Нимфоманка по имени Соня (СИ) [Zigmund Friend] (fb2) читать онлайн

====== Глава первая ======

Парень по имени Лёша наконец вынырнул из бассейна.

Выплёвывая воду изо рта, он старался ровно дышать, попутно стягивая с глаз вспотевшие очки.

Две минуты… в этот раз уже куда лучше, хотя всё ещё никуда не годится.

Ничего, любой маленький шажок – приближение к цели, как читал он в одной интересной книге.

Поэтому, проведя ладонью по мокрым волосам чёрного цвета, парень позволил себе приулыбнуться.

***

Девятнадцатилетний студент факультета психологии сейчас медленно шагал по почти пустому коридору, стараясь как обычно следить за своей осанкой.

Ещё даже нет никого, все небось дрыхнут… и стоило ли так спешить, невольно призадумался он.

Представлял Лёша из себя высокого худого парня с чёрными волосами, за которыми он старался следить – всегда расчёсывал и делал чёлку набок.

Ох уж эта извечная привычка самолюбования, ничего он с ней поделать не мог. Всё-таки хотелось хорошо выглядеть.

Тем не менее, взгляд у молодого парня почти всегда был серьёзный, показывавший его намерения.

Улыбался Лёша не так уж и часто, поскольку его редко можно было застать в чьей либо компании… парень обычно корпел за учебниками, и был наверное одним из очень малого круга студентов, способных встать в шесть утра, чтобы без опоздания отправиться на учёбу.

Лёша же мог встать уже в пять, чтобы после утренней зарядки отправиться в бассейн, в то время как весь огромный город ещё будет дрыхнуть… им же двигала его цель приносить благо миру своим умом…

Одет сейчас парень был в синюю рубашку и чёрный кардиган с засученными рукавами, и такие же чёрные брюки с туфлями.

Перекинув деловую сумку через плечо, он двигался по узкому коридору в сторону кабинета, в котором и будет проходить потоковая лекция по философии.

Разумеется, дверь оказалась закрыта, да и до начала пары было ещё целых полчаса.

Сейчас они постепенно, по один-двое будут приходить, ждать… парень лениво зевнул, подойдя к подоконнику.

Он и представить себе не мог, что сегодня кое-что случится.

Что здесь он встретит девушку, в которую ему предстоит влюбиться.

Она уже стояла неподалёку.

Нимфоманка по имени Соня.

Лёша уже видел эту девушку несколько раз, вроде бы в компании нескольких других девушек – она была высокого роста, лишь на голову ниже него, блондинка с длинными волосами и белым-белым лицом, одетая в белую рубашку с засученными по локоть рукавами, чёрные лосины и синие кеды.

Выражение лица у неё было спокойным, даже немного скучающим.

Девушка подошла к тому же подоконнику, что и сам Лёша, и слегка облокотившись на него задницей, уткнулась в вытянутый в руке телефон.

Парень поймал себя на мысли, что хотел бы попробовать с ней заговорить, проверить реакцию… но если заговорить с ней, то о чём?

Весь первый курс он провёл, можно сказать, в одиночестве, всех и всё игнорируя, проводя время лишь с одногруппниками или соседом по комнате в общежитии.

А уж про его связи с противоположным полом и говорить не приходилось… не считая балаболки Марины, подруги его сестры, всюду таскавшейся за ним в родном городке, и ещё парочки очень нелепых интернет-отношений, он не мог похвастаться в этой сфере ничем.

Но вдруг девушка сама обернулась к нему… Лёша не мог не признать, у неё были очень выразительные глаза, очень хотелось в них смотреть и смотреть…

И она спросила:

– Слушай, извини, не знаешь, препод сегодня будет вообще?

Опешив от такого, второкурсник лишь робко дёрнул плечом.

Снова уткнувшись в телефон, блондинка пробормотала:

– А то непонятно, у нас вроде пишут, что нет…

Парень почувствовал, что теряет её внимание.

Если сейчас быстро что-нибудь не сказать, она просто забьёт на тебя.

Он не был уверен, зачем это делал, и вообще не занимался подобным так давно, что уже и позабыл каково это, говорить с живыми людьми.

Но еле слышно откашлявшись, проговорил:

– Да он кажется вообще приходит только когда ему захочется… что нечасто бывает.

Ляпнул первое что пришло в голову.

Тем не менее, вновь взглянув на него, девушка усмехнулась.

Так, надо развить успех… теперь подкрепим шутку какой-нибудь более серьёзной темой для сближения, всё как учили в психологии…

– А ты на психологии учишься? – Поинтересовался Лёша.

– Угу, – кивнула девушка, будучи явно заинтересованной диалогом, даже вон руку с телефоном опустила, – на психоанализе.

– А я на криминальной психологии.

Заметив, что девушка промолчала, и невольно дав слабину, испугавшись, что она сейчас потеряет к нему интерес, он добавил, уточнил:

– Маньяков всяких изучать буду.

Глядя ему прямо в лицо, девушка ещё раз весело усмехнулась.

Кажется, ей понравилось…

– Я Соня, – вдруг сказала она, протянув ему руку.

– Лёша, – представился парень, поспешив пожать холодную ладонь девушки.

Теперь разговор пошёл теплее.

Подсев к нему поближе, девушка стала расспрашивать, что его подтолкнуло заниматься этим.

Он, конечно, с удовольствием отвечал… давно парень так открыто ни с кем не разговаривал.

Да не считая своего странноватого и порою надоедливого соседа по комнате, ему и не с кем было.

– Мне всегда просто очень нравился персонаж Бэтмен.

Вдохновляло то, как он будучи обычным человеком не только благодаря какой-то силе, но и просто благодаря уму сражается с преступниками и психами.

Вот и я также всегда хотел.

– Да, знаю Бэтмена, – кивнула Соня, – но мне всегда человек-паук больше нравился.

Ого… она и в супергероике разбирается?

Честно говоря, не считая интернета, это была первая девушка в жизни Лёши, которая хотя бы что-то понимала в супергероях.

И при этом она была красивой.

Бр-р-р, вспомни главное правило психологии, напомнил он себе – отбрось шаблоны.

– А мне всегда было интересно копаться в человеческих головах, да и мне говорили, что у меня это хорошо выходит, – признавалась Соня, – вот я сюда и пошла… чисто интересно было всё это попробовать… и постепенно мне нравится всё больше и больше…

Как бы Лёша не старался это отрицать, в нём сейчас просыпался романтик, прямо как в детях.

Он представлял, как они с Соней стоят на разноцветной радуге, где царит совершенно иная атмосфера, и постепенно подходят друг к другу всё ближе и ближе.

У Сони был такой милый женственный голос… хотя при этом и уверенный, бойкий.

Так необычно, хм.

Они игнорировали других, всё больше приходящих студентов.

Лёше уже не хотелось, чтобы пара начиналась.

Соня продолжала рассказывать:

– Знаешь, мне ещё всегда в книгах нравилась нетипичность… есть теория про путь змеи и путь стрелы. Слышал что-нибудь о таком?

– Нет, – честно признался Лёша, решившись поглядеть прямо в лицо Сони.

Она тем не менее пребывая в задумчивом состоянии глядела куда-то вперёд.

– Это теория двух начал. Что персонажи в книгах всегда идут по двум путям – героя и злодея.

Один идёт по шаблонному пути, проходя все невзгоды и трудности, вечно страдая и терпя поражения.

Другой же герой может идти по нестандартному пути, находя тайные тропы, благодаря своему уму получая блага и легко побеждая.

Вот только в конце они всё равно встретятся.

Соня вдруг резко и с загадочной улыбкой посмотрела на Лёшу, поэтому парень слегка смутившись опустил взгляд.

Блондинка сразу же хихикнула.

– Так зачем тогда выбирать более сложный путь, вот скажи мне? – Спросила она.

– Ну…

Ответить Лёше уже было не суждено.

К ним подошла какая-то рыжеволосая особа в коротком красном платье в цветочек и туфлях, которая полностью проигнорировав Лёшу, обратилась к Соне каким-то весьма громким, звонким голосом:

– Чё, у нас пара будет вообще?

– Да я-то откуда знаю, – пожала Соня плечами, тоже устремив взгляд похоже на свою подругу.

Тут где-то вдалеке показался препод – седой мужчина с выпирающим животом.

Почему-то Лёше уж очень сильно хотелось напомнить о себе, поэтому он как можно громче и увереннее обратился к девушкам:

– Вон он идёт.

Презрительно взглянув в сторону преподавателя, подруга Сони цокнула языком и поглядев на саму блондинку, пробормотала:

– Ой, ну и жопа.

– Да ладно, Маш, не всё же тебе на смазливых мальчиков заглядываться, можно и мужчин постарше, – всё также весело подмигнула Соня.

Её рыжеволосая подруга же, названная Машей, вдруг указательными пальцами потыкала Соне в живот и сказала:

– Кстати… ты в выходные идёшь со мной на тусу. На хате одного из активистов будет, а то я там со скуки помру.

– Хм…

Вдруг к удивлению Лёши, который уже предпочёл смириться с тем фактом, что про его существование попросту забыли, Соня упёрлась локтём ему на плечо и предложила:

– Лёш, пойдёшь с нами на тусу?

– Ну… не знаю, можно, – бросил он в ответ, стараясь держаться увереннее.

Нет уж, такой шанс упускать было нельзя.

Вот тебе и путь змеи, да?

После этого Соня уже конечно позабыла про него, быстренько попрощавшись, и эта самая Маша, так некстати появившаяся, потащила её за руку куда-то к средним рядам, в то время как Лёша предпочёл как обычно сесть впереди.

Но как бы он ни пытался сосредоточиться на лекции о софистике, из головы всё никак не выходила Соня.

Он ещё и не предполагал, что теперь уже никогда не выйдет…

====== Глава вторая ======

Лёшу всегда тянуло изучать психов.

До самых восемнадцати лет он жил в небольшом провинциальном городке, из которого мечтал сбежать сколько себя помнил.

Этот остро анализирующий любую ситуацию или действия юноша всегда отличался от окружавших его людей, вечно что-то придумывал, выбирал себе разные цели для дальнейшего движения по жизни… и никак не мог найти себя.

Тяжелее всех приходилось его отцу с сестрой, вместе с которыми он и жил.

В двенадцать лет он занялся изучением верёвочных узлов, коих, как оказалось, существует огромное множество – как итог, в доме самыми разными способами были зашнурованы все кроссовки, и это если не брать во внимание верёвки, которые он накупил на отцовские деньги.

В тринадцать Лёша подсел на изучение других языков ввиду острого желания посвятить свою жизнь путешествиям.

Пошёл он тогда не по прямому пути, а начал по всем заветам индукции от меньшего к большему, изучал сначала более простые языки – украинский, чешский и польский.

Попутно он успел также изучить и язык глухонемых, а также азбуку морзе.

После парень решил поднять планку и взялся за английский язык… по мере изучения интерес постепенно угасал, и на этом до поры, до времени он предпочёл остановиться, пугаясь, что учительница по английскому слишком заинтересовалась его способностями.

Также, тренируя свою память, подросток в то же время выучил и названия всех стран и их столицы.

Он так и не забыл выражение лица географички, когда его вызвали к доске и спрашивали столицы той или иной страны, при этом будучи убеждёнными что он куда-то подглядывает.

Когда ему было шестнадцать, Лёша понятия не имел, к чему хочет стремиться и куда он движется по жизни.

Парень просто лежал в своей пустой комнате, более напоминавшей бетонную коробку, и пялился на белый потолок.

«Как в дурке», проносилась мысль в его голове.

– Слышь, дурилка, Ленина в мавзолее косплеить вздумал? – Раздался издевательский голос Вероники.

Сестра бесцеремонно влетела в комнату и уселась на краю кровати.

Лёша лишь поморщился, приподнимаясь.

Вероника…

Младшая сестра, которая родилась на два года позже него, внешне всегда чем-то напоминала его самого – тоже высокая и с чёрными волосами, правда постриженная под каре.

Если Лёша предпочитал чёрные или белые футболки, то Вероника наоборот яркие цвета.

Обычно она ходила в своей излюбленной зелёной кофте и синих джинсах, ну или же джинсовых шортах, в зависимости от погоды.

Вроде они и были братом и сестрой, но при этом Лёша находил их такими разными…

В то время как он сам был нарочито серьёзным, Вероника же всегда была ветреной, мечтала о чудесах, волшебстве, и любила графоманскую подростковую литературу… надо сказать, иногда и брата на неё подсаживала.

Лёша во всём полагался на науку и факты, Вероника верила в судьбу.

Брат изучал книги по психологии, сестра читала фанфики про кита, поместившегося внутри обычной подобной этой комнаты… что с математической точки зрения было попросту глупо, всегда говорил ей брат, но она лишь показывала язык.

Но нет, назвать Веронику дурой Лёша не мог, всё-таки хорошие гены передались не лишь ему одному.

Брюнетка тоже хорошо понимала мир и людей в нём, но в отличие от старшего брата, предпочла направить свои знания не то что в абсолютно дичайшую сферу применения… она посчитала правильным вообще никуда их не направлять.

Вероника просто общалась с какими-то местными придурками, получала похвалу от всех вокруг, какая она умненькая, и этого было ей достаточно.

– Мне в их присутствии дышать бывает тошно, – подкалывал её низшее общество в то время довольно горделивый Лёша.

Сестра же в ответ изображала, как одной рукой крутит колесо и по этой причине средний палец на другой поднимается вверх.

Очень остроумно, конечно.

Но хоть они с сестрой и часто собачились, в целом они всё-таки были дружны и держались друг за друга.

И это входило в список очень немногих воспоминаний об этом паршивом городе, которые Лёша вспоминал позже с теплотой.

Но иногда сестра, конечно, любила вести себя как полная дура и стараться вывести его из себя…

Как сейчас, например.

– Тебе-то что? – Лениво протянул парень.

– Да ничего, пришла поднять себе настроение мыслью о том, что я ещё не так разваливаюсь как ты.

– Польщён, что ты так много обо мне думаешь.

– И не мечтай. Я-то немного…, – Вероника вдруг лукаво хихикнула, беря в руку подушку с Лёшиной кровати, – а вот у Марины ты из головы не выходишь!

После этого подушка полетела прямо в кислую рожу приунывшего Лёши, вспомнившего об этом досадном недоразумении, зовущем себя Мариной.

Да уж, вечно она мешалась под ногами… и в то лето особенно…

Марина была одноклассницей Лёши, давно уже сохнувшей по нему, хоть он её и по-полной игнорировал.

Как назло, по какой-то там вселенской несправедливости эта дура подружилась с его сестрой.

Он вот был уверен, что Вероника общается с ней только чтобы ему досадить!

Если до поры до времени она и держалась на расстоянии, то однажды этой весной после подлой несправедливости вынуждены были сблизиться.

Дело в том, что во время распределения пар для совместного доклада один из учителей, тех самых, пророчивших Лёше великое будущее, поставил его в пару с Мариной.

Конечно, как и ожидалось, толку от неё было ноль, да парень и не ожидал от этой балаболки ничего выдающегося.

Всё, чем она ему запомнилась за десять лет совместной учёбы – талант трепать языком подобно бабкам на базаре.

Ну и во время работы в библиотеке, конечно же, началось это стандартное «А чего это ты всё время один? Тебя наверное никто не понимает, но ты не переживай, всегда можешь меня позвать!».

Можно подумать, ему это интересно…

Но всё же Марина после этого стала звать его на прогулки вместе со своими друзьями, ещё после девятого класса перешедшими в технарь.

Лёша выходил лишь из вежливости.

Каждая новая прогулка походила на предыдущую, они просто бездумно шлялись по одним и тем же давно наскучившим ему улицам, которые Лёша тщательно изучал ещё во времена его увлечения картографией и подготовки к зарнице.

Поэтому вскоре парень попросту перестал выходить с ними, ссылаясь на занятость в учёбе.

Но эта балаболка и тут нашла выход – подружилась с его сестрой, которой, похоже, многого не надо.

Поэтому в этот очередной жаркий день унылого лета шестнадцатилетний подросток сидел в компании одноклассницы на своей кровати в белой футболке и трусах, да и чёрных носках, это Марина во время игры в карты раздела его обыграв, что саму девчонку очень веселило.

Напротив же него как раз и сидела та самая Марина, простоватая девушка с пшеничным цветом волос, сплевшая себе две косички, разодетая в короткое белое платье со специальными чёрными пятнами на нём, с короткими рукавами и в туфлях, специально так разодевшаяся чтобы это подчёркивало её формы.

Лёша на это холодно отреагировал, но из вежливости ничего не сказал, на деле всё прекрасно понимая, уже прочтя кучу книжек по психологии. Как из вежливости и не выгнал её и ничего не сказал.

Решил, буду просто вяло себя вести, чтобы ей стало со мной скучно, самая победная тактика.

Ага, если бы…

Уже даже лето началось, то есть время отдыхать от дноклассников, как в шутку называла их Вероника, а эта дура Марина всё отстать не могла, прибежав к нему в гости, хотя он собирался провести время за книжкой, заявив что не даст ему помереть со скуки и начав играть с ним в карты.

В картах Лёша, разумеется, был полный профан, поэтому очень скоро остался без брюк.

Марина весело смеялась, ей нравилась игра. Ему, конечно, нет.

– Ну чё, сделала я тебя? – Усмехнулась девчонка.

Лёша лишь лениво пожал плечами. Ладно уж, пусть радуется этой незначительной победе…

Его утешила мысль о том, что если бы он её сейчас подкалывал, то так бы втоптал её в грязь, что она это на всю жизнь запомнила.

– Ну Лёш, ну чё ты такой скучный, настроения, что ль, нет? – Вопросила Марина, – надо поактивнее как-то быть.

Тебе надо, ты и будь, со злостью подумал он.

– А хочешь, помогу тебе подвигаться? – Спросила не собирающаяся унывать Марина.

– Это интересно как…

– А вот так.

И после этого Марина вдруг шлёпнула его ладонью по оголённой ляжке, из-за чего ту зажгло, и парень не ожидав этого дёрнулся всем телом и вскрикнул:

– А-А-А… блин…

Марина же довольная реакцией захохотала.

Лёша с обидой прикусил губу – ладно, признаем, я такого от тебя не ожидал… это уже более весомая победа.

Даже как-то ещё более неприятно в груди сделалось.

– Ну чё, взбодрился? – Хихикнула Марина.

– Взбодрился, – процедил Лёша сквозь зубы.

Вот повезло тебе, что я девчонок не бью… дам тебе в этот раз выйти сухой из воды…

И всё равно она редкостная дура.

– Во, на погоны тебе, – своим простецким говором усмехнулась Марина, положив две карты ещё больше раскисшему Лёше на плечи, – ну ладно, чё. Я тогда завтра зайду, ладно? Давай, не скучай.

Лёша же закатил глаза, когда девчонка вышла из комнаты. Наконец-то она ушла.

На следующий день подросток отправился на прогулку по городу в одиночестве, ему хотелось отдохнуть и от надоедливой Марины, и от глупых шуточек сестры.

А прохаживаться по ещё спящему городку Лёша как ни крути любил, несмотря на все свои недостатки здесь по крайней мере было спокойно.

Да и не воняло так сильно как в больших городах, будет думать он по прошествии лет.

Но именно в этот день, неспешно двигаясь по главной улице, которая позволяла довольно быстро обойти весь их городок, юноша замедлил шаг на площади вблизи Дворца Культуры, заострив своё внимание на зеленоволосом скейтере, который очень даже недурно сейчас выворачивал трюк на своём запылившемся скейтборде.

Неформалы…

Лёша уже издалека узнавал их, как и любой другой житель города – они проводили свободное время (а свободным оно у них было почти всегда) в городском скейт-парке, где обычно не катались на скейтах, а скорее занимались распитием алкоголя и последующим дебоширством, нецензурными выкриками и пожалуй много чем ещё.

Что Лёшу всегда подсознательно в них восхищало, так это тот факт, что их не смущает присутствие полицейского участка прямо рядом со скейт-парком.

Но кажется и полиция давно уже смирилась, что ничего не сможет сделать со всей этой толпой, и попросту игнорировала их существование, что бы там ни происходило.

Вдруг парень услышал свист неподалёку, обращённый явно к нему, и, чуть вздрогнув, обернулся.

На небольшом заборчике рядом со Дворцом Культуры сидели ещё трое неформалов, выделявшиеся кто чем – проколотым ухом, дредами, красным цветом волос.

Одежда у них, конечно, была модненькая и яркая, этого нельзя было не признать.

Свистел самый «нормальный» с виду из них – высокий по типу самого Лёши парень с чёрными волосами и длинной чёлкой набок, уверенным взглядом, и одетый в чёрный джемпер и брюки с подворотами, что было присуще этим модникам.

Рукой он подзывал Лёшу к себе.

Делать нечего, пришлось подойти, хоть он и не понимал зачем.

– Ты ж брат Вероники? – Задал вопрос этот самый парень, причём Лёша не мог не отметить то, как хорошо поставлен его голос.

– Д-да, – чуть заикнувшись, кивнул он в ответ.

Иногда хотелось стукнуть сестру как следует за то, какая она популярная – её чуть ли не весь этот город знает.

Половина уж точно.

– Садись давай к нам, – преспокойно предложил ему этот парень, и когда Лёша уселся рядом, приобнял его рукой за плечо и продолжил, – да ты не боись. Я Максим Архипов, ты наверняка слышал обо мне, я вот уверен.

Он так уверенно говорил с незнакомцем…

Лёша поймал себя на мысли, что ему интересно, что он за человек.

– Слушай, у тебя сижки не будет? – Задал вопрос этот самый Максим Архипов.

– Я не курю, – честно ответил Лёша.

– А зря… зря, братан, зря, – протянул неформал, – наша жизнь и без того слишком хуёвая, чтобы ещё и не грешить. Я бухаю, накуриваюсь и трахаюсь каждый Божий день.

Знаешь, как поэт сказал:

И пусть в финале не смешно, но я хотя бы жил грешно.

Эту строчку Максим Архипов пропел.

Лёша невольно поморщился.

Уж очень ему захотелось спросить:

– И откуда же у тебя столько денег, чтобы каждый день этим заниматься?

– Деньги? – Максим Архипов хохотнул и обратился к сидящему ближе всех неформалу, – слыхал, откуда у меня столько денег?

Вновь взглянул на Лёшу, пронзая его взглядом.

– Ты неправильно ставишь приоритеты, братан. Когда ты интересный, люди сами будут приносить деньги, чтобы затусить с тобой. Это психология.

– То есть ты тусовщик на час?

Максим Архипов рассмеялся ещё громче, продолжая глядеть Лёше прямо в глаза.

Тот не выдержал и отвёл взгляд.

– Ты отводишь взгляд, – прямо бросил ему Архипов, – люди зачастую отводят взгляд… это признак их слабости… станешь сильнее, крепче духом – сможешь не отводить взгляд.

Лёша тут же нашёл в себе силы вновь поглядеть на Максима Архипова.

Слишком уж сильно тот ударил по его гордости.

И вообще он был необычным… он говорил прямо в лицо вещи, которые другие держат в уме.

Лёше всё больше хотелось понять, что он за человек.

– Смотрю, ты разбираешься в психологии, – тоже честно бросил он.

– Не сомневайся. Когда-то у меня были очень натянутые отношения со сверстниками.

Родители стали водить меня к психологу.

Я прошёл у него целый курс, уже когда мне было всего четырнадцать лет.

Тогда он и показал мне, что все люди пустые и предсказуемые.

Самое забавное, что он подливал мне в чай коньяк… говорил, пусть это будет нашим секретом…

Это расслабляло.

Максим Архипов усмехнулся.

Лёша тоже, пусть и немного нервно усмехнулся вместе с ним.

В тот же день к нему вдобавок прискакала Марина, хотя настроения уже не было совсем никакого.

Девчонка на этот раз не сплела себе косички, а разодета была в чёрно-серую меховую курточку с белой рубашкой под ней и чёрные лосины.

Так она обычно и ходила.

Ребята сидели на кровати Лёши, где парень с плохо тогда скрываемой подавленностью на лице просто пялился вперёд.

– А хочешь в карты снова сыграть? – С надеждой спросила Марина.

Лёша лишь молча помотал головой, отказываясь.

– А хочешь, сериал посмотрим?

Тоже нет.

Марина после этого наконец заткнулась, и Лёша смог прочувствовать в полной мере всю свою ничтожность в тот момент.

Почему-то стало вдруг слишком тоскливо, что захотелось даже с кем-то поговорить, пусть и с этой дурой, и он спросил, всё также глядя вперёд:

– Слушай, Марин, а вот как бы ты попыталась понять кого-то необычного? Может даже безумного, например?

– Ой, ну я очень хорошо других людей понимаю, – хихикнула девчонка и хвастливо заявила, – у меня же книжка есть, про понимание психов. Там столько всяких фокусов про жесты и движения, закачаешься.

– Да? – Вдруг оживился Лёша и наконец посмотрел на девчонку.

Та, довольная тем, что ей наконец удалось заполучить его внимание, закивала.

Решив лишний раз не упоминать, что книжка библиотечная и она её дай бог один раз в руки брала.

Парень закусил губу. Нет, нельзя упускать такой случай… ему совершенно точно нужна эта книга. Как бы убедить эту Марину?

И чуть больше обернувшись к ней, он предложил:

– А хочешь, я завтра гулять тебя позову? Как свидание?

– Хочу, – сразу глупо заулыбавшись закивала Марина.

– И книжку эту не забудь взять, пожалуйста.

И вот на следующий день Лёша уже вовсю шёл с Мариной по парку около своего дома, она то и дело брала его за руку, и приходилось это терпеть. Потом ему надоело делать вид, что им интересно просто гулять, и ходить по кругу туда-сюда, и он предложил усесться на скамейку, где увлечённо стал читать книгу.

– Ой, такие страшные лица на картинках нарисованы, – чтобы о ней не забывали, вставляла Марина и наигранно морщилась.

Лёша же увлечённо всё это впитывал.

Это была книга Чезаре Ломброзо, «Человек преступный».

Парня поражало, как автор оставлял где-то в стороне вопросы морали и этики, опирался лишь на сухие факты.

Повествовал о выработке универсальной системы преступлений.

Лёша читал, и это всё больше завораживало его разум.

Он всё больше осознавал – он хочет понимать психов.

Хочет направить свой ум в интересное для себя русло…

– Ты прямо как-то увлёкся этим Максимом Архиповым, – как можно более безучастно заметила сестра, когда они сидели на краю его кровати.

Она была озадачена этим фактом, даже закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди – демонстрация того, что она из-за чего-то напряжена.

Но Лёша лишь пожал плечами.

– Слушай…, – протянула сестра, – ты ведь не как я… неинтересно тебе было проводить время со всеми этими придурками… ну, не по зубам они тебе.

– Может, я хочу, чтобы стали по зубам, – вдруг выдавил Лёша в ответ.

Вероника вздохнула и вдруг толкнула его в плечо, вынудив упасть прямиком на кровать.

Девчонка рассмеялась и легла рядом, глядя в потолок.

Затем вдруг перестала.

Озадаченно уставилась в этот самый потолок, в который Лёша раньше мог глядеть часами, думая о чём-то своём.

– Чё у тебя в комнате так тоскливо? Как будто в квадратном гробу…

– А что не так? – Не понял Лёша.

– Комната это ведь отражение твоего внутреннего мира, состояния твоей души.

Она повернула голову набок, глядя на брата, и поинтересовалась:

– Что у тебя на душе?

Лёша же продолжал смотреть в потолок.

Вряд ли он сейчас мог найти ответ на этот вопрос.

Молчание затягивалось.

– Укрась комнату, – посоветовала ему сестра, – и замути давай уже с Мариной.

Она издевательски хлопнула его по плечу ладонью.

Парень же поморщился.

– Да ни за что на свете.

Когда они с Мариной сидели на скамейке в его дворе, у него было паршивое настроение и на девчонку он даже не смотрел.

Она скрестив руки на груди то и дело с обидой поглядывала на него, и даже сказала:

– Меня вот Вовка на свидание позвал.

– Ладно, – вяло ответил Лёша.

– Я думаю пойти.

– Хорошо.

Нет, он всего этого не выдержит…

– Слушай, да сколько можно вечно витать в облаках? – Взбесилась вдруг Марина, – ты же всё только и говоришь о том, как бы свалить отсюда, думаешь, наверное, что ты лучше всех, а на деле… такой же как и остальные!

Лёше было слишком лень на это реагировать.

Вернувшись в тот день домой и в очередной раз заметив, насколько тоскливо жить в этом маленьком городке, где сплошная идиллия во всём, парень решил хоть немного разнообразить свою жизнь.

Он вдруг стал развешивать рисунки и фотографии по стенам, и на самом верху повесил фото Петербурга, далёкого-далёкого красивого города, где он возможно однажды побывает… как знать?

***

Лёша всё-таки пришёл на субботнюю вечеринку.

В довольно большой пятикомнатной квартире, богато обустроенной и сделанной примечательно в яркие красные тона, на фоне которых Лёша в его чёрной одежде сильно выделялся, сейчас весело проводили время множество студентов.

Второкурсник отделения криминальной психологии специально решил прийти немного позже, чтобы не чувствовать себя подобно ужу на сковородке, когда народу будет совсем чуть-чуть.

Заодно, глядишь, и Соня к этому моменту сама расслабится, будет больше рада его видеть.

Если будет…

Что ж, по крайней мере в этом парень не ошибся – завидев его, вышедшая в коридор подвыпившая блондинка улыбнувшись протянула:

– Приве-е-ет, – и даже слегка приобняла его.

Лёша тут же почувствовал от неё приятный холодок, казавшийся ему тёплым.

Странно, не так ли?

– А я уж думала, ты не придёшь.

– Ну я же пообещал, – серьёзно ответил парень, давая понять, что он слово держит.

– Пошли в гостиную, – уже явно слегка подвыпившая Соня вдруг приобняла его за рукав, направившись вместе с ним в самую большую комнату этой и без того немаленькой квартиры.

Лёша испытал некоторую скованность, потому что из-за сблизившейся с ним Сони пришлось идти раза в два медленнее, чем он привык делать это обычно.

Но в то же время парень не хотел, чтобы она отпускала его руку.

За раздвижными дверями-купе сливочного цвета следовала большая прямоугольная комната с картиной Кипренского на стене, демонстрирующей пьяным студиозусам Куликовскую битву, диваном и несколькими креслами вместе со столиком с кучей алкоголя, плазменным телевизором и шкафом, в который сейчас по непонятной причине стучали несколько человек и что-то непонятно вопили.

Лёша предпочёл попросту проигнорировать этот странный факт.

– Пошли на диван сядем, – предложила Соня, кивнув в сторону почти свободного дивана, и наконец отпустив руку парня, к большому разочарованию последнего, поспешила занять место на оном.

Чувств своих Лёша конечно же не выдал, он же был не каким-нибудь подростком.

Просто спокойно сел рядом с блондинкой, успешно делая вид, что он совершенно ничем не напряжён.

– Интересно, что там такое? – Действительно заинтересованно вопросила Соня.

– Наверное, бедные студенты решились совершить массовую кражу чужой одежды, – отшутился Лёша.

Соня же искренне и ненапряжно хохотнула, всего секунду поглядев на парня.

После вновь уставилась на шкаф, прищурившись.

Ответ, в общем-то, не заставил себя долго ждать – вскоре к ребятам подошла уже куда более пьяная подруга Сони Маша, которая объяснила, что внутри умудрился застрять какой-то там первокурсник, и вернулась на место происшествия.

Соня с Лёшей же разом рассмеялись, правда, пожалуй, он чуть более наигранно.

В голове у парня не укладывалось, как подобное вообще могло произойти…

Ну вот, подумалось ему, у нас с Соней уже и совместные локальные мемы есть.

– Ну так и чем собирается заниматься студент криминальной психологии после получения диплома? – С неподдельным интересом спросила девушка, закончив смеяться.

– Хочу помогать полиции раскрывать преступления, – искренне ответил Лёша, – со временем, если раскрою достаточно непростых дел, возможно сделаю себе имя. Тогда меня будут вызывать на самые сложные дела, и я смогу поработать с настоящими серийными маньяками и психами… знаешь ли, в юности меня очень вдохновила история о том, что когда поймали Чикатило, милицейский психиатр смог понять его образ и говорить с ним на одном языке, вынудив таким образом его самого выложить все карты на стол.

– И откуда же у тебя такая нелюбовь к психам? – Хихикнула Соня.

– Нет нелюбви… просто мне кажется, что в глубине души я такой же псих, как и они, и мне бы хотелось направить своё безумие в нужное русло.

– А меня бы хотелось трахнуть?

– Эм… что? – Тут же опешил Лёша.

Блондинка вдруг рассмеялась, и парень почувствовал себя полным идиотом.

Как можно было… впрочем, у него теперь даже слов не находилось.

– Извини, всего лишь простой трюк психологии управления. Всего один нестандартный вопрос, рушащий всю логическую концепцию, и я уже оказываюсь здесь, – после этих слов Соня тыкнула указательным пальцем Лёше в лоб.

Брюнет всеми силами постарался скрыть обиду на лице за каменным его выражением.

– Да брось, Лёш, это ведь так скучно – работать во благо других. Не увлекательнее ли было бы просто дружить с этими психами?

– Или просто выпить, это всегда весело, – раздался совсем рядом тонкий голос подошедшего к ним парня, и Лёша не удержал себя и вздрогнул, – Соня, представишь меня своему новому парню?

– Э…

– Мы друзья, – выпалил Лёша, опередив Соню, что бы там она ни хотела сказать.

Психологическая атака, сразу разъяснил самому себе парень у себя в голове.

Теперь это подействует на неё как реверсивная психология, или же, говоря проще, психология от обратного, и Соня может захотеть иного.

Как можно более безучастно задрав подбородок, Лёша лицезрел невысокого, но вполне крупного парня с чёрными волосами и стрижкой помпадур, причём волосы держались так ровно, как будто на них всыпано не меньше флакона геля.

Полноватое лицо парня, выглядевшее так, будто он ухмылялся всю свою жизнь, казалось излишне белым, словно он пользовался пудрой.

Этот странный парень будто бы специально горбился.

Одет он был совершенно неподходяще для такого мероприятия – в очевидно дорогой красного цвета смокинг с белой рубашкой и бабочкой, а ещё сияющие от блеска туфли.

Парень буквально пил взглядом Лёшу.

– Ох… это Лёша, – будто немного скучающе махнула Соня рукой в сторону своего собеседника, – Лёш, это Игорь Максимов, мы в одной группе учимся… может слышал о нём, он активист, на концерте успел ведущим побывать.

Концерты Лёша упорно игнорировал, неохотно приходил даже на те мероприятия, на которые вынуждали являться всей группе – таковым примером был кросс.

Но лицо Игоря Максимова он вспомнил с потоковых лекций, где этот чудак крутился то в одной, то в другой компании, и зачастую в женском обществе.

Признаться, он всегда казался Лёше каким-то чересчур манерным.

Но сейчас им выпала честь познакомиться лично, и Лёша просто молча протянул ему руку, которую тот, кажется, с удовольствием пожал.

– А у тебя крепкое рукопожатие, – словно не сказал, а пропел Игорь Максимов, садясь рядом с Соней, – в армию не собираешься?

Блондинка прыснула от смеха, и Лёша почувствовал себя не в своей тарелке.

Он пытается спровоцировать меня на ответную реакцию?

Что ж, её не будет.

Парень преспокойно ответил, будто и не заметив подъёба:

– Нет.

Игорь Максимов в ответ лишь усмехнулся, приобняв Соню за плечо.

Лёша тут же поймал себя на мысли, что внутри у него всё сжимается… это походило на ревность – чувство, обычно ему неприсущее.

Потому что обычно он предпочитал ни с кем и не сближаться.

– Он, кстати, учится на криминальной психологии, – с улыбкой обратилась к Максимову Соня, – получит диплом, будет таких как ты вылавливать.

– Боюсь, что таких как я поймать невозможно, – хихикнул Игорь Максимов, после чего обратился непосредственно к Лёше, – ну и чему вас там уже научили? У нас в столовой вечно котлет не хватает, не распутаешь дело, вдруг там орудует какой-то котлетофил?

– Котлетофил? – Хохотнула вдруг Соня, даже прикрыв ладонями рот от смеха.

Ладно, мысленно решил Лёша, можешь считать, что твои провокации возымели эффект.

Но только потому что я сам этого захотел, я прекрасно всё понял.

Теперь смотри не пожалей, что начал этот поединок.

Парень ответил как ни в чём не бывало:

– Я знаю тест Роршаха.

– Ого, уже на втором курсе? – Изогнул бровь Игорь Максимов, – его ведь по идее только на четвёртом проходят.

– Не хотелось долго ждать, он несложный.

– Сам разобрался?

– Хочешь, можем проверить?

Кажется, Игорь Максимов был согласен с утверждением, что жребий брошен.

Соня довольно потёрла ладони, с улыбкой глядя на одногруппника, и проговорила:

– Ну чё, жарковато становится, а?

Игорь Максимов лишь согласно кивнул, кажется, нисколько не растерявшись.

Естественно, никаких картинок у Лёши с собой не было, иначе это было бы странно, поэтому пришлось открывать их в телефоне.

– Напоминаю, ты можешь дать сейчас несколько ответов, – сухо проговорил Лёша.

Это было частью эксперимента Роршаха, и он отлично это помнил.

Преимущество и заключалось в том, что только он.

Нужно было во что бы то ни стало поразить Соню, твердило ему подсознание…

«Да знаю, знаю я!»

На весь экран телефона Лёша показал Игорю Максимову чёрное пятно на белом фоне, что зачастую расценивали как бабочку.

Игорь Максимов же впился в картинку не менее жадным взглядом, чем в самого Лёшу, пару-тройку раз цокнул языком, и пропел:

– Бабочка… или летучая мышь… ведь так зачастую отвечают?

Лёша промолчал, не выказав никаких эмоций.

Нет уж, он отлично помнил, что опрашиваемому нельзя ничего говорить во время первой картинки.

Игорь Максимов не сдавался:

– Знаешь, у Генриха Роршаха было несколько теоретических положений.

Буду оперировать всем пятном целиком – у меня отметят склонность к систематизированному мышлению.

Отмечу нечто на белом фоне – назовут оппозиционером.

А если буду фиксироваться на мелких деталях, скажут, что я придирчив и мелочен.

Знаешь, у теста Роршаха много недостатков… но самые главные из них – в учёт не берут, что человеку свойственно меняться и обманывать.

Ты что же, с психа честное пионерское возьмёшь?

Игорь Максимов самодовольно поглядел уже не на картинку, а на Лёшу.

– Так ты… тоже знаешь? – Лёша вдруг почувствовал, что все предыдущие несколько минут его водили за нос.

Это, надо признать, было очень неприятное чувство.

Соня усмехнулась.

Скрестив руки на груди, блондинка поглядела на одногруппника и лениво бросила:

– Ну ты и гандон.

– Ну уж какой есть, – наигранно развёл руками тот.

Но Лёша с поражением мириться не желал.

Поэтому попытался ухватиться за самую нестабильную мелочь, и развязал спор:

– Какой же тогда способ изучения психов устраивает тебя, если методРоршаха такой плохой?

– Интуиция… дедукция…, – пропел Игорь Максимов.

– Ты собираешься ловить психов, основываясь на интуиции? – Лёша позволил себе усмехнуться.

– Я не собираюсь ловить психов, это во-первых, – Максимов задрал указательный палец вверх, – во-вторых…

– У него дедукция нормальная, – объяснила вместо друга Соня.

Лёша невольно почувствовал обиду за то, что девушка принимает сторону этого манерного выскочки.

Но надо признать, ловко он его обставил… как ребёнка какого-то, а не будущего эксперта в области психопатов…

Игорь Максимов сказал:

– Вот погляди.

Ты разодет в преимущественно чёрные цвета, небось воспринимаешь свою жизнь как какой-то нуар, следовательно, ты довольно закрытый человек.

Наверняка в промежутке между твоим общением с кем-либо и этим диалогом с Соней прошло значительное количество времени.

Рукопожатие твоё было крепким, смею сделать вывод, что ты воспринял меня как угрозу… но дело ведь не просто во мне, ты много кого так воспринимаешь. Люди для тебя не друзья, скорее преграда на пути к твоей цели.

Ты очень целеустремлённый.

А если брать во внимание, как серьёзно ты говорил со мной о психологии и в частности защищал метод Роршаха, нетрудно догадаться, какая твоя цель…

Игорь Максимов усмехнулся, покуда Лёша сдерживал холодное выражение лица, чтобы невольно не выразить удивление.

Нельзя не признать, в дедукции он как минимум хорош.

Как минимум…

Манерный собеседник обратился к Соне:

– Ну как, я был на высоте?

– Козё-ё-ёл, – пропела та, с улыбкой показывая ему средний палец, при том что сама отвела от него взгляд.

– Ну да, я такой.

Уже второе поражение подряд…

Лёша давно не чувствовал себя так, как сейчас.

– Да ладно, ты ведь всего второкурсник… ребятушки, с вами очень весело, но я лучше пойду ещё выпью.

Пока Игорь Максимов плавучей походкой направлялся к столику, Лёша чувствовал, как в мозг остро впиваются его слова.

Ты ведь всего лишь второкурсник…

Прозвучало как какой-то плевок в лицо.

На душе у парня было очень тоскливо.

Соня, закинувшая ногу на ногу, будто бы почувствовала сейчас его боль, и ласково предложила:

– Хочешь, можем свалить куда-нибудь? Ещё не поздно, а тут скучно как-то становится.

Ну что ж, умей даже в поражении чувствовать сладость победы.

Лёша кивнул.

– Да, я не против, – проговорил он.

Соня в ответ слабо улыбнулась.

====== Глава третья ======

Вероника всегда говорила ему, что мы, люди, живём лишь определёнными мгновениями; тем самым романтизировала влечение к смерти, что давно признано в психологии не нормой.

Мы живём лишь в редкие моменты, твердила сестра.

Всё остальное время мы существуем.

Лёша конечно же всегда относился к этому не более чем к бреду вечно витающей в облаках сестры.

Но сейчас её влияние на него похоже брало верх над давно устоявшейся крепкой личностью…

Сейчас Лёша и сам запоминал происходящее тем вечером лишь редкими кадрами, въедающимися в память подобно старым фотокарточкам в мрачных тонах, которые вроде бы должно вызывать чувство апатии и полного отчуждения, однако когда видишь такие в интернете, всегда кажутся чересчур ламповыми и родными.

Вот они с Соней едут в полупустом троллейбусе, весело смеясь над историями про универ, а за окном в это время ярко светят ночные фонари.

Или вот они уже идут по парку и поочерёдно пьют при этом незаметно украденный с тусы портвейн 777.

Соня дует прямиком на стёклышко бутылки, и на захваченной паром области рисует сердечко, а Лёша позади неё вдруг ловит смущённую полуулыбку на своём лице.

Он запоминает именно этот фрагмент – когда он улыбнулся, а Соня нарисовала сердечко на бутылке.

А ещё запоминает песню «Paw City – Canyons», которая играла в плейлисте, когда они с блондинкой уселись на скамейку, и она поделилась с ним одним наушником.

У Лёши была хорошая память, поэтому он запомнил название песни… она была такой спокойной, позволяла обрести внутреннее равновесие…

Такие песни он всегда любил больше, чем рэп, который включали на колонках его сверстники на разных вписках.

Он даже решил, что теперь эта песня будет ассоциироваться у него с этим вечером.

Возможно, даже станет их совместной песней, в чём он не хотел признаваться даже самому себе.

***

А вот и последняя фотокарточка, что въелась в его память – то, как они с Соней стоят рядом в громадном 24-часовом супермаркете, Соня держит в руке полупустую бутылку портвейна, и они пялятся на аквариум, в котором плавают рыбки.

Романтично, наверняка сказала бы сейчас его сестра.

Лёше не хотелось сейчас о ней думать, как и вообще о ком либо, даже этот обставивший его кретин Игорь Максимов уже почти вышел из головы.

Он смог наконец почувствовать себя так спокойно, и даже затянувшееся молчание его нисколько не напрягало.

Наоборот, именно молчание будто бы и сближало их сейчас.

Ему казалось, будто бы он наконец нашёл того человека, что смог бы его понять… хотя он всё ещё не был уверен наверняка, что творится на душе у Сони, он лишь чувствовал…

Наконец блондинка прервала это молчание, и не отрывая взгляд от рыбок, проговорила глухим полушёпотом:

– Мне кажется, вся наша жизнь как этот аквариум… особенно этот город… люди тут плывут непонятно куда и пытаются сожрать друг друга непонятно за что… мне было тут тошно, сколько я себя помню…

Лёша осторожно повернул голову в сторону девушки.

Казалось, взгляд её был напряжён, хоть он и мог видеть её лицо лишь сбоку.

Но вот голос… никаких эмоций в нём и не было…

Парень поинтересовался:

– Ты сюда откуда-то переехала?

Соня же в ответ вдруг лукаво улыбнулась, и взглянув в ответ на смутившегося парня, сказала:

– Как знать… хочу всегда оставаться загадкой без прошлого и будущего…

Лёша понимающе промолчал и медленно перевёл взгляд на аквариум.

Это была на его взгляд самая верная стратегия с психологической точки зрения, если он хочет добиться хоть сколько-нибудь доверительных ответов.

Соня же явно не торопясь признаваться в том, откуда она, тоже поглядела на аквариум и хмыкнула.

Парень никак уже не отреагировал на это хмыканье, притворяясь, что он слишком заинтересован жизнью рыб.

Блондинка сказала:

– Мы с тобой оба прекрасно понимаем, насколько тут всё неправильно и скучно, я вижу это в твоих глазах… но даже полное осознание не даёт мне и шанса хоть что-то изменить, и у меня возникает когнитивная беспомощность…

После этих слов Соня сделала большой глоток из бутылки.

Лёша как мог пытался применить свою интуицию, в которой был сейчас похоже полным нулём по сравнению с этим Игорем Максимовым, дабы по её словам понять что Соня за человек.

Девушка проговорила ещё тише, Лёше уже пришлось напрячься, чтобы её услышать:

– Всё это так скучно…

Парень почувствовал стук собственного сердца.

Он искренне понадеялся, что говорит она сейчас не о нём.

Но кажется нет, ведь дальше Соня обратилась к нему:

– Поехали отсюда?

– Куда?

– Да хоть к тебе домой… хочу посмотреть, в какой атмосфере ты живёшь.

Это было неожиданно.

Но Лёша точно не был против.

С того самого момента, как он сюда переехал, Лёша жил в не самой большой комнате в общежитии вместе со странным парнем, зовущим себя Лесом.

Про их совместное проживание можно было бы написать отдельную книгу, но Лёша бы из принципа никогда не потратил на подобное время – Лес казался то нормальным парнем, на которого вроде бы и обращают внимание девушки, то каким-то фриком, в голове которого творится настоящий кавардак… но кем бы он ни был, чудаком его точно считали все.

Но сейчас он отсутствовал, как с ним бывало довольно часто, так что и тратить время на размышления о нём не стоит.

Либо его позвали куда-то на тусу, и тогда его скорее всего не будет до самого утра, либо он просто как истинно творческий человек пошёл бродить по улицам большого города в полном одиночестве и размышлять о безысходности собственного существования.

Но если с Лесом дела вечно обстояли довольно непонятным образом, то о комнате сразу же возникало куда менее двоякое впечатление – это была дыра, где чувствовали себя комфортно лишь иногда залезавшие к ним тараканы.

Лёша почти сразу же смирился с тем, что следующие пять лет своей жизни он вероятнее всего проведёт в подобной помойке, научился во время работы отрекаться от внешнего мира и уходить в свой собственный, где дела обстояли явно получше, и который представлялся ему большим чёрным замком с кучей старинных книг.

А вот друзья или девушки, которые иногда приходили к Лесу в гости, обычно возмущались состоянием комнат в этом корпусе и чувствовали себя здесь не до конца комфортно, ощущали скованность.

Лёша ехидно отмечал про себя, что здесь в полной мере проявляет себя внешний локус контроля – термин, введённый в психологию американским психологом по фамилии Роттер и пройденный им самим ещё на первом курсе.

Он подразумевал собой то, что поведение людей напрямую зависит от внешней среды.

Однако же в отношении Сони Лёшу ждало фиаско – девушка не обратила никакого внимания на плачевное состояние комнаты.

Что ж, либо она это сделала из вежливости, либо слишком пьяная, чтобы заметить подобное… любой из вариантов Лёшу устраивал.

Поэтому теперь они сидели на его кровати, где Соня усевшись набок упёрлась о кровать вытянутой рукой, будто бы сканируя взглядом пытавшегося скрыть смущение Лёшу.

Он признался самому себе, что находиться наедине с блондинкой в закрытой комнате совсем не то же самое, что находиться с ней наедине на просторной улице.

– Ты напряжён, – вдруг прямо выпалила Соня, глядя ему прямо в глаза, – я мозгоправ, забыл?

– А я будто нет, – почти сразу же отреагировал Лёша.

– Да ладно, не дуйся. Знаешь, что ночью всегда помогает снять напряжение? Какая-нибудь страшная история.

Лёша наконец поднял на неё взгляд и не удержался от колкости:

– А ты уверена, что твоя методика рабочая?

– Если подобрать правильную историю, тебя напугает неизвестное, и ты подсознательно начнёшь искать у меня защиты как у вида, который ты прекрасно понимаешь и который тебе близок, – пожала плечами Соня, – так что да, схема рабочая.

– Ну и… расскажешь что-нибудь?

Соня как-то излишне доверительно посмотрела на него, как будто бы мама на сына, и от мысли об этом Лёша ощутил обидный укол, и кивнула.

– Расскажу, – прошептала она.

Блондинка включила фонарик на своём телефоне, который направила на своё лицо, и парень только сейчас заметил, что в комнате довольно темно.

Теперь Соня говорила лишь шёпотом, нагоняя жути для своего рассказа.

Дешёвый трюк, уж психолога таким не напугаешь, мысленно фыркнул Лёша.

Однако всё равно смотрел на неё и не мог оторвать взгляд от её лица, сейчас одновременно и страшного, и всё такого же милого.

И не мог не признать, что голос Сони сейчас сам на себя не похож.

– Жил да был на свете парень. Молодой. Искренний. Чем-то на тебя похож.

(Лёша обратил внимание, что Соня специально делает паузы между предложениями, чтобы смысл сильнее впивался в душу)

И однажды он влюбился в молодую красивую девушку. Вроде меня.

(Соня хихикнула, а вот Лёша почувствовал, что невольно краснеет)

Девушка ответила ему взаимностью, и вскоре у них всё стало хорошо:

Любовь-морковь, жить стали вместе, много гуляли, у них была масса общего.

Девушка была мудра не по годам.

Но почему-то этот парень замечал, что каждый раз, когда они идут вместе по улице, окружающие косо на них смотрят.

И в особенности – не могут скрыть непонимания в глазах, глядя на девушку.

Она будто бы пугала их.

Парень искренне не понимал их презрения, он был счастлив и это являлось для него самым главным.

Сам по своей натуре он был замкнутым, и оттого нелюдимым.

Вот и спросить ему в чём дело было не у кого…

Был лишь один человек. Этим человеком являлся его брат.

Но брат жил далеко в деревне, поэтому до тех самых пор, пока парень с девушкой не съехались, они с братом и не виделись.

Но вот настал момент, когда он приехал к ним в гости.

Девушка перед его приездом сильно волновалась, что не понравится ему, а парень всё также искренне не понимал причины волнения.

Когда втроём они сидели за столом, брат всё время ёрзал и чувствовал себя не в своей тарелке, пока парень вечно обжимался со своей возлюбленной и говорил, какая у него красавица.

И вот подошёл момент истины.

Брат вывел его в коридор и тихо проговорил:

Срочно собирай вещи и бежим отсюда.

В чём дело, не понимал парень.

Брат ответил:

На самом деле это старуха, с горбом и морщинами. Только ты всё это время видел её как молодую девушку.

Соня вдруг таинственно замолчала, сверля Лёшу взглядом.

Брюнет не мог не признать, что ему стало слегка не по себе.

По телу пробежали мурашки.

Да что за бред… ей повезло просто, тут всё играет ей на руку – её интонации, то что мы в темноте, за окном ночь и вороны летают.

Психолог я или кто, в конце-то концов, меня не проймёшь подобной чушью.

Но внутренняя подавленность всё равно оставалась в груди.

– Страшно? – Лукаво хихикнула Соня.

– Да вот ещё, я подобных историй миллион слышал, – соврал Лёша.

– Не забывай, я же мозгоправ… вот залезу тебе прямо в голову, а ты и не заметишь.

Соня изобразила дикого зверя, стукнув зубами друг о друга.

Лёше до жути не хотелось ей проигрывать, поэтому он попытался отстоять свою позицию:

– Угу, только проблематично будет сделать это с помощью таких посредственных фокусов как правильно подобранная интонация и игры со светом.

– Ах вот как… то есть я по-твоему ещё и плохой психолог, – Соня вдруг обиженно хмыкнула и скрестив руки на груди отвела взгляд в сторону.

– Ну Сонь, ну я не это…

Хотел сказать…

Лёша чуть приподнял руку, думая, дотронуться до неё или нет, но решил не нарушать её личное пространство.

– Соня? – Аккуратно подозвал он.

– Всё, всё, я с тобой не разговариваю, – продолжала она гнуть свою линию.

Этих девчонок не поймёшь… она сейчас как будто издевается и в то же время как будто бы искренне говорит.

Но позволить ей обидеться и уйти он точно не мог.

Ладно уж, твоя взяла.

Решившись переступить через запретную для себя черту, Лёша опустил взгляд и робко предложил:

– Хочешь, открою секрет почему ещё захотел заниматься криминальной психологией?

Соня сразу же отделила руки друг от друга, свою защитную реакцию, и с интересом посмотрела на парня.

Издевательски пропела:

– А говоришь, я плохой психолог… вот и нет твоего барьера.

Блондинка хихикнула, а Лёша испытал давящее чувство от того, что всё-таки проиграл этот раунд… да ещё и девушке.

Стану психологом – будет этот момент моим вечным позором.

Но Соня будто поняла, о чём он сейчас думает, и смягчилась:

– Ну ладно, ладно, о чём ты так хотел рассказать?

Уже не глядя на неё, Лёша признался:

– Когда мне было одиннадцать, у меня мама умерла.

– Ого, – проговорила Соня немного ошеломлённым голосом, – и её убили?

– Да нет, нет… просто помню, потом я увидел какого-то психа, и мне это почему-то запомнилось… ну, я смутно это помню на самом деле.

Соня задумчиво прикусила губу.

Ей казалось, что Лёша чего-то недоговаривает.

И очень уж хотелось узнать что, но при этом она не хотела взбередить старые раны.

Придвинувшись чуть ближе к парню, блондинка предложила:

– Слушай… давай я докажу, что я и вправду хороший психолог?

Лёша с плохо скрываемым интересом посмотрел на неё.

– Проведём дебрифинг, – пожала плечами девушка, приулыбнувшись.

Класс, я теперь в качестве подопытного, мысленно горько усмехнулся Лёша.

Он помнил, эту процедуру проводят обычно на жертвах террактов или катастроф – воссоздают картину событий, и помогают жертве облегчить психологическую боль.

– Мне станет полегче, а ты удовлетворишь своё любопытство? – Позволил он себе проявить мастерство дедукции.

– Схватываешь на лету, – Соня довольно похлопала в ладоши, прямо как ребёнок.

– Но обычно по прошествию большого количества времени принято показывать видеоматериалы или фотографии с места происшествия.

– Ну, на камеру мне твою встречу с психом заснять не удалось, уж извини, – преспокойно пожала Соня плечами, – но мы пойдём по самому простому пути: ты воссоздашь картину у себя в голове и расскажешь.

– Не знаю, получится ли, – засомневался Лёша.

Блондинка вдруг пропела:

– Ну пожалуйста, Лёш… ну ради меня…

Вот против такого устоять он точно не смог бы.

Отведя взгляд в сторону, чтобы не выказывать смущения, парень заговорил потише:

– Да там особо нечего рассказывать…

После маминой глупой смерти отец увёз нас с сестрой к бабушке, а она жила на первом этаже, и там рядом была психушка.

Я не знал, но оказывается оттуда иногда сбегают психи, потому что охрана – ненадёжная пьянь.

И вот однажды я проснулся глубокой ночью и пошёл на кухню, наверное попить чего-нибудь, уже не помню… и я вдруг посмотрел в окно, а там стоял сбежавший псих.

Он стоял прямо перед окном и глядел в упор на меня.

Я не закричал, ничего не сделал, просто стоял и пялился на него в ответ.

Так мы смотрели друг на друга.

У него было лицо какого-то безумного маньяка, и в то же время… в то же время какое-то чересчур безразличное…

Я поймал себя на мысли, что мне хочется понять его натуру, хочется узнать, какой он…

– И что было потом? – Осторожно спросила Соня.

– Ничего, – пожал Лёша плечами, – я просто ушёл спать. Наутро его уже не было.

Он продолжал смотреть не на Соню, а куда-то вперёд. Перед глазами будто проносились те события – псих из психушки рядом с бабушкиным домом, похороны мамы, то как он вдруг захотел засмеяться…

Соня вдруг придвинулась к нему, усевшись совсем близко; приобняла его за плечо и аккуратно положила на другое его плечо свою голову.

Лёша вдруг почувствовал её тёплое дыхание.

Ощутил себя очень скованно, поняв, что ему хочется дёрнуться, но тогда Соня ощутит дискомфорт.

Это вынуждало его сидеть на месте и не совершать никаких телодвижений.

Они просто вот так сидели, не двигаясь и ничего не говоря, и Лёша ощущал удивительное спокойствие.

И в то же самое время беспокойство…

Все комплексы из детства как будто бы пробудились сейчас в его скованности, в его страхе что либо предпринять.

Но он ведь не побоялся признаться самому себе – ему хочется её поцеловать.

Однако он даже не представляет, какой будет реакция блондинки… вдруг она вообще уйдёт?

Лёша невольно вспомнил в этот момент, как читал в глоссарии по психологии об обсессии – синдроме, вызывающем время от времени навязчивые мысли или идеи.

Вдруг он обманывает себя, что ему нравится Соня? Вдруг это просто навязчивая идея по поводу того, что он впервые так сблизился с интересной и красивой девушкой?

Или ты слишком загоняешь себя…

Внезапно ему стало страшно, что всё это не более чем дебрифинг.

И ему страшно захотелось, чтобы это было не так.

«Тобой ведь просто овладевает страх… ты ведь читал об этом, и прекрасно должен понимать, как с этим бороться…»

Лёша уже почти даже готов был сделать какое-нибудь движение, приблизиться к Соне ещё больше, но вдруг кто-то вставил ключ в дверь.

Они услышали, как она открывается, и Соня неспешно отсела от Лёши.

Он проклял всю свою несправедливую жизнь в этот момент.

***

Синий Лес прозвал сам себя именно такой чудаческой кличкой, и так и представлялся всем вокруг по совершенно непонятным обществу причинам – из его объяснений следовало, что его любимый цвет синий, а ещё он с самого детства обожал убегать в лес.

Лёша всегда признавался самому себе, что этот странный высокий худощавый парень с выражением лица непонимающего мир ребёнка и вечно лохматыми длинными белыми волосами останется для него загадкой даже когда он получит диплом психолога.

Оставалось надеяться лишь на то, что Лес никогда не станет серийным маньяком; ни один следователь не сможет уловить в его действиях систему, ведь в его голове творится такой кавардак, что он зачастую сам себя не понимает.

Вот Синий Лес вроде здравомыслящий парень, который относительно неплохо поддерживает беседу с девушками с их этажа, а вот он уже непонимающе смотрит на Лёшу и просит объяснить, почему герой в фильме поступил именно таким образом, а через минуту уже и забывает о том что только что спрашивал.

Может он сидит на каких-нибудь тяжёлых наркотиках, но умело скрывает это от всех, иногда задумывался Лёша.

Синий Лес запросто мог отправиться гулять посреди ночи в полном одиночестве просто чтобы глазеть на звёзды и думать, есть ли ещё живые существа в космосе… а потом вполне спокойно отправиться в ближайший кабак вместе с заболтавшим его алкашом, куда и спустить энную часть своих денег.

На самом деле, до кое-каких незамысловатых вещей Лёша всё же смог дойти за это время – Синий Лес являлся художником, а это значит что и творческой личностью, и был очень раним.

Ещё он играл на гитаре, и к сожалению иногда практиковался пока Лёша пытался спать.

Он мог неделю-две безвылазно сидеть в комнате в попытках что-то нарисовать, но при этом всё что он делал, это рвал листы и выбрасывал их в мусорку.

В такие моменты его не смущало ни то, что он весь зарос бородой, ни то, что от него уже знатно так несёт.

Но он признавался, что разговоры с Лёшей приносят ему вдохновение.

Да и от него самого была польза – он мог нарисовать то, что было нужно Лёше, так, к примеру, и помог ему с подарком для сестры на день рождения.

И плюс ко всему… для Лёши здесь он был единственным другом.

И сейчас этот единственный друг сидел вместе с Лёшей и Соней на полу и играл на гитаре, потому что Соня его уболтала.

Ладно, задумался Лёша, отдаю ей должное – как психолог она хороша, не растерялась при появлении незнакомца, сразу вошла в зону его доверия, заговорив о музыке и упросив поиграть на гитаре.

Потому они трое сейчас сидели в невидимом кругу на полу, и Лёша чуть нервно пил остатки портвейна из бутылки, пока Соня внимательно смотрела на Синего Леса.

Он-то боялся, что она посчитает его соседа странным, если они пересекутся… но видимо переживания были напрасными.

Когда Лес закончил играть, Соня с улыбкой до ушей захлопала в ладоши, а сам сосед в шутку поклонился.

– А у тебя действительно недурно выходит, а ты-то боялся, – хмыкнула она.

В ответ Синий Лес лишь пожал плечами, аккуратно откладывая старую гитару в сторону.

– А давайте сыграем во что-нибудь? – Вдруг предложила Соня, – а то ведь так и со скуки помереть недолго… давайте в «Я никогда не…», а?

– А как в неё играть? – Тут же поинтересовался Лес.

– Лес, ты чё, с луны свалился? Ты серьёзно никогда не играл?

Соня вдруг хохотнула, и Лёша скрывая смущение решил не признаваться в том, что он также не понимал, о чём речь.

Правда, его на ходу придуманный план быстро потерпел фиаско, когда Соня обратилась к нему:

– Лёш, объясни другу.

– Ну, если честно…

– Блин, ребят, я как будто в клуб школьных ботаников попала, – хихикнула Соня, после чего потянула к Лёше руку, – дай ка бутылку.

Он послушно отдал стеклянную бутыль с портвейном, в которой осталось не более трети содержимого, и блондинка объяснила:

– Говоришь какую-нибудь фразу вроде «Я никогда не ебал собак». И если кто-то из вас на самом деле ебался с собаками, он пьёт.

– Думаю, если кто-то из нас ебался с собаками, он ни за что в этом не признается, – тонко отметил Лёша, и Соня хихикнула.

Хотя, тут же задумался он… зная Леса…

Художник тут же заявил:

– Я никогда не пил водку.

– Ну вот, молодчина, Лес, уловил суть, – похвалила его Соня, – я пью.

И сделала глоток.

После сама заявила:

– Я никогда не целовалась ни с кем из присутствующих в этой комнате.

Она поглядела то на Лёшу, то на Леса, не проявляющих никакой активности, и хихикнула:

– Ладно, значит вы просто друзья. Запомним, запомним… ну ладно, Лёш, теперь ты, только давай вопросы уж поинтереснее.

У парня вдруг засосало под ложечкой.

Захотелось и в самом деле как-нибудь удивить Соню, и он сказал:

– Я никогда не проигрывал в карты на раздевание.

– Значит, снова я пью, – вдруг заявила Соня, и сделала глоток портвейна.

Лёша уже пожалел, что вообще придумал такой вопрос, и сейчас его мозг рисовал такую возбуждающую, но неприятную картину.

Блондинка заметила на себе его взгляд и лишь пожала плечами и иронично ответила:

– Ну а что, я пьяная была.

– В казино с тобой не пойду, – отшутился он.

Соня лишь показала язык, а Лес думая над вопросом почесал затылок и проговорил:

– Я никогда не делал обнажённых фотографий.

Единственная девушка в компании похоже решила добить Лёшу и наигранно вздохнув, ответила:

– Если хотите споить меня, так и скажите.

И сделала ещё глоток.

Лес вдруг признался:

– На самом деле и я тоже.

– Ох-ох-ох, братан, – весело пропела Соня, протягивая Лесу бутылку.

– Ты-то кому, маленьким девочкам в интернете? – Решил отшутиться Лёша, пытаясь закрыться от неприятных эмоций.

– Маленьким мальчикам, – преспокойно подъебал его Лес, и Соня рассмеялась над шуткой.

Лёше же оставалось только закатить глаза и пробубнить «Вы такие смешные, я просто не могу».

– Ой-ой, завидуй взрослым молча, – заступилась за Леса Соня.

Брюнета вдруг окатила волна обиды – он уже раз сто пожалел, что Синий Лес с Соней вообще познакомились.

Если до этого он боялся, что Соня посчитает его соседа чудаком, а следовательно и его заодно, то теперь боялся чего-то другого.

Соня как будто восприняла Леса не так как он сам его воспринимал, не так как должна была по его задумке…

Лёшу, наверное, впервые в жизни накрыло желание быть замеченным – ему хотелось как маленькому ребёнку заставить Соню обратить своё внимание на него, а не на Леса или ещё кого бы то ни было.

Сразу и этот гандон Игорь Максимов вспомнился.

И никакое понимание психологии тут не спасало… вот уж у кого действительно когнитивная беспомощность, а не то что Соня там себе надумала.

Лёша вдруг ядовито бросил:

– Ну раз вам, взрослым, так весело, то я пойду посплю, мне всё равно с утра в бассейн.

– Ну Лёш, ну ты чё, обиделся, что ли? – Непонимающе хихикнула Соня и в какой-то момент даже с интересом поглядела на него.

Парень же улёгся на кровать, отвернувшись к стене.

Он сам не знал, чего конкретно ждал – что его растормошат, что за ноги притащат обратно…

Лёша понимал, что поступил по-детски.

Будь тут Вероника, его сестра, она бы его засмеяла.

Но он продолжал лежать, отвернувшись к стене.

Было не очень удобно, но гордость не позволяла повернуться к ним.

К тому же что вскоре Соня, видимо, чтобы задеть его в ответ, продолжила как ни в чём ни бывало болтать с Лесом, хоть уже и потише.

Лёша быстро уснул, но иногда просыпался – слышал, как те весело что-то обсуждают, как продолжают играть.

И чувство обиды накрывало его с головой.

Он понимал, что хочет, чтобы Соня обратила на него хоть какое-нибудь внимание.

Это странно – он будто и понимает, что их ещё почти ничего не связывает, но всё равно уже кажется, что их связывает целая жизнь.

С такими мыслями в середине ночи Лёша наконец окончательно уснул.

====== Глава четвёртая ======

«Весь мир – театр.

В нём женщины, мужчины – все актёры» (с) Уильям Шекспир

Лёша держал дыхание под водой, рукой всё сильнее держась за мостик.

Пятьдесят четыре, пятьдесят пять…

Пятьдесят пять?

Когда задерживаешь дыхание, время начинает идти поразительно медленно.

Оно будто останавливается.

Это подсознательное убеждение, заявил он самому себе. Сосредоточься на чём-то, чтобы не сойти с ума…

И вдруг он невольно представил себе Соню.

Представил, как она плавает в этом бассейне, почти раздетая, прямо как в её кратких рассказах об игре на раздевание.

Аж самому стыдно стало от своих мыслей.

Но представлять продолжал.

Как он ныряет к ней, выныривает из под воды.

Они оба мокрые, оба находятся очень близко друг к другу.

Настолько близко, что вот-вот соприкоснутся носами.

И приближаются ещё больше, сливаются в очень страстном поцелуе.

Он окунает руки под воду, не отрываясь от поцелуя, обхватывает её за талию, затем за жопу…

Пятьдесят восемь, пятьдесят девять…

А-А-А!

Парень наконец-то вынырнул из под воды и тут же начал тяжело дышать.

Сердце билось как сумасшедшее.

Три минуты… три грёбаных минуты…

Он сам не мог в это поверить.

Думал, копыта откинет.

Уже начал видеть какие-то странные визуалы, пока жмурился под водой.

Пока вода попадала в нос.

Но иначе он не мог.

Слишком уж сильно злился на Соню.

Но больше – на себя.

***

Скука… скука пожирает её изнутри день за днём…

Люди почему-то убеждены, что она должна из-за чего-то страдать, что-то чувствовать…

А ей просто скучно.

И она уже устала от этого.

Соня находилась в гостях у своей подруги Маши.

Лежала верхом на её большой и мягкой кровати животиком вниз, упёршись подбородком на собственные кулачки и глядя куда-то вперёд.

Её радовало, что она наконец-таки может отдохнуть от всей этой скучной жизни.

Просто вот так вот полежать в одних лишь красной майке с обтягивающими шортиками, демонстрирующими её недурную задницу, ну и белых носочках, призванных показать, что она «шарит».

Всё-таки комната подруги ей безумно нравилась… она такая большая, и по-девчачьи хорошо обставленная.

Тут вам и розовые стены с мягким пушистым ковром, и большая кровать, где можно хоть групповуху устраивать, и плазменный телевизор напротив кровати, который они с Машей пьяненькие частенько смотрели во время девичников.

Это Соня молчала про большой шкаф, забитый целой кучей разных платьев.

Эх, сколько беззаботных вечеров она, Сонька, провела здесь, в этой комнате…

Сейчас ситуацию омрачал лишь тот факт, что Маша восседала верхом на её спине, согнув ноги в коленки вперёд себя и немного давя своей задницей на нижнюю часть позвоночника Сони.

Но зато она нежно водила пальцами по оголённой верхней части моей спины, успокаивала себя блондинка.

Это доставляло поистине райское блаженство.

Однако повыёбываться – это дело святое!

Поэтому Соня проныла:

– Ты вроде говорила, что мастер по массажу…

– Будешь выёбываться – щас живо массаж твоей жопы устрою, – ласково и в то же время грозно пропела подруга.

Поняв, что шутить она не намерена, Сонька поспешила дать заднюю:

– Да ладно тебе, Маш, что ж ты, шуток не понимаешь?

– Шутки должны быть смешные, а это… ебаный квн Максимова!

Одновременно с последней фразой Маша чуть развернувшись со всей силы хлестнула ладонью по заднице Сони.

В области жопы зажгло так, будто бы её туда как минимум ужалила рота шмелей, и блондинка машинально сжав руки в кулачки ещё сильнее, завопила:

– АЙ, НУ БЛЯ, МАШ, НУ ЗАЧЕМ?!

Рыжеволосая бестия же в ответ расхохоталась.

Да, смешно ей… поглядела бы я на тебя, если бы тебя так по жопе шлёпнули…

Но ничего уж не поделаешь, в доминантной позиции почему-то оказалась Маша.

– А вот поделом тебе, – ухмыльнулась та, всё ещё пользуясь своей властью и подёргав Соню за ушки.

Та лишь прикусила губу, мирясь с позорным поражением.

Подруга же наконец слезла с неё и встав перед плазменным телевизором, взяла в руки пульт и пробормотала, говоря как будто сама с собой:

– Чё там по телеку показывают…

Пытаясь хоть как-то отомстить за такое унижение, Соня показала ей в спину средний палец, после чего потянулась к телефону.

Она сама не была уверена, в чём дело, но теперь захотелось поговорить с кем-то, кто не видел этого унижения.

Блондинка вдруг моментально вспомнила о Лёше.

Вспомнила о том, как странно закончилась их прогулка… она всю ночь проболтала с Лесом, который, к слову, оказался довольно таки неплохим парнем, а потом он вызвал ей такси до дома.

Да уж, Лёша повёл себя как-то странно… но в глубине души какая-то эмпатическая часть Сони могла его понять…

Вот уж нет уж, я не буду писать первой!

Похоже, будто я виновата в чём-то…

А с другой стороны…

Соня ещё раз взглянула в спину Маши, сейчас матерившейся на телевизор за то, что сериал закончился ровно тогда, когда она включила.

Какая к чёрту разница? Ей ведь всё равно.

Сообщение от Сони, 18:47:

«Я всегда задумывалась

Сумасшедшие верующие вокруг меня твердили, что я должна жить достойно, дабы попасть в Рай

Грешникам сулит лишь Ад

Это значит, что Бог делил всех на достойных и недостойных

Но что если он был тщеславен?

Если само это деление – уже грех

Не окажется ли тогда, что Рай и Ад две стороны одной медали?

А если так…

Не может ли оказаться, что Бог и есть Дьявол?»

Он не читал.

Продолжительное время не читал.

Хотя был «онлайн».

И чем дольше он не читал, тем больше Соня ловила себя на мысли, что хочет, чтобы он прочёл.

Она верила, что ответ может показаться ей… интересным?

Сообщение от Лёши, 19:10:

«Я не верю ни в каких богов

А даже если бы они и были, я считаю, что человек прежде всего должен верить в себя самого

Существование высших сил едва ли решило бы наши проблемы»

Сообщение от Сони, 19:13:

«А если человек достаточно велик, в собственных глазах он смог бы поравняться с Богом

Но зачем ему тогда вкалывать, горбатиться на весь этот мир, лишь бы люди остались довольны?

Они ведь никогда не бывают довольны

Достойны ли они тогда его величия?»

Сообщение от Лёши, 19:16:

«Нет никакого величия, всё субъективно»

Сообщение от Сони, 19:18:

«Даже если множество людей сойдутся в едином мнении?

Тогда не станет ли оно объективностью?»

Сообщение от Лёши, 19:21:

«Количество не есть качество. Просто множество субъективных мнений совпадут»

Сообщение от Сони, 19:25:

«Что ж, спасибо»

Сообщение от Лёши, 19:27:

«За что?»

Сообщение от Сони, 19:28:

«За то что позволил побывать у тебя в голове»

Блондинка вдруг невольно улыбнулась.

***

Интересно, существует ли космическая связь?

Или я просто сама себе всё напридумывала?

Соня первая не удержалась.

Взяв в руки охапку книг из библиотеки, она нагнала в коридоре спокойно идущего вперёд Лёшу.

Начала шагать вровень с ним.

Лёша не смог скрыть эмоций удивления на своём лице.

Но ничего не сказал вслух.

Отлично… я же вижу, ты рад меня видеть…

Соня самодовольно ухмыльнулась и пропела:

– Молодой человек, а не желаете ли помочь девушке с тяжёлыми книгами?

– Да я вижу, девушка и сама неплохо справляется, – хмыкнул Лёша в ответ.

Ладно, Лёша… это был удар похлеще чем по жопе…

– Девушка просто до последнего делает вид, что всё нормально, хотя на деле всё давно пошло через жопу, – фыркнула блондинка, – или Вы у нас не благородный рыцарь?

После этих слов Лёша лишь молча пожал плечами и взял учебники в свои руки.

Так безучастно, так… холодно…

– Другое дело, – до последнего не желала оставаться в проигравших Соня.

Дальше они пошли вперёд молча.

Ну нет уж, что это за игра в молчанку?

Что за кошки-мышки?

Соня не хотела признаваться в этом самой себе, но ей не нравилась роль жертвы.

До такого она не могла опуститься.

Буду молчать – его взяла.

Не удержусь и первая заговорю – тоже буду выглядеть дурой.

Но из двух зол выбирают меньшее, верно?

Соня издевательски хихикнула:

– Ну как, не тяжело?

– Да не особо, – спокойно ответил Лёша.

Блондинка прикусила губу от обиды.

Как бы мне его разговорить?

Давай, не сдавайся, вспоминай основы психологии – просто найди точки соприкосновения.

– А я вот всё думала, не перевелись ли на Руси рыцари…, – пропела Соня.

– И что надумала?

– Надумала, что если бы какой-нибудь благородный молодой человек встретился на пути несчастной даме вроде меня, пообедал бы со мной в столовой и развлёк интересной беседой.

– Ну-у, быть может, ещё повезёт, и встретишь такого, – не удержался от улыбки Лёша.

– Дурак, – Соня уже и сама заулыбалась, не забыв хлопнуть парня ладонью по плечу.

Они оба засмеялись, продолжая идти вперёд по коридору и молоть всякую чепуху.

И при этом Соня чувствовала, что ей с ним интересно…

***

Игорь Максимов стоял на краю сцены в своём излюбленном чёрном смокинге с красной бабочкой.

В руке он держал микрофон, причём с такой гордостью и ощущением величия по отношению к себе, что сравниться с этим могло лишь то, как крепко сжимал в руке свой меч Александр Македонский.

И в этом неравном бою Македонский бы наверняка проиграл.

Игорь поднял руку с микрофоном перед собой и остановил его на приемлемой дистанции от рта.

Ведущий заговорил негромко, но даже самозабвенный шёпот его хорошо поставленного голоса мог потрясти всех.

Игорь Максимов это знал.

– Иногда хватает мгновения, чтобы забыть жизнь… а иногда не хватает жизни, чтобы забыть мгновение…

Парень тяжело выдохнул и закрыл глаза.

Он прекрасно знал о чём говорит.

Ведь всего несколько мгновений некоторое время назад подарили ему больше, чем целая жизнь до того.

Он достиг точки отсчёта, после которой пути назад уже нет.

«Теперь моя жизнь станет в разы интереснее», хихикнул он.

Перед ним сейчас был пустой зал.

Пустой зал, но даже здесь и сейчас, наедине с самим собой, Игорь Максимов не мог быть по-настоящему искренним.

Не настолько, насколько искренним он был, разговаривая с этим чудаковатым парнем Лёшей.

Вот он, думалИгорь Максимов.

Участник величайшего гладиаторского поединка в истории нашего мира.

Но если вы думаете, дамы и господа, что столкнётся он со мной, ох-ох, вы сильно заблуждаетесь… я лишь тот, кто дёргает за ниточки…

Моя роль совсем иная…

Но этот парень, Лёша… Игорь Максимов едва удерживал себя, чтобы не расхохотаться безумным хохотом.

Он подобно Николаю Гумилёву ворвался на сцену, дабы изменить устоявшийся уклад вещей.

Доказать, что символизм изжил себя, и его место должно занять материальное. Предметное.

Точность слова.

Недаром Акмеизм переводится как «цветущая пора».

Но как и Гумилёв, этот дурачок не продержится слишком долго… он не понимает, что символы будут жить, пока живёт человек.

Человек и его вера.

Люди глупы и всегда будут желать во что-то верить, этого он отнять не сможет.

Всегда будет место недосказанности.

Всегда что-то будет скрываться между строк, всегда будут персонажи, что говорят одно, а подразумевают совершенно другое.

Ты, Лёшенька, подобно Алисе пытаешься идти напролом, ведёшься на красоту белого кролика, но падаешь в нору и понимаешь: кролик также безумен как и мы все тут.

А я как Чеширский Кот – персонаж-загадка, что никогда не раскроется, и в этом и есть мой шарм.

Игорь Максимов наконец не удержался и приулыбнулся.

Я отъебу твою возлюбленную, лишь бы досадить тебе… я выйду на сцену тогда, когда придёт моё время…

Психология, бр-р-р… кто вообще мог поверить, что мне интересна эта лженаука?

Освоить её было ещё проще, чем просчитать всё дальнейшее развитие отношений Лёши с Сонечкой.

Всё, что в психологии попадает в цель, бьёт прямо в яблоко – это существование массовидного явления психики.

То, что включает в себя слухи, панику, внушение…

Всё это будет существовать, пока существует человек.

И пока всё это будет существовать, я буду в выигрыше.

От этого никуда не деться.

От меня и мне подобных никуда не деться.

В актовый зал вошла Настя – одна из местных активисток, девушка, всё время заплетающая косички и ходящая в коротких платьях, страдающая нарциссизмом и обожающая самолюбование.

Игоря Максимова всегда тошнило от неё и ей подобных.

– А ты чё один тут? – Поинтересовалась Настя, замедляя шаг у кресел первого ряда.

Ведущий загадочно улыбнулся и указав пальцем прямиком на активистку, громко объявил:

– Специально для тебя, Настенька! Стихотворение Николая Гумилёва «Две розы»!

– Ой, для меня? Как мило-о-о, – наигранно засмущалась Настя, усаживаясь на кресло.

Игорь Максимов же откашлялся и зачитал одновременно и тихо, и громко, как умел, пожалуй, только он:

– Перед воротами Эдема

Две розы пышно расцвели,

Но роза — страстности эмблема,

А страстность — детище земли.

Одна так нежно розовеет,

Как дева, милым смущена,

Другая, пурпурная, рдеет,

Огнем любви обожжена.

А обе на Пороге Знанья…

Ужель Всевышний так судил

И тайну страстного сгоранья

К небесным тайнам приобщил?!

====== Глава пятая ======

Интересное всегда притягивает, причём с неведомой силой.

Соня всё больше приходила к мысли, что наверное уже никогда бы не смогла отвлечься от этой не то игры, не то реальности.

Ей было слишком интересно.

Блондинка стучала в дверь Лёшиной комнаты.

Она сама не знала, зачем притащилась в это старое грязного вида общежитие, что она скажет, когда увидит его…

Думаю, всё придёт само по себе.

Но дверь открыл Синий Лес.

Как обычно с растрёпанными волосами и потерянным взглядом, в этой своей помятой одежде самых скучных оттенков – чёрного и коричневого.

Маша бы ужаснулась, увидев это.

«Чё крутого в чёрном, все же его носят», не переставала твердить она подруге.

В какой-то степени и ей казалось скучным делать то же, что и все.

Однако Лес не выглядел скучным.

Немытым, странным, всё время потерянным, каким-то дёрганным – это да.

Но не скучным.

Он был скорее… нетипичный.

Именно таким словом Соня и могла его описать.

И поэтому её как мозгоправа это и заинтересовывало.

– А Лёши нет щас, – не очень внятно пробубнил Лес.

– А с чего ты взял, что я к нему? – Не растерялась девушка.

– А ты не к нему?

– К нему.

Лес хихикнул, удивлённо изогнув бровь при этом.

Соня же поспешила поинтересоваться:

– Ну так что, могу я войти?

На пару мгновений Синий Лес завис, как будто бы в его голове сейчас происходила загрузка, а затем тут же отошёл в сторону, освобождая пространство для стройной девушки.

Не преминув этим поскорее воспользоваться, она уверенной походкой зашла за порог комнаты, попутно стягивая с себя синие кеды, для чего использовала лишь пятки, но не руки.

После Соня прошла почему-то именно к кровати Синего Леса, нарочно игнорируя шанс изучить ту часть комнаты, где живёт Лёша, или же рассмотреть стол – нейтральную, похоже, территорию для обоих соседей.

Это было бы слишком просто, а следовательно, слишком скучно.

Блондинка аккуратно уселась на краешек скрипучей кровати Леса и взяла в руку валявшийся на самой кровати незаконченный рисунок карандашом большого чёрного дуба.

Величественно…

Все самые худшие его пороки раскрываются в одном лишь этом рисунке…

– Знаешь, – со спокойным тоном сказала Соня, не отрывая глаз от рисунка, когда Лес уже подошёл поближе, – по такому рисунку любой относительно хороший мозгоправ обозвал бы тебя психом.

Парень лишь пожал плечами, усаживаясь рядом.

Удивительно. Ему будто бы и всё равно.

Положив наконец листок обратно на кровать, Соня взглянула на собеседника и спросила:

– Скажи, Лес. Лёша что, в меня влюбился?

– Я… я не знаю…, – смущённо ответил художник, тут же опустив взгляд.

Забавно.

– Ты отводишь взгляд при ответе, – всё также спокойно продолжала Соня, – любой психолог скажет, что тебя можно было бы прочитать благодаря языку тела.

Лес вдруг поднял на неё взгляд, из-за чего Соня чуть было не смутилась, и нарочито серьёзно ответил:

– Меня не так просто читать.

– Ты прав, – согласилась блондинка, – к тебе в голову попасть куда сложнее чем к Лёше… ой, даже не так. Попасть-то попаду, а вот понять, что здесь…

Соня придвинулась поближе к Лесу и плавным движением руки ткнула указательным пальцем ему в лоб.

Либо ей показалось… либо он немного вспотел…

Вновь отодвинувшись, Соня как ни в чём ни бывало упёрлась на собственную вытянутую руку и спросила:

– Скоро Лёша придёт?

Синий Лес пожал плечами, мол, не знаю.

И тишина.

Вот уж нет уж. Что Соня ненавидела, так это молчание.

Она готова была на любую глупость, лишь бы не допускать чего-то настолько скучного, как молчание.

– Давай разденемся, – вдруг предложила она.

Лес непонимающе насупил брови.

– Это психологическая игра, – объяснила девушка, – раздетыми мы оба будем в одинаково некомфортных условиях, и нам будет интереснее читать друг друга.

Не дождавшись ответа художника, блондинка медленно начала расстёгивать пуговицы на своей белой рубашке, начав с верхней.

Заметила, как Лес жадно следил за этим.

Пуговицы постепенно расстёгивались одна за другой, обнажая стройное тело девушки.

Затем ей стоило лишь потянуть за рукав, и рубашка сама слетала с неё.

На верхней части тела девушки остался лишь чёрный бюстгальтер, закрывающий её грудь второго размера.

Лес жадно глядел на неё, стараясь скрывать это и не опускать взгляд на её грудь.

У него идёт конвергенция, мысленно хихикнула блондинка.

Все зрительные оси его глаз сводятся на единой точке – моей груди.

Гляди ка, ещё что-то помню с первого курса, хи-хи.

Мы только начали играть, а ты уже проигрываешь, Лес.

– Теперь ты, – нежным и удивительно спокойным голосом проговорила Соня, глядя Лесу прямо в глаза.

Он растерялся прямо как ребёнок.

Будто бы и забыл, чем они занимались, и сейчас усиленно пытался вспомнить.

Решив ему немного помочь, девушка уселась на коленки прямиком на кровати перед Лесом, и осторожно начала снимать с него чёрную водолазку.

Лес конечно же не сопротивлялся.

Так что очень скоро водолазка упала на кровать недалеко от её рубашки, и взору Сони открылось худощавое, хоть и с небольшим жирком в нижней области тело Синего Леса.

Но Соня недолго на него таращилась, поняв, что изучать надо совсем другое.

Да и сам художник на удивление быстро среагировал, опустив свои руки на колени.

Порезы на его руках… он пытается скрыть их от меня…

Ладно, решила блондинка. Пока сыграем по твоим правилам.

– Ну что, идём дальше? – Спокойно спросила она.

– М?

Даже не думая ничего объяснять, Соня слезла с кровати и стала неспешно стягивать с себя свои чёрные лосины.

Когда они остались на полу, всё что было на девушке – её бюстгальтер, такие же чёрные трусики и белые носочки.

Ох, сколько раз она, Соня, так разглядывала своё белое-белое, почти как у мёртвых тело в зеркале.

Её нельзя было назвать совсем худышкой с тонкими ногами… нет, они были потолще нежели у всяких анорексичек, поскольку и сама форма тела Сони была здоровее, что положительно сказывалось на её жопе.

Эта мысль всегда заставляла её улыбаться, хотя бы у себя в голове.

Лес однако же быстро подхватил суть игры, и не сводя взгляда с глаз блондинки, поднялся и стал расстёгивать ширинку на своих коричневых брюках.

Очень скоро свисающие на нём брюки быстро полетели вниз, и парень остался в одних лишь чёрных трусах, обнажив свои тощие, волосатые ноги.

На нём остались чёрные носки.

А ты у нас не так прост, как кажешься, да?

Соня приулыбнулась и как ни в чём ни бывало уселась на пол, согнув ноги в коленки под собой.

В такой же позе прямо напротив неё сел и Синий Лес.

Они пялились друг другу в глаза, стараясь не смотреть ниже.

Такова суть игры, никуда не денешься, напомнила себе блондинка.

Неписанные правила…

– Можем сыграть в Одно из трёх, – спокойным и будто бы, как казалось со стороны, неуверенным голосом предложила Соня, – говоришь три факта о себе, но только один из них правдивый. Тебе необязательно говорить, какой. Я смогла бы прочесть это по языку тела…

Лес слабо кивнул.

Похоже, он согласен.

Соня продолжила:

– Тогда я начну:

В детстве до меня домогался отчим.

Мне довелось принять участие в групповом сексе с друзьями.

Один раз мою ногу оттрахала собака.

Лес прикусил губу, раздумывая над ответом.

Каждую из этих вещей блондинка сказала так серьёзно, как будто бы это было правдой… она даже и не ёрзала, разве что чуть двигала плечами.

Но наверное ей просто становилось холодно.

– Правда – про групповой секс? – Поинтересовался художник.

Соня не меняла каменного выражения лица, когда пожала плечами.

– Как знать, – только и ответила она, – твоя очередь.

Лес задумчиво почесал затылок, после чего заговорил.

– Я пытался покончить жизнь самоубийством под Новый Год.

Я придушил котёнка, потому что мне было интересно узнать, что я почувствую.

Я изнасиловал пьяную девушку, и об этом никто не узнал.

Всё это время Соня не отводила взгляда именно от его глаз.

Как будто бы ответ содержался именно в них, а всё остальное тело было так, дополнением.

Ничего больше не сказав по этому поводу, блондинка заговорила дальше:

– Я влюбилась в Лёшу.

Я влюбилась в тебя.

Я иногда трахаюсь со своим одногруппником просто ради удовольствия.

Синий Лес наконец-то дал слабину и на пару мгновений отвёл взгляд, похоже, растерявшись.

Соня из вежливости не подала виду, но внутри она ликовала.

Первая победа… как это приятно…

Готова была поспорить, у него сейчас застучало сердце, но он пытается это скрыть.

Правда, это и без того понятно, и дело вовсе не в удивительном слухе.

Лес как будто бы разозлился, и задумавшись о чём-то, вновь поглядел на Соню и бросил:

– В детстве когда отец напивался и кричал на меня, я убегал в лес, и он был моим убежищем.

Я резал вены просто чтобы почувствовать себя живым.

Я тебя люблю.

Соня некоторое время молчала, не отводя от парня взгляда.

Он тоже молчал, и также пялился ей прямо в глаза.

Молчание больше не было чем-то скучным.

Скорее оно идеально вписывалось в атмосферу.

Иногда глаз Сони невольно дёргался.

Наконец она заговорила.

– Я…

– В каком из вариантов я сказал правду? – Перебил её Лес, – ты же поняла?

– Расскажи, почему ты хотел покончить с собой, – нисколько не смутившись, попросила Соня, – тогда, под Новый Год.

– А… ты поняла…

Соня лишь молча кивнула.

Синий Лес отвёл взгляд в сторону, вспоминая тот день.

– Обещаешь, что никому не скажешь? – Глухим голосом спросил он.

– Обещаю, – доверительно шепнула девушка.

Она провела ладонью по своей голой правой руке.

Лес говорил, но тихо и серьёзно:

– Лёша не знает, это было на первом курсе, он тогда уехал домой. А я остался тут.

Не очень хотелось домой возвращаться.

Я пригласил одну девушку со своего курса провести Новый Год вместе, она… была важна для меня, как я думал.

Но она решила встретить его с подругами.

Я тогда был уже в подвыпившем состоянии и покачивался, когда стоял на табуретке и вешал гирлянды.

И сообщение получил…

Меня почему-то укачало, и я упал, и гирлянда на меня.

В комнате темно было очень.

И я когда упал, мне вдруг почему-то детство вспомнилось… как отец меня толкнул и я также упал.

И потом в первый раз убежал в лес и пробыл там до самого вечера.

Уже стемнело, там кто-то выл… я думал, меня съедят…

Но думал, что здесь мне так хорошо, лучше чем дома.

Почему бы людям не жить в лесу, задумался я.

Мы же такие же животные.

И вот я вспомнил это, и как потом постоянно убегал в лес, и я подумал: а может я уже умер?

Может упал при падении и у меня вся жизнь пронеслась перед глазами.

Я подумал, что это глупо, что человек боится смерти.

А если я уже мёртв… чего мне бояться? Очень хотелось почувствовать себя живым.

Я начал резать руки ножом, пожёстче, чтобы… просто сознание потерял от потери крови, а потом пришёл в себя.

Когда Новый Год уже закончился.

Блондинка молчала.

Ничего не ответила, когда Лес закончил рассказ.

Забавно. Они сидели почти голые друг напротив друга и молчали.

Синий Лес уставился на неё, ожидая реакции.

Какого-нибудь комментария.

Нет, Лес. Его не будет.

Но я понимаю.

Соня потянулась вперёд и вдруг нежно обняла парня.

Чувствовала его горячее, истинно мужское дыхание.

А затем почувствовала, что и он дотронулся ладонями до её спины.

Так они и сидели некоторое время, в довольно неудобной позе.

Я понимаю…

После Соня наконец отпустила парня и уселась обратно.

И вовремя – ключи вдруг просунулись в замок и стали открываться.

Блондинка даже и не думала прикрывать своё почти голое тело или хвататься за одежду.

Ей была интересна реакция.

Лёша вошёл внутрь и прежде всего опешил, углядев её синие кеды у двери.

Затем опешил, увидев их.

Нет, своё каменное выражение лица он не сменил.

Соня же смотрела на него с некоей надеждой.

Она знала, что он притворяется.

Что его сердце сейчас стучит будто молоток по гвоздям.

Что он, пожалуй, чувствует боль.

Лёша неспешно подошёл к своей кровати и бросил на неё сумку, сказав при этом:

– Могли бы и предупредить, чтобы я пока не приходил.

Ты врёшь.

Ты пытаешься выехать на иронии, на безразличии, но твой голос дёргается.

Лёша и сам, похоже, это понял, и больше не проронил ни слова, молча вышел.

Дверью он как-то слишком сильно хлопнул.

Лес с неловким видом уставился на Соню.

Она спросила его:

– Тебя не вымораживает эта вселенская несправедливость? Мы оказались виноваты в том, чего мы даже не делали.

Художник промолчал.

– Если мы всё равно виноваты, не обязаны ли мы совершить преступление?

Он похоже не понимал.

Пока не понимал…

Соня вновь потянулась к парню, но уже не чтобы обнять.

Прикрыв веки глаз, она дотронулась своими губами до его.

Очень нежный поцелуй.

Спокойствие, забота, желание сдаться.

Вот что она сейчас чувствовала.

И когда вернулась в прежнюю позицию, и открыла глаза.

Лес всё также смотрел на неё, не опуская взгляд на её грудь.

Но теперь смотрел не пристально, а скорее доверительно.

Он подумал о том, что так и не сказал ей самого главного – что все три факта были правдой.

Но решил, что это уже и неважно.

====== Интерлюдия 1 ======

Одиннадцатилетний мальчик сидел на качелях вблизи дома своей бабушки.

Он размышлял на очень нетипичную для детей тему – смерти и страха смерти.

С недавних пор всё его видение мира очень сильно поменялось.

Раньше он как и все дети не сильно задумывался о смерти, о том, что однажды беззаботное детство в этом маленьком городке закончится.

Он просто любил читать разные художественные книги, ходить в кино, есть мороженое…

А потом мама умерла.

Он помнил, как осторожно заглядывал в комнату, и там Вероника плакала в объятиях отца.

И этот псих, которого он увидел этой ночью, и сцена сильно врезалась в его память.

(Теперь уже, возможно, никогда не выйдет)

Смерть всегда была очень близка, просто он не замечал этого.

На горизонте появилась Вероника, его младшая сестра; девочка с очень хмурым видом направлялась к нему.

Она была одета в синее платьице с красными колготками с чёрными линиями, и чёрные ботинки на шнурках.

Лёше всегда казалось, что даже внешним видом Вероника излишне выделялась по сравнению с другими людьми.

Пройдут годы, а чувство это так и не исчезнет.

Сейчас же сестра уселась на пустующие качели рядом, и стала глазеть то на брата, то куда-то вперёд.

Лёша упорно старался игнорировать эти взгляды.

– О чём думаешь? – Наконец робко спросила Вероника своим невинно детским голосочком.

Лёша лишь пожал плечами.

Хоть порою они с сестрой и ссорились, и иногда он считал её той ещё дурой, которая всё никак не может повзрослеть, всё же они старались держаться друг друга.

Особенно теперь, когда мамы нет.

Так почему бы ей не сказать…?

Но мальчику самому было тяжело в этом признаться.

В том, что он, оказывается, чего-то так сильно боится.

В том, что мир не такой, как он думал.

– Я этой ночью видел маньяка, – процедил он сквозь зубы, даже не смотря в сторону сестры.

Та невольно выпучила глаза.

– Расскажешь? – Шёпотом попросила она.

– Я ночью пошёл на кухню, а он стоит у окна.

Глядел на меня в упор, ну а я на него стал.

У него глаза такие были, будто бы… души не было…

Лёша вспомнил странные сцены из жизни, когда мама водила их в церковь.

Рядом с их городской церковью постоянно сидел страшного вида бомж и выпрашивал милостыню.

У этого бомжа не было нескольких зубов, Лёша это увидел, когда тот улыбался.

А в самой церкви им рассказывали страшные вещи про то, как человека распяли на кресте… мальчику всегда хотелось поскорее уйти оттуда, убежать от всех этих страшных историй…

Больше он бегать не хотел.

– Я не хочу бояться смерти, – честно признался он, взглянув в сторону сестры, – мама ведь умерла. Тот маньяк хотел меня убить. Хочу взглянуть в лицо самой смерти.

Взглянуть в лицо самой смерти…

Эту фразу он вычитал в одной книге.

Она ему понравилась.

– Пойдём ночью в заброшенный дом? – Предложила Вероника. – Я слышала, там живут призраки.

Значит, души мёртвых.

Мальчику было страшно.

Но он кивнул.

***

Заброшенный дом представлял из себя трёхэтажную каменную постройку с дырами в стене, заколоченной гвоздями дверью, разбитыми окнами и матерными надписями на стенах по типу «НАТАША ШАЛАВА».

В том месте было как-то слишком темно.

На этот случай Лёша взял фонарик.

Сейчас они с сестрой стояли прямо перед домом-призраком и глядели на него снизу вверх.

В этот момент они чувствовали себя по-настоящему маленькими.

Этот дом, подумал Лёша… такого точно любой испугается…

Если выживу тут, всем буду хвастаться.

Но сердце бешено билось в груди.

Ему казалось, что если они сейчас столкнутся с настоящей угрозой, то он просто оцепенеет и не сможет двигаться.

И тогда сестру возможно убьют у него на глазах, а потом и его самого кокнут…

Вероника повернула голову в сторону брата и тихонько предложила:

– Хочешь, можем уйти?

Если он это сделает, то уже никогда себе не простит.

Прослывёт трусом и в своих глазах, и в глазах сестры.

– Можно пройти через тот развал в стене, – указал Лёша пальцем на дыру в стене.

Они так и поступили.

Изнутри дом оказался ещё страшнее, чем снаружи – тут повсюду было сыро, валялись грязные доски, гвозди, и Лёше казалось, будто он слышит какие-то непонятные звуки.

А ещё за любой из дверей мог кто-то оказаться.

Или что-то…

Похоже, Вероника подумала о том же, поскольку машинально схватила брата за руку.

Вцепилась в его ладонь.

На самом деле и он разделял её страх.

Если бы он был здесь один, кто знает, возможно уже удирал бы отсюда со всех ног.

(Но со мной она, и я должен быть храбрее)

Лёша повёл их вперёд, в сторону скрипучей лестницы, ведущей сначала на второй, а потом и на третий этаж.

Ступени скрипели, поэтому мальчик старался ступать как можно тише и осторожнее.

(Интересно, призрак может сейчас парить прямо за моей спиной? А вдруг, если мы обернёмся, он высосет наши души?)

Он твёрдо решил не оборачиваться.

Будут идти только вперёд.

Что ж, третий этаж оказался не таким уж и страшным – просто большая пустая комната, в которой дуло из разбитого окна.

Тут валялся какой-то старый матрац, а ещё была лестница на чердак.

Не страшно, не страшно…

Мальчик зашагал вперёд, всё же не забывая о предосторожности и ступая как можно тише.

Фонарик здесь он предпочёл выключить.

– Интересно, тут кто-то умирал? – Шепнула ему сестра.

Когда Лёша подошёл к лестнице на чердак и заглянул наверх… он будто смотрел в саму бездну…

Сколько мрака нас окружает…

Вдруг где-то вдали послышались шаги, и моментально среагировав мальчик закрыл Веронике рот ладонью.

Он видел глаза сестры, округлившиеся от ужаса.

Выбора не оставалось.

Вперёд он пустил сестру, а затем сам полез по пожарной лестнице на чердак.

Там было очень темно, но фонарик он включать не рискнул.

Было очень страшно.

Они с сестрой уселись в тёмном углу, прижавшись друг к другу, и довольствовались лишь тем, что могли глядеть вниз, на третий этаж.

Конечно, это оказались не призраки.

Какие-то очень пьяные агрессивного вида парень и шатающаяся из стороны в сторону девушка.

– Ну куда ты меня привёл, – захихикала она.

Тот пробубнил в ответ что-то невнятное.

Затем уставился на чердак, и их с Лёшей взгляды встретились.

Успокаивало лишь то, что этот страшный парень не может его видеть.

Если только они с Вероникой не будут шевелиться…

Рыгнув, парень выдавил:

– А погнали на чердак?

– Ну какой чердак, ты ваще дебил, что ли? – Возмутилась девушка.

Затем парень подошёл к ней и… они начали целоваться.

Лёша видел, как парень сжимает задницу этой девушки, как начинает раздевать её.

Всё это время они с сестрой сидели без движения.

Молча глядели на голых людей, занимающихся непонятными вещами.

Как парень сильно прижимался к девушке, как она охала, как тот что-то шептал ей.

Лёша ощущал во всём этом нечто ненормальное.

Но ничего не делал.

Они просидели там до самого утра.

Чуть позже Вероника уснула, упав головой на его плечо, а вот он старался не спать.

Хоть иногда глаза и закрывались сами собой, он начинал моргать и убеждать самого себя, что уже поспал.

Наверное, это оставило на нём сильный отпечаток.

Такой же сильный, как увиденный позже труп мамы во время похорон.

И тогда он не выдержал, и рассмеялся безумным хохотом.

Рассмеялся, вспомнив этого парня, и то, как смеялся он.

Это всё заставило Лёшу навсегда поверить, что и он не меньший псих…

====== Глава шестая ======

Пятьдесят шесть…

Пятьдесят семь…

Нет, всё, не могу больше!

Лёша вынырнул из воды, выплёвывая воду и тяжело дыша при этом.

Сумасшедший ритм сердцебиения сейчас напоминал территорию боевых действий.

Помнишь ведь, дыши носом…

Когда синие круги перестали кружиться перед глазами в безумном танце и Лёша увидел Соню, то сперва решил, что у него начались галлюцинации.

Блондинка стояла в нескольких метрах перед ним в чёрном бюстгальтере и плавках.

А ещё на ней были такие же чёрные шлёпанцы.

(У неё красивое тело, пронеслась странная мысль в голове у парня)

Он помолился о том, чтобы его член сейчас не начал твердеть при виде такого…

А ведь такое вполне могло произойти…

Если это случится, он ни за что не вылезет из воды.

Но сердце теперь стучало уже по другой причине, будто и забыв, что он только что три минуты барахтался под водой.

Упёршись локтями на бережок рядом с первой дорожкой, сделанный из керамики, Лёша уставился на девушку снизу вверх.

И что она вообще тут делает?

По её лицу нельзя было сейчас сказать ничего определённого, и в том числе знает ли она ответ на этот вопрос.

Соня подошла к той части обрыва, около которой сейчас висел наполовину в воде, наполовину на суше Лёша, и уселась рядом с ним на коленки, похоже, даже и не думая сдирать с себя шлёпанцы.

Положив ладони на голые ляжки, она сказала каким-то безучастным голосом:

– Лес сказал, что ты по утрам сюда приходишь.

При упоминании соседа в груди отдалось эмоциональной болью.

Лёша сразу почувствовал себя тошно, вспоминая, как увидел их двоих сидевших друг напротив друга… почти голыми…

Да уж, ему тогда стоило больших усилий не выдать своих чувств.

Он думал, что не справится.

Ещё бы чуть-чуть, и…

Соня молча протянула ему полотенце.

Парень также безмолвно взял его и принялся вытирать свои волосы, после того как сдёрнул с головы шапочку для бассейна чёрного цвета.

Издав тяжёлый вздох, он наконец вылез из воды, усевшись на самом краю помоста рядом с Соней, но всё же свесив ноги в воду.

Либо ему показалось, либо блондинка в течение нескольких секунд с интересом рассматривала его почти голое тело, и особенно зациклилась на области плавок.

Они продолжали сидеть в гробовой тишине, будто на похоронах, когда Соня первой рискнула нарушить молчание и предложила:

– Может пойдём сядем?

Она кивнула в сторону не очень больших пластиковых стульев голубого цвета, стоявших вдоль стены.

Лёша не стал ничего отвечать, просто выдернул ноги из воды, оттолкнувшись ладонями от пола, и стараясь идти как можно более прямо, чтобы не поскользнуться на мокрой поверхности, дошёл до стульев и занял один из них.

Соня села рядом, закинув ногу на ногу и начав глядеть куда-то в сторону.

«Это, наверное, самый депрессивный диалог в моей жизни», пронеслось в голове у парня.

Обернувшись в его сторону, но начав глядеть куда-то вниз, будто бы на его ноги, более-менее накачанные благодаря занятиям бегом и плаванием, блондинка негромко проговорила:

– Я поцеловалась с Лесом.

Это то, что он и боялся услышать.

В груди сразу сделалось очень тошно, ещё хуже чем до этого.

Его будто обкрутили цепью из дисперсионно-твердеющей стали.

И зачем, зачем она это сказала?

Лёше пришлось применить всю свою силу воли, чтобы не выказать никаких эмоций.

Но глаз всё равно нервно дёргался.

Девушка наконец посмотрела ему прямо в глаза, и не дождавшись от парня никакого словесного проявления своих чувств, сама объяснила:

– Хотела узнать, как ты отреагируешь.

– И как, удовлетворена?

Блондинка лишь кивнула.

Лёша ощущал себя странно – они как будто говорят о своих чувствах друг к другу, но при этом не произносят этого вслух.

Но если он даже не ошибается, что крайне маловероятно… зачем же она тогда поцеловалась с Лесом?

– Думаешь, зачем я с ним поцеловалась? – Сделала верную догадку Соня.

– Думаю, хватило ли ему смелости предложить тебе встречаться, – перевёл тему Лёша.

Соня не ответила, лишь отвела взгляд в сторону дорожек.

Только не говори, что… но зачем же ты тогда пришла ко мне?

Она точно что-то ко мне чувствует, говорил психолог внутри Лёши.

Или может это голос надежды в голове?

Он старался рассуждать максимально сухо, чтобы потом не выглядеть идиотом в её глазах, если сделает что-то не то.

У Сони предсознание, это же очевидно.

Это состояние между сознательным и бессознательным, когда ты смутно осознаёшь причину переживаний, но не можешь контролировать или управлять этим.

Она не может управлять, вот и пришла сюда.

Потому что ей хотелось прийти.

Или…

Или у неё полоролевое поведение, и это было чёрной стороной медали, ведь на это тоже многое указывало – Соня будто играет роль того человека, в теле которого она родилась, а на деле ей всё равно, что будет дальше.

Чем больше подтверждений Лёша этому находил – её разговоры о том, что ей скучно, её игры в психолога в его комнате – тем обиднее становилось.

Ты действительно загадка без прошлого и будущего, Соня…

– Сделал обо мне какой-нибудь вывод, как Игорь учил?

– Что?

Лёша уставился на блондинку и заметил, что выражение лица её стало каким-то напряжённым.

Она будто бы отчего-то чувствует боль.

Соня скрестила руки на груди, и взглянув в ответ на парня, сказала:

– Он тебя учил, что дедукция может дать больше любых тестов. Ты за это время мог бы сделать какой-нибудь вывод обо мне.

Она как будто хочет спровоцировать меня, вывести на эмоции; хочет, чтобы я психовал и злился.

Нет уж, Сонечка, и не надейся.

Этого не будет.

Лёша безучастно пожал плечами и бросил:

– Ты всё происходящее вокруг тебя воспринимаешь как какую-то игру, тебе слишком скучно следовать правилам жизни. Это очень по-детски.

Блондинка вдруг поморщилась, глядя на него, и ответила:

– Значит, снова ты проиграл.

И после этих слов Лёша вдруг отчётливо это почувствовал.

Своё новое поражение.

Обиду в груди.

Горькие воспоминания обо всём неприятном – маминой смерти, тех похотливых людях в заброшке, поражении, нанесённом ему Игорем Максимовым, и в особенности голых Синем Лесе с Соней.

Может он и впрямь ошибся во всём?

Может хуёвый из него психолог?

Захотелось прописать самому себе крепкую пощёчину.

Он чувствовал, как Соня будто бы утрачивает к нему интерес.

Лёша вдруг переступил через все свои страхи и комплексы, и спросил:

– А если бы я предложил тебе встречаться?

– Как знать, ты же не предлагал, – преспокойно пожала плечами блондинка, будто ей было всё равно.

Парню от этих слов стало ещё больнее.

Блондинка же пробормотала что-то вроде «Ладно, пойду я», и поднявшись со стульчика направилась к выходу в коридор.

Лёша как будто оцепенел.

Он смотрел ей вслед, смотрел на её голую спину, на… на задницу, что и говорить, очень сочную и привлекательную.

Ему самому становилось не по себе от таких мыслей.

Но он понимал, что если ничего не будет делать, то теперь потеряет её.

А он этого не хочет.

Ведь он, кажется, влюбился в неё по уши.

====== Глава седьмая ======

– Слушай, Лес, поможешь мне с домашней работой по психологии? – Соврал Лёша, – нам поручили провести тест, определяющий внутриличностный конфликт субъекта.

– Да, давай, – пробубнил сосед, пытаясь дотянуться до валяющегося на полу носка, не поднимаясь при этом с кровати.

Они с Лёшей находились сейчас в своей комнате, лежа каждый на своей кровати.

Брюнет продолжительное время делал вид, что читает учебник, на деле уже зазубренный им до дыр.

Всё, чего он хотел – это побольше разузнать о Соне и том дне, что они с Лесом провели вместе.

Но чтобы не сгореть со стыда, нужно врать правдоподобно, это он сразу решил.

Потому и проделал такую длительную манипуляцию.

– Расскажи про самое крайнее событие, вызвавшее у тебя сильнейший эмоциональный эффект, – осторожно начал прокладывать почву парень.

Вот так, вроде бы нейтральное начало диалога об их поцелуе с Соней…

– А-а-а, – протянул Лес, наконец схватив носок, правда чуть не плюхнувшись из-за этого с кровати, – я вчера пошёл гулять, и ко мне бомж подошёл.

Он мне сказал: вот у меня двадцать рублей есть, надо из них бутылку водки сделать.

Я одновременно и отвращение к нему испытал, и жалость, это, забыл как называется… диссонанс, вот.

– Когнитивный диссонанс, – сухо отреагировал Лёша.

Он с трудом удержался, чтобы не поморщиться.

Он тут, значит, пытается заговорить о действительно важной вещи, его поцелуе с Соней, а Лес несёт какую-то хуйню про бомжей.

Как вот можно быть таким долбоёбом, невольно подумал он в тот момент.

Даже стало ещё обиднее от дальнейших мыслей:

Как Соня вообще могла поцеловаться с таким фриком?

Всё-таки бабы и впрямь те ещё дуры…

Хотя, может, услышь Соня то, что Лес сейчас несёт, с надеждой призадумался Лёша.

Художника же уже совсем понесло не в ту степь, и усевшись на своей кровати, он увлечённо затараторил:

– И я просто начал задумываться, как они всё совмещают.

Просто смотри, бомжи же не работают, да?

Они обычно пьют что-нибудь дешёвое, по типу фанфуриков, а им же ещё и питаться чем-то надо, не могут же они просто алкоголем удовлетво… довлетво… у-дов-лет-во-рять-ся.

Получается, рублей тридцать на фанфурики, и скажем, им надо покупать по три дошика хотя бы рублей за шесть – на утро, день и вечер.

То есть за день бомжу надо выклянчить где-то пятьдесят рублей.

Хотя… я недавно гуляю по парку, а там прям сосиски лежат нераспакованные, и никто их не охраняет…

– Лес, стоп! – Не выдержал Лёша, – бомжи это конечно очень интересная тема… но для теста про внутриличностный конфликт как-то не то.

– А, – опешил Лес.

– Давай лучше о чём-то более адекватном… вот например ты же недавно целовался с Соней? Скорее это событие можно было бы посчитать более эмоциональным с точки зрения психологии.

– Ну…

Синий Лес задумчиво потеребил свою кофту, пока Лёша изо всех сил сохранял спокойное выражение лица.

Наконец сосед признался:

– Честно говоря, я бы не очень хотел для теста о таком рассказывать.

– Ну а… если не для теста? – Не удержался Лёша.

– То есть ты для себя спрашиваешь?

Лёша вдруг почувствовал себя полным ослом.

Ловко его сейчас провели…

Но отступать уже было некуда, к тому же ему было очень важно это узнать.

Также усевшись на своей кровати, он осторожно спросил:

– Ну да, это было бы интересно… хотя бы по-дружески расскажешь?

– Ну, мне понравилось, – Лес тут же смущённо опустил взгляд.

Лёша не выдержал и на самом деле поморщился.

Ещё бы тебе не понравилось!

Он сам испытывал чувство когнитивного диссонанса из-за того что такая ситуация вообще произошла.

Какого-то чёрта Соня поцеловалась не с ним, как он возможно хотел бы, а с этим фриком Лесом.

Будто у Леса и без неё пассий за это время недостаточно было, всплыла в голове полная обиды мысль.

– А ей? – Подавленным голосом спросил Лёша, боясь услышать ответ.

Да конечно нет… что, если бы ей понравилось, пришла бы она к тебе в бассейн?

Но ответ Леса сломал его окончательно.

– Это её инициатива была.

Значит…

Её…

Ну да, конечно, специально поцеловалась с этим Лесом, чтобы он ревновал, до последнего не сдавалось подсознание.

Но это билось об тот факт, что Соня сделала это не у него на глазах, а просто так.

Что, разделась до трусиков она тоже из-за него?

Звучит как какой-то бред…

– А она что, тебе нравится? – Вдруг спросил сосед, уставившись на Лёшу.

– Да не знаю, вряд ли, – как мог уходил брюнет от ответа, – у вас же с ней вроде бы какие-то мутки намечаются.

Лес лишь пожал плечами.

Ну вот почему… почему он не говорит мол нет, у нас нет ничего?

И Соня промолчала, когда он спросил, будут ли они теперь встречаться.

Это давило на него всё сильнее.

Наверное, он не выдержал бы и даже вышел из комнаты, если бы Лес после этого наконец не сказал:

– Да мути с ней если хочешь, я не уверен, что она мне нравится… с ней всё как-то слишком легко было…

Значит, ещё и слишком легко…

– Ясно, – как можно безраличнее бросил Лёша, улёгся на спину и принялся и дальше делать вид, что читает учебник.

Лес больше ничего не сказал.

Начал играть себе на гитаре какую-то грустную мелодию, вроде Нервы.

Выждав конспирации ради ещё несколько минут, Лёша затем со вздохом отложил учебник, пробормотав, что он очень скучный, и взялся за телефон.

Как бы он этого ни хотел, никаких сообщений от Сони не было.

Ей будто и впрямь было всё равно, что с ним там.

Вот он сейчас и проверит. Сколько уж можно бояться?

Сообщение от Лёши, 16:27:

«Знаешь, я даже сам не знаю, почему я это пишу

Но я провёл очень странные и при этом очень эмоциональные последние несколько недель

Хоть я обычно и чужд на эмоции

Но я почему-то и вправду верю, что на самом деле ты не такая, как все вокруг видят,и что между нами есть какая-то необъяснимая, возможно, даже космическая связь

И я бы хотел, чтобы ты стала моей девушкой»

Сообщение от Сони, 16:34:

«Ух ты, как романтично

Ты там выпил, что ли?»

Сообщение от Лёши, 16:36:

«Нет, не выпил, просто искренне говорю»

(Прочла и не ответила)

(Держаться, держаться, ждать…)

(Хватило всего на полторы минуты)

Сообщение от Лёши, 16:38:

«Ну так твой ответ?»

Сообщение от Сони, 16:40:

«Ну, я подумаю»

Сообщение от Лёши, 16:41:

«О как»

Сообщение от Сони, 16:42:

«Именно так)»

После такого диалога Лёше стало ещё тяжелее.

Он даже задумался, не написать ли сестре и поговорить, она всегда, как ни крути, лучше него понимала людей… но всё же удержался.

***

У всех бывают такие люди, с которыми вас связывают секреты, какие-нибудь жесты, понятные только вам; странные шутки, способные рассмешить именно вас двоих, ведь только вы двое их поймёте.

Вам даже необязательно быть лучшими друзьями с этим человеком, или просто друзьями.

Вы могли пережить какое-нибудь одно совместное событие, после которого между вами утвердился этот локальный мем или секрет.

Для Сони таким человеком был Игорь Максимов.

Нет, нет, их связывало далеко не одно событие, и локальных шуток, которые понимали только они и может быть ещё Маша, было предостаточно.

В какой-то степени они даже были друзьями… Соня не была уверена до конца, слишком уж Игорь Максимов порою был чудаковатым.

Но она точно хранила его секреты, а он крутился где-то вблизи неё и всё никак не мог отстать ещё с самого первого курса.

Именно поэтому они сейчас в очень расслабленной обстановке лежали на кровати в её комнате.

Поэтому Соня была в одних лишь белой футболке с обтягивающими розовыми шортиками, и её ничего не напрягало.

И не смущало даже то, что на Игоре Максимове лишь синий халат, да трусы-боксеры серого цвета.

На компьютере со стороны стола играл рэп новой школы, где очередной торчок под громкий бит читает о том, как жарит чью-то суку, и молодёжи почему-то это нравится.

Деградация конечно, но иронии ради в такой ламповой обстановке можно это и послушать, рассуждала Соня.

Они с Игорем Максимовым лежали на кровати животиками вниз и задрав вверх ножки.

Блондинка внимательно глядела на синий лак на ногтях своих вытянутых вперёд рук, упорно выжидая когда же он окончательно просохнет.

Хоть Игорь Максимов и мёл сейчас очередную чушь про университетскую жизнь и то, как все отстали от моды и не шарят за то, что теперь в сексе интеллект, девушка совсем его не слушала.

Она думала о чём-то своём, и мысли свои старалась скрыть от всех вокруг, однако улыбка непроизвольно лезла на лицо.

Игорь же дураком не был, в этом Соня убедилась уже давно, и его так просто не проведёшь.

Заметив, что подруга по-полной витает в облаках, он самодовольно хмыкнул, всем видом показывая гордость за свой острый ум:

– Что, между двумя парнями сейчас мечешься?

– Ох… ну ты всё-таки и козёл…, – проныла Сонька, – Маша уже небось растрепала?

– Сдалась мне твоя Маша, – фыркнул Игорь Максимов, – у меня обострённое словесно-логическое мышление.

На тусе ты весь вечер крутилась с тем забавным пареньком, а за сегодня тебе уже штук пятнадцать сообщений от какого-то Леса пришло.

И ты каждый раз как корова гогочешь над его шуточками… о чём-то это да говорит, да?

– Сам ты корова… и у тебя банальный эгоцентризм, а не какое ни острое мышление, – обиженно фыркнула Соня, – тебе только расскажи секрет, завтра уже весь универ о моей личной жизни знать будет.

– Не проецируй свои недостатки на меня. У нас с тобой предостаточно секретов, которые мы исключительно по-дружески храним, и я прямо сейчас демонстрирую тебе один из них.

С этими словами Игорь Максимов приподнял свою правую руку, на ногтях которой красовался тот же самый синий лак.

И что было самым забавным, несколько минут назад именно Соня аккуратно и наводила ему этот лак.

Что правда, то правда… узнай в универе, что сексуальный ведущий, по которому сохнет добрая половина девчонок с потока, иногда красит ногти дома у неё, Соньки…

Блондинка не удержалась и задорно хихикнула.

– Ну да, ты у меня как друг-гей. Это прикольно, – мечтательно протянула девушка.

– Только вот я не гей, а би, и ты сама это прекрасно знаешь.

– Ой, да ладно, шуток не понимаешь, что ли…

– Не будь мои руки заняты, отшлёпал бы тебя как следует.

Соне пришлось прикусить губу.

Она наконец призадумалась о творящемся в её жизни пиздеце и решила, что так действительно не дело.

Со вздохом девушка проговорила:

– Ну да, я не могу понять, какие у меня сейчас чувства… и есть ли у меня вообще какие-нибудь чувства?

Почему я должна вообще что-то испытывать?

Лёша довольно странный… и жуткий тормоз, фи. У нас уже недели три непонятно что творится.

А с Лесом мы поцеловались.

Это, по-твоему, должно что-то значить?

– Это тебе не диалектический материализм, чтобы всё материальное что-то да значило.

Жизнь – это чувства, эмоции…

Господи, Сонь, как можно быть такой дурой? Почему я должен разжёвывать тебе то, что ты и так без меня уже поняла?

– Ой, да всё, всё, спасибо, мистер клоун, – отмазалась девушка.

Вскоре зашла в переписку с Лёшей и отправила сообщение:

«Ну-с, милостивый господин, и когда же Вы соизволите пригласить прекрасную даму на ужин при свечах в уединённой обстановке?»

***

Синий Лес лежал на своей кровати и держал в руках над собой рисунок, который сотворил в порыве вдохновения.

И теперь прятал этот рисунок от всех.

Это был портрет.

Там была изображена Соня.

Комментарий к Глава седьмая Кхм, кхм, минуточку объявления для читателей, кому интересно:

В общем, в следующей главе наконец пойдут откровенные сцены, и если кого-то интересует идея читать под музыку для большего погружения, то я её писал под песню “Tate McRae – Remembering”

Глава скорее всего выйдет завтра, ибо осталось только половину написать

====== Глава восьмая ======

«Брожу ли я вдоль улиц шумных

Вхожу ль во многолюдный храм

Сижу ль меж юношей безумных

Я предаюсь моим мечтам»

Пожалуй, они правы, помещая любовь в книги. Пожалуй, только там ей и место.

Лёша не помнил, где или от кого он услышал эту фразу.

Возможно, в шестнадцатилетнем возрасте её по пьяни ляпнул ему Максим Архипов, как он любил делать.

Возможно, потом Лёша почерпнул её на курсах по психологии.

Суть в том, что он всегда придерживался этих слов.

С того самого мига, как он узнал о смерти своей мамы, жизнь не была для него наивной сказкой о чудесах и битве добра и зла.

Лишь сухим психоанализом, где человек может понять и просчитать любые действия или события.

Но сейчас всё для него впервые поменялось… сейчас впервые возникало ещё даже не минимальное ощущение, а скорее желание этого ощущения поверить во что-то большее, чем сухой психоанализ бытия.

Сейчас они с Соней находились в его комнате в полном одиночестве, поскольку Лес пошёл ночевать к своим знакомым, как они договорились заранее.

Они с блондинкой сидели друг напротив друга на полу, а между ними стояли две тарелки с суши, васаби и соевый соус.

По сторонам от них были расставлены заранее купленные Лёшей свечи, и разложены лепестки роз.

Не так много, конечно, как хотелось бы, но настолько, насколько позволил его бюджет с рассчётом на то, что ему надо будет ещё на что-то жить до конца месяца.

Обращаться к папе с Вероникой с материальными просьбами больше не хотелось.

– Романтично, – хмыкнула Соня, когда только-только вошла в комнату.

Кажется, даже она в этот раз была растеряна, хоть и не подала виду.

О том, насколько сковано ощущал себя Лёша даже по сравнению с их первым времяпровождением в его комнате, даже говорить не приходилось.

Он даже не верил в то, что это всё происходит, и очень боялся всё запороть.

Но кажется именно это и делал своим молчанием.

Парень чувствовал, что по нему начинает стекать пот.

Руки у него слегка дёргались от нервов, когда он пытался правильно взять в руки палочки.

Заметив это, Соня хихикнула, и Лёша стал уверен, что краснеет прямо в эту секунду.

– Хочешь, облегчу тебе задачу? – Вполне спокойно поинтересовалась девушка.

Брюнет лишь едва заметно кивнул.

– Можешь убрать палочки. В Японии, по всем канонам употребления суши, мужчинам позволительно есть их руками. Женщинам кстати так нельзя.

– Дискриминация? – Позволил наконец себе улыбнуться Лёша.

– Да, что-то вроде, – усмехнулась Соня.

Решив, что лучше не делать чего-то, чем сделать и опозориться, Лёша последовал её совету.

Отложил в сторону палочки, пользоваться которыми не смог научить его даже интернет, и просто взял ролл Калифорнии пальцами, аккуратно мокнув его в соевый соус перед поглощением.

Соня же тем временем довольно умело взяла посредством палочек свой ролл, и успев познакомить его и с соусом, и с васаби, съела несколькими надкусами.

Она даже ест красиво, невольно залюбовался ею Лёша…

Он сам не знал, что с ним происходит.

Одновременно хотелось и снять всё это напряжение, и продолжать всю эту сцену.

Соня же взяла в руку один из двух также стоявших рядом с роллами бокалов с вином, на которое Лёша потратил аж тысячу рублей(и это было самым дорогим алкоголем в его жизни), и подняв его сказала:

– Ну что ж, выпьем за психологию – прекраснейшую из наук, позволяющую криминалистам спаивать мозгоправок вроде меня.

Лёша едва сдержал смешок и чокнулся с блондинкой своим бокалом.

Вино, кстати говоря, горчило…

Да и плевать. Уж ради такого необычного вечера потерплю.

Лёша и не помнил, когда вообще проводил время подобным образом.

Он не был уверен, что проводил вообще.

С тех пор, как он поступил в универ, он помнил лишь повторяющие друг друга события – работы в библиотеке, работы дома, в общаге, работы в самом универе.

Время от времени он гулял с Лесом, а иногда и в компании, состоящей из Леса и каких-нибудь его странноватых друзей-подруг, но ни с кем из них он по-настоящему не сблизился.

Речь идёт и о романтическом плане, и о банальной дружбе.

Лёша решил стать первоклассным психологом-криминалистом, и до появления в его жизни Сони весьма успешно придерживался этого плана.

– А ты знаешь, что слово суши полностью позаимствовано из английского варианта произношения этого слова? Коренных японцев это на самом деле очень возмущает, – сообщила блондинка.

Она упёрлась вытянутой ладонью в пол, другой же ладонью взялась за первую руку.

– Я знаю, что это делают конспирологи, – ответил Лёша.

– М?

– Ну… конспирологи – это такие люди, которые внедряют иностранные слова в нашу речь.

Вроде Фейс вместо Лицо, Хай вместо Привет, и всё в таком духе.

Большинство думает, что люди просто так их стали произносить, якобы так удобнее.

На самом деле это подпольная организация, им за это деньги платят.

– И откуда ты это знаешь? Ты тоже шпион Госдепа? – Хихикнула Соня.

– Да нет, я… в школьные годы на курсах по психологии рассказали.

Соня едва заметно усмехнулась и вдруг сказала:

– Ты, оказывается, знаешь ещё больше чуши, чем я.

– Пожалуй, – пожал плечами Лёша, – я в своё время выучил даже азбуку Морзе.

– Постучи что-нибудь на ней, – сразу же вдруг предложила Соня.

Лёша призадумался.

Да уж, ещё бы её вспомнить…

– Что, забыл? – Ехидно хихикнула блондинка.

Вместо того, чтобы реагировать на укол, брюнет взял в руки свои палочки для суши.

Одной он стал стучать по два раза, другой по одному.

Всё, конечно же, с небольшими промежутками между собой.

Когда он закончил, Соня вдруг спросила:

– Ты сказал, что любишь меня?

– Ты знаешь азбуку Морзе? – Невольно опешил парень.

– Я просто предположила, – блондинка радостно пожала плечами, – тебя выдавал язык тела.

Лёша не выдержал и стыдливо опустил взгляд.

Повёлся как…

Загнавшись из-за собственных мыслей о дешёвом психологическом просчёте, парень даже не сразу заметил, что Соня бесшумно отодвинула лежавшие перед ней роллы в сторону и на коленках подползла поближе к нему, Лёше.

Когда он поднял взгляд, она была уже перед самым его носом.

Парень успел нервно сглотнуть слюни, чувствуя, что внутри всё похолодело.

Блондинка же прикрыла глаза, чуть повернув голову набок, чтобы они не столкнулись носами.

«Вот как всё у нас произойдёт…»

Они соприкоснулись губами, и Лёша ощутил их странно приятный аромат.

Какое-то непонятное, но до жути приятное чувство удивительного спокойствия.

Будто ничего плохого в его жизни уже не будет, будто они всегда будут держаться вместе, он и Соня, и это самое главное.

Девушка первая начала водить губами выше и ниже, медленно и нежно впиваясь то в верхнюю его губу, то в нижнюю.

Лёша не мог не признать, что ему это нравится.

Он попытался повторить этот фокус, но слишком, как даже ему самому показалось, поспешил.

Соня тихонько прыснула и чуть отодвинувшись от его губ, очень женственным голосом прошептала:

– Не спеши…

А затем продолжила приятный опыт впивания в его губы.

Через некоторое время она словно управляя их поцелуем подобно настоящему мастеру своего дела, без всяких указаний вынудила его придержать рот в открытой позиции, и чуть высунув язычок, коснулась им языка Лёши.

В этот момент брюнет особенно остро почувствовал, каким же он был профаном по части поцелуев.

Этот приятный аттракцион длился в течение нескольких минут.

Довольно быстро Лёша ощутил, что держать голову в равновесии на открытой местности очень сложно, и рискнул взяться рукой за голову Сони.

После проведя рукой по её длинным упругим волосам, остановил ладонь на её спине, в которую посильнее вжался пальцами.

Ему потребовалось ещё две минуты, чтобы решиться взяться обеими руками за талию девушки.

А что если…

Под самый конец этого его первого и в то же время очень долгого поцелуя парень начал давать волю своим самым тёмным желаниям.

Наконец переставал бояться быть искренним с самим собой.

Что и говорить, жопа Сони казалась ему очень привлекательной.

Он наконец решился схватиться за неё рукой, когда поцелуй длился уже довольно долго, и он чувствовал себя уже не совсем рыбой-омежкой в лапах акулы.

Совершенно точно заметил, как от прикосновения к её заднице девушка невольно дёрнулась всем телом.

Прекратив весь этот манёвр засасывания губ, девушка отвела голову буквально на пару милиметров, и всё также двигаясь вдоль лица брюнета, наклоняясь к его шее, всё также нежно прошептала:

– Ну смелее…

Поначалу Лёша не совсем понял, к чему она ведёт.

Доходить до него начало, когда он заметил, что Соня медленно расстёгивает пуговицы на своей рубашке.

Похоже, она хочет, чтобы мы…

Честно сказать, поначалу ему даже стало не по себе.

Чуть отведя голову, парень стал сдирать с себя чёрную кофту, а затем и робкими движениями расстёгивать брюки.

Соня с интересом поглядела на его относительно спортивное тело и даже провела указательным пальцем по здоровой груди.

От этого у него конечно муражки пробежали по коже.

Затем блондинка резким движением, подобно дикой кошке, дёрнулась назад и скинула с себя рубашку.

После, когда они оказались на кровати, Соня была лишь в чёрном бюстгальтере с трусиками, а Лёша в своих серых трусах-семейниках.

И что забавнее всего, на обоих оставались носки – у Сони белые, у Лёши чёрные.

Ребята уселись друг напротив друга верхом на кровати, на очень близком расстоянии.

Поднявшись на колени, Соня сама потянула руки за спину и ловким движением сняла с себя бюстгальтер, который упал на кровать.

Лёша на пару мгновений застыл как растерявшийся мальчишка, увидев её сочную и довольно мощную грудь.

Это не могло не позабавить саму Соню.

И из-за этого парень всё больше чувствовал себя загнанным в угол животным, ощущал как уж на сковородке.

Решив ему немного помочь, девушка взяла его ладонь и управляя ею дотронулась до своей груди.

Поначалу Лёша дёрнулся, но затем всё смелее удерживал ладонь на одной из двух её пышных грудей, всё больше сжимая.

В какой-то момент похоже он переборщил с силой, ибо Соня дёрнулась, после чего сама потянулась к нему, решив повторить тот страстный поцелуй.

Когда они плюхнулись на кровать и продолжили сосаться уже в вертикальном положении, девушка сняла с себя уже всё кроме носочков.

Парень тоже к тому моменту стягивал с себя трусы, но делал это более робко и медленно.

Соня, похоже, понимала, что он крайне неопытен и ему нужна помощь, потому и начала водить ладонью по его всё больше затвердевающему члену.

После она и начала управлять им, направляя внутрь себя, для чего Лёше пришлось залезть на неё сверху.

Он почувствовал, что зашёл в неё, и подобного чувства он точно никогда не испытывал.

Что бы ни делал.

Правда, это было страшно…

Он должен чуть вылезти из неё и затолкнуть его ещё глубже, это он понимал.

И вдруг ему невольно вспомнилось увиденное ими с Вероникой в детстве.

Те пьяные молодые люди, начавшиеся трахаться в грязной заброшке.

То, как они, двое напуганных детей, смотрели на это.

И это чувство страха так и не могло вылезти из головы, как бы он ни пытался его выбросить оттуда…

А потом и поцелуй Сони с Лесом, который он даже не видел…

Лёша ясно ощутил, что его член становится всё менее твёрдым.

Как он ни старается, тот слабеет.

Нет, нет…

Дальше Лёша помнил, что лежал уже рядом с Соней и просто глядел в потолок.

Девушка же смотрела на него, и из-за этого он вдвойне сильнее сгорал со стыда.

Он не понимал, какого чёрта сейчас произошло.

– Извини, – наконец смог выдавить из себя парень.

– Ничего, ты просто волнуешься, – ласково прошептала Соня, аккуратно проведя ладонью ему по щеке.

Он же чувствовал себя по меньшей мере паршиво.

Блондинка накинула одеяло на них сверху, закрывая их голые тела.

Но всё же под одеялом Лёша почувствовал, как девушка согнув ногу в колено положила её сверху на его ноги, поближе прижавшись к нему.

Сам же он, хоть и невольно дрожал, продолжал лежать на спине и боялся даже повернуть голову в её сторону.

В нём будто пробудились все детские страхи, и он боялся дотрагиваться до Сони в ответ.

Мозгоправку это будто бы лишь повеселило.

Она вдруг хихикнула и негромко проговорила:

– Всё-таки хороший ты у нас мальчик, скромненький… хоть и думаешь, что ты псих.

Лёше показалось, что его самооценка в этот момент знатно пошатнулась.

Как будто и без её подъёбов было мало паршивого во всей этой ситуации.

Так что он лишь едва заметно пожал плечами.

– Правда, правда, – закивала Соня, продолжая гнуть свою линию, – ты мне не доверяешь, похоже.

Парень промолчал.

Он и сам наверное не был в этом уверен.

Девушка предложила:

– Расскажи мне что-нибудь о своей юности. То есть я знаю, что у тебя мама умерла, но я не про неё, я про тебя настоящего.

Лёша прокашлялся, и стараясь, чтобы его голос не дрожал, спросил:

– Тогда… тогда что ты хочешь узнать?

– Что-нибудь о твоих школьных годах.

– Ну, я тогда был почти таким же как сейчас. Довольно закрытым, и сверстникам это не нравилось.

Меня все вокруг убеждали, что я якобы неправильно живу, что надо как все…

А я просто хотел убежать из этого места подальше, мечтал заниматься чем-то таким – ловить психов и подвергать свою жизнь вечной опасности.

И в конце концов я всё-таки оттуда сбежал.

– Бедняжка, – шепнула ему Соня, положив голую руку ему на грудь, – жалко, мы в школе вместе не учились… я там тоже всех из себя выводила.

– Ого… ты решила наконец рассказать о своей жизни?

– Да это не секрет. Просто ну какая разница?

Мы ведь с тобой похожи.

Наше поведение все вокруг назвали бы девиантным.

– Ты права.

Лёша задумчиво уставился в потолок.

Перед глазами вдруг проплыло всё это – сестра с её прикольными закидонами, доставучая Марина, Максим Архипов и его дружки-неформалы…

Он ощутил тоску.

И ему захотелось открыться Соне.

Он тихо сказал:

– Мне вот так всегда и хотелось выделять людей.

– А?

– Девиантных. Таких как мы.

Я видел их другими.

Моя сестра тоже была другой.

Остальные люди такие одинаковые, такие… пустые…

Соня вдруг хихикнула в кулачок.

– А ты знал ещё кого-нибудь такого, ну знаешь, девиантного?

– Да, знал.

– И как его звали?

– Максим Архипов. Какое-то время я думал, что мы похожи, но на самом деле…

Мы с ним точно пошли по самым разным путям.

Он будто бы тоже был тем ещё психом, но всё что ему оказалось нужно в жизни – дожить свои дни там, в этой дыре, довольствуясь лишь халявной выпивкой и популярностью среди идиотов.

Лёша странно хмыкнул.

***

Максим Архипов с Солнечной улицы всегда держался убеждения, что странности – это единственное, что делает тебя по-настоящему живым.

По крайней мере так он говорил остальным.

Этот парень считал себя слишком охуенным для этого маленького городка.

Вот только он не всегда был таким.

Как искренне считал Лёша, он тоже прошёл длинный и крайне увлекательный путь, что и выстроило чёткую персонализацию его личности.

Родился Максим Архипов далеко от этой дыры, на севере, в глубоко верующей еврейской семье.

Они ничем не выделялись, были не богаче и не беднее остальных, просто – как все.

Каждое утро перед едой они молились на иврите, и уже тогда Максим много задумывался о существовании Бога.

С самого детства он был крайне разговорчив, любовь к диалогам и спорам привил ему отец, заставлявший его много читать.

Он очень хотел, чтобы его сын вырос достойным для общества человеком.

Именно поэтому Максим очень сильно и не хотел им быть.

Святоши тайно его ненавидели, ведь когда родители приводили его в церковь, он задавал очень много вопросов, ставящих для всех под сомнение существование Господа.

– Но если вы убеждаете всех в том, что в Бога надо верить, нельзя ли приравнять вас к культу? – Спрашивал он. – А если можно, то не могли ли вы придумать Бога подобно тому, как разные культы придумывали мистических существ? Просто в вашу выдумку поверили больше всего людей. А всё то, что люди называют Божьей помощью, возможно списать на череду нестатистичных совпадений. Это объяснило бы, почему он очень часто игнорирует человеческие мольбы. И почему в мире очень много войн и голодных, больных детей.

Он чувствовал, замечал, как верующие при храме сдерживают гнев, и в глубине души ему это очень сильно нравилось.

Когда мальчику было десять, они уехали далеко-далеко, в тот маленький солнечный городок в глубинках России, поскольку его отцу предложили там приличную работу.

Там-то Максим впервые и прочувствовал, каково это – войти в новый коллектив.

На своей шкуре ощутил, что новеньких сильно не любят, в особенности таких говорливых как он.

Его бойкий характер никогда не позволял ему терпеть.

Мальчишки его ненавидели, а девчонки делились в своих суждениях относительно него – одни считали выскочкой, другие привлекательным мальчиком.

Максим Архипов остро ощущал своё одиночество, и пытался найти отраду в чём-то ином.

Поначалу это были книги, но вскоре он посчитал, что они не несут в себе большого смысла кроме как возможности сбежать от реальности.

А сбегать от реальности он не хотел, потому что все самые крутые ништяки можно было бы найти именно тут, в реальности.

Он записался в театральный кружок, и благодаря своему громкому голосу, который начал всё больше тренировать, а также выдающейся харизме стал поражать всех своими выступлениями.

У него появился небольшой круг собственных фанатов, в который правда входили в большинстве своём замкнутые и зажатые дети, которых Максим Архипов брал под покровительство.

«Он для них как идол, негласный лидер, который может всё», отзывались о нём взрослые.

Конечно, далеко не все дети в театральном кружке были такими.

Среди них были и девчонки-выпендрёжницы, даже возрастом постарше, которые записались в этот кружок с целью самолюбования и проявления себя, что должно было аукнуться им в будущем.

Уж они-то заглядывались на тринадцатилетнего Максима Архипова только так…

Тогда он своей выдающейся наблюдательностью уловил ещё одну важную истину: он красивый.

А красивым людям всё всегда будет даваться легче; следовательно, и ему это открывает огромное множество дорог.

Максим стал больше времени проводить в женском обществе, гулять с ними, впервые поцеловался с девочкой.

Он сделал это куда раньше большинства своих сверстников.

Юный театрал всё больше времени уделял противоположному полу и развлечениям, и всё меньше – театральному кружку.

Взрослых это расстраивало, ведь он был настоящей находкой, ему пророчили даже будущее в кино…

Поэтому до поры, до времени на его частые прогулы попросту закрывали глаза.

В женской компании Максим в это время впервые попробовал алкоголь, покурил сигареты.

Уединился с одной девочкой на крыше заброшки вместо уроков, и там у них был первый секс.

Это заставило его гордиться собой, ведь большинство мальчишек его возраста о таком только мечтать могли.

В тот момент, когда игнорировать его безразличное отношение к театральному кружку стало уже попросту невозможно, и учитель решил серьёзно поговорить с ним, Максиму Архипову стало настолько наплевать, что он лишь присвистнул и высокомерно бросил:

– Да ну ваш кружок в жопу.

Так юноша понял, что он слишком ленив, чтобы доводить дела до конца.

Вскоре и из школы он вылетел.

Это произошло по причине того, что на конфликт с ним снова нарвался один из одноклассников, и Максим, решив показать, что с ним шутить не стоит, схватил стул и ударил одноклассника им.

Попал в голову и у того пошла кровь, пришлось везти его в больницу.

Всё, конечно, обошлось, но Максима решили исключить.

В новой школе, находившейся в другом районе их небольшого городка Максима Архипова невзлюбили вдвое сильнее – причина крылась в том, что один из самых популярных пацанов класса был парнем девчонки, которую уже трахнул Максим.

Конечно, большая часть класса встала именно на сторону популярного одноклассника.

Максиму на тот момент было четырнадцать, и он стал очень психованным и агрессивным.

Ему хотелось достойного отношения к себе со стороны сверстников и учителей, но всё, чего он получал – жалкие плевки, будто бы он грязное животное.

Каждый день он дрался с одноклассниками, пытался победить в драке любой ценой, не чурался даже вцепиться зубами противнику в ухо.

Зачастую он побеждал, хоть и приходил домой в крови и избитый.

Но он унижал своих врагов как мог, и это было для него главным.

Юноша перестал молиться по утрам, назвав всю веру семьи в Бога жалкой хуйнёй, перестал стричься и отрастил себе длинную чёлку как у эмо.

Один раз на уроке физкультуры они вместе с классом стояли на построении, и Максим настолько игнорировал быдло-физрука, что просто сидел в телефоне.

– Архипов, ты слышишь вообще, жалкий чмошник?! – Не выдержал физрук.

Весь класс заржал, но всё что сделал Максим – проигнорировал.

Тогда он понял, что игнорирование – это худшее, что может испытать человек.

И слабые сего города этого не выдержат.

И физрук не выдержал, запустив баскетбольным мячом прямо в подростка и попав ему по ебалу.

– Охуеть! – Воскликнул кто-то из одноклассников.

Психованный по своей натуре и тогда не стал терпеть.

Он подбежал к физруку и что есть силы зарядил ему кулаком по роже.

Вот тогда-то в зале и поднялся шум… все одноклассники были в ахуе, а у здорового физрука пошла кровь из носа…

– АХ ТЫ Ж МУДАК! – Проорал он, бросившись вслед за угарающим и убегающим от него Максимом.

Как итог, подростка было решено начать водить к психологу.

Дипломированный специалист, ставший для него настоящим духовным наставником, оказался единственным, кто понял его ненависть ко всему этому прогнившему городу.

Он не просто говорил с ним, он начал давать ему знания.

Обучать психологии.

Показывал, что люди не так сложны, как могут показаться, что к каждому можно найти свой подход, если очень захотеть этого, и из каждого извлечь свою выгоду.

Четырнадцатилетний Максим проходил у него целый несколькомесячный курс, и ему было интересно изучать психологию.

Он применял её на сверстниках, на учителях – и убеждался в правоте своего наставника.

В том, насколько просты люди.

Как подвержены порокам.

Все были для него одинаковыми, и одинаково пустыми.

Это принесло ему душевное равновесие, поскольку теперь он чувствовал себя не загнанным в угол псом.

Уже не один лишь жалкий кружок, уже весь их город стал для него сценой, на которой он держится лучше всех, и где ни к чему не надо относиться слишком серьёзно.

Быть странным – это нормально, говорил наставник, отзываясь о его неформальном внешнем виде.

Он-то и привил Максиму жизненную философию, что странности – это единственное, что делает тебя по-настоящему живым.

Зачем стремиться к чему-то в мире, где нет ничего святого, подумал Максим Архипов.

Всё, что остаётся мне, красавчику-театралу – бухать, трахаться и веселиться каждый даже не Божий день.

Когда подошло время последнего занятия по психологии, он должен был сдать экзамен.

Наставник предложил ему выпить чайку и подлил туда коньяка.

Это расслабило Максима, и он выложил ему все как есть свои мысли – о том, насколько просты люди, насколько легко ими манипулировать, и что в мире надуманных ценностей ни к чему нельзя относиться серьёзно.

Он сдал экзамен на «отлично» и с тех пор заимел сертификат о пройденном курсе психологии.

Совсем скоро Максим Архипов, уже уверенный в себе театрал-манипулятор, любимчик у девушек и модник, открыл для себя Огород.

Он просто гулял по улице, даже не боясь пить выкраденное из магазина пиво в общественном месте, когда его заметили несколько сидящих на скамейке неформалов.

У одного были зелёные волосы, у другого гвоздь на губе, а третий с кучей татух по всему телу.

– Зачётный прикид! – Громко выкрикнул тот, что с зелёными волосами.

Они и привели Максима Архипова на Огород – место для тусовок неформалов.

Тут, в первое его посещение этого места, его накурили спайсом, и он получил настоящий отрыв башки.

Так Максим Архипов открыл для себя ещё и мир наркотиков, куда более увлекательный и приятный мир, чем обычный алкоголь.

Попав в Огород, подросток смог почувствовать себя как дома.

Всё это время, с тех самых пор, как он только попал в этот город, он был уверен, что в своём мышлении он одинок… тут, в Огороде, были десятки таких как он.

Все эти неформалы и неформалки очень быстро полюбили Максима Архипова за его чувство стиля, безбашенность и харизму.

Он мог найти подход к любому и находил.

Они сами поили его за свой счёт и верили, что действительно хотят его напоить.

Максим Архипов всего лишь помнил главное: он уверен в себе.

И все верили в это также как и он.

Учёбе в школе он предпочитал тусы в Огороде, тусы на вписках в чьей-нибудь квартире, или дебоширство в городе.

Иногда они устраивали драки с людьми на улице, иногда воровали из магазинов.

Иногда даже попадали в полицейский участок.

К тому моменту у Максима Архипова было всё, чего только мог желать подросток – популярность, девушки, наркотики…

Окончив девятый класс, шестнадцатилетний Максим Архипов не стал слишком много загоняться по поводу своего будущего и попросту ушёл в техникум.

Это был его золотой год – он сам стал устраивать вписки в коттеджах, собрав под своим крылом всех самых популярных ребят города, обретя кучу новых друзей в технаре, став окончательным идолом для неформалов.

Иногда он состоял в отношениях с разными девушками, иногда даже с несколькими сразу, но они естественно не знали друг про друга, но всё заканчивалось расставаниями по той или иной причине.

Максиму Архипову всегда становилось плевать на это, он просто жил дальше и веселился.

Под конец учебного года ему надоело и устраивать вписки, он посчитал, что достаточно популярен и без этого.

Он теперь на том уровне, когда его самого должны звать на вписки и считать за честь, чтобы он приходил…

Но это было не главной причиной.

Тогда он встретил Веронику.

Эта уж очень странная девушка сильно отличалась от других, он не мог этого не признать, хотя всегда отзывался о девушках лишь как о ёбнутых и скучных тёлках, которых довольно легко трахнуть.

С Вероникой всё было не так.

Несмотря на то, что ей было всего четырнадцать, она была умна не по годам, и была, наверное, единственной во всём их маленьком городке, кто мог просчитывать людей также хорошо, как это делал он, Максим Архипов.

Но что было самым обидным – она не обратила на него должного внимания.

Ни одна его попытка подкатить к ней не увенчалась успехом, Веронике будто было всё равно, есть он или нет.

При этом Максим не слышал, чтобы она вообще с кем-то встречалась.

Да не бывает так, думал он.

Тёлки всегда с кем-нибудь встречаются…

Она просто очень хорошо скрывает, что кто-то её трахнул.

Эта мысль была всё назойливее, и всё сильнее въедалась в голову парня.

Ему казалось, что ему нужна она.

Вероника…

Под конец года Максим Архипов будто потерял интерес ко всему, кроме неё.

Он перестал устраивать вписки.

Вылетел из техникума, в котором провёл свой золотой год.

Но ему будто бы было похуй…

А потом он познакомился с её старшим братом.

Лёша, по его мнению, отличался от сестры.

Он был более чудаковатым, каким-то будто бы не от мира сего.

И если в случае Вероники это выглядело привлекательно, потому что она красивая тёлка, как отзывался о ней сам Максим, то вот в случае Лёши…

Он смахивал то на какого-то обычного лошка, то на маньяка-убийцу, который слишком внимательно относится ко всему вокруг.

В любом случае, Максим посчитал, что если подружится с ним, то это станет отличной возможностью приблизиться к Веронике.

Тем летом, им тогда было по шестнадцать, театрал привёл парня в Огород, где последний будто бы в ахуе смотрел на всё вокруг.

Максиму Архипову это нравилось.

Этот парень сам по себе нравился ему всё больше и больше.

К тому же что он всё время слушал его и учился у него как у своего наставника.

– Просто смотри на мир так, будто ты его король, – объяснял ему Максим Архипов.

Лёше мешала какая-то скованность.

Он просто тихонько сидел на Огороде, ничем не выделяясь из толпы, в то время как сам Максим шутки ради мог спокойно вытащить из штанов свой член и трясти им, крича при этом какому-нибудь своему другу:

– Видал нахуй?! Вот его твоя тёлка мне и отсосала! А ты сиди и соси в сторонке со своими десятью см!

Когда он наконец уболтал Лёшу пригласить его, Максима, в гости, Вероника очень холодно на это отреагировала, ей снова будто бы было всё равно.

И это взбесило Максима ещё сильнее.

Я обязан, просто обязан её трахнуть!

Был вечер, и они с Лёшей стояли на балконе многоэтажного дома и пили пиво.

Лёша тогда вдруг сказал:

– Таких как мы с тобой считают интеллектуалами. На самом деле мне кажется, что просто все вокруг тупые, вот и принимают за острый ум наш обычный интеллект.

– Так оно и есть, – кивнул Максим Архипов, – в этом городе все тупые.

Запомни: странным быть нормально.

Эх, вот мы с тобой теперь столько дел наворотим…

В тот миг они оба действительно в это поверили.

В конце того лета Максим Архипов основал свой собственный клуб для интеллектуальной элиты, как он сам это назвал.

Туда он пригласил самых здравомыслящих по его мнению ребят, что он знал.

В их число вошли несколько огородников, один парень из его первой школы, который несмотря на свою харизму и умение нравиться людям всегда почему-то предпочитал отсиживаться в одиночестве, ну и конечно же Лёша.

Благодаря многочисленным намёкам Максима Лёша позвал в интеллектуальный клуб и Веронику.

Театрал-неформал с трудом держал себя в руках, видя эту сочную брюнетку в зелёной кофте с засученными рукавами и джинсовых шортах с кедами.

Он понимал: ему обязательно нужно сразить её наповал, это его шанс!

Ребята собрались в небольшой кафешке, всегда радовавшей посетителей расслабляющей музыкой, вкусным кофе и играми по типу монополии и шахмат.

При всём при этом люди заходили туда нечасто, так что Максим Архипов ощущал это место как свой собственный штаб.

Стоя перед столом, за которым все остальные уже сидели и попивали свои кофе, он начал монолог громким голосом, активно жестикулируя при этом:

– Вы только представьте, мы, объединив наши умы под моим началом, сможем наворотить таких дел, что от нас не просто весь город охуеет, от нас весь мир блин охуеет!

Это сейчас ни про кого из вас никто не слышал, а спустя годы вы об этом мгновении будете вспоминать так: вот хорошо что я тогда Макса послушал, ну или послушала, да, Вероник, а то бы так и гнить мне в этой дыре.

Если вы себя сейчас недооцениваете, то это вы зря.

Лично я вижу в каждом из вас нераскрытый потенциал, направив который в нужное русло, вы можете добиться таких высот, что вас чуть ли не Богами называть будут.

Вероника, вот ты с твоим умом похлеще меня людей понимаешь, и даже не отрицай это, а уж с твоим красноречием только книжки писать.

Лёшка у тебя тоже эту черту подхватил, походу это у вас семейное, но только ты более зажатый, тебе бы дать волю своим чувствам и такие романы строчить начнёшь!

Санёк, ну а тебе с твоей харизмой только в театр, прям как мне.

Только тебе надо над уверенностью поработать.

(Максим Архипов всё говорил и говорил про остальных)

Я знаю, вам сейчас это всё просто хуйнёй может показаться, но вот что я вам скажу:

Стив Джобс в своё время тоже начинал с друзьями в гараже, и где он теперь?

– Он умер, – заметила Вероника.

class="book">– Да неважно! – Максим лишь махнул рукой. – Главное, что он сделал себе имя.

Его услышали.

У него были миллионы, и его почитали миллионы.

После этих слов неформал облокотился руками на стол, и просверлив взглядом каждого из сидящих там(не смутилась под его взглядом только лишь Вероника, и почти выдержал напор Лёша), проговорил гораздо медленнее:

– Наши с вами имена тоже войдут в историю.

Мы станем охуеннее Стива Джобса.

Охуеннее Бога.

Конечно же, он вдохновил почти всех сидящих там.

Усевшись вместе с ними за стол, Максим Архипов заявил:

– Ну чё, за начало такого мощного объединения надо выпить, вы как считаете?

Лёх, слушай, заплатишь за меня, лады?

Кстати, можем свой фонд организовать – мы бы как единая семья вкладывались, и если кому-то понадобятся бабки или же он захочет во что-то вложиться, всегда может взять.

Но брать деньги из фонда почему-то всегда стал именно сам Максим Архипов.

Поначалу ребята вкладывались охотно, даже приводили других своих умных знакомых в этот клуб, но со временем рвение начинало угасать.

Максим Архипов не давал им чего-то нового, а только лишь брал.

Сначала просто на выпивку, аргументируя это тем, что под алкоголь им думаться будет лучше.

Потом он стал покупать наркотики.

Сначала для всех, а позже только лишь для себя.

Вероника первой ушла из клуба почти через месяц.

Затем не в своей тарелке себя стали чувствовать и остальные.

Особенно Лёша, которому очень хотелось найти себя в жизни, заняться стоящим делом и стать лучшим на этом поприще, но переставший понимать его Максим Архипов пытался убедить парня, что халявные наркотики – это лучшее, что только может случиться с человеком.

Максим Архипов с Солнечной улицы скрывал от всех только одно – он безумно жаждал трахнуть Веронику.

***

В тот беззаботный сентябрьский день брюнетка сидела на скамейке в парке и закинув ногу на ногу держала в руках книгу под названием «Сильмариллион», которую увлечённо перечитывала вот уже в третий раз.

Она искренне не понимала, почему это чтиво всем вокруг кажется сложным.

Конечно, без Дьявола не бывает и Бога, как говорила одна её учительница, и поэтому такой прекрасный солнечный день просто обязано было что-то очернить.

И речь даже не о тучах, появившихся на горизонте, всё в этой фразе было не столь прямолинейно.

Речь о подкравшемся к её скамейке сзади Максиме Архипове, что тыкнул девушку в плечо, прикрываемое коротким платьем коричневого цвета с короткими рукавами как на футболке.

Вероника невольно дёрнулась, за что сразу мысленно обозвала себя дурой.

– Ника, Ника, Ника, какой прекрасный день, чтобы пойти в кино с привлекательным парнем, – пропел Максим, ловко перепрыгнув через скамейку и оказавшись рядом с брюнеткой.

Вслед за этим он моментально приобнял её за плечо.

Не растерявшись, девушка хмыкнула:

– Жаль только, привлекательных парней на горизонте не видно.

– Ну, тут ты ошибаешься, ведь рядом с тобой сижу я, самый красивый вариант во всём этом ёбаном городе.

– Да уж, в чсв тебе не откажешь, – усмехнулась Вероника, перелистнув страницу книги.

– Вот и ты не отказывай, – подмигнул Архипов.

– Ещё чего.

– А может и ещё чего.

Вероника наигранно захныкала, глядя в небо.

Не удержалась и обратилась будто бы к самим небесам:

– Господи, ну вот за что мне это всё?

Хотя по правде говоря она слишком не любила подобные обращения, даже в форме шутки.

Лучше уж верить в драконов, чем в какого-то там Бога, которому надо поклоняться, считала девушка.

Максим Архипов же даже и не думал сдаваться.

– Ну давай, ну Ника, ну что тебе стоит, пошли со мной в кино, вот, видишь, самый красивый парень города перед тобой унижается.

– Значит, самый красивый парень города сегодня знатно обломается.

Брюнетка и дальше уставилась в книгу.

Неформал же по-полной начал актёрствовать, и опустившись на колени перед девушкой(перед этим естественно убедившись, что их больше никто не видит), затараторил:

– Ну Вероника, ну любовь моя вечная, соглашайся пойти со мной на свидание, ты же понимаешь, сами звёзды говорят нам, что мы созданы друг для друга. Ты и я, мы друг друга прекрасно понимаем, мы как Инь и Янь.

Устав от всего этого напора, брюнетка захлопнула книгу и в непривычной ей грубой манере ответила парню:

– Архипов, угомонись. Не созданы мы друг для друга.

И вместе мы не будем, понимаешь?

Ты просто клоун, который хочет побольше девушек трахнуть.

Мне ты неинтересен, всё ясно?

Приятного дня.

Сказав это, Вероника сжала книгу в руке и поднялась со скамейки, направилась в сторону дома.

Поднявшись с колен и со злостью глядя ей вслед, чего сама брюнетка разумеется не видела, Максим Архипов не удержался и выкрикнул:

– ДА ВЕРОНИКА!

Естественно, она не отреагировала.

Максим Архипов ощутил острое желание нажраться в хлам.

Когда в дверь постучали, Лёша ленивыми движениями открыл её и увидел за порогом Марину.

Опять она…

– Ни Вероники, ни папы пока нет, – сразу отрезал парень.

– Ну я и тут могу подождать, – пожала Марина плечами, – или ты что, настолько негостеприимный, что чаю впадлу предложить?

– Да пожалуйста, – пришлось сказать парню и отступить в сторону, чтобы одноклассница вошла внутрь.

Он в очередной раз отметил про себя, что терпит Марину только потому что она подруга Вероники.

А вот зачем сестра с ней дружит – не факт, что всё человечество вообще способно дать ответ на этот вопрос.

Короче говоря, заложник ситуации был вынужден заварить чай, и вот они с Мариной уже сидели на кухне и попивали его из двух чашек.

Сидевшая напротив гостья не отводила от него взгляд.

– Смотрю, весь в чёрном стал ходить, – бросила она.

– Нравится и хожу, – неохотно ответил парень.

Это правда – Максим Архипов помог понять, что твоя одежда лучше передаёт твой внутренний мир, а внутри него царил абсолютный мрак.

К тому же, всем идёт чёрное.

– А Вероника вот мне говорит, что ты просто со всякими придурками стал тусоваться.

Да что ж она всё никак не отстанет?

Но Марина продолжала:

– Не удивлюсь, если они тебя ни во что не ставят и дружат просто ради денег или чтобы лучше выглядеть. А вот дружил бы со мной, и я бы к тебе нормально относилась.

– У нас вроде бы не семнадцатый век, а ты не крепостная помещица, чтобы принуждать меня к чему-то.

Помня, как Марина вечно болтала с подружками на уроке истории, Лёша даже не сомневался, что она ничего и не поняла.

Но зато ясно увидел, что она поняла, что её стебут, а потому глаза её гневно загорелись.

Это доставило парню хотя бы маленькую долю радости.

Марина же не стала терпеть и возмущённо выбросила:

– Вот всегда ты так разговариваешь, как идиот какой-то, поэтому у тебя нормальных друзей и нет.

Вечно ты… не как все…

Нет чтобы нормально как адекватные люди жить тут, ты всё время мечтаешь о том, чтобы сбежать отсюда.

Потому что не можешь жить как человек.

Всё тебе нужны какие-то несбыточные мечты.

Так что не удивляйся, что ты меня упустил!

Марина вдруг остановилась, буквально кипя от злобы.

Она будто вдруг поняла, что ляпнула что-то не то.

Лёша же пожал плечами.

Он не удержался от колкости, настолько Марина уже была у него поперёк горла, и ответил как можно спокойнее:

– Если жить как все означает провести остаток дней в этой дыре, жениться на простушке вроде тебя и спиться не потому что меня одолеет депрессия, а просто потому что тут других развлечений-то и нет, то да, я лучше предпочту быть странным.

И да, мне нравится дружить с Максимом Архиповым, потому что он хотя бы понимает меня.

И не надо строить из себя такую хорошенькую, наши одноклассники давно всем кому можно растрепали, что ты как-то по пьяни им двоим дрочила в подъезде.

– Да ты… ты… да что ты несёшь, дебил! – Не выдержала Марина, и с силой поставила чашку на стол. – Разберись в себе сначала, а потом уже жду с извинениями. А до того момента не трогай меня.

Одноклассница поднялась из-за стола и с упрямым видом зашагала в коридор.

Я просто говорю всё как есть, мысленно ответил ей парень.

Вступать в контакт дальше просто не хотелось, вдруг она передумает и снова начнёт приставать к нему.

А у него на сегодня ещё была намечена встреча с Максимом Архиповым.

Они вдвоём сидели на крыше многоэтажки, куда было довольно легко попасть.

Максим Архипов выпил уже почти две полторашки пива, купленных за счёт Лёши.

Убедил друга, что у него начались большие проблемы и ему нужно нажраться.

Полчаса пока они пили рассказывал про то, как на него со всех сторон навалились проблемы – и не берут никуда, потому что его исключили из технаря, и из клуба все повыходили уже, и все забыли о его популярности.

Последней каплей стал разговор о Веронике.

– Вот ты не обижайся, братан, но сестра у тебя та ещё шлюха, – обиженно бросил Максим Архипов, глядя вперёд.

– Она не шлюха, – почти моментально заступился за сестру Лёша.

Честно говоря, он не ожидал услышать такое от Максима.

– Ой, да чё ты бля со мной споришь, я то уж лучше тебя в людях разбираюсь, – взъелся сразу Архипов, – это ты там живёшь в своём выдуманном мирке, не видя даже что в собственной семье творится… а сестра твоя уже сто пудов с хуя на хуй, ну скажи, ну сам же уже допёр небось?

– Она не шлюха, – сухим тоном повторил Лёша, – она скорее асексуалка, и видимо у вас ничего не вышло.

– Да чё ты пиздишь вообще?! – Проорал вдруг Максим Архипов.

Выкинув вперёд, с крыши допитую бутылку, неформал вскочил и обернувшись к Лёше прокричал:

– Ты чё тут, возомнил себя каким-то дохуя альфачом? А может, мной хочешь стать?

Я же всегда видел, как ты с завистью на меня смотришь.

Одеваться моднее стал, постоянно слушаешь советы мои, к людям приглядываешься как я учил.

Так вот – не станешь ты мной… твои комплексы тебе никогда не позволят этого сделать!

Ты чё, бля, реально веришь, что съебёшь отсюда, станешь каким-то психологом?

Да братан, какое дело, куда ты уедешь, если в глубине души навсегда останешься таким же чмом?

А то что одно место красивее, а другое хуёвее…

Да мне похуй, главное в жизни – это бухать, накуриваться и жарить тёлок каждый Божий день!

Или чё, я не прав?

Ну ты давай, скажи!

Но ты никогда не скажешь из-за своей ссыкливой натуры!

Да?

Да?!

Лёша никак не реагировал всё то время, пока Максим Архипов кричал.

Молча стоял на месте.

Лишь затем спокойно повторил:

– Моя сестра не шлюха.

– Да на!

Максим Архипов не выдержал и вдруг зарядил Лёше мощного леща, от которого вся щека парня сразу покраснела, в ушах зазвенело, и голова машинально развернулась в сторону.

Максим же залез на ограждение на краю крыши, и будучи очень пьяным заорал:

– Я КОРОЛЬ МИРА-А-А!!!

ВСЕ СЛЫШАЛИ, ДА?!

Я УЖЕ КОРОЛЬ!

Я БОГ НАХУЙ, БОГ!

Расстегнув ширинку, он достал свой член и принялся справлять нужду прямо вниз, на город.

– Вот видишь, Лёх? Это я на тебя ссу, на таких как ты!

Некоторое время Лёша стоял на месте и глядел ему в спину.

Боролся с искушением подбежать и что есть силы толкнуть его в пропасть, чтобы Максим Архипов убился к чертям.

Но затем просто зашагал к лестнице, не проронив ни слова.

– Иди, иди! Ещё один терпилоид, вот ты кто! – Прокричал ему Максим Архипов. – Чё ты без меня стоишь?! Ничего!

Это был последний их диалог.

Лёша пришёл домой очень поздно, будучи в подавленном состоянии.

Очень многие мысли сейчас больно били по нему и не давали покоя – например, тот факт, что сегодня он потерял друга.

Разочаровался в том, кого уважал всё это время.

Получил леща и ничего не сделал в ответ.

Сестра уселась рядом с ним на кровати.

Когда он вошёл, она заметила, что он был очень дёрганный, и поняла, что что-то не так.

– Зачем ты на Марину-то наехал? – Спросила она просто потому, что надо было что-нибудь спросить.

Как-нибудь завязать диалог.

Но диалог не вязался, поскольку Лёша чувствовал себя разбитым.

Вероника всегда как будто чувствовала, если с ним происходит что-то не то.

Внимательно поглядев на брата, она ласково спросила:

– А чего у тебя щека такая красная?

Лёша в ответ пробубнил что-то невнятное.

Не хотелось признаваться, что он даже защитить её не смог.

Не хотелось, чтобы сестра совсем в нём разочаровалась.

Парень просто вдруг залез на кровать и закрылся одеялом.

– Хочешь, я тебе почитаю? – Вдруг предложила Вероника, – как мама нам читала в детстве?

Ответом послужило молчание.

На самом деле Лёша хотел, просто не мог в этом признаться.

Ему было слишком стыдно за сегодняшнее бездействие, и казалось, что он теперь не заслуживает даже говорить с сестрой.

Вероника же всё поняла.

Взяла первый попавшийся учебник по психологии, лежавший на тумбочке, и начала читать вслух:

– К любому неуравновешенному с виду человеку всегда можно найти свой подход, если понять его сущность…

***

Лёша будто бы очнулся.

Столько всего связывало его с домом… наверное, именно поэтому он так мечтал сбежать оттуда…

Соня посмотрела на него глазами, полными сочувствия.

– Хочешь, сделаю вывод как самый настоящий мозгоправ? – Нежно спросила она.

– Да, – немного нервно, но при этом очень тихо ответил Лёша.

– Ты всё время был напряжён.

Тебе надо перестать вечно быть как на штыках.

Просто наконец-то отдохнуть.

Сказав это, Соня вдруг засунула руку под одеяло и – Лёша это остро почувствовал – дотронулась до его члена.

– Тс-с, не бойся, – успокоила его блондинка.

Лёша действительно постарался расслабиться.

– Мой тебе совет – подумай сейчас о чём-то, что тебя успокаивает.

Парень подумал… о ней…

Вспомнил их поцелуй несколько минут назад.

Самое близкое, что у него когда либо было с девушкой.

И это ему понравилось.

Ещё он вспомнил, как сестра читала ему вслух тогда, и один из самых отвратительных дней в его жизни закончился не настолько отвратительно.

Парень постарался объединить воспоминания – представил, как он лежит, а Соня сидит рядом, совершенно голая, и читает ему вслух.

Как настоящая мозгоправка, хи-хи.

Блондинка же в это время несильно водила рукой по его члену, начиная чуть двигать им.

Он затвердевал.

Лёша это чувствовал, и ему просто не верилось своим ощущениям.

Когда Соня дрочила его член своей рукой, это было так… приятно…

В какой-то момент парень вдруг осторожно взял её руку, остановив процесс.

К нему будто бы пришло осознание, что делать.

Он залез на Соню сверху и медленно опустив голову, прикоснулся к её губам своими.

Вцепился сначала в верхнюю её губу, затем в нижнюю.

Рукой же взял свой член и засунул внутрь неё.

Орган становился всё твёрже и твёрже.

Лёша наконец чувствовал себя в своей тарелке…

====== Глава девятая ======

Эрих Мария Ремарк говорил:

Если мы перестанем делать глупости – значит, мы состарились.

Сейчас Лёша отлично понимал эти слова.

Раньше он был уверен, что несмотря ни на что будет идти по намеченному ему пути, пути борца со злом, просчитывания психологии преступников и возможно полного одиночества.

Он пережил смерть мамы.

Смог достаточно запросто пережить потерю друга в лице Максима Архипова, убедив себя, что отрёкся от чувств.

Но теперь, задумываясь о том, что он когда-нибудь мог бы потерять Соню подобным образом…

Их довольно необычные отношения длились вот уже третий день.

И за это время их будто бы подменили – Лёша стал более мягким, а вот Соня…

Он не был до конца уверен в том, что конкретно происходит, но хотел верить в самое лучшее.

Соня походила на непонятного устройства динамит, который может в любой момент рвануть с той же вероятностью, с какой и не рванёт вовсе.

Эффект Шрёдингера в человеческом обличии.

Наутро после их первой совместной ночи они поехали в универ вместе, ну правда Лёше пришлось час с лишним ждать, пока Соня примет душ, накрасится и вообще приведёт себя в порядок.

Прямо в автобусе блондинка вдруг начала заигрывать с ним, постоянно трогая его член и даже не смущаясь стоявших вблизи людей.

Лёша не мог контролировать свой затвердевающий орган и поэтому весь поёжился, сгорая со стыда.

Соню же это будто бы повеселило, судя по её хихиканью.

«Нет, к такому поведению в обществе я явно не привык…»

Дальше они не виделись до самой большой перемены, но всё это время парень не мог нормально сосредоточиться на парах и думал лишь о Соне.

Даже нарисовал её на одном из листов тетрадки, и лишь потом понял, что сделал.

Решил даже аккуратно сфотографировать и прислать фотографию Соне с подписью ЭТО ТЫ.

Ответом же было «Как мило, однако».

На большой перемене они сидели в компании друзей девушки, Маши и этого Игоря Максимова, которые ничего и не замечали, этот трепло Максимов затирал что-то про скучные практики по психологии манипуляции, не дающие в полной мере раскрыть его гений.

Соня же и не подавала виду, что между ними с Лёшей что-то происходит.

Это заставило парня загоняться из-за мыслей, что она может его стесняться…

Самое интересное началось вечером, когда Соня вдруг прислала ему сообщение:

«Я твоя пленница в большом доме, где меня точно никто не услышит.

Хочу завопить, позвать на помощь, но всё, что волнует тебя – это каким бы изощрённым способом причинить мне боль.

Что прежде всего выберешь – ремень или цепь?»

Лёша от неожиданности даже чуть телефон из рук не выронил.

Оглянувшись, убедился, что Лес к счастью был в наушниках, уткнувшись в свой мобильник и как обычно ничего вокруг не замечал.

Ну она и даёт всё-таки…

Сообщение от Лёши, 18:34:

«Ты что же, поиграть решила?)»

Сообщение от Сони, 18:34:

«Возможно. Так что?»

Сообщение от Лёши, 18:35:

«Ну… ремень»

Сообщение от Сони, 18:36:

«Как скучно

Учти, твоя жертва пока не впечатлена»

Хоть это и было ненормально само по себе, Лёша ощутил досаду.

Ну ладно, убедил он сам себя, если… если моей девушке нравится такая игра, почему бы её не порадовать? Я ведь тоже буду рад, если она будет.

Хм…

Как необычно так её называть…

(Моя девушка)

Сообщение от Лёши, 18:37:

«Просто ремень будет первым уровнем игры»

Сообщение от Сони, 18:38:

«Ух ты

Поведай мне больше)»

Лёша всегда боялся этого в себе – понять, что он на самом деле псих.

Дать волю своим самым тёмным и грязным желаниям.

Но иногда ему и вправду казалось, что из него мог бы выйти хороший садист.

Подрочив в первый раз в четырнадцать лет, он представил сцену избиения парнем девушки.

У него тогда пошли слёзы.

Это был его секрет, о котором никто и никогда не должен был узнать.

Затем Лёшу очень часто возбуждала мысль о чьём-то страдании, особенно женском…

(Он всегда сторонился этих мыслей и держал их в себе)

(Но Соня вынуждала пробуждать их)

В этот момент он представил себе целую историю – он гениальный маньяк-архитектор, помешанный на создании хитроумных ловушек и орудий для пыток, и при этом ненавидящий шлюх за само их существование.

Соня была очередной непорядочной девушкой, которую он обманным путём заманил в свой дом и заставил страдать во имя собственного удовольствия.

Сам же он установил по всему дому камеры, и следил за Соней с безопасного расстояния, иногда обращаясь к ней по громкоговорителю.

Соню било током, она поскальзывалась на шариках и падала, ломая себе кости, слуги Лёши в костюмах клоунов избивали её битами, девушку кусал здоровенный тарантул…

Иногда она верила, что у неё есть шанс сбежать или спрятаться, залезала в неудобный комод и закрывалась в нём, но слуги специально сбрасывали этот комод по лестнице, и блондинка билась обо все углы.

Затем её высовывали, раздевали и обливали ледяной водой.

Заставляли голую и почти без сил бежать по дому, и при этом били её плетью.

Девушка страдала раз за разом.

Ей приходилось молить его, Лёшу, о пощаде, всё больше унижаясь и признавая, что она ничего не стоит по сравнению с ним, и её маленький мозг ничто по сравнению с его гениальным разумом.

В какой-то момент Лёша сам испугался того, как сильно он вжился в роль…

Сообщение от Сони, 19:23:

«Что ж, ты меня снова удивляешь»

Сообщение от Лёши, 19:25:

«Честно говоря, всегда боялся таких мыслей в своей голове

Я в самом деле рад, что теперь ты есть рядом»

Сообщение от Сони, 19:27:

«Да, наверное»

После окончания игры она отвечала уже реже и более неохотно.

На следующий день и вовсе не пришла в универ, заявив, что приболела.

Но вечером они как ни в чём не бывало встретились и погуляли по ночному городу, держась за руки.

Соня была какой-то уставшей и немного отчуждённой, но всё же рассказывала ему всякие интересные истории.

На самом деле Лёше очень понравилась прогулка.

Под конец он даже решился взять девушку за талию и неловко поцеловать.

И вот сегодня парень пришёл в коридор рядом с раздевалками после окончания пары по физкультуре у Сони.

Девушка внезапно выскочила к нему из женской раздевалки и прижалась, обхватив рукой за левый рукав и потянув вперёд.

Она была уже в своей белой рубашке с как всегда засученными рукавами, но при этом осталась в спортивных обтягивающих шортиках тёмно синего цвета.

Лёша на мгновение даже опешил от столь лёгких прикосновений с её стороны, и это при вчерашней-то её отчуждённости.

Вела ведь себя так, будто она какая-нибудь гаптофобка, боящаяся чужих прикосновений и с трудом державшая его за руку!

Но сейчас девушка совершенно спокойно, будто они уже несколько месяцев вместе, тащила его вперёд и увлечённо рассказывала:

– Блин, ты бы видел, как Игорь на волейболе кривлялся, чуть ли не стриптиз нам показывал. Боюсь, у меня из головы такое ещё долго не выйдет.

Соня хихикнула.

Лёша же постарался как мог скрыть своё напряжение по этому поводу.

Да, Соня по-прежнему довольно много переписывалась с Лесом, и это при том, что у них был поцелуй… но плевать, Лёша старался не париться по этому поводу, что было, то было.

Сейчас она с ним, и он ей верил.

Но вот этот педиковатый мудак Игорь Максимов, тогда выставивший его на посмешище прямо при Соне, и мысль об этом до сих пор не давала ему покоя…

Он так и не смог смириться с тем поражением.

А может, дело вовсе не в Соне, убеждал он себя…

Может, тебе просто гордыня не позволяет забыть тот случай?

Но в любом случае, не мог же он запретить ей общаться с ним, она его в лучшем случае пошлёт куда подальше, это было ясно как день.

Оставалось только лишь смириться.

Девушка вдруг лукаво улыбнулась, потянула парня за руку и затащила в мужскую раздевалку…

Что она, чёрт возьми, делает?

– Сонь, ты…

Благо, внутри оказалось пусто.

Лёша даже не знал, как реагировать, если они бы вошли, а там какие-нибудь здоровенные накаченные парни расхаживали в одних трусах.

Здесь такое бывало, с отвращением подумал он.

Наверное, закрыл бы Соне глаза своей ладонью.

Бр-р, сама мысль об этом даже неприятна.

– Да успокойся ты, здесь пусто, – блондинка усмехнувшись прихлопнула его ладонью по плечу.

Лёша всё равно был весь на нервах.

Но девушка даже и не думала сдаваться, наоборот, потянула его за руку ещё глубже, и пройдя примерно до половины, толкнула таким образом, что он чуть ли не впечатался спиной в стену.

– Ты уверена, что нам можно тут находиться? – Напряжённым голосом спросил он.

– Ой, да не будь ты таким скучным, – промурлыкала девушка, подходя к нему вплотную.

Лёша почувствовал, как по коже снова пробегают мурашки, прямо как тогда…

Соня же дышала ему в лицо, почти прижимаясь своими губами к его, но всё же соблюдала маленькую дистанцию.

Ловко достала рукой до его члена, будто бы щекоча его.

Лёше снова хотелось поёжиться, как тогда, в автобусе.

Ладно хоть тут людей нет…

– Сонь…, – только и смог выдавить он.

Девушка же продолжала игриво на него пялиться, её всё это будто бы всё больше развлекало.

– Так и будешь тормозить? – Бросила она.

После чего вдруг начала бесцеремонно расстёгивать его ширинку, и совсем скоро брюки оказались спущены вниз.

Лёша стоял перед ней здесь в одних трусах.

Да уж, теперь будет очень-очень неловко, если кто-то войдёт…

По лицу парня уже было очень хорошо заметно, что он растерялся.

– Ну что, что ещё, так и будешь тормозить? – Не выдержала Соня, схватила руку парня и положила на свою задницу.

Причём с такой силой, что даже послышался шлепок.

Сам Лёша невольно вздрогнул.

– Соня…, – проныл он, чувствуя себя совсем потерянным.

Он видел, как лицо девушки постепенно становится всё более разочарованным, понимал, что только всё портит своими нервами, но просто иначе не мог.

Если бы сюда вдруг вошли какие-нибудь парни, или вообще физрук, он бы очень не хотел, чтобы они увидели его девушку голой.

– Нет, Сонь, я не могу, – с трудом проговорил он.

Блондинка недовольно скрестила руки на груди и кивнула.

Казалось, его ответ – это худшее, что она могла услышать.

Но и в долгу она похоже оставаться не собиралась, сказала:

– Я сегодня к Маше на тусу иду, мы там с ней и Игорем будем марки юзать. Если хочешь, можешь со мной.

Она будто поставила его перед фактом, что в любом случае пойдёт.

Лёша на этот раз не удержался и поморщился, прекрасно осознавая, что Соня это видит.

Благодаря былой дружбе с Максимом Архиповым он прекрасно знал, что марки – это прототип лсд, сделанные в форме обычных советских марок, только с рисунками.

Сам же он их, как и вообще любые наркотики, никогда не пробовал.

Но помнил, что Максим Архипов как-то уезжал сюда, в «город больших возможностей», как он называл это место, и подружившись с местными торчками, перепробовал огромное количество разных наркотиков, в том числе и марки.

Но самое обидное даже не то, что его девушка сегодня будет принимать наркотики.

А то, что там и этот Игорь Максимов будет…

Лёше хотелось как-нибудь отговорить Соню от такого, хотя бы хитростью.

– А может лучше сходим куда-нибудь? Не хочешь в кино?

Конечно, глупая была идея.

Соня напряжённо приулыбнулась, будто бы стебясь над ним, и облокотившись руками ему на плечи уставилась парню прямо в глаза и сказала:

– Есть возможность завалиться к Маше и получить незабываемый наркотический эффект и эйфорию, и посмотреть очередной скучный фильм с неправдоподобно играющими актёришками… м-м, как думаешь, что я выберу?

Лёше очень хотелось сейчас издать тяжёлый вздох.

Но на деле он лишь недовольно насупил брови, и Соню это кажется полностью устроило.

Блондинка отпустила его плечи и добавила:

– В общем, если решишь вспомнить, где у тебя яйца, жду вечером.

И на этом не остановилась, и шлёпнула его ладонью по голой ляжке, вследствие чего Лёша дёрнулся, а вслед за ударом последовал звонкий шлепок.

Ляжку зажгло что надо.

Мозгоправка хихикнула и направилась к выходу.

Лёша же продолжил морщиться от обиды, спеша натянуть на себя брюки.

И что вот с ней вообще происходит?

Он вообще её не узнаёт…

***

Маша была подругой Сони ещё со школьных лет.

Сколько всего они пережили вместе, уже сложно было даже представить…

Она представляла из себя высокую, под стать самой Соне, стройную девушку с длинными рыжими волосами с очень симпатичным лицом.

Со стороны Маша своей жизненной парадигмой могла показаться типичной обывательницей – следила за модой, любила внимание, тусовки, была падкой на деньги и мускулистые мужские тела.

Однако же назвать её дурой ни у кого бы язык не повернулся.

У девушки был острый ум, позволяющий ей ловко обводить вокруг пальца других людей, и именно поэтому преподаватели пророчили ей большое будущее в сфере психологии управления.

Сама же Маша пока что не была уверена, что получив диплом займётся именно психологией, она не любила загадывать так далеко наперёд.

«Пусть моя удача всё решит за меня», говорила девушка.

Свой же острый ум в умелом сочетании с харизмой и миленьким голосочком она использовала больше не для изучения скучного материала, а для продвижения в социуме и постепенного обрастания связями – поначалу стала старостой в своей группе, затем записалась в активистки и завела множество новых знакомств на этом поприще.

Однако же сказать, что Маше в полной мере был присущ именно волюнтаризм, было нельзя, она потакала не только лишь собственным прихотям, а всегда оставалась верной подругой для Сони, за что та была ей благодарна.

В какой-то степени Маша была эмпатом, поэтому всегда считала, что понимает чудаковатого красавчика Игоря Максимова лучше чем кто либо.

Возможно, именно из-за этого они и подружились так сильно…

Когда Лёша с Соней позвонили в её дверь, и староста группы кафедры психологии управления им открыла, она снова была в своём коротеньком красном платье с чёрными пятнышками.

Девушка оценивающе уставилась прямо на Лёшу, скрестив руки на груди.

Кажется, только в этот момент она впервые заметила его существование, парня, одевавшегося достаточно скромно по сравнению с ней.

К тому же, что чёрный цвет Маше не очень-то и нравился.

А Лёша, так уж вышло, был во всём чёрном…

Он знал, что она делает.

Психологическая проверка, не отведёт ли он взгляд.

Лёша не отвёл, выдержав давление до самого конца, но Маша, судя по выражению её лица, всё равно была не очень сильно впечатлена.

Лишь безразлично хмыкнула и отходя в сторону, лениво бросила:

– Залетайте давайте.

– Ну наконец-то, – фыркнула Соня, которой похоже было до лампочки до всей этой игры, и первая запрыгнула за порог квартиры.

Но это было не последним разочарованием для Лёши, ведь в Машиной комнате их уже ждал Игорь Максимов.

Эх, а я-то так надеялся, что он придёт позже, или же вообще не придёт…

На самом деле сейчас этот опозоривший его в прошлый раз мозгоправ выглядел не так уж и педиковато, скорее наоборот, походил на обычного парня – простая белая футболка, спортивные штаны серого цвета, самые заурядные чёрные носки.

Находился он на кровати в полулежачем положении и залипал в телефон.

Если в прошлый раз он сам подошёл познакомиться с Лёшей, то в этот никак не отреагировал на их появление.

Соня тоже, лениво бросила что-то наподобие «привет» и уселась на большой мягкой кровати с другой стороны от Игоря.

Вообще-то Лёша хотел бы порадоваться, что между этими двоими такие холодные отношения, вот только в прошлый раз Игорь Максимов преподал ему хороший урок, заставив навсегда запомнить, что личные наблюдения очень важны по любому поводу.

И у брюнета вызывал когнитивный диссонанс тот факт, что при предыдущей их встрече Соня смеялась над шутками этого парня, даже над шутками в его, Лёши, сторону, что по-прежнему было всё также неприятно, а в этот ведёт себя так, будто они и не знакомы…

Когда все четверо уже сидели на кровати, свесившая ноги на пол Маша вывалила из ладони на кровать две марки и сказала своим звонким голосом:

– Ну что, детишки, все же знают, как пользоваться?

Лёша впервые в жизни был так близок к наркотикам.

Столько историй Максима Архипова о том, как он накуривался, столько прочитанной в интернете информации…

Это всегда было ему интересно, поскольку наркотики, как всем хорошо известно, сводят с ума.

А это значит, что среди психов, которых Лёше придётся изучать, могут быть и сломленные наркотической зависимостью.

«Поэтому было бы неплохо понять их, так сказать, изнутри…»

Сейчас он видел их очень близко.

Две квадратные марки розового цвета с яркими рисунками пантер.

И невольно вызывает ностальгию по детству, и в то же время пугает своей убийственной мощью…

Игорь Максимов поспешил вновь подъебать Лёшу:

– Полагаю, наш Алёша-богатырь впервые встречается с подобными чудесами взрослого мира.

Маша усмехнулась, а Соня же бросила в сторону Игоря испепеляющий взгляд.

Лёша же сразу смекнул: он вновь его провоцирует.

Хочет вызвать у него эмоции, чтобы поиздеваться.

У него наверняка уже готов ответ на этот случай.

Нет уж, на этот раз ты так легко меня не возьмёшь…

Парень совершенно спокойно ответил:

– Это правда. Мне раньше не доводилось употреблять подобное.

– Капец, ты чё, с луны свалился? – Фыркнула Маша.

– Да всё, заканчивайте его подъёбывать, – заступилась за парня Соня.

Лёша почувствовал себя ещё более ущемлённо, и ему вдруг показалось, что именно такой реакции и добивался Игорь Максимов.

А уж судя по тому, что этот гандон сейчас ехидно ухмылялся…

Чёрт, он снова его просчитал!

Взял страхом и добился своего.

Маша же издала наигранный тяжёлый вздох, и взялась за объяснения:

– Просто разрежьте с Сонькой надвое, засунешь под верхнюю губу, там и держи. Через час тебе безумно весело станет. Вроде всё просто, по сто раз не повторяю.

Лёша с Соней сидели на коленках друг напротив друга, засовывая по половине марки себе под губу.

Парень вдруг призадумался о том, что если бы он засунул марку под губу Соне, а она ему, выглядело бы романтичнее…

А ещё о том, что если бы не Соня, он бы наверное не решился пробовать эти наркотики, да и вообще какие либо.

Это всё любовь, в которую он раньше упрямо отказывался верить, толкала его на подобное.

– Следи, чтоб не выпала, – мрачно усмехнулась блондинка, заметив, что парень начал витать в облаках.

Чтобы такой унизительной хуйни и в самом деле не случилось, Лёша предпочёл применить смекалку и улёгся на кровать головой вниз.

Теперь марка должна держаться прямо под губой и никуда не съезжать ни по каким причинам.

Кажется, блондинке идея понравилась, поскольку очень скоро она легла рядом.

Я психолог-криминалист, пытающийся самолично залезть в шкуру психа… или же я тоже просто влюблённый псих, готовый на всё ради неё…

Спустя несколько минут Лёша наконец решился положить свою ладонь на холодную ладонь Сони, наплюнув даже на присутствие в комнате Маши с Игорем Максимовым, о чём-то спорящих вдалеке.

Им, похоже, было на это фиолетово.

А Соня… она не убирала руку, но и не сжимала его ладонь в ответ…

Честно говоря, парень и сам не понимал, что блондинка сейчас испытывает.

Главное не загоняться, вдруг вспомнилось ему.

Максим Архипов когда-то очень давно объяснял, что когда ты принимаешь наркотики, тебе в голову начинают лезть разные дурные мысли, но ты должен просто расслабиться и получать удовольствие.

А почему бы и не получать?

Рядом со мной девушка, которую я полюбил… которая перевернула всю мою жизнь…

Визуалы пришли несколько позже.

Лёша сидел на краю кровати и всматривался в стену, когда Соня с Машей на балконе сплёвывали свои марки.

Все чувства вдруг разом обострились, а он не сразу это заметил.

Парень мог уловить любой шум, почувствовать каждое дёргание своих мускулов, учуять запах дошиков с кухни… и их, признаться честно, очень хотелось учуять.

Иногда мысли были будто бы и не свои.

Вопреки всем его представлениям о наркотиках, видеть несуществующие вещи он не стал.

То, что Маша называла визуалами, обещая им красочные картинки, было лишь концентрацией собственного мозга на неуловимых деталях уже действительного.

Его зрение обострилось в сотни, если не в тысячи раз.

«Это если конечно я не преувеличиваю…»

Да, он мог видеть стену в разных цветах, но это всё же была всё та же реальная стена.

Он углядел незаметные раньше линии на ней, которые соединяясь в разных местах друг с другом и создавали иллюзию нереальных картинок.

Должно быть, люди просто по глупости принимают это за нереальное, скептически хмыкнул парень.

– Чё, улетел уже? – Усмехнувшись обратилась к нему Маша, когда они с Соней вернулись с балкона.

Блондинка хихикнула, после чего села рядом с Лёшей на краю кровати.

Положив руку ему на плечо, она негромко сказала:

– Вот видишь эти расчудесные картинки? И это только начало, потому что дальше начнётся совсем пиздец.

– Да ладно, я во сне и похуже видал, – защитился парень, – тут я вряд ли увижу летающих коров-киборгов.

– Только вот хуй ты теперь уснёшь, – весело пропела Маша, и они с Соней рассмеялись, – ты въебал мощнейший стимулятор. Тебя ещё часов шесть будет колбасить, а потом мозг ещё двенадцать не отключится.

Соня жалостливо улыбнулась, сбоку глядя на парня, и чмокнула его в щёку.

– Маш, он наверное есть щас захочет, – заметила вдруг блондинка, вспоминая свой первый трип.

– Вот вы свиньи ненасытные, – хмыкнула её рыжеволосая подруга, поднимаясь с кровати, – щас, дошики принесу.

Когда они с Соней остались в комнате одни, Лёша наконец решился взглянуть на девушку.

Он с удивлением заметил, что с него стекает пот, а сердце бьётся вдвое сильней.

Находясь настолько вблизи блондинки, он решился посмотреть ей прямо в глаза и не мог не признать, что всё-таки у неё очень притягивающий взгляд.

Сейчас Соня смотрела на него с какой-то удивительной добротой, будто в разы лучше чем до этого…

Интересно, не может ли мне так казаться из-за марки?

В любом случае, ему хотелось насладиться моментом.

Несмотря на всю нерешительность, парень признавался себе, что ему безумно понравилось целоваться с ней.

За это время он даже успел порыться в интернет-источниках(хоть поначалу и казалось достаточно унизительным делом вводить запрос «Как правильно целоваться») и узнал, что то, что они делали, называлось французским поцелуем.

И это ему хотелось повторить, поэтому он чуть выгнул голову вперёд, потянувшись своими губами к нежным и как обычно холодным губам Сони.

– Капец, этот придурок Максимов уже все дошики схавал! – ПрокричалаМаша, входя в комнату, когда Лёша с Соней уже вовсю засасывали губы друг друга.

Заметив эту сцену, Маша не растерялась, а лишь ухмыльнулась и бросила:

– Смотрю, развлекаетесь, голубки?

Это уже не смогло не насмешить Соню, которая оторвалась от поцелуя, чтобы хихикнуть.

Лёша старался держать себя в руках, хоть в наркотическом состоянии эмоции и рвались наружу только так.

Ему хотелось разозлиться на то, что из-за Маши всё оборвалось, но он понимал: он просто опьянён действием марки, нельзя терять лицо.

Сев рядом с Соней, рыжеволосая девушка пропела:

– Лёш, чё-то ты какой-то стеснительный, смотри, как с ней надо.

И нежно дотронувшись ладонью до щеки блондинки, стала медленно поворачивать её голову в свою сторону, пока та смущённо захихикала.

Но вслед за этим Маша сама слилась с ней в подобном поцелуе, только делала это как будто куда более страстно, чуть ли не в попытках оторвать губы девушки, Лёша даже слышал сильные причмокиванья.

Оторвавшись наконец от длительного поцелуя, продолжавшегося наверное секунд тридцать, рыжеволосая развратница не остановилась и впилась в шею своей подруги.

Кажется, даже с зубами, потому что та похотливо вскрикнула.

У нас тут что, сеанс обращения в вампира, недовольно сострил парень в своей голове.

Он не знал, как реагировать на то, что его девушка прямо при нём начала целоваться с другой девушкой, и может ли такое вообще являться нормой; решил, что лучшей тактикой будет вообще никак не выказывать эмоции, засунув свою обиду куда подальше.

Закончив свои заигрывания с Соней, Маша самодовольно улыбнулась и обогнув блондинку хлопнула Лёшу по плечу и проговорила при этом:

– Учись, салага.

Лёша хотел ответить что-нибудь острое, чтобы не ощущать себя затролленным, но в голову как назло ничего не лезло.

Разве что мысли об убийствах, причём очень изощрённых…

– Скажи, Лёша-кун, между нами ведь нет никаких разногласий? – Будто продолжая издеваться, спросил Игорь Максимов.

Они с Лёшей находились в полулежачем положении на кровати, облокотившись спинами на стену за ними и пытались пялиться в телевизор.

Соня с Машей в это время курили на балконе.

Брюнет отметил, что даже в таком состоянии этот сноб с певучим голоском кажется ему тем ещё гандоном.

Но такой радости я тебе доставлять не намерен…

– Вот ещё, – фыркнул он, стараясь даже не смотреть в сторону своего собеседника.

Вместо этого с поддельным интересом всматривался в силуэт Спанч-Боба в телевизоре… однако вместо этого замечал визуалы на самом телевизоре.

– Ты вот говоришь, а в твоём голосе я слышу фальшь, – хмыкнул Игорь Максимов, – ты же не из-за Сони ревнуешь?

Да он издевается надо мной…

– Не думаю, что мне есть из-за чего ревновать, – как можно более холодно ответил ему Лёша.

– Тут ты прав, Роршах.

Положив одну свою ногу поверх другой, Игорь задумчиво протянул:

– У нас с Соней вполне себе обычные дружеские отношения.

Ну да, трахались время от времени.

Но я не строю на неё каких-то примитивных любовных планов подобно тебе.

Глаз у Лёши предательски дёрнулся.

Если этот мудак говорит правду… Соня что, трахалась вот с этим педиковатым выскочкой?!

Теперь парню становилось всё тяжелее и тяжелее контролировать своё состояние.

А может именно этого Максимов и добивался, с надеждой подумал он… затуманил мне разум своей софистикой, а на деле ничего у них и нет…

Хотя вспоминая, что до этого Соня так хихикала над его шуточками, а теперь очень сухо отреагировала на их встречу…

(Теперь многое сходилось)

– И часто вы…, – у Лёши язык не поворачивался закончить это предложение.

Настолько ему было противно и мерзко даже думать об этом.

– Ой, она тебе что, не говорила? Блин, как неловко-то, – пропел Игорь Максимов с такой интонацией, будто неловкость – последнее, что он может испытывать.

Да, он и не думал останавливаться в своих ехидных речах.

– Это было по её инициативе, если интересно, – окончательно отрезал пути к отступлению этот гандон, – она мне даже отсосала. Ты же наверное знаешь, как она хорошо впивается в член?

Лёша промолчал.

Он не знал, это-то и было самым обидным.

Этот урод знал, а он нет… руки непроизвольно хотели сжаться в кулаки, и он из последних сил себя сдерживал…

Нет, я не должен.

Он только этого и добивается.

«Плевать. Давай убьём его. Самым жестоким способом»

Игорь Максимов будто враз потерял к нему интерес и просто пялился в экран телевизора.

Вскоре Маша с Соней вышли с балкона, тоже садясь на кровати.

Лёша не удержался и бросил на Соню полный ревности взгляд, но тут же отвёл его, когда блондинка смутилась.

Нет… что было, то прошло… зачем мне злиться на это?

– А пошлите в клуб! – Весело предложила Маша, захлопав ладонями по оголённым коленкам.

– Не боитесь, что вас спалят? – Безучастно фыркнул Лёша.

Ему-то уж попадаться никак нельзя было, в будущем он хочет сотрудничать с полицией… неужели он готов так рисковать ради Сони?

Да похоже, что готов.

– Ой, да не будь ты таким скучным, – усмехнулась Маша.

– Ну вы тогда идите, а я тут полежу, винишка попью, – лениво зевнул Игорь Максимов, поудобнее устраиваясь на кровати.

– Ага, вообще охуел?

– Нет уж, нет уж, ты с нами пойдёшь, – невинно улыбаясь, запротестовала Соня и потянула вдруг Игоря за ноги.

Затем даже залезла на кровать и на коленках начала ползти к нему, сев вблизи парня и начав толкать его в бок, чтобы он поднялся.

Лёша понял, что испытывает сильную ревность, глядя на эту сцену.

Что сердце сильно стучит, и он как будто застывает на месте от боли.

Ему хотелось во что бы то ни стало это прекратить.

– Ладно, пойдёмте, – как можно увереннее сказал он, – только не удивляйтесь, когда вас повяжут, потому что вы слишком странно себя ведёте.

– Это ты не удивляйся, когда тебя за яйца подвесят какие-нибудь гопники там, – подмигнула ему Маша.

Соня расхохоталась каким-то безумным смехом, и этот смех почему-то застыл у Лёши в голове.

====== Глава десятая ======

— КИРЮША НЕ ТУПИ, БЫСТРЕЕ ПОДОЙДИ!

Я НЕ ТУПЛЮ, Я ПРОСТО НЕ ХОЧУ В ТЕБЯ ВОЙТИ-И-И!!!

Всего в километре от дома Маши оказался небольшой ретро-клуб со светящейся вывеской снаружи, несколькими круглыми столиками с изогнутыми диванчиками вокруг них, а ещё большим переливным танцполом, создающим ощущение скачущего под ногами электрического тока.

Лёша сидел на диванчике в самом дальнем углу в полном одиночестве и просто наслаждался эффектом от марки.

Раз уж выпала такая возможность, нужно брать от жизни всё.

В ушах, правда, нереально звенело из-за колонок, из которых на полной громкости вылетала очередная песня ПОШЛОЙ МОЛЛИ.

Это походило на какую-то пытку священной инквизиции.

Странно, я вроде не ведьма…

Но в остальном парня всё устраивало.

Он смотрел в спину Сони, которая вместе с Машей сейчас скакала на танцполе, странно дёргаясь как будто бы в припадке, и вопила вместе с подругой несвязный текст песни.

Игорь Максимов в это время сидел за барной стойкой и о чём-то увлечённо разговаривал с каким-то парнем.

Хоть за сегодня и было предостаточно стресса, подумал Лёша… в целом, сейчас всё хорошо…

Он уставился на красовавшуюся на стене прямо перед ним неоновую надпись «LOVE» большими буквами.

Это явно круче, чем залипать на пустую стену…

Неон будто магнитом притягивал его взгляд к себе, заставляя тонуть в этой надписи, казавшейся всё больше и больше, и ощущать себя одной из тысяч этих искр.

Чем больше Лёша всматривался, тем громче казалась музыка.

Иногда ему чудилось, будто и голос орущей что-то невпопад Сони тоже усиливался.

И что он даже отдалённо слышит слова, вылетаемые из уст Игоря Максимова.

— Я трахнул его девушку, а он ничего не смог с этим поделать…

Бр-р-р.

Нет, это ему точно мерещится.

Хотя боль в груди всё равно осталась, хоть и взялась из ниоткуда.

Почему-то он сразу спроецировал это на себя.

Надо как-то отвлечься от всего этого кошмара…

«А что будет, если я в таком состоянии закрою глаза? Визуалы ведь не исчезнут?»

Поначалу это была просто кромешная тьма.

Он как будто очутился в каком-то другом измерении, где попросту не бывает света.

Затем в этой тьме парень углядел и другие оттенки.

Линии, тысячи линий, идущих вокруг него, уже менее ощутимого чёрного цвета.

Больше походили на серый цвет, хоть и были всё ещё чёрными.

Лёша никак не мог объяснить себе этого логическим путём.

Но эти линии — единственное, что он мог тут разглядеть.

По крайней мере, сначала…

В какой-то момент картинка резко сменилась на сцену в каком-то грязном подъезде, где он бежал вверх по лестнице, но ступени будто проваливались, и он раз за разом ощущал сильные толчки.

Он что, падает?

Нет, только не упасть!

Так это что же… галлюцинации?

То есть он всё-таки ошибся.

То есть галлюцинации можно увидеть.

С разных сторон он начал видеть лица Марины, неформалов, Максима Архипова.

Они все насмехались над ним, и из-за этого парень чувствовал себя паршиво.

А вот и Соня… в обнимку с Синим Лесом…

Они безумно гогочут, тот самый безумный смех, которым смеялась Соня перед уходом.

Нет, нет, нет!

А вот и Вероника.

Сестра в своём коричневом платье стоит перед ним и тянет руку, чтобы вытянуть его из бездны.

Вытяни, вытяни!

Лёша открыл глаза, когда рядом сидела Соня и удивлённо смотрела на него во все глаза.

Так это…

— Уснул, что ли? — С улыбкой спросила блондинка.

Лёша лишь пожал плечами.

Всё-таки это всё очень ненормально. Очень непривычно.

— Сонь, — тихо позвал он, пытаясь нащупать её руку своей, — слушай, а ты…

Он пытался подобрать нужные слова, чтобы заговорить с ней о том, что сказал ему Игорь Максимов.

Да даже думать о таком паршиво, не то что говорить…

— Что? — Непонимающе уставилась на него девушка.

— Да нет, ничего.

Может, стоит поговорить в другой раз?

Лучше наедине, чем при них?

Хотя…

— А ты давно с ними дружишь? — Осторожно спросил парень.

— Довольно-таки, — неохотно ответила Соня, и вдруг потянулась к его губам.

Лёша даже сказать ничего не успел, как они уже слились в поцелуе.

Он вроде как и хотел бы оторваться и нормально поговорить с ней, но… но не мог.

Слишком уж это казалось невозможным.

А Соня тоже хороша, всё усложняла и усложняла задачу — вот уже залезла к нему на колени, ловко скрестив ноги между собой за нижней частью спины парня.

Она умудрилась просунуть свой язычок к нему в рот и сделать им крутой поворот вокруг языка парня.

Мастерски, ничего не скажешь…

В тот момент, когда она двигала своим язычком, задевая уже его, он чувствовал нереальное наслаждение.

Как будто бы он двадцать четыре часа находился на солнце при жуткой жаре, и вдруг ему прямо в лицо подули вентилятором.

Кайф… просто истинный кайф в каноничном своём проявлении…

А вот с членом его происходили настоящие небылицы.

Он вроде как хотел возбудиться как и обычно, когда парень целовался с Соней до этого, но вот только никак не мог.

В твёрдом состоянии он продерживался от силы две-три секунды, после чего быстро падал, а затем снова затвердевал.

И всё повторялось по-новой…

Похоже, это всё из-за марки, смекнул парень.

Что ж, оно и к лучшему — не буду же я пытаться заняться с ней сексом прямо здесь, верно?

Ему бы страшно не хотелось опозориться прямо на глазах у дружков Сони.

Такое даже в кошмарном сне трудно было представить.

Ребята шли по почти пустующей улице спального района, возвращаясь домой к Маше после жаркой тусовки в клубе.

На пути им не встречался никто кроме бродящих поодаль бомжей, но даже их были единицы.

Ни о какой полиции и речи не шло.

Лёша уже начал думать, что зря так пугался выходить из дома.

Некоторое время они с Соней шли держась за руки, пока Игорь Максимов впереди что-то напевал Маше.

В этот момент Лёша чувствовал холод от руки блондинки, казавшийся ему теплом.

Всё было хорошо, но потом Соня решила стрельнуть сигарету у Максимова, и отпустив руку парня пошла вперёд.

Брюнет с трудом сдерживая рвущиеся из него эмоции видел как Игорь Максимов шутки ради отказывает в сигарете, и блондинка игриво выпрашивает её у него, приобнимая за рукав.

Потом она стала даже прыгать вокруг него, вымаливая сигарету.

Лёша отметил про себя, что всё-таки в отношениях он был профаном и ни черта не понимал, нормально ли такое поведение, когда у девушки есть отношения с другим парнем.

Год с лишним зубрёжки курса психологии не помогли ему ни на дюйм приблизиться к разгадке женской натуры.

Сейчас он чувствовал себя как рыба, пойманная в сети.

Догнав залипающую в своём айфоне Машу через несколько шагов, парень решил воспользоваться тем, что Соня не может сейчас его услышать, и осторожно спросил:

— Маш, слушай, а вы давно дружите с Игорем?

— Ревнуешь из-за того, что член Максимова побывал в Соне? — Хмыкнула рыжеволосая девушка, не отрываясь от телефона.

Лёша ощутил сильнейшую досаду.

Раз уж даже её лучшая подруга говорит об этом, значит слова Игоря Максимова точно были правдой.

А он ведь так надеялся…

Парень предпочёл ничего не отвечать вовсе, чем и дальше сгорать со стыда.

— С первого курса ещё, — сжалилась над ним Маша, — как-то, знаешь, почти сразу подружились.

Выдержав паузу, она добавила:

— Да ты не боись. Пока она ему неинтересна, можешь спать спокойно.

А он ей?

Нет уж, такой расклад Лёше точно не нравился.

Он с плохо скрываемой болью в глазах смотрел сейчас на то, как Игорь Максимов в шутку обхватил за ноги весело визжащую Соню, поднял в воздух и начал крутить.

Должен ли я как-то реагировать на такое…

Или же всё также нормально?

Лёша залипал в телефон, повернувшись набок.

Эффект от марки уже прошёл, а вот неспособность уснуть, как ему и обещали, осталась.

Он смотрел на фотографию Сони с её страницы.

Всё-таки она красивая…

Красивая…

Лёша пришёл в себя аж спустя двадцать минут, моргнув.

С ума сойти.

Он завис на целых двадцать минут, просто глядя на фотографию в телефоне и даже не моргая.

Как всё-таки это странно…

Следующие несколько часов были настоящим испытанием, когда он просто лежал рядом с Соней, смотрел в потолок и думал о ней и Игоре Максимове.

Вспоминал её поцелуй с Синим Лесом, произошедший непонятно по какой причине.

Было очень паршиво, а ещё мысли не могли собраться воедино.

Соня тоже стала жутко неразговорчивой; уснуть она не могла, а вот усталость никуда не ушла.

Девушка просто лежала с закрытыми глазами, напялив на себя наушники.

Через некоторое время открыв глаза, она заметила, что парень повернул голову набок и смотрит на неё.

Она предложила ему наушники.

Теперь в ухе снова играла песня Пошлой Молли, и Лёша вновь прокручивал в голове события этой странной ночи.

Ехать в автобусе в общежитие тоже было той ещё пыткой.

Оказавшись в своей комнате, он ещё пару часов пролежал на кровати, ворочаясь из стороны в сторону и мучаясь от попыток Синего Леса бить по струнам гитары, прежде чем наконец уснул.

Ему вновь снилась Соня.

Но сон был очень странным…

Лёша бы даже сказал, ебанутым…

«Он находится в грязном сыром подвале.

Сплошной нуар. Кромешная тьма.

Соня стоит прямо перед ним, и глаза у неё до жути напуганные.

Из них сочатся слёзы.

На этот раз блондинка не в своей белой рубашке с лосинами или шортиками как обычно, нет, она одета словно какая-нибудь Алиса из сказки — в широком синем платье, обрывающемся немного выше колен, с белым воротничком, и белыми-белыми колготками, да туфельками как у принцессы.

Её волосы не свисали как обычно, а были заделаны в хвостик, и как Лёша невольно отметил, ей это очень шло.

«Пожалуйста-а…», умоляла девушка чуть не переходя на рыдания, но парень в этом сне был неумолим.

Поглядев на своё тело сверху вниз, он увидел, что разодет в чёрные одеяния, создающие впечатление, что он какой-то маг-чернокнижник.

А выглядит действительно… роскошно…

Прими истинную сущность, шептал голос в голове.

Парень вынудил Соню развернуться к нему спиной, и вытянув руку с пистолетом вперёд выстрелил ей… прямо в жопу…

Патрон оказался холостым, но вслед за громким звуком выстрела блондинка всё равно почувствовала небывалую боль.

— БЛЯ-Я-Я-Я!!! — Невольно вырвалось у неё, и зажмурившись от боли девушка запрыгала на месте, понимая, что если она сделает хоть шаг, будет ещё больнее.

Она нелепо скакала на месте подобно козочке, и Лёшу это подсознательно веселило.

Блондинка продолжала вопить что есть силы, вжимаясь ладонями в свою задницу и прыгая на месте.

Ещё… ещё прыгай…

Она прыгала и визжала, раздираемая муками.

— Стой, — глухо проговорил Лёша, и одного лишь этого слова хватило, чтобы Соня послушно остановилась.

Она уже знала, что с ним шутки плохи.

Миловидная девочка, возможно, никогда раньше не сталкивавшаяся со злом, сейчас была жертвой чудовищного маньяка в его лице.

Она стояла на месте, скуля от боли и перебираясь с ноги на ногу.

В области жопы она чувствовала сейчас нереальное жжение.

Ей было проще умереть, чем продолжать мучаться.

Парень сделал шаг к ней и агрессивно развернул к себе движением руки.

Увидел льющиеся из глаз слёзы… он знал, что она не хочет так унижаться, но слёзы лились от физической боли, и девушка ничего не могла с этим поделать…

Сам же Лёша ухмыльнулся.

«Я сам себя не узнаю… я способен на такое?», проносилось у него в голове.

О да, ещё как способен…

— Хочу увидеть, как ты прыгаешь. Готова?

— Ну можно пожалуйста, ну… ну не надо…

Парень вдруг зарядил ей мощную пощёчину своей крепкой ладонью.

Щека девушки моментально покраснела.

Судя по выражению её лица, она испытывала просто адскую боль.

— БЛЯ-Я-Я-Я-Я!!! — Вновь заорала Соня, начав прыгать на месте от боли.

Всё ещё пытаясь верить, что от прыжков ей станет хотя бы чуточку легче…

Лёша-то знал, что это не так.

Но Соня всё прыгала и прыгала перед ним.

Чувствуя себя униженной… втоптанной в грязь… наверняка жутко злилась на него, но ничего не могла сделать.

Вот она стоит прямо перед ним, руки у неё не связаны, а она ничего не может.

Потому что боится.

Потому что она слабее.

Но всё равно будет получать от него ещё и ещё, и он уже это знал.

— Довольно, — проговорил он, и Соне вновь пришлось остановиться.

Она зажмурилась, лишь бы не видеть его.

— На колени.

Соня поморщилась, прекрасно осознавая, насколько это унизительно.

И знала, что и он это понимает, и специально делает это.

Просто потому что он может…

Девушка переступила через свою гордость и встала на колени перед ним.

Он расстегнул свою ширинку и вытащил оттуда жирный, уже привставший член, который начал пихать к губам Сони.

Она зажмурилась, лишь бы не видеть этого позора.

Я должна, наверняка убеждала себя блондинка.

Должна ради свободы…

Она приоткрыла ротик и начала медленно заглатывать его всё больше словно какой-то банан.

Внутри он поднимался всё больше, и Соне приходилось всё сильнее раскрывать рот, чтобы он нормально умещался внутри.

Лёша приулыбнулся и почти ласково погладил девушку по макушке головы.

— Хорошая собачка, — издевательски проговорил он.

Соня терпела все эти унижения.

Ей приходилась работать и ртом, осторожно обводя член губами, и головой, медленно двигая её то назад, то вперёд.

Парень чувствовал наслаждение.

Доминирование над своей сучкой…

А вскоре и то, как содержимое его члена вылазит наружу, член начинает бешено двигаться также, как стучит сердце…»

Проснувшись в своей комнате, Лёша прежде всего зажмурился от стыда.

Потому что осторожно заглянул под одеяло.

Ну класс… у него поллюции…

Этого ему только для полного счастья и не хватало, конечно же.

Это всё из-за марки?

На часах было четырнадцать с лишним дня, и дома естественно никого не было.

То есть если считать, что уснуть он смог примерно в девять, то проспал парень около пяти часов…

Бр-р-р, как это было жутко, ужасно.

В голове сразу пронеслись неприятные события ночи… то, как Игорь Максимов признался ему, что трахался с Соней…

И ещё этот сон…

Лёша вдруг не задумываясь зарядил самому себе леща.

Дело в марке, или же его собственное сознание вызвало такие страшные сновидения? Что вообще творится в его голове?

Он испытывал всё больший страх из-за того, что всё больше ощущал себя психом.

Ох, чего только ему не пришлось пережить за последние несколько дней…

Даже не верится…

Вдруг в дверь постучали.

Лёша внезапно чуть не подпрыгнул в кровати, и схватившись ладонями за член сквозь одеяло и теперь уже мокрые трусы, подсознательно помолился, чтобы это была не Соня.

Надо срочно… надо…

Стук в дверь повторился.

Вскочив с кровати, Лёша принялся в скором темпе надевать брюки, и сделав это, подбежал к двери и поспешил открыть её.

Ну бля, захотелось сказать ему.

Через порог напротив парня стояла Вероника.

====== Интерлюдия 2 ======

ЗА ГОД ДО ЭТОГО

Маша сидела на своей кровати в компании Сони и Игоря Максимова.

Девушка напялила очень короткое свободное синее платье в цветочек, подчёркивающее, как ей казалось, и фигуру, и её внутренний мир.

На тот момент ещё первокурсники сидели на коленках в кругу, с бокалами в руках, из которых попивали довольно дорогое винишко.

Рыжеволосая староста быстренько окинула взглядом подругу, прежде чем впиться взглядом в жертву своих воздыханий в лице Игоря Максимова – Соня, как обычная заплётшая себе две косички, была в белой футболке с засученными рукавами, обтягивающих синих шортиках синего цвета и белых носочках.

С Игорем Максимовым же всё было гораздо интереснее:

Парень, успевший за всего пару месяцев учёбы уже выделиться по большинству предметов, принять участие в университетских дебатах и выступить на сцене благодаря своей харизме и отлично поставленному голосу, как обычно прилизал свои волосы, и был одет в синий жакет из довольно хорошей ткани, рубашку под ним, и обтягивающие тёмно-синие брюки.

Всё-таки при всей своей чудаковатости он только так завлекал девчонок… и меня в том числе, честно признавалась сама себе Маша.

Ей, пожалуй, и вправду хотелось, чтобы Игорь Максимов отжарил её как следует.

Отымел как суку, как она в шутку сказала как-то Соне.

И так уж получилось, что в последний месяц они много общались, иногда гуляли в одной компании, затем он обратил внимание на них с Соней, и они стали больше времени проводить втроём.

Это было достаточно большим успехом для Маши, ведь за эти пару месяцев Игорь Максимов уже успел собрать достаточно большую армию поклонниц, и дело было уже не в одной лишь красоте…

Просто Игорь Максимов обладал какой-то уникальной харизмой, которая вкупе с его острым умом и богатым словарным запасом, ну а также неумением вовремя затыкаться, делала своё дело.

Все гадали, кто бы вышел из него лучше: диктор или психолог.

Маша даже боялась предположить, что же он учинит в универе за пять лет, если уже добился подобной популярности всего за пару месяцев.

Но сейчас же староста группы психологии управления подняла бокал и толкнула тост:

– Ну давайте, за нашу самую лучшую группу!

Все трое чокнулись и отпили вина.

Утончённо причмокнув языком, как самый настоящий ценитель, Игорь Максимов проговорил:

– Немного горчит.

– Ой, всё-то тебе не нравится, – усмехнулась Соня.

– Ничего ты не понимаешь, – лениво протянул Игорь Максимов, – я эстет, мне положено критиковать. Как говорили проповедники нигилизма: нужно всё разрушить, чтобы суметь на свободном пространстве отстроить новый мир.

– А по-моему, придира ты обычный, а не эстет, – подмигнула ему Соня, – я таких балаболов как ты ещё в школе насквозь стала видеть.

Маша прикусила губу.

Ей не нравилось, что эти двое начали умничать, и ей никак не вклиниться в подобный диалог… поэтому надо было срочно что-нибудь придумать, чтобы снова забрать себе доминирующие позиции.

Но Игоря Максимова уже было не остановить:

– Познаются только феномены, сущность же непознаваема.

– Ты сейчас Канта процитировал? – Скептически фыркнула Соня.

– Лишь обернул чужие слова в свою пользу. Это уже не цитирование, а умелое оперирование своими знаниями. И вообще, знаешь как запросто закончить спор и утихомирить пыл таких вечно недовольных девочек вроде тебя?

После этого не медля ни секунды парень вдруг шлёпнул блондинку по голой ляжке.

– Ай бля! – Выкрикнула та, не ожидая такого нападения. – ну вот нафига так-то, я же пошутила просто…

Начала давать заднюю, как сказали бы в низшем обществе.

Именно такой реакции от неё Игорь Максимов и добивался.

Иногда эти люди такие предсказуемые…

Однако останавливать он не собирался, и подмигнув ей, сказал:

– А это в воспитательных целях.

После этого ещё раз шлёпнул её по ляжке.

– ДА БЛЯ-Я-Я, – Проныла Соня, держась за жгучую теперь ляжку, – ну хорош, а?

Маша напротив неё расхохоталась.

– Полагаю, на этом наш нелепый спор можно считать законченным.

– Да закончен, закончен, всё, доволен? – Смирилась Соня.

Кто ж знал, что у тебя такие аргументы, мысленно фыркнула она.

Ещё и Маша подхватила:

– Да ладно, Сонь, тебе ж всё равно против его высокопарных речей некуда было лезть.

– Всё по канонам элокуции, – преспокойно пожал плечами Игорь Максимов. – Ломоносов использовал учение о трёх стилях для построения стилистической системы нашего богатого русского языка.

И мы вот с вами как три этих стиля.

Я высокий, на моём языке оды и поэмы слагают.

Маша средний, уже попроще.

Ну а ты, Соня, самый низкий, с твоим лексиконом в лучшем случае всякие басни писать.

Маша снова рассмеялась, пока Соня с наигранной обидой отвела взгляд в сторону.

– Да ты не переживай, – обратился к ней Игорь Максимов, – я как человек с альтруистическими наклонностями не брошу тебя в беде, будем с тобой уроками русского языка заниматься.

– Знаешь, мне иногда кажется, он все эти факты на ходу выдумывает, – сказала Соня подруге, полностью игнорируя парня.

Маша же в ответ усмехнулась, и предложила уже обоим:

– Ладно, ребят, чё вы тут всё троллите друг друга, давайте поугараем лучше как-нибудь? Может, в бутылочку сыграем?

Довольная своей идеей, староста с коварной улыбкой потёрла ладони.

Никто не был против.

Бутылку крутил Игорь Максимов, и выпал ему поцелуй с Соней.

– Ну вот и отличный способ примирения, – как ни в чём ни бывало, усмехнулась рыжеволосая девушка.

Она не знала этого наверняка, но догадывалась, что Соня пожалуй тоже хочет поцеловаться с Игорем Максимовым.

В компании он часто задирал её, но Соня почти никогда не давала ему достойный отпор, какой могла бы дать.

В школе подруга была менее снисходительна к хулиганам, это Маша помнила хорошо.

От её интеллектуальных подъёбов в стиле «Для спора с тобой мне достаточно спинного мозга» иногда весь класс охуевал.

И если блондинка и хотела, чтобы одногруппник обратил на неё своё внимание, то сейчас пожалуй свои полмонеты она получила.

Староста затаив дыхание смотрела на то, как Игорь Максимов довольно уверенными, даже она бы сказала королевскими движениями неспешно приближается к подруге, и как та прикрывает глаза и очень медленно вытягивает вперёд голову, готовясь к поцелую.

И затем их губы наконец соприкасаются, и парень одними лишь движениями губ умудряется показать, что всё тут находится в его власти.

Он будто с каждым новым движением всё больше проникал в зону независимости Сони, ущемляя её тем самым.

Всё сильнее впивался своими губами то в верхнюю, то в нижнюю губу блондинки, нежно скользя по ним как по снежным горкам.

А затем сам в нужный для себя момент оборвал поцелуй, отведя голову назад.

Девушка будто очухалась и начала непонимающе моргать.

Машу же невольно взяла зависть.

– Учитесь, – довольно ухмыльнулся Игорь Максимов, похоже, в очередной раз ощущая себя победителем по жизни.

– Да это хуйня, – фыркнула староста, хотя бы чтобы просто не оставаться вне игры, – вот тебе настоящий мастер-класс.

Подползя поближе к совсем опешившей Соне, она взялась ладонями за её щёки и потянулась к девушке.

Та конечно же не стала сопротивляться.

Они уже целовались раньше… впервые попробовали по пьяни ещё в школе, и обеим понравилось…

Маша сочно засосала подругу в губы, очень быстро проникнув той в рот своим язычком и начав водить им внутри, со всех сторон около языка Сони.

Староста делала это быстро и умело.

Помнится, она и подругу этому учила, когда они практиковались друг на дружке.

Закончив наконец поцелуй, длившийся где-то секунд десять, после которого Соня уже вся взмокла, Маша со внутренним негодованием заметила, что Игорь Максимов смотрит на них не только без ревности, но ещё и как-то скучающе, как будто это зрелище ни капли его не поразило.

Ничего, ничего, ты не на ту напал…

Староста вдруг ухмыльнулась, придумав, как обратить эту ситуацию в свою пользу.

И пропела, обращаясь к парню:

– Или может хочешь показать мне, что можешь ещё лучше?

Игорь Максимов в ответ наигранно зевнул, знатно ударив по самооценке Маши.

Но после этого сделал пару шажков на коленках вперёд, в её сторону, и обхватив одной рукой девушку за заднюю часть головы, потянулся к ней.

Она почувствовала, что сердце у неё застучало.

Ну наконец-то…

Но парень вдруг как-то резко склонил голову набок, и приблизившись к её шее, вцепился в неё и зубами, и губами.

Что за…

Только это и успела подумать девушка, прежде чем…

– БЛЯ! – Чересчур похотливо вскрикнула она.

Ему удалось нащупать её сильную эрогенную зону, и теперь она была в его власти.

Он будто издевается надо мной…

Для Маши всё это представлялось как будто в кино.

Она уже забыла и про то, где они, и что рядом Соня.

Староста ощущала себя главной героиней какой-то французской мелодрамы; ей казалось, что во всём мире сейчас существуют только она и Игорь Максимов, парень, читающий её насквозь и отлично понимающий, что надо делать, чтобы подчинить её.

Он вытянул кончик своего длинного языка, как у какой-то змеи, и ловко проехался им туда-сюда по шее девушки.

Затем она помнила, как он сжал ладонью одну её сиську, и она издала кроткий, полный унижения, вздох.

Игорь Максимов медленно скользил руками по её талии.

Крепко схватил ладонью за жопу.

(Всё это и впрямь как в кино)

Парень не останавливался на достигнутом, он приблизился к старосте настолько, что их носы уже почти соприкасались, и даже ближе.

Чуть наклонив голову набок, обойдя её нос, он очень сильно приблизился к её лицу.

Всего милиметр отделял его губы от её щеки.

Маша ощущала его тёплое, какое-то величественное дыхание, аромат его духов.

Сначала чуть отведя голову назад, Игорь Максимов также прижался к ней и с другой стороны, на этот раз уже вжимаясь носом в её скулу.

И либо его жертве показалось, либо он сделал сильный вдох носом, будто бы принюхиваясь к ней… как дикий зверь к своей добыче…

Вот уже и я в его власти, а вовсе не он в моей…

Игорь Максимов не одаривал её никакими французскими поцелуями.

Ему хватило лишь едва коснуться своими губами её, хватило самого обычного поцелуя.

Затем парень вдруг сжал пальцами её подбородок, приподняв голову таким образом, что их взгляды теперь полностью соприкасались… причём очень близко…

Маша не могла уже отвести голову, потому что Игорь Максимов довольно крепко держал её за подбородок.

Она ощущала нечто непривычное – что теряется, что чувствует себя не в своей тарелке.

В течение нескольких секунд одногруппник смотрел на неё какими-то излишне холодными, пустыми глазами.

Будто сверлил кожу, и она будто бы чувствовала боль.

А затем он спросил коварным шёпотом:

– Хватит тебе?

Ей не хватало… хотелось ещё, как вампиру человеческой крови…

Но девушка была в таком оцепенении, что всё, что смогла выдавить из себя, это испуганное «Да».

Игорь Максимов же как ни в чём ни бывало отодвинулся назад.

Для Маши же сейчас пролетела вся её жизнь.

И что самое обидное для Сони, она тоже видела это подобным образом.

И чувствовала ревность.

Она вдруг поняла, что не хочет, чтобы Игорь Максимов целовался с её подругой.

Только с ней.

И это было очень, очень странное чувство…

ПОЛГОДА СПУСТЯ

Соня лежала на кровати в своей комнате с пустым, ничего не выражающим взглядом.

Никаких эмоций.

Её голое, уже несколько раз отъёбанное тело было укрыто одеялом, а рядом со скучающим видом лежал Игорь Максимов, которому этого самого одеяла как раз таки не хватало.

Как интересна бывает жизнь, подумала блондинка… но интересна лишь в редкие моменты…

Потом интерес пропадает.

Обернувшись к парню, она хлопнула его ладонью по голой руке и сказала:

– Долго валяться собрался? У меня может дела ещё.

– Что, не дашь любимому отдохнуть?

– Ой, тоже мне любимый, – усмехнулась Соня, закрывая большую часть тела одеялом и усаживаясь на кровати, – то что мне нравится секс с тобой, ещё ничего не значит.

Игорь Максимов косо взглянул на неё, что на секунду чуть не напугало девушку, и сухо проговорил:

– Вот отшлёпать бы тебя как следует.

– Э, э, я тебе отшлёпаю, – включился защитный механизм у блондинки.

Она быстренько нырнула на свободное место совсем рядом с парнем, и прижимаясь к нему, промурлыкала:

– Ты же не будешь шлёпать беззащитную девушку, а?

Даже в щёку чмокнула.

Ты юлишь, София, безучастно подумал Игорь Максимов.

Где-то в глубине души, на уровне бессознательного, ты понимаешь, кто я на самом деле.

Но похоже ты и впрямь та ещё дура, если до тебя ещё не дошло, что я тебе вовсе не друг.

Думаешь, сможешь вечно няшиться со мной как с каким-нибудь дружком-геем, ебаться, шутить, и это будет сходить тебе с рук?

Нет, так будет лишь до поры, до времени.

Хищника нельзя приручить.

Однажды появится кто-то, кто будет тебе небезразличен, появится, я уверен; зная твою примитивную натуру, обязательно появится.

И вот уже тогда я посмеюсь.

Я поставлю тебя раком, буду жёстко трахать как беспомощную суку, и отниму у тебя всё.

И всё, что тебе останется – это разрыдаться.

Ты поймёшь, что ничего не можешь противопоставить такому как я.

Я тебя уничтожу, и даже глазом не моргну.

Такой вот я псих.

====== Глава одиннадцатая ======

Вероника всегда была тайно убеждена, что её жизнь не имеет никакого смысла.

А значит, и прожить её можно как угодно.

Но нет, она никогда не собиралась колоться дешёвыми или не очень препаратами или продавать своё тело ради одного лишь развлечения, это было бы для девушки слишком посредственно и скучно.

Нет уж, она скорее будет делать всё то, что от неё ожидают другие, но будет делать это в совершенстве, превосходя всех вокруг во всём, за что берётся… прекрасно осознавая, что это не приведёт её совершенно ни к чему…

Это будет величайшей постиронией, решила она уже давно.

Шуткой, которую оценит только она сама; окружающие, конечно же, ничего не поймут, ведь в большинстве своём они являлись редкостными идиотами.

Веронике не было жаль растрачивать свою жизнь впустую, потому что будучи очень чуткой девушкой она быстро поняла, что жизнь в нашем мире ничего не стоит, как не стоит и всё то, чего человек мог бы добиться.

Захочешь поработить целый мир – тебя обязательно остановят.

Возжелаешь привнести сюда что-то новое – тебя обвинят в плагиате или попросту не поймут.

Брюнетка была уверена, что она умерла в тот самый момент, когда умерла и её мама.

Они обе погибли в той автокатастрофе.

Так какая разница, чем будет заниматься ходячий труп?

Всё, что напоминало ей о жизни – это её брат с папой.

Поэтому Вероника была уверена, что человек живёт лишь определёнными мгновениями.

Именно нечастые мгновения рядом с ними и были её настоящей жизнью.

Девушку никогда не привлекал противоположный пол в должной мере.

Она сумела подавить воздействие гормонов на свой организм, и скептически смотрела на толпу ухажёров, часто подкупавшихся на её красивую внешность и острый ум.

В их числе был некогда даже популярный Максим Архипов.

Брюнетка была сильным эмпатом, так что её больше привлекали чужие эмоции, или же интеллект.

Она гналась за интересными собеседниками, они были для неё подобны тяжёлому наркотику.

И девушке раз за разом нужна была новая доза.

Вероника была дружелюбна со всеми – будь то неформалы, простые гопники, манипуляторы вроде Максима Архипова, или же забитые зубрилы-ботаники.

Ей нравилось само осознание того, что она может разговорить любого и подружиться с кем угодно.

Девушка так ловко находила нити связи, позволяющие притягивать к себе любого собеседника, что учителя даже пророчили ей большое будущее в сфере психологии, однако Веронику это не интересовало.

Юная интеллектуалка давно решила, что навсегда останется жить в этом маленьком городке, как того хотели бы взрослые.

Она придумала для себя образ этакой отличницы, во всём потакающей старшим и следующей чужим советам, и потому жила по принципу «Не имей своего мнения и во всём полагайся на других», на деле же насмехаясь над этим принципом, понимая его безнадёжность.

Но жила.

Всех в классе заставляли писать сочинения – Вероника корпела над ним дольше всех.

У них в классе была ещё одна отличница, Саша Кольцова, готесса с брекетами на зубах, которая использовала свой острый ум, чтобы подъёбывать всех вокруг –начиная от быдланов-одноклассников, и заканчивая самим министерством образования.

Вероника прекрасно осознавала, что она делает, но специально противопоставляла себя ей, чтобы усложнить для Саши задачу.

Весь класс пишет эссе по обществознанию?

Саша Кольцова написала блестящее эссе, где ловко оперируя терминами и детально изученными ею фактами тонко затроллила саму систему правления в стране.

Вероника же сделала всё по канонам, но настолько превзошла во владении литературным языком и аргументации своих слов одноклассницу, что эссе той на её фоне уже выглядело блеклым и безвкусным.

Так, девушка была вечной занозой для готессы, ибо портила почти все её планы.

Но троллинг одноклассницы конечно же не был её единственной целью.

Она состояла в шахматном кружке, успела побывать волонтёром в городской администрации, писала статьи для школьной газеты, играла главные роли в школьных спектаклях.

Всё для других, ничего для себя.

Вот так скучно и однообразно протекала жизнь девушки.

Всё стало ещё тоскливее, когда ей исполнилось шестнадцать, и брат уехал учиться в университет.

Конечно, она была рада за него и всё такое, да и он приезжал на все каникулы и праздники, а иногда даже и во время выходных, но всё же в большинстве своём Вероника теперь была одна.

Она всегда понимала, что именно такая жизнь её и ждёт.

Что она умышленно останется в этом городе и будет делать всё то, чего желают для неё другие, ибо слишком сильно их ненавидит.

Поэтому Вероника и желала верить в волшебство – в обычном мире для неё не осталось совершенно ничего интересного…

***

Столь внезапный приезд сестры в гости был пожалуй одной из самых неловких вещей в Лёшиной жизни.

Сейчас он изо всех сил пытался выбросить из головы мысль о том, насколько тупо выглядит вся эта ситуация – он, только что отошедший после действия марки, едва успевший напялить брюки после неожиданного сюрприза в лице поллюции, сидел на табуретке и вовсю ёрзал, пока сестра в своём коричневом платье сидела перед ним на кровати, и закинув ногу на ногу, преспокойно попивала чаёк.

Да уж, знала бы она, сколько дерьма произошло со мной за эти несколько дней…

– Вы тут вообще убираетесь? Или просто решили крысам сдавать помещение в аренду? – Ухмыльнулась Вероника.

– Ну… Лес вроде не шибко следит за своей частью комнаты…, – особо не думая выдал парень, продолжая ёрзать на месте – уж больно его напрягали мокрые трусы.

– Ты меня с ним наконец познакомишь? А то я уже склонна думать, что это плод твоей развившейся шизофрении, и нам с папой придётся тратиться ещё и на твои таблетки.

Именно в этот момент в дверь постучали.

Ну класс…

Лес не мог подобрать немножко другой момент, чтобы зажать парня со всех сторон?

– Браво, он существует, – наигранно захлопала в ладоши Вероника.

Лёша же с уставшим видом поплёлся открывать дверь, и…

Опешил на месте, увидев там Соню.

«Ты, однако, очень невовремя…»

– Соня…, – только и смог проговорить Лёша, словно осмысляя эту информацию.

– В точку, – усмехнулась девушка, хлопнув его по плечу, после чего бесцеремонно зашла внутрь…

Их с Вероникой взгляды остановились друг на дружке.

Вот это я понимаю, неловкая встреча…

– Ну это явно не твой сосед, – издевательски выдала умозаключение сестра.

Поняв, что нужно срочно разрешать ситуацию, пока не возникло каких-нибудь недопониманий, Лёша шагнул вперёд, встав рядом с Соней, и сказал как можно громче, пытаясь чётче формулировать мысль(что, надо признать, было не так уж и просто после марки):

– Э-э-э… это кстати Вероника, моя сестра… а это Соня… да… моя подруга…

Подруга?

Ну а как ещё было её представить?

Лёша до сих пор чувствовал неловкости по этому поводу.

– Да, знаешь, – дёрнула вдруг Соня плечом, и усмехнулась, с издёвкой взглянув на парня, – мы с Лёшей отличные друзья, правда, дружище?

Он ощутил себя полнейшим ослом в тот момент.

Блондинка же уселась на кровать вблизи Вероники, и положив руки себе на ноги, продолжила стебаться:

– Слушай, Лёш, вот как наш с Лесом общий друг мне скажи, он же нормальный парень? Думаю вот с ним замутить.

Ну а чё, я девушка свободная, плюс мы целовались уже…

Лёша почувствовал, что внутри у него всё кипит от злости.

Вспомнил те отвратительные эмоции, которые испытал, узнав о поцелуе Сони с Синим Лесом…

И вот зачем она так себя ведёт?

Поборов дикое желание схватить её за шею и начать душить, Лёша выдавил:

– Да я не так выразился, мы…

– Вы что? – Похоже, подхватила общую иронию атмосферы сестра.

Хотя на деле прекрасно уже всё поняла, он уверен!

– Ох… мы встречаемся. Всё? Вопросов нет? – Взъелся Лёша.

– Да быть того не может, – радостно захлопала Вероника в ладоши, – мой братец наконец перестал быть аморфным бревном… иди, я тебя обниму!

С этими словами сестра бросилась в его объятия, и закончив наконец крепко сжимать его спину, уселась рядом с Соней.

Приобняв блондинку за плечо, Вероника элегантно, подобно самому настоящему представителю высшего общества, произнесла:

– София, не откажетесь ли от увлекательной беседы за чайком?

– С удовольствием, – также вежливо улыбнулась та, после чего обратилась уже к парню, – Лёш, нальёшь нам чай, ладно?

Парень постарался скрыть тяжёлый вздох, невольно вызванный у него от неловкости самой ситуации.

Очень скоро Лёше довелось убедиться на своей шкуре в том, насколько страшной вещью может быть женская дружба.

Две эти представительницы семейства хищников уже несколько минут сидели рядышком и ржали над какой-то хуйнёй, пока он подсознательно забивался в угол, убегая от собственных мыслей, на деле же сидел на стуле напротив них и изо всех сил старался сохранять каменное выражение лица.

Удивительно… на его глазах сейчас был заключён союз между двумя самыми необычными девушками в его жизни…

И что самое ироничное, это были две самые близкие для него девушки.

Плюрализм во плоти.

– Нет, ну ты просто представь их лица в этот момент, – уже как могла добивала Веронику историю, абсолютно несмешную на скромный взгляд парня.

Он даже не удержался от колкости:

– Выйти, что ли, в коридор, там уровень юмора не такой гениальный.

– Сходи отнеси лучше чашки на стол, – незамедлительно предложила ему Соня, протягивая чашку, и Вероника вдруг по-новой засмеялась.

– Ну класс, да. Матриархат во всей плоти, – фыркнул Лёша, поднимаясь со стула и беря чашки.

– Это уже анархия, – подмигнула блондинка, – да ладно, зато будешь причислен к лику святых.

– Да если бы.

Стоило парню развернуться в сторону стола, решившая похоже поиграть девушка шлёпнула его ладонью по заднице.

Из-за этого он чуть не подпрыгнул, всё ещё не привыкший к чужим прикосновениям, а девчонки расхохотались.

Крайне любопытно, конечно, наблюдать, как две девушки сходят с ума, но лучше бы я и дальше спал, с сожалением подумал Лёша.

Когда чашки оказались на столе, а он возвращался обратно, Соня похлопала ладонью по самой кровати, приглашая его сесть рядом.

Я ж тебе что, ручной пёсик…

Парень и сам не понимал, откуда у него сейчас столько гневных мыслей, хотя и догадывался.

Но всё же сел рядом с девушкой; ему стало легче от того, что они сидят рядом.

– Лёш, ну чего ты такой дёрганый? – Проныла Вероника, которая сейчас сама на себя не была похожа, – я начинаю думать, что тебе большой город не на пользу идёт. Тебя тут точно никто не обижает?

Снова эти глупые подъёбы…

– Спокойно, я за ним слежу!

Хотя, это ты слава богу не видела, как у него его дружочек сжимается, когда он волнуется…

Вероника даже рот прикрыла ладонями от смеха.

Лёша вдруг не выдержал.

Одни лишь подъёбы… да ещё и эти слова Игоря Максимова не вылетали из головы, да и Маши тоже… все эти мысли…

После начала их отношений Соню как будто подменили…

Короче говоря, он не выдержал и довольно громко сказал:

– А вы не думаете, что это вообще может быть личное?

После этого, устав всё это терпеть, все эти вещи вдруг умудрились довести его разом, парень поднялся с кровати и быстро зашагал к двери.

– Ну Лёш! – Послышался позади голос сестры.

Ему уже было всё равно, он вышел и хлопнул дверью как можно громче.

Почему же всё получилось именно так…

Почему именно его мама погибла в той катастрофе, и он выбрал для себя, что посвятит свою жизнь изучению психов?

Это всё глупая, жалкая случайность? Или всё-таки существует что-то им, простым смертным, до конца непонятое, какой-то там высший смысл…

Или может просто он всё это придумал у себя в голове?

Никто не заставлял его бороться с психами, он просто всё тот же напуганный мальчик, который не смог смириться с утратой и закрылся ото всех… не смог пережить ту утрату, и так и не увидел, что вокруг него всё ещё есть люди, которым он нужен…

Лёша всегда считал себя сильным, ну или, по крайней мере, очень хотел считать.

Но сейчас ему казалось, что весь его жизненный путь – от проявления слабости.

Парень стоял перед окном в конце коридора на его этаже, и скрестив руки на груди – защитный механизм – задумчиво глядел в него.

Он почти не слышал, как Соня подкралась и остановилась позади него.

Но всё же видел её в отражении стекла.

– Ну что с тобой? – Тихо спросила девушка.

Почему же… он же впервые в жизни поверил, что рядом есть кто-то, кому он нужен, и по всему этому ебанутому пути «борца со злом» вовсе необязательно идти…

Существует ли вообще такое понятие как зло?

Развернувшись, он скрестил руки за спиной, всеми силами скрывая выражение обиды на лице.

Только каменный взгляд, ничего больше…

Парень проговорил ледяным тоном:

– Вчера Игорь Максимов сказал мне, что вы иногда…

Он осёкся.

Слишком неприятно было это говорить.

– Ну? Ну давай, договаривай, – вдруг злобно прошипела Соня, сама на себя непохожая, – ты ведь мне не доверяешь?

На этот раз Лёша молчал потому что не мог найти нужных слов.

Блондинка скрестила руки на груди и опустила взгляд.

Молчание царило над ними в течение нескольких секунд.

Всё это время парень раздумывал, какой фразой лучше всего будет подавить царящую в воздухе неловкость.

Но затем Соня вдруг посмотрела прямо на него очень пустым взглядом и спокойно сказала:

– Да, он иногда меня ебёт. Даже до сих пор.

– До сих пор? – Переспросил Лёша, стараясь, чтобы его голос не дрогнул.

Всё ещё надеясь, что не так понял.

Хотя… как уж тут можно не так понять…

Внутри у него всё сжалось, и наверное и его член тоже, как Соня и шутила.

– Да, – ответила Соня, и голос её даже не дрогнул, – например, когда я позавчера не пришла в универ.

Я сразу решила, что лягу под него.

Хотела узнать, что я почувствую.

Не понимаю, с чего ты взял, что я твоя собственность.

Лёша молчал, уставившись глазами в пол.

Он даже разбираться не хотел, что на самом деле сейчас творится у него на душе.

Но знал, что там происходит полный пиздец.

– Что думаешь? – Как-то чересчур равнодушно спросила Соня, – разобрался уже в моей личности?

– Да, разобрался, – как можно спокойнее ответил Лёша, уставившись теперь на стену.

Куда угодно, лишь бы не на неё…

Пусть насмехается сколько хочет, пусть чувствует себя победительницей…

Этого взгляда он точно не выдержит.

Но отвечать надо было, она ждала… вроде бы.

Парень пожал плечами и медленно проговорил, всё также не глядя на неё:

– Ты нимфоманка. Только секс тебя и привлекает. Едва ли люди.

Соня просто стояла и пялилась на него.

Когда это продлилось аж с минуту, он не удержался и бросил на неё взгляд.

Лицо девушки… оно было таким удивительно спокойным, но в одну секунду ему показалось, будто её глаз почти дрогнул.

Или тебе кажется?

Как всё это время тебе просто всё казалось…

– Ну и прекрасно, – злобно бросила девушка, после чего развернулась и зашагала прочь по коридору.

Она молча прошла мимо Вероники, которая скрестив руки на груди сейчас ждала брата у его комнаты.

Дошла до лестницы и принялась спускаться вниз.

Он знал, как теперь описать своё состояние.

Ему паршиво. Ебано.

Хуёво.

Он хочет прямо сейчас сигануть в это окно, дабы весь этот сюрреализм, творящийся с ним уже месяц, наконец закончился.

Но кажется, теперь-то всё и закончилось, хах…

Несмотря на всю тяжесть в груди, парень понимал, что не может сейчас вот так вот сдаваться, падать на колени, терять лицо.

Нет, тут его сестра.

Собравшись с силами, Лёша медленно зашагал к ней.

Каждый новый шаг казался ему всё более нереальным.

Будто жизнь уже закончилась.

Будто бы её всю высосали из него.

Когда он подошёл к Веронике и остановился, глядя куда-то в пол, сестра ничего не сказала, и он был ей за это благодарен.

Она была эмпатом, и похоже, что и так всё поняла.

Она просто молча обняла его.

***

– Хочешь, в кино сходим? – Ласково спросила сестра.

– Нет, – буркнул он.

Лёша лежал на своей кровати, отвернувшись к стене, а Вероника сидела на самом краю.

Из него будто выкачали душу, осталось лишь бренное тело, никому нахуй не нужное.

Особенно ему.

А ведь Соня сейчас наверняка попрётся к этому гандону Максимову… он трахнет её…

Даже думать не хотелось.

Но сердце всё равно как будто пыталось выскочить из груди.

Сестра тяжело выдохнула, и вдруг со шлепком положила ладонь ему на ногу, и проговорила:

– Знаешь что, Лёш… собирайся ка домой. Возьмёшь академический.

Он промолчал, но всё же прислушался к её словам.

Ему даже и в голову не приходило, что Вероника ляпнет подобное.

Он напрягся.

– Учиться ты всё равно сейчас не сможешь.

Я не хочу, чтобы папа высылал деньги зазря, он там за тебя волноваться будет.

Вернёшься домой, отдохнёшь.

Знаешь, Марина всё ещё свободна… извинишься перед ней, и всё станет нормально.

Ну, не получилось психологом стать, ну может оно и к лучшему?

Лёша вдруг зажмурился.

Ему стало настолько плохо, как ещё не было.

Он в секунду представил себе всю эту жизнь – полностью облажавшийся во всём он возвращается домой, где все над ним смеются, показывают пальцем и говорят «Вот, довыёбывался…».

Потом к нему начинает тянуть свои клешни эта дура Марина, до последнего не дававшая покоя.

Он идёт в армию, потом на какой-нибудь завод… тошнота, а не жизнь…

– Я пойду прогуляюсь, – выпалил парень, после чего почти моментально вскочил с кровати, напялил на себя кеды и вышел за дверь.

Да что там, выбежал за дверь.

И там, убедившись, что его никто не видит, он вдруг попытался вжаться спиной в стену.

Хотелось раствориться, стать никем, тенью…

Нет уж, ни за что! Никогда!

И вдруг…

Всё будто остановилось.

Пришло осознание.

Он враз понял, чего на самом деле хотела сейчас Вероника.

И стал вдруг очень благодарен сестре.

Нет уж… да, я потерял Соню… проиграл…

Да, мне больно, даже очень больно…

Но я не сдамся.

«Я должен… быть лучше…»

Парень зажмурился, не веря, что всё это происходит с ним на самом деле.

***

Когда расхаживающий в своём бархатном синем халате Игорь Максимов неспешно отворил входную дверь своего дома, перед ним стояла Соня.

У неё был достаточно безжизненный взгляд, и создавалось ощущение, что ей наплевать на всё, что теперь может произойти в мире, включая также и её жизнь.

– Привет-с, дорогая моя, – пропел парень, уже понимавший, в чём дело.

Своей следующей фразой блондинка подтвердила его догадку.

– Хочу, чтобы ты трахнул меня, – совершенно спокойно сказала она ему.

– А-а-а, – понимающе протянул заулыбавшийся ведущий, – признала всё-таки хозяина-то своего.

Соня ничего не ответила, лишь слегка пожала плечами и склонила голову набок.

Игорь Максимов чуть отодвинулся в сторону, позволяя мозгоправке войти.

Когда она проходила мимо и он с силой шлёпнул её по заднице, она почти никак не отреагировала.

Только совсем немного вздрогнула.

Максимов же ликовал.

Всё, как я и говорил, Сонечка… я отнял у этого парня всё, и теперь всего я буду постепенно лишать тебя…

А ты ничего не сможешь с этим поделать…

V – значит Веселье.

Игорь Максимов испытал острое желание захохотать безумным смехом.

====== Глава двенадцатая ======

В день, когда последний единорог умрёт, земля и море отравятся,

И ветер станет ядовитым.

Только самый презренный может убить единорога.

Этот день настанет, и когда это произойдёт,

Землёй станет править один из самых отвратительных демонов –

Человек.

Жизнь порою бывает крайне несправедливой, думал Лёша, неспособный уснуть уже вторые сутки.

Эта несправедливость вызывает когнитивный диссонанс.

Вызывает чувство, что всё должно быть не так.

Вчера ему приснился сон – как они вновь целовались с Соней…

Наша любовь ведь должна была оказаться сильнее всего на свете, разве нет?

Даже… сильнее всех психологических факторов.

Мы могли бы стать Ромео и Джульеттой двадцать первого века, и все вокруг завидовали бы нашей любви…

Но почему-то мы лишь страдаем как Ромео и Джульетта, однако поодиночке…

***

Могли ли мы с ним стать Ромео и Джульеттой двадцать первого века, всерьёз размышляла Соня.

Это было глупо, наивно, по-детски, но она и вправду думала об этом.

Любовь… с чего ей вообще кого-то любить?

Она не умеет.

Ты мой Ромео, а я твоя Джульетта? Влюбившиеся друг в друга страдальцы из двух разных миров? Ха.

Нет уж, нет уж, всё это ёбаная инверсия.

Если существует хитросплетённый путь змеи, зачем страдать от всего вокруг, летя безликой стрелой, идя напрямик?

Знаешь, Лёша… почему-то я даже не сомневаюсь, что так ты и думаешь – что мы какие-то Ромео и Джульетта.

Даже тошно становится.

Нет уж. Моя развитая децентрация позволяет увидеть мир и с твоей точки зрения… и понять, что ты ошибаешься.

И я раньше ошибалась.

Соня невольно вспомнила, как воспринимала весь мир как какую-то ебучую сказку – где она особенная, где есть место любви и чудесам…

Где человек может оказаться лучше, чем о нём все думали, и подружиться с единорогом…

Но теперь блондинка лежала в большущей комнате Игоря Максимова, животом вниз, прижавшись ладонями к кровати, и жмурилась от боли, пока сидевший на ней Игорь Максимов жарил её прямо в жопу.

Вот ты и дофантазировалась… и мир оказался вовсе не таким весёлым и жизнерадостным, когда тебя оседлали…

Не привыкшая к подобному обращению от одногруппника, с которым они совсем недавно вместе красили ногти и весело угарали над чем-то, Соня переступая через боль попыталась как можно бодрее всё иронизировать.

Повернув голову набок, дабы было хоть как-то разглядеть парня, она бросила:

– Знаешь, было бы здорово, если бы ты проезжался по мне не как утюг по гладильной доске.

Но Игоря Максимова теперь было не узнать.

Это был уже вовсе не тот позитивный женоподобный паренёк, который всё время кривлялся перед ними с Машей и казался ей, Соньке, плюшевым мишкой.

Теперь он даже… да, она не хотела в этом признаваться, но он немного пугал её…

И сейчас одногруппник не поддержал иронию.

Ладонью дотронувшись до щеки, он оттолкнул её голову обратно вниз и вынес сухой вердикт:

– Заткнись и страдай молча.

После этого его член вошёл ещё глубже в жопу, и боль стала ещё острее.

– БЛЯ-Я-Я-Я!!! – Не выдержала и проорала Соня.

Игорь Максимов самодовольно фыркнул, что для блондинки немного сказалось на её ощущении собственной независимости.

«Тяжело ощущать себя независимой, когда тебя долбят прямо в жопень…»

Девушка и сама не знала, зачем согласилась на такое, она не особо часто экспериментировала подобное.

Но Игорь Максимов так уверенно сказал – будем тебя перевоспитывать, совсем распустилась – что она потерялась, и у неё впервые не нашлось никаких аргументов.

А теперь Соня чувствовала, как его довольно жирный член скользил внутри её жопы, то будто бы выходя из неё(и ей тогда казалось, что мучения наконец-то окончены), то проскальзывая как будто ещё глубже, что усиливало боль.

Порою казалось, что вот сейчас жопа точно разорвётся на части…

Блондинка даже зажмурилась от боли.

Она уже не помнила, сколько это длится.

Но с каждым новым заходом он как будто старался сделать всё больнее, и это уже походило на то, как гвозди забивают молотком.

И вот даровал же ему Господь такой жирный член, в жопе не умещается, со злостью подумала девушка.

Как же хочется завопить…

Она пыталась не проявлять слабость, поскольку уж очень задели её слова Игоря Максимова о перевоспитании.

Хотелось показать – так просто я тебе не дамся!

Но в какой-то момент становилось уже невмоготу.

Поначалу Соня начала скулить как собачка, что однако выглядело даже вдвойне унизительно.

А потом когда парень ударял внутрь своим органом как копьём по доспехам, девушка издавала весьма громкие вздохи.

Похуй, решила она… похуй…

Пусть и унизительно, но больше я не могу молча терпеть эту боль…

С этим надо что-то делать…

И когда же оно закончится?

– Больно? – Мрачным голосом спросил Игорь Максимов.

– А-А-А!!! – Вырвалось у Сони. – ДА, ДА!!!

Я так уже не могу…

И КОГДА ЖЕ… ОНО… ЗАКОНЧИТСЯ…

В какой-то момент боль будто бы переросла в наслаждение, и Соне показалось, что теперь она не сможет так спокойно жить, чтобы кто-то не ебал её прямо в жопу – в тот момент она задумалась, что жизнь уже не детская сказка.

Она теперь взрослая, и грезит о взрослой истории.

Что если Игорь Максимов всегда был второй её половиной, родственной душой?

Ну а что, они понимали друг друга, они оба были умными… учились в одной группе… их столько всего связывало, даже и подумать страшно…

Теперь-то понятно, что Лёша точно в пролёте.

Какие к чёрту Ромео и Джульетта, что за наивные сказочки?

Она, Соня, и Игорь Максимов… они двое как Сид и Нэнси, зависимые друг от друга.

Ты мой наркотик, вот я и пришла к тебе…

Снова…

И Соня единственная, кто может стать для этого парня досадной проблемой.

Из-за кого он мог бы впасть в депрессию.

Да любая девушка в универе мечтала бы оказаться на её месте…

Что если это всегда была ИХ история?

Боль наконец-то закончилась.

Парень вытащил свой член из её жопы и лёг в сторону, рядом с ней.

Она же продолжила лежать на животе, поскольку на жопу сейчас перелечь просто не смогла бы, та жгла нереально…

Блондинка задрала ножки вверх и взявшись ладонями за отъёбанную жопу, зажмурилась от боли.

Фух, фух, фух…

Не больно, не больно, это тебе кажется всё…

Краем глаза она взглянула на развалившегося рядом голого Игоря Максимова.

Вроде такое непримечательное, чуть полноватое тело, а так завлекает девушек… да ещё и такой член…

Там сантиметров двадцать наверное точно есть, мысленно присвистнула блондинка.

Игорь Максимов наконец заговорил, словно почувствовав, что она думает о нём.

Хотя, с его-то чсв…

– Знаешь, надоела мне твоя компульсивность, эти твои вечные метания, – будто скучающе хмыкнул он, – будешь теперь моей. Только тут уже никаких побегов налево.

Соня ясно ощутила стук собственного сердца.

Попытавшись подавить проскакиваемые в голосе нотки боли, она тихонько спросила:

– А ты прям так уверен, что я соглашусь?

– А ты уже согласна.

Он читал её подобно опытному киноману, с лёгкостью угадывающему сюжет дешёвого русского сериала для домохозяек.

Придвинувшись к жертве, Игорь Максимов приобнял девушку за плечо и прошептал ей в ухо, из-за чего она вновь невольно начала возбуждаться:

– Знаешь, Сонечка, вся твоя эта свобода воли не более чем миф…

Ты теперь принадлежишь мне, и ничего с этим вот ты поделать не сможешь.

Я собственник, и я не люблю делиться своими игрушками с другими детьми.

Тем более с глупыми детьми.

Если ты даже подумать посмеешь о ком-то кроме меня, твоя жопа будет отъёбана в четыре раза сильнее.

И поверь, я это смогу.

Этого ты хочешь?

Соня не была самонадеянной дурой, и понимала, что такого она попросту не выдержит.

Жопа не резиновая, в шутку говорила ей Маша, шлёпая подругу по ней, чтобы та беспомощно завизжала.

А как известно, в каждой шутке есть доля правды…

Девушка уставилась вперёд, потому что очень сильно не хотела видеть сейчас лицо победившего, сломившего её, унизившего и втоптавшего в грязь Игоря Максимова.

Она процедила сквозь зубы:

– Нет.

Это ощущалось для неё сродни подписанию грамоты о столетнем рабстве.

Игорь Максимов становился её господином, её полноправным хозяином, который может делать с ней что захочет…

Ведущий громко усмехнулся, после чего ласково погладил блондинку по щеке, и она поддалась, не стала сопротивляться, чтобы не злить его лишний раз.

Понимала, что это теперь не в её интересах.

– Вот и умница, – одобрительно отозвался парень.

Теперь уже её парень.

Больше для Сони не было путей к отступлению, она это ясно осознавала.

Больше никакого Лёши или Леса… только этот псих, жаривший её как котлету…

Вот и конец всей этой сказочки.

СООБЩЕНИЕ ОТ СОНИ, 15:53:

«Мы сегодня начали встречаться с Игорем

Он меня трахнул, и мне, честно говоря, очень понравилось»

СООБЩЕНИЕ ОТ ЛЁШИ, 16:01:

«Как знаешь»

В тот день Лёша очень долго не мог уснуть.

Порою ему казалось, что его знобит; бессонница не покидала, и парень ворочался из стороны в сторону.

Очень много проверял свой телефон.

Ему всё казалось, что Соня ещё что-то написала.

Но она больше не написала ему ничего.

Он даже не знал, что она чувствует… и уже сомневался, что вообще понимает её…

День, когда землёй начал править один из самых отвратительных демонов, наступил.