КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

«Серая шейка», или Предчувствие любви [Наталья Бушнева] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Глава 1. Аттестат зрелости. Выбор профессии

Раннее весеннее утро. В окно комнаты заглянул первый солнечный лучик. Сначала проснулась Юлия, мать оставшихся на её попечении троих детей: старшей Наташи и младших – Руслана и Милочки. С тяжёлым вздохом женщина присела на край кровати и оглядела спальные места своей семьи, расположенные вокруг массивного стола, стоящего в центре их небольшой комнатки. Дети ещё спали. Наташа – на диване, Милочка на маленькой кушетке, Руслан на кровати, стоящей в соседнем помещении – на махонькой кухне, треть которой занимала дровяная печь. В комнате же стояла ещё одна кровать, которая пустовала, и была прикрыта простым пикейным покрывалом.

Юлия снова тяжело вздохнула и впервые после последних событий в тишине этого начинающегося дня задумалась о себе, о детях, о своей жизни и о своих новых заботах во вновь создавшихся условиях. Вчера был день прощания с её мужем, день его похорон. А сегодня у неё в голове – одна лишь звенящая пустота и ни одной дельной мысли, хотя они были бы весьма кстати. Вот как ей жить дальше? Как поднимать детей на ноги, какой путь им указать? Она пока не знала ответов на эти вопросы.

После тяжёлой и мучительной болезни её муж, Алексей Васильев, в возрасте 50 лет скончался, оставив ей в наследство четырёх детей. Правда, старшенький сын Володя уже вылетел из родительского гнезда. Совсем недавно он обзавёлся своей семьёй и ребёночком. И не о нём её печаль. Юлию беспокоила судьба других её детей, оставшихся под её крылом.

Алексей был добрым, весёлым человеком, большим романтиком и выдумщиком. Когда его призвали в ряды Красной Армии в самом начале Великой Отечественной войны, его семья проживала в городе Алма-Ата, и у них с Юлией было двое детей: Вовочка в возрасте 7 лет и недавно родившаяся Наташка. А после войны Алексей загорелся идеей дать жизнь ещё как минимум двоим. И обязательно, чтобы был мальчик – Руслан и девочка – Людмила, как в известной сказке знаменитого русского поэта Александра Пушкина. Детей Алексей очень любил, и мечтал о большой многодетной семье.

И свою мечту он осуществил, несмотря на весьма тяжёлые жилищные условия, нехватку денег и плохое здоровье, подорванное полученными на войне ранениями и контузиями. Да, у них с Юлией, как по заказу, сразу после войны родился сначала сын, а спустя 5 лет – и девочка. Вот так в их семье появились ещё дети: Руслан и Людмила.

И их многодетная семья продолжала ютиться в маленькой однокомнатной квартирке с маленькой кухонькой, в которой не было никаких удобств. Отопление дровяной печью, вода в колонке на углу двух улиц, туалет общий во дворе. Двор тоже был общий, хотя он в большей степени принадлежал ресторану города, чем жильцам их небольшого деревянного дома старой постройки, где проживало шесть семей. Всем жителям их дома соседство с рестораном, с его многочисленными складами, прачечной, кочегаркой, припаркованными во дворе грузовыми машинами, снующим рабочим людом доставляло много неудобств.

Единственное достоинство этого дома состояло лишь в том, что он находился на тихой улице Красина почти в центре города. Одним концом улица упиралась в известный в городе парк воинской славы – «Парк 28 Гвардейцев-панфиловцев». А другим своим концом улица пересекалась с шумной и многолюдной улицей М. Горького, где были сосредоточены разные продуктовые и промтоварные магазины и большой городской базар.

И вот из этого дома Алексей ушёл на фронт, сюда же он вернулся после войны, здесь более двух десятков лет он прожил со своей семьёй, детьми… И вот теперь Алексея больше нет. Ушёл он из жизни и оставил Юлию одну на один со своими проблемами и переживаниями за будущее их детей. Конечно, её беспокоила самая младшенькая, слабенькая и постоянно болеющая простудами Милочка. Она в этом году впервые пойдёт в школу. И впереди целых 10 лет, пока она эту школу окончит. Где найти силы, чтобы поднять её на ноги, обучить, воспитать?

И с Русланом ей не легче. Он заканчивает 6-ой класс, через год его можно будет из школы перевести в какой-нибудь техникум – поближе к получению и среднего образования, и профессии. Только, что она ему может посоветовать? Возраст у сынишки сейчас сложный, переходный. В последнее время он стал каким-то строптивым, непослушным, ершистым. Ранее воспитанием своего любимчика полностью занимался Алексей. И у него это хорошо получалось. Однако его болезнь вмешалась в отношения между отцом и сыном, разорвала некогда нерушимую связь между взаимно любящими друг друга людьми.

Но больше всего Юлию сейчас беспокоила её старшая дочь Наташа. Недаром говорится: большие детки – большие бедки. Через месяц у неё начинаются выпускные экзамены на аттестат зрелости. А как к ним готовиться, как их сдавать, если дочку смерть отца подкосила, вывела из равновесия. Вчера она всех напугала своими рыданиями и нескончаемым потоком слёз в течение всего дня. И только к вечеру она вдруг успокоилась, но стала безучастной ко всему вокруг, как бы отстранённой от происходящих событий.

«Ну ладно, экзамены-то она как-нибудь сдаст, а вот что потом ей делать после школы… Что ей я могу посоветовать?..» – размышляла Юлия. Дети спали, а вот Юлии долго разлёживаться нельзя. Ей нужно думать, как жить дальше, чем детей кормить, во что их одевать и обувать. И не только думать, но и что-то предпринимать. И не только это. Самое главное, как помочь им, подсказать, направить их силы и желания в правильном направлении. Сама-то Юлия окончила только начальную школу, не имела никакой специальности и раньше нигде не работала. В семье всё держалось на Алексее. А Юлия была просто любящей матерью 4-х детей и образцовой домохозяйкой.

«Ох, и как же мне разобраться со всеми этими проблемами? – тяжёлые мысли ворочались в звенящей пустоте. – Ничего, ничего… Как-нибудь всё потихоньку образуется… Главное, не показывать детям свою растерянность, не опускать руки и не паниковать. Мы всё преодолеем, с голоду не умрём. Войны нет… Если что, люди помогут, кто советом, а кто и делом». – Юлия опять вздохнула, вытерла навернувшиеся на глаза слёзы и вышла из комнаты на кухню.

Как только мать прикрыла за собой дверь, старшая её дочь Наташа повернулась на другой бок и растянула свои затёкшие руки и ноги. Она давно уже не спала, слышала вздохи мамы и боялась пошевелиться, чтобы не нарушить её уединение в своём горе. В тесноте их маленькой квартирки это было так важно время от времени оказаться один на один со своими мыслями. А Наташе сегодня не хотелось идти в школу. И завтра бы она не пошла… И послезавтра… Она боялась встретиться с сочувствующими взглядами своих соклассников и учителей. Рана, нанесённая кончиной отца, была такая неожиданная, и такая ещё свежая, что она может снова не сдержаться и снова расплакаться, как это произошло с ней вчера. А ей этого очень не хотелось, тем более в школе и на виду у всех…

* * *
Спустя несколько дней Наташа всё-таки заставила себя пойти в школу. Нужно было заканчивать учёбу в 10-ом классе, готовиться к выпускным экзаменам на аттестат зрелости. А как к ним готовиться, если глаза у неё постоянно на мокром месте, и в школу она пошла, как на каторгу. Однако в этот день там её никто не обеспокоил ни словом, ни взглядом. И только после всех уроков её классная руководительница попросила Наташу и старосту их класса Турчинову Дину задержаться. Раиса Григорьевна сначала начала выражать Наташе соболезнование от себя и от лица всего класса, но увидев задрожавшие губы девушки, сразу же торопливо, без паузы перешла к другой теме и предложила:

– Наташа, мы тут с Диной посоветовались и решили, что тебе обязательно нужно готовиться к экзаменам с кем-нибудь. Вот Дина согласилась тебе помогать. Будете к экзаменам готовиться вместе. Хорошо?

Наташа кивнула в ответ. Ей было всё равно. Сказали: заниматься с Диной, она без сопротивления согласилась, хотя с ней она никогда раньше не дружила и почти не общалась. Вот почему-то Раиса Григорьевна не предложили эту миссию Наташиной подружке Гале Бекетовой, а выбрала Дину. Почему? Может быть потому, что Дина – круглая отличница?.. Наташа в такие тонкости не вникала. Однако мысленно она сказала спасибо тому, кто это придумал, так как присутствие около неё в то время постороннего человека не позволит ей расслабляться, уходить в себя и плакать. Обычно на людях она стеснялась проявлять свои эмоции. А ей нужно завершить обучение в школе и получить аттестат, соответствующий её знаниям.

И вот теперь с утра Наташа уходила к Дине и возвращалась домой только вечером. Готовились к экзаменам дома у Турчиновых. Динина мама весь день была на работе, и девушкам никто не мешал заниматься с утра и до вечера. Потом Наташа приходила домой, ужинала, прочитывала пройденное с Диной за день и ложилась спать. А рано утром снова подъём и опять всё сначала: стакан чая, трамвай, Дина, её опрятная светлая комната в новом доме, учебники, тетради, записи… Потом всё в обратном порядке. А чем в это время занимались её младшие братишка и сестрёнка, как они переживали постигшую семью утрату, она толком не вникала. Знала только, что Руслан исправно ходит в школу, а Милочка целый день при маме.

* * *
Закончила Наташа школу хуже, чем это ожидалось. У неё в аттестате появились четвёрки по некоторым гуманитарным дисциплинам, а остальные были пятёрки. Но и это было хорошо.

…Потом был выпускной вечер в конференц-зале главного корпуса Академии Наук, которая предоставила своей подшефной школе свои помещения. Выпускное бальное платье для Наташи приобрести не успели, было не до того. Она с мамой задумалась об этом только перед самым выпускным вечером. Сходили они в магазин «Ткани», выбрали дешёвый однотонный материал светлого оттенка и сами сшили обычное летнее платьице. Вот так, за два вечера в Наташином гардеробе появилось скромное светло-жёлтенькое одеяние с гладким прилегающим лифом и пышной юбкой. Худая, осунувшаяся от пережитого, она в этом скромном наряде была похожа на тощего цыплёнка, который только-только начал оперяться. Но это платье ей очень понравилось, и потом она в нём ходила на студенческие вечера.

А на голове у неё в этот день, как обычно, были две туго заплетённые косички, подвязанные друг к другу на затылке крест-накрест с помощью узеньких белых ленточек. А как были одеты другие её соклассницы, какие они демонстрировали свои наряды и причёски, она в упор не видела и не замечала.

Все эти дни Наташа существовала как во сне, в тумане своих горьких мыслей и воспоминаний: «Папочка, ну, как же ты мог нас покинуть? Почему тебя нет с нами?.. И как это возможно?.. Вот был человек, и вот его уже больше нет… Я не понимаю!»

В академовской столовой выпускникам организовали торжественный ужин, чай с пирожными. Потом в огромном фойе с мраморными колонами были танцы, затем гуляние до утра по улицам города, встреча восхода солнца…

Всё было, как положено и как принято, но у Наташи это происходило как-то обособленно от её сознания, без эмоций, с горьким осадком на сердце – отца больше не было. А как ей хотелось, чтобы он разделил с ней радость по поводу этого знаменательного события в её жизни; подсказал бы, как жить дальше, чем заниматься. И как часто в дальнейшем она мысленно сверяла свои поступки и действия с тем, как мог бы отреагировать на них отец. Ей ещё долго не будет хватать его соучастия в её жизни, его мудрых советов. Да и сейчас Наташе был нужен совет по самому главному вопросу: что делать после окончания школы. Пойти работать или продолжить учёбу в вузе? Если работать, то кем и где? Если пойти учиться, то какую выбрать профессию?

Для многих оканчивающих среднюю школу это были всегда наиважнейшие вопросы, решение которых определяло всю остальную, уже взрослую жизнь. А школы того времени очень плохо готовили молодёжь к самостоятельной жизни и самостоятельным решениям.

* * *
Сразу после выпускного вечера Наташа решилась на откровенный разговор с мамой о своей дальнейшей жизни:

– Мама, может быть мне устроиться куда-нибудь на работу? Ведь на что мы теперь будем жить? Но я, право, даже и не знаю, где бы я могла работать? Но нужно же что-то делать! Посоветуй… Вот, я могу шить. Может пойти в какое-нибудь ателье? Или нянечкой в детсад? Помнишь, я ходила от школы в подшефный детский сад. Ничего, справлялась.

– Вот что, Наташа. Никакой работы! Отец мечтал, чтобы ты училась дальше. У меня, как ты знаешь, всего четыре класса. Володя окончил только десятилетку, и дальше учиться не захотел. Так хоть ты не подведи. И в память об отце ты должна поступить в институт! Ты должна получить высшее образование! О деньгах не беспокойся – это станет моей заботой. На Милу и Руслана будет небольшая пенсия. Ты будешь получать стипендию. Лучше я сама пойду работать. Ведь шить и я умею. А ты должна учиться дальше… Ты раньше отцу говорила, что тебя интересует химия. Вот и решай, куда тебе лучше поступать. Посоветуйся с кем-нибудь из учителей. Они лучше, чем я, подскажут, какой институт тебе выбрать.

Вероятно, вопрос о дальнейшем образовании Наташи волновал не только её мать, но и всех их знакомых. Многие звонили, давали советы, но все были единодушны: дочка Алексея должна продолжить обучение в память об отце.

Наташа пошла в школу, в надежде встретить там учителя химии и посоветоваться с ней. Но неожиданно, не доходя до школы, она встретила директора, Клавдию Ивановну, пожилую и очень строгую во всех отношениях даму. Наташа её даже немного побаивалась. Поэтому, поздоровавшись с ней, она хотела быстренько пройти мимо. Но директриса, к её удивлению, остановила девушку и стала разговаривать с ней непривычным для неё дружеским тоном, располагающим к откровенности. Поинтересовалась, как здоровье мамы и что сама Наташа собирается делать дальше. И та с ней поделилась своими сомнениями в отношении своей дальнейшей деятельности. Когда Клавдия Ивановна узнала о решении Наташиной мамы, то всецело его поддержала.

– Да, Наташа, твоя мама права. Тебе нужно учиться дальше. Ты это сможешь, у тебя к этому призвание. Что тебя больше всего интересует? Куда бы ты хотела пойти учиться?

– Мне очень нравится химия, особенно органическая химия. В то же время я чувствую в себе способности к преподавательской работе. Может быть, мне поступить в педагогический институт? Буду, как наша Надежда Антоновна, учить детей химии.

– Я думаю, что тебе лучше поступить в университет на химический факультет. Там ты получишь более серьёзную подготовку по химии, чем в пединституте. А преподавать ты сможешь и после университета. Там этому тоже учат. И после университета у тебя будет больше перспектив: ты сможешь или заниматься наукой, или преподавать химию в школе, а может быть и в каком-нибудь институте.

– Клавдия Ивановна, спасибо за совет! Вот и мой папа тоже мне что-то говорил о науке, о каких-то докторах, но не о врачах, а о тех, кто пишет диссертации… Я не совсем его поняла…

– Всё правильно! Твой отец мечтал о твоём дальнейшем серьёзном образовании. А будешь ли ты потом заниматься наукой или нет, со временем сама решишь. Самое главное, сейчас нужно определиться с вузом и постараться в него поступить.

Наташа ещё раз поблагодарила Клавдию Ивановну и решила более подробно разузнать об университете. Оказалось, что химический факультет Казахского государственного университета находился совсем близко от их дома, рядом с парком «28 Героев-панфиловцев». И всего-то нужно было пройти через парк и сразу выйти к зданию бывшей мужской гимназии бывшего города Верного, а ныне Алма-Аты, где уже много лет располагался химический факультет университета. Там Наташа выяснила условия приёма и окончательно приняла решение: «Папочка, я буду поступать на учёбу в университете! Я хочу стать химиком! И я им стану!»

* * *
В один из вечеров домой к Юлии зашла их давняя знакомая Каролина Юзефовна. Сначала женщины о чём-то между собой пошепталась, а потом позвали Наташу. Каролина поинтересовалась, насколько серьёзно решение девушки о выборе профессии химика, и предложила ей встретиться с профессором Бекбаевым. У него она служила экономкой, и он также приходился родным дядей Наташиной школьной подружки Светы. Между прочим, с ней её когда-то близко познакомила именно Каролина, хотя девушки училась вместе в одной школе, но в параллельных классах. Но вскоре Свету родители перевели в вечернюю школу, и Наташа с ней стала встречаться крайне редко. Но несколько раз от неё она слышала про её знаменитого дядю. Но то, что Бекбаев является профессором, доктором именно химических наук, она услышала впервые.

– А зачем мне с ним встречаться, Каролина Юзефовна?!

– Ну, мало ли зачем. Он человек знающий, работает в Академии Наук, преподаёт химию на химическом факультете университета. Он поговорит с тобой, может что-нибудь и посоветует. А лишний совет тебе не помешает.

Наташе пришлось согласиться с такими доводами. И вот в назначенный день и час она подошла к подъезду, где жили Бекбаевы. А жили они тоже на улице Красина в «Доме учёных», как раз напротив Наташиного дома. Сначала из подъезда вышла Каролина, потом сам профессор. Каролина представила ему свою протеже. Перед Наташей стоял высокий благообразный мужчина. Его удлинённое лицо с высоким лбом с залысинами было обрамлено густой седой шевелюрой. Профессор извинился, что у него много дел, и предложил поговорить с Наташей по дороге к себе на дачу.

Все сели в легковую машину и поехали по проспекту Ленина вверх в сторону гор. Наташа с тётей Каролей устроилась на заднем сидении и всю дорогу обозревала прямую спину профессора и его гордо посаженную голову. Профессор чем-то напоминал девушке льва в самом хорошем смысле этого слова: старого, мудрого льва.

Почти всю дорогу все молчали. Профессор задал Наташе всего несколько малозначащих, как ей показалось, вопросов. Она думала, что он будет её экзаменовать по химии и таким образом выяснит, годится ли она для такой профессии или нет. А вопросы были какие-то далёкие от основ химии: «Как вы окончили школу?», «Кто ваши родители?», «Почему выбрали химию?», «Какая область химии вам больше всего нравится?». Наташу поразило, как уважительно обращался к ней профессор. Кто она? Бывшая школьница. А вот в обращении постоянно звучало «вы», «ваши». Наташа сказала, что её интересует «органическая химия». При этих словах профессор, обернувшись к Наташе, как-то странно вскинул свои густые брови и глянул на неё, наверное, впервые за всё время поездки. Каролина тоже вся напряглась и насторожилась.

Потом она объяснила, что лучше бы Наташа не напоминала её хозяину о какой-то «органической химии». Ведь сам он был светилом в области «неорганической химии», а с кафедрой «Органической химии», точнее с её заведующим, у него, якобы, были натянутые отношения. Ну, откуда могла знать молоденькая девчушка, только что окончившая школу, что между людьми, кафедрами, научными руководителями и научными дисциплинами могут быть такие запутанные и негативные связи.

Вскоре приехали на дачу профессора. Наташа отметила для себя, что та находилась недалеко от дома их знакомых, дяди Гоши и тёти Вали Коротковых, и тоже на берегу речки Алма-атинки. Профессор раскланялся с девушкой и удалился. Наташа удивленно и разочарованно посмотрела на Каролину Юзефовну.

– И это всё? Я думала, он мне на даче экзамен устроит. Я же толком сегодня не спала, всю ночь листала учебник. А он меня фактически ни о чём не спросил.

– Наташа, всё в порядке! Не беспокойся. То, что ты ответила, этого достаточно. Ты немного погуляй здесь в саду, сходи на речку, а потом я провожу тебя до городского транспорта.

И только после сдачи всех вступительных экзаменов Наташа смогла догадаться, для чего была организована эта встреча. Профессору не нужно было никого экзаменовать, он просто должен был увидеть ту девушку, за которую очень хлопотала его экономка и просила помочь при сдаче экзаменов. По отношению к ней экзаменаторов на вступительных экзаменах Наташа поняла, с кем в отношении её была предварительная договорённость. Вообще-то Наталья была немного тугодумкой, медлительной в размышлениях, сомневающейся в своих выводах: любое своё решение она основательно взвешивала. Такая черта характера – хорошая, или плохая?.. И да, и нет. Всё зависело от конкретной жизненной ситуации.

* * *
Для поступления на химический факультет необходимо было сдать четыре экзамена: сочинение, химию, физику, иностранный язык. Откровенно, Наташа сильно сомневалась, что сможет всё сдать на «отлично». Она наслушалась всяких баек о злых экзаменаторах и робких стеснительных абитуриентах. А она, в то время как раз относилась к категории робких, стеснительных людей. Кроме того, конкурс в этом году на химическом факультете был достаточно высокий по сравнению с прошлыми годами: 3–4 человека на место. Такого раньше никогда не было.

Одной из причин неожиданно возросшего интереса к химии явился мощный всплеск развития всей химической промышленности и в том числе молодой её отрасли – «химии полимерных материалов». Изделия из пластических масс буквально на глазах заполонили быт людей. Все восхищались нейлоновыми кофточками, немнущимися тканями из лавсана, небьющейся посудой и даже красочными полиэтиленовыми пакетами, и многими-многими другими вещами. Всё было в диковинку. Это позже придёт осознание того, что не всё было благополучно в мире полимерных материалов. Что такое электростатическое напряжение, люди познавали на себе. Все «искрили» в темноте и «стреляли» друг в друга малыми разрядами при соприкосновении. А утилизация этих вечных изделий? Это целая проблема для Матушки-природы!

Но мы отвлеклись от своего повествования, хотя о некоторых курьёзных случаях в жизни наших героев хотелось бы рассказать именно сейчас.

…Как-то Алексей из командировки в Москву привез жене в подарок жаропрочную, стеклянную кастрюльку с крышкой.

– Юленька, посмотри-ка, что я тебе приобрел! Новинка современной химии! Будешь в этой кастрюльке готовить обед и наблюдать, как овощи бегают в догонялки друг за другом. Она и не бьётся, хоть молотком бей! Я уже в гостинице пробовал: ронял на пол. Как видишь – целая!

Юлия с недоверием крутила в руках стеклянное чудо, думая о том, где в хозяйстве его можно будет приспособить. Но только не на огонь! Алексей, видя её сомнения, взял плоскую крышку от кастрюли, собрал вокруг себя всех домочадцев, поднял крышку над головой и… выпустил её из рук. Все с ужасом закрыли руками лица и отвернулись. Только один Алексей стоял гордо, как победитель, и улыбался в ожидании всеобщего изумления и восторга. Но через мгновенье полёта крышка, соприкоснувшись с полом, разлетелась вдребезги на ровные округлые осколки, как бы рассыпалась. У Алексея вытянулось лицо, и был такой потешный растерянный вид, что все, несмотря на испуг, долго хохотали, хватаясь за животы. Ну не знал Алексей, что небольшой процент таких изделий все-таки разбивается. И этот процент достался ему.

Позднее, когда Наталья уже была обременена семьёй и детьми, ей пришлось отдыхать и лечиться в санатории Боровое в Казахстане. И если она действительно нуждалась в лечении, то её соседки по палате больше колесили по всем близлежащим посёлкам и в их магазинчиках скупали дефицитные в городах, но не нужные здесь в сельской местности некоторые вещи. Так им удалось, выстояв очередь таких же, как они отдыхающих, купить искусственные хрустальные вазочки. Вазочки выглядели красиво, но чувствовалось, что это была штамповка, и это было не стекло.

На улице был мороз до минус 20-ти градусов, и купленные вазочки после холода оказались на тумбочках в палате. Хозяйка одной из вазочек поставила её под включённую настольную лампу, чтобы показать всем игру света в резных узорах хрусталя. И вот такая вазочка, которая не «бьётся от удара», разлетелась в один миг, как от взрыва, на множество мелких кусочков, не выдержав перепада температур. И это тоже был пресловутый процент, который достался Наташиной соседке по палате.

Так что в конце 50-х годов и в последующие десятилетия к химии у многих был чисто практический интерес. Была и другая причина возросшего конкурса на химическом факультете. Это приказ Министерства высшего образования об организации специального отделения для тех, кто проработал не менее 2-х лет на химическом производстве или другом, каким-либо иным боком связанным с химией. Для «производственников» проходной балл был намного ниже, чем для вчерашних школьников. Раньше такие льготы предоставлялись только юношам, отслужившим в армии. И вот в этом году еще и производственникам дали послабление! Соответственно, конкурс увеличился, и шанс поступить в вуз для вчерашних школьников резко упал.

* * *
С первого августа начались конкурсные экзамены… Сочинение Наташа написала на оценку «хорошо»: она не поставила всего лишь две запятые. Химию она сдавала комиссии из трёх человек. Главной среди них была женщина лет 40–45, и были ещё два молодых ассистента. Спрашивали Наташу в основном по вопросам экзаменационного билета, ей задали всего лишь один дополнительный и довольно-таки простой вопрос. Удовлетворившись её ответами, члены комиссии поставили «отлично». Наташа была крайне удивлена добродушием комиссии. А ведь ей рассказывали такие страсти! И это был экзамен по главному предмету!

Однако следующий экзамен развеял Наташино радужное настроение. Физику принимал молодой казах, очень худой, низенького роста, с неприглядной внешностью, но весьма высокого мнения о себе. Казалось, что на протяжении всего экзамена главной его целью было не выяснение знаний абитуриентов, а демонстрация им своих познаний и своего остроумия. С кислой миной на лице он выслушивал ответы абитуриентов, с каким-то злорадством задавал дополнительные вопросы сверх программы. Наташа ответила на все три вопроса билета, решила задачу и уже ожидала отличную оценку. Но её вдруг стали «засыпать» дополнительными вопросами, которые ставились в лоб, с подковыркой: «А ну-ка, вот вам ещё маленький вопросик. Ага! Не знаете!» А времени на обдумывание вопросов не давали. Девушка не смогла сходу на них ответить, ведь она была очень медлительной и неторопливой в принятии важных решений.

– Ну что, уважаемая, не тянете вы на положительную оценку, – с каким-то явным удовольствием произнёс молодой джигит. – Мы можем поставить вам только «удовлетворительно», – при этих словах его ручка зависла в воздухе.

Наступила тягостная пауза. Наташа была сильно расстроена. Она не понимала смысла задаваемых вопросов, а переспросить не решалась. Но экзаменатор решил её окончательно добить, и, может быть, хотел поставить «неудовлетворительно»? И опять с каким-то явным подвохом задал Наташе ещё один вопрос, причем, как он сказал, «последний, решающий вопрос». И, о счастье! О вопросах подобного типа Наташе рассказала Дина, когда они вместе готовились к выпускным экзаменам. Вопрос был как бы из школьной программы, но условия заданы «наоборот». В школе ничего подобного, выходящего за рамки учебника, тогда не давали, поэтому вопросы с несколько иными условиями обычно ставили школьников в тупик.

Но на этот вопрос Наташа знала правильный ответ! И тут её охватила злость. Уж физику в школе она всегда знала на «отлично»! А тут ей устроили экзекуцию, чтобы специально завалить на экзамене! Ну, хорошо, если бы так принимали экзамен по химии, а то по физике! И Наташа решила немного подыграть зарвавшемуся экзаменатору: с ходу не давать ответа, чтобы не показать, что с таким вопросом она якобы была ознакомлена ранее. Девушка сделала вид, что вопрос её сильно озадачил, она набросала на бумаге схему прохождения луча света в разных средах, наморщила лоб… и потом решительно дала ответ с полным объяснением. Экзаменатор был крайне удивлён и даже разочарован. Он явно не ожидал от этой абитуриентки правильного ответа, причём на его «коронный» вопрос, но отступать было некуда. И скрепя сердце он поставил ей «хорошо».

Запомнился Наташе экзамен по английскому языку. А с языками у неё всегда была напряжёнка. Чтение и перевод текста со словарём, грамматику она обычно всегда отвечала без каких-либо затруднений. А вот разговорная речь на английском языке – это для девушки была непосильная задача. Сначала ей задали весьма примитивные вопросы типа: «Кто вы?», «Где живёте?», с которыми девушка справилась. Затем экзаменатор задала вопрос, который Наташа не до конца себе уяснила, но поняла, что он как-то касается её отца. Она с трудом выдавила из себя на английском: «Мой папа умер» и замолкла с трясущимися губами. На вопрос: «Когда умер?» Наташа шёпотом уже на русском языке ответила: «Два месяца назад». К счастью, преподавательница с сочувствием отнеслась к девушке, не стала её мучить разговорной речью и поставила «отлично».

Таким образом, Наташа набрала 18 баллов. А проходной балл у «школьников» был 19–18, то есть не все абитуриенты с 18 баллами могли претендовать на зачисление. Поэтому список поступивших на химфак абитуриентов Наташа рассматривала с замиранием сердца. Рядом с ней также мучительно разыскивали свои фамилии ещё две девушки: Валя Короленко и Таня Баркова. Все они окончили алма-атинские школы в этом году и за время вступительных экзаменов подружились.

– Ура! Я поступила! – раздался радостный возглас Татьяны.

Через некоторое время и Наташа осевшим от волнения голосом прошептала: «Ура! Я – студентка! Папочка, я – студентка!» А Валя, молча, снова и снова утюжила весь список напряжённым взглядом, водила пальцем по строчкам, но её фамилии в списке не было. Подруги стали ей помогать, но фамилии Короленко в списке не было. Были аж четыре фамилии Перовых, но Короленко – ни одной.

– Валя, такого не может быть! Ты же лучше нас сдала экзамены! И проходной балл у тебя 19! Пошли в деканат – будем выяснять!

Но Валя с трясущимися губами отчаянно мотала головой: в этот момент от обиды она не могла даже говорить. Тогда в деканат пошли Наташа с Таней, а Валю они оставили в коридоре. В большой светлой комнате деканата за столом сидела очень приятная женщина среднего возраста и что-то печатала на машинке. Девушки обратились к ней. Она сразу же отложила свою работу, среди кучи бумаг нашла черновой вариант списка поступивших абитуриентов.

– Короленко В. – 19 баллов, зачислена, – прочитала она. – Всё в порядке!.. Это какое-то недоразумение. А ну-ка, девушки, посидите здесь. Я к декану. Сейчас всё выясним, – через несколько минут она вернулась и, улыбаясь, сказала: – Извините нас. Когда печатались окончательные списки, то фамилию Короленко случайно пропустили. Где потерпевшая? Декан приказал мне извиниться перед ней лично.

– Валя, Валя! Ты – студентка! Ура! Да не плачь! Всё в порядке! Твою фамилию случайно где-то обронили, просто взяли… и потеряли! – девушки весело тормошили Валентину, шутили, смеялись.

На радостях уже не абитуриентки, а студентки-первокурсницы пошли в парк, благо он был через дорогу. Там они купили себе по эскимо и таким образом отметили своё поступление в вуз. На большее у них не было средств. Затем они разбежались по домам, чтобы порадовать своих близких приятной новостью.

Глава 2. Другая жизнь и другие отношения

Юлия очень обрадовалась тому, что Наташа поступила в Университет. Её мечта и мечта её мужа, о получении дочерью высшее образование, осуществилась. Ничего, что Наташа пока только зачислена на первый курс. Но раз она поступила, то обязательно закончит обучение. В этом Юлия не сомневалась. Она позвонила всем знакомым и в первую очередь Каролине Юзефовне, чтобы сообщить им радостную новость.

Девушку же мучили противоречивые чувства. Она и рада была, что сможет учиться дальше, и в то же время ощущала себя неуютно оттого, что её стипендия в 18 рублей никак не была сопоставима с той зарплатой, которую она могла бы получать, если бы пошла работать. Возможно, что если бы она сейчас не поступила в университет, то особо и не опечалилась. Значит, судьба. И тогда бы она с лёгким сердцем пошла работать и этим самым смогла бы помочь матери. Ведь она теперь совершеннолетняя и старшая в семье, после мамы, конечно. А её брат Володя? А у того свои заботы, у него своя семья, и уже есть ребёнок – её племянник Женечка.

В скором времени разрешилась и финансовая проблема. У Юлии была сестра Тося, проживающая в этом же городе с мужем Андрианом Якушевым и двумя сыновьями: Герой и Юрой. Так вот Тося и нашла Юлии клиентку для пошива лёгкой одежды. Это была Вера Михайловна Маслякова, которая работала в «Глазном институте» научным сотрудником. Она уже давно защитила кандидатскую диссертацию, а сейчас трудилась над докторской. Всё бы было у неё хорошо, но вот одна проблема не давала ей покоя. Ей было очень сложно подобрать на себя одежду, а фактически невозможно, так как у неё была нестандартная фигура. Портнихи в мастерских не справлялись с её габаритами и всегда портили её заказы. Невероятно большой бюст у неё сочетался с очень низким ростом и узкими бёдрами. Она чем-то походила на эстрадного артиста более позднего времени – Веру Сердючку. Надо же, совпадение имён! Только рост у нашей Верочки был намного ниже, и она была женского рода.

Тося жила с ней по соседству и привела её к своей сестре, чтобы та хоть как-то помогла устранить дефекты в только что принесённом из ателье платье. Действительно, платье сидело на Верочке ужасно! Особенно шокировал плохо подогнанный лиф платья с несколькими выточками на бюсте, которые очень бросались в глаза, так как были прошиты неумело, какими-то «сосочками». Представьте себе огромный бюст, окруженный кучей «сосочков». В довершении ко всему, юбка со спины оттопыривалась, как хвостик у уточки. Юлия взялась за такую работу. Пришлось где-то подпороть, что-то ушить, но платье стало сидеть как влитое, даже на такой нестандартной фигуре. Вера Михайловна была очень довольна результатом и стала слёзно просить Юлию взять над ней шефство в плане пошива для неё одежды.

– Да я бы и согласилась, но ведь кроить я не умею! Я могу только шить! Вот если только Наташа сможет сделать на вас выкройку… Она у меня окончила курсы кройки и шитья при доме пионеров. С чертежами она отлично справляется. Наташа, сможем мы помочь Вере Михайловне?

Наташа присутствовала при этом разговоре. И хотя с большими сомнениями, но дочь с матерью решили для начала сшить для Верочки самую простую вещь – ситцевый халатик. Наташа измерила её объёмы, составила выкройку, раскроила материал, а Юлия сшила. В итоге халатик получился весьма неплохо, сидел он на фигуре отлично, и огромный бюст Верочки Михайловны удалось искусно задрапировать материалом.

Так и стала «Верочка» на многие годы первой и постоянной клиенткой вновь образованной нелегальной фирмы ООО «Юлия и Н». У Юлии стали шить и дочка Верочки, и их знакомые, и знакомые Юлиных знакомых, а также её сестры. Так, сам собой был частично решён вопрос о доходах семьи. Этот факт для Наташи имел огромное значение, так как оправдывал её поступление в вуз и дальнейшую её учёбу. Но самое главное было то, что Наташа впредь сможет принимать в решении финансовых проблем семьи самое деятельное участие.

* * *
Первого сентября, как положено, начался учебный год во всех учебных заведениях страны. Наташа и её новые подружки: Таня и Валя, к их обоюдной радости, оказались в одной учебной группе. Эта группа была полностью девчачьей. В остальных были юноши, но по 3–4 человека, а на 104 группу их, вероятно, не хватило. Но подружек это особенно не печалило, и в свою спевшуюся «тройку» они больше никого не впускали. Так и дружили они «не разлей вода» целых три года, пока не выбрали разные специализации и не разбежались по разным кафедрам. Но и после этого и даже после окончания учёбы их общение не прекратилось, а наоборот, эта «тройка» дополнительно обросла новыми подругами.

Помимо этих подружек у Наташи среди студентов появился и друг. Это был её одноклассник, Валерка Соколов, который также как и Наташа поступил на химфак. Валера был симпатичным парнем, высокого роста, с серыми глазами и волнистой русой шевелюрой. Он внешне чем-то напоминал Наташе её отца в его молодые годы. В школе Наташа и Валера почти не общались. Соколов вместе со своим другом и тёзкой Валерой Смолянским больше внимания уделяли Наташиной соседке по парте Гале Бекетовой, черноглазой красавице. А на серенькой бесцветной Наташе глаз у них не задерживался. Наташу же это и не удивляло, и не обижало. Она давно с детства привыкла считать себя «Серенькой шейкой», персонажем одного из детских мультфильмов.

«Жила-была серенькая некрасивая уточка, которая многим не нравилась своей скромностью и своим невзрачным видом. С ней никто не хотел дружить и её сторонился весь птичий двор… Но спустя определённое время уточка подросла, сменила свои пёрышки и превратилась в стройную «лебёдушку» с красивым белоснежным оперением. И вот только тогда на неё все обратили своё внимание, и не стало отбоя в желающих завести с нею дружбу». Наташка с детства находила себя некрасивой девочкой с серыми тощими косичками, с серыми глазками на бледном без румянца лице с бесцветными бровками, облачённой в серую будничную одежду. По росту она была всегда самая высокая в классе. Помимо этого она была худая, с длинными руками и длинными ногами. И вероятно, из-за этого её ещё в первом классе некоторые девочки дразнили: «Длинноногий журавль! Дылда! Дылда!» И ничего в её облике не было привлекательного. А то, что она была умной и сообразительной девочкой, никого особо не прельщало.

Этим она объясняла также и то, что в школе она привлекала внимание только таких же несимпатичных, как и она сама, и даже крайне неприятных ей мальчиков, таких как Женька Баслак со своими многочисленными родинками на пухлом розовом личике и Женька Псарёв, но уже с красным, покрытым угрями лицом. И имена-то у них почему-то были одинаковыми.

Однако Наташа, сравнивая себя с «Серой шейкой», сильно не расстраивалась, считая, что на судьбу не стоит обижаться. И она жила в предчувствии, что, когда-нибудь произойдёт чудо, и она, также как и «Серая шейка», превратиться, если не в красавицу, то хотя бы в немножко симпатичную особу. И вот тогда возможно, такие же симпатичные юноши начнут обращать на неё внимание, как например, на некоторых, известных ей девчонок: Нелю Бендерскую, Галю Бекетову, Свету Зимину… Ну, что ж, придётся ей немного подождать. Вероятно, её время ещё не пришло.

* * *
И вот во время учёбы на химфаке Валера Соколов вдруг стал замечать Наташу. Они стали довольно часто общаться друг с другом, несмотря на то, что учились в разных группах. При встречах они делились новостями, рассказывали о своих успехах в учёбе, и вообще-то они относились друг к другу, как брат и сестра. Наташа только так его и воспринимала все годы их общения. Тот факт, что они оба были из одной школы и из одного класса, и оба оказались в новом, совершенно незнакомом для них коллективе, как бы роднил и объединял их. Да, Валера для Наташи был, если не родным, то, как бы двоюродным или троюродным братом.

Валерка был отличным парнем, хорошо воспитанным, и он посчитал своим долгом слегка опекать свою одноклассницу. Возможно, к этому его могла подтолкнуть её семейная трагедия. Между ними сохранились хорошие дружеские отношения на долгие годы и после учёбы, когда они оба были оставлены для работы на химфаке при своих кафедрах. Но их отношения никогда не выходили за рамки дружеских интересов. Они даже никогда не были друг у друга дома, не пытались встречаться вне стен химфака, хотя часто вместе вальсировали на студенческих вечерах и подолгу болтали обо всём на свете где-нибудь в стороне от всех в здании химфака.

Им вполне достаточно было просто увидеть друг друга, пожать руки, перекинуться парой фраз. Возможно, со стороны их рассматривали как влюблённую парочку – оба были высокие, статные, молодые. Но это была только дружба. И зря говорят, что между девушкой и молодым человеком не может быть дружбы. Может! И подтверждением этого являются отношения между Наташей и Валерой. Каждый из них гордился своим другом и радовался его успехам. И каждый при случае говорил окружающим: «А я с ним ещё в школе училась…», «А я с нею знаком аж с 8-ого класса…»

В первые же дни учёбы Наташа попросила Валеру никому не рассказывать, что она в школе была редактором стенной газеты:

– Валера, не выдавай меня, ради бога! Я так устала от общественной работы. Из-за неё у меня не хватало времени на какие-либо свои увлечения. А сейчас мне дома хватает других забот: нужно помогать маме. Ей без отца трудно. Приходится и мне участвовать в зарабатывании денег для семьи.

Валера отнёсся с полным пониманием к проблемам своей бывшей соклассницы и нынешней сокурсницы, и примерно около двух лет никто не знал о Наташиных художественных способностях, и её не беспокоили никакими общественными поручениями.

* * *
В самом начале сентября у студентов был праздник – всем выплатили стипендию. Не такие уж это были большие деньги, но для Наташи это было очень важно. Хоть маленькая, но это была прибавка в бюджет семьи. Своё поступление в университет и свою первую стипендию Наташа с разрешения мамы решила отметить своеобразным образом. Прежде всего, она отрезала свои косички. Отрезала сама без помощи посторонних. Потом она купила самые дешёвые бигуди, тушь для ресниц и губную помаду. Остальные деньги отдала маме.

После завивки на бигуди укороченные волосы образовали на её голове такую густую копну, которая с трудом поддавалась расчёске. Наташа впервые поняла, что с волосами у неё не так уж и плохо. Не каждая девушка может похвастаться такому количеству завитушек вокруг своего лица. После двухчасового стояния около зеркала, она, наконец, научилась красить ресницы и подкрашивать бровки. Тушью и губной помадой она слегка подчеркнула то, что ей недодала природа. В результате из зеркала на неё глянула совершенно другая девушка. Смазанные тушью реснички значительно подросли, обозначились и стали выгодно оттенять большие серые глаза с тёмно-синим ободком. Вот как-то раньше девушка не замечала, что глазки-то у неё симпатичные, приметные. И Наташа впервые поняла, что она уже не совсем «Серая шейка», а что-то более похожее на «Лебёдушку».

Когда Юлия увидела свою дочь в новом обличье, то ахнула и минут пять молча рассматривала её лицо. Потом сказала, что это превращение нужно обязательно зафиксировать. Мать уговорила свою доченьку сфотографироваться в связи с окончанием школы и поступлением её в университет.

– Сделаем несколько фотографий. Нужно послать сёстрам в Уральск, Нижнюю Салду, в Ленинград, да и нам на память не помешает. У тебя начался новый этап в твоей жизни, и это нужно как-то отметить.

Сказано – сделано. И ходить далеко не надо. Как раз напротив их дома на другой стороне улицы Красина размещалось фотоателье «Динамо». Это было небольшое двухэтажное здание,выкрашенное в желтый цвет, с большими окнами-витринами на нижнем этаже. В них выставлялись наиболее удачные фотографии молодых людей и стариков, было много детских фотографий. Из витрин на прохожих смотрели красивые лица с милыми улыбками и сияющими каким-то внутренним светом глазами. Наташа с мамой решили, что лучше этого фотоателье не найти. И девушка в ближайшие дни там сфотографировалась. Заходя в здание, она обратила внимание на ещё одну табличку: «Республиканский Совет Динамо». Что это за совет такой, она узнает только несколько лет спустя. Ну а пока она уяснила себе, что на втором этаже находится какое-то учреждение с непонятным для неё названием и назначением.

Спустя несколько дней Наташа получила свою фотографию. С неё глядело испуганное лицо молодой девушки: взгляд исподлобья, узкая линия рта съехала набок, завитые кудряшки торчали в разные стороны, под глазами тёмные круги. Когда Наташа принесла домой это «художественное» фото, то мама расстроилась до слёз. Несколько дней назад она считала, что красивее её дочери нет никого на свете, а вот на этом фото…

– Боже, как тебя изуродовали! Кто тебя фотографировал?

– Да какая-то старая женщина.

– Вот именно, старая!.. Она не видела, что ты сидишь как каменная? Ведь она делала художественную фотографию, а не на паспорт!

«Как будто на паспорте можно выглядеть уродиной», – подумала Наташа. Юлия взяла эту злополучную фотографию и с дочерью пошла в фотоателье. Там она немного покричала на фотографа, обвинила её в неумении делать приличные снимки.

– Неужели вы не видели, что девушка волнуется, зажала свои губы! А на вашу вспышку вытаращила глаза. Мы заплатили деньги за художественную фотографию, а не за это уродство! – при этих словах Юлия потрясла фотографией перед носом оторопевшей от такого натиска женщины-фотографа. Но та тоже в долгу не осталась.

– Я не виновата, что ваша дочь «криворотая»!

Ну, это уже был удар ниже пояса. Юлия парировала в ответ тоже что-то грубое, что, мол, у женщины не только с лицом, но и с мозгами тоже не всё в порядке… и так далее.

В конце концов, накричавшись, женщины заключили перемирие. Наташу снова сфотографировали, но уже под строгим взором рассерженной матери. Новая версия фотографии получилась просто отличная! Правда, девушка слишком расслабила мышцы лица так, что её щеки и губы как бы припухли, увеличились в размере. Но это и неплохо, так как после всех экзаменов Наташа сильно похудела, и особенно на лицо. Но её глаза вышли изумительно: большие в пол-лица и с какой-то томной поволокой. Через несколько дней мать пришла домой возбуждённая и довольная собой.

– Наташа, можешь пройти мимо ателье и полюбоваться на свою фотографию. Её выставили в витрине! Не зря я тогда покричала! Правду говорят: «красота требует жертв»!

А Наташа с тех пор старалась лишний раз не попадаться в кадр фотообъектива. Она боялась опять показаться на фото даже более некрасивой, чем есть на самом деле, и не только «серой шейкой, но ещё и «криворотой».

* * *
Не успели первокурсники втянуться в ритм учебных занятий, как их отправили на полтора месяца на сельхозработы. И только после неофициального трудового семестра они продолжили свою учёбу. И такое трудовое воспитание молодёжи повторялось каждую осень перед каждым учебным годом. Но об этом будет отдельный рассказ.

Наташе нравилось учиться на химфаке. Она не пропускала ни одной лекции, ни одного практического занятия. Её представления о химии сильно изменились, особенно после лабораторного практикума, который был так не похож на лабораторные работы по химии в школе. Он показал ей химию с другой более серьёзной и опасной стороны. Это и резкие неприятные запахи, ядовитые разъедающие вещества, горючие жидкости… Да, много опасностей таила в себе эта наука. Но этим она и была интересна для любознательных людей. А рассеянных, нерадивых, малограмотных она не любила, и чаще всего именно с ними происходили разные неприятные истории.

К примеру, на одном из первых лабораторных занятий согруппница Наташи, Рита, по неосторожности разбила колбу с раствором серной кислоты, установленную над раскалённой плиткой. Попав на горячую поверхность, кислота тут же вскипела, и её брызги попали в лицо девушке. Концентрация едкой жидкости была незначительной, но ведь и кипятком можно ошпариться! Рите быстренько обмыли лицо струей воды и отправили на скорой помощи в больницу. Там она пролежала неделю, а потом ещё некоторое время ходила с розовыми пятнышками на своём лице.

Так произошло первое боевое крещение будущих химиков. Этот случай заставил всех быть более осторожными при работе с химическими реактивами. Быть осторожными не означает, что их нужно бояться! Иначе из студентов никогда бы не получились химики-профессионалы. Тем не менее, от ЧП никто не был застрахован. Не миновала эта участь и Наташу.

Во время практикума по химической технологии она чуть было не устроила серьёзный пожар, хотя виновником того происшествия можно было бы считать не её, а учебного лаборанта, не проверившего лабораторное оборудование перед занятием.

Все работы этого практикума выполнялись на установках, имитирующих в миниатюре высоченные колонны для крекинга нефти. Были эти установки сделаны из вертикально стоящих толстых стеклянных трубок, заполненных стеклянными бусинками и соединённых друг с другом резиновыми шлангами. Внизу под колбой, входящей в состав такой установки, на столе горела спиртовка, а наверху почти под потолком находилась заполненная горючей жидкостью капельница с краником. Нужно было периодически вливать в разогретую установку эту смесь. Чтобы дотянуться до верхней части прибора, приходилось вставать на стул, а со стула – на высокий лабораторный табурет.

Работали на установках крекинга по два человека. Наташе, как самой высокой в группе, досталось место под потолком на табурете. Она отвечала за повороты краника. А её напарница сидела внизу за столом и записывала время и объёмы выходящих из колонны фракций бензина. При очередном повороте краника капельницы резиновая трубочка, соединяющая её с колонной, по причине своей старости не выдержала испытания временем и лопнула. Горючая жидкость потекла не во внутрь прибора, а растеклась по его наружной поверхности и быстро достигла спиртовки. И как факел на буровой вышке, вся установка от стола до потолка занялась пламенем.

Раздались крики: «Пожар!.. Горим!.. Горим!..» Все засуетились, забегали по лаборатории, и только одна Наташа осталась невозмутимой и продолжала возвышаться на табурете как монумент. Перед нею пылало пламя, внизу бегали люди в белых халатах, а она находилась в состоянии… шока. Как заколдованная, она стояла, не шевелясь, смотрела на пламя и даже руку не опустила.

Расторопная лаборантка уже успела потушить огонь, накинув на установку одеяло, а Наташа так и возвышалась на табурете посреди лаборатории с поднятой рукой. Её буквально за руки стащили вниз на пол, где она, наконец, пришла в себя и осознала и всю опасность ситуации, и комичность своего поведения. Когда все успокоились, то почему-то стали смеяться друг над другом, изображая, как все бегали по лаборатории, размахивали руками и кричали: «Пожар! Горим!». А Наташу, наоборот, ставили в пример, так как она вела себя спокойно, без паники. И она не стала разубеждать всех в этом. Ну не говорить же, что она не просто испугалась, а впала в ступор. А страх – это враг химика. И в очередной раз она себе уяснила – нужно не бояться химических веществ, а нужно хорошо знать их свойства и заранее уметь предвидеть, просчитать возможность разных критических ситуаций.

* * *
Куратором Наташиной группы оказалась Раиса Ефимовна Найдёнова. Это был тот самый экзаменатор, которому Наташа сдавала вступительный экзамен по химии. Раиса Ефимовна также вела у них практикум и семинарские занятия по неорганической химии, принимала коллоквиумы. Кроме этого, она каждую неделю проводила с группой кураторские часы, типа политзанятий с некоторой химической окраской происходящих в мире событий. У Наташи с её подружками на всех занятиях всё получалось, коллоквиумы они сдавали на «хорошо» и «отлично», и, готовясь к первой в своей жизни сессии, были уверены, что сдадут её также на положительные оценки.

Однако на первом же экзамене по неорганической химии девушки чуть было не «провалились». Принимала экзамен лектор по этому курсу Карасёва Лидия Семёновна. Про неё все говорили, что она дотошная и экзаменует не только по вопросам билета, но и по всему курсу. Наша неразлучная троица: Валя, Таня и Наташа – пришли на экзамен к точно назначенному времени, то есть к 9.00 утра. Они не имели чёткого представления, как будет приниматься первый в их жизни экзамен на химическом факультете. Думали, что всех одновременно запустят в аудиторию и раздадут билеты. И девушки были крайне удивлены, когда их сокурсники, толпящиеся в коридоре факультета перед дверью с табличкой «Кафедра неорганической химии», сказали им: «Вы будете сдавать экзамен последними, так как пришли позже всех».

Да, подружки совсем не учли, что таких, жаждущих получить первую оценку в зачётной книжке, было 25 человек. И все пришли заблаговременно, за час до начала экзамена, кроме нашей троицы. Многие нервничали, особенно производственники. Ведь они окончили школу 2–4 года назад, всё подзабыли, и учёба им давалась с трудом. Одни из них ходили по коридорам химфака из угла в угол и зубрили свои шпаргалки, другие, объединившись в небольшие группы, продолжали штудировать учебник. А наши подружки, вчерашние школьницы, были спокойны, так как всё знали, всё умели. Только вот, к сожалению, им придётся сдавать экзамен последними. Кто знал, что тут на экзамен заходят по одному и по очереди? Ну, ничего! Авось, к обеду они успеют его сдать, а потом пойдут в парк лакомиться мороженым.

Время шло… Очередь продвигалась очень-очень медленно. Все выходили после экзамена вспотевшими, взъерошенными. Действительно, Карасёва выжимала все соки, задавала много дополнительных вопросов, задач и упражнений. Причём, если студент чего-то не знал, то она очень обстоятельно объясняла такие вопросы, пытаясь заполнить своими знаниями имеющиеся пробелы в знаниях студентов. И экзамен превращался в обучение по ускоренной методике. А часы-то тикали!

Наши подружки всё это время толкались в коридоре среди студентов, подпирали стенки. Уходить куда-нибудь не хотелось, так как они надеялись на чудо: вдруг экзаменатору вся эта тягомотина надоест, и темп экзамена резко ускорится. Но время шло, минутная стрелка часов на стене в коридоре медленно описывала круги на циферблате. Стало вечереть… Коридор постепенно пустел, а наши девушки, как неприкаянные, слонялись по его углам, и даже присесть было не на что. Время от времени, пока в коридоре не было посторонних, они сидели прямо на полу, подложив под себя свои книжки и тетрадки. А часы всё тикали…

Целый день подружки провели на ногах, без обеда и уже без ужина, так как зашли на экзамен только в 8 часов вечера. Какое качество сдачи экзамена может быть после такого изнурительного ожидания? У Наташи от голода разболелась голова, подвело живот, вопросы в билете не доходили толком до её сознания. Она попыталась бойко отвечать, но, как оказалось, совершенно не о том. Экзаменатор укоризненно качала головой, сделав вывод, что сидевшая перед ней студентка к экзамену не готовилась. Она и сама уже изрядно устала, хотя в обед устроила себе небольшой отдых. Её пыл остыл, и с последними студентками она уже не проводила обучающие беседы, а только слушала и делала выводы. Теперь она принимала экзамен сразу у трёх подружек, одновременно. Пока одна отвечала на один вопрос своего билета, другие в это время готовились по своим билетам. Потом они менялись местами.

Наташа всё время что-то путала. Было ужасно осознавать какую-то пустоту в голове. Не лучше обстояло дело и у Тани с Валей. В итоге Лидия Семёновна уже хотели поставить всем «удовлетворительно», но тут что-то сострадающее промелькнуло в её взгляде.

– А вы девочки, почему так поздно пришли на экзамен? Что, не успели, как следует подготовиться? – эти слова были верхом вопиющей несправедливости.

– Да мы… Да мы были готовы сдавать первыми! Мы всё-всё знали. Но мы пришли к назначенному времени, а другие на час раньше. И нам пришлось выстоять к вам очередь!

– И вы всё это время простояли в коридоре?

– Да, пришлось стоять, так как там не на что присесть. Правда, мы иногда сидели прямо на полу. Мы даже боялись уйти домой пообедать, так как надеялись, что скоро подойдёт наша очередь.

– Как… и вы даже не обедали?!

Троица молча проглотила набежавшую слюну.

Тем временем экзаменатор просмотрела списки студентов с оценками за текущую успеваемость и удивлённо подняла брови:

– Не понимаю! Почему весь семестр вы учились почти на «отлично», а экзамен сдаете еле-еле на «троечку»?

В итоге она сжалилась над девушками и выставила всем «хорошо» с оговоркой, что, мол, в весеннюю сессию она снова будет принимать у них экзамен, но уже по второй части неорганической химии, и тогда обязательно проверит их знания по всему курсу:

– Эти «четвёрки» я вам ставлю с учётом вашей хорошей учёбы в семестре. И я верю Раисе Ефимовне, что это действительно так! Я не хочу портить вам зачётки с первого же экзамена, так как вижу, что вы сейчас действительно не в рабочем состоянии.

Второй экзамен у Лидии Семёновны девушки выдержали с честью: на «хорошо» и «отлично». И были они на этом экзамене первыми, так как пришли за полтора часа до его начала.

* * *
С первого же дня первокурсники окунулись с головой в студенческую жизнь. Конечно, прежде всего, это была учёба, которая до 5 курса проходила строго по расписанию. С преподавателями им повезло: они учились у светил химической науки, у основоположников химического образования в республике, у профессоров, доцентов.

Пока студенты учились, защищали свои дипломы, их преподаватели тоже не стояли на месте и повышали свои учёные степени и звания, становились академиками, член-коррами Академии Наук, профессорами. После их ухода из жизни преподавательский состав химфака сильно измельчал и уже не гремел известными именами на весь университет, как это было раньше, в то время, когда там училась Наташа со своими подружками.

Первокурсники были разделены не только на учебные группы, но и на два потока: русский и казахский. Кроме того, было негласное деление на «не производственников» и «производственников». Одни студенты пришли сразу после школы и прошли жёсткий конкурс. Другие пришли после нескольких лет работы на химическом производстве и поступили с более низкими проходными баллами. Причем первые в основном были городские и жили в семьях, а вторые – в основном иногородние, так как в Алма-Ате химических предприятий не было, кроме химических лабораторий в институтах, больницах, в Академии Наук.

Большая часть «производственников» жила в общежитии, и это накладывало определённый отпечаток на их поведение. Они были более контактные, дружные, приходили в институт всегда большими шумными группами, вместе готовились к занятиям. Тем не менее, городским студентам, которые занимались индивидуально, учёба давалась намного легче и успеваемость у них была выше. Руководство химфака это предвидело, и все «производственники» были рассредоточены по разным группам. Это, вероятно, было сделано с целью усреднения успеваемости в учебных группах, а также, чтобы вчерашние школьники смогли подтянуть в учёбе тех, кто уже подзабыл азы школьной программы.

Наташа как-то мало внимания обращала на «производственников» и общалась лишь с теми из них, кто учился в её группе. И за всё время учёбы она только один раз побывала в общежитии. Все студенты-химики занимали в основном две комнаты, в одной – юноши, в другой – девушки. Но в этих комнатах помещалось до 10–15 кроватей, поставленных впритык друг к другу, и один большой стол на всех. В солдатской казарме, наверное, было намного просторнее. Нужно также отметить, что химфак традиционно считался девчачьим многие годы. За счет производственников и открытия в этом же году в университете военной кафедры количество юношей на факультете резко возросло. И на данном курсе их числилось, где-то около 20 человек, но девушек, всё равно, было в два раза больше.

Но учёба на факультете – это не только повседневный труд в аудиториях, лабораториях, в читальном зале, сдача экзаменов и зачётов два раза в год. Кроме учёбы, студенты встречались друг с другом, гуляли, влюблялись, ходили на студенческие вечера, в театры, на концерты, занимались в спортивных секциях. Были у них каждый год и трудовые семестры, за исключением последнего лета перед 5 курсом, когда все студенты разъехались по разным городам и заводам на производственную практику.

Нашей троице нравилось не только учиться. Они также с удовольствием ходили на студенческие вечера, их они никогда не пропускали, так как все очень любили танцевать. Но больше всего этот процесс нравился Наташе, она органично и умело могла легко двигаться под любую мелодию. Но никогда, как её знакомая Неля Бендерская, она не ходила на танцы в клубы или на танцплощадки в парки. Ей не нравилось бывать в незнакомых компаниях. А на химфаке, среди своих сокурсников, каждый такой вечер был для неё как праздник. Ах, как она любила танцевать! Музыка, как ажурное покрывало, скрывала от всех и её скованность, и закомплексованность, и были лишь видны её стройная фигурка, длинные ножки и её способность слышать музыку и подчиняться ей всем своим существом.

Глава 3. Семейные будни

В то время, когда Наташа осваивала азы химической науки в университете, жизнь в её семье шла своим чередом, но без отца. Однако глава семьи продолжал незримо присутствовать рядом с ними. К нему мысленно обращались все члены семьи в наиболее трудные периоды своей жизни. Старший его сын Володя был уже семейным человеком, у него рос сын Женечка. Его жена Валентина после окончания медицинского института получила направление в г. Темир-Тау Карагандинской области, и молодая семья Васильевых на целых 12 лет покинула Алма-Ату. Конечно, каждый год они приезжали с сынишкой в отпуск, останавливались у Валиных родителей в их маленьком домике в Малой станице, там, где когда-то начиналась их семейная жизнь. Жена у Володи была умница, покладистая, на работе её ценили и уважали, и была она приятной во всех отношениях женщиной. А Володя работал на стройках города крановщиком, слесарем, сварщиком.

Из всех детей Алексея и Юлии, Руслан наиболее тяжело переживал смерть отца. Беда настигла его в очень непростом периоде жизни всех детей – переходном возрасте. После кончины отца он сильно изменился. Учиться стал хуже, и седьмой класс окончил в основном на тройки. В это время он был очень обидчивым, ещё более задиристым, чем раньше, любил выяснять отношения со своими сверстниками, что часто заканчивалось драками, синяками. Доходило дело и до классных собраний на эту тему. Всё это доставляло Юлии лишние хлопоты и огорчения. Руслан и с ней стал резким, грубым. Его было трудно заставить что-либо сделать по дому. И мать была очень обеспокоена тем, что сын уходит из-под её контроля.

Милочка училась в первом классе. Училась она прилежно, здесь с ней проблем не было. Она была слишком маленькая, чтобы осознать понесённую утрату, да и к тому же она была мамина дочка. Отец из-за болезни не смог оказать особого влияния на воспитание своей второй дочери. Ну а старшая Наташа свою тоску и печаль по отцу скрывала от всех, а студенческая жизнь не давала ей возможности уходить в себя от горя. Да, в то время всем не хватало отца, пусть даже больного, но живого.

А Юлии жилось, наверное, труднее всех. Бюджет семьи в то время составлял твёрдую и регулярно выплачиваемую государством сумму приблизительно в 40 рублей – пособие на несовершеннолетних детей в связи с потерей кормильца. Наташе была гарантирована при хорошей учёбе стипендия в 18 рублей, которая с каждым курсом увеличивалась на 5–10 рублей. Для сравнения, Алексей в последние годы своей жизни зарабатывал 125 рублей, плюс получал пенсию 40 рублей, как инвалид войны.

И многодетной матери, не имеющей никакой специальности, приходилось искать дополнительные источники дохода. Ими стали деньги, получаемые за пошив одежды. Она шила только знакомым, брала за работу меньше, чем в ателье, и количество заказов сильно колебалось в зависимости от сезона. В то время модными стали плиссированные вещи. И Юлия окончила какие-то курсы и научилась этому мастерству. Кто-то из знакомых нарезал ей на заводе алюминиевые пластины, необходимые для плиссировки тканей, и Юлия стала делать вещи, которые ценились подороже, но и волокита с ними была большая.

Наташа, как могла, помогала маме. На ней, в основном, лежали такие обязанности, как обмер заказчиц, подбор фасона, подготовка выкроек, раскрой материала, первые примерки. От того, как сидела одежда на её подопечных, зависела дальнейшая судьба составленных ею выкроек: она их или оставляла для следующих заказов, или выбрасывала в корзину и делала новые варианты. Так на практике, методом проб и ошибок, Наташа самостоятельно училась моделированию одежды.

Но это занятие не доставляло ей особого удовольствия, она это делала из-за жизненной необходимости. Помимо этого, девушка сама себе почти всё шила. Один раз даже рискнула сшить зимний комплект, состоящий из зимнего пальто на ватине с воротником из искусственного меха, из того же материала были сделаны шапочка и тёплые унты. Всё изделие было украшено цветной строчкой – зигзаг, что легко выполнялось на швейной машинке, подаренной ей ещё отцом. И пока Наташа строчила узоры, она мысленно вела беседы с отцом, делилась с ним новостями.

.

Сразу после смерти мужа на Юлию свалилась ещё одна забота. Каролина Юзефовна состарилась и стала ненужной дому профессора Бекбаева. Она у них и раньше не делала тяжёлую работу, а управляла домашней прислугой. Но, вероятно, со старостью характер человека меняется, и он становится менее уживчивым и покладистым. И Каролине было отказано в службе. Фактически её отправили на пенсию. Своего угла на тот момент у неё не было, и она уговорила Юлию дать ей временное пристанище у себя, пока горисполком не выделит ей квартиру. Бывшие её хозяева обещали посодействовать этому.

Юлия согласилась принять в семью ещё одного человека. А куда ей было деться? Ведь Каролина уже выступила в роли благодетельницы при поступлении дочери в университет.

Дополнительное приобретение в семейный коллектив тёти Кароли сильно напрягло всех членов семьи, и не только из-за сужения жизненного пространства, но и психологически. Ведь не зря говорится, «со своим уставом в чужой монастырь не лезь!» А Каролина, никогда не имеющая семьи и своих детей, любила всех и каждого поучать, даже многодетную мать, как жить на этом свете. Всё бы ничего, хотя это сильно раздражало, но были моменты, когда дети не просто не любили тётю Каролю, а тихо её ненавидели. И у всех для этого были свои причины.

Каролина давала Юлии деньги на пропитание, и та готовила для всех одинаковую пищу: и для Каролины и для своих детей. А те усиленно росли, набирали мышечную массу, особенно Руслан. И аппетиты у всех были волчьи. А если честно, то они просто недополучали своих калорий и витаминов. Все были худые, тонкие и звонкие, а Милочка ещё и болезненная. С лёгкой подачи их двоюродного брата Валерия Страхова, она получила прозвище – «хилая».

И вот три живоглота сидят за столом вместе с уважаемой тётей Каролей. Хозяйка приносит тарелку только что нажаренных пирожков с капустой и картошкой. Дети голодные и набрасываются на еду, не обращая внимания на её качество. Им всё вкусно! А Каролина на виду у голодной детворы демонстрирует своё как бы особое положение в семье:

– Юленька, что-то начинка постноватая… Принеси-ка мне сливочное масло, – и она, откусив пирожок, чайной ложкой запихивала в него масло, которое дети даже на хлеб не всегда могли намазать.

А потом Каролина эти пирожки примерно таким же образом торопливо пропихивала себе в рот. Позднее на телевидение была такая реклама: «Мама! Опять вы жарите на этом подсолнечном масле!» А мама, старая женщина, вилкой пропихивает в рот целый оладушек и, давясь, жуёт его». У Васильевых за столом была чем-то похожая картина.

Девочки обычно терпеливо сносили такую дискриминацию, но Руслан мириться не хотел и бунтовал, и открыто ненавидел Каролину. Возможно, тут примешивалось и чувство несправедливости за то, что она теперь спала на отцовской кровати и сидела на его стуле. На всё это с полным правом мог претендовать только его любимый сын Руслан. Ему же пришлось спать на пустующей Володиной кровати, на кухне, а сидеть на табурете.

Именно в это время Наташа со слов Каролины окончательно поняла, что та за неё хлопотала: просила профессора посодействовать поступлению девушки в вуз. И это было только по одному предмету – химии. Это обстоятельство Наташу сильно смущало, так как она в то время была уж очень правильная и отрицала любые нечестные способы деятельности человека во всех случаях его жизни. У Наташи было такое чувство, что она, в чём-то предала себя и своего отца. Ей стало тяжело общаться с тётей Каролей. Девушке казалось, что Каролина всем своим поведением подчёркивает, что ей все в этой семье чем-то обязаны. И в первую очередь, конечно, – это Наташа со своей любовью к химии.

Жизнь потом Наталью, конечно, немного подправит, но всё равно ей всегда было очень тяжело жить в этом мире, примирять свой характер и свои принципы с непростыми законами современного общества. Тем не менее, она своих родителей в своем характере никогда не винила. Спасибо им за то, что она просто живёт на этом свете, даже вот такая, «серая шейка»! А за всё остальное они уже не в ответе. Ведь характер человека зависит не только от воспитания, данного семьёй, а еще от многих других составляющих, которые в той или иной мере влияют на судьбу человека. Из тысячи мгновений соткан мир. Так и характер человека сплетён как паутина из множества нитей, видимых и невидимых, своих и чужих, плохих и хороших.

* * *
Когда Руслан окончил 7-ой класс, Юлия попыталась как-то определить его дальнейшую судьбу. Было решено, что сыну нужно поступить в техникум. Все-таки через четыре года будет не только аттестат, но и специальность. Кроме того, мама надеялась на то, что сын сможет получать стипендию. Будущую специальность выбирали все вместе, так как у Руслана к тому времени не было никаких особых наклонностей и интересов. Был выбран строительный техникум. Руслан не возражал. Техникум, так техникум! Кроме того, к его радости туда поступал его школьный друг Аскар, и там уже учился его двоюродный брат Юрка, сын Якушевых. Однако Руслан в техникум по конкурсу не прошёл, и пришлось ему снова вернуться в школу.

В это же лето вторично приехал в Алма-Ату для поступления в институт физкультуры другой Юлин племянник Варелий из Уральска. Это был сын её сестры Галины и Якова Андреевича Страхова, хорошо известного в довоенные и военные годы партийного руководителя в некоторых областях Казахстана. Галина, не в пример своим сёстрам, тоже, как и муж, сделала партийную карьеру. Вместе с ним она переезжала с места на место по Казахстану, пока их семья окончательно не осела в г. Уральске. Работала она председателем, инструктором разных обкомов партии, а после окончания Уральского пединститута стала учителем истории и дослужилась до директора школы рабочей молодежи.

У Страховых было два сына. Старший Юрий уже работал на известном в городе заводе им. Ворошилова, а младший Валерий увлекался водными видами спорта и мечтал только об институте физкультуры. Он был чемпионом области по плаванию. Это был симпатичный парень с ладной мускулистой фигурой и густой, волнистой, как плойкой завитой, шевелюрой.

В этот раз Валерий в институт поступил, и сразу встал вопрос о том, где он будет жить: в общежитии или на квартире. Семья Страховых была обеспеченной, и они могли бы снять в Алма-Ате комнату для сына. Но, ни общежитие, ни комната у посторонних людей родителей Валерия не устраивала. Вероятно, они боялись влияния вольной, неконтролируемой никем жизни на их сына. Поэтому у них была просьба к Юлии: приютить Валерия у себя в доме на период его учёбы в институте.

Юлия опять согласилась: не могла же она отказать родной сестре. И Валерий поселился на ул. Красина, заняв угол своего двоюродного брата Володи на Юлиной кухне. Хорошо, что к этому времени Каролина получила комнату в коммунальной квартире и съехала от Васильевых, а то бы пришлось Руслану спать в общей комнате на полу рядом с кроватью его «любимой» тёти Кароли. А так он, наконец-то, добрался до папиного наследства: его кровати и стула.

И опять в однокомнатной квартирке шла перетасовка спальных мест, покой Юлии только снился. И с первого взгляда было непонятно её решение взять под своё крыло помимо своих детей ещё и племянника. К примеру, её сестра Тося имела лучшие жилищные условия. И хотя её квартира тоже была без удобств, но там помимо маленькой кухоньки были ещё три комнатки. Это были маленькие комнатки, но их было три! И проживало в них всего трое: она с мужем и младшим сыном Юрой. Старший сын Гера к тому времени окончил горный институт и уехал по распределению на работу в Восточно-Казахстанскую область.

А почему бы племяннику пожить не у Юлии, а у Антонины? Почему с такой просьбой Страховы обратились только к Юлии? Вероятно, причин было несколько. К примеру, Яков Андреевич за что-то недолюбливал Антонину, и больше доверял другой сестре своей жены, Юлии. Да и сама Тося не очень жаждала взвалить на себя лишнюю обузу. А Юлия хоть и была суровой с виду женщиной, имела очень мягкое, отзывчивое сердце. Она всегда приходила всем на помощь, и не только своим сёстрам, но и не очень близким людям тоже. Например, за Каролиной она ухаживала до самой её смерти и похоронила её достойно. А ведь Каролина для семьи Васильевых была просто знакомая.

Галина регулярно посылала своей сестре небольшую сумму денег, которых едва хватало на пропитание молодого растущего спортсмена. Кроме того, по договорённости с сестрой Юлия постоянно выдавала племяннику карманные деньги. К счастью, характер у Валерия был очень покладистый, уравновешенный, не в пример Каролине. Никто и никогда не видел, чтобы он о чём-то взахлёб рассказывал, громко смеялся, на кого-то обижался и кого-то поучал. Настоящая флегма! Поэтому он хорошо уживался со всеми членами семьи.

Как-то Юлия попросила Валерия починить утюг: у него оборвался провод. Валера невозмутимо взял концы проводов, скрутил их все вместе, тщательно обмотал их изолентой и вставил вилку в розетку… Правильно! Произошло короткое замыкание… И не просто короткое, а очень даже короткое. Бабахнуло так, что уши заложило. Утюг вышел из строя окончательно, пробки перегорели, и вся семья на сутки осталась без света. А Валера невозмутимо пожал плечами и спокойненько ушёл на свою тренировку. Больше Юлия никогда не прибегала к его услугам подобного рода.

* * *
Где-то в ноябре этого же года Юлии позвонила её сестра Галина из Уральска и сообщила, что в их строительном техникуме недобор, и они согласны принять на первый курс Васильева Руслана с теми оценками, с которыми он не прошёл по конкурсу в Алма-Ате. Кроме того, Галина предложила взять Руслана под свою опеку, так как это сделала её сестра по отношению к её сыну. Юлия очень обрадовалась такой возможности хоть как-то определить судьбу Руслана и сразу стала собирать его в дорогу, даже не спросив на то его согласия. Все-таки у Страховых в семье был мужчина. Яков Андреевич в то время работал на Уральском механическом заводе начальником отдела капитального строительства. Он мог бы оказать определённое влияние на дальнейшее формирование мужского характера своего юного родственника.

В новых условиях и при новых обстоятельствах Руслан очень старался. И он первую же сессию в Уральском техникуме сдал с честью, оказавшись в десятке лучших учеников. И это несмотря на то, что после приезда в более холодный Уральск, он простудился и месяц провалялся в постели с воспалением лёгких.… Вот так две сестры на время обменялись своими сыновьями.

Через год учёбы Юлия вернула сына домой. Она договорилась о переводе его в строительный техникум Алма-Аты на второй курс, так как там часть учащихся завалила первую сессию, и появились свободные места. И Руслан снова стал жить в своей семье, да плюс еще Валерий, его двоюродный брат. Таким образом, в то время у Юлии в её маленькой однокомнатной квартирке с маленькой кухней проживало 5 человек.

* * *
В конце того же года неожиданно для всех умирает мамина сестра Антонина. Смерть к ней пришла во время сна. Она захрипела, и отошла её душа вследствие остановки сердца из-за сердечного спазма. Как сказали врачи, нужно было срочно сделать ей массаж сердца и искусственное дыхание, и тогда она, возможно, осталась бы жить. Но, к сожалению, рядом с ней не оказалось хорошего врача. Был хороший, даже может быть отличный строитель, это её муж, но не врач. И как неоднократно подсказывает нам жизнь, основы доврачебной помощи должен знать каждый, также как и таблицу умножения. Но, опять же, к сожалению, в средней школе дают слишком много знаний, которые никогда потом могут не востребоваться. А элементарные навыки реанимирования живого организма для простых смертных находятся за семью печатями.

Юлия по-своему истолковала внезапную смерть сестры. Возможно, хрипы своей жены её муж принял за храп и не обеспокоился. Всё возможно. Но Юлия была очень обижена на своего свояка Андриана, который не оказал первую помощь её любимой сестре. Это была первая её потеря среди её многочисленных сестёр.

А своего свояка Юлия недолюбливала и не доверяла ему и по другой причине. Как-то по молодости Андриан, будучи уже женатым на Тосе, пытался затащить в постель сестрёнку своей жены. Но это ему не удалось! И когда Юлия слышала, что кто-то кого-то изнасиловал, она всегда возмущалась поведением не мужчин, а женщин и говорила, что если женщина не захочет, то при ситуации один на один никогда не позволит насилия над собой. Один раз Наташа случайно подслушала, как её мама рассказывала своей знакомой о такой попытке Андриана. Юлия так сопротивлялась, что железная кровать с железной сеткой не выдержала и развалилась под тяжестью двух борющихся тел.

Помимо этого, Юлию задело за живое непочтительное, пренебрежительное отношение Андриана к памяти своей жены.

– Юлия!.. Забери себе эти Тонины мешки! – как-то сказал он после похорон, отдавая ей платья своей жены.

А эти «мешки», между прочим, Юлия когда-то с любовью шила для своей сестры. И по размеру они были в пору и Юлии. Вот так, одним словом, не думая, мужчина оскорбил сразу двух женщин, двух сестёр. Возможно, из-за всего этого Юлия стала крайне редко бывать у него в доме. Да и то только иногда из-за племянника Юрки, которому в то время шёл 15-ый год.

Глава 4. Трудовые семестры

Кто не знает, что такое дешёвая рабочая сила? Наверное, знают все, особенно в век миграционных процессов, которые захватили многие страны. Не минула эта участь и Советский Союз. Но вот в период юности наших героев внешней миграции в Страну Советов почти не было! Были эмигранты – те, которые обычно незаконными путями ускользали за рубеж от цепкой хватки репрессивных государственных органов или которых те сами выдворяли за пределы государства за определённые «прегрешения». А мигранты были только внутренние, которые в поисках лучшей жизни и работы переселялись из одного региона страны в другой. И вот такими мигрантами в своё время были родители Наташи и мамины родственники Якушевы и Страховы.

В государстве было принято использовать в качестве дешёвой, а иногда и бесплатной рабочей силы солдат, студентов, учащихся школ и техникумов, и особенно это практиковалось в сельском хозяйстве. При низкой механизации труда там всегда было предостаточно работы, не требующей особого профессионализма: знай – маши лопатой или, согнувшись в три погибели, собирай своими пальчиками дары сельскохозяйственного производства с земли или из земли.

Наташа никогда не видела в печати, чтобы студенты какого-либо колледжа или вуза за границей после учебных семестров отправлялись трудовым десантом на ферму к какому-нибудь собственнику или на госпредприятие. Да те бы разорились, если бы им пришлось кормить ораву молодых людей, да ещё и платить им за их некачественный и непрофессиональный труд. В Союзе всё было проще: собственником всего являлось государство, и оно бросало при авральных ситуациях безотказную в то время молодёжь под лозунгом: «Комсомольцы, вперед!» Поэтому Наташе пришлось пройти и трудовые семестры, по одному на каждый год обучения, кроме последнего курса. Обычно время проведения этих семестров совершенно не считалось со временем учёбы. Её могли прервать на любом этапе, исходя из хозяйственной необходимости.

Из-за трудовых семестров сокращалось время обучения, и вместо положенных по плану 35 недель в году было 30–32 недели со сдвигом учебного года на летние месяцы. Таким образом, у студентов были сокращены и летние каникулы. Считалось, что труд на свежем воздухе должен скомпенсировать недостаток летнего отдыха. А сокращение учёбы почти на месяц пытались восполнить так называемой «самостоятельной работой студентов – СРС», которой в вузах придавали в то время особое значение.

В советском обществе был актуальным лозунг: «Один – за два!» Год работы на севере засчитывался, как два года. Военнослужащим в горячих точках год службы шёл за два. Стахановцы ставили рекорды: один работал за двоих. Правда в это время около десятка людей не работали на своих рабочих местах, а обеспечивали бесперебойную доставку сырья и орудий труда рекордсмену или просто глазели на чужой труд с секундомером в руках. Позднее в период перестройки и демократизации общества в стране появились всевозможные курсы, учебные заведения, которые в ускоренном темпе (например, за 3 года вместо 5 лет) выдавали дипломы. О таком искажении всех принятых норм можно было бы говорить долго, да нет особого желания. Лучше мы отправимся вместе с нашими героями туда, где в конце 50-х – в начале 60-х годов студенты совершали трудовые подвиги на сельскохозяйственной ниве.

* * *
Так вот, не успели первокурсники химфака отучиться всего две недели, как их отправили собирать хлопок в совхоз «Пахта-Арал» Чимкентской области Казахской республики. Эта поездка Наташе хорошо запомнилась по ряду причин. Из Алма-Аты на юг республики одновременно выехало несколько составов товарных вагонов, заполненных студентами, причем, не только всех факультетов университета, но и других вузов города. Была какая-то тотальная мобилизация молодёжи на уборку хлопка: «Комсомольцы вперед!» И Наташа впервые уезжала надолго из семьи, только что покинутой кормильцем.

Студентов вывозили на трудовые подвиги как скот в товарных вагонах. В их противоположных углах были сколочены двухъярусные нары. На одной половине вагона располагались девушки, на другой – юноши. Посередине вагона стоял бачок с питьевой водой. В сеточках, чемоданчиках, рюкзаках, висящих на гвоздиках, вбитых в стенки, болтались нехитрые пожитки молодых людей и сухой паёк, взятый из дома. Удобств никаких: ни переодеться, ни умыться, но самое главное, не сходить в туалет. Единственное удобство, которое соорудили сами девушки, – это была занавеска из личных простыней, отделяющая девчачью половину вагона от посторонних взглядов. Девчата и парни курса друг друга пока ещё плохо знали и очень стеснялись, оказавшись вместе на несколько дней в замкнутом пространстве.

Товарный состав медленно тащился в Пахта-Арал через Ташкент. Его часто останавливали на разъездах, на всех станциях, и он часами стоял, ожидая встречные поезда. Когда останавливались где-нибудь в безлюдном месте, то прибегал куратор курса, молодой сотрудник факультета, и в рупор громогласно объявлял: «Юноши – направо, девушки – налево!» То же самое звучало и около соседних вагонов, в которых ехали студенты других факультетов и других вузов. А налево, так же как и направо, расстилалась ровная степь, и ни одного кустика. И студентам приходилось выстраивать живую «стенку», как в футболе, и по очереди за ней прятаться. Потом все руководители убегали к себе в спальный вагон, находящийся в начале состава, студенты забирались в свои теплушки, и поезд трогался дальше. Так что по нужде все ходили строго по расписанию, установленному машинистом поезда или диспетчером ближайшей железнодорожной станции.

Но молодёжь не роптала. Они все были комсомольцы, а их трудностями не испугать: «Назло империализму построим светлое коммунистическое будущее!» И именно сейчас с их помощью в этой теплушке начиналось это строительство. Так думало большинство студентов, и их глаза горели энтузиазмом.

Наконец, через трое суток состав добрался до станции назначения. Из совхоза за студентами прислали грузовые машины. Половину студенческого отряда перегрузили на них, а другую половину повезли дальше по железной дороге, туда, где также требовалась дешёвая рабочая сила. Химическую бригаду, а это было более 40 человек, разбили на 2 группы и повезли их по просёлочным дорогам, минуя центральную усадьбу совхоза, сразу на передовую, поближе к хлопковым полям.

Когда группу студентов, где находилась уже известная нам троица девчат-подружек, высадили среди низеньких зарослей какого-то кустарника, высотою в 1,5 метра, то сначала все увидели стоящий в стороне деревянный туалет, только что сколоченный из новеньких досок. Студенты с облегчением выдохнули, так как ситуация с туалетом всех здорово подкосила. Энтузиазм энтузиазмом, но многие всю дорогу боялись пить воду, несмотря на жару, а тем более что-нибудь кушать.

Подальше за кустарником виднелось какое-то одноэтажное глинобитное строение с пустыми проёмами вместо окон и дверей, чем-то напоминающее макет для съёмок кинофильмов о басмачах. Оттуда доносился стук молотков. Оказывается, внутри этого сарая плотники лихорадочно достраивали опять те же 2-х ярусные нары и выгребали из углов засохший навоз. Потом привезли грузовую машину соломы. Её рассыпали на нары, обтянули всё мешковиной, и получились спальные места для молодых покорителей хлопковых полей. Наташа, хотя она и обладала пока небольшими жизненными познаниями, смогла провести определённую аналогию. То, что им предоставили Министерство путей сообщения и руководство хлопководческого совхоза для отдыха и времяпрепровождения, очень походило на нары для узников концлагерей и заключённых тюрем.

Далее каждому студенту выдали по простынке, фланелевому одеялу не первой свежести и по наволочке.Наволочки набили всё той же соломой – вот и готовая подушка. Дверной проём плотники завесили брезентом, а оконные – не стали ничем закрывать. Сказали, что погода пока жаркая, по ночам ещё душно, так что через пустые оконные дыры будет хоть приток свежего воздуха. Ведь в комнате как-никак поместилось около 20 человек: двадцать советских студентов, двадцать комсомольцев.

Пока студентам достраивали их жилище, они занялись обустройством столовой. Ребята натянули большую солдатскую палатку. Около сложенной из кирпича плиты уже сновала местная повариха с наведёнными сурьмой чёрными бровями. На ломаном русском языке она распоряжалась, показывая, куда поставить столы, скамейки, кухонную утварь, кули с провизией.

Стемнело, когда, наконец, всё обустроилось. Студенты при свете маломощной лампочки, светившейся от движка переносной электростанции, наскоро перекусили тем, что у каждого осталось с дороги, запили, якобы, «чаем», который приготовила им повариха, и который имел какой-то сладковато-затхлый запах. После ужина представитель совхоза и куратор курса провели собрание. Были выбраны: бригадир отряда, звеньевые, помощники повара. Студентам объяснили: какие трудовые подвиги ждёт от них страна, какие здесь расценки за собранный хлопок и т. п… И после такого насыщенного на события дня будущие покорители хлопковых полей легли вповалку на нары прямо в одежде: девушки – на верхнем ярусе, юноши – на нижнем. Потихоньку все угомонились. Замолк движок, потух свет, и студенческий лагерь погрузился в сон.

* * *
На другой день всех подняли с утра пораньше, мотивируя это тем, что из-за жары здесь лучше всего работать в ранние утренние часы и потом после обеда ближе к вечеру. Все быстро позавтракали отварными макаронами, заправленными подозрительным маслом (студенты окрестили его «солидолом»), выпили по стакану чая с кусочком хлеба, намазанного джемом. Потом все строем пошли пешком на хлопковые поля.

Да… А поля-то там были бескрайние. До самого горизонта виднелись уходящие в перспективу ровные ряды низеньких кустиков, усыпанных белыми комочками ваты. Рядом с полем около дороги был построен небольшой навес от солнца, под ним – большие весы и ворох пустых мешков. Это был приёмный пункт. Неподалёку раскинулась небольшая рощица из нескольких чахлых деревьев и низенького кустарника. Кое-где под ними виднелась пожухлая от жары травка. Этот кусочек земли на целый месяц станет для студентов местом отдыха во время обеденного перерыва. Там они будут обедать, там же за кустиками справлять нужду. Всё под рукой, и далеко ходить не надо!

Получив по большому мешку и привязав его к поясу, студенты рассредоточились по рядкам и… ВПЕРЕД! Ах, каким был мягким пушистый комочек ваты, высовывающийся из раскрытой коробочки! И ох, до чего же эта коробочка была жёсткая, с острыми засохшими краями! В первые же минуты работы все поранили ими свои пальцы. Особенно больно было, когда края коробочек вонзались около ногтей. И вот так под палящими лучами солнца, согнувшись до земли, так как высота кустиков была 30–40 сантиметров, и, волоча по земле за собой или перед собой постепенно наполняющийся мешок, студенты проработали несколько часов.

Потом им в бидонах свои же поварята привезли обед. Расположившись на земле под тенью чахлых деревьев, сборщики хлопка съели какой-то супчик, из той же миски – макароны с несколькими кусочками мяса, и напоследок – компот из сухофруктов.

После двухчасового отдыха в полевых условиях все снова таскали за собой по необозримому полю мешки с ватой. Вечером с непривычки трудно было разогнуться. Ныла спина, болели исколотые пальцы. Ужинали опять при свете движка. Без особого аппетита ели какую-то кашу и запивали её тёмной, подкрашенной жжённым сахаром, и неизвестно чем пахнущей жидкостью, именуемой «чаем».

Спать все ложились в том, в чём шли на трудовые подвиги. Переодеться или помыться не было никаких условий. Между их жилищем и туалетом стоял общий, длинный рукомойник, больше всего походивший на поилку для скота. Хорошо было ребятам. Они первыми захватывали место под рукомойником, раздевались по пояс и, набрав в ладошки драгоценную для этих мест влагу, пытались хоть как-то смыть с себя пот и пыль. А вот девушкам было сложнее. Лицо и руки – это единственное, на что хватало им воды после ребят, да и раздеться было невозможно. И никакой личной гигиены!

И так день за днём, без особых изменений, текли трудовые будни. Работа на солнце была для многих непривычной и изнуряющей. От тяжёлой работы и жаркой погоды терялось много влаги, и, конечно, одного стакана компота в обед было недостаточно. Все мечтали о простой холодной воде из-под крана. На приёмном пункте стоял бачок с питьевой водой. Но алмаатинцам, приехавшим из горной местности и привыкшим к чистой и холодной воде из-под таящих ледников, она показалась очень противной на вкус и, кроме того, была почти горячей от солнца. А куратор курса ещё и предупредил всех, что сырую воду лучше не пить, так как велик риск заболевания кишечными инфекциями.

Но даже и такая вода была на минимуме. На их стоянку воду привозили в цистерне На ней готовили обед, кипятили чай, ею умывались по утрам и вечерами после работы, но её не хватало. И как часто даже и такую воду забывали привезти вовремя. А в округе ни речек, ни ручейков! И весь день Ж-А-Р-А!

Из всех студентов норму выполнял только один паренёк, Женис. Как оказалось, он был родом из южных районов республики, и ему часто приходилось в школьные годы со своим классом выезжать на помощь хлопкоробам. Кроме того, он был очень маленького роста, и ему легче, чем остальным, было кланяться до земли. Остальные же студенты имели лишь небольшой опыт в уборке урожая сахарной свёклы, моркови, картофеля. Но не хлопка! Результаты первых дней работы показали, что заработанных ими денег вряд ли хватит на то, чтобы заплатить совхозу за «роскошный» постоялый двор и скудное питание из макарон, перловки, риса, хлеба да ещё «солидола», и чая из жжёного сахара.

Физический труд, свежий воздух и скудная однообразная пища постоянно вызывали у всех чувство голода. Вечерами студенты толпились около кухни, выпрашивая хлеб у своих же девчат, работающих там, в качестве помощников повара. Улучив минутку, те тайком от местной поварихи приносили своим друзьям несколько буханок хлеба, которые тут же разрывались на части и съедались, присыпанные солью. От такой еды всех потом мучила жажда и изжога.

В один из жарких дней Наташа, по примеру других, рискнула во время обеденного перерыва прилечь на голую землю, чтобы хоть как-то расслабить мышцы спины. Земля была тёплая, сухая, и девушка с наслаждением вытянула свои затёкшие ноги, натруженные руки с потрескавшимися пальцами, сломанными ногтями и многочисленным заусеницами от жёстких хлопковых коробочек. Но то, что другим было позволительно, единственной Наташе оказалось противопоказанным.

На другой день она еле-еле поднялась к завтраку. И, к своему удивлению, поняла, что с ней творится что-то неладное. У неё так разламывало спину и поясницу, так тянуло ноги, что она не могла ни сидеть, ни стоять. Только лежать в одной определённой позе. О работе в наклон нечего было и говорить. Куратор курса разрешил Наташе отлежаться три дня. Кто-то из студентов поставил диагноз «радикулит» и посоветовал пить анальгин. Вот и всё лечение. Но молодой организм взял своё, и через три дня Наташа потихоньку стала ходить по полю. Работала больше для видимости, так как поясница ещё болела, и было тяжело совершать земные поклоны.

* * *
Один раз в неделю по воскресеньям к студентам приезжала кинопередвижка. Между двумя шестами натягивали белую простынь, из столовой приносили скамейки, и все с удовольствием смотрели полустёртые, порванные ленты старых кинофильмов. Кроме этого, студенты зачитывали до дыр привезённые с собой книги, обмениваясь ими друг с другом. В этом заключался весь их досуг. В то время, когда усиленными темпами развивалось телевидение, в этом, богом забытом уголке, где собирали ценнейшее сырьё, вывозимое на экспорт, даже примитивного радиоприёмника не было. Раз в неделю вместе с кинолентами привозили газеты, но их успевали прибирать к своим рукам юноши. Так что оторванность от цивилизации была полнейшая.

Через две недели работ на изнуряющем солнце всех повезли в местную баню. Это была мазанка, стоящая около бурной речки с мутной глинистой водой. Сначала в баню запустили девчат. В темноватом помещении с маленькими оконцами стояли два чана: один – с горячей, другой – с холодной водой. Вода была немногим светлее, чем в речке.

– Девчонки, да как же мыться в такой воде? Я брезгую!

– Девочки, ну что вы шумите? Вода-то горячая! Нужно рискнуть, а то не успеешь оглянуться, и вши заведутся.

– Я предлагаю мыться, как меня учила моя мама: нужно намочить голову, намылить её, а потом грязную пену смыть чистой водой, поливая из ковшика.

Все шумели, высказывали свои мнения, делились пока еще небольшим жизненным опытом по весьма прозаичному вопросу: как отмыть с себя двухнедельную грязь и пыль с хлопковых полей мутной глинистой водой?

Тем не менее, такая вода потом на многих подействовала благотворно. Волосы стали мягкими, пушистыми, кожа – шелковистой. Наверное, это был эффект глины. Не повезло только Дине. Она решила помыть свои рыжие вьющиеся кудряшки по своей методике: сделала в тазике мыльную воду, взбила её до пены и окунула в такую воду свою голову. В этот момент из жёсткой воды под действием мыла стали выпадать растворённые в воде минеральные соли, и они все осели на Дининых волосах. Всплывшее «сало» забило её кудряшки так, что Дина уже ничего даже по общепринятой методике не смогла сделать. Её волосы после просушки были похожи на свалявшуюся паклю, и до конца трудового семестра ей приходилось волосок за волоском освобождать из соляного плена.

После бани девчата сушили на ветвях кустарника около речки свои постирушки, грелись в лучах заходящего солнца и дожидались из бани своих юношей. Затем всех чистеньких и сияющих после банных процедур посадили в грязную грузовую машину и по пыльной дороге привезли обратно на стоянку…

Через две недели был очередной банный день. В этот раз девчатам разрешили после бани прогуляться по центральной усадьбе совхоза. И пока юноши наслаждались горячей водой с примесью глины, девчата гуляли по широкой совхозной улице, разглядывая особенности архитектуры местного жилья. Вот так гуляя, студентки набрели на водопроводную колонку. Нажали на ручку, а из крана побежала чистая холодная вода. Как они обрадовались такому источнику, тем более после бани! Они пили эту воду до отвала. Потом прошли несколько домов – и опять колонка! И опять все к ней приложились. Все изголодались по простой чистой воде без всякого вкуса, примесей и запаха. Третьей колонке также была отдана дань уважения. Всех разбарабанило от воды, и, когда девчата возвращались обратно на машине к себе на стоянку, она противно булькала в их животах.

На другой день Наташа проснулась очень рано. Слегка светало… Её тошнило, сильно болел живот и голова, и она поспешила в туалет… Да так там и застряла, пока её не увезли в больницу. Из всех, кто облизывал накануне пахта-аральские колонки, только двое умудрились подхватить дизентерию, в том числе и Наташа. В местной больнице они провалялись на койках 10 последних дней нахождения студентов в Пахта-Арале. Возможно, нужно было бы лечиться и дальше, но время пребывание студентов на хлопковых полях закончилось, и на станции их уже ждал железнодорожный состав. По этой причине больных студенток выписала досрочно, снабдив их на два дня лекарствами. При расставании с совхозом многие студенты денег на руки не получили. Всё, что заработали, ушло на пропитание. А Наташа, наверное, ещё и осталась должна совхозу, так как много дней проболела.

Обратное возвращение студентов домой проходило в комфортных условиях. Вероятно, они всё-таки заработали это право своим трудом. Для них выделили плацкартные вагоны, и там каждому была забронирована полка. Наташа всю дорогу на ней провалялась, так как была ещё слаба после болезни. На перроне в Алма-Ате, к удивлению девушки, её встретила мама. Юлия в деканате узнала о времени приезда студентов и не удержалась поскорее встретиться с дочерью. Ведь та первый раз на такое длительное время уехала из дома, и Юлия соскучилась по своей помощнице. Кроме того, ей сообщили и о болезни дочери. И матери не терпелось поскорее убедиться самой, что та пошла на поправку и ей ничто не угрожает.

* * *
Перед вторым курсом в самом конце августа в университете снова объявили мобилизацию: «Все на трудовой фронт!». Студентам в приказном порядке надлежало прибыть на вокзал к определённому часу с тёплыми вещами, ватниками, сапогами, чашками, кружками, ложками и другой мелочью. И опять их эшелонами погнали на сельские поля, но теперь на север республики – на целину.

– «Целина!» Это слово в пятидесятых-шестидесятых годах было у всех на устах.

– «Целина!» Это 42 миллиона гектаров освоенных целинных земель. На них могло бы разместиться пол-Европы.

– «Целина!» Это свыше 650 тысяч добровольцев, сменивших свои насиженные места на палатки в безбрежных степях Казахстана.

– «Целина!» Это десятки эшелонов, идущих со всех концов Союза и уносящих с собой в Казахстан и на Алтай первопроходцев, технику, оборудование. И в это время во всех уголках великого государства с утра и до вечера из репродукторов доносилось:

Встретят нас ветра, стужа и жара,
Трудные дороги и ночёвки у костра.
Едем мы друзья в дальние края.
Станем новоселами и ты, и я.
Пусть несётся весть – будут степи цвесть,
Партия велела – комсомол ответил: «Есть!»
Едем мы друзья в дальние края,
Станем новосёлами и ты, и я.
Началом освоения целинных земель можно считать февраль 1954 года, в это время Наташа ещё училась в 6 классе. В стужу в промёрзшую землю вбивались первые колышки с названиями совхозов, устанавливались палатки, в которых целинникам пришлось жить не один год. А уже через два месяца трактора проложили первые борозды в веками не паханой земле.

Но посеять – это одно дело, а вот собрать быстро и без потерь с огромной территории полученный урожай – это совершенно другое дело. Причем небывалый, неслыханный урожай! И летом 1956 года вновь всколыхнулась молодёжь страны. Создавались отряды из молодых рабочих, служащих, студентов с целью оказания помощи в сборе целинного урожая. И такая помощь стала оказываться целинникам каждый год уже в обязательном порядке.

Вот подошёл черёд и нашим студентам, уже второкурсникам. «Мы едем на целину!» Студенты страшно гордились этим. Они были молоды и в душе романтики. А то, что их отправляют эшелоном, ещё более усиливало ощущение величия данного факта. А сколько таких эшелонов было по всей стране?! Какая масса людей перекочёвывала в другие места, отрывалась от привычной работы! Если подсчитать – становилось жутко! Только химиков один курс – 60 человек. От химфака на целину отправлялись три курса. В университете таких факультетов, как химфак, – 10. Вузов в Алма-Ате более 10. А сколько городов по всей стране? Правда, впечатляет! Да, в стране любили масштабные мероприятия.

Вообще-то, 50-е, 60-е годы славились шумными политическими скандалами, разоблачениями, миграцией миллионов наших соотечественников ради прогресса во всех сферах деятельности человека. И это происходило в период правления Никиты Хрущёва.

Всё началось со смерти Сталина в 1953 году. В силу сложившихся обстоятельств и расклада кресел место Сталина занял Никита Хрущёв. Из всей партийной элиты того времени Хрущёв не побоялся сделать первый шаг по пути развенчания образа «великого вождя всех народов». Сначала был отстранен от дел и расстрелян после суда правая рука Сталина Берия. Но, сделав один шаг, Хрущёву пришлось идти дальше. Его выступление на ХХ съезде партии в 1956 году «О культе личности и его последствиях» было равносильно взорвавшейся бомбе. Хрущёв стал добиваться освобождения всех живых политических узников сталинского режима и восстановления доброго имени погибших, расстрелянных в застенках НКВД.

Всё последующее 10-тилетнее правление Хрущёва многих озадачивало не только в нашей стране, но и за рубежом. Как мог человек без серьёзного высшего образования, прожектёр и прагматик, с простоватым, наивным характером стать детонатором больших преобразований в стране? Правда, многим прожектам Хрущёва не суждено было сбыться. Это и громкая компания под лозунгом: «Догнать и перегнать Америку по производству мяса и молока», кукурузная эпопея, в том числе и в Мурманской области, где не только кукуруза, но и холодолюбивые культуры плохо растут; это и многочисленные реорганизации на селе; обещания, что через 20 лет советский народ будет жить при коммунизме.

Однако в это десятилетие происходили грандиозные научные и технические свершения, которые вызывали законную гордость за свою страну у всех проживающих на её территории и независимо от национальной принадлежности. Это возведение атомной и нескольких гидроэлектростанций, запуск первого в мире искусственного спутника Земли, осуществление не только одиночных полётов первых космонавтов, таких как Юрия Гагарина, Германа Титова, Валентины Терешковой, но и космических экипажей с длительным пребыванием в космосе. Это освоение целинных земель и начало массового производства полимерной продукции: полиэтилена, синтетического каучука. И вполне возможно, что Хрущёв тут не причём. Просто время подошло для таких свершений. Ведь остальной мир также не стоял на месте. И Наташа со своими друзьями жила в это время!

* * *
Отправляли студентов на целину уже в плацкартных вагонах. Правда, пришлось спать и на багажных полках, а кое-кому и по двое. Но в сравнении с товарными вагонами это был прогресс! Все раскачивались на своих полках под мерный перестук колёс и думали: «А какая она, Целина?». Слово «Целина» было овеяно ореолом романтики. И все с нетерпением ждали с ней встречи.

Среди студентов 2-ого курса был, как мы уже говорили, один очень маленький и худенький паренёк – Женис. Он ещё на хлопке всех удивил своими рекордами. Рост у него был полтора метра, и он больше походил на семиклассника, чем второкурсника. Так вот ему, как самому маленькому, оставили место на верхней багажной полке.

В первую же ночь в соседнем купе, где спали юноши, раздался грохот, чьи-то выкрики, а потом смех ребят. В вагоне все проснулись, и по цепочке из одного его конца в другой – понеслись слова, смех, шутки:

– Что случилось? Почему шумите? Спать не даёте!

– Да вот, Женис выпал из своей колыбельки!

– Ой, бай! Убился, наверное? Он хоть дышит?

– Всё отлично! Полёт прошел нормально! Не волнуйтесь, он даже не поцарапался.

– Ха! Ха! Ха! Он головой угодил в банку из-под огурцов! Голова цела и банка тоже! Только проблема: как нам вытащить из неё Жениса?!

– А пусть он теперь ходит с ней, как космонавт в скафандре!

Конечно, всё это были шутки с некоторым космическим налётом. В действительности, Женис, якобы, совершил мягкую посадку на нижеспящего соседа. Юноша был такой маленький и лёгкий, что пока он летел с третьей полки вниз, его движением поезда занесло на нижнюю полку к его другу. Все смеялись и долго не могли заснуть. К утру полёт Жениса оброс такой легендой, что вымысел уже трудно было отделить от правды.

Привезли студентов в зерносовхоз «Державинский», разделили их на группы по несколько человек и развезли на грузовой машине по отдельным полевым станам совхоза. Одна группа студенток, в которой была и наша «троица», оказалась в мазанке барачного типа из нескольких комнат. Их подселили к совхозным девчатам. Те занимали большую комнату, где на одной стороне стояло 6 кроватей – это для них. А студенткам, как более низкому сословию, на другой половине комнаты настелили солому прямо на полу, всё затянули мешковиной – получилось общее ложе на 12 человек. Там девчата раскидали свои простынки с одеялами и таким образом обозначили свои территории. В изголовье побросали ватники с рюкзаками, а внизу расставили свои резиновые сапоги и знаменитые брезентовые тапочки. Узким проходом комната теперь разделилась на две половины: «их» и «наша». Вот она какая, Целина!

Поскольку студентки приехали уже поздно вечером, им на ужин выдали по стакану тёплого чая с куском хлеба с маслом.

На другой день после завтрака отварными макаронами с «солидолом» девушки во главе с бригадиром отделения пешком отправились на ток. Идти пришлось около километра по пыльной дороге среди ровной степи. Иногда их обгоняли грузовые машины. Борта машин были заделаны изнутри мешковиной, чтобы перевозимое зерно не просыпалось на дорогу сквозь щели. Из кабинок выглядывали молодые загорелые лица парней в солдатской форме. Это была ещё одна дешёвая рабочая сила.

– Девчата, привет! – доносилось из одной машины.

– Девушки, а вы куда идёте? На танцы? Возьмите нас с собой! – слышалось из другой машины.

– Красавицы, а что вы делаете вечером? – кричали из третьей машины.

Да! Вид у девчат был явно не для танцев в клубе, а на току с лопатой в руках. Они все были в брезентовых тапочках, сатиновых шароварах, футболках. Головы были замотаны платками, так как их предупредили, что работа предстоит пыльная, а в баню их будут возить один раз в десять дней. На самом же деле им всего один раз за 1,5 месяца дали возможность помыться горячей водой.

Пришли студентки на ток: укатанную, заасфальтированную ровную площадку, на которой высились горы зерна, и стояло несколько грузовых машин под погрузку. Погода была сухая и жаркая. На небе ни облачка. Девчатам выдали лёгкие деревянные лопаты с длинной ручкой и объяснили их задачу. Ток – это перевалочный пункт. Зерно с полей свозят на ток. Там его подсушивают на воздухе. Для этого зерно периодически ворошат, перекидывают его вручную лопатами с места на место и, таким образом, не дают ему «загореться». Далее подсушенное зерно снова загружают в другие машины, опять вручную, и отправляют на элеватор. Вот такая простая задача. Никаких умственных усилий, только физические! Вот она какая, Целина!

А где механические погрузчики, транспортёры? Вот в кинофильме «Кубанские казаки» как легко и с песней шла уборка урожая. А здесь на току – механизации никакой. Единственный транспортёр без конца ремонтировали. А если он был «на ходу», то им безраздельно пользовались местные девчата. Поэтому студенткам удавалось за день загрузить от силы две-три машины. Девушки могли бы и больше сделать, но часто у них были простои из-за отсутствия машин. Но даже и с простоями девчата сильно уставали от такой тяжёлой работы. Намного легче было разгружать машины. Водитель откинет борта, и считай, что полмашины уже само собой разгрузилось. Кроме того, сбрасывать зерно вниз намного легче, чем подбрасывать его выше своей головы.

Вначале всех поражала бестолковость всей этой работы: перекидывание с места на место куч зерна, разгрузка зерна с машин, пришедших с полей; погрузка его на другие машины, идущие на элеватор… А почему бы ни везти зерно сразу на элеватор? Оказывается, элеватор принимал зерно только определённой влажности. Если оно было сырое, то машины с ним заворачивали на ток, и там зерно досушивали вручную на воздухе под открытым небом. И это в то время, когда в космосе летали пилотируемые корабли. Вот она какая, Целина!

Но наши комсомолки не роптали. Были силы, энтузиазм и понимание огромной значимости всего, что они делали с лопатами на току, кидали ли они зерно с земли вверх в кузов машины или скидывали его вниз с машины на землю. Главное, чтобы зерно не «перегорело» в буртах. А это – будущий хлеб! Поэтому, когда давалась команда «Вперёд!», девчонки, как стая грачей, забирались в кузов машины, доверху заполненный зерном, и начинали усердно махать лопатками, сбрасывая его вниз. Иногда среди студенток возникал спор, кто и какое место займёт в кузове машины. И если кто-то из-за тесноты оказывался лишним, то ему прихдилось спускаться вниз на землю и простаивать там с чувством вины за своё безделье.

При аналогичной ситуации, ещё до принятия такого решения, лишней оказалась Наташа. Она получила от своей подруги удар концом деревянной лопатки в переносицу. Удар был достаточно сильным – переносица была рассечена! Махание лопатками на время было приостановлено. Девчонки столпились около Наташи, достали свои пыльные платочки и по очереди прикладывали их к ране, пытаясь остановить кровь. Тем не менее, несколько её капель успело упасть на зерно. Так что в целинном урожае того года была частичка не только Наташиного пота, но и её крови. Девушке помогли спуститься на землю, усадили на бурт зерна, и работа была продолжена.

Но спустя всего час она с распухшим носом и оплывшим глазом продолжала махать лопатой, так как подошла пустая машина и её нужно было загрузить зерном именно из того бурта, где временно располагалась «больничная койка» травмированной девушки. Пришлось подключиться к общей работе.

А рана на переносице вскоре засохла, и через недельку на её месте оказался маленький розовенький шрамик, по форме напоминающий круглую ручку целинной лопатки.

* * *
Среди наших студенток оказалось несколько девушек старшего возраста, поступивших в университет после производства. Одна из них, Марьям, как-то сразу вышла в лидеры благодаря своей властной манере разговора, умению найти общий язык хоть с кем. До института она явно работала где-то комсомольским вожаком. Вот её-то студентки и выбрали звеньевой своего отряда. В данной группе, помимо уже знакомой нам троицы подружек, были девушки с казахского потока, в том числе и Марьям. Они обучались на своём родном языке, хотя все хорошо знали и русский язык. Многие разговаривали на нём лишь с небольшим акцентом.

Как-то раз девушки-казашки что-то бурно обсуждали на своем родном языке, смеялись, поглядывая изредка в сторону русских девчат. И тем стало неприятно: вроде бы ты находишься среди своих, но ты их не понимаешь, а тебя, возможно, в это время ещё и обсуждают, и высмеивают.

Казахский язык в Республике входил в программу обучения уже со второго класса. Обучали ему и в университете. Но всё напрасно! Кроме отдельных слов: «су» – вода, «нан» – хлеб – русскоговорящие за все годы обучения ничего больше не узнавали. А уж разговорную речь вообще не понимали. Кстати, казахи, живущие в городе, тоже очень плохо владели своим родным языком и разговаривали в основном по-русски. В чем была причина неприятия национального языка? Возможно, в отсутствии острой житейской необходимости, а также в крайне низком качестве преподавания этого языка в школах, отсутствии хороших учебников, методик преподавания. И учителю было не достаточно одно лишь хорошее владение казахским языком на бытовом уровне.

И вот однажды кто-то из русских девушек попросил: – Маша, пожалуйста, давайте в нашем присутствие говорить на одном, понятном всем языке, то есть на русском.

– А мы у себя на родине, на каком языке хотим, на таком и говорим! А если вы, русские, такие тупые, что не можете выучить наш язык, то это ваши проблемы. Вот мы смогли же выучить ваш язык! Так и вам того же желаем!

В словах Марьям была доля правды, и в то же время было странно слышать такую суровую отповедь от своих же сокурсниц. И это в то время, когда в официальной печати везде писали: «Русский народ – старший брат казахского народа», и не было ни слова о проблеме изучения казахского языка, как для русских, так и для других национальностей.

Наташа впервые за свою жизнь, именно здесь на целине узнала, что она и половина проживающих в Республике людей, оказывается, находятся в какой-то чужой стране. Она-то думала, что весь Советский Союз – это её родина, родина русских и казахов, грузин и украинцев, таджиков и эстонцев. Так её воспитывали в школе, так воспитывали и родители. Следовательно, что-то не так было в Советском государстве, что-то от простых людей скрывали, или те чего-то недопонимали. Это был первый тревожный звоночек. Было обидно это слышать. Обидно за своих отцов и матерей, за русских специалистов, учёных, которые, покинув свои родные места, отдавали все свои силы на процветание другой республики, и, как теперь оказывается, другой страны. Вот она какая, Целина!

Вот и эту Машу и её подружек учат профессора Козловский, Усанович, Сокольский. Вот им-то они такого никогда не скажут, потому что от них они зависимы. А те, уж точно, казахского языка не знают. А с молоденьких девушек, что можно взять?.. Подленькая идеология! А уж слышать о тупости русских было обидно вдвойне. Всем на факультете было известно, как учились студенты казахских групп и какие им делались поблажки только за хорошее знание своего родного языка при сдаче естественных дисциплин. Были, конечно, и среди них умницы. Вот, к примеру, эта самая Марьям училась на одни пятёрки. И впоследствии она станет профессором, доктором химических наук.

И вот в такой ситуации русским девчатам ничего не оставалось, как проглотить горькую пилюлю и ретироваться, чтобы не обострять отношений. В дальнейшем они старались не вести с этими студентками никаких лишних разговоров и, если те начинали болтать между собой хоть на каком языке, молча демонстративно поднимались и уходили подальше. Таким образом, в сознании Натальи были посеяны первые семена сомнений в правильности догм интернациональной политики в её стране. Ей первый раз преподали урок – «знай своё место». А где её место?

Городских девчат целина физически и морально закалила, кое-чему научила, в чём-то просветила, а чем-то и смутила. Здесь они прошли и первую житейскую школу. Совхозные девчата без зазрения совести водили в их общую комнату комбайнеров или водителей, заваливались с ними на койки и, не стесняясь вчерашних школьниц, занимались любовью. Именно тогда Наташа столкнулась с тем, что понятие «любовь» некоторые люди трактуют по-своему. Вот она какая, Целина!

Так вот, именно Марьям попыталась поставить на место этих беззастенчивых совхозных блудниц, но всё было безуспешно. «Не нравится, не смотрите! Мы у себя в комнате!» – был их ответ. Тогда разгневанная Марьям, не вынеся такого попрания своего целомудрия, в резкой форме пожаловалась бригадиру полевого стана. Что она говорила и в каком тоне, никто не слышал. Но она могла сказать что угодно, так как имела на это право, ведь она жила в своей стране. А вот все эти комбайнеры, механизаторы, русские девушки – кто они и в какой стране они живут?

«Понаехали! Распахали нашу степь. На ней так вольно паслись табуны лошадей и овец, стояли юрты, и никаких удобств. Зачем нам нужна ваша цивилизация?! Мы прекрасно жили и до вас без ваших фабрик и заводов», – такие высказывания иногда случайно можно было подслушать из уст местного коренного населения, проживающего в аулах. А городские казахи, наоборот, поддерживали политику смешения народов, взаимного обмена знаниями, культурой. И в этот период времени даже были модными смешанные браки.

Через день после разговора Марьям с бригадиром, пока студентки были на току, все кровати со своими хозяйками исчезли из комнаты. Стало легче дышать и намного просторнее. Неизвестно, по причине этого или нет, но механизаторы студенток невзлюбили. Они стали отпускать им вдогонку сальные шуточки, непристойные предложения, слышалась нецензурная брань, от которой стыла кровь. А на току, засунув руки в карманы, они только подгоняли их. При разгрузке машин отказывались открывать борта, якобы они сломаны. И это тоже – ЦЕЛИНА!

Девчата, в свою очередь, также не любили местную шоферню и с удовольствием загружали солдатские машины. Во-первых, работающие на них солдаты были почти их ровесники, во-вторых, воинская дисциплина выгодно отличала их от местных парней. В-третьих, водители-солдаты никогда не стояли, подбоченясь, они также брали в руки лопаты и работали с девушками наравне. Военнослужащие были родом с Украины и Кавказа. Иногда они брали студенток по двое в кабинку своих машин, возили их на элеватор или к комбайнам в поле и, таким образом, расширяли их представление о целине, о том, как добывается хлеб насущный.

Среди солдат выделялся своим орлиным носом и южной красотой грузин Гога. Он был без памяти от Вали Короленко. Дарил ей полевые цветы и чаще, чем остальных, брал в свои рейсы. Забегая вперед, нужно сказать, что весь последующий год Валя и Гога переписывались, а затем родители Гоги по его просьбе прислали Вале приглашение посетить их город в Грузии во время летних каникул. К этому времени Гога уже демобилизовался.

Когда Наташа с Таней узнали о поездке Вали в далекую от них Грузию, то страшно удивились и засыпали её вопросами: «Неужели ты решишься ехать одна? А ты не боишься? Ведь это же кавказцы, у них кровь горячая. А если он там тебя?.. Ты о чём думаешь?!» и т. п. Но Валина мама была более спокойна на счёт девчоночьих страхов и дала добро своей дочери на такую поездку.

Валюша целый месяц провела в Грузии. Приняли её очень хорошо. Всё было пристойно, может быть, и потому, что родители Гоги не спускали глаз с молодых влюблённых. Потом их переписка как-то сама собой прекратилась. Наверное, Гоге родители нашли более подходящую невесту из своих местных красавиц.

* * *
Однако вернёмся на целинные земли. Шли последние дни октября. Постепенно интенсивность работ на току снизилась, с полей всё зерно было уже убрано, и бывали дни, когда девушки только перелопачивали зерно в буртах. Солдаты в один прекрасный день уехали совсем. Началась ненастная погода, иногда летали белые мухи, дул холодный ветер. Не имея тёплых рукавиц и другой тёплой одежды, кроме ватников, девчонки сильно мёрзли.

Все чаще и чаще они ложились на оставшиеся бурты зерна, зарывали в него свои конечности и отогревались, пока их не видело начальство. Ведь такой обогрев был опасен! Рассказывали, что один работник тока, будучи под хмельком, зарылся в «горящее» от влаги зерно, заснул и получил очень сильные тепловые ожоги всего тела. Вот она какая, Целина! Девушки проверяли: засовывали оголённые руки глубоко в бурт, но выдерживали от силы полминуты, так как температура в глубине была приличная, и кожа рук быстро краснела, как после бани. Такие бурты срочно перелопачивали. Бывали дни, когда за неимением работы девчатам разрешали оставаться на полевом стане и не ходить на ток.

Наступил ноябрь месяц, а за студентками никто не приезжал. Было ощущение, что про них забыли. За всё время их только один раз навестил куратор курса. Бригадир полевого стана сказал, что для студентов ещё не подготовили состав. Пришлось ещё неделю ждать известий о его готовности. И только накануне праздника «7 Ноября» за ними прислали грузовую машину. За один час все собрались, и вскоре были на железнодорожной станции. А там уже трое суток стоял состав и собирал студентов со всех отделений разных совхозов.

Наших девчат привезли самыми последними. Реально, про них забыли! И вспомнили в последнюю очередь. Девушки с радостью встретились со своими остальными сокурсниками, ведь они не виделись друг с другом ровно два месяца. Никогда в истории их трудовых семестров не было такого длительного отрыва от учёбы и такого малоэффективного. Домой они приехали загорелые, худые, голодные и с пустыми кошельками. Хоть и работали каждый день, но, вероятно, их труд был организован не так, чтобы заработать там хоть какие-то деньги. Вот она какая, Целина!

* * *
На следующий год студентов опять ждала уборка целинного урожая. В этот раз – зерносовхоз Пятигорский Баранкульского района. Всех опять развезли по полевым станам, но уже маленькими группами. В одной из таких групп было всего 5 человек, 5 девушек. Их поселили в маленьком вагончике, заставленном пятью узкими железными кроватями с ватными (не соломенными!) матрасами и прикроватными тумбочками. Было похоже, что помощников ждали и для них приготовили очень комфортные по тем временам условия.

Вагончик стоял рядом с капитальным строением барачного типа. Там жили механизаторы-мужчины. Из женщин на полевом стане была всего одна – повариха тётя Зина, которая занимала в бараке отдельную комнату. В группе студенток оказались: Наташа со своими подружками, статная, белокурая «производственница» Вера и «школьница» Люда. Вот о Люде особый разговор. Это был чистый ребёнок, она и выглядела, как маленький, худенький подросток. И это был её первый трудовой семестр. Люда страдала заболеванием щитовидной железы, всегда была какая-то нервная, возбуждённая, движения угловатые, порывистые. И хотя она уже перешли на третий курс, продолжала заплетать свои тоненькие косички и подвязывать их сбоку головы узенькими ленточками.

Люда любила разгадывать кроссворды и играть в шахматы. Она всем надоедала своими шахматами, которые привезла в своём чемоданчике. Но никто из остальных девушек играть в шахматы не любил, также как и в карты. Они предпочитали в свободное от работы время валяться на койках и запоем читать книги. Вот через эти шахматы с девушками чуть не случилась трагедия.

Людмилино хобби в виде шахматной доски заметили механизаторы, и они стали напрашиваться к девушкам в вагончик, якобы поиграть в шахматы. Но девчата по прошлому году не очень-то доверяли таким милым и невинным желаниям взрослых дяденек и запретили Людмиле приводить мужчин к ним в вагончик. Да и ходить к ним в барак ей также не советовали. Сошлись на том, что ничейная территория больше подходит для шахматных турниров. И такие мероприятия стали устраиваться на скамеечке перед входом в барак. Люда после таких встреч приходила в вагончик счастливая и довольная собой, так как чаще всего она обыгрывала всех желающих. Ведь по шахматам у неё был какой-то спортивный разряд. Она недоумевала по поводу затворничества своих сокурсниц, расхваливала своих партнёров по игре и уговаривала сходить к ним в гости:

– Девчата, ну что вы упрямитесь! Они такие милые, порядочные люди. И постоянно зовут вас в гости на чай. Давайте сходим, посидим, сыграем в шахматы.

Девушки же бурно отвергали такие предложения, хотя поначалу, действительно, все турниры на скамеечке проходили весьма пристойно. Но, вероятно, это была своеобразная тактика мужчин. Необходимо было время, чтобы наивные девчонки поверили в дружеские намерения взрослых мужиков. Люда, похожая на школьницу со своими тоненькими косичками, завязанными бантиками, со слегка выпученными глазками и трясущимися тоненькими пальчиками, механизаторов не очень интересовала. Им хотелось общения с более рослыми и развитыми девицами, какими были остальные девушки. Но попытки скучающих по вечерам взрослых дяденек завязать с ними дружбу через наивную Людочку и её доску в клеточку ни к чему не приводили. Девушки вежливо отказывались, ссылаясь на неумение играть в шахматы. Тогда мужчины стали действовать напористее и бесцеремоннее.

Однажды вечером несколько механизаторов завалились к девчатам в вагончик без спроса, запросто развалились на их койках, открыто призывая к любовным играм, но, однозначно, не к шахматным. Простые уговоры на них не действовали. Это мужское население полевого стана считало себя неотразимым и требовало к себе внимания. Только за кого они принимали девушек!? Причём те по возрасту годились им в дочки! И пришлось девчонкам, отбиваясь от их нахальных, грубых рук, бежать из вагончика и отсиживаться в кустах до тех пор, пока незваным гостям не наскучило сидеть на их койках в одиночестве. После этого случая студентки стали запираться изнутри вагончика и бдительно за этим следили.

* * *
В другой раз, опять же вечером, к ним стала ломиться подвыпившая компания. Сначала они вызывали Люду на матч-реванш. Но та сидела на своей кровати испуганная, сжавшаяся в комочек. Да и остальные девчата почувствовали себя не лучше, когда услышала четырёхэтажный мат и грязные угрозы. Они выключили свет и ответили, что уже легли спать. Но слова «легли спать» ещё больше подзадорили местных Дон-Жуанов. Они матерились, обзывали девушек городскими ш…ми, недотрогами, и от их грязных угроз у всех стыла кровь в жилах. На всякий случай девушки вооружились, кто, чем мог. Тощий веник, большая эмалированная кружка, складной ножичек, ножка от сломанного стула – вот и всё их оружие. Смех, да и только!

Один из механизаторов так разошёлся, что решил взять их на испуг. Он сел на трактор, включил фары и с шумом на полной скорости помчался на девчачий вагончик. А те от страха кричали, визжали, молились… Но, возможно, на стане в это время не было никого более трезвого и здравомыслящего. Перед самой дверью трактор резко затормозил, да так, что камни и земля из-под гусениц забарабанили по тонкой обшивке вагончика. Раздался треск… Девчата в ужасе закричали, у них мелькнула мысль, что это уже трещит их жалкая обитель, и все стали прощаться с жизнью.

К счастью, мужики ещё немного покуролесили, покуражились и дружною толпою повалили в свой барак. И еще долго оттуда доносились их гнусавые голоса, пьяные песни. А девушки сидели в тёмном вагончике, плакали и ждали своей погибели в расцвете юных лет. От пережитого стресса все вдруг захотели в туалет. Попробовали открыть дверь, она не открывалась, так как ей мешал прижатый к двери трактор. Единственное окошко в вагончике было забрано железной решёткой. Девушки оказались в ловушке! Да, мужики показали свою животную сущность! Хорошо хоть никому в их пьяные головы не пришла идея облить их вагончик бензином и бросить напоследок окурок.

Что же делать?! Пришлось девчатам подручными средствами: ножиком, вилкой, ложками – расковырять щель в полу вагончика. Получилось небольшое отверстие, куда они по очереди ходили по малой нужде до полуночи. Спать легли прямо в рабочей одежде. Но они ещё долго не могли заснуть и чутко прислушивались к малейшим звукам за пределами их обители.

Не спала и Наташа. Мысли будоражили её мозг: «Могут ли такие мужчины по-настоящему любить, заводить семью, детей? И неужели есть женщины, которые их любят?!» Наташа пока что в жизни встречалась только с порядочными, приятными людьми. Это её отец, их знакомый дядя Гоша, дядюшка Лёня, это конечно и парни с их курса… И вот только здесь на целине она столкнулась с не самыми лучшими представителями мужского населения страны.

Когда утром студентки проснулись, трактора уже не было около их дверей. Ярко светило солнце, и всё, что приключилось с ними вчера, показалось им кошмарным сном. Однако две глубокие борозды от гусениц трактора, упирающиеся в вагончик, и сломанные ступеньки деревянного крылечка свидетельствовали, что вчера девушки сильно рисковали. И они решили обратиться с жалобой к бригадиру полевого стана, но его нигде не нашли. Механизаторов тоже не было видно.

За завтраком к ним подошлаповариха и попросила их не жаловаться, как она сказала, на «наших героев». Оказывается «герои» вчерашней битвы с девчонками шли по результатам жатвы на какой-то рекорд по району, и им совершенно не нужна была слава ночных ловеласов. Студентки пообещали ни к кому не обращаться с заявлением, но при условии, что механизаторы оставят их в покое, и не будут попадаться им на глаза в поле обозримой видимости. Все, в том числе и Люда, были сильно напуганы ночным происшествием. Как им тогда захотелось вернуться домой, в знакомую обстановку, в общество родных, понятных и предсказуемых в своём поведении людей!

* * *
Работа на этом полевом стане в принципе ничем не отличалась от работ прошлого года. Те же разгрузки, погрузки зерна лопатами. А так как их группа была маленькая, то не приходилось спорить, где и кому стоять и что делать. Но и жизнь была какая-то скучная. Единственное, что разнообразило их существование – это их сокурсница Люда Денисова с её шахматами и ужасный случай с пьяными механизаторами с их трактором. Да ещё, один раз в неделю на полевой стан приезжал магазин на колесах. Девчата покупали конфеты, халву, печенье и тем самым немного подслащивали свою не очень-то сладкую здесь жизнь.

А работы на току почти не было. Девчата от силы нагружали одну машину в день, перелопачивали бурт зерна, который начинал «гореть», а потом опять по несколько часов валялись на зерне или на своих койках в вагончике. Наташу при этом всегда преследовала мысль: «Мы тут в пыльной и грязной одежде лежим на зерне, а из него потом пекут хлеб!». Кроме того, зерно часто заметалось с пылью в край бурта, по нему ходили в обуви, водители машин в засаленных и промасленных спецовках тоже отдыхала на буртах. А больше было и негде! Вот она какая, Целина! Всё это как-то не вязалось с Наташиным представлением о хлебе. В её семье даже маленький кусочек хлеба не выбрасывался, всё съедалось до крошки.

* * *
Да… девчонки все очень скучали. Полтора месяца одни и те же лица, работы мало, все книги перечитаны. Про них опять явно забыли. Их даже в баню не возили! Повариха подсказала им хорошую идею и показала дорогу к её осуществлению. Недалеко от полевого стана было маленькое озерцо. И вот каждое воскресенье, ориентируясь на возвышающиеся вдалеке деревья, девчата через скошенное поле уходили к этому водоёму, густо поросшему камышом и затянутому тиной.

Плавать из них никто не умел, поэтому они осторожно пристраивались где-нибудь на пологом бережку, мылись в холодноватой воде, делали постирушки. Потом, развесив своё бельишко по кустарникам, валялись на скудной травке под северным, но пока ещё тёплым солнышком. К удивлению Наташи, она на целинных просторах ничем не болела, несмотря на скудное питание и холодный северный ветер. Наверное, организм её постепенно закалился, благодаря таким трудовым семестрам, а также интенсивному занятию спортом. О нём мы расскажем отдельно.

Вскоре заточению девушек пришёл конец. Впервые за весь сезон приехал куратор курса и объявил об окончании их работ на этом току. Все быстренько собрали свои вещички, забрались в кузов грузовой машины, помахали рукой своему вагончику, который целый месяц защищал их от грязных посягательств не самых лучших представителей одной половины человечества.

По дороге на центральную усадьбу совхоза куратор рассказал им, что парни с их курса неделю назад ездили в баню, шофёр был пьяный и на ровном месте, на повороте дороги завалил машину на бок. Все ребята остались живыми, но получили травмы, и сегодня их должны выписать из больницы. Девчонки подумали: «Как хорошо, что мы в свою «баню» ходили пешком».

В этом году на целине был неурожай, студенты были без работы, а отправить их домой ни у кого не доходили руки, и эшелон для них до сих пор ещё не был готов. Руководство совхоза решило пока использовать студентов на уборке картофеля, и поэтому их в один день со всех полевых станов привезли на главную усадьбу. И привезли сразу в столовую совхоза. И вот только тут все полностью осознали, как они наголодались. Им выдали талоны на пропитание в счёт их заработка. И все заказали себе весь ассортимент блюд, которые были в данный момент в столовой: по две порции жаркого, какие-то салаты, по стакану сметаны, компота, киселя. Из-за стола все еле-еле встали. Но в этот момент не было счастливее их на всём белом свете!

Потом их отвели к саманному строению, где в одной из комнат по уже знакомой технологии была настелена на полу солома и обтянута мешковиной. В этот раз направо – мальчики, налево – девочки. Но все были искренне рады, так как снова были среди своих. Ужас быть подмятым под пьяным механизатором быстро рассеялся. Девчата были возбуждены, много болтали, смеялись и радовались всему. Радовались тому, что они все вместе, что мальчишки их курса все живые, и они все скоро вернутся домой.

В этот же день привезли юношей. Было больно смотреть, как они, морщась от боли, но, не сдерживая эмоций от радости встречи, слезали из грузовой машины и ковыляли в их «спальню». Все они были перевязаны бинтами: у кого нога, у кого рука. А у «пианиста» Юрки Борзова была перебинтована вся голова. Юрка был близорукий и носил очки. Так его голова была так побита и так распухла от травм, что очки снять не удалось и их оставили на его лице до лучших времён. Одно стекло очков было треснуто, другое отсутствовало. И Юрка подслеповато косил на всех одним глазом.

Позади всех мальчишек, которые отличались ростом и статью (самый высокий был Валерка Соколов – Наташкин одноклассник), уныло плёлся малышка Женис. На нём не было ни одной царапины, и он чувствовал себя некомфортно среди раненых. Когда все расположились на своих спальных местах, ребята разговорились и в лицах описали картину аварии.

«…Пока ребята мылись в бане, водитель их машины зашёл к своей зазнобе и хорошенько подзаправился бражкой в надежде, что степь широкая, в ней нет ни перекрёстков, ни милиционеров. Но он забыл, что степные дороги имеют крутые повороты и ухабы. И вот на одном из таких поворотов водитель не справился с управлением, машину вынесло на бугорок, и она перевернулась.

Что потом было!?.. Лучше рассказать не получится, это нужно было бы видеть! Когда все очнулись и собрали все свои руки и ноги воедино, то сделали перекличку. Все откликнулись, кроме Жениса. Покалеченные ребята, забыв о боли, ползали вокруг завалившейся на бок машины, стараясь взглядом проникнуть под её перевернутую махину. «Может, Женис лежит там? Живой ли он? Же-нис! Же-нис!»

И вдруг кто-то увидел Жениса совершенно в другом месте и далеко от места аварии. Он восседал в степных колючках с нахлобученным на голову ведром. Именно тем ведром, на котором он сидел в кузове машины. Оказывается, в момент аварии Женис вылетел на ведре из опрокидывающейся машины, как Баба-Яга на метле, пролетел несколько метров и мягко приземлился на матушку-землю без единой царапины. А ведро каким-то чудом оказалось на его голове. Сидел Женис с ведром на голове и боялся пошевелиться, решив, что попал в ад. Под ведром было темно, и до него доносились лишь чьи-то стоны и вопли, усиленные и искажённые металлом. «Это, наверное, грешников на сковородке жарят!.. Скоро и мой черёд… А – а – а – а!.. Не хочу!..»

Шофёр, быстро протрезвев, пошёл, прихрамывая, в сторону совхоза, чтобы вызвать помощь, а ребята собрались около Жениса. Кто-то стащил с его головы ведро. На побелевшем лице юноши был неподдельный ужас, его выпуклые веки нервно подрагивали, губы еле-еле шевелились: «Я не хочу… Не трогайте меня!.. А – а – а – а! Я – хороший! Я больше не буду!..» Его с трудом подняли с земли, ощупали с головы до ног: цел ли? А он отпихивался от всех и все повторял: «Я – хороший! Я больше не буду!..» И ребятам, перепачканным землёй и кровью, в разорванной одежде, со страшными гримасами боли на лицах, было непонятно, почему Женис их так боится, в чём он винится, и чего он больше не будет делать. Да вид только одного Юры мог хоть кого испугать. А он тут же крутился около Жениса и, не мигая, взирал на него одним глазом через разбитую линзу очков.

Потом, когда ребята обратили внимание на свой внешний вид, догадка пришла в чью-то голову, и, невзирая на полученные раны и ссадины, все начали дружно хохотать, показывая друг на друга и на Жениса пальцами. В такой обстановке и Женис немного расслабился и стал всем услужливо подхихикивать, до конца не веря, что он не в аду, а на грешной земле и среди своих товарищей.

Когда всех покалеченных доставили в районную больницу, то хирурги были явно озадачены поведением потерпевших. Многие ребята имели серьёзные раны. Так, у Соколова была распорота нога сверху донизу, и ему эту рану зашивали. У Пашки было сломано ребро. А про голову Юры нечего было и говорить. Несмотря на всё это, юноши были возбуждены и время от времени они, как по команде, дружно закатывались от смеха. Медики решили, что это последствия травм и всем дали валерьянки. Хорошо, что они не узнали истинную причину их смеха, а то бы ходить юношам с кривыми швами или с оставленными в ранах и зашитыми там хирургическими инструментами.

На другой день после встречи все студенты, кроме раненых, были вывезены в поле на уборку картофеля. Картофель копал комбайн, а студенты шли за ним следом и собирали клубни в вёдра. Из вёдер корнеплоды высыпали в большие кучи, а потом из них картофель перекочёвывал в мешки, если они в это время были в наличии. Вот такая была сложная» технология!

Обедали опять в столовой. После обеда производительность у всех снизилась на половину, но это никого не волновало. Заботой номер один для всех стало набить свой желудок, а не мешок! Возвращаясь вечером из столовой, студенты набрели на поле с морковкой. Как дрозды они налетели на кучерявые грядки. К себе на стоянку каждый принёс по охапке толстой сочной морковки вместе с ботвой. Весь вечер в комнате стоял хруст и чавканье. Все лежали вверх брюхом и грызли, грызли оранжевые корнеплоды. Ведь морковка – это не надоевшие всем макароны с «солидолом».

Работали студенты на уборке картофеля где-то с недельку. За это время столовая совхоза перевыполнила план по борщу, жаркому и компоту. А на морковном поле образовалась большая плешь. К этому времени на ближайшую узловую станцию пригнали состав, и всех опять уже в который раз с помощью грузовых машин перебросили с импровизированных нар в бараке на вагонные полки.

Приехали студенты домой, повзрослев еще на один год и раздавшись вширь на пару размеров. Дома Наташа с ужасом перебирала свой скудный гардероб: на неё ничто не налезало! Чтобы поделиться своими проблемами, она позвонила подруге:

– Валюша, у тебя как с размером? Что?!… Тоже ничего надеть не можешь! И юбки не застёгиваются?! А у Татьяны? Также всё плохо. Что будем делать?.. Ведь завтра надо быть на занятиях.

– А ничего! Наденем свои бриджи, в которых мы ползали по морковным грядкам, сверху телогрейки… Ничего, прорвёмся!

Да! Морковка и совхозная сметанка сделали своё подленькое дело. И подружкам пришлось в спешном порядке, за одну ночь расставлять и надставлять свои юбки и платья.

Была у этого курса ещё одна памятная поездка на целину. Но та целина на предпоследнем курсе оставила неизгладимый след в памяти многих. И о ней будет отдельный рассказ.

Глава 5. «День химика»

Химический факультет университета славился не только своими преподавателями, но и студентами, их успеваемостью, научными достижениями, спортивными успехами, художественной самодеятельностью. Химики были талантливы на любые выдумки, сочиняли стихи, пародии, сценарии капустников. И на каждом курсе были свои заводилы, активная группа студентов, имена которых знали не только на курсе, но и на факультете.

На Наташином курсе также собрались талантливые люди. Например, Юра Борзов хорошо играл на фортепиано и часто аккомпанировал танцорам и певцам своего курса. А танцоры – это Павел, Кайрат и Жанна. Они прекрасно исполняли народные танцы, причем многих народов мира. До поступления в университет они занимались в танцевальных кружках, а Павел и Кайрат одно время входили в состав танцевального коллектива МВД республики. Талгат хорошо играл на домбре и с успехом исполнял казахские народные песни.

Но в полной мере таланты химиков проявились с приходом на факультет Айгуль Сарутдиной. Она окончила Ленинградский университет и поступила в аспирантуру на кафедру катализа и технической химии. По виду это была типичная казашка: широкоскулая, нос пуговкой, щеки как два розовых яблока. А энергии у неё было, хоть отбавляй! Она била у неё ключом, и всех окружающих затягивало в этот водоворот. Её сразу же назначили комсоргом факультета, дав, таким образом, общественное поручение и как аспиранту, и как кандидату в члены КПСС.

Наташа в то время училась уже на 2-ом курсе. Училась хорошо, вела себя тихо, мирно, ходила на тренировки в секцию по спортивной гимнастике. С приходом же нового комсорга Наташина жизнь резко изменилась. Айгуль обладала удивительной способностью аккумулировать любую информацию о других, и потом она этими знаниями манипулировала в своих целях. Она чем-то походила по своему поведению на комсомольских вожаков первых пятилеток. Несгибаемая, упёртая в своих представлениях о мире и обществе, бескомпромиссная и мощная как танк – такой была и оставалась всю свою жизнь Айгуль Сарутдинова.

С новым комсомольским вожаком жизнь на химфаке забурлила и закипела с новой силой. Каким-то образом Айгуль выведала о том, что Наташа в школе была редактором стенгазеты, и той было трудно доказать обратное. Получается, что Айгуль копалась в личных делах абитуриентов!? Пришлось Наташе снова впрягаться в знакомую, но порядком надоевшую ей работу. К счастью, редактором газеты был уже избран Нурлан, студент 4 курса, были и другие помощники. В редколлегии девушка в основном занималась оформительской работой. И это значительно облегчало её участь.

С лёгкой руки Айгуль химический факультет по примеру Ленинградского университета стал отмечать профессиональный праздник – «День химика». В то время такой праздник ещё не был узаконен в бесконечном списке профессиональных праздников страны. В Алма-Ате первым устроителем такого торжества стала комсомольская организация именно 2-ого курса химического факультета, где училась Наташа. И вся тяжесть и честь проведения первого такого праздника в городе, да и в Казахской Республике легли на плечи этого курса.

На факультете первый «День химика», также как и все последующие, праздновался в последнюю субботу мая, при отмене всех занятий. Маленький конференц-зал химического факультета на 2-ом этаже, где проходили все заседания Учёного Совета, торжественные собрания, вечера, наверное, впервые за всё время своего существования раздвинул свои стены. Были сняты фанерные перегородки, отделяющие зал от широкого коридора с двумя лестницами, ведущими вниз к просторному вестибюлю на первом этаже. Все стены и окна на факультете были разукрашены надувными шариками, смешными карикатурами, плакатами, цветами, флажками.

На одной из стен висела длиннющая стенгазета, выпущенная факультетской редколлегией. В ней были приведены сведения из истории факультета, запечатлён военный период его жизни, отдельная колонка была выделена для химиков, ушедших на войну из стен этого здания и об их судьбах. В газете были помещены интервью с видными учёными-химиками вместе с их детскими фотографиями. Например, интервью одного доцента сопровождалось фотографией, запечатлевшей его в ползунках и с соской во рту. А один профессор отдал для газеты своё детское фото, снятое в то время, когда его молочные зубы выпали, и он смеялся во весь свой беззубый рот. Это было и смешно, и забавно! Было много шаржей, юморесок. Газета всем очень понравилась. А так как Наташа принимала деятельное участие в её выпуске, то часть славы коснулась и её головы. Многие сокурсники подходили к ней и хвалили газету. Вот так на втором курсе к Наташе пришла известность. Её стали замечать, но вот пока никто из юношей химфака не делал попыток поближе познакомиться с этой девушкой.

Праздничный вечер начался с торжественной части, но необычной: с шутками, смехом, криками «Ура!». Да и художественная часть вечера проходила не в виде отдельных номеров, а в форме капустника. В зале присутствовали руководство университета, учёные и преподаватели не только с химфака, но и с других факультетов, из Академии Наук. Были приглашены и студенты из других институтов города.

После капустника все стулья из зала были вынесены и начались танцы, розыгрыши. Всё шло точно по сценарию. Студенты – химики были в приподнятом настроении, и все ожидали чего-то необычного, так как Айгуль вполне серьёзно обещала всем устроить в конце вечера сюрприз.

Во время танцев к Наташе подошёл высокий русоволосый юноша в расшитой косоворотке. Он пригласил девушку на танго… а потом был вальс. Ах… как он водил!.. Такого партнёра по танцам у Наташи не было ни раньше, ни потом. Было такое ощущение, что молодые люди как бы парили в воздухе, купаясь в звуках музыки, не касаясь пола и даже друг друга. Это было незабываемо! Причём, партнёры не общались и ничего не говорили друг другу, а только танцевали и танцевали… Как молодого человека зовут и где он учится, Наташа не успела выяснить. Но, явно он не был студентом химического факультета. Неожиданно мелодия вальса оборвалась, и Айгуль пригласила всех срочно эвакуироваться из здания на улицу, добавив, что всех ждёт сюрприз.

Все поспешили к парадному выходу из здания химфака, на его широкое крыльцо с каменными ступенями и мощными круглыми колоннами. Шумная весёлая толпа, разгорячённая танцами, также заполнила прилегающую к зданию улицу Советскую, не давая толком проехать одиноким машинам и пугая таких же одиноких прохожих. Был конец мая, и тёплый весенний вечер дарил всем прохладу после жаркого солнечного дня. Уже было 10 часов вечера, темно, и, хотя улица освещалась фонарями, их света хватало только на проезжую часть. Тротуары же были все в ажурной игре света и теней от густой листвы деревьев. Пробиваясь сквозь ветви деревьев, свет выхватывал из темноты чьи-то улыбающиеся лица, силуэты гуляющей молодежи. Напротив здания темнел парк. Из него тянуло свежестью, пахло молодой листвой, травой и цветущей акацией. Да, вечер был чудесный и полностью соответствовал праздничному настроению.

Наташа с подружками остались стоять на крыльце. Они решили, что отсюда лучше всего можно будет рассмотреть сюрприз. А какой он будет, никто не знал. И все томились в ожидании чего-то необычного. И вдруг раздался оглушительный залп… В небо над парком взметнулась ракета и рассыпалась разноцветными огнями салюта. От неожиданности вся толпа ахнула, вздрогнула, а потом замерла в восторженном созерцании цветного чуда.

Наташа от неожиданности также вскрикнула и инстинктивно отступила назад, отдавив кому-то ноги. Оглянулась… За спиной стоял её недавний партнер по танцам. Он мило ей улыбнулся и мимолетно коснулся своими пальцами её плеч, как бы говоря: «Не волнуйся! Всё в порядке». А тем временем в небо взлетали новые и новые фонтанчики салюта. Вот это был сюрприз! Ведь в те времена салют был официальной прерогативой властей. Только они имели право запускать в небо разноцветные огни, и только по великим праздникам, и только после публикации в газете постановления ЦК КПСС. Причем оговаривалось количество залпов. К примеру: «…20 артиллерийскими залпами!». И ни одним больше или меньше. У химиков же они взлетали без перерыва. Да!.. Это был настоящий сюрприз!.. Ну, Айгуль! Удивила, так удивила!

Наташе было волнительно всё это действо, радостно и сладко сжималось сердце. Всё было прекрасно: и разноцветные огни салюта, и мелодия вальса, продолжающая звучать в её ушах, и ощущение необычного полёта в обычном танце, и присутствие за её спиной симпатичного ей юноши. Хотелось надеяться на продолжение этого знакомства. Но…

Не успели отгреметь последние залпы, как раздался вой милицейских машин, и толпа празднующих химиков в один миг была окружена со всех сторон вооружёнными блюстителями порядка. Вероятно, кто-то из близлежащих домов позвонил в милицию и сообщил, что в районе химфака слышны взрывы: то ли диверсия, то ли взрываются склады с химикатами… И доблестные блюстители порядка поспешила оцепить опасный район. Начальство химфака во главе с деканом факультета и виновницей такого сюрприза поспешили к ним. Да… Айгуль не предусмотрела такого развития событий! Нахимичила, так нахимичила! Придётся ей держать ответ.

Вечер объявили законченным, и все стали расходиться по домам. Наташа оглянулась, выискивая глазами своего партнёра по танцам, но он испарился.

– Наташка, пошли домой, вечер уже закончился. Да что ты потеряла?! – Валя и Таня тормошили свою подругу и не понимали причину её какой-то потерянности.

– Сейчас, сейчас… Минуточку… Да… да… мы идём домой.

Молодого человека нигде не было. Что его спугнуло? Или он решил подальше держаться от «криминального» химфака и его обитателей в том числе? Или девушка серьёзно его покалечила, наступив на больную мозоль своим каблуком?.. Если бы он предложил себя в провожатые, то Наташа бы согласилась. Он ей показался симпатичным во всех отношениях молодым человеком. Жаль, что он этого не узнал. А как он умел танцевать!.. И никогда больше в жизни их пути не пересеклись. И никогда больше Наташа не испытала такого единения звуков музыки, движения тела и божественной невесомости.

* * *
И вот начиная с того майского дня, химический факультет стал отмечать «День химика» каждый год: широко и с размахом, с утра и до позднего вечера. Стало традицией всем выпускникам факультета собираться в этот день на химфаке. Причем, 5, 10, 15, 20, 25-летним выпускникам был особый почёт и уважение. Им предоставлялась сцена для выступлений. Все с удовольствием выходили на неё и лицедействовали: пели, плясали, хором читали стихи собственного сочинения, в шутливой форме рассказывали о своих достижениях на работе и в семейной жизни.

Каждый год обязательно придумывался какой-либо сюрприз. Но теперь вместо салюта в небо запускали воздушные шары. И на них в безоблачную вышину уносились прожжённые лабораторные халаты, какие-нибудь плакаты, приколы. Или химики устраивали демонстрации в спецодежде с транспарантами по близлежащим тихим улочкам, чтобы не связываться больше с милицией, а по полу факультета рассыпали одно коварное соединение. Когда на него наступали ногой, оно детонировало и взрывалось с оглушительным треском. Непосвящённые сильно пугались и шарахались с криками в стороны, а химики ухмылялись, довольные такой шалостью. Наташе, а позднее Наталье Алексеевне, посчастливилось быть участницей всех «Дней химика» начиная с того памятного праздника и до её выхода на пенсию и отъезда из Алма-Аты в другой город и в другую страну.

Когда химфак переехал в новое пятиэтажное здание около Никольского рынка, то в первый же «День химика» уже на новом месте уличные шествия и выкрики типа: «Да здравствует АШ два О!», «Даешь Ц два АШ пять О-АШ!» всполошили весь базар. Некоторые торговцы подумали, что начинается бунт городского населения, и стали сбывать свой товар почти задаром, чтобы скорее унести ноги из опасного района. Об этом случайно узнала одна сотрудница химфака. Весть о колоссальных скидках в честь «Дня химика» мгновенно облетела весь химический факультет. Толпа сотрудников и студентов факультета – нынешних и бывших, разгорячённых праздником и ещё кое-чем покрепче, заполонила всё базарное пространство, тем самым ещё более усугубив обстановку. Через полчаса на нём не осталось ни товара, ни торговцев, ни покупателей. С высоты пятого этажа было как-то странно видеть опустевшие торговые ряды в то время суток, когда торговля там обычно была в самом разгаре.

Хорошо, что городской отдел МВД находился тут же рядом, и там в криминалистической лаборатории работали выпускники химфака. Милиция знала, что сегодня химики отмечают свой профессиональный праздник, и снисходительно смотрела сквозь пальцы на устраиваемые ими маленькие беспорядки. А вечером выпускники-юбиляры обязательно заказывали зал в центральном ресторане города, где под музыку и шампанское шли воспоминания о студенческих годах, экзаменах, шпаргалках, курьёзных случаях в лабораториях (а их хватало с избытком на всех), о студенческих вечерах, о трудовых семестрах.

* * *
Особенно Наташе запомнилась встреча с её сокурсниками после 10 лет окончания учёбы. Почти весь их выпуск, за редким исключением, оказался востребованным и остался в городе. В основном они работали в Институте химии при Академии Наук и в университете на химическом факультете, менее всего – в других вузах города. Наталья тогда работала на химфаке старшим преподавателем. Её выпуску, как юбилярам, планировалось предоставить слово на сцене, и как всегда подготовка таких выступлений ложилась на плечи тех выпускников, которые работали на химфаке. Они продумывали план всего выступления, расписывали всем роли и поручения, рассылали приглашения своим иногородним сокурсникам, заказывали столики в ресторане.

На десятилетие их выпуска из 60 человек отсутствовали, возможно, человек 10, не более. И когда этому выпуску дали слово, на сцену вышла под бурные возгласы и аплодисменты толпа пока ещё молодых, красивых, и в большинстве своём уже известных и на химфаке, и в Академии Наук преподавателей, аспирантов, инженеров, научных сотрудников. Все были в ударе. Их декламация в стихах, сопровождалась песнями, а аккомпанировал им, как обычно, Юра Борзов. Потом все дружно грянули свою любимую песню Александры Пахмутовой.

Главное, ребята, сердцем не стареть,
Песни, что придумали, до конца допеть.
В дальний путь собрались мы, а в этот край таёжный
Только самолётом можно долететь.
А ты улетающий вдаль самолёт
В сердце своём сбереги.
Под крылом самолёта о чём-то поёт
Зелёное море тайги.
Хотя они никогда не были в тайге и не летали вместе на самолёте, а только по железной дороге, но эта песня была визитной карточкой курса химиков выпуска 1964 года. Они были не только химиками, но и романтиками. С этой песней они грузили вагоны зерном на целине, с этой песней шли на демонстрации, встречались и расставались через многие годы разлуки.

Празднование того «Дня химика» проходило в Большой химической аудитории уже в новом здании химфака. Огромный зал амфитеатром спускался к большой сцене. Окна были во всю стену, от пола до потолка. Фактически их высота была в 2 этажа. День был жаркий, душный, и нижние окна, расположенные на уровне земли, были распахнуты настежь. И вот через эти окна, не сговариваясь, выпускники 64 года, все, как один, с песней Пахмутовой удалились со сцены на глазах своих бывших педагогов и своих нынешних студентов. Такой конец их выступления у некоторых вызвал недоумение: «Взрослые люди, а ведут себя как дети!» Другие же решили, что так и должно быть согласно сценарию – выход в «Окно будущего». А бывшие выпускники просто спешили, так как был заказан большой зал в ресторане, где их торжество планировалось продолжить до 11 часов вечера. И ими был выбран самый короткий путь выхода из здания – сразу на улицу, минуя многочисленные коридоры факультета.

Все были молоды, смерть и болезни у них были ещё впереди. Но в их рядах уже не оказалось Гали Молчановой. Она увлекалась альпинизмом, и полгода назад погибла в горах при восхождении на какой-то пик. Произошёл сход снежной лавины, и Галю спасти не удалось. Вначале вспомнили её, погрустили немного, но молодость и здоровье взяли своё. Бывшие студенты много танцевали, вспоминали свои молодые годы, делились информацией о своём семейном положении, о детях, запоздало объяснялись в любви, шутили и беззлобно смеялись над курьёзами своей студенческой жизни.

– А помните… на целине наши мальчики попали в аварию – машина перевернулась. Все побились, поободрались, и только один Женис оказался без единой царапины.

– Да это потому, что у него бараний вес. Он как пушинка вылетел из машины, сидя на одном ведре, а другое – оказалось на его голове.

– Ха! Ха! Ха! Если бы не вёдра, то вряд бы уцелел! Он, как космонавт, после полёта приземлился на землю, но только в скафандре из двух вёдер! Ой! Ха! Ха! Ха!

– А помните, как наш Куанышпек первый раз пришёл в библиотеку и сделал заказ: «Дайте мне учебник Ипэлосева». Все сотрудницы библиотеки сбились с ног, искали этого Ипэлосева, пока одна из них не догадалась попросить его принести конспект его лекций со списком необходимой литературы, – при этих словах все дружно расхохотались.

– Обождите, обождите! Так в чём же юмор? Я что-то не пойму…

– Да весь юмор в том, что ему была нужна книга И. П. Лосева! Ха! Ха! Ха! Учебник Лосева И. П.!

– А помните, как наша Наташа устроила пожар на кафедре катализа. Все бегали как угорелые, кричали, спасались от огня. А она, как Ленин, несгибаемая перед стихией, гордо стояла на высоком табурете, как на постаменте, с вытянутой вперёд рукой… – и опять смех, шутки.

Как всё прекрасно было в тот день! Наталья принимала комплименты почти от всей мужской половины их курса. Во время танцев кто-то признавался ей в несостоявшейся любви, о которой в студенческие годы постеснялся говорить. И это для неё было откровением. А как она, «Серая шейка», ждала в своё время таких признаний… И как она потом об этом сожалела… Некоторые сокрушались, что в своё время не проявили настойчивости и освободили дорогу другим претендентам на её внимание. А вот она не выбрала никого из них и предпочла взять в мужья неизвестного для них мужчину. А точнее, это она была выбрана этим неизвестным им человеком. И он приложил максимум усилий, чтобы она согласилась на такой выбор. Вот обо всех этих сердечных делах и пойдёт далее наша речь.

Глава 6. Всему своё время и свой черёд

После того, как Наташа в начале первого курса обрезала свои косички, сделала завивку на бигуди и подкрасила реснички, её вид совершенно изменился. Она похорошела. И если в школе девушка не привлекала внимание достойных по её мнению парней, то, став студенткой, начала ловить на себе взгляды молодых людей. Однако, будучи стеснительной и закомплексованной, она никогда первой не делала попыток к знакомству и общению. С малых лет она боялась незнакомых людей и не доверяла им. Так её воспитала мама. Плохо это или хорошо? Судите сами. Но не забывайте, какое тогда было время. Однако и с возрастом её детские страхи прошли не до конца. И первые её встречи с молодыми людьми проходили через знакомых или в знакомой обстановке.

…Итак, вернёмся в то время, когда Наташа училась на первом курсе. Девушка только что вернулась после своего первого трудового семестра на хлопковых полях Чимкентской области, и после занятий на факультете она шла домой. А навстречу к ней – Светланка, её школьная подружка. С ней Наташа очень давно не виделась, наверное, больше года. А у той за это время произошло много перемен в жизни. Печальные, даже трагические перемены: в течение месяца скончались оба её родителя один за другим. Сначала умерла её мама от сердечного приступа. Не прошло и месяца, как неожиданно при невыясненных обстоятельствах скончался её отец. Никто ничего толком не знал, а если и знал, то помалкивал. Как бы он ни умер, но факт остается фактом: Светланка с двумя своими братиками оказалась самой старшей в семье.

Многочисленная и богатая родня Светы как-то отстранились от них, кроме одной её тётки, которая даже одно время жила с ними. Но, к сожалению, та злоупотребляла алкоголем, нигде не работала и соответственно мало чем могла помочь осиротевшим детям… Всего того, что произошло у Светы дома за последнее время, Наташа не знала.

Обнявшись, девушки стояли на улице, мимо шли прохожие, а они плакали, вспоминая своих умерших родителей. Потом Светланка сообщила, что у неё в те траурные дни уже был молодой человек – студент политехнического института Нурлан. Они любили друг друга, а печальные события подтолкнули их к женитьбе. Молодые люди расписались, обменялись кольцами, и в итоге, молодая семья Нурибаевых с двумя мальчуганами стала жить в квартире Светиных родителей.

– Наташа, давай-ка, мы как-нибудь соберёмся вместе. Я тебя познакомлю с Нурланом. А ты знаешь: у него есть друг. Они дружат со школы. Сергей учится на 2-м курсе медицинского института. Ты просто не представляешь, какой он умница! Он и в школе учился на одни пятёрки, а в институте ему пророчат большое будущее. Он чем-то похож на тебя. Сергей уже занимается наукой, и собеседник он отличный. Давай, мы вас познакомим друг с другом. Наташка, а может быть, у тебя уже есть парень? Что? Неужели нет?! И куда только смотрят твои сокурсники? Как?! Соколов Валерка с тобой на одном курсе? Не знала. Так что ты теряешься, ведь он хороший парень. Я его ещё по школе помню.

И Светланка ещё долго тараторила, обсуждая кандидатуры молодых людей. А потом она привела с десяток доводов в необходимость встречи с пока ещё неизвестным Наташе будущим светилом науки по имени Сергей. «Лучше Серёжи тебе не найти!» – подытожила она.

Раньше в школе, если Наташе и нравились некоторые юноши, то это было безответное, затаённое от всех чувство. Те, кто был ей по душе, не обращали на неё внимания: она для них была, как пустое место. А как-то проявлять свои чувства первой – это было в то время непозволительно для юной особы. Девушка ждала, когда парень первый сделает шаг вперёд, а вот далее она выбирала, согласиться или нет. Это было мамино воспитание. К Наташе делали такие шаги и Женька Баслак в 7-ом классе, и Женька Псарёв в 8–10-х классах. Но они ей однозначно не нравились, и она отвергала их попытки завязать с ней дружбу.

С первых дней в 40-ой школе, а это было уже в 8 классе, она обратила внимание на мальчика из её класса – Мишу Ветрова. Высокий, плечистый, немного увалень, сама доброта и скромность. Учился он средне, но девочкам класса он очень нравился. Одна из них настолько прилипла к нему, что их постоянно видели вместе: все три года пока Наташа училась в этой школе. Светка Зимина, симпатичная блондинка с утончёнными чертами лица, чёрными ресничками, выгодно отличалась от серенькой Наташи. И той приходилось лишь издалека тайно вздыхать, глядя, как они вместе уходят из школы, а он несёт её портфель. Два друга, два Валерки: Соколов и Смолянский – также нравились Наташе, но они тоже были заняты, они оба крутились около Галки Бекетовой. А Наташе никто кроме прыщавого Псарева не выказывал примитивных знаков внимания.

Ещё девушке очень понравился паренёк из другого класса. Она вместе с ним создавала шедевры школьной стенной печати. От его вида у неё сладко сжималось сердце и немели ноги, но что это такое, она не могла понять. Её разум говорил ей: не смей даже подумать! Потому что он был другой национальности – уйгур и младше её на целый год. Тогда он учился в 8-ом классе, а она в 9-ом. Куда ей «старухе» мечтать о каких-то чувствах к нему. Но самое главное, она ему была безразлична! Поэтому Наташа даже бровью не вела на его присутствие, только внутри её всё волновалось до неприличия.

И вот школа осталась позади. Теперь Наташа – студентка, но молодого человека у неё до сих пор не было. И хотя она не пропускала ни одного студенческого вечера, но до сих пор не смогла никого заинтересовать собой. В последнее время у неё немного оживилось общение с Валеркой Соколовым. Но он в своё время был увлечён Галкой Бекетовой, следовательно, Наташа не была героиней его романа, и она это не забывала. Кроме того, она его рассматривала почти как своего родственника, как своего брата. Валера – симпатичный, умница, с ним было интересно общаться. Но, только и всего! Ведь он с ней был из одного класса, ну как бы из одного гнезда. И, вероятно, Валера относился к ней также.

И вот Света предложила познакомить свою подругу с совершенно незнакомым ей молодым человеком. Наташа согласилась. Ведь когда-то нужно начинать взрослую жизнь. А то ей уже почти 18 лет, а она еще ни с кем не целовалась…

Светланка предложила всем встретиться в парке «28 Гвардейцев-панфиловцев». И вот Наташа идёт на первое в своей жизни свидание. Но как она ни торопилась, а пришла последней. Подходя к месту встречи, она увидела рядом со своей подругой двух высоких парней. Один – черноволосый джигит, Светин муж, Нурлан, а другой – шатен Серёжа, друг Нурлана. Света представила всех друг другу, и молодые люди, разбившись по парам, пошли гулять по городу.

В то время основным местом, где тусовалась молодёжь города, была большая новая площадь около сооружающегося на весь квартал комплекса, именуемого «Дом правительства». Строящееся центральное здание было известно всем студентам и школьникам города, так как время от времени Комсомол их мобилизовывал на эту стройку для уборки строительного мусора. Тогда в этом здании между этажами были перекинуты деревянные сходни, засыпанные пылью, цементом, битым кирпичом. И по таким сходням молодёжь переносила на носилках мусор с верхних этажей на нижние. А вот как стали выглядеть эти лестницы после завершения строительства, им уже не довелось увидеть: режимный объект. Говорили, что лестницы там покрыли мрамором и застелили толстыми ковровыми дорожками.

Вечерами в выходные дни прилегающая к строящемуся зданию улица Комсомольская закрывалась для транспорта, и горожане спешили в этот район города. Вокруг «Дома правительства» уже были разбиты скверы. Они занимали огромную территорию и представляли собой своеобразную парковую зону в центре города. Скверы были окружены со всех сторон транспортными магистралями и пронизаны во всех направлениях тенистыми дорожками с удобными скамеечками для отдыха. А вокруг – благоуханье цветущих роз, гвоздик, флоксов, пионов.

Здесь можно было полюбоваться на голубые тянь-шаньские ели, образующие живописные полянки по соседству с белоствольными берёзками. Фонарные столбы были увиты диким виноградом, листья которого по осени ярко багровели на фоне зелёной хвои. В небольшом пруду с причудливыми очертания берегов и растущей рядом плакучей ивой плавали лебеди. И везде ввысь били серебристыми струями фонтаны – просто каскады фонтанов. С площади, не заслонённой высокими зданиями, хорошо просматривалась панорама вздымающихся ввысь заснеженных горных вершин Заилийского Ала-Тау.

Лучше места для первого свидания не придумать. С одной стороны, здесь было много народа, среди которого при случае можно было легко и затеряться. С другой стороны, отсюда можно было легко добраться до любого района города на любом виде транспорта. На этой площади в большие праздники днём проходили парады, а вечером – праздничные салюты.

Молодые люди долго гуляли парами до темноты, а потом как-то незаметно разошлись в разные стороны. Сергей, действительно, оказался отличным собеседником. Он много и с каким-то вдохновением рассказывал Наташе о своей учёбе в мединституте на фармацевтическом факультете, об участии в работе научного студенческого кружка, об интересующих его проблемах в медицине и фармакологии. Девушка с интересом его слушала и втайне завидовала его нацеленности на профессию с первого курса.

Было уже поздно и молодые люди свернули с площади в сторону её дома. Вдруг Серёжа прервал свой рассказ о новом поколении лекарств против рака, и ничего не говоря, резко свернул с тротуара в сторону арычка. Наташа устремилась было за ним… Лучше бы она оставалась на тротуаре в тени деревьев, заслоняющих свет от уличных фонарей, лучше бы она не видела того, что она узрела… Этот молодой «учёный» человек, наклонившись над арыком и зажав одну ноздрю пальцем, смачно высморкался. То же проделал и с другим своим отверстием в носу. А что было дальше, Наташа уже не видела, так как она поспешила на тротуар и даже прошла быстренько вперёд. Ей стало неловко за своего ухажера, её всю передернуло от такого бескультурья. «А как же он справляется с этой проблемой у себя в мединституте? Ведь там арыков нет! Неужели он по углам помещений сморкается?! А теперь он свои пальцы как будет вытирать: о свои брюки или траву?» – подумала она с раздражением. Но, ни одним словом, ни одним движением она этого не показала.

В этот момент Сережа поравнялся с ней, вытащил из кармана носовой платок и, не спеша, с достоинством вытер им свои пальцы и нос. Потом он, как ни в чем не бывало, продолжил свой рассказ с той фразы, на которой он остановился. Он был так поглощён собой и своим носом в это время, что даже не заметил ни Наташиного замешательства, ни её сразу охладевшего интереса к его рассказам. Было уже поздновато, и Наташа попросила проводить её до дома.

Больше она на свидания с этим молодым человеком не ходила, как её ни обрабатывала в этом направлении её подружка Света. Той было непонятно, почему Серёжа Наташе не понравился, ведь он же «такой умница и круглый отличник». Но человек состоит не только из головы с мозгами, но и носа с приложенным к нему носовым платком. И Наташа без сожаления отвергла ухаживания такого, пусть даже и умного человека. И она решила, что с Серёжей её судьба больше никогда не сведёт. Но мир оказался всё-таки тесным.

…Через много-много лет она встретится с Сергеем, а точнее с Сергеем Николаевичем. В то время Наталья будет учиться в аспирантуре, а он уже кандидат медицинских наук будет работать старшим научным сотрудником института Онкологии. Их встреча произойдёт на кафедре органической химии, куда Сергей придёт по делам её коллег. Встретятся они и изумлённо уставятся друг на друга. Наташу тогда поразят большие перемены в его внешности: он облысеет, немного располнеет, станет более представительным, но при улыбке будет светить гнилыми передними зубами. Наташа в то время тоже будет не худенькая, но как потом расскажет ей Света, она во время той встрече произведёт на Сергея более сильное и более приятное впечатление, чем он на неё.

– Вот, Наташа, видишь, ты ему и сейчас очень нравишься, а ты нос на бок. Какого парня ты упустила! Нурлан рассказывал, что Сергей уже готовит докторскую диссертацию. Была бы ты тогда «докторшей», а не «майоршей», – подзуживала Светланка над своей подружкой.

В то время Наташин муж как раз получит очередное звание майора, и Светланка коснётся этого обстоятельства. Но Наташа нисколько не будет сожалеть о своём выборе, сделанном ею много лет назад, и о возможности иметь более высокое супружеское звание «докторши».

* * *
Как-то в конце зимы уже на втором году обучения, на одном из студенческих вечеров на химфаке к Наташе подошёл худенький высокий паренёк с причёской «а-ля стиляга». Он пригласил её на танец, когда уже было объявлено, что это последний танец… Вечер закончился. Все стали расходиться. Паренёк вызвался проводить Наташу до дома и представился: «Володя Урицкий». Наташа согласилась, а сама подумала:«Какая звучная фамилия, где-то я её уже слышала, то ли был такой революционер, то ли это был учёный».

Всю дорогу Володя о чём-то болтал без передышки. Сначала девушке было интересно его слушать, только её немного шокировал его головной убор. Это была стёганая меховая шапка-ушанка с завязанными на затылке «ушами». Не на верхушке шапки, а на затылке. Такой стиль ношения этого головного убора покоробил Наташу. Из кинофильмов она усвоила, что обычно так носят такие шапки работяги, дворники или заключённые на лесоповале. На вопрос Наташи, почему он так носит эту шапку, он ответил, что у него больные уши. При расставании Володя предложил ей продолжить знакомство и пригласил её на встречу Нового 1961 года к себе на работу. Оказывается, Володя работал на Центральном телеграфе, обслуживал радиоаппаратуру. Наташа не знала, что собой может представлять рабочий коллектив, и ей было интересно посмотреть, как веселятся технари.

Оказалось, всё было довольно недурно. Коллектив был в основном молодёжный. В складчину был накрыт праздничный стол. В углу комнаты стояла наряженная ёлка, рядом крутился магнитофон. Все много пели, пили и танцевали. Тогда в моду стали входить западные танцы: «чарлстон» и «твист». Среди студентов эти танцы пока никто не решался танцевать в открытую: остерегались реакции со стороны деканата и комсомольского руководства на «тлетворное влияние Запада». А здесь в рабочем коллективе все усиленно вихляли своими ногами и бёдрами. И вот на такой производственной вечеринке молодых телеграфистов Володя научил свою девушку исполнять «ПА» этих танцев. Музыка была зажигательная, все вели себя пристойно, и Наташа решила сделать ответное предложение – пригласить Володю Урицкого к себе домой на свой день рождения, который у неё будет вскоре, через неделю.

Нужно отметить, что Наташа со своими подружками с факультета встречалась не только там. Они договорились все праздники отмечать друг у друга дома по очереди, конечно, с согласия родителей приглашающей стороны. Так девушки уже отметились дома у Вали, были и у Тани. Теперь подошла очередь Наташи. Поэтому она решила провести свой день рождения в кругу своих подружек, а заодно пригласить Володю Урицкого, а также его друга Андрея с подружкой Светой. С ними она познакомилась во время новогодней вечеринки на телеграфе, и они ей понравились.

Наташина мама не стала возражать, когда узнала, что на дне рождения дочери будут её подружки, а вот то, что ещё кто-то придёт с телеграфа, её насторожило. Она договорилась со своей сестрой Тосей, что уйдёт к ней с Милочкой с ночевой. А вот Русланку она наотрез отказалась брать с собой, объясняя это тем, что «и без него у Якушевых будет тесно. Руслан пусть останется дома, тем более он уже большой и ему будет более интересно провести вечер среди молодежи, чем среди старух».

Наташа поняла, что мама не совсем обрадовалась известию о том, что в девчачью компанию приглашён какой-то «работяга» с телеграфа, да ещё со своими друзьями. И Руслана она, фактически, оставляла дома для надзора за поведением молодёжной компании. «Да какой Урицкий работяга! Он же мне ровесник! Только я поступила в институт, а ему пришлось идти работать. Ведь и я могла стать такой же работягой, если бы не прошла в университет по конкурсу». Эти доводы дочери немного успокоили Юлию, но Руслана она всё-таки оставила дома.

Мама помогла Наташе приготовить плов, напекла сдобы. Всё остальное на стол, по договорённости, вместо подарков принесли приглашённые, а именно, шампанское, фрукты, конфеты. Юлия ушла с Милочкой ещё до прихода молодёжи.

Урицкий, увидев оставленного малолетнего «надзирателя», сделал определённые выводы. А Руслан после того, как пригубил шампанское, раскрепостился и просто прилип к Светлане, к подружке Андрея. Вот ведь, не выбрал он в качестве объекта обожания Наташиных подружек, которые были одни без парней, а стал навязчиво приглашать на все танцы не просто симпатичную, а красавицу Светлану. Фарфоровое личико, большие голубые глаза под тенью пушистых ресниц и волны ниспадающих на плечи белокурых кудрей делали её неотразимой. Кроме того, из всех девчонок она была самая юная: ещё школьница, также как и Руслан. А ему тогда было уже 15 лет. Да, у Руслана губа была не дура! И он был на подъёме: отвечал за музыку, демонстрируя всем свои «крутые» записи и то, что он разбирается в современных танцевальных мелодиях не хуже более старшей молодёжи. Нажав на кнопку магнитофона, Руслан спешил захватить инициативу и быть около Светы при первых звуках музыки.

Но такое усиленное внимание Руслана к чужой подружке не очень понравилось телеграфистам, и они, незаметно от всех, подлили ему в бокал с шампанским водку, которую тайно держали в своих сумках. После такого вероломства молодой организм подростка сдался, и Руслан потерял полный контроль над своими действиями. Сначала он стал возбуждённо жестикулировать при разговоре, потом его стало заносить на поворотах, и в один прекрасный момент во время танца он свалился на пол. Наташа очень испугалась за него. Ей было непонятно, как он мог так захмелеть от полбокала шампанского, ведь она следила за тем, что пил её братишка.

Не ожидал такого результата и сам Урицкий, но он-то хоть знал причину такого эффекта составленного им коктейля. Поэтому Володя взял инициативу в свои руки и стал действовать так напористо, что Наташе даже показалась, что у того есть большой опыт по отрезвлению пьяных. Прежде всего, он поднял Руслана и попытался вывести его из квартиры на воздух. Но Руслан не хотел уходить из тёплого помещения на мороз, и в коридоре он стал усиленно упираться. Тогда Урицкий, увидев там ведро с чистой водой, решил напоить ею Руслана, чтобы разбавить концентрацию алкоголя в его крови. Руслан выпил целый ковшик, но идти на улицу всё равно не хотел, его потянуло в сон. Ладно, пусть он поспит, решил Урицкий и повел его к кровати, стоящей на кухне.

Но выпитая вода незамедлительно сделала своё дело, и всё, что мучило подростка изнутри, вырвалось наружу, причём в тот самый момент, когда Володя тащил его мимо кухонной плиты. Плита была холодная. Уходя, Юлия застелила её клеёнкой и скатертью, чтобы не пугать гостей её закопченным видом. И эту поверхность гости использовала для складывания своих сумок и шапок. На самом видном месте лежала опрокинутая навзничь Володина шапка-ушанка с распущенными ушами и болтающимися тесёмками, рядом лежал его аккуратно сложенный шарф.

И вот проплывая мимо этого гардероба, Руслан принял опрокинутый малахай за тазик, и всё, что просилось из него наружу, вылилось фонтаном в эту шапку. А лежащий рядом шарф Руслан принял за полотенце. Он вытер им свой рот и завалился тут же на кухне на кровать, довольно улыбаясь. Ему сразу стало легко, он успокоился и заснул.

Урицкий стоял и тупо смотрел в свою шапку: он пожинал плоды своих коварных планов против Наташиного братишки. А Наташа, представив себе Урицкого с этой шапкой на голове и с шарфом на шее, еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Хотя смеяться ей был не резон, так как убирать всё это придётся ей и только ей. Она нагрела воды и вместо чарлстона стала стирать эту злополучную шапку с шарфом. А на улице был мороз градусов пятнадцать. А у Володи – простуженные уши…

После этого происшествия у всех остыл пыл к танцам. Да и время было уже ближе к полуночи. Именинницу уже давно поздравили, ура прокричали, шампанское выпили и успели натанцеваться. Света со своим парнем быстренько собрались и ушли, как они сказали, погулять на свежем воздухе, Да, свежий воздух никому бы не помешал, особенно Наташе. Шапка была выстирана, отжата, но не высушена. Попытались сушить её над плитой, которую в срочном порядке пришлось разжечь. Ушанку подвесили за тесёмки над печкой, а она от негодования и позора начала слёзно капать и дымиться вонючим паром. Нет, шапку нужно было не просто стирать, а замачивать на неделю!

Вместо влажного шарфа Наташа предложила Володе свой старый шарфик тёмного цвета. Но вот с шапкой была проблема. Русланкины головные уборы для Володи были малы, а у Наташи ничего путного не нашлось. И хотя на улице был не такой уж сильный мороз, но вот уши-то у Володи были простужены… И пришлось Урицкому идти домой, подняв воротник своего зимнего пальто. А воротник у него был большой из овчины, и он вполне заменил собой ушанку, только без верхушки.

Наташины подружки помогли ей прибрать комнату, вымыть посуду, и только во втором часу ночи они смогли растянуться по кроватям и заснуть со смешанным чувством то ли радости, а то ли сожаления, что ещё один праздник закончился.

Утром Наташин братишка мало что помнил о своих вчерашних приключениях, и, следовательно, мало что мог рассказать маме о поведении Наташиных гостей. Ну а как вёл себя сам Руслан, об этом Юлии, конечно, никто не собирался рассказывать.

* * *
После этого дня рождения Наташа стала довольно часто встречаться с Урицким. Володя был очень разговорчивым юношей, который нахватался отовсюду вершков и манипулировал ими при разговоре. И о чём бы он ни говорил: об особенностях строительства нового дома на улице, по которой они прогуливались, о том, сколько тонн песка вмещается в грузовой вагон, кто такие «стиляги» и что они носят и т. п. – всё ему было известно. Поначалу Наташа подумала: «Какой эрудированный парень!» Но потом такая болтовня начала ей надоедать.

Но более всего девушку разозлило его заключение о её будущем весе и внешнем виде. Взяв кисть Наташи в свои руки и оглядев её со всех сторон, он глубокомысленно изрёк: «У тебя круглая кость, следовательно, когда станешь взрослой, то будешь толстой, как твоя мама». Ну, это уже ни в какие рамки не входило! Нет, чтобы сказать «будешь полной», так сказал «будешь толстой». Наташа подумала, что он ей, наоборот, должен сделать комплимент, так как её кисть с длинными пальчиками ей больше всего нравилась из всей её фигуры. «Надо же специалист-антрополог: по костям делает вывод, как будет выглядеть человек спустя много лет!» Спасибо, что хоть он не лез к ней с поцелуями, и самое большее, что он мог себе позволить – это взять её за руку. Было такое впечатление, что юношу как будто что-то сдерживало в его поступках: то ли девушка ему не очень нравилась, и они скоро расстанутся, то ли парень ей попался какой-то ни такой… странный.

Зато в пользу Урицкого срабатывала информация о том, что он одновременно учится в институте на заочном отделении и работает. Живут они вдвоём с мамой, она у него учительница, но сейчас на пенсии, часто болеет. Всё это давало Урицкому дополнительные баллы. Наташа подумала: «Вот молодец! Работает, содержит старенькую маму, не то что я. Меня вот уговорили учиться, а лишняя копейка в доме не помешала бы. Володя – молодец! Он заслуживает уважения».

Но вскоре многое прояснилось в отношении Володиного поведения. Юлия, конечно, интересовалась, что за парень ухаживает за её дочерью. Наташа рассказала ей, что Урицкий после школы уже второй год работает на центральном телеграфе города и учится заочно в политехническом институте. В один прекрасный день Юлия «обрадовала» свою дочь не совсем приятной для неё новостью.

– Наташа, а ты хорошо знаешь этого Урицкого? Ведь он тебя обманывает… Во-первых, он нигде не учится! Во-вторых, его мать работает на телеграфе уборщицей. Она там всем расхвасталась, что в её сына без памяти влюбилась дочка профессора из Академии наук. И зовут эту девушку Наташа. Да, да, это он тебя имел в виду. Откуда у меня эти сведения? Да ты забыла, что на телеграфе начальником смены работает наша тётя Валя Короткова. Так та специально разговорила Володину маму, и она, ничего не зная о дружбе наших семейств, похвасталась именно Вале о любовных похождениях своего сына и о твоей любви к нему.

Да, удар был нанесён, как говорят, ниже пояса. Наташа молча проглотила это известие и единственное, что она сказала своей маме: «Я разберусь сама. Думаю, что больше мы его никогда не увидим в своей жизни».

При очередной встрече Наташа тут же, не уходя далеко от своего дома, потребовала от Володи объяснений. Она сказала, что не может дружить с человеком, который ей лжёт, искажает факты. Урицкий не отпирался и молча выслушал все Наташины нотации, понурив голову в своей знаменитой шапке. В этот раз её уши были не завязаны, и они вместе с тесёмками печально свешивались вниз. На предложение Наташи разойтись и больше не встречаться, он с готовностью кивнул головой. Тесёмки на его ушанке радостно встрепенулись. Володя попрощался и удалился в свою жизнь, освободив Наташу от своего присутствия. И как ей показалось, он это сделал с лёгкостью, как будто заранее был готов к такому поступку.

И вот опять Наташа одна. И про любовь ей приходится читать только в книжках. А там описывается такая любовь!.. Это в книжках. А в жизни ничего похожего. Или это только ей, Наташе так «везёт», и только ей приготовлены судьбой такие как Баслак, Псарёв, Урицкий…

* * *
После разоблачения Наташиного ухажёра Юлины подруги решили взять инициативу в свои руки. Валентина Короткова подговорила свою приятельницу, у которой был взрослый сын, познакомить его с весьма симпатичной девушкой по имени Наташа. Встречу организовали тайно. Валя договорилась с Юлией, что та придёт к ней с Наташей, а Валя в это время случайно встретиться со своей знакомой в сквере недалеко от своего дома у памятника Абаю. И её, опять же случайно, будет сопровождать её сын Борис. Там и должно произойти знакомство между молодыми людьми. Встречу всем назначили на одно и то же время, и всё должно было выглядеть вполне естественно.

И вот все участники этой аферы как бы случайно столкнулись нос к носу около памятника. «Здравствуйте!..», «Ой, здравствуйте!..», «А вы здесь какими судьбами?..», «Да мы вот…», «А вы?..» и т. д. Женщины под видом того, что им нужно что-то обсудить наедине, отошли в сторону, и молодым людям ничего не оставалось, как начать общаться. Через некоторое время можно было наблюдать интересную картину. По одной аллее ходили три упитанные женщины, которые о чём-то говорили и время от времени украдкой бросали быстрые взгляды на парочку молодых людей, которые ходили по другой аллее. Когда их пути случайно пересекались, они раскланивались друг другу и опять расходились в разные стороны.

По пути домой мама спросила дочь: «Тебе понравился Борис? Надо же, как случайно мы все встретились…»

– Мама, ну вы же все притворялись, что случайно встретились! Ведь ясно, как божий день, что эта встреча была подстроена. А что Борис? Явно, я не в его вкусе. Да и мне он показался каким-то мямлей. Походили, поговорили ни о чём и разошлись.

Потом к проблеме поиска женихов для Наташи подключилась её родная тётя Тося со своей приятельницей Верочкой Михайловной. Однажды, когда Верочка пришла к Юлии на примерку, то почему-то она много говорила о своих друзьях Морозовых. Хозяин семьи – известный и всеми уважаемый в городе врач. А его единственный сын Юрочка – это просто чудо и так далее… И вот в один прекрасный вечер Наташа оказалась вместе с Верочкой Михайловной в доме Морозовых. А зачем туда пошла Наташа? Ответ прост. Хозяйка дома, якобы, решила что-то сшить у Юлии, и Наташа поехала на дом к клиентке, чтобы снять с неё мерки. А дома у неё, опять случайно, оказался её сын, да ещё со своим другом Серёжей. Верочка, не дожидаясь конца измерений, куда-то заторопилась и ушла. А молодым людям было предложено проводить юную особу домой. Что они с удовольствием и сделали.

Действительно, Юрочка был красавец: жгучий брюнет с очень яркой внешностью, но невысокого роста. А Сергей, наоборот, был высокий, светловолосый юноша с обычным ничем не примечательным лицом. Ребята пошли провожать Наташу, по пути они заглянули в какой-то дом, и к ним присоединилась ещё одна особа женского рода: смазливая Жанночка, которая по возрасту была явно старше молодых людей. По их взаимоотношениям Наташа догадалась, что Жанна – это Юрина девушка, и, следовательно, для Наташи остаётся Сергей. Опять Сергей! Какое-то наваждение, как будто в мире нет других имён. Погуляла молодёжь немного и разошлась, договорившись встретиться в выходные дни на площади около «Дома правительства».

На следующую встречу Юра пришёл уже с другой совсем юной девчушкой. Опять молодые гуляли парами: Наташа с Сережей, Юра с Олечкой. В третий раз на встречу пришёл один Юра. Он объяснил, что Серёжа не смог прийти, так как он студент и готовит курсовую работу, а с Олечкой, как и с предыдущей своей знакомой, Юра расстался.

– Да и зачем они нам нужны, – сказал он Наташе, – надоели мне их капризы, всё им не так. А вот ты мне очень нравишься. Пойдём в парк, погуляем, поговорим…

Наташа согласилась, так как, если быть откровенной, то ей Юра больше нравился, чем Сергей. Юрка хоть что-то и расскажет, и за руку возьмёт, и пошутит. А Сергей чаще всего молчал, держал свои руки в карманах, и было такое впечатление, что он приходил на свидания как бы по принуждению.

Был поздний вечер… В парке народ уже разошёлся и встречался крайне редко. Смеясь и разговаривая, молодые люди углубились в тёмную аллею парка, присели на скамеечку, укрытую со всех сторон кустарником. И тут Юрка, не спрашивая на то разрешения, нагло и молниеносно залез Наташе под кофточку! Его руки бесцеремонно шарили по её телу. Это вызвало в девушке такую бурю возмущения и гадливости, которую она от себя даже и не ожидала. Она с силой оттолкнула своего ухажёра, выбежала на более открытое освещённое пространство и гневно заявила:

– Всё!.. Наши встречи закончились! Я тебе не давала поводов, так со мной обращаться!.. И я попрошу и тебя, и Сережу меня больше не беспокоить! – Девушка резко повернулась и почти бегом устремилась из парка. Юра за ней:

– Ну, подожди! Ты что обиделась? Ведь я тебе ничего плохого не сделал.

«Ещё не хватало, чтобы ты мне сделал что-то плохое!» – рассерженно подумала Наташа, но от провожатого наотрез отказалась, тем более что парк был рядом с её домом.

По пути домой, она боковым зрением видела, что Юра её всё-таки провожает, но на почтительном расстоянии. «Дура я, дура, – мысленно ругала Наташа себя, – опять я повелась на выбор мамы и её знакомых. Юрочка Морозов – умница, Юрочка – лапочка, Юрочка – красавчик! – мысленно она передразнивала Верочку Михайловну. – Да этот Юрочка – ловелас отпетый, за две недели умудрился сменить трёх девушек. И я, выходит, очередная его жертва?! Фу!.. Какая это гадость! Вот, если бы он захотел меня поцеловать… то я бы, наверное, согласилась. Но вот так сразу… и под одежду!..» Наташу при воспоминании о нахальном поведении Юры, всю передёрнуло. Может быть, она в чём-то виновата? Что она делала не так?

Возвратившись домой, она ничего не стала рассказывать маме. А когда через несколько дней та спросила её об их отношениях с Юрой, то просто ответила: «Он мне не нравится». Но маму такой ответ явно не удовлетворил, и она недоумённо пожала плечами. А через несколько дней она рассказала ей последние новости от Верочки Михайловны.

– Доченька, хорошо, что ты в этот раз сама приняла правильное решение. Оказывается, этот Юра уже давно живёт с женщиной, старше его на 3 года! (Это явно была Жанна). Родители Юры очень обрадовались появлению у него в твоем лице молоденькой, скромной девушки. Но Юре совсем не нужны светлые чувства, он погряз в своих отношениях со взрослой женщиной. С ней он, то расстаётся, то снова встречается… А у Сергея, оказывается, есть невеста, точнее уже жена. Они накануне своей свадьбы разругались. Так Юра уговорил Сергея временно подружиться с тобой, чтобы вызвать ревность у своей невесты. А у Сережи с его девушкой вчера всё-таки состоялась свадьба. Вот, какие они лжецы! Хорошо, что ты с ними была недолго. Надеюсь, что они тебя никак не обидели.

– Мама, не беспокойся! Всё в порядке! Давай договоримся, больше меня ни с кем не знакомить. Как видишь, из этого ничего путного не получается. Всему своё время.

А про себя Наташа подумала: «Наверное, еще не родился тот человек, с которым бы у нас были обоюдные чувства, или как это все называют – «любовь». Разве отношение ко мне Юры – это любовь? Нет! Это не любовь!»

* * *
Как-то, гуляя с подружками по площади Ленина, Наташа встретилась с мальчишками своего класса. Увидев свою соклассницу в новом облике, с короткой стрижкой, слегка подкрашенными ресницами и бровями, они восторженно стали изливать ей свои комплименты. А кто-то поинтересовался: есть ли у неё молодой человек. Сначала Наташа стушевалась, а потом решила, что не нужно скромничать, пусть знают, что она уже не «Серая шейка», и у неё всё отлично. Зря они в школе ею пренебрегали.

– Мальчики, у меня всё хорошо. Учусь, занимаюсь спортом – гимнастикой. Ну а поклонников – хоть отбавляй, так штабелями и падают направо и налево, так и падают… – увидев, как удивленно вытянулись лица у ребят, поспешила их успокоить. – Да пошутила я! Ха! Ха! Ха! От меня да штабеля…

– Наташка, ты, правда, сильно изменилась. Ты стала такой симпатичной! Учёба в университете на тебя положительно повлияла. Мы за тебя рады. А как там наш Соколов? Ведь он тоже поступил на химфак.

– Всё в порядке. Мы часто видимся, общаемся. А как остальные наши соклассники, что о них знаете? И сами-то чем занимаетесь?

Молодёжь ещё долго обсуждала последние новости своей жизни. От них Наташа узнала, кто и где учится, кто и где работает. Неприятно по сердцу прошло известие о том, что Миша Ветров, к которому она тайно питала симпатию, никуда не поступил, запил горькую. Со своей подружкой Светой он давно расстался.

Да, у всех были свои радости и свои горести в жизни. Но вот у неё пока всё обстоит благополучно. Её папочка мог бы ею гордиться. Помимо учёбы она серьёзно увлеклась спортом. Возможно, именно занятие гимнастикой отложило свой отпечаток на её внешнем облике и её внутреннем состоянии: сделало её более общительной и уверенной в себе. Ну а то, что у неё нет поклонника?.. Да какие её годы! Всему своё время! И ей повстречается достойный её человек, и у неё тоже будет «любовь».

Вот, к примеру, она долго не могла определиться, каким видом спорта ей лучше всего заниматься. И только в университете поняла, что она создана для гимнастики. Жаль, что эта истина ей открылась так поздно. Да, поздновато, но, тем не менее, она несколько лет с увлечением будет отдаваться этому виду спорта. А лучше всего про это рассказать по порядку.

* * *
Когда студенты-первокурсники пришли на своё первое занятие по предмету «Физическое воспитание», то их преподаватель стала выяснять, кто ранее из них занимался каким-либо видом спорта. Исходя из этого, шла запись студентов в различные спортивные секции. Наташа ничем серьёзно ранее не занималась: немного гимнастикой, даже на уровне спортивных снарядов, немного волейболом, немного лёгкой атлетикой, причём перепробовала несколько её видов, даже диск кидала. И везде у неё не было особых успехов. Но везде она непроизвольно и согласно своей внутренней природе пыталась всё делать красиво, прогнувшись или изогнувшись, вытягивая носочек, с изяществом растопыривая свои пальчики. А, оказывается, во многих видах спорта это совершенно не нужно было делать! И свои силы она растрачивала впустую, и нигде долго не задерживалась.

Поэтому Наташа ничего не стала говорить преподавателю о своём отрицательном спортивном опыте. Однако, через несколько занятий, присмотревшись к девушке, их преподаватель Тамара Николаевна предложила ей посещать секцию по спортивной гимнастике, которую она вела сама. Наташа ни секунду не колебалась и сразу дала согласие. Вообще она любила спортивные занятия, а гимнастика притягивала её ещё и тем, что там можно было не только показать свою силу, ловкость и гибкость, но и внести элемент творчества, артистизма. Откровенно говоря, Наташа сомневалась в своих способностях, но если её сам тренер приглашает в гимнастику, то грех отказываться.

Таким образом, началось новое увлечение Наташи. И два раза в неделю она по вечерам ходила в спортивный клуб КазГУ на тренировки. Появился новый круг знакомых с других факультетов. Девушка начала работать по 2–ому взрослому разряду. Участвовала и в соревнованиях по линии общества «Буревестник». И всё бы у неё было хорошо, но вот акробатические элементы ей никак не давались. Как только её голова оказывалась внизу, к ней сильно приливала кровь, мышцы рук и ног в тот же миг расслаблялись, и никакой акробатики не получалось. Резкая смена положения головы вызывала лёгкое головокружение. Возможно, это было последствием её детских травм, особенно когда она в младом возрасте упала с высокого крыльца и приземлилась головой на каменные ступени. Наташа могла сделать мостик, даже подняться с него, но перевороты с разбега у неё не получались. Тем не менее, два года она терпеливо ходила на тренировки, так как там ей было интересно, и, кроме того, занятия в секции давали ей право на получение зачёта по физкультуре «автоматом».

Да, занятия гимнастикой ей очень нравились, несмотря на то, что её преследовали разные травмы. Так после прыжка с поворотом она приземлилась на расслабленную ногу, в результате чего сильно её подвернула. От боли закружилась голова, замутило. Отсидевшись на полу зала, она с помощью подруг еле-еле поднялась и с трудом добралась до дома. Нога в щиколотке распухла, и в течение длительного времени Наташа не могла не только тренироваться, но и толком ходить. Постепенно всё зажило, рассосалось, но ещё год сустав стопы часто заклинивал, и приходилось предварительно стопу разминать, прежде чем на неё можно было встать и начать движение.

Запомнилась более серьёзная травма, когда она делала упражнения на кольцах. В движении при сильном раскачивании нужно было сделать вис, закинув ноги на себя. Затем в самой верхней точке мятника резко разогнуться назад через голову и, разведя в стороны руки, прогнутся. Фактически в воздухе в высшей точке размаха нужно было сделать «ласточку». Потом шло завершение упражнения и соскок. Так вот в момент разгиба, а это было примерно на высоте 3-х метров, у неё сорвались с колец руки, и она упала вниз плашмя на спину. Хорошо хоть не на голый пол! Маты ослабили удар, но лёгкие она отшибла. Примерно с полминуты Наташа судорожно хватала ртом воздух, но зашибленные лёгкие не расправлялись, что сильно напугало всех собравшихся вокруг неё, в том числе и тренера. Потом она, наконец, задышала нормально. И хотя её голова немного кружилась, болела ушибленная спина, казалось, что все неприятности позади. Однако, спустя много-много лет Наташе вспомнится и это падение с высоты, и её увлечение гимнастикой.

* * *
Как-то в конце второго курса к Наташе на факультете подошли незнакомые ей на то время первокурсница Люся и старшекурсница Оля. Девушки представились. Та, которая была Оля, сказала:

– Девушка, ты же учишься на химфаке. Тебя как зовут? Наташа… Мы тебя видели на соревнованиях по спортивной гимнастике. Видели, что тебе с трудом даётся акробатика. А мы занимаемся художественной гимнастикой, и наш тренер ведёт набор в секцию на следующий учебный год. Мы думаем, что как «художница» ты будешь хорошо смотреться. У тебя хорошая фигура, длинные стройные ноги, ты прыгучая, пластичная и музыку чувствуешь. Приходи к нам завтра на тренировку, Диля Саидовна тебя посмотрит. Придёшь?

Наташе было как-то неловко говорить о том, что она не имеет представления о художественной гимнастике, но если приглашают, то почему бы ни прийти. На другой день она явилась в спорткомплекс университета к началу тренировки по художественной гимнастике. Увидев её, тренер спросила:

– Ты с химфака? Наташа? Всё правильно, так мне тебя и описали. Купальник при тебе? Иди, переоденься – посмотрим, на что ты способна.

Когда Наташа вернулась после раздевалки в зал, тренер не стала её смотреть, а просто поставила в ряд остальных «художниц», и началась обычная тренировка. Была разминка, гимнастика, упражнения у станка под музыку, прыжки в полёте, упражнения на гибкость и многое другое. Потом девушки показали каждая в отдельности свои программы под музыку. Каждая программа детально разбиралась всеми, высказывались замечания, предложения по их усовершенствованию. В конце все немного поработали с обручем.

Наташа была в восторге, ей всё очень понравилась. Это было то, к чему она интуитивно тянулась все последние годы. Тут тебе и движения под музыку, красивые позы, прогнутая спина, прыжки в полёте, вращения, возможность самовыражения. А пластика рук и вытянутый носочек, а игра с предметами: мячом, обручем, лентой, булавами, скакалкой – это особый разговор. Почему Наташа раньше ничего не знала о художественной гимнастике? Ведь она как-то отслеживала информацию о спорте в газетах и по радио, но в те годы в программе олимпийских игр художественная гимнастика не значилась, и, соответственно, о ней мало что сообщалось и в средствах массовой информации. И не забывайте, в то время не в каждом доме стоял телевизор.

– Ну что, будем тренироваться? Согласна? – спросила в конце тренировки Диля Саидовна у Наташи.

– Ещё как согласна! Мне всё так понравилось! Я готова каждый день приходить сюда. Только я ещё обязана два раза в неделю посещать тренировки по спортивной гимнастике. Это мне пойдёт в зачет по физкультуре за 2-ой курс. Так что к вам я смогу прийти только в сентябре.

– Зачем же в сентябре. Если согласна, я завтра же тебя переведу из одной секции в другую, к нам. Нам тоже дано право зачёта. А в отношении тебя я уже обговаривала такую возможность с твоим тренером Тамарой Николаевной. Она ведь тоже видит, что ты зависла с акробатикой. У тебя очень слабые руки, их надо поднакачать, а вот ноги у тебя сильные и как раз для художественной гимнастики. Будем тебя готовить по 1-ому взрослому разряду. Тренировки два раза в неделю по 2 часа, а перед соревнованиями может быть и три раза в неделю и попотеть придётся подольше.

Наташу обступили гимнастки: уже закомые ей Люся и Оля с химфака, Аня с биофака, Алла с юридического, Татьяна с геофака и другие. Девушки друг с другом перезнакомилась, а потом разбежались по своим делам. Вот так Наташу переманили с одной гимнастики в другую. И она влюбилась в этот вид спорта и оставшиеся три года учёбы совмещала с регулярными тренировками.

Их тренер, Диля Саидовна, выглядела очень моложаво для своих 38 лет, у неё был отличный цвет лица, а фигура как у молодой девушки. Все её воспитанницы её уважали, любили, доверяли ей свои любовные тайны. Для них она была эталоном женской красоты.

* * *
Из всех «художниц» Наташа более всего сдружилась с химичкой Олей. С ней она иногда встречалась по выходным. У Оли дома был хороший подбор пластинок с классической музыкой. Уединившись от Олиных родителей, девушки сидели при свечах, слушали музыку, пили шампанское, наслаждались шоколадными конфетами.

Наташе запомнился пикник на природе, когда она в конце третьего курса после первомайской демонстрации в тренировочном костюме, в котором шёл их спортклуб КазГУ на демонстрацию, встретилась с Олей около её дома. Там же их ждали два друга: Вадик и Юра с огромной овчаркой. Вадик был однокурсником и другом Ольги, а Юрка – хозяином овчарки и другом Вадика. На автобусе они по горной трассе добрались до берёзовой рощи. А там остановились на полянке среди белоствольных красавиц рядом с бурной студёной Алма-атинкой.

Овчарка по кличке Агат была хорошо выдрессирована, она беспрекословно слушалась своего хозяина и позволяла фотографироваться с собой всем желающим, хоть по очереди, хоть всем вместе. А вечером молодёжь гуляла на Площади и любовалась салютом. Праздники прошли на подъёме. Впереди их ждала очередная сессия, а Ольгу с Вадиком – защита дипломных работ и госэкзамены.

А вот знакомство с Юрой?.. Опять это имя и все неприятные воспоминания с ним связанные! Однако этот Юра совершенно не был похож на Юру Морозова. И это знакомство не получило дальнейшего развития. Этот Юра больше всего на свете любил свою собаку, и его больше ничего вокруг не интересовало. А за окном была весна, месяц май, чудесная тёплая погода. Сердце Наташи было свободно, на душе легко, и ничто, казалось, не предвещало каких-либо серьёзных изменений в жизни девушки.

* * *
Но, повороты судьбы оказались непредсказуемые. Сразу после первомайских праздников у «художниц» была назначена генеральная репетиция их показательного группового номера. Художественная гимнастика в то время постепенно завоёвывала своих зрителей и свои права. В этом году на соревнованиях помимо индивидуальных выступлений «художниц» впервые ввели коллективный групповой номер. Диля Саидовна придумала очень эффектную программу для шести участниц, куда вошла и Наташа. Ранее программу обкатали в их малом тренировочном зале на втором этаже. Но там было мало места, потолки невысокие, поэтому «художницам» был временно предоставлен большой зал, где обычно тренировались спортивные гимнасты, волейболисты, баскетболисты, легкоатлеты.

И вот в этом зале непривычно для всех зазвучала музыка, появились тоненькие, стройные девушки в одинаковых тёмно-синих гимнастических купальниках, в руках у них были длинные клинообразные небесно-голубые флаги из лёгкой воздушной ткани. Девушки их крутили, подбрасывали вверх, перекидывали друг дружке… И всё это делалось синхронно, под музыку. Гимнастики, сменяя друг друга или одновременно, кружились в голубом облаке воздушного шёлка. Кружились и, как сизокрылые птицы, перелетали из одного конца зала в другой его конец. Красивые девушки, стройные точёные фигурки спортсменок, чарующая музыка… Одна сплошная красота!

Такое представление, да ещё под музыку, привлекло внимание других студентов, которые уже закончили свои тренировки на летних площадках. Стояла жара, поэтому все двери в зал, входная и аварийная с выходом на летний стадион, были распахнуты настежь. И в них столпились юноши, с удивлением узнавая среди порхающих девушек своих сокурсниц.

«Художницы» впервые вышли из «подполья», точнее спустились из «поднебесья», так как их зал размещался на втором этаже тренировочного комплекса университета, в виду чего он был малодоступным для любопытных взглядов. Помимо группового выступления было также отрепетировано показательное выступление Люси Крученко, которая готовилась по программе мастеров. Потом художницы немного потренировались с обручами. Они кидали их вверх под потолок, и пока те находились в воздухе, успевали делать прыжки, пируэты, мостики, шпагаты, благо высота зала позволяла делать это очень эффектно и красиво. И всё это время в зрителях недостатка не было.

Репетиция закончилась. Гимнастки, собрав свои снаряды и вещи, пошли на выход из зала, довольные своим выступлением, так как у них всё получилось, и Диля Саидовна их похвалила. Проходя сквозь строй юношей, толпящихся в дверях, Наташа услышала, что её кто-то окликнул по имени. Это были юноши с её курса: Паша, Вася, Валера, Коля, Юра, ещё один Валера, Ноян, Казбек и др.

– Наташа, привет! Вот не знали, что ты занимаешься гимнастикой… А вы молодцы! Было так красиво! Откуда вы появились, почему мы вас раньше никогда не видели?

– А мы сверху свалились! – при этих словах Наташа, смеясь, показала рукой на верхний зал. Ей польстило такое внимание со стороны почти всего мужского населения их курса. Приятно, наконец, быть замеченной, спустя три года совместного обучения.

Выходя после тренировки из здания спорткомплекса, она увидела одиноко стоящего в сторонке Павла Слепакова. Оказывается, он дожидался именно её. Наташа про него знала только то, что он из производственников, классно танцует, до университета выступал с танцевальным коллективом от МВД республики. Не только на курсе, но и на факультете он был известен многим. И вот такой парень неожиданно обратил на неё внимание. А где же раньше у него были глаза? А может быть, этому способствовали красивая музыка, стройные фигурки «художниц» и тёмно-синий с белым гимнастический купальник на Наташе? Да, рейтинг Наташи вырос! А то она всё переживала, что на неё обращают внимание только какие-то ущербные юноши, типа Баслака, Псарёва, Урицкого и Морозова.

Павел предложил проводить Наташу до дома. Они пошли пешком, хотя это было далековато. Но на улице – теплынь, цвели сирень, акация. Их запахи дурманили голову. Ах, до чего же хорошо быть молодыми и красивыми! Всю дорогу они о чём-то болтали, Пашка нёс её спортивную сумку. И Наташе вспомнилось, как в школе Миша Ветров нёс портфель Светки Зиминой. Наконец, и она дождалась таких знаков внимания. Неужели, это начинается «любовь»?

Наташе льстило, что такой видный на факультете парень заинтересовался ею. Но только и всего! И никаких особых чувств к нему у неё не возникло. Было только чистое любопытство: что же будет дальше. Тем не менее, они стали часто встречаться, ходили на студенческие вечера, на встречи с поэтами, артистами. Паша придумывал разные поводы, чтобы хоть куда-нибудь пойти вместе с ней. Он водил Наташу в гости не только к своим друзьям, но и к Наташиным подругам тоже. Ему, наверное, также льстило, что такая симпатичная девчонка их курса, «художница», дружит с ним. Возможно, он даже надеялся, что у него с Наташей взаимные чувства.

И вот в одну из встреч он её поцеловал… Это был первый её поцелуй. Но Наташа ничего приятного в этом процессе не усмотрела. Пашка курил, и запах дешёвого вонючего табака оттолкнул девушку. Последующий жизненный опыт показал ей, что юноша, кроме того, ещё и не умел целоваться. А он был старше её на целых 4 года!

Вскоре Наташа обнаружила, что ей стала действовать на нервы Пашкина манера при разговоре вставать в театральную позу. Подрыгивая одной отставленной в сторону ногой, он размахивал ей в такт рукой. Возможно, это была какая-то запрограммированность его на танцевальные движения. Но в эти минуты Наташа старалась отводить в сторону свой взгляд, чтобы лишний раз не раздражаться. Постепенно девушку стали тяготить их отношения. Она пыталась разобраться в своих чувствах, но не успела, так как вскоре началась сессия, и им пришлось из-за экзаменов встречаться крайне редко.

А после окончания сессии у них оказались разные планы. Наташа сразу же после сессии уехала в спортивно-оздоровительный лагерь на Иссык-Куле, куда вся их группа «художниц» выехала на отдых и своеобразные спортивные сборы. А после Иссык-Куля у неё была небольшая передышка дома, а потом – снова целина. Павел же, насколько она знала, собирался погостить у своего деда где-то под Волгоградом. Расставаясь, они ни о чём не договаривались, и о своих дальнейших планах они ничего не рассказывали. Просто на прощание они сказали друг другу: «Пока, до встречи в сентябре!», «До встречи!» И всё. А Наташа решила, что их отношения полностью себя исчерпали, и она с облегчением вздохнула: «Конечно, это не «любовь»!»

* * *
На Иссык-Куле, этом высокогорном озере с солёной водой, Наташа была впервые, несмотря на то, что это место было всего в 8 часах езды на автобусе от Алма-Аты. А если бы дорога была проложена через горные перевалы Заилийского Ала-Тау по прямой, то добраться туда можно было бы в 2–3 раза быстрее. Озеро Иссык-Куль – это настоящая природная жемчужина, расположенная на территории Киргизии. Там многие организации всего Советского Союза арендовали побережья вокруг озера, и понастроили различного уровня комфортабельности дома отдыха, пансионаты, пионерские и спортивные лагеря.

Вот такой лагерь был и у Казахского госуниверситета. На песчаном берегу был разбит палаточный городок, и стояло несколько фанерно-щитовых домиков. При лагере была лодочная станция, футбольная, баскетбольная и волейбольная площадки. Но самым главным достоянием этой местности была чистейшая вода озера с температурой 18–20 градусов, насыщенная полезными солями и радоном. А воздухом, настоянным на запахах горных трав и солёной воды, нельзя было надышаться. По берегам озера был только мелкий, прожаренный южным солнцем песочек, перемешанный с ракушками. И над всем этим великолепием сияло ослепительное солнце, почти никогда не скрывающееся в тучах.

В лагере отдыхали студенты, преподаватели, сотрудники различных факультетов и служб университета. Желающих провести там летний отдых было много, и путёвки туда распределялись заранее. Ведь отдых на Иссык-Куле был приятным и полезным во всех отношениях. И путёвки были не очень дорогие, так как проживание было в палатках, а все удобства – на улице. А кухня и столовая размещались в огромной солдатской палатке, и там в качестве подсобных рабочих по графику трудились все отдыхающие за исключением преподавателей.

«Художницы» устроились в одной большой палатке, где прямо на песке было установлено более десятка кроватей. Обычно их день начинался с восходом солнца из-за вершин гор, покрытых вечными снегами. Непродолжительная зарядка на свежем воздухе бодрила и разгоняла остатки сна. Потом можно было на выбор умыться из рукомойника или окунуться в холодные воды озера. Её зеркальная гладь по утрам парила, так как температура воды была выше, чем температура утреннего воздуха. А вокруг была разлита блаженная тишина… Временами издалека долетали запахи палёного кизяка, которым местное население топило очаги, и доносилось пение петухов. Красотища!..

После лёгкого завтрака – тренировка, потом снова озеро, гребля на лодках, игра в теннис, бадминтон или волейбол. После обеда в самое жаркое время суток все отдыхали под тенью палатки, читали книги. Когда спадала жара, снова тренировка, снова целительные водные процедуры. Вечерами в лагере показывали кино или были танцы. Наташа с удовольствием предавалась такому отдыху, и она даже ни разу не вспомнила про своего последнего ухажёра.

Глава 7. В разладе с собой и со всеми

В конце августа среди студентов снова раздался призыв: «Все на целину!» В деканате Наташа узнала о дне и времени отправки студенческого отряда. Она позвонила своим подружкам, чтобы подстраховаться в отношении сроках выезда. Девушки встретились уже на вокзале. Все кидались друг к дружке в объятья, делились последними новостями, рассказывали, кто и где провёл лето. Ещё на вокзале Наташа про себя отметила, что Павел к ней не подошёл. «Вот и хорошо! Значит, продолжения у нас не будет… Просто, прекрасно!» – подумала она и снова забыла о нём.

Три подружки заняли рядом расположенные полки в плацкартном вагоне, в соседнем купе разместились ещё несколько девушек. Они, как Валя и Таня, выбрали для дальнейшей специализации кафедру аналитической химии. И девушки решили сразу наладить между собой дружеские отношения, не дожидаясь начала занятий. А Наташа осталась верна своей мечте. И как только её не уговаривали подруги пойти всем вместе на кафедру аналитической химии, она отказалась.

– Девочки, я на химфак поступала после того, как меня органическая химия просто пленила, а сейчас после 3-его курса, когда мы уже более серьёзно ознакомились с этой наукой, я иподавно всей душой прикипела к этой органике. Я своей мечте не изменю!

– Наташа, нам говорили, что эта кафедра в основном казахская. Там и преподаватели, и студенты, в основном, казахи.

– Да нет! Вы что-то путаете! Вот нам лекции читала Ираида Максимовна и Клавдия Александровна. И там из преподавателей ещё есть Октябрина Тимофеевна, Клавдия Васильевна, Клавдия Фёдоровна. Да, заведующий кафедрой – казах, но студентов там поровну с двух потоков, как и у вас. И для меня то, о чём вы говорите, не имеет особого значения.

Это говорила своим подругам Наталья, когда в конце учебного года проходило распределение студентов по кафедрам. Её мечта осуществилась, её зачислили на кафедру органической химии, но она до сих пор не знает, с кем на одной кафедре она будет в дальнейшем учиться. Единственное, что ей было известно это то, что пока на эту кафедру, действительно, записались в основном с казахского потока. Но она об этом решила пока не говорить своим девчонкам.

* * *
А тем временем дежурный по вокзалу дал сигнал к отправлению, и эшелон со студентами взял направление на север республики. В этот раз всех химиков довезли до станции Аркалык. Это была узловая станция, где происходила перегрузка зерна с автомашин в грузовые вагоны. В этот раз работа у студентов была более масштабная, поэтому потребовались усилия студентов сразу 2-х курсов химфака: третьего и четвёртого. На конечной станции к Наташе подошёл Валерка Светлов, Пашин друг.

– Наташа, тебе привет от Пашки!

– А он где?.. Что-то я его среди нас не увидела. С ним что-то случилось?

– А он записался в геологическую партию, сейчас ходит с геологами по Сибирской тайге. Деньги заколачивает.

– Ну, если деньги зарабатывает, то, конечно, это приятнее, чем зерно кидать даром…

Сразу со станции студентов со всеми их пожитками пешком повели в столовую. Далеко ходить не нужно было. Вот станция, налево небольшой станционный посёлок, тут же рядом столовая, небольшой магазинчик, вдалеке виднелись палатки, как потом окажется, это был их студенческий палаточный городок. Вправо от станции уходили рельсы, вдалеке на путях виднелись вагоны; в небо, как динозавры, задирали свои ленты транспортёры. Это было место, где студентам, возможно, придётся проработать около 2-х месяцев.

Это хорошо, что студентов сразу повели в столовую, так как их все дорожные запасы закончились, и все изрядно проголодались. Столовая представляла собой большое чистое помещение с тюлевыми занавесками на больших окнах. Такого за все годы трудовых семестров у студентов ещё никогда не было. Все столы почему-то были сдвинуты вместе посередине зала, вероятно, для общей трапезы. Молодёжь расселась вокруг этого длинного стола. Наташе досталось место в торце стола, рядом стоял ещё один, пока не занятый никем стул. Все оглядывались, шумели и недоумевали, почему столы пустые. Все ждали пищи. И тут в столовую вошла группа людей, среди них был и куратор их курса. Студенты знали, что это сотрудник кафедры катализа. Он объявил всем, что сейчас у них пройдёт организационное собрание, а потом руководство станции накормит их сытным обедом в долг их будущих заработков.

Вначале выступил главный инженер станции, он кратко изложил им их главную задачу: вовремя и качественно загружать зерном вагоны. Далее к ним обратился бригадир погрузочной станции, Володя. Так он представился всем.

– Я буду вашим непосредственным начальником по работе. Мне потребуются помощники. Разделитесь на группы по 8–10 человек, составьте списки, выберите звеньевых. Они будут мне помогать составлять и закрывать наряды. Будете работать в две смены: одна – с 8.00 утра, другая – с 14.00 дня. Кроме того, вам нужно выбрать себе общего командира, который будет отвечать за всю вашу жизнь здесь на станции: за ваш быт, работу, досуг, питание.

Далее снова выступил куратор курса, который сказал, что он выполнил часть своей миссии: довёз студентов до места работы и передал их в другие надёжные руки. Его командировка закончилась и ему нужно возвращаться на работу в Алма-Ату.

– А в качестве своего заместителя, командира вашего отряда я предлагаю вам рассмотреть кандидатуру вот этого молодого человека.

При этих словах он выдвинул вперед коренастого парня, далеко не первой молодости. Верхушку его головы украшала слегка наметившаяся лысина, вокруг которой венчиком кучерявились русые волосы. Лицо простое, широкоскулое, глаза серые с искоркой, улыбка с ямочками. Все отметили, что он чем-то похож на популярного в то время артиста кино Николая Рыбникова, известного по кинофильмам «Высота», «Весна на Заречной улице», «Девушка без адреса». Один в один – Рыбников! И как в дальнейшем показало время, он также как герои Рыбникова, любил петь песни, был заводилой всех мероприятий, душой молодёжных компаний.

– Представляю вам Георгия Зорина. Он по семейным обстоятельствам перевёлся к нам на факультет на 4-ый курс из другого вуза, – продолжал говорить куратор. – Гера постарше вас, он успел уже отслужить в армии, поработать на химическом производстве и закончить 3 курса химического факультета в Новосибирске. Зорин – член партии, поэтому партийная организация химического факультета поручила ему взять на себя функцию заместителя куратора вашего отряда на время сельхозработ. Думаю, что вы не будете возражать против такого решения руководства нашего факультета. Кто «за» – поднимите руки. Кто «против»?.. Кто «воздержался»?..

– Единогласно! После обеда вы пойдёте в палаточный городок, там распределитесь по палаткам. Передаю слово Зорину.

– Ребята, девчата! Я думаю, что мы успеем с вами ещё познакомиться, а сейчас нам необходимо подкрепиться, – при этих словах он в радостном ожидании обеда потёр себе руки.

Все давно этого ожидали и дружно грянули «Ура!». Зорин покрутился, выискивая себе место за столом. Увидев около Наташи свободный стул, склонился перед ней в поклоне.

– Это место свободное? Здесь никто не сидит?.. Можно пристроиться? Ба!.. Какие глаза!.. Как зовут?.. Наташа… На-та-ли… Как романтично!

– Да какая тут романтика в столовой и с вилкой в руке! Вот выйдем с лопатами зерно грузить – вот это будет романтика! – произнесла с иронией Наташа, поспешив перевести разговор на другую тему.

В это время работники столовой начали разносить подносы с едой… Студенты дружно застучали ложками, они были поглощены процессом принятия пищи. Когда все немного подкрепились, кто-то решил подшутить:

– Ребята, смотрите – жених и невеста. Где-где? Да вон во главе стола сидят наша Наташка и Гера. Всё – играем студенческую свадьбу!

Все уже утолили первый голод, и всем захотелось зрелищ. Студенты зашумели, засмеялись, стали раздаваться тосты в честь молодых, все чокались компотом… Чтобы не выглядеть как-то нелепо, Наташе в этой ситуации оставалось только присоединиться к общему веселью.

После обеда все пошли к палаточному городку. Там были натянуты шесть солдатских палаток. В этот раз палатки разделились на мужские и женские: 2 палатки мужские и 4 – женские. Внутри по уже известной схеме были сколочены нары. На верхнем «этаже» спали, а на нижнем, прямо на земле, была своеобразная гардеробная, там нашли себе место рюкзаки, чемоданчики, обувь и лишняя одежда. Пока распределились по своим местам, подмели и собрали строительный мусор внутри и вокруг палаток, подошло время ужина. Прежде чем отправиться в столовую, все решили по пути осмотреть расположенную по соседству танцплощадку.

Это, действительно, оказалась площадка со следами былого асфальта, огороженная невысоким заборчиком и высоким бурьяном. Кое-где стояли скамеечки, которые с трудом просматривались сквозь разросшуюся траву. И везде было много окурков и другого мусора. Запущение было полное. После ужина был объявлен субботник. Часть парней пошли разыскивать местных механиков, чтобы выяснить, как можно сюда подключить аппаратуру, динамик, освещение. Девчата же стали выдёргивать лишнюю растительность вокруг площадки, наломали из бурьяна веники и принялись за наведение порядка. Вскоре этот пятачок культурного досуга стал хоть немного соответствовать своему назначению.

Потом объявили танцы. В свете догорающего заката зазвучала зажигательная музыка, с каждой минутой число зрителей увеличивалось за счёт местного населения. Некоторые приходили с детишками посмотреть, как развлекается столичная молодёжь. А они в спортивных трико с вытянутыми коленками и в брезентовых тапочках с упоением выделывали ногами танцевальные «ПА».

К постоянному партнёру Наташи по танцам Валере Соколову присоединились и другие юноши. К примеру, Ергалиев и Полозов, которые, как оказалось, также как и Наташа записались на кафедру органической химии. И они решили, не откладывая в долгий ящик, поближе познакомиться со своей новой согруппницей. А Зорин, по всей видимости, продолжал исполнять роль Наташиного жениха, и он тоже стоял в очередь на право потанцевать с симпатичной девушкой.

Попозже на площадке показался бригадир Володя. Он пришёл в начищенных чёрных сапогах, в которые были заправлены брюки с наведёнными на них стрелками, на голове кепка. Настоящий сельский Дон-Жуан. Не хватало только цветка за ухом. С его стороны была попытка также завладеть вниманием Наташи. Но её партнёры по танцам не дали ему никаких шансов. Пришлось ему танцевать с местными девушками. Когда, наконец, студенты добрались до своих спальных мест, то ноги их гудели, как провода высоковольтки, и сил больше ни на что не было.

* * *
Утром была побудка первой смены, торопливые сборы, завтрак в столовой и ток с зерном. Под погрузку уже стояло несколько вагонов. Наташа со своими подругами и девушками с кафедры аналитической химии, не сговариваясь, организовали своё звено. А звеньевой выбрали, несмотря на её сопротивление, Наташу. «Наташка не переживай, мы все вместе, мы тебя всегда поддержим». И первая их поддержка потребовалась буквально вскоре.

К ним подошёл бригадир по станции Володя, взял список их звена. Узнав, что звеньевой будет Наташа, удовлетворительно крякнул и, когда никого поблизости не было, тихо на ушко сказал ей: «Будешь умница, твои девчата не будут в обиде». Наташа не могла взять в толк, о чём это говорит Володя. Девушка в то время была настолько наивная и бесхитростная, что всякие двусмысленные намёки были ей непонятны. А всё, что было непонятно, было ей и крайне неприятно.

Володя познакомил девчат с их местом работы, то есть с вагоном, который предстояло загрузить зерном. Затем выдал уже знакомые всем деревянные лопатки и распределил по местам: половину девчат он отправил в вагон, а остальных – оставил на земле около большой кучи зерна и стоящего рядом транспортёра. Наталья оказалась в первой группе девчат. Далее двери вагона с грохотом закрылись, и подруги оказалась замурованными в этом огромном вагонном пространстве. Через верхние окна-люки, расположенные высоко под потолком, проникал слабый свет. Откровенно, стало страшновато. Но рассуждать было некогда, так как в вагон через один из люков уже сыпалось зерно, одновременно поднимая тучи целинной пыли и мякины. Девчата, замотанные платками до глаз, стали разгребать растущую гору зерна по углам вагона. Когда уровень зерна поднялся ближе к краю вагонного люка, они, как смогли, помахали лопатами стоящим на земле. Это был условный знак, что здесь зерна достаточно и нужно транспортёр передвинуть к другому люку.

После полной засыпки вагона зерном бригадир Володя забрался по транспортёрной ленте вверх и заглянул внутрь вагона. Прошла негласная госприёмка, после чего Володя изрёк: «Добавить!» и удалился опять по транспортёру вниз. Зерно снова посыпалось внутрь. Девчатам приходилось махать лопатками, стоя на куче зерна почти под потолком. Когда вагон заполнился окончательно, они вылезли из него через люк и по транспортёру спустились вниз на землю, как это делал их бригадир.

Ощутив на себе воочию трудности работы внутри вагона, не все девчонки в дальнейшем стали соглашаться на неё. Многие боялись закрытого пространства. Да и не всякая девушка смогла бы балансировать на транспортёрной ленте на высоте крыши грузового вагона. Недаром перед работой бригадир, объясняя им суть их действий, с ухмылкой добавил: «В вагон через двери залезет любая, а вот выбраться оттуда через люк сможет не всякая, поэтому это дело чисто добровольное». Так как Наташа занималась гимнастикой, то ходьба по транспортёру её не пугала. Она на «спортивном бревне» не только ходила, но и прыгала, крутилась на одной ножке, делала «ласточку», вставала на мостик. Она понимала, что если не она, то кто кроме неё должен работать на самом трудном участке. Кроме всего прочего, она – звеньевая. Наташе согласились помогать её подруги: Валя и Таня, а также крошка Женечка из «аналитиков». Они по «бревну» раньше не ходили, но были худенькие и невысокого роста, и была надежда, что в вагонных люках не застрянут.

Уже на земле девчата распаковали свои лица и головы от платков и с радостью вдохнули степной, насыщенный запахом трав, воздух. Потом, увидев свои присыпанные пылью и мякиной брови, ресницы, нос, долго смеялись друг над другом. Это был своеобразный целинный макияж! Конечно, внизу у транспортёра работа была намного чище.

С тока девушки сразу пошли в столовую на обед. Потом был отдых, постирушки, так как одежда пачкалась как никогда. В этот раз на целине у студентов не было проблем с водой, так как на территорию их палаточного городка был проведён водопровод. Стирали тут же на воздухе в тазиках, а бельё развешивали на верёвках, протянутых между палатками. По вечерам часто были танцы или приезжала кинопередвижка. Иногда разжигали за палатками костёр, пели песни.

Наташа в первый же вечер рассказала своим подружкам о странных словах бригадира Володи: «Будешь умница, твои девчата не будут в обиде». Таня, как более сообразительная в этих вопросах, сказала:

– Наташа, да он же на тебя глаз положил!

– Влюбился что ли?

– Да при чём тут любовь?! Просто он хочет тебя временно использовать. Ишь, чего надумал! Наташа, знай, мы рядом. Не бойся! Прорвёмся!

Развязка пришла на следующий день. Как только девушки показались на току, Володя тут как тут. Понятно, что он должен расставить всех по рабочим местам, но Наташа с тревогой ожидала продолжения сказанных вчера слов. И оно не заставило себя ждать. Володя выждал, когда девушки разойдутся по своим рабочим местам, и попросил Наташу немного задержаться.

– Наташа, я приглашаю тебя сегодня вечером на вечеринку.

– Что за вечеринка и кто там будет?

– Будут мои друзья со своими подружками. Соберёмся вечерком, будет водочка, закусочка, танцы. Я думаю, будет весело.

– Что, можно и со своим другом прийти? – ответила ему девушка с явным подвохом, в это же время она боковым зрением увидела приближающихся Таню и Валю. – Вы всех приглашаете? Может быть, и моих подружек прихватим со своими парнями?

– Да нет, зачем же, у нас своих парней хватает, а вот ты мне приглянулась. Я ещё раз повторяю: «Будешь умница, девочки твои будут в шоколаде».

В это время подоспели и девочки:

– Наташа, мы без тебя не можем начать работу. В вагончик пожалуйте! – при этом они сделали широкий жест в сторону стоящего грузового вагона.

– Девчата, вот приглашают меня на местную вечеринку. Я говорю, что у меня есть парень, а Володя не верит, – сказала Наташа, незаметно подмигнув своим подругам.

– Как это: верит, или не верит? Почему тебе перед ним нужно держать отчёт? – с возмущением ответила Таня. – Наташа, а где Гера? Володя, вы разве не видели, что у нас в столовой в первый же день была помолвка. Гера и Наташа после возвращения с целины распишутся.

– Я думал – это была шутка… Да и на танцах… ведь она же со всеми парнями танцевала.

– Ну, во-первых, такими вещами не шутят! – вмешалась в разговор Валя. – А то, что она со всеми танцевала, так мы же все, как одна семья, мы с одного курса. И танцевать – это не значит «любить».

После этого Володе ничего не оставалось, как ретироваться.

– Таня, ты что сказала! Какая свадьба? Ведь это же, действительно, была шутка, – Наташа возмущённо зашептала Татьяне на ушко. – Ведь когда я ему сказала, что у меня есть парень, я имела в виду не Геру. Хотя и Пашу я не считаю своим парнем… Я сказала это просто так, чтобы он не приставал.

– Да мы-то все знаем, что это была шутка. А Володе-то это знать не обязательно. Твой Пашка где? Далеко. А Зорин здесь рядом, и, кроме того, он – наш командир и должен нас защищать. Ты что же хочешь, чтобы этот работяга тебя домогался каждый день.

– Да нет, конечно! Этот мужлан с его сальными глазками и недвусмысленными намёками мне противен, а от возможности оказаться с ним один на один где-то на вечеринке, у меня мурашки по коже. Таня, а ты молодец, сообразила, как его отшить.

– Учись! Только нужно предупредить Геру, чтобы он был в курсе дела. А вот и он идёт. Гера!.. Зорин! Ау!.. Не проходи мимо!

– Девчонки, вы что такие расстроенные? Что случилось?

– Гера, выручай Наташку. Ей проходу не даёт один тут местный Дон-Жуан. Мы ему сказали, что ты с Наташей, якобы, жених и невеста. Помнишь, мы в первый день шутили в столовой. Ты можешь сделать вид, что это, действительно так, хотя бы на время, чтобы он отстал.

– Девушки, в чём проблема, соберёмся с парнями, начистим ему рожу.

– Нет, нет, нет!.. Только не это. Ведь он же ничего плохого мне пока не предлагал. Просто его внимание мне ужасно неприятно. Я ему говорю: «Нет», а он не понимает!

– Наташа, не переживай, давай сегодня же демонстративно вечерком, после ужина, так чтобы этот ухажёр нас увидел, пойдём гулять под ручку. Согласна? Вот и хорошо!

Вечером подружки, заговорщицки улыбаясь, проводили Наташу на свидание. Её же вся эта ситуация сильно смущала, но из двух зол нужно было выбрать одно, менее неприятное. И таким, конечно, был Гера Зорин. Во-первых, он был с их курса. Следовательно, Наташе ничего плохого не сделает; наверное, постесняется. Во-вторых, как все убедились на курсе, это был компанейский, весёлый парень – с ним будет не скучно. В-третьих, он партийный. А у Наташи в то время ко всем партийным было какое-то доверие, может быть потому, что отец у неё был партийный. И ещё долго в своей жизни Наташа будет находиться в заблуждении в отношении моральных качеств всех коммунистов без исключения.

Наташа с Георгием долго ходили вокруг лагеря, многое рассказали друг другу о себе. Девушка доверилась более старшему из их курса, тем более, что всё это не взаправду, а понарошку. С Зориным ей было легко. Их разговор перескакивал с одной темы на другую. Погуляли и разошлись. Подружки, увидев Наташу, поинтересовались: «Ну что, Володя видел вас? Нет?! Жаль!.. Ой, мы забыли: у него же сегодня вечеринка! Наш бригадир очень занят: он в спешном порядке себе другую пассию подыскивает!»

На другой день на танцах Гера не отходил от Наташи. Наверное, он хотел внушить, что они жених и невеста, не только чужим людям, но и своим студентам. На следующий день они снова гуляли вечером, ходили по скошенному полю за территорией их лагеря, смотрели на звёзды, делились своими планами на будущее.

– Гера, ты понимаешь, что мы с тобой гуляем только потому, чтобы выручить меня в этой глупой ситуации с нашим бригадиром? – немного помолчав, она спросила. – Гера, ты намного взрослее нас, неужели у тебя нет семьи?

– Была, да сплыла. Мы недавно развелись. У меня есть и ребёнок – дочка. Да только с её матерью у нас ничего не получилось. Уже два года, как я в свободном полёте. А я слышал, что у тебя есть жених из наших студентов, и что он уехал с геологами зарабатывать на вашу свадьбу.

– Жених?! На какую свадьбу?! Тебя неправильно информировали – он мне не жених. Мы с ним всего несколько раз прогулялись по улицам, походили на концерты. Это что, уже любовь? Мы о ней даже словом не обмолвились. А то, что он уехал в экспедицию, я только здесь от ребят узнала. О чём ты говоришь? Вот от тебя я впервые услышала, что Пашка зарабатывает деньги на свадьбу. А на чью свадьбу? Уж точно не на мою. И ничего я о свадьбе не знаю… Дурацкая ситуация! И как же мне теперь себя вести?.. То ли я свободная, то ли я чья-то невеста? А чья?.. Какая-то неразбериха! Гера, спасибо тебе, хоть ты защитил меня и избавил от домогательств этого дядьки. Ведь, что себе вообразил? Чтобы я пошла в незнакомую компанию, на ночь глядя. За кого он меня принимает? Ты знаешь, он теперь к нам всегда придирается, я уже девчонкам сказала, чтобы они меня переизбрали, но они воспротивились. А кому охота иметь дело с местным «начальством». Гера, я думаю, он уже поостыл в своих намерениях, мы можем и не встречаться.

– А что, тебе со мной не интересно?

– Ну почему же, интересно. Ты компанейский парень. Но, извини, я как-то тебе навязалась в компанию. Это не в моих правилах. У меня никаких планов, и я к тебе отношусь, как к другу, как к своему сокурснику. Так что давай без обид: разбежимся хоть сейчас.

* * *
А вскоре случилось то, что должно было случиться. Наташа поняла, что верить никому нельзя, даже более взрослым и даже партийным!

Вечером после ужина Гера поджидал Наташу около столовой. И это было, кстати, так как в это же время в столовую направлялся бригадир-Володя. Наташа поспешила взять Геру под руку и повела его в сторону, чтобы только не встречаться взглядом с Володей и не выдать себя. К сожалению, открыто врать она так, и не научилась. Молодые люди пошли в сторону от жилых строений и, как всегда, гуляли до звёзд. Болтали, не умолкая. Наташе было легко с Герой. Возможно, от того, что она относилась к нему как к другу, как к старшему брату, также как к своему двоюродному брату, к Гере Якушеву. И не было у неё каких-либо тайных мыслей и желаний. Но так казалось только ей одной, но не ему, Гере Зорину, у которого, к сожалению, возникли тайные желания и намерения…

– Гера, пошли в лагерь. Вон, видишь, ребята костёр жгут… Ноги устали, да и спать уже пора.

– Наташа, а вот – стог сена, давай посидим, ноги отдохнут. Смотри, звёзды… какие крупные! В городе такую красоту не увидишь, – при этих словах Гера с разбега бросился в уже разворошённый кем-то стог сена. – Давай быстрее сюда, чуть-чуть отдохнём и пойдём в лагерь.

Наташа осторожно опустилась на охапку сена, заботливо взбитую Герой, вытянула гудевшие ноги. И в тот же миг он, как вихрь, набросился на неё, припечатал всей тяжестью своего тела к земле, захватил её руки в свои, не давая возможности сопротивляться, и впился своим ртом в её губы. Боже, как это было больно и унизительно! Тебя обездвижили, лишили силы и воли, да ещё так больно кусают за губы. Насилует!? Из её памяти всплыло это слово. И в ту же секунду она вспомнила слова своей мамы, тайно ею подслушанные, когда та разговаривала с кем-то из своих подруг: «Если женщина не захочет, мужчина, один на один, ничего с ней сделать не сможет». А Наташа не хотела. То, что они бродили по вечерам с Геркой, много разговаривали, иногда танцевали – это разве – «любовь»? Нет! Это – не любовь! А без любви ей даже целоваться было противно.

А Георгий в это время делал над ней какие-то странные движения. Насилует!?.. И тут неизвестно откуда у неё появилась злость. У… как она разозлилась! И откуда она взяла силы! Она задыхалась, но боролась… В конце концов, Наташа как-то умудрилась освободиться. Отбежав на почтительное расстояние, обернулась и гневно выпалила.

– Всё! Ко мне близко не подходи, если не хочешь неприятностей! И как ты мог!.. Ведь я же тебе доверилась!.. Всё нашей дружбе конец!

Пока она бежала на пламя костра около палаток, мысли путались в её голове: «Все подонки! Чем лучше этот Герка по сравнению с Володей-бригадиром? Ничем! А Пашка? И он нисколько не лучше! Вишь, всем объявил, что я его невеста. А он меня об этом спросил?! Неужели, так положено: не спрашивать согласия девушки? Теперь там с геологами прохлаждается, на свадьбу зарабатывает. А я ему тут верность храни!? Ненавижу всех! И Юрку Морозова и его друга Серёжку, и Вовку Урицкого! Всех, всех! У… вруны, сластолюбцы! На уме только одно… Один под кофточку… а этот уже пониже… У!.. Не-на-вижу!»

От выплеснувших эмоций у Наташи брызнули слёзы. «Ну вот, ещё не хватало прийти зарёванной! Ведь что угодно могут подумать, если уже давно не думают». Наташа сбавила темп и тихонько обошла палаточный лагерь стороной. Недалеко, в темноте виднелась танцплощадка. «Хоть бы там никого не было». Вглядываясь в темноту, Наташа никого там не увидела. Она села на самую крайнюю скамеечку и дала волю слезам. Но как внезапно они начались, также внезапно и кончились. «Не хватало еще рыдать! Ничего же не случилось. Чего же я плачу?»

Успокоившись, она подождала немного. Увидев, что около догорающего костра никого не видно, стала, крадучись, пробираться к своей палатке. Ей не хотелось никого видеть. «Ведь ничего не произошло… – успокаивала она себя. – Но, почему так гадко на душе, как будто вывалялась в грязи. Ой, а что с моей губой?» Наташа потрогала её пальцами. Губу разбарабанило, при попытке раскрыть рот возникала саднящая боль. «И это что, любовь?!».

От палатки неожиданно отделились две тени и пошли к Наташе навстречу. Её сердце ёкнуло от страха… Ей ни с кем не хотелось встречаться. Оказалось, это были её верные подруги.

– Наташка, ты, где ходишь? Мы уже стали о тебе беспокоиться. У тебя всё в порядке? – приглушая голоса, зашептали девушки.

– Девочки, а вы что всполошились? Всё в порядке, ничего не случилось. Я просто посидела немного на лавочке. Вечер такой хороший, а звёзд на небе – видимо-невидимо…

– Наташа, да не скрывай от нас ничего, мы всё знаем! Ой, что тут только что было!.. – уходя подальше от палаток, девчонки наперебой стали рассказывать ей последние события. – Представляешь: сидим мы все около костра, разговариваем, песни поём. Вдруг прибегает Валерка Светлов: «Мальчишки, пошли морду бить одному гаду!» Ну, наши мальчики сорвались все, как один, и в поле, а нас, девочек, остановили, сказав, что они сами разберутся и чтобы мы сидели, где сидим. Но мы всё равно тихонечко за ними: интересно узнать, какого гада там изловили. Подкрались за ними, зашли за крайнюю палатку и видим: в центре стоит Герка Зорин, за челюсть держится, вероятно, кто-то ему уже наподдал. Мальчишки галдят: «Как ты посмел? Ведь Наташка Пашкина девушка! И только посмей к ней приблизиться, мы тебя прибьём! Не посмотрим, что ты заместитель куратора!»

– Но, Герка… – дипломат!.. – вмешалась в рассказ Валя. – Ты представляешь, он так их быстро всех успокоил. Сказал, что он не знал, что у тебя уже есть парень, и что девчата, то есть мы, его сами попросили сделать вид, что он тебе жених, чтобы отвадить одного работягу со станции. Ребята уже хотели идти искать этого парня и бить ему морду, да Герка не назвал его имени, сказал, что он отвечает за всех студентов и за репутацию химфака, пока наш куратор в Алма-Ате. Сказал, что тебе он ничего плохого не сделал… Просто, вы, якобы, поссорились.

– Да, так и сказал, – перебила её Таня, – «ничего плохого», «я её не трогал». Это правда, Наташа? А то мы…

– Правда, правда, ничего, но очень сильно хотел. Еле-еле отбилась от него. Губы вот покусал! Вот гад! Ни слова не говоря ни о каких чувствах, и сразу раз, и ноги врозь! А строил из себя святого! Друг называется! «Мы тебя в обиду не дадим, любому морду начищем!..» Получается, что «чужим» меня обижать, не позволено! А сам меня обижать может!? Но откуда мальчишки об этом узнали? Стыдно-то как, девочки!.. – Наташа не удержалась и снова расплакалась.

– Да вроде бы Светлов пошёл до ветра и увидел, как ты бежишь откуда-то из темноты и плачешь. Он мальчишек собрал, встретили они Зорина и, не разбираясь, на всякий случай съездили ему по роже. Но ведь выкрутился же Герка. Говорит: «Ребята, я не в обиде. Всё правильно! А про Наташку ничего плохого не думайте. Она хорошая девушка. Да я сам кому угодно за неё морду начищу!» Так что, Наташа, кончай плакать, пошли спать.

– Да стыдно мне почему-то. Как я завтра всем буду в глаза глядеть?

– Наташа, кончай, ты ни в чём не виновата. Ты пыталась себя защитить от ненужных ухаживаний, так мы же тебя и подтолкнули к этому. Не думали, что Герка не устоит перед твоими чарами. Слабаком он оказался!

– Да не слабак, а кобель он! – поправила Татьяна, и девушки пошли крадучись к своей палатке.

* * *
На следующий день всё было как обычно. Та же степь, тот же железнодорожный разъезд, тот же палаточный городок. Но в столовой все отводили от Наташи глаза, нарочито громко о чём-то разговаривали. А может быть, это так казалось Наташе с её перевозбуждёнными нервами? Девушка завтракала, не поднимая головы. Не дожидаясь подруг около столовой, она сразу ушла на ток. Получив разнарядку от бригадира, залезла в вагон и работала там с каким-то остервенением всю смену.

Вечером у студентов по плану их культурного досуга были танцы. Наташа отказывалась идти, но Таня и Валя убедили её, сказав, что её отсутствие ещё больше вызовет всякие кривотолки.

– Наташа, соберись! Это не тебе, а Герке нужно хорониться от всех. Ты что, не сможешь показать всем, что у тебя всё в порядке. Не будь букой, разговаривай со всеми, как обычно, и танцуй до упаду! Ты же любишь танцевать. Мы тебе в этом поможем.

На танцплощадке гремела музыка, кружились пары. Всё было довольно демократично: не только девушки танцевали с парнями, но и девушки с девушками, так как в мужском населении на химфаке был дефицит. Без раздумий Валя подхватила Наташу, и они пошли нарезать по площадке зигзаги фокстрота. Герка стоял среди ребят, но он старался в её сторону не смотреть. Да и остальные ребята держались с ней на определённой дистанции. Единственный, кто пренебрёг негласным байкотом по отношению к Наташе, был Валерка Соколов, Он подошёл к ней, протянул руки, безмолвно приглашая на танец… А после, когда смолкла музыка, Валера сказал ей: «Наташа, если кто-то тебя станет обижать, ты только скажи».

* * *
Через полтора месяца после отъезда из города студенческий отряд химиков вернулся с целинных земель. Была середина октября, стояла тёплая, сухая погода. Листья на деревьях только-только начали одеваться в осенний наряд. Пассажирский состав подкатил к перрону главного городского вокзала. И тут же площадь перед его зданием заполонило молодое поколение в спортивных трениках, брезентовых тапочках, с рюкзаками за спиной. Их встречало руководство факультета: замдекана и секретарь комсомольской организации. А Наташу ждал сюрприз: в двух метрах от подножки вагона стоял Павел Слепаков с букетом цветов и радостно улыбался. А Наташе стало почему-то грустно и неловко. Пашка даже попытался её поцеловать, но она отстранилась, показывая глазами на окружающую толпу. Юноша отдал ей цветы, забрал рюкзак и буквально силком повёл её на выход с перрона.

– Паша, обожди, ведь там всех зачем-то собирают. Куда ты торопишься?

– Да я тебе и сам расскажу, о чём будет речь. Завтра суббота, занятий не будет. Всем объявили отдых. Наташа, пошли, погуляем.

– Нет… я по семье соскучилась. Кроме того, нужны водные процедуры после целинной пыли. Извини. Давай завтра или в воскресенье, лучше после обеда, – про себя Наташа отметила, что ей стало неприятно видеть Пашку и, если он не удосужился ей рассказать о своих планах, заставил её одну отбиваться от ненужных ухаживаний на целине, зачем тогда все эти нежности, встреча на вокзале, цветы. Получается, что он её, как бы, предал! Но почему предательницей она ощущала себя!?

В воскресенье при встрече Павел пытался разговорить Наташу, но она отмалчивалась и тайно ждала, когда он её спросит о Зорине. Но он не замечал никаких изменений в Наташином поведении и неоднократно пытался её поцеловать. Но ей этого не хотелось, её всё тяготило. На предложение встретиться на следующий вечер, ответила, что она не хочет больше с ним встречаться.

– Ну почему? Что случилось?..

– Случилось… Паша, мне не нравится то, что ты распространяешь ложную информацию о нас. Когда это мы с тобой разговаривали о нашей свадьбе?.. Я о твоих планах ничего не знала, ты мне ничего о них не рассказывал, и я тебе ничего не обещала. Из-за этого я не один раз оказывалась в глупом положении. И вот я окончательно поняла, что встречи с тобой меня угнетают, как будто я тебя в чём-то обманываю. Ты имеешь на меня какие-то виды, а я тебя обманываю… Мне с тобой приятно было общаться, но не более, – и, собравшись с духом, выпалила. – И я не хочу никаких поцелуев. Мне это не нравится!

В конце концов, они разошлись по домам. Напоследок Пашка робко сделал ещё одну попытку: «Наташа, давай будем встречаться. Я согласен… без поцелуев…»

* * *
…Начались занятия на химфаке. Первое время Паша пытался встретить Наташу ещё на улице. Она же избегала этих встреч. Даже придумала приходить на химфак пораньше и через ворота, ведущие на хозяйственный двор. В то время химфак занимал два двухэтажных здания: одно здание выходило окнами на улицу Советскую, другое находилось во дворе химфака. Вот во втором здании на первом этаже и располагалась кафедра органической химии. Общих лекций для студентов уже не было. Все посещали спецкурсы, засиживались по своим лабораториям. И постепенно встречи между молодыми людьми сошли на нет. Но так думала только Наташа.

На самом деле, на этом их история не закончилась. Постепенно у Наташи разладились отношения и с её подружками. Частично их размолвку можно было бы объяснить тем, что они стали учиться в разных группах, а это разное расписание, разные аудитории и разные преподаватели. Но, ведь они учились на одном факультете и иногда видели друг друга. Но к Наталье они не подходили, только издалека помашут ей рукой и куда-то быстро убегают, делают вид, что спешат, и у них нет времени на разговоры. Такое поведение её бывших подруг сильно задевало Наташу: «Ну, что поделаешь, насильно мил не будешь. Вероятно, им с девчатами с кафедры аналитической химии более интересно общаться, чем со мной».

…В один из этих дней Наташа и её прежние подруги, Таня и Валя, в одно и то же время вышли из здания химфака. Занятия у них закончились, и им предстояло идти в одном направлении через парк. При встрече все чувствовали себя немного скованно, но вскоре включилась их прежняя привычка: они решили прогуляться по парку и полакомиться мороженым, несмотря на глубокую осень. А в парке было тихо и торжественно красиво. Деревья сбрасывали последний свой золотистый наряд. Опавшая листва пушистым разноцветным ковром укрывала землю, и это убранство загадочно шуршало под ногами. Перекинувшись парой фраз об учёбе, о своих руководителях, они неожиданно завели разговор о Павле Слепакове.

– Наташа, ты знаешь, что тебя на курсе все осуждают и не могут понять, почему вы со Слепаковым расстались, точнее ты с ним, а не он с тобой. Это всё из-за Герки Зорина? Но ведь и с ним у тебя нет никаких отношений. Мы же всё видим…

– Девочки, поверьте, у меня с Зориным ничего не было, нет, и не будет. Он женатый человек, хоть и разведённый, но я его не люблю. А вот почему на целине мы с ним гуляли по вечерам под ручку, вы эту причину прекрасно знаете, сами меня к этому подтолкнули. И Пашку я тоже не люблю. Ну, не люблю, и всё! И он мне даже стал неприятен! И это я чётко поняла ещё на целине, особенно после разговоров о нашей, якобы, с ним свадьбе. И я не пойму, в чём моя вина?! Девочки, он мне даже ни разу не объяснился в любви! Он ничего не говорил мне, что поедет в экспедицию. Я даже ожидала встретить его в поезде, когда нас на целину отправляли. Но, во всяком случае, о его планах я ничего не знала, и я ему ничего не обещала!

– …Наташа, а ты в курсе, что Пашку мальчишки вытащили из петли.

– Что?!.. Как из петли?.. Когда это было?

– Да вскоре после того, как вы расстались. Знаешь, как он сильно переживал. Перестал ходить на занятия… А один раз, когда все ушли из общаги на химфак, взял и залез в петлю. Хорошо, что кто-то из ребят забыл тетрадь и вскоре вернулся обратно.

– Ой, Наташка, как нам его жалко. Вон, Татьяна чуть было с ним не расписалась… Ты что, это тоже не знала? Ну, ты даёшь, ты что, живёшь на необитаемом острове?

– Наташа, ты не подумай, что я от любви это сделала, – вмешалась Таня. – Я решила его немного приободрить, отвлечь от плохих намерений и сказала, что он классный парень и что многие девушки рады были бы с ним связать свою судьбу. А он меня и спросил: «А ты согласна со мной пойти в загс?» Я и согласилась. Пошли мы в загс, подали заявление, да только испытательный срок не выдержали. Пошутили и разошлись.

– Вот видите, девушки, а мне он ни разу не сказал, что любит меня, что зовёт меня замуж, и в Загс меня не приглашал, даже в шутку. И то, что он уехал в экспедицию зарабатывать деньги, якобы, на нашу свадьбу, я узнала случайно. Мне об этом Гера рассказал. И я даже подумала, а кто же его невеста? И я этому не удивилась и не возмутилась, так как и раньше мне попадались парни, которые работали на два фронта. Но мне таких странных отношений и такой любви не нужно! Девочки, честно, я не знаю, что такое – «любовь». Мне не довелось это ни разу испытать на себе. Были влюблённости. Но это такие приятные, спокойные чувства, которые греют душу, но не сердце. Но я точно знаю, что у нас с Пашей, да и с Герой – это не «любовь»! И я не хочу такой «любви»!

* * *
После этого разговора Наташа долго не могла прийти в себя. Столько событий произошло на курсе, и её подружки были к этому причастны, а она ничего не знала. До неё, как до длинной шеи жирафа… В эту ночь она долго не могла заснуть, мучительно пыталась проанализировать всё, что услышала от Тани и Вали. Что не так было в её отношениях и с Пашей, и с Герой? В чём её вина?

…Неожиданно в её памяти всплыло трагическое событие, случившиеся в школе № 40. Когда она училась в 8-ом классе, всю школу всколыхнула ужасная трагедия. Ученик 10 класса застрелился дома из охотничьего ружья своего отца. А причиной была «безответная любовь».

«…Тимур влюбился в свою соклассницу Оксану. Это была высокая, стройная, белокурая и голубоглазая девушка. И она просто никак не смотрелась рядом с низкорослым джигитом посредственной внешности и таких же посредственных успехов в учёбе. Его притязания на ответные чувства не увенчались успехом – он получил отказ. Юноша настаивал, даже пригрозил Оксане, что если она его не полюбит, то он повесится. Оксана же, устав от навязчивых домогательств Тимура, засмеялась и, отвернувшись от него, ответила: «Вешайся!» То, что такой разговор происходил именно так, а не иначе, потом нашлись случайные свидетели.

Тимур вернулся домой после школы, и пока дома никого не было, пытался привязать верёвку к люстре. Но та явно не выдержала простого подёргивания за неё и оборвалась вместе с люстрой. Тогда озабоченный своими чувствами юноша взял охотничье ружьё отца, которое висело на стене. Отыскать патроны не составило особого труда. Отец часто брал сына с собой на охоту, и где лежали все охотничьи снасти, Тимур хорошо знал. Затем юноша нашёл на трюмо губную помаду матери, разделся по пояс, очертил в районе левой половины груди ярко-красный круг и, стоя перед зеркалом, умудрился выстрелить прямо в сердце…

Известие о таком ЧП и все подробности этого события быстро облетели все старшие классы школы. Школа бурлила. Её население разделилось на два лагеря. Одна часть, наибольшая, осуждала Оксану: «Чёрствая! Бездушная! Эгоистка! Злодейка!» и т. п. Другая, немногочисленная, осуждала Тимура: «Дурак! Нашёл из-за кого лишиться своей жизни. Из-за этой куклы! Да она его даже мизинца не стоит. Чёрствая! Бездушная! Эгоистка! Как можно в такую влюбиться?» и т. п. Но и та и другая половина учащихся и учителей осуждала больше Оксану, чем Тимура. Оксана-то – живая, здоровая, а Тимура-то уже нет на этом свете!

Девушка оказалась виноватой! Почему? Потому, что не согласилась поддержать молодого человека в его амбициях? А где её чувства? И имела ли она право на свои чувства? Почему общество защищает более слабого, но не правого в своей слабости? В этой ситуации Тимур был более слабым фигурантом этой трагедии. Он не справился с ситуацией и не смог критически отнестись к самому себе. Возможно, он был даже более эгоист, чем Оксана. Почему же его никто даже не пытался осудить?

А что Оксана? Может быть, она в резкой форме отказала Тимуру? А может быть, надсмеялась над его чувствами? Как бы это ни было, но она стала изгоем. Все в школе её сторонились. Ей как бы объявили негласный бойкот. И родители Оксаны приняли единственно правильное решение: её перевели в другую школу…»

Всё, что случилось несколько лет назад, было в чём-то созвучно Наташиной ситуации. И она почувствовала себя виноватой в том, что не оправдала чьих-то ожиданий. Но ей уже не нужно было куда-то переводиться. К её счастью, она узнала о критической ситуации в жизни Паши тогда, когда вся острота событий сгладилась. Вот он даже с Таней в Загс сходил. К сожалению, даже возраст не является помехой к безрассудным поступкам. Тимуру было 16 лет, а Пашке-то уже 24!

Наташе было крайне неприятно узнать о том, что её тоже осуждали, может быть, не так явно и бурно, как это было с Оксаной в школе, но осуждали. А может быть, и сейчас осуждают? А за что и почему? Вот и подружки от неё отдалились. А других подруг у неё пока не было.

Со Светланкой, своей школьной подружкой, в то время она также крайне редко встречалась. А почему? Тоже всё было как-то непонятно: Наташа почувствовала какое-то охлаждение Светы к себе. И их пути разошлись на несколько лет. Изредка они виделись в городе, перекидывались парой фраз, и каждый бежал в свою сторону. Постепенно Наташа узнавала от Светы об изменениях в её жизни. Её муж Нурлан окончил политех и устроился на работу в проектный институт. Свету папины коллеги взяли к себе на работу лаборантом, потом она поступила на заочное отделение Зооветеринарного института. Братья Светы не без её помощи и Нурлана также были устроены в жизни. Оба окончили школу, а позднее – институты.

И только спустя много лет Света призналась, что она приревновала своего мужа к своей подруге. А поводом послужило следующее событие. Как-то, будучи на первом курсе, Наташа после занятий навестила молодожёнов. Она засиделась у них дома до темна, и Нурлан вызвался проводить её через безлюдный в это время суток парк «28 героев-панфиловцев». Однако обратно домой он сильно припоздал. Где он пропадал в это время, одному ему было известно. Но Света решила, что Наташа закрутила с ним роман. Но Наташа-то была тут ни при чём! И как только Светланка могла усомниться в порядочности своей подруги?! Со слов Светы, Нурлан довольно часто гулял на стороне. И то ли по этой причине, то ли из-за несколько скандального характера Светы, они сразу после рождения своего уже третьего ребёнка и, даже не взирая на этот факт, расстались. Но все эти события будут потом, позднее…

А сейчас? А сейчас – сплошная печаль и тоска… У Наташи началась самая настоящая депрессия. Странно… Она похорошела, её стали замечать особи противоположного пола. Но к чему это всё привело? К проблемам! Часто приходилось принимать собственные решения, смамой на эту тему она никогда не решалась советоваться. А как хотелось бы кому-то раскрыть свою душу и получить добрый и правильный совет. Увы… Приходилось самой выкручиваться. И порой ей хотелось просто спрятаться от всех… В это время девушка никуда кроме занятий на химфаке и тренировок по гимнастике не ходила. Домашним она объясняла своё состояние за счёт усталости, из-за того что много занятий, курсовая работа, много часов приходится проводить и в лаборатории, и в читальном зале, так как толстые периодические журналы по химии на руки не выдают.

На вопрос мамы, почему не слышно и не видно её подружек: Вали и Тани, с которыми она три года была в постоянном общении, Наташа опять же объясняла тем, что много занятий и что они специализируются по другой кафедре и у них разные расписания и разные аудитории. На самом же деле их кафедры располагались по-соседству в одном и том же здании, и Наташа часто их видела в обществе девушек с кафедры аналитической химии, их сокурсниц: Милы, Эли, Жени, Гали. Стайка этих девушек теперь неизменно была у всех на виду. Раньше была троица: Наташа, Валя и Танюша. А сейчас их стало шестеро, и теперь они, как единое целое. А Наташа – одна, совсем одна… И она сильно страдала от такой изоляции. Ну ладно бы парни! Но от неё отвернулись даже её подруги!

В этой ситуации её спасала учёба. На факультет она проскальзывала, стараясь быть незамеченной, в лаборатории погружалась в таинство химических превращений с органическими веществами, посещала спецкурсы. При этом круг людей, с которыми она общалась, был достаточно узким. С одной стороны, это были студенты-курсовики кафедры органической химии, в большинстве своём с казахского потока. С ними она также крайне редко контактировала, так как чтение спецкурсов у них велось на разных языках. Из русских в их группе была Ира Перова, но у неё был свой близкий круг общения. Были ещё две русские студентки, которые дружили уже давно между собой, и Наташа никак не вписывалась в их дуэт: слишком разные у них были жизненные приоритеты.

В русскую группу были также включены два студента старшего курса, которым в своё время по каким-то причинам не были прочитаны некоторые спецкурсы. Это были два джигита: рослые, статные из северных казахов. Один из них в дальнейшем станет Наташиным руководителем её кандидатской диссертации и даже – заведующим их кафедрой. Другой, со временем пройдёт все ступеньки карьерной лестницы в университете от заведующего кафедрой до ректора университета. Вот с такими талантливыми студентами пришлось учиться Наташе. Да, она с ними училась, но не дружила! Но у всех в учебной группе к Наташе были хорошие, уважительные отношения. Это потом, много лет спустя, некоторые из них признаются, что были в неё даже влюблены. Но не более того. А вот сейчас её уделом была учёба и только учёба. А как ей хотелось быть любимой! По-настоящему, а не на один вечер.

* * *
Научным руководителем Наташи стала Данилова Клавдия Фёдоровна. И если все студенты делали свой эксперимент в специальной лаборатории, отведённой для курсовиков, то Наташа «химичила» в отдельной комнате, которая была выделена для двух преподавателей: для доцента кафедры органической химии Даниловой и для доцента кафедры катализа Смирновской Ираиды Максимовны. Химический факультет испытывал большие трудности в учебных помещениях. Вот даже приходилось делить один кабинет на двух преподавателей с разных кафедр. А за рабочими столами этих преподавателей приходилось работать и их студентам-курсовикам, как это было в случае Наташи.

Данилова, старая дева, была чистюлей до мозга костей. Она постоянно мыла свои руки после каждого соприкосновения с дверными ручками на факультете. Поэтому она старалась до минимума сократить все ненужные контакты и, возможно, курсовиков специально выбирала, чистеньких и аккуратных. А потом она их пристраивала за своим рабочим столом в преподавательской комнате. Получалось, что судьба и тут как бы изолировала на время Наташу от лишнего общения с окружающими и даже со своими согруппниками.

В этой же комнате кроме неё работал ещё один, но уже бывший студент факультета, Ракитин Сергей. Он заканчивал учёбу в аспирантуре под руководством Ираиды Максимовны. Сергей – высокий, симпатичный, умный молодой человек. Наташа была с ним знакома ещё с первого курса. Как-то после нескольких танцев с ней на одном из химфаковских вечеров, он пригласил её на новогоднюю студенческую вечеринку к своим друзьям. Вероятно, ни у кого из них в то время не дрогнуло сердце, так как это был единственный случай их общения. В дальнейшем они при встречах на факультете махали рукой, приветствуя друг друга, и разбегались по своим делам. И вот теперь судьба их снова соединила вместе. Спустя три года они оказались в одном кабинете, каждый при своём руководителе, с разной тематикой эксперимента и за разными лабораторными столами. И опять же их сердца никак не среагировали на эту встречу. У Наташи в то время было состояние глубокой депрессии, она тайно ненавидела всё мужское население страны. А у Сергея, вероятно, были другие цели… Он торопился сделать кандидатскую диссертацию и получить учёную степень.

Помимо учёбы хорошей отдушиной от всех мирских сует для Наташи оставалась художественная гимнастика. Тренировки по вечерам, подготовка к соревнованиям в какой-то мере компенсировали ей общение с друзьями. Благодаря спорту у неё были подруги и с других факультетов, которые ничего не знали о сложностях на её любовном фронте.

Глава 8. Вот она какая, «любовь»!

Незаметно наступила весна. Начали распускаться клейкие листочки на деревьях, зацвели подснежники в горах, а в городских скверах и в частных садах – тюльпаны. В городе проходили Республиканские соревнования по художественной гимнастике с последующим отбором кандидатов на Всесоюзные соревнования. В этих соревнованиях участвовали только две команды, в которых шла серьёзная подготовка спортсменок по этому виду спорта: в столичном институте физкультуры и в университете. От университета была выставлена только одна Людмила Крученко, работающая по программе мастеров. Люся в команде художниц КазГУ была фигурой «№ 1», так как в гимнастике она находилась дольше остальных девушек, и уровень её подготовки был намного выше.

Люся с детства была больным ребёнком, и её мама с целью оздоровления отдала свою доченьку в секцию художественной гимнастики ещё в школьные годы. Раньше считалось, что этот вид спорта не такой серьёзный и не так напрягает в физическом плане, как все остальные. Поэтому и была выбрана для ослабленного болезнями ребёнка художественная гимнастика.

Постепенно Люся окрепла, стала меньше болеть, но о своём здоровье никогда не забывала. И в каких бы городах девушка ни выступала на соревнованиях, она вместе со своей командой искали в местных магазинах дефицитное в то время детское питание – морковный сок, который был у Люси частью её диетического рациона. Потом эти маленькие баночки раскладывались по сумкам всех девушек, чтобы снизить нагрузку на Люсины суставы и печень, и доставлялись к ней домой в Алма-Ату. Люсина мама, по возможности, присутствовала почти на всех соревнованиях, где выступала её дочь. Она ею гордилась, следила за её здоровьем. Однако было не понятно, почему такой больной дочери родители разрешили учиться на химическом факультете в окружении токсичных веществ.

Люсина фигура не отличалась особым изяществом. Небольшой рост, при тонкой талии, но полных бёдрах не очень вязался с таким видом спорта, как художественная гимнастика. Но Люся обладала большой гибкостью, прыгучестью, она спокойно садилась на шпагат, делала перевороты, вращения и, кроме того, отлично владела всеми предметами. Диля Саидовна придумала для неё очень эффектную произвольную программу, которая выгодно подчёркивала Люсину гибкость и хорошее владение акробатикой. Отдельные элементы её программы были сравнимы с движениями хитрой и изящной лисы. Люся была очень артистична, и это выгодно отличало её от высоких и стройных соперниц.

Республиканские соревнования проходили в только что построенном «Дворце пионеров». Это было красивое здание, с небольшой обсерваторией на крыше, плавательным бассейном и спортивными залами. Дом находился на пересечении двух важных магистралей города и примыкал к тенистому скверу, где росли высокие старые сосны. А рядом располагался стадион «Динамо», один из немногочисленных крупных стадионов города. Зал, выделенный для проведения соревнований, был оборудован внушительной шведской стенкой и зеркалами во всю стену. По тем временам это была большая роскошь, тем более подаренная детям государством.

В то время художественная гимнастика только-только начала завоёвывать своих зрителей и болельщиков. В зале было место и для них. Вдоль самой длинной стены на уровне второго этажа был сооружён балкон, который опирался на колонны. И под балконом также было место, как для отдыхающих спортсменов, так и для зрителей.

А в качестве судей были привлечены «художницы», не участвующие в этих соревнованиях, в том числе и Наташа. Её судейское место находилось рядом с колоннами, поддерживающими балкон для зрителей. В этот раз зрителей было очень много, и часть их толпилась под балконом, буквально дыша Наташе в затылок. Красочные, яркие представления под музыку с лентами, булавами, мячом и другими предметами привлекли внимание горожан. Было много детей с родителями. Кроме того в самом «Дворце пионеров» работали секция художественной гимнастики, кружок бальных и народных танцев. Так что в зрителях недостатка не было.

Наташа очень гордилась тем, что ей доверили судить тех, кто был на голову выше её по мастерству. Поэтому она старалась не придираться, и её слегка завышенные оценки корректировались баллами, которые выставляли ещё пять других судей. Те сидели по периметру всего зала и, таким образом, могли оценивать выступления с разных ракурсов. Неожиданно во время выставления оценок Наташа услышала за спиной чей-то голос:

– Девушка, а вы неправильно судите. Нужно было снять 0,2 балла за то, что…

Не дослушав до конца эту реплику, Наташа резко обернулась. За её спиной стоял белобрысый паренёк, стрижка – ёжик, глаза – голубые-голубые, их взгляд – пронзительный, улыбка до ушей. Девушка нахмурилась, но ничего не стала говорить. «Вот нахальный тип! Да кто ты такой, чтобы здесь наводить критику?» – подумала она, но в спор вступать не стала.

– Девушка, а вас как зовут?.. Молчите. Я ничего не имел против вашего судейства, просто хотел вам помочь.

– Будет лучше, если вы помолчите. И не мешайте мне.

В это время объявили выступление Люси. Она подошла ближе к Наташе, именно с этой стороны зала у неё начиналось её выступление. И тихонько ей сказала: «Наташка, пошли меня к чёрту!».

Люся выступила отлично. Её «лиса» многим понравилась, и все долго ей аплодировали.

– Ну вот, теперь я знаю, что вас зовут Наташа. Можно я вас провожу до дома после соревнований? – за спиной всё тот же голос.

«Вот банный лист, прилип и не видит, что с ним не хотят разговаривать!» И уже обернувшись вполоборота, сказала, что у неё уже есть провожатые.

Соревнования закончились. Далее были награждения, скромные букетики из тюльпанов. Первое место, вполне законно, завоевала команда физкультурного института. А Люсе за её произвольную программу присудили первое место. Наташа поспешила в раздевалку спортсменок, чтобы там её поздравить. По дороге её перехватил опять тот же паренёк. Юноша протянул Наташе букетик красных тюльпанов. «Откуда он раздобыл эти цветы? Неужели у кого-то из награждённых позаимствовал?» – подумала Наташа, но в слух сказала.

– Вы, наверное, ошиблись. Я не выступала.

– Возьмите! Это вам за справедливое судейство и компенсация за мою критику. Ведь я тоже гимнаст, мастер спорта. Может быть, я все-таки вас провожу? А то уже поздно.

– Я же вам уже сказала, что меня провожают, – девушка взяла тюльпаны, которые ей настойчиво протягивал этот мастер спорта, а про себя подумала, что провожать-то её некому.

Около раздевалки Наташа увидела Люсину маму.

– Лидия Николаевна, вы потом с Люсей домой поедите?

– Да! А ты что такая расстроенная? Что случилось?

– Ой, Лидия Николаевна, тут ко мне привязался один тип, ну надоел! Я ему говорю, что у меня уже есть провожатые, а он опять: «Давайте провожу…» Можно, я с вами дойду до троллейбусной остановки? Ведь вы поедите на троллейбусе?

– Конечно, пойдём вместе! А эти цветы он тебе преподнёс?

– Да, но я не хотела брать, так он пристал как банный лист. Возьми, да возьми. Ну, нахал!

Люсина мама улыбнулась и приобняла девушку:

– Ничего, Наташа, не переживай, пойдёшь с нами. Я думаю, что «этот нахал» не посмеет к тебе приставать в моём присутствии.

Из здания «Дворца пионеров» Наташа вышла с Люсей и её мамой. Как она надеялась, что этого парня она больше не увидит! Но не тут-то было: он уже дежурил у дверей. Мимо него, наверное, и мышь бы не проскользнула. Краем глаза она увидела, как он устремился к ним, но обратился не к ней, а к Люсиной маме:

– Здравствуйте, разрешите поздравить вас с успешным выступлением Людмилы. Это, наверное, ваша дочь? Диля Саидовна составила очень удачную программу. И никто бы другой её не смог бы так выполнить, как ваша дочь. Вы не возражаете, если я вас, хотя бы до транспорта провожу.

– А откуда вы знаете Дилю Саидовну? – Люсина мама после отпущенных комплиментов в адрес её дочери как-то смягчилась и снизошла до разговора с незнакомым молодым человеком, до «этого нахала».

– Я уже говорил Наташе, что я мастер спорта по спортивной гимнастике, вхожу в состав сборной республики. Я Владимир Верников, а мой тренер – Вильман Самуил Яковлевич. Мы в зимнее время очень часто тренируемся в зале университета, когда он бывает свободным. Всех, кто связан с гимнастикой в республике, я знаю по имени и в лицо.

Пришлось всем вместе идти к остановке. Так как тротуар был довольно узкий, разделились: Лидия Николаевна пошла впереди, а молодежь за ней. Подходя к остановке, Володя предложил Наташе встретиться через неделю в субботу. Не зная, как отделаться от надоедливого ухажера, Наташа отвечала уклончиво и не могла дождаться, когда вся эта пытка кончится. Она ответила, что не знает, что будет через неделю. Если сможет, то придёт. После событий со Слепаковым и Зориным ей не хотелось с кем-либо знакомиться и встречаться.

– А где мы можем встретиться?

– Да хотя бы около «Дворца пионеров». Место знакомое для обоих. Где я живу?.. Да недалеко отсюда. Но около дома я не хотела бы встречаться.

В это время к её счастью подошёл троллейбус, толпа желающих уехать домой устремилась к открытым дверям, и времени для рассуждения о том, где лучше им встретиться не осталось.

Когда троллейбус тронулся, Наташа облегчённо вздохнула. Наконец-то, всё это закончилось, всё как сон привиделось… Но нет, это был не сон! В её руках похрустывали свежие прохладные стебли только что распустившихся ярко-красных тюльпанов…

* * *
Приближались первомайские праздники. Юлия объявила всем домашним, что нужно сделать небольшой ремонт квартиры: побелить стены, покрасить окна, двери, всё помыть, почистить. А если учесть, что квартирка маленькая, а жильцов и вещей в ней предостаточно, работа предстояла большая, и за одну субботу вряд ли можно будет управиться. Милочка пока еще маленькая, она училась в 4-ом классе, и от неё помощь была небольшая. От мальчишек: Руслана и Валерия, польза только в одном: передвинуть, перенести, поднять. А вся остальная работа – надежда только на Наташу. И Юлия даже не сомневалась, что именно она ей и поможет, тем более каких-либо занятий в эти выходные у той не было.

А Наташа даже обрадовалась такой возможности остаться дома под весьма серьёзным предлогом. Ей не хотелось идти на встречу с новым ухажёром. И она никак не могла для себя сформулировать причину, почему она не хочет этого делать: «Может быть, роста он небольшого? Нет! Это не главное. Может быть, он белобрысый, и стрижка у него – «ёжик»? Глупости, при чём тут цвет волос. Может быть… Ой, даже и не знаю, почему мне не хочется новых знакомств? Новые знакомства – новые проблемы. Я больше никому не верю и ни с кем не хочу встречаться! К счастью у меня появилась реальная причина – нужно помочь маме. Ура! Повод «не ходить» найден!»

Через две недели Наташу пригласили судить городские соревнования женщин по спортивной гимнастике. Опять не хватало судей. Так как Наташа ранее занималась спортивной гимнастикой, то её по старой памяти решили привлечь к судейству. Тем более соревнования проходили в спортивном зале университета. Как говориться: родные стены всегда помогут.

Наталью посадили на судейство прыжков через коня. Её место было обращено к выходу из зала. На этой же стороне зала вверху располагался длинный балкон для зрителей. И время от времени, когда были небольшие перерывы в судействе, она обозревала всех болельщиков или зевак, которые зашли на эти соревнования специально или случайно.

И вдруг в толпе молодых людей, только что вошедших в зал, она увидела того белобрысого парня с ёжиком. «Боже ты мой, опять он! Кажется, его зовут Володя. Опять это имя – Володя! Да что, свет клином сошёлся на этом имени! Ну, уж эти Володи, попортили мне жизнь! И что можно ожидать от этого очередного Володи? Как бы сделать, чтобы меня он не увидел?!». Быстрый взгляд на балкон ещё больше поверг её в смятение. Там она увидела Пашу… «А он что там делает?» Ей захотелось исчезнуть, раствориться среди всех, кто находился в зале. Вон сколько народу! Но ей не спрятаться: она на виду, она – судья. Наташа теперь старалась сидеть в пол-оборота к выходу из зала и больше не смотреть в сторону дверей и балкона. Она смотрела только на прыгающих спортсменок.

При смене команд на снарядах Наташа увидела пробирающегося к ней среди участниц Володю. Он шёл к ней уверенно, невзирая на то, что вторгся, как болельщик, на чужую территорию.

– Наташа, что-то случилось? В прошлую субботу я тебя прождал почти два часа, а ты не пришла…

– Не смогла по семейным обстоятельствам. И я же тебе не обещала, что обязательно приду.

– А ты где живёшь? Я ведь так расстроился, что не увижу тебя больше. Ни адреса, ни телефона. Потом вспомнил, что ты гимнастка, студентка университета. Вот и нашёл! – И он облегчённо и радостно вздохнул, а голосом, не терпящим возражения, сказал: – Сегодня я обязательно провожу тебя до дома. Не отказывай мне в этой маленькой просьбе.

После соревнований Наташа втайне надеялась, что на улице её никто ждать не будет. Однако около дверей её уже поджидал Володя, а вдалеке под тенью берёз стоял Паша. «Между двух огней…», – подумала Наташа. Павел явно поджидал её, но возврата к старым отношениям ей не хотелось. «Лучше я пойду с Володей. Мы почти не знакомы. И есть вероятность, что он, может быть, сам как-нибудь отстанет», – и она, стараясь не смотреть в сторону Павла, поспешила на трамвайную остановку. А сопровождал её мастер спорта по спортивной гимнастике.

Пока они добирались до дома, ей почти ничего не нужно было говорить. Говорил один Володя, а она слушала. Не спрашивая Наташу нужно это ей или нет, он рассказал, что родился на Украине в г. Перевальске. Его папа и мама продолжают там жить. Там живут и все его родственники. После окончания Луганского педагогического института он выбрал распределение в Казахстан. А в Казахстан он поехал за мечтой: попасть в сборную республики по спортивной гимнастике и получить звание «Мастер спорта СССР». И он не только спортсмен, в институте он получил квалификацию «учитель анатомии и физвоспитания».

– А я получу квалификацию: химик, учитель химии, – сказала Наташа, поневоле прислушиваясь к тому, что говорил Володя.

Далее юноша рассказал, что около трёх лет назад его призвали в армию, и в этом году в августе у него кончается срок службы. А служит он в Погранучилище, в районе Пивзавода.

– Так ты служишь в армии? Значит ты – солдатик?!

– Да! Но я ещё учитель анатомии и мастер спорта! А в январе этого года меня приняли в партию!

– В партию?! А за какие заслуги? Неужели всех рядовых нашей армии принимают в партию?

– Нет, конечно! Но я чуть не стал политработником: прошёл весь курс обучения при Московском пограничном военном училище КГБ в Бабушкино под Москвой. Меня как с высшим образованием командировали туда, чтобы я получил военное образование и имел возможность быть преподавателем физподготовки в системе погранвойск. Но при распределении меня обманули, а я без спорта себя не мыслю. Вот я и отказался принимать присягу и ехать на границу в качестве политработника. За это меня снова вернули в армию и снова в качестве рядового. Но вот исключать из партии не стали.

– Да ты конфликтный товарищ! То ты по распределению сюда приехал с Украины, то тебя в Погранучилище забрали, а потом отправили на учёбу в Москву, то чуть на границу не отослали там служить, да ещё политработником… А теперь опять в погранучилище и простым рядовым?! И как у тебя всё запутано!.. А когда тебя комиссуют из армии, домой поедешь?

– Зачем? Я же сюда по распределению приехал и ещё не отработал положенные два года. И для меня моё место работы сохраняется. Кроме того я повстречал тебя. Ты мне очень нравишься! Я о тебе все эти дни думал, – в это время они вышли на улицу Красина и подошли к Наташиному дому. – Наташа, так я же на этой улице бывал много раз! И как это я раньше тебя не видел?!

– Ты это специально сейчас придумал?

– Да нет же! Вон там на другой стороне улицы ты видишь симпатичный розовый домик.

– Ну и что? Там фотоателье. Ты, что хочешь сказать, что ты там работал фотографом?

– Да нет же! Помимо фотоателье там на втором этаже располагается «Республиканский Совет Динамо», и я там до армии числился тренером в учебно-спортивном отделе. А наш стадион «Динамо» находится рядом с «Дворцом пионеров», где я впервые тебя увидел… Да, я отвлёкся. Ты спрашивала, как я оказался в погранучилище. Когда издали приказ о службе в армии даже после института, мой тренер приложил все силы, чтобы перевести меня на работу преподавателем физвоспитания в «Высшее пограничное командное училище КГБ». Это полное название нашего погранучилища. Работа там давала мне возможность проходить воинскую службу в этом же училище в роте учебного обеспечения. Кроме того, во время службы у меня, как у члена сборной республики, было право на время тренировок и соревнований брать увольнительные. А теперь меня должны снова принять на работу или сюда в «Республиканский Совет», или в «Погранучилище», но уже преподавателем.

– А я читала там вывеску и всё никак не могла понять, что это за «Республиканский Совет Динамо»…

– Я даже больше скажу. Ты живёшь рядом с рестораном «Ала-Тау», а я там с друзьями обмывал первую свою зарплату.

– А я никогда не была в ресторане, несмотря на то, что всю жизнь прожила рядом.

– Я тебя приглашаю. В следующую увольнительную.

– А ты что, богат, чтобы в ресторан приглашать девушек? Ты же солдат.

– Я что, не смогу занять денег, чтобы свою девушку сводить в ресторан?

– А я пока что не твоя девушка! Ты что-то опережаешь события. Ты пока попросил разрешения проводить меня до дома. Всё… Проводил!? До свиданья! Мне пора домой.

– Наташа, давай мы снова встретимся. Вот ты говорила, что у тебя не получаются перевороты. У вас бывают тренировки по субботам? Бывают. Вот и хорошо! Я приду и помогу тебе. Не переживай, с Дилей Саидовной я сам договорюсь.

Наташа ничего ему не обещала в отношении дальнейших встреч, но по субботам, когда у художниц были тренировки, Володя непременно присутствовал в зале и помогал Диле Саидовне натаскивать девушек на переворотах. Иногда он приходил только к концу тренировок, чтобы просто встретить Наташу и проводить её домой.

В один из таких дней было пасмурно. С утра, не переставая, лил дождь. «Художницы» вместе с тренером выпорхнули из спортклуба, раскрыли свои зонтики, и остановились перед спуском по широкой лестнице вниз к тротуару, чтобы окончательно распрощаться и разбежаться в разные стороны. И тут Наташа к великому своему смущению увидела Володю, стоящего внизу на тротуаре. Но в каком он был одеянии!..

В то время в продаже впервые появились полиэтиленовые плащи, отштампованные по образцу обычных, известных на тот период времени: брезентовых, прорезиненных, габардиновых. Синтетические плащи совершенно не пропускали воду, но также и воздух. В жару в них было жарко, а в холод – холодно. Но в прохладную дождливую погоду они были в самый раз. По виду они смотрелись как настоящие плащи: были пуговицы, карманы, капюшон, только вместо ткани – плотный полиэтилен. Плащи продавались разных расцветок, размеров и на вырост. Если кому-то плащ был длинным, поступали очень просто: обрезали ножницами низ плаща, а рукава закатывали, создавая имитацию манжет. В то время такая одежда была очень стильная. Её можно было сложить и упаковать в маленькую полиэтиленовую сумочку. Весь город гонялся за такими плащами, и при появлении их в продаже они мгновенно раскупались горожанами.

И вот в таком плаще тёмно-серого цвета внизу на тротуаре стоял молодой человек. Но!.. Плащ-то у него был до земли, из-под края рукавов слегка виднелись кончики пальцев. И это в то время, когда в моду входил укороченный стиль одежды, и всё, что можно было в ней обрезать, обрезали иногда до неприличной высоты. И увидеть в это время молодого человека в плаще до пят, как у сторожа с совхозной бахчи, было просто смешно. Девчата прыснули от смеха и еле сдержались, чтобы не отпустить ехидные колкости в его адрес. Но они уже знали, что этот «охламон» уже имеет значок «Мастер спорта», и он пришёл к Наташе. Кроме того, он многим из них помогал осваивать акробатические упражнения.

Диля Саидовна сразу же оценила обстановку и незаметно шепнула Наташе на ухо: «Помоги ему укоротить плащ, сам-то он не додумается, что его можно обрезать. Не расстраивайся! Так-то он парень хороший».

Наташе было ужасно неловко за своего ухажёра. А с другой стороны, ей вдруг стало жалко паренька, который живёт далеко от родного дома, входит в состав сборной республики по гимнастике и в то же время служит простым солдатом в армии, имея в кармане диплом о высшем образовании и копейки, на которые он пытается ухаживать за девушкой. И мама его далеко, и некому за ним присмотреть и дать совет.

– Володя, а почему у тебя такой длинный плащ?

– Да я его недавно купил, и не знал, что он такой длинный, пока его сегодня не развернул. А, что? Ужасный вид?.. А продавщица сказала, что на меня он будет как раз.

– Так его нужно обрезать. Вот проводишь меня до дома, я тебе там и обрежу его. Только ты на улице постоишь.

– Наташа, знаешь, у меня есть ещё одна просьба. Мне крайне неловко, но… Ты говорила, что умеешь шить. Вот эти брюки я купил у одной тётки с рук на барахолке, по дешёвке. Постирал их, а все швы почему-то вдруг разошлись, брючины еле держатся на ногах. Нельзя ли их как-нибудь прострочить. Помоги мне, а то скоро ноги будут светиться, а других брюк у меня пока нет.

Такая бедность Наташу не пугала, так как её семья также жила очень скромно, и она была рада хоть как-то помочь Володе. На другой день Владимир пришёл к ней в спортивных трико и принёс брюки. Был выходной день. Мама ушла к кому-то в гости. У Наташи был принцип: под иглу машинки подкладывать только чистую ткань. Поэтому она, прежде всего, выстирала брюки и вывесила их в палисаднике под окнами их квартиры.

Пришла мама и увидела болтающиеся на ветру чужие мужские брюки. Брови её поползли вверх.

– Наташа, а это кто повесил нам под окнами свои тряпки?!

Далее последовало объяснение, которое ещё больше озадачило мать.

– Что это за отношения, если девушка стирает брюки своему парню?

– Мама, Володя попросил меня только прострочить швы. Только прострочить! Он купил брюки на барахолке, а швы оказались необработанными, и они расползаются. Ну не буду же я пыльную вещь класть на машинку под иглу. Ты же сама этого не любишь! А он солдат, служит в армии, и у него нет возможности купить ещё одни.

Такое сообщение ещё больше расстроило мать. Мало того, что Наташин ухажёр гол как сокол, Так он ещё и солдат! Не ожидала она такого от своей дочери. Юлия поджала губы, строго свела свои брови, но ничего больше не сказала.

А Наташа не только прострочила все швы, обметала их на машинке, но ей пришлось и прогладить брюки, и навести на них стрелки. К тому, как сдавать вещь после шитья, её приучила сама мама. Только в данном случае эта работа была выполнена даром.

* * *
Спустя ещё неделю Володя официально признался Наташе в любви. За этот небольшой срок их знакомства он умудрился рассказать девушке о себе буквально всё. Весь вывернулся наизнанку. Он поведал ей о своей жизни в детстве в Запорожье, о периоде оккупации её немцами, о своём увлечении спортом, о том с какими известными спортсменами ему посчастливилось встретиться, вместе тренироваться или выступать. Например, он тренировался в одном зале с Брумелем – чемпионом мира по прыжкам в высоту, выступал на одних соревнованиях с гимнасткой Астаховой, у которой во время выступления рассыпались брусья. Снаряд заменили, и Астахова снова выступила, да так, что заняла 1-ое место и стала чемпионкой. А во время учёбы в Бабушкино под Москвой ему довелось присутствовать на встрече с передовиком производства, стахановкой Гагановой, о которой Наташа не один раз слышала в передачах по радио. И он не врал! У него даже была фотография, где он стоял рядом с ней в одной компании! Молодому человеку, по разным обстоятельствам, удалось побывать и в Прибалтике, и на Чёрном море в Севастополе. Он был и в Краснодоне, в музее, посвященном комсомольцам Краснодона, их великому подвигу во время фашисткой оккупации. Он видел застенки, где их пытали, и шахту, куда их живьём сбросили вниз. И всё это он видел сам. И это были уже другие разговоры, не то, что болтовня Урицкого, между прочим, тоже Володи, болтовня типа «сколько тонн песка вмещается в грузовой вагон».

Наташа жила вдалеке от многих событий, происходящих в мире и в их стране. И она о них знала только из печати или по радио. Телевидение только-только стало проникать в быт людей. У их соседей Мельниковых была самая первая марка телевизора с малюсеньким экранчиком и специальной линзой для увеличения изображения. Наташа один раз побывала у них на таком сеансе и поняла, что каждый вечер донимать соседей своим присутствием неудобно. Достаточно того, что её братишка Руслан очень часто пропадал у них по вечерам. Вместо телевизора Наташа с удовольствием читала книги, журналы, слушала радио, а также людей, которые знали больше её, много видели, много ездили по миру. А она умела слушать. Кто-то сказал, что «умение слушать других – признак ума». Может быть, действительно, она не глупая? Но почему тогда ей так не везёт с молодыми людьми. Вот и этот экземпляр не совсем в её вкусе: болтливый, хвастливый, белобрысый. Но, может быть, он – надёжный человек? Во всяком случае, ничего не скрывает: что в голове, то и на языке.

За небольшой период времени Володя успел показать девушке своих друзей на тренировках, даже представил её своему тренеру Самуилу Яковлевичу. Побывали они и в ресторане. Володя заказал «чахохбили», и Наташа за столом сильно смущалась, так как не знала, как можно есть мелко нарубленное куриное мясо на косточках в томатной подливе, да ещё в ресторане, и на виду у всех. Неужели есть руками!? Ну, нет, на такое она не могла решиться. Пришлось сказать, что она курицу не ест, и что она не голодна.

Один раз Володя пригласил её на какой-то концерт в погранучилище, куда Наташе пришлось самой добираться на автобусе. Служба есть служба, и не всегда Володя мог сопровождать её. Выходя из автобуса уже в сумерках, девушка увидела на остановке стройную подтянутую фигуру высокого юноши в солдатской гимнастёрке, в сапогах, голова его была прикрыта пилоткой. И только когда он устремился навстречу к ней, у неё вдруг что-то дрогнуло внутри, и она узнала в этом солдатике Володю. Боже, как же отличался один и тот же человек в разной одежде сам от себя. Один – в полиэтиленовом плаще до земли, а другой – в военной форме. Военная форма просто преобразила юношу. Сапоги подняли его сантиметров на пять, пилотка прикрыла непокорный ёжик, а воинская дисциплина заставила всю одежду привести в какое-то гармоничное состояние по отношению к молодому человеку по имени Владимир. «Как ему идёт военная форма!» – подумала Наташа.

Володя проводил её в клуб училища, куда уже строем, отдельными группами подходили курсанты, солдаты, а также офицеры с женами и детьми. Для Наташи с Володей его друзья держали два места в середине зала. От мелькания людей в военной форме, стойкого запаха курева и начищенных гуталином сапог кружилась голова. Но не только это вызывало некоторый дискомфорт. Наташа смущалась от того, что к ней постоянно были обращены взоры многих молодых людей в военной форме. Кроме того, в её сознании постоянно всплывал в сравнении вид Володи в военной форме на остановке около погранучилища и его вид в полиэтиленовом плаще около спортивного корпуса университета. Небо и земля! Так вот каким разным может быть Владимир!

* * *
…Итак, не прошло и месяца со времени их знакомства, как Володя признался Наташе в любви. И это признание произошло на крылечке дома Каменицких. Их дом располагался чуть выше Наташиного дома на той же улице и был образцом зодчества старой купеческой России: деревянный, просторный, с резными наличниками и ставнями. Окна дома выходили на улицу Красина и в тенистый сад за домом, где росли фруктовые деревья. Каменицкие были известными людьми в их городе. Вдова Ксения ранее работала врачом, так же как и её покойный муж. Её сестра Ольга не имела образования, никогда не была замужем и вела в том большом доме хозяйство.

Но самым примечательным в этом доме было широкое высокое крыльцо, которое выходило на улицу. Оно настолько сильно выступало вперед от дома на тротуар, что прохожим приходилось идти вплотную к его нижней ступеньке. Боковины крыльца были обшиты досками, а по самому верху вокруг небольшой площадки перед входной дверью выстроились в ряд резные деревянные балясины, поддерживающие перила. И вот на этом крыльце Наталья с Владимиром довольно часто отдыхали, перед тем, как расстаться. Их, сидящих на средних ступеньках крыльца, не было видно ни со стороны улицы, ни со стороны окон дома. А так как хозяйки этого дома рано ложились спать, то и входная дверь этого дома также их не беспокоила.

И вот на этих ступеньках произошло первое признание Владимира в любви. Володя говорил о том, что он влюбился в Наташу с первой же встречи во «Дворце Пионеров»… что он уже месяц не может нормально спать… что жизнь без неё его не радует… и тому подобное.

– Наташа, будь моей женой. Давай распишемся!

– Володя, мы знакомы всего-то две недели, ну может быть три.

– Нет! Мы знакомы уже больше месяца. Мой отсчёт с тех соревнований во «Дворце Пионеров».

– Володя, я не испытываю никаких чувств к тебе, кроме уважения. Ты молодец, ты знаешь, что тебе в этой жизни надо, и всего ты добиваешься сам. Но у меня нет того, что ты называешь «любовью».

– Ничего страшного! Самое главное – я тебя люблю! И люблю так сильно, что на двоих хватит! Со временем и ты в меня влюбишься. Я хочу сделать тебя счастливой! Я всё сделаю, чтобы ты была счастливой!

– Володя, ты меня не слышишь. Почему ты такой самоуверенный? Разве можно заставить влюбиться? Твои откровения для меня так неожиданны… И разве ты можешь знать, что мне нужно для счастья? Я и сама пока это плохо себе представляю. И потом, я о замужестве ещё не думала! И без любви я не могу! И зачем ты торопишь события?

– А я тебя и не тороплю. Подумай недельку. В следующую субботу дашь ответ.

– Ну, просто смешно! «Подумай недельку!» Да я тебе и сейчас могу дать ответ. Ну, что через недельку измениться? Нет! Без чувств не могу. А неделя – это маленький срок! Мы же друг друга толком не знаем.

– Хорошо! В субботу будут проходить отборочные соревнования по спортивной гимнастике среди мужчин. Это будет в вашем зале. Наташа, приходи за меня болеть, я буду тебя очень ждать. Мне очень важно, чтобы хоть кто-нибудь за меня болел. Ну, за одно, посмотришь, на что я способен.

* * *
Наташа находилась в полном смятении чувств. И «да» она не могла сказать, и ответить «нет» с полной решимостью и бесповоротно у неё как-то не получалось. Ей необходимо было ну хоть с кем-нибудь посоветоваться. Мама в счёт не шла. Там ответ, однозначно, будет один – отрицательный. Наташины факультетские подруги тоже не годились для такого совета. Наташа позвонила своей школьной подруге Свете и впервые рассказала ей о своём парне, о предложении Володи, о своих сомнениях, и о том, что же ей делать. Окончательно отказать? Но как объяснить свой отказ. Ведь Володя не вызывает у неё каких-то отрицательных эмоций. Но и сильных, всё поглощающих чувств она не испытывает. А может быть, иметь сильные чувства ей, «Серой шейке», не дано по жизни?

Наташа пригласила Свету на соревнования, чтобы показать ей того, кто претендует на её руку и сердце. Девушки пришли, когда соревнования уже начались. На балконе было полно зрителей. Подруги с трудом пристроились в одном месте. Наташа поставила Свету впереди себя, так как та была пониже её ростом, а сама встала за её спиной. В это время Володя выступал на кольцах.

– Наташа, какой он стройный! А мускулы какие! А ты говорила, что он «так себе». Я думаю, для мужчины он очень даже хорош… В то же время я должна тебе сказать и неприятную новость… – и Света шёпотом затараторила Наташе на ухо: – У нас в лаборатории работает Ольга, её муж служит прапорщиком в погранучилище. Так я попросила её немножко прозондировать о твоём Володе. Поговаривают, что он у тебя больше бегает в город в увольнительные, чем служит. Наверное, с девицами встречается. У него даже была девушка из местных, и он с ней любовь крутил, а недавно приводил на концерт уже какую-то другую девицу. Вот, хочешь – верь, а хочешь – забудь!

– Света, я раньше тоже с другими парнями встречалась, вот и к «вашему» Серёже ходила на свидание. А на концерте в погранучилище была я.

– Наташа, я не знаю, насколько эта информация правдивая. И ты ли была на концерте, или не ты – я не знаю. Я тебе сказала, что услышала… А по виду парень даже чем-то привлекательный.

Наташу раздирали сомнения: «Что делать? Вроде бы и сильных чувств у меня к нему никаких нет, а вот задела информация, что около него крутятся девушки. Это что – ревность? С чего бы? А ведь и правда: фигура у него атлетическая. А его причёска? Фу!.. Какой-то белобрысый ёжик… И рост у него не высокий, не то, что у Валерки Соколова. А вот военная форма, даже солдатская, ему очень идёт… Что же мне делать? Что!?.. Отказать или согласиться?»

В это время Володя увидел на балконе свою любимую и радостно помахал ей рукой. Чтобы ответить, Наташа начала вытягивать вверх свою руку, зажатую из-за тесноты другими болельщиками. И в это же время она увидела, как одна из стоящих впереди них девушек опередила её и усиленно замахала руками ему в ответ. Света обернулась к подруге и удивленно подняла брови, как бы говоря: «Ну, что я тебе говорила!» А далее подружки поневоле подслушали очень интересный разговор между двумя девицами, стоящими рядом с ними.

– Катя, а это с кем ты любезничаешь? Ты что, его знаешь?

– Да это же Володька! Мы вместе с ним тренируемся в обществе «Динамо». Компанейский парень! С ним не скучно!

– Ты с ним дружишь?

– Да нет! Чаще всего «здравствуй» и «прощай».

– А что он тебе так радостно размахался?

– Да я и сама не знаю, с какого перепуга. Он помахал, ну я ему и ответила.

Наташа и Света внимательно прислушивались к этому диалогу, переглядывались и перемигивались.

– Наташа, видишь – парень не промах, скромностью не страдает, все его знают. Сама решай – нужен ли тебе такой.

После соревнований Наташа дожидалась Володю в фойе спорткомплекса, стоя далеко в сторонке и наблюдая, какая ещё девушка может претендовать на знакомство с Владимиром Верниковым. Но толпа постепенно рассеялась, и когда Володя вышел из раздевалки вместе с другими спортсменами, из девушек в фойе осталась только одна она, Наташа.

– Натуля, привет! Как я рад, что ты пришла. Ты меня извини, я сейчас вынужден вместе с командой идти на разбор результатов. Вот и наш тренер подошёл. Самуил Яковлевич, это моя девушка Наташа! Ребята, это моя девушка! – и обращаясь снова к Наташе, с виноватым видом продолжил: – Потом мы пойдём за талонами в столовую… Давай мы встретимся завтра и поговорим. Хорошо? Не обижайся! Моё предложение остаётся в силе. Я тебя люблю!

* * *
На другой день Наташа прождала своего ухажёра около дома более получаса. Её брала злость, что это приходится делать рядом с домом на виду у соседей. К довершению ко всему, в это время из калитки на улицу вышла её мама с хозяйственной сумкой. Та уже знала, что дочь познакомилась на соревнованиях с каким-то гимнастом, родом с Украины, который сейчас служит в погранучилище простым солдатом и которому она даже брюки стирала.

– А ты что тут делаешь? Ты же сказала, что идёшь на свидание?

– Да вот что-то случилось, опаздывает.

– А я тебе говорила, что знакомство с солдатом ни к чему хорошему не приведёт, – мать укоризненно покачала головой. – Ты же его не знаешь, и никто его не знает. Да он тебе мозги пудрит, а у него там дома, на Украине, поди, и жена с детьми дожидаются. Ты будь с ним поосторожнее. Подумай, стоит ли водить с ним дружбу.

Мама ушла в магазин, а Наташа в расстроенных чувствах осталась стоять под тополями, посаженными ещё её отцом после его возвращения с фронта. И она уже собиралась уйти домой, как вдалеке квартала увидела спешащую к ней знакомую фигуру. Володя с жаром стал извиняться за своё опоздание. Он чистосердечно признался, что был у друга по команде у него дома. Они засиделись, заговорились, потеряли счёт времени. Кроме того, мама Нурика, так звали его друга, не хотела его отпускать без обеда. А потом задержка транспорта, и вот он в полном её распоряжении.

– Наташа, извини, такого впредь больше не повторится.

Но настроение Наташи от этого объяснения не улучшилось.

– Я тоже думаю, что такое больше никогда не повториться, так как я больше не хочу с тобой встречаться. Ты заставил меня ждать почти час. Твои объяснения неубедительны. Уж лучше бы ты что-нибудь другое соврал. Небось, в карты резались? Ты говорил о женитьбе… Я и так была в сомнениях. Зачем мне нужен такой муж безответственный? И какая женитьба, если ты служишь в армии? У тебя что, есть деньги на свадьбу? У тебя есть квартира? Где мы будем жить? Всё это как-то несерьёзно! Но самое главное, я тебе уже говорила, что я тебя не люблю! Всё, до свидания! И забудь сюда дорогу!

Резко развернувшись и не дожидаясь возможных оправданий, Наташа поспешиладомой.

* * *
В следующую субботу Наташа была дома. В комнату заглянула мама.

– Наташа, выйди на крыльцо, там тебя спрашивает какой-то штыбзик белобрысый.

Девушка поспешила выйти из дома. Около крыльца стоял Володя. Вид у него был виноватый, глаза, как у побитой собаки.

– Наташа, можно с тобой поговорить. Выйди, пожалуйста, на улицу.

Нехотя, Наташа пошла с ним подальше от дома в сторону парка.

– Наташа, я виноват, прости меня. Я настолько расстроен, что спать не могу. Глаза закрою и только тебя вижу. Я не мыслю себя без тебя. Выходи за меня замуж. Иначе я просто не знаю, что и делать, – при этих словах у Володи потекли слёзы. – Мне так тяжело! Я не могу так дальше жить… Повешусь я…

Наташа остолбенела… Слёзы у мужчины?! Она раньше никогда не видела, чтобы мужчины плакали. Она даже думала, что слёзы бывают только у женщин. Плачущий мужчина! Это её потрясло. Наташа сама-то редко плакала. А потом эти слова: «повешусь!».

– Ладно, успокойся. Ты что так близко к сердцу всё принимаешь. На мне же свет клином не сошёлся! Найдёшь другую, которая тебя будет любить.

– Мне другая не нужна. Я тебя люблю. Давай поженимся. Ничего, что ты пока меня не любишь. Я уже говорил, что всё сделаю, чтобы ты меня… оценила.

– А разве бывает так: сначала не любила, а потом полюбила?.. И почему такая спешка? Ты пока в армии, я учусь, мне ещё целый год учиться. А вдруг дети?.. И где мы будем жить?

– Наташа, доверься мне, детей пока не будет, я тебе обещаю. И университет ты кончишь, не волнуйся. А если у нас в дальнейшем почему-то не будет детей, то я согласен их из детского дома взять и воспитывать, как своих. Только быть рядом с тобой.

– Я тебе ничего не могу сказать! И почему это: детей может не быть?.. И почему ты думаешь, что я буду согласна воспитывать чужих детей из детского дома? Господи, ну не дави ты на меня… Я ничего не знаю… Меня и мама не поймёт… И никто не поймёт… Ну, зачем, зачем такая спешка?!

В подавленном состоянии Наташа вернулась домой. Её потрясли слёзы, а слова: «повешусь я…», как гвоздь засели в её мозгу. Она долго не могла заснуть. «Ну вот, откажу я ему, а он и правда возьмёт и повесится в солдатской казарме. А потом все его друзья: и армейские, и спортивные – придут к нам на Красина и будут меня осуждать. За что мне это!? Что делать? Какое принять решение? Я не хочу его смерти, мне его жалко. Ну, что же он так в меня влюбился? Аж до смерти! Получается, от моего решения зависит жизнь человека?!..»

В этой ситуации Наташе и себя было жалко, и Володю жалко. И что же ей делать? В том, что он её любит, она уже не сомневалась. Она сомневалась в себе. Наташа так мало знала об отношениях между мужчиной и женщиной. Достаточно ли для семейных отношений, чтобы только один любил сильно, а другой позволял себя любить? Она раньше никогда об этом не задумывалась. Но в романах она читала о таких взаимоотношениях. И какой был результат? Да, всякий, разный.

Опять и опять она возвращалась к мысли: «Неужели, он может наложить на себя руки? Может быть, он просто так говорит для красного словца?» Наташе вдруг опять вспомнилась трагедия, разыгравшаяся в 40-ой школе. Юноша, получив отказ от любимой им девушки, выстрелил в своё сердце из охотничьего ружья. Как вся школа осуждала Оксану… Именно девушку осуждали! А Пашка Слепаков? Это уже её история, а не Оксанина. И Наташу на курсе тоже осуждали, и подруги от неё отстранились… Хорошо, что Наташа в то время ничего не знала, что сокурсники вовремя вытащили Пашку из петли. И что бы она сделала в той ситуации, если бы знала?..

«Ну, нет, за Пашку бы я не пошла. Это точно. Мне с ним и целоваться было как-то неприятно, и ногой он дрыгает… А за Вовку?.. Целуется он – мне приятно, внимателен ко мне, и не переступает определённую черту в отношениях, не то, что Юрка или Герка… Под кофточку и юбку не лезет… Хотя подходящих для этого моментов было предостаточно. Так что? Это – уже любовь?

Наташе вспомнился случай, когда они вдвоём в воскресенье поехали в горы. И забрели они в такую чащу, что там никто бы их не только не увидел, но и не услышал. Делай, что хочешь. Наташа была настолько наивна и неопытна, что даже и не предполагала, чем всё это может для неё закончиться. Но Владимир держал себя в руках. Следовательно, он не был ловеласом, и Наташа была ему по-настоящему дорога, и ему можно довериться.

«…Хотя и у Вовки есть определённые черты, которые мне не нравятся. Уж очень он шумный, вспыльчивый как порох, хвастливый, навязчивый (прилипнет – не оторвёшь). Боже, какой мне достался экземпляр! С другой стороны, может он меня обмануть?.. На него не похоже. Все свои тайны он уже мне выложил, вывернулся наизнанку. Жадный?.. Нет! Последнюю копейку отдаст, не утаит. Очень быстро сходится с людьми… Вот ведь, как он подъехал к Люсиной маме после соревнований: похвалил её дочь. Не стал лезть напролом: «Наташа, давайте я вас провожу». А выбрал другую тактику: «Как ваша дочь отлично выступила. Разрешите, я вас всех провожу до транспорта». Хитрый жук!»

К концу недели Наташа обещала принять решение. «Наверное, я дам согласие. Возможно, это мой крест, это моя судьба. С кем бы посоветоваться?.. Вот Света сказала: решай сама, хотя внешне он неплох. Так она его видела в спортивном трико. В нём он действительно смотрится отлично. Но это внешняя оценка… А если посоветоваться с девчонками – художницами?.. Они его видели не один раз, но видели в гражданке – одет неряшливо, без лоска. Опять же, это внешняя оценка! А откуда ему взяться этому лоску, если он – солдат. И денег у него нет на гражданскую одежду… Поговорить с подружками с химфака?.. А что они ей могут сказать, если они его и не видели, и не знают. А после Пашки, которого все отлично знают и которого все боготворят, лучше ничего им не рассказывать, и не показывать. Они её, точно, не поймут, и ещё больше осудят. Поговорить с мамой? Да ни в коем случае! Ответ будет один!.. Стоп! Значит, я не хочу знать маминого отрицательного решения. Следовательно, мне нужно услышать слова одобрения, а не порицания. А как бы отнёсся к моему решению мой папа?.. Не знаю… А что если поговорить с братишкой, с Русланкой? Он уже с ним немного знаком».

…Как-то Володя пришёл к Наташе и ждал её около дома. В это же время на улицу вышел Руслан, а с ним их двоюродный брат Валера. Юноши договорились пойти на соревнования, где выступал Валерий. Вслед за ними вышла и Наташа. И тут Руслану стало понятно, к кому пришёл этот стоящий под деревом паренёк со светлым ёжиком на голове.

– Наташа, познакомь нас со своим парнем, а то мать всё ворчит, что ты неизвестно к кому ходишь на свидания.

– Как это неизвестно? Я ей говорила, что Владимир – мастер спорта по спортивной гимнастике, преподаватель физподготовки в нашем погранучилище, а сейчас заканчивает военную службу там же, – проговорила Наташа, смущаясь сама не зная от чего.

Юноши пожали друг другу руки.

– Я – Руслан, родной брат Наташи, а это Валера – наш двоюродный брат. Мы идём на соревнования. А вы куда направляетесь? Пойдёмте болеть за Валерку!

Молодые люди вместе направились в Парк культуры, где в это время проходили Республиканские соревнования по водным видам спорта. Валера участвовал в индивидуальных заплывах, а также в составе команды по водному полу. Руслан всю дорогу оценивающе приглядывался к Наташиному ухажёру. И тот произвёл на него хорошее впечатление – сильный, уверенный в себе молодой человек. Вот и профессия у него уже есть и армию почти отслужил. В этих случаях обычно говорят: ну чем не жених!

И вот именно Руслан догадался, какие сомнения мучают его сестру. Как-то, глядя на её задумчивый вид, он спросил её в шутку: не собирается ли она замуж. Этот вопрос был кстати, так как Наташа не могла придумать, как бы ей самой начать разговор с братишкой. А тут он сам с таким вопросом пришёл ей на помощь.

– Собралась… – ответила ему Наташа, смущённо отводя свои глаза от брата.

– Серьёзно? Без шуток?

– Серьёзнее не бывает. Он мне сделал предложение, почти сразу как мы познакомились. Уже целый месяц он не даёт мне прохода. А я не могу вот так сразу… я в раздумье. А как он тебе показался?

– Да с виду нормально. Спортсмен, в себе уверен, знает, что ему нужно от жизни и знает, что ему в этой жизни делать. Мне такие люди нравятся. И профессия у него есть. А ты что, окончательно решила?

– Наверное, скорее «да», чем «нет». Не знаю правильно это или нет, но думаю, что так нужно, иначе… – при этих словах Наташа подумала о том, что от её «нет», возможно, зависит жизнь человека.

– А что означает «иначе»?..

– Ой, забудь! Это я просто так сказала… Ну вот, теперь будешь думать, не знай что. «Иначе»… – это от неразделённой любви кому-то будет очень плохо… Только не подумай, что «неразделённая любовь» относится ко мне… Иначе, я бы не мучилась сомнениями. Но, я приняла решение… Вот только не знаю, как маму подготовить? Она его видела один раз и дала десяток наставлений, как себя с ним вести. Что он – проходимец, обманщик, и «штыбзик белобрысый», а на Украине у него, якобы, уже куча детей. И то, что я – наивная дурочка и меня обмануть – усилий не надо. Но ведь я его видела среди тех, с кем он общается постоянно. Не на улице же я его нашла? Я была и в погранучилище: он меня приглашал на концерт. Я его видела и на тренировках, и на соревнованиях. И везде он меня представлял, как свою девушку. Он меня и своему тренеру представил. Как он сказал: «Самуил Яковлевич для меня, как отец родной». А он же солидный человек, тренирует сборную Казахстана. А это ко многому обязывает…

В это время в комнату вошла Юлия, и Руслан, не откладывая в долгий ящик, сразу же решил поставить все точки над i.

– Мама… Лучше сядь. Села?.. А Наташка замуж собралась!

– Вот ещё! Не хватает нам этого! – с возмущение ответила Юлия. – Нечего глупости выдумывать! Учиться надо, институт кончать!

– Мама, это не глупости, это правда! – продолжал настаивать Руслан.

– Наташа, о чём это говорит Руслан? Это правда?

– Правда…

При этих словах Наташа виновато опустила голову, ей почему-то стало стыдно. Мама всегда была строга в вопросах взаимоотношения полов. Все разговоры о любовных историях, разводах, изменах пресекались, а потеря девушками невинности до свадьбы безоговорочно ею осуждалась. Но почему же Наташе так неловко? Может быть из-за того, что не было у неё сильных чувств к избраннику? Потому, что не была в себе уверена? Выручил опять Руслан.

– Мама, а я с ним уже познакомился, он парень неплохой. И Валерка его видел.

– А тебя не спрашивают? Защитник нашёлся! Пусть сама расскажет, кто он такой.

Наташа немного пришла в себя. Начало положено, дальше должно быть полегче. И она кратко рассказала, что знала о Володе. Но поскольку она крайне стеснялась матери, её рассказ был очень скупой и мало убедительный. Ну не могла же она ей всё-всё рассказать о нём. Все свои сомнения она решила оставить при себе.

А ведь Володя даже рассказал ей о своём первом печальном сексуальном опыте. Конечно в обтекаемой форме и в полутонах. Зачем он это сделал? Наверное, чтобы между ними не было никаких тайн. Рассказал и о том, что у него на последнем курсе была любимая девушка из студенток этого же института. Они собирались пожениться. Уже и с родителями познакомились. Потом Володя выбрал распределение в Казахстан, и они решили со свадьбой немного подождать. Договорились, что Володя устроится на работу, найдёт жильё и вызовет свою невесту на новое место жительства. А они уже почти год были в близких отношениях, но детей у них не было. Это обстоятельство тоже волновало Владимира, поэтому-то он и заговорил с Наташей о детях из детского дома. Но как только Володя уехал в Казахстан, его Тамара нашла себе нового жениха уже и с работой, и с квартирой, и ехать никуда далеко ей не нужно было. Володя очень горевал от такого предательства. А вскоре его забрали в армию.

Вот эта история всё и объяснила, почему юноша так боялся опять отложить женитьбу. Он понял, что Наташа молодая, в любви неискушённая, и у неё ещё не сформировались представления об истиной любви. Возможно, она ждёт принца на белом коне. А он – не принц, но он её по-настоящему любит, и любит на всю жизнь. А впереди у Наташи – производственная практика с выездом из города на полтора месяца, и ещё год учёбы среди молодёжного коллектива, где много умных парней. Володя точно боялся, что Наташа легко сможет найти себе другого. Поэтому он спешил. Он спешил привязать к себе эту полюбившуюся ему девушку хотя бы документом о регистрации брака. На что-то более экстремальное в их отношениях он не отваживался до Загса, так как чувствовал, что Наташа этого не допустит, а вот потерять её из-за этого он сможет навсегда.

В свою очередь Наташа понимала причины сверхоткровенности юноши перед ней. Он не хочет никаких тайн со своей стороны. А она сможет доверить ему свои тайны?.. Нет… никогда на свете! Её поражало во всех их отношениях так же то, что Володя никогда её не просил рассказать о её былых любовных увлечениях. Для него было неважно, кто с ней был раньше. Лишь бы сейчас быть вместе и навсегда! А может быть, он думает, что у неё никого раньше и не было! Наташа также пыталась объяснить себе причины своего согласия на такой брак. Ей так хотелось, чтобы её кто-то по-настоящему любил, не обманывал, не пытался насиловать против её воли или использовать на один вечер. Ей захотелось стабильности, хотелось иметь защитника, чтобы другие к ней больше не приставали. Очень хотелось определиться и забыть напрочь о своих бывших воздыхателях. На фоне всех Урицких, Морозовых, Слепаковых, Зориных и других Владимир Верников был на голову выше их. И Наташа верила, что у неё с ним всё будет хорошо. Он не обманет, не предаст.

Но Юлия ничего об этом не знала. И она решила, что её дочь торопится за муж, не закончив учёбу, потому что залетела так же, как это случилось с её первой невесткой Валей. Мать мучили сомнения, но спросить дочь открыто об этом она не решалась. А та, в свою очередь, о сомнениях и подозрениях мамы тоже ничего не знала. И она даже не догадывалась, какие чёрные мысли терзают Юлию. А как это важно, чтобы родные люди больше разговаривали друг с другом, делились своими сомнениями. Не ругались, не навешивали ярлыки, а договаривались в поисках истины.

– Наташа, всё, что ты о нём рассказываешь – это с его слов. Но родители-то у него на Украине, там же, наверное, и жена с детьми. Он же старше тебя. О чём ты думаешь? Мне он сразу не понравился. Взгляд, как у коршуна, насквозь пронзает, – у мамы навернулись слёзы. – Доченька, одумайся! Вот спроси хоть кого-нибудь – ты поступаешь неправильно!

– Мама, а кого спросить? Я бы спросила, если бы знала кого. А Володя меня не в стог сена зовёт, а замуж! А это ведь через Загс и с паспортом.

– Да паспорт можно другой подсунуть. Боюсь я, что он обманывает тебя… А вот спроси хотя бы дядю Гошу! Жаль, нет отца, а то бы он тебя пропесочил!

В следующую субботу Наташа сообщила Володе о желании матери обязательно встретиться и поговорить с близким другом их семьи, дядей Гошей Коротковым о её предстоящем замужестве и показать ему жениха. Другими словами, получить благословение на брак. На это Володя очень легко и с радостью согласился. Ради своей Натули он был готов на всё.

– Ну и что! Если нужно – пойдём. Я не боюсь, моя совесть чиста.

Молодые договорились пойти на смотрины к дяде Гоше завтра же. И вечером этого же дня Юлия позвонила к своим друзьям.

– Валя? Здравствуй! А Гавриил Яковлевич дома… не в командировке?.. Спрашиваешь, что случилось? Да, случилось!.. Наша Наташка замуж собралась!.. Да если бы я знала за кого? Не знаю я ничего! Говорит, что есть высшее образование… Да нигде он не работает, служит пока в нашем погранучилище простым солдатом… Вот и я удивляюсь: с высшим образованием и три года рядовым солдатом. Наверное, в очередной раз ей пудрят мозги. Помогите, поговорите с ними, что-то они темнят… Что за спешка?.. Я тоже говорю, к чему такая спешка. Наташке ещё год учиться… Хорошо, мы завтра придём к трём часам, – и уже обращаясь к дочери Юлия сказала: – Завтра в 15.00 нас ждут дядя Гоша и тётя Валя. Скажи своему, чтобы был обязательно.

На другой день Наташа с утра ушла из дома на встречу с Володей. Она сказала маме, чтобы та её домой не ждала, они сами приедут к Коротковым к назначенному времени после Володиной тренировки.

К Коротковым молодые пришли на час раньше намеченного времени. Так уж получилось. Решили Юлию не ждать за воротами, а познакомиться с судьями своей судьбы заранее. Так легче будет отражать нападение с двух сторон. Вошли в дом, поздоровались. Хозяева пригласили их за стол. Все молча расселись вокруг стола, покрытого только скатертью.

– Молодой человек, ваше желание жениться похвально… Но, позвольте на стол ваш паспорт!.. – вдруг резко и достаточно сурово произнёс Гавриил Яковлевич.

Эти слова в напряжённой тишине прозвучали, как удар хлыстом. У Наташи на миг остановилось сердце. «Разве так можно!? Как с преступником!» Она бросила быстрый взгляд на Володю. «Боже… что сейчас будет?!» Наташа знала уже, что характер у её избранника вспыльчивый. Ведь он, защищая свою мать, даже подрался с отцом и сломал ему ребро. Но тот поступок, наоборот, как-то приподнял его в её глазах. Он наказал отца, который, во-первых, ни одного дня не мог прожить без алкоголя, обижал свою жену, а во-вторых, путался с разными женщинами. «Но сейчас же другая ситуация! Что же будет?»

Володя сидел с побелевшим лицом, желваки играли на скулах. Ничего не говоря, он медленно достал из нагрудного кармана своей летней рубашки «Удостоверение мастера спорта СССР», а из своей спортивной сумки «Паспорт», «Партийный билет» о принадлежности к единственной в то время в стране «Коммунистической партии» и «Диплом» об окончании Луганского пединститута. И все эти документы он протянул хозяину дома. Тот полистал их, внимательно рассмотрел все страницы, вернул владельцу.

– Вот теперь мы с тобой познакомились и можем спокойно поговорить. Мы самые близкие друзья Наташиной семьи. После кончины Алексея, её папы, мы негласно несём ответственность за жизнь и судьбу Наташи, и мы не дадим её никому в обиду. Расскажите, молодой человек, о себе, о своей семье, о своих планах на будущее. И вообще, как вы родом с Украины оказались у нас в Алма-Ате?

Далее беседа протекала в мирном русле. Тётя Валя поставила на стол намытую черешню из собственного сада. О… это уже был приятный симптом!

Примерно через час все заметили через окно проходящую по саду Юлию. Зайдя в дом и увидев сидящих за столом молодых и улыбающихся хозяев, она произнесла:

– Ну что, опередили меня? Наш пострел везде поспел! – при этом она неодобрительно взглянула на своего будущего зятя.

– Ладно, Юлия, не ругайся. Мы поговорили, всё в порядке. Намерения Володи не вызывают сомнений. Он вполне состоявшийся молодой человек: у него есть профессия, высшее образование, можно считать, что армию уже отслужил… Да, ещё он успел вступить в ряды компартии… Пусть женятся! Только вот где они будут жить?

– Пока я в армии до августа, потом я вернусь на прежнюю работу. Буду зарабатывать. Я имею статус молодого специалиста и надеюсь на жильё. А пока будем снимать комнату.

– Так зачем же торопиться?!

– Честно?.. Я боюсь потерять Наташу. Без неё я не представляю себе жизни. Это правда, это – не слова. Я её очень люблю!

– Ей же ещё год учиться. А вдруг дети?

– Юлия Николаевна, да я её беречь буду. Клянусь: детей не будет, пока она учится.

Взрослые хитро переглянулись. А Наташе стало неловко. Вот обсуждают какие-то интимные моменты. А она о них даже и не задумывалась. «Боже, какая я глупая ещё! Куда я рвусь? Но почему о чувствах спрашивают только у Володи, а у меня никто ничего не спросил? Получается, что моё мнение не имеет значения? А с другой стороны, это к лучшему, так как, что бы я смогла сказать… Я до сих пор в себе не уверена».

Потом молодые ушли, оставив Юлию со своими верными друзьями переваривать результат этой встречи. А Володя, как только вышли из дома, не теряя времени, предложил Наташе сходить в Загс и разузнать, что и как.

– Наташа, знаешь, а Загс вашего района находится в доме, где живёт мой тренер. Пошли, посмотрим режим работы. А потом я договорился зайти к Самуилу Яковлевичу домой. Я же тебе говорил, что он мне как родной отец. Его жена очень добрая, милая женщина. Теперь я представлю тебя моим «родным». Только не бойся: у тебя не будут проверять документы. Просто посидим, поговорим, может быть, нас и накормят. А то я сильно проголодался, да ещё после такого допроса… В училище-то обед уже давно прошёл…

– Вова, знаешь, как я за тебя испугалась, когда дядя Гоша сказал: «Позвольте на стол ваш паспорт!» Я думала, что ты вспылишь, раскричишься… Вот был бы стыд и позор! А ты, оказывается, всё предусмотрел, все свои документы собрал. И как ты догадался, что они тебе потребуются?

– Натуля, разве я мог рисковать? Я вчера весь вечер об этом думал. И я понимал, что от моего поведения зависит вся моя дальнейшая судьба. Ты – моя судьба. Я не могу тебя потерять!

Молодые нашли нужный им Загс, выучили все вывески и объявления, а потом пошли в гости к тренеру, проживающему в том же доме. И действительно, Самуил Яковлевич со своей женой оказались очень милыми, гостеприимными хозяевами. Молодых ждало угощение и мирная спокойная беседа. Расспросили Наташу, где живёт, кто родители, как идёт учёба, где будет работать после окончания вуза и так далее. Да, в чём-то была похожая процедура знакомства Володи с Коротковыми. Только тут паспорт не требовали: перед ними сидела скромная, юная девица, которая родилась, жила и училась в этом городе. Что может быть тайного в её биографии? А почему у неё не может быть тайн? Может быть, у неё дома семеро по лавкам от разных мужчин? Что, не похоже? Да, здесь в этом доме ей поверили без всяких документов.

* * *
Через день Володя с Наташей подали заявление в загс. Была определена дата регистрации – 15 июня. Володя предложил в качестве свидетелей своего друга по команде Нурика Джалилова и его подругу Таню Шин, тоже гимнастку. Наташа с радостью согласилась, так как своим подругам она решила ничего не говорить. И опять же из-за Пашки. И в этот же день жених с невестой сфотографировались в фотоателье на улице Красина, где на 2-ом этаже располагался «Республиканский Совет «Динамо».

Когда Наташа сообщила маме дату регистрации, та спокойно к этому отнеслась.

– Это ещё не скоро будет, через месяц. У тебя впереди экзамены, думай о них. Только прошу тебя: тихо, без шума, никому из соседей не вздумай говорить.

– Почему?

– Так надо!

Наташу мучили сомнения. Что в её желании выйти замуж постыдного, почему факт этого знаменательного события нужно держать в тайне? Девушка терялась в догадках: «Получается, что свадьбы не будет. И почему об этом нужно молчать? Может быть, в моём избраннике есть что-то плохое, отталкивающее? Почему мама его не переносит? Конечно, он же не красавец, как Юра Морозов. Возможно, я чего-то не знаю, и меня щадят, ничего не рассказывают об этом. А может быть во мне самой что-то не так? И мне нельзя замуж? Почему мама уклоняется от разговора? «Так надо!» А кому это надо? Ох… голова пухнет от раздумий!»

Но Наташа всегда была хозяйкой своих слов. Если что сказала, то так и будет, даже если это будет во вред ей. Для девушки была характерна такая черта, как жертвенность. Только непонятно, кто из родителей наградил её этим качеством. Но если хорошенько подумать, то её мама сама является ярким примером такой самоотдачи всех своих физических и душевных сил, своего внимания и заботы своим родным и просто знакомым.

И вот Наташа приняла такое непростое решение даже наперекор мнению самого близкого ей человека, мамы. И почему она так сделала, она бы не смогла объяснить одним словом. Но она могла бы так же, как мама, сказать: «Так надо!»

В тот же день вечером к ним домой зашёл Юлин племянник Гера Якушев с высокой статной девушкой, между прочим, чем-то похожей на Герину мама, Антонину.

– Тётя Юля, познакомьтесь – это моя невеста Валя! 15 июня мы вас всех приглашаем на нашу свадьбу! Она состоится у Вали дома в Малой станице. Приходите!

– Как 15 июня?! Да вы что, сговорились с Наташей? У неё тоже… 15 июня… Только не свадьба, а лишь регистрация, – Юлия сама поневоле раскрыла Наташину тайну. – Извините, мы не приглашаем, нам не до свадьбы. У Наташи сессия, а жених пока ходит в солдатах. А потом Наташа на другой же день уезжает на производственную практику. Так что нам не до веселья, – оправдывалась Юлия. – Но к вам обязательно заглянем. Может быть Руслан придёт.

Наташа стояла и не знала, куда деться от стыда и обиды. Вот стоит перед ней её двоюродный брат Гера со своей невестой. Они оба смущены, но их глаза светятся от счастья. И у них свадьба в Малой станице, как это было у её брата Володи. Почему же у неё всё не так!? И на душе из-за этого раздрай и сомнения. О свадьбе вообще никакого разговора. Вот и мать сказала: «…не свадьба, а лишь регистрация». Ну, объяснила бы она всем, что свадьбы не будет, так как на неё нет денег. Жених – пока солдат, не заработал ещё, невеста – студентка. Почему сказать, что родители жениха и невесты бедны – стыдно, а бросить тень на юную и невинную девушку – не возбраняется.

Всё было непонятно в то время для Наташи. Лишь много лет спустя она догадается, какие тайные мысли мучали Юлию. Возможно, спешное сватовство мать истолковала «залётом» дочки и её беременностью. В то время это было бы позором для семьи. Только этим можно было бы объяснить требование матери никому и ничего не говорить. Но Юлия ничего у дочери не спрашивала, только укоряла, совестила и требовала молчания. А с другой стороны, если бы Наташа была уже в положении, то почему мать была против регистрации и умоляла дочь одуматься? Наоборот, нужно было спешно оформлять свои отношения. Наташа также вспомнит, что сватовство её брата Володи в их семье тоже было обставлено тайной. Но тогда их тяжелобольной отец был против женитьбы, и все щадили его чувства. А в случае дочери, чьи чувства щадила её мама? Соседей? А они тут при чём?!

* * *
В конце мая на кафедре прошла защита курсовых работ. Наташа получила оценку «отлично». После защиты она зашла в аналитическую лабораторию кафедры, чтобы сказать «спасибо» её сотрудницам за сделанные ими накануне в срочном порядке анализы химических соединений, полученных ею в последние дни. Старшие лаборантки: Маша Луговая и Лариса Тропинина, инженер кафедры Чернышова Ирина, работающая на спектральных приборах – все они в это время были в одной комнате. Время было перерыва, и они пили чай, заедая его бутербродами.

– Наташа, да что ты всё спасибо, да спасибо. Это наша работа. А ты вот лучше присядь и расскажи-ка нам, как к тебе относится Ираида Максимовна?

– А при чём здесь Ираида Максимовна? Ведь я курсовую работу делала у Клавдии Фёдоровны.

– Да мы это знаем. Но ведь ты же в одной комнате работала с Идой и её аспирантом Сергеем Ракитиным! – видя удивлённый и непонимающий взгляд молоденькой особы, сотрудницы кафедры переглянулись и в один голос спросили: – А ты не в курсе, что случилось с Серёжей? Странно, а мы думали…

– Нет… не в курсе. Я краем уха слышала от учебных лаборантов, что Иду застукали с Сергеем в подвале, где хранятся наши реактивы. Они там якобы целовались. Я, конечно, не поверила и страшно удивилась: как может научный руководитель крутить любовь со своим бывшим студентом. Правда, теперь он уже аспирант, но всё равно у них разница в возрасте лет двадцать, а может быть и больше. А что, это правда? Они – любовники!?

– Девушки! А наша Наташа точно не в курсе всех событий. И это – не она! Скажи, а тебя когда-нибудь Ираида расспрашивала, как ты относишься к Серёже?

Наташа стала мучительно напрягать свою память. Вспомнила, что когда она впервые пришла к своему руководителю в её кабинет, то там была и Ираида Максимовна. Наташа её раньше видела, так как та им ещё на третьем курсе прочитала несколько лекций по органической химии вместо заболевшей Крупенниковой. Лекции были потрясающие, очень эмоциональные, и запомнился сам лектор: моложавая и довольно-таки симпатичная женщина с косой цвета спелой пшеницы, уложенной венком вокруг головы. Спустя некоторое время не только Наташу, но и всех сотрудников факультета потрясли изменения, произошедшие с Ираидой. Волосы были коротко острижены, выкрашены в белый цвет, сделана «химия». А ресницы и брови приобрели жгучий чёрный оттенок. Все тогда втихаря подшучивали, что, мол, находясь в одной комнате с Сергеем и Наташей, Ираида не отстаёт от них и молодится. Однако такие изменения внешнего вида превратили симпатичную интеллигентную даму «бальзаковского возраста» в вульгарную особу.

Наташа также вспомнила недавно произошедший довольно-таки странный разговор с Ираидой и пересказала его любопытствующим сотрудницам:

«И: – Наташа, а как ты относишься к Сергею? Он тебе нравится?

Н: – Серёжа очень интересный парень, умный, симпатичный.

И: – А ты с ним не встречаешься, например, на вечерах, в компаниях? Вы с ним очень хорошо бы смотрелись.

Н: – Да нет, что вы! Я с ним всего один раз станцевала у нас на вечере, так это было на первом курсе. Больше я с ним никогда не встречалась.

И: – Как же так, такая симпатичная девушка и без парня.

Н: – Ну почему же без парня. На Сергее свет клином не сошёлся. Вот сейчас у меня есть один, замуж зовёт.

И: – Ой, как интересно! – Ираида оживилась и заметно повеселела. – А он кто? Из наших студентов?.. Нет?.. Преподаватель физвоспитания… Сейчас служит в погранучилище? Ой, как романтично! Так что тут раздумывать. Надо соглашаться. Потом труднее будет найти себе подходящую пару».

* * *
Когда Наташа пересказала весь этот разговор сотрудницам лаборатории, те шумно стали что-то восклицать и радоваться за Наташу.

– Наташа, считай, что этот разговор тебя спас, как минимум, от серной кислоты. Молодец, что ты сказала, что Ракитин тебе не интересен и что у тебя другой парень. Ведь Ида выясняла, не ты ли являешься новой любовной пассией Сергея. А, что у тебя точно уже есть жених? Ну, надо же, наша скромница уже женихом обзавелась. Молодец, Наташка!

– Только ради бога, пока не афишируйте, я ещё точно не решила. Но вы мне всё-таки толком всё объясните. О какой серной кислоте вы говорите? Что всё-таки произошло с Сергеем?!

А сенсационная новость заключалась в следующем. Пока Наташа занималась написанием и оформлением курсовой работы и просиживала всё свободное от лекций время в читальном зале, произошли некоторые события. Сергей закончил эксперимент и приступил к написанию своей кандидатской диссертации. И у него помимо стареющей руководительницы появилась молоденькая девушка, с которой он решил связать свою дальнейшую судьбу, и уже был даже назначен день свадьбы. Сергей решил поставить точку в своих отношениях с Ираидой. Тем более эксперимент был завершён, и диссертация была почти готова.

Для начала молодой любовник охладел к своей стареющей пассии. И это совпало со временем, когда Наташа перестала появляться в кабинете и зарылась в журналах в читальном зале. Вот почему Ираида заподозрила в соперничестве Наташу и так подробно её расспрашивала об её отношении к своему соседу по лабораторному столу.

Спустя несколько дней Сергей заявил своей руководительнице о решении сочетаться законным браком с молоденькой избранницей. Ираида, не стыдясь окружающих их в то время сотрудников кафедры, устроила грандиозный скандал: она кричала и требовала сказать, кто её соперница. Сергей, как партизан, молчал, и ждал когда потухнет запал у оскорблённой женщины. И дождался. Ираида схватила со стола склянку с серной кислотой и плеснула из неё Сергею в лицо.

Это счастье, что кислота оказалась разбавленной. И это огромное везенье, что рядом находились сотрудники кафедры, которые всю их ссору слышали и сразу же пришли на помощь. Кто-то увёл рыдающую Ираиду в другую комнату, кто-то срочно стал промывать лицо Сергея струёй воды, кто-то вызвал скорую помощь: кислота попала в глаза, и промедление здесь было бы неуместно. А кто-то позвонил мужу Ираиды, очень уважаемому на факультете человеку, учёному с мировым именем, чтобы сообщить о случившемся. Тем более что всё это произошло на территории кафедры, которой он руководил.

– Наташка, как тебе повезло! Если бы ты, хоть как-то, намекнула, что тебе Сергей нравится – не миновать тебе серной кислоты в твои красивые глазки, – перебивая друг друга, сотрудницы возбуждённо делились с Наташей этой скандальной новостью. – Ведь Ираида всё пыталась выяснить: кто перешёл ей дорогу. А недавно состоялся партактив факультета, собрался очень узкий круг людей. Начали обсуждать поведение Иды. Так её муж встал и оборвал все высказывания: «Не трогайте мою жену. Я уважаю её выбор, а что мне делать с ней – это будет моё решение, а не ваше. И впредь прошу этот вопрос больше не поднимать. Сергей, невзирая ни на что, успешно защитится, я за этим сам прослежу. Врачи сказали, что его зрение сейчас пока понижено, но через полгода всё будет в норме». Наташа, ты представляешь, такой уважаемый человек не дал распинать свою жену, а защитил её, невзирая на её измену. Мы все шокированы! Вот это мужчина! Да она его мизинца не стоит!

Вот ведь какие страсти кипели на факультете, а Наташа ничего не знала и не ведала, что ненароком могла оказаться серьёзно задетой этим происшествием. У неё своих нерешённых проблем полно, так пришлось бы ещё отвечать и за чужие грехи. Ну, почему же ей так не везёт!

Глава 9. Медовый месяц. На пороге взрослой жизни

Дальнейшие события в жизни Наташи полностью вытеснили все факультетские чрезвычайные происшествия. Приближался день бракосочетания. Несмотря на это, сессия шла своим чередом. Экзамены Наташа сдавала один за другим, и все на «отлично»: тут мама не могла бы предъявить к ней претензии. В семье же ни слова о приближающемся событии. Возможно, Юлия втайне надеялась, что дочь её лишь попугала, и регистрации не будет.

Наташа же, настороженная необъяснимой реакцией мамы и предстоящими изменениями в её жизни, тоже молчала. Она смутно рисовала себе дальнейшие отношения с Владимиром. Её представления о семейной жизни, как слепок, были сняты со взаимоотношений её родителей и их близких знакомых. Она знала, что дети – это естественный результат таких взаимоотношений. Она детей хотела. Но как они получаются, знала чисто теоретически. Её неодолимо тянуло в новые взрослые отношения. Сознавая, что особой любви к Володе у неё нет, в то же время она упрямо настраивала себя на то, что он её судьба, и она не должна ему отказать, должна согласиться. Это её крест, и это решение больше не обсуждается.

Последний её экзамен по английскому языку был назначен как раз на 15 июня. Чистое совпадение. Ну, кто в день свадьбы ещё сдает экзамены? Только Наташа. Для неё Загс в то время был как формальность, как сходить на почту и отправить письмо. Регистрация была назначена на 14.00, а экзамен с 9 часов утра. Кроме того, нужно было в этот же день успеть до закрытия кассы в главном корпусе университета получить подъёмные деньги для поездки на производственную практику в Чимкент. А деньги будут выдаваться только с 15 июня! А 16 июня у неё уже поезд на Чимкент. И всё это нужно было сделать в один день! Накануне этого дня, впервые за прошедший месяц мама сама заговорила о регистрации:

– Наташа, ты что-то всё молчишь. Не раздумала выходить замуж?

– А что говорить? Ведь тебе это слышать неприятно. Утром схожу на экзамен, а потом в два часа нам назначено время в Загсе. Пойдём и распишемся.

– Наташа, а ты как себе представляешь эту регистрацию? Ведь ещё нужны свидетели. И что после регистрации?

– Мама. Не переживай. Свидетели у нас будут. Ну, а что делать после регистрации, я даже и не думала. Из-за экзаменов мне некогда было об этом думать. Ведь ты сказала молчать, и никому даже о регистрации не говорить. Я не знаю, может быть, Володя что-нибудь придумает. Вероятно, сходим в кафе, съедим по мороженому. Ведь на большее мы пока не способны.

– Так может быть стол накрыть, я плов сделаю, беляшей нажарю.

– О!.. Это было бы здорово! Тогда нужно пригласить наших свидетелей? Это Володины друзья по спорту, – при этом Наташа на время оживилась.

– Приглашай… – мать тяжело вздохнула и после некоторой паузы спросила:

– Так может быть и дядю Гошу с тётей Валей пригласить, ведь как ни как, а они тоже причастны к этой регистрации? Они же дали добро.

– Позови, если считаешь это нужным.

– Ну а потом, после всего этого?..

– Ты же знаешь, я на следующий день уезжаю на практику. К тому времени, когда я вернусь из Чимкента, Володя демобилизуется, он снова вернётся на работу в Совет «Динамо». И тогда мы будем подыскивать себе комнату…

Юлия терялась в догадках, почему её дочь такая нерадостная и безразличная. «Наверное, всё-таки «залетела». Чему радоваться? Нашла себе жениха, а у того за душой ни гроша в кармане, ни крыши над головой».

* * *
В день регистрации Наташа с утра ушла на факультет сдавать последний экзамен. Оделась, как обычно одевалась на все экзамены: в чёрную юбочку и в белую в чёрный горох блузку без рукавчиков. Эту блузочку Наташа недавно сшила из маленького кусочка крепдешина, который остался у мамы от какого-то заказа и долго лежал на полке без применения. Помимо горошин по белому фону были рассыпаны то ли полумесяцы, то ли лепестки какого-то цветка. Конечно, наряд не свадебный, но белое с чёрным всегда выглядит торжественно и нарядно. На ногах повседневные дешёвые босоножки на ремешках. Причёска, как всегда, повседневная. В руках целлофановый пакетик, в нём зачётка, паспорт, авторучка и мелочь на проезд в транспорте. Вот и весь наряд невесты.

…И вот экзамен успешно сдан. Времени осталось в обрез. Помня наставления мамы, Наташа и на факультете никому не сказала, что её сегодня ожидает такая непростая процедура – бракосочетание. Поэтому ей пришлось на экзамен выстоять очередь. Можно было бы пораньше прийти на факультет, но она дома у зеркала задержалась дольше обычного…

Девушка пулей вылетела с химфака и поспешила на остановку. Трамвай долго тащился через центральную часть города, потом по улице Шевченко до улицы Фурманова. Там она договорилась встретиться с Володей. А вот и он стоит, поджидает её на остановке. В руках букетик цветов, на лице застывшая улыбка напряжённого ожидания, так как до регистрации оставалось всего десять минут, но ведь ещё предстоит пройти два квартала до Загса. Наташа тоже осознавала, что она опаздывает, поэтому, как только трамвай остановился, она соскочила с его подножки и устремилась вперёд. Но в этот момент у неё неожиданно подвернулась нога, что с ней случалось довольно часто, и девушка в движении вперёд с трудом сохранила равновесие. Ещё бы немного и растянулась бы она в своём почти праздничном наряде на виду стоящих на остановке и сидящих в трамвае пассажиров.

Впоследствии Володя не раз с благодарностью вспоминал этот эпизод: невеста так к нему спешила, что чуть не упала на ровном месте. Наташа не стала его разубеждать, что это было её привычное подворачивание стопы – результат былой травмы. Конечно, она также и торопилась, так как с детства не любила куда-нибудь опаздывать, тем более на собственную регистрацию. А что это такое, она пока не знала. Такое событие у неё было впервые, да и раньше она ни у кого на регистрации брака не была.

Около Загса их уже поджидали Володины друзья – их свидетели. Регистрация прошла в быстром темпе. Было всё буднично. Ни торжественных речей, ни поцелуев, ни шампанского, ни поздравлений от друзей и родственников, ни обмена кольцами, так как их у новобрачных не оказалось… Ну никто, и даже мама не подсказали, что их нужно обязательно приобрести ко дню бракосочетания.

Обручальные кольца Володя купит позднее, скопив деньги из своих первых зарплат. Но эти кольца так и не приживутся на их руках. Наташа не сможет носить кольцо именно на том пальце, на котором положено носить обручальное кольцо замужней женщине, из-за небольшого дефекта в перепонке между пальцами. У всех Васильевых на руках или на ногах в определённых местах были такие небольшие перепонки, как рудимент, напоминающий о возможном происхождении человека из земноводных пресмыкающихся… Описаны случаи, когда у некоторых людей даже были такие рудименты, как хвост, лишние зубы, избыток волосяного покрова и др. А Володя позднее также не станет носить обручальное кольцо, так как ношение золотых украшений у военных в то время порицалось. А быть военным Владимиру, вероятно, было написано на роду, и в скором времени он перейдёт с гражданки на военную службу.

…На вопрос работника Загса: какую фамилию выбирает новобрачная, Наташа, не задумываясь, ответила: «Верникова, как у мужа». Уже на улице Володя сказал ей:

– Наташенька, спасибо за доверие. А мы ведь забыли обсудить этот вопрос. Если бы ты оставила свою фамилию, я бы не обиделся, наоборот, я был готов даже взять твою фамилию, чтобы быть единой семьёй, с единой фамилией.

– Да мы о многом забыли подумать! Надо же с кольцами – полный конфуз! А о фамилии я думала и решила, что в семье должна быть одна фамилия. Вот у моей мамы осталась её девичья фамилия Антонова, и мне всегда было как-то странно слышать, что мы, все дети, – Васильевы, и только одна мама – Антонова. Получается, что она, как бы, не имеет к нам никакого отношения, или мы её дети – к ней.

* * *
После регистрации у всех оказались разные неотложные дела. Нурик со своей подругой обязательно должны были куда-то сходить для решения своих каких-то вопросов. Через час они обещали быть на улице Красина. Наташе необходимо было получить подъёмные деньги в кассе главного корпуса КазГУ именно сегодня, так как завтра – выходной, касса не работает, а в кармане уже лежит билет на завтра до Чимкента. Владимир, взяв все траты, связанные с регистрацией, на себя, планировал где-нибудь купить шампанское и конфеты к столу.

Выйдя из Загса, Володя взял такси и довёз Наташу до Главного корпуса КазГУ, расположенного недалеко от центральной площади города. Рядом, буквально в пяти минутах ходьбы от университета, находился Центральный гастроном. Договорились, что Наташа получает деньги и ждёт такси с Володей на том углу квартала, на котором её высадили. А Володя за это время должен доехать до гастронома, сделать покупки и снова вернуться туда, где он оставил свою молодую жену. Рассчитали, что на всё это им потребуется 30 минут не больше.

Наташа поспешила в кассу. Там была небольшая очередь. Но она уложилась в отведённое время и ровно через 30 минут уже стояла на углу улицы Панфилова и Кирова, там, где её высадили из такси. Прошло 10 минут, 20, 30 – такси не было. Да вообще и машин, и прохожих на этих улицах в это субботнее послеобеденное время было очень мало. Наташа все глаза проглядела, но такси не было. Она начала нервничать. Возможно, они как-то неправильно договорились, что-то напутали. Наверное, Володя уже там, на Красина, под зорким инеодобрительным оком её мамы, а она стоит тут в полном одиночестве и с паспортом, запачканном штампом о регистрации. Глупее ситуации не придумаешь. И зачем они разбежались по разным делам? Лучше бы они были всё время вместе, вместе веселее. Вероятно, Володя решил придать себе солидности и перед своей невестой, да и перед её родственниками и привезти Наташу домой на такси с шампанским, цветами и конфетами… Ну и конечно, сэкономить время. Сэкономить не получилось!

Прождав ещё немного, Наташа вынуждена была пойти домой пешком, так как в нужном направлении подходящего транспорта не было. Точнее она не пошла, а почти побежала, так как полная неизвестность её пугала. Но чего же она испугалась? Ведь деньги она получила, билет на поезд уже куплен, направление на практику выдали ранее, паспорт при ней, только с лишней печатью. А на улице Красина её ждет мама, возможно и Коротковы. Втайне она надеялась, что на улице перед домом её ждёт и Володя.

Но на улице никого не было. Дома был накрыт стол, за ним все уже сидели, даже Нурик с Людой уже пришли. Приехали Коротковы, домашние тоже были на месте. Все радостно и с облегчением встали, чтобы приветствовать новобрачных. Но Наташа была одна. Она с деланным весельем развела руки в стороны.

– Всех приветствую! Спасибо, что пришли! А мы вот с Володей потеряли друг друга… – далее последовал её короткий рассказ о всех её злоключениях.

– Надо же, хорошо хоть успел расписаться, а потом исчез, – произнесла расстроенная Юлия. – Только непонятно, мог бы исчезнуть и до регистрации…

– Мама, он никуда не исчез, это какое-то недоразумение. Мы просто заблудились в пределах одного квартала. Я пойду на улицу, может быть он уже подъехал.

Наташа вышла на улицу, не желая ловить на себе обеспокоенный взгляд матери и сочувствующие взгляды других гостей. Она встала в тени калитки, чтобы её никто не мог увидеть ни из окон соседей, ни с крыльца. Володи не было… Через некоторое время на улицу вышел Нурик: «Не приехал?». «Нет». Еще через несколько минут вышел Руслан: «Не появился?». «Нет! А как там мама?». «Молчит, но чуть не плачет».

Вскоре к дому подкатило такси. Из него буквально выскочил Володя, весь взъерошенный, бледный, расстроенный.

– Наташа, ты куда пропала?! Почему меня не дождалась? Я тебя целый час искал около университета.

– Это я тебя дожидалась целый час. А потом пошла домой. Причем я шла пешком, а ты приехал на машине. Ну не вечно же мне стоять на этом перекрёстке как пугало?

– Но тебя там не было!

– Это тебя там не было!

В это время из машины вышел улыбающийся таксист.

– Эй вы, молодожёны! Расплатитесь, а потом выясняйте свои отношения.

– А вы на каком углу меня ждали? – обратилась Наташа уже к таксисту.

– А мы из гастронома спустились вниз по пр. Коммунистическому, потом свернули на улицу Кирова и остановились напротив университета.

– Но вы ведь меня высадили совершенно на другой улице, на Панфилова, и сказали, что именно туда вы и подъедите. И я вас там ждала.

– А на той же улице останавливаться нельзя! Там одностороннее движение и запрещающий знак… Да, разбирайтесь сами, – таксист махнул рукой, забрал деньги и уехал.

– Да хватит вам выяснять, кто виноват, кто и что сказал, и кто не так подумал. Пойдёмте в дом, а то там вас все заждались, – Руслан попытался вмешаться в перепалку между молодожёнами.

Все пошли в дом, но по дороге Володя продолжал оправдываться:

– Наташа, я так испугался, когда я тебя не нашёл. Я даже сбегал в вашу кассу. Там спросил: получала ли ты деньги. Так на меня там так посмотрели… и сказали, что такие сведения они не выдают.

– Всё забыли, хватит об этом, не нужно лишний раз расстраивать маму.

– А ты знаешь, мне шофёр даже посочувствовал, он спросил: «Что, девушка расписалась и сбежала? Странно… Тогда зачем расписывалась? Более вероятно, когда парень набедокурит и перед свадьбой сбежит. Так перед загсом, а не после!?»

– Вот и мама об этом же говорила… Только это она говорила про тебя… Всё! Забыли!

За столом обстановка разрядилась. Выстрелили в воздух тёплым шампанским, произнесли тост за молодых. Все над ними подшучивали, и все желали им в жизни больше не теряться. И к счастью Наташи, никто не кричал им «горько!», вероятно, щадили Юлины чувства. У неё на столе оказалась и бутылочка красного марочного вина. Но Володя отказывался от любой выпивки, говорил, что готовится к соревнованиям, и вообще он не пьёт. Один раз друзья уговорили его на полстакана водки, так ему было так плохо, что он еле-еле отошёл. При этих словах на всех лицах отразилось удивление и недоумение: как так, парню 25 лет, а он не пьёт и не курит. Все тихонько переглянулись между собой. Неужели, жених – алкоголик в стадии кодирования? Наташа же была невинна и наивна как ребёнок. Она не замечала всех этих переглядываний и всё воспринимала без всякой подоплёки. Если человек отказывается и не пьёт, так это его право, даже если бы он и не готовился к соревнованиям. Не пьёт, значит, это ему не нравится!

Была ли это свадьба? Конечно, нет! Просто круг близких знакомых отметил некоторую дату застольем. Вот и всё. Вскоре все разошлись. Наташа пошла провожать Володю, так как у него кончалось время увольнительной. А Руслан с Валеркой пошли на свадьбу к Гере Якушеву в Малую станицу, где проживала семья его невесты.

А свадьба там в это время была в полном разгаре. Всё было так же, как на свадьбе у Наташиного брата Володи, то есть праздновали в доме невесты и в Малой станице. Столы были накрыты в саду под яблонями. Народу было много: пришли не только близкие и друзья, но и соседи. Свадьба гуляла с размахом. Все пили, пели и плясали. Водка и вино лились рекой. Гости орали так, что дребезжали стёкла в окнах. Вот это была свадьба! Руслан с Валерой наелись, напились и наорались на славу. А Руслан даже успел охмурить младшую сестрёнку невесты и всласть с ней нацеловаться в укромном углу сада под яблоней.

А что у Наташи с Володей? А она, попрощавшись с ним, задержалась на улице и постояла в темноте, прислонившись к тополям, посаженным её отцом. Что сегодня произошло? Что изменилось? То, что она замужем, знают только её близкие. Ни фаты, ни свадебного платья, ни кольца. Даже потеряться умудрились в этот день. И почему же у неё не так, как у других? Вот у её двоюродного брата сегодня свадьба, всё открыто, всё на виду. Никаких недомолвок и никаких запретов. Невеста, конечно, в белом платье и с фатою. Наверное, море цветов и куча подарков. Почему же мама запретила ей даже говорить на эту тему? Почему? Почему?! Непонятно! Теперь официально они – муж и жена, а формально ничего не изменилось. И зачем нужна была эта регистрация – регистрация без свадьбы. А после свадьбы у молодых, обычно, начинается «медовый месяц». А что собой представляет этот «медовый месяц», Наташа не знала. И будет ли у них с Володей такой месяц, если у них не было свадьбы? Наташа мучилась в догадках.

Как прояснится впоследствии, Володя своим нетерпением фактически подставил девушку и заставил всех думать, что Наташа в положении, и поэтому молодые торопятся зарегистрировать свои отношения. Но это было не так! Почему никто из взрослых не поговорил с ними начистоту и не сказал, что их спешка только так всеми рассматривается. И даже Коротковы не решились спросить об этом напрямую. Какие всё-таки взрослые стеснительные! А поговорили бы по душам, всё бы прояснили, объяснили бы, что к чему и почём. И тогда можно было бы не торопиться со свадьбой, накопить деньги хоть на какое-нибудь маломальское торжество. И возможно, девушка определилась бы в своих чувствах. Ведь Наташа в таких вопросах была неопытна и полагалась во всём на взрослых. И такими взрослыми она считала, в первую очередь, свою маму и даже Владимира, так как он был на 4 года старше её и в жизни повидал больше, чем она. Кроме того, и финансово она была зависима от мамы. А полная невинность девушки не позволяла ей заподозрить что-нибудь плохое в своём желании осчастливить такого одинокого, неухоженного и по уши влюблённого в неё молодого человека по имени Владимир. Между прочим, имя «Владимир» означает: «владеющий миром, стремящийся к договору и согласию». Но вот Наташей он пока не завладел, да и согласия с тёщей у него пока не было.

Есть мнение, что браки осуществляются по любви, глупости или по расчёту. А их брак – по любви или глупости? Ну, уж точно не по расчёту! Если оба были бедны, также как и их родители, то какой уж тут расчёт! Вполне вероятно, что у Володи – брак по любви. А у Наташи – получается по глупости? Ну, нет! Конечно, нет!.. Есть какое-то другое объяснение её поступку. А какое? Она и сама этого пока не знала. Было только полное смятение чувств, и предчувствие большой беды, если она не даст согласия на этот брак. И как мама, она сказала себе: «Так надо!»

* * *
На другой же день после регистрации Наташа поездом с группой химиков выехала в Чимкент. На Химфармзавод отправились студентки с кафедры органической химии, на Нефтеперерабатывающий завод – юноши с кафедры катализа и кафедры органической химии. Студенты других кафедр, в том числе Слепаков и Зорин уехали на заводы Караганды и Усть-Каменогорска. Наташу никто из домашних не провожал: маму дочь решила не беспокоить, а Володя был на службе.

Приехавших на химфармзавод студенток разместили в средней школе, находящейся рядом с заводом. Это было одноэтажное строение. Девушкам выделили одно крыло этого здания с отдельным выходом во двор школы. Вероятно, это было помещение столовой и прилегающей к ней кухни. В большой комнате были поставлены кровати, там девчата отдыхали. А на кухне они имели возможность готовить себе еду на электроплитках. Все студентки как-то быстренько разделились по парам, по взаимным интересам и симпатиям. А всего их было 8 человек. Наташа за время учёбы на 4-ом курсе более близко сдружилась с Перовой Ириной, одной из трёх сестёр, учившихся на их курсе. Все сёстры выбрали себе разные специализации и поэтому разъехались на практику в разные города.

Ирина была с производственного потока, и в житейских вопросах она была более подкована, чем Наташа. Девушки сразу же заняли рядом стоящие кровати, а потом пошли в близлежащую заводскую столовую. Ира, оценив качество питания в столовой и объёмы их кошельков, приняла решение: будем готовить сами. А учитывая низкие цены на фрукты и овощи в Чимкенте, можно будет на еде даже сэкономить. Девушки в этот же день сходили в ближайший хозяйственный магазин и там приобрели по минимуму недостающую кухонную утварь, а на стихийном базарчике около магазина купили себе разных овощей и фруктов. И действительно, цены на продукты были баснословно низкие. Да, не будь Иры, Наташа вряд бы догадалась принять такое решение. Ведь дома все хозяйственные вопросы решала мама, да и готовить Наташа пока ещё не умела.

На другой день студентки к 8-ми часам явились на завод. Там им оформили пропуска и допуск для работы в цехах завода. Завод работал с растительным сырьём, используемым для производства ценных лекарственных препаратов, отпускаемых в аптеках по рецептам с круглой печатью. Это были «эфедрин» и «морфин». Производство «морфина», выделяемого из маковой соломки, было полностью закрытым. Туда студентов вообще не пустили. Их по парам распределили по другим лабораториям и цехам.

Наташа с Ирой вместе оказались в цехе по производству «Эфедрина» из травы эфедры. За время практики им пришлось поработать в разных лабораториях этого цеха. Начали с лаборатории экстракции лекарственной субстанции из травы, которая осуществлялась в огромных стальных реакторах высотою в два этажа, а закончили лабораторией окончательной очистки препарата, которая проходила в больших стеклянных колбах с помощью этилового спирта. В этой лаборатории спирт стоял в огромных металлических флягах в подсобке. Настоящее море спирта! Организовать строгий учёт его расхода было сложно, потому что много его терялось во время очистки препарата до белоснежного состояния. Сложно было проконтролировать его расход, сложно было и вынести его излишки с завода. Поэтому некоторые работники этого цеха тайком в конце смены выносили его в своих желудках, то есть просто выпивали по поводу окончания рабочего дня.

Была практика и в аналитических лабораториях, которые следили за технологическим процессом на разных стадиях. Механизм всех превращений, начиная с сырья и кончая фасованием лекарственных растворов, был понятен девушкам, так как многие манипуляции с веществами ими проделывались в учебных лабораториях, хотя и в меньших масштабах. Работать было интересно. У них всё получалось, и их за это сотрудники цеха уважали. Да и отношения у Наташи с Ириной были тоже хорошие, доверительные. Как-то при случае, Наташа обмолвилась, что она, мол, накануне практики вышла замуж. Это настолько удивило Иру, что та долго хлопала ресницами, прежде чем смогла спросить: кто Наташин избранник и где он сейчас. Пришлось Наташе немного приоткрыть тайну своего замужества и даже показать паспорт с отметкой о регистрации.

* * *
Спустя три недели, по возвращении с завода Наташа увидела стоящего около школы Володю. Её удивлению не было предела.

– Ты как тут очутился?! И как ты меня нашёл?!

– А что тут сложного. У меня задатки разведчика. Я знал, на каком заводе у вас практика. Разыскал завод, обратился на проходную завода, но там меня не пустили. После того, как я предъявил паспорт с отметкой о регистрации, дежурный позвонил в отдел кадров, там подтвердили, что студентка Васильева действительно проходит практику на заводе. А так как рабочий день был в самом разгаре, то мне предложили дожидаться тебя не около завода, а около школы.

– Обожди, ты так рассказываешь, как будто этот завод в Алма-Ате? А как ты вообще смог уехать из погранучилища? Это что? Дезертирство?!

– Не переживай, всё законно! А ты что, мне не рада? Давай поцелуемся!

– Володя! Ведь нас все видят! И никто же не знает, что я вышла замуж и что ты мой муж.

– Никто-никто?! Ну, тогда ты годишься в партизаны. Рассказываю… Официально я числюсь на сборах. В данный момент я в качестве запасного члена сборной по гимнастике должен сидеть в поезде Алма-Ата – Москва. У нас в Москве сначала будут сборы, а потом Всесоюзные соревнования. Я уговорил своего тренера разрешить мне сойти в Чимкенте. Договорились, что если что, то по телеграмме до востребования я должен срочно вылететь в Москву. Вот так я оказался здесь. Как я могу где-то выступать и что-то делать, если моя голова занята другим. На последних тренировках я настолько плохо все делал на снарядах, что Самуил Яковлевич меня перевёл в запасные, – в конце своего объяснения Володя с мольбой вымолвил. – Я по тебе соскучился, и я хочу быть с тобою рядом. Давай, поцелуемся!

– Да, уговаривать ты умеешь. Вот и меня уговорил расписаться. Ну и что мы имеем? Это что – медовый месяц?! Ты говоришь: рядом со мной. А рядом, это где? Как ты себе это представляешь?

– Я пойду к завхозу школы, попрошу, может быть нам дадут место в каком-нибудь классе.

– Что?! Вова, ты что сдурел? Я, чтобы на виду у всех наших валялась с тобой где-нибудь здесь на полу? Да я и так не знаю, как всем объяснить твоё появление здесь. Никто же не поверит, что я вышла замуж. Тут у нас итак две девицы уединились в одном из классов, спят там на матрасах на полу. Поговаривают, что они с другого хода водят к себе каких-то гостей. Ты хочешь, чтобы и обо мне судачили? Ведь никому рот не закроешь. Неужели мне нужно будет всем паспорт показывать и каждый вечер доказывать, что ты мне законный муж! Откровенно, я и сама до сих пор не верю в своё замужество. И зачем мне всё это надо?!..

Мысль, что все на факультете будут знать о том, как низко она пала, «пошла по рукам», спит на полу в какой-то школе уже с третьим претендентом на её сердце, повергли Наташу в ужас, и от этого на её глазах навернулись слёзы.

– Наташа, извини, если я сказал что-то не то. А не веришь ты в замужество потому, что мы с тобой до сих пор не были близки. Неужели, ты этого не хочешь?

– Ой, о чём это ты?! Я право… ну-у-у… не знаю… что это такое. Но только не в школе! Умоляю тебя! Мне как-то не комфортно, стыдно… Здесь, на виду у всех наших я не могу, ведь потом на факультете все будут обсуждать меня, начнутся разговоры, почему я никому и ничего не рассказала. Почему утаила от всех, что у меня была регистрация, и почему не было свадьбы! Кстати мне и самой пока не понятно, почему у нас не так, как это обычно положено. Ты меня всё торопил, запугал своим повешеньем. Ну, а мама тоже странно себя повела, запретила мне вообще говорить на эту тему с кем-либо. «Молчи… не говори… так надо…»

Наташа не сказала, что самой главной причиной её нежелания афишировать свои семейные отношения среди сокурсников, является ещё не забытые никем её отношения со Слепаковым и Зориным. Другие девушки, возможно, гордились бы, что они «разбили» сердце не одному поклоннику. Но только не Наташа. Она чувствовала только вину и смущение. В это время на улице показалось Ирина.

– Наташа, ты будешь ужинать? Я уже всё разогрела.

– Ира, познакомься, это мой муж, Владимир.

– А я так и подумала. Так пойдёмте, все вместе и перекусим из того, что есть.

* * *
После ужина Наташа вышла с Володей во двор школы на спортплощадку, там они присели на лавочку, да так и просидели на ней до темноты. Идти гулять по совершенно незнакомому им вечернему городу, населённому южным народом, им не хотелось. А во дворе школы было комфортно и безопасно. Во двор выходили только окна длинного школьного коридора, двери которого для всех практиканток были закрыты на замок. И только две девушки их группы, которые перебрались жить в один из классов, имели от него ключи. И единственные глаза, которые могли бы увидеть наших молодожёнов, были только их глаза. Наташа постоянно испытывала дискомфорт от этих окон. Молодые о чём-то говорили, каждый рассказывал что-то из своей жизни, о родных, об учёбе. Украдкой, время от времени, они целовались.

– Володя, а где же ты собираешься заночевать? Ты хоть как-то рассчитывал, где устроишься, пока твоя команда будет на соревнованиях в Москве?

– Да вот дождусь рассвета и поеду по одному адресу. Мне его дал Нурик. Здесь живёт его родной брат. Обещал, что меня приютят, если что. Мы теперь с Нуриком как бы породнились, ведь он у нас на регистрации был свидетелем. А у местного населения это очень важный факт, мне не дадут пропасть. Договорюсь, а завтра вечером мы снова встретимся.

– Тогда я с тобой здесь побуду, раз тебе всё равно придётся ждать рассвета. Хотя спать ужасно хочется. О, уже три часа ночи! А мне завтра к восьми на работу… Да не завтра! А уже сегодня!

– Иди спать, а я здесь на лавочке пристроюсь, или пойду в скверик, там тоже лавочки есть.

Рядом со школьным двором чернела тёмной массой рощица. В дневное время она выглядела не так мрачно, как сейчас.

– Вова, я лучше побуду с тобой. Здесь во дворе к тебе может пристать сторож, и выгнать тебя, так как это школьная территория, и ты не студент. А в рощу я не советую тебе ходить ночью. Нас предупреждали, что район завода не очень благополучный в плане криминала. Там, если не бандиты, то милиция к тебе может предъявить претензии: почему спишь на лавочке. Так что сиди здесь и не дёргайся, а я с тобой.

Вскоре стало светать. Роща уже выглядела не так устрашающе, и молодожёны решили изменить свою дислокацию и немного прогуляться. Было уже пять часов утра. Скоро начнут ходить автобусы, и Володя сможет поехать к брату Нурика. В роще был полумрак, но всё хорошо просматривалось из одного конца аллеи в другой её конец. Володя предложил лечь рядышком на одну из скамеек. Такое предложение Наташу ужасно расстроило. «Неужели он так плохо обо мне думает, что я буду лежать с ним в этом чужом городе, в чужом сквере, на чужой скамейке. Неужели я в нём ошиблась? Я что женщина лёгкого поведения!? Я ему доверилась, пощадила его чувства, так почему он не щадит мои!» Хорошо, что молодожён не стал настаивать и сразу отступился от своих крамольных планов, когда увидел реакцию своей любимой. Но ему-то так хотелось… И ему было без разницы, где лечь спать со своей законной супругой.

А Наташе уже надоело это скитание в ночи. Молодые походили немного по аллеям, разминая затёкшие от долгого сидения ноги. Потом Володя проводил Наташу до дверей школы и ушёл в сторону ближайшей остановки автобуса.

* * *
Вечером после работы Володя поджидал свою любимую около проходной и сразу же сообщил, что сегодня они идут в гости к брату Нурика, который живёт в своём доме на противоположной окраине города.

Около часа молодожёны добирались до этой окраины. Их там уже ждали, провели в просторную беседку в саду. Пол беседки был застелен кошмой, на ней были разбросаны подушки, а в центре на низеньком столике горой были разложены виноград, персики, яблоки, черешня, в мисочках – грецкие орехи, изюм, конфеты, тут же высилась гора узбекских лепёшек, то есть всё то, чем была богата Чимкентская земля. Хозяин дома пригласил приземлиться на кошму и угощаться выставленными дарами своего сада. Он разломал лепёшки на крупные куски, а хозяйка разлила по пиалам ароматный чай с молоком.

Володя вёл неспешную беседу с братом Нурика. Говорили и о нём, его успехах в спорте, и о других видах спорта, так как оказалось, что хозяин дома долгое время занимался боксом. Наташа молча наблюдала за хозяйкой, которая за стол не садилась, а только разливала душистый чай с молоком и тут же в саду рядом с очагом, сложенным из кирпича, что-то готовила: резала мясо, обжаривала его в казане, чистила и резала морковь. Поглощая лепешки с фруктами и конфетами и запивая их чаем, Наташа думала, что пришли они не вовремя, так как хозяева явно ждут гостей. Вот, видимо, плов готовят. Значит, примерно через час придут гости. И она о своей догадке шёпотом поведала Володе. На что тот отмахнулся от её опасений.

– Сиди и наслаждайся фруктами и ни о чём не беспокойся.

Время шло. Наташа и Володя наелись фруктов с узбекскими лепёшками, напились чаю с конфетами, и уже собирались подняться из-за стола и раскланяться. Но в это время хозяйка выставила на «стол» блюдо с пловом. Оказывается, этот плов готовили именно для них. У узбеков принято всё готовить в присутствии гостей. А гостями в этот вечер были только Володя с Наташей! Пока гости пьют чай и ведут беседы, хозяйка у всех на виду готовит блюдо с нуля, из свежих продуктов, а не разогревает остатки от предыдущей трапезы.

Какой же это был плов! Рисинка от рисинки блестели от жира и источали чудный аромат! Но, несмотря, на запах и чудесный вкус, плов уже не помещался в усохшие желудки молодожёнов. Из-за стола они еле-еле поднялись, тем более что пришлось вставать с коленок.

Опять они долго ехали через весь город. Володя проводил Наташу до школы и ушёл ночевать к каким-то другим знакомым, а может быть и на вокзал. Ночной приют у брата Нурика у него почему-то не получился. Возможно, из-за большой численности этого дома. Помимо хозяев там проживали старики и куча детей. Но что примечательно, за всё время застолья никто из них не мозолил глаза своим присутствием, а только иногда мелькали где-то на периферии зрения.

На другой вечер молодожёны пошли в гости по другому адресу. Володя разыскал какого-то бывшего спортсмена из общества Динамо. И опять молодую пару приняли с любезностью, но в этот раз их потчевали за обычным столом. Кроме того, им предложили переночевать, когда узнали, что Наташе нужно добираться до общежития химфармзавода на другой конец города, а у Володи никакого угла – хоть снова иди на вокзал.

Жили эти люди также в частном секторе, их дети уже сами имели свои семьи и вылетели из родительского гнезда. Поэтому хозяева предложили гостям на выбор кровать в доме, или в саду. Володя выбрал в саду, надеясь уединиться от окружающих со своей молодой супругой. Но кровать в саду оказалась очень узкой, она стояла около стены дома под окнами одной из комнат. От фонаря над входом в дом сюда проникало достаточно много света. От него не спасала даже стена вьющегося винограда. Пришлось лечь валетом, чтобы хоть как-то разместиться на односпальной кровати. Полночи промучились, ища удобного положения, чтобы свет от лампы не бил в глаза, чтобы пружины старой кровати не упирались в рёбра, чтобы.… В общем, полный дискомфорт!

Утром опять как всегда: Наташа – на завод, а Володя снова был в поисках знакомых, которые смогли бы его приютить с женой. Ведь брачной ночи у них так и не было. Володя ещё в Алма-Ате заручился поддержкой всех, кого знал в городе и имеющих родственников или знакомых в Чимкенте.

Следующая попытка оказалась удачной: он нашёл знакомых своих друзей, которые предоставили молодожёнам гостевой домик в саду. Наконец было уединённое помещение, скрытое от посторонних глаз. Там помимо кровати даже стоял телевизор, кресло, умывальник. Наконец мечта Бушнева осуществилась: Наташа по-настоящему стала его женой, а не только по печати в паспорте. Он был счастлив без меры. А Наташа? А она была в полной растерянности, её обуревали смешанные чувства… «Неужели, это и есть «любовь?»

Как бы далее развивались события неизвестно. Были бы деньги, всё можно было бы решить цивилизованно: снять хоть комнату у какой-нибудь старушки. Но откуда взяться деньгам? Приходилось думать и о том, чтобы они остались хотя бы на обратную дорогу домой. Неожиданно пришло решение и этой проблемы.

* * *
На следующий день Наташа с Володей обоюдно решили никуда не ходить и отдохнуть и от гостей, и друг от друга, и выспаться. И это было очень правильное решение, благодаря которому молодожёнам здорово повезло: им выпал шанс решить свою жилищную проблему на время пребывания в Чимкенте.

Только практикантки решили после возвращения с завода поужинать, как к ним зашёл комендант, отвечающий за жилой фонд завода. Он собрал всех студенток и объяснил им возникшую у них проблему. Город выделил для завода трёхкомнатную квартиру для молодых специалистов. Квартира находилась в новом микрорайоне на другом конце города. Она пустовала, и её нужно было срочно занять. Приезд специалистов ожидался не раньше середины августа, и было опасение потерять эту жилплощадь. Временно поселить там, кого попало, опасно, так как в городе, как и везде в стране была проблема с жильём. Можно поселить, но как потом выселить через месяц? И было принято решение: временно разместить там студенток-практиканток, которые, с одной стороны, были бы рады таким комфортным условиям проживания, а с другой стороны, у них через две недели закончится практика, и они уедут домой. Причём, переселять всех студенток не было необходимости, достаточно было найти двух-трёх добровольцев.

Но девушки все сразу запротестовали: они не хотели менять нажитое место. А перспектива каждый день добираться до завода в душном городском транспорте всех просто пугала. Не нужно забывать, что это был юг, жара здесь в июле ужасная, до 40 градусов в тени. Асфальт на солнце плавился. А тут завод под боком, район старый, озеленённый. Да и школа деревянная, а не крупнопанельная, как дома в новых микрорайонах. В ней даже в жару было комфортно. Ну а то, что все удобства во дворе, молодёжь не очень пугало, так как сельхозработы их приучили и к более тяжёлым условиям проживания. И как только комендант не расписывал преимущества новой квартиры, практикантки дружно отказывались.

Выручила всех житейская смекалка Ирины. Она, зная о том, какие неудобства испытывает её подруга в связи с приездом мужа, толкнула её в бок и зашептала на ухо:

– Наташа, ты что теряешься? Вам же с мужем негде жить, так соглашайся! Если не возражаешь, то и я бы не отказалась пожить в новой квартире. Давно об этом мечтаю. Ну а то, что далеко ездить, мне не привыкать.

Наташа обрадовалась такой возможности решить свои жилищные проблемы и поспешила выступить с заявлением:

– Разрешите нам с Ириной переехать в эту квартиру. Но при условии, что с нами там будет находиться и мой муж.

Раздались удивленные возгласы её сокурсниц:

– Наташка, ты когда успела обзавестись мужем? А почему мы ничего не знаем? А свадьба была? Так это твой муж около тебя последнее время крутится? А мы уже ненароком подумали, что ты тут себе нового ухажёра нашла!

– Регистрация была перед самым моим отъездом на практику. По идее у нас ещё продолжается медовый месяц. Я вот сейчас вам и паспорт покажу, – при этих словах Наташа протянула паспорт коменданту.

– Добро! Всё правильно, регистрация 15 июня! Тогда быстренько собирайте свои вещички, я вас довезу до нового места проживания, отдам ключи и расскажу, как добираться до завода. Только обратной дороги в школу у вас не будет, уж потерпите две недели, тем более у вас там будет охранник – ваш муж, – и комендант весело подмигнул Наташе. Он был очень рад такому решению проблемы, иначе – хоть сам там ночуй.

Девушки побросали свои вещи и кастрюльки в чемоданчики и сетки, скатали постельные принадлежности и всё погрузили в уазик. Пришлось ехать через весь город. Приехали в новый микрорайон. А там только одни четырёх – и пятиэтажные дома и ни одного деревца. Хорошо хоть уже были заасфальтированы дорожки между домами, и остановка городского транспорта оказалась рядом с домом. Вся новенькая, сверкающая свежей краской квартира была на 4 этаже. Комендант вручил девушкам ключи и, довольный удачно проведённой операцией по заселению новой жилплощади, удалился. Ну а девушки стали осваивать новую территорию.

В каждой комнате лежали ещё несобранные кровати, и больше ничего не было. Но был свет, холодная и горячая вода, газ, туалет, ванная. Пожить в квартире с удобствами – это была тайная мечта обеих девушек. Ведь они выросли в многодетных семьях, в старых, тесных и неблагоустроенных жилищах с удобствами во дворе. Поэтому такой поворот событий их очень устраивал во всех отношениях.

На другой день приятный сюрприз уже ожидал Володю. Он встретил свою Наташу около проходной завода с предложением сходить в кино и хоть там пообжиматься, так как варианты сходить к кому-то в гости у него иссякли. А тут, оказывается, его ожидает отдельная комната в комфортабельной квартире. Похоже, «медовый месяц» все-таки состоится! Пусть не «медовый месяц», а только две «медовые недели». Но это всё-таки лучше, чем ничего.

И вот с того дня по утрам Наташа с Ириной спешили на завод, а Володя уходил в местный спортзал общества «Динамо». Он умудрился и тут уговорить местного тренера дать ему возможность поработать на спортивных снарядах, чтобы не терять свою квалификацию. Теперь молодожёны не метались вечерами по городу в поисках пристанища. После работы они все вместе с Ирой ужинали, а потом расходились по своим комнатам.

* * *
В выходные дни Наташа с Володей решили расширить свои представления о Чимкенте. Как живут горожане и как они встречают гостей, даже непрошенных, они уже знали. А вот как они отдыхают? Чимкентцы очень восторженно им рассказывали о своей зоне отдыха за городом – водохранилище «Бадан». Для жаркого и сухого климата это место для многих горожан стало любимым во время летнего сезона. Там можно было купаться в тёплой воде, загорать на песчаных пляжах, кататься на лодках, водных велосипедах, играть в волейбол.

И вот Володя со своей Натулей разыскали конечную остановку автобуса, который курсировал между городом и зоной отдыха. Несмотря на огромную толпу желающих уехать из жаркого и душного города на водные глади «Бадана», очередь на посадку продвигалась достаточно быстро. Молодожёнам даже посчастливилось занять сидячие места, расположенные напротив выхода из автобуса. Так как желающих побыстрее добраться до воды было много, то помимо сидячих мест все проходы были также заняты людьми, в основном молодёжью. Наши же герои сидели в достаточно комфортных условиях, а Володя – даже около окна.

Через пыльные окна автобуса были видны меняющиеся пейзажи: пригороды Чимкента, частные дома с садами, затем выжженная степь с чахлыми молодыми деревцами вдоль трассы. Наконец, вдалеке появилась полоска голубой глади, которая с каждой минутой расширялась, захватывая собой горизонт.

От радости, что их поездка в душном автобусе подходит к концу, Володя начал прикалываться. На одном из поворотов дороги он расслабленно, закрыв глаза, навалился на Наташу. Она такому давлению не поддалась, устояла и в ответ оттолкнула его к окну. И ему такая гимнастика понравилась. Он стал периодически, раскачиваясь из стороны в сторону, снова и снова валиться на Наташу. А та снова и снова стойко держалась за своё место, ухватившись за сиденье руками. Причём Наташе делать это было сложнее: она сидела у прохода, где стояли люди.

– Володя, кончай баловаться! Смотри, мы уже въехали на главную аллею, а вон там вдалеке и центральный вход.

Но Владимир не унимался. В это время шофёр резко на скорости развернул машину по кругу вокруг огромной цветочной клумбы перед центральным входом в зону отдыха и резко остановился. Как раз в этот момент Володя всей тяжестью навалился на девушку. Центробежная сила увеличила давление на её хрупкие руки, и она не смогла удержаться за сидение. И наши молодожёны, как две матрёшки, кубарем скатились со своих мест в ноги толпившихся у выхода пассажиров. Те ничего не поняв, вежливо расступились перед парочкой дуралеев, дав им возможность самим подняться и первыми выбраться из автобуса.

Стыд и позор! Два молодых здоровых человека не удержались на своих сиденьях и свалились на пол! А ведь были трезвые! Вот до чего могут довести невинные шалости в общественном месте. Наташа ужасно расстроилась, ей было стыдно за своё падение и валяние в чьих-то ногах. И виновником этого позора был её муж! У… как она рассердилась на него! Она пулей выскочила из автобуса и, ничего не говоря, побежала подальше и от главного входа, и от автобуса с пассажирами. А Володя за ней.

– Наташа! Наташа! Подожди!.. Ну не ожидал я, что автобус так резко развернётся. Ну, прости ты меня, дурака!

Постепенно успокаиваясь, девушка стала замедлять свой бег. Её мозг снова и снова прокручивал всю позорную сцену их падения. «Надо же, валялись в ногах пассажиров! Умудрились свалиться, как маленькие! Да, опозорились, так опозорились!»

Постепенно гневные воспоминания стали сменяться на более комичное восприятие всего случившегося. «Вот смех-то! Свалились под ноги на грязный заплёванный пол! Хорошо хоть стоящие рядом пассажиры удержались на своих ногах и тоже не повалились как оловянные солдатики. Тогда бы весь автобус катался по полу. Да! Сфотографировать бы всё это!»

Наташа сначала начала улыбаться, потом откровенно смеяться, а затем просто хохотать, приседая и держась за живот. Она хохотала без остановки до слёз. После этого успокоилась, а на попытку Володи ещё раз оправдаться, примирительно махнула рукой:

– Да ладно, забудь! Хотя такое вряд ли когда-нибудь забудется.

Такой свой конфуз на виду большого числа людей ей вспоминался потом не один раз. И она всегда начинала смеяться как бы без причины для окружающих. Из её памяти полностью стёрлись гнев и возмущение на своего супруга, и осталась только ирония над своей слабостью и неуклюжестью.

На водохранилище молодожёны провели весь день. Много купались, катались на лодках. Там Володя научил Наташу впервые держаться на воде и плавать разными стилями, даже на спине. Правда, плавать – это громко сказано. Наташа делала 5–8 плавательных движений, и её запал кончался. Ей нужно было обязательно встать на ноги и почувствовать ими дно. Никакие уговоры и ухищрения Володи не помогали. Несколько гребков и у Наташи начинался психоз. Её дыхание учащалось, как только она теряла уверенность в том, что под ногами дно близко.

Причину такого поведения Натальи можно было бы объяснить тем, что в детстве она тонула. Как-то в начале летних каникул девчонки её класса договорились пойти в парк Горького. Там на одном из озёр был дикий пляж. Негласно купаться там запрещалось, так как дно озера было неровное с глубокими ямами. Девчонки этого не знали. Никто из них плавать не умел, и они решили промерить дно ногами, чтобы застолбить территорию, за которую заходить будет опасно. И вот восемь бывших второклашек, взявшись за руки, фронтом пошли с берега в воду, как шеренга солдат на марше.

Когда вода дошла Наташке до груди, её ноги неожиданно соскользнулись с глинистого края подводной ямы, и она с головой погрузилась в воду. Дна не было! Девочки, держащие её с двух сторон, разжали руки и с визгом помчались к берегу. А Наташка? А она барахталась в мутной глинистой воде, то погружаясь вниз, то выныривая на поверхность. Страх постепенно сковывал её тело, движения становились всё более вялыми, воздуха не хватало, рот был уже заполнен грязной водой, пахнущей тиной. Ноги её до дна не доставали, но временами она натыкалась на скользкий обрыв в яму, с которого она неизменно срывалась и снова полностью погружалась в воду. Тем не менее, мысль работала: где край обрыва – там спасение, и она стала усиленно дергаться именно в этом направлении. Наконец, в очередной раз, вынырнув из воды, одновременно с глотком воздуха она почувствовала под ногами твёрдую почву.

Сколько длилась её борьба за жизнь? Её казалось, что прошла вечность. Когда она обессиленная впервые обрела под ногами твердое дно и стала выбираться на берег, её подружки уже были на травке около своих вещей. Они все галдели, что-то кричали друг дружке, не замечая, что Наташки среди них нет. Все громко что-то рассказывали, нервно смеялись, но никто даже не обернулся в сторону Наташи, никто не бросился ей на помощь. И то, что она реально могла утонуть, никому не пришло в голову. Наташа присела на берегу, голова её кружилась, от озёрной воды её мутило, кровь билась в висках… И вот с тех пор она стала панически бояться не только высоты, но и водной глубины.

* * *
Через две недели производственная практика на заводе закончилась, и молодожёны вместе на последние деньги вернулись домой в Алма-Ату. На улице Красина они появились уже поздно вечером. Мама очень обрадовалась возвращению дочери, а вот стоящему рядом с ней зятю – не очень. Кроме неё дома была Милочка, которую мама уже уложила спать. Руслан с Валерой ещё днём ушли к кому-то из друзей на свадьбу, и они пока не вернулись. Наташа не стала говорить маме о том, что они с Володей вместе приехали из Чимкента. Зачем усугублять и так не простое отношение тёщи к зятю? Но пришлось сказать, что из-за позднего часа Володя не сможет вернуться в училище и у него увольнительная до утра, поэтому нужно как-то его пристроить на ночь. На самом деле Володя не мог вернуться в погранучилище, так как официально он ещё один день числился на сборах в Москве. Молодые ушли на улицу немного прогуляться, а когда они вернулись домой, их ждал сюрприз. Вернее ждал не их, а только одного Володю. Наташа же наперёд знала реакцию своей мамы на предложение устроить на одну ночь человека, который против её желания стал её зятем.

Володю Юлия отделила от всех и постелила ему в отдельном помещении, на кухне, на кровати, где спал её племянник Валерий, а ему – на Наташкином диване, стоящем рядом с входной дверью в комнату. Наташе же – на Русланкиной кровати, стоящей подальше от входа в большую комнату, а уже Руслану досталось место на полу между двумя кроватями: на одной будет спать Наташа, на другой – Юлия. А Мила – на своём месте на узком диванчике под окнами. Вот такая сложная рокировка спальных мест произошла из-за желания матери оградить дочь от возможных посягательств на неё её законного супруга.

– Мама, да я бы на своём диване и осталась, зачем мне переходить на другое место.

– Делай, как говорят. Так надо! – И опять Наташа услышала от мамы эти слова: «так надо».

Руслан с Валерой вернулись домой навеселе, когда уже все спали, а может быть кто-то в ту ночь и не спал. Они совершенно не знали, что с практики вернулась Наташа со своим воздыхателем. Зайдя на кухню, они включили свет и не сразу увидели, что место на кровати Валерия уже занято. Ребята стали шушукаться, лазить по кастрюлькам, чтобы хоть чем-нибудь поживиться, и в это время с кровати раздался возмущённый голос Верникова: «Выключите свет! Спать не даёте!». И только тут юноши увидели, что на кровати, укрывшись простынёй, лежит Володя, а на столе Юлина записка: «Приехала Наташа с Володей. Валерий будет спать на диване, а Руслан на полу».

Ребята быстренько выключили свет и на цыпочках прошли в большую комнату. Валерий тут же около двери рухнул на своё новое место на диване и сразу отключился. А Руслану пришлось ещё пробираться к своему месту на полу. Снимая брюки, он нечаянно вытряхнул всю мелочь из карманов на пол. Она зазвенела и раскатилась в разные стороны. Руслан опустился на коленки и стал в потёмках шарить по полу руками, собирая монеты. Юлия при этом не проснулась и продолжала мерно посапывать. Наташа же сквозь сон почувствовала, что около её кровати на полу происходит какое-то движение, кто-то ползает и шарит руками. Спросонья она решила, что это Володя по-пластунски, таясь от тёщи, приполз к ней из кухни… Наташа страшно испугалась возможного развития нежелательной реакции со стороны мамы, сильно возмутилась от такого необдуманного поведения своего мужа и, свесив руку с кровати, стала её хлопать по спине ползающего Руслана.

– Вова… Володя, прекрати немедленно!.. Вернись на своё место!.. Ну не позорь ты меня! Мама сейчас проснётся!

Руслан сначала чуть не подавился от смеха, а потом он понял, почему у Володи был такой раздражённый голос, когда они с Валерой включили свет на кухне. И он посочувствовал молодым. Да! Всё это было бы довольно комично, если бы не было так печально.

* * *
После возвращения дочери из Чимкента в семье Васильевых произошли некоторые изменения. Валерий на другой же день уехал домой в Уральск на каникулы. А с сентября он уже не стал снимать кровать на кухне у своей тётки Юлии, а обосновался у товарища по курсу. Руслан после летней производственной практики на стройках города приступил к учёбе в техникуме. А Володя ещё недельку числился рядовым в погранучилище, а потом его уволили в запас. С утра он занёс свой чемодан с вещами к жене на улицу Красина и тут же умчался решать свои проблемы с работой и с жильём.

На счёт работы у него проблем не было: его сразу же приняли тренером в учебно-спортивный отдел Казахского Республиканского Совета «Динамо», где он работал до призыва в армию. Там ему определили оклад в 97 рублей, и даже выдали аванс. Для семейного бюджета это были не очень большие деньги, но это были его первые деньги, которые он заработал для семьи. Нужно было срочно искать квартиру. Владимир сходил к бывшей сотруднице Совета «Динамо», у которой до армии снимал комнату. Но старушки дома не оказалось. Соседи сказали, что она на всё лето уехала куда-то к родственникам.

Вернувшись под вечер в дом к тёще, Володя чистосердечно рассказал всем домочадцам о том, что ему удалось сегодня устроиться на работу, и сколько у него теперь сталоденег в кошельке после увольнения из армии и первого аванса на работе, и о его пока неудачной попытке найти комнату для проживания. Неожиданно для молодожёнов Юлия предложила Володе пока что спать на кухне, благо Валера уехал к себе в Уральск и его место освободилось.

– Юлия Николаевна, вот спасибо, хоть какая-то определённость. Возьмите деньги, в хозяйстве пригодятся, – и Володя, не считая, протянул часть своих денег тёще.

Юлия взяла деньги, но при этом многозначительно намекнула, что Наташе ещё год учиться, поэтому её спальное место останется прежним. Ну, никак не могла Юлия представить себе свою умницу-дочь в одной койке с этим белобрысым мужчиной. Она наивно оттягивала момент их сближения, так как по возвращению дочери с практики по некоторым признакам поняла, что её дочь, возможно, пока ещё не беременна.

Начался новый виток отношений между молодожёнами. Они всеми силами старались не разубеждать Юлию в её открытии и встречались тайком, пока та отсутствовала дома. Один раз Юлия вернулась домой раньше их расчётов. Заслышав, как она отпирает дверь своим ключом, Наташа вытолкала своего мужа через окно в палисадник. Для гимнаста такой прыжок был несложен, благо это был первый этаж, а под окном стояла скамеечка. Сама Наташа быстро села за стол и, красная от смущения, уткнулась в учебник.

– Наташа, а ты что сидишь, закрывшись на замок?

– Да я боялась, что смогу заснуть за книгами. Возможно, я и задремала, да ты меня разбудила.

– А где Володя?

– А он на работе, – и, посмотрев на часы, добавила. – Должен скоро прийти.

Но опытный глаз взрослой женщины не дал себя обмануть. Спустя несколько дней она строго заявила молодым.

– Я вижу, что вы уже живёте вместе. Хватит скрываться по углам, поселяйтесь на кухне, сделайте там занавеску и живите. Только, Володя, помни, что ты мне обещал. Наташа должна закончить учёбу. Это была мечта и её отца Алексея. И учтите, будет ребёнок, я нянчиться не буду! – ещё более жёстко заявила Юлия.

– Юлия Николаевна, вот спасибо! Не возражаете, я буду называть вас мамой. Моя-то мама далеко… А я сегодня зарплату получил. Возьмите часть денег. Сегодня меня также поставили в очередь на жильё. Говорят нужно подождать, возможно, годик придётся помучиться, но рядом с Наташей я готов на всё.

И счастливый Владимир уже более откровенно приобнял свою жену за плечи на глазах её матери. «Медовый месяц», а точнее «медовый год» у него продолжался!

К чести Верникова нужно сказать, что человек он был не жадный, был готов последнюю рубаху снять с себя, да и по завоеванию симпатий со стороны окружающих ему не было равных. Как говорят, «без мыла залезет в душу». Вот так потихоньку он завоёвывал своё место и свою территорию в семье Васильевых. Нормальные отношения были у Володи и с Наташиными братьями: Валерой и Русланом. Все они частенько объединялись на почве своих спортивных интересов и вместе посещали разные спортивные соревнования. Хотя Валерий с Русланкой часто зубоскалили над более старшим Владимиром по поводу того, что он себе невесту специально выбрал поближе к своему Совету «Динамо», чтобы не тратиться на транспортные расходы.

* * *
А Наташа в это время продолжала учёбу на химфаке. Ходила на спецкурсы, просиживала в лаборатории, выполняя эксперимент по дипломной работе. Её научным руководителем осталась Клавдия Фёдоровна. Только теперь Наташе был выделен полностью один стол в комнате для дипломников, и студенты-органики постоянно каждый день видели друг друга. Два раза в неделю она ходила в спортзал: гимнастику она пока не бросала.

После зимних каникул на факультете прошло распределение выпускников. Был вывешен список мест, куда могут отправиться на работу молодые специалисты-химики. Опять перед Наташей стоял выбор, что делать дальше и где приложить свои полученные знания и опыт. Но теперь у неё был муж, а он имел высшее образование и даже место работы. Тогда был закон, согласно которому молодой специалист должен был отработать по месту распределения два года. Но если он был семейный, и у супруга или супруги уже было высшее образование, то он получал свободное распределение, т. е. после учёбы трудоустраивался самостоятельно. В этом случае отменялись подъёмные деньги и право внеочередного получения квартиры по месту работы. То есть были не только плюсы, но и минусы.

Наташа принесла в деканат факультета копию диплома Володи и справку о его работе в Совете «Динамо», и вопрос о её будущем месте работы отодвинулся на неопределённое время. В этом году крайне много заявок поступило на специалистов-химиков из Института химии Академии Наук. И большая часть выпускников, особенно юношей, получили туда направление. У Наташи была уверенность, что она сможет устроиться в школу учителем химии или где-нибудь в лаборатории. Кто-то из подруг предложил ей сходить в Институт химии в лабораторию оргсинтеза, что она и сделала. Заведующий лабораторией выслушал её и предложил зайти после летних отпусков. Обычно в это время идёт передвижение кадров и тогда будет ясна картина о наличии вакантных мест.

А спустя некоторое время её пригласил к себе на работу заведующий лабораторией органического синтеза при кафедре, на которой она училась, доцент Шарниязов. Он сказал, что пока вакантных мест нет, но лаборатория расширяется и летом ожидается ставка старшего лаборанта. Пока лаборанта, но это не предел, а вообще-то в будущем он планирует принять её в аспирантуру.

– Вы, Наташа, толковая, грамотная студентка. Я наблюдал за вами, как вы выполняете эксперимент у Клавдии Федоровны, да и ваш руководитель вас хвалит. Так что подумайте и никому не давайте пока согласия. Я надеюсь, что ваше замужество не помешает вам заниматься наукой.

Наташа, не раздумывая, дала предварительное согласие.

* * *
А спустя некоторое время Наташа поняла, что с ней что-то не так. По утрам её постоянно стала мучить тошнота. Ничего не говоря маме, она пошла к врачу…

– Вы беременны… уже три недели… Будете рожать?

– Да!.. Конечно, да.

– Это правильное решение. Тем не менее, вам надо знать, что у вас резус-фактор крови отрицательный. Такое бывает у определённой части людей. Знайте, что каждая беременность, также как и её прерывание, усиливает отрицательные иммунные реакции женского организма на плод ребёнка. Хотите иметь здоровых детей – в будущем избегайте абортов.

Домой Наташа шла со смешанными чувствами. То, что Володя будет рад такому известию, она не сомневалась. Он очень хотел детей и даже как-то сказал, что если у них почему-то их не будет, то он согласен взять ребёнка из детского дома. «Но вот мама… Как она воспримет это известие? Ведь она как-то сказала, что нянчиться с моими детьми не будет. А почему она так сказала? Неужели, ей так противен не только Верников, но и дети от него? И где они будут растить своего малыша? Ну, не за занавеской же на маминой кухне!.. Ничего, она не первая и не последняя. Кроме того, у неё скоро будет диплом, работа на кафедре. Придётся снимать комнату, пока Володе не дадут квартиру… И что это за резус-фактор? Нужно что-нибудь почитать по этому вопросу. И почему у неё опять не так, как у остальных людей? А с ребёнком-то кто будет сидеть? Ну почему мама не хочет ей в этом помогать? И если мама откажется, то, что ей делать?..» И опять голова шла кругом уже от других новых проблем.

Как она и предположила, Володя очень обрадовался своему будущему отцовству, а маме они решили, пока что, ничего не говорить. К этому времени Наташа закончила эксперимент в лаборатории, и это было, весьма кстати. Нужно поберечь себя и будущего малыша от воздействия всяких химикатов. Теперь осталось поработать с литературными источниками в читальном зале, оформить дипломную работу, напечатать её и готовиться к её защите и к выпускным экзаменам.

Защита дипломной работы у Натальи прошла успешно, на «отлично». Животик у неё был пока маленький, и никто из кафедральных не заметил изменений в её фигуре. А 15 июня в день годовщины их регистрации, как и год назад, Наташа сдала последний экзамен. К этому времени она уже как 10 дней числилась старшим лаборантам кафедры органической химии под фамилией Верникова. И в то время, когда другие выпускники законно целый месяц отдыхали и восстанавливали свои силы, Наташе пришлось выйти на работу. Но зато, когда она получила на руки диплом, в тот же день она получила и свою первую зарплату за якобы проработанные дни. Это были своего рода подъёмные. Заведующий лабораторией своё обещание сдержал, а вот Наташа приготовила ему большой сюрприз в виде своей беременности, о которой он пока что не догадывался.

* * *
Итак, закончился значительный отрезок жизненного пути нашей героини. За плечами годы успешной учёбы в школе, университете; на руках диплом об окончании химического факультета университета. В отделе кадров этого же университета на неё заведена трудовая книжка. В кошельке у неё лежит её первая зарплата, под боком на кровати на маминой кухне – муж-спортсмен, а под сердцем – её первый ребёночек. И что ждёт её там, впереди, во взрослой жизни? Какие она сможет покорить вершины в профессиональном плане? Как сложится её семейная жизнь? Кто у неё родится: мальчик или девочка? И как долго она будет ютиться с мужем здесь на маминой кухне? И найдёт ли она ответ на свой вопрос: «А что такое, любовь?» Да, вопросов было много, но ответов на них она пока не знала, да и дальнейшую свою жизнь представляла себе весьма смутно. Но она была полна надежд и предчувствий, что у неё всё будет хорошо, всё сложится, и всё получится.


Оглавление

  • Глава 1. Аттестат зрелости. Выбор профессии
  • Глава 2. Другая жизнь и другие отношения
  • Глава 3. Семейные будни
  • Глава 4. Трудовые семестры
  • Глава 5. «День химика»
  • Глава 6. Всему своё время и свой черёд
  • Глава 7. В разладе с собой и со всеми
  • Глава 8. Вот она какая, «любовь»!
  • Глава 9. Медовый месяц. На пороге взрослой жизни