КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Потеряшкино счастье [Николай Николаевич Прокудин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Николай Николаевич Прокудин Потеряшкино счастье

Кругосветное путешествие Юляшки-Потеряшки. Книга 2


Пролог

Юные друзья! Надеюсь, что вы уже прочли первую книгу о приключениях маленькой девочки Юляшки-Потеряшки. А для тех, кто-то еще не читал, кратко расскажу её содержание. В начале нашей истории маленькая Юля знакомится с чудо-изобретением и путешественником — роботом Мерцалкиным, электронный мозг которого помещен в старый телевизор. Девочка и робот отправляются в путешествие на поиски пропавших Юлиных родителей. Друзья проникают на корабль «Жемчужина», где знакомятся с хитрым котом Василиском, попугаем Гогелем, мудрым крысом Амадеусом. Все животные говорят и думают, благодаря дару обретенному после катастрофы в Бермудском треугольнике. Этим судном управляет капитан Шромм и небольшой дружный экипаж. Вскоре на корабле появляется нежить — корабельный Сева Рябоконь.

Корабельный — это нечистая сила, привидение, которое обитает на корабле. Однажды Потеряшку и её друзей похищают настоящие пираты, чтобы продать говорящих животных в цирк. Первая книга завершается освобождением из плена храброй Юлечки и всех ее друзей. А что же было дальше? Итак, читайте и вы узнаете, чем закончилась эта необыкновенная история, полная опасностей и приключений, захватывающих и невероятных.

Глава 1. Капитан Сева Рябоконь

Едва подводная лодка погрузилась на глубину, как корабельный Сева уже стоял на капитанском мостике и поправлял большую капитанскую фуражку, которая была ему явно великовата.

— Итак, командовать яхтой буду я! Возражения есть?

Никто и слова не успел сказать, как Сева уже распорядился:

— Значит, так: яхту назовем «Потеряшка»!

Гогель приоткрыл было клюв, но Сева снова опередил его:

— Экипаж, слушай мою команду! Кот! А ну живо на мачту! Проверить такелаж и закрепить парус! Попугай! Быстро занять место впередсмотрящего! Крыс! Марш на камбуз! Мерцалкин — бегом в радиорубку! Настроить связь, а потом тоже на камбуз! Приступить к исполнению! А я — к штурвалу!

Василиск сильно удивился тону, которым Сева отдавал приказы. Это был другой, никому не известный Сева — высокомерный, надменный и заносчивый. Сева Рябоконь стоял на капитанском мостике и смотрел сверху вниз на изумленных товарищей. И только кот ничуть не смутился, потому что долго жил среди матросов, а матросы как известно, народ крутой и за словом в карман не лезут. И не таких грубиянов видал.

Василиск отполз к мачте, потом упер лапы в бока и издали завопил:

— Эй, ты, чудище бестелесное! По какому праву ты здесь раскомандовался? Ты почему так грубо разговариваешь с товарищами? Верно говорят, хочешь узнать человека — дай ему власть! А ты еще и человек-то не настоящий. Подумаешь, приведение корабельное! — Шерсть на загривке у кота встала дыбом, и он громко заурчав, продолжил:

— Мы же твои друзья! Забыл, кто тебя подобрал-приютил, бездомного?

Сева Рябоконь на минуту растерялся, но тут же нашёлся и миролюбиво добавил:

— Извини, конечно, может быть, я перегнул палку, Василиск! Но по-иному вашим братом командовать нельзя!

— Каким еще братом? — насторожился кот. — У меня нет никаких братьев! Я круглый сирота, живу без семьи, я — кот-одиночка.

Юляшка тоже подозрительно посмотрела на Севу и спросила:

— А когда это, интересно, ты научился командовать кораблем?

— Научился — это еще мягко сказано. Не научился, а скорее насобачился, — поправил ее Василиск. (Наш корабельный кот, как, впрочем, и все коты на свете, очень недолюбливал собак.)

Корабельный с важным видом поправил свою сваливающуюся на глаза фуражку и ответил:

— Я же не сразу стал привидением! Двести лет тому назад я служил капитаном большого парусника! А потом… я точно не знаю, что именно произошло, но я почему-то стал таким как теперь — корабельным….

— Ты что же, когда командовал моряками, был таким, как сейчас — лохматым и небритым? — усомнился Гогель. — Я таких капитанов никогда не видел, а мне уже лет сто. Настоящий капитан должен быть подтянут и аккуратен.

Корабельный насупился, состроил обиженную мину и мгновенно исчез — он снова стал невидимкой.

— Эй, Рябоконь! Живо прекрати дурачиться! Сейчас же вернись в человеческий облик, — закричал Амадеус и напал на Василиска: — Ну, какой же ты глупый кот! Хватит пререкаться! Кто из нас, кроме Севы, умеет управлять штурвалом? Ты, что ли?

Кот ничего не ответил, презрительно фыркнул и нехотя стал подниматься по мачте, выполняя приказ новоиспеченного капитана.

Снизу, откуда-то из пустоты, раздался насмешливый голос невидимого Севы:

— Аккуратнее, киса, когтями ненароком паруса не порви!

Василиск даже зашипел, мяукая от досады, но продолжил свой путь наверх. Кот не забыл уроки капитана Арнольда Вольдемаровича Шромма: дисциплина прежде всего.

— На корабле должно быть единоначалие! — с этими словами Сева материализовался из воздуха, одернул на себе дырявую тельняшку, вытянулся как струна и расправил худые плечи: — Да поймите, сухопутные вы, балбесы, порядка не будет — быть беде…

Чуть позже, когда все разошлись по местам, корабельный озадаченно посмотрел на Юлю: какую же работу ей можно доверить?

— Потеряшка! А тебя я назначаю на должность палубного матроса. Будешь наводить порядок на яхте! Живо найди ведро и швабру и за работу!

— А что за работа?

— Драить палубу! — сурово произнес Сева.

— Прикольно! Что значит «драить»? Мне такое слово не нравится.

— Драить — это мыть палубу так, чтобы была чистой — до блеска!

— Ну почему мне, девочке, досталась самая тяжелая и неинтересная работа! — запротестовала Юля. — Я не хочу драить палубу!

— Ты не девочка, ты — матрос!

— Тогда у меня руки станут «мятые», шершавые как у уборщицы!

— Как не стыдно! Ты не уважаешь труд уборщицы?

— Уважаю, конечно, но… — стала оправдываться Юля. — Но и руки свои тоже жалко.

— Вот что, Потеряшка Забываева! Каждый матрос знает: корабль должен быть чистым.

— Упс! А грязным он, что утонет?

— Ну, может, сразу и не утонет, но далеко не уплывет! Значит, и родителей твоих искать не сможем. Порядок на флоте — это первейшее дело! — важно пояснил Сева. — А порядок сам никогда не приходит! Его надо поддерживать, ежедневно и ежечасно!

Девочка грустно вздохнула и отправилась выполнять приказ строгого капитана. Юля очень хотела найти своих родителей, поэтому больше не спорила. Сева почесал затылок и задумчиво пробормотал:

— Надо будет старое название замазать, а новое красной краской написать!

Юля побродила по яхте и вскоре нашла в кладовой швабру и тряпки. Потеряшка привязала к ручке ведра длинную веревку, бросила его в воду. Затем девочка перегнулась через борт, дождалась, когда ведро наполнится, и вытянула его наверх. Она с шумом вылила воду на палубу.

— Ладно, буду мыть, чистить, убираться, — обидчиво шмыгнув носом, сказала девочка. — Драить, драит, драить…

Сева недовольно покачал головой, натянул сползшую фуражку на лохматую голову и прикрикнул:

— Матрос, воды не жалеть! Почаще полощи тряпку и выжимай.

Юля начала энергично гонять воду шваброй по палубе, рассуждая вслух:

— Обалдеть! Стоит только назначить привидение капитаном, как оно командует и уже доводит настоящего человека до невидимости!

— Разговорчики! — буркнул Сева.

Отдав последние указания маленькому матросу (правильнее было бы сказать — матросочке), корабельный, заложив руки за спину, с важным видом удалился на капитанский мостик.

Глава 2. Чем кормить девочек и животных

Крыс был удивлен и немного растерян, получив назначение на камбуз. Еще бы! Обычно его сородичи попадают на кухню тайком, под покровом ночи, подвергаясь многим опасностям: их ловят коты, истребляют отравой, у норок и у лазеек ставят капканы… а тут, на тебе, крыса-повар! Только подскажите, друзья, как накормить экипаж, если ты не умеешь готовить?

Амадеус открыл дверь и оказался на камбузе пиратского судна. В пустом помещении царило запустение: пахло плесенью, с потолка свисала паутина, по углам валялся мусор. Не камбуз, а настоящий приют для мышей и тараканов.

Большой крыс первым делом вскочил на стол, подтянулся, поднапрягся и открыл иллюминатор. Свежий морской воздух хлынул в помещение, и неприятные запахи тотчас исчезли. Местные мыши и крысы сразу же разбежались по норам.

— Тысяча чертей! — проворчал Амадеус. — Чему только этих пиратов учили родители? Куда смотрела школа?

Крыс взял швабру и совок и принялся убирать. Наконец на камбузе стало чисто. Местным грызунам он суровым голосом велел больше здесь не появляться, однако за это пообещал им регулярно приносить еду в трюм.

Вскоре из радиорубки вернулся задумчивый Мерцалкин. Он быстро настроил свои приборы на нужную радиоволну. Теперь робот мог не сидеть на месте радиста, а так как сам был настоящей передвижной рацией. Вместе с крысом они начали проводить ревизию камбуза и кладовых.

Съестных припасов на яхте оказалось очень мало. Как вы думаете, чем питаются пираты во время плавания? В старину пираты питались в основном рыбой и вяленым мясом! В наше время пища на кораблях стала разнообразнее, благодаря холодильникам, конечно.

Но мясо пираты давно уже съели, а свежей рыбы, чтобы пополнить запасы, они наловить не удосужились. А для неумелого кока отсутствие мяса — настоящая катастрофа.

Амадеус загрустил. Крыс очень любил поесть, поэтому он старался чаще бывать на камбузе. Амадеус с удовольствием наблюдал, как готовит еду и при этом ловко жонглирует посудой кок Шницелев. Но одно дело — наблюдать, как стряпают, и совсем другое — уметь стряпать. На его месте Василиск завопил бы на весь корабль: «Кота-строфа». Однако наш крыс был воспитанный, можно сказать, интеллигентный грызун, поэтому он лишь тихо пискнул:

— Ужас! Это настоящий крыс-шмар!

Крыс стал размышлять. «Каждый член экипажа имеет свой рацион питания: попугай, например, не ест сосиски, а кот ест»… Минут через десять, Амадеус вышел из состояния задумчивости и огляделся. Перед ним стоял мешок крупы, мешок муки, пакеты сухого молока, яичный порошок, а в холодильнике мерзли штук десять хот-догов и дюжина гамбургеров. Разве это еда? Холодные гамбургеры и хот-доги Амадеус с брезгливой миной отнес в трюм голодным мышам и крысам.

Пока Амадеус ходил подкармливать своих сородичей, на камбузе появился помощник — Мерцалкин. Робот извлек из памяти электронную энциклопедию «О вкусной и здоровой пище» и принялся предлагать рецепты различных блюд. С ее помощью они кое-как сумели приготовить нехитрый обед: развели порошковое молоко и залили им кукурузные хлопья. Затем Мерцалкин громко ударил в рынду. Чтоб было понятно юным читателям: рында — это такой сигнальный колокол на корабле.

Первой в кают-компанию прибежала уставшая и запыхавшаяся Потеряшка.

— Юля, быстро садись за стол, — засуетился Мерцалкин.

Девочка уселась на высокий стул и принялась болтать ногами.

— Что ты будешь есть? — спросил робко Амадеус.

— Ничего не хочу! — ответила мгновенно Юляшка-Потеряшка и выскочила из-за стола.

Ответ был естественным для маленького ребенка. Дети часто не понимают, когда они хотят есть, а когда — нет. Вы когда-нибудь, слышали иной ответ от ребенка на предложение поесть? Даже если ребенок голоден, он все равно сначала скажет: «Не хочу»! Мерцалкин крепко взял Потеряшку за руку и усадил обратно на место. Крыс укоризненно посмотрела на них обоих, и уныло спросил:

— Девочка, а ты руки-то мыла?

— Мыла! — уверенно ответила она.

— А почему грязь на пальцах?

— Это не грязь, а загар! — опять соврала Юля.

— А под ногтями тоже загар?

— Вау! Возможно, это пыль! Я руки слишком передраила о палубу…

— Ох, ты и грязнуля! — крыс громко фыркнул, засмеялся и повел Потеряшку к умывальнику. — Нехорошо старших обманывать.

Юля, конечно, обиделась: ну какая же она грязнуля, если целый день чистоту наводит на палубе. Но спорить с Амадеусом не стала.

Юля за секунду вымыла руки и снова села за стол, но юному матросу на месте никак не сиделось, она вертелась на стуле, словно юла или как будто внутри у нее был спрятан электромоторчик. Видя, что из едоков больше никого нет, Юля несколько раз сбегала на палубу, чтобы ударить в морской колокол. Мерцалкин оттащил её от рынды и повторил вопрос: что она будет есть.

— А у вас много чего приготовлено?

— Есть овсянка, овощной бульон, а еще могу предложить рис отварной.

— Фу, не люблю!!! Не хочу!

— А что ты хочешь?

Потеряшка хитро улыбнулась и выпалила скороговоркой:

— Я хочу блинчики с вареньем! Оладушки с медом! Или шоколадный торт с орехами…Вот это клёвая еда!

Действительно, странно, ну почему это так получается, что детям нравится одно, а взрослые предлагают им на обед совсем другое? Услышав про блинчики и оладушки, крыс окончательно расстроился.

— Этого в меню пока нет, — ответил Мерцалкин.

— Тогда неси с камбуза гамбургер и картофель фри…

— Малышка! Питаться гамбургерами — вредно для здоровья. Я их мышам скормил…

— Что ты наделал! — возмутилась Юля. — Вредитель!

— Потеряшка! Кушай лучше овсянку и не капризничай…

— Не-а! Не вкусно! Не хочу. Ешь свою овсянку сам.

Мерцалкин усмехнулся:

— К твоему сожалению, я питаюсь энергией.

— Вот и вырабатывай энергию из овсянки!

Амадеус и Мерцалкин принялись на два голоса убеждать девочку:

— Юлечка! Зато овсянка очень полезна для здоровья! Особенно для твоего молодого растущего организма!

Юля отрицательно покачала головой. Не-а!

— Мой организм и так хорошо растет. Мало того что на «Жемчужине» кок Шницелев одними кашами кормил, так ещё и вы будете меня этой невкусной гадостью пичкать? Нет уж! Дудки! Сами трескайте свою дурацкую овсянку.

— Тогда налью тебе тарелку овощного бульона.

Потеряшка насупилась и поджала губки.

— Радуйся, что не пичкаем рыбьим жиром! — буркнул Мерцалкин. — Тоже, между прочим, очень полезная штука…

— Хм. Спасибо за доброту! А что это такое рыбий жир?

— Рыбий жир-то? Ну-у… это такая полезная штука… — начал было крыс и осекся. Он и сам толком не знал, что это такое.

— Рыбий жир — это такая желтая тягучая невкусная жидкость, примерно как подсолнечное масло, — пояснил Мерцалкин. — Она имеет неприятный запах и противный вкус. Делают его из китового жира.

— Давненько я не слышал про рыбий жир! — проскрипел влетевший в иллюминатор Гогель. — Говорят, что китов запретили бить, вот и нет рыбьего жира. Радуйся этому факту, девочка!

— Ой, я уже радуюсь! Ура! Защитим жизнь китов!

— Тогда сейчас же лопай овсянку, — сказал Амадеус.

— Не хочу!!!

— Заладила: хочу — не хочу. Есть такое слово «надо»! Бери ложку и живо ням-ням!

— Ты со мной обращаешься как с младенцем! — обиделась девочка. — А я, между прочим, по штату теперь палубный матрос!

Крыс подал ей тарелку и ложку. Юляшка сморщила презрительно носик, но так как была всё же очень голодна, то принялась с аппетитом поедать овсянку, приготовленную неумелым коком.

И тут явилось начальство — Сева-корабельный. Новый капитан с порога набросился на крыса:

— Амадеус! Ты почему шумишь? Кто разрешал без команды бить склянки?

Крыс промолчал, а уплетающая кашу Потеряшка, даже с набитым ртом вставила несколько слов:

— Лично я не била никакие склянки! — возразила Юля. — А ты, Амадеус, разве что-то разбил?

— Вот темнота! Тельняшка как у настоящего матроса, а то, что бить склянки означает ударять в рынду каждый час — не знаешь! Какая же ты после этого морячка? — пробурчал корабельный. — Обычная сухопутная девчонка…

Юля, насупилась и молча продолжала есть кашу. Сева видя же, что никто не обращает на него внимания, добродушно спросил:

— Чем будете потчевать капитана?

Но Мерцалкин ответил вопросом на вопрос:

— Мы тебя постоянно кормим, а разве приведения едят? Зачем им пища?

Корабельный вытаращил на него глаза:

— Это я раньше был только невидимым призраком. А сейчас я как обычный моряк несу службу на судне, поэтому мне нужна настоящая человеческая пища! Ну что, кормить будешь?

— Овсянка, сэр! — бесстрастно произнес Мерцалкин фразу, недавно услышанную им во время телевизионной трансляции всем известного фильма.

— И всё? — возмутился Сева.

— Так точно! Не нравится? Тогда объясните, чем питаются настоящие приведения…

— Корабельные едят все, что попадется. Конечно же, мы не привереды, но больше всего любим мясо.

Крыс ухмыльнулся и ответил:

— Сева, жуй, что дают, разносолов на столе нет.

Рябоконь задрожал всем телом, побагровел и опять начал мерцать.

— Крыс, ты как разговариваешь с капитаном?!

— Эх, Сева! Это ты на капитанском мостике капитан! А за столом ты просто едок.

Корабельный от возмущения потерял дар речи, ведь в кают-компании капитан тоже старший! Но передумал злиться и произнес с достоинством:

— Кок! Подайте мне, сэру Рябоконю, овсянку! Будьте любезны!

— Слушаюсь, милорд! — с достоинством ответил крыс и поставил тарелку с кашей перед капитаном.

Последним к столу явился кот. Сидя на мачте он задумался о смысле жизни, и поэтому не слышал ударов колокола.

Василиск в отличие от сухопутных котов очень любил море, но предпочитал на него смотреть через иллюминатор или сидя на палубе. Конечно, он искренне любил море, но какой кот в здравом уме и рассудке станет добровольно любоваться морем, балансируя на рее.

Василиск внезапно заскучал по родной «Жемчужине». Почему? Да потому, что попугай и крыс были приблудными, Мерцалкин и Потеряшка — просто пассажирами, а корабельный — вообще, случайным попутчиком. Только он, Василиск, настоящий коренной обитатель сухогруза! И вот его плавучая родина затерялась где-то далеко в океанских просторах…

Кот вдруг издал громкое и протяжно «мяу-у-у», осекся и произнес, обращаясь к кому-то невидимому:

— Ой, что это я ору? Кажется не март месяц на дворе!

Он огляделся по сторонам, посмотрел вниз: не слышал ли кто? Нет, кажется, никого. Даже попугай, назначенный быть впередсмотрящим, куда-то исчез. «Куда это наша шумная ватага подевалась?» — подумал Василиск и тут же догадался: экипаж в полном составе обедает. Кот вспомнил, что с утра ничего не ел и сразу почувствовал, как он зверски голоден. В животе у него громко заурчало. Василиск мгновенно, как заправский матрос, спустился по канату на палубу и помчался в сторону кают-компании.

Ворвавшись в помещение, он громко обратился к обедающим:

— Не опоздал? Вы, почему меня не позвали к столу?

Едоки уставились на кота. В кают-компании стало тихо.

— Я била склянки, где же ты был? — удивилась Юля, с удовольствием повторяя флотское слово «склянки».

Василиск даже не посмотрел на девочку, потому что увидел, что все кроме Мерцалкина, едят овсянку. Робот в это время подзаряжался энергией солнца и ветра, выставив антенну в иллюминатор.

Василиск презрительно сморщил нос.

— Опять эта ка-а-а-аша…

— Усатый-хвостатый! Привыкай есть пищу из злаков, — с важным видом произнес Гогель. — Бери пример с нас, попугаев. Мы, какаду, всеядные. Тут тебе не р-р-ресторан! Здесь на яхте камбуз и в роли шеф-повара крыс Амадеус.

Кот сразу сник, и хвост, торчащий трубой, упал. Амадеус сжалился над ним и спросил:

— Поведай, рыжий, что же едят на завтрак приличные коты?

— Коты едят на завтрак…

Василиск зажмурился и на секунду задумался. А действительно, вспоминайте, чем питаются на завтрак коты? Вспомнили?

Наконец кот вышел из транса и выпалил:

— Рыбу! Сметану! Сливки! Молоко!

Мерцалкин открыл холодильник, достал оттуда какой-то пакет, насыпал в миску что-то белое, похожее на стиральный порошек, залил все это теплой водой и поставил на стол.

— На вот, ешь, киса…

— О-о-о! Что это?

— Это? Это молоко…

— Какая-то гадость, а не молоко. Вот еще придумали! Ты еще назови колбасу настоящим мясом!

Но голод не тетка, кот обнял одной лапой миску и принялся лакать молочную жидкость.

Робот хмыкнул и произнес с осуждением:

— Пора бы научиться пользоваться ложкой и вилкой, ты ведь уже не дикий! Разговаривать как человек с горем пополам, но научился…

Василиск промолчал. Он не стал отвечать на колкости, быстро вылакал порошковое молоко и, фыркая что-то себе в усы, пошёл к выходу, при этом кот гневно хлопнул дверью и чуть не прищемил свой роскошный рыжий хвост. Настроение у Василиска окончательно испортилось. Он вернулся обратно на свою мачту и стал грозно мяукать на чаек летающих вокруг яхты.

Глава 3. Попугай-разведчик

Итак, поздно вечером, с большими трудностями, но яхта всё же приблизилась к берегам Гаити. А как быть дальше? Новый капитан яхты, корабельный Сева Рябоконь, боялся посадить ее на мель, но ещё больше он опасался проблем с местной береговой охраной и полицией. И правильно делал, ведь паспортов ни у кого не было, как и документов на эту яхту. Сева решил бросить якорь подальше от берега, а потом в разведку отправить попугая на остров.

Гогель с радостью согласился, так как давненько ему не случалось летать на большие расстояния.

— Запомни, наш говорливый умник! В разговоры ни с кем не вступать! — наставлял его Рябоконь. — Особенно с людьми. Вдруг не оценят твоей ума и сделают из тебя чучело? Будь осторожен! И с местными птицами дружбу тоже не заводи! А то как начнешь болтать, так обо всем забудешь, а мы тут с голоду помрем, ожидая твоего возвращения…

— Будет сделано, шеф! — козырнул какаду, старательно приложив крыло к голове, как это делают военные, и поднялся в небо.

Гогель давно не летал так далеко. Вначале он судорожно махал крыльями, изо всех сил стараясь подняться к восходящим воздушным потокам. Какаду очень боялся, что с непривычки не удержится в воздухе и плюхнется в воду, а попугаи, к сожалению, не умеют плавать… Но вскоре он успокоился, начал считать про себя: раз-два, раз-два и стал медленно, но верно приближаться к цели.

* * *
Члены экипажа тревожно проводили взглядом удалявшегося от яхты разведчика. Через несколько минут Гогель совсем исчез из виду.

— А ну-ка, матросы, живо взялись за дело! — набросился Сева на своих подчиненных. — Что таращитесь в небо, бездельники? Никогда не видели летящей птички? Сейчас же по местам, лоботрясы! Марш на камбуз, к парусам и драить палубу!

Василиск пробурчал:

— Далась ему эта палуба! Чуть что — сразу драить, драить, драить…

— А тебе-то что? Можно подумать, что это ты моешь палубу! Только топчешься, грязь носишь на лапах, да шерсть разбрасываешь… — рассердилась Юля.

— Я не виноват, что линяю в тропиках, — обиделся кот. — Это меховые изделия не линяют, а я — живое существо.

— Вот-вот, тебе еще везет, что моль на живых котах не заводится.

— Фу! Скажешь тоже, моль. Я обижен! Ухожу я от тебя наверх, подышу свежим воздухом…

— Ага, вот ты опять заберешься на мачту и будешь оттуда свои кошачьи песни орать. Хитрюга Амадеус юркнет на камбуз, а вся черновая работа достанется мне одной. Я тружусь тут, ну совсем как Золушка…

— Значит, тебе, Юлечка, обязательно суждено стать принцессой. Когда ты подрастешь, поедешь на бал и встретишь там своего принца! — и кот заговорщически подмигнул Юле.

— Спасибо, обрадовал, — пробормотала девочка.

Юля нахмурилась и принялась тереть тряпкой и без того чистую палубу. Затем она решила навести порядок и на капитанском мостике. У штурвала почему-то никого не было. Девочка обратилась к воображаемому капитану Севе:

— Эх, капитан, и зачем мы сюда приплыли? Болтаемся на якоре в море, а кругом ни одной живой души! Ну, почему к берегу не причалили? Вместо того чтобы расспросить местное население о моих родителях, мы здесь прохлаждаемся!

Она протерла штурвал, компас и прочие приборы, и уже было развернулась, чтобы уходить, как вдруг почувствовала — рядом кто-то есть. Потеряшка ойкнула, она подумала, что где-то шуршит мышь, и вскочила с ногами на поручень.

Огляделась. Никого. Но кто-то же шуршал!

— Эй, кто здесь? — встревожилась Юля.

Воздух дрогнул и, мерцая, появился задумчивый Сева.

— Успокойся! Это я тут сижу, думы думаю…

— А почему раньше молчал?

— Начальству любопытно знать, что о нем думают подчиненные!

Юля покачала осуждающе головой:

— Теперь всё узнал? Подслушивать — некультурно!

Сева ухмыльнулся:

— Конечно! Вижу, что зреет бунт на корабле! А ведь всё делается исключительно для твоего блага!

— Какого еще блага? Пора поднять паруса и плыть вперед! Торчим тут без дела…

Корабельный потеребил ухо, подергал бороду.

— Понимаешь, Потеряшка, мы, конечно, можем поднять паруса и помчаться. Но куда? В Африку? В Океанию? Мало ли в мире островов с названием, оканчивающимся на «…аити»! А может, и плыть никуда не надо, потому что родители твои где-то рядом… Я же не помню, где они спаслись… провал в памяти… Что толку от того, что мы высадимся на берег? Документов у нас нет! Да и языками мы не владеем. Только Гогель знает иностранные языки! Вот пусть попугай и выяснит местную обстановку. Зачем нам лишний раз привлекать внимание? Ведь и здесь могут быть пираты, или какой-нибудь злодей опять захочет похитить говорящих животных.

Юля вздохнула и согласилась с доводами корабельного.

* * *
Попугай тем временем уже достиг суши и начал разведывательную операцию. Та часть острова Гаити, где находилось одноименное государство — тоже Гаити, ему совсем не понравилась. Какой-то уж очень шумной и неухоженной, была эта страна. Народ в ней жил веселый — пляски и песни целый день, но бедный и отсталый.

Несколько мальчишек сразу же обстреляли Гогеля из рогаток и едва не подбили ему крыло.

— Я вам не дичь, — возмутился какаду и прокричал им несколько ругательств на французском языке. Босоногие мальчишки, не ожидавшие такого красноречия от птицы, растерялись и перестали обстреливать старого попугая. Гогель совершил посадку на верхушку самой высокой пальмы и осмотрелся. Ближайший пляж был заполнен чернокожими отдыхающими. Черные как смоль женщины лежали в окружении галдящих детишек. Собственно говоря, им и загорать-то было совсем ни к чему. Мужчины чуть в стороне играли в футбол, старики под навесом курили трубки и сигары, а молодежь отплясывала зажигательные танцы. Как ни вглядывался Гогель — ни одного белого человека нигде не было. Какаду решил перекусить и устремился к фруктовым деревьям. И тут он совершил роковую ошибку. Наш попугай, лавируя в полете между деревьями, не заметил, что на его пути установлена ловушка. С полного лета он врезался в большие марлевые сети, натянутые между деревьями. Разведчик стал отчаянно трепыхаться, но моментально запутался в сетях и повис как муха в паутине. Гогель был сильно напуган. Каждое его движение сопровождалось звоном сигнального колокольчика. Попугай изо всех сил боролся за свою свободу: Гогель пытался размахивать крыльями, клевал сетку, рвал ее лапами, извивался всем телом, но — увы: всё сильнее запутывался. В конце концов, Гогель почти задохнулся и даже потерял сознание…

Очнулся попугай уже лёжа в большой клетке, которая стояла на сундуке в какой-то каморке. Он медленно открыл один глаз, затем другой, поднял голову и огляделся. Клетка была просторной, с жердочкой, насестом, качелями и кормушкой.

Какаду встал на дрожащие лапы и подошел к дверце. Потеребил клювом и лапой задвижку, но запор не поддавался. В это время в комнату вошел черный как головешка мальчик. Попугай сразу накинулся на мальчугана:

— Эй, пацан! А ну-ка быстро выпусти меня отсюда, пока я в полицию не обратился! Хулиган!

Мальчишка рассмеялся и сильно стукнул ладонью по клетке, пугая птицу, а затем преспокойно занялся своими делам: он что-то осторожно укладывал в большой мешок.

Гогель понял, что ошибся — напором юного ловца птиц не возьмешь, и решил сыграть на жалость.

— Эх-е-е, бедный я несчастный путешественник… — стал он причитать по-французски. При этом Гогель изредка бросал взгляды на черненького мальца, пытаясь понять — подействовало или нет.

Подействовало! Мальчишка заинтересовался и подошел ближе.

— Ого! Да ты дрессированный? Что ты сказал?

— Сам ты дикарь др-р-рессированный! Негр-р-р! — ответил какаду и тотчас прикусил язык, поняв, что зашел слишком далеко.

— А за негра и дикаря я в клюв дам! Ах, ты, белый попугай, гринго…

— Ой! Извини, мальчик, вырвалось нечаянно.

— За всякое «нечаянно» — бьют отчаянно! — заверил его подросток.

Гогель стал быстро соображать, как наладить контакт с обиженным аборигеном. Говорил ведь ему Сева: не болтай лишнего. А мальчишка продолжал оценивающе рассматривать большого белого попугая. Гогель покосился на него и подозрительно спросил:

— Что ты меня изучаешь? Мы не на рынке и я не товар.

Мальчик почесал черную кудрявую голову и сказал:

— Теперь ты — моя добыча! Что-то не вижу ни кольца на лапках, ни бирки, ни каких-нибудь меток. Это хорошо, что ты говорящий! За тебя дадут много денег! Жаль, неизвестно, кто твой хозяин, а то бы я получил за тебя богатый выкуп.

— Мальчик, пожалей меня! Отпусти! Пожалуйста! Меня ждут друзья…

— Я похож на дурака? И не проси! Я тебя продам на птичьем рынке, а на вырученные деньги куплю себе кроссовки, футболку и мяч.

Мальчик проверил, хорошо ли заперта клетка, и, напевая ритмичную песенку и пританцовывая, вышел на улицу.

Гогель еще сильнее загрустил. Ладно, если он после продажи попадет в хорошие руки. А ну как новый хозяин решит сделать из него чучело? Чем больше он думал, тем сильнее жалел себя и даже начал громко вздыхать и стонать.

Вскоре вновь послышались тихие шаги, в каморку вошла маленькая хрупкая девочка, такая же черная и кудрявая, как и мальчик.

Попугай опять громко и страдальчески вздохнул.

— Ой, бедненький! Я услышала стоны и пришла посмотреть, кто здесь так мучается. Что с тобой, птичка? У тебя что-то болит? Тебя обидел мой нехороший брат?

Гогель обрадовался, что ему сочувствуют.

— Здравствуй, милая девочка! Малышка, он и тебя обижает?

— Привет! Ага! Этот плохой мальчишка постоянно всё отнимает у меня. И за косички дергает. А тебе он тоже сделал больно?

— Еще как! Крылья и лапы о-о-очень болят!!! — простонал какаду.

— Бедняжка, — посочувствовала девочка. — Давай я тебя чем-нибудь покормлю! Что ты обычно ешь?

— Не надо мне ничего. Отпусти меня лучше на свободу! Ты ведь хорошая девочка?

— Хорошая, — кивнула малышка.

— Добр-р-рая?

— Добрая!

— Милая, добрая, хорошая! Пожалей меня несчастного! — попросил Гогель жалобным голосом.

— Не могу. Брат меня поколотит, если я выпущу тебя!

Гогель понял, что действует слишком прямолинейно, поэтому начал подходить к делу издалека.

— Эх, знала бы ты, девочка… Да, кстати, а как твоё имя?

— Жозефина!

— О, какое красивое имя! Ах! Если бы ты знала, Жози, сколько мне пришлось пережить на моем долгом веку…

Девочка подошла вплотную к клетке и попросила:

— А ты расскажи.

И тут из нашего болтливого попугая полились потоки красноречия. Многое он приврал, но по большей части его история была правдивой, а главное жалостливой. Гогель рассказал о беде, приключившейся с мамой и папой Потеряшки, о кругосветном путешествии, организованном для их спасения. Вскользь упомянул, что он и есть старший экспедиции, а значит, без его участия Юля никогда, никогда не найдет своих родителей.

— Юля, говоришь… Юля — тоже красивое имя! Жалко вашу белую девочку. Несчастная, бедняжка…

— Вот то-то и оно, Жозефиночка. Пр-р-ропадет маленькая Юлечка без меня… — и Гогель смахнул крылом несуществующую слезу.

Девочка оглянулась, заговорщицки подмигнула попугаю и громко зашептала:

— Ох, и будет же мне на орехи от брата из-за тебя!

— А ты клетку открой и беги, а я посижу здесь минут десять и улечу. У тебя будет алиби.

— Что такое алиби?

— Ну алиби — это подтверждение твоей невиновности. Как только выйдешь отсюда, постарайся быть на глазах у брата и не говори, что заходила в дом.

Жозефина еще некоторое время боролась с противоречивыми чувствами: страхом наказания и желанием помочь бедняге.

Наконец она отбросила все сомнения, быстро отворила дверцу клетки и выбежала из лачуги, оставив дверь широко распахнутой. Гогеля не надо было уговаривать. Он толкнул лапой дверцу клетки и вышел. Попугай прислушался к шуму за дверью, потом решительно переступил порог и оказался во дворе. Здесь не было ни души.

«Ура! Спасен! Я на воле!» — мысленно ликовал попугай.

«Вперед!» — скомандовал Гогель самому себе и взлетел. Свобода!

Некоторое время вырвавшийся на волю разведчик летал над побережьем, присматривая безопасное место для отдыха.

Вскоре он заметил большую пальмовую рощу. Там отдыхала пестрая стая его сородичей — попугаев. Они лакомились плодами. Разведчик подлетел к птицам и как ни в чем ни бывало уселся рядом.

— Привет, ребята! — обратился к ним рассеянный Гогель на чистейшем русском языке. Вся стая вспорхнула, и птицы разлетелись кто куда. Спохватившись, какаду понял свою ошибку. Он почесал лапой хохолок на голове.

— Вот я старый дуралей! Они же по-русски — ни бум-бум! Надо бы с ними заговорить на французском!

И Гогель крикнул им вдогонку:

— Эй, пернатые! Парле ву франсэ?

Этот крик напугал даже самых смелых птиц, и Гогель остался один.

— Что-то я говорю не то, — подумал вслух разведчик. — Пора вспоминать родную речь! Как же это правильно произнести приветствие на попугайском? Эх, голова садовая, проклятый склероз!

От пережитых потрясений все в его голове перемешалось: русские, английские, испанские, немецкие, французские слова.

— Пр-р-роклятая цивилизация! А ну, мозги, вспоминайте! Идем назад к природе! Все-таки я птица или кто?

Гогель вновь поднялся в воздух и нашел стаю на другой пальме.

— Привет, друзья, — наконец сказал Гогель на чистейшем попугайском. — Что новенького в мире, коллеги?

Попугаи переглянулись. Странный он был, этот незнакомец. Вперед вышел вожак стаи.

— Ты кто такой, чужеземец? Что-то я тебя раньше в наших краях не видел.

Гогель замялся, он не хотел откровенничать, зная болтливость своих сородичей.

— Скажем так, я — путешественник! Странник.

— Безродный бродяга… — презрительно произнес вожак.

— Нет, я именно путешественник! И прибыл к вам в гости на большом корабле.

— Ладно, пусть ты не бродяга, тогда скажи, чужеземец, из каких ты краев прибыл?

— Я родом из Венесуэлы, но приплыл из далекой северной страны, из России. Слышали о такой? Там в лесах попугаи не водятся.

— Как это, в лесах нет попугаев? — удивилась красивая самочка. — А кто же там живет?

Гогель задумался, потому что не знал, кто живет в русских лесах.

— Вороны, голуби, воробьи… — стал он перечислять известных ему птиц.

— Этих попрошаек и у нас достаточно. Но почему нет попугаев в ваших лесах? — повторил вопрос любопытной попугаихи вожак.

— Видимо, потому, что в России холодно и зимой морозы. Снег лежит кругом.

— А что такое снег, мороз и холод, — снова спросила симпатичная самочка.

Этим вопросом гаитянские попугаи поставили словоохотливого Гогеля в тупик. Как им, южанам, никогда не видевшим ни снега, ни настоящей зимы, рассказать, что это такое? Но Гогель всё же нашелся.

— Снег похож на пену морского прибоя. Только представьте, что пена покрыла всю землю, она лежит на песке, на деревьях и домах толстым слоем… А холод и мороз…вам всё равно не понять…

Вожак сделал вид, что прекрасно понял, о чем говорит чужеземец. Он внимательно посмотрел на гостя и спросил:

— Скажи, странник, ты к нам надолго? Желаешь гнездиться?

— Чего-чего?

— Ну, может быть, ты желаешь свить гнездо и завести семью…

— Что ты, друг! Стар я для семьи. — После паузы попугай возобновил светскую беседу. — У вас тут благодать! Настоящий рай! Наберусь сил, покушаю и улечу на яхту.

Гогель рассказал новым знакомым о путешествии на корабле, о событиях из жизни своих друзей, о поиске Потеряшкиных родителей, о пиратах. И в завершении рассказа спросил, как бы ненароком:

— Ну а на вашем острове что-нибудь интересное или необычное происходило за последние годы? Кораблекрушение, например. А, может быть, вы видели двух белых людей, бедствующих на необитаемом острове?

Попугаи, перебивая друг друга, дружно загомонили, засвистели, затрещали, защебетали. Они рассказывали разные истории, долго и подробно, во множестве деталей. День близился к концу, но все эти истории были не о том. Гогель тяжело вздохнул: «Эх! Придется нашей экспедиции плыть дальше, в другие неведомые страны».

Итак, миссия разведчика была успешно выполнена, и можно было возвращаться на судно. Смеркалось. Вожак стаи предложил Гогелю переночевать вместе с ними в лесу, а утром спокойно лететь на свою яхту.

«И верно, — рассудил Гогель. — Еще чего доброго заблужусь в семерках-то. Известное дело, утро вечера мудренее!» И он отправился вместе с попугаями в густой тропический лес, на место их обычного ночлега. Там они поклевали сладкие ягоды, потом уселись на ветках, прижавшись друг к другу словно куры на насесте, и уснули.

Едва первые лучи солнца пробились сквозь листву, как лес наполнился птичьими криками и щебетанием. После завтрака стая попугаев в полном составе проводила путешественника в путь.

— Прощай, чужеземец, — напутствовал его вожак. — Если захочешь, то прилетай к нам в гости! Мы всегда тебе будем рады. Так хочется узнать, чем закончится ваша экспедиция!

Наш попугай обнял гаитянского, словно старого друга, почесал своим клювом большой клюв вожака и перья на его шее. «Ой! Кажется, я дичаю, — мелькнула мысль в голове у Гогеля. — Поживешь с ними — и разучиться думать!»

После ритуала прощания все попугаи как по команде взмахнули крыльями и взлетели. Они совершили круг над лесом и устремились к побережью.

Глава 4. Кот-рыболов

Непоседе Василиску наскучило торчать на мачте. Он устал скакать по вантам, качаться на канатах. От высоты у кота закружилась голова, и его слегка подташнивало. Да, бывает и у котов голова кружится, особенно у таких умных! А может, это всё от голода? С такой едой долго не протянешь. Даже не понятно завтрак это был или обед? И будет ли вообще обед с таким коком, как крыс…

Кот представил себе на минуту большую свежую серебристую рыбину, и у него снова закружилась голова. Сколько можно ждать милости от природы? И он решил сам поймать рыбу. Василиск спустился вниз и прошелся по палубе. Сунул нос в трюм, заглянул в каюты и в одной из них нашел снасти. Там был целый запас: разной толщины лески и крючки разной величины, поплавки, грузила. Не было лишь удилищ. Но сойдет и так.

Кот собрал все трофеи и вынес их на палубу. Разложил снасти перед собой и начал соображать, что к чему. Теоретически он знал, как ловить рыбу: видел по телевизору, как это делают люди. Сначала Василиск выбрал крючок побольше, а леску потоньше. Мимо проходила Потеряшка со шваброй. Юля посмотрела на начинающего рыболова и спросила:

— Прикольно! Ты кого собираешься поймать, акулу или кита?

— Почему сразу кита?

— Таким огромным крючком только китов и ловить. Посуди сам, как такая крупная железяка в пасть к небольшой рыбешке влезет? — Девочка улыбнулась и пошла дальше наводить чистоту на яхте.

Кот прикинул: а хватит ли у него сил тащить из воды огромного тунца или макрель и сразу передумал ловить большую рыбу. А на Юляшку кот обиделся. «Подумаешь, задавака! Вместо помощи только насмешки. Вот наловлю рыбы и ни с кем не поделюсь».

Василиск взял маленький крючок, но тут порыв сильного ветра скинул тонкую леску за борт. Наш теоретик-рыболов взвыл от досады. Тогда он взял ту леску, что потолще, и начал пытаться продеть её сквозь ушко крючка. Но все попытки закончились ничем: то крючок падал на палубу, то леска. Вы спросите почему? А вы видели пальцы у кота? Только лапы и когти!

Кот даже вспотел от напряжения. Внезапно за спиной Василиска раздался бесстрастный металлический смех. Он быстро обернулся, выгнул спину, дернул сердито хвостом и зашипел. У мачты стоял сияющий Мерцалкин и трясся от смеха. Робот уже еле держался на своих металлических ногах, так ему было смешно. Тонкие ножки вибрировали вместе с корпусом.

— Чего смеёшься, ходячий ноутбук?

— Ты бы ещё канат пытался продеть в крючок…

Василиск снова поднес крючок к глазам, посмотрел на него, затем на леску и едва не заплакал. Ничего-то у него не получалось.

— Эх, ты — горе луковое.

— Отстань! Я лук не ем! — огрызнулся кот.

— Это присказка такая. Ну, скажи на милость, кто же такую толстую леску вдевает?

— Всё меня критикуют! То крючок вам не такой, то леска! Нет чтобы помочь начинающему рыбаку.

Мерцалкин как мог ласково погладил кота стальной ладонью и сказал:

— Ладно, мурлыка! Не горюй, давай помогу.

Мерцалкин взял из лап кота снасти, сменил толстую леску на ту, что потоньше и мгновенно, почти не целясь, вдел кончик в ушко, ловко завязал морским узлом. Привязал поплавок и грузило и вручил снасть коту.

— На, вот, держи! Лови рыбу! А где же удочка?

— Какая удочка? Люди ее держат в руках, а я же кот! Без неё обойдусь, намотаю леску прямо на лапу.

— А наживка-то на крючке есть? На что рыба будет клевать, ты подумал?

Василиск стал озираться по сторонам и заметил низко летящую над палубой жирную муху. Кот прыгнул за ней, ловко насадив её на коготь, а затем на крючок, раскрутил леску и бросил «удочку» за борт. Леска упала в воду и утонула.

— Ах, ты, горе-рыбак! Так на тебя крючков и лески не напасешься! Держать же надо было леску, а не швырять!

— Я не знал! Я видел по телевизору, как рыбаки берут в руки леску и в воду закидывают. Да и моими лапами разве её удержишь!

Мерцалкин сам взялся за дело и на этот раз крепко привязал оставшуюся в запасе леску средних размеров к среднему крючку, а затем и к поручню.

— Эх, ты, теоретик! Придется тебе, кот, ловить еще одну муху.

Мерцалкин ушел в радиорубку, а Василиск забегал по палубе в поисках мухи, но вместо мухи поймал бабочку.

— А бабочка подойдет? — спросил кот у девочки, наблюдавшей со стороны за рыбаками.

— Точно не знаю, врать не буду, но возможно, она даже вкуснее мухи. А еще лучше бы червячка дождевого! Но где его в море взять? — развела рукам Потеряшка.

Василиск закинул леску в воду и стал ждать. Море было абсолютно спокойным: вода лишь слегка покачивалась — ни волн, ни всплесков.

Кот хмуро смотрел на воду. Это люди на воду и огонь могут смотреть бесконечно. Нокоты медитировать не умеют. Василиск промурлыкал что-то на своем кошачьем языке и вскоре задремал. Проснулся он от того, что кто-то пытался вырвать у него леску.

— Караул! Держи рыбину! — завопил кот. — Мерцалкин! Скорее на помощь!

Василиск попытался подтянуть леску к себе, но у него ничего не вышло. Леска выскальзывала из когтей и кот громко замяукал. Василиск звал на помощь, но никто долго не появлялся. Первой услышала вопли Юляшка. Она сильно перепугалась — не свалился ли рыболов за борт. Девочка увидела тщетную борьбу кота с дергающейся леской и подскочила к Василиску.

— Вау! Офигеть! Вот это улов!

— Держи! Тяни сильнее! — заорал кот в азарте рыбака, которому попалась большая добыча. — Не видишь что ли, у меня не получается.

Юля перехватила леску и потянула на себя. Из воды выпрыгнула средних размеров рыбешка, которую мгновенно проглотила рыба покрупнее. Большая рыба плюхнулась в воду, но уйти на дно не смогла. Теперь, проглотив свою жертву, на крючке была уже она сама.

— Ур-р-а! — обрадовался кот. — Вот это улов! Тяни, Юля, тяни! Не упусти мою рыбу! Братцы! Сегодня мы будем есть наваристую уху!

Юля тянула леску изо всех сил, но рыбина не поддавалась.

— Мерцалкин! На помощь! — позвала девочка.

Робот тотчас поднялся из радиорубки на палубу. Крепкими стальными руками он перехватил снасть у Василиска и потянул на себя. Рыба трепыхалась, изворачивалась, но уже не так резво. И тут, когда она окончательно сникла и почти не шевелилась, эту крупную рыбу проглотила другая, гигантская рыбина, и борьба возобновилась с новой силой.

Юля схватилась за Мерцалкина, кот за Потеряшку. В это время крыс услышал шум и вышел из камбуза на палубу. Маленький Амадеус увидел такую забавную картину борьбы за улов, похожую на инсценировку сказки о репке. Он тоже решил помочь и крепко схватился за хвост Василиска. Кот фыркнул, дернул хвостом, но промолчал. Рыба продолжала тянуть леску. И тут объявился Сева. Корабельный попытался вцепиться в бедного крыса. Но так как Амадеус был мелким животным, то все попытки ухватиться за него ни к чему не привели. За Василиска держаться тоже было неудобно. Тело кота ёрзало в руке корабельного, словно меховая шапка. Тогда Рябоконь схватил свободной рукой Потеряшку за плечи и потянул на себя. Как говорится: тянут-потянут…

И тут, совсем неожиданно, рыба устала бороться за жизнь. Леска взметнулась из воды в воздух, и мокрая рыбина звучно плюхнулась на палубу, подпрыгивая на месте и пытаясь ударить хвостом незадачливых рыбаков. Но произошло нечто непредвиденное.

Так как сопротивление рыбины прекратилось неожиданно, то робот не удержался и качнулся, Юля потеряла равновесие, и её руки заскользили по гладкому корпусу Мерцалкина. Девочка опрокинулась назад и совершила кувырок через голову. А Рябоконь, в свою очередь, теряя равновесие, всплеснул руками и тоже свалился. Но так как в одной рукой он держал кота, то прежде чем он упал, рука вместе с несчастным котом взметнулась вверх, а пальцы разжались. Так рыболов Василиск оказался запущенным в полет. Он внезапно ощутил себя не котом, а птицей, летящей и кувыркающейся высоко в воздухе. Но летел рыжий мурлыка не один, а вместе с крысом, который крепко вцепился лапками в его хвост.

Как настоящий кот, Василиск сумел быстро прекратить произвольное, хаотичное вращение и сгруппироваться. Он растопырил лапы и стал парить. Кот тщетно искал глазами, за что бы ухватиться. Но под выпущенными когтями свистел только воздух. Крысу повезло больше. Хвост Василиска, слегка вильнув, придал Амадеусу ускорение и изменил траекторию полета. Крыс как мячик, звучно влепился в скрученный парус и мгновенно, крепко вцепившись в него, повис на парусе. А Василиск благополучно миновал мачту, чудом не врезавшись в нее головой, и продолжил свой первый в жизни полет. Далее случилось то, что и должно было случиться, потому что палуба яхты не взлетная полоса на авианосце.

Так и не найдя опоры, кот перелетел через борт яхты и начал быстро падать. При этом он крепко зажмурил глаза. И вот Василиск камнем рухнул в море, подняв целый фонтан брызг. Мгновение спустя кот, чихая и фыркая, вынырнул из воды и затряс мокрой головой.

— Человек за бортом! — нечеловеческим голосом заорал корабельный. (А каким голосом могло орать привидение? Он же нежить!)

— Балбес! Какой еще человек! Не вводи экипаж в заблуждение! — громко завопил из воды Василиск. — Спасайте меня, вашего любимого кота!

— Кот за бортом, — поправился корабельный. — Полундра!

— Василиск, держись! — пискнула Потеряшка. — Греби быстрее лапами!

А тем временем к нашему утопающему зверю, почуяв поживу, устремилась любопытная и голодная акула. Вообще-то, любимая пища акул — свежая рыба, тюлени, морские котики, но, видимо, у этой акулы выдался не лучший день. Как говорится, на безрыбье и кот рыба.

Ничего не подозревающий Василиск бултыхался в солёной воде, а хищница стремительно приближалась к намеченной жертве. Первым ее заметил крыс, вскарабкавшийся на мачту.

— Братцы! Тревога! Акула! — закричал Амадеус, стараясь привлечь внимание остальных членов экипажа.

— Дружище! Не поднимай паники! — невозмутимо произнес Мерцалкин. — Какие еще акулы? Не вижу никого вокруг! — Когда увидишь, будет поздно! Караул!!! — продолжал что есть мочи орать крыс.

Юляшка схватила спасательный круг и бросила его в воду, где, отчаянно перебирая лапами, барахтался кот. Девочка хотела, чтобы круг просто упал рядом с Василиском, но не рассчитала силы, промахнулась и попала прямо в кота. Тяжелый круг накрыл беднягу и больно ушиб голову. «Водоплавающий» кот ушел с головой под воду.

— Караул! Последнего говорящего кота убивают! Ну, ты криворукая кикимора! — обругал кот девочку, вынырнув и отряхивая голову, а затем завопил что есть мочи: — Спасите редкий экземпляр!

Юля до того расстроилась, что на криворукую кикимору ничуточки не обиделась.

А Василиск с перепугу, вместо того чтобы взобраться на спасательный круг, принялся поспешно грести к яхте по-собачьи, из последних сил. Вернее греб он, конечно, не по-собачьи, а по-кошачьи.

— В размашку давай, в размашку пошел! Темп, темп! Кролем или брасом! — давал ему советы бывалый моряк Сева Рябоконь. — Торопись! Сзади тебя огромная акула!

Василиск обернулся, заметил зубастую хищницу и стал громко причитать:

— Ой, мамочка моя кошка! Люди, спасите! На помощь!

Теперь кот стал еще быстрее работать лапами. Но чем быстрее и суетливее он перебирал лапами, тем медленнее он плыл. Кот часто оборачивался назад и вопил:

— Брысь, зубастая бестолочь! Я вовсе не рыба! Я не твой пищевой баланс, я не корм!

Однако в ответ акула предприняла странный маневр: она не бросилась на жертву, а начала описывать вокруг Василиска круги, с каждым разом круг становился всё меньше. Экипаж яхты переживал за кота, но реально ничем помочь ему не мог.

— Дурища! Ну, неужели не видишь! Я даже не тюлень и не морской котик, а обычный сухопутный кот! Ой, какая же ты глупая! Я тощий и невкусный! Отстань от меня! Зачем тебе костлявый и малосъедобный кот. Брысь! Я не твоя пища!

Но акула никак не реагировала на громкие крики Василиска, она смотрела на него своим гипнотизирующим немигающим взглядом и медленно сближалась с намеченной целью. Обычно акулы не едят людей и наземных животных, а тем более котов. Но часто, даже один раз попробовав жертву на зуб, они тем самым наносят укушенному смертельную рану.

Помощь Василиску пришла, откуда её совсем не ждали — из морской глубины. Хищница была уже в десяти метрах от нашего испуганного рыболова, и кот уже видел перед собой ее зубастую пасть, как внезапно рядом появилась стая крупных дельфинов. Они поплыли наперерез коварной хищнице, окружили бултыхающегося Василиска плотным кольцом и не дали акуле подплыть к несчастному коту. Трехметровая акула, увидев, что силы не равны, благоразумно решила не связываться с крупным и превосходящим ее числом противником. Морское «чудовище» убралось восвояси, ни выразив при этом никаких эмоций.

А дельфины всё кружили и кружили вокруг кота, потихоньку подталкивая его носами к яхте. Но Василиск ничего не слышал о благородстве дельфинов и испугался их не меньше чем акулы.

— Ой! Мамочка, новая напасть! Вы кто? Что вам от меня надо? Они меня съедят! Или утопят! Брысь! Кыш резиновые балбесы! Не тритесь об меня!

Кот заметно устал. Теперь Василиск чаще и быстрее махал лапами, но пользы от этого не было никакой. К яхте он не приближался, а только гнал водяную рябь во все стороны, бултыхаясь на месте, метрах в трех от борта.

Наконец Сева Рябоконь нашел в кладовой тот самый огромный сачок, с помощью которого совсем недавно пираты поймали Юлю и её друзей. Корабельный, переживающий за свои неловкие действия, в результате которых кот оказался в воде, сразу поспешил ему на выручку. Сева наклонился над водой, вытянул далеко вперед руки и выловил сачком Василиска из моря. Таким образом, спасательная операция была успешно завершена.

Оказавшись на палубе, Василиск, даже не отдышавшись, набросился на корабельного.

— Эй, ты, нежить замшелая! Привидение бестолковое! Бродяга корабельный! Чтоб тебе было пусто! Погубить меня решил!

Ведь это тебя бестелесного акулам ни за что не слопать! А я — живой! И хотя за время плавания сильно исхудал, но по-прежнему мясной кот!

— Точно, мясной? Не молочный? Не рыбный? — пошутил крыс, желая разрядить обстановку.

— Мне не до шуток, болтливый грызун. Отвечай, Рябоконь, какого лешего, ты выбросил меня в море?!

— Никакого не лешего… Василиск, ты ошибаешься! Я не леший.

— Ну, так тогда ответь мне, какого… корабельного!

Рябоконь шмыгнул носом, опустил голову и тихо произнёс:

— Извини, я нечаянно… Пальцы ослабели, нет уже той силушки в руках… Видимо, старею…

Василиск сердито покрутил мокрым хвостом, фыркнул, брезгливо стряхнул с лап соленую воду и принялся вылизывать свою мокрую шёрстку, одновременно жалуясь Потеряшке:

— Вот видишь, Юлечка, до чего он меня довел своими выходками! Я, Василиск, вынужден облизывать языком свою шерсть, как простой кот!

— А ты кто? Разве не кот? Вроде бы ты и не пес!

— Да, я — кот! И горжусь этим! Но, напоминаю, я не простой, а мыслящий и говорящий! У-че-ны-й! Это Сева обычное привидение, каких полно в каждом древнем замке. А я — научная редкость! Уникум!

Юля спохватилась, принесла полотенце и стала тщательно вытирать отчаянно сопротивляющегося Василиска.

— Э-э-э, хватит! — вновь завопил кот. — То топят, то мнут как тесто, то ошкуривают живьем! Отпусти меня, девочка!

Сверху раздался ехидный смех. Это был Амадеус, который все еще сидел на мачте и смотрел на происходящее сверху вниз.

Василиск сердито посмотрел на крыса, погрозил ему лапой, скрутив что-то наподобие кулачка. И только теперь кот вспомнил о своей добыче. Качаясь на нетвердых, дрожащих от усталости лапах, он подошел к лежащей на палубе рыбине.

Отдышавшись, удачливый рыболов вцепился в неё зубами и принялся, упираясь в палубу всеми четырьмя лапами, медленно тащить её волоком в сторону камбуза.

— Ну что уставились? — проурчал Василиск. — Помогайте, бездельники!

Мерцалкин поспешил на помощь и схватил рукой-манипулятором добычу за хвост.

Радуясь счастливому спасению кота, Потеряшка решила подкормить благородных дельфинов. Девочка вынесла из камбуза булку и стала кидать крошки в воду, поближе к дельфинам. Они весело кружили вокруг яхты, выпрыгивали из воды, но к булке морские животные не притрагивались.

— Кушайте, друзья! — воскликнула Юля. — Не бойтесь! Хлеб свежий!

— Глупенькая! Дельфины не едят хлеб! — остановил её корабельный. — Они не рыбы! Ты бы им еще горсть червей кинула…

— Как не едят? А чем тогда питаются дельфины???

(А действительно, вопрос на засыпку: скажите, чем питаются дельфины?)

— Рыбой, милая! Они только рыбой и питаются! — ответил Сева.

— Ой! Какая я необразованная… Я и не знала…

Сева исчез и, невидимый, громко рассмеялся. Затем он материализовался и серьезно сказал:

— Не беда, что ты ошиблась Юлечка! Ты ведь еще маленькая! То, что дельфины едят хлеб — это заблуждение многих взрослых людей, которые тоже пытаются кормить их всякой ерундой. Дети часто швыряют маленькие мячи, шарики или красивые игрушки, а дельфины, проглотив их, могут даже умереть.

— Ой, как хорошо, что у меня не было маленького шарика или мячика…

Стая дельфинов весело кружилась вокруг яхты. Крошки хлеба привлекли мелкую рыбешку, и дельфины ловили её в воде.

В это время наш удачливый кот-рыболов вместе с Амадеусом и Мерцалкиным вовсю кашеварили. Они приготовили наваристую уху и нажарили несколько сковородок рыбы. После обеда девочка нашла в одной из кают большой мячик. — А большой мяч можно им кинуть? — спросила Потеряшка у корабельного.

— Можно, — разрешил Сева.

Девочка и кот по очереди кидали мяч в воду, а жизнерадостные дельфины устремлялись наперегонки за мячом, отталкивали друг друга, и бросали его обратно на яхту. Прошел час, а дельфины всё не уставали, плавали вокруг судна и требовали продолжения игры.

Утомившись, Василиск нашел выход. Он поделился с дельфинами последними кусочками сырой рыбы и помахал им лапой. Умные дельфины сделали прощальный круг и, высоко выпрыгивая из воды, уплыли по своим делам.

Глава 5. Крысиный мятеж

Азартная рыбалка, спасение утопающего кота, игры с дельфинами — весь этот круговорот событий заставил забыть о попугае, улетевшем в разведку. А наш какаду опять попал в переделку. Дело было так! После того, как большая и дружная стая попугаев простилась с путешественником и вернулась в лес, разведчик остался один. Он не сразу полетел на яхту: когда ещё снова придется побывать в тропическом лесу! Попугай сел на ветку и стал разглядывать палисандры и пальмы, огромные папоротники с резными листьями, розовые и белые орхидеи. Затем Гогель покружил над поселком, состоящим из нескольких убогих хижин, и сделал привал на берегу водоёма, заросшего густой тропической растительностью. Рядом с берегом плавало большое подтопленное бревно. Но едва только попугай приблизился к воде, как «бревно» ожило и бросилось на него, разинув длинную, похожую на капкан пасть. Это был гигантский кайман, одна из разновидностей крокодилов. И откуда он тут взялся, ведь их почти не осталось на Гаити? Какаду буквально в последний момент отскочил в сторону и резко взмахнул крыльями. Кровожадный крокодил хищно щелкнул челюстями и попытался повторить бросок, но Гогель уже сидел на дереве. Рассерженный из-за упущенной добычи кайман сделал еще круг в воде и с недовольным видом погрузился на дно, поджидать новую жертву.

Не помня себя от страха попугай набрал высоту и всё летел и летел, пока не очутился на берегу бухты. Здесь разведчик решил прийти в себя и набраться сил для возвращения. Хватит геройствовать! Задача выполнена — пора домой!

На пальме, где устроился Гогель, было уютно и спокойно, и отдых слегка затянулся. Какаду задумался и задремал, ведь он был совсем не молод: как-никак прожил на свете более ста лет!

Это же надо! Прожить целых сто лет, научиться думать и говорить на многих языках мира и при этом едва не окончить жизнь в пасти кровожадного плавучего «бревна». Гогель стал укорять себя: «Какая самонадеянность! Эх, ты, хвастун! Тоже мне умник! Горе-разведчик! Где же твой жизненный опыт? Чуть не достался на обед тупому крокодилу, из которого скоро сделают кожаный чемодан!»

Но память у попугая была короткой. Поклевав недозрелый банан, попугай окончательно успокоился и полетел обратно, на яхту. Ему не терпелось рассказать друзьям о результатах рейда.

Поначалу полет протекал нормально. Небо было ясным, море спокойным, горизонт чистым. Но что-то встревожило старого разведчика. Попугай оглянулся и увидел преследующую его большую птицу. Это был то ли гриф, то ли орлан. Гогелю было все равно. Надо было спасать свою шкуру, а точнее сказать перья. Его жизнь снова была в опасности! И в который раз!

Яхта была уже совсем рядом, и до неё оставалось лету всего несколько сот метров. Попугай спешил как мог, но его силы были почти на исходе. Преследователь не отставал от него. И вот какаду уже слышался хищный клекот его острого клюва. И тут Гогелю в голову пришла спасительная идея! Эврика!

Он напрягся и громко воспроизвел пронзительный звук сирены, который сопровождает пожарную машину, потом объявил воздушную тревогу и завершил «концерт» резким сигналом полицейской сирены. Преследующий его хищник опешил, сбился с ритма и камнем полетел вниз. Но у самой воды, огромная птица резко взмыла вверх и стал заходить теперь уже снизу. Видя, что враг не прекращает на него охоту, Гогель отчаянно завопил, взывая о помощи:

— Эй, на шхуне! SOS! Спасите мою душу!!! Меня сейчас гриф заклюет! Проклятый стервятник! Я тебе не падаль какая-нибудь, я живой!

Сева первым услышал вопли и начал озираться по сторонам. Через секунду он заметил большую хищную птицу и сразу понял, какая смертельная опасность нависла над попугаем. Корабельный схватил старое пиратское ружье и выстрелил в воздух. Раз, второй, третий! Рябоконь стрелял часто, но тщательно целясь, стараясь не попасть, ни в попугая, ни в орла. Он хотел просто отпугнуть хищника. Вдруг этот пернатый гигант — редкий экземпляр, занесенный в «Красную книгу». Выстрелы, действительно, отпугнули преследователя, и он, резко отвернув в сторону, прекратил погоню.

Вскоре Гогель уже сидел на палубе, таращил глаза и тяжело дышал. Экипаж сбежался на звуки выстрелов, и теперь все обрадованно смотрели на чудом спасшегося разведчика. Первым заговорил крыс. Он подскочил к попугаю и обнял друга.

— Милый Гогель! До чего же я рад, что ты вернулся живым и невредимым! Как бы я жил без тебя!

— Спасибо, Амадеус! Ты один меня жалеешь. Всем наплевать, что сначала меня поймали в ловушку и посадили в клетку, потом, утром, чуть не слопал огр-р-ромный крокодил, а сейчас меня едва не заклевал гриф.

— А мне кажется, это был орлан, — попытался уточнить Василиск, чтобы отвлечь внимание Гогеля от пережитого ужаса.

Но попугай только рассердился еще больше:

— Вот видишь, друг Амадеус! Это р-р-рыжий наглый кот ещё и умничает! А ведь он спокойно прохлаждался на палубе, пока я подвергался смертельной опасности.

— Не прохлаждался, а плавал в море, — возразил кот.

— Вот как! Он еще и принимал ванну! Конечно, вы тут отдыхаете как на курорте — водные процедуры и всё такое!

— Гогель, ты не прав, — вступился за Василиска крыс. — Нашего кота вчера едва не сожрала акула! Он упал в море на рыбалке…

Эта новость заинтересовала какаду и отвлекла от собственных переживаний.

— Ух, ты! Здорово! Большая была акула?

— Очень! — затараторила Потеряшка. — Такая большая и зубастая!

Попугай почесал лапой клюв и весело спросил.

— И как вы от акулы избавились? И потом…

А Василиск рассердился на Гогеля. Ему показалось, попугай доволен, что с ним, с котом, тоже произошло несчастье, и он сердито прервал какаду:

— Что потом, что потом…суп с котом!

Все засмеялись, и крыс пригласил экипаж в кают-компанию:

— Кушать подано!

— Что у нас на обед? Тот самый обещанный суп с котом? — не удержался и пошутил Гогель.

Василиск, объевшийся рыбой ещё накануне, лишь добродушно фыркнул и неторопливо пошёл к себе на мачту.

После обеда Амадеус как обычно спустился в трюм покормить крошками и остатками от обеда своих сородичей: крыс и мышей. В этот раз его ждал весь трюмный коллектив. Обстановка была какой-то чересчур напряженной.

— Привет, грызуны! — крикнул им Амадеус.

Мыши взмахнули хвостиками и молча стали есть.

А крысы к еде даже не притронулись. Вперед вышел толстый крысак, видимо, предводитель, и произнеё:

— Послушай, чужеземец! Зачем ты прислуживаешь коту и девочке? Не подобает так себя вести! Разве ты не крысиный король?

— Я никому не прислуживаю! Мы все в экипаже равны…

— Не может честный и приличный крысак дружить с котом! Дружище! Спрошу тебя прямо как большой крыс другого крыса-вожака, почему бы нам под твоим руководством не захватить яхту?

— С какой целью, если не секрет? — вкрадчиво спросил Амадеус.

— Кота, девчонку и попугая съедим, несъедобное привидение выгоним, а этот ходячий железный ящик выбросим за борт. Главная задача — захватить все продукты и устроить пир.

Амадеус опешил. Он их подкармливал, а вместо благодарности в трюме зрел заговор! Этого он никак не ожидал. Наш рассудительный крыс сразу ничего отвечать не стал. Вступать в схватку было бессмысленно: силы были неравны. Диких корабельных крыс примерно сотня, а он один! Надо было проявить осторожность и хитрость.

— Я подумаю, — тихо ответил Амадеус. — Ничего без меня не предпринимайте. Ждите моего возвращения.

Крыс быстро взбежал по трапу и задраил люк. Сердце в груди Амадеуса бешено колотилось. На палубе он смог перевести дух и вытереть пот, который проступил у него на лбу.

— В чем дело? — спросил у него Василиск, свесив вниз голову. Кот лежал на рее и грелся на солнышке. — Мур-р-р. Что такой напуганный? В трюме течь?

— Нет, в трюме — бунт! — ответил Амадеус, машинально оглядываясь по сторонам. — Крысы замышляют захватить корабль.

Кот живо спустился вниз по канату и начал ходить по палубе взад-вперед, нервно дергая хвостом. Он пристально посмотрел в глаза приятелю, словно пытался понять, не заодно ли он с теми грызунами, что прячутся в трюме.

— Ах, вот как! Надеюсь, ты на нашей стороне? Не собираешься предать? Ты с ними не заодно?

— Что за глупости! Конечно, нет!

— Что будем делать?

— Не знаю… — растерянно произнес Амадеус. — Их слишком много и без помощи друзей нам не обойтись…

Приятели закрыли покрепче трюмный люк, и пошли докладывать корабельному о происшествии. Пусть капитан решает что делать.

Сева корабельный в ответ на рассказ о заговоре только хмыкнул, почесать затылок и глубоко задумался.

— Придумал! — наконец сказал Сева.

— Что придумал? — не понял Василиск.

— Надо попробовать усыпить всех мятежников.

Тут возмутился Амадеус:

— Как это, усыпить? Ты что, живодер? Скажи еще скормить грызунов Василиску!

Кот услышал, что его выставили в таком неблаговидном свете, встал на задние лапы, набрал воздуха в легкие и пошел на Амадеуса, словно подрывник на танк.

— Интересно узнать, за кого ты меня принимаешь? За дикаря? За людоеда? Меня! Умного-разумного говорящего кота!

— Стоп! Ну что вы так орете оба! Не дослушают и орут, — замахал на них руками корабельный. — Все будет гуманно и в рамках международного права и норм защиты животных. Дайте сказать капитану!

— Говори, — разрешил кот, выдохнув воздух и опустившись на палубу на все четыре лапы.

— Так вот, я и говорю. Подсыпаем в еду и питье сильное снотворное, усыпляем мятежников и отправляем их в ссылку на берег.

— Это другое дело! — обрадовался Амадеус. — А то слово «усыпить» у ветеринаров имеет совсем иное значение.

— Дело за малым — найти снотворное и заставить грызунов его съесть, — закончил излагать свой план Сева Рябоконь.

— Я бродил по яхте, совал везде свой нос и нашёл снотворное в корабельной аптечке, в каюте пиратского капитана, — успокоил товарищей кот. — Видимо, он или кто-то из пиратов плохо спал, совесть, наверное, мучила по ночам, вот злодеи и пили снотворное.

План был отличный, оставалось воплотить его в жизнь.

— Надо пропитать снотворным пищу, тогда все наверняка уснут, — ухмыльнулся Василиск.

— И не просто еду, а очень вкусную еду! Чтобы они обязательно всё съели и не воротили свои длинные носы. Кок должен постараться и приготовить нечто особенное!

Сказав это, Сева выразительно посмотрел на Амадеуса, намекая на качество питания.

— А вот крысиные носы попрошу не оскорблять! И что значит «приготовить нечто особенное»? — обиделся крыс. — Я кулинарных техникумов не заканчивал, я в них даже и дня не учился. И занятий в школе поваров не посещал. Как умею, так и готовлю.

— Уж, будь любезен, постарайся, — попросил кот и полез обратно на мачту.

Самых впечатлительных членов экипажа Потеряшку, и уставшего после разведывательного полета попугая, решили не посвящать в суть дела, чтобы не волновать лишний раз. Сева поспешил в каюту капитана за аптечкой, а Амадеус — на камбуз, изобретать какую-то вкуснятину.

Ужин удался на славу, крыс и Мерцалкин очень постарались, применив знания, извлеченные из бездонных глубин электронной памяти робота. Юля и Гогель поели и стали играть в кают-компании в шашки, а остальные тихо вышли на палубу. Василиск тщательно пропитал рыбные котлеты снотворным.

— Кот, смотри, не перестарайся, — предостерёг приятеля Амадеус, переживающий за жизнь и здоровье своих коварных сородичей.

Василиск ехидно посмотрел на приятеля:

— Не учи ученого. Если тебе доверить снотворное, то мы мятежников не усыпим, а только зевать заставим.

— Я же просил, не произноси при мне этого слова — «усыпим»! Оно мне не нравится!

Кот завершил манипуляции с усыпляющей с начинкой и торжественно протянул поднос с едой Амадеусу:

— Официант, прошу! Кушать подано! Несите в трюм.

Крыс закатил к небу глазки, затем что-то пошептал типа молитвы и на дрожащих лапах пошел к трюму.

— Стой! Так не пойдет, — остановил его корабельный. — Ты весь дрожишь. Мятежники тебя сразу разоблачат! А ну-ка изобрази улыбку на мордочке! Спокойствие и радость! Ты ведь умный и смелый!

Амадеус сделал несколько раз вдох-выдох и шагнул вниз.

Крысы уже с нетерпением поджидали собрата.

— Ну что там наверху? Как дела? Решился? Ты с нами? — засыпали они его вопросами.

— С вами, с вами, — кивнул Амадеус. — Ночью начнем. Пока покушайте, наберитесь сил, а в полночь я открою люк и мы захватим яхту, пока все спят.

Крысы набросились на котлеты, а Амадеус поспешил на палубу.

— Ну что там они делают? — с тревогой спросил его Мерцалкин.

— Едят с большим аппетитом, — ответил крыс и подозрительно посмотрел на Василиска. — А вот у меня сегодня аппетит пропал. Во время ужина мне казалось, что моя котлета тоже со снотворным.

— Ну что ты! Как ты мог так подумать, — ухмыльнулся кот и обнял крыса. — Мы ведь с тобой земляки: «однокорабельники», «однопалубники» и «однотрюмники». Почти родственники. Я тебя уже давно считаю сводным братом.

— Тоже мне родственничек нашелся, — буркнул крыс, сбрасывая с плеча кошачью лапу. — Нет уж, чур, я — сирота.

— Друзья, не ссориться! — прикрикнул на них Мерцалкин. — Нашли время для выяснения отношений!

— Интересно, долго ещё ждать, когда они уснут по-настоящему? — спросил Сева.

— На упаковке написано — действие сонного яда в течение часа, — пояснил Василиск. — Усыпим, не переживайте. Уснут как миленькие!

— Опять он издевается! — взвизгнул Амадеус. — Какой еще яд! Пусть даже и сонный!

— Брат! Не психуй — это была шутка! — улыбнулся кот и вновь обнял крыса.

Амадеус нервно дернулся, но на этот раз вырываться из кошачьих объятий не стал.

Целый час вся компания расхаживала по палубе. Амадеус неоднократно порывался посмотреть обстановку в трюме, но каждый раз его удерживал спокойный и рассудительный Мерцалкин. Ровно через час и десять минут Сева-корабельный скомандовал:

— Теперь пора!

Крыс помчался вниз и увидел, что дно трюма усеяно уснувшими грызунами. В трюме стоял громкий храп. Амадеус принялся бегать между спящими, проверяя, не перебрал ли кто снотворного. Все были живы, просто крепко спали. — Храпят, — доложил крыс, высунув нос из люка.

— Выноси тела! — распорядился Сева.

Ученый кот наотрез отказался участвовать в эвакуации, чтобы не бороться с инстинктом хищника и не поддаться соблазну скушать кого-нибудь из спящих.

Потом Амадеус выносил одного за другим крыс и мышей, а Мерцалкин загружал спящих в шлюпку. Когда эвакуация была завершена и трюм очистили, Мерцалкин протянул манипулятор к механизму приведения в действие лебедки, чтобы спустить шлюпку со спящими мятежными грызунами на воду.

— А как же мы останемся без шлюпки? — начал переживать Василиск. — Что будем делать, если вдруг случится кораблекрушение?

— Это не корабль, — усмехнулся Сева. — Мы же на яхте.

— Какая разница! Ну, яхтокрушение!

Путешественники переглянулись. Кот почесал затылок, Мерцалкин включил внутри себя радио и зазвучал успокаивающий блюз.

— Не бойтесь! У нас ещё останется надувной спасательный плот. Живо за дело! Спустить шлюпку на воду!

Мерцалкин толкнул лодку, и она плавно стала дрейфовать в сторону берега. Начинался прилив. Когда шлюпка удалилась на сотню метров, из-за борта показалась первая крысиная мордашка. Крыса осмотрелась и принялась будить товарищей. Вскоре все грызуны смотрели в сторону яхты. С кормы им на прощание махал лапой кот и платочком театрально вытирал слезы.

— Нас предали, — донесся до ушей Амадеуса крысиный писк предводителя шайки серых заговорщиков. — Мы пропали! Теперь нам предстоит стать сухопутными крысами…

Амадеус вздохнул, и тоже помахал сородичам лапкой. Некоторое время он следил взглядом, в нужном ли направлении плывет шлюпка. Не понесет ли её в сторону от берега? Убедившись, что всё в порядке, крыс отправился работать на камбуз.

Глава 6. Пополнение

Итак, после возвращения разведчика, весь экипаж был в сборе. Пора было принять решение, куда плыть дальше. Сева пребывал в некоторой растерянности. Одно дело провести в плаванье несколько дней и пройти сотню миль и совсем иное — кругосветное путешествие. Тут нужен настоящий экипаж, умелые матросы. А что могут делать маленькая девочка или кот, пусть даже и говорящий?

И тут им несказанно повезло! На горизонте показалась шлюпка, в которой сидели три человека. Корабельный с капитанского мостика направил на нее подзорную трубу, внимательно рассмотрел гребцов и подпрыгнул от радости. — Ура! Фортуна к нам благоволит!

— Что случилось, Сева? — удивилась Юля.

— К нам плывут матросы с «Жемчужины»!

Потеряшка подскочила к нему и выхватила подзорную трубу, забыв о том, что перед ней капитан судна.

— Какое счастье! — воскликнула Юля и закружилась в танце. — Теперь мы наверняка сумеем совершить длительное путешествие и найдем маму и папу.

— Вот и шлюпка у нас снова появилась, — обрадовался кот, который опасался оказаться на тонущей яхте без средств для спасения.

Зверюшки и робот сгрудились на палубе и приветливо махали старым знакомым. Василиск вскочил от избытка чувств на верхушку мачты. А Гогель полетел навстречу шлюпке и сделал вокруг неё несколько приветственных кругов.

Когда шлюпка пришвартовалась и на палубу поднялись настоящие моряки, то весь экипаж дружно выстроился по ранжиру. Первым был невидимый корабельный, рядом Мерцалкин, затем Потеряшка, далее кот, крыс и попугай.

— Здравствуйте, товарищи путешественники! — поприветствовал встречающих боцман Якорев.

— Здра-а-ввв!! — ответил экипаж.

— Хорошо отвечаете, матросы! — поблагодарил их Якорев.

— Рады стараться! — вновь дружно откликнулся экипаж, кроме обиженного Севы, который сделался невидимым. Ведь он по-прежнему считал себя капитаном.

Якорев начал здороваться со всеми за руку и, случайно наступил корабельному на невидимую ногу. Севе было не больно, но он из принципа охнул и буркнул:

— Ох! Аккуратнее! Боцман, топаешь как слон!

Боцман опешил и даже испугался. А кто не испугается, если голос есть, а человека — нет.

— Что это было? — тихо спросил боцман, озираясь по сторонам.

— Не что, а кто! — поправил его невидимый Сева.

— Кто это? — прошептал слегка побледневший Якорев и от удивления сел на палубу.

Если помнит наш юный читатель, прибытие на борт «Жемчужины» Севы корабельного для экипажа этого судна так и осталось незамеченным. Он и пробыл-то на корабле несколько дней.

— Чур, меня! — воскликнул вновь Якорев и зажмурил глаза.

В этот момент матрос Булыга и кок Шницелев привязали шлюпку и тоже перебрались на борт яхты.

— В чем дело, боцман? — спросил встревоженный кок, заметив растерянного боцмана, почему-то сидящего на палубе. — Кто тебя напугал, Петрович?

— Не знаю… но я слышу голоса, словно воздух заговорил…

Мерцалкин первым не выдержал и хохотнул, Юля тоже прыснула со смеху, а следом засмеялись попугай, кот и крыс.

Приплывшие моряки в недоумении вглядывались в пространство, но никого не увидели. Якорев даже потрогал воздух впереди себя. Пусто!

— Странно! Ведь кто-то только что ругался…

Булыга с сомнением посмотрел на боцмана и принюхался:

— Петрович, а ну дыхни…

— Я сейчас как дыхну! Забываешься, матрос!

— А что мне прикажешь еще думать? Что у начальства «крыша» поехала?

Боцман состроил злобную гримасу, а воздух вновь колыхнулся и раздался негромкий смех.

— Вот видите! Тут барабашка какая-то…Вы разве ничего не слышите? — продолжал удивляться боцман.

Лица у моряков вытянулись, Булыга и Шницелев с недоумением переглянулись.

— Вот это да! — вымолвил матрос. — И точно — голос! Юля! Что у вас на яхте происходит?

Девочка растерялась. Она как-то даже не могла предположить, что встреча с корабельным может стать настоящим потрясением.

Как всегда, «выручил» болтливый Гогель. Он не мог удержаться, чтобы не встрять в разговор.

— Успокойтесь, братцы! На яхте полный порядок! Ничего странного. Почему вас не удивляет говорящий крыс или кот!

Булыга хмыкнул, почесал затылок и ответил:

— Извини, Гогель. Говорящие животные — это ещё куда ни шло, а вот говорящий воздух — это нечто сверхъестественное. Я бы сказал, за гранью разумного…

— А вот и нет, — обиделся Гогель. — Это мы феномены! А вот, говорящий невидимка — это легко объяснимо. Перед вами обычное привидение! Такие явления известны человечеству с незапамятных времен. Подумаешь, фантом. Заурядное аномальное явление!

— Обычный корабельный, — поддержал попугая Василиск. — Перед вами единственный в мире говорящий кот. Вот это событие! Вы должны были беречь меня! А что получилось? Можно сказать, на ваших глазах меня, феноменального кота, похитили! По-хи-ти-ли!!! И что вы сделали для освобождения из пиратского плена уникального кота, крыса и бедной девочки?

— И меня тоже похитили, — напомнил Гогель.

— Да! И попугая — тоже! — согласился Василиск. — А, что вы предприняли? Ровным счетом ничего! А кто нас спас? Кто?

Моряки не знали, куда девать глаза от стыда.

— Молчите? — наскочил на них какаду, словно бойцовский петух. — Хотите узнать кто нас спас?

— Хотим, — произнесли хором моряки.

— Из пиратского плена нас выручил Мерцалкин и Сева Рябоконь. Сева — это наш корабельный.

Матросы непонимающе переглянулись.

— Как, вы не знаете, кто такой корабельный? — удивился попугай.

— Нет! — ответил Булыга за всех.

— Сева, покажись! — попросил Гогель, невидимого корабельного. — Это наше привидение.

Кто-то невидимый кашлянул, и из воздуха материализовался Сева Рябоконь. Он стоял прямо перед боцманом, артистическая натура Якорева не выдержала, и он грохнулся без чувств на палубу. Впечатлительный Шницелев пошатнулся и застыл на месте, и лишь тугодум Булыга остался невозмутимым. Он тупо уставился на привидение, и пытался понять, кто это перед ним. А Сева предстал перед моряками во всей своей неприглядной красе: небритый, непричёсанный, в рваной тельняшке и фуражке капитана с покосившимся козырьком.

— Ты кто? — еле слышно произнес Булыга.

— Рябоконь! А ты кто?

— Матрос Булыга.

— Привет, Булыга. Докладывай, матрос, капитану судна, откуда и зачем прибыл на мой корабль. И учти, пока что я тут командую!

Булыга посмотрел на товарищей и осторожно спросил:

— А может быть, сначала им поможем? В чувство приведём?

Юля быстро сбегала за водой и нашатырем.

— Вот! Держите!

Булыга побрызгал водой на приятелей и поднес каждому нашатырь.

— Фу! — вышел из транса Шницелев и зашевелился.

Затем пришёл в себя боцман. Они осмотрелись по сторонам, по-своему оценили внешний вид корабельного, а затем потребовали от Юли объяснений:

— Рассказывай нам все подробно и без утайки! Что это за тип?

Юля рассказала историю Севы: про то, как он попал на «Жемчужину», как он спас её и говорящих животных от пиратов, как он вынужден был стать капитаном яхты.

— Так вы капита-а-ан? — с сомнением посмотрел на Севу боцман.

— А что удивляет?

— Больно уж потрёпанный вид…

— Боцман, проживи сотню лет, я посмотрю тогда, как ты будешь выглядеть, — ответил с обидой Сева и растворился в пространстве. — Станешь привидением — потом поговорим!

Юля топнула ножкой и накинулась на Якорева:

— Боцман! Вы способны прокладывать курс? Вести яхту в океане?

Якорев растерялся. Он умел организовать погрузку корабля, наладить хозяйственную часть, наводить порядок на судне, вязать морские узлы, а ещё рисовать картины, сочинять стихи… Многое умел делать наш талантливый боцман, но только не управлять судном. Кок Шницелев неплохо освоил свою профессию, порой у него под настроение, получалось даже вкусно приготовить, но капитаном яхты он стать бы никак не смог. Булыга, тот вообще мало что умел. Он был обыкновенным рядовым матросом.

— Сева, пожалуйста, вернись, — попросила Юля корабельного. — Нам без тебя не обойтись.

— Пусть боцман попросит, — ответил голос из пустоты.

Якорев нахмурился, но всё же сказал:

— Всеволод, не знаю как вас по батюшке…

— Васильевич…

— Всеволод Васильевич! Прошу! Вернитесь к нам и ведите яхту! Я согласен, чтобы вы были капитаном, как-никак и возраст у вас почтенный. А я готов быть на яхте боцманом!

— Да! Точно! Вернитесь, — поддержали товарища кок и матрос.

Воздух дрогнул, колыхнулся и корабельный вновь медленно материализовался, приняв наконец человеческий образ.

— Ну ладно! Слушай мою команду! — раздался его бодрый голос. — Через пять минут всем собраться в кают-компании!

Обитатели яхты, весело переговариваясь с прибывшими моряками, стали продвигаться к месту сбора.

— Что нового на корабле, в мире? Как вы нас нашли! Где стоит «Жемчужина»? — забросал моряков вопросами Сева Рябоконь.

— А как поживает мой дорогой капитан Арнольд Вольдемарович Шромм? — воскликнул какаду. — Всё у него хорошо? Не скучает по мне?

— Скучает! И отправил нашу группу вам помогать.

— Корабль цел? Корпус не дал течь? — пискнул Амадеус.

— Корабль посадили на мель. Но пробоину уже заделали, и вода в трюм почти не проникает.

— О маме с папой нет вестей? — пискнула девочка.

— О твоих родителях пока ничего не слышно…

Боцман старался ответить на все вопросы.

— Не торопитесь! Всё по порядку, — прервал товарищей боцман. — Матросы, вы пока выгружайте провиант, а я потолкую с путешественниками.

* * *
Тем временем на берегу происходили странные события. Арестованных пиратов уже освободили! Когда международные силы по борьбе с пиратством доставили арестантов в тюрьму, то вскоре туда прибыл Чихута собственной персоной.

Он узнал из новостей, что поймана шайка пиратов и увидел по телевизору фото своего подручного Бреда Тауэра. Директор цирка Чихута переживал за свою репутацию: а вдруг во время допросов случайно всплывет его имя. Тогда прощай, цирковая карьера, прощай, бизнес!

Пришлось директору цирка прилететь на самолете в город, где сидели в тюрьме незадачливые пираты, и как следует раскошелиться. Едва надзиратель вывел всю компанию за порог тюрьмы, как пираты попытались бежать прочь.

— Стоять! А ну назад! — закричал поджидавший их на улице Чихута. — Вот я заберу залог — и сядете опять в тюрьму!

— В чем дело? Ты кто такой, чтоб нам указывать? — налетел на него капитан Крус с кулаками.

— Я заказчик выполнения контракта! — ответил директор и махнул рукой. Пираты переглянулись и их лица расплылись в широких улыбках, которые были больше похожи на оскал.

— О! Так это ты шеф? Ты-то нам и нужен! Гони неустойку за потерю нашей яхты в ходе операции!

— Какая неустойка? Вы же провалили задание! — накинулся на пиратов хозяин. — Я вам заплатил аванс? Заплатил! А где трофеи? Где мои говорящие животные? Где телевизор ходячий?

Пираты быстро переглянулись и пожали плечами. Наконец капитан пиратов подал голос:

— Протестую! Никаких денег у нас не было! Ничего мы не получали! Только жалкие гроши, которых едва хватило на то, чтобы мы не умерли с голоду.

Теперь хозяин посмотрел на посредника. Бред Тауэр сжался и даже, казалось, стал ниже ростом.

— Будем с вами разбираться, — пообещал директор цирка. — С каждым в отдельности, с живыми или мертвыми…

Пираты сразу загрустили. Они никак не ожидали такой встречи на свободе. И вообще, в их планы не входила новая погоня за животными. Им хотелось только одного — любой ценой вернуть свою яхту.

— Денег я вам немного дам. Когда отработаете, то вернете. Получите для нового задания катер! На нем и поплывете в погоню. Я скоро узнаю, где находится девочка и говорящие животные, и укажу, в каком месте их перехватить. А пока, чтоб у вас не возникло желания удрать, за вами присмотрят мои ребята! Поживете некоторое время в небольшой гостинице в ожидании моих приказаний.

Глава 7. Полный вперед!

После долгого совещания, экипаж наконец-то решил, в каком направлении продолжать поиск родителей.

— Насколько я понимаю, теперь после всех злоключений на Гаити, нам надо двигать к далекому райскому острову Таити! — подвел итоги боцман. — Туда два пути: короткий — через Панамский канал или длинный — вокруг Южной Америки. Но в первом случае нужны большие деньги за проход по каналу и документы. У нас же — ни того нет, ни другого. Второй путь дольше, но безопаснее для нас. На него тоже понадобятся средства: на еду, на починку снастей.

— Пойдем вторым путем, — согласился корабельный. — В любом случае нужны деньги.

— Провиант мы закупим на острове Мартиника, — ответил Якорев. — Капитан Шромм нам на первое время выделил небольшую сумму. Он был возмущен распоряжением хозяев бросить вас на произвол судьбы, и посадил судно на мель. Теперь «Жемчужина» стоит на ремонте, после чего продолжит свой путь в Средиземное море к берегам Египта. Там они нас будут поджидать, пока мы не вернемся из кругосветного путешествия. На всё про всё у нас три месяца. Итак, полный впёред!

— Молодец капитан Шромм, — обрадовалась Потеряшка. — Я знала, что он нас не бросит в беде.

Яхта медленно шла под парусами, а боцман и кок принимали судовое хозяйство. Кок Шницелев пришел к выводу, что надо срочно пополнить запасы продовольствия. Онподнялся на капитанский мостик и доложил корабельному о результатах ревизии.

— В дальнее плавание нельзя отправляться без продуктов! — басом произнес кок. — Надо немедленно пристать к берегу и закупить всё необходимое. Пополним припасы на острове Мартиника!

Потеряшка расстроилась, так как новый заход в порт — это опять потраченное время, а ей хотелось как можно скорее отправиться на поиски родителей.

— Не надо никуда заходить! С голода не умрем! Лично я сажусь на диету.

— Даже если ты на диете, то без жидкости все равно не обойтись. А пресная вода на исходе, — погладил её по голове кок.

Он хорошо понимал нетерпение девочки.

— Мы и так в море, и воды вокруг полным-полно, — продолжала упрямиться Потеряшка. — Пей — хоть залейся и лопни.

— Это вода соленая — не питьевая. Не переживай! Мы недолго! Час-другой походим по рынку и магазинам, и снова — в путь.

Когда суденышко зашло в гавань, моряки быстро снарядили лодку и спешно погрузились на неё. На весла сели Шницелев и Булыга, с ними поплыла Юля и попугай-переводчик.

У запасливого боцмана средств хватило только на самое необходимое из продуктов: соль, сахар, сухари, сухофрукты, крупы и консервы.

— Нам бы еще купить овощи и фрукты — детям нужны витамины! — сказала Юля. — Иначе во время долгого плавания начнётся цинга и зубы выпадут.

— Что такое цинга? — покосился на нее какаду.

— Цинга — это болезнь, вызываемая дефицитом витаминов, — пояснила девочка.

— Мне это не грозит, — ухмыльнулся попугай. — У меня нет зубов. Обойдусь сухим кормом и пшеном.

— Зато без витаминов у тебя перья выпадут, — пообещал Шницелев.

— Кошмар! Срочно купите фрукты! — испугался Гогель. — Я не хочу быть лысым! Мы так не договаривались.

Шницелев ласково почесал перья под крыльями попугаю и тот громко поблагодарил кока за заботу. На оставшиеся средства кок начал закупать тропические фрукты. Гогель заказал ему плоды манго, авокадо, яблоки, виноград, персики, сушенные и свежие бананы.

— Остались мы без мяса, — вздохнул кок и покачал головой.

— Как же без мяса мужскому организму? — запротестовал Булыга. — И я, и боцман, да и Василиск без мяса не проживем! Без мяса — быстро ноги протянем!

— Не беда, Булыга! Мы же в море, и кругом полным-полно рыбы. И рыболов у нас имеется на судне. Значит, жареная рыба и уха у нас будут в меню, — успокоил его какаду. — Всю неделю — сплошной рыбный день. Зато без цинги: с зубами и перьями!

Коробки и пакеты были упакованы и собраны, предстояло доставить всё на шлюпку. Но тут забеспокоился Шницелев.

Пропал Булыга. Только что был рядом, и вот его уже нет. Юля и кок стали оглядываться, но матроса нигде не было.

— Неужели сбежал! — удивился кок.

Какаду крикнул: «Я сейчас!», вспорхнул с плеча Шницелева и начал облет рынка. Вскоре Гогель вернулся и, ещё не приземлившись завопил:

— Я его нашел!

— Где он? — обрадовалась Потеряшка.

— С Булыгой полный порядок. Он возле кафе, а вот с торговцами просто беда.

Кок выгреб последнюю мелочь и заплатил носильщикам, распорядившись доставить провизию в порт. Друзья поспешили вслед за попугаем, который показывал дорогу. Когда они добрались до кафе, то обнаружили, что Булыга азартно играет в три карты, наперстки, кости, нарды и даже шашки — это был настоящий сеанс одновременной игры. Перед ним лежала большая картонная коробка, которая быстро наполнялась купюрами и медяками.

— Булыга! Ты что делаешь! — набросился на него кок. — Ты же давал слово — никогда не применять своих сверхестественных шулерских способностей!

Надо сказать, что Булыга после пребывания в Бермудском треугольнике заделался настоящим карточным шулером. Он стал необычайно удачлив не только в картах, но и во всех азартных играх. Однажды капитан Шромм застал матроса за игрой в карты и взял с него слово никогда не играть на деньги. И вот он нарушил данное капитану слово. Булыга выронил кости и потупил глаза. Матрос густо покраснел и начал оправдываться:

— Я же не для себя, а для общего дела. Зарабатываю на витамины девочке и попугаю…

Юля подошла к матросу и строго произнесла:

— Даже благородная цель не оправдывает нечестные поступки! Вам должно быть стыдно, гражданин матрос!

Булыга нервно мял в руках бескозырку и глупо хлопал ресницами.

— Ну, ты даешь! Ты прямо не девочка, а милиционер, — буркнул попавшийся с поличным шулер.

— Что теперь будем делать? — спросил кок. — Брать эти деньги себе нельзя! Вернуть проигравшимся — тоже не получится. — Передадим на благотворительные цели, — предложила Потеряшка.

Все с этим согласились. Булыга громко, с сожалением в голосе объявил, что игра завершена, и друзья покинули рынок. Коробку с деньгами они принесли к дверям храма и отдали на содержание приюта для сирот.

Булыга был расстроен: столько потрачено трудов — и все напрасно. Он умудрился обыграть весь Карибский базар, а в итоге получил выговор. А ведь хотел как лучше.

— Запомни, матрос, — прервал размышления Булыги мудрый Гогель. — Ещё древние говорили: дорога в ад — вымощена добрыми намерениями!

* * *
Экспедиция приближалась к берегам Бразилии. Бразилия — это огромная страна, в которой почти все население от мала до велика играет в футбол! И ведь как играет! Мастера, суперигроки!

Булыга лежал возле трапа и слушал Гогеля, который читал для него вслух новости из газеты. Попугай старательно и громко произносил слова, а матрос только лениво переворачивал страницы. Эту газету они нашли среди покупок: кто-то из торговцев на рынке завернул в нее сухофрукты. Теперь газета пригодилась для чтения. Новости были не самые свежие, недельной давности, но кое-что очень заинтересовало матроса.

— Любопытно! — оживился Булыга, услышав про командный чемпионат среди моряков по пляжному футболу. — Что там сказано о призовом фонде?

— Сумма не названа, но написано пр-р-ризовой фонд формируется из взносов участников, — пояснил Гогель. — А что?

— Есть идея! Надо принять участие и выиграть турнир!

— Тебе запрещено играть в азар-р-ртные игры! — возразил какаду.

— Это спорт, а не шулерство, — обиделся Булыга и пошел за футбольным мячом.

Вскоре он вернулся к Гогелю и принялся жонглировать мячиком, не хуже бразильских футболистов. Подбросив мяч, матрос, не давая ему коснуться палубы, умело жонглировал им. Булыга ударял по нему ногами, корпусом, плечами, головой.

— Гогель, фиксируй, сколько раз ударю по мячу и не дам ему упасть. Попугай принялся считать как автомат:

— Один, два, три… тысяча один, тысяча два…

После тысячи тридцати трёх Гогель сбился, и его как будто заело:

— Тысяча тридцать три, тысяча тридцать три, тысяча тридцать три.

— Тормозишь? Какаду, ты, что считать разучился? Начнем сначала?

— Ой, нет! И так ясно, что ты отличный футболист. Но ты хоть немного себе представляешь, сколько там будет сильных команд?

Булыга подмигнул птице и ласково почесал клюв попугаю.

— Вот увидишь, мы победим!

И матрос, ловко жонглируя мячом, ушел тренироваться дальше.

Вечером в кают-компании начался жаркий спор. Булыга уговаривал моряков рискнуть и сыграть. Припасов-то на яхте всего на месяц, а плыть придется примерно полгода! Дебаты затянулись до полуночи.

— Поесть вы все любители! А как на еду заработать — так никого нет, надеетесь на кота-рыболова: мол, прокормит! После этой фразы матрос сразу получил союзника в лице Василика.

— Правильно! Ложками работают все, а рыбу ловлю я один. Верно, говорит Булыга, надо о провианте думать. А пока мы здесь спорим, проплывем мимо Бразилии.

Попугай тоже не удержался и решил высказать своё мнение. Как-никак это он прочитал заметку о футбольном турнире. — Я присоединяюсь к мнению товарищей. Надо смелее действовать! Искать различные подходы, понимаешь ли, и не бояться трудностей. Больше энтузиазма и выдумки!

— Да что вы заладили! — вмешался боцман. — Как на митинге! Никто не спорит — есть что-то надо. Но с чего вы взяли, что победите в турнире?

— Нам хватит денег и просто за пр-р-ризовое место, — ответил Гогель. — Достаточно попасть в финальную четверку участников.

— Никакой четверки! Да вы что! Только победа! — возмутился Булыга. — Я не собираюсь играть в поддавки с противником. — А состав команды? Сколько должно быть игроков? — продолжал допытываться боцман. — Кого мы выпустим на поле? — Четыре бегают по полю, и один — вратарь. В поле будем играть: я, ты боцман, Юля и Сева.

— Как же Сева-корабельный сможет играть в футбол? Он же наверняка не сможет выдержать весь матч, ему тяжело долго быть видимым.

— Матч идет три тайма по двенадцать минут. В перерыве накроем его одеялом или полотенцем и пусть отдыхает. Дело Севы не голы забивать, у него другая задача — игроков соперника пугать. Появится внезапно рядом с каким-нибудь игроком, померцает, шепнет что-нибудь на ухо вратарю — вот и гол! Юлю коротко подстрижем, сойдет за мальчика. Она будет в полузащите, её задача — путаться под ногами противника в центре поля. Боцман будет защитником, мы с Севой играем по всему полю, а Шницелев встанет в ворота. Только запасных в нашей команде не будет, играем без замены — поэтому надо беречь ноги! Жаль, что ни кот, ни Мерцалкин, ни крыс для футбола не подходят.

— А из меня, между прочим, вратарь отличный получится, — заявил кок и принялся жонглировать тремя большими кастрюлями. — Все мячи отобью и поймаю. У меня хорошо развиты хватательные движения. Я их долго отрабатывал. Последний год на камбузе жонглирую всё свободное время. Но с отражением ударов в нижние углы, думаю, возникнут проблемы, я не смогу быстро падать: лишний вес мешает. — Шницелев погладил большой живот и развел руками: мол, ничего не поделаешь.

— Вот-вот! У вас у всех работников питания и торговли слишком хорошо развиты хватательные способности, — ухмыльнулся Булыга, — ничего мимо рук не проскочит.

— Попрошу без оскорблений и перехода на личности, — обиделся кок и погрозил большим кулаком в адрес матроса.

— Прекратить споры! Я всё понимаю. Хоть наши спортивные возможности и ограничены, но идея неплохая. Только где мы возьмем деньги на вступительный взнос?

Булыга потупился и тихо сказал:

— Есть одна идея…

На том и порешили, если матрос сумеет найти деньги, не играя в азартные игры, то пусть ищет. В конце концов у команды есть два тайных козыря: футбольный талант Булыги и сверхъестественные способности Севы, который так напугает и запутает соперника, что тому будет не до игры.

* * *
А идея Булыги как достать деньги была не совсем обычной. Она заключалась в следующем — матрос решил заложить в ломбард говорящего попугая, то есть, Гогеля. Этой неординарной задумкой хитрец поделился с попугаем Гогелем.

— Меня? В ломбар-р-рд? Ты в своем уме, Булыга? Кстати, что такое ломбард?

— Ломбард — это место, куда на время можно принести вещь, оставить в залог и получить деньги.

— Но я не вещь!

— Извини, я не так выразился! Не вещь, а что-нибудь ценное! Пойми, Гогель, тебе ничего не угрожает! Мы всех обыграем, ну в крайнем случае — попадем в призеры. Подумаешь, посидишь пару дней в клетке, с тебя не убудет.

Какаду не на шутку рассердился.

— Я не какая-нибудь канарейка безмозглая! Я ученый, я — мозговитый! Вот ты лучше кота посади в клетку и снеси в зоомагазин!

— Василиска не возьмут, простой кот никому не нужен. Амадеус и подавно не подходит для залога, крыс-то кругом полным-полно, за него и гроша ломаного не дадут, да еще могут запросто скормить удаву. А если кто узнает, что кот и крыс говорящие — тогда мы их вообще никогда не увидим, не за какие деньги их не вернут.

— Муррррр. Это почему же кот никому не нужен? Позвольте вас спросить! — возмутился Василиск, подслушивающий разговор за дверью. — Чем я хуже какой-то птицы? Только и пользы, что пух и перья для подушки.

— А потому! Вас, котов, пруд пруди, что рыжих, что черных, что лохматых, что короткошерстных, — буркнул матрос. — А попугаев — мало.

Василиск в раздумье по своей кошачьей привычке почесался задней лапой за ухом и вдруг нашел неопровержимый аргумент:

— А вот и нет, Булыга, ты ошибаешься! Это в России попугаев конечно, мало, а в жаркой Бразилии всяких какаду и не какаду — уйма. Они здесь летают стаями, как обычные вороны или воробьи. Так что мы с Гогелем тут в Южной Америке на равных.

— На равных, говоришь? Ну-ну! Однако говорящий на многих языках попугай все равно даже здесь редкость! За него дадут хороший залог, — возразил матрос, затем он незаметно наклонился к коту и прошептал ему на ухо: — Но если ты хочешь посидеть в клетке, вместо какаду, то я не возражаю.

— Нет-нет! Я не спорю! Конечно же, говорящий какаду — это редкий и дорогой экземпляр! — энергично запротестовал Василиск, не желавший сидеть в клетке ни при каких обстоятельствах. Он перестал хорохориться и, поджав хвост, тихо вышел из кают-компании.

— Гогель! Давай мы тебя фломастерами или акварелью раскрасим! — предложил Булыга. — А то боюсь, что за попугая такого скучного белого цвета много не дадут. Сделаем тебе макияж: будешь ярким, красно-желто- зеленым!

— Еще чего! Я мужчина, а не женщина! Мне не нужен макияж. И я даже не индеец, чтобы красить пер-р-рья! Если и стану заложником, то только в своем натуральном виде. Останусь, каким меня мама-попугаиха из яйца высидела — белым!

Моряки, Юля и Сева сели в шлюпку и поплыли к берегу. Высадившись на берег, команда отправилась оформлять заявку на турнир. Времени до окончания регистрации команд оставалось всего два часа. А ведь еще предстояло приобрести бутсы и форму.

— Булыга, быстрее ищи деньги! — велел боцман. — Повтори клятву, данную капитану — никаких азартных игр!

Булыга громко произнес:

— Клянусь!

— А именно? О чём клянёшься?

— Никаких игр…

— Точнее!

— Никаких азартных игр.

Затем Булыга посадил попугая на плечо и сказал, что скоро вернется. Матрос что-то быстро прошептал не ухо Севе, уговорив, корабельного пойти с ним в ломбард. Рябоконь должен был стать свидетелем честной сделки. К тому же корабельный немного разумел в языках, он мог говорить на португальском и испанском. Ведь кто-то должен был договориться о цене залога! Осталась последняя проблема: уговорить какаду войти в клетку. И тут Гогель вдруг заартачился.

— Фигу! Никаких клеток! Я больше не сяду в эту тюрьму! Хватит с меня застенков, насиделся в клетке в каюте капитана Шромма.

Видя, что дело затягивается, Булыга схватил попугая за шею и начал запихивать в клетку.

— Кар-р-раул! Беззаконие! Пр-р-роизвол! Помогите! — стал громко протестовать какаду. Выкрикивая ругательства на всех языках мира, Гогель, растопырил крылья и лапы и уперся ими в дверцу. Матрос пощекотал пальцем ему под крыльями, попугай хохотнул, расслабился и оказался за решеткой.

— Не сердись, Гогель, но иного выхода нет! — извинился матрос и продолжил инструктаж: — Если вдруг хозяин нас задумает обмануть и захочет продать тебя кому-нибудь ещё, то, на этот случай, кладу тебе в клетку мобильник! Это твоя тревожная кнопка! Наберешь мой номер, и я сразу примчусь на помощь!

Темнокожий торговец выслушал матроса и ответил, что за говорящего попугая даст шестьсот долларов, сроком на неделю. Но вернуть надо будет — целую тысячу! Цена попугая неговорящего — триста.

— Это грабёж! — возмутился Булыга.

Переводивший этот диалог Сева тоже возмутился.

— Какой наглец! Пойдем отсюда, поищем другое место.

— Времени нет, осталось всего полтора часа до внесения залога, — возразил матрос.

— Найдите другой ломбард, — невозмутимо ответил смуглый продавец, — и потом, надо ещё проверить, так ли уж хорошо умеет говорить какаду.

— Гогель, скажи ему что-нибудь, — попросил Булыга.

Попугай молча отвернулся.

— Птица! Ты издеваешься? Мы же договорились! Ну, скажи хоть слово!

— Не нукай, не запряг! — ответил вдруг Гогель сердито.

— Что тебе стоит сказать пару слов! Я ведь не со зла посадил тебя в клетку, просто иного выхода не было.

— Выход всегда есть, надо было искать иной путь решения проблемы!

— Неблагодарный! Ты сорвешь все дело! — возмутился матрос и вновь обратился к торговцу: — Поверьте, попугай хорошо говорит, только сейчас упрямится. Дайте мне пару минут, и я обещаю: он заговорит.

Сева добросовестно переводил речь попугая и Булыги и тоже злился на Гогеля.

— Да я же не глухой, я слышу, что ваш попугай прекрасно говорит, — ответил хозяин ломбарда. — Но он болтает не по-португальски. Что это за язык?

Булыга нервно рассмеялся. И верно, они же говорили по-русски!

— Мы говорим по-русски, — ответил матрос и подмигнул какаду: — Вот видишь, Гогель, напрасно ты упрямился, тебя уже раскусили.

— Тоже мне нашлись, раскусители! Р-р-разоблачили они меня! Ну и что? Да, я прекрасно разговариваю! — пробурчал попугай и принялся болтать на всех языках первое, что пришло ему в голову: — Абла эль эспаньоль? Буэнос диас компаньеро! Парле ву франсэ? Бонжур сеньор! Ду ю спик инглиш? Хэллоу бэби! Шпрехен зи дойч…

— Достаточно, — прервал его торговец, — вижу, что птица вполне здорова и отлично владеет языками! Вот ваши деньги, забирайте. Жду вас через неделю…

Глава 8. Необыкновенный футбольный турнир

Половину денег Булыге пришлось оставить в лавке спортивной одежды, заплатив за форму, которую купили каждому участнику команды: белая майка, красные трусы и синие бутсы.

— Где Гогель? — встретил его вопросом боцман.

— Понимаешь, Петрович, я его заложил…

— Как это?

— В ломбард сроком на неделю. Благодаря деньгам, полученным за попугая, мы заплатили залог за участие в турнире и купили футбольную форму. Теперь только победа! Только вперед, красно-сине-белые! Россия, вперед! Иначе Гогель навсегда останется здесь.

Наступила пауза. Боцман сразу начал без разговоров стягивать с себя форму.

— Иди и быстро верни деньги.

— Поздно. Я же сказал, что нас спасет только победа! Я должен уже больше, чем взял.

— И кому же, позволь узнать?

— Владельцу ломбарда. За день проценты уже набежали!

Боцман перестал раздеваться, вновь натянул майку и бутсы.

— Проклятье! Ну, Булыга! Как только мы вернемся домой, будешь жестоко наказан! Посажу под арест!

Юля, с любопытством рассматривавшая футбольную форму заметила, что она вместе с бутсами и гетрами была практически цвета национального флага. Потеряшка сразу утонула в майке и трусах — пришлось на скорую руку форму ушивать. Свою команду наши путешественники назвали: «Русские авантюристы». Это было самое подходящее название, иначе как авантюрой всё происходящее трудно было назвать.

Турнир начался. Всего было заявлено более двухсот команд. Хозяева схитрили, их команды первые матчи пропускали, ожидая соперников со свежими силами. Пляж у берега был разбит на сотню небольших футбольных полей. Команды заняли свои места, и турнир стартовал.

На всех матчах присутствовали немногочисленные зрители. Только на матче «авантюристов» небольшие трибуны почему-то были заполнены до отказа, и даже велась телевизионная трансляция. Первым соперником стала команда с какого-то азиатского танкера: по мнению Булыги, все на одно лицо и одинакового невысокого роста. Бегали эти шустрые восточные ребята много, быстро, но как-то слишком суетливо, до ударов по воротам дело почти не доходило. То они сталкивались со здоровенным Якоревым, то мяч у них отбирали Булыга и Сева, то им мешала бежать Юля — она путалась у них под ногами. Несколько верховых ударов Шницелев успешно отразил. Почти весь матч игра шла в центре поля, где мячом владел виртуоз Булыга. Матрос финтил и накручивал соперников, обводил то одного, то двух игроков, а то и всю команду сразу. Азиаты с невозмутимыми лицами бегали вокруг него, но ничего не могли поделать. На табло так и висели нули, и на исходе третьего двенадцатиминутного тайма боцман не выдержал и закричал:

— Булыга, хватит резвиться! Ударь по воротам!

Матрос развернулся к нему от неожиданности и замер. — Да не по нашим! По воротам соперника!

— Ах, да! — матрос шлепнул себя по лбу ладошкой и что есть силы пнул мяч. Удар вышел, на удивление, красивым и точным. Описав замысловатую дугу, мяч влетел в правый верхний угол и затрепыхался в сетке ворот. Один — ноль. Спустя минуту судья свистнул, дав сигнал об окончании встречи.

В следующий круг выходили только победители матчей первого круга, и половина игроков проигравших команд либо сидели на трибунах в роли зрителей, либо разъехались по домам. Вторые матчи проводились в этот же день спустя несколько часов, перед ужином. Теперь «авантюристам» противостояли скандинавские моряки. Футбол, предложенный ими, был ещё проще. Рослые северяне по щиколотку утопали в песке, и поэтому по полю двигались неторопливо. Они действовали бесхитростно: получив мяч, сразу били вперед, в сторону ворот соперника. Скандинавы «нагрузили» ворота соперников серией пушечных ударов. Защищая ворота, Шницелев отбил себе все руки.

— Когда же прекратится эта артиллерийская подготовка! — негодовал кок после отражения очередного удара. — Пора бы и нашим чем-то ответить!

Корабельный кивнул коку лохматой головой в знак согласия: мол, намек понял, подмигнул Булыге, сделался почти невидимым и помчался к воротам противника. Рябоконь незаметно подкрался сбоку к вратарю соперника и громко гавкнул. Прежде невозмутимый, скандинав резко оглянулся назад, а Булыга в этот момент нанёс коварный удар низом. Когда мяч затрепетал в сетке ворот, хитрый Сева уже был видимым и находился у своих ворот. Соперники налетели на своего вратаря, зевнувшего гол, но тот только разводил руками, поясняя, что его кто-то сильно напугал. Может, привидение?

И снова трибуны, заполненные туристами и местными болельщиками, рукоплескали победителям. Другие команды негодовали, их матчи почти не пользовались успехом. Опять всего один гол за весь матч, но победа была за «авантюристами». Из турнира отсеялась ещё половина команд.

— Наши шансы на призовые увеличились вдвое! — потирал руки Булыга, довольный всем происходящим.

— Но каким нечестным способом одержана победа! — возмутилась Юля. — Я буду протестовать.

— Тогда нас снимут с турнира, мы останемся без средств для продолжения кругосветного плавания, а Гогеля продадут в зоосад — за долги. — Теперь Булыге пришлось подробнее рассказать девочке, откуда у них появились деньги на участие в турнире.

— Ужас! — воскликнула Юля. Она была в шоке. — Ты продал друга! Предатель!

— Потеряшка, я не продал, а временно сдал в аренду. Всего-то три, максимум четыре дня — и Гогель опять будет с нами. Нам необходимо дойти до одной четвертой финала, и мы сможем расплатиться с хозяином ломбарда, а если попадем в полуфинал, то экспедиция будет обеспечена провизией до самой Австралии. Выбирай: протестовать или бороться за свой шанс? Учти, в таком турнире для победы все средства хороши. Мы здесь и так не в самом выгодном положении. Первое — мы играем без запасных игроков, и команда второе состоит из трёх калек…

— Это кто калеки, позвольте узнать? — нахмурился боцман. — Кого ты имеешь в виду?

— Это я к слову, — стушевался матрос. — Разве девочка и приведение это полноценные игроки? Да и ты не молод… Боцман недовольно хмыкнул, покачав головой.

— Продолжай! Так, значит, я — калека! Это я — мужчина в летах? Да я в свои пятьдесят тебя еще за пояс заткну!

Взгляд Булыги метался между коком и боцманом, и матрос не знал, кого назвать: скажешь что боцман, будешь вечно вахтенным матросом, назовешь кока — весь поход останешься без сладкого.

— Да не ты, Петрович, — нашелся матрос. — Речь обо мне. Ну какой я футболист? Так себе, шоумен, циркач с мячом… Все рассмеялись, и обстановка разрядилась. Грозовые тучи, сгущающиеся над головой матроса, рассеялись.

Ранним утром, на второй день турнира, начался третий матч. Соперниками «авантюристов» на этот раз были африканские рыбаки. С этими пришлось повозиться. Техничные, юркие футболисты играли хорошо, но каждый слишком хотел проявить себя. У них не было никакой командной игры. Стоило кому-нибудь из африканских футболистов получить мяч, как он начинал играть на публику, подолгу удерживая мяч, не пасуя другим членам команды. И складывалось такое впечатление, что игроки вообще забыли, зачем они вышли на поле. Эти артисты передвигались по полю красиво и раскованно, словно танцуя, и срывали многочисленные аплодисменты. Если у «авантюристов» был один техничный игрок, то у соперников все игроки технари. Игра началась с гола. Увы! — в ворота, защищаемые Шницелевым. Коварный удар низом, нанесенный каким-то темнокожим футболистом небольшого роста, открыл счет. Малыш был явно из племени пигмеев. Впервые наши путешественники проигрывали.

— Петрович, иди на таран, пробивай брешь на поле, а я за тобой, — закричал Булыга.

Якорев взревел, словно танк на танкодроме и двинулся вперед, расчищая путь товарищу. Так, без помех, они добрались до ворот соперника и сквитали счет. Но соперники немедленно ответили результативным ударом в другой нижний угол ворот. Второй ответный гол последовал после такой же совместной комбинации «авантюристов». Хрупкие, тонкие африканцы ничего не могли поделать с этой «таранной» тактикой. Под конец третьего тайма кок выбил мяч далеко, прямо во вратарскую соперника, где стоял невидимый Рябоконь. Корабельный мгновенно стал видимым, принял мяч на грудь и занес его в ворота противника непонятно какой частью тела.

— Гол!!! — взревели трибуны и, матч завершился. Зрители высыпали на поле и стали пожимать руки победителям, хлопая их по плечам, протягивали победителям программки и мячи для автографов.

Очередные матчи были назначены на позднее вечернее время и проводились при свете прожекторов. Четвертый соперник нашей команды оказался более чем серьёзный. Это были английские и шотландские военные моряки. Британцы играли быстро, технично и очень организованно. Но странный это был матч. Удары наносили в основном головой, чаще прямо в руки нашего вратаря, либо в верхние углы. Тренер соперников часто останавливал наступательный порыв своих футболистов окриком, требуя больше и качественнее играть в обороне. Так они и возились с мячом в основном на своей половине поля.

И все же, несмотря на однообразные и вялые атаки, мяч влетел в ворота Шницелева, который откровенно «зевнул» удар.

— Ты что, ворон вышел считать на поле? — зарычал на него Булыга. — Ты так нашего попугая проморгаешь, разглядывая небо!

Кок виновато развел руками. Но ответный гол «авантюристов» не заставил себя ждать. Во вратарской площадке сбили с ног невидимого в этот момент Севу, а мяч оказался как раз у его стопы. Рябоконь мгновенно сделался видимым, и все заметили, как его тело корчится на песке от боли. Судья пожал плечами и назначил пенальти.

— А ну-ка, дай-ка я стукну! — попросил товарищей Якорев.

Удар у боцмана получился такой сокрушительной силы, что перчатки вратаря вместе с мячом залетели в сетку ворот. Этот матч, как и все прочие, команда «Авантюристов» проводила в своем обычном стиле: едва мяч оказывался у них, как его мгновенно отдавали Булыге, и тот перемещался на половину поля соперника, долго жонглируя по пути мячом. Однако на последних минутах случился автогол. Британские защитники после серии рикошетов закатили второй гол сами себе. С финальным свистком опять началась прямо-таки фотосессия Потеряшки и её товарищей: автографы, обмен сувенирами. Побежденные англичане не выглядели расстроенными, наоборот они улыбались и долго пожимали руки победителям. Многие зрители пытались даже отстричь локон от густой шевелюры корабельного, как будто он был звездой Голливуда. «Русские авантюристы» недоумевали: почему у них такая сумасшедшая популярность.

Когда команда вернулась ночевать на яхту, боцман почесал затылок и растерянно произнёс:

— Мне кажется, все сошли с ума! Даже местными командами почти никто не интересуется, зато мы в центре всеобщего внимания. Тут что-то не так.

— А в чём дело? — забеспокоился Мерцалкин. — Подумаешь, десяток другой автографов раздали.

— Нет, у нас бешеная популярность, это очень странно, — согласился с боцманом Шницелев. — Но обратной дороги нет, Гогель ведь в ломбарде! Тем более, что мы вышли в полуфинал.

Мерцалкин как настоящий журналист взял интервью у каждого члена команды, долго расспрашивая уставших футболистов о впечатлениях.

— Отстань! Дай отдохнуть, — рассердился кок. — Тебя праздное любопытство разбирает, а у меня все кости ломит и руки болят! И мне завтра опять в воротах стоять — два матча подряд! Потом потолкуем по завершению чемпионата!

Пятый матч начался рано утром, когда было не жарко, в удобное для россиян время. Соперником была слабая команда арабских матросов с плавучей буровой. «Авантюристам» было непонятно, как эти моряки-нефтяники пробились в пятый круг.

— И тут арабами всё куплено за нефтедоллары, — пробурчал Якорев. — Не умеют они играть, футболисты из них ну, просто, никакие!

— Вперед! Свободу Гогелю! Да здравствует, кругосветное путешествие! — воскликнула Потеряшка, и матч начался.

Соперники играли осторожно, вероятно, боялись травм. Булыга сразу после свистка, возвещавшего о начале матча, с первого удара забил гол, затем второй, третий… «нефтяники» пропустили даже Юлин удар. Хотя посланный ею мяч и не долетел до ворот, но девочка почувствовала себя настоящим футболистом. Игра противника была вялой, безынициативной, поэтому борьбы во время матча не получилось.

— Булыга, ты ничего не придумал? Точно не «химичил»? — с подозрением спросил боцман у матроса, сделавшего хет-трик. Если кто не знает, «хет-трик» — это три гола, забитые футболистом, за время одного матча. — Ты часом ставки на спортивном тотализаторе не делал? Судей случайно не подкупил?

— Петрович! На какие деньги? — развел руками Булыга. — Все по-честному. Хотя мне и самому матч показался странным. Боцман еще раз пристально посмотрел в глаза матроса, подумал и махнул рукой.

— Ладно, верю. Одно радует, что Гогеля мы, считай, уже выкупили.

Члены команды укрылись в тени, ожидая исхода следующего матча, в ходе которого должен был определиться их новый соперник. Сил у «Русских авантюристов» оставалось всё меньше.

Как и следовало ожидать, везение оказалось не бесконечным. Очередная соперник, местная команда с аргентинского теплохода, был очень сильным. Все десять игроков, разминающихся возле бровки, казалось, были настоящими футболистами.

— Это подстава, — встревожился кок. — Якорев, ты погляди, разве они моряки. Это же спортсмены! Мускулистые, поджарые, быстрые, техничные. Я думаю, тут собрана футбольная сборная страны!

— Отступать некуда! Мы как крейсер «Варяг»: погибаем, но не сдаёмся, — буркнул в ответ боцман.

Булыга и корабельный обменялись долгими все понимающими взглядами и подмигнули друг другу. Они тоже по-честному играть не собирались. Ведь если проиграть сейчас, то средств им хватит только на выкуп Гогеля и связку бананов. Разве они выбивались из сил в течение трёх дней за мешок фруктов?

Судья свистнул и матч начался. Удары в ворота Шницилева следовали справа, слева, по центру. Верхние мячи он брал легко, два удара низом чудом, но однако сумел отразить. Но в середине первого тайма всё же мяч оказался в сетке ворот. Двое аргентинцев легко переиграли боцмана и обманули вратаря. Кок упал в один угол, а мячик попал в другой. Второй гол в наши ворота был результатом рикошета. Мяч после сильного удара нападающего попал в боцмана и опять оказался в воротах. Шницелев же упал в противоположную сторону. И в третьем пропущенном мяче, косвенно, был виноват Якорев. Прострел вдоль ворот, и вновь от ноги боцмана мяч затрепетал в сетке.

Юля расплакалась от досады, а Булыга подошел вплотную к виновнику пропущенных голов и, буравя его злобным взглядом, прошипел:

— Боцман, ты за кого играешь? Ты на что это намекал, когда пел о героической гибели «Варяга»?

Якорев взмок: обильный пот ручьями стекал со лба и попадал в глаза. Он растерянно развел руками и вздохнул. Булыга от досады заскрежетал зубами, погрозил боцману кулаком и помчался в атаку.

Во втором тайме начали отыгрываться. Матрос ловко навесил во вратарскую, а корабельный, сделав правую руку почти невидимой, слегка подправил мяч в сетку. Всё вышло почти так, как и у великого аргентинского футболиста Марадоны на чемпионате мира. Ни судья, ни соперники ничего не поняли, но гол есть гол. Второй раз «авантюристы» забили с пенальти. А дело было так. Булыга, ловко жонглируя мячом, продвигался вперед, а Юля прибежала во вратарскую и встала сбоку от высокого защитника. Аргентинцы ловко выбили мяч с ноги матроса, но крутящийся мячик отлетел к Потеряшке. Защитник, неуклюже повернулся и наткнулся на девочку, оба они упали, а судья сразу свистнул. Пенальти! Удар Булыги был из серии тех ударов, которые не берутся.

Трибуны откровенно поддерживали русскую команду. За «Русских авантюристов» переживали и иностранные туристы, и даже местные бразильцы. Болельщики требовали ещё один гол, и он состоялся. В конце третьего тайма Якорев, досадуя на пропущенные по его вине голы, ударил что есть силы, мяч почти долетел до рук вратаря соперника, но Булыга высоко подпрыгнул и вытянувшись струной едва-едва задел его макушкой. Мяч изменил направление, и счет сравнялся. Время матча истекло, и пришлось пробивать пенальти. Шницелев был на высоте. Почему-то соперники били только в верхние углы, а уж такие удары он умел отразить как никто другой. Король воздуха! Наши футболисты свои удары смазали, и лишь Булыга был точен и забил победный гол. Аргентинцы были явно обескуражены.

— Ура!!! Мы вышли в полуфинал! — громко закричала Юля от счастья. Ликующие друзья подбросили её несколько раз в воздух и поставили на ноги. Тут болельщики выскочили на поле, разорвали форму Булыги на сувениры, порвали футболку на Якореве. Несмотря на это, матрос был на верху блаженства. Теперь он был уверен в своих силах, его не пугала и перспектива играть два матча подряд с командами бразильских «любителей». Но радость оказалась недолгой. Едва команда добралась до раздевалки, как раздался телефонный звонок. Это подавал сигнал тревоги Гогель. Выяснилось, что жуликоватый торговец решил выгодно продать попугая. Нашелся покупатель, который хотел немедленно купить птицу «говоруна».

Булыга отправился договариваться с устроителями турнира о досрочном получении призовых денег в связи с отказом от дальнейшей борьбы. Поначалу никто не хотел даже слушать о снятии команды с игры. Но тренер бразильцев обрадовался возможности сразу и без труда попасть в финал.

Матрос получил небольшую пачку денег и побежал в ломбард выручать попугая. Хитрый торговец потребовал уже не одну, а две тысячи. Недалеко от витрины прогуливался вооруженный полицейский, видно было, что он заодно с хозяином ломбарда. Делать нечего, не драться же с полицейским, всё же власть! Пришлось заплатить за Гогеля двойную цену. Но денег на продукты всё равно должно было хватить в расчёте на долгое плавание к берегам Таити.

Гогель, сидя на плече Булыги, по дороге в порт беспрерывно и радостно болтал, восхищаясь игрой своего экипажа. Оказывается, он смотрел из клетки все матчи по телевизору. Попугай, никогда раньше не интересовавшийся футболом стал страстным болельщиком.

— Булыга, хозяин ломбарда узнал тебя на экране и понял, что над его земляками нависла угроза поражения. Он готов был на всё ради победы своей команды. Вот тогда бразилец и сообщил вам, что решил продать меня раньше срока выкупа, — объяснил попугай нечестное поведение торговца.

— Вот негодяй! Запомни, дружище, на какие жертвы мы пошли: чтобы спасти тебя — мы отдали победу!

Глава 9. Во льдах: проливом Дрейка, мимо мыса Горн

Прежде чем рассказать, что было дальше, необходимо понять, что такое мировой океан, бескрайние просторы которого преодолевала маленькая яхта с Юлей и ее друзьями на борту. А чтобы представить, пусть и приблизительно маршрут корабля, надо подойти к карте мира и внимательно рассмотреть её. На нашей планете много воды. Эта огромная и почти что бескрайняя водная поверхность, которая омывает материки, делится на моря и океаны. Океаны гораздо больше морей, и каждый океан обычно состоит из нескольких морей. А всего на нашей планете Земля пять океанов.

Первый океан, по которому вначале путешествовала Потеряшка, назывался Атлантическим, он протянулся с севера на юг и ограничен на востоке Европой и Африкой, а на западе — Северной и Южной Америкой. На севере Атлантика граничит с Северным Ледовитым океаном, а на юге, вблизи льдов Антарктиды — с Южным океаном. Правда, многие географические карты устарели, потому что совсем недавно географы приняли решение самые южные моря, расположенные вокруг Антарктиды, считать Южным океаном. Но вы, мои маленькие читатели, глубоко заблуждаетесь, если думаете, что на южном полюсе тепло. Все как раз наоборот. И вот чем ближе к южному полюсу плыла яхта, тем становилось всё холоднее и холоднее…

Далеко позади остались жаркие пляжи Бразилии, затем скрылись за горизонтом и неуютные, скалистые Фолклендские острова. Яхта стремительно летела к неизвестным для наших путешественников землям: она огибала материк вблизи малообжитых территорий южной Аргентины, а впереди моряков ждала Огненная земля. Капитан Сева Рябоконь, немного поразмыслив, принял решение плыть не по узкому и опасному Магелланову проливу (был такой великий путешественник Магеллан), а направить яхту гораздо южнее, через пролив Дрейка, названный так в честь первооткрывателя Дрейка — известного английского пирата. И вот справа по борту, показался мыс Горн.

Экипаж яхты мужественно преодолевал этот опасный путь, ведущий из Атлантики в Тихий океан. Вокруг безжизненные скалистые берега и холодные волны. Но всех на судне объединяла одна мысль — надо помочь ребенку найти своих родителей, ради этого стоит преодолеть все трудности и препятствия.

Моряки и животные страдали от жуткого холода. Пронзительный ледяной ветер проникал повсюду, не спасала даже теплая одежда. Холодные брызги, едва попадая на паруса и палубу, тотчас замерзали, образуя наледь. Со всех снастей свисали длинные сосульки.

— Сейчас бы нам коньки! — мечтательно произнёс, поднимаясь с палубы, Булыга. Он только что в очередной раз поскользнулся и с грохотом упал на обледеневшую палубу.

— Бедняга, — посочувствовал ему кот. — Жаль, что у людей нет таких когтей, как у нас котов.

Матрос тщательно потёр ушибленное место:

— Черт побери! Надоело ходить по трапам и палубе, как корова по льду.

— А каково мне? — грустно пробурчал кот. — Я уже все когти стер об этот лёд. И лапы мерзнут и нос. И усы мои покрылись инеем, и тяжёлый мокрый хвост не поднять… Чувствую себя промерзшей и облезлой крысой…

— Но-но! Киса! Попрошу без перехода на личности! — возмутился Амадеус. — Можно крыс не поминать всуе?

— Можно, — отмахнулся Василиск. — Надеюсь, на мокрую курицу никто не станет обижаться?

Произнеся эту фразу, он ехидно и нахально взглянул на Гогеля. Реакция какаду была мгновенной.

— Конечно же, возражения есть! Хотя люди и говорят, что курица не птица, но я с этим в корне не согласен. Курица — птица, да ещё какая! А если птица, то значит моя дальняя-предальняя родственница. А раз так, то попрошу птичку не обижать своими вульгарными высказываниями.

— Подумаешь, куриный родственничек! Вот в нашем семействе кошачьих и львы, и тигры, и гепарды, и пумы, и рыси… Ты лучше вспомни, Гогель, как тебя недавно дальний родственник пытался заклевать? Забыл? То-то же, куриный заступник. А вообще-то, если ты куриный родственник, то не сварить ли нам, в крайнем, конечно, случае, из тебя наваристый супчик. Ты теперь наш неприкосновенный запас на случай голода. Как говорят в армии — «НЗ»! — И Василиск, взглянув на попугая, непроизвольно облизнулся.

— Забудь! Даже и не думай! — накинулась на него Юля. — Мы же все друзья! А друзья друг друга не едят! Мы ведь не людоеды какие-нибудь…

— Зато мы очень даже куроеды… Я чувствую, что мне нужно опять что-нибудь мясное, организм требует, не всё же «Вискасом» или «Кити-кетом» питаться…

— Живо прекратить разговорчики! — пресекла Потеряшка опасную тему. — Быстро пожали друг другу руки в знак примирения!

— У нас нет рук, — высокомерно ответил попугай, который не желал первым мириться, потому как считал себя оскорбленным.

— Тогда пожмите крылья!

— У некоторых крылья не выросли, — ухмыльнулся кот.

Юля взяла обоих за шкирку и велела:

— Тогда пожмите то, что у каждого есть! Быстро!

Спорщики протянули друг другу один лапу, а другой — крыло. Затем они разошлись в разные стороны.

Однажды моряки заметили дрейфующую в океане белую льдину с чёрным пятном на краю. Когда наши путешественники подплыли к льдине поближе, то увидели что черное пятно — это стая пингвинов. Группами и поодиночке пингвины то и дело прыгали в воду, а затем выпрыгивали обратно на этот плавучий ледяной остров.

— Б-р-р! Какой ужас! — воскликнул кот. — Самоубийцы! Как можно купаться в такой холодной воде?

— Они не купаются, а кормятся, — пояснил Мерцалкин. — Пингвины питаются рыбой, а как говорит народная мудрость: без труда не выловишь рыбку из пруда! Вот они и трудятся — рыбачат. Кстати, Гогель, пингвины, как и ты — птицы, но только они не летающие, а водоплавающие!

— Вот это да! — не поверил какаду. — Не врешь? Они больше похожи на больших полевых сусликов, только голова птичья.

— А меня в такую погоду ни за какие коврижки в воду не загонишь! — поёжился Василиск. — Пусть даже целый косяк рыбы плещется возле борта.

— Просто ты не приспособлен к холодным водным процедурам, ты же не морж…У тебя нет такого подкожного жирового слоя…

— Точно! Я давно говорю, что меня не докармливают. Пойду я лучше что-нибудь съем. Что я водоплавающих птиц не видел? Пусть попугай со своими дальними родственниками общается.

Кот демонстративно ушел на камбуз, а оставшиеся на палубе путешественники продолжали глазеть на случайных попутчиков.

— Прикольненько! Интересно, откуда их сюда занесло и куда они приплывут? — спросила Потеряшка.

— Известное дело, откуда — они из Антарктиды. Антарктида — родина всех пингвинов! — пояснил Мерцалкин. — А плывут они в какую-нибудь Новую Зеландию. Но возможно, течением их отнесет обратно домой.

— Новая Зеландия? Это же далеко отсюда! — усомнился боцман. — И там для них слишком жарко!

— Ну, это не совсем так. Новая Зеландия состоит из двухбольших островов. На Северном острове жарко — тропики, а на Южном — климат умеренный. И пингвины там частенько появляются.

Большая льдина, омываемая свинцово-серыми волнами, плыла гораздо медленнее яхты и вскоре скрылась за кормой.

— Бедняги. Жалко если птички не доберутся до земли, — сказал попугай. — Были бы у них нормальные крылья, они давно бы улетели, а на льдине неизвестно когда приплывут. Надо было их взять к нам на борт…

— Но как пингвинов выловить из воды? Как поднять на яхту? Мы будем их тащить на палубу, а они начнут прыгать обратно за борт, — возразил Булыга.

Матроса поддержал Якорев:

— А кто будет за этими птицами убирать? Ты что ли, Гогель? Эти пингвины нам всю палубу загадят! Тебе-то что, ты пешком не ходишь — только летаешь. Это будет не яхта — а какой-то плавучий курятник! Передвижной пингвинарий!

— Верно! Мне и без того работы много, — подержала Юля доводы боцмана. — Я и так целыми днями палубу драю. И ещё: скажи, Гогель, где мы столько рыбы возьмем? Ты, что ли, будешь для них рыбу ловить? Вроде бы ты не баклан, а попугай?

— Эгоисты, — обиделся на них упрямый попугай, не пожелавший слушать разумные доводы. — А ну вас всех…

Какаду забрался повыше на самую верхушку мачты и долго провожал взглядом диковинных птиц.

В эти ужасные холодные дни кот Василиск не сидел на мачте, а прятался в каюте. День и ночь он лежал, как самый обычный кот, на коврике, возле обогревателя, закрыв нос лапой. Крыс тоже лишь иногда выбирался с камбуза, да и то на минутку. А маленькая Юля мужественно несла вахту, как настоящий моряк. Девочка куталась в огромный, не по размеру морской бушлат, голова её утопала в большой ушанке, которая постоянно сползала ей на глаза, но не покидала палубу. Даже бестелесный Сева корабельный и тот промерз насквозь! Его астральное тело покрылось плотным слоем инея, и, казалось, по яхте бродит снежный человек. А настоящие матросы — боцман и Булыга, как им и положено, стойко переносили ледяную стужу, на то они и морские волки!

Так вышло, что от мороза и пронизывающего ветра Гогелю доставалось больше всех. Попугай был вынужден регулярно взлетать на самую верхушку мачты, заменяя на боевом посту позорно дезертировавшего Василиска. Гогель мужественно принял должность вперёдсмотрящего! Старый какаду громко ворчал и постоянно кашлял, но пост покидал редко. Вокруг плавали огромные айсберги и льдины, поэтому яхта в любой момент могла столкнуться с ними. Но кто-то ведь должен был наблюдать и оповещать рулевого об опасности!

Спустившись вниз и присев возле вахтенного матроса, попугай минут пять чихал и кхекал, что-то бурча себе под нос, вернее сказать под клюв.

— В чем дело, Гогель? — спросил его Булыга. — Что ты всё время ворчишь?

— Я протестую! Я — попугай, а не морозоустойчивый пингвин! Мы так не договаривались! Когда мне сказали, что мы держим курс на юг, то я подумал: направляемся в мои родные жаркие страны. А что получилось… Лед и снег! Холодное безмолвие! Собачий холод!

— Верно, — мяукнул Василиск, высовывая нос из каюты. — Именно, собачий холод! Опять во всем эти негодные собаки виноваты…

— Глупый! Чем ближе к южному полюсу, тем холоднее! — пояснил умный Мерцалкин. — Знай же, Гогель, что самые сильные морозы на крайнем юге, в Антарктиде!

Мерцалкин, конечно, не чувствовал холода, ему было всё нипочем: корпус-то у него был из металла и дерева. Только стеклянный экран запотевал. Но и он испытывал трудности, потому что, выходя на мороз, сразу покрывался густым слоем инея. Робот регулярно чистил манипуляторы, насухо вытирал все механизмы и экран, спасаясь от повреждений и ржавчины. Но больше всего Мерцалкин переживал не за себя, а за доверившуюся ему девочку. По несколько раз на дню он корил себя, что взял её в это тяжелое и опасное путешествие.

А животные и люди, в душе завидовали неодушевлённому агрегату. Ведь он один из всех не чувствовал ни жары, ни мороза.

Но все когда-нибудь, да кончается. И холод — тоже. Теперь, когда яхта обогнула самую крайнюю точку Южной Америки и покинула Южный океан, по мере продвижения к северу воды, уже третьего по счету, Тихого океана были не такими холодными. Появилось яркое солнышко. Лед, снег и сосульки быстро растаяли. Яхта, стряхнув с себя ледяной панцирь, стала легче и, набрав скорость, помчалась в сторону жарких стран.

Глава 10. Остров Пасхи

— Земля! — завопил Василиск с верхушки мачты. — Я действительно вижу землю! Ура! — Известив экипаж о своем открытии, кот едва не свалился с мачты на палубу, но в последнюю минуту, падая, чудом сумел уцепиться когтями за рею.

Корабельный посмотрел в подзорную трубу и торжественно объявил:

— Остров Пасхи!

— Разве завтра пасха? — удивилась, недослышав Юля. — Тогда почему мы не красим яйца? Надо срочно сказать коку, пусть готовит праздничный стол.

— А где мы яйца возьмем? — в недоумении развел лапами Василиск. — Я люблю кушать вареные яйца. Только где их взять?

Василиск оглянулся по сторонам в поисках попугая.

— Эй, пернатый друг, отзовись! Работенка появилась…

Гогель сразу же прилетел и опустился на поручень.

— Ну, какая еще для меня работа нашлась?

— Отправляйся-ка живо в темную каптерку и несись!

— Не понял?!! — оторопел попугай.

— Ведь ты же преданный защитник прав всех кур! Как говорится, куроправозащитник.

Гогель гневно посмотрел на нахального кота, а затем важно произнес:

— Если уж на то пошло, то я не курица, а э-э-э… скажем так, поясняю для бестолковых, я — петух!

— Вот те мяу! — мяукнул кот. — Как же ты посмел! Самозванец! Выходит, что ты все эти годы самым наглым образом маскировался под попугая?

— Какой ты все-таки глупый, Василиск! Вот ты, кошка?

— Нет — кот!

— Ну и я, чтоб тебе было понятнее, я — кот, в некотором смысле, конечно. Попугайский петух! Поэтому нести и высиживать яйца не могу!

— Ага-а-а! Так ты самец! — притворно удивился хитрый Василиск. — Так бы сразу и сказал! Болтаешь всякое: то я курица, то я петух, то я птица, то не птица! А ты самый обычный болтун-попугай.

Кот громко рассмеялся, и попугай наконец-то догадался, что над ним подшучивают. Хотел сказать, что он думает о коте, но вместо этого скрестил на груди крылья и гордо изрёк:

— Имеющий разум да промолчит!

— А не имеющий? Полетит на мачту?

С обидой в глазах попугай отошел в сторону и сделал вид, что не замечает насмешника.

Когда перепалка между котом и попугаем прекратилась, знавший всё на свете Мерцалкин поправил девочку:

— Вы меня не поняли, никакая сегодня не пасха. Это остров так назвали, потому что его открыли именно в тот день, когда праздновали пасху. Друзья, нам необычайно повезло, что мы не проплыли мимо! Этот таинственный остров открывали за четыреста лет дважды.

— Чем же он так интересен? — спросила Юля.

— На нем давным-давно была развитая цивилизация, которая потом вымерла. Для каких-то целей аборигены разместили на побережье каменных истуканов, называемых «моаи»…

— Почему ты говоришь: «мои» истуканы? — не поняла Юля.

— Да не мои, а идолы называются «моаи». Увидите! Это такие каменные страшилища, наподобие памятников, сделанные из спрессованного вулканического пепла. Многие достигают высоты семиэтажного дома! — продолжил свой рассказ Мерцалкин.

— Не может быть! — удивилась Юля. — А как же они в древности без механизмов и машин создали таких гигантов и перетащили их с места на место?

— А это загадка. Есть несколько гипотез, ученые спорят, обсуждают…

— Вот это да! Наверное, эти туземцы надорвались и вымерли, — усмехнулся кот. — Надо себя любимого беречь!

— Ты, Потеряшка, очень любознательная девочка, — погладил Юлю по голове Мерцалкин. — И теперь тоже сможешь побывать на острове Пасхи и всё увидеть собственными глазами…

Моряки решили совершить экскурсию на необычный остров. Когда еще доведется здесь побывать! На яхте остался только корабельный, ему не нравилась аура вокруг острова.

— Остров-призрак какой-то! Тут вымер целый народ! Бр-р-р! Я не пойду туда. У меня мурашки по невидимой коже бегают.

— Как хочешь, — пожал плечами боцман. — В конце концов, должен же кто-то остаться на яхте.

— Вот и договорились, — обрадовался Рябоконь и скрылся в каюте.

Боцман повертел пальцем у виска в адрес Севы и спустился в шлюпку. Матросы взялись за вёсла и вскоре путешественники были уже на берегу.

Путешественники посетили скальный город Оронго, осмотрели огромных каменных идолов выстроившихся в шеренгу, как на параде. Какаду уселся на одно изваяние и начал оттуда вещать о живописном виде, открывшемся сверху его взору.

— Надеюсь, ты памятник не осквернишь? — напомнил ему о правилах приличия ехидный Василиск.

— Попрошу не хамить! Все же я не голубь и не ворона! Только глупые коты везде углы метят.

Вдруг на попугая что-то нашло, он расправил крылья и начал вещать как былинный сказитель:

— О, путники, внимание! Послушайте меня и задумайтесь о дальнейших действиях! Направо пойдешь — коня потеряешь! Налево пойдешь…

— Прикольно! — хохотнул Булыга.

— Булыга, что за слова? Ладно, когда так выражается Потеряшка! Но ты ведь не ребенок, а взрослый человек!

— Ой. Ну, оговорился, но все равно прикольно! Большой шутник этот наш попугай. Просто чумовой.

Боцман осуждающе покачал головой и обратился к попугаю:

— А у нас нет коня, что дальше скажешь?

— Поправляюсь, направо пойдешь — кота потеряешь!

— Мяу! Протестую! Попрошу не переходить на кошачьи личности! — уточнил Василиск.

— Налево пойдешь — век телевизор не смотреть, — не обращая внимания на кота, продолжал попугай. — Прямо пойдешь… — Гогель на минуту задумался.

— Ну, я не телевизор, это не про меня, — тихо сказал Мерцалкин.

— Так что будет, если нам идти прямо? — напомнила Потеряшка вещающему пророчество попугаю.

— А прямо вообще незачем нам ходить, — нашелся Гогель. — Там тоска зеленая — одни холмы и поля. И нет ни кустиков, ни деревьев…

Путешественники дружно рассмеялись, им понравилось представление, которое устроил Гогель.

Мерцалкин решил прочитать путешественникам лекцию по истории острова, он рассказал о создании и установке тысячу лет тому назад аборигенами гигантских «моаи», и о маленьких статуэтках «кавакава», и о нерасшифрованных табличках «ко хау мо ронгоронго». Свой рассказ робот завершил изложением научной гипотезы: «Ученые предполагают, что деревья вырубили для доставки огромных «моаи» из каменоломен к берегу, поэтому на острове и не осталось лесов».

— Это надо же — вырубить все леса и самим погибнуть… — сокрушался Якорев о судьбе местных жителей.

Потом Мерцалкин стал излагать подтвержденные наукой факты, а затем перешёл к догадкам, мифам и легендам. Он поведал о культе человека-птицы, о предполагаемой учеными войне длинноухих с короткоухими, о геомагнитных аномалиях и о возможном исчезновении в глубинах Тихого океана целого материка, который находился рядом с островом.

Василиск недоумевал:

— Как может пропасть большой материк? Это невероятно!

— Пойми, кот, рядом район сейсмической активности. А любой вулкан — мощнейший источник энергии! Когда он начинает действовать — то, кажется, что внутри земли взрываются тысячи бомб сразу! А на одном острове Пасхи спящих вулканов около пятидесяти, — важно пояснил Мерцалкин. — А сколько потухших и действующих вулканов находится на дне океана?

— Спящих вулканов? — переспросил с сомнением Василиск.

— Да, спящие, но это не совсем тот сон, как например, у котов. Скажем для ясности, спящими или потухшими называют временно не работающие вулканы. Когда вулкан действует, то из жерла выбрасываются огненные столбы и облака пепла, а из кратера вытекает раскаленная лава.

Василиск с сомнением продолжал качать головой.

— Скажешь тоже…Спят… А если я заведу будильник? Вулкан проснется от звона и шума?

Все члены экипажа, и даже крыс, засмеялись.

— Двоечник! — громко произнес попугай. — Неуч! Книжки читай! Ну, ты подумай, раскинь мозгами! Причем тут твой будильник? Будильник для вулкана — сама земля. Только она способна его заставить работать.

— Лучше не надо, — тихо произнес крыс, поежившись. — Пусть все катастрофы произойдут после нашего отплытия. Дорогие товарищи туристы! Что-то мне домой, на яхту, захотелось… Друзья! Пойдемте скорее, мне вот тот большой вулкан кажется подозрительным. А вдруг мы его разбудим.

— Я тоже так думаю. Хватит бродить без дела, экскурсия окончена! Пора на яхту и в путь! — строго сказал боцман.

Глава 11. Встреча с китом

Остров Пасхи остался далеко позади. Где-то рядом должен был находиться остров Питкерн. Мерцалкин опять болтал, как попугай, без умолку. Он вошел во вкус и выполнял на яхте роль просветителя. Ему эта роль очень нравилась, и как только представлялся удобный случай, он делился своими знаниями со всеми, кто был рядом. Робот заменял сразу несколько научно-популярных телепередач: «Вокруг света», «В мире животных», «История древнего мира». На этот раз Мерцалкин поведал об истории открытия маленького острова Питкерн.

— Этот остров имеет дурную славу! Слышали историю про «Баунти»?

Василиск решил блеснуть эрудицией: мол, кое-что он тоже знает. Но лучше бы кот промолчал.

— Конечно, слышали! Мы не деревенские коты, повидали многое на своем веку. Знаем! «Баунти» — райское наслаждение! Даже нюхали не раз его. «Баунти» — это вкусный шоколадный батончик.

Все матросы, Гогель и Мерцалкин громко рассмеялись в ответ на попытку кота показать свой широкий кругозор.

— Вот что значит — современное телевиденье с его бесконечной рекламой! Даже коты и те находятся под её влиянием, — произнес с улыбкой Якорев и ласково почесал Василиска за ухом. — Темнота! Киса, эта история не про конфету, а про бунт на корабле и трагический конец этого бунта. Однажды, двести лет тому назад, во время длительного плавания, моряки на шхуне «Баунти» подняли мятеж против жестокого капитана Уильяма Блая. Они взяли в плен капитана вместе с верными ему офицерами и матросами, а затем посадили их в шлюпку и отправили скитаться по океану, а сами поплыли на Таити. Кстати, на тот самый остров, куда мы с вами, друзья, направляемся! Капитан и моряки проплыли тысячи миль и выжили. Затем старина Блай стал адмиралом и много лет искал этих бунтовщиков. А они, вернее сказать, те из них, что остались в живых, во главе с лейтенантом Кристианом Флетчером долгое время скрывались на небольшом острове Питкерн, который расположен вдали от морских трасс. В бухте этого острова мятежные матросы сожгли свою шхуну «Баунти», известную нам по многим фильмам и книгам. На этом клочке суши они доживали свой век.

— Грустная история! Как мне всех их жалко, — вздохнула Юля. — Капитан Сева! Давайте обойдем этот несчастный остров стороной!

Корабельный задумчиво посмотрел на девочку и ответил:

— Я полностью с тобой согласен! Не станем мы к нему причаливать! Нечего нам там делать. Я чувствую, что там всё еще бродят привидения мятежников, а мне с ними встречаться ни к чему…

Неожиданно яхта попала в полосу безветрия, практически в штиль. Делать было нечего, и судно легло в дрейф. Капитан Рябоконь объявил аврал. Настало время провести небольшой ремонт и привести судно в порядок. Экипаж взялся за работу.

Боцман и Булыга латали борта и палубу, восстанавливали трапы и поручни, меняли снасти, штопали паруса.

Василиск, как обычно принялся — рыбную ловлю. Он привязал леску к поручню в полглаза смотрел на воду. Кот наслаждался тишиной. Рядом стояли Юля и Амадеус и с нетерпением ждали, когда же начнется клев.

Внезапно водная поверхность, которая мгновение назад была абсолютно спокойной, сильно забурлила и вспенилась, вверх ударил фонтан воды, и на поверхности появился настоящий остров. Вернее сказать, со дна поднялось нечто похожее на остров, только абсолютно гладкий.

— Чудеса! — закричал крыс. — Подводный вулкан заработал?!

Кот и Потеряшка, ничего не понимая, переглянулись, и пожали плечами. Вдруг остров шевельнулся, колыхнулся, и из него на путешественников уставился огромный глаз. Этот взгляд был такой внимательный и осмысленный, что всем стало не по себе. Юля ойкнула, а кот и крыс поёжились.

— Бросай леску! — зашипел Амадеус. — Нам такую громадину не вытянуть на палубу.

— А я тут причем? Оно само приплыло, это чудище! — в растерянности развел лапами Василиск. — Никто не клевал!

— Ну вот, синий кит приплыл, — раздался рядом в пустоте голос корабельного. — Странно, что мы раньше китов не встречали.

— Ой! Сева! Фу ты, черт! И ты пугаешь нас! — замахала девочка руками на корабельного. — Опять ты подкрадываешься и подслушиваешь! Это крайне неприлично так поступать — подкрадываться!

— И никакой я не черт, а приличный корабельный. Мы даже не родня с чертями. Ничего я не подслушивал, а немножко утомился быть видимым. Просто энергия для видимости у меня закончилась.

Василиск почесал лапой дрожащее ухо и зашипел, как настоящий разъяренный котяра.

— Кит, говоришь? — произнес кот, задумчиво разглядывая огромную тушу, лежащую на поверхности океана.

Поначалу он тоже очень испугался, но теперь пришел в себя и начал храбриться.

— Чего уставился, балбес океанический? Наверное, всю рыбу распугал! Эх, ты плавучий фонтан! Такую рыбалку мне испортил. Сейчас как дам в глаз!

Сева легонько шлепнул кота по затылку.

— А ну не петушись! Ишь ты какой, котяка-забияка! Я тебе самому как дам в глаз, так что искры полетят. Этот кит, если рассердится и на нашу яхту навалится, то сразу ее перевернет. А уж если хвостом ударит — не людям, ни зверям спасения не будет. Да и мне, корабельному, тоже не поздоровится…

— Между прочим, Василиск, вы с ним почти родственники, — усмехнулся Булыга.

— Чего-чего? — возмутился кот. — Какие ещё родственники? Я ведь не водоплавающий, даже не морской котик.

— Знаешь ли ты, как звучит по-украински кот?

— Ну и как? — упер лапы в бока Василиск и уставился на матроса.

— Кит!

— Вот те раз! А как на украинском кит?

— Тоже кит, и выходит вы по-украински близнецы…

— Ого! Какой у меня огромный родственничек, — рассмеялся Василиск. — Эй, ты кит, или кот, как тебя там? Рыбки хочешь?

Естественно, кит промолчал, а кот продолжал разглагольствовать:

— Развелось, вас гигантов, в океане, всю рыбу съели, никакого клева.

— Успокойся, Василиск, киты рыбу не едят, — поправил его Булыга, — они едят морской планктон.

— Что-что едят? Переведи на русский.

— Планктон — это моллюски и рачки.

Кит продолжал коситься огромным глазом в сторону небольшой яхты и дрейфовал рядом. Затем он, видимо, отдохнув, шлепнул хвостом о воду и поднял в воздух высокий фонтан брызг.

На палубу обрушился настоящий водопад, и все моментально промокли до нитки. Кит еще раз выпрыгнул из воды, ударил хвостом и ушел на глубину.

— Уф! Пронесло! — тяжело выдохнул боцман, вытирая пот со лба. — Осталось нам столкнуться с гигантским спрутом и в кино ходить не надо.

А Василиск под впечатлением встречи с морским гигантом быстро смотал леску и убежал в трюм — прийти в себя после такого потрясения.

Однажды, когда закончился обед, Шницелев потребовал, чтобы все задержались. Он строго посмотрел на присутствующих и задал вопрос:

— Скажите-ка мне, товарищи моряки, почему никто за собой не убирает со стола и не моет посуду?

Члены экипажа растерянно переглянулись и опустили глаза от смущения.

— Я — кок! И должен готовить еду, но мыть посуду я не обязан. Мне нужна посудомойка.

Теперь все дружно посмотрели на Потеряшку.

— Офигеть! Почему я? Протестую! — замахала руками девочка. — Я палубный матрос или «матроска»! И потом почему на судне обязательно должна быть посудомойка? Рабочим по камбузу может быть и посудомойщик.

— Мне всё равно кто. Любой может мыть посуду за исключением крыса! Кто хочет быть кухонным рабочим?

Амадеус обиженно фыркнул и демонстративно вышел из кают-компании, пробурчав:

— Подумаешь… Не очень то и хотелось. Но я возмущен, до чего дожили! Позор: дискриминация крыс! Пусть сами посуду моют… лишь бы сытно кормили.

Мыть посуду пожелал Василиск. Он сам вызвался, потому что давно мечтал освободиться от должность марсового матроса. Сколько можно бегать по мачте и ставить паруса в любую погоду?

— А я не возражаю, — мурлыкнул он. — Лишняя миска молока и посуда будет вымыта до блеска!

— Только, чур, не языком! — предупредил кота боцман. — Нам не к чему на судне разводить антисанитарию. Врача у нас нет!

— Подумаешь, чистюли! Да мой язык почище, чем ваши руки… — Василиск сделал вид, что обиделся, а на самом деле с радостью отправился мыть тарелки.

Глава 12. «Летучий голландец»

…Крыс стоял на корме и смотрел вдаль. Рядом в двух шагах молчаливый Булыга уверенно держал курс, чуть вращая штурвал то вправо, то влево. Внезапно крысу стало страшно. Чем было вызвано это чувство, сколько он не пытался, но понять так и не смог. Просто на него нахлынул необъяснимый панический страх — и все тут. Часто такой инстинктивный страх бывает у животных перед землетрясением, тогда они внезапно начинают кричать, паниковать и метаться.

Тщетно Амадеус вглядывался в кромешную тьму. Как назло густые тучи закрывали луну и звезды, и не было видно ни зги. Вдруг грызуну захотелось убежать прочь с кормы, промчаться по палубе и броситься с яхты в темные, пенящиеся волны. Крыс задрожал от носа до кончика хвоста и, наверное, в следующее мгновение, действительно, сорвался бы с места. Но в этот момент тучи на небе рассеялись, показалась луна, которая осветила океан своим тусклым прозрачным светом. Амадеус разглядел, что позади яхты мчался неизвестный объект, по очертаниям очень похожий на корабль, и от него веяло крещенским морозом. Это нечто надвигалось на суденышко бесшумно и стремительно. Но почему становилось всё холоднее по мере приближения этого неопознанного объекта? Ведь вроде бы их догонял не айсберг, а судно?

Крыс хотел запищать, но в следующее мгновение из ниоткуда материализовалась ручища корабельного, и он зажал рот Амадеусу.

— Тс-с-с! Тихо! Ни звука! — прошептал Сева.

Булыга оглянулся на возню за спиной и, заметив угрозу тарана со стороны неизвестного судна, и резко заложил штурвал вправо. Мимо яхты проплывал черный парусный корабль гигантских размеров, но выглядел он как-то нереально, как пришелец из иных миров. На палубе черного парусника никого не было видно, здесь царил беспорядок и запустенье: порванные паруса бились под порывами ветра, канаты и веревки свисали беспорядочно спутавшись, и трепетали на ветру.

— Что это? — прошептал крыс и задрожал.

— О-о-о! «Летучий голландец!» — прохрипел в ответ Рябоконь. — Ужас! Ужас!..

Корабельный обмяк и молча сел на палубу, обхватил голову руками, а затем мгновенно растворился в пространстве. Крыс посмотрел на быстро проносящийся мимо старинный парусник, который буквально скользил над водой, но так и не заметил на нем ни одной живой души. Ясно было, что это мертвый корабль, плывущий из ниоткуда и в никуда. Вдруг Якорев приложил руку к козырьку фуражки, приветствуя кого-то. Амадеус прищурился и увидел, что за штурвалом парусника, широко расставив ноги в высоких ботфортах, стоял седобородый моряк. На нем был развивающийся плащ и старая широкополая морская шляпа, на перевязи висел кортик.

Капитан странного судна сердито топнул ногой. И неизвестный корабль стал мерцать голубым свечением. Поручни и мачты заискрили, а капитан повернул голову в сторону яхты. Угрюмо и холодно он посмотрел на мореплавателей. Взгляд его был мрачен и тяжел, а в глазах светился неестественно белый, холодный огонь. Боцман и крыс замерли от ужаса. Светящиеся глаза буквально пронизывали каждого насквозь: до мозга, до глубины души. Сердце Булыги сжалось, грудь сдавило словно обручем, дыхание сбилось, пульс участился. Перепуганный крыс почти без чувств шлепнулся на палубу.

— Сева, на помощь… — прошептал матрос, — но в ответ из пустоты услышал только сдавленный нечленораздельный хрип.

Парусник на прощание обдал моряков холодом и тотчас скрылся в темноте. Спустя мгновение луна вновь вышла из-за облаков и осветила море, но моряки, как ни вглядывались вдаль, ничего не смогли рассмотреть. Словно появление черного корабля только померещилось.

— Мне почудилось, что здесь только что был корабль? — спросил крыс застывшего в оцепенении матроса. — Булыга, скажи. — Чертовщина какая-то, — прошептал матрос, ноги его задрожали, и он сел на палубу рядом с Амадеусом.

Так они сидели несколько минут рядом и смотрели, молча, друг на друга. Вскоре материализовался Рябоконь, который тоже не произнес ни звука. Булыга презрительно посмотрел на объявившегося капитана и спросил:

— Струсил! Спрятался! Бросил нас, да?

— Я не мог поступить иначе! Это же корабль-призрак! Он мог забрать меня к себе на палубу! Я и так чудом удержался от того, чтобы не перебраться на его борт. Капитан «Летучего голландца» собирает души мертвых моряков, по какой-то причине задержавшихся на этом свете. Это же не корабль, а настоящая плавучая тюрьма! Таких, как я — корабельных, в трюмах «Голландца», томятся, наверное, сотни!

Севу трясло, словно он подхватил лихорадку, его густая шевелюра стояла дыбом, и волосы на голове шевелились, словно их трепал ветер. Булыга и Амадеус с сочувствием посмотрели на корабельного и больше не стали осуждать старого капитана.

— Умоляю вас, никому не рассказывайте о том, что мы видели корабль-призрак! — попросил Рябоконь. — Моряки всего мира знают, что он приносит несчастье. Но лучше не нагнетать обстановку на яхте, не пугать маленькую девочку.

Булыга почесал затылок и почти шёпотом произнес:

— Чего только не увидишь в кругосветном плавании! Что только не померещится ночью в открытом океане! Осталось еще с русалками встретиться.

Корабельный сурово посмотрел на матроса и сказал:

— Не болтай лишнего! Знающие люди говорят: русалки — это утопившиеся невесты погибших моряков! Девушка так тосковала по возлюбленному: бросалась в воду, но не тонули, а превращались в русалку. Существует морская легенда, что русалки и впрямь плывут следом за «Летучим голландцем». Они все еще надеются, что корабль-призрак отдаст им любимых.

Едва он произнес эти слова, как за бортом раздался шумный всплеск, и боцман увидел большой хвостовой плавник и тело девушки. Он крепко зажмурился, а когда открыл глаза, то на поверхности моря уже ничего не было.

— Свят-свят! Чур меня, — прошептал Петрович и вытер платком холодный пот.

Моряки и Амадеус еще долго стояли в оцепенении и смотрели на океан, а потом тихо разошлись в разные стороны.

Глава 13. Остров «…аити», да не Таити

Яхта на полном ходу двигалась к экваториальным водам. С каждым днем становилось всё жарче. Некоторые члены экипажа, уже с грустью вспоминали прохладные дни и ночи возле острова Пасхи. И вот в один из таких жарких дней, прямо по курсу показалась земля. Это был долгожданный остров Таити — цель их путешествия.

Яхта вошла в бухту порта Папеэте, столицу этого островного государства. Раскинувшийся по берегам бухты город был необычайно красив. Только теперь экипаж убедился, что Таити действительно цветущая земля, райский остров. Взору наших путешественников открывались великолепные виды тропической природы, словно они сошли с картины художника. Над берегом возвышались красивые многоэтажные отели, чуть в стороне теснились невысокие домики и бунгало для отдыхающих. Море от берега и до самых ограничительных буйков было заполнено туристами, а пляжи были переполнены любителями загара. По изумрудной воде носились катера и водные мотоциклы, загорелые юноши катались на серфингах, в небе парили дельтапланы и парашюты. Настоящий мировой центр туризма!

На «большом совете» было решено отправить на остров не одного, а сразу нескольких разведчиков. Попугая — собирать информацию в джунглях, крыса — «разнюхать» обстановку в порту. На корабли, пришвартовавшиеся к причалам, решили послать Севу. Он должен был найти таких же корабельных, как и он сам. Остальные путешественники отправились просто побродить по острову и попытаться пополнить запасы съестного. Денег должно было хватить на топливо и за стоянку в порту, а вот на еду средств уже не было. И как быть?

— Давайте я что-нибудь придумаю, — с робкой надеждой в голосе предложил Булыга. — Я добуду денег по-честному! — Стой на вахте, честным он теперь стал! Кто тебе поверит!

Едва попугай улетел, моряки сразу спустили шлюпку на воду и отчалили. Мерцалкину, как робот ни уговаривал друзей, пришлось остаться на яхте, и он очень переживал, что не может сойти на берег вместе со всеми. Да и как его взять с собой? Даже утомлённые солнцем туристы и те бы заметили на пляже города Папеэте этот странный агрегат. А вдруг робота примут за инопланетный объект? Понаедут тогда журналисты, телевизионщики и прочие охотники за сенсациями.

Оставшиеся на яхте моряки не в лучшем настроении заступили на вахту: Мерцалкин ушёл на камбуз, а шулер-матрос лениво дремал, дежуря у трапа.

Первым на яхту вернулся какаду. Запыхавшийся Гогель, едва перевел дыхание, как сразу стал излагать последние новости: — Вот досада! На этом острове и поговорить не с кем! Попугаев мало, а бестолковых птиц, наоборот, много. Житья нет от вездесущих туристов: народ толпами везде бродит, яблоку негде упасть. Не понимаю, как можно на этом Таити потеряться. Мне кажется, Потеряшка явно что-то напутала в названии острова! Остров должен быть необитаем, а тут тьма народу!

Мерцалкин внимательно выслушал доклад разведчика и задумался: «А и верно! Что-то не похож этот остров на тот, о котором речь идет в письме, найденном в бутылке. Где тут скалы? Где тишина и безлюдье?»

Вскоре вернулись и другие разведчики — Сева и Амадеус. Боцман высадил их на яхту и поплыл обратно, забрать Юляшку. Разведчики крыс и Сева были задумчивы и невеселы. Никто из корабельных ни про какие катастрофы поблизости Таити не слышал, да и Амадеус спасшихся с утонувшего корабля крыс нигде не встретил. Девочка загрустила: следов пребывания родителей она так и не нашла, да и средства на продолжение экспедиции опять закончились. Проблема с деньгами стояла как никогда остро! В судовой казне ни копейки, а кормить надо семь душ и одного бездушного и бестелесного.

Девочка, огорченная отсутствием сведений о родителях, никак не могла успокоиться, и поэтому решила побродить по острову еще раз: вдруг повезет. Кот вызвался ее сопровождать. Она долго шла по городку и расклеивала объявления о пропаже родителей, а Василиск бежал рядом и терся о ноги, как самый обыкновенный кот. Лишь когда рядом появлялись собаки, он быстро запрыгивал к Юле на руки, опасаясь нападения, и сердито шипел на них сверху. Объявления были написаны сразу на четырех языках: русском, английском, французском и испанском. Текст этот составил Гогель. Содержание было таким: «Люди добрые! Пишет вам девочка Юля. Сами мы не местные, прибыли из далекой России. Мои родители пропали во время кораблекрушения. На мои хрупкие плечи легла забота о младших братьях: Мерцалкине, Гогеле, Амадеусе и Василиске. Средства на поиски закончились. Кушать нечего, помогите, кто чем сможет! Мы находимся на яхте «Потеряшка». Сбор гуманитарной помощи проводим утром у пирса. Заранее благодарю вас за помощь!»

Хитрюга Гоголь тактично умолчал, что братья меньшие — это животные и гениальный робот.

Юля наклеила последнее объявление, и пошла к берегу. Здесь боцман втыкал в песок большой плакат с текстом, написанным крупными буквами. Якорев взял девочку и кота на руки, донес их по воде до шлюпки, и они благополучно вернулись на яхту.

Рано утром все кроме Булыги, и даже Мерцалкин, который обещал сидеть в лодке и не высовываться, поплыли к месту сбора пожертвований. Путешественники рассчитывали, что хоть кто-то из туристов или сердобольных местных жителей, возможно, появится к полудню. Но к своему удивлению, увидели на берегу огромную толпу, вернее сказать длинную очередь, растянувшуюся до самого городка. Люди дисциплинированно стояли друг за другом, негромко переговариваясь. Это были и туристы в купальных костюмах и местные жители.

Едва шлюпка пристала к берегу и все, кроме Мерцалкина, покинули её, как очередь пришла в движение. В шляпу, лежащую на песке, полетели деньги: купюры разного достоинства и монеты. А в большую картонную коробку туземцы складывали фрукты, овощи, булочки, коробки с пиццами, йогурты, конфеты и прочие сладости. Люди несли в мешках крупы и муку, банки консервов. Каждый жал руку морякам, гладил девочку по голове, гладил крыса, кота и попугая. Сначала кот фыркал, а крыс пугался, но пришлось, чтобы не обидеть добровольных помощников, сдерживаться. Вскоре корзина и шляпа переполнились. Жители принесли большой ящик, но и он быстро наполнился добровольными пожертвованиями.

Животные устали от знаков внимания в виде поглаживания и почёсывания за ухом, а матросы — от рукопожатий. Люди на разных языках что-то громко говорили, улыбались, одобрительно кивали нашим путешественникам, фотографировались рядом с русскими моряками и зверюшками. Туристы брали у Потеряшки автографы. Все они обращались к морякам как к старым знакомым и знали такие подробности из их жизни, как будто обитатели яхты были героями телесериала. Это казалось странным. Мерцалкин почему-то суетился и бегал по шлюпке, словно переживал за приятелей, подавая толпе какие-то знаки.

Боцман предложил немедленно закончить сбор пожертвований и возвращаться. Но людской поток не прекращался, народ всё шел и шел. Те, кто уже успел поздороваться с Юляшкой и друзьями отходили в сторону моря, подпрыгивали, махали руками, свистели сидевшему в шлюпке Мерцалкину.

— Странно, что они привязались к нашему роботу? Эти туристы старый телевизионный ящик никогда не видели, что ли? — удивлялся боцман бурной реакции зевак. — Может, все же заподозрили что-то? Зачем они ему все время руками машут?

Путешественники обернулись, посмотрели на робота, но тот сразу же прекратил приветствовать людей на берегу. Мерцалкин быстро погасил экран, словно все происходящее его не касалось, и отвернулся.

— Странно себя ведет Мерцалкин! Чудит! — задумчиво произнес боцман. — Только вот, в чем дело — не пойму. А, может быть, он иностранный разведчик? Промышленный шпионаж!

— Петрович! Ты что городишь? Подумай сам хорошенько своей головой! — рассмеялся Шницелев, — Зачем за тобой кому-то шпионить? Ты разве секретный ученый?

— Я — нет! Зато у нас кот ученый, и попугай ученый, и крыс умный!

— Ну, если только за ними наблюдать с целью похитить и на опыты продать…

— Глупости говорите! А еще взрослые дяденьки! — рассердилась Юля. — Кто нас первым бросился от пиратов спасать? Мерцалкин! Забыли!

Боцману надоело ломать голову над таинственным поведением «агрегата», и он распорядился:

— Хватит болтать! Собираем вещички и отчаливаем! Господа-товарищи, всем, как говорится, спасибо, актеры устали, представление окончено! Сейчас я сбегаю и на эти деньги оплачу стоянку яхты в порту. И сразу в путь.

Путешественники тепло попрощались с толпой пожертвователей, они загрузили ящики и коробки в лодку, раздали последние автографы и отчалили. Туристы ещё долго махали руками и платочками вслед удаляющейся шлюпке.

Продуктов было теперь в избытке, а значит, можно плыть дальше.

— Мерцалкин! Что за шоу было на пляже? Объясни! — обратился боцман к роботу, когда они вернулись на яхту. — Чего на нас все туристы таращились? Почему у меня автографы брали!

— А я тут причем? — уклонился от ответа робот.

— Они ведь тебе махали и ты им в ответ «клешнями» размахивал!

— А ты вернись и спроси, у этих туристов, а мне надо бежать в радиорубку. — Робот быстро покинул палубу, явно не желая продолжать этот неприятный для него разговор.

Экипаж потянулся в кают-компанию обедать.

— Какие есть идеи? Куда плыть-то? В какую сторону? На север? На запад? — недоумевал боцман.

— Никаких идей нет, — ответил за всех кот, дожевывая сосиску. — А зачем куда-то плыть? Тут так классно! Кормят, гладят, за ушами чешут! Посмотрите сколько пиццы, сосисок, котлеток!

— Противный обжора! Ты уже и так округлился, стал похож на апельсин, — набросился на кота Амадеус. — Оглоед ты, тебе бы только пузо набить.

— Какой же я обжора? Тебя ведь до сих пор еще не съел! — усмехнулся кот, и нахально, не мигая, посмотрел в добрые глаза крыса. — И болтливый попугай все еще тоже цел…

Едва кот успел произнести последнюю фразу, как получил затрещину от боцмана.

— Прекратить разговорчики! — Якорев взял шкодливого кота за шкирку и тоже посмотрел ему в глаза. Василиск ответил таким же пронзительным взглядом, но в душе он явно струхнул. — Отставить! Никаких скандалов во время похода!

— Есть, никаких скандалов, — с готовностью образцового матроса ответил кот.

— Разрешите высказать некоторые соображения? — спросил у присутствующих Мерцалкин, который незаметно появился в кают-компании. Все оглянулись на него и замолчали. — Спасибо за внимание! Мой вывод сводится к следующему: Потеряшке в первом письме запомнилось только окончание «…аити». Родители могли упомянуть в письме, что побывали на Таити, а корабль пропал несколько северо-западнее острова, примерно на тысячу миль. Нам необходимо плыть в направлении Фиджи, затем мимо островов Вануату. Целью нашего путешествия теперь будет государство Соломоновы острова. Посмотрите на карту внимательно: видите тут есть остров Малаита. Потеряшка ошиблась или забыла: название острова оканчивается не на «…аити», а на «…аита»! Я проанализировал рассказ Севы. Он пересек два океана, сначала проплыл мимо Австралии, потом обогнул Африку! А мы плывем с противоположной стороны. Верно, корабельный?

— Верно, — ответил бородатый призрак. — Логично рассуждает железяка. И как я сам не догадался?

— Ну, «железяку» я пропущу мимо ушей. Всё дело в ограниченной возможности ваших умственных способностей.

— Мозгов, что ли, у нас не хватает? — переспросил попугай.

— Это просто разница возможностей мозга человеческого и искусственного. С этим ничего не поделаешь! Плюс мои технические возможности! Я установил связь с навигационным спутником, и он проанализировал все варианты передвижения Севы. Учитывались океанические течения, направления ветра, время пропажи корабля и дата появления корабельного…

— Не томи, не тяни кота за хвост! — прервал скучные рассуждения простодушный Булыга.

— Я попрошу без перехода на личности, — мяукнул Василиск.

— Извини, это я к слову, — сказал матрос и погладил кота.

— И не нужно меня гладить, когда вас об этом не просят, я вам не какой-нибудь домашний Мурзик.

— Тихо! Прекратить перепалку, соблюдайте дисциплину! — повысил голос Мерцалкин. — Вот смотрите, куда нам следует плыть!

Робот ткнул рукой-манипулятором в развернутую на столе морскую карту.

— Все посмотрели туда, куда указал Мерцалкин, и поняли, что им плыть не меньше двух месяцев. — Повторяю еще раз: цель плавания — остров Малаита, — подытожил своё выступление умный Мерцалкин.

Робот пояснил, что во время стоянки на Таити он связался с навигационным спутником и теперь будет уточнять курс яхты. Корабельный протестовал: ведь он как капитан русского экипажа не может доверять какому-то иностранному спутнику. Но возражения Севы были отклонены другими моряками.

Теперь Рябоконь прокладывал курс, Мерцалкин каждый час его уточнял, а рулевой Булыга, которому споры двух навигаторов надоели, ни кого не слушал и вел яхту по-своему. Каждый день робот и Сева спорили, кто из них прав. В результате яхта двигалась не прямо по курсу, а какими-то зигзагами. И так как на такое передвижение уходило много времени, то путешествие к острову Малаита несколько затянулось. Коку пришлось урезать порции.

Глава 14. В плену у папуасов

Однажды вечером Юля сдавала вахту и внесла в бортовой журнал следующую запись: «Матрос Потеряшка вахту здола…»

— Эй, Потеряшка! Ты что в журнале такое написала? В одном слове из пяти букв две ошибки! Правильно будет написать «сдала»!

— Откуда мне знать, как надо, я ведь в школе не училась! Я всегда так писала это слово, вы просто не замечали…

Моряки растерялись. И как это они упустили, что девочке-то надо учиться, а не по морям скитаться?

Боцман в задумчивости потеребил ухо и подозвал попугая:

— Гогель, ты почему с ребенком не занимаешься?

— Я? Да она сама, кого хочешь, воспитает!

— Не прикидывайся дураком, говорун! Я имел в виду учебу!

Теперь настала очередь удивляться какаду. Он уставился немигающим взглядом на боцмана:

— Петрович, ты чего? С дуба рухнул или с пальмы? А может, с мачты упал? Я разве учитель? Или я, по-твоему, похож на доцента или профессора? — Гогель демонстративно заглянул в зеркало и воскликнул: — Не вижу я никакого ученого! Обычный белый какаду! Вы что, задумали нового «маугли» воспитать? Прикинь, Петрович, что это будет за учеба и воспитание, если этим займутся животные — кот, крыс и попугай! А? Кот покажет, как ловить мышей, крыс — как в норы прятаться, а я — как вить гнезда?

— Гогель, прекрати прикидываться, ведь ты же прирожденный педагог! Сумел же кота и крыса обучить!

— Ну и что из этого следует?

— А то! Ставлю тебе задачу — научить ребенка считать, писать, читать и можешь еще несколько иностранных языков взять на себя.

Попугай воинственно растопырил крылья в бока и заявил с вызовом:

— А чем тогда займутся люди? Вот Булыга, например!

— Конечно, и Булыга чему-нибудь да научит. — Петрович выразительно посмотрел на матроса. Тот сначала пожал плечами, а затем согласился.

В тот момент Якорев, к сожалению, не уточнил, чему именно следует учить девочку, и это была его роковая ошибка. Не прошло и недели, а Юлечка уже азартно резалась с Булыгой в карты, шашки, шахматы, домино и нарды. На остальные занятия времени у неё катастрофически не хватало. Гогель пожаловался капитану Рябоконю на Булыгу и тот вызвал матроса на ковер. Корабельный, боцман и кок — все трое набросились на матроса, как только он появился в каюте капитана.

— Ты чему учишь маленькую девочку? Шулер!

— Так вы сами велели, Петрович, обучить чему-нибудь, что умею, — оправдывался красный как рак Булыга. — А я, кроме азартных игр ничего больше не знаю! Могу еще научить Юлю в бильярд играть, но на яхте его, к сожалению, нет. — Приказываю прекратить игры! — велел корабельный.

Сам жекорабельный Сева каждый день давал девочке уроки по географии, а как стемнеет, проводил занятия по астрономии. Они смотрели в звездное небо, и капитан показывал Юле расположение планет, звезд и созвездий, а девочка повторяла их названия.

Занятия в школе попугая начинались после завтрака: счет, письмо, чтение, иностранные языки. Затем после обеда кот разучивал с Юлей стихи. Крыс придумал предмет для расширения кругозора ребенка — «Окружающий мир» и рассказывал интересные истории из жизни. Таким образом, процесс обучения шёл полным ходом.

Прошло еще два месяца плавания, продукты на судне уже заканчивались, а до Соломоновых островов наши путешественники так и не доплыли. Больше всех грустил мясоед Василиск, который на крупу даже смотреть не мог. Раньше кот питался в основном мясными деликатесами и морепродуктами. Но мясо и сосиски кончились, а рыба почему-то на удочку последнее время не ловилась. Однажды голодный кот с грустью посмотрел на крыса, который с аппетитом ел пшенную кашу, а затем заявил:

— Ну, почему тебе, крыс, дали такое нелепое имя? Амадеус! Подумаешь свистун-виртуоз — и сразу музыкальное имя! Почему сразу не Моцарт? А ты, Гогель. Сразу два выдающихся человека соединились в твоем имени — Гоголь и Гегель. Не слишком ли много чести! Как аппетитно бы звучало имя крыса, если бы оно звучало так: «антрекот», «эскалоп»… А Гогеля называли бы, например, вкусным именем — «гуляш»! М-м-м! Даже слюнки текут от таких имен!

Юля пришла в ужас от слов голодного кошака и стала его распекать:

— Василиск, прекрати! Ты ведь не каннибал! Разумные существа других разумных существ не едят!

— Верно! Хомо сапиенсы не едят хомо сапиенсов! — поддержал девочку какаду, опасаясь за свою жизнь и жизнь товарища.

— Повтори, что ты сказал? Какие симпсоны? Какие хомы или хохи? — переспросил голодный кот, не расслышав незнакомые словосочетания.

— Хомо сапиенс означает «человек разумный»! А человек разумный не ест другого разумного человека.

— Да что ты говоришь? Как интересно! А что делают разумные человеческие существа, когда сильно голодают? — с сомнением посмотрел на них кот.

— Они терпят и сидят на диете! — вмешался в разговор боцман. — Бывает, когда люди от голода жуют траву. Помню случай: матросы как-то от голода даже сварили и съели сапоги и ремни.

— Да ты что, Петрович! Не врешь? Съели сапоги и не подавились? — не поверил Василиск.

— Да, сапоги! Но, запомни, кот, те истощенные голодом моряки друг друга есть не стали! — назидательно произнес Якорев и почесал коту за ушами.

— Голодное брюхо к нравоучениям глухо, — пробурчал Василиск.

Едва кот договорил последнюю фразу, как на горизонте показалась полоска земли. Это был остров.

— Ура! — завопил крыс. — Мы спасены и Василиск, как хомо котеус, не съест ни хомо крыса, ни хомо попугая!

Яхта вошла в тихую бухту. Сева осмотрелся и отдал приказ Булыге «отдать якорь», то есть бросить якорь в воду. Место, на взгляд корабельного, было просто идеальное для стоянки. Моряки спустили шлюпку на воду, и все, кроме наказанного матроса Булыги и Мерцалкина, отправились на берег в поисках провизии. Тропический остров был густо покрыт непроходимыми джунглями.

Едва путешественники ступили на долгожданную землю, как из зарослей выскочила целая шайка размалеванных аборигенов, с боевой раскраской на лицах и голых телах. В руках они держали дубинки, копья и дротики.

— Вау! Круто! Вот это да! — восхитилась девочка и приветливо помахала им рукой. — Прикольные дядечки!

— Настоящие панки! — пробурчал суровый боцман.

Но прикольные дядечки в набедренных повязках были настроены отнюдь не миролюбиво. Папуасы скрутили морякам руки, связали их и потащили к высоким столбам, вкопанным в прибрежный песок. Только корабельного не сумели схватить, потому что Сева не растерялся и мгновенно стал невидимым. Папуасы удивленно переглянулись, но так и не смогли взять в толк, был еще один белый человек или нет.

Туземцы не забыли взять в плен и животных: мяукающего кота схватили за шкирку, попугая за крылья, а крыса за хвост. Кот мяукал, крыс пищал, а попугай ругался на всех языках мира. Их засунули в одну большую клетку и поставили её рядом с высокой кучей сухого хвороста. Как ни пытались матросы вырваться, но ничего не получилось: каждого держали человек десять. Дотащив пленников до столбов, всех поставили на ноги и крепко привязали к бревнам веревками.

— Похоже, что нами решили пообедать, — ужаснулся Шницелев. — Ребята! Если вы голодны, давайте я вас всех накормлю обедом, только отпустите нас!

Туземцы ухмылялись и корчили страшные рожи. Большая часть «охотников за головами» пустилась в пляс, а несколько подоспевших аборигенок, попытались разжечь костер. Одна из туземок начала ударять камень о камень, чтобы высечь искру. Едва искра попадала на хворост, как она почему-то сразу потухала от порыва ветра. Моряки догадались, что это работа корабельного. Но как только огонь начинал заниматься и появлялись языки пламени, Сева моментально его тушил.

Так продолжалось несколько минут, и безуспешные попытки женщин развести костер разозлили одного из воинов. Туземец достал из кармашка набедренной повязки настоящую зажигалку.

— Вот досада! Цивилизация и сюда проникла, — взвыл Якорев. — Какой болван подарил ее кровожадным дикарям? Ясно, что теперь они нас сумеют поджарить.

— Боцман, а разве для тебя есть какая-то разница: быть съеденным в сыром виде или копченом? — невесело пошутил Шницелев.

— Не издевайся, и так тошно на душе! До конца жизни буду себя казнить, что не уберегли девочку и сами попались как дети!

— Похоже, нам недолго осталось ждать конца жизни… — пробормотал боцман, напрягаясь изо всех сил и пытаясь ослабить веревки. — Откуда свалились эти каннибалы на нашу голову. Не везёт так не везёт!

— Петрович, кто такие каннибалы? — переспросила девочка.

— Людоеды!

Юля горько заплакала и принялась упрашивать дикарей:

— Пожалейте меня! Я всего лишь маленькая девочка! — громко кричала Юля, тщательно подбирая слова на английском языке. — Отправилась в кругосветное путешествие на поиски родителей и в результате так глупо погибну!

— Спасите! Я тоже не хочу погибнуть в животе людоедов! — завопил какаду. — Злодеи! Хищники!

Понимая, что дикари, возможно, ни по-английски, а тем более по-русски ни черта не понимают, попугай громко повторил свои слова еще и на французском и испанском языках.

Тем временем костер быстро разгорался, пламя поднималось все выше, пляски дикарей становились ещё агрессивнее, а раскрашенные лица аборигенов все страшнее. Охотники яростно размахивали перед собой дубинами, копьями и топорами.

Услышав слова попугая о людоедах, вождь подал сигнал, туземцы прекратили пляски и остановились.

— Господа, с вас тысяча баксов! Вернее повышаю ставку ещё на двести долларов! Компенсация за моральный ущерб. Нам неприятны прозвучавшие из ваших уст оскорбления!

Путешественники переглянулись, ничего не понимая из сказанного вождем. Дикари быстро развязали всех пленников, а вождь папуасов встал перед боцманом и выразительно протянул широкую раскрытую ладонь — жест, понятный в любом уголке мира.

— Интересно за что мы должны платить? — спросил Якорев.

Попугай бегло переводил его речь.

— Как, за что платить? — спросил вождь, на хорошем английском. — Это плата за участие в представлении! Гонорар артистам! И ещё: выплата компенсации…

— Ничего не понимаю! — совсем растерялся боцман. — Что за представление, какая компенсация?

— Компенсация за оскорбление! Людоедами нас называли?

Боцман хмыкнул и ответил вопросом на вопрос:

— А что мы должны были думать? Вы с такими ро… лицами страшными здесь выплясывали, связали нас, огонь разожгли…

Мы подумали шашлык из нас будете делать.

— Я, между прочим, Кембридж окончил, курс искусствоведения! Имею звание магистр наук! — искренне обиделся вождь и начал стирать краску с лица. — Меня зовут Тумоак Маори. А вы мне в лицо бросаете: дикарь, людоед, каннибал!

— Что такое Кебриж? — переспросила Юляшка.

— Кембридж! — поправил девочку Гогель. — Это один из старейших и престижнейших университетов в мире и находится он в Англии.

— Дать бы этому Тумоаку — крепкого тумака! — фыркнул Василиск.

— Цыц, мурлыка, — цыкнул на кота боцман по-русски. — Вдруг передумают — возьмут и съедят.

Мореплавателям даже стало неудобно за свои слова. А боцман продолжал оправдываться:

— Извините, но все произошло так внезапно! Схватили, копьями машете перед лицом, пляшете как дикари… И потом костер… Мне показалось, что ваши намерения очевидны! Ну, что мы должны были думать?

Попугай всё дословно перевел.

— Стоп! Не понял! — прервал извинения боцмана вождь. — Вы же сами нам заказали проведение этого древнего каннибальского танца! Это охотничий ритуал из жизни папуасов!

— А вы, что не папуасы? — удивился боцман.

— Папуасы, но вполне цивилизованные и современные! Мы ведь теперь настоящие артисты! Исполняем танцы, древние обряды. У нас фольклорный ансамбль. Это наши далекие предки людей ели.

Моряки в недоумении переглянулись: кто это, интересно, заказал такой жуткий спектакль?

— Нет! Мы ничего такого не просили исполнять! — ответил за всех Якорев. — У нас и денег-то таких нет, чтобы артистам заплатить за представление.

Руководитель ансамбля даже растерялся. Он что-то быстро пробормотал себе под нос и начал уговаривать путешественников:

— Вы поймите, мы говорим правду! Мы не дикари, и никто из нас людей не ест: ни в сыром, ни в жареном виде! Мы — артисты! Давно я не припомню случаев каннибализма на наших островах. Однако в восьмидесятых на Папуа-Новая Гвинея пропал миллиардер Майкл Рокфеллер-младший, но почему-то все свалили на нас, папуасов. Кстати, вы сами-то из какой страны прибыли?

— Мы моряки из России.

Когда вождь перевел слова боцмана своим соплеменникам, то папуасы повеселели и загалдели, перебивая друг друга:

— О! Маклай! Миклуха! Миклухо-Маклай! Николай!

— Да! Знаем! Помним! У нас даже его музей есть!

— Хороший был человек! Говорят, он уже давно умер! Русский!

— Белый друг темнокожих папуасов!

Вождь поднял руку, и сразу стало тихо.

— И все же кто будет платить за выступление? Вот у нас договор на представление для английского телевидения: число — сегодня, время точное — двенадцать ноль-ноль! Место указано — южная часть бухты! Лирику в сторону. Надо — платить, джентльмены!

— Это грабеж! От чьего имени подписан договор? — переспросил Шницелев.

Вождь залез в крошечный карман на набедренной повязке, достал бумагу и смутился.

— Извините, пришлось усовершенствовать одежду! Читайте, вот в тексте написано: яхта «Потеряшка», тележурналист и радист Мерцалкин.

— Вот это да! Здорово! Хороший сюрприз нам приготовил робот! — воскликнул Якорев. — Вернусь на яхту — разберу его на части до последнего винтика!

Юля замахала руками на боцмана:

— Это наверняка ошибка! Как он мог послать заявку?

Тумоак пожал плечами:

— Обычное дело, через Интернет, а заявка пришла по факсу. У вас разве нет факса?

Матросы переглянулись. Они как-то не подумали об этом, а ведь вся радиорубка находилась в ведении Мерцалкина, да и сам робот был буквально нашпигован приборами.

— Этот металлический ящик сейчас, наверное, за нами наблюдает в бинокль и посмеивается! — погрозил боцман кулаком в сторону яхты. — Вернусь и объявлю десять нарядов вне очереди!

— Интересно, а зачем ему это было нужно? — задумчиво произнес Гогель. — Странно все это! Ещё и корреспондентом телевидения назвался! Я давно присматриваюсь к Мерцалкину и замечаю, что он не тот, за кого себя выдает!

— Не говори глупостей, — оборвала Юля болтливого попугая. — Не нагнетай шпиономанию на судне!

— Точно! С Мерцалкиным не всё в порядке, — поддержал Шницилев попугая. — Он все время что-то выведывает, вынюхивает и своим огромным стеклянным глазом-экраном высматривает.

Вождь опять прервал спорщиков:

— Меня ваши проблемы не волнуют! Вы деньги платить собираетесь или нет?

— Какой он настырный! — поморщился Якорев.

— Артист! Видимо, не отстанет, пока гонорар не отдадим! — пробурчал крыс.

— А не слишком ли он много хочет? — мяукнул практичный кот. — На эти деньги можно столько мяса и рыбы накупить, что нам до дома хватит!

Папуасы толпились вокруг путешественников, опираясь на копья и топоры, и угрюмо смотрели на интуристов, которые явно увиливали от оплаты.

— Нет у нас, никаких денег! — вопил Василиск. — Это и мои деньги тоже. Я — полноправный член экипажа. Голосую против! — затем тот обратился к Якореву: — Боцман, ты же слышал: они давно людей не едят! Значит, нечего их бояться. Давайте рискнем и не станем платить.

Боцман взял Василиска на руки, поднес к лицу и доходчиво пояснил:

— А насчёт поедания котов папуасы ничего не говорили! Спросить у вождя, что он думает про котятину?

— Не надо! — сразу сдался Василиск. — Пусть эти жулики нас разоряют! Отдавай им все, что нажито непосильным трудом!

Наконец Тумоак получил свой гонорар из рук боцмана и заулыбался, довольный сделкой. Аборигены радостно потирали руки и похлопывали друг друга по плечам.

— А теперь прощальный танец, — объявил вождь.

— Не надо нам никаких танцев, — попытался возразить Шницелев.

— Это входит в стоимость представления, — успокоил путешественников Тумоак. — Мы ведь не халтурщики!

Вождь улыбнулся, подал знак артистам и аборигены на прощание исполнили один из своих коронных номеров: песни и зажигательные пляски вокруг большого костра.

Глава 15. Потеряшка находит родителей

Когда представление окончилось, вождя вдруг осенило:

— А что белая девочка говорила о пропавших родителях? Они, конечно, тоже белые люди? А кого вы собственно здесь ищите? Опишите этих людей.

Юля удивилась просьбе аборигена, но рассказала все по порядку, подробно описала, как выглядят папа и мама. Девочка знала слишком мало английских слов, поэтому её рассказ переводил попугай. Тумоак слушал-слушал и неожиданно произнёс:

— Зря вы так долго сюда плыли.

— Почему? — удивился боцман.

— А у вас ведь больше нет денег…

— Ну и что?

— А то! Кто вам отдаст родственников без денег?

— Ура! Мы нашли их! — закричала Юля.

— Они в плену? — уточнил боцман.

— Нет, но за всё в этой жизни надо платить! На одном из соседних островов живут двое взрослых белых людей. Они трудятся на своего хозяина, который приютил их в хижине. За работу он дает им жилье и еду.

Теперь всем стало понятно, что они на верном пути и родители Юляшки где-то рядом! Но где именно они находятся?

— А где сейчас живут эти белые люди? — с трудом скрывая волнение, спросил боцман.

— Рядом, на соседнем острове, — ответил вождь и даже вызвался показать этот остров. — Полдня плавания — и вы на месте. Я могу проводить.

— Веди! — велел боцман вождю.

— А чем заплатите?

— Опять деньги! Денег нет! Может быть, вещами возьмешь? — уточнил кок.

— А бинокль у вас есть?

— Бинокль? Найдется! Быстро в шлюпку! Плывем к нам на яхту! — обрадовался боцман.

Невидимый корабельный возмущенно зашептал боцману, что без бинокля никто не ходит в море, но тот только отмахнулся от Севы. Вождь оставил плату за представление помощнику, забрался в шлюпку, а папуасы довольные, что смогли заработать, долго махали вслед чужеземцам.

Когда путешественники прибыли на яхту, то корабельный, чтобы не пугать вождя, снова стал видимым. Затем он полчаса спорил с Юлечкой, цепляясь за бинокль и не желая отдавать корабельное имущество.

— Бездельники! Вы сначала что-то принесите на яхту, а потом разбазаривайте!

— Это плата проводнику, он покажет, где Юлины родители, — ответил боцман возмущенному Севе. — Мы можем месяцами искать нужный остров, и если даже и найдём его, то нам будет непросто выручить Юлиных папу и маму. А вождь обещал помочь вести переговоры с племенем этого острова.

Корабельный перестал цепляться за бинокль и махнул рукой. Теперь его внимание переключилось на Мерцалкина. Капитан Сева, широко расставляя ноги, надвигался на пятящегося назад робота.

— Говорящая железяка, ты нашей смерти захотел? Для чего был устроен весь этот людоедский спектакль? Какое ещё английское телевидение?

Боцман и Шницилев моментально вспомнили о виновнике ужаса пережитого всего час тому назад, и тоже начали допрашивать смущённого Мерцалкина.

— Что это за глупая шутка? — наступал на робота Якорев.

— Сам на яхте отсиживался, и весь этот жуткий спектакль издалека наблюдал, а мы от страха чуть дуба не дали, — возмутился красный от гнева Шницелев.

— Спокойствие, друзья! Я хотел сделать вам приятный сюрприз, — оправдывался Мерцалкин. — Хотел лишь немного повеселить вас, не думал, что вы поверите в реальность всего происходящего! Несколько дней назад ты, боцман, уверял Василиска, что люди других людей не едят! Вспомни свои нравоучения: хомо сапиенсы не питаются хомо сапиенсами!

— Мало ли что я говорил! Я кота воспитывал! — отмахнулся боцман. — А когда у твоих ног папуасы ритуальный костер разожгут и рожи всякие начнут корчить — это уже не слова, а реальная жизнь.

— Зрители всей планеты смеялись, наверное, глядя, как вы орете, — усмехнулся вождь. — Думаю самая популярная передача…

— Туземец, не болтай! — одернул его Мерцалкин, оборвав на полуслове, но, к счастью для робота, ни боцман, ни кок почти не понимали по-английски. Попугай внимательно посмотрел на робота, но промолчал, решив поговорить с ним с глазу на глаз.

Но тут на горизонте появился небольшой островок. Собственно это и была цель их путешествия. И пока все всматривались в его далекие очертания, робот что-то громко шептал вождю-артисту.

На берегу стояла большая группа папуасов, черных словно головешки, примерно человек сто. В их толпе резко выделялись двое европейцев, хоть они и были очень загорелые.

Потеряшка посмотрела в подзорную трубу и сразу признала в европейцах своих родителей.

— Ура! Мама, папа! — громко закричала девочка и запрыгала, хлопая в ладоши. — Мы нашли их!

Яхта подошла к берегу, матросы пришвартовались к мостику, далеко уходящему в море. Это был пирс для местных лодок.

Экипаж при содействии вождя-артиста вступил в переговоры с вождем острова. Юля попыталась прошмыгнуть на сушу, но её не пустила бдительная туземная стража.

— У нас на острове карантин! — закричал здешний вождь. — Всем оставаться на корабле!

— Отдайте мою маму! — заплакала девочка.

Аборигены внимательно выслушали её сбивчивую речь, без конца прерываемую громкими рыданиями. Боцман достал большой носовой платок и вытер Юле нос и глаза.

Местный вождь скорчил свирепую гримасу на лице и заявил, что не отпустит родителей. Вид у этого вождя был еще менее привлекательный, чем у Тумоака: большое кольцо в носу, уши проткнуты перьями, множество грязных косичек на голове и тело, разрисованное разноцветными татуировками.

— Ах, какие жестокие люди! — возмутился Амадеус. — Даже не выслушали ребенка и сразу же отказали.

Слезы брызнули из глаз девочки, но аборигены были непреклонны. Переговоры велись долго и трудно: говорили на смеси английского, русского и французского.

— Мы их не удерживаем и белые не пленники, пусть идут домой, но сначала надо заплатить мне за проживание и еду! — заявил вождь местного племени. — Два года я кормил, поил этих людей, дал им кров. Разве этого мало? Пирога бананов и кокосов — это равноценная плата за два года гостеприимства.

— Чего они хотят? — не расслышал Василиск. — Банановый и кокосовый пирог? Это нам пара пустяков! Наш кок живо испечет туземцам пироги, так что они пальчики оближут!

— Эх, ты неуч! Да не пирог, а пирога! — пояснил Гогель. — Пирога — это такая большая и длинная местная лодка.

— Где мы возьмём им столько бананов и кокосов? — растерялся боцман. — Может быть, мы заменим фрукты на что-то другое?

— Можно деньгами! — согласился вождь. — Сейчас посчитаю стоимость фруктов в мировых ценах, плюс налоги, плюс таможенный сбор, плюс визовый сбор с них и с вас, плюс сбор за вход в территориальные воды вашего кораблика. Итого: три тысячи долларов.

— Австралийских или новозеландских? — с надеждой спросил попугай. — Они дешевле.

— Американских! — ответил вождь.

— Вы слышали, что он сказал? — возмутился Гогель. — Вот пройдоха! Решил нажиться на чужой беде.

— А вы предложите им какие-нибудь вещи, — громко подсказал Тумоак. — Бусы, нитки, иголки и ещё какую-нибудь ерунду.

Боцман так и поступил. Предложил стекляшки, бусы, пуговицы.

Аборигены и вождь-артист громко захохотали, широко раскрывая рты и показывая большие белые зубы. Они визжали, хлопали в ладоши и буквально покатывались от смеха, держась за животы.

— Что происходит? Почему они смеются? — не понял боцман.

— Вы и на самом деле поверили! — хохотал Тумоак, дружески похлопывая Якорева по плечу. — Это местная шутка такая! Мы знаем, что вы, белые, считают нас наивными дикарями! Уже лет пятьдесят как эта шутка срабатывает, и все туристы на нее покупаются. А если серьезно, то предложите островитянам действительно ценные вещи.

— Могу отдать ружье, спиннинг и пиратскую саблю — это выкуп за белого мужчину, — начал торговаться боцман.

Вождь одобрительно кивнул, а Василиск дико заорал:

— Только не спиннинг! На что я рыбу буду ловить? Отдайте лучше старую шпагу! — Но его никто не слушал.

За Юлину маму предложили туземцам пиратские камзолы, подзорную трубу и радиоприемник. Островитяне с радостью согласились.

— Вы только двоих будете забирать? — уточнил вождь. — Третьего нам оставите? Впрочем, мы согласны. Нам каждый человек дорог, людей у нас в племени маловато.

— О чем он? — не поняла девочка.

— Тумоак, уточни, что за человек, — попросил боцман.

Артист перемолвился несколькими фразами с островным вождем и пояснил:

— Вам необходимо выкупать не двух белых, а трех!

Корабельный Сева уставился на туземцев и спросил:

— А кто третий? Откуда он взялся? Моряк или турист-путешественник?

Тумоак выслушал вопрос в переводе Гогеля и пояснил:

— Они спрашивают, ребенка тоже забирать будете или нет?

— Чьего ребенка? — не поняла Потеряшка. — Конечно же, я уплыву вместе с родителями!

Тумоак ухмыльнулся и весело сказал:

— Да не о тебе речь, о другом ребенке. За ребенка хотят что-то солидное и дорогое. Например, вашу шлюпку и весла.

— Что за ребёнок-то? — не унималась Юля.

— Твой маленький братишка! — ответил Тумоак и нежно погладил её по голове.

— А я хотела сестренку, — насупилась девочка.

Артист опять громко рассмеялся.

— Не всегда наши мечты осуществляются. Да и чем плох мальчик? Соглашайся, местный вождь говорит, что это хороший малыш!

— Ладно, — вздохнула девочка. — Если уже ничего исправить нельзя, то согласна и на братика!

Попугай перевел слова девочки, смешливые островитяне опять громко расхохотались.

— Вот это она нас насмешила! — с трудом отдышавшись, сказал вождь посреднику. — Забирайте родителей и ребенка и отчаливайте! Нам работать надо — репетировать старинный каннибальский танец.

Аборигены расступились пропустили к лодке семью Потеряшки. Юля сразу бросилась обнимать и целовать маму, а затем повисла на шее у папы. После этого девочка взглянула в лицо маленькому братику, спящему на руках у мамы, потрогала его за пальчики и улыбнулась.

— Ура! Мама Лена! Папа Саша! Я была всегда уверена, что обязательно найду вас! А теперь наша семья стала еще больше, нас уже четверо! Мне пришлось преодолеть такой долгий путь! Земля оказалась такая большая! И все равно, проплыв через десять морей и три океана, я отыскала вас! Поверьте, это было потруднее, чем найти иголку в стогу сена!

Глава 16. Опять пираты!

Этим же утром, но на другом конце планеты в гостиницу, в номере которой крепко спали пираты, ворвались директор цирка Бержерак Чихута и его подручный Бред Тауэр. За эти несколько месяцев полного безделья, в ожидании новой работы пираты совсем обленились: они только ели и спали, ели и спали. Вот и сейчас они как всегда громко храпели.

— Подъем, бездельники! — взвизгнул директор цирка, но никто и ухом не повел. — Джентльмены удачи, живее просыпайтесь!

— Полундра! Свистать всех наверх! — скомандовал Тауэр, видя, что так просто их не поднять. Пираты слегка пошевелились. — В чем дело, босс? — спросил капитан Крус, протирая заспанные глаза. За полгода, флибустьеры, лежа на койках заметно потолстели, ведь опасаясь нового ареста, они не выходили из гостиничного номера уже много дней.

— Срочно пакуйте вещи и выдвигайтесь в путь! — велел пиратам Чихута. — Я нашел деньги на завершение нашего мероприятия. У нас появился новый спонсор. Олигарх Дерибас Мордашевич выделил аванс! Задача прежняя: взять в плен говорящих животных. Но главное условие спонсора — мы должны уничтожить робота Мерцалкина! Пленных не брать: всех, кроме животных, можно утопить.

— И куда мы путь держим? — уточнил Жулио Сезар.

— Держите, — поправил пирата Чихута. — Вы, господа пираты, и вы, мистер Тауэр, сию минуту летите в Африку! В Африке купите быстроходный катер и на нем отправитесь к берегам Сомали! Там сговоритесь с местными собратьями по пиратскому ремеслу и общими силами будите готовить операцию по захвату собственной яхты!

— Наконец-то! — обрадовался капитан Крус и закричал на подельников. — Подъем, лоботрясы! Джентльмены, вам на сборы пятнадцать минут…

* * *
После состоявшегося обмена местные туземцы, познакомившись поближе с нашими моряками, подарили путешественникам две огромные корзины с фруктами и овощами и большущую связку бананов. И яхта отправилась в обратный путь. Туземцы на берегу громко пели и зажигательно плясали, причем совершенно бесплатно. Так они провожали своих новых знакомых из далекой России.

Едва яхта отчалила, как Юля стала рассказывать родителям о путешествии, о своей жизни, о своих друзьях.

— И всё же, объясни, как же ты нас нашла? — недоумевал папа.

— Друзья помогли! А все началось с Мерцалкина, это он взял меня в кругосветное путешествие. А еще: я нашла вашу «бутылочную» почту.

— Правда? А я и не надеялся, что мои бутылки куда-нибудь да доплывут. Я ведь сотни бутылок в море бросил. И где нашлось наше письмо?

— Мы выловили бутылку с письмом в Атлантическом океане. Экипаж корабля праздновал День Нептуна, все купались в море и случайно выловили её, — тараторила девочка.

— Потеряшка! Цыц! Ты можешь не говорить так громко? — сделал замечание боцман. — Разве не видишь, что ребенок спит! Своими восторгами разбудишь маленького брата.

— Мама, а как его назвали? — шёпотом спросила Юля.

— Женя! Твоему братику скоро исполнится полгода, — ответила мама.

— Хорошее имя! — улыбнулась девочка.

— Юля, а почему они тебя называют Потеряшка? — удивился папа. — И, в конце концов, познакомь нас со своими друзьями!

Юля представила каждого члена экипажа своим родителям. Сева в это время стойко сохранял видимый облик капитана.

— Кстати, Сева Рябоконь потерпел кораблекрушение вместе с вами, — пояснила Юля маме и папе. — Он ведь был корабельным на утонувшем научном судне.

Родители удивились, попытались вспомнить о существовании на утонувшем корабле привидения, но так ничего и не вспомнили, и поэтому не поверили дочке. Тогда Юля пересказала всю историю своей трудной жизни без родителей: как жила в цветочном магазине, как встретила Мерцалкина и попала на корабль «Жемчужина», как познакомилась с Севой-корабельным, как попала в плен к пиратам, и как отправилась в кругосветное путешествие на пиратской яхте.

— Дочка, как же так случилось, что ты забыла свою фамилию? — не понял папа.

— Я же была совсем маленькой! От страха и переживаний едва не забыла свое настоящее имя! А вы удивляетесь, как я могла забыть фамилию. Нашедшие меня добрые люди назвали Потеряшка Забываева… Правда, вскоре имя я вспомнила, а фамилию — ну никак…

— Запомни, дочка, ты Юлия Алёхина! — сказал папа.

— Ура! Я больше не Забываева! Теперь у меня настоящая фамилия! — обрадовалась девочка и захлопала в ладоши. — Наконец-то я вернула свою семью!

Когда яхта причалила к острову Малаита, наших путешественников ждала целая делегация аборигенов. Весь берег был завален подарками. Туземцы собрали в большие кучи кокосы, авакадо, манго, бананы, несколько мешков с финиками и лепешками.

— Теперь вам хватит еды до самого дома! — радовался вождь Тумоак вместе со своими подданными. — Сейчас заполним рыбой и мясом ваши холодильники и можете смело отчаливать. Стоимость еды входит в гонорар за представление.

Корабельный и боцман руководили погрузкой провизии, а Булыга, Шницелев, попугай, кот и крыс в поте лица заполняли кладовые и трюм провизией. Вновь воссоединившейся семье капитан Сева дал возможность вволю наговориться. До самого отплытия Юля весело щебетала, вспоминая все новые подробности своих необыкновенных приключений, играла с братиком, вертелась во все стороны не слезая с папиной шеи. После выхода в море вместо Юляшки службу в составе экипажа нес её папа — настоящий матрос, Александр Алёхин. Мама Лена занималась с детьми: кормила маленького Женю и разговаривала с Юлей. Женя был на удивление, спокоен и в основном ел и спал, не доставляя особых хлопот.

Яхта «Потеряшка» благополучно прошла мимо берегов нескольких государств: Индонезии, Австралии, Малайзии. Затем она вышла в открытое море и бороздила теплые воды Индийского океана, направляясь к восточным берегам Африки. Дальнейшее плавание не предвещало никакой опасности, и, казалось, что теперь все невзгоды уже позади. Целый месяц судно стремительно двигалось на запад к Средиземному морю, где их ждал корабль «Жемчужина» под командованием капитана Арнольда Вольдемаровича Шромма.

Путешественники сгорали от нетерпения увидеть своих друзей и поскорее вернуться домой.

* * *
Во время плавания, от Новой Гвинеи к Африке, робот без конца приставал с разговорами к путешественникам, он опять начал изображать из себя не то репортера, не то телеведущего. Мерцалкин расспрашивал друзей о накопившихся впечатлениях, о наиболее запомнившихся событиях, заставлял вспоминать забавные случаи, и сам первым громко и заразительно смеялся. Робот несколько раз с загадочным видом намекал путешественникам, что по прибытию на Родину их ожидает приятный сюрприз.

Однажды, когда он в очередной раз делал свой очередной авторский репортаж и беседовал с Василиском, на горизонте появилась быстро приближающаяся темная точка. Кот насторожился и велел «журналисту» замолчать. Затем Василиск крикнул сидевшему на мачте попугаю:

— Эй, Гогель! Проснись! Хватит дремать! Посмотри, кто это к нам мчится?

Какаду долго вглядывался, но так и не понял, чей это скоростной катер приближается к яхте. На нем не было ни опознавательных знаков, ни номера, ни названия, ни флага. Тут насторожился капитан Сева. Рябоконь посмотрел в подзорную трубу и сразу узнал тех, кто был на катере.

— Полундра! Это пираты! — закричал Сева и ударил в корабельный колокол. Моряки выбежали из кают и собрались на палубе, тревожно вглядываясь в приближающийся катер.

— В чем дело, что случилось? — спросил, протирая сонные глаза, матрос Булыга.

— Друзья, беда! Пираты, которых мы сдали полиции, почему-то очутились на свободе! А с ними еще четверо африканцев, и все они вооружены автоматами и винтовками! Эй, Мерцалкин, срочно подай сигнал SOS: «Спасите наши души!»

Моряки начали вооружаться, чем могли: кок — огромным поварским ножом и большой поварешкой, Булыга — двумя огнетушителями, папа Саша схватил багор. Боцман Якорев взял в руки пожарный шланг, чтобы смывать за борт пиратов, а качать морскую воду насосом поручил Юле, маме Лене и коту Василиску. Матрос Булыга затащил на верхушку мачты корзину с кокосами, которые попугай Гогель должен был бросать на головы пиратов. К сожалению, настоящего оружия у путешественников не было. Экипаж, готовый отразить любую атаку, замер в тревожном ожидании.

Яхта прибавила скорость, но катер оказался более быстроходным. Прошел всего час, и пираты догнали наших мореплавателей. Юля с беспокойством вглядывалась в страшные и свирепые лица преследователей. Капитан Крус злобно потирал руки, он жаждал мести за былое поражение и арест. Пираты воинственно размахивали саблями, винтовками и автоматами.

Чернокожие сомалийские пираты выглядели даже более жестокими и бессердечными, чем подручные капитана Круса. Они сразу начали стрелять, почти не целясь, по корпусу яхты, выкрикивая проклятия и угрозы в адрес путешественников.

Бальтасар Крус испугался, что в результате таких бестолковых действий яхту утопят, и попытался остановить наемников:

— Прекратить вести огонь! Болваны, вы испортите мой прекрасный парусник!

Но наемники не слушали его и продолжали беспорядочную, неприцельную стрельбу по яхте. Тогда капитан попытался навести порядок на катере радикальным способом, он столкнул за борт самого неуправляемого чернокожего флибустьера. В этот момент катер уже сблизился с яхтой, на ее борт полетели абордажные крючья. Но вместо дружных действий по захвату судна на катере вспыхнула потасовка между двумя пиратскими группировками.

Эта непредвиденная драка дала шанс путешественникам на спасение. Громила Бред Тауэр, который не участвовал в потасовке, а попытался катер привязать канатами к борту яхты, был моментально выведен из строя, пущенной в него густой пенной струей из огнетушителя. Бандит покачнулся и свалился за борт. Остальные же пираты в борьбе за ценную добычу, сцепились не на жизнь, а на смерть. В результате ожесточенной, но короткой схватки за бортом оказались не только все сомалийские пираты, но и старый знакомый путешественников, пират Муорлен Муорло. На катере остались только два пирата: сам капитан и Жулио Сезар. Но даже и двух злодеев было бы достаточно, чтобы завершить «черное дело», потому что они были вооружены до зубов.

Толстяк Жулио приказал яхте застопорить ход и выстрелил в корабельного, стоявшего за штурвалом. Откуда было знать пирату, что это обычное привидение и в него стрелять бессмысленно. Пули пролетели насквозь и ушли дальше в пространство, не причинив капитану Рябоконю никакого вреда. Тогда Бортоломео Крус голосом, не терпящим никаких возражений, потребовал явиться к нему капитана яхты для ведения переговоров. Сева покинул капитанский мостик и спустился на палубу. Бесстрашный корабельный подошел к борту и встал лицом к лицу с пиратом. Капитаны скрестили свои взгляды как острые шпаги, и пират в этой дуэли был побежден.

Тогда Бортоломео вновь приказал мореплавателям немедленно поднять руки и сдаться, если они хотят жить. Внезапно Рябоконь перегнулся через борт, рассмеялся в лицо капитану Крусу и сильно ударил пирата по голове поварешкой. Да, именно этот безобидный предмет был любимым оружием Севы Рябоконя. Пират упал на спину и выругался:

— Опять этот грязный косматый бродяга больно дерется! Жулио, стреляй в него скорее!

Пират Жулио выстрелил, да не один раз, а выпустил целую очередь из автомата, потом вторую и третью. Первая очередь опять насквозь прошила корабельного, но ему было всё нипочём. Одна шальная пуля задела ухо любопытного Василиска, высунувшего мордочку над бортом. Кот лишился половины уха. Другие автоматные очереди ушли высоко в небо, так как пират уже не мог целиться. А всё потому, что моряки направили пожарный шланг на пирата и сильной струей воды ослепили его, затем визжащего Жулио, смыло с палубы в море. Капитан Крус тоже стрелять не смог, так как попугай Гогель опрокинул ему на голову корзину с тяжелыми кокосами. Град из орехов вывел главаря из строя. Крепкие кокосы попали злодею в живот, плечи, руки, ноги и в голову, и пират потерял сознание. Юля бросилась к раненому Василиску, подхватила его на руки, чтобы перевязать рану.

И в этот момент произошла трагедия. Барахтающийся в море пират Муорло Морло поднял руку с пистолетом, направил его на Юляшку и выстрелил. Спас девочку Мерцалкин. Он заметил, что злодей целится в ребенка, и мгновенно заслонил её своим стальным телом, а точнее сказать телевизионным экраном. Пуля попала в большой стеклянный «глаз», пробила его и поразила находящийся за ним искусственный электронный мозг. Экран разлетелся на части, робот вышел из строя и отключился. Мерцалкин с грохотом рухнул на палубу.

Шницелев и Булыга метнули в пирата все, что было под руками: кастрюли, сковородки и несколько тарелок и тем самым оглушили его, попутно выбив из руки Муорло пистолет. Пират был обезврежен, Муорло потерял сознание и начал тонуть. Однако добрейший боцман бросился в воду спасать, чтобы этот, пусть даже и плохой человек, но всё же человек, мог жить.

Рыдающая Юлечка упала на разбитый экран Мерцалкина и просила своего друга открыть глаза. Но робот смотреть на неё не мог, однако сумел на минутку включиться по аварийной системе:

— Не плачь, дорогая! Я жив! Но мне требуется срочный ремонт. Везите меня домой к профессору Разумнову! Спасай… — больше энергии у Мерцалкина не было.

— Ура! Он жив, — обрадовалась девочка. Кот, крыс и попугай каждый по-своему тоже выразили радость.

Когда пираты были уже выловлены из моря, схвачены и связаны, рядом с кораблем всплыла уже знакомая нам подводная лодка. На ней был всё те же полицейские и моряки, а также старый знакомый борец с пиратами старший мичман Сергей Баюн.

— Приветствую героический экипаж яхты «Потеряшка»! — крикнул мичман нашим путешественникам. — Молодцы! Вы отважные ребята!

— Могли бы появиться и раньше, — пробурчал Амадеус, перевязывая голову Василиску. — Мы едва не погибли, пока вы шли нам на помощь.

Баюн извинился перед экипажем за опоздание, составил подробный протокол, а полицейские перенесли арестованных пиратов на подводную лодку.

— Дорогие друзья! — торжественно произнес мичман. — По поручению капитана подводной лодки, я уполномочен заявить, что мы доставим моряков на корабль «Жемчужина». Бывшая пиратская яхта будет конфискована и продана на благотворительном аукционе в пользу голодающих детей Африки. А тебя, Юля, и твоих родителей мы из ближайшего аэропорта отправим самолетом домой.

— Ура! Нас ждет «Жемчужина»! — завопил Гогель. — Я снова увижу своего дорого капитана, великого покорителя морей Арнольда Вольдемаровича Шромма!

— Эй, какаду! Не надрывайся! Капитан все равно тебя сейчас не слышит, — проворчал кот, нервно дергая уцелевшим ухом.

— А я искренне радуюсь, — ответил ему попугай. — Я, по правде сказать, по нему и очень хочу увидеть своего капитана…

Эпилог

Юля и её родители сошли на берег в ближайшем порту. Там их ожидала толпа журналистов. Девочка почти час рассказывала о своих приключениях. Но, что Юлю по-настоящему удивило, так это то, что журналисты и так многое знали о событиях её жизни. Но ничего загадочного в этом не было. Постепенно выяснилось, что почти год за путешественниками наблюдали телезрители половины мира. Оказывается, Мерцалкин еще в Шотландии заключил контракт с крупнейшими телекомпаниями на ведение реалити-шоу — «Кругосветное путешествие Потеряшки и ее друзей»! В качестве платы за участие в этом шоу для Юли и её семьи в родном городе должна была быть куплена большая квартира. Условие договора было выполнено сразу же после окончания кругосветного путешествия они могли в неё вселяться. Теперь-то стало ясно, почему такой ажиотаж сопровождал все футбольные матчи с участием экипажа яхты в Бразилии, почему так часто у них брали автографы и почему радовались встрече с мореплавателями туземцы на Таити. А странное поведение Мерцалкина стало вполне объяснимым.

Затем распорядитель встречи посадил семью Алёхиных в машину и отвез их в аэропорт. Алёхины взяли с собой на борт поврежденного робота. Потеряшка предложила животным поселиться у неё дома, но все отказались, даже раненый кот.

— Не согласен! — промурлыкал Василиск. — Пожалуй, хватит мне скитаться по свету! Пора вернуться на родное судно.

Гогель на приглашение девочки заявил, что он скучает по своему доброму другу — капитану Шромму, а Амадеус напомнил, что на корабле должен быть хоть один крыс — иначе быть беде.

Сева Рябоконь тоже поблагодарил Юлю за приглашение жить в квартире, но отказался, сославшись на то, что он, настоящий корабельный, а не какой-нибудь городской домовой. Моряки и зверюшки тепло попрощались с Юлей и вернулись на подводную лодку, а Алёхины улетели на самолете в город, откуда началось путешествие.

* * *
На Родине в аэропорту их встречала толпа поклонников, среди них был и выздоровевший профессор Александр Разумнов. Ученый сразу забрал своего Мерцалкина, а точнее ОКО № 1 (опытно-конструкторский экземпляр), чтобы сделать срочный ремонт. Робот был бережно упакован в деревянный ящик и тщательно обложен стружками и пенопластом. Неделя кропотливой работы — и мозг Мерцалкина ожил. Робот попросил профессора не перемещать его в современную оболочку, в старой было привычнее и не так приметно. Старенькому ученому пришлось побегать по комиссионным магазинам и скупкам, чтобы найти замену разбитому экрану. После ремонта Мерцалкин заскучал по Юле и профессор Разумнов вместе с роботом переехали жить в дружную семью Алёхиных, потому что квартира была просторной и места хватило всем.

За время кругосветного путешествия Василиск, Гогель и Амадеус стали неразлучными друзьями. Они часто собираются в каюте капитана Шромма и вспоминают свои необыкновенные приключения. Вечерами Арнольд Вольдемарович пишет под их диктовку письма для Юли и Мерцалкина. Иногда капитан разрешает друзьям позвонить по телефону. И тогда кот, крыс и попугай, перебивая друг друга, спешат рассказать девочке судовые новости. А Сева Рябоконь служит матросом на «Жемчужине», и всё члены экипажа уже давно привыкли, что на судне живет и работает матрос-призрак.

А Юля наконец-то отправилась в настоящую школу, потому что все дети обязательно должны учиться! И желательно, чтобы хорошо: на четыре и пять! Девочка пошла сразу в третий класс! Занятия на яхте не пропали даром. Вот и сегодня рано утром, когда я дописывал последние строчки этой истории, я видел в окно, как Юляшка бежала по брусчатой дорожке в школу. Каждый день её провожает на занятия робот, спрятанный в корпусе старого телевизора. Он машет ей рукой-манипулятором исмотрит вслед глазом-экраном. А Юлечка прыгает через лужи, и длинные косички взлетают над её головой…


…И на этом наша история благополучно заканчивается. Надеюсь, дорогие друзья, вам было интересно прочитать эти две книги…

© Copyright Прокудин Николай Николаевич (nas@sertolovo.ru), 21/03/2009


Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1. Капитан Сева Рябоконь
  • Глава 2. Чем кормить девочек и животных
  • Глава 3. Попугай-разведчик
  • Глава 4. Кот-рыболов
  • Глава 5. Крысиный мятеж
  • Глава 6. Пополнение
  • Глава 7. Полный вперед!
  • Глава 8. Необыкновенный футбольный турнир
  • Глава 9. Во льдах: проливом Дрейка, мимо мыса Горн
  • Глава 10. Остров Пасхи
  • Глава 11. Встреча с китом
  • Глава 12. «Летучий голландец»
  • Глава 13. Остров «…аити», да не Таити
  • Глава 14. В плену у папуасов
  • Глава 15. Потеряшка находит родителей
  • Глава 16. Опять пираты!
  • Эпилог