Здравствуй, земля целинная. Книга первая [Владимир Михайлович Шарик] (fb2) читать онлайн

Владимир Шарик Здравствуй, земля целинная. Книга первая

15 марта в 7 часов 20 минут пассажирский поезд прибыл на конечную станцию Лоцкамянка, что находилась на южной окраине Днепропетровска.

Из вагонов стали выходить пассажиры, в основном крестьяне, груженные различным сельскохозяйственными продуктами: картошкой, яблоками, курами, утками, постным маслом. Еще много было студентов, которые после выходных приехали в город, чтобы дальше продолжать грызть гранит науки. В руках они несли увесистые сумки, в которые заботливые родители наложили им снедь на целую неделю, чтобы они поддерживали свою материальную сущность.

Вот только из четвертого вагона вышла группа молодых мужчин, которые выделялись из общей массы людей своими нарядами, несколько безвкусным видом, но зато эта одежда была новая, словно, она только что была куплена в сельмаге или районном универмаге. Среди них выделялся один, который давал распоряжение, командовал, остальные выполняли его команды беспрекословно, словно солдаты регулярной армии. Это был инструктор райкома комсомола Егор Куличенко.

– Так все вышли из вагона? – спросил он у окруживших его юношей.

– Кажется, все. – ответил один из вновь прибывших.

– Так сейчас мы все пойдем на трамвайную остановку. Держатся всем вместе, не отставать. – Дал команду Егор.

– А в магазин можно зайти, а то есть что-то хочется. – спросил один из комсомольцев.

– Нельзя. Вот приедем на место, зарегистрируемся, тогда уже пойдете по своим нуждам, а сейчас пошли.

И группа пошла следом за своим вожаком.

Петр Власенко шел в этой группе людей и с интересом рассматривал все вокруг. Он впервые был в таком большом городе. Всё было тут так ново, интересно: большие дома, машины проезжающие мимо, много людей. Он их с любопытством рассматривал, пытался угадать чем эти люди занимаются, куда сейчас спешат. Но, особенно, ему было рассматривать девушек и женщин, которые проходили мимо его. Таких красавиц и такое количество сразу он еще не видел. Да, разве, можно было сравнить этих женщин одетых в красивые наряды с его землячками, одетыми какие-то мешковатые платья, закутанные в тяжелые платки.

Была весна, и хотя утром было прохладно, но городские жители уже скинули с себя тяжелые зимние одежды и выглядели легко и привлекательно.

– Да, живут же люди, – тяжело вздохнул про себя Петя. – Совсем не то, что в нашем селе.

Хорошо еще, что им выдали подъемных полтора тысячи рублей, на которые он себе купил новый костюм (первый в его жизни) и кожаные туфли. Он никогда в жизни не держал таких денег в руках, в колхозе на трудодень он получал по 200 грамм зерна. А тут подошла секретарь комсомольской организации колхоза Оля Литвак и предложила поехать в Казахстан на целину.

– Тебе дадут подъемные, и там хорошо заработаешь, там сдельная оплата труда, – агитировала его местный вожак.

У Петра загорелись глаза.

– А сколько подъемных дают?

– Полторы тысячи рублей.

– И что мне их дадут прямо в руки? – Не верилось парню.

– Я тебя никогда не обманывала ведь.

– Нет.

– Но вот можешь даже почитать, у меня в документах все написано.

– Верю. Записывай меня в команду целинников.

Из колхоза записалось с десяток ребят. В начале марта их повезли в район, где в райкоме комсомола им выписали путевки, ребята подписали еще какие-то бумаги и выдали на руки деньги. Петр никогда не видел столько денег, у него даже руки тряслись, когда кассир пожилая женщина в очках вручила ему эти деньги.

– Распишитесь здесь, – подала она ведомость и ручку Петру.

Ручка у него прямо таки плясала и роспись получилась какая-то кривая, но кассир ничего не сказал по этому поводу и вручила ему пачку денег.

– Пересчитайте, – строго сказала она.

– Да, я верю вам,– сказал счастливый парень.

– Деньги любят счет. Пересчитайте, – еще строже сказала кассирша.

Петр пересчитал здесь же в кассе деньги.

– Верно, – сказал он.

– Идите. Только не пропойте их сразу, а то были тут такие клиенты. В тюрьму за это посадят.

– Нет. Не пропью. Разве можно такие деньги пропить, – сказал он и вышел из кассы.

Но все, же по бутылке пива они выпили с друзьями, с которыми должен был ехать на целину. Правда, их ряды явно поредели – из десятка желающих осталось три человека. Кроме него, твердость в своем решении проявили еще Сергей Лагута и Николай Фортушный.

С Сергеем Петр учился в одном классе, а Николай был старше на один год.

– А что, ребята, возьмем, что-нибудь посерьезней, – предложил Николай.

– Может, и правда сбросимся по червонцу да купим бутылку водки. Не обеднеем,– поддержал его Сергей и вытянул из брюк пачку денег.

– Нет, я сегодня пас, – отказался Петр, – Мне надо сегодня придти домой трезвым. Предстоит непростой разговор с мамой. Ведь я ей даже не говорил, что еду на целину. Представляете, какой непростой разговор предстоит мне.

Разговора даже не получился, ибо мама ударилась в слезы, и Пете пришлось её успокаивать. Говорил, что он едет не один туда, что это он едет по комсомольской путевке и там, на месте их встретят, поселят и обеспечат всем необходимым.

– Говорят, что там хорошо можно заработать, а то здесь работаем без толку – едва сводим концы с концами.

– Но, как, же ты там будешь? – Сквозь слёзы молвила мама Оксана.

– Мама, но я ведь уже взрослый. Мне девятнадцать лет скоро исполнится.

В подтверждение своих слов он вытянул из кармана пачку денег и положил на стол.

– Вот мне дали подъемные. Полторы тысячи, – с ударением на тысячи сказал Петя.– Половину вам оставлю, что бы вы тут с Мишей нормально жили, не бедствовали, а на другую половину я куплю себе одежу куплю, обувь. Не буду же ехать в старой своей одежде.

– Конечно, надо тебя в дорогу собрать.

На следующий день Петя с мамой поехали в районный центр и купили в универмаге новый костюм из бостона и кожаные туфли, для младшего брата купили новые ботинки за 95 рублей, а то ходил в школу в порванных старых сапогах на три размера больше. Правда, Петр задержался ненадолго возле тяжелого мотоцикла ИЖ-49, цена была значительная, почти тысяча рублей. Как хотелось ему прокатиться по селу на таком мотоцикле с ветерком. С какой завистью смотрел на Марченка Остапа, который ездил по селе на трофейном БМВ, его отец пригнал из Германии. Но придется отложить эту покупку до лучших времен. Купили еще большой чемодан, чтобы взять с собой в дорогу, а то ведь мама наготовила ему в дорогу много всякой снеди: и варенья, и сало соленное, и тушенку, и разных пирожков. Парень пытался возражать, но мама убеждала его, что дорога предстоит дальняя, неизвестно как всё так сложится. Вот и тащил он сейчас этот чемодан по городу, правда, в поезде ребята несколько опорожнили его, подкрепляя свои силы. К тому же Николай прихватил с собой бутылку самогонки, и они тайком он инструктора комсомола опорожнили её. Это немного сгладило их грусть от расставания с родными местами и добавило им смелости в их непростом пути в неизвестность. Правда, поклялись они, что будут держаться один одного, как родные. Чем дальше уносил их состав, тем сильнее становилась эта связь.

Пришли на остановку. Инструктор еще раз проверил все ли бойцы на месте и предупредил.

– Садимся по моей команде, и вставать тоже только по моей команде.

Подошел первый трамвай, но в нем было много людей, и Егор дал команду отбой. Сядем в следующий трамвай. Петр поставил чемодан на землю, огляделся.

– Не мешало бы сейчас пивка выпить, – вздохнул Николай.

– Не стоит.– Возразил Петр.

– Здесь магазин недалеко. Я знаю эту местность. Мы с мамкой сюда на базар ездили. Серега, пошли.

– Коля, держи себя в норме, а то прославимся здесь на всю область. Инструктор же сказал, чтобы никто не отлучался.

– А ты у нас правильный такой.

– Причем тут правильный, мы ведь не на танцы приехали.

На этом Николай успокоился. В это время мимо них проходила девушка в коричневом демисезонным пальто, с повязанным на шее белым шарфом и в белом берете. Пальто её было перетянуто ремнем и подчеркивало её тонкую фигуру. Она доставала, что-то из пальто и оттуда выпал носовой платочек.

Петя первым заметил это и кинулся, чтобы поднят платочек.

– Девушка, вы платок уронили. – Обратился он к девушке. Она повернула свою красивую головку, на один момент глаза их встретились. От этого взгляда земля поплыла под ногами у Пети.

– Спасибо, – сказала девушка, взяла платочек и пошла дальше.

– Во краля! – с восторгом посмотрел ей вослед Сергей.

– Чего она тебе сказала? – спросил Николай.

– Спасибо, сказала, – Петр стоял до сих пор рассеянный под впечатлением девичьих глаз.

– Растяпа, мог бы адресок спросить или телефон на крайний случай.

Подошел трамвай и инструктор дал команду садится, хотя людей было много, но надо было спешить к обкому комсомола, ибо могут последовать санкции к нерадивым руководителям.

Петя с трудом протиснулся с чемоданом в трамвай, держать его было трудно, и он попытался поставить его на пол, но неосторожно задел девушку. Ту самую, которая уронила платочек.

– Осторожно, – недовольно сказала она.

– Извините, я не хотел.

– Что это у вас такой чемодан тяжелый? – поинтересовалась она.

– Да, это мама меня в дорогу собирала. Я ей говорю, не надо, а она говорит, что надо в неблизкий свет едешь.

– И куда же это вы собрались ехать?

– На целину, в Казахстан.

– На целину!?

– Да.

– В самом деле!?

– По комсомольской путевке еду. Нас целая группа. Спросите их, если не верите мне.

– Как хорошо, что я вас встретила. Мне просто невероятно повезло!

– Не понял. Почему вам повезло?

– Потому что комсомольской организации нашей школы надо взять шефство над целинниками. А где нам их взять никто не сказал. А тут вы мне попались. Как хорошо. Вы ж не будете возражать, чтобы мы взяли над вами шефство.

– Не против. Берите. Что мне жалко.

– Хорошо. Тогда давайте я запишу ваши данные.

– Пишите, – ответил Петя и рассказал, откуда они едут, куда, назвал свою фамилию, а так же местность, где он жил и райком от которого получил путевку.

Девушка тщательно все записала, хотя это было совсем непросто – толкали стоящие рядом люди, трамвай бросало из стороны в сторону.

– Как это замечательно, что вы едите на целину. Это так романтично, осваивать новые земли, преодолевать трудности, жить в палатках. Вы знаете, в прошлом году мы выезжали на природу своей компанией, жили в палатках, еду на костре делали – мне так понравилось. Знаете, я вам даже немного завидую.

– Так поехали с нами.

– Нет, мне ж надо еще десятый класс закончить, затем в медицинский институт поступить.

– Приезжайте после института.

– Не буду обещать, но хотелось бы поехать. Открыть для себя что-то новое.

Тут Петра стукнул в плечо Сергей пошли. Юноша с грустью посмотрел на девушку, так не хотелось, чтобы закончилась такая чудесная встреча.

– До свиданья! – сказал он и потащил свой тяжелый чемодан к выходу.

– До свиданья, – в ответ сказала девушка и посмотрела на юношу нежно и восторженно, что у него всё внутри перевернулось

– О чем вы говорили? – спросил Николай.

– Она шефство обещала надо мной взять, – растерянно ответил Петя.

– И это всё.

– Да.

– Тютя ты тютя. Ты хоть адрес у неё взял?

– Нет. Я забыл.

– Двойная ты тютя.

– Так все вышли? – В который раз инструктор пересчитал своих подчиненных. – Пошли за мной. Никому не отставать и не отрываться от группы. А то будете наказаны.

Колона послушно последовала за ним, хотя настроения было не слишком радостное у комсомольцев. Они приехали в город, но вместо того, чтобы пойти знакомиться с его достопримечательностями, им надо было идти строгим воинским строем неизвестно куда.

Показалось здание обкома комсомола, оттуда доносилась бравурная музыка духового оркестра. Ребята как-то повеселели, стало интересно посмотреть, что же там происходит. На площади уже собралось много молодых людей, которые стояли отдельными группами, в ожидании решения своей судьбы.

– Так, Пархоменко остается за старшего, а я пойду, чтобы зарегистрироваться в организационном комитете.

Он пошел к столу, где располагалось руководство обкома комсомола.

– Послушайте, ребята, я знаю, где здесь имеется хороший магазин, можем сбегать за покупками, а то неизвестно, сколько мы будем торчать.

– Егор Николаевич сказал, чтобы никто никуда не отлучался, – возразил Сергей.

– Пока он придет, то мы успеем смотаться туда и сюда. Пошли Петя. – Николай толкнул в плечо Власенка.

– Ты чего толкаешься! – Возмутился Петя.

– Ты что не слышал, что я говорил?

– А что ты говорил?

– Понятно. Ты мечтаешь о той девице.

– Не твое дело.

– С вами каши не сваришь. Я сам сейчас схожу туда.

– Как хочешь.– Равнодушно ответил Петя.

Он, действительно, думал о той девушке, с которой познакомился в трамвае и очень жалел, что не взял у неё адрес, чтобы написать письмо. Она мелькнула перед ним, как метеорит на звездном небе – мелькнула и растаяла в вечности. Он со сладкой печалью вспоминал нежные черты её лица, с необыкновенной нежностью воспроизводил её взгляд, её голос. Они обменялись всего несколькими словами, но, какие же они были насыщенные значимостью. Он старался найти в них оттенок нежности, особенного чувства. Её восхищение, которое она высказала, когда он рассказал о том, что едет на целину, он воспринимал, как знак особого расположения к нему.

Возвратился инструктор, что-то говорил, но Петя не слышал его. Не слышал он затем и пламенных речей, которые говорились с импровизированной трибуне о патриотизме, о комсомольском долге, о любви к Родине. Затем заиграл духовой оркестр, они построились в колоны, прошли мимо трибуны и своим ходом направились на центральный вокзал Днепропетровска по проспекту Карла Маркса. Горожане, которые стояли вдоль проспекта приветливо махали им рукой, кричали "Слава покорителям целины!" От этого Петр и шедшие с ним ребята чувствовали себя причастными какому-то огромному делу.

Пришли на вокзал, инструктор дал команду ждать посадку.

– Все на месте? – В который раз переспросил он, видно, очень дорожил своей должностью.

Власенко переживал за Николая – ведь он, как ушел с площади, так и не появлялся. Где он пропал? Неужели дезертировал, передумал ехать на целину. Никогда не думал, что он такой безответственный. Вот сейчас инструктор сделает перекличку, и тотчас обнаружится пропажа.

Вдруг ему на плечо легла чья-то рука. Он повернул голову и увидел улыбающиеся лицо Николая.

– Ты где про… – начал Петя.

– Тс-с-с. Не надо кричать.

– Но где ты был?

– Где надо, – при этом он показал на сумку, заполненную каким-то товаром. – Без меня вы бы пропали.

– Только не надо воображать. Становись в строй, сейчас будут по вагонам распределять.

Инструктор, конечно, не заметил отсутствие Фартушного и ребята успешно сели в вагон, заняли втроем одно купе, четвертым был парень из соседнего села, дальний родственник Сергея, Остап Кучер.

– Так, ребята, вас по тринадцать рублей, – прошептал Николай.

– За что это? – спросил Сергей.

– Я купил бутылку водки и три бутылки пива. Должны благодарить меня, а вы недовольны еще.

– Что-то много денег получается. – Возразил Петя.

– Не много, а ты посчитай или ты в школе не учился?

– Не переживай, считать я умею. Особенно деньги.

– Считай бутылка водки двадцать три рубля.

– Не двадцать три, а двадцать два восемьдесят.

– Какой ты мелочный, Петруха. Но считай дальше. Три бутылки пива по три рубля.

– У нас бутылка пива два рубля девяносто шесть копеек. Не надо нас дурить.

– Ничего я вас не дурю. Я ведь еще и за трамвай платил, чтобы догнать вас, а то пришел обкому, а вас и след простыл.

– Хорошо – согласился Петр, – забирай себе сдачу, а мне давай сюда твою покупку.

– С какой это радости.

– Я спрячу товар, а то ты еще начнешь сейчас распивать пиво, и тебя с поезда снимут.

Фартушный нехотя, но отдал свою сумку, ибо, несмотря на то что Петя был младше его, но он был намного рассудительней товарища.

Поезд еще долго не отправлялся. По проходу все бегали руководители эшелона, делали проверки, сверяли посадочные документы и удостоверение личности. Эти уходили, а приходили другие, которые давали инструкцию, как вести себя в дороге, как поддерживать порядок в дороге.

В конце пришли шефы от предприятий Днепропетровска, которые принесли шашки, шахматы и различную прессу, чтобы целинникам не было скучно в дороге.

Наконец-то все формальности были улажены, и дежурный по вокзалу открыл светофор. Длинный гудок паровоза и состав потихоньку начал движение. Мимо побежали станционные строения, затем поехали по мосту через Днепр. Ребята прильнули к окну – интересно было им видеть новые краеведы.

Стучат колеса тук-тук-тук, в такт им стучат сердца – едем мы друзья в дальние края. Мимо пробегают поля, поля до самого горизонта. На полях зеленеют озимые злаковые растения, на других чернеет пар, на котором уже сошел снег и земля ждет новые семена, чтобы к лету взойти и заколосится. Где-то вдали колхозники на подводах развозят органические удобрения на поле, а хозяин выгнал своих коров на поле, чтобы они щипали пробивающую зелень, ибо за зиму скотина запасы съела, голодает теперь в коровнике.

День едут поля, другой едут тоже поля, на третий та же картина. Какая же у нас большая страна – думает Петя, и гордостью наполняется его грудь, – Ибо он тоже участвует в создании материальных благ в ней, и не последний человек. Вот едет на новые земли – поднимать целину, чтобы хлеба было еще больше на его родине, чтобы люди жили еще зажиточней. Ведь об этом заботится партия и правительство. Недаром ведь в стране, несмотря на огромные руины после войны, в 1947 году отменили карточную систему, а каждую весну происходит снижение цен на товары первой необходимости. Да, совсем хорошо скоро будут люди жить в Советском Союзе, а ведь было…

Страшные воспоминания нахлынули на парня. Он совсем еще маленький был, когда отец ушел из семьи, и они он и младший брат Славка остались с мамой практически без средств к существованию. Мама ходила по дворам, помогала людям по хозяйству за что получала немного картошки, муки, иногда кто-нибудь наливал кринку молока. То время Петя помнит по чувству голода, который сопровождал его все время. Бабушка по отцу жила недалеко, жили хорошо они. Часто, когда Петя с братишкой проходил мимо их дома, то слышал ароматные запахи, которые распространялись оттуда. Только дети не заходили туда, ибо знали, что это бесполезно. Однажды Петя попросил у бабки груш, ибо хорошая груша росла в огороде, но она отказала, еще и кричала на него: "Уходи отсюда, байструк, а то собаку на тебя отпущу".

Но всё-таки подсмотрел он, когда бабушка ушла из дома в магазин за покупками, а Петя залез в сад и оборвал груши. Сам наелся и Славику принес.

Бабка, конечно, заметила, что груш стало меньше, догадалась, кто это сделал, и пожаловалась в сельсовет.

Вызвал председатель сельсовета его мать в сельсовета, да и говорит :" Вот, Оксана, мол, твой малец груши оборвал у бабки Дашки. Мать тут, конечно, набросилась на Петю :" Что ж ты этакий, негодник, по чужим садам лазишь!" – и подзатыльник сыну отвесила.

– Постой, Оксана, – остановил её Иван Степанович, справедливый был человек. – Чей сын Петя?

Гришки Власенко.

Гришка ведь сыном приходиться Дарьи Ивановне?

– Да, сыном.

– А ей тогда он доводится родным внуком?

– Да.

– Так, значит, не у чужих людей рвал он груши. И нет в этом никакого проступка, иди домой и не смей бить сына. Ему итак достается в этой жизни. – при этих словах он вытянул из стола конфету – подушечку и вручил Пете. При этих воспоминаниях слеза выступила на глазах у Петра. Справедливый и добрый был у них Председатель.

Потом ему довелось побольше этих конфеток поесть, когда приехали к ним в село на уборку сахарной свеклы машины из города. Это было так интересно, не часто машины приезжали в село, а тут целая колона прибыла. А шофера там, как настоящие богатыри были, так как кабины не отоплялись, то они были одеты в кожаные куртки, кожаные брюки на меху. У них был такой шофер на постое. Он приходил поздно вечером с работы и уходил рано, но всегда оставлял ему и братику конфетку.

Потом была война. Петя помнит, как люди собрались возле сельсовета, где из громкоговорителя доносился тревожный голос мужчины. У мужчин были серьезные лица, а некоторые женщины плакали. Была среди них и мамка Пети. Он подбежал к ней, стал дергать за платье.

– Мама. Мама, – дергал Петя маму за платье, но мать не отвечала на его голос, а внимательно слушала голос из рупора.

– Мама, – снова дергал за платье мальчик.

– Не мешай. Молчи! – строго приказала мать, после чего Петя замолчала.

После того, как в громкоговорители перестал говорить мужчина, мать взяла сына на руки, очень крепко прижала его к себе, и Петя заметил слёзы в её глазах.

– Мама, а чего ты плачешь? Тебя кто-то обидел?

– Нас всех обидели сынок. Война началась.

– Война.

– Да, война.

– А что это такое?

– Это очень страшно, Петя. На войне людей убивают. Горе у нас, большое, – сказала мама и понесла Петю домой.

На следующий день в селе играли гармоники, но люди не пели, и не плясали, а держались семействами. В армию провожали мужчин. У Пети отца не было, а вот у его друзей, братьев Камышанских отца брали в армию, и они стояли возле него, держались за его ноги, тетка Оксана плакала у него на плече. Дед Осип давал ему наставление последние:

– Ты, смотри, там особо не рискуй собой. Командиров слушай. Германец он очень упрямый солдат, трудно будет его победить.

Петя впервые услышал это слово германец, что-то было зловещее в этом слове. Всё было у них так хорошо, люди жили, веселились, даже кино им привозили на большие праздники, а тут появляется этот германец и люди все в горе ходят. Нехорошие люди эти германцы, решил Петя.

– По машинам! – прозвучала команда военного мужчины, и колхозники стали садится в машину, а женщины тут вообще заголосили немилосердно. Заголосили так, что Пети даже страшно стало, и он даже заплакал, хотя не мог понять почему.

Мужчины уехали, и жизнь в селе преобразилась – больше не слышно песен, люди не смеялись, а ходили с тревогой на лице и спрашивали тихо: "Как там? Не пишет? А что по радио передают? Снова отступили",

Потом началось, что-то непонятное. Люди стали грузить свое имущество на возы, на тачки, к которым привязывали: коров, коз, телок – и уезжали из села.

И к ним приходил председатель сельсовета, долго говорил о чем-то с мамой, убеждал, но мама не соглашалась:

– Ну, куда я поеду с двумя малыми детьми, Иван Степанович?

– Но, как, же ты здесь останешься, Оксана? Ведь фашисты идут, ты же слышала, что они делают там, на оккупированных территориях?

– Что буде, то и будет.

Так село частично опустело, но это даже было на руку Пете, ибо можно спокойно ходить в садок бабы Дарьи, где росли яблоки, груши. Он рвал фрукты и приносил маме, а она даже за это не ругала, а наоборот нарезала яблоки, груши, сливы и сушила их впрок в печи. Еще с мамой ходили в колхозное поле, набирали в мешки с поля сахарную свеклу и приносили домой.

Потом до села стал долетать звук артиллерийской канонады и через село потянулись наши солдаты: уставшие, в пыли. Раненных везли на повозках, они кричали, некоторые плакали, просили о помощи , но никто на помощь им не шел. Зрелище было неприятное, сердце мальчика сжималось от непонятной тревоги и тоски. Женщины бегали между солдат, заглядывали им в лицо солдат и спрашивали, не видели там Степана Черного или Василия Близнюка, или Прокопенко Александра. Но никто никого не видел, и женщины с тяжелым сердцем отходили в сторону, провожая солдат грустным взглядом. Последними ехали на повозке группа солдат, которые пели песню про ямщика, замерзающего в степи.

А утром следующего дна в село въехали в село солдаты в чужой форме. Их было много, и они все были с транспортом: кто на машине, кто на велосипеде, кто мотоцикле.

Они разговаривали на непонятном языке и по– хозяйски расположились в селе. Пете не понравились такие гости, он даже боялся показаться им на глаза, и не выходил из дома, но они сами пришли к ним в хату. Два здоровых немца зашли к ним в хату, а вместе с ним дядя Коля, который жил с ними по-соседски.

– Оксана, эти солдаты будут у тебя на постое. Будешь, им есть готовить, стирать их обмундирование.

– С чего я буду готовить им, если нам самим нечего есть? – взмолилась мама.

– Тебе завезут продукты, но не вздумай ничего воровать – они этого не любят, могут даже расстрелять за это.

Так в их хате появились двое непрошеных гостей.

Правда, со временем, к ним подселили еще несколько солдат, а маме с детьми пришлось перебраться в холодный сарай, где не было ни печи, ни кровати, ни деревянных лавок. Им пришлось ложиться на полу, куда мама наложила соломы. Было холодно, и они прижимались друг к другу, но не согревались. Мама соорудила из глины плитку с длиной лежанкой, на которой мог поместиться Петя со своим братиком Славиком.

Война. Сколько пришлось ему тогда пережить.

Пришли немцы и стали насаживать свой порядок. Он помнит, как одним дождливым днем согнали их и взрослых и детей в центр села, где стояли две виселицы. Потом вышел какой-то полицай и стал читать какой-то приказ коменданта. После чего из машины вывели двух людей, подвели к виселице. Здоровый немец поставил их на табуретки и накинул петлю на шею. По команде старшего офицера, этот немец выбил табуретку из под ног мужчин, и они в судорогах забились на веревках. Люди все заголосили, мама закрывала глаза ему, но он не мог оторвать своих глаз от повешенных. Потом мама ему рассказала, почему повесили этих мужчин. Это были заложники, их взяли за то, что кто-то ночью вырезал несколько пролетов телеграфной линии. Может это были партизаны, а может, просто какие-то мародеры порезали провода, а пострадали совсем невинные люди.

После этого он не подходил к немцу Гансу, который жил в их доме, и иногда угощал его шоколадкой. Еще он часто вытягивал из своей гимнастерки фотографию, на которой были запечатлены два подростка в красивой одежде, аккуратно причесанные и говорил: "Мой киндер", – иногда даже плакал. А когда оставался один в хате, то говорил мамке:" Гитлер – капут, Сталин – капут, а мы живем дружно".

Но после того случая он возненавидел всех людей, которые ходили в мундирах серого цвета и полицаев, и старался держаться от них подальше. Шоколадки не хотел он брать от Ганса.

Тяжелую холодную зиму пережили с трудом, согревались тем, что он со Стасиком притягивал хворост с посадки, а кормились отходами, которые приносила мамка от немцев. Весной пошли дела лучше, ибо можно уже гулять на улице, солнышко грело землю, а в посадке уже можно было собирать съедобные корни разных трав, а в ставке они вырывали сладкий корень аира, сами ели и мамке приносили. Вместе с тем эта весна принесла и большую трагедию. У них по-соседски жила семья Коломойченко: папа работал бригадиром в тракторной бригаде, а мама была учительницей начальных классов, у них была еще дочь Оксана, на год старше от Пети. Но они очень сдружились с этой девочкой, вместе гуляли на улице, ходили в походы на поля и луга, к ставку.

В тот раз они пошли на луг, где цвел красный мак. Это была такая красота – всё поле горело красным цветом. Они с Оксанкой насобирали большие букеты полевого мака, прибежали с ними домой.

– Я сейчас поставлю цветы в воду и выйду на улицу, -сказала Оксанка и побежала домой, только не добежала она домой. Большой немец схватил её за маленькую ручку, которая держала маки, цветы рассыпались на земле, а девушку поволокли к машине. Как какое-то бревно забросил немец девушку на машину, и она увезла Оксану вместе с её матерью. Больше Оксанка не вернулась в этот дом. Говорили люди, что её расстреляли немцы вместе с матерью, ибо кто-то донес немцам, что её отец командовал партизанским отрядом, который действовал в этих краях.

Следующей зимой фронт приблизился к их деревне, немцы стали злые, и потому мамка увела их с братиком из села. Ночевали они в скирде соломы. Мама выгребала большую берлогу, и закрывала ее своим большим платком. Тесно прижавшись друг к другу, они согревали друг друга.

В марте 43 года советские войска освободили село. Вначале появилось несколько солдат в пилотках со звездами. Это были разведчики. Они спросили – есть ли немцы в селе. Мама ответила, что они оставили село еще вчера. Потом пришли много солдат с автоматами и винтовками. Все жители с радостью встречали освободителей, женщины плакали, обнимали солдат, приглашали в гости отведать скромной пищи. Уставшие и голодные солдаты не отказывались от приглашения.

К ним тоже пришло два солдата – один был пожилой с усами, а другой совсем еще молоденький паренек. Пожилой солдат взял на руки Петю, прижал его к себя.

– А это, что у тебя за орден? – спросил мальчик.

– Это не орден, а медаль. За отвагу называется.

– За что ты его получил?

– За оборону Москвы.

– Петя, слезь с рук, а то он устал.

– Ничего, пускай сидит. У меня на Урале осталось трое ребятишек. Последнего Ваню супруга родила перед самой войной. Больше двух лет уже не видел их. Не знаю. как она справляются с ними.

– Да. сейчас всем трудно, – сказала мама и вытянула из печи картошку. затем достала из бочки квашенную капусту и подала на стол.– Садитесь, угощайтесь. Больше ничего нет. Немцы, когда отступали, последнюю курицу подстрелили.

– Спасибо, хозяюшка, и за это. Давно мы не ели в доме, в окопах да блиндажах сидели.

Солдаты подсели к столу, а пожилой солдат вытянул из вещмешка банку консервы и поставил на стол.

– Вот хозяйка доппаек. Открой.

– Зачем вы достали? Не надо ее открывать. Ведь вы пойдете дальше, пригодится.

– Ничего, открывай. Мы поедим, ребятишек своих покормишь.

Никогда еще Петя не ел такую вкусную тушенку. Впервые за столько лет он наелся так, что утолил свой голод и лег спать очень счастливым.

На следующий день солдаты собрались и ушли. Во дворе перед школой они все построились и строем пошли на запад. Петя и его товарищи бежали за ними, пока солдаты не вышли из села.

Мама после немцев стала наводить порядок в хате, заделала выбитые окна, поправила двери входные, убрала грязь и мусор из комнат. Петю с братиком она послала в посадку за хворостом. Еще ночи были холодные, иногда даже были заморозки то, чтобы согреться, надо было протопить печь.

20 марта в 2 часа 40 минут литерный пассажирский поезд с комсомольцами-добровольцами прибыл на станцию Кустанай.

Ребятам уже порядочно надоели стук колес и пробегающие мимо города и деревни. Хотелось уже ступить на твердую землю, хотя это была чужая земля, и встречала она очень неприветливо. Дул холодный ветер, было морозно, а на улицах еще лежал снег.

Они вышли из вагонов, построились в колоны и пошли в неизвестность. Впереди шел местный товарищ, который показывал дорогу. Было темно. лишь местами горели светильники наружного освещения, поэтому впереди идущие товарищи просвечивали фонариками.

Почему-то неизвестно отчего грусть нахлынула на Петра. До сих пор он держал себя стойко и отгонял от себя невеселые мысли, но сейчас, когда они ступили на твердую землю, он понял, что это сейчас происходит на самом деле, а не видится в мечтах или сон. Действительность немного пугала его, как теперь сложится его жизнь без семьи, без знакомых и друзей. Правда, рядом шли его земляки Сергей Лагута и Николай Фартушный. Они тоже немного смутились, старались держаться рядом друг с другом.

– Будем просить, чтобы нас поставили в одну бригаду, – сказал Петя.

– Конечно, нам нельзя терять из вида друг друга, – поддержал Сергей.

– Надо будет подойти и поговорить с нашим инструктором, – вставил свое слово Николай.

– Один за всех – начал Петр девиз мушкетеров, им читала роман "Три мушкетера" учительница русского языка Алла Григорьевна.

– И все за одного – поддержали его товарищи и скрестили свои руки.

Они шли около получаса, пока не пришли к длинному деревянному бараку. Колона остановилась, а затем по команде старшего стала заходить внутрь. Он же показывал места, где должны располагаться комсомольцы. Когда все прибывшие зашли в барак, то старший сделал объявлений.

– Так, товарищи, располагайтесь на нары, до утра можете поспать, а утром приедет полевая кухня, которая покормит вас. Днем приедут представители от совхозов и колхозов, которые разберут вас по своим хозяйствам. Товарищи прошу вас проявить комсомольскую сознательность, не нарушать порядок и никуда не отлучатся. Поверьте, это же в ваших интересах. На прошлой неделе тут прибыла группа комсомольцев, так несколько человек решили пробежаться по магазинам, что-нибудь прикупить. Но ничего не купили, а нарвались на грабителей, которые обобрали их дочиста.

То ли начальник хотел просто запугать молодых ребят, то ли это было на самом деле, но слова его подействовали на воображение ребят, и у них даже не возникало желание оставить барак. Хотя на самом деле город кишел бандитами и прибывшими людьми, которые вместо того, чтобы осваивать целину решили пойти на "легкий хлеб" – занялись грабежами и насилием.

Утром приехала полевая кухня. Пожилой казах умело действовал черпаком, насыпая в алюминиевые миски горячий плов с большими кусками мяса, на второе был компот.

После чего их всех построили на плацу перед казармой, а напротив, стояла большая группа руководящих работников. Посоветовавшись, через некоторое время они стали идти вдоль строя добровольцев. Старший из них отсчитывал несколько человек и передавал их в распоряжение приехавших представителей колхозов и совхозов. Так что Ребятам немного не повезло – их разделили: Сергей и Петр были направлены в один совхоз, а Николай в другой.

Грустно стало ребятам, что им приходится расставаться. Они отошли в сторону, сели на скамеечку, вспомнилась им родная земля, от которой они залетели так далеко.

– Интересно, что там сейчас делается в селе? – спросил Сергей.

– Моя мамка сейчас на ферме своих свиней кормит, а братишка должен в школе быть, – сказал Петр.

– Та он сейчас, вероятно, сбежал с уроков, и курит папиросы в туалете. Знаю, я этих учеников, – засмеялся Николай.

– Я, когда уезжал на целину, то приказывал ему не баловаться.

– Так он тебя и послушает. Это хорошо, если они в туалете сидят, а не пошли по окопах лазить, чтобы боеприпасы там отыскать. Они ж эти пацаны, такие шустрые.

– Один был такой шустрый, пока граната в руке у него не разорвалось, когда хотел ней рыбу глушить, – грустно заметил Сергей.

– Да, я ведь тогда совсем рядом рыбу ловил. У меня осколок рядом упал.

– Боюсь я, что не уследит за ним мамка. Он же такой шустрый, – заключил Петр.

Еще немного ребята поговорили между собой, пока не настало время расставаться. Первым уехал Николай, а через время "полуторка" увезла и Сергея с Петром. Сначала машина ехала по узким грязным улицам города, а затем выехала в степь.

Ребята с интересом рассматривали пробегающий мимо пейзаж. Всё было здесь не так как у них. Степь да степь кругом, только редкие кустарники да низкие деревья пробегали мимо. На полях еще лежал снег, земля была приморожена, и потому грузовик уверенно шел по грунтовой дороге. Солнце взобралось уже в зенит, и заметно пригревало, но холодный ветер пронзал насквозь легкую одежду ребят. Они прижимались плотнее друг к другу, невольно проклиная себя за такой опрометчивый шаг. Но уже ничего нельзя изменить, правда, за годы войны им приходилось переносить еще более неприятные моменты. Так что им не привыкать, они ребята закаленные, как их герой Павка Корчагин.

Больше двух часов они добирались до своего совхоза, на пути им попадалось только несколько небольших поселков с небольшими мазанками и юртами.

Их подвезли к правлению совхоза, где, видно, собралось все население поселка. Здесь были: казахи, немцы, татары, лица славянской национальности.

Как положено председатель совхоза, казах средних лет на ломанном русском языке сказал торжественную речь, потом выступила молодая девушка и один из десяти добровольцев, которые прибыли в этот совхоз.

После этого председатель колхоза стал разводить добровольцев по квартирам крестьян. Сергей с Петром попросились, чтобы их поселили вдвоем. Председатель оказался добросердечным человеком и удовлетворил их просьбе. Они поселились в хорошем кирпичном доме, под железной кровлей. Как оказалось – это были немецкие переселенцы из Поволжья.

Целую неделю переселенцы выезжали в поле и собирали зерно с полей и отвозили его на ферму, где варили его в больших котлах и давали коровам и свиньям. Но в конце марта земля в поле растаяла, и машина застревала на грунтовой дороге, и решили подождать, пока земля высохнет.

Первого апреля всех добровольцев собрали в правлении колхоза. Их рассадили на стульях вдоль стены, а посредине стоял стол, за которым сидел председатель колхоза Алихан Кабаев.

Когда все ребята расселись по местам и затихли, председатель встал, обвел сидящих взглядом.

– Так к нам скоро придет новые трактора, и у нас надо будет вспахать около тридцати гектаров целины. Планы грандиозные, мы никогда ранее не пахали столько земли. Очень большие надежды у нас были на вас комсомольцев-добровольцев, но что оказалось. Из десяти присланных целинников, только пять человек закончили курсы трактористов, при этом почти не имели они практики работы на тракторе. Остальные же пять человек, вообще не заканчивали курсов трактористов и никогда не работали на тракторе.

Председатель обвел присутствующих взглядом.

– То отсылайте нас назад, – выступил какой-то остряк, который уже вкусил некоторые прелести целинных земель и очень пожалел о своем решении ехать на целину.

– Никто назад вас не отправит, ибо здесь нужны люди для решения тех планов, которые наметила наша партия, и мы не привыкли отступать. Только с сегодняшнего дня мы начнем обучать вас тракторному делу с утра и до самого вечера, чтобы к началу посевной вы получили практические навыки в управлении трактором. Из области я выпросил хороших инструкторов, да и местные трактористы помогут нам в этом деле.

После разговора в правлении колхоза, прибывшие добровольцы занялись изучением трактора ДТ – 54.

Сначала инструкторы, приехавшие из Кустаная, прочитали цикл лекций о строении и работе трактора, его мощность, производительность.

Приезжал лектор из ЦК Казахстана, который дал полную информацию о международной обстановке в стране и мире, особенно остановился на продолжающей войне во Вьетнаме, где коммунисты и националисты боролись с французскими колонизаторами.

– А почему раньше не выявили Берию, как агента иностранной разведки? – вдруг встал с места Коля Радушный.

Все даже притихли немного и с удивлением смотрели на парня. Но Петя этому не очень удивлялся, потому что и в родном селе он ставил в тупик приезжающих лекторов и представителей местной власти. Местный парторг бывало недовольно смотрел в сторону Коли, махал головой и говорил "Ой, доиграешься, Мыкола,ты со своими речами".

Лектор тоже, видно, немного смутился от такого вопроса, он явно не был готов к нему. Он переложил бумаги на столе, которые лежали перед ним.

– Понимаете, дело об измене Берии было известно давно, но он пользовался особым доверием товарища Сталина, и потому разоблачение этого злейшего врага Советской власти стало возможным только после смерти нашего вождя. Перейдем лучше к докладу товарища Малинкова об изменениях в аграрной политике. Должен сказать, что изменений тут будет много. Во-первых, уменьшаются налоги на крестьянские дворы, во-вторых, разрешается держать худобу.

Лектор еще много говорил о строительстве новых деревень, о расширении прав колхозников, о постепенно переходе оплаты труда в рублях, а не в трудоднях.

После теории пошла практика. Ребят распределили парами, и они по очереди подходили к трактору, заводили его, делали несколько кругов и загоняли трактор в бокс.

К Петру поставили Андрея Беленко. Он был из Павлограда, работал он там на шахте, говорил, что имел там хорошие заработки, но вот решил поехать на целину. Толком он это объяснить не мог, говорил, что надоело под землей лазить. Решил приехать сюда, здесь тоже хорошие заработки обещали. Жена с маленьким ребенком там осталась, но Андрей собирался перевезти их сюда. Пускай малыш только подрастет, а он здесь дом выстроит, ведь обещали помочь лесом и материалом.

Андрей был лет 15 старше Петра, но шахтер не имел никакого понятия о тракторе, и Петя сначала даже робел, выступая в роли учителя. Однако, Андрей был очень любознательным учеником, подробно расспрашивал о каждой детали трактора, о назначении каждого винтика в механизма, и Петя старался все рассказать и показать ему. Что сам не знал или забыл, то бежал в правление, где лежала на столе у секретаря книжка по устройству трактора.

Учение шло своим чередом, а тут вдруг уже на конец рабочего дня их снова пригласили в кабинет директора.

Когда трактористы зашли в кабинет, то председатель о чем-то спорил с бригадиром Николаем Ивановичем. Кабаев что-то упорно доказывал своему подчиненному, но тот упорно не соглашался и доказывал, что они смогут сделать это.

– Проходите, товарищи, садитесь.– обратился председатель к трактористам.

После того, как люди все сели, он продолжил.

У нас вот какое дело. Пришло сообщение из МТС, что нам по разнарядке пришло пять новых тракторов ДТ-54. Так вот мы поспорили с бригадиром. Я ему говорю, что надо подождать, пока механизаторы из МТС освободятся и пригонят нам трактора, ведь это более 100 километров надо технику гнать.

– А я говорю, что надо самим ехать за тракторами, ибо, пока будем ждать, то там растащат наши трактора на запчасти, и нам до зимы придется их собирать. А пахать уже через неделю надо будет.

– Но ведь у наших механизаторов нет опыта. Сомневаюсь я, что сможете вы пригнать технику в совхоз.

– А я верю, что мы доедем. Ведь доедем? – обратился к трактористам Николай Иванович.

– Доедем. – Сказал первым Андрей, Петр удивленно посмотрел на него, ведь тот всего пару сделал кругов по территории парка, но тут его поддержало еще несколько механизаторов, и все было решено.

На следующий день они все сели на полуторку и поехали в город.

В МТС нас встретили недружелюбно. Они явно не ждали нас, и долго водили нас за нос. Но Николай Иванович был настойчив, и настаивал, чтобы нашему совхозу были переданы пять тракторов ДТ-54. Не знаю, каким образом, к кому за помощью обращался наш бригадир, но к концу дня нас повели на площадку, где показали наши тракторы.

Однако радость наша была преждевременна, ибо с тракторов были сняты некоторые комплектующие детали: на одном тракторе отсутствовал: карбюратор на пусковом двигателе, на другом масляный радиатор, еще отсутствовали фильтры и другие детали. Конечно, без таких деталей трактор не мог сдвинуться с места. Николай Иванович пошел к директору МТС, чтобы тот обеспечилкомплектность техники, но директор развел только руками, мол, я ничего не знаю – такая техника прибыла к нам.

– Не горюй, Иванович, – пришел на помощь Андрей, он был самый старший в нашей компании. – Я видел, на площадке есть еще много тракторов. Можно ведь позаимствовать оттуда недостающие детали.

– Как их взять? – возразил бригадир. – Там выставлена охрана.

– Охрану я беру на себя. Сейчас мы с Петей сбегаем в магазин и купим кое-что для охранников. Думаю, что они не будут так суровы к нам, если мы им накроем поляну.

–Это противозаконно.

– Но, если следовать закону, то мы долго будем стоять здесь. Так, ребята, скидываемся по двадцать рублей, если не хотите тут куковать до самой посевной.

Люди не стали возражать против такой инициативы, и необходимая сумма была собрана. Андрей сунул деньги в карман, взял вещмешок и сказал Петру Власенко.

– Пошли, напарник, пособишь мне.

Город был незнаком, но Андрей чувствовал себя очень уверенно среди незнакомых улиц и пыльных переулков. Вскоре, они вышли на небольшую площадь, где располагалось несколько магазинов. Они зашли в сельмаг купили три бутылки водки, килограмм колбасы, две буханки хлеба и несколько банок рыбных консервов.

С этими продуктами Андрей направился в сторожку.

– Постой здесь, – сказал он Пете, – такие дела надо проворачивать без свидетелей.

Андрей зашел в помещение, а Власенко остался один. Он нервно ходил по площадке, опасаясь, что сделка не получится, и им придется долго здесь торчать, вместо того, чтобы готовится к посевной. Непонятная ситуация получается, они приехали из далекой Украины, чтобы помочь совхозам и колхозам поднять целину, но им вставляют палки в колеса. Хочется заниматься делом, а не всякими там подсобными работами. У него даже возникало желание оставить эту целину и уехать домой. Только вот деньги подъемные уже потрачены, а отдавать нечем. Мрачные мысли прервал Андрей, который вышел из служебного помещения в хорошем расположении духа, подмигнул Петру.

– Пошли.

– Ну, что, получилось?

– Всё идет по плану. Подождем, пока начальство уйдет с работы, и тогда можем брать с тракторов всё что надо.

Как сказал Андрей, так и получилось. Из стоящих на площадке тракторов механизаторы сняли недостающие запчасти, поставили на свои тракторы, и техника была в короткое время приведена в исправное положение. Правда, некоторые ребята еще хотели сделать для себя запас деталей, но Николай Иванович запретил это делать.

Солнце уже садилось за горизонт, когда тракторы пустились в далекий путь. Им предстояло преодолеть приличное расстояние. Почти целые сутки тракторы добирались своим ходом до поселка. По ходу были некоторые поломки, но они быстро устранялись, доливалось горючее в баки, и колона уверенно шла дальше.

Приехали поздно, но аул не спал, а все с нетерпением ждали прибытия техники. И только на околице послышался шум тракторов, как все жители побежали к конторе совхоза, чтобы встретить технику и механизаторов.

Тракторы парадным строем проехались по улице совхоза и остановились у конторы, на крыльце которой стоял председатель совхоза, его заместитель и бухгалтер Федор Алексеевич. первый ДТ-74 остановился у конторы и оттуда вышел бригадир Николай Иванович.

– Принимай новую технику Алихан Григорьевич.

– Спасибо, тебе, Николай Иванович. Спасибо, что проявил инициативу, и решил сам ехать за техникой. Очень нужны нам эти тракторы, чтобы выполнить поставленные перед нами партией и правительством задачи по освоении целины. Обязательно отметим тебя наградой за это.

– Я действовал по совести.

Усталые механизаторы заглушили тракторы и вылазили из кабин. После суточного шума в ушах, тишина была для них очень приятна. Односельчане угощали их пирожками, молоком, горячим чаем.

– Так, завтра все механизаторы отдыхают, а послезавтра выходят на работу, чтобы начать подготовку к вспашке целины.

Усталый Петр едва дошел до своего дома, и упал на кровать,отказавшись даже от еды. Он чувствовал себя очень счастливым, что выполнил вместе со всеми непростую задачу по перегонке тракторов. Теперь они займутся настоящим делом, а не будут выполнять различные подсобные работ.

Следующим утром его разбудил Сергей.

– Хватит тебе дрыхнуть. Вставай, а то всё проспишь.

– Да, чего ты пристал. Дай мне отдохнуть, мне сегодня не надо на работу. Ведь председатель дал нам время, чтобы мы отдохнули.

– Я тебя и не зову на работу.

– А чего же ты меня будишь?

– Иди на почту.

– Чего мне там делать?

– Там тебе посылка пришла, – хитро прищурив глаз, сказал парень.

– Какая еще посылка? – недоумевал Петр, ведь мама недавно прислала письмо, но ничего не говорила о посылке.

– Иди и разберись сам, откуда я знаю.

Такая информация заинтриговала парня, и он вылез с кровати, оделся. Хозяйка приглашала поесть, но Петр отказался, выпил только кружку молока с душистым хлебом.

Почта была открыта, и служащая выдала посылку, проверив документы Власенко.

Посылка была из Днепропетровска. От какого-то приятного предчувствия у парня забилось сердце, разыгралась фантазия. Нетерпеливо с Сергеем они открыли посылку, сверху лежало письмо.

Петя взял в руки письмо с некоторым трепетом – почерк был незнакомый, красивый, с ровным наклоном.

– Открывай, – торопил его Сергей.

– Не спеши, – осадил его Власенко, – Сам знаю что делать. Держи посылку.

Он передал другу посылку, и открыл письмо.

" Уважаемый Петр! Возможно, вы забыли о нашей встрече в Днепропетровске в городском трамвае, но я о ней помню, и помню об обещании взять над вами шефство. И вот теперь я исполняю свое обещание. Мы провели общешкольное комсомольское собрание, на котором единогласно решили взять шефство над нашими комсомольцами-земляками, которые поехали в Казахстан, подымать целину. Я сходила в обком комсомола и узнала, куда направили ваш отряд. Затем, мы провели сбор денег, причем, добровольный, ибо у нас люди все сознательные, на которые мы вам купили различные туалетные принадлежности вам и вашим товарищам. Кроме того, некоторые из наших девушек на уроках труда связали вам варежки, ибо говорят, что зимы там очень суровые. А некоторые ребята поделились своими книгами, чтобы вы могли их читать в свободное время. На каникулах я была у бабушки и попросила у неё семена разных цветов, чтобы вы посеяли у себя там, и они напоминали вам о своей Родине.

До свиданья! С комсомольским приветом от всей нашей комсомольской организации Наталья Ветрова".

Петр читал это письмо, и его душа наполнялась каким-то ярким светом. Было так хорошо, как никогда и нигде. Парень не мог понять, что это такое, но не мог оторваться от этого листка бумаги, а Сергей тем временем перебирал содержимое посылки, издавая радостные крики: "Вот это да, у меня порошок зубной закончился, а они прислали, и еще одеколон пригодится после бритья".

– Ты все там не забирай, ребятам надо оставить, – сказал Петя и сам стал рассматривать содержимое посылки – от неё пахло домом, уютом. Он взял в руки книгу, прочитал название "Два капитана", еще были "Три мушкетера" и "Как закалялась сталь".

– Можно мне варежки взять? – спросил Сергей и взял в руки несколько пар, выбирая себе те, которые понравятся. Петя выхватил их у него.

– Погоди, потом разберемся, – забрал Власенко у товарища и положил в посылку.

Конечно, радость была неимоверная от посылки, но вместе с тем озабоченность появилась в его жизни. Это заметила его хозяйка Марта Францовна.

– Что случилось, Петя, – спросила она у Пети.

– Да, это просто так, что-то нахлынуло.

– Нет, тут не всё так просто. Я же вижу.

– Понимаете, – решил он открыться,– мне надо написать письмо, в ответ, но я не уверен, что я напишу хорошо и правильно.

– Что ж такое? Неужели ты не учился в школе?

– Учился, но закончил только пять классов.

– Почему? – спросила Марта Францовна.

– Так получилось. Был сорок шестой год. Неурожай. Осенью я пошел в школу, как и положено. Проучился всего несколько дней и ушел. – видно было, что парню тяжело даются воспоминания.

– Что же случилось?

– Понимаете, прихожу я домой из школы, а дома у нас ни крошки хлеба нет. Молоко есть в доме, ибо мы держали корову, а хлеба ни крошки. Голодные мы ходим с младшим братом по хате, места не находим. О какой учебе может идти речь. А я всё-таки старший из братьев, я мужчина. На мне ответственность за всю семью. Тогда я сказал маме, что не пойду завтра в школу. Мама стала возражать, что нельзя бросать школу, надо получить образование. Но я был настойчив, и не изменил своего мнения. Так закончилась моя учеба и началась трудовая жизнь. Мама пошла к бригадиру, чтобы он нашел мне работу. Правда, Михаил Иванович добрая душа дал моей маме хороший совет, чтобы я пошел работать в соседний совхоз, ибо там на трудодень еще выделяли каждый день буханку хлеба. Конечно, нам такой вариант больше подходил, и стал я каждый день ходить за пять километров в соседнее село, где началась моя трудовая деятельность. Сначала я носил воду женщинам, которые работали в поле, затем меня уже назначили ездовым на телеге, которой возил от комбайнов зерно. Мне приходилось вставать в пять часов утра, чтобы прийти на наряд к семи часам, и возвращался домой в десять часов ночи. Вот такие были мои ученья.

– Да, несладко пришлось тебе. Правда, тогда всем было плохо. У нас тоже была карточная система.

– Так что ж мне написать в ответ? – задал трепещущий вопрос Петр.

– А о чем ты хочешь написать?

– О том, как мы здесь живем, что делаем. Как нас встретили, какие хорошие люди здесь живут.

– Хорошо ты напиши свое письмо, как можешь, а я потом прочитаю его и исправлю твои ошибки.

– Согласен.

– У тебя бумага и ручка есть?

– Да, есть. Я ж мамке письма пишу сам.

– Когда ты напишешь письмо?

– Сегодня вечером я принесу вам свое письмо.

Петр не стал откладывать дело в долгий ящик и взялся писать письмо. Хотя это давалось ему с большим трудом – он не мог хорошо передавать на бумаге свои ощущения, не мог сформулировать свои мысли. Он впервые писал письмо девушке, хотя она и выступала от имени комсомольской организации, но, тем не менее, он не хотел ударить "лицом в грязь" перед Наташей.

В своем письме Власенко написал, что встретили их здесь хорошо, что люди здесь доброжелательные, которые стараются сделать так, чтобы они не грустили по дому. Правда, полностью им это не удается, ибо часто они вспоминают о доме, о родных, о товарищах и подругах, которых оставили там.

Еще поблагодарил комсомольцев за присланные книги и предметы личной гигиены. Это очень важно, что они не одни здесь на целине, а о них помнят там на большой земле. Особо Петя хотел лично поблагодарить Наташу за то, что она проявила личную инициативу, но подумал, что это не следует делать – примешивать личные чувства к общественной деятельности.

Рассказал в своем письме и о том, как готовятся они к весенним работам. Конечно, там на Украине эти работы идут в полном разгаре, а они еще даже не начинали, потому, что здесь холодно, и земля еще промерзшая, поэтому надо быть готовым к поднятию целины.

Свой черновик Петр отнес Марта Францовне, чтобы она исправила ошибки, лучше сформировала мысли парня, ибо он очень переживал за возможные ошибки.

– Присядь, здесь в комнате, я сейчас быстро сделаю исправления. – сказала она и добавила – Да, на столе лежит грамматика русского языка, возьми, прочитай, это тебе будет интересно.

Власенко взял в руки книжку, он впервые держал её в руках. В школе у них не было учебников, они только слушали учительницу, и доверяли ей на слово. Впрочем, слова учительницы не слишком хорошо усваивались на голодный желудок. Теперь Петр читал некоторые правила, пытался понять их, но смысл не доходил до его сознания.

– Что ты понял из грамматики? – спросила Марта Францовна.

– Да, всё как-то перемешалось, – виновато ответил парень.

– Конечно, за раз грамматику не усвоишь. Возьмешь книгу с собой, и в свободное время будешь изучать её, если тебе будет что-то непонятно, то будешь приходить ко мне. Я постараюсь тебе помочь.

– Спасибо, Марта Францовна, но я не уверен, что смогу…

– Сможешь. Сможешь. Тебе надо учиться. В наше бурное время нельзя жить с неоконченным образованием. Если ты не будешь учиться, то для тебя будут закрыты все двери к лучшей жизни. Неужели все время ты хочешь оставаться трактористом?

Нет.

– Значит, надо учиться. Так, держи свое письмо, я там кое-что исправила, кое-что добавила. Перепишешь его, только постарайся не делать ошибок, и можешь отправлять.

– Спасибо. Вы так добры ко мне. Мне даже неудобно, что я вас беспокою.

– Ничего. Мне это не тяжело. Берите книгу, и учитесь.

Юноша вышел от учительницы в приподнятом настроении. В жизни появлялись у него какое-то новое направление, обещавшее какое-то неведомое до сих пор наслаждение.

Первого мая в совхозе был большой праздник. Сначала был митинг, на которой выступил председатель колхоза с большой речью о той задачей, поставленной партией и правительством по освоении целинных земель. Потом еще выступали представитель райкома партии, комсомольский секретарь Мария Свиридова и Сергей Лагута от имени прибывших добровольцев сказал, что они уже готовы, чтобы орать целинные земли.

После был концерт. Артисты приехали с Москвы. Это были артисты цирка парень и девушка, которые выступали с гимнастическими упражнениями, затем девушка в народном русском костюме пела народные русские и украинские песни. Когда она запела песню :"Дывлюсь я на небо та й думку гадаю…" – у Петю дух перехватило, вспомнился родной дом и мама, а еще девушка Наташа, которая написала письмо поддержки от имени комсомольской организации. О ней он все чаще и чаще думает, пытается понять девушку, те истинные цели, которые преследовали её, когда писала письмо. Это ему было очень важно – не хотелось верить, что Наташей двигало только общественное поручение и никаких личных чувств не присутствовало в её поступке. Он ждал очередного письма, но письма шли сюда очень долго – это он знал из переписки с родным домом.

Да, и жизнь его изменилась после письма – теперь редкие минуты отдыха он посвящал изучению грамматики, изучал правила правописания, делал упражнения из книги, и нес их к Марте Францовне, чтобы она проверила их и сделала исправления ошибок. Учительница хвалила Петю за его настойчивость и говорила, что он делает успехи. Только ребятам из бригады было непонятно поведения своего товарища, ибо он уже не участвовал в их мероприятиях: походах в местную чайную, на стадион, где они гоняли в футбол, или сидели на лавочке и просто вели разговоры о жизни. Парень поставил перед собой задачу – подняться, по крайней мере, до уровня образования девушки, только, если он сравняется с ней, только тогда он может надеяться на её ответное чувство. Еще он стал читать книги, которые прислали ему из Днепропетровска. Конечно, ему больше всего понравился роман "Два капитана". Судьба Сани Григорьева и Кати Татариновой сильно волновала Петю, словно, всё это происходило с ним. В книге он искал вопрос на мучивший его вопрос, как добиться внимания и любви от прекрасной девушки. Что для этого надо сделать?

Конечно, жизнь шла своим чередом. Холода отступали, земля таяла постепенно, ночью еще были небольшие заморозки.

!5 мая Петя Власенко вывел вместе со своими товарищами свой трактор Т-54 в поле, чтобы проложить первую борозду по нетронутой веками целине. На это земле всегда гуляли стада лошадей, перемещаясь с места на место с пастухами. И вот пришли люди, чтобы пахать эту землю и бросить в неё маленькое пшеничное зерно, которое бы взошло, и заколосились бы поля, как на Украине или в России.

Однако первый блин оказался комом, так как трактор с трудом шел на первой-второй скорости по целине, а вскоре вообще несколько тракторов остановилось, ибо порвали лемеха на плугах из слишком тяжелых грунтов. Бригадир Николай Иванович остановил пахоту, и пошел консультироваться с председателем колхоза. Алихан Кабаев настаивал на продолжении работы, но бригадир боялся. что на этой почве они погубят и тракторы и плуги, поэтому надо что-то менять.

– Ты что предлагаешь не исполнять программу партии по освоении целинных земель! – кричал председатель.

– Я не против планов партии и правительства, но я не могу смотреть на то как мы гробим нашу технику. Трактора не могут всё время работать под такой нагрузкой, и у нас нет совсем запаса лемехов, чтобы делать замену поломанным.

–Ничего кузнецы сделают новые лемеха.

– Лемеха, изготовленные в кузнеце, без выполнения технологических норм не будут соответствовать нормам, и долго не продержатся.

– Но что, же вы предлагаете?

– Надо уменьшить количество лемехов, что уменьшить нагрузку на трактор.

– Но мы тогда меньше будем орать земли. Мы не выполним план.

– Придется работать круглосуточно.

– Делай, как считаешь нужным, – сказал председатель, ибо в техническом отношении он полностью доверял Николаю Ивановичу, как специалисту с большим практическим опытом.

Прямо на поле стали делать эксперименты с плугами: сначала сняли по одному лемеху, но трактор по прежнему шел с трудом по целине. Тогда Николай Иванович приказал снять еще по одному лемеху. Только после этого трактор пошел легко без особого напряжения, но это не принесло радости, ни руководителям, ни самым механизатором. Ведь это означало, что они не смогу выполнять норму в три с половиной гектара вспашки, и соответственно, о хороших заработках, на которые они надеялись, остается лишь мечтать.

Петя со своим сцепщиком отработал всего несколько смен, и за смену они давали немного больше чем два гектара. Соответственно, настроение было не из лучших, а тут еще приехал из соседнего совхоза земляк Коля Фартушный.

– Мы делаем по шесть-семь гектаров в смену, – похвастался он перед земляками.

– Не может такого быть? – удивился Сергей и Петя. – Мы едва по два гектара делаем за смену.

–Вот крест вам, что я не вру. – Коля перекрестился.

Ребята стали расспрашивать подробно, как они пашут землю, и были очень удивлены, что трактор там работает с пятью лемехами, и хорошо идет на пятой скорости. Их это очень удивило, ибо между совхозами было не более сто километров расстояния.

Этой новостью они моментально поделились со своими коллегами, рассказали об этом бригадиру Николаю Ивановичу.

Но что я могу сделать, если нам досталась такая земля. – лишь руками развел Николай Иванович.

Тогда ребята пошли к председателю с требованием разобраться с нормами. Андрей Биленко, как старший из механизаторов вел разговор с председателем.

– Если не изменят нормы нашей выработки, то мы отказываемся работать.

– Ребята, это не так быстро делается. Я пошлю запрос в центральные органы, чтобы нам изменили нормы, а пока работайте, ибо мы итак отстаем по вспашке земли от остальных совхозов. Я прошу вас.

– А вы не обманет нас.

– Слово коммуниста.

Трактористы поверили слову председателя колхоза, и пошли к своей технике.

Через неделю над поселком закружил кукурузник, выбирая место для посадки, наконец, он приземлился. Его посадка оказалась рядом с полем, где работал Петя Власенко. Из самолета вышел представительный мужчина в плаще и фетровой шляпе. Он остановил трактор Пети и позвал его к себе.

– Леонид Ильич, – представился он и протянул руку Пети. Парень был несколько смущен таким отношением к своей персоне, но протянул руку для рукопожатия.

– Петя Власенко.

– Вы с Украины? – спросил незнакомец.

– Да.

– С какой области?

– С Днепропетровской.

– Значит, земляк. Рад встретить здесь своего земляка. Как вам здесь живется?

Петя понимал, что перед ним находится высокий чин, ибо простого человека не катали бы на самолете, и потому понимал, что здесь надо вести себя осторожно, чтобы не взболтнуть чего-нибудь лишнего.

– Нормально живем. Не жалуемся.

– Неужели вы довольны тем, как вам здесь живется? – продолжал Леонид Ильич. – Мне не верится. Неужели у вас нет никаких проблем.

– Мы приехали на целину, и были готовы к разного рода трудностям, – лихо ответил парень.

– Да. Что-то не получается у нас доверительный разговор, – вздохнул мужчина. – Что пишут с дома?

– Пишут, что уже тепло, хотя весна была холодной, и сады зацвели позднее. Посевную уже закончили, а мы только вспашку делаем.

– А вы, сколько гектаров делаете в смену? – поинтересовался незнакомец.

– Немного больше двух гектар.

– А почему же так мало.

– Потому что здесь солонцы тяжелые.

– Вот видишь, а ты говорил, что у вас нет проблем. Вместо трех с половиной гектаров, вы делаете немного больше чем два гектара, а, значит. Опоздаете со вспашкой дней на пять, а за пять дней ветер и солнце земля высушат. Понятное дело, что бросать зерно в сухое землю – это пустое занятие. Вот в чем проблема.

– Я не думал, что вас это интересует.

– Меня все интересует, что здесь происходит. Подскажи мне, земляк, где я могу найти председателя колхоза?

– Он должен находиться в канторе колхоза.

– Как я могу туда пройти?

Власенко рассказал, как может он пройти в кантору. На прощанье незнакомец пожелал юноше доброго здравия и успехов в работе.

Мужчина подошел к летчику, о чем-то переговорил с летчиком и пошел в контору.

Председатель сидел на месте, и когда незнакомец вошел в кабинет, то от удивления и испуга, он не смог произнести ни слова, ибо перед ним стоял второй секретарь Компартии Казахстана Леонид Ильич Брежнев, которого он видел на торжественном собрании в Кустанае.

– Что вы можете доложить о ходе вспашки?

– Докладываю вам, Леонид Ильич, что вспашка идет согласно плану.

– А я имею другие данные. Ваши механизаторы не выполняют норму, а, значит, они не справятся с планом.

– Понимаете, у нас здесь тяжелые грунты, и по предложению бригадира Николая Ивановича Василенко мы уменьшили количество с пяти до трех лемехов на плуге, чтобы облегчить трактор. Я был противник этого, но у Николая Ивановича богатый опыт…

– С этим мы разберемся, но сейчас надо искать выход из положения.

– Мы предприняли все меры, тракторы работают круглосуточно.

– Значит, вы не справитесь с планом?

– Мы все предприняли, но…

– Понятно, – голос Брежнева был суров. – А как дела у вашего соседа.

– Насколько я знаю, то у него оказались легкие грунты, и они запросто делают там по две нормы.

– Я могу переговорить с председателем соседнего совхоза?

– Сейчас я ему позвоню.

Кабаев поднял трубку, и попросил коммутатор соединить с совхозом " Родина"

– Пилипчук на связи, – сказал Кабаев и передал трубку Брежневу.

Брежнев расспросил Пилипчука о делах в совхозе, а затем дал распоряжение, чтобы он прислал два трактора в распоряжение совхоза "Россия".

Леонид Ильич положил трубку и обвел взглядом присутствующих. Те сидели в напряженном ожидании, что произойдет дальше, чувствуя себя провинившимся школьником.

– Должен сказать вам, товарищи, что нам тут поставлена задача огромной важности – дать стране много хлеба, чтобы у нас никогда больше повторялись тяжелые голодные годы. Поэтому мы должны относиться к этому предельно честно и принципиально, ибо мы будем спрашивать строго за выполнения планов, которые нам поставила партия. На первый раз я вам прощаю ваши просчеты, но в следующий раз последуют строгие наказания.

Зал вдруг зааплодировал. У людей с плеч упала тяжесть – они не ждали таких слов.

– Товарищи, не надо аплодисментов, ибо нас ждут тяжелые бои, да, бои за большой хлеб, и будьте готовы к любым трудностям.

Потом Брежнев обратился к председателю совхоза.

– Товарищ Кабаев я прошу докладывать о реальном положении с пахотой и посевом. Не боитесь говорить правду, чтобы мы знали реальное положение дел и могли вовремя реагировать на наши недостатки.

– Леонид Ильич, даю слово коммуниста, что больше такого не будет.

– Я верю вам, и надеюсь, что так и будет.

Брежнев снова обвел сидящих колхозников и продолжил.

– И вам я должен сказать, товарищи, чтобы вы не были сторонними свидетелями в этом деле. Надеюсь, что вы все здесь коммунисты.

– Есть и комсомольцы, – добавил Николай Иванович.

– Вот и хорошо. Поэтому прошу вас тоже проявлять инициативу, и, если видите недостатки, то говорите об этом прямо, если к вашему мнению не прислушаться, то обращайтесь ко мне. Понятно, я говорю.

– Понятно. – ответил зал.

– Хорошо. Занимайтесь своими делами, меня провожать не надо.

– Леонид Ильич, может, в нашей столовой пообедаете, я дам распоряжение? – сказал председатель.

– Спасибо. Но мне некогда. Мне надо в другие хозяйства ехать. А вот, когда соберете хороший урожай, тогда воспользуюсь вашим приглашением.

Брежнев ушел, а люди некоторое время сидели в некотором оцепенении, словно приходили в себя после визита важного гостя.

Леонид Ильич подошел к самолету.

– Будем лететь? – спросил его летчик Моисеев.

– Подождем, пока трактор приедет в эту сторону.

– Так он же еще до того конца не доехал. Не меньше часа придется ждать.

– Подождем. Хочется с земляком переговорить.

– Но время идет, может начаться буря. – забеспокоился Коля.

– Разве нам привыкать к этому Коля.

Действительно, "кукурузник" второго секретаря Казахстана можно было увидеть в самых разных уголках страны. Брежнев сам лично хотел знать, как идут дела на целине. Только где-нибудь образовывалась критическая ситуация или был телефонный звонок от любого человека, который докладывал о недостатках в хозяйстве, Леонид Ильич садился в автомобиль и мчался туда. Если это было приличное расстояние, то тогда он садился в самолет и срочно вылетал туда. В заднем отсеке даже была установлена раскладушка, чтобы он мог там отдохнуть. Коля знал, что возражать Брежневу бесполезно, и потому пошел к самолету, а секретарь остался стоять один в поле. Он смотрел на удаляющий от него трактор, за которым поднимался столб пыли. Смутные раздумья волновали его душу, ибо не всё идет так как задумано в ЦК партии. Земля, да и погодные условия здесь совсем не такие, как в Украине, и Молдавии, где ему раньше приходилось работать. Лето здесь жаркое, дождей очень мало идет, а зима очень холодная, и сдает свои позиции только в мае, а в июне уже наступает жара, и за это время надо вспахать землю, посеять пшеницу, чтобы не ушла влага. Да, и грунт здесь совсем разный. Бывает мягкий, который легко пахать, а есть тяжелые солончаки, которые тяжело пахать, а может их и не следует пахать, ибо урожайность их очень скудная. Может, надо было сначала распахать небольшие опытные участки, на них отработать технологию сельскохозяйственных работ, а затем уже разворачивать масштабные работу. К тому бы времени построили бы новые дороги, новые элеваторы, проложили железнодорожные ветки для вывоза зерна центральные районы страны.

– Да, -вздохнул Брежнев, – все это действительно так, надо было делать по-умному, по науке. Да, к сожалению, времени нет на такие опыты, стране нужен хлеб, а житницы страны: Украина, Кубань, центральные районы России истощены, неурожай 1946 год – это был первый звоночек о положении дел в сельском хозяйстве.

Тем временем трактор Власенко возвратился из противоположного конца, и Леонид Ильич подошел к трактору.

– Выйди-ка на минутку, – обратился он к механизатору – надо кое о чем переговорить.

Петя вышел из кабины трактора, в пыли, пропахший соляркой и смазочными материалами.

– Ответь мне на несколько вопросов.

– Чего ж не ответить. – парень почувствовал себя не так скованно, как сначала. Этот человек вызывал в нем расположение.

– Тебя как звать?

–Петя Власенко.

– А отчество как?

– Петр Федорович Власенко.

– Год рождения?

– !935 год. 21 февраля.

– Сколько классов закончил?

– 5 класса с половиною.

– Почему же не учился дальше?

– Потому что кушать было нечего и пришлось мне идти на работу. Я был старший в семье.

– А отец же где?

– Погиб на фронте.

Леонид Ильич выдержал паузу, сопереживая с горем парня.

– Да, наделала горя эта война. Еще долго будут заживать раны в сердцах людей. Дальше не пытался учиться?

– Дома не получалось, а здесь нет возможности. Да и как же мне садится за парту вместе с малышами. Смеяться будут.

– На это не стоит обращать внимания. Вон Ломоносов тоже пришел учиться в позднее время, а выбился в академики.

– А кто это такой?

– Да, парень тебе надо еще очень много учится, чтобы занять достойное место в обществе.

Петя вспомнил о девушке из Днепропетровска, которые писала ему умные письма, а он в ответ писал письма вместе с учительницей и с грустью сказал.

– Понимаю, что учиться надо, но как это сделать не имею представления.

– Будем что-то решать. Не один ты такой в стране. – Брежнев записал что-то в свой блокнот, а потом добавил, – А теперь скажи мне откровенно – не думаешь ли ты бежать с целины?

Такой вопрос поставил парня в тупик, ибо мысли такие появлялись, но сказать это высокому начальству, даже, если его об этом он просили, не решался. Леонид Ильич заметил колебания парня.

– Петр Федорович не бойтесь, наш разговор останется между нами… Скучаете за домом?

– Скучаю. Хочется увидеть своих родных, знакомых. Даже корова Марта снится мне по ночам, так бывает тоскливо, но из-за этого не собираюсь бежать с целины. Здесь, конечно, хорошо, что мы получаем зарплату деньгами, а не трудоднями, как в нашем колхозе.

– Но что, же здесь не так?

– Понимаете, мы здесь только работой живем. Там мы тоже работали много, но после работы мы шли в клуб, на танцплощадку, где игра духовой оркестр или шли за околицу, где устраивали танцы до утра – два гармониста играли на гармошке попеременно. Весело было, а здесь только работа и работа.

– Да, тоже проблема. – партиец снова записал что-то в свой блокнот. – с этим я с тобой вполне согласен. Молодость есть молодость. Будем и над этим думать.

Спасибо за то, что был со мной откровенен. Задал ты мне несколько задачек, будем решать. А тебе желаю не сдаваться, помни, что Павке Корчагину было еще тяжелее, но он не падал духом.

– Да, я тоже не собираюсь сдаваться. Уезжать не собираюсь.

– Вот и хорошо. И подумай о своей учебе. В наше время надо иметь хотя бы среднее образование. Вот тебе мои данные, если будут какие-то проблемы, то обращайся прямо ко мне. Мы ведь земляки.

Леонид Ильич пожал руку парня и пошел к самолету.

После смены к Пете подошел бригадир Николай Иванович. После того, как он расспросил тракториста о работе агрегата, о количестве вспаханной земли, он сказал, чтобы он зашел в контору к председателю.

– Зачем? – поинтересовался Власенко. – Я устал и хочу отдыхать.

– Не знаю, но зайди он убедительно просил об этом.

Недоумевая, зачем такая необходимость появилась у председателя, уставший Петр пошел в контору совхоза.

– Заходи, дорогой. Заходи. – ласково встретил тракториста председатель.

Сначала он расспрашивал Власенко о том, как протекает здесь его жизнь, всё ли устраивает парня в совхозе. Петя отвечал, что всем пока доволен, конечно, имеются некоторые неудобства, но он привык к трудностям в своей жизни. Были периоды в его жизни, когда было ему значительно тяжелее.

– Да, понимаю, тяжело вам пришлось в оккупации, – посочувствовал председатель парню, а затем спросил неожиданно. – Ты знаком с тем человеком, который прилетал сегодня к нам на самолете?

– Нет, – немного удивленно ответил Петр.

– Странно. А почему ж вы так долго с ним говорили?

– Потому что он оказался моим земляком. Из Днепропетровской области.

– Так ты не знаешь, с кем ты говорил?

– Нет. А кто это был?

– Это был второй секретарь Компартии Казахстана Леонид Ильич Брежнев.

Парень очень удивился такой новости.

– Никогда б не подумал, что он такая большая шишка. Мы с ним так просто общались. А кто я, а кто он.

– О чем вы говорили с ним?

– О том, как мне тут живется, о том, что пишут с родины, и не собираюсь ли я сбежать с целины, испугавшись трудностей. Я сказал, что пока меня здесь все устраивает, и домой не собираюсь.

– Это хорошо, что ты так сказал, – глаза председателя засветились ласковым огнем, – И больше ничего он тебя не спрашивал?

– Нет.– Петя решил не говорить о том, что Брежнев оставил ему свой личный телефон с просьбой звонить в критические моменты.

– Хорошо. Иди, отдыхай, – сказал Кабаев.

Власенко пошел отдыхать, ибо от усталости падал с ног. То обстоятельство, что он общался с таким высоким чиновником его очень удивляло, а вместе с тем росла уверенность в том, какое важное дело он совершает здесь. Возможно, это его ровняло даже с Павкой Корчагином.

Через неделю к ним в совхоз приехали два специалиста мужчина и женщина. Они ходили по аулу все записывали, потом приезжали в поле и тщательно следили за работой каждого тракториста в поле. Мужчина все ходил с часами и секундомером, которыми фиксировал начало и окончание каждой операции механизатора с трактором в поле. Затем измерял глубину вспашки поля, скорость трактора под нагрузкой. Женщина все это записывала в журнал, в который заносили данные тракториста. Это последних несколько пугало, они вели себя очень нервно, но мужчина как мог, успокаивал их, говорил, что это все необходимо для установления истины.

Целую неделю они занимались такими измерениями рабочего времени работников совхоза, и уезжая сказали, чтобы они не волновались, ибо после такой проверки изменения должны быть в их пользу.

Действительно, через неделю пришли новые нормативы, утвержденные в республиканском министерстве, где говорилось, что в связи с тяжелой почвой в совхозе "Россия" уменьшается норма вспашки пашни с трех с половиной гектаров до двух с половиной гектаров. Все, конечно, обрадовал этот факт. К тому же им выплатили деньги по новым нормам. Это был праздник на их улице. Председатель даже устроил небольшой банкет в столовой, после того, как была выполнена вспашка всех угодий совхоза.

А вот соседнему совхозу не повезло, ибо им увеличили норму вспашки с трех с половиной гектаров до пяти гектаров.

На квартире Петю ждало письмо из Днепропетровска. Он только открыл двери, а Сергей говорит ему:

– Танцуй.

– Еще чего не хватало. Я так на тракторе натанцевался, что едва ноги тяну.

– Значит, не получишь письма.

– От кого письмо?

– Танцуй, а то не скажу. А письмо ж, какое интересное. Почерк такой каллиграфический, точно в правописании. – Сергей поднес письмо к носу, принюхался. – Духами пахнет. Видно, мамзель писала какая-нибудь.

Власенко пронзила догадка от кого может быть это письмо. Он давно уже ждал его даже не признаваясь себе в этом, и особо не надеясь на то что письмо придет. Понятное дело, кто он, а кто она. Такая красавица, умница, а он даже сам письмо не может ей написать. Однако, где-то в тайных уголках души была маленькая надежда, что Наташа напишет ему письмо, и не обязательно от имени комсомольской организации школы.

– Слушай, Серега, не дури, отдай письмо!

– Танцуй!

– Можно я тебе в другой раз станцую.

– Нет. Танцуй. Неужели тебе не хочется почитать письмо. Я б потанцевал. Ты ж у нас был лучший танцор на деревне. Помню, как ты с завклубом перепляс устроил и победил.

– То было давно. Давай письмо, чего ты играешь со мной, как с ребенком.

– Ох, и достал ты меня.

Петя встал и сделал несколько приседаний, потом пару раз ударил каблуками по полу.

– Нет. За такое письмо этого мало. Цыганочку с выходом сделай.

Ничего не оставалось Петру, как выполнить желание друга, и получить письмо из его рук. С волнением он распечатал письмо: "

Уважаемый, Петр!

Спасибо, за твой ответ. Мы его читали на комсомольском собрании школы. Мы рады, что ты там хорошо устроился, что вместе с другими добровольцами осваиваете целину. Вот раньше мы смотрели фильм "Судьба Марины", и там тоже показывают героический труд советских колхозников. Благодаря этому фильму мы можем представить, чем вы занимаетесь там, на целине, и потому проникаемся большим уважением к вашему труду. Конечно, у нас еще есть несознательные элементы, которые думают только о том, чтобы одеться по моднее, да накрасить губы поярче и румяна навести. Их не волнует совсем, что делается в стране, и не находят никакой романтики в новых стройках пятилетки. Хорошо, что таких людей у нас меньшинство, а большинство считает вас героями, и сами желают после окончания школы поехать на какую-то стройку.

У меня есть к тебе небольшая просьба – вышли свою фотографию. Мы её разместим на школьном стенде в галерее героев. Пускай все смотрят на твое фото и знают, что в жизни всегда есть место подвигу.

С комсомольским приветом и лучшими пожеланиями, Наташа."

Петя прочитал письмо и положил его на стол. Оно вызвало в нем множество эмоций и грустные размышления.

– Что пишет тебе городская красавица? – поинтересовался Сергей, он не мог понять, что нашла та девушка в простом деревенском парне, который имеет неполное образование.

– Да так, ничего интересного. – Власенко не готов был сейчас к разговору.

– Смотри, какой ты скрытный стал. Неужели втюрился в девушку?

– Серега, я после смены устал и хочу отдохнуть.

– А ты не пойдешь, сегодня в клуб, там сегодня будет кино "Парень с нашего города".

– Я уже смотрел этот фильм. Лучше высплюсь после смены.

Сергей ушел, а Петя разделся и лег на кровать, но сон совсем не шел к нему. письмо и девушка, которая написала ему письмо, не выходила из его головы. К сожалению, он никак не мог вспомнить лицо девушки, с которой ехал всего несколько минут в трамвае. В одном он был уверен на все сто процентов, что она самая красивая девушка в мире. В этом нет ничего удивительного, ибо раньше он никогда не выезжал из своего села, где девушки были одеты в простые ситцевые платья, волосы заплетены в косички и огрубевшие от солнца и ветра лица. А Наташа была девушкой с другой планеты, которая обратила свой взгляд на него. Правда, она писала письма свои от имени комсомольской организации школы к участнику целинной эпопеи. А каково личное отношение девушки к нему Петя не мог понять из писем. Ему хотелось верить, что Наташа хоть немного личного чувства вкладывает в свои письма. В это хотелось очень верить, даже он немного убеждал себя. Подтверждением такому убеждению он находил в её красивом ровном почерке – нельзя писать так, хорошо не имея ни капельки чувства. Он принюхивался к листку бумаги, пытаясь почувствовать запах её тела.

Еще беспокоило его то обстоятельство, что он не мог сам написать письмо девушке, а это надо делать через посредника. Хотя Марта Францовна очень тактичная и умная женщина, но всю гамму чувств парень не мог изложить в своем письме, ибо их будет читать еще кто-то, кроме Наташи. А сам ведь не сможет написать хорошо письмо без ошибок, из-за которых ему будет стыдно перед девушкой. У тому же, если она увидит его безграмотность, то навеки закроется сердце Наташи.

Он, с сожалением, посмотрел на учебник "Русского языка", который ему подарила Марта Францовна, но до которого у него из-за работы не находилось времени. С такими мыслями закрылись глаза у парня, и он погрузился в глубокий сон.

Однако Пете не пришлось обращаться к Марте Францовне, ибо она сама подошла к парню.

– Петя, ты снова получил письмо с дома?

– Да, мне написала Наташа письмо.

– Что же она пишет в своем письме?

– Она пишет, что очень переживают за нас – как нас встретили, как местные люди относятся к нам. Считает, что мы герои и просит прислать фотографию для размещения её на доске почета.

– Так пошлите ей свою фотографию.

– К сожалению, у меня сейчас нет приличной фотографии.

– У нас нет, к сожалению, нет фотоателье, а вот в городе есть.

– Я знаю, что там есть, хотел давно поехать, чтобы сфотографироваться, ибо и мама просит, чтобы я прислал свое фото, но времени нет – работаем без выходных.

– Ничего посевная закончится, тогда появится свободное время.

– Надеюсь. – Петр задумался, ему хотелось спросить нечто важное у опытного педагога, но не решался, ибо считал этот вопрос несколько интимным.

– Ты будешь писать ответ девушке?

– Буду, только вот снова…

– Это меня совсем не затруднит, я тебе помогу.

– Спасибо, Марта Францовна, вы для меня так много делаете.

– Это меня не затрудняет. Пиши я тебе подредактирую, но и сам занимайся.

– Да, я пробую, но мало времени у меня свободного.

– Я это понимаю. На зиму обещают сделать школу, должны приехать студенты с ленинградских институтов, которые займутся этим. А потом обещают еще прислать учителей, так что зимой откроют у нас вечернюю школу, ибо ты не один здесь с неоконченным образованием.

– Это хорошо, ибо чувствую, что нет мне дороги в настоящую жизнь.

– Не отчаивайся, всё у тебя будет хорошо.

Петя чувствовал доверие к этой женщине. Никто не говорил с ним так искренне и доверительно. Рядом с ней Петя чувствовал себя взрослым мужчиной, который осознает свое место в жизни, и мечта расширяет горизонты его жизни. В ней он чувствовал себя человеком, которому по плечу самые смелые планы. Она умная и может объяснить все события в этом мире, в чем парень еще очень путался, потому и задал он учительнице очень личный вопрос.

– Марта Францовна, а любовь с первого взгляда бывает?

Женщина улыбнулась. Понятное дело – молодость. Первые чувства к противоположному полу. Это с возрастом приходит к каждому молодому человеку, но как понять, что это именно, то чувство, которое единственное и неповторимое.

– Думаю, что бывает, только надо отличать поверхностную влюбленность от настоящего большого чувства.

– А, если это серьезно. Если постоянно думаешь о ней. Вот едешь в тракторе. Едешь, едешь в одну сторону, а потом в другую. И так изо дня в день. Так надоедает, так устаешь, что сил нет, хочется бросить это и куда-то бежать. Но вот подумаешь о ней, и жизнь становится светлей, радость в жизни появляется. Ведь рожден я не для того, чтобы работать и работать. Вот только одно немного огорчает эту радость, это только то, что не знаешь, как девушка относится ко мне.

– А девушка разве ничего не пишет в своих письмах?

– Нет, она пишет все больше от имени комсомольской организации школы.

– Не надо отчаиваться, всё еще может измениться. Только тебе надо в своих письмах писать о своих хороших поступках, успехах в личных делах. Девушку надо заинтересовать своей личностью.

Власенко не совсем было понятно, как сделать так, чтобы девушка заинтересовалась его особой. Он, конечно, в который раз пожалел о том, что учеба у него была прервана, и потому ему сложно будет показать себя в положительном свете. Но, что толку посыпать себе голову пеплом.

– Спасибо, вам Марта Францовна, вы мне так помогаете. Я сегодня напишу письмо Наташа, и приду к вам. Когда вы будете свободны?

– Вечером приходите после шести.

– Хорошо, я постараюсь.

Долго пришлось подумать Пете, прежде чем он сделал набросок ответного письма. Так хотелось парню написать все, что он думает о девушке, что он чувствует к ней. Да, не просто чувствует, а вся его жизнь заполненаэтой прекрасной незнакомкой. И чем дальше отодвигалась во времени их встреча, тем пристрастнее был туманный её образ. К этому обстоятельству добавлялся еще тот факт, что в их ауле практически не было просто молодых девушек, не говоря уже о красивых, которые бы будоражили кров молодых парней, поэтому настоящие чувства заменялись юношескими фантазиями.

Засыпая, Петя долго разгуливал с девушкой по бескрайним казахским полям, слушал пенье соловья и нюхал чудесный запах ночной фиалке.

Но об этом он не мог написать, поэтому письмо оказывалось сухим, бесстрастным и, конечно, неинтересным для девушки. Так думал юноша, но ничего не мог изменить.

" Уважаемая Наташа. Спасибо тебе за твое письмо. Я очень обрадовался ему, ибо у нас так мало событий происходит, которые способны изменить нашу однообразную жизнь. Одно только радует, что этим самым мы делаем большой вклад в освоение целинных полей. Сейчас уже у нас началась посевная. Не всё, правда, идет гладко. хорошо у нас имеется опытный товарищ наш бригадир Николай Иванович, который всякий раз помогает нам своим советом и делом. К примеру, ничего у меня не получалось с сеялкой. Её надо было настроить так, чтобы на один метр в землю ложилось семьдесят зерен пшеницы. А у меня при контрольном заезде было то шестьдесят, от восемьдесят. Я сказал бригадиру, что невозможно настроить сеялку так точно, ибо зерна разные, и разные аппараты стоят, но Николай Иванович стал за сеялку и настроил правильно сеялку, после чего мы поехали с моим прицепщиком Ахматом в поле.

К сожалению, у меня сейчас нет фотографии, а поехать в город, чтобы сфотографироваться нет времени, но вот, когда отсеемся, то я думаю, что у нас будет настоящий выходной, чтобы поехать в город. И тогда я вышлю вам свое фото.

Петя остановился на этих словах. Ему очень хотелось написать, чтобы девушка выслала ему свое фото, но подумал, что его могут неправильно понять и не решился написать об этом. Поэтому просто написал до свиданья и запечатал письмо.

После окончания посевной у механизаторов действительно был выходной. Даже председатель совхоза дал им машину, чтобы она повезла ребят в город, чтобы они скупились и сделали свои дела.

По приеду в город ребята разбрелись кто куда: кто в магазин, кто в парикмахерскую, кто в пивную выпить бокал "Жигулевского" за два рубля двадцать копеек, конечно, могли и больше себе позволить, ибо деньги у них были, а в ауле практически не на что было тратить. Некоторые даже купили поллитровку водки "Саксаульской" за двадцать один рубль пятьдесят копеек. Конечно, водка была не лучшего качества, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба.

Петр же с Сергеем сразу же пошли искать фотоателье, и вскоре нашли его. Петр пошел внутрь здания, а Сергей запалил папиросу "Беломор канал", и остался ждать на улице.

Через некоторое время Власенко вышел из фотоателье.

– Ну, как сфотографировался?

– Кажется, да, – голос Петра звучал как-то рассеяно, да и сам он имел какой-то растерянный вид.

– Что случилось? – поинтересовался Сергей и пошутил – Птичка не такая выскочила?

– Понимаешь, фотограф там какой-то мутной.

– Что тебе не понравилось в том фотографе?

– Понимаешь, он мне кого-то напоминает.

– Знакомое лицо.

– Да.

– Так почему же ты не подошел к нему и не спросил его. Может он наш земляк. Лучше тебе фотографию сделает.

– Знакомый да не очень-то хороший знакомый.

– Что ты все загадками говоришь даже рассердился немного Лагута на своего приятеля.

– Понимаешь, он мне напоминает одного полицейского, который приезжал к нам в село. Правда, он сейчас усы отпустил, а тогда не было у него усов.

– Ты уверен, что он полицаем был?

– Не совсем, ведь десять лет прошло, но очень похож.

– А он тебя не узнал?

– Кажется, не узнал. Конечно, я тогда еще совсем малышом был. Да, я его и рассматривал из засады. Помнишь, это было в тот день, когда в селе расстреляли нашу учительницу Ингу Петровну и её дочь Оксанку. Кто-то доложил в полицию, что их отец и муж находился в партизанском отряде.

– Помню Ингу Петровну, хорошая была учительница, и Оксанку помню. Мне её так жаль было. Проклятые фашисты.

– Так этот фотограф её расстреливал. Я всё видел. Мы тогда с Оксанкой бегали по полю красные маки собирали. Оксанка побежала домой, чтобы поставить цветы в воду. И я услышал только её крик. Я побежал к её дому и увидел, как этот полицейский тянул её к возу, на котором сидела уже её мать. Потом они увезли её за околицу, возле калитки лежали только рассыпанные красные маки. Я побежал за ними, прячась за кусты и деревья. Они вывезли их за село и там расстреляли. Этот стрелял, я его хорошо запомнил.

– Так что ж мы стоим, пошли в милицию.

– Да, я сейчас пойду в милицию, а ты стой тут, проследи за ним, чтобы он никуда не сбежал.

– Хорошо, беги, а я здесь останусь.

Петр побежал искать райотдел милиции, по ходу расспрашивая прохожих, где находится это здание.

В райотделе за столом сидел дежурный сержант, и он упорно не понимал сбивчивый рассказ парня.

– Да, понимаете, там находится изменник Родины, он расстреливал наших людей.

– У меня здесь никого нет. Все уехали на линию, там ростовские опять бузят.

– Да, ведь его надо арестовать, а то он еще убежит.

– Никуда он не денется. Приедут люди вот тогда и поедут в фотоателье. Подождите вон там на стуле, не стойте на проходе.

Однако Власенко по-прежнему упорствовал.

– Там приятель мой стоит, следит за тем гадом. Не случилось бы с ним ничего.

– Ничего с ним не случится.

В это время мимо проходил какой-то мужчина в штатском. Он обратил внимание на взволнованного парня.

– Что здесь происходит? – спросил он у дежурного.

– Понимаете, тут такое дело… – начал Петя, но его прервал дежурный.

– Понимаете, Сергеевич, прибежал этот парень и говорит, что в фотоателье работает изменник Родины, который расстреливал советских людей.

– Да, я лично видел это, – страстно заговорил парень.

– А ты не ошибаешься? – переспросил мужчина.

– Да, я его лицо навек запомнил, и хотя он сейчас усы отпустил, но я его хорошо запомнил, когда он нашу учительницу и её дочку расстреливал.

Мужчина задумался на мгновенье, потом сказал.

– Надо ехать.

– А как же ростовские? – переспросил дежурный.

– Подождут, побузят, побузят и успокоятся. Открывай оружейную комнату, выдавай оружие, у него может быть пистолет или что-то подобное.

– Дежурный выдал наган оперу Новикову Николаю Сергеевичу и пошел занимать прежнее место.

– Роман ты пойдешь со мной. Неизвестно, как там дело пойдет. Человек этот опасен и, если поймет, что мы его раскрыли, то будет сопротивляться до последнего. Мне приходилось иметь дело с такими людьми.

– А как же райотдел.

– Закроешь его на замок, ничего с ним не случится.

– Хорошо. Я только доложу дежурному по области, – побежал роман к телефону и сделал, как и говорил.

Они вышли из райотдела и быстрыми шагами направились к фотоателье, при этом опер высказывал свои сомнения относительно фотографа.

– Никогда бы не мог подумать, что Сергийчук сотрудничал с немцами, ведь он служил в рядах Красной Армии, под Варшавой получил ранение, и его комиссовали из армии. Я ему еще предлагал к нам в органы идти, но он отказался. Ой, будет у нас с тобой прокол, парень. Придется извиняться перед человеком.

Перед фотоателье они замедлили свой ход, Петя пытался найти своего товарища, но нигде его не видел.

– Где же твой приятель? – спросил Сергеевич.

– Да вот здесь я его оставил. Сказал, чтобы из-за угла он наблюдал за ателье.

– Где же он мог деться?

– Не знаю.

– Что же делать? – спросил опер, но сам же и ответил на него, – Так стойте здесь, а я сам пойду в ателье. Если не выйду, то побегите за подмогой.

– Сергеевич, может, я с вами?

– Здесь стой, – строго приказал опер и пошел к ателье.

Прошло несколько долгих томительных минут, прежде чем оперуполномоченный вышел из ателье.

– Ну, что? – спросил его Роман.

– Никого нет, – со вздохом сказал Сергеевич. – А где же твой парень?

– Не знаю. Я ему сказал, чтобы он стоял здесь, – холодок пробежал по спине парня, неужели с Сергеем случилось что-то неладное.

– Роман иди в райотдел и звони в область, чтобы помогли нам с поимкой этого преступника. Пусть объявят по всем постам об опасном военном преступнике Сергийчук, Сергийчук… Имя его-то я забыл. Позвонишь в паспортный отдел и запишешь все его данные. Да, и чтобы были осторожны, он, по всей видимости, вооружен.

Роман побежал в райотдел, а опер вместе с Петром пошел искать Лагуту. Однако, вскоре. он сам появился из-за угла дома.

– Ты где пропал? – напал на него Власенко.

– Я ж пошел за тем типом, когда он вышел из ателье.

– А где же он сейчас? – спросил Новиков.

– Он зашел в один дом и не выходил оттуда, а я побежал за вами.

– Что ж мы стоим, пошли, покажешь, куда он зашел.

Они прошли метров двести, и Сергей показал на дом, в который вошел фотограф.

– Стойте здесь, – скомандовал Опер, – А я пойду посмотрю что там делается.

Он зашел в дом, но вскоре вышел.

– Никого там нет. Там проходной коридор – он ушел через другой выход, так, что теперь ищи его ветра в поле. Пошли в райотдел, надо вызывать технику и помощь, чтобы прочесывать весь район. Далеко он не уйдет.

В бескрайней казахстанской степи бежал человек. Страх гнал Степана Сергийчука по разбитой дороге, по вспаханному полю подальше от города. Ему срочно надо покидать это место. где разоблачили его, ибо он никакой не Сергийчук, а Овдеенко Василий Павлович. А документы Сергийчук он украл у тяжелораненого солдата в полевом госпитале, где он оказался с легким ранением в руку. Хотя прошли годы, Петр вырос, и трудно было узнать его, но фамилия его показалась знакомой, да, и похож он был на свою мать Марию, которую Овдеенко хорошо знал, ибо частенько забегал к ней за самогонкой. А, когда он увидел, что Власенко подошел к другому парню, о чем-то пошептался и побежал в сторону райотдела, то понял. что его раскрыли, и единственная возможность у него жить – это бежать. Бежать и бежать. Куда бежать он не знал, но очень хотелось жить, как и тогда, когда, оказавшись в окружении, он поднял руки вверх, чтобы сдаться врагу, но остаться жить. Затем были лагеря, где военнопленные умирали сотнями от голода, болезней и холода. Когда предложили идти полицаем, то он согласился, так как хотелось жить.

Думал, что походит так в чужой форме, ничего не будет делать плохого, а там, может, к партизанам переметнется. Но не тут то было.

Фельдфебель вручил ему " Вальтер" и сказал: "Стреляй у того комиссара." Василий отпрянул от пистолета: "Нет, я не могу. Это же грех".

– Тогда ты станешь к стенке.

Овдеенко дрожащими руками взял пистолет, ему очень хотелось жить. Ведь жизнь самая большая ценность, что б там не говорили мудрецы о моральных ценностях. Он посмотрел на мужчину в военной форме, который стоял напротив. Видно, он тоже хотел жить, но он был обречен. "Если не я, то его все равно пристрелят. – подумал он, – Да, и чего его жалеть. Ведь это комиссар, именно, такие приезжали представители в их село, забирали в них землю, инвентарь, загоняли в колхозы. Чего это я должен жалеть. Он не жалел меня и мою семью, когда мы голодовали, когда мы колоски в поле собирали, да лепешки с бурьяна ждали. Он заработал эту пулю".

Он нажал на пусковой курок, прозвучал выстрел, и тело военного упало в яму.

Это было в прошлой жизни, с которой, как думал Овдиенко, расстался более десяти лет назад. Он сменил фамилию, свою внешность, место жительства, подался подальше от родной земли. Жизнь на новом месте налаживалась, он женился, у него был сын Виталик пяти лет, в котором он души не чаял. Но вот явился парень из той прошлой жизни, и он кинулся в бега.

Днем он отсиживался в каком-то кустарнике, или в каком-то разваленном шалаше казахов-пастухов, которые постоянно кочевали по степи со своим стадом, а ночью он шел строго на север, ориентируясь по Полярной звезде. Иногда он слышал, как по степи мчались со включенными фарами автомобили – это они разыскивали его. Тогда он просто ложился на землю, хотя степь кишела в это время скорпионами, ядовитыми змеями. Звук машины удалялся, и он вставал и шел дальше на север.

Три дня он шел без пищи, ел кору и корни кустарников. воду пил их грязных луж и отстойников. Он уже выбивался из сил, но продолжал идти, ибо ему хотелось жить, как тогда в окружении и в концлагере.

Фары автомобиля неожиданно осветили его из-за какого-то укрытия, и чей-то голос приказал: "Руки вверх! Вы окружены!" Всё было так неожиданно, что он не был даже готов к такому повороту событие. Но решение пришло мгновенно – он выхватил из кармана свой пистолет и поднес к виску. Лучше смерть, нежели позор его разоблачения. Его повезут в родные края, где его встретит презрение земляков, которым он принес столько горя. Они будут плевать в его лицо, кричать оскорбления в его адрес. А еще его сын, что он ему скажет. Овдиенко нажал на спусковой крючок. Степь огласил выстрел – он преодолел свой страх смерти, и сделал то, что должен был сделать раньше, чтобы сохранить свою честь.

Петр Власенко и Сергей Лагута возвращались в аул героями, их даже фотографировал местный журналист, и обещал поместить их фото в газете.

В выходной вечером в гости к Сергею и Петру зашел земляк из Павлограда Андрей Биленко. Он был в прекрасном настроении, после взаимных приветствий он выставил бутылку водки.

– Закусить найдется у вас?

– По какому случаю праздник устраиваешь?

– Потом расскажу. Что там у вас имеется?

– Есть сало, хлеб, немного меда имеется, – сказал Сергей.

– Давай на стол сало и хлеб. Медом я не закусываю.

Сергей полез в тумбочку и достал оттуда небольшой кусок соленого сала и горбушку хлеба.

– А стаканы у вас имеется?

– На кухню надо сходить, – ответил Сергей.

– Так пойди, принеси.

Сергей вышел, а Андрей обратился к Петру, который нарезал сало мелкими кусочками.

– Как тебе целина? Не надоела еще?

– Надоела, не надоела, а надо ведь оставаться здесь. Меня никто не заставлял сюда ехать, а раз приехал, то нечего жалеть. Конечно, здесь не мед, но со временем думаю, что наладиться и здесь нормальная жизнь.

– Когда она здесь наладиться никому не известно. лично мне уже надоела эта целина.

Зашел Сергей со стаканами в руках.

– Что-то быстро она тебе надоела. – встрял в разговор Сергей.

– Климат здесь тяжелый – днем жара до сорока градусов, а ночью калатун градусов пять, а эти пыльные бури, как завеют, то света белого не видно. Однажды я из-за них в степи заблудился, хорошо, что солярки было много в баке, а то километров тридцать пришлось намотать лишних, пока нашел свою бригаду.

– Да, климат здесь не такой, как у нас, но привыкаем.

– А я сказал себе, хватит с меня этих приключений.

– Куда же ты денешься отсюда. Тебя ж никто не отпустит. – возразил Петр.

– Отпустят. – таинственно сказал Андрей. – Ну, давайте выпьем, а я потом расскажу все, только, чтобы никому не говорили.

Ребята чокнулись стаканами, и выпили горькую настойку.

– Если ты собираешься удрать отсюда, то ничего не получится. Пешком ты отсюда никуда не пойдешь, а на железнодорожной станции тебя милицейский патруль остановит. Говорят, они там прямо у касс стоят – интересуются кто, куда билеты берет. И если ты едешь на Большую землю, то в тебя должно быть разрешение на выезд. Некоторые уже пробовали, но их отправляли назад, – резонно заметил Петр.

– Меня не отправят.

– Почему? – поинтересовался Сергей.

– Потому что у меня будет разрешение.

– Где ты его получишь?

– В сельсовете дадут.

– Что ты особенный какой-то, – встрял в разговор Петр.

– Не особенный, но я знаю каким образом можно уехать с целины.

– А поделись и с нами своим секретом.

Андрей деловито разлил водку по стаканам.

– Давайте выпьем за успех моего дела, – поднял стакан Андрей, а за ним и его товарищи.

– Так вот – после того как они выпили и закусили, заговорил Андрей, – всё очень просто. Я написал заявление в сельсовете, что хочу перевезти сюда мою семью, ибо не могу сам здесь жить в отрыве от них. Должен сказать, что это дело здесь приветствуют – новые люди здесь нужны, а, если семью сюда перебираются, то больше рабочих рук будет. Супруга прислала мне письмо, что она согласна переехать сюда – раньше я ее проинструктировал, и она написала все как надо. Я с письмом в сельсовет, и мне дали разрешение поехать к себе на Украину, чтобы привезти сюда мою семью. Там мне даже бесплатно выделяют товарный вагон, чтобы погрузил свое имущество, в том числе можешь и коров везти, курей, свиней. Сегодня мне дали разрешение, и завтра я еду брать билет в железнодорожной кассе. Вот и все.

– Да, хитро мудро ты сделал. – с некоторым восхищением сказал Сергей.

– А с тебя же потребуют вернуть подъемные деньги, которые выдали перед поездкой, – трезво заметил Петр.

– Как-нибудь выкручусь. Если на то пойдет, то отдам. На шахте сейчас подняли зарплаты, так что насобираю денег, но здесь оставаться не намерен. А вы как?

Ребята на время задумались, конечно, хотелось попасть домой, хотелось домашней обстановки, поесть свежих овощей, черешни, абрикос.

– Пока не буду ехать назад. Деньги я подъемные практически потратил, а что я там, в колхозе заработаю? Там же по-прежнему люди за трудодни работают. А что тот трудодень Мать говорила, что в этом году за трудодень давали сто грамм пшеницы, выходит на сто трудодней десять килограмм. Копейки получаются. А здесь я имею двести-двести пятьдесят рублей чистыми. Так какой резон мне возвращаться туда.

– Я тоже не собираюсь ехать домой, пока не насобираю денег на мотоцикл с коляской, а может даже на машину. Я себе так решил, что должен вернуться домой с собственным транспортом, а там в селе я никогда не заработаю столько денег.

– Как хотите, но с меня хватит целины. я уезжаю. – заключил Андрей, разлил оставшуюся водку по стаканам и они чокнувшись выпили её.

На следующий день хозяйка принесла Пете письмо от Наташи, которому парень очень обрадовался. Последнее время на него напала некая хандра, особенно, после того, как Андрей сказал ему, что уезжает на Родину. Появилась даже мысль, а не воспользоваться ли ему тем же способом, чтобы покинуть эту неприветливую землю. Власенко тотчас открыл письмо.

" Здравствуй, Петр!

С комсомольским приветом и лучшими пожеланиями в твоей жизни Наташа. Хочу обрадовать. что на комсомольском собрании мы вынесли решение собрать металлолом, а полученные деньги отправить в ваш совхоз на покупку вам новой техники. Хотя должна сказать, что не сразу все комсомольцы были согласны с таким решением. Видишь ли, они считают, что целинники никакие не герои, а просто люди, которые ничего не смогли добиться в жизни, и потому поехали осваивать новые земли. Пришлось их убеждать, что люди поехали туда по убеждению, по зову сердца. Кроме того еще есть такое понятие, как гражданский долг, который ты должен выполнить перед Отечеством, если есть в этом необходимость. Вот вы там занимаетесь настоящим делом, которое должно сделать нашу страну богаче, а людей счастливей. Некоторые вот говорят, что сейчас нет места подвигу, что прошли времена, когда надо совершать героические поступки, но я считаю, что во все времена есть место подвигу, только человек должен быть готов к этому.

Наступает лето, и у нас начинается время выпускных экзаменов. Очень волнуюсь, ибо хочется сдать все на отлично, чтобы получить золотую медаль, ведь я хочу поступить в медицинский институт, а туда большие конкурсы.

На этом заканчиваю свое письмо, ибо иду учить физику – она у нас первый экзамен.

До свиданья! "

Петя прочитал письмо, повеяло от него какой-то теплотой, нежностью, верой, что ему даже стало стыдно за свою хандру. Его там считают героем, а он собирается бежать отсюда. Нет, он никуда не уедет, а будет продолжать начатое дело. Колхоз отсеялся, и ждали все теперь появление первых всходов. Дождей не было, а достаточно ли запаса влаги, которыми запаслась земля за зиму. Почти каждый день они бегали на поле и следили за появившимися всходами, они сначала были слабенькие, тоненькие, с желтизной, но они упорно лезли к солнцу, а после небольшого дождя они ярко зазеленели и покрыли ровным зеленым ковром всю степь. Люди были просто счастливы, ибо были причастны к этому колдовству – целина приняла их зерна и впервые собиралась дать первый урожай.

Пока же подрастала пшеница, механизаторы занимались подготовкой комбайнов к уборке урожая, готовили ток и хранилища, к приему зерна. К тому же жизнь аула оживилась после приезда студенческого отряда из Ленинграда. Они занимались строительством новой школы и нового коровника. Веселый был народ. Днем они работали на стройке, а вечером устраивали танцевальные вечера, и, несмотря на усталость, молодые люди с удовольствием шли туда, чтобы дать выход своим эмоциям.

Среди приехавших студентов были и девушки. Они отличались какой-то непосредственностью и раскованностью в отношении к парням мужчинам. Легко знакомились, заводили разговоры на самые простые темы от событий в стране, до международных событий. Волновали их война в Корее и угроза атомной войны, встреча в Париже борцов за мир и новый фильм с участием Жерара Филиппа. К Пете тоже подошла одна из студенток.

– Меня зовут Валя, а вас как? – она протянула руку парню, но тот немного засмущался.

– Меня зовут Петр. Только руку я вам не подам, потому как он меня в смазке и вы вымажете свою.

– Ничего отмоется, – и она сама взяла у него руку и крепко пожала. – Понимаете, я ехала сюда с надеждой поработать на тракторе, а меня на кухню поставили работать посудомойкой. Понимаю, что и здесь кто-то должен работать, но почему я.

– Но сразу так на трактор никто не сядет. Надо учиться этому.

– Но я в институте училась, ходила на курсы трактористов, сидела в кабине ДТ-54, но ездить не приходилось. Думала, что приеду на целину, там получу практику, а меня на кухню. Несправедливо это. А вы давно работаете на тракторе?

– Я тоже два года назад закончил курсы трактористов, но работаю только полгода, а до того работал прицепщиком, то есть помощником у тракториста.

Девушка несколько раз обошла трактор, рассматривая каждую деталь, щупая металлического богатыря.

– А почему вы сейчас стоите, в поле не едете?

– Делаю маленькое техобслуживание, заменял масло в системе, потому что старое уже выработало свой срок. Кроме того надо было подтянуть все гайки на подъемном механизме, а то ни разу ничего не подтягивал с тех пор, как выехал в поле.

– Уже заменили масло и потянули гайки? – девушка с каким-то лукавством посмотрела на юношу.

– Да.

– И трактор может выезжать в поле?

– Может. Только мне бригадир не дал сегодня наряд на работу, сказал, чтобы занимался я ремонтом.

– Но трактор же может выехать в поле, – настаивала Валя.

– Может.

– Так давайте выедем в поле, – не унималась девушка, в глазах ее блестели огоньки, от которых по телу башни бежали мурашки.

– Зачем?

– Надо же проверить, как будет вести трактор после ремонта.

– Да, будет он нормально ездить, – парень отбивался от настойчивой девушки, ибо за самовольный выезд в поле могло последовать наказание от бригадира.

– Но давайте проедем хоть немножко. Я так хочу прокататься на тракторе. Никогда не ездила.

– Я так хотела,– это был, конечно, весомый аргумент в словах девушки, ибо не привык Петя отказывать девушкам, была у него такая слабость, тем более, если девушка такая красивая, да еще и учится в институте.

Впрочем, скоро он пожалело том, что дал управлять трактором девушке, ибо она не справилась с техникой, и ДТ-54 въехал в сарай местного жителя. Из дома выбежал старый казах, раскричался на Власенко, а потом выбежала еще вся его семья, и женщины пытались вытянуть парня из трактора. Хорошо, что вовремя приехал бригадир Николай Иванович, и отбил парня и трактор от быстрой расправы, пообещав исправить сарай.

– Что же ты это трактором не можешь управлять? – спросил он у Пети.

– Да сцепление что-то заело, – оправдывался парень.

– А девица-то что делала в тракторе?

– Да, попросилась вон до кухни подвезти.

– Так. В наказание тебя посылаю на кухню, а сарай, чтобы исправил хозяину в свое личное время. Материалы тоже за деньги свои покупай.

– Хорошо, – согласился парень с наказание, он полагал, что наказание будет значительно строже.

Только бригадир отъехал от трактора, как девушка подбежала к Пете и сказала.

– Это всё я виновата, так что я все сама сделаю.

– Не переживай, мы с Серегой в выходной всё заделаем.

– Нет. Я проломала сарай, я буду и ремонтировать. Я попрошу ребят своих, то они сделают лучше, чем было. Поверь это мне и им ничего не будет, стоит.

– Хорошо. Пускай они делают, а я с ними расплачусь.

– Никакой платы. Они ребята хорошие и пойдут мне навстречу.

На том и порешили, девушка пошла на кухню, а Петя стал собирать свой инструмент и складывать его в трактор.

На следующий день он явился на кухню, где хозяйствовала Валентина вместе с пожилой казашкой.

– Принимайте пополнение, – весело сказал Петр, ибо ему действительно было приятно оказаться рядом с девушкой: студенткой, комсомолкой и просто красавицей. – Могу все делать: картошку чистить, лук резать, морковку жарить.

– Это мы и без тебя можем сделать, – ответила старушка – А вот, если б ты хлеб испек, то мы были бы тебя благодарны.

– Так это я мигом. Давайте муку, дрожжи, и всё будет сделано.

– Ты что, шутишь? – удивленно спросила Валя, ибо она не умела этого делать, и считала, что этому делу надо долго учиться.

– Нет. Не шучу. Я дома сам пек хлеб, когда мама уезжала в длительную командировку. Она по заданию колхоза загружала вагон разными овощами, фруктами, арбузами, дынями и возила в разные города продавать, а денежку в колхозную кассу привозила. Неделями её дома не было, а я с младшим братом оставался на хозяйстве, вот и приходилось самому всё делать.

– Ну, ты, молодец, – восхищенно сказала девушка, а старая казашка принесла ему дрожжи.

– Держи, посмотрим, что ты за молодец. Муку вон в мешке бери.

Петр справился с заданием, и хлеб вышел у него отменный, даже старая казашка похвалила его за работу.

– Ты смотри какой, молодец. Хлеб получился у тебя мягкий, как пушинка.

– Да, я еще и не такое могу делать. И пирожки разные и балабошки с частником, и бублики с маком.

Парень хотел еще многое рассказать о своих способностях перед девушкой, но тут к Вале подошел один из её однокурсников. Он позвал её, они отошли в сторону, и студент стал ей что-то рассказывать, она внимательно слушала, а в конце повисла у него на плечах, запечатлев долгий страстный поцелуй.

Власенко это почему-то очень не понравилось, настроение у него резко ухудшилось, и даже то, что сказала ему потом Валя, не обрадовало его.

– Так, можешь радоваться – ребята починили сарай, сделали лучше, чем было, хозяин остался доволен.

– Я бы и сам сделал, – в сердцах сказал Петя.

– Ты, что рассердился? – ничего не поняла девушка.

– Нет, я всем доволен. До свиданья.

– Но тебя, же послали помогать на кухню.

– Я лучше пойду помогать студентам школу строить, – парень был мрачнее тучи.

Тут только до девушки дошло, почему парень находился в таком плохом расположении духа.

– Ты, что ревнуешь меня?

– Еще чего! Больно ты мне нужна!

– Ревнуешь, я же вижу. Напрасно ты так. Я ж тебе не давала повода к тому, чтобы то мог надеяться на какие-то чувства с моей стороны. Конечно, парень ты хороший, но как тебе сказать… – девушка замялась, подбирая нужные слова, чтобы они были убедительны, и не слишком ранили парня. – Понимаешь, мы немного разные.

– В каком смысле? – Пете не хотелось верить, что он не достоин внимания этой девушки.

– Во-первых, я старше тебя.

– Всего на два года.

– Но женщина становится взрослой раньше мужчины. Так что наша разница примерно на шесть-семь лет. Кроме того, я студентка, скоро окончу институт иностранных языков и могу получить направление за границу, а ты что будешь делать там.

– Но я думал, что у тебя тоже чувства, ведь мы так хорошо общались.

– Это только приятельские отношения.

– Понятно. – Парень нагнул голову и пошел прочь.

Ночь Власенко провел очень неспокойно, мысли путались в голове. Он был очень огорчен, что Валя так поступила с ним. Почему это они оказались не равны? Почему его чувства не разделила девушка? Что ему надо сделать, чтобы в следующий раз он не получил отказ от девушки, в которую он влюбиться. Неужели он так плохо сложен, или у него имеются какие-то физические изъяны, которые могут вызвать у противоположного пола отрицательные эмоции? Не приходилось раньше ему производить анализ своей личности. Раньше никогда он не сомневался в своих возможностях, был доволен своей жизнью. Но вот случай с Валентиной поднял в нем смуту, и он не находил точного ответа на свои вопросы. Правда, он немного догадывался, в чем заключалось его несчастье. Конечно, между ними имелась большая разница – он закончил только начальную школу, а она учится в институте, о котором он даже мечтать не может. Но разве он в этом виноват, была война, а потом тяжелые годы разрухи. Конечно, ему надо учится, но, где он может продолжить свою учебу, если в ауле даже школы нет нормальной, только начальная. Да, и ему надо работать, чтобы жить самому, и поддерживать мать и младшего брата.

С тяжелой головой Петя утром поднялся и пошел в тракторную бригаду, но Николай Иванович огорчил его.

– Ты чего пришел сюда?

– Работать на тракторе. Не хочу я на кухне работать.

– К сожалению. не могу я отменить приказ председателя совхоза.

– Тогда я пойду к нему.

– Иди.

В конторе Власенко не застал председателя, сказали, что он уехал в поле, а. когда приедет никто не знает. Парень остался ждать его во дворе канторы, спрятавшись в тени большого клена.

Конечно, непривычно ему было сидеть без дела, к тому же он нарушал трудовую дисциплину, за что его могли бы и наказать, но Власенко решил идти до конца. Он приехал сюда работать на тракторе, а не бегать на побегушках на кухне. Если же он им не нужен, как специалист, то пускай отпускают его на все четыре стороны.

– Ты чего здесь сидишь? – председатель явился не в настроении.

– Алихан Каримович, я не хочу работать на кухне, верните меня в тракторную бригаду.

– Петр, я здесь решаю, кому, где работать. Так что иди на кухню.

– Никуда я не пойду. Если вам не надо трактористы, то я уволюсь из совхоза.

– Тебя никто не отпустит, и никуда ты не уйдешь отсюда.

– Я пойду работать в соседний совхоз. Вот сейчас возьму и пойду туда, и никто меня не остановит.

Решительный тон парня, видно, отрезвил председателя, и ему не хотелось терять хороших работников.

– Петр, понимаешь, сейчас на кухне нет пекаря, а ты замечательно печешь хлеб. Мне Алиа Абишовна сказала.

– Но до меня кто-то ведь пек хлеб.

– В декрет она ушла. Так что прошу я тебя пойди пока на кухню работать, пока я не найду нового пекаря.

– Сколько вы будете искать?

– Неделю, две. Понимаешь, это же не простое дело – печь хлеб.

– А платить как будете?

– Как механизатору.

– Хорошо. Я согласен поработать на кухне, но не больше двух недель.

– Вот и хорошо, что пришел, а то я не знала что и делать, – встретила Петра кухарка Алия Абишовна.

– Я не на долго, – хмуро сказал парень.

– Это мы еще посмотрим.

– И не мечтайте. Где дрожжи?

– Сейчас принесу, – сказала кухарка и побежала в подсобку.

К Власенко подошла Валя. Она чувствовала себя, в чем-то виновата, хотя, как она считала, никаких поводов для нежных чувств парня она не давала.

– Здравствуй, Петр, – девушка постаралась сказать это как можно спокойно и бесстрастно.

– Здравствуй, Валя, – в тон ей ответил.

– Понимаешь, Петя…

– Я все прекрасно понимаю. Не то у меня образование, не знаю я как надо себя в обществе…

– Нет. Дело тут не в образовании. Ты хороший умный парень, но у меня уже есть жених. Мы с ним должны пожениться, когда приедем с целины. Ты его видел, он вчера приходил.

– Желаю вам счастья, – сказал Петя и пошел набирать дрова, чтобы растопить печь.

За работой парень забыл свои печали, ибо теперь он думал только о том, чтобы выпечь отличный хлеб для людей, которые трудятся в поле.

Уставшим возвратился домой, Сергея не было дома, пошел на танцы, он лег спать, но уснуть ему не дал стук в окно.

Власенко открыл окно, чтобы посмотреть, кто там стучит. Это был его земляк Николай Фартушный. Лицо его было испугано.

– Что случилось? – спросил Петя.

– К тебе можно в комнату?

– Иди на вход, я сейчас тебе открою.

– Нет, я через окно к тебе влезу.

– Чего это ты так? – удивился Петр.

– Потом расскажу. – Сказал Коля, перелезая в окно. – Где Сергей?

– На танцы пошел. Они там возле конторы пляшут.

– Что ж это может даже лучше.

– Так что же случилось?

– Понимаешь, я влюбился.

– Понимаю, но тогда почему ж ты убегаешь от своей любви?

– Потому что влюбился не по правилам.

– Что тоже со студенткой завел роман?

– Хуже. С чеченкой я связь заимел. Их семью выселили сюда. Она одна и четыре брата, отец и мать.

– Как это получилось?

– Сам не знаю. Сначала просто разговаривали, я шутил, она смеялась. Мне это нравилось. Она тоже как-то оживлялась при мне. Я был для неё, как отдушина, потому что в семье её держали в строгости, никто ласкового слова не скажет – так у них принято, а потом я ей еще платок подарил на день рождения, она так счастлива была. Всегда в нем ходила, хотя братья ей и запрещали. Потом мы, как-то остались с ней вдвоем – все уехали в поле, какая-то авария в полевом стане случилась. Я вообще-то не был к этому расположен, но оказались мы в одной кровати. Ох, какая она была страстная! У меня еще не было таких женщин. Хотя она оказалась девушкой. После этого у нас было еще много встреч. Хорошо было, но со временем она стала задумчива. Я её спрашивал, что случилось. Она молчала. Потом сказала, что надо родителям открыться, чтобы дали согласия на брак. Но, когда они узнали о наших отношениях, то такой поднялся шум, что мне пришлось немедленно уйти, а братья сказали, что убьют меня за то, что опозорил семью их. Вот мне и пришлось бежать из аула, и не знаю, что и делать.

– Да, влип ты в историю.

– Сам не думал, что так получится, что зайдет всё так далеко.

– От тебя можно было ожидать. Ты и в нашем селе с девушками ты шуры-муры всегда водил. Помнишь, как тебя Павло Кочережко побил за то, что ты его сестру Машу обманул.

– Это были по молодости грехи, но теперь я уже остепенился.

– Слава богу! Но как теперь ты будешь выкручиваться?

– Не знаю.

– Но ты, же светлая голова. Подумай, что можно сделать?

– Вот так всегда. Ты завариваешь кашу, а я должен её расхлебывать.

– Но они убьют меня. Это же такие люди! Ты их не знаешь.

– Знаю, у меня же прицепщиком чеченский парень работает. Нормальный парень, но, если ты напакостил, то к тебе и отношение другое.

– У меня на тебя только надежда.

– Хорошо. Подумаем. Ты может есть хочешь, то у меня есть там сало, хлеб, квашенная капуста.

– Спасибо, мне ничего не хочется. Кусок хлеба в рот не лезет. Может в тебя сто грамм есть, то я бы не отказался.

– Нет, сейчас ничего нет, но, если тебе надо, то я сейчас сбегаю на точку.

– Не надо.

В комнатку зашел Сергей, он был удивлен, когда увидел в комнате Николая.

– Что это за поздний гость у нас?

– Сердечные у него дела. Хочет жениться, но родители невесты не дают согласия.

– Так, что он решил заслать сватов, и он просит нас быть сватами.

– Я не хочу быть сватом.

– Почему?

– Потому что невеста у него – чеченка, а братья её хотят убить, и нас они прикончат, если мы появимся у них.

Сергей останавливает на Николае долгий взгляд.

– Ты, что с ума сошел?

– Как говорится, дай сердцу волю, заведет тебя в неволю.

– Ребята, но хватит уже издеваться надо мной. Давайте, что-то решать.

Долго сидели ребята в комнате, решая как же помочь товарищу попавшему в беду. Петя несколько раз ставил чай, чтобы голова заработала свежее. Решили, что Сергей утром пойдет к Николаю Ивановичу, чтобы он помог незаметно исчезнуть Николаю из этих краев. Потом они поговорили о насущих делах, о том, что пишут с Украины.

Николай сказал, что мама писала, что в селе идут на поправку: правительство во главе с Маленковым обещало снизить налоги, погасить задолженности за прошлые годы, отменить натуральные подати и еще много чего хорошего.

– Обещать, еще не значит выполнить. – резонно заметил Петр, – нам много чего обещали.

Утром следующего дня Петр пошел на кухню, а Сергей отправился в тракторную бригаду, чтобы встретится там с Николаем Ивановичем. Он был очень занят на утреннем наряде, утрясал разные мелочи с механизаторами. Пришлось Сереге ждать бригадира, пока тот не отослал технику в поле, только после этого он спросил парня.

– Что ты хотел?

Сергей вкратце ввел Николая Ивановича, он, конечно, очень ругал Николая за опрометчивый проступок, но сказал, чтобы тот сидел дома, а он перезвонить председателями колхозов, которым можно будет перевезти инкогнито любвеобильного механизатора.

С чувством выполненного долга возвратился Сергей на квартиру, где в тревожном ожидании находился Фартушный и передал ему распоряжение бригадира.

– А не сдаст он меня чеченцам? – забеспокоился Николай.

– Не переживай, он мужик свой. Ты есть будешь?

– Что-нибудь перекусил бы, а то со вчерашнего дня ничего не ел.

Сергей достал сало, хлеб, зеленый лук и пригласил земляка к столу.

Вечером пришел Петр с кухни, принес для Николая целую буханку только спеченного хлеба и банку тушёнки, которую он выпросил у Алии Абишовны. Уже ночью приехал Николай Иванович, сказал, чтобы собирался грешник дорогу. Ребята поинтересовались, куда он повезет их земляка, но бригадир не сказал им об этом.

Расставание было грустным, ведь в этой далекой стороны их было трое человек из одного села. Они часто встречались, вспоминали о прежней жизни, рассказывали новые истории о своем селе, о которых узнавали из писем близких и родных. И вот теперь судьба раскидывает их по разным сторонам, и когда встретятся снова они вместе, никто не знал.

– Пошли, – сказал Иванович – Дорога дальняя предстоит. Едва не забыл, я ж привез вам районную газету. Там ваши фотографии и рассказ о том, как вы фашистского прихвостня поймали.

Ребята выхватили газету из рук бригадира и стали искать заметку, пожелав перед этим счастливого пути земляку и обняв его на прощание. Нашли на четвертой страничке заметку под названием: "Кара настигла изменника Родины". В ней говорилось, как проводилась операция по задержанию преступника, а главное там была фотография Сергея и Петра. Ребят от гордости за себя грудь распирала – ведь они впервые видели свои фотки в газете, и про них писали, что вели они себя как настоящие герои.

– Давай отошлем эту газету к нашим людям в село. Вот там обрадуются за нас. К тому же они узнают, что ненавистный им бывший полицай Овдиенко натворивший столько бед на родной земле, покончил жизнь самоубийством.

Петр ничего не отвечал, ибо у него немного другие планы были по поводу статьи и фотографии – он хотел бы отправить эту газету в Днепропетровск Наташе, ибо у него так и не получилось получить фотографию, как просила девушка.

– Ты чего молчишь?

– Да, вот думаю, что делать.

– Что там думать, пошлем в село газету, а то они ведь не поверят, что это мы его раскрыли.

– Не будем спешить.

– Почему?

– Потом скажу. – ответил Петр и спрятал газету в тумбочку.

Утром Петя постучал в двери к Марте Францовне.

– Петя? – удивилась женщина раннему визиту парня, – Что тебя привело в такую рань ко мне?

– Извините меня Марта Францовна, но я хотел бы вас спросить об одном деле.

– Спрашивай.

– Вы районную газету получили?

– Получила вчера вечером.

– А вы её уже почитали.

– Некогда было, надо было ужин готовить, может, сегодня почитаю.

– А вы б не могли бы мне отдать газету, потом как прочитаете? Я вам деньги заплачу за неё.

Женщину удивило такое дело, её даже заинтриговало оно, ведь раньше Петя никогда не просил у неё газеты читать, хотя она выписывала не только районную газету "За урожай", но и центральные газеты: "Труд", "Известия", "Правду".

– Почему это понадобилась районная газета?

– Понимаете, в этой газете есть статья про нас с Серегой, как мы немецкого полицая помогли поймать. Мы хотим отправить эту газету в наше родное село отправить.

Марта Францовна очень восторженно встретила такую новость.

– Ну, вы, молодцы, ребята! Настоящие герои. Конечно, я дам тебе газету, но прежде я сама прочитаю статью о вас и мужу своему дам. Вот это вы прославили наш поселок на весь район. Придешь вечером за газетой.

Довольный Петя побежал на кухню, выпекать хлеб для целинников. Теперь он сможет послать свою фотографию Наташе, пускай она размещает её в школе на Доске почета. Кроме того, он надеялся на то, что девушка, прочитав о нем статью в газету, хоть немного изменит свое отношение к нему. Перестанет видеть в нем только парня, который поехал добровольцем на целину. После того, как у него не получились нежные отношения со студенткой Валей, ему хотелось, чтобы хоть одна девушка ответила ему взаимностью. Без этого он чувствовал себя очень одиноко, особенно, тогда, когда видел рядом с собой на кухне студентку такую красивую, ласковую, умную, но понимал, что вместе им никогда не быть. Валя понимала сердечные муки парня, хотела быть с ним чуткой, внимательной, но не знала она того, что этим приносила еще большую боль парню.

" Здравствуй, Наташа!

Я рад твоим письмам. С ними ко мне приходит частица моей родной земли, за которой мы скучаем. Хотя, по правде сказать, скучать времени особо и нет, ибо у нас много работе. Сейчас мы подготавливаем технику к уборочной кампании. Пшеница взошла очень хорошо, за месяц она выросла, сейчас наливается полновесным колосом. Даже не верится, что совсем недавно здесь рос только бурьян. Даже самые закоренелые скептики поверили, что здесь можно выращивать пшеницу и другие культуры, хотя земля здесь совсем не такая как у нас на Украине, да и климат не такой мягкий, как у нас – днем неимоверная жара, а ночью холодно, хоть кожух одевай.

К сожалению, фотографию я не могу тебе прислать, так как оказалось, что фотограф был немецким полицаем в нашем районе. Впрочем, обо всем ты узнаешь, когда ты прочитаешь заметку в районной газете, которую я высылаю вместе с письмом. На фотографии мы сфотографированы вместе с моим земляком Сергеем Лагутой. Я справа нахожусь в белой сорочке.

До свиданья".

С большими надеждами посылал Петя письмо, и с трепетом ожидал письмо от Наташи, словно от этого зависела вся его будущая жизнь. На удивление оно пришло очень быстро.

" Здравствуй, Петр!

Я получила твое письмо, я его прочитала на комсомольском собрании, а главное я прочитала заметку о вашем героическом поступке, благодаря чему был разоблачен очередной изменник Родины. Сколько их еще осталось на нашей земле, скрываются под чужими фамилиями,но возмездие будет неизбежно.

Сейчас я сдаю выпускные экзамены, сдала на "отлично" физику. Совсем скоро закончатся экзамены, и мы выйдем во взрослую жизнь. Что делать, как сделать правильный выбор, чтобы не ошибиться. Очень, кстати, мы разбирали сочинение Карла Маркса "Размышление юноши перед выбором профессии", в ней он четко определил, на что надо ориентироваться, чтобы сделать правильный выбор в своей жизни. Но, главное на что Маркс указал это то, что мы должны стремится не к личному эгоистическому счастью, а делать так, чтобы от наши усилия приносили радость тысячам, миллионам людей.

Значит, свою жизнь надо строить так, чтобы в ней была большая цель, и затем все годы идти к её исполнению.

Вот тебе я даже завидую, в твоей жизни есть такая цель, все вы там делаете большое дело для нашей страны. Когда вырастут твои дети и спросят тебя, а что ты делал папа в своей жизни, то ты гордо скажешь, что я подымал целину. Но нельзя, же всем подымать целину, но можно ведь и здесь находить такое дело, которое будет служить людям. Пока я не совсем определилась со своим выбором, но вот сдам экзамены, тогда и решу.

На этом заканчиваю. Надо готовиться к следующему экзамену.

С комсомольским приветом, Наташа"

Петр рад был очень письму от девушки, но не все ему было понятно о колебаниях девушки, и какое место занимает он в ее планах.

Власенко уловил настроения девушки перед выбором своей профессии, и потому захотелось дать совет, исходя из своего собственного опыта, ибо он чувствовал некую ответственность перед ней.

" Здравствуй Наташа.

У меня дела идут нормально, наши поля заколосились пшеницей, урожай должен быть хороший. сейчас готовим комбайны к уборочной. Комбайнер у нас опытный, он тоже с Украины, только с Кировоградской области. Мы с ним быстро находим общий язык. Конечно, сейчас у нас намного больше свободного времени, чем во время пахоты и посевной. Мы даже играли в футбол со студентами из Ленинграда. Интересная была игра, даже зрители были, поддерживали нас, но мы проиграли. Конечно, студенты больше тренируются в своем институте, а мы только иногда собираемся поиграть, ибо работаем посменно чаще. Но мы договорились со студентами, сыграть на следующей неделе. Уговорим председателя, чтобы он освободил от смены наших игроков – он тоже ведь болельщик.

Вот ты писала, что не знаешь, куда учится дальше. Раньше ты говорила, что будешь поступать в медицинский, но почему, же передумала. По-моему профессия врача очень хорошая, нужная людям. Между прочим, на целине сейчас очень нужны врачи, а то приехали трактористы, комбайнеры, скотоводы, доярки, а вот врачей нет. А для них тут создают хорошие условия. В нашем селении для врачей и специалистов в первую очередь строятся хорошие дома. Так что поступай в медицинский.

До свиданья!"

Петя отправил письмо с надеждой, что девушка поймет его чувства, которое двигало ним, и это сблизит их, несмотря на большое расстояние между ними. В нем зарождалось нежное чувство к прекрасной незнакомке, образ которой он с трудом мог вспоминать в минуты одиночества, но он витал в его сердце.

Ответ, которого Петя ждал с большим нетерпением, пришел через пару недель.

«Здравствуй Петр!

Я рада, что дела у тебя идут хорошо. Желаю, чтобы вы собрали хороший урожай пшеницы так необходимый для развития нашей страны. У меня все нормально. Я сдала все экзамены и получила аттестат зрелости с золотой медалью. И решила отнести документы в медицинский институт.

Согласна с тобой, что на целине нужны врачи, в принципе я бы могла поехать туда, где я нужна буду людям, но у меня есть большие планы на свою будущую деятельность, и я не уверена, что я могу в полной мере реализоваться в отдаленном сельском медпункте.

С комсомольским приветом Наташа».

Письмо взволновало парня и немного разочаровало. Он целый день размышлял о жизни, о месте человека в обществе, и вечером, когда Сергей пошел на площадку, где студенты у костра пели песни под гитару и танцевали под аккордеон.

" Здравствуй, Наташа!

Письмо твое озадачило, я почему-то верил, что поступаешь так же как и думаешь. Но ты пишешь, что тебе нечего делать в селе, ибо там не будет иметь возможность раскрыть свою личность. Выходит, что мы, приехавшие на целину, какие-то дебилы, придурки, и совсем не личности, которые могут чего-то достичь этого. Мне, кажется, что, наоборот, сюда приехали люди, у которых слова не расходятся с делом. Их трудом поднимается целина, скоро колосья пшеницы нальются, и потечет в закрома родины так необходимый хлеб. Не знаю, как ты, но я хорошо помню совсем недалекое время, когда в нашем доме не было крошки хлеба, когда за буханку хлеба мне приходилось работать целый день в поле под горячим солнцем.

Совсем недавно, у нас показывали фильм "Сельский врач". Как хорошо и много она сделала для простых тружеников, за то получила от них уважение и почет. Разве она не раскрылась, как личность. Прав был Маркс, когда писал, что наш труд должен приносить счастье сотням, тысячам людей. Она в своем труде была счастлива, потому, что приносила добро многим людям.

Вот такие у меня мысли возникли, после прочтения твоего письма.

До свиданья".

Петр отослал свое строгое письмо, понимал, что оно может быть неприятно девушке, и, возможно, она рассердится на него, не даст ответ, поэтому будет прервана между ними тонкая связь, не перешедшая в нечто большое.

Но он ошибся, письмо пришло, дрожащими от волнения руками открывал Петя это драгоценное послание.

"Здравствуй, Петр!

Хотя я и очень занята, ибо готовлюсь к поступлению в институт все-таки медицинский, но я решила ответить тебе, чтобы изменить твое плохое впечатление от моего предыдущего письма. Или я не точно выразила свою мысль, или ты меня не так понял, но я совсем не имела в виду, что на целину поехали одни… , даже не хочу повторять твои слова, ибо вы того совсем не заслуживаете, ибо делаете грандиозное большое дело да нашей страны. Без преувеличения я тебе скажу, что вы настоящие герои, достойные последователи Павки Корчагина. Не знаю, как отметить ваш труд страна, но мое мнение, именно, такое. Я и многие мои знакомые и друзья так же уважают вас за то, что у вас слова не расходится с делом, в отличии от многих наших современников. Твое письмо позволило мне по другому взглянуть на себя, и сделать соответствующие выводы – хочется сделать что-то большое полезное людям. Вот какая должна быть цель в жизни, а все остальное это настоящее мещанство.

До свиданья. Извини, но у меня мало времени, надо готовится к экзамену.

До свиданья. Пиши".

Письмо очень обрадовало парня, особенно, эта приписка – пиши. Для него она была дороже тысяч слов о чувствах, о верности, о любви.

В середине августа Леонид Ильич Брежнев приехал в Москву на встречу с Первым секретарем ЦК КПСС Никитой Хрущевым, в связи с началом уборочной у него возникли вопросы, которые ему было решить не под силу.

– Что случилось? – Первый был недоволен, – Приехал жаловаться, не нравится тебе выполнять поручение партии. Знаешь у меня здесь и без тебя, Леонид Ильич нытиков, которые берут под сомнение наш успех в освоении целины.

– Я не приехал жаловаться. Я нисколько не сомневаюсь в успехе нашего дела, и первые результаты уборочной радуют нас. В среднем мы снимаем по 15 центнер с гектара. Это, конечно, не то, что мы получали на Украине или на Кубани, но ведь и земля и погодные условия здесь совсем другие. Но меня другое настораживает.

– Что именно, выкладывай сразу. Зачем кругами ходишь?

– Я боюсь, что у нас некуда будет принимать зерно. Элеваторов мало, закрытых зернохранилищ нет, приходиться хранить пшеницу под открытым небом.

– Так, почему же не строите новых хранилищ?

– Строим. Но не успеем до осени, когда пойдут дожди.

– Не нравится мне, Леня, что ты мне загадываешь мне разные ребусы. Мне достаточно и здесь старых кадров, которые забивают мне гвозди в колесо. Молотов постоянно пишет докладные в ЦК, что я распиливаю народные средства.

– Я с предложением пришел.

– Каким предложением? Чего же не предлагаешь?

– Надо делать подъездные железнодорожные пути на станциях, чтобы загружать зерно прямо в вагоны, в некоторых случаях надо построить новые пути к новым поселениям, чтобы сократить дорогу от поля к станции. Но своими силами нам это не выполнить, надо дать задание Министерству путей сообщения.

– Да, задал ты задачу, Леонид Ильич. Строить новые пути. А, где денег взять, где материалы брать, ведь у нас ничего не запланировано на это дело?

– Я понимаю, что в планах нет такого строительства, я ведь ходил к начальнику казахстанской железной дороги, он мне сказал, что у него нет этого в плане, но я уверен, что можно найти резервы.

Хрущев, конечно, понимал, что Брежнев прав, что надо расширять станции, делать новые подъезды, надо спасать такой долгожданный урожай целины, но плановое хозяйство не предусмотрело этот вариант, и в этом эти "старики" снова обвинять его в недальновидности, авантюризме в управлении страной.

– Понимаешь, Леня, не могу же я нажимать на министра транспорта через голову Председателя Совета Министров Маленкова, который, конечно, не пойдет мне навстречу, ибо этот Жорик будет только доволен, если мы завалим целину. Эти , "старики" спят и видят, как я себе сверну шею, но не дождутся они этого. Вызову я этого министра транспорта по партийной линии и поговорю с ним конкретно, как он выполняет устав партии, и как служит народу. Но вы, со своей стороны, тоже поторопитесь со строительством крытых зернохранилищ.

– Хорошо, мы наладили выпуск саванных блоков, студенты здорово помогают.

– Мы им продлим трудовой семестр.

– Холода идут, дожди, а они в палатках живут.

– А мы с тобой, Леонид Ильич, в окопах, в землянках зимовали на фронте или забыл.

– Не забыл, но сейчас другое время.

– Напрасно ты так думаешь. Сейчас целина тоже передний край – или мы их, или они нас. Или ты струхнул немного?

– Не в моей привычке.

– Вот это хорошо. Я верю в тебя, потому и назначил тебя на самое горячее место в стране. Скажешь, что над тобой Пономаренко находиться. Я не верю ему, его "старики" выдвинули, он ведь в любимчиках Кобы ходил, поговаривали, что он будет его наследником. В него все гладенько шло все. Совсем не то, что у меня – то в гору шел, то падал вниз, после поражения под Харьковым вообще думал, что мне конец будет. Ночи не спал, прислушивался к каждому шуму, каждому проезжающему автомобилю. Но пронесло. Вернули снова в армию, Сталинграду я понадобился, ибо у Пономаренко кишка тонка была, чтобы пережить тот ужас. И сейчас он не тянет, но пока ничего не могу сделать, так что иди и работай под его началом, но в уме помни, что ты у меня первый.

– Спасибо, Никита Сергеевич. Стараюсь. Верите, сутками на работе бываю, неделями дома не являюсь. Боюсь, что Виктория меня отправит в отставку.

– Такая наша жизнь, сами взвалили на себя такое бремя. Между прочим, этот Жорик Маленков знаешь что придумал?

– Откуда я могу знать, что у вас в столице делается, когда я на отшибе живу.

– Так вот он решил нам, партийным работникам отменить все льготы, дополнительные выплаты, продовольственные пайки. Я возразил ему, что ты делаешь, ведь люди на работе горят, а будут получать копейки, и привел ему такой аргумент. Вот в 1934 году я работал секретарем партийной организации Москвы, а зарплата у меня была меньше, чем ту, которую я получал, когда начинал работать слесарем в Юзовке. Понятное дело, что идеология, сознание, но без штанов-то не будет ходить человек с правильными идеями.

– Согласен, Никита Сергеевич, поэтому будем делать, чтобы наши мечты стали реальностью. – Сказал Леонид Ильич, и покинул высокий кабинет.

" Здравствуй, Наташа.

У нас началась горячая пора – началась уборка пшеницы. долго, тщательно мы готовились к этому делу и теперь у нас всё идет хорошо. Во многом это благодаря тому, что у нас опытный комбайнер Володя Земченко. Я писал тебе о нем, он из Кировоградской области. Помощником у него работает мой прицепщик Хасан, а еще нам добавили в экипаж комбайна "Сталинец – 6" копнителя студента философского отделения Ленинградского университета. Он очень умный, много чего знает и при каждом удобном случае выдает хорошую мысль. Но работа у него не очень чистая, он постоянно работает в пыли, поэтому в очки надевает, и лицо все у него черное, кроме того места, где были очки. А вообще, как говорит, Володя здесь заниматься уборкой пшеницы одно удовольствие, так как перегоны длинные, можешь целый час, а то и больше ехать в одну сторону, и не надо регулировать высоту срезания пшеницы, ибо площадь ровная, как футбольное поле. К тому же мы оставляем здесь высокую стерню, ибо здесь не надо заготавливать солому, так как не надо собирать солому для коров, здесь пока нет стад коров. С полсотни держат коров, но это только для детского садика и столовой, но обещают расширять коровье стадо, студенты сейчас делают коровники.

Вот все, что хотел написать тебе. Да, едва не забыл написать, что мы сейчас в передовиках идем, по на молоту пшеницы, у нас на комбайне прикреплен красный флажок, а это не так и просто, потому как у нас около тридцати экипажей работает в поле.

До свиданья, Петр."

" Здравствуй Петр.

Получила твое письмо, очень благодарна тебе. Из него я поняла, что сейчас у вас напряженное время, и вы держите переходной вымпел. Вы все просто молодцы! Я очень рада за вас и поздравляю вас с этим успехом! Ты знаешь, я читаю твое письмо и понимаю, что ты там сейчас занимаешься настоящим делом. Даже не знаю, как это тебе объяснить, но вот я здесь десять лет училась в школе, сейчас поступлю в институт, и буду снова учиться, а настоящим делом, которое бы приносило пользу обществу , я не занимаюсь. Все только на словах, словах, конечно, это нельзя сказать завистью, но меня тяготит такое бездействие. Иногда, у меня возникает мысль – бросить все это дело, пойти в райком комсомола, и попросить путевку, не обязательно на целину, есть же в нашей стране много новостроек, где нужны молодые крепкие руки, где могу я быть полезной обществу своим трудом, а не только потребителем того, что создают другие. Но потом вспоминаю маму, которая будет переживать за меня, что я уеду в неизвестность, что я не получу никакого образования, и мой порыв угасает. как ни в чем не бывало я иду пить чай, потом ложусь спать. Видно, я безвольный человек, совсем не такой, как ты.

До свиданья. Наташа."

Немного струхнул Петр, но виду не подал и пошел следом за Хасаном. Они пришли к хате мазанке, в которой жила семья его прицепщика. Хасан открыл двери и пригласил войти в хату. Зашел туда Власенко ,и ему стало немного не по себе, ибо на него смотрело несколько незнакомых мужчин. Взгляды их были суровые пронзительные, которые буквально пронзали естество парня. Впрочем, он постарался остаться равнодушным и сказал.

– Здравствуйте.

– Здравствуй, – сказал один из них мужчина, возможно, старший среди остальных, остальные сидели молча. – Садись, поговорить надо.

Петя сел и молчал, не зная, что сказать, ибо не понимал, почему его могли вызвать на разговор эти чеченцы. За собой он никакой вины не знал, с Хасаном ладили на работе, особо не загружал его лишним трудом, требовал только необходимое. И парень хорошо к нему относился, можно даже сказать, что сдружились, хотя он и был старше чеченца на пять лет. Да и как тут не сдружишься, когда сутками пропадали в поле, вдали от селения. Надо было держаться дружно, ибо волки бродили в этих местах, а еще хуже были двуногие звери, которые приехали на целину за легкими деньгами. Бывало так, что встречали такие бандиты трактористов в степи, особенно, ночью, и забирали у них все деньги, ибо держали свои накопления целинники в своем тракторе под сидением – не оставлять же их в общежитии-вагончике, могут украсть.

– Скажи, мне дорогой, – обратился к нему чеченец с акцентом – где делся твой земляк?

– Какой земляк? – искренне удивился Петр, ибо не мог понять о ком идет речь.

– Николай. Это который в нашем совхозе работал, и внезапно исчез.

Только теперь понял Власенко о ком идет речь. Они искали его земляка Колю Фартушного, который убежал от разгневанных родственников, опасаясь за свою жизнь, ибо вступил в интимную связь с чеченкой. Петр подумал, что несдобровать земляку, если доберутся до него, и потому сказал, что не знает, где тот находится. Хотя на самом деле он не знал, куда вывез бригадир Николай Иванович Фартушного.

– Не бойся. Мы ему ничего не сделаем. – твердо сказал чеченец, и другие махнули в знак согласия.

– Но я действительно не знаю, куда он уехал. – ответил Петр.

Чеченец положил тяжелую руку на плечо Власенко.

– Я понимаю, что ты выгораживаешь своего приятеля, но пойми ты, что в нашей семье большое несчастье произошло из-за этого Николая. Дочь моя беременна от него, чтобы не было сраму в нашей семье, я хочу выдать замуж за твоего земляка. Не верю я, что ты не знаешь, где он, и потому прошу тебя помочь мне. Дрогнуло сердце у Власенко от таких слов отца, проникся он уважением к его беде и потому ответил.

– Я действительно не знаю, где он находится, но я сейчас пойду к одному человеку, который знает, где Николай, и потом скажу вам.

– Хорошо, иди.

– Только за мной, чтобы никто не шел.

– Слово мужчины, что за тобой никто не пойдет

Была уже темная ночь и спотыкаясь об камни и ветки деревьев, Власенко пришел к хате Николая Ивановича, и постучал в окно. Раз-другой, пока не загорелся свет в окне бригадира, и не появилось в окне заспанное лицо Николая Ивановича.

Он долго не мог понять, о чем говорит Петр. Пришлось несколько раз рассказать парню о визите непрошеных гостей.

– А я чем могу им помочь? – удивился бригадир.

– Но вы ведь знаете, куда вы отправили Николая.

– Знаю, но я обещал никому не говорить, где он находится. И с тебя ведь брали слово, что ты никому не расскажешь, а ты не держишь слово, – голос Николая Ивановича говорил, что он недоволен приходом Власенко.

– Понимаете, Николай Иванович, они ищут Николая с хорошими намерениями. Дело в том, что девушка беременна, и, чтобы не было позора в семье, они хотят , чтобы они поженились.

– И ты им поверил?

– Поверил. Понимаете, отец девушки смотрел на меня такими глазами.

– Хорошо. Я сейчас оденусь, и мы пойдем, поговорим.

Разговор бригадира с чеченцами получился тяжелый. Сначала переговоры вели отец и Николай Иванович, но временами в их разговор вмешивались родственники, они о чем-то спорили между собой на непонятном языке

Больших усилий приходилось предпринимать отцу девушки, чтобы воцарилась тишина, и переговоры продолжились.

В конце концов, решили, что завтра Николай Иванович позвонит Николаю Фартушному и узнает, как он относится к девушке в связи с изменившимися обстоятельствами, и как он относится к тому, чтобы женится на девушке.

Конечно, Николай, сначала никак не соглашался взять девушку замуж, ибо боялся родственников невесты – они ведь раньше ему угрожали.

– То было раньше, но теперь обстоятельства изменились, в связи с тем, что девушка беременна от тебя и они согласны отдать девушку замуж за тебя. Ты ж её любишь? – уговаривал парня Николай Иванович.

– Она мне нравилась.

– Значит, решайся, а то девушка будет опозорена, и твой сын будет называться байструком.

Юноша еще некоторое время сомневался, но бригадир приводил новые доводы в пользу женитьбы, которые убедили его, женится, но он выдвинул свое требование, что с женой он будет жить отдельно в том совхозе, где он живет сейчас.

Отец девушки согласился с таким делом, и отвез сам девушку на новое жилье. Свадьбы не было, молодые расписались в сельсовете и получили ключи от председателя колхоза на новый дом, построенный специально для новобрачных.

Николай потом пригласил своих земляков Петра Власенко и Сергея Лагуту к себе в гости в новый дом на новоселье. Они познакомились там с очаровательной хозяйкой Лейлой, и даже немного позавидовали Николаю, что он так ловко устроился на целине.

20 июня Брежнев прибыл в Москву на Пленум ЦК КПСС. Зарегистрировавшись на Старой площади, он поселился в гостиницу, где был забронирован на него номер, он решил прогуляться по Москве. Приезд в столицу всегда для него был волнительным, ибо всегда это могло обозначать, что наступает новый этап в его жизни.

Связаны были с Москвой и резкие взлеты, и громкие падения. Как-то будет в этот раз? Он покопался в своей памяти – как прожил он этот промежуток от предыдущего Пленума, который послал его в Казахстан вторым секретарем и до настоящего дня. Непростое было время. Видимое ли дело вспахать 20 млн. гектаров земли на целине, на пустом месте построить новые аулы и города, чтобы разместить там механизаторов, комбайнеров, энергетиков и животноводов. Не все получалось, как хотелось бы того, но просматривая это время Леонид Ильич мог с уверенностью сказать, что он не жалел ни сил своих, ни время, чтобы выполнить задачи партии. Приходилось все время мотаться по огромных просторах Казахстана на машинах, на "кукурузнику", чтобы следить за работой на местах. Спал по 4, 5 часов в сутки, где придется, дома практически не был. Претензий к себе не имел, но вот как оценить его труды Никита Сергеевич вот это вопрос, зная эмоциональный характер Первого секретаря.

Он вспомнил слова напутствия Хрущева перед новым назначением.

– Леонид Ильич, я надеюсь на тебя. Раньше ты всегда справлялся с поручениями партии, но это самое важное, как для тебя, так и для меня, ибо есть у нас много недоброжелателей, которые ставят нам палки в колеса, желают, чтобы у нас ничего не получилось и нам дали по шапке. Но я верю, что мы на правильном ленинском пути и потому мы должны победить.

Пленум продолжался три дня. Никита Сергеевич подвел итоги посевной, указал на большие недостатки при этом, но Брежнева не критиковал, а заметил, что надо наращивать темпы пахоты, ибо план не выполнили, хотя в этом было много объективных причин. Но главное на чем остановился Хрущев в своем докладе – это увеличение посевов кукурузы и свеклы, которые необходимы для дальнейшего развития животноводства.

– Это непорядок, что наше население потребляет мяса в два с половиной раза меньше чем американцы. Скажите мне, чем наши люди хуже американцев. Нет, они лучше их, ибо они выиграли такую войну, и должны жить не хуже. А чтобы они работали лучше, мы руководители должны работать больше и лучше. Так что беритесь за работу со всей ответственностью коммуниста, ибо, если я замечу прохладу в вашем отношении, то это будет последним днем роботы на этой должности.

Пленум закончился 24 июня, но Хрущев попросил Брежнев остаться еще на некоторое время в Москве. На следующий день он пригласил Леонида Ильича приехать на дачу – надо поговорить.

Брежнев и раньше бывал на дачу Первого секретаря, но тогда вместе с ними было еще несколько гостей из ЦК или Президиума КПСС, а в этот раз они были вдвоем.

– Присаживайся, Леонид Ильич. Вот огурцы с моей дачи. Представь, растут не хуже, чем на Украине растут, хотя немного позже поспевают к столу.

После несколько рюмок водки разговор получался более откровенный, причем некоторые речи Хрущева несколько озадачивали гостя, не приходилось ему слышать подобного в высших кругах. Леонид Ильич даже подумывал, не ловушка ли это, не проверка ли на лояльность.

Никита Сергеевич снова наполнил рюмки спиртным.

– Ты как спишь Леонид Ильич по ночам?

Брежнев задумался – вопрос был неожиданный. Зачем это Первый секретарь интересуется его сном, может он думает, что он там прохлаждается на целине. Было даже обидно, что у начальника сложилось такое впечатление о его работе.

– Да, я все мотаюсь по целине, а сплю по 4-5 часов в сутки, и сплю, где придется.

– Счастливый ты. А вот у меня не получается спать нормально. И снотворное пью и вот это дело принимаю. – Хрущев приподнял рюмку. – Не получается.

– А вы не прибывали народными методами пользоваться. Там травами всякими. Вот мне один целитель предлагал, только я забыл, как называется эта трава. Я могу узнать у него.

– Спасибо, Леонид Ильич. Только от этого нет никакого лекарства.

– Не может быть, Никита Сергеевич. Мы же живем в середине двадцатого века. Медицина так вперед шагнула.

– Не поможет мне это. Ничто не поможет. Ибо это память. Сколько народа загубили.

Эти слова, словно, кинжалом пронзили сознание Брежнев, волосы дыбом поднялись у него. О чем это Первый секретарь говорит. Ведь за такие слова… А Хрущев смотрит прямо в глаза Ильичу, словно, пытаясь выведать какое впечатление произвели его слова.

– Но ведь было…

– Да, было дело, было… Были вредители, откровенные враги с которыми нельзя было иначе. Но сколько и хороших, правильных людей попало в эту мясорубку. Ты, конечно, молодой был, тебе не пришлось в этом участвовать. Потому и сон крепкий, а вот я не могу… Причем знаю, что еще и сейчас много хороших людей страдает там, а освободить их нельзя. Враги народа. ОН так решил, а они до сих пор боятся ЕГО. А может бояться потому, что их разоблачат в тех делах.

Брежнев не мог понять, почему Хрущев заговорил об этом с ним. Может, проверяет его? А может правда хочет реабилитировать людей, но ведь для этого надо будет столько все переворотить. А надо ли это? Если это может ударить по престижу партии, страны. У Леонида Ильича холодок пробежал по спине. Ответить ничего не мог.

– Понимаю, трудно это сделать, – пришел на помощь Хрущев – Страх в нас сидит, но это надо сделать. Вот перед тем как Берию сместить тоже страх был. Конечно, у него была вся власть в руках, все органы прибрал себе. Уже мнил себя Наполеоном, но мы, же преодолели тот страх. Когда я тогда предложил тебе участвовать в аресте Берии, что ты почувствовал. Только откровенно говори.

– Это был приказ партии, к смерти я всегда был готов.

– Я скажу про себя. Страх был. Уверенности полной не было, ибо скользкие люди были в Президиуме. Особенно, этот Маленков. Я боялся, что он не выдержит сейчас и упадет в обморок. Взял ответственность на себя, и мы победили. Вот и сейчас должен взять ответственность на себя. А надо будет сделать это. Придется повоевать с этими стариками.

Леонид Ильич понимал о ком идет речь: О Молотове, Кагановиче, Маленкове, Ворошилове – эта сталинская гвардия всегда и во всем выполняли приказы Генерального секретаря. Хватит ли сил у Никиты противостоять этим деятелям, ведь они в явном большинстве, остальные в Президиуме колеблющиеся, ждут, откуда ветер подует.

– Вот скажи мне Леонид Ильич. Как ты к этому относишься?

Возникла пауза, она затягивалась. Брежнев понимал, что надо что-то говорить, ибо всеми своими успехами он обязан именно Хрущеву, и дальнейшая его жизнь и карьера зависит именно от него, но если он потерпит поражение, то и его жизнь пойдет кувырком. Как было совсем недавно: взлет внезапный еще при жизни Сталина, после его смерти потерял все свои должности, если б не написал бы тогда письмо Никите Сергеевичу, то сидел бы где-то на отшибе.

– Трудно вот так сразу. Это так неожиданно.

– Да, трудно это сделать, но это надо делать, – твердо сказал Хрущев. – Давай за успех этого дела выпьем.

Они подняли рюмки, чокнулись, и выпили до дна.

– Закусывай хорошо, Леонид Ильич. Вот огурцы с моей дачи, сам вырастил. Когда занимаюсь этим, то немного успокаиваюсь.

На прощание Хрущев сказал, чтобы Брежнев никому не говорил об их разговоре, но хорошенько думал над этим.

На следующий день Брежнев отбыл в Казахстан, правда перед этим забежал в универмаг и купил для Виктории Петровне духи "Красная Москва" – просила она об это очень мужа. Редко она обращалась к нему с подобными просьбами к нему, ибо понимала, что у него итак достаточно забот, но духи она очень эти любила, у неё закончились, а в местных магазинах такого товара не было.

" Здравствуй, Наташа.

Извини, что долго не отвечал на твое письмо, ибо у нас сейчас очень горячая пора – уборка урожая. Урожай получился очень хороший, но надо его вовремя убрать, чтобы не осыпалась пшеница. И тут не все получается хорошо, ибо часто комбайну приходится простаивать, ибо нет машин, куда мы должны высыпать из бункера зерно. А машин нет, потому что приходится далеко возить зерно на элеватор, и часто там возникают очереди, приходится, по несколько часов стоят в очереди. Шофера тоже возмущаются, ибо мало ходок грузом делают, а, значит, у них зарплата будет маленькая.

Некоторые комбайнеры ловчат, и задабривают шоферов, чтобы они подъезжали только к их агрегату – покупают им водку или дают просто взятку. Мы говорили об этом председателю, но он отвечает, что шофера не ему подчиняется, а МТСу.

Тем не менее, уборка приближается к концу, и очень приятно видеть результаты своего труда.

Тебе я пожелаю поступить в институт, закончить его, а потом уже выбирать свой дальнейший путь. К сожалению, у меня не было возможности закончить школу, и сейчас об этом очень сожалею. Надеюсь, что скоро у нас в поселке откроют вечернюю школу, и я смогу продолжить учебу, а дальше поступить в какой-нибудь техникум.

До свиданья".

" Здравствуй, Петр.

Спасибо тебе за письмо. У меня тоже был напряженный момент – сдавала экзамены. Теперь все закончилось, я поступила. Хотя самой не верится, ибо конкурс был большой по пять человек на одно место. Многие знакомые мои девушки не поступили в институт, хотя они очень умные и программу школьную знали лучше меня. Мне даже неудобно, что я поступила, а они нет. Между нами даже получилось разногласие – они меня даже не поздравили с поступлением, и не приходят ко мне в гости, хотя мы раньше собирались всегда у меня. Пришлось мне самой даже в кино пойти самой. Фильм выбрала не случайный, а для расширения своего мировоззрения. Раньше я смотрела этот фильм, но тогда не обратила особо на него внимание, ибо была далека от сельской тематики. А сейчас пересмотрела его снова и открыла для себя много нового, поняла, как люди живут и работают в селах, какие люди там живут, какие героические поступки делают. Увидела, как комбайн там пшеницу убирает, и вспомнила о тебе. Ведь это так здорово вести в поле железную машину. Очень мне понравился в этом фильме Николай Крючков, хотя его образ был не совсем положительный, но тем не менее он осознал свои ошибки.

Фильм называется "Щедрое лето", обязательно посмотри, если у вас идет он сейчас.

До свиданья."

Утром на наряде Алихан Каримович сказал Петру, чтобы он сегодня остался, вместо него на комбайн посылали другого тракториста.

– Почему это я должен остаться? – возмутился парень, – Я не хочу оставлять свой экипаж.

Он подумал, что его хотят убрать с комбайна, который ведет первенство в социалистическом соревновании, красный вымпел передовиков никому не удавалось оспорить, чтобы посадить кого-нибудь из своих приятелей или родственников. Но председатель совхоза успокоил его.

– Не переживай, это я тебя на один день снял с комбайна.

– Почему?

– К нам высокий гость приезжает. Надо достойно встретить его, и Алия Абишовна просит, чтобы ты пришел на кухню. чтобы испек свой хлеб, у неё так не получается, как у тебя.

Такое замечание председателя польстило Власенко, и он дал свое согласие, при этом только добавил.

– Я только на один день пойду на кухню.

– Конечно.

Председатель по-дружески хлопнул парня по плечу и тот пошел к новому месту работе.

На кухне была только Валя.

– Здравствуй, Валя.

– Здравствуй, Петя.

– А где Алия Абашовна?

– Поехала на склад получать продукты.

– А кто сегодня к нам приезжает?

– Я не знаю, но Алихан Каримович сказал, что очень высокий начальник. Разве ты не понял – такая подготовка ведется, порядки везде наводятся.

– Заметил это. А ты еще не уехала в Ленинград?

– Как видишь, что нет. Но уже собираюсь. Трудовой семестр заканчивается.

– Хорошо тебе. Скоро оставишь эти края, будешь в городе жить со всякими удобствами. В кино, в театр будешь ходить.

– Да, хочется уже в город. Одичала я здесь.

– И свое пребывание здесь будешь вспоминать, как страшный сон?

– Почему же так. Были и здесь приятные моменты, кроме того я смогла понять себя, понять на что я способна. Оказалось, что я на многое способна, когда ехала сюда, то даже не ожидала, что меня здесь ждет, и, что смогу это преодолеть. Но у меня получилось.

– А вспоминать нас будешь?

– Конечно.

– И меня вспомнишь.

– Как же тебя не вспомнишь. Мы с тобой так славно работали, ты меня так поддерживал первое время. Особенно, когда я в сарай заехала, – девушка улыбнулась.

Приехала Алия Абашовна, привезла продукты и попросила Петра, чтобы хлеб спек он очень хороший, чтобы ним не стыдно было встретить дорогого гостя.

– Постараюсь, – сказал он и пошел заготавливать дрова.

– Валю можешь взять себе в помощники.

– Хорошо. Дело пойдет быстрее.

" Здравствуй Наташа.

Всего тебе наилучшего в жизни. Должен сказать, что в моей жизни происходят некоторые изменения. Хорошие изменения. Расскажу все по порядку. В нас закончилась уборка урожая. По этому делу у нас объявили большой праздник, мы не работали, и к нам приехал высокий гость, чтобы поздравить с этим событием. Для этого дела меня послали на кухню, чтобы я испек большой каравай для высокого гостя. Ты можешь спросить, почему меня послали печь этот каравай? Так вот что произошло.

Алия Абишовна, казашка по-национальности, и она не умеет печь настоящие караваи, а её помощница, Валя, студентка из Ленинграда, поэтому это дело поручили мне. Так вот я испек этот каравай. Каравай вышел очень хороший, почти четыре килограмма, с различными завитушками и крендельками.

Когда вручили этот каравай дорогому гостью, то он попросил познакомить его с пекарем, и меня предоставили.

– Вот, – говорят они – Вот этот парень испек этот каравай.

– О так это же мой старый знакомый, – он протянул мне руку и мы пожали друг другу руки. – Я и не знал. что ты умеешь печь такой замечательный хлеб. Где же ты научился это делать?

– Мамка меня научила. Я ей помогал, а потом, когда она стала ездить в командировки, то сам стал печь.

– Молодец. – сказал высокий гость и пошел дальше.

Потом у нас было большое гуляние, все праздновали окончание уборочной.

Вечером же меня пригласили в контору, завели в кабинет председателя, но за столом сидел не председатель, а тот высокий гость. Он стал меня расспрашивать о моей работе, о том, как я устроился, сколько я еще думаю быть на целине, какое у меня образование. И когда я ответил, что у меня незаконченное образование, то спросил, думаю ли я учится дальше. Я ответил. что хотел бы учится дальше, но здесь такой возможности нет, поскольку нет вечерней школы.

– А хотел бы ты дальше учиться?

– Да, потому как без образования у меня нет никаких перспектив на будущее.

– Так тогда тебе надо перебраться в районный центр, там есть вечерняя школа, и продолжишь там учебу.

– Но как, же я туда перееду, если я работаю здесь. Кто же меня отпустит.

– Об этом можешь, не беспокоится, я все решу с твоим начальством.. Было бы от тебя искреннее желание.

– Я очень хочу учиться дальше.

– Хорошо решим, – сказал он, пожал мне руку и пошел.

Тебя может заинтересовать, кто же это был. Скажу, что это был второй секретарь ЦК КПСС Казахстана Леонид Ильич Брежнев. Между прочим, он наш земляк из Днепропетровщины.

До свиданья. Петр."

" Здравствуй, Петр.

Я очень рада за тебя, что ты продолжишь учиться, и закончишь свое образование, ибо без этого сейчас нет никаких перспектив. Между прочим, ты писал, что встречался с секретарем ЦК КПСС Казахстана Леонидом Брежневым, так скажу, что мне тоже приходилось с ним встречаться, когда он был первым секретарем Днепропетровского обкома. Он выступал на областных сборах юных юннатов. Во время перерыва он подходил к нашему стенду и хвалил нас за то, что мы вымостили хороший урожай картофеля на школьном участке. Он мне тогда очень понравился. Такой большой начальник, а вел себя с нами очень просто.

У меня уже начались студенческие будни. Должна сказать, что очень строго ведут себя здесь преподаватели, дают очень много материала, что мы едва успеваем записывать, а учебников нет – на группу по два-три учебника выдают, поэтому приходится много в читалке сидеть, чтобы выучить хорошо материал. Еще нам дали заполнить анкету. Разные вопросы там задают: кто поэт любимый, почему поступали в медицинский институт, как вы относитесь к борьбе вьетнамского народа против французов и еще много подобных. Но один вопрос был такой, что у нас возникло много разногласий. Вопрос был такой – как вы понимаете любовь к своему Отечеству. По-разному, все говорили, и каждый отстаивал свое мнение. Я вот до сих пор не могу успокоиться, и думаю, в чем же заключается любовь к своему Отечеству.

Во-первых, что такое любовь? Она может быть разной. Бывает любовь к человеку. Это когда человек тебе очень нравится, и ты хочешь всегда быть рядом с ним, общаться с ним, делать ему что-нибудь хорошее, чтобы он к тебе тоже хорошо относился. Можно любить еще животных, у меня вон есть кошка Мурка, она такая хороша и умная, я ее беру на руки, ей это нравится, она начинает мурлыкать и мне от этого так хорошо. Это взаимная радость, а, значит, любовь. Но ведь любовь к Отчизне– это совсем другое. Это, значит, что ты не должен делать поступков, которые вред приносят стране, где ты живешь, ибо для тебя созданы все условия, чтобы ты учился, ставил для себя большие цели и достигал их. Но этого мало, еще ты должен делать для неё такое, что будет делать её богаче, сильнее, лучше. Бороться с теми людьми наносят вред обществу своими негативными действиями.

Пожалуй, это все что я могу сказать по этому поводу. Сказать то сказала, но что я сделала для этого? Ничего. Я все время только пользуюсь теми благами, которые создали для меня другие, а сама пока ничего не сделала. Выходит, что у меня слова расходятся с делом, а у советского человека не должны слова с делом расходиться.

Вот и все, что я хотела тебе сказать, больше не могу, ибо бегу в читальный зал.

До свиданья."

" Здравствуй, Наташа.

Спасибо тебе за письмо. Мне очень приятно получать весточки с родной земли, хотя неплохо, кажется, и здесь устроился. Вот теперь меня перевели в райцентр, почти что город, есть даже кирпичные дом, имеется кинотеатр, где постоянно показывают новые фильмы. Теперь, когда я работаю в МТС, то у меня появилось свободное время, чтобы заниматься своим образованием. Я уже ходил в школу, и записался туда учеником. Занятия начнутся та с середины октября, а пока я взял в библиотеки книги почитать. "Повесть о настоящем человеке" Бориса Полевого и " Красное и черное" Стендаля.

Меня поселили в общежитие. Вместе со мной живут еще два парня с Украины: Григорий Коваленко из Николаевской области и Николай Куликовский с Винницкой области. Условия здесь хорошие, есть кухня, где мы можем готовить себе еду, но мы часто ходим в столовую, где хорошо и недорого можно поесть свежий борщ или солянку. Поваром работает тетя Поля , она тоже из Украины, так что умеет всё вкусно готовить.

У нас есть здесь даже выходной, в который мы ходим на стадион, играем в футбол, волейбол, городку. В клубе есть бильярд, шашки, шахматы и мы устраиваем здесь первенство по разным видам спорта. Зимой здесь соревнуются лыжники и хоккеисты.

За уборочную я заработал три с половиной тонны пшеницы, которые отправил маме в село. Они очень обрадовались этому, ибо у них на трудодень начисляли всего по сто грамм пшеницы, и всего получили по 150 килограмм зерна. Теперь они могут смолоть пшеницу на муку, будут с хлебом, значит, да и домашнюю птицу будет, чем кормить, будет мясо.

Вот ты пишешь о любви к Отечеству, в чем она заключается. Думаю, что, если ты честно работаешь, делаешь полезное дело, то это и есть любовь к своему Отечеству.

До свиданья. Петр".

Юноша еще раз просмотрел свое письмо, конечно, ему хотелось бы сказать намного больше девушке, которая находится от него на тысячи километров, но которая находится всегда с ним. Все что делает он, он делает только затем, чтобы подняться к ней. Он согласился переехать в райцентр потому, чтобы продолжить свою учебу, несмотря даже на то, что он потерял в заработке. Он стал читать книги, потому что она читала, писала об этом, а он не мог высказать свое мнение о той или иной книге. Он понимал, чтобы добиться ее внимания надо повышать свой интеллектуальный уровень, чтобы ей было интересно с ним.

В конце сентября Хрущев вызвал Брежнева в Москву без всякого предварительного согласования. Леонид Ильич был в растерянности – почему это Первый секретарь ЦК партии вызывает его в Москву. За что он нынче будет его прорабатывать, ведь урожай как будь-то убрали, довольно неплохой двадцать семь млн. тонн, правда, еще не весь свезли на элеваторы, но на то есть объективные обстоятельства. Для своего оправдания он даже собрал данные о наличии транспорта, о пропускной способности железнодорожного транспорта и еще немало разных мелочей.

Лично к себе у него претензий к себе не было. За эти несколько месяцев, когда он был вторым секретарем ЦК партии Казахстана, он всего себя отдавал работе, личной жизни практически не было, хотя Виктория давала ему сигналы, что у дочери Галины в жизни не все нормально, да и сын Юрий не очень слушает её.

Прямо с аэропорта Брежнев приехал в ЦК КПСС. Охрана без задержки пропустила его в кабинет Хрущева. Никита Сергеевич встал из-за стола и с распростертыми объятиями пошел навстречу Брежневу.

– Здравствуй, дорогой мой Леонид Ильич. Как я рад с тобой встретится.

– Здравствуйте, Никита Сергеевич. Я тоже очень рад, – у Брежнева отлегло от сердца. Значит, ругать его не будет.

Они обнялись .

– Понимаешь, я здесь огражден одними недоброжелателями. Веришь, на кого не посмотрю из своего окружения и вижу, как они мне фигу держат в кармане. Вот только с тобой мне легко становится.

– Никита Сергеевич, я знаю, кому я обязан за возможность работать на благо нашей великой Родину, и потому всегда буду верным вам.

– Не мне, а нашей партии, – поправил Хрущев.

– Конечно, я служу партии, но ведь вы являетесь нашим вождем, который подхватил знамя Ленина-Сталина.

Тут Никита Сергеевич немного нахмурился, вспоминание о Сталина обычно переворачивала наизнанку всю его внутренность, ибо с этим были связаны не самые лучшие моменты в его жизни. Это годы, прожитые в вечном страхе. Это годы, прожитые в унижении, когда он подчинялся чужой воле вопреки своим желаниям, когда растаптывалось его человеческое достоинство.

– А ну-ка, Никитка, станцуй ты мне свой гопак.

И приходилось танцевать, вместе с такими же пенсионерами: Ворошиловым, Микояном, Молотовым.

– Ты вот что, Леонид Ильич,не надо больше называть имя этого сатрапа. С ним еще надо будет разбираться, и история с ним разберется.

Брежнев опешил от таких слов, и ничего не мог сказать.

– Ты где сейчас остановился?

– Да, я прямо с аэропорта.

– Езжай в гостиницу "Украина" там тебе забронировали место, поселяйся там, а затем приедешь на мою дачу. Мы с тобой там и поговорим.

– Что будем пить? – спросил Хрущев Брежнева за просто накрытымстолом: картошка в "мундерах", сало, порезанная селедка, тоненько порезанная колбаса, голландский сыр, соленные огурцы и кусочки ржаного хлеба.

– Можно водку, – сказал Брежнев.

Никита Сергеевич налил полную рюмку гостю.

– Себе я тоже налью водки, хотя хотел выпить армянского конька, Микоян тут снабжает этим напитком. Хороший напиток, пристрастился я к нему. Недаром, говорили, что сам Черчилль любил этот напиток.

– Так налили бы себе. – Брежнев чувствовал себя даже виноватым перед хозяином.

– Нет. Нельзя так, ибо вы можете еще подумать, что я вам хочу подсыпать что-либо в напиток.

– Что вы говорите, Никита Сергеевич. Я никогда так не подумаю.

– А надо думать, Леонид Ильич, поскольку вы вступили в великую политику, а здесь все возможно.

Хрущев поднял рюмку.

– Первый тост за урожай на целине. Мы это сделали, утерли нос нашим пессимистам. Спасибо, тебе Леонид Ильич за твой самоотверженный труд.

– Это мой долг перед партией и народом,– они чокнулись и выпили.

– Закусывай хорошо, извини, может ты привык к более изысканным блюдам, а я привык вот так по-простому. Жаль, правда, что дичи никакой нет. Некогда мне сейчас на охоту ходить с ружьем.

– Да, я тоже не большой гурман. Особенно, в разъездах питаюсь тем, что и все остальные люди.

– Это ты, молодец, что харчами не перебираешь. Я еще в Украине заметил, что ты простой парень, не чета некоторым.

Брежневу было приятно слышать лестные слова от руководителя страны в свой адрес. Хотя формально Председателем страны считался Маленков, но все уже давно поняли, что главную скрипку в державе играет Никита Сергеевич, который умел брать на себя ответственность за поступки. Вот Маленков всегда прятался за чьи-то спины, сначала за Сталина, затем за Берию, но, когда последнего убрали с политической сцены, то все поняли, что он только хороший исполнитель, но не вождь, который может повести за собой.

– Целина это хорошо, но впереди нас ждут дела, еще похлещи, чтобы мы вывели страну на ленинский курс прямо в коммунизм. Вот за это мы должны с тобой и выпить.

Никита Сергеевич потянулся за бутылкой водки.

– А можно налить коньяка? – робко проговорил Брежнев.

– А чего ж нельзя. Конечно, можно, дорогой ты мой гость.

Хрущев снова наполнил чарки спиртным напитком.

– А сейчас мы должны выпить за нашего великого вождя… – Хрущев сделал паузу, посмотрел на Брежнева, который по старой привычке хотел сказать "Сталина", но одумался и предпочел промолчать – Владимира Ильича Ленина. Да, великого вождя, продолжателями его великого дела мы являемся с тобой.

После третьей Хрущев начал разговор, из-за которого он вызвал Брежнева в Москву.

– Леонид Ильич как ты сейчас спишь?

– Да, как и прежде. Где придется и сколько придется, особенно, режим не соблюдаю.

– Я имел в виду – как ты спишь после того как я тебе рассказал о том, что надо что-то делать с "культом личности".

У Брежнева голова немного закружилась после "Столичной" и он сразу не мог даже понять о чем идет речь, потому решил просто переспросить.

– О каком это культе идет речь?

– Да, все о том же, который не дает мне покоя вот уже сколько лет. Надо решать, что нам делать с этим наследием сталинских репрессий. Не можем мы с таким багажом в коммунизм идти, светлое будущее всего человечества. Ведь нас спросят, а зачем же вы столько безвинных душ загубили. Уже сейчас некоторые спрашивают. Раньше, когда в "ежовых рукавицах" были, то не спрашивали, боялись, а только немного поводья попустили, и допускают всякие вольности. Выходит ОН "заварил эту кашу», а нам придется за него расхлебывать".

У Леонида Ильича снова мурашки побежали по спине, когда снова речь зашла о Сталине, может, Хрущев хочет проверить его.

– Так как же это сделать, ведь все наши успехи связаны с его именем, народ верил в него, с его именем шли в бой, не поймут нас.

– Ты то, же говоришь, что и наши ветераны. Но это понятно, если ЕГО разоблачат, то им достанется, ибо они тоже участвовали в этих репрессиях. Они тоже судили, ни в чем не повинных людей, поэтому придется отвечать за содеянное. Однако же ты не участвовал в этих расправах.

– Нет, – испуганно ответил Брежнев.– Я репрессиями не занимался.

– А может все-таки есть какой-то грешок. Неужели никакого скелетика в твоем шкафу нет, – сказал Хрущев и просверлил Брежнева взглядом, от которого Ильичу стало немного не по себе. Да, и кто мог себя сохранить себя в чистоте, в такое неспокойное время.

– Я служил партии.

– Да, не волнуйся ты так Леонид Ильич. Все мы грешные на этой земле, но надо по возможности от своих грехов по возможности избавляться. Вот ОНИ мне говорят: надо подождать, пусть время пройдет, потом потихоньку раскрывать все непорядки в стране. Но сколько надо ждать, и доживем ли до того времени. Да, и надо возвращаться к тем принципам, которые великий Ленин заложил, надо возвращать демократические принципы в стране. Ленин не глупее был Сталина, а всегда советовался, как поступать в том, или ином случае, дискуссии по всякому поводу происходили, я еще помню сколько раньше на собраниях спорили, прежде чем какое-то решение принимали. А сейчас у нас была только генеральная линия, которую ОН принял, и все должны поступать именно так, как ОН сказал.

– С его именем связаны наши большие победы. Э – э -того не-е-ельзя отрицать. Леонид Ильич стал немного заикаться от волнения.

– Это не ЕГО победы, а победы нашей партии. Давай еще опрокинем по рюмочке. – Хрущев снова взял "Столичную" в правую руку.

– Может, хватит, а то голова идет кругом.

– Не бойся, я не хочу тебя спаивать, чтобы выведать твои тайные мысли. Это Сталин на своих пирах спаивал всех своих коллег, чтобы у них развязались языки. И тогда трудно было отказаться, некоторые пытались хитрить. Микоян однажды воды вместо водки, так Сталин после этого выгнал его с кабинета, и после того Анастас Иванович упал в немилость к вождю.

– Я думал, что он больше всего доверял Микояну, ведь он тоже был с Кавказа.

– Сталин никому не доверял, а кавказцам больше всего. Как только он стал Генеральным секретарем партии, он отказался от охраны, которая состояла только из грузин, и набрал русских, и потом у него были только русские охранники. Ты кто по национальности?

– Я, я украинец, – несколько заикаясь, сказал Брежнев, но потом добавил, – Но в паспорте записано, что я русский. Понимаете, Никита Сергеевич…

– Все я понимаю, и тебе я доверяю. Ты моя надежда и опора. У меня не так много таких людей в нашем ЦК. Вот за это мы и выпьем.

В этот раз Брежнев уже не отказывался, и Хрущев разлил водку по рюмкам.

После того, как выпили, Хрущев сказал.

– Вот теперь перейдем к делу, Леонид Ильич. Ты знаком с Мухитдиновым?

– С Нуритдином Акаминичем?

– Да.

Приходится с ним по работе сталкиваться. Он местный, приходится с ним много консультироваться прежде чем принимать какое-то решение. Ведь Казахстан – это совсем не то, что Украина, и даже не Молдавия.

– Какого ты мнения о нем?

– Честный человек, преданный нашей партии, хороший специалист сельского хозяйства.

– Это хорошо, что он честный человек. Вот ты с ним поработай.

– В каком смысле?

– Попробуй прозондировать, как он относится к "культу личности". Только осторожно.

– Хорошо. Тем более, что у нас назначена встреча в ЦК Казахстана на следующей неделе.

– Вот это и замечательно. А вот у вас там имеется такой товарищ Кунаев. Имя отчество не помню.

–Да знаком с ним. Он сейчас Академию наук Казахстана возглавляет.

– А перед этим он правительство возглавлял, но потом его Сталин почему-то задвинул. Так вот познакомься с ним поближе, что это за человек. На Сталина он, вероятно, обижен, так что, думаю, будет нас поддерживать.

Потом Хрущев попросил Брежнева, чтобы он узнал, какой позиции придерживаются руководители Узбекистана и Туркменистана, Рашидов и Бабаев.

– Понимаешь, когда я начну компанию по разоблачению "культа личности Сталина" я должен знать хотя бы примерно, кто меня поддерживает, а кто против меня выступит. Иначе я могу проиграть, и тогда Молотов и Каганович в пыль меня разотрут.

– Хорошо, я постараюсь с ними пообщаться и выяснить их позиции.

– Вот это мне в тебе нравится, Леонид Ильич, ты всегда не увиливаешь ни от каких заданий. Вот Шепилов тоже подает большие надежды, но он немного скользкий. Закончил два университета, и думает, что он самый умный. А никогда не надо бахвалиться своим образованием, потому как не у каждого была возможность получить образование. Вот я, к примеру, только два класса церковно-приходской школы закончил, а потом у меня были только практические университеты. Так что, этот Шепилов хочет сказать, что он лучше знает жизнь, чем я.

– Конечно, Никита Сергеевич, вы лучше разбираетесь в жизни, у вас больший жизненный опыт, в вас имеется врожденная интуиция. – Брежнев искренне говорил это, ибо ему не нравился этот выскочка Шепилов, и ему всегда казалось, что Хрущев отдает предпочтение этому щеголю, от которого всегда разило французскими духами.

Никита Сергеевич молча, налил по рюмках водку и сказал.

– Я пью за то, чтобы мы всегда оставались настоящими коммунистами, и не сворачивали с пути, который указал нам великий Ленин.

Брежнев, конечно, не мог отказаться выпить по такому поводу.

– На днях я должен лететь в Китай с правительственной делегацией на празднование пятой годовщины образования КНР. Вот я хочу посоветоваться с тобой, Леня, как с членом Президиума.

– Конечно, я рад выслушать и высказать свое мнение.

– Понимаешь, Леня, китайцы хорошие ребята, тем более мы получаем такую поддержку социалистического лагеря. В 17 году мы были одни против всего империалистического мира, а теперь нас уже почти миллиард, и с нами теперь американцам с их холуями не справится.

– Да, конечно, мы сейчас крепки, как никогда. Нас никто не победит.

– Но этот МАО Дце Дун слишком много хочет от нас. Я понимаю, что у них произошла революция, что они были отсталой крестьянской страной, что им надо помочь. И мы помогали им: И оружием, и тракторами, и комбайнами, построили бесплатно около двухсот промышленных предприятий. И это в то время, что у нас после войны тоже еще не все построено, нет никакого изобилия, мяса наши люди только по больших праздниках едят, но мы, тем не менее, помогали своим друзьям и единомышленникам. Однако Мао этого мало. Он хочет, чтобы мы дали ему атомную бомбу. Как ты к этому относишься, Леонид Ильич, как коммунист, как член Президиума.

Брежнев задумался, не простой вопрос ему задал Первый секретарь ЦК КПСС – вопрос большой государственной важности. Ведь отдавать свое секретное оружие кому бы то ни было – это будет государственной изменой. Но с другой стороны, если не дать атомную бомбу Мао, то он обидеться, и могут быть разногласия в социалистическом лагере, дружбу с Китаем можно потерять.

– Сложный вопрос вы мне задали, Никита Сергеевич, но, думаю, что атомную бомбу не стоит давать китайцам.

– Молотов тоже так считает, а вот некоторые члены ЦК боятся, что будет тогда разрыв с Китаем.

– Я думаю, что до этого не дойдет, даже, если мы им атомную бомбу не дадим. Слишком они слабые еще, чтобы вести собственную линию поведения.

– Я тоже того же мнения.

На этом их встреча закончилась, автомобиль Никиты Сергеевича отвез Брежнева в гостиницу. Хороша была ночная Москва в эту пору. Жаль было расставаться с ней.

" Здравствуй, Петр.

Учебный год у нас начался с того, что нас послали в колхоз на уборку урожая. Сначала мы убирали картофель, затем послали нас на уборку кукурузы. работали с утра до вечера. Очень уставали, но после работы и ужина мы бежали на местную танцплощадку, где играл духовой оркестр. Танцевали почти до утра – это было так хорошо. Конечно, утром было очень трудно вставать, но мы поднимались, умывались холодной родниковой и шли в поле. Трудно было, но всем понравилось, мы незаметно все сдружились. А еще нас кормили на убой, молока пей прямо из под коров сколько хочешь.

А в выходной у нас был субботник – мы сажали новый фруктовый сад: яблони, груши, сливы, вишни, черешни. Представляешь, мы уедем учиться, а здесь наш сад будет расти. Через несколько лет на этих деревьях появятся плоды, которые нам привезут в магазин. Это так здорово сажать новые сады. Хотелось бы заниматься этим все время. Я впервые почувствовала себя нужной, я поняла, как это мой реальный труд вливается в богатство нашей страны.

Мы продолжаем учиться. Каждый день занятия, лекции, лабораторные работы. Я чувствую, что не все гладко с моей мечтой, пока никак не могу видеть труппы, а когда надо что-то делать, то у меня руки дрожать. Мне говорят, что это пройдет, что я привыкну, а я сомневаюсь. Мои сокурсники совершенно равнодушны у этому, даже розыгрыши делают, о которых вспоминать даже жутко. Да, какие все-таки есть разные люди, раньше я как-то не замечала, а сейчас вижу, что есть люди наглые, которые могут без очереди в столовой лезть перед тобой. Некоторые много говорят красиво, положительно, но делают все, наоборот, без спроса могут брать твои вещи, могут откровенно унижать друг друга, а, когда делаешь им замечание, то они просто говорят глупости. Конечно, в школе было совсем другое, с одноклассниками мы были знакомы продолжительное время, мы хорошо знали, что можно ожидать от того или другого человека, а здесь все новые люди, не знаешь чего от них ждать, и потому держишься на почтительном расстоянии, не пускаешь в свою душу.

За тебя я очень рада, что ты переехал в город, пусть и небольшой, но ты можешь приобщатся к цивилизации и продолжишь учится.

До свиданья. Наташа".

" Здравствуй, Наташа.

Мне понравилось твое письмо, особенно, в той части, где ты пишешь о своем пребывании в колхозе. где вы помогали колхозникам убирать урожай. Согласен с тобой, что это здорово, когда своим трудом ты создаешь настоящие материальные ценности. Причем, ты не испугалась трудностей, вместе со всеми выполняла норму, хотя ты выросла и не привыкла к деревенскому труду.

Я сейчас работаю на машинно-тракторной станции бригадиром. В моей бригаде восемь человек слесарей, некоторые даже старше меня, а мне приходится командовать ими. Как-то неловко даже получается – они и старше меня и опытней, но назначили меня. Я даже сразу отказывался от этого, но Сергей Николаевич сказал, что мне доверяет, ибо у меня все получится. Стараюсь. Но теперь мне приходиться больше бегать что-нибудь выбивать, что-то требовать, выписывать, заказывать. К тому же надо более тщательно изучать тракторное дело, ибо практики у меня достаточно, а вот с теорией плохо, стыдно будет перед членами своей бригады оказаться профаном. Да и доверие начальства надо оправдывать. К тому же меня избрали секретарем комсомольской организации, и приходиться еще и комсомольцами заниматься.

Разные у нас работают ребята. Вот на днях прорабатывали одного комсомольца, который сделал прогул, и из-за этого бригада, хорошо хоть не моя, не исправила трактор, который нужен сейчас в совхозе, ибо надо пахать землю – планы здесь дают очень большие, дополнительно в этом году вспахать около тысячу гектаров.

Я спрашиваю его

– Почему ты не вышел на работу?

А он отвечает.

– Я очень устал, поэтому решил отдохнуть.

– Как так можно поступать. Ты же подвел коллектив, они не закончили ремонт трактора.

– Ну и что.

– Ты же комсомолец. Где же твоя совесть, ты же говорил, что будешь всегда добросовестно выполнять свои обязанности, когда поступал в комсомол.

– Кончилась у меня совесть. Сколько можно горбатиться. Если вам не нравится, то подпишите мне заявление на увольнение с работы.

Пришлось ему долго рассказывать о положении вещей, ибо, если все будут делать то, что хочется, то никакого порядка в стране не будет. Кажется, немного убедили, дал обещание, что больше не будет делать прогулов.

До свиданья. Петр"

Брежнев по возвращении из Москвы все время думал над тем, как ему выполнить задание Никиты Сергеевича. Суть его была очень сложная, сам он пока не мог сделать окончательное решение, какая будет его позиция в осуждении "культа личности Сталина". У него в голове даже не укладывалось, как можно предать анафеме вождя, которому поклонялись более двадцати лет. Он не понаслышке знал, как люди относятся к Иосифу Виссарионовичу. Ведь страна за его правление сделала гигантский скачок в своем развитии, победила в такой войне, победила фашистов, которые парадным маршем прошли по Европе. Ведь само по себе это не произошло, кто-то этим должен был управлять.

Леонид Ильич вспомнил тяжелый 1941 год, когда на них катилась сильнейшая, закаленная в боях германская армада, и, казалось, никакая сила не у состоянии была остановить ее. Сталин проявил стойкость, мудрость и люди поверили в его силу, и с его именем на устах шли в бой. Это Брежнев хорошо помнит, а после удачного боя, с товарищами по оружию произносили первый тост за Сталина. С его именем освободили от ненавистного врага свою землю, принесли свободу для всей Европы. После чего отстроили страну, восстановили былую мощь.

Конечно, были неприятные моменты в истории страны, были репрессии, но ведь были и враги, которые вставали на пути социалистического строительства и, с которыми надо было бороться самыми различными способами.

Не лежала душа его к такому заданию Хрущева, но ослушаться распоряжению Первого секретаря ЦК КПСС он не мог. Сталин – это прошлое его карьеры, а от Хрущева зависит вся его политическая деятельность и жизнь. Так что он все думал, как бы ему встретится для переговоров с Председателем Совета Министров Узбекистана Мухитдиновым. Дел и своих было много: закончилась уборочная кампания, надо зерно перевозить срочно в зернохранилища, элеваторы; вместе с тем надо и делать вспашку земли, от них требуют увеличения посевов пшеница. Страна получила от них дополнительные миллионы тонн зерна, но этого мало, чтобы обеспечить страну хлебом, фуражным кормом для животноводства, ибо партия требует увеличения производства мяса в два раза.

Хорошо, что погода благоприятствовала сбору урожая. Леонид Ильич поехал в южные районы Казахстана проверить, как там ведется подготовка к зиме, и имеется ли там возможность принять пшеницу с целинных северных районов республики. Оказалось, что такая возможность имеется, вот только горючесмазочных материалов не хватает. Тогда и обратился Брежнев к Мухитдинову оказать помощь с этим делом.

– При первой же возможности, мы отдадим свой долг, – заверял Леонид Ильич.

– Верим мы вам. Чем сможем, поможем, – ответил премьер Узбекистана.

– Я тогда подъеду к вам, и обсудим тогда конкретно это дело.

– Приезжайте. Обсудим.

С Мухитдиновым Брежнев встретился в чайхане. Леонид Ильич предупредил, что разговор будет конфиденциальный, поэтому надо бы провести без любопытных глаз.

– Не беспокойтесь, Леонид Ильич, тут у меня работают надежные люди, успокоил его Нуридин Акрамович.

Официант принес плов и чашку горячего чая.

– Еще что-либо желаете? – спросил он у гостей.

– Спасибо, ничего не надо, – сказал Брежнев, а Мухитдинов подал сигнал, чтобы их не беспокоили.

Сначала они поговорили о делах, конечно, вспомнили фронтовые дела. После чего Брежнев спросил:

– Нурдин Акрамович, как вы относитесь к личности Сталина?

Мухитдинова застал врасплох этот вопрос. Почему он возник? Ведь на него всегда был единственно верный ответ до сих пор, и почему он возник, именно, сейчас, когда в стране происходят интересные перемены.

– Я всегда относился к нему, как к руководителю нашей страны, к вождю мирового пролетариата.

– Это понятно. Но сейчас настало время объективно оценить нашего вождя, ибо были ведь недостатки в те времена.

– Но кому это надо?

– Это надо нам, чтобы мы могли строить наше будущее, справедливое коммунистическое общество, а, если у нас есть темные пятна в истории, то, как мы сможем строить это общество.

– Но мы ведь выполняем заветы великого Сталина, который есть верный последователь Ленина.

– Вот тут могут быть сомнения – действительно ли он являлся продолжателем дела Ленина.

– Леонид Ильич, если б я не знал тебя хорошо, то подумал бы, что ты провокатор, который хочет расколоть наши ряды.

– Почему это?

– Потому что мы верили Сталину, в бой шли с именем Сталина, а сейчас ты забираешь эту веру. Кому мы должны верить? Кто уверенной рукой поведет нас к новым победам.

– Я думаю, что сейчас в руководстве партии находится человек, который может взвалить на себя бремя управления страной.

– Вы имеете в виду Молотова?

– Нет. Не он и не Маленков. Не буду вас долго томить. Это Хрущев.

– Хрущев, – в голосе Мухутдинова чувствовалось недоверие.

– А я верю ему, ему под силу взять управление страной в свои руки, а то сейчас у нас настоящий триумвират получается, как в байке Крылова "Рыба, Рак да Щука".

– Хрущева я мало знаю, не знаю, на что он способен.

– На многое он способен, и уже показал себя.

– Чем показал?

– Взять хотя бы то, как он организовал смещение и арест Берии.

– Я не думал, что это он все так сумел сделать.

– Он. Именно, он. У нас все тайно ненавидели Берию, шептались только за его спиной, но никто, поверь мне, никто даже не мог заикнуться об его аресте. А Никита Сергеевич смог тайно поработать со всеми членами Президиума, убедить их свергнуть этого мерзкого человека. Вы ведь тоже пострадали от него?

– Было дело. – Мухитдинову неприятно было вспоминать то время, когда по приказу Берии его уволили с поста Председателя совета министров.

– Значит, вы представляете, каким могуществом обладал тогда этот человек, и чем рисковали люди, которые решились на арест. Арест прошел успешно, а потом этот подонок в ногах валялся, выпрашивал себе право на жизнь, не мог даже умереть по-мужски.

– Да, низкий человек он был.

– Даже не нахожу слов, чтобы сказать насколько он был грязный, подлый человек. Мне Никита Сергеевич потом рассказывал, что, когда открыли его сейфы, то там такие материалы нашли. Он за каждым членом Президиум следил, прослушку во всех кабинетах установил, а потом это рассказывал, чтобы раздор вводить между руководителями страны.

– Нечестный человек.

– А еще погрязший в разврате и насилии. Даже неприятно говорить, но в сейфе у него нашли блокнот с адресами и телефонами женщин и девушек, которых он приглашал в свой кабинет, где занимался насилием над ними. Там же лежало полтора десятка женских комбинаций, два десятка бюстгальтеров, и несколько пар женских капроновых чулок. Вот у вас в сейфе можно найти набор таких вещей?

– Что он извращенец был? – удивлен безмерно был Нурдин Акрамович.

– Да. Недаром же по Москве ходили слухи, что красивые женщины исчезали навсегда, потому что по приказу Берии их забирали и увозили в неизвестном направлении.

– Шакал он настоящий. Его не расстреливать надо было, а подвесить за ноги на висельнице, как это сделали с Мусолинни итальянские партизаны, на Красной площади.

Еще долго возмущался Мухитдинов делами этого мерзавца, и Брежневу не доставляло уже большого труда обработать его в нужном направлении, чтобы он поддерживал Хрущева.

" Здравствуй, Петр.

Очень рада за то, что снова учишься в школе, ибо без образования сейчас в жизни ничего нельзя достичь.

Я вот сейчас усиленно грызу гранит науки, приходится много работать, и занятия в институте, не идут ни в какое сравнение с учебой в школе. В школе можно было пропустить урок, даже два и ты мог спокойно, затем проработать тот материал и хорошо усвоить его. Здесь же надо постоянно присутствовать на занятиях, а потом еще дома прорабатывать его, выяснять непонятные моменты, чтобы хорошо усвоить его, ибо, если ты этот не усвоишь, то затем следующую тему тоже не поймешь. Мы с подругами идем в читальный зал, и работаем вместе. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.

На той неделе мы праздновали юбилей комсомола. В актовом зале у нас было торжественное собрание. Сначала перед нами выступал ветеран комсомольской организации Днепропетровска. Он вступил в ряды комсомола в начале двадцатых годов. Работал он в железнодорожном депо слесарем. Ремонтировали паровозы, которые надо было для восстановления народного хозяйства. В свои выходные они выходили на работу, чтобы отремонтировать дополнительные паровозы. Еще они боролись с работниками, которые недобросовестно относились к своей работе, посылали его в село для борьбы с неграмотностью, приходилось ему встречаться с куркулями, которые угрожали ему из-за того, что он призывал батраков бросать своих хозяев и идти к ним в депо. " Да, замечательное было у нас время, сказал он в заключение, ибо мы прогнали панов и господ, и стали настоящими хозяевами нашей страны. Мы каждый день выдавливали из себя раба, и чувствовали себя наравне с нашими руководителями и начальниками, ибо они считались с нами. Эти права мы завоевывали силой.

Да, жаль, что мы не жили в то время, когда комсомольцы были на самой передовой линии борьбы с врагами социализма. Сейчас, конечно, другое время, у нас стоят другие задачи.

После торжественной части был концерт, который давали наши студенты. Были танцы, песни, выступали с сатирическими номерами. Когда хор запел "Едут новоселы в новые края … ", то я вспомнила тебя. Ведь ты тоже сейчас находишься там, на передовой. Мне же пока остается только учиться.

До свиданья. Наташа"

Петя был очень рад письму от Наташи, особенно, ему понравилось то место, где девушка писала, что она вспомнила Петю, когда пели песню "Едут новоселы …". Значит, она помнит о нем, к тому же еще принимает участие в его жизни, когда пишет, что рада за то, что он продолжает учебу. Он по несколько раз перечитывал это место в письме, и с каждым разом её слова звучали нежнее и нежнее.

Конечно, ему сразу же захотелось написать письмо, чтобы рассказать об изменениях, которые произошли в его жизни – изменения, которые хоть немного приближают его к Наташе.

" Здравствуй, Наташа.

Спасибо за твое письмо. Я уже тебе писал, что они поддерживают меня, но, мне, кажется, что их поддержка становится все больше и больше. (Последние слова он хотел вычеркнуть из письма, чтобы она ничего такого подумала, но затем передумал – почему он сдерживать свои чувства, пускай она знают).

У меня сейчас много работы, мы сейчас готовимся к зиме. Строим ангары под технику, чтобы она не мокла под открытым небом. Не хватает материалов, буквально, за каждым гвоздем, доской, кирпичом надо ехать в Кустанай, чтобы выбить там материалы на стройку.

Кроме того, строим для наших рабочих столовую, чтобы они могли питаться горячей, и свежей пищей. Работа идет хорошо, но все упирается в материалы, правда, своими силами мы делаем блоки из глины и из них гоним стены. К празднику Октябрьской революции думаем, что сделаем столовую. По выходным комсомольцы выходят на стройку и помогают строителям. Как же может быть иначе, ведь для себя строим.

Учеба у меня идет нормально. Вот только не могу разобраться с совершенными глаголами и несовершенными. Конечно, много чего забыл, приходится вспоминать. Да, и учителя у нас хорошие, помогают нам во всем.

Несмотря на загруженность свою, я прочитал книгу Полевого "Повесть о настоящем человеке". Вот это герой! какая была у него сила воли. Настоящий человек.

До свиданья, Петр"

Не все написал в своем письме Петя Власенко к Наташе. Ведь все было немного не так.

В конце октября его вызвал директор МТС Сергей Николаевич Дубченко к себе в кабинет. Сначала он расспрашивал парня, как он устроился на новом месте, как живется в общежитии, как встретили его в рабочем коллективе?

Петя отвечал прямо, что пока все ему нравится, и все устраивает его.

Затем директор задал совсем неожиданный вопрос.

– А какое отношение ты имеешь ко второму секретарю компартии Казахстана Брежневу.

Вопрос немного даже смутил парня, ибо он не мог даже подумать, что между Леонидом Ильичом может быть какая-то связь.

– Какое может быть отношение между мной и Леонидом Ильичом и мной. Никакой между нами нет связи.

– Но почему, же он ходатайствовал, чтобы тебя перевели на работу в МТС?

– Не знаю. Мы просто земляки и просто встретились пару раз, когда он приезжал в совхоз.

– Понятно. А я думал, что он какой-то тебе родственник.

– Нет, – улыбнулся Петя, – Если б я был его родственник, то вряд ли сюда бы приехал.

– Хорошо. Но, тем не менее, он тебя немного знает, о тебе заботился, значит, не откажет тебе в небольшом деле.

– Каком деле?

– Вот мы строим сейчас столовую для наших рабочих.

– Это я знаю. Помогаем, чем можем. Я своего слесаря посылаю на стройку, а в выходные комсомольцы идут помогать на стройку.

– Это хорошо, что вы помогаете. Но мы не сможем открыть столовую, потому как у нас нет электропечь на кухню для приготовления горячих обедов. У нас на складе нет такого оборудования. Так вот у меня будет к тебе просьба, даже это не только моя просьба, а просьба всего нашего коллектива, чтобы ты поехал в Алма-Ату, записался на прием к Брежневу и попросил у него, чтобы он помог достать эти печи.

Предложение от директора было очень необычное, какое-то нереальное. Ну, как это он может приехать к высокому начальнику и просить о помощи. Кто он такой? Простой механизатор, а будет беспокоить человека, который командует тысячами, миллионами людей. Что будет, если каждый будет обращаться со своими проблемами. Он хотел отказаться, сказать, что это не его дело, но вспомнил своих слесарей и других рабочих, которые в холодное время перебиваются тощими тормозками. Как можно тогда требовать от них хорошей работы.

Подумав, он согласился поехать в Алма-Ату. Директор очень был рад, что уговорил Петю на такое задание.

– Иди сейчас в бухгалтерию там выпишут тебе командировочные, и отвезут тебя на станцию. Да, может, немного выпросишь еще у Леонида Ильича немного леса и брезента, чтобы зерно накрыть, а то дожди скоро пойдут, а мы не успеваем вывезти пшеницу на элеваторы.

Власенко приехал в Алма-Ату, пошел в ЦК Компартии Казахстана, но там сказал секретарь, что сейчас Леонид Ильич находится в командировке в Кустанайской области.

– А когда он приедет? – поинтересовался Петр.

– Об этом Леонид Ильич нам не докладывает. Может быть и один день, а может быть и целую неделю. Должна сказать вам, что он бывает здесь очень редко. Может ваш вопрос, решит кто-нибудь из инструкторов ЦК?

– Нет, мне нужен Леонид Ильич.

– Ничем помочь не могу.

Парень вышел из здания ЦК растерянным. Задание директора МТС он не может выполнить, и это не зависит от него. Что делать дальше, Власенко не мог решить сам, поэтому решил позвонить Сергею Николаевичу.

Хорошо, что он оказался в своем кабинете, и Петя доложил ему о своем деле, которое он не может выполнить.

– Что мне делать? – в конце спросил он.

– Что делать. Тебе надо выполнить то задание, которое я тебе поручил, иначе мы не сможем запустить столовую в действие.

– Так мне сказали, что Леонида Ильича, может, целую неделю не приехать из командировки.

– Жди его. Мы тебе продлим командировку. Если денег нет, то мы переведем тебе деньги по почте.

– Спасибо. У меня деньги есть.

– Ну, тогда жди и помни, что без электропечей ты не должен возвращаться.

Петр пошел в "Дом колхозника", где его поселили в комнату, в которой стояло четыре койки, но постояльцев пока не было.

Каждое утро он в семь часов поднимался, как на работу, и ехал к зданию ЦК, ибо секретарь сказал, что Леонид Ильич приходит на работу к восьми часам.

На третий день ему повезло, он увидел, как подъехал автомобиль и из него вышел Брежнев, и быстрыми шагами направился к зданию. Петр пошел наперерез и, поравнявшись с ним, окликнул его.

– Здравствуйте, Леонид Ильич.

Брежнев посмотрел на него, не узнавая его.

– Я Петр Власенко с Апостоловского района, а сейчас работаю в совхозе "Россия", помните, мы встречались с вами на пахоте.

– Помню, как же не помнить. Здравствуй, земляк, – он протянул свою руку Петру, который сразу опешил, но потом пожал руку Брежневу.

– Крепкая у тебя рука, Петр. Так с чем пожаловал, молодой человек?

Власенко рассказал о своем деле, и изложил свою просьбу высокому начальнику, добавил при этом, что без электропечей его не примут назад в МТС.

– Это хорошо, что вы заботитесь о своих людях, если мы будем о них заботиться, вникать в их нужды, создавать им нормальные условия жизни, тогда они не будут убегать из целины, а то такая тенденция уже наблюдается.

Леонид Ильич вытянул из кармана свой блокнот, и сделал необходимые записи.

– Конечно, нелегкую вы мне задали задачу, но я постараюсь. Можешь ехать домой, и так и доложи своему начальству.

– А еще леса б нам надо, хоть куба два и брезента, чтобы зерно накрыть, с то лежит под открытым небом, а скоро дожди пойдут. – осмелел парень, ибо болела душа за народное богатство.

– Да, с этим дело тоже есть проблемы, но постараюсь помочь.

– Спасибо, Леонид Ильич.

– Может еще, какие есть пожелания.

– Нет, Леонид Ильич, спасибо и за это. – тут парень покривил душой, ибо было у него ещё одно желание, которое касалось только его. Хотел он попросить секретаря ЦК, чтобы он посодействовал ему в том, чтобы он поехал домой в родные края, но потом ему стало немного стыдно, что он беспокоит своими проблемами столь высокое лицо.

Спустя неделю в правление МТС пришла телефонограмма, чтобы ехали на склад и получали электропечи для кухни.

Директор, только получив этот документ, вызвал в кабинет Власенко. Петя занимался ремонтом трактора в мастерской, когда пришла секретарь и позвала бригадира к начальнику.

– Мы сейчас установим коробку передач и тогда я подойду, – сказал Петя не покидая с трактора.

– Сергей Николаевич сказал, чтобы ты шел сейчас, мы получили телефонограмму.

Власенко вытер грязные руки ветошью и пошел вслед за секретарем.

– Так, на центральном складе сейчас лежат наши электропечи. Надо ехать за ними. – радостно встретил директор.

– А где же снабженец? – Петру не хотелось отрываться от ремонта трактора, ибо знал из предыдущего опыта, что бригада без него работает плохо, а это грозит срыву плана ремонта техники.

– На нефтебазу поехал, получать горючее. Требование и доверенность на тебя уже выписали, машина стоит во дворе.

– Но мне надо хотя бы переодеться.

– Только по быстрому переодевайся, как в армии по тревоге.

– Я пока что не служил, – сказал парень и пошел в раздевалку.

На складе его ждало большое разочарование. Кладовщик покрутил в руках требование и сказал, что никаких электропечек у них на складе нет.

– Как это нет. У меня же есть телефонограмма, что печки поступили на склад.

Петр дал кладовщику телефонограмму. Он прочитал её внимательно, но продолжал упорствовать на своем.

– Ничего не знаю. Нет у меня никаких печек.

– Послушайте, как вас звать?

– Григорий Иванович.

– Так вот, Григорий Иванович, эти печки нужны нам для столовой, и я специально ездил в ЦК республики, чтобы нам дали их. – Петя не стал говорить о том, благодаря кому печки пришли на их адрес.

– Ничего я не знаю, кто вам печки эти выделил, но мне они не пришли.

– Хорошо, сейчас я поеду в райком, расскажу там, какие беспорядки у вас царят.

– Езжай, – равнодушным голосом ответил кладовщик.

Райком был в пяти минутах езды от склада. Власенка на проходной остановил вахтер.

– Куда рвешься, молодой человек.

– Мне надо к первому секретарю райкома.

– Он сегодня не принимает.

– Тогда я пройду ко второму секретарю.

– Второй секретарь уехал в совхоз.

– Но кто-то имеется из руководящих работников? – парень очень нервничал, его голос переходил в крик.

– Нет, никого, – вахтера, видно, даже занимали эти крики юноша.

– Хорошо, я вот пожалуюсь на вас самому Брежневу. Он мне хорошо знаком, дайте телефон, я сейчас позвоню в его кабинет.

Петр стал рыться в своих карманах, ища блокнот, где у него был записан телефон секретаря, но потом вспомнил, что этот блокнот он оставил в спецовке. Кладовщик равнодушно взирал на парня, мол, меня не прошибешь. Много вас тут ходит, но в это время мимо проходил мужчина, который слышал часть разговора между вахтером и юношей. Главное, он услышал фамилию Второго секретаря ЦК Брежнева.

– Что случилось, юноша?

– Да я вот хочу пройти к первому секретарю, а этот меня не пропускает.

– А какое у вас дело?

Власенко рассказал мужчине о той проблеме, которая возникла у него на складе, куда пришли печки для кухни. При этом он сказал уже, что эти печки прислал им лично товарищ Брежнев. При упоминании фамилии Второго секретаря лицо мужчины покрылось красными пятнами.

– Так, езжайте сейчас на склад, я сейчас туда позвоню. Я думаю, что кладовщик не разобрался в деле.

Действительно, кладовщик уже ждал Власенко, и вы дал печки парню.

Сергею Николаевичу Петя рассказал, какие препятствия пришлось преодолеть ему, чтобы получить эти печки.

– Молодец, Петр. Вижу, что ты парень боевой, не напрасно я поставил тебя бригадиром. Надо будет выписать тебе премию за выполнение ответственного задания.

– Сергей Николаевич, а можно мне вместо премии дать отпуск и разрешить съездить домой.

– Что это ты сбежать от нас хочешь?

– Нет. Просто надо к мамке поехать, ремонт крыши сделать, а то сама она не может этого сделать.

– Но для поездки надо обоснование.

– Я напишу мамке, чтобы она прислала справку, что она заболела.

– Хорошо. Пиши, а я потом что-то придумаю.

20 ноября Хрущев прибыл в Ташкент на совещание хлопководов. В своем выступлении Никита Сергеевич говорил о необходимости увеличить посевы хлопка, ибо в стране чувствуется большой недостаток этого продукта, который необходим для военных целей, так и для нужд простых людей. Многое зависит от тружеников-хлопководов, в свою очередь Центральный Комитет КПСС поставил задачу перед Научно-исследовательскими институтами, чтобы они создали комбайн для уборки хлопка, ибо труд этот до сих пор не механизирован. Конечно, было много аплодисментов, хвалебных речей в адрес Хрущева, но он остался недоволен тем, что увидел на полях Узбекистана.

После заседания Хрущев в гостиничном номере встретился с Брежневым.

– Так долго не будем с тобой, Леонид Ильич, вести разговор, поэтому перейдем к главному. Ты встречался с Мухитдиновым?

– Да, встречался.

– Ну, и как он тебе показался?

– Мы с ним говорили около двух часов по разным вопросам.

– А о "культе личности" говорил?

– Да, я его так осторожно подвел к этому вопросу. Он, конечно, сначала не воспринимал то, что я говорил, но, когда я ему немного приоткрыл глаза на происходящее тогда беззаконие, то он немного изменил свою точку зрения.

– Как это понять, что немного?… Что это за расплывчатый ответ. Немного. Мне надо быть уверенным, что он поддержит мою позицию. – голос Хрущева звучал раздраженно, от чего у Леонида Ильича задрожали коленки.

– Я думаю, что он поддержит вашу позицию. – дрожащим голосом сказал Брежнев.

– Он думает – голос Хрущева немного смягчился. – Понимаешь, Леонид Ильич, что эти "старики" дышать мне не дают. Любое мое предложение принимают в штыки. Вот поехали мы в Китай, дружественную нам страну, многомиллионный коммунистический отряд, с которым надо налаживать наилучшие отношения. Я предложил отдать китайцам Порт-Артур, так Молотов там такой шум поднял , как это мы можем оставить такую важную военную базу. Он же тугодум, об этом все знают в ЦК, он не понимает, что времена изменились, и в современных условиях база не представляет особой ценности, так как бухта там мелководная большие корабли туда заходить не могут, я консультировался с Жуковым, он согласился со мной. К тому же достаточно бросить туда одну атомную бомбу и от нашего Тихоокеанского флота останется Хиросима с Нагасакой. Ты как, думаешь по этому поводу.

– Согласен с вами Никита Сергеевич, полностью.

– А его и Каганович поддерживает, мол, почему отдаем китайцам железную дорогу на Порт– Артур. Это предательство.

– Что он себе позволяет. – возмутился Брежнев.

– Вот именно, не понимают, а такие обвинения в мой адрес, а сам ведь не подумал, что, если у нас в Порт-Артуре не будет военного гарнизона в сто тысяч человек, то что мы будем возить по этой дороге.

– Действительно. Как это не понимать.

– Они не могут диалектически мыслить, потому что они не марксисты-ленинцы. Надо гибкими быть в политике. Я вот отказал Мао в атомной бомбе и в том, чтобы ему создать подводный флот, конечно, Мао мог обидеться, но я и решил подсластить горькую конфетку – отдал ему Порт-Артур.

– Вы мудро поступили, Никита Сергеевич.

– Мудро, но чувствую, что мне еще предстоит большой бой со старой гвардией. Так что, Леня, работай с людьми в этом плане.

– Я стараюсь, Никита Сергеевич.

На этом они расстались. Леонид Ильич поехал в Казахстан, а Хрущев поехал по стране, хотел на месте ознакомиться, как закончилась уборка урожая и как ведется его сохранение. Он перестал доверять правительству

"Здравствуй, Петр.

У нас уже зима пришла. После занятий мы ходим на ледовую площадку, которая находится в парке Чкалова, где катаемся на коньках. Играет духовой оркестр, когда становится темно, включают прожектора. После мы заходим в кафе, где заказываем мороженое или чай. С девчонками мы обсуждаем наши студенческие дела, о том, что делается в мире, обсуждаем новые фильмы. Скоро наступит новый год, и город преображается, в универмаге уже продают елочные украшения, на площади Ленина ставят большую елку с электрической иллюминацией. Очень здорово это выглядит ночью, мы, когда возвращаемся из парка, то, обязательно приходим к елке, чтобы полюбоваться лесной красавицей.

Очень рада, что ты серьезно занимаешься в вечерней школе. Я хочу тебе, вкратце, хочу пояснить какое различие между совершенными и несовершенными глаголами. Вот, если я говорю, что хочу поехать работать на целину, то это несовершенный вид глагола. А, если ты говоришь, что я работаю на целине, то это есть совершенный вид глагола. Конечно, там еще есть будущее, настоящее и прошлое время этих глаголов. В одном письме об этом не расскажешь. Если у тебя нет учебника русского языка, то напиши мне, я тебе вышлю. У нас они имеются в свободной продаже.

Кстати, у нас уже начинается запись добровольцев на поездки во время летних каникул на комсомольские стройки страны. Есть там и путевки на целину. Так что имеется возможность, чтобы мой глагол из незавершенного вида перешел в завершенный. Я еще никуда не решилась ехать, да не знаю, как и мама к этому отнесется. Она, вообще-то, считает меня еще маленькой и, вряд ли она согласится с моим желанием. Сама же я не решусь поступить вопреки воле мамы, это её очень расстроит, а у неё слабое сердце, так как многое ей пришлось пережить во время войны. Вот поэтому я не могу делать все по-своему желанию, а не потому, что боюсь опасностей и трудностей, который имеются на комсомольским стройкам. А мне хочется очень это сделать, чтобы понять, на что я способна, ведь до этого времени я жила в тепличных условия под заботливым вниманием мамы, учителей,наставников.

До свиданья. Наташа".

" Здравствуй, Наташа.

Спасибо за твое письмо. Оно меня очень обрадовало, но учебник русского языка мне не надо присылать. Наша школа имеет все учебники, по которым мы учимся. Просто мне сложно воспринимать сейчас все, что мы учим, потому как забыл то, что учил раньше, а сейчас много нам задают, чтобы пройти программу.

Кухню мы не смогли вовремя запустить в дело, потому как нам задержали электропечки. С ними получилась очень неприятная история, так как не хотели её отдавать. Я думаю, что снабженцы хотели отдать их в другую организацию, ибо печки здесь большой дефицит. Мне пришлось ехать в райком, чтобы нам отдали наше оборудование.

После этого я понял, почему к нам не поступают запчасти к тракторам и комбайнам к нам на МТС. Это снабженцы и кладовщики распределяют их между своими знакомыми и теми, кто приносит им различные взятки. Это дело очень меня достало, и я пошел в райком комсомола, к первому секретарю комсомольскому Коле Пономареву, чтобы рассказать ему об этих недостатках, и принять меры к их устранению.

Он меня внимательно выслушал, а затем спросил:

– Что же ты предлагаешь делать с этим?

– Надо сделать комсомольский пост на складе и проверять, что приходит на склад и как эти детали распределяется между предприятиями, совхозами и колхозами.

– Это, конечно, хорошая идея, – Николай был немного озадачен таким предложением, ибо комсомольские организации особо не вникали в производственные задачи. – Не знаю, кто нас там будет воспринимать.

– Будут.

– Хорошо. Я посоветуюсь с райкомом партии, и тогда скажу свое мнение.

– Давай, не откладывать на завтра это дело, а пойдем прямо сейчас.

Мы пошли вместе с ним в райком, который находился в пяти минутах ходьбы. Там мы застали первого секретаря райкома партии, я с ним встречался прошлый раз, когда воевал за наши печки, и думаю, что он меня хорошо запомнил.

Он выслушал наше предложение, немного возмущался, что на складах делают такие махинации, а затем сказал, что подумает над этим. Результат он сообщит позже, а пока благодарит нас комсомольцев за то, что мы болеем за народное дело.

И действительно, спустя некоторое время он вызвал нас в райком и сказал, чтобы мы сделали общественный пост на складах МТС. Мы с ним обговорили, каким образом и кто будет осуществлять народный контроль. Коля Пономарев сделал список членов этого поста, а меня назначил его председателем.

После этого запчасти и детали на наше и другие МТСы пошли планово, в необходимых количествах. Ремонты нам стало нам делать легче и больше техники мы обрабатывали, а то ведь раньше было так, что приходилось снимать с другого трактора, чтобы отремонтировать один трактор.

Наташа, поздравляю тебя с Новым 1955 годом. Желаю тебе, чтобы все сбылось в твоей жизни.

До свиданья".

– Мне можно увидеть Наташу Ветрову? – Петр спросил у вахтерши, которая сидела в вестибюли медицинского института.

– А кто это такая? – недовольно ответила она.

– Она студентка медицинского института.

– У нас две тысячи студентов, – не скрывала своего возмущения женщина. – На каком факультете она учится, какая у нее группа? Вы можете сказать?

– Я не знаю, в какой она группе учится. – Парень был в растерянности.

– Что же вы, молодой человек, так знакомитесь с девушкой, что толком ничего не знаете о ней. Вот пошла молодежь!

– Понимаете, я приехал с целины. Мы с ней переписывались только, и я не спросил её о том, в какой группе она учится.

– Неужели вы приехали с целины? – вахтер подозрительно посмотрела на парня, который выглядел, как настоящий денди. Совсем не таким представляла она себе целинника.

– Да, я только что прилетел с Казахстана, могу даже показать вам билет, – парень стал рыться в своих карманах.

– Не надо мне показывать ваш билет. Как там у вас дела на целине?

– Да, нормально, работаем, собрали хороший урожай нынче.

– Трудно там было?

– Бывает и трудно, но мы уже привыкли. Есть некоторые неудобства, да и климат немного не такой. Лето очень жаркое, а зима холодная. Даже днем очень жарко, а ночью – холодно.

– Что вы говорите? У меня сын учится в техникуме, так тоже говорит, что поедет на целину. А я ему запрещаю.

– Пускай поедет там можно жить. Так как же можно мне найти Наташу Ветрову?

– Это вы пойдите в деканат, и там вам скажут, где можно найти вашу Наташу. Пройдете прямо по коридору, и направо вторая дверь.

Петя прошел в деканат, конечно, там люди были все занятые, и не сразу ответили на просьбу парня, но после того, как он рассказал о своей истории знакомства с девушкой, то они подсказали, в какой группе учится девушка, и даже подсказали, в какой аудитории сейчас находится Наташа.

– Вам следует пройти на третий этаж, и там подождать, когда закончится лекция. Там вы и встретите свою девушку,– секретарша с некоторым восторгом посмотрела вслед парню.

Петр привык, что все с кем он встречался, и рассказывал о том, откуда он едет, то все смотрят на него с некоторым восхищением. От этого он чувствовал себя в некоторой степени героем. Это было ему приятно.

Он поднялся на третий этаж. Мимо его бегали студенты и студентки, никогда он не видел, чтобы в одном месте собиралось столько красивых девушек. Он даже немного позавидовал ребятам, которые общаются с таким красавицами.

Прозвучал звонок. Двери аудитории открылись, и оттуда стали выходить студенты, которые возбуждено что-то обсуждали между собой. Петя волновался, узнает ли его девушка, а, если не узнает, то, как он тогда подойдет к ней, что скажет.

Но вот показалась Наташа, он узнал её, сердце у него забилось учащенно. Она шла с подружкой, и о чем-то весело с ней обсуждала с ней. Вот прошла мимо, даже не взглянув на него.

– Наташа, – он робко позвал он её.

– Вы меня позвали? – она повернулась к парню, не узнавая его, недоумение было написано на её лице.

– Да, я вас звал. – Петя был несколько растерян, не ждал он такой встречи.

– А, кто вы такой? – Девушка посмотрела удивленно на парня, а затем на свою подругу.

– Я Петр Власенко.

– Ах, это ты, Петя. Извини, я не узнала тебя. На фотографии, которую ты прислал, ты совсем другой, – сказала девушка Власенко, а потом обратилась своей подруге – Надя, это Петя Власенко, он работал на целине, помнишь, я тебе говорила о нем.

– Припоминаю.

– Он там работал трактористом, причем, он там был передовиком. У него всегда на комбайне висел вымпел передовика. Правда, Петя?

– Да. – Несколько смущенно отвечал парень, он чувствовал себя здесь неуютно.

– А ты почему сейчас тут?

– Приехал в отпуск. Вот еду домой, и решил заехать к тебе.

– Хорошо, что ты заехал к нам. Жаль, что не предупредил меня заранее, мы б организовали тебе встречу в комитете комсомола. Ты б нам рассказал, как вы трудитесь там на целине.

– Да, у меня нет много времени, чтобы встречи производить. У меня вечером будет поезд.

– Жаль.

– Может, мы пойдем куда-нибудь.

– Да, пойдем, вот только сейчас Дима подойдет, и мы пойдем тогда. Да, вот он уже идет.

Петр как-то неприязненно посмотрел на высокого юношу, который спускался с лестницы.

– Дима, иди сюда. – Наташа позвала парня, и представила его Пете. – Знакомься, это Петр Власенко, он приехал с целины, помнишь, я тебе о нем говорила.

– Помню, – ответил студент и протянул руку Власенко. – Дима.

– Петр, – юноша крепко пожал протянутую руку студенту, что тому стало больно, однако он не подал вида.

– Представляешь, он там, на целине был лучшим механизатором. Надо б было его к нам на комитет комсомола, но у него времени нет.

– Жаль.

– Он предлагает нам куда-нибудь пойти.

– Можно пойти, – согласился Дима. – А куда?

– В кафетерий что ли? – предложила Наташа.

– Нет, давайте лучше в ресторан пойдем, – возразил Власенко, ему хотелось блеснуть пред девушкой.

– Но это же очень дорого, – возразила Наташа.

– Разве мы мало зарабатываем. – Петя хотел уничтожить этого Диму, который не нравился ему, ибо видел, как Наташа смотрит восхищенно на студента.

– Если ты приглашаешь нас, то мы пойдем. Надя, ты пойдешь с нами.

– Я думала пойти в читалку, там мне надо над лабораторной работой поработать.

– Да, потом когда-нибудь проработаешь, а сейчас пошли, погуляем. Надо же когда-нибудь отдохнуть.

– Хорошо. – согласилась девушка, и они отправились на трамвайную остановку, решили поехать в самой крутой ресторан "Астория".

Было два часа дня и в ресторане сидели всего несколько человек. Наташа предложила сесть у окна, чтобы видно было проспект.

– Я люблю смотреть из окна, на проходящих мимо людей. – Заметила она.

– Конечно, можно увидеть разных людей, оценить их одежду, прическу, – с усмешкой заметил Дима.

– Что будете заказывать, – подошел официант.

– Девушкам бутылку шампанского. А ты что будешь пить? – обратился Петр к Диме. Водку или коньяк.

– Ни то, ни другое. У меня спортивный режим.

– Как хочешь. А мне двести грамм водки, – юноша не стал заказывать больше, чтобы не подумали про него, что он пьяница.

– А закусывать что будете?

– А это пусть девушки заказывают. Я мне дайте пельмени две порции.

Пока ждали заказ девушки стали обсуждать предстоящую лабораторную работу по химии, Дима иногда подсказывал им непонятные места. Девушки соглашались, а бывало, что не соглашались и возникали бурные дискуссии. Петя смотрел на них, совсем не понимая, о чем они говорят, и все больше чувствовал себя лишним среди студентов. Ему хотелось встать и уйти, но ему надо было узнать, как относится к нему Наташа, а тут этот студент вертится.

На эстраде ансамбль в составе: аккордеониста, гитариста и трубача заиграли мелодию " В парке Чаир распускаются розы…" Петр встал и пригласил Наташу на танец. Она встала и пошла следом за ним. Парень положил тяжелую руку на девичью талию, и они пошли в медленном танце.

– Ты надолго в отпуск приехал? – спросила девушка.

– На две недели меня отпустили, – ответил парень, и задал вопрос – Наташа, я не люблю ходить вокруг да около. Можно тебе задать один вопрос?

– Задавай, – ответила беспечно девушка.

– Тогда ответь, как ты ко мне относишься?

– Хорошо я к тебе отношусь. Можно даже сказать, что даже восхищаюсь с тобой. Среди моих знакомых нет таких людей как ты.

– Каких именно.

– Вот таки знакомых, которые реально занимаются делом, не словом, а делом приносят пользу нашей стране.

– Я не о том хотел спросить тебя.

– А о чем? – недоумевала девушка.

– Я имел в виду. Как ты относишься ко мне как … – парень запнулся, он не мог точно сформулировать точно свой вопрос, но потом выдал залпом. – Я могу надеяться, что ты полюбишь меня.

Девушка была огорошена таким вопросом, она даже остановилась от удивления.

– Я, я об этом не думала. Это не простые чувства, о них нельзя сразу так сказать.

– Но ты, же писала мне письма?

– Но я в них ничего не писала о чувствах. Мне было интересно узнавать из твоих писем, что делается на целине. Я расширяла, так сказать, свой кругозор. Я ведь никаких обещаний не давала в них.

– А я думал, – грустно сказал Петя.

– Извини, если я тебя чем-то обидела. Я не могу ответить на твои чувства. К тому же у меня есть парень, с которым мы встречаемся со школьной скамьи.

– Это Дима.

– Да. А хочешь, я познакомлю тебя с Надеждой. Она очень хорошая девушка, и она ни с кем не встречается.

– Спасибо, – ответил Петр, и они пошли к столику. Официант уже принес заказ. Петя налил себе в стакан водки, залпом выпил и встал из-за стола.

– Вы сидите здесь, угощайтесь, а мне надо на поезд, – сказал он.

– Но куда же… – начала Наташа.

– Я сейчас официанту заплачу, и провожать меня не надо.

С невеселыми мыслями ехал в поезде Петр. Он такие надежды возлагал на эту встречу, а получилось все наоборот – она потеряна для него навсегда. Та девушка, с которой он в своих мечтах был рядом, с которой советовался в самых ответственных моментах. Ради которой он всегда находился в передовиках производства, и, как ему казалось, она отвечала на его чувства. Оказалось она, просто расширяла свой кругозор, когда отвечала на его письма.

Встреча с родным домом, мамой, братишкой отодвинула на задний план его переживания.

– Как ты возмужал, – сказала мама, внимательно рассматривая сына. – А вид у тебя такой шикарный, словно сошел с экрана телевизора.

– Вот тебе, мама, подарок от меня. Настоящий оренбургский платок.

– Спасибо, сынок, – разволновалась мама, набросила платок на плечи – Всю жизнь мечтала о таком платке. Видно, очень дорогой платок. Зачем тратиться было?

– Пустое, мама, носи на здоровье.

В честь приезда сына Оксана устроила прием в своей хате. Пригласила своих соседей, подруг по работе, родственников. Почти, двадцать людей набилось в тесную гостиную комнату. Сначала пили за здоровье "целинника", хвалили его за доблестный труд, а еще за то, что теперь стал настоящей поддержкой для матери. Ведь видимое ли это дело, что за год Петя заработал и прислал три тонна пшеницы. У них люди получают по 300-400 килограмм зерна, а Петр прислал сразу столько, что матери некуда было принять это зерно. Пришлось даже плотнику Тихону мешок пшеницы дать и бутылку самогонки, чтобы он соорудил закрома.

На следующий день Петр встретился со своими дружками, с которыми учился в школе, развлекался в клубе. Предварительно он переговорил с Никитой Подольным, с которым сидел за одной партой, а сейчас он работал шофером в колхозе.

– Слушай, Никита, – обратился он к нему. – Надо доброе дело сделать.

– Для тебя все сделаю, что надо.

– Надо твою машину в мое распоряжение. Можешь это сделать?

– Зачем она тебе?

– Хочу с ребятами в Апостолово поехать в чайную – погулять, пивка попить.

– Трудное это дело, но я поговорю с Кузьмовичем, завгаром, чтобы он выписал путевку в Сельхозтехнику.

– Пообещай, что пива ему тоже привезем.

– Хорошо. Он любитель пива.

Кузьмович выписал путевку, но предупредил, чтобы сам Никита не пил ничего.

– За рулем я никогда не пью, не маленький, – заверил парень.

К обеду "полуторка" подъехала к хате Петра, где ждали уже ребята. Погрузились они в машину, и поехали в Апостолово, где славно погуляли в чайной, которая находилась возле колхозного рынка. Пили ребята, сколько душе было угодно.

– Гуляй, ребята, целина платит – говорил Петр.

До самого закрытия гуляли ребята в чайной, и благополучно вернулись домой.

В конце января 55 года Брежнев приехал в Москву на Пленум ЦК КПСС, поселился в гостиницу "Украина" , позвонил Никите Сергеевичу.

– Здравствуйте, Никита Сергеевич.

– Здравствуй, Леонид Ильич. Как устроился?

– Хорошо, устроился. Отдельный номер в гостинице.

– Ты вот что, Леонид Ильич, походи днем по Москве, посмотри, как столица изменилась, а вечером приходи ко мне на квартиру, есть разговор.

– Хорошо.

Леонид Ильич пришел на квартиру Хрущева около восьми часов. Дома была только Супруга Нина Петровна.

– Ох, какие у нас гости, – засуетилась хозяйка, они были хорошо знакомы еще во время работы в Украине, и часто встречались на разные мероприятиях. – А мне, Никита Сергеевич, даже ничего и не говорил, что вы приедете к нам, Леонид Ильич.

– Как говорится, нежданный гость хуже татарина, – пошутил Брежнев.

– Ничего страшного. Проходите в комнату, а я сейчас на кухне что-нибудь приготовлю.

Вскоре пришел и Хрущев, Нина Петровна быстро накрыла стол на кухне, пригласила мужчин на кухню, а сама пошла в комнату.

Никита Сергеевич расспросил Брежнева, как идут дела на целине по подготовке к посевной в этом году, готовы ли они расширить посевные площади, всем ли обеспечены целинники. Конечно, Леонид Ильич, пожаловался, что недостаточно еще сделано доля того, чтобы нормально проходили процессы уборки и хранения урожая.

– Но выкручиваемся, как можем, стараемся своими средствами строить зернохранилища, боксы для хранения техники, ибо не по-хозяйски это, оставлять технику под открытым небом.

– Хорошо это, что вы заботитесь о технике, по мере возможности будем вам помогать. А сейчас нам надо поговорить о другом. О нашем руководителе государства. О Маленкове. Ты вот часто бываешь в совхозах, колхозах, разговариваешь с людьми. Как простые люди к нему относятся?

– Разное говорят, но в большинстве положительно. Ведь он повысил закупочные цены на товары, которые производят в сельском хозяйстве, отменил налоги на приусадебные участки, разрешил держать в личном хозяйстве коров и свиней.

– Да, добреньким он хочет быть, за счет государства. И программу ведь выдвинул такую, что надо больше развивать средства потребления, нежели, средства производства, то есть не строить больше промышленных предприятий оборонного значения, а выпускать товары народного потребления. И это в то время, когда нас со всех сторон империалисты окружили. Представляешь, что делается, у них сейчас более тысячи атомных бомб находятся, которые они могут они сбросить на самые большие города страны, а у нас чуть больше ста, к тому же у нас нет и бомбардировщиков, которые б могли долететь до Америки и сбросить на них бомбы. Видишь ли, Туполев придумал, что мы сделаем бомбардировщик, который сбросит бомбы на Америку и может сесть в Мексике. Не смешно ли?

– Конечно, смешно. Нашел друзей в Мексике.

– Вот-вот, Маленков в это время заботится о крестьянстве, вместо того, чтобы думать, как нам наши боеголовки в Америку отправить. А наш народ и верит ему, вот благодетель пришел, а о том не думает, что американцы вмиг могут разнести страну на куски, как это они сделали с Японией. К тому же еще и слушки распустили его прихлебатели, что якобы он племянник самого Ленина. Это же надо такое учудить.

– А с чего это он такое выдал? – удивился Брежнев.

– Да, понимаешь, у её матери девичья фамилия была Ульянова. Вот так и породнились, хотя далеко им до тех Ульяновых.

– Вот примазался.

– Примазался, так примазался. Поэтому мы и решили на Пленуме ЦК снять Маленкова с поста Председателя Правительства. Я вот тебе набросал речь, с которой ты выступишь на Пленуме. Почитай, приготовься, может, от себя добавишь кое-что.

– Хорошо, я познакомлюсь с этим материалом.

Не пришлось Леониду Ильичу прочитать свою речь на Пленуме ЦК КПСС по обвинению Маленкова в государственной измене. С одной стороны он был доволен, что не пришлось лить грязь на человека, который вытащил его из ямы, в которую он попал после смерти Сталина. Ведь в 1953 году вождь его выдвинул в Президиум ЦК, даже он стал одним из десяти секретарей ЦК КПСС. Необычайный взлет политической карьеры, и вдруг, после смерти Вождя он лишился всех постов, ибо "старики ЦК КПСС" боялись конкуренции. На некоторое время Брежнев остался без работы, и после того, как он написал слезное письмо Маленкову, что он не может сидеть без дела, когда в стране происходят большие перемены, то ему кинули кость – должность Начальника Политуправления Советское Армии. Но все, же это уже была хоть какая-то работа, к которой он привык и, которой привык отдавать себя всего без конца.

Но, с другой стороны, ему не нравилась, что Хрущев передал речь по обвинению Маленкова главному редактору газеты "Правда" Шепилову. Значит, он больше доверяет Шепилову, делает большие ставки на этого красавца, пропитанного французскими духами. Конечно, он закончил два высших образования, знает иностранные языки, играет на пианино, и исполняет оперные партии не хуже театральных артистов. Брежнев со своим техническим образованием никак не мог конкурировать с Шепиловым – это подтверждал каждым своим действием Никита Сергеевич.

Правда, после Пленума, Хрущев пригласил Леонида Ильича к себе в кабинет, чтобы дать последнее наставления. Он был в хорошем настроении, ибо был смещен с поста Маленков и на его место поставлен его человек, Николай Булганин, с которым работал в Москве и жил на одной лестничной площадке.

– Так, Леонид Ильич, теперь будут и у тебя будут перемены. Ни для кого не секрет, что Пономаренко человек Маленкова. Мне не совсем он подходил, как Первый секретарь Казахстана, ибо не столь исполнительный. Так что будь готов к переменам.

Незаметно пролетели две недели отпуска для Петра в родном селе. Хорошо погулял он со своими земляками в это время, каждый вечер они собирались в клубе, устраивали танцы под патефон, кто-нибудь приносил бутылку самогонки, кто-нибудь кусок сала и лук на закуску, и веселье затягивалось до поздней ночи.

Вот только с девушками ничего не получалось у Власенко, не мог он забыть свою обожаемую Наташу, которая отвергла его, а местные девушки не вызывали в нем никаких чувств, хотя они и были не прочь завязать с ним отношения, ведь он сейчас был завидный жених в селе.

Но не все время Петя гулял в селе. За это время он поправил матери крышу, сделал новый загон для свиней, вывез гной на огород и выполнил все прочие мелкие деревенские работы.

Мать собрала ему сумку на дорогу, положила туда домашней колбасы, свежего сала, тушёнки, яблок, сушки для киселя и компота, хотела еще положить свежую утку, но Петр сказал, что не надо, ибо пока он будет ехать, то она может испортиться. Грустно было отпускать Оксане своего сына в далекие края, но, то обстоятельство, что сын там хорошо устроился, что его та ценят, успокаивало её сердце.

Утром заехал за ним Никита Подольный на машине, и они поехали в Апостолово на железнодорожный вокзал.

– Долго ты еще собираешься быть на целине? – поинтересовался Никита у друга.

– Пока не думал, сколько я там буду, пока меня там всё устраивает, как надоест, тогда приеду сюда. Хотя, что здесь делать. Тут я никогда таких денег не заработаю.

– Разве мало еще заработал?

– Да, еще мало. Ведь я хочу купить машину.

– Ничего себя. Где ты возьмешь такие деньги?

– Заработаю. У меня уже имеется хорошая сумма на сберкнижке, около семи тысяч. Еще один сезон поработаю, ну, от силы два сезона и у меня будет шестнадцать тысяч на "Победу". Представляешь, что я приеду в село на машине!

– Да, все девки тогда твои будут. – Никита весело засмеялся. – Ты ж меня покатаешь?

– Покатаю. Мы с тобой сядем в машину и поедем на юг, вот там девочки настоящие гуляют по набережной.

По возвращении на целину Петра ждали некоторые неприятные сюрпризы. У него из бригады уехало два человека, два лучших слесаря, кто-то переманил их в другое МТС. И теперь ему надо было выполнять тот же план работы по ремонту тракторов с меньшим количеством рабочих, причем за то время пока он был в Украине, бригада практически не работала по плану. Её бросали то на один объект, то на другой, то она занималась заготовкой дров, перевозкой угля со станции. Поэтому Власенко решил действовать решительно, пускай даже это будет в некоторой степени подло по отношению к людям, с которым начинал работу на целине.

Он поехал в совхоз "Россия", в котором начинал работать трактористом. Встретился он там с Николаем Ивановичем, бригадиром тракторной бригады. С ним они поговорили о подготовке техники к весне, о проблемах с запасными частями, чтобы не вызвать подозрений о настоящей цели своего визита, Петя спросил, не может ли он помочь с муфтами к трактору, ибо у них сейчас большой дефицит на эту запчасть.

– Что ж спасибо и на добром слове, но вдруг появятся лишние запчасти, то дайте знать. Может, и я вам чем-нибудь помогу.

– Буду иметь в виду, – ответил бригадир.

После канторы он зашел на свою бывшую квартиру, где и застал своего земляка Сергея Лагуту. Они обнялись по-дружески, ведь не виделись с того самого времени, как Петя ездил на родину в отпуск.

– Ну, рассказывай, что там делается в селе? – не терпелось другу узнать новости родного села, по которому он уже начинал скучать.

Петр поставил на стол бутылку водки.

– Что там у тебя найдется на закуску?

– Сейчас что-нибудь придумаю, – открыл прикроватную тумбочку и вытянул оттуда сало и хлеб.

После того, как выпили, Петр рассказал о всех новостях деревенских более подробно, ибо в письмах родственники скупо описывали свою жизнь. А тут Власенко рассказывал все подробно о всех изюминках жизни: кто с кем дружит, у кого связи прервались, кто собирается жениться, а кого забрали в армии, и кто вообще ушел в мир иной. Выпили, молча за упокой их душ.

Были и более радостные вести, ибо для крестьян снизили налоги, даже некоторые из них совсем убрали. К примеру, налог на деревья, из-за которого люди вырубывали фруктовые деревья, чтобы не платить налог. К тому же крестьянам разрешили держать во дворе живность, и не надо было сдавать шкуры убитых свиней, коров, из-за чего раньше люди старались ночью резать своих животных, ибо какое сало без шкуры, паспорта стали в селе выдавать.

– У меня, Коля, к тебе дело, – перешел к главной цели своей поездки Власенко.

– Какое?

– Переходи ко мне в бригаду в МТС.

– Как это.

– Вот так как я когда-то сделал. Переехал и все. Теперь не жалею. Там живу в общежитии, работаю в МТС. Там у нас тепло, столовая заработала, заработки стабильные.

– А как же мои начальники отнесутся?

– Ничего страшного, мы договоримся потом.

– Хорошо, я подумаю.

– Только недолго думай, у меня в бригаде людей не хватает. Я жду тебя.

На том и расстались, а вскоре Сергей перебрался в райцентр к другу.

Январь выдался Петру очень напряженным, бригада отставала от графика ремонта техники, не хватало людей, не хватало запасных деталей и горюче-смазочных материалов. Зима выдалась суровой, морозы стояли до 30 градусов, дороги снегом замело, трактор с прицепом с трудом пробивался на станцию, чтобы получить продукты для столовой.

А в конце января вызывает его директор МТС к себе в кабинет. Власенко думал, что вот сейчас начнет его песочит за невыполнение плана, он уже готовил факты для оправдания срыва планов, составил даже ведомость дефектных частей, необходимых для окончания ремонта.

Однако Сергей Николаевич был в добром расположении духа, и расспросив о состоянии здоровья, сказал, что Пете надо собираться в дорогу.

– Не понял, – удивленно спросил юноша – Куда еще мне ехать в такую погоду.

– Конечно, погода не очень хорошая, но придется ехать в столицу.

– В Москву? – радостно спросил Власенко.

– Нет, пока что в Алма-Ату. Там будет совещание комсомольского актива республики. Сказали, чтобы ты там был. Так что собирайся. Завтра трактор посылаем за продуктами на станцию, и ты с ними поедешь.

Собрание проходило в Доме культуры. Съехались комсомольские активисты со всего Казахстана. На совещании выступало много комсомольцев, говорили о проблемах, которые стоят перед целинниками, говорили о планах на этот год, а также о недостатках в работе, которые мешают лучше организовывать работу по посеву и уборке урожая.

В конце выступил Леонид Брежнев, второй секретарь ЦК КПСС Казахстана.

Он говорил, о том, что в наступившем году их ждет битва за большой хлеб, ибо партия требует увеличение валового сбора зерна, и он доволен, что комсомольцы с ответственностью относятся к этому заданию. В заключение он сказал, что он уверен в том, что комсомольцы не подведут, на них у него самые большие надежды, ибо молодым надо строить свое новое общество.

Затем он стал вызывать на сцену победителей социалистического соревнования, которых награждал ценными подарками, грамотами. Среди награжденных зачитал и имя Петра Власенко, от чего юноша даже опешил и не знал, что ему делать, но его подтолкнули, мол, иди тебя ведь вызывают.

– Молодец, так держать, земляк, – Леонид Ильич пожал руку юноше и вручил ценный подарок, часы "Победа" – Как твои дела, – поинтересовался он?

– Нормально.

– В школе учишься?

– Учусь, – ответил парень, и стало немного неприятно, так как сделал много пропусков занятий, когда ездил на родину, а потом много было работы в мастерской. Выходило, что он обманывает Брежнева.

– Давай, заканчивай хорошо школу, чтобы мог поступить, – дал напутствие секретарь.

– Постараюсь, – пообещал Петр и дал себе слово, что серьезно займется этим делом.

Домой Власенко возвращался в хорошем расположении духа, и раз за разом поглядывал на часы, сверяя время, которые вручил ему на торжественном собрании сам Леонид Ильич.

Как только он приехал домой, то ребята из бригады пришли к нему в комнату, чтобы посмотреть на часы и потребовать от Петра бутылку, чтобы обмыть высокую награду. Власенко, конечно, не возражал против такого желания ребят, ибо понимал, что они тоже заслужили разделить вместе с ним его успех. Он предложил пойти в местную чайную и попить пива за его счет, к тому же у него была еще сущенная рыба, которую он привез еще из Украины.

Поздно вечером они возвращались домой из чайной, и в общежитии Петю ждало письмо от Наташи. От волнения у парня дыхание перехватило, и руки задрожали. Не надеялся уже он, что получить письмо от девушки, полагал, что это уже перевернутая страница в его жизни, и лучше совсем о ней забыть. Да, и не везло ему с девушками: сначала ему от ворот поворот дала ленинградская девушка Валя, потом и Наташа дала знать, что им не по пути. В этом он уже винил то обстоятельство, что он не очень образован, и умным девушкам с ним не интересно. Но разве он виноват, что он из-за войны не смог закончить свое образование.

Петр открыл письмо.

" Здравствуй, Петр.

Сначала я хочу извиниться, за то, что произошло у нас при встрече. Я не думала, что со своей стороны это было настолько серьезно, ведь я не давала никаких поводов, чтобы вызвать у тебя взаимных чувств. Вместе с тем я не вела с тобой переписку, чтобы "расширить свое мировоззрение", как ты сказал там в ресторане. Мне, действительно, было интересно переписываться с тобой, потому как ты реально делал полезные дела для страны. У меня среди моих знакомых есть только школьники, студенты, то есть люди, которые пока что живут за чей-то счет, а сами ничего не могут делать. Ты же в моих глазах был настоящий герой, почти как Павка Корчагин, в твоей жизни есть трудности, которые ты преодолеваешь с честью.

Вот потому я и переписывалась с тобой, и мне б хотелось и дальше продолжать переписываться с тобой. Поверь мне это очень важно. Еще раз извини меня за то, что произошло.

До свиданья, Наташа."

Петр держал в руках письмо, его переполняли чувства радости – она снова написала письмо ЕМУ. Правда, она предлагает ему просто дружбу, но и это для него очень много. Они продолжат свою переписку, он будет с нетерпением ждать от неё письма, в своих письмах он будет рассказывать о своих успехах, у него появится еще один мотив, стремится быть лучше, подниматься выше в обществе. Как он мог надеяться на взаимность от такой девушки. Теперь он понимал, что он был глуп, наивен в своих мечтах, и очень хорошо, что ему открылась истина сейчас, когда у него будет возможность круто изменить свою жизнь. Он будет поддерживать с ней связь, писать письма, ждать ответы, и надеяться, что со временем все может измениться.

" Здравствуй, Наташа.

Я очень рад твоему письму. Никаких обид у меня на тебя нет. Наоборот, я хотел бы извиниться, что я поступил опрометчиво, когда ушел в ресторане. Я предался своим чувствам, чего не должен был делать, и причинил тем самым тебе страдания. Друзья не должны так поступать, и больше я такого не буду делать, ибо дорожу твоим добрым отношением ко мне.

После приезда сюда у меня было очень много работы, ибо бригада практически ничего не делала по плану ремонта техники. Пришлось много работать, оставаться в мастерской после окончания рабочего времени, даже работали в выходные, но план выполнили.

К тому же я еще ездил на совещание комсомольского актива Казахстана, где с заключительным словом выступил хорошо знакомый тебе второй секретарь ЦК КПСС республики Леонид Брежнев. Он настраивал нас на самоотверженный труд в этом году, чтобы страна получила из целины миллиард пудов зерна. Это, конечно, фантастическая цифра, но вполне достижимая, если мы приложим все усилия к этому. Потом он вручал грамоты и ценные подарки особенно отличившимся работникам, мне он тоже вручил часы "Победа". При этом он сказал, чтобы я продолжал свое образование, и я пообещал ему продолжить занятия.

К сожалению, я много пропустил, когда ездил домой, а затем выполнял план по ремонту техники, хорошо, что учителя помогали мне разобраться с некоторыми сложными вопросами, и я смог сделать итоговые контрольные работы за полугодия.

До свиданья, Наташа".

" Здравствуй, Петр!

Спасибо за твое письмо. Значит, я прощена и мы снова друзья. Я дорожу этой дружбой, ибо она поддерживает меня в вере, которая в последнее время несколько пошатнулась. Понимаешь, сейчас у нас происходит изменения мировоззрения моих современников, вместо того, чтобы все свои силы и способности отдавать для усиления могущества нашей страны, они занимаются своими личными делами, в каждом деле ищут только личную выгоду. На словах говорят одно, а делают совсем другое. Делаешь им замечание, а они говорят: "Хочешь жить – умей вертеться". А где же их совесть, где гражданская позиция и почему он изменил своей клятве, когда поступал в комсомол?

Выходит, что сейчас поступают в комсомол только для того, чтобы поступить в институт, а поступив туда, забывают о своих правах и обязанностях. Вот попробуй с такими членами ВЛКСМ провести какое-нибудь патриотическое мероприятие, если они думают только о своих развлечениях, при этом морально разлагаются. Вместо того, чтобы усовершенствовать свою душу, они заботятся о том, чтобы хорошо выглядеть внешне. Для этого прибегают к разным косметическим средствам, затрачивают на это большие деньги, ибо покупают эту косметику у спекулянтов на Озерке. А когда начинаешь просить у них сделать взнос комсомольский или дать некоторую сумму для детей-инвалидов из подшефного интерната, то у них нет денег. Вот недавно мне пришлось собирать деньги, чтобы сделать маленький подарок для ветерана войны, она выступала у нас на комсомольском собрании нашего факультета, так едва насобирала нужную сумму. Женщина пережила ленинградскую блокаду, и ее рассказ прямо трогал до слез. Правда, и тут отличилась одна наша студентка. Между прочим, её папа работает большой шишкой в городе. Так вот она заметила так цинично: "Я не ем вообще хлеб, чтобы не поправиться", когда ветеран войны сказала, что им выдавали паек хлеба на сутки весом в двести грамм, который даже хлебом нельзя было назвать, ибо это была смесь муки с макухой и прочими добавками. Мы, конечно, заставили её замолчать, но извинятся перед блокадницей, она не стала. И ей администрация института не вынесла никакого порицания, ибо папа у неё начальник.

На днях все же удалось организовать нам культпоход в театр им. Горького, где шел спектакль "Родственники" по пьесе Леонида Зорина. Очень хороший спектакль и к тому же он поднимает очень актуальные темы жизни в нашем обществе. На следующий день, на комсомольском собрании мы обговорили этот спектакль. Многие выступили на нем, но некоторые из выступавших высказывали мысли совсем противоположные тем, которые они имеют. Дискуссия получилась интересная, и надеюсь полезная для многих студентов.

До свиданья".

В конце февраля 1955 года состоялся Пленум ЦК КПСС, который рассмотрел положение в промышленности и сельском хозяйстве. За упущения и недостатки планирования с поста Председателя Совета Министров СССР Георгия Маленкова, а вместо него Хрущев поставил своего друга Николая Булганина.

После Пленума Хрущев пригласил Брежнева в кабинет на Старой площади, после того как переговорили о делах на целине Никита Сергеевич сделал таинственное лицо.

– Так, Леонид Ильич, поговорим о серьезных вещах.

– А разве целина дело несерьезное, Никита Сергеевич?

Леонид Ильич был уязвлен тем, что к его добросовестному, самоотверженному труду такое отношение со стороны Первого секретаря ЦК КПСС.

– Да, Леонид Ильич, есть вещи серьезней – это обороноспособность нашей страны. Помнишь, как Ленин сказал: "Каждая революция лишь тогда чего-то стоит, если она сможет себя защитить".

– Согласен с тобой, Никита Сергеевич.

– Так вот у тебя будет особое задание.

Никита Сергеевич разложил на столе карту СССР, затем стал рассматривать внимательно Казахскую ССР.

– Вот здесь имеется на юге страны железнодорожный разъезд Тюра-Там.

– Да, имеется такой разъезд. Я был там несколько раз. Земля там не пригодна для земледелия, одни солончаки.

– Вот именно, земля там не пригодна для земледелия. Вот поэтому мы будем использовать её для других целей.

– Каких?

– Для обороны страны.

– Но это, же в глубине нашей страны. Не понимаю, что это за оборона. – Удивление Брежнева возрастало.

– Очень даже понятно. Здесь мы будем строить стартовую площадку для пуска наших баллистических ракет, которые будут нацелены на Америку. Мы им покажем "Кузькину мать" Понимаешь, какое ответственное задание поставила перед тобой партия?

– Я постараюсь выполнить это задание, только я ведь совсем не знаком с этой отраслью, – несколько неуверенно произнес Брежнев.

– Ты не один туда поедешь. С тобой поедет целая группа специалистов. Начальником строительства будет Шубников. Ты ведь знаком с ним?

– Да, приходилось мне встречаться с ним на фронте. Чудесные переправы сооружал он на речных преградах.

– Вот именно. Благодаря его переправам смогли Днепр преодолеть, хотя Гитлер говорил о том, что этот рубеж невозможно пройти. Но это в прошлом наши победы, а теперь нам надо будет думать о будущем, ибо, если этого не будем делать, то империалисты снесут нас с лица земли своими атомными бомбами. Вот с этого плацдарма мы начнем возводить ракетный щит нашей Родины.

" Здравствуй, Наташа.

Вот и прошел год, как выехал на целину. Я вспоминаю тот короткий миг, когда мы встретились с тобой в городском трамвае. Для меня эта встреча остается очень радостная, несмотря на то, что могу рассчитывать только на твою дружбу. Мне приятно общение с тобой, она связывает меня с родными местами, узнаю больше о событиях и людях, которые живут там.

За этот год в моей жизни много чего изменилось. Я почувствовал себя человеком, который может преодолевать самые разные невзгоды и препятствия, которые встают на моем пути. Должен сказать, что урожай здесь дается намного тяжелее, чем у нас на Украине, ибо климат здесь намного суровей, чем у нас. Зимой морозы и метели, ветер гуляет свободно по степи так, что на ногах едва стоишь, а летом такая жара днем, что люди теряют сознание, к тому же пыльные бури такие поднимаются, что света белого не видно.

Продолжаю работать в МТС. Сейчас мы готовим технику к весенним работам. Благодаря тому, что мы создали комсомольские посты на базах снабжения, то запасные части поступают к нам более-менее регулярно, бригада наша выполняет план ремонта.

Я продолжаю учиться в вечерней школе. В короткий срок мне удалось сдать контрольные работы. Теперь регулярно хожу я на занятия, хорошо, что зимой у меня есть много свободного времени, которое я посвящаю учебе. Когда я учился дома, то признаюсь, что занимался этим без особого удовольствия, а сейчас мне делать это интересно. Особенно, мне нравятся уроки русского языка и литературы. Наша учительница Алла Александровна очень хорошо знает свой материал, рассказывает все очень доходчиво, а, если что-то не понятно, то она проводит даже дополнительные занятия. Еще она читает на уроках литературы разные литературные произведения. Так она недавно нам читала роман Лермонтова "Герой нашего времени", очень хорошая книга. Да, Печорин был очень интересный человек, только вот к женщинам он относился очень плохо. Да и вообще был он мутной какой-то человек, не мог он себе места нагреть нигде, дела не мог найти себе по душе, хотя был человек очень образованный.

До свиданья!"

" Здравствуй, Петр.

Я рада, что между нами снова возобновилась переписка. Должна признаться, что со многими из своих однокурсников я не нахожу хорошего контакта из-за их безразличия к общественной жизни. Очень они инертны, и заботятся только своими шкурными интересами. Вот на последнем собрании у меня с ними возник спор. Я им доказывала, что все, что мы сейчас имеем, мы имеем, благодаря революции. Ведь, действительно, кто был ничем, тот стал всем. Все люди стали равными перед законом, и каждый имеет равные права. Ведь совсем недавно было всё по-другому. Вот не буду далеко ходить.

Моя бабушка, Ульяна Кузьминична жила еще до революции. Так её отдали в прислугу к пану, где она выполняла всю черновую работу за хозяйку, причем, ей за это ничего не платили, а только кормили. Причем, говорила она, кормили плохо, обычно, тем, что останется после хозяев. Собак лучше кормили у них. Еще приходилось ей ухаживать за малыми детьми, ночью спала вместе с детьми и вставала к ним, только заплачут. Дети спали на кровати, а она рядом на голом полу.

Конечно, ни читать, ни писать она не умела, то о какой счастливой жизни могла она мечтать. Разве могла она стать доктором, учителем или инженером. Всю б жизнь она горбатилась на хозяев, но тут пришла революция, прогнала хозяев и жизнь стала свободной. Правда, было тяжело, ибо была гражданская война, разруха, приходилось теперь бабушке работать у куркулей и неповцев. чтобы заработать на пропитание. Пришло время и её родители отдали замуж её за парня, которого они ей выбрали. Она не могла противиться воле своих родителей. Не было ни свиданий при Луне, ни романтических свиданий, ни походов в кино или театр. Бабушка просто перешла в другую семью и занималась там все теми же хозяйственными делами, которыми занималась и у хозяина. Правда, ей повезло, что муж её, а мой дедушка, оказался человеком мягким и немного просвещенным, закончил церковно-приходскую школу, и он хорошо относился к бабушке. А поскольку в селе тогда было мало образованных людей, то его выбрали в секретари сельсовета, благодаря чему жизнь их наладилась, и вскоре они отошли от родителей. Дедушка даже учил бабушку чтению, помогал по хозяйству.

Потом родились у них двое детей: моя мама и дядя Коля. Они учились в школе, а затем мама поступила в медицинский институт и стала педиатром, а дядя Коля выучился на инженера-металлурга. Так вот я и спрашиваю своих однокурсников, если бы не Советская власть, то разве могли дети простой крестьянской девушки занят такое почетное место в обществе. Нельзя иметь такую короткую память, и не знать, что было и что стало.

Вот такие разногласия возникают в нашем студенческом обществе.

До свиданья, Наташа».

«Здравствуй, Наташа.

Да, не думал я, что у студентов существуют такие разногласия на нашу жизнь. Я полагал, что студенты, как более сознательные люди не имеют таких разногласий, и все как один поддерживают политику нашей партии. В нашей среде особых разногласий нет, ибо мы заняты настоящим делом: у нас есть план работы на месяц, на неделю, на каждый день. И мы должны подчиняться графику работы, подниматься рано, на восемь часов идти в мастерскую, а в 17 часов возвращаться домой. На работе, конечно, возникают некоторые дебаты по поводу способа ремонта того или иного узла, а в остальном мы живем мирно. Хотя бывают у нас неприятные моменты, когдаребята загуляют и на работу не выходят, тогда мы вызываем на комсомольское собрание и прорабатываем. Тогда они образуются.

Но не только прогульщиками и пьяницами занимаемся мы на собрании, еще делаем перспективные планы. Вот скоро придет весна, начнутся полевые работы, забот будет много, приедут к нам сезонные работники даже больше, чем нужно. Вот в прошлом году у нас студентов приехало так много, что не могли мы им дело подходящее найти. Вот мы и решили на комсомольском собрании строить у нас кирпичный завод, и выпускать кирпич, чтобы потом было из чего дома строить для целинников, а материал у нас здесь столько хочешь.

Выступили с предложением в райком партии, там нас поддержали, и сейчас мы готовим всю документацию для постройки завода, а проектный институт готовит нам чертежи и дает заявку на оборудование и материалы.

Вот такие наши дела целинные. У вас, конечно, уже тепло, заморозки только иногда бывают, а у нас тут морозы и снег лежит.

До свиданья, Петр".

Власенко не все написал в письме о строительстве кирпичного завода, ибо не так просто было все сделать. Несколько раз приходилось ему ездить в райком партии, писали письма в обком партии, но дело никак не продвигалось. Пришлось ему ехать в Алма-Ату, чтобы встретится с Брежневым и попросить у него помощи.

– Хорошее дело вы затеяли. Конечно, кирпичный завод надо строить, чтобы настоящие дома строить для целинников, а не саванные избы. Вот только с финансированием как быть. Ведь в планы завод не включен.

– Нам надо, чтобы проект сделали, а финансирование мы найдем.

– Хорошо. Молодец, ты Петр, инициативный.

– Да, надо же, Леонид Ильич, думать, как жизнь обустраивать на этой земле. Не придет же к нам добрый дядя, и не преподнесет все на блюдечке.

– Верно это, молодой человек. Смотрю я на тебя, Петр и у меня появляется уверенность в том поколении, которое придет после нас. Как дела с твоей учебой?

– Нормально. Догнал уже программу, после того, как ездил на родину.

– Хорошо это, что учебу не забрасываешь. Сейчас надо обязательно учиться.

– Какие книги читаешь?

– Да, вот читал "Повесть о настоящем человеке". Вот это был настоящий герой.

– Хорошая книга. А вот с Мересьевым я встречался.

– Неужели?

– Да. Мы встречались с ним в Москве. Он учился там, на высших партийных курсах. Необычный человек.

– Да. Это же надо летать на самолете без двух ног.

– А кто твой любимый поэт?

– Пушкин мне нравится. Кольцов он про деревню писал.

– А Есенина знаешь?

– Нет. А кто это?

– Тоже поэт и тоже про деревню писал.

Леонид Ильич стал читать стих:

Отговорила роща золотая

Березовым, веселым языком,

И журавли, печально пролетая,

Уж не жалеют больше ни о ком.

Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник -

Пройдет, зайдет и вновь оставит дом.

О всех ушедших грезит конопляник,

С широким месяцем над голубым прудом.

Там еще и дальше есть продолжение, но это в другой раз я почитаю. Как стихи.

– Хорошие стихи.

– Да, люблю я этого поэта. Вот читаю его стихи, и представляется мне мой дом родной Днепродзержинске и Днепр широкий, в котором я купался и на рыбалку ходил. Как дела там в твоем селе?

– Нормально дела налаживаются. Люди немного свободней стали чувствовать. Хозяйством личным обзаводятся. Сады не вырубаются. Но по-прежнему работают пока за трудодни.

– Не хотелось уезжать?

– Честно скажу, что не хотелось, но не хотелось подводить своих товарищей и начальников.

– Правильно и сделал, ибо здесь очень нужны хорошие специалисты и ответственные люди. В этом году нам надо очень постараться, чтобы дать стране один миллиард центнеров пшеницы.

– Постараемся, Леонид Ильич.

Брежнев пожал юноше руку, и Петя вышел из кабинета, окрыленный такой поддержкой в их начинаниях. Он уже видел, как заработает кирпичный завод в их поселке, который даст жизнь новому поселению

" Здравствуй, Петр.

Я рада за тебя, что у тебя все хорошо складывается, и ваши начинания находят поддержку у представителей власти. Конечно, вы делаете очень полезное обществу дело. Какая интересная у вас жизнь, вы постоянно заняты настоящим делом: пашите землю, собираете урожай, ремонтируете технику и строите новые мастерские, заводы. Конечно, ваша жизнь не проходит напрасно, ибо вы создаете материальные блага, чтобы наша страна была богатой и могучей.

Мы тоже немного поработали в Севастопольском парке, наводили там порядок на мемориале, посвященным героям Крымской войны, которая была сто лет назад, когда французы с англичанами хотели захватить полуостров. Тогда в Екатеринославе, так назывался тогда Днепропетровск, были развернуты лазареты, где лечили раненных солдат. Некоторые из них умирали и их тогда хоронили в этом месте, которое потом назвали Севастопольским парком.

Мы помогали строителям отремонтировать мемориал, а затем производили уборку мусора. Все работали хорошо, дружно и были довольны тем, что сделали. Конечно, здесь отличилась наша "красавица", помнишь, в предыдущем письме я тебе писала об одной студентке, хотя её даже назвать студенткой, она не достойна такого звания. Так вот она отличилась тогда тем, что насмеялась над ветераном войны, а в этот раз она вообще не пришла работать в парк, наводить порядок. На другой день мы пригласили её на комсомольское собрание, чтобы разобрать её недостойное поведение, но она не пришла на собрание. Тогда мы поставили вопрос на комитете комсомола об исключении ее из комсомола, а тогда, возможно, и из института. Все были настроены очень агрессивно, все хотели поставить её на место, но тут пришел представитель райкома комсомола и сказал, что нельзя так сурово относится к девушке, тем более что у неё есть уважительная причина – она предоставила справку о болезни. Хотя все знали, что справка эта "липовая", ибо накануне она была совершенно здорова, но не смогли ничего сделать, чтобы наказать эту студентку.

Все понимали, что она избежала наказания только потому, что её папа большой шишка в горисполкома. У нас всех остался неприятный осадок от этой истории, ибо в действительности в нашем обществе не все равны перед законом. Что же получается – мы строим самое справедливое общество на земле, а на деле у нас имеются пережитки прошлого.

До свиданья, Наташа."

Петю немного смущало то обстоятельство, что Наташа считает его поступки героическими, ибо он так не считал. Скорее его толкали к таким поступкам личная выгода. Вот ехал он на целину совсем не с намерением жертвовать себя ради пользы общества. Ведь он ехал потому, что там обещали хорошие заработки, к тому же ему выдали хороший аванс, на которые он купил себе первый в жизни костюм. До этого он ходил в старых, аккуратно заштопанных штанах.

Он просто привык хорошо исполнять свою работу и делал все к тому, чтобы критически относится к результатам труда, если что-то не нравилось ему или он видел возможность улучшить процесс производства, то он это делал. Разве это можно сравнить с тем, что делал Алексей Мересьев или Александр Матросов? Ну, иногда он проявлял инициативу, когда видел, что нужное дело зашло в тупик. Как это было в случае с электроплитками и вот с кирпичным заводом.

Но как можно было оставаться равнодушным, когда в целом хорошее начинание – устроить столовую для рабочих мастерских уперлось в отсутствие электроплиток. Его никто не заставлял ехать на склад и добиваться нужного оборудования, но ведь и он затем будет обедать в столовой, то можно сказать, что он ехал на склад со своим интересом.

Правда, вот с постройкой кирпичного завода личного интереса не наблюдалось, но не мог Власенко равнодушно смотреть, когда что-то делается очень плохо. При одном воспоминании о том, как была организована работа в прошлом году, когда летом нагнали много студентов с искренним желанием "поднимать целину", а их нечем было занят. Они бесцельно бродили по хозяйственном двору, или рыли зачем-то никому не нужную траншею. Конечно, в результате они не смогли заработать денег для своего скудного студенческого бюджета. И вот они построят завод, на котором будут заняты одни люди, а другие люди будут строить добротные кирпичные дома для целинников.

Петя взялся за это дело с молодым запалом, ездил по различным инстанциям, добивался согласования от вышестоящих организаций, доказывал пользу от затеянного дела. Порой доходило до отчаяния, когда видел, что его не понимают, что это его личная выгода, а не забота об простых тружениках. Но чем больше было сопротивление, тем большая была в нем уверенность. что они построят этот завод.

И дело сдвинулось с места. Он получил проектную документацию, а в конце марта прибыли первые строители, которые забили первые колышки на месте нового завода.

" Здравствуй, Наташа.

Ты, Знаешь, у нас сходные проблемы с людьми. Вот решили мы строить кирпичный завод, но так как он не включен в план развития нашего региона, то средств на его строительство нет, крохи бросают нам, а остальное добывайте сами, говорят они. Конечно, приходится многое делать своими силами. Но очень сложно привлечь людей к строительству. Никакие убеждения на них не действует.

Говоришь им, что этот завод же для вас кирпич будет делать, чтобы строить добротные дома, и тогда вы не будете жить в своих мазанках и землянках, но они никак не реагируют. Платите деньги, тогда будем работать.

Вообще-то саманные кирпичи делали здесь и раньше, но это делалось без обжига, и такой кирпич не был так надежный. Поэтому мы решили делать еще и печи для обжига материала. Конечно, была большая проблема с тем, чтобы достать хорошего огнеупорного кирпича для строительства печи. Пришлось ехать на металлургический завод и выменять у них кирпич на наше зерно. Скоро должны нам привезти станки для изготовления кирпича, и мы готовим помещение для него, чтобы оно не стояло под открытым небом. Работы очень много, так как приходится самому за всем следить и делать. К примеру, чтобы сделать анализ нашего исходного материала для кирпича, приходится ехать аж в Кустанай. Но дело продвигается.

Не забрасываю я и учебу, ибо скоро будут экзамены. Нахожу даже время для чтения книг, ибо это очень интересное занятие. Вот недавно прочел роман Тургенева "Первая любовь". Очень хорошая книга, я так увлекся чтением, что читал, целую ночь. Как могла княжна так издеваться над совсем молодым парнем, над его самыми лучшими чувствами. Я не понимаю, как женщины могут себя так вести. Хотя её тоже жалко, ибо она умерла при родах. Жизненная книга, ибо в нашей жизни тоже бывают такие печальные случаи.

До свиданья, Петр".

" Здравствуй, Петр.

Спасибо тебе за письмо, они мне помогают не потерять веру в наших людей. Об этом я тебе сейчас расскажу. Вот мы учимся в институте, все комсомольцы, все должны быть сознательными, но на деле оказывается совсем не так.

Вот пришла весна, у нас распускаются деревья, зацвела абрикоса и, конечно, пришла пасха. Все мы, конечно, знаем, что бога нет, что религия это пережиток прошлого, ибо с её помощью попы забивали головы несознательным элементам разными легендами и сказками об Исусе. Я понимаю, когда этому верили наши бабушки-дедушки, которые ни читать, ни писать не умели, и потому принимали все на веру, не имея собственного мнения на жизнь и на устройство мира. Но мы то уже знаем, что никакого бога нет, это уже наукой доказано, а все чудеса это только выдумки святош. Как это прекрасно показано в комедии "Праздник святого Йоргена", с замечательным актером Игорем Ильинским.

Но, тем не менее, наши комсомольцы идут в церковь святить яичка и пасхи. Я не понимаю этого. Но это еще пол беды, но мне довелось как-то быть в компании, где собрались люди, которые занимают высокие партийные и комсомольские посты. Так вот мне пришлось там такое услышать. К примеру, один из них, который недавно был в Англии с какой-то делегацией, так он с таким восторгом говорил о том изобилии, которое наблюдается в их магазинах, о порядках на их улицах. Потом начал критиковать нашу действительность за то, что мяса, масла в магазинах не купишь всегда, а в последнее время снова перебои с хлебом даже имеются, и в магазинах продают по две буханки в руки. Я понимаю, если об этом говорит какой-то простой рабочий, который не понимает создавшегося международного положения, засуху в Украине и Кубани, но слышать от партийного работника это неприятно. А другие ответственные работники заговорили о деньгах, о том, что несправедливо получается, когда директорам заводов платят большую зарплату чем партийным работникам, а в последнее время стали отменять пайки для ответственных работников.

Я не понимаю, как эти люди могут опускаться до того, что рассуждают на такие земные тем. Ведь они должны думать о том, как лучше устроить наше государство, как выполнять большие планы партии и правительства на построение справедливого социалистического общества. А, когда я слышу такие диалоги, когда вижу как стараются выглядеть лучше других, причем, в импортные вещи одеться, то понимаю, что что-то не так делается в нашей стране.

Вот у вас там другая жизнь, вы честные люди, у вас слова не расходятся с делами.

До свиданья. Наташа».

Пятого мая после заседания Совета Министров Хрущев пригласил Брежнева к себе домой.

– Как, Леонид Ильич, вы относитесь к данной реформе?

– Я думаю, что она давно назрело. На местах должны больше планировать свою работу, там виднее как надо организовывать работу.

– Ну, вот и будете дерзать, посмотрим, что из этого получится.

– Никита Сергеевич, но вы ведь знаете, что не я являюсь хозяином в республике, к моему мнению прислушиваются, но мое мнение не является решающим.

– Можете считать себя с сегодняшнего времени настоящим хозяином республики.

– Как это? А как же Пономаренко?

– Пономаренко уйдет в отставку, он поедет послом в Польшу. Он был хорош, как руководитель партизанского движения во время войны, но сейчас мирное время, и надо менять стиль руководства. Сталину нравился его стиль работы, а мне не подходит. Так что дерзайте.

– Буду стараться. Спасибо, Никита Сергеевич, за доверие.

– Пока рано меня благодарить. Вот, если оправдаешь мое доверие, получишь высокий урожай с целинных земель, тогда и будем говорить. Какие виды на урожай имеются.

– Зима была суровой, снега много было, так что ,думаю, земля влаги достаточно накопили. Посмотрим, какое будет лето.

– Вот на это не надо надеяться, мы должны быть хозяинами на земле и не зависит от обстоятельств. Пойми, Леонид Ильич, что от этого зависит не только твоя судьба, но и моя, ибо, если не получим хорошего урожая, то нас с тобой Молотов со своей старой гвардией с дерьмом перемешает. Ведь мы вложили туда столько средств, столько новой техники дали для целины, что в случае неудачи нам этого не простят.

– Конечно, грех нам жаловаться на отсутствие внимания со стороны Правительства и Центрального Комитета, и лично вас, Никита Сергеевич. Поверьте, мы все силы отдаем для того, чтобы выполнить планы партии.

Потом Хрущев пригласил гостя на кухню, где был накрыт стол с простой, здоровой пищей.

– Наливай, Леонид Ильич, себе как положено, а мне чисто символически – доктора запрещают.

– А я не откажусь. – Брежнев был в хорошем расположении духа, ибо у него был хороший повод, чтобы выпить, обмыть, так сказать, новую должность.

– Желаю тебе успехов на новой должности. – Хрущев поднял свою рюмку-обманку, в которой было толстое дно и потому всегда казалось, что рюмка полная.

– Отдам все силы без остатка, что бы соответствовать, – ответил Леонид Ильич, и они чокнулись рюмками.

– То, что я тебе сейчас расскажу, я никому не говорю, иногда даже мне страшно становится, что мне приходят такие мысли, поэтому разговор должен остаться между нами, – сказал Хрущев после того, как они выпили и хорошо закусили.

– Конечно, ничего из этой кухни не выйдет, – заверил гость.

– Так последнее время меня мучают сомнения – все ли мы, верно, делаем, правильным путем ли мы идем, который указал нам великий Ленин.

Брежнева такие речи насторожили, не проверят ли его Первый секретарь ЦК на верность идеалам великой революции.

– Мне кажется, что мы, верно, продолжаем дело нашего вождя. Войну выиграли, восстановили народное хозяйство.

– Все это верно. Все это верно – задумчиво сказал Никита Сергеевич. – Но вот как люди наши живут? Довольны ли люди той жизнью, которую мы им дали?

– Но ведь есть статические данные, что жизнь улучшается.

– Улучшается, но очень медленно. Ведь американцы в три раза больше мяса едят, чем наши люди, а молока и яиц в два раза больше употребляют. Что ж это получается, что капитализм для людей лучше, чем наш самый прогрессивный строй? У них автомобили и телевизоры имеются почти в каждой, а холодильники есть в каждом доме.

– У нас же была тяжелая война.

– Нельзя все списывать на войну. Мы собираем пшеницы с гектара по 8-10 центров, а они по 25-30 центнеров, свеклы собираем 60-80 центнеров с гектара, а они 250-300 центнеров, коровы у нас дают по 1000-1500 литров молока, а у них 8000-10000 литров. Выходит, что их коровы агитируют за капитализм, а наш социализм им не подходит.

– Но мы тоже наращиваем темпы развития сельского хозяйства.

– С такими темпами мы и за сто лет не сможем их догнать, а они ж не будут в это время стоять на месте. Что нам надо сделать, чтобы догнать в самое короткое время Америку и доказать, что при социализме жить будет лучше.

– Ученых надо спросить, недаром, же они хлеб государственный едят.

– Ничего не разбираются эти ученые. Моя бы воля, то я бы разогнал бы эти институты да академии, и заставил бы в поле кукурузу выращивать. У них ученые больше привязаны к практике, ибо только на практике можно доказывать свои теории, а у нас они в облаках витают. Да и студенты у нас оторваны от производства, закончат учебу, и не знают с какой стороны надо к корове подойти. У них студенты больше практикой занимаются, у станков, на комбайне работает.

– У нас вот тоже на целине студенты работали и хорошо работали. – старался как-то успокоить Брежнев.

– Мало этого. Мало, чтобы догнать и перегнать Америку.

Долго они обговаривали методы, как повысить производительность труда и повысить удои молока, но к определенному мнению не пришли. Смятение зародилось в душе Леонида Ильича.

"Здравствуй, Наташа.

Спасибо тебе за письмо. В нем ты описываешь о том, что люди обреченные властью ведут себя нехорошо, можно сказать, недостойно. К сожалению, таких людей встречаю я и здесь, которые думают только о себе, а интересы других людей, интересы страны их совсем не волнует. Вот из-за таких людей у нас не получается запустить кирпичный завод в намеченный срок. Ведь стройка у нас внеплановая и потому каждое оборудование, материалы приходится добывать окольными путями. Вот совсем недавно мне пришлось ехать за сотни километров, чтобы получить гвозди для стройки. А сколько пришлось мне побегать, чтобы выписать лес для лотков. Везде один ответ, к сожалению, у нас нет для вас материала, хотя склады завалены строительным лесом. Но стоит дать какую-нибудь взятку: кому-то бутылку хорошего коньяка или шампанского, кому-то хороший продуктовый набор или дефицитные духи "Красная Москва" – как все можно получить в неограниченном количестве.

К концу мая, я думаю, что мы все-таки закончим строительство завода, и мы начнем выпускать так необходимый здесь кирпич. Это будет очень кстати, ибо скоро основная задача будет посев пшеницы и кукурузы. Тогда мы будем работать и днем, и ночью, чтобы в самый короткий срок засеять огромные площади в нашем районе, пока накопленная влага не уйдет с полей. Кроме того, скоро уже прибывают к нам студенческие отряды, и для них появится хороший объем работы. Правда, опять же надо будет добывать для строительства домов цемент, ибо с этим материалом здесь большой дефицит. Хорошо, что хоть с песком здесь нет проблем, и глина имеется в достатке.

У нас уже чувствуется приближение весны, снег с полей практически ушел, но по ночам еще бывают заморозки, но днем солнце печет, как и у нас в маю.

На Первое мая у нас был большой праздник, приезжали артисты с нашей Украины. Как приятно было слушать здесь в Казахстане наши украинские песни. А потом нам показали на открытой площадке фильм "Об этом забывать нельзя". Очень хороший фильм, который рассказывает о недавних событиях в Западной Украине, оказывается, у советской власти есть еще много скрытых врагов, вот и здесь те, кто препятствуют нормальной работе, тоже есть врагами, только жаль, что здесь их никто не выкрывает, и они продолжают свое черное дело.

До свиданья, Петр".

Строительство завода кирпичного практически остановилось из-за того, что не закончили обжиговую печь из-за отсутствия цемента. Сколько не ездил Власенко по складам, не обивал пороги высоких кабинетов в поисках цемента, но ничего не получалось, стройка остановилась. Тогда Петр решил поехать в ЦК партии Казахстана.

На проходной его встретил уже знакомый вахтер.

– Куда собрался, молодой человек?

– Мне надо встретиться с Леонидом Ильичем.

– Он вам встречу назначил?

– Нет. Я сам решил приехать к нему по делу.

– Ну, знаешь, молодой человек, сейчас у многих людей есть дела у Леонида Ильича, – важно так заметил вахтер – Да, не может он их принять всех, поэтому и назначает время приема, а, а, если у вас нет такого времени, то он вас не примет.

– Да, понимаете, у меня очень важное дело. Мы не можем кирпичный завод открыть из-за этого.

– Ничего не знаю я. Раз время вам не назначено, то не могу пропустить.

– А позвонить я ему могу? У меня есть его номер телефона.

– Не имею права давать вам пользоваться служебным телефоном.

– Да, что ты заладил, как попугай, не имею права. Не имею права.

– А вот за оскорбление при исполнении служебных обязательств можно и в суд подать.

– Ах, что с тобой деревянная душа говорить, – сказал Власенко и вышел из помещения. А в голове крутилась мысль, как же попасть на прием к Брежневу. Так, погруженный в свои размышления он шел по улице, и взгляд его остановился на почтовое отделение. Ведь здесь должен быть телефон.

Он зашел в здание, где за барьером сидело несколько девушек, и наугад отправился к одной из них.

– Здравствуйте, – обратился он молоденькой симпатичной девушке с русой косой.

– Здравствуйте, – ответила она.

– Девушка, а можно мне от вас позвонить по очень важному делу.

– У нас служебный телефон, – казалось девушка была огорчена, что отказывает юноше, но таковы инструкции, за нарушение которой могут лишить премии, а то и с работы уволят.

– Девушка, понимаете, у меня есть очень важное сообщение для секретаря ЦК партии товарищу Брежневу, – несколько торжественно сказал парень.

Такое сообщение девушку ввело в растерянность, она посмотрела на подруг, словно, ища подсказки у них, как вести себя в данной ситуации, а Петя решил еще более сгустить краски.

– Девушка, Леонид Ильич, очень ждет этого звонка, для того, чтобы вынести постановление по строительству нового жилья в республике.

– Если это так важно, то звоните. – сказала девушка после некоторого замешательства и подвинула телефон.

Петр набрал номер телефона, ему ответила секретарша, которая долго расспрашивала, кто он такой, и чего ему надо. Потом хотела послать с таким вопросом к секретарю по строительству. Но юноша настойчиво требовал соединить с Леонидом Ильичем, и женщина уступила.

– Слушаю, вас – услышал Петя голос Брежнева.

– Леонид Ильич, это я Власенко. Помните меня.

– Как же не помнить земляка своего. Что тебя привело ко мне?

Власенко коротко рассказал, о проблеме возникшей, при строительстве кирпичного завода.

– Хорошо, приходи в мой кабинет, там решим.

Петя поблагодарил девушку и побежал в ЦК. На проходной вахтер был предупрежден и пропустил его в зал, при этом был, очевидно, находился в сильном смятении, ибо даже честь отдал человеку в гражданской одежде.

Леонид Ильич встретил Петра дружелюбно, пожал руку, усадил возле стола, а секретаршу попросил, чтобы сделала им чая.

Власенко рассказал о проблеме, которую не удается ему решить, несмотря на все прилагаемые усилия.

– А жаль, на первое мая планировали открыть завод, но не получилось, а мы уже запланировали дома делать из кирпича, фундаменты на три новых дома заложили, а завод не можем никак запустить.

– Да, с цементом у нас сейчас большая проблема, ибо везде новые стройки открываются, жилья планируем очень много строить, ведь люди до сих пор в землянках живут. Вы, конечно, замечательное дело затеяли, и надо вам помочь. Надо будет помочь, я подумаю, что могу сделать, надо поддерживать такие начинания.

Потом они поговорили о том, что пишут с Украины, о том, какое настроение у людей перед посевной. Подчеркнул Брежнев, что это год решающий, надо всем доказать, что не даром они распахивали целину, а для этого надо собрать хороший урожай зерновых. Партия и правительство очень надеется на весомый вклад целины.

– Постараемся, Леонид Ильич, чтобы оправдать доверие. Поверьте, что люди настроены по боевому, а техника хорошо подготовлена к посевной компании.

– Хорошо, что мы теперь основательно подготовились, а то в прошлом году с ходу все делали, не все получалось как надо. – отметил Первый секретарь ЦК партии Казахстана, посмотрел на юношу с каким-то чувством удовлетворения и добавил.

– Смотрю я вот на тебя Петр и радуюсь, что хорошее поколение у нас подрастает. С такими людьми нам по плечу всякое дело. Конечно, вам трудно сейчас, вы первопроходцы и заслуживаете на очень хорошую жизнь, а у вас она получается не очень сладкая.

– Ничего, Леонид Ильич, мы привыкли. И. если сказать откровенно, то я сейчас живу намного лучше, чем жил у себя в Украине. Мне не на что обижаться.

– Хорошо это. – Брежнев тяжело вздохнул. – Смотрю на тебя, а сам думаю, почему вот у моих детей нет такой жизни, нет такой убежденности, как у тебя. У меня дочь и сын. Дочь немного старше тебя, но жизнь у неё совсем не та. Я вот думаю, почему она такая, что совсем она не разделяет моих убеждений. Ведь до того дошло, что она в комсомол не пожелала вступить. Сколько я ей не говорил, чтобы она вступала, а она в ответ только – нет. ведь мало того, что судьбу себе портит, так и мою ведь репутацию подмачивает. Некоторые ведь на меня скоса смотрят, мол, что же ты за партийный руководитель, как же ты идеи в народ ведешь, если собственную дочь не можешь убедить. Да, и сын тоже привык ,теплого места держатся, предлагал поехать со мной на целину, но он сказал, что надо сразу институт окончить, а потом буду думать, куда идти работать. Впрочем, что это я стал о жизни своей распространяться, может, наболело, а поделится не с кем. Как твоя учеба?

– Учусь, сдаю контрольные, скоро экзамены будут.

– Еще раз скажу, что молодец.

Конец мая оказался очень горячим для Власенко. На стройку был получен цемент для окончания строительства кирпичного завода, а вместе с тем уже начиналась полевые работы. Надо было произвести настройку посевных агрегатов, отрегулировать сеялки так, чтобы на один погонный метр 70 зерен пшеницы. Принимала серьезная комиссия, назначенная райкомом партии, которая дотошно проверяла каждый агрегат, пересчитывая до каждого зернышка.

Петру приходилось на работе находится до захода солнца и приходить на рабочее место с восходом солнца. Кроме того, надо было организовать работу на строительстве кирпичного завода, завести песок, глину, цемент и кирпич со склада. Тут еще наладчик технологического оборудования забил гвозди, ибо заявил, что поставили двигатели постоянного тока на бетономешалку вместо двигателя переменного тока, и надо было срочно ехать на центральный склад, чтобы сделать смену двигателя.

Конечно, это была его оплошность, в очередной раз он убедился на своем опыте, что надо учиться, потому что для него не было разницы между синхронным и асинхронным двигателем, ведь внешне они были похожи. Он был тогда доволен, что удалось без всяких проблем получить двигатель, и даже в голову не приходило, что надо было сравнить технические данные, указанные в проекте и технические данные указанные в паспорте. Как он мог так опростоволоситься?

Утром он зашел к руководителю комиссии Павлу Григорьевичу, объяснил ситуацию, которая сложилась на строительстве кирпичного завода, и, что ему надо ехать на склад, чтобы поменять двигатель.

– А кто же будет агрегаты нам показывать?

– С вами останется Сергей Лагута, мой заместитель. Он тоже очень хорошо разбирается в сеялках.

– Хорошо. Разберемся. Можете ехать на склад.

На складе долго разбирались с заменой двигателя, пришлось накрывать хорошую поляну с армянским коньяком и черной икрой. Жалко было отдавать продукты, которые приготовил к открытию завода, но за ошибки надо расплачиваться. Тем не менее, довольный Петр возвращался домой, как победитель. Солнце целый день сушило землю, и за автомобилем стоял столп пыли.

– Не слишком ли солнце в этом году землю палит. Недаром у нас в Украине говорят, что два дождя в маю, и агрономия по "ую, – с тревогой Петр смотрел на поля, которые располагались по обе стороны грунтовой дороги.

– Да, старики тоже говорят, что такой жары давно не было, – заметил шофер –кахах.

Однако, оканчивать строительство кирпичного завода пришлось отложить до лучших времен, так как пришлось мобилизовать все силы на посевные работы, так как установились в Казахстане жаркие дни, и синонимики прогнозировали такую погоду на ближайшие недели. Влага катастрофически терялась в земле.

Петр сел за управление трактора, и, буквально сутками не вылезал из кабины трактора. Спал по пять-шесть часов здесь же в вагончике, обеды тоже привозили к ним в поле.

Иногда приезжал в поле бригадир Николай Иванович и проверял работу агрегатов, проверял глубину вложения зерен и количество их на погонный метр, если выявлялись нарушения, то на месте делали исправления. К экипажу Власенко не было никаких претензий.

Комсомольцы выпускали боевые листки, в которых показывали результаты работы каждого механизатора кто сколько гектаров засеял за предыдущие сутки, и итог с начала посевной. По этим результатам передовикам выдавали переходный вымпел. Все ребята были молоды и, поэтому страстно добивались первенства в этом соревновании.

Кроме того, комсомольцы района устраивали проверку центрального склада, на котором производилось распределение горюче смазочного материала и запасных частей, организовали дежурство на диспетчерском пункте, которое направляло работу передвижных мастерских. Все должны быть в равных условиях, так должно строится справедливое государство без всяких там блатов, без кумовства и взяток.

Посевная шла хорошо, но опытные люди все чаще смотрели на небо, и с огорчением замечали, что солнце слишком яркое в этом году, тучи только на мгновение закроют его, и снова открывало землю для палящих лучей. Лето только начиналось, а жара стояла неимоверная, что в полдень невозможно было находится под открытым небом. Кабина трактора так накалялась, что без рукавиц нельзя было взяться на поручни, поэтому механизаторы предпочитали работать ночью, а не в полдень. Да, и тракторы не выдерживали такой температуры, ибо вода охлаждающая двигатель закипала, и это грозило тем, что сам двигатель выйдет из строя.

" Здравствуй, Петр.

Закончился первый курс. Я сдала успешно экзамены, позади насыщенный учебный год, теперь можно отдохнуть или куда-нибудь поехать с комсомольским отрядом. У нас еще с апреля набирались добровольцы поехать на какую-то стройку. Я, конечно, хотела записаться добровольцем, но мама очень была против этого. Куда ты поедешь? Какие там люди работают, ты ведь не знаешь? Ты никогда сама никуда не ездила, только в село к бабушке. Когда я говорю, что мне уже восемнадцать лет, что я уже самостоятельная, то она хватается за сердце и капли валидольные.

Я даже не знаю, что мне делать? Маму, конечно, жаль. Ей столько пришлось пережить во время войны. Я была еще маленькая, но хорошо помню, как начиналась война. Ведь мы жили на самой границе, ибо папа был офицером-танкистом. Я его увидела в последний раз, когда он нас с мамой садил на машину, которая увозила нас в тыл. Больше от папы не было никаких известий, и мы не знаем, где и когда он погиб, поэтому нам даже не платили никаких денег за потерю кормильца.

К сожалению, мы оказались на оккупированной территории. Хорошо, что нас приютили хорошие люди в Кировоградской области. Мы, конечно, никому не сказали, что наш папа был офицером, ибо в таком случае нас могли забрать в лагерь, или еще хуже. Но вот простые крестьяне нас приютили, и сказали местному старосте, что мы их дальние родственники, которые приехали из города, ибо там стало тяжело жить. мама помогала им в хозяйстве, за это они нас кормили. так и выжили.

Мама до сих пор поддерживает с ними связь, посылает им посылки с продуктами, ибо на селе у них сейчас тяжело с ними, а они люди пожилые, и никого родных у них нет. Единственный сын пропал без вести в самом начале войны. Вот к ним я часто ездила на каникулах, причем мама лично сажала меня в автобус, и просила кого-нибудь из пассажиров присмотреть за мной. Вот так и сейчас мама хочет присматривать за мной, а я не представляю, что мне делать.

Не могу же я всю жизнь прожить под такой маминой опекой? Что же я могу сделать такого, чем бы гордилась всю свою жизнь. Конечно, закончить институт, и работать врачом – это тоже хорошо, но хочется делать что-то еще полезного для страны, а то все слова, только слова. Вот перед таким непростым выбором стою я сейчас.

До свиданья, Наташа".

" Здравствуй, Наташа.

Я тебя понимаю и сочувствую, ибо мне тоже пришлось маму долго уговаривать, пока она меня отпустила одного в далекие края. Конечно, я мужчина и мне было сделать легче, и она теперь совсем не жалеет, что отпустила меня на целину, ибо видит, что у меня устроилось все хорошо. Но тебе не стоит отчаиваться, и настаивай на своем, ведь все равно придет время, когда тебе надо будет вылететь из родного гнезда. Даже после института тебя могут послать в другой населенный пункт. Неужели и тогда мама не разрешит тебе ехать?

У меня дела идут хорошо. На днях мы наконец-то мы открыли наш кирпичный завод. Было торжественное собрание, на которое приехало большое начальство из райкома партии. Они говорили длинные речи по поводу необходимости такого завода, благодаря которому будет изменятся облик целины. У меня журналист кустанайской газеты брал интервью, детально расспрашивал откуда я, кто мои родители, даже спрашивал женат ли я. Я все ему рассказал, и он пообещал, что в следующем номере опубликуют мою фотографию и статью об наших успехах. А я попросил, чтобы он лично мне сделал фотографию, а то так и не выберусь сходить в телеателье, чтобы сделать фотографию. Он пообещал сделать это.

После торжественного собрания был устроен обед для гостей и работников кирпичного завода. Во время этого обеда, ко мне подходили уже некоторые гости и интересовались как им можно будет выписать кирпич для постройки личных построек. Однако, я им отвечал, что в первую очередь кирпич будем выпускать для постройки зернохранилищ и общественных зданий. Это, конечно, им не понравилось, но это не мой личный завод, на котором я могу произвольно распределять продукцию. А таких людей партийных, ответственных работников, который заботятся больше о своей выгоде, я не совсем не понимаю.

Потом, когда опустилась ночь, то приехала кинопередвижка и продемонстрировала для всех бесплатно кинофильм "Мы с вами где-то встречались. Очень хороший фильм, люди смеялись от души, а, тем не менее, в фильме вскрывались некоторые отрицательные моменты нашей жизни.

Теперь мы уже начали выпускать кирпич, правда, как говорится, первый блин комом. И у нас пока не все получается, то не закалим кирпич, то перекалим. Это и понятно, ведь завод рассчитан на то, чтобы углем обжигать кирпич, а мы кирпич обжигаем доступным у нас материалом – соломой, поэтому и получается, что не можем выбрать время обжига. Думаю, что со временем мы научимся правильно обжигать кирпич.

До свиданья."

Леонид Ильич Брежнев 28 июня приехал в Москву, чтобы доложить о завершении весенне-полевых работ. План выполнен с перевыполнением на 15 процентов, благодаря самоотверженному труду сотен и сотен рядовых работников совхозов и колхозов. Особых срывов посевной кампании не наблюдалось, так как хорошо было организованно снабжение МТС и совхозов горючими материалами, посевными семенами; хорошо работали передвижные мастерские.

Об этом Брежнев начал рассказывать Никите Сергеевичу в рабочем кабинете, но Хрущев остановил его.

– Это все хорошо, я верю, что была проделана огромная работа, но нам важно, что мы получим в результате.

– Думаю, что урожай будет не меньше прошлогоднего.

– А вот мне докладывают, что мы не соберем такого большого урожая.

– Почему? – Лоб Леонида Ильича покрылся испариной.

– Жаркое лето стоит сейчас в Казахстане, и опытные люди говорят, что в этом году будет большая засуха. Такая засуха бывает раз в пять лет в этих местах, и этот год будет именно таким.

– Да, пока еще не было ни одного дождя, но метеорологи обещают на следующей неделе дожди. Конечно, сейчас очень нужен дождь, ибо пшеница только начала сходить, и надолго накопленной влаги не хватит.

– Неважное это дело надеяться на милость природы или, как говорили, старые люди надеяться на господа бога. Может еще службу попам закажем, чтобы они вымолили у бога дождь.

– Не принято коммунистам к богу обращаться, – заметил Брежнев.

– Конечно, не будем, но, что, же будет, если не будет урожая?

– Подождем, может, дожди пройдут.

– Ничего другого не остается. Теперь поговорим о делах на строительстве площадки для запуска баллистических ракет. Как там дела?

– Дела там движутся очень хорошо. Люди работают круглосуточно, думаю, что к концу года основные земляные работы будут закончены, а потом уже начнут монтировать пусковое оборудование.

– Как ты работаешь с конструкторами ракет?

– Можно сказать хорошо, хотя, должен сказать, что они очень жесткие ребята, дотошные до невозможности.

– Их надо слушать, они создают ракетный щит нашей Родины, тогда ни Америка, ни НАТО нас не запугают, а то ведь они нас держат на крючке. Мы этого не позволим, чтобы нами руководили. Конечно, жаль, что столько денег тратим на вооружение, но надо ведь от этих империалистов защищаться. Мы мирные люди, но как говорится, наш бронепоезд стоит на запасном пути.

– Да, порох надо держать сухим, – поддержал Брежнев своего начальника.

– Мы не хотели этого. Мы же предлагали им, чтобы они приняли нас в свой блок НАТО, официально в марте этого года, но они ведь не сделали этого. Я с Ейзенхауэром говорил об этом, когда в Вене встречался, а он ушел от прямого ответа. Вообще-то, несерьезный он президент, ибо во всех вопросах внешней политике шепчется с Далласом, государственным секретарем. Вот потому нам и пришлось создать в прошлом месяце Варшавский договор, чтобы противостоят НАТО. Так что ракетный щит нам по зарез нужен, занимайся ним по плотней.

– Будет сделано, Никита Сергеевич.

После того, как кирпичный завод был введен в работу, у Власенко появилось много забот, ибо теперь надо было заботиться о том, чтобы обеспечивать материалами для работы завода. К сожалению, у них не было заводского транспорта, который бы привозил песок, глину, солому, цемент, поэтому каждый раз приходится идти к директору МТС Сергею Николаевичу, чтобы он выделил транспорт.

Однако не всегда директор выделял машину, так как и у самого было много нарядов на несколько полуторок и один трофейный "Студобеккер". Поэтому Петр поставил перед собой задачу приобрести хоть какое-то транспортное средство. Хорошо, что у него сохранились хорошие отношения с председателем совхоза "Россия" Кабаевым, и он договорился с ним, чтобы сделать бартерный обмен: завод обязывался поставить в совхоз кирпич для строительства зерно хранилища, а совхоз отдает в аренду гужевой транспорт. Правда, появились у Власенко новая забота, заготовка корма для двух лошадок, которые появились во временном сарае.

С утра Петр отправил бригаду в поле за соломой, а сам остался с Сергеем Лагутой готовить раствор, когда к ним подошла бухгалтер МТС Настасия Ивановна и сказала, что Петра Федоровича в конторе ждут какие-то девушки студентки.

Власенко пошел в контору, и с удивлением обнаружил, что его там ждет Наташа Ветрова.

– Здравствуй, Наташа, – сказал Петя, переживая странные чувства радости и смятения.

– Здравствуй, Петр, – ответила Наташа, с легкой улыбкой на устах и веселым огоньком в глазах. – Принимайте в свои ряды новых целинников.

– Каким образом вы очутились здесь?

– Сначала поездом, потом перекладными автомобилями, а последние пять километров протопали своим ногами.

– Но почему, же ты не написала, что едешь к нам, я б выслал за вами автомобиль.

– Хотела сделать для тебя сюрприз.

– Действительно, сделала для меня сюрприз. Даже не предполагал, что ты сможешь приехать сюда.

– Но мы приехали. Знакомься, это моя подруга Елена.

– Очень приятно, Петр, – парень пожал руку девушке.

– Мне тоже приятно, – в ответ ответила стройная девушка с темными глазами и ямочками на щеках.

– Что же мы стоим? Давайте пойдем в нашу столовую, чтобы покормит вас, а то вы ведь с дороги только.

– А может лучше все-таки устроится, а потом уже идти в столовую, – возразила Наташа.

– Нет. Сначала в столовую, – сказал Петя и взял большую сумку у Наташи, а девушки взяли с двух сторон сумку Елены.

– Как же это мама тебя отпустила в такие дали? – интересовался Петя у Наташи, ведя в столовую.

– Я ж не сама поехала, а со мной и верная подружка поехала. Меня бы мама не пустила, но вместе с Еленой согласилась, ибо она у меня очень боевая и самостоятельная девушка и занимается в секции самбо.

– О. это же очень серьезно, но, тем не менее, условия у нас не мед.

– Нам такое и надо. – Наташа стояла на своем.

– Да, у нас здесь змей много и скорпионы бегают, а еще жара страшная и суховеи страшные, что песок глаза засыпает.

– Ты, что недоволен тем, что я приехала сюда? Мне ехать назад?

– Нет. Конечно, я рад, что ты приехала. Я просто готовлю вас к трудностям, которые вас встретят здесь.

– Нам все ни по чем. Правда, Лена.

– Конечно, – подтвердила девушка, которая молча, ранее наблюдала за переговорами.

В столовой Петр подошел к заведующей столовой Марине Владимировне и попросил её накормить девушек.

– Без проблем, у нас осталась еда после обеда, пускай садятся за стол.

Парень усадил девушек и побежал в общежитие, чтобы найти место для их поселения.

– Ну, куда же мы их поселим? – Возмутился Прохор Петрович, директор общежития, – нет у меня свободных мест, тем более для девушек. Зачем они сюда едут, сидели бы дома, да в куклы играли.

– Прохор Петрович, но они же приехали, не оставлять же их на улице. Причем, это мои землячки.

– Никак невесту сюда уже завлек. Ох, ты,паршивец.

– Прохор Петрович, ну, сделайте доброе дело. Я в долгу не останусь.

– Даже не знаю, что с тобой сделать, – уже смягчился директор, – вот никогда не посоветуются ни с кем, прежде чем, что-то сделать. Что за молодежь пошла.

– Да, они со мной тоже не советовались. Явились сюда, как снег на голову, надо что-то придумать. Неужели в вас все комнаты заняты?

– Все заняты.

– Но в некоторых комнатах есть свободные места. Так вот давайте мы ребят уплотним, а в свободную комнату поселим девушек.

– Да, они тут такой шум подымут. Ты же знаешь местную публику.

– Петрович, я эту публику беру на себя, тем более, что там есть ребята с моей бригады.

– Ну, смотри, если шум поднимется и побегут к начальнику МТС, то ты будешь отвечать.

– Вызываю огонь на себя, – бодро ответил парень – давайте пойдем, посмотрим, какую комнату мы с вами можем освободить.

С Петровичем Власенко выбрал лучшую комнату, в которой стояло четыре койки. На данный момент в комнате жило три человека: двое ребят работали в его бригаде, а третий работал на элеваторе электриком. Понятное дело, со своими ребятами проблем не могло быть, а вот Серега Пилипчук мог сильно возражать, ибо он среди механизаторов считал себя белой костью, и к нему трудно было подобрать нужный подход. Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, первым делом Петр пошел на элеватор. Серега там копался в магнитном пускателе на транспортере.

– Серега, у меня к тебе есть дело.

– Дела у прокуроров, а у нас делишки, – по такому ответу и по тону этого ответа Петя понял, что разговор будет долгим и напряженным, поэтому он решил действовать в обход.

– Сергей, у меня там осталась бухта медного провода…

– Ну, и что с того, – не дал даже закончить Сергей.

– Я думаю, что мне с ним делать. Отдать на склад или своим кому-то дать. На склад, если отдать, то там сразу ему ноги приделают.

– Конечно, приделают. Это же такой дефицит такой.

– Так, может, тебе его отдать?

– Не понимаю, что тебе от меня надо, – просверлил взглядом Сергей Власенка.

– Понимаешь, – решил Петя играть в открытую. – Тут приехали к нам две студентки на целину, так им негде поселится.

– Так, я что могу сделать? Я же не директор общежития. Обращайся к Петровичу. Он этим делом заведует.

– Я обращался к нему. У него свободных комнат нет, а вот, если вашу комнату расселить по другим комнатам, то для девушек освободится комната.

– Это ты хорошо придумал. Интересно, почему это так заботят эти девушки?

– Понимаешь, они мои землячки. Можно сказать, что я сагитировал их к этой поездке, а вот теперь должен обеспечить их нормальными условиями. Ведь они девушки городские привыкли жить с комфортом.

– Так и обеспечивай их этим комфортом.

– Так я к тебе обращаюсь. С твоими соседями я договорился, они уже перебираются в другие комнаты.

– Я никуда не буду перебираться, – категорически сказал Сергей.

– Ну, будь человеком.

Сергей молчал, давая понять, что разговор закончен.

– Скажи, что тебе сделать, чтобы ты согласился.

– Ничего мне не надо.

– Давай я тебе денег дам? Сколько ты хочешь?

– Вот это уже оскорбление личности. Я могу на тебя и заявление написать.

Петр хотел резко выразиться, но только махнул рукой и пошел в столовую, где оставил девушек.

Петр возвратился в столовую, где девушек кормили обедом. Они уже пообедали и теперь мирно беседовали с заведующей столовой Мариной Владимировной. Она с интересом слушала, как люди живут сейчас в Украине, откуда он уехала с мужем полтора года назад. В принципе, она не жалела, что тогда сделала свой выбор, ибо хорошо устроилась на целине, но вот за родными местами, за рекой Самарой она скучала. Разговор с девушками был для неё, как глоток свежего воздуха.

– Так, девушки, пошлите поселяться в общежитие,– сказал юноша, и взял в руки вещи Наташи, а девушки взяли вещи Лены и пошли следом за ним.

Петя открыл комнату. Комната была небольшой, в ней стояло четыре кровати, по две под стенкой, посредине стоял стол, возле него стояло четыре стула, а возле кроватей стояли тумбочки.

Девушкам понравилась комната, они даже не предполагали, что будут жить в таких условиях, ведь им рассказывали, что будут жить в палатках на досках.

– Вот бы маму сюда привезти, чтобы она увидела, где я буду проживать, тогда бы она не переживала так.

– Ничего, я напишу ей, и она успокоиться, – заверила Лена.

– Только тут будет маленькое неудобство, – заметил Петя, несколько смущаясь.

– Какое? – обе девушки задали вопрос одновременно.

– Понимаете, тут такое дело. Один жилец этой комнате не пожелал перейти в другую комнату, и вам придется жить вместе с ним.

– С нами будет жить мужчина? – удивленно спросила Наташа, её такое соседство не устраивало совсем. Неизвестно еще, что это за мужчина и, как он поведет себя ночью, когда они будут спать.

– Не переживай, Наташа, он вообще-то нормальный парень. Дополнительно я попрошу у Петровича пару простыней, и мы перегородим комнату простынями, чтобы он вас не видел. К тому же вас в комнате будет двое, и он не будет рисковать.

– К тому же, как ты знаешь, у меня разряд по самбо. Так что будь спокойна, недаром ведь твоя мама поручила мне смотреть за тобой.

– Вот и хорошо. Устраиваетесь здесь, а я схожу на работу и загляну к вам после работы, чтобы отметить ваш приезд. Наташа, пошли со мной к Петровичу, чтобы он вам выдал постельные принадлежности.

Петрович был очень внимателен и ласков с девушкой, подобрал для них самое лучшее постельное белье, полотенце, дал еще по одному одеялу, мол, у нас ночи холодные, поэтому будете укрываться двумя одеялами.

Наташа хотел было отказаться от него, но затем подумала, что эти одеяла можно будет использовать для того, чтобы перегородить комнату, и взяла их в комнату, где Лена уже произвела уже некоторые перестановки и уборку. С сумки она вытянула салфетки и положила на тумбочки, которые стояли у кроватей.

Вечером Петр вместе со своим другом Сергеем Лагутой пришел в гости к девушкам. Они были не одни. На своей кровати сидел Сергей Пилипчук и читал газету "Труд", последнюю страницу, на которой всегда давалась разнообразная интересная информация. Чувствовалось некоторое напряжение и скованность между жильцами. Это тотчас почувствовал Власенко, и потому тотчас же решил разрядить обстановку.

– Рассказывайте, как вы здесь устроились? – спросил Петя у девушек.

– Очень замечательно, – ответила Наташа.

– Люкс номер, – поддержала её Лена.

– Вот и хорошо. Значит, мы сегодня отметим ваш приезд и поселение на новом месте. У меня тут осталось шампанское и некоторые консервы, после того как мы кирпичный завод запускали.

Власенко стал из сумки выкладывать на стол свои припасы.

– Вот по этому случаю у меня сохранилась баночка черной икры.

– О, так вы живете здесь, как у бога за пазухой, – заметила Лена.

– А у нас тоже кое-что есть. – Наташа открыла чемодан и вытянула оттуда кусок копченной колбасы, голландский сыр.

– У вас есть нож или еще чего-нибудь, чтобы открыть консервы? – спросил Петя у девушек.

– Надо посмотреть, где-то должен быть, – засуетилась Лена.

– Не надо, Сергей, дай свой нож, – обратился он к Сергею Пилипчуку, который сидел на своей кровати, ибо знал, что у того есть специальный нож.

Пилипчук открыл свою тумбочку и протянул её Петру, тот взял её в руки и передал другому Сергею, который тоже чувствовал себя как-то неуютно в новой компании.

– Открывай,Серега, консервы, а я пока хлеб порежу. Лена, доставай свой нож.

Все как-то зашевелились, занялись делом, тем самым, создалась праздничная обстановка, которая говорила о необычности данного момента. Петя резал хлеб, а девушки накладывали на него черную икру, Сергей открывал рыбные консервы. Когда были закончены все приготовления, то сели за стол. Но тут оказалось, что у девушек было только две чашки, а надо минимум четыре посудины, чтобы разливать шампанское. Снова пришлось обратиться к Пилипчуку, чтобы он одолжил им стаканы или чашки. Сергей дал им два стакана, перед этим их сполоснул водой из чайника.

– Так, идите и вы к нам за стол, – предложила Наташа.

– Действительно, иди и ты к нам садись, – поддержал девушку Петр.

Сергея не пришлось два раза приглашать к столу. Он достал из своей тумбочки кружку, взял свой стул и присел к компании. Петя открыл шампанское, которое выстрелило и шумя побежало через край.

–Подставляй свои бокалы, – дал команду парень своей компании и разлил вино по емкостям. – Так, давайте выпьем зато, чтобы целинная эпопея у вас удалась.

Все дружно выпили игристый напиток и набросились на шикарный стол, не каждый день они позволяли себе такие лакомства. До поздней ночи засиделись ребята, за столом рассказывая о делах целинных, о последних новостях с далекой Украины, о планах, которые они строили на свое будущее.

Когда стали расходиться, ибо завтра всем надо было идти на работу, то свернул свой матрац Сергей Пилипчук, постельное белье и направился к выходу.

– Ты куда идешь? – спросил его Петр.

– Пойду к ребятам спать.

– Ой, нам так неудобно, что мы тебя выселили с комнат, – заметила Наташа.

– Ничего, я привык с ребятами спать.