КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Найти её (ЛП) [Тесса Бейли] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.


Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

 

Тесса Бэйли

«Найти её»

Оригинальное название : Find Her by Tessa Bailey

Тесса Бэйли — «Найти ее»

Переводчик: Анастасия М.

Редактор: Татьяна Л., Ксюша Р., Настя З.

Обложка: Александра В.

Перевод группы

:

vk.com/lovelit

 

Аннотация

 

Когда Хоуп получает билеты в первый ряд на концерт своей любимой группы, она совсем не ожидает, что вокалист Джонни Скотт прервёт свою первую песню и спросит, как её зовут. И девушка определенно не ожидает, что парень потребует её присутствия за кулисами после шоу.

Джонни забыл, почему он любит музыку. К счастью, боги рока послали ему прекрасную музу, которая одним словом, одним прикосновением вдохнула новую жизнь в его мир. Он никогда не встречал никого, похожего на Хоуп, и теперь не отпустит её.

Но когда Джонни просыпается один после лучшей ночи в своей жизни, он понятия не имеет, как найти исчезнувшую Хоуп. Может, девушка ему приснилась? Сердце парня отказывается верить в это, и он разорвёт город на части, чтобы доказать, что она – так же как и их любовь – настоящая.

 

 

Глава 1

 

Хоуп Уайлдер прижала руку к животу, пытаясь успокоить порхающих бабочек.

Сегодня была та самая ночь. После целого года экономии на чаевых официантки она купила билеты на концерт «Citizen».

 Это была огромная расточительность. Эти деньги можно было бы потратить на более практичные вещи, такие как аренда квартиры, которую она делила с братом. Или еда. Но жизнь на рамене1 и водопроводной воде будет стоить того, когда она услышит первые аккорды гитары.

 Кроме того, она ведь привыкла обходиться малым, не так ли? Что значат ещё двенадцать месяцев несвежей лапши по сравнению с тем, чтобы увидеть «Citizen» вблизи?

Они ещё даже не были на сцене, а электрические токи уже мчались вверх и вниз по её рукам, так сильно, что девушка не могла стоять спокойно.

– Полегче, Хоуп, – пророкотал её старший брат Уайатт с явным юмором в голосе. – Если ты и дальше будешь так подпрыгивать, то к началу представления совсем выдохнешься.

– Мне очень жаль. Я ничего не могу поделать! – Хоуп закрыла рот обеими руками, когда девушки, стоявшие перед ними в очереди, обернулись на её вспышку.

– Мы слушаем «Citizen» с тех пор, как живём сами по себе, – продолжила она гораздо тише. – Помнишь тот день, когда государство наконец утвердило тебя моим опекуном? Ты включил их альбом, когда я забралась в твой грузовик. Эти песни... Я не знаю, они просто хранят хорошие воспоминания для меня. Услышать их вживую, завершит цикл, – девушка протянула пальцы к ночному небу и пошевелила ими. – Я это чувствую.

Уайатт похлопал Хоуп по плечу своей большой лапой, прежде чем засунуть её обратно в карман и вернуться к наблюдению за толпой с типичным для него тихим подозрением.

Её брат всегда подшучивал над ней, когда она изливала то, что он называл её хипповой речью. Уайатт был реалистом, в то время как Хоуп всегда была мечтателем в их семье из двух человек. Даже когда она была под опекой государства и мечты казались бессмысленными, она никогда не могла сдержать свои причудливые фантазии о судьбе, счастливых концовках, волшебных моментах. Магии внутри людей.

Каждый был способен творить магию, им просто нужно было достаточно сильно верить, верно? Когда она жила в блестящих, продезинфицированных стенах из шлакоблоков этого дома, её почти лишили веры в то, что хорошие вещи возможны. А потом появился Уайатт с документами, которые освободили её из этой бетонной тюрьмы.

 В тот день, когда они выехали на автостраду с включённой на полную мощность сиреной «Citizen», слёзы текли по её лицу, и она поклялась, что никогда больше не усомнится в силе своей веры.

И в магии она тоже не сомневалась.

В конце концов, посмотрите, где она была. Всего в нескольких минутах от того, чтобы стоять в первом ряду на концерте её любимой группы. Слушать песни, которые помогли Хоуп пережить самые тёмные, самые страшные моменты её двадцати одного года.

Иногда по ночам она клялась, что эти песни поддерживали её жизнь.

Когда девушка услышала, что «Citizen» приезжает в их маленький городок в Южной Каролине, в часе езды от Чарльстона, она не могла в это поверить. Они были очень известны и играли во всём мире. Амстердам, Париж, Прага. Но когда билеты на сегодняшний вечер поступили в продажу, лучше всего верить, что Хоуп не сомневалась в своей удаче. Она щёлкнула достаточно быстро, чтобы почти сломать компьютерную мышь.

Предвкушение поднялось по позвоночнику Хоуп, когда охранники помахали им рукой. Она открыла свою бахромчатую сумку через плечо и широко улыбнулась охраннику, приглашая его осмотреть содержимое её сумки с фонариком. Наконец, он улыбнулся в ответ и отправил Хоуп в её сторону, а она взвизгнула, взяв Уайатта под руку, чтобы направить его к общему входу, стоя́щему перед сценой. Также известный как яма.

– Помни, – крикнул Уайатт, когда они вошли на площадку и вступительная группа окружила их в шуме. – Держись поближе ко мне, на случай, если люди начнут толкаться.

Хоуп выдавила из себя торжественное выражение лица и прочертила крест-накрест на своём сердце.

– Обещаю.

Уайатт хмыкнул, его нахмуренные брови свидетельствовали о его скептицизме.

Они плыли через переполненную общую приёмную зону, брат Хоуп использовал свой рост и сварливость, чтобы очистить путь. Когда они проходили мимо групп студентов колледжа, Хоуп заметила, что они были единственными без пива в руках, и толкнула Уайатта под рёбра.

– Ты не хочешь пойти выпить чего-нибудь? «Citizen», вероятно, не будет пока некоторое время.

Он колебался, одной рукой поглаживая бороду.

– Нет, я в порядке.

– Иди, братец медведь, – Хоуп улыбнулась ему снизу вверх. – Я обещаю, что в твоё отсутствие меня не раздавит мош2.

– Не смешно, – проворчал он, прежде чем ткнуть пальцем в воздух перед её лицом. – Оставайся здесь, Хоуп. Я серьёзно.

Она кивнула и подтолкнула его обратно к общему входу. Как только Уайатт скрылся из виду, девушка повернулась лицом к сцене, расправила плечи и прерывисто вздохнула. Пришло время признаться, почему её желудок продолжал переворачиваться каждые пять секунд.

Джонни Скотт.

Солист «Citizen» будет сегодня вечером на этой самой сцене, прямо перед ней. Этот голос, который рычал самые красивые слова в её наушниках, должен был исходить из места, которое она могла видеть и почти касаться.

Не то чтобы она была влюблена во всемирно известного Джонни Скотта. Нет, это было не совсем так.

Все девушки, которые пришли сегодня вечером, вероятно, были немного влюблены в Джонни. А кто бы не влюбился? Его слова преследовали её, его глаза говорили о сложной, нераскрытой глубине, его голос был чистым обольщением чувств.

Так что да, нельзя было отрицать, что он был безумно красивым мужчиной. Но влюблённость Хоуп в него была вызвана исключительно музыкой. Иногда поздно ночью она вставляла наушники и очень крепко закрывала глаза, позволяя текстам «Citizen» вращаться целыми мирами в её голове, с голосом Джонни в качестве дирижёра. Было хорошо известно, что Джонни сам написал все песни, и Хоуп чувствовала триумф, несчастье и честность в каждом вздохе, в каждой ноте. Они были шедеврами, и она не могла дождаться, чтобы оказаться в присутствии этого гения сегодня вечером.

Хоуп раскачивалась в такт балладам, которые исполняла вокалистка первой группы, удивлённая тем, что они так быстро закончили, и помощники, одетые в чёрное, бросились менять оборудование. Толпа собралась вокруг Хоуп, неся её вперёд, пока они пробирались к сцене, ожидая прибытия «Citizen».

Энергия щёлкала и потрескивала в воздухе, возбуждение трепетало в пульсирующих точках на её запястьях и шее. Вот так оно и было.

Когда погас свет, и толпа закричала, Хоуп смутно осознала, что Уайатт ещё не вернулся со своим пивом, но о боже, тогда она вообще не могла думать, потому что двухэтажный экран, висевший на заднем плане сцены, мерцал белыми и красными граффити, и публика ревела, дым выходил из невидимых источников, когда группа вышла на сцену.

Четыре прожектора зажглись одновременно, высвечивая четырёх членов «Citizen»...

И когда глаза Хоуп впервые остановились на Джонни Скотте, её тело охватила горячая, всепоглощающая дрожь.

– О боже, – прошептала она, и её слова потонули в оглушительных криках толпы.

На экране её компьютера или на страницах журналов солист «Citizen» вызывал головокружение. Вживую он был... богом. Он не улыбнулся и не обратил внимания на толпу, когда взял свою белую электрогитару, повесил её на шею и проверил струны. Тени легли на его выступающие скулы и нахмуренные брови. Прядь чёрных волос упала ему на глаза, но он резко дёрнул головой, чтобы отогнать её.

Хоуп не была готова увидеть его руку, такую огромную и длиннопалую, щекочущую струны гитары. Девушка втянула воздух, когда её соски затвердели под тонким материалом платья, мурашки пробежали по каждому дюйму её кожи.

«Что со мной происходит?»

Её реакция на Джонни Скотта была, по меньшей мере, неожиданной.

Хоуп ожидала, что будет испытывать благоговейный трепет.

Но она никогда не ожидала, что её бёдра станут податливыми. Или же её живот сожмётся и задрожит так сильно, что ей пришлось прижать туда ладонь, что только усилило странное ощущение внутри неё. Это не было поклонением герою. Это было влечение в самом низменном смысле. Неужели всё вокруг неё тоже это чувствовали?

Девушка с трудом оторвала взгляд от Джонни, но всё же сделала это, чтобы оглядеться вокруг. Никто, казалось, не примёрз к месту, как она. Они смеялись и пытались угадать, какую песню «Citizen» сыграет первой. Тем временем невидимые руки скользили по её телу, пробуждая к жизни те части тела, которых никогда не касались другие руки, кроме её собственных.

Первая песня взлетела, качаясь, как реактивный двигатель, голос Джонни таял в воздухе, как масло на сковороде, и Хоуп почувствовала, как он прошёл сквозь её тело. Она не могла отвести от него глаз, когда он слегка раскачивался из стороны в сторону, закрыв глаза и произнося бархатные слова в микрофон. Всё это время Хоуп никогда не чувствовала себя более открытой, более обнажённой. Всё больше ощущений вспыхивало на её плоти, дыхание, кончики пальцев. Они скользили по передней части её бёдер...

И тут глаза Джонни Скотта распахнулись, упав прямо на Хоуп, словно она громко позвала его по имени. Как будто он был сбит с толку. Мужчина споткнулся на одной из песен, и в середине любопытного бормотания толпы его скульптурная мужская рука упала со струн гитары, песня затихла в беспорядочном скоплении плохих нот.

Дыхание Хоуп отдавалось хрипом в ушах, сердце бешено колотилось о грудную клетку.

Джонни уставился на неё.

«Что это такое? Может, я сплю?»

Не поворачивая головы в подтверждение своих слов, она почувствовала, как всё в толпе обернулись и посмотрели на неё, и от их размышлений у неё по спине побежали мурашки. Она действительно не могла их винить. Вокалист самой известной рок-группы в мире буквально остановился на середине песни, чтобы посмотреть на неё.

На неё.

Хоуп Уайлдер.

И может быть, это было безумие момента, но... она тоже не могла оторвать от него взгляда. Её сердце трепетало и танцевало, настаивая, чтобы она подошла ближе. Нужно было подобраться поближе к источнику возбуждения.

– Джонни.

Услышав своё имя, которое прокричал барабанщик, Джонни резко поднял голову и заметно встряхнулся, качнувшись назад на пятках, прежде чем сделать глубокий вдох и начать песню снова. Когда всё закончилось, Джонни прошёлся по периметру сцены, подойдя так близко к Хоуп, что ей показалось, будто она вот-вот задохнётся.

Она наблюдала, как ведущий певец присел на корточки и прошептал что-то одному из охранников, прежде чем выпрямиться, бросив на Хоуп испытующий взгляд и снова взяв свою гитару.

Охранник жестом подозвал Хоуп, достал из кармана пиджака ламинированный значок и протянул ей.

– Мистер Скотт хотел бы видеть вас за кулисами после представления.

– Что? Но... правда? Не уверена, что...

Но охранник уже возвращался на свой пост.

– Эй, извини, что я так долго отсутствовал. Очереди были сумасшедшие, – сказал Уайатт, останавливаясь рядом, с пластиковым стаканчиком пива в руке.

– Я что-нибудь пропустил?


Глава 2

 

Девушка. Девушка.

Где же, чёрт возьми, была эта девушка?

Джонни Скотт мерил шагами маленькую зелёную комнату за кулисами, вытирая пот со лба. Выход на бис закончился всего две минуты назад, так что такое нетерпение было иррациональным, но ничто в сегодняшнем вечере не было даже отдалённо рациональным. Ни в малейшей степени.

В свои двадцать девять лет он уже почти безостановочно гастролировал с «Citizen». Он никогда, ни разу не испортил песню. Даже сейчас он не мог толком объяснить, что происходит в его мозгу. Только что он мысленно подбадривал себя ободряющей речью: «Ты можешь пройти через это шоу, чёрт возьми. Дать этим людям то, за что они заплатили». Но как только он приготовился ко второму куплету «Овердрайва», его кровь загудела от осознания происходящего.

Красивая. Боже, она была самой красивой девушкой, которую он когда-либо видел.

В его работе не было ничего необычного в том, чтобы увидеть привлекательную женщину в первом ряду, но они никогда не вызывали в нём ничего, кроме мимолётного внимания. Они были фанатками. В какой-то момент они все стали казаться Джонни одинаковыми. Лица в бесконечном, безостановочном море лиц. Почему сегодняшняя девушка была другой?

Джонни стащил с себя мокрую от пота рубашку и отбросил её в сторону, прислонившись спиной к стене зелёной комнаты и закрыв глаза, представляя её, девушку, которая выглядела так, словно должна была носить венок из цветов на голове. Большие, проникновенные глаза. Неприрученные белокурые волосы. Она была так неподвижна в хаосе толпы и впервые за долгое время хаос внутри него тоже затих. Как будто она приказала это шёпотом, который мог слышать только он.

С трудом сглотнув, Джонни оттолкнулся от стены и открыл дверь, осматривая суетящуюся закулисную зону. Он попросил охранника сопроводить девушку обратно в его личную гардеробную, но что, если она вместо этого ушла?

Как бы безумно это ни звучало, Джонни знал, что он покинет место встречи и пойдёт искать её.

Интуиция снова и снова крутилась в его животе, говоря ему, что он будет сожалеть об этом вечно, если не найдёт девушку из толпы. Каждый раз, когда он смотрел на неё во время шоу, его мысли становились яснее, а сердцебиение более искренним. Другими словами, совершенно противоположное тому, что он чувствовал в течение... многих лет. Но где же она была?

Джонни вышел из раздевалки без рубашки, готовый отправиться на поиски по улицам в никуда, в Южной Каролине, пока не найдёт её. Возможно ли, что мужчина, с которым она была, помешал ей встретиться с Джонни? Парень ни разу не прикоснулся к ней во время шоу, и, несмотря на их огромную разницу в размерах, он заметил сходство. Они были братом и сестрой, решил он. Честно говоря, способность Джонни закончить шоу зависела оттого, что они были родственниками, а не парнем и девушкой.

Даже возможность того, что она будет занята, заставляла его горло гореть.

А вот и она.

Джонни приостановился, будто в замедленной съёмке, наблюдая за ней через разделённое море закулисных команд, менеджеров и прессы. Его живот скрутило судорогой, и он рефлекторно облизнул губы, когда их глаза встретились через всю комнату. Чёрт. Она была цветком, выглядывающим из выжженной земли, неуместным среди волков за кулисами. Джонни проталкивался сквозь тела, желая добраться до неё, привести её в безопасное место, где они могли бы побыть одни.

Ему просто нужно было остаться с ней наедине.

Когда Джонни и девушка были всего в футе друг от друга, он сумел оторвать взгляд от её красивого лица и заметил, что костяшки пальцев на ремешке сумки побелели. Запах свежего дождя и ветра ударил в него, и его голос был хриплым, когда он начал говорить.

– Пожалуйста, не нервничай.

Прошла секунда, а затем она выдохнула смешок.

– Ну, раз уж ты так вежливо попросил...

Губы Джонни дрогнули, и он шагнул ближе.

– Как тебя зовут?

– Хоуп.

Казалось, девушка не знала, что делать дальше, и наконец она протянула руку для рукопожатия, хотя между ними едва хватало места, чтобы вместить её руку.

– Очень приятно с тобой познакомиться. Я плачу каждый раз, когда слышу «Шум прибоя», – она закрыла глаза и быстро покачала головой. – Я собиралась сказать это гораздо круче.

– «Шум прибоя»? – прохрипел Джонни, его пульс участился. Эта девушка не могла быть настоящей. – Это из нашего первого EP3. Он даже не попал в студийный альбом.

– Это я знаю, – Хоуп сжала губы, её глаза – небесно-голубые, как он теперь видел – изучали его лицо. – Но это самый лучший вариант. Не в обиду твоим другим песням.

Наконец он взял её за руку, и нирвана резко подняла её вверх.

– Это и моя любимая песня.

– Почему ты никогда не играешь её?

– Слишком личное.

Когда её взгляд остался на одном уровне со спокойным пониманием, он поборол безумное желание прижаться лицом к её шее, вдохнуть её запах.

– Я люблю, когда люди поют мои песни, но мне не нравится делиться ими. Ты думаешь, я эгоист?

– Нет, – девушка покачала головой. – Может быть, просто человек.

Он поднял бровь.

– Может быть?

– Дай я проверю, – пробормотала она, дотрагиваясь кончиками пальцев до его скулы, что заставило его веки отяжелеть. – А вот и ты. Определённо человек.

Джонни придвинулся ближе, свёл их лбы вместе.

– Хоуп.

Когда их неглубокое дыхание смыкалось между ними, она казалась такой же потрясённой, как и Джонни, что это происходит. Что он может увидеть кого-то в толпе и сразу же сделать её жизненно важной для своего следующего мгновения, своего следующего вдоха.

– Я хочу остаться с тобой наедине.

Она кивнула.

– Ты тоже заметил, что все смотрят на нас?

Нахмурившись, Джонни огляделся вокруг, чтобы найти, по меньшей мере, пятьдесят человек в наушниках или сценическом оборудовании в руках, открыто глазеющих на него и Хоуп.

– Я думаю, что просто привык к этому, – сказал он, и чужое собственническое чувство пронзило его грудь. Повинуясь инстинкту, он сделал шаг в сторону Хоуп и обнял её за плечи. – Я не... мне не нравится, что они на тебя смотрят, – он повёл её в раздевалку.

– Идём.

Мгновение спустя Джонни закрыл дверь маленькой комнаты, и как только звук стих, и они остались одни, атмосфера сгустилась вместе с его голодом.

Мужчина не мог отрицать свою растущую потребность быть ближе к Хоуп, стоя́щей в своём свободном, белом платье, её лунные волосы падали на плечи, концы завивались на выпуклости её груди.

Боже, как же он хотел прикоснуться к ней, поглотить добро, накатывающее на неё волнами. Они встретились в середине комнаты, и он наклонился вниз к её губам, захватывая её мягкие, сладкие и стонущие губы, в самый настойчивый поцелуй в своей жизни.

Срочно.

«Господи, да. Хватит с меня её вкуса?»

Ни в этой жизни, ни в следующей сотне. Их рты открылись, её язык неуверенно отвечал на его поглаживания, её тело беспокойно вибрировало, дрожащие ладони лежали на его обнажённой груди.

Это простое прикосновение заставило его член отреагировать, как будто кто-то потянул за рычаг, поднимая его джинсы, его молния впилась в эту твёрдую, опухшую плоть.

– Откуда ты, чёрт возьми, взялась, детка? – Джонни прижался губами к её шее, нащупал пульс, лизнул ухо и нежно прикусил. – Я должен войти в тебя.

Джонни показалось, что он заметил лёгкое колебание в выражении лица Хоуп, но, когда она с энтузиазмом встретила его следующий поцелуй, он решил, что ошибся. Эта девушка должна была почувствовать это. Она должна была хотеть его так же сильно, верно? Как будто подобраться как можно ближе было необходимо? Она позволила Джонни пересечь комнату и прижать её спиной к стене, и когда его член прижался к плоскости её живота, они оба ахнули, Хоуп посмотрела вниз, двигая бёдрами почти экспериментально против него.

– Тебе нравится тереться об меня? – он зарычал прямо ей в рот. – Это приятно?

– Да, – выдохнула девушка, её глаза остекленели.

– Это хорошо, детка. Мы собираемся сделать намного больше этого.

Они должны сбавить скорость и поговорить, не так ли? Он хотел знать всё о Хоуп, но господи, он никогда никого так сильно не хотел в своей грёбаной жизни.

Его рукам не хватало обычной ловкости, когда он расстегнул молнию на джинсах и вытащил свой член, поглаживая ноющую плоть пару раз, пока он занимался любовью с нетерпеливым ртом Хоуп.

Мужчина прикусил её верхнюю губу зубами, и она заскулила, запрокинув голову, давая ему возможность провести языком вниз по ложбинке её горла.

– О, боже мой! Так хорошо, – простонала она.

– Я собираюсь сделать так, чтобы ты чувствовала себя ещё лучше, – сказал Джонни, возвращаясь к поцелую, языком трахая её, в то время как руками задирал подол её платья. Прошло ещё десять секунд, прежде чем он собрался с духом и перестал целовать её идеальные губы.

Когда ему это удалось, он откинулся назад, чтобы посмотреть на Хоуп, и химические вещества в его крови объединились и взорвались.

– Ты собираешься сбросить эти маленькие белые трусики для меня, Хоуп?

Дрожь пробежала по её телу, и Джонни в полном восторге наблюдал, как она скрестила ноги и сжала их, чувствуя, как влага просачивается сквозь белый хло́пок, покрывающий её киску.

– Просто твой голос... я чувствую его повсюду, каждый раз, когда ты говоришь...

Джонни ещё крепче прижал её тело к стене, прижимая их лица друг к другу и дыша ей в рот. Он засунул большие пальцы за пояс её трусиков и спустил их вниз по бёдрам.

– Ты мне нужен. Мне это нужно.

Они целовались, задыхаясь, втягивая кислород через носы, борясь языками. У основания его позвоночника было посажено дерево, протянувшее свои корни и обвившее каждую часть его тела, напрягая мышцы и требуя освобождения.

Освобождение.

Только с этой девушкой. Ни с кем больше. Никогда больше. Никто не ощущался так правильно. Джонни сжал свой член в кулак и направил его к её лону, находя его достаточно скользким, чтобы ему не пришлось ждать ни секунды, чтобы пронзить её, предъявить на неё права прямо здесь, прямо сейчас.

«Моя Хоуп».

– На этот раз грубо, детка, хорошо? В следующий раз, я буду лизать тебя там, где у тебя мокро, трахну хорошенько и медленно, и вытру мой беспорядок этими белыми трусиками. Но я должен сделать это грубо прямо сейчас. Ты сделаешь это для меня, Хоуп, да? – он крепко поцеловал её и погрузил свой член внутрь неё, шипя сквозь зубы, когда она задохнулась и её плоть судорожно сжалась вокруг него. Господи, как же она была тугая. Тугая... слишком тугая?

– Подожди. Подожди, – её прерывистое дыхание ударило ему в лицо. – Я никогда этого не делала.

– Чего ты никогда не делала? – Джонни поднял голову и увидел, что щёки Хоуп покраснели, а выражение её лица стало неуверенным.

Господи, неужели ещё минуту назад она была так в этом уверена? Он бы её успокоил. Держал её. Что-нибудь сделал. Или он был так поглощён своей похотью, что не заметил её явных нервов?

– Ты же девственница, – Джонни стукнулся лбом о стену прямо за её плечом, радуясь боли. Может быть, это отвлечёт его от непрекращающейся пульсации между ног. – Чёрт возьми, Господи Иисусе.

– Я... мне очень жаль, – пробормотала девушка, высвобождаясь из объятий Джонни и отступая в сторону, трясущимися руками натягивая трусики. – Я должна была сказать тебе до того, как мы... до того, как ты... я не знаю, что делаю. Я здесь не в своей тарелке, ясно? О боже, мне нужно идти.

– Должна идти? – Джонни потянулся к локтю Хоуп, но она отодвинула его в сторону.

– Хоуп, – сказал он, стараясь говорить ровным голосом, когда он, поморщившись, спрятал свой твёрдый член обратно в джинсы. – Пожалуйста, не уходи.

Всё ещё розовая от смущения, она заправила волосы за ухо и направилась к двери.

– Мой брат ждёт меня. Было приятно познакомиться с тобой, – девушка застонала. – Почему это звучит так жалко.

Она вышла за дверь.

После нескольких секунд ошеломлённого неверия Джонни последовал за ней, догнав её примерно в десяти футах от раздевалки. Не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих, он поспешно шагнул навстречу Хоуп.

– Просто подожди. Ладно? – он нервно провёл пальцами по волосам. – Подожди одну чёртову минуту. Я не хотел, чтобы это прозвучало раздражённо. Ты застала меня врасплох.

– Ну, я сама виновата. Я была наивна и глупа. Я думала, что у нас есть это, ты знаешь... – она указала на вход, к сцене. – Момент вон там. Я хотела вернуться сюда, чтобы посмотреть, что это значит. Если это вообще что-то значило. И это нормально, всё нормально, что это был просто секс, но я не могу подцепить тебя в гримёрке и просто пойти домой, как будто ничего не случилось. Мне бы очень этого хотелось, – она криво улыбнулась Джонни, и его сердце разбилось. – Я буду думать о тебе каждый раз, когда услышу «Шум прибоя».

И снова повернулась, чтобы уйти.

– Хоуп, – крикнул Джонни, поймав её за локоть через несколько шагов и притянув к себе лицом. – Невероятно, – сказал он, опустив голову и невесело рассмеявшись. – Женщины постоянно предлагают мне себя, а я никогда не соглашаюсь. Единственный раз, когда я хочу согласиться, она не предлагает.

– Я не была уверена, предлагаю я или нет. Всё произошло так быстро, – прошептала Хоуп. – Ты очень отвлекающе целуешься.

Из него вырвался смешок.

– Не уходи.

– Почему?

– Потому что у нас там действительно был момент, – мужчина покачал головой. – Ты вернула мне тишину.

У неё перехватило дыхание.

– Что ты имеешь в виду?

Джонни не мог поверить, что сказал это вслух. Эта девушка наверняка решит, что он сошёл с ума.

Или, может быть, и нет.

В её голубых глазах было столько понимания, что всё остальное выплеснулось наружу.

– Он такой громкий, куда бы я ни пошёл. Люди кричат мне, чтобы я сыграл определённую песню, СМИ задают мне вопросы. Этот шум не исчезает. Он остаётся в моей голове, и я не могу убежать от него, даже когда я один, – Джонни отвернулся, с трудом сглотнув. – Я больше не могу писать песни. Уже год как не могу, плюс-минус. Он чертовски громкий. Но когда я увидел тебя, Хоуп... Я не могу этого объяснить. Шум просто прекратился, – он взял её руку и поднёс к своему рту, скользя губами по её маленькому запястью и чувствуя, как оно трепещет.

– Да, завтра я уезжаю из города. И я не хочу, чтобы ты возвращалась домой и делала вид, что ничего не случилось. Но я не буду притворяться, что не хотел бы, чтобы ты осталась со мной сегодня вечером.

Она смотрела, как его губы целуют её запястье и ладонь, казалось, почти заворожённая.

– Я хочу остаться с тобой на ночь. Я просто хочу сначала узнать тебя получше.

– Я уже рассказал тебе о себе больше, чем кому-либо другому, – он притянул её к себе и поцеловал в лоб. – Но ты заслуживаешь большего, и я дам тебе это. Хотя я не могу точно пригласить тебя на свидание. Если бы мы были в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, я мог бы быть более анонимным, но это место... оно размером с почтовую марку.

– Да, – пробормотала девушка. – Всё в городе были шокированы, когда узнали, что ты даёшь тут концерт, – её светлые брови сошлись вместе. – Зачем ты это сделал?

– Я сказал нашему менеджеру, что хотел бы для концерта место поменьше, надеясь, что это поможет мне преодолеть писательский кризис. Он дал мне список вариантов, и... я выбрал этот.

– Магия, – прошептала Хоуп, переплетая их пальцы и подходя ближе.

– Да, – прохрипел Джонни, наклоняясь к её губам, чтобы заговорить. – Именно так я это и чувствую.

Их губы встретились в долгом, жадном поцелуе, который заставил его руки чесаться раздвинуть её бёдра, сжать в кулак её волосы, коснуться как можно большего участка её кожи.

Когда они прервались, чтобы сделать столь необходимый вдох, они оба огляделись и снова обнаружили, по меньшей мере, три дюжины пар глаз, наблюдающих за ними, как ястребы. Хоуп приподнялась на цыпочки и прошептала ему на ухо.

– Я знаю, куда мы можем пойти.

 


Глава 3

 

Хоуп никогда ещё так остро не ощущала своей позы.

Её спина была прямой, как стрела, когда она вела Джонни чёртова Скотта к своему любимому месту на всей планете Земля.

 Хотя он ведь перестал быть просто Джонни – рок-звездой, не так ли?

За короткий промежуток времени он превратился из бога музыки в нечто большее, чем жизнь, в мужчину – хотя и глупо великолепного и сексуально заряженного мужчину, который даже не пытался скрыть это от Хоуп, сидя на пассажирском сиденье.

Её дыхание стало прерывистым, кожу покалывало от осознания того, что она свернула с дороги в открытое поле, в которое она пришла с тех пор, как покинула дом. Это было идеальное место для побега, и побег, казалось, был именно тем, что нужно было Джонни.

У Джонни Скотта был писательский кризис. В это было почти невозможно поверить. Средства массовой информации, его поклонники, весь мир – изображали его безупречным мастером лирики и исполнения.

Так оно и было.

 Но теперь, когда он рассказал ей о своей борьбе с прожектором, она могла видеть трещины в красивом фасаде. Было что-то внутри Хоуп, что-то яростное и неоспоримое, что хотело заполнить эти трещины и снова сделать его целым.

Сможет ли она подобраться достаточно близко к этому человеку, чтобы сделать это... а потом посмотреть, как он улетит завтра на самолёте? В её животе широко зияла яма. Даже проведя меньше часа в его присутствии, она знала, что скучать по нему было неизбежно. Каково это – смотреть, как он уходит после того, как она проведёт ночь с этим мужчиной и отдаст ему часть себя, которую никогда не собиралась отдавать кому-то другому?

– Ты опять нервничаешь, Хоуп, – раздался его низкий голос с пассажирского сиденья.

– Нет, это не так, – девушка сжала пальцы на руле. – Ладно. Может быть, немного.

– Ты сказала своему брату, что ты со мной?

– Да.

– Хорошо.

Хоуп поморщилась, вспомнив короткий обмен репликами с Уайаттом через эсэмэски перед тем, как она переключила телефон на режим тишины.

– Не уверена, что он так думает.

Джонни поёрзал на сидении и обратил своё внимание на расстилающийся перед ними открытый ландшафт. Было уже около полуночи, но полная луна освещала всё вокруг, словно самый большой в мире прожектор.

– Он слишком заботится о тебе?

– Это ещё мягко сказано, – сжав губы, она искоса взглянула на него. Джонни рассказал ей о своей битве с напором славы. Разве он не заслужил её доверия? – Я думаю, что бо́льшая часть покровительства моего брата исходит от чувства вины. Я стала подопечным государства после того, как мои родители... проиграли свои битвы с зависимостью.

Джонни внимательно посмотрел на неё.

– Уайатт ушёл из дома, как только ему исполнилось восемнадцать, и пошёл в армию. Мне тогда было четырнадцать лет. Он всё ещё был за границей, когда меня забрали от родителей. Пока он не вернулся домой, он не знал, что меня поместили в приют. Ему потребовалось некоторое время, чтобы получить опеку, и он постоянно хандрит из-за этого.

– Боже, Хоуп... мне так жаль, – Джонни глубоко вздохнул. – Там ты была в безопасности?

Она улыбнулась ему, хотя улыбка её слегка дрогнула.

– Да. Иногда было одиноко, но зато безопасно.

Он наблюдал за ней несколько секунд.

– Вот я жалуюсь на писательский кризис и слишком большую известность, когда ты, вероятно, прошла через настоящий ад.

– Проблемы не должны быть чем-то, что мы сравниваем или оцениваем от простого к сложному. Проблемы каждого человека имеют для них своё значение, и это самое главное, – Хоуп остановила машину у единственного дуба, стоявшего посреди открытого поля, простиравшегося на многие мили вокруг. – Твои песни помогли мне пережить трудные времена. Может быть, это правильно, что я помогаю тебе сейчас, как ты помогал мне тогда.

Одна из бровей Джонни поползла вверх.

– Ты собираешься вылечить меня от моего писательского кризиса?

– Нет, ты сам себя вылечишь. – Она кивнула, и это движение отбросило её волосы назад на одно плечо. – Я здесь только для того, чтобы наблюдать.

– Чёрт возьми, Хоуп, – прорычал мужчина, качая головой. – Ты такая чертовски красивая.

Дыхание со свистом вырвалось из её лёгких, и точно так же, как сегодня вечером, её бёдра сжались, как будто они ждали прикосновения его рук с тех пор, как были сформированы её создателем.

– Спасибо.

В течение нескольких секунд их затруднённое дыхание было таким громким в безмолвном пространстве машины, а её сердцебиение таким сильным, что она могла поклясться, что Джонни сейчас потянется к ней и если он спустит её трусики на этот раз, она не была уверена, что сможет сопротивляться.

– Пошли, – сказал мужчина наконец, его голос был хриплый, когда он открыл дверцу машины. – Покажи мне всё вокруг.

Хоуп сделала глубокий вдох и вышла из машины, обойдя передний бампер в направлении Джонни.

– Мне нечего тебе показать. В этом-то и вся прелесть.

– Я вижу это, – сказал Джонни, поворачиваясь круго́м. – Я не помню, чтобы, когда-нибудь стоял посреди такого большого открытого пространства. По крайней мере, без фестивальных палаток и тысяч людей. Кажется, это ещё не конец.

– А как насчёт шума в твоей голове? – тихо спросила Хоуп. – Он исчез?

– Он исчез с тех пор, как я тебя увидел, – он повернулся, чтобы посмотреть на Хоуп, и его тяжёлые глаза остановились на её лице. – Это просто глазурь.

Уверенная, что апокалипсис, происходящий у неё в животе, также отразился на её лице, Хоуп подошла к багажнику своей машины, открыла его и достала одеяло. Она отнесла его на своё обычное место у основания дуба и разложила, усевшись сбоку. Всё это время она чувствовала пристальный взгляд Джонни, его одновременное нетерпение и нерешительность подойти и сесть рядом с ней на одеяло, и девушка могла это понять. Она хотела быть ближе, быть рядом с ним, гравитация, казалось, толкала их друг к другу, умоляя прикоснуться. Чтобы сдаться сейчас.

– Хей, – сказал он, лёжа на боку рядом с Хоуп, подперев голову рукой.

– Хей, – выдохнула она в ответ, и мурашки побежали по её шее. – Итак, когда ты уедешь отсюда, куда ты поедешь дальше?

Что-то похожее на ужас мелькнуло в его глазах, прежде чем он опустил взгляд на одеяло.

– Может быть, в Миннеаполис? Или Детройт, – его рот искривился. – Возможно, в Чикаго.

– Ты не можешь их различить?

– Раньше мне это удавалось. Когда я мог выйти из отеля, не будучи узнанным, – его губы растянулись в улыбке.

– В Чикаго самая лучшая еда. В Детройте есть лучшие подпольные музыкальные клубы. Нью-йоркские толпы как бы отстранены, и это хороший вызов, – он пожал плечами. – В какой-то момент всё это превратилось в размытое пятно.

Хоуп скользнула набок, повернувшись лицом к Джонни, и его глаза запылали, блуждая по изгибу её бёдра и задерживаясь на подоле платья, где оно заигрывало с верхушками её бёдер.

– Я всё понимаю, – она с трудом сглотнула. – Почему бы тебе не сделать перерыв?

Джонни, казалось, искал ответ.

– Мы находимся на пике нашего успеха. Люди из нашей команды нуждаются в работе, в деньгах. Мои товарищи по группе не хотят сбавлять темп. Я бы всех разозлил. Не говоря уже о том, что взять отпуск, чтобы возродить моё творчество – это своего рода дива-ход.

– Ты совсем не похож на диву.

– Ты так думаешь? – Джонни протянул руку и провёл ладонью по ложбинке её бёдра. – Я был готов снести арену и начать увольнять людей, если бы тебя сегодня не привели за кулисы.

Жар пополз вверх по внутренней стороне её бёдер и собрался между ног, уговаривая скользнуть между её складками.

– Я не смогла бы остаться в стороне, даже если бы захотела.

Он выругался, сжимая рукой ткань её платья.

– Мне бы хотелось остаться здесь подольше, Хоуп.

– Мне тоже, – девушка облизнула губы. – Может быть, ты когда-нибудь вернёшься.

Мышцы на горле Джонни напряглись, он сосредоточился на Хоуп ещё сильнее.

– А что ты делаешь здесь, в Южной Каролине? Я хочу знать всё.

Хоуп не могла удержаться и придвинулась ближе к теплу его тела, его рука тоже притянула её ближе.

– Я? Хм, давай посмотрим. Я живу со своим братом, что может быть непросто, потому что он ворчит, как будто это его работа. Работаю официанткой в городе. Моя форма отвратительна, но я люблю своих постоянных клиентов. Они в основном водители грузовиков, и у меня есть плохая привычка подслушивать их рассказы с дороги, – девушка вздохнула. – Я собираюсь пойти в колледж, когда-нибудь. Скоро. Я хочу заняться социальной работой, чтобы помочь детям, оказавшимся в той же ситуации, что и я, – она плотно сжала губы. – Возможно, я уже пошла бы в колледж, но слишком много структуры заставляет меня нервничать, поэтому я продолжаю откладывать это. Плотные графики, стены из шлакоблоков, авторитетные фигуры. Это слишком напоминает мне пребывание в приюте.

Джонни нахмурился и сочувственно хмыкнул, протягивая руку, чтобы погладить её по щеке.

– Малышка.

– Всё нормально, – Хоуп с улыбкой наклонилась к нему. – Я гораздо больше ценю то, что имею сейчас, благодаря этому опыту, – она перевернулась на спину и сделала глубокий вдох.

– Посмотри на это место. Нам так повезло, что мы здесь. Мы можем делать, говорить и думать всё, что захотим, и это дерево всё ещё будет стоять здесь. Это заставляет проблемы казаться за миллион миль отсюда.

– Да, – выдохнул Джонни. – Так оно и есть.

Хоуп повернула голову и обнаружила, что его взгляд прикован к её лицу.

– Что ты собираешься делать с тишиной в своей голове, Джонни?

– Прямо сейчас я просто хочу наполнить её тобой.

Джонни склонился над Хоуп, его внимание было приковано к её рту, и кровь бросилась ей в голову, быстро стуча в ушах. Мужчина обхватил рукой одно из её голых колен и крепко помассировал, прежде чем медленно раздвинуть их.

– Ах, детка. Мне нужно знать, какова твоя киска на вкус. Ты позволишь мне это выяснить? – он опустил рот к её груди, его язык скользил по выпуклостям, прижимающимся к её декольте. И эта его талантливая рука скользнула вниз по её животу, чтобы сжать её плоть через нижнее бельё. – Я не пойду дальше, пока ты не будешь готова, но я умираю от желания хорошенько облизать тебя.

– Да.

Это слово вырвалось у неё, потому что она чувствовала себя правильно. Потому что её тело требовало, чтобы она приняла электрическую связь между ними, прежде чем она взорвётся на осколки. Нежный ветерок ласкал её кожу, и всё вокруг, казалось, двигалось как в замедленной съёмке.

Глаза Джонни вспыхнули, он на мгновение прикоснулся к её соску через лиф платья, и вздох всё ещё стоял у неё в горле, когда он опустился на живот между её бёдер. Его щетина на лице натёрла чувствительную кожу её ног, его большой палец нежно, дразняще лёг на её клитор, лаская бугорок через трусики.

– Обоже, – простонала девушка, выгибая спину над землёй. – Мне нравится.

– Да, – его тёплое дыхание прошлось по её холмику. – Мне нужно, чтобы тебе это понравилось.

Давление усилилось вместе с темпом его растирания, и крик зажёгся в её горле, её бёдра изогнулись.

– Ну?

– Мне нравится это. Нравится это.

С грубым стоном Джонни сорвал трусики с её ног и отбросил их в сторону. Его угловатое лицо было затенено и освещено луной, великолепное, такое великолепное, когда он закинул её ноги себе на плечи и, пристально наблюдая за ней, провёл языком по её женской плоти, его веки становились тяжелее, чем дальше он двигался.

– На вкус как хорошая девочка, – сказал он, облизывая уголок рта. – На вкус как моя хорошая девочка. Так вот кто ты такая?

– Да, – простонала она, запустив пальцы в его волосы. – Да.

Хоуп всегда думала о сексе как о каких-то расплывчатых движениях, руках, губах, нежных словах, которыми они обмениваются. Сейчас же не было ничего расплывчатого. Язык Джонни между её бёдер был из плоти, и она никогда в жизни не использовала это старомодное слово.

 Однако другого описания того, что он делал, не было. Он посмотрел ей прямо в глаза, провёл языком по её клитору и превратил её в хнычущую, бесстыдную служанку для собственных нужд. Девушка не могла принять или остановить его прикосновение – она нуждалась в нём. Она нуждалась в этом, чтобы пережить одну секунду до следующей. Поэтому Хоуп притянула его лицо ближе и начала двигать бёдрами, ответное рычание Джонни вибрировало в её бёдрах.

Его большой палец занял место языка, волнуя эту чувствительную жемчужину плоти из стороны в сторону, вверх и вниз, двигаясь всё быстрее и быстрее, чем громче она стонала.

– Я первый мужчина, который доведет тебя до оргазма, Хоуп?

Она энергично закивала, давление, которого она никогда не знала, нарастало в нижней части её тела, звёзды наверху, казалось, расширялись и подмигивали ей, и о боже, её ноги не могли оставаться неподвижными. Она не могла дышать.

– А ты бы хотела, чтобы я был единственным мужчиной, который это делает, детка?

«О чём он спрашивает?»

Но она этого не знала. И она не могла понять, что он имел в виду, когда его плоский язык снова встретился с её клитором и окутал её большими, длинными облизываниями, перемежающимися с безумными маленькими вспышками.

– Да! – Хоуп закричала, её сердце выпустило какую-то неоспоримую истину, которую её голова ещё не осознала. – Да, я хочу этого.

– Будет сделано, – Джонни протянул руку и схватил её за руку сжимая. – Теперь ты моя, Хоуп.

Её сердце радовалось одновременно с телом, и это был взрыв чувств, полное, ноющее ощущение между ног поднималось к голове и ослабевало с огромной волной облегчения. Горло Хоуп начало жечь, и она поняла, что хрипло зовёт Джонни в ночное небо, её тело дрожало от макушки до кончиков пальцев ног. На открытом пространстве поля девушка чувствовала себя почти отвязанной от Земли, женщиной, парящей в атмосфере, никогда не вернувшейся на такую нормальную, приземлённую планету, и сердце подсказывало ей, что в этом есть доля правды. Она уже никогда не будет прежней.

Эта истина подтвердилась вдвойне, когда Джонни появился над ней, его невероятно красивое лицо было очерчено луной и звёздами. Его губы приподнялись в однобокой улыбке.

– Вот и всё, что ты можешь сделать, чтобы вернуть тишину, – он прищурил один глаз. – У меня всю неделю будет звенеть в ушах.

Хоуп ждала, что вот-вот наступит смущение, но оно так и не наступило.

Только радость. Та, от которой перехватывает дыхание.

– Видишь... – прошептала она, чувствуя себя свободной и великолепной. – Это отчасти твоя вина.

– Верно, – мужчина криво усмехнулся ей, но глаза его были серьёзны. Внимательны. – Я с радостью возьму вину на себя, если ты проведёшь со мной ночь.

Хоуп протянула руку и запустила пальцы в его волосы, у неё перехватило дыхание от безымянных эмоций, отразившихся на его лице.

– Я не могу представить себя в другом месте. 


Глава 4

 

Джонни так и подмывало поверить, что сегодняшняя ночь – всего лишь сон.

Однажды во время гастролей в Лондоне члены «Citizen» были приглашены на вечеринку в дом Мика Джаггера, и Джонни застрял в разговоре с говнюком Китом Ричардсом, который часами болтал о музе рок-н-ролла.

«Каждый раз в голубую луну», – объяснял он, пуская в воздух сигаретный дым, – «один удачливый сукин сын благословляется посещением музы, и она наполняет его голову новыми песнями».

Наблюдая за тем, как ангел-богиня с лунными волосами робко кружит по его гостиничному номеру, Джонни с трудом мог полностью отрицать возможность того, что Хоуп и есть то самое мифическое существо, о котором говорил Ричардс.

Её имя может быть единственным доказательством. Каждое мгновение с ней было настоящим переживанием, и она заставляла его хотеть выйти и испытать ещё больше. Смотреть, делать и дышать.

Эта девушка. Она заставляла его хотеть уйти и снова жить.

С ней.

Сегодня вечером она напомнила ему о том, что было. Как найти вдохновение в простом или неожиданном. Раньше ему это удавалось, но его любовь к музыке была поглощена непреодолимым шумом славы.

С Хоуп он снова услышал свои мысли.

Находясь рядом с ней, мужчина был возбуждён. Она заставляла его кровь качаться. Напомнила ему быть благодарным. Так что ей лучше не быть долбаной музой рок-н-ролла, потому что муза обычно исчезала, когда их миссия была завершена. И он не собирался отпускать её.

Джонни бросил ключ от гостиничного номера на современный зеркальный прикроватный столик и последовал за Хоуп в гостиную, где тонул в плюшевом ковре с каждым шагом. По сравнению с отелями, где он обычно останавливался, этот был шесть из десяти по шкале роскоши. Но Хоуп прошла на цыпочках через это место, как будто это был дворец, её глаза были широко раскрыты, как серебряные доллары, когда девушка смотрела в окна от пола до потолка, которые демонстрировали извивающуюся реку, деревья, луну и звёзды.

«Я собираюсь показать ей всё. Везде».

Что-то подсказывало ему, что она никогда не заскучает. Только не эта девушка, которая день за днём находила новое удовольствие, сидя под одним и тем же деревом.

Сердце Джонни забилось быстрее, когда он вышел вслед за Хоуп на балкон, и у него перехватило дыхание при виде неё, стоя́щей у перил. Её белокурые волосы развевались на ветру, глаза были закрыты от удовольствия, луна омывала её кожу. Иисусе. Она выглядела таким ангелом, что он почти чувствовал себя виноватым за то, что хотел так сильно трахнуть её, но мужчина ничего не мог поделать с реакцией своего тела на неё. Он узнал в ней последнюю женщину, с которой он когда-либо хотел раздеться, и его член был тяжёл от этого знания.

«Моя. Моя».

Джонни провёл языком по внутренней стороне нижней губы и уловил слабый вкус её киски, смакуя его, потому что всё ещё не думал, что Хоуп готова идти дальше. Ему нужно было двигаться медленно. И не только физически. Они познакомились всего несколько часов назад, и, хотя он, возможно, был готов пообещать ей всё что угодно, Джонни не хотел снова заставлять Хоуп убегать. Он не думал, что его сердце или рассудок выдержат это.

Единственная проблема заключалась в том, что «Citizen» уезжали из города завтра утром.

Не идеальный график, когда мужчине нужно быть терпеливым.

Джонни откинул голову назад и выдохнул в направлении звёзд. После нескольких секунд безуспешных попыток составить план игры он опустил подбородок и увидел Хоуп, прислонившуюся боком к перилам и наблюдающую за ним с любопытством, склонив голову набок.

– О чём ты вообще думаешь? – спросила она.

Из него вырвался смех.

– Не уверен, что тебе это интересно.

– Конечно, интересно.

Мужчина сократил расстояние между ними и обхватил нежную кожу её щёки. Доброта, сияющая внутри неё, не оставляла Джонни другого выбора, кроме как быть честным. В основном.

– Я думаю, что завтра наступит слишком рано.

– Я думаю о том же.

– Да?

Девушка крепко прижалась лицом к его руке и кивнула.

«Поедем со мной. Никогда не покидай меня».

Он так сильно хотел сказать это вслух, но, господи, она бы подумала, что он сумасшедший, что просит её вырвать свою жизнь с корнем и жить в гостиничных номерах. Разве она не говорила, что ненавидит сидеть взаперти в четырёх стенах? Желудок Джонни слегка сжался, и он попытался скрыть свой ужас, заглянув через плечо в комнату и заметив футляр с гитарой в ногах кровати.

– Хочешь, я сыграю тебе песню?

Хоуп взяла его правую руку и провела большим пальцем по воспалённым мозолям, украшавшим основание его пальцев.

– Ты уже достаточно наигрался сегодня, – пробормотала она. – Тебе вовсе не обязательно меня развлекать.

Комфорт укачивал его до самых подошв. Принадлежащий. Он не мог удержаться, чтобы не уткнуться лицом в шею Хоуп, сжимая руками ткань её платья, притягивая её ближе. И ещё ближе. Хоуп встала на цыпочки. До тех пор, пока она не произнесла эти слова.

 – Ты не должен меня развлекать.

Джонни не понимал, что он не чувствовал себя хорошо... в течение чертовски долгого времени. Выступающий. Двигающий шестерёнки машины, чтобы каждый мог получить деньги. Делающий звукозаписывающую компанию счастливой, чтобы они сохранили подпись «Citizen» на лейбле. Может быть, после всего этого перемалывания от него осталось ещё что-то. Если так, то эта девушка, похоже, видела его настоящего.

– Почему ты начал играть музыку, Джонни?

Хоуп всё ещё самоотверженно пыталась вылечить его от писательского кризиса, когда всё, о чём он мог думать – это утонуть в ней и забыть о существовании мира. Но он не мог не желать вознаградить её за решимость исправить то, что было сломано в его голове.

Джонни выдохнул, глядя, как лунный свет мерцает на волосах, на её виске.

– Возможно, ты уже знаешь об этом, поскольку об этом спрашивают в каждом интервью, но моя мать умерла, когда я был маленьким, – он прочистил горло, и Хоуп крепко сжала его руку. – Но я никогда никому не говорил, что она оставила мне свою гитару. И я подумал, что смогу вернуть какую-то её часть, если научусь играть. Вот почему я начал. Я продолжал, потому что мне нравится, когда правильные ноты или тексты приходят вместе, и это сдвигает что-то внутри тебя. Это как будто…

– Волшебство.

Он взял её за руку и медленно закружил по кругу, погружаясь в те последние несколько футов любви, когда она покраснела до корней волос.

– Да. Волшебство.

Бл*ть. Глядя на неё, было больно сглатывать. А ещё несколько минут назад ему меньше всего хотелось держать в руках гитару, но пальцы у него уже начинали чесаться от этого неопровержимого желания. Он почти забыл, каково это, и вдруг ему захотелось сочинить музыку, соответствующую красоте Хоуп. Нужно было найти способ увековечить её.

– Продолжай танцевать. Ну, пожалуйста!

На мгновение оторвав от неё взгляд, Джонни вернулся в гостиничный номер, чтобы забрать гитару, а затем снова присоединился к Хоуп на балконе. Она перевела взгляд с гитары на его лицо и мягко улыбнулась, медленно поднимая руки над головой и покачивая бёдрами из стороны в сторону. В течение долгих мгновений не было ничего, кроме шума ветра и его хриплого дыхания, под которое она могла бы танцевать, но затем…

Его разум просто наполнился песнями, словно прорвало плотину. Достаточно слов, чтобы заполнить две тетради и пролиться в третью. Песни об открытых пространствах и вкусе далёкой стороны небес на его языке и коленях, зарывшихся в грёбаную почву.

Пальцы Джонни задёргались на струнах, и в ночном воздухе зазвучала оригинальная серия аккордов, напоминавшая навязчивую любовную песню. Казалось, от них шея Хоуп теряла силу, а волосы каскадом падали на спину, словно снежный водопад. Великолепный. Это было так великолепно, что он чуть не упал на колени перед видением, которое она сотворила.

– Ангел заставит нищего встать на колени, – пробормотал он себе под нос, играя пальцами очередную связку нот. – Только ради возможности почувствовать. Босоногая балерина с балкона, впитай её в себя. Сияя невинностью. Соблазн греха…

Смех Хоуп был радостным, когда их взгляды встретились, и в её глазах появился лёгкий блеск.

– Вау.

– Подобно, – Джонни сыграл ту же серию аккордов, что и раньше, но слегка подправил её и почувствовал этот щелчок глубоко внутри себя. Так оно и было. – Хоуп, – хрипло произнёс он. – Пожалуйста, не останавливайся.

– Не буду.

Она танцевала, как фея на подушечках пальцев ног, звёзды обрисовывали её силуэт, а Джонни продолжал играть, запоминая ноты, каким-то образом зная, что никогда их не забудет. Никогда не сможет забыть ничего из того, что касалось её. Но его пальцы споткнулись о струны, когда Хоуп обеими руками ухватилась за подол своего платья и подняла его над головой, позволив ему свисать с кончиков пальцев.

Её почти обнажённое тело было таким грёбаным произведением искусства, что Джонни потребовалось несколько секунд, чтобы заметить, что она покраснела ещё сильнее, чем раньше.

– Ну, не знаю. Я просто чувствовала, что это правильно, – сказала она, отпуская платье и оставляя своё тело, одетое только в трусики, на всеобщее обозрение. – Мы. Это... чувствуется прямо сейчас.

Ему не нужно было спрашивать, что она имела в виду. Он это знал. Ранее ночью девушка попросила узнать его получше, прежде чем они будут спать вместе, и это был её сигнал Джонни, что она готова. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, Джонни отложил гитару и двумя широкими шагами направился к Хоуп. Он обхватил правой рукой её поясницу, а другой дрожащей рукой прижал её к сердцу, поглощая беспорядочное биение ладонью.

– Тсс, – сказал он напротив её рта. – Со мной ты в безопасности.

– Я знаю, что я в безопасности, Джонни. Это сделала твоя песня.

– Неужели? – он справился, прижимая её спиной к гладкой балконной стене. Прижимая её и позволяя кончикам пальцев своей левой руки скользить вниз, по её заострённым соскам и вздрагивающему животу, царапая ими её трусики. – Я ведь только начал. Ты хочешь ещё?

– А гитара тебе не понадобится?

– Это будет означать, что я перестану прикасаться к тебе, так что я пас.

Он поймал её рот в крепком поцелуе, затем прижал их лбы друг к другу, удерживая зрительный контакт, когда он засунул свои пальцы за пояс её белого, хлопкового нижнего белья и просунул средний палец между её половыми губками, дразня её клитор, заставляя девушку стонать.

– Вместо этого, я буду играть с тобой, – Джонни наклонил запястье и положил четыре пальца вдоль киски Хоуп, напевая ноты, которые он написал, ей на ухо, одновременно нажимая вниз соответствующим пальцем.

Он прошёл только половину аккордовой прогрессии, когда она начала всхлипывать, и влага потекла на кончики его пальцев.

– Джонни, – выдохнула она. – О боже...

Он заставил её замолчать медленным влажным поцелуем, продолжая играть на её киске, как на гитаре, в то время как контакт между их ртами становился всё более жарким.

– Хоуп, можно мне засунуть в тебя палец?

Её дрожащий выдох омыл его губы.

– Да.

Глядя ей в глаза, Джонни нашёл её мокрый вход своим средним пальцем и медленно толкнулся внутрь, остановившись, когда глубоко вошёл костяшками пальцев. Рычание вырвалось из его груди, и она оказалась ещё более уютной, чем он помнил. Раньше он был почти безумен от желания взять её, но, к счастью, они ждали, пока она будет готова. Пока она не доверится ему. Хоуп – это девушка, которую можно ждать целую вечность, если понадобится.

Нежно проводя пальцем по её влажной киске, Джонни прижался губами к её уху.

– Ангел заставит нищего встать на колени. Просто ради возможности почувствовать, – он погрузил палец глубже внутрь неё, вызвав вздох, который превратился во всхлип, когда он нашёл её точку G и потёр её медленными кругами. – Луноволосая спасительница, последняя в своём роде. Ломая меня, делая меня таким же женатым.

***

 После того, как Джонни произнёс эти слова – сделав её похожей на замужнюю женщину, Хоуп попыталась встретиться взглядом с Джонни в надежде прочесть его смысл, но он поймал её губы в чрезвычайно отвлекающем поцелуе, и она почти взлетела с земли.

«Расслабься, девочка. Он просто писал песню».

Они познакомились всего несколько часов назад, и, хотя она могла признать, что между ними существует такая связь, о которой она только читала в книгах, даже самый тонкий намёк на то, что он может жениться на ней, был диким. Сегодня произошел волшебный момент, с этим невероятным мужчиной, который был намного больше, чем знаменитая рок-звезда, больше, чем кто-либо знал, и она не собиралась растрачивать его, пытаясь угадать, были ли у него более глубокие намерения.

У них была сегодняшняя ночь, и она хотела насладиться каждой последней секундой.

И говоря о наслаждении, Джонни скользнул вторым длинным толстым пальцем внутрь неё, и от этого ощущения её бёдра задрожали. Глаза Хоуп закатились, и она бесстыдно застонала ему в рот. Плоть между её бёдрами сжалась вокруг вторжения, создавая ещё большую влажность, и он выругался, перекатываясь нижней частью тела к правому бедру Хоуп, потирая свою твёрдую выпуклость из стороны в сторону, заставляя её расти.

Джонни прервал их поцелуй и провёл своим открытым ртом вниз по горлу девушки, долго облизывая ложбинку между грудями, прежде чем перейти к левому соску.

– Посмотри на эти прелестные маленькие сиськи, – пробормотал он, проводя языком по бутону и заставляя его напрячься почти до боли. – Иди сюда и дай мне их пососать.

Когда он начал убирать руку с её промежности, Хоуп издала протестующий звук, но он вцепился зубами в её сосок, и плоть между её ног бешено запульсировала. Неожиданно, как голодный человек, ищущий пропитания, она обвила ногами талию Джонни и выгнула спину, подставляя свои груди его рту.

– Да, Хоуп. Мне нравится, как ты чертовски нетерпелива. Никаких игр, просто бери у меня то, что тебе нужно, – он засунул руки ей под трусики сзади и грубо обхватил её ягодицы, прижимая к своей эрекции. – Я хочу дать тебе всё остальное. Я хочу дать тебе всё.

– Я хочу всего, – прошептала она прерывающимся голосом.

И он уже шагал в гостиничный номер, тени тускло освещённой комнаты плясали на его челюсти и шее. Страстно желая прижать их обнажённую кожу друг к другу, Хоуп взяла его футболку, стянула её через голову и отбросила в сторону, сразу же погрузившись в поцелуй, от которого у неё закружилась голова, а внутренняя поверхность бёдер превратилась в пар.

Когда девушка почувствовала, что они добрались до кровати, и предвкушала, как он уложит её, рот Джонни вместо этого нашёл её соски, посасывая их по одному с таким сильным обожанием, что она могла только повторять его имя, зарывшись пальцами в его волосы, чтобы прижать его к себе. Каждое движение его рта вызывало эхо похоти низко, так низко в её животе, и как раз в тот момент, когда она думала, что может кончить от этого совершенства, Джонни освободил её сосок от своего рта, сделал выпад и прижал её под собой на гигантской кровати.

– Последний шанс спастись, – прохрипел он, покусывая её шею и прижимаясь губами к чувствительной коже под ухом. – Я имею в виду это во многих отношениях, Хоуп.

– А как ещё можно это понимать?

Его глаза изучали её лицо в поисках тяжёлого удара, и то, что она увидела в глубине, заставило её пульс бешено забиться.

– Мне очень жаль, но я вынужден тебя задержать.

Её брови взлетели вверх.

– И как долго?

– Столько, сколько потребуется мне, чтобы написать все песни, которые ты только что вложила в мою голову, – он наклонил голову вперёд и запечатлел линию благоговейных поцелуев между её грудями. – Дело в том, что сейчас там, по меньшей мере, миллион песен. А если я буду писать, скажем, по сотне в месяц, ты всё равно будешь торчать здесь довольно долго, – его рот сомкнулся на её губах в страстном танце языков, его бёдра раздвинули её бёдра с настойчивым извиванием и устроились внутри, как их гордый новый владелец. – Вероятно, ещё больше песен будет накапливаться, так что мы должны отчитаться за них…

– Джонни.

Он поднял голову, его волосы были в беспорядке от её пальцев.

– Да, детка?

– Ты просишь меня поехать с тобой?

– Нет. Я умоляю.

Кроме всего прочего, Хоуп всегда верила в волшебство, и если она искала её в последнее время, то просто попала в циклон этого вещества. Это было... реально. Этот человек, чей голос так долго был саундтреком к её жизни... его душа подталкивала его со сцены. Ей это не показалось. А то, как он смотрел на неё прямо сейчас? Как будто весь его мир был на волоске? Это означало, что он испытал тот же толчок души.

Только теперь это был полноценный душевный захват. Больше никаких толчков.

Если Хоуп закрывала глаза, она почти чувствовала, как эта самая глубокая, сокровенная часть их пытается соединиться в одно целое. Может быть, это уже случилось, потому что их сердца были прижаты друг к другу, бьющиеся в одном и том же сумасшедшем ритме. Они вдыхали и выдыхали друг друга, и её тело страстно желало приблизиться, быть одержимой и обладать в ответ.

– Я поеду, – прошептала она, и смех вырвался из её горла. – О боже, я поеду с тобой.

Джонни не двигался и не дышал целых три секунды, а потом резко выдохнул.

– Хоуп, – он поцеловал её очень крепко. – Господи, слава богу. Я ведь не сумасшедший, правда? Это…

Она покачала головой.

– Не сумасшедший. Это... волшебство.

– Да, – он кивнул, пристально глядя. – И это тоже.

Прежде чем Хоуп успела усомниться в том, что он сказал, Джонни сомкнул их губы и сделал вдох и выдох, а его рука потянула вниз её трусики. Его язык дразнил её лёгкими прикосновениями, отвлекая её от звука расстёгнутой молнии, глухого стука его ботинок и джинсов, падающих на пол. Сегодня утром Хоуп задохнулась бы от одной мысли о том, что она будет полностью обнажена с Джонни Скоттом, готовясь отдать ему свою девственность, но в тот момент он был честным, заботливым, душевным мужчиной, которого она встретила той ночью, а не всемирно известным рок-богом.

Хотя... он определённо был похож на Джонни Скотта, бога гитары и исполнителя слов, когда облизал уголок рта и сжал свой член в кулак, глядя на неё сверху вниз сквозь волосы, упавшие ему на глаза, прежде чем от толчка его голова откинулась назад. Его бицепс напрягся от удара эрекции, и татуировка, нарисованная на его поверхности, заплясала. Внезапно сердцебиение Хоуп застучало по её барабанным перепонкам, влага потекла вниз по внутренней стороне бёдер... влага, которую Джонни протащил через свою головку члена с шипением её имени.

– Ты готова для меня.

– Боже мой, да, – прошептала девушка.

Он опустился сверху на Хоуп, крепко прижав их тела, и они вдыхали смех в рот друг другу, пока он входил в неё, дюйм за дюймом, растягивая её интимные мышцы. И когда он был уже на полпути, Хоуп перестала смеяться.

Глаза Джонни были остекленевшими, но обеспокоенными, когда он посмотрел на неё.

– Хоуп, – хрипло сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её в подбородок. – Всё будет в порядке. Впусти меня.

Она кивнула и заставила себя расслабиться.

Его губы прошлись по её виску, остановившись в центре лба. Она почувствовала, как напряглись его мышцы за долю секунды до того, как войти в неё. С судорожным вздохом, вызванным вспышкой боли, колени Хоуп взлетели вверх и впились в грудную клетку Джонни, которая опускалась и расширялась при неглубоком дыхании.

Боже, о боже, он был так огромен внутри неё, что она буквально чувствовала себя пригвождённой к матрасу. Если он пошевелится, она закричит. Как только её нервы начали сдавать, она услышала голос Джонни в своём ухе. И это была непросто песня, которую он пел. Это было «Подводное течение». Песня, которая так и не попала в полный альбом, никогда не исполнялась на концертах.

Ту, которую он ни с кем не делил.

И это было похоже на бальзам, распространяющийся по каждой клеточке её существа.

– Когда моя работа крутится и свет гаснет. Кто спасёт меня от подводного течения?..– он закончил песню, встретившись с ней взглядом. – Как же я мог написать для тебя песню, когда мы ещё не встречались, детка?

«О, ничего себе. Я влюблена в Джонни Скотта».

Этот момент навсегда запечатлелся в её душе, и его уже никогда не отнять. Решение её сердца никогда не будет отменено. Она была влюблена в этого мужчину, которого встретила сегодня вечером, и её тело расслабилось, принимая его, смягчаясь вокруг его твёрдости. Джонни, должно быть, почувствовал, как она растаяла вокруг него, потому что его рот открылся в стоне, бёдра изогнулись, сильно толкнув вперёд и толкая тело Хоуп вверх и назад по одеялу.

Удовольствие вспыхнуло в её животе, как вспышка молнии в небе, и она всхлипнула его имя, её бёдра поднялись с кровати, чтобы встретить его следующий толчок. Его движения становились всё более и более интенсивным, пока голова Хоуп не коснулась изголовья кровати, и Джонни пришлось опереться на неё рукой, чтобы не дать ей пораниться, но его нижняя часть тела никогда не прекращала своих грубых толчков, его рот никогда не переставал пожирать её, только отрываясь для неровных вдохов кислорода.

– Хоуп?

– Да, – выдавила она, получая жёсткий толчок его члена глубоко-глубоко внутри себя.

– Это непросто трах. Ты не сделаешь этого ни с кем, кроме меня. Когда-либо.

Мышца под её пупком судорожно вздрагивала и изгибалась, обозначая мать всех оргазмов, если она не ошибалась, потому что раньше такого никогда не случалось.

– Как будто я хочу быть с кем-то ещё.

Она услышала, как он сглотнул.

– Это также касается занятий любовью. Я тоже получаю всё это в своё распоряжение.

– Да, Джонни.

Мужчина положил руку ей на сердце.

– Моя, – он погрузил её в быстрый, но основательный поцелуй, и её кровь хлынула от ощущения его пульсирующей плоти, горячей и плотной внутри. Нетерпеливой, нуждающейся в удовлетворении. – Присвой меня сейчас же, – выдохнул он, скользя открытым ртом вниз к впадинке на её шее и обратно к уху. – Мне нужны твои слова.

– Мой, – прошептала Хоуп, её пальцы трепетали над его сердцебиением.

– Скажи это громче, – приказал Джонни, покусывая её мочку зубами.

– Мой!

– Совершенно верно. А теперь дай мне всё остальное. Теперь у тебя есть этот член, и тебе лучше сказать это.

Боже. Щекочущее тепло опустилось ниже в животе Хоуп, и её бёдра непроизвольно дёрнулись, как будто Джонни держал марионетку за верёвочки, чтобы доставить ей удовольствие. Может ли она сказать что-то подобное вслух? Она поняла, что хочет этого. Его собственническое чувство пробуждалось к жизни, и не успела она опомниться, как её рот открылся, издав гортанный голос, который она едва узнала.

– Он принадлежит мне.

Он с рычанием врезался в неё, отчего изголовье кровати ударилось о стену.

– Что? Или, может быть, тебе нужно, чтобы я положил его тебе в рот, пока ты не узнаёшь, как он называется.

Эта мысль возбуждала Хоуп, но прямо сейчас, если он перестанет качать её тело, подталкивая к пропасти, она может умереть.

– Твой член принадлежит мне, – выдохнула она. – Он мой.

– Бл*ть. Чуть не лопнул, услышав это от тебя. Хорошая девочка, – выдавил он сквозь стиснутые зубы. – А теперь раздвинь свои бёдра чуть шире, детка, и дай мне поработать над твоим клитором. Ты уже приготовила меня к тому, чтобы кончить.

– Когда я раздвигаю ноги шире, ты ощущаешься таким большим.

Выражение его лица было одновременно сочувственным и голодным.

– Ощущаюсь таким большим, как что?

– Как будто я не могу сказать, куда идёт это удовольствие... это почти больно, как хорошо это ощущается.

– Наклонись немного.

Его бёдра задвигались быстрее, эти большие руки скользнули под её тело, чтобы обхватить её ягодицы, удерживая девушку неподвижно, пока он снова и снова толкался в неё с резкими стонами, кровать начала скрипеть под ними.

– Я держу тебя, Хоуп. Раздвинь ноги шире. Мне нужно проникнуть глубже.

– Но...

Лоб Джонни встретился с её лбом, и его всемирно известный голос солиста превратился в мощное рычание.

– Раздвинь свои грёбаные бёдра, девочка.

Тело Хоуп повиновалось без разрешения мозга. Она захныкала, её колени ударились о матрас, Джонни рванулся вперёд и вошёл ещё глубже, чем Хоуп думала, что это возможно, и она с испуганным криком упала со скалы наслаждения.

Пальцы её ног впились в кровать, ногти впились в спину Джонни, и боль, облегчение, блаженство скрутили её чувства, сжимая и разжимая крошечные мышцы в её сердцевине. Девушка наблюдала сквозь полуприкрытые веки, как самый красивый мужчина на свете прикусил нижнюю губу, его большие, покрытые татуировками плечи начали трястись, и была поражена небесами, которые они только что подарили друг другу.

 Липкий жар расцвёл между её ног, и она инстинктивно обхватила ногами бедра Джонни, желая сохранить всё, что их тела произвели вместе.

– Хоуп, детка. Я не могу остановиться. Я никогда... чёрт, я кончаю ещё. Не могу поверить, что это ещё не всё, – он упал на неё и двинулся в последний раз, его хриплое дыхание согревало её шею, их тела передавали пот, влага покрывала внутреннюю поверхность её бёдер, кровать. – Господи Иисусе, – выдохнул он, его грудь тяжело вздымалась, бёдра всё ещё прижимались к ней, как будто он ничего не мог с собой поделать.

Так они пролежали ещё несколько секунд, прежде чем Джонни поднял голову и удивлённо уставился на Хоуп. Он заметно встряхнулся и отодвинулся в сторону, но не прошло и доли секунды, как она оказалась в объятиях Джонни, и душа́ Хоуп вздохнула, зная, что она дома.

– Есть всё остальное... и ещё есть ты и я, Хоуп, – прошептал он ей в волосы, целуя в висок. – Спи, детка. Завтра произойдёт много перемен. Хороших перемен.

И когда Хоуп засыпала, она решила поверить Джонни. Даже несмотря на то, что в животе у неё было неприятное покалывание, говорящее Хоуп, что, хотя магия и была реальной, иногда она не была неуловимой.

Или была слишком хороша, чтобы быть правдой.

***

Хоуп проснулась раньше Джонни и не могла удержаться, чтобы не посмотреть на его обильно покрытое чернилами мускулистое тело, распростёртое на белых простынях. Неужели она действительно заставила этого бога рока дрожать от удовольствия прошлой ночью?

Да, так оно и было.

И он сделал то же самое для неё. На самом деле, прямо сейчас она вся дрожала внутри. При свете дня, её решение оставить свою жизнь позади и отправиться в турне казалось таким... безумным. Реальным. Неизбежным.

А ещё? Удивительным.

Сердце подсказывало ей, что это правильно. Джонни был прав.

Если она сегодня увидит, как он уезжает из города, и не последует за ним, её душа уйдёт вместе с ним. Так что она собиралась отправиться в эту поездку и довериться магии. Сердце не оставляло ей выбора.

С улыбкой на лице Хоуп выскользнула из постели. Если она собиралась сказать брату сегодня утром, что сбежала с рок-звездой, то ей определённо нужен был шоколад. И очень много. Не было лучшего места, чтобы раздобыть эту сладкую пищу, чем «Кондитерская Бака».

Это было совсем рядом с гостиницей Джонни, и кто знает, когда она вернётся в город? Девушка собиралась пропустить свой любимый пит-стоп и хотела поделиться своим последним угощением с Джонни. Она выскочит очень быстро и вернётся до того, как он проснётся.

Не издав ни звука, Хоуп оделась и на цыпочках вышла из гостиничного номера. Она прошла мимо охранника на выходе, и, хотя он, казалось, искренне удивился, увидев её, он только пробормотал «привет» и вернулся к чтению журнала. В рекордно короткие сроки она добралась до «Кондитерской Бака» и купила дюжину своих любимых булочек, прежде чем вернуться в отель. Она украдкой откусила кусочек пончика с желе в лифте и всё ещё слизывала глазурь с пальца, когда вышла, и резко остановилась.

Охранника, который дежурил возле комнаты Джонни, когда она уходила, там уже не было. Его заменил кто-то другой. Кто-то, кто встал со стула при её появлении и скрестил обе руки на груди, одарив Хоуп снисходительным взглядом.

– Если ты думаешь, что сможешь подкупить охранника, чтобы попасть в комнату Джонни Скотта, то это не так, милая. Но хорошая попытка.

Сбитая с толку, Хоуп нахмурилась, глядя на коробку.

– О. Нет, я...– она покачала головой и рассмеялась. – Нет, это для меня и Джонни. Я уже была там, внутри. Я…

Когда мужчина скептически приподнял бровь и позволил своему взгляду блуждать по её телу, живот Хоуп скрутило, как крендель. Её поход в магазин пончиков не был похож на так называемую прогулку стыда, но то, как этот охранник пристально смотрел на Хоуп, заставило её захотеть поставить розовую коробку с пончиками и прикрыться.

– Простите, может быть... вы не могли бы постучать в дверь и сообщить Джонни, что я здесь?

Он усмехнулся.

– Ну да, конечно. Я только что получил эту работу. Я не собираюсь терять её из-за того, что какая-то фанатка попросила меня разбудить Джонни Скотта, чтобы объявить о своём знаменитом присутствии, – он сделал шаг вперёд. – Может быть, ты и не заметила, но есть тысячи девушек, которые хотят одного и того же. Провести время с рок-звездой. Вот почему я здесь. Чтобы встать между тобой и талантом.

Лицо Хоуп вспыхнуло так, словно ей дали пощёчину. Радостное сияние прошлой ночи постепенно угасало, и с каждой секундой она всё больше чувствовала себя самозванкой. Но, нет. То, что произошло между ней и Джонни прошлой ночью, было настоящим. Так ведь? В любую минуту он мог проснуться и спросить себя, куда она ушла.

– Вы ошибаетесь, – терпеливо сказала Хоуп. – Я уезжаю вместе с «Citizen», начиная с сегодняшнего дня...

Охранник со смехом прервал её.

– О, неужели? Тебя попросили поехать в качестве постоянного пристанища для члена? – он показал ей большой палец. – Конечно. Звучит вполне правдоподобно. Если бы у меня была каждая девушка на планете, желающая везде таскаться за мной, я бы точно всё испортил для себя. – Он провёл языком по внутренней стороне своей губы. – Не то чтобы ты не была хорошенькой, как пончик, милая.

В ушах Хоуп потрескивали звуки, а в животе зияла глубокая яма.

Если полчаса назад мир был полон волшебства и возможностей, то теперь она не могла не задаться вопросом... был ли охранник прав в каком-то смысле? Прошлой ночью она видела массу женщин, выкрикивающих имя Джонни. Что заставило его относиться к ней по-другому, чем к ним? Разве это не самонадеянно, хоть на секунду поверить, что именно она сделает его счастливым?

– Я, гм... – она нащупала коробку с пончиками и поймала их как раз перед тем, как они высыпались на землю. – Н-ну, наверное...

– Ты кажешься мне милым ребёнком, – охранник поправил свой ремень безопасности. – И прекрасно, ты провела ночь с Джонни Скоттом. Тебе повезло. Но поверь мне, мужчины говорят всякие вещи в пылу момента и жалеют об этом на следующее утро, – он вздохнул. – Послушай, милая, я не хотел тебе этого говорить. Но пока ты покупала булочки и мечтала о доме с белым забором, Джонни рассказал мне о вашей маленькой встрече. Вот и всё, а теперь он хочет снова стать гигантской звездой. Он попросил меня передать тебе привет.

Хоуп никак не могла нормально вздохнуть.

– Он так и сделал?

– Да. Беги домой к маме и расскажи внукам о своей большой ночи когда-нибудь. Я уверен, что они будут действительно впечатлены, – мужчина снова осмотрел её похотливым взглядом. – Или если ты всё ещё чувствуешь себя бодрой и готова согласиться на охрану, у меня есть час до того, как туристический автобус отправится в аэропорт…

Хоуп уже повернулась и нажала на кнопку лифта.

Глупая. Она была глупа и наивна.

Хоуп должна была выбраться оттуда до того, как Джонни проснётся. Если он пригласил её в дорогу в пылу страсти, то она не хотела бы слоняться без дела возле его комнаты, чтобы всё было ещё больше неудобно. Хуже того, она не хотела, чтобы её унижали. Да и вообще её сердце уже было разбито, и она должна была спасти всё, что могла.

Хоуп смахнула слёзы, скатившиеся по её щекам, когда лифт поехал вниз. Она протянула розовую коробку с пончиками второму знакомому охраннику в вестибюле и запрыгнула в такси, которое стояло на холостом ходу у обочины возле отеля.

– Куда вы направляетесь, мисс?

Она оглянулась через окно такси на роскошный отель. Внутренний голос шептал ей, чтобы она возвращалась, но девушка решительно не обращала на это внимания. Она всегда будет верить в магию, но, возможно, пришло время стать более реалистичной.

– Домой, пожалуйста, – пробормотала она, прежде чем дать водителю адрес.

 

Глава 5

 

Джонни проснулся, чувствуя себя легко, как пёрышко.

До тех пор, пока он не открыл глаза и не ощутил отсутствие веса на своей груди, он не понимал, как долго он жил с этим. Проклятье, наконец-то он снова мог дышать.

Но одной этой лёгкости было недостаточно. Он хотел укрепить это. Оставить это. А это означало, что он больше не будет запираться в гостиничных номерах, чтобы избежать шума.

Нет, теперь, когда в его жизни появилась Хоуп, ему нужно было найти новый способ справиться со своей дурной славой. Путь, который не приведёт к тому, что он будет несчастен, а его творческий потенциал истощён.

Хоуп тоже не любила сидеть взаперти, но прежде всего его заботила её безопасность. Это был лишь вопрос времени, когда пресса пронюхает, что у него есть девушка, и тогда они начнут преследовать её, совать нос в их личную жизнь.

Она совершила огромный прыжок веры, собравшись поехать с ним в турне, учитывая, что ей не нравилось быть взаперти, а он проводил бо́льшую часть своего времени таким образом. Поэтому, прежде чем заняться девятью миллионами песен, кружащихся у него в голове, он должен был обеспечить счастье Хоуп. Он не успокоится, пока это не произойдёт.

Открытое пространство. Его Хоуп любила открытое пространство.

Его дом в Лос-Анджелесе был большим, но он был окружён забором, а за ним ещё несколько домов. В отдалении виднелся переполненный город. Да, Лос-Анджелес был самым далёким местом от открытого пространства.

В его сознании возникали безмятежные сцены. Пастбище, закат, заднее крыльцо с качелями. Джонни сам не вызывал эти образы. Они были настоящими. В прошлом году «Citizen» снял музыкальное видео на ранчо в Вайоминге – жил ли там кто-нибудь? Но он так не думал. Как только он займётся любовью с Хоуп – дважды, он позвонит своему агенту и всё выяснит. Хоуп будет в восторге от ранчо. Это было личное, безопасное место, и вдруг ему так сильно захотел привести её туда, что его пульс стал бешено колотиться.

Однако голова Джонни была не настолько высоко поднята, чтобы он верил, что Хоуп может быть счастлива, просто будучи девушкой Джонни Скотта и в конечном итоге его женой – навсегда. У неё были свои собственные мечты. Социальная работа. Помощь детям, которые пережили то же, что и она. Джонни хотел помочь ей воплотить эти мечты в жизнь. Если она не хочет застрять в классе, то, может быть, они могли бы вместе организовать какую-нибудь благотворительную организацию, чтобы помочь сиротам вроде Хоуп. Таким образом, она могла достичь своих целей, не будучи стеснённой в средствах, что вызывало у неё дискомфорт.

Желая поделиться с Хоуп своими мыслями, Джонни протянул руку к её подушке, нахмурился и поднял голову, обнаружив, что она холодная.

Очень холодная. Не так, как будто «она ушла в ванную»-холодная.

Джонни валялся в постели, ошарашенный.

– Хоуп? – тяжёлая тишина пронзила его, как меч, и он вскочил с кровати, подбежав к балкону. – Хоуп.

Когда он не нашёл её снаружи, то резко обернулся и увидел открытую дверь ванной комнаты в другом конце огромной комнаты. Свет был выключен. Но её там не было. Её здесь не было.

Каким-то образом, когда у него перехватило горло, он вытащил из чемодана пару спортивных штанов, натянул их и направился к двери, распахнув её настежь.

– Эй, – он указал на охранника, стоявшего у его двери, и заметил, что его палец дрожит. – Моя девушка... она должна быть здесь. Она пропала без вести.

– Успокойся. Ты кричишь, как сумасшедший.

– Ты видел, как блондинка выходила из моей комнаты? Огромныеголубые глаза. Никто не мог её пропустить.

Ему показалось, или всё-таки краска сошла с лица охранника?

– И вообще, кто ты такой? – спросил Джонни, готовый рвать на себе волосы. – А где Стэн?

Прежде чем новый охранник успел сформулировать ответ, в коридоре начали открываться двери гостиничных номеров. Из одной неторопливо вышел менеджер Джонни – Гас, а из другой басист «Citizen» – Рауль.

– Что, чёрт возьми, может быть настолько важным в девять утра? – пожаловался Рауль, потирая глаз. – Мне снились те близняшки, которых я встретил в Цинциннати.

– До девяти утра многое становится важным, – пробормотал Гас. – Например, паковать вещи. Поскольку ваш самолёт в Детройт вылетает в десять.

– А когда я вообще успевал на самолёт? – спросил Рауль.

Джонни повернулся спиной к двум придуркам и снова посмотрел на охранника.

– Так ты видел её или нет? Мне нужно это знать. Если её здесь нет, я... – его желудок резко сжался, и он покачнулся на каблуках. – Иисусе. У меня даже нет её номера телефона.

– Кого? – Гас хотел это знать.

– Хоуп.

Рауль подошёл ближе, почёсывая промежность.

– Это та девушка, которая вчера вечером превратила твой мозг в сперму на сцене?

– Да, – процедил Джонни сквозь зубы. – Она была здесь. А теперь её нет. А если я её не найду, то вообще не сяду в этот чёртов самолёт. Все должны это понимать.

– Воу-воу-воу, – Гас рассмеялся. – Ты только что познакомился с этой девушкой. А теперь ты собираешься изменить наши планы насчёт неё? У нас строгий график, Джонни. Если мы не появимся в Детройте с достаточным количеством времени, чтобы подготовить сцену и провести проверку звука, нас засудят.

Джонни медленно шагнул к своему менеджеру.

– Тогда, наверное, нам лучше найти её, а?

Рауль встал между ними, подняв вверх палец.

– У меня есть теория, – сказал он. – Немного странно, что ты так привязан к этой девушке, Джей-Мэн. На самом деле, это было довольно безумно, как она превратила тебя в каменную колонну на сцене. Я имею в виду, что такого никогда не случалось, ты же чёртов профессионал. Так что после того как ты провёл с этой девушкой ночь, ну, это как бы заставило меня задуматься... – он прищурился, глядя на Джонни. – Этот писательский кризис всё ещё есть?

– А какое это имеет отношение к тому, чтобы найти её? – рявкнул Джонни.

– Это очень простой вопрос.

Джонни провёл руками по волосам.

– Нет, кризис уже исчез. У меня есть тексты песен на каждый грёбаный день.

Гас поспешно вытащил из кармана пиджака вездесущую ручку и принялся вертеться кругами, вероятно, в поисках клочка бумаги.

– Слава богу, слава богу... – бормотал он.

Рауль запрокинул голову и громко закричал.

– Я так и знал.

– Что знал?

– Она была музой, старик. Вчера вечером тебя посетила долбаная муза рок-н-ролла, – он попятился назад, к своей комнате. – Мне нужно позвонить Киту Ричардсу.

Паника ослепила Джонни. Господи, пожалуйста. Пожалуйста, не позволяй ей быть мифическим существом, которое он никогда больше не увидит. Его ноги чуть не подкосились от такой возможности.

– Она не муза, – хрипло сказал он, услышав её смех у себя в голове. – Перестань так говорить.

– Посмотри на доказательства, брат! – Рауль вернулся. – Она поразила тебя. Твои песни, написанные моджо4, вернулись. А теперь она растворилась в воздухе. Муза, говорю я. Муза, – басист наклонился вправо и указал на охранника. – Ты ведь не видел, как она уходила?

Парень энергично замотал головой.

– Нет. Здесь никто не проходил, сэр.

Рауль съёжился.

– Гросс. Не называй меня «сэр», – он вздохнул. – Я возвращаюсь в постель. После того как я позвоню Киту Ричардсу.

– Скажи ему, что он должен мне деньги, – крикнул ему вслед Гас.

Дверь за Раулем захлопнулась.

Джонни привалился боком к стене коридора, коридор вокруг него расширялся и сужался, а его зрение искажалось. Неужели это возможно? Может быть, Хоуп была его музой? Кит Ричардс ничего не говорил о том, что он так сильно влюбился в музу, что не мог представить себе жизнь без неё, не так ли? Если так, то Джонни пропустил эту часть разговора.

Гас хлопнул его по плечу.

– Давай напишем несколько хитов, а?

Прежде чем Джонни успел ответить, дверь лифта открылась. Подумав, что это может быть Хоуп, его сердце подскочило к горлу. Но это был всего лишь Стэн, его постоянный охранник. В руках он держал розовую коробочку.

– Привет, – сказал Стэн, выходя в коридор. – Всё в порядке?

– Нет, – Джонни уже подумывал о том, чтобы биться головой о стену. – Нет, если только ты не знаешь, где я могу найти Хоуп.

– Это та блондинка, которая дала мне эти пончики?

Джонни медленно повернулся, но оптимизм уже начал душить его.

– Когда это было?

– Около часа назад, – взгляд Стэна метался между Джонни и новым охранником. – Это была та самая девушка, которая ушла из твоей комнаты до того, как мы поменялись постами.

Облегчение чуть не свалило Джонни с ног.

– Да пошёл ты, Кит Ричардс. Она настоящая, – его голова откинулась назад на благодарном выдохе, но тут же снова поднялась. – Постой-ка. Почему она принесла тебе пончики?

– Она принесла их наверх, – сказал Стэн, начиная чувствовать себя неловко вместе с другим охранником. – Я знаю, что прошло уже много времени с тех пор, как вы развлекались в женской компании, мистер Скотт, но, когда она вернулась в вестибюль, я как бы предположил...что вы не заинтересованы её видеть. Я думал, что вы попросили её уйти.

Джонни чуть не расхохотался, настолько абсурдной была мысль попросить Хоуп уйти. Он никогда не хотел быть без неё.

– Я не просил её уходить. Я оставлю её себе.

Ужас образовался в его животе, как сосульки, когда он заметил, что новенький был бледен как полотно.

– Что ты сказал моей девушке?

– У вас ребята, не должно быть подружек, – выпалил он. – В каждом порту есть своя девушка, разве не так всё и должно быть?

– Только не для меня, ублюдок, – Джонни рванулся вперёд, схватил охранника за воротник рубашки поло и швырнул его к стене. – В последний раз спрашиваю. Что. Ты сказал. Хоуп.

Его кадык волочился по костяшкам пальцев Джонни.

– Я мог намекнуть, что ты давал обещания в пылу страсти, а она была всего лишь очередной фанаткой, – он издал пронзительный смешок. – А ещё я мог бы... э-э... позволить ей думать, что ты попросил меня отослать её. Я думал, что делаю тебе добро, чувак...

Джонни отскочил назад, кулаком нанёс правый кросс5 в лицо охраннику, чувствуя, как хрустят кости под его костяшками.

– Ты уволен, – хрипло сказал Джонни, отбрасывая скулящего человека в сторону. Он едва мог сосредоточиться, он был так зол и несчастен: его Хоуп принесла ему пончики, а её выбросили, как вчерашний мусор. Она думала, что он приказал это сделать. Однако вместо того, чтобы поддаться агонии, он нашёл глаза Гаса и удержал их.

– Пожалуйста. Я должен найти её. Сейчас.

Через мгновение Гас кивнул.

– Думай. Она сказала тебе что-нибудь, что могло бы указать нам верное направление?

– У неё есть любимое местечко за городом. Поле с деревом посередине. Она привела меня туда, но... я не думаю, что она ходит туда каждый день. Я не могу ждать так долго... – Джонни оборвал себя, воспоминания о прошлой ночи наконец-то пробились сквозь его панику.

– Официантка. Она официантка.

Гас закатил глаза.

– Это сужает круг подозреваемых.

– Её брата зовут Уайатт...

– Ладно, оставь всё остальное, – Гас глубоко вздохнул. – Давай поедем в город и поспрашиваем там.

Джонни уже нёсся по коридору к лестнице.

– Не хочешь надеть рубашку? – крикнул ему вслед менеджер. – Может быть, какие-нибудь туфли?

Джонни продолжал идти, отказываясь терять больше времени, чем было необходимо, в течение которого Хоуп полагала, что он не имел в виду каждое слово, сказанное прошлой ночью. Больше он ничего не сказал вслух, но теперь едва сдерживался.

Добравшись до вестибюля, Джонни направился к выходу. Как только его босая нога коснулась тротуара, на него тут же набросились камеры.

– Джонни, где твоя одежда?

– Это правда, что ты не написал ни одной песни за четырнадцать месяцев?

– Кто эта таинственная девушка, с которой тебя видели за кулисами вчера вечером?

Сначала он был невероятно раздражён. Как они вообще смеют говорить о Хоуп? Она была непросто именем, которым можно было бы пренебречь. Сегодня утром у него не было времени на это дерьмо. Ему нужно было выйти на улицу и ломать стены, пока он не найдёт свою девушку.

Затем в его голове погасла лампочка.

«Используй их в своих интересах».

– Мне нужна ваша помощь, – объявил он папарацци, и они впервые в жизни замолчали. Может ли это действительно сработать? – Таинственная девушка. Да, сегодня утром она ведёт себя очень загадочно, – они несколько недоверчиво посмеялись над тем, что он даёт им время на размышления. – Похоже, я потерял девушку своей мечты. Могу ли я послать ей сообщение?

Прошло мгновение, прежде чем все они пришли в движение.

– Конечно, Джонни.

– Посмотри в мою камеру.

– Пошёл ты, Тед. Посмотри в мою, Джонни.

Джонни поднял руку, чтобы заставить их замолчать.

– Хоуп... – он взял линзу и заглянул в её глубину. – Я знаю, почему ты ушла, и господи, мне так жаль, детка. Посмотри на меня, – он глубоко вздохнул и почувствовал, как сердце сжалось в груди. – Ты же знаешь, что прошлой ночью мы влюбились друг в друга. Ты же знаешь, что это было по-настоящему. У тебя есть сомнения на этот счёт, поэтому я иду, чтобы найти тебя, хорошо? Я отброшу все сомнения, одно за другим, просто оставайся на месте, пока я не выясню, куда ты ушла.

Его смех был полон нетерпения. Почему он до сих пор не обнял её?

– Во-первых, я не могу понять, как ангел может просто гулять по улицам. Ведь тебя не так уж трудно будет найти, верно?

С трудом сглотнув, он обогнул группу камер и сел в первое же такси.

– Куда вам? – спросил водитель.

– Час назад вы случайно не подобрали ангела?

Водитель печально покачал головой.

– К сожалению, нет. Моя смена только началась.

Джонни выдохнул как раз, когда его менеджер скользнул на заднее сиденье рядом с ним, послав Джонни косой взгляд.

– Отвези меня в город. Я начну оттуда.

*** 

Хоуп уставилась на своё отражение в зеркале комнаты отдыха.

Её смена официантки уже началась, и из-за двери доносился шум готовящегося завтрака. Ей нужно было выйти и начать выполнять заказы, но её ноги были словно сделаны из цемента.

Как ей удалось вернуться домой, принять душ и дать Уайатту несколько неубедительных заверений, что она в порядке? Всё утро прошло как в тумане. Она всегда думала, что разбитое сердце будет заключено в груди. Это было не так. Трещина бежала всю дорогу вниз до кончиков пальцев ног.

Хуже того, она никак не могла избавиться от этого... тревожного чувства.

Может быть, она беспокоится из-за того, что не может быть с Джонни, в которого влюбилась прошлой ночью... с человеком, который так легко передумал? Или её неуверенность была просто ещё одним ужасным побочным эффектом разбитого сердца?

Стук в дверь заставил Хоуп обернуться.

– Извини, я уже иду...

– Хоуп, ты должна выйти отсюда, – позвала другая официантка, Бекки.

– Я знаю, – Хоуп потуже затянула завязки фартука и направилась к двери. – Прости, Бекки. Сегодня я пропущу свой перерыв и устрою тебе сверхдлинный...

– Хоуп! – завизжала Бекки, открывая дверь и вытаскивая её за локоть. – Посмотри на телевизор.

– Зачем...

Рот Хоуп захлопнулся, когда она увидела сцену, разыгрывающуюся на древнем телевизоре «Панасоник», который был установлен над стойкой закусочной не позднее восьмидесятых годов. Джонни Скотт без рубашки, с волосами в пятидесяти направлениях, приближается к визжащей толпе журналистов и затыкает их всех несколькими словами.

– Мне нужна ваша помощь. Таинственная девушка. Да, сегодня утром она ведёт себя очень загадочно.

Подождите. Неужели он говорит о ней?

– Похоже, я потерял девушку своей мечты. Могу ли я послать ей сообщение?

Сердце Хоуп готово было выскочить из груди, но даже инстинкт самосохранения не мог заставить её отвести взгляд от экрана. Нет, она не могла отвести взгляд от невероятного вида Джонни, даже если бы попыталась.

– Хоуп...

Бекки повернулась и посмотрела на Хоуп разинув рот. Хоуп догадалась, что она выглядела примерно такой же потрясённой. Неужели всё это происходит на самом деле?

Джонни бросился прямо в камеру, и у Хоуп задрожали колени.

– Я знаю, почему ты ушла, и господи, мне так жаль, детка. Посмотри на меня, – он сделал паузу, чтобы перевести дух. – Ты же знаешь, что прошлой ночью мы влюбились друг в друга. Ты же знаешь, что это было по-настоящему. У тебя есть сомнения на этот счёт, так что я приду, чтобы найти тебя, хорошо? Я отброшу все сомнения, одно за другим, просто оставайся на месте, пока я не выясню, куда ты ушла, – безысходность свела его тёмные брови вместе. – Я не могу понять, как ангел может быть там, просто гуляя по улицам, в первую очередь. Ведь тебя не так уж трудно будет найти, верно?

А потом он исчез, сменившись ведущим новостей.

Бекки потрясла её за плечо.

– Вчера вечером ты была на концерте. Он говорит о тебе, Хоуп? Господи, пожалуйста, скажи мне да, мне нужно немного волнения в моей жизни.

– Да, – прошептала Хоуп, широко раскрыв глаза. – О боже, он говорил обо мне.

Прежде чем её коллега-официантка успела ответить, в дверь ворвался один из постоянных клиентов Хоуп.

– Вы все должны прийти и посмотреть на это. Джонни Скотт разгуливает по городу в одних спортивных штанах.

Бекки бросилась бежать, едва не сбив с ног Хоуп, торопившуюся выскочить за дверь. Хоуп медленно подошла к окну ресторана и заглянула сквозь кружевные занавески. И вот он здесь. Джонни Скотт, решительно сжав челюсти, входил в каждый ресторан, выстроившийся вдоль квартала, один за другим, и возвращался обратно. Переходил к следующему.

Ему понадобится ещё три минуты, чтобы добраться до этого ресторана.

С её губ сорвался радостный возглас. Она ни за что не заставит его ждать так долго.

Хоуп сорвала с себя фартук и, пробежав через почти пустой ресторан, ворвалась в дверь. Движение остановилось, чтобы посмотреть на парад Джонни Скотта без рубашки, так что она вышла на середину улицы, ожидая, и через мгновение, когда Джонни вышел из китайской забегаловки, подписывая автограф, даже не остановившись, Хоуп позвала его по имени.

Джонни замер на месте, и от его реакции на появление Хоуп захватило дух.

Он согнулся пополам, на мгновение упёршись руками в колени, потом выпрямился и начал петлять вокруг остановившихся машин, приближаясь к ней, как ракета с тепловым наведением.

– Мне очень жаль, – выдохнула она, когда он подошёл к ней. – Мне очень жаль, что я поверила всему, что ты сам мне не сказал. Я должна была догадаться...

– Да, так и должно было быть, – Джонни продолжал приближаться, тесня Хоуп, пока её бёдра не наткнулись на припаркованную машину. Его горло сжалось от волнения, когда он обхватил ладонями её лицо, целуя так, словно это было бесценное сокровище.

– Я прощу тебя, если ты проведёшь со мной следующие семьдесят лет.

Слёзы хлынули из её глаз.

– Конечно, я так и сделаю. Я люблю тебя.

– Чёрт возьми, я тоже тебя люблю, – его челюсть напряглась. – Хоуп, никогда больше так не исчезай, – он поднял её на руки и уткнулся лицом ей в шею, сжимая так крепко, что она едва могла дышать. – Я был почти уверен, что ты – муза.

– Кто?

– Долгая история, – мужчина поднял руку и заправил прядь волос ей за ухо, глядя на неё так, словно она не могла быть настоящей. – А как насчёт того, чтобы рассказать её нашим внукам?

– Да. Да.

С сердцем, переполненным до предела, Хоуп наклонилась и поцеловала ожидающий её рот Джонни, задыхаясь, когда он скользнул языком в её рот.

– Давай жить дальше, – пробормотала она. – Давай сделаем это всё вместе.

– Так я и планирую, – он двинулся вниз по улице, рок-звезда, несущая официантку навстречу жизни, полной приключений. – Как ты относишься к ранчо, детка?

 

КОНЕЦ

 

Notes

[

←1

]

прим. переводчика: Рамен – японское блюдо с пшеничной лапшой

[

←2

]

Прим.перевод. - Мош – танец, происходящий в основном на хардкор-панк концертах

[

←3

]

прим. редактора: EP или Мини Альбом (англ. Extended Play) – изначально грампластинка, на каждой стороне которой помещались только 2–4 музыкальных композиции общей длительностью звучания 15-20 минут

[

←4

]

Прим. Перевод. – Моджо (Mojo) – это термин, который пришёл к нам из нескольких африканских языков, и применяется он в отношении чар, магических заклинаний или зачарованных предметов. Самым близким для западного человека определением будет – харизма

[

←5

]

прим.ред.: Перекрёстный удар или кросс – разновидность встречного удара, которая относится к числу наиболее сильных контратакующих действий. Удар наносится в момент атаки противника, при которой бьющая рука проходит над рукой соперника