Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
====== Глава первая – Повелитель мук ======
Эх, если бы с утра мне кто-нибудь сказал, что через несколько часов я буду заперт в лифте с только что жёстко отжарившей меня девушкой, алкоголем и пауком…
Впрочем, давайте обо всём по порядку:
Зовут меня Лёша, мне двадцать лет, и я вроде как пытаюсь нормально учиться в универе без прогулов, после серии и без того безумных тус.
Величайшая ошибка – это не судить о людях по внешности, так говорил Оскар Уайльд, да, так что вам, наверное, крайне интересно, что я в этом плане за фрукт, да?
Да ничего особенного тут нет:
Я представлял собой самого обычного высокого парня с бледным, но привлекательным лицом, на котором всегда выделялись мои выразительные карие глаза.
Свои чёрные волосы, следуя подхваченной уже в универе мнимой моде, я любил укладывать в чёлку.
В общем-то, я даже был немного подкаченным – наверное, это и объясняло определённую мою популярность у противоположного пола.
И, как вы уже могли догадаться по моим этим «заумным изречениям», я студент филологического факультета.
Даже не знаю, что мною двигало, когда я пошёл туда.
Наверное, то, что я очень любил книги – даже сидел в читальном зале библиотеки вместо уроков, а потом подделывал справки – а ещё то, что лучшие мои оценки были по литературе, а мои сочинения даже зачитывали перед другими классами.
(И тут в моей голове пролетает флешбек замечательной школьной жизни, когда на уроке литры меня подзывает сидевший сзади меня хулиган, и просит шёпотом «Дай списать, иначе разобью ебало после уроков»)
Но потом начался универ, и все мои достижения сошли на нет, потому что…
Потому что…
А хороший вопрос.
Потому что тусы, тусы, прогулы, какая-никакая популярность, и я как могу стараюсь прожигать студенческую жизнь, потому что лучше момента не будет.
Но всё это было раньше – теперь, весной второго курса, я принял решение, что оставлю всё это разгильдяйство в прошлом, а сейчас буду учиться, учиться, и ещё раз учиться, как завещал один коммунист.
Для убеждения всех вокруг, и в особенности себя самого, в своих благих намерениях, я даже решил поучаствовать в литературной конференции.
Ничего не могло порушить моих планов.
Так думал я, пока сегодня, в день конференции, не умудрился проспать…
– БЛЯ! – С этим высокоинтеллектуальным выкриком я и свалился с кровати, одновременно и пытаясь выпутаться из одеяла, и, хлопая ресницами, осознать реальность происходящего, и молясь, чтобы не было ещё слишком поздно.
Как можно быстрее напялив на себя белую рубашку с чёрными брюками, чуть позже и деловые туфли, я, на ходу закидывая на себя сумку через плечо, рванул вниз по лестнице – лифты ненавижу, и не доверяю им.
Во дворе меня ждал новый облом – дело в том, что я живу в «новом» якобы приличном дворе, и, как я ни пытался бежать, но ворота в наш двор успели закрыться быстрее.
– БЛЯ! – Во второй раз вырвалось из моих уст.
Да почему сейчас-то, когда я так опаздываю…
Нет, времени не было, нужно было действовать более решительно.
Именно по этой причине я, после нескольких мнимых попыток сильнее ткнуть рукой по кнопке, и в очередной раз убедившись в тормознутости современных технологий, решил вспомнить все свои достижения на поприще физкультуры(которых не было), и запрыгнул прямиком на ворота, чтобы перелезть через них.
И что же вы думаете?
Когда я был уже на полпути, и животом упирался в ворота, они начали открываться.
– БЛЯ! – Уже в третий раз проорал я, причём в этот раз эмоциональнее всего, и для того был повод.
Что ж, Бог троицу любит.
Не хочу вспоминать весь тот позор, а ещё то, как я потом, мчась к остановке, чуть не наступил на дохлую кошку, и как в маршрутке какой-то алкаш буянил, из-за чего водитель отказывался его везти, в результате алкаш плюнул в него и убежал из маршрутки… но вскоре споткнулся, грохнулся в лужу, и был таков.
Однако вспомню, как чуть ли не летел в универ, лихо оббегая студентов, словно в какой-то компьютерной игре, но под самый конец, уже у дверей, умудрился налететь на своего друга Серёгу.
В результате чего мы оба растянулись на крыльце универа…
(Звуки грустного тромбона)
Да, Серёга был моим одногруппником, и представлял из себя карикатуру на современное общество – очень худой и ещё более высокий чем я, прям палка какая-то, а не человек, блондин с вечно недовольной рожей, который пребывает в пассивном, подавленном состоянии восемьдесят процентов времени, и вечно жалуется, что «вот раньше-то, в школе, было куда лучше!».
Наверное, частые пользователи интернета навесили бы на Серёгу ярлык каноничного бумера.
Мы с ним особенно подружились в октябре самого первого курса, на паре по информатике.
На тот момент уже почти все мои одногруппники поняли, что я ставлю тусовки превыше учёбы, и ждать от меня невесть чего точно не стоит, как даже и того, что я буду ходить на пары.
Поэтому на парном задании никто со мной не сел.
А вот опоздавший на минут десять Серёга сел за мой, единственно-свободный пустующий ряд, и, когда он спросил, что надо делать, я тут же ответил:
– Да нас по группам распределяли для парных занятий, сказали, ты со мной будешь.
И хоть в тот момент Серёга и скорчил крайне недовольную рожу, но с заданием он справился за нас обоих, и я решил в долгу не оставаться, и садился с ним каждый раз, когда приходил на пары… и каждый раз списывал…
Но вы не подумайте, что это какая-то там односторонняя дружба, я его иногда звал на свои тусы, где он сидел где-то в стороне и жаловался редко подсаживающимся девушкам, что у него нет друзей.
В общем, веселуха.
– Блин, я на конференцию ещё не сильно опоздал? – Впопыхах спросил я сегодня, поднимаясь после этой одновременно и нелепой и кринжовой сцены.
(Постарался не обращать внимания на хихикающих неподалёку студенток)
– А, ты ж конфу не читаешь, да…, – лениво протянул Серёга, поднимаясь с таким видом, будто и не хочет делать этого вовсе.
Это правда – у меня две тысячи непрочитанных сообщений в конфе нашей группы, но я и это собираюсь исправить!
Короче говоря, произошла заминка, из-за которой конференцию передвинули на следующую пару.
Заминку эту звали Владимир Владимирович, самый бесполезный препод по самому бесполезному предмету, который настоял на том, что мы не должны пропускать пару из-за какой-то там конференции.
Он был самым скучным преподом, каким только можно было бы стать, этот противный мужичок в синем костюме, со сверлящим каждого студента взглядом, вылезающими наружу зубами, больше походившими на клыки, и смешным носом картошкой.
Поэтому сейчас, на теории литературы я боролся с диким желанием уснуть, пока Владимир Владимирович максимально монотонным голосом говорил:
– Теория происхождения языка тюркских народов особенно интересна тем, что в них встречаются греческие буквы, и ещё числа походят на римские.
Вау, как интересно…
Достойно, по меньшей мере, одного зевка.
Но зря я это сделал, ведь Владимир Владимирович каким-то сверхзрением тут же углядел меня на заднем ряду, между Серёгой и местным фриком Антоном, и задал мне вопрос про тюркские письмена.
Я промолчал, и этот микроб, будто оного и ожидавший, тут же рассмеялся и с довольным видом проговорил:
– Вот что бывает, когда не учишь предмет. Когда ни к чему не стремишься. Сам уровнем интеллекта походишь на тюрка! Поздравляю, двойка.
– Но я просто к конференции готовился сегодняшней, – попытался оправдаться я.
– То есть поставил конференцию превыше всего, в особенности собственного будущего? Что ж, это похвально, и заслуживает… думаю, ещё одной двойки.
– Но!
– Третья двойка! – Тут же перебил меня Владимир Владимирович, – и за каждое новое слово будет ещё двойка, этого ты хочешь?
Стиснув зубы от ненависти к этому уроду, я просто сел.
– Кто тебе разрешал садиться? Четвёртая двойка!
Тут я уже просто готов был взорваться от гнева.
Да что он… да что за… да даже слов не было!
Но пришлось встать, чтобы не утонуть в своих двойках.
Владимир-сука-Владимирович довольно заулыбался, после чего произнёс:
– Вот теперь садись. А ответит на его вопрос Мария.
Наша местная зубрила Маша встала и начала тараторить какую-то жутко невыносимую чушь про тюркские письмена, пока я сидел и размышлял – где это вообще может пригодиться в жизни?
Похоже, я и впрямь выбрал не ту специальность.
Но вслед за этим Владимир Владимирович вновь докопался до меня:
– А теперь повтори за Машей.
– Ну… не знаю…, – честно ответил я.
Да как такое вообще повторишь, она прям как ведущая шоу «Самый умный» за минуту громадный текст протараторила.
– Поздравляю, у тебя комбо – пять двоек, – ликующе пропел препод.
Кажется, скоро придётся организовывать чьё-то убийство…
***
На перемене перед конференцией мы вышли покурить вместе с Серёгой и ещё одним моим другом Лео.
Лео учился со мной на одном потоке, мы с ним часто вместе ходили на тусы, а ещё это был тот ещё кадр, будто из фильма комедийного вылез…
Он походил на гнома, невысокого роста, в брекетах, с глуповатым выражением лица, и вечно несёт какую-то чушь.
А ещё он, кажись, думал, что живёт в Америке – судя по его синему жакету с надписями, как у американских старшеклассников, и странные джинсы с подворотами.
(Для полноты картины тебя бы в школьном шкафчике закрыть)
Жил Лео тем, что тусил или же смотрел сериалы и дрых до обеда.
Справедливости ради, он хорошо играл на гитаре, и даже ходил на набережную, где практиковал свой скилл, играя за деньги.
Пожалуй, его нелепые попытки закурить сигарету и кашель вслед за этим – единственное, что могло помочь уйти моему подавленному состоянию после пары гандона Владимировича.
А сейчас же ещё эта никому ненужная конференция будет, на которой мне выступать.
Я даже толком не читал свою скачанную из интернета статью с якобы свежим взглядом на мир Мастера и Маргариты.
– Парни, извините, у вас сигареты не будет? – Отвлёк меня от неприятных размышлений женский голос.
(С этого-то, пожалуй, всё по-настоящему плохое и началось)
Развернувшись, я охуел.
Вот честно.
Перед нами стояла по-настоящему «топовая тёлка», как сказал бы Димас из моей группы – высокого роста брюнетка с длинными и приятными на вид волосами, очень красивым лицом и грудью третьего размера.
Заинтересованный и немного загадочный взгляд на её слишком идеальном лице таинственным образом притягивал и не отпускал, как будто это была какая-нибудь медуза Горгона.
Но нет, спешу вас разочаровать: у неё были самые обычные зелёные глаза, и никакими змеями там и не пахло.
(Хотя, может, она и та ещё змеюка, умело привлекающая мужское внимание, но это скорее результат естественной красоты и умелого макияжа, а с мифологией ни на грош не связано)
Тёлка была одета в одно лишь короткое облегающее и увесистое чёрное платье, выпячивающее и большую грудь, и талию, и задницу брюнетки, и обрывавшееся немного ниже этой самой задницы.
Снизу платье было слегка размашистым.
У него(платья) были короткие рукава, обличающие довольно крупные руки; туфли же девушки были такого же тёмного оттенка чёрного цвета. Кажется, это и создавало дополнительный эффект чего-то яркого...
Знаете, есть такие тёлки, по которым сразу бросается в глаза их элегантность и умение держаться в обществе?
(Глядя на таких, непроизвольно представляешь, как жаришь их, словно сучек... но зачастую это остаётся сокровенной тайной тебя и твоего интернет-провайдера)
Брюнетка стояла ровно, выпрямившись, скрестила руки на груди и согнула чуть вперёд свою крупную гладкую ножку.
Обрати на себя её внимание, срочно обрати на себя её внимание!
– Курить вредно вообще-то, – в стёбной манере отметил я.
– Переживу вообще-то, – чуть ли не мгновенно ответила она мне.
Серёга же, этот бабораб, тут же быстро потянулся в карман за пачкой сигарет.
– Благодарю, – мило улыбнулась ему брюнетка, – а вы, ребята, с филологического?
– Ну да, да, – посыпалось со всех сторон.
Даже Лео, похоже, зачарованный её обаянием, вместе со всеми сказал “да”, не переставая улыбаться как дебил.
Под давлением наших взглядов он, конечно, издал вздох и признался:
– Ну я нет вообще-то.
– Слышала, у вас сейчас конференция, – как ни в чём не бывало отреагировала девушка.
– Да, и я в ней даже участвую, – лениво протянул я, пытаясь привлечь особое внимание к своей персоне посредством умеренного безразличия.
– И на какую тему?
– Про Булгакова читать буду, – не сменил я интонацию, – всякую ерунду про Воландеморта и его свиту.
Девушка в ответ усмехнулась.
– Ну, во-первых, он Воланд, во-вторых, ты бы лучше пошёл подготовился, курить-то вредно.
Колко, как ей, видимо, казалось, отметив это, девушка развернулась и зашагала в сторону универа.
Я невольно поморщился, глядя ей вслед.
Хоть я и не посчитал её ответ сколько-нибудь остроумным, всё равно на душе осталось какое-то неприятное ощущение.
– Жопа у неё, конечно, ничё, – сказал я вслух, чтобы не казалось, будто меня сейчас унизили, и что меня это задело.
Но самый нонсенс был уже на самой конференции.
Стою я, никому не мешаю, читаю свой доклад настолько быстро, насколько это возможно, чтобы точно никто ничего не разобрал, даже самому неинтересно, потом препод спрашивает, есть ли у кого-нибудь вопросы, и вдруг…
– У меня есть, – поднимается рука где-то в левом ряду.
Сначала я не увидел, кто это, потому что обладательницу женского голосочка перекрывал дылда Димас из моей группы.
Но затем…
Затем поднялась та самая девушка, и у меня просто сердце в пятки ушло как от страха, так и от злости.
Вот как после такого меня просят разговаривать в жизни без мата?
Девушка же начала «наезжать»:
– Как, исходя из Вашего доклада, читателю стоит оценивать внутреннее состояние каждого из членов свиты Воланда? И кто конкретно из них, в таком случае, является наиболее человечным?
Чё она только что спросила?
Ладно, короче, я был готов к такой ситуации, и сразу дал себе установку – дам какой-нибудь неоднозначный ответ, в школе такое всегда прокатывало.
– Ну-у…, – начал я тянуть слова, – на самом деле достаточно интересный вопрос, на который хоть так сразу и не ответишь… это… довольно неоднозначно… там… Бармаглот…
– Бармаглот? – Громко переспросила девушка, чуть ли не хихикая, – может, всё-таки Бегемот?
– Ну да, да, Бегемот…
В аудитории раздались смешки, что отразилось на моей уверенности.
Слова начали путаться, и прежде чем я успел собрать их воедино во что-то логичное, девушка снова перебила меня:
– Похоже, ответа у Вас нет. В таком случае, я могла бы сама постараться опровергнуть эту точку зрения.
– Да пожалуйста, – тут же отозвался, похоже, не слишком-то верящий в меня преподаватель.
Эта сучка встала рядом со мной и уверенно начала что-то говорить всей аудитории, прямо как греческие ораторы, пока я стоял рядом и сгорал со стыда…
Мы с Серёгой пораньше ушли с конференции, и теперь сидели в университетской столовке вместе с ним и Лео.
Настроение было просто дно.
Весь день сплошные лажи…
И откуда эта дура только взялась? На подъёб во дворе, что ли, так обиделась?
– А ты ей ещё сигарету дал, – процедил я сквозь зубы, напоминая Серёге про его косяк.
Он лишь виновато пробурчал что-то себе под нос.
Хотя даже не сомневаюсь, если она попросит, он ещё раз даст, а может даже и всю пачку.
– Вот, зато можем бухнуть теперь, – Лео вытащил из своего рюкзачка полторашку пива и протянул мне.
– Клёво, – выдавил я из себя.
Тут, когда казалось, что дальше уже просто некуда, я увидел, что к нам движется мой одногруппник Димас…
(Что можно сказать про этого местного дебила Димаса?
Нет, дураком он, конечно, не был – мог даже умничать на парах, просто его вечная манера подъёбывать людей…
Димас представлял из себя здорового по телосложению парня с чересчур сладким для такого как он голосом, уложенными гелем волосами карего цвета, и его телосложение – это, похоже, единственная причина, почему ему до сих пор не прописали по роже за его тупые шуточки.
За эти два года совместной учёбы он успел доказать, что доверять ему точно не стоит – как-то раз, уезжая на прошлое лето на дачу, я попросил его забрать для меня посылку с почты, так этот придурок её вскрыл, а потом написал в конфу «Лёха, не волнуйся, я твой крем от прыщей забрал, как приедешь – отдам!».
Даже не спрашивайте!)
Конечно, когда Димас сейчас уверенной походкой двигался в нашу сторону, а особенно в сторону нашего пива, я напрягся.
– Лёха, брат, ну ты там не сильно расстраивайся, что, мол, на конференции залажал, – сказал Димас, подойдя к нам, и даже хлопнул меня по плечу, причём больно, – ну сука она, ну чё с неё взять? Мне вот тоже рожа её не понравилась, нерусская она какая-то.
Да, это ещё одна отличительная особенность Димаса – он националист, и постоянно вслух отмечает, если кто-то нерусский, ставя этого человека в неловкое положение.
Вдруг одногруппника словно осенило, и он щёлкнул пальцами, да предложил идею:
– О, у нас лифт глючит! Давай, когда она с конференции выйдет, мы её в лифте закроем, чтоб не повадно было, а?
Внесу это в «Топ-100 худших идей».
– Димас, вот ты дебил или как? – Не удержался я.
– Ну да, меня даже в школе звали Димабилизм, – мгновенно сострил дылда, – да давай, чё ты, прикольно будет! Ой, у вас тут паук, кстати.
Заметив это, Димас решил, что с нами больше ловить нечего, и двинулся назад.
А по столу действительно полз паук, из-за чего мне как-то поплохело.
Не знаю, у меня вроде как нет арахнофобии, но всё равно… неприятно…
– Вот она, чистота великолепного универа, – уныло сострил Серёга.
– Да чё ты ко мне-то ползёшь? – Возмутился я, – день и без тебя не вышел!
На этот раз Лео щёлкнул пальцами, и вскоре, схватив паука, предложил:
– О, о, а давай ей в сумку паука подбросим, вот она завизжит, девчонки же боятся пауков!
Кажется, идея Лео рискует превзойти план Димаса.
Вот она, битва титанов.
– А давай ещё за косички её подёргаем, чтоб заплакала как в детстве, – не удержался я от подъёба.
– У неё нет косичек…, – искренне заметил не понявший иронию Лео, – да всё, побежали, поугараем… ой, и пиво захватите!
Издав полный боли от человеческой тупости вздох, я взял бутылку пива и поспешил с Серёгой вслед за Лео.
Мы быстренько поднялись по лестнице на пятый этаж, где как раз и подходила к концу конференция.
Я ощущал себя всё большим дауном – прячусь за углом своего этажа, с бутылкой пиваса, и жду, пока мой друг подсунет в сумку одной суке паука, интересно, куда дальше-то?
Но дальше было куда.
Вот она выходит, и мы с Серёгой тут же спрятались подальше за угол, как вдруг…
– Тихо, ебаный Владимир идёт, прячь бутылку, – быстро зашептал мой одногруппник.
Куда мне её спрятать, у меня сумка через плечо, в неё даже наполовину эта бутылка не влезет!
Недолго думая, я засунул бутылку себе под рубашку, из-за чего пришлось втянуть живот, чтобы она не слишком выпирала.
Стою, задыхаюсь, и тут Владимир Владимирович идёт прямо ко мне, и говорит:
– Так, Воронцов, у тебя есть отличный шанс отработать хотя бы одну свою двойку. Вот эти документы – в 117 кабинет на первом этаже, давай, бегом.
Я собрался было двинуться к лестнице, как этот урод останавливает меня, схватив за плечо – я уже испугался, что из-за пиваса, и весь напрягся, покраснел – но он сказал:
– Да куда, сто лет тащиться будешь, на лифте давай!
И как же так должно ПОВЕЗТИ, что в лифт зашли именно я и та сучка, что завалила меня на конференции.
А я ещё весь красный, и с пивасом под рубашкой, сгорая со стыда.
И тут главное фиаско…
Лифт застрял.
– Бля. – Вырвалось у меня.
Снова.
***
– Похоже, надолго мы тут, – вздохнула моя вынужденная подельница по несчастью.
Мы с ней сидели на полу, вытянув ноги вперёд, и прижавшись спинами к стене лифта.
Брюнетка водила пальцами по своей голой ляжке, кажется, имитируя игру на пианино от скуки.
А я сгорал от несправедливости жизни, и даже не знал, на кого мне больше злиться – вот на эту дуру, из-за которой всё и началось, на себя, за то, что повёлся на все эти тупые затеи, или на Димаса, который, несомненно, нас и закрыл тут.
И самое тупое, я ведь знаю, что это его рук дело, но признаться не могу!
А сам всё прячу под рубашкой полторашку пива.
Хорошо хоть, в такой темноте плохо видно.
Девушка же издала зевок, после чего сказала:
– Ну что, давай знакомиться, что ли. Меня Кэт зовут.
Она протянула мне руку, это я хорошо углядел.
– Я Лёша…, – уже пожимая её руку, я вдруг вцепился в неё, просто не понимая ничего, и уточнил, – то есть в смысле Кэт?
– Екатерина, в смысле, – объяснила она, отдёрнув свою ладонь, – просто меня все Кэт называют.
– А, Катюха, значит, – сострил я.
Хоть что-то приятное после того, что произошло.
– В деревне чувашской тебе Катька будет, а я Кэт, – гордо произнесла она, поправляя волосы.
Вы не подумайте, я ни хрена не простил ей того, что было, но… теперь-то хоть видно, что она как бы своя, обычная такая тёлка, вот и отпали причины шифроваться.
Вытащив из под рубашки бутылку, я предложил:
– У меня тут в общем… ну, раз уж мы застряли… в общем, будешь?
– Давай, коли застряли, – усмехнулась эта Кэт.
Катюха, в смысле!
Я стал открывать бутылку, она вдруг запенилась, полилось мне на брюки, я с криком «Бля!» повернул её в сторону…
Совсем забыв, что тут рядом лежат документы Владимира Владимировича!
Ну на них, короче говоря, пивас и полился.
– Бля-я-я-я-я!!! – С ненавистью проорал я под хохот этой Кэт.
Да, смейся, смейся.
Я вдруг сейчас, в состоянии абсолютного негодования, заметил, что у неё был достаточно грубый голос, и особенно это прорезалось сейчас, вот время её звонкого смеха.
Ржёт, как какая-то кобыла из села, сколько бы она из себя интеллектуалку не строила!
«Но всё-таки красивая, сучка...»
Сейчас, во время хохота, на её пухлых щёчках выступил лёгкий румянец.
– Благодарю, что принял весь удар на себя, не перевелись ещё джентльмены на Руси, – сострила брюнетка, положив ногу на ногу, – прости, что так жёстко трахнула на конференции.
Блин, она так искренне это сказала, как будто ей реально неловко… и в тоже время такими словами, будто всё ещё подстебать как следует пытается…
Что значит «жёстко трахнула», да чё она несёт вообще?
В общем, обида накрыла меня с головой.
Сразу захотелось поставить её на место, показать, что эта её победа мнимая и вообще мимо, а потому я как можно безразличнее фыркнул.
В голосе, правда, всё равно просачивались нотки моего засевшего в памяти поражения.
– Ха, да ничё ты не трахнула… да это повезло просто, что я к этой конференции подошёл спустя рукава, вот по какому-нибудь другому произведению я бы тебя точно щадить не стал.
Звучит как тупые оправдания, да?
– Интересный стиль – готовиться к тем произведениям, с которыми не знаком, – сострила Кэт, после чего взяла пивас и отпила немного.
– Да я выбрал первое попавшееся, – совсем уж подавленным голосом ответил я, тоже делая глоток.
Настроение совсем сходило на «нет».
Ещё и документы ополоснул пивом, и мне теперь полный пиздец от Владимировича…
Но для полного веселья, моя собутыльница полезла в сумку, и из неё вдруг выпрыгнул паук… выпрыгнул мне на колени!
(ЛЕО, МАТЬ ТВОЮ!)
Реакция была, конечно, не такой, как он ожидал – наоборот, нервы дали сбой, и завопил уже я, пока Кэт расхохоталась.
Спокойно взяв паука в ладонь, она сквозь смех проговорила:
– Да это же просто паучок, чего ты так испугался-то?
– ДА НИЧЕГО Я… ничего я не испугался! Просто он стрёмный! – Осевшим голосом протараторил я.
Брюнетка продолжила смеяться.
Да ей, главное, совсем и не страшно от этого паука!
Спустя время мы выдули уже почти полную бутылку, и нас порядком раскачивало.
Особенно меня.
– И ты чё, реально пришёл обдолбанный на пару?
– Ну да, – ответил я, завершая очередную весёлую историю из своей жизни, и мы оба расхохотались.
Удивительно, сколь складно шёл наш разговор.
(И моя насыщенная жизнь была лишь половиной заслуги в этом – встречал я тёлок, которым точно также заливал в уши подобные нарциссические истории о себе любимом, а они же достойными собеседницами не являлись)
Ладно, с ней было не так уж и плохо, просто…
Просто ни к чему было вот это её сегодняшнее поведение на конференции, и это оставило свой осадок.
– Ох, Лёш, чё-то меня разнесло так, – честно призналась брюнетка немного заплетающимся голосом.
И вдруг положила голову мне на плечо.
Я… я вдруг ощутил, что у меня кое-что твердеет в брюках, ну, думаю, мы все всё понимаем…
Наверное, это мой шанс – говоришь, ты меня на конференции трахнула, да, ну а я тебя прямо тут трахну.
Я аккуратно просунул руку за её шеей и положил её Кате на плечо.
Она, уже не очень соображая, посмотрела в мою сторону, медленно так оборачивалась.
От девушки исходило приятное тепло.
Я хотел уже было наклониться к ней для поцелуя, как вдруг…
Как вдруг, похоже, чтобы добить меня, мой организм дал сбой.
Я ПРОСТО БЕЗУМНО ЗАХОТЕЛ ОТЛИТЬ!
– Бля, – прошептал я.
– Что? – Не поняла брюнетка.
– Да нет, я просто… я…
Вскоре я уже вовсю ходил туда-сюда по лифту, стараясь не думать о том, как сильно мне хочется в туалет.
Кэт же вовсю ухахатывалась от происходящего.
Как же… стыдно…
Вся романтическая атмосфера сошла на «нет».
– Попробуй попрыгать, полегче станет, – сквозь улыбку посоветовала она мне.
Я так и сделал, но вскоре испугался, что лифт сорвётся с петель и вниз полетит.
– Вот видишь, Виталь, в какую ситуацию люди могут попасть, хорошо, что ты не человек, – ласково сказала Кэт паучку в своих ладонях.
– Ты назвала его Виталей? Что за неоригинальность? – Возмутился я.
Она лишь показала мне язык.
Когда нас наконец-то вытащили, это было то ещё зрелище: тут и Димас, и Серёга с Лео, и Владимир Владимирович…
Который, кстати говоря, уставился на мокрые документы в моих руках.
– Поздравляю, Воронцов, – сказал он, положив руку мне на плечо, – тебе выпал бонус в виде ещё нескольких последующих двоек.
Как я ни сдерживался, а всё равно поморщился.
Уже немного отрезвевшая от бесконечных хохотушек Кэт с какой-то толикой жалости посмотрела на меня.
Одно хорошо – в туалет уже, в общем-то, и не надо.
***
Вечером я сидел дома за компьютером, думая, что хуже этот день уже просто не будет.
Как вдруг в конфе нашей группы, которую я наконец-то прочитал, пришло уведомление о том, что староста добавила новенькую.
«Ребят, у нас в группе новенькая».
Я замер, зайдя на страницу.
Кэт.
Катя.
Екатерина.
– Бля. – Вырвалось из моих уст в очередной раз.
====== Глава вторая – Властелин овец ======
«Человек, не способный обмануть самого себя, едва ли сможет обмануть других»
(с) Марк Твен
Знаете, не знаю, как так вышло, но почему-то моя группа была самой ебанутой на всём потоке.
В очередной раз я в этом убедился на сегодняшней потоковой лекции по психологии, где вынужденно сел с главным фриком нашей группы Антоном.
Дело было так – рассаживаемся мы, я сажусь за средний ряд, следом за мной садится Антон, идущие вроде как ко мне Серёга с Лео тут же углядели это, и резко развернувшись, стали подниматься выше, к верхним рядам.
Наша новенькая Кэт, шедшая вслед за ними, тоже не смогла не заприметить сей удивительный факт, а потому предпочла сесть не с Антоном, а наверху, с моими друзьями… вместо меня…
– Ребят, а чего мы с Лёшей не садимся? – С нескрываемым любопытством в глазах поинтересовалась она у них.
– ПОТОМУ ЧТО ТАМ АНТОН, – В один голос тут же ответили Серёга с Лео.
Да, мне как истинному мученику по Библии, пришлось страдать в одиночку.
Не то чтобы Антон был совсем конченым, просто скорее… ну всегда с ним, в общем, что-то случалось, и сегодняшний день тоже не был исключением…
Этот вечно лохматый, неопрятного вида гном с кучей морщин на лице, в свои двадцать выглядевший уже как сорокалетний мужик, был какой-то сюрреалистичной версией себя самого.
Он походил на маньяка-извращенца, когда жадно пялился на спины одногруппниц, неизвестно что себе воображая.
(Впрочем, я не уверен, не был ли он таким на самом деле)
В первые несколько дней первого курса он вроде казался мне адекватным... пока молчал...
Но однажды меня угораздило задать ему простой вопрос, как у него дела, на что я получил выплеск эмоций в духе:
«Ой блять, как дела, вот раньше всё хорошо было, когда головой об стену бился, а щас в универ попал!»
...
Хотя я даже не уверен, кто из них более альтернативно-одарённый – он или наша психологичка.
Преподша по психологии, как обычно, завела свою шарманку:
– Психология – величайшая из наук! Я вообще не понимаю тех людей, которые не хотят становиться психологами, как так можно, вы вообще нормальные? Есть только психология, и ничего иного, недаром психология есть во всех университетах!
– Но ведь по такой логике и физкультура лучшая из наук, – шёпотом заметила Кэт.
Антон уже в это время учудил такое, что, не увидь я это своими глазами, сказал бы, что подобное бывает лишь в ситкомах.
Дело в том, что он под партой начал расстёгивать свой рюкзак, но замок заело, и мой невысокий одногруппник начал дёргать за него рукой.
Очень активно дёргал рукой под партой…
Мало того, что это уже само по себе было кринжово, так этот дебил начал приговаривать:
– Ну давай, давай, чуть-чуть осталось… ну почти же… давай, давай, вылезай… ну вот капельку ещё…
(Заткнись, я тебя умоляю, заткнись, заткнись!)
Со всех сторон на нас начали оглядываться другие студенты, все хихикали, никто уже не слушал нацистских речей нашего препода, а мне только и оставалось, что прикрыть лицо ладонью от стыда.
Ну и в надежде, что меня никто не заметит.
– Давай, давай, давай, чуть-чуть ещё, – никак не мог угомониться Антон, – блин, не получается…
Стоя в коридоре вместе с Серёгой, Лео и Катей, я, гордо засунув руки в карманы, как мог прятал боль на лице за маской каменной физиономии, после такого-то позора.
Особенно добивал непрекращающийся хохот моих друзей.
– Да, да, смейтесь, смейтесь, просто вам повезло не сесть с ним, – процедил я сквозь зубы.
Катя, облокотившись на моё плечо, вдоволь нахихикавшись, сказала:
– Да ладно, Лёш, не заводись. Мы ж так, шутим просто.
– Да, да, мы готовы тебя поддержать в любой момент, – начал поддакивать Лео, – ну ладно, мне на свою пару пора.
Он быстренько догнал свою одногруппницу, и очень скоро мы услышали, как он говорит ей:
– Прикинь, это мой друг там рядом с Антоном сидел, ну который дрочил на паре, вот неудачник-то!
Тут Катя не удержалась и даже закрыла рот ладошкой от смеха.
Я же готов был улететь на другую планету от взрыва в жопе.
Наконец, прекратив этот тупой ржач, Кэт, скрестив руки на груди и облокотившись на стену, предложила:
– Ну что, как насчёт экскурсии по моей новой группе?
Я издал вздох.
– Да без проблем. Не группа, а просто куча неприятных и умственно-отсталых гандонов. Вот видишь Антона? Как ты уже поняла, он у нас альтернативно-одарённый.
– О да, – усмехнулась новенькая.
Мы тут же уставились на Антона, этого недоанимешника, который в данный момент тихонько матерился себе под нос из-за того, что всё-таки доломал замок на рюкзаке.
Вечно вот с ним какая-то хуйня, в первую неделю учёбы он вообще пожаловался, что у него в детстве сестру током убило у него на глазах, а одногруппники тут про фильм ужасов пытаются говорить.
– А вон там вот Маша, – продолжал я, указывая на девушку с книжкой в руках у подоконника, – говорят, что она так увлечена литературой, что даже слопала младшего брата, лишь бы это было как в голландских сказочках.
В это Катя, конечно, не поверила.
На этот раз нашему взору предстала высокая и худая рыжеволосая девушка в зелёной кофте с засученными рукавами и татухой на руке в виде кита, чёрной юбке с тёмными колготками и синих кедах.
Она в самом деле столько всего читала… можно с ума сойти столько читать…
Нет, Маша-то как раз была одним из самых противоречивых персонажей в нашей группе:
Вроде привлекательная девушка, но до того странная зубрила, что её хотелось обходить за километр.
– А это вот наша староста, в твиттере пишет о том, как её препод в жопу ебёт, уж не знаю, правда ли это…
– Так, всё, достаточно, я поняла, – с улыбкой на лице остановила меня Катя, похлопав по плечу, – ладно, пофиг на одногруппников, расскажи лучше, что у вас из примечательных мест есть?
– В универе-то? Ну-у… есть столовка.
– Отлично. Покажешь тогда на следующей перемене?
На том и договорились, и Катя двинулась на пару.
Я уже тоже собирался пойти, как вдруг Серёга сказал мне:
– Алексей, ты прямо персонаж романа «Кавказский пленник» у Толстого.
– В смысле?
– Принял врага, ставшего твоим другом.
– Да ты вообще чё не…, – ну и тут до меня дошло, – ой, да ты про конференцию, что ли, да мы ж бухали с ней после этого.
Да это Серёга всё виноват, мне после этого сразу вдруг вспомнилось, как из-за Кати мне не фортило – и паука припомнил, и документы попорченные, из-за которых Владимирович меня похлеще старосты морально в жопу трахнул, и моё недержание…
В общем, сразу вернулся осадок, про который я, по своей душевной доброте, уже почти что и забыл.
– Ну и что ты предлагаешь? Отомстить ей как-то?
– Я, подобно твоему ангелу-хранителю, не могу ничего сказать прямо, лишь дам совет слушать своё сердце, – сходил Серёга с ума.
Я закатил глаза.
– Давай, ты же парень смышленый, – подстебал меня он.
– Эм… ну… как бы… ну-у… в общем…
Да, в голову ничего не шло.
Вдруг рядом, словно из ниоткуда, появилась Маша, кажись, возмущённая моей тупостью, и предложила:
– Попробуй сыграть на женской наивности в вопросах любви и излишней тяги к романтизации окружающего нас мира, и притворись, что хочешь пригласить её на свидание.
– Или лучше – напишу записку от имени Димаса, мол, приходи в кладовку, и там её и закрою!
– Кажется, про смышлёного я переборщил, – заметил Серёга.
Я лишь показал ему фак, обозвал их обоих диванными хейтерами, и двинулся осуществлять задуманное.
Серёга же обрадовался, что представился такой шанс заговорить с девушкой наедине, и осторожно проложил первый камень лестницы в свою личную жизнь:
– Маша, а ты не хочешь потусить как-нибудь?
– Нет.
– Ну ладно.
Минутка неловкого молчания.
***
Кто ж знал, что всё пойдёт настолько не по плану, и всё из-за…
(Впрочем, сами решайте, кто из этих двух дурочек больше виновата)
Дело в том, что Катя решила не внимать данному ей совету по поводу умалишённости ДНОгруппников, и на следующей же перемене постараться найти себе друзей среди кого-нибудь ещё из них.
И выбор пал именно на Машу, которая даже если и слопала брата, но хоть не подставляет жопу преподу, и не совершает чудные вещи подобно Антону.
Рыжеволосая девушка сидела на диванчике на пятом этаже, где к ней и подсела Катя со словами:
– Маш, привет. Будешь шоколадку?
И протянула шоколадный батончик.
– Ну давай, – ответила одногруппница, принимая этот «дар».
– Тяжело, наверное, бывает на филологическом, да? – Подбирала Кэт тему для разговора, – я вот до сих пор не уверена, ту ли выбрала специальность.
– Ну нормально. Кстати, тебя Воронцов хочет развести в отместку за то, что ты его на конференции унизила. Ой, я это просто карму почистила.
– ЧТО?! – Вырвалось у Кэт.
Вслед за этим она с мстительным выражением лица ухмыльнулась, скрестила руки на груди и закинула ногу на ногу.
В её голове зарождался план.
Маша же в это время лопала шоколадный батончик.
***
План, конечно, был очень тупой, но Маша же правильно заметила – бабы на всё повестись могут, если речь об отношениях.
С трудом скрывая волнение из-за страха быть раскрытым, я дождался Кэт в столовой, где она вскоре появилась.
Неспешно двигаясь к моему столу, брюнетка постоянно поправляла волосы и грудь, и уже это меня смутило.
– Кать, тебе тут Димас записку передал, – сказал я, когда она села напротив.
Несмотря на то, что я протянул ей записку, её она полностью проигнорировала и положила ладонь на мою руку.
Холодную, кстати, ладонь.
Чего это она? Да плевать чего, у меня снова в брюках всё затвердело.
– Лёш, слушай, мне покоя не даёт то, как неловко всё там вышло, ну, в лифте, – миленьким таким голосочком произнесла она, – ну скажи честно, ну ты же поцеловать меня хотел, да?
Не знаю, что на меня нашло, но я кротко кивнул.
Видимо, давно у меня не было девушки.
– А ты не против продолжить? Я тут краем уха услышала…
Катя специально оглянулась по сторонам, после чего таинственно продолжила:
– Услышала, что сегодня 505 аудитория будет свободна на следующей паре. У тебя когда-нибудь было прямо в аудитории?
– Ну-у…
Никогда.
– Ну что скажешь? – Кэт вульгарно улыбнулась.
(Как вот после такого устоишь?!)
Я нервно сглотнул.
Бля, да чёрт с ней, с этой местью, ну я же действительно хуёво подготовился к конференции, да?
А трахнуть такую топовую тёлку, как выразился бы Димас…
– А чё за записка? – Кэт потянулась к ней, но я моментально одёрнул руку.
– Ничего интересного, я полагаю, – вырвалось у меня.
– Ой, ну да ладно тебе, ну покажи.
– Нет, нет.
– Ну покажи-и-и.
Вскочив, Катя подбежала ко мне, но я уже, сам не понимая, что делаю, засунул кусок бумаги себе в рот и начал жевать.
Брюнетка не удержалась и рассмеялась, прикрыв рот ладонями.
Вот хорошо, что я сейчас сидел, у меня уже от одного её присутствия рядом, под столом уже конкретно встал.
***
А что уж было на паре, где мы с Катей всё время переписывались, говоря о всяких пошлых вещах, и она постоянно оборачивалась в мою сторону и подмигивала.
Сидевшему рядом Серёге только и оставалось, что завидовать.
На перемене я уже не думая залетел всвободную аудиторию, и, как мы с моей, похоже, новой девушкой и договорились, начал раздеваться.
Туфли, брюки полетели в сторону.
Я остался лишь в трусах, рубашке и носках, как вдруг…
Внутрь наперегонки забегают Серёга с Лео.
Подумал бы, что они специально хотели помешать и поржать, но у них были такие шокированные лица, когда они оказались внутри.
– Вы чё тут делаете?! – Возмутился я.
– Это ты чё тут делаешь, – заметил Лео.
– Можете в другом месте потусить, у меня тут как бы с Катей кое-что наклёвывается.
– О, дай пять, у меня тоже, – Лео уже было потянул мне ладонь, но потом застыл на месте, обдумывая сказанное, – погоди-ка…
– Так она не мне подмигивала? – Уныло спросил Серёга.
Вдруг дверь снова раскрылась, и стоявшая за ней Катя прокричала:
– Мальчики, улыбочку!
Мы все как полные ослы обернулись в её сторону, и она сфотографировала нас на телефон.
Да уж, не компромат, КОМПРОМАТИЩЕ…
Катя же рассмеялась и издевательски произнесла:
– Ну что, не буду вам мешать, развлекайтесь.
Видимо, чтобы совсем унизить, показала нам всем сразу напоследок средний палец, и закрыла дверь.
Я ощутил, что вскипел от обиды словно чайник.
Она уже второй раз меня обставила…
====== Глава третья – Война и флирт ======
Ох, как же меня бесила эта сука Катя…
И откуда эта дура взялась-то вообще?!
На паре по социологии я сидел и прожигал её спину взглядом, а она, стерва эта, как будто чувствовала мою злость и получала от неё удовольствие.
В какой-то момент она даже решила открыто постебаться, и, обернувшись, с хитрой улыбкой на лице тихонько показала мне свой телефон.
Смотри, мол, у меня теперь такой компромат на тебя имеется.
(Да уж, компромат, конечно, что надо)
Но ей этого оказалось недостаточно, она вдвойне затроллила – свет от телефона ударил меня прямо в глаза, и мне пришлось прикрыть лицо ладонью.
Однако, наш старый препод тут же подумал, что я тяну руку, чтобы вызваться к доске, и мгновенно отреагировал:
– О, Лёша, отлично, выходи, выходи!
Я замялся, потому что, конечно, ничего не учил, а Катя там уже ухахатывалась.
Да пусть подавится своими издёвками!
– Выходи, Лёша, не бойся.
На перемене, когда я, схлопотав двойку, уже двинулся к Кате, чтобы всё высказать, она, очевидно, заметив это, тут же быстренько подбежала к Димасу.
Ну это, разумеется, вынудило меня помедлить.
Она же специально громко обратилась к нему:
– Дим, слушай, а ты вот такую вот фотку видел?
НУ НЕТ…
Они вдвоём уставились в экран телефона и заржали что есть силы.
Ну такого позора я не потерплю, это выше моих сил, я скорее сам телефон сломаю, чем это куда-то выльется!
И не раздумываясь, я подбежал к ним с криком «Хорош ржать!», и выхватил телефон…
В нём был мем с неграми, которые жарят студента филфака.
Димас с Катей удивлённо уставились на меня.
Да, да, конечно, очень смешно меня так доводить…
– Да ладно, братан, – успокоил меня Димас, хлопнув по плечу, – мне тоже некоторые мемы не особо нравятся, ну ничего, смеюсь же!
– Да, Лёш, какой-то ты неадекватный, сходил бы к врачу, проверился, – подмигнула мне эта Кэт, после чего зашагала к двери.
Недолго тебе смеяться осталось, сучка…
В коридоре я быстрым шагом пошёл за ней, и Катя, замечая это, попыталась передвигаться чуть ли не бегом.
– Поспокойнее, молодой человек! – Выкрикнула она, уже почти забегая за угол.
Знаете, тут как с животными – побежишь, и оно тоже побежит.
Вот и я помчался за ней, и уже за углом догнал её у расписания, где быстро приставил к стене, схватив за плечи.
– Хватит издеваться, удали быстро это фото! – Потребовал я.
– Ага, а в жопу ты не пойдёшь? – Ответила Кэт с издевательской интонацией.
Это у неё хорошо выходило...
(Человек словно создан был для стёба)
Уже порядком вскипевший, я скрутил ей руку за спиной, и стал оглядывать девушку, выискивая её телефон.
Она же в ответ только рассмеялась.
Как же она меня бесит…
Не удержавшись, я что есть силы шлёпнул её ладонью по заднице.
Шлепок вышел мощный.
– Ай, ты чё, совсем охренел? – Возмутилась она.
Что, неприятно?
– Удали фото быстрее.
– Да всё, всё, вот, пожалуйста.
У меня на глазах Катя достала телефон из сумки, открыла на нём галерею и удалила фото.
– Доволен?
Я обиженно промолчал, и собрался уже уходить, как вдруг брюнетка издевательски пропела:
– Жалко только, что я его уже в интернет перенесла и на компьютер сохранила…
– Да ты… да ты! – Именно это я и сказал, подойдя к ней вплотную.
– Ой, молодой человек, вам бы словарный запас увеличить. А мы тебе в фотошопе пока кое-что ещё увеличим, а то чересчур маленький орган.
Изобразив посредством двух пальцев маленькое расстояние, Катя расхохоталась.
Я, весь красный, засунул руки в карманы, стоя перед ней.
Это…
Это…
– Это война, – процедил я сквозь зубы.
– Заметь, Алёша, не я её начала, – похлопав меня ладонью по щеке, Кэт, пританцовывая, двинулась прочь.
Недолго тебе танцевать осталось, балерина…
«Овечка Долли была злая и рано умерла»
***
Мы с Серёгой и Лео сидели в столовке, обдумывая план действий.
Нет уж, так дальше продолжаться не могло – к тому же, в интересах всех нас троих поставить её на место, мы же все есть на фото.
Да, да, да, Катенька, ты чуть-чуть ошиблась, нажила себе не одного, а сразу троих врагов.
– Можно сказать, что это фотошоп, – заметил Лео.
– Да, да, – поддакнул Серёга, – а у меня типаж лица частый, мало ли кто там мог быть.
Да блин, они серьёзно?
Я иронически закивал:
– Действительно, Серёг, кто это там с нами мог быть, при том, что ты двадцать четыре на семь вертишься около нас. Ребят, давайте лучше серьёзно думать, как бы её в ответ унизить.
– Можно ей подушку-пердушку подложить на стул! – Заявил Лео таким тоном, будто выдал действительно нечто конгениальное.
Такой была версия Серёги:
– Давайте придумаем ей смешное погоняло, её все так начнут дразнить, вы знаете, как такое давит на человека, когда раз за разом, день за днём. Ты домой приходишь, и думаешь только о том, сколько раз за сегодня тебя назвали гомиком, а потом задумываешься, не такой ли ты на самом деле…
Эм, кажется, у Серёги начались флешбеки, не будем мешать ему.
– Короче, я вас понял, ребят, – сардонически фыркнул я, – спасибо за прекрасные идеи, я дальше сам как-нибудь додумаю, угу?
Ну на что вы надеетесь, Лео всё-таки купил подушку-пердушку в ближайшем магазине и положил её на то место, где обычно сидит Кэт.
Его план, правда, сразу пошёл под откос, когда Димас побежал по аудитории, обгоняя Катю с криком:
– Сейчас самостоятельная, чур я с Машей сажусь!
– Да пожалуйста, только не убей, – сострила Катя в ответ.
Конечно, как только Димас плюхнулся на то самое злополучное место, все услышали жуткий звук пердежа.
А следом и хохот одногруппников.
– Да бля, да ну опять, что ли! – Возмутился Димас.
– Я лучше посижу в другом месте, – заметила Маша, помахав ладонью перед лицом.
Катя же, отсмеявшись, обратилась к нему:
– Да нет, Дим, полагаю, дело не в тебе. Встань-ка.
Здоровяк подчинился, и они обнаружили подушку-пердушку на стуле.
– Жалкое зрелище, – усмехнулась брюнетка, бросая игрушку на мою парту.
Я в ответ просверлил её, Катюху, взглядом, но это никоим образом на неё не подействовало.
Димас же быстро отобрал у нас подушку-пердушку и начал ходить с ней по аудитории, нажимая на неё, хохоча и хвастаясь:
– Прикольная вещь, буду с ней преподов троллить!
Но самое интересное ждало нас впереди.
У нас была пара этого поганого Владимира Владимировича, и, войдя в аудиторию, он на ходу бросил «Садитесь, чтоб потом не упасть», и начал рыться в своём чемоданчике.
– ВСТАЛИ! – Проорал он после этого.
Да ты определись уже, урод…
Он стал пялиться на всех нас поочерёдно, даже и не думая снова позволять нам садиться.
– Ну что, не добились ничего на поприще филологии, решили по воровской дорожке пойти?
Мы непонимающе переглянулись.
Это какой-то новый способ поиздеваться?
Выйдя из-за преподавательского стола, он сообщил:
– Мой чемодан находился тут. Кто-то из вас взял мой кошелёк. И кто этот счастливчик?
Серёга оглянулся на Антона, и не удержался от шутки:
– Антох, это ты, на аниме копишь?
– А вам там в левом ряду смешно так? Воронцов, тебе смешно? – Уставился в нашу сторону препод.
Стало не по себе, честно скажу.
Особенно в тот момент, когда эта сука Катя громко заметила:
– А Воронцов как раз всё у стола таскался.
– Чё?! Да ты достала уже прикалываться, – взъелся я.
Реально не тот момент.
– Воронцов, доставай сумку, – тут же скомандовал Владимир Владимирович.
– Да пожалуйста, – с обидой ответил я.
Внатуре какой-то цирк.
Вот только когда препод вцепился в мою наплечную сумку, стало уже как-то не до смеха… когда он вытащил свой кошелёк…
У меня сердце в пятки ушло.
– Вот! Вот оно доказательство, что на борту крыса! – Довольно прокричал Владимир Владимирович, размахивая своим кошельком, – я сейчас ещё деньги пересчитаю, не дай Бог хоть рубль…
– Владимир Владимирович, это не я, – дёргающимся голосом ответил я.
Одногруппники перешёптывались.
– Не ты? А кто ж тогда? – Злорадствовал препод, – ты у меня сегодня же вылетишь из университета, и уж поверь, я всё организую, чтоб тебя никуда не взяли, и ты по этапу пошёл.
– Стойте, это не он! – Вдруг громко, с эмоциями сказала Катя.
Я не понимал, что уже вообще происходит, но в приступе дикой паники даже пошевелиться не мог.
– Это на самом деле я сделала, – чуть не плача продолжила Катя, выходя вперёд.
– Как ты? – Поразился Владимирович, у которого Кэт, очевидно, не вызывала такой неприязни, как я, – Катюш, как же так-то?
Вцепившись одной рукой в оголённую кисть другой, брюнетка начала объяснять:
– Простите меня пожалуйста, Владимир Владимирович, я… я себя как дура повела… просто Лёша мне очень понравился, а он не обращал на меня внимание, вот я и… ну, я из чувства обиды отомстить ему как-нибудь хотела, вот и поступила так подло, простите меня пожалуйста, я… я готова понести наказание…
– Тебе?! Он понравился?! – В шоке воскликнул препод.
Очень хотелось, конечно, обидеться на эти слова, но я сейчас был слишком подавлен, чтобы обращать на них внимание.
(Ничего, мой мозг обязательно вспомнит об этом позже)
Владимир Владимирович вдруг усмехнулся и сказал:
– Ну ладно, чего у вас у всех мины-то кислые такие, всё ж нормально, никто ни у кого ничего не украл. Давай, Катенька, не плачь.
Он даже по-отцовски(а может и не по-отцовски?) обнял Катю и постоял так рядом с ней несколько секунд, а затем, прекратив, похлопал меня по плечу.
– Ты, Воронцов, тоже даёшь, конечно. Так, ну всё! У нас тут не Санта-Барбара, все по местам, начинаем пару! Да, Воронцов к доске!
Очевидно, будучи крайне довольным столь тесными объятиями, Владимир Владимирович уселся за свой учительский стол... и мы услышали звук пердежа от “волшебной подушки”...
Никому, правда, так смешно уже не было, ну разве что Димасу, которому всё нипочём.
Следующие пять минут меня при всех унижали, пока Катя – актриса без Оскара – делала вид, что на неё сильно повлияло произошедшее.
Закончилось всё тем, что мне снова влепили двойку.
***
Так больше продолжаться не могло, к тому же, после столь дикой выходки, так что как бы это ни было унизительно, я был вынужден пойти к Кате «на поклон».
А это было очень унизительно…
Но иметь такого врага я попросту не мог.
Ничего, вот мы усыпим её бдительность, а там видно будет, как скоро я смогу нанести удар!
Поэтому я назначил Кэт встречу в пустом коридоре, где мы сейчас сидели на скамейке.
– Ну что, я предлагаю тебе забыть прошлые обиды и заключить мир, – самому не верилось, что я это говорю.
– Ну даже не знаю, – безэмоционально пожала Катя плечами.
Уф… как с ней тяжело-то…
– Да в смысле не знаю? – Не выдержал я и обернулся к ней, – ну что тебе, извиниться, что ли? Ну извини, пожалуйста! Всё, довольна?
– А ты прямо настолько сильно хочешь со мной дружить? – Лукаво заулыбалась брюнетка.
Мне это уже не понравилось.
Но на следующий день фото меня в трусах в компании Лео и Серёги висело на расписании этажа, и вся наша группа столпилась перед ним и ржала.
Уж как Димас-то ухахатывался.
И вот эти тихони-задроты Антон с Машей тоже только так хихикали, и даже на телефоны снимали.
– Воронцов, а мы и не знали о такой тайной стороне твоей жизни, – усмехнулась староста Саша.
Катя тоже, однако, не давала себе стеснений в смехе.
Один я стоял в толпе с каменным лицом, готовый взорваться от злости.
Ну, Катя… я до тебя доберусь…
Теперь тебе точно конец…
====== Глава четвёртая – Отступление и противопоказание ======
В этот злоебучий день все унижения для меня начались с того, как Серёга на перемене подсел к Антону и начал его доставать.
(Зашибись, да, Серёга до него доебался, а я, значит, страдай)
– Антох, ну чё ты такой неразговорчивый, все силы на хентай потратил, что ли?
– Ой, Серёг, ну отвали, а! – Как обычно начал агрессивно бормотать Антон себе под нос, чем вечно всех смешил.
В этот момент в аудиторию вошёл опоздавший я, и Антон вдруг, ни с того, ни с сего, попытался отыграться на Серёге за мой счёт:
– Вон, у тебя есть дружок по ролевым играм, с ним и развлекайся.
Вся группа вдруг заржала.
Это был первый на моей памяти случай, когда Антон смог дать достойный отпор, но… но почему именно за мой счёт-то?!
Я сразу попытался «поставить блок»:
– Антон, ну не разочаровывай меня, Кэт там нафотошопила, а ты и рад повестись.
Да, по условиям нашего договора я должен был называть её Кэт, и никак иначе.
Унизительно, знаю.
(Как будто дань татаро-монгольскому игу выплачивать вынужден, и на поклон ездить)
– А я вот тоже повёлся! – Пошутил Димас, – и до сих пор ведусь.
– Вот я молодец, да? – Не осталась Кэт в стороне, заливаясь смехом, – так обманула, что все верят, даже ты сам.
Я в ответ лишь закатил глаза.
Ежедневно терпеть такое было перебором, все только-только начали забывать, ну куда этот Антон полез?
– Да тебе бы, КЭТ, – Я специально издевательски акцентировал эту форму имени, выказывая всё своё презрение, – не филологом, а базарной бабкой идти. Они тоже вот так за всеми везде следят.
– Вот и пойду с превеликим удовольствием, – не унималась брюнетка, – кстати, коли уж мне по профессии следить за всякими утырками полагается, чё это ты опаздываешь? С Лео в пустой аудитории друг другу дрочили?
Одногруппники снова заржали как стадо, а я, лишь показав ей средний палец, с гордым видом дошагал до своей парты.
Со злостью и силой бросив туда свою сумку, не удержался от новой язвы:
– Да конечно ты этим будешь заниматься, мозгов-то больше ни на что не хватает. Вот когда учёные сказали, что мужской мозг умнее женского, они, похоже, на тебе эксперимент ставили. Готов поспорить, в детстве даже в простых играх вроде шахмат или карт всегда терпела поражение.
На этот раз вместо ответа Кэт одарила меня ледяным взглядом, от которого всего на секунду, каюсь, даже мне стало не по себе.
– У-у-у, это залёт, – пропела Маша, которая с ней уже спелась.
Катя же воинственно поднялась, выпрямившись во весь рост – справедливости ради, я постарался сделать тоже самое, и хоть был выше неё, сейчас ощутил себя ниже – и подошла ко мне, скрестив руки на груди.
Теперь мы стояли всего в метре друг от друга... я в прямом смысле оказался прижат к стене...
Маша же быстренько подбежала к ней, пытаясь оградить от меня рукой, и сказала:
– Кэт, спокойно, пожалей недалёкого, он молодой, глупенький, ему ещё жить да жить.
Я постарался проигнорировать это откровенное издевательство.
Кэт же бросила:
– Ты сомневаешься, что я тебя в карты обыграю?
– Драка, драка! – Захлопал в ладоши Димас.
Бля, из-за её психологического давления моя уверенность уже слегка поутихла, но давать заднюю было поздно.
Кэт плюнула на свою ладонь и протянула её мне, спросив при этом:
– Спорим?
– Ха, а на что, – фыркнул я, – так просто любой дурак может.
– Если продуешь – засосёшься при всех с Серёгой, так нормально?
Тут уже и Серёга возмутился:
– Э, э, а меня спросить забыли? Я вообще-то по бабам только!
– Ой, Серёг, да хорош заливать, – усмехнулся Димас, и своей остротой вызвал смешки одногруппников.
Даже Кэт хихикнула.
– Ладно, тогда встанешь на колени и извинишься за свои слова.
Остановись, тебе не хватило всего того позора?
Ты же умный па…
– Идёт, – с вызовом ответил я, – а если ты продуешь, публично получишь по жопе… десять раз…
– Не боись, не продую.
Мы пожали руки.
– Ну класс, – фыркнул я, – теперь из-за твоих плевков стану таким же заразным, как ты.
– Скажи спасибо, могла бы прямо в рожу, – бросила она на ходу, уходя к своей парте и даже не глядя за спину, в мою сторону.
***
Кажется, в мою победу в карточной игре не верил не только я, но и все наши одногруппники, поскольку уже на следующей перемене Димас начал делать ставки… и они были не в мою пользу…
У Кэт был уже такой фан-клуб, что, зайдя в аудиторию, я даже заметил надпись на доске «ВОРОНЦОВ ЛОШАРА».
Конечно же, сразу начал стирать, но где-то позади было слышно хихиканье.
Ох уж эти медийные личности, даже сказать про них ничего нельзя, фанаты тут же травлю начинают.
Димас скандировал:
– Успеваем делать ставки! Кэт против Воронцова, кто кого?! Непонятно!
Стебись, стебись…
Ко мне подошёл Серёга и попросил:
– Слушай, Лёх, можешь сотку до завтра занять на ставку?
– Конечно, братан, – улыбнулся я в ответ, – вот радует, что ещё остались тут адекватные люди.
Быстренько вытащив из сумки сто рублей на обед, я отдал купюру Серёге, после чего он отошёл к Димасу и сказал:
– Сотню на Кэт.
ЧЕГО?!
Я аж глаза выпучил от такой несправедливости.
Со стороны сидевших в центральном ряду Кэт с Машей послышались смешки.
– Что, даже верный Санчо Панса отвернулся? – Весело выкрикнула Кэт.
Я предпочёл просто проигнорировать.
Буду умнее… да и что ещё остаётся…
– Господа! – Громко продекламировал я, светя на своё лицо фонариком, – наше тайное сообщество было собрано для очень ответственной миссии, а именно свержения узурпатора Кэт с иллюзорного престола.
Даже не спрашивайте, будет ли в таком случае свержение тоже иллюзорным.
Передо мной за столом сидели Лео, Серёга, Антон и моя староста.
– А можно узнать, нафига мы собрались в грязном подвале? – Поинтересовалась последняя.
– Ну… ну блин, это же тайное сообщество, во все времена в таких местах и собирались!
– Да мы могли просто в столовке собраться, Кэт всё равно туда не ходит кушать, – возмутился Серёга.
Лео не удержался и хохотнул.
Антон же, как обычно, завёл свою шарманку «охуительных историй»:
– Ой, блин, это ещё не подвал, вот меня как-то одноклассники в школьные годы гнали, когда я на пляже за одноклассницей подглядывал, я тогда с крысами четыре часа сидел в моче, прятался от них…
Тут уже не только Лео, но и Серёга, и вообще все заржали.
Кроме меня, у меня настроение было совсем не то.
– КОРОЧЕ! – Выкрикнул я, подняв руку, – хватит дурачиться, мы тут в карты будем играть, тренироваться!
Спустя час мой энтузиазм немного подугас.
– Да ладно, Саш, давай ещё разок, – попросил я старосту.
– Да ты каждому из нас проиграл по три раза, – вздохнула она, – смирись, твоё поражение неизбежно.
Настроение было никакущим, когда я смотрел на уход своих верных товарищей… ладно, может и не совсем верных… да и вообще не товарищей…
Но то, что было паршиво, это факт.
***
В подавленном состоянии я вышел на улицу и просто бродил около магазинов вблизи универа, а вскоре и плюхнулся на маленькую деревянную скамеечку около Пятёрочки.
Да почему всё так паршиво-то?!
Мне уже столько времени так сильно не везёт…
– Дружище, извини, пожалуйста, – заплетающимся языком обратился ко мне очень грязный на вид бомж, севший рядом.
Конечно, от него воняло, и его шатало из стороны в сторону.
Чуть-чуть помолчав, будто набираясь энергии, он попросил:
– Извини, не будет ли у тебя пятьдесят рублей на… на… на чай…
Я был настолько подавлен, что даже не посмотрел в его сторону.
На рефлекторном уровне достал из своей сумки пятьдесят рублей и протянул бомжу.
– Спасибо тебе большое, дай Бог тебе здоровья, – сказал бомж, положа руку на сердце, а затем помедлил, и попытал счастья снова, – слушай, ну сейчас нормальный чай за пятьдесят не купишь… а можешь ещё пятьдесят накинуть?
Ну я и накинул, чего мне уже терять.
Эх, жалко, с Кэт так не откупишься, с сукой этой.
Ещё две минуты бомж желал мне всего самого лучшего, а потом вдруг додумался поинтересоваться:
– А ты чего тут хмурый-то такой сидишь? Случилось чего? Умер кто?
– Разве что моя самооценка, – со вздохом ответил я. – Из ниоткуда это исчадие Ада появилось, все планы мне попортила…
Обидно было даже говорить такое.
Но что есть, то есть.
Я с трудом выдавил из себя:
– Ну яйца у неё, конечно, побольше, чем у меня будут… и нафига я вообще на эту игру в карты подписался? Только в очередной раз унижаться перед ней, я же вообще играть не умею…
– А-а-а, – радостно протянул бомж, – так тебе в карты надо выиграть? Я… я…
(Бомж набирался энергии)
– Я тебе рассказывал, что я раньше фокусником был?
– Да? – Удивился я.
Честно удивился.
– Да! И вообще, я… я вот выпускник филологического…
Ну класс.
Так вот какая судьба меня ждёт.
В свою очередь, бомж уже с искрой в глазах подсел ко мне, готовясь выдать новое философское изречение...
***
Хоть и было страшно, но я поборол свои страхи прямо как мой новый товарищ, когда ради покупки фанфуриков решился пройти мимо полицейского наряда – хоть его тогда и повязали, но это неважно! – и я заявился в спортзал, где уже собрались все наши одногруппники.
Первым меня встретил Димас, который с гордостью, прямо как президент, когда прикидывается, что ему не плевать на страну, сказал мне:
– Братан, кто бы что ни говорил, ты переступил через себя! Вот даже если ты сегодня проиграешь, знай – ты сегодня выиграл!
– Вообще-то если он проиграет, это будет значить, что он проиграл, – заметила Маша своим картавящим голоском.
– Ну да, но я типа пытался его поддержать… короче, неважно!
Мы с Катей сидели друг напротив друга на скамейке, а все остальные собрались вокруг нас.
Издевательски ухмыльнувшись, она спросила:
– Ну что, в дурака?
– Да хоть в очко.
– Смотри, чтоб твоё очко потом не натянули.
– Рискну, – ответил я, игнорируя быдло-смешки.
Ох и напряжённая же была игра…
Моя заклятая противница прожигала меня пронзительным взглядом, и, чтобы не чувствовать себя пресмыкающимся насекомым перед диким хищником, мне приходилось выдерживать этот взгляд.
(С трудом, но выдерживать)
Смотреть в её зелёные глаза, в которых читалась откровенная насмешка.
– Перебор, – сказал я в первый раз.
Кэт довольно усмехнулась.
Кто вообще такую хуйню, как карты, придумал…
И чего вы все пялитесь, как в галерее…
– Ещё. Ещё. – Говорил я раз за разом, затем сцепив зубы от досады, сказал, – перебор.
Вот карта падает на скамью…
Вот и новый раунд.
(Всё как бомж учил)
В том, что мне удастся выйти сухим из воды, все уже сомневались настолько, что даже Серёга со скучающим видом уставился в телефон.
«Спасибо, бля, за поддержку»
Наверное, такого напряжения не испытаешь даже в логове диких львов, если будешь стоять неподвижно, надеясь, что тебя примут за статую.
Как же она меня бесит... и откуда она взялась вообще, чего влезла в мою жизнь...
Кэт будто бы получала от этого немыслимое наслаждение.
(А впрочем, почему будто бы?)
Она так уверенно орудовала картами, как будто заранее знала весь исход.
Как будто это было избиение младенца, не более.
Мне даже невольно представилось, как мы с ней стоим на боксёрском ринге, и я получаю от неё в челюсть.
А Маша свистит в свисток, ознаменовывая тем самым моё поражение всухую.
И этот урод Димас ликует на трибунах, а брюнетка получает от всех признания в любви.
(Фу, какая мерзость)
От этого стало так тошно, так противно... так захотелось победить...
Отомстить ей за всё...
– Победа, – произнёс я через несколько минут.
Над залом повисла мёртвая тишина.
Никто не верил своим глазам.
Да неужто…
ДА НЕУЖТО, СУКА?!
– ДА! – Выкрикнул я, хлопнув ладонью по своей ляжке.
Кэт же, с обидой в глазах ухмыльнувшись, отвела взгляд.
– Ну что, чью жопу натягивать будем? – Не удержался я от подкола.
– Если силёнок хватит, конечно.
Давай, юли, юли, я-то знаю, как тебе сейчас обидно, ха-ха!
Почти победить, и вдруг потерпеть такое унизительное поражение…
Ох, спасибо тебе, дядя Юра(так бомжа того звали, если чё, помолимся за дядю Юру).
Ничего больше не сказав, Кэт встала ко мне спиной.
Специально отошла подальше, видимо, чтобы одногруппники хуже видели происходящее.
Скрестила руки на груди с напряжённым видом.
(Меня этими фокусами ты не проведёшь)
Я подошёл к ней сзади – специально нарочито медленно, как подкрадывающийся хищник к загнанной в угол жертве – и довольно пропел:
– Ну что, Катюха, пора по жопе получать?
– Да бей уже.
Голос её прозвучал сухо и холодно, как будто в происходящем сейчас не было ни капли интересного.
Я-то придерживался другой точки зрения. Ох, сколько я этого ждал!
– Как скажешь.
Я как можно сильнее шлёпнул ладонью по её жопе.
Моя рука с силой впечаталась в её выступающее мясцо, издав звонкий шлепок, вследствие чего Кэт невольно дёрнулась.
Да уж, жопа у неё, конечно, что надо…
Усмехнувшись, я обернулся к остальным, убедиться, что все видят.
Они молчали, глядя на это немыслимое шоу с неподдельным интересом. Серёга немного поморщился.
(Что ни говори, а народ всегда требует хлеба и зрелищ, процитировал я у себя в голове классика)
Такую ситуацию, наверное, ни в одном кино не увидишь.
«Какое-то ебучее шапито»
Но тем оно и прекраснее.
Вовсю лыбящийся Димас, похоже, единственный, кто не ощущал никакого напряжения, а потому даже включил на своём телефоне весёлую песенку «Lesley Gore – It’s My Party»
Все тут же уставились на него, и он с самым непринуждённым видом пожал плечами и тут же оправдался:
– Ну а чё, так же прикольнее.
Кэт тоже не реагировала.
(Ничего, ничего, я обязательно выведу тебя на эмоции)
(Ты мне за всё ответишь сполна!)
Второй шлепок. Третий.
В какой-то момент мне показалось, что Кэт дрогнула сильнее.
Я же не мог не признаться самому себе, что получаю какой-то странный кайф от происходящего.
Уж очень мне хотелось её посильнее унизить за все прошлые выебоны, втоптать в грязь... размазать по стенке!
– Живая ещё? – Как можно более издевательски ухмыльнулся я.
– Слабенько чё-то, бить-то вообще умеешь хоть? – Огрызнулась Кэт, – я-то вон тебя как наунижала, а тут… жалкое зрелище…
Ну сучка, ну сама напросилась!
Зря вот я тебя щадил!
Разозлившись, я шлёпнул её ещё раз, и на этот раз либо мне показалось, либо брюнетка зажмурилась и стиснула зубы, чтобы не вскрикнуть от болезненного соприкосновения моей ладони с её жопой.
Послышалось какое-то подобие унизительного писка, который она тут же подавила.
«Давай, давай, это только начало... лишь присказка, истинная сказка ещё впереди!»
Что ни говори, а мне приятно так её унижать перед всеми.
Понимать, что ей сейчас больно.
Что ей унизительно вот так вот стоять перед всеми нашими одногруппниками.
Кэт держалась из последних сил, и не подавала виду, потому что прекрасно понимала то, что понимал и я:
Любое проявление агрессии признает её моральное поражение.
А самое смешное в этом то, что она отдавала себе отчёт, что я точно также это понимаю.
(Ай, как прихлопнем сейчас эту муху-цокотуху!)
И тут, в порыве эйфории, меня осенило.
Отойдя на несколько шагов, я подскочил и с разбегу зарядил ей по жопе.
Прозвучал очень звонкий шлепок, сопоставимый, пожалуй, с каким-то внезапным взрывом.
(Разве что взрывом её жопы, ха-ха)
А потом…
– А, БЛЯ! – Вырвалось у Катьки.
Я расхохотался, а она молча уставилась вперёд, прикусив губу от обиды.
Эта самая обида ясно читалась сейчас в её взгляде.
(Ну нет, такой шанс поиздеваться я не упущу)
Встав рядом с ней, я обнял девушку за плечо и спросил с той же издевательской интонацией, что она применяла по отношению ко мне:
– Ну что, хватит с тебя или продолжаем?
Кэт не могла сказать вслух, иначе бы её голос дёрнулся – и она понимала, что я это понимаю, хоть и не подавала виду, – так что просто рукой подала жест, мол, можем продолжать, пока слабовато.
Но вот её глаза, от которых я специально не отводил взгляда, сводя все свои счёты... столько боли и стыда нигде не увидишь так ясно, как сейчас в этих глазах...
Даже не сомневаюсь, что она сейчас мысленно обзывала себя дурой за то, что полезла в этот глупый конфликт.
(Надо было остановиться после той победы в аудитории с воровством, которая знатно пошатнула мою самооценку, но жадность ведь человека погубит)
А в мои планы не входило просто так останавливаться.
Нет уж, выебонила сполна – огребай сполна.
Брюнетка поправила подол своего чёрного платья, стойко принимая участь.
– Как хочешь, – довольно усмехнулся я.
Снова с разбегу подскочил и треснул её по жопе.
В этот раз, кажется, даже сильнее.
– С-С-СУКА-А…, – Проныла Катя, на этот раз зажмурившись, – КАК БОЛЬНО-ТО, А!
– Это я ещё не старался, – подмигнул я ей.
Она в ответ прохныкала.
Все попытки стерпеть эту боль и поскорее уйти разом сошли на “нет”... Девушка не удержалась и взялась рукой за свою упругую задницу, которую сейчас знатно жгло...
О ДА!
(Вот что бывает, Катенька, когда лезешь на противника, который тебе не по зубам!)
Уже поднадоевшая всем – особенно брюнетке, у которой от происходящего голова, небось, шла кругом – музычка пошла по новому кругу.
Димас додумался врубить камеру на телефоне, и начал комментировать происходящее:
– Друзья, мы все не верим, что это происходит, но это происходит! Сексизм в чистом виде, но это НЕ плохо! Поаплодируем героям сегодняшней программы – Воронцову и Кэт!
Катя ничего на это не ответила, ровно как и на смешки некоторых наших одногруппников.
«А теперь вспомни, как она заявила, что якобы жёстко трахнула тебя, давай, такое спускать нельзя…»
– Готовься, зайка, – не удержался я от подъёба.
Кэт в этот момент занервничала настолько, что не удержалась и округлившимися от шока глазами посмотрела на меня.
Показывая испуг от того, что сейчас будет, постыдное дикое желание сдаться, лишь бы это всё закончилось.
«Ничего, детка, это ещё и за Воландеморта на конференции!»
О да, попортила она тогда мои нервишки...
Разозлившись как следует, я подбежал и зарядил ей по жопе уже в восьмой раз.
Скажу честно, бить по её сочной заднице было сплошное удовольствие.
Вышел такой звонкий, такой смачный шлепок, что девушка даже чуть отшагнула вперёд, потеряв равновесие.
На этот раз брюнетка, схватившись руками за свою жопу, запрыгала на месте, хныча и крича:
– А-А-А, МОЯ ЖОПА-А-А!!! ДА КАК ТАК БОЛЬНО ВООБЩЕ БИТЬ МОЖНО?!
О-о-о да-а… как же это приятно…
Не скрывая широкой улыбки на своём лице, я, засунув руки в карманы, стал молча смотреть на унизительные прыжки моего поверженного врага.
(Ловко скачешь, прям как на хуе)
Хорошо поставленный, одновременно дерзко-бойкий и в то же время женственный голосок Кэт издал поистине неповторимый громкий и унизительный выкрик:
– БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!! КАК ЖЕ БОЛЬНО!
Вся её репутация выходила уже не просто в ноль, там давно уже минусовая степень.
А вот боль от шлепков по жопе и не думала проходить.
(И всё это под дикий хохот Димаса, снимавшего это на телефон)
Надеюсь, теперь ты уяснила, Катенька, что бывает с такими дерзкими выпендривающимися сучками? Их потом жёстко жарят!
Сжимая губы и жмурясь от боли, брюнетка задрала голову в потолок, стараясь не думать о боли.
Очевидно, это не помогало.
Не упуская новой возможности поиздеваться, я встал прямо напротив девушки, и с фальшиво заботливым видом – по-полной стебясь над ней тем самым – ласково поинтересовался:
– Ну что, слишком сильный шлепок вышел?
– Да пиздец какой сильный! – Резко вырвалось у Кэт.
Знаете, как истерика у детей в школе, когда там двойку получил за плохое поведение, или сверстники тебя обзывали.
Я не удержался от ехидного ликования, и моё лицо расплылось в улыбке.
(Пусть все видят, кто оседлал эту сучку)
Признавая мою сухую и однозначную победу, противница жалобно поморщилась и отвела взгляд в сторону.
Похоже, лучше уж на стену смотреть, лишь бы не на мою довольную рожу... понимаю...
– Ну что, пора, Катюш, и честь знать, – цокнул я языком, напоминая, что осталось ещё два шлепка.
Обходя её, легонько шлёпнул по голой ляжке ноги, вынудив дёрнуться и подпрыгнуть.
«Ого, вот это ты её зашугал, почти даже жалко девчонку... но сама виновата...»
Однако, нервы её, похоже, сейчас сдали.
– Лёша, стой! – Вдруг обернулась Кэт ко мне, и затрясла меня за плечи, – Лёша, миленький мой, остановись, пожалуйста, давай… давай договоримся? Ты только больше не бей, ладно?
– Ну-у…
– Ну давай я с тобой сейчас засосусь, ты хочешь? Давай?
Кэт начала строить передо мной кокетливые рожицы, обхватила меня руками за шею, и мы… вот так вот, прямо при всех…
Мы приблизились друг к другу, и наши губы уже были на настолько неприличном расстоянии, что стыдно даже вспомнить.
Ещё бы чуть-чуть, и я бы её поцеловал.
Сердце очень сильно заколотилось, в брюках начало затвердевать.
То, что я хотел этого больше всего на свете – тут спору нет.
Но разве ж был бы это равный поцелуй?
Она ж так элегантно развела меня в прошлый раз, когда я остался в одних трусах в компании Лео с Серёгой… а потом ещё и фото висело на доске расписания…
«При этом поцеловать её безумно хочется...»
Дилемма?
– Извини, но нет, – прошептал я, и, одёрнув её руки, сделал шаг назад.
– Но…
Не дав Кате договорить, я за плечи развернул её и снова хлестанул по жопе.
Пожалел, конечно, на этот раз не с разбегу.
Но она всё равно промычала что-то несуразное, потому что жопа уже горела.
– Ну чё, всё там уже, нет?! – Чуть ли не в истерике потребовала она ответа.
– Терпи, Катюха, – специально назвал я её по обычному имени, нарушив наш прежний договор, – остался последний удар…
Я на большой скорости поднёс ладонь к её жопе, но в последнее мгновенье остановился.
А Катя-то уже по инерции подпрыгнула, готовясь к новой порции унижений и боли.
Меня это позабавило, и я рассмеялся.
– Да, да, очень смешно, – процедила она сквозь зубы, – хуярь давай уже.
– Ну ты сама попросила, – сказал я, и…
Шлёпнул её по заднице.
Крепко шлёпнул, каюсь.
Так крепко, что у самого даже ладонь зажгло.
(Я уж молчу про её бедную, но сочную жопу)
Кэт проскулила, прямо как какая-то сучка-собачка, и снова унизительно запрыгала на месте.
Кажется, это был самый ощутимый удар из всех.
И девушка даже не верила, что всё закончилось.
– Береги честь смолоду, – очень странно и не в тему подъебал её Димас.
Кэт, видимо, всё для себя взвесила и поняла, что выебоны ни к чему хорошему не приводит, а потому не ответила. Просто сделала вид, что её сейчас не подъёбывали.
После чего отошла к стене и упёрлась в неё ладонью. Другой ладонью схватилась за свою сильно болящую сейчас жопу.
(Бьюсь об заклад, это поражение она запомнит надолго. Осадок останется знатный)
Можно было, конечно, удержаться, промолчать, хватит на сегодня с девочки, но я всё равно довольно выкрикнул:
– Прости, что так жёстко трахнул!
Бросив на меня косой взгляд – как будто это я виноват, что Кэт язык за зубами держать не умеет – Маша подбежала утешать её, а остальные начали обсуждать проигрыш своей ставки.
Вот всё и закончилось...
И на душе сразу как-то пусто...
– Так, минуточку! – Громко заметила староста, – а деньги-то кому уходят?
– Ну как кому, как кому, – начал оправдываться Димас, медленно отступая назад, – вот вы вот все в Воронцова не верили, а я в нём ни секунды не сомневался.
– ДИМА, ТЫ ЧЁ, НА БАБКИ ВСЕХ РЕШИЛ КИНУТЬ?! – Прокричала староста.
– Пиздёж и провокация!
Вскоре Димас уже улепётывал от всех с банкой денег в руках.
Вот и думай после этого, кто победил на самом деле…
Мне же, хоть я вроде как и победил, почему-то было не особо весело.
Может, это из-за жульничества? В глубине души я понимаю, что победила бы она?
Да ну бред какой-то, не может же у меня быть совести!
В любом случае, было как-то тоскливо.
Как будто бы я... Не знаю, как правильно объяснить...
(Как будто бы сочувствовал и сопереживал Кэт)
Засунув руки в карманы, я в полном одиночестве, как и подобает истинному главному злодею, двинулся к выходу.
Впервые я ощущал себя именно так, а не как трагический герой, которому вечно не везёт.
====== Глава пятая – Вино из стаканчиков ======
– Катюш, ну что ж ты спиной-то ко мнеповорачиваешься, мало ли, от кого по жопе прилетит, – хитро ухмыльнулся я, – будет неприятно…
Мы с ней стояли у библиотеки и ждали, когда она откроется, чтобы Катя сдала книги.
Я специально её тут подкараулил.
(А точнее, просто увязался следом)
Издав тяжёлый вздох, брюнетка обернулась ко мне, и возмущённо бросила:
– Ну чё тебе ещё от меня надо-то?
– Ну как чего, как чего, Катенька, – я театрально затряс её за плечи, – мы же с тобой так влюблены друг в друга, ты сама Владимиру Владимировичу говорила, вот я тебя и пытаюсь на свидание пригласить! У меня, между прочим, вино такое роскошное стоит, роскошную тебя дожидается.
– А больше у тебя ничего не стоит?
– Пока ничего, но это вопрос времени.
Катя в ответ издевательски рассмеялась, глядя на меня.
– На свидание меня пригласить хочешь? Хорошо, если я соглашусь выпить твоё вино, отстанешь?
– Честное пионерское, – вслед за этим я зиганул, потому что не помню, как там приветствуют друг друга пионеры.
Ну да какая разница, пионеры, нацисты?
Через несколько часов после пар я услышал таки звонок в дверь – ну наконец-то, припёрлась, а то по гугл-картам так ведь сложно найти данный мною адрес, который просто невозможно проглядеть.
Ну ничего, зато сейчас наконец-то произойдёт то, что ещё в лифте должно было случиться, просто из-за тупого стечения обстоятельств обломилось!
Однако, тут меня ждал сюрприз, после лицезрения которого улыбка сползла с моего лица.
Во-первых, Кэт уже была довольно пьяненькой.
Во-вторых, обнимала за плечо какого-то пьяного здорового качка с тупым лицом примата и стрижкой под ноль.
Она в каких девяностых такого откопала?
(И чего это так к нему прижимается?!)
Я почувствовал, как у меня стучит сердце.
– Ой, Лёш, привет, – как какая-то дурочка хихикнула Кэт, – слушай, а ты же говорил, что у тебя вино какое-то есть. Мы тут с Юрой пойти выпить хотели, не подгонишь?
– Ну…
– Ну пожалуйста-пожалуйста, – начала упрашивать она.
Причём так мило, что даже отказывать не хотелось, чё за магия такая?
Всё, конечно, решил качок, быканувший на меня:
– Ну дай, не видишь, просят!
Следом за этим я мигом умотал на кухню, откуда вернулся с бутылкой вина, и, протянув его ребятам, выдавил из себя унизительное:
– Вот, пожалуйста.
– Спасибо, Лёш, ты супер, – Кэт послала мне воздушный поцелуй.
Увы, я даже его не получил, потому что качок изобразил, как ловит его в ладонь и прихлопывает к своей щеке.
Брюнетка похихикала над этой выходкой, они зашагали к лифту, ну и качок напоследок закрыл мою входную дверь ногой.
«Как-то… стыдно…»
Через две минуты, правда, в дверь снова позвонили.
– Ну чё там, опять за догоном пришли? – Сострил я, открывая дверь.
Правда, передо мной стоял уже…
Мой дед-военный.
«Бля», пронеслось у меня в голове.
Да что он тут вообще делает?
Мой ебанутый шестидесятидевятилетний дед с давно уже поседевшими волосами, вечными чёрными кругами под глазами непонятно от чего, зачем-то всюду таскался в своей военной форме, хотя уже лет тридцать как с армией не связан от слова совсем.
От мамы я слышал историю о том, что он вообще сначала убежал с призыва, год скрывался, как я таскаясь по впискам и развлекаясь то тут то там с разным людом, и лишь потом вернулся к жене, сказав, что якобы отслужил… но потом к нему пришли и забрали по-новой, только теперь уже на куда больший срок…
И вот теперь этот старый пердун, помешанный на дисциплине, делающий вид, будто он настоящий военный, сидел на диване у меня в гостиной, пока Кэт где-то там бухала с непонятным качком.
– Ну что, читал мамино сообщение, что я приеду? – Произнёс он своим сварливым голосом.
Да если бы!
Я только что додумался проверить почту, в которую больше ни по какой причине, как ради маминых писем, и не захожу, и увидел вчерашнее сообщение, что сюда из деревни едет мой дед.
Знал бы – купил бы дополнительный замок.
От осознания этого я даже невольно поморщился.
– Что это за бодяга у тебя тут по телевизору? – Возмутился дед, и сразу потащился к нашей плазме, – нормальный, государственный федеральный канал включи! А то у тебя тут гомосеки какие-то, тьфу ты!
Чуть-чуть позалипав в телевизор без кнопок, чем изрядно насмешил меня, дед пожаловался на своё незнание современного мира:
– Где он тут переключается?
– Да для этого пульт изобрели, – фыркнул я, и включил ему его федеральный канал.
– Пульт, – передразнил меня старый маразматик, – ты вот чё-нибудь тяжелее этого пульта и своего члена в жизни в руках держал вообще?
Я предпочёл просто проигнорировать этот провокационный вопрос.
Дед уселся на диван, и с довольной рожей уставился на двух мужиков, переодетых в бабок на Первом Канале.
Ага, то есть вот они ни капли не гомосеки, а просто тинейджеры из американского фильма – это перебор?
– Ну чё, не выперли тебя ещё? В армию пора, небось?
Щас, пойду я в твою армию, мечтать не вредно.
– Нет, я учусь, – лениво бросил я.
– Учится он. Учатся реальные пацаны на улице, а ты так, дурью маешься. Вот до тебя докопается гопота на улице, чем тебе твой Достоевский поможет?
(Начнём с того, что он не мой, и я не собираюсь просить помощи у мёртвого человека, некромантией я не увлекаюсь)
– Будем из тебя сейчас мужика делать! Собирайся давай, пойдём во двор на турник.
– Да какой турник, нафига он мне? Мне… мне текст по английскому надо переводить.
– Переводят бабок через дорогу, а ты глаза свои будешь сажать.
– Ага, а сажают часом не честных людей?
– Ты попизди мне ещё тут!
Великолепная аргументация, на такое и ответа не найдёшь.
Короче говоря, следующие пару часов я бегал, задыхаясь и готовясь упасть в любую секунду, пытался подтянуться, затем пытался отжаться, потом уже просто лежал на грязной земле лицом вниз, не в силах подняться.
И тяжело, тяжело дышал.
Потом дед свистел мне прямо в ухо.
– А ты в курсе, что правое у меня всё ещё слышит, да, может, ещё и туда посвистишь? – Только и сострил я.
***
На следующий день в универ я притащился уже еле живой, но как только, так сразу на перемене сел рядом с Кэт, воспользовавшись тем, что Маша куда-то вышла.
Залипавшая в телефон брюнетка, правда, даже не повернулась в мою сторону, будто меня тут и нет вовсе.
(Ой, как тело-то после упражнений ноет… хотя, дед бы щас сказал, что ноют дети, а тело вырабатывает мускулы, да?)
– Ну и что это вчера было? – Как можно безразличнее спросил я у одногруппницы, тоже глядя куда-то вперёд, лишь бы только не на неё.
– Ты о чём? – Абсолютно невинно задала ответный вопрос Кэт, взглянув таки на меня.
И в то же самое время будто издеваясь.
– Да не знаю, пришла ко мне вместе с каким-то неандертальцем из палеолита, как будто мы в передаче «В мире животных». Он разговаривать-то вообще умеет, или ты ему вон, наскальные надписи вырисовываешь? Небось, выпил, да пошёл мамонтов мочить.
– Уж не знаю, чем он там в свободное время занимается, зато секс с ним точно хороший, – доверительно заверила меня девушка, при этом ещё и хватило наглости улыбаться!
– Я, конечно, понимаю, что ты у нас девушка не особо интеллектуально одарённая, но уж до двух-то можно было научиться считать. Хотела-то ты не с ним, а со мной на свидание пойти.
– Когда это? – Кэт довольно заулыбалась, – мы как договаривались? Что ты отстанешь, если я выпью твоё вино? Могу дать честное пионерское, что оно вчера было выпито.
Вместо пионерского жеста Катя так и вовсе изобразила, как пускает в меня из руки паутину подобно человеку-пауку.
Эх, похоже, я так никогда и не узнаю, как пионеры приветствовали друг друга.
– Понятно, значит, обмануть меня снова решила. Подло, подло.
– А мешать девушке сдать книги в библиотеку тоже не особо благородно, так что квиты.
– Справебыдло, – иронизировал я, – ладно, давай теперь по-нормальному. Я обещаю, что в любом случае доставать никого не буду, и нормально, по-человечески, зову тебя выпить. Только без Юриев и прочих имён всяких, угу?
– Хм, – как можно громче хмыкнула Кэт.
Состроив такую рожицу, будто задумывается над моим предложением, она упёрлась ладонью в подбородок и уставилась куда-то вперёд.
Я первым не выдержал продолжительную паузу.
Спустя десять секунд непонятного молчания решил уточнить:
– Ну так что?
– А я девушка приличная, к кому попало в гости не хожу.
– Ну почему это к кому попало, мы же одногруппники. Вот, зову тебя на тусу для одногруппников.
– То есть туса для одногруппников?
– Ну да.
Снова хитро ухмыльнувшись, Кэт поднялась со своего места и громко захлопала в ладоши.
Все сразу обратили на неё внимание, и она громко заявила:
– Хочу обратить ваше внимание, что Воронцов сегодня устраивает у себя дома вечеринку для всей группы. Приходите все, адрес скинем в конфу.
Все вокруг сразу оживились, ну а я… а я ощутил, что просто готов взорваться от злости…
Нет, терпи, терпи, ей же только этого и надо, хочет вывести тебя на эмоции.
Я как мог сохранял каменное выражение лица, в то время как Катя наклонилась ко мне, и пропела:
– Ну что, зай, нам, одногруппникам, приходить?
Её грудь сейчас была прямо перед моим лицом.
Ох, какая выдержка нужна была, какая сила воли…
Я нервно сглотнул, и закивал.
– Вот и супер, – прошептала в ответ Кэт.
Я же поднялся, на всякий случай прикрыв верхнюю область своих брюк руками, под хихиканье одногруппницы, и зашагал назад, к своему последнему ряду.
А сам при этом уже вовсю думал – надо срочно как-то избавиться от деда…
***
– Какая туса, ты Што, совсем ошалел?! – У деда был такой вид, как будто бы я, по меньшей мере, предложил захватить Польшу и развязать уже третью мировую.
Ну или он узнал, что это из-за меня развалился его любимый совок.
– Да ладно тебе, дед, да это же только одна ночь!
– ДА Я В ТВОИ ГОДЫ ЗА СИГАРЕТАМИ ДЛЯ ДЕДОВ БЕГАЛ, А ТЫ!
Короче, адекватного диалога тут не получится.
Ну ладно…
Переходим к плану «Б».
Я вздохнул.
– Хорошо, дед, я всё понял, извини, пожалуйста, я был неправ. Так и останется невыпитой водка с нижней полки слева в шкафу… ой, мама ж запретила тебе говорить…
– Иди давай уже, уроки свои учи, или что ты там делаешь! Вечером на зарядку пойдём! Ишь, распустился!
Я пошёл в комнату, даже не сомневаясь в том, что будет дальше.
И нисколько не удивился, когда совсем скоро услышал скрип в шкафу.
А вслед за этим, глядя из окна, смеялся, наблюдая, как бухой дед останавливает людей и кричит:
– Ну где, где у ваших дедов медали?! На стенах висят, да?! А у меня нет медалей! Продал я их! Вот так вот, за водяру и продал!
Ох, это каждый раз незабываемо…
Но самое офигенное, что это было ещё не всё, а лишь цветочки.
Затем дед начал буянить, налетая на людей.
– ТЫ ЧЁ НА МЕНЯ ТАК СМОТРИШЬ, ЩЕГОЛ?! ДА Я ТАКИХ КАК ТЫ НА ВОЙНЕ ОДНОЙ ЛЕВОЙ! А НУ ИДИ СЮДА!!!
Не знаю, что это была за война, и не происходила ли она у него в голове, но если он сражался на ней так, как сейчас – не удивлюсь, если победили противники.
Попытавшись замахнуться на проходившего мимо парня, дед случайно потерял равновесие, да и растянулся по асфальту.
А дальше он зачем-то стал на ходу снимать штаны и ползти к дереву…
Но, благо, закончилось всё тем, что его увозили на скорой на лечение на неопределённый срок.
(Что ж, навещу его как-нибудь позже)
И вот за окном уже ночь, а в моей квартире вовсю гремит тусовка.
Сидевший в углу Антон как обычно схватился за голову, и жаловался подсевшему к нему Лео:
– Да блять, вот вся эта жизнь в капиталистическом обществе, не стоит она того. Так мне до тридцати лет никто и не даст, а потом придётся жениться на жирной феминистке-брошенке с тремя детьми, иначе будут говорить, что я сексист!
Охуенные аргументы, конечно.
Пьяный Димас уже вовсю танцевал на небольшой территории перед диваном в компании нескольких одногруппниц, крича какой-то из них:
– ТЫ ХОРОШАЯ БАБА, Я ХОРОШИЙ МУЖИК!
Я же углядел Кэт на диване в компании Маши, которой сразу же сказал, мол, ей там звонят.
Стоило Маше уйти, я моментально занял её место, держа в одной руке бутылку вина, а в другой бокал.
Подготовился, это факт.
– Ну что, попытка номер два? – Снова попытал я удачу.
– Думаешь, мне стоит выпить в компании одногруппника?
– Я совершенно в этом уверен!
Не давая даже шанса отказаться, я быстренько налил вино в бокал, и протянул его Кате.
– Ну ладно, раз ты так уверен…, – согласилась девушка, после чего придвинулась к сидевшему на другом конце дивана Серёге.
НУ НЕТ!
– Серёж, не хочешь выпить на брудершафт?
Это была просто невыносимая пытка – смотреть на то, как Кэт пьёт на брудершафт… С СЕРЁГОЙ, БЛИН!
Да кто вообще захочет пить с Серёгой?
А эта дура его ещё и танцевать потянула.
«Ты чё творишь-то, урод!»
Я просто взрывался, не меньше, наблюдая, как Серёга лапает Кэт за талию, иногда ещё и за задницу, а она держится за его плечи… её ещё и пошатывает из стороны в сторону…
Она так перед его лицом качается, как будто вот-вот поцелует!
(Нервная система – пока, пока!)
Ладно, справедливости ради, когда этот пятиминутный трек Басты «Выпускной» закончился(специально, что ли, такой длинный выбрала), Кэт вернулась и села рядом со мной.
– Знаешь, я вот думаю, с кем бы мне ещё потанцевать, – продолжила брюнетка свои издевательства, – может быть, с Лео, как думаешь?
– Угу, ты, похоже, настолько пьяна, что забыла уже, что Лео даже не твой одногруппник, – без какого либо интереса пробормотал я, даже не смотря в её сторону.
– Но он же с моего потока, плюс он тоже музыку любит, и… и воздухом дышать, – Кэт хихикнула, – считай, родственная душа.
Я обернулся к ней и достаточно нагло бросил:
– Знаешь, а я понял. Ты боишься того, что пить не умеешь, и сейчас нажрёшься со мной, и искренне признаешься, что я тебе нравлюсь.
Катя в ответ звонко расхохоталась.
– Господи, ты чё, серьёзно?
– Абсолютно.
– Да уж, тяжёлый случай… подкат, конечно, максимально тупой, но за попытку респект, – Кэт издевательски похлопала меня по плечу.
– Ну так ты не съезжай, раз всё так просто. Девочка ты у нас взрослая, пить умеешь, бояться нечего.
Кэт с довольной ухмылкой, которая так меня бесила, поглядела на меня несколько секунд, затем таки кивнула и протянула пустой бокал.
(Да неужели?!)
Не теряя времени, я принялся наливать вино.
Прошло где-то полчаса, когда нас обоих сильно разнесло, и мы ржали над какой-то чушью.
– А ты же в курсе, что за тобой должок? – Перешёл я в наступление.
– С чего это? – Держала Кэт оборону.
– Ну как же это с чего, ты с Серёгой потанцевала, а со мной и не подумала.
– А сейчас типа подумаю?
– Даже не сомневаюсь в этом.
Кэт усмехнулась, глядя куда-то в сторону. Я уже было подумал, что она залипла на что-то, или, может, сейчас вообще уснёт.
Но она вдруг схватила меня за руку, и потащила на «танцпол».
На этот раз, по её же инициативе, врубили что-то вроде «Crystal Castles», под которую наш долгожданный танец и пошёл.
Я, также как и Серёга до этого, обнял Кэт за талию, только уверен, я это поувереннее сделал!
Со мной, однако, она сначала держалась на расстоянии, лишь затем её лицо приблизилось к моему.
Вот почему я вроде бы альфовее Серёги, а делать мне приходится больше? Кажется, тут нужно всё взвесить, и прийти к каким-то неутешительным выводам…
– Ну и что же это вчера за парень был? – Как можно осторожнее сделал я первый шаг.
– Ну а что же ты думаешь, у меня совсем нет жизни помимо универа? – Хихикнула в ответ Катя.
– Не знаю… у меня вот теперь не особо, всего себя отдаю вам. А мне взамен никто не отдаётся.
– А что, так хотелось бы, чтобы кто-то отдался?
– А то ты не знаешь, кто.
Кэт подняла на меня свой взгляд… чёрт, не думай о том, что у неё красивые глаза, не думай, не думай ни за что!
Но она медленно, прямо как в кино, начала вытягивать голову вперёд, ко мне.
Для поцелуя, я сразу понял.
Я тоже потянулся к ней, однако в последний момент – сука, наши губы прям в паре миллиметров были! – Кэт указательным пальцем остановила мои губы, и, уткнувшись лицом мне в плечо, прошептала:
– Давай музыкой наслаждаться.
Угу, блин, музыкой…
Какой тут музыкой наслаждаться, если набухавшийся я уже настроился наслаждаться ею?
Не буду таить, пьяный я бывает очень коммуникативным и предприимчивым.
Поэтому очень скоро я уговорил Кэт провести ей экскурсию по моей комнате, ну а там мы уже вовсю сосались, а вскоре и упали на кровать.
Там тоже сосались, а потом начали раздеваться.
«Да неужели это происходит! Месяц с ней ебался… но в том-то и дело, что не ебался!»
Тело у Кэт, конечно, было очень аппетитное.
Доставляло большое удовольствие хвататься за её здоровые ляжки, водить ладонями по её стройной талии...
А ещё целоваться она умела – и с язычком игралась, крутила его вокруг моего языка, будто фонтанчик у кита, и переходила часто с верхней на нижнюю губу и наоборот.
Я только сейчас понял, что у меня аж с зимы ни с кем ничего не было… и сейчас был такой прилив сил…
Я сжимал Кэт грудь руками, ставил ей засосы на шее, мой «воин» уже затвердел и приготовился к бою.
И когда бой уже было начался, я начал вспоминать все самые неприятные моменты – как я облажался в первый день, как паука испугался, как отлить хотел в лифте, как потом Кэт наебала меня с сексом, как меня чуть было не исключили из-за неё, и…
И…
И в общем дальше мне было очень стыдно, когда мы просто лежали и смотрели в потолок.
Кэт скрестила руки на груди, взгляд у неё был донельзя холодный, и вообще ни хрена не поддерживающий!
(Хоть бы отсосала, что ли, для поддержки… но вслух я что-то не решился такое предлагать, взгляд у неё был не тот)
– Ну это от нервов всё, – промямлил я.
– Ты залажал, – констатировала она.
– Я гей! – Тут же выкрикнул я непонятно зачем.
На Катю это, правда, не подействовало.
– Ты залажал, – сквозь зевок повторила она, после чего отвернулась и… наскоро начала посапывать.
Потом обернулась в мою сторону. Глаза у неё были закрыты.
Где-то там за дверью всё ещё тусили одногруппники, но мне было как-то плевать.
Завтра я узнаю, что пьяный Антон пытался подкатить к Маше признаниями о том, что думает о ней голой, а она огрела его подушкой.
Но сейчас плевать.
Я осторожно обнял Кэт рукой, и почему-то… очень странно, но я почему-то ощутил себя крайне спокойно и хорошо, как будто большего в жизни и не надо…
***
Мне снилось, как мы с Кэт танцевали, а все наши одногруппники сидели на диване и рядом с ним, и смотрели.
Было так хорошо…
Пока я не отхватил от Кати леща.
– А, БЛЯ! – Вырвалось у меня, когда щека загорелась.
Я захлопал ресницами, пытаясь сообразить, что происходит.
Кэт была уже одета – настолько, насколько и всегда.
В своё короткое чёрное платье.
А я вот не одет… и я в одних лишь трусах и носках лежу на своей кровати, и у меня стояк…
(Бля)
А Кэт рядом сидит на коленках, и пристально смотрит на меня.
– У тебя не встал, – повторила она то, что сказала перед сном.
Интересный факт: последнее, что вы подумаете перед сном, будет первым, что вы вспомните при пробуждении.
Какого хуя это работает даже в случае с пьяными людьми?
– Я гей, – снова повторил я.
Такого унижения я попросту не выдержу.
– Ты сейчас серьёзно? – Кэт недоверчиво изогнула одну свою бровь.
– Угу, – кротко кивнул я.
Как мог, попытался скрыть одеялом свой стояк.
Как подрочить-то хочется…
Кэт вдруг засмеялась.
– А чего ж мы тогда пытались переспать?
– Ну… конспирация…
Брюнетка расхохоталась ещё сильнее, и это звоном пронеслось у меня в ушах.
Она легла рядом, с улыбкой глядя на меня, и прошептала:
– Ну всё. Хана тебе.
Мне и самому стало не по себе.
====== Глава шестая – Над пропастью во лжи ======
Знаете, что самое хуёвое в том, что ты соврал, будто ты гей? Дальше может произойти вообще что угодно.
Особенно если до тебя докопалась такая сучка как Кэт, которая не упустит возможности унизить тебя или проверить на пиздёж.
Мало того, что она всю дорогу, пока мы ехали в маршрутке, тыкала пальцем в разных парней и спрашивала, в моём ли он вкусе, так это была лишь закуска перед десертом.
Стоило нам зайти в аудиторию, как она громко захлопала в ладоши над головой, привлекая внимание группашей.
Когда все стали пялиться на нас, Кэт произнесла:
– Внимание, народ, у Воронцова для вас важное объявление.
Очень неловко, когда на тебя все вот так вот смотрят.
(Просто убейте меня, ну пожалуйста)
А, к чёрту! Переступив через остатки своей потоптанной после знакомства с Кэт гордости, я выдавил:
– Я гей.
– Кто ты? – Хохотнул Серёга.
– Гей, гей я… мужики мне нравятся, всё, доволен? Точно расслышал? А то я могу повторить, что я пидор!
Как меня взбесил этот гандон…
Особенно после его танца с Кэт.
Впрочем, не считая смешков со стороны Маши, похоже, думавшей, что это такой развод и новый способ унизить меня, все остальные молчали.
Никто попросту не знал, как на такое реагировать.
Пауза тянулась долгие и мучительные для меня секунды, пока Димас вдруг не сказал:
– Ну да, ты в принципе всегда похож был.
Вот уж тогда все эти дебилы залились смехом, давай ухахатываться, пока я, опустив глаза, сгорал со стыда.
Надеюсь, теперь-то Кэт довольна!
Да, довольна.
Удовлетворённо усмехнувшись – есть ощущение, что она кайфует от унижений меня больше, чем от секса, – брюнетка двинулась к своему ряду.
Стоявший рядом со мной Антон, у которого на лице красовалась отметина от вчерашнего «автографа» Маши, вдруг обратился ко мне:
– Ой, блять, нашёл тоже мне проблему, мужики ему нравятся! Вот я в школе год сох по однокласснице, а кому такой урод как я нужен-то, она меня отшила, когда я признался, потом за мной идут одноклассницы по дороге до дома и кричат: Антон, а ты чё один идёшь, ты чё, пидор, что ли?
(Неловкая пауза)
– Да уж, Антон, ты в своём репертуаре, – хмыкнул я в ответ.
Наверное, когда тебя даже девушки троллят – это совсем уже перебор, хотя, мне ли не понять, да?
Впрочем, думать об этом мне не хотелось, поэтому я просто зашагал к партам.
За последний, третий ряд, к Серёге мне садиться не хотелось, поэтому я просто сел с другой стороны от Кэт.
Она удивлённо уставилась на меня, но я не обратил на это внимания. Сижу вообще где хочу, тем более сама виновата, поссорила меня с единственным в группе другом, надеюсь, теперь кайфует.
Я молча вытащил тетрадку из наплечной сумки, ручку, и начал рисовать свастику – первое, что пришло в голову.
– Зачётные рисуночки, – заметила Кэт.
Я равнодушно пожал плечами.
Что, как стал пидором, так сразу захотелось вернуть меня в натуралы? Ха, поздно спохватилась, Лёша уже уехал от вас в голубом вагоне!
Чуть помолчав, словно думая, что сказать, Кэт заметила:
– Знаешь, а даже здорово, что ты геем оказался.
– Да?
– Ага, – кивнула она, – странно ты как-то ко мне подкатывал, несвойственно мужчинам. А так всё ясно.
Наш крайне жуткий и напряжённый диалог прервал сидевший где-то позади Димас, привлёкший моё внимание тем, что запустил в меня скомканную бумажку.
– Э, Воронцов! – Прошептал он.
Мы оба обернулись к нему, и он стал изображать, будто засовывает в рот член, и работает языком.
Я тут же отвернулся, обиженно закатив глаза, а Кэт усмехнулась.
– Да не обращай внимания на эти шуточки, – постаралась поддержать она меня, – я вот всегда хотела, чтобы у меня был друг-гей. Ну знаешь, мы бы с ним обсуждали, какие все мужики козлы.
Сидевшая через плечо за Кэт Маша не удержалась и спросила у меня шёпотом:
– А у вас с Лео правда что-то было?
Тут уж Кэт не удержалась и, прикрыв рот ладонями, начала валяться со смеху.
А я краснеть от позора.
Знаете, в унылых и дешёвых фильмах, когда нужно показать приём быстрой перемотки множества однообразных событий в жизни героя, они очень часто проносятся под весёлую музычку.
Я как филолог, естественно, обязан знать множество по-настоящему хороших историй, и потому подобный приём сильно презираю.
Но, кажется, в нашей истории всё зашло в тупик, и подошло время именно такого художественного приёма.
Просто представьте, как играет какая-нибудь проплаченная госдепом американская музычка, и под неё проносятся последующие дни моей тяжкой жизни.
То, как Кэт много времени начинает проводить со мной, рассказывая о каких-то своих проблемах, а я прячу скуку и боль за притворным интересом, она оказывается готова слушать вместе со мной музыку из одних наушников, показывает мне фотографии мужчин-моделей с оголённым торсом, а я объясняю, что не люблю таких качков.
А Димас день за днём изображает еблю мужиков – в мимике и жестах ему не откажешь – и иногда мне даже приходится стирать с доски надпись «ВОРОНЦОВ ПИДОР».
А в какой-то день Кэт даже зовёт меня к себе в гости.
(Ох, ладно, всё и без того слишком уж плохо в моей жизни, так что выключите эту музыку)
Мы с Катей находились у неё в комнате – лежали на кровати истинно по-женски, на животах, задрав ножки вверх, и пялились в её ноут, где она показывала мне всякие тупые американские клипы.
Иногда у меня создавалось впечатление, будто она меня испытывает.
Ну, типа, чтобы я признался, что я на самом деле никакой не гей, и что просто облажался.
– Ну а это нравится? – С надеждой спросила она про очередной клип.
– Да нет, да то, что меня тянет к мужчинам, не значит, что мне сразу будут нравиться глупые клипы, никто не отменял чувства вкуса! – Возмутился я, – ты же не должна любить маникюр чисто из-за того, что ты девушка?
– О, а давай тебе маникюр сделаем?
– Да нет, блин!
Как любили говорить совковые люди: всё как об стену горох…
– Да ладно, чё ты так завёлся, – рассмеялась Кэт, закрывая ноутбук.
Сейчас меня ждал новый удар судьбы.
Когда она вдруг задумчиво произнесла:
– Знаешь, мне вот один парень предлагает встречаться. Он вроде выглядит нормальным и всё такое…
УЖ НЕ ЗНАЮ, ПОЧЕМУ, но у меня сердце просто в пятки начало уходить.
Да откуда эти парни берутся, в огороде, что ли, так быстро вырастают?
Внатуре, как настоящие овощи.
И сейчас, похоже, урожайный год.
– Но? – С надеждой решил уточнить я.
– Но не уверена я как-то в нём. Хочу его проверить. Поможешь?
Кэт с лукавой улыбкой поглядела на меня.
Я с радостью помогу проверить, выдержат ли его зубы удар о лобовуху.
– И каким образом?
– Он ярый гомофоб. Испытаем его на прочность завтра, выдержит ли он моего друга-гея. К тебе в гости можно будет прийти?
– Ага, а если не выдержит?
– Ну Лёш, ну не бойся, ну там же я буду, – мило заулыбалась Катя.
Осторожнее, я же так и сломаться готов…
– Ну давай, ну, – Кэт начала трепать мои волосы рукой, и я зажмурился.
И от милоты момента, и от кринжа всей ситуации.
***
Лео с задумчивым видом, как будто он профессор, совершающий научное открытие, произнёс:
– То есть ты, не будучи геем, притворяешься перед девушкой, что ты гей, при этом она видит в тебе гея, но как будто не хочет, чтобы ты был геем, или подозревает, что ты не гей, но при этом хочет, чтобы ты был геем, и сегодня её парень, который не гей, иначе бы не стал её парнем, захочет врезать тебе за то, что ты гей, при том, что ты не гей, и тебе нельзя спалиться перед ним, что ты не гей, иначе тогда уже Катя врежет тебе за то что ты… не гей…
– Примерно ты попал, – произнёс я подавленным голосом.
Мы с ним и Серёгой сидели за столом в универской столовке, и обсуждали мою новую дикую проблему.
Положив руку мне на плечо, Серёга констатировал:
– Алексей, вы в жопе.
– А то я и сам не понял, – огрызнулся я, – и вообще, я ещё не простил тебе танец с Катей.
– Лол, ну она предложила, а я и не против.
– Ага, а потом она тебе переспать предложит.
– Ну так делай выводы…
Я не удержался и отвёл наполнившийся обидой взгляд в сторону.
Ситуация действительно с каждым днём становилась всё хуже.
Но самый треш наступил, конечно, ближе к вечеру, когда мы с Катей и её парнем, гомофобом Олегом, на вид каким-то качком, сидели за столом в гостиной.
Я был в очень подавленном состоянии, и, чуть ли не морщась, смотрел на то, как они сосутся.
(Ну можно хотя бы не при мне?)
– А вы, гомики, чё пьёте обычно? – Как-то излишне неприятно спросил меня этот Олег.
– Мы, гомики, – иронично ответил я, – пьём тоже, что и все. Есть блейзер.
– Давай, неси. Только это, по стаканам разлей, я не хочу пидорскую слюну пить.
Кэт хлопнула его по плечу.
– Хватит уже, Лёша почти такой же, как и мы.
Что значит почти такой же?!
Впрочем, ответить я не успел – да я и не собирался – поскольку в дверь позвонили.
– Ну что там, смерть за мной пришла? – Сострил я, и потащился к двери.
НО ТАМ БЫЛО КОЕ-ЧТО ПОХУЖЕ.
БЛЯ.
Пулей вылетев в гостиную, я усиленно зашептал:
– Катя, можно тебя на минуточку?
В коридоре, где этот самый настоящий ущемлённый заднеприводный Олег нас точно не видел, я приставил подругу к стене, и, схватив её за плечи, начал чуть ли не умолять:
– Кэт, спасай меня, срочно, там мой дед, он… ну он не знает, что я… что я такой.
– Да поняла я, поняла, успокойся, – Кэт спихнула мои трясущиеся руки с плеч, – доверься профессионалу. Открывай давай.
Похоже, мне сейчас придётся очень-очень много врать, чтобы выкрутиться.
А самый лучший способ соврать – убедить все остальные стороны, что они тоже врут.
(Эх, из меня бы вышел отличный политик)
Входная дверь открылась, внутрь зашёл мой непонятно каким чудом выбравшийся из больницы дед, и тут же просверлил меня взглядом так сильно, что я не удивлюсь, если на мне осталась дырка.
– Ну здравствуй, Алёша. Спасибо, что не навестил меня.
– Было как-то не по себе после того, что ты там пытался с деревом во дворе учудить, – признался я.
– Эй, вообще-то в науке есть логичное объяснение, почему людей тянет к деревьям!
– Да какое, блин?!
– Не знаю! – Дед выдержал паузу, – но оно есть, я уверен.
Минутка кринжа.
Дед вдруг обратил внимание на стоявшую рядом Кэт, хищно заулыбался – мне аж стало страшно – и пропел своим грубым, пропитым голосом:
– А это что за милая барышня рядом с тобой?
– Здравствуйте, я Катя, – кося под дурочку, пролепетала брюнетка, и протянула деду свою руку.
Тот не преминул тут же поцеловать её.
Фу, как это мерзко…
И вот мы уже вчетвером сидим за столом, Олег даже ничего не скрывая обнимает плечо Кэт, я краснею, дед, кажется, думает, где будет зарывать его тело.
«Господи, дед, только не говори, что ты тоже начал строить планы на Катю!»
Пожалуй, напряжённее посиделок и придумать нельзя.
Только было этот Олег потянулся поцеловать Кэт, как дед сразу его одёрнул:
– Не целоваться в доме, примета плохая!
Уж не знаю, реально ли он в это верит, или дед просто классный наёбщик…
– А я человек несуеверный, – подмигнул ему Олег.
– А дом и не твой, – тут же нашёлся дед.
Мы с Кэт встретились взглядами, и она всё поняла.
Пытаясь хоть как-то снять градус напряжения, девушка наклонилась чуть вперёд, облокотившись на стол, и поинтересовалась у моего дедушки:
– А вы что, в самом деле верите во все эти приметы?
– Ну а как мне в них не верить! Я вот как-то Новый Год встретил на улице, потом весь год бродил без работы. А затем встретил в машине, и потом целый год таксистом работал. А потом уснул на Новый Год…
– И что, весь год спали, как медведь? – Рассмеялась Катя.
– Спал, ха! В коме лежал! Я ж за рулём и уснул, и в аварию попал!
Тут даже у Кэт не нашлось ответа, и над комнатой повисло неловкое молчание.
К сожалению, Олег решил вставить своё слово:
– А ваш внук, похоже, в гей-клубе Новый Год встретил, да?
– Чего?! Да ты чё, пёс, говоришь такое!
– Э, э, спокойно, дедуля!
Я даже не понял, как это произошло, но мы все уже были на ногах, дед с агрессивным видом шёл на Олега, держа в руке кухонный нож, и вопил:
– ТЫ ЧТО, МОЕГО ВНУКА ГОМОСЕКОМ НАЗВАЛ?!
Катя только и успела, что встать между Олегом и моим дедушкой, пытаясь защитить своего будущего бывшего парня.
Хотя если дед его сейчас зарежет, это уже будет бывший будущий парень, ха-ха.
Но ситуация, конечно, была несмешная.
– Да спокойно, дедуля! – Прокричал запаниковавший Олег, – да ваш внук же и есть гомосек!
– ЧТО?!
Тут дед обернулся и зашагал с ножом уже ко мне, и Кате пришлось вставать между мной и им.
(Ладно, распорядок сил резко переменился)
– Ты что, гомосек?!
– Нет, нет, не гомосек я!
Тут и Катю совершенно ни к месту прорвало:
– Ну да, ваш внук – гей! И что, вы его сразу меньше любить будете?
Ой, заткнись, я тебя умоляю, заткнись!
– Да нет, не гей я, не гей! – Кричал я.
– Лёш, да хватит притворяться, он же твой родной человек! – Возмутилась Кэт.
У меня сердце уходило в пятки, потому что дед уже почти обошёл брюнетку.
Она же снова закрыла меня собой, бойко оборачиваясь к деду, и с вызовом произнесла:
– Ну да, ваш внук гей, такова уж его природа!
– НЕТ! – Проорал я.
– ДА! – Отрицала она это.
Кажется, враньё зашло слишком далеко…
– Он, если хотите знать, всё равно очень хороший человек, и он не какой-то там стереотипный манерный гей из ваших пропагандистских фильмов, он…
Хорошо хоть в этот момент я успел закрыть Кате рот ладонью, потому что это уже был перебор.
– Катя, да не гей я! – Обратился я уже к ней, пытаясь развернуть её к себе, – я… я просто перед тобой притворился, чтобы ты не подумала, что я залажал во время секса!
– Секса?! – Проревел Олег, – у вас чё, что-то было?!
Теперь и он двинулся ко мне.
Ну бля.
Я надеялся, что схема повторится, и Кэт попробует защитить меня от него, но… теперь до неё начало доходить, и на меня двигались уже все трое…
(Вот это попал так попал)
– Так ты мне всё-таки соврал! – Выкрикнула брюнетка.
Непонятно, кто из этой троицы был страшнее – пришибленный дед с ножом, парень-гомофоб с кулаками, узнавший, что я не гей, или…
Да, первой до меня успела добраться Катя, стоявшая прямо передо мной.
Недолго думая, она что есть силы прописала мне коленом прямо по яйцам, и я с пронзительным криком «БЛЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!» согнулся от боли и упал на колени.
В глазах всё просто посинело.
Одно хорошо – дед с Олегом тут же остановились, их это удовлетворило.
– КАК ЖЕ БОЛЬНО-ТО, А!
Вот вам и комедийная миниатюра как в дешёвых фильмах:
Мы с дедом и Кэт теперь сидели на диване в гостиной, я приложил пачку замороженных пельменей к яйцам, чтобы было не так больно – потому что уж захуярила она от души – и обдумывали произошедшее.
После долгого молчания дед всё-таки решил уточнить:
– Так что, ты точно нормальный?
– Да точно, точно, – выдавил я сквозь боль.
– Ну ладно.
Чуть погодя, он насмешливо добавил:
– Яйца-то у этой барышни теперь точно крепче, чем у тебя.
Их с Кэт вдруг прорвало на хохот, пока я вовсю морщился от обиды и напоминания о боли.
Когда дед собрался в дорогу обратно в свою деревню, мы с Кэт вместе его провожали.
– Ну ладно, обязательно жду в гости, – сказал он, похоже, нам обоим, – ты, Катюха, следи за ним, он же у нас такой, малёха того!
Дед даже покрутил пальцем у виска, и я закатил глаза, а Катя усмехнулась.
– Не волнуйтесь, – сказала она, похлопав меня по плечу, – проконтролирую как могу.
– Вот сразу видно, кто из вас мужик-то! – Хохотнул дед напоследок, вынудив меня поморщиться от обиды.
Наконец-то мы с Кэт остались вдвоём.
Мы сидели на моей кровати, с тупыми лицами пялясь куда-то вперёд.
Кэт всё ещё всем своим видом показывала напряжение, демонстративно скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу.
– Ну ладно тебе, Кэт, ну извини меня, пожалуйста, реально перегнул я палку с этим! – Опять первым не выдержал я.
Она промолчала.
Вот в такие моменты она строгую училку напоминает, которая заставляет тебя самого догадываться, в чём ты там провинился.
– Ну… ну что ещё-то, блин?
– Извиниться, значит, хочешь?
Я с трудом удержался, чтобы не заскулить от несправедливости жизни – зная Кэт, я уже чувствовал, что добром это не кончится.
***
– Ребята! Я не гей! – Сообщил я, когда мы с Кэт стояли перед всей нашей группой.
Димас выкрикнул:
– Ну ты уж определись, а то мы так запутаемся.
Все заржали, а я подавил желание поскорее убежать оттуда, потому что это была лишь часть уговора.
Развернувшись к Кате, я таки встал на колени – всё-таки добилась она своего – и под смех одногруппников продолжил:
– У меня просто не встал.
Пока одногруппники ржали, я, стиснув зубы, с униженным видом пялился на Кэт.
На жутко довольную и всем своим видом демонстрирующую ликование от победы Кэт.
Ну нет уж, Екатерина… это точно война…
Теперь я просто обязан тебя когда-нибудь убить…
====== Глава седьмая – А взоры здесь дикие ======
Филологический факультет всегда побеждал во всех соревнованиях, смотрелся ярче всех на концертах.
Так было ровно до того года, пока не пришёл наш выпуск.
Сказать, что мы были совсем потерянные – ну, на первом курсе Серёга пытался показать всем фокус(кто вообще показывает фокусы?!), и у него всё повыпадало из карманов, а дальше думайте сами…
Вот уже подходил к концу второй курс, наш факультет проиграл и пропустил всё, что только можно, а некоторые преподы до сих пор чего-то ждали от нас.
В этот день ничего не предвещало беды:
Шла обычная наискучнейшая пара по теории литературы, где заикающийся препод уже третий раз подряд пытался выговорить слово «диалект», а студенты занимались кто чем – Димас рисовал в тетради голую бабу, сидевшийрядом Антон осторожно подглядывал за этим, Кэт чуть ли не спала, облокотившись на руку, я на третьем ряду спал так и вовсе положив голову на парту, сейчас казавшуюся такой сладкой…
Вдруг дверь открылась – внезапно, будто скример в фильме ужасов – и внутрь вошёл Владимир Владимирович, который сходу бросил:
– У меня объявление.
– Д-да р-р-рад-ди…, – попытался было сказать наш литературовед, но Владимирович на него даже внимания не обратил.
Встав у доски, с ноткой гордости в голосе он сказал:
– Через неделю у нас концерт, приуроченный к великому празднику девятого мая. Так как вы – филологи, самое главное звено нашего факультета, то и организацию концерта также решено поручить вам.
Ну что? Кто жаждет защитить честь университета?
Естественно, ответом ему была тишина.
Издав тяжкий вздох – видимо, из-за соболезнования нашим родителям за таких вот конченых нас, – гандон Владимирович добавил:
– Да, если концерт пройдёт успешно, участвующие смогут получить автомат по моему предмету.
Почти со всех сторон тут же начали подниматься руки.
Я только приходил в себя после внезапного пробуждения от сильного толчка сидевшего рядом Серёги, как заметил, что впереди меня Кэт с Машей на всякий случай подняли аж четыре руки.
И Серёга вовсю тянет руку…
Эх, сообразить бы, что тут, собственно, происходит.
Не дав мне этого сделать, Серёга просто схватил мою руку и, несмотря на мои сопротивления, тоже поднял её.
– О, и Воронцов тоже подтянулся, – ухмыльнулся Владимир Владимирович, – это правильно, уж для тебя-то этот автомат последний шанс хотя бы на что-то.
– Что, Воронцов, сломился под общественным давлением? Эх, слабачок, – подъебал меня Димас, сидевший от меня через Антона, и бывший единственным, кто не поднял руку.
Я попытался отбить атаку и негромко сказал:
– Ну да, лучше уж, чем как ты единственному рвать жопу напрямик, когда все смогли обойти.
– А я не зависим от общественного мнения, – подмигнул мне одногруппник, – и за мою жопу не бойся, из нас двоих это не я по гей-клубам ходил.
Я предпочёл гордо проигнорировать это, ровно как и заметную усмешку Кэт.
Я вообще изо всех сил старался игнорировать её существование после того унижения несколько дней назад, когда мне пришлось встать на колени, так что идея с совместной подготовкой к концерту мне не шибко понравилась.
Но деваться уже было некуда.
Совсем скоро мы составом всей нашей группы – за исключением Димаса, разумеется, что не могло не радовать – заняли места в зале Дворца Культуры, прикреплённого к нашему универу.
В огромном пустом зале большинство группашей расселись на скамейке, а те, кому не хватило места, принесли стулья и сели перед нами.
Кэт как раз таки была в числе тех, кто сел на стул, как истинная чсв-шница поставившая его в самом центре.
Я как мог пытался игнорировать её существование, залипая в телефон и даже не отводя от него взгляда, но вот эти её извечные бесящие:
– А давайте добавим ещё массовое сражение… а ещё можно гимн патриотический в конце… а ещё…
Ну не мог я этого терпеть, понимаете! Не для себя ведь, для народа!
– Слушай, а чё ты раскомандовалась вообще? – Возмутился я, – тебя вообще-то главной никто не назначал.
– Я, между прочим, идеи предлагаю… в отличие от тебя, – воинственно отмахнулась она.
– Угу, а нам потом проигрывать и страдать на экзамене из-за твоих глупых идей? Тут, между прочим, и без тебя театральные мастера есть, я вот в школе такие роли на концертах отыгрывал, все остальные классы неудел остались!
– Ага, и кого же ты там играл, бревно? – Усмехнулась Кэт, и сидевшая рядом Маша поддержала её смешками.
– Нет… умирающего, – честно признался я.
(Эх, золотые времена… я лежал и дрыгался, в жюри думали, что мне в самом деле нехорошо, и даже потом сказали, что мне надо было отдельную награду дать, в отличие от класса, якобы певшего под фанеру, где у них движения губ даже близко не совпадали)
– Ещё лучше, – подъебала меня Кэт, после чего шлёпнула себя ладонью по оголённой ляжке для звонкого хлопка, – хорошо, давайте проведём голосование, кто будет лучшим руководителем. Такой-то вариант тебя устраивает?
Я чуть помялся, но всё же кивнул.
Уж в честной голосовалке я её разъебу!
А потом мы стояли перед повешенным старостой плакатом с результатами голосования, и все внимательно выискивали свои имена.
Я с трудом теснился в первом ряду с Кэт, Машей, Серёгой, Антоном и прыгавшей за нашими спинами невысокой старостой.
Маша произнесла с победоносной улыбкой:
– Поздравляю, Кэт, у тебя больше всех голосов.
Ха, подумаешь!
Я даже отвернулся, не в силах скрывать неприязнь на своём лице, когда Кэт с улыбкой посмотрела на меня.
– Ой, Лёш, как это ты так умудрился набрать меньше всех голосов?
– Да это жульничество какое-то! – Взъелся я в ответ, снова проверяя списки и пытаясь найти ошибку, – Серёг, а ты за кого голосовал?
– За себя.
– Чего?! Да так ведь… так ведь нельзя вообще!
Кэт рассмеялась:
– Поздравляю, мы чуть было не сделали руководителем человека, который даже правила не знает. Читать-то хоть умеешь?
– Ой, да заткнись ты.
Не в силах больше выдерживать ни её тупые шуточки, ни смех остальных одногруппников, я зашагал к дальнему концу скамейки, потому что не хотелось сейчас ни с кем разговаривать.
Ещё спрашиваете, чего я не хотел заниматься подготовкой к концерту совместно с этой сучкой!
***
Ладно, по-настоящему умный человек отличается от окружающего его стада тем, что способен признать собственную ошибку.
Вот Кэт сто пудов бы так не смогла, да и Маша, и Серёга, и вообще никто из них.
А я действительно просчитался – но не в том, что я не очень хороший руководитель, это бред, а в том, что голосовали-то эти самые тупые люди! Ну чего было от недалёких умов ожидать, одно слово – пролетариат.
Теперь вся власть была в руках Кэт, и чтобы получить нормальную, запоминающуюся роль, а не какое-нибудь дерево, а то знаю я её характер, я переступил через гордость и пошёл к ней.
Не сразу, конечно, а на следующий день.
Саму одногруппницу я нашёл уже внутри Дворца, в огромном пустом зале с большой сценой и кучей кресел.
Кэт сидела в почти пустом первом ряду, по крайней мере, в полном одиночестве, где, закинув ногу на ногу, задумчиво пялилась на вордовские листы с написанным от руки сценарием.
Сев рядом, я выдавил из себя:
– Привет.
Вместо ответа она просто лишь махнула рукой, даже не отрываясь от листов.
(Вот это я понимаю, человек полностью погружён в работу!)
– Слушай, я подумал, чего нам, двум талантливым людям, ссориться? Мы же совместными усилиями можем куда более хороший концерт замутить. Ну, есть для меня приличная роль?
– Не переживай, сыграешь ты своего умирающего, всех поразишь.
– Ну блин, Кэт, ну какого умирающего! И вообще… да отвлекись ты от этого сценария! – Я с силой вырвал у неё листы.
– Да отдай ты!
– Да блин, это недостойно хорошего организатора – у тебя такой актёр есть… мне вообще, между прочим, врач в больнице как-то сказала, что у меня лицо медийное, – с обидой добавил я.
Кэт это, правда, только насмешило.
– Лёш, вот куда вот ты лезешь? Мы вообще-то будем с иностранным факультетом соревноваться, так что я хочу прям текста на немецком добавить, ты ж в этом полный ноль.
– Так я выучу, – давя чувство обиды, парировал я, – у меня знаешь какая память, если меня правильно мотивировать!
Задумчиво поглядев вперёд, она помолчала несколько секунд.
Затем вдруг коварно ухмыльнулась, и мне это уже не понравилось.
– Хорошо, – кивнула она, – получишь ты свою главную роль. Всем запомнишься.
Ну а дальше я стоял на сцене в немецкой форме… с зачёсанными набок волосами… с небольшими нарисованными усиками под самым носом…
И ВООБЩЕ Я БЫЛ ГИТЛЕРОМ!
Я просто стоял посреди сцены с окаменевшим лицом, до сих пор не веря в реальность происходящего.
Нет, ну я чего угодно от неё ожидал, конечно, но это уже перебор…
Где-то в дальней части сцены мялся Антон в форме фельдшера, к которому уже приставал Серёга в форме советского солдата, с муляжом автомата.
– Ну чё, Антох, прям как в аниме, да? – Не мог отцепиться он.
– Серёг, да заткнись ты, – шипел на него Антон, – чё ты до меня доебался, я не дрочу на мужиков в аниме!
Тем временем на передней части сцены Кэт объясняла Маше:
– Ты будешь тут в углу с микрофоном стоять, и сразу переводить все их немецкие речи на русский. По-моему, идея отличная, чтобы иностранный факультет обойти.
В это время Серёга тыкнул автоматом в задницу Антона, в шутку обозвав при этом пидарком, и Антон, у которого, похоже, начались какие-то флешбеки из школьной жизни, агрессивно затопал ногой и затараторил помирающему от смеха Серёге:
– ДА СЕРЁГА, БЛЯ, ДА ЧЁ… ДА ЧЁ ТЫ ВООБЩЕ ТАКОЕ НЕСЁШЬ?! КАК МОЖНО БЫЛО ВООБЩЕ МЕНЯ, МЕНЯ И ПИДАРАСОМ НАЗВАТЬ! Я ВООБЩЕ НИСКОЛЬКО НЕ ПИДАРАС, ТЫ БОЛЬШЕ ПИДАРАС, ЧЕМ Я, А Я ВООБЩЕ НЕ ПИДАРАС, Я НАТУРАЛ, ПОНЯТНО? Я ТОЛЬКО О ДЕВУШКАХ И ДУМАЮ, НУ НЕ ВСЁ ВРЕМЯ ДУМАЮ, НО ДУМАЮ, И О ГОЛЫХ ДЕВУШКАХ ТОЖЕ ДУМАЮ!
– Антон, Антон, успокойся! – Поспешила к нему Кэт, – давайте без межнациональных оргий, хорошо?
– Кэт…, – всё ещё возмущённым голосом попытался подозвать я её.
– А ты давай учи текст, – брюнетка без объяснений всунула мне сценарный лист с текстом, благо, написанным русскими буквами, и стала дальше заниматься организацией, – Лео!
Чего?!
На сцену и впрямь вышел Лео с гитарой, который вообще не из нашей группы.
Даже он в форме обычного советского солдата, а не как я!
Она чё, не могла мне роль Сталина хотя бы дать?
Естественно, остановив Лео, я спросил:
– А ты тут чё вообще делаешь?
– Я его позвала, потому что он на гитаре хорошо играет, – объяснила подошедшая к нам Кэт, уверенно скрестившая руки на груди.
– А я-то почему Гитлер?!
– Да, точно, а я смотрю, на кого ты похож, – заржал Лео, а я лишь закатил глаза.
Посмеявшись вместе с Лео, Кэт пожала плечами и ответила:
– Ну ты же хотел запоминающуюся, сложную роль.
Возмутиться я не успел, потому что на сцену поднялся зашедший с визитом Владимир Владимирович, при котором вся шумиха сразу стала на уровень тише.
Остановившись прямо около нас, он довольно произнёс:
– Репетиция в самом разгаре, смотрю, это хорошо… Воронцов, ты чего это, во враги народа записался?
Я прекрасно видел, как Лео с Кэт с трудом сдержали рвущиеся из них смешки, пока я кипел от негодования.
С сильным хлопком положив руку мне на плечо, Владимир Владимирович обратился к нам троим:
– Я вам прямо скажу: на концерте будет серьёзная комиссия, так что никаких проблем быть не должно. Иначе полетят головы.
Для большей атмосферы последнюю фразу он произнёс таинственным шёпотом, и почему-то глядя прямо на меня.
Так, будто бы я в самом деле Гитлер.
Скажу честно: стало не по себе.
– Вы не волнуйтесь, – своеобразно заступилась за меня Кэт, – всё пройдёт по высшему разряду.
– Надеюсь, Катюш, надеюсь.
Ещё пару секунд поглядев на нас и погладив брюнетку по плечу, урод Владимирович двинулся к выходу.
– Работаем в усиленном режиме! – Потребовала Кэт, хлопая в ладоши.
Пока я пытался осилить непонятные мне слова, она собрала массовку из десяти одногруппников, половина из которых были в советской форме, в их числе и Серёга, а половина в немецкой.
– Как только услышите хлопушку, – говорила она, – всё по сценарию, бежите друг на друга, немцы помирают.
У нас ещё и спецэффекты в виде хлопушек будут…
Лео начал наигрывать на гитаре одну и ту же мелодию, и от всего этого голова шла кругом.
С трудом осиливая этот текст, я подошёл к Маше попросить помощи, как читается.
(Ох, как же стрёмно в костюме Гитлера)
Половину объяснений Маши я пропустил, потому что уставился на находившуюся в другой части сцены Кэт.
Она объясняла старосте с хлопушкой в руках:
– Как я махну рукой, взрывай хлопушку. Только тогда, когда я махну рукой, понимаешь, у нас нет столько хлопушек, чтобы каждый раз взрывать.
– Да поняла, поняла, не дура уж.
– Ты меня вообще слушаешь? – Начала щёлкать у меня перед носом пальцами Маша.
– Йа, йа, – пробубнил я на немецком, и сам зашагал к Кэт.
Брюнетка остановилась посреди сцены, скрестив руки на груди и тяжело выдыхая.
Встав рядом, я понял, что уже готов был пойти на любые унижения, даже умолять, и попросил как можно вежливее:
– Слушай, Кэт, ну дай мне, пожалуйста, другую роль, ну не могу я Гитлера играть.
– Что, наш великий талант оказался липой? Годится только умирающих играть? Добро пожаловать в массовку.
– Да блин, да у меня прадед на войне воевал! Как вот я и Гитлером буду?
– Ага, не тот ли, который год прятался, а потом отважно шёл с ножом на гомосеков? – Пародийно ответила девушка.
– Да нет, это дед, прадед у меня…
– Ну?
– Ну, он в первом же сражении в плен попал, – неохотно ответил я, – потом из двенадцати концлагерей пытался убежать, и каждый раз его ловили. А затем его уже казнить собрались, и тут Америка второй фронт открывает, ну он потом год с медсестрой куражил… а затем сталинские репрессии на военнопленных, и он фамилию поменял, чтоб от Сталина спрятаться…
Кэт не удержалась и рассмеялась.
Я же не знал, от чего больше сгорать со стыда – за свои истории или за то, что стал Гитлером.
– В общем, какие герои, такой и внучок, – ухмыльнулась брюнетка, облокотившись на моё плечо, и издевательски добавила, – кстати, так уж получилось, что твой милый дедушка оставил мне свой деревенский номер…
– И-и-и что? – Это мне уже ой как не нравилось.
– Ну я и сообщила дедушке, что внучок его главную роль в пьесе играет, и он теперь настроен обязательно приехать.
– Ну ты и…
– Ну? – Кэт с интересом посмотрела на меня.
Моё лицо теперь уже без каких либо стеснений выражало боль.
Я с большим трудом выдавил из себя:
– Прекрасная дама, так бы и расцеловал тебя.
– Да уж обойдусь, – цокнула одногруппница языком.
– Да вот ещё сама просить будешь! – Крикнул я ей вслед.
Кэт лишь отмахнулась от меня рукой, вслед за чем… раздался взрыв хлопушки…
– САША, ТЫ ЧТО?!
– Так ты ж махнула!
Русские и немецкие солдаты рванулись в бой.
А я уже совсем скоро говорил по телефону с дедом, оравшим в трубку своего старого «домашнего» телефона с проводом.
– Да дед, да не надо никуда приезжать, не будет тут ничего такого… в смысле, мама тоже придёт?!
Кажется, мои глаза выпучились в этот момент настолько сильно, что вот-вот полезут из орбит.
Кэт, я тебя просто ненавижу.
Вот теперь мне реально пиздец.
***
Долгие и мучительные дни подготовки к этому главному позору в моей жизни… унизительное нахождение в костюме Гитлера…
Уже весь универ знал, что во Дворце Культуры завёлся Гитлер.
Как-то на паре я уснул, и Димас пририсовал мне ручкой усики, а я потом, ничего не понимая, под смех одногруппников вышел так отвечать к доске.
– ОТСТАВИТЬ НЕОНАЦИЗМ В МОЕЙ АУДИТОРИИ! – Вопил старый препод, пока все укатывались со смеху.
И вот уже завтра долгожданный для всех кроме меня день.
– Ребят, ну соберитесь, столько времени готовились! – Пыталась замотивировать всех стоявшая в самом центре сцены Кэт, – хотите, чтобы Владимирович вас всех за это в жопу трахнул?
Стоявшая рядом с Машей староста с досадой на лице отметила:
– В жопу он трахает жёстко…
Маша удивлённо на неё уставилась, и староста поспешила оправдаться:
– Ну, я в смысле… это метафора!
Она захихикала, кося под полную дурочку, и Маша предпочла не углубляться в этот вопрос.
В очередной раз оттараторив текст, которого я даже не понимал, я уселся рядом с Лео, проверявшим струны на гитаре.
– Я после такого концерта вообще на улицу не выйду, – выдавил я.
– Слушай, а может просто Владимировича напоить чудо-самогоном из моей деревни? – Лео поднял бутылку, стоявшую по другую сторону от него, – мне родня прислала, знаешь, как моего деда от этого кроет, три дня в лесу на волков охотился. А это ведь у нас даже волков в лесу нет…
Я лишь слабо усмехнулся. Настроения не было от слова совсем.
Лео же эта идея показалась настолько гениальной, что он даже подозвал Катю, и предложил то же самое.
– Боюсь, если ты так сделаешь, то экзамен будешь сдавать у него уже после военкомата, – отмахнулась она, – Лёш, а ты чего приуныл? Вон как уже текст шпаришь, может, тебе в Германию после концерта уехать?
Я лишь оскалил зубы, изображая злого волка, и Кэт, которую это повеселило, двинулась за кулисы.
– Она точно меня хочет, – в очередной раз отметил я.
Впрочем, раз это действительно так, чего бы не воспользоваться шансом?
У неё же сейчас такая возможность хотя бы пару минут побыть Евой Браун.
В гримёрной Кэт поинтересовалась у одногруппницы, купила ли та краску, как она просила, в ответ на что одногруппница показала ей старый чемоданчик.
Кэт уже хотела было открыть её, но одногруппница вовремя её остановила.
– Э, э, только на концерте, и направите на сцену. А то как откроешь, так она сразу и вылетит.
– Ладно, Антону это поручим, – одобрительно кивнула Кэт.
В этот момент в гримёрку зашёл я, начавший в дверях дожидаться, пока эти две курочки накудахчутся.
Как только одногруппница отошла, я сразу обратился к ней, сказав, что её там Маша звала… срочно…
Так мы с Кэт и остались одни.
– Ну что, у тебя есть отличная возможность уединиться в бункере с Адольфом Гитлером, легендой войны.
– Ага, и эту возможность я с удовольствием упущу… как и любая адекватная девушка, – издевательски подмигнула мне Кэт, опёршись задницей на стол позади себя.
– Ой, да ладно тебе, ты мне вообще должна за то, что я согласился роль Гитлера играть, – я гордо выпрямился, остановившись перед ней.
– То есть это ты согласился? – Девушка усмехнулась, – а мне что-то помнится, как ты меня слёзно умолял поставить тебя на главную роль, а потом сам же стал ныть, что не сможешь.
У Кэт всегда был такой стальной и уверенный взгляд, как будто бы она во имя всеобщей справедливости постоянно стебалась надо мной... но при этом огребал-то за это именно я!
Мне пришлось на время прикусить губу, чтобы из меня не вырвалось что-нибудь гадкое, за что потом пришлось бы извиняться.
– Да блин, да у тебя у самой-то вот нормальная роль, а я… Гитлер.
– Ну что ты, зай, злодеи же такие возбуждающие, – промурлыкала она, будто приближаясь ко мне.
Ладно, это мой шанс.
Я потянулся, чтобы поцеловать её, но Кэт вовремя успела отбежать в сторону.
Довольно ловко отбежать.
Скрестив руки на груди, она пожала плечами и, снова включив сучку, начала гнуть свою линию:
– Хорошо, если тебя так не нравится, я могу Серёжу попросить, махнётесь ролями. Он и по-немецки лучше тебя говорит.
– Ой, да мечтать не вредно, да Серёга в жизни не согласится!
– Я согласен! – Прокричал Серёга.
Ну и крыса, конечно…
***
Это была самая тяжёлая ночь в моей жизни.
Я очень долго не мог уснуть, постоянно заходил с телефона в вк, думая, уж не написала ли мне сейчас Кэт, извиняясь за своё поведение, и попросила бы меня выступить, раз я такой хороший Гитлер…
Потом мне снилось, как Серёга выступает на сцене, как отыгрывает Гитлера, как подходит к Кэт и целует её у всех на глазах, а все аплодируют…
(Ну это было выше моих сил)
На следующий день я проснулся весь в судорогах, меня трясло от обиды за то, что ещё только должно случиться.
От Кэт я всё-таки получил сообщение, уже позже, часов в двенадцать:
«Ну и где ты?»
Я как мог пытался долго игнорить её, при этом показывая, что я онлайн, но меня хватило самое большее на три минуты.
Затем я настрочил максимально сухой ответ, вкладывая в него как можно больше обиды:
«Ну так Серёга же заменит, зачем мне приходить?»
«Как хочешь», только и написала Кэт.
Вот так вот.
Да пофиг ей, ну что с неё взять? Вот будешь тут умирать в полном одиночестве, а она и не подумает вспомнить.
Через несколько минут – которые я потратил на то, чтобы выйти покурить на балкон – заметил ещё одно сообщение от неё.
Сердце сразу застучало, и я прочёл:
«Не боишься, что Владимирович потом на куски порвёт?»
И снова от меня:
«Как будто кому-то не похуй будет»
Да всё равно она не скажет, что ей не похуй.
(Да потому что ей похуй)
Кэт прочла и уже не ответила, я минуту ждал, пять, десять.
Потом просто перестал ждать… ну ладно, не перестал, ещё полтора часа проверял сообщения через каждые пять минут…
С большой толикой обиды в груди улёгся на кровать, отвернувшись к стене, и стал думать – ну и что, что я веду себя как истеричка?
А Кэт себя типа нормально со мной ведёт, да?
Вот сейчас будет всё как во сне – Серёга хорошо выступит, да что там, блестяще выступит, он же, как Кэт выразилась, лучше меня по-немецки шпарит, фашист хуев, потом все будут ему аплодировать, он подойдёт к Кэт и поцелует её…
Фу, как мерзко!
(Но он же давно ждал такого шанса, вон как лапал её во время танца)
Ну нет, с таким я мириться попросту не готов!
Поглядев на часы – если доеду за час, то ещё успею на концерт – я рванулся одеваться.
Вот ещё и посмотрим, кто сегодня её засосёт.
Кто из нас больше Гитлер!
Тем временем Лео шёл со стаканом по Дворцу Культуры, но его почти вовремя остановила Кэт.
– Лео, чё это у тебя… стой, ты что, реально… вот Лео, ты совсем долбоёб, или как?
– Ну-у…, – Лео как в школе задрал глаза в потолок, как будто там был ответ.
В этот момент к ним подошёл Владимирович в своём привычно синем костюмчике с галстуком, поправив который, признался студентам:
– Ух, напряжённая тут обстановочка с комиссией. Дайте-ка мне водички.
Не успела Кэт даже рот открыть, как препод выхватил у Лео из рук стакан и залпом выдул его.
У брюнетки округлились глаза при виде этого зрелища.
«Вот теперь точно пиздец», пронеслось у неё в голове.
А затем глаза округлились уже у развеселившегося преподавателя.
***
Ох, если бы я хотя бы раз полностью прочёл написанный моей потенциальной девушкой сценарий, или хотя бы разок глянул полноценную репетицию, то, возможно, знал бы, что массовка поёт гимн не только в начале нашего концерта, но и в середине постановки.
Если бы я пришёл на пару минут раньше, заметил бы выступающего на сцене Серёгу в костюме Гитлера, и понял бы, что я опоздал.
Но нет, я впопыхах забежал в концертный зал и издалека увидел, как на сцене наши одногруппники напевают советскую песню про войну, в самом центре стоит Кэт, а потому решил, что выступление только началось.
А значит, у меня ещё есть шанс обойти Серёгу!
Я уверенно зашагал между рядов, пройдя мимо сидевших с краю моей семьи с дедом.
– Лёша, ты куда? – Громко прошептал дед.
– Спасать концерт! – Гордо бросил я ему.
Во мне было столько патриотизма в тот момент от мысли, что я за свою родину стану Гитлером, что я не обратил внимания ни на ржущего в одном из передних рядов Владимира Владимировича, ни на Димаса, перешёптывающегося с девушкой из параллельной группы.
Прямо как в каком-то кино, мой ускоренный шаг очень скоро перешёл на бег, поскольку я боялся опоздать.
Эх, даже тут тупая случайность сыграла против меня – ведь только что снявший костюм Гитлера Серёга зашёл в туалет, а я проскочил мимо, даже не заметив его.
В гримёрной находился один лишь Антон, пялящийся на костюм фельдшера и подумывавший, а не подрочить ли, пока никто не видит…
Но тут забежал я, и он отскочил в сторону, тут же отказавшись от этой мысли.
– Ты…, – только было начал он, но я жестом показал ему закрыть рот, и начал быстренько надевать на себя форму Гитлера.
– Маркер! – Скомандовал я.
Пока Антон аморфно оглядывался по сторонам, я понял, что так дело не пойдёт, и нужно срочно брать ситуацию под свой контроль.
«Должно быть, маркер вон в том старом чемоданчике, не зря же он тут лежит»
– Стой! – В последнюю секунду крикнул Антон, но было уже поздно.
Вместо одних усов я раскрасил всё своё лицо и даже верхнюю часть формы, когда несмываемая краска синего цвета окатила меня и растеклась по ебалу.
– БЛЯЯЯЯЯЯ!!! – Проорал я.
(Да я теперь просто Аватар какой-то)
Сердце стучало как ненормальное.
Что же делать, что же делать?
Спокойно, не время отступать, я же Адольф Гитлер, а Гитлер бы не отступил!
Отыскав-таки маркер, я всё равно пририсовал себе Гитлеровские усы, на которые, кажется, никто уже и не обратит внимания, и на бегу бросил Антону:
– Не запоминай меня таким!
Хор как раз закончил песню, когда внезапно я выбежал на сцену.
Никогда не забуду этот момент позора:
Я в костюме Адольфа Гитлера, покрытый синей краской, с криво нарисованными поверх неё усиками, стою перед огромной толпой, и Кэт смотрит на меня, выпучив глаза.
– О, АВАТАР! – Выкрикнул Димас с первого ряда, и почти весь зал взорвался от смеха.
Кроме, конечно же, моей семьи, которая в тот момент испытывала дикий стыд за меня.
Но отступать было поздно, так даже живее получится!
Я крикнул на почти чистом немецком:
– Ихн бин Гитлер, ласс унс мит дэм верхор бегинен!
Дёргающимся от непонимания происходящего голосом Маша в углу сцены заговорила перевод в микрофон, находившийся в трясущейся руке:
– Я Адольф Гитлер, начинаем допрос…
Зал одновременно и умирал от смеха, и испытывал полное непонимание.
Со всех сторон слышалось:
– Так другой же был!
– Их там что, клонируют?
– КТО-ТО НА ПОВТОР НАЖАЛ! – Громче всех крикнул Димас, вызвав новую волну хохота.
Интересно, если я сейчас очень-очень сильно поверю в Бога, каков шанс, что я провалюсь сквозь пол от стыда?
Обдолбанному Владимиру Владимировичу тоже захотелось что-то выкрикнуть, вот хоть что-нибудь, и из его уст вылетело:
– ПОШЁЛ РЕКТОР В ЖОПУ! Ой, а кто это сказал?!
Всё ещё веря, что с концертом далеко не всё потеряно, Кэт смотрела в зал и улыбалась, а сама медленно начала приближаться ко мне, и шептать:
– Ты совсем придурок, ты чё творишь?
– Тебя спасаю от этого извращенца Серёги… давай, говори, скорее, текст, я знаю, что делаю!
– Какой же ты дол… РУСЛАНД ВИРД ТРОЦДЭМ ГВИНЕН!
Маша чуть не выронила микрофон из руки, но всё равно перевела:
– Россия всё равно победит.
(Кажется, такой волны смеха не было даже в Камеди Клабе)
– Так уже же победила по сюжету! – Громко заметил задыхающийся от смеха Димас, – чё, третья мировая уже?
Громче всех заржал Владимирович.
Но самое трешовое было ещё впереди…
Углядев из-за кулис, что тут творится полный беспредел, Серёга взорвался от негодования, обиды и ревности разом, и, не особо обдумывая своих действий, побежал в гримёрную переодеваться.
Костюма Гитлера тут не было, поэтому он схватил первый попавшийся костюм – фельдшера у Антона.
Разумеется, заметивший это анимешник сразу завопил:
– Серёга, блять, ты чё творишь, это мой костюм!
– Нет, это я, я теперь Гитлер!
– Серёга, отдай!
Одновременно на сцену залетели и Серёга в костюме фельдшера, и Антон, находившийся в одних трусах, потому что уже начал было переодеваться.
Зал смеялся уже с такой силой, что провалиться от стыда сквозь пол хотел уже не только я, этого хотели все.
Серёга, пытающийся делать вид, что он не идёт на дно, что всё под контролем, громко заявил:
– Ихн бин Гитлер, ласс унс мит дэм верхор бегинен!
Я понял, в какую жопу мы попали.
Маша вся побледнела, икнула от испуга, но перевела:
– Я Адольф Гитлер, начинаем допрос.
Судя по реакции зала, это смело можно включать в топ-10 самых смешных шуток в мире.
Я весь уже не просто посинел, кажется, я ещё и позеленел, и покраснел от злости – куда этот чурбан лезет – и просто начал громко выкрикивать свой текст.
Одновременно со мной то же самое стал делать и Серёга.
К сожалению, половина текста попросту вылетела у нас из головы, и мы наобум кричали какие-то случайные фразы. Ничего было непонятно.
Маша предпочла просто зажмуриться и закрыть уши руками.
Кэт как можно незаметнее прикрыла лицо ладонью, чтобы никто не запоминал её участия в этом балагане, пока Антон дёргал Серёгу за костюм, пытаясь стянуть его.
– Да заткнитесь вы! – Первой не выдержала Кэт.
– Да ты аватар, а не Гитлер! – Кинул мне предъяву Серёга.
– А ты вообще врач! – Не остался я в стороне.
– Я не врач, я фельдшер!
Тут уже и Антон, и без которого проблем хватало, в одних трусах шагнул вперёд, и гордо заявил:
– Это я фельдшер!
Будто очнувшаяся после сна Маша совсем запуталась в творившемся хаосе, и инстинктивно перевела это на немецкий:
– Дас бин ихн санитатэр!
Димаса в первом ряду уже пришлось стучать по спине, потому что он задыхался от смеха.
Только сейчас, когда мы с Серёгой и Антоном толкали друг друга в стороны, до Кэт дошло, что надо делать – она махнула рукой в сторону, за кулисы, чтобы механики закрыли кулисы.
Как назло, по всем законам подлости, именно сейчас их заело, как механик не дёргал за верёвку.
Зато староста восприняла это как знак, и взорвала последнюю хлопушку.
Вслед за этим из разных частей сцены, и слева, и справа друг на друга рванули русские и немецкие солдаты, половина из которых вскоре попадала.
– Да что вы творите-то?! – Выкрикнула Кэт, и, не дождавшись от Маши перевода, запуталась, и сама перевела, – Вас тус ду!
– Переводчик сломался! – Продолжил комментировать Димас, и снова начал задыхаться.
Такого шоу он явно не ожидал.
Кэт потянула меня за руку, чтобы утащить со сцены, и уж не знаю, чем я руководствовался, но в тот момент я почему-то посчитал, что эпизод самый что ни на есть подходящий, и схватив её за щёки, потянулся, чтобы поцеловать.
Но тут же схлопотал по яйцам коленом… снова…
– Бля-я-я-я…, – раздалось жалобное блеянье от падающего на колени меня.
Мой дед решил, что больше не может этого терпеть, и воинственно зашагал к сцене.
Лео же, пытаясь хоть как-то разбавить напряжение, заиграл на гитаре, что, правда, вызвало ещё больший приступ смеха у всех зрителей.
Под его непопадающую в ноты от волнения игру занавес наконец-то заработал и закрылся тогда, когда уже было поздно.
Вскочив со своего места, шатающийся из стороны в сторону Владимир Владимирович возопил:
– БРАВО!
И захлопал в ладоши, а вслед за ним и все остальные.
– ТЫ ЧЁ, БЛИН, ТВОРИШЬ?! – Набросилась на меня Кэт, крепко схватив за волосы.
У меня даже слёзы из глаз пошли от боли.
– Ай, да пусти ты, пусти!
С трудом отцепив её руку, я встал, всё ещё держась рукой за свои болящие яйца, и огрызнулся:
– Ты мне и так уже по яйцам зарядила, тебе мало, что ли?
Сил уже не было терпеть.
– Я сейчас снова заряжу, чтоб не повадно было!
– Да ты достала уже! – Наступал я в ответ, – у меня с тех пор, как ты тут появилась, одни только проблемы… я из-за тебя и на коленях стоял, и чуть из универа не вылетел, а тебе всё мало, да? Ты только и делаешь, что стебёшься! Я вчера со всей душой, нормально, по-человечески просил, а ты выбрала с Серёгой тут засосаться!
– Чего?! Да ты чё несёшь вообще?! Ни с кем я тут не засосалась бы… и вообще, это не твоё дело! Ты кем тут себя возомнил?!
– Я… я… да никем, – обида взяла верх.
Кэт со злостью уставилась на меня, но в этот раз я выдержал этот взгляд.
Так хотелось её, эту суку… эту суку… так…
Ай, даже слов нет.
Занавес заглючил, и снова раскрылся, и все зрители аплодисментами встретили просто стоявших на месте нас.
Вскоре, правда, отвлеклись на начавшего блевать в центре зала Владимира Владимировича.
– Поздравляю, Лёш, – с презрением шепнула мне Кэт, – ты снова облажался.
Она зашагала за кулисы, а я так и стоял под сотнями взглядов, камерами, в костюме Гитлера, весь в синей краске, которую теперь хуй смоешь, и сгорал со стыда.
Понимал, что моя жизнь, кажется, закончена.
Ну-у… может, всё не так плохо, а? Зрителям же вроде понравилось…
***
А после, на сессии мы с Кэт сидели в разных частях аудитории, и с максимально недовольными лицами сдавали экзамен Владимира Владимировича.
Впрочем, его сдавали все, и Димас каждый день по десять раз с довольным видом твердил нам, что он единственный ничего не потерял.
Комментарий к Глава седьмая – А взоры здесь дикие В честь моего дня рождения самая длинная глава))
====== Глава восьмая – Облом нам ======
На летнюю практику мы с группой поехали вглубь страны, в далёкие сёла, где две недели будем изучать этнос и быт тюркских народов.
Это всяко было лучше прошлогодней практики, где мы вроде как должны были поехать в леса для изучения мест зарождения народного фольклора, но в нашем универе всё как обычно сделали через жопу, и мы просто провели две недели в универе.
(Даже с этажа не спустились)
Две недели я по несколько часов сидел рядом с Антоном, выслушивал его «охуительные истории» про то, как его одноклассница-дылда постоянно била его на физкультуре, и просто подчёркивал нужные слова в старых книжках.
Было незабываемо, конечно, но я рад, что в этом году мы хоть куда-то выбрались.
Вместе с парой других групп с потока – в том числе и с группой Лео – мы в тесном-тесном автобусе по самой хуёвой дороге, через кочки, ехали к совсем небольшому селу, которое мы и должны будем изучать.
Антона пару раз стошнило в пакет, Лео всю дорогу напевал какие-то песни, а наш заикающийся препод умолял, чтобы мы были потише.
Конечно, помимо него с нами поехал ещё и придурок Владимирович, и это единственное, что портило всю малину.
По пути мы умудрились совершить невозможное – попасть в пробку на настолько пустой дороге, что создавалось впечатление, будто там по сей день катаются на лошадях.
Автобус не доехал до цели буквально два километра, и дальше нам пришлось тащиться пешком.
(Ну, зато весело)
В само село мы не завернули, а разбили палатки в лесу вблизи от просёлочной дороги.
В первый же вечер мы ощутили на себе след от некогда существовавшего разделения российского социума на привилегированный и непривилегированный слои населения – поскольку костёр группы Лео находился на совсем небольшом расстоянии от нашего, мы слышали, как Лео наигрывает на своей гитаре.
У нас гитары не было, а даже если бы и была, никто не умел на ней играть, поэтому всё что нам оставалось – это косо смотреть на них.
Вскоре Димас придумал ещё и бросать в них камешки, но Владимирович быстро намекнул, что пора прекратить злодеяние.
– Это нарушает закон о правах человека… к сожалению, – с грустью в голосе вздохнул препод.
Сидя у местного костра, на почти что дикой природе, я вдруг ощутил какое-то странное «осознание».
То, чего я никогда бы не почувствовал в городе, проживи я там ещё хоть сто лет.
Я понял, насколько бесполезна моя жизнь, так как я упускал очень многое, и в особенности вот такие вот обыденные посиделки у костра.
Это было чистой правдой: человеком социума я стал лишь в годы университета, постаравшись прожить на полную катушку эти два года, живя от тусы до тусы.
Однако, годы уже не вернёшь, я упустил множество возможностей поехать в летний лагерь, отправиться на какой-никакой курорт даже в рамках собственной страны; вместо этого я предпочитал вести образ жизни типичного сыча и, возможно, это до сих пор сидит где-то в глубинах моего сознания, и уже никогда не уйдёт по-настоящему.
На редкое мгновение я почти даже понял было своего деда, вечно жалующегося, что я не хочу наслаждаться жизнью в деревне в то время как я попросту не понимал, как этим можно наслаждаться…
А потом меня отвлекло понимание того, что все уже разошлись по палаткам, и я сижу тут, на полотенце поверх сырого бревна один.
Сижу и пялюсь в ночное небо.
По крайней мере, так было до тех пор, пока ко мне вдруг не подсела Кэт.
(Вот это новости)
Задумчиво уставившись на звёзды, она протянула:
– А что если там – другие миры?
…
Внезапно всё торжество момента было испорчено тем, что я заржал от нелепости фразы.
Знаю, не стоило так делать, но иначе я попросту не смог.
– Вот ты осёл, – вздохнула Кэт.
– Ну извини, пожалуйста, просто действительно очень смешно прозвучало, – оправдался я, после чего начал теребить край собственных спортивных брюк, – а ты, помнится, со мной разговаривать не хотела…
– Так второй месяц уже молчим, так и говорить можно разучиться. Станем вон как местные народы.
Я понимающе кивнул.
– И вообще, может, я ждала, что ты сам заговоришь, а до тебя всё не доходит? – Сострила брюнетка.
– Сложновато догадаться, если молчать и не подавать никаких знаков. Я же не телепат.
– Сейчас для тебя достаточно понятный знак?
– Может быть…
Кэт усмехнулась.
Даже тут она была в своём привычном, короткой длины, чёрном платье.
И я не мог не признать, что она всё-таки по-прежнему кажется мне очень сексуальной, хоть я и затаил на неё обиду.
– Хорошо, пойдём дальше в нашей теории знаков и символов, – девушка облокотилась на моё плечо, – у нас завтра свободный день будет, можем пойти осмотреть посёлок, так сказать, внимательнее поизучать местный этнос. Что скажешь?
Ха, она что думает, поманила пальцем и всё, я сразу побегу за ней? Это после всех-то её унижений и издевательств, после того, как меня прозвали аватаром в универе?
Ну, мечтай дальше, Екатерина…
В общем, на следующий день мы с ней шли по посёлку и любовались местной «культурой».
Точнее, её полным отсутствием.
– Знаешь, походит на какое-то карикатурное место из детских рассказов про Незнайку, – заметила Кэт.
– Почему это детских? – Тут же заострил я, – вообще-то третья часть Незнайки это до мелочей продуманная антиутопия, я про неё ещё дипломную работу писать буду.
Девушка рассмеялась.
– Да это ещё что, я вообще слышала, что один парень в магистратуре по компьютерным играм защищался.
– И как защитился?
– Об этом история умалчивает… о, смотри-ка.
Внезапно остановившись посреди сельской дороги, Кэт скрестила руки на груди и прищурилась на солнце.
Мне не понравилось то, в какую сторону направлен её взгляд.
Через почти целую поляну от нас на скамейке сидели трое вполне себе здоровых местных парней нашего возраста или около того, и хлестали пиво из банки.
Лица у них были, конечно, очень даже местные – будь здесь Димас, он бы сразу обратил внимание на зауженные глаза или немного подкошенные носы, хоть я и не понимал, почему ему это так интересно.
Не то, чтобы я их испугался, нет, конечно, ну просто… чего тревожить местное население?
Это я говорю как человек бывалый – как-то в подростковом возрасте, когда я приезжал к деду в деревню, там до меня докопались местные хулиганы и заставили съесть жука.
(Пожалуйста, не спрашивайте, чем закончилась та история)
– Может, пойти познакомиться? – Предложила Кэт.
– Ой, да зачем это надо…
– Я могу привести как минимум три аргумента.
Во-первых, они местные и всё здесь знают.
Во-вторых, нам тут ещё две недели торчать, а потому нужны какие-нибудь знакомые.
В-третьих, помогут с материалами, покажут, что где находится. Прикинь, когда с остальными пойдём в село, а мы с тобой уже всё тут знаем.
Ну а ты приведёшь хоть один аргумент кроме того, что ты зассал?
– Да ничё я не зассал! – Тут же возмутился я, но девушка только лишь рассмеялась.
И всё-таки она меня до сих пор бесит…
– Да пошли, ничего страшного, я ведь с тобой.
Даже не дав мне ничего ответить, Кэт уверенно зашагала вперёд, в сторону этих ребят.
Ну да, ей легко выёбываться, разбираться-то, если что, я буду, да?
Находясь уже в паре шагов от ребят, когда они давно обратили на нас свои взоры, Катя замахала рукой и сказала милым голосочком:
– Привет, ребятки. Меня Кэт зовут, это вот Лёша. Мы тут вроде как новенькие.
Местные удивлённо переглянулись, затем все сразу же заулыбались Кэт.
Ну да, ну да, в жизни в этих краях красивых тёлок, небось, не видали, не считая коров, сразу повставал у всех, ага.
Они все тут же начали называть свои имена, которые я даже запоминать не стал.
Отметил лишь про себя, что все эти имена русские, в отличии от их лиц, а это всё из-за смешения народов – нас, филологов, учат подмечать такие вещи.
– Чё, внатуре Кэт? – Спросил тот, что самый упитанный.
Девушка кивнула, доверительно глядя на него.
(Что, что, а пиздеть она умела хорошо)
– Прикольно, – признался деревенщина, – будешь пивко?
– Ой, вы знаете, я не пью-ю-ю…
– Ну давай, ну за знакомство, – немного требовательно подал свой голос уже другой.
В общем, уговорили они её сделать глоток, и, судя по тому, как моя одногруппница поморщилась, это было крайне неприятное пойло.
Зашибись, а мне что-то никто не спешит предлагать… я вам тут что, пустое место, что ли?
– Можно? – Ласково поинтересовалась Кэт, указывая на скамейку.
Жиробас одобрительно кивнул и подвинулся.
Усевшись рядом с ним, брюнетка призналась:
– После таких напитков создаётся впечатление, будто я в прострации.
– Чё, просраться хочется? – Не понял третий.
– Э-э… давайте сменим тему, – предложила Кэт, – не покажете ли вы нам, начинающим филологам, какие-нибудь по-настоящему атмосферные места в ваших краях? Нам бы это очень пригодилось.
Парни задумчиво переглянулись.
Кажется, сейчас был один из тех редких моментов, когда их мыслительный процесс работал на полную катушку.
– Можно к обрыву сходить, – предложил один.
– Он над речкой, там ещё люди топятся, – подхватил второй.
– Страшное место, – признался жиробас, глядя прямо на Кэт и, похоже, пытаясь её запугать.
Я-то уже знал, что это занятие бесполезное, а вот они – нет.
Приняв это как вызов, Кэт промурлыкала в ответ:
– Милый мой, да если бы не посещение таких мест, я бы давно уже померла со скуки.
Всю дорогу я чувствовал себя не то что третьим лишним, а даже не четвёртым, а пятым.
Просто шёл где-то рядом с ними и наблюдал за тем, как они все общаются с Кэт, как увлечённо рассказывают всякие истории из местного фольклора. В какой-то момент тот жирный даже обхватил Кэт за ноги и поднял в воздух, и вот тут я уже начал сгорать от ревности.
Оказавшись на вершине склона, мы уставились вниз, в речку.
Брюнетка со скучающим видом призналась:
– А я-то думала, будет более захватывающе.
– По-настоящему страшно будет, когда сама полетишь. Бу! – Совершил попытку один из них.
– А нахуя вы вообще изучаете такие места? – Потянулся другой к знаниям.
Ну началось…
А зачем то, а зачем это, а почему небо голубое – такие детские вопросы.
Вот если бы мы не тратили время на таких дегенератов, мне бы, может быть, уже даже перепало.
– Во-первых, не нахуя, а зачем, – поправила сельского парнишку Кэт, – затем, что это место древнее нас всех и таит в себе множество тайн. Это ваши предки ассимилировались сюда всего-то века назад.
А что тут было до этого, знаете?
Может быть, тут вообще какие-то ведьмы жили, которые пожирали человеческую плоть?
Кажется, страшно стало скорее не Кэт, а этим парням.
Я же испытал чувство какой-то тоски, и пошёл сел на бревно недалеко от них, но всем своим видом показывая, что держусь отдельно.
Кэт ещё несколько минут базарила с этими репоголовыми как будто на рынке, после чего подсела ко мне и поинтересовалась:
– И чего мы скучаем?
– Ну почему скучаю, я вот на траву пялюсь, это крайне занимательно.
– Ой, да брось ты. Тебе их общество некомфортно?
Я предпочёл промолчать, молча глядя на траву.
Не знаю, как это объяснить, просто как-то… не так.
Кэт вздохнула, после чего тихо произнесла:
– Погоди минутку.
Она отошла к парням и что-то сказала, после чего они все начали раздеваться – я уж испугался, что тут сейчас начнётся групповой секс без моего участия – но эти идиоты не поняли, что надо делать, и все поочерёдно сиганули в воду.
Подойдя ко мне, Кэт задрала одну ножку назад, и, чуть наклонившись, сказала:
– Я им пообещала, что поцелуюсь с тем, кто не утонет, так что давай потопаем отсюда поскорее.
Черт куколда я в себе не замечал, глядеть на подобное мне бы не хотелось, так что я не стал ломаться, и мы быстро зашагали в сторону дороги.
Уже там я замедлил шаг, и уныние вернулось.
– Ну что опять-то не так? – Непонимающе спросила Кэт.
– Да ничего. Вот эта вот твоя черта… я же просто сказал, что не хочу с ними знакомиться, а ты начала сразу – тебе стрёмно, тебе стрёмно.
– Угу, понятно, – как-то холодно бросила Кэт, и от этого стало ещё поганее.
Девушка отошла, и, отвернувшись, скрестила руки на груди и воинственно выпрямила спину.
Ну началось…
– Ой, ну Кэт, ну ладно тебе…, – я осторожно подошёл к ней, попытался дотронуться до руки, но она тут же агрессивно дёрнула плечом, – ну блин, Кэт…
Выждав паузу, я вздохнул и встал рядом.
Самому ведь неприятно было.
Засунув руки в карманы, я стал пялиться на село.
– Слушай, ну я ведь пытаюсь тебе навстречу идти для нашего нормального общения, – честно сказала девушка, – сама первый шаг сделала. Но я искренне не понимаю, почему я должна перед тобой отчитываться за то, что мне захотелось познакомиться с местными парнями, к тому же, что благодаря этому мы с тобой кучу материала откопали. Так что ты мне ещё должен.
Зашибись, вот так всегда у неё.
– В принципе, можешь искупить должок вечерней прогулкой, – изобразила она улыбку.
Я же состроил такую физиономию, будто размышляю над ответом, а улыбка Кэт, как это у неё обычно бывает, наскоро переросла в коварную ухмылку.
Она добавила:
– Ну или, если тебе в тягость, я вполне могу пойти погулять с Серёжей, он вроде не против.
– Нет, никаких Серёж, – я тут же вытянутой рукой остановил засмеявшуюся Кэт, – вечером погуляем.
– А я вот уже думаю, надо ли оно мне…, – девушка начала демонстративно поправлять волосы.
– А это уже не обсуждается, ты с опасным маньяком связалась.
Я строго посмотрел на неё, и Кэт почти даже занервничала.
Тихо ответила мне:
– Хорошо, хорошо, значит, до вечера. Провожать не надо.
Собравшись уже уходить, она вдруг замедлилась, немного замявшись.
Затем произошло то, что для меня было почти что шоком – вытянула шею ближе ко мне и поцеловала меня в щёку.
Ну а затем зашагала в сторону нашего «лагеря».
Я же остался стоять на месте, дотронувшись ладонью до щеки.
А вскоре спохватился, и другой ладонью прикрыл свой приподнявшийся половой орган. Неловко, неловко…
Ох, Екатерина, какие противоречивые чувства Вы вызываете…
***
Ну вот скажите, разве это честно?
Столько стёба в мою сторону, столько страданий из-за неё, и тут просто решила нормально общаться, а на то, что я там унижался из-за неё, на это вообще плевать, да?
К тому же, очень уж не терпелось проучить Кэт за её фальшивое «бесстрашие».
А сейчас такой отличный момент, когда она мстить не настроена…
Пусть не переживает, я до такой жести как подстава в воровстве доходить не буду, у меня-то, в конце концов, моральные принципы есть.
Так, чуть-чуть припугну, и сразу же успокою.
Мой план был крайне прост – за банку пива уговорить тех ребят наехать на нас вечером, подбегут к Кэт сзади, наденут мешок на голову, а тут я появляюсь и спасаю её.
Как бы и она свой пыл поумерит, и я в её глазах герой-спаситель.
Одни плюсы!
К местным ребятам я быстренько сбегал уже днём, проинструктировал, что они должны подкараулить её на дороге, и с мешком пусть налетают.
Весь план полетел через жопу уже как раз вечером…
Прям вечером-вечером, когда я собрался было уходить вслед за Кэт, но меня вдруг остановил Владимир Владимирович, точнее будет сказать, долбоёб Владимирович, который тут же хитро заулыбался и спросил:
– Воронцов, а куда это ты собрался?
– Погулять, – безразлично пожал я плечами, – свободное время же.
– Это для других свободное время… а до меня тут дошёл звоночек, что ты во время работ отлынивал. Неужели самому-то перед товарищами не стыдно?
– Да я не отлынивал, – нелепо начал оправдываться я непонятно за что, ведь я действительно ни в чём таком не виноват.
Но всё закончилось тем, что я с крайне недовольной рожей сидел на бревне рядом с Антоном и со злостью сверлил спину препода.
В кои-то веки… в кои-то веки такой шанс – пойти на свидание с Кэт… может, её завтра шиза в голову шибанёт, и она уже не захочет?
Антон же снова начал свою пургу:
– Ой, блять, нашёл из-за чего расстраиваться, погулять его не отпустили.
Я уставился на Антона таким холодным взглядом, что любой адекватный человек сразу бы заткнулся, а этот всё продолжал(хотя, слушая эту историю, лучше бы не продолжал):
– Вот я как-то в пятнадцать лет был влюблён в одноклассницу в своей деревне, а с чего она посмотрит вообще на такого как я?
Ну я пошёл на пляж, когда она купалась, и начал сидеть и дрочить на неё.
Она заметила, что я что-то не то делаю, подходит ко мне, а у меня тут уже заряд пошёл… ну и летит моя, кхм, струя прямо в лицо, попадает ей на грудь.
Она такая кричит: ой фу, как мерзко! Тут её подруги сбегаются, начинают меня пинать, так больно, прямо по лицу.
Я напуган, пытаюсь отмахнуться, а ствол ещё работает, в них летят мои заряды, ну они испугались и убежали, а я лежу весь избитый и…
– Антон, может, хватит? – Не выдержал я, – меня твои истории уже доебали просто, одна охуительнее другой!
– Ой, да пожалуйста, – недовольно пробурчал Антон, уткнувшись взглядом на траву, – вот неприятный ты для общения человек, не зря Серёга на тебя настучал, это карма.
ЧЁ?!
– Чё?! – Мои глаза округлились, и я обернулся к Антону, – а где Серёга?
– Гулять ушёл.
Бля.
Значит, этот урод потащился с ней гулять, и, возможно, уже гуляет!
До меня вдруг только что дошло, что меня-то не выпустили из лагеря, а сельские гопники никуда не делись!
«Бля… надо срочно спасать Кэт…»
Я рванул искать Машу, которая сидела у несильного костра.
– Маша, а куда Кэт ушла?
– С тобой гулять, – лениво зевнула та, не отрываясь от телефона.
– А я где?
– Тут, сам не видишь, что…, – тут до неё начало доходить, – блин, пойду сбегаю за ней.
Ох, как всё это плохо, как всё это плохо!
Но хуже стало, когда Маша примчалась в лагерь и прокричала:
– На меня напали!
Ну бля.
Все тут же окружили Машу, и она, всё время заикаясь, прямо как наш препод, стала объяснять, что на неё налетели какие-то гопники с мешком, и если бы у неё не было с собой перцового баллончика, непонятно, чем бы всё закончилось.
Заикающийся литературовед начал пытаться похвалить её:
– М-м-м… мо-ло-дец, М-м-мария…
– Там Катя сейчас на улице! – Спохватилась рыжеволосая одногруппница.
– Т-т-тогда нам н-н-надо с-с-спрятаться и над-деяться, что с ней вс-с-сё н-нормальн-н…
– Да искать её срочно надо, Вы что!
Тут из палатки вышел Владимир Владимирович… со стволом…
– Спокойно, – сказал он нам, – сейчас собираем отряд на поиски Катеньки.
Мне показалось, или староста ревниво на него посмотрела?
И вообще, откуда у него, блин, настоящий пистолет?!
Да, Димас так и спросил, на что Владимирович лишь косо на него поглядел, и тот предпочёл заткнуться.
Какая же тупая ситуация… и ведь не расскажешь, откуда эти гопники, потом со стыда сгоришь…
Я уже начал было собираться вместе с остальным боевым отрядом, в который вошла половина наших одногруппников, но Владимирович остановил меня, и сострил:
– Воронцов, а ты куда собрался? У тебя наказание, забыл?
– Но там же…
– Переживёт она твоё отсутствие.
Другому преподу он дал команду охранять тех, кто остался в лагере – скорее, от меня в этом будет больший прок – и ушёл вместе с отрядом на поиски.
Я сидел перед костром в компании проверяющего струны на гитаре Лео, и сходил с ума от нетерпения.
– Да блин, – не выдержал я, – мне срочно надо убежать за ними, а этот заика меня в жизнь не выпустит. Лео, можешь придумать что-нибудь?
– Спрашиваешь! Вот не зря я кетчуп взял.
Мне, конечно, было страшно за ход его гениальных мыслей, но в этот раз он почти что не разочаровал меня.
Обмазавшись кетчупом, как будто это кровь, Лео спрятался в кустах и, выбежав оттуда, прокричал:
– Медведь! Сюда идёт медведь!
Вскочивший препод сначала чуть не плюхнулся в обморок, затем, заикаясь даже больше обычного, начал кричать:
– ОТ… ОТ… ОТС-С-СТУПА-АЕМ!
И первым же забежал в палатку.
(Как выяснится позже, там он потерял сознание)
Показав Лео большой палец, я, оббегая визжащих от страха студентов, бросился вперёд по дороге на поиски Кэт.
***
Стоило пробежать лишь половину пути до села, как у развилки меня затянули в кусты.
Я уж было испугался, что нарвался на маньяка, но это были всего лишь те трое гопников.
– Это чё за подстава? – Возмутился тот жиробас, пока на фоне один из его дружков прыгал на месте, держась руками за глаза, – она нас перцовкой шибанула, чё за неадекватка? А сейчас какие-то дикари тут чуть ли не с факелами бродят!
– Да вы придурки, вы на кого напали вообще? Вам сказано было – на Кэт нужно, а не на Машу. Вы не видите, что у неё волосы рыжие, нет?
– Да блин, да в темноте не видно!
– Короче! – Остановил я его, – она сейчас с парнем. Уж силуэт парня от силуэта девушки вы сможете отличить? Всё по старому плану: её в мешок, а парня можете даже немного помутузить.
– Да понятно, понятно.
– Ну всё, идите вперёд, а я за вами.
Они рванули ловить парня с девушкой, пока те не добрались до села, а я более неспешно вслед за ними… и лишь на полпути меня вдруг осенило, а что если Кэт с Серёгой по другой дороге пошли? Ну а что, Кэт же умная, про Серёгу, увы, не могу такого сказать, но вот с ней…
И я развернулся, всё равно этих дебилов догонять уже поздно, только силы зря потрачу.
Димаса со старостой отправили идти по дороге как прикрытие, и Димас не переставал хвастаться:
– Да я как-то алкаша шуганул, он знаешь как зассал меня? Тоже, кстати, нерусский был, как местное население.
– Слушай, а ты не задумывался, что людям неприятно, что ты вот так вот делишь их всех на русских и нерусских? Может, задумаешься, а может быть, дело в тебе и твоих комплексах?
Димас помолчал пару секунд, пялясь на старосту, а затем ответил:
– У тебя, кстати, взгляд тоже немного узковатый.
– О-о-о, да ты невыносим!
Совершенно внезапно на голову завопившей Саши нацепили мешок, а на Димаса попытался накинуться один из гопников.
Правда, он оказался в разы более хилым, чем Димас, и тот с лёгкостью перекинул его через себя.
Ну а дальше произошло то, чего гопники и вовсе не ожидали – из кустов выбежал сначала Владимир Владимирович с пистолетом, а затем и весь остальной отряд.
– Стоять, бояться! – Скомандовал преподаватель. – Руки!
Очень скоро оба гопника стояли на коленях с руками за головой, а Владимирович целился в них из пистолета.
– Ситуация более печальная, чем я думал, – сделал он неутешительный вывод, – в селе работает целая банда уголовников, надевающих на людей мешки. Нужно держаться вместе, только так мы расправимся со всеми.
– О, мы в них стрелять будем? – Обрадовался Димас.
– Нет. Хотя вот если очень захочется…
Самый упитанный из местных парней испуганно икнул.
Кэт вместе с Серёгой неспешно шли по дороге, благо, держась хотя бы на небольшом расстоянии друг от друга.
В такой обстановке я их и застал, и тут же спрятался в кустах, где мои ноги обжигало крапивой, но это было более терпимо, чем видеть их вместе.
Вот стоило мне разок не прийти на свидание, она уже с этим Серёгой разгуливает!
Я действительно сгорал от ревности.
– Ну я обычно просто дома сижу, со скуки помираю, – признавался Серёга, – а уж никаких отношений у меня со школы не было… да и вообще, даже там как-то, ну…
– Ну я тебя поняла, – кивнула Кэт.
Жалко, я не слышал, о чём они говорят, так ведь можно кучу всего себе надумать!
Брюнетка вдруг остановилась, развернувшись лицом к Серёге, что меня совсем напрягло.
Она негромко с интересом спросила у него:
– А вот ты давно дружишь с Лёшей, он всегда такой… своеобразный?
– Ну, тараканы у него с самого начала были.
Вот засмеялись оба над чем-то!
Нет, надо всё-таки поближе подобраться.
На свой страх и риск – сердце у меня стучало только так – я, пробираясь по кустам, подобрался к ним и находился уже почти за самой спиной Кэт.
(Но услышать их разговор так и не удалось)
Откуда ни возьмись появились Владимирович со своим отрядом, и… и гопники на мушке.
«Ну зашибись»
– Ребят, вы чего здесь? – Непонимающе спросила Кэт.
– О, живая! – Крикнул Димас, – всё потому что я тебя своей грудью защитил!
Девушка совсем перестала понимать что либо, и, ради объяснений, уставилась на Машу.
Та лишь пожала плечами, всем видом показывая, что тут всё как всегда.
– А ну говорите, твари, сколько вас ещё! – Потребовал тупой Владимирович у жиробаса.
– Да нисколько, нисколько, только мы, мы не виноваты!
– Ага, а кто виноват?
– Да тот пацан, он нам пивас купил, чтобы мы вон на неё мешок надели, а он бы её спас…
– В смысле? Какой парень? – Всё больше переставал ловить суть истории Владимирович.
Господи, я сейчас со стыда сгорю…
– А-а-а, я, кажется, понимаю, – протянула Кэт, и выражение её лица становилось всё более недовольным.
Ну всё, если позволить дуракам и дальше разбираться с проблемами самим – всё закончится крайне плачевно.
Поэтому я вылез из кустов, ноги пиздецки жгло от крапивы.
– О, Воронцов, – удивлённо заметила староста, и всех тут же прорвало на смех.
Мне же предстояло объяснить им всем, в чём дело.
***
Мы с Кэт сидели на бревне в лагере и пялились на зону для потушённого сейчас костра.
Стоял солнечный день, и костёр был уже ни к чему.
Я же ощущал себя как наказанный ребёнок, который здорово провинился.
(Впрочем, не так уж и далеко от правды)
– А меня приговорили весь день в лагере работать, так что сегодня никуда не выйду, – произнёс я подавленным голосом.
– Знаю, – понимающе кивнула Кэт.
– Хочешь… можем вместе тут потусить? Не прогулка наедине, конечно, но…
– Да нет, меня Серёжа позвал в свободные два часа пойти на местный пляж искупаться.
Кэт с самой искренней улыбкой поглядела на меня.
Я же не выдержал и поморщился.
Да что же за…
– А может, ну его? – С надеждой спросил я.
– Ну как же, неудобно отказываться. К тому же, Серёжа мне говорил, что у него давно никаких отношений не было, мы с ним, в принципе, в этом похожи. Ладно, Лёш, не скучай.
Нежно потрепав мои волосы, Кэт поднялась и направилась к палатке. Видимо, собираться.
Я же от злости пнул ботинком по земле.
====== Глава девятая – Горе от вина ======
– Да брось ты, Лео, мы уже два месяца с ней не виделись! Кэт давно в прошлом! – Убеждал я друга за бутылкой пива, – завтра же уже третий курс, у меня теперь вообще другая жизнь… да я вообще не помню, как она выглядит!
– Хорошо, что ты сам в это веришь.
– Да, да, крайне остроумно.
– Да я серьёзно, уже целых два месяца прошло, Маш, причём охуенных два месяца, – промурлыкала Кэт, лёжа на Машиной кровати, пока подруга сидела рядом и делала ей массаж спины, – я этих придурков и вспоминать не хочу… ещё и Серёга этот мне всё написывал, хотя у нас ничего в общем-то и не было… а ты чего сама-то тухлая такая?
– Да-а так, – махнула рыжеволосая девушка рукой, – это из-за завтра, день рождения опять.
– День рождения?! И ты молчала?!
Кэт мгновенно уселась на кровати, изобразив восторженное выражение на своём лице, и затрясла подругу за плечи.
– И ты молчала?!
– Да не люблю я эти дни рождения… я даже дату др в вк скрываю, чтобы не поздравлял никто, предпочитаю дома, в одиночестве, за чайком…
Она усмехнулась, когда Кэт изобразила храп.
– Ну серьёзно, Маш, ну как так можно, ну какой чаёк? Мне иногда хочется задать тебе вопрос: ты вообще веселишься?
– Конечно!
– Да? – Недоверчиво прищурилась брюнетка, – назови самый яркий тусич в своей жизни за последний год?
Маша начала задумчиво пялиться в потолок, будто бы решает сложную теорему.
– Ну… э… я… так… э-э-э… я-я-я…
– Да всё понятно! – Кэт с воинственным видом положила руку ей на плечо, – вот что, подруга, я устрою тебе такую тусу, что ты до конца жизни у меня её не забудешь. Давай, есть у тебя какие-нибудь идеи?
– Ну, я вообще давно в театре не была. Или вот можно на поэтический вечер в центре сходить, там завтра все любители смогут выступить.
Кэт издала тяжёлый вздох.
***
Не поймите превратно, первые пятнадцать минут нахождения в универе я действительно следовал своему плану забыть про Кэт и снова уйти в развязную жизнь – я даже нестандартным способом познакомился с довольно клёвой девушкой в вестибюле.
(Подсел к ней и спросил, есть ли у неё долги по литературе, а дальше разговор сам поплыл)
И вот сидим мы такие, увлечённо болтаем, я рассказываю про своё отношение к преподавательскому составу, как вдруг Кэт… нет, ну это переходит все границы, такое-то поведение…
ПРОСТО ВЗЯЛА И МИМО ПРОШЛА!
Сами понимаете, я терпел, терпел, но это как красной тряпкой перед быком помахать.
Совсем скоро я нагнал её на нашем этаже, где мы оба сидели на диванчике, и я взглядом просто пожирал эту игнорившую меня красотку в чёрном платье.
– Екатерина, ну так игнорировать другого человека нехорошо, я ведь полностью изменился за это время, а значит, нам нужно по-новой познакомиться.
– А я с незнакомыми мальчиками больше не знакомлюсь, отбитые они все какие-то, – фыркнула Кэт и издевательски взглянула меня, прям как в старые добрые, – к тому же, откуда ты знаешь, может, у меня там курортный роман уже начался за это время?
Сердце больно стукнуло.
– И это правда?
– Как знать, – безразлично пожала плечами Кэт, – в общем, отвянь, у меня и без тебя проблем хватает.
– Так давай я решу их для тебя! – Я чуть ли не подпрыгнул на месте, всё больше притягиваясь к Кэт, – любой Ваш каприз, мадмуазель, для меня решаемо всё.
Кэт лишь молча отодвинулась от меня, уткнувшись в свою мобилу, где игнорилось новое сообщение от Серёги… вот уже шесть часов…
– Ну Кэт, блин, ну так нечестно, – я с обиженным видом скрестил руки на груди, надеясь, что хоть это сработает, – это вот после всех моих страданий… один раз оступиться стоило… я из-за тебя даже с Серёгой перестал общаться…
– Серьёзно? – Тут же обратила на меня внимание Кэт.
– А ты сомневаешься? Ревность, она штука такая.
– Ой, с ума сойдёшь со своей ревностью к чужому человеку, – закатила брюнетка глаза, – я вот думаю, как бы устроить классную днюху Маше, а ты даже с другом помириться не можешь.
– Так что ж ты молчала-то, Катенька-Катюша! – Я радостно затряс девушку за плечи, – я же сам ТАКИЕ тусы организовывал, среди них, между прочим, и дни рождения моих друзей были. Есть у меня для твоей зубрилы кое-что.
– Сам ты зубрила, – обиделась Кэт.
Ну после такого плана Б ты точно не устоишь!
Оглянувшись по сторонам, я достал из сумки пакетик с маркой и радостно потряс им перед Кэт.
– Марка, узнаёшь? – Задал вопрос я, – вставит твою Машеньку так, что побежит через лес к бабушке, и не будет ей страшен серый-серый волк! И шесть часов крыть будет.
– И ты что же, так просто дашь её мне?
Я лишь пожал плечами.
Кэт уже было потянулась ладонью за пакетиком, но я в последний момент одёрнул руку и выставил условие:
– Но я буду с вами.
– Ну понятно всё, – фыркнула Кэт, – знаешь, лучше сами отпразднуем.
– Ну Кэт, ну подожди ты! – Остановил я её движением руки, – там ведь мало ли что произойти может, а я как бы с этим уже работал, прослежу, ты же не хочешь, чтоб твоя подруга откинулась? На вот, бери.
Не давая даже шанса на какие-то оправдания, я раскрыл ладонь девушки и всунул туда пакетик с ЛСД.
Она задумчиво уставилась в сторону. Несколько секунд усиленных раздумий.
– Хорошо, – брюнетка ухмыльнулась, вновь поглядев на меня, – но ты же не думал, что будет легко?
– А с тобой никогда легко не бывает, – сострил я в ответ с хорошо читаемой болью в голосе.
– Сначала мы идём на поэтический вечер. Если высидишь без всяких косяков – можешь пойти с нами.
– И всего-то? Диктуй давай адрес.
Дальше Кэт отправилась на пару, где не очень хорошо отдохнувший Владимир Владимирович бросался пророчествами:
– Это будет ой какой нелёгкий для всех вас год, студентишки. Вы думаете, вы филологи? Да я в гробу видал таких филологов! Буду драть с вас не три, нет, все четыре шкуры!
Кэт же наконец прочла сообщение от Серёги, и на секунду оглянулась назад, к нему.
Серёга, до этого игравший с самим собой в суефа, тут же заулыбался.
Спустя несколько часов я в полном одиночестве сидел в кафешке, где проходил поэтический вечер и выслушивал уже третьего недопоэта, постоянно сбивавшегося и читавшего без выражения.
Ну и где там эта Кэт? Тёлки всё-таки иногда ну так долго собираются…
Ещё и сообщение моё не читает, хотя вроде в сети.
Вскоре надо мной повисла тень… и рядом сел Серёга…
(Вот это поистине неловкая встреча)
Зато мне сразу всё стало ясно.
Я горько усмехнулся.
Значит, меня наебали и жестоко опрокинули. Понятненько.
***
Кэт стоило немалых усилий уговорить мявшуюся Машу на эту затею.
– Выйди из своей зоны комфорта, ты должна это сделать! – Говорила она.
– Не могу, она же не зря называется зоной комфорта, значит, мне там комфортно, – покачала Маша головой.
Но в результате, не выдержав напора подруги, она сидела с ней на кровати, друг напротив дружки, и засунула марку себе под губу.
Ничего подобного с ней не случалось целых… никогда.
– Губу покажи! – Скомандовала Кэт, не удивившаяся бы, если бы Маша незаметно спихнула марку с помощью язычка.
Подруга с оханьями и аханьем приподняла губу, и брюнетка, убедившись, что марка на месте, улыбнулась девушке.
– А когда вставит-то? – Спросила заскучавшая рыжеволосая девушка через полчаса.
«А КОГДА ВСТАВИТ-ТО», эхом пронеслось у неё в голове.
А КОГДА ВСТАВИТ-ТО, А КОГДА ВСТАВИТ-ТО…
Звенело в ушах.
Закрыв их ладонями, чтобы это прекратилось, и зажмурившись, она завопила.
Вопила, вопила…
– Ну что же Вы так кричите, дорогая моя? – Послышался какой-то донельзя знакомый мужской голос.
Перестав кричать, Маша открыла глаза и увидела Владимира Владимировича.
(Но не только)
В чересчур яркой комнате за круглым столом сидели Владимир Владимирович, почему-то одетый в бархатный дворянский костюм, а изо рта у него выступали клыки… это Маша ещё умолчала о его зализанных назад волосах – а вместе с ним Димас, Антон и староста Саша.
Каждый из них был довольно… своеобразным…
К примеру, у Антона не было рта, прямо как в Матрице, но рот был на его шее, и оттуда раздавалось:
– Ой блять, тоже мне проблему нашла, обдолбалась, вот меня как-то в школе пинали…
Димас же был вовсе не накаченным, а чересчур толстым, как зажравшийся барон, и пытался дотянуться до пирога на другом конце стола.
Саша так и вовсе достала револьвер, стала палить в потолок над собой и вопить:
– БЛЯЯЯЯЯ, ПРЕПОД В ЖОПУ ЕБАТЬ БУДЕТ!!!
«Да что, мать твою, здесь происходит-то?!», пронеслось у Маши в голове.
– Мария, соблюдайте, пожалуйста, тишину, – утончённо заметил Владимир Владимирович, – у нас, между прочим, поэтический вечер. Вы вообще готовы? Мария? Мария!
– И-и-извините, м-мне звонят, – спохватилась она.
Достала из кармана телефон и приложила к уху.
Оттуда стало слышаться какое-то… кваканье?
Что за?
Маша чуть опустила руку и с ужасом обнаружила, что в ней находится лягушка.
Ой-ой.
– Мария, отнесите, пожалуйста, мою чашку.
– И мою!
– Мою тоже!
Маша растерянно пробормотала:
– Я-я-я… у меня же рук не хватит…
Рук не хватит…
Пытаясь взять пустые чашки, Маша с ещё большим ужасом обнаружила, что взяла их всеми четырьмя своими руками.
У МЕНЯ ЧЕТЫРЕ РУКИ?!
Девушка пребывала в таком шоке, что мгновенно отпустила их все, и чашки, будто в замедленной съёмке, полетели на пол.
– НЕ-Е-ЕТ!!!
Она не поняла, что произошло, но в один момент всё замерло: время остановилось, все гости круглого стола замерли в тех позах, в каких и находились, а чашки повисли над полом.
Как это? Как…
У Маши в голове заиграл вальс, и она будто поплыла по полу своей квартиры как по воде.
Было так хорошо, так…
«Так офигенно»
А потом появился и прекрасный принц, с которым она танцевала, который прижал её к себе, и который поцеловал, а она ответила на поцелуй…
Ох, знала бы Маша, что в данный момент целовала Кэт, одновременно и смутившуюся, и развеселившуюся из-за этого.
***
Я продолжал молча сидеть на своём месте, а Серёга просто сидел рядом и также пялился на унылые выступления.
Мы так просмотрели уже полчаса.
Да уж, перевелись поэты на Руси…
Я уж не знаю, чем руководствовалась Кэт, когда позвала сюда и Серёгу – если хотела просто затроллить меня, то ещё куда ни шло, но если таким тупым способом помирить…
– Мы уже двадцать девять с половиной минут молчим, – заметил Серёга, – я от скуки считаю.
– А теперь посчитай от скуки, сколько раз ты попытался к девушке друга подкатить.
– Да она даже не твоя девушка!
– Ну и что! Это… это вопрос времени, ясно, да?
– Угу, у тебя время, кажись, иначе идёт, чем у остальных. Десять лет как год, да?
Я молча закатил глаза.
Лицо само по себе краснело от гнева.
– Вон, ты уже на чайник похож, – заметил Серёга.
– А ты на говно.
Он вдруг не удержался и хохотнул после моей шутки, и я вдруг тоже.
Так, стоп, держись, вы вообще-то теперь непримиримые враги!
Чуть помолчав, Серёга добавил:
– Да если хочешь знать, не вышло у меня ничего. Она о тебе всё время говорила.
– Да? – Не поверил я, а после настроение снова испортилось, – а ты поддерживал диалог вместо того, чтобы уйти!
– Слушай, да успокойся ты, чего ты завёлся?
– Заводят будильник, а я испытываю агрессию.
– Испытывают оргазм во время шрекса, а ты бомбишь.
– Бомбят Донбасс, а я негодую…
Спустя полчаса мы с Серёгой сидели на траве под мостом и пили дешёвый, но всегда приятный портвейн, а на включенном телефоне играла «Пошлая Молли».
– Слушай, а может, ну её, эту Кэт? – Предложил вдруг мой друг.
– Чё, серьёзно?
– Ну да… давай просто забьём на неё, не стоит она того, и просто сами будем игнорить.
– А давай!
Радостно улыбнувшись от такой охуенной идеи, я пожал Серёге руку в знак согласия.
Он сказал:
– Я вот недавно такой прикол придумал: сидишь такой в кальянной, вокруг дым, ты вводишь числа на картинке «Докажите, что вы не робот», не выходит, не выходит, и ты такой задумываешься – а вдруг я робот…
– Приколы это явно не твоё.
У меня зазвонил телефон, и, увидев номер, я сразу отошёл и взял трубку.
– Лёш, привет, извини за этот глупый пранк, – послышался голос Кэт, – слушай… сможешь приехать, тут Маше немножко поплохело, я как-то переживаю…
Вскоре подойдя к Серёге, я сказал:
– Братан…
Давай. Будь честен с собой.
– Там маме помочь надо, придётся мне уехать.
А ведь самое грустное, что даже не стыдно!
***
Я со всей злостью, какая только была, смотрел на Кэт, когда она открыла дверь.
И вот из-за этой дуры в чёрном платье у меня столько проблем…
Я и на колени вставал, и геем меня считали, и опозорился я на сцене перед всем универом(ладно, последнее отчасти и мой косяк).
И почему я вообще до сих просто не забил на неё, как Серёга и советовал?
– Привет, – немного нервно хихикнула Кэт, – прости, прости, пожалуйста, глупая была шутка, каюсь…
Кажется, она испугалась.
Я лишь хмуро ответил:
– Где Маша, показывай.
В общем и целом, с рыжеволосой наркоманкой ничего такого и не было – у неё просто было сейчас время наиболее сильного эффекта, и она несла несусветную чушь вроде того, что её сейчас забирают инопланетяне, а Кэт была на измене из-за нервов.
Переживала за подругу, видимо.
– Прикинь, мы сегодня с ней поцеловались, – с интересом призналась мне Кэт, когда мы сидели на краю кровати рядом с уснувшей Машей.
Видимо, ждёт от меня какой-то реакции.
Реакция, конечно, была, но я смог её скрыть глубоко внутри. Больше так унижаться не хотелось.
– Ну я пойду тогда.
– Что, так уже? – Кэт, кажется, была удивлена моим поведением уже второй раз, – даже развеять мою скуку не хочешь? Бросишь даму одну в трудном положении?
Я посмотрел на одногруппницу и выдохнул.
С ней действительно было тяжело.
Мило улыбнувшись, Кэт положила руку мне на плечо и сказала:
– Я знала, Алексей, что вы настоящий джентльмен.
Мы с ней сидели на кухне за небольшим столом – Кэт облокотилась к стене, а я сидел спиной к плите, и мы просто разговаривали.
Представляете, даже не пили!
Я и не думал, что так можно с девушками… особенно с такими трудными как Кэт.
– И этот урод мне тогда пять двоек поставил за одну пару… да что там, за пять минут, – заканчивал я рассказывать свою историю, – а ты ещё спрашиваешь, чего я такой нервный был в день нашего знакомства.
Где-то на фоне играла песня «M83 – Midnight City».
– Пять двоек? – Хихикнула Кэт, даже не веря. – Я в шоке, как ты вообще экзамен сдал.
– Знаешь, после выходки со спектаклем я был уверен, что это просто невозможно. Да я в жизни столько не учил, сколько в тот месяц.
Кэт вдруг прорвало на дикий хохот, когда она вспомнила об этом.
Вслед за ней и я тоже не удержался и заржал.
– Ну Гитлер из тебя тогда вышел отличный.
– А ты ещё сомневаешься? Мне кажется, я неповторимая пародия, а он лишь жалкий оригинал.
И мы говорили, говорили, говорили.
Кэт была интересным собеседником... и историй у неё за жизнь накопилось, даже побольше, чем у меня, пожалуй...
(Хоть некоторые её истории про старые отношения до сих пор вызывали у меня необъяснимое колющее чувство где-то внутри)
Несмотря на всё пережитое, мне почему-то было очень спокойно в тот вечер.
Странно, не правда ли?
====== Глава десятая – Голодные тигры ======
– А потом мы с Кэт проснулись вместе, – заканчивал я свой рассказ.
– Так вы чё, переспали, наконец? Или у тебя снова не встал, и скоро об этом узнает весь универ?
– Да нет, мы… у нас вообще не было ничего. То есть мы просто разговаривали, а потом легли в одну кровать, потому что других не было, там Маша спала.
Я как сейчас помню, как Кэт позвала лечь с ней, ну я и лёг.
Столько энергии ушло на весь этот безумный день, что я почти сразу же задремал, ну и, как следствие, захрапел.
А потом проснулся с утра… ну как, утром для меня был полдень, а рядом лежала Кэт.
Она обнимала меня рукой, да ещё и её согнутая в колено нога лежала на моей.
(И она улыбалась во сне!)
Хотя, вдруг ей снился кто-то другой… так ещё хуже…
Френдзоны у неё я, наверное, просто не выдержу.
Проснувшись, Кэт сначала поморгала, пытаясь понять, что происходит, а потом, как ни в чём не бывало, заметила:
– А ты храпишь.
Я лишь едва дёрнул плечом.
Было крайне неудобно.
Усевшись на краю кровати, Кэт начала поправлять свои волосы, и бросила мне:
– Ну чё, давай собираться в универ, и… дружка своего угомони.
Она посмеялась, а я задумался, что у неё, наверное, в определённое время включается режим сучки, и она, как вампиры и оборотни, не может это контролировать.
Сейчас, когда я спустя неделю в столовке пересказывал Лео тот день, лицо у него было какое-то не шибко довольное.
– Чувак… а тебе не кажется, что ты стал её плюшевым мишкой?
– Плюшевым мишкой?
– Ну да, не заметил, что она подобрела к тебе, а дальше у вас всё не движется? Она теперь начала воспринимать тебя чисто как друга.
Ну бля.
Ну нафига вот он заметил – у меня сразу перед глазами пронеслась вся эта неделя, когда мы с Кэт обедали вместе и она меня почти не подъёбывала, скидывали друг другу музыку и мемы в вк, она меня даже обнимала на прощание.
Самое обидное, что мысль-то действительно дельная,и почему до неё дошёл Лео, а не я сам?
– Да сука, – я хлопнул ладонью по столу, а потом схватился за заболевшую руку, – и чё мне делать?
– А что обычно делают другие парни, которые альфачи и нравятся девушкам?
– Что?
– Не знаю, я же не альфач и не нравлюсь девушкам.
Повисла неловкая пауза.
Лео, похоже, сжалился надо мной, и уточнил:
– Но обычно они ведут себя как мудаки, и девушек это привлекает. Попробуй напомнить ей о своих истинных намерениях, как в передаче «В мире животных».
Он что, сравнил нас с животными?
Ладно, просто гордо проигнорю.
– Да, точно, – кивнул я, – просто сделаю что-нибудь очень ебанутое, и всё станет как раньше… ну только без обломов!
– Знаешь, иногда мне кажется, что ты не способен существовать без обломов.
Я же воинственно засучил рукава на своей белой рубашке и приготовился к осаде этой уж очень прочной крепости...
***
В аудитории я сидел рядом с Кэт, но с другой от Маши стороны.
Мы с Кэт слушали музыку в её наушниках – у каждого в ухе было по наушнику – а Димас позади меня что-то конкретно доебался.
– Лёх, Лёх, – подозвал он меня, тыча мне в спину ручкой.
– Ну что? – Неохотно отозвался я.
– Я вот думаю в гей-клуб сходить, можешь там через своих провести?
– Да нет у меня никаких своих, – обиженно буркнул я.
Кэт усмехнулась над подъёбом, с которого сам Димас просто ухахатывался – очень смешно, да, да, – и с улыбкой на лице посоветовала мне:
– Да не обращай внимания.
Ну да, ей-то легко говорить, не её же достают уже второй день подряд.
Вчера, стоило мне на перемене отойти, он вообще нарисовал у меня в тетради огромное сердечко с подписью внутри «ОТ ЛЮБИМОГО». Взял и тетрадь испортил, придурок, как я её теперь преподам покажу?
Я даже агрессивно шагнул в его сторону, настолько зол был, но Димас в ответ начал показывать бицуху на руках и целовать её, и на это у меня уже аргументов не нашлось.
(Да и в следующие лет сто, пожалуй, не найдётся)
Самое обидное, что Кэт это всё видела – она, конечно, сделала вид, что она на моей стороне, и закатила глаза на его выходку, но в наш конфликт влезать не стала.
И чего ему надо-то? Как я пересел вперёд, всё отстать не может.
Ну и ладно, мне сейчас не до него, мне надо готовиться к новому этапу штурма сердца Кэт.
Дождавшись-таки перемены – волновался я сильно – я предложил Кэт пойти поговорить в пустую аудиторию.
– Ну давай.
Так, она согласилась, это полдела, а дальше-то что?
Да всё, что угодно!
Зайдя в пустую аудиторию вслед за девушкой, я закрыл за собой дверь, и, пока она стояла ко мне спиной, быстренько расстегнул и стянул с себя брюки, оставшись в одних трусах.
Теперь точно не доебёшься, что, мол, я тут с Серёгой и Лео!
– Ну и чё… ты чё, совсем? – Задала интересный вопрос Кэт, обернувшись ко мне.
– Да жарко что-то, знаешь, – ляпнул я первое, что пришло в голову.
– Угу, и ты решил именно штаны снять?
Кэт недоверчиво скрестила руки на груди, явно не находясь под впечатлением от моей выходки.
– Ой, да ладно тебе, мы ведь уже спали… и почти спали… и когда мы просто спали, я также мог брюки снять, так чего стесняться-то?
– А это у тебя привычка такая в университете штаны снимать?
– Я просто двигаю вперёд наши отношения! – Уверенно заявил я.
Тёлки же любят уверенных в себе, так?
Чуть подумав, Кэт вдруг пожала плечами и отреагировала вслух:
– Ну окей, давай займёмся сексом. Закрой глаза, хочу, чтоб всё чуточку более романтично началось, чем вот такая фигня.
Я закрыл глаза… а вскоре и дверь с хлопком закрылась.
– Бля, – вырвалось у меня.
Вот она сука, конечно, всё-таки.
У меня выкрали брюки, так что мне пришлось дожидаться начала пары, и в одних трусах с рубашкой и туфлями бежать вниз и к остановке, сгорая со стыда, когда проходившие мимо студенты смеялись и фоткали меня.
(Общаясь с Кэт, понемногу к такому привыкаешь)
***
Мы с Лео и Серёгой сидели на скамейке в раздевалке спортзала, и я с каменным лицом игнорировал уже, наверное, десятую за перемену шутку про то, есть ли у меня запасные брюки.
– Я понял, в чём моя ошибка, – заявил я.
– В том, что ты существуешь? – Спросил Лео.
– В том, что ты спустя секунду нарушаешь все обещания ради бабы? – Подхватил Серёга.
– Да нет, остановитесь! Всё же сначала идеально было, так?
Лео с Серёгой неуверенно переглянулись.
Кажется, они не поддерживали моё мышление, что хоть в какой-то момент всё было идеально или хотя бы неплохо.
– Я в смысле, когда мы в лифте с бухлом застряли, всё сначала шло хорошо, это уже я всё подпортил, когда захотел отлить, – объяснил я, – так может, просто повторить эту выходку? Сломаем лифт, когда мы с ней там будем, и уж на этот-то раз…
– А если у тебя снова не встанет? – Не унимался Лео.
– Я специально заранее таблетку ебану, – продумал я всё до мелочей.
Вдруг сидевший вблизи нас Антон, услышав наш диалог, как обычно психанул:
– Ой блять, тоже мне нашёл проблему, не встаёт у него! У меня вот год уже не встаёт, и ничё, не жалуюсь!
Ну правильно, нафига к врачам ходить, когда можно просто смириться и жить без секса.
Лео с интересом спросил:
– Антон, есть в мире вообще вещи, на которые ты бы не бомбил?
Тот хотел уже было дать нам ответ на эту извечную загадку Вселенной, но всё испортил Серёга:
– Антох, ну на парня-то уж должен встать, а?
– Ой блять, Серёг, вот чё ты несёшь вообще, ну на какого парня, ну ты совсем, что ли?! Да я не пидор!
Серёга как обычно уже заливался от смеха.
В какой же момент на этот раз всё пошло через жопу?
Всё ведь было так продумано – я заранее купил и принял таблетку, чтобы член встал через час – этого хватит, чтобы уболтать и набухать Кэт – и стоял ещё пару часов, Лео стоял у генератора в ожидании сигнала, а в сумке у Кэт была с собой бутылочка вина(я специально попросил «попридержать» у неё, якобы чтобы потом выпить).
Наверное, всё пошло не так, когда мы с Кэт уже стояли у лифта, обсуждая, насколько несправедливо деление физры у девочек и мальчиков.
– Серьёзно, вы на физре бегаете по десять кругов? – Усмехнулась брюнетка, – мы вот просто сидим обычно, или гуляем.
– Сучки, больше нечего сказать.
И вот двери лифта открываются, в кармане идёт незаметный звонок Лео, он переключает генератор, и вслед за этим…
– Воронцов! – Голос этого ебучего Владимира Владимировича, – далеко собрался?
Я зажмурился от такой несправедливости.
Бля.
БЛЯ!
БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!
– Ладно, потом увидимся, – хлопнула Кэт меня по плечу и зашла в лифт.
Мой шанс… уезжал без меня…
Я уже собрался двинуться к Владимиру Владимировичу, понимая, что Кэт одна застрянет в лифте – самостоятельные, видите ли, некому отнести, – но тут мимо меня в лифт проскочил Димас, бормоча, что с такими длинными лестницами точно в столовке в очередь попадёт.
СТОЙ!
СТОЙ, СУКА!!!
Наблюдавший из-за угла Серёга уже помирал со смеху с ироничности ситуации, углядев, как Димас в самую последнюю секунду заскочил в лифт, когда двери уже закрывались.
Я с обречённым видом подошёл к мудаку Владимировичу, желая ударить его сейчас как можно сильнее.
– Тут у меня самостоятельные, и их надо…
Звук сломавшегося лифта.
– Что это?! – Выкрикнул я, пытаясь привлечь внимание к проблеме, – там же Кэт! Срочно надо починить лифт!
Владимир гандонович без интереса поглядел на лифт, и вскоре выдал неохотное:
– Да к мастеру сходи, может, сделает что-нибудь.
Я не бежал, я фактически летел к этому мастеру, понимая, что делать что-то надо срочно!
Всё внутри просто взрывалось от ревности.
Да как… как вообще можно было угодить в настолько тупую ситуацию?!
Мало того, что этого мастера пришлось дожидаться где-то полчаса – я ходил из стороны в сторону около его кабинета, думая, когда же он припрётся – а когда таки припёрся, и от него несло алкоголем, я затараторил:
– Срочно, срочно нужно починить этот лифт! Там у людей фобия!
– Да не голоси ты… это инструменты ещё искать…, – лениво протянул мастер, – чё это с тобой? Э, э, пацан, я не по этой части…
Что?
БЛЯ.
Я заметил, что мой член уже вовсю выпирал вперёд, и ощутил острое желание… поскорее трахнуть Кэт!
Похоже, сегодня ты тоже обломаешься.
Чуть ли не заскулив от всей этой несправедливости, я, прикрывая член рукой, рванул в ближайший туалет, где заперся в кабинке и начал расстёгивать ширинку.
А потом схватился рукой за свой сейчас очень сочный и жирный член, и начал передёргивать.
Думая о Кэт… но понимая, что она сейчас в лифте с этим уродом Димасом… и бухлом…
СУКА
***
Дежавю.
Кэт с Димасом сидели на полу лифта, опёршись спинами о стену.
Кэт задумчиво глядела вперёд, закинув ногу на ногу.
– Бля, а так хотел успеть на обед, – печальным голосом произнёс Димас.
Брюнетку это насмешило, и, после недолгих раздумий, она полезла в сумку.
– Ну, еды у меня, конечно, нет, но кое-чем заменить обед можно. Думаю, Лёша не обидится уж, если я ещё куплю. Что думаешь?
Она держала в руке бутылку вина, увидев которую, Димас расплылся в довольной лыбе.
– Вот не зря я в лифте застрял! Вот Лёха, где бы ты ни был, респект тебе!
(Я в этот самый момент дрочил в туалете на девушку, сидевшую в метре от Димаса)
– Вот ты до него доёбываешься, а он тебе помогает. И не стыдно?
– Не, ну почему сразу доёбываюсь, я ж так, по-дружески, – оправдался Димас, жадно беря бутылку в руку и делая глоток.
– Угу, с такими друзьями и враги не нужны.
Поглядев на парня, Кэт отметила, что он довольно таки симпатичный, хоть и с немного уродским характером – высокий, накаченный молодой человек с зализанными волосами, благородным лицом, одетый в идеально выглаженную рубашечку с дорогим кардиганом, чёрные брюки и туфли.
Прямо-таки идеальный студент, если, конечно, не знать, что в перерывах он как может стебёт своих сверстников.
А ещё у него красивый, сука, голос, призналась самой себе Кэт.
– Ну давай, выпьем за любовь, – предложила брюнетка, и сделала глоток.
Через некоторое время больше четверти бутылки было выпито, девушка замечала небольшие проблемы в координации, а Димас искренне спросил:
– Давай соцопрос.
– Ну?
– Засосалась бы со мной?
Кэт рассмеялась от неожиданности.
– Что, вот так вот просто, без прелюдий всяких?
– Ну да, а чего тянуть-то, люди мы взрослые.
Димас уже было потянулся к Кэт – она ощутила его горячее дыхание, но вовремя отвела голову.
– Слушай, вот ты же нормальный, интересный вроде бы парень, – начала она, остановив его рукой за плечо, – не был бы ты при этом таким извращенцем.
– Ну зато я человек искренний, это главное!
– По-моему, главное всё же быть добрым, нежели искренне признаваться, что хочешь трахать всё, что движется.
– Ну почему всё, вот деревья я бы не стал…
– Господи, Дима!
Тут обоих прорвало на дикий хохот.
Кэт с удивлением заметила, что разговор идёт довольно легко. Наверное, даже зря они раньше не общались.
Отсмеявшись своё, Димас посерьёзнел и спросил вот так вот запросто:
– Так чё, у вас с Воронцовым мутки какие-то?
– Что? Нет, нет, с чего ты взял? – Кэт на секунду задумалась, – у нас… довольно странные взаимоотношения…
– Ну, короче, ясно, в пролёте парень.
– Ну чего уж ты сразу так категорично о нём.
– Ой, да было бы всё нормально, так бы и ответила – это парень мой – а так ты ломаешься, значит, не устраивает что-то, значит, в конечном итоге всё равно зафрендзонишь его.
Кэт в ответ фыркнула:
– Как у тебя всё просто.
– Ну я парень простой. Ну чё, пососёмся?
– Нет!
Кэт с вызовом посмотрела на Димаса и, не отводя взгляда, забрала бутылку и начала пить вино.
Потом было выпито уже больше половины.
Их разнесло сильнее, и Димас рассказывал ей про свою жизнь.
– Не знаю, не то чтобы у меня прям никого нет, да я и не пытаюсь себе кого-то найти. Просто дом да универ, да и всё. Просто и лаконично.
– И что, даже не хочется чего-то большего?
– А чего большего? Отношений, что ли? – Димас пожал плечами, – я не особо-то и уверен в серьёзности такой вещи как отношения. Это же надо, чтобы вы с человеком хорошо чувствовали друг друга, иначе вечно будут какие-то проблемы, и рано или поздно вас обоих это заебёт, и вы просто найдёте себе кого-нибудь на миг. Ты – мальчика по вызову, твой парень – какую-нибудь тёлочку.
– Как-то тоскливо, – заметила Кэт.
– Ну, можем скрасить эпизод поцелуем.
Девушка усмехнулась.
Соображать было всё труднее, но это не значит, что она не пыталась.
Лёша, Димас… мальчик по вызову… долгое одиночество…
(Все мысли смешивались воедино)
***
Когда лифт открылся, мы все увидели сосущихся Кэт с Димасом.
У меня просто сердце в пятки ушло.
Тут все стояли – и долбоёб Владимирович, из-за которого все эти проблемы и начались, и Маша, и Серёга с Лео, и Антон.
У всех челюсти начали отвисать.
Мне стало очень паршиво, когда я это увидел. Пожалуй, даже слишком.
Я никогда не забуду эту отвратную и омерзительную для меня сцену: та самая Кэт, о которой я грезил уже добрых полгода, вовсю прижимается к этому Димасу, целует его прямо в губы...
Сердце стучало.
Не знаю, был ли в тот момент на свете человек, которому сейчас ещё хуже, чем мне.
Ревность накрыла с головой.
Когда они начали выходить и расходиться, я быстро отвёл пьяненькую на вид Кэт за руку в сторону, и негромко сухо спросил:
– Ну и что это было?
– Ты о чём? – Невинно спросила она меня.
ДА О ПОЦЕЛУЕ О ВАШЕМ!
– О чём, о чём, будто сама не понимаешь, – я опустил глаза, в которых ясно читалась обида.
– Ну да, мы поцеловались, – Кэт икнула, – я ведь девушка свободная, и у меня тоже есть некоторые потребности.
Угу, потребности в том, чтобы водить меня за нос…
– Лёш, не выдумывай себе ничего лишнего. Пойду я лучше.
Ну да, ну да, топай.
Я с явной обидой в глазах прикусил губу.
Владимир Владимирович бросил вслед пошатывающейся Кэт:
– У тебя, Екатерина, традицией становится каждый год застревать в лифте.
Несколько одногруппников поддержали это смешками.
Я же чувствовал себя очень паршиво, и хотел сейчас прийти домой и застрелиться.
====== Глава одиннадцатая – Волшебник изумрудного олова ======
Настроение после того поцелуя Кэт в лифте до сих пор было никаким.
Даже и не думая сдаваться и оставлять попыток в такой ответственный момент, сейчас я сидел вместе с ней на диванчике в коридоре, где Кэт пресекала все мои нелепые попытки очернить Димаса в её глазах, но меня было уже не остановить – если уж я решил позориться, я буду делать это до конца.
– Я, может, раньше и не упоминал, но я ведь не просто так такой умный. Ты вообще в курсе, что я просмотрел на Ютубе сорок онлайн-лекций по психологии, и вот на лице Димаса запросто всё читается – банальная жажда трахнуть тебя.
Кэт с ироничной усмешкой взглянула на меня.
Сердце застучало в разы сильнее.
– Ну ты же не хочешь, чтобы тебя так просто использовали, да? Должна же быть у человека какая-то гордость!
– Уж у тебя-то её точно нет.
Упёршись вытянутой рукой в свою ляжку, Кэт продолжила:
– Слушай, Лёш, может быть, прекратишь вот эту вот клоунаду? Я взрослый, самостоятельный человек, занимаюсь сексом с кем хочу.
А вот и нет! Ну то есть да, но всё равно… хотелось бы, чтобы нет…
Осознание собственной неправоты вызвало чувство острой обиды, и я отвернулся к стене, в знак протеста скрестив руки на груди, всем своим видом пытаясь показать, что меня это задело.
(Кажется, эффекта это никакого не производило, и осознавать это было очень больно)
– Ну понятно всё, – подавленным голосом буркнул я, – это всё из-за того, что он так богато одевается. Повелась на роскошь, да?
Кэт не удержалась и рассмеялась, прикрыв рот ладонями.
От этого стало ещё более скверно.
Затем, даже не пытаясь скрыть свою наглую улыбку, она посмотрела на меня и ответила кивком:
– Да, ты совершенно прав. Ты-то вот не можешь меня нормально обеспечить, вот я на тебя внимание и не обращаю. А я, может, цепочку себе золотую хочу!
– Хорошо, давай я куплю цепочку, любую, – тут же принял я вызов, – цепочка, и мы идём на нормальное свидание.
– Ты думаешь, я с тобой на свидание за цепочку пойду?
Я обиженно дёрнул плечом.
– Хорошо, покупай.
Кэт быстренько нашла в телефоне цепочку за 30 тысяч(ну серьёзно, кто вообще продаёт цепочку за 30 тысяч?!), и издевательски бросила мне прямо в лицо:
– Давай, покупай, у тебя ведь всё равно на такую денег не хватит.
Вдоволь посмеявшись надо мной, эта сучка поднялась и направилась прочь по коридору.
Самое обидное… это было очень обидно осознавать, но она права – не дошёл я ещё в своём познании до того, чтобы покупать цепочку за 30 тысяч.
Но так просто сдаться я тоже не мог.
Срочно нужна была чья-то помощь…
***
Знаете, когда люди понимают, что им от вас что-то надо, но не решаются так просто сказать «нет», они начинают так нелепо отмазываться – я даже объясню вам это на примере Серёги, у которого я спросил деньги в долг.
– А-а-а… ну-у… э-э-э… в общем… ну там… ты чё-то спросил?
С этим всё ясно.
Дальше я стал спрашивать у других, и ситуация не становилась лучше.
Вот, к примеру, Лео.
Он молча смотрит на меня, смотрит, смотрит, я жду, жду, а потом…
Он просто уходит!
(Класс, ну спасибо, дружище)
Это он так якобы ушёл от неловкого разговора, однажды он попытался также и с докопавшимися до него гопниками, но там уже столь лаконично не получилось.
Зато староста мне ответила… хотя лучше бы не отвечала…
– Ну, Лёш, там в общем такое дело, понимаешь ли, как бы это помягче сказать, ну как есть, но такая ситуация, в общем-то да, но как бы, если брать во внимание то, что… э-э-э… а ещё вот стоит учитывать, ну это не обращая внимание на другие факторы, я кстати сама не придерживаюсь какой-то точки зрения по этому вопросу, просто хотелось бы заметить, что… ну-у… ой, а мне, кстати, уже и пора!
Улыбнувшись мне напоследок, Саша быстренько зашагала в противоположную сторону.
Спасибо, ребят, всегда знал, что на вас можно положиться!
Ладно, других вариантов попросту не оставалось, и я пошёл искать Машу – я же ей помог в первую неделю учёбы с маркой.
Рыжеволосая одногруппница стояла у расписания, когда я подошёл к ней и спросил:
– Маш, привет, можешь занять пару тысяч?
– А может, тебе ещё ключ дать от квартиры, где деньги лежат?
Понятно.
Я напряжённо выдохнул, глядя в сторону.
– А я вот тебе, помнится, с днюхой-то помог. Вот она, благодарность, спасибо большое.
– А ты вон, спроси у Владимировича, – Маша ткнула пальцем в сторону стоявшего в другой части коридорчика самого злого препода в истории.
– Ага, чтоб он меня как дракон пламенем сразу поджёг? Нет уж, спасибо, мне ещё пожить хочется.
– Ну почему сразу пламенем-то? Его повысить вроде собираются, он сейчас добрый ходит, любому может занять.
Хм.
Приободрившись, я, сам не ведая уже, что делаю – всё ради Кэт – подошёл к Владимиру Владимировичу и спросил:
– Владимир Владимирович, а не могли бы вы занять мне денег? На неопределённый срок?
Вслед за этим волна смеха полилась мне прямо в лицо.
– Ну Воронцов, – уже чуть ли не задыхаясь, проговорил тиран в синем пиджаке, – ну юморист, ну насмешил! Может, тебе в КВН надо было?
Ага, только там ведь тоже не заплатят.
А Маша ещё, сука такая, не собиралась уходить, наблюдала за всем этим шоу. Вот точно стоят они с Кэт друг друга!
Владимирович поправил воротник моей рубашки, и процедил сквозь зубы:
– Ты обурел, Алёша. Но за смелость хвалю, конечно.
И зашагал он вперёд по коридору, и был таков.
Ко мне же подошла уже вовсю смеющаяся Маша, и сказала:
– Ты чё, с дубу рухнул, я же пошутила! АЛЁША!
Передразнив последним словом препода, рыжеволосая девушка зашагала в сторону аудитории.
Я всё больше кипел от злости, и чувствовал, что сейчас просто взорвусь.
А может, кредит взять? Чтоб меня потом за неуплату в разных пакетах в лес отвезли?
Ну а что, зато Кэт плакать будет… хотя не уверен…
На следующей перемене я с напряжённым видом сидел в аудитории во втором ряду.
Ко мне, на своё привычное место подсела Кэт, и с издевательским видом спросила:
– Ну что же, где моя цепочка? Я тут сижу, жду, понимаешь ли, когда мы на свидание пойдём.
– Ничего, ещё подождёшь.
– Ну ладненько… только смотри, как бы кто другой раньше тебя не подарил…
– Ага, губу закатай. Станет кто-то на тебя такие деньги тратить, как же.
Кэт прищурилась с ясно читаемой обидой в глазах, но в этот раз ничего не ответила.
Я же посидел, посидел минуту молча в напряжённой обстановке, да вроде начал успокаиваться.
Не всю же жизнь на этом зацикливаться, да? Тем более, когда опасность ещё не до конца миновала.
Постаравшись отвлечься, я спросил у неё:
– Слушай, Кэт, помнишь, я просил дать мне списать конспект по истории? Ты взяла?
– А, да…
Брюнетка уже было полезла в сумку, но потом вдруг с искренне виноватым видом добавила:
– Ой, Лёш, извини, пожалуйста, я забыла совсем. У меня просто Дима с утра уже спросил, я ему отдала.
– Ну класс.
Как будто прямо в рожу харкнули.
– Ну серьёзно извини, пожалуйста, правда из головы вылетело.
– Угу, что-то Дима у тебя из головы не вылетел. Может, с ним тогда и сядешь?
Не дав ей ответить, я начал собирать вещи и двинулся к своему прежнему месту – на третьем ряду прямо позади неё, между Серёгой и Антоном.
Компания подходящая, тем более, Антон прямо в этот момент психовал на достававшего его Серёгу:
– Ой блять, Серёга, тебе чё от меня надо вообще, я вообще случайно на тот паблик с хентаем подписался!
Когда я сел между ними, это даже привнесло некий баланс сил в само мироздание.
Зато Кэт не могла успокоиться; обернулась ко мне и спросила:
– Ну и вот на что ты сейчас обиделся?
– Да всё, всё, сама знаешь, кем меня заменить, – отмахнулся я.
– А знаешь, я, пожалуй, так и поступлю.
Снова вспомнила про свою подлую сторону.
Развернувшись в другую сторону, она милым голосочком – ну это уже ни в какие ворота! – спросила у Димаса, не хочет ли он с ней сесть.
– С удовольствием! – Как обычно весело ответил тот.
Сейчас меня, наверное, можно было бы сравнить с дрелью, учитывая, как я сверлил спину этого дылды, начавшего весело базарить с Кэт.
КУДА ТЫ ЛЕЗЕШЬ ВООБЩЕ, УРОД?! Я ТУТ УЖЕ ПОЛГОДА ЖОПУ РВУ ЗА НЕПОНЯТНО ЧТО, А ЭТОТ ПРИПЁРСЯ, ВИДИТЕ ЛИ, НА ВСЁ ГОТОВЕНЬКОЕ!
Ещё и сама Кэт, наверное, чтобы меня поддеть, внимательно смотрела на этого барана влюблёнными глазками, упёршись подбородком на свой кулачок.
Началась пара, в кабинет зашёл Владимир Владимирович, на ходу скомандовавший:
– Сели!
С довольным видом приземлившись за свой преподавательский стол, он протянул:
– Ну что же… господа недофилологи… совсем вам заняться нечем? Страдаете, небось, от безделья, а на учёбу большой жирный болт положили, да?
– Почему, нет, – сразу начала выступать староста.
– Да положили, положили. Наглеете с каждым днём. Вон, Воронцов сегодня додумался у меня даже деньги в долг спросить.
Группа начала заливаться от смеха, а я ощутил, что сгораю от стыда.
Теперь точно больше никогда из дома не выйду после такого.
Кэт, издевательски усмехнувшись, бросила на меня взгляд, который я с трудом выдержал.
Ведь этот взгляд означал – теперь ты точно проиграл, надеяться тебе не на что.
Спасибо этому уроду-преподу за всё!
– Воронцов, на что тебе деньги? – Не унимался Владимирович.
Я промолчал.
– А я знаю, на что. На мозги, наверное, которых у тебя нет, да?
Кэт показушно усмехнулась, и негромко обратилась к Димасу:
– Вот он нахал, конечно. Знаешь, на что ему деньги? Это я сказала, что цепочку хочу за тридцать тысяч, а человек вместо того, чтобы сам заработать, додумался у преподов выклянчивать. Ни стыда, ни совести у некоторых.
– А чё за цепочка-то, покажешь?
– А, щас.
Кэт быстро набрала в телефоне адрес сайта, и показала цепочку.
Димас прищурился.
***
На следующий день я сидел в столовке в полном одиночестве и искал в интернете похожие на ту цепочку подделки.
Ну а что ещё оставалось?
Ну да, походит с палью, да Господи, да никто и внимания-то не обратит!
Вдруг, словно почувствовав, видимо, что грядёт обман вселенского масштаба, ко мне подсела Кэт.
Я от неожиданности чуть телефон из рук не выронил, и быстро засунул его в карман.
– Привет, – улыбнулась она мне.
Я лишь кротко кивнул.
Хотелось бы подключить всю свою уверенность, но всё случилось так спонтанно, что даже и не выходило.
– Слушай, Лёш, я хотела с тобой серьёзно поговорить, – ничего не замечая, продолжала Кэт, – ты не против?
– Ну… нет.
Брюнетка осторожно поправила свои волосы.
– Ты ведь и сам, несомненно, замечал, насколько сильно у нас всё зашло в тупик.
Ну не клеится у нас ничего, не идёт нам просто быть вместе.
Но при этом ты очень интересный, и ты мне нравишься как человек, и я хотела тебе предложить – давай не будем ссориться, просто останемся друзьями? Как в принципе и раньше было.
– Понятно, – протянул я с максимально недовольной рожей, – то есть до Димаса клеилось, а как засосались с ним, сразу меня во френдзону решила закинуть?
– Да и до Димаса не клеилось… ну, извини, конечно, но это правда. Ты же и сам всё видишь.
Я промолчал, подавленно глядя куда-то в сторону.
(Добро пожаловать во френдзону, ДРУЖИЩЕ)
Выждав мучительную паузу, Кэт с надеждой спросила:
– Ну что?
– Ладно. Давай.
– Фух, здорово, – с облегчением улыбнулась она мне.
Я же ощутил себя атлантом, которого заставили держать небосвод.
Конечно же, я её обманул, френдзона, вот ещё!
Да я Вас, Екатерина, при первой же возможности так отжарю, что ты ещё своим детям будешь об этом рассказывать… да что там, нашим детям!
Просто придётся добавить новые переменные в свой до мелочей продуманный план, и всё равно штурмануть эту крепость.
(И в этот самый момент появилась новая переменная, которую я вообще не ожидал…)
В столовую зашли какой-то курьер с ведущей его Машей.
Она указала на наш стол, и сказала:
– Вот она вот Катя.
Курьер подошёл и уточнил имя и фамилию Кэт, на что та растерянно кивнула.
– Вам подарок от Дмитрия.
У нас у обоих – да что там, у всех троих, включая Машу – отвисли челюсти, когда мы увидели этот подарок.
На грязный университетский стол легла мягкая подушечка с лежащей на ней золотой цепочкой.
Тридцать штук… подарок за тридцать штук…
– А… это…, – у Кэт пропал дар речи.
В этот момент я осознал, что этот раунд Дмитрий забрал всухую.
Осторожно держа подушечку с цепочкой в руках, словно это бриллиант восемь карат, Кэт быстро двигалась по коридорчику на первом этаже, где вскоре догнала неспешно идущего Димаса.
– Дима! – Окликнула она его.
Тот обернулся, и заметил вслух:
– А, получила уже. Оперативно работают, да?
– Забери её, пожалуйста.
Кэт протянула подушечку.
Димас, засунув руки в карманы, удивлённо уставился на неё.
– Ты же сама хотела такую.
– Да я… да я же в шутку ему это сказала, я хотела над Лёшей поиздеваться… ну не могу я принять такой дорогой подарок…
– Слушай, Кэт, – Димас небрежно взял подушечку одной рукой, и занял позицию рядом с девушкой, обнимая её за плечо, – а я вот эти деньги спустил бы на бухло… а потом ещё на бухло… да и вообще, на кучу бухла… пусть хоть что-то полезное будет, да?
Взяв цепочку, он вложил её в руку Кэт, и шёпотом добавил:
– Бери, будет у тебя прикольная цепочка.
Подбросив подушечку в руке, он медленно зашагал вперёд.
Кэт была в шоке, глядя ему вслед.
Димас, правда, вскоре притормозил, и добавил:
– Ну а если чувствуешь себя как-то неловко, можешь взамен сегодня спасти меня от одиночества и сходить со мной куда-нибудь.
Когда Димас уже начал уходить, и никак не мог видеть Кэт, она слегка улыбнулась.
Уже безо всяких привычных ей издёвок.
====== Глава двенадцатая – Граната и корсет ======
В то утро Кэт проснулась мало того, что с дикой головной болью после алкоголя, так ещё и в постели с Димасом.
С голым Димасом.
«Ну да, ну да, а как иначе-то»
Но секс был офигенный, этого она не могла не признать.
– Ой, ты уже проснулась в такую рань, – произнёс зевающий Димас спустя ещё час, когда Кэт уже оделась в своё платье.
– Вообще-то сейчас четырнадцать часов.
– Ну вот, всего-то… четырнадцать часов утра…
Сбросив с себя одеяло, этот гандон поднялся, даже и не думая одеваться.
Носки – вот всё, что на нём было.
Смутившись, Кэт прикрыла глаза ладонью, и попросила:
– Ты бы не мог надеть что-нибудь?
– Да нахуй оно мне надо, у меня же атлетическое телосложение, мне так преподша на первом курсе сказала.
Кэт не удержалась от усмешки, поражаясь такой наглости.
– Ну ладно, ладно, – смилостивился Димас, – чего не сделаешь ради дамы.
И накинул себе на плечи одеяло, даже не прикрывая паховую область.
– Так и будешь им трясти?
– Зато тут есть чем потрясти! Слушай, а можешь водички принести? Такая засуха во рту…
– Да пожалуйста.
Кэт чувствовала себя крайне неловко, стоя перед Димасом, протягивая ему стакан с водой и глядя при этом куда-то в сторону.
– Ой, да ладно, чё вот ты сейчас кривляешься, – усмехнулся Димас, отпив воды, – ночью всё это повидала уже только так.
– И всё же я пока воздержусь от повторения тех эмоций.
Сказала девушка это истинно по-женски, заранее подобрав нужный тембр своего голоса.
Будучи настроенной крайне категорично, Кэт отвернулась, скрестив руки на груди.
Вскоре ей прилетел крепкий шлепок по жопе.
Подпрыгнув от неожиданности, она воскликнула:
– Дима, блин!
– Сорри, сорри, не удержался, – хихикнул он в ответ.
(Флешбеки из-за той ситуации с картами… а ведь Димас тогда выиграл больше всех, заработав на всей группе… серый кардинал, бля…)
– У тебя в ванной столько всяких гелей и кремов, – иронично заметила Кэт.
– Ну да, люблю, когда всё красиво… и всё красивое…
Тут он подскочил и чмокнул её в щёку.
– Да хватит уже! – Кэт отступила назад, дотронувшись до своей щеки.
– Ну всё, всё… а прощальный поцелуй?
– Нет! Да нет, я говорю!
Вскоре он уже вовсю сосался с ней, прижав к стене и придерживая девушку за талию.
Как-то так у них всё и завертелось.
Хороший секс, просто хороший секс, оправдывала себя Кэт.
А сейчас они сидели у него в гостиной и пялились в плазменный телевизор.
Димас как всегда был в одних трусах, что не могло не напрягать Кэт.
«Ну а хули, я ж у себя дома, чего стыдиться», спокойно отвечал парень на все кинутые ему предъявы.
Свою акцию протеста по этому поводу она выказывала, состроив напряжённое выражение на своём милом личике, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу.
А ещё даже отодвинулась от Димаса!
Квартирка у него, конечно, и впрямь была богатая – куча старинных вещей, прямо как у какого-то дворянина, не очень органично сочетались с современном автоматоном-пылесосом, беговой дорожкой в углу просто громадной гостиной, и дорогим телевизором с приставкой.
При этом тут вам и хрустальные вазы, и старинная трость в дальней части комнаты, и валявшийся на подоконнике монокль.
Ну а о громадной самооценке парня всё говорила картина, списанная с Наполеона – только человек на картине, одетый в тот же костюм, был шире в плечах, выше… и вообще был Димой.
Кэт, увидев это в первый раз, ржала минут пять, но Димас просто никак не отреагировал.
«Ну а хули, мой же дом», кидал он стальной аргумент.
Ох уж его эти аргументы, с которыми и не поспоришь…
Конечно, с ним иногда бывало тяжело, но хороший секс всё восполнял с лихвой.
Вот сейчас, к примеру, Димас с довольной рожей хуярил пиво из стеклянной бутылки, и они смотрели какую-то комедийную дичь, которая только его и веселила.
«Только ради тебя и терплю эту хуйню, и вот чтоб не говорил потом, что я не стараюсь ради развития наших отношений»
– Бля, чё-то делать вообще нехуй, – пожаловался Димас.
– Так, может, ничего и не изменится, если ты будешь просто сидеть на жопе и сосать пиво? Не думаешь, что для того, чтобы в жизни было что-то интересное, нужно самому пытаться создать это интересное? – Кэт подключала свою мозговую активность на полную, когда спорила с Димасом – это для неё было раза в два сложнее, чем с Лёшей.
Но тот оборвал её аргументы таким образом:
– Э… ты давай-ка, нахуй, не умничай.
Ещё и с силой шлёпнул её ладонью по голой ляжке так, что ту зажгло.
– Ай, бля! – Вырвалось у Кэт.
(Ну что вот за человек, с ним вообще можно хоть один спор честно выиграть?)
Димас ещё и потянулся к ней, видимо, целоваться.
– Так, вот нет! – Обиженно фыркнула Кэт, отводя голову, – ты не будешь меня целовать, ясно?
– Ладно, не буду тебя целовать.
– Что, вот так просто? Прям серьёзно?
– Ну да.
– А-А-А БЛЯ!
Дело в том, что, резко обхватив Кэт за шею рукой, Димас укусил её за ухо.
Схватившись за ухо, одну из сильнейших своих эрогенных зон, Кэт проныла:
– Ну ты чё, блин, творишь, ты совсем дебил?
– Ну мы договорились, целоваться я с тобой не буду, а на этот счёт уговора не было.
Эх, Дима, тебе бы в политики, с обидой подумала Кэт.
Она завопила, когда отложивший пиво в сторону – раз уж он даже на такое пошёл, от него вообще можно всё, что угодно ожидать – Димас воинственно потянулся к ней.
Быстро запрыгнув и встав коленами на диван, Кэт испуганно беспомощно вытянула руки перед собой, надеясь, что это хоть как-то остановит парня.
– Дима, ну ты же не будешь нападать на бедную девушку? – Кося под дурочку, захихикала она.
– Хороший вопрос…
Вслед за этим визжащая и нелепо дёргающая одной ногой Кэт вытянулась на диване в полный рост животом вниз.
Димас скрутил её руку за спиной, а второй ладонью она забила по краю дивана.
– Я щас до пива твоего дотянусь, всё пролью, – начала было угрожать она.
Правда, попытавшись потянуться рукой в сторону пива, поняла, что это безнадёжно.
– Ай, какая плохая девочка, – Димас шлёпнул её ладонью по заднице, и от удара её очень сильно зажгло.
Кэт даже дёрнулась всем своим телом.
– Да не буду, не буду я твоё пиво трогать, отпусти, пожалуйста, – начала умолять она.
– Конечно не будешь.
Дальше задрожавшая от страха Кэт ощутила его горячее дыхание прямо над своим ухом.
О НЕТ!
БЛЯ!
– А-А-А-А-А!!! – Завизжала она, когда Димас снова куснул её ушко.
– Ну хватит, хватит! Ну что ты хочешь?! Хочешь… хочешь, снимаю табу на поцелуи, так уж и быть, договорились! Дима, Димочка, милый ты мой, хватит, пожалуйста!
И снова вопль, одновременно с хохотом Димаса.
«Как я его ненавижу»
***
У меня из головы не могла вылететь Кэт и всё, что с ней связано, а потому с каждым днём было всё паршивее.
Я уже настолько зациклился, что думать о чём-то другом не мог.
Сейчас мы с Лео сидели на диванчике на нашем этаже – даже сейчас я думал о том, что когда-то сидел тут с Кэт и подкатывал к ней – и я просто пялился в одну точку.
Может, Лео думал, что каким-то образом сейчас поддержит меня, хотя не знаю, в какой параллельной вселенной можно поддержать такой фразой, но в общем он сказал:
– Я слышал, у Кэт с Димасом уже что-то было.
– И откуда ты это слышал? – Подавленным голосом спросил я.
– Димас сам ходит и всем вокруг об этом рассказывает.
Ну да, насколько же это в его стиле…
Наверное, если бы Лео сейчас сказал, что вчера засунул в нос жука, это и то было бы легче перенести, чем то, что он ляпнул.
И как Кэт вообще додумалась связаться с таким мудаком?
– Кстати, я вчера…, – начал было он.
– Что, жука в нос засунул? – Испугался было я.
Пожалуй, я всё-таки не выдержу такого.
– Нет, откуда такие тупые идеи? Я играл на гитаре в переходе, и тут подходят какие-то ребята и начинают докапываться, что это их точка. Я сразу понял, нельзя вечно такое терпеть. Они мне говорят: свали отсюда по-быстрому!
– И что же ты сделал? – Мне даже стало интересно.
– Ну я и свалил, они же мне сказали свалить.
Да уж.
Иногда мне кажется, что я в каком-то комедийном фильме, где меня окружают одни лишь альтернативно одарённые.
– Я как будто не в универ, а в цирк прихожу, – честно признался я.
– А ты и пришёл в цирк… сегодня же праздник тут какой-то мощный, пошли, посмотрим?
– Ну-у…
– Давай, тебе всё равно надо как-нибудь отвлечься от Кэт. Что плохого может случиться на празднике?
Лео так мудро это сказал, что я и сам засомневался.
Выйдя во двор, мы попали на огромный фестиваль молодых людей в самых разных нарядах – демонов, прекрасных принцесс, воинов, короче, кто в чём.
Тут были прыжки в мешках, тут играли на трубе, были столы с халявной едой.
– О, клёво! – Прокричал Лео и начал лопать всё, что видит.
Вскоре его с набитым желудком отогнали, и он, ещё не дожевав, что-то промычал мне.
– Чего?
Прожевав как следует, он уточнил:
– Надо было гитару с собой взять. О, гляди, Серёга с Антоном!
Мы подошли к моим одногруппникам, у которых как обычно происходил какой-то конфликт – Серёга шутил над тем, что Антон пидор.
(Оригинально, ничего не скажешь)
Решив дать достойный отпор, Антон опустил взгляд и еле слышно пробубнил себе под нос:
– Серёг, ты чё, охуел, тебе ебало разбить, что ли?
– Что? Я ничего не слышу! – Пожаловался тот.
– Ничего! – Злобно буркнул Антон, иотошёл.
Серёга начал взрываться от смеха, и Лео заметил:
– Поверь, настанет день, когда лузер восстанет против хулигана. В день вручения диплома Антон врежет тебе со словами «Я ждал этого четыре года!».
– Угу, жду не дождусь.
– Молодёжь! – Раздался за спинами голос Владимира Владимировича.
(Ну да, а Лео говорил, что может плохого произойти… а я ведь почти поверил…)
Подойдя к нам, преподаватель почему-то уставился именно на меня и заметил:
– Воронцов, тебе ведь нужен зачёт в этом семестре?
– Конечно.
А что он думал, я скажу: нет, спасибо, обойдусь без зачёта, и просто пойду восвояси?
– Значит так, Воронцов: теперь ты чёрт.
Вот сейчас мне и впрямь захотелось закричать от ужаса…
Хоть Владимирович и подал это максимально кринжово, но суть была такова: сейчас на фестивале начнётся игра, во время которой студенты будут ловить черта, злое сказочное существо, которое хочет украсть праздник.
(Фух, хорошо хоть мы не на зоне, а то мы мне теперь точно пришлось несладко… или наоборот, даже слишком сладко…)
Меня одели в рубаху со штанами, загримировали под черта – сажа на лице, взлохмаченные волосы, на нос надели пятачок, на задницу хвост… мм, красотища…
– Ой блять, тоже мне нашёл проблему, чертом он стал, – под хохот Серёги с Лео пожаловался Антон, – вот меня в школе хулиганы реальным чертом дразнили, после школы через весь посёлок гнали, вот там да, жара была!
А дальше раздался свисток.
Я думал, будет весёлая, шуточная игра… пока какая-то тёлка метко не запустила помидор мне прямо в рожу.
– А БЛЯ! – Вырвалось из моих уст.
Вот после этого мне и пришлось рвануть наутёк что есть мочи, пока целая толпа гнала меня как прокажённого.
– Держи, держи его, уходит ведь! – Громче всех кричал Лео, который ещё, сука, и бегал быстро.
Этот урод умудрился мне прямо по заднице яблоком зарядить.
(Ну спасибо, дружище, что вытащил на праздник развеяться!)
Внезапно мне стало так стыдно за то, что весной я смухлевал с картами, и Кэт из-за меня получала по жопе.
Теперь-то я понимал, что она чувствовала!
Никогда в жизни, наверное, я не бегал так сильно, как в этот день.
Пришлось прятаться даже в универе.
Кое-как домчавшись до пятого этажа, я укрылся в туалете, мимо которого разъярённая толпа и пробежала.
Вышел оттуда я уже еле живой, весь трясся от усталости, а из глаз шли слёзы из-за того, как больно зарядили мне по заднице.
И вдруг… вдруг я увидел девушку с очень печальным взглядом, и наши глаза встретились…
Она как и я была одета не как все – только она была чистой воды готессой, вся в чёрном, как смерть, с кучей макияжа, и каким-то забитым взглядом.
Вдруг я подумал, что это моя родственная душа.
Ей также не везёт, как и мне сегодня, её также никто не понимает, и, быть может, у нас всё и получится?
Мы будем держаться друг за друга, я забью на Кэт, а эта милая готесса мне поможет, и всё будет как в доброй сказке…
А потом эта готесса указала на меня пальцем и закричала:
– Вон этот урод, мочите его!
ДА БЛЯ!
Теперь мне пришлось бежать в другую сторону.
Ох, сколько меня гоняли, прежде чем я не укрылся в пустой аудитории.
Произвол настолько невозможно было контролировать, это так пугало, что я залез в тесный шкаф и укрылся там.
«Меня не найдут, меня не найдут…»
Действительно, они вроде бы убежали дальше, и я уже собирался было выходить из шкафа и заканчивать с этим маскарадом, но вдруг рядом послышались шаги.
Я снова затаился.
БЛЯ
В аудиторию залетели пьяные, придерживающие друг друга Кэт с Димасом.
БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!
Хуже ситуации и быть не может.
***
Знаете, что может быть хуже, нежели быть чертом?
Узнать о ебанутых фетишах Димаса.
Этот бухой имбицил врубил на телефоне музыку, от которой кайфовал, и, положив телефон на стол, принялся сосаться с Кэт у меня на глазах.
Сердце готово было выпрыгнуть из груди от ревности.
А из телефона тем временем играла какая-то американская песенка, где в припевах громко пели «РУССКИЕ, ВПЕРЁД! РУССКИЕ, ВПЕРЁД!».
(Мм, сейчас мою любовь будут жарить на сходке националистов)
Я не знаю, как вообще можно было попасть в такую ситуацию, но я даже дышать боялся, чтобы меня не обнаружили…
В тоже время какая-то часть меня очень хотела, чтобы меня обнаружили, лишь бы это прекратилось!
Но я с грустью осознавал, что они бы просто ушли бы в другое место, и я, как всегда, ни на что бы не повлиял.
– Ты, я смотрю, прям кайфуешь от этого, – саркастично смогла промурлыкать Кэт.
– Ну ты же знаешь, от чего я кайфую больше.
Димас начал слегка давить ей на плечи.
НУ НЕТ, НУ НЕТ!
Это выше моих сил.
Кэт встала перед ним на колени и начала прямо у меня на глазах расстёгивать его ширинку, а после наружу из трусов вытащила его довольно жирный член.
Фу, как это противно, и по-пидорски – смотреть на такое!
Я зажмурился, но вскоре не удержался и открыл один глаз.
А затем и второй.
– Ну вот и надо было тебе в этот универ сегодня тащиться, чего дома не нравилось? – Жаловалась при этом брюнетка.
– Да я тебе говорю, когда отсосут в универе – это в разы круче.
Ну вот почему, почему со мной-то надо было столько ломаться, а с этим уродом – да пожалуйста?
Ещё и этот мотив про русских, вызывающий желание застрелиться, лишь бы это закончилось.
И почему я сразу не вышел из шкафа, просто не ушёл бы...
(Димас бы поднял меня на смех перед Кэт за то, что я – чёрт)
Даже это было бы не столь унизительно.
Но теперь выходить точно поздно.
Кэт же прямо своими губами начала обсасывать кончик его члена, затем уходить всё дальше и дальше.
“РУССКИЕ ВПЕРЁД!”
АААААААААААААА!!!
Я замечал, как довольно этот урод Димас дёргает своим телом, явно кайфуя от процесса.
(Ну ещё бы)
Я вот с ней когда-то целовался, а теперь даже противно будет это делать, после того, как у неё во рту побывал член Димаса, с отвращением подумал я.
И вдруг заметил, что у меня и у самого чуть-чуть приподнимается.
«Так, всё, ну это уже предел… в порнуху какую-то попал…»
Кэт всё продолжала отсасывать здоровяку Димасу, а я в костюме черта безмолвно скулил, глядя на это.
Глаза мои были выпучены до предела, и выражали полный ужас и эмоциональную подавленность.
***
Следующий день.
Я сидел на диванчике на пятом этаже, всё ещё не в силах отойти от случившегося вчера.
Ко мне подсел Димас, судя по его роже, как никогда довольный жизнью.
– Здорова, брат, как житуха? – Весело спросил он.
Ты ещё спрашиваешь, урод…
Я лишь слегка дёрнул плечом, на большее сил в себе не нашёл.
– А мне вот вчера Кэт отсосала, прикинь! Кстати, нормально вышло.
Терпи, терпи, он специально тебя провоцирует…
Димас же довольно ухмыльнулся.
Ещё никогда в жизни мне не хотелось ударить его так сильно, как в этот момент.
Но я понимал, что это уже ничего не изменит.
После того, что я вчера увидел – всё, эта война полностью проиграна.
Я её потерял.
Я потерял Кэт.
«А с другой стороны, чего мне терять-то, да? Это полное фиаско»
Все злобные мысли об унижениях за последние полгода сосредоточились воедино – тут вам и моя фотка в одних трусах, повешенная в вестибюле, и то, как я стоял перед Кэт на коленях, и её поцелуй с Димасом в лифте – ладонь против моей воли стала сжиматься в кулак.
Всё шло хорошо, пока этот урод не появился. Самое обидное, он и не урод никакой.
Но точно урод моральный.
Не знаю, как бы я смог теперь быть с Кэт после такого, после всего увиденного…
Плевать вдруг стало и на все свои страхи, и на то, что он качок, и я просто накинулся на этого здорового мудака.
Удар.
– Бля…, – раздался шёпот, вызванный болью от удара.
Мой шёпот.
Я зажмурился и согнулся, держась рукой за пробитую дыхалку.
Этот гандон оказался не так уж и прост, как я думал.
Мне приходилось хватать ртом воздух, настолько было тяжко.
Крепко схватив меня рукой за шею – мои тщетные и унизительные дёрганья никак не влияли на сложившуюся ситуацию, зато шея всё краснела от боли – Димас негромко прошипел, умудряясь при этом ещё и улыбаться, прямо как какой-то маньяк Чикатило:
– Отдыхай, боец… ты чё, смелым себя дохуя почувствовал?
Больше я на его провокации не поддамся.
– Чё, сам небось хотел Кэт трахнуть, да? – Он довольно ухмыльнулся, – ну а теперь я её трахать буду, такова жизнь.
Я набрался сил, чтобы поднять свой покрасневший взгляд в его сторону.
Уж очень хотелось попытать силы снова и всё-таки ёбнуть ему как следует.
Словно прочтя мои мысли, Димас помотал головой, и заметил уже чуть ли не шёпотом:
– Не надо, хуже будет.
Похлопал меня свободной ладонью по щеке, совсем втаптывая в грязь.
– К тому же, ищи плюсы. Я ж не запрещаю тебе с ней общаться. Люби себе… просто на расстоянии… стихи вон можешь написать ей. Просто трахать я буду. Таков реальный мир – либо ты, либо тебя.
Димас, наконец, отпустил мою шею, оттолкнув меня в сторону.
Сам же верзила поднялся и неспешно направился в сторону лестницы.
Когда я глядел ему вслед – в моих глазах было столько гнева, что это попросту нельзя описать словами.
Наверное, я никогда в жизни не ненавидел так сильно, как в этот момент.
Да, это действительно правда.
Я действительно потерял Кэт.
Комментарий к Глава двенадцатая – Граната и корсет Песня из главы – “Tessa Violet – Русские Вперёд”
====== Глава тринадцатая – Творцы и йети ======
Комментарий к Глава тринадцатая – Творцы и йети Сильно отредактировал тринадцатую главу
Знаете это неловкое чувство, когда влюблён в девушку, а она зафрендзонила тебя, и начала встречаться с другим, ты надеялся, что они скоро расстанутся, а они уже полгода вместе?
Не знаете?
А Я ВОТ, СУКА, ЗНАЮ!
На дворе стоял уже апрель, а Кэт с Димасом до сих пор были вместе.
Мой план завоевать её, или хотя бы забить на неё полетел коту под хвост.
Нет, ну я, конечно, пытался, игнорил аж по несколько дней, но в итоге ломался и сам с ней заговаривал.
(Просто унизительное чувство – когда трахает её этот моральный урод Димас, а я лишь друг для общения)
Но самый сильный моральный удар по яйцам я получил, когда мы с Кэт сидели в столовой на большой перемене, и она сообщила новость:
– Дима собирается познакомить меня со своими родителями.
Вот тут уже я не выдержал и закричал.
«Добро пожаловать в кино, вино и домино»
– То есть как это с родителями?! – В очередной раз спросил я её, когда мы быстрым шагом двигались через вестибюль в сторону нашего кабинета.
– Ну вот так вот, – преспокойно пожала Кэт плечами, хотя на душе у неё самой был настоящий пиздец.
Сначала она долгое время говорила, что они с Димасом просто занимаются сексом, потому что он у них хорош.
Затем, когда он сильно напился и принялся её уламывать, она согласилась-таки стать его девушкой.
Они втроём(Плюс Маша), справляли новый год.
Два месяца назад Кэт и вовсе переехала к нему, и они стали жить вместе на постоянной основе.
А пару дней назад произошла та самая неловкость – Кэт находилась в пресмыкающемся положении, лёжа на кровати, Димас лежал сверху и драл её в жопу, иначе это просто никак не назовёшь, и будто бы так, между делом, решил сказать, что пора бы познакомиться с его предками.
– А-А-А… и ты решил именно сейчас мне это… А-А… сказать? – Как можно более иронично задала этот вопрос Кэт, с трудом удерживая себя в руках, чтобы не взорваться.
– Ну-у… я подумал, момент сейчас самый подходящий.
Сбив свою сосредоточенность из-за разговора, Димас вошёл ещё глубже, и Кэт завопила сильнее.
Она начала сжимать простыню ладонями, и предпочла пока заткнуться, иначе это оборачивается против неё же.
Они с Димасом прошли уже довольно долгий путь вместе, и в одном девушка была уверена точно – легко с ним не было, это какой-то юный националист-извращенец, любящий унижать всё вокруг себя, поэтому она даже представить не могла, какими же окажутся его родители.
Но очень надеялась, что это добрые и порядочные люди, которым просто очень не повезло с сыном.
Сейчас, когда проблем и без того хватало, Кэт в вестибюле столкнулась с каким-то неприятным, хоть и приличным на вид мужиком в дорогом костюме, который крикнул ей в спину:
– Что, глаза совсем из жопы растут?
Наверное, кто-нибудь другой просто подумал бы, что он хамло и грубиян, тратить время на коего – себе дороже, и прошёл бы мимо.
Но не Кэт…
– А можно как-то повежливее? – Огрызнулась брюнетка, вдруг остановившись, – или маразм не позволяет?
– Повежливее с тобой парень-дегенерат будет, когда в эту самую жопу и начнёт жарить. Ох и жалко мне этого дебила!
Вообще-то Кэт могла бы просто проигнорировать эту язву, но почему-то ей до жути захотелось поставить этого мужлана на место.
Так что брюнетка горделиво прыснула:
– Да будет вам известно, уважаемый, мой парень в разы лучше вас! Он умный, и вообще он филолог. Вы-то, небось, до сих пор образование получить не можете?
Я поморщился от мысли, что Кэт и впрямь считает Димаса умным.
Но мужчина не растерялся, и с хохотом ответил:
– Где ж он умный, если он филолог? Это быдлан уже какой-то, которому больше некуда было пойти!
Вместо ответа Кэт на этот раз предпочла молча показать ему средний палец, и с гордым видом зашагала прочь.
Мужик самодовольно усмехнулся.
(Ох, и кого-то он мне напоминает, но не могу понять, кого… вообще, такой же урод, как Владимир Владимирович)
Хам представлял собой высокого, здорового на вид мужчину с солидной бородой, поседевшими, но при этом зализанными волосами, достаточно мудрым взглядом и симпатичным лицом.
Обычно тёлки от таких-то уродов как раз и без ума.
Да и одет был недурственно, в дорогой коричневый костюмчик из итальянской кожи.
Одни только часы на руке чего стоили.
При всём при этом он… обычное дерьмо…
Ничего ему не сказав – да чего с таким говорить – я пошёл вслед за подругой.
После такого происшествия подходить к Кэт по своей воле – всё равно, что прижиматься к дереву во время сильной грозы.
Однако, моя жизнь и без того была в полной жопе, так что я решил рискнуть.
Во-первых, её оказалось не так уж и легко догнать, хоть брюнетка и была в платье, а значит, далеко точно не убежит.
Но она всё равно проявила всю свою сноровку, и с бойким видом, сжав руки в кулачки, быстрым шагом двигалась вперёд по коридору.
– Кэт, да подожди! – Кричал я, едва поспевая за ней.
Игнор.
– Кэт, ну хватит, мы не на олимпиаде, – огрызнулся я, схватив подругу за руку, и тем самым остановив.
– Ну ты бы точно выиграл только параолимпийскую, – подъебала она меня в ответ.
Я стиснул зубы вместе, сдерживая себя от бессмысленных прений.
Вместо этого попытался пойти в здравый смысл, и сказал с укором:
– Может, необязательно вот так вот наезжать на каждого встречного? Я понимаю, тебе легко, не ты будешь последствия разгребать.
Но мне вот что-то не хотелось бы разбираться с ним, или с кем-нибудь ещё.
– Лёш, я прекрасно понимаю, что тебе лучше стоять и терпеть, – холодно заявила подруга, – но я вот, уж извини, не такая.
Я устало вздохнул.
Да что она заладила: терпеть, терпеть.
Можно же просто адекватно высказать свою позицию.
– Да я о том, что необязательно всё время лезть на рожон.
– А я о том, что иногда можно и вспоминать о том, что у тебя есть яйца… вроде как…
Брюнетка посмотрела на меня с усмешкой на устах.
Да, да, она ещё и стебётся.
Ну это уже ни в какие ворота!
С обиженным видом засунув руки в карманы и гордо выпрямившись, я ответил:
– Ой, знаешь что? Нарывайся ты на кого хочешь, хоть на гопоту уличную… просто я почём зря в это лезть уже не буду!
– Да ты и не особо лез, сама справилась.
Бросив это, Кэт с её грёбаным режимом сучки прошла мимо, не забыв задеть меня плечом.
«Вечно вот с ней так…»
Нет, пусть и не надеется, больше и пальцем ради неё не пошевелю!
***
У Кэт было какое-то неспокойное чувство, когда она за руку с Димасом двигалась в сторону кафе, где была назначена встреча.
И вскоре она поняла, почему.
– Знакомься, Кэт, это мои родители, – произнёс Димас счастливым голосом, когда они встретились у входа в кафе.
Глаза девушки были выпучены настолько, насколько это возможно.
Когда она увидела отца Димаса…
Того самого урода, который врезался в неё в вестибюле.
«Вот это я понимаю, неловкая встреча»
– Ну здравствуй, – процедил отец Димаса сквозь зубы с таким отвращением, какое позволила его харизма, – Кэт…
Спокойно, спокойно, есть ведь ещё его мама…
С трудом сохраняя самообладание, девушка выдавила из себя, протягивая руку:
– Очень рада… Дима о вас очень много говорил…
– Это он весь в меня, я тоже о себе много говорю. – Отчеканил батя с великолепно поставленной дикцией.
Кстати, все надежды на адекватную маму испарились, когда та, наклонившись к отцу Димаса, прошептала:
– У неё, по-моему, лицо какое-то нерусское.
«Ну класс… мне предстоит вечер с любящей друг друга и унижающей всех вокруг семьёй националистов…»
В кафе отец Димаса сразу же умудрился затроллить официанта, называя его рабом системы, ничтожеством, и тараканом, и угрожал, что если заказ не принесут вовремя, у него будут большие проблемы.
– Ну пап, ну к чему вот это вот? – Сказал позже Димас, пытаясь заступиться за несчастного официанта, – нормальный же парень с виду!
– Да у него фамилия какая-то нерусская, Притыка, ну кто с такой в люди выходит?
(Увы и ах, официант затаил обиду и пообещал себе насолить неприятному клиенту… во всех смыслах… а ещё и наперчить как следует)
Кэт уже понимала, что это будет самый напряжённый вечер в её жизни.
Ей теперь терпеть этого урода, который открыто унижал её сегодня… ещё и собственного сына унизил…
К слову, и сам отец её парня, стиснув зубы, осознал свою оплошность – вспомнил, как с утра невольно назвал своего сына тупым быдланом.
Зато Димас при них вёл себя удивительно тихо и спокойно, будто бы обычный хороший мальчик, мамин сын.
Первым вставлять палки в колёса, конечно же, начал его отец:
– Ну так ты… ох, забыл твоё имя…
– Кэт, – как ни в чём не бывало, напомнила брюнетка.
– Да, точно, хотя странное имя какое-то… так ты откуда?
– Ну… я здешняя, – невольно опешила девушка от такого вопроса.
– Ну да, да, понятно, все мы здешние, а откуда родом-то? У тебя вот на лице вроде бы армянские черты проскальзывают.
(Да ты и сам-то не больно русский!)
С каждой новой секундой становилось всё тяжелее.
Внутри её всю трясло, Кэт с натянутой улыбкой выпрямилась и выдавила из себя ответ:
– Нет, вы ошибаетесь…
– Странно.
ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ НЕЛОВКАЯ ПАУЗА
Тут разбавить атмосферу решила расхохотавшаяся вдруг от всей ситуации мама Димаса, заявившая:
– Ой, да они все сейчас русские, куда не глянь, даже чистые татары! Дорогой, налей-ка мне чай ПО-РУССКИ!
Кэт не удержалась и поморщилась от этого всё больше усиливавшегося с каждой новой секундой хохота.
(Что за артхаусное кино?)
Ей начинало казаться, что она попала в какой-то клуб умственно-отсталых психопатов, готовых при этом зарезать любого за неправильный разрез глаз.
У нас тут что, нацистская Германия?
– Так ты учишься вместе с Димой? – Решил уточнить нацист-старший.
– Да, – с трудом выдавила Кэт из себя.
– О, а ты говоришь, дура какая-то будет! – Весело обратился он к своей жене, – а она вон, филологию изучает!
Матушка Димаса, здоровенная по своим формам беловолосая женщина, сразу же накинулась на него с криками, что он несёт какой-то бред, и ничего подобного она не говорила, и вообще нельзя ему верить. Тот же отмахивался фразами, будто жена под столом пихала его ногой.
Кэт казалось, что она сейчас взорвётся.
Рука, державшая вилку, сама против воли сжималась в кулак.
(Спокойно, вдох-выдох… Бог терпел, и нам велел…)
Надо вспомнить сегодняшний совет вести себя скромнее…
Официант, уже посчитавший отца Димаса своим заклятым врагом, в этот самый момент принёс им салаты и с отвращением выбросил:
– Ваш заказ.
Ох, отец Димаса и не представлял, сколько в его порции намешано соли и перца…
Но нет, он был искренним и весёлым – как, пожалуй, все за столом, за исключением Кэт – поскольку не привык ожидать подвоха от тех, кого считает прислугой.
– Ох, щас пожру, наконец! – Весело начал он потирать свой животик.
– А тебе бы лишь пожрать, – фыркнула жена, – вон, отдай лучше салат Кате, по ней видно, что покушать любит. Кушай, Катенька!
ЧТО?!
– Э! – Возмущённо воскликнул отец Димаса.
Но салат уже оказался перед носом Кэт, дышавшей так, словно она агрессивно настроенный бык.
Официант же, поморщившись, глядел на злополучную тарелку.
(Давай, Катюш, поешь, иначе твоя вилка вскоре полетит в лицо этого старого урода, достающего тебя весь день)
Пытаясь хоть как-то отвлечься, она быстро начала лопать содержимое тарелки.
А потом…
Потом глаза сами по себе начали слезиться, она почувствовала, что задыхается, и ей очень-очень нехорошо.
– Бля! – Вырвалось из её уст.
Бросив вилку и вскочив из-за стола, девушка запрыгала по кругу, начав махать ладонью перед ртом.
И всё это под хохот не выдержавшего подобного конфуза бати Димаса.
Сам же Димас с трудом, но делал вид, будто всё нормально, всё так, как и должно быть.
КАКОГО… ХУЯ…
Кэт стояла перед зеркалом в туалете, готовая взорваться.
Нет, ну она, конечно, думала, что может быть плохо, но чтобы прям настолько…
Нет, так просто не бывает, это какая-то фантасмагория.
– Кэт, ты там в порядке? – Осторожно спросил Димас из-за двери.
«О, он ещё спрашивает»
– Заходи, заходи, – строго ответила девушка.
По Димасу сразу бросалось в глаза, что он не особо-то и хотел это делать.
Но всё же зашёл, замявшись, будто пойманный на курении первоклассник.
Кэт с пристальным видом скрестила руки на груди.
– Прекрасная у тебя семья, Дим.
– Правда? – С надеждой спросил он, похоже, из-за собственного волнения не уловив сарказма в голосе.
– О, да конечно! Отец – замечательный человек! Мама – ещё лучше! А уж ты-то какой расчудесный сыночек…
Подойдя к парню, брюнетка потрепала его прилизанные волосы, что ему совсем не понравилось.
Но делать он сейчас ничего не стал – не в том был положении.
Кэт вдруг с силой дёрнула его за эти самые волосы.
– Ай бля, да ты чё творишь-то, совсем больная?!
– Да ничего! Спасибо, что заступился за меня, это было очень мужественно!
– Да я ведь…
Кэт движением пальцев показала ему, что пора закрыть ротик.
«Знаешь что, Лёша, иди-ка ты в жопу со своим смирением… я привыкла давать отпор, и это не лечится…»
Именно с такими мыслями девушка зашагала обратно, к столу.
Растерявшийся Димас только и поспевал за ней, боясь, что сейчас в ресторане произойдёт, по меньшей мере, извержение Везувия, чреватое огромными жертвами.
Упёршись вытянутыми руками на стол его родителей, Кэт с хорошо уловимым сарказмом произнесла:
– Знаете, было очень приятно с вами познакомиться, вы чудесная семейка. Боюсь только, что если бы ваш сын родился с более смуглой кожей, вы бы его на ужин слопали. Счастливо оставаться!
Кэт с воинственным вином забрала бутылку вина со стола, и зашагала к выходу.
Димас остался стоять на некотором расстоянии от стола, совершенно не понимая, что ему делать – оставаться с родителями или бежать за девушкой.
Аксиома Эскобара какая-то.
– Ну и нахалка, – фыркнула мама Димаса.
– Ещё и нерусская…, – задумчиво добавил отец.
Затем отпил из стакана, явно раздосадованный потерей алкоголя со стола, и устало обратился к сыну:
– Да садись ты уже.
– Пап…
– Да сядь, никуда она не убежит. Бабы, они такие.
***
Ничего не предвещало беды, когда поздно вечером ко мне в дверь вдруг постучала… Маша…
«Вот это я понимаю: неожиданная встреча»
Я уже хотел было что-то сказать, как рыжеволосая одногруппница с сухим тоном опередила меня:
– Знаешь, где Кэт?
– Ну… она с Димасом пошла с родителями его знакомиться…, – неохотно произнёс я, упорно игнорируя стук сердца.
– Понятно, – разочарованно протянула девушка.
Затем молча разблокировала свой телефон, и поднесла экран к моему лицу.
Я прочёл сообщение от Кэт:
«Вечер дерьмо, я иду организовывать массовое убийство, а ещё у меня бутылка вина, и я не знаю, где нахожусь.
Не скучай!
(Весёлый смайлик)»
Полностью обескураженный я выдохнул с тяжестью на сердце.
Не знает, где она… да ещё и пьяная…
Пьяная Кэт – это ещё в десять раз опаснее, чем просто Кэт.
(Эх, а ведь и суток не прошло с тех пор, как я зарёкся, что больше не буду вытаскивать её из передряг, подставляя собственную шкуру – Кэт в своём репертуаре)
Но просто забить на девушек, и пойти спать, как и планировал ещё минуту назад, я уже точно не мог.
Взяв лёгкую курточку, я произнёс сдавшимся голосом:
– Ну погнали искать её.
Уже совсем скоро мы собрали целую команду спасателей:
Я вызвал Серёгу, тайком сбежавшего из дома, потому что мама не отпускала, и Лео, продрыхшего весь день после тусы и полчаса назад только проснувшегося.
«Зашибись, встал с утреца, можно и погулять» – Задорно ответил он на моё сообщение.
(Маша же была, мягко сказать, не в восторге от такой команды)
Вчетвером мы собрались во дворе – Маша тут с задумчивым видом сидела на качелях, мы с Серёгой стояли перед ней, ну а Лео весело качался на соседних качелях.
– На звонки она не отвечает, – сделала одногруппница вывод после десяти пропущенных. – Дома её точно нет, я приходила, никто не открыл.
– И у Димаса?
– И у Димасика, – подтвердила Маша.
Я задумчиво уставился под ноги.
Нет, ну если с ней что-то случится… а она ведь ещё и пьяная, мало ли что…
– Ну а где она вообще обычно бывает? – Поинтересовался Серёга, – может, к кому-то из одногруппников пошла?
Мы с Машей встретились взглядами.
Если только…
– Саша! – Выпалили мы одновременно.
Я слышал, что Кэт с Машей уже тусовались у старосты несколько дней назад.
Так что подобное развитие событий вполне себе вероятно.
Лео вдруг перестал раскачиваться, и в восторге воскликнул:
– О, я тоже так хочу одновременно с кем-то слова выкрикивать! Вы заранее договорились?
***
Наша староста была, конечно, самой своеобразной старостой на свете.
(Хотя, в нашей-то группе иначе просто никак)
Невысокого роста блондинка специально носила обувь на высокой подошве, чтобы казаться выше, чем есть… и вела себя как-то вульгарно, чтобы казаться выше уже в другом смысле…
Нет, она, в принципе была ничего – и внешне, не считая её римского носа, делавшего её чуть похожей на дятла, и одевалась открыто, во всякие короткие юбки с колготками – но вот иногда порола такую чушь…
Говоришь, говоришь с ней, и она вдруг случайно скажет: препод так затрахал… ну в смысле, образно затрахал, конечно же, образно, хи-хи!
(К слову, то же самое она и в твиттере писала, но там уже ничего не утаивала, реально веря, что он закрытый)
И даже все эти закидоны ей можно было бы списать не глядя, если бы не её рассеянность…
Столько, сколько забыла за жизнь наша староста, не смогут забыть даже люди с синдромом Альцгеймера.
Я вставал с утра пораньше, ехал в автобусе на пару, и вдруг в конфу приходило сообщение от Саши:
«Бля-я-я-я, ребят, я забыла, пары сегодня не будет!»
Подобное случилось-то всего лишь тысячу четыреста восемьдесят восемь раз, так что ничего страшного.
Поэтому наша староста – последний человек на свете, которому можно было бы всецело довериться в вопросах поиска Кэт.
– Вы точно не обкуренные? – Уточнила она, когда все мы собрались перед её дверью, а затем уставилась на Лео, – а это ещё кто?
– Я Лео! – Весело ответил парень.
– Понятно…
Лицо Саши говорило о том, что ей как раз ни хрена не понятно.
Маша напыжилась, и сказала:
– Пожалуйста, Саш, это очень важно! Кэт, может быть, вообще в смертельной опасности!
– Да не было её у меня, не было.
– Ты уверена, что не забыла?
Староста лишь закатила глаза.
«Да чтоб тебя… куда ты вообще запропастилась, Кэт?»
– Ладно, господа Шерлоки, – сострила Саша, отсылаясь к легендарному детективу, – подождите пару минут, пойдём искать вашу Кэт.
Стоит признать: из Саши сыщик вышел лучше, чем вообще из каждого из нас.
Потому что она хотя бы додумалась пойти по следам от того самого ресторана, где брюнетка была.
– Ну да, я тоже хотел это предложить, – закивал Лео.
Нервы у меня были уже на пределе.
У Маши, кажется, тоже, потому что она бросила с отторжением:
– И что ты предлагаешь? Отсюда же можно куда угодно пойти вообще!
– Метод полного погружения, – подсказала староста, – давайте думать как Кэт.
Ох, так мы будем в игры играть, как Шерлок в дедукцию в своём сериале…
(Сложно, конечно, придумать что-то более глупое)
Но пока я раскисал, Серёга уже зажмурился и представил:
Он – топовая брюнетка в чёрном платье, и с бутылкой вина в руке.
Раскачиваясь из стороны в сторону, она бредёт по улице, и громко орёт:
– И ПЯТНАДЦАТЬ ЧЕЛОВЕК ПРОТИВ КЭТ НЕ УСТОЯТ!!! ЙО-ХО-ХО!!!
Завывает в свою ладонь, подобно индейцам.
Затем кто-то выкрикивает из окна, что она спать мешает.
Брюнетка в ответ умудряется одновременно и пить вино прямо из бутылки залпом, и показывать обладателю голоса средний палец.
Затем ей надоедает бродить меж домов, и она идёт в ту сторону, где более безлюдно…
–…А потом она допила бутылку, замахнулась и бросила её в сторону того оврага, – заканчивал мысль Серёга во время ходьбы.
– Да что это вообще за бред? – Фыркнул я.
И опешил, увидев пустую бутылку на самом краю оврага.
«Атас», вырвалось из уст Лео.
Около бутылки стоял какой-то вонючий бомж в старой, грязной куртке, который тянулся к этой самой бутылке.
Переглянувшись с Машей, я выступил вперёд и крикнул:
– Эй, слышь, мужик, ты тут не видел девушку в чёрном платье? И вообще, отдай бутылку, это вещественная улика!
– Руки прочь от бутылки!
Вскоре мы с ним начали хлопать друг друга по рукам, и, увы и ах, победил оттолкнувший меня бомж.
Решив взять инициативу в свои руки, шаг в сторону бомжа сделала уже Саша.
Она пропела милым голоском:
– Ну скажите, пожалуйста, у нас подруга в опасности…
– Поцелуй прынцессы, – выдвинул бомж своё требование.
– Чё?! – Вся милота мгновенно исчезла с лица отстранившейся старосты, – я с этим вонючим чудовищем сосаться не буду, мне Кэт не настолько дорога.
Бомж широко улыбнулся, обнажая свои жёлтые зубы.
Не все они, конечно, были жёлтыми… каких-то, к примеру, вообще не было!
Разумеется, наши взгляды устремились в сторону Маши.
– Что? – Растерялась зубрила, – нет, нет, вы сошли с ума, если и вправду верите, что я это сделаю!
– Ну пожалуйста, Маш, ну ради Кэт!
Наверное, это был самый жуткий момент в её жизни.
С другой стороны, теперь-то Маша точно хоть раз в жизни поцеловалась с парнем… ну, с мужчиной…
«Атас», снова произнёс Лео, глядя, как они сосутся.
– Да заткнись ты уже! – Не выдержала староста, и обратилась к бомжу, – а ты говори, где девушка в чёрном платье и туфлях?
– Была тут барышня одна, – закивал бомж, и указал в сторону, – вон в тот двор пошла. Когда бросалась, бутылкой чуть меня не сбила, представляете?
Но никому это уже не было интересно.
Маша была раздосадована, что мы не осмотрели местность, и ей пришлось прикасаться к этому…
(Впрочем, опустим подробности)
Как следует вытирая губы рукавом своей зелёной кофточки, рыжеволосая одногруппница первая зашагала вперёд.
***
Мы застали Кэт прямо во дворе.
Да не одну, а в компании нескольких очень лютых на вид гопников.
Они были здоровые на вид, с охрипшими голосами, кто-то и вовсе лысый, а ещё сильно шумели.
(Впрочем, не похоже, чтобы Кэт это сильно смущало)
Наоборот, брюнетка шумела больше всех.
Девушка сидела на скамейке, в окружении ещё четырёх парней, и, глотая дешёвое пиво из пластикового стаканчика – видимо, гопари и поделились – бурно рассказывала с активной жестикуляцией:
– Ну а я ему и говорю: а в жопу ты не пойдёшь, гандон ебучий?
Гопники мгновенно заржали, словно какие-то свиньи – иначе этот визг был просто ни с чем несопоставим.
– Бля, Кэт, ну ты вообще красава, давай пять, – сказал один из гопников, протягивая ей ладонь, – вот бы у меня такая тёлочка была!
На подходе я услышал громкий шлепок от соприкосновения их ладоней.
Конечно же, мы все остановились на некотором расстоянии.
Никто не горел желанием связываться с подобной компанией.
Ткнув вдруг меня в бок – из-за чего я вздрогнул от неожиданности – Саша шепнула:
– Вы же пацаны, идите, разберитесь.
– А… ну да…, – промямлил я, не в силах этого опровергнуть.
Но и подходить не особо-то хотелось.
(Ну а чё, с Кэт же всё нормально, жива-здорова, да?)
Да нет, так уж нельзя.
Переступая через нежелание ввязываться в неприятности, я дал Серёге с Лео знак, чтобы они держались поблизости.
Друзья всё равно подтолкнули меня чуть вперёд.
Все гопники уставились на меня, когда я приблизился.
Постаравшись вобрать как можно больше уверенности в свой голос, я громко предложил:
– Кэт, пойдём, я тебя домой провожу…
По взгляду девушки было ясно, что она всё ещё обижается.
Только не режим сучки, пожалуйста, только не сейчас, Бога ради!
– А мне и тут неплохо! – Брюнетка с обиженным видом закинула ногу на ногу.
(Всё-таки режим сучки)
Мне очень захотелось провалиться сквозь землю.
– Чё, знаешь этого фраера? – Тихо спросил у моей подруги тот, что лысый.
– Да, есть один залётный.
Очень смешно…
Но он поднялся и направился ко мне, и мне стало уже как-то не смешно.
Оглянувшись, я увидел то, чего и ожидал – Серёга и Лео уже вовсю улепётывали как можно дальше отсюда.
Кэт тоже это заметила, и прыснула от смеха.
(Чего уж тут думать, она просто так ни за что не сдастся)
Я выдавил из себя:
– Ну извини меня за сегодняшнее!
Кэт сделала вид, что не услышала.
Гопник остановился вблизи меня, щурясь и давя взглядом.
– Ну Кэт, ну хорош уже, мы ведь тебя искали долго! – Взмолился я.
Девушка облокотилась на плечо сидевшего рядом гопника, и с лукавством поинтересовалась:
– Ребят, а можете ему наподдать, а то он меня задрал уже?
– Да без базара.
Гопники поднялись, и биение сердца у меня участилось раз в миллион.
(Ну ты, Кэт…)
Я быстро затараторил:
– Ладно, ладно, извини, я был неправ, ты правильно всё сделала, это я просто зассал, всё!
– Всё, ребят, хорош, спасибо за помощь, – мило улыбнулась им брюнетка.
Я услышал, как позади посмеиваются староста с Машей.
Да, да, оборжаться!
(Это что за дрессировка такая экстремальная?)
Кэт медленно поднялась со скамьи, и, обнявшись со всеми гопниками, подошла ко мне.
Она всё ещё немного раскачивалась ввиду своего нетрезвого состояния.
Класс, а со мной ты не хотела бы обняться? Я тебя спасал, в конце концов.
Тут на горизонте появился Димас, который крикнул:
– Кэт!
Ревность накрыла меня с головой, когда я увидел этот лучик надежды в глазах подруги.
То, каким влюблённым взглядом она смотрела на Димаса.
Мне же даже оборачиваться к нему не хотелось.
– Ты как нас нашёл? – Опешила Маша.
– Через джи-пи-эс, с оператором связался, – преспокойно ответил Димас.
Проигнорировав и меня, и гопников, он подошёл к Кэт… и засосал её…
(Вот тебе и награда для героя в конце путешествия – дракон просто отыскал её благодаря современным технологиям)
«Шерлок Холмс в условиях нашего мира уже явно не котируется»
Отводя голову назад, брюнетка холодно заметила:
– А что же ты не с родителями?
– Как видишь, я за тобой пришёл. Ну что, полетать готова?
– В смысле? – Непонимающе спросила Кэт.
И затем завизжала, когда Димас, резко обхватив её за голые ноги своей подкаченной рукой, положил на плечо и понёс в сторону дороги.
Кэт была довольно здоровых размеров, и не умещалась на плече целиком.
Но при этом – визжала как маленькая девчонка.
А я с обидой в глазах смотрел ей вслед.
Смотрел на её задницу, уплывающую от меня в невесомости…
«Вот ты и покидаешь меня, моя Джульетта»
А потом вспомнил про толпу гопников за спиной, и поспешил вслед за ребятами!
====== Глава четырнадцатая – Кара для грешника ======
Весь этот унизительный и одновременно тупой турнир по литературе начался, в первую очередь, из-за того, что наш бывший старенький литературовед отбросил копыта.
Поначалу весь универ скорбел по невосполнимой утрате… потом выяснилось, что он взял кредит, напоследок покуражил до смертельного инфаркта, а выплачивать кредит теперь должен наш универ…
(Тогда скорбеть стали чуть меньше)
Ну а потом его быстренько заменили каким-то преподом-театралом с достаточно необычной и чрезвычайно сложной фамилией Садртдинов.
Интересно, кто был тот человек, что придумал фамилию с четырьмя согласными подряд, и он вообще подумал о студентах, которые будут пытаться её выговорить?
Короче говоря, этот самый Садрт… Сатдр… пусть будет Сартр, в честь писателя, так вот, этот Сартр, получив высшее образование, лет десять работал в театре, а теперь его перекинули в наш универ из-за нехватки кадров, но привычкитеатрала остались.
Целую пару этот рыжий-конопатый, активно жестикулируя, задвигал нам о том, что баллы на его парах можно будет зарабатывать посредством активного обсуждения классики, миниигр, в которых мы говорим от лица знаменитых литературных персонажей – он даже демонстрировал примеры, нарядившись в костюмчик Раскольникова, а на пару-обсуждение «Войны и мира» пришёл в форме Наполеона.
(Интересно, он их из театра успел выхватить?)
Но вся эта безумная история началась в середине апреля, когда Сартр сообщил, что на следующей паре у нас будет полноценный поединок двух команд, где мы пройдёмся по всей классической литературе через весомую серию миниигр.
– Это будет целое эпохальное событие! – Торжественно объявил он, чуть ли не запрыгивая на стул от восторга, – две команды по пять человек в каждой сойдутся в поединке, состоящем из трёх этапов, и команда победителей сможет получить автомат по моему предмету!
Наша группа, процентов на пятьдесят состоявшая из хикканов и жутких сычей, больше всего на свете не любивших публичные выступления, его восторга, конечно, не разделяла.
Я бы даже сказал, что семьдесят процентов нашей группы не были впечатлены.
Вот Кэт, например, идея понравилась.
А я, хоть человек и способный показать театральное шоу – что все до сих пор помнили с прошлогоднего позора на «сиквеле Аватара» – до самого конца был уверен, что вряд ли стану в таком участвовать.
(По крайней мере, в той роли, в которой я поучаствовал по итогу)
– Дмитрий, вот Вы вроде человек крайне харизматичный! – Доебался Сартр до Димаса, – может быть, возглавите одну из групп-участниц?
– Ну не знаю-ю-ю…, – лениво протянул тот.
– Ну что же Вы стесняетесь-то! У Вас же настоящий талант!
(А ещё сильнее поднять его чсв нельзя? А то вроде пока недостаточно большое, всего лишь стратосферу пробило)
– А что, классная ведь идея, – подключилась Кэт, и обратилась к своему парню, – давай, давай, соглашайся.
Так Димас стал капитаном одной из групп.
Ха, подкаблучник, утешил я себя после осознания обидного факта, что у них с Кэт по сей день всё хорошо.
Перед физкультурой, когда вся наша группа стояла во дворе и ждала препода, наш «суперхаризматичный» Димас толкал речь перед остальными:
– А команду можно назвать «Улитки». Типа мы тащимся, тащимся, и опа – затащим!
– Гений мысли, – саркастично фыркнула Маша.
Мне было так тошно от того, что этот придурок незаслуженно находится в центре внимания, что я даже отошёл от группы на некоторое расстояние, чтобы покурить.
(Благо, никто и не заметил)
Скрестившая руки на груди Кэт, что занимала место рядом с Димасом, отвечала на вопрос, станет ли она с её талантами организатора капитаном враждебной команды:
– Нет, нет, я лучше на этот раз тихо-мирно в команде Димы побуду, хватит с меня приключений.
Все остальные засмеялись, похоже, вспомнив тот унизительный случай на сцене.
Мне же захотелось удавиться от их смеха.
– Ну вот, включая Кэт и Машу, ещё два человека в команду осталось, вакансии открыты, – подмигнул Димас, – Антон, извини, тебя не возьму, мы как-никак классику будем обсуждать, а не аниме.
(Снова череда глупых смешков… а уж Серёга-то как ликует, что Антона подъебали!)
– О, давайте я с вами, – тут же полезла староста.
Именно в этот момент – нет, не из-за старосты – всё таки и началось.
Из-за чего? Да из-за моей собственной неуклюжести.
Потому что я умудрился споткнуться об свою же ногу, уронить сигарету и сам чуть не упасть.
Конечно, все тут же обратили на меня внимание.
Димас выкрикнул:
– Воронцов, а ты отошёл, потому что готовишься в команде запасных сидеть? Ну это правильно, правильно.
Кэт с улыбкой на лице закатила глаза, и эти слова стали для меня в два раза обиднее.
– Угу, только не в твоей команде, – презрительно фыркнул я в ответ, – в той команде, что вас порвёт.
– Ага, может, ты и порвёшь?
– Я бы порвал, да ты потом плакать как девчонка будешь.
Всё-таки то поражение до сих пор сидело где-то в глубинах моей души, и я так и не смог смириться с тем, что он отнял у меня Кэт.
(Да и с пробитием моей дыхалки)
И, наверное, никогда уже не смирюсь.
– Девочки, не ссорьтесь, – подъебала нас обоих Кэт, и я поморщился, – поспорьте и всё, раз так неймётся. Если Лёше и впрямь не слабо, он тебя выиграет.
– А внатуре, давай поспорим, – закивал Димас.
Я замялся. Стоит ли оно того?
Но сам Димас уже шагнул вперёд, ко мне.
– Ты, помнится, с Кэт спорил на удары по жопе, да? Я вот как истинный джентльмен защищу честь дамы, и готов поспорить с тобой на десять поджопников, в качестве возмездия.
Нехилое возмездие – если проебу, меня и морально унизят, и они и автомат получат, и я ещё по жопе получу?
(Это даже без учёта того, что я уже знатно схлопотал по жопе на фестивале осенью, и отголоски той боли до сих пор проскальзывали в моей памяти)
Спорить жутко не хотелось, но на нас смотрела Кэт, и соскочить я попросту не мог.
Похуй на то, что вся группа посчитала бы меня ссыклом, она и так обо мне не лучшего мнения, но вот Кэт…
Как вы поняли, я пожал руку.
– Ну всё, можешь идти проигрывать, – ухмыльнулся Димас, – если вообще команду соберёшь, конечно.
– Да я соберу самую лучшую команду, – огрызнулся я.
– Уже проебался, ведь самая лучшая команда у меня.
Да, я точно проебался – мы находились в читальном зале университетской библиотеки в компании Лео, Серёги, Антона и ещё одной нашей одногруппницы-ноунеймки, которая вечно залипала в телефон.
Честно, шёл третий год, а я её имя даже до сих пор не запомнил.
(Да уж, такую команду даже врагу не пожелаешь)
Ну и ладно, отступать-то уже некуда, я что, хуже Димаса, что ли?
Почему все думают, что у него есть организаторские и актёрские качества, а у меня нет, я же в прошлом году сам тусы организовывал, и люди ко мне шли!
Да блин, да я популярным был!
Это вот после появления Кэт я стал больше времени на универ тратить, и уже началась в моей жизни чёрная полоса какая-то.
Похлопав в ладоши, я уверенно произнёс:
– Ну что, ребята, давайте думать над названием. Я понимаю, что название «Улитки» может обойти всё что угодно, ха-ха, – (специальная издёвка для поднятия боевого духа) – но всё же давайте постараемся.
– О, о, я знаю, я знаю! – Лео начал тянуть руку как в школе, – давайте Л.Л.Л.
Я удивлённо поморщил лоб.
– Л.Л.Л.? Это вообще что значит?
– Легенды Легиона Лео. Ну я вчера сериал от Сидаба смотрел, там супергерои так назвали своё…
– Блин, Лео, какие сериалы! Это вообще-то моя, МОЯ команда, так что твоего имени в названии вообще не должно быть, ясно?
Судя по лицу Лео, он загрустил как маленький ребёнок.
Серёга же с унылым видом произнёс:
– Так раз твоя команда, ты и придумывай.
Ну класс.
У этих придурков уже никакого боевого духа нет, о чём тут дальше вообще говорить?
Ладно, как говорил Геродот: хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам.
(Ну или это кто-то другой сказал, да какая разница?)
Поэтому я просто стал раздавать команды, активно жестикулируя при этом, как и учил нас Сартр… не писатель, а фрик-препод:
– Значит так, давайте распределять обязанности, и чтоб не было потом всяких там этих! Антон, ты будешь публично выступать на третьем этапе!
– Да блять, да я ж не смогу…
– Неважно! Серёга, на тебе тест по вопросам классики.
– Я ж хуже вас в классике шарю.
– Попизди мне ещё! Ты… э…
Тут Лео облегчённо выдохнул, и признался:
– Фух, хорошо хоть не на мне тест, я бы точно завалил.
– Эм, Лео…, – осторожно заметил я, – а ты чё тут вообще делаешь, ты же не из нашей группы.
– Блин, а я парился!
Ещё больше обрадовавшись, Лео поспешил к выходу.
Антон схватился руками за голову, и проблеял:
– Ну класс, у нас теперь пятого не хватает.
– Да его и так не хватало, ваш друг бы не смог участвовать, – заметила одногруппница с непонятно каким именем.
Вот куда эта дура лезет в организаторские вопросы, я бы её выгнал, да людей не останется.
Чтобы не сеять панику, я махнул рукой и успокоил подчинённых:
– Да есть пятый, просто он… Кузьмин, вот он!
– Это тот, который за весь прошлый год ни разу не появился?
– Да… но я ему написал, он сказал, на игру точно придёт.
(Ладно, это пиздёж, я ему не писал, но говорят, что когда ему пишешь, он игнорит)
Короче, да, пока что мы в полной жопе.
Тут Антон не выдержал и психанул:
– Вот блять, чё это за хуйня вообще, раньше я бился головой об стену, и всё хорошо было, а сейчас что? В дерьме каком-то участвую!
Серёга тут же заржал.
– Антон, а когда ты на аниме дрочил, тоже хорошо было?
– Ой, блять, Серёга, заткнись!
– А на визуальные новеллы?
Похоже, решив, что визуальные новеллы – это уже предел, Антон с кулаками полез на Серёгу, и вскоре оба грохнулись на пол, где начали дёргать друг друга за волосы и нелепо барахтаться.
Это смотрелось очень карикатурно, учитывая, что один длинный как цапля, а второй ростом ещё ниже Лео.
С тяжбой выдохнув, я принялся останавливать их.
– Ну что вот вы за люди, никакой у вас дисциплины! – Возмутился я.
– Да это Антон чё-то на визуальные новеллы взъелся, – оправдался Серёга, – видимо, больная тема.
Антон просто взревел:
– ЗАТКНИСЬ! ЗАТКНИСЬ, НЕ ГОВОРИ ПРО ВИЗУАЛЬНЫЕ НОВЕЛЛЫ, ОНИ ВООБЩЕ НЕ ТАК НАЗЫВАЮТСЯ!
(И Антон сегодня становится лауреатом возможности отправиться в психушку за самое неадекватное поведение)
Чуть успокоившись, поднявшийся Антон отряхнул себя, и твёрдо заметил:
– Да потому что понятно, что вся эта идея бред, и наша команда проиграет. Зачем идти позориться? Блять, у меня когда при маме поллюция случилась, и я подпрыгнул с кровати прямо на занавеску, и она упала… даже тогда не так стыдно было, как теперь будет!
Серёга не смог не прыснуть от смеха, а Антон, решив, видимо, что это выше его сил, зашагал к выходу.
Остальные тоже начали расходиться.
Я без какой либо надежды крикнул им вслед:
– Ну ребят, ну подождите… ну давайте хоть над названием подумаем, а?
Молчание.
– Ну ладно, ну давайте завтра в то же время!
Безнадёжно.
Прав Антон, мы уже продули.
Вдруг судьба посчитала, что мне недостаточно паршиво, и в читальный зал зашли довольные жизнью Димас со старостой.
Я собрал всё своё мужество, чтобы не выдавать каких-то эмоций на лице, и просто холодно отреагировал на их появление.
– Знаешь, братан, – как обычно весёлым голосом заметил Димас, – мы вот шли поприкалываться над вашей командой аутсайдеров, а теперь вижу, что вы в таком дерьме, что даже прикалываться не хочется.
Саша в ответ заржала, а моё настроение упало совсем ниже плинтуса.
Тем не менее, я упорно делал вид, что ему не удалось вывести меня из себя.
– Ну что, можешь считать дни до своего позора.
– Да, да, – подхватила староста, – улитки за это время доползут до финиша!
Не уверен в том, насколько это в тему…
Но главное, что им понравилось, и эти двое, прописав друг другу пятюню, зашагали обратно.
Я смотрел им вслед и уже представлял, как буду получать по жопе от Димаса, а Кэт будет на это смотреть.
(Это было хуже всего)
Эх, сейчас по всем законам жанра должна заиграть грустная музыка.
***
У меня было до жути паршивое состояние, когда я сидел на лестнице в библиотечном корпусе.
Просто сидел и не хотел никуда идти, накатило какое-то сверхуныние, пораженческий дух во всём своём масштабе.
А может, у меня кризис среднего возраста? Да нет, что за бред, я даже не близок к среднему возрасту, мне же двадцать один, у меня скорее кризис молодого возраста.
В моём возрасте у человека вообще не должно быть подобного!
Да нет же, всё дело в том, что через неделю я проиграю и отхвачу поджопников от Димаса прямо на глазах у Кэт.
Кстати о Кэт…
Откуда ни возьмись, брюнетка появилась на той же лестницы, спустившись ко мне и сев рядом.
Поглядев на меня, девушка спросила:
– Как дела?
Я промолчал.
Сейчас было так тоскливо, что даже с ней, ДАЖЕ С НЕЙ говорить было неохота.
Приняв моё молчание как ответ, Кэт кивнула и продолжила:
– У меня тоже всё неплохо.
– Что, снова постебаться пришла?
Я с обиженным видом отвернулся к стене.
– Ой, да брось ты, – не унималась Кэт, – я вот из команды Димы буквально только что ушла.
– Что? С чего это?
Судя по ухмылке девушки, ей понравилось то, как мгновенно я среагировал и уставился на неё.
Поняв это, я чуть сбавил собственный восторг.
Не может же всё быть настолько хорошо. Едва ли из-за меня.
Скрестив руки на груди, Кэт задумчиво уставилась куда-то вперёд, и ответила:
– Ну ты же не думаешь, что с таким человеком как Дима всё всегда идеально? Нет, у нас тоже бывают разногласия… порой даже очень жёсткие разногласия.
(Внимание, вот вам миниатюра «Тупой мальчик Дима не понимает, что думать – это не его конёк»
Сцена № 1:
Димас с довольным видом сидит на своём диване перед плазмой, собираясь глядеть бои без правил, и держа в руках чипсы.
– Бля, охуенно, – протягивает он, – закусон к пиву купил!
После выражение его лица начинает медленно меняться с тем, насколько быстро доходит до него осознание главной проблемы.
Кажется, весь мир для него уже не столь жизнерадостный.
И вот на лице Димаса уже отражается гримаса абсолютного ужаса и безысходности, и он ноет:
– БЛЯ-Я-Я-Я!!! Я ПИВО ЗАБЫЛ!!!
Минутка на то, чтобы все адекватные люди словили фейспалм)
– А ещё он жуткий моральный урод, хамло, сексист, – загибала Кэт пальцы.
(Сцена № 2 под названием «Интеллектуальный юмор от Димы»:
На этот раз Димас гогочет и чуть ли не хрюкает от смеха как какая-то свинья.
Большой, здоровенный свин-мутант.
Они с Кэт сидят в столовке, и он хвастается:
– Кэт, зацени, какую шутку замутил!
Прокашливаясь, он сообщает:
– Зачем Бог дал женщинам голос, если не давал на него права?
И снова дикий хохот.
В это время Кэт сидит напротив с напряжённым лицом)
– Ах да, я, конечно же, забыла добавить про его национализм.
(Сцена № 3:
Димас и Кэт лежат в постели.
Глядя в потолок, брюнетка говорит:
– А вот представь, мы бы куда-нибудь в нормальное место поехали отдохнуть. Ты бы куда хотел?
– Можно в Сочи сгонять, там хачей много, поугарать над их акцентом.
И снова волна дикого хохота от Димаса, загубившего всю романтику момента…)
– Так из-за чего ты вдруг решила уйти из его команды? – Осторожно поинтересовался я.
– Достаточной причиной будет, если я скажу, что он стал заявлять якобы от лица учёного, – дальше Кэт достаточно живо изобразила интонацию Димаса, – Я вам как учёный говорю, что мужской интеллект в разы лучше, чем женский, это неоспоримый факт. Мужчина никогда не проиграет женщине.
Да уж, мудаков в мире много.
И почему-то Кэт предпочла замутить с одним из них, а не со мной.
Быть может, и впрямь проблема во мне?
Да нет, бред какой-то!
– И что же, ты прямо как в добрых фильмах вступишь теперь в мою команду, чтобы мы одержали над ним победу?
– Воу, воу, попридержи лошадей, – усмехнулась Кэт, поглядев на меня, – кто вообще сказал, что я пойду в твою команду?
Ну да, чего это я зафантазировался-то.
Но даже с учётом того, что я хорошо знаю Кэт, и что сразу почувствовал какой-то подвох, это всё равно нагнало ещё большую тоску.
Чуть погодя девушка уточнила со своей излюбленной лукавой улыбкой:
– Я просто хочу немного уравнять шансы. Ты ведь в классической литературе куда слабее Димы, ну признай это. Вспомни хотя бы свои слова, что в Мастере и Маргарите есть свита Воландеморта.
Кэт хохотнула.
– Ну ладно, не обижайся. Я помогу. Пошли-ка.
И вот я вновь вернулся в читальный зал, но теперь уже в компании одной лишь Кэт.
(Но так даже приятнее)
Девушка поставила целую стопку книг на наш стол, и уселась рядом.
– Это что, на полжизни?
– Ага, мечтай, – усмехнулась Кэт, – это тебе на неделю. Будем пробегать по материалу.
Я издал вздох.
– Слушай, да я очень много литературы прочитал за одну только школьную жизнь, больше чем кто-нибудь в моей школе, мои сочинения даже перед другими классами читали. Так что на этот счёт не волнуйся.
– Да?
Кэт хитро ухмыльнулась.
Ну вот знаю я, слишком уж хорошо знаю этот взгляд, и он мне не нравится.
Раз она так ухмыляется – всё, жди беды.
– Кто такой Даль?
– Близь, – тут же инстинктивно хохотнул я, – ну ладно, ладно, знаю, что это писатель такой девятнадцатого века.
– Ну хорошо.
Кэт вдруг развернулась на стуле, повернувшись ко мне всем своим телом, и, упёршись вытянутыми ладонями на мои колени, уставилась на меня завораживающим взглядом.
Мне было не по себе. Очень не по себе.
Как минимум потому, что её грудь была вблизи моего лица.
(Тут нужно быть, по меньшей мере, стоиком, чтобы сдержаться)
Она же тихо и как-то чисто по-женски спросила:
– Сколько раз Гоголь сжигал второй том “Мёртвых душ”?
– Один, сколько ещё, они, по-твоему, несколько лет горели? Каждая душа по отдельности?
– Два! – Брюнетка щёлкнула пальцами у меня перед носом, и я невольно вздрогнул, а она хихикнула.
Да блин, она так внезапно наступила, я аж растерялся! Тут любой бы…
– Какая из пьес Островского имела несколько названий? – Продолжила Кэт.
– Не знаю… Бесприданница!
– Первую попавшуюся вспомнил? – Ухмыльнулась она, – а правильное название «Свои люди – сочтёмся».
Ой, да конечно, придумывает такие ебанутые вопросы!
Кэт всё сильнее сжимала мои колени руками, и я даже начал морщиться от боли.
– Да ты… ты задай что-нибудь из самой литературы, из сюжетов, – выдавил я.
– Хорошо. Назови фамилию главного протагониста романа Чехова «Отцы и дети»?
(Ебать она тараторит, прям Тина Канделаки… но ничего, на это-то я знал ответ!)
– Базаров!
– Умничка, только вот «Отцы и дети» написал нифига не Чехов, а Тургенев.
– Да блин! Да… да у тебя вопросы с подвохом!
Только лишь усмехнувшись, Кэт наконец отпустила мои колени, и вернулась на своё место.
Я это воспринял как какое-то маленькое поражение – будто чем больше я неправильно отвечал, тем сильнее становилось наше отчуждение.
Ох уж мой ебанутый мозг…
Кэт, закинув ногу на ногу, упёрлась кулачком в свой подбородок и заявила мне:
– У тебя жуткая невнимательность по отношению к мелочам. Ты владеешь материалом, но не можешь сконцентрироваться на том, что важно для научного литературного сообщества. А Дима по сухим фактам ориентируется, поэтому он в этом сильнее.
(Ладно, вот это вот было обидно)
– Да не дуйся ты. Мы это исправим, – сказала девушка, хлопнув по моей ноге ладонью.
И мы действительно принялись исправлять.
Скажу честно: было нелегко.
После первого часа занятий и различных тестов от Кэт мозги просто плавились, однако одногруппница не позволила мне даже пойти покурить.
Знаю я тебя, потом не вернёшься, сострила она.
И мы занимались и занимались дальше.
Чтобы не было так скучно, я предложил читать вслух… потом мы читали по ролям…
Потом даже договорились, что за каждый мой зевок я буду получать от неё леща.
(Я схлопотал всего три)
Закрыл глаза на минутку. Шлепок по щеке.
– Ой, прости, пожалуйста, – засмеялась Кэт.
– Ну я тебе устрою сейчас…
Девушка завизжала, когда я набросился на неё, схватив за руки, и она принялась кричать «Прости, прости, прости…».
Всё веселье нам обломала заглянувшая из-за двери библиотекарша, которая попросила вести себя потише.
Дальше я уже сам хлопал себя по щекам, а Кэт шёпотом читала мне вслух.
А всё же было весело.
В какой-то момент мы даже пробовали заниматься под музыку – сели рядом, вблизи друг от друга, Кэт поделилась со мной одним наушником, врубила как обычно свою какую-то американскую хуйню, вроде песня называлась «Malinen – Summer».
И вот прошло четыре часа, мы вконец заебавшиеся сидим на полу, облокотившись на стену за нами, вытянув ноги вперёд, и Кэт проверяет мой тест.
Мы оба при этом едим заранее купленные ею пирожные.
– Удивительно, – заметила в конце концов Кэт, – всего двенадцать ошибок из семидесяти. Ты точно не списывал?
– У кого, у призрака библиотеки?
Девушка хохотнула, глянув на меня.
– Ну… могу сказать, что ты далеко не глупый, если возьмёшься за ум. Тем и ужаснее, что ты этого не делаешь.
– Ой, ну ты прямо как мои школьные учителя начала говорить, – отмахнулся я, и изобразил их насколько помнил, – АЛЕКСЕЙ, ТЫ ДОЛЖЕН УЧИТЬСЯ КАК МОЖНО УСЕРДНЕЕ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ЦЕЛОЕ НИХУЯ, И СОСНУТЬ ЕЩЁ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ЭТО СДЕЛАЛИ МЫ.
Мы с Кэт оба засмеялись.
Как-то даже странно, что мы с ней вот так сидим и просто смеёмся над всякой фигнёй, и это после всего произошедшего.
Год назад я бы и не поверил в то, как потом развернётся моя жизнь.
А сейчас брюнетка вдруг так серьёзно посмотрела мне прямо в глаза, что мне даже неловко стало – и перед ней, и перед Димасом.
(Но я всё равно выдержал этот взор)
Кэт первая отвела взгляд вниз.
Даже странно.
Начав неловко теребить край своего чёрного платья, она негромко сказала:
– Знаешь, так странно вспоминать о том, сколько времени мы уже с тобой вместе… ну ты понял, о чём я.
– Ну да…
– Помню, как у нас всё странно в начале было. А уж если вспомнить тот ужасный концерт… я думала, никогда после него с тобой больше не заговорю.
Кэт выдержала паузу.
Я тоже.
– А потом, думая об этом, вдруг поняла, чем ты меня всегда так сильно восхищал.
Почему я всё-таки сама решила заговорить с тобой на практике.
Причина в том, что ты, даже несмотря на всю эту свою… краску, всё равно вышел на сцену.
И ещё, и ещё.
Каждый раз, когда ты терпел поражение, тебя это не останавливало. На самом деле этой черты даже мне не хватает.
Не знаю, надо ли говорить, что к тому моменту, когда Кэт замолчала, сердце у меня уже чуть ли не вылезало из груди.
Подруга повернула голову в другую сторону.
Ну а я, в свою очередь, понял, что момент самый что ни на есть подходящий.
Осторожно – вот прям очень-очень осторожно – дотронувшись ладонью до её плеча, я тихо проговорил:
– Кэт. Ты тоже очень крутая в этом плане… да и вообще во многом, в чём я не крутой.
Я пододвинулся поближе к ней.
Обернувшись ко мне, Кэт, кажется, заподозрила что-то неладное, и потому, поправив подол своего платья, сказала:
– Ну да, наверное. Что ж, мы уже поняли, что с тобой ещё не всё потеряно. Давай собираться, оба ведь спать хотим.
Похоже, сегодня снова обойдусь без поцелуев…
***
Несмотря на все плохие и спорные моменты, на следующий день я проснулся в достаточно бодром расположении духа.
Это даже при всём дерьме в моей жизни – даже при том, что я понимал, что, возможно, в эту самую секунду Димас трахает Кэт!
(Хотя надеюсь всё же, что не трахает, к тому же они вроде бы поссорились)
Вчера Кэт будто бы вдохнула в меня вторую жизнь, вдохновила, так сказать, как Бакунина в Пушкина.
Тоже, кстати говоря, Екатерина, похоже, они все великие вдохновительницы.
После пар я снова собрал свою команду в читальном зале, и объявил им:
– Думаю, настало время перераспределить наши роли. Антон, в чём ты, как ты думаешь, особенно хорош?
– Ну… я…
Была у Антона такая черта – когда ему задавали серьёзный вопрос, он смущался настолько сильно, что сразу же опускал взгляд, бубнил что-то себе под нос, и у него шёл пот от волнения.
Когда преподаватели строго спрашивали его, почему он не сделал домашку, он, подобно партизану, мог молчать по десять минут.
– Хорошо, давайте сначала подумаем над названием. С чем у вас ассоциируется русская литература?
Мы принялись работать по-настоящему.
Вместе рисовали и разукрашивали плакат для турнира, подключилась даже та одногруппница, имени которой я так до сих пор и не запомнил.
Я заставлял ребят проходить те же самые тесты, по которым до этого повторял материал я.
Мы читали по ролям, они оценивали моё театральное выступление во время чтение стиха… и мою память…
В какой-то момент даже показалось, что всё очень даже неплохо.
(Если не считать слишком уж частых подъёбов Серёги в сторону Антона, и психозов со стороны последнего)
А в предпоследний день к нам вдруг пришла Маша.
– Тебе чего? – Не понял я.
– У вас ведь вроде пятого не хватает, – пожала она плечами.
Немало удивившись, я переглянулся с ребятами.
– А что же в команде Димаса?
– Давай по-честному: я и там, и тут только из-за Кэт. А у вас без меня и шанса не будет.
– Справебыдло, – вздохнул Серёга.
Ну да, что есть, то есть.
С уверенным видом усевшись за наш стол, Маша спросила:
– Что у вас там с названием?
(К сожалению, она уже увидела наш разноцветный плакат, за который мне вдруг стало стыдно…)
– Что это… ИДИОТ?
Я сразу же с гордостью разъяснил расшифровку:
– Избиение. Депрессия. Истощение. Осточертение. Тоска.
Мало того, что главные архетипы русской классики, так это ещё и название романа у Достоевского. Клёво, да?
– Ни секунды ни клёво. Неужели более нормальных названий не было?
– Было ещё одно, но оно не всем понравилось, – отозвался Серёга, и тоже принялся сразу расшифровывать – и правильно сделал: Суицид. Обман. Смерть. Избиение.
Когда Маша вытаращила на нас глаза, как на самых конченых дегенератов в истории, я добавил свою мысль:
– Можно и без избиения. Но так получится, будто мы о пощаде молим.
– Ещё одно слово, и о пощаде буду молить уже я, – фыркнула Маша.
***
И вот день Икс наступил.
Наш препод Сартр, вырядившийся зачем-то как Цезарь, держал в руке муляж микрофона, в который торжественно объявил:
– Начало литературного поединка объявляю! Временно советую расстреливать всех заговорщиков и колеблющихся!
(Кажется, Сартр перепутал все временные эпохи, какие только можно было)
Но к мероприятию он подошёл действительно ответственно – мы даже переехали из нашего привычного филологического кабинета в аудиторию 505, которая была больше по размерам, и тут в двух разных частях кабинета стояли два круглых стола, за которые и уселись наши команды.
Остальные же одногруппники, те, кто не участвовал и просто присутствовал на поединке в качестве зрителей, были посажены на скамейку у самой стены.
В их числе была и Кэт… значит, правда всё-таки, что они поссорились в ходе проведения мероприятия, и это была не попытка меня наебать, а Маша не заслана специально, чтобы уничтожить нас изнутри…
«Хотя с этим мы и без неё неплохо справлялись»
Сартр же продолжал скандировать, безумно маша руками:
– Напоминаю всем, что наш поединок будет состоять из трёх раундов!
Первый – два спикера выходят и толкают краткий пересказ попавшегося им произведения за время!
Второй – по трое участников каждой из команд вживаются в роли литературных персонажей и устраивают дебаты!
И последний, и самый волнительный, финальный бой двух капитанов – оба выходят и прочитывают наизусть выбранное ими стихотворение, или же отрывок поэмы!
ВЫ ГОТОВЫ К ЭТОМУ?!
Да уж, в накале зрелищности Сартру не откажешь.
Внезапно – неожиданно для меня – он подошёл к Кэт, и, всё ещё притворяясь, будто говорит в настоящий микрофон, – (ага, Цезарь с микрофоном, конечно) – обратился к ней:
– Милая Екатерина, не составите ли Вы мне компанию в роли судьи? Пусть очи Ваши радуют зрительский глаз!
ЧТО?!
Да, Кэт действительно посадили за парту у доски, где она станет судить мероприятие. Сартр вручил ей красную и зелёную ракетку, одну из которых она должна будет поднимать во время судейства.
Антон сразу же схватился руками за голову и прошептал:
– Ну всё понятно, она за своего парня голос отдаст.
– Да, мы уже проиграли, – с грустью в голосе признал Серёга.
Ну это уже ни в какие ворота!
(Больше всего меня разозлило то, как заулыбался Димас)
– Эй, вообще-то… вообще-то они в ссоре, и она будет судить честно, я её знаю! – Вступился я за подругу.
– А самое смешное, что он правда в это верит, – сыронизировала Маша, и остальные члены команды поддержали её редкими смешками.
Да и пожалуйста. Вот и посмотрим.
Прежде всего было представление команд.
Ох, никогда не забуду, как ухахатывался Димас, вызывая у нас чувство неловкости и стыда, когда увидел название нашей команды.
Хорошо хоть он никогда не узнает, каким было прежнее название.
(А ведь оно и вправду казалось мне оригинальным… пока поединок не начался…)
Полуголый Сартр в тоге Цезаря и с венком на голове подсел к Кэт за стол.
Очень скоро он стал двигаться всё ближе к ней, вытягивая оголённую ногу в её сторону, и обнял девушку за плечо.
При этом сладостно промурлыкал:
– Эх, Катюша, тяжка наша с тобой роль в мире этом бренном, но такова наша участь с рождения. Казалось бы, а судьи кто? Лишь мы с тобой.
Кэт отвела взгляд в другую сторону и в шоке безмолвно усмехнулась, понимая, что происходит.
Я же, видя, как её обнимает полуголый препод, невольно поморщился.
Итак, первым раундом был краткий пересказ выпавшего спикерам произведения за время.
Тот, кто более лаконично успеет пересказать основную суть произведения, выигрывает.
От нашей команды разумно было выбрано отправить Машу, которая больше чем кто-либо во всей группе зубрила классику, от команды же Димаса отправилась староста.
– Плетёшься как улитка! – Подъебал её Серёга с отсылкой на название их команды.
Никто кроме него, конечно, шутку не оценил, но это не остановило его начинания, и он сам же и заржал.
«Сам пошутил – сам посмеялся, красавчик»
На судейском столе, за которым восседали недоцезарь с Кэт, лежала миска с бумажками, на коих записаны названия произведений.
Их нужно было вытягивать.
Когда обе девушки подошли, Сартр не удержался от выкрика:
– Жребий брошен!
Чуть погодя он с довольным видом шёпотом добавил Кэт:
– Это я сам придумал.
Как будто ждал её одобрения и умиления. Кэт всего лишь натянуто улыбнулась.
Маше попалось «Преступление и наказание», старосте же – «Поединок».
– Иронично! – Усмехнулся Сартр, а после уточнил для Кэт, – ну типа у нас же тут поединок, и у неё попался Пое…
Встретив холодный взгляд девушки, намекающий, что она не такая дура, театрал предпочёл заткнуться.
Первой выступала Маша.
За две минуты ей нужно было пересказать произведение, стоя у доски – прям передача «Самый умный» с Тиной Канделаки.
Кэт включила таймер на своём телефоне, и махнула рукой, давая подруге знак, что можно начинать.
Тут-то я и понял, что её чересчур тщательный зубрёж сыграл против нас.
– Это крайне глубокое и депрессивное произведение, – тянула Маша, – символизм раскрыт в каждой детали. Чего стоит одна лишь сцена с гибелью лошади на глазах у юного Раскольникова, глаза которой были не чёрными, не карими, нет, они были преданными. А жёлтый цвет, символизирующий общее сумасшествие?...
Маша и продолжала и продолжала, бегая от одного факта к другому.
Совсем скоро зрители попросту запутались, а рыжеволосая одногруппница успела дойти лишь до столкновения Раскольникова со старухой и принятия им решения, что он право имеющий, как Кэт посчитала, что она имеет право выключить таймер и заявить, что время вышло.
(Пусть и остановила она подругу неохотно)
Настала очередь старосты – той ещё болтушки, привыкшей рассказать по сто новостей за короткую перемену, и пошло-поехало:
– Ой, ну там тип такой странный, он бухал-бухал всё время, хотя нельзя было, потому что он был военным, но он продолжал, его даже на военный суд вывели, и он такой стоит там и говорит: товарищи, даю честное слово, я больше ни капли в рот! На самом деле это развод был, ха-ха, он потом сразу же поехал на вписку, и там жена одного военного изменяла ему с главным героем. Он узнал, этого на поединок вызывает, того кокнули в конце, потому что алкаш и даже пистолет в руках держать не умеет…
(Уверен, из неё выйдет отличный учитель – по крайней мере, суть русской классики будет слышать не так уж и скучно)
Сартр вынудил зрителей-одногруппников голосовать, ох зря я их всех не подкупил, и те подняли руки за Сашу.
Кэт вынужденно показала нам красный круг, означавший, что этот раунд мы продули.
Староста дала пять довольному Димасу, а лица и меня, и Кэт начинали кипеть от злости.
Второй раунд – в котором нам теперь было очень важно победить – представлял собой дебаты.
Игроки, по трое от каждой команды, вживались в роли персонажей литературного произведения, и поочерёдно отстаивали позиции героев и злодеев романа.
Для игры заранее была выбрана пьеса «Горе от ума», в которой наша команда заняла позицию злодеев, если их вообще можно таковыми назвать.
Команда из Серёги, Антона и той девушки, имени которой я так и не запомнил – кажется, всё уже пошло не так.
Но это было ещё не самое страшное…
– Маш, – обратился я к одногруппнице за своим столом, – а чё это за парень за столом Димаса сидит? Впервые вижу его.
(Не могу же я настолько плохо знать своих одногруппников!)
– А, это Олег Кузьмин, – спокойно ответила она.
– КОТОРЫЙ НЕ ХОДИТ?!
– Ну да, я как ушла, Дима ему сразу написал и заманил в свою команду.
И он тут же пришёл.
– Бля. – Вырвалось у меня от обиды.
На деле всё оказалось так легко.
Ну и ладно, и пожалуйста. Посмотрим, как говорил Радагаст Бурый, кто кого.
У каждого спикера было по пять минут на выступление, чтобы отстоять свою позицию.
Серёга был персонажем Молчалиным, Антон – Фамусов, а та одногруппница типа Софья.
– Ребят, пожалуйста, скажите, что вы готовились, – безнадёжно прошептал я чуть ли не себе под нос.
Первым начал Серёга, и… лучше бы он не начинал…
Не знаю, кому пришло в голову, что это хорошая идея, похоже, этим человеком был Серёга, но, поднявшись из-за стола, он начал зачитывать рэп.
Конечно, под дикий хохот Димаса и под мои тщетные попытки слезть под стол от позора.
– ЧАЦКИЙ, ТЫ ПРИЕХАЛ СЮДА ЗРЯ!
ТЕБЕ НЕ РАДЫ ЗДЕСЬ, Э… ДА, ДА, ДА!
Я ВСЕМ ПРИСЛУЖИВАЮ, И МНЕ ХОРОШО!
А ТЫ ТОЛКАЕШЬ ПСЕВДОУМНЫЕ РЕЧИ – ВСЕМ ПРОСТО СМЕШНО!
Я НЕ ВИЖУ ВАШИХ РУК, КАЧАЙТЕ РУКАМИ ВСЕ, КТО ЧАЦКОГО НЕ ЛЮБИТ!
У ТЕБЯ ГОРЕ ОТ УМА, ТВОЙ ПСЕВДОИНТЕЛЛЕКТ ТЕБЯ ЖЕ САМОГО ПОГУБИТ!
– Йоу, – саркастически махнула рукой Кэт, когда «нашумевшее» выступление Серёги закончилось, но все, кроме участников нашей команды, до сих пор смеялись.
Наклонив к ней голову, Сартр негромко сказал:
– Знаешь, а я ведь и сам своего рода рэпер… я когда в театре выпивал, всегда говорил в рифму, да, да…
Когда Олег Кузьмин начал выступать, я трижды, нет, четырежды пожалел, что не взял этого человека в свою команду.
Настолько умная и слаженная речь, органичное выступление, блестящее отстаивание позиции Чацкого, словно он какой-то супер-интеллектуал похлеще нас всех.
– Восхитительно! – Признал Сартр, когда Кэт вынужденно подняла зелёный значок, – такой умный молодой человек, чего же ты на пары не ходишь?
– Да я поэтому и не хожу, что умный, – ответил тот.
(Вот уж у кого действительно горе от ума…)
Короче говоря, следующим должен был выступать Антон в роли Фамусова.
– Давай, Антох, за аниме-сообщество выступаешь, помни, – шепнул ему Серёга.
– Ой, Серёг, да иди… в пень…, – проскрипел Антон.
Как только он поднялся из-за стола, весь его энтузиазм разом улетучился.
А уж когда он встретился взглядом с насмехающимся над ним Димасом – всё, пиши пропало, невысокий парень сразу опустил взгляд себе под ноги, как будто там есть ответ, и стал заикаться.
– И-и-и… Ч-ч-ч… Чац-ц-кий… ну…
Молчание.
Господи, какой это позор.
Не выдержав такого, я громко сказал:
– У нас перерыв!
– Э, какой перерыв, нельзя так, – выступил, в свою очередь, Димас.
– А пусть… пусть судья решает!
Все взгляды устремились к Кэт, почувствовавшей себя не в своей тарелке.
Да уж, неловкая ситуация. Уж прости, что подставил.
– Ну-у…, – медленно протянула девушка, – перерыв так перерыв.
– Его пример другим наука! – Не в тему выкрикнул Сартр.
Нужно было срочно что-то делать, чтобы мотивировать этого задрота, иначе мы точно проиграем!
Только что?
Давай, Лёша, сказал я самому себе, ты лидер или кто? Или ты хочешь признать, что Димас и в этом тебя обошёл?
Меня охватила злость, и я пододвинулся к Серёге, затряс его за руку и зашептал:
– Серёга, это из-за тебя он так волнуется… давай, скажи ему, что всё нормально! Твой косяк, ты и реши проблему!
– А чё я-то? Я чё, виноват, что он ебанутый?
– Да хватит, давай!
(Блестяще я мотивирую людей)
Серёга действительно подсел к Антону и заговорил:
– Э… ну Антон, ну чё ты прям сразу начинаешь, нормально же всё.
Антон косо взглянул на него в ответ, и этот взгляд означал, что всё как раз таки не нормально.
Выдержав глубокий вдох и выдох, Серёга продолжил:
– Ой, да подумаешь, подъебал я тебя по-дружески… вот Дима, если хочешь знать, за спиной дал тебе кличку человек-говно.
– Ой, бля, Серёг, заткнись, а!
– Да я серьёзно, а ещё это он, а не я подложил тебе записку от лица топовой анимешницы, чтобы ты пришёл на свидание и ждал её на морозе полчаса… ты вообще не понимаешь, что происходит? Это же интеллектуальная война! Тебя, да и нас всех тут всю жизнь чмырили, а сейчас тебе дают такой шанс высказаться, и ничего тебе за это не будет, ты можешь сказать в лицо обидчику всё, что думаешь о нём… от лица всех омежек сычёвых за всю историю! И ты стерпишь? Подумай, что сказала бы сейчас твоя мама?
– Вряд ли мама бы хотела, чтобы я кого-то унижал…
– Да какая разница, что скажет мама, это ведь твоя жизнь! И ты что же, будешь так просто терпеть? Нет, ты дашь бой! Я ведь всегда был на твоей стороне, хоть и выглядело всё не так… я как серый кардинал, который был где-то рядом и готовил тебя к этому моменту. Так дай бой, Антон, дай бой!
И Антон дал бой.
Уж не знаю, что в головеэтого шизоидного человека переклинило, но он вскочил и уверенно заговорил:
– ОНИ УЩЕМЛЯЮТ НАС! ТАКИЕ КАК ЭТОТ ДИ… ЧАЦКИЙ!
ВРЫВАЮТСЯ В НАШУ ОБЫЧНУЮ, МИРНУЮ ЖИЗНЬ И ВСЁ УМНИЧАЮТ, ПЫТАЯСЬ НАС ПРИНИЗИТЬ!
РАЗВЕ ВАМ НЕ НАДОЕЛО ТЕРПЕТЬ ЭТО, ТОВАРИЩИ?!
Антон кричал так воодушевлённо, будто сейчас президентские выборы, все настолько вдохновились, что даже слышали вместе с его речью гимн своей страны.
Да нет, я серьёзно, гимн заиграл.
Это просто Серёга зачем-то врубил его на телефоне, за что и словил косой взгляд Антона, а я зашептал:
– Серёг, да выключи ты.
– Ну ладно, ладно.
Я не верил, что мы победили.
Так попросту не бывает.
Даже та девушка не облажалась, молодец, не помню, как зовут её, к сожалению.
И вот оставался финальный раунд – битва титанов, как выразился Сартр… который уже был неприлично близко от Кэт.
Мы с Димасом оба вышли к доске, стоя в нескольких шагах друг от друга, и должны были поочерёдно, с выражением, зачитать стихи наизусть.
Выиграет тот, кто сделает это ярче. Побеждает лишь харизма.
На этот раз от зрителей ничего не зависело.
Победу присуждала лично Кэт.
Ох, эмоциональный момент… я с трудом держал себя в руках, чтобы прямо сейчас не накинуться с кулаками на Димаса за всё то дерьмо, что от него получил – он ведь отнял у меня Кэт, он стал с ней жить, и он трахнул её.
А ещё эти вечные издёвки.
И удар под дых в прямом смысле слова.
Первым выступал я.
Ну что ж, подключим весь мой актёрский талант, всю мою медийность, про которую мне говорили врачи.
– Речь Печорина из произведения Лермонтова «Герой нашего времени»! – Громко объявил я, и выпрямился, – да, такова была моя участь с самого детства…
И я читал, и читал, и жестикулировал.
Ходил туда-сюда.
Взглянул даже в глаза своему страху – я про глаза Димаса.
А в какой-то момент, ближе к концу, я чуть было не забыл текст, но посмотрел на Кэт…
И увидел поддержку в её глазах.
(Она будто поверила в меня)
И в этот момент я сам в себя поверил, и дочитал:
– …если моя выходка вам кажется смешна – пожалуйста, смейтесь: предупреждаю вас, что это меня не огорчит нимало.
Мне аплодировали.
Моя команда воодушевилась, и они прямо по-настоящему топили за меня, а я ощущал поддержку с их стороны. И даже Кэт хлопала.
А потом выступал Димас.
– Стих о любви, – объявил он.
– А кто автор? – Решил поинтересоваться Сартр.
– Я.
Над аудиторией повисла тишина.
Я напрягся и задумался, а не против ли это правил.
Димасу как будто не нужно было изображать уверенность, он ощущал эту уверенность каждой клеткой своего тела.
Ему было совершенно плевать на внимание публики, он попросту от неё отвернулся. Повернулся лицом к Кэт, и заговорил, глядя ей прямо в глаза.
(Я видел их соприкасающиеся взгляды, столько жизни в них, что от этого чуть ли не физически становилось больно)
– Я жил простою жизнью, что никому не пожелаешь.
Я был планктоном, что давненько зачерствел.
Не о такой, читатель, жизни ты мечтаешь.
Ведь я в душе давно сгорел.
Я был никем. Я был не нужен.
Готов был уже стать частью вечной пустоты.
Но внезапно происходит чудо.
А потом появляешься ты.
Девушка-Гексли.
Мгновения несутся словно ветер. И мы с тобой гуляем по сказочной стране.
Меня не покидает ощущение, что за нами наблюдают. Что за мысли наши отдадут нас Сатане.
Я совершаю то, чего не должен. Я мыслю, как не принято вокруг.
Но совершаю я ошибку раз за разом. Чертовски замкнутый круг.
Мы далеко за горизонтом примитивных мыслей.
Мне хочется стать оборотнем, что громко лает.
И всё равно не покидает ощущение, что мы под микроскопом.
И что за нами кто-то наблюдает.
Нет, я не герой романа Джорджа Оруэлла.
И ты не Персефона, что спасёт меня из ада.
Но и меня казнят за инакомыслие, за отречение от всех.
А ты, возможно, будешь только рада.
Да, появилась ты, и жизнь моя вдруг изменилась.
Всего на несколько мгновений, но этого хватило мне.
Выходит, даже сердце дьявола возможно растопить?
Увольте, не хочу я проверять извне.
И вот я эмоционально сломлен.
Не тот уж нигилист, что жил вчера.
И хоть ты уже исчезла, я всё равно вспоминаю тебя
В холодные, зимние вечера.
Да, ты многое во мне изменила,
Когда я хотел стать частью пустоты.
Я раньше просто существовал. Я был пустым.
А потом появилась ты.
Девушка-Гексли.
В аудитории царила полная тишина, наверное, где-то с минуту.
Слышались лишь редкие хлопки.
На секунду я как будто ощутил, что Кэт дрожит, но сдерживает себя, чтобы это не затмило её разум.
– Пора делать выбор, – напомнил ей Сартр.
Я и сам начал дёргаться от наползающих нервов.
Ты же понимаешь, как это важно для меня, да… не зря же мы столько готовились…
Да и вообще, можно ли зачитывать стихи собственного сочинения?
Димас-то не классик, да и слава Богу.
Кэт сильнее сжала красный круг в руке, и у меня застучало сердце.
***
А потом я стоял в почти пустом спортзале, вытянувшись вперёд и упёршись ладонями в колени.
– А БЛЯ! – Вырвалось у меня после очередного крепкого поджопника от Димаса.
Ну спасибо, Кэт, удружила…
Она тут, кстати, тоже стояла и видела всё это, из-за чего было ещё обиднее.
Да и не только она, ещё и хихикавшая староста, Маша, и другие члены моей команды.
Эх, а может, это карма? Ну, за то враньё во время спора с Кэт… поздновато пришедшая, но всё же карма.
Ну и ладно. Кэт делала выбор сердцем, я это запомню и постараюсь принять, и…
– А-А-А, ДА ЧТОБ ТЕБЯ! – Заорал я после нового поджопника.
– Чё, настолько больно? – Весело спросил Димас.
– Д… д… ДА, БЛЯ, ЭТО БОЛЬНО! ЭТО ПИЗДЕЦКИ БОЛЬНО!
– Это я ещё не старался.
Ухмыльнувшись, Димас зарядил мне новый поджопник, и я снова заорал.
Вот она, сука, ебучая карма.
ДА НИКОГДА В ЖИЗНИ КЭТ ЗА ЭТО НЕ ПРОЩУ!
====== Глава пятнадцатая – Смелая партия ======
Шла очередная неприятная пара главного университетского урода Владимира Владимировича.
Я как обычно прожигал ревнивым взглядом спину Кэт, которую не слишком-то заботило то, что мы перестали общаться.
Также себе спокойно сидела на втором ряду между Димасом и Машей, и залипала в свой телефон.
Владимирович же издевался над сегодняшними своими жертвами – Серёгой и Антоном.
Оба не смогли ответить на вопрос, оба уже получили двойки, и теперь отбитый препод посадил их на стулья перед всей аудиторией, и объявил:
– Сейчас даю вам шанс. Буду задавать наилегчайшие вопросы, и тот, кто не успеет ответить, получает и свою двойку, и двойку товарища.
(Отличная телевикторина, может ему на Первый Канал ведущим пойти?)
– Так-с, приступим, – Владимир Владимирович заворожено забарабанил пальцами по своему столу, – в каком году написали пьесу «Ревизор»?
Ответом ему послужило мёртвое молчание, и лишь осторожно вытянутая рука Маши.
– ДА ВЫ ЧТО, ИЗДЕВАЕТЕСЬ, ФИЛОЛОГИ?! – Прокричал препод, со злостью хлопнув ладонью по столу, – какого чёрта вы вообще пошли на эту специальность? Кем вы собираетесь после этого работать? Дворниками? А зачем дворникам диплом филолога?!
Они оба продолжали терпеливо молчать.
Спустя ещё пару-тройку унижений Антон, заикаясь при этом, подал голос:
– В тыс… в тысяча восемьсот тридцать пятом?
Чуть помолчав – как будто он придумывал, до чего можно доебаться, – Владимирович злобно фыркнул:
– В 1835 только написали, а опубликована пьеса была в 1836! Совершенно не владеешь материалом, как бы я не вытягивал, это даже на тройку с громадным минусом не годится!
Эх, вот бы инсценировать его несчастный случай…
Следующие пять минут Владимир Владимирович потратил на угрозы всей группе, что никто из нас не сможет получить зачёт, а когда пара закончилась, и он покинул аудиторию, у Серёги тут же прорезался голос, и он начал громко возмущаться:
– Да ты же нормально ответил на его вопрос, вот чего он? Я как-то у него смотрел в учебник, и он до меня доебался, что я, мол, смотрю на 147 страницу, когда надо на 146.
– Да он вообще урод, – поддакнул Антон.
– Вообще-то, сейчас просто конференция важная грядёт! – Огрызнулась проходившая мимо староста, – там какой-то очень важный аспирант из столицы приехал, и сегодня выступать будет, вот он и на нервах.
(Ага, судя по всему, Владимирович полжизни на нервах из-за этой конференции, лет десять к ней готовился)
Впрочем, и Серёга, и Антон даже не сомневались, что Владимирович трахает старосту, вот она и защищает его.
Но больше терпеть этого не хотелось.
Поэтому совсем скоро в пустой аудитории за партой сидел я, а меня окружили Серёга, Антон, и рядом со мной даже сидела та одногруппница, у которой я никак не мог запомнить имени, залипала в телефон.
Даже круто, что они решили обратиться ко мне.
– Мы подумали, что ты же был у нас капитаном команды, – выразил общее настроение Серёга, – может и придумаешь что-нибудь?
Я с восхищением в голосе ответил:
– И вы все посчитали меня достойным лидером? Даже ты?
– А? Да нет, я в ленту в вк залипла, вот и сижу здесь, – фыркнула одногруппница и начала собираться, – я поджопники как ты получать не хочу. Чао, неудачники.
Ну и пожалуйста.
Я решил быть выше этого, и просто проигнорировал её выпад, мы тут не на дебатах, где она, кстати, выступила ТАК СЕБЕ!
– Ну и чё с ним можно сделать? – С надеждой спросил Антон.
Нет, когда в тебе видят лидера – это, безусловно, круто, но вот когда дело доходит до принятия решений…
– Ну… э-э-э… в общем… пошлите бухнём!
А что, раньше я вот всегда решал проблемы подобным образом.
Вместе с Серёгой, Антоном и захваченным по пути Лео мы засели в ближайшем от универа дворе, где сейчас сидели и пили пиво.
Настроение и впрямь было какое-то тоскливое, хоть досталось сегодня и не мне.
(Видимо, болею всей душой за команду!)
– Блин, реально жизнь складывается как-то вообще не так, все вокруг будто пытаются подавить нас и унизить, – честно признался я в пьяном состоянии, – я раньше таким крутым был, тусил всё время, и мои тусы все обожали… а сейчас что? Какой-то урод-националист трахает девушку, которая меня зафрендзонила. При этом вообще из-за какой-то случайности!
– Да уж, у тебя вообще пиздец, – признал Серёга, и это его будто даже приободрило.
А следовательно, сильнее испортило мне настроение!
(Если мне плохо – значит, и остальным должно быть плохо, тогда легче становится)
– Ой, да как будто у вас неудач не бывает. Вот, за сегодня целых две увидел!
Серёга с Антоном как по команде опустили глаза и начали бормотать какие-то нелепые оправдания себе под нос.
– Да, вот мне тоже недавно не свезло, – заметил Лео, – недавно было так…
И Лео поведал нам ещё одну историю о своей интеллектуальной одарённости:
Его, видите ли, топовая одногруппница позвала к себе на небольшую тусу, и там была какая-то её симпатичная подруга, с которой Лео остался наедине.
Он очень сильно боялся зашквариться, собрал все свои силы, чтобы сказать для начала что-нибудь вразумительное.
И тут же спросил: «А ты с ней, да, учишься?».
Спросил у подруги… СВОЕЙ… одногруппницы…
Я просто не знаю, как реагировать на такие истории.
(Зато Антон знал)
Как обычно схватившись за голову, он начал заплетающимся от бухла языком:
– Ой, блять, Лео, нашёл из-за чего париться, я вот как-то смог, представляете, смог по-настоящему уломать симпатичную девушку, которая согласилась заняться со мной сексом. Мы пошли с ней к ней домой, она мне и говорит: ну давай, раздевайся.
Я уже снимаю штаны, почти голый стою перед ней, и она вдруг взяла и засмеялась!
– Чё, серьёзно? – Едва сдерживая смешки, спросил Серёга.
– Да, бля! Говорит, капец у тебя маленький, бывает же такое.
Ну естественно, нам потом стало очень неловко, и я говорю, что, мол, я лучше пойду. Она закивала, ну и я ушёл.
– Капец, я бы ебало разбил, – сухо бросил Серёга.
– Серёг, ты вообще бил кого-нибудь? – Фыркнул я.
– Да пофиг, всё равно бы разбил.
Лео же с озадаченным видом начал чесать затылок, задумавшись о том, какого же размера у Антона член, и вдруг он даже больше, чем у каждого из них, но ту девушку всё равно не устроил бы… в таком случае он хотел бы никогда не сталкиваться с той девушкой, иначе его шаткая самооценка этого не выдержит…
Он, конечно, поклялся себе никогда не озвучивать эту мысль вслух.
– Мы как будто реально превращаемся в каких-то неудачников, хотя сами по себе крутые ребята, – заметил я, сделав очередной глоток, и вдруг вскочив с перегородки, на которой мы сидели, – а к чёрту! Давайте сделаем что-то крутое! Вот просто… просто пойдём и сделаем!
– Что? – Унылым голосом спросил Серёга, которого я точно не приободрил.
– Вот ты хочешь и дальше терпеть этого о-ли-гоф-ре-на Владимировича? Давайте просто сейчас сделаем что-нибудь безумное! Наши поступки вынудят нас двигаться куда-то дальше, а не сидеть на месте смирно, это же основы психологии. Проберёмся на кафедру и…
– И напрудим ему на рабочее место! – Резко перебил меня Антон, на которого алкоголь как-то слишком уж сильно подействовал.
Э…
– Давай не так категорично. Вон, у нас с собой бутылка, можем просто полить из неё на бумаги, пусть почувствует, каково это, когда тебе все планы портят!
– Да! – Разом выкрикнули Антон с Лео, и Серёга с более пассивным видом поднял руку вместе со всеми.
***
Как только мы оказались на этаже, Лео тут же напросился в туалет и побежал в другую часть этажа – преподам, видите ли, было впадлу поставить мужской туалет в одном месте с женским, и поэтому он стоял непонятно где.
Серёгу же мы оставили на шухере.
– Ой, а как мне связываться, если он появится на горизонте? – Тут же пробубнил он.
– Да не знаю, позвони нам! – Как-то чересчур агрессивно ответил я, – или пожарную сигнализацию вруби, или ещё что-нибудь… сделай, в конце-то концов, что-то безумное, да?
– Да?
– Да!
Какой-то тупой, односторонний диалог.
Ну и ладно, оказавшись на кафедре, я первым делом убедился, что тут никого нет, а потом сигналами рук, прямо как копы во всяких фильмах, подозвал Антона.
Мы зачем-то стали красться по кафедре к дальнему столу – это место Владимировича, главного сыча универа.
– Давай пивас, – шепнул я одногруппнику.
Тот трясущимися руками достал пластиковую полторашку жатецкого из рюкзака и зачем-то додумался бросить мне.
– Бля! – Вырвалось у меня.
Потому что дальше произошло нечто весьма кринжовое: я почти выронил бутылку, и её содержимое полилось на пол недалеко от стола.
Хорошо хоть моя реакция позволила подбросить бутылку, немного попало мне на рубашку, но остальное я сохранил.
(И не будем обращать внимание на то, что прямо на полу, у всех на виду, теперь довольно весомая лужа)
– Ты чё наделал? – Шепнул мне Антон.
– Я чё наделал? Это ты чё наделал! – Также шёпотом стал говорить я ему, как вдруг, – бля…
Послышались шаги возле двери.
А потом ручку стали поворачивать.
Мгновенно среагировав – видимо, натренирован убегать от хулиганов – Антон залез в шкаф в нескольких шагах от нас и закрылся.
Я, держа в руках бутылку, сначала начал метаться из стороны в сторону, сильно запутавшись.
Бля, какая тупая ситуация!
Хорошо хоть дверь открывалась медленно…
В итоге я успел поставить бутылку прямо около стула Владимировича, думал залезть под его стол, но сразу же отбросил эту идею, и тут же рванул в шкаф к Антону.
В очень-очень тесный шкаф, где я даже в полный рост не умещался.
Антон ещё, сука такая, сначала пытался меня вытолкнуть, но я всё равно пролез, и мы прижались к стене – а также вынужденно друг к другу – и стали через узкую щель смотреть на происходящее на кафедре.
Во-первых, туда вошёл кто-то незнакомый нам.
Какой-то хилый молодой парень, сильно сутулившийся и весь обросший, идущий как какой-то умалишённый.
Он подошёл к луже, и стал разглядывать её, как будто это какое-то научное открытие.
(Кто это вообще такой, и что это с ним?)
Тут ещё и телефон зазвонил. Мой.
СУКА
– Выключи, выключи, блять, – зашептал Антон.
Я быстро полез в карман, и увидел номер «Серёга». Бля, этот тормоз только сейчас решил предупредить нас, что шухер, на кафедру заходят… когда уже, сука, зашли, ну что за дебил!
– Бля, не прижимайся, – на нервах шепнул я Антону.
Рука дрогнула, и телефон чуть было не вылетел у меня из рук, но я смог не только удержать его, но и отключить звонок, вот какой я красавчик, да?
Правда, неизвестный уже поглядел в нашу сторону… зря…
Сделал он это чересчур резко, нога сама поскользила вперёд по луже из пиваса, и он…
С силой грохнувшись на пол, конкретно так ударился головой и отрубился.
Бля, да что тут происходит?!
Пытаясь вытолкнуть друг друга, мы с Антоном как в каком-то комедийном фильме вылетели из шкафа. А сверху на нас полетел и сам шкаф.
– Бля-я-я…, – заскулил я, с трудом его удерживая руками.
Хоть он и не был особо тяжёлым, но когда на тебя падает шкаф – а рядом лежит трупак – это не особо приятно.
Антон в это время, ввиду своего маленького роста, выполз на четвереньках, но даже не подумал помогать мне.
Я был вынужден сам отталкивать этот небольшой злоебучий шкаф в сторону.
«Лучше б ты вёл в Нарнию… хотя с твоими-то размерами… ну хотя бы куда-нибудь в Геленджик…»
– Он мёртв, – прошептал Антон.
БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ
Сердце колотилось как бешеное, когда я упал на колени рядом с молодым телом.
Да что… что за…
Да нельзя же так упасть и умереть! Что за тупая смерть – поскользнуться на луже от пиваса?
Нет, нет, так не бывает, я не готов к такому!
– Надо… надо его пульс проверить, – предложил Антон.
– Стой! – Вовремя остановил я его за руку, – а отпечатки пальцев?
– Да человек в опасности!
Ладно, я мыслю чересчур алчно… но в какой же опасности буду я, если окажусь на Зоне, где со мной будут делать то, что Димас делает с Кэт?
Антон стал щупать пульс молодого парня трясущейся рукой.
– Ну? Ну что? – Не выдерживал я из-за нервов.
– Да я не знаю! – Прокричал Антон.
– Спокойно… надо сделать искусственное дыхание, вот что!
Мы с Антоном стали играть в суефа, и я проиграл… четырежды…
– Бог не дурак, любит и пятак, а?
– Да давай уже!
Ох, как это мерзко… только ради человеческой жизни…
Притянувшись губами к нему, я вдохнул и выдохнул воздух, толком не зная, как надо.
Зря я не читал об этом в интернете!
Ну всё, всё, он мёртв.
– Надо сжечь его тело, – прошептал Антон, и словив мой косой взгляд, оправдался, – нет тела – нет дела.
– Камера…
Меня охватила паника.
Закрыв лицо ладонями, я отполз назад к стене, вжавшись в неё около валяющегося шкафа и… увидел камеру в другой части кафедры, палящую прямо на меня…
БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ
Тут же стянув с себя туфлю, а следом за ней и носок, я подбежал к камере и с третьей попытки закрыл её носком.
Ну а что, хотя бы теперь… хотя бы…
Нет, нет, мы ещё можем придумать, что делать, дать на лапу кому надо…
– Чё нам делать? – Спросил Антон, как будто всё ещё веря, что я могу быть хорошим лидером.
– Мы… я… давай не будем поддаваться панике, – ответил я дрожащим голосом.
Тут дверь снова открывается.
(Да вы, бля, издеваетесь)
Внутрь вошла Кэт.
Остановилась, увидев Антона, сидящего над мёртвым телом в луже пива.
Валяющийся шкаф.
И меня с голой ногой без туфли.
Тут нервы сдали окончательно, и я нарушил собственную же установку.
На коленях подполз к ногам Кэт, и обхватив её за ноги, принялся умолять:
– Кэт, милая, пожалуйста, помоги нам, помоги мне, пожалуйста, пожалуйста, я не знаю, что делать…
Кэт же смотрела на это, вытаращив глаза, и, несмотря на весь ужас ситуации, с трудом сдерживая себя, чтобы не заржать.
Я же продолжал и продолжал унижаться и умолять помочь мне.
(Да я серьёзно попал!)
– Да всё, всё, успокойся! – Прокричала она, – Лёш, да заткнись уже, иначе щас леща получишь!
Это меня почему-то немного успокоило.
По крайней мере, я заткнулся, ну и понимая, что вообще тут творится, отполз от девушки.
– Давай, по порядку, что происходит… да и встань ты уже с колен!
Выяснилось, что Кэт попросили привести на конференцию приехавшего важного аспиранта из столицы, который… сейчас лежал мёртвый в луже пива…
– Надо спрятать тело! – Твёрдо заявил я, пытаясь мыслить рационально.
– Стой, ты рехнулся?
– Да!
Прежде чем брюнетка успела меня остановить, я подбежал к телу, сам чуть не наебнувшись в пивасе, и потащил его под шкаф, для чего пришлось немного согнуть тело.
(Кто-то идёт)
ААААААААААААААААА БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ
Мы все бросились куда-нибудь прятаться, и пока я и Антон умудрились врезаться друг в друга, Кэт села на коленки и залезла под стол Владимира Владимировича.
Я же бесцеремонно оттолкнул Антона и тоже рванул к столу.
Просто с силой пнув стул ногой – он поехал в сторону, но вскоре упал – попытался также залезть под стол, однако вместе с Кэт не влез бы туда.
Пришлось просто сесть рядом со столом, согнувшись настолько, насколько это возможно, вжав голову в плечи.
Со стороны выглядело, будто я молящийся мусульманин.
Антон тоже не проявил оригинальности и подбежал к нам, также как и я сел на четвереньки, спрятавшись за столом уже с правой стороны от Кэт.
Охуенная картина: заходишь на кафедру, а там валяющийся шкаф, под которым лежит согнувшийся трупак, и лужа пива.
Но это ещё цветочки…
Ведь заглянув за стол, можно увидеть нас с Антоном на четвереньках, а посередине голову Кэт.
(Выходит, помер тот самый аспирант, из-за которого так парился Владимир Владимирович… ну что сказать, насолили преподу…)
И вот дверь открылась, и мы затаили дыхание.
– Какого хрена?! – Вырвался выкрик как раз таки его голоса, Владимирского.
Бля, бля, бля!
Тут ещё и мой телефон зазвонил.
БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!
Ну всё, теперь точно можно вешаться.
Я, конечно, быстренько выключил звук, но… в кино бы злодей заглянул за стол, а там уже лежал только лишь телефон, а нас самих уже не было…
Но, разумеется, не в реальности, где мы были жутко неповоротливыми и прятаться было некуда.
Вскоре над нами нависла огромная тень.
– Ну здравствуйте, – задумчиво протянул Владимир Владимирович.
Впервые я мог его понять – тут любому было бы интересно, какого хуя вообще происходит.
– Здрасьти, – нервно шепнула Кэт, начав косить под дурочку.
– Вы что тут устроили?!
– Владимир Владимирович, выслушайте нас! – Выкрикнула она сразу за всех.
Он только глаза выпучить успел, как моя подруга уже вылезла из под стола, вскочила и налетела на препода.
Он оказался прижат к стене, а она затрясла его за галстук, и быстро затараторила:
– Ребята ни в чём не виноваты, а я ещё больше не виновата, просто тупые обстоятельства, куча тупых обстоятельств, и на носок на камере не обращайте внимания, и на пиво, оно случайно пролилось, а аспирант, он как бы случайно… как это сказать… помер…
Кэт нервно хихикнула.
Глаза напуганного Владимировича вылупились.
Мы с Антоном, теперь стоявшие позади Кэт, чувствовали себя точно также.
Несмотря на то, что летом на практике у этого гандона-препода, из-за которого снова начались все проблемы, был ствол, сейчас я почти что готов был чуть что накинуться на него. Как-никак, он потенциальный свидетель.
А мне, убийце, терять нечего!
– Где он? – Прохрипел Владимирович.
Мы вытащили аспиранта из под шкафа, и рыжий преподаватель обречённо рухнул на колени.
Кэт с понимающим видом села рядом с ним.
– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! – Вылилось из уст Владимировича, когда он уставился куда-то в потолок.
(Что ж, поздравляю, мы ему официально насолили… теперь насолят нам, причём очень жёстко)
Обернувшись к Кэт, Владимир Владимирович прошептал:
– Почему рядом с тобой постоянно что-то случается?
Девушка растерянно пожала плечами.
Хотя мне вот тоже интересен этот вопрос.
– Мне же теперь конец…, – препод схватился руками за волосы и даже нелепо попытался выдрать их, – что… что делать? Там… конференция!
– Спокойно! – Остановила его панику Кэт, схватив мужчину за плечо, – у меня есть идея… но вы пообещайте, что поможете нам, и не будете вставлять палки в колёса.
Обернувшись, Кэт подмигнула нам с Антоном.
***
Сказать, что придуманный на ходу план Екатерины был тупым – не сказать ничего.
Настолько тупым, что в чём-то даже гениальным.
Пока Антон с Лео должны были разбираться с трупаком, мы с Владимиром Владимировичем, Кэт и Серёгой отправились в актовый зал Дворца Культуры на масштабную конференцию.
(Ох, как мне было не по себе… отчасти от того, что если облажаюсь – Владимирович меня застрелит)
Я весь дрожал, когда мы с ним и Кэт стояли на сцене, за трибуной, на которой лежали всякие листочки с непонятными мне словами на них.
– Поприветствуем нашего магистранта Эдуарда Огурцова, – говорил Владимир Владимирович в микрофон, – прибывшего специально из-за границы для проведения конференции, а также его очаровательную ассистентку Екатерину…
Я всё думал, не зашёл ли этот пиздёж слишком далеко.
Но отступать было поздно, и я специально не очень громко читал бессвязный текст с листочков, в некоторых моментах прожёвывал слова, запинался, кашлял, и делал всё что можно, чтобы всех запутать…
Так длилось где-то полчаса.
Когда всех, кого только можно, уже тянуло ко сну или уйти оттуда, Владимирович остановил меня малозаметным хлопком по спине, и сказал в микрофон:
– Великолепно! У кого-нибудь есть вопросы?
Вообще-то рук было вытянуто предостаточно, но он ткнул куда-то в первые ряды и вызвал:
– Юноша, пожалуйста, ваш вопрос.
Хоть остальные этого и не знали, но Серёга поднялся с заранее подготовленным микрофоном в руке.
Стал тыкать его слишком близко к лицу, из-за чего ничего не было понятно, и задал заготовленную хуйню, которую я даже не понял.
Тем не менее, активно жестикулируя, что-то говорил, придумывая слова на ходу.
А потом наступила очередь Кэт…
(И тут я просто охуел)
Охуел от того, как хорошо она изображала южный акцент, когда начала говорить.
Создалось впечатление, будто бы говорит какая-то индуска.
– Мой колльега пытаться сказать, что универсальность затронутый ваша тема, что детально выражать в середьина его выступление…
И ещё, и ещё.
Голова шла кругом.
Очень, очень хотелось убежать.
Тем временем Лео с Антоном смогли таки дотащить шкаф до лестницы второго этажа, держа его с двух сторон.
Ситуацию омрачало то, что внутри шкафа лежал труп аспиранта.
Отдохнув как следует, они начали спускать шкаф по очередной лестнице – Антон снизу, а Лео сверху лестницы – как вдруг незапланированное обстоятельство перевернуло всё с ног на голову.
Да, изнутри шкафа начали стучать, и раздался пронзительный крик.
Захваченный врасплох Лео от неожиданности уронил шкаф, который тут же покатился вниз по лестнице, а Антон, стоявший у него на пути, конечно же навернулся, и упал на шкаф сверху.
В итоге вниз катились уже и шкаф, и подпрыгивающий на нём Антон.
Переживший развал советского союза шкаф оказался, увы и ах, не столь крепок, а потому дверь наскоро проломилась.
Антон грохнулся внутрь и придавил аспиранта.
Всё уже подходило к концу, мы с Владимиром Владимировичем и Серёгой стояли уже где-то у стены, пытаясь смешаться с толпой, когда…
Отошедшая от нас поговорить по телефону Кэт вернулась и с выражением лица, показывающим полное непонимание происходящего, сообщила:
– Аспирант оказался жив… и снова умер…
– Что?! – Не выдержал Владимир Владимирович.
Вскоре мы все – Я, Кэт, Владимирович, Серёга с Лео и Антон – стояли у мусорки над телом аспиранта.
Нагнувшийся посередине, между Кэт и Серёгой, Владимир Владимирович процедил сквозь зубы:
– Вы просто сказочные придурки… как вы вообще выживаете?
(Меня и самого всегда интересовал этот вопрос)
Но я предпочёл ничего не говорить, поскольку и без того был в полной жопе.
Господи, пошли чудо в нашу жизнь.
И ведь послал.
Аспирант очухался, и уставился на нас испуганными глазами.
– Убийцы…, – нелепо пролепетал он.
Я сам не понял, что произошло, но в ту же самую секунду Владимир Владимирович конкретно зарядил ему кулаком по лицу, и тот снова отрубился.
Бля.
Кэт даже вздрогнула от неожиданности, и отскочила.
Заприметив ближайшую уязвимую цель – меня, Владимирович накинулся на меня и схватил за воротник.
(Да уж, теперь точно не по себе)
Он зарычал:
– Воронцов, я тебя убью… я всех вас убью… из-за вас вся моя конференция чуть было не… да я вам такой ад устрою, что твоя фамилия будет главным позором нашего университета, и так будет долгие-долгие годы…
Вот так вот. Грустный конец моей сказочки.
Вот тебе и захотел совершить что-то безумное, доказать себе, что я не неудачник, и как-то в шутку насолить преподу.
Возможно, так бы всё и закончилось, если бы не…
– Извините, – прокашлялась Кэт, шагнув к нам, – я так не думаю.
Когда Владимир Владимирович обернулся в её сторону, глаза его кипели словно у быка, увидевшего красное полотенце.
Девушка же потрясла своим чёрным телефоном.
– Вы же не думали, что я не записывала происходящее? Или не было фотографий? Заставили бедных студентов помогать вам в организации лжеконференции… ай-ай-ай, как нехорошо, Владимир Владимирович…
(В какой-то момент я очень испугался, что он сейчас накинется на Кэт)
– Так что я думаю, что вы забудете про это, и впредь не станете докапываться до нашей группы от слова совсем, – включила Кэт свой излюбленный «режим сучки», – и проблем со сдачей у нас, конечно же, не будет. Верно?
Владимир Владимирович продолжал молчать, держа меня за воротник.
Кажись, давя в себе желание сказать что-нибудь гадкое.
Кэт, надо отдать ей должное, спокойно выдерживала этот взгляд.
Наконец-то отпустив меня, Владимирович негромко бросил в сторону Серёги, Лео и Антона:
– Тащите его в универ.
Два раза повторять не требовалось, и, схватив бедного аспиранта за руки и ногу, ребята потащили его в универ.
Владимир Владимирович же двинулся вслед за ними.
Теперь мы стояли во дворе уже куда меньшей компанией – я, Кэт, Серёга, Лео и Антон.
– Блин, Кэт, ты нам, выходит, жизни спасла, – заметил Лео.
Девушка ухмыльнулась.
– Спасла нас от 240-летнего татаро-монгольского ига, – подхватил Серёга.
Я же снова ощутил какую-то подавленность внутри.
Попытался, называется, взять роль лидера – в итоге и это ушло к Кэт. И как у меня всё это выходит таким образом, почему ж так не везёт-то?
Положив руку Серёге на плечо, брюнетка тихо произнесла, пафосно, прямо как в кино:
– На моём месте так поступил бы каждый.
– Ну не каждый, Лёша вот не смог, – снова ни к месту заметил Лео, за что и словил мой косой взгляд.
Они все вдруг рассмеялись, а я всё не мог понять, как такое вообще могло с нами произойти.
– Ой, да вы все не смогли, – обиженно буркнул я, засунув руки в карманы.
– Да ладно, Лёш, не обижайся, – вступилась Кэт, – ты ещё рационально мыслить пытался… большую часть времени…
Тут уже и я не выдержал и усмехнулся.
Все мои намерения не разговаривать с Кэт теперь сошли на «нет».
Постепенно ребята начали расходиться, и в итоге тут остались только мы с подругой.
Посмотрев вдруг на меня и скрестив руки на груди, она спросила:
– Всё ещё злишься на меня за то, что я за Диму проголосовала?
– Да вот ещё, – как-то чересчур жалко прозвучало с моей стороны, и я отвёл взгляд.
– Ну и хорошо. Рада, что ты понимаешь, почему я это сделала.
Круто… только вот я не понимал ни хрена…
Чуть помолчав, брюнетка с ноткой стёба добавила:
– К тому же, после сегодняшнего ты мне теперь должен.
– Должен? Что? Кэт!
Поздно, она уже отвернулась от меня и зашагала к остановке.
– Кэт! – Попытался крикнуть я ещё раз, но она уже не обращала внимания.
Ох уж эта её… подлость…
Не знаю, что это на самом деле, но это так бесит, и так… так…
Я до тебя точно ещё доберусь!
***
Аспирант очнулся в грязном подвале, привязанный скотчем к стулу.
Во рту у него был кляп.
Придя в себя, он попытался завопить, но, разумеется, ничего из этого не вышло.
Перед ним стоял Владимир Владимирович с пистолетом в руке, и сверлил его взглядом.
Сверлил, не переставая.
У аспиранта заслезились глаза от страха.
– Я надеюсь, у тебя хватит ума не распространяться о произошедшем ни-ког-да…
Комментарий к Глава пятнадцатая – Смелая партия Рекомендую читать под “James Oliver Hutchinson, Adele Roberts – Cannot Stop”
====== Глава шестнадцатая – Димас тульпа ======
(От лица Кэт)
Сначала Димас начал подъёбывать Машу, когда она приходила к нам с ним в гости.
Постоянно подмечал, что у неё какие-то нерусские глаза, шутил над её взглядами на мир, иногда даже упрекал лишь в том, что она представительница женского пола, и, в общем, просто выводил из себя.
Затем он перешёл и на меня.
Самый пиздец был на тусе для группашей в мае, где мы сняли коттедж, и, в общем-то, это было очень напряжно.
(Я там с ним даже не разговаривала, прекрасно зная, каким он по пьяни бывает мудаком, всё время общалась то с Машей, то с кем-нибудь из одногруппников)
Вот только как-то в середины тусы прямо у меня на глазах Димас отлил в бассейн со словами:
– Ох, как Божественно, лучше, чем Кэт жарить!
ЧЕГО БЛЯ?!
Мне стоило больших трудов пропустить это мимо ушей.
А потом Серёга с криком «Тусим до утра» бомбочкой прыгнул в бассейн, прямо туда, куда буквально только что метил Димас…
Когда мы ссорились, то всё доходило до жаркого секса.
(Вот только если трахаться каждый раз, когда он вытворяет всякую хуйню, то так и в кроликов можно превратиться)
Но даже при всех его «особенностях» – на которые я, как любимая девушка, разумеется, закрывала глаза, как же иначе-то – главная проблема была даже не в нём.
Главную толику хаоса в нашу жизнь привносил Герман Виссарионович.
Кто это? А так, видите ли, зовут его батю.
Да, да, того самого поехавшего мажора-националиста со сладким, как и у сыночка, голосом, громадным чсв и таким же телосложением.
Серьёзно, я когда услышала его имя, ржала минут пять.
– Вообще-то Герман – это древнее византийское имя, – с ноткой гордости заметил тогда Дима.
Ой-ой-ой, мы задели чувства националиста, Господи помилуй.
– А маму твою как тогда зовут?
– Лаура, – преспокойно пожал брюнет плечами.
Да он надо мной издевается!
Ну да, я до сих пор не могла простить им тот вечер, в который по мне проехались прямо как по гладильной доске… вот только проблемы ведь в тот вечер ни хрена не закончились.
Наша встреча с этими преемниками дела Адольфа Гитлера прошла настолько плохо, что Димас додумался им сказать, будто мы с ним расстались.
«Ну ладно тебе, зай, ну чё ты, это же временно, пока они не забьют хуй», утешал он меня тогда.
Господи, как же это жалко!
И НИЧТОЖНО!
В итоге это «временно» затянулось уже на месяц с лишним.
Как-то раз Дима попросил меня потусить с Машей подольше, потому что к нему, видите ли, батя зайти должен.
(Зайчик, ты вообще в себе?!)
Я просто ненавидела этого старого расфуфыренного петуха в его «изысканном» коричневом пиджачке с красной бабочкой, косящего под эдакого эстета-интеллектуала, смотрящего на всех сверху вниз, хотя сам из ещё более вонючего говна слеплен, иначе про него никак не скажешь!
И его незримое присутствие в нашей с Димой жизни становилось всё более ощутимым… и, разумеется, в итоге всё дошло до того, что один и тот же трюк с примирением мне попросту надоел…
Это произошло, когда мы с моим официальным парнем просто лежали на кровати, я читала ему вслух параграф из учебника по литературе, он коверкал слова, и мы смеялись…
И ВДРУГ ЗАЗВОНИЛ ТЕЛЕФОН
Дотянувшись до него и увидев номер, Димас чуть ли не выронил его из рук.
Я такого испуга в его глазах никогда не видела, даже когда на него во время прогулки чуть машина не наехала.
А всё почему? Потому что на номере написано «ПАПА».
Этот придурок, то бишь Димас, хотя его папаша тоже тот ещё придурок, мгновенно перекатился на кровати, зажал мне рот рукой, чтобы я не издавала ни звука – у меня аж глаза на лоб полезли от такого.
(Слушай, красавчик, а ты не охренел? Тебе бы с такой реакцией в силовики пойти)
Прокашлявшись, брюнет сразу же взял трубку и пропел так невинно, прям как настоящий маменькин сыночек:
– Да, пап? Да-а… ничего, просто дома сижу, уроки учу… ну да, один, конечно, с кем мне ещё быть…
Нет, вы поглядите на этого свина, он ещё и наигранно засмеялся!
Я аж краснеть начала от возмущения, когда он на всякий случай сильнее надавил ладонью мне на рот, чтобы я не дай Бог не пискнула. Мне аж дышать стало тяжело.
«Ой, пап, всё ради тебя, хочешь, зад тебе вылижу? А Кэт вылизывать не будет, но не потому, что она моя девушка, а потому что язычок недостаточно чистый»
Когда этот жутко омерзительный разговор закончился, и он положил трубку, да и отпустил меня, я сразу начала усиленно хватать ртом воздух.
А потом что есть силы хлопнула его ладонью по плечу.
– Ты совсем мудак, что ли?! Я чуть не задохнулась!
– Ну ладно, зай, ну извини, запаниковал.
– Отвали от меня!
Я поднялась и с самым обиженным видом уселась на краю кровати, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди.
Как меня это достало… как меня достало это сладкое трио националистов…
– Ну шо ты заводишься, окаянная, – в шутку стал пародировать старинныйговор Димас.
Он часто так делал, чтобы развеселить меня… но смешно было только ему…
Поняв, что других вариантов не остаётся, верзила потянулся ко мне, впиваясь, прямо как кровосос, губами в мою шею.
(Прошу запомнить этот день в середине мая, когда извечный способ помириться потерпел крах)
С трудом, но таки оттолкнув парня, я встала и сделала несколько шагов назад. Заняла воинственную позицию.
СПОКОЙНО, КЭТ, ДЕРЖИ ОБОРОНУ!
– Ну чё ты начинаешь? – Устало вздохнул Димас, тоже поднимаясь, – ну сказал же, поговорю я с ним.
– Вот когда поговоришь – тогда и лезь сколько хочешь, – выдвинула я своё условие, – а до тех пор – никакого секса.
– Ну Кэт, ну ты же это несерьёзно?
Брюнет снова наигранно рассмеялся.
Нет уж, я тебе не твой папочка, не сработает!
Взяв его телефон в руку, я протянула его парню и сказала:
– Раз так хочешь потрахаться – набирай номер.
– Ну… ну…
Димас весь покраснел от нерешительности. Никогда его таким не видела.
– Ладно, ещё домашки куча.
– Вот и прекрасно!
– И прекрасно, – одобрительно кивнул он.
Ну я же вижу, сладкий ты мой, ты сейчас взорвёшься от злости.
Посмотрим, насколько тебя хватит.
(НЕДЕЛЮ СПУСТЯ)
Не поверите, я и сама готова была уже из окна выброситься ради хоть каких-нибудь острых ощущений, но в отличие от этого здоровенного хлюпика сохраняла лицо.
Мы с ним ехали на пару, сидя в жарком троллейбусе – и если я, гордо выпрямившись, непринуждённо смотрела вперёд, то Димас рядышком со мной весь уже изъёрзал, чуть не плача и теребя край своих брюк.
(Мне его даже жалко)
Ладно, Кэт, не забывай о своей священной миссии – построить китайскую стену для защиты от сумасшедших нацистов.
– Ну Кэт, ну сколько можно уже? – Проскулил Димас, – я уже и шахматами пытался заниматься, и пробежкой, и даже в зал записался, всё не то.
Он с умоляющим видом затряс меня за плечо.
– Ну давай разочек потрахаемся, а, ну что тебе стоит? Ну разочек всего лишь! Или… или давай ты мне хотя бы отсосёшь?
– Нет, – усмехнулась я его наглости.
Затем смущённо отвела взгляд, заметив, что на нас с вытаращенными глазами пялится кондукторша.
Димас не унимался.
– Ну ладно тебе, милая, ну не будь ты такой жестокой, ну мне так не хватает нежных объятий, ну помоги мне хоть как-нибудь.
– Нежных объятий, говоришь, не хватает? – Я с коварной ухмылкой взглянула в его сторону, – у нас в спортзале универа проводят щас занятия по борьбе. Вот там тебе будут и нежные, и жёсткие объятия. Какие захочешь.
Я с трудом, но всё-таки смогла отдёрнуть его руку от своего плеча.
– Да блин, Кэт, ты чё, серьёзно? Стоп… ты серьёзно…
Димас вдруг с задумчивым видом уставился куда-то вперёд.
Ой-ой, иногда даже мне страшно, какие мысли могут быть в его голове…
***
Однако, треш, как обычно, и не думал заканчиваться на подобном.
В универе, у доски с расписанием я первым делом встретилась с Машей… ну то есть, это не была какая-то посланная силами свыше судьбоносная встреча, подруга просто подлетела ко мне, впечатавшись в стену, и прошипела:
– СОС! У Лёши снова обострение!
– В смысле? – Усмехнулась я в ответ, упорно рассматривая количество пар.
Давай, давай, Машуль, меня уже ничем не удивишь.
Рыжеволосая бюджетница принялась объяснять:
– Всю перемену доставал меня, что, мол, углядел в твоих действиях намёк на то, что ты жаждешь бросить Диму и уйти к нему, но не можешь решиться.
– Что?!
Я не удержалась и рассмеялась.
А впрочем, пусть себе сходят с ума, хуже этот день просто не может стать.
(Заглядывая вперёд – ОХ, КАК ЖЕ Я ОШИБАЛАСЬ!)
– Вот, вот, – с улыбкой закивала Маша, – всё расспрашивал меня, чем, по моему мнению, Дима лучше него. Я сказала, что хотя бы тем, что не задаёт подобных вопросов.
Только мы начали себе нормально ухахатываться с происходящего, как в наше легко заметное и ненадёжное убежище проник и сам подскочивший Лёша… почему-то одетый в спортивную белую футболку, и от него сильно воняло потом…
Фу, какая мерзость.
При всём моём хорошем к нему отношении, я не удержалась и поморщилась.
Маша же отбросила все нормы этикета, и просто замахав ладонью перед лицом, отошла на несколько шагов от него.
Наш же мистер уникум завёл свою привычную телегу «ЭТО ПЕРЕДАЧА АЛЬТЕРНАТИВНО-ОДАРЁННЫЕ»:
– Кэт, я провёл анализы и пришёл к определённым логическим выводам.
– А лучше бы ты вместо этого принял душ, – не удержалась я, – извини.
– Ты ведь до сих пор держишь Димаса рядом с собой из-за своих животных инстинктов, да?
Я удивлённо изогнула бровь, глядя на парня.
Так, так, это что-то новенькое. Такого номера в нашем Шапито ещё не было, внимательно наблюдаю.
– Не волнуйся, я работаю над этой проблемой. Только что совершил аж пять подтягиваний… а скоро смогу это сделать и без помощи Серёги! (Ну всё, я уже твоя) Так что, хочешь намазать мне спину специальным кремом?
И ведь хватило тупости, реально протянул мне крем.
– Спасибо, воздержусь, – фыркнула я, медленно отступая назад.
Ох, Лёша, как же ты не вовремя со своими отклонениями в интеллектуальном развитии…
Парень загородил мне проход, возмущённо фыркнув:
– Да ладно тебе, Кэт, это всё из-за бицухи, ты только что признала, да? Вот посмотрим как ты запоёшь недельки через три, когда у меня всё это куда больше проявится!
(Дружочек, ты окончательно перегрелся на солнце… а может, ты просто и сам щас под своей маркой, которую так любезно Маше на днюшку предоставлял?)
И тут меня осенило.
Уж ничего с собой не могу поделать, захотелось поприкалываться.
– А знаешь, зачем три недели ждать? – Возмутилась я, шагнув к опешившему парню, – секса-то сейчас хочется!
– Издеваешься, да? – Поморщился он.
– Да нет, что ты, милый. Мы же, женщины, грубую силу любим. Победи Диму на занятиях по борьбе – я вся твоя.
Ох, надо было видеть, как Лёша выпучил свои глаза при этих словах.
(С трудом удержала себя, чтобы не заржать, заметив усмешку на лице стоявшей за Лёшиной спиной Маши)
Скрестив руки на груди, я фыркнула:
– Ну чё, зассал, да?
– Да вот ещё! Ладно, идёт.
Когда он развернулся, и весь дёргаясь, стремительно обошёл Машу и двинулся к лестнице, подруга с улыбкой спросила у меня:
– И вот не жалко жизнь парню гробить?
– Ну они же оба хотят жаркого секса, – пожала я плечами, – будет им жаркий секс.
В чём этим ребятам не откажешь – так это в смелости.
И ведь оба пришли на занятия по борьбе после пар, даже Лёша, зная, что выступает против такого верзилы.
(Теперь вовсе неудивительно, что женщины проживают дольше мужчин)
Усевшись поудобнее на трибунах вместе с Машей, я, закинув ногу на ногу, и положив руки замочком на коленку, стала наблюдать за самой безумной порнухой в своей жизни – Дима с Лёшей, в одних трусах и майках, налетают друг на друга на матах, и с криками раз за разом летят вниз.
«Ой, да про этих двоих хоть фанфики пиши»
Впрочем, чуда не произошло, и раз за разом Лёше всё сильнее доставалось от моего парня – тот его и головой в живот сбивал, и в плечо, и просто наваливался весом…
Один раз он даже умудрился перебросить Лёшу через себя.
Когда всё это советско-немецкое противостояние закончилось, я, в первую очередь, подошла к лежавшему на спине Лёше.
Усевшись на коленках рядом с ним, я с коварной усмешкой поинтересовалась:
– Ну что, будешь, как и подобает настоящему воину, продолжать попытки, да?
Лёша с трудом, но всё-таки поднял вверх большой палец.
С издевательским видом кивнув, я прошептала:
– Даже не сомневалась в тебе.
Ещё и похлопала его по щеке ладонью, заслужил.
(Ладно, постебались и хватит)
Подойдя к своему парню, я напоила его из специально взятой бутылки с водой, и мы вместе уселись на трибунах.
– Знаешь, а мне даже понравилось, – заметил он, всё ещё тяжело дыша, – такое своеобразное соприкосновение двух начал, мужского и… мужского…
– Избавь меня от описания своего гачимучи, – отмахнулась я от него.
– Ну а чё, реально прикольно же было, вот вы бы с Машей попробовали.
– Хвати-ит, – пропела я, и изобразила рукой захлопывающийся рот, – всё, я поехала домой, а ты иди в душ.
Потянулась было, чтобы чмокнуть его в щёку, но в последний момент…
– Хотя нет, от тебя всё ещё сильно воняет, – сказав это, я изобразила самую милую улыбку, что только могла.
***
Когда же весь этот дурдом закончится…
С такими дикими мыслями я и доставала из шкафа оставленную нами про запас бутылочку вина, как вдруг в дверь позвонили.
Ну чё ему, ключи, что ли, впадлу достать?
На всякий случай выглянув через глазок – и как оказалось, не зря, – я вытаращила глаза, и инстинктивно села на корточки.
БЛЯ
Там его папаша!
А он что тут делает?!
Сука…
(Снова звонок)
Что делать, что делать?!
– Дим, ты там?! – Послышалось из-за двери, – я открываю, ладно?
ТАК У НЕГО И КЛЮЧИ ЕСТЬ?!
БЛЯ!
Не ведая, что творю, я сделала первое, что пришло в голову – доползла на корточках до гостиной, которая была рядышком, слева от прихожей.
По пути, сматерившись, вернулась всё также на корточках и с бешеной скоростью выхватила свои туфли из прихожей, после чего пулей залетела в гостиную и чуть не упала.
(Впервые я поняла, почему на уроках физкультуры нас столько заставляли тренировать гусиный шаг)
В дверь уже влезли ключи, когда я в панике стала оглядываться по сторонам, думая, куда бы спрятаться.
Вот странно – гостиная большая, тут вам и огромный диван, и беговая дорожка, и шкаф с кучей одежды – а спрятаться всё равно, блин, некуда!
Пришлось на цыпочках перебегать через всю гостиную, и вставать за тёмную занавеску.
Ну хоть так, хотя для этого мне и пришлось выпрямиться, вжаться в стену и перестать шевелиться.
Внутрь вошёл этот самый Герман, сука, Виссарионович.
Сердце стучало как молоток по гвоздям.
Несмотря на этот факт, я всё равно набралась смелости выглянуть в маленькую щель, чтобы этот урод, который и не урод, был в поле моего зрения.
Так всё же безопаснее.
Я прекрасно видела, с каким довольным выражением лица он взял в руку мою бутылку вина, которую я уже собиралась открыть.
СУКА, НЕ ТРОЖЬ БУТЫЛКУ! ОНА МОЯ!
Другой рукой набирая номер на телефоне, старый мудак с задумчивым видом произнёс:
– Да, ну ты где? Я тут у тебя, а тебя нет… да не надо так спешить, я и подожду… ну ладно, ладно, как знаешь…
Зато у меня появился нежеланный шанс узнать всё, что можно об истинных манерах этого псевдоэстета.
Прямо в обуви зайдя в гостиную, он сначала дошёл до середины комнаты, лишь после чего, сжимая в одной руке мою бутылку, плюхнулся своей жирной жопой на диван, стал стягивать с себя обувь, и лениво запустил одну туфлю прямо в мою сторону, не глядя.
Туфля прилетела мне прямо в живот, из-за чего я чуть не ойкнула от боли, но вовремя закрыла рот ладонью.
Зажала ещё сильнее, чем Дима мне тогда.
БЛЯ, ДА ЧТО ПРОИСХОДИТ-ТО, Я СПЛЮ, НАВЕРНОЕ…
Этот старый пидор и вторую туфлю запустил в мою сторону, она же треснула меня по лбу и отскочила.
«Бля!»
Сам же он быстренько открыл бутылку и стал хлестать прямо из горла.
Глоток… другой…
Когда через двадцать минут домой примчался Димас с таким видом, будто товарищам на войне патроны несёт – ой, милый, не стоило так спешить ради меня, ну что ты – его батя уже был подбуханный.
– О, сынок! – Радостно встретил он его, и хлопнул на место на диване рядом с собой, – садись давай, накатим!
Димас непонимающе оглядывался по сторонам.
«Да здесь я, бля, здесь!!!»
К слову, у меня уже пот со лба стекал.
Телу было всё тяжелее стоять там без движения.
Вдобавок, что бы вы думали, на меня стали садиться комары, и приходилось еле-еле дёргать плечом, чтобы отогнать их. Разумеется, это не помогало.
– Ну как твоя учёба? Чего ты нагруженный-то такой? Тёлочки, небось, давно хорошенькой не было? – Громко хохотнул этот старый урод, – хочешь, подгоню парочку?
ДА, ДИМА, ХОЧЕШЬ?!
А вы, Герман уродович, радуйтесь, что я пока такая терпеливая…
– Да нет, пап, спасибо, – нервно сглотнул МОЙ парень.
(И это правильный ответ, Дмитрий!)
– Да ладно, чё ты так зажался? – Не унимался его тупой батя, – всё из-за той дуры расстраиваешься, что ли? Как уж её там звали, Лена?
– Катя.
– Точно, Катя. Вот на Катю вообще не тянула.
Заржал прямо как какой-то свин.
– Ну согласись же, взгляд у неё был какой-то нерусский, скорее как у какой-то Айгуль.
(И СНОВА ЭТОТ СУМАСШЕДШИЙ ХОХОТ, Я БЫ ЕГО В ДУРКУ СДАЛА)
Я сейчас взорвусь от злости.
Ведь даже не думала, что можно кого-то так сильно ненавидеть.
– Пап, ну давай не будем о ней, – неуверенно сделал попытку Димас.
О, как благородно, заступился за свою даму… меня сейчас стошнит…
– Ладно, как знаешь, – Герман Виссарионович всучил сыну выпитую наполовину бутылку вина, – я с тобой вот о чём поговорить хотел-то…
Поднявшись, он направился ко мне.
(О БОЖЕ…)
У меня так сильно застучало сердце, что, наверное, никогда так не стучало.
Он что, заметил меня?!
Сейчас резко вздёрнет штору, а там я… всё как в какой-то дешёвой комедии…
Уже и руку ко мне потянул.
БЛЯ, СПАСИТЕ МЕНЯ ОТ ЭТОГО НАЦИСТА!
Герман Виссарионович упёрся ладонью в стену в нескольких сантиметрах от моего лица.
Дыши, дыши глубже… ОЙ, БЛЯ, ТО ЕСТЬ НЕ ДЫШИ!
Запутавшись во внутренних установках, я на всякий случай прикрыла себе рот ладонью.
Однако, бухой псевдоинтеллектуал, похоже, и не думал меня замечать.
Просто упёрся, чтобы не грохнуться по пьяни… хотя я бы с удовольствием на это посмотрела…
Но пока единственный, кто тут падал – это моя самооценка.
Батюшка Димы же продолжал:
– Этим летом уезжаю на все два месяца в Англию по работе. Думаю взять тебя с собой.
(Мне показалось, или сердце ушло в пятки?)
Теперь дышать уже и самой не хотелось.
В щёлочку я прекрасно увидела, как изменился взгляд Димаса.
То, что он хотел бы скрыть от меня, но был просто не в состоянии – вылезающий на лицо восторг.
Он, сука, был счастлив это слышать.
Конечно, этот Герман возьмёт лишь его одного, о чём тут вообще речь? Наш Димочка же даже сейчас боится признаться, что у него есть я.
– Пап…, – растерянно пролепетал брюнет.
– Это ещё не всё, – громко перебил его отец, – если там всё пройдёт хорошо, появится шанс перебраться туда насовсем. Ты понимаешь, какие это деньги?
Дима молчал.
Я, ясное дело, тоже.
– Насчёт обучения там не парься, я сам обо всём позабочусь. Но вкалывать придётся раза в четыре сильнее, сам понимаешь…
Я уже и не хотела дышать.
Пот стекал с меня в те самые четыре раза сильнее.
Уже было похуй и на жалящего меня комара, и на страх быть раскрытой… наоборот, во мне сейчас кипела такая обида, что даже хотелось, чтобы меня раскрыли…
(Но я просто не могла пошевелиться)
– Ну Кэт, ну чё ты тут истерику устраиваешь? – Возмутился Димас.
Мы были в квартире вдвоём, и я собирала свои вещи.
Я никак не реагировала на его реплики.
– Да не уйдёшь ведь ты отсюда.
Я продолжала собирать чемодан.
– Да скажу я ему про тебя, скажу, всё, довольна?! – Прокричал парень, но и это не возымело эффекта, – это вот всё из-за секса… точнее, из-за отсутствия секса! Мы за неделю с ума уже сошли!
– Из-за секса? – Саркастично усмехнулась я, взглянув на парня, – да это из-за тебя всё!
– А, к чёрту…
Подскочив ко мне, несмотря на мои попытки сопротивляться, этот верзила вдруг крепко схватил меня ладонями за щёки, прижал к себе и… засосал что есть силы…
Кровь внутри меня закипела с нереальной силой.
Всё тело будто загорелось, давая знать о столь долгой выдержке.
Он и не думал прекращать засасывать меня.
(А потом я огрела его крепкой пощёчиной по лицу, вынудив отступить)
– Ого, – негромко произнёс Димас, отступая назад и держась рукой за щёку, – а ведь чуть снова не помирились…
Мне даже не верилось.
«Вот это выдержка у тебя, Кэт. Стальная»
А потом, как я слышала, Лёше очень несладко пришлось на новой тренировке по борьбе, на спарринге с Димой…
====== Глава семнадцатая – Грандмастер и паразиты ======
– Да и как вообще можно не восхищаться нашим великим университетом, тут ведь двести лет назад проезжал сам Гоголь!!! – как обычно горланил Сартр в шляпе с торчащим из неё пером, очевидно, сделанной для Кота в Сапогах.
В театре вообще остались костюмы, которые он ещё не украл?
По его странной логике, мы должны восхищаться нашим универом, потому что двести лет назад мимо проезжал хайпанувший чувак, а не за заслуги самого универа.
Который существует-то всего сто.
То есть Гоголь проезжал здесь, когда тут была просто земля.
(А самое печальное, что восторг Сартра поддержат и все остальные преподы)
Неудивительно, что ни на кого в группе это не производило впечатления – все просто сидели себе со скучающими лицами, и занимались своими делами.
Но рыжий-конопатый «актёр без оскара» всё равно не унимался.
– Не забудьте про концерт в нашем Дворце Культуры в честь столетия университета! Билеты можно купить лично у меня! Ой, регламент…
Без двух минут Леонардо Ди Каприо с досадой поглядел на свои наручные часы.
– Все увидимся на следующей паре! Воронцов, вымой, пожалуйста, доску, – щёлкнул он мне пальцами, и на прощание взмахнул своей неестественной шляпой с пером.
Ну да, ну да, сам намалевал никому ненужную хуйню, а я как рабочая сила… зато к Кэт яйца только и рад подкатывать…
Ничего не предвещало беды, за исключением, разве что, того, что моя жизнь уже одна большая беда.
Я стоял и мыл доску, остальные неспешно выходили, как вдруг в аудитории задержалась Маша, вставшая рядом, и спросила:
– Слышал последние новости? О том, что Кэт с Димой расстались?
– Чего?! – Не удержался и выпалил я.
Судя по всему, Маша именно такой реакции и ожидала.
За это я мысленно обозвал себя ведущимся ослом.
Попытался, конечно, реагировать не столь бурно, но вскоре не выдержал и, быстро-быстро промывая доску, стал просить Машу рассказать побольше.
Так я узнал, что поссорились они из-за того, что Димас собрался на неопределённый срок уехать за границу без неё, всё дошло до угроз девушки, что он её больше не увидит, а затем сам Димас, чтобы её позлить, пососался у неё на глазах со старостой.
– Так что тебе выпал уникальный шанс занять место этого придурка, – начала свои «интеллектуальные» остроты Маша, – только смотри, акция временная.
Вот круто, да, выходит, то есть то, что я год страдал, пока этот урод спал с девушкой, которую я люблю, всем было фиолетово, а тут они разбежались, и я сразу снова должен жопу рвать?
Удобно устроились.
– Я подумаю, – сострил я в ответ.
– Думай, думай. Только смотри, индюк думал, да в суп попал. Поучился бы на чужом примере, а то так и останешься…
Не договаривая, Маша написала мелом на всю доску «ЛОШАРА».
Я невольно поморщился, когда рыжеволосая девушка уже повернулась ко мне спиной и направилась к выходу.
Вздох.
Вовсю думая о Кэт и том, к чему это всё приведёт, я стал отмывать надпись.
– Ой, блять, тоже мне нашёл проблему, – заговорил вдруг оказавшийся рядом Антон, – тёлку он вернуть не может, вот я как-то…
– Антон, заткнись.
(Держаться, держаться)
Три, два, один…
– МАШ, ПОДОЖДИ!!!
***
Мы находились в пустой аудитории, где сидели с Машей и Серёгой в первом ряду, а перед нами у доски стоял Лео.
На самой же доске теперь была надпись «ЧПОК».
Прищурившись, Маша произнесла:
– С вашей фантазией я боюсь даже спрашивать… но что эта надпись вообще значит?
– Это зашифрованное название нашей операции, – с энтузиазмом ответил Лео, – Чудесный план охмурения Кэт. Сокращённо – чпок!
– Клёво…
Да, судя по интонации Маши, ей было ни черта не клёво.
Но Лео уже было не остановить.
Он начал активно жестикулировать, и говорить так увлечённо и быстро, что прожёвывал половину слов.
– План, э… терминатор!
– Ты их на ходу придумываешь?
– Нет! Да! Лёша должен будет при Кэт подбежать к Димасу и выкрикнуть «Это тебе за то, что ты оскорблял Кэт у неё за спиной!», и после избить его, а сама Кэт по психологии пойдёт за более сильным самцом.
Сказать, что план не впечатлил никого из нас – ничего не сказать.
К тому же, я совсем не был уверен в том, что мне удалось бы расправиться с этим здоровяком Димасом, да даже если бы мы с Серёгой вдвоём бы на него напали, не факт. Так что пришлось обращаться к другим вариантам.
– План «Лифтофобия»! – Продолжил Лео, – мы снова закрываем вас с Кэт в лифте…
– Снова? – И тут до Маши дошло, – так это из-за вас у нас постоянно лифт ломается?
– С добрым утром, – сыронизировал Серёга.
Я понял, что нужно срочно что-то делать, и быстро заговорил:
– Ну ладно, Лео, чё за тупые планы, давай ещё чё-нибудь!
– Нет, пожалуй, не надо, – прервала Маша, – я уже поняла, что вы, ребята, просто сказочные идиоты и непонятно как вообще дожили до своих лет, так что давайте-ка вы послушаете мой план… облажаться тут просто невозможно…
(Плохо же она нас знает)
– Стоп, а тебе зачем это вообще надо? – Прищурился Лео с видом истинного параноика.
Такое лицо у него было лишь однажды, когда в Пятёрочке ему недодали два рубля.
– А нечего было меня узкоглазой монголкой дразнить, – обиженно фыркнула Маша, – и ничего я не узкоглазая… а семья у меня вообще русская, ну, со стороны мамы точно.
Всё действительно оказалось куда проще – завтра у нас в городе будет концерт какой-то рок-группы, от которой кайфует Кэт, а у Саши, нашей старосты, есть билеты. Можно просто выкупить у неё за полцены, потому что она вроде и так жаловалась, что зря купила, и пригласить саму Кэт.
Для отличного подхода я сначала посидел в библиотеке над конспектом, затем подсел к старосте, которая восседала на подоконнике на нашем этаже и залипала в твиттер.
(Небось, опять пишет гениальные мысли по типу того, что кто-то в маршрутке захуярил её сумкой по ебалу, обожаю её эти твиты)
– Саш, привет, – как можно милее поздоровался я, – до меня тут дошли слухи, что ты домашку по диалектам не успела сделать? Вот, пожалуйста, если хочешь.
– Ой, спасибо, Воронцов, правда выручил.
– Слушай, а… у тебя же, я слышал, есть билеты на завтрашний рок-концерт? И что тебе вроде не особо нужны? Я просто очень-очень хотел бы сходить…
Она сразу сухо сказала, что отдаст за 1900.
– Чего? – Возмутился я, – да это всего на сотку меньше, чем их официальная цена.
Саша с издевательской улыбкой пожала плечами.
Вот и делай людям добро…
– Да ну тебя, лучше сразу у них куплю, – фыркнул я.
– Да Бога ради.
А тетрадь эта сучка всё же забрала.
Короче, после громадной очереди в здании культуры меня ждал новый облом…
– В смысле билеты закончились?!
Ох… да вы, бля, издеваетесь…
(Наверное, не стоит говорить Маше, что я и тут умудрился облажаться)
– Ладно, Саш, давай я куплю билеты за 1900, – согласился я на следующий день, понимая, что других вариантов нет.
– Хм… 2500, – выдвинула она.
– Чё?!
– Нет, ну если ты можешь найти где-то в другом месте…
Я не удержался и поморщился.
Какая же она сука…
Позволив себя обанкротить, я нашёл Кэт в столовке, где она сидела за столом в компании Маши.
Пришлось написать Маше сообщение, чтобы она куда-нибудь ушла, и стоило ей выйти, как появился я – тайный игрок этой системы координат.
Усевшись напротив Кэт, я спросил:
– Привет, Кэт, хочешь, покажу фокус?
– Давай, но сначала я.
С этими словами девушка продемонстрировала старый как мир детский фокус – сделала вид, что отрывает себе палец, и засмеялась.
– Неплохо, весьма неплохо, – признал я, – но я могу ещё лучше. Материализация крутых предметов из ничего.
После этого я показал руку с двумя билетами чёрного цвета, и тут же протянул их Кэт.
– Чё это?
Взяв билеты в руки, девушка вытаращила глаза.
Было ясно, что Маша попала в самую точку.
– Это откуда?!
– Фокусник не раскрывает своих секретов, – подмигнул я ей, – ну что, идём?
– Хм…
Опять начала ломаться.
Ох, почему нельзя просто сказать – Лёша, давай пойдём вместе на концерт, напьёмся там и замутим наконец.
Почему люди не могут быть проще?
Сделав вид, что размышляет, хотя я-то знаю, что всё уже давно решено, она одобрительно кивнула.
И произнесла с такой интонацией, как будто делает мне одолжение – хотя я потратил на это почти 3 косаря:
– Хорошо. Сходим на твой концерт.
***
Я точно повторил судьбу того индюка из сказки.
Очень долго думал, что надеть, в итоге напялил свою модную белую кофту с надписью красными буквами «Революция» – типа исторический прикол – и чуть было не опоздал на сам концерт.
Мы с Кэт встретились у самого входа, где я задыхаясь подбежал к ней и спросил:
– Ну что, я вовремя?
– Честно? Совсем нет.
Какая-то она хмурая.
(Ну а кто говорил, что будет легко?)
Но при этом никто и не говорил, что будет совсем нелегко.
Тем не менее, у входа меня остановил охранник и сообщил:
– Тематический концерт. Вход только в чёрном.
Бля.
Кэт в чёрном платье, как обычно.
И я только сейчас заметил, что все остальные тоже в чёрном.
Да какого хуя…
С грустью посмотрев на меня, Кэт на всякий случай спросила:
– Ты что, билеты совсем не читал?
Ну а что, непонятно, что ли?
И без того было ясно, что я конкретно попал.
Мне пришлось собрать всё своё мужество, чтобы выдавить:
– Ладно, ты вот заходи, я скоро что-нибудь придумаю и тоже зайду.
Девушка неуверенно кивнула, взяв мой билет.
Кажется, ей было и неловко, что она меня бросает, и на концерт хотелось.
Было так больно смотреть ей в спину, понимать, что нас чуть ли не насильно разлучают.
(Я невольно представил, что сейчас идёт война, её уводят в концлагерь, а я остаюсь за забором)
И тут меня осенило. Забор.
Нет, идея оказалась максимально тупой.
Я быстрым шагом обошёл всё здание, потому что хотел добраться до чёрного входа, и наткнулся на забор с колючими проволоками.
Там ещё какие-то подростки тусили, и мне пришлось бродить поблизости минут двадцать, чтобы дождаться, когда они уйдут.
Эти долбоёбы там пили пиво.
(А из здания слышалась музыка)
Я попытался, конечно, перелезть через забор, но это выглядело настолько жалко, мои барахтанья, я порезал руку до крови, больно упал назад… а потом вдали послышался крик охранника, и я бросился бежать.
Ходил, бродил по улицам недалеко от того места ещё минут двадцать, потому что боялся, что за мной погоня и слежка.
Только лишь мысли о Кэт и не позволяли забить на всё это. И тут…
Я вдруг осознал, насколько я тупой.
ПРОСТО ФЕЕРИЧЕСКИЙ ДОЛБОЁБ!
Потому что, заглянув под изнанку своей кофты, я обнаружил, что изнутри она чёрная.
– Бля-я-я-я! – Провыл я от досады.
То есть я почти целый час ходил тут просто так, заставляя Кэт страдать там в одиночестве?
– Ты не видел, кто там шляется? – Спросил меня охранник.
Я лишь помотал головой, стараясь не выдавать страха.
А внутри оказалось, что Кэт здесь далеко не одна.
– О, привет, Лёш! – Пропела она уже пьяненьким голосом.
Я стал сверлить глазами парня, с которым она сидит за столом… который что-то довольно близко к ней сел…
– Ты садись, чего как не родной, – усмехнулась Кэт, и я тут же сел с другой стороны около неё.
Тоже постарался занять позицию поближе к девушке.
Теперь выглядело, будто мы зажимаем её с двух сторон, но её это, кажется, совсем не смущало.
– Кстати, познакомься, это Гриша, он меня угостить решил. Классный парень.
Гриша этот представлял из себя этакого «клубного парня» – обычный дрищ в модной одежде, с чёлкой, и с каким-то хитрым взглядом.
Парни с таким хитрым взглядом обычно спаивают и трахают доверчивых девушек. Не сказать, что Кэт была доверчивой, но я всё равно теперь был начеку за нас обоих.
Просто так подобные уроды девушек не угощают.
– Ну так вот, на чём мы остановились? – Задала вопрос Кэт.
– Ты рассказывала, какой Димасик гандон.
Класс. У них уже доверительные отношения.
– Ах да, Димасик тот ещё гандон… ты представляешь, прямо у меня на глазах целовался с этой сучкой старостой. И это после всего, что было, ха… пусть даже и не надеется, что теперь у нас когда-нибудь что-нибудь…
Брюнетка замялась.
Мне было очень паршиво.
– Ладно, забей на Димаса, – высказался тот парень, – давай лучше выпьем. Можем даже на брудершафт.
– Можем. Налей Лёше тоже.
А может, с Лёшей тогда тоже на брудершафт?
Я поморщился, залпом выпив этот неприятный коньяк.
Неудивительно, что Кэт от него так разнесло.
Было очень противно видеть, как они с этим непонятно откуда взявшимся гандоном выпивают на брудершафт, сидя довольно близко друг к другу.
Ты же понимаешь, что если сейчас что-нибудь не сделаешь, то за твои деньги, потраченные на этот концерт, какой-то Гриша в итоге уедет вместе с Кэт?
Такого я выдержать просто не мог.
Глаз дёргался от нервов, но я смотрел то на девушку, болтавшую с этим Гришей и лишь изредка обращающуюся ко мне, то на рокеров на сцене.
– Спасибо, это была наша последняя песня! – Прозвучало через десять минут.
Кэт уже пошатывало, и она облокотилась на стол.
Нет. Так нельзя.
Подёргав её за рукав платья, я негромко сказал прямо на ухо:
– Подожди, я сейчас вернусь.
– Окей.
Нужно было действовать.
Не знаю, что на меня нашло, но, пробиваясь сквозь толпу и расталкивая всех, кого только можно, я приближался к сцене.
Было неимоверно страшно.
Сам уже не знаю, что происходит.
Но вот я стою на сцене один, предварительно выключив игравшую там музыку.
Чувак за пультом включил по моей просьбе песню для Кэт – «Старое кино» у Перемотки.
Она не так давно рассказывала, что ей очень понравилась эта группа.
(Спокойно, спокойно, не трясись, ты справишься)
Бит только пошёл.
Выйдя на край сцены с микрофоном в руках, я окинул взглядом всю толпу, с недоумевающим видом глядевшую на меня, и увидел Кэт.
И заговорил:
– Простите.
(Она смотрела на меня, и тоже не понимала, что происходит)
Ох, понимал бы я сам…
– Простите, но мне хотелось бы занять вас всего лишь на одну песню. Я хочу пригласить на танец девушку по имени Кэт… которая очень давно мне нравится… простите, у меня всё.
Вопреки всем стереотипным дорамам и сериалам с России-Один, здесь отовсюду послышались возгласы:
– Да, вали отсюда!
– Пидор, чё ты вообще влез!
– Не мешай кайфовать!
Ладно, бывает и такое.
Я уже не обращал на них внимания, для меня была одна лишь Кэт.
И эта песня, и атмосфера в клубе, и неон – всё это создавало какую-то особую атмосферу, что будто бы придавала мне сил.
Напоследок я успел заметить прищурившегося Гришу, который, похоже, уже понял, что сегодня останется без секса.
Не туда влез, братан, ох не туда.
Кэт протянула мне руку, и я повёл её на танцпол.
Там мы сделали то, что когда-то несправедливо сделал Серёга, а не я.
Мы стали танцевать.
Я почти что уверенно обнял девушку за талию, а она скрестила руки за моей шеей, с какой-то неимоверной добротой глядя мне прямо в глаза.
– Ну и что это сейчас было? – Спросила она.
– Пытаюсь не упустить девушку, которая мне очень сильно нравится, – выдал я, – а что, это так плохо?
Она помолчала.
Мне действительно было и не страшно.
– Может и не плохо, – вырвалось затем у Кэт.
МЫ С ТОБОЮ ВНОВЬ ПОСМОТРИМ ЧЁРНО-БЕЛОЕ КИНО…
Брюнетка вдруг коварно усмехнулась.
Я уж было испугался, что вслед за этим как обычно последует какая-то подлость, но вроде нет.
Она лишь сказала:
– Даже жалко, что вот ты меня отбил, такой парень симпатиШный был. Я бы, может, замутить с ним хотела?
– Хотела бы замутить – не кинула бы, – не поддался я на провокацию, – видать, не такой и симпатичный.
Катя в ответ хихикнула.
Моя песня продолжала играть, и, кажется, даже заходила людям.
Признаться, даже очень хотелось, чтобы её поставили на повтор – уж слишком это всё было лампово.
Спокойная песня, ночной клуб, танец с любимой девушкой…
«Ещё было бы это всё по-настоящему»
А что до Кэт…
Взгляд она теперь опустила.
Прижалась вдруг головой к моему плечу, словно упёршись на него, и мы танцевали так и дальше.
Я вспомнил вдруг тот их танец с Серёгой…
Набрался смелости, и опустил руки ей на задницу.
(Жопа у неё действительно мощная)
Даже не знаю, что сейчас происходило в нашей жизни, но мне это определённо нравилось.
Из-за того, что Кэт вот так вот лежала на моём плече, мне даже нарушать тишину не хотелось, лишь бы не убить волшебство момента.
Хоть и хотелось спросить у неё целую массу вещей.
А потом мы ехали на троллейбусе, держась за руки.
Кэт сидела у окна, и второй рукой нарисовала на потном стёклышке сердечко.
– Так и… с Димой всё действительно так плохо?
– Ой, давай не портить всё.
– Ладно.
Я всё ещё помнил наш сегодняшний поцелуй в клубе.
В голове всё ещё играла та песня.
***
Даже сам не знаю, как это произошло, но вот мы с Кэт уже были у меня дома, лежали на моей кровати и сосались.
Страсти точно было много.
Она так ловко вертела своим язычком вокруг моего языка во рту, и мы постепенно раздевались.
Мало что помню из-за того, насколько я был пьяным.
Но помню, что стоял у меня только так.
И вошёл в неё прилично.
«Не дай Бог я сейчас сплю, точно выброшусь в окно»
Я помню и то, какое у Кэт было аппетитное тело – как я сжимал её грудь подобно надувным шарикам, а она сама издавала такие резкие и выразительные стоны.
(Мне вдруг подумалось, что ни с одной другой девушкой секс не был бы таким хорошим… по крайней мере, для меня…
Может быть, поэтому я не особо и старался никого больше найти за всё это время? Потому что для меня уже не было пути назад?)
Самому не верилось, но на этот раз мои мысли не подавили меня так сильно.
Нет, они, разумеется, были, всё это было – и болезненные воспоминания о том, как я стоял на коленях, как моё фото в трусах повесили на доску расписания из-за Кэт… как она спала с Димасом, и даже отсосала ему на моих глазах…
Но почему-то на этот раз те мысли смогли перечеркнуть другие, более хорошие – о том, как мы сегодня танцевали, как целовались, как держались за руку во время поездки домой.
Да и вообще…
Само понимание того, что подо мной сейчас лежит Кэт, и я вхожу в неё.
Это после всего того дерьма, что я пережил.
Я ведь был так сильно уверен, что уже всё, что нет пути назад после того, как она выбрала Димаса, как отсосала ему у меня на глазах, а тут вдруг подумал – да какая, к чёрту, разница?
Она достаточно быстро уснула, а я, ввиду того, что нажрался не так сильно, как она, ещё некоторое время находился в бодром состоянии.
Просто лежал рядом с ней и смотрел на это милое личико спавшей брюнетки.
Осторожно обнял её рукой.
И сам слегка улыбнулся, когда закрыл глаза.
Комментарий к Глава семнадцатая – Грандмастер и паразиты Перемотка – “Старое кино”
====== Глава восемнадцатая – Принцесса с мороженым ======
– Ай бля!
Именно с этого моего возгласа и начался новый безумный день моей жизни.
Фух, фух, так, вроде всё нормально, ничего не приснилось.
Вот сушняк во рту после вчерашней алкашки, вот я лежу на своей кровати в вывернутой наизнанку кофте и трусах, вот передо мной Кэт…
Да, Кэт сидела прямо передо мной уже одетая в своё короткое чёрное платье, на согнутых коленках справа от меня, и с какой-то небольшой усмешкой на лице пялилась на меня.
Именно она, Катя, и была инициатором моего пробуждения.
А проснулся я из-за того, что она больно шлёпнула меня ладонью по ляжке, которую теперь зверски зажгло.
Зажмурившись, я начал протирать глаза руками, пока девушка хихикала.
– С-с-с… чё ж ты творишь-то?
– Просыпайся давай, салага, в универ ещё опоздаем.
– Ой, да в какой универ, может, лучше дома останемся, – я потянулся рукой к её груди, которую вчера нормально так полапал.
– Э, э, куда клешни-то потянул! – Кэт больно шлёпнула меня по руке, – всё, попыжился уже вчера, судя по оханью, год ещё встать не сможешь.
Да что ж ей, так приятно всё время издеваться? Как будто прям жить без этого не может.
Я же вот ничего ей сейчас не говорю.
– Ой, да ладно тебе, ну скажи честно: тебе ведь понравилось.
– Ну да, понравилось, – безразлично улыбнулась Кэт, – сам встанешь, или мне помочь старику с отдышкой?
– Да зачем вставать… раз так понравилось, давай повторим тогда.
– Ну вот ещё. Мне, к примеру, нравится пробовать новые блюда, но я к ним потом вообще никогда в жизни могу не притронуться.
– Да блин, Кэт! Чё вот ты щас начинаешь? Я думал, у нас всё нормально.
Я даже уселся на подушке, весь негодуя.
День только начался, а уже пиздец.
– У нас всё может быть не очень нормально, если опоздаем на пару, так что вперёд.
Девушка уже слезла с кровати и направилась к двери, но я оказался проворнее.
Нет уж, упускать её ещё раз не входило в мои намерения!
Я занял позицию между ней и дверью, и, выпрямившись, уверенно заявил:
– Нет уж, никуда я тебя не отпущу, пока ты не согласишься на нормальное свидание.
– Ой, Лёш, ну не начинай, а? Вот зачем тебе это, я думала, ты забил давно.
– А я вот не забил.
– Что ж, хорошо… поработать с членом готов?
Я пожал плечами.
Следом Кэт легонькошлёпнула меня по нему ладонью, и я от неожиданности схватился за него руками и весь согнулся.
Брюнетка же, рассмеявшись, оббежала меня, и бросила на ходу:
– Тогда удачной дрочки!
ДА ЧТОБ ТЕБЯ…
***
На большой перемене Кэт сидела на диванчике на пятом этаже и залипала в телефон, когда к ней подсел Димас.
(Его тут ещё не хватало…)
– Привет, дорогая, – протянул парень, обняв Кэт за плечо.
Она вся поёжилась, но не стала убирать его руку.
Просто делала вид, что его тут нет.
– Ну ладно, ладно, перегнул палку с поцелуйчиком тем, признаю, – неохотно сказал Димас, – всё, чё ты дуешься-то?
– Не поздно ли спохватились, молодой человек? Всё, это официально измена, я такое прощать не намерена.
– Ой, да какая измена, мы ж в тот момент расставались, так что нормально всё.
– Угу, – с напрягшимся лицом кивнула Кэт, положив телефон на свою ногу, затем посмотрела в сторону Димаса, – ну вот пусть так дальше и будет, окей?
Димас театрально выдохнул, показывая, как ему не нравится весь этот диалог.
Ой-ой, тоже мне актёр, у которого нет Оскара, мысленно фыркнула девушка.
Наверное, впервые у него не находилось настолько стальных аргументов.
Но он всё равно не сдавался:
– Ну вот ты и сама ведь не без греха. До меня слухи-то дошли, что ты и сама вчера с Воронцовым в клубешник гоняла. Ничё, я же ничего не делал.
– Ещё бы ты чё-то делал. И да, несильна в шарадах, но все слухи у нас обычно разносит твоя подружка-балаболка.
– Да какая разница, кто! Ну ладно, ладно, она. Ой, Кэт, да чё вот ты из себя строишь тут, всё равно же хочешь ко мне вернуться, я тебя как облупленную знаю.
Кэт в ответ громко, показушно усмехнулась.
– Всё равно же у Воронцова не стоит, это все знают, по твоей же милости.
– Да? Очень интересно, – Кэт миловидно поправила воротничок рубашки Димаса, – а у него встал, представляешь? Несколько раз за ночь встал.
– Пф… как встал, так и упал. Да всё равно скоро ко мне прибежишь, тут уж очевидно всё.
С этими словами он подмигнул ей, и начал подниматься.
У Кэт в это время демонстративно отвисла челюсть, её так и тянуло поставить этого унизившего её козла на место.
«Нет уж, так просто уйти я ему не позволю!»
Совсем скоро, пока Димас неспешной походкой двигался по университетскому коридору, Кэт шла рядом с ним, сжав руки в кулачки.
Она бойко заявила на ходу:
– А вот даже и не надейся, что я вообще о тебе вспомню.
Димас никак не реагировал на эти обидные слова, ни один мускул на его лице даже не дрогнул.
Это и бесило больше всего, вот это вот грёбаное безразличие.
– Я на такого жалкого таракана как ты даже не посмотрю.
– Ага, а чё идёшь-то тут тогда?
– А это свободная территория, хожу, где хочу. Это ты ко мне чё-то прицепился со своими несмешными репликами. Клоун жалкий!
– Ну ничего, скоро свалю за границу, не услышишь больше ничего.
– Вот и прекрасно!
Они дошли до аудитории, где Кэт села на своё место на втором ряду, готовая взорваться от злости.
Ей в голову вдруг влезло странное желание встретиться с Лёшей… согласиться на полноценное свидание…
Ну или хотя бы просто заняться сексом.
(Как будто бы захотелось побыть рядом с человеком, которому не всё равно на меня, это как приходить домой к семье, странное что-то)
Димас же сел прямо перед ней в первом ряду рядом с этой тупой старостой.
Ну такого выпучившая глаза Кэт простить не могла.
Благо на горизонте появился…
Я.
Я вошёл в аудиторию, наконец-то приехав в универ – ну а что, после таких нервов захотелось полежать, отоспаться… а ещё я всё-таки подрочил…
И знаете, что первым делом со мной тут случилось?
Ко мне быстрым шагом подошла Кэт – я даже испугался, что хочет снова ударить по яйцам – но вместо этого она накинулась на меня со страстным поцелуем, который длился все десять секунд точно.
Её губы сжимали то верхнюю, то нижнюю мою губу, ловко маневрируя между ними.
Это круто…
(Я уже было понадеялся, что это никогда не закончится, настолько круто)
Но потом поцелуй закончился.
Я в шоке смотрел на неё… затем краем глаза заметил напрягшегося Димаса в первом ряду…
Честно, даже подумал, что он сейчас накинется на меня с кулаками.
Не скажу, что прям страшно, так, чуть-чуть напряжно.
Хотя сердце сильно стучало.
Но ничего не происходило.
Кэт снова состроила физиономию какой-то сучки, и заявила:
– Ты там вроде на свидание меня звал?
– Было дело.
– Вот и отлично. Тогда сегодня у тебя, угу?
Я пожал плечами в знак согласия.
Девушка развернулась и зашагала к своей парте.
– Он всё-таки наконец-то смог выйти из этой бесконечной френдзоны, – шепнул Серёга Антону.
– Ой блять, тоже мне проблему нашёл, во френдзоне сидит, – тут же психанул одногруппник, – вот я в школе общался с нормальной такой девушкой, закинула, ясное дело, во френдзону, пришлось сидеть. И парень у неё был быдлан. Как-то они расстались, и она со мной погуляла, жаловалась, ну мне пришлось успокаивать, куда деваться-то… а парень заревновал, потом отводит меня в сторону, говорит: ну всё, готовься, будешь сейчас получать.
– Ну а ты чё?
– Ну пришлось стоять, получать.
– Охуенная история…
***
Мы с Кэт сидели, просто, бля, сидели у меня на кровати.
Такого напряжённого свидания у меня ещё не было.
(Если его вообще можно так назвать)
Мы оба сидели на краешке кровати, в паре метров друг от друга, и оба пялились куда-то в сторону стены.
«Да, да, ебать интересно»
Кэт была очень напряжена, скрестила руки на груди и закинула ногу на ногу.
Она так делала, когда ей что-то не нравилось, я её уже очень хорошо выучил.
И всё равно просто сидел весь на нервах. Ещё рубашку свою белую зачем-то так с универа и не переодел.
Тем не менее, первая инициатива пошла с её стороны.
– Может, посмотрим что-нибудь? – Предложила она.
– Давай. Щас, секунду.
Я притащил из гостиной второй стул, чтоб она села рядом.
Сам уселся на своё кресло перед компьютером и включил какую-то комедию.
Тем не менее, Кэт довольно запросто проигнорировала этот стул, хоть и понимала, что он для неё, и села своей задницей прямо на мой член.
Кхм. Резко.
Я очень быстро ощутил, как он начинает подниматься даже против моей воли. Такое я никак не проконтролирую.
– Ой, молодой человек, у вас, кажется, что-то крепчает, – подъебала меня Кэт.
– Очень смешно, – выдавил я, подсознательно кайфуя от происходящего.
И неловко, что я так уязвим перед ней, и в тоже время очень приятно…
– Вы что же, домогаетесь до девушки? – Не могла угомониться брюнетка, – так и до заявы недалеко.
– Ой, Кэт, ну хватит уже. Всё, давай, слезай.
– А куда мне слезать, вы сами меня зажали…
– Да всё, всё, не смешно уже.
Кэт немного притихла, видя, что я не поддерживаю юмора, и реально встала.
Я тоже, и с тусклым выражением лица пересел на кровать. Тем не менее, у меня всё ещё стоял.
Встав рядом с кроватью, Кэт с озадаченным видом скрестила руки на груди и чуть согнула вперёд одну ногу.
– Ну что теперь-то не так?
– Да блин, да всё не так! – Я укорил себя за то, что сорвался, но всё равно был весь на нервах, – понимаешь, я всё вообще не так хотел. Ну вот скажи честно, для тебя ведь это просто временное развлечение, да? Как будто я этого не вижу.
– Ну почему временное развлечение?
Я промолчал.
– Ну давай, давай, говори.
Девушка уселась на край кровати рядом со мной, заботливо взяла меня за руку и добавила доверительным шёпотом:
– Я слушаю.
Да уж, непросто.
Не люблю я эти серьёзные разговоры. Но я же столько времени об этом грезил, верно?
Терпел больше года.
– Ты мне в самом деле нравишься. И всегда нравилась.
И я очень хочу, чтобы у нас было что-то… что-то серьёзное…
Чтобы без всего этого стёба и издёвок.
Но ты же просто хочешь Димаса этого позлить, да? Мне не этого надо.
Я хочу, чтобы ты увидела во мне именно меня, а не какую-то там замену.
А так, быть мальчиком на замене… я просто не хочу.
Дослушав меня, Кэт поправила волосы.
– А ты не думаешь, что я просто сама по себе такой человек? – Спросила она следом.
Залезла вместе с ногами на кровать, сев на коленках передо мной.
– И влюблён ты во всё красивое, – промурлыкала она, цитируя классика, – и ничего важнее нет, когда приходит к человеку человек.
(Я молчал)
– Ну я же здесь с тобой сейчас, а не с ним. Ты не думаешь, что это о чём-то да говорит?
На этот раз я посмотрел на неё, и вдруг, даже не раздумывая, притянул её, вскрикнувшую от неожиданности, к себе и засосал.
Отдышавшись и захихикав после поцелуя, Кэт усмехнулась:
– Да и вообще, признай, что ты просто кайфуешь от всего этого. Как мазохист.
– От чего это?
– От того, как я тебя каждый раз побеждаю. Доказываю, что ты – лошара.
Она ткнула меня пальцем в лоб.
– Сама ты лошара.
– Ой-ой-ой, от лошары слышу, – продолжила издёвки Кэт, – а на коленях кто стоял? Вся группа до сих пор смеётся!
– Ну я тебе щас устрою лошару!
Брюнетка громко захохотала, когда я скрутил ей руку за спиной и уложил животом вниз на кровать.
Затем, в отместку за утро, шлёпнул ладонью по ляжке.
Кэт дёрнула ногой от жжения, но продолжала гнуть свою линию:
– Ну давай, давай, пожёстче уж. Я бы тебя в разы сильнее трахнула.
Кипя от злости, я сильнее шлёпнул её по ляжке ладонью.
На этот раз брюнетка сжала губы вместе, чтобы через них не проходили нотки её визга.
(Но это приятно)
Наклонившись к её уху, я ласково и одновременно издевательски прошептал:
– Вот и посмотрим, кто кого унизит.
И куснул её за ушко.
– Ай, это против правил! Требую аппеляции, это против правил! – Запротестовала задёргавшаяся Кэт.
– Ладно, будет тебе аппеляция.
– АААААААААА!!!!
Да, я снова укусил её за край ушка.
Представляю, какой это одновременно кайф и отторжение.
Потом мы сидели на кровати, закончив с этими укусами, переросшими в поцелуи.
– Можно было бы и помягче с этим, – призналась девушка, всё ещё держась за покрасневшее ухо.
– Ну извини.
– Извини? – Театрально усмехнулась она, – ты чё, думаешь, этого реально хватит? Иди-ка давай сюда. Иди, иди, не бойся.
Подтянувшись ко мне, она вцепилась своими зубами мне в шею.
Держись, держись, ты же мужик…
Она усилила хватку.
– БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!
Кэт это здорово повеселило.
Ну куда это годится, ты унижаешься в разы больше, чем она!
Продолжая ставить мне засос на шее, Кэт одновременно снимала с моих брюк ремень.
Держа его в руке, она стала одной рукой стягивать с меня брюки.
Я же, задрав голову, всё время дёргался и кайфовал вслух от этого засоса.
Когда брюки слетели с кровати и я остался в трусах, то Кэт чуть отодвинула свою голову от меня.
Я хотел было потянуться к ней для предварительного поцелуя, но она вдруг отвела голову, и когда её лицо плавным движением оказалось у моего уха, она прошептала:
– Мы сейчас за всё поквитаемся.
И хлопнула меня моим же, сука, ремнём по голой ноге!
– Бля!
– Давай-ка, давай-ка, разворачивайся.
– Ой, ну Кэт…
– Что ну Кэт? Поздно оправдываться.
Не понял, в какой момент девушка оказалась в доминирующем положении, но вот я уже стою на коленях поверх кровати, а она сзади бьёт меня ремнём по загорающейся от боли заднице.
(Это она всё тот случай с картами простить мне не может?)
– БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!
– Давай, давай, повизжи как сучка, – издевательски пропела Кэт.
Ох, какая она всё-таки… СУКА…
Я зажмурился, и из глаз пошли слёзы от сильного удара.
– Давай!
– БЛЯ!
Кэт ещё раз хлестнула меня по жопе ремнём.
– Проси пощады!
– Всё, всё, прошу! Прошу пощады, хорошо? А БЛЯ!
Кэт рассмеялась.
Тут я, держась рукой за свою болящую жопу, не удержался и развернулся к ней, ну и накинулся на неё.
Теперь уже Кэт, руки которой я удерживал, невзирая на болящую жопу, лежала внизу, и я был в доминирующем положении.
Начал сосаться с ней.
Потом платье постепенно слезало с неё.
Когда мы уже голые лежали под одеялом и просто смотрели кто куда – я в потолок, она на меня – а позади был несколькоминутный секс, я много о чём думал.
Причём разом.
Если сейчас не спрошу, потом всё может вообще пойти по-другому.
– Ну так что? – Обратился я к ней, и даже решился поглядеть на неё.
Ну а что, я же её оседлал, уже не страшно.
– Что? Я должна посредством телепатии улавливать недосказанную половину?
– Будешь моей девушкой?
Кэт лукаво улыбнулась.
Наверное, впервые в жизни эта её лукавая улыбка сыграла за, а не против меня.
Брюнетка загадочно бросила:
– Допустим, я согласна.
– Нет уж, не допустим, а выясняем точно.
Я залез на неё сверху и притянулся к её губам.
Вслед за этим был французский поцелуй.
По его завершению я чуть приподнял голову – мы оба ощущали горячее дыхание друг друга – и уставился ей прямо в глаза.
Теперь уже я давил на неё.
Кэт доверительно шепнула:
– Согласна.
***
Всё равно это всё до сих пор ощущалось как длительная кома.
Как-то даже в голове не укладывалось, что мы с Кэт уже два дня просто зависаем у меня дома, за сексом да сном.
Даже подняться приготовить какой-нибудь еды было впадлу. Раньше никогда такого не было, и я не представлял, что это возможно – когда вот так вот ничего не хочется, и при этом это не депрессняк, а настоящая неистовая эйфория.
«Может, хоть дошиков сходим купим?», часто предлагала она мне, а я лишь с улыбкой отмахивался.
Сейчас мы с девушкой просто лежали полуголые на кровати, прикрывшись одеялом, животами вниз, задрав ноги – дежавю того момента, когда я прикидывался перед ней геем.
Мы ели пиццу, на заказ которой она таки меня уломала.
– Смотри, какой трек прикольный нашла, – сказала Кэт, протягивая мне наушник.
– А нафига наушник, мы же дома.
– Ну так прикольней, – хлопнула она меня ладонью по голому плечу, – слушай давай, и не выпендривайся.
Ладно, как скажешь, принцесса.
В одном ухе заиграла какая-то звучная мелодия с песней про айсберг.
Возможно, через многие годы я с удовольствием буду вспоминать именно этот момент.
Потому что именно в этот момент я почувствовал себя по-настоящему счастливым.
И плевать, что где-то там Димас сейчас думал о Кэт, трахая при этом нашу старосту.
Так кто же я – айсберг или человек?
Комментарий к Глава восемнадцатая – Принцесса с мороженым Трек, что включала Кэт – “Ххос – Айсберг”
====== Глава девятнадцатая – Медные уши|Том первый ======
Представьте надпись как в примитивных фильмах, ориентированных на массового зрителя – ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ.
Мы с Кэт сидели в столовой друг напротив друга, и готовились к экзамену по литературе.
Точнее, она готовила меня, восседая напротив с учебником в руках. Демон-искуситель, иначе никак не назовёшь.
(Призвана в этот мир, чтобы меня доводить)
– В какой палате лежал Мастер? – Спросила меня девушка.
– О, эта, э, я знаю, знаю! Сто шестнадцатая… нет, сто семнадцатая… сто девятнадцатая?
– Ну ты давай, все числа перебери, – устало усмехнулась Кэт, – сто восемнадцатая, блин, у тебя же квартира с таким же номером, как ты мог не запомнить?
– Круто, я как Мастер, – старался не отчаиваться я в трудной ситуации.
– Ага, ты скорее как Иешуа скоро будешь.
– Да уж… в смысле?
Кэт лишь махнула рукой, мол, проехали.
Кажется, я безнадёжен.
– Как ты вообще умудрился не набрать баллов на автомат? Ты вообще в курсе, что у нас помимо этого в этой сессии ещё три экзамена?
–А нечего было за парня своего голосовать на игре.
– Слушай, хватит, а! – Возмущённо фыркнула брюнетка и обиженно отвела взгляд в сторону.
«Поздравляю, переборщил»
С виноватым видом – как будто ребёнок, укравший конфету и так глупо попавшийся – я протянул:
– Ну Кэт, ну ладно тебе, ну извини… да кто вообще на эти первые пары ходит?
Я попытался как можно постироничнее произнести эту фразу, даже весело усмехнулся – постирония всегда выручает в напряжённые моменты.
(Но в этот раз не выручила)
Кэт с непонимающим видом подняла руку, давая понять, что она ходит. Понимая, что захожу куда-то совсем не в ту степь, я принял твёрдое решение… заткнуться.
Захлопнув учебник, она вынесла вердикт:
– Короче, ты безнадёжен. Если не хочешь идти на пересдачу – сходи помоги Сартру с чем-нибудь.
– С чем я ему помогу, лол? – Обречённо усмехнулся я, – вряд ли ему как Маше марку надо будет достать… хотя… ладно, не будем испытывать судьбу, схожу лучше щас за энергетиками и на ночь засяду за зубрёжку.
– Да погоди…, – Кэт на пару мгновений зависла с задумчивым выражением лица, а потом её словно осенило, и она даже хлопнула в ладоши, а я моргнул от неожиданности, – у него же через три дня спектакль в нашем ДК в честь юбилея, сходи, напросись на выступление.
Идея выглядела полной лажой.
Я до сих пор от роли Гитлера отойти-то не могу, а она – напросись на выступление такого масштаба.
– Да кто меня туда возьмёт-то, – неохотно протянул я, – ты же помнишь, какая у меня там репутация.
– Слушай, ну ты всяко не узнаешь, если жопу от стула не оторвёшь. Всё, пошёл!
– Но…
Но я увидел строгий взгляд Кэт, и понял, что спорить уже бесполезно.
«Да чтоб тебя»
***
– Нет, нет, нет, Артур, исключено, у меня будет выступать специальная команда профессионалов, – пропел Сартр в костюме Наполеона… больше всего походил, кстати…
– Я Алексей, вообще-то, – подавленным голосом ответил я.
Мы с ним оба стояли на сцене в ДК, прикреплённом к нашему университету.
Ладно, Кэт меня прибьёт, если узнает, что я даже не попытался толком.
(А она ведь узнает)
Пришлось переступать через гордость, и выпрашивать:
– Ну, может быть, можно хоть как-то поучаствовать? Я очень ответственный, всё-всё-всё могу.
– Ответственный, говоришь…, – я кивнул, когда Сартр задумчиво оглядел меня, – знаешь, а у меня ведь есть одна действительно ответственная работа для столь инициативного молодого человека.
– Что бы Вы ни предложили, мой ответ – да!
(После этого я дал себе слово никогда-никогда не признаваться Кэт, что я теперь драю полы во Дворце Культуры)
– Ну что там? – Поинтересовалась у меня девушка, когда я подсел к ней и Маше в аудитории.
Не ври. Скажи ей правду.
– Да всё супер, – инстинктивно усмехнулся я, – нормальный Сартр оказался мужик, сразу меня на одну из главных должностей поставил.
– О, серьёзно? Ну вот видишь, а ты боялся.
(Вижу, ещё как вижу)
– Нормальный мужик, забудем только, что он к Кэт полуголый прижимался, – тут же вставила Маша свои «пять копеек».
Я лишь закатил глаза.
Сидевший позади нас Антон мгновенно «тригернулся»:
– Ой блять, тоже мне нашли проблему – мужик яйцами прижимается. Вот я устроился сторожем работать, до меня там местная старуха-извращенка домогается. А мне, блять, куда деваться, теперь если не трахну её – работу потеряю, а мне ведь нужна работа!
Реакция была неоднозначная – Кэт расхохоталась, Маша закатила глаза, я же просто закрыл уши руками, чтобы больше не слышать о том, как к моей девушке кто-то там прижимался.
Ну а сидевший рядом с Антоном Серёга храпел за партой.
(Знаете, могу сказать, что последняя пара в году могла пройти себе тихо и спокойно, да мы бы все разошлись, и всё бы обошлось)
Но как все прекрасно понимают, «всё бы обошлось» – это не про мою жизнь.
А значит, они точно также понимают, что испортил всё именно Димас.
Хоть этот мудак открыто и не доёбывал меня – очевидно, всё дело в том, что до сих пор надеялся на что-то с Кэт – но сейчас именно он пожаловался, что доска грязная, а ему впадлу вставать и мыть.
Сидевшая рядом его новая подстилка в лице старосты Саши сразу же громко съязвила:
– Воронцов, можешь пойти вылизать, это ж тебе ради экзамена надо у Сартра в ногах ползать.
Она довольно ухмыльнулась, заметив, как я поморщился от неприязни к её словам.
– Впрочем, он любит в мужских ногах ползать, – поддержал «свою тёлочку» Димас.
Как ни делай вид, а Кэт с Сашей теперь заклятые враги.
И когда одна задевает чем-то парня другой…
Короче, для Кэт это было как нападение без объявления войны. Польша тут и рядом не стоит.
Я обречённо опустил взгляд, когда брюнетка гордо выкрикнула:
– Вообще-то он у Сартра в спектакле участвует, причём в главной роли!
(Погодите-ка, вот такого даже я не говорил!)
Но все тут же оживились, и уставились на меня.
– Да ну? – Не поверила своим ушам староста, – Воронцов, а чё ж молчал-то?
– Да! – Не могла Кэт уже угомониться.
«Заткнись, заткнись, прошу тебя…»
– Там вообще такое ответственное мероприятие, и всё на нём держится… и там по всем могут за такое автоматы поставить, не только по литре.
Кэт самодовольно усмехнулась.
(Поздравляю, любовь моя, теперь ты официально дура)
Но хитрые РУССКИЕ глаза Димаса загорелись, и он, поднявшись из-за своего места, обратился ко мне:
– Воронцов, а чё ты жмот такой тогда? Давай, пристрой нас всех на помощь спектаклю, все же хотят автоматы, да?
Разумеется, как я того и боялся, слово «Да» полетело со всех сторон.
Даже храпевший только что Серёга, уже натренированный за три года университета, мгновенно подскочил и выкрикнул:
– Да! Стоп, а о чём речь?
Антон, к которому он обращался, лишь с отвращением поглядел на одногруппника.
Я же понимал, в какой я жопе.
Давай, выбирай… опозориться перед своей девушкой, её бывшим и всеми остальными сейчас, или же потом, когда станет ещё хуже?
По-моему, выбор очевиден.
– Или чё, сдулся наш каменного цветка мастер? – Саркастично усмехнулся Димас, и Кэт с безнадёжным видом опустила взгляд.
– Ничё я не сдулся! – Запротестовал я, – пристрою я всех желающих, не беда.
Браво. Всего из двух вариантов ты умудрился выбрать неправильный.
«Мозг, ты официально уволен»
Всю пару я в состоянии мандража, с вытаращенными глазами, без движения сидел на месте и просто смотрел в одну точку перед собой.
(Справедливости ради, в этой точке я видел, как все называют меня ничтожеством, начинают ржать, а Кэт уходит за ручку с Димасом)
В это время заикающийся препод пытался выговорить из последних сил:
– Жа-жа… жа… жа-ра л-лет… ле-том будь… будет…
Искренне надеюсь, что эта самая жара меня и сожжёт до смерти.
Желательно, до конца этой самой пары.
***
После пары я с остервенением мыл полы на сцене в университетском Дворце Культуры, думая о том, как придушу Сашу, а потом сброшу громадный шкаф на Димаса, и его прибьёт этим самым шкафом…
К слову, на сцене я опять был один.
Хорошо проходят репетиции, уборщик бывает во Дворце в сто раз чаще, чем актёры. Эти специалисты Сартра вообще помнят, что через три дня концерт? Даже нас Кэт чаще прогоняла по материалу… хоть и не помогло…
А вот и сама Кэт появилась на горизонте.
Лишь заметив её, я понял, что надо что-то придумать, и… сделал первое, что пришло в голову…
Залез на швабру как Гарри Поттер. Ну а что, могло быть и хуже.
– Лёш, ты что, полы здесь моешь? – Не поняла девушка, поднимаясь на сцену.
– Да нет, это… реквизит…, – ляпнул я первое, что пришло в голову.
– А, Мастера и Маргариту ставите?
Пришлось кивнуть.
(Ох и заврались Вы, товарищ)
– Ты бы тогда почитал хоть, – без какой либо язвы в голосе с улыбкой произнесла брюнетка.
Поэтому кивнул я уже менее уверенно.
Было очень стыдно.
Настолько, что готов был сквозь землю провалиться.
Кэт же, кажется, ничего и не замечая, с интересом оглядывала сцену.
Сцена действительно была огромной – прямо как в каком-то большом театре.
– И вот согласился же кто-то соединить Дворец Культуры с университетом, – сказала девушка.
– Ну да, – как-то вяло кивнул я, всё ещё подавленный сложившейся ситуацией, – для кого-то единственный повод сходить в универ.
Кэт усмехнулась.
Затем вдруг заботливо посмотрела на меня – мне даже неловко стало.
– Ты точно сможешь нашу группу сюда пристроить?
– Да спрашиваешь!
(Если ты ждал подходящего момента, чтобы признаться в своём вранье… что ж, это был он…)
Наверное, она бы даже не злилась так сильно.
В любом случае, ты свой шанс упустил.
– Помнишь, как ты тут по сцене весь в синей краске прыгал и на немецком кричал? – Хихикнула моя девушка.
– Да-а… а ты мне потом по яйцам зарядила…
Не лучшее из моих воспоминаний.
Но у Кэт сейчас было чересчур романтичное настроение, чтобы стебаться надо мной, похоже.
Она уселась на край сцены, свесив ножки вниз, и упёршись локтями в пол.
Чуть помешкав, я также сел рядом с ней.
«Не показывай, что ты нервничаешь, иначе она всё поймёт, спалит тебя»
– Знаешь, а я в юности очень хотела выступать на сцене, даже думала, что в будущем поступлю в театральное… так что ты в какой-то степени осуществил мою мечту.
С улыбкой на лице Кэт потрепала мои волосы.
– Что с тобой?
(Заметила всё-таки)
Ну нет, не могу я так.
Она такая… такая добрая сейчас… не могу я так с ней поступить…
– Кэт, я на самом деле соврал тебе. Хочу кое в чём признаться.
– Так, тревожное начало, – напряглась брюнетка.
И я рассказал.
Про свой обман.
–…и мы думали, ты там застрянешь, такая месть, а потом…, – я выдохнул, – Владимирович меня и самого отправил, и мы с тобой застряли вместе.
– И ты всё это время скрывал это от меня? – Судя по выражению лица Кэт, она заливалась краской от смеха.
Ну да, да, знаю, что вы думаете – я рассказал не совсем то.
Зато хотя бы по краям почистил свою карму!
(К тому же, это ведь тоже был обман)
Я кивнул девушке.
– Ну что могу сказать… лоханулся ты, так лоханулся.
Она рассмеялась.
– Это точно, – поддержал я нервным смешком.
«Это точно»
Брюнетка вдруг посерьезнела, и пристально прищурилась, глядя на меня:
– Больше ты от меня ничего не скрываешь? Лёш?
– Нет. Больше ничего.
Опустив взгляд, Кэт покрутила в руках подол своего платья.
– Знаешь, – заметила она, лукаво улыбнувшись, – это вот жизнь тебя так наказывает. Ты вот врал, пакостил – вот тебе и не везло. Зато как встал на путь исправления, сразу я появилась.
Ну это было выше моих сил.
(Тебя, Кэт, потерять я точно не готов)
Я лишь молча обнял её за плечо рукой, уставившись куда-то вперёд.
Девушка положила голову на моё плечо.
И мы просто сидели так в мёртвой тишине, а я чувствовал какую-то метафизическую близость.
А ночью, лёжа на своей кровати дома в полном одиночестве, долго не мог уснуть.
Всё время, когда закрывал глаза, казалось, что ко мне подкрадываются бесы и нашёптывают что-то на ухо.
«Не признавайся, не признавайся…»
Нет уж, завтра точно надо что-то с этим делать!
***
Назавтра я примчался во Дворец Культуры как можно раньше – надеялся серьёзно поговорить с Сартром, быть может, объяснить ему ситуацию, вдруг он чем поможет…
(Хотя со стыда сгоришь объяснять такое)
Как странно, в ДК ни Сартра, ни хвалёных актёров… зато вся моя группа в полном составе!
БЛЯ!
– Вы чё тут делаете?! – Вырвалось у меня, когда я увидел на сцене и Кэт с Машей, и Димаса в обнимку с Сашей, и Серёгу, и Антона.
Даже Олег Кузьмин, который не ходит, пришёл!
(Вот это всё точно в мои планы не входило)
– Ну как, Лёш, все хотят автоматы, – с улыбкой на лице заметила Кэт.
ОХ, УБЕЙТЕ МЕНЯ…
Я аж весь побледнел. Кажется, поздно что-то делать.
– А ему-то кто сказал? – Шёпотом спросил я у девушки, кивком головы указывая на прогульщика Кузьмина.
– Я всё слышу! – Крикнул тот в ответ.
А вот ты вообще молчи, гадёныш, подставил меня на той игре!
Вдруг на сцену из-за кулис вышел Сартр во всеоружии… в мантии судьи и с белым париком века восемнадцатого…
(Что ж, очень в тему)
– Это что за крестьянское восстание? – Как обычно не в тему спросил препод.
НУ ДАВАЙ, ВЫКРУЧИВАЙСЯ
Подбежав к нему, я нервно рассмеялся, и ляпнул первое, что пришло в голову:
– А у нас тут… упражнения по хору… О СОЛЕ МИО!
Все с недоумением уставились на меня.
Господи, я сейчас точно со стыда сгорю.
Димас выступил вперёд и нарочито заметил:
– Ты чё, Воронцов, какие ещё упражнения по хору? Мы за автоматами пришли.
– Так мы вроде не в армии, Дмитрий, – с усмешкой заметил Сартр.
Ой бля…
– Так Воронцов сказал, что он с Вами договорился, и нам по всем предметам автоматы поставят! – Возмущённо выступила староста.
(Вот теперь, кажется, в жопу будут ебать уже не её, а меня)
Я ощутил себя так, словно я гвоздь, и меня начинают молотком вбивать в пол.
Нет, серьёзно, именно это и чувствовал.
– Так-с, – задумчиво протянул Сартр, строго глядя на меня, – вот что. Уж не знаю, что там в мире твоего вранья происходит, Воронцов, но теперь тебе не то, что автомат, я больше даже полы здесь мыть не разрешаю.
– Он тут чё, полы мыл? – Негромко ехидно спросила Саша у Димаса.
«Просто застрелите меня»
Как только Сартр ушёл за кулисы, я ощутил на себе презрительные взгляды почти всех своих одногруппников.
Одна лишь только Кэт не гневалась, просто холодно глядела куда-то в сторону. Это было даже ещё хуже.
Димас первый подошёл ко мне, и бросил:
– Трепло, да и только, чего тут ещё говорить. А мы и рады были уши развесить. Отныне уши наши будут из меди.
Да ты чё несёшь вообще, дебил?
Но Димас двинулся к лестнице со сцены, и тут пошло-поехало.
Каждый, проходя мимо меня, считал своим долгом бросить что-нибудь неприятное мне в лицо.
(Я как будто Иисус на распятии… вот только страдаю за собственные грехи)
– Чмо, – мстительно кинула староста.
– Лошара, – сказал Кузьмин, который меня даже и не знает.
– Шарлатан, – заявила та одногруппница, имени которой я так и не запомнил.
(Ну ты-то, ты-то куда лезешь?)
– Врун, – со вздохом произнесла Маша.
– Тварь дрожащая, – неуместно процитировал Серёга произведение Достоевского.
Я не удержался и огрызнулся:
– А ты-то кто?
– А я право имеющий.
И ушёл он, и был таков.
Антон, проходя мимо и даже не взглянув в мою сторону, пробормотал себе под нос:
– Ой блять, тоже мне нашли проблему, напиздел. Вот у нас директор школы так напиздел, что ему семь лет строгача впаяли.
Моя самооценка сейчас улетела настолько глубоко в минусовую степень, что, кажется, уже никогда не вернётся обратно.
На сцене остались только мы с Кэт.
Стояли тут в полном молчании.
Самое обидное, что она даже не обзывала меня, не язвила, не включала свой излюбленный режим сучки… да я даже против всего этого сейчас не был бы, только не молчи!
(Я вдруг сильно испугался, что она меня сейчас бросит, и всё на этом)
Нет, нет, нет, пожалуйста…
Конечно же, я первым не выдержал.
Подойдя к ней, я жалобно взглянул в лицо девушки и попросил:
– Ну Кэт, ну прости, пожалуйста… ну ты просто так на меня смотрела, ну как я мог сказать, что соврал?
Девушка холодно посмотрела на меня в ответ.
«Как же это жутко»
– Ну… ну хочешь, я снова на колени встану?
– Да нет, – ответила она, – у тебя уже к этому иммунитет вырабатывается, не поможет.
А я ведь встал бы, унизительнее всё равно уже некуда.
– Ну а что, что мне сделать? Я на всё готов.
(Да, давай, придумай мне какое-нибудь обидное издевательство)
– Да не надо мне ничего, – устало проговорила она.
Это было отвратительнее всего.
– Ну Кэт, ну как же не надо?
– Сходи просто и извинись перед преподавателем, чтоб проблем не было… или, знаешь, я даже с тобой схожу, чтоб ты точно не соврал потом…
– Ой, может, подождём чуть-чуть, пока остынет? А потом я точно схожу, честное слово.
– Честное пионерское? – Подъебала она меня.
В итоге мы шли по коридору за кулисами в поисках Сартра.
О, вот и гримёрка, узнаю её, помню, как домогался здесь Кэт, и у меня как обычно ничего не вышло.
Когда мы проходили мимо, из туалета вдруг неспешно стал выходить пока не заметивший нас… ЧЕГО?!
Батя Димаса.
Кэт среагировала мгновенно, и тут же затолкнула меня в гримёрку, и закрыла за нами обоими дверь.
– Что за…
– Заткнись, – прошипела она, и быстро стала оглядываться по сторонам, – в шкаф.
Она так уверенно скомандовала, что и спорить расхотелось.
(Ну разве что чуть-чуть)
Совсем скоро мы оба залезли в шкаф – сначала я, а затем и она)
Да ничего, в целом, удобный такой шкаф, просторный.
Только чуть узковатый, и мой приподнявшийся от такого сближения член упирался сейчас Кэт в задницу.
– Ну ты нашёл время, – шепнула она мне.
– А чё ты нас сюда запихнула? И это что, отец Димаса? – Ответил я тем же шёпотом.
– Да я не знаю, какого хрена он тут делает… инстинктивно я это…
Я хотел уже что-то ответить, но девушка закрыла мне рот ладонью.
Внутрь гримёрной вошли этот самый Герман Виссарионович, ну который батя Димаса, и Сартр, стягивающий с себя парик судьи.
«Тоже мне, судья Дредд, бля»
Вот это ситуация, конечно.
Герман Виссарионович вальяжно раскинулся в кресле, и протянул:
– Ну что, мой покорный слуга, порадуй меня новостями.
– Всё отлично, Герман Виссарионович, – чуть ли не кланяясь, ответил ему наш препод, – в университете ни у кого подозрений нет. Спектакль уже послезавтра, у нас даже ни одного потенциального актёра.
Что? Что происходит?
Я прислушался внимательнее, хотя тяжело было сосредоточиться, когда мой член был так приподнят, и упирался прямо в жопу Кэт.
Она тоже вся дёргалась из-за этого.
И дышать из-за её ладони было тяжелее.
Батя Димаса поднял со стола муляж пистолета, и изобразив выстрел в Сартра, шепнул «Пау!».
Тот театрально дёрнулся и схватился руками за сердце.
– Вот если облажаешься, – заговорил Герман Виссарионович строгим голосом, как самый настоящий преподаватель, – выстрелю уже из настоящего. И по яйцам.
Одновременно нервно сглотнули и Сартр, и я.
(Вот это я понимаю: оказаться не в том месте и не в то время)
Растянувшись в кресле, батя Димаса медленно поднялся, подошёл вплотную к Сартру, которого превосходил на полголовы, да и в плечах был шире, и, поправив ему воротничок мантии, объяснил:
– Понимаешь, какие деньги вокруг этого дворца? Этот филологический корпус нам в член не упал. Мой сын сваливает, так что это место нам точно не нужно. Всего-то и нужно сделать то, что ты так хорошо умеешь – залажать. Тут, чтобы облажаться, нужно со всем справиться, а ты этого точно не сможешь.
Герман Виссарионович громко и неприятно загоготал.
У нас с Кэт от такого смеха аж мурашки по коже поползли.
– Давай, чувачок, дерзай, не зря же я тебе такую справочку нарисовал.
– Не волнуйтесь, Герман Виссарионович, всё сделаем, – гораздо тише проговорил Сартр, чуть ли не кланяясь этому старому мудаку.
До меня, кажется, начало доходить, что здесь происходит.
Сердце стучало как сумасшедшее.
А ещё я весь покраснел, потому что ладонь Кэт не сползала с моего рта, и дышать было уже совсем невмоготу.
«Вот это ты попал. Теперь точно попал, без шансов на какой либо поворот»
====== Глава двадцатая – Медные уши||Том Второй ======
Лео внимательно смотрел на схему на моей стене, изо всех сил пытаясь сосредоточиться и одновременно борясь с диким желанием зевнуть.
Вся стена была обмотана красными нитями, прямо как в детективных фильмах.
На самом верху, по центру, висело фото этого бородатого гандона Германа Виссарионовича.
От него шли нити к фотографии нашего университета, селфи Сартра и ещё к Димасу, а также к его жене, Лауре.
Я терпеливо объяснял:
– Дворец культуры занимает невыгодную позицию прямо в университете, что не есть хорошо для бизнеса Германа. Поэтому он и пристроил своего человека – Сартра – под видом преподавателя, чтобы тот развалил всё изнутри, и появился мотив прикрыть наш универ.
Мы находились в моей комнате, где я с указкой стоял около всей этой схемы, а на кровати передо мной сидели Кэт с Лео и Серёгой по сторонам.
Пазл складывался у нас на глазах… но явно не в голове Лео, закидывавшего нас всё большим количеством вопросов…
– А как же Димас?
– Поэтому он и хочет забрать его в Англию.
– А актёры, которые будут участвовать завтра в спектакле? С ними Герман тоже договорился?
– Да нет никаких актёров! Сартр всех обманул.
– А причём тут Лаура?
– Да ни при чём, я её фото просто так повесил, потому что она его жена.
– А сколько на всём на этом можно заработать?
– Да Лео, блин! Не знаю!
Ситуация всё больше выводила меня из себя.
Это ж надо было так попасть…
Немного погодя, Серёга предложил:
– А что, если Владимировичу об этом обо всём рассказать? Он же препод, что-нибудь сделает.
– Да пробовали уже, – устало ответила Кэт, – он говорит, не получится ни хрена без актёров.
Действительно, мы с ней ещё вчера пришли к Владимировичу, объяснили всю ситуацию, рассказали, что, почём, и для чего.
Даже нашли информацию о Сартре, оказавшимся актёром местного тюза.
Сидевший всё это время за своим преподавательским столом в кабинете Владимир Владимирович корчил недовольную мину, словно он ребёнок, которого заставили есть манную кашу.
(Хотя я вот в детстве любил манную кашу…)
Понимаю, переваривалинформацию.
Кому легко узнать, что какой-то вонючий бизнесмен решил оставить тебя без работы?
– Ну что? – Задала резонный вопрос Кэт под конец своего рассказа.
– Что, что, а от меня-то вам что надо? – Возмутился Владимирович, – что я могу без актёров сделать? Спектакль провалится, университету конец.
– Да хоть что-нибудь! Вы же состоите в комитете, поднимайте тревогу.
– Против человека с такими связями?
– Ну да.
(Как у неё порою всё просто)
В мировоззрении Владимировича всё было явно не так, учитывая, как он внезапно забился головой об стол.
Тогда-то я и понял, что это полный крах.
Преподаватель вскочил, и у нас на глазах весь задёргался, как будто ему за шиворот жука запихнули, а потом закричал на Кэт:
– ДА ТЫ… ДА ВЫ… Да у меня вообще всё через задницу идёт с того самого момента, как ты в нашем университете появилась! Что вам ещё от меня надо? Сначала без гранта меня оставили, без премии, без зубов, а теперь и без работы, да? Да пожалуйста! Без жизни я не хочу оставаться!
– А как же университет? Это же культурное достояние, тут Гоголь проезжал! – Попыталась вразумить его девушка.
– Да плевать всем на этого чмошника!!!
Осторожно обойдя Кэт – как будто она какая-то прокажённая – препод зашагал к двери.
Напоследок с силой пнул её, но это не возымело должного эффекта, ведь дверь открывалась в другую сторону… и вообще, путём поворота ручки…
– ДА ПОЖАЛУЙСТА! – Как можно злее крикнул он нам, и вышел с кафедры.
Браво.
Мы в жопе.
– Мы в жопе, – сделал Серёга логический вывод после долгого обсуждения происходящего уже в моей комнате.
– Спасибо, а то мы не поняли, – фыркнул я в ответ.
Голова шла кругом.
Сюрреализм какой-то.
Вся надежда оставалась на Кэт…
Благо, она лукаво усмехнулась – как и каждый раз, когда придумывала что-то гениальное.
– Не парьтесь вы так, – сказала девушка, закинув ногу на ногу, – теперь-то у вас я есть.
– А у тебя личные профессиональные актёры? – С фальшивой надеждой спросил Лео.
– Нет. Просто я проигрывать не привыкла.
Она ободряюще это сказала, и хоть на моём лице явно читалось уныние от предстоящей потери места учёбы, от её слов немного полегчало.
(Всегда легче, когда тебя кто-то поддерживает… и при том кто-то не такой, как Серёга с Лео…)
Заметив моё погрустневшее лицо, Кэт взяла меня за руку и негромко произнесла:
– Не переживай, всё у нас получится.
– Ну да, или мы в разных пакетах поедем в лес… сразу в десяти…, – пессимистично сострил я, – завтра же уже спектакль, а актёров нет.
– Нет, значит, будут, – подмигнула Кэт мне.
Я непонимающе уставился на неё.
Что она в этот раз опять задумала?
Брюнетка медленно поднялась, подошла ко мне, и, поцеловав в щёку – отчего внутри всё потеплело – кивнула головой в сторону двери и шепнула:
– Пошли.
***
Что может быть хуже, чем Аватар-Гитлер, возглавивший команду из актёров-неудачников, чтобы за день поставить достойный спектакль?
Видимо, Кэт считала, что могло быть и страшнее, когда обзванивала наших одногруппников.
И вот мы все собрались на пустой сцене не менее пустого Дворца Культуры в нашем университете.
Сказать, что лица у них у всех были крайне недовольные после моего вчерашнего фиаско – ничего не сказать.
Разумеется, пришли далеко не все.
Не было Димаса с Сашей, которым Кэт, наверное, даже не звонила, а ещё по классике Олега Кузьмина.
Зато был Лео!
– В общем, народ, как вы понимаете, дело не из лёгких, – заметила Кэт после нашего нелепого объяснения всей ситуации.
Одногруппники замялись, даже Антон сейчас не выдавал никаких Божественных цитат.
Ситуация и впрямь была, скажем так, нестандартной.
– От нас теперь очень многое зависит, – не сдавалась моя девушка, – если сможем выступить на спектакле, у Германа не будет поводов прикрыть наш универ.
– Угу, а руководить нами Лёша будет, да? – Недоверчиво прищурилась Маша.
За что и словила мой косой взгляд.
Нет, ну я понимаю, вы моей репутации не шибко доверяете, но вот совсем уж так…
Зато хоть Кэт была на моей стороне.
– Маш, ну хватит, – заступилась она за меня, после чего воинственно положила руку на моё плечо, – да, руководить нами будет Лёша! У него хотя бы есть какие-то идеи, от вас же я пока что ничего не услышала. Или, может, у кого-то есть план получше?
Вот-вот, а то только языком молоть умеют некоторые!
Но из-за их презрительных взглядов я всё равно чувствовал себя не в своей тарелке.
– Лёш, что ты предлагаешь? – Обратилась ко мне Кэт, как будто мы всё уже решили.
– Ну… в общем…, – мне пришлось прокашляться, чтобы голос не дрожал, – в гримёрной лежит куча костюмов, которые притащил сюда Сартр… можно использовать их на выступлении…
– И это весь твой план? – Продолжила троллинг Маша.
– Маш, ну хватит, – прошипела Кэт.
Да уж, вот умеешь ты выбирать себе подруг.
Рыжеволосая одногруппница не унималась:
– Ну правильно, пофиг, что мы не готовы, что ни сценария нет, который, между прочим, ещё учить надо, ни роли не распределены, зато костюмы есть.
Одногруппница, чьего имени я так и не запомнил за три года совместного обучения, даже усмехнулась в этот момент.
А ведь они правы… чего греха таить, даже куда более опытный руководитель не вытянет этих бездарей за один день… ну что, что тут можно придумать?
Я же неудачник, у которого вообще ничего не выходит, будем честны. Вот и остаётся, что вечно во что-то вляпываться в компании Серёги, да и Лео, который сейчас поёт, и терпеть поражения.
Стоп… Лео…
Я задумчиво уставился на друга, который сейчас как и всегда, когда ему скучно, начал что-то напевать себе под нос.
«Вот оно, решение»
Я внезапно хлопнул в ладоши и выкрикнул:
– Мюзикл!
Реакция нулевая.
(Ну и ладно, не больно-то и хотелось)
– Что? – Непонимающе переспросила Кэт.
– Ну… мы мюзикл устроим, никаких слов там и не надо. Лишь музыкальное сопровождение, да танцы. Нормально, да?
Они вынуждены, хоть и через силу, но ВЫНУЖДЕНЫ были признать, что идея действительно неплохая.
– Ладно, давайте посмотрим, что там с костюмами, – предложила Кэт.
– Ну бля! – Заскулил я с жалобным видом, когда обнаружилось, что большинство костюмов из Мастера и Маргариты, – ну почему, почему?
– Крепись, Воландеморт, – с издевательским видом похлопала Кэт меня по плечу.
Дальше Антон стоял на сцене в трико и жаловался, что ему нормального костюма не досталось.
Серёга с Лео за его спиной просто ухахатывались.
– Чё, Антох, вечерком на голубой огонёк? – Не удержался Серёга от подъёба.
– ЗАТКНИСЬ, ЗАТКНИСЬ! Я НЕ ПИДОР, ЗАТКНИСЬ!
Уж простите, но от человека в колготках это очень комично звучит.
Мы с Кэт смеялись в углу, где я облокачивался на трость Воланда.
– А дьявол из тебя неплохой, – с улыбкой на лице заметила брюнетка.
Я в ответ попытался изобразить звериный оскал, и мы рассмеялись.
А что, глядишь, не всё и потеряно? Может, не такой уж я и неудачник?
Но дальше всё как обычно всё пошло коту под хвост.
Скрестив руки на груди, Кэт напряжённо заметила:
– Дима… ты же и сам понимаешь, что только он может на него повлиять? Это ведь его сын.
– Ага, а станет ли? – Неохотно ответил я.
Мне вообще жутко не нравилось, что у нас речь зашла об этом типе.
Я многого так до сих пор ему и не простил.
– Ты ведь не хочешь пойти к нему? – С надеждой спросил я, хотя уже сам понимал ответ, и потребовал, – тогда я с тобой!
– Он только меня послушает, и ты сам это понимаешь.
Я понимал.
И от этого становилось больнее всего.
Я взорваться готов был и от ревности, и от ненависти к нему.
Почему вот всё так происходит? Он просто мудак и не более того, а сейчас всё снова от него зависит.
«Всё-таки жизнь несправедлива»
Заметив уныние на моём лице, Кэт обняла меня… ну а я её…
Шепнула мне как можно нежнее:
– Не переживай, всё будет хорошо.
Да хватит уже!
Ты мужик или кто, чего ты с ней совсем стал какой-то тряпкой?
Отодвинувшись от девушки, я набрался храбрости, посмотрел ей в глаза и проговорил:
– Нет, это ты не переживай. Я и сам тут всё разрулю, и не нужна нам будет ничья помощь.
Чуть помешкав, я взял Кэт рукой за голову, потянув к себе, и засосал её.
В этот раз я обязательно затащу, если уж не ради универа, то хотя бы ради неё.
***
(Квартира Димаса, наши дни)
С самым сосредоточенным видом молодой националист сидел на кресле, в футболке с надписью «Россия для русских», трусах-семейниках, и белых пушистых тапочках. Ещё и додумавшись при всём при этом напялить на свою голову шляпу Наполеона – похоже, стыренную у Сартра… хотя стыренную ли, если тот работает на отца Димаса?
Наклонившись к стоявшему перед ним столику, брюнет аккуратно собирал на нём спичечный домик.
«Оскар тебе за полное несочетание в стиле, зай», мысленно фыркнула Кэт.
Сама же девушка сидела напротив своего бывшего, на краешке кровати, с самым напряжённым видом, с каким только возможно – гордо выпрямившись, скрестив руки на груди и закинув ногу на ногу, а также стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на его голые ноги.
(Только не думай о том, что тебя трахали прямо на этой кровати… блин, миссия провалена…)
Димас философски изрёк:
– Видишь ли, Кэт, мой отец подобен Вию – одного его взгляда достаточно, чтобы сжигать целые селения и даже города. Одна личность не способна противостоять его мощи.
– Поверить не могу, что я встречалась с таким ссыклом как ты, – фыркнула брюнетка в ответ.
Димас промолчал.
Только лишь взглянул на Кэт и усмехнулся.
Не было похоже, чтобы его это хоть как-то задело… и от этого невольно становилось обидно уже ей самой…
Вот Дмитрий Германович кладёт очередную спичку на своё уже весьма крупное строение.
(Глядя на это, и с ума сойти можно)
– Да будь ты мужиком в конце концов! Ты же можешь повлиять на своего отца, наберись ты уже мужества, ты же его сын, он тебя послушает!
– Ага, а мне с чего это делать?
– Да потому что это твой универ, блин, и тут учится твоя девушка.
Димас удивлённо – прямо как маленький ребёнок, услышавший, что Земля имеет форму шара – взглянул на Кэт.
– Ты сейчас о ком? – Спросил он, откровенно издеваясь.
– Ой, да пошёл ты.
Кэт поняла, что это была крайне глупая идея.
С воинственным видом поднявшись, она развернулась и собралась зашагать в сторону двери.
– Ну погоди, погоди.
(Да неужто?)
Димас прищурился, прямо как какой-то монгол времён Золотой Орды, приехавший собирать дань.
Кэт с усталым видом осталась стоять на месте, с трудом выдерживая этот взгляд.
Как она уже устала от этого ото всего…
Димас же раскинулся в кресле, очевидно, представляя, что у них происходит заключение Тильзитского мира, не меньше, и довольно произнёс:
– Поцелуй за услугу.
– Чё?!
– Что, – поправил девушку националист, нарочито выделив первую букву в слове, – волшебный поцелуй, как в сказке. А я в ответ найду иглу для яйца Кощея Бессмертного.
(Спасибо моему воспитанию, что я не захотела написать по этой фразе фанфик с рейтингом NC-21)
– А ты лучше иди на болото, чмокни лягушку, она для тебя в принцессу и превратится, – сострила Кэт.
– Ну Кэт, дорогуша, что же ты остришь, как будто сама этого не хочешь… кто же только что выступал за спасение универа?
Ситуация становилась всё напряжённее.
«Какой же ты всё-таки гандон, Димасик»
Взявшись одной рукой за голый локоть другой, Кэт, поморщившись, спросила:
– А как же твоя любимая девушка? Мы вообще-то оба сейчас в отношениях.
– Ты ведь тоже понимаешь, что это лишь временно, – не унимался парень, – давай закончим этот цирк и признаем, что мы просто скучали друг без друга. Обещаю, что помогу. Ну?
Димас чмокнул воздух, глядя в сторону брюнетки.
Та уже ничего не ответила.
Она лишь тяжело дышала, глядя на сидящего в шляпе Наполеона и одних трусах парня.
(Плевать было даже, что он лишь в трусах)
Кэт просто изо всех сил пыталась понять, что у него сейчас на душе.
«И что на уме»
Всего один поцелуй во имя спасения универа и кучи твоих знакомых… ты так уверена, что Лёша со всем справится и не залажает, как он любит?
Ты уверена, что Димас не прав?
Интересный всё-таки вопрос, подумала брюнетка.
А дальше спичечный домик уже летел на пол из-за её сильного толчка.
Димас с явно ощутимой осадой, прикусив губу, глядел на это.
Но сдерживал себя.
– Знаешь что, – прошипела Кэт, сверля его взглядом, словно змея, – ты просто жалкий трус, вот ты кто! Я думала, то, что было, для тебя хоть что-то значит, но нет, ты так и остался лишь жалким таракашкой, который больше всего на свете боится своего отца, и ничего важнее этого для него и нет.
– А чё ты раскудахталась тут?!
Димас вдруг вскочил и встал прямо перед девушкой, заставляя почувствовать ощутимую разницу в их росте.
При этом они оба с самым агрессивным видом пялились друг на друга.
Брюнет фыркнул:
– Попрыгунья стрекоза лето красное пропела, да? Как проблемы настали – сразу на чувства мои надавить решила? Вспомнила, что они есть?
Кэт промолчала.
Они молча глядели друг на друга.
Затем Димаса вдруг прорвало, и он потянулся поцеловать девушку.
(Но она тут же огрела его крепкой пощёчиной по лицу)
Парень остановился, взявшись за щёку рукой и глядя куда-то в сторону.
Повезло тебе. Кому-то другому такое бы с рук точно не сошло.
Кэт тоже не могла молчать, и высказалась:
– Раньше надо было о чувствах думать. В отношениях одних лишь слов недостаточно, важны поступки.
Она уже было направилась к выходу, как вдруг вернулась.
Стянула с головы Димаса шляпу и напялила на свою, вынудив его усмехнуться от ироничности ситуации.
– Она казённая! Хендехок! – Всё на свете перепутав, Кэт бросила зигу, и всё-таки зашагала к двери.
Димас задумчиво глядел ей вслед… и в особенности на её задницу…
А потом посмотрел на раскиданные по полу спички.
Пришлось быстро среагировать, когда в их сторону поехал помощник-пылесос.
Я в полном одиночестве лежал на кровати у себя дома, и у меня было подавленное состояние.
Всему виной наша переписка в вк с Кэт, где она в голосовухе пересказала то, что произошло дома у Димаса.
(Поцелуй он у неё, значит, клянчил)
«Да на что ты обиделся, я же отказалась, я пока что в своём уме!», печатала она мне.
«Понятно», лишь ответил я.
Страхи… обиды…
Боль…
Всё это сливалось воедино.
Я просто вышел из вк и уткнулся лицом в подушку.
Почему-то представил, как Кэт лежит рядом и обнимает меня – это несмотря на мою обиду на неё.
И от таких фантазий стало легче… а ещё у меня привстал мой член…
И я как-то слишком быстро уснул.
***
– В СМЫСЛЕ ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ ВЫСТУПАТЬ?!
Я лишь лениво пожал плечами в ответ на выкрик Кэт.
Дело было на следующий день, и мы с ней вдвоём стояли в гримёрной.
Остальные-то уже подготовились.
Девушка просто кипела как чайник, уставившись на меня, стоявшего в шаге от неё.
(А пусть знает, каково мне вчера было)
Я не удержался от остроты:
– Так сходи, поцелуйся с Димасом, и всё нормально будет, чего париться?
– Лёш, ну не начинай вот, а, – Кэт подняла со стола костюм дьявола с крыльями для персонажа Воланда, и пихнула им меня в грудь, – давай, переодевайся!
– Не-а, – закатил я истерику.
Да, это глупо, ну и что?
Не мог я иначе, просто не мог.
– А я сказала, ты будешь переодеваться! Давай, немедленно!
– Нет!
– Да!
Несмотря на мои пассивные протесты, девушка вдруг вцепилась в мой ремень, и вскоре сбросила с меня брюки, оставив в одних трусах.
– Отдай их сюда!
Но…
Я даже сказать ничего не успел, как Кэт отбросила мои брюки, и я остался лишь в рубашке и трусах.
И как назло, по классике всей гениальной драматургии, внутрь заглянула староста.
(Неловкая пауза)
Мы с Кэт оба молча уставились на неё.
А самое тупое – что я почувствовал, как у меня от всего этого начинает подниматься мой орган.
Моя девушка словно почувствовала это, и, не глядя, ладонью прикрыла его.
«Бля, так ещё хуже»
Саша удивлённо изогнула бровь, и не думая выходить, а продолжая пялиться на нас.
Кэт неловко захихикала, и начала оправдываться:
– Ой, Саш, а мы тут… нет, это не так, как выглядит… мы собираемся выступать…
– Ага. Мастер и Маргарита, версия восемнадцать плюс?
Это становилось всё нелепее и нелепее.
– Короче, я зашла поторопить вас, всё начинается.
Взглянув на меня просящим взглядом – такому просто нельзя отказать – Кэт прокашлялась, и сказала:
– В общем, давай, одевайся скорее. Ждём там. Пошли, Саш!
Одногруппницы вышли, оставив меня одного, и я устало выдохнул.
Почему всё это происходит именно со мной? Почему столько всего…
Да конечно я дурачился, ну как я её подставлю? И универ тоже?
Даже не удосужившись поднять свои брюки с пола, я отошёл назад и стал расстёгивать свою белую рубашку, чтобы переодеться в «костюм Воланда».
(Нет, у меня точно какое-то проклятье, связанное с Мастером и Маргаритой, ведь в этот самый момент…)
В гримёрную залетел Димас.
– Ты-то чё тут делаешь?! – Вырвалось у меня.
Я уже весь напрягся, и не зря.
– Вас спасаю! – Гордо выкрикнул мой заклятый враг, – где Кэт?
– Опоздал, спасатель, все уже на сцене, и я Воланд.
На всякий случай, специально для тупых, я указал кивком головы в сторону дьявольского костюмчика.
– Ага…
– Эй!
Я даже понять ничего не успел, как в руках Димаса оказались и костюм Дьявола, и мои брюки, и вместе с ними он выскочил за дверь.
Я уже рванулся было за ним, готовясь начистить этому мудаку ебало, и будь что будет, но впечатался в дверь.
(Больно впечатался)
– Бля!
Даже хлопнул ладонью по двери изо всех сил.
– Бля! – Вырвалось у меня во второй раз.
Этот мудак меня тут запер!
Нет, нет, этого просто не может быть, просто не…
БЛЯ! БЛЯ! БЛЯ!
БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!
Нельзя было описать всеми существующими словами то негодование, что сейчас красовалось на лице Германа Виссарионовича, сидевшего в актовом зале Дворца Культуры, среди толпы студентов и преподавателей.
Все смотрели на сцену, где сейчас в свете софитов актёры в разнообразных формах танцевали под мелодию на гитаре, которую наигрывал Лео.
И в центре сцены Кэт… и Димас в костюме дьявола с крыльями…
(Да какого хрена тут происходит?!)
– Интересно, а почему Маргарита в шляпе Наполеона? – Поинтересовался сидевший рядом Владимир Владимирович, пьяный в хлам.
Нервы его окончательно сдали.
– Не знаю, – проскрипел зубами Герман.
Да где этот урод ходит?!
Он уже задолбался слать смс-ки.
И вот Боги, которых нет, наконец-то услышали его – с мертвецки бледным видом к нему подбежал Сартр в деловом костюме, весь вспотевший, и чуть ли не падающий на колени.
Он, разумеется, начал пороть всякую чушь про то, что они словно из преисподние вылезли.
– Да заткнись ты, кретин, – прошипел Герман Виссарионович, – знаешь, что я с тобой сделаю? Немедленно иди и разберись с этим!
Я уже подумал было, что это конец, что я совсем облажался… как вдруг дверь открылась…
И тут я уже твёрдо понял, что это конец.
Потому что внутрь залетел тяжело дышавший Сартр.
Вот это я понимаю – очень неловкая встреча.
Вытирая пот с лица ладонью, лжепреподаватель истерично выплеснул из себя:
– Ты чё, уборщик? Подрочить тут самому себе решил? Я ж тебя урою…
Оглядываясь по сторонам, он схватил со стола пистолет, и нацелил его на меня.
– Я… я… я тебя застрелю!
– Спокойно, он игрушечный…, – попытался я урегулировать ситуацию.
А дальше мне прямо в лоб прилетела резиновая пуля, которая била не хуже линейки от школьных хулиганов… ох, не спрашивайте даже…
– БЛЯ! – Вырвалось у меня, когда я схватился рукой за лоб… стоя всё также в одних трусах…, – ДЕРЖИТЕ СЕБЯ В РУКАХ!
– Я ТЕБЯ УБЬЮ! Я ВАС ВСЕХ УБЬЮ! А ПОТОМ… ПОТОМ МЕНЯ УБЬЮТ!
– Вот видите, у нас много общего… А, СУКА!
Следующая пуля прилетела мне по голой ноге, вынудив меня запрыгать на месте и вообще задвигаться.
«Движение – это жизнь, так ведь говорится?»
Недолго думая, я схватил стоявшее здесь ведро и выставил его перед собой как щит…
А вскоре поняв, что это очень тупая идея, и волейболист из меня никакой, я запустил это самое ведро прямо в Сартра.
Ведро попало ему на голову, закрыв видимость, бандит с игрушечным пистолетом истерично задёргался на месте – похоже, и не догадываясь просто снять ведро – а затем рванул в мою сторону, надеясь просто сбить.
Я еле успел отскочить в сторону, и Сартр врезался в стену, после чего упал на пол.
«Изжил свою гениальность, как и настоящий Жан Поль»
– Бля! – Вырвалось у меня, когда я понял, что выступление вовсю идёт.
– Бля! – А это уже когда я понял, что Димас даже мои брюки стащил.
Ну и плевать… я же обещал, что всё пройдёт как надо, без косяков!
Даже не думая, я в одних трусах выбежал из гримёрной и побежал в сторону сцены.
Ух, вовремя остановился прямо за кулисами. Увидел сцену со стороны.
Вот они все танцуют… Лео играет на гитаре…
В середине сцены танцуют танго этот урод Димас в костюме Воланда с крыльями, и Кэт в шляпе Наполеона и своём чёрном платье.
(Не смей даже думать о том, как органично они смотрятся)
А потом Димас вдруг обхватил Кэт за талию.
«Мне это не нравится»
И поцеловал её на глазах у всех.
НЕТ, НЕТ, НЕТ!
Я проклял себя за то, что увидел это.
ЧТО ЭТОТ УРОД ДЕЛАЕТ?!
– Что этот урод делает? – Прошипела на меня выскочившая за кулисы Саша в костюме медсестры… ну типа врач из психушки Мастера… ну а что, только такой костюм и был!
Схватив меня за воротник, и даже не замечая, что я в одних трусах, она набросилась на меня:
– Воронцов, какого хуя там происходит?!
– Да не знаю я, не знаю! – Прокричал я в ответ.
Сердце у меня забилось как сумасшедшее.
А в зале уже вовсю аплодируют.
Нет, нет, так не может быть…
– Немедленно разберись!
Я и моргнуть не успел, как староста что есть силы толкнула меня, и я… В ОДНИХ ТРУСАХ И РУБАШКЕ… вылетел на сцену…
Из зала послышались смешки.
После они стали перерастать в дикий хохот.
Я с ненавистью глядел на Димаса… прекрасно видел его довольную ухмылку, и вытаращенные глаза, похоже, сгоравшей со стыда Кэт…
Из зала послышалось:
– ЭТО ЧЁ ЗА ГАЧИМУЧИ?
(Новая волна хохота)
Да плевать. Уже на всё плевать.
Сердце вполне себе было готово вырваться из груди.
– МАСТЕР ИЗ ПСИХУШКИ СБЕЖАЛ!
«Ну давай, тварь, попробуй пробить мне дыхалку»
Не думая ни о чём, я выхватил у Лео гитару, и, подскочив к Димасу, замахнулся, чтобы сбить его с ног.
Этот гандон успел нагнуться, и гитара пролетела над ним, чуть не задев вскрикнувшую Кэт.
А гитара врезалась в стену-декорацию, изображавшую обычный русский дом, и хрупкая постройка полетела прямо на нас.
Гитара треснула.
– Бля! – Только и успел выкрикнуть я, когда выставил ладони вверх, готовясь как Атлант держать небосвод… ну то есть большую картонную декорацию…
Кэт едва успела отскочить, а Димас бросился мне в ноги, как какой-то борец.
«Да не сейчас, Хабиб ты грёбаный!»
Мы оба свалились, и постройка упала прямо на нас.
– Бля! – Крикнул я от боли.
Казалось бы, могло ли быть что-нибудь хуже?
Но в этот момент на сцену залетел Сартр с ведром на голове, и стал не глядя стрелять из пистолета… в потолок…
Уж не знаю, каким образом, но он умудрился сбить одну из кулис-занавесок, и эта громадная штора полетела на нас.
(Я слышал лишь крики в зале, безумный хохот, визг)
– Кэт! Я тут, Кэт! – Додумался крикнуть я в тот момент, пытаясь добраться до своей девушки.
– Да пошёл ты! Пошли вы! Вы… долбанные мудаки! – Слышалось непонятно откуда.
***
Мне пришлось выискивать свои брюки, а когда я всё-таки нацепил их на себя, то в срочном порядке выискивать пришлось уже Кэт.
БЛЯ!
(Было как раз то, чего я и боялся – она стояла в компании Димаса)
Судя по их напряжённым лицам, они выясняли отношения.
Я прекрасно понимал, что моя жизнь уже закончена.
Я облажался.
Но всё равно подошёл к ним, как вдруг…
(Нам всем пришлось обернуться)
Аплодисменты приближающегося к нам человека оказались выглядевшим жутко довольным Германом Виссарионовичем.
Он остановился в двух шагах от нас в компании Сартра, выглядевшего жутко напряжённым и обиженным… а ещё с фингалом под глазом…
Националист же старший пропел:
– Ну насмешили меня, ребятки, порадовали. Я уж в какой-то момент, признаюсь, испугался, что у вас и впрямь что-то дельное получится.
– Пап, – попытался выступить Димас.
– Закрой пасть.
Это прозвучало так сухо, так жёстко, и так… действенно…
Я впервые в жизни вижу, чтобы чьи-то слова возымели столь сильный эффект на Димаса.
Он и впрямь заткнулся.
Истинный Воланд нашей истории продолжал:
– Это будет тебе уроком. Никогда-никогда не смей иди против отца. А иначе…
Дальше он уже весело промурлыкал.
– Я тебя породил, я тебя и убью.
– О, Тарас Бульба! – Узнал таки Сартр, широко улыбнувшись.
Но словив косой взгляд Германа Виссарионовича, тут же приуныл.
Неловко, напряжённо, паршиво – всё это в сегодняшней программе.
Кэт устало спросила:
– Да зачем вам наш университет? Мы ведь всё равно не отступим!
– А ты вообще заткнись, овца, – сверкнул глазами этот злобный мужичок, – мне очень не нравится, что я так часто слышу о тебе. Гляди, как бы не поплыла глубоко на дно…
Нет, я мог со многим смириться – с поражением дерзкой одногруппнице, с попаданием во френдзону, с проигрышем в поэтическом турнире… но не с тем, что мою девушку оскорбляет какой-то надутый индюк…
Выступив вперёд, я бросил:
– Не разговаривайте с ней так.
А потом по моему лицу стекала чужая слюна.
«Что ж, весомо… унизительно…»
Герман Виссарионович вынес вердикт, обращаясь к своему сыну и Кэт:
– Всё кончено, вы проиграли. Завтра мы прикроем вашу эту шарашкину контору.
Поправив галстук на шее, он издевательски добавил:
– У вашего факультета и без моей помощи косяков набралось. То у вас тут вирусное видео с аватаром на сцене, то ломающиеся лифты, то магистрант пропал… мне даже делать ничего не нужно…
Герман Виссарионович расхохотался Кэт прямо в лицо… выглядевшее сейчас напряжённым…
Показывая зевком, как ему наскучил весь этот диалог, бизнесмен закончил:
– Ладно, посмешили меня, клоуны, пора и меру знать. До завтра.
Когда он развернулся и зашагал в другую сторону с едва поспевающим за ним Сартром, Кэт с обидой в глазах показала средний палец ему в спину.
Мы с ней встретились взглядами.
И как теперь быть дальше? Кто вообще в таком виноват?
Я – что облажался?
Или она – что ответила на поцелуй Димаса?
(Неужели это конец всего?)
Мы проиграли.
Решив даже ничего не говорить, Кэт просто молча зашагала к лестнице.
Я готов был взорваться от обиды, глядя ей вслед.
Понимая, что должен догонять её, если не хочу потерять окончательно… но в то же время не могу…
Со шваброй в руке я стоял на сцене в опустевшем Дворце Культуры.
Даже под конец существования университета Владимирович умудрился меня запрячь.
Тут по-прежнему валялись картонные декорации и громадные кулисы.
Почему всё это… за что всё это…
Мы проиграли.
Я проиграл.
Тут телефон завибрировал от оповещения, что пришло сообщение.
(На мгновение подавленный я представил, что это Кэт пишет, чтобы извиниться за тот нелепый поцелуй, предлагает всё забыть, и уехать от всех куда-нибудь далеко-далеко, хоть в Сибирь, будем там жить подобно Раскольникову с Сонечкой Мармеладовой...)
Но там было сообщение от Лео:
«С тебя новая гитара!!!»
Я не выдержал, и из меня вырвался вопль:
– БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!
====== Глава двадцать первая – Плейбой нашего племени ======
«…учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам.
Коли будешь угождать начальникам, то, хоть и в науке не успеешь, и таланту Бог не дал, всё пойдёшь в ход и всех опередишь. С товарищами не водись… водись с теми, кто побогаче, чтобы при случае могли быть тебе полезными. Не угощай и не потчевай никого. Береги и копи копейку. Всё сделаешь, всё прошибёшь на свете копейкой»
(с) Николай Гоголь, «Мёртвые души»
С тех самых пор, как в моей жизни нежданно-негаданно появилась Кэт, началась не просто чёрная, а чернейшая полоса.
Одна неудача за другой, одно поражение за другим.
А может быть, жизнь и есть бесконечная череда поражений?
Вдруг какой-то там детерминизм Вселенной существует, и мне сразу же нарекли – тебе проигрывать.
Вписали меня в неудачники, вот мне теперь так и не везёт.
(Или, может, это карма за то, что до этого всё довольно хорошо было?)
Я усиленно думал об этом в тот поздний вечер, сидя дома в полном одиночестве.
Именно сидя, поскольку, как ни пытался, уснуть так и не смог – вместо этого развалился в кресле перед окном, включил на компьютере зачаровывающие мелодии, написанные специально для фэнтези-романов, и курил одну сигарету за другой… с перерывами, конечно, но курил.
Бывают такие моменты, когда хочется просто уйти ото всех, взять сигарету, да и потонуть в собственных размышлениях.
В какой-то момент я даже начал было представлять, что рядом сидит Кэт и разговаривает со мной.
Дурка это или не дурка, а только гении в интересных историях тоже злоупотребляют подобным, вспомнить того же Шерлока Холмса и его пресловутые «Чертоги разума».
«Я сейчас как никогда напоминаю себе Гоголя в момент, когда его посетил Дьявол»
И вот сидит Кэт рядом, на воображаемом стуле, как обычно гордо выпрямившись, закинув ногу на ногу, задумчиво смотрит куда-то вперёд.
Я, разумеется, пялюсь на её здоровенную грудь и как обычно пытаюсь убедить себя не делать этого…
– Да брось, Гоголем тебе никогда не стать, – говорит она. Казалось бы, снова пытается меня принизить, но вдруг добавляет, – он-то ведь помер девственником, тебе такое уже не грозит.
Это правда.
Я вспомнил, какой дикий кринж испытывал при чтении произведений Гоголя – где он неумело пытался описывать романтические отношения, а в сказке про Купальскую ночь даже добавил: «Ну вы знаете, что бывает, когда парень и девушка селятся друг напротив друга».
(Вот как раз ты, Коля, этого как раз, похоже, не знаешь)
Бьюсь об заклад, поселись Гоголь напротив девушки, каждый раз бы опускал взгляд при встрече с ней, а она бы и не замечала его существования.
Я легонько улыбнулся.
Не из-за Гоголя; просто мне вдруг вспомнилась школа, и мои бесконечные споры с нашей учительницей по литературе, которые веселили весь класс, а меня это только больше подзадоривало, и я спорил всё больше и больше.
Не то, чтобы я был эдаким нонконформистом и желал постоянно быть против всего, просто именно на уроках литературы я чувствовал себя в своей тарелке и с неподдельным интересом размышлял обо всех тонкостях этого ремесла.
Меня всегда удручало то, как школьные учителя пытаются возвести на Олимп русских классиков 19 века, хотя язык их казался мне всегда довольно слабым.
В свободное время я читал много западной литературы – Оскар Уайльд, Айн Рэнд, Марка Твена.
Для меня они выглядели куда ярче и интереснее; они не пытались навязать какую-то мысль, а лишь описывали яркий мир, в котором мне хотелось жить.
Я ощущал себя частью этого куда лучшего мира, чем наша реальность.
А потом практически единственный в классе мог осилить подобный спор с учительницей литературы, и ощущал себя кем-то особенным.
(Как гений, который может понять то, что не дано остальным)
А потом я пришёл на филологический факультет, и оказалось, что я даже не в тройке лучших.
Наверное, даже не в пятёрке.
Маша, Кэт и этот чёртов Димас, которого я с каждым днём всё сильнее ненавидел, сто очков форы мне дадут.
Так может, поражения начались не из-за Кэт, а просто потому что началась взрослая жизнь, и это было неизбежно?
Воображаемая Кэт снова оборвала меня:
– И вовсе дело не во взрослой жизни. Ну вспомни же, ведь поражения были и в школьные года.
Как ни обидно было признавать подобное, но она снова права.
Уже в школе я выделялся… и был при этом белой вороной…
Как и в любой школе, большинство моих дноклассников были быдлом и непорядочными девушками, хоть и не все.
Я уже тогда старался ломать шаблон простых социальных делений, как какой-нибудь Барт Симпсон: не боялся и порою сам интеллектуально подкалывал своих сверстников, хоть временами это и заканчивалось лещом для меня, умышленно показательно пытался не вписаться в их компанию, заявляя, что хочу быть «самой белой вороной в мире».
Уже в школьные годы я любил сарказм, отбирая себе таких кумиров как Чацкий, Шерлок Холмс, слуга Обломова Захар, и практически любой герой из «Портрета Дориана Грея».
Зная многие книги из школьной программы чуть ли не лучше нашей учительницы, каждый урок я умышленно превращал в дебаты, и в обсуждениях участвовали только мы двое. Иногда ещё одна моя одноклассница, главная отличница класса.
Как и всем аутсайдерам в классе, мне порою доставалось от хулиганов, которых в нашем классе было большинство – к примеру, как-то мне на голову нацепили мусорное ведро, а ещё однажды закрыли в женском туалете, и мне пришлось сидеть там и играть в телефон, пока меня не освободила Таня, единственная подруга в классе, которая мне симпатизировала… затем всем назло я остался в туалете, и мы с Таней уселись на подоконнике и играли в карты.
В этом и было моё главное отличие от других «слабых звеньев» класса – я и не думал смиренно опускать голову, а воспринимал эту борьбу как некую игру, в которой всё, что было у моих тупоголовых одноклассников – это сила, а у меня был интеллект.
Серьёзно, эти олигофрены были безнадёжно тупыми, один даже на итоговом сочинении написал свою фамилию с ошибкой.
А я свой интеллект использовал как мог.
Помнится, однажды во время урока я театрально вскрикнул от боли, и опешившей учительнице по математике заявил, что меня ударил сидевший позади меня хулиган.
Он опешил не меньше её.
Опешил и был выставлен из класса.
(Конечно, после уроков мне пришлось целую улицу убегать от него за такую выходку, но перформанс удался на славу)
Как говорится: у верблюда два горба, потому что жизнь – борьба.
– Ты-то, наверное, в подобное не вляпывалась, – горько заметил я.
– О да, – весело усмехнулась воображаемая Кэт, – в школе я была популярной. Скорее, я бы тебе ведро на голову и одела.
Это были слова настоящей Кэт – в те две недели наших отношений она как-то рассказывала мне про свои школьные годы.
Я тоскливо вспомнил тот момент… мы с Кэт сидели на моей кровати напротив друг друга, и пили винишко…
Как же всё это тупо. И сложно.
И тупо сложно.
И даже сложно тупо.
Я даже не знал, могу ли обижаться на неё, ведь и сам конкретно накосячил, но в то же время не обижаться попросту не мог.
(Перед глазами всё время стояла сцена того, как Димас целует её у всех на глазах)
Чтобы отвлечься, я снова стал вспоминать школу.
Воображаемая Кэт прекрасно понимала, что это лукавство – ведь горечь поражений я впервые ощутил не из-за неё, и даже не из-за моих тупых дноклассников.
Виной была Саша Сорокина.
Новенькая в десятом классе, хитрая зубрила и отличница низкого роста, которая тоже умела в сарказм и по характеру была той ещё дьяволицей.
На глазах у учителей она была прилежной девочкой, которая казалась чуть ли не Божеством, но стоило им отвернуться, как в ней просыпался злой гений.
В первый раз она «трахнула» меня, как выразилась бы Кэт, на уроке литературы, где вступила в наши дебаты и уделала меня всухую.
(После этого я дал себе клятву поквитаться с ней)
На перемене попытался подколоть её за маленький рост, но тут-то и началось настоящее противостояние – когда Саша Сорокина подошла и у всех на глазах зарядила мне ногой по яйцам.
На глазах у гогочущих одноклассников я согнулся в три погибели от боли, а Сорокина с довольным видом «ушла в закат».
Чего после этого только не было:
Она прилепляла жвачку к моему стулу, пиздела однокласснику-хулигану, что я обозвал его лошарой – и я прилюдно тогда отхватил от него леща; один раз сказала толстухе из девятого класса, что я от неё без ума, и мне ещё целую неделю приходилось прятаться по углам, чтобы не столкнуться с той в коридоре.
Впервые у меня появился враг с интеллектом.
Теперь мне приходилось вести войну на два фронта – против моих тупых дноклассников, и против Саши Сорокиной.
Мой заклятый враг был во всём лучше меня, ведь она и учителям нравилась больше, и с одноклассниками быстренько наладила отношения, ловко натравляя их на меня, когда ей это было нужно.
Так мы собачились следующие полтора года – но под конец школы, в последний месяц, нас однажды усадили вместе.
То был крайне скучный урок, учитель сидел в телефоне, а другие ребята в классе болтали о чём-то между собой.
Отношения у Саши Сорокиной со всеми были нормальные, но своей она так и не стала… как и я…
Мы оба были белыми воронами, просто разных окрасов.
И тогда она вдруг заговорила про Гарри Поттера. Один из моих любимых фандомов, понимаете.
(Я просто не мог не поддержать эту тему, даже если бы рядом со мной сейчас сидел бы Гитлер)
Мы говорили тридцать минут без перерыва, а потом были даже немножко в шоке, что уже звонок…
Затем мы общались время от времени до самого выпуска, а потом, разумеется, прекратили.
–Жалеешь, что у вас не получилось стать друзьями? – Задала вопрос Кэт.
– С ума сошла, что ли; никогда не забуду всех её выходок, – фыркнул я в ответ, надувшись как ребёнок.
– Но ей ты тоже проигрывал. Незачем винить меня во всех смертных грехах.
– Суть была не в этом!
– А в чём?
Я замолчал.
Даже и сам не знаю.
– Ну в чём? – Воображаемая Кэт с интересом уставилась на меня.
Вздох.
Ей даже будучи воображаемой удаётся меня доёбывать.
– Суть… в том… ох… наверное, в том, что после школы я начал другую жизнь.
Всё было хорошо целых два года, в разной степени.
А потом ты появилась, и вдруг такой пиздец…
– А ты не задумывался, почему именно пиздец?
– Потому что ты появилась.
Кэт саркастически усмехнулась.
Это означало, что я снова неправ.
(Ненавидел, когда она оказывалась права, а я нет… по её милости почему-то так выходило всегда…)
– Что, что, потому что я влюбился в тебя и впервые в жизни пытаюсь чего-то добиться? Но у меня ни хрена не выходит, потому что я грёбаный неудачник?
Кэт молчала.
Я тоже молчал, весь покрасневший от злости.
Брюнетка заговорила первой, посмотрев на меня.
– Скажи, Лёш, почему ты не остановился? Я тебя раз за разом отшивала, кидала во френдзону, предпочла тебе Димаса. А почему ты сразу не сдался, когда началась война с Сашей Сорокиной? Видел ведь, что она тебе не по зубам, ну видел же? А помнишь, что я тебе сказала тогда, на лестнице, перед дебатами с Димасом?
В голове, подобно кинофильму на старой плёнке, пронеслись последние три года.
Университет стал отличной возможностью стать совершенно другим человеком.
Я многое переосмыслил, поменялся внутри, стал более уверенным в себе; уже не был шутом.
Вечеринки, ночёвки у друзей в общежитиях, первые отношения с девушкой, вторые… иногда я просто клеил кого-то на тусе, классно проводил время, и с теплотой вспоминал об этом…
В первые два года я совсем запустил себя, стал балагуром и тусовщиком, но под конец решился взяться за ум.
(И тут появилась Кэт)
Я вляпался в такое количество нелепых ситуаций, что страшно и вспомнить…
Сколько же времени я грезил о том, как мы будем вместе, как у нас начнутся полноценные отношения, страшно и представить.
И конечно, она снова была права – я прекрасно помнил, что она сказала мне тогда, на лестнице.
– Каждый раз, когда ты терпел поражение, тебя это не останавливало, – устало процитировал я её.
– Вот именно.
Какая вообще разница, что, согласно какой-то там предопределённости бытия, тебе суждено проиграть девять сражений и, возможно, выиграть одно? Ты ведь всё равно выйдешь на бой, чтобы узнать, сможешь ли выиграть это сражение.
Иначе ты просто не способен поступить, верно?
Я промолчал.
Плевать на всё на это.
Ты опять права, Кэт. Ты всегда была права.
Наверное, это одна из тех вещей, которые я так сильно полюбил в тебе.
И полюбил тебя, вот и не смогу остановиться.
(Такое не лечится)
Я потянулся к ней, чтобы поцеловать.
– Воу, воу, – отстранилась от меня девушка, – хватит, это уже извращение. Меня ведь тут нет.
И то верно.
«Я как можно скорее должен что-то придумать… это и есть мой десятый бой, и это всё решит для нас с Кэт»
***
Брюнетка проводила время с Димасом.
Они находились у него в квартире, куда Кэт сама пришла.
«Пора уже расставить все точки над i», устало подумала девушка.
Вообще-то Димас был инициатором этой встречи – долго уговаривал её по телефону прийти и поговорить с глазу на глаз.
(Только без всяких этих твоих фокусов, сразу строго предупредила Кэт)
Хотя, после сегодняшнего поцелуя и видеть его уже не хотелось.
Она даже не понимала, во что это теперь выльется… и чего она вообще жаждет от жизни…
В жизни происходил полный пиздец.
В данный момент брюнетка с самым строгим видом сидела на кровати, поправляя подол своего платья.
Уже поддатый Димас ходил из стороны в сторону и рассказывал, какую взбучку устроил ему отец за эту мнимую акцию протеста.
Осторожно сев рядом с девушкой, он посмотрел ей прямо в глаза и тихо проговорил:
– Слушай, Кэт. Завтра машины приедут, будут универ сносить. Отец очень серьёзно настроен.
– И ты что, так просто сдаёшься?
Димас выдохнул.
Как же с ней порою бывает тяжело…
– Нечего тут уже поделать, это финиш, – честно признался он, – полетели со мной в Лондон.
– Ч-что?
Кэт действительно опешила.
(Такого она точно не ожидала)
– В Лондон, – запросто повторил Димас.
Поднявшись с кровати и вдруг встав перед выпучившей глаза девушкой на колени, он нежно взял её за руку, поцеловал в эту самую руку, и заговорил своим бархатным голоском, который когда-то приводил Кэт в полный восторг:
– Они ведь проиграли уже. Все они. Пора бы и о себе подумать, тебе так не кажется?
Ну брось, я же тебя как облупленную знаю – не нужен тебе никакой Воронцов.
Ты с этим лошарой встречаться-то начала просто чтобы меня позлить, это и ежу ясно.
А я понял наконец: я люблю тебя.
Я раньше вообще сомневался, что один человек может полюбить другого, но теперь вот понял. Всё понял на свете.
Мне безумно жаль, что я упустил тебя… но ничего не поздно ещё исправить…
Сама подумай: куда мы пойдём, если универ снесут? А тут такая возможность.
Мой отец – это не зло, сама знаешь. Он гандон по характеру, но в нашем мире иначе не выживешь.
Приходится взаимодействовать со злом, чтобы не быть скотом.
А из Лондона ты и друзьям сможешь помочь. Маше, к примеру.
Да хоть тому же Воронцову, хотя ему уже ничего не поможет.
Ну вот я на коленях перед тобой уже стою.
Давай, вылет завтра.
Выслушав эту торжественную речь, Кэт медленно поднялась во весь рост.
Выпрямившись, она провела ладонями по лицу и тяжко выдохнула.
«Вот это неожиданный сюжетный поворот, конечно»
Ей сразу же вспомнились все те истории, где герой стоит на распутье.
Вот только жизнь оказалась вовсе не доброй сказочкой со счастливым финалом – здесь либо грызёшь как волк, либо остаёшься голодным.
Бросить и Машу, и Лёшу, и всех ребят… или же проиграть…
Кэт горько усмехнулась.
«И в кого же я такая сучка, интересно?»
А в следующий миг сжатая её рукой подушка полетела прямо по лицу Димасу.
– Ты совсем больная?! – Прокричал валявшийся на полу парень.
Кэт его уже не слушала.
Она уверенно шагала в сторону входной двери.
Ей нужно было во что бы то ни стало спасти университет…
Комментарий к Глава двадцать первая – Плейбой нашего племени Через два дня выложу сразу последнюю часть и эпилог. На этом история будет окончена.
Может быть, в обозримом будущем я напишу вторую часть, но точно не сейчас.
====== Глава двадцать вторая – Мастер без Маргариты ======
Кэт звонко объявила:
– Коллеги, это наш последний шанс спасти университет и наше будущее! А поможет нам в этом Николай Васильевич Гоголь!
Наша мнимая группа единомышленников собралась в пустующей аудитории.
За окном была темень.
Конечно, ряды редели – большая часть группы отчаялась уже после того сокрушительного провала на сцене, произошедшего не сказать что не по моей вине.
Нас тут было всего семь человек, но зато это семь самых преданных университету человек – мы с Кэт, Серёга и Лео, Антон, Маша, и даже наша сучка-староста Саша пришла.
Так получилось, что как-то почти одновременно ближе к полуночи мы с Кэт решили, что нужно во что бы то ни стало дать последний бой, наше позорное Бородинское сражение, которое мы пусть и не выиграем, но зато уйдём, высоко подняв головы…
И стали собирать всех через интернет.
(Откликнулись только эти семеро)
Ну Серёга с Лео понятно, у них без моих выходок своей личной жизни никакой, таких хоть и в день, и в ночь вытаскивай куда хочешь, пользы ноль; Маша – лучшая подруга Кэт, тут тоже всё было ясно.
Саша заявила, что хочет втоптать Димаса в грязь за тот поцелуй на публике, и ради такого готова даже на сотрудничество с Кэт.
«Самоотверженно»
– Антох, клёво, что ты тоже пришёл спасать универ, – заметил Серёга.
– Ой, блять, какой универ, – как всегда начал тот, – меня с работы уволили, потому что какой-то кретин выложил в интернет видео, как я прижимаюсь к дереву, и сказали, якобы я деревофил! А у этого есть причины!
(Настало время ОЧЕНЬ БОЛЬШОГО КРИНЖА)
Маша поморщилась и спросила:
– Да какие вообще могут быть причины прижиматься к дереву, блин?
– Не знаю! – Рявкнул Антон, – но они точно есть!
Рыжеволосая одногруппница в ответ издала тяжкий вздох.
Да уж, команда у нас что надо.
Все даже сидели порознь – Лео с Серёгой у окна, впереди них Антон, в которого Серёга тыкал ручкой, а тот огрызался, а справа Маша со старостой.
(Девочки отдельно, мальчики отдельно, всё по классике, социальная обобщённость во всей своей красе)
Мы же с Кэт стояли у доски, и моя, кажется, будущая бывшая девушка объясняла всем план.
Придуманный на ходу, но всё же план.
Честно, даже я сам опешил, услышав её заявление, что нам поможет Гоголь.
Нет, ну это было чересчур даже для Кэт, хотя с ней я убеждался в реальности невозможного по несколько раз в день.
– Времени у нас мало, Димас предупредил, что прямо с утра пригонят трактора и будут сносить универ.
– Так вы с ним потом ещё виделись? – Тихо спросил я её.
Девушка прожгла меня взглядом, и я зажался, ощутив себя не в своей тарелке.
Ладно, пожалуй, помолчу.
Кэт презентовала свой план с подробными объяснениями:
– Когда нашего университета ещё и в проекте не было, в этих местах побывал великий русский литератор Гоголь. А все мы знаем историю о том, как он сжёг второй том Мёртвых Душ, и осталось лишь несколько глав.
Ну а также многочисленные теории о том, что второй том всё ещё существует в целости, просто его не осветили для масс.
– Ну и? – Задал вопрос Серёга, у которого уже мозг кипел от этого.
Рядом с ним лениво зевал Лео.
– А что «ну и»? Ну и! – Передразнила его Кэт, – мы напишем несколько очерков от руки, якобы это оставленные здесь творения Гоголя. У Лёши вот литературный талант, он и сам иногда что-то пишет.
Кэт кивнула в мою сторону, и я невольно смутился.
Сразу же вспомнилась фраза воображаемой Кэт: «Гоголем тебе не стать».
Реальная продолжала:
– Нельзя будет сносить университет, в котором найден столь значимый исторический документ. Разумеется, всё всплывёт наружу, но так мы точно отсрочим снос здания, и за это время придумаем ещё что-нибудь.
– Ага, – кивнула Маша, – например, Воронцов может в трусах выбежать во двор и начать бой без правил с Димой.
Другие поддержали её нелепую остроту смехом, даже Кэт усмехнулась – что наиболее обидно.
Я лишь молча показал средний палец, но и она в ответ одарила меня тем же жестом.
Саша фыркнула:
– И это наш план? Воронцов напишет какую-то дребедень, а мы выдадим её за «Гоголевщину»?
– Если за следующие семь часов сможешь придумать лучше, милости прошу, – пожала Кэт плечами.
Лео радостно потянул руку.
Кэт вздохнула, понимая, что сейчас будет что-то очень тупое.
(И не прогадала)
– Да, Лео?
– А можно я придумаю название плану?
– Нет, Лео!
Никто ещё от «СОСИ» не отошёл.
В этот момент дверь вдруг раскрылась, и…
Внутрь вошёл Владимир Владимирович.
(Вот это я понимаю, неловкая встреча)
Мы все сразу же замолкли, как и он, и стали выжидать, что же сейчас будет.
Честно, я подумал, что препод выгонит нас домой, и на этом, возможно, всё и закончится.
Он с очень усталым видом осматривал нас всех где-то с минуту.
А потом прокашлялся и спросил:
– Учитывая, какие неприятные личности здесь собрались… вы ведь придумали какой-то план, да?
Мы все закивали.
Владимир Владимирович взмахом руки дал понять, что готов слушать.
Но по глазам было видно, что ему очень страшно услышать то, что мы сейчас скажем.
(Что ж, он не прогадал)
Самой смелой из нас оказалась Кэт, и она, глядя куда-то в пол, пробормотала:
– Мы настрочим рукопись от руки, выдадим её за труд Гоголя, и снос университета перенесут, поскольку это место будет исторически значимым.
Владимир Владимирович даже схватился рукой за стену, чтобы не плюхнуться на пол после такого.
Дыши, Володя, дыши, шептал он самому себе, я чётко это слышал.
Видимо, его жизнь уже летела строго нахуй, и ему было совершенно плевать, что здесь происходит – хуже просто некуда.
Поэтому он выдавил из себя, чуть не плача:
– Отличная идея, Катя.
Девушка как ни в чём не бывало улыбнулась и задала вопрос ребятам:
– Где можно в ночное время суток найти перо с чернилами и бумагу постарее?
– У сторожа в кладовке лежит куча всякого хлама, – вспомнила староста, которой в своё время пришлось бегать туда-сюда по поручениям.
Мы собрались было идти искать ключ, как нас вдруг остановил Владимир Владимирович.
(Что, подумал, план совсем плох?)
Но он сказал:
– Подождите, там камеры, я сам схожу принесу.
– Вы лучший препод! – Радостно выкрикнул Лео.
– Заткнись.
В итоге мы разделились – мы с Кэт, старостой и Машей отправились в кладовку работать над рукописью, так как Сашка с Машей гораздо лучше были знакомы с творчеством Гоголя, остальные ребята решили поспать перед боем за универ, а Сергей Сергеевич ушёл к себе либо напиваться, либо вешаться… а может, и то, и то…
Открыв с помощью связки ключей кладовку, мы попали в не то чтобы большую комнату, но заставленную кучей разных шкафов с книгами и документами, чемоданов, сундучков, и несколькими столами.
Здесь было столько пыли, что, сделав только шаг вовнутрь, я уже закашлял.
– Это что, тайная комната? – Сходу сострила Кэт, и вызвала саркастический смешок у Маши.
– Комната, в которой сторож тайно дрочет, – ядовито усмехнулась Саша.
И всё равно, несмотря на пыль, кучу мусора, шкафы и стены советского периода, комната и в самом деле показалась мне крайне таинственной.
Она была небольшой, но в моём воображении представала просто огромной.
Комната словно существовала вне времени – мир менялся за её дверью, дореволюционная Россия с клинками, чернилами вместо ручки и свечами взамен лампочек уступила место советскому союзу с ущемлением собственного «я», где человек ощущал себя насекомым в громадной цивилизации, но не здесь.
Это была волшебная комната, в которой ты мог быть чем-то большим.
Подсознательно вернуться в детство, время, когда я много воображал, и любил представлять, будто через шкаф и в самом деле можно попасть в другие измерения.
Или путешествовать во времени…
Казалось, будто в этой комнате все эти фантазии реальны: эта маленькая комнатушка содержала в себе множество волшебных артефактов, который способен найти и углядеть лишь тот, кто действительно желает их отыскать.
В комнате было необычайно тихо, и это придавало ей какой-то дополнительной глубины, без которой она была бы уже не такой очаровывающей.
Здесь пробуждались все мои самые светлые чувства.
Хотелось сесть прямо на полу, закрыть глаза, чтобы окунуться в свои грёзы, взять флейту и заиграть.
Хотелось нацепить на себя одеяния дворянина из 19 века, обхватить Кэт за талию и начать танцевать с ней вальс.
Комната будто определяла, кто ты такой в глубине своей замутнённой временем и жизнью души.
Напоминала тебе, что по-настоящему важно.
Наверное, именно поэтому здесь было так легко строчить, пусть даже и кося под Гоголя.
(Я вдруг почувствовал себя сыном Жюля Верна, который на протяжении нескольких лет выдавал свои рукописи за творения отца, чтобы заработать – меня всегда забавлял его поступок)
Всего один раз в жизни мне довелось побывать в этой комнате, и потом я долго спрашивал себя: а была ли комната? Реальна ли она?
Но в тот момент от размышлений меня спасла Кэт своим вопросом:
– Лёш, ты чего завис?
– Да-а… так…
Я не знал ответа.
Когда наступило утро, написано было очень много.
Я и сам не ожидал от себя подобного.
Это будто были даже не мои мысли, не наши с Кэт, Машей и старостой усилия, просто комната подсуживала нам.
Так что гордиться этим я не могу.
Когда пришло время выходить и защищать университет от «Бога из машины», мне оставалась ещё страница.
Кэт хотела было отправить Сашу, чтобы она возглавила наш отряд камикадзе во дворе, но та заявила, что Машу послушают больше.
– Э-э-э…, – занервничала сразу же рыжеволосая девушка.
Но Кэт и не думала отступать, когда сделано столь много.
В неё, похоже, вселилась та же уверенность, что и в меня.
Поднявшись и встав диаметрально противоположно Маше, она взяла подругу за плечи и затрясла их.
Уверенно заглянула в глаза подруге, и сказала:
– Послушай, Маш, всё у тебя точно получится. Я в тебя всегда верила.
Вспомни, как ты выступала на дебатах с Димой!
– Да, но я облажалась! – Растерянно заметила Маша.
– Ну так иди и снова облажайся… но одержи победу. Понимаешь?
– Нет…
– Неважно, просто иди!
Как ни странно, эта хуйня сработала, и Маша действительно набралась уверенности.
А я не отвлекался и продолжал писать.
И, наконец, всё было готово.
– Всё, идём! – Скомандовала Кэт.
Сашка сразу взяла ключи и пошла впереди всех.
– Щас, погодите, ещё один момент, – бросила через плечо староста.
Вышла за дверь и…
Мы услышали, как ключ поворачивается в замке.
Э-э-э…
Мы с Кэт тут же бросились к двери, и задёргали её.
– Слышь, ты чё творишь?! – Крикнула брюнетка, хлопая ладонью по двери, – открывай давай!
– Извините, ребятушки, – послышался из-за двери ехидный голос старосты, – мы с Димасиком договорились, что сегодня улетаем в Лондон. Универ ведь всё равно снесут, сами понимаете, эта глупость не поможет.
– Да открой ты, сучка! – Не унималась Кэт.
Девушка упёрлась спиной на дверь и стала колотить по ней туфлёй.
Эффекта это не возымело.
Я вдруг кое-что вспомнил… и все надежды совсем рухнули…
– Кэт, – тихонько позвал я девушку, – она забрала рукопись.
– Ах ты сучка! Рукопись отдай!
– Чувствуете? – Раздалось из-за двери, – она прямо сейчас горит!
Мы действительно унюхали запах гари.
Кэт зажмурилась от отчаяния.
Всё это было зря…
– Вы не переживайте, ребят, ту часть, где вы, пока не снесут. Главное, посидите тут немного и подумайте над своим поведением, пока они бросают жребий. Чао, неудачники!
Чуть погодя, Саша добавила:
– Ах да, Кэт… Дима-то всё-таки меня выбрал.
Довольно усмехнувшись, она зашагала прочь от двери.
Я готов был взорваться.
– Бля, – вырвалось из моих уст.
***
Несколько бульдозеров в боевой готовности стояли перед универом.
В центре, между бульдозерами, выстроились казавшиеся на их фоне такими маленькими представители всей этой шкоды – Герман Виссарионович и по сторонам от него Сартр уже в деловом костюме и Димас.
Напротив них, на обороне универа находилась «фантастическая четвёрка» – Серёга, Антон, Лео с гитарой, и посередине возглавлявшая их Маша с самым героическим видом – жалкие остатки той непобедимой команды реакционеров, что готовились в универе ночью.
Серёга всё ещё зевал спросонья.
– Это что ещё за сборище уродов? – Лениво спросил Герман Виссарионович, вызвав смешки своих подручных.
Маша решила гордо это проигнорировать.
«Скоро они плакать будут!»
Лео заиграл на гитаре, и запел, как мог:
– СВОБОДУ УНИВЕРУ, СВОБОДУ! ВЛАСТЬ – НАРОДУ-У-У!
– Лео, Господи, да заткнись ты! – Вскоре не выдержала Маша.
Кажется, это было самое постыдное революционное движение в истории человечества.
Отец Димаса, уже, похоже, начавший уставать от всего этого цирка, обратился к сыну:
– Даю две минуты; скажи своим дружкам, чтобы расходились по домам, иначе прямо их давить будем.
– Бульдозеры сломаются! – Бойко выкрикнула Маша.
И сама же в шоке выпучила глаза от собственной смелости.
Кажется, это был первый раз, когда она пошла против системы.
Даже Димас удивлённо изогнул бровь.
– Ой, блять, точно не доживу до завтра, и даже девственности так и не лишился, – угрюмо буркнул Антон.
Серёга ждал этой возможности до самого конца, и тут же перебил Антона, и заговорил:
– Ой, блять, Антон, тоже мне нашёл проблему, вот меня вчера в гей-клубе в жопу вшестером ебали, и ничего, терпел, вот и ты потерпи, когда переезжать будут.
Молчание раз…
Молчание два…
Тут Машу с Лео прорвало на хохот от такой выходки.
«Не зря тянул до последнего», довольно подумал Серёга, ещё полгода назад придумавший эту шутку.
Димас прокашлялся и заявил:
– Ну всё, ребят, посмеялись и хватит, расходимся, а то людям работать надо.
В этот момент на горизонте появился преспокойно двигающийся в сторону универа прогульщик Кузьмин.
«Вот это поворот»
Парень непонимающе уставился на всю эту сцену, и пробормотал:
– А что-о-о… экзамена не будет сегодня?
– Будет! Будет! – Громко объявила Маша, – Кузьмин, ты вовремя! У нас тут сразу практика, за зачёт надо полежать перед бульдозером! Все – вперёд!
С этими словами, на глазах у не перестающих офигевать от действий скромной одногруппницы друзей, Маша выбежала вперёд и легла прямо перед одним из бульдозеров по горизонтали, чтобы занять всю площадь.
У Кузьмина уже случился когнитивный диссонанс.
– Маш, ну… умирать в мои планы вообще-то не входило…, – заметил Серёга.
– Да не умрёшь ты, ссыкло! – Выкрикнула она, – это уголовно-наказуемо, простые рабочие на такое не пойдут, у них как и у вас яйца маленькие!
– Нормальные у меня яйца… просто никто не знает…, – тихо заметил Антон, и лишь стоявший рядом Лео его услышал.
Удивительно, но ребята последовали примеру Маши.
Серёга как самый длинный из всех лёг под второй бульдозер, а место перед третьим заняли голова к голове низкие Лео с Антоном.
Димас выдыхал так сильно, что был похож на паровоз.
– А зачёт точно поставят? – Решил уточнить Кузьмин.
– Да ложись ты уже! – Выкрикнула Маша.
В этот момент из самого универа выбежала Саша и подошла к Димасу, по пути бросив:
– Совсем поехавшие, что ли?
– Саша… ах ты сучка, всё-таки, – парировала Маша, глядя, как староста прижалась к бывшему парню её подруги.
Димас заступился за блондинку:
– Да всё она правильно делает! Вы тоже вставайте, идите, ищите работу, тут вам не митинг за Россию будущего!
Герман Виссарионович, которому всё это шапито порядком надоело, махнул рукой в сторону универа, давая понять, чтобы бульдозеры ехали.
Но ни один из них не двигался.
Рабочий из крайнего бульдозера выпрыгнул из машины и крикнул:
– Э, э, я в тюрьму из-за каких-то детей не сяду!
– Да это не дети, это тараканы! – Со злостью выплеснул Герман Виссарионович, – такие вообще размножаться не должны!
В следующее мгновенье стоявший всё это время с самым мрачным видом Сартр, видимо, воображавший себя военачальником в Троянской битве, схлопотал оплеуху, и, словно ребёнок, поморщился и крикнул «Ай!».
– Слышь, ты чё, статуя, что ли?! – Быканул на него Герман Виссарионович, – иди и разберись с этой шпаной!
Когда Сартр приблизился, Маша с криком «Всегда мечтала это сделать!», попыталась пнуть его по яйцам.
Сартр вовремя увернулся, а затем схватил визжащую и пытающуюся хвататься руками за асфальт Машу за ногу и потянул в сторону.
– Антон, на стрёме! – Отдал команду Лео.
Оставив вместо себя гитару, он побежал и быстро лёг на то место, откуда только что оттащили Машу.
– Это чё за тетрис? – Фыркнул Герман Виссарионович. – Дима, иди, наподдай им.
– Дмитрий! Не трогать никого! – Раздался властный голос.
– Ну это что ещё за бесовщина? – Устало вздохнул отец.
На крыльце появился Владимир Владимирович.
Уставший, потрёпанный, весь мокрый, в помятой рубашке, и, несомненно, пьяный.
Но всё же он стоял здесь, на крыльце.
– Я ж пальцем щёлкну – тебя больше никуда не возьмут, – напомнил Герман Виссарионович.
– Я знаю…, – жалобно, чуть не плача промямлил Владимир Владимирович, – самому страшно…
Затем, видимо, напомнив себе, ради чего он сюда пришёл, преподаватель продолжил уже увереннее:
– Но я сражаюсь за счастливое будущее!
Я не хочу, чтобы всё было так!
– Браво! – Крикнула и захлопала в ладоши Маша, всё ещё лежавшая на асфальте, и которую зачем-то до сих пор держал за ногу Сартр.
Хлопки поддержали и Лео с Серёгой и Антоном.
– Слушайте, а можно как-нибудь зачёт получить? – Напомнил о себе стоявший в стороне Кузьмин, – или экзамен перенесли?
– Я зверь! – Гордо выкрикнул Владимир Владимирович, – а зверь всегда до последнего бьётся за свою стаю!
После этого он…
Завыл.
«Ау-у-у-у!!!», зазвенело в ушах у Маши, и ей пришлось даже заткнуть их ладонями.
(Это явно был перебор, посчитала девушка)
***
Мы с Кэт сидели на полу, прижавшись к стене, рядышком друг с другом.
Наши руки были довольно близко, и мне даже хотелось сжать её ладонь, но я до сих пор не решался.
(Просто не понимал, что между нами)
А горькое чувство полного поражения давило сейчас сильнее, чем когда либо.
Забавно, не находишь, подумал мой мозг – сначала вы с ней были заперты в лифте, а теперь вся ваша лавстори закончится тем, что вы заперты в старой кладовке… пусть даже и волшебной…
Опустив глаза, я вдруг сказал.
Тихо, но сказал:
– Это я тогда закрыл нас в лифте.
– Что? – Не поняла Кэт.
– Когда мы застряли в лифте… мне хотелось тогда отомстить тебе за то, как ты… трахнула(это слово я выдавил с трудом) меня на конференции… вот так мы и оказались заперты в лифте…
Мы оба молчали.
Это молчание давило ещё сильнее, чем всё происходящее.
Затем Кэт вдруг расхохоталась.
Я тоже слегка улыбнулся.
Девушка совершенно неожиданно для меня дотронулась до моей ладони – вынудив меня дёрнуться всем телом – и крепко сжала её своей.
Сердце застучало.
Я не знал, кто мы друг другу, что между нами, но понимал, что не хочу, чтобы всё заканчивалось так.
Что я её люблю.
А даже если всё закончится так… хочу хотя бы насладиться моментом…
Это подобно тому, как взрывается гипернова и ты видишь этот взрыв, что уносит твою собственную жизнь.
– Не хочешь потанцевать? – Предложил я.
Я ли?
Это был словно какой-то другой я, коим управляла эта комната.
(Брюнетка хотела)
Здесь, посреди пыльных шкафов и чемоданов, мы прижимались друг к другу как тогда, на танцполе, под песню Перемотки.
Я сжимал её талию, а она снова скрестила руки за моей шеей.
– Знаешь, эта комната, она будто бы волшебная… не знаю, как объяснить…
– Ты тоже заметил? – Тихо спросила Кэт каким-то очень таинственным голосом.
Очень завораживающе.
Я осторожно кивнул, будто опасаясь спугнуть момент.
Это было одно из тех мгновений жизни, когда ты не чувствуешь разницы между мыслями и словами – они все становятся чем-то единым, и ты по-настоящему искренний…
– Даже с самим собой…, – договорил я мысль.
Как ни странно, Кэт будто всё понимала.
Нам не нужно было говорить вслух, чтобы чувствовать, что на душе друг у друга.
– Если эта комната волшебная, она и желания умеет исполнять? – Задала вопрос девушка.
Я лишь пожал плечами.
– Тогда я хочу, чтобы мы…
Договорить Кэт не успела, и я так никогда и не узнаю, чего же она хотела, потому что в этот момент споткнулся и налетел на стоявший за моей спиной раскрытый чемодан.
Чемодан этот неравномерно лежал на одной из полок, и от малейшего прикосновения слетел и грохнулся наземь. Вещи из него попадали.
– Пять баллов тебе за неуклюжесть, Лёш, – усмехнулась Кэт и хлопнула меня по плечу.
Я мысленно проклял себя за то, что, кажется, только что угробил момент.
Брюнетка же осторожно наклонилась и подняла именно какой-то рисунок.
Почему-то её не заинтересовали ни старинные часы на цепочке, ни деревянная фигурка солдатика, именно рисунок.
Видно было, что он очень старый, и лежал тут… очень-очень давно…
– Интересно, сколько лет этому чемодану? – Усмехнулся я, но был прерван Кэт.
– Тихо, – мгновенно оборвала она.
Уставилась на рисунок.
Да что в нём такого важного, что она…
Я прижался поближе к Кэт, и увидел, что на рисунке изображён Гоголь.
– Как думаешь, сколько он мог тут пролежать?
– Учитывая, что сторож и сам тут ничего не трогает…, – протянул я, – хоть сотню лет.
Гоголь был изображён так отчётливо.
Даже лучше, чем в оригинале.
Перевернув рисунок, Кэт увидела надпись, на которую ей пришлось дунуть, чтобы стряхнуть пыль.
Это была надпись на дореволюционном, так что мы не сразу поняли, в чём дело.
«Благодарю за честь изобразить Вас, Николай Васильевич.
Всегда любимый мною в веках.
С вечной любовью, Анна.
Уповаю на встречу»
И автограф.
Автограф Гоголя.
У меня голова шла кругом, я ничего не понимал.
В это время Кэт подошла к маленькому окошку в каморке, и через него прищурилась на солнце.
– Слушай, я не врубаюсь, – признался я.
– Одна девушка безумно любила Гоголя, и любовь её сохранила этот дар до наших дней, – тихо прошептала Кэт, – но они так и не были вместе… он – мастер без своей Маргариты.
Да быть того не…
Развернувшись ко мне, Кэт звонко шлёпнула себя по ляжке.
– Понимаешь, что это значит? – Вскричала она.
– Ну?
– Это – исторический документ! А что, если здесь найдётся ещё масса подобного? Это место нельзя разрушать! Нам… нам срочно нужно выйти.
Я горько усмехнулся.
– Это как? Тут только чудо поможет.
– Ну так давай сотворим чудо! – Воскликнула Кэт, подойдя ко мне и начав трясти меня за плечи, – Лёша, хватит опускать руки! Ты мужик или кто?
Я тяжело выдохнул.
Не так-то уж и просто выбраться из-за закрытой двери, без ключа, да и…
Я услышал шум бульдозеров.
– Бля, – вырвалось у меня.
***
Герман Виссарионович широко улыбался.
– Неужели это всё? – Обречённо спросила Маша.
Их с Серёгой держал за руки Димас, а Лео и Антона – Сартр.
Теперь они занимали позиции позади бизнесмена.
Владимир Владимирович с фингалом под глазом кипел от злости в стороне.
Сартр процитировал Гомера:
– Здесь, на нашей земле, человек наиболее жалок.
– Это к чему вообще, блин? – Возмутилась Маша.
– Театр начинается с вешалки! – Не унимался тот.
– Вы просто вспоминаете фразы невпопад? – Заметил Лео.
– Нехитрое дело – умереть, а ты попробуй научиться жить!
Вдруг бульдозер остановился.
Герман Виссарионович с непонимающим видом уставился, как и все остальные назад, на приближающиеся полицейские машины, а также несколько служебных.
– Это ещё… что…
Из служебных машин вышли люди в костюмах.
– Кто сделал звонок по поводу исторического достояния?
– Какого, в жопу, достояния? – Возмутился Герман Виссарионович.
Владимир Владимирович онемел – кажется, он узнавал появившихся личностей.
– Это я вас вызвала! – Услышали все голос Кэт.
Мы с ней вышли из универа, и девушка вовсю махала рисунком.
Я остановился между Германом и Машей, а Кэт прошла вперёд, и продемонстрировала рисунок «блюстителям закона».
Ещё несколько минут ушло на объяснение того, что именно мы нашли, где это нашли, а ещё с уточнениями, что нас выпустил прогульщик Кузьмин, припёршийся на экзамен.
– Как ты вообще Кузьмина умудрилась выдернуть? – Обомлев, шёпотом спросил я у Кати.
– Умею договариваться с людьми, – задорно подмигнула она мне.
Главный из этих «людей в чёрном» вынес вердикт:
– Похоже, теперь это место действительно историческое достояние, и сносить его ни в коем случае нельзя. В архиве придётся провести тщательный обыск, а на изучение данного источника уйдёт немало времени.
Герман Виссарионович прошипел:
– Да чтоб тебя… что она никак не уймётся…
– О, от неё всегда проблем выше крыши, – подтвердил я, познавший это за последние полтора года на собственной шкуре.
Бизнесмен с отвращением посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Только плюнул на землю, и зашагал прочь.
– Э, э… а в Лондон-то мы поедем? – Требовательно спросила Саша вслед уходящему за отцом Димасу.
Тот даже не обернулся.
Сартр спешил за своими «господами», пока его не оставили нам на растерзание.
Вот только машина семьи Димаса уехала быстрее, чем он до неё дошёл.
– Герман Виссарионович! Герман Виссарионович, Вы меня забыли! О времена, о нравы! – Выкрикивал Сартр, мчась за автомобилем.
Бульдозеры начали уезжать.
Я почувствовал небывалое облегчение… день был очень безумным…
– Ура! – Первой вдруг выкрикнула Маша, радостно подняв руку вверх! – Мы отстояли универ! Кэт спасла наш универ!
Кэт неловко засмеялась в ответ на похвалу, другие же встретили её овациями.
Уже обезумевший то ли от алкоголя, то ли от радости Владимир Владимирович подскочил к нам и выкрикнул:
– Качай спасительницу!
После чего обхватив Кэт рукой за ноги, поднял её в воздух, а остальные встретили её овациями.
Даже Кузьмин присоединился к нам.
Я на секунду даже почувствовал себя лишним, но вдруг понял – это была коллективная победа.
Мы справились, потому что действовали сообща.
И как ни иронично, именно Кэт смогла объединить нас, и стать спасительницей универа.
Та, кого я в первый день посчитал своим заклятым врагом, в итоге спасла мою жопу.
Так что её заслуженно сейчас поднимали в воздух, и аплодировали ей.
А я задумался вдруг, какими сумасшедшими были последние полтора года.
Но, возможно, лучшими в моей жизни.
====== Эпилог ======
Помню, что в тот день мы все вместе напились – это был первый раз в моей жизни, когда я пил вместе с Владимировичем… и когда вообще кто либо пил вместе с ним.
(Хотя бы поэтому можно с уверенностью сказать, что Кэт перевернула всё в нашем универе с ног на голову)
В тот день всем нам было очень весело.
Владимирович по пьяни проставил всем пятёрки, Лео играл на гитаре, Маша даже сказала, что, быть может, пойдёт с Серёгой в кино – ох, вот что в жизни бывает.
Надо было видеть, в какой улыбке расплылся Серёга в этот момент.
А через два дня мы с Кэт встретились у меня дома для серьёзного разговора.
Она была такой же, какой я запомнил её в самый первый день нашей встречи – всё в том же коротком чёрном платье, с одновременно будто каменным и любопытным выражением лица, и будто бы в ней в одно и то же время уживаются и самая коварная сучка, и добрая принцесса.
Кэт уселась на краю кровати, закинув ногу на ногу, скрестив руки на груди, и задумчиво глядя куда-то вперёд; не на меня.
Уже тогда я, наверное, всё понял.
А может, и гораздо раньше.
– Я всё думала: а что, если та комната и впрямь волшебная…
У меня не было ответа.
Я даже не знал, что будет со мной завтра, или, скажем, сегодня вечером.
Но этим и прекрасна жизнь.
Наверное, если бы теперь я досказал свою мысль словами, Кэт бы уже не поняла.
– Иногда в сказке остаются все чудеса, а от пережитой в юности сказки остаются одни лишь воспоминания. Порою очень приятные. Но всё же воспоминания.
– Но к этим воспоминаниям не нужно забывать обращаться, чтобы не посеять тьму в своём сердце, – добавил я.
– Лёш, – Кэт напряжённо улыбнулась, – я ведь пытаюсь с тобой расстаться.
– Я знаю.
Почему-то я был удивительно спокоен, хоть на сердце и было настоящее торнадо.
Взрыв не меньше, чем в Хиросиме.
Возвращаясь к этому моменту своей жизни через воспоминания, я думал о том, что тогда, наверное, хотелось заплакать.
Чтобы слеза прокатилась по моей щеке, и я бы освободил место для боли.
Но тогда, в присутствии Кэт, я просто не мог позволить себе заплакать.
Видимо, чему-то вся эта история меня всё-таки научила.
Я, возможно, впервые в жизни по-настоящему мужественно принял удар, и понадеялся, что буду и дальше принимать их также мужественно.
Я добавил:
– Просто я верю, что это не конец. Сам не знаю, почему, но я верю.
И клянусь, что я обязательно добьюсь тебя, и мы снова будем вместе.
– Поживём – увидим, – пожала Кэт плечами, – не хочу давать тебе шанс раньше времени. Просто понимаю, что пока мне нужно что-то другое.
– И что же?
– Лёш, я не знаю.
Брюнетка устало вздохнула.
– Я вообще не знаю, чего мне сейчас ждать от жизни. Что будет со мной дальше, или в чём вообще смысл всего этого. Я просто пытаюсь быть сильной, и тебе желаю того же.
Может, мы будем вместе, а может, и нет.
Быть может, я вообще снова сойдусь с Димасом, тьфу-тьфу-тьфу, конечно.
Кэт рассмеялась, а я неприятно поморщился на этих словах.
От него и без того было немало проблем, чтобы нам снова пришлось конкурировать за сердце Кэт.
Но мне отчего-то уже не было так тошно и обидно, что она выбрала тогда его, а не меня.
Ко мне пришло какое-то… душевное равновесие.
Девушка вдруг обняла меня за плечо, так, знаете, по-дружески.
И с жизнерадостной улыбкой сказала:
– Но мы ведь от этого не перестанем быть друзьями, верно? У нас ещё целый совместный год учёбы впереди.
– Точно.
Мысленно я оставил заметку: у тебя год на то, чтобы вернуть Кэт и окончательно не потерять, олень.
Эх, я совсем не меняюсь.
Похоже, в этом вся суть людей – они не меняются.
Кэт неожиданно лукаво улыбнулась и добавила:
– Кстати, я тут созванивалась с твоим любимым дедушкой, ну ты же помнишь, как он мне доверяет… и он сказал, что собирается заехать, забратьтебя на лето к себе в деревню. Спрашивал, что я думаю по этому поводу.
– Но ты же сказала, что я буду занят, да? – С надеждой спросил я.
Кэт задумчиво уставилась на потолок, в то время как у меня бешено заколотилось сердце.
Этого ещё не хватало.
– Я девочка честная, и честно сказала, что ты совсем от рук отбился: то в клуб без билета залезешь, то на сцене погром устроишь… благо, не добавляла, что в одних трусах…
В общем, мы сошлись на том, что двухмесячная процедура в виде раскопок в огороде и здорового отдыха без интернета тебе не повредит.
Но ты не переживай: я буду держать за тебя кулачки тут, проводя время в городе и отдыхая до обеда.
Как же она умело доводила меня… талантище…
Я поморщился от обиды, глядя на подругу.
– Сучка ты, Кэт.
С довольной мордашкой девушка взяла меня ладонями за щёки и прошептала:
– Я знаю.
После этого я отвёл полный обиды взгляд в сторону.
Два месяца копать картошку в деревне… пока Кэт будет отрываться здесь…
(Минус два месяца в плане по возвращению Кэт, и возможное появление переменной под именем «новый ухажёр Кэт», добавил мой мозг)
Затем на всю квартиру был слышен мой наполненный болью крик:
– БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!
А после пронзительный хохот Кэт.
