Иногда кажется мне, что вижу будущее. И в нём столько хорошего…
Маргарита Ивановна уже давно не возвращалась в класс, и четверка ребят наполнила его сладким жужжанием разговора. Петя Кравцов рассказывал Маше очередную историю. Та слушала вполуха и задумчиво перебирала волосы, то заплетая, то расплетая косичку. Вика, в свою очередь, пыталась объяснить Саше Костину бином Ньютона. Внимательно выслушав её в очередной раз, он уверенно кивал головой и просил объяснить ещё раз.
–… И если огненный дух Гест увидит тьму в человеческом сердце, то воплотится в дерево –рассказывал рыжеволосый мальчуган. – Он протянет руку. И коли человек подаст руку в ответ, Гест исцелит его душу.
– А если не подаст? – отвлеченно спросила Маша, наматывая прядь волос на палец. – Может, он не в настроении сегодня подавать руку? И вообще, зачем какому-то горящему дереву исправлять человека? У него что, хобби такое?
– Тогда, сохранить тьму в сердце или нет, будет решать сам человек. Хобби не хобби – не знаю. Знаю, что, только исцелив душу человека, Гест обретает временный покой.
Вика бросила раздраженный взгляд на эту парочку.
Горящие деревья. С кем я учусь! Ладно, признаю, рассказывает он неплохо. Каждый день вещает ей новую историю. А она крутит им как хочет. Характера Пете не хватает. А Саше, видимо, мозгов.
– Ты понял, наконец?!
– Понял. А почему в этом треугольнике Паскаля на вершине единица? Степень же – ноль.
Нет, он это специально? Я уже, наверное, десятый раз показываю, а он всё находит, что спросить.
Вика резко встала. Её волнистые волосы даже подпрыгнули от такого поспешного движения.
– Ты непробиваемый! Всё, я больше не буду ничего объяснять.
– Ну, Вика! – слёзным голосом попросил горе-ученик.
– Учитель бы из тебя получился скверный, – ехидно заметила Маша, заплетая очередную косичку.
– Чтоб ты знала, Радобольская, я учителем и не собиралась становиться.
– Вик, да я шучу. Не понимаешь, что ли?
Я-то всё понимаю. Этот вот не … Стоп. Я объясняю ему бином Ньютона. Это материал не нашего класса. Маргарита Ивановна только вскользь его упоминала. С чего Саша им заинтересовался? Ноль в степени. Это должен понимать даже он. Он заранее разобрался в биноме и теперь просто разводит меня! Ну, уж нет! Надо его уличить в этом. Или я буду не лучше Пети.
Вика опустилась назад с высоты своего роста. Она обратила свой взгляд к притворщику, и в её глазах появился блеск снисхождения. Набрав в грудь воздуха и сложив аккуратные удерживаемые от улыбки губы для ответа, Вика уже была готова уложить Сашу на лопатки в его собственной игре.
Её остановил внезапно погасший вместе с низким гудящим хлопком свет. Сразу стало тихо.
Ребята начали удивлённо оглядываться. Петя нервно рассмеялся. Он достал из портфеля зажигалку и осветил огоньком встревоженные лица.
– Так, у кого-то аура скакнула. Вот это история, вот это…
– Дай сюда, – оборвала его Маша, отобрав зажигалку. – Пожара нам здесь только не хватало. Используй телефон.
Ребята зажгли фонарики. Четыре белых огонька в окутанном тьмой классе.
Некоторое время сидели молча. Долго ли это длилось? Не сказать точно. Но за это время во всей школе не раздалось ни шороха.
Первым тишину нарушила Маша.
– Нужно пойти … выяснить, что со светом.
– Вот уж нет. Сперва надо дождаться Маргариты Ивановны.
– Тебя, Франкова, не спрашивали.
– О’кей. Если споткнёшься в темноте и упадёшь с лестницы, я дам знать учителю.
Девочки направили друг на друга испепеляющие взгляды. Петя попытался разрядить обстановку.
– Ребята, давайте жить дружно!
– Леопольда выключи, – процедила сквозь зубы Маша. – Пусть каждый поступает так, как считает нужным. Петь, ты со мной?
– Предпочту здесь остаться. Ты бы тоже …
– Вот как? Оставайся. Тогда поднимайся ты, Саша.
– Но я …
– Рыцарь же выручает даму в беде. Вот ты Вику и выручишь. Один. Поднимайся-поднимайся.
Саша сконфуженно поднялся и подошёл к двери.
И этот бесхребетный. Маша, видимо, считает себя невероятно взрослой, раз так рулит этими идиотами.
– Идите-идите, – кинула им вдогонку Вика. – Тумблер на первом этаже, рядом с раздевалкой. Не промахнитесь.
– И пойдём, – пропела не оборачиваясь Маша. – и не промахнёмся.
Дверь захлопнулась. В окружающей тишине этот звук показался громом.
В темном классе остались рыжеволосый рассказчик и отличница. Ребята смотрели друг на друга и молчали.
– Нехорошо получилось, – первым нарушил тишину Петя. – А эти дополнительные занятия затянулись. Седьмой час уже. Я пойду, верну их, что ли? Может, Маргариту Ивановну отыщу.
Вика выдохнула, раздувая ноздри, и сложила губы трубочкой, тем самым показывая, что Петя может делать всё, что угодно.
Прозвучал ещё один раскат дверного грохота. Вика осталась одна. Один маленький белый огонёк посреди тёмного математического класса. Сквозь щели в жалюзи пробивались бледные полоски лунного света.
Они меня бросили. Это ненормально. Неуважительно. Чем я это заслужила? В конце концов, мы из одного класса или нет? Надо… пойти за ними.
Вика покинула кабинет. Она стала медленно двигаться по коридору, прислушиваясь к собственным шагам. Осторожные, похожие на равномерное падение капли, звуки. Подойдя к двери, ведущей на лестницу, Вика почувствовала, что её нога наступила во что-то мокрое. Обратив свет фонарика вниз, она разглядела длинный тёмный предмет, завёрнутый какой-то тканью. С одного его конца вверх и вбок торчала короткая рукоятка. На мгновенье Вике померещился гигантский слизень, с одним глазом на ножке.
Это же… Фух! Показалось. Слава Богу. Нет, это не слизень. Гигантских слизней не бывает. Ведро, тряпка, разлитая вода, швабра. Элементарно.
Тут Вика замерла. Перед ней ничком лежал Петя. Точно. Это был он. Из шеи торчал нож.
Дверь на лестницу отворилась со скрипом. Из-за неё появилась тощая фигура Саши.
– Вииика, – проговорил он нараспев.
Под светом Викиного фонарика в Сашиной руке блеснуло лезвие ещё одного ножа. Девчонка вскрикнула, со всей силы ударила надвигавшегося на неё паренька по носу и бросилась прочь по коридору.
Она добежала до второй лестницы, рванула вниз, очутилась на втором этаже и забилась в уборную, плотно закрыв за собой дверь на задвижку.
Обхватив колени руками и часто дыша, Вика сидела под раковиной.
Саша – убийца. Маньяк. Как я не заметила раньше? Это всё он. Он отключил свет, заманил Петю. Нет. Он не мог этого сделать. Свет. Он не мог погасить свет. Случайность. Тихо!
За дверью послышались шаги. Вика затаила дыхание и прислушалась. Удары сердца вторили шагам снаружи. Казалось, ещё немного, и эти удары выдадут местоположение девочки. Шаги замерли. Вика совсем прекратила дышать. Два удара сердца.
Четыре.
Шесть.
Восемь.
Десять.
Двенадцать.
Четырнадцать.
Шестнадцать.
Шаги возобновились. Постепенно они стихли вдалеке.
Вика облегченно вздохнула.
Надо собраться. Петя, конечно, идиот. Погибнуть так глупо. Так глупо я не погибну. Надо … надо выбираться отсюда.
Накинув для уверенности на голову желтый капюшон своей кофты, Вика отперла дверь уборной и осторожно выглянула в коридор. Ни души. С улицы, через окна, можно было разглядеть, как внутри школы заметался и побежал маленький белый огонёк. Капли шагов зачастили, словно на улице пошел ливень, и крыша дала сильную течь. Мышкой девочка прокралась на первый этаж. Охранника дяди Бори на посту не было. Вика пролезла под турникетом, прошла сквозь рамку металлоискателя и толкнула входную дверь. Не открывается.
Что это? Ручки замотаны какой-то проволокой… Не получается распутать.
Вика услышала смешок за своей спиной. Рывком она обернулась. Никого. Смешок повторился. Он донёсся из крайней части коридора первого этажа.
Знакомый голос.
На немеющих ногах Вика двинулась на звук. Ха-ха! … Ха-ха-ха! На полу в дальней части коридора сидела Маргарита Ивановна. Прежде всегда тихая, невысокого роста, лет пятидесяти с небольшим, она сидела, прислонившись к стене, и периодически издавала тонкоголосые смешки. Руки её были по локоть разодраны в кровь. Над её головой висел вдребезги развороченный блок тумблера.
Заметив Вику, она замолчала и, чрезмерно наклонив голову набок, вытаращилась на девочку.
– Маргарита Ивановна? – дрожащим голосом пробормотала Вика.
Тут раздался короткий, холодный, леденящий душу звук. Звук садящегося аккумулятора телефона. Фонарик погас.
– Бутерброды! – вдруг гаркнула в нахлынувшем мраке учительница. – Сто баллов! С сыром, маслом и без хлеба! Измельчить и нарезаааать! Нарррезаааать!
Маргарита Ивановна повалилась на пол и стала ползти к девочке.
Не могу пошевелиться! Ну же! Надо убегать! Надо что-то делать! Что делать?!
Вика прикусила губу. Боль подействовала отрезвляюще. Девочка побежала прочь. Спотыкаясь и падая, она взобралась по лестнице на третий этаж.
Здесь темно. Зачем я здесь? Я что-то хотела. Что происходит? Что это было? Свет. Теперь совсем нет света. Я не понимаю… Где-то здесь лежит… Нет-нет-нет! Это всё не правда… Зачем я поднялась на третий?
Но на третьем было не совсем темно. По серёдке коридора из распахнутой двери лился слабый белёсый свет.
Бутерброды. Я поднялась на третий, чтобы подзарядить телефон. Точно. У меня в портфеле лежит подзарядка.
Откуда-то, словно издалека, послышался шум, похожий на шелест листвы. Прямо над ухом шелестящий на несколько тонов голос прошептал: «Два».
Вика огляделась. По её щеке стекла капелька холодного пота. Никого не было видно. Девочка сделала неуверенный шаг назад.
Тут Вика почувствовала руки, крепко обхватившие её сзади и зажавшие рот.
– Попалась, – раздался самодовольный Сашин голос.
Вика стала вертеться и брыкаться, но тщетно. Саша оттащил её к распахнутой двери и швырнул в кабинет. Девочка в желтой кофте прокатилась по полу, отползла к учительскому столу и схватила первое, что попалось под руку. Пишущую ручку.
Почти недвижимо Саша стоял в дверном проёме. Было видно, как под рубашкой часто поднимаются и опускаются его рёбра.
Прижавшись к столу, словно утопающий к куску дерева, Вика держала перед собой ручку, будто это был острый клинок. При первой возможности она была готова всадить её Саше в глаз.
Тяжело дыша, ребята не отрываясь смотрели друг на друга.
– Ты … чего? – наконец спросил Саша.
Вика не ответила. Только крепче сжала письменный предмет.
– Я же пошутил…Я решил вернуться за тобой. Увидел Петю с ножом в шее. Испугался сначала. Вышел на лестницу. Там ещё один нож лежал. Подобрал его. Потом услышал, как ты идёшь…
– Ну, уж нет.
– Правда, это не я. Честно.
– А с чего ты сейчас набросился?
– Напугать немного хотел… А ещё показать… вот это…
Саша кивнул головой в сторону открытого настежь окна.
Только сейчас Вика почувствовала холод улицы. Открытые жалюзи часто-часто трепетали на сквозняке, будто бы аплодируя.
Медленно девочка опустила ручку. Вдруг она подскочила к Саше и с размаху звонко впечатала свой кулак в его лицо.
– Ау! За что?!
– Проверка… И чтоб не пугал больше.
– Ау. Не буду.
Вика подошла к окну.
Дядя Боря. Там внизу на улице под окном лежал охранник дядя Боря. Он лежал на спине в неестественной позе. Лицо его сковала напряженная гримаса. Один глаз выпал из орбиты. Череп был проломлен. Рядом лежало несколько кирпичей.
Дядя Боря?! Невозможно. Этот задорный, встречающий каждого ученика и каждого учителя острой шуткой, пахнущий мандаринами пухлый сгусток тепла и оптимизма теперь лежит там и не движется? Как такое может быть? Это не реальность, это… Стоп. Спокойно. Двери заблокированы. Если дядя Боря нервничает, он идёт курить именно под этими окнами. Очередной раз выйдя на улицу под козырёк крыльца подышать свежим воздухом, дядя Боря увидел, как погас свет в школе. Он попытался вернуться на пост. Бесполезно. Тогда он позвонил Маргарите Ивановне. Бесполезно. Дядя Боря занервничал и пришел сюда, закурив последний раз в жизни. Его уже ждали.
– Кирпич, – подал голос Саша, подбирая и показывая Вике один из кусков обработанного камня, лежащих аккуратной кучей под подоконником. – Его убили кирпичом.
– Бутерброд.
– Что?
– Маргариту Ивановну видел?
– Нет, а что?
– Ничего. Я знаю куда нам надо.
– Куда?
– Столовая.
Ребята вышли из класса и в потёмках осторожно стали пробираться к лестнице. Глаза постепенно привыкали ко мраку.
– А почему столовая? – нерешительно спросил бывший убийца. – Надо бы полицию вызвать да уходить отсюда.
– Не выйдет. Выходы заблокированы. А телефоны разрядились. Фонарики своё дело сделали.
– Но ведь на всём первом на окнах стоят решетки. Лучше уходить через второй. Там козырёк крыльца прямо под окнами. Можно спрыгнуть на него, а с него и на землю.
– Дело не в решетках. Дело в том, что у кое-кого кончились острые предметы. И этот кто-то считает себя самым умным. Ты-то тот нож не потерял?
– Потерял…
Вика остановилась. В голову ударил сладковатый металлический запах. Перед ребятами, уткнувшись лицом в пол, лежал некогда лучший во всём классе, а может и во всей школе рассказчик – Петя.
Саша осторожно взял Вику за руку, но девочка возмущенно отдёрнула холодные пальцы и решительно двинулась к лестнице.
Попав на первый этаж, ребята оказались перед длинным переходом в западное крыло школы. Сквозь решетки на окнах перехода мерно падал бледный свет. Маргариты Ивановны на первом уже не было.
– Останешься здесь, – не поворачивая головы обратилась Вика к неудавшемуся маньяку.
– Но ведь я бы мог защитить…Уф!
Саша согнулся от резкого удара локтем под дых.
– Даже не пытайся, – всё так же не оборачиваясь проговорила девочка, уходя дальше по переходу. – Я сама справлюсь.
Вот и западное крыло. Пустой зал. Впереди окна и лестница на второй этаж. Слева учебные кабинеты. Справа стена с умывальниками и открытая дверь в столовую. Из столовой шло слабое мерцающее свечение.
В своей желтой кофте чем-то напоминающая мотылька Вика, чуть помедлив, двинулась к свету.
Столовая. Замершие как статуи ровные ряды столов и стульев. Большие окна, почти во всю стену, завешанные занавесками. Около одного из них, задумчиво любуясь огоньком свечи, выставленной на стол, сидела Маша Радобольская.
Подойдя к столу со свечой, Вика села напротив. Карие глаза против голубых. И в каждом из четырёх глазных яблок прыгает маленький зловещий огонёк. Маша молчала.
– Что с Маргаритой Ивановной? – наконец жестким голосом спросила Вика.
– А ты уверена, что Маргарита Ивановна существует? – выдержав паузу ответила Маша. – Ты уверена, что сама не являешься плодом чьего-то воображения?
– Я видела её недавно.
– А раз ты уверена, что всё это правда, то должна следовать неким принципам. Но нет, ты не следуешь. Ты считаешь себя лучше всех. Ты пренебрегаешь вниманием Саши… Это не правильно.
– Признай, ты в тупике. У тебя кончились острые железки. Так что будет здорово, если ты объяснишь, как смогла это провернуть.
Из Маши вырвался нервный смешок.
– Говорят, кое-кто любит троицу…Три… Это было… что-то вроде гипноза.
– Гипноз так не работает.
– Я сказала, что-то вроде. Знаешь, я уже давно считаю, … и счёт не в твою пользу. Тебя устроит контроль сновидений? Что? Не понимаешь? В диковинку, наверное, чего-то не понимать, а?
– Зачем ты это делаешь? Ты сказала, что я пренебрегаю вниманием Саши. Может, просто дело в том, что он не уделяет внимания тебе? Почему ты решила, что имеешь право делать это?
– Потому что октябрь превращается в ноябрь. Время жатвы. Время платить за грехи. А это чертово место ими просто кишит!
Вика улыбнулась одними лишь уголками рта.
– И какой же грех был, по-твоему, у Пети?
– Петя был моей ошибкой. Этот нож предназначался для тебя. Это, конечно, неправильно. И я ещё поплачусь когда-нибудь за свою оплошность. Но до той поры я постараюсь забрать с собой как можно больше тех, кто не следует принципам.
Неизвестно откуда в руках у Маши появился баллончик. Аэрозоль, мгновенно воспламеняясь, прошел через пламя свечи и окутал Вику. Та вскрикнула, вскочила и заметалась, пытаясь сбить пламя. Маша неспешно встала, вынула из кармана Петину зажигалку и прошлась оранжевым язычком по занавескам. Затем она протянула руку под стол, за которым только что сидела, и с характерным звуком отодрала приклеенный скотчем нож. Вике наконец удалось сорвать с себя горящую кофту. Сделав это, она тут же отпрыгнула назад, уворачиваясь от длинного лезвия. На животе у Вики ткань водолазки разошлась и потемнела от выступившей крови. Пламя поднялось выше по занавескам и начало издавать воющий, гудящий звук. Маша ловко перехватила нож обратным хватом и оттеснила Вику в угол столовой. Вика почувствовала, что стены не позволят уйти от удара ещё раз и вдруг совершенно переменилась. Она втянула голову в плечи, выгнула спину, прикрыла кулаками нижнюю часть лица и волчьим взглядом посмотрела на Машу. Та остановилась.
– Страшен зверь, которому некуда отступать, – нараспев проговорила Маша, поигрывая только-что вкусившим крови лезвием.
Внезапно мощный толчок сбил её с ног. Это Саша, словно выросший из-под земли, подоспел на помощь своей недавней жертве. Он схватил Вику за руку и стремительно потащил прочь из столовой.
Снова по коридорам. Снова бегом. Куда он меня тащит? Третий этаж. Мимо Пети. Класс математики.
Саша подскочил к своему рюкзаку и начал судорожно рыться в нём.
– Что ты делаешь? – срывающимся голосом выкрикнула Вика.
Саша не ответил. Из рюкзака появилась белая ниточка бус.
– Это я сам сделал, – сказал тощий паренёк, поглаживая большим пальцем камушки. – Здесь бусин столько, сколько в сумме коэффициентов восьмой строки треугольника Паскаля.
Вика ошеломлённо молчала несколько секунд.
– Сто… сто двадцать восемь?
В коридоре послышались быстрые приближающиеся шаги.
– Верно.
Саша рывком разорвал шнурок, связывающий бусины. Круглые камушки градом заскакали по линолеуму. Влетевшая в класс поджигательница поскользнулась на них и растянулась на полу. Саша вытолкнул Вику за порог, выскочил сам и захлопнул дверь, подперев её своим телом.
– Беги, Вика!
– Ты совсем дурак?!
Ручка двери начала истошно дёргаться.
– Беги, я сказал!
Вика побежала. Она уже не знала, куда бежит и зачем. Ноги несли её сами.
Идиот! Идиот! Идиот! Зачем он это сделал? Нет. Не важно. Надо… надо уходить. Где я?
Первый этаж. Пустеющий пост охраны и уничтоженный тумблер. Девочка словно в полусне подошла ко входным дверям.
Вдруг во мраке первого Вика различила мальчишескую фигуру. Петя.
Девочка оторопела. Петя, пошатываясь, шел по коридору прямо к ней. По мере приближения, что-то неправильное, неестественное начало происходить с рыжеволосым мальчуганом. Кое-что настолько же странное, насколько странен ходячий труп. Его образ начал деревенеть. Кожа стала покрываться корой, конечности выросли и удлинились, рубашку на спине прорвали толстые ветви. Глаза и рот мальчика загорелись желто-оранжевым светом. Петя на мгновенье улыбнулся, и из них с ворчанием вырвалось пламя.
Пламя окутало мальчишку с ног до головы. Оно вырывалось из глубины его тела, прожигая новые дыры в коже-коре и превращая дерево в уголь. Дерево моментально исцелялось, заживляя раны. На ветвях проклюнулись зелёные листочки, которые тут же вспыхнули ярко-желтым огнём.
Петя протянул Вике руку. В его желтых пылающих глазах промелькнула мольба. Вика шагнула назад, отстраняясь от горящего дерева.
Огонь издал вздох разочарования. Петя отступил от одноклассницы, и пламя в единой яркой вспышке разорвало и проглотило мальчугана. Вика осталась одна.
Видение исчезло. Пламя же продолжило плясать по скамьям, по стенам, облизывая потолок. Пожар из столовой уже успел добраться сюда. Вика посмотрела на двери, ручки всё так же стягивала проволока.
Глупо. Если выбираться, то через второй этаж. Как Саша говорил. Саша. Что я делаю? Нет-нет-нет. Надо… надо помочь ему. Как? Вызвать помощь? Телефоны не работают.
Вика закашлялась. Едкий дым начал разъедать глаза.
Стоп. Можно воспользоваться пожарной сигнализацией. Сигнал пойдёт в экстренные службы.
Девочка подбежала к пожарному извещателю, сорвала крышку и надавила на черную кнопку. Никакого эффекта. Вика нажала ещё раз. Ничего. Только безумное урчание пламени.
Девочка вновь зашлась кашлем. Становилось трудно дышать. Вика попыталась нажать в третий раз, но подкосившиеся ноги не позволили ей этого сделать. Она упала на колени. В ушах стоял шелестящий шум. В горле першило.
Почему это не работает? Должно работать. Я не понимаю. При такой концентрации дыма уже должна была включиться система автоматического пожаротушения. Почему она не включилась? … Почему? … Тяжело… думать…
Стоп. Это неправда. Она уже давно работает.
Вика резко ощутила холодные потоки воды, бьющие с потолка и сбивающие пламя. Шум разбрызгивателей перебивал недовольное ворчание.
Девочка сжала кулак. Она чувствовала, что насквозь промокла. И что у неё осталось одно незаконченное дело. Вика поднялась с колен и направилась в сторону математического класса.
Поднявшись на третий этаж, она обнаружила раскрытую дверь. Саши на месте не было.
Вика скорей подбежала к кабинету и увидела Машу. Та, надавив ногой на горло тощему пареньку, стояла лицом к окну с открытыми жалюзи и смотрела на огромный диск луны. В руке она держала нож. Саша заметил Вику, но не пошевелился.
– Радобольская! – окликнула Вика одноклассницу.
Маша обернулась и тут же пригнула голову. Ровно над ней пролетел недавно подобранный кирпич. С лязгом разбив оконное стекло, прямоугольный булыжник вылетел на улицу.
Не давая сопернице времени опомниться, Вика схватила за запястье руку с ножом и, познакомив свой кулак с Машиной щекой, оттеснила Радобольскую к подоконнику.
– Ты всё продумала заранее, – говорила Вика, в напряженной борьбе не забывая следить за лезвием. – Ты давно свела с ума Маргариту Ивановну. Её руками ты заблокировала двери, сломала тумблер. Ты убедила всех использовать фонарики, отчего телефоны разрядились. Ты скинула специально приготовленные кирпичи на голову дяде Боре. Чего я не пойму, так это того, как ты умудрилась прикончить Петю. Вы ведь шли с Сашей вместе. Он должен был это увидеть.
– Какая ты догадливая, – процедила сквозь зубы Маша. – Мозги не давят?
Свободной рукой она ухватила Вику за мокрую прядь волос, вынуждая запрокинуть голову.
– Кто-то сегодня устал, не так ли? – ехидно заметила Маша, постепенно пересиливая своего промокшего оппонента.
Холод, врывающийся с потоками ветра из разбитого окна и безжалостно бьющий сквозь сырую одежду, сковывал движения. На этот раз Вике нечего было возразить. Нож становился всё ближе к её шее.
В этот момент Саша подскочил к девчонкам, обхватил Машины ноги и одним движением перекинул её через подоконник. Летя вниз, Радобольская успела сказать: «Четыре». Послышался приглушенный звук падения.
Всё… Я сделала это… Мы сделали это.
Усталость волной опрокинулась на Вику. То, что она ощущала раньше, показалось ей лишь лёгким недомоганием. Вика почувствовала, что ноги её подкашиваются и затем обнаружила себя в объятиях. Впервые с того момента, как погас свет по телу разлилось приятное чувство спокойствия.
Ребята не шевелясь стояли в лунном свете. С улицы начал слышаться отдалённый вой сирен.
Вдруг Вика почувствовала зубы, впившиеся в то место, где шея переходит в плечо.
– Саша, что ты делаешь?
Саша не ответил и не разжимая объятий укусил сильнее. По Викиному плечу стекла струйка крови.
На улице октябрь превращался в ноябрь. Кучи мёртвых, но всё же ароматных и мягких листьев украшали собою газон вокруг школы. В одной из них лежала девочка. Из разбитого окна на третьем этаже раздался слабый беспомощный крик. Маша улыбнулась.
А с неба смотрела Луна, изо всех сил пытаясь представить, что всё кончится хорошо. И в один момент ей показалось, что она видит будущее.
– Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.
