Мои кровожадные соседи [Мару М] (fb2) читать онлайн

Глава 1

— Маруська, а тонометр-то сдох!

Я остановилась, так и не донеся ключ до кодового замка на двери. Ну разумеется, наивно было полагать, что я смогу прошмыгнуть мимо соседушек, обретавшихся на лавочке у подъезда.

— Мне вам за батарейками сбегать, Василиса Никитична? — я обреченно обернулась, оставив надежду попасть домой в ближайшее время.

— Не надо, я уже старым померяла, — милостиво позволила мне остаться соседка. — Говорила ж тебе, что он стал неточно мерять, а ты не верила. Занижает! Я ж чувствую, что смерть моя уже близка!

— Если бы, — пробормотала я едва слышно и нетерпеливо переступила с ноги на ногу. — Так на проверку сдали бы, Никитична, пусть отладят…

— Этим упырям?! — возмутилась бабулька, перекрестившись. Правда, левой рукой и неправильно, как-то зигзагом, но ее это более чем устраивало. — Еще хуже сделают. Попомни мои слова, деточка, нам, пенсионерам, специально все портят, чтобы откинулись быстрее! — она потрясла узловатым пальцем, неизвестно кому грозя.

— Ну а я? Тоже вредительница? — усмехнулась я, поправив тяжелую сумку на плече.

— Ты? Нет. Зайдешь вечером швы Антошке снять? — без особого перехода спросила она.

— Зайду, — я невольно скривилась.

Снимать очередные швы ее сыну, буйному алкоголику со стажем, мне совершенно не хотелось. И даже клятва Гиппократа не заставила бы, если бы не мои розы, которые нужно было кому-то оставлять, когда я уезжала на выходные. Капризные нежные создания, терроризирующие меня примерно с шести утра, когда нужно было их опрыскивать первый раз за сутки, признавали исключительно руки ворчливой соседки, вынуждая меня улыбаться сквозь стиснутые зубы. Впрочем, я подумывала просто выбросить эти проклятые мини-розы в окно. И плевать, что у каждой есть свое имя и своя история, что каждую я спасла и выходила из того жуткого полуживого состояния, до которого их доводили в супермаркетах.

— Вот и славно. Хорошая ты девочка, Маруська, — завела привычную песню соседка. — Жалко тебя.

Вот это уже что-то новенькое! Я аж ключи уронила, чудом успев подхватить их раньше, чем они провалились бы под решетку у железной двери подъезда.

— А что со мной не так?

— Дык соседи заселяются, — она кивнула на фургон, сиротливо спрятавшийся в тени раскидистой сирени. — И месяца квартира не попустовала после этого старого вампира!

Я хмыкнула. Да, мой покойный сосед из квартиры справа несколько походил на нечисть, но не более самой Василисы Никитичны. Вот уж от кого хотелось порог солью посыпать. Впрочем, я и сама относительно недавно переехала в заброшенную однушку, оставленную мне внезапно образовавшимся дядей, не имевшим собственных наследников. Я его и не видела раньше ни разу за свою жизнь, но отец подтвердил, что таки да, он мне родственник. Был.

— И что? — не впечатлилась я. — Одними соседями больше, одними меньше…

— Да ты на них погляди! — возмутилась бабка.

— Не вижу, — вынуждена была признаться я.

— Вот и я не вижу! То-то и оно! Рабочие вещи носят, а самих их не видно!

— О, вон шкаф из машины выгружают, — присмотрелась я. — Наверное, они внутри.

И пока соседка рассматривала действительно вместительный шкаф, в котором с успехом могли скрыться новые соседи, я шмыгнула в подъезд и побежала наверх, подхихикивая. И вправду, пусть бы хоть в шкафу сидели, лишь бы не шумные. А то начнут еще ремонт… А мне и самой не помешало бы, между прочим, хоть проводку поменять. Но смешно даже думать об этом, учитывая мою врачебную зарплату, тем более что я молодой специалист без стажа.

Мрачная квартира встретила меня сквозняком, захлопнувшим тяжелую входную дверь прямо по моей пятой точке.

— Ну здравствуй, — буркнула я, потирая копчик через джинсы. — Я тоже соскучилась.

Я бросила сумку на низкую банкетку, но она, разумеется, тут же упала и вывернула свое содержимое на пол. Я споткнулась о только что снятые босоножки, чертыхнулась и устало прислонилась к двери ванной, находившейся практически напротив входа в неимоверно узком, зато длинном коридорчике из разряда «больше двух не собираться». Сползла по ней спиной, села на пол, тяжело вздохнула и начала собирать рассыпавшиеся вещи. Пару скальпелей в герметичной упаковке, бинт, охапку катетеров, систему и бутыль физраствора для капельницы, шприцы, лекарства и стетоскоп. Впрочем, все это к моей специальности никак не относилось. Скорее уж хобби, ведь работала я вообще рентгенологом. А хобби мое называлось «тыжврач» у доставучих соседей. И отказывать было не то, чтобы неловко, но как не помочь, если это действительно нужно, а я могу?

— Марусь! Ты дома? — забарабанил в мою дверь сосед снизу.

— Да, заходите! — крикнула я, даже не пытаясь подняться, поэтому добродушный дядя Ваня застал меня сидящей практически под дверью с охапкой медицинских изделий, прижатой к груди.

— Ты что, упала? — сосед в неизменной и, кажется, вообще приросшей к нему намертво тельняшке живо вздернул меня на ноги, схватив подмышки, и даже отряхнул. Правда, почему-то, плечи. — Футбол смотрела?

— Только с работы пришла, — я оглянулась на видневшийся в единственной комнате телевизор. — А кто играл-то?

— Эх, — он вздохнул и махнул рукой, раздосадованный. — Пробки выбило, теперь не знаю, забили или нет на последней минуте…

— Я тем более не видела, даже на первой, — я пожала плечами и пошла в комнату, сгрузила свой скарб на диван.

— Одни расстройства, — буркнул он и вышел, прикрыв за собой дверь. Но практически тут же снова открыл ее, — А кто въезжает рядом?

— Не знаю, они в шкафу от Никитичны прячутся, так что не видела, — усмехнулась я.

— Как я их понимаю, — донеслось из коридора, и дверь снова закрылась.

А я села на краешек опасно заскрипевшего дивана и тяжело вздохнула. Обвела взглядом свою негаданную-нежданную однушку на окраине города, обретенную мною по наследству два месяца назад, но такое чувство, что я всю сознательную жизнь тут провела. Соседи взяли меня в оборот так быстро, что я даже пикнуть не успела, тут же негласно приняв меня в свою большую пятиэтажную и многоквартирную семью. И только сама квартира отчаянно меня не принимала. У меня тут все из рук валилось, мигом кисло ультрапастеризованное молоко, сохли мои драгоценные розы, ломалось все, что только могло сломаться, а на плите бежало все, что было способно к бегству. И даже то, что по рецепту и консистенции было не способно…

Резко открывшаяся дверка антресоли заставила меня вздрогнуть, но уже не подскочить, как в первое время.

— За что ж ты меня так ненавидишь? — спросила я в пустоту, и не рассчитывая на ответ.

С банкетки снова упала сумка.

Я опустила голову и завыла в голос от едва сдерживаемого отчаяния.

— У вас собака есть? — тут же осторожно спросили от входной двери.

Вот теперь я подхватилась, как в старые добрые времена, испуганно озираясь.

— Дверь была открыта, — смущенно кашлянул незнакомый мне мужчина, упакованный в черную водолазку по самые уши, и это в такую жару.

— Нет у меня собаки, это я выла, — я покраснела, кажется, с головы до пят. — Извините. А вы кто?

— Ваш сосед, — он указал на видневшуюся за спиной лестничную площадку. — Подумал, вдруг у вас собака, а тут эта дверь открытая, убежит еще… Извините, если помешал выть.

— Ничего, я уже закончила, — ответила я и мысленно дала себе пинка. Нашла, что ответить, блин. — Может, чаю? Раз уж у вас переезд…

— Нет, спасибо, — даже слишком поспешно открестился гость, спиной вперед выходя из моего коридора. — Хорошо, что вы без собаки.

— Не любите животных? — удивилась я, выходя к двери следом.

— Аллергия. На волков. И собак, — немного нервно улыбнулся он и практически исчез за соседней дверью.

— Упырь какой-то, — пробормотала я, невольно подражая Никитичне, и заперла дверь.

Хотя, встреть я его лет пять назад, в пору студенчества и романтики, пожалуй, впечатлилась бы. Высокий, стройный, черноволосый, черноглазый, в общем, все, что мне эстетически приятно в мужчинах. Но странный дальше некуда, просто слов приличных нет для описания его поведения.

— Небось, и спит в том самом шкафу, — я хихикнула. — А раз уж Никитична его предшественника вечно звала старым вампиром, то он у нас будет молодым. Где-то у меня чеснок завалялся?

В вампиров я, конечно же, не верила, как и в прочую нечисть, за которую мне тут прекрасно сходили мои соседи, но впечатление киношного вампира из подросткового сериала новый сосед вполне производил. Не до такой степени, чтобы надевать чесночные бусы, но до той самой, чтобы о чесноке просто вспомнить.

Глава 2

— Скальпель, — командовала я благоговейно застывшей рядом Никитичне. — Ножницы. Ватку.

Зашитую черепушку Антошке, мальчику чуть за сорок, я обрабатывала не в первый раз, далеко не в первый. Зато ныл и трясся он каждый раз так, будто у него амнезия и процедура ему совершенно незнакома.

— Ну что, не полезешь больше курить на балкон к соседям? — как можно более грозно спросила я, стараясь дернуть нитку за узелок посильнее. Не от садизма, совершенно мне не свойственного, а просто чтобы сформировать у алкоголика шестого разряда отрицательный рефлекс через ассоциацию с болью на лазание по балконам. Снаружи-то. И ничего, что этаж всего второй, лететь все равно не один метр.

— Не буду, — клятвенно заверил он, но тут же принюхался. — Это спирт у тебя, что ли?

— Спирт, — я неосмотрительно оставила ватку на уровне его лица.

— А отжать его с ваты можно вообще?

— Так, все, я пошла, — я бросила проклятую ватку в мусорку, приклеила широкий пластырь на лысую голову и сгребла свое добро со стола, включая и пузырек спирта.

— Маруська, да ты не злись, он же шутит, — всплеснула руками Василиса Никитична, семеня следом за мной слишком быстро для вечно умирающей от давления сто двадцать пять на восемьдесят два.

— Знаю, понимаю, но у меня еще дел много, извините, — я обернулась в дверях. — Кстати, соседей сегодня не слышно. Тихие, слава богу.

— Это ж и подозрительно, — подхватила она. — Плохо, что не слышно. Мы и знать не будем, что они там делают.

— Это очень хорошо, — не согласилась я с ее сомнительными доводами. — Я на работе устаю, не хватало мне еще какой-нибудь рояль слушать через стенку, приходя домой, или ругню, или дрель.

— И все равно ты приглядись.

— Собаку заведу, если что, — фыркнула я. — У соседа аллергия, буду выживать его с лестничной площадки. Самую лохматую найду, чтоб наверняка.

Открыв дверь своей квартиры я, разумеется, тут же споткнулась о порог. И удивилась, не обнаружив под ногами своего коврика с незатейливой надписью «Добро пожаловать».

— Блин, коврик сперли, — я обернулась, ища его глазами на лестничной площадке. Вдруг он просто отлетел, когда я тут балетные па через порог выдавала.

Но нет, моего любимого плетеного коврика действительно не было.

— Вот и будь гостеприимной, — пробурчала я, закрывая дверь. — И кому только понадобился мой старый пыльный коврик?

Над чайником на кухне я стояла аки горгулья над крепостью, не сводя с него глаз, иначе это было чревато. Да чем угодно чревато, в этом я успела убедиться. Прежде чем заварить кофе, я нагрела чашку под краном, а то она рисковала стать пятнадцатой лопнувшей в руке. Сахар размешивала, не касаясь ложечкой стенок. В общем, приняла все меры предосторожности, чтобы не ошпарить ноги в очередной раз. Вполне довольная собой, я пошла в единственную комнату, включавшую в себя гостиную, спальню и рабочий кабинет, держа бутерброд в зубах, иначе точно уронила бы его, включая свет. Выключатель, как назло, был совершенно неудобно и даже нелогично расположен за двухстворчатой застекленной дверью, отделявшей через арку комнату от коридора и кухни. То есть, чтобы включить в зале свет, мне нужно было войти и закрыть за собой дверь. Кто это придумал, наверняка уже страдал заиканием от моих нелестных ежедневных упоминаний.

Я привычно толкнула попой дверь, подождала, пока она со скрипом закроется, и потянулась к выключателю. За окном тоненько скребла по окнам ветками старая груша, сея зловещие тени по стенам от фонаря на улице. Но мое внимание было сосредоточенно на том, чтобы найти выключатель, как-то сразу терявшийся в этих изломанных тенях. Белый выключатель на фоне обоев в дурацкий цветочек, ну что может быть проще? Но нет, я обычно шарила рукой по стене с минуту, прежде чем удавалось поймать его в темноте. Будто уворачивался, зараза.

Наконец-то я его поймала, уже благополучно зажевав половину бутерброда. Лампочка мигнула и с хлопком снова погасла, ослепив меня на мгновение, но своего долга так и не выполнив. Я тяжело вздохнула, дожевала бутерброд, глядя в темный потолок с немым вопросом, и повернулась к окну.

На фоне окна, кое-как все же подсвеченного снаружи, стоял темный силуэт. Я смотрела на него, онемев от шока, он, видимо, на меня. Я заорала. Силуэт отшатнулся и метнулся в сторону, скрывшись в тени шторы.

Чем я вынесла дверь, открывавшуюся внутрь, я даже не заметила, но было такое ощущение, что я просто вышла через мутное стекло в ней, или вместе со стеклом. Через коридор я проскочила за один шаг, дверь из квартиры открылась практически сама, дав мне беспрепятственно окатить горячим кофе человека на лестничной площадке.

Проигнорировав огорошенный, озадаченный и явно полный страданий от пролитого на него кипятка взгляд моего нового соседа, я врезалась в него и готова уже была бежать дальше, если бы он не удержал меня на месте.

— Да кто за вами гонится? — сосед меня даже встряхнул, видя, что я сейчас не совсем адекватна.

— Он не гонится, он за шторой! — выпалила я и сама поняла, что на серьезную опасность это не похоже. — Там кто-то был, в квартире… Вор, наверное, залез, пока меня не было, — окончательно стушевалась я. — Коврик, вон, украл…

— Кто-то украл ваш коврик и спрятался за шторой? — таким тоном спросил сосед, что мне впору было вызывать себе перевозку в психбольницу.

— Да, кажется, — я опустила голову, пылая от стыда.

— И поэтому вы решили вылить кофе на площадке? Надеюсь, я вам случайно попался и в планы возвращения коврика через ритуал поливания кипятком не входил.

— Извините, — пробормотала я, окончательно смутившись и вцепившись в уже пустую кружку, как в спасательный круг. — Я случайно. Обычно я его на себя разливаю.

— Так у вас часто коврик крадут? И что, помогает?

— Что помогает? — я рискнула поднять глаза.

— Поливание кофе, — усмехнулся он и развернул меня к моей же распахнутой двери. — Показывайте, что тут за коврокрад завелся.

Я шагнула внутрь и замерла, боясь идти дальше. Сосед точно так же замер за порогом.

— Надеюсь, у вас в кармане еще одна чашка не припрятана на тот случай, если еще что-то пропало? — уточнил он.

— Нет, — я посторонилась. — Проходите. Только у меня лампочка перегорела.

— Или выкрутил кто-нибудь, чтобы ковры красть под покровом тьмы, — сосед, чьего имени я так и не удосужилась узнать, наконец, вошел. — Запасная есть?

— Есть. Но она в комнате, а там темно, я туда не пойду.

— Можно подождать утра, — ехидно предложил он и пошел в зал, подвинув меня с дороги. — Здесь не темно, света из коридора вполне достаточно.

— Там кто-нибудь есть? — я подошла ко вполне целой двери с нетронутым стеклом. Чудеса какие-то, как же я вышла тогда?

— Да. Я.

— А еще кто-нибудь?

— Это же ваша квартира, вот вы мне и скажите, кто тут должен быть.

— Только я, — я осмелела и вошла внутрь.

— Тогда мне стоит выйти, — сосед остановился под люстрой по центру, рассчитанной всего на одну лампочку, что в такие моменты становилось фатальным недосмотром. — Где лампочка на замену?

Я бочком, вдоль стенки прошла к полке, не сводя глаз с окна, поставила кружку, достала запаску и протянула ее мужчине. Он взял лампочку, покрутил ее в руках, снова посмотрел на люстру, на меня.

— У меня в руках она не засветится, как бы мне ни хотелось.

— Ее нужно вкрутить, — я посмотрела вверх, не понимая, в чем проблема.

— Я тоже так думаю, — согласился сосед.

— Ну, так вкрутите. Пожалуйста, — добавила я.

— Ну, так окажите мне посильную помощь. Пожалуйста, — передразнил он. — Если я начну менять лампочку, подпрыгивая, то соседи снизу не оценят.

— Ой, — я спохватилась и пошла на кухню за стулом. — Извините, что-то я совсем сегодня не соображаю.

— Было бы немного странно, если бы это было ваше нормальное состояние, — он поставил стул под люстрой, залез на него и стал выкручивать перегоревшую лампочку. — Хотя, я не так давно застал вас за подвыванием.

Я подавила в себе желание выбить стул у него из-под ног. Страх понемногу отступил, вытесненный возмущением. Чего он издевается? Я его не просила, между прочим. Сам вышел, сам напросился помочь, а теперь хамит.

— Вою я только по четвергам, — буркнула я. — Или когда повышается концентрация идиотов вокруг.

— Сегодня пятница, — поправил мужчина и осекся.

Молча вкрутил новую лампочку, слез со стула и всучил мне в руки старую, после чего прикрыл дверь и включил свет на пробу.

— Работает, — зачем-то констатировала я очевидный факт.

— Невероятно, но да, — в тон мне ответил сосед. — Где там ваш коврокрад?

Я глянула на окно, не решаясь подойти, хоть за ночной шторой противного темно-зеленого цвета совершенно явно никого не было.

— Там.

Он подошел, отодвинул штору, выглянул в окно, даже форточку проверил, но так никого и не предъявил мне.

— Ваш ковер, часом, не летает?

— При мне не летал, — я осталась стоять ближе к выходу.

— Тогда маловероятно, что вор улетел. Но тут, как видите, никого нет.

— Показалось, наверное, — я смутилась от своей неадекватной реакции на всю эту ситуацию, спрятала руки за спину и прислонилась к торцу двери. — Простите, что побеспокоила. Лампочка перегорела, я, видимо, тень от дерева за человеческую приняла.

— Да ничего, с кем не бывает, — тоже как-то резко сдулся сосед. — Вы только с кофе больше на площадку не выбегайте.

— Извините, — я оглянулась на коридор, там на полу красовались мокрые следы. — Давайте я постираю. У меня мазь от ожогов есть.

— Не надо стирать мазью, — усмехнулся он. — Я лучше пойду, пока на какой-нибудь ковер не покусился.

— Спасибо за помощь, — я прошла за ним до двери.

Дождавшись, когда сосед выйдет, я заперла дверь и прислонилась к ней спиной, с опаской глядя на вход в зал. Что бы там ни было, но человеческий силуэт я видела абсолютно точно. Это, конечно, не повод бежать из квартиры, это было глупо. Но кто-то же там был.

Я осторожно заглянула в комнату, прислушалась. Тишина. Только слышно, как дядя Ваня смотрит футбол снизу. Расхрабрившись, я подошла к окну, отдернула штору и решительно взялась за ручку. Свежий ночной воздух ворвался внутрь, как будто только этого и ждал. Я высунулась наружу, осмотрелась. Вроде, все как всегда. На груше никто не сидит, за окном не висит.

Я опустила взгляд вниз, надеясь, что хоть на клумбе под окном что-нибудь, оправдывающее мое поведение, увижу. И приросла к месту от пробежавшегося по спине холодка. На стене прямо под окном в нервном свете фонаря темнели борозды, будто от когтей. Я, как загипнотизированная, медленно протянула к ним руку, наивно надеясь, что это только тени от веток. Следы были глубокими и рваными.

Глава 3

Идею вызвать полицию я сразу отмела, потому что отгребу за ложный вызов, на этом все и закончится. Звонить родителям? Стыдно как-то, я ж не маленькая. Соседа опять звать? Брр. Уж лучше таинственная тень, чем этот язвительный упырь. В итоге я просто захлопнула окно, зашторила его, а для надежности еще и табуретку подставила.

Представив, как таинственный бестелесный посетитель умилится проявленной о нем заботе в виде стульчика, я задвинула его под штору. Вот пусть навернется, как я иногда в темноте.

Спать ложиться расхотелось абсолютно. В голову лезли всякие мерзкие мысли про утягивание за ноги под диван в потусторонний мир. Хотя, просто под диван тоже страшно. Там зазор маленький, я только по частям пролезу. Тьфу! Разозлившись на себя за такие мысли, я пошла варить кофе. Крепкий и много, вознамерившись не спать всю ночь. Благо, завтра выходной. И послезавтра. У меня целых две ночи, чтобы изловить коврокрада, будь это хоть монстр из-под дивана, хоть странный зверь, портящий казенные стены за окном.

Кофе, к моему огромному удивлению, не убежал, как обычно, и даже получился вполне употребимым. Я сделала глоток, все еще ожидая подвоха, но ничего не случилось. Хороший кофе, как я дома обычно делала.

— Так, — я стала ходить из угла в угол по доступному пространству с кружкой в руках, рассуждая вслух, — кто мог видеть моего коврокрада? Тьфу, вот же прицепилось словечко… Точно, дядя Ваня!

Я глянула на часы, было еще не поздно, да и слышно было, что у соседа снизу телевизор орет голосом комментатора на всю ивановскую. Так что откладывать свое расследование до утра я не стала, бросилась к двери. Уже на площадке я спохватилась, что у меня в руках снова кружка с кипятком, как раз в тот момент, когда открылась соседняя дверь. Я так и замерла, прижав кружку к груди. Сосед-упырь увидел меня, кофе и закрыл дверь обратно.

— Извините, это просто совпадение! — я попятилась, открыла свою дверь и вернулась в коридор, поставила кофе на полку и снова вышла.

— У вас еще один ковер пропал? — поинтересовался сосед, с опаской приоткрыв дверь и высунув наружу только голову.

— Нет, я все еще тот пытаюсь вернуть, — я отмахнулась и побежала вниз по лестнице.

— Тогда мне стоит носить с собой зонт, — усмехнулся сосед, спускаясь следом.

Я остановилась посреди пролета и обернулась, глядя на него с недоумением. Он так же смотрел на меня. Пауза затягивалась.

— Ну, вы идете? — не выдержал этот упырь.

— Я, конечно, благодарна вам за такое участие в судьбе моего коврика, но дядю Ваню я вполне способна спросить и одна.

— Ни секунды в этом не сомневался, — заверил сосед, продолжая смотреть на меня с ожиданием. — Пойдемте уже.

Я сделала пару шагов вниз и снова остановилась:

— Слушайте, ну серьезно, я сама.

— Хорошо, удачи вам, — кивнул он и остался стоять за моей спиной.

Я спустилась до самого подножия лестницы и снова обернулась:

— Да прекратите вы!

— Что прекратить? — растерялся сосед.

— Идти за мной.

Он глянул на разделявшую нас ступеньку и сделал шаг назад.

— Вы издеваетесь?

— Нет, я иду в магазин, — пожал он плечами. — После вашего поливания мне вдруг захотелось кофе.

— Ой, — я отступила в сторону, пропуская его вниз, — извините…

— Но за ваш так горячо любимый коврик я тоже переживаю, — усмехнулся сосед, проходя мимо.

Запищал кодовый замок внизу, хлопнула дверь, давая понять, что мужчина ушел. Я отвесила себе мысленную оплеуху за непонятливость и постучала в дверь квартиры, расположенной прямо под моей. Стучать пришлось долго, я даже забеспокоилась, все ли с дядей Ваней хорошо.

— А, что? — наконец открыл он дверь, заспанный и помятый, со стоявшими дыбом с одной стороны волосами, отлежанными о подушку, о чем свидетельствовал и красный след на пол лица.

— Простите, я думала, что вы еще не спите, — смутилась я, но уходить не спешила.

— Не сплю, футбол смотрю, — уверенно заявил он, поправляя перекрутившуюся тельняшку. — Задумался на минутку. А что случилось, Маруся?

— Да ничего, — я с досадой махнула рукой. — Подумала просто, вдруг вы курили минут десять назад и видели, что такое поцарапало стену у меня под окном…

Дядя Ваня как-то сразу напрягся, подобрался:

— Да, курил, — он указал себе за спину, — на кухне окно всегда открыто. Но не видел ничего. Может, груша веткой?

Я тяжело вздохнула:

— Разве что это ГМО-груша, скрещенная с каким-нибудь тигром. Следы как от когтей.

Дядя Ваня аж побледнел:

— Каких еще когтей, Марусь? Ты книжек своих сказочных перечитала, что ли?

— Наверное, — я не стала спорить. — Извините. Доброй ночи.

— Ты, это, зови, если что… А то тигры тебе уже мерещатся. Придумала же, эх, тигры!

— Спасибо, — я кивнула и поплелась домой.

Неторопливо поднимаясь на второй этаж, я не заметила открытой двери и вздрогнула от неожиданности, когда предо мной вдруг появилось нечто белое и шевелящееся в ореоле отдаленного, потустороннего света.

— Ой, напугали меня! — я прижала руку к груди, где понеслось галопом сердце при виде привидения, явившегося мне на лестничной площадке.

— Чего это ты шум подняла? — поинтересовалась Никитична, продолжая стоять в дверном проеме.

Сквозняк от открытой двери трансцендентно колыхал ее белую сорочку в пол, изобилующую рюшами настолько, что самой старушки было почти не видно, создавая эффект всадника без головы. На том месте, где ожидаешь увидеть голову, теперь торчали во все стороны кроваво-красные бигуди, довершая жуткий образ. Никитична отвела от лица поднятые сквозняком кружева и вопросительно на меня уставилась, напоминая, что задала вопрос.

— Да коврик вот украли, — ляпнула я первое, пришедшее на ум.

— Немыслимо! — всплеснула руками соседка, — Что ж это делается?! Помянешь мои слова, это новый сосед виноват! У нас-то все свои, никто пакостить бы не стал!

Я представила нашего “молодого вампира”, в темноте сворачивающего мой коврик с приглашением войти и гнусно хихикающего при этом.

— Зачем ему мой коврик? — я тряхнула головой, отгоняя странное видение.

— А на стене повесит и смеяться над тобой будет! — припечатала старушка.

Эта картина оказалась еще страшнее первой. Я теперь не смогу это развидеть…

— Бог с вами, Никитична, — я махнула рукой и пошла к себе. — Вы как скажете иногда. Кто ж такой маленький коврик, да еще и из-под двери, на стену станет вешать?

— А ничего, что маленький, в туалете можно повесить, — успела донести она до меня прежде, чем я закрыла дверь.

Картинка в моем сознании дополнилась, став куда ужаснее.

Кофе на полке оказался все еще удивительно горячим, будто подогрел кто. Я глотнула и задумалась, провернула ключ в замке дважды, от греха подальше. И пошла в комнату, все еще готовая не спать всю ночь и караулить таинственную тень.

Собрав все возможные подушки, одеяла и покрывала по всем полкам, я вспомнила детство и воздвигла на разложенном диване мягкую крепость, окопавшись в ней с фонариком, бутылкой минералки и мандаринками. Представив, как нежданный посетитель на мое укрепление посмотрит, я рассмеялась. Потому что, как назло, представился мне именно новый сосед, крадущий очередной коврик для стены в туалете. Стен-то четыре, маловато будет одного моего несчастного половичка.

Я проснулась от звонка телефона и резко подскочила, раскидав подушки, благополучно на меня съехавшие за ночь. Нащупав трубку радиотелефона под пятой точкой, я поспешно приняла вызов.

— Да?

— Информируем вас, что оплата услуг телефонной связи…

Я положила трубку и тяжело вздохнула, снова ложась. Все-таки уснула.

— Ну вот, — пожаловалась я потолку. — Много же я так наловлю, если спать буду.

Поднявшись, я оставила свою крепость до лучших времен, все еще надеясь подкараулить загадочную тень. Ежесекундно зевая, я зашла на кухню и поставила чайник, привычно сев на стул рядом, чтобы проконтролировать. Спать хотелось зверски, хоть на часах и грело душу “10:50”. Глаза просто-таки слипались, а голова падала на грудь, поэтому я вынуждена была встать и начать нехотя приседать.

— И проснешься, и попе полезно, — уговаривала я себя, не сводя глаз с чайника.

Кофе попытался меня взбодрить, но ненадолго. Слабость была просто ужасная. Будто я не то что не спала, а строила египетские пирамиды всю ночь в одиночку. Пришлось, скрепя сердце, лечь, померять температуру, оказавшуюся гораздо ниже нормы, и отложить мытье капризных роз под теплым душем до лучших времен, всего лишь опрыскав их с опозданием.

— Надо ж было заболеть так не вовремя, — я вздохнула и потерла зудящую шею. Села, ощупывая ее уже гораздо внимательнее. И бросилась в итоге к зеркалу.

На моей многострадальной, как физически, так и метафорически, шее красовался засос, по краям которого алели два бугорка, типа комариных укусов.

Глава 4

Такой болезни я не знала. Отдельно — да, но не вместе. Допустим, комары у меня вполне могли водиться. Допустим, что один странный комар мог укусить, попить моей крови, отползти на пару сантиметров и понять, что снова проголодался, и укусить еще раз. Или два разных комара. Но вот списать темное пятно три на три на обычный синяк я никак не могла. Уж способна отличить свежий засос от удара, не зря ж училась на врача… Но в совершенно точной невозможности появления первого я была абсолютно уверена, так как в последние полтора года вся моя личная жизнь была исключительно с завалами на работе.

Помазав кровоподтек гепарином, я села за ноутбук и принялась искать информацию в сети. И, разумеется, как назло, все ссылки вели на сайты и форумы про вампиров.

— Кто бы сомневался, — буркнула я, отодвигая ноут на колени и укладываясь в своей мягкой крепости поудобнее. — Вампиры… Ага, кусают, пьют кровь, превращают в подобных себе либо в гулей… Да в каком веке вы живете, люди?!

Дойдя до раздела защиты от вампиров, я и вовсе схватилась за голову. Мне, очевидно, надлежало ночевать в церкви, а лучше прямо в ванне со святой водой, укрывшись одеялом из чеснока. При этом стоило коварно прятать под чесночной же подушкой осиновый кол и крест, желательно серебряный. А когда доведу всем этим несчастного вампира до инфаркта, нужно отрезать ему голову, запихнуть в рот чеснок и сжечь тело.

По поводу головы дальше мнения делились: часть знатоков рекомендовали закопать ее на перекрестке и завалить камнями, другая часть — опять-таки сжечь. Зачем нужны были камни, для меня осталось загадкой. Даже если предположить, что голова каким-то волшебным образом останется дееспособной и прожует большую грязную чесночину с шелухой и корнями, то уж выкопаться зубами и вылезти из земли она ну никак не смогла бы, на этом моя фантазия пасовала.

— Так, допустим, только допустим, что я не больна на голову, — я стала рассуждать вслух, глядя на усеянный крестами и чесночными зубками фон сайта, — что ко мне каким-то невероятным образом кто-то забрался, укусил и ушел. Причем забрался через окно, оставив на стене следы когтей… Так, есть ли у вампиров когти?

Старый фильм про Дракулу уверял, что есть, другие скромно умалчивали об этом. И посему выходила нестыковка. А спустя час я и вовсе сдалась, дойдя до подростковых фильмов о вампирах. Отложила ноутбук, вылезла из своей крепости, оказавшейся не такой уж и нерушимой, и пошла готовить себе обед.

А заодно и достать чеснок. Не то чтобы я верила во все эти бредни, но седалищный нерв намекал перестраховаться. Поэтому очищенные зубчики появились на подоконниках и у кровати. Снимать с купола церкви самый большой крест, чтобы положить под подушку, я сочла кощунственным даже в мыслях, так что ограничилась чесноком. А ну как показалось, ну как все-таки расчесала комариные укусы, а уже напридумывала себе не пойми чего.

Ближе к вечеру я вспомнила про следы на стене под окном и стала торопливо собираться, чтобы обойти дом и посмотреть. А вдруг и это привиделось? Вдруг это только игры моей нездоровой фантазии? Опершись на банкетку в коридоре, я с удивлением отметила, что она не опрокинулась, не оказалась на пару сантиметров дальше, чтобы я промазала рукой, не выскользнула из-под ладони, да и вообще, вела себя как самая нормальная мебель. И вдруг я поняла, что сегодня вся квартира ведет себя настолько примерно, что я этого даже не заметила. Я удивленно оглянулась, но придраться и вправду было не к чему.

— Чудеса какие-то, — пробормотала я и вышла, заперев за собой дверь.

На улице было тепло и солнечно, так что мой хоть и легкий, но все же шарфик, сразу бросился в глаза Никитичне, традиционно бдящей за порядком у подъезда на лавочке.

— Чай, замерзла? — она наигранно удивленно глянула на небо, прикрыв ладонью глаза от солнца. — Не заболела хоть?

— Здрасьте. Простыла немного, горло болит, — соврала я, поправив цветастую ткань на шее.

— К сумке твоей не подходит, давай меняться, — совершенно неожиданно заявила старушка и вытащила из кармана легкой кофты однотонный бежевый шарфик, будто фокусник вязанку платков.

— Эм, не стоит, спасибо, — я попятилась, не ожидая такого.

— Да ладно, он новый совсем, — будто даже обиделась она.

— Давайте в другой раз, — я по дуге обошла ее и как можно скорее завернула за угол дома, вздохнув там с облегчением.

Дойдя по дорожке до нужного окна, я остановилась и озадаченно поскребла затылок. В принципе, под окном, а вернее, вокруг него когда-то был балкон, отвалившийся в связи со своим аварийным состоянием, как и три таких же, находившихся выше. Теперь в нашем лысом столбике замурованных балконных дверей одиноким орлом торчал последний балкон на пятом этаже. Так что следов на стене от давешней катастрофы было предостаточно.

Но трогала-то я вчера именно ту часть, что была заделана свежим красным кирпичом и наспех утеплена и закрашена приблизительно похожей на общий колорит краской. А сейчас наблюдала просто здоровенное пятно отвалившейся вместе с утеплителем краски, обнажившей кирпичное нутро. Без каких-либо когтей, разумеется.

— Но ведь вчера все было, — растеряно пробормотала я, вспоминая, что сами следы как раз до кирпича и доходили, а вот утеплитель был на своем месте.

— Что, опять тигров ищешь? — окликнул меня из открытого окна дядя Ваня.

— Ага, — я кивнула, подходя по зеленому газону ближе. — Отвалился кусок стены. А вот где он?

— Так дворник утянул утром на мусорку, чтоб его назад не приделали, а положили новый лист, как положено, — просветил меня дядя Ваня, затушив окурок о подоконник.

— Чудеса какие-то, — я развела руками, продолжая как завороженная смотреть вверх.

— Чудеса, что у тебя шарф дурацкий, — усмехнулся он. — Сымай, а то на клоуна похожа.

Я даже обиделась на такое. Дался им всем мой шарф? Ну да, в дурацкие цветы, пестрый и аляповатый, но все нужное хорошо скрывал от посторонних глаз. Да и вообще, мне его тетя подарила еще пару лет назад, а я так удачно забыла выбросить.

— Нормальный шарф, — огрызнулась я. — Простыла, горло болит, а других у меня все равно на лето нет. Не в зимнем же ходить такой жарой.

— Давай пива нагрею, прополощешь — как рукой снимет, — тут же предложил он.

— Нет, спасибо, я уж как-нибудь до аптеки дотерплю, — отмахнулась я.

— Ну, бывай тогда, выздоравливай, — дядя Ваня скрылся в недрах кухни.

Я постояла еще немного, глядя на дыру под своим окном, вздохнула, потерла шею через шарф и пошла в сторону аптеки, хоть мне там ничего и не надо было. Просто хотелось прогуляться.

Почти дойдя до конца дома, я остановилась, задумавшись. А вдруг приснилось? Мало ли. У меня и раньше бывали настолько реалистичные сны, что я путала их с действительностью. Помню, было мне лет пять, когда я увидела двух огромных черных как ночь собак, бежавших прямо на меня во дворе дома. Были уже сумерки, я одна на площадке. Я тогда со всех ног бросилась к папе, разговаривавшему с соседом у подъезда. Он взял меня на руки, зареванную, заикающуюся, а я все показывала на тех собак, похожих на ротвейлеров, севших прямо у его ног и не сводивших с меня глаз.

Потом, когда я рассказала об этом уже дома, он долго ругал меня за то, что я выдумываю и вру. И что это мне приснилось, такого быть просто не могло. А я до сих пор помню эти жуткие взгляды и висящие из пастей кроваво-красные языки, будто пламя вырывалось наружу.

Я поежилась и скорее пошла дальше.

В итоге я прогуляла по улицам и магазинам до темноты, настолько мне не хотелось возвращаться в пустую и такую враждебную ко мне квартиру. Питомца, что ли завести? Рыбок, например. Они молчат, а мне этого так не хватает после гомона и криков в поликлинике. Я даже остановилась напротив уже закрывшегося зоомагазина, находившегося через улицу от моего дома.

А вот следующий магазин привлек мое внимание совершенно случайно, когда я просто повернулась идти дальше. Про магазин женского белья я забыла напрочь, хоть он и располагался так близко от дома. Как-то все не до того было, то работа, то отчеты, то санстанция, то отоспаться хочется в выходные, да и ноги давно носили меня по одному и тому же маршруту от дома до работы и от работы до дома, иногда сворачивая в продуктовый.

А тут вдруг увидела манекенов в витрине, и как-то резко стало неудобно и совестно перед неизвестным вампиром, потому что я теперь ума не могла приложить, как вообще можно было добраться до моей сонной артерии через ту байку с капюшоном, в которой я сплю даже летом.

Я мотнула головой и едва удержалась, чтобы не плюнуть под ноги от злости на себя за такие мысли. Буду я еще жизнь ему облегчать!

Дверь в подъезд была кем-то заботливо подперта камнем, так что я вошла, не копаясь полчаса в сумке, как обычно, запоздало вспомнив, что дверь в квартиру никто мне камушком не подпер, ключи таки нужны. И остановилась сразу у открытой двери под лампочкой, потому что на этажах свет загорался строго в десять, и ни минутой раньше. Поэтому я и смогла не встрять случайно в чьи-то разборки, звуки которых доносились сверху.

— Тебе тут не рады, запомни это, — зло бросил кто-то.

— На память пока не жаловался. Это все? — тихо ответил другой.

— Если это действительно твоих рук дело, то суда не избежать. Про казнь, надеюсь, ты тоже не забывал, — рыкнул первый и хлопнул дверью, резко оборвав разговор.

— Дадите вы забыть, — раздался тяжелый вздох, щелкнул еще один замок.

Я так и замерла, засунув руку в сумку по локоть. Какая еще казнь? Надеюсь, тут не завелась организованная преступная группировка по краже ковров из-под двери. И все же это было странно. Я, вроде, со всеми в подъезде знакома, однако с таким эхом и полушепотом голоса не узнала.

— Жуть какая-то, — тоже шепотом сказала я и пошла наверх.

В темноте замочную скважину пришлось искать, как всегда и бывает по закону подлости, очень долго. И мне было неуютно после услышанного разговора. Казнь, вроде, отменили, насколько я могу знать при своей далекости от какой-либо вообще политики. А за что там раньше казнили? За серийные убийства с особой жестокостью, нет? Рука с ключом зашарила по ручке двери быстрее. И тут резко открылась дверь рядом, заставив меня подскочить и выронить пакет.

— Добрый вечер, — сосед, чьего имени я все еще не знала, проводил взглядом подкатившуюся к его ногам в единственном луче света из коридора головку чеснока. — Вам помочь? Или вы просто решили подкараулить здесь своего коврокрада?

— Господи, как же вы меня напугали, — я, наконец, вставила ключ в замок и вздохнула с облегчением.

— Извините, — он поднял чесночину за длинный сухой хвостик и задумчиво крутанул в пальцах, — но мне кажется, что напугать вас даже слишком легко, так что я не старался.

— Не хватало еще вам так стараться, — фыркнула я и пожала головку чеснока в его правой руке, будто здороваясь. — Мария. А то как-то неудобно уже. Кофе облила, лампочку менять заставила, и даже не представилась.

— Да, теперь мне гораздо спокойнее, — усмехнулся он и отпустил чесночину, — когда знакомые кипятком окатывают, это не так печально. Григор.

— …ий? — добавила я, так как он замолчал.

— Нет, спасибо, — Григор, раз уж быть Григорием он не захотел, закрыл свою дверь, открыл мою, обошел меня и спустился по лестнице.

А я постояла еще немного, задумчиво прокручивая чесночину в руке, пожала плечами и зашла, наконец, домой.

Глава 5

Вся надежда была на воскресенье, так что в этот раз кофе у меня был в трех кружках и двух термосах. Не поможет кофеин, так хоть количество жидкости не даст уснуть, вот только окапываться мне тогда придется в туалете.

С большего я уже воспринимала свою неизвестную хворь даже с юмором, обвиняя несуществующего вампира просто за неимением других вариантов. И все же одну ночь не поспать, чтобы окончательно убедиться, что я просто мнительная, мне не помешает. Да если и полезут монстры из-под кровати, я скорее тапками их отлуплю, чем съеду из этой несчастной квартиры, расположенной всего в десяти минутах ходьбы от поликлиники. От родителей мне приходилось ехать на работу больше часа. Так что нет уж.

— Ну, давай, приди, не разочаруй меня, — подхихикивала я, развешивая чесночные бусы по всем углам.

Дух в квартире стоял непередаваемый, глаза уже слезились, так что я грешным делом заподозрила себя в вампиризме. Если верить некоторым статьям в интернете, то для превращения достаточно одного укуса. Но в гроб меня не тянуло, зубчик чеснока я, хоть и с отвращением, но сжевала для надежности, на солнце сегодня гуляла.

Просидев в своей крепости до часа ночи, я перешла на просмотр вампирских сериальчиков, потому что в сон клонило просто невыносимо.

— Какой бред, — пробормотала я, укладываясь поудобнее и надевая капюшон байки, застегнутой под самый подбородок.

Проснувшись от трели будильника, поставленного на шесть утра исключительно для перестраховки, я подхватилась и скорее провела по экрану мобильного, пока не перебудила весь дом. Обведя слипавшимися глазами комнату, я проснулась окончательно.

Ноутбук был убран на стол к моим капризным розам, чесночные бусы аккуратно перевешены все в один конец, а те, что были на подоконнике, так еще и глумливо надкушены в нескольких местах. Моя байка сиротливо висела на спинке стула, предательски оставив меня только в спортивном топе.

Меня как подкинуло, я буквально в мгновение ока прилипла к зеркалу в коридоре, с ужасом рассматривая второй засос с комариными укусами по краю.

— Да чтоб тебя волки порвали! — воскликнула я, невольно повторяя одну из любимых фразочек Никитичны.

Мои зубы были в полном порядке, глаза были красными исключительно от полуночного просмотра сериалов, в зеркале я отражалась вполне успешно, хоть и непрезентабельно, да и в летучую мышь, как и в обычную, не превратилась. Напрашивался вывод, что я лунатик, а комаров в квартире гораздо больше, чем я думала. Допустим, что снять байку я могла и в полудреме, даже не запомнив этого, ноут убрала, когда вставала в туалет… Но зачем я тогда чеснок погрызла?

— Бред сивой кобылы, — я стукнула по зеркалу от досады, — должно же быть какое-то простое объяснение!

Поиск каких-либо следов, кроме явных следов зубов на чесночных бусах, не дал результатов. Подоконники были кристально чистыми, как и пол под ними, что опять-таки свидетельствовало о том, что в окно никто не влезал. Дверь была заперта именнотак, как я это обычно и делала, на два оборота. Мысль о влезании в вентиляционные отдушины я сразу отмела. Самым безумным вариантом на ум пришло то, что в доме завелась кровососущая летучая мышь, не брезгующая чесноком. Но идти на чердак дома, чтобы это проверить, я не рискнула. Так что весь развешенный до этого чеснок отправился на карниз на кухню, висеть для красоты, потому что спать в таком духу из-за мыши я больше не решилась бы, и так голова болеть начала.

Вновь засев за поиски информации, я наткнулась на интересный факт. Вампиры якобы не могут входить в чужое жилье без приглашения. Но я-то никого не звала! Да и все мои знакомые заходили ко мне беспрепятственно, кажется. Хотя… «Здравствуйте, проходите», — стало уже моей дежурной фразой на работе, так что я произносила ее, даже не замечая, на автомате. Но не во сне же. Со злости я достала из сумки блокнот, оторвала три стикера и написала на них «НЕ ВХОДИТЬ!» очень жирно и достаточно гневно.

Наклеив два из них на окна изнутри, но надписью наружу, я пошла с третьим к двери. Оставить записку на дверном глазке с надеждой, что неизвестный кровососущий злоумышленник заглянет в него с той стороны, я не рискнула, так что вышла на площадку и прихлопнула стикер снаружи на уровне глаз. И осталась стоять там, почему-то ожидая, что сейчас всенепременно откроется дверь по соседству. Не открылась. Еще бы, я одна такая ненормальная не спать с утра пораньше в воскресенье, да еще и такое пасмурное и печальное. Я разочарованно вздохнула и вернулась домой. И с чего я только так подумала?

После этого я долго копалась в своих полках, но к сожалению, так и не нашла там космического герметичного скафандра, или хотя бы водолазного костюма, в котором можно было бы спать. Теперь мне было одновременно смешно и страшно. А услышав, что о мою дверь что-то стукнулось снаружи, я и вовсе подскочила, как в старые добрые времена, когда квартира выживала меня из себя всеми силами.

Я положила зимний лыжный костюм обратно в антресоль и с опаской подошла к двери, посмотрела в глазок. Он был самым наглым образом заклеен какой-то бумажкой. Я распахнула дверь, преисполненная возмущения, и обнаружила, что обзор мне закрывал второй стикер, на котором было написано: «Даже в мыслях не было, могли и не просить». Я скомкала бумажку и закрыла дверь. Но тут же спохватилась, снова достала блокнот, наскрябала там «У вас есть летучие мыши?» и приклеила под первым стикером на двери.

На этот раз я даже успела яичницу пожарить и кофе сварить, пока ждала нового стука в дверь. Не дождавшись, пошла проверить сама, ну или хотя бы снять глупый вопрос, пока никто не увидел.

Но под моим стикером висела бумажка со схематично нарисованной летучей мышкой с подписью «Вот такая. А вам зачем?». Я так и замерла с кружкой кофе в руках, глядя на этот рисунок.

— Если вы хотите и мою мышь облить кипятком, — вдруг открылась соседняя дверь, — то это уже жестокое обращение с животными, я полицию вызову.

— Да нет, вы что! — возмутилась я, скорее спрятав кружку за спину. — А посмотреть можно?

— Она спит, — Григор многозначительно глянул на бьющий в окна на лестнице тусклый утренний свет. — Ночью приходите, покормите как раз.

Я невольно тронула шею свободной рукой:

— Покормлю? Кровью? — я даже попятилась на шаг.

— Яблоком, — сосед отнесся к моей идее весьма скептично. — Но если так уж сильно хотите устроить Мине несварение, то дайте томат, только давайте без крови обойдемся. Это летучая собака, крылан, она фруктами питается.

— То есть, не кусается? — обрадовалась я.

— Это смотря как в руки взять, — пожал плечами сосед. — А вам надо, чтобы обязательно кусалась?

— Нет, — открестилась я.

— А почему вдруг «не входить», если это не большая тайна? — кивнул он на самую первую записку на двери.

— Да так, уборкой занялась, — смутилась я. — А ко мне любят все подряд без стука и спроса заходить, как к себе домой.

— Это, по меньшей мере, невежливо. Во всяком случае, когда под дверью уже не написано «добро пожаловать».

Я с досадой глянула на то место, где обычно лежал мой коврик:

— И кому он только понадобился?

Перед глазами снова встала картина, обрисованная Никитичной, то есть хохочущий над моим ковриком, повешенным на стену в туалете, Григор. Посмотрев на соседа, я поняла нереальность этого видения. Язвительный — да. Но точно не хохочущий. Скорее просто руки глумливо потирал бы.

— Не смотрите так на меня, я не большой фанат ковров, — покачал головой Григор.

— Да вот думаю, раз уж у нас тут завелся какой-то маньяк, то вдруг он просто трупы в ковры заворачивает, чтобы вынести? — пробормотала я, вспомнив случайно услышанный разговор.

— А что, ваш коврик был два на два? — он обвел взглядом лестничную площадку.

— Маленький.

— Тогда вряд ли он заинтересовал бы маньяка, разве что какую-то отрезанную часть тела дома нашел и искал, во что завернуть.

— Тьфу на вас! — возмутилась я.

— Ну, хоть не кофе, уже прогресс, — криво усмехнулся сосед. — Так что, будете крылана смотреть?

— А во сколько?

— Обычно в девять просыпается.

— Ну, если я вам не помешаю, — я неуверенно пожала плечами. Было и жутко любопытно, и как-то неудобно. Причем вовсе не из-за летучей мыши. Или собаки? Просто я как-то давно уже не ходила вечером домой к мужчинам не с целью оказания медицинской помощи. А тут вроде и просто крылана иду покормить, но при этом сама же напросилась, никто меня не звал изначально. Неловко вышло.

— Не помешаете. Как раз убедитесь, что ваш коврик не висит у меня где-нибудь на стене.

Я покраснела так, будто он мог прочитать мои мысли о глумлении над проклятым спертым ковром.

— Уверена, что не висит, — соврала я, скорее пятясь обратно в свою с некоторых пор совсем ненадежную квартиру.

— Тогда мы будем вас ждать, — напомнил сосед уже через дверь.

Я постояла, прислонившись спиной к двери и едва сдерживая нервный смех. Вот и заманил меня вампир в свое логово к летучим мышам. И краденным коврам.

— Ладно, хоть смогу посмотреть и убедиться, что зря его вампиром прозвали, — пробормотала я, глотнув уже подстывшего кофе. — А то уже неудобно перед соседями с моей нервной реакцией на комариные укусы.

Ведь действительно, шею я вполне могла и расчесать до кровоподтеков, чеснок сама вчера пожевала, страдаю лунатизмом, как в детстве бывало. Никаких следов проникновения в квартиру не было, а я немного мнительная. Ну ладно, сильно мнительная и паникерша, а еще принимаю свои сны за действительность.

И вправду занявшись уборкой, я немного отвлеклась и успокоилась. Даже сделала то, что делать исключительно ненавижу: занавесила окна и вытрясла пыльные шторы, а потом полезла со шваброй под диван, погонять там монстров, жаждущих утащить меня в бездну поддиванья. Ну и пыль заодно. Сунувшись в темные недра мебели, я вдруг услышала оттуда шипение и подскочила, как ужаленная.

Глядя на узкий зазор от края мебели до пола со стула, на котором оказалась в мгновение ока с ногами, сама не знаю как, я осторожно вытянула ногу и тронула конец швабры. Швабра вздрогнула, зашипела и вдруг вильнула в сторону, стала втягиваться во тьму. Я заорала, не придумав ничего лучше.

— По четвергам вы воете, а по воскресеньям изображаете баньши, — вдруг донеслось с лестничной площадки. — Интересные у меня соседи, однако.

— Тут под диваном что-то! — я даже с места не тронулась, сочтя стул лучшим вариантом, чем бежать в коридор.

— Пыль? — предположил сосед все еще с лестничной площадки.

— Пыль не шипит.

— Смотря чем полить.

— Сами посмотрите!

— Не могу, вы же просили не входить, а я уважаю чужие странности.

— Да войдите вы уже, наконец, — взмолилась я. — Я не могу слезть со стула.

— Высоковато для вас? — ехидно уточнил Григор, войдя в комнату. — У вас снова входная дверь нараспашку.

— Собаки-то нет, так что сбегать все равно некому, — я досадливо закусила губу, поняв, что не заперла ее, а сквозняк тут коварный, если не прижать дверь как следует.

— Кто у вас тут опять ковры крадет? — сосед взял конец швабры и потянул.

Из-под дивана с шипением выехал на другом конце швабры огромный серый ком, шевелящийся и немного помятый.

Я уже хотела снова покричать, но сдержалась, когда на коме вдруг открылись огромные желтые глазищи.

— Поздравляю, у вас под диваном из пыли зародился кот.

Глава 6

— О боже, откуда он тут взялся? — я спустилась, наконец, со спасительного стула и подошла ко все еще шипевшему коту.

— Либо это потусторонняя тварь, обитающая в мире под кроватью, — задумчиво начал Григор, — либо он просто забежал в открытую дверь. Как вам больше нравится думать?

— Конечно же забежал, я не верю в потусторонние силы, — фыркнула я. — Ты чей такой хороший, котик?

— В случае если вы правы, он вам не ответит.

Кот глянул на меня, на соседа, снова на меня и со всех лап бросился ко мне, взобрался по моим штанам и байке, как по дереву, и истошно заорал, усевшись на моих руках, которые я еле успела подставить под его попец.

— Не ответил. Значит, действительно просто кот, — хмыкнул Григор. — Помочь искать хозяев?

— Не надо, спасибо, я объявление напишу, — я погладила пушистое пыльное нечто, продолжавшее орать дурным голосом.

— На стикере?

— На принтере на работе, — усмехнулась я. — По подъездам расклею. А пока пусть у меня побудет.

— Маруська, чего верещала-то? — донеслось из коридора, и в комнату важно вплыл брюшком вперед дядя Ваня, удивленно глянул на зашторенное окно, на кота, на Григора.

— Кота испугалась, — смущенно призналась я, повернувшись к соседу снизу и показав пушистика, уже прилично оттянувшего мне руки. — Не знаете чей?

— Неа, у нас в подъезде не было такого, — дядя Ваня почесал щетину на подбородке, пошевелил усами. — Твой, значится, теперь, раз выбрал хозяйкой.

— Швабру он мою покусать выбрал, а не меня хозяйкой, — отмахнулась я.

— А ты тут что забыл? — тут же переключился дядя Ваня на Григора, тихо стоявшего за моей спиной. — Медом намазано? Или еще чем?

— Помочь пришел, — пожал он плечами. — Если бы вы кричали, я бы, пожалуй, тоже пришел.

— За Маруськой есть кому присмотреть, иди отседова, — насупился бывалый носитель тельняшки.

— Знаете, спасибо большое, но вы оба можете идти, я дальше сама справлюсь, — встряла я.

Дядя Ваня бросил ну очень неодобрительный взгляд на меня, но все же развернулся в тесном дверном проеме и вышел.

— Извините, — шепнула я оставшемуся соседу, — они тут обо мне пекутся, как о единственном враче в доме.

— Я их понимаю, — кивнул Григор и тоже вышел в коридор. — Только я ж вас не краду в ковре, зря они переживают.

— Спасибо. Еще раз, — я закрыла за ними дверь и посмотрела на кота, затихшего ненадолго. — Ну и что нам с тобой делать теперь?

Кот опять противно заорал на одной ноте.

— Тебе определенно нужен лоток, — я почесала орущего благим кошачьим матом пушистика и тяжело вздохнула. — И помыться.

В зоомагазин на соседней улице я бежала практически бегом, чтобы кот, оставшись дома один, не решил вдруг поискать пока несуществующий кошачий туалет где-нибудь в углу. И еще быстрее назад, уже со всем, что рекомендовала опытная продавщица.

— Постой, Маруська, — окликнула меня сидевшая на лавочке Василиса Никитична, мимо которой я так надеялась проскочить как можно быстрее, сделав вид, что не заметила.

— Да? — обернулась я с видом «но лучше бы нет».

— Не водилась бы ты с новым соседом, — со знающим видом порекомендовала она мне.

— Почему? — обреченно спросила я, потому что обычного согласия с моей стороны было бы не достаточно, тогда соседка стала бы подкарауливать меня около двери и все равно высказала бы мне свое веское мнение, но дней за десять и с частыми повторениями для лучшего моего усвоения.

— Сама посмотри, он же, как есть, упырь какой-то! — воскликнула она, возмущенная моей недогадливостью.

— Да тут все хороши, — буркнула я, но очень тихо, ибо чревато. — И что же в нем страшного? Помимо того, что он в шкафу от вас прятался.

— Вот помянешь мои слова, — погрозила пальцем Никитична. — Обесчестит да и кинет, а ты озлобишься, станешь, как дядька твой был.

— Моего дядю тут сосед обесчестил? — я чуть пакет не выронила, и только потом спохватилась, что это она обо мне, вообще-то. — Тьфу на вас, Никитична! Меня, чтоб обесчестить, надо было лет пять назад подкараулить. Да и что плохого он мне может сделать? Пока что только помогал по первому крику, между прочим.

— Эх, Маруська, ничего-то ты не понимаешь, — махнула на меня рукой соседка.

— Ну так объясните, — предложила я, глянув на небо. Хоть солнца и не видно, но время уже явно за обеденное, а кот все еще без лотка.

— Сама поймешь, да поздно будет, — сникла Никитична.

— Вот когда пойму, тогда и подумаю об этом. А пока извините, у меня там кот немытый сидит без лотка.

— Кот? Это хорошо, что кота завела, молодец, — обрадовалась соседка. — Не так скучно одной будет.

— Мне и так тут слишком весело, — я перехватила пакет поудобнее и открыла, наконец, дверь.

— А шарф все равно смени, этот тебе не идет, — долетело вслед.

— Сама знаю, — тихо пробубнила я. — Выброшу, как только меня кусать перестанут.

— Блохи? — поинтересовалась у меня соседка сверху, в грудь которой я уперлась, войдя в темный подъезд.

— Да. Кота подобрала, — я задрала голову, чтобы видеть ее.

Степанида Степановна посмотрела на меня с высоты своих тощих, как жердь, двух метров и неодобрительно сдвинула брови к неизменным затемненным очкам. Как всегда, она была в сером костюме тройке, из-под которого выглядывало пышное, видимо, для компенсации полного отсутствия груди, жабо рубашки, и с огромной, идеально гладкой гулькой прямо на макушке. К своему стыду, я чаще при разговоре с ней смотрела на эту гульку, чем в глаза собеседницы. Как она ее такой делает? Ни единая волосинка никогда не выпадет, будто она родилась с этой чертовой гулькой.

— Блох нужно срочно вывести, — она жестом фокусницы вдруг протянула мне будто из воздуха визитку ветеринарной лечебницы в длинных кроваво-алых ногтях.

— Прямо сейчас этим и займусь, — я старательно опускала взгляд на уровень глаз Степановны, но он упорно возвращался на гульку. Получалось, что я все время кивала в разговоре с ней.

— Прекрасно, — она плавным движением как-то обтекла меня, оказавшись по другую сторону в тесном пространстве, и вышла из подъезда.

— Мои соседи меня берегут, — усмехнулась я, глядя на визитку в полумраке. — Хоть от блох, хоть от новых соседей.

Стоило мне подняться на одну ступеньку, как на первом этаже распахнулась дверь, явив мне счастливого обладателя запятнанной тельняшки.

— Ну что? — радостно спросил у меня дядя Ваня. — Пойдем, помогу кота мыть?

— Да я сама справлюсь, — отмахнулась я.

— Да брось, когда мои котятами еще были, так мы с женой, земля ей пухом, вдвоем чуть справлялись, — заверил он.

— Котята были? — мне показалось, что я ослышалась из-за эха в подъезде.

— Да, котята были, — как-то вдруг смутился сосед. — Купать же их надо было, вечно вымажутся.

Я представила купание котенка. Одной рукой держишь за шкирку в тазике, другой мылишь и поливаешь. Главное, под краником этого не делать, чтобы кот от шума воды не паниковал. А тут вдвоем чуть справлялись.

— Знаете, я сама, спасибо, — я прошмыгнула мимо него.

Но тут же открылась дверь рядом, показался старший сын дяди Вани, живший с семьей тут же.

— Что, кота завела, Маруся? — чему-то обрадовался и Федя.

— Да, завела, но помою одна, спасибо, — я скорее припустила наверх, в родимую квартирку, где смогу укрыться от резко массово возжелавших моей крови соседей.

Однако, открыв дверь, я увидела до того недовольный взгляд сидевшего прямо на пороге кота, будто чем-то перед ним провинилась за время своего отсутствия, что даже грешным делом подумала позвать-таки дядю Ваню, чтобы помог.

— Чем ты, пончик, не доволен? — спросила я и переступила кота, входя в квартиру.

Кот уже почти привычно заорал дурным голосом на одной ноте. Я достала из кармана визитку ветеринара, подумав, что осмотр не помешал бы, вдруг у него с горлом что-то, раз уж он умудряется издавать до того мерзкий звук. Стоило только белому прямоугольнику с мелким шрифтом появиться на свет, как кот заткнулся и стал вести себя как нормальное животное семейства кошачьих. То есть замурчал, потерся о ноги и побежал на кухню.

— Чудодейственная визитка, — пробормотала я, глядя ему вслед. — Надо ее на лоб наклеить, чтобы кот все время себя так вел.

И тут же визитка каким-то образом буквально вывернулась у меня из пальцев и упала на пол, залетев под банкетку. Я брякнулась на колени, скорее заглядывая в узкую темную щель. Рядом со мной туда уже смотрел кот. Мы с пушистым приятелем переглянулись. Визитки не было.

— Ладно, нет, так нет, — я пожала плечами и поднялась. — Пойдем мыться. А то вдруг у тебя и вправду блохи.

Кот испарился так быстро, будто его и не было вовсе. Я только моргнуть успела, а этого пончика уже и след простыл.

— Вот гад пушистый, как ты мог понять, о чем я говорю? — я растеряно оглянулась.

Вытаскивая кота из-под дивана практически за задние лапы, я уже готова была созвать на помощь весь дом, а не только знающего дело дядю Ваню. Кот оказался сильнее меня, а звуки, которые он теперь издавал из-под дивана, никак не могли принадлежать нормальному животному.

— К вам можно? — донеслось из коридора.

— Да, и поскорее!

— Я так понимаю, вам снова нужна помощь? — раздалось практически надо мной.

— Да, ради всего святого! — взмолилась я, не имея возможности выглянуть из-под дивана, но как никогда радуясь тому, что снова не заперла дверь, став совсем рассеянной в последнее время. — Я не могу справиться с этим монстром!

— Держите его крепче, — Григор взялся почему-то не за ноги, а за самую выступающую часть моего таза, и дернул вниз.

Мы с котом вылетели наружу вместе с куском обивки со дна дивана. И тут же кот извернулся, выскользнул из моих рук и припустил обратно. Я только и успела, что откинуть челку с глаз, так как ничего не видела, а мой спаситель уже поймал кота за шкирку и поднял, придерживая второй рукой под пузо.

— Ого, какой вы быстрый, — восхитилась я.

— Для мужчины это не комплимент, — совершенно невозмутимо сообщил он мне. — Держите кота. Как назвали?

— Пончик, — я залилась краской от неуместной шутки, но все же поднялась и взяла кота на руки. — Только я в этот раз не кричала, чего же вы пришли?

— Кот кричал, — пожал плечами сосед. — А с тем, какие странные звуки вы способны иногда издавать по четвергам, например, я подумал, что это вполне могли быть и вы. Вдруг у вас воскресные мяуканья.

— Ну, знаете ли! — возмутилась я.

— Не знаю, потому и пришел спросить.

— Вы — хам.

— Каюсь, — развел руками мужчина, ничуть раскаяния при этом не проявляя. — Берите полотенце и лезьте в ванну, помогу мыть.

— Что мыть? — мое воображение на этом немного сломалось, но потом я вспомнила про кота, вернее, он сам о себе напомнил, вновь заорав благим кошачьим матом.

— Себя пока не дам, так что на выбор кот и вы.

— Определенно, лучше кота, — я перехватила пушистого тирана одной рукой, а второй полезла в шкаф за полотенцем.

Кот, разумеется, полез туда вместе со мной, вытащив на пол все, до чего успел дотянуться.

Глава 7

Мы втроем были мокрыми до нитки. Хотя, мне смутно казалось, что Пончик был самым сухим из нас. Кот самым наглым образом умудрялся запрыгнуть на створку душевой дверки, установленной на край ванны, а это получалось довольно высоко. И, снимая его оттуда, мы могли только ругаться на орущее на нас в ответ животное. На дне ванны оказались все имеющиеся полотенца, все баночки с шампунями, гелями, кремами, мои тапки, я сама, оторванный кран и пушистый коврик. В общем, Пончик тащил себе на замену все, что успевал схватить при очередной попытке побега.

— Это же каторга, а не мытье, — я забросила назад мокрые волосы и оглянулась на учиненный погром. — А я еще одна думала справиться.

— Наивная, но похвальная самоотверженность, — усмехнулся Григор. — Там, кажется, были еще полотенца на полу.

— Да, — я посмотрела на кота, теперь уже сидевшего у меня на руках тихонько. — Мы их все из шкафа вытащили.

Спустя мгновение Григор вернулся со стопкой полотенец, но предусмотрительно не подносил их к Пончику, бывшему наготове.

— А вы крылана тоже купаете? — вдруг подумалось мне, пока мы в четыре руки вытирали и укутывали кота.

— Не так катастрофично, — кивнул сосед, взял кота и отступил, дав мне, наконец, возможность подняться из образовавшегося на дне ванны завала.

Я тяжело вздохнула, стянула мокрую насквозь байку, чтобы не залить пол, бросила ее в кучу-малу, и только после этого шагнула из ванны на кафель. И слишком поздно спохватилась, что вырез майки глубокий, и теперь моя шея была на всеобщем обозрении. И если кот даже не взглянул на нее, то сосед заметил странные отметины.

Я торопливо повесила на шею полотенце и нервно улыбнулась:

— Может, кофе?

— Да, спасибо, — Григор вышел с притихшим на его руках котом. — Только я переоденусь, если вы не против.

С чего бы мне быть против, я не знала, но мне так и свербело теперь сказать «нет, так сиди», так что пришлось прикусить язык и кивнуть. И торопливо переодеваться самой, пока его нет. А то ходит уже как по коммунизму.

Я привычно прикрыла жалюзи на кухне, чтобы видеть огонь на плите ради всеобщей безопасности, но он удивительным образом не угасал самостоятельно. Кофе не сбежал, не пригорел, не оказался чем-нибудь другим, в очередной раз меня порадовав. Появилось такое странное ощущение, что коварная квартира смирилась с моим присутствием и даже объявила перемирие против общего невидимого врага. Знать бы еще, кто наш загадочный враг. Я повернулась, протянув руку к подставке за ложечкой, но с удивлением обнаружила, что искомый прибор уже в моей руке. Я мотнула головой, отгоняя наваждение.

— Просто рассеянная, взяла раньше и не заметила, — заверила я сама себя и положила сахар в свою кружку.

Кот, укутанный в два полотенца, мяукнул со стула, внимательно за мной наблюдая. Я оглянулась на него и увидела тень в коридоре, отчего сердце подскочило к горлу. И только проглотив его обратно, я сообразила, что это мой сосед на лестничной площадке, а не та же таинственная тень, что украла мой коврик…

— Что вы там делаете? Заходите, кофе уже готов, — окликнула я Григора.

— Надо бы заменить сердцевину у замка, а то у вас дверь сама открывается, — напомнил мне о наболевшем сосед.

— Вы уже и замок мой разобрать успели?

— Нет, только посмотрел, — Григор остановился около Пончика.

— Сладкий? — уточнила я у погладившего кота соседа, снова упакованного по самое горло в черное, как и всегда.

— Как минимум довольно милый, — усмехнулся он и убрал руку. — А если вы про кофе, то одну ложку сахара. И что это у вас за гирлянды?

Я глянула на вязанки чеснока на окне, о которых успела благополучно забыть, и махнула рукой:

— Это пережитки суеверий. Да и красиво, аутентично, как у бабушки в деревне.

— Раньше еще и бусы чесночные многие носили для защиты, — усмехнулся Григор.

— От кого? — насторожилась я.

— От гриппа.

— А, — я вздохнула с облегчением, вспомнив, что мне и самой такие когда-то в садик зимой надевали. Не из сплетенных в косу головок, конечно, а просто из маленьких зубчиков.

Я оставила ложечку в кружке, зная, что многие предпочитают размешать сахар куда тщательнее меня, и полезла в полку за печеньем. И едва не подскочила от раздавшегося звона и шипения, как в старые добрые дни моего заселения в нелюбезную однушку.

— Что случилось? — я захлопнула дверку, отгородившую меня от окружающего мира, и понаблюдала, как Григор трясет обожженной рукой и пятится к раковине.

— Ничего, облился, — он поставил кружку на край и включил воду, сунул под кран руку. — Ваш кофе буквально жаждет меня когда-нибудь убить.

— Ну извините, но на этот раз кружка была не в моих руках, да и ковер никто больше не крал, — я подобрала с пола выроненную им ложечку и бросила ее в мойку, стоило только ему убрать из нее руку. — Так что на мои ритуалы черной кофейной магии это никак списать не выйдет.

— Дурной пример заразителен, — он взял кота вместе с коконом в свободную от кружки руку и понес его в комнату, включил там свет, клацнув по выключателю кружкой.

Там соседу все не сиделось на месте, он ходил из угла в угол, что-то рассматривая, брал в руки то рамку со старым фото, то книгу с полки. Я внимательно за ним наблюдала, сидя с котом на диване и почесывая его между все еще мокрых ушей.

— Что-то конкретное ищете? — не выдержала я спустя пять минут такого внимательного обыска.

— Ищу признаки черной кофейной магии, — усмехнулся сосед, оставив, наконец, мое книжное собрание мировой классики в покое. — У вас тут крайне мало обрядных и культовых предметов для черного мага.

— А вы, я так понимаю, знаток?

— Любитель, — пожал он плечами, так и оставшись стоять напротив меня с нетронутой кружкой.

— Сядьте, ради бога, а то мне все кажется, что вы сейчас выплеснете свой кофе на меня в отместку, — не удержалась я и похлопала по дивану рядом, намекая, что в комнате достаточно горизонтальных поверхностей, пригодных для сидения, чтобы не стоять вот так над душой.

Но он сел, зачем-то, именно туда, куда я и указала, так что мне с котом пришлось отодвинуться от слишком близкого соседства.

— Не обязательно было так буквально, — я отгородилась котом, сев вполоборота, и зачем-то еще и без того высокий ворот гольфа подтянула еще выше.

— Ну, так вы же уточняйте, а то фантазия у меня богатая, я выбрал именно то место, откуда не смог бы выплеснуть на вас кофе. Только вылить, — пожал плечами сосед.

— С вами вообще ни в чем нельзя быть уверенной.

— Отпустите кота, — Григор снова сократил расстояние между нами и потянул за край полотенца.

— Что? — я прижала Пончика сильнее.

— Он уже высох. Коту очень важно вылизаться после мытья, чтобы нанести на шерсть защитный слой из слюны. А еще вы его так задушите.

Я скорее разжала руки, и кот с недовольным мявом выпутался из полотенец и спрыгнул на пол, встряхнулся, став похожим на меховой шар со светящимися глазищами. И заорал, как умеет только он, долго и протяжно, на одной ноте, будто сдувающийся шарик.

— Пойдем, тиран, покормлю, — я скорее поднялась и пошла на кухню, кот, разумеется, за мной по пятам. — Вы ошиблись, вылизать он хотел не шерсть, а тарелку.

— Одно другому не мешает, — следом зашел и Григор, поставил уже пустую кружку в мойку.

Я готова была поклясться, что она только что была вообще не тронутой, да и моя в руках еще была слишком горячей, чтобы вот так залпом ее выпить.

— Знаете, — я перевела взгляд с пустой кружки на соседа, — вы меня немного пугаете.

— Только сейчас? — усмехнулся он. — Я люблю горячий кофе, уж извините, если это для вас такой страшный недостаток.

— Нет, что вы, извините, — я поставила свой кофе и насыпала, наконец, орущему коту в миску корма. — Сколько там времени? Вашего крылана еще не пора кормить?

— Только семь. Нужно придумать, чем занять себя еще два часа, раз уж вам так не терпится разбудить ночное животное раньше времени.

— Я с этим котом совсем счет времени потеряла, — я глянула на часы, там действительно было ровно семь. Потом спохватилась, что у меня просто затенены все окна, потому я и обманулась включенным светом.

— Так чем мне вас развлечь?

Так и хотелось ответить «уходом домой и никогда больше сюда не возвращением», но я сдержалась.

— Вы любите шахматы?

— Боюсь, что вы их разлюбите, если поиграете со мной, — как-то грустно улыбнулся Григор. — Лучше научите меня чему-то новому, так у вас будет шанс играть на равных.

Такой самоуверенности можно было только позавидовать, так что я поставила в полку пакет с кормом от греха подальше, чтобы не опустить его с размаху мужчине на голову.

— Тогда могу предложить уроки тактичности, вам это явление точно незнакомо.

— Считаете, я бестактен? — он совершенно неожиданно рассмеялся. — Да бросьте, вы окатили меня кипятком, затащили к себе домой менять лампочку, негласно обвинили в краже бесценного ковра, издаете каждый день странные звуки, определенно мешающие мне работать, запретили входить и тут же потребовали у меня летучую мышь, после чего мы мыли вашего кота и меня заодно. И разве я сказал вам хоть одно грубое или резкое слово после этого всего?

— Вот это все и странно, — я развела руками. — Нормальный человек уже давно обложил бы меня матом и вызвал полицию, а вы приходите раз за разом и просто язвите! Вы мазохист, что ли?

— Я любопытный, это мой самый страшный порок. А вы не даете мне заскучать, все время выкидывая что-нибудь невероятное. Надеюсь, это исчерпывающее для вас объяснение, и обвинения в мазохизме будут сняты?

— Пока нет, — отрезала я.

— Но вы даже не предположили, что я могу оказаться, наоборот, садистом. Вдруг я заманиваю вас домой, чтобы запереть в ванне с украденным ковриком и летучей мышью, и потом пару раз в день заходить и издеваться над вами своей язвительностью?

— Это слишком даже для вас, — фыркнула я.

— Ну не кусать же вас, честное слово, хотя периодически возникает такое желание, когда слышу очередной вой за стенкой.

— Знаете, пока вы здесь не появились, я не выла!

— Считаете, что я вас заразил?

— Не удивлюсь.

— Маруська! — донеслось с лестничной площадки, заставив меня заткнуться. — Марусь, помоги!

— Извините, — я прошла мимо выведшего меня из душевного равновесия мужчины и побежала к двери.

На лестничной площадке мялся Антон, великовозрастный сын Никитичны, как всегда, немного поддатый, что никак не мешало ему вытворять достаточно безумные вещи время от времени, а то и помогало.

— Там мамка зовет, плохо ей опять, — он опустил голову.

— А скорую чего не вызвал?

— Дык она им не доверяет, тебя просит.

— Сейчас иду, — я тяжело вздохнула, закашлявшись от алкогольных паров, и вернулась в коридор за стетоскопом, уже традиционно лежавшим на дежурной полочке.

— Что-то случилось? — рядом уже стоял Григор, кажется, растерявший всю свою язвительность и снова готовый помогать.

— Никитичне плохо, пойду, посмотрю, — я развернулась выходить, но оглянулась. — Извините, что-то я сегодня нервная. Я не хотела обидеть вас своими словами.

— Не переживайте об этом. Посмотреть за котом?

— Да нет, спасибо. Пусть привыкает один сидеть, я часто на работе задерживаюсь.

— Тогда зовите, если вдруг помощь нужна, — он вышел следом за мной и прикрыл дверь.

— Обязательно. На этот раз буду кричать, как филин.

— Договорились, — улыбнулся сосед.

Глава 8

Никитична обычно умирала дважды в неделю. Сегодня был третий, что навело меня на мысль, что ей и вправду может быть плохо.

— Ну что, скорую вызовем? — я села на табуретку у ее кровати, стараясь лишний раз ничего не касаться, чтобы не пропитаться духом корвалола и мази Дикули.

— Ни в коем случае, — живенько отрезала соседка.

— Почему?

— У меня ногти на ногах не стрижены, — так возмутилась она, будто врачи скорой приедут мерить ей хрустальную туфельку, а не давление.

— Так, вам не плохо, раз педикюр волнует вас больше, чем здоровье, — я закрыла косметичку со стетоскопом и лекарствами первой необходимости.

— Ну а как же? — подхватилась Никитична. — Привезут меня в морг, а у меня на палец бирку нельзя повесить, не порезавшись об эти когти.

— Вас в морг только на опознание лечащих вас врачей могут свозить, — я решительно поднялась. — Вас хоть что-нибудь беспокоит? Давление, аритмия, понос, в конце концов?

— Предчувствие смерти, — совершенно серьезно заявила она.

— Тогда давайте валерьяночки и спать, — я тяжело вздохнула. — Все пройдет, завтра будете опять сидеть на лавочке, как почетный караул.

— А и буду, — согласилась Никитична. — Кто-то ж должен. А ты бы посидела со мной сейчас хоть часик.

— Не могу, извините. Вы в порядке, я в этом убедилась, а у меня дела, я еще хотела крылана посмотреть, — я чувствовала себя немного неловко, что отказываю, но Василиса Никитична еще и меня переживет. — У Вас такой сын заботливый, он сразу меня позовет, если что.

— А и вправду. Шла б ты замуж за Антошку-то, — вдруг предложила соседка.

Мы с Антоном переглянулись с одинаковым видом «да ни за что на свете».

— Знаете, я пойду домой, — я попятилась к выходу.

— Только домой иди, а не к этому упырю соседскому, — Никитична легко встала и шла за мной, неотвратимо наставляя на истинный путь. В сорочке в пол ее вполне можно было снова принять за призрака, и казалось, что она вот-вот протянет ко мне костлявые руки и сомкнет их на горле.

Я мотнула головой, отгоняя наваждение:

— Да ну, Василиса Никитична, он нормальный. Не бойтесь, не кусается, — я развернулась к двери, чтобы не смотреть на ее пугающий в полумраке коридора образ.

— А знаешь, еще спину постреливает, — соседка обогнала меня и встала в дверях.

— Это потому что ходите босиком на сквозняке, вон как ваша ночнушка развевается, будто на флагштоке, — я промолчала о почтенном возрасте, в котором спина должна была уже не постреливать, а отстреливаться. — Идите обратно в постель, пока не прострелило.

— И глаза режет, как песка сыпанул кто.

— Вы меня просто выпускать не хотите? — я переложила свою аптечку из руки в руку, не зная, куда себя деть. — С вами тут Антон, телефон скорой, я по соседству. Не волнуйтесь вы так. Вам отдыхать надо, а я только мешаю, держу вас тут в коридоре. Ложитесь спать, пожалуйста.

Соседка пожевала протезом зубов и вздохнула, отошла от двери, пропуская меня.

— И все ж таки не ходи, — напутствовала она меня уже на площадке. — Негоже девке одинокой по мужикам шляться так поздно.

— Никитична, негоже шляться неодинокой, — поправила я. — И я не шляюсь, я летучую мышь покормить хочу.

— Как бы еще кого кормить не пришлось, — припечатала она и захлопнула дверь.

— Вот не буду, — буркнула я, дернув свою дверь за ручку.

Дверь не поддалась, с той стороны раздался какой-то будто даже издевательский «мяу».

— Ну конечно же, — я прислонилась лбом к двери и легонько пнула ее ногой, надеясь на чудо.

Чуда не случилось, дверь не распахнулась. И так как я ее не запирала, выходя на пару минут, но она иногда устраивала мне такие сюрпризы, через какое-то время открываясь без вопросов, то я просто развернулась к соседней двери, решив переждать капризы своей квартиры там.

— Уху, — мрачно сказала я и постучала.

— Это не похоже на филина, — сообщил мне Григор, открыв буквально через мгновение. — Проходите.

— Ну извините, я старалась, — я переступила порог и остановилась, так как сосед не посторонился, а сквозь него пройти я не могла. — Так вы меня не впустите?

— От вас лекарствами пахнет, — огорошил меня мужчина.

— Мне снова помыться с котом, чтобы войти? — уточнила я. — Только у меня дверь закрыта, придется подождать.

— А открыть вы ее пробовали?

— Нет, только полюбовалась, — не выдержала я. — Можно у вас душ принять, раз уж запах мази Никитичны такой невыносимый?

— Нельзя, там занято, — удивил меня Григор еще больше. — Там Мина.

— Так мне выйти? — я начала закипать, так и стоя нос к носу с соседом.

— Нет, заходите.

— Вы издеваетесь?!

— Нет. Снимите гольф.

Я опешила от такого внезапного поворота и наоборот подтянула ворот повыше:

— Нет.

— Жаль. Ладно, проходите, — он, наконец, отступил в сторону. — Просто крылан плохо переносит резкие запахи, как бы он вас не обгадил.

— Знаете, я передумала, — я развернулась на сто восемьдесят и хотела уже выйти, но дверь передо мной закрылась.

— Шучу. У меня же аллергия, это я не переношу резкие запахи.

— Извините, — я тяжело вздохнула, собирая свое самообладание в кулак, и повернулась обратно.

— Полагаю, после совместного принятия ванны мы вполне можем перейти «на ты», — внезапно предложил он.

— Думаю, да, — я кивнула, снова остановившись, потому что дальше меня никто не пригласил. Как вампир какой-то, не могу войти, пока не позовут, подумалось мне, и я заставила себя пройти в зал.

— Чувствуй себя как дома, — Григор зашел следом. — Если захочется поменять лампочку или стащить ковер, то не стесняйся.

— Вот спасибо, а то прямо не знала, как попросить, — фыркнула я.

— А чего дверь заперта? Захлопнулась или ключи потеряла?

— Кот заперся, — я пожала плечами. — Обиделся, наверное. А вообще, такое бывает иногда. Эта квартира меня ненавидит и выживает отсюда.

— Знакомо, — хмыкнул Григор. — Кофе?

— Если только не обольешь, — уточнила я, сев в кресло.

Комната была обставлена настолько стандартно, что я не опознала бы ее даже при всем желании, если бы увидела снова, и от этого создавалось такое впечатление, что здесь никто не живет. Гораздо интереснее было, что творится в спальне, это уж наверняка жилая комната, дверь в которую была видна, но закрыта.

— Соблазн огромен, но я буду держать себя в руках, — усмехнулся сосед и пошел на кухню.

Я не удержалась и пошла следом, снедаемая любопытством.

— Ищешь свой коврик? — обернулся на меня мужчина.

— Да, думаю, вдруг висит тут где-нибудь на почетном месте, — я махнула на стену. — И такой облом, не в чем обвинить, у тебя не оказалось ковров на стене, как прадеды завещали.

— Это ты еще в спальне не была.

— Не еще, а вообще, — я провела рукой по дверке холодильника, увешанной магнитами из всех, казалось, стран мира. — Путешествуешь?

— Время от времени. Моя маленькая слабость, — пожал он плечами, не отрывая взгляда от турки, обычно коварно выкипающей, как только отведешь глаза. — Сразу кофе или сначала в ванную?

— В ванную, раз тебе мазью воняет, — я и сама принюхалась, но не почувствовала ничего особенного.

— Отлично. Пойдем, — Григор поставил чашки на стол, взял блюдце с нарезанным яблоком и указал мне на дверь в коридор.

Свет в ванной по понятным причинам не включали, так что пришлось довольствоваться тем, что попадал внутрь из коридора. Высоко на полке стоял поролоновый домик для кота, из которого торчала мохнатая харя, иначе это по первому впечатлению и не назвать. Я так и застыла на пороге, недовойдя. Вроде и хорошенькая морда, на собачью похожая, но почему-то вызывающая безотчетный страх.

— Ой, я, наверное, передумала, — я попятилась.

Но сосед ловко всучил мне в руки блюдце, взял за талию и просто впихнул внутрь, чуть прикрыв за нами дверь.

— Поздно, ты уже попала в мое злодейское логово. Сейчас привяжу тебя к батарее и буду кофе поливать.

— У тебя нездоровая фантазия, — я посмотрела на блюдце и протянула его к торчавшей из домика харе.

— Не так, — Григор через мое плечо взял дольку яблока и поднял ее высоко.

Крылан тут же вылез, ловко перепрыгнул на руку, обхватив лапами и крыльями запястье, и принялся чавкать с огромным аппетитом.

— Ой, какая прелесть, — я, увидев его целиком, удивилась, как он мог сразу не понравиться. Весь, за исключением крыльев и лап, мохнатый, плюшевый, с глазками-бусинками и исключительной харизмой.

— И, заметь, не нуждается в мытье вместе со всей ванной комнатой и соседями, — усмехнулся он. — Погладь, не бойся.

Я тронула его за спинку. Крылан перестал жевать и смерил меня оценивающим взглядом, счел не достойной прерывания обеда и вновь заработал челюстями.

— Вот видишь, не кусается. Во всяком случае, не так, — мужчина вдруг тронул мою шею там, где остались странные отметины.

Я отшатнулась, не ожидав такого. И тут же в глазах потемнело, а сердце подскочило к горлу.

Открыв глаза, я поняла, что сижу в кресле с чашкой кофе.

— Так далеко или нет? — донесся до меня вопрос с кухни.

— Что? — я поставила чашку и тронула лоб ладошкой, пытаясь собрать мысли.

— До работы далеко, спрашиваю? — выглянул из кухни Григор.

— Нет, — я оглянулась, пытаясь понять, как оказалась здесь. — А крылан?

— Полчаса после кормления туда лучше не заходить, у них очень быстрое пищеварение, — усмехнулся он.

— Постой, мы ведь только что были там, — не поняла я.

— Вот именно. Мина съела целое яблоко, а прошло только пару минут.

Я тряхнула головой, силясь вспомнить, как мы выходили из ванной, и как я оказалась в кресле, но не могла.

— Знаешь, я лучше пойду, — я поднялась, держась за подлокотники, боясь навернуться от головокружения. — Что-то мне нехорошо.

— Извини, не подумал, что тебе непривычно долго стоять с запрокинутой головой.

Я потрогала шею, похолодев.

— Мина же высоко сидит, приходится голову задирать, — он виновато развел руками. — Помочь с дверью?

— Да, пожалуйста, — я шагнула на пробу, но головокружение быстро прошло.

Дверь, разумеется, открылась без проблем, а за ней сидел крайне недовольный кот.

— Возвращаю тебе хозяйку, Пончик, — серьезно сказал ему Григор, оставшись стоять на лестничной площадке.

Кот и не думал меня впускать, пришлось переступать через него.

— Спасибо, — я стала в дверях, подтолкнув кота ногой в коридор от площадки.

— Доброй ночи, — сосед сам закрыл мою дверь, не дожидаясь ответа.

— Доброй, — ответила я оказавшейся перед моим носом двери и заперла ее.

Пончик недовольно мяукнул и пошел на кухню, важно задрав хвост.

— Да, иду, — я тяжело вздохнула и пошла кормить его, на ходу стягивая опротивевший гольф.

Пончик орал так, будто месяц не ел, пока я выкладывала корм в его миску, отчего хотелось вывернуть все ему прямо на голову.

— Чего тебе еще надо? — обреченно спросила я, когда он понюхал еду, воду, и стал опять орать, так ни к чему и не притронувшись.

Показав ему все, что было в холодильнике, по очереди, только бы он заткнулся, мы сошлись на сметане.

— Вот ведь зараза, — я обессилено упала на диван, подтянула к себе ноутбук и открыла поисковик, набрала «кому обязательно нужна сметана в доме».

Ответ был очевиден. Пельменям и домовым. Мы с котом переглянулись.

— На пельмень ты не похож, — вынуждена была признать я.

Пончик сделал вид, что он пельмешек, лег на бок и подобрал лапки, громко замурчав.

Глава 9

Так и проснувшись практически моськой на клавиатуре, я подхватилась, глядя на часы. Ровно шесть. Вот что значит привычка, не проспала и без будильника.

Потирая отлежанное лицо, я поплелась в ванную, споткнулась о кота, даже не подумавшего убраться с моей дороги, еще и наподдавшегомне лапами по пяткам за вероломство. А в довершение уткнулась в «закопанный» аж до двери в комнату лоток, нуждавшийся в срочной уборке.

— О господи, — я прислонилась лбом к мутному стеклу двери. — Доброе утро, понедельник…

Вылезая из душа, я вспомнила про свою многострадальную шею, которую так и не проверила на предмет новых странных следов, отвлекшись на кота. Но в зеркале отражалась абсолютно нормальная шея, без синяков, комариных укусов и прочих отметин. Я покрутилась и так, и эдак, но ничего не высмотрела.

— Приснилось, что ли? — пробормотала я и с остервенением потерла волосы полотенцем, хоть и не слишком длинные, но сохшие долго и упорно. — Или неизвестный вампир увидел полный лоток и решил «да ну нафиг», — я хихикнула. — Тогда Пончик мой оберег получше чеснока и серебряных ложечек.

Вспомнив про ложечку, я аж подскочила и бросилась на кухню, снова едва не наступив на кота, упорно решившего покончить с собой под моими ногами. Перепрыгнув через серое облако шерсти, я скорее прильнула к мойке, где все еще лежала ложечка, выроненная вчера соседом. Серебряная. Моя любимая серебряная ложечка, которую когда-то, триста лет тому назад, подарила крестная на мой первый зуб.

Я подняла ложку, ополоснула на автомате и посмотрела на пол. Ни пятнышка от кофе на кафеле я не увидела. «Облился» или «ожегся»? Как он там сказал? Но ничего не пролил, только ложечку уронил. Я уставилась на столовый прибор в священном ужасе. И тут же мотнула головой, сочтя себя последней дурой.

— В первый раз он вошел в квартиру, когда я выла тут, без приглашения, — заверила я себя. — И даже коврик тогда еще не спер.

Коврик «добро пожаловать», между прочим, ехидно напомнил внутренний голос. А еще на улицу при мне он выходил исключительно вечером, а по лестничной клетке, куда попадает солнце исключительно один час в день через небольшие окошки, ходит упакованный по самые уши. И кофе не пил, вообще-то, потому что нельзя выпить залпом четверть литра кипятка.

Я прислонилась спиной к стене и посмотрела на сидевшего у моих ног кота. Наклонилась и легонько стукнула его серебряной ложечкой по лбу. Пончик мяукнул и замурчал, не испарившись и не превратившись ни в кого.

— Ну, хоть ты нормальный, — я вздохнула с облегчением и потянулась за кормом в полке.

Так и не вспомнив за время сборов на работу, что же было вчера в соседской квартире, я смирилась с провалом в памяти и забросила сумку на плечо.

— Ты остаешься за старшего, — сообщила я Пончику, сидевшему на пороге, и заперла дверь.

В кармане мне грела душу серебряная ложечка, с которой я теперь не расстанусь даже под страхом смерти. А еще серебряная цепочка, которую я уже сто лет не доставала, серебряные сережки, браслет и даже кольцо, за которые медработников гоняют, как сидоровых коз.

И кто бы сомневался, что практически тут же я увидела Григора, поднимавшегося по лестнице, причем в байке с капюшоном.

— Доброе утро, — я вздрогнула, но не отступила с его дороги, еще и руку протянула, разумеется, с кольцом.

— Доброе, — он пожал кончики моих пальцев, как хвостик от чесночины до этого. — На работу?

— Ну не гулять же в семь утра, — я обошла его по стенке.

— Хорошего дня, — напутствовал меня сосед, как-то уж больно задумчиво рассматривая мои длинные сережки, мотавшиеся у самой шеи.

— Ага, тебе тоже, — я скорее припустила вниз, потому что в подъезде было на удивление тихо для такого времени, когда всем положено идти на работу, а вместо этого только вампиры с прогулки возвращаются.

И спит, небось, в гробу, потому и спальня закрыта. Надо было заглянуть, мрачно поддакнул мой внутренний голос.

Не успела я и шагу от подъезда сделать, как попалась в прицел Никитичны, караулившей у подъезда на лавочке, живой и здоровой дальше некуда.

— Доброго, как самочувствие, не прострелило? — одновременно спросила я обо всем, чтобы не опоздать на работу.

— Пока на тот свет не отошла, — перекрестилась она зигзагом, как обычно. — Ты, я вижу, тоже.

Мне очень хотелось проверить и ее ложечкой по лбу, но я сдержалась, выдавила улыбку, надеюсь, не слишком нервную.

Весь день на работе я не могла думать ни о чем другом, кроме явных признаков киношного вампира у Григора. В настоящих я просто никак не могла заставить себя поверить, мне было проще думать, что в этом есть какая-то наигранность.

— Пневмонии нет, — задумчиво сказала я, глядя на рентгеновский снимок на негатоскопе.

— Марья, ты что? — обернулась на меня лаборантка от своего стола. — Это ж череп. Конечно, там не будет воспаления легких. По перелому-то что?

— А? — я с удивлением поняла, что передо мной уже давно не легкие, которые я смотрела до этого. — Да, неполный перелом лобной кости, поднадкостничная гематома.

Я опустила голову на руки, подозревая, что у меня и самой в голове что-то сломалось, потому что мне отчаянно хотелось потыкать во всех ложечкой, которую я носила с собой.

— Заболела, что ли? — снова глянула на меня сотрудница.

— Нет. Да. Я пойду, напишу заявление на отпуск за свой счет на недельку, меня Соня из пятнадцатой подменит хоть прямо сегодня, она готова совместителем прийти, — я подняла голову и поняла, что действительно не могу сейчас работать. Просто не могу, и последнюю неделю до отпуска не продержусь, сойду с ума.

— Случилось что? — лаборантка развернулась уже со стулом.

— Новый сосед оказался кровопийцей, — ляпнула я раньше, чем одернула себя.

— А, бывает, — усмехнулась она. — Я так замуж и вышла.

Я поперхнулась кофе и скорее отставила свою любимую кружку со знаком радиационной безопасности.

— Да-да, — усмехнулась она. — Все ходила, ругалась, что он стены по выходным сверлил, да так там и осталась ночевать. А он чего, думаешь, сверлил? Чтоб я приходила поругаться…

— Знаете, я пошла. Что-то у меня температура, зуд и расстройство кишечника, — пробормотала я, совершенно не желая знать подробности из жизни недавно пришедшей к нам в поликлинику лаборантки.

— Хорошего отпуска, Марья! — успела крикнуть вслед женщина.

— Хорошо вам оставаться, — буркнула я.

По дороге домой я зашла во всевозможные магазины, в том числе и в зоологический, чтобы окопаться дома на пару дней безвылазно с котом. Меня снова начал пробирать липкий холодок страха. Во всякую нечисть я по-прежнему категорически не верила, но факты говорили сами за себя. Мой сосед вампир. И мне придется с этим как-то жить. А остальные-то как? Надо ведь и их как-то предупредить. Хотя, все мои соседи сразу приняли Григора в штыки, одна я, наивная овца, ко всем с распростертыми объятиями.

— Кстати, — я остановилась посреди тротуара, поставила пакет под ноги и достала телефон, вновь обратившись к поисковику за неимением какой-нибудь всемирной энциклопедии обо всем. — Что за имя странное?

Оказалось, румынское. Я едва не плюнула под ноги, сунула телефон обратно в карман, подняла пакет и пошла домой, подавив в себе жалкое желание развернуться и уехать к родителям. В конце концов, у меня кот один дома.

Кот, к моему удивлению, был совсем не один. Войдя беззвучно в снова заботливо подпертую камнем дверь подъезда, я застала на своем пороге соседку с пятого этажа, румяную дородную матрону неопределенного возраста, всегда ходившую в цветастом платке, повязанном вокруг головы узелком вперед, что невольно всегда порождало у меня ассоциации со сказочной бабой Ягой.

— Ядвига Викентьевна, что случилось? — я так и застыла, подняв ногу на очередную ступеньку.

— А ничего, дорогуша, дверь у тебя чего-то открыта была. А я, это, соли думала спросить, — расплылась она в улыбке, зачем-то вытирая совершенно чистые руки о передник.

Из-за ее юбки в пол на меня выглянул Пончик, но тут же припустил вглубь квартиры.

— Я запирала, — я обреченно вздохнула, смирившись, что моя квартира давно и необратимо стала проходным двором, открывалась и закрывалась, когда хотела, а могла и вовсе меня саму домой не пускать. — Заходите, сейчас принесу.

Солонки у меня было три, как и перечницы, и сахарницы, а еще блок спичек, хоть плита и была с электроподжигом, как раз для таких вот случаев, потому что ко мне часто заходили с самыми дурацкими вопросами и просьбами.

— Вот спасибо! — обрадовалась Ядвига, взяв резервную солонку и развернувшись на выход. — И молодец, что котика взяла, так оно веселее будет.

— Обхохочешься, — буркнула я, с досадой поняв, что напрочь забыла сделать объявления о найденном коте на работе. — Веселее некуда.

— Вот дядька твой зря кота не держал, — обернулась она уже в дверях.

— Потому его и обесчестили? — вырвалось у меня засевшее в голове после слов Никитичны.

— Да, — как-то растеряно кивнула женщина. — Так что молодец. Скоро и совсем приживешься.

— Как лоскут по Филатову, — усмехнулась я, но соседка не поняла шутку о пересадке кожи.

Поэтому я просто отмахнулась и закрыла дверь, заперев на два оборота.

— Ну что, Пончик? — глянула я на сидевшего под ногами кота. — Уже гостей водишь? Что ж вампиров не гоняешь, а?

Пончик поднял на меня желтые глаза и заурчал.

— Одно веселье от тебя, и никакой пользы, — возмутилась я.

Кот заорал на одной ноте.

— Пойдем продукты разбирать, — я подтолкнула его ногой в правильную сторону.

Пончик снова затребовал сметаны, едва завидев ее среди других покупок. Я убрала пустую банку в мусорку и поставила на ее место новую, даже не пытаясь сопротивляться судьбе. Хочет именно сметану — пусть жрет, лишь бы молчал. С таким голосом этот кот сможет добиться чего угодно. Либо тапка.

От рассматривания упаковки макарон меня отвлек звонок в дверь. Я вздрогнула, едва не рассыпав пасту, поставила коробку на стол и пошла в коридор. Звонили все настойчивее, и я даже различила несколько недовольных голосов вышедших на площадку соседей. Поежившись, я открыла дверь и прямо застыла, как парализованная.

На моем пороге стояла смерть. Это было первое впечатление. Как и второе. Высоченный мужчина, костлявый до такой степени, что я, кажется, могла бы взяться за дужку его скуловой кости, как за поручень, приподнял черную шляпу с узкими полями, приветствуя меня. Его непроницаемый взгляд за черными очками был до того безразличным, что появлялось ощущение, будто он мертвый.

Я невольно потерла плечи от пробежавших по ним мурашек и глянула на столпившихся за его спиной соседей.

— Чем я могу вам помочь?

— Вы готовы? — загадочно спросил он низким сиплым голосом, пробиравшим до костей.

— На тот свет? — вырвалось у меня.

— Вступить в должность, занимаемую вашим предком ранее.

Глава 10

— В какую еще должность? — опешила я.

— Управдома, — огорошил меня незнакомец, жестом фокусника вытащив буквально из ниоткуда папку с документами.

— Ну какой из нее управдом? — запричитала Ядвига Викентьевна, — Еще ж зеленая, дайте вы ей пожить да опериться.

— Вот именно, — согласилась я с гомоном соседей. — Давайте, вон, Никитичну лучше, она всегда все про всех знает. Я же тут всего пару месяцев.

— Это ваша должность, — безапелляционно заявил этот… нотариус, что ли? — Вступаете?

— Нет, — я покачала головой. — У меня отпуск, никуда я не хочу вступать, ни в партию, ни в гов… простите, в управдомы. Всего вам доброго.

Захлопнув дверь, я повернулась обратно и вскрикнула, подскочив, как в старые добрые времена. Та самая папка, что протягивал мне незнакомец, скромно притулилась на полочке под аптечкой.

— Да чтоб вас всех, фокусники хреновы! — я схватилась за сердце и вдохнула поглубже. А потом взяла дурацкую папку и понесла ее в комнату. Хоть почитаю, чего там от меня хотят так настойчиво и что мне дядя завещал за должность вместе с этой проклятой во всех отношениях квартирой. — Если должность не предполагает расширения жилплощади, то сами в нее вступайте, хоть вместе, хоть по очереди.

Кот, крутившийся под ногами, громко и весьма одобрительно мурчал, тараща на папку огромные желтые глазищи.

— Однушка у черта на рогах не стоит таких нервов, — сообщила я Пончику и села за стол, открыла документы, тут же неосторожно порезавшись о край бумаги. — Твою ж растакую! Ну что за день дурной?! Надо сходить в церковь, причем срочно.

Кот удивленно мяукнул и запрыгнул на столешницу.

— Как это зачем? — удивилась я. — Наберу святой воды, вскипячу ее и буду всех поливать.

Пончик сел, не сводя с меня взгляда.

— Потому что святой кипяток по любому сильнее, чем холодная вода. Так хоть ошпарю, если сам никто не загорится, — я взяла первый лист бумаги с гербовой печатью и вчиталась. — Так. Получателю сего… вменяется в обязанности… госпотусторнадзор… архив с личными делами, так. Короче, Пончик, нам с тобой предлагают следить за порядком в доме и решать насущные вопросы жильцов. Так-так-так, подожди, мне еще и заработная плата причитается… И это за то, чтобы я дома сидела?!

Я икнула и выронила листок, увидев сумму, превышавшую мою нынешнюю зарплату впятеро. Белый лист бумаги, теперь вымазанный моим кровавым отпечатком порезанного пальца, упал под стол, залетев неожиданно глубоко. Я сползла за ним и долго шарила рукой под системным блоком компьютера, пытаясь подцепить верткую страничку, в итоге ударилась макушкой о столешницу, обнаружила там старую жвачку, расстроилась, откатила системник и сгребла несчастный документ, безжалостно смяв его в руке.

— Лучше б я на работе осталась! — сообщила я Пончику, выглянув из-под стола. — А что за госпотусторнадзор? Это, вроде, не ЖЭС… Гостеприимные потуги стороннего надзирателя?

Кот мяукнул, как обычно, исключительно противно, спрыгнул на пол и побежал в коридор.

— Стой, предатель! Назначаю тебя моим заместителем, раз так!

Пончик прижал уши и побежал еще быстрее. Я тяжело вздохнула, выбралась на свет божий и пошла за ним. Выглянув за дверь комнаты, я внезапно уперлась взглядом в другую дверь, с таким же дурацким мутным стеклом. Вот только была она в стене, расположенной между коридором и туалетом. А мне две двери в совмещенный санузел полтора на полтора точно не нужны. Там и так, чтобы удобно разлечься в короткой ванне, нужно сесть наискосок и свесить ноги в унитаз…

Пытаясь понять, была ли такая знакомая, но явно лишняя дверь тут раньше, я ненадолго выпала из реальности. Кажется, не было. Но кот скребся в нее так настойчиво, будто за ней стоял как минимум его лоток.

— Пончик, не надо, — я подцепила его носком тапка под пузо и подтащила к себе. — Это не наша дверь. Оставь ее в покое.

Но кот живо перепрыгнул мою ногу и снова заскреб в дверь с таким энтузиазмом, что вполне мог бы прорыть себе проход внутрь.

— Пончик, ну твою кошачью мать! — я подняла бесноватого кота на руки и сама открыла дверь, хоть гораздо больше мне хотелось бросить туда какую-нибудь гранату или хотя бы вызвать полицию. — Вот не дашь ты мне спокойно от инфаркта умереть.

С опаской сунув голову в приоткрывшийся проем, я задержала дыхание. Туалета там точно не было. Была комната метра четыре в длину, уставленная полками и стеллажами, да еще и со старомодным деревянным офисным столом по центру и одинокой лампой на нем.

Сколько я так стояла, я даже не знаю, потому что кот успел задремать. А я все закрывала и снова приоткрывала дверь, надеясь, что это видение исчезнет. Потому как верить в явные проблемы с головой мне не хотелось, а поверить в реальность лишней комнаты в однокомнатной хрущевке было слишком сложно. Пончик мяукнул, не открывая глаз, очевидно, призывая меня сделать уже хоть что-то со своей галлюцинацией.

— А если мы туда зайдем, и назад уже никак? — предположила я. — Я, знаешь ли, достаточно всякого фэнтези начиталась, вот с таких вот дверей в туалет все проблемы и начинаются.

Пончик посмотрел на меня с явным скепсисом.

— Ну да, я ничего тут не теряю. Но все равно ведь страшно.

Коту пришлось резко извернуться, спрыгнуть на пол и забежать внутрь первым. Я подавила малодушный порыв просто закрыть дверь и сделать вид, что никакого кота не было, и зашла следом с тяжелым вздохом.

Внутри оказался банальный архив. Выдвижные ящики в полках были закреплены за буквами и цифрами, создававшими определенный код, не слишком-то понятный на первый взгляд, а внутри были старые серые папки с завязочками, как в дешевых детективах. Не хватало только нуарного антуража, шляпы и сигары. Открыв пару штук наугад, я увидела там самые обыкновенные личные дела с прикрепленными фото, причем еще черно-белыми, и краткими данными на титульном листе. Внутри же были несколько дат с указанием чрезвычайных происшествий.

— М-да, — я села за стол и открыла выдвижной ящик уже в нем. — А здесь чистые бланки… Ну и что мне с этим делать?

От печальных мыслей и исследования потайного туалета отвлек звонок в дверь. Я скорее вышла и плотно прикрыла дверь, предварительно выпихнув кота наружу, и пошла открывать.

— Я тут, это… Сахар, может, есть? — на площадке снова смущенно мялась Ядвига Викентьевна.

— А соль уже закончилась? — усмехнулась я, глядя на мою солонку у нее в руках.

— Так теперь посолодить надо, — растерялась она, как-то подозрительно ко мне присмотревшись.

— Сейчас вынесу, подождите, — я закрыла дверь, в кои-то веки не впустив соседку за порог, потому как не смогла бы объяснить наличие лишней комнаты в квартире. Взяв резервную сахарницу, я вернулась к соседке на площадку, — Держите на здоровье.

— Вот спасибо, — она обменялась на солонку, но уходить не спешила, все всматриваясь в меня. — Я помешала, да? Ты, небось, читала что-то интересное?

— В туалете сидела, — почти не соврала я. — Бумагу перебирала…

Соседка нахмурилась, прокрутила сахарницу в руках:

— Не подписывала бы ты этот договор, потом не отмоешься. Молодая еще, наивная, тобой же крутить будут, как захотят. А отказаться уже нельзя будет.

— Так я и не подписываю ничего. Просто полюбопытствовала, — я на автомате потерла порезанный о бумагу палец, уже так не кровоточивший. — А вы, Ядвига Викентьевна, шли бы готовить, а то сейчас сахар весь просыплете. Хорошего вам вечера.

Проследив, как соседка с тяжелым вздохом пошла наверх, я уже собиралась закрыть дверь, но тут от нее, то бишь моей двери, а не соседки, что-то отвалилось снаружи. Я подняла стикер с незатейливой запиской «Все в порядке?», скомкала его в руках и заперла дверь. Постояв немного в коридоре, прислонившись спиной к стене и крутя в пальцах комок бумаги, как соседка сахарницу всего минуту назад, я вздохнула и пошла к своему рабочему столу, взяла ручку, оторвала стикер от стопки.

«Истекаю кровью, все отлично», — написала я, усмехнувшись, потому что на стикере остался красный след пальца на краешке. Повесив это на дверь снаружи, я заперлась и пошла дальше исследовать новую комнату. Но, открыв застекленную дверь, спохватилась, КОМУ я это написала, и бросилась обратно.

Распахнув входную дверь, я нос к носу столкнулась с Григором, стоявшим с моим окровавленным стикером в руке. Повисла неловкая пауза. Я замерла, как мышь перед удавом, а он в кои-то веки не съязвил что-нибудь, глядя вроде даже с беспокойством. Мне даже показалось в полумраке лестничной клетки, что у него глаза немного светятся.

— Надеюсь, кровь в тебе еще осталась? — как-то нервно усмехнулся сосед, наконец. — Что случилось?

— Порезалась о бумагу, — я чуть прикрыла дверь, чтобы быстро захлопнуть ее, если что. И кивнула на злополучный стикер, — А что, похоже было, что меня пора спасать от этого нотариуса, что ты голубиной почтой опять увлекся?

— От Константина не спастись, — серьезно ответил он. — Ну так что, помощь нужна? Все двери открылись?

Я открыла рот и закрыла, немного шокированная.

— Какие двери? — осторожно уточнила я, так и не услышав никакого продолжения.

— У тебя вчера дверь захлопнулась, домой не пускала, — напомнил он, снова с какой-то нервной улыбкой.

— А, это… Да, все работает, спасибо. Дверь снова сказала мне «добро пожаловать», как коврик раньше, — я уже хотела вышеозначенный предмет и закрыть, но Григор шагнул внутрь, как к себе домой.

— Как кот? Не обижает?

Я поняла, что на форумах ошибались, не так уж и волнует вампира обязательное приглашение войти, раз уж он не спрашивает меня, поэтому попятилась, не зная, как его теперь спровадить.

— Слушай, мне бы бумаги эти странные разобрать от нотариуса…

— Помочь?

— Нет! Спасибо. Я сама, — я допятилась до поворота, а значит, и до новой двери, не имея представления, как ее прятать.

Но Григор и сам прошел мимо, будто даже не заметив обновки, наклонился и погладил затарахтевшего как трактор Пончика.

— Кофе? — я выдохнула с облегчением, раз уж сосед не увидел мою странную новую комнату, и во мне вновь проснулся исследовательский интерес и желание подсунуть вампиру серебряную ложечку.

— Да, пожалуйста, — он, кажется, тоже вздохнул с облегчением.

Я пошла на кухню, стараясь держаться от мужчины подальше. Он все равно зашел следом, но мне, отвлекшейся на спасительный столовый прибор, было уже не страшно.

Я не спеша сварила кофе, коротко, буквально на грани неприличия, отвечая на его слова о погоде, природе, хороводе…

— Стоп, какой хоровод? — я едва и сама не уронила ложечку, когда до моего мозга дошел смысл слов.

— Соседи, говорю, уже почти хороводы водят вокруг дома, — Григор кивнул на окно, не подходя к нему, однако. — Практически полным составом вышли прогуляться.

Я отодвинула штору, приправленную чесночными косами, и глянула вниз. Действительно, даже Никитична, обычно не покидавшая пост на лавочке, бодро маршировала под руку с Акимом Аркадьевичем, пожилым соседом с пятого, до того зеленым и косматым, что встреть я его на болоте, причем в бочаге и с полным ртом поганок, не удивилась бы.

— Точно. Хотя, погода ведь хорошая, почему бы и не погулять? — я развернулась и налила кофе в чашки, положила сахар, не размешивая, и оставила ложечку в чашке. — Держи.

Григор посмотрел на кружку, как на личного врага, но осторожно взял в руки, не касаясь ложечки.

Глава 11

— Размешай сам, — ехидно предложила я, прислонившись спиной к подоконнику, поближе к чесноку. Хоть он и был в свое время вероломно надкушен, но надежда ведь наивная барышня.

— Спасибо, — сосед натянуто улыбнулся. — Я так понимаю, раз ты истекаешь кровью дома в рабочее время, то ты либо в отпуске, либо уволилась.

— В отпуске, — не стала скрывать я. — И раз уж ты и сам дома в такое время, то либо тоже в отпуске, либо работаешь по ночам, а спишь днем.

— Ага, вообще не сплю, — усмехнулся он. — Удаленная работа. Это почти круглосуточно. С редкими перерывами на обливания на лестнице и кражи ковриков.

За почти час, что Григор провел у меня на кухне, он так и не притронулся к ложечке. Как, собственно, и к кофе, который вновь испарился в тот момент, когда я вышла на минуту. Но и не выйти, чтобы проследить за вампиром доскональнее, я тоже не могла, мой-то кофе быстро спустился на первый этаж.

Спровадив соседа из квартиры, я, наконец, вздохнула с облегчением. Даже если это просто безумие, находиться рядом с предполагаемым вампиром было очень не по себе. Пусть он и не делал ничего плохого. Но кто-то же меня кусал? Если, конечно, это не было сном.

— Нет, Пончик, мы в ту комнату больше не пойдем, — я категорично развернула кота от новой двери и обошла санузел, чтобы попасть в более привычное его содержимое.

Повесив халат на полотенцедержатель, я включила воду, чтобы набрать ванну, а сама стала рассматривать свою шею в зеркало, придирчиво ощупывая каждую мельчайшую родинку по самую грудь. Вроде бы ничего провокационного. Во всяком случае, нового точно ничего. Я стала припоминать уже не подростковые сериалы о вампирах, а полновесные фильмы ужасов. И у меня перед глазами встал кадр, где женщина вот точно так же что-то высматривает в зеркале, над ней раздражающе мигает лампочка (и почему только они контакты не чистят?), а за спиной стоит вампир, разумеется, весь в кровище, солнечных ожогах и всем прочем, что ему там по сюжету полагается для наведения жути. И она его не видит в отражении, продолжая намывать руки, а он склоняется все ниже, вот уже и длинный язык почти касается бьющейся на шее венки…

Как я шарахнулась, резко обернувшись и, разумеется, опрокинув половину баночек-бутылочек на раковине, не передать словами, но грохот меня сопровождал тот еще. И будь тут вампир, у несчастного сердечный приступ случился бы от такой припадочной жертвы, еще и спасать бы пришлось.

Никого, само собой, за спиной не было, кроме моей паранойи и богатого воображения. А вот голову посетила умная мысль. Мне нужно зеркало. Лучше, конечно, ростовое, но сойдет и коридорное. Я ни разу не обратила внимания на то, виден ли Григор в том зеркале, что висит почти напротив входной двери, просто потому что не смотрела в него, как-то было не до того. А теперь мне жутко хотелось попросить соседа помочь мне срочно перевесить его. Аж руки зачесались. А с самого края с изнанки еще и по серебряной цепочке приклеить, чтоб наверняка взялся.

Глянув на почти наполнившуюся ванну, я решила немного отложить свою охоту на вампира. Никуда он не денется, а вода остынет. Главное, чтобы я сама не остыла, ехидно напомнил внутренний голос.

— Тьфу на тебя, — я подняла ногу, чтобы перебросить ее через бортик ванны, но за дверью раздалось громкое шуршание. Причем за другой дверью. Я слышала его примерно на том уровне, где могла бы быть новоявленная запасная дверь в ванную, будь она сквозной. — Пончик? Это ты скребешься?

Шагнув к двери и потянувшись рукой к вешалке, я вдруг поняла, что уже в халате.

— Что за чертовщина? — пробормотала я и скорее вышла в комнату, чтобы проверить кота. — Пончик?

Мяуканье раздалось изнутри загадочной комнаты с архивом. И стоило мне открыть дверь, как кот вылетел оттуда, будто пробка из шампанского, и бросился к окну. Открытому. Вернее, неплотно прикрытому. Хотя я точно знаю, что держу окна закрытыми с тех пор, как у меня самозародился кот под диваном, чтобы он не выпрыгнул.

— Тихо, боевой лев, — я подхватила Пончика под пузо и осторожно выглянула наружу. Никого, но осадочек остался. — Кто здесь был?

Кот вывернулся из моих рук и запрыгнул на рабочий стол, уселся на папку с документами от загадочного нотариуса Константина. Вот уж точно не спастись, захотел и втюхал бумаги сразу на полку. Я закрыла окно, еще и вазон с розой подвинула к стыку створок, чтобы видеть, если оно снова откроется, так как ядрено-голубой горшок сразу бросался в глаза.

— Зараза, опять квартира чудит, — я спихнула мохнатую попу с документов и зачем-то открыла их.

Сверху теперь лежал совсем другой листок. Не тот смятый, с кровавым отпечатком, а белый лист, на котором было написано от руки «Откажись, пока не поздно. Иначе это не закончится».

— Очень интересно, — я щелкнула невесть как оказавшейся в пальцах ручкой и размашисто написала чуть ниже «Чтоб тебе провалиться, теперь точно подпишу!»

За окном послышался треск, мат и грохот. Скорее бросившись к окну, я отдернула штору и увидела вновь лежавшего под балконом Антона с недокуренной сигаретой в зубах.

— Нет, я в отпуске, — я мотнула головой, подавив в себе стремление скорее бежать на помощь, тем более что он уже поднимался на ноги сам.

Вода безвозвратно остыла, так что, поболтав рукой в ванне, я тяжело вздохнула и села на бортик. Настроение, и без того плохое, было окончательно испорчено. Вариант просто душа привлекал теперь больше, так что я засучила рукав халата и опустила руку за пробкой. Но вода оказалась противоестественно горячей.

— Да что это за бред? — я подскочила и потерла мокрую руку, потрясенно таращась в недра ванны. — А что дальше? Я залезу, а вода вскипит? Да ну нафиг!

С опаской приняв душ, я надела любимую байку, застегнула ее под подбородок, достала все свое серебро и взялась за стикеры. Уже написав «мне нужна помощь», я спохватилась, что это ребячество какое-то, записками перебрасываться. Смяла бумажку, сунула в карман и пошла к соседу. Заглянув в зеркало по пути, уже готовое к выявлению вампиризма, я вдохнула поглубже и вышла из квартиры.

Григор открыл дверь практически сразу, стоило мне только робко постучать. Снова упакованный в черное по самые уши, но хоть без капюшона.

— И все-таки, ты очень быстрый, — я даже заглянула в его коридор, чтобы убедиться, что рабочее место сосед не обустроил прямо за дверью. Быстрый и вампир, так и свербел добавить мой внутренний голос, но я сдержалась.

— Ну, если ты так настаиваешь, — вздохнул он. — Не мне судить, насколько медленными были твои предыдущие знакомые. Но у меня, вообще-то, среднестатистическая скорость.

— Я тут о помощи хотела попросить, — я усилием воли заставила себя перестать заламывать руки от волнения, как на экзамене.

— Всегда к твоим услугам, — он с готовностью вышел на площадку. — Что на этот раз случилось?

— Пойдем, покажу, — видимо, сказала я это слишком подозрительно, потому что Григор остался стоять на месте. Пришлось уточнить, — Ничего сложного, но я одна не могу снять его с гвоздиков.

— Пойдем, — он так обреченно вздохнул, будто понял, о чем речь.

Запустив подозреваемого вперед, я заглянула внутрь и с замиранием сердца смотрела на зеркальную гладь… Где вполне обыкновенно отражался мой сосед. Выходит, не вампир? Но остается еще серебро.

— Зеркало, — я указала на так срочно потребовавший смену места предмет.

— И куда его убрать? — Григор подошел к нему и оглянулся на меня.

— Просто сними и поставь на пол, пожалуйста, — я остановилась рядом, держа ложечку в кармане наготове, чтобы добавить ему, если цепочек окажется мало.

Сосед невозмутимо взялся за края зеркала, но, почему-то, за верхний и нижний, где серебряных цепочек на скотче не было. Восхитившись его коварством, я хотела достать ложечку, но сосед обернулся так быстро, что я даже руку в карман не успела сунуть. Ну ничего. Подожду следующего удобного случая, чтобы проверить. Отражается — и то хлеб, есть, над чем подумать. Собственно, сейчас было слишком много тем для размышлений. Как бы еще их в голове уложить.

— Спасибо, — я натянуто улыбнулась.

— Отличная идея, кстати, убирать зеркало на время отпуска, чтобы не видеть, во что превращаешься от лени и сидения дома. Зови, если еще что-то надумаешь, — усмехнулся он и вышел мимо меня.

— Надумаю, не сомневайся, — ответила я вслед, но шепотом и с опаской.

Ложась спать, я от греха подальше и к здоровым нервам поближе, заклеила новую дверь скотчем. Не всю, конечно, а только пару полос между полотном и откосом, но на душе стало легче. Если и вырвется оттуда неведомая тварь, то хотя бы со звуком отрывающегося скотча. Пусть это не остановит потенциального врага, но хотя бы озадачит. Было еще желание каких-нибудь бутылок, консервных банок повесить на ручку, но тогда Пончик точно устроит мне ночной концерт на барабанах и бубнах.

Будильники у меня теперь стояли в самое неожиданное время в количестве десяти штук, чтобы не выспаться, но подловить, наконец, паразита, погрызшего мой чеснок. Ну и меня тоже. Я и без будильника старалась не уснуть, но Пончик подлег мне под бок и мурчал, испортив все попытки. А открыв глаза по первому же тихому звону, я подскочила, заметив краем глаза движение у окна. Ложечка полетела в любителя пугать спящих хозяек однушек моментально, вместе с ругней. Вот только это был Пончик, и звонил вовсе не будильник, а стеклянные бутылки с отстоянной водой для моих капризных роз, стоявшие тут же на подоконнике.

— Да чтоб тебя, кот, — я выдохнула и опустила голову обратно на подушку. — Напугал.

Взгляд невольно упал на серевшую на краю стола папку с документами. А ведь еще не подписала, как грозилась неведомому писателю, возможно, залезшему в окно. Поднявшись, я подошла и решительно открыла папку. Но она оказалась практически пустой. Из всех бумаг, бывших в ней до этого, теперь лежал один единственный лист бумаги с гербовой печатью, именовавшийся «Акт соглашения о выполнении работ по надзору и урегулированию деятельности потусторонних сил на вверенной территории».

Я перечитала еще раз, потому что смысл упорно ускользал от моего понимания. Потом спохватилась, что в комнате слишком темно, поэтому, наверное, я что-то не так рассмотрела. Включив свет, я снова взялась за лист. Но нет, все верно. Деятельность потусторонних сил… Я только мысленно собралась с силами, чтобы читать дальше, но резкая трель заставила меня подскочить на месте.

— Дурацкий будильник, — я схватила телефон и скорее выключила адскую мелодию, похожую на заевшую детскую игрушку. Специально выбирала, чтобы наверняка проснуться или хоть довести-таки вампира до сердечного приступа. — Так, ладно.

Вернувшись к столу, я поняла, что на краю этого листа на том месте, где должна была быть подпись «наемного работника», красовался мой кровавый отпечаток.

Глава 12

Утро застало меня сидящей на стуле с ногами, котом под боком, чашкой кофе в одной руке и листком бумаги в другой. Я думала, что мне с этим всем делать. На серьезный договор о найме этот документ никак не походил, скорее уж на чью-то глупую шутку. И я обязательно выясню, чью именно. Как только разберусь с вампиром по соседству.

Вспомнив про вампира, я на автомате тронула шею под байкой, больше для успокоения совести, чем реально ожидая что-то там найти. Но нашла. На моей шее слева снова были те самые отметины. А ведь всего на каких-то полчаса уснула, но этому паразиту и этого оказалось достаточно!

Чего меня так подкинуло в этот раз, я даже не знаю, но мое терпение лопнуло. Я стерпела странное поведение всех поголовно соседей, я не стала поднимать серьезную панику из-за той тени, что видела у окна, я позволила совершенно чужому и незнакомому мне человеку шастать у меня в квартире, как у себя дома, я даже с новой странной комнатой смирилась. Но эти укусы стали последней каплей, пошатнувшей мою на удивление стойкую в свете последних событий психику.

Вскочив со стула и сбросив кота с колен, я зажала листок с договором подмышкой, кружку кофе в руке и бросилась к входной двери. Ранее утро и едва забрезживший рассвет меня ничуть не смутили. Ничего, поднимется из своего гроба на минуточку, не сломается.

Постучав кулаком в дверь соседа, я перехватила кружку поудобнее и приготовилась.

— Что-то случилось? — как обычно, слишком быстро для человека открыл дверь Григор.

Я с чувством глубокого удовлетворения выплеснула уже не особо горячий кофе мужчине в лицо и тут же выставила перед ним свидетельство того, что я, вроде как, выполняю надзор за деятельностью потусторонних сил, к коим он и относился. И почувствовала себя последней дурой, потому что Григор одним пальцем отвел от своего лица мою руку с этой писаниной и вопросительно изогнул бровь, ничего не сказав.

— Вот заведу на тебя личное дело, — зачем-то сообщила я то, чего делать вовсе не собиралась.

— Не забудь указать в нем, сколько раз ты использовала меня в своем обряде возвращения коврика, — все так же невозмутимо ответил он.

— Я хочу вернуть свою кровь, а не коврик! — снова разозлилась я достаточно для того, чтобы вернуться к вампирской теме. — Если ты не прекратишь, я найду, куда с этим обратиться.

— И куда же делась твоя кровь?

Я оттянула ворот байки, демонстрируя соседу дело его рук, то есть, клыков.

Григор внезапно чертыхнулся, буквально выдернул меня из-за порога в квартиру и захлопнул дверь.

— Ты что вытворяешь? — опешила я, уронив кружку, но поняла, что оказалась в западне между ним и дверью. — Отпусти меня сейчас же, я при исполнении! — пришел мне в голову совершенно неожиданный довод, так как бумага с кровавой подписью все еще шуршала в моей руке.

— Да хоть при двух исполнениях, — мужчина сморгнул вмиг покрасневшими глазами, а я почувствовала неимоверную слабость и тут же потеряла сознание.

Проснувшись дома в своей постели, я какое-то время просто смотрела в потолок, пытаясь понять, что за бред мне приснился. Будто я проснулась среди ночи и пошла выяснять с соседом отношения из-за того, что он меня покусал. Еще и этим загадочным «госпотусторнадзором» грозила, или как его там правильно…

— Нет, ну бред же, — я потрогала шею, убеждаясь, что никаких следов там нет. — Пора завязывать с кофе перед сном.

Пончик жалобно мяукнул из-под стола. Я повернулась на бок и свесила руку, подзывая его. Кот виновато опустил глаза, мяукая все тише и жалобнее.

— Заболел, что ли? — я была вынуждена подняться. — Надо найти ту визитку ветклиники.

Пончик выздоровел так же внезапно, как и захворал, выбежав из-под стола и потершись мне об ноги.

— Вот так-то лучше. Признавайся, что натворил? — я пошла на кухню, переступая кота на каждом шагу. — Опять пустил кого-то постороннего в дом, сторожевой кот?

Шагнув на кухню, я едва не наступила на осколки любимой кружки, радостно пестревшие около стола.

— Ну, Пончик, ну ты и свинья, — я тяжело вздохнула и погрозила пальцем замершему на пороге кухни коту.

Пушистик же оглянулся на темный коридор и будто даже вздохнул с облегчением.

— Ты там тоже что-то натворил? — заподозрила я неладное, уже представив огромную кучу посреди коридора. — Да нет, бред какой-то.

Сварив кофе и налив его в запасную кружку, я вернулась к рабочему столу и стала рассматривать единственный оставшийся документ о найме меня для присмотра за соседями. Прочитав название акта, я поперхнулась кофе и закашлялась.

— Я уж думала, что это мне тоже приснилось, — пожаловалась я коту. — Но дверь никуда не делась, акт тоже здесь. Ну что, Пончик, будем искать шутника, подбросившего мне эту смехотворную бумажку?

Хотя, в свете внезапного появления лишней двери и архива за ней, я уже грешным делом подумала, что не такая уж она и смехотворная. Да и загадочный и мрачный Константин на шутника совсем не был похож. Я мысленно дорисовала ему клоунский красный нос и поперхнулась повторно, до того страшное получилось зрелище.

— В любом случае, ты мой заместитель, так что присоединяйся, — напомнила я притихшему коту.

Пончик как-то задумчиво повел носом, развернулся и стал скрестись в наш потусторонний санузел. Мне не оставалось ничего другого, кроме как отставить кружку и пойти за своим замом.

В архиве я достала папку с чистыми бланками, села за стол и задумалась. И вправду, завести, что ли, личное дело на моего неблагонадежного соседа? Тогда надо почитать какое-нибудь из старых, чтобы понять, что туда записывать. Я наугад открыла один из выдвижных ящиков архива, достала первую попавшуюся папку и вернулась с нею за стол.

— Так, кто у нас здесь? — я открыла титульный лист личного дела номер дохренадцать и едва не уронила его.

Со старого, еще совсем бледного, но уже цветного фото на меня смотрела Степанида Степановна собственной персоной. Все с той же безупречной гулькой, все в тех же затемненных очках. Совершенно такая же, как и сейчас, хоть на краю фото и стоял тысяча девятьсот пятидесятый год. Я открыла следующую страницу. Там было уже совсем другое фото. Вместо гульки, традиционно притянув мое внимание в первую очередь, на ее макушке свился клубок из змей, лицо было неестественного желто-зеленого цвета, а глаза закрыты, хоть и без очков.

— Горгона, — прочитала я в графе «раса, вид, подвид».

Рука на автомате нашарила кружку с кофе, горячим и сладким, пока я потрясенно смотрела на пожелтевшие листы личного дела. Мою любимую кружку, которая оказалась разбитой этим утром. Я выронила ее повторно, резко подскочив.

— Что за чертовщина здесь творится?

Если бы не стук в дверь, то я так и стояла бы истуканом до самого вечера, будто фото горгоны могло обратить меня в камень. Но резкий, настойчивый грохот кулаком в мою входную дверь вывел меня из оцепенения.

— Что случилось? — я скорее распахнула дверь и чуть присела, чтобы не получить в лоб, так как дядя Ваня стучать не перестал. — Кто умирает?

— Никто, — сразу стушевался сосед снизу, и как-то совсем по-кошачьи пошевелил усами. — Я тут это… Подумал, раз ты в отпуске, то к родителям, наверное, захочешь съездить. Так я могу кота твоего себе пока взять.

— Не нужно, спасибо, — я провела взглядом по неожиданно рыжей тельняшке соседа, никогда такого цвета раньше за этой привычной одежкой не замечая. — Я не собиралась уезжать, мы с Пончиком дома будем отсыпаться.

— А, ну смотри… А то курил вот, так услышал в окно открытое, что ты уже не спишь. Дай, думаю, предложу.

— По стене, что ли, до окна моего вскарабкались? — усмехнулась я, припомнив, что я свое окно не открывала.

Дядя Ваня аж побледнел:

— Нет. Ты что тут в кофе себе добавляешь, что фантазия такая богатая, а?

— Кошачью шерсть, судя по всему, — я оттолкнула ногой обратно в коридор настырно лезшего на лестничную площадку кота.

— Ну ладно, пойду тогда.

— Хорошего вам дня, — напутствовала я его и закрыла дверь, оставшись стоять за ней и прислушиваясь, потому что дядя Ваня не ушел, а только поднялся на пару ступенек.

— Кажется, уже начинает видеть, — сказал он кому-то, задрав голову.

— Так и знала, — отозвалась сверху Ядвига Викентьевна. — Еще вчера так подумала, два раза к ней приходила проверять. Быстро оперится, скоро начнет порядок наводить.

— А ведь такая славная девочка была, даже жалко, — вздохнул сосед. — Не то, что ее дядька. Надо Никитичну звать, будем думать, как ее уберечь от этого кровопийцы.

— И то верно, Василиса старшая по подъезду, еще отца его тут молодым видала.

— И как его казнили, — мрачно напомнил дядя Ваня. — Соберем совет вечером.

— Давно пора. Пойду, пошлю голубей всем соседям.

— Эсэмэски, что ли? — фыркнул дядя Ваня.

— Их, родимых.

Глава 13

Я еще какое-то время стояла у входной двери, пораженная неприятной догадкой. Все мои соседи знали, что Григор вампир. Одна я по доброте душевной его защищала. Вот ведь бестолочь, не послушалась Никитичну и свою интуицию.

— Ладно, будем плясать от того, что есть, — я глянула на Пончика, сидевшего у меня под ногами. — Пойдем искать наших соседей в архиве. Что-то мне подсказывает, что все они не совсем люди. Или совсем не люди. Похоже, нам в этом доме нужен огромный набор столового серебра, а не одна несчастная ложечка.

Кот заорал на одной ноте, будто даже не прерываясь на вдох.

— А ты-то хоть настоящий кот, а?

Пончик резко заткнулся.

— Не кот, — сделала я неутешительный вывод. — Да что ж это за дом такой?

Полдня я просматривала документы, стараясь игнорировать те странности, что творились вокруг меня, вроде самоподогревающегося кофе и появляющейся в пальцах ручки, как только она была нужна.

— Удивительно, — я закрыла папку иглянула на сидевшего на краю стола кота. — Никитична, оказывается, призрак обезглавленной ведьмы. А по ней и не скажешь, очень даже осязаемо пристает, да и давление у нее не призрачное, а уж ногти на ногах… И Антон у нее не родной сын, она его еще детенышем подобрала. Хорек-оборотень. Я и не знала, что такие бывают. Зато понятно, чего его все тянет по балкону снаружи лазить.

Я взяла кружку и повертела ее в руках, задумавшись. А вдруг где-то лежит и личное дело на моего негаданного дядю, которого я никогда раньше не видела?

С шифрами на ящиках разобраться было сложно, я так и не поняла, что на них за буквы, но последние два числа явно обозначали подъезд и этаж, так что искать стало легче.

Личное дело моего дяди оказалось на удивление тонким и почти пустым.

— Черный маг, — прочитала я вслух, рассматривая титульный лист. — Так вот в кого я пошла со своей кофейной магией. Да ну, бред какой-то!

Я захлопнула папку, бросила ее в кучу-малу других таких же на столе и вышла из потустороннего архива, позвав с собой и кота.

Мне срочно нужно было прогуляться и проветрить голову. Что квартира чудит, было понятно с самого начала, но чтобы дело было в том, что я черный маг… Ну бред же! И как я вообще могла так серьезно отнестись к этим явно ненастоящим архивным делам? Меня просто кто-то разыгрывает. Или я все же сошла с ума, довели-таки соседи.

На площадке я привычно подождала пару секунд, не откроется ли дверь по соседству, но потом разозлилась на себя и пошла вниз.

— Дался мне этот вампир! — ругала я сама себя, спускаясь по лестнице, потом осторожно переступила рыжий полосатый хвост соседа снизу, отпиравшего свою дверь поверх поставленных на пол пакетов из магазина, — Здрасьте, дядя Ваня.

Я осеклась и обернулась, но хвоста уже не было, только сам дядя Ваня настороженно смотрел на меня, топорща усы.

— Показалось, наверное, — пробормотала я и пошла быстрее, припомнив, что в его личном деле была пометка «тигр». — Перечитала фантастики…

У подъезда на бессменном посту на лавочке сидела Никитична, хоть уже и было довольно поздно для ее вахты.

— Добрый вечер, — я впервые за последний месяц добровольно остановилась напротив нее. Раньше в своем уме я бы такого не сделала, но сейчас, когда я с этого самого ума сошла, уже можно. — Как здоровье?

— Не жалуюсь, — удивила меня соседка, обычно падкая на возможность пересказать мне всю историю своих заболеваний, начиная со скарлатины в детстве и заканчивая столбняком вот не далее, чем вчера. — А твое? Небось, уже и сама не рада, что спуталась с этим упырем.

— Видимо, мы с вами не ошиблись, новый сосед и вправду временами прячется в шкафу, только в лежачем, — я тяжело вздохнула.

— Присядь-ка, — старушка похлопала по лавочке, приглашая меня.

Я послушно пристроилась рядом, зябко спрятав руки в карманах байки. Призрак или нет, но рядом с Никитичной всегда было как-то холодно, а привычный запах валидола, который она ела, как конфетки, еще и меня иногда угостить пыталась, теперь и вовсе казался чем-то потусторонним.

— Вот что я тебе скажу, Маруська. Коли подписала ты договор с Костиком, то бери себя в руки и работай, как дядька твой до тебя, тогда, может, и угомонится этот вампир соседский. Вдруг да побоится с управдомом связываться.

— А кто его обесчестил-то, дядю моего? — вспомнилось мне. — Не Григор же.

— Отец его, кровососа проклятого.

Я уже даже не удивилась:

— Странный был мой дядя, раз его вампир обесчестил…

— Да не так обесчестил, тьфу на тебя! Охальница! Жену его вампир тот свел да и выпил досуха, даже года не прошло. Так дядька твой, земля ему прахом…

— Пухом, — поправила я автоматически, пока Никитична крестилась зигзагом.

— …прахом, — не поддалась соседка, — и озлобился на весь нижний мир, даже домового своего, помощника то бишь, отослал. Стал изводить нас, а для того вампира добился смертной казни за убийство человека. Так и сам иссох от тоски. Ты ж не глупая, хоть коса и длинная, держись от него подальше, а то, не ровен час, и ты без кровиночки останешься.

— Будто я его звала или разрешала кровь мою пить! — возмутилась я и поддела ее, — Для соседей я, конечно, на многое готова, как врач, но не до такой же степени, чтоб кровь свою жертвовать.

— А то ж он спрашивать будет! — всплеснула руками Василиса Никитична. — Уж как мы за тобой смотрели в оба глаза, и то исхитрился как-то покусать втихаря.

— А как смотрели-то?

— Да в первый же вечер, как ты заверещала, Ваня к твоему окну метнулся, едва когти в стене не оставил, а кровопийцы, что ты в окне увидела, и след простыл моментально.

Я представила, как дядя Ваня висит на стене за моим окном, почему-то в своем человеческом виде в тельняшке, к которой я уже привыкла, и поняла, почему отвалился кусок утеплителя. Поди ж удержи такой мамон на сто кило… В обличии тигра получилось еще более странно, ведь с таким пузом тигр не дотянулся бы лапами до стены. Я тряхнула головой, отгоняя видение.

— А там все к тебе по очереди заходили, чтобы помешать ему.

— И что же мне делать, чтобы он больше не смог войти в мою квартиру? Я и так, вроде, его не зову, он сам заходит.

— Коврик твой спер, вот и заходит!

Я снова представила Григора, глумливо потирающего руки над моим ковриком, повешенным на стену в туалете, но теперь к нему добавился еще и потирающий коготочки крылан.

— И как ему это помогает? — я снова отогнала свои странные фантазии и вернулась к разговору.

— Ковер твой собственный, на нем написано «Добро пожаловать», а значит, ты приглашаешь войти. Вот куда твой коврик положит, туда и можно войти с твоего позволения.

Моя фантазия почти сломалась, но успела выдать мне напоследок картинку, как сосед стоит перед моей дверью, пока я там воплю, вою или еще что-нибудь странное делаю, что побуждало его приходить ко мне без спроса, достает из кармана мой коврик, прикладывает к двери, читает приглашение и только после этого входит. Хотя, нет, кровь у меня пили пока я спала, тогда все сходится.

— Нужно вернуть его, — заключила я.

— То-то и оно, что ковер сначала найти надо. Не в кармане ж он его носит.

Я промолчала, что именно это и представила.

— В гробу прячет? — робко предположила я, не желая шариться по чужим гробам.

— Маруська, ты что, сказок перечитала? Где ты видела, чтобы вампир в гробу спал?

— Я вообще ни разу не видела спящего вампира… А почему не в гробу?

— То ж раньше надо было хорошо от солнца закрываться, а теперь и крема солнцезащитные есть, и жалюзи, и стекла тонированные. Теперь раздолье для вампиров настало.

— И не говорите, — возмутилась я такому произволу со стороны технического прогресса.

— Так что пойдешь и будешь искать свой ковер, а до тех пор можешь попробовать подловить его на горячем, — наставляла Никитична.

— Ни на горячем, ни на холодном, — фыркнула я. — Уже пробовала, засыпаю. И даже чеснок не помог, этот гад его погрыз.

— Ох, силен, раз чеснока не боится, — цокнула языком соседка.

— И в зеркале отражается, — пожаловалась я.

— Ну, это не новость. Зеркала уже давно без серебра делают, а что ему, бездушному, обычная фольга. Значит так, Маруська, спасение твое только в коврике.

— А если какую-нибудь потустороннюю полицию вызвать? — предложила я.

— И что ты им предъявишь? Следы есть? Укусы где, а? Залеченные все, то-то и оно. Так что ищи ковер.

— Григор работает дома на удаленке, практически не выходит. Как мне попасть к нему так, чтобы не попасться самой?

— А ты опять иди мышь его летучую кормить, — поморщилась Никитична. — Ходила ж уже, он и не заподозрит.

— Как бы мне и его самого заодно не покормить, — я невольно потерла шею. — Ладно, что-нибудь придумаю.

— Чесноком натрись.

— Ага, и солью с перцем, чтоб уж совсем замариноваться, — фыркнула я. — Он меня и так чесноком закусывал, не постеснялся. Уж лучше вашей мазью, она ему чем-то очень не понравилась.

— А потому что из червей дождевых сделана.

Меня замутило.

— Знаете, а хрен на него, пусть лучше кусает, но к мази я не притронусь. Даже не зовите меня зайти к вам больше никогда.

Глава 14

Я действительно пошла погулять вокруг дома, чтобы проветрить голову и просто подумать на отвлеченные темы. Иначе рисковала сойти с ума окончательно. В том, что это увлекательное путешествие в дурку уже началось, я почти не сомневалась, так что надеялась сохранить хоть какие-то крохи разума.

Итак, у нас есть дом, полный нечисти, а меня назначили над всем этим бестиарием управляющей только потому, что какой-то вампир увел жену у моего дяди… Звучит на хорошую шизофрению.

Я остановилась на дорожке, ведущей к парку за домом. Передо мной в сгущавшихся сумерках на тротуаре лежал мертвый голубь, уже подъеденный местным уличным котом.

— Я прямо как ты сейчас, — я вздохнула, глядя на ворох перьев. — Я здорово вляпалась, меня погрызли и кинули на жизненной дорожке среди опасных хищных тварей…

Под лампочкой фонаря вился одинокий мотылек, отбрасывая пляшущую тень на асфальт. Я подняла глаза то ли к мотыльку, то ли к небу, и снова тяжело вздохнула, безмолвно взывая к высшим силам и прося их о помощи с моим психическим расстройством.

— Вам помочь? — вдруг раздалось неуверенное за спиной.

Я развернулась в прыжке на месте от неожиданности. Кто бы мог подумать, что на мои мольбы ответят тут же. За мной стоял незнакомый мужчина, с тревогой переводя взгляд с меня на голубя и обратно.

— Нет, спасибо, — ответила я на автомате, чуть отходя в сторону, чтобы пропустить его.

— Она была вам близка? — снова осторожно спросил незнакомец, даже капюшон спортивной куртки откинул.

— Кто? — растерялась я.

— Птица, — он кивнул на потрошеного голубя, подошел чуть ближе и стал по другую сторону от него. — Вы тут с таким видом стояли, будто потеряли лучшего друга.

— Извините, — я смутилась, что меня застали за таким странным действом. — Нет, я просто за мотыльком наблюдала…

— Тогда вы выбрали для этого не самое приятное место, могли бы стать чуть дальше, где нет трупа.

Я с подозрением присмотрелась к нему, уж больно мне кое-кого напоминали его шуточки. Но нет, этот мужчина не был похож на Григора вообще ничем. Выше, шире в плечах, волосы русые, а глаза карие. Ничего общего, к счастью.

— Я вам сильно помешал, да? Вы так смотрите на меня, будто это ваших рук дело, а я следующий, — он кивнул на лежащего между нами голубя.

— И все же вы не ухо’дите, — задумчиво протянула я, украдкой проверяя в кармане, надето ли еще на мой палец серебряное кольцо. К счастью, я его так и не сняла дома.

— Страшно теперь спиной к вам повернуться, — нервно улыбнулся незнакомец.

Я выдавила ответную улыбку и протянула руку:

— Мария. Извините, что мы с голубем вас напугали.

— Петр, — он пожал мою руку с кольцом, правда, вздрогнув от прикосновения.

Я проследила, как он быстро убрал руки в карманы, едва отпустив мою ладонь.

— У вас руки холодные, — покаялся он с виноватой улыбкой. — Если вы тут больше никого не будете оплакивать, то могу вас проводить. Темно уже.

Я открыла, было, рот, чтобы отказаться от его сомнительной компании, но тут из темноты за пределами фонаря проступила огромная собачья морда с красными глазами и свисающим алым языком, будто вырывающимся из пасти пламенем. Прямо как в моем страшном детском сне.

— Ах ты ж паразит, — Петр проследил за моим испуганным взглядом и похлопал по бедру, — Вий, иди сюда! Извините, если мы с Вием напугали вас с голубем.

У меня прямо отлегло от сердца, когда пес вышел на свет и оказался просто огромным ротвейлером, а не какой-нибудь адской гончей.

— Ничего, — я утерла холодный пот со лба. — Знаете, а проводите, а то мне страшно поворачиваться к вам с Вием спиной…

Петр достал из кармана поводок, пристегнул его к строгому ошейнику своего питомца и посмотрел на меня с немым вопросом. Я стояла и точно так же смотрела на него, не понимая, чего он хочет.

— Мы, конечно, можем хоть до утра ходить тут кругами, пока случайно не наткнемся на ваш дом, но было бы проще, если бы вы показали, куда вас вести, — наконец пояснил он, так и не дождавшись от меня большей сообразительности.

— Ой, точно, — я хлопнула себя по лбу и развернулась в сторону своего такого неуютного и кишащего нечистью дома. — А вы далеко живете?

— Через улицу. Вия хожу сюда в парк выгуливать, — охотно заговорил мужчина на тему, не связанную с мертвыми птицами.

— А у вас там… нормальный дом? — вырвалось у меня помимо воли.

— Подвал иногда затапливает. И одна соседка селедку жарит по выходным, хоть вешайся, такой дух стоит. А в остальном нормальный, — пожал он плечами. — Подумываете переехать?

— Очень бы хотелось, — нервно усмехнулась я. — Но вряд ли меня Константин отпустит…

— А, видел этого нотариуса, — поежился мой новый знакомый. — На скелет похож, правда?

— Еще как, — я немного успокоилась, не найдя у него признаков нечисти, и остановилась напротив своего подъезда. — Вот и пришли.

Петр остановился и рассматривал дом, не спеша уходить.

— На чай звать не буду, извините, — уточнила я, так как он, похоже, никуда не спешил.

— Я настолько не вызываю доверия? — удивился он.

— Вы с собакой, а у меня кот дома, — усмехнулась я. — Спасибо, что провели. Было приятно поговорить с нормальным человеком.

— Такую исчерпывающую характеристику я еще никогда не получал, — рассмеялся Петр. Но быстро посерьезнел, — У вас точно все в порядке? Вы выглядите напуганной и растерянной. Простите, это не мое дело, но если вы боитесь идти домой…

— Нет, все в порядке, — поспешно заверила я, подняв перед собой руки с ключами. — Спасибо еще раз.

Отойдя на шаг, я увидела, что из кармана моей байки выпал скомканный стикер, когда я доставала ключи, но возвращаться за ним было бы странно, так что я поспешила домой.

Зайдя в подъезд, я остановилась сразу за дверью, настороженно глядя вверх, на следующий пролет. Никого, вроде, не было видно, да и слышно тоже. В конце концов, я же как-то прожила здесь два месяца, и ничего, жива-здорова. До недавнего времени была, во всяком случае. Так что с тяжелым вздохом я пошла наверх, к нерадушной квартире в страшном доме…

Дверь открылась почти с первой попытки, зато Пончик выскочил на лестничную площадку так быстро, будто ждал этого шанса весь вечер.

— Куда это ты? — только и успела окликнуть я его, а кот уже бросился вверх по лестнице, вопя на одной ноте, как умеет только он. — Гад пушистый…

Я с чувством выругалась, правда, про себя (про кота, если быть точнее), закрыла дверь и пошла за Пончиком наверх.

Кот упоенно скребся в дверь, ведущую на лестницу к чердаку, еще и оглядывался на меня с таким видом, будто он мою работу за меня выполняет.

— Я туда скрестись не буду, — я наклонилась, чтобы поднять кота, но дверь приоткрылась с тихим потусторонним скрипом.

Хотя, мне в этом доме теперь все казалось потусторонним. Потусторонним утром я заваривала себе потусторонний кофе с потусторонним сахаром, принимала потусторонний душ с потусторонним гелем… Тьфу, слишком много потустороннего вокруг стало с недавних пор.

— А ведь жила как нормальный человек, — пожаловалась я Пончику, стоя перед приоткрытой дверью, — и не видела никаких полосатых хвостов и обезглавленных призраков… Были себе люди, как люди, не страннее других. И тут на тебе, получи и распишись кровью. И вправду, может, переехать в дом к Петру, к нормальным людям?

Кот тяжело вздохнул, так и вися у меня на руках, и будто невзначай толкнул задней лапой дверь, чтобы она открылась шире.

— Да поняла я уже. Иду.

Лестница на чердак была довольно крутая, темная и ограничивалась на обоих своих концах дверьми, обычно закрытыми на ключ. Но сегодня, разумеется, и верхняя дверь была радушно приоткрыта, зазывая меня на слабый свет, льющийся из-под нее. И чего это я удивляюсь? Свет-то потусторонний.

Я остановилась на середине лестницы и досадливо прикусила губу, одернув себя на очередном «потустороннем».

— Ну чего я туда иду? Надо развернуться, спуститься на свой второй этаж, зайти в недружелюбную дядину однушку, запереть дверь на два оборота и ложиться спать. Ах да, еще надеть чесночные бусы, — сказала я коту, за неимением других собеседников.

Я рассудила, что абсолютно права, именно так и надо поступить, кивнула себе и пошла дальше.

— Да что ж это такое? — я остановилась на две ступеньки выше. — Так. Надо развернуться, спуститься…

— Заходи уже, Маруська, а то так договоришься сейчас до того, что действительно развернешься, да и уйдешь, — донеслось с чердака.

— Никитична, вы, что ли? — удивилась я, узнав ее по голосу.

— А то как же. Заходи.

Я глянула под ноги. И как она только взобралась по таким крутым ступеням со своими-то прострелами? Потом спохватилась, что она призрак, и обреченно вздохнула. Раньше у меня хоть был шанс убегать от ее жалоб вверх по лестнице, ссылаясь на спешку и зная, что она покряхтит и пойдет медленно, не в силах за мной угнаться. А теперь мне конец, Никитична больше не будет притворяться насквозь больной. С другой стороны, а какие у нее теперь могут быть жалобы ко мне, как к врачу?

— Марусь, — соседка обернулась от стола, во главе которого сидела, и указала на пустовавший стул рядом с собой, — садись-ка. Заодно инструкцию мне к слабительному прочитаешь, а то шрифт мелкий, я со своими слепыми глазами не вижу ничего.

Ну да, какая же я наивная… Она просто получает удовольствие, издеваясь надо мной.

— Я вам и так скажу, без инструкции. По четыре таблетки пять раз в день, — буркнула я, садясь вместе с Пончиком. — Здравствуйте.

Я кивнула собравшимся за столом соседям. Их было восемнадцать, не считая меня. Выходит, по одному представителю из каждой квартиры в подъезде, кроме Григора.

Глава 15

— Мы тут собрались поговорить и решить, как быть с новым жителем нашего подъезда, — объявила Никитична.

— Со мной, что ли? — не поняла я.

— Насчет тебя мы еще два месяца назад собирались, — успокоила меня Ядвига Викентьевна. — Теперь вот надо решать вопрос с вампиром Григором.

— Я еще насчет вас самих ничего не решила, а меня сразу за стол, — буркнула я, с досадой поняв, что уже принимаю их сущность, как должное.

— Ты ж глянь, какая сразу деловая стала, — хмыкнул дядя Ваня, усмехаясь в усы. — Ну тогда разрешите обратиться, товарищ управдом…

— От вас это звучит слишком двусмысленно, не находите? — я ссадила Пончика на пол, потому что он все время норовил поставить лапы на стол.

— С нами и так все понятно, — перебила меня Никитична. — Мы тут сто лет жили, никому не мешали, и еще столько же проживем. А вот вампир новый опасен для нас всех. Ежели всплывет где-то, что он кровь живую человеческую без согласия пьет, то замучают нас проверками, да и человеческое внимание можем привлечь. Ну и от Маруськи нашей ничего не останется.

— Меня волнует в основном последний пункт, — подчеркнула я. — И что вы предлагаете? Какие у меня теперь полномочия, чтобы на него повлиять?

— Да такие же, как и у людей, — развела руками Степанида Степановна. Насколько я помнила, она была юристом. — Пока нет доказательств его вины, ты можешь только пригрозить, но дальше это дело не пойдет. Можешь, опять-таки, проверку на него вызвать, но тогда и к тебе самой много вопросов появится.

— Так что ищи свой коврик, — напомнила мне Никитична. — Приструнишь его, покажешь, кто в доме хозяин, так он и возьмется за ум.

— А я пока могу тебе оберег сделать ведовской, — предложила Ядвига Викентьевна. — Как найдешь на улице перо птичье, так сразу подбери его и неси мне, это к большой удаче, я тебе из него смогу амулет сворожить.

— Там голубь потрошеный за домом лежит, — обрадовалась я, — всего нести или только перья?

— Ой на тебя, деточка! Нормальное обережное перо одинокое и не к месту должно быть! Вот как попадется такое, так и принесешь. А голубя выкинуть надо.

— Это тоже теперь моя обязанность?

— Дворник завтра уберет, — Аким Аркадьевич, теперь уже не стеснявшийся показываться на глаза зеленым, посмотрел на меня с сочувствием и тяжело вздохнул. — Мы уж постараемся тебя сберечь, ты только не отгораживайся от нашей помощи.

— Если вы на дядю моего намекаете, то давайте проясним один вопрос, — я легонько стукнула кулаком по столу, стараясь казаться строгой, — никто меня не обесчещивал и не уводил у меня ни жену, ни мужа, так что я вполне хорошо к вам всем отношусь. — Я бросила многозначительный взгляд на Никитичну, развернувшую огромный, как транспарант, вкладыш-инструкцию из пачки слабительных таблеток, — И если меня не станут и дальше эксплуатировать смеха ради, то я это доброе отношение сохраню на всю жизнь.

— Думаешь, у призраков не бывает запо…

— Ну Василиса, ей-богу! — перебила ее соседка с четвертого этажа, Ундина Альбертовна, приятная немка в годах с длинными белыми косами. — Вызову на тебя экзорциста!

— Вы хоть между собой не ругайтесь, — остановил их одним только взглядом наш сосед, замыкавший четверку квартир на втором этаже, здоровенный лысый мордоворот неопределенного возраста, которого я всего пару раз видела за все то время, что прожила в этом доме, и даже имени его не знала.

— Каменный тролль, — пояснила Никитична, видя, с какой натугой я пытаюсь определить его расу/вид/подвид, присматриваясь. — Петр. Спит днем, вот ты его и не видела.

— Приятно познакомиться, — смутилась я, скорее отводя взгляд. Опасно как-то, уж больно недовольно он смотрел из-под низких бровей. И тут же вспомнила о другом моем знакомом Петре, — Скажите, а рядом есть еще такие дома с ничистиками? Простите…

Дядя Ваня расхохотался:

— От как обозвала-то ласково! Есть, Маруська, такие дома. Примерно один на район, больше просто нужды нет делать, нас немного совсем в городах живет.

— То есть, шанс того, что житель с соседней улицы окажется нечистым, минимальный? — уточнила я.

— Да, мы живем общинами, никто из нее просто так не выбивается. Отчего ж и Григор сюда переехал — квартира эта как раз на вампира рассчитана, там комната глухая есть, без окон, — пояснила Ядвига Викентьевна.

— Там-то мой коврик, наверное, и хранится, — вздохнула я. — Ну ничего, я ему еще устрою. Собаку заведу, пусть аллергией замучается.

— Нет у него никакой аллергии, — отмахнулся дядя Ваня. — Это вампиры с оборотнями испокон веков не ладят, вот и вся аллергия…

— Скажите, а предыдущий вампир из этой квартиры действительно умер или улетел куда-нибудь в Трансильванию? — назрел у меня еще один важный вопрос.

— Умер, деточка, — вздохнула Ядвига. — Мы тоже не бессмертные. Ежели долго живую кровь не пить, то и вампир может состарится и умереть, как обычный человек. Это был дед Григора.

— А почему он от крови отказался?

— Не мог пережить того, что с сыном его случилось. Его казнили прямо на крыше этого дома, сожгли на солнце, — Никитична даже поежилась от этих воспоминаний. — Почитай, тридцать лет уже прошло, и все эти годы старый Раду иссыхал заживо.

— Ничего себе, ну у вас тут и порядки! — возмутилась я.

— Над нами всеми Константин стоит, — тихо напомнила Степанида. — Это его порядки. А над ним еще кто-то, а над тем другой… Не нами заведено, но мы должны подчиняться, если хотим жить здесь и получать защиту от людей.

У меня по спине пробежали мурашки при упоминании этого страшного нотариуса. Или не нотариуса, возможно, это только для людей он сотрудник конторы…

— А кто он сам такой? — осторожно спросила я, старательно отгоняя его жуткий образ, особенно с клоунским носом. — Не Смерть же…

— Нет, ты что, — отмахнулся дядя Ваня. — Всего лишь ответственный за район демон. Не приведи судьба тебе когда-нибудь увидеть Смерть воочию. Она только на казни приходит посмотреть.

— Никаких казней в мою смену, — пробормотала я.

Степанида Степановна поправила очки:

— Придется, если все так и продолжится. Законы никто не отменял, осталось только доказать его вину. Или остановить это.

— Значит, остановлю, — я кивнула и поднялась. — Я, пожалуй, пойду. Поздно уже, надо вампира ловить. Пончик?

Кот тут же потерся о мои ноги и требовательно завыл, чтобы я подняла его на руки.

— Хороший у тебя котик, не обижай его, — шутливо погрозила мне пальцем Ядвига Викентьевна.

— Ага, его обидишь, — усмехнулась я. — А он ведь тоже нечистик?

— Еще в силу не вошел, — многозначительно кивнула она. — Потом увидишь сама.

Я тяжело вздохнула и пошла на выход с уютного чердака. Там и вправду было все обставлено, как в гостиной, только камина не хватало для полного счастья. Хорошее место для соседских заседаний. Ага, еще бы камин, бар и дискошар, ехидно предложил мой внутренний голос. Акстись, Маруся, ты в доме, полном нечисти, тут не может быть уютно! Отсюда надо бежать!

Я остановилась у подножия чердачной лестницы, задумавшись. Куда бежать-то? К родителям? «Мама, мне сосед-вампир засосы оставляет, привидение заставляет читать про слабительное, а тигр с первого этажа утеплитель со стены оторвал и предлагал теплым пивом горло полоскать!»

— Нет, это не серьезно, — мотнула я головой. — Мне тут никто реального вреда не причинил. Кроме Григора. Но с ним я теперь правомочна сама разобраться, раз уж я управдом. Буду придираться именно как к владельцу квартиры в нашей общине.

Пончик одобрительно мяукнул.

Уже стоя около своей квартиры, я даже не удивилась, когда дверь по соседству открылась.

— Ну здравствуй, — я вошла в свое убежище, отпустила Пончика и осталась стоять в дверном проеме.

— И тебе не болеть, — Григор запер свою дверь, но уходить не спешил, остановился через порог от меня, задумчиво вертя ключи в пальцах. — Что-то случилось?

— Да, — не стала отпираться я. — Коврик мой так и не нашелся.

— Положи новый и спи спокойно, — предложил сосед.

Это прозвучало как изощренное издевательство, вызвав у меня зубовный скрежет.

— Знаешь, у меня теперь бессонница, — я демонстративно посмотрела на часы. — Вот, час ночи, а я еще и не думаю ложиться. У тебя, видимо, тоже проблемы со сном.

— У меня удаленка, — напомнил Григор. — Вот только вырвался хоть за продуктами сходить.

Ага, то есть вышел на охоту.

— Знаешь, а я с тобой схожу, — вдруг вырвалось у меня раньше, чем я успела себя одернуть. Все-таки его случайную жертву мне было жаль, а при мне, может, никого не покусает. Ага, разве что меня саму…

— Весь кофе уже вылила на соседей? — съехидничал он. — Ну пойдем за новым.

Я вышла, заперла дверь и сунула ключи в карман. Невольно вспомнился выпавший стикер. Интересно, что на нем было написано? У подъезда я присмотрелась к светлым пятнам на дорожке, но своей бумажки так и не нашла. Надеюсь, ее просто ветром унесло…

Глава 16

Круглосуточный магазин печально взирал на нас усталыми глазами единственного кассира, вздыхающего над сканвордом.

Я неотступно ходила за Григором, взяв для проформы с полки пачку кошачьего корма и, все-таки, банку кофе. Вампир поглядывал на меня с усмешкой, но никак преследование не комментировал. Только на кофе периодически бросал многозначительные взгляды.

— Да высыпь ты уже на меня сухой, а дома просто кипятком обольешь, — не сдержался он, когда я в очередной раз врезалась в него на повороте, боясь потерять из виду за полками.

— Ничего, я потерплю до дома, а то вдруг по отдельности не сработает, — я воинственно встряхнула банкой, но получилось больше похоже на маракас, испортив эффект от моей решительности. — Я не теряю надежду вернуть свой коврик.

— У меня его нет, облей кого-нибудь другого для разнообразия.

— А если найду? — трясти банкой я больше не стала, просто уперла руки в бока.

— Ты ведь уже искала.

— Я не везде смотрела. В спальню вообще даже не заходила.

— А хочешь? — вздернул бровь сосед.

— Да. То есть, нет. В смысле… Ай, ну тебя, — я развернулась и пошла на кассу. Лучше покараулю около единственной возможной жертвы, чем буду терпеть его шутки. Да и продукты он брал вполне обычные. Вряд ли вампиры питаются чаем, кофе, яблоками, так что, возможно, я ошиблась.

Так, но ведь все соседи в один голос утверждают, что Григор вампир.

Я тяжело вздохнула и осталась стоять сразу за кассой, немного нервируя ночного работника магазина. Ничего, пусть спасибо скажет, что я его защищаю от кровожадной твари. Кто б еще меня защитил. Судя по всему, соседи пытались вразумить Григора, напоминали о смертной казни, насколько я помнила случайно услышанный разговор на лестнице. Но не помогло, так что надо срочно возвращать свой коврик.

Отстраненно наблюдая, как кассир пробивает продукты, недовольно косясь на меня, я пыталась придумать предлог, чтобы зайти к соседу и поискать, наконец, его «билет» в мою квартиру. Соль-сахар не подойдут, их можно и на пороге дать. Сослаться на оборванный котом при мытье кран, типа мне к нему в ванну нужно? Глупость какая. Тем более что кран давно на своем месте. И я даже не знаю, когда он там оказался, ведь напрочь о нем забыла. Впрочем, вокруг меня творилось слишком много странностей, чтобы удивляться такой мелочи. Опять напроситься кормить крылана? Немного странно, но можно попробовать. Просто на кофе? Ага, тогда уже сразу в его вампирскую спальню без окон, без дверей можно попроситься…

Кстати.

Я присмотрелась к соседу внимательнее. Навскидку лет тридцать. Вампиры же, вроде, бессмертные. Вернее, не стареют. И получаются, когда обычного человека кусает другой вампир. Тогда почему его отец и дед тоже были вампирами? Стоп, от укуса становятся вампирами! Я едва не подпрыгнула от этой мысли, снова схватившись за шею. Так я теперь тоже стану кровопийцей?!

На всякий случай я подалась вперед, приближаясь к занервничавшему еще больше кассиру, нацелившись на его длинную, тонкую шею, чтобы проверить, захочется ли мне укусить и попробовать крови.

— Девушка, вам плохо? — парень и вовсе отодвинулся вместе со стулом, покрывшись холодным потом.

— Нет, мне хорошо, — ляпнула я, поняв, что никакого позыва укусить его у меня не возникло. — Извините, у вас просто духи приятные. Что это за запах?

— Трудового пота и безысходности, — несчастный растянул губы в вымученной улыбке.

Григор отвернулся, давясь беззвучным смехом. Ведь понял, что я делала, гад клыкастый. Вот укушу его самого, будет знать. А ведь действительно. Если вампир кусает человека, из него получается вампир. А если человек укусит вампира, то тот станет человеком? Надо проверить.

Я оставила пакет с кормом и кофе прямо на столике около кассы и снова пошла в зал. Взяла бутылку сухого красного вина и вернулась.

— Что, решила уйти в запой, пока в отпуске? — хмыкнул Григор.

— Нет, решила все-таки напроситься в гости и поискать коврик, — я даже не соврала.

Вот огрею его этой бутылкой по голове, укушу, чтоб человеком стал, и буду искать спокойно свой ковер, пока он в отключке. Ну или попытаюсь уловить тот момент, когда и куда он выливает содержимое своей посуды. Кофе ведь точно не пьет. Да и самой, видимо, пора хоть немного расслабиться. А пусть бы себе даже укусил, так хоть следы останутся, а с ними уже будет шанс пожаловаться в вышестоящие органы. А то предыдущие укусы задокументировать я не догадалась, к сожалению.

— Отлично, зайдешь сейчас, раз уж у тебя бессонница? — ничуть не испугался сосед.

— Да, — меня тоже не испугать такой мелочью, как очередной укус.

Не стала вампиром до сих пор — ну вот и хорошо, значит, это так не работает. Жену дяди и то целый год кусать пришлось, чтобы выпить всю кровь, так что моими пятью литрами он скорее подавится, чем выпьет за раз.

По дороге до дома я сосредоточенно молчала, просчитывая варианты, как попасть в закрытую спальню. Все так же молча поднялась по лестнице, уже рассматривая план побега, если что-то пойдет не так. Даже вошла в вампирскую квартиру и разулась я совершенно спокойно. Но когда за спиной со щелчком закрылась дверь, я вдруг поняла, что не такая уж я и смелая, как думала в магазине.

— Еще не передумала? — в темном коридоре голос Григора оказался неожиданно близко, так что я быстро перехватила бутылку за горлышко, готовая сделать «розочку». Видеть бы еще, обо что ее делать.

— Не найду свой, так хоть к твоим коврам присмотрюсь, — наигранно бодро ответила я, чуть попятившись.

Вампир не отставал, шагнув за мной и вынудив отступить еще.

— Как я уже говорил, не стесняйся, если какой-то приглянется, — он снова шагнул ближе.

Я уперлась спиной в стену и почувствовала себя спокойнее, ведь теперь было обо что разбить бутылку. Да и глаза немного привыкли к темноте, так что я уже различала перед собой силуэт мужчины.

— Так-то лучше, — он поднял руку и уперся ею в стену рядом со мной. Зажегся свет. — Хотел тебя попросить, но ты ведь не знаешь, где выключатель. Чувствуй себя, как дома.

Я повернула голову и вздохнула с облегчением, увидев тот самый выключатель. А Григор совершенно невозмутимо забрал из моей нервно сжатой руки чудом уцелевшую бутылку, даже не догадываясь, что всего мгновение назад она могла травмировать его, и пошел на кухню.

— Ладно, один-ноль, кровосос, — тихонько прокомментировала я и вошла в зал, покручивая на пальце спасительное серебряное кольцо.

Сев в уже знакомое мне кресло, я уставилась на вожделенную дверь в спальню, надеясь загипнотизировать ее открыться самостоятельно. В конце-то концов, я ведь черный маг, пора пользоваться своими способностями. Подойти и открыть было бы слишком заметно, так что вся надежда сейчас была на потусторонние силы. Но они никак не просыпались во мне так не вовремя, вызвав пока лишь хозяина квартиры из кухни.

— За что будем пить? — он поставил на журнальный столик между кресел два бокала и тарелку с сырной нарезкой. — За возвращение коврика?

— Почему бы и нет? — я отсалютовала бокалом, стараясь не сводить глаз с вампира, чтобы не упустить тот момент, когда он выльет вино в какой-нибудь несчастный фикус.

Но он сел и преспокойно отпил из бокала. Я едва не поперхнулась. Все было зря, что ли?

— Ты так смотришь, будто твой коврик висит прямо у меня за спиной, — Григор подпер щеку кулаком, наблюдая за мной с ехидной усмешкой.

Да и вообще, по расслабленной, хоть и закрытой позе, все же ногу за ногу закинул, было видно, что он на своей территории и просто играется, не видя в моем присутствии никакой опасности для себя. Стало даже обидно.

— Ладно, давай поговорим начистоту, — я для храбрости опрокинула в себя полбокала разом. — Я теперь управдом, как ты уже, наверняка, знаешь.

— Знаю, — не стал отпираться сосед. — Я бы поздравил тебя с этой должностью, но в ней нет ничего приятного, так что я лучше промолчу.

— Надеюсь, ты не будешь отрицать и то, что ты вампир, — продолжила я.

— Не буду, — кивнул Григор. — Могу подать необходимые данные для личного дела в любое время, когда тебе удобно.

— Я сейчас не об этом, — я отмахнулась. — Меня уже несколько раз кто-то, скажем так, использовал как донора. Других вампиров в нашем доме я пока не обнаружила, да и началось все именно с твоим переездом. Выводы напрашиваются сами.

— Я этого не делал, поверь, — пожал плечами мужчина и поднял бокал выше, качнул его, чтобы рубиновая жидкость мазнула по стенкам на просвет, — есть кровезаменитель.

— Без живой крови, насколько я уже знаю, вампиры стареют и умирают.

— Поэтому я выгляжу на свой возраст, — усмехнулся он. — Паспорт показать?

— Мой коврик лучше верни, — разозлилась я, будто меня может убедить его явно липовый паспорт.

— Будь он у меня, разве я стал бы каждый раз ждать приглашения войти?

— Это не довод, — не купилась я на такое жалкое оправдание. — Я бы на твоем месте тоже пользовалась таким «приглашением» только для того, чтобы тайком ночью войти.

— Как хорошо, что ты не на моем месте, я бы тебя боялся, — Григор резко поднялся. — Пойдем, поищешь доказательства.

Глава 17

С опаской глянула на такую привлекательную до этого дверь в спальню, резко потеряв весь запал. Стало малость боязно. И все же я поднялась и допила вино для храбрости. Ну или для того, чтобы и вампиру досталось похмелье, если вдруг не постесняется снова укусить.

— Добро пожаловать в мою спальню, — ехидно поддел меня Григор, распахнув передо мной дверь.

Я вошла и остановилась сразу за порогом темной комнаты. Ну и как я буду искать свой коврик? Начать раскидывать мебель, выворачивать все вещи на пол, как в детективах? Ага, и с ультрафиолетовой лампой пройтись, поддакнул внутренний голос. Не найду следов крови, так хоть вампира сожгу ультрафиолетом…

— Где свет включается? — определилась я, наконец, с чего следует начать.

Сосед молча вошел следом, еще и подтолкнул меня грудью в спину, вынудив нырнуть в кромешную тьму комнаты, и закрыл за нами дверь. Я неосознанно дернулась назад, испугавшись теплой и живой темноты, тут же будто скользнувшей по мне незримыми щупальцами.

— Если ты шла сюда не ковер искать, то так бы сразу и сказала, — Григор включил свет.

Я тут же отшатнулась, поняв, что от страха прижалась к нему излишне крепко.

— Выключатель за дверью, как и у тебя, — невозмутимо пояснил он в ответ на мой недовольный взгляд.

— Мог просто сказать, а не пугать меня, — я нервно одернула ворот байки и пошла вглубь комнаты.

Просто бегло осмотревшись, а под впечатлением от подозрений Никитичны мой взгляд все больше тянулся по стенам в поисках ковра, я ничего подозрительного не обнаружила. Окон в комнате не было ни в каком виде, просто четыре стены и дверь. Да и гроба не было, обычная двуспальная кровать. Стало даже как-то обидно, я уж надеялась, что Никитична недооценивает вампиров, и спят они по-прежнему в гробах. Хоть бы глянуть на такое когда-нибудь. Не было и ковра.

— Где он? — спросила я у вампира, все же не решаясь опрокидывать мебель.

— Ты это так жалобно сейчас сказала, что я без возражений отдал бы тебе твой коврик, если бы он у меня был, — Григор вздохнул и прислонился к комоду напротив кровати.

— Так, — я заподозрила неладное и подошла. А ну как торчит где-то из полки мой несчастный ковер, а он его сейчас прикрывает. — Ну-ка отойди. Что ты там прячешь?

— Одежду, как ни странно, — вампир посторонился.

Я облазила весь комод снаружи, заглянула под него и за него, но коврик там не обнаружился.

— Открывай, — вынуждена была скомандовать я, поняв, что так легко все это не закончится, придется все же заглянуть внутрь.

— А сама почему не откроешь? — удивился мужчина.

— Я не лажу по чужим вещам, — возмутилась я.

Григор только многозначительно заломил бровь.

— Ты меня вынуждаешь! — разозлилась я. — Мог бы просто отдать его и не мучить нас обоих этим обыском.

— Ящики маловаты, он бы не влез сюда даже скрученным, не находишь? — он все же выдвинул первый ящик.

— А если разрезанный на части? — я заглянула внутрь, но вынуждена была согласиться, что места и вправду мало.

— И как ты это представляешь? Складывать паззл из обрезков каждый раз, чтобы войти? — сосед отошел к шкафу, чтобы не мешать мне.

Я тут же с подозрением глянула уже на шкаф:

— Открывай.

Обойдя так за перемещающимся с пути моего следования вампиром всю комнату, я все же увидела плод моей нездоровой фантазии: гомерически хохочущего над ковром соседа. Ковер, правда, был не мой, да и без надписи. Одинокий пушистый темно-серый половичок метр на метр был извлечен за угол из-под кровати, вызвав у вампира приступ веселья.

— Теперь ты довольна? — поинтересовался Григор, немного успокоившись. — Я сам его искал, думал, потерял при переезде. Надо чаще тебя приглашать, еще что-нибудь найдешь.

— Я еще не закончила, — я воинственно уперла руки в бока и оглянулась, высматривая, к чему бы еще придраться.

— Ты самый строгий управдом в моей жизни.

— А ты самый невыносимый вампир в моей жизни, — буркнула я и пошла на выход из комнаты.

— Надо же, а я думал, что я единственный…

— Так ты признаешь, что кусал меня? — подловила я его на слове.

— Нет. Просто других вампиров ты в доме не нашла, насколько я помню. Выходит, я единственный на вверенной тебе территории, — не сдался сосед, выходя за мной.

— А из этого выходит, что кусать меня больше некому.

— А если залетный, из другого дома?

— По одному дому на район, — я остановилась и развернулась. — Стал бы ты ходить к черту на рога за кровью, если есть тысяча вариантов ближе?

Григор пожал плечами:

— Не знаю, я же не пью живую кровь.

Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы высказать все, что думаю об этом его заявлении… и выдохнула. Расстегнула байку, сняла ее и бросила на спинку кресла, оставшись в майке на бретелях, взяла свой бокал и пошла на кухню. Посмотрим, как ты не пьешь кровь из людей, голубчик. Я никуда не спешу, у меня отпуск, а вот ты рано или поздно проголодаешься. Тогда и поймаю за клыки.

Налив себе еще вина, я вернулась в облюбованное кресло и с самым решительным видом уселась ждать.

Григор тоже неторопливо пил свой кровезаменитель и наблюдал за мной со снисходительной улыбкой.

— Я не стану тебя кусать, не соблазняй, — не выдержал он спустя каких-то минут десять в тишине.

— Ничего, я подожду, — я устроилась в кресле удобнее, развернувшись боком, подобрав ноги и подложив руку под голову. Так и видно его лучше, если вдруг дернется.

— Уже почти четыре часа, тебе бы спать ложиться, — продолжил проникновенно уговаривать меня вампир.

— Ни в одном глазу сна, даже не надейся, — я зевнула. Так, для отвлечения внимания, потому что спать мне совершенно не хотелось.

Я проснулась от движения рядом. Открыв глаза, я обнаружила нависшего надо мной соседа. Он никак, впрочем, на мое пробуждение не отреагировал, оставшись стоять надо мной, опершись руками на подлокотники кресла. Я с подозрением глянула на давно пустые бокалы и с готовностью запрокинула голову.

Ну, давай, оставляй вещественные доказательства, чтобы я могла вызвать на тебя потустороннюю полицию.

— Во-первых, я не голоден, — напомнил очевидное Григор. — И во-вторых, ты меня так куда скорее на что-нибудь другое соблазнишь.

Но это завело меня в несколько иную степь:

— А откуда вампиры берутся?

— Из утробы матери, — сосед вздохнул и выпрямился. — Вот ничего-то ты теперь не боишься, да?

— Я думала, что вампиром становится человек, которого укусил другой вампир, — я проигнорировала его последние слова и продолжила развивать интересующую меня тему.

— Так и есть.

— Я тоже стану кровососом?

— Нет. Тот, кто тебя кусал, явно делал это без яда.

— Подробнее с этого момента.

Григор вернулся в свое кресло и тяжело вздохнул:

— Над клыками есть железы, которые и вырабатывают то вещество, что способно сделать из человека вампира. Но в то же время вампир может кусать человека и только для кормления, если не хочет обращать его.

— А при чем тут утроба матери? Выходит, что твоим отцом был тот, кто укусил тебя. А дед обратил когда-то твоего отца…

— Отчасти. Они действительно были моими биологическими отцом и дедом. Ну и обратили сами, это тоже.

Я даже проснулась окончательно:

— Так вампиры живородящие? Все эти ужастики в интернете врут?

— Женщины-вампиры бесплодны, питание кровью не позволяет выносить ребенка. Но мужчинам это никак не мешает становиться отцами. Дети рождаются обычными смертными, а обращать их или нет, личное дело каждого.

— Ничего себе, — я такого не ожидала. — Надо бы внимательнее изучить представленные в моем доме расы.

— Иди домой, выспись, а завтра изучай, сколько душе угодно, — предложил Григор.

— Хорошо, ладно, — я решительно поднялась. — Кусай, и я пойду.

Сосед прикрыл глаза рукой.

— Ну что, тебе жалко, что ли?

— Я не стану тебя кусать.

— До этого же мог. Давай, не упирайся, я же сама предлагаю. Я никому не скажу.

— А ты в курсе, что по согласию это не запрещено законом? — усмехнулся он.

Я взяла байку со спинки кресла, поняв, как сильно я промахнулась с этим неосмотрительным предложением:

— Доброй ночи, я пошла!

— Что же ты так быстро? — притворно удивился вампир, поднявшись следом. — Постой, ты же еще не везде коврик искала. Не хочешь зайти в ванной посмотреть?

— Не хочу, спасибо, — я уже выскочила в коридор и быстро обулась.

— Уверена? Кажется, я его там припрятал. Возможно даже порезал и сложил в домик Мины…

— Я как-нибудь в другой раз, — я метнулась к двери.

И оказалась в руках невесть как опередившего меня соседа.

— Вот только согласие должно быть письменным, — рассмеялся этот кровосос.

Я показала ему кулак с серебряным кольцом.

— Приходи в следующий раз с распиской, — он развернулся, открыл дверь и отпустил меня, позволив выскочить из квартиры.

Глава 18

На площадке я тут же оказалась между Василисой Никитичной и Антоном, а Григор, как ни в чем не бывало, помахал мне рукой и закрыл дверь.

— Не нашла? — деловито поинтересовалась соседка.

— Нет, — буркнула я. — Вы знали, что вампиры пьют кровь по расписке?

— В тонкости не вникала, но что-то такое слышала, — кивнула Никитична. — Вот что, Антошка, сбегай к Ядвиге, она еще не спит, наверное, и принеси заговоренные чесночные бусы. Она уже должна была их закончить.

— А может сразу бусы из ваших слабительных таблеток, и пусть себе кусает? — улыбнулась я, когда Антон с невероятной скоростью рванул вверх, казалось, практически по перилам.

— А что, и такие можем сделать, — задумалась старушка. — Пойдем, угощу тебя чайком.

— Потусторонним? — вырвалось у меня.

— Черным. С малиновым вареньем.

Еще с полчаса я просидела у соседей, попивая чаек с плюшками и рассматривая странные бусы из мелких зубчиков чеснока, как-то по-особенному подрезанных и закругленных, так что издали их вполне можно было принять за речной жемчуг. Если бы не запах.

— Я вот думала наоборот дать себя еще раз укусить, тогда хоть вещественные доказательства его преступления были бы, — я не спешила надевать сомнительное украшение.

— Вот еще! А ну как додумается тебя вампиром обратить? Лучше не рискуй, Маруся, — погрозила пальцем кому-то в пространство соседка.

— Да ну, до сих пор же не обратил. Да и сами подумайте, зачем ему портить единственного человека в доме? Чтобы лишиться питания?

— А и то верно говоришь, — задумалась она. — Вот что, Маруя, бусы надень на ночь, чтобы втихаря не кусал. Оголодает — укусит в открытую, тогда и доказательства будут у тебя. А коврик-то все равно найти надо.

— Найду, — я кивнула. — Устрою ему проверку за проверкой, раз уж я управдом. Где-нибудь коврик мой и всплывет.

— Помощника бы тебе, чтобы одной не ходить.

— Вас, что ли? — усмехнулась я.

— А почему бы и нет? — нахохлилась старушка. — Я еще ух как могу помочь! Секретаршей твоей буду.

Я поперхнулась чаем. Представить себе Никитичну в образе типичной секретарши из немецкого кино я, к сожалению, успела раньше, чем выключила свое больное воображение. Так что она еще успела томно поправить очки, повести своими немного пышными формами в тесном пиджаке на голое тело, едва держащимся на одной пуговице, и развернуться на выход из кабинета, чеканя шаг пятнадцатисантиметровыми шпильками, грамотно продолжавшими стрелки на чулках…

— Знаете, я лучше пойду, — я утерла выступившие слезы и решительно поднялась. — Я подумаю над вашим предложением.

Войдя в свою квартиру, я первым делом прямо в коридоре с тяжелым вздохом обернула шею чесночными бусами и завязала нитку, на которую они были нанизаны, на два узелка.

— Ну что, Пончик? — я наклонилась к севшему под ногами коту и погладила его. — Ты, вроде, подрос…

Кот заорал на одной ноте, не меняя звук на вдохе и на выдохе.

— И стал громче, — с досадой добавила я. — Если ты войдешь в силу вместе со звуком, то я отказываюсь от такого заместителя.

Пончик деловито задрал хвост и пошел на кухню, не прекращая орать.

Выдав коту сметану и опрыскав розы, раз уж утро скоро, я села на разложенный диван с пульверизатором в руке и задумалась. А если мне действительно в церковь сходить за святой водой и прыскать ею на вампира? А смогу ли, раз уж я подписала кровью договор с демоном? Да и вообще, это уже тянет на какие-то пытки. Воображение услужливо выудило из памяти кадр из какого-то военного фильма, где привязанного к стулу партизана поливали водой из ведра. Вот только Григор от святой воды, скорее всего, начнет испаряться или загорится… А если освятить огнетушитель, чтобы одновременно и пытать, и тушить? Я скорее потрясла головой, выбрасывая из нее эти мысли. Вот уж точно не входит в мои планы пенная вечеринка с вампиром.

И все же. Интересно, насколько законно пытать нечистика? Если совсем чуть-чуть. Если развести воду очень сильно. Или крест показывать, но издали, чтобы не полыхнул наш вампир. С монитора, например. Или из-за угла.

— Чушь какая-то. Что я вообще сама себе несу? — возмущенно пробормотала я и легла.

Чтобы практически тут же проснуться от тихо хлопнувшей двери. Я почувствовала, что сердце подскочило куда-то к горлу, но не двинулась с места, обратившись в слух. Судя по звуку, хлопнула дверь моего потустороннего архива, и если это не кот балуется, то дело плохо.

Я напряженно слушала, как кто-то подошел к дивану, и судя по едва различимо скрипнувшей половице, это не Пончик, он еще не настолько толстый. Следом за этим я почувствовала, что этот кто-то оперся о край дивана. Я лихорадочно прикинула, достаточно ли удобно я лежу, чтобы меня можно было укусить. Вроде, нормально, руку под голову сунуть во сне не успела, так что голова запрокинута. Ну, давай, голубчик, оставляй неопровержимые улики! Очень хотелось открыть глаза и убедиться, что это Григор, но я боялась его спугнуть малейшим движением, тогда плакали мои вещдоки.

Вампир наклонился достаточно низко, чтобы уже перестать напряженно сопеть и, наконец, укусить меня. И вдруг чихнул. Я едва не сказала «будь здоров», но вовремя прикусила язык. Но этот гад чихнул еще раз, отпрянув от меня.

Поняв, что кусать меня на данный момент передумали, я молниеносно вскинула руку с так и оставшимся в ней пульверизатором и прыснула на кровососа водой, как на шкодливого кота. Но не успела я и глаза толком открыть, как несостоявшийся кусатель нырнул в тень у окна, затерявшись в предрассветной темноте на фоне неказистой темно-зеленой шторы.

Я со всевозможными ругательствами подорвалась с дивана и скорее дернула штору, безжалостно отрывая ее от карниза. Мне так казалось, но сверху на меня рухнул карниз, не желавший расставаться с жуткой шторой. Ругаясь еще громче и заковыристее, я выпуталась из пыльного зеленого кокона, но была вынуждена признать, что засада провалилась. Вампира, разумеется, давно и след простыл, рассмотреть его мне не удалось, укуса с последующим снятием следов так и не состоялось.

Я постояла так еще минуту, гневно сжимая пульверизатор в руке и потирая шишку на макушке, и пошла открывать скребущегося из архива Пончика.

— Это фиаско, братан, — процитировала я небезызвестный мем, когда воинственно распушившийся кот выскочил из-за двери с воем сирены. — Ничего, мы подготовимся лучше.

Я с сомнением тронула чесночные бусы, аромат от которых витал вокруг моей шеи удушливым облаком. Похоже, они сработали, у кровососа началась настоящая аллергия. И то хлеб.

— Да ладно тебе, Пончик, — я пошла на кухню, поманив мечущегося по квартире кота за собой. — Уже почти рассвет, давай будем спать днем, а ночью караулить. Когда ты там уже войдешь в силу, чтобы тебя не могли так легко запереть в архиве?

Легла я только тогда, когда солнце полностью залило комнату, и проспала до блаженных шестнадцати часов утра. Проснувшись в самом благостном расположении духа, я сидела за рабочим столом и любовалась карнизом, одним своим концом лежавшим в каком-то сантиметре от закрытого ноутбука. Похоже, квартира окончательно смирилась с моим здесь проживанием и теперь благоволила мне, спасая в таких вот мелочах. Ведь еще месяц назад, да какой там месяц, неделю, карниз всенепременно не только разбил бы ноутбук, но и не оставил бы меня всего лишь с быстро проходящей шишкой. Хорошо, если бы я отделалась черепно-мозговой травмой, а не вообще без головы осталась бы.

— Знаешь, Пончик, у меня тут назрела идея, — я отставила кружку и подвинула к себе ноут. — Нам нужна камера. Надеюсь, на видео вампиры видны, как и в современных зеркалах.

Кот одобрительно мяукнул из-под шторы, где он, судя по всему, искал следы ночного гостя.

Проще всего было оставить ноутбук открытым и включить камеру на нем, но это было бы настолько заметно, что даже самый голодный и одичалый вампир заметит. Так что, полазив по онлайнмагазинам, я остановила свой выбор на камере, предназначенной для наблюдения за няней. Эта камера была спрятана в игрушку, так что особенно в глаза не бросалась. Я ведь, все-таки, девушка, игрушка у меня на полке не вызовет вопросов.

— Жуть какая, — я скорее перелистнула пучеглазую сову и поставила галочку напротив обычного медведя, ничем не примечательного, да и не таращившего так страшно непропорционально огромные стеклянные глаза в пространство. — От такой совы и у ребенка, и у няни заикание будет…

Кот запрыгнул на стол рядом со мной и заурчал.

— Ну а что? Мне теперь зарплата позволяет, — пожала я плечами. — Даже если это какая-то призрачная зарплата дуплонами с затонувшего корабля, то у меня есть отпускные, которые мне некогда тратить из-за этой войны против вампира.

Глава 19

Пообедав, а предварительно этот самый обед приготовив при посильном участии кота, я поплелась в душ, намереваясь после этого выйти прогуляться на свежем воздухе. Все же стоило поискать то самое обережное перо, о котором говорила мне Ядвига Викентьевна. Хоть бы опять не напороться на мертвого голубя, а то соблазн выдернуть перо будет слишком велик.

Уже перекинув одну ногу в ванну, я вспомнила о чесночных бусах. Можно ли их мочить и не смоется ли от этого их чудодейственная сила, я не знала, так что на всякий случай сняла и положила на край умывальника. Целее будут.

— Пончик, останешься дома за старшего, — сообщила я коту, выйдя из ванной и вытирая волосы. — Никого не впускать, а если впустишь, то не выпускать. Вампира кусать на месте, пусть лучше в кота превратится.

Пончик мяукнул, демонстративно зевнул и улегся на диване ко мне спиной.

— Я знаю, что ты маленький и что ты кот, но уж постарайся. А то в следующий раз не буду из архива выпускать, когда тебя там закроют, — пригрозила я.

На улице уже неторопливо опускались сумерки. На лавочке привычно сидела на своем посту Никитична.

— Как дела, Маруся? — многозначительно спросила она.

— Не покусали, — я пожала плечами и застегнула байку, поежившись от легкого, но какого-то холодного ветерка. — Бусы сработали на славу, у вампира началась аллергия.

— Это хорошо, — Никитична задумчиво покивала. — Когда пойдем к соседу с проверкой?

— А давайте завтра днем, — предложила я. — При свете солнца как-то спокойнее будет.

— А и то верно, давай. Ты бы не гуляла поздно, — без перехода пожурила она меня.

— Так вся нечисть дома, чего мне на улице-то бояться? — усмехнулась я.

— Маньяка.

— Какого?

— Любого. Сексуального, например.

— Ой, будто он на меня поведется, не льстите мне и не обнадеживайте, — я махнула рукой и пошла по дорожке вдоль дома. — Маньяк, как же… Тогда это будут самые длительные мои отношения за последние полтора года. Единственные, если быть точнее.

— Что, Марусь, помощь нужна? — кивнул мне идущий навстречу от магазина дядя Ваня, трепетно прижимавший двухлитровую бутылку темного пива к животу, будто примеряя, выпьется ли за раз.

— Ага, маньяка ловить, — я тяжело вздохнула.

— Какого? — опешил сосед.

— У Никитичны спросите, какого она маньяка придумала на наш тихий район, — я обогнула дядю Ваню и свернула на дорожку к парку. — Но мне, видимо, придется быть живцом, пока он меня не разглядит в темноте. Потом ловить его будем уже убегающего.

— Скажешь еще, — буркнул он вслед, прекрасно все расслышав со своим кошачьим слухом. — Смотри мне, если поздно будешь гулять, отправлю сына присмотреть.

Я вздохнула, не сдержав улыбку. Мои соседи меня берегут, хоть от маньяков, хоть друг от друга. Все почти как было раньше, когда я еще не знала о их природе.

Завернув за последний дом в ряду, я еще издали увидела под тем самым фонарем своего недавнего знакомого по поздним прогулкам. Нет, не мертвого голубя, его и вправду убрали. В жидких летних сумерках фонарный столб подпирал плечом Петр, все в той же спортивной куртке с капюшоном, так что я его без труда узнала, а судя по свисавшему из кармана поводку, где-то по газону бегал и его Вий.

Он, видимо, тоже узнал меня, потому что выпрямился и пошел навстречу.

— Добрый вечер, — я невольно замедлила шаг при его приближении, уж больно решительно он шел.

— Все в порядке? — неожиданно спросил Петр, проигнорировав мою вежливость.

— Да, — растерялась я, еще и оглянулась, а ну как тот самый выдуманный маньяк следом идет. — А что случилось?

Петр вынул руку из кармана и продемонстрировал мне скомканный стикер, тот самый, что выпал из моего кармана вчера. Я взяла с его ладони бумажку, развернула и увидела «мне нужна помощь», написанное моей рукой.

Хлопнув себя по лбу и кляня забывчивость, из-за которой я так и не выбросила этот стикер, я виновато улыбнулась:

— Извините, это я просила соседа помочь снять зеркало. Но потом решила, что устно быстрее, а стикер остался в кармане.

— Ну вот, а я уже думал, пора ли подкрепление вызывать, у вас вчера был и вправду такой вид, будто нужна помощь, — мой новый знакомый вздохнул с облегчением. — С утра до работы ждал у подъезда, но на меня ваши соседи странно косились. Да и решил, что не просто же так вы шифруетесь с этой запиской, так что вот недавно вернулся с Вием и перекочевал под памятный фонарь.

— Простите, мне действительно жаль, что я доставила столько хлопот, — я скомкала стикер и снова сунула его в карман, потом спохватилась, достала и выбросила в урну у лавки, которых натыкано через каждые десять метров вдоль дорожки.

— Да ладно, хлопот-то всего было подождать вас. Вы меня здорово напугали.

— Зато мне теперь понятно, чего меня Никитична каким-то загадочным маньяком стращала, она просто вас утром у подъезда видела, — усмехнулась я.

— Так я теперь еще и маньяк в глазах ваших соседей? — удивился Петр.

— Ага, сексуальный, — я фыркнула.

— Это их приговор или ваше мнение?

— Это мнение Никитичны, — обломала я.

— Тогда воздержусь. — Он оглянулся, ища во все сгущавшейся темноте пса, и как-то неуверенно переступил с ноги на ногу, — Слушай, если я и вправду могу чем-то помочь, ты только скажи.

— Ну, если ты знаешь, как можно пытать вампира, то не откажусь от помощи, — пошутила я, тоже негласно переходя на «ты».

— Лампами дневного света, — ответил Петр, не раздумывая.

Я аж мыслью поперхнулась:

— Откуда ты знаешь?

— Ты что, фильмов про вампиров не смотрела? — удивился он. — Это много где было.

— А ты у нас знаток, я так понимаю.

— Увлекался в студенчестве, — пожал плечами Петр и похлопал по бедру, подзывая Вия. — Опять что-то грызет, паразит… Ко мне, Вий!

— Да, надо бы посмотреть побольше таких фильмов, — я вздохнула и пошла по дорожке вглубь парка, так как мужчина уже пристегнул поводок к ошейнику и смотрел на меня с вопросом.

— Что-то конкретное ищешь?

— Да нет, просто ликбез. А то знаю я одного такого… вампира, а прибить ненароком боязно, вот и думаю, как без осинового кола обойтись.

— Тогда могу много чего посоветовать, — воодушевился Петр.

— Просто кладезь ценных знаний, — обрадовалась я. — Советуй.

Примерно с полчаса я слушала о всевозможных способах усложнить жизнь вампиру и не только, от осиновых заноз и до чесночной клизмы.

— У меня такое чувство, что ты только этим всю жизнь и занимался, — я даже поежилась. — Просто Ван Хельсинг какой-то.

— Возможно, — усмехнулся Петр. — Помочь тебе с этим твоим знакомым вампиром?

— Да ладно, дай я сама сначала попробую. А то он мне столько крови перепортил, что я просто не могу не сделать это своими руками.

— Хочешь стать охотником на нечисть? — он рассмеялся.

— Нет, просто хочу вредного соседа проучить. Он-то, конечно, энергетический вампир, — поспешно добавила я, пока еще не решив, кто из нас двоих более безумен в отношении вампиров, и что сказал бы Петр, узнав, что вампиры существуют не только в его любимых фильмах, — но идея с чесночной клизмой нравится мне все больше.

— А, энергетический, — вроде даже расстроился мой собеседник. — Тогда просто положи чили-перчик в ящик стола, это не даст ему питаться твоей энергией.

— Ты и вправду кладезь странных знаний.

— У каждого найдется какой-нибудь неординарный талант, — пожал плечами Петр. — Кто-то вампирами увлекается, кто-то мертвыми голубями любуется…

— Я не любовалась! — возмутилась я.

— Тогда предлагаю в следующий раз встретиться где-нибудь в другом месте, — он кивнул на очередного мертвого голубя на обочине, — потому что тебе на них везет. Фу, Вий, нельзя!

В следующий раз. Это уже малость походило на приглашение, но я сделала вид, что не заметила, уже успев отвыкнуть от такого внимания за напряженные полтора года работы на ставку и семьдесят пять. Может, он еще не все про вампиров рассказал, а я тут уже придумала какой-то интерес к себе.

— Есть какие-то предпочтения? Ну, вдруг ты только по картинным галереям ходишь? — все же вернулся к этой теме Петр.

— Смеешься? — я демонстративно оттопырила байку спрятанными в карманы руками, показывая свою привычную форму одежды, если он еще не заметил. — Прямо видно, какой я эстет, театрал и светская львица. Нет, ну театр, конечно, люблю, но проще дома посмотреть спектакль в записи, как раз между готовкой, швами у Антона и чисткой кошачьего лотка. Я редко дальше этого парка захожу, как-то некогда обычно. Я врач, — со вздохом пояснила я, видя непонимающий взгляд.

Глава 20

— Сочувствую, — так искренне сказал Петр, что меня чуть на слезу не пробило. — Тогда ясно, почему ты о вампирах спрашиваешь, пациенты те еще кровопийцы.

— Да ладно, не все так плохо, — смутилась я, не то, чтобы сильно защищая скандальных пациентов, скорее уж профессию.

— Замерзла, — глянул он на то, как я прячу руки все глубже в карманы.

— Нет, привычка, — я перестала растягивать байку от волнения. Да уж, я обычно руки или заламываю, или прячу.

— Поздно уже, пойдем, провожу. А завтра, если ты, конечно, не побоишься дать номер очередному кровопийце, куда-нибудь сходим.

Я остановилась и красноречиво оглянулась на темный парк вокруг, из которого тусклые фонари робко выхватывали небольшие пятна видимого пространства:

— Я не боюсь гулять с маньяком ночью в глухом парке…

— Ну да, точно, — усмехнулся Петр.

— К подъезду близко не подходи, а то соседи выйдут меня спасать, ты у них уже на плохом счету, — напомнила я на обратном пути, украдкой выискивая взглядом того самого голубя, мимо которого мы проходили.

Почему бы и не такое перо? В конце концов, у меня нет времени искать какое-то одинокое перо. Попались хоть такие, и то спасибо.

— Слушай, это может показаться странным, но подожди минутку, — решилась я, когда мы поравнялись с развороченным голубем. — Ты только дурку на меня не вызывай.

И я, воровато оглянувшись, подошла, присела и быстро выдернула самое длинное перо, видневшееся на несчастной птице.

— Это и вправду немного странно, — пробормотал Петр, одергивая заинтересовавшегося моими действиями Вия. — Надеюсь, ты нечасто так делаешь.

— В первый и последний раз, — клятвенно заверила я, спрятав трофей в карман. — Мне для… икебаны.

Как я не хлопнула себя снова по лбу, озвучив такую глупую отмазку, я даже не знаю, но Петр понимающе покивал и пошел дальше, то ли поверив в этот бред, то ли решив не спорить с психом.

Все же записав мой номер, хоть я уже сильно в этом сомневалась, он пошел дворами к своему дому, не став задерживаться у моего такого недружелюбного подъезда. Да и вообще, мы даже идти старались так, чтобы деревья прикрывали нас от окон домов. Не хватало еще, чтобы ко мне началось паломничество соседей с нравоучениями насчет маньяков. Хватило уже предупреждений о вампире за глаза.

Поднявшись по лестнице, я уперлась взглядом в трансцендентно развевавшуюся на сквозняке сорочку Никитичны. Хотя, при свете фонаря на площадке, она уже не создавала такого мощного впечатления, как раньше.

— Прострелит опять, не стойте на сквозняке, — машинально напомнила я ей, но осеклась. — А серьезно, Василиса Никитична, призраки болеют?

— Да, — не моргнув и глазом заверила она. — Я тебе, думаешь, просто так то слабительное подсовывала?

Я схватилась за живот, а глаза, наверное, и вовсе стали квадратными:

— Как это, подсовывали?

— Почитать, — успокоила меня соседка.

— Тьфу на вас, испугали! — я вздохнула с облегчением, но зареклась пить у нее чай.

— Поздно ты гуляла, — вернулась к теме своего поджидания Никитична.

— Да я тут просто познакомилась кое с кем, — смутилась я. — Человек, не нечисть в кои-то веки. Могу же я немного отвлечься от своей работы управдомом…

— Вот это хорошо, Маруся, — обрадовалась старушка. — Только ж ты смотри, чтоб не случилось, как с твоим дядей!

— Не волнуйтесь, я не дам Григору его увести, — я фыркнула от смеха и достала ключи. — Доброй ночи вам.

— Мазь мою, может, возьмешь? — предложила мне вслед Никитична, но я уже скорее захлопнула дверь.

— Фух, хватит с нас и чесночных бус, — я глянула на Пончика, уже крутившегося у меня под ногами в темноте коридора. — Научить тебя, что ли, свет включать к моему приходу?

Кот мяукнул на меня, как на совсем тупую, и пошел на кухню.

— Ну да, куда ж тебе до выключателя, — я вздохнула и разулась.

До рассвета я копалась в архиве, понемногу изучая своих соседей из других подъездов. Все же на мне целый дом, а не один конкретный вампир. Потом пересела в зал за ноутбук, просматривая выписанную информацию в интернете на сайтах о всяких сказочных тварях. Ну и про вампиров тоже глянула, вдруг да нашла бы какое-то подтверждение тем страшным пыткам, что предлагал Петр.

— Кстати, — я глянула на телефоне время, почти четыре утра, и ощупала шею в поисках чесночных бус. — А, ну точно, на умывальнике забыла.

Надев оберег, я в кои-то веки сняла байку и бросила ее на спинку стула, чтобы освободить шею для вампира-аллергика. Вдруг опять придет, но уже в противогазе. Воображение услужливо подкинуло мне картинку, как Григор присасывается к моей шее шлангом противогаза, как гигантский комар.

— Привидится же такое, — пробормотала я, глянув напоследок в окно на едва посветлевшее небо, и легла.

Я открыла глаза, ощущая неимоверную тяжесть во всем теле. Заболела, что ли? Разве черные маги болеют? Я обвела сонным взглядом комнату. На столе мигает приоткрытый ноутбук, моя байка так и висит на спинке стула, на полу у дивана разбросаны тапочки, у меня на животе бессовестно сидит какое-то зеленое бородатое создание, тараща на меня огромные желтые глазищи.

Я заорала.

Существо заорало в ответ, да так противно, на одной ноте.

Я тут же заткнулась и присмотрелась внимательнее. Зеленый, косматый, с длинной, но крайне редкой серой бородой, длинными волосатыми ушами, почему-то стыдливо уходящими своими концами под шапку-ушанку (и это летом!), с желтыми кошачьими глазами. Весь какой-то мелкий, может, в треть моего роста, а узловатые пальцы, увенчанные длинными когтями, нервно теребят край бороды.

— Пончик? — осторожно предположила я.

— Мяу. То есть, да, — сварливо ответило это нечто.

— А ты… что такое?

— Домовой гоблин.

Я удивленно моргнула, не найдя, что сказать на это.

— Мать была неразборчивой, а отец настойчивым, — пожал плечами Пончик. — Вот такая фигня получилась.

— Слезь с меня, пожалуйста, — я дернула край одеяла.

Домовой гоблин с тяжелым вздохом сполз на бок и сел на край дивана, свесив непропорционально крупные босые ноги:

— Как гоблин, я должен бы поругаться, украсть что-нибудь, показать неприличный жест и убежать во тьму. Но как домового, меня тянет на сметану, хозяйскую доброту и помощь по дому.

— Лучше второе, — без колебаний согласилась я.

— Ладно, — не стал он спорить. — Вставай, будем архив в порядок приводить.

— А тебе, наверное, теперь отдельная комната нужна, какие-то вещи и, я так думаю, специальный санузел в три раза меньше? — я с опаской села, отодвинувшись от такого непривычного вида своего кота.

— Да нет, я и дальше могу в лоток ходить.

Я тяжело вздохнула и потерла лицо, набираясь терпения:

— Нет уж, этого я не вынесу. Раз уж ты вошел в полную силу, как я понимаю, тебе пора очеловечиваться.

— Вот еще! — возмутился он. — Я гоблин, а не благородный дрянной эльф, так что продолжу ходить голой жо…

— Пончик, — строго одернула я его. — Я читала про гоблинов. Вы прямого солнечного света боитесь, а не одежды и туалета. Так что не дури мне голову.

— Вот ведь злая у мне хозяйка попалась.

— А дяде моему тоже ты помогал? Или был другой кот?

— Батя мой. Я, как и ты, по наследству должность принял, — поморщился домовой гоблин.

— А почему именно кот? Хотя, глупый вопрос. Заявись ты ко мне в таком виде, я бы на тебя полицию вызвала.

— Так я же домовой наполовину, а домовые, пока в силу не войдут, ходят в образе кота, — пожал плечами Пончик.

— Ладно, как тебя звать-то теперь? — обреченно спросила я своего нежданного сожителя.

— Да так и зови, Пончиком, я привык уже.

— Ужас. Теперь ты не похож на пончик… Ладно. Вампира ты, конечно, не видел.

— Неа. Он меня сонного за шкирку и в архив.

— А в первый раз, когда еще записка эта с угрозами на контракте появилась? — припомнила я.

— Это сосед слева, Антон, хорьком в окно влез. Тоже за шкирку меня и в архив…

— Слишком легко тебя все за шкирку и в архив, как я посмотрю, — я поднялась и пошла на кухню. Пончик засеменил следом. — Нет, длинная борода, это конечно, хорошо, но все же это не одежда. Надо тебя измерить, что ли, и поискать что-то подходящее.

Я остановилась, задумавшись, потом включила чайник и пошла обратно в зал, открыла шкаф. Оттуда были вынесены на свет носки и узкая майка с коротким рукавом.

— Вот, надень хоть это для начала, — я продемонстрировала гоблину комплект нежно-салатового цвета.

— Ты серьезно? — он скрестил руки на груди, отчего борода стала опасно короче.

— Да! Я твоя начальница, раз уж на то пошло, и у меня дрэсс-код.

Спустя минуту я хохотала в голос и умывалась слезами. С таким дрэсс-кодом Пончик затмил секретаршу-Никитичну. Майка оказалась достаточно длинной, почти до середины бедра, но зато в облипку, как вечернее платье. Ну а носки успешно имитировали чулки. И все это гармонировало с и без того зеленым лицом моего помощника.

— Смешно ей, видите ли, — бурчал Пончик, крутясь перед зеркалом. — А мне, может, даже нравится.

— Это я от счастья, что тебе понравилось, — я утерла слезы и глянула на часы. — Так, скоро нашу камеру привезти должны, так что не выходи в коридор, пожалуйста.

Глава 21

Звонок в дверь поднял нас с Пончиком с места одновременно, только меня в сторону коридора, а домового под диван.

— Ну что ты как кот, — пожурила я его, успев только заметить, как втягиваются в узкое пространство ноги в салатовых носках.

— Я отсюда посмотрю, — буркнул он из-под дивана.

Открыв дверь, я уперлась взглядом в коробку. Потом из-за коробки выглянул и курьер.

— А чего она такая большая? — удивилась я, протягивая карточку к терминалу, зажатому между рукой курьера и картонной тарой.

— Какой заказ, такая и коробка, — неприветливо отозвался мужчина, впихнул меня доставленным заказом вглубь коридора и скорее ретировался.

— А вдруг я хочу проверить и вернуть, если останусь недовольна товаром? — печально спросила я у медленно закрывающейся от сквозняка двери, за которой уже никого не было.

— Тогда, милочка, надо сначала проверять, а потом платить, — рядом уже стоял Пончик, с интересом осматривая дно коробки в моих руках. — Открывай.

Я с тяжелым вздохом, не в пример тяжелее моей ноши, отнесла покупку в зал, поставила на пол и принялась отдирать липкую ленту, плотно закрывавшую крышку.

Явленная на свет игрушка повергла меня в шок.

— Фига ж себе, — пробормотал домовой, пока я медленно и с опаской вытаскивала из коробки огромную сову.

Ту самую, страшную, пучеглазую, будто она столько в жизни повидала ужасов, сколько мне и не снилось, так еще и размером почти с Пончика в облике домового гоблина. И цвета зеленого. Вот уж не ожидала.

Я даже зашла на сайт убедиться, что такая вообще существует в ассортименте, а не сделана под заказ специально для меня. Но сова удивительным образом гармонировала с дурацкими шторами. Висевшими, кстати, на своем месте заодно с карнизом.

— Хорошо, оказывается, быть черным магом, — хмыкнула я, только сейчас заметив это. — Ладно. Что с совой делать будем? Вернем?

— Да ну, давай оставим. Она ж вампира твоего до икоты доведет.

— А ведь действительно. Но и меня тоже.

Просмотрев инструкцию, я на пробу посадила сову на пол у книжной полки, ведь наверх она точно не помещалась, и сняла пару минут, подбирая ракурс, чтобы в него одновременно входили подступы и от окна, и от двери.

— Сойдет, — одобрил Пончик, крутившийся рядом и все время заглядывавший под руку. — Теперь точно попадется твой кровопийца.

— Надеюсь, — я выключила камеру с приложения на телефоне и потянулась. — А что у нас на обед?

— А что ты приготовишь? — не понял мой намек домовой.

— Я думала, это теперь твоя работа.

— Ага, подумай еще раз. Я еще и гоблин, вообще-то.

Я тяжело вздохнула, отвернулась от ноутбука и вздрогнула, встретившись взглядом с совой:

— Господи! Это ужасно, — я скорее взяла байку со спинки стула и набросила ее на игрушку.

И тут же спохватилась, что в кармане лежит мое обережное перо, которое я обещала отнести Ядвиге Викентьевне.

— Ты за старшего, а я пошла оберег делать, — обрадовала я домового, достала перо и пошла к соседке на пятый этаж.

Ведьма ждала меня практически на пороге. Во всяком случае, мне так показалось, если судить по той скорости, с какой дородная матрона открыла дверь, едва я дотронулась до звонка.

— А я тебя с утра жду, — то ли похвасталась, то ли пожаловалась она.

— Я так и подумала, — пробормотала я, опуская руку. — Я перо вчера нашла.

Я, разумеется, скромно умолчала, откуда я его выдернула. Ядвига поманила меня вглубь квартиры, воровато выглянула на площадку и скорее заперла дверь.

— Кого-то опасаетесь? — удивилась я.

— Да ходят тут всякие чужие по лестнице.

— Это курьер был, — повинилась я.

Я с любопытством осмотрелась. Квартира располагалась над моей, поэтому планировка была абсолютно одинаковая. Зато убранству могла бы позавидовать даже пресловутая избушка на курьих ножках. На всех стенах персидские ковры, окна зашторены, настоящая деревянная лавка у одной из стен, над ней с потолка свисают вязанки из трав. Я даже грешным делом поискала печь взглядом. И нашла. На кухне, вместо плиты была миниатюрная, но все же самая настоящая печь. Она скромно выглядывала из-за приоткрытой кухонной двери.

— Давай перо, — Ядвига с готовностью вытерла руки о передник и протянула их мне.

Я положила на ее ладони голубиное перо, которое крутила в пальцах, пока осматривалась.

С оконного карниза истошно заорал ворон, до этого мною не замеченный, а ведьма выронила перо, отдернув руки, будто обожглась.

— Что ты мне принесла? — ужаснулась она.

— Простите, — я глянула на упавшее перо, на нее, но все же нерешительно подняла свою находку. — А что не так?

— Где ты его взяла?

— На улице.

— Где именно?

— В парке. Оно, наверное, из мертвого голубя, — осторожно повинилась я, — он там недалеко лежал.

Я не стала уточнять, насколько недалеко и насколько мертвого, чтобы не расстраивать нервную ведьму еще больше.

— Ой же мне, ой, — Ядвига поплевала через оба плеча попеременно, сотворила какой-то замысловатый знак руками, снова вытерла их о передник, и лишь после этого взяла перо из моих рук. — Страшная тварь его касалась.

— Это вы про меня, что ли? — попыталась я отшутиться, чувствуя себя неловко из-за этого мертвого голубя.

— Действительно страшная тварь, — продолжила она, не обратив внимания на мои слова. — Что-то сильное да темное, с душою чернее самой ночи. Съело оно сердце этой птицы. Нельзя такое перо в оберег брать, даже на проклятие, и то страшно.

— Я думала, его местные коты подъели, — я поежилась. — А кто мог это сделать?

— Не знаю, деточка. Только не ходи в тот парк больше.

— Как же не ходить? Надо выяснить, кто это делает. А то эта тварь так всех голубей перебьет. А потом и на кого покрупнее перекинется. Нет уж, пойду и буду искать, кто это делает. И я даже знаю, кого я первым спрошу. Одного вампира на вынужденной диете.

— Осторожно, деточка, с такими вещами не играют, — напутствовала меня ведьма.

— А я не играю, я веду расследование, — я остановилась у двери. — Я позже перо поищу, ладно? И за бусы чесночные спасибо, они мне очень помогли.

— Носи на здоровье, — повеселела Ядвига Викентьевна.

Я спустилась на второй этаж и решительно постучала в дверь к Григору. Кажется, вампир тоже меня ждал, потому что открыл тут же, упакованный в черное по самые уши, как и всегда днем.

Я сунула ему под нос перо несчастного голубя:

— Что это?

— Перо. Могла бы и погуглить, — он одним пальцем отвел мою руку от своего лица. — Или мое мнение для тебя уже авторитетнее?

— Ты уже и голубей ешь, да? — не сдавалась я, безбоязненно заходя в его квартиру, он даже отступил на шаг, позволив мне это сделать.

— Побойся бога, мы не во Франции времен революции, — поморщился Григор. — Как тебе только могло такое в голову прийти?

— Не в том плане ешь, — немного умерила я пыл. — Не мясо, вернее. Ходишь по ночам в парк и нападаешь на голубей.

— Ты еще скажи, граблю, — Григор прикрыл глаза рукой, из последних сил сдерживая смех.

Мое воображение ухватилось за мои же слова и порадовало меня очередным шедевром, на котором Григор, зачем-то еще и в маске, караулит за деревом с ножом и вилкой голубя, припозднившегося домой. «Кошелек или жизнь!» Голубь хлопает себя по карманам и виновато разводит крыльями…

Я мотнула головой, отгоняя этот бред:

— Не удалось меня покусать, так ты на голубей переключился!

— Во-первых, ты сама предлагала, я вполне мог воспользоваться твоей неосведомленностью насчет письменного согласия, если бы хотел, — он посторонился и приглашающе махнул на проход в зал. — И во-вторых, почему именно голуби? С чего ты взяла, что я предпочел бы птиц другому человеку?

Я на автомате сделала пару шагов на его приглашение, но остановилась, задумавшись. И вправду, почему именно голуби?

— Ну, может, у тебя с головой проблемы? — неуверенно предположила я, — Потому и голуби…

— У меня сейчас те же мысли на твой счет, — усмехнулся Григор за спиной, шагнул за мной, но тут же чихнул и отступил обратно. — Что это за дрянь у тебя на шее?

— Ага! — я на радостях забыла о голубях, развернулась и обличающе ткнула пальцем вампира в грудь. — Вот ты и попался! Я узнала твой чих!

— Я как-то по-особенному чихаю? — удивился он, покосившись на мой палец.

— Нет, — сдулась я, поняв, что чихает он действительно ничем не примечательно. — Но ведь у тебя аллергия на этот чеснок.

— И?

— И не делай из меня дуру!

— Ты сама с этим прекрасно справляешься, я не помогаю, — возразил этот кровопийца. — Все вампиры плохо переносят чеснок. Это действительно аллергия.

Глава 22

— А что ты там про мой коврик в ванной говорил? — переключилась я на больную тему.

— А расписку ты прихватила? — поинтересовался вампир.

— Ага, кровью, — буркнула я, без приглашения открывая дверь в ванную.

Григор тоже не проявил излишнего такта, войдя следом, еще и дверь прикрыл, погрузив комнату в непроглядную темноту.

— Ну и как я искать буду? — возмутилась я.

— А как собиралась?

Меня снова посетила мысль о ультрафиолетовой лампе, но теперь с применением не по назначению. Я тяжело вздохнула и повернулась, касаясь рукой стены, чтобы не напороться на что-нибудь. На клыки, например.

— Включи свет. Или хоть дверь приоткрой. Если, конечно, кусать не собираешься.

— А кусать разве обязательно в темноте? — удивился сосед.

— Ну, при свете же ты постеснялся в прошлый раз, — напомнила я, протягивая вторую руку вперед и шаря ею в темноте, чтобы нащупать вампира.

О том, что это довольно странное занятие, я подумала немного с опозданием. То я в парке, кишащем страшными тварями, ночью с маньяком гуляю, то запираюсь в темной ванной с вампиром, еще и ловлю его… Самое страшное во всем этом, что такой бред стал нормой моей жизни.

Нащупанный мною вампир чихнул.

— Сними ты уже это чесночное ожерелье, а то у меня глаза режет, — как-то неожиданно жалостливо попросил он.

Я уже собиралась прокомментировать его аллергию на все на свете, особенно на мазь Никитичны, но у меня в кармане зазвонил телефон. Причем той самой мелодией, которую нельзя проигнорировать.

Мама звонила мне нечасто, пару раз в неделю от силы, но каждый раз разговор сводился к моей личной жизни, так что я старалась закончить его раньше, чем родительница возьмется за свои увещевания не проживать жизнь старой девой. И это она еще про кота не знает…

Я оценила преграду между мной и моей квартирой в виде вампира, двери, к которой он прислонился спиной, коридора, еще одной двери, лестничной клетки, опять двери, еще и запертой, прикинула, что выбежать не успею, и приняла волевое решение ответить на вызов. Чем дольше мама ждет моего ответа, тем быстрее переходит к больной теме.

— Хоть один звук, и я заставлю тебя съесть эти бусы, — шикнула я, еще и рот вампиру закрыла рукой, увидев его, наконец, в свете от экрана телефона. — Да, мам?

— Чего так долго? — недовольно осведомилась родительница.

Я тяжело вздохнула. Зря старалась, она уже заранее подготовилась и разозлилась на меня без моего участия. Строгая мать, профессор биологических наук, была просто кошмаром моего детства, хоть это и не отменяло того, что я ее искренне любила и даже уважала временами. Она была одной из причин, по которой я готова была сражаться с полчищами нечисти, только бы остаться жить в дядиной квартире и не возвращаться к родителям. Потому же и жаловаться на соседей никогда бы ей не стала. Да и на что?

— Я на работе, — сообразила я, смутно припомнив, что сейчас будний день, а про отпуск за свой счет я ей ничего не говорила, — занята немного.

— В такое время?

— Задержалась немного.

— А кто это тогда сопит так напряженно? — с подозрением спросила она.

Я глянула на Григора, действительно обиженно сопевшего с закрытым моей рукой ртом, надеюсь, достаточно гневно, чтобы он перестал это делать. Но вампир только виновато развел руками, даже не пытаясь сопротивляться моему произволу, но и сопеть не перестал.

— Это я соплю, — соврала я. — Простыла немножко.

— Ты же врач, — укорила меня мать, — неужели не можешь подышать над картошкой.

Я невольно содрогнулась, почему-то представив мешок нечищеной картошки в подвале:

— Обязательно так и сделаю вечером. Хотя да, я врач, я лучше выпью лекарство.

— Мне кажется, что кто-то сопит, даже когда ты говоришь, — снова подозрительно прислушалась родительница.

— Ты права, тебе кажется.

— Мария, неужели я позвонила не вовремя? — так проникновенно и с такой надеждой спросила мать, что я содрогнулась повторно.

— Знаешь, у меня оказались ужасные соседи, — я решила пойти ва-банк и отвлечь ее от поворота не в ту степь. — Старая ведьма, вампир, оборотень, водяной…

— Не утрируй, — я будто воочию видела, как она закатила глаза. — То, что кто-то варит что-то вонючее, портит кровь соседям, завывает по ночам и пьет не в себя, еще не повод считать соседей какими-то чудиками.

Григор согласно кивнул. Я убрала руку от его лица и стала шарить ею по двери за его спиной, надеясь найти дверную ручку и выпихнуть нежелательного свидетеля из ванной. Но вампир чихнул, испортив всю конспирацию.

— Будьте здоровы, — нарочито громко пожелала моя мама.

— Спасибо, — с опаской ответил Григор.

— Наконец-то, — довольно прокомментировала она.

— Нет, мам, это просто вампир, который пьет мою кровь, — я бросила на виновника провала уничижительный взгляд и открыла-таки дверь. — И он уже уходит.

— Вы пейте, пейте, не отвлекайтесь, — снова излишне громко посоветовала мать и положила трубку.

— Жри бусы, — без особой надежды на исполнение сказала я и развернулась к домику крылана.

— Подсадить? — голос Григора за спиной прозвучал вроде даже виновато.

— Подсади, — обреченно вздохнула я, понимая, что до домика сама не достану.

Вампир без видимого труда поднял меня до уровняобитания крылана, обхватив за талию. Я всмотрелась в темноту внутри, ничуть не рассеиваемую светом из-за приоткрытой двери.

— Только не буди ее, — предостерег он.

— Постараюсь, — я осторожно сунула руку внутрь и потрогала дно, даже понимая всю тщетность своих действий. Был бы коврик внутри, Григор ни за что не помог бы мне искать его там.

Укус в пальцы был внезапным и болезненным, так что я даже ойкнула от неожиданности. А уж как зашипела на меня Мина из домика, возмущенная таким вероломным вторжением в свою опочивальню. Кажется, еще и плюнула вслед поспешно отступавшей руке.

— Она все же кусается, — пожаловалась я вампиру, тряся потерпевшей поражение конечностью.

— Разбудила, — вздохнул он. — Кусается, как и любое животное, но кровь не пьет. Давай сюда.

Он поставил меня на ноги, перехватил запястье и включил воду над раковиной через мое плечо, после чего по-хозяйски сунул мою пострадавшую руку под холодную воду. Я замерла, по спине побежали мурашки. А вдруг он сейчас от запаха крови озвереет? Тогда, хоть и подавится моими пятью литрами, но это может оказаться для меня фатальным.

— Не трясись, — усмехнулся Григор, будто прочитав мои мысли. — Пахнет, конечно, вкусно. Но я, во-первых, не голоден, а во-вторых, повторюсь, не пью живую кровь.

— Уверен? — с опаской спросила я, когда он поднял мою руку и все так же, через мое плечо, вдруг взял мои пальцы в рот и облизал их.

— Да, — невозмутимо ответил вампир, будто ничего странного не сделал.

— А зачем ты тогда…

Я не успела договорить, почувствовав зуд в прокушенных пальцах, отобрала их у Григора и присмотрелась в полумраке. Ранки затягивались буквально на глазах, не оставляя и следа на коже.

— Протромбин? Нет, стоп, корочки нет. Тогда калий? — во мне проснулся исследовательский интерес, я живо развернулась между умывальником и вампиром. — Что за вещество в твоей слюне? Раз не было тромба, это гепарин. Но чтобы фибрин в коже так быстро вырабатывался… Стволовые клетки?

Судя по непонимающему взгляду мужчины, мои слова отлетали как горох от стенки.

— Все вампиры так могут, — на всякий случай оправдался он. — Это атавизм от предков, когда вампиры еще кусали людей тайком, чтобы не оставлять следов.

— То есть ты мог не доводить меня до нервных колик следами от укусов? — дошло до меня. И тут же дошло вдогонку, — А ведь и вправду, мог. И сделал бы это, чтобы не привлекать внимания.

— Наконец-то ты рассуждаешь здраво, — вздохнул Григор. И чихнул, — Да сними же ты этот проклятый чеснок!

— Ни за что, — я развернулась и вышла из ванной. — Только если ты его съешь.

— Разве что следом за тобой, — он прикрыл дверь в ванную и остановился посреди коридора, скрестив руки на груди.

— Так, раз это мог быть и не ты…

— Это точно был не я, — поправил меня Григор.

— Раз это мог быть и не ты, — упрямо повторила я, — то мне стоит поискать других вампиров в этом районе. А пока что давай бумагу, я перестрахуюсь на твой счет.

— Вампиры не боятся бумаги, — усмехнулся Григор, но все же пошел в зал, открыл одну из полок и положил на журнальный столик пару листов бумаги и ручку.

Глава 23

Я торопливо писала, чтобы не сбиться с мысли, отчего мой врачебный почерк стал еще хуже обычного.

— Вот, — я, наконец, гордо предъявила Григору плод своих трудов.

— Что это? Управдома, ответственного за нечисть, проживающую по адресу… расписка… Ты что, серьезно? Кровь мне предлагаешь? — вампир удивленно вскинул бровь.

— Нет. Дальше читай.

— Расписка. Сим удостоверяю, что отказываюсь от всяких прав на владение предметом интерьера «ковер»… Ты еще страннее, чем я думал. Так, ковер для входной двери с надписью «добро пожаловать»… О господи… И отдаю его в дар вампиру, у которого он находится.

Григор сел во второе кресло и рассмеялся.

— Я серьезно, — напомнила я о своем присутствии. — Отказываюсь от ковра, теперь он твой, если он у тебя, так что забудь о ночных походах в мою квартиру.

— Его у меня нет. Его даже у Мины нет, — он положил мою расписку на стол. — Но, если тебе от этого спокойнее, пусть так.

— Отлично, — я поднялась. — Тогда я пойду.

— Может, кофе? — вдруг предложил Григор.

— Ну, давай, — растерялась я от такого поворота и села обратно.

Вампир ушел на кухню, оттуда послышался шум воды и позвякивание ложечкой о чашку. Я не усидела на месте и пошла за ним.

— Не доверяешь? — оглянулся на меня мужчина.

— Здраво опасаюсь, — поправила я, прислонившись к столу.

— Да, вот выскочил бы сейчас и облил тебя кофе, как ты обычно делаешь, — усмехнулся он. — Или перелез бы через балкон, подкрался сзади и укусил бы. Ты приписываешь мне странные качества, я таким не занимаюсь. Даже привязывать тебя к батарее в ванной нет никакого желания.

— Но ведь я в итоге оказалась права в том, что ты вампир, — возмутилась я. — Вдруг и другие мои предположения верны?

— А как же презумпция невиновности?

— Ага, и презумпция невампирности, — передразнила я.

— Вообще-то, да. Но при всей твоей склочности, странности и вредности, с тобой действительно не заскучаешь, я был прав. Держи, — Григор поставил передо мной кружку крепкого черного кофе с ложечкой сахара, как я и люблю. — Так что я не имею к тебе претензий. Можешь обвинять в нелепых вещах и дальше.

— Спасибо, — я взяла кофе, но уходить из кухни не спешила, при задернутых шторах здесь царил приятный полумрак, и свет, в отличие от зала, не был включен.

Вампир тоже взял кружку и отсалютовал мне, прислонившись к разделочному столику напротив. На тесной кухне хрущевки это получилось довольно близко. Я поняла, что у него снова кровезаменитель, только когда он отпил его. Я, почему-то, ожидала, что он снова продержит «кофе» с полчаса и выльет, пока я не вижу.

— Я и забыла, что ты на своей территории и больше не прячешься, — я кивнула на содержимое его кружки.

— Больше нет нужды скрывать это, — пожал плечами вампир.

— Ты и раньше весьма посредственно шифровался, я с самого начала подозревала, что с тобой что-то не так.

— Мало опыта в близком общении с людьми, — не стал он отпираться. — Но и проверяла меня на вампиризм ты совсем бездарно.

— Что прочитала в интернете, тем и пользовалась, — возразила я, — и это я еще не успела в тебя серебряной ложечкой ткнуть.

— И хорошо, что не успела, это действительно больно.

— У меня нет другого источника знаний, кроме дурацких форумов. Не у тебя же было спрашивать.

— Но теперь-то можешь, — пожал плечами вампир.

— А почему ты стал вампиром, если даже не пьешь кровь? — вдруг подумалось мне, раз уж дали добро на вопросы.

— Думаешь, нас в детстве кто-то спрашивает? — усмехнулся Григор. — Капля яда, и на выходе получается беспроблемный ребенок, который не болеет, не нуждается в разнообразном и полезном питании, никуда не ходит, потому что ребенок ночью на улице слишком странно для людей…

— Даже в школу? — удивилась я.

— Домашнее обучение. Сейчас у таких детей хоть интернет есть для общения со сверстниками, а раньше можно было разве что с соседями пообщаться.

— Да уж, тяжелое детство, прибитые к полу деревянные игрушки, — я тяжело вздохнула. — Извини, что затронула больную тему.

— Да ничего, забудь. В универе на заочном было даже весело, а работать программистом на удаленке не в пример удобнее. Так что я не жалуюсь.

Я поставила чашку на стол, едва притронувшись к кофе:

— Если это не ты меня кусал, то, может, у тебя есть какие-то предположения?

— Есть, к сожалению. Но нет доказательств, так что и озвучивать их я не стану.

Я едва не заскрипела зубами.

— Ладно, тогда ты остаешься единственным подозреваемым, пока я не найду другого.

— Мне не привыкать, — согласился Григор.

Не видя смысла спорить с вампиром, я вышла из кухни, забрала несчастное голубиное перо с полки в коридоре и уже собиралась открыть дверь, но сосед вдруг оказался рядом и перехватил перо из моей руки.

— Постой, говоришь, кто-то потрошит голубей в парке?

— Да. Это может быть вампир?

— Нет, исключено, — Григор задумчиво покрутил перо, понюхал его. — Но я обязательно посмотрю. Не ходил раньше в ту сторону.

— Я сама посмотрю сегодня, — я забрала перо и все же вышла из его квартиры.

У меня даже был план на вечер, но для этого надо было уговорить Петра идти в парк и снова искать мертвых птиц. Я была почти уверена, что это станет последней нашей встречей в таком случае, но дело ведь серьезное.

Пончик ждал меня на пороге, недовольно притопывая салатовым носком.

— Опять с вампиром якшалась? — буркнул он.

— Есть такая вероятность, что это не он меня кусал, — сообщила я домовому. — Ты совсем никого не видел?

— Если б видел, сказал бы, — он развернулся и пошел в зал, уселся на диван и демонстративно раскрыл газету, откуда только она взялась. — Так что у нас на обед?

— Полуфабрикаты, — я воткнула злосчастное перо в его шапку-ушанку и пошла на кухню.

Петр позвонил, когда я уже не только пообедала, но и улеглась в ванну, надеясь смыть неприятный налет от истории с пером. С трудом дотянувшись до лежавшего на стиральной машинке телефона и едва не навернувшись из ванны, я выдохнула и нажала зеленый значок.

— Да?

— Привет. Надумала что-нибудь на вечер? — с надеждой поинтересовался Петр.

— К сожалению, да, — я так и осталась сидеть, перекинув руки через бортик, чтобы не уронить телефон в воду. — Мне снова нужно в парк.

— Не всех птиц еще рассмотрела? — с подозрением уточнил он.

— Именно. Может, я тебе на месте попытаюсь все объяснить? — я прикусила губу, отчаянно надеясь, что он не начнет допытываться о причине моего странного поведения по телефону.

— Ну ладно, как скажешь.

— Заодно и Вия выгуляешь, тоже польза, — я вздохнула с облегчением.

— Уже выгуливаю, чтобы вечером домой за ним не спешить, — Петр, видимо, отнял трубку от уха, и я услышала шум ветра и свист птиц.

— Извини, если испортила все планы, — сникла я. — Но мне действительно очень надо.

— Да ладно, не переживай, все отлично. Во сколько тебя ждать?

— Через час, — я прикинула, сколько сейчас времени, не начало ли еще темнеть. Вроде, как раз через час солнца уже не будет видно за соседними высотками, а значит, странная тварь может показаться в парке. — Нормально?

— Конечно, договорились, буду ждать.

Я положила трубку и задумалась, что из всего случившегося можно рассказать моему новому знакомому. По всему выходило, что не так и много. Ладно, выкручусь как-нибудь. Я вылезла из ванны, закрутилась в полотенце и вышла на кухню, открыла окно. Летний зной и звуки ворвались в тесное душное помещение. Ветра совсем не было, поэтому птичьи переклички были слышны со всех концов двора. Воробьи и синички…

— Хм, — я задумчиво глянула на телефон, который положила рядом на подоконник. — Где это он собаку выгуливает? Там соловьи пели…

— Бусы чесночные не забудь, — нарисовался рядом и мой домовой гоблин.

— Да ну, у них и вид, и аромат убийственный, — отмахнулась я. — Вся знакомая мне нечисть здесь, в доме. У меня кольцо серебряное, если что.

— Резонно, — согласился он. — Веди этого своего хахаля домой, хоть посмотрю на него.

— Ты с ума сошел? Никакой он мне не хахаль, нечего тебе на него смотреть, и не собираюсь я звать его домой! — возмутилась я.

— Ну конечно, с учетом того, что ты носишь, мужчину в дом вести опасно, — гоблин задрал свою салатовую майку, а я от возмущения даже не догадалась отвернуться.

— Я тебя убью, — процедила я сквозь зубы, узрев на нем свои трусы, ярко-оранжевые с принтом дрыхнущих котов.

— Не нравится, тогда я стринги возьму.

Я уронила голову на руки и завыла в голос. Лучше бы он оставался котом. На мой вой со двора стали оглядываться прохожие. Я скорее закрыла окно.

Глава 24

Выбравшись, наконец, из дома, я очень быстро пробежала мимо вездесущей Никитичны, только помахав ей рукой, и скорее завернула за дом. Маньяка, то бишь Петра, лучше соседям лишний раз не видеть, а то либо разнервничаются, что здесь обычный смертный ходит, либо меня начнут подначивать. А возможно, что и то, и другое.

Увидев Петра под знакомым фонарем, я на всякий случай оглянулась, проверяя, не преследует ли меня не в меру любопытная соседка. Но нет, мы были одни на парковой дорожке. Фонари еще не включили, на улице было довольно светло, и вдалеке, в самом парке, еще слышны были детские крики и беготня. Это звучало почти жутко, если знать, что тут орудует какая-то страшная нечисть.

— Дети убегают от адских тварей не с такими радостными воплями, — пробормотала я, успокаивая саму себя. И скорее нацепила улыбку на лицо, — Привет.

— Ну, рассказывай, что случилось, — мужчина с готовностью отлип от фонарного столба и пошел рядом со мной в сторону все более подозрительных с моей точки зрения криков.

Мое воображение почти пасануло, но все же постаралось изобразить то, что могло происходить там, за полосой деревьев. Чудовище представилось мне, почему-то, клоуном. Даже не знаю, просто я с детства их боюсь. Страшнее только Константин. И вот дети радостно скачут вокруг этого красноносого страшилы, кричат и смеются, но вдруг клоун замечает голубя…

— Давай-ка немножко быстрее, — я невольно ускоряю шаг. — Знаешь, это может прозвучать как бред, но кто-то у нас в парке ест голубей.

— Вовсе и не бред, я вместе с тобой уже двух видел, — пожал плечами Петр. — Местный кот? Или, может, ласка?

— В том-то и дело, что нет. Только сердца, — я, наконец, увидела, что детские крики были вызваны вовсе не монстром: на игровой площадке шла война с водными пистолетами.

От сердца отлегло, дальше мы пошли уже медленнее. Хотя, клоун с пистолетом, пусть и водным, навел бы на меня не меньше ужаса, чем жуткая нечисть.

— Это как минимум странно, — согласился мужчина. — Только сердца. Я даже сходу и не назову, кто мог бы так делать.

— А ты много знаешь, — хмыкнула я.

— Возможно, чуть больше, чем хотелось бы, — он усмехнулся и оглянулся по сторонам уже куда серьезнее. — Много ты таких птиц видела?

— Только двух, но по тому перу, что я вчера взяла, знакомая ведьма сказала… — я осеклась и прикусила губу.

— И что она сказала? — подтолкнул меня Петр, никак не прокомментировав упоминание ведьмы.

— Что сердце голубя съела какая-то страшная нечисть, — с опаской закончила я, невольно пряча руки все глубже в карманы байки.

Петр молчал, всматриваясь в опускавшиеся жидкие сумерки все напряженнее.

— Если ты считаешь меня ненормальной, то я с тобой согласна, — я на всякий случай напомнила о своем присутствии.

— Нет, что ты. Мир не такой плоский, как кажется.

Я даже притормозила.

— То есть, ты во все это веришь? — уточнила я.

— Верю, — не стал он отпираться.

— Веришь и даже неплохо разбираешься, — ко мне в душу закрались какие-то смутные подозрения. — А ты сам человек-то?

Петр загадочно улыбнулся и пожал плечами. Я остановилась окончательно.

— Да, вот сейчас как наброшусь и съем твое сердце, — фыркнул он, тоже остановившись и обернувшись. — Пойдем искать твоего сердцееда, он на дороге с транспарантом сидеть не будет.

— И все же, кто ты такой? — я с опаской пошла в полушаге от него. — Даже если мой вопрос звучит странно, поверь, у меня есть повод сомневаться.

— Ты же, вроде, человек, — как-то уже куда более задумчиво окинул меня взглядом собеседник.

— Я — да, — с нажимом заверила я.

— По большому счету, я тоже, — пожал плечами Петр. — Так, а вот и птица.

Я тут же отвлеклась, всматриваясь в темноту под деревьями, куда указывал мужчина. Мы подошли, я даже присела на корточки, чтобы лучше видеть.

— Нет, этот просто мертвый, его никто не ел, — с сожалением констатировала я. — Вернее, хорошо, конечно, что никто не ел, но нам бы какое-то подтверждение.

— Можно было бы отнести голубя твоей ведьме целиком, — предложил Петр, присев рядом. — Если найдем, конечно. А когда я буду знать, кто это делает, найти его уже не составит большого труда.

— Так, только не говори мне, что ты какой-то охотник на нечисть, — возмутилась я.

— Не скажу, — согласился он. — Пойдем дальше.

Я была немного шокирована таким поворотом. Стоило мне только узнать о существовании нечисти, мир сразу и вправду перестал быть плоским. Сколько же вокруг невероятного, а люди этого просто не замечают, потому что не могут осознать.

На автомате я сделала пару шагов по дорожке, все еще пребывая в задумчивости, поэтому не сразу заметила, что Петр остановился.

— Что случилось? — я заметила пропажу и обернулась.

Мужчина смотрел куда-то вверх, и то, что он там видел, вызывало у него улыбку. Я переступила с ноги на ногу, снова спрятав руки в карманы. Что он там высматривает? Было любопытно, но он ведь не звал посмотреть…

— Да что там такое? — не выдержала я, подходя и тоже задирая голову.

Ничего там не было, просто крона дерева с комом плотно сбитых в шар веточек. Хотя, нет, листья там немного отличались от основной кроны.

— Знаешь, что это? — поинтересовался Петр.

— Чье-то гнездо? — предположила я.

— Нет, это омела, — он не терпящим возражения жестом притянул меня к себе, обняв за талию поверх спрятанных в карманы рук, так что вытащить их я уже не могла.

— Это не наша традиция, — растерялась я. — И сейчас даже не рождество.

— И что?

— И то, что прекрати, — я отклонилась назад, к такому повороту я не была готова.

Но он не прекратил. Ой, мама, ужас-то какой, стою ночью в кишащем клоунами, то есть нечистью, парке и целуюсь с не совсем человеком, пусть и в шутку под омелой… Надо бы перестать это делать. Ну, может, через минутку. Тем более что поцелуй из шутливого очень быстро перерос во вполне себе страстный и требовательный.

И лишь когда я почувствовала укол боли в губе, наткнувшись на острые клыки, в голове прояснилось. Какого черта я делаю? Да он же вампир! Петр понял, что что-то не так, стоило мне только замереть и перестать отвечать ему. И тут же отпустил меня, отошел на шаг, еще и сплюнул кровь, которая успела попасть.

— Прости, я не специально, — он выглядел действительно виноватым, а еще как-то странно побледнел, сел на ближайшую лавку и запустил пятерню в волосы, взлохматив их. — Извини, что-то мне нехорошо, я никогда не пробовал человеческую кровь раньше…

— Совсем не пробовал? — я тронула зудевшую от быстрого восстановления кожи губу, с опаской подошла и села на краешек лавки. — Честно?

— Даже стачивал пару раз клыки, но они опять отрастают, — Петр виновато развел руками. — Я опять сточу, не волнуйся, такое больше не повторится.

— А я еще удивлялась, откуда ты так много знаешь про вампиров, — я немного расслабилась и села ближе. — И давно это у тебя?

— Лет десять, — пожал он плечами, — кажется. Я все еще с людьми живу, никаких проблем не доставляю.

Вот тебе и второй вампир на районе. Но как его подозревать, если он так побледнел от одной капли крови? Значит, нужно искать третьего. Я побарабанила пальцами по телефону в кармане и невольно вспомнила про оставленную дома камеру. Интересно, а кусавший меня вампир знает, что я не дома, или снова влез в квартиру и теперь переворачивает подушки в поисках пропавшего ужина?

Я вытащила телефон, открыла приложение и включила камеру, поддавшись любопытству.

— Паразит, — буркнула я, глядя на экран.

— Ты обо мне сейчас? — нервно усмехнулся Петр.

— Нет, о зеленом и бородатом паразите, — я повернула экран к нему.

Новоявленный вампир сначала отшатнулся от открывшейся картины, а потом разразился диким хохотом.

Пончик, оставшись без присмотра, включил музыкальный канал, напялил неизвестно где взятые, утерянные мною еще в первые дни в новой квартире темные очки, мое короткое черное платье в мелкую блестку, оказавшееся ему в пол, взял мою расческу как микрофон и теперь что-то пел, вертясь перед экраном.

— Звук включать? — мой палец замер над соответствующим значком.

— Давай! — Петр придвинулся ближе и закинул руку мне за плечи на спинку лавочки.

— Селин Дион, — я тяжело вздохнула, сделала тише, но выключать странный концерт не стала.

Глава 25

Посидев еще немного и успокоившись окончательно, мы пошли дальше, направляясь вглубь парка. Мертвых птиц нам больше не попадалось, как и виновника в их преждевременной кончине. Из-за деревьев уже выглянула луна, фонари разгорелись и теперь слепили в своих пятнах света, делая темноту снаружи гораздо плотнее, чем она есть.

— А почему ты стал… ну… — наконец решилась я затронуть эту тему. Страшно рядом с ним не было, «маньяк» из него так себе, а с вампиром наедине мне оставаться не впервой.

— Серьезно заболел, так что дед решил проблему с лечением кардинально, — Петр тяжело вздохнул. — Или брат. Нет, брат бы просто убил.

— У вас в семье отношения не очень, как я посмотрю, — я присмотрелась к нему внимательнее. Бледность прошла, как и нездоровый интерес к омеле, под которой мы периодически проходили. Парк вообще оказался на удивление обильно усыпан этим растением-паразитом.

— Ну да. Учитывая, что обращать мать своего старшего сына отец не захотел, а мою собирался, — как-то тихо, мрачно и недовольно пробубнил Петр, но я все же расслышала.

— Тогда это не удивительно, после такого теплых семейных уз вряд ли можно ждать. А почему только собирался?

— Она умерла. Обвинили отца, но я в это не верю. Куда вероятнее, что это мог сделать его старший сын, но разве совету жильцов и управдому что-то докажешь?

Я остановилась, как громом пораженная. Что-то это все мне очень сильно напоминало.

— А не в моем ли доме это все случилось? — осторожно полюбопытствовала я.

— Да, — нехотя ответил вампир. — Но это было давно, я даже не помню, дед рассказывал. А почему ты спрашиваешь?

Я сглотнула ставший в горле ком. По всему выходило, что Петр сын той самой дядиной жены, которую увел отец Григора…

— Брат, говоришь, мог убить твою мать?

— Слушай, а ты с кем в этом доме живешь, что столько знаешь? — он тоже что-то заподозрил.

— С Никитичной, — зачем-то соврала я.

— Хм. Нет, что-то не припомню такой. Я лет восемь деда не видел, может, уже соседи поменялись.

— Так дед же твой умер, — я снова неторопливо пошла вперед. — Ты и на похоронах не был, что ли? Никитичну бы точно запомнил.

— Умер? — теперь остановился уже Петр.

— У вас очень сложные отношения в семье, да? — я почувствовала себя виноватой в том, что стала невольным источником таких новостей. — Я думала, тебе Константин сообщил.

— Нет. Я же в обычном человеческом доме живу, — теперь он выглядел совсем потерянным.

— Извини.

— Квартира пустует или заселили кого-то? Помнится, там быта темная комната, она ведь не любому подойдет.

Я замялась, не зная, как сказать ему следующую плохую новость:

— Знаешь, она пустовала какое-то время… Теперь там Григор.

— Собирай вещи и уезжай сейчас же, — Петр вдруг подхватил меня под руку, резко развернулся и быстро пошел обратно к дому. — Забирай кота, или кто там у тебя в платье пел, и уезжай. Есть куда?

Я кивнула, но тут же отрицательно замотала головой:

— Не могу.

— Почему? — мужчина чуть замедлил шаг.

— Я не совсем у Никитичны живу. Рядом, в соседней квартире. Я там теперь управдом, у меня контракт с Константином…

— Вот гадство! — он снова остановился. — Как же ты могла так влипнуть?

— Я племянница того самого управдома, — я втянула голову в плечи, ожидая как минимум неприязни после такого. Но и скрывать это не было смысла.

— И чего ты так напряглась из-за этого? — его тон смягчился моментально, заставив и меня выдохнуть. — Будто ты хоть в чем-то виновата.

А и вправду, в чем я виновата? Ни в чем. Я вообще жертва обстоятельств. Как и Петр, в общем-то. Хоть мне все еще с огромным трудом верилось, что с Григором что-то не так. Это еще нужно осмыслить, уложить в голове и принять. А еще лучше, доказать. Но если рассуждать логически, Григор, когда облизал мои окровавленные пальцы, не похож был на того, кто человеческую кровь не пьет, как он уверял…

— Слушай, а вдруг это все какая-то ужасная ошибка? — с надеждой спросила я, идя в сторону дома уже как на заклание.

— Никаких доказательств у меня нет, — вынужден был признать Петр. — Я был ребенком, мало что понимал. Но Григор ненавидит меня за одно только мое существование, в этом ты можешь легко убедиться.

— А другие вампиры на районе есть? Ну, вдруг ты еще кого-то знаешь, кто живет с людьми.

— Не видел. Или таких нет, или они просто хорошо скрываются.

— А у вас нет какого-то особого чутья друг на друга? — удивилась я.

— Ты пересмотрела подростковых сериалов? — усмехнулся он. — Никаких особых сверхспособностей, одни недостатки. Слушай, я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, Григор действительно может быть опасен.

Я прикусила губу, разрываемая противоречивыми чувствами. Разжалобил он меня сегодня, что ли, рассказом о своем детстве?

— Я ведь управдом, — робко напомнила я. — Вот и найду на него какую-нибудь управу. Ну не станет же он пить кровь у должностного лица?

— Думаешь? Он уже, наверное, и гипноз к тебе применял?

— А это как-то можно проверить? — напряглась я.

— Разве что по провалам в памяти, — пожал плечами Петр.

Я поднапряглась, вспоминая. Действительно, пару раз такое бывало…

— А ты тоже так можешь? — я почувствовала, что у меня похолодели руки.

— Практически не могу. Если вампир не пьет кровь, то и природные способности ниже, — он остановился и взял мою руку с серебряным кольцом, демонстративно дотронулся до него. — Больно, но не обжигает.

— Ого, — удивилась я. — Не знала, что так бывает… Расскажи еще о вампирах. Ну, кроме чесночной клизмы.

Петр усмехнулся, снова взял меня под руку и пошел дальше:

— Ни в туман, ни в летучих мышей мы не превращаемся, не прожив сначала пару сотен лет на строгой диете из живой крови. Самые старые вампиры даже питаются другими вампирами, но поговаривают, что это старая страшилка для непослушных вампирят.

Вампирята, надо же… И кормят их, наверное, из пальца. Хотя, нет, тогда не вырастут, значит, только кровезаменитель. И раз Григор вырос из «беспроблемного ребенка», значит, как минимум часть жизни точно не кусал людей.

— А как, например, вампир может попасть в дом без приглашения?

— Никак, увы. К счастью, это не распространяется на нежилые помещения, иначе было бы совсем тяжело. Представь, сколько вампиров стояло бы на входе, например, в магазин или в отель, пока кто-нибудь не пригласит…

— Кто-нибудь? То есть, пригласить может не только хозяин дома? — зацепилась я за это слово.

— Нет, любой, кто внутри, может позволить войти.

— Пончик! — я снова вытащила телефон и включила камеру.

В квартире царил бардак, мои вещи были разбросаны по дивану вперемешку с чипсами и банками от газировки, с одинокого плафона люстры сиротливо свисали те самые оранжевые трусы, а откуда-то издали доносился шум воды и снова пение.

— В душ залез, — пробормотала я. — Ну если это он впускал вампира! Длинные уши оторву!

— А кто это вообще у тебя живет? — Петр обвел задумчивым взглядом открывшуюся картину через мое плечо.

— Домовой гоблин, — скипнула я зубами.

— Нет, домовой бы никого не запустил, будь он хоть трижды гоблин.

— Этот, судя по всему, четырежды. А, скажем, коврик с надписью «добро пожаловать» сойдет за приглашение?

Мужчина задумался, и надолго.

— Не знаю. Наверное, да, если он твой и лежит у тебя на пороге, — в итоге пожал он плечами.

— А если стащить его у меня?

— У тебя кто-то стащил ковер? — вскинул бровь Петр.

— Да. Только не начинай шутить над этим.

— Ладно, — легко согласился он, но по глазам видно было, как ему хочется.

— Ковер исчез в тот же день, когда Григор въезжал в соседнюю квартиру, а перед этим я видела в комнате кого-то, но было темно, я не рассмотрела. Я, правда, выбежала, испугавшись. И тут же наткнулась на Григора на площадке, — припомнила я.

— Вампиры могут быть очень быстрыми, если надо, — подтвердил Петр мои опасения. — Он вполне мог войти, потом взять коврик, при твоем появлении выбежать и ждать тебя уже снаружи.

— Вот блин! — я хлопнула себя по лбу. — Я об этом не подумала.

— Ну, хочешь, поставим следственный эксперимент, — неуверенно предложил он. — Если, конечно, впустишь.

— Если ты не побоишься войти в тот беспорядок, что устроил Пончик, — уточнила я.

Глава 26

За подъездом мы наблюдали минут пять из-за деревьев, как в дешевом детективе, пока не убедились, что в доме царят тишина и покой. В парочке окон горел свет, но никого не было видно.

— Пойдем, только тихо, — я перебежками от куста до куста метнулась к двери, опасливо поглядывая вверх, на окна. Дожилась, крадусь к себе же домой…

Но Петр все равно оказался у подъезда раньше, поймав меня у самой двери и тихо посмеиваясь.

— Ну вот, никакой эксперимент уже не нужен, я и так убедилась, что ты можешь без труда меня обогнать, — буркнула я, разворачиваясь в кольце его рук и поднося магнитный ключ к замку.

— Так я зря это сделал? Теперь не пустишь к себе? — наигранно расстроился он.

— Да заходи уже, раз пришел.

После этого я еще настороженно заглянула за дверь, убедилась, что никто по лестнице не прогуливается, завела руку за откос и выключила свет, прилично загоревшийся на звук открывавшейся двери, как ему и положено после десяти часов. Так, на всякий случай, если кто-то из соседей решит посмотреть в глазок, пусть лучше будет темно.

— Только теперь тебе придется меня вести, я ничего не вижу, — поставила я Петра перед фактом.

— С удовольствием, — ничуть не расстроился он и шагнул в темноту подъезда, так и не отпустив меня, так что я тоже вынуждена была идти вперед. — Осторожно, тут ступенька, еще ступенька…

— Я знаю количество ступенек в лестнице, — буркнула я и тут же споткнулась, не иначе как по закону подлости.

— А эта, видимо, была лишняя, еще и коварно бросилась тебе под ноги, — вампир без труда удержал меня в вертикальном положении. — Ну что, медленно и нудно или быстро и весело?

— Это как? — насторожилась я.

— Вот так, — он развернул меня, подхватил на руки и за какие-то полторы секунды от силы оказался на втором этаже перед моей дверью. — Эта квартира?

— Эта, — я нащупала в темноте дверную ручку, непривычно низкую с высоты моего нынешнего положения. — Поставь меня, я до замка не дотягиваюсь.

Пончик не встречал меня на пороге, и это уже было странно, хотя свет горел во всей квартире.

— Заходи, — я вошла и посторонилась, запуская Петра.

На автомате заглянув в зеркало, чтобы проверить, отражается ли он, я едва не потеряла дар речи. Нет, Петр отражался, меня шокировало то, что я увидела у себя за спиной.

— Пончик! — рявкнула я так, что вампир подпрыгнул.

— Чего тебе? — из ванной выглянула зеленая мордаха в шапке-ушанке.

— Что это?! — я гневно указала на прикрученную к стене вешалку.

— Стирка сушится, — невозмутимо просветил меня гоблин.

Я вновь перевела взгляд на зеркало. Гость отчаянно делал вид, что ничего странного не заметил, и так старался не смеяться, что я уже готова была простить ему сокрытие факта своего вампиризма. А за моей спиной висела вереница мокрых бюстгальтеров всевозможных расцветок. Я даже не помнила, были ли у меня такие.

— Почему они здесь? — я торопливо протолкнула Петра дальше в комнату и обернулась к своему помощнику.

— В ванной место закончилось, — все так же спокойно сообщил Пончик. — Все-таки решила познакомить хахаля с домовым?

Я захлопнула дверь ванной так быстро, что гоблин едва успел втянуться внутрь.

— Подожди, я сейчас выйду и вафель вам напеку, познакомишь нормально, — пригрозил он изнутри.

Я закрыла ванную на защелку.

— Извини, он редкостный хам, — я вошла в зал, сгорая от стыда за такой прием. — Хоть бардак за собой убрал, и то спасибо.

Вещей в пределах видимости действительно не было видно, так что у меня даже закрались смутные подозрения, почему на довольно большой сушке в ванной могло закончиться место.

— Да ничего страшного, — заверил меня Петр. — Домовые бывают разные.

— А бывают гоблинами, — пробормотала я, открывая шкаф.

Там было пусто. Абсолютно. Хотя, нет, на нижней полке сиротливо лежали узурпированные Пончиком оранжевые трусы. Я тяжело вздохнула и легонько стукнулась пару раз лбом о дверку шкафа.

— Подожди минутку, — я взяла себя в руки и пошла разбираться с домовым.

Ванную открывала с опаской, поскольку привычных звуков работы стиральной машинки не услышала, а вот плеск воды был.

Пончик сидел в наполненной наполовину ванне. Ну или наполовину пустой, это еще как посмотреть. И ладно бы просто сидел, но вокруг него плавали мои вещи, которые он с упоением намыливал и болтал в воде.

Я молча закрыла дверь и вновь заперла ее на защелку.

— Лучше бы он был полноценным гоблином, обругал меня, спер что-нибудь и сбежал в темноту под землей…

— Извини, я, наверное, не вовремя? — выглянул ко мне Петр.

— Нет, все в порядке, — я нацепила улыбку. — Чай, кофе не предлагаю, ты их все равно не пьешь. Кровь тоже, пожалуй.

— Даже не напоминай, — предостерег он, кажется, даже снова побледнев.

— Ну что, следственный эксперимент? — напомнила я о цели нашего визита.

— Давай, — воодушевился Петр. — Откуда будем замерять?

— От шторы, — кивнула я на окно. — Вон той, что у стола с ноутбуком.

— Дверь была открыта? — он скрипнул застекленной дверью туда-сюда.

— Закрыта, но я как-то сквозь нее прошла, — припомнила я.

— Я догадываюсь, как. Закрывай.

Он стал возле окна, я закрыла дверь. На мгновение почувствовала себя последней дурой, запираясь с вампиром, но тут же тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Если бы он пил кровь, то уже давно мог бы это сделать, не в первый раз мы остаемся наедине в сомнительных местах. Встав возле выключателя, я тяжело вздохнула и кивнула.

— Все верно, только стань еще чуть правее.

— Теперь похож? — усмехнулся он, подвинувшись.

— Ага, — я прикинула расстояние и поняла, что теперь я точно вынесу стекло. — Ладно, но мне надо испугаться, чтобы действительно быстро выбежать.

— А чего ты боишься?

— Клоунов.

— Ничем не могу помочь, я сам их боюсь.

Похоже, нам очень повезло, что в парке не оказалось клоуна.

— Ладно, попробую так.

Я развернулась убегать, и вполне себе безопасно проскочила в уже открытую дверь, налетев в прихожей на Петра.

— Как ты?.. — я оглянулась на дверь, — Так быстро?

— Метаболизм ускоренный, поэтому и двигаются вампиры на порядок быстрее, — пожал он плечами. — Еще раз?

— Давай, — я вернулась на исходную.

Все пять раз, что мы пробовали, Петр оказывался у входной двери раньше меня.

— Ну что, попробуем до лестницы? — предложил он, поймав меня в пятый раз.

— Нет, Никитична обязательно на шум выйдет, — я вынуждена была отказаться. — Я и так уже убедилась, что вампир и вправду мог опередить меня, еще и все двери открыл бы, так что я не разбила бы стекло и на площадке оказалась бы легко.

— Мог, — согласился мужчина и задумчиво посмотрел на потолок.

— По потолку, что ли? — опешила я.

— Нет, это я смотрю, нет ли у тебя здесь омелы.

— Нет! Могу только вязанки чеснока предложить! — я поспешно отступила от него.

— Тоже пойдет, — он прислонился спиной к стене, покосился на вешалку рядом и все-таки рассмеялся. — Извини, это все совершенно не смешно, честно.

— Да не спрашивай ты ее, а то сто лет ждать будешь, — донеслось ворчливое из ванной.

— Ничего, подожду, — громко ответил ему Петр. — Я пойду, наверное, пока затопленные снизу соседи не прибежали.

— Хорошо, — я смутилась окончательно. — Спасибо за помощь.

Уже переступив порог, он повернулся и прислонился к откосу, не нарушая невидимую границу жилища:

— Завтра клыков у меня уже не будет, обещаю.

— Да ну, не стоит таких жертв, — я прислонилась ко второму откосу.

— Но ведь с клыками ты боишься, — он чуть подался вперед, не пересекая порог.

Ко мне сзади подошел Пончик, уже в синих шортах от моей шелковой пижамы, на нем смотревшихся как боксерские трусы, вытирая руки на ходу, и вытолкнул меня на лестничную площадку к Петру.

— Как ты вышел? — возмутилась я, оглядываясь.

— Я домовой, для меня в полной силе нет запертых дверей, — гордо сообщил он. — Поцелуй ты его уже, чтобы валил домой, и пойдем ужин готовить.

— А он дело говорит, — усмехнулся вампир. — В том смысле, что ты, наверное, еще не ужинала.

— Пойдем завтра опять искать потрошителя? — скорее сменила я тему.

— Я бы лучше один поискал, — посерьезнел Петр. — Это может быть опасно, я понятия не имею, что это за тварь.

— Не опаснее, чем жить в доме, полном нечисти, так что я с тобой, — возразила я.

— Полагаю, если я скажу «нет», ты пойдешь одна?

— Да.

— Тогда увидимся завтра вечером, — усмехнулся он.

Глава 27

Я закрыла дверь и обернулась к потиравшему руки гоблину. Назвать его сейчас домовым у меня язык не повернулся бы. Я на ощупь сдернула с вешалки ближайший бюстгальтер и замахнулась.

Пончик понял, что перегнул палку, и припустил в зал с прытью кота. Я только и успела, что хлестнуть по тому месту, где он только что стоял.

— А ну вернись! — крикнула я и побежала за ним.

Пончик метнулся под диван, я прыгнула следом, надеясь поймать мерзавца до того, как он шмыгнет в поддиванье, но не рассчитала, что гоблин шустрый, старый линолеум скользкий, зазор узкий, а пятая точка у меня чуть больше, чем хотелось бы.

— Ты что вытворяешь, паразит? — я наподдала гоблину лифчиком по босым пяткам прежде, чем он выскочил с другой стороны дивана.

А вот я застряла, и основательно. Руками упереться было не во что, ногами тоже, попа оказалась ровно под низким краем разложенного дивана. Никогда раньше я не оказывалась так глубоко под ним, даже когда лазила сюда за Пончиком в его бытность просто котом.

— Проклятый диван, и почему я никогда его не складываю? — простонала я.

— Потому что тогда он может развалиться, — напомнил домовой, садясь на него сверху. — Пойдем завтра с инспекцией к соседу? Ты Никитичне еще сегодня обещала, но прогуляла весь день.

— Достань меня отсюда! Я тебя убью! — крикнула я ему, не поддавшись на смену темы.

— Ага, я достану, а ты убьешь, — хмыкнул он сверху.

— Ладно, не убью, доставай!

Домовой с опаской спрыгнул на пол и прошлепал в сторону выхода, дернул меня за ноги раз, второй, третий.

— Никак, отъела попу на мою голову…

— Что ты там бормочешь? — я лягнула его пяткой на всякий случай.

— Не достану, говорю, — сообщил он уже громче. — Давай спасателей вызову.

Я представила, как в квартиру вломится с десяток бравых молодцов в полной экипировке, порубят мой несчастный диван пожарными топорами и застанут меня тут с лифчиком в руках…

— Я лучше останусь здесь до тех пор, пока не похудею, — буркнула я.

Но тут услышала, что открывается входная дверь. Мне показалось, что мысль была материальна, и это явились спасатели.

— Пончик, ты что натворил, ты их действительно вызвал? — я отчаянно дернулась, но не сдвинулась с места.

— Нет, это вампир, — судя по голосу, говорил домовой уже из коридора. — Гнать его метлой?

— Помощь опять нужна? — донесся оттуда и голос Григора.

Я похолодела, но тут же вспомнила о спасателях. Если уж выбирать, то лучше один вампир, чем десять незнакомых мужиков. К тому же, снаружи у меня остались только ноги и филей, вряд ли это пригодные для укуса части тела, так что опасаться мне нечего. Во всяком случае, даже моя больная фантазия благоразумно промолчала в кои-то веки.

— Да, нужна! — вынуждена была признать я. — Можешь зайти, ладно.

Послышались едва различимые шаги, остановившиеся ровно надо мной, потом я почувствовала руки на своей попе и подумала, что рано списала со счетов возможность мне навредить хотя бы морально.

— Неужели так сложно взять за ноги? — риторически спросила я.

— Не сложно, но и не интересно, — все же ответил Григор и дернул меня вниз, для начала легонько. — Тебе что дороже, диван или тело?

Я сомневалась пару мгновений, потом определилась:

— Давай все же сохраним в целостности тело.

— Тогда я лучше приподниму диван, — предложил вампир.

— Диван я и сам мог, дурень, — отозвался Пончик из угла комнаты.

— Так чего не поднял? — возмутилась я.

— Не знаю, наверное, было очень весело за тобой застрявшей наблюдать, — признался домовой.

Григор одной рукой приподнял диван, а второй взялся за мой ремень на джинсах и потащил вниз.

— Мне очень хочется спросить, что это было, — он опустил диван и с нескрываемым любопытством уставился на бюстгальтер в моих руках. — И я даже спрошу.

Я не придумала ничего лучше, чем быстро сунуть его за пазуху:

— Ничего, тебе показалось, — я развернулась на спину, но Григор все еще стоял надо мной, мешая встать.

— В коридоре еще висят, все под байку спрячешь? — усмехнулся он. — Тогда ты станешь похожей на колобок.

— Может, хоть так ты меня не прокусишь, — я пожала плечами.

— Слушай, давай я уже действительно тебя укушу, чтобы ты успокоилась, — Григор опустился ниже, став на одно колено.

— Думаешь, испугаешь этим? — возмутилась я, понимая, что он просто на понты меня берет. — Кусай.

Сколько бы Петр ни подозревал своего единокровного брата, я не считала, что он может действительно угрожать моей жизни. Возможно, он меня и вправду покусывает иногда, и с этим я обязательно разберусь, но убивать меня он точно не станет, ведь помнит, что было с его отцом.

Григор вполне угрожающе наклонился еще ниже. И тут щелкнула камера.

Мы одновременно повернули головы к затихшему в углу Пончику.

— Да вы продолжайте, не обращайте на меня внимания, — он быстро спрятал мой телефон за спину.

— Котом он мне нравился больше, — вампир резко поднялся, вздернув и меня на ноги.

— Я к тебе обязательно с неожиданной проверкой приду, — зачем-то пригрозила я, поняв, что он и вправду только что вполне мог укусить меня.

— Если ты о ней предупредила, проверка перестала быть неожиданной, — Григор поднял выползший из-под байки лишний бюстгальтер и повесил его мне на плечо.

Мне остро захотелось придушить его этим самым элементом женского гардероба.

— Отличный цвет, — еще и прокомментировал этот кровосос. — Раз я не дождусь ни крови, ни благодарности за помощь, то я пойду работать. И надеюсь, что на сегодня странные звуки из твоей квартиры закончились.

— А чего вообщебыло приходить? — вспыхнула я, скорее пряча белье за спину.

— Я же любопытный, — пожал он плечами и пошел на выход.

— Идем с проверкой прямо сейчас, — оглянулась я на домового. — И верни мой телефон.

— За Никитичной зайдем? — воодушевился Пончик, безропотно отдавая мне мой гаджет.

— Обязательно, нам ведь нужна тяжелая артиллерия.

Василиса Никитична с готовностью вышла на площадку прямо в ночнушке, изобилующей кружевами и рюшами, все еще больше похожая на торт, чем на старушку, ни единым словом не обмолвившись, что сейчас глубокая ночь. Я только вздохнула.

— Вы бы оделись потеплее, а то ведь прострелит, — я развернулась к двери вампирского логова и постучала.

— Ничего, чай не замерзну, если будем в поте лица искать твой ковер.

— Давайте особо не потеть, я уже написала отказную от коврика.

— А у нотариуса ее заверила?

Я хлопнула себя по лбу, в этот же момент Григор открыл дверь.

— Если так не хочешь меня видеть, то могла просто не приходить, — прокомментировал он закрытые ладонью глаза. — Чем обязан?

Я убрала руку и едва не вернула ее обратно, потом спохватилась, что я врач, так что для меня нет ничего предосудительного в его виде.

— Хм, теперь ясно, чего ты так долго не открывал, обычно ты гораздо быстрее, — я вздохнула, глядя на мокрого, одетого лишь в полотенце на бедрах вампира уже с профессиональным интересом. — У тебя сколиоз?

— Добро пожаловать, — улыбка сползла с лица, он отвернулся и пошел в зал, оставив дверь нараспашку.

— Точно сколиоз, углы лопаток на разном уровне, — не удержалась я, заходя следом в полумрак квартиры. — Не хочешь рентген сделать? Вампиры видны на рентгеновских снимках?

— Ты пришла с медосмотром? — похоже, Григор уже сам был не рад, что не потратил лишнюю минуту на то, чтобы одеться. И кивнул на тоже не слишком-то одетых Никитичну и Пончика, — Только почему ты решила собрать всех пациентов у меня?

— Нет, я к тебе с внезапной проверкой. А это моя секретарша и заместитель по некоторым вопросам.

— Так обычно киллера называют, — хмыкнул вампир.

— Допустим, — выпятил грудь домовой.

— Вот именно, так что присядь и не мешай нам выполнять свою работу, — не стала я исправлять свою оплошность по незнанию.

Григор сел в кресло и закинул ногу за ногу:

— Что ж, не буду мешать.

Глава 28

— Я сама поищу, а то ты слишком деликатная, — тут же отстранила меня с дороги Никитична, закатала рукава и пошла в спальню с самым решительным видом.

— Только все вверх дном не переворачивайте, — попросила я ее вдогонку, уже немного жалея о том, что позвала боевую старушку с собой.

— Почему ты так уверена, что твой бесценный коврик у меня? — Григор подпер щеку кулаком и с любопытством наблюдал через открытую дверь, как по спальне летали вещи, отбрасываемые Никитичной.

— Пока просто больше не у кого, — тоже глянув в ту сторону, я окончательно сдулась и села во второе кресло. — Извини за это, я не думала, что она действительно все перевернет.

— Вот еще, извиняться будешь перед ним, — выглянул из кухни Пончик, на мгновение перестав греметь утварью.

— А ты там что ищешь-то? — удивилась я.

— Признаки питания кровью, — домовой демонстративно открыл кастрюлю, которую держал в руках, и заглянул в нее.

— Вампиры не пьют кровь из кастрюль, — усмехнулся хозяин жилплощади.

— А зачем она тебе тогда? — не унимался Пончик.

— Для иллюзии человечности, — пожал плечами мужчина.

— Для иллюзии человечности у тебя есть сколиоз, — напомнила я.

— А с чего ты взяла, что у вампира должна быть идеальная осанка? — возразил он уже порядком раздраженно, — У меня сидячая работа, так что ничего необычного в этом нет, — он махнул рукой в сторону рабочего стола с компьютером у окна.

— Кстати, — я поднялась и подошла к его рабочему месту, заглянула под стол, за стол.

— Под мышкой тоже проверь, вдруг он сильно сел после стирки, — напутствовал меня мужчина.

— У тебя подмышкой я найду только асимметрию подмышечных впадин, — ехидно напомнила я о его проблеме с позвоночником.

— Какая же ты язва, — буркнул он.

— Кто бы говорил, — я все же подняла мышку для порядка, но коврик там был явно не мой.

— Тут тоже чисто, — вылез Пончик из антресоли шкафа, невесть как там оказавшись, и полез в соседнюю полку.

— А как он?.. — я подвисла, просто указывая пальцем на полки поочередно.

— У домовых, насколько я знаю, иное восприятие пространства, они помещаются в любом зазоре в квартире, как джинн в лампе, так и живут в домах незамеченными, — пояснил Григор, косясь на меня с недовольством.

— Ну и что это такое, Пончик, ты сам раньше не мог поискать, что ли? — возмутилась я.

— Не мог, меня хозяйка дома должна в квартиру привести, — отозвался гоблин уже из ванной. — Ну и рыло тут на меня пялится! А, нет, стой, это зеркало… А вот там, выше, действительно страшное рыло!

— Не трогай крылана, он кусается, — предостерегла я.

— Ай! Я уже понял…

— Надеюсь, на этом обыске ты успокоишься? — напомнил о своем присутствии Григор.

— Если найду этот проклятый ковер.

— Это невозможно, потому что его здесь нет.

— Тогда я приду еще раз.

— Хм, — как-то слишком загадочно усмехнулся он. — Ну ладно. Значит, чтобы спать спокойно, тебе нужно, чтобы здесь нашелся твой коврик и чтобы я тебя укусил?

— Да, — ответила я слишком поспешно, радуясь тому, что он меня, наконец, понял, но тут же спохватилась, — то есть, нет.

— Поздно, — он поднялся и пересел за компьютер, с минуту что-то искал в интернете.

Я поглядывала то на бушевавшую в спальне Никитичну, то на щелкавшего мышкой Григора, барабаня пальцами по подлокотнику, но быстро заскучала.

— Сядь ровно, ты опираешься только на один локоть, — я в итоге остановилась на вампире, потому что наблюдать за призраком ведьмы было не так интересно.

Григор выпрямился, но бросил на меня поистине испепеляющий взгляд.

— Что? Я из благих побуждений, — ухмыльнулась я, найдя, наконец, его слабое место.

— Смотри, какой был у тебя, — он развернул экран ко мне.

Я повернулась в кресле боком, чтобы видеть. На мониторе было с десяток разных ковриков с надписью «добро пожаловать».

— Будто ты не знаешь, — для порядка побурчала я, но все же указала на точную копию своего ковра. — Вот этот.

— Отлично, — Григор повернулся ко мне вместе со стулом. — Приходи завтра еще раз с обыском.

— Ты издеваешься? — я тяжело вздохнула.

— Я решаю одну из проблем. Вторую, к сожалению, пока не нашел.

Мне почему-то подумалось о Петре, уж больно недобро Григор глянул в окно на этих словах.

— Ты общаешься с кем-нибудь из семьи? — не удержалась я.

— Никого не осталось, — Григор резко отвернулся, так что я снова могла лицезреть его несимметричные лопатки.

— Дед был последним? — не унималась я, на глазок прикидывая градус отклонения оси позвоночника по видневшимся под кожей позвонкам. Не то, чтобы сильно видневшимся, совсем тощим его не назовешь, скорее уж жилистым и подтянутым, но все же остистые отростки проступали. Я тряхнула головой, возвращаясь мыслями к разговору, — А мать? Она ведь, наверное, человек.

— Умерла.

— И что, не осталось ни сестер, ни братьев? — намекнула я.

— Не осталось, — отрезал он.

Вот тебе раз, он и вправду ненавидит брата, если верить теперь прямой, как палка, спине, напрягшейся при его упоминании.

— А друзья? — осторожно перевела я тему.

— Мало, — он глянул на меня через плечо, — да и те сомнительные.

— Я просто веду светскую беседу, пока ждем, — я развела руками. — Давай о погоде, если не хочешь о друзьях.

— Кофе? — перебил меня вампир, видимо, чтобы я не начала и вправду говорить о погоде.

— Давай, — с некоторой опаской согласилась я. — У тебя же там в кастрюлях никакого мышьяка не припрятано, правда?

Григор тяжело вздохнул и все же улыбнулся:

— У меня только один яд, и это точно не мышьяк.

— Только оденься, ладно, — напомнила я, когда он поднялся. — Я-то врач, мне все равно, а вот ты замерзнешь.

— Не замерзну, у вампиров нормальная температура тела, мы вовсе не холодные, как пишут на ваших смешных форумах.

Я, разумеется, тут же потрогала, когда он проходил мимо.

— На минуту нельзя отлучиться, ты уже хахалю своему изменяешь! — возмутился Пончик, появляясь на пороге зала.

Руку я отдернула скорее из страха, что сейчас и Никитична выскочит, чем от стыда. Нашлась мне измена… То есть, Петр мне вовсе не хахаль, да и к Григору у меня исключительно научный интерес.

— Нашел? — я стрельнула в домового максимально возможным гневным взглядом, призывающим заткнуться на те темы, о которых его не спрашивали.

— Нет, все чисто, — с досадой отмахнулся Пончик.

— Тогда иди домой. Или мне и туда тебя вести надо?

Домовой глянул на меня, на ушедшего на кухню вампира и скрестил руки на груди, оставшись стоять в дверях.

— Иди, — с нажимом повторила я, — мне еще нужно поговорить с ним. Воспитательную беседу провести.

Гоблин скорчил недовольную гримасу, но вышел, я услышала, как хлопнула одна дверь, потом вторая.

— Ничегошеньки не нашла, — отчиталась и моя «секретарша», выходя из перевернутой вверх дном комнаты и утирая трудовой пот рюшами ночнушки.

— Спасибо, вы сделали все, что могли, — поблагодарила я ее. — И заслуживаете долгие выходные от работы на управдома.

Старушка осталась стоять на месте, не поняв намека.

— Я останусь и помогу убрать то, что вы там натворили, — пояснила я доходчивее.

Никитична посмотрела на меня с таким священным ужасом, и даже перекрестилась зигзагом:

— Ты что, Маруська, белены объелась? Мы для чего это все делаем, а? Чтобы кровопийца этот тебя не сожрал, а ты сама ему тут улеглась на блюдечко с голубой каемочкой.

— Да, и яблоко в зубы. Василиса Никитична, мне нужен мой коврик и некоторые сведения, без них я не уйду.

— Ишь, оперилась, — цыкнула она языком. — Ну ладно, как знаешь. Но если завтра твой холодный труп найдем, сама виновата будешь. А его казнят, — добавила она громче, чтобы Григор наверняка услышал.

— Мы все поняли, не волнуйтесь, — ответил ей вампир из кухни.

Никитична ушла, сокрушенно качая головой, а я, наконец, вздохнула с облегчением.

— Тяжело, когда соседи тебя любят, — в зал вернулся Григор, поставил передо мной кружку кофе.

— Давай и вправду помогу собрать это все, — я кивнула на нашествие Никитичны.

— Да ну, разберу со временем, — отмахнулся вампир.

— А ты хорошо знал своего деда? — опять попыталась я ступить на минное поле. — У него Никитична, небось, побоялась бы обыск проводить. Я его всего пару раз видела, он нагонял жути, если честно.

— Да, это он умел, — Григора аж передернуло. — Нет, мы плохо ладили.

— Тогда почему ты здесь? — я повернулась боком в кресле.

— Темная комната, — напомнил он мне. — Ее делают не во всех домах, вампиров не так уж и много.

— А солнечный свет ты совсем не переносишь?

— Практически нет.

— А жить в обычном доме без темной комнаты вампир может? Ну, хотя бы теоретически, — я неопределенно махнула рукой.

— Кто-то заселяется к нам? — усмехнулся Григор. — Да, может, если он достаточно сильный и пьет кровь. Не попьет крови — сгорит.

— А чеснок?

— То же самое. И серебро. Все это относительно. Абсолютно смертельно только получить осиновый кол в сердце, да и то по понятным причинам, ведь это не совместимая с жизнью рана, — Григор неосознанно тронул свою грудь, как раз на уровне сердца слева от грудины.

Когда он спохватился и убрал руку, я увидела на этом месте бледный тонкий шрам, едва различимый, он и не бросился бы в глаза, если бы не его неосторожный жест.

— А это, — я кивнула на шрам, — от кола?

— От брата, — буркнул Григор, встал и пошел на кухню.

— Так у тебя все-таки есть брат? — я чувствовала себя в меру паршиво от того, что вытягивала из него признания практически клещами, но успокаивала себя тем, что это хотя бы не осиновые занозы и чесночная клизма.

— Был, — вампир вернулся уже с кружкой кровезаменителя.

— А что с ним случилось? — подтолкнула я его рассказывать дальше.

— Отрекся от рода, я его последние лет пятнадцать не видел.

— У вас не самые теплые отношения, я так понимаю.

— А могли быть сомнения? — он снова тронул старый шрам.

Я уже осторожно подбирала следующий вопрос, но тут в дверь стали весьма настойчиво звонить.

— Кто это к тебе среди ночи? — удивилась я.

— О нет, это не ко мне, это к тебе, — Григор поставил кружку и неторопливо пошел открывать.

Глава 29

Буквально через минуту он вернулся, я и испугаться толком не успела. Незнакомый голос из коридора удалился, не заходя дальше, а вот Григор торжественно внес в зал коврик с надписью «добро пожаловать».

Я уставилась на него, как баран на новые ворота, не понимая, что именно происходит.

— Вот, коврик есть. Теперь подставляй шею, кусать буду.

— Зачем? — растерялась я, все еще пребывая в некотором шоке от такого поворота.

— Чтобы ты спала спокойно, — Григор положил ковер на стол между нами.

Я потрогала половичок. Вроде, мой, только какой-то слишком чистый и нетоптаный. Отвернув уголок, я увидела этикетку.

— Ну ты и свинья, — я взяла кружку подстывшего кофе и выпила его залпом, чтобы промочить пересохшее горло.

— Я уж думал, опять на меня выльешь. А что касается коврика, то он просто из химчистки, я отправил его туда, когда ты пригрозила прийти с проверкой, — усмехнулся вампир. — Так что давай, выполним вторую часть уговора, я тебя укушу и пойду спать, а то солнце скоро встанет.

— Вампиру запрещено пить живую кровь без письменного разрешения, — напомнила я, закипая от его коварства.

— Я помню. Так что, даешь шею добровольно или мне тебя ловить по дому? — он подошел, оперся руками на подлокотники и навис надо мной.

— А у меня есть шансы сбежать? — обреченно поинтересовалась я, прекрасно понимая, что нет.

— Давай шею, Маруся, и покончим с этим, — уже серьезно сказал он. — Я хочу, чтобы ты убедилась, наконец, в том, что я не опасен.

— Сейчас я другого мнения, — я убрала волосы набок, прекрасно понимая, что на данный момент выбора у меня нет.

Он сильнее, быстрее, владеет гипнозом, кроме нас и ковра тут никого больше нет, а мой договор управдома ему до фонаря. Я, конечно, местами наивная, но силы свои оценивать умею. Этот вопрос и вправду нужно решить сейчас, когда Никитична караулит появление моего хладного трупа. В конце-то концов, меня уже не раз кусали, так что я ничего не теряю, просто узнаю, каково это в здравом уме и ясном сознании. Хотя, насчет здравости ума я бы поспорила.

Мою больную голову, конечно, посетила безумная идея воспользоваться эффектом неожиданности, внезапно сдернуть полотенце и убежать с ним, как с белым флагом, в надежде на то, что вампир растеряется и не станет догонять… Но это оказалось слишком даже для меня, поэтому я только хихикнула, и подвинулась ближе к краю:

— Кусай, посмотрим, что это такое.

— Когда ты такая смелая, еще и смеешься, подшучивание над тобой теряет почти всю свою привлекательность, — он, тем не менее, опустился на колени, чтобы быть со мной на одном уровне, подтянул меня еще ближе и перехватил обе мои руки в одну свою у меня за спиной.

— А это зачем? — удивилась я. — Я же добровольно, вроде…

— Ты можешь и гвоздануть с непривычки, так что мне так спокойнее.

Я промолчала, что ноги у меня остались относительно свободными, не считая стоявшего между моих колен вампира. Но как раз ребра на удобном уровне, чтобы сломать парочку нижних, если резко сдавить.

Григор свободной рукой намотал мои волосы на затылке и потянул назад, вынуждая запрокинуть голову.

— Плохая идея, очень плохая, — пробормотала я, немного все-таки боясь самого укуса. — Наверняка это больно.

Я вздрогнула, когда бьющейся на шее жилки коснулся… язык. Горячий, шершавый и ужасно щекотный.

— О чем я и говорил, а могла ведь гвоздануть, — прокомментировал Григор мои крики, смех и сжатые до хруста на его боках колени.

— Это щекотно, сволочь ты! — я оценила его предусмотрительность, потому что при всем желании не могла сдвинуться с места. — Что ты делаешь?

— Делаю так, чтобы крови при укусе не было, — слишком серьезно для такой абсурдной ситуации пояснил он. — Пить кровь без письменного разрешения незаконно, а вот просто кусать никто не запрещал.

— А зачем кусать, если при этом кровь не пьешь? — я немного расслабилась и перестала плакать от смеха, пока он говорил.

— Не знаю, но тебе же вот захотелось попробовать, — пожал он плечами и вернулся к прерванному занятию.

— Мне не хотелось! — возразила я. — Да укуси ты уже скорее!

— Нееет, ты и так все время обвиняла меня в том, что я слишком быстрый, — припомнил мне Григор.

— Ты сейчас убийственно медленный! Прекрати издеваться надо мной! Я уже сто раз пожалела, что отказалась от мысли схватить твое полотенце и убежать с ним!

— Ты в отместку за коврик хотела полотенце стянуть или из любопытства? — усмехнулся он, снова отвлекшись.

— От огромного желания задушить тебя им. Да укуси ты меня уже! Ну, тебе сложно, что ли? Сколько же слюны нужно, чтобы крови не было?

— Да уже давно достаточно, — огорошил меня вампир. — Просто ты так заразительно смеешься, что остановиться оказалось сложнее, чем я думал.

— Я тебя убью, — я сжала колени еще сильнее. — А клыки можно спилить? — вдруг вспомнилось мне совершенно невпопад.

— Можно. Но зачем? Они ведь опять отрастут.

— А как быстро?

— За пару дней. Так мне кусать тебя или нет?

— А почему ты спрашиваешь?

— Ну, вдруг ты и вправду хочешь попробовать.

— А ты не собирался? — опешила я.

— Я пошутил, но твоя реакция бесценна.

— Кусай, — разозлилась я. — Дошутился, теперь и вправду хочу.

Я когда-то лечилась у иглорефлексотерапевта. Прошло несколько лет, но само ощущение, когда специально заточенная игла входит в тело, вызывая будто электрический разряд на своем конце, забыть просто невозможно. Это не больно, это очень и очень странно. От клыков ощущение было примерно такое же. Не больно, просто немного щекотно, и электрический разряд, когда они вошли до упора. По телу табуном пробежались мурашки, подумали и пошли на второй круг. Похоже, теперь я понимаю, почему на это можно согласиться добровольно, это чертовски приятно.

Доставал клыки он точно так же медленно, так что я почувствовала это, только когда мне снова стало щекотно от занявшего их место языка.

— Ага, и следы заметаешь, а я уже так наивно рассчитывала на вещественные доказательства, — опомнилась я, отпустив прикушенную до крови губу. — А укус всегда так… странно ощущается?

— Да, — он, наконец, отпустил мои волосы и руки.

— И когда кровь пьешь? — я отодвинулась назад, к спинке кресла.

— Да, — Григор кивнул, оперся на подлокотники, но вставать не спешил, рассматривая коврик, лежавший рядом на столе.

— Так ты все-таки…

— Я говорил, что не пью кровь. Но это не значит, что не пробовал.

Резонно, такого он и вправду не говорил.

— А сейчас?

— Нет, что ты. Крови не было. Видишь, я вполне способен не пить кровь, даже когда кусаю.

— Уверен?

— Меньше минуты прошло, много я мог выпить за такое время? Ты же врач, знаешь скорость кровотока.

— Тогда, может, встанешь уже, — напомнила я.

— Извини, мне нужна еще минутка, чтобы успокоиться, — с ковра он переключился на стены.

Я думала, что врача смутить невозможно, но ему удалось:

— А это нормальная реакция на укус? В том смысле, если бы ты мужчину кусал или родственника…

— Это нормальная реакция на тебя, — вздохнул он и все же поднялся.

Я тоже обратила внимание, что на коврике удивительно интересный ворс, даже потрогала его, потому что мужчина никуда не ушел, остался стоять рядом.

— Солнце уже встает, — напомнил Григор, — И если ты не хочешь перебраться разговаривать в спальню, то я лучше оденусь. Идеально плотно шторы все равно задернуть невозможно.

— Да, конечно, — я кивнула, на всякий случай не поднимая головы.

— "Да" что? — усмехнулся вампир.

— Да, оденься. Хотя, нет, не надо, — я встала, собираясь уйти от этой неловкой ситуации домой. — Я пойду…

Только Григор понял это как-то неправильно. Он не дослушал и не посторонился, чтобы пропустить меня, а наоборот шагнул навстречу. Вампир в мгновение ока прижал меня к себе почти болезненно крепко, вновь запустил руку в волосы на затылке и впился в мои приоткрывшиеся от удивления губы нетерпеливым, настойчивым поцелуем.

Глава 30

Я буквально окаменела, не зная, что мне теперь делать. Вроде бы, надо как-то оттолкнуть его, ведь это неправильно как минимум по двум причинам. Во-первых, Григор подозреваемый в деле о моих укусах. Хотя то, что я ощутила от его укуса, совершенно точно разбудило бы меня, так что стоит сначала разобраться, от всех ли вампирских клыков так бывает. И, во-вторых, как раз и есть другой вампир, с которым я не то, чтобы встречаюсь, но и не сказала ему твердое «нет», оставив все в подвешенном состоянии.

Точно надо оттолкнуть, а то и треснуть чем-нибудь. Ага, ковриком, вот ему травма моральная будет. Пригрозить, что ли? А чем? Он боится меня не больше, чем еж мягких частей тела… Полотенце… Нет, ну рискованно же теперь, еще неправильно поймет. К совести воззвать? А она у него есть? И что-то он уже увлекся, так что я скорее сильно отклонилась назад, вынуждая его прервать поцелуй, нащупала на столе свою кружку и уже почти привычно плеснула на него. Увы, она оказалась пустой, но мой жест хотя бы заставил его остановиться и задуматься.

— Ударю, — пригрозила я на всякий случай.

— Кол с собой есть? — деловито поинтересовался этот бессовестный вампир.

Я продемонстрировала серебряное кольцо на кулаке для наглядности.

— Ничего, я потерплю.

— Жалобу накатаю на тебя Константину.

— На то, что пришла ко мне и добровольно дала себя укусить, например?

Да уж, плохая идея. Коленом ему, что ли..? Эх, сама же потом буду помощь оказывать.

— И все же, отпусти меня. Я тебя подозреваю, если не забыл.

— Совершенно зря подозреваешь, но я не забыл, — вздохнул вампир.

— Ответь мне на некоторые вопросы, возможно, я и поверю тебе.

— А как же лампа с резким светом, наручники, синяя форма? — усмехнулся мужчина.

— У тебя странные фантазии, — я фыркнула и отклонилась назад еще сильнее, помня, что за спиной кресло, падать невысоко, если что, да и кружку поставила обратно. — Но мне нужно сначала поймать того, кто меня ест.

— Слушай, не нужно волноваться, я уже дважды почти поймал его.

— Ты видел, кто это?! — я, мягко говоря, удивилась.

— Нет, — огорошил он меня. — Слишком быстрый, я смог определить только то, что это мужчина чуть выше среднего, спортивной комплекции.

— Стоп. А почему ты вообще его ловил? — дошло, наконец, до меня.

— Ну, тебя ведь действительно кто-то кусал, я видел следы, — пожал плечами Григор и стал отступать к двери в спальню, так меня и не отпустив.

— И ничего мне об этом не сказал? — возмутилась я. — Я ведь думала, что с ума схожу.

— А если бы я сказал, что тебя действительно кусает вампир, сошла бы гораздо быстрее, — возразил он, уже войдя в темную комнату и закрывая дверь.

— Что ты делаешь? — опомнилась я, заметив, где оказалась, по полной темноте.

— Солнце, — напомнил вампир. — Итак, твоих чесночных бус вполне достаточно, чтобы тебя больше не кусали, пока я не могу решить эту проблему напрямую, но я догадываюсь, кто это может быть, и ищу его.

— И кто это? Объясни нормально, почему я должна каждое слово из тебя тянуть?

— Не могу объяснить, я ведь уже говорил тебе, что пока это только мои подозрения, — он отступил от двери еще и вдруг исчез.

— Ты где? — я отшатнулась и прижалась спиной к двери, вновь почувствовав теплые щупальца темноты.

— Здесь. Споткнулся, чтоб эту твою Никитичну с ее методами поиска.

Я хихикнула и стала искать выключатель у двери:

— Одевайся, и пойдем обратно.

— Ну вот, а я уже понадеялся, что заболтал тебя и смог затащить в свое логово, — пробормотал он откуда-то с пола.

— Заболтал, затащил, — подтвердила я, шаря по стене, — а теперь скажи, где у тебя выключатель.

— Правее, чуть выше.

— Ты видишь в такой темноте? — поразилась я, найдя по ориентировкам вожделенную клавишу.

— Да, у вампиров гораздо сильнее развито сумеречное зрение, чем цветное. Я, наверное, с половину оттенков не различаю, зато вижу в такой темноте, — он прикрыл глаза рукой, когда зажегся свет, и поднялся на ноги.

— То есть, если я увижу в сумерках на улице женщину, одетую в разные оттенки одного цвета, то она, скорее всего, вампир? — я тактично отвернулась к почти пустому шкафу, рассматривая рисунок спила на деревянной створке.

— Или дальтоник, или ей просто все равно, — задумчиво предположил Григор.

Я обернулась, но поняла, что рано, и снова вернулась к занимательной створке шкафа:

— Блин, обычно ты двигаешься быстрее.

— Обычно вещи не висят на потолке, — возразил он и взял с полки через мое плечо чудом сохранившую свое место очередную водолазку по самые уши.

— Так что, не скажешь, кого подозреваешь? — я выждала еще минуту и все же обернулась.

Григор стоял, прислонившись к комоду, и рассматривал меня, ничего не ответив.

— Что такое? — я оглянулась и даже немного занервничала от такого излишнего внимания.

— Ничего. Просто ты так органично смотришься посреди хаоса, что можно и привыкнуть, — усмехнулся вампир. — Пойдем на кухню. Еще кофе? Ну, вдруг все еще хочешь облить.

— Не откажусь, — я обвела взглядом учиненный Никитичной погром, подняла ближайшую вещь и положила ее на полку, но это, наверное, только увеличило уровень энтропии в комнате. — Кажется, вокруг меня последние два месяца постоянно хаос.

Кофе Григор варил молча, я точно так же стояла у окна, создавая собой дополнительную тень, хоть жалюзи и были хорошо закрыты. И только дотронувшись горячей кружкой до губ, я почувствовала боль в прикушенной мною губе с запозданием.

Я осторожно тронула уже зажившую по понятным причинам губу, и вдруг меня аж подкинуло:

— Покажи зубы!

Григор поперхнулся кровезаменителем:

— Что?

— Вампирский слух на что, — передразнила я. — Клыки покажи.

— Ты еще и стоматолог? — он с опаской попятился к столу.

— Нет, вампировед, — я поставила кружку на подоконник. — Показывай!

— Зачем тебе?

— Хочу понять, как я об них не порезалась, не укололась, да и вообще практически не заметила.

— А с чего ты взяла, что должна была? — удивился он.

Я скромно промолчала о том, что уже был инцидент. Да и вообще, подозревать Григора хоть в чем-то плохом было все сложнее, но проверять каждую догадку, каждое сомнение все же нужно. Одно дело разозлиться и вылить это во внезапную проверку, и совсем другое серьезно подумать и спросить по сути. Хотя, Петр отреагировал на новость о том, что его брат живет со мной по соседству очень нервно, советовал уезжать как можно быстрее…

Ой, да ладно, я кому угодно посоветовала бы уезжать от такой соседки, как моя мама. Так что сделаю скидку на то, что они не ладят друг с другом. Ну не верю я в то, что Григор мог убить мать Петра, пусть они хоть сто раз друг друга недолюбливают. В конце концов, Петр ведь сам этого не помнит, он был ребенком…

Я замерла, так и не дойдя до вампира со своим стоматологическим интересом. Они ведь выглядят примерно на один возраст.

— И как часто ты пробовал кровь? — я вернулась к подоконнику, взяла кружку в руки, готовая уже почти привычно выплеснуть ее содержимое на Григора.

— Пару раз, — не заметил подвоха вампир, просто радуясь, что я передумала лезть ему в рот. — Один из любопытства, а другой по необходимости, — он снова тронул след от кола.

— Надолго этого хватает, чтобы не стареть? — как можно более буднично уточнила я.

— Нет, это считай, что и не повлияло.

— Не сходится, — пробормотала я, задумавшись.

— С чем? — насторожился вампир.

— Ни с чем не сходится, — спохватилась я. — С информацией на форумах. Ладно, я пойду, у меня еще дела есть.

— Ты могла уколоться, только если бы я хотел твоей крови, — вдруг ответил он на повисший до этого в воздухе вопрос.

— Ясно, спасибо, — я скорее вышла из кухни, а там и из квартиры.

Нужно было хорошенько обдумать ту информацию, которой я располагала. У меня теперь действительно не сходилось практически все.

Я вошла в свою квартиру, стараясь хоть ненадолго отрешиться от такого огромного пласта информации, чтобы отдохнуть, неторопливо стянула байку, бросила ее на банкетку, вошла в зал, взяла пульверизатор и хорошенько опрыскала розы, пока солнце еще толком не заглянуло в окошко, подвинула бутылки с отстоянной водой к самому стыку створок, чтобы никакой гадкий вампир не просочился в окно. Тяжело вздохнув, я взяла чесночные бусы, завязала их на шее, легла на диван, мимолетом отметив, что там уже кто-то лежит, и уставилась на сидевшего у книжной полки монстра.

Как я заорала, встретившись взглядом с горящими потусторонним огнем глазами, не передать словами. За спиной тоже кто-то заорал за компанию, но уже матом.

Глава 31

Пончик заткнулся раньше, не найдя причину моего испуга.

— А чего мы кричали? — толкнул он меня локтем.

Я тоже успела осознать, что передо мной не тварь из ада, а проклятая сова, а адское пламя в ее глазах исходит не из глубин черной души, а просто отражает занимавшийся рассвет.

— Я уже жалею, что купила эту проклятую игрушку, — я схватилась за сердце, буквально чувствуя, как седеют волосы на моей голове. В дверь раздался стук, который я благополучно проигнорировала.

— Как хорошо, что я включил камеру, — Пончик достал откуда-то из-под подушки мой телефон и полез в записи с камеры. — Этот кадр нужно сохранить…

— Отдай, — я выхватила у него из рук телефон. — Как постирать нормально в машинке, так он не умеет, а как в телефоне моем копаться, так за милую душу!

— Да я же просто развлекался, — ничуть не раскаялся домовой в своем аморальном поведении.

— Ты можешь обратно в кота превращаться? — я взяла себя в руки и спросила это максимально спокойно.

— Могу, конечно.

— Превратись.

Пончик пожал плечами и выполнил мою просьбу, не подозревая никакого подвоха. Я взяла с пола тапок и замахнулась. Кот припустил под диван с низкого старта так быстро, что тапок не успел даже мазнуть по воздуху, которым он всего долю секунды назад дышал.

Я тяжело вздохнула, подняла взгляд к потолку, прося у того терпения и мудрости не убить сегодня кого-нибудь, и пошла открывать входную дверь, так как точно знала, что сосед все еще ждет за ней, хоть стук и не повторялся.

— Что на этот раз? — устало спросил Григор, подпирая плечом стенку.

— Сову испугалась, — призналась я.

— У тебя тут еще и сова?

— Игрушка. Очень страшная. Извини, что так кричала, — я потерла глаза руками. — Я просто очень устала.

— Помощь нужна? — вроде даже с надеждой спросил он.

— Нет, спасибо. Ты ведь собирался спать ложиться.

— Ты уже отбила всякое желание спать, — усмехнулся вампир. — Ладно, зови, если что.

— Обязательно, — я закрыла дверь и посмотрела на выглядывавшего из-за угла кота.

— Мне тот твой хахаль больше нравится, — буркнул кот своим привычным голосом и развернулся обратно к комнате.

— А вот я уже не уверена, — я пошла за ним, легла обратно на диван и тяжело вздохнула. — А теперь слушай, запоминай и помогай делать выводы. Григор и Петр братья по отцу-вампиру.

Пончик присвистнул и запрыгнул на диван рядом:

— Неожиданно.

— Вот-вот. Они друг друга не то, чтобы недолюбливают, а скорее на дух не переносят. Петр почти уверен, что это Григор убил его мать. Ну, ту самую, что была сначала замужем за моим дядей. А у Григора есть след от осинового кола, который, как он утверждает, оставил ему Петр.

— Компот мне в рот, вот это поворот, — он не удержался и принял свой истинный зеленый облик.

— А еще Петр считает, что именно Григор меня кусал. Но есть одно «но». Я запуталась, они слишком по-разному реагируют на все то, что по преданиям не переносят вампиры. При этом якобы оба не пьют кровь.

— Ну и как понять, что с ними не так? Ты ведь не думаешь, что Петр тебя кусал?

— Нет, он аж побледнел от одной капли крови, — я глянула на время, было уже полпятого утра.

— Значит, он прав, это мог быть Григор. Он как к крови относится?

— Нормально, — я потерла будто даже снова зачесавшиеся пальцы, с которых он слизал кровь. — Так, у меня есть безумная идея.

— Насколько безумная? — с сомнением в моей разумности в принципе покосился на меня домовой.

— Попрошу, чтобы Петр тоже меня укусил. Он говорил, что никогда не пробовал, значит, не умеет… Хотя, о его клыки я укололась…

— Тоже? — проникновенно уточнил Пончик.

Я осеклась. О том, что произошло сегодня, я не планировала рассказывать кому бы то ни было.

Пончик одной рукой хлопнул себя по лбу, а второй меня:

— Ты все-таки дала ему себя укусить!

— На пробу, кровь он не пил, — я убрала волосатую зеленую ладонь со своего лица.

— А ты уверена?

Я открыла рот, чтобы возразить, и закрыла его, поняв, что и вправду не знаю точно. Время я не засекала, поверила Григору на слово.

— А если бы он тебя обратил в кровопийцу?

— И что бы я от этого потеряла? — возразила я. — Да и не стал бы, это точно, ведь тогда лишился бы кормушки.

— Что теперь делать будешь?

— Мне нужен еще один вампир, не знакомый с этими двумя.

— И ему тоже дашь себя покусать? — возмутился гоблин.

— Нет, спрошу его, как обстоят дела на самом деле. А Петру все же придется пустить клыки по назначению, я должна разобраться, почему не чувствовала во сне, как меня кусают.

— За третьим вампиром тебе придется идти к Константину, — Пончик даже поежился.

— Сначала в архив, — я наставительно подняла указательный палец.

Домовой проследил за его направлением до потолка и тяжело вздохнул:

— Пойдем в архив, ладно. Ты только, это, не удаляй ту запись, как ты орала, добре?

Я назло ему полезла в галерею телефона, чтобы тут же демонстративно удалить. Но наткнулась на сделанную домовым накануне запись.

— Выглядит угрожающе, — хмыкнула я, поняв, почему Пончик решил записать тот момент, когда Григор грозился меня укусить. — Знаешь, оставь как вещдок на всякий пожарный.

— Само собой, — буркнул он и забрал у меня телефон. — Ты не переживай, я все на всякий случай сохраняю. И на ноутбук перебрасываю.

— Так, — я села и увидела, что он все же выполнил свою угрозу и надел стринги. — Плевать на вампиров, плевать на архив, плевать на Константина…

— Ну это ты зря, это ты погорячилась, — перебил меня домовой.

— …первым делом мы просто обязаны решить ЭТУ проблему, — я указала на его явно неподобающий вид.

— Эй, руки прочь, мне все нравится, — отодвинулся Пончик.

— МНЕ не нравится.

— Это твои проблемы, не смей притеснять меня за мои пристрастия в одежде, я в профсоюз жаловаться буду! И вообще, в твоем плохом вкусе я уже убедился, так что можешь оставить свой модный приговор при себе.

— Что уже с моим вкусом не так? — возмутилась я.

— Ты себе из всего дома нечисти, даже нет, из всего района, выбрала двух вампиров! Да и между теми определиться не можешь. И это, по-твоему, хороший вкус?

Я все-таки лупанула его тапком, после чего с чувством выполненного долга села за ноутбук и открыла сайт детской одежды нестандартных размеров. И лишь заказав все вплоть до тапочек, под непрекращающееся нытье гоблина пошла в архив, искать сведения о вампирах, когда-либо проживавших в этом доме.

К восьми часам утра я упилась кофе до зеленых чертиков, стараясь не отключиться, и не нашла при этом ничего, кроме уже известных мне вампиров, то есть деда и отца моих персональных проклятий. Да и то, отец числился здесь всего полтора года, после чего был казнен, тогда в квартиру из Румынии и вернулся дед, узнав, что стало с сыном.

— Голяк, — вздохнула я и покосилась на практически аналогичного домового. — Что ж, остается надеяться только на Константина.

Я вышла из архива, налила себе еще кофе и устало прислонилась к холодильнику. Поправила магнитик на дверке.

— Стоп. У Григора магниты из десятков стран. Он говорил, что много путешествовал. По идее, вампир мало куда может отправиться, если солнца боится.

— Ну и? — рядом стал Пончик с кружкой сметаны.

— Либо врет, либо не так уж и плохо ему от солнца, — я снова на автомате поправила магнитик. — Петр вон свободно в сумерках гуляет по улице, а Григор даже в квартире ушел одеваться, как только небо светлеть начало.

— Спроси, — предложил Пончик. — Что может быть проще?

— И откуда мне знать, что он не соврет?

— Ниоткуда. Но спросить-то можно.

Я тяжело вздохнула, но вынуждена была признать, что домовой прав.

— Ладно, доставка твоей одежды будет только после обеда, так что я пойду в нотариальную контору, заодно и к Григору зайду.

Чесночные бусы я теперь готова была снять только ради того, чтобы стребовать с Петра укус, так что сосед первым делом на них и уставился, открыв мне дверь.

— Советую теперь не снимать их никогда, — огорошил меня Григор.

— Я спросить хотела, — я качнулась с носка на пятку и спрятала руки в карманы. — Можно к тебе на минуту?

— Конечно, — вампир посторонился.

Я сразу пошла на кухню, к холодильнику с магнитами:

— Скажи, а где ты успел побывать?

— Много где, — пожал плечами вампир. — А что не так?

— И как ты солнце переносил?

— Никак, выходил по ночам. Большинство больших городов никогда не спит.

— Ты даже в сумерках выйти не можешь?

— Нет, будут ожоги.

Я молчала, задумавшись, как бы проверить, насколько это зависит от того, пьет ли он кровь.

— Показать, что ли? — усмехнулся он, будто прочитав мои мысли.

— А ты можешь?

Глава 32

— Ну, если тебе так принципиально важно увидеть это собственными глазами.

— Не то, чтобы принципиально, но у меня есть основания не верить твоим словам, — возразила я. То, что он так спешил в темную комнату, вполне может быть очередным его подколом, ведь Петр же не шарахается от слабого света, значит, не так уж это и страшно для вампира.

Григор тяжело вздохнул, прямо с надрывом, встал рядом со мной, оставаясь в тени, и чуть-чуть сдвинул жалюзи, чтобы появилась тоненькая полосочка дневного света. Солнце с утра было с другой стороны дома, так что свет был даже не солнечным, просто дневным. И тем не менее, стоило только ему закатать рукав и подставить голую руку под этот свет, как кожа ровной полосой покраснела и стала покрываться волдырями.

— О боже! — я скорее захлопнула жалюзи, еще и собой прикрыла. — Это же больно, наверное.

— Ну уж явно неприятно, — он опустил руку, переставшую пузыриться, но и не спешившую заживать.

— И что теперь с этим делать? Зализывать?

— Вампирская слюна на вампиров не действует, — Григор поморщился, и поднял рукав еще выше, чтобы он не касался ожога. — Само пройдет за неделю.

— А если противоожоговой мазью?

— Успокойся, все нормально. Такие раны заживляет только кровь.

— Ну вот. И что, мне теперь разрешение на кровь тебе выписывать? — возмутилась я.

— Нет, зачем? Во-первых, его у нотариуса заверить надо, а во-вторых, само пройдет. Ты еще что-то хотела?

— Нет, просто пришла полюбопытствовать, собираю информацию о вампирах, — я постояла еще пару секунд, обдумывая новые данные, и пошла на выход. — Спасибо за содействие. И извини, я даже не ожидала, что ты станешь демонстрировать.

В коридоре у двери я остановилась, обернулась и все же последовала на удивление мудрому совету Пончика просто спрашивать, даже если не особо надеешься на правду:

— Ты ведь не стал бы делать из меня вампира, правда? Ну, когда кусал вчера.

Григор рассмеялся, чуть наклонился, так что я даже отступила на полшага, растерявшись, и открыл дверь у меня за спиной:

— Даже не рассчитывай на это пока что. Хорошего дня.

— И что смешного? — пробубнила я уже на лестничной площадке, когда дверь за мной закрылась.

— Что, Марусь? — распахнулась дверь Никитичны. — Обесчестил и смеется? А я говорила, что так оно и будет!

— Тьфу на вас, — я схватилась за сердце, до того внезапно открыла соседка дверь. — С чего вы взяли такую глупость?

— Ну дык утром от него вышла, — заявила очевидный факт Никитична.

— Я еще ночью вышла, это я второй раз сходить успела, — поправила я и пожалела, что не промолчала.

— А тебе, как я погляжу, и нравится, — нахохлилась Никитична.

Как ни странно, нравилось. Уж себе-то я могла не врать, чрезмерно близкое общение с вампиром оказалось разносторонним и приятным занятием. Во всяком случае, от издевательства друг над другом мы точно получали непередаваемое удовольствие. Даже раньше, когда я еще только подозревала Григора в вампиризме, мне все равно было жутко интересно с ним, а теперь и подавно.

— Я пойду, Василиса Никитична. Если только у вас не припрятан где-нибудь знакомый вампир, готовый меня проконсультировать, — я тяжело вздохнула о своей нелегкой доле и пошла вниз по лестнице.

— А что случилось-то? — старушка так шустро засеменила рядом, что я на мгновение даже забеспокоилась о ее здоровье.

— Объявился брат Григора, — я с опаской оглянулась, не слышит ли нас кто. Потом спохватилась, кому я это рассказываю. Теперь точно весь дом знать будет.

— Ну и? Дальше-то что? — подтолкнула меня соседка.

— И ничего. Пытаюсь разобраться, что с ними не так и кто из них пьет кровь, — обреченно призналась я.

— Оба пьют, вампиры же, — заверила меня Никитична.

— А вы эксперт в этом деле?

— Вот еще, будут вампиры всем и каждому свои тайны выдавать… Нет, Маруся, каждый вид нечисти держится своих, все обо всех только специалисты знают. Но вампиры на то и вампиры, чтобы кровь пить, так что можешь не сомневаться.

— В том-то и дело, что нет. Одному плохо от вида крови, но клыки острые, а это, вроде как, признак жажды, у другого не острые, но против крови ничего не имеет…

— Я и говорю, оба пьют, — старушка вышла за мной из подъезда и шустро заняла свое стратегическое место на лавочке. — Вопрос только в том, кто из тебя.

— А если третий кто? — я нехотя остановилась напротив соседки.

— Откуда?

— Ну а Петр откуда взялся? — возразила я. — Как это Константин допустил неучтенного вампира в нашем районе?

— Петр… Хм, не помню такого, — нахмурилась Никитична.

— Ничего, он вас тоже не знает. Пойду к Константину напоклон, вдруг даст доступ к вампирам из других районов, — я тяжело вздохнула.

— Ох, ну и влипла же ты, — Никитична перекрестилась зигзагом. — Гляди только ничего больше у Костика не подписывай, а то еще какую работу на тебя повесит.

— Уж постараюсь, — я повернулась, чтобы идти дальше, но снова остановилась. — А он как вообще, надежный? Можно к нему с личной просьбой?

— Лишнего не сболтни, если не уверена, — задумалась соседка. — Так-то надежный, но исполнительный. Скажешь, что вампир тебя кусал без разрешения, так он сразу проверку и отправит, а там и казнь назначит, ежели найдет доказательства.

— Тогда лучше я промолчу, — я поежилась. — Спасибо.

Нотариальная контора больше походила на магазин ритуальных услуг, и это еще мягко говоря. Черная лаконичная вывеска снаружи, на которой воображение дорисовывало надпись «вечная память вошедшему», гнетущий полумрак внутри, в тесном холле все с такой же черной мебелью. И все сотрудники, как один, в похоронных костюмах, в темных очках, в шляпах…

— Люди в черном какие-то, — пробормотала я себе под нос, подходя к стойке ресепшена. — Простите, мне нужно попасть к Константину…

В конторе на мгновение повисла гробовая тишина, настолько звенящая, что как ногтями по стеклу прозвучало мое нервное сглатывание. Просканировав меня десятком взглядов, сотрудники точно так же в одно мгновение все и одновременно вернулись к своим делам. Кто-то продолжил скреплять степлером документы, кто-то разговаривать по телефону, кто-то стучать карандашом по папке.

— Подождите здесь, — указал мне администратор на угловой диван. Черный, разумеется. — Я сообщу ему о вашем визите.

— Я…

— Я знаю, кто вы, не утруждайтесь, — он поднялся и проплыл по коридору в самый его конец, иначе это не назвать, потому что ног за стойкой я не видела, а на шаги это никак не было похоже.

Тихонько сев на самый краешек, я уже и не рада была, что пошла на такой отчаянный шаг.

Спустя всего минуту он вернулся и поманил меня пальцем:

— Константин примет вас, но впредь записывайтесь заранее, будьте добры, — сообщил мне администратор, склонившись над стойкой.

— Хорошо, спасибо, — я даже растерялась от такого приема. Кто бы мог подумать, что у нас так туго с нечистью на районе, что надо приходить по записи.

Пройдя к указанному кабинету, я невольно оглянулась, снедаемая любопытством. Все-таки у администратора были ноги. Я тяжело вздохнула и постучала в дверь.

— Что вас привело ко мне, Мария? — вполне дружелюбно поинтересовался Константин, поднимая спрятанный за темными очками взгляд от папки с бумагами, одной из многих на столе. — Обычно новые сотрудники не спешат на прием и избегают меня вплоть до сдачи годового отчета.

— Мое любопытство оказалось сильнее страха, — я немного нервно улыбнулась и села в кресло для посетителей. — У меня к вам просьба. Возможно, странная. Но мне очень нужен вампир из другого дома.

— Хотите кого-то конкретного? — совсем не удивился демон, вытащил из одной из папок бланк и положил его передо мной.

— Нет, меня устроит любой, кто согласится немного просветить меня насчет вампиризма, — я взяла листок и икнула от удивления. — Разрешение на питание? Серьезно?

— Я посчитал, что вы решили осчастливить кого-то, раз пришли ко мне, — пожал острыми плечами Константин. — Я не прав?

— Знаете… А впрочем, да, мне это пригодится.

— Просто распишетесь вы и ваш реципиент, на бланке уже есть печать. Так зачем вам вампир?

— У меня, к сожалению, катастрофически мало информации об этом виде нечисти, — я сложила листок и убрала его в сумку. — Мне нужен первоисточник для ознакомления.

— Рядом с вами живет вампир, — напомнил он. — Или с ним у вас возникли какие-то проблемы?

— Ни в коем случае, никаких проблем! — поспешно заверила я. — Просто я не совсем уверена, что его данные единственно верные.

С минуту Константин задумчиво рассматривал меня сквозь матовый блеск темного стекла. Потом вдруг снял очки. Мне захотелось сползти под стол. Глаза у него оказались непроницаемо черные вместо привычных белков, а вот радужка кроваво-алая.

— С ним точно не возникло проблем? Данный вампир, скажем так, из рода с не самой лучшей репутацией.

— Нет, Григор ведет себя исключительно примерно, — бессовестно соврала я. — А можно как-то получить информацию о его семье? — обнаглела я в самый край. — Раз уж он такой неблагонадежный жилец…

— Оставьте запрос в архив у администратора, и через пару дней вам придет копия его личного дела, которая ведется от рождения.

— Спасибо, — я вздохнула с облегчением. — Так что насчет вампира? Или, может, есть какие-то специальные консультанты?

— Да, это вы.

— Простите? — растерялась я.

— Управдомы, они же надзиратели, и есть независимые консультанты. Но я понимаю вашу неподкованность, вы выросли в иной среде.

— Поэтому мне и нужен вампир. Наверное, это лучше, чем другой управдом…

— Приходите завтра после заката, вас здесь будет ждать необходимый вам нечистый.

— И снова спасибо, — я кивнула. — Я могу идти?

— Не знаю, вы же сами пришли, — пожал он плечами.

— Я тогда пойду? — неуверенно уточнила я.

— Тогда идите, — Константин надел очки.

Я уже поднялась и даже дошла до двери, но обернулась:

— А вы не разбираетесь в этом вопросе, простите?

— Не интересовался углубленно.

— Ясно. Извините за беспокойство.

Я вышла из кабинета и похвалила себя за то, что ни разу не представила его с клоунским носом. Это уже небывалый прогресс для моей нездоровой и слишком бурной фантазии.

— Ну вот, представила, — тихонько буркнула я и пошла к администратору.

Глава 33

Домой я вернулась всего за минуту до приезда курьера с вещами для Пончика.

Как страдал домовой гоблин, перебирая одежду приличного вида, не передать словами, но это волшебным образом подняло мне настроение, отодвинув все проблемы на задний план.

— Я тебе отомщу, — шмыгнул носом Пончик, стоя перед зеркалом в костюме-тройке, выбранном мною из раздела школьной формы исключительно из вредности.

— В тапки сходишь? — усмехнулась я.

— Да, причем совсем не в виде кота, — домовой поправил галстук и гордо прошествовал в дверь в углу между шкафом и книжной полкой.

Я так и замерла с кофе, не донесенным до рта, и с отвисшей челюстью, пока из наклонявшейся все больше кружки не потекло на пол.

— Пончик, а давно здесь эта дверь? — опомнилась я.

— Второй день, — донеслось оттуда.

— А почему я не в курсе? — я подошла и с опаской приоткрыла ее.

— Потому что ты невнимательная. Это моя положенная по закону комната, раз я твой помощник.

— Чего ж она раньше не появилась? — я даже вошла и встала на пороге, осматриваясь.

— Ждала, пока я в силу войду. Это от отца осталось. Пространственная магия. Она еще будет разворачиваться постепенно, по мере того, как ты будешь осваивать свои силы.

К счастью, от самого его отца там ничего не осталось, просто обстановка соответствовала той, что была у дяди в зале, только мебель была меньше размером, явно рассчитанная не на человека.

— А какого хрена ты тогда улегся вчера на мой диван? — возмутилась я.

— Чтобы охранять тебя от вампира, — выпятил грудь домовой. От натянувшейся рубашки отлетела пуговка, звонко застучав по полу.

— Теперь будешь спать здесь, — отрезала я. — Хоть раз увижу твою зеленую персону в своей постели, вообще выгоню.

— Да ладно тебе, будто меня человечка может привлечь, — махнул он на меня рукой.

Я закрыла его дверь снаружи и поискала защелку. Увы, ее не было, так что я открыла дверь снова и закрыла уже с гневным хлопком.

— Да не обижайся, ты не страшненькая, просто мне действительно люди не нравятся, — донеслось из комнаты примирительным тоном.

Я хлопнула дверью еще раз.

Я вспомнила о встрече с Петром только когда он мне позвонил. За беготней и впечатлениями от бурного утра я совершенно забыла и о самом Петре, и о птицах, которых мы собирались искать. Вернее, того, кто этих птиц подъедал.

— Да, конечно, уже выхожу, — соврала я, сидя в махровом халате перед ноутбуком. — Буквально через минуту.

— Может, не ходила бы, пока не разберешься толком? — из своей комнаты выглянул Пончик.

— Нет, надо идти. Во-первых, будет подозрительно, если я вдруг запрусь дома. Ну и во-вторых, он же безобидный, совсем как человек. Ну что он мне сделать может? В обморок упасть от вида крови? — я достала из шкафа джинсы и поспешно натянула их на мокрое после ванны тело. — Я и к Григору не боюсь ходить, между прочим, а уж он-то точно знает вкус крови.

— А если Петр врет?

— А если врет, то с чего бы ему прямо сейчас переставать это делать? — возразила я. — Сам подумай, даже если все это неправда, то Петр ведь делал это для чего-то.

— Ну допустим, — согласился домовой, непривычно серьезный в деловом костюме. — Давай будем считать, что он хотел создать хорошее впечатление о себе.

— Ну и зачем ему начинать пить кровь сейчас, если это разрушит то хорошее впечатление, что он с таким трудом создал?

— Резонно, — согласился Пончик. — Но бусы чесночные все равно надень.

— Нет, извини, я все-таки попрошу его меня укусить, так что бусы будут мешать.

— Вот вызову на тебя Константина, — пригрозил домовой.

— Не вызовешь. Я ненадолго, — я натянула байку и скрутила еще влажные волосы в капюшон за спиной.

Выйдя на улицу, я достала телефон и первым делом включила камеру. Не то, чтобы мне было интересно знать, чем Пончик будет заниматься, просто меры безопасности. Если уж что-то случится, то пусть лучше оно окажется в записи.

— Привет, — Петр ждал все у того же печально знакомого фонаря. — Долгие же у тебя минуты.

— Пончик отвлек, — почти не соврала я в этот раз. — Волнуется.

— И чего на этот раз? Мыло или вещи закончились?

— Нет, — я позволила ему приобнять меня за плечи. — Все-таки ты вампир, а у меня уже пили кровь, вот он и волнуется.

— Не напоминай даже, а то меня стошнит, — пробормотал он.

— А ты можешь просто укусить кого-то? Без крови, — якобы между прочим поинтересовалась я.

— Наверное, да. Не знаю, не пробовал. А что?

— Ну, а если я, например, попрошу тебя? — осторожно подвела я к своей безумной идее.

— Не проси, я никого кусать не буду.

— Ну мне же любопытно, каково это, — попыталась я зайти с другой стороны. — Я же не прошу пить мою кровь. Просто укусить.

— У тебя какое-то странное любопытство, — хмыкнул Петр. — Просишь вампира укусить тебя… Как-то нездорово.

— Раз ты никого раньше не кусал, неужели тебе не хочется попробовать?

— Не хочется. И поздно, я уже спилил клыки, — он изобразил улыбку до ушей, демонстрируя короткие, как у людей, клыки.

Я едва не хлопнула себя по лбу. Как я могла забыть, что он обещал это сделать?

— Ладно, — я вздохнула. — Как-нибудь в другой раз.

— Ты только не додумайся моего брата попросить, — предостерег Петр. — А то еще и согласие выпишешь из своего любопытства…

Я затормозила:

— А откуда ты о согласии знаешь?

— Если я не пью кровь, это еще не значит, что у меня нет знакомых вампиров, которые это делают, — пожал плечами мужчина. — Давай лучше птицу твою искать…

— Не мою, а загадочной твари, — поправила я и вдруг увидела прямо под ногами перо. — О, то, что надо.

Я оглянулась, но никакого трупа поблизости не было, то есть перо было одиноко, как перст, на этой дорожке, прямо как и описывала Ядвига Викентьевна.

— Ты все-таки собираешь икебану? — удивился Петр, когда я подняла перо.

— Да, все хочу сделать, но никак нужных веток, перьев не соберу, — замялась я. — Так кто мог есть сердца? — скорее перевела я тему, окончательно расслабившись.

Уж без клыков Петр точно не опасен. Разве что опять омелу найдет. Я с опаской глянула вверх. Вроде, нет ничего. Но раз спилил клыки, то найдет. Мне даже любопытно стало, а вдруг и Григор их просто подпиливает?

— Ты совсем не слушаешь, — Петр остановился. — Что-то случилось?

— Нет, — я глянула на небо, уже начавшее темнеть, прикинула, во сколько Петр примерно вышел. — Еще не слишком темно. Тебе не сложно так рано выходить? Ну, в том смысле, что дневной свет вреден.

— Да нет, все нормально, — отмахнулся он. — Солнцезащитный крем в помощь. Да и кровь же не пью, так что солнце не так вредит.

Я промолчала о том, что узнала противоположную информацию, чтобы не спугнуть. Ну ничего, завтра у меня будет надежный источник знаний о вампирах, тогда и поймаю на лжи одного из них.

Мне уже давно не было страшно за свою жизнь, я уже давно не хотела подозревать кого-то в убийстве или совсем уж жестоком кровопитии, я просто хотела докопаться до правды и потыкать завравшегося вампира носом в его ложь, как кота в мокрый тапок. Ну и отвадить пить кровь без спроса. В конце концов, я теперь управдом, должностное лицо, так что это моя прямая обязанность.

Я вслушалась, наконец, в то, что рассказывал мне Петр. Что-то о ночных хищниках.

— Я завтра не смогу, — поспешила я обломать его планы, как только он начал предлагать маршрут на следующую ночь. — У меня завтра важное дело от Константина. Отчеты там всякие, да и учиться буду, я ведь должна буду стать консультантом.

— Ясно, — как-то сник вампир. — А почему ночью?

Я пожала плечами:

— Не знаю, когда сказали приходить, тогда и пойду, я не уточняла.

— Жаль. Но работа есть работа, — он вымученно улыбнулся.

— Именно, — согласилась я. И мягко намекнула, что мне уже пора, — А я и вчера не спала, работала с архивом, устала что-то…

— Я тебя провожу?

Я с опаской глянула на поворачивавшую в сторону дома аллею, сплошь усыпанную омелой вдоль дорожки, и тяжело вздохнула:

— Ну проводи.

Глава 34

Всю дорогу я вспоминала старенькую компьютерную игру «сапер», идти приходилось крайне осторожно, расставляя «флажки» и просчитывая вероятность нарваться на каждом шагу. К счастью, мне где-то с середины пути удалось увлечь Петра какой-то чепухой с форума о вампирах, и мы в итоге перешли на анекдоты, так что он забыл о своих спиленных клыках, а мне вновь не пришлось ставить никаких точек до окончания расследования. Кто знает, может, я зря вообще их обоих подозреваю. Мне в голову невольно закралась страшная мысль, как раз навеянная тем самым форумом. Воображение уже привычно подключилось и выдало мне ночное кладбище, отъезжающую со скрежетом могильную плиту и поднимающегося из могилы старого вампира, деда Петра, которого всего месяц, как похоронили. Без головы, как рекомендовали форумы. А рядом выкапывается из земли и голова, дожевывая чесночину…

Я скорее помотала головой, отгоняя эту мысль:

— Скажи, а вампиры ведь умирают безвозвратно, если не пьют кровь? Ну, все эти байки с форумов, что вампира можно оживить кровью…

— Бессовестно врут, — успокоил меня Петр. — Вампиры умирают точно так же, как и люди, когда не пьют кровь.

— А когда пьют?

— Живут до тех пор, пока не прекратят это делать, а потом все равно стареют.

— А сколько было вашему деду? Извини за бестактность.

— Лет двести, наверное, — пожал он плечами. — Я точно не знаю. Он перестал пить кровь, когда отца казнили.

— Это я уже знаю, соседи рассказывали, — я тяжело вздохнула.

— Просто так, что ли, рассказывали?

— Да нет, новым соседом пугали, когда меня кто-то покусывать втихаря начал, — усмехнулась я.

— И ты все еще не сообщила об этом в госпотусторнадзор?

— Как ты это так легко выговариваешь? Нет, я хочу сама разобраться. Для меня это оказалось пока не опасным, так что, думаю, мне это по силам, — я краем глаза следила за его реакцией, но Петр только тяжело вздохнул.

— Будь осторожна. Не хочу его ни в чем заочно обвинять, но Григору уже под сотню лет, он вполне способен на многое. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, а с твоей беспечностью это вполне возможно, — он ненавязчиво взял меня за руку. — Лучше бы ты сообщила Константину, пусть проверит.

Я почувствовала странные шероховатости на его ладони и, естественно, тут же подняла, чтобы рассмотреть в свете фонаря.

— Откуда это? Я думала, что на вампирах все хорошо заживает.

Петр замялся буквально на секунду, но все же ответил:

— От осины. Это уже зажило, но шрамы остаются.

Я остановилась:

— Колись, что между вами такое случилось, потому что у Григора есть след от осинового кола.

Вампир поморщился как от зубной боли и пошел дальше, потянув и меня за руку.

— Ну… Был неприятный инцидент, когда я был еще ребенком. Я просто был вынужден защищаться от старшего вампира.

Я промолчала. Вроде, явных противоречий нет, но что-то больно царапнуло внутри, подсказывая, что не подходит этот кусочек в общий пазл. Да и который пазл взять из двух противоречивых показаний? Ладно, завтра я в этом разберусь. Может, я просто что-то не так понимаю.

У дома он все же вспомнил, что не смеху ради клыки пилил, но я уже бессовестно достала ключи и скрылась в подъезде.

— Ни к чему мне эти волнения на ночь глядя, — я вздохнула с облегчением и вошла в квартиру. Но вспомнила, что у меня теперь есть обережное перо, — Пончик, я к Ядвиге пойду, — крикнула я домовому и прикрыла дверь, не запирая ее.

Ведьма открыла очень быстро, а я глянула на ее домашнее платье, хоть и с передником поверх, без которого я ее вообще никогда не видела, и смутилась:

— Простите, что я так поздно, совсем на часы не посмотрела.

— Ничего, деточка, заходи, — она вытерла руки передником и махнула мне на зал.

— Спасибо. Я перо подходящее нашла.

Ведьма взяла его из моих рук и повертела в пальцах. Небольшое, меньше ладони, но маховое, вполне симпатичное и даже целое, оно отливало серебром на гранях серых остей.

— Хорошее перо, это подойдет. Подожди минутку.

— Ваши бусы очень помогли, еще раз спасибо, — я присела на край лавки.

— Не сюда! — успела одернуть меня Ядвига Викентьевна, но было поздно, я уже вытянула ноги.

Лавка не просто наклонилась, а буквально взбрыкнула, так что на полу оказалась не только я и моя сумка, но и тканое покрывало, застилавшее лавку, какой-то сушеный веник то ли ромашки, то ли крупной гипсофилы, вязанка белых свечей с противоположного конца и миска с сухим рисом.

— Ты цела? — склонилась надо мной женщина.

— Относительно, — прокряхтела я и села, как была, с веником в руках, укрытая покрывалом, как саваном, окруженная свечами и рисом.

— Ох, ну ты прямо как неупокоенная сейчас, — хихикнула ведьма. — Отдай-ка мне это от греха подальше.

Она взяла сухой букет, подняла ткань, стряхнув на меня остатки риса, и сложила все это обратно на лавку.

— Извините, я как слон в посудной лавке, — я собрала свечи и поднялась.

— Пожги их дома, это я как раз для тебя приготовила, — махнула рукой Ядвига на протянутые мною свечи. — Полезно, ауру почистишь.

— Спасибо, — я отступила и с опаской потрогала лавку. — Больше не сбросит?

— Ежели на середину сядешь, то нет, — усмехнулась она, уже отвернувшись к столу с моим пером.

Я села. Лавка стерпела. Спустя пять минут Ядвига Викентьевна протянула мне готовый оберег.

— Какая красота, — я взяла браслет, состоявший из стального пера, охватывавшего половину запястья и продолжавшегося несколько хаотичным плетением из темно-красных бусин.

— Главное, что он сможет защитить твою волю и мысли от вампирского гипноза, — ведьма помогла мне застегнуть его на левой руке. — Носи, не снимая.

— Спасибо, — я погладила неожиданно теплое перо кончиками пальцев. — Это невероятно красиво.

— Ну все, иди, тебе давно спать пора, — отмахнулась она, зардевшись от похвалы.

Я спустилась на свой этаж и хотела уже открыть дверь, но вдруг мне на ум пришла очередная безумная идея. Я тяжело вздохнула и повернулась к соседней двери.

— Ты дура, Маруся, — поругала я себя, но не помогло, рука сама потянулась к дверному полотну и постучала. — Совсем и бесповоротно сошла с ума…

— Привет. Что-то случилось? — открыл мне Григор спустя всего мгновение.

— Ты всегда так быстро открываешь, будто ждешь кого-то, — не удержалась я.

— Кроме тебя ко мне никто не ходит, — он посторонился, впуская меня внутрь. — Так что случилось?

— А вдруг я просто так пришла? — попыталась я возразить.

— Так не бывает, — усмехнулся вампир.

— Ну а вдруг? Вот ходила я искать мертвых птиц, возвращалась домой и вдруг подумала, что тебе тут скучно, зашла проведать…

— Как мило, что при виде мертвых птиц ты вспоминаешь обо мне, — фыркнул он. — Заходи, раз вспомнила. Кстати, я нашел одну вчера, и у меня даже есть некоторые мысли на этот счет.

Я села в кресло приготовилась слушать, но Григор молчал, подперев плечом стену и скрестив руки на груди.

— Ну и? — напомнила я.

— Почему ты ходишь одна искать этих чертовых птиц?

— Не одна, — растерялась я и прикусила язык. Вот уж точно не стоит говорить ему, что я знакома с Петром. Если последний еще относительно спокойно относится к моему соседству, хоть и волнуется, то насколько я уже знаю Григора, если он узнает, ничего хорошего не будет. — Я со старым товарищем по универу хожу. Так что с той птицей?

— По многим верованиям в сердце заключена душа, — вампир пошел на кухню, я, разумеется, следом. — А кто ест души?

— Кто? — я заглянула в турку, которую он достал из полки, будто там мог сидеть тот, о ком он говорит.

— Адские гончие.

Я сразу вспомнила свой страшный сон из детства. Или не сон, а видение, и поежилась, на маленькой кухне сразу стало неуютно.

— А почему именно птицы? Я думала, что гончие большие.

— До двух метров, — кивнул Григор.

— Значит, нападала бы на кого-то покрупнее, — возразила я.

— Если хозяин позволит. А если держит на минимально возможном уровне сил, то достаточно и одного голубя в день.

— Откуда ты знаешь?

— Дед рассказывал. У отца когда-то была гончая, дед ему еще в детстве подарил.

— А ты сам не видел? — сколько там Петр сказал ему лет? Под сотню?

— Я не помню ни отца, ни матери, — Григор перелил вскипевший кофе в кружку и протянул мне. — Серебряных ложечек нет, чтобы поиздеваться над тобой, так что возьми обычную.

— Извини, — для порядка сказала я, хоть ничуть не раскаивалась в своих экспериментах с серебром. — Это действительно было так больно?

— Это тебе тоже обязательно демонстрировать? — вампир тяжело вздохнул и достал из холодильника бутылку кровезаменителя.

— Не надо, я уже видела раньше, — я невольно глянула на обожженную сегодня руку. — Ожог не прошел?

Мужчина закатал рукав и показал мне все такую же красную и стянутую кожу со следами волдырей:

— Вот, все на месте, чтобы ты не волновалась и не подозревала, что я пил кровь.

— А кровезаменитель не помогает?

— Нет, только кровь.

— Тогда я вовремя со своим очередным безумным экспериментом, — я забрала у него бутылку. — Я об этом еще пожалею, но не могу не попробовать.

— Ты меня порой пугаешь своей решительностью, — хмыкнул он. — И чего же ты хочешь? Попробуешь поджечь меня святой водой?

— Нет, — я вернулась к креслу, где осталась моя сумка, а в ней и разрешение из нотариальной конторы. — Сейчас я снова буду рисковать своей жизнью.

Глава 35

Когда я положила на стол перед вампиром бланк с печатью и моей подписью, он даже бровью не повел, продолжив смотреть на меня с усталостью и безграничным терпением во взгляде.

— Ну, что не так? — я подвинула листок к нему.

— Ты с ума сошла? Зачем это?

— Хочу посмотреть, помогает ли кровь, — я кивнула на его обожженную руку.

— Ты ведь из кожи вон лезла, чтобы разоблачить меня в вампиризме именно для того, чтобы не дать мне больше кусать тебя, как ты считала. А теперь наоборот каждый день требуешь укусить.

— Человек боится того, чего не понимает, — я пожала плечами. — Если это и был ты, то только ради того, чтобы подшутить надо мной, так что я уже не злюсь.

— И поэтому готова дать мне официальное разрешение?

— Это разовая акция, после этого я его заберу, — на всякий случай предупредила я.

— Я не пью кровь, если ты забыла, — Григор сел во второе кресло и взял со стола оставленную мною там бутылку кровезаменителя, глотнул из горла.

— Так я и не прошу все пять литров выдувать, совсем чуть-чуть, чтобы рана зажила.

— Нет, ты явно чего-то не понимаешь. Думаешь, я смогу остановиться, если снова тебя укушу? — он устало прикрыл глаза рукой.

— И что с того? — я снова подвинула к нему разрешение.

Ну выпьет он чуть больше, чем собирался, что тут такого страшного? Как я уже говорила, все пять литров в него не влезут, подавится. В самый первый раз, когда меня кусали, я долго еще чувствовала себя уставшей и разбитой, явно многовато отпили, и ничего, прошло. Да и мои прокушенные пальцы не возымели никакого эффекта, он не стал пить кровь тогда.

Григор непреклонно отодвинул листок обратно ко мне.

— Ладно, оставлю это здесь, подумай, — я поднялась и взяла сумку. — Зайду завтра.

— Не боишься? — усмехнулся вампир.

— Чего? Ты уже кусал меня, ничего в этом страшного.

— Что передумаю и приду.

— Так коврик все-таки у тебя? — усмехнулась я.

— Нет, в этом документе оговорено разрешение входить на твою территорию. Ты его читала вообще? — удивился Григор.

Я подняла листок и прочитала уже внимательно. Да, и вправду есть такой пункт, удивительно.

— Ну приходи, только разбуди обязательно, чтобы я посмотрела, как ожог заживать будет, а не как обычно, — я все-таки пошла на выход, оставив вампира задумчиво смотреть на заверенное потусторонним нотариусом разрешение.

Открыв свою дверь без ключа, я сначала испугалась, что у нас кто-то есть, но потом вспомнила, что просто не запирала ее, когда пошла к Ядвиге Викентьевне. Так что я выдохнула, закрыла дверь, снова не запирая, так, на всякий случай, и разулась в тесном коридоре. Банкетка оказалась ровно под брошенной не глядя сумкой, выключатель сам нырнул под руку, дверь в ванную призывно приоткрылась.

— Вот сразу бы так, — я погладила по стене с искренней благодарностью. — А то с боем приходилось тут каждый день проводить.

— Долго ходила, — ко мне в коридор вышел Пончик, уже в салатовой пижаме, я все же снизошла до некоторых вещей так приглянувшегося ему цвета.

— Надеюсь, моего белья на тебе больше нет? — с надеждой уточнила я.

— Нет. Показать? — домовой с готовностью взялся за резинку штанов.

Я скорее закрыла глаза рукой, пока он и вправду не додумался:

— Нет! Верю тебе на слово! — я бочком протиснулась в ванную.

— Да ладно, а еще врач называется, — наигранно недовольно пробурчал он и сунул голову в оставленную приоткрытой дверь. — Так и быть, могу поставить тебе чайник.

— Ты лучше для меня кое-что другое сделай, — я включила воду над раковиной и намылила руки. — Если вдруг Григор ночью зайдет, не поднимай шум, я дала ему разрешение попить моей крови один раз.

— Зачем? — удивился гоблин.

— Хочу проверить кое-что. А то меня совсем запутали, а так лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. А независимый консультант вряд ли даст поджаривать его на солнце, а потом отпаивать кровью.

— Ну и управдом мне попался, — пробубнил домовой и исчез из ванной. — Просит вампиров ее покусать…

— Петр, кстати, спилил клыки, — сообщила я вдогонку. — Так что не вышло проверить.

— Ну хоть кому-то повезло избежать твоих странных домоганий, — домовой все же загремел чайником на кухне.

Я зажгла одну из свечей, что дала мне Ядвига Викентьевна, и специально долго еще лежала с электронной книгой, чтобы сразу не уснуть. И так зачиталась, что не услышала тихие шаги и подскочила от испуга, когда рядом из темноты в свет книги вышел кто-то.

— Я так точно поседею, — пробурчала я и отложила гаджет. — Ну что надумал?

— Еще не надумал, — усмехнулся Григор и подошел к незанавешенному окну.

— А ты в курсе, что от луны отражается солнечный свет? — я повернулась на бок и тоже посмотрела на четвертинку луны, дававшей хоть какой-то свет.

— Не надейся, спектр другой, от него не остается ожогов, — он прислонился к подоконнику и скрестил руки на груди.

— Стоп, а ведь ты заходил ко мне даже днем, — осенило меня вдруг, наверное, мне напомнил об этом вид его у окна. — Значит, ты не так уж и боишься солнца, как пытался изобразить? Почему тогда ожог появился даже от такого слабого света?

— У тебя были закрыты шторы, пасмурный день, — усмехнулся он. — И солнцезащитный крем. Сама посмотри.

Он поднял рукав. И вправду, ожог доходил ровно до границы рукава, не переходя на кисть. Ну а когда мы с обыском пришли и выдернули его из душа, он явно был без крема, вот и торопился спрятаться. Я даже хлопнула себя ладонью по лбу, когда до меня это дошло. Ну конечно, он же всегда просто держался в тени, а выходил в капюшоне в то пасмурное утро, когда я его видела на лестнице, да и вообще всегда упакован так, что мазать остается только лицо и руки, вот крема и было достаточно.

— Что же ты раньше не сказал? Я бы голову не ломала и не дошла бы до таких экспериментов.

— Я любопытный, — пожал он плечами. — Все ждал, когда до тебя дойдет, и ты начнешь выяснять и это.

— И надолго такого крема хватает? — я взяла себя в руки и собралась с мыслями.

— Часа на три-четыре.

Теперь надо выяснить, пользуется ли им Петр, или он действительно способен переносить слабый свет самостоятельно. Хм, потереть его спонжем с демакияжем, что ли, при встрече?

— Так странно без спроса заходить куда-то, — отвлек меня от моих планов по разоблачению Григор.

— Не привыкай, это только на один раз, — я села и стянула неизменную байку через голову. — Ну?

— А вдруг я просто так пришел? — рассмеялся он.

— Так не бывает. И раз уж я тут не выла, не кричала, не мяукала и не кудахтала, то ты пришел не по моей вине, а потому что все-таки хотел. Ну так что, мне еще и письменное приглашение выдать нужно?

— В идеале — да, — он не спешил подходить.

— Чеснока на мне нет, — напомнила я. — Кстати, а почему вампир мог бы надкусить чесночину?

— Чтобы показать, насколько силен? — предположил он.

— А аллергия?

— Допустим, у тебя аллергия на котов. Но ты ведь можешь погладить кота, просто потом тебе станет плохо.

— И придется пить таблетки, — дошло до меня. — А в случае вампира — кровь.

— Именно. Только с твоими бусами это не сработает, они заговоренные ведьмой.

— И то хорошо, — я кивнула и села удобнее, скрестив перед собой ноги. — Но сейчас я без бус, так что давай, кусай уже.

— Уверена? — усмехнулся вампир. — Готова к последствиям?

— Да, — я уверенно кивнула, но потом задумалась на мгновение, — стой, а какие могут быть последствия?

Но Григор уже подошел и оперся коленом на край дивана.

— Ты точно не сделаешь меня вампиром? — я рефлекторно отклонилась.

— Лет через пять, не раньше, — совершенно серьезно заверил он.

Я хотела спросить, почему так, но вампир уже перехватил меня за затылок, запрокинул мне голову и укусил.

Глава 36

Я рассматривала абсолютно целую кожу, на которой не осталось и следа ожога, время от времени неверяще касаясь ее кончиками пальцев. Надо же, не соврал, зажило только от крови. Может, он и во всем остальном прав?

— Ну перестань, щекотно же, — Григор убрал руку под голову, но я переключилась на шрам от кола.

— Как это случилось? — я провела ногтем по тонкому рубцу.

— Обыкновенно, — хмыкнул вампир, — я тебя честно предупредил, ты сама сказала, что готова к последствиям…

— Да не это, — я закрыла глаза рукой.

Вроде и должно быть стыдно за случившееся, но мне не было. Я, конечно, пыталась возражать, когда он после единственного глотка крови вдруг куснул второй раз, и третий, уже без крови, осторожно и щекотно, а потом как-то вдруг и клыки пропали, а я и не заметила. Только и успела подумать, какое сегодня число, а посчитав, успокоилась, что мне ничего не грозит, и махнула на все рукой. В конце-то концов, я свободная женщина, он взрослый и сознательный мужчина, понимает, что делает. А если хочется, но нельзя, значит, надо обязательно. Ведь лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и корить себя всю жизнь, что побоялась что-то менять.

Григор повернулся, так что я сползла с его плеча, и привстал на локте:

— Лучше скажи, почему я не могу отказать тебе ни в одном глупом эксперименте, который приходит тебе в голову? Вот как ты меня уговорила? Я столько лет кровь не пил, а тебе не смог сказать "нет".

— Потому что одна дурная голова хорошо, а две лучше? Мне нужно было видеть это собственными глазами. К тому же, если бы ты не остановился… в плане крови, я бы убедилась, что ты мне врешь и не стоишь моих нервов. И все же, что произошло у тебя с братом?

— Это случилось, когда дед только обратил меня, — он тяжело вздохнул. — Пару лет я побыл вампиром, мне было лет пять или шесть, не помню точно, тогда брат случайно и узнал, что я уже обращенный. Собственно, он с казни отца не интересовался моей судьбой, пока я был у сестры матери. Но потом она уехала, и я остался с дедом.

— Постой, а сколько твоему брату? — я тоже оперлась на локоть.

— Лет сто, наверное, — пожал он плечами.

Я похолодела. И, кажется, поняла, в чем весь подвох, не дававший мне покоя. История Петра в целом правдива, вот только он поменял один важный факт.

— Он решил избавиться от проблемы кардинально, — не заметил моего ступора мужчина, — потому что само мое существование для него оскорбительно. Вернее, для его матери. Дед едва успел выбить кол из рук, так что у меня всего-то ребро сломалось.

Я легла и прикусила язык, чтобы не сболтнуть лишнего. Ничего, сама сегодня во всем разберусь окончательно, когда доберусь до эксперта. Тогда и расскажу ему о Петре, чего заранее беспокоить, вдруг я ошиблась.

— Все в порядке? — видимо, я все-таки побледнела, потому что он заметил.

— Да, — соврала я. — Так кто же меня, все-таки, кусал, если не ты?

Григор промолчал, но по нему было видно, что это тяжело дается.

— Или признавайся, или я вернусь к тому, что буду подозревать тебя, — пригрозила я, хотя его укусы ощущались все равно специфически, даже когда он пил кровь, так что из списка подозреваемых я его уже нехотя вычеркнула. — Ты же не брата подозреваешь?

— Не хотелось бы, все же брат, какой ни есть… Но больше некого.

— Приехали, — буркнула я. — Ты знаешь, где его искать?

— Нет, он не оставлял мне ни адрес, ни номер, знаешь ли, — фыркнул вампир. — Слушай, рассвет скоро…

— Ага, иди, — кивнула я, занятая сбором нового пазла в голове. Теперь, перевернутое другой стороной, многое сходилось, но далеко не все.

— М, я это скорее к тому, что нам пора перебираться в темную комнату, — не сдвинулся он с места. — К тому же, твой домовой уже третий раз многозначительно мимо прошел.

Я накрылась одеялом с головой:

— Просто убей меня, чтобы я не мучилась…

— Я еще и покашлял многозначительно, но вы даже не заметили, — Пончик остановился около дивана с кружкой сметаны. — На завтрак останешься, еще не всю покусал?

— Я не пью кровь, — с тяжелым вздохом напомнил Григор, — это было просто для демонстрации, только один глоток.

— Много же ты продемонстрировал с одним глотком. Страшно подумать, что бы случилось, если бы больше выпил, — хмыкнул гоблин.

— Ты не хочешь избавиться от него? — вампир стянул одеяло с моей головы. — Или переехать ко мне?

— Вот еще, с какого перепугу? — возмутилась я. — Все, собирайся, солнце скоро встанет.

— А тебе бы выспаться, а то к Константину вечером идти, — напомнил Пончик, даже не думая проявить тактичность и уйти.

— Все же что-то случилось, — Григора присутствие домового ничуть не смутило, он сел и начал одеваться. — Чего-то ты мне недоговариваешь.

— А с чего бы мне тебе договаривать? — я искренне не понимала, откуда в нем столько уверенности, что я теперь на его стороне. К моему стыду, а в кои-то веки этот стыд даже проснулся, он не первый мой ни к чему не обязывающий приятный вечер, так что я не видела причин для каких-то перемен в наших взаимоотношениях.

— Мне казалось, ты мне уже доверяешь.

— Допустим, и что теперь? — возразила я.

Вампир как-то странно на меня посмотрел, но все же покачал головой:

— Видимо, ничего, я понял. Извини.

Как только Григор ушел, Пончик сел на край дивана и хлопнул меня ладошкой по лбу:

— Ну что ты за человек такой? На ровном месте мужика обидела. Или у тебя и с тем хахалем что-то еще есть?

— Нет, ничего с Петром у меня нет, — я убрала его волосатую руку от своего лица. — Ну а что я, по-твоему, должна теперь делать?

— Признаться, что тебе не все равно, сосед-то к тебе неровно дышит. Не нравится он мне, конечно, но ничего не попишешь, никто другой тебя вытерпеть не сможет. Так что хоть догони и поцелуй, а то он так и будет думать, что он для тебя очередная безымянная баба.

Я сама хлопнула его ладошкой по лбу:

— Ты сам-то себя слышишь?

— А ты меня слышишь? — не остался он в долгу.

— К сожалению, да, — я легла и отвернулась к стенке, и вправду надеясь поспать, но услышала, как Пончик стучит когтями по моему телефону, и протянула руку. — Отдай.

— Ага, сейчас, — деловито отозвался он.

— Что ты там делаешь? — я повернулась, напряженно соображая, есть ли у меня номер Григора и не строчит ли ему сейчас домовой смс от меня.

— Почту проверял, — гоблин поднял на меня кристально честный взгляд, что с его зеленой физиономией плохо сочеталось, и протянул мне мой телефон. — Потустороннюю…

Я с опаской глянула на него, на телефон, уже с ужасом на сову, о которой снова благополучно забыла, и скорее полезла в архив. Пусто. Хм, значит, не включала, слава богу и страшной сове.

Спустя четыре часа я вынуждена была достать голову из-под подушки и отказаться от такой муторной тяжелой полудремы под пристальным неодобрительным взглядом домового. Ни работа с личными делами в архиве, ни готовка, ни уборка не спасали меня от этого молчаливого порицания моего аморального во всех смыслах поведения. А время до вечера чем-то занять было нужно, ведь раньше заката меня в конторе никто не ждал.

— Что на ужин хочешь? — поинтересовалась я у негодующего домового, обуваясь в коридоре.

— Твою совесть, — донеслось из-за угла.

— Тогда ты останешься голодным, — усмехнулась я, но тем не менее, за полдня я успела почувствовать себя и вправду неловко и из-за своих слов, и из-за поведения.

Выйдя на площадку и заперев дверь, я невольно глянула на соседнюю. Тяжело вздохнула и постучала, убедившись, что день сегодня не солнечный и открытая дверь, расположенная боком к окну, не должна навредить.

Григор открыл тут же, как и всегда, никак своим видом не напоминая о том, что ушел утром молча и, видимо, действительно расстроенным.

— Что случилось? — он подпер плечом откос.

— Просто хотела сказать, что мне не все равно, и ты не очередная безымянная баба, — скорее выпалила я, пока не передумала.

В наступившей гробовой тишине явно прозвучал хлопок ладони по лбу из-за моей двери.

— А я все думал, что же ты отмочишь в этот раз, — он все же не удержал серьезный вид и рассмеялся. — Ну хоть кофе не облила, это уже прогресс.

Я вздохнула с облегчением. Не обиделся. А ведь мне и вправду не все равно, просто возмутил тот факт, что он уже посчитал меня обезвреженной своим обаянием.

— Могу добавить и кофе, чтобы тебе скучно не стало, — я все же шагнула к нему в коридор и даже снизошла до того, чтобы поцеловать. И вдруг вспомнила кое-что странное, — А почему ты вчера про пять лет сказал?

— Потом сама поймешь, — усмехнулся он. — Ты куда-то собиралась?

— Да, днем точно безопасно, — я оглянулась на лестницу. — Петр раньше сумерек выйти не сможет.

Обнявшие меня руки окаменели. Я поняла, что ляпнула, и мысленно дала себе подзатыльника.

— Извини, — я обреченно опустила голову. — Мы всего пару раз виделись, случайно в парке столкнулись.

— Случайно? — хмыкнул вампир.

— Я уже не знаю. Меня сегодня проконсультирует посторонний вампир, тогда я смогу, наконец, разобраться, что происходит, — я снова прикусила язык, поняв, что чего-то я стала не в меру болтливая. — Отпусти, я пока что просто иду прогуляться, нет уже сил торчать дома с Пончиком.

— Ты понимаешь, что мне теперь безумно хочется запереть тебя в темной комнате? — ну очень вкрадчиво поинтересовался Григор. — И желательно связать, чтобы ты еще с кем-нибудь "случайно" не столкнулась.

— Я могу и передумать, — я подняла голову. — Знаешь, ты все-таки очередная безымянная баба.

За соседней дверью снова послышался шлепок.

— Я тебе не верю, — он так же резко расслабился, как и напрягся до этого. — Будь осторожна. Вечером я пойду с тобой, это не обсуждается.

— Да что в нем такого опасного? — возмутилась я. — Петр ни словом, ни даже мыслью меня не обидел.

— Я не знаю, зачем он может это делать, но на него вполне похоже. Просто не хочу, чтобы ты случайно пострадала из-за нашей неприязни друг к другу.

— Как твоя мать? — вырвалось у меня раньше, чем я снова успела прикусить язык. — Да что сегодня такое? Меркурий ретроградный, что ли?!

— Да, как моя мать, — подтвердил он. — Я до сих пор не знаю, что случилось на самом деле. Но дед говорил, что отец никогда бы не навредил ей.

— Но его все равно казнили? — у меня по спине пробежался холодок.

— Константин беспощаден, когда погибают люди. Были доказательства его вины.

Глава 37

Было не по себе от всего этого. Даже на светлой улице меня пробирал озноб. Не то, чтобы я опасалась встретить сейчас вампира, в частности Петра, просто вся эта ситуация в отдельно взятой семье угнетала. И угораздило же меня именно сейчас стать управдомом? А вдруг придется разбираться с тем же Петром, например? Смогу я посадить его в какую-нибудь потустороннюю тюрьму? Хоть бы только до казни не дошло…

Протаскавшись по магазинам несколько часов, я вынуждена была идти домой, как только начало темнеть. Мне все казалось, что я не усижу на месте и приду к кабинету Константина на час раньше, а то и больше. Спасло только едва не забытое обещание Григора пойти со мной, о котором я вспомнила уже у подъезда.

— Что-то рано ты гулять стала, — подметила Никитична, традиционно сидевшая на лавочке.

Я опустила ключи, понимая, что надо ответить хоть что-то, иначе она все равно подкараулит, а то и вызовет к себе на очередную «реанимацию» для разговора.

— Да, Никитична, — я поставила пакет на лавку и тяжело вздохнула. — А еще я, кажется, нашла вампира, кусавшего меня.

— Неужто? — старушка аж подскочила на месте. — И кто? Сосед?

— Нет. Я завтра расскажу, ладно? — я усмехнулась и подняла пакет,намекая, что мне идти надо. — Когда сама во всем буду уверена.

— Марусь, — окликнула меня соседка, когда я уже почти донесла ключ до спасительного кодового замка.

Я возвела глаза к козырьку над подъездом и вновь опустила руку:

— Да?

— Обесчестил-таки, да?

Я едва не споткнулась, стоя на ровном месте.

— С чего вы взяли? — я даже обернулась к Никитичне.

— Да какая-то ты слишком радостная и задумчивая, — усмехнулась соседка и махнула рукой. — Иди уже, пропащая, ждет же упырь этот тебя, небось, а ты тут стоишь, лясы со мной точишь.

— И кто в этом виноват? — буркнула я, все же заходя в подъезд.

У двери своей квартиры я вспомнила кое-что важное и развернулась к соседней.

— Еще рановато, — по первому стуку, как и обычно, открыл дверь вампир. — На улице пока что слишком светло.

— Разрешение, — я протянула руку.

— Я уж думал, ты забудешь, — усмехнулся он. — Заходи.

— Ага, забуду и оставлю тебе возможность ходить ко мне, когда вздумается? — я вошла и бросила сумку на полку, поставила пакет.

— А возможность кусать тебя, когда вздумается, тебя не смущает? Только хождение? — он вернулся из комнаты уже с моим разрешением.

— Меня на данный момент много чего смущает, — я хотела взять листок, но Григор коварно поднял его выше.

— Ты ведь никому больше такое разрешение не давала?

— Я на дуру похожа? — возмутилась я, но поняла, что все-таки похожа. Дожились, я лично выдала вампиру, с которым упорно боролась две недели, разрешение пить мою кровь, мало того, у нас теперь, вроде как, даже какие-то отношения… — Ладно, похожа, но это единственный такой бланк, который я подписывала. Да и вообще, такое чувство, что реально пили из меня кровь только в самый первый раз, от остальных укусов были только следы, но чувствовала я себя нормально, как и сегодня.

— А следы всегда были одинаковые? — вампир опустил руку, позволив мне, наконец, забрать свое разрешение.

— Наверное. Не знаю, я не мерила их линейкой, — я сложила листок пополам. — А что?

— Если много крови выпили только в первый раз, то это странно, — он прислонился плечом к двери. — Допустим, тогда вампир был действительно голоден. Но почему тогда в другие разы не стал пить?

— Дразнил? — пожала я плечами. — И наблюдал, как я тебя кофе за это поливала…

— Как ни странно, но это самая вероятная причина, — кивнул Григор.

— Но зачем?

— Вот и мне это интересно. Если это и вправду Петр, то слишком мелочно для него просто натравить на меня управдома.

— Но ему это удалось. Между прочим, он меня не раз предупреждал насчет тебя. И разве не его ты видел?

— Пару раз, говоришь, случайно сталкивалась?… Скорее всего, я видел его, но только два раза. До этого я не успевал даже заметить, до того быстро он двигался.

— Он спилил клыки, — нехотя призналась я. — Может, просто стал пить меньше крови, вот и медленнее?

— На него не похоже. Ладно, поехали к Константину. Вроде, солнце уже село.

— Поехали? — я подняла пакет, — Ты водишь машину?

— Я плохо различаю оттенки, но светофор рассмотреть в состоянии, — фыркнул он, открывая дверь.

— А как же ты на права сдавал?

— Вечерняя автошкола зимой — темень, хоть глаз выколи.

— Подожди, дам Пончику работу, — я зашла, наконец, к себе.

Оставив продукты и положив такой ценный документ на стол под ноутбук, я снова вышла на лестницу.

— Зачем вообще понадобился этот консультант? — Григор протянул мне оставленную у него в коридоре сумку.

— Мне важно узнать мнение кого-то третьего, потому что от тебя и Петра слишком противоречивые данные, — я бросила ключи в сумку и повесила ее на плечо.

— Все еще не веришь? — он накинул капюшон, спрятал руки в карманы и пошел вниз.

— Вдруг ты приврал где-то и сам не заметил, — выбрала я самое тактичное объяснение. — А я и сама скоро должна буду стать консультантом, так что мне нужно углубленно изучить вампиров.

Григор фыркнул, и я поняла, что это прозвучало несколько двусмысленно.

— Кто бы сомневался, — пробормотала я, когда Григор подошел, к какому бы вы думали — черному внедорожнику. — Больше оттенков, чем у черного, только у белого.

— Вот поэтому я и не люблю белый, — усмехнулся он, открыв мне дверь.

Я села и взялась за ремень безопасности, но под локтем в сумке что-то зашуршало.

— Вот блин, забыла зефирки достать, — я открыла сумку и глянула на развязавшийся пакет. — Будешь?

— Ага, через тебя. Ты ешь-ешь, поднимай сахарок в крови, — рассмеялся он.

— А кровь действительно сладкая от сахара? — я и в правду взяла одну зефирку и закинула сумку за спинку сиденья, повесив ее на подголовник.

— Совсем немного, как говорят те, кто пробовал, — вампир остановился на выезде со двора, пропуская машины.

— Да ты можешь делать тест на сахар диабетикам. Вот черт, забыла камеру включить.

Я сунула зефирину в зубы и запрокинула руки назад, подтягивая сумку выше, чтобы вытащить из кармашка телефон. И тут мимо нас проехала машина характерного серебристо-синего окраса.

Будто в замедленной съемке я видела, как глаза у полицейского становятся квадратными при виде меня. Я испугалась, что просто забыла пристегнуться, но потом до меня дошло, как я сейчас выгляжу: с кляпом во рту и руками за подголовником, еще и испуганная его вниманием.

Полицейская машина мигнула, по громкоговорителю потребовали остановиться у обочины.

— Ты решила так оригинально избавиться от проблемы с вампиром по соседству? — обреченно спросил Григор, останавливаясь за патрульной машиной. — Просто отправить меня в тюрьму?

Я скорее отпустила сумку, открыла дверь и бросила зефирку в темноту. Оттуда послышались ругательства и лай собаки.

— Ваши документы, — козырнул подошедший офицер.

Мне стало смешно и страшно, и даже не знаю, что больше, так что я скорее отвернулась к окну и закрыла себе рот рукой, чтобы не смеяться в голос.

— Девушка, с вами все в порядке? — осторожно заглянул в окно полицейский, я видела его в отражении на стекле.

Я поспешно закивала.

— Вы уверены?

— Да, — я все же повернулась к нему, стараясь не улыбаться, но позорно проигрывая своим щечным мышцам. — Извините, это из-за зефира, просто сахар поднялся…

Офицер с сомнением глянул на совершенно невозмутимого Григора, на его документы, на улыбавшуюся меня, и все же козырнул снова:

— Будьте осторожны на дорогах, всего доброго.

— С тобой невозможно заскучать, — вздохнул вампир, закрыв окно. — Едем или хочешь еще зефирку?

— Едем, — кивнула я, тем не менее, снова залезая в сумку и доставая помимо телефона и вторую зефирину.

Глава 38

Со стороны нотариальная контора выглядела безлюдной и уже давно закрытой. Хотя, скорее всего, она и есть безлюдная, потому что внутри только нечисть.

— Интересно, а я считаюсь нечистью или человеком? — я не торопилась выходить из машины, глядя в окно на одинокую женскую фигуру в длинном кардигане, в платке и темных очках, и это ночью-то, приближавшуюся к двери конторы.

— Скорее все-таки человеком. Ты ведь черный маг, — Григор тоже глянул в окно. — Пожалуйста, будь осторожна, ладно? Мало ли кто там окажется твоим консультантом.

— Петр, например? — хмыкнула я. — Он говорил, что живет в обычном человеческом доме, так что вряд ли он сунется прямо к Константину.

— А ты и поверила? — вздохнул Григор. — Любому вампиру рано или поздно нужна полная темнота, чтобы отдохнуть.

— Гроб? — я пожала плечами. — По старинке. Ладно, хорошо, я поняла. Кого еще мне стоит опасаться? Кстати, его мать жива? Она тоже вампир?

— Без понятия, — покачал он головой. — Вроде, нет… Дед ничего о ней не говорил. Насколько я знаю, отец отказался ее обращать, а потом и вовсе отослал из Румынии. А Петр приехал к нему уже взрослым, тогда отец его и обратил.

— У вас ужасная семья, ты в курсе?

— Да. Привыкай.

— Вот уж нет, — я фыркнула и вышла из машины.

Женщина у двери обернулась, увидела нас, испуганно оглянулась и, кажется, даже хотела драпануть от конторы.

— Не бойтесь, мы тоже туда, — окликнула я ее, подходя ближе.

— Ой, простите, — она смущенно опустила голову и запихнула обратно в сумочку высунувшего голову кого-то мелкого, кажется, той терьера. — Я думала, что вы люди, — она скорее шмыгнула внутрь смазанной тенью, уже не прикидываясь человеком.

— Тут сейчас самые рабочие часы, как я посмотрю, — удивилась я, оказавшись в холе. — И все-таки здесь должно быть безопасно, Петр не сунется прямо в госпотусторнадзор, если он всю эту кашу заварил.

Контора стала похожей на улей. И дело вовсе не в огромной антропоморфной пчеле, листавшей журнал в кресле в холле. Вчера днем, оказывается, тут практически никого не было. А сейчас туда-сюда сновали «люди в черном», на диванчиках ожидали посетители, администратора вообще не было видно за стоявшими вокруг стойки нечистиками. Многие, между прочим, были в своем истинном обличии, как и странная пчела.

— Хорошо, что вы тоже зашли, Григор, — вдруг раздалось за нашими спинами.

Я вздрогнула и обернулась. За нами стоял Константин собственной персоной, к счастью, в очках.

— К вам есть вопросы по документам вашего деда, — продолжил демон, кивнув мне в знак приветствия и вновь повернувшись к вампиру. — Повестку в почтовом ящике вы, разумеется, не заметили. Пройдемте в мой кабинет. А вы, Мария, можете взять личное дело у администратора, оно уже прибыло из архива.

— Спасибо, — я скорее отошла, пока у Григора не возник вопрос, чье же личное дело я запросила. — Встретимся здесь, у выхода, ладно?

Вампир нехотя кивнул и пошел за Константином:

— Только не выходи без меня, — напомнил он мне и переключился на главного по району. — Да, мне тоже очень нужно с вами поговорить об одной возникшей проблеме.

Администратор каким-то образом не только заметил меня, но и узнал, тут же вынырнув из толпы нелюдей и вручив мне в руки на удивление тонкую серую папку.

— Пройдемте, ваш консультант уже ждет вас, — он указал на одну из дверей в кабинет.

Я торопливо запихнула папку в сумку, потеснив там порядком похудевшую упаковку зефира, и воровато оглянулась, не заметил ли этого Григор:

— Да, спасибо.

В кабинете сидела та самая женщина, с которой мы столкнулись у двери. Она сняла очки, и даже платок опустила на шею, оказавшись крашенной в пепельную блондинку, хоть карие глаза явно выдавали в ней как минимум шатенку. Около тридцати лет на вид, приятная и немного нервная, она постоянно гладила и поправляла своего питомца на коленях, стараясь занять руки. В общем и целом, встреть я ее где-нибудь на улице вечером, я бы ни за что не заподозрила в ней вампира, она даже одета была строго в один тон темно-синего.

— Мы вызывали вам другого вампира, но он, как оказалось, уже две недели не появлялся в своем доме, так что пришлось пригласить леди Сорину из другого района, — администратор прикрыл дверь, оставив нас одних.

Мне, отчего-то, вновь пришел на ум Петр. Интересно, где он прячется, если не появлялся по своей прописке? Я присмотрелась к консультанту внимательнее. Нет, она никак не могла быть переодетым Петром. Одни колготки мелкой сеткой под коротким платьем чего стоят. У него ноги, вроде, ничего, но не до такой степени. Воображение встрепенулось и быстренько включилось в мой мыслительный процесс, примерив на Петра макияж и одежду моей собеседницы. Пепельно-блондинистый парик, почему-то, упорно сползал на бок, а Вий в брендовой сумочке подмышкой выглядел не менее ошарашенным, чем я при виде такого.

— Очень приятно, — я подошла и протянула ей руку, скорее спрятав улыбку. — Маруся. То есть, Мария.

— Сорина, — она пожала мою руку, безбоязненно коснувшись серебряного кольца. Но тут же отдернула руку, — Ой, жжется.

— Извините, совсем забыла его снять, — соврала я, садясь напротив. Я это кольцо теперь и под страхом смерти никогда не сниму.

— Да ничего, я уже несколько лет не пью кровь, так что мне оно не опасно, — беспечно отмахнулась она.

Я замерла. Не пьет, поэтому и не боится? Не может быть.

— Простите, а в чем разница между пьющими кровь и непьющими вампирами? По пунктам, пожалуйста, это очень важно, — я едва сдержалась, чтобы не взять со стола в чьем-то занятом нами кабинете лист бумаги и не начать записывать.

— Ну, — протянула она задумчиво, продолжая начесывать собачку, — если вампир пьет живую кровь, он не переносит серебро, солнечный свет, чеснок, оккультные предметы…

— Чеснок, — повторила я, напрягая и собирая в кучку разбегавшиеся от такого поворота мысли. — Но он погрыз мой чеснок…

— Кто? — хлопнула она ресницами.

— Продолжайте, пожалуйста, — отмахнулась я.

— Так, тогда вампир не стареет, не меняется до тех пор, пока не прекратит употреблять живую кровь, у него будут стачиваться клыки от частого пользования…

— То есть, клыки острые только у тех, кто ими не пользуется? Это странно, по меньшей мере… А что значит, если вампир бледнеет при виде крови?

— Как и человек, — пожала плечами Сорина, — скорее всего, боится крови.

Я прикусила губу, стараясь сообразить, что теперь делать.

— Ой, вы и сами побледнели, — с беспокойством наклонилась ко мне женщина. — Может, выйдем на свежий воздух? Честно говоря, мне здесь очень некомфортно, я побаиваюсь Константина. Я совсем недавно из Румынии переехала, мне все это еще в новинку. Мы можем пойти в какое-нибудь кафе?

— А вам разве можно обычную еду? — я постаралась сконцентрироваться на этой мысли, чтобы окончательно не рассыпаться из-за вновь подскочивших кусочков пазла.

— Нет, но мне нравится размазывать коктейль соломинкой по бокалу, делая вид, что я человек, — смущенно улыбнулась она.

Я замялась на секунду. Можно ли выходить? Все-таки, Григору я верила, хоть пазл уже не просто крутился, а вообще завис в воздухе ребром.

— Тут совсем рядом, в соседнем доме, есть пиццерия, вам подойдет? — поднялась моя собеседница.

Рядом — это хорошо. И все же не в одном здании с госпотусторнадзором, это плохо.

— Подождите я администратора предупрежу, что выйду, — я решила пойти в обход и поднялась, вцепившись в сумку с личным делом Григора, как в последнюю инстанцию. — А ваш песик… тоже нечисть?

— Да, конечно, — Сорина погладила его как-то особенно старательно, так что у бедолаги аж кожа на морде натянулась. — Вампиры заводят себе тех, кто сможет вести с ними ночной образ жизни.

— Надо же, бывает, что и адских гончих, — я тяжело вздохнула и повернулась к двери.

Сорина уже повязала платок, снова надела очки и стояла у выхода:

— Только давайте быстрее, я не хочу наткнуться на Константина.

— Да, к нему еще нужно привыкнуть, — я удивилась ее скорости, хоть и знала, что вампиры могут быть невообразимо быстрыми. — Подождите минутку.

Я прошла мимо нее, вышла в холл и направилась к стойке, вокруг которой оставалось уже совсем мало нечисти стараниями администратора.

— Вам еще что-то нужно? — обернулся он, стоило мне только подойти.

— Да. Подскажите, пожалуйста, что известно о Сорине? — решила я начать с самого подозрительного момента.

Вот ведь загадочное чувство — доверие. Мне проще было думать, что с моим консультантом что-то не так, чем вновь переворачивать детальки пазла.

— Она родом из Румынии, приписана к центральному району, — администратор открыл журнал регистрации пришедших, — семьдесят пять лет, личное дело без нареканий.

— Ясно, спасибо, — я мельком глянула на вписанный напротив ее имени адрес и прикусила губу, задумавшись. Действительно, далеко от нас.

— Все в порядке?

— Конечно, — я кивнула. — Спасибо.

Ну вот и снова завертелись детальки. И что мне с этим делать?

— Мне не разрешили покидать здание без ведома Константина, — нагло соврала я, войдя обратно в кабинет. — Сходим к нему лично спросить?

— Нет, — она досадливо поджала губы, но тут же выдавила улыбку. — Простите мою нервозность, я недолюбливаю демонов, стараюсь не попадать в такие места, как их конторы. Но меня очень настойчиво попросили проконсультировать вас.

— А почему вы перестали пить кровь? — я села обратно за стол.

— Встретила человека, с которым готова постареть вместе, — она вздохнула и тоже нехотя опустилась на стул.

— Не проще ли его обратить?

— Он не хочет. Знаете, любовь зла.

— Абсолютно согласна с вами, — я побарабанила пальцами по краешку папки, торчащему из сумки.

— Жаль, что вам нельзя выйти. Если у вас есть еще вопросы, я на них отвечу, а если нет, то я бы предпочла убраться отсюда.

— Еще пару вопросов, если можно. Как быстро отрастают спиленные клыки?

Она открыла рот и закрыла, ничего не сказав и старательно запихивая обратно в сумку разнервничавшегося песика.

— Вы не знаете? — предположила я по ее реакции.

— Наверное, за несколько дней, я не уверена.

— Всем ли вампирам обязательно нужна темная комната без окон?

— Желательно, но какое-то время можно обходиться и просто хорошо затененным окном, если пользоваться кремом от солнца.

— Сколько вампир может выпить крови за раз?

— Ну, с четверть литра, — пожала она плечами, — смотря насколько голоден.

— Все вампиры способны к гипнозу?

— Только те, что пьют кровь.

— Ясно, спасибо, это все.

Сорина выходила в коридор с видимым недовольством и поспешила удалиться с характерной для вампиров скоростью, так что я осталась одна у кабинета буквально за секунду. Я оглянулась и достала личное дело Григора, открыла его и начала читать все по порядку, начиная с паспортных данных.

— Что ж, это интересно.

Григор уже ждал, сидя в том же кресле, где я до этого видела пчелу. Я подошла и с сомнением потрогала его голову.

— Что ты делаешь? — удивился он.

— Антеннки ищу. Вдруг ты пчела?

— Ну хоть не рога, — усмехнулся он и поднялся. — Все узнала, что хотела?

— Даже больше. Ты себе не представляешь, насколько больше.

— Домой?

— Нет, нам нужно еще по одному адресу, — я глянула на дверь, за которой Сорина до этого исчезла со скоростью ветра.

Глава 39

Я села в машину и даже сразу пристегнулась, а сумку оставила на коленях во избежание очередного казуса.

Григор не спешил трогаться с места, чего-то ожидая и глядя на меня с немым вопросом.

— Что? — не выдержала я.

— Не расскажешь, что узнала от консультанта?

— Полную противоположность твоим словам, — честно призналась я. — По всему выходит, что ты кровопийца со стажем.

В машине на целую минуту воцарилось молчание.

Я не спешила теперь, по большому счету, а вампир, видимо, ждал еще какой-то реакции от меня.

— И? — не выдержал он.

— И поехали, я уже назвала адрес, — меня распирал смех, в кои-то веки ему приходится выдавливать из меня каждое слово, а не наоборот. — Что не так?

— Ты странная, — заключил он. — То за каждый чих готова была окропить меня святой чесночной настойкой, то спокойно села со мной в машину после того, как твой независимый консультант прямо назвал меня кровопийцей.

— Не такой уж и независимый, видимо, — я пожала плечами. — Я верю тебе, успокойся. А вот ее слова показались мне подозрительными. Она какую-то чушь несла, а уж бобровые стачивающиеся клыки — это было вообще феерично, тем более для врача. Повезло, что я была в шоке, а то бы еще рассмеялась. Это была та самая женщина, с которой мы столкнулись у входа. Ты не знаешь ее?

— Впервые видел. И что теперь?

— Теперь поехали по ее адресу.

— Ты уверена? У тебя нигде не припрятан термос с кофе?

— Не оболью, не переживай. Я тебе верю, чего еще ты добиваешься?

— И с чего такое безграничное доверие?

— Ты меня отговариваешь, что ли? — усмехнулась я. — Поехали.

Он тронулся с места, какое-то время мы ехали молча.

— Спасибо, — вдруг сказал Григор. — Что веришь.

Мне стало почти стыдно, что доверие это было подкреплено чтением его личного дела с точной датой рождения, которая подтвердила, что он вполне себе стареет, с полным составом семьи, предыдущими адресами проживания, странами, в которые выезжал, данными об образовании и даже о получении прав, вредными привычками и прочим, и прочим, и прочим… Но ведь только подкреплено, я изначально сомневалась в словах Сорины, убедившись на практике, что солнечные ожоги заживают только от крови, а значит и переносимость света напрямую зависит от рациона. Так что не зря я дала себя укусить, это сняло как минимум половину сомнений и сразу вызвало подозрение насчет консультанта с первых же слов.

«Почти» победило меня спустя еще пару минут, так что я демонстративно достала серую папку, положила ее поверх сумки, а на нее пакет с оставшимся зефиром. И чтобы не пришлось ничего отвечать, достала одну и откусила.

— А я-то думал, что ты мне веришь на слово, а не на запись в личном деле, — усмехнулся он.

— Верю. Я заказала твое дело из архива еще до того, как убедилась на практике в том, что ты не пьешь кровь, — покаялась я, дожевав. — А теперь просто уточнила некоторые моменты. Итак, Петру восемьдесят девять лет, его мать зовут Светланой, данных о ней нет, но в генеалогическое древо она вписана. Видимо, и вправду ее твой отец продинамил и не стал обращать, так что она осталась человеком. А почему, кстати, твою мать не обратил, если собирался?

— Не успел. Она погибла, когда мне было пару месяцев, — Григор покосился на открытое передо мной схематическое древо с пометками.

— А разве пять лет — это какой-то обязательный срок? — я переложила пакет с зефиром на панель и подняла папку выше, чтобы лучше видеть.

— Нет, никаких сроков не существует.

— Тогда почему именно пять лет? — удивилась я.

— Справишься быстрее — обращу раньше, — он пожал плечами.

— С чем? — я даже отвлеклась от интересного чтива.

Вампир только улыбнулся, но промолчал. Я списала это на вредный характер и вернулась к древу:

— Кофе на тебя нет… Итак, вполне вероятно, что Петр действительно хотел тебя подставить. Только зачем? Вы ведь даже не общаетесь.

— Лет пятнадцать я его точно не видел, да и тогда только мельком, на похоронах прадеда, тогда он и отрекся от рода окончательно, — согласился вампир. — Но ему не дает покоя само мое существование. Кто знает, что плела ему мать за те годы, что он рос с ней.

— Возможно. И если бы я тогда сразу сообщила Константину, что меня подъедают по ночам…

— Меня бы уже посадили в карцер, — подтвердил он.

— Не радует. Хорошо, что я такой скептик и не верила в вампиров. Тогда он и решил проконтролировать ситуацию, подловив меня в парке, — я хмыкнула. — Вия мог и не показывать, между прочим. Хотя, выгуливающий собаку ночью в парке мужчина выглядит не так подозрительно.

— Так адская гончая отца у него? — удивился Григор.

— Да. Здоровый такой ротвейлер.

— Так вот кто потрошил голубей, которых ты мне приписала, — фыркнул вампир.

— Плохо, что ты ничего не знаешь о матери Петра. Было бы проще, если бы я действительно знала, что она плела ему. Может, он ее обратил, когда сам стал вампиром? Сколько ему тогда было?

— Кажется, лет двадцать. После этого, насколько я знаю со слов деда, он не меньше десяти лет был при отце, никуда не уезжал.

— Значит, она будет выглядеть где-то на сорок пять — пятьдесят, если он ее после этого обратил. Если пьет кровь, конечно.

— Ладно, вот этот дом. И что же ты здесь хочешь?

Я глянула в окно:

— Никитичну… В каждом доме есть своя «никитична», которая сидит день и ночь у подъезда и все обо всех знает. А среди нечисти, так тем более.

— Тебе одной Никитичны мало? — он посмотрел на меня с явным сомнением.

— Хочу понять, что с этой Сориной не так, зачем она вводила меня в заблуждение, — я высмотрела, наконец, старушку, неторопливо прогуливавшуюся с маленькой собачкой по двору. — То, что надо.

— Тогда пойдем.

— Сорька? — старушка пожевала губами. — Да, знаю. А зачем она госпотусторнадзору понадобилась?

— Для консультации. Как она выглядит? — я напоролась на скептический взгляд местной жительницы и скорее поправилась, — В смысле, вдруг мы о разных Соринах говорим.

— Светленькая, невысокая, приятная. Вампир, — добавила старушка, подумав.

— Все верно, она, — вынуждена была признать я.

— А вон она идет как раз, — указала она на подъезд. — Идите, может, догоните.

— Спасибо, — я пошла не за Сориной, уже одетой в брючный костюм цвета спелой вишни, а еще без платка, очков и собачки, а к машине, около которой меня ждал Григор.

— Она?

— Она, — я кивнула. — Вон, домой идет… Стоп, это странно. Где же она переоделась? Хотя, со скоростью вампиров это не так уж и странно.

— Куда теперь? — вампир посмотрел на постепенно светлеющее с одной стороны небо.

— Домой. Скоро утро, — я тоже глянула на небо. — Если ты, конечно, не собираешься кровь пить.

— Нет уж, спасибо, — он открыл дверь. — Поехали домой.

Стоило мне сесть, как зазвонил телефон. Я глянула на экран: Петр.

— Пару раз, говоришь, случайно сталкивались? — увидел это и Григор.

— Ну, — протянула я, — мы мертвых голубей в парке вместе искали… Пару раз. Случайно.

Он сложил руки на руль и уронил на них голову:

— О господи, ты меня в гроб загонишь.

— От вампира это звучит не так трагично, — фыркнула я и приняла вызов. — Да?

— Привет. Как твои дела? Константин тебя не замучил еще? — поинтересовался Петр.

— Нет, все хорошо, я уже собираюсь домой, — ответила я, косясь на вампира рядом, который явно все слышал.

— Я встречу тебя, — тут же предложил Петр.

— Не надо, спасибо.

— Да брось, уже глубокая ночь. Ты не голубь, конечно, но я все равно переживаю.

— Не волнуйся, спасибо, я сама, — я скорее вытянула руку и закрыла рот Григору, уже готовому прокомментировать все это. — Извини, я спешу. Я завтра позвоню, ладно?

— Ну и что ты делаешь? — Григор убрал мою руку, как только я положила трубку.

— А что я должна была сказать ему? «Я знаю, кто ты и что сделал! Верни мой ковер!» И расхохотаться еще, да? — возмутилась я. — Пусть пока думает, что я ничего не знаю. Если эта Сорина ему помогает, то уже должна была передать, что подтвердила все его слова. Посмотрим, что он будет делать.

— Ни на что мы не посмотрим, завтра Константин возьмется за это дело, — нехотя ответил мужчина. — Хватит рисковать, оно того не стоит.

— Слушай, он ведь твой брат, — я тяжело вздохнула. — Давай вы решите свои семейные разногласия мирно и без Константина.

— Мне бы и самому не хотелось этого, я до последнего надеялся на случайного залетного вампира-экстремала, которому принципиально пить кровь в максимально опасных условиях, но факты налицо.

— Поехали, — напомнила я, убирая телефон в сумку. — Пока солнце не встало. Знаешь, факты бывают обманчивы. Из-за таких вот фактов «налицо» твоего отца казнили. Из-за таких вот фактов я тебя считала виноватым.

— И что ты предлагаешь? — Григор повернулся ко мне, даже не думая трогаться с места.

— Поговорить с ним, хотя бы. Я могу быть посредником, если хочешь…

— Не хочу, — он сел прямо и завел машину.

Глава 40

Домой мы ехали молча. Нам было, над чем подумать. Я, во всяком случае, просчитывала варианты примирения вампирского семейства, а о чем думал Григор, я не знаю.

Наверх тоже поднимались в тишине. И только у двери он вроде даже с сомнением спросил:

— Можно зайти к тебе?

— Конечно, заходи, — я открыла дверь.

До нас донесся какой-то тихий невнятных скулеж и хрипы. Мы так и замерли на входе.

— И вот как, скажи, не бежать к тебе каждый раз, когда отсюда доносятся такие странные звуки? — задал уже чисто риторический вопрос Григор.

— Я бы точно не удержалась, но у тебя обычно тихо, так что я прихожу только с кофе, — я бросила сумку у двери и пошла на звук.

Вампир оказался в комнате раньше меня, так что я налетела на него в дверях, врезавшись в спину.

— Лучше тебе этого не видеть, — тихо сказал он, оттесняя меня назад.

— Пончик! — догадалась я, похолодев до кончиков пальцев.

— Да, Пончик. Это слишком ужасно. Ты видела его пижаму? — мужчина обернулся, и я поняла, что он смеется.

Я готова была задушить Григора собственными руками:

— Не просто видела, но и сама выбирала, — разозлилась я и прошла мимо него в зал.

Домовой сидел на полу и рыдал в три ручья, прижимая к груди голову жуткой совы, отлично гармонирующую, а местами и сливающуюся с пижамой по цвету.

— Ее… ее… кто-то обезглавил, — поднял гоблин на меня мокрые глаза, стянул ушанку с головы, явив серое гнездо волос по форме той самой шапки, и звучно высморкался в нее. После чего вернул на место, как ни в чем не бывало.

— Пончик, ну как же так? — я устало опустилась на пол рядом с ним. — А ты где был, что не уследил?

— Тут был, — шмыгнул носом домовой. — Уборку затеял, помочь тебе хотел.

Я обвела ставший привычным с появлением гоблина в доме беспорядок. Если уборку он и затевал, то явно так и не начал.

— И тут вдруг что-то как пронеслось по дому, от совы только голова и отлетела…

— Сам-то не пострадал? — я с опаской погладила его по шапке, раз уж сморкался он внутрь. Из нее вывалилось голубиное перо, которое я заткнула туда еще при царе Горохе. Я тяжело вздохнула, — Ты бы с себя уборку начал.

— Да что со мной станется, — отмахнулся гоблин. — А вот совушке моей капец, уже не починим. А я ведь столько еще мог бы записать.

— Другую закажем, если хочешь, — успокоила я его. — Только сначала разберемся с более серьезной проблемой. Вспоминай, кто это был.

— Да разве ж разглядишь? Оно одним пятном смазанным пролетело.

— Значит, опять пьет кровь, — обернулась я к стоявшему в дверях вампиру.

— Да. Только зачем ему сова нужна была? — кивнул Григор.

— Петр знал про камеру в ней, — нехотя призналась я. — Мы даже концерт Пончика смотрели…

— Пару раз, случайно…

— Ладно, да, не пару раз, а больше, и не случайно, — согласилась я.

— Так это хахаль твой сову мою убил? — удивился Пончик.

— Хахаль? — удивился еще больше вампир.

— Так, стоп, по углам! — я поднялась. — Пончик, что еще Петр тут натворил?

— Вроде, ничего больше, — домовой шмыгнул носом, отложил голову совы, встал и деловито упер кулаки в бока. — Сейчас посмотрим. Ничего не разбил, ничего не взял, ничего не трогал.

Гоблин шел по комнате, инспектируя все зорким глазом, пока не уперся в шкаф. Открыв его, домовой и по полкам пробежался взглядом.

— Вещи твои тоже не трогал, — заключил он.

— Этим только ты заниматься можешь, — отмахнулась я. — Значит, он думал, что я уже дома, и избавился от камеры, которая могла послужить доказательством его нахождения здесь.

— И что теперь? — Григор подошел и поднял оторванную голову.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — я взяла из шкафа любимую байку и закинула ее к себе на плечо.

— О пижаме Пончика? — содрогнулся вампир.

— Нет, — я невольно глянула на противоестественно салатовый махровый костюм, буквально вырывавший глаза своей яркостью. — Я переезжаю к тебе. Во всяком случае, здесь я теперь смогу появляться только днем.

— Вот эта новость мне куда больше нравится. Собирай вещи.

— Зачем? Мне же достаточно две двери открыть, так что пусть все здесь остается, — я демонстративно подняла рукав байки, — это все, что мне нужно с собой.

— Да и то не нужно, — хохнул домовой, продолжая осматривать комнату. — Бери с собой только разрешение от нотариуса…

— Кстати, — я переложила байку вампиру на плечо и пошла к столу. — Где оно.

— Это точно лишнее, ты меня больше на такое не уговоришь, — Григор прислонился к двери и, старательно делая вид, что это случайность, медленно стянул мою байку за краешек на диван.

— Я все вижу, — сообщила я.

Подняв ноутбук, я поняла, что далеко не все. Разрешения не было на столе. И под столом. И за столом.

— Оно исчезло, — вынуждена была признать я, заглянув во все возможные щели. — Это нормально? Оно ушло какой-то потусторонней голубиной почтой, как только было использовано?

— Нет, его забрали. И я знаю, кто, — Григор подошел и оперся руками о столешницу, внимательно осматривая то место, где до этого стоял мой ноутбук.

— Зачем? Разве его может использовать кто-то другой? На нем ведь твоя подпись.

— В том-то и дело, — хмыкнул вампир. — Возможно, Петр рассчитывает, что я снова стал бы пить твою кровь, думая, что разрешение все еще здесь.

— И это уже было бы незаконно? — я кивнула и прикусила губу, — Точно. Похоже, он серьезно собрался тебя посадить. И что это ему даст? Ну серьезно, сколько тебе дали бы за это?

— От семи до десяти лет, — пожал он плечами.

— Не так и много для вампира. Даже если не пить кровь, а там явно соблюдают строгую диету. Что-то не тянет на кровную месть после кола в сердце.

— Это меня и беспокоит. Ладно, пойдем. Пусть думает, что хочет, все равно я этого не сделаю.

— Я не пойду никуда, — тут же уперся Пончик.

— Здесь небезопасно, — напомнила я.

— И что этот хахаль может сделать домовому гоблину? — насупился мой помощник.

— Могу продемонстрировать, если ты не перестанешь так его называть, — предложил Григор.

— Поймай сначала, — гоблин подбоченился.

— По углам, — я снова стала между ними. — Пончик, если ты уверен, что тебе ничего не грозит, можешь остаться. Но учти, что я буду переживать.

— Не волнуйся, я за квартирой присмотрю, — домовой примирительно похлопал меня по ляжке. — А то и поймаю твоего ха… вредителя, в общем. Идите.

— Розы мои не трогай, — я осмотрелась по сторонам, думая, о чем бы еще предупредить Пончика, но так ни к чему и не придралась. — Я днем обязательно зайду.

— Ага, только хах… Петру сначала позвони, чтобы убедиться, что он далеко, прежде чем заходить, — напомнил домовой.

Я поймала на себе очередной недовольный взгляд Григора, демонстративно достала телефон, разблокировала и протянула ему:

— Записывай номер, хахаль.

Вампир взял телефон, вбил свой номер, очевидно, сразу его и набрал, чтобы мой остался у него, и вернул мне гаджет.

— Теперь и вправду как-то спокойнее, — вынуждена была признать я.

На кухне было темно, несмотря на разгоравшееся за окном утро. Плотно закрытые жалюзи только трансцендентно подсвечивались по контуру широких полос розовым, будто сквозь них вот-вот внутрь ухнет кисель.

— Господи, у меня в голове уже кисель, — я потерла глаза, сама от себя не ожидая такого дикого сравнения.

Усталость накатывала тошнотворными волнами, в глаза будто песка насыпали, но спать совершенно не хотелось. Так что я просто стояла напротив окна с кружкой кофе и делала вид, что любуюсь рассветом. Через жалюзи.

— А зачем тебе кофе? — вдруг подумалось мне. — Ты ведь не пьешь его, а зачем-то устроил тот спектакль с походом в магазин.

— Ты пьешь, — пожал плечами Григор.

Вампир стоял чуть в стороне, так, чтобы прямой свет из окна на него не попал, если мне вдруг вздумается открыть жалюзи. Мне даже стало неловко. Он позаботился о том, что я люблю, даже если я на него же этот самый кофе и пыталась в итоге вылить пару раз. Еще и предусмотрительно прячется, зная мою непредсказуемую экспериментаторскую натуру, вместо того, чтобы скомандовать держать руки на виду.

— Спасибо, — я покрутила кружку в ладонях. — Извини, я вела себя ужасно.

— Похоже, у тебя переутомление, — усмехнулся мужчина. — Ложись-ка ты спать, пока не начала еще за что-нибудь извиняться. А то так и до признаний в любви дойдешь.

— Не дойду, — возмутилась я.

— Ну ладно, как хочешь, — пожал он плечами. — Можешь сегодня не признаваться, но спать все равно ложись.

Я тяжело вздохнула, допила кофе, сполоснула чашку и пошла в темную комнату.

На полпути к кровати я вспомнила, что байка так и была коварно оставлена в моей квартире.

— Ну и ладно, — я махнула рукой сама себе, оставила дверь приоткрытой, потому что ложиться в кромешной темноте, теплой и липкой, тут же обнимавшей шершавыми щупальцами, было страшновато, и рухнула на кровать.

Минут через десять я устала таращиться в потолок. Но стены были немногим интереснее. Будто в гробу, только очень просторном, со всех сторон я была окружена терявшимися в темноте стенками.

— Как ты здесь спишь? Ужасное ощущение. Наверное, в гробу и то не так стремно, — спросила я, особо не повышая голос, все равно ведь услышит.

Но ответа не было, из соседней комнаты не доносилось ни звука. Я села, прислушалась. Ничего. Тогда встала и выглянула наружу. Никого.

— Ну и что это такое? — возмутилась я скорее ради того, чтобы слышать хотя бы свой голос.

Что-то тихонько зашебуршало в коридоре.

— Отлично, просто шикарно, — мне хотелось выразиться куда менее цензурно, но я на всякий случай постеснялась, и пошла на звук.

Глупо, да, но куда деваться? Я даже почувствовала себя героиней дурацкого фильма ужасов, где вот так вот на странный звук какое-то чудовище заманивает глупеньких девушек в темный подвал и харчит там… Мне представился голодный кровожадный клоун в коридоре. Я скорее помотала головой, отгоняя страшный образ. На его месте появился Константин с клоунским носом, но это оказалось еще более жутко. Я снова тряхнула головой, как шаром с предсказаниями. Пончик в моих стрингах, с топором и все с тем же проклятым клоунским носом, только салатовым, добил мое воображение окончательно. А нет, еще Петр в платье Сорины. Вот теперь все. Да чтоб тебя, клоунский нос!

— Да ну нафиг! — я развернулась, так и не докравшись до коридора, и пошла обратно, еще и дверь за собой в темной комнате закрыла. — Не сегодня, мерзкий клоун!

— Что случилось? — донеслось мне вслед из открывшейся ванной, перекрывая усилившийся шум воды.

— Там клоун в коридоре, — отозвалась я через дверь.

— Нет, это летучая мышь. Она не любит сидеть в пару, когда кто-то душ принимает.

— У нее нет клоунского носа? — уточнила я на всякий случай.

— Нет. А нужен?

— Я клоунов боюсь, — призналась я.

— Слушай, это странно, — Григор открыл дверь с той стороны и оперся локтем на откос. — При виде мертвых голубей ты вспоминаешь обо мне, а ложась спать в моей спальне, думаешь о клоунах. Меня это начинает немного настораживать.

— Хорошо, что только немного, — пробормотала я и скорее легла, пока мое воображение не взялось за старое.

Глава 41

Утро наступило в полдень, вернее, даже не наступило еще, а просто разбудило меня чем-то, упавшим мне на голову и заверещавшим дурным голосом. Первым делом я посмотрела на электронные часы, и только потом подняла руку и потрогала, что же такое у меня на голове сидит. За что тут же получила зубами по пальцам с двух сторон.

— Ай, Мина! — я спихнула крылана на подушку и накрылась с головой, тряся укушенной рукой.

— Извини, я ее всего на минуту выпустил, но ты ей очень понравилась, — открыв дверь шире и запуская искусственный свет, в комнату вошел Григор. Несмотря на темноту, упакованный по самые уши, как обычно.

Он взял крылана в одну руку, а второй стянул одеяло с моей головы, наклонился и поцеловал меня в лохматую макушку.

— И тебе доброго утра. Дня, вернее, — я снова накрылась с головой, но почувствовала, что пальцы у меня мокрые от крови. — Ну вот, я опять подверглась жестокому нападению.

Я села и осмотрела руку. Крови было немного, Мина укусила неглубоко. Но все же и на подушке, и на одеяле теперь были пятнышки.

— Такое чувство, что я тут кого-то загрыз, — не оценил такого украшения и вампир, взял мою руку и снова облизал пальцы.

— А ты так на кровь не подсядешь? — поинтересовалась я. — А то по отдельности и кусаешь, и кровь, вроде, употребляешь, так долго ли объединить?

— Даже не надейся, — фыркнул он. — Я не могу воспринимать тебя, как продукт питания.

— Не думала об этом в таком ключе, — я снова осмотрела свои пальцы, на которых уже не осталось и следа. — У меня немного другое, медицинское восприятие. Я смотрю на это, скорее, как на донорство необычным путем.

— Хм, интересная точка зрения. Что ты обычно ешь на завтрак?

— Я врач, у меня не бывает завтрака, обеда, ужина. Я просто иногда вспоминаю, что нужно поесть.

— Будем исправлять, — Григор поднялся.

— Не будем, я привыкла.

— Ты просто еще не пробовала, как я готовлю, — усмехнулся он, выходя из комнаты.

Я оглянулась, но не нашла взглядом ничего из своей одежды, так что подцепила с пола первую попавшуюся мятую рубашку из все еще царившего после нашествия Никитичны беспорядка, надела ее, тоже встала и пошлепала босыми пятками за ним, снедаемая любопытством:

— А ты умеешь готовить?

— Нет, в этом и смысл. Один раз попробуешь, что я натворю, и быстро научишься питаться регулярно, чтобы я снова не взялся за это.

— Ты самый невыносимый вампир в моей жизни, — напомнила я ему.

— Невыносимее Петра? — он пересадил Мину на вешалку в коридоре и все же пошел на кухню, как и грозился.

— Да. Он был со мной исключительно милым, обходительным и не подкалывал, — я подошла и обняла остановившегося у стола мужчину. — И это было ужасно скучно. Мне не хватало твоей язвительности. И вредного характера. И бессовестного обаяния.

— Решила все-таки признаться в любви?

— Не дождешься, — я сразу передумала это делать и развернулась к холодильнику, открыла его и хмыкнула. — А можно попробовать?

— Признаться? — обернулся ко мне и Григор.

— Нет, кровезаменитель.

— Какая же ты все-таки экспериментаторша. Пробуй.

Я открыла одну из бутылок, понюхала. Пахло приятно. Я рискнула немного отпить.

— Похоже на протеиновый коктейль, — второй раз я глотнула уже смелее. — Вкусно, кстати. Вроде томатного сока. Они все одинаковые?

— Разные. Это для тех, кто успел долго побыть человеком, прежде чем стать вампиром, и потому знает, что у еды должен быть разный вкус, — пояснил он. — Будешь все пробовать?

— Разумеется! Но не открывать же их ради меня. Я при случае, когда ты сам будешь.

В зале зазвонил мой телефон. Я тяжело вздохнула и закрыла холодильник.

— Ну, что делать будем? Это твой брат, — я скрестила руки на груди и прислонилась к подоконнику. — Поговорите?

— Только в присутствии Константина, иначе это бессмысленно, — Григор уже держал мой телефон в руках и сбросил вызов.

— Дай-ка сюда, — я забрала у него свой гаджет. — Не делай так, пожалуйста.

— А ты собиралась ответить?

— Более того, я собиралась сама позвонить, — и я тут же это и сделала. — Привет. Извини, не туда нажала спросонья.

Я показала Григору кулак все еще с серебряным кольцом и пошла в темную комнату, чтобы не видеть его укоризненного взгляда.

— У тебя все в порядке? — с беспокойством спросил Петр.

Я прикинула по времени, что он вполне мог заявиться в мою квартиру и второй раз заночь, так что, разумеется, меня там не застал.

— Да, я к родителям вчера поехала. Что-то мне теперь не по себе после того, что мне рассказал независимый консультант о вампирах.

— Ну слава богу. Теперь-то ты сообщишь Константину, что тебя кусали?

— Да, обязательно. Схожу сегодня вечером. Даже нет, лучше прямо сейчас поеду, — нагло соврала я. Вернее, почти соврала.

— Давай лучше вечером, я могу пойти с тобой. Откуда тебя забрать?

Ага, так я и рассказала тебе все адреса и пароли. Или сказать, где я, и послушать ошарашенную тишину в ответ?

— Я сама, спасибо. Хотя, если ты подойдешь сразу к нотариальной конторе, это было бы здорово. Давай вечером там встретимся, ладно? Не слишком рано, после захода солнца. Я тебе напишу, когда буду подходить.

— Хорошо, я буду там. Не рискуй, пожалуйста, не заставляй меня переживать.

Едва открыв дверь, я уткнулась носом в грудь вампира.

— Вечером он будет у конторы, — сообщила я, чуть попятившись. — Так что прямо сейчас я иду к Константину и объясняю ситуацию.

— Мне совсем не нравится план, в котором ты выходишь одна из дома. Я уже рассказал Константину, что произошло.

— А мне совсем не нравится план сидеть здесь и ждать. Петра давно упустили из виду, он две недели не появлялся по своей прописке, так что надо брать его на месте. Мне бы не хотелось этого делать, но окончательно разобраться в ситуации все-таки надо. Вот задержат его, тогда и поговорим при Константине, как ты и сказал.

— Это может быть небезопасно, — возразил он.

— Отлично, а что ты предлагаешь?

— Я сам с ним встречусь.

— Вот это уже точно плохой план, лучше при мне. И при Константине. Давай так: я сейчас в контору, напишу Петру время встречи попозже, а ты проследишь за Сориной. Раз она причастна ко всему этому, то обязательно тоже засветится. А так у меня точно будут прикрыты тылы.

Григор многозначительно молчал.

— Ну сейчас-то день. Значит, выходить абсолютно безопасно, — напомнила я. — Так что я пошла.

— Пообещай, что вернешься до темноты, — потребовал вампир.

— Хорошо. Обещаю, что буду здесь сегодня еще засветло, — я тяжело вздохнула и указала на то место, где стояла, — вот прямо здесь.

— Только сегодня? — как-то подозрительно уточнил он.

— Если удастся решить проблему сейчас, то завтра я смогу спокойно вернуться домой, — подтвердила я.

— Знаешь, а куда торопиться? Нам нужно еще пару недель, чтобы выяснить, нет ли у них и других сообщников, — Григор вдруг шагнул внутрь и закрыл дверь, погрузив комнату в полную темноту. — Мотивы, опять-таки, непонятны.

— А что неясного с мотивами? — я попятилась на ощупь и плотнее запахнула рубашку. — Он мстит тебе за обиды матери. Вернее, вашему отцу. Ты — самое что ни на есть яркое доказательство того, что ваш отец не просто изменял ей, а вообще любил другую. Ой!

Я споткнулась о край кровати и упала назад.

— Думаешь, за женские обиды? — хмыкнул он, остановившись, судя по звуку, совсем рядом. — Ладно еще в детстве, как только дед обратил меня, он был на эмоциях. Но ведь столько лет прошло.

— Ты просто женщин не знаешь, — я фыркнула. — Если его мать все еще жива, то это именно месть. Если не жива, впрочем, тоже. Во всяком случае, что-то такое говорил и сам Петр, когда уговаривал меня сообщить Константину о твоих выходках.

— Моих выходках? — усмехнулся вампир уже ближе.

— Именно, — я скорее уперлась коленом ему в грудь, не дав наклониться ниже. — Так, мне идти нужно, не тяни время!

Глава 42

Пончик долго ворчал и отчитывал меня за погибшую по вине моей неразборчивости в мужчинах сову, но все же встретил в родимой квартире практически хлебом-солью, а если быть точнее, омлетом и салатом. Это как-то попахивало «последним ужином», учитывая то, что до этого готовить он отказывался категорически.

— Все в порядке? — с опаской глянула я на домового, потом в тарелку, потом опять на домового.

— Еще как, — буркнул он. — Я такими темпами без хозяйки останусь. Вот, пытаюсь хоть чем-то обратно домой приманить, даже готовить начал.

Я поперхнулась.

— Совсем переедешь к этому кровососу, тогда плакала моя должность и зарплата.

Я снова поперхнулась, едва откашлявшись с предыдущего раза:

— Пончик! Во-первых, тебе еще и платят за то, что ты мне нервы выматываешь?! И во-вторых, никуда я не перееду, я сегодня или завтра домой вернусь.

— Оно и видно, — гоблин красноречиво окинул взглядом рубашку, в которой я сидела. — Третий час уже, а ты только порог переступила. Даже спрашивать не буду, чем вы там заняты опять были. Хоть бы уже флаг его на себе не носила.

— Забыла, — я поняла, что так и пришла домой в узурпированной рубашке, только когда Пончик указал на это. — Все, больше не повторится, возвращаемся к работе. А почему флаг?

— Потому что для мужика рубашка на тебе — как флаг на захваченной территории.

— Вот уж это совершенно не так.

— Неужели, — хмыкнул он. — Значит так, ищи самую старую обувь, что побывала в этой квартире.

— Зачем? — я отодвинула тарелку от греха подальше, а то как скажет что-нибудь, опять подавлюсь.

— Я с тобой пойду.

— Зачем? — повторилась я.

— Помогать тебе буду. У тебя ж все вечно через мягкое место получается, так что я буду страховать. Была бы ты нормальным черным магом, я бы за тебя не боялся, а так ты сама только кофе себе греть и можешь.

— Я этому не училась, и даже больше — узнала всего неделю назад, что я черный маг, — возразила я.

— Вот потому и давай мне башмак.

— У тебя свои тапочки есть.

— Домового можно вынести из дома только в старой обуви.

— Ладно, ладно, — я нехотя поднялась и поплелась в коридор к обувной полке.

Из дома я в итоге вышла только в четыре. До сумерек, конечно, далеко, но отсутствие Никитичны на привычном посту у подъезда воспринялось как дурное знамение. Надо же, обычно было наоборот.

— Мне сегодня все подозрительно, — пробормотала я себе под нос, постояв немного у подъезда и осматриваясь.

Вот и машина какая-то незнакомая тонированная, еще и микроавтобус, стоит под той самой сиренью, где всего две недели назад Григор еще прятался в шкафу от внимания Никитичны, с чего, собственно, все мои неприятности и начались. И если неделю назад все вокруг казалось мне потусторонним, то теперь все было подозрительным.

— Ну вот, сама же рвалась наружу, деятельная такая, а теперь боишься, — поругала я саму себя, но с места так и не двинулась.

Пока мне по пятой точке не прилетела железная дверь подъезда.

— Чего стоишь, Маруся? — удивился дядя Ваня, выглянув и поняв, что толкнул меня дверью. — Случилось что?

— Ага, вампира ловлю на живца, — усмехнулась я.

Сосед посмотрел на небо, залитое солнцем, на меня, на козырек подъезда:

— Не поймаешь, слишком светло. А маньяк где? Его уже передумала ловить?

— А он и есть вампир, — я посторонилась, давая ему выйти.

Дядя Ваня задумчиво пошевелил усами, достал сигареты и закурил.

— Ты, это, осторожнее лови, а то мало ли. Тебе помочь, может?

— Живцом будете?

— Думаешь, я твоего сексуального маньяка больше заинтересую? Тогда никакой он не сексуальный, а на голову скорбный. А вот сходить с тобой могу, куда ты там собиралась.

— Да ну, не надо. А то всех маньяков отпугнете. Лучше скажите, не видели ли кого ночью под окнами.

— Не видел, Маруся, иначе первым делом сказал бы. Правда, чей-то дух на груше, вроде, есть. Вот шел как раз проверить.

— На дерево полезете? — удивилась я.

— На стену ж залез, так чем дерево хуже? — выпятил сосед живот.

— И вправду. Ладно, я пошла, — сказала я скорее для храбрости, чем ради информации.

Пришлось идти, раз сказала. Надолго моего запала, правда, не хватило, в конце улицы я опять остановилась на перекрестке в теньке от дома и стала напряженно осматриваться, достав и вертя телефон в руке, готовая вызывать хоть бы и полицию, если что.

— Девушка, подождите, вы уронили! — донеслось мне вслед.

Я обернулась на голос, на автомате проверяя телефон в кармане сумки, и, разумеется, не нащупав его там. То, что он был у меня в руке, до меня дошло с опозданием. А бежавший следом парень уже врезался в меня, буквально выталкивая на дорогу.

Визг колес, перед глазами мелькнула открывающаяся дверь того самого микроавтобуса, что стоял во дворе, и меня в четыре зеленые руки просто втягивают внутрь.

— Какого лешего?! — только и успеваю я крикнуть, упав на живот на пол между сиденьями.

Рядом глухо стукнул мой телефон, сумка. В отражении на темном экране я увидела две зеленые хари над собой, чем-то смутно напоминавшие мне Пончика. И третью, уже обычную, человеческую, появившуюся со стороны хлопнувшей двери. Такого поворота я точно не ожидала. Какого-нибудь подвоха от Петра — да, но не похищения среди белого дня прямо на улице, да еще и гоблинами.

— Поехали, живее, — скомандовал тот самый парень, что затолкнул меня в машину, и сел буквально надо мной, поставив ноги по сторонам от меня.

И тут телефон подскочил передо мной, завибрировав, я даже отшатнулась от неожиданности. Как-то до этого испугаться просто не успела, скорее уж растерялась и просто не поняла, что уже уезжаю от перекрестка в странной компании. А такое привычное явление, как звонок телефона, привело меня в чувства. А уж подпись незнакомого навскидку номера и вовсе вызвала приступ праведного гнева. «Хахаль» задорно светилось на экране. Это так он себя подписал, да?

— Вы что делаете, нелюди?! — возмутилась я, приподнявшись на руках. — Я управдом, если вы еще не в курсе, так что вам…

— Молчать, — один из гоблинов ощутимо ткнул меня между лопаток, заставив снова лечь.

— Сейчас получишь у меня тапком! — огрызнулась я на него, как на Пончика обычно, и зеленый тут же убрал от меня руки.

— Помолчи, если не хочешь ехать с кляпом, — одернул меня вполне человекообразный индивид, я даже не рискнула предположить, кто он. Еще и пяткой пришпорил легонько.

Воображение в этот раз не стало подсовывать мне нелепые картины, а просто намекнуло, что меня вряд ли планируют оставлять в живых, раз даже глаза не завязали и не прячут лица. Прискорбный факт меня, однако, не испугал в должной мере. Видимо, закалка вампирами и Никитичной дала о себе знать. В каких только дурацких ситуациях я не оказывалась в последнее время…

— Так, ладно, давайте я при вас позвоню Петру и решу этот вопрос, остановите машину, — я самым наглым образом села, хоть и на полу, заставив незнакомца подвинуться из опасения получить локтем в пах. На сидение подниматься было как-то слишком рискованно, так что я благоразумно выбрала средний вариант, и подняла зазвонивший по второму кругу телефон. И даже показала его моим похитителям, — Вернее, он уже сам звонит.

— Что? Какому Петру? — только и успел удивиться гоблин, а я уже скорее сняла трубку.

— Что за дела? — начала я как можно быстрее, пока Григор и слова сказать не успел. — Почему меня твои гоблины уже от угла улицы везут едва ли не с кляпом не пойми куда? Мы же договаривались вечером встретиться…

Телефон выкрутили у меня из рук сразу, как до него дотянулись, и все же я успела сказать достаточно. Правда, трубка полетела в окно, но тут уж ничего не попишешь, сопутствующие потери неизбежны.

— Кто это был? — один из гоблинов, кто бы их еще различал, схватил меня за ухо.

Я, разумеется, тут же повторила его жест, так как ему пришлось для этого неосмотрительно нагнуться. Вот только у него ухо длинное, крутануть можно знатно. Так что мы обменялись ухопожатиями, и зеленый был вынужден первым убрать руку.

— Петр, — я решила продолжать врать до последнего и строить из себя непроходимую дуру, а ну как поверят. — Господи, ну тот, на кого вы работаете, идиоты!

— Сын ее, что ли? — гоблин неуверенно глянул на человека.

— Да, — поморщился тот. — Не волнуйся, он тоже там будет.

Машина притормозила около отеля в соседнем районе, он с трудом, но все же узнавался в окно своей верхней половиной, обогнула его и остановилась у черного хода.

— На выход, — человек подтолкнул меня в спину. — И ни звука, лучше иди сама, если жить хочешь.

Глава 43

Едва только открылась дверь, я тут же наметанным врачебным глазом оценила количество пациентов в коридоре… То есть врагов на улице. Всего два.

В тени входа стояла Сорина, снова в синем костюме, очках и платке, причем так, чтобы ни единый лучик солнца не коснулся даже носков ее туфель. Тем не менее, она была на самом пороге, практически на улице. И горничная отеля рядом с ней. Со стеклянным взглядом она держала дверь открытой и ждала, очевидно, дальнейших указаний. Уж больно смахивает на гипноз.

— Давай, шагай вперед, — снова подтолкнул меня в спину парень.

Я оглянулась. Гоблины выходить не спешили, они тоже недолюбливали солнечный свет. Выходит, десять метров между машиной и входом я буду под конвоем всего одного человека. Горничная на таких каблуках за мной не угонится, вампирша не сунется на солнце, а уж с одним этим человеком я как-нибудь справлюсь. Ах да, еще той терьер у Сорины подмышкой. Страшный зверь, да, ничего не скажешь. Впрочем, он ведь тоже нечистик, так что кто его знает. Я шагнула из машины и остановилась. Слева доносился гомон людей, гул машин, сигналы.

— Спасибо за вашу работу, — Сорина достала телефон и что-то набрала на экране. — Деньги я перевела, давай ее сюда.

У взявшего меня за локоть парня тренькнул телефон в кармане, лишь после этого он повел меня к ожидавшей женщине. Шаг, два, уже метр от машины.

— Вы будете нужны мне за полчаса до рассвета, не опаздывайте, — сообщила она, немного нервно оглядываясь по сторонам.

Еще метр от машины, восемь до двери отеля. Я будто нечаянно сбилась с шага и с высокого старта припустила к проспекту, слышному отсюда, но скромно спрятавшемуся за поворотом.

Скорость у меня была не то, чтобы приличная, но сносная, кроссы в школе и универе я пробегала неплохо, так что надеялась выскочить в людное место раньше, чем меня догонит провожатый.

— Вий, взять! — раздалось мне вслед.

Я даже оглянулась от удивления. Маленькая собачка выпрыгнула из сумки, встряхнулась так, что у нее лапы от земли оторвались, и прямо на глазах выросла в огромного ротвейлера. Я едва не выругалась вслух. А может и выругалась, главное, чтобы чем посерьезнее свой испуг не выдала, и поднажала. Но Вий догнал меня в два длинных прыжка и повалил на землю, просто встав лапами мне на плечи. Как у меня еще голова не укатилась далеко вперед по инерции, я не представляю, но приложилась об асфальт я с такой силой, что бегать сразу расхотелось. Одновременно заныли колени, локти, да все хоть сколько-то выступающие части тела.

Я еще успела подумать, что мне теперь капец, как тому голубю, когда пес наклонил голову и облизнулся, шумно выдохнул мне в ухо. Но он просто лизнул меня в щеку.

— Фуу, Вий, какая гадость, — я не удержалась и отмахнулась от него, даже на спину перевернулась, чтобы закрыться руками.

Пес и не собирался отставать, приняв это за какую-то игру, так что я в мгновение ока стала обслюнявленной где только возможно.

— И это грозная адская гончая? — удивился парень, глядя на мои мучения с жалостью и отвращением пополам.

— Обычно он отгрызает голову, — хмыкнула Сорина. Да и Сорина ли? — Чем-то она ему нравится. Ладно, не важно. Веди ее сюда.

Да-да, заберите от меня собаку и ведите хоть куда-нибудь, где есть вода, потому что я теперь вся в слюнях.

Стоило моему конвоиру подойти, Сорина свистнула, отзывая Вия. Пес нехотя оставил в покое свою игрушку, то бишь мое лицо, и отошел к хозяйке. Поднялась я почти с благодарностью. А потом шла уже с благодарностью к собаке, потому что парень побрезговал браться за меня, когда с меня практически капает на асфальт, так что просто подталкивал в спину.

— Может, я вам не так уж и нужна? — вспомнила я о том, что собиралась строить из себя дурочку. — Мне еще в нотариальную контору надо, чтобы сообщить Константину о том, что сосед меня кусал.

— Прекрати, кто тебе тут поверит после того, как вы с ним кувыркались полночи, — поморщилась Сорина.

— С Константином?! — у меня аж волосы дыбом встали от ужаса. — Неправда!

Женщину и саму передернуло от такого, видимо, воображение не хуже моего.

— Да нет, с соседом.

— А вы откуда знаете? — я даже притормозила, хоть идти еще было не так уж и близко.

— Видела собственными глазами, — снова поморщилась она.

В голове смутно заворочались некоторые кусочки пазла. Ага, чей-то дух на дереве чувствуется, как сказал дядя Ваня.

— Вы на груше за окном сидели, что ли? — ужаснулась я.

— Да, — неосмотрительно подтвердила она.

Воображение, чтоб ему пусто было мучить меня даже в такие моменты, тут же нарисовало мне вампиршу, повисшую на нижней ветке раскидистого дерева. И так как она была в платье, то при попытке закинуть ногу рядом на ветку, узкий подол с треском разъезжается по шву, в прорехе показываются почему-то мужские боксеры, но оранжевые и в принты котов, как те, что спер у меня Пончик. Помянутый не к месту Пончик в моем воображении уже высунулся из окна и пытался столкнуть ее вниз длинной шваброй, гнусно матерясь, причем именно из-за похожих трусов.

Я скорее тряхнула головой, отгоняя катинку, чтобы не засмеяться. Зато вспомнила важную вещь, совершенно затерявшуюся в моей голове от неожиданности всего происходящего.

— В машине моя сумка осталась, а там важный документ для нотариуса, — приврала я немного, надеясь исключительно на то, что им не нужны свидетельства моего пребывания в машине.

Я оказалась права, дверь открылась, и моя сумка вылетела наружу, по ощущению, с пинка, достойного пенальти на последней минуте матча. Я поморщилась. Надеюсь, Пончику это никак не навредит. Хотя…

Как и велел мне домовой, я нашла для него самые старые свои кроссовки, в которых ходила по этой квартире.

— Ставь на порог и зови, — скомандовал он мне и зачем-то воинственно подтянул штаны все той же невыносимой пижамы.

— Куда звать? — растерялась я.

— Ты что, никогда домового не перевозила из дома в дом?

— Нет. Я до тебя домовых и не видела, — призналась я.

— Эх… Ставишь ботинок на порог, выходишь сама и говоришь: «Батюшка домовой, поехали со мной». Я залезаю внутрь, после этого ты можешь хоть до посинения носить меня с собой.

— Мне эти кроссовки надеть потом, что ли?

— Вот еще! Я же внутри буду!

— А, как джин в бутылке, — дошло до меня. — Ясно. Не задохнешься хоть? А вылезешь ты как?

— Поставишь на порог того дома, где я тебе понадоблюсь, и скажешь: «Добро пожаловать, батюшка домовой».

Я поставила кроссовок и тяжело вздохнула:

— Зря это все, наверное. Ну что со мной может среди белого дня случиться? Вампиры не могут выйти на солнце даже при всем желании.

Ага, не могут. Но вот наем помощников я, почему-то, даже предположить не могла. Слишком масштабно это и не вязалось в моем представлении с Петром, который всегда был один и делал все сам. Как оказалось, не один. Но и в платье Сорины не он переодевался, хотя мое воображение бережно сохранило эту картинку на случай плохого настроения. Тогда вывод напрашивается сам.

— Слушайте, Светлана, — я подняла сумку, проходя рядом, и выпрямилась как раз вовремя, чтобы увидеть, как она вздрогнула. — Давайте как-то решать ваш семейный скандал полюбовно.

— Откуда ты… Как? — опешила женщина.

— Сорина сегодня на рассвете вернулась домой, я своими глазами это видела. Хоть и не с дерева… Вряд ли она по такому солнцепеку поехала бы в отель. Кроме того, ей очень идет красный, а кто после такого наденет синий? Да и Вий не послушался бы вампира со стороны, верно? Но вы получились очень похожи. Только зачем? Вчера ведь я тоже с вами в конторе была, да?

Подталкивавший меня парень остановился:

— Ты и с Сориной разговаривала?

— Не стала, честно говоря.

— Убери ее, — шикнула Светлана. — Если эта паршивка успела поговорить с Сориной, и та пойдет в контору…

— Ты с ума сошла? Как я могу убрать вампира из своего же дома? Да с меня первого спросят! — возмутился он.

— Управдом? — оглянулась я на него даже с некоторым профессиональным превосходством.

— Иди давай! — толкнул меня парень особенно ожесточенно, правильно поняв мой взгляд. — Презирать она меня тут еще будет! Мне не столько платят, чтобы я о всякой нечисти беспокоился!

Я припомнила стоявшую в моем контракте цифру и даже озвучила ее.

— И этого достаточно, по-твоему, за такую дурную работу? — возмутился он.

— Ты еще в поликлинике не работал, милый мой, когда дурной работы в пять раз больше, а платят в пять раз меньше, — фыркнула я еще более презрительно, за что снова получила тычок в спину, почти донесший меня до двери.

Между мной и матерью Петра оставался буквально метр, но я все еще была с головы до пят на солнце, а она в тени. Женщина смотрела на меня сквозь темные очки, так что ее взгляд я прочитать не могла, зато вблизи посмотрела на нее по-новому. Ей и вправду с натяжкой можно дать чуть за тридцать. Не вяжется с моим предположением о том, что Петр сам обратил ее.

— Неплохо сохранились. А сколько вам лет-то было, когда вы родили?

Она ударила резко и хлестко, без замаха, и тут же отдернула руку, даже сквозь рукав кардигана зашкворчавшую на солнце, как на сковородке. И сразу дернула на себя горничную, до этого безучастно стоявшую рядом, и впилась зубами в ее шею.

Я потерла щеку. Хотелось сказать "и это по-твоему удар?" и показать ей, как это делается, но я благоразумно стерпела. Только погладила Вия, ткнувшегося мне в руку мордой под шумок.

Глава 44

Напившись и восстановив сгоревшую кожу, Светлана отпустила резко побледневшую горничную и кивнула все так же стоявшему за мной управдому из соседнего района. Парень бесцеремонно затолкнул меня в темноту за дверью.

Я «уронила» сумку на пороге и тихонько, буквально только губами прошептала заветные слова, выпускающие Пончика из переноски.

Под ногами мелькнул серый пушистый кот. Вий, разумеется, бросился за ним, поддавшись своей собачьей сущности, опрокинул меня, моего конвоира, горничную и даже Свету, то ли не успевшую среагировать на его рывок, то ли просто поддавшуюся общему желанию поваляться в узком коридоре. Но судя по тому, как задорно разлетелись в разные стороны ее туфли, второе не так уж и маловероятно. Много ли развлечений у вампиров в ее возрасте?

— Вот гадство, откуда здесь взялся кот? — скрипнула клыками вампирша.

— В открытую дверь забежал? — предположил управдом, поднимаясь.

— Ага, с улицы, я его там видела, — поддакнула я скорее и совершенно нечаянно наступила на подол кардигана как раз в тот момент, когда Света вставала. Треск ткани был мне бальзамом на душу.

— Дрянь! — она дернула кардиган сильнее, я тут же подняла ногу. К сожалению, в этот раз женщина не потеряла равновесие.

— И не говорите, ужас, что ему только тут понадобилось? — я прикинулась, будто не поняла, что она обо мне.

Вампирша бросила на меня уничижительный взгляд, на ощупь надевая туфли.

— Ой, у вас тут… скальп съехал немного, — заметила я.

Вот и сбылся мой кошмар, только в платье Сорины и парике, к счастью, не Петр, а его мать. Первого я бы не вынесла, хватит мне и Пончика в женском белье. Боже, меня тут убьют, а я думаю о гоблине-фетишисте! Хотя… Интересно, а он и парик бы носил? Вот этот у Светы, между прочим, отлично выглядит, я на консультации даже не заподозрила, что волосы были ненатуральные.

Женщина поправила парик, гневно сверля меня взглядом, потом схватила за подбородок и заставила смотреть прямо ей в глаза:

— А теперь слушай меня. Ты пойдешь за мной наверх молча и без фокусов.

Парик все еще был немного набекрень, так что мне было крайне сложно смотреть ей в глаза, взгляд то и дело тянулся выше. Прямо как с гулькой Степаниды Степановны. И чтобы не кивать, как с соседкой, я уставилась ей в глаза со всем возможным старанием, на которое была сейчас способна. В конце концов, меня тут гипнотизировать пытаются, и явно безуспешно, ведь на мне ведьмин оберег. Очевидно, взгляд у меня от этого получился настолько придурковатый, что Светлана осталась довольной результатом.

— Можешь быть свободен до утра, — кивнула она моему конвоиру и повернулась к лестнице.

Я стиснула зубы и пошла за ней, стараясь не рассмеяться. Хоть ситуация в целом печальная, тут и так не до смеху, но сбитый парик так и притягивал взгляд.

Поднялись мы всего на второй этаж, освещенный лишь абажурами на стенах. Света толкнула ближайшую дверь и кивнула мне на темное нутро номера.

Я, конечно, якобы под гипнозом, но входить внутрь мне никак не хотелось. Вот только Вий, беззвучной тенью появился рядом и толкнул меня носом в спину. Я с беспокойством оглянулась, чтобы убедиться, что морда у него не в крови. Надеюсь, Пончика он не догнал, иначе я себе этого не прощу.

Пес толкал все настойчивее, так что я вынуждена была шагнуть внутрь.

— Чего так долго? — донеслось из кресла в темном углу.

— И ты здесь, ну кто бы сомневался, — пробубнила я, хоть и совсем тихо. Но рассчитывать на то, что Петр в этом не участвовал, было бы слишком наивно. Хотелось верить в это каким-то уголком души, но нет.

Светлана бросила на меня настороженный взгляд и скомандовала:

— Сядь!

Я покосилась на кровать у окна. Далековато. Раз я под гипнозом, то, наверное, должна выполнять команды быстро? Я села на пол прямо там, где стояла.

— Зачем это? Сними гипноз, — потребовал Петр и даже встал, подошел и потянул меня за плечо вверх.

Я поднялась, почему бы и нет, раз сами предлагают, осторожно оглядываясь в темноте. Номер просторный, но комната всего одна, так что просматривается каждый угол. Да и как тут прятаться, если что, будь хоть десять комнат, вампиру ничего не стоит войти, раз это не чье-то жилое помещение. Воображение с опаской шевельнулось, показав мне меня же, в замедленной съемке в длинном прыжке падающей за кровать, а следом в сантиметре от пяток клацали зубами вампиры…

Я даже поежилась от такого и с опаской покосилась на Светлану. Та как раз щелкнула пальцами, видимо, снимая гипноз. Я на всякий случай осталась стоять на месте, ожидая, пока мне хоть что-то скажут.

— Ты в порядке? — поинтересовался у меня Петр.

— Это похоже на порядок? — невольно фыркнула я.

— Что ты с ней цацкаешься, нам на рассвете ее труп подкидывать, — одернула сына вампирша.

Я только тяжело вздохнула, ничуть не сомневаясь, что на большее им не сгожусь, а Петр бросил на мать гневный взгляд.

— Ты с ума сошла? Того, что она исчезла, достаточно, чтобы посадить его на десять лет.

— Посадить? Мне нужна его казнь! — женщина села в кресло в углу.

— Мы это уже обсудили, — он подтолкнул меня к кровати. — Посиди пока здесь.

— Пока ты меня не убьешь? — вырвалось у меня.

— Не говори ерунды, уедешь в другой город и забудешь, что произошло.

— Не уедет, — недовольно напомнила Светлана.

— А с чего у вас такая ненависть к Григору? — рискнула я спросить, раз уж все равно оказалась втянута в семейные разборки.

Вампирша фыркнула:

— Вылитый папаша, чтоб его праху переворачиваться даже на том свете.

— Ясно, а к папаше какие именно претензии были?

— Думаешь, легко было найти вампира, когда они скрывались еще старательнее, чем сейчас? Я с таким трудом нашла его, умоляла меня обратить, соблазняла, а он категорически отказался сделать это до того, как я рожу ребенка. Я даже забеременела от этого выродка, но он и тогда отказался! Сказал, что мои интересы слишком прагматичны, и он не станет создавать ненасытного кровожадного монстра, готового на все, лишь бы не стареть! — она злилась и распалялась все больше, даже парик стянула и бросила на пол.

Им тут же заинтересовался Вий, сначала понюхав, а потом и взяв в зубы.

— Это все только для того, чтобы не стареть? — удивилась я.

— Разумеется, нет. Еще чтобы не болеть. Да я прикинулась, что у меня рак, а он все равно отослал меня! Хорошо хоть Петра я смогла увезти, а то и вовсе потеряла бы всякую связь с вампирами, — она отобрала у Вия порядком наслюнявленный парик и брезгливо его встряхнула. — Пришлось искать другого вампира, которому было все равно, зачем мне обращаться, да еще и чтобы никто об этом не узнал, а это было ох как непросто. Но я целых три года потеряла с этим выродком! Я могла бы выглядеть еще моложе, если бы он не тянул время.

— Ага, зато другую свою женщину хотел обратить без вопросов, — напомнила я.

— И поплатился за это, я такое не прощаю, — фыркнула она.

— Отлично, но Григор-то при чем теперь?

— Видеть его не могу. А еще все жду, когда их прапрадед в Румынии откинется. Он, правда, живет четыреста лет и обоих своих праправнуков терпеть не может, но рано или поздно ведь сдохнет.

— Хм, значит, еще и наследство? — я уже даже втянулась в эту историю, достойную мафиозного клана. — А ничего, что Петр отрекся от клана?

Мать бросила на него гневный взгляд:

— Ничего, попросит прощения у дорогого прапрадедушки, и так как будет единственным живым наследником, будет снова признан.

— Я не собираюсь этого делать, — вампир скрестил руки на груди. — Свои планы оставь при себе.

— Мы это позже обсудим, — Светлана заерзала в кресле, — упрямый щенок.

— И ты серьезно ей помогаешь с таким отношением? — тихонько спросила я, так как Петр стоял гораздо ближе.

— Будто у меня еще кто-то близкий есть, — фыркнул он.

— Есть брат, вообще-то, который не хотел тебя даже просто выдавать, пока ты меня покусывал, и пытался выследить тебя сам и поговорить, — я развела руками. — А ведь в первый раз мне было действительно плохо, я уйму крови потеряла.

— Я не пил кровь, только кусал, чтобы следы остались, — нахмурился он и бросил недовольный взгляд на мать.

— Что? Я была голодна, не пропадать же крови, — пожала она плечами. — Скажи спасибо, что догадалась этот дурацкий коврик прихватить, иначе ничего не вышло бы. Нам вообще повезло, что новый управдом ни черта не смыслит в нечисти. И все равно ты не справился с такой простой задачей, как убедить ее пожаловаться Константину. Ну ничего, на закате в контору придет «Сорина» и оставит сообщение для главы отдела, что «девушка вчера вела себя очень нервно, чего-то явно опасалась и несколько раз оговорилась, что сосед ее кусал и она боится возвращаться домой». А утром найдут ее труп в квартире.

— Что ты несешь? — вкрадчиво поинтересовался Петр. — Мы на такое не договаривались.

— Действительно, двушка в спальном районе не стоит таких жертв, — я на всякий случай отползла по кровати к присевшему у края Вию.

— Что? Двушка? Родовой замок на родине, — рассмеялась Светлана. — Какая же ты наивная, честное слово, даже жалко тебя убивать.

— И все равно я против вашего плана, если что, — я и вовсе обняла пса от греха подальше.

— Кто ж тебя спрашивает? Будешь участвовать как миленькая, под гипнозом-то.

— А, ну если под гипнозом, — я вздохнула с облегчением и пощупала, не потеряла ли где браслет от Ядвиги Викентьевны.

И пока щупала, заметила краем глаза свесившуюся из-за карниза зеленую физиономию в ушанке. Я вцепилась в Вия уже из куда более практических соображений, пока он не рванул за домовым снова.

— А разве Константин не поймет, что вы не Сорина? — поспешила я отвлечь вампиршу, над которой висел мой гоблин.

— Записку оставлю, я же не дура лично с ним встречаться.

— Я так понимаю, что повестку отправляли настоящей Сорине, — я нервно сглотнула, когда Пончик достал из-за карниза голову проклятой совы с камерой и показал мне оттопыренный большой палец. Как бы еще теперь не таращиться на него, а то заметят, но взгляд совы без тела казался еще более жутким.

— Разумеется, но разве сложно его получить, когда у тебя на побегушках управдом из того района? — хмыкнула Света, как-то нервно озираясь, будто почувствовав взгляд совы.

А Петр даже оглянулся, но Пончик живо втянулся обратно, пропав из виду.

Глава 45

Я скорее кашлянула, чтобы отвлечь внимание на себя:

— Что-то горло першит. Так что со мной теперь будет? Может, разойдемся миром?

С карниза свесился Пончик и состроил мне страшные глаза, помимо и так жутких совиных.

— Или все-таки убьете меня? — неуверенно предположила я и получила одобрительный кивок от домового. — Серьезно? И это твой план?

Я прикусила язык, так как это было адресовано Пончику, но Светлана приняла это на свой счет.

— При наличии трупа его наверняка казнят.

— А если пожизненное и без трупа?

Пончик отрицательно замотал совиной головой.

— Ладно, убивайте, я поняла.

— Тебе плохо, что ли? Водички принести? — Петр даже потрогал мой лоб. — Да не бойся ты, никто тебя не тронет.

— Нет уж, убивайте! Я считаю, что это правильно, убивайте, — но я на всякий случай отодвинулась с Вием еще дальше. — Обязательно. Пообещайте мне, что убьете.

— Обещаю, — ухмыльнулась вампирша. — У меня еще есть пару часов, чтобы поесть и поспать.

Она поднялась и поманила за собой горничную на выход.

— Смени, а то еще убьешь ненароком, она уже много крови потеряла, — напутствовал ее сын.

— А ты, значит, типа не безнадежен? — я не отпускала Вия, держась за него как за единственного дружелюбно настроенного ко мне здесь нечистика.

— Ничего личного, честно, я не желал тебе зла, — он сел в освободившееся кресло и похлопал по колену.

Я офигела от такой наглости, но потом до меня дошло, что он подзывает пса. Вий глянул на хозяина, на меня, тяжело вздохнул и остался сидеть на месте, только подтолкнул ко мне лежавший на кровати пульт от телевизора.

— Его любимая передача о животных начинается, — пояснил Петр, ничуть не расстроившись. — Включи, пожалуйста.

Я полистала каналы пультом, пока Вий весьма определенно и громко не указал мне на нужный канал. Там как раз надрывались соловьи в лесу.

— Так вот где ты его «выгуливал», когда звонил, — хмыкнула я, невольно отвлекшись. — Зачем все это? Ну, серьезно, тебе-то лично брат чем насолил?

Петр пожал плечами, вроде как глядя передачу с не меньшим вниманием, чем его пес.

— Дай угадаю. Тебя обратили уже взрослым, никого, кроме матери, рядом не было все твое детство, а Григора воспитывал ваш общий дед, заботился о нем и даже защищал от тебя.

— Да не было мне никакого дела до деда, — сказал он с такой досадой, что сразу стало ясно, что я попала в яблочко.

— А тебя не смущает, что твоими усилиями он вообще не знал матери?

— Я ее не трогал, — фыркнул Петр.

— Ладно, с твоего попустительства. Чем это лучше?

Я запнулась на полуслове, потому что Пончик свесился с карниза в этот раз ногами вниз, поболтал ими прямо у Петра над головой, ухватился за штору, съехал по ней и встал на спинку кресла. У меня были такие глаза, что вампир даже испугался и оглянулся, но домовой уже успел победно потрясти совиной головой над собой и юркнуть за кресло.

— Что там такое?

— Ничего. Просто подумала, что день в разгаре, там солнце, небось, жарит вовсю, а тут всего лишь штора, — ляпнула я первое, что пришло в голову. — Ты не сгоришь, если ее сквозняком качнет?

— Маш, ну не начинай свои эксперименты, я уже наслышан, — он поморщился, но все же повернулся так, чтобы полностью скрыться за спинкой от окна. — Да, я пью кровь, да, это делает устойчивее к свету, серебру, чесноку и прочему, не нужно проверять…

— А зачем ты мой чеснок понадкусывал? — тут же вспомнила я.

— Надкусывал? — опешил вампир. — Ты нормальная? Стал бы я чеснок кусать? Просто перевесил в сторону, чтобы не мешал.

— Ну кто-то же надкусил, — пожала я плечами.

Из-за кресла высунулся Пончик и виновато помахал мне рукой.

— Пончик! — я стукнула кулаком рядом по кровати. — Как он мог, паразит?

— Твой домовой погрыз чесночные косы, когда я приходил?

— Видимо, да.

— Зачем?

Домовой указал на сидящего перед ним вампира и изобразил двумя пальцами клыки, вонзающиеся в шею. Больше походило на предложение выпить, но вряд ли он стал бы предлагать в такой момент, так что я остановилась на клыках.

— Пытался намекнуть чесноком, что приходил именно вампир? — ответила я скорее вопросительно, потому что не совсем поняла его посыл. — Только у него не получилось, он просто до икоты меня довел, — фыркнула я. — Я тогда посчитала это глупой шуткой.

— Он кого угодно до икоты доведет, — согласился Петр, а над его головой медленно стала подниматься совиная, еще и наклонилась вперед, вперив вампиру в макушку страшный взгляд.

Мой же взгляд снова был слишком красноречивым, так что Петр уже с явным недовольством спросил:

— Что еще? Почему ты так на меня смотришь, будто у меня вторая голова выросла?

— А голову сове зачем ты оторвал? — я скорее опустила взгляд ниже.

— Не я, — вампир невольно поморщился, — с тех пор, как клыки подпилил, я не пил кровь напрямую, так что стал медленнее.

— Слушай, а ведь ты был убедительным. Даже клыки спилил, чтобы только казаться безобидным. И ведь я считала тебя таким.

— За пару дней отрастают, не такая это и проблема. Просто не хотел опять тебя поранить, а то еще укусил бы.

— Значит, бледнел ты от жажды? Вот ведь жук, королева драмы.

— И все равно ты не поверила, пошла искать консультанта.

Пончик вышел из-за кресла, взялся за край шторы и задумчиво почесал бороду.

— А почему бы и нет, — ответила я обоим сразу.

Домовой схватился за штору покрепче, радостно оскалился… И тут вдруг распахнулась дверь!

— Его казнят на рассвете! — влетела Светлана, уже предусмотрительно без туфель.

— Кого? — одновременно спросили мы с Петром и даже Пончиком, но третьего голоса никто, к счастью, не заметил.

— Григора, этого мелкого мерзавца, — женщина едва не приплясывала на месте. — Мой мальчик на побегушках только что звонил и рассказал, что Константин оповестил всех управдомов, что будет казнь, и пригласил быть свидетелями и понятыми при обыске.

Я похолодела, пока еще не совсем понимая, почему и за что его могли бы казнить.

— Так вот, — продолжала вампирша, — при обыске обнаружилось видео в архиве от камеры, где Григор ее укусил, — она презрительно кивнула на меня, а я покраснела с головы до пят, потому что там он меня не только укусил.

Я бросила гневный взгляд на выглядывавшего из-за кресла растерянного домового, все же включавшего проклятую сову той ночью и сбросившего видео в архив.

— При этом никакого разрешения у него нет, — Света жестом фокусника подняла буквально из воздуха мое разрешение и демонстративно его разорвала, — а в его спальне еще и брызги ее крови нашли, помимо одежды. Больше доказательств и не нужно, когда бесследно пропадает человек.

Я не могла поверить в это. Неужели Константину достаточно такой мелочи, чтобы казнить кого-то?

— Не может быть, я ведь сама брала в конторе разрешение, Константин ведь должен был понять, что я дала себя укусить добровольно, — я бы сейчас села с размаху, если бы и так не сидела. Даже Вий отвлекся от своей передачи и лизнул меня в ухо.

— Не забывай о вампирском гипнозе, деточка, — с превосходством бросила вампирша. — Ты все, что угодно, добровольно позволила бы под гипнозом. Нет официального разрешения — нет согласия.

— Но это же…

— Карма! — радостно закончила за меня Света свое видение происходящего.

Я уже совсем потеряно посмотрела на Пончика, на Петра, но оба молчали. Ну и что мне теперь делать? Бежать в контору и все объяснить Константину, и как можно скорее.

— Давай, Пончик! — крикнула я и одновременно с этим бросилась к двери.

Штора полетела на пол с веселым перестуком крючков, на которых она висела, но в комнату не проникло ни лучика солнечного света. Стекла были тонко закрашены.

И пока я зависла при виде окна, меня бесцеремонно схватили за пояс и отбросили обратно на кровать.

Из-за кресла вытянулась зеленая рука и задумчиво поскребла длинным ногтем стекло с исключительно противным звуком, пробуя снять краску.

Глава 46

— Лови гада! — зашипела Света, тут же и сама бросившись за домовым гоблином.

Пончик поднял совиную голову высоко над собой и припустил по комнате, спохватился, развернул ее лицом к преследовательнице.

К сожалению, вампирша видела нашу совушку не впервые, так что не испугалась и не остановилась, перейдя на неразличимую глазом скорость. Но Пончик в красивом прыжке успел скрыться в узком зазоре между полкой и телевизором буквально за долю секунды до того, как случилась бы беда, да и то больше благодаря тому, что перед Светланой оказался любопытный Вий, сунувший морду в щель и полаявший туда. Так что женщина была вынуждена остановиться перед собачьим задом, преградившим ей путь, и ей оставалось только гневно топнуть ногой.

Я же вздохнула с облегчением, что хоть Пончик не пострадал, чего не скажешь обо мне. Петр отбросил меня, немного не подрассчитав силы, так что я не просто подскочила, спружинив от кровати, но и кувыркнулась назад через голову, в итоге впечатавшись спиной в изголовье. Больше обидно, чем больно, но все равно неприятно.

— Я-то думала, мы друзья, — пробубнила я, потирая ушибленный загривок.

— Извини, — буркнул Петр через плечо, даже не оглянувшись, оттащил Вия от полки и сунул в узкий зазор руку. — Ничего личного…

И тут же его что-то, а вернее кто-то, за эту руку дернул внутрь, так что он славно приложился лбом о край полки. Кажется, я даже звон расслышала.

— Извини, ничего личного, — донеслось ехидное из темноты за ней.

Вампир дернул деревянную конструкцию, просто с грохотом опрокинув ее, Света едва успела отскочить, чтобы не получить по босым ногам. Но Пончика там уже не было. Зато из шкафа напротив посыпались вешалки через приоткрывшуюся дверцу.

Туда за домовым метнулась уже Света, резко распахнув дверку и сунув внутрь голову. Дверка хлопнула прямо по ней. Вампирша выскочила обратно, прижимая распухавшее на глазах ухо. К счастью, мое воображение промолчало от того странного сочетания, которое пришло мне на ум, а то не хватало мне сейчас еще и уха на глазах в его исполнении…

— Льда бы приложить, — не удержалась я, хотя мой врачебный долг сейчас со стороны явно выглядел как изощренное издевательство.

— Вий, — позвала женщина, бросив на меня уничижительный взгляд. — Взять этого зеленого паршивца!

Пес встряхнулся, снова становясь той терьером, и припустил в шкаф с тоненьким гневным лаем, только лапки по воздуху замелькали, почти не касаясь пола. В своей ротвейлеровской форме он не то что в шкаф не влез бы, а разгромил бы всю комнату.

— Божечки ж ты мой, и что мне с тобой, таким маленьким, делать? — засюсюкал Пончик уже откуда-то из ванной, стоило псу заскочить в шкаф.

Петрраспахнул дверь ванной буквально через мгновение, но уже предусмотрительно держа голову на безопасном расстоянии.

— Ты не Вий, ты Витюша. Или Викуша? — продолжил дразнить мой гоблин уже со шкафа, так как пес припустил на голос за хозяином. — Как Викентий сокращается?

— Викеша, Кеня, — на автомате ответила я, едва успев подтянуть ноги с пути вампира и Вия, пробежавших прямо по кровати.

— Кенечка, иди ко мне, — позвал Пончик уже из-за карниза.

— Хм, теперь понятно, почему он ловил голубей. Другого просто не поймал бы, — я проследила за мечущимся по комнате той терьером и глянула на Свету.

Она с недобрым прищуром повернулась ко мне.

— Так я вам уже не нужна, раз мой труп не придется подбрасывать? — с надеждой спросила я.

— Вот именно, не нужна, — согласилась она. — Но ты можешь отозвать своего домового, если хочешь жить. В чем ты его принесла?

— В чем принесла, того уже нет, — Пончик стоял в открытых дверях ванной, держа голову совы на плече, как бумбокс, а во второй руке многозначительно подкидывая мою старую кроссовку. — Но с тобой поделюсь, а то босая стоишь, еще застудишься.

Домовой бросил кроссовку ей точно в голову и исчез за откосом. Света, к моему огромному сожалению, увернулась и припустила за Пончиком.

Я краем глаза заметила тень на закрашенном окне. Вроде, человеческую, но с ушами на темечке…

С опаской оглянувшись, я убедилась, что никто больше этого не заметил, все были слишком заняты. И стала медленно-медленно сползать с кровати. Вот только что делать? Прыгнуть в окно, разбив собою стекло и надеясь, что дядя Ваня поймает? А если стекло не только закрашено, но еще и бронированное? Отлично же я растекусь по нему.

— Куда? — тут же обернулся на звук вампир.

Я покосилась на окно, но тень уже почти сливалась с самым краем. Окно не вариант, все-таки. Я тяжело вздохнула и решилась на более медленный план:

— Есть вторая кроссовка, но она в сумке, которую я уронила на пороге служебного выхода, — сказала я погромче, чтобы тот, кто висел за окном, наверняка услышал.

— Принеси, — бросила Света сыну.

— Не выйдет, звать нужно там же, где выпустила, — настояла я, — иначе домовой не пойдет.

Пончик свесился из антресоли шкафа и почесал ушанку, но, кажется, понял мой план и хмыкнул:

— Не вздумай меня опять в сумку упрятать, иначе я больше никак не смогу тебе помочь, — притворно строго погрозил он мне пальцем. — Они же врут тебе, как дышат, не отпустят живой.

— Отпустим. Я лично отвезу тебя в другой город, даже вещи твои соберу, если хочешь, — заверил Петр.

— Хорошо, я согласна, — я тут же примирительно подняла руки перед собой.

— Вот так просто? Согласна уехать и не возвращаться? — усомнилась женщина, нутром чуя подвох. — Я уж думала, что ты любишь Григора.

— Ну а что меня здесь держит? — пожала я плечами. — И вообще, не выдумывайте глупостей. Сколько мы с ним знакомы? Месяц? Ну и зачем он мне с такой проблемной семейкой, а теперь еще и с казнью, между прочим.

Света посмотрела на меня уже с каким-то невольным уважением, от которого меня передернуло:

— Ну что ж, ты не безнадежна. Пойдем к выходу, заберешь домового, пока он всю гостиницу не переполошил. Ночью мы вывезем тебя из города.

Судя по тому, как долго не было видно Пончика, пока меня вели в комнату, он уже успел переполошить всех, кого хотел. В конце концов, сумка была на пороге гостиницы, значит, все здание теперь в его распоряжении. Воображение встрепенулось, к счастью, ограничившись лишь Пончиком, в своей салатовой пижаме с деловым видом требующим на ресепшене телефон, чтобы позвонить дяде Ване.

Стоило мне выйти в коридор под конвоем, как в глаза сразу бросился зад горничной, закопавшейся по пояс в тележку с полотенцами и халатами у соседнего номера. Уж больно знакомый какой-то зад, далеко не молодой и обычно видимый мною в таком незатейливом положении при прострелах в пояснице над ним. От сердца отлегло, соседи уже все знают. Кто бы мне хоть неделей раньше сказал, что я так обрадуюсь заду Никитичны…

Пока спускались по лестнице, Света шла передо мной, но у подножия резко развернулась и посмотрела на меня уже полыхнувшими алым глазами:

— Сейчас ты возьмешь сумку, отзовешь своего домового на пороге и вернешься ко мне.

Я едва успела затормозить, так что оказалась с вампиршей буквально нос к носу, и изо всех сил постаралась сделать придурковатый вид, но без парика это было сложнее. Тем не менее, она снова поверила в то, что я под гипнозом, и смело отпустила меня к двери.

Я взяла сумку, достала из нее уже подброшенную туда Пончиком кроссовку, так как вторую с собой, разумеется, не брала, поставила на порог, вышла за него и позвала домового. Пончик с готовностью рыбкой нырнул в обувку вместе с совиной головой, появившись едва ли не из-за плинтуса рядом. Я глянула вверх, где над лестницей стояла Никитична в костюме горничной и с ведром в руках. Старушка улыбалась настолько злорадно, что мне стало не по себе.

— Возвращайся, — напомнила мне Светлана, нервно притопывая босой ногой, и даже Вия, все еще пребывавшего в виде той терьера, подтолкнула в мою сторону. — Поторопи ее.

Пес подбежал ко мне и дернул за штанину. Я подняла кроссовку, положила в сумку, повесила ее на плечо, взяла Вия подмышку. И снова посмотрела на Никитичну. Соседка кивнула мне на улицу за моей спиной и плеснула воду на лестницу. Я просто развернулась и пошла прочь от отеля по самому солнцепеку, хоть уже и начинало вечереть. Не выдержав, я оглянулась. Вампиров не было видно, но вода шипела и пузырилась на том месте, где они только что стояли у подножия лестницы.

— Святая вода, — сообщила я Вию и почесала его за ухом, как привыкла чесать кота. — Думаю, призраку ведьмы они не могут ничего сделать. Тогда ждем дядю Ваню со стены и едем домой.

Глава 47

Вместо дяди Вани из-за угла вышел его сын, Федя, улыбаясь от уха до уха.

— Ну что, выкрутилась сама, Маруся? — подмигнул он мне. — Я уж собирался окно разбить.

Я только кивнула, чувствуя полное опустошение внутри. Уже не радовал побег, не приносила удовлетворение мысль о подпаленных вампирских пятках, не успокаивало солнце над головой. Этот день выжал из меня буквально все силы.

— Давай-ка в контору к Константину, нам нужно успеть, пока солнце не село, чтобы никто не помешал, — я кивнула ему в сторону проспекта и пошла сама, подавая пример.

— Да не переживай ты, все виновные будут наказаны, — отмахнулся он, идя рядом.

— В том-то и дело, что он не виновен ни в чем, кроме моих потрепанных нервов.

— Да мы уже знаем, что новый сосед ничего плохого тебе не сделал, — усмехнулся оборотень.

— Значит, Григор дома? Казнь отменяется?

— Нет, он в конторе, — Федя достал телефон и набрал какой-то номер. — Алло. Забирай, мы выходим. Нет, остались живы, рано давать отбой.

Сосед положил трубку и полез в другой карман, выудил оттуда мой разбитый телефон.

— Спасибо, — я взяла гаджет из его рук. — Быстро же вы меня нашли.

— Еще бы. Телефон, валявшийся на перекрестке, кстати, очень помог. И отец уже знал, что ты пошла к Константину, — он остановился сразу за забором и оглянулся, — и хахаль твой бурную деятельность развел, стоило только тебе позвонить. Пришлось, конечно, Антона привлечь, у него обоняние получше будет. Да и бегущий по городу хорек привлекает меньше внимания, чем тигр. Заметнее был бы только вампир.

— Он что, выходил из квартиры в такое время? — я глянула на небо, все еще залитое солнцем.

— Да, теперь долго будет лечиться. Собирался с нами ехать, но Степанида его обезвредила и вызвала Константина.

Я в ужасе переводила взгляд с Феди на подъезжавшего к нам дядю Ваню и обратно:

— Зачем вы это сделали? Вы с ума сошли? Он теперь… окаменевший? Степанида же горгона.

— А лучше было пустить его на солнцепек? — задал риторический вопрос сосед. — Ничего страшного, это проходит со временем, оттает. Поехали.

Я на автомате села на заднее сидение остановившейся машины, посадила Вия рядом, проверила телефон, разумеется, уже не работающий, и только тогда посмотрела вперед, на двух тигров в человеческом обличии, пристально наблюдавших за мной в зеркало заднего вида.

— Ты в порядке, Марусь? — оглянулся дядя Ваня уже без зеркала.

— Да. Я — да. А где Василиса Никитична?

— Сейчас подберем, — усмехнулся дядя Ваня, подъезжая ко входу в отель.

К машине неторопливо подошла, буквально подплыла, королева Великобритании, как мне сразу показалось, да еще и с меховым воротником из неподвижного хорька на плечах. Никитична, которую я узнала в этой даме с запозданием, величественно села на самый краешек сидения спиной ко мне, когда Федя выскочил и открыл перед ней дверь, сняла шляпку с накрученных волос, обмахнулась ею и вдруг налегла на меня спиной. Вий едва успел перескочить вперед, на пока что свободное сидение.

— Чего смотришь? Тащи, давай! — шикнула она на меня.

Я затащила ее внутрь, не задавая глупых вопросов. Стоило двери за ней закрыться, как Никитична сбросила легкое манто вместе с хорьком, темные очки и узкие туфли.

— Поищи, тут под сидением где-то мои тапочки были, — буркнула она мне, продолжая обмахиваться шляпкой.

Вий тихонько уместился на коленях севшего на свое место Феди, дядя Ваня ни слова не сказал, Антон, не меняя облика, распластался по подголовнику, а я полезла искать тапочки. С такой Никитичной спорить было еще сложнее, чем обычно.

— А зачем такой костюм? — полюбопытствовала я, когда старушка переобулась и немного подобрела. Синие клетчатые тапки смотрелись дико при ее строгом костюме-тройке с юбкой-карандашом, но я не посмела даже улыбнуться от греха подальше.

— Для конспирации, — она открыла свой крохотный клатчик и высыпала на колени гору лекарств, на вершине которой гордо торчал блистер средства от запора. Его-то Никитична и употребила первым, лишь после этого взявшись за валидол. Потом еще и носки вязанные вытащила из бездонной сумочки, молча протянула их мне. — Думаешь, призраку так легко на люди выходить? Это на лавочке у дома у меня подпитка постоянная, а так далеко мне приходится вызывать бурные эмоции у людей, чтобы не растаять.

— В следующий раз просто наденьте колготки сеточкой под свой обычный халат, тогда можете оставаться в тапочках, вы все равно произведете фурор, — усмехнулась я, вновь помогая ей обрести комфорт без возражений. — Спасибо, что помогли мне. С ведром святой воды вы были пострашнее инквизитора.

— Это ты настоящего инквизитора не видела, — отмахнулась она, но комплиментом осталась довольна.

Вий и Антон переглядывались и порыкивали друг на друга, но подраться при таком количестве свидетелей не решались. Я тяжело вздохнула и похлопала по колену, подзывая своего нежданного и негаданного питомца. Пес с готовностью перепрыгнул ко мне и завилял хвостом.

— Ты теперь таким и будешь? — с надеждой спросила я, не зная, что делать с огромным ротвейлером.

— Гончая под хозяина подстраивается, — просветила меня Никитична. — У отца Григора он был алабаем.

Я посмотрела на Вия уже с ужасом, представив, во что он может у меня превратиться:

— Нужно срочно отдать тебя Григору. У меня уже Пончик есть.

— Приехали, — обрадовал нас дядя Ваня.

— Я думала, мы поедем в контору, — я глянула в окно и поняла, что мы в нашем дворе.

— Нельзя, Марусь, — вздохнул дядя Ваня. — Ты пока у себя посиди.

Мы остановились у самого дома. Поблизости не было видно никого, это радовало и напрягало одновременно. Хотелось уже какой-то определенности. И если бы рядом с дверью подъезда стояли те самые гоблины с битами в руках, я бы вздохнула с облегчением, что враг на виду.

А так в душе стала зарождаться паранойя, как в славные времена противостояния с кровопийцей по соседству. Я даже улыбнулась и пожалела, что у меня нет термоса с кофе с собой, чтобы окатить кого-нибудь подозрительного горячим кофе. Хорошо бы Светлана мне попалась в своем наслюнявленном Вием парике, а кофе был бы заварен святой водой. На Петра тоже зла не хватало, но, пожалуй, не до такой степени.

— Идем осторожно, — Никитична надела темные очки и теперь, без шляпки и в тапочках, уже больше походила на телохранителя. — Маруська, держись за мной.

Так и шли, впереди Никитична, за ней я с Вием в одной руке и Антоном во второй, а за нами с двух сторон дядя Ваня с Федей. Им бы еще тоже темные очки и рации, а мне шляпку Василисы Никитичны… А так как у меня не только маленькая собачка подмышкой, но и большой хорек, то такой эпатажной звезде можно еще и Степаниду Степановну в ее неизменном сером костюме в качестве помощницы рядом с планшетом, пятью телефонами и тремя сумочками на все случаи жизни.

До входа мы дошли без помех, и я была почти уверена, что Никитична сейчас выбьет железную дверь ногой и вытащит пистолет из-за пазухи. Но открыла подъезд она осторожно, а из-за пазухи достала валидол.

А в подъезде уже ждали двое в черных костюмах и очках, беззвучные и практически сливавшиеся со стенами, будто тени.

— Да, люди Константина теперь всюду, они и ехали за нами всю дорогу, следили, чтобы нам не помешали, — пояснил Федя в ответ на мой непонимающий взгляд.

— Пойдем, расскажем тебе, как дела обстоят.

Я тяжело вздохнула, отдала Антона Никитичне и полезла в сумку за ключами.

Глава 48

— Рассказывайте, — потребовала я, как только вошла в свою квартиру.

— Если коротко, то Константин все контролирует, — успокоил меня дядя Ваня, протиснувшись мимо меня в узком коридоре. — Григору ничего пока не угрожает, а нам нужно только переждать ночь.

Я тяжело вздохнула, надеясь, что это так и есть, и поставила кроссовку на порог:

— Добро пожаловать в дом, батюшка-домовой.

Пончик с кряхтением вылез из обуви, вытащил совиную голову и встряхнул ее, осматривая с придирчивым вниманием.

— Жаль, что твой телефон разбит, камеру уже не получится выключить без ноутбука, — пробурчал он.

— Как ты ее вообще включил? — я глянула на голову через него, но домовой резко развернул ее мордой ко мне, так что я отшатнулась от ужасающего взгляда.

— Долго ли руку из кроссовки высунуть и дотянуться до твоего телефона, пока ты за дверь держалась, боясь отойти от подъезда, — Пончик развернулся, закинул совиную голову на плечо и пошел в комнату.

— Полагаю, что нет.

В квартиру уже вошли и переодевшаяся Никитична с Антоном в нормальном виде, так что я пошла на кухню, чтобы поставить чай.

Рассадив соседей по всем доступным в зале местам, я стала во главе этого собрания и скрестила руки на груди. Антон и Федя тут же с готовностью отставили чашки, но Никитична и дядя Ваня оказались более устойчивыми к моему суровому управдомному взгляду и продолжали потягивать чаек.

— Рассказывайте, что тут произошло, — вернулась я к тому, с чего начала, — по порядку и подробно. Чья была идея обратить Григора в камень?

Все дружно присосались к кипятку, чтобы только не отвечать. И ждали, у кого чай закончится быстрее.

— Ладно, — сдалась Никитична, допив чай залпом и поставив чашку. — Садись, Маруся, это надолго. Как только ты ушла в контору, Ваня слазил на грушу и понял, что этот самый запах уже бывал на твоем пороге, но чаще всего под окном, и это не запах твоего нового друга. Тогда он пришел ко мне, и в это же время влетел хахаль твой всполошенный, когда ты трубку сняла и сказала, что тебя гоблины увозят.

— Ага, как петуха в той сказке, — фыркнула я.

— Я сразу по его ожогам смекнула, что в квартире мы его не удержим, и отправила Антошку за Степанидой. А уже она его прямо в дверях и перехватила, не дав снова выйти на солнце.

— Неужели никак иначе было не остановить? — возмутилась я.

— Можно было по голове огреть, — пожал плечами дядя Ваня, — но это не так надежно.

— После этого мы сразу же отправили Антошу с Федей следы твои искать, а сюда вызвали Костика, — продолжила Никитична. — Он походил, посмотрел, послушал нас, и забрал Григора в контору. Они еще вчера успели о чем-то поговорить, оказывается. Мы по твоим следам скорее поехали, а в дом прибыли его люди, опечатали квартиру, вызвали понятых…

— Так казни не будет, ведь так? — уточнила я.

— Будет, — огорошила меня старушка. — Костик сам скоро приедет и все объяснит, подожди до темноты.

— Нет уж, давайте мы прямо сейчас в контору, — я с готовностью поднялась.

— Марусь, если бы мы просто хотели тебя вытащить, то я могла и не переодеваться в горничную, — поморщилась Никитична. — Но Костик хочет взять этих вампиров с поличным.

— Пончик насобирал доказательств на видео им на пожизненный срок, — возразила я.

— Им двоим — да. А сообщникам? Пока светло, им придется поднять всех своих людей и нелюдей, чтобы избавиться от улик против себя. А сами они просто не смогут не явиться на казнь, когда будут думать, что им удалось.

— То есть, мы не будем брать их сообщников? — удивилась я.

— Возьмем их до того, как они выполнят работу, и сами вампиры сбегут.

— Они сейчас в гостинице, бери, не хочу, — напомнила я.

— А сообщники? — парировала бабулька. — Всех найдем? Нельзя оставлять врага за спиной.

— Проверить телефоны… Вдруг они все там есть. Или чесночную клизму…

— То-то и оно, Маруся, плохой из тебя детектив. Хочешь взять всех — дай им победить.

— Так оставили бы меня там, — окончательно потеряла я нить ее логики.

— Опасно, могли и убить. Зачем рисковать? А так смотри, что получилось: Григора забрали с неопровержимыми уликами, его должны казнить, ты сама якобы своими силами сбежала из гостиницы, нас никто не видел. Твои показания, как жертвы, не котируются, ты могла быть и под гипнозом, так что все, что есть против них — записи у Пончика, как ты говоришь. Заберут их — и умоют руки, тогда их план удастся. Так что поверь, их люди и гоблины уже наверняка здесь, отключили тебе интернет, телефон и прочие навороты. Так что нам уже пора. Тебя саму люди Костика в обиду не дадут, мало ли решат и тебя убрать на всякий случай, а вот записи нужно дать им украсть.

— Вот еще, — Пончик ревностно обнял совиную голову крепче. — Я скопирую сначала в десяти экземплярах.

— Иди, копируй, — поторопила я его. — И на флэшку, и на ноутбук, и на съемный винчестер. Так, а мы что пока будем делать?

— Тебя сторожить, — подтвердила мои опасения Никитична. — Я ж говорю, могут и от тебя решить избавиться. А ты давай, делай потерянный и расстроенный вид, ложись и лей слезы.

— Зачем? — не поняла я.

— Затем, что тебя обманули, использовали, пили твою кровь под гипнозом, украли, ты вся такая запуталась и расстроилась, не знаешь, что тебе теперь делать… Если за тобой придут, то должны увидеть разбитую женщину, которая не станет против них свидетельствовать.

— Не поверят, слишком много успели при мне наговорить, — я прикусила губу. — Давайте так, я с кем-то из вас поеду в контору, а сообщников будем ловить в дороге. Вернее, случайно отдавать им компрометирующую запись. Так будет гораздо натуральнее. Поверьте, по мне было видно, что молчать я не стану. На крайний случай, я готова была договориться, по их мнению, и уехать из города.

— Так может и уезжай? — предложил дядя Ваня. — Испугалась всех этих разборок, уехала… Тоже ведь натурально выглядит.

— Василиса Никитична, вы готовы еще разок сыграть роль? — хмыкнула я.

Спустя час из подъезда вышла женщина в байке с капюшоном и чемоданом на колесиках. Она дождалась такси, нервно оглядываясь по сторонам, хоть солнце еще и не село, проверила наличие флешки в кармане, подумала и переложила ее в кармашек чемодана, погрузила вещи в багажник и отбыла в сторону вокзала.

Я смотрела на так похоже изображавшую меня Никитичну через тоненькую щелочку между жалюзи в квартире Григора. Вот и завертелись шестеренки. Следом за такси тронулась машина из соседнего двора. А за ней вторая, чуть поотстав, с тонированными стеклами и явно с сотрудниками конторы внутри.

— Отлично, — я обернулась на сидевшего на краю стола с чашкой сметаны Пончика. — Теперь ждем обыска и у нас дома.

— Прощай, моя совушка, — вздохнул он.

— Новую купим, самую большую, — пообещала я. — И самую зеленую.

— Ловлю на слове, — пробурчал гоблин, но было видно, что он остался доволен таким раскладом.

Я снова глянула в окно, помешивая кофе, потом сполоснула ложечку и положила ее в полку:

— Пончик, ты уверен, что восстановить интернет мы не можем сами? Отправить бы эту запись сейчас, и не было бы таких проблем.

— Во всем доме электричества нет, а мобильную связь что-то глушит. Недешевое оборудование, я тебе скажу, они здорово перетрухнули из-за твоего побега, — домовой подбросил на ладони очередную флешку.

С другой такой же в сумочке из подъезда вышла Степанида Степановна и пошла в сторону кафе, где есть свой вай-фай, демонстративно нервно тряся телефоном, будто от этого он мог заработать лучше. За ней из тени соседнего дома пошел мужчина в черном костюме. Свой, судя по виду, и я его бы даже не заметила, если бы не видела с десяток таких сегодня.

— Слушай, а Константин хорошо подготовился. Странно, что он самолично не дал мне сценарий в руки, что и как делать.

— Тогда было бы слишком заметно, что это не ты, — отмахнулся домовой. — А так ты поступаешь именно как Маруся, вернее, даешь другим такие инструкции. Все-таки тот твой хахаль наблюдал за тобой и успел изучить хоть немного. Зачем рисковать? Лучше тебе самой все придумать, чтобы Петр мог предугадать и украсть флешку. Хоть одну, плюс саму сову, тогда они успокоятся. Лучше бы, конечно, из чемодана у Никитичны стащили, это самая очевидная приманка.

— В этом и проблема, что слишком очевидно.

— На этот случай есть Степанида, пусть считают ее запасным вариантом. Две флешки и сова — более чем достаточно, — заверил меня Пончик.

— Будем надеяться, — я глотнула кофе и пошла в темную комнату. — Отдай одну такую же и кому-то из людей Константина. Так, на всякий случай. А я прилягу, а то уже голова кругом.

— Да-да, поспи, а то скоро забегают все вокруг.

— Уже бегают, — я глянула на часы, помимо воли отмечая, что скоро Мину надо будет покормить, пока Григора нет.

Глава 49

Открыв комнату, я вскрикнула от неожиданности и едва не облилась кофе. На постели, как ни в чем не бывало, лежал огромный алабай, трансцендентно сверкая алыми глазами.

— А ну-ка давай обратно во что-нибудь маленькое! — возмутилась я, проглотив подскочившее сердце обратно. — Я уже и забыла, что ты у нас трансформер.

Пес продолжал мерно покачивать свесившимся из пасти кроваво-алым языком в такт дыханию, даже не собираясь уменьшаться.

— Давай-давай, потому что этот твой вид вообще никак мне не подходит, — я подошла и дернула за край одеяла, на котором лежал пес. — И выгуливать тебя такого я не собираюсь, ты же меня на поводке по всему парку проволочешь, как на лыжах. Уменьшайся.

— Слушай, а если он не под тебя подстроился? — предположил Пончик, благоразумно оставшись стоять в дверях.

— В смысле? Я же его забрала от нынешних хозяев.

— Уверена? Он сам с тобой пошел. А почему?

— Не знаю, — я посмотрела на Вия по-новому. — Думаешь, засланный казачок?

— Думаю, он не тебя, а хахаля твоего хозяином почуял.

— Так, хватит всех подряд хахалями называть, а то я уже не понимаю, о ком именно ты говоришь, — я оставила пса в покое, вернулась в зал и села в кресло.

— Светка же распиналась, что Григор вылитый отец, так Вий вполне тоже мог так подумать, а ты постоянно с ним трешься, так он и тебя в свои записал, — домовой вскарабкался во второе кресло.

— Вполне может быть. Тогда я могу больше не рассчитывать на той терьера, — я представила Григора с маленькой собачкой подмышкой.

Воображение, будь оно неладно, тут же глумливо добавило парик и туфли Светланы, остальное, почему-то, оставив так, как есть. Впрочем, ее платье ему бы не пошло.

— Боже, о чем я думаю, — я устало прикрыла глаза рукой и съехала ниже, почти улегшись в кресле. — Он где-то в конторе, окаменевший, с ожогами, а я переживаю, что ему платье не пойдет…

— В этом вся ты, — фыркнул гоблин, допив сметану. — Зато ты непредсказуемая, это твой козырь.

— Мой козырь — наглая зеленая харя с совиной головой в придачу, — возразила я. — Без тебя я бы давно уже пропала.

— Согласен, — не стал отнекиваться Пончик.

Я проснулась от грохота. Подскочив из кресла, я поняла, что погорячилась, когда задремала в таком неудобном положении, потому что спина как-то нехорошо хрустнула. Боясь разогнуться до конца после такого многообещающего хруста, я бросилась в ванную, откуда донесся не менее подозрительный звук.

Дверь была приоткрыта, что облегчило мне задачу, а вот темнота внутри заставила притормозить, чтобы рассмотреть сначала, что там такое происходит. В ванне копошилось, шипело и плевалось какое-то горбатое, лохматое, крылатое, рогатое чудовище под два метра ростом. Ну ладно, метр, погорячилась с перепугу. Чудовище развернулось ко мне перекошенной мордой, подняв брызги, распахнуло крылья, уронило рогатую голову и заматерилось голосом Пончика.

Я отскочила от подкатившейся к моим ногам головы и сообразила, что это всего лишь ушанка с мокрыми, торчащими в разные стороны «ушами», сошедшими в потемках за рога.

— Пончик! — рявкнула я. — Ты меня до инфаркта решил довести?!

— Это все жуткая харя! — домовой всеми силами пытался спихнуть с загривка крылана, но пока безуспешно.

— А что ты в ванне делаешь?

Пончик замялся, продолжая бороться с летучей мышью молча и поднимая тучу брызг. Пришлось включить свет. Это, в свою очередь, переключило гнев Мины на меня, но все же позволило мне рассмотреть, чем был занят гоблин. Пулей вылетев из ванной под гневный щебет крылана, я ругалась на Пончика уже из зала.

Этот нечистик решил и здесь устроить свою традиционную постирушку.

— Я так, может, стресс снимаю, — пробурчал Пончик, выходя из ванной и нахлобучивая ушанку обратно. С него на пол мерно капала вода. — Или ты думаешь, что я не переживаю из-за всего случившегося?

— Попей валерьянки, — буркнула я, подобрала с пола в темной комнате полотенце и вынесла его гоблину. — Твое снятие стресса добавляет стресса всем вокруг.

От дальнейших выяснений отношений домового спас стук в дверь, осторожный и тихий. Я оборвала свою гневную речь на полуслове и подошла к двери, выглянула в глазок.

На площадке уже царил привычный для вечера полумрак, свет даже в такое неспокойное время готов был включиться только в десять, и не секундой ранее, так что пришлось спрашивать у двух темных фигур за дверью, кто это и зачем скребутся сюда.

— От Константина, — тихо, но убедительно ответил один из темных силуэтов.

Я оглянулась на Пончика, уже замершего за моей спиной с воинственно занесенной поварешкой.

— Ты это мне в отместку? — осторожно поинтересовалась я, глядя на оружие в его руках.

— Незваным гостям, — он посмотрел на меня с укоризной. — Дверь наружу открывается, так что тебе все равно пришлось бы шагнуть вперед, вот тогда я и ударил бы. Открывай.

Я тяжело вздохнула, отперла и толкнула дверь. Одна фигура отступила в сторону, дернув и вторую за собой, но край двери все же успел зацепить ее. Переборщила я с толчком от нервного напряжения. Во все увеличивающемся конусе света из коридора я увидела сначала человека в черном костюме и очках, несмотря на вечер. А потом и какого-то странного ростового «терракотового воина» рядом с ним, как раз опасно наклонившегося назад от тычка дверью.

Пока я сообразила, что за скульптура песочного цвета была рядом с сотрудником конторы, она окончательно завалилась назад. Потусторонний работник попытался ее перехватить удобнее, но скульптура только ускорила падение от этого.

С каким-то глиняным грохотом она разлетелась на несколько частей, встретившись с полом. Я в ужасе проводила глазами раскатившиеся в разные стороны мелкие осколочки и почувствовала, как у меня подгибаются ноги.

— Я его убила, — пробормотала я, почему-то считая важным сообщить свою догадку и другим, и только после этого потеряла сознание окончательно.

В чувство меня привело все усиливавшееся похлопывание по щекам. Я резко села ровно в кресле, так как память услужливо первым делом подсунула мне воспоминание о том, как я разбила окаменевшего Григора. Воображение тут же подключилось и добавило в эту картину лужи крови, вопли ужаса соседей, и почему-то все еще бьющееся каменное сердце у меня в руке, будто я пыталась его реанимировать и делала прямой массаж сердца… Что из всего этого реально, сказать уже было трудно.

— Я его убила? — спросила я с надеждой на то, что все эти ужасы только плод моего больного воображения, а на самом деле откололся только маленький кусочек. Что могло отколоться, я даже думать не хотела, лишь бы не голова. Остальное не смертельно.

Воображение напомнило про самовыкапывающиеся вампирские головы с чесноком в зубах, так что я снова едва не лишилась чувств.

— Мария, держите себя в руках, — Константин самолично снова похлопал меня по щекам.

— Какая неожиданная оказалась казнь, — я закрыло лицо ладонями, и чтобы Константин перестал меня бить, и чтобы не видеть никого вокруг.

— Да живой он, живой, — не выдержала Никитична, сидевшая в зале во втором кресле.

— Как? — я убрала руки и уже с надеждой обвела взглядом собравшихся в комнате соседей.

Дядя Ваня подвинул ближе вполне себе целую статую, до этого стоявшую в углу:

— Склеили, — хохнул он, но стушевался под строгим взглядом демона.

— Вы разбили один из муляжей, — пояснил Константин. — Мы сделали их на всякий случай, если бы Григор не оттаял до времени казни.

Я смахнула холодный пот. Муляж. Хвала всем святым и прозорливому демону, отвечавшему за наш район.

— А он оттаял? — уточнила я.

— Почти. Нам повезло, что первыми мы решили внести копии, — Константин даже немного улыбнулся. — Иначе вы вполне могли и его повредить. Он уже здесь.

Глава 50

— Флешку украли, — обрадовала меня Никитична, стоило мне только подняться.

Я села обратно.

— У Степаниды Степановны тоже, — подтвердила мои опасения соседка. — И голову совиную из твоей квартиры стащили. Так что обложили тебя со всех сторон.

— Но они хотя бы уверены, что ты уехала из города, — успокоил меня дядя Ваня.

— Ага, один из их подручных до самого отбытия поезда глазел на меня в окно с мостика, — кивнула Никитична. — Чего мне стоило спину ровно держать и живот втягивать, чтобы на тебя быть похожей… И ведь ни на минуту не отворачивался, гад.

— То есть, мне уже ничего не угрожает?

— Да, теперь они уверены, что избавились от всех улик и от вас, как от единственного свидетеля. Впрочем, вполне возможно, что через пару дней кто-то из них отправится за вами в… Куда вы взяли билет? — оглянулся Константин.

— В Кислосвищенск, — усмехнулась Никитична. — Пусть попробуют найти.

— В таком случае Светлане и Петру осталось лишь дождаться казни Григора, — подтвердил демон.

— А где он? — я снова поднялась.

— В комнате, — он указал на закрытую дверь.

— К нему можно? — на всякий случай уточнила я, а то вдруг еще казнят за компанию, хоть и липово.

— Постучитесь, — чуть улыбнулся Константин. — Вряд ли он запретит вам входить, но вдруг.

— Пусть только попробует, — пробурчала я, но все же постучала в дверь для порядка.

Ответа, правда, ждать не стала, раз уж это для порядка было.

— Как ты? — я зашла в темную комнату и прикрыла за собой дверь.

— Смотря с чем сравнивать, — усмехнулся Григор откуда-то со стороны кровати.

Я отмахнулась от ощущения теплых щупалец, тянущихся из кромешной темноты, и стала искать выключатель за дверью:

— Ну, сравни с чем-нибудь, чтобы я могла сделать хоть какие-то выводы, пока не вижу тебя.

— По сравнению с камнем я уже размяк.

— Так себе вариант, для мужчины это не комплимент, — фыркнула я.

— Ладно, по сравнению с нормой я еще слишком твердый.

— А вот это уже интересно, — я щелкнула выключателем и зажмурилась от слишком яркого после темноты света.

Как только глаза привыкли, мне захотелось снова выключить свет. Прямо скажем, я ожидала немного другого, не такого жуткого, что ли, состояния. Григор был еще полностью песочного цвета, включая одежду, как тот самый терракотовый воин, что я разбила на площадке, правая половина выглядела будто пожеванной, но хоть положение было вполне расслабленным, а не вынужденным, как у статуи. Но все же на кровати его с одной стороны подпирало свернутое одеяло, а с другой — Вий, чтобы он не скатился, видимо.

— Странно, похитили и держали в плену меня, а паршиво выглядишь ты, — я подошла, потеснила Вия и села на край кровати. — Не знаю, ввели ли тебя в курс дела, но у нас все идет по плану. По какому-то хреновому плану, но зато идет бодро и весело.

— Да, мне уже похвастались твоими похождениями, — он с хрустом чуть согнул пальцы и подвинул руку, чтобы положить ее на мою.

— Не так уж я и походила, — я рассматривала песочно-желтое лицо, руку, обожженные справа так, что это даже на каменной текстуре хорошо просматривалось. — А почему говоришь без такого же хруста, как двигаешься?

— Разработал уже. А что, решила разбить еще раз, пока это возможно?

— Ага, раз с первого раза не вышло. Такой облом, ты оказался муляжом, — я оттолкнула морду пса, нагло ввинтившуюся между нами. — Или становись мелким, Вий, или вон с кровати! Слушай, твое зверье меня скоро сожрет с потрохами. Сейчас Мину надо покормить, а она ко мне неровно дышит, опять покусает. С Вием вот что делать, я не знаю. Они оба нехорошо на Пончика посматривают, а как между собой поладят, я даже думать не хочу. Так что скорее приходи в норму и рассортируй свой зверинец.

— Мне нравится твой настрой, — усмехнулся Григор. — Если это все, что тебя сейчас волнует, то все и вправду идет по плану. Мне жаль, что не смог ничем помочь, — без перехода покаялся вампир.

— Здорово бы ты помог в таком виде, — я щелкнула по нему ногтем с глухим звуком. — Разве что разбился бы, доведя их до инфаркта.

— Как тебя?

— Я просто не хотела сесть за убийство, нечего улыбаться, — возмутилась я. — Даже не думай, что, едва не потеряв тебя, я теперь растекусь розовыми соплями и признаюсь тебе в любви!

— Не признаешься?

— Не признаюсь. Живи в неведении. Чем Вия кормить? Его нужно выгуливать? — скорее перевела я тему.

— Без понятия. Спрашивай у Константина, я никогда не держал адскую гончую, мне только дед рассказывал немного.

— Вот пойду и спрошу. Заодно узнаю, когда тебя казнить будут, а то уже не терпится.

— Какая же ты кровожадная.

— Соседи обязывают, — я снова щелкнула по нему ногтем, уж больно понравился мне звук.

— На меня намекаешь? Или на Никитичну?

— Угадай.

Я поцеловала практически обездвиженного вампира, хоть было и не по себе от его песочного вида, и вышла в зал к соседям.

— Когда казнь? — спросила я первым делом, закрыв дверь комнаты.

Пожалуй, получилось слишком радостно, потому что поежился даже Константин:

— Через несколько часов мы выведем Григора на крышу, чтобы все желающие могли попрощаться до рассвета.

— И его родственнички обязательно заявятся, чтобы убедиться, что все идет так, как им нужно, — предположила я. — Может, не будем рисковать и возьмем их прямо сейчас?

— В отеле их уже нет, — расстроил меня демон. — Не удалось отследить, куда они перебрались. Все еще слишком быстрые. Подумываю взять в штат конторы вампира для таких случаев. Но все их сообщники уже под наблюдением, хоть один приведет к нужным нам вампирам.

— А давайте лучше вынесем на крышу еще один муляж, и я его снова разобью прилюдно, — предложила я.

— Вам так понравилось представлять, что убиваете соседа? — усмехнулся Константин.

— Нет, я не хочу настоящим рисковать. Он, знаете ли, один такой вредный и язвительный, мне без него скучно будет. А еще он мне теперь должен за то, что я его семейные проблемы решаю. Вот спихну на него свою мать, пусть разговаривает с ней вместо меня, — я с опаской покосилась на разбитый телефон на столе, но он не зазвонил от помянутого всуе материнства.

Соседи почему-то прятали улыбки, слушая меня. Чего-то уже напридумывали себе, нелюди. Ну ничего, я еще докажу всем, что моя непомерная доброта к отдельно взятому вампиру — временное явление из-за сложившихся обстоятельств.

— Марусь, эта страшная харя меня скоро съест, принеси ты ей уже что-нибудь! — крикнул Пончик из приоткрытой ванной. — Она мешает мне стресс снимать!

— Помощник вам не мешает работать? — про между прочим поинтересовался Константин, как-то задумчиво глядя в сторону ванной.

— Я уже привыкла к гоблину-фетишисту в пижаме, так что менять не планирую, — заверила я, но шепотом, чтобы сам Пончик не услышал. — Быть управдомом так тяжело, вы меня не предупредили, когда отдавали те документы о найме.

— Отказались бы? — удивился демон.

— Нет, попросила бы валерьянку или виски в счет премии. А может и два по сто в одну посуду, — я фыркнула и пошла на кухню чистить яблоко для крылана.

Спустя два часа, как бы я ни старалась подговорить Константина на муляж, пришлось выводить Григора на крышу.

— А зачем вообще тогда эти статуи были нужны? — не выдержала я.

— На тот случай, если бы Григор не начал оттаивать к моменту казни, — неумолимо повторял демон одно и то же.

— Ну так сделаем вид, что он еще не начал.

— Раз он может двигаться и говорить, надежнее использовать его самого, — не уступал он. — На муляж его родственники могут и не купиться.

— А если бы не двигался?

— Тогда разницы не было бы.

Я оставила непробиваемого демона в покое и сконцентрировалась на том, чтобы не попасть ни в единый лучик света с крыши. Я оставалась в темноте за чуть приоткрытой дверью чердака, выходившей на саму крышу, прямо за спиной у Константина, закрывшего собой этот выход с наружной стороны. Раз уж я «уехала в Кислосвищенск», то попасться на глаза никому постороннему было нельзя, но и остаться внизу я не смогла бы. Пришлось нервно переминаться с ноги на ногу в темноте, прислушиваясь к гомону там, снаружи.

Я уже знала, что посреди крыши есть неопознаваемый металлический столб, который я раньше видела только с земли и считала очередной антенной. На деле же это оказалось местом для казни. И теперь к нему был прикован Григор.

Глава 51

— А можно я тоже выйду попрощаться? — в очередной раз попытала я счастье, изнывая от безделья за дверью уже целый час.

— Нет, — неумолимо отрезал Константин.

— Но я не могу торчать здесь всю ночь.

— Когда они появятся, а мы их арестуем, тогда и выйдете.

Я тяжело вздохнула. Светлана с Петром все еще не объявились. На каждой из соседних крыш дежурили по несколько людей Константина, за каждым сообщником вампиров уже кто-то следил и готов был арестовывать их по команде, а сами виновники торжества все еще не пришли.

— Мы так и до рассвета дотянем, они же солнечного света меньше боятся, — пробурчал и Пончик, сидевший рядом со мной в темноте.

— Вот именно, — согласилась я. — А если я в каком-нибудь плаще с капюшоном выйду?

— Хотите прикинуться Смертью? — судя по голосу, Константин усмехнулся.

— А почему бы и нет? — воспряла я духом. — Коса, правда, только бензиновая есть в подсобке для дворника…

Я представила себя в длинном черном балахоне с заведенным бензиновым триммером в руках, прогуливающейся по крыше. Беззаботно насвистывать придется в свисток, чтобы меня услышали и поверили в мою беззаботность. И ведь обязательно умудрюсь намотать ткань балахона на косу. Ну или кого-нибудь, кто будет иметь неосторожность оказаться рядом. Вот бы парик Петра намотать вместе со скальпом… Почему в парике и платье, по мнению моей больной фантазии, снова оказался Петр, я старалась не думать, но на Пончика бросила многозначительный взгляд. Вот ведь гоблин, слишком долго он ходил в моей одежде, я успела привыкнуть.

Пока я ужасалась буйству своего воображения, через другую дверь, открытую для посетителей, вошли двое.

— Эй, смотри, — Пончик подергал меня за рукав.

Я осторожно и медленно выглянула в узкую щелку. Нет, в парике снова была Светлана, мои опасения не подтвердились. К счастью, не подтвердились и страхи, что они придут с рассветом. Ночь еще вовсю властвовала на небе, так что крыша была освещена фонарями.

Кажется, Григор тоже заметил двух новых желающих попрощаться с ним, но едва повернул в их сторону голову, хрустнув все еще окаменевшей шеей. Светлана, вновь одетая под Сорину, но в другом парике по понятным слюнявым причинам, осталась стоять у двери, нервно озираясь. А вот Петр, скрывшись лишь под уже знакомой мне курткой с капюшоном, подошел прямо к Григору и даже заговорил с ним.

Я затаила дыхание. Боже, ведь Константин так далеко, а вдруг у Петра осиновый кол в рукаве, крест за пазухой… Ага, ну конечно, и святая вода во рту, вот сейчас как поцелует его на прощание… Я хлопнула себя по лбу. Нет, не станет он так рисковать при толпе свидетелей, когда до казни остался час от силы. Они будут ждать. Узнать бы еще, о чем разговор.

— Пончик, — шепнула я, — а ты можешь на крыше во что-нибудь спрятаться, чтобы подслушать, о чем они говорят?

— Могу, но так близко ничего нет, — домовой шмыгнул носом. — Надо было новую сову быстрее заказывать, посадили бы ее там и слушали бы сейчас с телефона.

— Ага, рядом с Григором к столбу привязали бы, — поддакнула я с сарказмом. — Беспаливная казнь зеленой совы заодно с вампиром. В качестве сообщника, наверное.

— На верхушку можно было, никто и не заметил бы, — замялся гоблин.

— Не заметили бы посаженную на кол огромную зеленую сову?

— Ладно, сова отпадает, — сдался он.

— Константин, — тихонько позвала я демона, стоявшего по ту сторону двери.

Тишина в ответ, он даже не шелохнулся.

— Константин, — попробовала я чуть-чуть громче.

— Костик, — шикнул Пончик.

Я явственно видела, как у демона дернулась щека, натянув кожу на острой скуле до болезненной синевы, но он снова устоял и не обернулся. А я скорее затолкнула рискового гоблина за себя.

— Так, иди и спрячься где-нибудь в укромном месте на крыше, только не балагурь, — дала я ему ЦУ, чтобы занять деятельного домового и не нарываться на гнев Константина. — И жди там экстренного случая, когда без твоей помощи никак нельзя будет.

— Сделаю, — он кивнул и бросился вниз по лестнице мимо очередного секьюрити в черном.

А я вновь прилипла к щелке приоткрытой двери. Вампиры все еще разговаривали, причем вполне мирно и спокойно, Петр даже прислонился к соседнему столбу, накотором крепилась антенна, видимо, рассчитывая на долгий разговор.

— Вот ведь нелюди, — буркнула я. — Говорили бы громче, что ли.

За последующие минут десять их милой болтовни я перебрала в уме все возможные пытки от лампы дневного света и до чесночной клизмы, потому что совершенно извелась в неведении. Возможно, я даже шипеть начала, потому что Константин не выдержал, покинул свой пост на мгновение и попросил Петра отойти к остальным прощавшимся, чтобы дать возможность и другим выразить свои соболезнования.

Я не на шутку перепугалась, когда Петр опрометчиво отошел в мою сторону к рыдавшей в кружевной платочек размером с простыню Никитичне. Если она сейчас на нем повиснет, то вампир просто сбежит к чертовой и своей матери отсюда, а так он стоял неожиданно близко к моей двери, и у меня был шанс расслышать хоть что-то.

— Константин, пожалуйста, ткните чем-нибудь в Никитичну посильнее, — взмолилась я самым тихим шепотом, на который только была способна.

Демон даже оглянулся через плечо, настолько его шокировало мое предложение.

— Она же его сейчас спугнет, — продолжала я, хоть у меня и проступили слезы на глазах от расстаравшегося воображения, подсовывавшего Константину в руку то зонтик, то шпильку, которую он вдруг вытащил бы из-под шляпы, то бензиновый триммер, то поролоновую руку футбольного болельщика с оттопыренным указательным пальцем.

То ли он проникся к моему голосу сквозь слезы, то ли был согласен с моим мнением, но подцепил Никитичну под руку и попросил отойти в сторону и присесть, чтобы ее вдруг удар не хватил. Удар, видимо, был бы по голове от самого демона, если бы она ослушалась.

— Я так понимаю, вы из соседнего района? — весьма настойчиво поинтересовался Константин у оставшегося здесь Петра, причем, не подходя ближе, так что передвинуться пришлось вампиру.

— Да, — с натянутой улыбкой ответил тот, встав практически рядом с дверью.

Я затаила дыхание, боясь, что он может меня услышать.

— Вы знакомы с приговоренным? — продолжал демон.

— Дальние родственники по одной из бабушек, — все так же вымученно ответил Петр. — Кто бы мог подумать, что Григор способен на такое преступление.

— Соболезную, но все виновные должны быть наказаны, — так многозначительно посмотрел на Петра Константин, что я сглотнула ставший в пересохшем горле ком одновременно с ним. — Его отца казнили на этом самом месте по тому же самому обвинению. Убийство человека.

— Наслышан, — вампир скорее отвернулся.

— Пропавшая жертва была управдомом, — будто и не заметив реакции, продолжал демон. — Тело так и не нашли, но все улики подтверждают его вину. Кроме того, мы получили признание.

— Признание? — удивился Петр, буквально озвучив мои мысли, даже интонация та же получилась.

— Да, он полностью признает свою вину в случившемся.

Как мне захотелось просунуть наружу руку и показать Григору кулак, ну или ущипнуть Константина, в зависимости от правдивости этих слов.

— Точно как и его отец тридцать лет назад. Тогда его вина была под сомнением, за него поручился Раду, но Драгош настоял на том, что вся вина в смерти жены на нем, и сам попросил для себя казни.

— Сам?

— Этим он хотел искупить вину и перед покойной, и перед управдомом, что был надзирателем в то время. Его вина до сих пор до конца не доказана.

— Вот как, — Петр снова отвернулся.

— Что ж, прощайтесь с родственником, скоро рассвет, — напомнил Константин.

— Григор тоже не виноват. Как и наш отец.

Я громко икнула от удивления.

Глава 52

Каким чудом меня не услышали, я и не знаю, но на всякий случай закрыла себе рот рукой, чтобы не повторить оплошность.

— Маша уехала, она жива и здорова, — продолжил Петр. — Нет никакой жертвы.

Что на него нашло такое? Я ущипнула себя свободной рукой, убеждаясь, что это все не сон. Подумывала и его ущипнуть, но выросшая у двери рука явно выдаст меня с потрохами. Оставалось только гадать, о чем же таком он говорил с Григором, что вдруг переобулся на ходу.

— Вы уверены? — с живейшим интересом повернулся к нему Константин, будто не самолично оставлял меня за этой самой дверью.

— Не совсем, потому что она непредсказуемая. Но то, что Маша жива, я могу утверждать со всей уверенностью, — Петр достал из кармана флешку, ту самую, что увозила с собой Никитична. — Это ее, если она, конечно, еще не успела передать вам это видео сама.

Демон взял флешку и убрал во внутренний карман пиджака:

— Благодарю, я ознакомлюсь с вашими данными.

— Так вы остановите казнь? — вампир снова убрал руки в карманы и повернулся к прикованному к столбу виновнику торжества.

— Полагаете, стоит? — усмехнулся Константин.

— Я могу дать вам имена и номера всех, кто был замешан в похищении. Прошу только одного — смягчения приговоров для виновных до пожизненного вместо казни.

— А есть за что казнить?

— Одного участника точно есть. Потому и прошу.

— С чего вдруг вы решили все это мне сказать?

— Все зашло слишком далеко. Как бы я ни любил мать, но она сошла с ума, ее кто-то должен, наконец, остановить. Я не хочу доводить все до смерти, как случилось в прошлый раз. Я не мешал ей тогда, я сам едва не убил единокровного брата, когда он еще был ребенком. Но я надеялся, что сейчас она сможет остановиться на легкой нервотрепке, как мы с самого начала и собирались. Но она ни о чем и знать не хочет, кроме наследства.

— Что ж, это…

Я с замиранием сердца слушала, к чему приведет этот странный во всех отношениях разговор, но на крышу вышла женщина, слишком заметная для того, чтобы я могла ее проигнорировать.

Почти пятидесяти лет, но еще слишком молодившаяся, она поправила неизменные очки и обвела строгим взглядом школьного завуча сборище на крыше. Безошибочно ее глаза задержались на Никитичне и на Константине поочередно, после чего она чуть подвинула со своего пути Светлану и направилась прямиком к демону. Я запаниковала и уже готова была выскочить ей на перерез, но Константин неумолимо захлопнул дверь.

— Вы руководите этим собранием?

От ее голоса у меня привычно скрутило живот. Ну почему она здесь? Что такого могло сподвигнуть мою мать приехать ко мне? Еще и на крышу подняться?!

— Я, — подтвердил демон.

— А почему на ваших крышевых костюмированных посиделках со странной тематикой… сожжения ведьмы или ведьмака? …нельзя пользоваться телефоном?

Я чертыхнулась и бросилась вниз по лестнице. Очевидно, родительница мне не дозвонилась в течение дня, на разбитый-то телефон, потому и решила лично проверить, какого черта я не беру трубку. Сотрудник Константина беззвучной тенью следовал за мной, ничего не спрашивая. Наверное, тоже видел мою мать.

Как только взлетела по лестнице в соседнем подъезде и выскочила на крышу, оказавшись прямо за спиной у Светланы, я немного опешила. Мать мне загораживала Ядвига Викентьевна, с рыданиями обнимавшая Григора. Откуда вдруг такая непомерная любовь, не понимал и сам вампир, судя по выражению лица, достойному картины какой-нибудь средневековой гравюры.

Я скорее метнулась в сторону за спинами у собравшихся соседей и просто любопытных нечистиков из соседних районов, по дуге обходя их всех в сторону самого неожиданного желающего попрощаться с вампиром перед казнью посетителя.

В этот же момент Константин подал знак своим людям, очевидно, получив все необходимые ему признания от Петра. Но еще до того, как вампирши коснулись его соглядатаи, она вдруг оказалась посреди толпы и высоко подняла склянку с водой. Ну еще бы, столько крови выдуть, она теперь практически неуловима.

Собравшиеся ахнули и отшатнулись от нее, будто от прокаженной.

— Я так и знала, что тут что-то нечисто. Даже Смерть не явилась, а ведь без нее казнь не проходит, — недовольно скривилась Светлана, воинственно тряхнув банкой.

— А что это? — вроде и тихо спросила я, но в наступившей тишине мой голос прозвучал будто в рупор.

— Святая вода, — пояснила вампирша для таких непонятливых, как я. — Ты одна такая дура, совсем ничего не знаешь, а уже управдом.

— Так она для всех нечистиков опасна? — я заговорила нормально, раз уж выдала себя.

— Хочешь проверить? — Света опустила банку ниже и открыла ее.

Я так и не удосужилась поинтересоваться, действует ли на меня святая водица с тех пор, как я заключила контракт с демоном, так что безбоязненно шагнула к ней ближе.

— А вы, видимо, хотите до рассвета так стоять? — парировал Константин, тоже выйдя в круг, образовавшийся около нее.

— Вина этого ублюдка доказана, я требую правосудия! — Света снова подняла банку выше.

Мне хотелось спросить, не тяжело ли ей так держать трехлитровый шкалик, да и откуда она его достала, но потом вспомнила о бездонной сумочке Никитичны и сняла вопрос с повестки.

— Надеюсь, это не бензин, милочка, — как ножом по стеклу донеслось от моей матери. — Или мне уже вызывать пожарных? А может, кислота? Тогда смотрите, не облейтесь, сейчас капнет, вы сильно наклоняете банку.

Света опасливо опустила сосуд и отвела руку в сторону. Нет, все-таки Никитична с ведром была внушительнее. Но теперь только вампиры, как самые шустрые из присутствующих, и смогут избежать контакта с водой, если она бросит эту банку в толпу. Но я догадывалась, по чью это душу на самом деле, поэтому просчитывала варианты, как мне оказаться между ней и Григором, который в силу обстоятельств не способен нормально двигаться.

И я безумно удивилась, когда на том самом месте, между ней и вампиром, вдруг оказался Петр, не успела я и додумать.

— Перестань, пожалуйста.

Светлана тоже удивилась, даже банку опустила ниже:

— Что ты делаешь?! Я просила тебя всего лишь добить его, если казнь вдруг пойдет не по плану, но ты и с этим справиться не можешь, Драгошево отродье! Разве я так много прошу? И это за все те годы, что я с тобой возилась, пока ты был бесполезным человеком, сопливым ребенком?!

— Все, этот вопрос тоже снят, — пробормотала я, припомнив, что она уже не раз оговаривалась, что ребенок ей был нужен исключительно для возможности стать бессмертной. — Я бы так долго не продержалась на твоем месте.

— Ты это мне говоришь? — Петр многозначительно оглянулся на мою собственную мать.

Она недовольно скрестила руки на груди и притопывала ногой, демонстрируя свое нетерпение высказать мне все, что думает о моих новых друзьях и увлечениях.

— Я скоро тоже попрошу Константина ее арестовать, — пробормотала я еще тише.

— Сдайтесь, и я без вопросов сменю казнь на пожизненное, как ваш сын и просил меня, — предложил Константин.

— Пожизненное? — рявкнула Света. — Мне? Пожизненное?!

И бросила банку. Видимо, даже сама мысль о возможности состариться взаперти была для нее страшнее смерти.

Загорятся или расплавятся? Я не знала, что из этого страшнее, но успела представить и то, и другое, пока мои ноги бессовестно примерзли к полу от ужаса. Наверное, если загорятся, еще можно будет как-то потушить… Банка крутанулась в воздухе, расплескав часть воды, но под ней, к счастью, никого не было благодаря широко расступившимся соседям.

Краем глаза я видела, что бросившуюся бежать Свету перехватил Петр, потому что ни один демон из конторы Константина не мог быть настолько быстрым. И тем не менее, все двери уже были закрыты и заперты, отрезая нас от всего мира границами этой крыши.

Банка сделала еще один оборот в воздухе, снова широко плеснув водой. Я все же смогла заставить себя сделать первый шаг, второй, все быстрее, благо передо мной никого не было. Я не могла оторвать глаз от посудины, поэтому даже не сразу поняла, что меня кто-то схватил и дернул назад, не дав бежать дальше. Банка с каким-то противоестественным хрустом промяла собой непривычного песочного цвета водолазку по самые уши, должную быть черной в нормальном состоянии.

Хрупнуло и стекло, брызнуло осколками во все стороны одновременно с осколками песочного цвета.

— О боже, — только и смогла сказать я, вновь почувствовав, как у меня подгибаются ноги.

Вместе со стеклом и черепками во все стороны брызнула и кровь.

— О боже, — повторила я, как попугай.

Все это веером разлетелось по свободному пространству крыши, подняв звон и грохот, эхом пронесшийся над нами, как звук взорвавшегося салюта.

— О боже, — на всякий случай повторила я еще раз.

На заднем плане как сквозь вату что-то кричала Света, видимо, ей отвечал Петр, но мне было не до их семейного скандала. И даже вид немного напуганной мамы меня уже не волновал. Поругается и перестанет, что она мне сделает-то, кроме нервного тика. И пробежавшие мимо люди в черных костюмах, старательно избегавшие лужи святой воды, тоже не задерживались в моей голове.

— Все в порядке? — спросил меня кто-то, поставив на все еще подгибавшиеся ноги прямо.

— Да. Теперь он точно разбился…

— Почему?

— Вон сколько крови…

— А тебя это расстраивает?

Из какого-то ящика на краю крыши вылез Пончик, прошел через молчавшую толпу и стал рядом со мной, тяжело вздохнул и утер нос:

— Эх, жалко, а я уж хотел его себе на память оставить. Ну ничего, мы лучше сову все-таки закажем. Да, Марусь? Зачем нам этот твой каменный хахаль, если мы сову можем купить, правда?

Я скинула с плеч державшие меня руки, схватила ушанку с головы домового и с чувством запустила ею в него самого.

— Марусь, ты чего? — возмутился гоблин, отскочив. — Тебе так жалко кусок камня и запихнутой внутрь бутылки кровезаменителя, что ли? А лучше, чтобы в настоящего попало? Только не спрашивай, как я бутылку туда запихнул. А уж как тяжело было в последний момент его туда подставить.

Я уже искала глазами что потяжелее, чтобы запустить в Пончика, но на этих словах замерла:

— В смысле, в настоящего?

— Я здесь, — Григор, живой и почти здоровый, хоть и немного еще странного цвета, да и с ожогами, с опаской отступил на полшага, больше не рискнув меня держать.

— Я тебя ненавижу, — я почувствовала, что у меня слезы на глазах выступили от облегчения. — Разве можно так пугать дважды за день?

— Да, я все еще бессовестный хам, — согласился он. — И даже ковер у тебя присмотрел, чтобы украсть.

— Да завернись ты в него, чтобы больше не разбиваться! — я с чувством снова схватила только надетую домовым ушанку и бросила ее уже в вампира.

— А если маленький? — усмехнулся Григор, легко поймав шапку.

— Тогда по частям! Я буду тем самым маньяком в подъезде, что части тела в коврики заворачивает, если еще хоть раз меня так напугаешь!

Глава 53

Подошедший Константин на такое мое заявление посмотрел весьма недобрым взглядом:

— Надеюсь, что вы шутите. Я вынесу в городской совет предложение расширить расовый состав контор, ваш случай показал, что демоны далеко не за всеми могут угнаться. И рад буду видеть вас в своем отделе, — он протянул Григору руку.

— Я обязательно об этом подумаю, когда оттаю окончательно, — вампир пожал протянутую ладонь. И кивнул на все еще ругавшихся Петра с матерью в окружении демонов, — Что с ними будет?

— Светлана получит пожизненное за убийство вашей матери, похищение нынешнего управдома, многократное употребление живой крови без соответствующего разрешения и многолетние уклонение от постановки на учет в госпотусторнадзоре.

— А Петр?

— Полагаю, ограничимся пятью годами ареста и запретом на живую кровь на десять лет, учитывая чистосердечное признание.

— Не так уж плохо, — я вздохнула с облегчением, радуясь, что обойдется без казней, несмотря ни на что. — Его самая большая вина в том, что искал одобрения у матери, которой не был нужен.

— Это весьма частая проблема у повзрослевших детей, — Константин с опаской глянул в сторону моей матери, которая уже отчитывала за что-то одного из его работников. — Впрочем, я уже подумываю нанять ее в свой отдел при таких способностях, раз уж мы расширяемся. Чем люди не работники?

Я содрогнулась, представив, что моими «коллегами» теперь могут стать и мама, и Григор.

— А у вас нет никакого стирателя памяти? — с надеждой спросила я.

— Мария, вы пересмотрели фантастики, смиритесь с обычным скучным миром, — усмехнулся демон. — Вам есть что сказать задержанным, прежде чем мы уведем их?

— Да, — Григор уверенно двинулся в сторону скандалящих родственников.

— Я, пожалуй, тоже схожу, — выбирая между деспотичной матерью и чужими больными на голову родственниками, я выбрала вторых, чтобы потянуть время.

Пончик тоже догнал нас и вырвал из рук вампира свою шапку:

— Простужусь тут с вашими посиделками на крыше.

— Ты тоже боишься мою мать? — догадалась я.

— Вот еще, — шепотом и с оглядкой возразил домовой. — В глаза этой Светке посмотреть хочу просто.

По мере того, как мы подходили вдоль бортика, так как посмотреть на это возжелали почти все соседи, стало слышно, о чем виновники собрания ругались. Все сводилось к банальному «тварь неблагодарная, я же тебя родила» и «лучше бы я сдох при рождении, как я вообще тебя терпел столько лет».

— О чем же вы так долго разговаривали у столба? — я остановилась, так и не дойдя до шумной парочки.

— Да так. Он про деда спрашивал. Даже и не знал, что дед меня тоже недолюбливал. Он был тем еще тираном. Так что кому из нас больше повезло — вопрос спорный.

— Но тебя-то дед защищал от него, — возразила я.

— Потому что не потерпел бы кровопролития в семье. С тем же успехом он и Петра от меня защитил бы, — возразил Григор. — Ну, может, я на отца больше похож, так что деду это как-то импонировало. Но страха он умел навести, быстро перевоспитал бы Петра, если бы мамаша не увезла его еще ребенком. — Он усмехнулся и кивнул мне на не замечавших никого вокруг скандалистов, — И про тебя рассказал, чтобы я не переживал, что ты уехала, живая и здоровая, еще и Вия прихватила.

— А ты разве переживал?

— Но он-то не знал, что ты дома. Надо будет Петра к прапрадеду отправить, когда выпустят. Вот уж кто точно его перевоспитает.

— Не все потеряно. Он вас обоих не любит, насколько я помню? — я одной рукой приобняла его за спину и пошла дальше. Все же интересно хоть спросить, что они делали, когда я сбежала.

Я так и представляла, как вампиры в панике бегали по улицам под зонтиками от солнца и расклеивали объявления о моей пропаже. А на объявлении были я, Пончик и Вий в фас и профиль с номерами, как на тюремных фото. Ах да, и совиная голова.

— Спасибо, — первым делом сказала я Петру, когда мы подошли. — Хоть я и представляла, как накручиваю на триммер парик вместе с твоим скальпом, но ты оказался не безнадежен.

Вампиры все как по команде посмотрели на меня с непониманием и даже с некоторым ужасом.

— Не спрашивайте, я не хозяйка своей больной фантазии.

— Ты, смертная тварь… — начала, было, Света, тряхнув наручниками, но ее мигом осадили доставшие осиновые колы сотрудники госпотусторнадзора.

— Знаешь, наверное, я давно хотел это сделать в глубине души, но все не решался, — признался Петр. — А когда ты просто вышла, взяла подмышку Вия и ушла, до меня дошло, как просто это делается. Берешь и уходишь.

Он спокойно подставил руки подошедшему демону, чтобы тот мог надеть наручники и на него.

— Да, тебя поймет только тот, у кого была такая мать, — я невольно оглянулась на свою, уже строящую и самого Константина. — Будем ждать тебя после перевоспитания.

Стоило демону подойти к Светлане с предложением проследовать в контору, как она зашипела, будто дикая кошка, крутанулась на месте, выхватывая осиновый кол у стоявшего рядом сотрудника, и, полностью игнорируя потекшую по рукам и наручникам кровь, метнулась смазанной тенью к Григору.

Я уже устала сегодня пугаться, падать в обморок, бегать и паниковать, так что даже не шелохнулась, когда они вдвоем отлетели к самому бортику. Все равно мне за ними не угнаться, так чего шуметь? Зато следом дернулся Петр, но его успели удержать и даже поставить на колени от греха подальше.

— Отпускай! — крикнула Никитична, стоявшая ближе всех и понявшая, что происходит, раньше, чем я вообще смогла рассмотреть хоть что-то.

На всякий случай я, конечно, побежала к бортику, но не сказать, чтобы сильно торопилась. Хотя, когда Света исчезла из поля зрения на краю крыши, я испытала некоторое облегчение, хоть признаться себе в этом было и стыдно.

— Вампиры же не летают? — задала я риторический вопрос, глянув вниз рядом с Григором, перегнувшимся через невысокий бортик крыши.

— Не летают, — подтвердил он, но каким-то слишком напряженным тоном.

У него из груди торчал тот самый кол, который Света успела выхватить у демона.

— А я говорила, надо было не держать ее, — пробурчала Никитична, тоже глянув вниз рядом с нами.

— Не смертельно? — на всякий случай уточнила я, хоть сразу наметанным врачебным глазом поняла по движению древка, что кол стоит неглубоко между двух ребер, просто застряв там.

— Нет, но очень больно, — признался вампир, но Свету так и не отпустил.

— Да кинь ты ее, упырь сердобольный! — Никитична стукнула кулаком по бортику.

— Может, я по стене подлезу и помогу? — с другой стороны уже смотрел вниз дядя Ваня.

— Не надо, она еще и цапнуть может, — предостерег Григор.

А Света и не сказать, что была в ужасе от возможного падения с крыши пятиэтажки, так что висела в гордом молчании, только поджав губы и прожигая нас неиссякаемой ненавистью во взгляде. Видимо, выжила бы при падении. Но кости точно все переломала бы, а без крови у них такое не лечится. Вон и каменная плитка под окнами хорошо видна, на такой и при вампирской ловкости ноги не уцелеют, убежать не удалось бы. Тогда на что она рассчитывала, когда совершила этот безумный прыжок?

Стоп, плитка была видна. Я подняла голову и зажмурилась от первого лучика солнца, показавшегося из-за соседних крыш. Рассвет.

— О боже, — уже на автомате сказала я, не зная, куда бежать и что делать.

— Больно, но не смертельно, — огорошил меня Григор, не загоревшийся и не испарившийся от прямого солнечного света.

— Какого черта? — возмутилась сначала Света, а потом и я почти в один голос, хоть мне надо бы обрадоваться.

— Ядвига Викентьевна на всякий случай повесила на меня парочку оберегов от солнца, пока прощалась, — Григор свободной рукой выдернул, наконец, кол, на бортик хлынула кровь. — И, кажется, ущипнула. Надолго их не хватит, надо уходить.

— Слава Викентьевне, — я вздохнула с облегчением.

Без мешавшего кола он одним рывком поднял Свету обратно на крышу, где ее перехватили уже четверо демонов Константина с ним самим во главе. Никитична еще и умудрилась как-то пнуть негодяйку под шумок. А Григор скорее сел за бортик, чтобы солнце на него больше не попадало.

— Ужасно непривычно, — признался он, когда я устало опустилась рядом. — Теплое и яркое. Брр.

— Как лампочка, — поддакнула я, любуясь сыплющей проклятиями вампиршей, скованной наручниками уже по рукам и ногам. — Давай просто тут пока посидим, а то мне страшно. Когда мы двигаемся, происходит всякая фигня.

— Согласен. Надеюсь, на сегодня все, — он зажал рукой все еще кровоточившую дыру на груди.

— А завтра? — я нашла глазами Константина.

— А завтра посмотрим. С тобой не соскучишься, ты еще что-нибудь занимательное придумаешь.

— Будто я специально твоих больных родственников выискивала. Срочно отрекайся от прапрадеда, а то еще какие-нибудь желающие устранить наследника найдутся. Так, посиди тут, а я пойду получу у Константина разрешение, это ведь у тебя само не заживет.

— Даже не думай, я не стану пить твою кровь!

— Будто я тебя спрашиваю, — возмутилась я. — Я управдом, будь добр слушаться старшего по званию.

— Еще к батарее привяжи.

— Привяжу, вот увидишь. Причем в туалете, повешу над тобой тот памятный коврик, буду приходить и язвительно глумиться над тобой в компании с Пончиком, Вием, Миной… Она, кстати, хорошо поела, так что в ванную заходить не советую.

— Что меня дернуло зайти тогда на твой вой? — задумчиво поинтересовался Григор.

— То же, что дернуло меня искать информацию о вампирах и начинать партизанскую войну против тебя. Любопытство.

Эпилог

— Маруська, а тонометр-то опять сдох!

Я остановилась, так и не донеся ключ до кодового замка на двери. Ну разумеется, наивно было полагать, что я смогу прошмыгнуть мимо Василисы Никитичны.

— А вы перестаньте пугать молодежь в соседних дворах по ночам, сразу и давление в норму придет. Мне уже жалуются на вас.

Соседка резко потеряла ко мне всякий интерес.

— Никитична, а давайте я вас вместе с Зиной Павловной из четвертого подъезда в санаторий от госпотусторнадзора отправлю? — теперь пристала уже я. — Вам за выслугу лет положено, мне мать уже третий раз напоминает, что ваши документы на очереди.

— И как я тебя одну с этими кровопийцами оставлю? Я ж твоя секретарша, — возмутилась старушка. — Изведут же.

— Вас в санатории? — усмехнулась я.

— Да. Не поеду с Зиной, она гарпия.

— А с Ундиной? Ей тоже пора. И с Ядвигой Викентьевной, она давно просится.

— Глянь лучше, Маруся, что это там за машина стоит, — попыталась отвлечь меня Никитична.

— А это новые соседи заселяются, — я проследила за ее взглядом до фургончика, притаившегося в тени раскидистой сирени.

— И кто там? — живо заинтересовалась соседка. — Видишь кого?

— Вон ванну какую здоровую выгружают, небось, они внутри спрятались, — я скорее открыла дверь и забежала в подъезд, пока Василиса Никитична присматривалась к ванне.

А ведь это русалка переезжает в опустевшую после водяного квартиру, так что я даже не соврала, вполне вероятно, что она в ванне и была. Я поднялась на один пролет и все же не удержалась, открыла окно и свесилась наружу над козырьком подъезда:

— Никитична, а перекреститесь правильно, а?

— Сгинь, нечистая! — отмахнулась от меня соседка. — Хочешь, чтобы я отошла на тот свет?

— Не возражала бы, — пробормотала я тихонько и рассмеялась. — Тогда Антона, наконец, женили бы на племяннице дяди Вани, а то вам она не нравится…

— Главное, чтобы ему самому нравилась, — раздалось за спиной.

Я подскочила, развернувшись на месте:

— Прекрати подкрадываться! Тьфу на тебя, мне больше нравилось, когда ты еще человеком прикидывался, — возмутилась я произволу некоторых отдельно взятых вампиров.

— Ну, знаешь ли, сама заставляешь кровь пить, а потом жалуешься, что я тихо хожу, — Григор забрал пакет из моих рук и пошел обратно к квартире, не торопясь прятаться от дневного света.

— Сам виноват, нечего было на солнце выходить, на горгону нарываться, под кол подставляться…

— Теперь солнце мне уже не так опасно, — возразил он.

— Ты дымишься, — не удержалась я от шутки.

Вампир исчез в недрах темной квартиры в мгновение ока.

— Вот то-то же. Пока есть добровольный донор, пользуйся, выгуливай Вия в сумерках, а то опять будешь безвылазно сидеть в темной комнате до самой зимы.

— А какие у нас планы на зиму? — выглянул Григор обратно, убедившись, что не пригорел.

— Еще только сентябрь начался. Хотя… Ты когда-нибудь ел мороженое, сидя в сугробе?

— Странный вопрос, я же с детства вампир, так что не совсем понимаю смысл твоей странной еды.

— Ясно, значит, будешь. Мне нужна бутылка кровезаменителя, пластиковые стаканчики, палочки для мороженого и занять чем-нибудь Пончика на пару часов, чтобы не мешался под руками…

— Твои идеи кажутся мне немного странными.

— Хорошо, что только немного, — я отвернулась от окна и пошла домой. — Пончик! А ты не хочешь перестирать все вещи из шкафа?

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Эпилог