Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
Гарри Поттер топал по коридорам Хогвартса посреди ночи. Его окутывала Мантия Невидимка, скрывая от чужих глаз, пока он пытался сдержать свой гнев. Он чувствовал, как его ярость разгорается, готовясь взорваться. И это был не бессильный, показной гнев подростка, как тогда, когда последние проблески его невинности умерли в конце турнира Трёх Волшебников, на котором он наблюдал за хладнокровным убийством его друга.
Его гнев был праведным. Лишь в прошлом году его схватил и пытал темный волшебник, которого так боялись, что люди не могли произнести его имя даже спустя десятилетие после его исчезновения. И какова была реакция взрослых, которые должны были помочь и защитить его? Помогли советом, чтобы он смог пережить события прошлого? Или подготовили, чтобы он почувствовал в себе силы предотвратить любые будущие встречи? Нет, они отправили его обратно в место, где его ждали только жестокость и пренебрежение. И продолжили игнорировать, заставляя его погрязнуть в беспокойстве и страхе, из-за которых ему приходится красться, как крыса, только чтобы узнать немного новостей.
Он сообщил человеку, занимавшему высший эшелон власти, о серьезной опасности, с которой столкнулось правительство. И что он получил в ответ? Сначала недоверие, а затем — уничтожение его репутации в лучшей форме. Не было дня, чтобы в главной газете страны не было насмешки, направленной непосредственно против него, студента, который ещё не сдал СОВ.
И все же, подумал он, фыркнув, уничтожение репутации звучало не так уж плохо по сравнению с другими их действиями. Открытое покушение на убийство с помощью существа, которое фактически пожирало душу своей жертвы, а затем полномасштабный суд Визенгамота, когда он посмел спасти свою жизнь. Он мог бы поверить, что это был заговор Пожирателей смерти, но скорость, с которой правительство скрыло этот суд, было достаточной, чтобы он поверил — это было внутреннее предприятие.
После школы дела пошли не лучше. Он вернулся к учительнице, которая делала все возможное, чтобы уничтожить его, включая настоящие пытки, когда его заставляли писать собственной кровью. Другие учителя и директор безучастно наблюдали за происходящим, но это не удивило Гарри. Да и почему это должно было удивлять, когда единственное, что они делали, это перебирали пальцами, пока он был вынужден снова и снова рисковать своей жизнью. Но все еще больше ухудшилось, когда Дамблдора выгнали с поста директора школы, заменив розовой жабой Министра Магии.
И все же последняя идея, к которой пришёл Дамблдор, была просто потрясающей: он попросил его продолжать сидеть в одной комнате со Снейпом, подвергаясь психическим атакам, снова и снова, открывая ему свои самые сокровенные тайны. Дамблдор, должно быть, был идиотом, если думал, что он согласится на что-то подобное еще раз, после того как этот монстр, переодетый в учителя, сделал все возможное, чтобы унизить его. Он признавал, что давать Волдеморту доступ к своему разуму было не совсем резонно, но он бы умер, прежде чем положился на очередные инсинуации Снейпа, особенно в его мозгу. Он все еще помнил, как Снейп разрушил жизнь Сириуса, только для того, чтобы удовлетворить свою обиду за школьные времена. И это несмотря на приказ Дамблдора об обратном в конце третьего курса. Кто мог поручиться, что он не сделает то же самое, чтобы разрушить его собственную жизнь в попытке поквитаться с отцом?
С этими мыслями он вошел в библиотеку и пробрался в запретную секцию.
— Секреты разума, — пробормотал он, осторожно вытаскивая книгу после недолгого поиска, — Надеюсь, это та, которую я ищу.
***
Следующие несколько недель прошли как в тумане: Гарри практиковал Окклюменцию и Легилименцию с такой сосредоточенностью, какой не было при изучении других предметов, кроме квиддича и боевой магии. И дело было не в том, что его подстёгивали преимущества, которые они давали — усиленный эмоциональный контроль, повышенная скорость обучения и способность угадывать мысли врага. Это, конечно, не шутки, но дело было в том, что он уже пропустил один из уроков Снейпа по зельям, и у него было ощущение, что тот захочет применить более жёсткий подход легилименции под видом выполнения приказов Дамблдора. И перед этим лучше быть готовым к защите.
В данный момент он был очень рад тому прогрессу, который смог продемонстрировать. Его начальная окклюменция была единственным, что мешало ему сорваться на Гермиону, которая была занята зачитыванием очередной своей длинной лекции. Гарри никогда особенно не нравилось, когда с ним так разговаривают, но в этом году его неприязнь перешла на новый уровень.
— И Гарри, вот почему держать все в себе, не утруждаясь давать ответы, опасно, — сказала Гермиона, продолжая свою длинную лекцию о том, какой вред он рискует нанести, не выказывая своих чувств сразу.
— Я понимаю, Гермиона, — сказал он спокойно, несмотря на ярость, которая бурлила в нём от таких высказываний. Как будто он был обязан делиться с ней своими самыми глубокими секретами. Если бы не его окклюменция, он бы взорвался, оттолкнув одного из немногих людей, что все ещё поддерживали его в этой неразберихе. Именно поэтому он не стал спорить, когда Гермиона потащила его в пустой класс. Её намерения были ясны.
— Отлично, — сказала она с улыбкой, расцветающей на ее лице, — Тогда почему бы тебе не рассказать мне, что тебя беспокоит.
Гарри не собирался объяснять изменений в своем взгляде на жизнь. Особенно когда она попросит его довериться Дамблдору, и это несмотря на все доказательства, того что делать этого не стоит. Но он также не хотел отмахнуться от неё, вызвав обиду. И тут ему в голову пришла отличная идея, которой Сириус мог бы гордиться. Идея, превращавшаяся в отличную шутку.
— Это мое тело, Гермиона. Оно ведет себя странно, и я не знаю, что мне делать, — сказал он, и только что обретенный ментальный контроль не позволил ему рассмеяться вслух.
— Что случилось, Гарри? — воскликнула Гермиона в своей обычной панике перед чем-то таким, о чем она не знала, — Проблема со здоровьем? Мы должны пойти и поговорить с мадам Помфри?
— Я не думаю, что смогу, — прошептал Гарри, смеясь про себя, — Это слишком неловко.
Гермиона сократила расстояние между ними.
— По крайней мере, ты можешь сказать мне, Гарри. Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы помочь.
Он посмотрел в ее глаза и увидел там только решимость. Он едва подавил улыбку, произнося «финальный аккорд».
— Это моя штучка… Она время от времени набухает, и я не знаю, что происходит. Я боюсь, что со мной что-то не так.
На ее шее проступил румянец, а спустя время ее лицо стало совсем красным. Однако, к его удивлению, она продолжала смотреть на него, несмотря на явный дискомфорт. Желая узнать, что она чувствует, он послал ей маленький импульс легилименции. Это была маленькая, мимолетная связь, которую он смог удержать лишь на секунду, и она не дала ему ничего, кроме информации о ее настроении — она смущена, но полна решимости помочь. Гарри стало любопытно, как далеко он сможет зайти, прежде чем она убежит в смятении.
— Со мной что-то не так, верно? — спросил он.
— Нет! — воскликнула она, прежде чем поняла, что крикнула достаточно громко, чтобы эхо отразилось от стен немногочисленного класса, — Нет, — повторила она, — В этом нет ничего плохого, Гарри. Это естественно.
— Я не знаю, Гермиона, — ответил он, — Что, если со мной действительно что-то не так? Может быть, Дурсли были правы… Я — урод…
— Поверь мне, Гарри. С тобой все в порядке. Это совершенно естественно.
И с этими словами Гермиона начала краткое, клиническое объяснение основ биологии, в то время как Гарри сосредоточился на подавлении неприкрытого смеха, шокированный тем, что она действительно верила, что он может быть не в курсе того, как работает мастурбация, несмотря на проживание в крыле для мальчиков.
— Итак… — Гарри состроил на лице свое лучшее выражение замешательства, — Эта… Мастурбация… Она поможет мне избавиться от проблемы, верно? — сказал он, делая все возможное, чтобы его взгляд был сосредоточен на ней, усиливая неловкость.
— Да, — пробормотала она, каким-то образом сумев собрать достаточно силы воли, чтобы не убежать.
— Итак, как мне мастурбировать?
Этот вопрос потряс Гермиону настолько, что она замолчала почти на минуту.
— Гарри, — прошептала она, — Не можешь ли ты спросить кого-нибудь из своих друзей-парней? Может быть, Рона?
— Ни в коем случае, — быстро ответил Гарри, — Если это так просто, как ты меня убедила, то я никак не смогу спросить их, чтобы они меня не высмеяли.
Он вдруг схватил ее за руки.
— Гермиона, ты мой лучший друг. Пожалуйста, помоги мне.
Потрясенная его внезапным движением, Гермиона посмотрела ему в глаза, позволяя ему послать еще один слабый импульс легилименции. Он ожидал увидеть ее на грани паники, готовой вот-вот убежать, но обнаружил лишь смесь решимости и жалости. Нельзя сказать, что жалость ему понравилась, но он не подавал виду. Это была естественная реакция на нелепую ситуацию, в которой он оказался.
— Хорошо, — пробормотала Гермиона почти обречённо, — Я расскажу тебе, как работает мастурбация.
— Отлично, — сказал Гарри, вставая, чтобы расстегнуть брюки. Он был уверен, что что-то настолько радикальное заставит ее убежать. Но он даже не мог представить выражения ее лица, когда оно оказалась прямо напротив его «стержня».
— Гарри! Это совершенно неуместно! — воскликнула она, вскочив на ноги. Ей удалось удивить Гарри еще раз, в тот момент, когда она заставила себя отвернуться, а не выбежать из класса.
— Почему? — спросил Гарри, стараясь казаться озадаченным, — Ты сказала, что собираешься научить меня? Как это будет работать, без наглядного примера?
— Это не так сложно Гарри, — ответила Гермиона, каким-то образом преодолевая свое желание убежать, — Ты просто мягко обхватываешь его рукой, а затем двигаешь вверх и вниз.
— Правда, — ответил Гарри, обхватывая рукой свой стволик. Неудивительно, что его тело быстро отреагировало, и вскоре его пальцы обхватывали полностью эрегированный стояк.
— Я делаю это, но ничего не происходит, — сказал он.
— Что значит, ты делаешь это? — пробормотала она в недоумении, инстинктивно поворачиваясь к нему, и только тогда ее глаза встретились с его обхваченным рукой у основания членом в полном размере. Ее глаза расширились от шока, и Гарри с интересом отметил, что ее взгляд задержался на несколько секунд, прежде чем она повернулась обратно.
— Итак, я все делаю правильно? — спросил Гарри, на этот раз не потрудившись скрыть своего веселья, полагая, что Гермиона не заметит этого.
Несмотря на это, она всё же пробормотала в ответ:
— Да, тебе просто нужно продолжать в том же духе некоторое время, пока не наступит извержение.
Затем, не дожидаясь ответа, она выбежала, оставив Гарри одного. Он подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что она далеко, затем начал смеяться, натягивая боксеры, не в силах сдержать любопытство, закравшееся в его сознание.
Как далеко он сможет зайти, прежде чем она сломается?
***
Когда несколько часов спустя Гарри вошел в общую комнату, он обнаружил Гермиону, сидящую в углу, погружённую в книгу с головой, словно она пыталась отгородиться от остальных студентов. Гарри подошел к ней, с намерением не позволить ей изолироваться. По крайней мере, после того, как она нарушила его эмоциональную изоляцию по просьбе Дамблдора, доказав, что ее больше заботят слова директора, чем их дружба. Все, что она делала в этом году, например, манипулировала им, чтобы он возглавил Отряд Дамблдора, устроив ему засаду с группой студентов в Кабаньей голове, доказывало, что у нее искаженное представление об их дружбе. А Гарри без проблем использовал её в свою очередь.
— Гермиона, удели мне немного времени?
Когда она подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, ему не понадобилась легилименция, чтобы понять, что она смертельно смущена. Вероятно, из-за того, что она снова и снова прокручивала в голове их последнюю встречу.
— Я не уверена, — пробормотала она, — Я сейчас занята.
— Пожалуйста, Гермиона, это очень важно, — сказал он, не сводя с нее взгляда, пока она не кивнула в знак согласия.
— Отлично, иди за мной, — добавил он, выпрямившись и выйдя из комнаты, не дождавшись ответа. Он шел быстро, зная, что Гермиона следует за ним по ступенькам. Свернув, он вошел в класс, который заранее подготовил, и сел в кресло, держа в руке свою палочку.
Заметив движение двери, он послал в ее сторону заклинание конфундус, недостаточно мощное, чтобы быть совсем невидимым, но тщательно сформированное, чтобы ослабить ее волю. Это не повлияет больше, чем пара кружек пива, но Гарри чувствовал, что ему нужно какое-то преимущество для следующего этапа его плана, когда он попытается подтолкнуть Гермиону чуточку дальше. Он обрадовался, когда заклинание подействовало на неё, оставляя девушку в неведении, и проникая глубже в ее разум.
— Гарри, что случилось? — спросила Гермиона. Её беспокойство возобладало над смущением.
— Дело в разговоре, который мы вели сегодня днем, — ответил Гарри, с забавой наблюдая за тем, как смущение почти мгновенно одержало верх над другими эмоциями.
— Я сделал все так, как ты сказала, но ничего не произошло.
— Как? — спросила Гермиона. Гарри решил, что это хорошая возможность быстро довести ее до предела, и потянулся к своим брюкам.
— Гарри! Что ты делаешь?! — снова воскликнула она, на этот раз гораздо медленнее отворачиваясь, так, чтобы увидеть, как Гарри спустил трусы, и успеть краем глаза зацепиться за его полуэрегированный ствол. В конце, она всё же отвернулась.
— Я показываю тебе проблему, — ответил Гарри тоном, не терпящим возражений.
— Может быть, тебе стоит обратиться к мадам Помфри? — сказала она.
— Я не могу, — ответил Гарри, обхватывая рукой свой конец, — Что, если Амбридж имеет доступ к медицинской карте. Представляешь, что будет, если она узнает о моей проблеме?
— Ты прав, — пробормотала Гермиона, а затем замолчала почти на минуту, прежде чем вздох разрушил тишину.
— Хорошо, я помогу, — сказала она, — Как насчет того, чтобы ты описал, происходящее, а я попытаюсь помочь.
— Тебе не нужно поворачиваться спиной. Я тебе доверяю, — сказал Гарри, стараясь говорить серьезно, а не весело.
— Все в порядке, — ответила Гермиона. Её голос был напряжен, — Будет лучше, если я останусь так. Теперь опиши мне, что ты делаешь?
Гарри пришлось использовать все свои способности к окклюменции, чтобы не дать своему другу подняться полностью, когда он обхватил его пальцами.
— Моя рука вокруг моего конца, — пробормотал он, — Я двигаю вперед-назад, но это не помогает. Он все еще мягкий.
— Попробуй чередовать со сдавливанием, может, это поможет? — посоветовала Гермиона, ее дискомфорт был очевиден по ее тону, но, что интересно, это была не единственная эмоция, которую Гарри смог выделить.
— Все еще не работает, — сказал Гарри, — Это смешно! — воскликнул он, — Может быть, со мной что-то не так? — добавил он, а его тон выражал отчаяние.
— С тобой всё в порядке, Гарри, — убежденно ответила Гермиона.
— Правда, — с горечью ответил Гарри, — Это не похоже на правду.
Она вздохнула в знак покорности, и он почувствовал, как его ствол вспыхнул в тот же миг. Он сосредоточился на окклюменции, заставляя свой член уменьшиться в размерах, прежде чем Гермиона успела повернуться. Меньше всего ему хотелось, чтобы она увидела его в полный рост, прервав весь спектакль. Когда она повернулась, ее глаза смотрели гораздо выше его груди.
— Дай мне тогда попробовать, — смиренно пробормотала она, подойдя к нему, но мысленный зонд подсказывал, что не он один в восторге от такой перспективы. Она придвинула стул рядом с ним и села.
— Попробуй еще раз, и дай понять, что ты делаешь не так.
Гарри крепче обхватил свой аппарат и сделал несколько пробных рывков, его ствол начал расти, несмотря на контроль, который он пытался установить. К счастью, ему удалось не дать ему вырасти слишком сильно.
— По сравнению с тем, что было минуту назад, стало лучше, но, похоже, это не работает так, как должно работать, — сказал Гарри напряженным голосом, радуясь, что ему удалось сбить ее с толку. В противном случае, она бы уже обругала его за это представление.
— Почему бы тебе не показать, как это нужно делать?
— Гарри! — снова воскликнула она в знак протеста, но ей не удалось скрыть заинтересованный взгляд, устремленный на его вал, также, как и пылающий румянец на щеках. Гарри улыбнулся, забавляясь энтузиазмом, который она пыталась скрыть. Блеск в ее глазах был слишком ярким. Похоже, его заклинание, направленное на ослабление воли, сработало идеально.
— Пожалуйста, Гермиона. Ты мой лучший друг, и единственная, кому я могу доверять, — сказал Гарри, нарочно немного сбавив тон. Он знал, что ее гордость превыше всего, и он был более чем готов злоупотребить ей, если это закончится тем, чего он хочет.
Гермиона вздохнула в ответ:
— Дай мне попробовать, — пробормотала она, не в силах скрыть весь свой интерес. Гарри отдернул руку, позволяя ей обхватить основание члена. Ему пришлось положиться на свой многообещающий ментальный контроль, чтобы не выпустить вздох, в тот момент, когда он почувствовал ее мягкую руку вокруг своего приятеля.
«Вздох или усмешку» — мысленно поправил он себя, наблюдая, как Гермиона увлечённо изучает его мужской орган. Ее рука движется вверх и вниз в неуверенном ритме, её увлеченность усиливалась по мере того, как его ствол увеличивался в размерах. Удовольствие превозмогало над его навыками окклюменции.
Гермиона не могла не бросить удивленный взгляд в сторону его причиндала, который вырос настолько, что ее рука не могла сомкнуться вокруг него. Гарри лишь ухмыльнулся. Очевидно, Гермиона не знала о причине его предпочтений в мешковатых штанах.
— Какие-то проблемы? — спросил он, даже не пытаясь скрыть своего веселья.
— Нет, ничего, — ответила она, уходя от его взгляда. Не так быстро, чтобы он не успел установить контакт с ее глазами, уловив смущенное восхищение, окрашенное возбуждением, но сдерживаемое самообладанием.
«Раздражает», — подумал Гарри, — «Что она контролирует свои чувства до такой степени даже с учётом заклинания, ослабляющего ее волю».
Ему хотелось, чтобы он мог достать свою палочку, не привлекая внимания, но, к сожалению, это было невозможно.
Вместо этого он позволил себе расслабиться на своем сиденье, наблюдая за тем, как ускоряются ее движения по мере того, как ее первоначальная неловкость начала таять под воздействием возбуждения. Её руки всё ещё медленно двигались по его стволу, но в её движениях появилась плавность, от которой приятные мурашки пробегали по его телу. Этого было достаточно, чтобы он мог положиться на свою окклюменцию, и предотвратить преждевременное извержение. Ее рука ощущалась совсем не так, как его собственная — удовольствия было намного больше. Однако ей удалось преодолеть его магически усиленное сопротивление, когда ее пальцы коснулись головки его ствола, вызывая новую волну экстаза, намного превышающую обычную.
— Это невероятно! — застонал он. Несмотря на все усилия, удовольствие вскоре стало слишком велико.
Его слов было достаточно, чтобы она подняла взгляд и встретилась с его глазами. Тревога ясно читалась в них. Гарри запаниковал, поняв, что его слова вывели ее из зоны комфорта. Запаниковав сильнее, он поступил необдуманно, и инстинктивно направил в её сознание очередной посыл легилименции, прочитав мысли о том, что она планирует прекратить «лечение».
«Это неприемлемо» — вскричала темная часть его души. Он поступил рефлекторно, заставив часть удовольствия, которое он испытывал, проникнуть в ее разум, не задумываясь, подействует ли легилименция так как должна.
Результат был шокирующим. Он почувствовал, как его разум соединяется с ее разумом, проталкивая волну удовольствия в неё. Это был не очень эффективный процесс, большая часть эмоций рассеялась на середине пути, но то количество, которое ему удалось протолкнуть, сотворило необходимый баланс. Она снова отвела взгляд, ее лицо раскраснелось от возбуждения, и она продолжила напор.
Ее первоначальная неуклюжесть начала таять, ее движения участились, когда на кончике его члена появилась семенная жидкость. Она задыхалась, завороженно наблюдая за его реакцией, и забыла о своей сдержанности. Ее ритм, чередующийся между медленным и быстрым, подталкивал Гарри на край, но ему все еще удавалось сохранять достаточный контроль, чтобы не допустить преждевременной эякуляции. Прошло еще несколько минут, прежде чем он почувствовал, что готов, и тогда он ослабил контроль.
— Гермиона, что-то происходит, — пробормотал он, пытаясь остаться в образе.
Ему не стоило беспокоиться. Гермиона была занята, наблюдая за его членом, который разбрызгивал свое семя на несколько футов вокруг. Она поднесла другую руку, поймав немного по пути, и несколько секунд зачарованно играла ею между пальцев, прежде чем вспомнила, в какой именно ситуации она находится.
— Я опаздываю в патруль! — воскликнула она в панике, когда дурман наконец рассеялся. Осознание того, что она сделала, поразило ее.
Не говоря ни слова, она бросилась прочь, оставив позади очень довольного Гарри Поттера. Он не пытался остановить ее, и не только потому, что это принесло бы вред в данной ситуации. Нет, ему нужно было изучить случайно открывшуюся новую способность, которая позволяла ему манипулировать эмоциями.
У него было предчувствие, что это изменит его жизнь.
========== Часть 2 ==========
Следующие несколько дней прошли для Гарри быстро, погрузившись во внеклассную учёбу, делая все возможное, чтобы отточить свои умственные способности. После его случайного открытия манипулирования эмоциями, эти навыки стали слишком важны, чтобы их игнорировать, и не только потому, что это давало ему возможность противодействовать окружающим его людям, но и потому, что он видел возможное применение в боевых условиях. Прилив необоснованной уверенности или потоп паники могут стать причиной победы или поражения.
Другой мыслью, которая занимала его голову, была Гермиона. Её попытки вести себя так, будто ничего не произошло, были весьма забавными, особенно то, как она периодически краснела без видимой причины, стараясь не смотреть на него ниже пояса. Гарри старался вести себя естественно, давая ей возможность смириться с произошедшим, но не из великодушия, а потому, что давить на неё на этом этапе было бы контрпродуктивно.
Вместо этого он изо всех сил старался игнорировать попытки Амбридж и Малфоя разозлить его. Он не боялся отчисления или потери баллов. Ему хотелось, чтобы Гермиона поверила, что её “помощь” положительно повлияла на его способность управлять гневом. И он тщательно следил за тем, чтобы его смена настроения не длилась дольше двух дней. В конце концов, не было смысла облегчать работу Гермионе. Не после всего того, что она натворила в этом году, обращаясь с ним как с марионеткой, которой можно манипулировать.
Именно поэтому он сейчас стоял на ногах во время урока защиты от тёмных искусств, и описывал сходство Амбридж с розовой лягушкой после очередного её колкого высказывания о Хагриде.
— Останетесь после уроков, Поттер! — крикнула она. На этот раз её покровительственная уродливая ухмылка исчезла.
Он с удивлением обнаружил, что окклюменция также помогает ему придумывать хорошие оскорбления. Сохраняя холодный рассудок, он гораздо лучше раскрывал свой творческий потенциал. Ему не терпелось применить эти навыки против мерзкой летучей мыши, выдававшей себя за профессора зельеварения.
Через минуту Амбридж отпустила класс. Гарри первым выбежал из кабинета, бросив назад взгляд, проверяя, следует ли за ним Гермиона.
— Хорошо, — пробормотал он, когда убедился, что это так.
Он двинулся по коридорам в быстром темпе, достаточном, чтобы Гермиона не успела его догнать, прежде чем он достигнет одной из секций замка, практически безлюдной.
— Гарри, подожди, — крикнула Гермиона.
Гарри проигнорировал её, вместо этого он шагнул в классную комнату, его палочка уже была в руке, устанавливая временную защиту вокруг комнаты. Его впечатлило воздействие заклинания, которое он применил к Гермионе несколько дней назад, но понимал, что подловить её напрямую было рискованно, поэтому искал альтернативные варианты. Ещё одного визита в запретную секцию хватило, чтобы найти способ для достижения нужного эффекта. К сожалению, на практике его не часто применишь. Это было заклинание средней мощности, достаточное для дестабилизации матрицы заклинаний, но для его целей оно подходило идеально.
Он как раз закончил использовать конфундус, немного более сильный, чем тот маломощный вариант, который применялся ранее, но все еще довольно слабый, именно в тот момент, когда дверь распахнулась, и девушка шагнула внутрь. Он едва успел спрятать свою палочку.
— Ты должен держать себя в руках, — выговорила Гермиона, пытаясь отдышаться.
— Я знаю, — сказал Гарри, пытаясь изобразить сожаление, — Я пытался, но её постоянных оскорблений в адрес Хагрида было уже чересчур много.
Гермиона вздохнула, придвигая кресло поближе.
— Гарри, что ты собираешься делать? Ты не можешь продолжать противостоять ей.
Он подавил желание выпустить свой гнев, вместо этого нацепив маску задумчивости.
— Я делаю всё возможное, и последние два дня у меня действительно получалось, но, похоже, сегодня мой гнев вернулся.
Гермиона была достаточно умна, чтобы прикинуть временные рамки, и выяснить причину этих двух спокойных дней. Это Гарри понял, не погружаясь в её мысли, а по багровому румянцу, вновь проступившему на её лице.
— Ты повторил… то, чему я тебя учила? — сумела пробормотать она. Её голос был едва громче шепота.
— Я пытался, — пренебрежительно ответил Гарри. — Но почему-то это не дало того же эффекта, когда я был один.
Он не знал, смеяться ему или злиться, когда Гермиона кивнула, показывая, что она сразу же поверила его нелепому оправданию. Это способствовало его цели, но раздражало. Видеть какого Гермиона низкого мнения о нем. Она считала, что он был настолько глуп, что не справился с мастурбацией. Даже с помощью конфундуса это должно было бы быть непростой ложью, но она поверила, не моргнув и глазом. Он лишь пренебрежительно пожал плечами, когда её эмоциональный конфликт снова вырвался на поверхность. Явное пренебрежение его способностями побледнело на фоне возможности получить ещё одну порцию «работы ручками».
— Понятно, — пробормотала она, — Гарри, тебе нужно больше стараться. После ухода Дамблдора некому защитить тебя от Амбридж. Тебе нужно сохранять спокойствие и перестать провоцировать её.
Ему стоило большого труда сдержать усмешку. Не похоже было, что Дамблдор сделал что-то, чтобы действительно защитить его, когда он был здесь. Возможно, он упустил значение многих событий, произошедших с ним, когда он был студентом, но, проанализировав их еще раз с помощью окклюменции, он увидел, что ни учителя, ни Дамблдор не сделали ничего, чтобы действительно сберечь его, предпочитая сидеть сложа руки и бездельничать. Ни когда по коридорам бродил смертоносный василиск, ни когда он был призван на смертельный турнир в рамках очевидного заговора. Более того, они были готовы превратить школу в ловушку для Волдеморта, не заботясь о возможных последствиях, когда Гермиона едва не оказалась в лапах тролля.
— Я знаю, Гермиона, — решил сказать Гарри после недолгой внутренней дискуссии. — Я делаю все, что в моих силах, но это просто не работает.
Она кивнула:
— Ты не пробовал воспользоваться каким-нибудь вспомогательным средством. Может быть, какие-нибудь журналы? Я не думаю, что в магическом мире они есть, но, возможно, кто-то из мальчиков приобрел их в мире маглов.
— Слишком рискованно. Представляешь, какая будет катастрофа, если Амбридж поймает меня с чем-то подобным.
Гермиона кивнула.
— Верно подмечено. Это будет катастрофа, — Она остановилась на минуту. — Но как мы собираемся разрешить эту ситуацию?
— Может быть, ты поможешь мне еще раз? — с энтузиазмом сказал Гарри, а затем, прежде чем она успела сформулировать свой ответ, он сменил выражение лица, показывая уныние.
— Забудь об этом. Я не могу просить тебя сделать что-то подобное. Это слишком.
Злоупотреблять эмоциями было полезно даже без возможности магического манипулирования ими. Ему следовало бы знать, ведь он всю жизнь был легкой мишенью для подобных трюков, пока не достиг просвещения с помощью окклюменции. Гарри встретился взглядом с её взором, прежде чем послать ментальный зонд для считывания эмоций - смесь шока и жалости, подчеркнутого порцией возбуждения, и явное отсутствие подозрений, благодаря установленному им заклинанию. Вышло сложновато, но он подхватил её эмоции достаточно хорошо, уменьшив при этом шок и усилив возбуждение.
Он не мог сделать ничего, кроме как изменить напор различных мыслей. Уменьшить шок и немного подогнать возбуждения было достаточно, чтобы изменить её ответ. Вместо решительного “нет” он получил неопределенное молчание, которое превратилось в неохотный кивок, когда он взглянул на неё своими щенячьими глазами.
— Ты хороший друг, Гермиона, — сказал Гарри, неожиданно обняв ее. Его руки крепко обвились вокруг её талии. Она на мгновение застыла в шоке, но ее руки обхватили его в ответ, под действием возросшего возбуждения.
Через несколько секунд Гарри вырвался из объятий и потянулся к поясу, не обращая внимания на румянец, появившийся на лице Гермионы. Он стянул брюки и трусы, обнажив свой наполовину вставший, предвкушающий продолжения орган. Гермиона уже собиралась сделать шаг к нему, когда он поднял руку, останавливая её движение.
— Что-то случилось, Гарри?
Он улыбнулся с притворной застенчивостью:
— Я подумал, может быть, я попробую сделать это сам?
Она выглядела смущенной, и, что более важно для него, с промелькнувшим в глазах разочарованием.
— Тогда почему ты пригласил меня сюда?
— Когда я говорю “сам”, я не имею в виду, что полностью без твоего участия. Я думаю, это сработает, если ты окажешь мне некоторую визуальную помощь.
Гермиона покраснела, когда до неё дошел смысл сказанного. Она выглядела нерешительной.
— Я не знаю, Гарри. Может быть, это слишком.
Гарри ничего не сказал, только указал на свой вал, выставленный напоказ, и усилил её возбуждение ещё одними импульсом легилименции.
— Но… — пробормотала она, пытаясь привести контраргумент. Гарри видел, что требуется последний толчок, чтобы сломить её сопротивление, поэтому он оборвал её прежде, чем она успела произнести второе слово.
— Ну же, Гермиона, мы же друзья, верно? И это не будет неправильно, раз ты без проблем смотришь на мой член последние несколько минут.
Её лицо залил румянец. Она удивилась, что её продолжительный взгляд в сторону его конца не остался незамеченным. Затем она покорно вздохнула, но Гарри проигнорировал проявление её пассивности, обратив внимание на пальцы, которые были заняты расстегиванием мантии. Её действия не смущали, ведь он мог легко прочитать ее настроение с помощью магии. Возбуждение стремительно нарастало ещё до того, как Гарри сделал небольшой толчок в нужном направлении.
После этого вожделение окончательно перешло все границы, без возможности скрыть его. Её губы были слегка приоткрыты, пропуская учащенное дыхание. Привлекательно влажные, благодаря языку, что время от времени высовывался, избавляя их от сухости. Гарри не мог дождаться, когда эти губы обхватят его член в попытке довести до кульминации. К сожалению, времени для этого было недостаточно, поэтому Гарри отложил этот образ, сосредоточившись на том, как её мантия коснулась земли, обнажив юбку и блузку под ней. Обе бесформенные и непривлекательные.
Движение её пальцев замедлилось, когда дело дошло до блузки. За этим было бы приятно наблюдать, если бы она затягивала свои действия с чувством эротического предвкушения, а не банальной застенчивостью, поэтому он решил решить эту проблему. Гарри постучал ногой, подкрепляя нетерпеливый знак резким импульсом легилименции, вызывая у неё чувство вины. Её глаза расширились от шока, в тот момент, когда пальцы быстро перебирали пуговицы. Этого импульса хватило, чтобы избавить девушку от блузки за пару секунд, юбка последовала за ней мгновением позже, оставив её в простом нижнем белье, вид которого был не лучше на фоне толстых колготок, что она носила.
Но у Гарри не было времени сокрушаться по поводу уродства нижнего белья, его больше интересовал её необычайный отклик. Её реакция оказалась намного сильнее, чем он ожидал, по сравнению с той силой, которую он вложил в заклинание. Он посмотрел ей в глаза и отправил еще один импульс в её разум, на этот раз, чтобы выяснить причину такого воздействия.
Результат оказался интересным. Насколько он мог судить, её разум интерпретировал чувство вины в наиболее приемлемую форму, как результат разочарования в авторитетном человеке. И это подавляло всё остальное, потому что уважение к авторитетным фигурам было основным принципом её личности. Этого принципа было достаточно, чтобы игнорировать своего друга большую часть лета после того, как его пытали и изуродовали, не говоря уже об использовании в ритуале воскрешения самого страшного волшебника в современной истории, который затем объявил Гарри своим заклятым врагом. И всё это она сделала только потому, что бородатый засранец вежливо её попросил. В обычной ситуации это вызывало раздражение, но Гарри не преминул воспользоваться этим знанием в своих интересах, в конце концов это не будет иметь большого значения после всего того, что он натворил.
— Хорошо, — сказал он, подтолкнув небольшое чувство удовлетворения к тому, что она уже испытывала. Улыбка сменила её прежнее паническое выражение, но только до следующей фразы.
— Теперь лифчик, — сказал он, обхватывая пальцами свой конец и начиная осторожно водить по нему, постепенно приводя к полной боевой готовности. Всё это несмотря на его окклюменцию.
Она колебалась, склоняясь к тому, чтобы не снимать его. В это время Гарри послал еще одну вспышку чувства вины в её сознание. Её руки непроизвольно поднялись, желание угодить превозмогло над здравым смыслом, и после недолгой борьбы лифчик постигла та же участь, что и остальную одежду, обнажив первую пару настоящих грудей, которые Гарри когда-либо видел. И они были изумительными. Могли посоперничать с теми, что он видел в журналах. Достаточно большие, чтобы с трудом уместиться в его ладонях, красивой формы, без малейшего намека на провисание. Её соски, окруженные маленькими розовыми ареолами, так и просили, чтобы кто-то обхватил их губами. Вслед за этим она спустила колготки, позволяя ему насладиться видом её ног. Его рука ускорила темп движений по его «товарищу», пока он наслаждался этим зрелищем, а другая сделала жест ниже её талии, напоминая, что есть еще одна деталь, от которой стоит избавиться.
— Гарри… — пробормотала она. Её голос был полон противоречий, даже последняя «порция вины» не смогла убедить её снять трусики.
Он недолго пораздумал над тем, как вызвать еще одну волну вины в её сознании, но потом предпочел взять себя в руки. Хоть идея увидеть её во всей красе и была заманчивой, всё же его техника манипуляции сознанием была чисто экспериментальной. Он не знал, рискует ли он уничтожить все достижения, которых добился, толкая её дальше. И это, не говоря уже о том, что были и более серьёзные риски, такие как необратимое повреждение разума.
Он решил действовать консервативно.
—Хорошо, — сказал он, стараясь говорить, как учитель, который соглашается с предложением ученицы, не потому что это хорошая идея, а потому что ему надоели иррациональные аргументы. Тон почти сработал. Руки Гермионы на секунду задержались на трусиках. Это усилило его надежду, что она собирается сделать следующий шаг, но стыд оказался сильнее желания угодить тому, кого она считала авторитетом, и её руки снова опустились вниз.
— Подойди хотя бы чуточку ближе.
Стремясь исправить то, что считала ошибкой, она сделала несколько шагов, пока они не оказались всего в метре друг от друга. Это было гораздо лучше, чем ранее, но он хотел, чтобы она была еще ближе, поэтому он указал ей на стол рядом с тем, за которым сидел сам. На этот раз её шаги были гораздо медленнее, но, тем не менее, она последовала его указанию и села рядом с ним.
— Так подойдёт? — спросила она. Ее голос дрожал, но, заглянув в её сознание, можно было понять, что возбуждение сыграло в этом не последнюю роль.
— Намного лучше, — великодушно ответил он, и на её лице расцвела улыбка.
Он ослабил хватку вокруг своего члена и замедлил темп, поскольку даже с окклюменцией было трудно удержаться кончить, когда на расстоянии вытянутой руки находилась пара потрясающих грудей, умоляющая уделить им должное внимание.
Он позволил минуте пройти в тишине, а затем свободной рукой схватил её за грудь.
— Гарри! — воскликнула она, застигнутая врасплох внезапным движением, но не подавая признаков того, что собирается отстраниться.
— Что? — ответил он ровным тоном, сжимая её манящую плоть. — Это ведь справедливо, правда?
— Какая справедливость!? — сказала она. Причем второе слово прозвучало гораздо громче, когда он сильнее сжал её грудь.
— В прошлый раз ты играла со мной, поэтому в этот раз я поиграю с тобой, — объяснил он, избегая того факта, что именно он попросил о помощи.
Она открыла рот, собираясь поднять эту тему, но у Гарри был хороший способ предотвратить спор. Его пальцы сместились, схватив её сосок. Он сжал его, усиливая ощущение удовольствия еще одним мысленным толчком, превратив её слова в удивленный стон, который эхом отозвался между стенами.
— Осторожно, Гермиона, мы же не хотим, чтобы кто-нибудь услышал шум и вошёл сюда? — сказал он, не в силах сдержать ухмылку, появившуюся на его лице.
К счастью, Гермиона была слишком отвлечена своей собственной реакцией, чтобы заметить это.
Она выглядела встревоженной от перспективы быть застуканной в таком состоянии, и это дало Гарри дополнительное преимущество. Он заставил её замолчать на несколько секунд, а использованное время, потратил, чтобы погрузить свои пальцы глубже в податливую плоть, тщательно подкрепляя ощущения мысленными посылами удовольствия при каждом повторении. Похоже, это сработало, как он и хотел, поскольку Гермиона продолжала держать рот закрытым даже после того, как преодолела шок. Это доказывало, что посылы действовали. Пару раз её губы приоткрывались, но только для того, чтобы издать приглушенный стон.
Его возбуждение нарастало, и Гарри начал сильнее наяривать свой шланг, поскольку желание достичь кульминации становилось всё более острым. В голове он прокручивал несколько сценариев: грубо сорвать с неё трусики или спустить на её грудь после того, как она встанет на колени. Но желание перестраховаться возобладало. В конце концов, она всегда была рядом. Не было необходимости торопиться, ведь он мог насладиться каждым этапом своей игры в полной мере.
Тем не менее, это не означало, что он был готов закончить все без озорства. Гарри направил свой ствол на её торс, прежде чем воскликнуть:
— Я уже почти!
Она на секунду расслабилась, радуясь, что её испытание наконец-то закончилось, а затем заметила, куда смотрел его конец.
— Гарри, нет! — закричала она, но было уже поздно.
Первые капли полетели в её сторону, и Гарри старался, чтобы остальные последовали тем же путем. Вскоре, несмотря на нежелание, её живот был покрыт семенем, а значительная часть попала на трусики.
— Прости, Гермиона, — сказал Гарри смущенно. Точнее, попытался выглядеть виноватым, но не смог подавить самодовольство. Мужская радость от того, что его семя покрывает сексуальную женщину, переполняла его.
— Позволь мне убрать это, — сказал он и достал свою палочку, наколдовав салфетку, и затем наклонился к её телу.
Прежде чем она успела понять, что происходит,Гарри уже был у её живота, бегло вытирая его, а затем перешел к трусикам и начал ласкать клитор, почти не притворяясь, что всего лишь вытирает свои выделения.
— Гаррррииии! — попыталась сказать она, но тут же снова застонала, когда он стал безжалостно теребить её клитор, усиливая ощущения с помощью своих умственных приёмов. К сожалению, он не смог заставить её кончить, но прилив удовольствия, которого она достигла, всё равно был лучше, чем он мог ожидать.
Гарри отстранился:
— Прости, Гермиона, — сказал он, — Теперь ты снова чистая.
— Все в порядке. — сказала та после минутной нерешительности. Конечно, это было далеко не нормально, но её разум, одурманенный смесью вины и удовольствия, был не в состоянии сформулировать или даже понять, почему это так.
— Спасибо, Гермиона, — сказал Гарри. — Ты действительно мой лучший друг.
Это заявление было бы более искренним, если бы одна из его рук не обхватывала писюн, поглаживая его, пока глаза исследовали тело Гермионы.
— Я лучше пойду, пока нас никто не нашёл. Увидимся в общей комнате.
— Увидимся, — пробормотала Гермиона, когда Гарри быстро оделся и ушел.
На губах Гарри играла уверенная улыбка. Когда он закрывал дверь и оставил её одну в классе, его мысли уже были обращены к следующей проблеме. Как лучше всего узнать пределы его новой силы?
