот красивый тембр. Рябинцев в мыслях снова вернулся в прошлое, и стал перелистывать страницы памяти.
– Школа, школа! Кто был в школе? Кого из девчонок я помню?
Смутные силуэты своих одноклассниц стали всплывать в его памяти.
– Нет! Не то! Все не то!
Перевалившись на правый бок, он уткнулся лицом в соломенную стену и продолжал копошиться в прошлом, как неожиданно сзади почувствовал прикосновение. Он быстро перевернулся на спину и повернул к девушке голову, безуспешно пытаясь увидеть ее лицо.
– Мне что- то страшно!– произнесла Лариса, дрожащим голосом.
– Что случилось?
– Там кто-то лазит?
– Где?
– Там в угу.
– А, это, наверное, мыши! – стал успокаивать ее Александр.
– Я боюсь!
Парень протянул левую руку под женскую голову, обнял ее за плечо и пододвинул плотно к себе. Он ощутил дыхание и приятный запах волос. У нее по телу то и дело прокатывалась мелкая дрожь.
– Да ты замерзла! Анну погоди!
Александр быстро включил фонарь, достал из сумки свитер, и одел на девушку, закатав длинные рукава. Далее он взял незнакомку нежно в охапку, и крепко прижал к себе. Лариса не сопротивлялась и положила свою голову ему на грудь. Фонарь терял свою силу, а соломенное жилище медленно окутывала темнота.
– Ну как теплее?
– Да!– прошептала девушка, теряясь в подступающем сне.
Сама жизнь сближала и подталкивала их друг к другу. Рябинцев ощутил в сердце сладкий туман, который стал вытеснять все старое и залежавшееся в нем. Ему уже давно нужно было освободиться от того что давно не грело, и не приносило настоящего человеческого счастья. Девушка находясь в объятьях незнакомого мужчины, почувствовала нечто настоящее, которое излучало его существо. Это было не притворное, и не наигранное, к чему стремилась ее душа.
Магия ночи! Сколько описано и рассказано о ней, о ее волшебных свойствах. Что неподвластно годам, ночь способна не только перевернуть, но и изменить направление течения всей жизни.
Наступил момент, когда слова были неуместными и лишними.
У Рябинцева неожиданно заиграл мобильный телефон. Он вынул его из брючного кармана, и взглянул на монитор.
– Что там?– поинтересовалась Лариса.
– Пришла эсемеска, предлагают более выгодный тариф. Нашли время, когда предлагать! Спасибо не надо! Удалить! – пробурчал недовольно Александр, и нажал на красную клавишу.
СМС исчезло, а на маленьком мониторе загорелась фотография красивой девушки с очаровательной улыбкой. Лариса подняла голову, и стала с интересом всматриваться в фото, затем взволнованно спросила:
– Жена?
– Нет, это актриса Стрижанова!
Лариса положила очаровательный подбородок на кулачек, лежащий на груди Рябинцева, и по-особому посмотрела на него. Со смущенным выражением лица, он отвел взгляд в сторону. Девушка сразу поняла, что мужчина далеко неравнодушен к этой Стрижановой. Биение его сердца, которое без особых усилий улавливалась женской ручкой, многое поведало девушке. Лариса попросила у него телефон.
– Хочу проверить сигнал связи! – опережая встречный вопрос, произнесла девушка.
Рябинцев протянул ей мобильник. Она внимательно посмотрела на заставку, с которой улыбалась симпатичная актриса, затем набрала номер. В ее сумке раздался звонок ее телефона, и она тут же сбросила вызов. Александр внимательно посмотрел на Ларису, пытаясь понять смысл ее действий, после чего принял телефон обратно.
Парень почувствовал, что что-то произошло в их случайных отношениях, но вразумительного пояснения так и не нашел. Девушка то подымала голову и смотрела на него, то снова укладывала ее на его грудь. Стрелки часов ушли далеко за полночь. Подвешенный карманный фонарь отдал свои последние лучи и потух. Они уснули в объятьях, что-то не договорив и недосказав друг другу, оставив разговор на потом.
Когда первые утренние лучики солнца стали пробиваться сквозь соломенные двери, Рябинцев открыл глаза. Девушка крепко спала, прижавшись к парню, разбросав каштановые волосы по его плечу. Ее левая рука обнимала его за шею, а отвернувшийся рукав свитера, словно змея, лежал на соломенном полу. Он осторожно освободился из ее объятий, чтобы не разбудить, после чего вылез наружу. Небо было чистым и голубым. Стояла утренняя прохлада. Из березовой рощи доносился звонкий щебет птиц. Время на мобильном телефоне показывало 6:55. Рябинцев поднял голову и глубоко вдохнул свежий воздух, затем, достав нож, направился к березовой роще. Там срезал несколько веток, и, возвратившись, устроил примитивную сушилку. Далее скинул с себя сырую куртку и стал развешивать на перекладину.
Сзади тихо подошла Лариса и обняла его обеими руками.
– Привет!
– Привет!
– Что делаешь?
– Надо просушиться! Неси свою курточку! – попросил он.
– Сейчас принесу.
Пока Рябинцев возился со слабыми опорами несложной конструкции и пытался закрепить их получше. Лариса вернулась, передала ему свою курточку, а сама снова прижалась к нему сзади, обхватив его руками.
– Сейчас бы горячего чаю, – вдруг высказала она свое желание.
– Ну, разве что только с бутербродами, – поддержал ее Александр.
– Я согласна с бутербродами,– повторила девушка.
– Хорошо приедем ко мне я тебя накормлю, – серьезным тоном произнес Рябинцев, намекая на продолжение их общения.
– Ты в деревне живешь?– спросила она.
– Нет в городе! Это мои родители живут в Кутузовке.
– Едешь повидаться?
– И проведать и помочь по хозяйству. На работе собрал отгулы, отпустили на недельку.
– Познакомишь с родителями? – заигрывающе произнесла Лариса.
– Ну конечно! – улыбнулся он.
Девушка наклонилась поближе к уху и прошептала:
– А ты мне сегодня снился!
Ее голос, неожиданно прострелил его сознание. Он быстро поднялся и повернулся к ней лицом.
Рябинцев смотрел в лицо девушки и не верил своим глазам. Словно с заставки телефона, на него смотрела актриса Стрижанова. Он почувствовал, как его внимание расплывается, и он тонет в блеске ее сияющих глаз. Его взор, словно солнечный зайчик, тут же поплыл вниз, скользнул по ее груди, и уткнулся в ее белые кроссовки. Головы он больше не подымал и стоял как вкопанный.
В своей незнакомке он узнал ту самую актрису театра и кино Стрижанову. Он давно был тайным ее поклонником и безмерно восхищался и актерским талантом, и ее безумной красотой. Но самым сокровенным было то, что он любил эту девушку безмерно, о чем боялся признаться даже самому себе.
– Узна-а-ал!– протяжно произнесла молодая актриса, расплываясь в улыбке, – Прости, я хотела тебе рассказать о себе еще вчера, но когда увидела свою фотографию у тебя на мобильном телефоне, все поняла! Если бы ты сразу узнал кто я, ты бы ко мне и не прикоснулся, а я бы замерзла! Ведь так?– откровенным тоном говорила девушка.
Пытаясь осознать, что это не сон, Рябинцев начал ходить из стороны в сторону, держась за лоб руками.
– Как обухом по голове! Может, я сплю?
Стрижанова, громко рассмеялась, поправляя сохнувшие куртки. Время от времени она бросала взгляды в его сторону, прекрасно понимая, что парню нужно время, что бы осознать неожиданный поворот, и прийти в себя. Но судя по его растерянному виду, случившееся никак не хотело укладываться в его голове. Походив еще кругами, он уселся у скирды, и посмотрел на Ларису.
Он пытался как-то связать в своем сознании, ту возвышенную и недосягаемую Стрижанову с телефона с той, которая находилось рядом. Для него это были прочему-то совершенно разные люди. Этого парадокса он не понимал. Далее перед его глазами навязчиво замаячила картина, на которой, в окружении цветов и многочисленных поклонников, стояла Лариса и раздавала автографы. Это видение почему-то стало отдалять его от ней все дальше и дальше. И вот он уже стоит в последних рядах благодарных зрителей и пытается подняться на носки, что бы на миг увидеть ее образ.
Он периодически подымал голову и тайком смотрел на нее. Открывшаяся, при дневном свете ее красота, манила и резала по живому. Как вести себя и что говорить он уже не знал.
Стрижанова подошла к нему, присела на корточки и взяла его за руку.
– Саш ну ты чего?– обратилась она,– Я не знаю, что ты там себе напридумывал, но артисты тоже люди. Да, да! Обыкновенные люди!
Она открыла его ладонь и положила в нее свою руку.
– Вот у тебя пять пальцев и у меня их- то же пять, ни шесть ни семь, а пять!
Она заглянула ему в глаза и провела рукой по его небритой щеке.
– А сколько время? – вдруг всполошилась она, – Мы не опоздаем?
Александр вынул мобильный и посмотрел.
– Тебе нужно на остановку к восьми?
Девушка кивнула в ответ.
– Тогда пора собираться!
Когда путники подошли к остановке «Березовка», ожидающие автобуса пассажиры, с нескрываемым любопытством стали поглядывать на Ларису. Рябинцев заметил как одна молодая пара о чем – то спорила и показывала в их сторону. Затем молодые люди подошли поближе.
– Извините, вы случайно не Стрижанова?– обратилась светловолосая девушка в пестрой кофте.
– Она самая!
– Автограф можно?
– А на чем расписаться?
– А вот!– девушка протянула записную книжку.
Вслед за молодыми подтянулись и другие с подобной просьбой. Александр, находясь в окружении, почувствовал неловкость своего присутствия. Он подтянул к себе сумку, и стал выбираться из толпы. Оказавшись снаружи, ему захотелось ворваться внутрь и растолкать бесцеремонных зевак, но увидев ее улыбающееся и довольное лицо, остался на месте.
Вскоре к остановке подкатил белый микроавтобус с широкой синей полосой, на которой была надпись – " Кинокомпания Новое Время". Из двери водителя вылез молодой парень в бирюзовой футболке с черными солнцезащитными очками на глазах. Со стороны пассажира вышел второй. Он был выше ростом, чуть старше, в джинсах и красной футболке. Из салона вышла так же молодая девушка со стрижкой на голове, с папкой в руках. Все трое направились к звезде театра и кино Ларисе Стрижановой.
Следом к автобусной остановке подъехал рейсовый автобус. Послышалось шипение, входные двери распахнулись. Часть людей стала отделяться от толпы и садиться в автобус. Другая же часть не отпускала знаменитую актрису.
Рябинцев смотрел на сияющую девушку, которая сошла с экрана его телефона, и настойчиво ждал, что она вот-вот посмотрит в его сторону него, и этого будет ему достаточно. Но Лариса и дальше улыбалась и раздавала автографы своим почитателям, позабыв о нем.
– Ну что все сели?– послышался голос водителя автобуса.
Александр Рябинцев в последний момент запрыгнул на подножку и вошел в салон. Двери закрылись. Автобус тронулся, затем набирая скорость, помчался по своему обычному маршруту – в деревню Кутузовка. Дорога извивалась и петляла в березовых рощах, которые уже легонько тронула осень. Заметно посинело небо, отдавая более холодными оттенками. Напружено, трудился мотор, удаляя его все дальше от остановки Березовка, на которой он оставил частичку своего сердца.
Вдруг у него заиграл мобильный телефон. Он вытащил его с кармана и посмотрел на светящийся монитор. Звонок был от незнакомого абонента. Александр долго смотрел на незнакомый номер, но зеленую кнопку так и не нажал. Это была она. Он точно знал, что звонила Лариса. Он это чувствовал всем своим существом, всеми клеточками своего организма. Его изнутри сжигала ревность. Словно голодный зверь, она рвала его душу, вдыхая в сознание беспросветный туман. Он так и не смог нажать на кнопку и ответить ей. Телефон еще какое-то время умолял снять трубку, но потом затих. А чуть позже от этого абонента пришло сообщение такого содержания: – " Я тебя все равно найду!!!". Сообщение многозначительно заканчивалось тремя восклицательными знаками, после которых красовался желтый смайлик, напоминающий улыбающееся солнышко.
Автобус заехал на небольшую площадь, между деревенскими домиками, и ковыляя на выбоинах остановился у небольшого сельского домика, переделанного под автостанцию. Над входом висела продолговатая табличка с приклеенными к ней буквами названия станции. Начальной буквы в надписи не было. Читалось как "..утузовка". Сколько не возвращали работники станции назад заглавную букву "К" она загадочным образом снова исчезала со своего законного места.
Рябинцев сошел с автобуса. Распрощался с надоедливыми односельчанами, подсевшими к нему во время дороги, и быстро пошагал к родному дому. Проходя мимо сельмага его, окликнул женский голос. Он оглянулся.
– Люська ты ? – неохотно произнес Александр.
– Я! А ты кого хотел увидеть?– остановила его, подходящая поближе, полноватая блондинка.
– Люся! Сто лет тебя не видел!
– Не-а! Люди столько не живут!– весело залилась смехом девушка.
– Ты как здесь?– не обращая на ее болтовню, спросил Рябинцев. Он хорошо знал, что соседку Люську переговорить невозможно. Ее только затронь, будет болтать без умолку, и очень долго. А слушать ее бессмысленный лепет – это одно наказание.
– Приехала в отпуск, ответила та,– Нужно помочь убрать огороды. Ты же знаешь ведь у наших, огородов у-у-у сколько! Как блох в кожухе! Талдычу им каждый год да бросайте вы эти огороды, сколько можно уже?
– Что, бросили?
– Да куда там и слушать не хотят!– ответила соседка, а потом спросила:
– Надю давно видел? – спросила блондинка.
– Давненько уже не видал! Лет пять наверное! А ты, видела ее?
– В прошлом году она приезжала с мужем на своей машине. Побыли дня три и уехали!
Александр отметил, как собеседница намеренно подчеркнула слова – « Со своим мужем!» Видно было невооруженным глазом, что она до сих пор не может простить ему любовь к своей подруге – Надежде Волосковой. Раньше девушки дружили, но любовные вихри молодости, развели их в разные стороны.
– А ты надолго?– спросила Люся.
– На недельку, а затем опять в город.
– Давай сходим на набережную, погуляем как раньше? Слушай! Ты, наверное, не знаешь что к нам киношники приехали. На набережной такого понастроили, и уже начали снимать кино. Что-то историческое говорят. Наши толпами туда ходят смотреть. Интересно у-у как! Сходим?
– Что, у нас снимают кино? – удивился Рябинцев.
– Да! Да! Помнишь дворянские хоромы у реки, вот там они и снимают!
Люсино известие, словно волна прибоя, подняла со дна его души радость и надежду на встречу, но и всколыхнула только что утихшую ревность. Что он чувствовал в этот момент, можно было только догадываться. Вспыхнувший внутренний свет, вместе с надеждой, заметно отразился в его глазах.
– Пойдем! Обязательно пойдем, только завтра после обеда,– обрадовался Рябинцев.
– Тогда я завтра к тебе зайду часика в два, хорошо?
– Заходи Люся. Думаю, к двум часам я освобожусь.
– Ну, пока! – попрощалась девушка, и пошла по улице, игриво раскачивая полосатую хозяйственную сумку с продуктами. Метров за двадцать она обернулась и звонко крикнула:
– Не забудь, завтра в два!
Входная дверь как обычно была не заперта. Александр толкнул ее и вошел в дом.
– Сынок приехал! – подвелась из-за стола седовласая женщина и, прослезившись, обняла сына.
– Ты все шьешь, бросала бы ты это занятие мама. Пенсий ведь хватает вам на двоих, чего себя не бережешь?
– Да как же ты бросишь, когда люди просят? Кому подшить, кому прострочить, а кому платье к выпускному скроить. Все идут ко мне, ты же знаешь!
– А где батя?
– Да вон, в спальне бинтует ногу.
– А, что случилось?
– Ждал, тебя ждал, да потом полез сам снимать двери в сарае, не удержал их, и по ноге. Теперь вон скачет на одной.
Из спальни, ковыляя вышел мужчина, лет под семьдесят в полосатой рубашке с коротким рукавом. На левой ноге был о одет домашний тапок, а на правой белая марлевая повязка. Отец подошел поближе и крепко обнял сына.
– Батя ты чего меня не подождал?
– Ты же не позвонил, откуда мне знать, приедешь ты или нет!
– Да так получилось!
– Сколько помню у тебя всегда так, получается!– любя заворчал пожилой отец.
Тут вмешалась мать.
– Ну что ты старый пристал? Надо собирать на стол и кормить с дороги сына.
Александр окинул взглядом комнату. Все было на старых местах. Кухонный стол, как и раньше, стоял посреди комнаты в окружении деревянных стульев. Его выцветшая фотография в деревянной рамочке, по-прежнему украшала полочку в книжном шкафу.
В другой комнате виднелась мамина швейная машинка с разбросанными по столу тканями. На стене тикали старинные дедушкины часы, которые на удивление до сих пор исправно шли.
Пообедавши в семейном кругу и искупавшись в летнем душе, Рябинцев зашел в свою спальню и рухнул на знакомую с детства кровать. От домашнего уюта, и знакомого запаха родного дома, ему на миг показалось, что он и дальше живет здесь, и не было этих двенадцати лет городской жизни и не было разлук с самыми дорогими ему людьми. Вскоре он прикрыл глаза и уснул.
На следующий день, на территории панских хором шли подготовительные работы к съемке очередной сцены исторического фильма. Проведенные реставрационные работы обветшалых зданий усадьбы помещика Берюгина, с добавлением нужных декораций, заставляли деревенских зевак воочию поверить в реальность того, что время можно повернуть вспять, и в живую окунуться в дореволюционные годы. Окончательного названия фильм пока не имел, поэтому деревенские называли его – фильм про графьев. Осветители спешено расставляли прожектора вдоль каменной лестницы, спускающейся террасами от парадных дверей головного здания к отреставрированному фонтану, напоминающего переполненную водой вазу. Лестницу украшали гипсовые статуи из красиво выточенных женских фигур. На лужайке у фонтана установили подъемник с кинокамерой и местом для оператора. Проложили рельсы для тележки, а также установили две камеры для крупного плана, направив объективы, друг на друга. На заднем плане разбили крытую режиссерскую площадку, а также место для актеров и обслуживающего персонала. Вся съемочная площадка была оцеплена широкой красной лентой, за которую посторонним входить запрещалось.
Ежедневно, после окончания сельхозработ, деревенские Кутузовки и других прилегающих сел, собирались у красной ленты, и открыв рот наблюдали за удивительным действием – съемкой кино.
Графская дочь, которую играла Стрижанова, сидела перед большим зеркалом в окружении молодой стилистки, которая колдовала над ее лицом. Сверху красивого голубого платья, которое придавало актрисе благородства и неприступности, на плечи был накинут темный мужской пиджак.
– Всем актерам на съемочную площадку, операторы и звукорежиссеры по местам,– прогремел мегафон.
Графская дочь сбросила с плеч пиджак, вышла к фонтану, и подобрав платье, поднялась по лестнице, грациозно демонстрируя женскую красоту. Она вошла в открытую парадную дверь и исчезла из виду. Молодой гусар с золотистыми аксельбантами стоял в ожидании у фонтана.
– Вот шельма!– подумал артист Валерий Воронов, смотря, как эффектно поднялась по лестнице Стрижанова.
По сценарию Воронов играл гусара, и был партнером главной героини. В жизни же он давно проявлял к девушке особые знаки внимания, стараясь расположить ее к себе. Однако все его старания Лариса не замечала, и в большей степени относилась к нему нейтрально.
Зажглись прожектора. Перед камерой щелкнула хлопушка, прозвучала команда – Мотор! Начали!
Парадные двери распахнулись, из здания выбежала графская дочь и побежала вниз по ступенькам. Камера с оператором наверху стала медленно опускаться, держа в кадре бегущую актрису. Вслед за ней поехала тележка с другой камерой и следом заработала третья камера у фонтана. По сценарию гусар ловко подхватил ее на руки и стал кружить, затем последовала сцена признания его в любви.
Игру актеров прервала команда Стоп! По выражению режиссера Аркадия Дуброва было видно, что сцена явно не давалась. Он подозвал актрису и долго что-то объяснял. Та кивнула головой, развернулась, и снова поднялась по лестнице на исходную позицию.
– Так еще один дубль!– прохрипел громкоговоритель.
Через минуту снова открылись парадные двери, графская дочь выпорхнула из здания, и помчалась вниз по лестнице в объятья молодого гусара. В конце сцены, среди деревенской толпы Лариса мельком увидела силуэт Рябинцева, стоящего у красной ленты и наблюдавшего за ее игрой. Однако попав в объятья гусара, в глазах все закружилось и завертелось, сливаясь в сплошную рябь. Она только видела, как сверху вращаются нависшие над ней черные микрофоны, на фоне голубого неба, которые жадно поглощали слова о любви, но не от того, о ком она думала со вчерашнего дня.
Мегафон с удовлетворением прохрипел – Стоп, снято!
Партнер по съемкам не спешил отпускать ее из своих объятий и продолжал кружить.
– Хватит! Хватит, я сказала! Поставь на землю!– возмутилась Стрижанова.
Однако, не обращая внимание на требования актрисы тот продолжал кружить ее, пока подол ее юбки не зацепился за ветку дерева, и послышался звук разрывающейся ткани. Воронов опустил главную героиню на землю. Лариса обернула взгляд в сторону собравшихся зрителей, и увидела как Рябинцев, держа за руку незнакомую блондинку, уводил ее в сторону реки. Опечаленный взгляд девушке отпечатался на ее растерянном лице. Затем Стрижанова посмотрела на низ платья и ужаснулась. Оторванный кусок подола, реял на ветке, словно голубой флаг. Реквизит пришел в негодность.
– Ты что наделал идиот?– не сдерживаясь в выражениях обратилась Стрижанова к напарнику,– Ты порвал дорогой реквизит, придурок!
Воронов стоял в замешательстве, и смиренно принимал словесные пощечины.
К Ларисе подбежала художник по костюмам худенькая Галина Беленская. Увидев испорченное платье, она открыла рот.
– Ну, все хана! Сейчас выгребем все!
Она тут же развернулась и посеменила к режиссеру Дуброву.
Диалог состоялся на повышенных тонах. От их беседы долетали только отдельные фразы, из которых членам съемочной группы стало понятно, что продюсеры вложили в этот проект огромные бабки и больше они не дадут ни копейки, а если пойдет что-то не так, то весь съемочный коллектив будет снимать кино за свои деньги.
Беленская прибежала обратно к Стрижановой.
– Так давай переодевайся скорей, сейчас поедем в деревню.
– Зачем?
– Руками здесь не зашить, нужна машинка.
Водителя микроавтобуса Димы Костицына как всегда не было на месте. Но в случае необходимости он всегда каким-то чудесным образом появлялся неоткуда, за что его в кинокомпании прозвали – Джин.
– Куда изволите?– спросил Джин.
Это была его избитая фраза, которая и на сей раз не стала исключением.
– Милок за пять целковых к городовому, да побыстрей! – отчеканила Беленская.
– Куда, куда?
– Не думала что джины такие тупые, в сельсовет говорю, поехали!
В сельсовете, секретарша встретила гостей и расшаркалась в любезностях. Далее уяснив, что они хотят, тут же написала адрес деревенской портнихи, которую, по ее словам, заезжали даже с области.
Вскоре микроавтобус кинокомпании остановился против дома 27 по улице Луговой, как было написано на листе бумаги. На пороге их встретила пожилая седовласая женщина, в серой безрукавке.
– Мы к вам за помощью,– заговорила худенькая девушка с пакетом в руках. Вторая стояла, молча, и смотрела на пожилую женщину. Хозяйка посмотрела на пакет с голубой тканью, и не вдаваясь в подробности произнесла:
– Заходите!
Гости зашли в дом. Беленская вытащила изуродованное платье, и выложила его на старый стол у окна.
– Ух какое платье!– удивленно произнесла хозяйка, с любопытством осматривая фасон.
– Мы из кино,– пояснила художник по костюмам.
– Вот значит, какие гости ко мне пожаловали! – отметила хозяйка, приветливо улыбаясь незваным гостям, – Меня зовут Мария Григорьевна! Да вы присаживайтесь!
Она расправила подол по столу, осматривая рваное место, потом обернулась к девушкам, на лицах которых застыл тревожный вопрос.
– Не переживайте, все сделаем, будет как новенькое. Мне и не такие платья приходилось шить, все остались довольные! Я вам чайку с малиной сейчас поставлю, что бы вы ни скучали.
Хозяйка поставила на плиту чайник, забрала платье, и скрылась в другой комнате. За ней следом пошла Беленская. Лариса не последовала за художником по костюмам, а стала рассматривать комнату. Она, не торопясь, обошла установленный в центре овальный стол, проведя по бархатистой скатерти теплой ладошкой, затем подошла к книжному шкафу и неожиданно замерла. С фотографии, установленной в глубине шкафа, на нее со счастливой улыбкой, смотрел Рябинцев, который выглядел чуть моложе. Он стоял под раскидистой пальмой, за плечами которого виднелось бескрайнее синее море. Стрижанова огляделась по сторонам, и взяла в руки фотографию.
– Вот это да! Невероятное совпадение! Небеса услышали меня!
Из другой комнаты появилась Мария Григорьевна. Увидев, в руках девушки фотографию сына пояснила:
– Это мой сынок Саша. На курортах фотографировался. Хороший парень, а вот жизнь не складывается, – прищелкнула губами мать, и как-то по-особому взглянула на девушку.
Стрижанова заметила ее изучающий взгляд, но промолчала.
– А зачем же я сюда шла?– встрепенулась хозяйка,– Вот голова дырявая. А! Я же шла за нитками, они у меня в шкафу.
Хозяйка выдвинула ящик, достала из него голубые нитки, и вместе с ними прихватила небольшой фотоальбом сына, после чего вернулась обратно в комнату. Пока Галина Беленская возилась с платьем у швейной машинки, Мария Григорьевна открыла фотоальбом сына и посмотрела на портрет, прикрепленный внутри обложки, и открыла от удивления рот.
– Матерь Божья! Да это же она самая! Ой, ой, ой, ой , а его нет дома, пошел с этой Люськой! Когда же он вернется? Ах ты! Посмотрел бы на гостью!
Мать закрыла альбом, и сунула его в тумбочку под телевизором. Лариса же в гостиной поставила фотографию обратно в шкаф, и задумалась. Из соседней комнаты выглянула голова Белецкой.
– Лариса зайди, надо одеть платье!
Несколько раз Стрижанова надевала сценическое платье, терпеливо ожидая, пока наметанный вариант, рукой народной умелицы, не устроил художника по костюмам. Однако Ларису в это время занимал не дорогой реквизит. В ее голове зрел план личного характера. Когда они выходили из дому, художник по костюмам снова обратилась к хозяйке.
– Так не возьмете деньги?
– Нет, нет!– категорически отмахивалась хозяйка.
Девушки минув двор, вышли на улицу, где их ждал микроавтобус кинокомпании.
– Если еще будет чего надо, не стесняйтесь, приходите!– кинула вдогонку Мария Григорьевна.
Заработал двигатель, хлопнули дверки и пробудившийся микроавтобус тронулся. Однако через минуту начала пути, он резко остановился. Лариса, сидя рядом с водителем, встревожено рылась в своей маленькой сумочке.
– Куда же я его засунула?
Недовольный водитель повернул к ней голову.
– Посмотри в карманах брюк!
– Да нет его в карманах! – негодовала правдоподобно Стрижанова.
– Что-то потеряли?– спросила, сидящая сзади Белецкая.
– Обыденное дело! Опять потеряла мобильный телефон!– отозвался Джин.
– Господи! Уже в деревне ты их теряешь!– отозвалась Галя.
– Может в доме, когда переодевалась? – предположила Лариса.
– Давай, беги обратно, ищи! Мы подождем! – настоятельно высказалась Белецкая.
Микроавтобус съехал с дороги на обочину, и стал под деревом. Лариса снова открыла калитку дома, подошла к двери и постучала. Марию Григорьевна быстро отворила дверь, и пришла в некоторое замешательство.
– Что-то с платьем не так?
– С платьем все нормально! Мне о другом нужно с вами поговорить! – ответила Стрижанова, после чего они вошли в дом.
Через сорок минут ожидания, терпение, сидящих людей в микроавтобусе, лопнуло. Белецкая выпрыгнув с открытой двери, уже хотела идти искать свою подругу, но увидев бегущую назад Ларису, остановилась
– Ну что нашла?– спросила она Стрижанову, когда та подошла поближе.
– Нашла!– довольным голосом ответила подруга.
– И где он валялся? Наверное, на чердаке закатился за дымоход? А, может…?
– В подвал провалился!– отшутилась Стрижанова.
Художник по костюмам уловила резкую перемену в лице Ларисы.
– А чего это ты подруга радостная такая, просто светишься?
– Телефон нашла!
– Надо же, сколько счастья от найденного телефона! Раньше ты так не радовалась! – усмехнулась в недоумении Белецкая, и повернулась в сторону водителя.
– Чего ждем? Поехали!
– Куда?
– Туда!
Вернувшись обратно на съемочную площадку, Галя занесла в костюмерный вагончик пакет с платьем и развернула его. Из пакета на деревянный пол с грохотом вывалился мобильный телефон.
– А это еще что такое? Не поняла!– недоумевала художник по костюмам.
Она подняла с пола мобильный и поднесла к окошку, через которое пробивался солнечный свет.
– Это же телефон Стрижановой! Та-а-ак! Говоришь, потеряла, а затем нашла? Ох, мутишь ты что-то подруга!
В это время в вагончик зашла Лариса и спросила:
– Ты что уже разобрала пакет?
– А, что, ты там что-то забыла?– вопросительно спросила Галя, пряча мобильник сзади.
– Хотела платье посмотреть.
– Так, ты мне голову не дури, а ну давай рассказывай, что ты там на самом деле потеряла?
– Где?
– В том доме, вот где?
Белецкая протянула ей мобильник, и с нескрываемым любопытством быстро затворила входную дверь от посторонних ушей.
Набережной, деревенские люди называли участок асфальтированной дороги, вдоль судоходной реки, на берегах которой располагалась Кутузовка. Дорогу когда – то проложили для сообщения промышленного причала с перевалочной площадкой для хранения щебня, который доставлялся судоходным путем. Позже из-за нерентабельности доставки, сообщение закрыли, а асфальтированная дорога осталась. По инициативе сельских властей, вдоль дороги посадили деревья, расставили лавочки для отдыха, и получилась неплохая зона отдыха у реки, которую впоследствии жители назвали набережной.
По многолюдной набережной не спеша брели Рябинцев и Люся. Девушка была одета в розовое приталенное платье и белые туфельки с заостренным носком на шпильке. На шее красовались перламутровые бусы, которые были выполненные под настоящий жемчуг. Рябинцев шел в традиционных темных брюках и синей рубашке в клеточку. Разговаривала больше девушка. Александр находился в состоянии растерянности, и все время о чем-то думал. Люся неожиданно преградила ему путь.
– Саша ты где?– спросила она, – И вообще, перестань называть меня Ларисой!
– Что?– спросил Александр.
– Ты сейчас со мной, или нет? Кто такая эта Лариса? – поинтересовалась Люся.
– Я, сказал Лариса?
– Да уже раз пять назвал меня этим именем! – занервничала девушка.
– Прости, я просто задумался!
– Да уж вижу! Спасибо что хоть мое имя еще помнишь! Смотрю, эта Лариса крепко задурила тебе голову!– сказала она с ехидцей, – Ладно, пора возвращаться домой! – холодно произнесла она.
Рябинцев почувствовал возникшую дистанцию между ними, но это его никак не встревожило.
– Ладно, пошли обратно!– быстро согласился он.
Следующее утро выдалось пасмурным. Мать с утра собирала сумку отцу, который уезжал на неделю дежурить на пасеку, и попросила сына сходить в магазин за продуктами.
– Вот тебе список чего купить, а вот деньги,– говорила она.
Александр машинально сунул деньги в карман рубашки и посмотрел на список.
– Ого! А, колбасу покупать зачем. Мы кого-то ждем в гости?
– Ничего, ничего! – успокоила мать, – Купи, на бутерброды будет!
Сын смиренно промолчал, сунул бумажку к деньгам, взял сумку и вышел из дома. Через полчаса он вернулся с переполненной ношей и выложил покупки на стол.
– Купил все, что ты написала! – сказал он, поглядывая непонятным взглядом, на весьма странный ассортимент для обыденного дня.
Отца вскоре проводили на пасику, а пожилая мать тут же принялась готовить еду. Рябинцев от безделья стал болтался из комнаты в комнату, периодически падая на кровать. Он уже жалел, что смалодушничал, и оставил Ларису на остановке. Больше всего его терзало то, что ее телефон он уже знал, но из-за страшной ревности, позвонить ей у него не хватало духу. Когда он сидел за столом и листал свой альбом, к нему подошламать.
– Сынок мне надо сходить к тете Варе. Прошу тебя побудь дома, и никуда не ходи.
– А что такое?
– Мне должны принести заказ. Заберешь его. Ты понял?
– Понял! Буду дома!– ответил сын.
– И еще! Смотри, что бы Люськи, и ноги в доме не было!– настоятельно потребовала мать.
– Да не придет она больше! – успокоил маму сын.
К вечеру небо заволокло тучами, и пустился небольшой дождик. Тоска медленно съедала душу Рябинцева. Ему хотелось просто выть. Когда Александр принялся снова болтался по комнатам, в дверь тихо постучали. Он подошел в коридор и открыл входную дверь. На пороге стояла Лариса в промокшей от дождя курточке. Ее влажные каштановые волосы были заплетены в косу и лежали на ее левом плече. В его глазах знаменитая актриса снова превратилась в незнакомую девушку на полустанке, которой он помог нести сумки. Ее глаза светились еще более ослепительной красотой, на которых невозможно было задержать взгляд. У Рябинцева перехватило горло, и он открыл рот. Произнести что-либо внятное в этот момент он так и не смог.
– Впустишь в дом, или так и будешь держать на пороге?– спросила Стрижанова.
Он отступил в сторону, пытаясь восстановить потерянное самообладание. Девушка непринужденно зашла в дом, как к себе домой, обошла вокруг овального стола в гостиной, размеренным взглядом провела по окружающей обстановке, и подошла к Рябинцеву, который следом зашел в комнату.
– Кажется, кто-то обещал напоить меня чаем с бутербродами и познакомить с родителями! – игриво заглядывая в глаза Александра, произнесла Лариса.
– Мама сейчас придет!– пролепетал растерянно парень.
– Мария Григорьевна не придет, она останется ночевать у тети Вари!– заверила девушка.
– А ты откуда знаешь?
– Ох, и глупый ты!– прошептала ему на ухо Лариса
.
Она провоцирующе прижалась к нему всем телом, обняла руками за шею и крепко поцеловала.
Прошло семнадцать лет. В областном городе Снеженске академический театр им. Пушкина давал заключительный спектакль под названием –« Магия ночи». Шел последний акт, и близилась развязка сюжета. Выстроенные декорации погружали зрителей в сценическую действительность. Под софитами блистали костюмы утомленных актеров, а переполненный зал с замиранием ждал логического конца сцены. В пятом ряду возле прохода в полумраке сидел Рябинцев. Рядом с ним сидела юная девушка с букетом цветов, с такими же красивыми глазами как у Стрижановой. Они внимательно смотрели за происходящим на сцене. Когда прозвучала последняя реплика, и занавес задвинулся, из зала послышались овации, и крики браво. Потом сцена вновь открылась, и актерская группа, взявшись за руки, вышла к передней ее кромке и поклонилась зрителям. Из зала на сцену полетели цветы.
– Папа сиди! Ты же знаешь, к ней сейчас не доберешься, подождем ее в фойе,– обратилась к пополневшему Рябинцеву шестнадцатилетняя дочь Анджела.
Они еще посидели на своих местах какое-то время, пока зрительный зал существенно поредел, затем пошли на выход. В фойе вдоль стен стояли величественные колоны, подпирающие свод потолка, украшенный лепниной. Между колон красовались огромные портреты актеров академического театра, среди которых висел портрет заслуженной актрисы театра и кино Ларисы Стрижановой.
Отец с дочерью сели в зеленые кресла и стали наблюдать за выходом из зала, откуда должен был появиться родной им человек. Рябинцев много раз ходил на этот спектакль, и казалось, мог уже привыкнуть и воспринимать игру актеров как обычную работу, но каждый раз одна сцена из второго акта, цепляла его за душу и заставляла учащенно биться сердце. Эта сцена
навевала в нем воспоминания прошлых лет. У него перед глазами вновь всплывал железнодорожный полустанок, и незнакомая девушка, просившая помощи. Память тут же рисовала в воображении скирду соломы, где они прятались от грозы. Там он впервые почувствовал ее дыхание и тепло тела. Рябинцев также вспоминал и тот момент, когда оставил ее на автобусной остановке, за что корил себя до сих пор. Много чего еще выдавала его память, подпитываемая неземной любовью. Отец с дочерью сидели рядом, а на них с большого портрета все тем же божественным взглядом смотрела великая актриса, жена и мама.
