КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Оковы прошлого. Книга 2 (ЛП) [Триша Вольф] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Триша Вольф

"Оковы прошлого. Книга Вторая "

Серия: Порванные связи (книга 5)


Автор: Триша Вольф

Название на русском: Оковы прошлого. Книга вторая

Серия: Порванные связи

Перевод: TatiusK, YaninaP, qwert54321

Сверка: helenaposad


Бета-корректор: Critik


Редактор : Amelie_Holman

Оформление Skalapendra


Аннотация

Новая угроза нависла над Арлингтоном, и в центре внимания оказывается ведущий судмедэксперт Эйвери Джонсон, которую преследует серийный убийца, известный как Альфа Киллер.

Правда или вымысел, Альфа подкармливает СМИ сюжетами, организуя серию таких преступлений, что среди конкурентов ему нет равных. Запутанная ложь всё больше вовлекает Эйвери в садисткую игру Альфы, и единственное, чего она боится, - потерять Куинна. Имея столько же секретов за душой, сколько и неуловимый криминальный авторитет, Эйвери рискует не успеть рассказать всю правду Куину - упрямому, всегда действующему строго по правилам детективу, который готов пойти на все ради ее защиты.

Пока оперативная группа зарылась в недрах продажной адвокатской конторы, обнаружение крупной криминальной сети с широкими связями грозит сорвать маски со многих игроков. Как далеко зайдёт коррупция? На сколько далеко распространятся действия Альфы? В погоне за убийцей детектив Куинн сталкивается с неизбежным выбором. Предать любимую женщину или искать возмездия вне закона?


- В любви всегда есть немного безумия. Но и в безумии всегда есть немного разума.

Фридрих Ницше


Глава 1

Бесчувственный

Альфа


В современной культуре отсутствует понимание и образ настоящего психопата. Я виню в этом писателей. Голливудских сценаристов и романистов. Они скучные. Хотите продемонстрировать злодея? Просто сделайте его серийным психопатом-убийцей!

Нет мотива. Нет реалистичной истории. И в финале предсказуемая и скучная развязка.

На самом деле это чаще всего не так интересно.

Давайте взглянем на статистику. По факту, один процент населения можно причислить к активным психопатам. Это не серийные убийцы, преследующие вас с огромным кухонным ножом, покрытый кровью, при этом маниакально смеясь... Это ваши соседи, члены семьи, ваши врачи и адвокаты. Это люди у власти, люди, которым вы доверяете.

И вы им нужны.

Вы нужны им, чтобы стать жестче и бесчувственнее, когда речь заходит о принятии сложных решений. Вы нужны им именно для этого. Из войны не выходят победителем из-за сочувствия. Города и королевства не строились на вашем чувстве сомнительной симпатии. Сочувствие не приводит к успеху.

Я глубоко затягиваюсь сигаретой и выдыхаю дым. Наблюдая за тем, как завитки взлетают вверх, вырываясь наружу и растекаясь по кровавой резне передо мной, пока я перекатываю белый фильтр между большим и указательным пальцами. Он пропитался красным, соответствуя цементу, окрасившемуся в темно-малиновые оттенки.

Я ненавижу стереотипы. Но ирония заключается в том, что в данный момент я опустился до стереотипного психопата, что является прискорбным событием для меня. Я смотрю свысока на таких людей, как Вэллс и Мейсон, людей, у которых нет самоконтроля. Я выше их во всех отношениях, и все же я здесь, покрытый кровью после совершения очень импульсивного поступка.

- Убери этот беспорядок, - приказываю я Доновану, своей правой руке. Заняв место Алекса, он пресмыкается передо мной, стремясь доказать свою ценность. Пока что он ведет себя как хороший маленький прихвостень. Совсем как Алекс Кинг в былые времена.

В груди покалывает от тупой боли - потеря Алекса все ещё свежа для меня. Это была необходимая жертва, но все же я не испытываю наслаждение от того, что она обошлась мне дорого. Сложно находить толковых и преданных людей. Людей, которые будут служить вам без лишних вопросов. Готовых посвятить этому делу всю свою жизнь.

По правде говоря, Алекс не должен был умереть. Я мог спасти его. Мог публично унизить, и никто бы не усомнился во мне. В конце концов, он был моим любимчиком. Взращенный и воспитанный мной, все остальные равнялись на него.

Вот почему, друзья мои, его нужно было сделать примером для подражания.

Не из-за его промаха или единственной ошибки, которая мне стоила судмедэксперта. Его пришлось убрать, потому что в рядах не может быть разногласий.

Это была прекрасная возможность опозорить его и повысить мой авторитет, который не должен подвергаться сомнению.

Король Генрих говорил: «Но нет покоя голове в венце». Ох, Шекспир. Настоящий фундаментальный источник мудрости. Какие бы сомнения я не испытывал, я всегда могу обратиться к нему за наставлением.

На самом верху всегда одиноко.

И в ту самую секунду, когда я чувствую, что есть еще одна душа, на которую я могу возложить свою ношу... в этот момент я чувствую нож, вонзенный в мою спину.

Я опускаюсь на колени рядом с некогда пышногрудой блондинкой и наклоняю голову. Позволяю взгляду задержаться на её невидящих глазах и неподвижных чертах. Бездыханная. Бессмертная. Она застыла в одном мгновении, увековечив себя и испытанные ею муки. Она никогда не будет настолько прекрасна, как сейчас. Ее кожа все еще была теплой, а щеки раскрасневшимися. Остекленевшие глаза расширились в почти благоговейном выражении.

Рукой в перчатке я отбрасываю непослушные пряди, прилипшие к ее блеску для губ.

- Дорогая, теперь у тебя есть цель.

Спустившись взглядом ниже шеи, сложно определить, что является плотью, а что разломанными костями – единственное, что осталось от ее изуродованного тела. Метка, которую носят мои девочки на бёдрах, была срезана после порки. Её прекрасные, полные груди обнажены.

- Заверни её и собери посылку, - приказываю я.

Поднявшись на ноги, я окидываю взором множество мертвых женских тел, разбросанных по полу. Такая потеря и такой позор. И я, как холодная рыба, плаваю в этом красном море. Пропитанный кровавыми последствиями. Мое королевство было построено на этом, и я несу на своей голове всю тяжесть короны, видя, насколько была запятнана и осквернена земля, на которой я стою.

Я отбрасываю окурок и переступаю через блондинку. В глубине души появляется небольшое угрызение совести, но его легко погасить. Как окурок от сигареты, шипящий в луже крови


Глава 2

Армагеддон

Куинн


Разносящиеся крики звучат просто фоном на контрасте с моими хаотичными мыслями, которые становятся все более и более громкими. Капитан Векслер устроил мне свою фирменную выволочку. И кое-что я заслужил, и буду паршиво себя чувствовать из-за этого, но есть дело, к которому мне нужно вернуться.

- Ты меня слышишь, Куинн?

Вырвавшись из мыслей, я перевожу взгляд с Эйвери, слоняющейся по КПЗ с другой стороны от стеклянной стены, на разъяренное лицо Векслера.

- Да, сэр, - раздражение плохо скрыто в моем коротком ответе.

Его глаза опасно вспыхивают.

- Ты разбил машину. На чертовом шоссе во время преследования. Шоссе, полном других водителей. Ты нарушил протокол и исчез с Джонсоном на двадцать четыре часа, а на моем столе до сих пор нет отчета...

Я киваю на папку, лежащую у меня на коленях, подняв брови.

Его лицо заметно отпускает напряжение.

- Ты не оставляешь мне выбора.

Его слова перетягивают на себя все мое внимание.

– Какого выбора?

Потирая затылок, он подходит к столу и открывает верхний ящик.

- Твои значок и пистолет, - он протягивает руку в мою сторону. - Извини, Куинн, но ты отстранен от действующей службы до дальнейшего уведомления.

Я встаю со стула и упираюсь ладонями в край его стола, давая себе почувствовать опору, чтобы не натворить глупостей. Вроде брошенного стула в стеклянную перегородку.

– Не делайте этого. Вы же знаете, у нас нет времени на политику. Сэр, – я поправляю себя, – Эйвери все еще в опасности, и убийца на свободе…

Векслер тяжело вздыхает.

- Очевидно, что в моем отделе всегда есть кто-то, находящийся в опасности, и какой-нибудь преступник продолжает убивать, – на секунду черты его лицо искажается отчаянием, но он быстро берет себя в руки, становясь все тем же несгибаемым капитаном. - Надо мной тоже стоит начальство, детектив. И я всегда вытаскиваю твою задницу из дерьма, так что мне нужно, чтобы ты убрался отсюда, пока все не уляжется. Я обещаю, что Эйвери будет получать подробную информацию при любых обстоятельствах.

Безопасность Эйвери важнее всего на свете. Я верю, что Векслер и департамент намерены позаботиться о ее безопасности, но я не могу остаться в стороне.

Смирившись, я делаю глубокий вдох, достаю свой значок и кладу его на стол рядом с отчетом о похищении Эйвери. Затем я вытаскиваю свой «Глок» из кобуры и опускаю его рядом. Мою грудь сдавливает, словно в нее врезался крученый мяч. Меня еще никогда не отстраняли от дела. Более двадцати лет безупречной службы - и вот моя награда.

Единственный момент, когда я запаниковал, боясь потерять небезразличную мне женщину, разрушил все, над чем я работал годами.

Я разворачиваюсь, намереваясь покинуть кабинет начальства с гордостью. Ведь я не жалею ни секунды, что поставил Эйвери на первое место.

- Да... и, Куинн?

Я замираю, прижав руку к двери.

- Оставь свои записи по этому делу в своем кабинете. Хорошая работа. Я найду команду, которая займется этим.

Костяшки моих пальцев белеют, я берусь за ручку, открывая дверь.

- А Бондс? – спрашиваю я.

Я сжимаю зубы, слыша его кряхтение.

- Пусть проходит, – говорит он. – Она следующая.

Я закрываю дверь и поворачиваюсь к капитану.

- Вы не можете отстранить ее от этого дела, – я потрясен, что эти слова с такой легкостью слетели с моих губ. Всего двадцать четыре часа назад я еще не был уверен, насколько мне нужна Сэди, сомневаясь, смогу ли я когда-нибудь снова доверять своему партнеру.

Однако существует много уровней доверия. И прямо сейчас я верю, что Сэди сделает все возможное, чтобы защитить Эйвери. Чему я не верю - так это ее методу доводить дело до конца. Но и с этой мутью я справлюсь.

Векслер прищуривается.

– Она стреляла из движущегося по шоссе автомобиля, – он произносит это так, будто этого объяснения достаточно. И, действительно, Итан Куинн всего месяц назад был бы первым, кто подписал бумаги об увольнении Сэди за эти действия. Но сейчас, не задумываясь, я бы отдал ей этот приказ снова и снова, чтобы спасти Эйвери.

- Бондс лишь следовала моим указаниям, - говорю я, вздергивая подбородок. - Я беру всю ответственность на себя.

Но капитан отрицательно качает головой.

– Это очень похвально. Но ты знаешь, что это так не работает. Ее оружие - ее выговор.

Вспомнив о последнем деле и о том, как Бондс восприняла мой выговор, я коротко киваю Векслеру. Сэди отступит примерно так же, как и я: ни на йоту.

- Просто знайте, что агент Бондс сделала все, что должна была, чтобы вытащить Эйвери из того фургона.

Подняв брови, Векслер возражает:

– Это не личное, Куинн. Доктор Джонсон, – подчеркивает он, выделяя мое неформальное обращение к судмедэксперту нашего отдела, - является частью нашей команды. Каждый сотрудник уделяет максимальные усилия ее защите и раскрытию этого дела. Тебе нужно пересмотреть свои приоритеты. Быть дальновиднее.

Глубоко вздохнув и раздув ноздри, я выпрямляю спину.

– При всем уважении, капитан. Когда дело касается одного из нас, это становится личным, – я поворачиваюсь к двери и открываю ее. – Вы знаете, где меня найти, когда я понадоблюсь.

Прежде чем я успеваю выйти, он бросает мне:

– Ты понадобишься мне раньше, чем думаешь. Вот почему я прошу тебя взять паузу, чтобы разобраться со своим дерьмом.

Я быстро закрываю за собой дверь, чтобы не совершить ошибку, вступив в словесную перепалку с начальником. Я уже достаточно запятнал свою репутацию для одного дня.

Оказавшись в приемной, я едва могу посмотреть в нефритово-зеленые глаза Сэди. Предательство, которое она, должно быть, почувствовала, когда я снял ее с предыдущего дела, отдается в ней неприятными ощущениями.

- Все настолько плохо? – спрашивает она, засовывая руки в задние карманы.

Я скрещиваю руки на груди, отмечая ощущение пустоты от отсутствующего пистолета. Сэди сделала все возможное, чтобы сохранить мой значок, но кто-то должен принять удар. И, по справедливости, этим кем-то должен быть я.

- Я пытался взять весь удар на себя, но теперь твоя очередь. Векслер хочет тебя видеть.

Она морщится, испытывая беспокойство. Я знаю, что ее больше волнует не собственная судьба, но нет никакой причины говорить ей, что я отстранен от дела. Она скоро и сама все узнает.

- Я справлюсь с этим, – твердо заявляет она, и я не сомневаюсь, что Сэди способна усугубить ситуацию для Векслера.

Когда она направляется к капитану, я нахожу взглядом Эйвери и киваю в сторону своего кабинета. Закрыв за собой дверь, тем самым ограждая нас от постороннего шума, я мысленно проклинаю стеклянные стены, которые не дают нам уединиться. Впервые, с сегодняшнего утра, я остался с ней наедине, и все, что мне хочется, это прикоснуться к ней.

- Что происходит, Куинн? – спрашивает она. – Я думала, у нас все получилось. Или, по крайней мере, мы разобрались с этим.

Стоя к ней спиной, я опускаю жалюзи, создавая хотя бы иллюзию уединения.

- Политика, – выдаю я насколько возможно честный ответ. Когда я поворачиваюсь к ней, растерянный взгляд ее красивых карих глаз притягивает меня, как магнит.

Ее аромат лаванды захватывает все мои чувства, обжигая грудь. И я вынужден сделать глубокий вдох, чтобы очистить свой разум.

- Меня отстранили от работы.

Эйвери качает головой.

– Но они не могут этого сделать.

Я усмехаюсь.

– О, они могут и сделали это.

Я провожу пальцами по волосам, испытывая раздражение от того, что не могу просто взять и прижать эту женщину к груди. Я никогда не чувствовал себя таким чертовски уязвимым, и я ненавижу это чувство слабости, возникающее из-за того, что нуждаюсь в ней в этот момент.

Я отступаю на шаг и пытаюсь вдохнуть воздух, не пропитанный ее запахом.

- Отстранен от дела или нет… это не имеет значения, - я обхожу стол и достаю связку ключей, чтобы открыть нижний ящик. - Я не выпущу тебя из виду.

Я собираю копии документов, которые сделал, и флешку со всеми моими исследованиями. Векслер может оставить себе мои файлы, но копии я заберу с собой.

- Мне нужно работать, Куинн, – говорит Эйвери, и я смотрю, как она обхватывает себя руками. - Мне нужно убедиться, что вскрытие второй жертвы было проведено должным образом. Те мужчины тестировали наркотик на этих женщинах, - она неуверенно подносит пальцы ко рту, к шраму. - Я должна найти связь между наркотиком и их смертью, а у второй жертвы могут быть доказательства, необходимые для установления этой связи.

Я захлопываю ящик и швыряю папки на стол. Меня охватывает гнев, прежде чем я успеваю взять контроль над словами, слетающими с моих губ.

- Черт возьми, ты работаешь в этом здании. Тебя уже похищали не один раз, а дважды, Эйвери. Прямо здесь, в гребаном здании полицейского участка, напичканного копами, – я взмахиваю рукой для выразительности.

- Пожалуйста, не надо меня опекать, – ее плечи опускаются, и укол вины врезается мне в живот. – Ты хочешь сказать, что кто-то здесь работает на другую сторону?

Я качаю головой, чувство раздражения нарастает.

– Саймон, твой личный лаборант… так что да. Наверное, так оно и есть. Я никому здесь не доверяю, – пристально смотрю на нее. – Особенно, когда речь идет о твоей безопасности, а здесь ты не под защитой, Эйвери.

Ее взгляд смягчается, когда она всматривается в мое лицо.

- Ты никому не доверяешь. Даже Сэди?

Я открываю рот, чтобы опровергнуть это обвинение, но не могу сказать с уверенностью, что она не права.

- Я верю, что Сэди защитит тебя.

Эйвери чувствует двусмысленность моего ответа, но больше не задает вопросов. Как по команде, раздается стук в дверь. За ней стоит Сэди, источая страдания.

Черт.

- Это не обсуждается.

Я подхожу к двери и отпираю ее. Раздражение Эйвери вызывает напряжение в моих плечах. И я оказываюсь не готов к ярости Сэди, когда она проносится мимо меня.

Сэди встает со скрещенными руками посреди моего кабинета.

- Ты планировал сказать мне, что отстранен от дела?

Господи. Я окружен рассерженными женщинами. Где Карсон, когда он мне так нужен?

Я закрываю дверь.

- Ничего не изменилось. Мы придерживаемся плана. Скоро я вернусь на службу.

План состоял в том, что Сэди и Карсон займутся расследованием дела Мэддокса и его юридической фирмы, а мы с Эйвери займемся преступниками и уликами. Таким образом, я смогу обеспечить безопасность Эйвери, пока мы будем исследовать ее связи в даркнете. Но поскольку я больше не желанный член команды и даже не детектив без значка, об этом не может быть и речи.

Я сойду с ума от переживаний за Эйвери.

Посмотрев на Сэди, я чувствую полную уверенность в своем решении.

- Эйвери собирается взять отпуск.

- Нет, - Эйвери качает головой, вскинув руки. - Нет, я не собираюсь этого делать. Я не позволю этим чудовищам безнаказанно уйти от справедливости.

- Так будет лучше, - вмешивается Сэди, и сердитое выражение лица Эйвери исчезает. Шок от предательства ясно отразился на ее нахмуренном лбу. - Тебе действительно нужно отдохнуть, - продолжает Сэди. - Но это не конец. Еще нет. Ты под прицелом.

На долю секунды черты лица Эйвери искажает тревога. Но она быстро скрывает панику, расправляя плечи и поднимая голову.

- Я не боюсь их.

Сэди никогда не отличалась милосердием, черт, иногда я удивляюсь, способна ли она вообще на сострадание, но в этот раз я на ее стороне. Ее прямота необходима, чтобы заставить Эйвери осознать степень опасности, в которой она находится.

Я обращаюсь к Сэди: - Ты еще в деле?

- Теперь я занимаюсь просроченными штрафами за парковку, - отвечает она. -Значит, я не на скамейке запасных, если ты это имеешь в виду. Думаю, могло быть и хуже.

Возможно, она права, но разгребать штрафы за парковку - что может быть хуже для полицейского?

- Мы все еще работаем над этим делом, – я перевожу взгляд с Сэди на Эйвери. – Я, конечно, действую не официально, но никто больше не знает о твоих связях с этим, Эйвери. Это наше дело, и мы будем работать над ним.

Сэди поднимает брови.

- Детектив Куинн выходит за рамки закона?

Я бросаю тяжелый взгляд в ее сторону.

- Не надо так волноваться. Я не собираюсь заниматься самосудом, - прищуриваюсь. - Я просто не прочь немного понаблюдать со стороны. Я все еще хочу знать все новости о Мэддоксе и его юридической фирме. Все, что вы обнаружите по «Ларк» и «Ганнет», должно быть у меня, - я тяжело вздыхаю. - Держите меня в курсе, пока я не вернусь к делу.

Эйвери ловит взгляд Сэди, и между ними происходит какое-то безмолвное общение.

- Хорошо, - говорит Сэди, меняя позу. - Миссия «Куинн под прикрытием» начинается. Я буду держать тебя в курсе.

Она выходит из моего офиса, и я остаюсь со странным чувством настороженности, которое я не могу объяснить.

- Думаешь, с чего начать?

Я смотрю на Эйвери, и эта тяжесть в груди почти расплющивает меня изнутри.

- Да. Именно так.

Она робко подходит ко мне и опускает свою ладонь на мою руку. Я смотрю вниз, на наши переплетенные пальцы.

- Пошли, - говорит она, подталкивая меня к двери. - Если мы собираемся играть не по правилам, самое время начать.


Глава 3

На грани

Эйвери


Топот наших шагов отдается эхом, словно секундная стрелка тикающих часов. Ритмичный стук по линолеуму убаюкивает меня. Я иду по коридору с белыми стенами, будто меня зомбировали, и это самый страшный страх судмедэксперта.

Я думаю, это ирония судьбы. Я лишь пустая оболочка женщины, труп, направляющийся в морг. Если бы не Куинн, рискующий своей карьерой ради моей безопасности, я бы, скорее всего, сейчас лежала на столе в своей собственной лаборатории.

Я не знаю, что бы произошло, если бы Сэди и Куинн не остановили фургон. Но я уверенна, что рано или поздно эти люди убили бы меня. Они точно не позволили бы мне уйти и унести с собой все их секреты.

Секреты.

Один из них принадлежит мне. А так как мне все-таки удалось сбежать, интересно, сколько времени у меня осталось до того, как Мистер-в-галстуке - человек, который мне угрожал, и причина, по которой я никогда не забуду холодное ощущение стали внутри меня, - откроет мою проклятую тайну.

Но после событий последних сорока восьми часов апатия стала моим непосредственным врагом – угрозой, которая давила на меня с каждым изнуряющим шагом.

Я могла бы усерднее сопротивляться Куинну, противостоять его напору и отказаться покидать лабораторию, место, в котором я могу контролировать обнаруженные улики. Я могла бы это сделать, и я смогла бы его убедить в своей правоте, но мысль о том, чтобы, наконец, отдохнуть, была более привлекательной.

Мне хочется рассмеяться собственным рассуждениям. Рисковать жизнью, свободой и репутацией... лишь ради одного дополнительного часа сна. Но к черту сон. Сон - тоже мой враг.

На каждую потерянную секунду потребуются часы по восстановлению этого дела.

Я заставляю свои ноги двигаться вперед, ведя Куинна к криминалистической лаборатории. Я чувствую давление от его осязаемого присутствия за моей спиной. Поэтому, когда он хватает меня за запястье и тянет в укромный уголок коридора, я ощущаю лишь легкую тревогу.

- Что ты делаешь? - я смотрю ему в лицо, когда он возвышается надо мной.

- Мы должны быть на одной волне.

Он стоит слишком близко, заставляя мое сердце беспорядочно биться в груди.

Я с трудом сглатываю.

- Мы и так заодно, Куинн. Я поняла тебя.

Он скользит ладонью по моей руке, обхватывая предплечье, и уже в этом действии ясно читается его беспокойство.

- Введи свою команду в курс дела, но не давай им больше информации, чем нужно.

Мои плечи поникли. Я не уверена, на что должна ответить в первую очередь. На его очевидное беспокойство или властный темперамент. По мере того, как нарастает мое возмущение, во мне снова пробуждается злость из-за ситуации вокруг меня, и я выбираю занять оборонительную позицию.

- Они - не идиоты, - огрызаюсь я. - У них есть доступ ко всем уликам, и они должны знать, что с ними делать.

Он глубоко вздыхает и убирает руку.

- Я имел в виду твои личные обстоятельства. Единственная зацепка, которой мы располагаем в данный момент, - это твои связи в даркнете. Если кто-то из твоей лаборатории выяснит это... - он поджимает губы. - Я не хочу, чтобы какая-либо информация просочилась в прессу. Нежелательно, чтобы те люди, с которыми ты имеешь дело, испугались и исчезли.

- Почему ты думаешь, что эта утечка информации произошла именно из моего отдела?

Он приподнимает брови.

- В твоем департаменте произошло уже два инцидента. Саймон был чертовым серийным убийцей, и...

- А те люди, что ворвались вчера в мою лабораторию, не имеют никакого отношения к моим сотрудникам, - я стискиваю челюсть. Хотя мне и нечего сказать в качестве оправдания Саймона. Я до сих пор не знаю, как Прайс Вэллс вышел на него; был ли Саймон частью плана Вэллса с самого начала, а затем он внедрился в мою лабораторию, или Вэллс был им выбран уже после этого.

В любом случае это не имеет значения. Куинн прав. Криминалистическая лаборатория ненадежна. Монстр, вроде Вэллса, бросил лишь один взгляд на мою лабораторию и нашел все слабые места и лазейку. Как много других людей, работающих в этом здании, таких же слабых духом и ожидающих момента для удара.

Я качаю головой.

- Прости. Ты прав.

Куинн подходит ближе. Жар от его тела заставляет воздух резонировать, порождая желание прикоснуться к нему.

- Я не хочу оказаться правым, - говорит он. - Я просто хочу убедиться, что больше никто не пострадает.

Глубина его слов вызывает томление внутри меня. И когда он проводит ладонью по моей щеке, осторожно скользя шершавыми подушечками пальцев по моему лицу, я жалею, что не могу дать ему это обещание.

Между нами пропасть, которая растет с каждой секундой. Когда он, наконец, узнает правду обо мне и то, на что я способна и что сделала... не я буду испытывать боль, но я надеюсь, что смогу с этим справиться.

Прежде чем я поддаюсь соблазну коснуться губами его губ, он отстраняется.

- Давай получим ту информацию, в которой нуждаемся, а затем сложим в единую картину.

Я киваю, проводя ладонями по его рубашке, расправляя измятую ткань. Скоро я буду не в состоянии уберечь Куинна от своих секретов. Эти секреты разрушат наши и без того хрупкие чувства, уничтожив не только нас, но и его веру в закон.

И это знание убивает меня.

Я не хочу быть той, кто уничтожит его убеждения и веру в справедливость.

Пока мы идем по коридору, замечаю, что люминесцентные лампы над нашими головами светят до резкости ярко, и меня охватывает ощущение, будто я зависаю в пограничном состоянии между сном и реальностью. Меня поглощает усталость. Голова тяжелеет, такое чувство что меня вот-вот стошнит.

Однако бороться с надвигающимся состоянием бесполезно. Оно уже захватило мое сознание и тело. День, когда я согласилась помочь избавиться от Прайса Вэллса, моего похитителя, был днем, когда я приняла все это с распростертыми объятьями.

Саймон - не единственный, кто осквернил это место.

Когда я толкаю вращающиеся двери, чтобы войти внутрь, ко мне поворачиваются головы с широко открытыми глазами, откровенно пялясь на меня. Мои лаборанты замирают на месте. Я вижу бесконечную череду вопросов на их шокированных лицах. Почему я здесь? Насколько сильно я пострадала в этот раз? И одно подавляющее чувство страха, отражающееся в их глазах: кто следующий?

- Ты хочешь, чтобы я… - начинает Куинн.

- Нет, - резко останавливаю его. - Я справлюсь.

Вернуться в первый раз было чертовски сложно. В этот раз я не начинаю все по новой. Не надо снова пытаться войти в режим, оставив пережитое позади.

Меня охватывает выбивающая из колеи паника и проносится через всю комнату, предупреждая, что это лишь начало.

- Натали, - я подхожу к интерну, и она начинает тараторить в попытках меня успокоить, прежде чем я успеваю дать ей инструкции.

- Доктор Джонсон. Мой Бог, мы так беспокоились о Вас. Вы в порядке? - ее большие темные глаза умоляют солгать, сказать хоть что-нибудь. Желательно то, что сможет подавить ее беспокойство.

Я натянуто улыбаюсь.

- Я в порядке. Спасибо. Я не в праве обсуждать детали... - бросаю взгляд на Куинна, и он одобрительно кивает. - Но важно, чтобы мы сделали несколько вещей. Отчет о вскрытии должен быть исправлен, и мне нужно, чтобы вы сообщали мне о любых уликах и находках.

Пока я инструктировала лаборантов касательно двух жертв и корректировала судмедэкспертизу, Куинн ответил на звонок Сэди. Я едва могла сосредоточится, пытаясь подслушать. В эту самую секунду Сэди находится в том месте, где раньше работал мой похититель. Сидел ли Вэллс за столом, планируя свои преступления? Выбирал способ и представлял само действо, параллельно разговаривая с клиентами? Как Сэди вообще набралась смелости и вошла в эту юридическую фирму?

Мою руку на клавиатуре свело от напряжения, и я поспешила расслабить пальцы.

- Доктор Джонсон?

Я дергаю ладонью.

- Лорен Картер, - начинаю я, привлекая внимание Натали к отчету. - Была привезена вчера, но все еще требуется надлежащая идентификация. Мне нужно полное вскрытие и токсикология. Я хочу, чтобы отчеты были выполнены самым тщательным образом, но предоставьте их мне как можно скорее.

Куинн переместился в угол лаборатории, разговаривая гневным и низким голосом. Я прислушиваюсь к нему, позволяя этим удерживать себя в реальности. Это помогает мне сфокусироваться на том, что я сейчас делаю.

Я все еще чувствую холодную сталь пистолета. Мои ноги дрожат, когда я позволяю жестоким воспоминаниям всплыть в моем сознании, вместо того чтобы сосредоточиться на мониторе.

- Я рада, что Вы взяли отпуск, - мое внимание вновь привлекает Натали.

Я едва не засмеялась. Звучит так, словно я только что вернулась с отпуска. Возможно, Куинн прав, и перевод моего департамента на другой этаж, ближе к отделу полиции, не такая уж и плохая идея.

- Мой отпуск будет недолгим, - заверяю я. - Пожалуйста, держи меня в курсе всего, что происходит.

Дверь моего кабинета не заперта, и когда я вхожу, внутри меня все сжимается от напряжения. Вещи лежат на тех же местах, что и вчера, но вся окружающая действительность ощущается как-то иначе. Словно этот кабинет больше не принадлежит мне.

- Тебе нужна помощь? - Куинн появляется в проходе.

Откинув волосы назад, я поворачиваюсь к столу.

- Мне нужны лишь ноутбук и несколько файлов. Практически все, что мне необходимо, хранится на моем домашнем компьютере.

- Его мы тоже заберем. А также все, что тебе понадобится

В замешательстве я свожу брови вместе и смотрю на него, не понимая, о чем он говорит.

- Забираем мои вещи... куда?

Смущение не идет Куинну. Его поза, руки в карманах брюк. Взгляд, смотрящий прямо на меня, губы, сжатые в тонкую линию.

- Ты останешься у меня.

От шока мой рот открывается, я не верю в услышанное.

- В твоем доме небезопасно, - продолжает он, вынимая руки из карманов и скрестив их на своей широкой груди, язык его тела говорит об уверенности и нежелании слушать какие-либо аргументы.

Я также заняла оборонительную позицию, уперев свои кулаки в бедра.

- Сейчас ты переходишь черту, Куинн. Извини, но я не настолько... беспомощна. Мой дом - это единственное место, где... - я замолкаю, стараясь подобрать нужные слова. - Это мой дом. Это единственное место, которое у меня осталось, где темнота до меня не доберется.

Все его тело напрягается, ноздри раздуваются. И в тот момент, когда его жесткая натура отступает, я вижу проблеск боли в его непоколебимой оболочке.

Черт. С таким же успехом я могла бы влепить ему пощечину. Я пытаюсь что-то сказать, дать ему понять, что я не это имела в виду... Черт, я не знаю, что я имела в виду. Да, с Куинном я чувствую себя в безопасности. Но я не хочу чувствовать себя зависимой от этого. Быть зависимой от него.

Ночи, которые он провел со мной, держа мою руку, пока я урывками спала на той больничной койке, вновь всплывают в моей памяти, внезапно и я чувствую себя подавленной. Где бы я ни была, он - моя гавань.

И он меня хочет.

- У меня должно быть что-то свое, - я пытаюсь обратить свои мысли в слова, что только усугубляет ситуацию. Господи, да что такое со мной? - Ты ведь понимаешь это?

Он делает шаг вперед и с громким щелчком захлопывает за собой дверь.

- Ты понимаешь, что люди, которые похитители тебя вчера, знают, кто ты такая. Как бы мне ни было больно это говорить, но ты должна услышать эти слова, Эйвери. У них не было намерения тебя отпускать. Ты знаешь слишком много, и они не дадут тебе просто...

- Остаться в живых?

Вырывается тяжелый вдох.

- Именно. Но я обещаю, мы решим эту проблему и поставим точку, чтобы ты смогла оставить все в прошлом.

Мне хочется закричать. Может, даже разрыдаться. Еще одна вещь, которую нужно оставить позади. Когда же это кончится? А что если бы я не стала изменять наркотик? «Трифекта» - так человек в маске назвал его. Если бы я просто стояла на своем и отказала ему в этом, он бы убил меня, и все было бы уже кончено. Не было бы нужды бежать. Не нужно было бы бояться.

Больше никаких секретов и никакой лжи.

Правда вертится у меня на языке, мне просто надо исповедаться в своих грехах. Куинн должен знать. Я должна рассказать ему все в надежде, что он сможет найти хоть одну зацепку, чтобы остановить это безумие.

Тем не менее, как и происходит в моей бесконечно ироничной жизни, зазвонил телефон, вытаскивая меня из глубин паники. Я делаю глубокий вдох, чтобы расправить легкие, и смотрю на телефон. На экране вспыхивает имя детектива Карсона.

- Джонсон, - отвечаю я, поднимая глаза на Куинна.

- Слышал, ты взяла отпуск, - говорит Карсон. - Это правда?

Я потираю лоб, мысли путаются.

- Эм, да. Это так. А что такое?

Несколько секунд тишины, а затем раздается его встревоженный голос: - Черт. Тогда мне нужно знать, с кем контактировать, - говорит Карсон. - Было найдено еще одно тело. Жертва, которую надо осмотреть...

- Выезжаю, - я все еще прижимаю телефон к уху, направляясь к своему шкафчику.

- Но я думал, ты в отпуске? Эйвери, ты можешь передать это...

- Карсон, - рявкаю я, а затем на мгновение закрываю глаза, пытаясь скрыть раздражение в голосе. - Я сказала, что выезжаю. На ней есть отметка? На бедре жертвы?

Пока Карсон продолжает говорить о том, что его только что вызвали из юридической фирмы, в поле моего зрения появляется Куинн.

- Дай мне телефон.

Я колеблюсь.

- Зачем?

- Я скажу Карсону, что ты никуда не едешь.

Я стойко выдерживаю тяжелый взгляд Куинна.

- Карсон, пожалуйста, захвати для меня кофе, встретимся через пять минут, - я заканчиваю разговор и поворачиваюсь к шкафчику, чтобы вытащить халат и брюки. - Я не хочу ничего слышать, Куинн. Дело не в тебе или во мне, мне просто нужно идти.

Он прижимает ладонь к деревянной дверце шкафчика, словно загоняя меня в ловушку.

- Я знаю, - поворачиваюсь к нему, чтобы встретиться с ним взглядом. - Я знаю, что ты чувствуешь. Просто... Черт.

Он ударяет ладонью по дверце, и я вздрагиваю. Дело не только в его желании защитить меня - ему нужно быть там и делать свою работу, а он не может.

- Тебя не проинформировали о новом теле.

Он бросает взгляд на молчащий телефон, пристегнутый к ремню.

- Я отстранен от дела, помнишь? - грустная, натянутая улыбка отразилась на его лице. – Итак, еще одна жертва. Еще одна женщина. Вероятно, еще одна проститутка, - Куинн опускает руку, ускользая от моего прикосновения, и я снова тянусь к своему медицинскому халату.

- Думаю, не имеет смысла напоминать, что это может быть очередная попытка выманить тебя.

На самом деле, я вообще об этом не подумала.

- Я буду в безопасности, - я стягиваю юбку, чтобы переодеться в штаны. Куинн отводит глаза, как и всегда, оставаясь джентльменом.

- Ничего такого, чего ты не видел раньше. Совсем недавно, на самом деле. - Мои слова заставляют его посмотреть на меня, и я подмигиваю.

- Есть правильное время и место, но сейчас не оно, - он приблизился, пока я натягивала брюки на бедра. - Но это не значит, что я не думаю о тебе постоянно с самого утра, - он хватается за завязки моих брюк и притягивает к себе, его губы оказываются в опасной близости от моих - слишком близко, когда он дергает за них, туго стягивая на талии.

У меня перехватывает дыхание, все тело замирает в напряжении, ожидания прикосновение его губ.

Он кладет ладони на мои бедра и прижимается губами к моему уху.

- Я хочу получать новости каждый час, и твоя команда будет с тобой, куда бы ты ни пошла. Это не обсуждается.

Я моргаю. Мое дыхание сбилось, вторя учащенному сердцебиению.

- С этим я справлюсь.

Он склоняет голову набок, блуждая взглядом по моему лицу.

- Хорошо, - и затем его рука зарывается в мои волосы, и он нежно целует меня в лоб. Он отстраняется, оставляя меня наедине с бушующим пламенем внизу живота. - Я буду там через секунду, если понадоблюсь.

На моих губах появляется легкая улыбка.

- Я знаю. Спасибо.

У Куинна могут быть трудности с самовыражением, когда речь заходит о делах сердечных... я не могу его в этом винить. Мы оба неумело обходим то, что между нами. Но когда речь заходит о его работе, он весь в ней.

- Вот здесь, - говорю я, направляясь к своему столу. Вырвав лист бумаги из тетради, я записываю свои логин и пароли. - Это даст тебе доступ к даркнету под моим аккаунтом, - я протягиваю ему листок. - Пока я устанавливаю личность новой жертвы, может быть, ты сможешь вычислить, каким образом эти ублюдки нашли меня.

Он сжимает бумажку, когда вкладываю ее в его ладонь. Меж его бровей появляется складка.

- Вот так просто ты даешь мне доступ?

Я пожимаю плечами.

- Я доверяю тебе.

Наши глаза остаются прикованными друг к другу, пока вся сила моего признания повисает в воздухе между нами.

- И я верю, что ты знаешь, как работать с этим интерфейсом, - добавляю я, поворачиваясь, чтобы взять сумку. - Ты говорил, что однажды работал над делом, где тебе необходимо было освоить немного больше, чем простые основы, так что не думаю, что ты все испортишь. Это было бы слишком.

Он усмехается, и это резко контрастирует с нашей текущей ситуацией. Свидетельство того, как много мы уже пережили.

- Ты меня слушала.

- Я должна была что-то сделать, чтобы не сорвать с тебя одежду и не наброситься, - я поднимаю голову и усмехаюсь, наслаждаясь тем, как этот серьезный мужчина, который сталкивался с множеством плохих парней, покрылся румянцем от моих слов.

- Ладно, - говорю я, перекидывая ремень через плечо. – Мне пора.

- Постой.

Это было единственным предупреждением, которое я получила, прежде чем Куинн обхватил меня за талию и прижал к стене. Он вдавил меня в угол, пока его губы так жадно искали меня, что у меня перехватило дыхание. Его губы были твердыми и требовательными, а язык проникал глубоко, пробуя меня, пока его руки блуждали под моим халатом, чтобы урвать быструю ласку, соприкоснувшись с голой плотью.

Не в силах противостоять этому, я застонала, не способная контролировать вспыхнувшее желание. Я была напугана – испытывала ужас из-за необходимости покинуть этот офис и столкнуться с угрожающими мне страхами, учитывая все испытания, выпавшие на мою долю. Я цепляюсь за его сильные плечи, потеряв над собой контроль в момент слабости.

Когда он отстраняется, его тяжелое дыхание становится таким же быстрым, как и мое, и он шепчет:

- Я должен пойти с тобой.

Как бы сильно я ни хотела этого... я не могла позволить себе стать зависимой от защиты Куинна.

- Векслер будет в бешенстве, если ты появишься на месте преступления.

Выражение его лица искажается гневом.

- Верно.

Хотела бы я знать, как облегчить эту ситуацию для него. Для Куинна отстранение от работы равносильно смерти. Я провожу рукой по его затылку, медленно целуя его, прежде чем сказать: - Я буду звонить каждый час. Мы разберемся с этим.

Скользнув языком по губам, он отходит и поднимает с пола мои пароли.

- Ты знаешь, где меня искать. Давай. Я пойду первым.

Я наблюдаю, как он выходит из моего кабинета, и задерживаюсь на секунду, чтобы собраться с мыслями, прежде чем смогу встретиться лицом к лицу со своей лабораторией. Еще одно тело, еще одна мертвая девушка. И на этот раз я знаю, что она умерла не в погоне за наркотиком «Трифекта».

Если альфа-киллер пытается отправить сообщение, оно уже получено.


Глава 4

Перекрестье

Куинн


Запах Эйвери витает в воздухе ее спальни - аромат лаванды и ванили, смешанный со слабым запахом антисептика криминалистической лаборатории. Знание того, что она далеко, тревожно стискивает грудь. Отрешившись от беспокойства, я быстро нахожу чемодан и собираю самые необходимые вещи на первое время.

За ней присматривает половина департамента на месте преступления, но это никак не успокаивает мои нервы. Если захочет уйти, она найдет способ сделать это. Я запихиваю в чемодан косметичку с ее зубной щеткой идругими туалетными принадлежностями, заставляя себя сохранять спокойствие. Чем меньше у нее будет поводов для беспокойства, тем легче ей будет смириться с необходимой мерой. Она должна быть с кем-то все время, пока это не закончится.

А поселив ее у себя, я гарантирую, что никто до нее не доберется, чего не скажешь про ее чертову лабораторию, там я не смогу ее контролировать. Для этого мне придется довериться Сэди. Как бы неловко мне ни было, я знаю, она - единственная, на кого я могу положиться, чтобы держать Эйвери под прикрытием.

Наконец, справившись с не самой простой задачей, в процессе потеряв терпение и забросав одежду по комнате, я раздраженно вздыхаю и ставлю ее чемодан рядом с дверью. Приберусь позже. Но сначала мне нужно найти ее ноутбук.

Интерфейс достаточно простой для управления. Я кликаю мышью, чтобы войти в систему и нахожу ее контакты. Быстро вычленяю из списка имена или псевдонимы на экране, которые могут быть связаны с Мэддоксом. Это ничтожный шанс, знаю, но я все еще чувствую, что за этим юристом что-то кроется. Я не уверен, насколько этот тип продажный, но точно знаю, что он не безупречно чист, даже если его услуги клиентам распространяются на приобретение редких ингредиентов для лекарств, таких как амбра.

Доказать это будет непросто. При поддержке таких организаций, как «Ларк и Ганнет» и его компании, прикрывающей Содружество, Мэддокс выстроил вокруг себя прочную стену.

Если я обнаружу, что он хоть чем-то причастен к похищению Эйвери, ему, черт возьми, понадобится гораздо больше, чтобы защитить себя. Не обнаружив никаких зацепок по Мэддоксу, я сворачиваю поиск и проверяю последнее сообщение для нее. Все элементарно. Простой заказ и время передачи, когда Эйвери должна забрать амбру.

Я откидываюсь на спинку стула, всматриваясь в детали сообщения. Я должен быть на месте преступления вместе с Эйвери и моей командой. Каждая секунда важна, как и малейшая, самая незначительная улика, которая должна быть проанализирована прямо на месте, по горячим следам. Я смотрю на свой телефон и открываю последнее полученное сообщение.

Эйвери: Только что встретилась с Карсоном. Докладывать пока нечего. Буду держать тебя в курсе.

Проведя руками по лицу, я устремляю глаза на экран ноутбука. К черту. Я не при исполнении. У меня нет ни единого ответа. Поэтому я быстро набираю сообщение для FalconStar10, поставщика амбры для Эйвери, и нажимаю «отправить». Затем подхватываю ноутбук и направляюсь к двери.

Прежде чем уйти, я беру одну из фотографий в рамке на каминной полке. Она была опущена лицевой стороной вниз. Я заметил это еще в тот первый вечер, когда оказался здесь и искал хоть какие-то следы семьи Эйвери, людей, к которым она могла обратиться. Я открываю заднюю часть рамки и достаю фотографию Эйвери.

Ее карие глаза пристально смотрят на меня, на лице легкая улыбка. Должно быть, фото было сделано, когда она только переехала сюда - в ее первый день в качестве нового ведущего судмедэксперта. Я убираю фотографию в карман пиджака и выхожу.


****


«Капля» - небольшая кофейня на углу Уилсон и Бартон. Здесь царит довольно интимная обстановка, в отличие от более крупных сетевых заведений, идеальное место для встреч. Эйвери хорошо справилась. Она умна: выбрала общественное место, но не слишком загруженное, на случай если встреча пройдет неудачно.

Прошло уже десять минут, как я припарковался напротив «Бобовых друзей», ожидая мистера Фалконе. Поскольку Эйвери уже знает, как он выглядит, я не мог просить его надеть красную бейсболку. Придется полагаться на инстинкты.

Я откидываюсь на водительское сидение, опустив руки на руль. У меня было достаточно времени, чтобы завезти вещи Эйвери к себе домой, принять душ и переодеться перед встречей.

Фыркнув, я протягиваю руку и достаю телефон. Я перечитываю последние новости от Эйвери, вновь пытаясь определить, в каком она находится душевном состоянии, и вычленить любую подсказку, способную помочь понять, что происходит.

Эйвери: Все улики указывают на одного и того же преступника. Удостоверение личности жертвы пока не обнаружено. У меня будет больше информации, когда жертву доставят в лабораторию и проведут экспертизу.

Мою детективную интуицию покалывает от предчувствия. Расплывчатость ее отчета почти заставила меня забыть об этой встрече и направиться прямиком к Векслеру, требуя, чтобы меня вернули к делу. Тем более у двоих преступников, которых мы вчера арестовали, через пару часов состоится слушание по делу о залоге. Если Мэддокс выпустит своих клиентов под залог, и они уйдут...

От этой мысли моя кровь вскипает гневом. Этого не случится. Капитан не допустит. Я должен быть первым, кто попытается допросить этих ублюдков.

Последние два дня кажутся вечностью, нет времени на раздумья. И теперь, сидя в машине, в полной тишине, мой мозг не перестает работать - прокручивая варианты того, что эти ублюдки планировали сделать с Эйвери после того, как накачали ее наркотиками.

Я настолько крепко сжимаю руль, что недавно зажившая кожа на костяшках пальцев вновь трескается.

Эйвери была вне себя от искусственно вызванной похоти. Страдая в агонии, единственным способом облегчить мучения было добиться сексуального освобождения. Если синтетический наркотик, подобный этому, попадет на улицы, если такова их цель, то мир превратится в игровую площадку для насильников.

Мой желудок сжимается от нарастающей ярости, и я знаю, несмотря ни на что, мы должны остановить это.

Прежде чем эти тяжелые мысли успевают поглотить меня, погрузив в глубину моего собственного измученного разума, я замечаю парня с темным рюкзаком, направляющегося к кафе. Он не заходит внутрь. Несколько раз оглядывается по сторонам, прежде чем сесть за один из столиков на улице.

Он тот, кто мне нужен.

Я неторопливо выхожу из машины и пересекаю улицу, не спуская с него глаз, пока иду по направлению к главному входу. Я оказываюсь даже не в шаге от него, когда он замечает меня. Парень резко вскакивает со стула и пускается наутек.

Проклятье. Как же мне не хотелось гоняться за ним. Я ускоряю шаг, а затем перехожу на бег, как только сворачиваю за угол здания. Тот успевает добежать до середины переулка, когда я догоняю его.

- Стоять! Полиция! - я тянусь за своим значком, и, мать его, мой карман оказывается пуст. Пистолета тоже нет. Какого хрена я вообще пристегнул кобуру? С рычанием я хватаю его за воротник рубашки и одним резким движением укладываю на тротуар.

- Я сказал: «Полиция», придурок, - я тяжело дышу, пока завожу его руки за спину и застегиваю наручники на запястьях. По крайней мере, хотя бы они у меня есть.

- Где твой значок? - спрашивает он.

Похоже, его не в первый раз задерживают, он в курсе, какие вопросы нужно задавать. Я переворачиваю его лицом к себе и опускаю взгляд вниз.

- Остался в других брюках.

- Блять, - шипит он. - Ты стукач?

Отдышавшись, я кладу руки на бедра. Возраст берет свое. Черт.

- С какого хрена стукачу арестовывать тебя? - Он явно не настолько умен. - Что в сумке?

Парень замолкает, отказываясь отвечать на вопросы.

Ладно. Я сдергиваю его рюкзак с плеча и расстегиваю молнию. Достаю пакетик с травкой и трясу перед его лицом.

- Что это? - затем вытаскиваю крэк, завернутый в фольгу. Полагаю, это посылка для Эйвери. - И, похоже, у тебя здесь также есть крэк.

- Эй, мужик. Это не тот крэк, о котором ты думаешь.

Я раскрываю часть фольги и принюхиваюсь.

- На самом деле это именно то, о чем я думаю. Амбра.

Он косится на меня, и между его темными бровями пролегает глубокая морщина.

- Ты из Управления по контролю за лекарственными препаратами?

- Я твой самый худший кошмар, если ты мне все не расскажешь, - я рывком поднимаю его за рубашку, заставляя сесть. - Говори.

Этот тупица не может быть в сговоре с Мэддоксом и людьми в масках, которые похитили Эйвери. Те люди - опытные преступники, а этот парень выглядит так, будто обделается, если они свистнут ему за дозу.

- Это самый крупный заказ, что ты получал? - спрашиваю я.

На его мальчишеском лице проступает смущение.

- Да, чувак. Дурь моя. Для личного пользования. У меня есть рецепт от мигрени.

- Конечно. Ладно. Я позволю тебе уйти, - опускаясь на колено, я тычу ему амброй в лицо и достаю фото Эйвери. - А теперь расскажи мне все об этом дерьме и этой женщине.

- Я просто случайно натолкнулся на эту цыпочку, вот и все. Мой кузен служит во флоте, - он пожимает плечами, морщась от этого движения. - Он отправляет мне крэк, а я доставляю вещество ей. Я видел, как она размещала сообщения на форуме, пытаясь что-то купить. И я знал, что именно она ищет, - он широко улыбается. - Я вспомнил, как мой кузен говорил, что это дерьмо может дорого обойтись нужному человеку, - он снова пожимает плечами. - Это была судьба.

Я позволяю ему говорить. Большинство людей скажут вам то, что вы хотите знать, даже не спрашивая, если позволите им говорить достаточно долго. А этот тип весьма разговорчивый.

- Кто-нибудь еще на этом форуме пытался найти нечто похожее? – спрашиваю я.

- Нет, чувак. Только горячая цыпочка, - его улыбка растягивается, обнажая золотые зубные пластины. - Вообще-то я собирался сегодня с ней встретиться. У сучки отличная задница.

Сжав челюсть, я ударяю его по затылку.

- Сосредоточься, придурок. Кто-нибудь еще обращался к тебе, спрашивая об амбре или об этой женщине?

- Черт возьми, чувак. Это уже полицейская жестокость, - он качает головой. - Я сказал же, что нет. Только она.

Сыпля проклятия, я подхожу к нему сзади, чтобы снять наручники. Если бы я был на службе, то отвел бы его в камеру для надлежащего допроса. Чтобы выпытать все детали. Но у меня подозрение, что он будет лишь пустой тратой времени и ресурсов. Времени и ресурсов, которых у нас нет.

Та прибыль, которую он получает от своего кузена, не настолько велика, чтобы привлечь настоящих игроков в этой игре. По словам Эйвери, у тех, кто ее похитил, была целая лаборатория с таким количеством запрещенных чистых наркотиков, что их хватило бы на весь город.

У них есть свои связи, но они до сих пор нуждаются в талантливом ученом.

- О, хотя подожди-ка, - внезапно говорит он, потирая запястье. - Там был один подозрительный тип. Он задал ей вопрос на форуме. Что-то о соединениях и афродизиаках. Они перекинулись парой научных терминов.

Закончив обыск, я бросаю ему рюкзак.

- Ты только сейчас вспомнил об этом? – Почесывая затылок, он пожимает плечами. - И что же в этом тебе показалось подозрительным?

- Я не знаю. Может, потому что это наркофорум. Люди ищут инновационные способы получить кайф. Ну, знаешь, чтобы иметь успех, - он кивает пару раз, гордясь тем, что использует правильный сленг. Этот придурок понятия не имеет, с чем он связался.

- Что, твоя мамочка купила тебе на Рождество выход в даркнет? - я нетерпеливо взмахиваю рукой, подталкивая его продолжать. - И?

- И у нас ничего не получилось. Я имею в виду девушку, конечно. Было видно, что она законопослушная гражданка и просто ищет какое-то труднодоступное дерьмо. Но тот тип? Он будто целенаправленно искал ее. Понимаешь, о чем я?

Понимаю. Даже такой идиот, как этот парень, умеет читать между строк.

- Ты не начинаешь беседу с цыпочкой об афродизиаках, не имея скрытого мотива, - заканчивает он с самодовольной ухмылкой.

Я впечатлен, что он смог связно высказать это предложение.

А Эйвери, даже такой умный ученый, как она, этого не заметила. Она мыслит не как преступник. Или, черт возьми, мужчина.

- Как звали того парня на форуме?

Он встает и отряхивается.

- Мне причитается за это какое-то вознаграждение?

Я подхожу к нему и пристально смотрю сверху вниз, позволяя нашей значительной разнице в габаритах говорить за себя.

- Черт, - бормочет он. - Ладно, только не называй моего имени никому из своих информаторов или копов, и я все расскажу тебе. Это был Кинг.

Я поднимаю брови.

- Кинг?

- Да, я пытаюсь вспомнить. Это был А. Кинг или что-то в этом роде, - он поднимает руки. - Но я точно смогу достать про него информацию, когда вернусь домой.

- Уверен, ты сделаешь это, Лоренс, - говорю я, протягивая ему водительские права, которые вытащил из его рюкзака. – Пришлешь информацию на этот номер, - я протягиваю ему свою визитку, - или я приведу своих приятелей со значками в твой дом, где мы проведем веселую розыскную вечеринку.

- Черт, - он раздраженно качает головой. - Я все пришлю.

- В течение часа.

Вернувшись к своей машине, я пишу Эйвери, спрашивая о связи с этим Кингом, которого она может вспомнить. Выдержав несколько минут, мое беспокойство усиливается, когда она не отвечает. Я начинаю нервничать, заводя двигатель, и отправляюсь к себе домой. Это как раз недалеко от места преступления.


Глава 5

Страдание

Эйвери


Я кое-что потеряла. Свою способность справляться с проблемами, трезво рассуждать и свободно дышать. Желчь стоит в горле, желудок скручивает в тошнотворный узел, а грудь пронзает боль. Световой день в самом разгаре буквально прожигает мои веки - солнце слишком ярко светит. Стоит зажмуриться, как перед глазами начинают мелькать белые круги.

- Эйвери?

Я сгибаюсь пополам, хватая ртом воздух и втягивая обжигающие вдохи в свои словно сплюснутые легкие.

- Я в порядке. Просто дай мне минутку, - отвечаю я Карсону.

- Куинн надерет мне задницу, если я не сообщу ему об этом…

Я поднимаю руку, прерывая его.

– Пока не стоит, - мне удается взять себя в руки и очистить голову от постоянных мыслей о жертве. Ее тело находится позади меня, и сейчас его фотографируют. Оно словно гротескное произведение искусство, демонстрирующее себя на месте преступления.

- Я займусь этой жертвой, - продолжаю я, преисполненная решимостью, подбадривая себя. – Просто сказывается усталость. Скоро у меня откроется второе дыхание. Куинну не нужно об этом знать, - я нахожу взгляд Карсона, и тот неохотно кивает. Если Куинн узнает, он поступит, как пещерный человек - появится на месте преступления и перекинет меня через свое плечо. Черт, он уже делал это раньше.

Карсон предлагает мне кофе, но я отрицательно качаю головой.

- Думаю, все дело в кофеине. - К счастью, он не пытается усомниться в моем неубедительном порыве оправдать внезапную паническую атаку.

Но мы оба знаем правду. Вид и запах жертвы произвели слишком сильный эффект на меня. Реакция не была мгновенной, скорее всего, шок замедлил ее. Но, как только я оказалась рядом с телом, представляя и переживая ее последние мгновения... меня охватила паника. Крепко вонзила в меня когти, как смерть в эту несчастную женщину.

- Я могу вызвать сюда Бондс, - предлагает Карсон, и в его глазах появляется беспокойство. - Она могла бы дать нам некоторое представление о преступнике, возможно, и... - и держала бы меня за руку, догадываюсь я.

Будто каждый из присутствующих и так не думает о том, насколько я сломлена, испытывая сомнения, смогу ли я выполнить свою работу. И стоит ли мне вообще что-то делать. Я не нуждаюсь в аналитике, чтобы прибавить вес к имеющимся проблемам.

Я сама себе начальник, и я – единственный специалист, ответственный за эту работу. По дороге сюда я получила разрешение от психолога моего департамента. Изначально она горела желанием, чтобы сперва я нанесла визит ей, но, после того как я объяснила важность этого дела, она неохотно разрешила мне заняться им. Это дело стоит в приоритете для меня.

- Нет. Все в порядке, - я расправляю плечи и откидываю челку с глаз. Я жадно втягиваю еще один глоток свежего, пронизанного осенью воздуха, который не пропитан запахом изувеченного тела жертвы.

Хотя присутствие Сэди пошло бы на пользу делу - есть области знаний и навыков, в которых она превосходит Карсона и даже Куинна, но лучше, если бы она этого не делала. Я стала слишком зависимой даже от Сэди. Кроме того, ее присутствие в "Ларк и Ганнет", когда она задает каверзные вопросы, означает, мое фиско.

Я должна пройти через это. Если я сдамся сейчас, если позволю страху управлять мной, тогда я сделаю именно то, чего хотят эти ублюдки.

Они намерено разрядили жертву в мой лабораторный халат.

- Проинструктируй полицейских держаться подальше от жертвы, - говорю я Карсону, радуясь, что в отсутствие Куинна он присутствует на месте преступления. Карсон - хороший слушатель, не задает лишних вопросов и не ищет скрытого смысла в каждом моем слове.

Пока он уводит криминалистов и полицейских с места преступления, я достаю диктофон и ровным голосом называю дату и время.

- Жертва - белая женщина в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, – я нажимаю на паузу и внимательно изучаю ее бедра, чтобы удостовериться в своих предположениях. Они довольно узкие, и, насколько я могу судить, нет никаких определенных доказательств того, что она рожала при жизни.

На основании этого, возраст является обоснованным предположением, но имея то, с чем мне приходится работать... это лучшее, что я могу сделать, пока я не осмотрю ее тщательнее.

- Причина смерти, по-видимому... - Пытки. Экстремальные, садистские пытки. - Жестокое обращение. Различной глубины рваные раны на внешнем продольном слое указывают на то, что преступник использовал лезвие, возможно, длиной от четырех до шести дюймов, чтобы удалить кожу с тела жертвы. Значительная предсмертная кровопотеря говорит о том, что жертва была жива, пока с нее снимали кожу.

Я нажимаю на паузу и вытираю лоб рукавом пиджака. Карсон бросает на меня обеспокоенный взгляд, а затем поправляет пальто, поднимая воротник и прячась от ветра.

Я прочищаю горло и опускаюсь на колени рядом с жертвой. Паническая атака, случившаяся пару минут назад, произошла именно из-за моей непосредственной близости с убитой девушкой. Последний раз я пользовалась камфорной мазью, когда посещала тренажерный зал. Теперь же, роясь в сумочке в поисках старой баночки с мазью, которую всегда держала при себе, на случай если кому-то из интернов станет плохо, я чувствую себя жалкой. Сняв перчатку, я прикладываю к носу немного прохладной мятной мази.

Другой рукой, обтянутой перчаткой, я снимаю с тела белый медицинский халат - тот самый, в котором меня вчера похитили из лаборатории. Я знаю, что он точно принадлежит мне, так как заметно пятно от шоколада на кармане, что я оставила днем ранее, неудачно задев его рукой.

- Не хочу тебя пугать, - доносится голос Карсона, отвлекая мое внимание от жертвы, - но она похожа на тебя, Эйвери. Я имею в виду, общие характеристики. Светлые волосы. Схожие рост и телосложение. И на ней точно такой же халат, что и у тебя. Она работала в криминалистической лаборатории... или, ты думаешь, это может быть посланием?

Это не послание. Это угроза.

То, что скрывается под халатом, заставляет Карсона выругаться, а я могу только смотреть. Неуверенная в том, что чувствую. Оцепенение, раздражение, тошноту. Определенно тошноту. Я исследовала бесчисленное множество тел, некоторые из которых были в худшем состоянии, чем это. Но ненамного. Как медик, я не испытываю к девушке особого сочувствия, лишь понимаю, что мне нужно найти доказательства ее смерти. Но с человеческой точки зрения часть меня, которую я отключаю, чтобы абстрагироваться от вида тела в этом ужасном состоянии, я в абсолютном ужасе.

- Я пока не уверена, - осторожно отвечаю я. - Не думаю, что она работала в лаборатории или в нашем офисном здании. Но я не могу сказать наверняка. Я лишь уверена в том, что никогда прежде ее не видела.

И я, конечно же, пыталась вспомнить ее. Я помню, как мужчина в маске и с пистолетом втащил эту женщину в сырую, залитую зеленым светом комнату. Ее спутанные темные волосы и печальные глаза. Потекшая тушь от слез и размазанная по лицу. Эта жертва - эта женщина – находилась в соседней комнате? Была ли она одной из тех женщин, на которых ставили опыты и накачивали наркотиками? Теперь, когда человек в маске - если он действительно главный, - получил совершенный наркотик, то он прикончил всех своих подопытных, потому что те ему больше не нужны?

Мои внутренности скрутило от страха и отвращения. Я думала, что была храброй, пытаясь спасти эту женщину от инъекции. Когда мне ввели сыворотку вместо нее. В тот момент я не думала, а просто реагировала. И мне никогда не приходило в голову, что, исправляя недочеты в формуле наркотика, я выношу смертный приговор другим...

- Эйвери, - обеспокоенный голос Карсона прорывается сквозь мою нарастающую панику, и я отбрасываю свои мрачные мысли.

Затем нажимая на диктофон, продолжая запись.

- Молочные железы жертвы отделены от тела, вероятно, тем же лезвием, которым снимали кожу. Неровный, рифленый след на срезе и зазубрины на костях грудной клетки указывают на то, что преступник отпиливал грудь от туловища, - я крепче сжимаю записывающее устройство, чувствую дрожь в руке. – На лице жертвы несколько кровоподтеков и синяков, но в остальном оно сохранилось целым и невредимым. Ниже по телу фрагментно содраны участки кожи и мышц. Изуродованные гениталии и другие повреждения, нанесенные в области лобка, могут свидетельствовать о сексуальной травме. Но нужен более детальный осмотр, чтобы подтвердить это.

- Время смерти? – подсказывает Карсон.

- О... - я снова включаю диктофон. - При первоначальном осмотре температура тела составила девяносто два и восемь десятых градуса. Предполагаемое время смерти - от трех до пяти часов, - я бросаю взгляд на свой телефон. - Примерно между шестью и девятью часами утра, - добавляю я.

Возможно, подсознательно я избегала вычисления времени смерти. Жертва умерла не так давно... и по чудовищным, обширным травмам было понятно, что смерть пришла за ней не сразу. Перед этим она продолжительное время страдала. Подвергаясь мучительным пыткам, которые ни один человек не должен испытать на себе.

Я начинаю собирать образцы, запечатывая в пакеты любые видимые улики, когда Карсон присаживается рядом.

- Итак, лабораторный халат. И содранная кожа. Ничто из этого не связывает ее с предыдущими жертвами. Возможно, по причине того, что они хотели удалить метку или клеймо на бедре, тем самым отводя от себя подозрения и указывая на другого преступника, - он указывает на ногу жертвы, его лицо напряглось от ужасного зрелища. - Есть какой-нибудь способ определить, действительно ли у нее было клеймо?

- Может быть, - отвечаю я, но мне нет необходимости подвергать экспертизе мышцы и кожный покров тела на предмет наличия клейма. Доказательства того, что это сделал тот же самый подозреваемый, убивший первых двух жертв... и который ранил меня... не должны быть обнаружены.

Он погружается в собственные размышления.

Однако я хочу услышать мнение Куинна, прежде чем соглашусь с кем-либо еще из оперативной группы.

- У тебя есть какие-нибудь соображения относительно того, о чем думал преступник, когда вытворял подобное?

Я делаю глубокий вдох.

- Я не бихевиорист, Карсон. Прости. Я могу только предоставить тебе факты, касающиеся ее смерти и сходства орудия убийства.

- Верно. Я в курсе, - он оглядывается по сторонам, будто что-то или кого-то ищет.

Затем я понимаю, что он сейчас один, и меня захлестывает волна стыда. Я привыкла работать одна. Вообще-то, мне так даже больше нравится. С другой стороны, Карсону, вероятно, никогда не приходилось вести дело в одиночку. И с Куинном, жаждущим крови, которого без особой деликатности отстранили от дела, Карсон, скорее всего, испытывает сильное давление, боясь облажаться.

- Эй. - Когда он поворачивается ко мне, я смягчаю тон своего голоса: - Я думаю, что шансы на то, что это один и тот же подозреваемый или подозреваемые крайне велики. Даже более того, - я опускаю взгляд на свое пальто. - Хотя я не могу утверждать с полной уверенностью... учитывая чрезмерный уровень насилия, преступник, скорее всего, садист. Возможно, даже психопат.

Возможно, действительно стоит вызвать Сэди. Как у профессионального профайлера, у Сэди может быть полное представление о профиле убийцы. При этой мысли я чувствую укол совести. Особенные черты ее личности, которые помогли ей вычислить психопатов, также помогли и уничтожить моего похитителя.

Карсон внимательно наблюдает за мной, и я добавляю:

- Преступник либо застал жертву врасплох, либо напал на нее молниеносно, или же ее накачали наркотиками. Возможно, и то, и другое. На теле отсутствуют следы борьбы, - я опускаю глаза, ощущая приступ тошноты. - Впрочем, не исключено, что мне удастся обнаружить более глубокие раны, как только осмотрю ее.

- Принял к сведению, - подводит итог он, записывая мои худшие догадки в свой черный блокнот.

- Это может быть частью плана, чтобы сбить нас со следа, но это точно дело рук сексуального садиста. Или, по крайней мере, он хочет, чтобы мы так думали. Даже с учетом неоспоримого факта того, что он или они наслаждались процессом пыток и убийства, держу пари, что не менее значимой целью было ввести в заблуждение следствие.

Он хмурится, осмысливая мои слова.

- Заблуждение? В отношении чего?

Я сжимаю губы, обдумывая реальную угрозу. Пока мои коллеги пытаются защитить меня, никто не обращает внимания на то, что кроется за всем этим.

- Преследуя убийцу, мы гоняемся за призраками. - Увидев растерянное выражение его лица, я объясняю: - Мы должны бросить все силы на живых. Женщины, которые все еще живы.

К нему приходит понимание, и он медленно кивает.

- Это та часть, о которой меня намеренно держат в неведении.

Укол стыда пронзает мою грудь. Я не знаю, как много информации можно раскрыть и насколько вовлечь Карсона во все это, теперь, когда Куинн больше не ведет дело.

- Уверена, скоро тебя введут в курс дела, - ухожу я от объяснений, безуспешно пытаясь его ободрить.

- Все в порядке, - он встает, отряхивая руки. - Я застелил постель. Наверное, мне придется лежать на ней до тех пор, пока не проявлю себя должным образом.

Чувствуя замешательство, я поднимаюсь на ноги, в то время как вопросы, тяжелые, как свинец, вертятся на кончике языка. Прежде чем я успеваю озвучить их, внимание Карсона переключается на еще одного детектива, который врывается на место преступления.

- Филлипс, где ты был? Что у тебя? - спрашивает Карсон, когда тот приближается.

Детектив на мгновение отвлекается от вида тела. Его темные черты лица искажаются в неприятии и отвращении.

– Господи, - произносит он.

Я упаковываю образцы и складываю свой набор. Здесь я закончила. Я стараюсь не думать о труповозке, которая в скором времени прибудет на место преступления. Мне просто нужно возвратиться в лабораторию и сосредоточиться на работе.

- Вызвали ФБР, - заявляет Филлипс, заставляя нас с Карсоном обменяться взглядами.

- Да, этого следовало ожидать, - говорит Карсон, быстро приходя в себя.

Мы знали, что Сэди свяжется со специальным агентом Роллинсом. Но на самом деле это довольно быстрый ответ, учитывая в наличии лишь поверхностную информацию. Преступная группировка "Альфа-Омега" считается городской легендой в департаментах уголовного правосудия. Я предполагала, что агент Роллинс откажется от расследования.

- Ожидать? Ожидать, что ФБР возьмут на себя руководство делом? - Филлипс сердито смотрит на Карсона. - А два других тела тоже были в листе ожидания?

Ощущение неприятного холодка покалывает кожу, окутывая меня тошнотворным страхом.

Карсон в это время уже связывается с участком.

- Капитан... - он замолкает, и все, что я могу сделать, это затаить дыхание, ожидая подтверждения своих опасений.

Другие женщины.

Детектив Филлипс встает передо мной, его высокая и крепкая фигура служит щитом от пронизывающего ветра.

- Кого вызвали? - спрашиваю я его. Звонок Сэди специальному агенту Роллинсу не мог стать причиной всех этих последствий. Не тогда, когда я узнала, что специальный агент Проктор возглавляет обвинение по последнему делу.

Он тяжело вздыхает.

- Отдел по борьбе с организованной преступностью. - Его темные брови поднимаются. - Как тебе такая гребаная ирония? Простите за мой французский, но другие отчеты даже не дошли до нас. Проклятое ФБР перехватило их первыми. Политика Большого Брата, - он качает головой.

Я поворачиваюсь к нему, все еще пытаясь расслышать обрывки разговора Карсона.

- Какое сообщение было перехвачено?

Он наклоняется, понижая голос:

- Это оказалось не самым важным, - он кивает в сторону жертвы. - Капитан отправил нас на это место преступления, а ФБР занялось остальными. Вероятно, для того чтобы ни одна связь между этими случаями не попала в прессу.

На меня накатывает ощущение, словно из-под ног уходит почва, и яростные эмоции затаскивают меня в вязкий песок. И когда Карсон что-то бормочет в трубку, а затем заканчивает разговор, я все понимаю еще до того, как он находит мои глаза.

- Это официальное постановление, - говорит Карсон. - Дело только что перевели в разряд охоты на серийного убийцу. Прости, Эйвери. Похоже мы все-таки преследуем этих призраков.


Глава 6

Шлюха

Альфа


Моя мать была шлюхой.

Я помню зловоние совокупления в нашей маленькой грязной квартирке. Он пронизывал воздух, смешиваясь с кислым запахом свернувшегося молока, оставленного на столешнице, и заплесневелым душком от старого ковра и размякших от дождя обоев.

Я помню стоны, доносящиеся из-за двери её спальни. Стараясь заглушить яростные крики, я увеличивал громкость своих мультфильмов на маленьком телевизоре с помехами. Как и приглушенные рыдания, когда один из ее парней становился слишком жестоким.

Но некоторые звуки невозможно заглушить.

Или забыть.

Именно яркий свет экрана телевизора возвращает в это воспоминание. От выбеленных солнцем оконных рам, на которых никогда не было ставен, всегда исходил раздражающий свет. Первое, что я сделал, когда обзавёлся собственным жильём, - установил жалюзи.

- Задерни эти чертовы шторы.

Донаван беспрекословно выполняет приказ, и моя рука расслабляется на пульте, когда широкоэкранный дисплей становится четким и ярким в полутемной комнате. Я делаю глубокий вдох, втягивая свежий аромат кожи и олеандра. Сочетание, которое ничем не напоминает мне о доме моей матери.

Как я и предполагал, пресса вонзила свои жадные зубы в повальное увлечение серийными убийцами. Аппетит СМИ ненасытен, но его легко утолить. От маленького толчка разошлась целая волна. Дайте им приманку, и они будут грызть крючок до тех пор, пока десны не начнут кровоточить.

ФБР уже прибыло на место. Нет, эта поездка не по особому случаю. Они располагают комфортабельным офисом недалеко от Арлингтона, пресловутого сердца штата. Новости в прессе о перехвате ФБР дела Альфа-киллера, которое только сегодня было переведено в статус поиска серийного убийцы, означают, что мои красотки были обнаружены.

Я старался показать своих девочек в истинно садистской форме искусства.

И, о, как же я наслаждаюсь, наблюдая за их ничтожным копошением в ничтожных зацепках.

Медный привкус крови все еще исходит от моих рук. Когда проливается так много, невозможно смыть все дочиста.

Я погружаю кончик пальца в стаканчик с шоколадным мороженым и засовываю его в рот. Остаток металлического привкуса говорит о хорошо проделанной работе. Хотя я действительно горжусь результатом, это всего лишь работа и только. В деморализации империи мало приятного.

Хныканье нарушает моё уединение. Поставив стаканчик с мороженым, я отключаю звук телевизора.

Я приберег одно из своих сокровищ для собственной вечеринки. Мне нужно продемонстрировать результаты своего тяжелого труда. Она появляется в сопровождении Донавана и Майка, крепко держащих её за руки и указывающих ей встать передо мной на колени.

Она, конечно, не та награда, которую бы я очень хотел, но... Как говорил Доктор Лектер? Все хорошее для тех, кто умеет ждать.

Какая ирония, право. Цитировать вымышленного серийного убийцу при сложившихся обстоятельствах. Довольно дешево и сердито. Тем не менее, юмор можно отыскать везде, даже в самых черных душах.

И я терпелив. Моя очаровательная судмедэксперт будет прекрасной наградой.

Миниатюрное создание передо мной шарахается, когда я тянусь к ней. Я хватаю ее за подбородок и разворачиваю лицом к себе.

- Если будешь сопротивляться, - я приподнимаю ее дрожащий подбородок, - то все пройдет гораздо интереснее, чем я планировал.

Хватая одной рукой сыворотку, другой держу шлюху. Ее слезы скользят по моей коже, когда она протягивает дрожащую руку.

- Хорошая девочка, - я отпускаю ее лицо только для того, чтобы схватить за запястье и ввести иглу глубоко в предплечье.

Она вскрикивает. Больше от шока, чем от боли. Когда я нажимаю на поршень, то представляю, как обжигающее тепло растекается по венам, согревая её тело изнутри.

В считанные секунды ее глаза сделались стеклянными. Она едва сможет сопротивляться, даже если захочет. И сейчас, когда она склонила голову, а ее тело обмякло, ее глаза горят желанием позволить делать с ней все, что я захочу.

В этом вся прелесть.

Мы рабы наших желаний. Нужно только знать, как победить эти желания, чтобы полностью овладеть другим.

Я редко цитирую великих людей, если не могу отдать им должное. Так какого чёрта? Небольшая резня никогда не повредит, если только не в буквальном смысле этого слова.

- Те, кто сдерживают свои желания, делают это потому, что их желания не столь сильны, чтобы им противостоять, - я убираю влажные волосы с ее лица. Уильям Блейк перевернулся бы в могиле, но мне по душе пользоваться его высказываниями в качестве своих.

Движением подбородка, я приказываю Донавану и Майку оставить нас.

- Не думаю, что здесь нужна грубая сила.

Когда они выходят из комнаты, моя шлюха выгибает спину и кладет руки на мои бедра, потирая их.

- Так тепло... - она начинает задирать футболку, и я ловлю ее за запястье.

- Одежду не снимать.

Надув губы, она убирает руки с футболки и вновь касается моих бедер.

Я пинаю ее, и она с визгом падает на деревянный пол.

- Коробка с игрушками в твоём распоряжении, - я киваю в сторону ящика, который притащил Донаван. - Удовлетворяй себя сама, пока не будешь довольна.

Я достаю телефон и нажимаю на таймер. Пора посмотреть, насколько окупятся мои инвестиции. И если моя девочка устанет ублажать себя, Донаван или кто-нибудь ещё помогут ей. Возможно, в паре будет проще проверить устойчивость к наркотику.

Я выбрал эту особь, потому что она самая здоровая из всех. Все ее медицинские анализы оказались идеальными, и, конечно, я регулярно тренирую своих девочек. Я не занимаюсь контрабандой грязных шлюх, я занимаюсь тем, что обеспечиваю лучшее качество для своих клиентов.

Поэтому было вполне логично, что следующим шагом станет избавление рынка от наркозависимых, вечно хныкающих недомерков. Нанести настоящий удар по сбыту, когда они протрезвеют. Конечно, на том рынке существует и довольно выгодная клиентура. И я был в этом заинтересован. Но теперь мои взгляды устремлены выше. Обеспечение богатых и могущественных людей, которые управляют миром, готовыми рабами для удовлетворения всех их желаний.

Потому что, когда ты контролируешь этот рынок, ты контролируешьэтих самых богатых и влиятельных.

Наблюдая за тем, как шлюха широко раздвигает ноги и вставляет в свою дырку фаллоимитатор, постанывая от экстаза, чувствуя, как девайс возбуждает ее нервные окончания, я захожу в контакты и нахожу Мэддокса.

- Полагаю, всё уже готово для завтрашнего вечера.

Раздается шаркающий звук, и мое волнение достигает пика. С этим надо было уже давно разобраться.

- Одну минуту, - просит он.

- Не торопись, - отвечаю я, отталкивая шлюху каблуком. Она понимает намек, что я не в настроении для игр, и убирается подальше, прежде чем вновь приступить к самоудовлетворению. - У меня есть, кому поручить это дело, если для тебя это слишком сложно.

- Я здесь, - произносит он приглушенным голосом. Интересно, от кого он пытается скрыться? - Но у меня возникли некоторые сложности. Здесь находится агент-аналитик - профайлер из полиции и детектив, - он тяжело вздыхает. - Они задают вопросы и копаются в мелочах, создавая сложности для сегодняшнего дня. Я думал, ты собираешься держать меня подальше от всего этого?

Я выхожу из себя из-за того, что он считает, будто я в любом случае работаю на него. Я заставляю свой голос звучать спокойно.

- Скоро они будут заняты другими вопросами. - Доктор Джонсон уже получила свой подарок. Уверен, её команда разрабатывает стратегию, чтобы защитить ее.

Это должно их надолго занять, предоставляя мне достаточное прикрытие для того, чтобы провернуть это шоу.

- Кроме того, - добавляет Мэддокс, прерывая мои мысли. - Похоже, Ларкин не хочет играть по нашим правилам.

Я улыбаюсь.

- Просто напомни ему о долге передо мной. Или же я легко пущу под откос его юридическую конторку, включая его самого.

Калеб Мейсон, бывший партнер фирмы "Ларк и Ганнет", имел отвратительную привычку обвинять своих клиентов в изнасилованиях. Когда Мейсон решил обратить взор на прелестную маленькую помощницу Ларкина, я взял на себя смелость вмешаться. Исчезновение Мейсона не вызвало никаких подозрений у властей. Я позаботился, чтобы об этом не сообщали. Но с моей стороны было бы глупо окончательно избавиться от Мейсона. Возможно, он мне ещё пригодится, по крайней мере, его легко опознаваемые части.

- Для Ганнета было бы идеальным сделать свой ход, чтобы заполучить власть над фирмой, - продолжил Мэддокс. - Он практически приступил к делу.

- Что за проблемы тогда у Ганнета?

- Преобладающее число акционеров. - Пауза. – У меня есть запасной план, если кто-то из партнёров попытается приобрести контрольный пакет акций. Фирма вынужденно приостанавливает работу. Информация о членах фирмы уничтожается, а сами они исчезают, будто их вовсе и не было.

Интересно. Чейз Ларкин - опытный бизнесмен. Ведет бизнес-модель, которая вызывает у меня уважение. Но ни одна система и ни один человек не лишены слабости. Если его нельзя просто убрать, как препятствие, я найду способ найти брешь в его броне.

Уверен, его симпатичная помощница сможет мне помочь.

- У Ганнета есть какие-нибудь мысли на этот счет? - я подаюсь вперед.

- Есть помощник юриста, к которому Ларкин определенно питает слабость. Думаю, мы что-нибудь придумаем. – Кажется, Ганнет на нашей стороне. Хорошо. - В противном случае, я все приготовлю к завтрашнему вечеру.

- Я знаю, что так и будет, - я завершаю телефонный звонок, ощущая напряжение в шее. Давно я так не беспокоился за успех операции.

Мои губы растягиваются в улыбке, когда я понимаю, что мне нравится это соперничество. Подобные условия держат человека в тонусе. И, честно говоря, это избавляет от скуки. В игривом настроении, вызванным этим осознанием, я подхожу к своей маленькой шлюхе, корчащейся на полу.

Капли пота покрывают ее лицо, тело блестит от сдерживаемого желания. Я опускаюсь на колени рядом с ней и подхватываю одну из игрушек.

- Готова к представлению, красавица?

Я погружаю пальцы в ее волосы и с силой оттягиваю ее голову назад, вгоняя вибратор в ее задницу. Она дергается от боли, но вскоре начинает покачивать бедрами, прося о продолжении.

- Да, - выдыхает она.

- Хорошая шлюха.

За определенную цену мы все шлюхи.


Глава 7

Союзник

Куинн


Густой туман накатывает с реки, заслоняя полуденное солнце, словно предупреждая город об опасности. Странное погодное явление для этого времени суток. Будто сама природа чувствует надвигающиеся перемены.

Запах осени обычно успокаивает меня. Он свеж и чист, приносит с собой умиротворение после обычно неспокойного летнего сезона. Мне это нравится. Подобное спокойствие благотворно влияет на меня, подавляя симптомы навязчивого состояния.

Но сейчас я ощущаю нечто далекое от этого чувства, когда приближаюсь к месту преступления. Вязкий туман липнет к коже, источая смрад гнили и смерти. И опять помойка. Я хотел, чтобы преступник хотя бы раз был более изобретателен и оставил тело подальше от мусорных баков.

- Сэр, вам нельзя... - полицейский резко обрывает свое замечание. – О, простите, детективКуинн, – потирая затылок, он выглядит смущенным, - нам было приказано не пускать вас...

- Все в порядке, – небрежно взмахиваю рукой. - Я не буду пересекать ленты, - указываю на полоску желтой ленты на месте преступления в нескольких футах впереди.

Кажется, парень кивает с облегчением.

- Мне лучше вернуться к работе. Вы не поверите... - он замолкает, понимая, что может взболтнуть лишнего, и уходит, прежде чем успеет произнести еще хоть слово.

Я выпускаю болезненный вдох из напряженных легких. Тот факт, что Векслер и пальцем не ударил, чтобы отменить мое чертово отстранение, вызывает раздражение. Конечно, еще не прошло и двадцати четырех часов, но я наивно надеялся, что он передумает к этому времени. Это то, что удерживало мое чувство собственного достоинства от полного уничтожения.

И, видя, как Эйвери вкладывается в это дело, не отвечая на мои сообщения, мое эго получает удар.

Насколько я нужен ей?

Я получаю ответ на этот вопрос, когда мой телефон оповещает о сообщении. Я делаю глубокий вдох. Наконец-то.

Эйвери: Прости, была занята. Я в порядке. Все хорошо. А. Кинг? Кажется, я как-то переписывалась с ним на форуме. Я думала, он тоже ученый. Так кто этот парень? Ты предполагаешь, он один из них? Так вот как они меня нашли?

Я могу чувствовать ее панику через текст.

Я: Ты не сделала ничего плохого. Я разберусь с этим. Но пусть рядом с тобой всегда будет кто-нибудь из полиции.

Я бросаю взгляд на оцепленное место преступление. Пресса тоже следит за происходящим: их фургоны стоят всего в нескольких футах, и репортеры вытягивают шеи, чтобы хоть мельком увидеть жертву.

Я замечаю, что Карсон разговаривает с другим детективом, и он выглядит... хорошо. Он спокоен. И уверен в себе.

- Мило. Очень мило. - Новичок внезапно становится важной птицей. Я нужен здесь не меньше, чем патрульный полицейский.

Когда Карсон замечает меня у места преступления, он направляется в мою сторону.

- Зачем ты здесь, хочешь, чтобы федералы выгнали нас? - Увидев мое озадаченное выражение лица, он добавляет: - Еще два тела... – Затем оглядывается, понизив голос: - Обнаружены еще два тела, но федералы забрали их. Они уже собрали свою команду, эксперты на месте преступления, а участок кишит черными костюмами.

Эта информация словно удар под дых. Три трупа. За один день. Черт возьми. Я кручу головой, пытаясь найти Эйвери.

- Тот же почерк? – спрашиваю я. Если недавние убийства связаны с нашим делом, то могу только представить, какое чувство вины гложет Эйвери за то, что выжила. Она сбежала, а другие женщины - нет.

Как только я собираюсь написать ей, Карсон произносит:

- Об этом тяжело говорить. С жертвы содрали чертову кожу. - Я опускаю телефон и смотрю на него. - Либо это тот же самый садист, - продолжает он, - либо кто-то хочет, чтобы мы так думали.

Черт. Я провожу рукой по лицу.

- Не может быть, чтобы преступник действовал в одиночку. Судя по времени смерти, потребуется, по крайней мере, двое, чтобы избавиться от жертв по всему городу, - я опускаю телефон в карман и стискиваю ладонями затылок.

Мне нужно больше информации. Причина смерти каждой жертвы. Способ убийств. Но больше всего мне нужна Эйвери. Во всех смыслах.

Карсон вскидывает брови.

- Это лишь подтверждает теорию о преступной группе.

Как бы неприятно было признавать, но это чертовски похоже на деятельность организованной группировки. Эйвери похитили, чтобы разработать наркотик для больших криминальных шишек, и теперь, похоже, они избавляются от ненужного балласта.

- Возможно, по этой причине в дело вмешался отдел по борьбе с организованной преступностью, - продолжает Карсон.

Я опускаю руки.

- Зачем?

Он оглядывается.

- Ты о федералах? Местная организованная преступность...

- Я понял. Я имел в виду, зачем им вмешиваться?

Карсон пожимает плечами.

- Они взялись за дело серийного убийцы, но, возможно, не купились на то, что это дело рук одного преступника. Они могут предполагать, что группа - организованная группа - стоит за убийством людей.

Неплохое предположение.

- А что говорит Эйвери?

Его лицо темнеет, под стать внезапно затянувшемуся тучами небу.

- Она потрясена. Жертва была одета в медицинский халат. Думаю, это застало ее врасплох.

- Где она сейчас?

- Вернулась в криминалистическую лабораторию, чтобы заняться обработкой улик. А я жду бригаду коронеров, которая заберет тело.

Мои внутренности скручиваются от понимания, что Эйвери не хотела быть рядом, когда приедет фургон. И я, черт возьми, не виню ее.

- Что-нибудь слышно о других местах преступления?

Карсон вздыхает.

- Судя по тому, что я слышал, они настолько же ужасны, как и это. Как только приедет автобус, я собираюсь добраться до следующего. Попытаюсь разузнать как можно больше информации.

Я киваю ему.

- Сделай одолжение, - прошу я, протягивая Карсону сложенный листок бумаги, - передай это техникам и узнай, могут ли они провести поиск по этому почерку.

Прежде чем приехать сюда, я зашел к себе домой и с помощью ноутбука Эйвери отследил сообщение на форуме от А. Кинга. Рядом с его именем на аватарке красовалось фото ребенка. Это и была та самая маленькая зацепка, бросившаяся в глаза, но она была достаточно подозрительной, чтобы у меня встали волосы дыбом. Мои собственные поиски ничего не дали: этот человек хорошо спрятался в киберпространстве. По крайней мере, это единственное, на что мне хватило собственных умений. Возможность найти его подразумевает выйти на преступников, ответственных за похищение Эйвери, или хотя бы обнаружить новую зацепку.

А. Кинг - он будто чертов король даркнета. Чертовски тщеславный манипулятор. Слишком сложно обнаружить его без навороченного оборудования.

- Это то, за что капитан надерет мне задницу?

Я прищуриваюсь, впиваясь взглядом в Карсона.

- А тебе не все равно?

Он вздыхает.

- Нет. Нет, если это означает, что мы поймаем ублюдков, и Эйвери будет в безопасности.

Мое горло сжимается. Я не один хочу ее защитить. Я знаю это, и все же некая эгоистичная часть меня хочет быть ее единственным защитником. Ее гребаным героем.

- Ей понадобится помощь, чтобы связаться с ближайшими родственниками убитых, - я перевожу взгляд на место преступления. - Нелегко, когда жертва одна, а теперь у нее целых пять трупов и пять отчетов.

Карсон кивает.

- Я справлюсь. Может, нам повезет, и мы обнаружим связь между жертвами. Их что-то должно связывать.

Но у меня есть предчувствие, что эти жертвы были выбраны именно из-за отсутствия связи между собой. Преступник, за которым мы охотимся, может быть и не серийный убийца, но его методы имеют схожесть. И мы можем это использовать.

- Ладно. Похоже, мне пора идти, - говорит Карсон, когда фургон подъезжает к месту преступления. - Пора посмотреть, во что превратился наш участок.

- Постой... - прямо на кончике моего языка вертятся слова одобрения, мне хочется сказать ему, что он прекрасно справляется со своей работой. Когда он переводит на меня взгляд в ожидании, я провожу рукой по волосам. - Держи меня в курсе и продолжай в том же духе.

Он криво улыбается.

- О. Спасибо, босс.

Мой телефон пищит, нарушая неловкий момент, и я чертовски благодарен за это.

- Ага. Только не позволяй федералам встать у тебя на пути.

Он салютует мне и уходит, пока я проверяю телефон.

Сэди: Тебе нужно добраться до «Ларк и Ганнет». Приходи один.

Я: Довольно загадочно. Уже в пути.

Восторг. Только так можно описать это заряженное адреналином ощущение. Всего одно проклятое сообщение, и я полон целеустремленности. Я уже на полпути к машине, когда понимаю, что бросаю Эйвери ради работы.

Нет, я делаю свою работу ради нее, несмотря на то, чего мне это будет стоить. И мысленно я соглашаюсь с собой, будто мне нужно убедить свой мозг, что это правда. Но если честно, я чувствую себя совершенно потерянным без своей работы.

Я посылаю Эйвери еще одно сообщение, чтобы она оставалась со своей группой в криминалистической лаборатории, пока не приеду за ней. Затем убираю телефон, чертовски надеясь, что она меня послушает.

* * *

«Ларк и Ганнет» - пафосная юридическая фирма, расположенная в центре города прямо рядом со зданием суда. Мне давно не терпелось попасть внутрь и вытрясти всё дерьмо касательно Мэддокса и других адвокатов, у которых, как я знаю, тоже имеются свои скелеты в шкафу.

И вот теперь я здесь.

Это не то, что я планировал изначально - применить более детективный, скрытный подход, использовать рациональные методы и тонкие приемы, чтобы подпалить их задницы. Но у нас мало времени. А у Эйвери его совсем нет. Поэтому я просто выбью из них все дерьмо, если понадобится.

И что капитан сделает со мной? Отстранит меня?

Когда я подхожу к двойным дверям, вижу Сэди у входа, ее волосы собраны в неряшливый хвост, а фирменная джинсовая куртка распахнута, открывая белую невзрачную футболку. Клянусь, она одевается так, будто все еще учится в колледже, просто чтобы сбить подозреваемых с толка.

Либо так, либо она действительно не хочет выделяться. Из-за этого образа ее трудно запомнить. Пытаться составить профиль на профайлера - все равно, что играть с мозгом в кошки-мышки: как только я думаю, что вижу взаимосвязь, все логические нити спутываются.

Приблизившись, я с любопытством смотрю на нее.

- Ты сообщила что-нибудь Векслеру или команде? - спрашиваю я.

Она наклоняет голову, щурясь от солнца, выглядывающего из-за облаков.

- Нет. Сначала я хотела услышать мнение моего напарника.

- Надо же, Бондс. Ты действительно знаешь, как задеть мужское самолюбие.

Она искренне улыбается.

- Подумала, ты заскучал.

Это еще мягко сказано.

- В чем дело? - спрашиваю я, когда мы входим в фойе.

- Честно говоря, я не уверена. Мы с Карсоном осмотрелись, задали несколько общих вопросов, пытаясь получить представление об адвокатах, но когда я вернулась в отделение, мне позвонил Чейз Ларкин.

Я резко останавливаюсь и смотрю на нее.

Она пожимает плечами.

- Он попросил, чтобы мы оба встретились с ним. И он был настойчив. Теперь ты знаешь столько же, сколько и я.

Сильно в этом сомневаюсь. Сэди обладает сверхъестественной способностью собирать информацию там, где обычный человек ничего не видит и не слышит. Вдобавок к этому у нее есть еще один мудрый навык скрывать эту информацию для своих собственных целей на будущее.

Я не имею ничего против... но было бы неплохо направить эти таланты на нашу работу, особенно сейчас, когда женщина с темными волосами, одетая в деловой костюм, направляется прямо к нам. Во что мы собираемся ввязаться?

- Детектив Куинн и агент Бондс? - обращается она к нам. Когда мы подтверждаем, что это мы, она направляет нас к лифту. - Пожалуйста, следуйте за мной.

Мы поднимаемся на верхний этаж, где она ведет нас мимо кабинетов и кабинок в самый угловой кабинет. На двери золотыми буквами было выведено имя Чейза Ларкина. И она была единственной, выполненная из непрозрачного материала.

- Мистер Ларкин ждет вас, - она открывает дверь и проводит нас внутрь.

Хотя подождите. Это было любопытно. Не знаю, чего я ожидал. Когда имеешь дело с адвокатами, обычно приходится прыгать через пылающие обручи и предъявлять ордера, написанные кровью.

- Тебе не пришлось прибегать к тактике уклонения? - шепчу я Сэди.

- Удивительно, но нет. Единственная загвоздка заключалась в том, что Ларкин настоял, чтобы ты тоже присутствовал на допросе.

Я жду, что женщина уйдет, но она занимает место рядом со столом Ларкина. Значит, никаких скрытых намерений. Мы не получим ничего существенного. Должно быть, это какая-то тактика затягивания.

Чейз Ларкин чисто выбрит и, вероятно, такой же скользкий, как его шелковый галстук. Он встает со стула и жестом указывает на кожаный диван.

- Пожалуйста, располагайтесь поудобнее, - обращается он к нам. - Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Кофе?

Сэди отказывается, и я отрицательно качаю головой. Этот парень слишком приветлив и нетерпелив. Особенно после того, как узнал, что его фирма находится под следствием. Я киваю в сторону стеклянной шахматной доски.

- Любите играть, /или доска служит предметом декора?

Его губы растягиваются в улыбке.

- Иногда мне нравится играть, но не более одной-двух партий за раз.

Я тяжело выдыхаю.

- Что ж, давайте постараемся избежать лишних игр, - я отвечаю ему одной из своих самых ярких улыбок. - Мне любопытно, почему вы так рьяно сотрудничаете с нами, мистер Ларкин. Если вы не возражаете, я буду прямолинеен.

- Вовсе нет, - он обходит свой стол, чтобы занять место напротив нас. - Именно поэтому я и попросил вас прийти.

Прозвучало как комплимент, и все же он не ответил на вопрос. Я улыбаюсь, несмотря на то что мне хочется поставить его на место. Я здесь не по его просьбе.

- Я думаю, вы хотите, чтобы мы увидели, насколько вы и ваша фирма готовы сотрудничать, чтобы доказать, как мало вы скрываете. Надеюсь, вы не тратите наше время впустую, потому что я уверен, что вы уже знаете об убийствах, которые всполошили наш город.

Его резкие черты лица темнеют.

- Детектив Куинн, я прекрасно знаю об этом и о том, что формально вы вообще не имеете права меня допрашивать. Учитывая, что вас отстранили, - он сцепляет руки на столе. - Но мне нравится ваша прямолинейность. И я думаю, мы можем помочь друг другу.

Сэди косится на меня, и я понимаю, что единственная причина, по которой Ларкин хочет видеть меня здесь, проста: все, что он расскажет, может попасть в прессу из-за моего отстранения. Гребаные адвокаты.

Я киваю ей, чтобы она обратилась к Ларкину.

- Партнер вашей фирмы был знаком с одной из жертв, - начинает Сэди. - Вы что-нибудь знаете о Марси Белофф? Или как Райленд Мэддокс был связан с ней?

Ларкин расслабленно откидывается на спинку стула.

- Мне кажется, вы задаете не те вопросы. Вы ведете себя так, будто расследуете заурядное убийство.

Она приподнимает бровь.

- И как именно мы должны проводить это интервью?

Он переводит взгляд на женщину.

- Алексис, не могли бы вы передать офицерам копии? – Эта сотрудница, Алексис, мгновенно выполняет поручение, быстро собирая бумаги со стола. - Мисс Уайльд сейчас вам кое-что покажет, и я надеюсь, это останется между нами, информация, которую вы узнаете, не должна выйти за пределы офиса. По понятным причинам мое имя не может быть замешано в вашем расследовании. Любая информация, которую я вам сообщу, должна оставаться конфиденциальной, - он поднимает руку, и мисс Уайльд замирает на месте. - Я должен быть уверен в этом до того, как будет осуществлен обмен.

Если бы я когда-нибудь пожал руку дьяволу, у меня чувство, что на нем был бы костюм от «Армани» и шелковый галстук. Сэди кладет руку рядом со мной на обивку дивана, давая понять, что готова попытаться сдержать меня, если понадобится. Она знает, что я в двух секундах от того, чтобы схватить этого парня за шиворот и вытрясти из него всю информацию.

Если у него есть что-то, способное помочь Эйвери, он отдаст это мне прежде, чем я покину эту комнату. Как бы то ни было, мне придется заполучить то, чем он располагает.

В любом случае ради, чтобы подыграть, я подарю ему иллюзию того, что он контролирует ситуацию. Я делаю глубокий вдох.

- Уверяю вас, мистер Ларкин, что бы ни случилось в этой комнате, это не выйдет за ее пределы. – И лучше бы это оказалось правдой.

Его улыбка не выглядит такой самодовольной, какой должна быть. Он кивает, давая мисс Уайльд разрешение продолжить.

- Мистер Ларкин получил это сообщение в тот день, когда его посетил неизвестный человек, - поясняет она.

Сначала она протягивает Сэди ксерокопию страницы, а потом и мне. Мои брови сходятся, когда я смотрю на копию визитной карточки, отображенной с обеих сторон. Карточка принадлежит Райланду Мэддоксу, адвокату. Там стандартно указаны его номер телефона и адрес фирмы, но у меня челюсть отвисает от увиденного на обратной стороне визитки.

Это всего лишь подпись, но теперь я узнаю в ней Альфу.

- Где оригинал? – спрашиваю я.

- В безопасном месте.

- Вы хотите сказать, что Альфа дал вам визитку Мэддокса? - я смотрю Ларкину прямо в глаза. - Зачем? Он, что, и есть Альфа?

Адвокат выдерживает мой взгляд.

- Я ничего не пытаюсь вам сказать, детектив Куинн. Я передаю вам конфиденциальную информацию. Информацию о той самой преступной сети, чье дело вы расследуете. И я не знаю, является ли Мэддокс Альфой или нет.

Я качаю головой, отложив лист бумаги в сторону.

- Предоставлять нам ложную зацепку, чтобы снять все подозрения с вашей фирмы, не только бестактно, но и незаконно. Как вы, наверняка, знаете, я могу предъявить вам обвинение о вмешательстве в официальное расследование.

- Уверяю вас, - произносит Алексис, обращая все внимание на себя. - Мы прекрасно понимаем, что подразумевается под фальсификацией доказательств. Я - свидетель сделки, которая произошла между мистером Ларкиным и анонимным источником.

Я перевожу взгляд на Ларкина, пристально изучая его лицо.

- Возможно, вам стоит поручить все переговоры своей помощнице, - говорю я. - Мисс Уайльд, кажется, более подготовлена к сотрудничеству с полицией.

Сэди резко подалась вперед. И по этому жесту я могу утверждать, что она теряет терпение из-за моего характера, который я не могу удержать в узде.

- Давайте предположим, что это послание настоящее. Почему вы, мистер Ларкин? Почему глава преступной группировки поручил именно вам нанять конкретного адвоката?

Ларкин наклоняется вперед, упираясь локтями в колени, и сцепляет пальцы.

- Чтобы у них был доступ к фирме.

Я качаю головой.

- Слишком неопределенная причина. Вы знаете, чего от вас хочет этот человек? Нечто конкретное. Отмывание денег? Или что-то более привлекательное. Например, представлять интересы членов этой преступной группировки. И сделать так, чтобы они не загремели за решетку, - я прищуриваюсь на него. - То, чем ваш парень Мэддокс уже занимается.

Лицо Ларкина каменеет. Я задел его за живое. Он здесь главный. Человек, контролирующий ситуацию. И очевидно, что он не только нанял Мэддокса, но и сделал его равноправным партнером, подчиняясь просьбе одного определенного лица. А это значит, что тот, кто дал ему эту визитку, имеет довольно большой компромат на Ларкина.

- Вы мыслите слишком мелко, детектив, - Ларкин встает и прислоняется к столу, чтобы убедиться, что он смотрит на нас сверху вниз. - Этот человек не просто хочет получить доступ к моей юридической фирме - они хотят доступ к фирме… - на мое очевидное замешательство, он добавляет: - Я управляю эксклюзивной организацией только для... - он делает паузу, тщательно подбирая слова, - для элиты общества. Для тех, кто не хочет, чтобы их сексуальные аппетиты были выставлены на всеобщее обозрение.

Черт возьми. Этот город полон грёбаных извращенцев. Я провожу рукой по волосам, намеренно избегая зрительного контакта с Сэди. Это как раз по ее части, и мне вдруг становится горько. Горько с примесью гнева. Потому что я ничего не знаю о подпольной деятельности моего собственного города.

Наивность - наихудшая черта характера. Я – словно большой, неуклюжий и глупый ребенок, толкающийся в одной песочнице с остальными крутыми детьми.

Несмотря на мое желание покончить с этой темой и получить немедленные ответы, я позволяю Сэди взять инициативу на себя. Это ее чертова специализация, и мне нужно обращать внимание на любые тонкие нюансы во время их разговора.

Как по сигналу, Сэди подхватывает тему, выглядя гораздо менее обеспокоенной этой информацией, чем я.

– Значит, фирма принадлежит вам, - говорит она, и мне хочется вставить едкий комментарий. Конечно, она знает о ее существовании. Наверняка со своим парнем, любителем веревок, они часто бывают в таких местах.

Ларкин улыбается, выглядя впечатленным.

- Вообще-то, фирма принадлежит членам клуба. Я просто приглядываю за ней. Слежу, чтобы все играли по правилам.

Она медленно кивает.

- Правила очень важны для вас, - продолжает она, вставая и подходя к стеклянной шахматной доске. - Вы построили свою жизнь и свою компанию вокруг определенных правил, которые считаете необходимыми, и угроза этой структуре станет довольно сильным стрессом.

Сэди касается фигуры на доске и оглядывается через плечо на Ларкина. Между ними разворачивается какая-то немая битва. Я вижу это по тому, как поджимаются его губы. Его взгляд прикован к шахматной фигуре. Пешка.

Наконец, Ларкин встречается глазами с Сэди и улыбается.

- Я не из тех, кого можно анализировать. Вы можете профилировать меня сколько угодно, но зря потратите время. Это не приблизит вас к вашей цели, агент Бондс.

Сэди сдвигает пешку вперед на доске и поворачивается лицом к Ларкину.

- И мы не собираемся становиться пешками в вашей игре, мистер Ларкин. Если Альфа представляет для вас угрозу, вы могли просто устранить его. Игра окончена. Но вы пригласили нас сделать за вас всю грязную работу, - она скрещивает руки на груди и подходит ближе к его столу. - Либо вы знаете, кем является Альфа, и понимаете, что не можете воздействовать на него. Или вы вообще не знаете, кто он, и хотите, чтобы мы вычислили его для вас.

Широкая улыбка Ларкина выглядит тщательно отработанным приемом.

– Один: ноль в вашу пользу, агент. Вы довольно хороши.

Сэди вскидывает голову.

- Так какие ваши истинные мотивы, и как вы планируете выйти сухим из воды?

Он выпрямляет спину. И его лицо становится серьезным.

- Выяснение личности Альфы поможет не только мне, но и вам, - он слегка склоняет голову, давая понять, что Сэди была права в своих выводах. - Иначе зачем бы я предложил это, если бы оно не принесло мне пользы? Каждый человек на этой планете думает только о себе. В нашей человеческой природе преследовать только личные цели.

- Так, ладно, - я вмешиваюсь в разговор. - Я устал от этой /канители. У вас есть что-нибудь полезное для нас, или это просто уловка, чтобы выведать информацию для себя? Я в одном шаге от того, чтобы позволить своему напарнику арестовать вас за препятствование нашему расследованию.

Он бросает на меня свирепый взгляд. Этот парень явно не любит, когда ему угрожают, а Сэди приперла его к стенке.

- А если я скажу вам, что, возможно, знаю, где Альфа будет завтра ночью?

Это заставляет меня подняться с дивана. Я подхожу к нему со сжатыми кулаками.

- Я бы сказал, что у вас осталось меньше минуты.

Сэди касается моей руки, и я останавливаюсь. Но если то, что он знает, может поставить под удар Эйвери... тогда я получу эту информацию. Так или иначе.

Ларкин обменивается взглядом с Алексис, и та кивает, поощряя его. Я не понимаю характер его взаимоотношений с ассистенткой, и пока мысленно откладываю это до следующего раза.

- Я знаю, где будет Альфа завтра вечером, - говорит Ларкин, расправляя плечи. - Существует одно маленькое окошко возможностей для всех нас, чтобы получить то, что мы хотим. И мы сделаем это по-моему... - он переводит взгляд с Сэди на меня, - потому что я не хочу, чтобы ФБР или ваша неуклюжая оперативная группа все испортили.

Это было впервые, когда я увидел его истинное лицо. Самодовольный ублюдок. Я улыбаюсь. С этим уже можно работать.


Глава 8

Кроличья нора

Эйвери


Криминалистическая лаборатория превратилась во что-то вроде Алькатраса. Были усилены основные меры безопасности, гарантирующие, что никто, кроме лаборантов и сотрудников правоохранительных органов, не получит доступ на территорию. Офицеры стоят на страже у входа, требуя регистрацию от всех техников и стажеров, а затем сверяются с базами данных.

Но усиление заключалось не только в выставленной охране, но и в постоянном наблюдении за лабораторией.

Это сильно нервирует. Я чувствую себя в ловушке. Как крыса в колесе, круг за кругом, просто ожидая, когда один из моих протеже бросит палку, чтобы поставить мне подножку. А затем весь этот спектакль прекратится.

Честно говоря, я почти рада, что это может закончиться. Усталость начинает играть с моим разумом. И работа сопровождается паранойей. Я подвергаю сомнению каждый взгляд и каждое слово, исходящие от моих сотрудников. Что заставляет меня совершать промахи.

И, конечно, хотя дополнительные средства безопасности обеспечивают сохранность моей лаборатории, это также отражается и на персонале. С момента вчерашнего происшествия... Нет, даже не так. С того момента, как меня в первый раз похитил Вэллс, весь наш отдел пронизан тонкой нитью страха.

Даже учитывая то, насколько каждый из сотрудников был внимателен и определенно заметил изменившуюся атмосферу в лаборатории, никто не говорит на эту тему. Но это заметно по их натянутым и добрым улыбкам. Они либо ненавидят цензуру так же сильно, как и я, либо вообще хотят уйти.

Они работали бок о бок с убийцей-садистом в течение нескольких месяцев... Я не могу винить их за то, что они хотят убраться подальше из этого сумасшедшего дома.

Кроме того, когда ФБР представил - довольно ненавязчиво - свою специальную команду судмедэкспертов, мы оказались в стороне. И превратились просто в дополнительные руки. Я даже не знаю, почему меня вызвали на первое место преступления сегодня, разве только для того, чтобы проверить меня. Проанализировать мою реакцию на жертву, одетую в мой медицинский халат.

Или это просто моя разыгравшаяся паранойя.

Теперь же медицинский халат идентифицирован как принадлежащий мне. Специальный судмедэксперт Обри Полсен указал на это всего несколько минут назад. Затем он принялся отчитывать меня перед моей же собственной лабораторией, требуя в не самой деликатной манере, чтобы я взяла выходной.

Но я никуда не уйду, пока не привезут двух других жертв. Я должна знать, есть ли на них какое-либо послание для меня. Знать, вернется ли все это ко мне и к моей роли в избавлении от Вэллса.

Человек в маске знал, что я сделала, и он угрожал раскрыть эту информацию перед общественностью. Сбежав и расстроив его планы, какую бы ужасную судьбу он мне ни уготовил, я привела механизм в действие.

Как он собирается раскрыть мой секрет?

Я прижимаю ладони к тележке для вскрытия. Холодная сталь помогает выровнять дыхание. По правде говоря, я запустила процесс в тот момент, когда посмотрела Сэди в глаза и пожелала смерти своему похитителю. Как только это стало реальностью, пути назад уже не было. Эта искаженная и уродливая реальность – моя награда, и как только мир обо всем узнает, я больше не буду бояться за свою жизнь. Разве физическая смерть меньшее наказание, чем уничтожение моей карьеры и репутации? Мне противно сравнивать такие вещи.

Смерть или тюрьма? Мне бы не хотелось выбирать между ними.

Двойные двери распахиваются с громким стуком, и я вздрагиваю. Мои тяжелые думы отодвигаются в сторону, пока я готовлюсь. Я вытираю руки о пальто, пока помощники подкатывают тележку с телом к центру лаборатории.

Доктор Полсен опускает руку на мое плечо, и я едва не отскакиваю от его прикосновения.

- Расслабьтесь, - говорит он, но убирает руку. - Я просто повторю свои слова о том, чтобы вы взяли выходной, доктор Джонсон, - его светло-серые глаза и поразительно красивое лицо опускаются в раздумье. - Вам необязательно быть здесь для этого.

Я начинаю злиться. Я должна быть здесь, потому что это моя лаборатория.

- Я ценю вашу заботу, доктор Полсен, - я достаю из кармана пару перчаток. - Но уверена, будь вы на моем месте, то захотели бы присутствовать в собственной лаборатории во время вскрытия.

Его губы изгибаются в легкой улыбке.

- Разумеется. И, пожалуйста, зовите меня Обри. Никаких формальностей среди коллег, верно?

Я делаю напряженный вдох, соглашаясь кивком.

- Эйвери. Идет. Спасибо.

Мимолетная дружеская атмосфера вскоре рассеивается, когда появляется второе тело, завершая подсчет жертв на трех трупах. Обри ведет себя весьма любезно, расписываясь в бумагах о доставке, пока я размеренными шагами направляюсь ко второй жертве.

После того как я закончила осмотр первой, задокументировав жестокие действия, которым та подверглась, я чувствую, что готова принять следующий вызов. Однако я не готова к густой желчи, которая обжигает горло от ядовитого запаха, исходящего от тела.

Я расстегиваю молнию на белом мешке для трупов и подавляю вздох.

Ее расчленили.

У этой жертвы все еще есть кожа, но ее внутренности выпотрошены. Торс рассечен, прямо через грудную полость и вниз к тазовым костям. Ее разрезали ровно посередине, как переспевший арбуз.

Как долго она оставалась в живых после этих пыток?

Я отвожу взгляд, ненавидя себя за то, что скоро найду ответ на этот вопрос.

Обри начинает записывать данные по жертве, переходя прямо к гротескным фактам о причине ее смерти. Я слушаю, как он подробно описывает каждый удаленный орган и перечисляет несколько остатков ее кишок и внутренностей, которые вывались за пределы стенок брюшины.

- Флоре Портер было двадцать лет и...

- Что?

Его взгляд метнулся ко мне, вынуждая прервать осмотр тела. С щелчком он ставит на паузу запись диктофона.

– Какие-то проблемы, Эйвери?

Да, черт возьми, есть одна.

- Откуда ты знаешь ее имя?

Его рот сжимается в тонкую линию, а плечи напрягаются.

- ФБР довольно быстро реагирует на идентификацию жертв. Я полагаю, один из ваших офицеров уже отправлен связаться с ближайшими родственниками жертвы.

Я вдыхаю затхлый запах разложения.

- А что по поводу остальных? - Где было ФБР с его обширными, современными базами данных, когда я искала сведения по самой первой жертве? Если бы у нас была эта информация до того, как меня похитили... Нет. Я не могу пойти туда. Ничто не помешало бы мистеру АК Галстуку заполучить то, что он хотел. Наркотик. И это нас возвращает к лекарству, и, Боже, в моей лаборатории сейчас стоит медэксперт ФБР, окруженный доказательствами существования препарата, который скоро свяжет факты воедино.

Куинн. Ты нужен мне.

И тогда я поняла. Нащупала связь. Инициалы АК на нашивке галстука... А. Кинг. Участник форума.

Я не могу винить в этой оплошности усталость, я отказываюсь это принимать. Мои поиски амбры в Даркнете привели их ко мне - это моя вина. А потом этот человек каким-то образом раскрыл мою страшную тайну, чтобы использовать ее против меня и гарантировать мое сотрудничество.

- Эйвери?

Я вырываюсь из своих мыслей. Не могу позволить себе заниматься этим здесь. Я должна держать себя в руках.

- А другие жертвы? - спрашиваю я, скрывая дрожь в голосе.

- Я думаю, что мы на верном пути, - он хватает планшет и проводит пальцем по экрану. - Вита Лоран и Сидра Жирар опознаны. Родители Лоран объявили ее пропавшей без вести в Праге, но Жирар была записана, как "сбежавшая". Семья Жирар все еще пытается найти ее.

Я оглядываю лабораторию, замечая пары глаз, которые наблюдают за мной, все замерли в ожидании моей реакции. Натали прочищает горло и продолжает вводить данные по первому месту преступления и остальные следуют ее примеру. В комнате повисло напряжение.

Обри кивает головой в сторону моего кабинета, молча требуя, чтобы мы обсудили личности жертв за пределами слышимости. Но я не прячусь от своих коллег. После похищения моя жизнь превратилась в открытую книгу.

- Они иностранки, - говорю я, сдерживая нарастающую панику в голосе.

Неторопливо кивнув, Обри подтверждает мои слова:

- Да. Судя по той информации, что мы собрали, все жертвы не были гражданками США, - он нажимает на экран. – Марси Белофф была родом из Канады, до того, как поселилась в Арлингтоне. Однако она единственная местная жертва.

В моей голове начинают прокручиваться теории. Они обрушиваются на меня со сверхзвуковой скоростью. Приступ головокружения нарушает равновесие. И я хватаюсь за край стола.

- Эйвери. Прости, но я не понимаю, - Обри осторожно приближается ко мне. - Мы не детективы и не агенты. Наша работа не в том, чтобы строить догадки или связывать улики с теориями. Мы всего лишь собираем факты.

Для судмедэксперта, который не разбирается в теориях, он сейчас довольно хорошо выводит одну из них обо мне.

- Я понимаю. Но я и сама была очень близка к тому, чтобы стать жертвой, - я обхожу тележку и направляюсь к последней жертве. - Так что извини, если это дело для меня является более личным.

Его вздох слышен даже сквозь шум лаборатории.

- Именно поэтому я и предложил тебе взять отгул.

Это было больно. Я резко разворачиваюсь так, что кончик моего хвоста шлепает меня по щеке.

- Но это не значит, что я не могу быть объективна и выполнять свою работу.

По натуре я не конфликтный человек. Я не ищу конфликты, и я действительно не хочу соревноваться с каким-то судмедэкспертом из ФБР. Но за последние сорок восемь часов меня похитили, накачали наркотиками и чуть не убили, и среди всего этого в мою лабораторию проникли.

Единственное место, в котором я могла быть сама собой, никогда больше не будет моим.

- Мы должны установить причину смерти этой жертвы, - говорю я, направляя его раздражающее внимание на последний труп. Как только получу окончательные данные обо всех смертях, у меня, возможно, действительно будет достойная новость для Куинна.

Я снимаю мешок с тела, чтобы осмотреть последнюю жертву. Ее имя написано на бирке, надетой на палец. Она боролась до последнего. Отчаянно сопротивлялась. Она молодец.

Ее хрупкое тело покрыто рваными ранами и ушибами. Следы борьбы покрывают ее руки и ноги. По крайней мере, ее конечности, кожа и внутренности… на месте.

- С каждой жертвой преступник усиливал методы пыток, - произношу я, размышляя вслух. - Что с тобой случилось? - шепчу я жертве.

Обри качает головой, и я поднимаю взгляд.

- Что? - спрашиваю я.

- Должно быть, ты тесно сотрудничаешь с детективами в вашей конторе, - он поправляет перчатки и занимает место напротив жертвы. - Ты говоришь совсем как они.

Легкая улыбка тронула мои губы.

- Мы довольно близко общаемся в нашем департаменте, - при воспоминании о Куинне меня бросает в жар.

- Видишь вот это? - он указывает на темное кольцо синяков вокруг ее шеи, и я снова сосредотачиваюсь на экспертизе. - Похоже, жертва была задушена, когда преступник... - он поднимает взгляд, - утопил ее.

Я понимаю, почему он так быстро пришел к выводу об утоплении. Ее кожа вздулась, но не в нормальной степени из-за типичного вздутия после смерти, и петехиальное кровоизлияние - кровь, усеивающая ее бледные глаза, - не скапливается на дне ее век, как это было бы, если бы она осела там естественным образом после ее смерти. Преступник мог утопить ее сразу после того, как она задохнулась, и лопнувшие сосуды ее глаз кровоточили в воде, но я думаю, что мы обнаружим воду в ее легких, как доказательство того, что она утонула.

- Мы должны вскрыть тело жертвы, чтобы убедиться, - я поворачиваюсь к своему подносу с инструментами.

- Судя по степени и количеству ушибов на ее шее и различному расположению... - он замолкает, когда оттягивает мешок, прикрывающий ее торс. - Да, у нее на груди тоже синяки, - затем он прижимает пальцы к ее грудной клетке и надавливает. - Как минимум, два сломанных ребра.

Я чувствую, как кровь отхлынула от моего лица, оставляя ощущение холода и покалывания.

- Он реанимировал ее.

Его взгляд встречается с моим, и губы изгибаются в жесткой хмурой гримасе.

- Множество раз. Чтобы утопить ее снова.

Я перевожу взгляд на другие жертвы, думая об их жуткой смерти, о жестоких пытках, которым они подверглись. Их страдания были мучительными. И все же им пришлось пережить это только один раз. Когда я снова перевожу взгляд на последнюю жертву, на ее бледную, лишенную жизни кожу и тусклые невидящие глаза, я не выдерживаю.


* * *


К тому времени, как был закончен последний отчет о третьей жертве, мое тело ломит от боли. Мышцы горят, плечо, вывихнутое во время вчерашней схватки в лаборатории, пульсирует, а болеутоляющее средство прекратило своей действие несколько часов назад.

Обри настоял, чтобы остаться после того, как я отпустила своих техников вечером. Они и раньше видели меня почти сломленной, но мой предыдущий срыв был шокирующим даже для меня. Я слишком истощена, чтобы чувствовать смущение. Хрупкие стены, которые я воздвигла, могли рухнуть в любую секунду.

Все, что Обри нужно сделать, это задать правильные вопросы: о наркотиках, о людях, которые похитили меня. В минуту полного изнеможения я бы призналась во всем.

Но он ни о чем не спрашивает. Он записывает факты и результаты, а не развлекает себя теориями. Я восхищаюсь его профессиональной этикой и мастерством, но я не могла отвечать перед ФБР так, как он. Существует почти военная структура и кодекс, который вызывает у меня клаустрофобию, просто находясь рядом с ним.

Пока я массирую плечо, пытаясь справиться с болью, в кармане вибрирует телефон. Я вытаскиваю и смотрю на него, и мое сердце в растерянности, не понимая, радоваться или же перестать биться.

Куинн: Я припарковался у входа.

На самом деле я не думала о том, что произойдет, когда выйду из лаборатории. Сегодняшнее утро, когда Куинн, довольно властно, настоял на том, чтобы я осталась с ним, кажется было давным-давно. Столько всего произошло с тех пор.

Я удивлена, почему он просто не вошел в лабораторию, как обычно, пока не вспоминаю про охрану у входа. Я поспешно набираю ответ, что уже выхожу.

В своем кабинете я забираю флешку, на которой сохранила отчеты о жертвах, засовываю ее в карман и запираю дверь. Я неловко машу Обри, направляясь к двойным дверям. Внезапно мой желудок сковывает напряжением, словно натянутая струна, тянущаяся из моего тела, стремиться навстречу Куинну, притягивая к нему невероятной и непонятной мне силой.

Я успешно избегала его весь день, хотя и обещала держать его в курсе событий. Я просто... не могла. Я не могла притворяться, что занимаюсь своей работой, в то время как все внутри меня пыталось прорваться через удушающее безумие происходящего вокруг.

Требовательная, властная натура Куинна слишком напоминает мне ученого, которым я когда-то была. Кроме того, как только я увидела замученную жертву и осознала, что эти девушки погибли из-за меня...

Я знала, что моя тайна больше не принадлежит мне.

Время пришло.

Я просто хотела как можно дольше оттягивать неизбежное. Я успокаиваюсь, когда начинаю думать о руках Куинна, прикасающихся ко мне. Как его губы ласкали меня. Потому что, как только он узнает правду, эти волшебные моменты между нами канут в небытие, будто их никогда и не было.

Кивнув офицеру у главного входа, я замечаю Куинна, прислонившегося к своей помятой машине. И Сэди с другой стороны.

Тут же мои дыхательные пути сжимаются спазмами, и я дрожу от прохладного вечернего воздуха. Он пропитан опавшими листьями, хотя на стоянке нет деревьев. Это своего рода предчувствие, как в кино, когда главный герой приближается к неизбежному для себя исходу.

Я уверенно иду к ним, сознавая, что я – та самая идиотка из воображаемого фильма, идущая прямо к своему катастрофическому концу. Моя единственная надежда держится на том, что я смогу исправить ущерб от последствий ссоры между Куинном и мной в будущем. В любом случае я устала от секретов. Я знаю, Сэди попытается остановить меня, отговорить от этого ради моего же блага... но я готова столкнуться с последствиями и сделать все, что в моих силах, чтобы остановить зло, которое обрушилось на всех нас с этими убийствами. Если Куинн сможет найти хотя бы одну зацепку в моей ужасной истории с Вэллсом, если есть хоть какая-то связь между ним и этими злодеями, тогда это стоит моей свободы.

Сэди, должно быть, заметила решимость в моих глазах и поспешила первой подойти ко мне.

- У нас есть план, - быстро произносит она, ее неземные зеленые глаза умоляют меня набраться терпения. - Пошли. Давай найдем место, где ты сможешь отдохнуть.

Между нами происходит молчаливый спор,в котором она призывает меня довериться ей еще немного. Я выдыхаю струю пара в прохладный воздух, ощущая напряжение в сдавленной грудной клетке.

- Что за план?

Куинн проводит рукой по своим взъерошенным волосам, выглядя так, будто он уже делал это несколько раз за сегодня.

- Нет никакого гребаного плана, - отвечает он. - Но я согласен, что тебя надо отвезти домой.

Наши глаза встречаются. Вся тревога и тяжесть тоски, натянутые напряженными нитями между нами, готовы вот-вот оборваться. Он тянется к моей руке, и я лишь секунду колеблюсь, прежде чем схватить его в ответ. Его грубые пальцы крепко стискивают мою тонкую ладонь.

Сэди жестом приглашает меня сесть на переднее сиденье, затем проскальзывает на заднее, где я замечаю Колтона. Куинн, очевидно, оценил шок на моем лице.

- О, да. У нас есть план, - говорит он, бросая свои слова в сторону заднего сиденья. - Тот, который подразумевает, что я высажу вас обоих в любом непристойном заведении, какое вам приглянется.

Светлые глаза Колтона вспыхивают гневом.

- Поверь мне, - произносит он, придвигая Сэди ближе к себе. - Я не кайфую от того, что мне приходится находиться в салоне твоей полицейской машины.

Я пристегиваюсь и поворачиваюсь к Куинну.

- Так что за план? - снова спрашиваю я.

Он качает головой и заводит машину.

- Тот, который внесет каждого из нас в список ФБР, не говоря уже о потере рабочих мест и риске тюремного заключения за препятствие... - он смотрит на меня. - Ты когда-нибудь слышала о «Фирме»?

Я качаю головой.

Напряжение, сковывающее его тело, тут же ослабевает.

- Не могу не подчеркнуть, как чертовски счастлив от этого.


Глава 9

Мятеж

Куинн


Заехав на стоянку, я замечаю машину Карсона и паркуюсь рядом с ним.

- Кто позвонил Карсону?

- Нам понадобится подкрепление, - отвечает Сэди, и я стискиваю зубы.

Мне это не нравится. Черт, ни капельки. Это слишком... Сэди. Все это похоже на ее методы и тактику, и это выводит меня из зоны комфорта. Слишком многое может пойти не по плану. Кто-то рискует пострадать. Эйвери может пострадать.

Мой взгляд блуждает по ней, спокойно сидящей на пассажирском сиденье. Она выглядит измученной. Она уже через столько прошла. Когда Ларкин предложил использовать ее в своем плане, я тут же встал и ушел.

Ему чертовски повезло, что я не врезал по его самодовольной роже.

Я провожу руками по лицу, чувствуя себя невероятно вымотанным за сегодня.

- Ладно. Давайте покончим с этим. - Чем раньше я наложу вето на этот идиотский план, тем скорее смогу убедить Эйвери поспать. То, что нужно нам обоим.

На краткий миг, когда я вставляю ключ в замок, тревога охватывает меня, сковывая напряжением плечи. Мой дом не часто посещают гости. Скорее, никогда. Я и сам редко бываю там, разве что для сна и душа. И когда я провожаю коллег в свою гостиную, это становится чертовски очевидным.

Пустые стены и скудная обстановка. Стопка книг и журналов громоздилась на единственном столе в центре комнаты, на стене висел небольшой плоский телевизор. Пусть этого и не так уж много, но все равно это мое личное пространство, и их присутствие здесь кажется вторжением в мою частную жизнь.

- Ух ты. Так вот где спит великий детектив Куинн? – замечает Карсон. - Может ли профайлер дать нам какие-нибудь интересные сведения об этом человеке? - он засовывает руки в карманы и раскачивается на каблуках, посылая Сэди самодовольный взгляд.

Сэди улыбается, что происходит редко, как и гости в моем доме, и от этого в комнате становится теплее.

- Ты имеешь в виду тот факт, что он очень аккуратный чудик с навязчивыми состояниями, и вместо того, чтобы устраивать беспорядок, он просто избегает личных вещей?

Эйвери тихо смеется, и хмурое выражение на моем лице исчезает.

- Смешно, умники, - я сгребаю книги со стола и переношу их на книжную полку, а затем, подумав, выстраиваю их в ряд с другими книгами в алфавитном порядке.

Фырканье Сэди не остается незамеченным.

- Так, ладно, - говорю я. – Я люблю, когда дома чисто. Мы можем перенести «насмешки над Куинном» на следующий раз?

Карсон прочищает горло.

- Хорошо, босс. Так что же это за большой тайный план, который мы скрываем от федералов и капитана? Судя по тому, что сказала агент Бондс, похоже, мы получили наводку от этого адвоката - Ларкина.

Наводка. Больше похоже на подставу. Ларкин быстро подтвердил мои подозрения насчет Мэддокса. Слишком быстро, учитывая, что он бросает одного из своих прямо под колеса тяжеловесного автобуса. Как я понял, он хочет убрать Мэддокса из своей фирмы, но, поскольку его шантажируют, он не может сделать это сам. Он пытается придумать способ избавиться от шантажиста, не замарав при этом руки.

Надо отдать ему должное: он все продумал и знает, что мы не собираемся привлекать федералов. Я не против этого плана в целом, если это означает задержание подозреваемых и избавление Эйвери от опасности. Но преступление есть преступление. Закон есть закон. В чем бы ни был виновен Ларкин, что бы ни связывало его с этими преступниками, это просто так не исчезнет с моих радаров.

Ларкин должен знать об этом факте. Прекрасно понимая, что, как только мы произведем арест, один из преступников обязательно обратится к Ларкину. То ли ради того, чтобы умолять о сделке, то ли просто назло.

Как он собирается играть в эту игру и выйти сухим из воды? Или живым, если уж на то пошло.

Только когда украдкой бросаю взгляд на Эйвери, я замечаю ее грустное состояние и вспоминаю боль на ее лице этим утром, когда стало чертовски ясно, что она пострадала от так называемого Альфы... И вся последовательная и логичная цепочка действий перестает иметь какое-либо значение.

Как далеко я готов зайти, чтобы защитить ее?

Сэди подхватывает подсказку Карсона, прерывая мои беспокойные мысли.

- Мы заключили сделку.

- Не сделку, - поправляю я, обращая взгляд на нее. - Мы не заключаем сделок с негодяями.

Услышав раздраженный вздох Сэди, в разговор вступает Эйвери.

- Мне не показалось, что он негодяй... я имею в виду, да, он управляет БДСМ-клубом, но ведь это не является незаконной деятельностью, не так ли?

Все поворачиваются в сторону Колтона, этот вопрос безошибочно адресован ему.

Скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене, он пожимает плечами. Чертов самодовольный ублюдок.

- Он не делает ничего противозаконного, - наконец, звучит ответ. - Он предлагает услугу лицам, которые не хотят, чтобы их фетиши стали достоянием общественности. Некоторые люди подвержены слишком большому количеству комплексов, чтобы принять это, - его взгляд скользит по комнате, в конце концов, сосредотачиваясь на мне.

Я едва ли не смеюсь в голос.

- Принять это? Довольно трудно понять и принять, когда твой фетиш веревки...

- Шибари, - поправляет Колтон.

- …что очень похоже на результаты фантазий преступника-садиста, которые стали местом преступления, - заканчиваю я.

- Может, кто-нибудь объяснит мне, что, черт возьми, все это значит? - спрашивает Карсон.

- Торговля людьми.

Нежный голос Эйвери прорезает напряжение:

- Секс-торговля, - уточняет она, оглядывая комнату. - Похищение женщин в других странах и их исчезновения. Девушек привозят сюда, чтобы продать тому, кто больше заплатит. Накачивают высокоэффективным афродизиаком, который не только сделает их послушными и терпимыми к их безнадежному положению, но и самыми востребованными секс-рабынями, которых можно купить за деньги.

Наступает тяжелая и плотная тишина. Каждый задумывается, позволяя этой информации впитаться в сознание. Но я должен знать, детектив во мне нуждается во всех фактах.

- Откуда ты это знаешь?

Эйвери тяжело сглатывает. Она лезет в карман и достает флешку.

- Судмедэксперт из ФБР опознал жертв. Все иностранки. У большинства из них есть открытое дело о пропаже без вести в их стране, - она кладет флешку на стол. - Здесь вся задокументированная информация.

Это было логичным выводом о торговле людьми. Преступники получают действенный наркотик – и вот у них уже очень прибыльный бизнес. Чертовски грязная ниша, но самая перспективная и быстрорастущая в криминальном мире.

Мой взгляд задерживается на Эйвери, отмечая нервную дрожь ее тела. Возможно, это усталость, но есть еще кое-что, о чем она не говорит. Я вижу это по ее опущенным глазам. По тому, как она закусывает губу.

- Федералы связались с семьями? - спрашиваю я.

Она кладет руки на колени и смотрит вверх.

- Да. Пока дело открыто, мы можем оставить тела для дальнейшего изучения. Но я уверена, что они захотят похоронить их, я имею в виду, что уверена, нам скоро придется их экстрадировать.

Она может обманывать себя сколько угодно, прикрываясь своими профессиональными суждениями, но я вижу скорбь и сострадание под ее хорошо сконструированной личиной доктора.

- И Чейз Ларкин предоставил доказательства, подтверждающие сегодняшнее открытие Эйвери, - вставляет Сэди. Она смотрит на Колтона и выдерживает его взгляд, словно собираясь с духом. - Человек, который называет себя Альфой, завтра вечером проводит в «Фирме» закрытый аукцион. Среди эксклюзивной публики Ларкина.

Ей не нужно произносить вслух, что за товар будет выставляться. Если все это правда, если убитые женщины, чьи тела были брошены возле мусорных контейнеров, были только отвлекающим маневром для этого аукциона, то мы столкнулись с особым злом.

- Почему именно там? - спрашивает Карсон. - Я имею в виду, с чего бы Альфе доверять заведению, которое он не контролирует. Зачем так рисковать?

Хороший вопрос, новичок. Я уже собираюсь ответить, как моя входная дверь дребезжит с тихим стуком и открывается. Я хватаюсь за пистолет и чертыхаюсь. Но Сэди и Карсон быстро достают свои.

- Здесь частная вечеринка, - Ларкин стоит на пороге, а потом, увидев оружие, расправляет плечи. - А я-то думал, что нас пригласили.

Когда Сэди и Карсон опускают оружие, я направляюсь к Ларкину.

- Респектабельные юристы внезапно игнорируют законы о взломе и проникновении? - я прохожу мимо него и проверяю лестничную площадку.

Алексис скромно улыбается мне, входя в квартиру вслед за Ларкином. Когда я заканчиваю осматривать коридор, убедившись, что вслед за Ларкиным не будет никаких незваных гостей, я закрываю дверь и запираю ее .

- Постучавшись, я, вероятно, должен был подождать, - отвечает Ларкин, и его губы расплываются в этой раздражающей улыбке адвоката на миллион. - Определенно не хочу, чтобы меня подстрелили. Тем не менее, я подумал, что было бы идеально оказаться вне поля зрения как можно скорее.

Стоит рисковать или нет? Все его планы сомнительны, а присутствие в его доме словно высасывает и так скудный уровень позитивного настроя. Составляющая ему компанию Алексис стоит рядом, чинно держа руки у черной юбки-карандаш, его маленькая тень.

- Ну, давай не будем рисковать, что нас увидят вместе дольше, чем это необходимо, - говорю я, скрещивая руки. - Назови мне хотя бы одну причину, почему я не должен просто передать тебя федералам.

Алексис делает шаг вперед, чтобы ответить.

- Потому что они нечистые на руку.

Мои брови сходятся вместе.

- Что ты имеешь в виду?

- Как я и говорил, - подчеркивает Ларкин, - у моей фирмы есть ресурсы. Самые лучшие ресурсы. Альфа выбрал мою фирму, потому что желает, чтобы все потенциальные покупатели были проверены заранее, - он копирует мою позу, и его взгляд непоколебим. – И, благодаря этим ресурсам, мне стало известно о возможных нарушениях в местном отделе ФБР по борьбе с организованной преступностью. Вот почему я не обращался к ним.

- Что за нарушения?

Он оглядывает мою гостиную, быстро оценивая всех присутствующих.

- Вы же знаете, детектив Куинн, насколько велика вероятность утечки информации в вашем отделе. У ФБР тоже есть свои проблемы с безопасностью.

Правильно. Если это попахивает дерьмом...

- Однако ты считаешь, что мы - лучший способ избавить тебя от твоей проблемы, - я вздергиваю подбородок.

- Именно, - он улыбается. - Как я уже упоминал, мы оба можем получить то, что хотим, работая сообща.

Я отрицательно качаю головой.

- С чего ты взял, что у тебя есть какие-то идеи…

- Вы хотите, чтобы мисс Джонсон была в безопасности, - его внимание переключается на Эйвери. - Судя потому, что вы все собрались здесь, потенциально рискуя карьерой, каждый из вас хочет одного и того же.

Острая боль пронзает мою грудь. Никто не возражает, потому что его слова чертовски верны.

Я делаю шаг вперед.

- Раз уж ты такой проницательный, скажи мне, как, черт возьми, ты можешь просить любого из нас отправить Эйвери в «Фирму».

И именно Эйвери встает и отвечает мне:

- Я не могу и не хочу рисковать кем-то еще. Я готова быть той, кто пойдет на это, - она делает глубокий вдох. - Именно я должна это сделать.

- Там она будет под защитой, - заверяет Алексис. Она бросает взгляд на Эйвери. - Я буду рядом с ней и обещаю, что ей не причинят вреда. Там она будет более защищена, чем где-либо еще в этом городе. Ни у кого даже и мыслей не возникнет, что она может быть в стенах клуба.

Моя челюсть сжимается, когда я слышу, как эта женщина произносит имя Эйвери. Я нахожу глаза Эйвери в поисках ответа. По какой-то причине, будь то ее собственная бескорыстная натура или стремление быть благородной, или необходимость довести свою работу до этого невозможного конца... она полна решимости сделать этот шаг.

Сэди повышает голос:

- Куинн, если бы могла, я бы заняла ее место. Ты знаешь, я бы так и поступила, - она опускает воротник рубашки, открывая толстый шрам на ключице. - Но никакой грим не скроет мою личность.

Кое-что не озвучивается: каким образом кто-либо из членов или адвокатов «Фирмы» мог узнать об ее личности. Но они прекрасно справляются с этим и не только благодаря «ресурсам» Ларкина. У Сэди есть какие-то свои личные связи с этой юридической фирмой, и, клянусь, прежде чем все это будет сказано и сделано, я получу ответы.

- Мы перекрасим твои волосы, - Алексис обращается к Эйвери. - И, конечно, немного косметики поможет скрыть твой шрам, - она улыбается, когда Эйвери притрагивается к своей губе. – Но, более того, тебе придется надеть маску. Я позабочусь, чтобы она хорошо скрывала черты твоего лица.

Пошло оно все. Мне это не нравится. Черт, мне ненавистна сама мысль о том, что Эйвери будет рядом с этими больными ублюдками. Но...

- Я иду с ней.

- Ты не можешь.

Я пригвоздил Ларкина яростным взглядом.

- Если она идет, то я иду с ней.

- Ты гнался за транспортным фургоном средь бела дня и выбил дерьмо из одного из подозреваемых, детектив Куинн. Эти люди знают, кто ты, - он переводит взгляд на Карсона - Однако ты здесь детектив, что ж, тогда работать будет он.

Я опускаю голову, и смех срывается с моих губ, прежде чем я снова могу поднять глаза.

- И почему же именно он?

Улыбка Ларкина заставляет меня нервничать.

- Он - твой источник утечки информации, - звучит его ответ. - Он уже имеет известную репутацию в игорном мире. Конечно, он - не самый идеальный кандидат, но с небольшими доработками его биографию можно подкорректировать, чтобы лучше соответствовать одному из потенциальных покупателей на аукционе.

В комнате наступает напряженная тишина. Мой пристальный и тяжелый взгляд сосредотачивается на Ларкине, и я медленно и коротко спрашиваю: - Что ты сказал?

Раздраженно фыркнув, Ларкин устремляет взгляд на Карсона.

- Превосходные ресурсы, детектив. Алек Карсон скармливал информацию прессе за определенную цену, чтобы расплатиться со своим карточным долгам.

Его слова не воспринимаются четко и понятно, его голос звучит, словно раздражающий шум, на фоне кипящей в моих венах крови. Когда мне удается взглянуть на Карсона, рев усиливается. Карсон даже не пытается опровергнуть только что озвученную Ларкиным информацию.

- Ты - гребаный кусок дерьма... – в три шага я пересекаю комнату и хватаю Карсона за воротник, прижимая к стене.

- Куинн... позволь мне объяснить, - он вцепляется в мои запястья, пытаясь освободиться из хватки. Я лишь сильнее впиваюсь в него пальцами и с силой прижимаю его спиной к стене.

- Ты, блять, продал свой собственный отдел?

- Всего несколько раз, - он действительно признает это, чем только усиливает мою ярость. - Не в тот момент, когда это имело значение.

- Куинн... - голос Сэди проникает в мое сознание. - Остановись. Это к лучшему.

Я смотрю на нее широко раскрытыми глазами. Конечно, у нее нет никаких сомнений в том, что Карсон - алчная крыса. Ослабив хватку, я разжимаю пальцы ровно настолько, чтобы Карсон смог освободиться.

Я осматриваю комнату, бросая взгляды на каждого человека в моем доме. Люди всегда что-то скрывают. О себе, о своей личной жизни, проблемах и о том, как они справляются со своими проблемами. Я, блять, не настолько бессердечен, я понимаю, что некоторые крайности являются необходимым злом. Но сливать информацию - этот проступок находится довольно низко в моем списке.

Секреты Сэди, ее двойная жизнь едва не стоили ей и другим, включая меня, большим, чем наша карьера. На кону стояли жизни.

Когда мой взгляд падает на Эйвери, я чувствую себя так, словно меня ударили прямо в живот. На ее хорошеньком личике читается страх - страх передо мной. Мои кулаки все еще сжаты и опущены по бокам, руки дрожат от напряжения, и я ненавижу себя за то, что допрашиваю ее. Пытаюсь прочесть ее мысли. Выяснить, боится она меня... или скрывает свои собственные секреты.

Я отгоняю от себя эту мысль и поворачиваюсь к Карсону, который все еще прижат к стене и смотрит на меня так, словно я могу напасть на него снова.

Он поднимает руки.

- На самом деле это происходило всего несколько раз. Я просто... был в отчаянии. Но когда Эйвери похитили... - он сглатывает, - я перестал этим заниматься. Клянусь.

- Он говорит правду, - подтверждает его слова Ларкин.

Вся моя ярость сейчас направлена на него и его вмешательство в мою команду, мое расследование, а теперь и в мою жизнь.

- Мы покончим с этим прямо сейчас.

- Пожалуйста, - просит Эйвери. - Давай просто выслушаем его, а потом примем решение.

Я раздраженно вскидываю руку.

- Какая мне разница, когда Карсон перестал сливать информацию?

- Потому что это важно для твоего расследования, - Ларкин двигается к центру гостиной. - Я был тем, кто слил подпись Альфы в СМИ.

Непреднамеренно или нет, но это могло стать причиной смерти трех женщин. Чувствуя тошноту, я качаю головой.

- Я уже достаточно наслушался. Ты должен был связаться со мной, прежде чем делать такой идиотский шаг, Ларкин, - я хватаю флешку со стола и направляюсь в свою спальню. - Думаю, вы знаете, где выход.

Эйвери хватает меня за руку, когда я пытаюсь пройти мимо и останавливает меня.

- Я должна это сделать, Куинн.

Боль в ее голосе пронзает мою грудь.

- Мы обсудим это позже. Я отнес твои вещи в комнату для гостей.

Она отпускает меня, делая шаг назад.

- Прекрасно. Договорились.

Я закрываю за собой дверь и вхожу в комнату, где могу побыть со своими мыслями наедине. Только низкий гул голосов, доносящийся из гостиной, мешает моему покою.

Все происходящее вело к этому... этому моменту. Этому выбору. Целая жизнь преданности своему делу, морали и убеждениям - все это замкнулось на сломленном человеке без значка.

Разведен. Без детей. Язва размером с планету. Окруженный коллегами, которые могут быть или не быть такими же коррумпированными, как и преступники, ради которых я пожертвовал всем.

А теперь погряз в жалости к себе. Я подавляю невеселый смешок.

Я тащусь к кровати, плюхаюсь на нее и закрываю глаза рукой. Когда я держал Эйвери за руку в больнице все эти ночи, я поклялся защищать ее. Не потому, что это была моя работа, а по той причине, что я увидел, как свет, от которого я стал зависеть, погас. Никто не имеет права отнимать это.

Но они это сделали. Она изменилась после того, как ее похитили, и я не уверен, что хоть что-нибудь из того, что я делаю, когда-нибудь вернёт её.

Сон не идет. Я просто не могу заснуть. Просто лежу с потоком мыслей, бьющихся в мозгу, пока не слышу, как закрывается входная дверь. Но мое тело не отпускает напряжение, поскольку в дверь моей спальни тихо постучали.

Глава 10

Обнажение

Эйвери


Я не ищу любви. Это никогда не было моим желанием. Я ведь не отказывалась от каждого свидания и приглашения на вечеринку в старшей школе, не сидела дома каждые выходные, уткнувшись носом в книгу в колледже, просто чтобы бросить всю эту тяжелую работу сейчас из-за фантазии, придуманной какой-то отчаянной частью меня.

Да. Это было немного грубо. Даже для меня. Но я в ярости от того, что позволяю себе фантазировать о будущем, которого у меня никогда не будет - не с мужчиной за этой дверью.

Так вот эта история с Куинном... Я знаю, что это временно. Возможно, я даже использую его, как отвлекающий маневр от всего того ужаса, который втянул мою жизнь в темный циклон боли и жестокости.

И когда я признаю, что чувства к Куинну могут быть такими же глубокими, как и это дело, есть только один исход: Куинн будет страдать от агонии моего выбора.

Его уже отстранили. От него ушла жена. Напарник оказался серийным убийцей.

Он обнаруживает, что каждый человек в его жизни не тот, кем кажется. Особенно я.

Несмотря на все это, независимо от того, должна ли я уйти, я эгоистична и жажду еще одного момента утешения, которое приносит его прикосновение.

Невозможно отрицать, что я влюбляюсь.

Возможно, впервые в жизни.

Может, это и накладывает дополнительную жестокость к его ноше, но ожидание лишь только причинит больше мучений, чем я могу вынести для него. Поэтому я стучу снова, сильнее, и на этот раз дверь открывается.

Он ослабил галстук, теперь тот свободно болтается на шее, а его накрахмаленная белая рубашка расстегнута сверху и помята там, где он вытащил ее из брюк. Может, он и чувствует себя растерянным, но, когда он стоит в дверном проеме, высоко упершись рукой в дверь, он – та непоколебимая сила, к которой я привязалась.

- Можно войти?

Не говоря ни слова, он распахивает дверь шире.

Когда я вхожу, в комнате меня приветствует лишь одна тускло горящая лампочка. Меня окружает запах Куинна, мужской и пьянящий, а внимание приковывается к металлическому изголовью кровати и чистым углам его комнаты. Я смотрю на кровать. Серое одеяло туго натянуто на матрасе. Подушки аккуратно уложены вдоль изголовья.

Я, наверное, самая неряшливая тварь, которая когда-либо входила в его комнату. Я все порчу, просто стоя здесь. Я засовываю руки подмышки, чтобы ничего не испортить своим прикосновением.

- Тебе нужно отдохнуть, - он кивает на застеленную постель - По крайней мере, хотя бы просто полежи.

Я остаюсь на месте.

- Мне жаль насчет Карсона.

Он тяжело вздыхает и садится на край кровати. Проводит рукой по волосам.

- Это не так уж и важно.

Но я знаю, для него это важно. Для Куинна большое значение имеют мораль и этика, и Карсон подвел его. Мы все его подводим. Я рискую подойти на шаг ближе.

- Я устала, Куинн.

Он поднимает взгляд.

- Тогда поспи, Эйвери.

Я качаю головой.

- Я устала лгать тебе.

На его застывшем лице нет и намека на то, что я его потрясла. Он не моргает. Эти карие глаза темнеют и пронзают меня, словно обнажая на месте.

Может, все дело в усталости, и поэтому я вдруг чувствую себя настолько удаленной от этой реальности, будто вошла в другую, в которой, как только я признаю правду, Куинн обнимет меня своими сильными руками и примет мои грехи... потому что, когда я начинаю говорить, словно что-то прорывается во мне, и признание вылетает без каких-либо приукрашиваний.

- Саймон не был преступником. Он не похищал меня. Он был учеником Прайса Александра Вэллса. Вэллса, который сначала пытал меня в моей же лаборатории, а позже запер в каюте своей яхты и мучил меня, мучил...

Куинн поднимается на ноги, и я делаю шаг назад.

- Вэллс все подстроил так, чтобы Саймон взял вину на себя. Но это еще не все...- я поворачиваю голову и заставляю себя посмотреть ему в глаза. - Вэллс умер не от того, что проглотил токсин моллюсков. Его убили. А я сожгла улики. Я подделала отчет о причине смерти. Чтобы защитить...

- Сэди, - голос Куинна темным грохотом пронзает меня.

У меня отвисает челюсть. Я не собиралась раскрывать ее роль. Я собиралась взять всю вину на себя. Принять все последствия. И я все еще могу.

- Это была я.

- Нет, не ты, - Куинн медленно приближается ко мне, как охотник, почуявший добычу. Его глаза ловят каждое нервное подрагивание моего тела. - Ты сказала, что устала лгать? Так остановись прямо сейчас.

Черт. Я зарываюсь руками в волосы, царапая кожу головы, не в силах смотреть в эти понимающие глаза. Куинн хватает меня за подбородок и наклоняет мое лицо к себе. Шершавые подушечки его пальцев трутся о мою кожу.

- Прайс Вэллс, - выталкивает он сквозь стиснутые зубы, - один из адвокатов «Ларк и Ганнет».

Я киваю, несмотря на его хватку.

- Да.

Другой рукой он обхватывает меня за руку, удерживая на месте.

- И ты - часть этого заговора.

Боль пронзает мою грудь, выбивая воздух из легких. Но я могу справиться с этим.

- Да.

Он резко отпускает меня, и я отшатываюсь. Пытаясь удержать равновесие, я опираюсь руками о комод.

- Куинн...

Он поворачивается ко мне.

- Уходи.

Боль в груди невыносима. Я задыхаюсь, пока мою душу рвет на клочки. Мое тело дрожит, каждая мышца и нервное окончание охвачены спазмом. Я боюсь пошевелиться. Если сделаю это, то развалюсь на части.

- Разве ты не хочешь объяснений?

Он так быстро отскакивает, поворачивается ко мне лицом и делает шаг вперед, что я съеживаюсь возле комода.

- Нет ничего, что ты можешь объяснить или оправдать... - он выплевывает эти слова, огонь в его глазах плавит меня яростным натиском.

Осторожно, потому что мне больше нечего терять, я отрываю пальцы от края комода и поднимаю руки вверх. Моя ладонь дрожит, когда я опускаю ее на его грудь.

Его прерывистое дыхание усиливается.

- Эйвери... я предупреждаю тебя.

Но я не могу остановиться. Если это последний раз, когда Куинн будет так близко ко мне, я должна знать, каково это. По мне прокатывается дрожь. Дрожащими пальцами я осторожно расстегиваю одну, а затем еще одну пуговицу его рубашки. К тому времени, как я добираюсь до третьей, мое сердце грозит раздробить мою грудную клетку.

Он позволяет мне отодвинуть его рубашку и увидеть татуировку на коже. Мои пальцы скользят по слегка скошенным буквам, а тепло под ладонью обжигает.

Человек, достигшей полного совершенства, выше всех животных, но зато он ниже всех, если живет без законов и без справедливости

- Аристотель, - шепчу я. Я поднимаю глаза вверх, чтобы поймать его пронизывающий взгляд, изучающий меня. - Есть вышестоящий суд, чем суды правосудия, и это суд совести. Он превосходит все другие суды.

Черты лица Куинна искажаются болью.

- Ты думаешь, Ганди одобрил бы твои действия? Твоя совесть полностью чиста от того, что вы с Сэди сделали?

Я прижимаю руку к татуировке. Я чувствую его сердцебиение, бьющееся о мою ладонь.

- Вовсе, нет, - я встречаю его пылающий взгляд. - Если бы я чувствовала, что поступаю неправильно, если бы могла жить с этим... я бы не стала рисковать всем прямо сейчас, рассказывая тебе.

У меня слабеют ноги. Я больше не в состоянии удержать себя, усталость и истощение адреналина наваливаются на меня, словно снежный ком, я начинаю оседать.

Глубокий стон вырывается наружу, когда его руки обхватывают меня за талию. Затем меня поднимают и усаживают на комод, и наши лица оказываются на одном уровне. У меня перехватывает дыхание.

- И что же мне теперь делать? - его глаза изучают меня, но я не совсем уверена о чем он спрашивает более требовательно, и я даю ему ответ, который имеет смысл для него.

- Не знаю, - признаюсь я. - Все, что я знаю, это то, что... я люблю тебя, и это убивает меня, - я закрываю глаза, и горячие дорожки слез обжигают мои щеки. - Я совсем не подхожу тебе, но я не могу перестать хотеть тебя. Ты - единственная определенная вещь в моей жизни.

Мои родители умерли, когда я училась в колледже. После этого рядом со мной никогда не было близкого мне человека, мне просто он не был нужен. Единственный человек, на кого я могла положиться, была я сама. До Куинна.

Я не могу смотреть на него. Держа глаза закрытыми, я отказываюсь видеть разочарование и боль, которые, как я знаю, отразились на его лице. Боль, которую я причинила ему. Он тяжело вздыхает, наполняя напряженный воздух между нами сердечной болью, и это звучит как поражение и потеря, теперь мои страдания дошли до самого пика.

- Я отведу тебя в постель.

Я открываю глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть тлеющие радужки его глаз. Он крадет остатки моих сил, и когда его руки захватывают мое лицо, я падаю на него. Потеряв равновесие и полностью отдав себя.

Куинн глубоко вдыхает, прижимаясь лбом к моему лбу. Я чувствую, как внутри него разразилась война: борьба между преданностью его героической стороне, где он действительно обнимает меня и защищает от моих собственных грехов, и тем, что он считает, в конечном счете, правильным.

Как и татуировка на его груди, Куинн живет по кодексу. И этот кодекс не оставляет места для сломленной женщины, чья слабая мораль создала весь этот беспорядок, с которым мы столкнулись.

- Посмотри на меня, - приказывает Куинн, отстраняясь.

Секунду я наслаждаюсь его горячим дыханием на своих губах, прежде чем поднять взгляд.

- Мы не станем выяснять это сегодня ночью, - он смахивает дорожку слез, стекающей по моей щеке. - Тебе нужно отдохнуть, - он отпускает мое лицо и обнимает, прижимая к груди одним сильным движением.

Я в отчаянии прижимаюсь к нему лицом, не желая даже думать о том, что меня оттолкнут. Слишком быстро, однако, я оказываюсь в его постели, где он откидывает одеяло и укладывает меня на прохладные простыни.

Я хватаюсь за его руку, когда он собирается уходить.

- Останься.

Он не оборачивается, только сжимает мои пальцы в ответ, прежде чем отодвинуться. Внутри меня вспыхивает отчаяние, сдавливая грудь.

- Ты сказал...

Он останавливается у тускло горящей лампы и ждет.

- Ты сказал, что даже мои шрамы прекрасны. Но мои шрамы не только на поверхности, Куинн. - Может, шрамы, омрачающие мою душу, слишком отвратительны, чтобы он мог цепляться за прошлое до всего произошедшего.

Он выключает свет. И я просто смотрю, как он выходит из комнаты, оставляя меня в угнетающей тишине.


Глава 11

Идентификация

Альфа


Подумай о том, чего ты хочешь больше всего, – единственном, что тебя удовлетворит. Не машина мечты, супруг, дом или дети... К черту обыденность. Чего жаждет твое жадное маленькое черное сердце?

А теперь разберись с этим. Что нужно сделать, чтобы заполучить желанное? Велика вероятность, что есть один общий знаменатель для всего - деньги. Если ты мечтаешь о достаточно больших деньгах, то мы говорим об определенном виде денег. Особый эталон зелени.

Богатство.

На планете живут семь миллиардов людей. Рекордное число. И только горстка людей могут по-настоящему называть себя богатыми.

Так почему это богатство распределено неравномерно по всему миру?

Потому что, сталкиваясь с поставленными перед ними задачами, большинство из них не в состоянии преодолеть препятствия на своем пути. Вы должны снести все барьеры, искоренить конкуренцию, не останавливаться ни перед чем, чтобы достичь своей цели.

Очень немногие обладают этим качеством.

Хотите знать секрет?

Это ид1. Ид жаден по своей природе. Ид хочет того, чего хочет, и не имеет никаких моральных ограничений. Ид - это самый основной, плотский аспект нашей личности, которая требует, чтобы ее удовлетворили. Предоставьте возможность Фрейду указать на этого эгоистичного зверя, придавая значение нашему принципу удовольствия.

Мы все укрываем этого демона внутри себя, но лишь немногие избранные будут кормить его, лелеять и извлекать из него пользу.

Я часто задумываюсь об ид, когда сталкиваюсь с новыми вызовами. Как некий прожорливый лич, питающийся на моей территории. Присосавшийся к моей империи. Медленно истощая мои доходы.

Мое эго заставило бы меня проигнорировать это; он раздражает, но в итоге является не более чем мелким триггером. Это недостойно моего внимания. Но мой ид знает лучше. Он чует возможную угрозу экосистеме, которая его питает. И это требует удовлетворения.

- Наши семеро новеньких как раз вовремя, - я касаюсь экрана и увеличиваю изображение. Камеры на пристани не самого лучшего качества, но я могу разглядеть прожорливого лича, поднимающегося на борт судна. Гладко зачесанные назад волосы. Сшитый на заказ костюм. Слишком много украшений. Классический гетто-шик. Я усмехаюсь. Он смотрит слишком много фильмов. - И наш друг тоже.

Донован заряжает пистолет.

- Может, мне его немного встряхнуть?

Неплохая идея - сделать погрузку более интересной. Пусть думает, что на самом деле оставил свой след на моей территории.

- Пусть парни передадут ему привет, - говорю я, направляя камеру на лодку. - Но проследи, чтобы он прибыл на склад вовремя. Я хочу придерживаться графика.

Донован сгребает больше патронов и отправляется в путь.

Когда первую девушку увозят с лодки, я чувствую укол сожаления. Обычно я всегда рядом, чтобы встречать своих девочек. Я самостоятельно проверяю товар и лично контролирую фирменную маркировку. Однако порой следует делать исключения. Мои нынешние обстоятельства препятствуют моему прямому участию.

Я увеличиваю изображение, чтобы рассмотреть свое клеймо на бедре девушки. Мои руки сжимаются на устройстве. Не люблю следовать графику вразнобой. Нарушать свой распорядок дня. Но я готов принять отклонение от моей первоначальной цели для достижения конечного результата.

Сзади раздается панический крик. Конечно, и здесь у меня все еще много работы, требующей практического подхода.

Я провожу пальцем по экрану, скользя вдоль каждого молодого лица, прощаясь со своими красавицами, прежде чем отключить связь с камерой. Я кладу планшет экраном вниз, делаю глоток бурбона и направляюсь в заднюю комнату.

Отчаянные мольбы и крики становятся громче, чем ближе я подхожу. Я успеваю только открыть дверь и войти, как одна тут же вцепилась мне в ногу.

- Por favor! - причитает она - Por favor déjame ir!- ее ногти цепляются за мои брюки.

- Ее ногти нужно подстричь, - бросаю я Майку, наклоняясь и хватая ее за волосы. Я оттаскиваю ее в сторону. Без грубого пинка - ведь я не хочу, чтобы у моих девочек были синяки, пока их не выставят на показ.

Она сворачивается в клубок в углу, прикрывая свое почти обнаженное тело руками. Я не бессердечный человек, поэтому хватаю одно из одеял и устраиваюсь рядом с ней.

- Déjame ver.

Она качает головой, пряча лицо в растрепанных волосах. У меня мало времени и терпения, чтобы еще и успокаивать ее.

- Сказано же, дай мне посмотреть, - я выдергиваю ее ногу из-под нее и поворачиваю так, чтобы видеть клеймо на ее бедре. - Очень мило, - я бросаю ей одеяло, потом поворачиваюсь к Майклу. Он водит ручным фонариком по клеймящему железу. Только самое лучшее для моих девочек, никакой современной ерунды с электрическим нагревом.

Кончик утюга светится, как красивый расплавленный уголек.

Я перешагиваю через связанную девушку на полу и нависаю над ее головой.

- Расслабься, - приговариваю я, приглаживая ее волосы.

Она дрожит, как натянутая тетива лука, а ее приглушенные рыдания едва слышны через ленту, закрывающую рот.

Майкл готовится приложить железо, и я приподнимаю ее голову так, чтобы она могла видеть весь процесс. Страх овладевает ее телом. Она бьется в надежно удерживающих ее веревках.

- Не двигайся. Не хочу испортить твое клеймо. Или нам придется сделать еще одно на другой ноге.

Я наклоняюсь ближе к ее уху: - Поверь мне, тебе не понравится метод удаления испорченного клейма, - я облизываю мочку ее уха.

Слезы катятся из ее глаз. И, несмотря на жгучую боль, пронзающую ее тело, она довольно хорошо держит себя в руках. О, на ней я заработаю кучу денег.

Мой ид доволен.

Я встаю и медленно прохожу по комнате, проверяя наручники на запястьях. Оценивая свежее клеймо. Да, красиво.

- Их нужно хорошенько вымыть, - я принюхиваюсь к воздуху. От них воняет мочой. Грязные шлюхи. - И мы почти готовы к аукциону.

Я снимаю наручники с миниатюрной брюнетки, которая мне понравилась. Она научилась не драться и не умолять. Она умнее, чем остальные, и я вижу это по тому, как она наблюдает за другими девушками. Наблюдает за мной. Изучая, какие действия и реакции приводят к наказанию, а какие из них – к вознаграждению.

Она следует в ванную комнату, где я набираю ванну. Я похлопываю по краю, и она робко садится, зажав руки между бедер.

Она хорошо играет в невинную овечку. Я слегка улыбаясь.

- Мы ведем себя по разному среди других людей, - произношу я, опуская руку в воду, чтобы проверить температуру. - Мы слушаем, адаптируемся, представляем. Иногда нам приходится срезать острые углы, когда нам нужно, чтобы другие воспринимали нас как более мягких.

Я киваю на ее грязный топ и трусики. Она послушно отбрасывает их.

- Мы также наделены способностью утолщать эти края, заострять их в тонкую иглу. Это больше, чем наши инстинкты выживания, - это ид. Помнишь, мы говорили об этом?

Она скромно кивает, так мило и так мягко.

- Конечно, ты помнишь. Ты слушаешь.

Ее большие карие глаза следят за моими действиями. Она восхищается моими словами, оценивает меня, считывая и определяя то, чего я хочу, чтобы дать мне это. Позже это станет хорошим подспорьем, когда ее владелец потребует что-нибудь от нее. Со временем она сможет предсказать его потребности. Предугадывать его желания.

И тогда это будет уже не так хорошо для меня, когда он закроет свой бизнес, как только она научится манипулировать им. Она может даже попытаться убить его однажды ночью, после того как убедит довериться ей. Пусть пока она будет свободна в передвижении. Пусть окажется в его постели.

- Это не такая уж и трудная задача: определять то, чего хотят люди. Что даст тебе доступ к их доверию, - я помогаю ей опуститься в воду. - Даже самый осторожный человек питает потребность к тому, чтобы стать известным. Это примитивная человеческая потребность - часть ид. Мы не рождаемся в этом мире одни, со своего появления на свет мы созданы, чтобы жаждать взаимодействия, и мы зависим от других, чтобы удовлетворить определенные потребности.

Я наливаю на ладонь шампунь, а затем успокаивающими движениями втираю его в ее растрепанные волосы. Сначала она напряжена, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми. Она знает, что лучше не поддаваться утешениям, не терять бдительности. Но когда я массирую ей кожу головы, нежно намыливая шампунем волосы, она расслабляется. Ее глаза закрываются.

- Ты очень восприимчива к этому, - говорю я ей. - Ты будешь использовать свои инстинкты и ум, чтобы выжить. Даже преуспеешь в своем положении. Ты станешь фавориткой. А затем... - я кладу свои мыльные руки ей на плечи, - у тебя возникнет искушение захотеть большего.

Я толкаю ее под воду и удерживаю ее голову под водой. Ее руки и ноги бьются о воду, тело дергается и борется с моей хваткой.

Я поднимаю ее.

- Я не могу допустить, чтобы хоть одна умная шлюха запятнала мое имя и бизнес, - я снова погружаю ее в воду.

Я не просто предлагаю своим клиентам продукт, я предлагаю им превосходный продукт.

Сломленные и готовые к восстановлению по собственному усмотрению.

Когда она прекращает бороться, и еехватка на моих запястьях ослабевает, большими пальцами я насильно открываю ей глаза. Она смотрит на меня сквозь воду, сквозь свой страх. Она никогда не забудет это чувство.

И когда я, наконец, вытаскиваю ее из воды, задыхающуюся от нехватки воздуха, ее слезы смешаны с водой, пропитывающей ее кожу, я хватаю ее за волосы и притягиваю к себе.

- Никогда не забывай, кто тебя создал. Ты никогда не будешь принадлежать ни одному из тех мужчин, - я нежно целую ее в губы, поглаживая свежее клеймо на ее бедре. - Ты моя. Навсегда.


Глава 12

Могила

Куинн


Как детектив, я полагаюсь на определенные навыки, чтобы раскрыть правду. Я настолько отточил свои инстинкты, что стал более восприимчивым ко лжи. И горжусь тем, что знаю, когда преступник лжет. Мне нравится заставлять их потеть, повышать градус напряжения, наблюдать, как рушится их защита.

С тех пор как дело о серийном убийце закрыли, я знал, что не все удобные детали, связанные с Саймоном Уитмором, были столь же четкими, как это было задокументировано. Вопреки своей природе я сделал осознанный выбор, чтобы игнорировать те раздражающие моменты, которые не совсем совпадали. Я отложил копание в прошлом, чтобы защитить того, кто мне дорог.

Это было самым трудным выбором в моей карьере.

Меня мучили бессонные ночи, когда мой мозг переваривал факты, пытаясь связать Саймона с Лайлом Коннелли. И все же в глубине души я знал, что Сэди была связующим звеном, даже если у меня не было доказательств. Она скрывала переменную, которая связывала их между собой.

Этой переменной был Прайс Вэллс.

Он был недостающим звеном.

Той ночью в больнице, когда я сидел рядом с Сэди, пока мы оба ждали, чтобы узнать о состоянии Эйвери, я мог бы спросить напрямую, и в тот момент Сэди сказала бы мне правду. Но если бы она это сделала, я был бы обязан воспользоваться своей клятвой перед законом и придать огласке ее действия.

Я смог продвинуться вперед, сказав себе, что я не преследовал его, потому что Сэди нуждалась в защите. Я хотел - и все еще хочу - верить, что она убила Коннелли в целях самообороны.

Мы все лжем себе. Это настоящая и сводящая с ума правда.

А я самый большой лжец из всех. Я верил, что нес это бремя ради нее. Это эгоистично, но я не хотел, чтобы на меня легла вся тяжесть этого выбора, чтобы я был тем, кто эксгумирует прошлое и столкнется с искалеченной правдой лицом к лицу: мой напарник - убийца.

Я так же виноват, как Сэди и Эйвери, за свое бездействие.

Я не могу вспомнить, кто первым сказал мне, что бездействие - это просто удобная форма предательства, но теперь это так же верно, как и всегда, и пришло время прекратить лгать.

Прошло уже полчаса, как я припарковался перед участком, обдумывая и решая, что делать дальше. Сегодня утром я покинул свою квартиру до того, как Эйвери проснулась. Оставил ей коробку зеленого чая с медом и записку: «Не уходи, пока не прибудет твоя охрана, чтобы сопроводить на работу».

Прямолинейно, недвусмысленно. Строго по делу. Слова коллеги, а не любовника. Даже не друга. Часть меня - та часть, которая не позволила Сэди раскрыть правду - требовала оказаться в постели с Эйвери прошлой ночью и заняться любовью, пока ее боль не утихнет. Изгнать тьму. Заверить ее, что она всегда будет под моей защитой.

Но другая часть меня, которая дала клятву много лет назад, не могла так легко сдаться. Я ублюдок, знаю. Кто поворачивается спиной к женщине, которую любит, даже после того как та только что призналась в своих грехах? Черт, после того как она призналась, что любит меня.

Я - ублюдок.

Дотрагиваясь до сложенного письма, припрятанного в кармане пальто, я думаю о том, чтобы вытащить его и перечитать. Вместо этого я убираю руку, оставляя слова Эйвери гноиться рядом с моим сердцем.

Должно быть, она была в полубреду от истощения, когда писала его. Что она хочет, чтобы я сделал? Предъявить его? Позволить ей взять всю вину за Вэллса?

Если бы я был хотя бы наполовину тем мужчиной, который ей нужен... я бы порвал письмо. Сжёг его. Растоптал пепел.

Черт возьми, в любом случае это не настоящее признание. Оно сфабриковано. Чтобы защитить Сэди. Мне не нужны мои проницательные навыки детектива, чтобы разобрать ложь, но они помогают.

Они так хорошо помогают, что я могу догадаться, какую роль во всем этом сыграла Сэди. Без Сэди Эйвери никогда бы не узнала, кто ее настоящий похититель, она не испытывала бы тех мучений, которые испытывает сейчас. Совесть разрывает ее на части. Если бы Сэди не совершила самосуд и пришла ко мне с правдой, Вэллс сидел бы в тюрьме. Эйвери была бы в безопасности. И единственной, кому грозила бы опасность от прошлого, была бы Сэди.

Дерьмо. Я хожу по чертовому кругу.

Стук в окно выдергивает меня из глубин отвращения к себе, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Карсона, стоящего рядом с моей машиной. Его мрачное выражение лица указывает на то, что все пошло к черту. Я жестом прошу его отойти, открываю дверь и выхожу, прекрасно понимая, о чем он собирается спросить. Он все утро атаковал звонками мой телефон.

- Я тебя не выдам. Но все же, - говорю я ему, и напряжение, сковавшее плечи, тут уже отпускает его.

- Спасибо, детектив Куинн. Но... почему?

Он так разоделся, будто устраивается на свою первую работу. Белая накрахмаленная рубашка. Отглаженные брюки. Он пришел, готовый бороться за свою работу. Произвести на меня впечатление.

Хорошо. Он должен быть на чеку, но, честно говоря, после того как я оставил Эйвери в своей постели прошлой ночью, мысль о том, что Карсон причастен к утечке информации в отделе, ни разу не приходила мне в голову. И если сейчас я доложу о нем, мне придется принять твердое решение в отношении своих собственных преступных действий.

Я здесь не по этой причине.

- Вопреки распространенному мнению, - отвечаю я, - я даю больше одного шанса, Карсон. Ты - хороший детектив с некоторыми дурными привычками, - я смотрю на него сверху вниз. - И тот путь, что ты выбрал, это путь грязного копа.

- Я знаю, - соглашается он, опуская взгляд. - Я получал помощь. Ну, знаешь, для азартных игр.

Он не может смотреть мне в глаза. Он лжет, но прямо сейчас есть более серьезные проблемы, чем его личные, которые нужно разрешить.

- Только не заставляй меня сожалеть об этом.

Когда его глаза встречаются с моими, я, по крайней мере, вижу, что он попытается.

- Не буду, босс, - он потирает затылок, оглядываясь по сторонам. - Что-нибудь слышно о сегодняшнем вечере?

Я перевожу взгляд на участок.

- Узнаю примерно через десять минут.


* * *


Карсон не преувеличивал, когда говорил, что департамент кишит черными костюмами. У отдела ФБР по борьбе с организованной преступностью есть своя чертова штаб-квартира недалеко отсюда, и все же они захватили мой департамент.

Оккупанты используют наши ресурсы. Но зачем?

Я останавливаю Карсона, прижав тыльную сторону ладони к его груди.

- Вчерашнее слушание о залоге. Что произошло во время допроса?

Лицо Карсона становится напряженным.

- Не было никакого допроса. Черт. Эйвери просила не говорить тебе...

Я скрещиваю руки на груди, пристально глядя на него прищуренными глазами.

Карсон почесывает затылок, будто медленно проворачивая в голове ответы.

- Преступники вышли на свободу под залог. Мэддокс вытащил их по какому-то дерьмовому заявлению о случайном заключении. По их словам, Эйвери уже была внутри фургона, когда они "одолжили" его.

Во мне закипает гнев. Все встает на свои места. Во время слушания Эйвери придется дать показания о том, что ее похитили из лаборатории. Мэддокс и его гнусные клиенты рассчитывают, что она этого не сделает, потому что Альфа угрожает разоблачить ее в изменении судебно-медицинского заключения о смерти Вэллса. Может, даже попытается обвинить ее в его убийстве.

- Ты же знаешь, что это не сработает, - говорит Карсон, прерывая мои мысли. - Судья ни за что не купится на это дерьмо.

В справедливом мире, где у преступников нет судей в друзьях, но мы не можем доверять системе, которая уже доказала свою коррумпированность.

- За преступниками сейчас ведется наблюдение? - спрашиваю я.

- По крайней мере, двое полицейских, - отвечает он, вопросительно сдвинув брови.

- Ладно. Хорошо. Собери у них всю информацию, а затем оставайся в своем кабинете, пока я не позвоню тебе.

- Без проблем, - он поворачивается ко мне. - Что ты собираешься делать?

То, что должен.

- Я скоро свяжусь с тобой, - говорю я, направляясь к офису Векслера.

Не прошло и двух дней, а я возвращаюсь к единственному, что знаю. Мне плевать, как это выглядит, даже если каждый человек на этом этаже решит пожалеть жалкого детектива. Я не смогу двигаться дальше без своего значка.

Я стучу в дверь капитана. Когда та открывается, я не удивляюсь, увидев пару федералов внутри, несмотря на то, что надеялся провести разговор с глазу на глаз.

- Капитан?

Он выглядит уставшим. Его седые волосы растрепались, и на нем та же одежда, что и вчера. Жестом он приглашает меня войти.

- Как раз вовремя, - говорит он. - Заходи, заходи.

Когда я вхожу, двое федералов кивают мне в знак приветствия. Я хорошо знаком с агентом Роллинсом, но женщину с длинными темными волосами слева от него я вижу впервые.

- Со специальным агентом Роллинсом ты знаком. Он очень помог нам в расследовании предыдущего дела о серийном убийце. А это специальный агент Белл.

Она протягивает руку.

- Лена, - представляется она, и я поднимаю брови. - Да, знаю. Лена Белл. Мое имя звучит, как песня, - она тепло улыбается, когда я пожимаю ей руку. - Не знаю, что было у мамы на уме, когда она давала мне имя.

Неопределенно и открыто одновременно. Сложная комбинация, но этот агент держится со стилем.

- Вы возглавляете отдел по борьбе с организованной преступностью.

Ее улыбка становится шире, превращая ее в самое яркое, что есть в унылом офисе Векслера.

- Так и есть, детектив. Хорошая интуиция. Именно поэтому я и попросила вернуть вас назад.

Попросила. Я перевожу взгляд на Векслера, ожидая подтверждения ее слов. Судя по его загнанному виду, я бы сказал, что ее просьба вряд ли была вежливой. Капитан усаживается за стол и выдвигает ящик.

- Тебя официально восстановили в должности, Куинн, - он кладет мой пистолет и значок на стол.

Как и Карсон, я пришел сюда с одной целью - бороться за свою работу. Чтобы убедиться, что то, что произойдет дальше, будет в рамках закона. Я бы солгал, если бы не признался, что несколько разочарован. У меня была подготовлена целая речь и все такое, и я до сих пор в полной боевой готовности.

Расслабив напряженные плечи, я тяжело вздыхаю.

- Я ценю ваше доверие ко мне, - это звучит более снисходительно, чем я намеревался.

- Я никогда не терял доверия к тебе, - заявляет Векслер. - Ты же понимаешь, что я должен сделать тебе выговор. Это было гораздо менее серьезное наказание, чем могло бы быть...

- Но есть более неотложные обстоятельства, чем опасные погони на шоссе, - вмешивается агент Белл. - В бюро ваши методы, использованные для спасения доктора Джонсон, были бы встречены скорее с похвалой, чем с выговором. Поэтому я убеждена, что вы нужны нам в этом расследовании, детектив Куинн.

Я убираю пистолет в кобуру и засовываю значок в карман пальто. Я пользуюсь моментом, чтобы оценить ощущение от того, что меня восстановили в должности детектива, прежде чем повернуться к агенту.

- Тогда вы знаете мои методы работы, - говорю я, изучая ее реакцию на лице. - Мы с напарником работаем вдвоем.

Должно быть, она так же искусна в распознавании реакций, как и я. Как бы ни было трудно сделать это заявление о Сэди - открыто поддержать ее, подтвердив мои худшие подозрения, - я сделал это с холодной уверенностью детектива, которому нечего скрывать. Агент сохраняла полное спокойствие.

- Хотя бюро склонно следить за тем, чтобы дела шли по плану, - произносит она, сокращая расстояние между нами. - Я понимаю, что у каждого из моих агентов есть свои собственные навыки, свои методы, которых они придерживаются.

Я смотрю ей в глаза, осознавая неловкость, которую наше противостояние создает для двух других мужчин в этом офисе.

- Я не один из ваших агентов.

Теперь ее губы дергаются. Появляется небольшая улыбка.

- Это не значит, что мы не сможем сработаться с вами, детектив.

Я должен спросить, что ей нужно от этого отдела. Она, очевидно, требует сотрудничества со стороны моей команды, и это единственная причина, по которой я был восстановлен в должности. Ей нужно, чтобы я загнал офицеров в угол, выстроил их в очередь и поднял на борт. Работая под ее командованием.

Возможно, мне и следовало задать эти вопросы, но мне также интересно посмотреть, что из этого выйдет.

Я отвечаю на ее улыбку:

- Думаю, мы неплохо поработаем вместе, агент Белл. Я в вашем распоряжении.

Она проводит языком по нижней губе, прежде чем ее улыбка становится шире. Я слежу за ее полными губами, давая ей то, чего она хочет, - чувство контроля надо мной.

- Отлично, - подытоживает она. - Тогда приступим к работе.

Я бросаю взгляд на Векслера, который не в состоянии скрыть тревогу. Должно быть, он обеспокоен. Капитан просто позволил целой куче неприятностей попасть в его участок. Агент Белл направляется в приемную, и я следую за ней по пятам.


* * *


Позволить специальному агенту Лене Белл выступить перед оперативной группой было легче и менее болезненно, чем я думал. Она взяла бразды правления в свои руки, разделив полицейских и детективов на отдельные команды с их собственными заданиями.

Даже во время дела о серийном убийце я не позволял агенту Проктору всеми командовать. Последняя операция, которую я организовал с Сэди, могла привести к ее смерти, и на меня напали. Я не против признать собственную ошибку, и мне хотелось бы верить, что я учусь на этом. Так что на этот раз я более чем способен слегка отстраниться и позволить крупным собакам задавать темп.

Ты учишься многому, когда наблюдаешь.

Может быть, это из-за того, что я старею, и в моем организме понижается уровень тестостерона, свойственный молодым, который требует, чтобы я преследовал каждого подозреваемого, но если я и выяснил что-то для себя из предыдущего дела, так это истину, что психопаты сами дадут о себе знать.

Мне не нужно гоняться за каждым из них, бросаясь всеми силами за ними. Задерживая каждого подозреваемого и выбивая ответы. Если будешь слушать внимательно, то они сами раскроются перед тобой. Их главная цель - быть услышанными.

Как только агент Белл завершает совещание целевой группы, отправляя команды в путь, она подходит ко мне с телефоном.

- Это твоя прямая линия со мной, - она обхватывает мою ладонь и вкладывает в нее телефон. Она не отпускает меня в тот же миг, я успеваю заметить, что ее рука ощущается слишком маленькой и мягкой по сравнению с моей большой и грубой ладонью.

- Я знаю, это трудно для тебя, - продолжает она. - Каждый здесь заботится о докторе Джонсон и хочет, чтобы она была в безопасности, но ты – в особенности.

Я высвобождаю руку и убираю телефон в нагрудный карман.

- Не думаю, что требуется специальная разведка, чтобы раскрыть этот факт и констатировать очевидное.

Ее губы растягиваются в скупой улыбке.

- Дела о торговле людьми никогда не бывают легкими, Куинн. Добавь к этому делу серийного убийцу, и этот аспект еще больше усложнит задачу. Я работала над многими делами, связанными с торговлей людьми, и каждый раз приходится идти на болезненный компромисс. С каждым новом делом ты теряешь часть себя, - она вздыхает. - Либо так, либо никогда не сможешь уснуть. Ты должен ожесточиться настолько, чтобы отделить себя от людей, которые тебе небезразличны.

Я слегка склоняю голову, изучая ее.

- Вы пытаетесь меня о чем-то предупредить?

Она касается моей руки.

- Тебе может быть одиноко. И я понимаю, что ты эффективнее работаешь в одиночку, - она нежно гладит меня по руке. - Ты - лидер, а лидеры страдают от одиночества, как никто другой. Я не хочу, чтобы это дело повлияло на тебя таким образом. Я хочу, чтобы ты знал, что я понимаю... я могу разделить это одиночество.

Господи Иисусе. Разговоры о психотерапии. Мне было бы страшно поместить ее и Сэди в одну комнату. Тем не менее, я одариваю ее искренней улыбкой, чтобы рассеять хотя бы часть моего дискомфорта.

- Я ценю вашу заботу, агент...

- Лена, - поправляет она.

- Ах, да, Лена, - я потираю затылок, жар заливает мое лицо. - Но я уже сказал, что работаю только с напарником. Но все равно спасибо. Если у меня возникнут какие-либо вопросы или проблемы, я знаю, к кому обратиться.

- В любое время, - произносит она. - Моя дверь всегда открыта для тебя.

Иисус. Я наблюдаю, как она неторопливо направляется к Векслеру, покачивая бедрами. Если она так сильно давит на меня, мне жаль бедного ублюдка, которого она действительно выберет своей целью.

Я не единственный, кто заметил это. Сэди стоит в дверях моего кабинета, скрестив руки на груди и приподняв одну бровь.

Черт. Конечно же, она все видела.

Я иду к ней и открываю дверь, кивая, чтобы она зашла.

- Не начинай...

- Если эта сцена станет еще жарче, мне придется облить тебя ведром ледяной воды, - она наклоняет голову. - И кто-то обязательно должен окатить ее из шланга.

В этот раз я позволил ей одержать победу.

- Думаю, это ее способ держать руку на пульсе.

Сэди ухмыляется.

- Я думала, ты более проницателен.

Я качаю головой.

- Почему ты здесь?

Ее голова резко откидывается назад.

- Почему я здесь? ФБР возглавляет расследование преступной сети, которая, по их мнению, занимается крупнейшей торговлей людьми в Вирджинии. Прямо здесь, в этом самом департаменте, - она придвигается ближе ко мне. - И у нас есть информация об аукционе, который состоится сегодня вечером.

Я прислоняюсь к столу, скрещивая руки на груди.

- Поэтому мы позволим федералам разобраться с этим.

В любой другой день шок на ее лице причинил бы мне физическую боль. Разочарованный взгляд Сэди может поставить мужчину на колени. Но не сегодня.

- Ты действительно собираешься отдать это дело федералам? Передать судьбу Эйвери в их руки?

- Это то, что я делаю? - я выпрямляюсь во весь рост и смотрю на нее сверху вниз.

- Да, - она не отступает.

- И как, по-твоему, я должен с этим справиться? Организовать тайную встречу с Альфой. Подсыпать ему яд. Наблюдать за тем, как он умирает. Тогда пусть доктор Эйвери сообщит причину смерти, как еще один несчастный случай со смертельным исходом, - я скрещиваю руки. - Похоже, в ваших делах, Бондс, слишком часто происходят несчастные случаи.

Ее глаза сужаются.

- Я не удивлена, что ты узнал правду, - говорит она. - Скорее, удивлена, что это заняло у тебя так много времени.

Я издевательски смеюсь.

- Я не думал, что на твои кнопки можно с такой легкостью нажимать. Рад видеть, что ты действительно проявляешь некоторые человеческие эмоции.

Она отворачивается и смотрит на доску.

- Мы на самом деле делаем это?

- Что?

Когда Сэди переводит свой взгляд на меня, на ее лице нет ни капли гнева. Но в ее выражении также отсутствует боль или эмоции. Она профессионал в стойкости.

- Я не хочу, чтобы мы были врагами, Куинн.

- Ты права, - говорю я, отталкиваясь от стола. - Я тоже. Я должен закончить это.

- Хорошо, - она вскидывает руки в воздух. - Дуйся. Злись, справедливый парень. Но просто помни, это ты сам отказался от правды, когда я предложила ее тебе, - Сэди сверлит меня взглядом, ожидая реакции, которую я не собираюсь ей показывать. - С тобой или без тебя, но я не позволю навредить Эйвери. Она прошла через ад, и я не допущу этого снова.

А эти слова уже вызывают неподдельную реакцию.

- Ад? Тот самый, где ее пытали и избивали тростью на глазах у всего департамента? Ад, через который она прошла, произошел с ней из-за ситуации, которую ты же и создала, когда вышла за рамки закона, чтобы выследить и убить Лайла Коннелли.

Вот оно. Корень моего гнева.

- А потом, - продолжаю я, - ты затянула ее в этот ад глубже, когда вовлекла в убийство Прайса Вэллса. Тебе нужно остановиться, Сэди. Ты должна остановиться, прежде чем уничтожишь ее. Она не... - я опускаю глаза, стиснув зубы.

- Я, - шепчет она в ответ.

Я поднимаю голову и бесстрастно смотрю в ее зеленые глаза.

- Она - не ты. Это правда. Она чувствует то, что ты не способна почувствовать. Чувство вины. Раскаяние. Даже для тех, кто заслуживает смертной казни, она понимает, что не должна вершить наказание своими руками. Никто не должен. Мы не палачи.

- Ты прав, - Сэди смотрит сквозь стеклянную стену, пряча свое лицо от меня. За пределами этого офиса царит хаос, никто не знает о битве, которая бушует внутри. Это просто еще один рабочий день. Агент Бондс и детектив Куинн просто спорят, как обычно.

Но сейчас между ними происходил не заурядный спор из-за расхождения мнений.

Я вижу это, как только Сэди поворачивается ко мне, чтобы посмотреть на меня снова. Широко раскрыв глаза. В них что-то мерцает - нечто, чего я никогда не видел прежде. Слезы. Это разрывает меня на части самым безжалостным образом, уничтожая и разрушая изнутри.

- Ты прав, - снова говорит она. - Я не хотела втягивать ее в свой мир, но так получилось. И ее страдания были следствием моих действий.

Сдавливающий грудь выдох вырывается на свободу.

- Сэди... Блять.

- Я не могу изменить прошлое, Куинн. Если бы я могла, я бы поступила совсем по-другому. Ради Эйвери. В то время я никак не ожидала, что почувствую... - она замолкает, и единственная слеза скатывается вниз по щеке. - Я никогда не ожидала почувствовать. Точку. Я никогда не думала, что я смогу заботиться о других, но, Господи. Я забочусь об Эйвери и даже о тебе. И я не хочу, чтобы кто-то еще страдал, - она с трудом утирает щеку, затем недоверчиво смотрит на мокрую руку. - Все, что я могу сделать сейчас, - это убедиться, что все вопросы и каждая угроза устранены. Это единственное, в чем я хороша.

Она направляется к двери. Я тут же хватаю ее за руку и останавливаю.

- На самом деле я не хочу быть твоим врагом, Сэди. Это не то, чего я хочу для нас.

Она с трудом сглатывает.

- Но теперь, когда ты знаешь правду, сможешь ли ты смотреть на меня как прежде?

Она отстраняется от меня, и я отпускаю ее. Нет... я не могу смотреть на нее также. Я не мог этого сделать с той ночи в больнице. Когда сталкиваешься с уродливой правдой о не приукрашенной жизни человека, требуется чертовски много людей, чтобы увидеть прошлое.

И я не святой.

- Я так и думала, - говорит она. - Если ты разберешься с федералами, отвлечешь их внимание на что-нибудь другое, я позабочусь, чтобы это закончилось сегодня вечером.

Затем она уходит, и все, что я могу сделать, это уставиться в гребаный пол. Мой разум - извращенная, запутанная паутина. Несмотря на то, что я сказал под влиянием момента, Сэди - именно тот герой, который сейчас нужен Эйвери.

Тот, кто решил пойти на любую крайность, чтобы защитить человека, которого любит.

Злюсь ли я на Сэди, потому что действительно верю, что она виновата, или потому, что завидую ее способности делать то, что нужно любой ценой?

Я закрываю дверь, достаю телефон и набираю номер Карсона. Он отвечает после первого же гудка.

- Сейчас же отправляйся к «Ларк и Ганнет», - говорю я и заканчиваю разговор, прежде чем он успевает задать вопросы. Я делаю еще один звонок Ларкину, не позволяя своему разуму рационально мыслить в рациональном русле.

- Я отправил Карсона к тебе, - сообщаю я ему. - Проследи, чтобы он был подготовлен к сегодняшнему вечеру.

- Я впечатлен, детектив, - отвечает Ларкин, и я слышу высокомерие в его голосе. Он думает, что победил, что я перешагнул свою самую глубокую линию на песке. - К вечеру мистер Карсон будет уже на пути в элиту. Я уже подготовил дополнительные меры безопасности. Только подумайте: как же взлетит ваша карьера к концу ночи.

Я отключаюсь.

К концу ночи у меня не будет карьеры. План состоит не в том, чтобы арестовать Альфу, а в том, чтобы покончить с угрозой.

Навсегда.


Глава 13

Личностный кризис

Эйвери


Несмотря на то, что я с трудом боролась с беспокойным сном, спала я спокойно, даже не пошевелившись в три часа ночи под обычное покачивание - бесконечное движение лодки, которое преследует меня по ночам. Как только письмо было написано, и правда, какой я хотела представить ее общественности, стала очевидной, мои крики не нарушили ночь, а мои кошмары отступили, будто рука Куинна никогда не покидала мою.

Когда я проснулась, Куинн уже ушел, оставив на столе письмо. Которое не оправдало моих ожиданий. В нем он лишь в очередной раз напомнил мне в своей откровенной, защитной манере, что я не должна покидать его квартиру без охраны.

Она мне не нужна. Я планировала воспользоваться предложением Обри и взять выходной. За моей лабораторией было кому присмотреть. Мое эмоциональное состояние оставляло желать лучшего и вызывало беспокойство у моих техников, и я, как никто другой, знаю, что это может плохо сказаться на рабочем процессе.

А работа и так проходит в напряжении. И стоит прибавить к этому давление, под котором пришлось обследовать пять жертв, а затем снова приступать к процедуре каждый раз, когда детектив обнаруживал новую информацию. Обычно меня это нисколько не напрягает, но всему есть предел, и ничто во мне не хотело отвечать на вызов этим утром.

На одно короткое мгновение, когда я впервые проснулась в постели Куинна, окруженная его мужским запахом, я окунулась в атмосферу блаженства. Голова, как чистый лист, пустая от всех болезненных воспоминаний, а затем хлынул поток сознания, принесший море беспокойных мыслей. Жестокое напоминание о попытке искупить свои грехи сопровождалось физической болью - осязаемым доказательством того, что я умственно деградирую.

Я боюсь реакции Сэди, когда она узнает, что я облекла нашу тайну в слова. Дав Куинну веские доказательства, чтобы связать меня с Прайсом Вэллсом. Я написала ему письмо в приступе бреда, и я даже не уверена, что именно рассказала, кроме того что взяла всю ответственность на себя.

Имя Сэди не упоминалось. Каждое действие, что она планировала и которые в итоге привели к смерти Вэллса, я взяла на себя. Независимо от того, разгадает ли Куинн все измененные детали моего заявления, доказательства, которые я ему предоставила, будут свидетельствовать только о том, что я убила своего похитителя.

Принятие ведет к освобождению.

Но я даже не почувствовала свободу, когда меня освободили из этой темницы.

Я не мученица, и я не слишком высокого мнения о себе, во мне нет самоотверженности. Я просто делаю то, что правильно по отношению к женщине, которая отомстила за меня.

Увижу ли я потом этот взгляд в глазах Сэди? Тот, который жалеет меня за то, что я такая слабая?

Правда в том, что я я не так сильна, как она. Я не уверена, успокаивает меня это откровение или пугает, но я, по крайней мере, уверена в своей роли. Я - не она.

Вэллс одел меня так же, как ее, заставил меня заново пережить пытки, которым подверглась она. Ей было всего шестнадцать, когда ее похитили и подвергли жестокости этого мира. Каким-то образом она выжила и направила свой болезненный опыт, превратив его в силу, сумев не только противостоять монстрам, подобным ее похитителю, но и искать их. Наказывать их. Ее существование в этом неспокойном мире означает, что благодаря ей будет страдать меньше людей.

А я? Я едва выбралась из своей темницы. Ощутив, что действия Сэди сломили меня. На какое-то время я смогла собраться, но также я потребляла алкоголь и свой разработанный афродизиак, просто чтобы почувствовать себя нормальной.

Затем, столкнувшись с необходимостью снова пережить эту пытку... я раскололась. В течение двадцати четырех часов я разоблачила Сэди и себя, и теперь у меня есть искушение разоблачить нас еще больше...

Просто чтобы все закончилось. Просто чтобы услышать благословенный гул тишины и заставить внутренний голос, кричащий в моей голове, заткнуться к чертовой матери.

- Дымовая камера готова, доктор Джонсон, - говорит Натали, отвлекая меня от моего разрушительного оцепенения.

Я провожу рукой по лбу, вытирая липкую кожу. Влажность в лаборатории просто удушающая.

- Спасибо, Натали. Пожалуйста, сообщи доктору Полсону, что мы вот-вот начнем.

Она удаляется, всегда стараясь произвести впечатление. Она будет хорошим судмедэкспертом в мое отсутствие. Меня должно беспокоить, насколько невозмутимо я отношусь к осознанию этого факта, но это не так. Я довольна собой.

Я просто устала и готова ощутить облегчение, которое последует, как только мне больше не придется скрывать свои секреты. Следующим шагом должно быть раскаяние.

Руками в перчатках я готовлю электрическую плитку, устанавливая температуру на 260 градусов по Фаренгейту. Процесс снятия скрытых отпечатков пальцев с мертвого тела - нелегкий процесс. Скорее, это совершенно невозможно, если только тело не было сохранено в идеальной среде. Обри позвонил сегодня утром, уверенный, что обнаружил возможный отпечаток пальца на задней части шеи жертвы номер пять. Мысль о дополнительном выходном мгновенно улетучилась. Альтернативы не было.

Я должна быть здесь.

Помимо того, что на третьей жертве был мой лабораторный халат, Альфа больше не угрожал, позволяя мне верить, что другие жертвы были просто выброшенным товаром, испытуемыми, которые больше не нужны. Если сегодня вечером состоится аукцион, то заставить полицию заняться преследованием убийцы - идеальное отвлечение. Больная логика, но Альфа пожертвовал кое-чем, чтобы остальное осталось незамеченным.

Даже страшно предположить, сколько похищенных женщин все еще находятся там, либо ожидая ужасной смерти, либо собираясь быть проданными на аукционе.

С Куинном или без него, но сегодня вечером я попытаюсь остановить это. Пока Сэди все еще вкладывает средства в то, чтобы довести это дело до конца. Поэтому я не могу допустить, чтобы угроза человека в маске разоблачить меня и мою роль в убийстве Вэллса помешала сегодняшнему вечеру. Допрос не должен состояться. И именно поэтому я здесь - убедиться, что какое бы сообщение Альфа ни передал с этой жертвой, оно останется тайной до тех пор, пока все это не закончится.

Я надеваю маску.

Я не сомневаюсь, что Альфа и его лакеи достаточно опытны, чтобы не оставлять после себя что-то настолько небрежное, как отпечаток пальца. Если он и есть на этой жертве, я почти уверена, что он был оставлен специально, с намерением, чтобы я его нашла.

- Лаборатория очищена, - сообщает Обри, приближаясь ко мне. На нем очки и маска. - Сколько раз ты проделывала эту процедуру?

Я смотрю на Натали, радуясь, что под маской они оба не видят моего неуверенного выражения лица.

- Ни разу, - признаюсь я. - Если вы не заметили, лаборатория судмедэксперта не оборудована для такого рода экспертиз. Обычно в подобных случаях я отправляю тело в криминалистическую лабораторию, - я вскрываю пробирку с цианоакрилатом и капаю небольшое количество суперклея на горячую плиту внутри камеры.

Обри медленно повышает уровень влажности, и камера наполняется паром.

- Я впечатлен, что твои ассистенты смогли оборудовать эту камеру за такое короткое время. У тебя здесь сплоченная и квалифицированная команда.

Действительно, так и есть. И им удалось выстоять, несмотря на множество неудач и трудностей. Например, когда Саймона объявили серийным убийцей. А Кармен подверглась нападению Саймона и была госпитализирована. Она так и не вернулась, но я ее не виню. Никто не винит. Они продолжали двигаться вперед, и именно поэтому я знаю, что они выдержат то, что произойдет дальше.


* * *


Окровавленное тело утонувшей жертвы лежит лицом вниз на стальном столе для вскрытия. Ее секреты ждут, когда их раскроют. Процесс кипячения прошел успешно: цианоакрилат, как и было задумано, прикрепился к ее раздутой коже. Я невольно задаюсь вопросом, была ли ее смерть спланирована для этой конкретной цели, неужели Альфа настолько дотошен, что они погрузили ее тело в воду, чтобы создать идеальный холст для установки скрытого отпечатка пальца?

Я наблюдаю, как Обри стряхивает черный порошок для отпечатков пальцев с шеи жертвы, осторожно вращая палочку, и щетина оживляет изображение. И вот он - один безупречный отпечаток.

- Проявился довольно неплохо, - заключает он с явной гордостью в голосе.

Все складывается очень хорошо. Были некоторые споры о том, следует ли использовать магнитный порошок, но, в конце концов, мы согласились, что содержание железа в порошке будет слишком абразивным и может стереть отпечаток.

Я должна была настоять на магнитном порошке. Я должна была лично стереть пыль с отпечатка. Я все еще могу спасти себя... если сейчас сделаю шаг вперед, чтобы снять отпечаток. Всего лишь одно пятно, одно скольжение моих пальцев, и улика исчезнет.

Я закрываю глаза и подавляю жгучую боль, сжимающую мою грудь.

Слишком поздно. Куинн уже знает правду, и он связан своей клятвой, чтобы разоблачить ее. Чтобы разоблачить меня. Вот почему он не остался со мной прошлой ночью, почему не смог смотреть мне в лицо этим утром. Возможно, он борется со своей совестью, решает, когда именно это сделать, но он это сделает. Он сделает то, что в итоге будет правильно.

Я смотрю на время на своем телефоне, а затем включаю камеру. Пока Обри готовит реагенты и поднимает ленту, я делаю пару снимков отпечатка.

Вскоре Обри получает чистый, запечатанный отпечаток пальца. Он подносит его к флуоресцентному свету.

- Тебе не кажется подозрительным, что в этом конкретном месте был найден один четкий отпечаток? - он наклоняет образец, следом склоняя к нему голову. - Бессмыслица какая-то. Нельзя двигать тело за шею. С чего бы там быть отпечатку?

Я делаю резкий глубокий вдох.

- Я вижу, это место заставляет тебя размышлять и ударяться в теории, - говорю я, скрывая дрожь в голосе.

Он смотрит на меня с легкой улыбкой на красивом лице.

- В точку, - он опускает образец и кладет его в папку из плотной бумаги. - Нужно немедленно передать это в дактилоскопический отдел. Было бы еще более сюрреалистично получить совпадение этого отпечатка в одной из баз данных.

И мой желудок опускается на дно. Это именно то, чего я боюсь, - переменная неожиданности.

- Держи меня в курсе, - я поворачиваюсь, чтобы направиться в свой кабинет.

- Не хочешь пойти со мной? - спрашивает он.

Я останавливаюсь.

- Мне нужно закончить пару отчетов в кабинете, а потом... Я не знаю, - я пожимаю плечами. - Хочу взять отгул на оставшуюся часть дня.

Он тепло улыбается мне.

- Думаю, это хорошая идея, Эйвери. Я сообщу тебе, как только будет информация.

Задержав дыхание, я улыбаюсь ему в ответ, прежде чем уйти, пока не запираю за собой дверь кабинета. Я с трудом выталкиваю воздух из легких, моя голова кружится. Судмедэксперт ФБР оказался скорее активом, чем помехой, и мне больно, что я не могу наслаждаться этим совместным опытом между нами.

Достав из сумки ноутбук, я быстро сажусь за свой рабочий стол. У меня есть изображение отпечатка, отсканированное в моей программе, и я запускаю поиск, прежде чем смогу отговорить себя от этого.

Я храню копии лабораторных файлов в программе, которую когда-то сама и зашифровала для удобства использования. И когда я получаю ответ, внутри меня что-то взрывается. Свет и звук мерцают и гаснут.

На экране появляется лицо, а справа от него мигает красный отпечаток.

Прайс Александр Вэллс.

- Блять.

Уверена, что есть много других, более элегантных способов выразить, как мой мир рушится вокруг меня, но не в эту секунду.

Я в дерьме.

Даже Куинн не сможет объяснить, как отпечаток пальца мертвеца оказался на жертве убийства.

Глава 14

Вершина

Куинн


Когда я оглядываюсь назад на свою жизнь, после того как стал отставным офицером с грыжей в позвоночнике и артритом сустав, я задаюсь вопросом, станет ли этот момент - этот решающий момент - моим окончательным провалом или самым большим триумфом.

Триумфом над собой, а именно для создания моих собственных правил, не боясь пойти против правосудия, чтобы защитить тех, кого я люблю.

В любом случае я не пожалею о своем выборе. Некоторые вещи мы просто должны принять, несмотря ни на что. Даже не взирая на то, кем мы хотели быть по своим изначальным желаниям.

Я предполагаю, что Сэди должна была в какой-то момент прочитать себе лекцию на подобие этой. Прямо перед тем, как она приняла судьбоносное решение устранить преступника, который в противном случае остался бы безнаказанным, продолжал причинять боль и убивать, и она рассудила, что, если этого не сделает - не склонит чашу весов правосудия в свою пользу, несправедливость продолжится.

Черт, я не знаю, боролась ли она вообще когда-либо со своей совестью. Возможно, принять для нее такое решение было так же просто, как подбросить монетку: орел - она режет их ножом, решка - пускает в них пулю.

Я провожу руками по лицу, ненавидя запах кожи и кофе, проникающий в здание Ларкина. Главный конференц-зал превратился в центр наблюдения, оснащенный многочисленными мониторами и оборудованием, я даже не знаю, как Ларкин заполучил это в свои руки.

И не хочу этого знать. Я здесь с одной целью, и когда эта цель входит в комнату, мое сердце, блять, останавливается.

Я узнаю Эйвери, но, если бы вы не знали ее, действительно не знали, тогда она проплыла бы по комнате, как соблазнительная незнакомка. Ее светлые волосы теперь стали густыми и насыщенного каштанового цвета. Ее лицо сияет, как тонкий костяной фарфор, с контрастным темным макияжем, оттеняющим глаза и губы. Дымчатая и элегантная, она - фантазия любого мужчины.

Она обхватывает себя руками за талию, съеживаясь под атласным платьем, но Алексис прижимает руки Эйвери по бокам, заставляя ее поднять голову и выглядеть купленной, кому-то принадлежащей секс-игрушкой.

Ноги сами несут меня к ней, прежде чем мозг успевает сообразить.

- Склоняй голову только в присутствии своего Мастера, - наставляет Алексис Эйвери. - Не разговаривай с другими мужчинами, пока Карсон не разрешит тебе. Не смотри им в глаза, иначе это будет расценено, как оскорбление твоему Мастеру.

Алексис продолжает инструктировать Эйвери, в то время как мой взгляд скользит по черному платью и обнаженной коже. Шрамы, которые я нащупал на этой коже, были скрыты вместе с глубокой раной, которая проходит по всей длине ее нижней губы и подбородка. Мои пальцы сжимаются в кулаки, когда я подавляю желание провести большим пальцем по ее губам и стереть макияж.

Я хочу увидеть ее всю.

Эйвери поднимает глаза и ловит мой пристальный взгляд.

- С маской на лице, я думаю, это сработает, - произносит она. - Никто там не должен меня узнать.

Алексис переводит взгляд с меня на Эйвери и, заметив напряжение и быстро оценив ситуацию, решает оставить нас наедине.

- Я пойду проверю, как дела у Карсона. Мы обсудим еще пару деталей, пока есть время.

- Спасибо, - бросаю я ей вслед, Алексис разворачивается в сторону двери, и она отвечает на мою свинцовую благодарность натянутой улыбкой. Поскольку Эйвери полна решимости сделать задуманное, по крайней мере, ее проинструктировали, как себя вести, чтобы максимально долго оставаться в безопасности.

И я буду прямо здесь, по другую сторону монитора, всего в нескольких минутах езды, если что-то пойдет не так.

Тем не менее...

- Тебе необязательно это делать, - говорю я. - Еще есть время сообщить федералам.

Она качает головой, ее мягкие, свежеокрашенные локоны скользят по кремовым плечам. И у меня сжимается горло.

- Мы не можем допустить, чтобы что-то пошло не так, и Альфа узнал об этом. Если аукцион пройдет не так, как планировалось, у нас больше может не быть шанса попасть на него.

Она права. Я мог бы достать телефон, который специальный агент Бэлл дала мне, прямосейчас. Это спусковой крючок, готовый к нажатию. Но какой ценой? Жизнями этих женщин? И Эйвери? Когда мы задержим Альфу и его сообщников, этого не будет в Фирме.

Я не могу рисковать тем, что федералы ворвутся и провалят всю операцию.

- Я знаю, что это последнее место, где ты хочешь быть, - она протягивает руку, но также быстро опускает ее. - Но спасибо тебе. Я чувствую себя лучше... и спокойнее, зная, что ты будешь наблюдать. Даже если...

Я обхватываю ее ладошку и провожу большим пальцем по ее запястью.

- Даже если завтра мне придется начать расследование по Вэллсу?

Она вздрагивает, но не отстраняется. Я повел себя как мудак, произнеся его имя с такой небрежностью, словно это никак на нее не повлияет. Будто он не тот больной ублюдок, который пытал ее ... и чуть не убил. Настоящий мужчина пришел бы в ярость от того, что сам не прикончил это ничтожество.

Неужели во мне недостаточно, чтобы называться настоящим мужчиной? Потому что не поблагодарил Сэди за то, что она стерла его гребаное садистское существование с лица планеты? Если это так, я думаю, что это еще одна вещь, с которой мне придется смириться в последующие годы.

- Вот именно, - наконец, произносит она. - И я не волнуюсь, Куинн. Я знаю, что тебе придется сделать правильный выбор, и я готова принять это.

Ее письмо тяжелым грузом лежит в моем внутреннем кармане у груди. Она быстро кивает.

- Хорошо. Но есть еще кое-что, о чем тебе необходимо знать.

Мой желудок сжимается от ее слов. Я не уверен, что смогу справиться с еще одним признанием.

- Сегодня мы обнаружили отпечаток на пятой жертве, - профессиональным тоном говорит она, сразу переходя к делу. - Отпечаток отправили техникам для поиска совпадений, но я знала... я просто знала, - она судорожно вздыхает и вытягивает свою руку из моего захвата. - Это отпечаток пальца Прайса Вэллса. Я не уверена, откуда он у Альфы, но след был на теле.

Я пытаюсь сопоставить слишком много теорий одновременно, и ни одна из них не объясняет, зачем Альфе вписывать еще одного персонажа в общую картину. Кроме единственного варианта - Альфа знает.

Ее глаза блестят в отражении слабого света монитора.

- Человек в маске, который похитил меня. Да. Он знал. Теперь я понимаю, он был тем же человеком, который связался со мной на форуме... но я не сделала того, что он требовал. Я изменила отчеты о смерти жертв, заявив, что это были не несчастные случаи. Мне сказали, если я не буду сотрудничать, то они расскажут, что я сделала ... - она замолкает.

И именно поэтому, в конечном счете, она подвергает себя риску. Она чувствует ответственность за этих женщин - за то, что ее действия каким-то образом повлияли на их судьбу. Я, черт возьми, не психолог, но я уверен, что это какая-то форма неуместного чувства вины, ведь ее активность в Даркнете не была катализатором всех последующих убийств. И ее отчет о смерти доктора Вэллса не на ее совести.

Виноваты люди, стоящие за этими преступлениями.

Чтобы собрать все кусочки паззла и определить, какое отношение эта преступная сеть имеет к Вэллсу, потребуется время. Больше времени, чем у меня есть в данный момент. Слишком много вопросов требуют ответов. Но у меня есть только один для Эйвери.

- Так вот почему ты делаешь это сегодня вечером? - я выдерживаю ее взгляд. - Чтобы заставить Альфу замолчать.

Ее черты искажаются в гневе.

- Нет. Конечно, нет. Если бы это было так, я бы не изменила отчет о смерти. Я бы никогда не рассказала тебе правду.

Тиски, сжимающие мою грудь, немного ослабевают.

- Ясно.

Она моргает, и ошеломленное выражение лица стирает вспышку гнева.

Как бы то ни было, я ей верю. Пока Эйвери не похитили и весь ее мир не поглотили страх и боль, она была самым профессиональным и нравственным человеком, которого я знал. Она все еще такая... только я не уверен, насколько сильно повлияла Сэди на ее действия.

Да пошло оно все к черту. Я зашел так далеко, я завершу начатое. У меня нет другого выбора.

- Не думай ни об отпечатках пальцев, ни о Вэллсе, ни о чем другом, пока ты там, - я обхватываю ее лицо руками, всматриваясь в ее темные глаза. - Просто сосредоточься на том, чтобы быть в безопасности.

Она сглатывает, и я чувствую ее пульс под своими пальцами. Ее губы приоткрываются, и горячее дыхание касается моей кожи, но, прежде чем она успевает высказать свои мысли, нас прерывают.

С усилием я отстраняюсь, когда Карсон и Ларкин входят в конференц-зал. Карсон одет в дорогой костюм марки, которую я бы вряд ли узнал. Ларкин выглядит самодовольным и гордым своим преображением новичка в предпринимателя по покупке рабов.

- Очень мило, - высказываюсь я, пока Карсон поправляет галстук. - Ты отлично впишешься, - я перевожу взгляд на Ларкина, - в компанию остальных извращенцев.

Адвокат не удивлен моим комментарием. На самом деле он улыбается, отмахиваясь от моего сарказма как от своего дизайнерского костюма.

- Ваш детектив хорошо справляется с задачей. И я приму это как комплимент.

Алексис возвращается и начинает инструктировать Карсона и Эйвери о других нюансах и этикете клуба, а я нахожу Сэди и Колтона, проверяющих оборудование для наблюдения. Мне кажется, они должны участвовать в подготовительной работе.

Когда Карсон отходит от группы, я тут же перехватываю его. Я кладу руку ему на затылок и притягиваю ближе.

- Это должно быть само собой разумеющимся, но я постараюсь говорить предельно понятно, - я хватаю его за шею. - Эйвери не должна пострадать. Ни царапины. Ни синяка. Ни малейшего касания – кого-либо – к ней. Ясно?

Он кивает в ответ на мою хватку.

- Кристально, босс.

Я хлопаю его по затылку.

- Я знаю, что ты будешь охранять ее, - говорю я, оставляя недосказанным то, что случится, если он этого не сделает. Думаю, мы с ним поняли друг друга.

Я уже почти успокоился, когда в комнату входит неизвестный мне блондин, и мои волосы встают дыбом.

– Эта операция должна была быть строго конфиденциальной. Кто это?

Колтон делает шаг вперед.

- Мой сосед по комнате.

- И мой личный водитель, - продолжает Ларкин. - Тот, кому я доверяю этот секрет. Нам нужен еще один помощник, чтобы выполнить эту работу, и я могу поручиться за Джефферсона.

Поручиться. Одна змея ручается за другую. Ублюдки. Конечно же, они все связаны между собой. Подпольный мир БДСМ и фетишизма... обмен партнерами, соседями по комнате и водителями. Я смотрю на Сэди, приподняв брови. Это попахивает чем-то отвратительным, и мне это не нравится.

- На самом деле я не знала, что Джефферсон работал на Ларкина до недавнего времени, - поясняет Сэди, будто читая мои мысли. - Как и Колтон. Для нас это такой же сюрприз, но нам действительно нужен еще один человек, Куинн. На всякий случай.

На тот случай, если Ларкин решит провернуть что-то в Фирме, чтобы убедиться, что у него есть свой человек здесь, который будет действовать по инструкции. Проверять. Что позволит сохранить статус-кво.

Как только покончим с этим делом, и у меня выдастся хотя бы одна минута покоя, я начну полномасштабное расследование по каждому из них. Я собираюсь копнуть под эту юридическую фирму и выяснить каждый их грязный секрет.

Когда они усаживают Джефферсона перед монитором, я чувствую, как чья-то рука сжимает мою. Внезапная ласка пугает меня, и я поднимаю глаза на Эйвери.

- Может, однажды, когда все это закончится... – начинает она. Эйвери нежно целует костяшки моих пальцев. Они все еще в царапинах и синяках, после того как я ударил кулаком одного из преступников. - Тогда ты будешь смотреть на меня так же, как раньше.

Она уходит прежде, чем я успеваю ответить, набирая в легкие воздух вместе с ней. Но ее послание очень четкое: возможно, однажды, когда это останется позади, у нас появится еще один шанс. Я проглатываю жгучую боль, загоняя ее в самое нутро.

Включившись в игру, я внимательно наблюдаю за всем происходящим. Сэди вставляет крошечный наушник в ухо Эйвери. Алексис застегивает на ее шее ошейник, в котором находится камера. Колтон и Ларкин проделывают ту же работу с Карсоном, следя за тем, чтобы его практически невидимые средства наблюдения были надежно скрыты и функционировали без сбоев.

Это наши глаза и уши в Фирме.

Это моя единственная связь с Эйвери.

Как только они заканчивают, я выхожу в коридор, наблюдая за тем, как Эйвери встречает Карсона, Ларкина и Алексис у лифта. Эйвери заходит в кабину лифта и поворачивается, взглядом она ищет мои глаза. Она не отводит взгляд. Она остается со мной до тех пор, пока блестящие металлические двери не закрываются, а затем она исчезает.


Глава 15

Фирма

Эйвери


Лимузин останавливается перед отелем «Скайларк». Он красивый и изящный, украшенный тонкой, парящей башней, и совсем не такой, как я ожидала.

Я склоняюсь ближе к тонированному окну, и мой взгляд следует за множеством этажей, мерцающих городскими огнями до самого верха.

- Я почувствовала то же самое, когда впервые увидела это здание, - до меня доносится голос Алексис.

Я бросаю на нее взгляд.

- Удивлена?

Она улыбается.

- Совершенно и бесповоротно. Не то, что ты ожидала, не так ли?

Я качаю головой в знак подтверждения, что это совсем не похоже на то, что я себе представляла, когда меня готовили вступить в тайное секс-сообщество. В моем ухе раздается шипение, затем голос Куинна объявляет, что он проверяет связь.

Ларкин прикладывает палец к уху.

- Мы слышим вас, детектив. А теперь, пожалуйста, не отвлекайте нас. Нам предстоит довольно сложное дело и без копа, все время жужжащего над ухом.

- Еще не поздно все отменить и пойти другим путем, - резко отвечает Куинн. Я слышу настойчивость в его голосе и, признаться, глядя на этот роскошный отель, я совсем не уверенна в том, что ждет меня за его стенами... и что будет дальше... я почти согласна пойти на попятную.

- Вы хотите поймать наживку или крупную рыбу? - спрашивает Ларкин, адресуя свой вопрос мужчине на другом конце канала. - Вы сами сказали, что, если в дело вмешается ФБР, они ворвутся во всеоружии.

На мгновение воцарилось напряженное молчание. А затем раздался голос Куинна:

- Тебе лучше быть уверенным в успехе операции, Ларкин. - Пауза. - Все, чего я хочу, – это затянуть ошейник на шее главаря этой преступной группировки. Сегодня, - добавляет Куинн.

Ларкин оглядывает кабину лимузина, ловя каждый наш взгляд.

- Ошейник? Как бы мне ни нравился полицейский жаргон, давайте внесем ясность, - он щелкает пальцами, и водитель открывает ему дверь. Ларкин выходит и поправляет галстук. - Ошейник означает нечто совершенно иное в этом мире, детектив.

С этими словами Ларкин протягивает руку и помогает Алексис выйти из лимузина. Карсон опускает свою руку мне на колено, и я поднимаю глаза.

- Вполне нормально, если ты нервничаешь, - подбадривает он меня.

- А ты?

Его глухой смех наполняет машину.

- Я беру тебя в Фирму, а Куинн следит за каждым моим шагом. Нервничать - это сильное преуменьшение.

Мое лицо краснеет. Карсон - детектив, поэтому вполне логично, что он заметил искры, летающие между Куинном и мной. Мы более чем очевидны в своем отношении к друг другу для любого, кто присмотрится.

- Эй, - зовет он, успокаивающе сжимая мою ладонь. - Помни, если происходящее станет слишком, если ты почувствуешь опасность, просто скажи слово.

- Лимон, - произношу я, и он улыбается. Подобно стоп-слову, это послужит сигналом для нас выйти из операции. Как только я произнесу его, Куинн вытащит меня отсюда.

- Эйвери, крайне маловероятно, что там мы столкнемся с Альфой лицом к лицу, - он кивает в сторону «Скайларк». - Мы просто играем свою роль. Собираем информацию.

Я успеваю кивнуть, и затем дверца с нашей стороны открывается. Карсон выходит, подражая Ларкину, когда протягивает мне руку. Я позволяю ему помочь мне выйти из лимузина и действую, как меня инструктировали, признавая Карсона своим Мастером. Я склоняю голову и иду за ним.

Держась за руку Карсона, я с усилием переставляю ноги на высоченных каблуках. Альфа здесь себя не покажет. Нет, как и всякая грязь, что обитает ниже поля зрения, Альфа будет наблюдать за сделками издалека, пока не убедится, что каждая из них заключена. Тогда его сообщники и приведут нас прямиком к этому ублюдку.

И вторая часть нашей команды возьмет на себя руководство операцией. Куинн боится за меня, но идти в Фирму менее опасно, чем работа, возложенная на него. Боль наполняет мою грудь. Я доверяю ему, и я верю, что он лучший. Он будет в безопасности.

В фойе отеля пахнет гардениями и цветами в высоких вазах по всему безлюдному входу. Я держу голову опущенной, когда мы входим в лифт, и, как только Ларкин открывает панель, чтобы выбрать этаж пентхауса, конструкция взлетает вверх. Мой живот покалывает от внезапного движения.

- Вот, - Алексис поворачивается ко мне и протягивает черную атласную маску. Этот аксессуар специально был подобран, чтобы закрыть большую часть моего лица. Натягивая на голову гибкую ленту и опуская маску на мои глаза, она наклоняется ближе и шепчет в ухо без наушника:

- Не стыдись, если обнаружишь, что тебе нравится, когда тобой владеют. Стыдно будет только в том случае, если ты откажешь себе в шансе исследовать эту сторону себя.

Мое сердце с грохотом возвращается к жизни, и я сосредотачиваюсь на своем дыхании. Алексис отстраняется и убирает мои волосы с плеч, осматривая меня.

– Вот так. Теперь ты готова.

У меня нет больше ни секунды на обдумывание ее слов, когда двери лифта открываются в пентхаус. Меня толкает вперед чистое возбуждение, а адреналин обжигает мои вены, когда я каким-то образом нахожу в себе мужество сделать шаг.

В комнате пульсирует низкая, наполненная басами музыка. Ритм вибрирует в моей груди, в то время как все остальные органы чувств заняты восприятием атмосферы. Мерцание свечей, аромат цветочных благовоний. Невозможно держать голову опущенной, когда мне так хочется оглядеться.

Из того, что я могу разглядеть, здесь не многолюдно. Ларкин и Алексис предупреждали, что не стоит ожидать толпу приглашенных, и это не просто постоянные члены организации, скрывающие лица за масками. Это тщательно проверенные и отобранные покупатели для аукциона. Особый выбор Альфы.

А это значит, что сегодня нас будут окружать одни из самых мерзких и продажных людей во всей Вирджинии и округе Колумбия, если не во всем мире. Интересно, сколько из них являются политиками.

Стены выкрашены в темно-красный и черный тона. Прозрачный материал лежит драпировками между секциями для отдыха, дополнительно разделенных толстыми балками. И вдоль стен установлено и разложено снаряжение для бондажа. Веревки. Цепи. Игрушки. Эта зала была оформлена так, чтобы удовлетворить любую БДСМ-фантазию.

Я держусь на шаг позади Карсона, пока мы пробираемся сквозь толпу, собравшуюся по центру. Я ничего не могу с собой поделать и поднимаю глаза, чтобы увидеть, как Ларкин ступает на платформу и вскидывает руки, призывая к тишине, прежде чем я снова опускаю взгляд на лакированный пол.

Он надел маску, как и Алексис, которая стоит прямо позади него. Каждый человек в этом месте нацепил на себя что-то, чтобы скрыть свою личность. Но это не имеет значение. Это не защитит их. Каждое тело в этом пентхаусе, пока я стою здесь, идентифицируется и помечается Куинном и Сэди в комнате наблюдения, оборудованной в «Ларкин и Ганнет».

Список имен покупателей, который Ларкин дал Куинну, служил компромиссом для нашего сотрудничества в этой операции.

- Господа и дамы, - громко произносит Ларкин, и комната затихает, чтобы послушать его обращение. - Я приветствую вас на первом аукционе в истории Фирмы. - По залу разносятся легкие аплодисменты. Карсон колеблется лишь мгновение, прежде чем присоединиться. - Перед началом аукциона, пожалуйста, побалуйте себя предоставленными развлечениями, которые мы подготовили в этот вечер. Не стоит совершать импульсивные покупки, так что просто удовлетворяйте свои ненасытные желания. - Раздается короткий взрыв смеха. - Наслаждайтесь.

Приток крови стучит у меня в висках. Это был сигнал к тому, чтобы пройти в зону вуайерситов. Несмотря на всю мою подготовку, знание того, что именно вот-вот начнется, заставляет сердце биться быстрее.

Карсон берет меня под руку и ведет в зону отдыха. Ларкин убедился, что мы поняли общее настроение и атмосферу в пентхаусе и легко вписываемся, не привлекая никакого нежелательного внимания.

Я позволяю Карсону усадить меня на просторный бархатный диван, радуясь, что нахожусь в самой безопасной части этой вечеринки. Пока все идет по плану. Когда Карсон занимает свое место рядом со мной, принимая бокал шампанского от девушки, подающей напитки, комната словно наполняется живой силой.

Музыка усиливается, свет гаснет, и с противоположной стороны комнаты появляются красивые и самые экзотические женщины, которых я когда-либо видела. Единственное, чем они прикрыты, это серебряные маски. Их великолепные обнаженные тела мерцают металлическим блеском, заставляя их кожу светиться и превращая развернувшуюся сцену в нечто неземное.

Каждая женщина занимает место рядом с одним из мужчин в костюмах. К этому времени я насчитала около десяти мужчин-покупателей. Некоторые привели с собой своих сабмиссивов или рабов... или, может быть, даже своих жен. Я не уверена, как это работает, и следуя каким критериям можно купить другого человека. Но у меня нет времени размышлять, так как одна из этих стерв приближается к нам.

Я почти слышу, как Карсон глотает шампанское, когда она останавливается прямо перед ним.

- Здравствуйте, Мастер. Меня зовут Таня, - ее голос звучит мягким перезвоном. - На сегодня я Ваш подарок. Как я могу Вас обслужить?

Нас, однако, не предупредили о таком развитии событий. И, несмотря на все наставления Карсона, сам он едва может сохранять непринужденное выражение лица. Замечаю Ларкина возле сцены, поднимающего бокал шампанского в нашем направлении. Понимающая улыбка расплывается на его лице. Ублюдок.

Карсон прочищает горло и ставит бокал на пол, справа от себя.

- Мы с моим ангелом любим наблюдать, - произносит он, откидываясь на спинку дивана. - Именно поэтому мы в секции вуайеристов.

Ее улыбка заставляет мягкие черты лица сиять даже за маской.

- Ваше желание для меня закон, Мастер, - пальцем она подзывает еще одну женщину, и та неторопливо подходит с другого конца комнаты. За ней следует высокий, худощавого телосложения мужчина в черном костюме. Мою грудь сжимает. Это не было частью программы. И что еще хуже, несмотря на его маску, я узнаю в нем названного партнера Ларкина. Майк Ганнет.

Ганнет склоняет голову в знак приветствия, вытягиваясь на диване, и небрежно машет рукой женщинам.

- Устройте нам шоу, - приказывает он. Затем, обращаясь к Карсону, он склоняет голову ближе и произносит:

- Редко, когда я могу заставить себя поделиться своей сабой, - его темные глаза пожирают блондинку. - Но сейчас мы в Древнем Риме, верно? - он насмешливо улыбается Карсону, а его голодный взгляд скользит по мне.

По моей коже пробегает дрожь. И я сосредотачиваюсь на том, чтобы не отрывать взгляда от женщин, когда они начинают гладить и ласкать друг друга. На шее блондинки, сабы Ганнета, красуется такой же кулон с птицей, инкрустированный бриллиантами, который я видела у Алексис.

- Она принадлежит мне, - жестко отвечает Карсон с мрачной ноткой в голосе. - Я не делюсь. Никогда.

Он был хорошо проинструктирован о том, как справиться с подобной ситуацией. Но я не думаю, что мы учитывали партнеров при разработке этой тактики. Я дергаю свой ошейник и, вспомнив о камере, прижимаю руку к коленям.

- Понятно, - говорит Ганнет, возвращая свое внимание к двум женщинам, которые агрессивно прикасаются друг к другу и целуются. - Однако, видите ли, для этого особого события нам всем пришлось пойти на некоторые жертвы. Я настоятельно призываю вас играть по правилам и позволить вашей красотке участвовать в развлечениях.

Намек на знакомство пронзает мой разум. Алексис сказала мне то же самое в лифте, и теперь предупреждение Ганнета звучит ясно. Мы с Карсоном не принадлежим друг другу. И мы чертовски плохо понимаем правила. Предупреждала ли меня Алексис о подобном? Если да, то зачем быть такой загадочной?

Меня охватывает паника, пока я собираюсь с духом. Я опускаю взгляд и смотрю на Карсона.

- Если это доставит Вам удовольствие, Мастер.

Ганнет смеется.

- О, освободите девушку. Позвольте ей поиграть. Уверяю Вас, Вы будете щедро вознаграждены за свое доверие, - его глаза сузились, сосредотачиваясь на Карсоне.

В моем ухе раздается шум.

- Карсон, Эйвери права. Тебя проверяют, - предупреждает нас Сэди. - Прикажи Эйвери присоединиться, но не раздеваться. Это единственный способ пойти на компромисс и выразить свою благодарность партнерам за то, что вас выбрали.

Карсон наклоняется вперед и поднимает свой бокал. Он делает большой глоток, прежде чем поставить бокал обратно.

- Сегодня вечером я чувствую себя весьма благодарным, - обращается он к Ганнету. - И, конечно, я склонен выказывать свою благодарность.

- Хорошо. Очень хорошо, - подбадривает Сэди, а затем связь обрывается, и снова наступает тишина.

- Салина, - Карсон обращается ко мне по моему придуманному имени. - Встань и присоединись к Тане и прекрасной сабе Ганнета в этой развлекательной сцене для всех нас, - он протягивает руку и хватает меня за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом. - Но не снимай с себя платье.

Как бы меня ни тренировали, все равно трудно играть эту роль. Я сглатываю, зная, что мои нервы, по крайней мере, помогают мне выглядеть скромной и покорной, какой я и планировала быть.

- Да, Мастер.

Я могу это сделать. Я контролирую свое тело. Никто не берет силой, никто не принуждает. Главное – это разум. Ганнет - не Вэллс. Эти люди, какими бы мерзкими они ни были, они не Вэллс. Поднимаясь с места, я продолжаю мысленно готовить себя к предстоящему.

Открывшаяся передо мной полная картина происходящего поражает до самой глубины души, и у меня перехватывает дыхание. Разврат во всей своей красе заполняет пентхаус. Это шок для моей привычной реальности, но на самом деле все не так ужасно. В воздухе витает нечто нежное, вибрирующее и дразнящее. И, как только принимаю это, я охотно превращаюсь в персонажа Салины.

В нескольких метрах от меня пара открыто занимается сексом на столе. Мужчина врывается в женщину с бронзовой кожей без какой-либо осторожности и в полной раскованности. Переплетение множества рук вокруг меня беззастенчиво трогает, сжимает, ласкает, а глаза наблюдают. Острый хлыст кожи встречается с плотью, разрезая воздух. Это безумие, полное похоти, воспламеняет все мои чувства, и, когда Таня прижимается своим телом к моему, моя кожа уже пылает.

Я не смотрю на Карсона, когда ее руки скользят по моим бедрам и ниже, хотя я чувствую на себе его взгляд. И я знаю, что это часть миссии. Но я отчаянно хочу, чтобы он отвернулся, когда обнаженная женщина позади меня внезапно целует меня в шею.

- Не в губы, Лила, - отчитывает Ганнет свою сабу. - У меня тоже есть свои правила, - он адресует этот комментарий Карсону, и в этот момент со всей остротой я осознаю, что оба мужчины наблюдают за разворачивающейся перед ними сценой.

Таня дергает мое атласное платье, задирая подол вверх по бедру. Я позволяю своим рукам ласкать эту незнакомую женщину, чувствуя шелковистое, блестящее масло, покрывающее ее кожу. Я закрываю глаза, но это не мешает остальным видеть меня на мониторах.

Куинн.

Он наблюдает за мной через камеру Карсона.

Эта мысль вонзается в меня, словно резкий удар в грудь, пробуждая меня от транса. Я почти потеряла себя в этот момент, позволяя тусклой пелене окутать мой разум и заставляя меня почувствовать себя отстраненной. Или я могла бы сделать так, как предложила Алексис: исследовать. Только реальность моих чувств к Куинну не позволит случиться ни тому, ни другому.

Я принадлежу Куинну.

- Твоя кожа такая мягкая, - шепчет Таня мне на ухо, проводя языком по мочке. Она прижимает свое бедро к моему, и я хватаю ее за плечи, пытаясь удержать равновесие. Моя нога находит опору на низком мраморном столике. - Очень жаль, что твой Хозяин не позволяет тебе снять это, - она ласково проходится пальцами по застежке моего платья на плече, - но мы можем обойти этот запрет.

Застежка ослабевает, и ремешок соскальзывает вниз. Мое платье распахивается, обнажая грудь.

- Упс, - выдыхает она, и на ее губах играет хитрая улыбка.

Неистовый смех Ганнета пронзает меня молнией, и шок от визга девушки, когда он шлепает ее по заднице, перекрывает мою тревогу. Я хватаю ремешок и поспешно застегиваю молнию.

- Никак не получается обучить их в полной мере, - замечает Ганнет Карсону. - Они любят, когда их наказывают. - Но на самом деле его это совсем не огорчает. Скорее, он выглядит довольным тем, что женщина решила проверить авторитет Карсона.

Таня наиграно надувает губы и быстро продолжает двигаться дальше, ее пальцы нежно скользят вверх по внутренней стороне моего бедра, в то время как Лила отводит мои плечи назад, прижимая меня к своей груди. Я чувствую давление ее сосков сквозь прозрачную атласную ткань, а затем меня охватывает шок, когда пальцы Тани отодвигают мои стринги в сторону.

Она не останавливается на этом и вскоре уже толкает свои пальцы внутрь меня, пока другая женщина ласкает мою грудь. Все мое тело дрожит от напряжения, и расслабиться невозможно. Я все испорчу. Они же мгновенно раскусят меня...

- Не отворачивайся, черт возьми, - раздается в моем ухе голос Куинна.

Я вздрагиваю, мой взгляд устремляется на Карсона, чей взгляд в этот момент опущен в пол. Он наклоняется, чтобы взять шампанское и шепчет в микрофон:

- Я не могу на это смотреть. Я не могу смотреть, как Эйвери ...

- Ты навредишь ей, - вмешивается Куинн, его голос звучит хрипло и резко. - Смотри не нее, или я выбью все дерьмо...

- Десять минут до начала аукциона, джентльмены, - голос Ларкина разносится по пентхаусу. Облегчение обрушивается на меня волной.

- Ну, что ж, - говорит Ганнет. - Извините, что прерываю шоу, но моя саба должна сейчас позаботиться о своем Хозяине.

К моему облегчению, блондинка внезапно исчезла. Ганнет ведет ее за запястье к дивану, и мое затаенное дыхание вырывается наружу.

Таня снова надувает губы.

- Мое время вышло, - она поворачивается к Карсону и кланяется. - Вы уверены, что я больше не могу быть Вам полезна, Мастер?

Но за Карсона отвечает Ганнет:

- Ты можешь быть полезна мне, - он хватает ее за талию и подтаскивает через весь диван, подталкивая ее задницу к себе. Он подмигивает Карсону, расстегивая ремень. - Нехорошо просматривать меню на пустой желудок, верно? - он цитирует речь Ларкина с хитрой улыбкой на губах. - Мы все знаем, что товар не приносит такого удовлетворения, когда мы его доставляем домой, - он кивает в мою сторону. - Ешь. Пей. Удовлетвори свои желания, чтобы сделать разумное приобретение, мой друг.

Мои глаза метнулись к Карсону, когда Ганнет берет Таню прямо у нас на глазах. Мне становится все сложнее скрывать шок. Я опускаю ногу со стола и медленно приближаюсь к Карсону, двигаясь со скоростью ледника. И жду, когда Сэди или Колтон, или Куинн, или Господь Бог, или даже Джефферсон дадут знать о себе с инструкциями, как из этого выбраться.

Наконец, я слышу голос Сэди:

- Просто притворяйся.

Я почти открываю рот, чтобы возразить ей, и иронический смех застревает у меня в горле. Притворяйся.

Блять, серьезно?

Окидывая комнату быстрым взглядом, я отмечаю, что вокруг нас происходит совсем не притворство.

- Они все заняты этим моментом, - продолжает Сэди. - Здесь темно. Просто продолжайте отыгрывать роль.

Карсон уверенно кивает мне.

- Иди ко мне, - приказывает он, звуча авторитетно и гораздо увереннее, чем я себя чувствую.

Я наблюдаю за тем, как он приподнимает бедра и расстегивает ремень. Он стягивает штаны ровно настолько, чтобы обнажить синие боксеры. Он не снимает их. Собрав остатки мужества, я задираю платье и, не раздумывая, сажусь на него сверху.

Его рука обхватывает меня за шею, и он тянет меня к себе, прижимая мою щеку к своей.

- Скажи слово, и мы уйдем, - шепчет он.

Я не могу лгать, поскольку Ганнет толкается и хрюкает практически в дюймах от меня, жестоко врезаясь в Таню, пока блондинка сосет ее грудь... Стоп-слово вертится на кончике языка, готовое вырваться в любую секунду, чтобы положить конец этому унижению.

Но те женщины. Все те жертвы.

Те, что ждут за кулисами, когда их продадут.

Я никогда не смогу смотреть на себя в зеркало без ненависти к тому, что вижу, если не пройду через это. Мои действия по исправлению препарата предопределили их судьбу стать безмозглыми, одурманенными рабынями… но теперь я могу спасти их.

- Мы зашли слишком далеко, - шепчу я ему на ухо, покачивая бедрами, загоняя все сомнения в самый дальний уголок своего разума.

- Хорошо, - соглашается Карсон, изо всех сил стараясь следовать моему примеру. - Только не говори «кончай еще раз».

В моем наушнике раздается грохот, прежде чем связь замолкает, и я просто знаю, что это Куинн, я ощущаю его присутствие где-то там. Дерьмо.

Когда поднимаю голову, я вижу весьма красноречивое лицо Карсона: страх перед Куином душит его. Мне становится жаль парня. Он рискует своей жизнью и карьерой вместе со всеми нами, и все же он не может выйти победителем в этом сценарии.

Либо мы потерпим неудачу, и он потеряет все, либо мы добьемся успеха... и Куинн разорвет его на части. Я постараюсь перехватить Куинна до того, как это произойдет.

Я ловлю взгляд Карсона и киваю, призывая его сосредоточиться на мне. На данный момент мы – словно застывшие статуи. Чертова неловко замершая парочка посреди моря порочного, скандального секса и греха. И мы очень выделяемся.

Взяв инициативу в свои руки, я начинаю скакать на Карсоне активнее и быстрее, покачивая бедрами. Я упираюсь руками в диван и откидываю голову назад, и, черт возьми, на моем платье разъезжается застежка. Прохладное ощущение воздуха приветствует мою кожу, и я благодарна за тусклое освещение.

Когда я смотрю на Карсона, его взгляд устремлен в область моего живота. Я хватаю руки Карсона и кладу их на свою грудь. Мы взрослые люди. Это просто грудь. Мы должны что-то сделать… все, что угодно, чтобы это выглядело правдоподобным.

И я думаю, что это срабатывает, потому что я чувствую, как Карсон начинает возбуждаться и становиться твердым подо мной. В его глазах читается извинение, и я прикладываю палец к его губам, чтобы он не произнес этого вслух. Черт возьми, здесь на каждом углу занимались сексом – весьма интенсивным и жестким, прямо как в порно. Я не виню его за то, что он возбудился.

Впервые мне не стыдно, что у меня проблемы в этом плане. Давить на Карсона - это не для меня. Куинн был единственным мужчиной, который волновал меня с тех пор, как я сбежала из своей темницы. Карсон, однако, не страдает моим недостатком, и это становится ясно, когда он, осмелев, начинает рассматривать мою грудь.

Он сжимает мои соски и толкает бедра вверх, прижимаясь ко мне.

- Господи, - шипит он, а затем пытается подавить резкий стон. - Поцелуй меня, - просит он, и мои глаза расширяются. - Поцелуй меня, и все это закончится.

Одна из его рук скользит по моей шее, и пальцы зарываются в мои волосы, когда он притягивает меня к себе. Его губы соприкасаются с моими, удар почти такой же ошеломляющий, как ощущение его второй руки, скользящей под мое платье в поисках моих ягодиц. Его пальцы скользят по моей плоти и прижимаются к ткани моего нижнего белья... а потом я чувствую, как пульсирует его эрекция.

Стон Карсона почти заглушает оглушительный рев, который доносится через канал связи.

Крик Куинна отрывает нас друг от друга, и в комнате загорается свет. Я поправляю платье и затягиваю лямку на плече. Затем я прижимаюсь губами к его уху.

- Куинн убьет тебя.

Прежде чем я успеваю отодвинуться, он удерживает меня еще мгновение.

- Я знаю. И мне жаль, но это был самый сексуальный танец на коленях в моей жизни, и я ничего не мог с собой поделать.

Я скосила на него глаза, соскальзывая с его колен и поправляя платье. Бог знает, что это ничего не значит по большому счету. Мне приходилось мириться с обстоятельствами, которых я никогда раньше не хотела. Одно из них заключается в том, что наши тела реагируют на стимуляции, даже когда разум протестует. Я знаю это, потому что Вэллс заставил мое тело обмануть меня против моей воли.

Но мое сочувствие к опасному положению Карсона исчезло в тот момент, когда его язык проник в мой рот, а его пальцы украли дешевую ласку. Если я расскажу об этом Куинну... Ну, Карсон, скорее всего, будет ходячим мертвецом.

Ганнет устраивается поудобнее, пока женщины собираются навести порядок. Чувство отвращения оседает в моем желудке, но, к счастью, мое внимание переключается, когда голос Ларкина звучит громко и ясно.

- А теперь, джентльмены, наша главная достопримечательность. - Свет снова гаснет, и один из центральных прожекторов направлен на платформу. - Все продажи завершаются в конце аукциона. Никаких возвратов, никаких дополнительных сделок. Торги официально открыты.

Большой монитор спускается с потолка, зависая прямо над сценой, и я, спотыкаясь, падаю на диван. Карсон помогает мне устроиться поудобнее. Мое сердце сжимается и грозит прорваться сквозь грудную клетку при виде молодой женщины, появившейся на экране.

На ней только черный лифчик и трусы. Черный мешок покрывает ее голову. Но я сразу же узнаю свежую отметину на верхней части ее бедра. Ее заклеймил Альфа.

У меня перехватывает дыхание. Спина напрягается. Мужчина, держащий ее за руку, скрыт за черной лыжной маской. Он сдергивает мешок с ее головы и приподнимает ее за подбородок, демонстрируя словно экспонат мужчинам в этой комнате. Мои пальцы сводит от боли, когда они впиваются в бархатную обивку.

Вот почему мы здесь. Вот почему мы рискуем всем.


Глава 16


Сенсация

Куинн


Кровь кипит в венах, а костяшки пальцев на правой руке саднит от свежих царапин. Я опускаю руки под прохладную воду и брызгаю на лицо. Покалывание от холодных капель немного смягчает жар под кожей.

- Ну, что, пришел в себя?

Я смотрю в зеркало. Колтон стоит позади меня в ванной, скрестив руки на груди и оценивающе вглядываясь в мое отражение.

- Почти, - выдавливаю я.

Они с Джефферсоном выволокли меня из конференц-зала, прежде чем я успел пригрозить этому гребаному говнюку Карсону. Видя, как Эйвери извивается на нем... а его руки касаются ее тела... и губы, прижатые к его губам... Перед глазами тут же встает красная пелена.

Я потерял контроль и выставил на всеобщее обозрение свое отчаяние. Ларкин теперь обзавелся парочкой дыр в гипсокартоне его конференц-зала. Я повел себя чертовски глупо, я знаю. Это операция, работа. И я, черт возьми, взрослый мужчина, который знает разницу между личным и профессиональным, но это не мешает кипящему гневу снова вспыхнуть.

Я закрываю кран и позволяю воде стекать по моему лицу.

- Я понимаю, - произносит Колтон. - Если бы на месте Эйвери была Сэди, возможно, член Карсона уже утром лежал бы на блюдечке с золотой каемочкой, - он делает шаг ближе. - Но парень делал свою работу, защищая Эйвери всеми возможными способами. И Эйвери достаточно настрадалась. Она и так через многое прошла. Ей не нужно, чтобы кто-то усложнял ей непростую задачу, которую она должна была выполнить сегодня.

Черт возьми. Я пристально смотрю на него в зеркало. Я не хочу слышать это от Веревочного Мальчика в этот непростой для себя момент.

- Мое терпение на исходе, - я поворачиваюсь и направляюсь к двери. - Я не собираюсь обсуждать с тобой свои отношения с Эйвери.

- Хорошо, не сейчас, - соглашается он. - Но, может, тебе стоит сделать это позже.

Я останавливаюсь. Замираю у двери, сжав кулаки.

- Но с кем-то тебе нужно будет поговорить? - спрашивает он. - По-настоящему. С тем, кто поймет, через что прошла Эйвери, и как это повлияет на вас обоих.

Я провожу руками по лицу. Насколько бы сильную ненависть я не испытывал к этому парню, но он прав.

– Сейчас не самый подходящий момент, - я в упор смотрю на него.

Колтон кивает.

- Тогда давай вытащим ее оттуда в целости и сохранности, чтобы этот самый подходящий момент наступил как можно быстрее.

С этими словами мы возвращаемся в центр наблюдения. Сэди сидит перед монитором, и ее глаза устремлены на экран.

- Они вывели первую девушку.

И после этих слов мое внимание сосредотачивается именно на том, на чем следует. Я придвигаю свой стул ближе к Сэди.

- Мы уже знаем, сколько всего девушек будет аукционе?

Она качает головой.

- Было известно, что они не смогут с легкостью провести их в отель. Слишком рискованно. Однако они передают информацию откуда-то из города. Пока не получается сузить круг поиска, - она переключается на другой монитор, на котором отображается сигнал, движущийся по городу. - Сигнал пилингуется фактически через каждую башню.

Я тяжело выдыхаю.

- Джефферсон, займись отслеживанием сигнала.

- Будет сделано, - он пересаживается за монитор и перехватывает клавиатуру. Как оказалось, у водителя все-таки имеются кое-какие навыки, которые могут пригодиться.

- Бондс, увеличь экран. Посмотри, получится ли сделать изображение более четким, - прищурившись, я пристально вглядываюсь в монитор. - Темно, больше похоже на склад. На заднем плане расположена раздвижная дверь.

- Возможно, это то же самое место, где держали Эйвери, - делает предположение Сэди, и я замечаю беспокойство в ее глазах.

Если все пойдет по плану, то именно в то место снова заберут Эйвери. Проклятье. Как бы мне ни хотелось признавать это, но Колтон прав. Эйвери сильная. Ей было совсем не обязательно принимать в этом участие, но она была первой, кто вызвался помочь с поимкой Альфы.

Я откидываюсь на спинку стула и достаю фотографию из внутреннего кармана. Темные глаза Эйвери и яркая улыбка. Фото, запечатлевшее момент времени, когда Эйвери ничего не знала о страданиях и боли, не так, как сейчас.

Глубокая боль прознает мою грудь. Эта женщина все еще существует где-то за всей пережитой ею травмой, и она отчаянно пытается вернуться. Эйвери ставит себя на кон, рискует всем, чтобы покончить с угрозой и вернуться к прежней жизни.

Не все делится на черное и белое. Здесь нет правильного и неправильного. Этот мир делится на людей, которые причиняют боль, и тех, кто получает эту боль. Эйвери, ничего не подозревая, попала в самый эпицентр этой стихии, и с тех пор она находится под проливным дождем.

Я хотел стать ее героем. Но она сама героиня своей собственной истории.

И даже герои совершают ошибки.

Теперь же она подвергает себя опасности, чтобы исправить их.

- Подожди... что это? – Сэди увеличивает картинку, на которой мужчина в маске удерживает девушку. Она дрожит и плачет, и в том квадрате, который увеличивает Сэди, я вижу шприц в его руке.

Дерьмо. Я поворачиваюсь лицом к Колтону.

- Наушник?

Его брови взлетают вверх.

- Думаю, теперь я могу вернуть его тебе, - он роется в кармане и достает наушник, который выдернул, когда я потерял контроль. Может, это и к лучшему, что он так поступил. Как только все это закончится, я не хочу вспоминать руки Карсона на Эйвери... или что-нибудь еще из того, что там произошло.

Уже сейчас будет достаточно трудно сдерживать желание разбить Карсону лицо каждый раз, когда я его увижу.

Я запихиваю наушник в ухо как раз в тот момент, когда пронзительный вой раздается на нашей частоте. Мы слышим ответ по обратной связи. Затем из главных динамиков звучит низкий, искаженный голос.

- Спасибо вам, что присоединились ко мне этим вечером.

Мы с Сэди обмениваемся взглядами.

– Альфа, - произносим мы почти в унисон.

- Мы все еще записываем? - спрашиваю я.

Она утвердительно кивает, прежде чем искаженный голос продолжает.

- Я горжусь тем, что это намного больше, чем обычный аукцион, и я готов продемонстрировать вам это.

На мониторе мужчина в маске поднимает шприц и вводит иглу в руку брыкающейся женщине. Черезнесколько секунд она успокаивается. Становится покорной. Словно смирившись со своим положением выставленного лота. Мои внутренности сводит от увиденного на мониторе.

- «Трифекта», джентльмены, - торжественно продолжает Альфа. – При каждой покупке сегодня вы получите образец и сырье для создания годового запаса этого революционного препарата, который изменит индустрию.

Камера приближается к женщине, намеренно фиксируя ее быстро меняющееся поведение. Я видел это раньше. Я пережил это с Эйвери. И, черт возьми, сейчас я просто хочу пробить монитор и вырвать Альфе глотку.

Женщина начинает ласкать себя, но ее стоны звучат болезненно. Она прижимается к мужчине в маске и цепляется ногтями в его куртку. А затем стягивает трусики и начинает ублажать себя...

Я отворачиваюсь.

- Сколько бы вы заплатили, чтобы владеть постоянно жаждущим рабом? Который будет умирать от голода по вам в любое время дня и ночи? - Альфа на мгновение замолкает. - Как вы можете видеть, препарат, пользующийся таким спросом, не может иметь ценника. Он просто бесценен. Но все должно иметь свою цену. Выбор за вами.

Затем роботизированный голос Альфы затихает, и все, что остается, это женщина-жертва на экране.

Покупатели сразу же начинают делать ставки. Под проекционным экраном загорается выделенная рамка с цифрами, быстро возрастающими до тысяч.

- Черт, - задыхающееся проклятие Сэди в точности передает то, чему мы являемся свидетелями. Ад.

И именно туда мы собираемся отправить Альфу.

После того как купили первую женщину, аукцион начинает наращивать темпы, по крайней мере, ни одна из следующих женщин не должна будет подвергаться страданиям ради демонстрации «Трифекты».

- Ларкин дает Карсону добро на то, чтобы сделать ставку на четвертую девушку, - говорит Сэди, прижимая палец к наушнику.

По каналу раздается голос Ларкина:

- Делай ставку сейчас, - обращается он к Карсону. На мониторе, через камеру Алексис, мы наблюдаем, как Карсон нажимает на кнопку на столе перед собой.

Карсону просто нужно купить одну из девушек, и вот после этого к работе подключаемся мы. И ему нужно сделать это, не вызывая подозрения. Альфа использовал ресурсы компании «Ларкин и Ганнет» для проверки покупателей, и мы создали личность Карсона, основываясь на определенных фактах, которые использовались при отборе. То, что Карсон сливал за деньги информацию из департамента, на самом деле сработало в нашу пользу.

Теперь все, что ему нужно сделать, это сохранить хладнокровие и сделать выигрышную ставку, и Альфа будет в пределах нашей досягаемости.

- Мужчина слева от него, - Сэди сверяется в своем планшете со списком уже идентифицированных покупателей. - Судья Рамос собирается биться за эту девушку, - она смотрит на меня. - Карсон сможет себе позволить ставку в сто тысяч?

А цифры уже стремительно приближались к этой сумме.

- Да, - отвечаю я. - Сегодня Ларкин перевел на его счет сумму чуть больше этой. Трансфер средств выглядел как серия депозитов за последний год, - я качаю головой. - Похоже, информация, которую он сливает, действительно стоит больших денег.

Сэди прерывисто вздыхает.

- Ты ведь не спустишь ему это с рук, не так ли?

- А ты как думаешь?

Ее натянутая улыбка, как маяк. И на мгновение мне кажется, что ко мне вернулась прежняя Сэди, профайлер, который действовал мне на нервы, но на которого я всегда мог положиться. Может, это никогда и не менялось. Но если ты раскрываешь чьи-то самые темные секреты, ты просто не можешь вернуться к тому, что было раньше.

- Судья сдался, - говорит Сэди, сосредоточившись на аукционе. - У Карсона чуть больше ста тысяч. Срань господня.

Черт возьми, так и есть. На самом деле у Карсона нет и никогда не было этих денег, и фактическая сделка никогда не состоится, но я уверен, он испытывает давление из-за того, что только что отдал небольшое состояние.

- Он оставался спокойным, - говорит Колтон. - Должно быть, нелегко провернуть такое дело любителю азартных игр, - его взгляд скользит по мне, и, да, я все понимаю. Сегодня всех проверяют на прочность.

Не только меня.

- Похоже, дело близится к финалу, - произносит Ларкин в микрофон. Трех женщин подводят к камере и сдергивают мешки с их голов. Мы не смогли опознать ни одну из женщин, но, если нам это удастся, никто из них не будет продан.

После краткого обзора каждой девушки-девственницы: чистые, блондинки, брюнетки, мужчина в маске кладет руку на голову первой девушки, и ставки начинаются.

- Почему они вдруг так заспешили? - спрашивает Сэди, глядя на монитор с нестабильной картинкой.

- Кто-то еще отслеживает сигнал, - подает голос Джефферсон. - И кто бы это ни был, он не так хорошо скрывается, как мы. Они должны знать о том, что за ними следят.

Черт. Но у нас нет времени, чтобы отследить постороннее вмешательство. К тому моменту как последняя девушка будет продана, экран внутри Фирмы погаснет.

Моя спина напрягается, пока мы ждем следующего шага Альфы. Ну же. Давай.

Ларкин выходит на платформу, и моя челюсть сжимается, а каждая мышца в теле скована напряжением.

- Джентльмены, на этом аукцион окончен. - Пятеро мужчин в черных лыжных масках появляются с другой стороны пентхауса и встают у платформы.

Мои легкие отказываются работать.

- Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, пока наши друзья раздают вам карточки покупателей с произведенными покупками, - тем временем продолжает Ларкин.

- Жучки работают, - подтверждает Сэди, проверяя сигнал.

На каждой карте установлен чип-передатчик, который мы будем использовать для отслеживания. Это было условие Альфы, которым мы с Ларкином решили воспользоваться. Используем его собственную систему против него.

- Как только вы получите свою карту, пожалуйста, направляйтесь к лифту, - инструктирует Ларкин. - Теперь вы будете разбиты на группы, и члена каждой группы один из этих прекрасных джентльменов сопроводит до места получения покупки.

Это был условленный сигнал. Мы встаем и собираем наше снаряжение, когда Ларкин исчезает за экраном.

- Я выполнил свою часть работы, - шепчет он нам. - Удачи.

Связь обрывается.

Я смотрю на монитор, и моя грудная клетка сжимается, пока я наблюдаю, как Эйвери готовится погрузиться в темноту.

- Эйвери, - шепчу я. - Все почти закончилось. Оставайся сильной. Я прямо за тобой.

Она не может ответить, но прикасается к своей левой руке, подавая мне знак, что с ней все в порядке. Напряжение, сковывающее мое тело, немного спадает, а затем я наблюдаю, как она украдкой снимает наушник и засовывает его между подушками дивана, прежде чем последовать за Карсоном к лифту.

Как мы и предполагали, люди в масках начинают осмотр покупателей, убеждаясь, что у них нет при себе никакого оружия, записывающих устройств и телефонов. Карсон и Эйвери проходят проверку, и это означает, что они переходят на следующий этап вслепую

Как и все мы. У меня больше нет связи с Эйвери.

- Джефферсон, оставайся здесь и продолжай отслеживать сигнал, - бросаю я. - На всякий случай...

Он кивает до того, как я успеваю закончить свою мысль. Просто на случай, если мы их потеряем. Хотя этот вариант не рассматривается. Мы все знаем, что в любой момент Альфа может изменить свои планы, заставить покупателей выбросить карты или сменить маршрут. Но нам просто нужно двигаться в правильном направлении...

- Мы готовы, - взгляд Сэди ловит мой, и в нем намек на вопрос.

- Готов, - отвечаю я.

Мы готовы провернуть самый большой арест, в котором я когда-либо участвовал, всего с тремя сотрудниками правоохранительных органов и одним гражданским лицом.

Но именно то, что на кону, гарантирует нам успех.


* * *


Карсон и Эйвери едут в пункт назначения вместе с судьей Рамосом и генеральным директором компании по разработке программного обеспечения. И их шофер один из приятелей в масках.

Я веду машину, в то время как Сэди отслеживает их передвижение по окраинам Арлингтона на своем планшете.

- Они замедляются, - предупреждает она, и я немного притормаживаю. - Просто держи скорость, пока я не удостоверюсь, что они повернули.

Через несколько напряженных мгновений она направляет меня на дорогу, ведущую к заброшенному складу. Мои руки скользят по рулю, уровень адреналина в крови зашкаливает.

- Мы вытащим Эйвери, прежде чем...

- Мы сделаем это, - заверяет Сэди. - Не волнуйся, Куинн. Карсон знает, что делать. Сначала он уберет ее от греха подальше.

Перед моим мысленным взором промелькнуло воспоминание о миссии по спасению Эйвери из контейнера на судне. Ожидание было бесконечным, мои внутренности болели от беспокойства каждую мучительную секунду. Давление нарастало вплоть до того момента, как мы вошли. Страх не найти ее живой.…

Я отгоняю эти мысли прочь. Сейчас она - не заложница. Она - часть миссии, и она сильная. Она была сильной тогда и сейчас стала еще сильнее.

К тому же у меня больше нет времени на размышления, когда я мельком вижу впереди затемненный склад. Никто не ведет пустых разговоров. До начала операции мы обсуждали план снова и снова. Каждый из нас знает, как действовать.

Есть только один аспект этой операции, который остается нерешенным.

Буду это я или Сэди, кто нажмет на спусковой крючок, чтобы уничтожить Альфу.

У меня такое чувство, что она собирается идти на опережение. Что-то вроде мантры линчевателя, она предполагает, что будет защищать меня – удерживать - от совершения поступка, который будет преследовать меня долгие годы.

Я боролся именно с этим. Если не будет непосредственной угрозы, смогу ли я хладнокровно убить?

Фотография Эйвери практически выжжена на моей сетчатке, так долго я смотрел на нее. Мне нужно еще раз увидеть эту беззаботную женщину. Я хочу быть тем, кто обеспечит ее безопасность.

Неминуемая угроза. Я думаю, она определяется человеком, которому угрожают.

Эйвери никогда не будет в безопасности, если Альфа выживет.

Его связи слишком глубоки, а его влияние простирается слишком далеко. Мы действуем вне поля зрения департамента, потому что даже не знаем, насколько далеко распространяется этот охват. Насколько высокие уровни в себя включает.

Я сделал свой выбор. Я сделал его в первую же ночь, когда держал Эйвери за руку в больнице.

Она моя, и я должен ее защищать.

Я паркуюсь на самом темном участке гравийной парковки. Машины, которые доставили сюда покупателей из «Скайларк» припаркованы чуть поодаль, а покупатели уже внутри склада.

Я отстегиваю кобуру и вытаскиваю пистолет, а затем снимаю его с предохранителя. Также я слышу щелчок предохранителя справа от себя, Сэди наготове. Она оборачивается и видит, что Колтон делает то же самое.

Начинается негласный обратный отсчет, мы втроем выходим из машины и трусцой направляемся к складу.

Трель сверчков и порывы ветра в соснах - единственные звуки, сопровождающие нас, пока мы методично продвигаемся вперед. Как только мы оказываемся на месте, спиной к зданию, сквозь металлическую стену становится возможным расслышать слабый приглушенный гул голосов.

Боковая откатная дверь была оставлена открытой, и я осторожно двигаюсь в ее сторону. Я веду нас вокруг здания, ощущая гравий при каждом шаге. Каждые два метра мы останавливаемся и прислушиваемся. А затем продолжаем двигаться.

Остановившись возле металлической балки откатной двери, я поднимаю руку и держу ее неподвижно, ожидая сигнала Карсона.

Приглушенные голоса внутри затихают, на складе воцаряется тишина. Скрип двери, затем отчетливый, искаженный голос, который мы слышали во время аукциона. Карсону нет необходимости нас предупреждать: Альфа здесь.

Я опускаю руку.

И мы врываемся внутрь.

А затем случается эфемерный момент страха, приостанавливающий время вокруг меня в болезненном подвешенном состоянии, пока я не замечаю, как Карсон торопливо подталкивает Эйвери в сторону склада. Всего лишь доли секунды. Эти расщепленные атомы времени могут длиться мучительную вечность.

Я делаю глубокий вдох. Время ускоряется. И срабатывает инстинкт.

Я громко кричу:

- Руки вверх!

Мой голос эхом разносится по зданию. Эхо отскакивает от меня прежде, чем начинается хаос.

- На землю! На землю!

Несколько покупателей тут же упали на пол, а остальные бросились бежать. Я падаю вниз. Сэди и Колтон следуют моему примеру, когда раздается первый выстрел.

Я навожу пистолет на преступника, открывшего огонь, и нажимаю на спусковой крючок, целясь ему в икру. Он падает и хватается за ногу. В этот момент я уже прицеливаюсь к следующему преступнику, его крик раздается вслед выстрелу.

- Стойте!

И так же внезапно, как началась стрельба, она заканчивается. Люди в масках убирают оружие. Я пытаюсь выровнять свое сбившееся и неровное дыхание, чтобы подавить звон в ушах.

Я осматриваю заднюю часть склада и быстро подсчитываю, сколько их. Девять мужчин в костюмах разбежались по разным сторонам склада. Еще четверо мужчин в масках: трое стоят на страже вокруг семи сбившихся в кучу женщин, одна из них ранена и лежит на полу. Карсон и Эйвери благополучно скрылись из вида. Затем кто-то выходит из темноты.

- Замри! - кричу я.

Человек останавливается, но только на мгновение, прежде чем неторопливо выйти на свет.

- Я безоружен, - произносит он. Сейчас его голос звучит отчетливо и ясно. - Я уверен, что мы сможем решить эту проблему без дальнейшего кровопролития.

- Прикажи своим людям бросить оружие и толкнуть его вперед, - приказываю я.

Мужчина выходит вперед, полностью оказавшись в полоске лунного света, попадающего в здание.

- Вы слышали офицера, - приказывает он. - Опустите оружие и подтолкните его вперед.

Его люди следуют его команде. От грохота оружия, падающего на пол, у меня сводит челюсть. Как только оно оказывается вне досягаемости, я оглядываюсь назад, пытаясь отыскать взглядом Сэди и Колтона. Они не пострадали.

Я опускаюсь на одно колено, держа пистолет направленным на человека в черном костюме, а затем поднимаюсь на ноги.

- Ты отвечаешь за то, что здесь происходит?

Подняв руки, он продолжает ухмыляться. Его лицо, которое я никогда не видел прежде, выглядит абсолютно заурядно, как любое другое в толпе. Его черные волосы зачесаны назад и аккуратно подстрижены. А золотые украшения сверкают в лунном свете. Гладкие черты лица говорят о молодости, но он не выказывает страха перед пистолетом, направленным ему в голову.

- Я, - отвечает он, понизив голос. - И я предполагаю, что ты отвечаешь за всю эту операцию... - он кивает на нас троих, - и я предполагаю, что, поскольку вас не поддерживает оперативная группа или ФБР, вы действуете самостоятельно.

Моя рука крепче сжимает пистолет. А палец перемещается на спусковой крючок.

Я слышу щелчок – это пуля в патроннике. Он прозвучал слишком громко и отчетливо в царящей тишине. И это не мой пистолет, это пистолет Сэди.

Сейчас или никогда. Если я не нажму на курок, это сделает она.

- Я вижу, что прав без всяких возражений, - он наклоняет голову. - Так скажите мне, чего вы хотите? Денег? Женщин? - он оглядывается через плечо на девушек, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. - Продвижение по службе? Назовите это. И я обещаю, что смогу всё устроить.

Для него существует только один способ дать мне то, что я хочу. Я прижимаю палец к спусковому крючку…

- Я хочу знать твое имя, - требую я.

Его темные глаза пристально смотрят в мои.

- У меня много имен, - улыбка озаряет его лицо. - Вы не найдете Дориана Макгрегора ни в одном из ваших списков разыскиваемых, но под этим именем я предпочитаю появляться в людях чаще всего. Обещаю, я человек слова. Все, что ты пожелаешь, я могу сделать реальностью. Назови свою цену.

Я не моргаю. Я смотрю ему прямо в глаза и сжимаю ствол...

- Опусти оружие!

Мой палец замирает на полпути, моя рука сдержанно дрожит, и я знаю, что это мой последний шанс...

- Я сказала, опусти пистолет, детектив Куинн. - Я узнаю этот голос. Боковым зрением я замечаю, как агент Бэлл направляется в центр склада.

Топот множества шагов разносится эхом по всему зданию, когда федералы совершают налет на склад. Гул криков, сбор оружия и задержание людей в масках... и все это происходит в тот момент, пока мой прицел все еще сфокусирован на Альфе.

- Куинн, - ее голос ровный, звучит ровно и спокойно. - Ты выше этого. Все кончено. Опусти пистолет и брось его. В правильном направлении.

Я убираю палец с курка и опускаю пистолет. Мои легкие опаляет обжигающим дыханием, когда я делаю вдох. Затем я заставляю себя отвести взгляд от Альфы. Я смотрю на специального агента Бэлл, когда Альфу опускают на землю и надевают наручники.

- Ты использовала меня, - говорю я ей. - Ты использовала мой отдел.

Ее глаза расширяются с намеком на раскаяние, но я сомневаюсь, что она вообще что-то чувствует. Ее карьера пойдет в гору. Она получит славу за поимку главы преступной сети.

Она вздыхает, лезет в карман куртки и достает телефон, который дала мне.

- Я не была уверена, пойдешь ты на это или нет, - объясняет она. - Но когда я отследила телефон и обнаружила, что он спрятан в одной из машин преступника... - она пожимает плечами. - Хорошая тактика уклонения. Ты действительно заставил пару моих агентов гоняться за этим телефоном по всему городу в течение нескольких часов.

Всего лишь пару? Я надеялся на большее. Я велел Карсону бросить телефон в одну из машин преступников, за которой следили наши патрульные. Было разумно полагать, что я буду пристально следить за теми самыми людьми, которых мы поймали в фургоне для перевозки тел. В конце концов, они могли бы привести нас к Альфе.

Но у нас не было времени ждать.

Мне просто нужно было, чтобы Бэлл и федералы не совали нос в мои дела и держались подальше от «Ларкин и Ганнет».

- Значит, это федералы отследили переданный сигнал с аукциона, - я убираю пистолет в кобуру. - Тебя могли ранить или даже убить. Ты чуть все не испортила.

Бэлл поворачивается, чтобы понаблюдать, как агенты начинают зачитывать свои права участникам аукциона, а затем она переводит взгляд на меня.

- Виновна по всем пунктам. Ты не единственный, у кого работает разведка, детектив. Я давно положила глаз на Макгрегора. Информация об аукционе поступила от защищенного источника, - она подходит ближе. - Мы все предусмотрели. Прямой опасности никто не подвергался. Я знаю, где-то в глубине души ты знал, что правильно было бы позвонить мне. И хотя ты этого не сделал... подсознательно ты хотел, чтобы все разрешилось именно так.

Я качаю головой. Черт возьми, ненавижу эту психологическую хрень.

- Я думаю, что телефон, совершающий живописную экскурсию по городу, все сказал сам за себя. Ты должна была с самого начала быть откровенной с моим отделом.

Она поднимает брови в притворном негодования.

- Хочешь поговорить об откровенности? После того как я нахожу тебя здесь всего лишь с двумя людьми в качестве прикрытия? - ее темные глаза буравят меня насквозь. - Так в чем же состоял план, Куинн? Ты бы нажал на курок?

Я не отвожу глаз, но не даю ей ответа. Не уверен, что он у меня есть.

Она потирает лоб.

- Нет, ты прав. Чтобы работать вместе, мы должны доверять друг другу. Все могло плохо закончиться. Этого не произошло... но в следующий раз нам действительно лучше работать вместе.

В следующий раз.

Потому что Альфа не мертв.

Стиснув зубы, я оглядываюсь на Сэди.

- Я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал из-за моего самоуправства, - объясняю я. - Это была моя операция. Я сам все спланировал. Мои коллеги только выполняли мои приказы.

- Я тебя поняла, - кивает она, и я смотрю на нее с удивлением. - Ты отвечал за помощь своему отделу в организации операции в рамках параметров оперативной группы ФБР. Вот в каком ключе об этом будет сообщено.

Невероятно.

- А если бы все закончилось плохо?

- Тогда... - она пожимает плечами. - ФБР, конечно, не имело бы к этому никакого отношения. Тебя и твою команду арестовали бы за препятствие следствию, и ты, вероятно, навсегда лишился бы значка.

Гребаные федералы.

- Хорошо. Тогда я здесь закончил.

- Поблагодаришь меня завтра, детектив, - она нежно касается моей руки.- Когда будешь сидеть за своим столом, а не в камере. - Мои ноздри раздуваются, и я отстраняюсь от ее прикосновения.- Иди домой, Куинн. Поспи. Взгляни на вещи с другой стороны. Дальше мы сами разберемся.

Агент Бэлл отходит от меня, но затем резко оборачивается. Она опускает телефон в мой карман.

- Тебе все еще может понадобиться друг. Возможно, когда-нибудь я им стану, - она подмигивает и затем направляется к Альфе. Дориан Макгрегор. Кем бы он ни был, он больше не моя забота.

Все, чего я хочу в эту секунду, это забрать Эйвери отсюда.

Однако сначала нужно провести разбор полетов. Убедившись, что всё на своих местах, прежде чем нам позволят покинуть место преступления. Когда агент Бэлл пытается втянуть меня в допрос, я поворачиваюсь к ней спиной и направляюсь к машине. Я уже достаточно наслушался. Пока остальных допрашивают, я прислоняюсь к капоту своего авто, скрестив руки на груди. Я не против подождать в одиночестве.

Карсона отпускают первым. К несчастью для него. Я сбрасываю капюшон, когда он отходит от группы.

Надо отдать ему должное, он идет прямиком ко мне, хотя должен был бежать в противоположном направлении. Однако он останавливается на приличном расстоянии. И это верное решение. Умный ублюдок.

- Я просто хотел сказать... - начинает он, проводя рукой по волосам. Все его тело напряжено, - то, что там произошло... в Фирме... все это не имеет никакого значения...

Я подхожу к нему и обхватываю его за шею, прижимая его голову к своей.

- Мне следовало бы отрезать тебе яйца. Но не сегодня, - я хлопаю его по плечу. Сильно.

Пусть Карсон попотеет в ожидании.

- Эйвери в безопасности, - я перевожу взгляд на нее и Сэди, которые заканчивают разговор с Бэлл. - На данный момент это все, что имеет значение. Ты защитил ее, - я встречаюсь с ним взглядом. - За это... спасибо.

Его плечи опускаются, страх передо мной все еще очевиден, но он испытывает явное облечение.

- Я приму этот удар как мужчина, когда придет время.

Еще как примет.

Как только Бэлл отпускает остальную часть нашей команды после разбора полетов, они направляются к моей машине. Сэди все еще обнимает Эйвери за плечи, защищая ее от хаоса вокруг.

Я до боли завидую этому прикосновению и той защите, которую она ей предлагает, и я без колебаний вырываю Эйвери из объятий Сэди и крепко сжимаю ее в объятиях, притягивая ближе к своему телу.

Она дрожит, прижимаясь ко мне в ответ.

- Я все еще не понимаю, что произошло, - произносит она.

Я бросаю взгляд на Сэди поверх головы Эйвери.

- Нам не оставили другого выхода.

Сэди делает глубокий вдох.

- Не в первый раз федералы врываются, чтобы присвоить себе шоу. - Но я вижу в этих зеленых глаза сомнение. Скептицизм. Вопрос, который она не произносит вслух, но он дрейфует на самой поверхности - действительно ли я сообщил агенту Бэлл или нет.

Она, вероятно, всегда будет задаваться этим вопросом, сомневаться, может ли доверять мне - полностью доверять мне сейчас. Думаю, мы с ней квиты.

- Я забираю Эйвери домой, - я обхватываю ее ладонь. - Завтра мы заляжем на дно. Пусть федералы получат свою славу. Затем будем решать по ходу дела. Обсудим то, что должны. До тех пор никто не делает никаких заявлений.

Кивнув, Сэди бросает на меня последний настороженный взгляд, а затем они с Колтоном забираются на заднее сиденье машины. Карсон следует за ними. Эйвери садится впереди рядом со мной, /и возвращение в город проходит в напряжении, пока каждый из нас позволяет друг другу остаться наедине с собственными мыслями.

В каком-то смысле у нас все получилось. И в то же самое время мы потерпели неудачу.

Истинные последствия наших действий балансируют на грани, грозя соскользнуть во тьму, где уверенность в благополучном исходе все еще висит на волоске.


Глава 17

Карналь

Эйвери


Мне до сих пор сложно переварить события сегодняшнего дня. Во время поездки по городу я намеренно стараюсь не думать об Альфе. Удерживаю себя от желания распознать в нем того самого человека и сопоставить его голос с тем, который я слышала по внутренней связи в лаборатории склада. Не представлять под простой белой маской его лицо - человека, который воткнул в меня шприц и накачал наркотиками.

Не чувствовать холодный металл внутри себя, выпущенный из пистолета...

Был ли он одним из них? Трудно сопоставить злодея-вдохновителя, которым мы его считали, с тем реальным человеком - просто человеком, - которого мы сегодня поймали.

Тем не менее, каждый отдельный фрагмент прокручивается в моей голове снова и снова. Порочный, бесконечный круг, как изнуряющий триггер ОКР, который никогда не будет удовлетворен.

Я все еще чувствую давление обеспокоенного и пристального взгляда Сэди, который она бросила на меня, когда Куинн высадил остальных членов нашей команды у их машин на стоянке «Ларк и Ганнет». Ее глаза так много сказали в тот момент. Она знает, что я раскрыла наш секрет Куинну. Скоро мне придется признаться ей в этом лично, заверив, что ее не будут преследовать в судебном порядке за убийство Вэллса.

Но не сегодня.

Сегодня вечером я хочу притвориться, что Альфа исчезнет навсегда вместе со всеми своими сообщниками. И его шантаж не представляет никакой угрозы, а отпечатков пальцев на шее жертвы не существует. Женщины, попавшие в систему торговли людьми, вернутся в свои дома к любящим семьям. Куинн будет смотреть на меня и видеть только ту женщину, которой я являюсь. А не жертву, озабоченную местью, которой я стала. И что где-то под страхом прячется мое истинное я.

Куинн молчит, когда включает поворотник и сворачивает направо на свою улицу.

- Я думаю, что у себя дома буду теперь в безопасности, - мой голос кажется слишком громким в маленьком пространстве машины.

Он заезжает в свой жилой комплекс и паркуется. Глушит двигатель.

- Ты видела, каким неуверенным я был? - спрашивает он.

От замешательства уголки моего рта опускаются вниз.

- Что ты имеешь в виду?

Он не смотрит на меня, когда вынимает ключ из замка зажигания. Его внимание остается сосредоточенным на лобовом стекле, на чем-то за его пределами.

- Ты видела, как я дрогнул, принимая решение, нажать на курок или нет?

Я с трудом сглатываю.

- Да, - отвечаю я.

- Ты не в полной безопасности, Эйвери. У меня была одна единственная задача: нажать на гребаный спусковой крючок и убедиться, что угроза против тебя устранена, - затем он смотрит на меня. - И я, блять, запнулся.

Дрожащей рукой я потянулась к нему, но Куинн отстранился, чтобы открыть дверь.

- Подожди.

Он останавливается.

Боже, но я просто хотела притвориться на одну ночь, что все кончено. Я не дура, я знаю, что Альфа может добраться до меня - может добраться до всех нас –даже будучи запертым в тюремных стенах. Если он вообще сядет в тюрьму. К утру он выйдет под залог, как и те двое ублюдков, которые похитили меня.

Это никогда не закончится.

Всего лишь на одну ночь... Я хотела почувствовать себя в безопасности. Мне нужно чувствовать себя в безопасности.

Признание рвется наружу.

- Я тоже сомневалась, - признаюсь я. - Я кое-что сделала, чтобы убедиться, что никто не усомнился в смерти Вэллса. Чтобы все выглядело как несчастный случай, и я не могла... - я замолкаю, плотный комок в горле не дает мне свободно дышать.

Куинн оборачивается.

- Мне нужна правда, - требует он. - Не какое-то фальшивое признание, которое ты написала, желая защитить Сэди. Скажи мне правду.

Я тяжело сглатываю.

- Я была там, но я не подбрасывала улики. Я пыталась... но оказалась слишком слабой.

- Вылезай из машины.

Я часто моргаю.

- Что?

Он больше ничего не говорит, выходит из машины и стремительным шагом направляется ко мне. Куинн распахивает дверь и поднимает меня с сиденья, прежде чем я успеваю среагировать.

Прислонившись спиной к машине, я смотрю прямо в его глазах. Холодный ночной воздух пронизывает насквозь мое тонкое платье, и я дрожу. Его взгляд скользит по моему телу. Я вздрагиваю от его пристального взгляда, и теперь мои внутренности дрожат уже не от холода.

- Я не чувствую ног, - говорю я. Я так сильно дрожу, что теперь они едва удерживают мой вес.

С тихим стоном Куинн сгибается в коленях и заключает меня в объятия.

- Ты чувствуешь свои руки? - Я могу только кивнуть. - Хорошо, - подытоживает он, пинком закрывая за нами дверь. - Тогда держись.

Он несет меня через парковку и поднимается на два лестничных пролета в свои апартаменты. Всю дорогу я прячу голову в теплом местечке между его шеей и грудью. Я запоминаю его запах. Ощущение его сильных рук, так надежно обнимающих меня.

Если это мгновение мимолетно, я хочу запечатлеть его в своей памяти.

Как только он открывает дверь, и мы оказываемся в его гостиной, я нехотя поднимаю голову и уже готовлюсь к тому, что меня поставят на пол. Что его руки и успокаивающий запах исчезнут.

Однако он не отпускает меня. Он направляется прямиком в свою спальню и опускает меня на кровать, нависая надо мной.

- Сегодня я хотел прибить Карсона.

Я моргаю, глядя на него, каждый нерв в моем теле пульсирует, заряжаясь его близостью.

- Я все еще могу, - продолжает он, осторожно касаясь застежки моего платья. - Видеть, как он прикасается к тебе... - мускул дрогнул на его сжатой челюсти. - Я собираюсь прикасаться, целовать, обладать каждым сантиметром твоего тела. Я собираюсь стереть тот образ о тебе с ним, который застыл у меня перед глазами.

Он не спрашивает разрешения. И я не хочу, чтобы он это делал. Может быть, я пропустила какой-то важный момент, когда он забыл о том, что я преступница. Мне стоит держать рот на замке, чтобы не испортить это мгновение, но я должна знать.

- Разве я тебе не противна? То, частью чего я была... То, что я сделала...?

Он отвечает мне сокрушительным поцелуем. Его губы сминают мои, лишая меня дыхания и любых сомнений. Я чувствую давление его тела на себе, он словно щит, противостоящий моим собственным разрушительным силам. Он целует меня так, словно боится, что у нас недостаточно времени, а, возможно, так и есть. Завтра может случиться все что угодно, поэтому я прижимаюсь к нему и целую его в ответ, пока мои губы не начинают болеть, соревнуясь с глубокой болью в груди.

Его тело накрывает мое, вдавливая меня в матрас, необузданно и дико, когда он целует меня. Куинн наклоняется и хватает меня за бедро, подтягивает мою ногу вверх и толкается в меня. Я чувствую его сильное и требовательное желание, атласное платье – слабый барьер для маскировки его желания.

- Руки Карсона были на этом платье, - произносит он, отрываясь от моих губ и хватаясь за застежки. - Его глаза... Все их взгляды устремлены на тебя... - он срывает платье с моего тела. Швы трещат от силы его рук.

Я лежу перед ним голая, на мне только атласные трусики. И мне не стыдно.

- Мне жаль, если что-то сегодня вечером причинило тебе боль...

- Боль? Да меня, скорее, выпотрошили. Вспороли мою чертову грудную клетку, - он прижимает ладонь к моей щеке и проводит большим пальцем по моим распухшим губам. - Но тебе не за что извиняться.

Я качаю головой, и он наклоняет свое лицо ближе к моему, чтобы удержать меня неподвижно.

- Не за что извиняться, - повторяет он, подчеркивая каждое слово.

Смысл его слов поражает меня до глубины души. И понимание обрушивается со скоростью молнии.

- Но я хотела, чтобы Вэллс умер, - признаюсь я.

Его грудь поднимается с сильным вдохом.

- Я хотел убить Альфу, - он проводит своей грубой рукой по моей ноге, его взгляд неторопливо прослеживает ее путь вверх, пока его глаза не встречаются с моими. - Но я не нажал на курок, а ты не убивала Вэллса и не подбрасывала улики. Я не знаю, делает ли это нас слабее... или сильнее.

Я определенно чувствую себя слабее. Если бы это зависело исключительно от меня, я бы, вероятно, находилась бы сейчас во владении Прайса Вэллса. Закованная в цепи, замученная. Скорее всего, мертвая. И все же я понимаю, что Куинн пытается сказать.

Я поднимаю руки и обхватываю ладонями его лицо.

- Требуется больше сил, чтобы поступить правильно.

В уголках его карих глаз залегли морщинки.

- Я даже не уверен, знаю ли теперь, что это такое.

- Мы что-нибудь придумаем.

Я просовываю пальцы под ремень его брюк и хватаюсь за пряжку, используя ее как рычаг, чтобы подняться на колени. Его дыхание прерывается, когда я обнимаю его за плечи, а затем начинаю ослаблять ремень.

Я оставляю его пряжку расстегнутой, скользя рукой по его упругому животу, расстегивая пуговицы на его рубашке. Добравшись до верха, я развязываю галстук и накидываю его себе на шею, затем стягиваю его рубашку с плеч, наслаждаясь ощущением его теплой плоти под моими ладонями.

Куинн позволяет мне снять с него рубашку. Прежде чем он снова прикасается ко мне, я расправляю рубашку между нами и складываю рукава вместе. Его брови сдвигаются в замешательстве, но я продолжаю сворачивать ткань, а затем аккуратно кладу его рубашку на край кровати.

- Боже, как это сексуально, - одной рукой он хватает оба конца галстука и притягивает меня к себе, его губы собственнически касаются моих.

Я хочу большего, я хочу его целиком, и я не готова к тому моменту, когда он останавливается.

- В Фирме... - он проводит руками по моим плечам, удерживая меня на расстоянии. - Ты была возбуждена?

На моих губах играет тень улыбки.

- Ты имеешь в виду, как я внезапно преодолела свое ослабленное либидо с Карсоном?

Его ноздри раздуваются, челюсти плотно сжаты.

Я пересиливаю его сопротивление, выгибая свою грудь навстречу ему.

- Было сухо, как в Сахаре. Ты - единственный мужчина, который может сделать это для меня, Итан.

Жар пылает в его глазах, руки сжимаются, как обручи, вокруг моих предплечий, когда он с силой притягивает меня к себе. Его рот смыкается над моим, обжигая мои губы страстным поцелуем. Этот мужчина зажигает меня, как пылающий адский огонь, лишь малейшим прикосновением, и теперь я в бешенстве, поглощенная его первобытной волной.

Его рука перемещается к моему затылку, сжимая мои волосы и заставляя меня обнажить перед ним шею. Его голодные поцелуи обжигают. От резкого касания щетины во мне вспыхивает пламя, будто спичка чиркает головкой по моей плоти.

- Если у меня и есть, что сказать по этому поводу... - теплое дыхание щекочет мою кожу, - тебе больше никогда не понадобится эта смесь афродизиака.

Затем мы оба дергаем его за брюки. Как только отбрасывает их, он толкает меня обратно на постель, бросая только один горячий взгляд в мою сторону, прежде чем перевернуть меня на живот. Куинн наваливается на меня сверху, и его рот атакует мою плоть.

Я хватаюсь за одеяло, когда он зарывается рукой в мои волосы, выгибая меня в идеальном положении, чтобы прижать свой твердый член к моей заднице. Другая его рука тянется между нашими телами и цепляет мои стринги. Он тянет их вверх, сжимая атлас, пока мой клитор не начинает пульсировать от давления.

Хриплый стон вырывается наружу, и его плотское рычание отвечает на эту мольбу. Его пальцы скользят под мои трусики и ищут горячий центр, пульсирующий для него. Он проводит пальцами между моими губами, собирая влагу, и ударяет по клитору. Я прижимаюсь к нему, толкаясь навстречу, и его зубы покусывают мое ухо, а тяжелое дыхание эротично и возбуждает мое желание.

- Раздвинь ноги, - приказывает он, но даже произнося это, он сам раздвигает мои бедра коленями.

Внезапный треск рвущегося материала обостряет мои чувства, ощущение его рук, срывающих с меня трусики, усиливает боль в моем лоне. Предвкушение того, что Куинн войдет в меня, почти болезненное. Мышцы живота напряжены, боль стала невыносимой.

Он стягивает черный галстук, все еще повязанный вокруг моей шеи, так чтобы тот лежал вдоль моего позвоночника. Он двигается вниз по моей спине, задерживаясь, массируя. Затем он просовывает руку под мои бедра и поднимает мою задницу с кровати, его рот берет меня в том же сладком ритме. Я издаю стон, чувствуя его язык, скользящий между складочками и пробующий меня на вкус.

Из-за его напора я теряю контроль. Когда он берет меня глубже, посасывая клитор и погружая свой язык внутрь, мои бедра трясутся под его ритмом, вторя его напористым движениям, и, двигая тазом в такт этой откровенной и развязной ласки, я становлюсь все более влажной.

Его гортанный стон прямо у моей плоти посылает дрожь, пробегающую по коже электрическим разрядом.

- И не один раз, - говорит Куинн. Он слегка отстраняется, шлепает меня по ягодице и сжимает ее. Он с силой прижимает меня спиной к своей груди, мы оба учащенно дышим. - Я буду иметь тебя больше одного раза сегодня, - заканчиват он, касаясь головкой члена моего влажного входа.

Я протягиваю руку назад и хватаю его за шею, прижимаясь к нему.

- Ты на...

- Да, - выдыхаю я. - Я на таблетках, и, если ты не трахнешь меня прямо сейчас, я взорвусь.

Получив необходимое разрешение, Куинн прижимает руку к моему заду и осторожно насаживает на свой толстый ствол. Он погружается в меня глубоко, по самое основание, раздвигая чувствительные стенки и наполняя одновременно.

Его стон проходит по всему моему телу, танцуя вдоль моей кожи и вибрируя у моего уха. Я чувствую себя сильной и беспомощной - нереальная смесь эмоций. Отчаянно желая овладеть силой этого человека, желая быть той, кто поставит его на колени, борясь с невыносимым желанием подчиниться ему. Нуждаясь в том, чтобы он владел мной и брал меня во всех отношениях.

Он отступает только для того, чтобы снова наполнить меня. Его бедра врезаются в мои, когда я впиваюсь ногтями в его шею с той же силой, как его пальцы клеймят мою кожу, когда он с каждым новым толчком вбивается в меня все сильнее.

Когда мне становится невыносимо от его напора, я ищу освобождения. Его рычание пронзает меня насквозь, он обнимает меня за талию и подталкивает к изголовью кровати. Я цепляюсь в изголовье, и он врывается в меня неосторожными толчками, делая все так, как и обещал: прикасаясь, целуя, овладевая каждым дюймом моего тела.

Его рука скользит к моей груди, пальцы пощипывают сосок, пока мои внутренности не сжимаются и не начинают молить о разрядке. Другой рукой он ласкает мой клитор, посылая эротические импульсы удовольствия каждому нервному окончанию в моем теле, которое словно натянутая струна музыкального инструмента, ожидающего последнего удара, чтобы получить желанное освобождение.

И, когда я оказываюсь так близко, мои стоны невозможно сдержать, а его имя свободно слетает с моих губ, когда он обхватывает меня за плечи, толкая бедрами вверх силой мощного вторжения, от которого можно переломиться, как тростинке, но я не ломаюсь.

Итан Куинн не нежен со мной. Он не обращается со мной, как с хрупкой жертвой, которая может сломаться. Он дает мне именно то, что мне нужно, и не сдерживается. И когда я встречаю его толчки, покачивая бедрами навстречу при каждом выпаде, он издает резкое проклятие и отрывает меня от изголовья кровати.

Это самое опьяняющее чувство - видеть, как Куинн, который всегда все контролирует, теряет каждую частичку себя.

Он падает вдоль меня, не покидая моего тела. Его рука подхватывает меня под колено, и он поднимает мою ногу под углом, предоставляя себе лучший доступ, чтобы войти так глубоко, как он может, ударяя в то место, которое заставляет меня кричать снова и снова. Я цепляюсь за его спину, и когда его рот завладевает моим, его тело становится неудержимой машиной. Мои мышцы напрягаются, сковывая меня этим восхитительным напряжением в животе.

Я разворачиваюсь, и оргазм разрывает мое существо, убивая своей мощью.

- Господи... - Куинн не сдерживает череду ругательств, прежде чем его стон следует за очередным долгим толчком. - Ты, блять, убиваешь меня... Ты так чертовски идеальна. - Ячувствую, как стенки влагалища сжимаются вокруг него, и он становится еще тверже. Куинн впивается зубами в мою шею, и я ощущаю, как его член пульсирует глубоко внутри меня.

Я зарываюсь пальцами в его волосы, мое дыхание затруднено. Его горячий шепот ласкает мою шею, когда он устраивается на мне сверху. Мне должно быть неудобно от его веса, но я жажду этой тяжести на себе. Я чувствую себя в безопасности под ним, в безопасности и в окружении его силы.

Но Куинн всегда внимателен, и он перекатывает меня на себя, обнимая за поясницу. Я кладу голову ему на грудь, слушая учащенное биение его сердца и сбившиеся дыхание.

Мы лежим так некоторое время, под его легкие поглаживания моей спины, убаюкивающие меня и заставляющие растечься безвольной лужицей прямо на нем.

- Я люблю тебя. Мне следовало сказать это раньше.

После его признания, сон как рукой сняло. Куинн не из тех, кто легко отдает себя другому. Я чувствую глубину его любви в том, как он обнимает меня. В том, как он защищает меня. Ему не обязательно /произносить это вслух, но мне нравится звук его голоса, когда он произносит эти слова. Я люблю тебя.

- Я люблю тебя.

Он обнимает меня крепче.

- Никто и никогда больше не причинит тебе боль.

Я приподнимаюсь и опускаю подбородок ему на грудь.

- С тобой я всегда в безопасности.

Мы обходим стороной все те вопросы, которые должны быть высказаны. Что произойдет, когда Альфа выйдет на свободу? Когда он выполнит свою угрозу и разоблачит меня, проверяя на прочность мою преданность Сэди и Куинну... когда все, чего я хочу, это защитить обоих в равной степени от любой боли.

Я думаю, что эти вещи и так очевидны. Рано или поздно, мы столкнемся с ними лицом к лицу. Но Куинн все же задает один вопрос, прежде чем позволить ночи снова стать нашим убежищем.

- Если дело дойдет до этого... - его глаза пристально смотрят в мои, - ты действительно возьмешь на себя вину за Вэллса?

Я не хочу думать о том, что я потеряю, когда придет время признаться во всем. Но я никогда не смогу смириться с тем, что Сэди была наказана за совершение поступка, который она совершила только для того, чтобы монстр больше никогда не причинил вреда мне или кому-либо еще.

- Да, - отвечаю я честно. - Сэди сделала это для меня. Я обязана ей, по крайней мере, этим.

Куинн принимает мой ответ. Его рука обхватывает мой затылок, когда он прижимается губами к моему лбу. И между нами больше нет места разговорам, звучат только тихо произносимые признания в темноте, когда мы посвящаем остальную часть нашей энергии прикосновениям и сплетениям, ласкам и исследованию друг друга.

Теперь, когда Куинн чувствует уверенность в том, что он фактически завладел каждым дюймом меня, он проводит оставшиеся часы ночи, закрепляя это утверждение.


Глава 18

Достойный

Куинн


За час до утренней смены я уже нахожусь в полицейском участке. Иду по коридорам. Пью теплый и горький кофе. Обращаю внимание на каждого человека.

К тому времени, как я добираюсь до технического отдела, в моем организме уже прилично кофеина, а голова достаточно ясная. Этим утром я проснулся со смутным ощущением цели. И чем усерднее я пытался игнорировать это, тем сильнее укоренялась идея, настойчиво овладевая моим разумом.

Возможно, это были просто последствия страстного занятия любовью, и, если бы когда-нибудь столкнулся с этим, я мог бы даже согласиться. Более чем достаточно хороших мужчин были сбиты с толку своими членами. Это не лучшее оправдание, но правдоподобное.

Только это не причина, по которой я похлопываю Томми по плечу и говорю:

- Эмили из убойного отдела, сказала, что эта штука готова для тебя.

Сначала его лицо вытягивается в замешательстве, затем он уверенно кивает.

- Ох, точно. Та штука. Черт, - он обводит взглядом участок. - Еще десять минут до того, как придет Родни на смену. Я не могу оставить пост без присмотра.

В техническом отделе хорошо известно, что Томми по-особому относится к детективу Эмили. Не знаю, есть ли у нее какие-то доказательства того, что он сбежал, но попытаться стоило. Похоже, он с большой радостью примет любой кусочек, который она ему предложит. И одним правильным толчком я могу заставить его бежать прямо к ней.

- Понятно, - говорю я, натянуто улыбаясь. – Мое дежурство начинается в шесть.

Он еще раз оглядывается по сторонам, размышляя.

- Вы уверены, что не возражаете?

- Нет. Иди, пока она не ушла.

После этого он быстро принимает мое предложение. Вот оно. Доказательство того, что даже лучшие из мужчин становятся жертвами своих членов.

Как только он уходит, я проверяю время на телефоне. Есть пятиминутная задержка в системе видеонаблюдения для перехода. Один небольшой пробел в техническом отделе, когда камеры не ведут запись. Я обнаружил этот изъян, расследуя похищение Эйвери из лаборатории. И я воспользуюсь этим слепым отрезком времени прямо сейчас.

Я устраиваюсь за его столом и придвигаюсь к клавиатуре. Техники все еще заняты поиском отпечатков пальцев, присланных криминалистами из лаборатории. Скорее всего, Прайс Вэллс не будет идентифицирован. Сомневаюсь, что существует досье на него, или он числится в базе данных по всей стране. Он был педантичен. Он прикрывал себя на каждом шагу вплоть до своих последних секунд жизни.

Я мог бы отпустить это. Пусть отпечаток будет зарегистрирован как бесполезное доказательство. Выполняя завещание Вэллса, на бирке с доказательствами было написано «НЕИЗВЕСТНЫЙ». Но Альфа оставил отпечаток на одной из жертв не только для того, чтобы мучить Эйвери. Он сделал это с явной целью держать ее на коротком поводке, манипулировать ею, угрожать разоблачить ее связь с Вэллсом, чтобы она всегда была готова к исполнению любых заданий.

Я не нажал на спусковой крючок.

Однако я могу разорвать цепочку доказательств, ведущую к ней.

Я нахожу строку поиска и, держа руку над кнопкой, нажимаю «Стоп». В груди нарастает тревога, когда я вставляю USB-накопитель и быстро стираю отпечаток, заменяя его на тот, который я отсканировал в своем отделе.

Принадлежащий Райланду Мэддоксу.

Оказывается, у Мэддокса было несколько неоплаченных штрафов за парковку еще в колледже. Также он является личным адвокатом Альфы. Он - тот, кто проник в «Ларк и Ганнет» по приказу Альфы. Он организовал аукцион. Мэддокс выпустил двух преступников, которые угнали фургон и похитили Эйвери, под залог, и при поддержке Альфы, стоящего за ним, он даже может полностью снять с них обвинение. Если кто и заслуживает того, чтобы быть связанным с преступной сетью Альфа-Омега, так это он. Я могу жить с этим.

Однажды я спросил себя, как далеко я готов зайти, чтобы защитить Эйвери.

Теперь у меня есть ответ на этот вопрос.

Даже если мне придется пройти весь путь до конца.

Двое партнеров в компании «Ларк и Ганнет» доказали свою коррумпированность. Вэллс и Мэддокс. Есть еще несколько личностей, которые нуждаются в том, чтобы на них завели расследование. Калеб Мэйсон, который, кажется, исчез, Майк Ганнет и Чейз Ларкин.

Ларкин получает небольшую передышку на данный момент. Я отдам ему должное за то, что он поступил правильно. Он помог остановить торговлю секс-рабынями. Я полагаю, что исключение Мэддокса из юридической компании Ларкина сравняет счет между нами.

Но я не могу упускать из вида тот факт, что вся грязь, похоже, исходит от его фирмы. Предстоит раскопать еще не одно дело.

Когда передача файлов завершена, я быстро запускаю поиск по отпечатку Мэддокса. Я проверяю время. Осталась одна свободная минута. Затем отодвигаюсь от стола как раз в тот момент, когда в комнату заходит Родни.

Он бросает на меня любопытный взгляд.

- Томми зачем-то нужно было встретиться с Эмили, - отвечаю я на его невысказанный вопрос.

Тот несколько раз кивает.

- Подкаблучник, - говорит он, а затем направляется к своему посту.

В центре его экрана вспыхивает изображение, выделенное жирным красным цветом. Подозреваемый найден.

- Срань господня, - он стучит по клавиатуре. - У нас есть совпадение.

Действительно. Плохая привычка неправильно парковаться сыграла с Мэддоксом злую шутку, оставив его личные данные в системе. Отличный способ для грязного адвоката пойти ко дну.

Я разворачиваюсь к выходу, а затем останавливаюсь. Подхожу к Родни, надеясь прозвучать непринужденно.

- Да, кстати. Не мог бы ты проверить поисковый запрос, который я поручил провести Карсону?

Родни поднимает палец, набирая номер агента Бэлл по отпечатку. Напряжение сковывает мои мышцы. Чернила, выбитые на моей груди, мелькают перед глазами, словно насмешкой. Я должен выжечь эти слова со своей плоти.

Я пересек свою собственную черту. Я отделил себя от закона и правосудия... и в худшем случае я стал судьей, присяжными и палачом.

Завершая обновление, Родни просматривает ряд текущих поисковых запросов и открывает один из них на А. Кинга. Отпечаток, снятый с ручки, которую я вчера передал Карсону.

- Мы ничего не получили... - он щелкает по нескольким экранам. –Первоначально. Этот человек был чертовски хорошо спрятан. Но потом пинг на сервере в Таиланде подключился к Алексу Кингу

Алекс Кинг. А.К. - инициалы, которые Эйвери видела вышитыми на галстуке ее похитителя. А. Кинг - пользователь форума, который расспрашивал Эйвери об афродизиаке.

- Вот так просто? - спрашиваю я.

Он пожимает плечами, покачав головой.

- Мне это тоже показалось странным. Этого человека не существовало, а затем он появился из ниоткуда. Когда я начал копать, оказалось, что это псевдоним. Именно его отпечатки найдены на ручке, - он отодвигается в сторону, чтобы мне был хорошо виден экран.

Глаза, которые я видел прошлой ночью, сейчас смотрят на меня с экрана. Фантомно я чувствую вес своего пистолета в руке, и мой палец давит на спусковой крючок, когда я смотрю на Альфу.

- Дориан МакГрегор, - говорит Родни, - у которого нет судимости. Чистый парень. Никакого криминального прошлого. Но все его псевдонимы...

- Послужной список длиннее, чем список непослушных Санты, - заканчиваю я мысль техника.

Родни смеется.

- Можно и так сказать. Он один из самых занятых людей в Даркнете, это точно.

- Спасибо, Родни. Я ценю, что вы, ребята, разбираетесь в этом.

Наконец, я покидаю технический отдел. Тогда это все решает. Судя по всему, Дориан МакГрегор является главой преступной группировки, действующей под прикрытием сети Альфа-Омега. Все точки соприкосновения совпадают. И все улики указывают на это. Чисто и просто – закрытое дело.

За исключением жгучего подозрения, свербящего в моем нутре.

Федералы хотели, чтобы все было аккуратно и чисто. Так и вышло. Примерно в то время, когда агенты отслеживали сигнал Альфы, технический отчет, отправленный Алексу Кингу, был помечен временем, связывающим его с Дорианом МакГрегором.

Точно так же, как и вчера вечером, когда аукцион прошел без заминок, сразу же стали доступны разоблачающие улики против Дориана МакГрегора. Как удобно.

Бэлл упомянула, что защищенный источник дал ФБР наводку на аукцион, но кто именно? Кто хотел, чтобы федералы обнаружили этот склад? Кто вел к тому, чтобы мы отследили Алекса Кинга до Дориана МакГрегора?

Под моими ногами, кажется, разверзается пол, и вскоре ощущение падения тянет за собой все уголки моего сознания. Никто из нас ничего не планировал. Вся наша операция была подстроена с самого начала.

Я ускоряю шаг, направляясь в свой офис. Желтый пакет, втиснутый между моей дверью, резко останавливает меня, и я выдергиваю его. Я захожу в свой кабинет, прежде чем вскрываю и нахожу папку внутри.

Полные отчеты. Для всей нашей команды.

Карсону, Сэди, мне - все наши отчеты о событиях прошлой ночи были закончены для нас и аккуратно напечатаны. Они задокументировали наше сотрудничество с федералами, чтобы продолжить расследование, данное ФБР на аукционе по торговле людьми в Арлингтоне.

Сукин сын.

Все это время я думал, что отвлекаю федералов. Но эти ублюдки были на шаг впереди.

Я подхожу к окну своей двери и открываю жалюзи. За пределами моего офиса офицеры и федералы ведут совместную работу. Гул их деятельности заполняет офис с пола до потолка. Все сотрудники работают вместе, чтобы связать свободные концы в этом деле.

Вся эта суета может выглядеть, как сотрудничество, но на самом деле это затишье перед бурей. Я чувствую, угроза витает в воздухе. Энергия, гудящая о предупреждении.

Где-то среди организованного хаоса прячется подозреваемый.

На самом, блять, видном месте.

Я выхожу из кабинета и несусь к выходу, прижимая телефон к уху. И с замиранием сердца жду, когда услышу голос Эйвери.

Эйвери.


Глава 19

Империя

Альфа


Враги

У большинства людей есть хотя бы один.

У меня их бесчисленное множество.

Враги предстают во всех возможных формах. Очевидный предатель, который вторгается на вашу территорию и собирается свергнуть вашу империю. Улыбающийся друг - змея, которая тайно разрабатывает стратегию вашей кончины с намерением заполучить вашу империю.

Это самые узнаваемые типажи.

Те, кого ты замечаешь, еще на стадии приближения.

Кроме этого, существуют враги, которых немного сложнее обнаружить. Ты не совсем уверен, настоящие они или нет. Намереваются ли они причинить тебе вред, или же они действительно могут быть полезными.

Логика, однако, проста в том, как обращаться с врагами всех форм и размеров. Даже с теми, кто настроен скептически, потому что они самые опасные из всех.

Уничтожить их.

Похитителю, который счел разумным деловым решением использовать мою империю в качестве своего собственного трамплина, дают наводку о партии «товаров», прибывающих в определенное место и в определенное время.

Затем ты позволяешь врагу украсть свой товар.

Позволяешь ему использовать твои связи, чтобы организовать аукцион. Конечно, заранее убедившись, что вся подготовительная работа заложена. Подготовить аукцион заранее, разведать место проведения. Дать ему гребаные ключи от королевства.

Удар в спину был легким делом. Дориан купился на товар и место встречи без особого принуждения. Жадность всегда превосходит осторожность.

Змеи... С ними немного сложнее. Но «Ларк и Ганнет» предоставили прекрасные ресурсы, чтобы проверить покупателей на аукционе Дориана.

Судья, который решил, что он больше не обязан мне. Один генеральный директор, который загрузил вирус на один из моих счетов, чтобы перевести небольшой прирост моих денег в один из своих банков на Каймановых островах. И восемь других змей, которые скользили по верхушке моих транзакций.

Они уже некоторое время сидят в моем черном списке.

Одним махом федералы предоставили прекрасную возможность уничтожить их всех одновременно.

Конечно, я не один стою за этим. Я был бы неосторожен, если бы не отдал должное тому, кто это заслужил. Полиция округа Колумбии проделала феноменальную работу, помогая привести федералов именно туда, куда я и хотел.

Альфа - это снова просто миф. Прозвище для криминальных предпринимателей, которое они используют, чтобы заявить о своих правах на рынке. Отдел криминальных сетей ФБР ценит силу имени, поэтому они используют его для поиска зацепок.

И они это сделали.

Как и предполагалось.

Я гашу сигарету в пепельнице и смотрю на время.

- Они все прибыли?

Донован щелкает по планшету и подтверждает.

- Активировано двадцать шесть чипов. Здесь полный зал.

- Тогда я не должен заставлять моих гостей ждать.

Конечно, я потерял большую часть дохода и четверть своего товара. Но некоторые потери вполне ожидаемы при стремлении к долгосрочному росту в этой отрасли. Бонусом я смог устранить несколько врагов и скоро приобрету новый актив.

Доктор Эйвери Джонсон еще не знает об этом, но она очень ценный актив.

Мы не тормозим прогресс, мы его принимаем. Мы продолжаем двигаться вперед по эволюционной лестнице, чтобы производить более весомый, лучший, превосходный продукт на рынке. Ее таланты не должны быть растрачены на мертвых. Таким даром следует делиться с живыми.

Эйвери нужно показать, насколько она важна для меня.

Скоро.

Очень скоро.

Я стою у занавеса и надеваю маску. А затем выхожу на сцену. Ларкин слишком много берет на себя, неужели он верил, что я когда-нибудь позволю самовлюбленному адвокату управлять моим шоу?

Я щелкаю пальцами, и Донован демонстрирует лот номер один. Она прекрасна. Ее волосы расчесаны до блеска, подчеркивая ее естественный цвет. Ее кожа отполирована до розового фарфора. Никакого мешка на голове, она выходит на сцену, одетая в элегантное, украшенное драгоценными камнями белье и задрапированная в прозрачную, струящуюся накидку.

Она - джинн, освобожденный из бутылки. И ее новый хозяин заплатит целое состояние, чтобы заполучить ее.

- Господа, позвольте мне продемонстрировать настоящую причину, по которой вы сегодня здесь, - я приподнимаю подбородок. - Кто хочет стать добровольцем?

Я приказываю Доновану сопроводить одного из нетерпеливых мужчин из первого ряда на сцену.

- Превосходно, - я готовлю шприц, и мужчина вздрагивает. - Не волнуйтесь. Это не для Вас.

Мое прелестное создание дважды подвергалось испытаниям. Она даже не сопротивляется, когда я вонзаю иглу ей в руку. Нет, я, скорее, думаю, что ей это нравится. Наркотик лишает ее всех запретов, оставляя после себя грубую истину о ней. Шлюха в чистом виде.

Как только «Трифекта» попадает в ее кровь, девушка оживает, словно кукла. На этот раз я даю ей большую дозу, чтобы она поразила наших инвесторов. И она это делает. Она взбирается на мужчину на сцене, цепляясь за его костюм и срывая с себя нижнее белье.

Волна безмолвного благоговения захлестывает толпу, когда они с восхищением наблюдают, как она молит его об удовлетворении. Она скулит и прижимается к мужчине, мгновение, и тот, распластывая ее на столе, начинает трахать.

Я терпеливо жду, пока он насытится. Закончив, он застегивает штаны, а шлюха опускается перед ним на колени и умоляет пососать его член.

- Я покупаю ее, - говорит он, и по комнате разносится легкий взрыв смеха. - Один миллион.

Я улыбаюсь.

- Еще предложения?

Руки хлопают по кнопкам кресел, ангельский хор доносится до моих ушей.

Было оскорблением думать, что я когда-нибудь позволю своим девочкам и «Трифекте» продаваться меньше, чем за миллион. Это должно было дать им всем понять, что аукцион был просто фарсом. Те, кто находятся в самом низу пищевой цепочки, никогда не смогли бы позволить себе роскошь, которую я предлагаю миру.

Но что они знают о роскоши? О мечтах?

Прежде чем достичь своих целей, сначала ты должен быть достаточно смелым, чтобы мечтать о них.

Таково наследие моей империи.

И никто - никто - не встанет у меня на пути.

* * *


Notes

[

←1

]

прим.: ид - Оно, иногда Ид (лат. id, англ. it, нем. Es — оно́) в психоанализе является одной из структур, описанных Фрейдом. Являет собой бессознательную часть психики, совокупность инстинктивных влечений