Шесть жизней [Анни Безант] (fb2) читать онлайн

Анни Безант, Чарльз Ледбитер
ШЕСТЬ ЖИЗНЕЙ Из книги «Жизни Алкиона: ясновидческое исследование жизней членов группы служителей»

Введение

Среди людей есть много различных классов, и пути перевоплощения этих классов отличаются очень сильно – отличаются, потому что высшая цель состоит в том, чтобы продвинуть их эволюцию. Их пути перевоплощения так различны, потому что они нуждаются в разных инструментах прогресса. Это было написано сэром Эдвином Aрнольдом:

Конечно, есть случаи такого внезапного изменения статуса людей, как изложено поэтом, но они сравнительно редки и не должны быть взяты как представление об обычном курсе линии жизней. В значительном большинстве случаев человек, рождённый в культурных классах, вероятно, окажется в подобном же положении и в своём следующем рождении. Причина для этого двойственна. Во-первых, разновидность эго, которое может извлечь для себя выгоду из такого окружения, иначе оно не было бы помещёно туда; во-вторых, разновидность кармы, которую человек произвёл в том положении, слишком сложна, чтобы быть рождённым в трущобах или среди примитивных дикарей. Поэтому эго более высокого класса обычно выбирают рождение среди культурных людей, хотя время от времени мы сталкиваемся с известными исключениями.

Среди таких эго более высокого класса есть несколько обширных типов. Эго того типа, с которыми мы сталкивались чаще всего, обычно, проходят через различные расы с некоторым приближением к регулярному правилу, беря вообще одно рождение в каждой и разрешая себе интервал приблизительно в 1000 лет между рождениями. Похоже, каждая подраса предназначена и особенно приспособлена, чтобы развивать определённые качества и преподать определённые уроки, и все эго проходят через них в свою очередь так, чтобы постепенно мог быть оформлен их характер и достигнут финал совершенствования. Эго, уже обладающее качеством, для которого были предназначены условия определённых подрас, чтобы вызвать его, может перепрыгнуть ту подрасу и перевоплотиться в следующей, в то время как эго с дефектом в этом качестве, возможно, нуждается в двух или трёх последовательных воплощениях в той подрасе, прежде чем оно будет готово перейти в другую.

Есть, однако, другой тип эго более высокого класса, которые обычно не выбирают другие подрасы, но, скорее, имеют тенденцию возвращаться снова и снова к одной подрасе. Они посвящают себя развитию преимущественно через эту подрасу и делают только случайные экскурсии в другие в поисках специальных качеств. Установлено, что у этого типа обычно более короткий средний интервал между жизнями – приблизительно 700 лет вместо 1000. Это вовсе не означает, что его представители производят меньшее количество духовной силы, но они используют её с намного большей интенсивностью. Если наблюдается много быстрых воплощений и возвращение к той же самой подрасе, то можно предположить, что эти эго пошли некоторым путём промежуточного звена между первым и вторым типами классов и с тех пор они – до некоторой степени, подобие последнего класса. Всё же они - явно не средние, но равны в общем развитии самым высоким эго первого класса, жизни которых мы ранее посмотрели. Они совсем не то же самое, как те другие – тип мозга немного отличается. Они находились, возможно, на целую жизнь меньше на физическом плане, в то время как сильнее развивались на более высоких уровнях. Мы были пока не в состоянии достигнуть чего-нибудь, что бы дало возможность установить причину действительно фундаментального различия.

Очевидно, эго, прибывающие сюда из Лунной цепи, входят в группы – наподобие партий пассажиров, перевозимых пароходом из Америки – со значительными интервалами между ними. У членов каждой такой «корабельной партии» есть общие особенности, применительно к которым они, вероятно, отличаются от всех других «корабельных партий». Считалось сначала, что они могли бы, кажется, быть людьми различных типов, но это не то же самое, когда мы имеем людей почти всех типов в каждой из «корабельных партий».

Всё это находится в настоящее время ещё в начале и в своих предварительных стадиях, но мы можем уже видеть то, что это открывает некоторые интересные перспективы, и когда исследования продвинутся намного дальше, они, вероятно, добавят многое к нашему знанию различных методов развития.

Вероятно, могут быть и другие неоткрытые типы. Уже известно, что евреи – исключение из общего правила – составляют отличную от других расу, участники которой вне своей расы воплощаются редко. Это не очень сильно удивляет, так как китайцы и японцы, как теперь выяснилось, составляют другой и больший пример того же самого исключения. Но это предположение может быть доказано или опровергнуто только путём накопления большего количества дополнительных фактов.

Отчётливо видно: эго низшего класса воплощаются много раз в каждом случае, потому что они усваивают свои уроки гораздо медленнее. Поскольку их развитие не столь велико, они производят значительно меньше духовной силы, и следовательно, интервалы между их рождениями намного короче. Хотя есть, бесспорно, важные исключения, общий принцип таков: те, кто ниже в развитии, имеют более короткий интервал. Фактический дикарь, живёт ли он в Африке или в трущобах Лондона, проводит несколько лет на астральном плане и затем почти немедленно возвращается на землю. Из этого следует, что непропорциональность между развитыми и культурными людьми и обширной неразвитой массой не столь уж безнадежна, как это кажется на первый взгляд, поскольку последние постоянно присутствуют почти всей своей массой, так как тратят только немного времени на более высокие планы, в то время как первые оторваны от физического плана на 90-95 процентов своего времени. Попытка грубой классификации эго была предпринята во втором томе «Внутренней жизни».

Для того, чтобы выяснить закономерности возрождения, нужно учесть роль трёх основных факторов. Первый и самый важный из них – влияние закона эволюции. Логос желает продвижения человека и его Воля оказывает на последнего устойчивое и непрерывное давление. Действие этого закона проявляется в тенденции всегда помещать человека в такую среду, которая лучше всего подходит для развития недостающих у него качеств. Это полностью соответствует или его любви и неприязни, или его хорошим и дурным поступкам. Человек со своим узким представлением часто думает о таком действии, как о неприятном или даже мешающем его продвижению, поскольку он, естественно, желает попасть в среду, которая даст ему возможность выполнения того, в чём он мог бы преуспеть. Однако, закон имеет тенденцию чаще помещать человека туда, где он будет вынужден делать те вещи, которые он пока ещё не может делать – чтобы развить качества, которыми в настоящее время он не обладает.

Второй фактор, который играет роль в решении, где человек должен родиться – его собственная карма, результат его прошлых действий. Неудержимый закон эволюции дал бы ему самые лучшие возможности для развития, но его прошлые жизни, видимо, не были такими, чтобы заслужить эти возможности. Видимо, по этой причине невозможно дать ему самое подходящее место и, таким образом, он получает не лучшее. Точность, с которой любая возможная комбинация кармы выражается в предоставленной среде, изумляет больше всего. Часто можно увидеть, что никакое другое место в целом мире не было бы таким подходящим, как то, в котором человек оказывается. Если можно выразить это без единого намёка на непочтительность, местоположение для совсем неразвитого человека не представляет проблемы для владык кармы. Если он должен родиться в дикой расе, не имеет значения, будет ли это в Центральной Африке, в Южной Америке или среди аборигенов Австралии. Если он должен увидеть свет в трущобах, едва ли будет важным, где это может произойти: на Moнмартре, на плантациях или где-то ещё. Грубые воздействия, которые ещё как-то могут произвести на него впечатление, будут обеспечены ему в подобных местах. Но развитый человек должен представлять намного большие трудности, поскольку он имеет ранее приведённое в движение множество заключительных сил всех видов, и поэтому необходима окружающая среда, в которой их эффекты могут на него влиять. Любое из сотни мест, вероятно, одинаково подойдёт для молодого эго. Ему требуется так много уроков, чтобы обучаться, что не имеет большого значения, который он возьмёт сначала, или где он получит своё предварительное обучение. Но старшая душа нуждается в специальной обработке, и единственная ниша, особо предоставленная для неё, обычно является только одной в целом мире, и она, действительно, подходит. Однако, о природе случая человек очень редко задумывается, потому что, когда была назначена встреча, учитывались не его симпатии, но его истинные интересы.

Третьим фактором, который влияет на возрождение человека, является другой вариант его кармы – связи, которые он установил в предыдущих жизнях с другими эго. Всё то, даже незначительное, добро (или зло), которое мы делаем, входит в общий дебет и кредит и оформлено безлично. Но если мы серьёзно затрагиваем жизнь другого человека тем, что помогаем или препятствуем его развитию, мы формируем личную связь с ним, которая потребует другой встречи позже, а иногда много таких встреч. Бескорыстная любовь – одна из самых могучих сил в мире, и она влечёт эго друг к другу снова и снова, таким образом, в значительной степени изменяя в течение времени действие силы эволюции и кармы. Не то чтобы какой-то человек мог когда-либо убежать от последствий чего-либо, что он сделал: долг неизменно должен быть заплачен. Но очень часто время и условия изменяются из-за влияния этой замечательной сильной привязанности. Много примеров этого было замечено нами в линии жизней, которые мы исследовали.

Кажется очевидным, что в течение длинного потока наших жизней мы собираемся вместе в группы – или может случиться так, что мы первоначально приходим в такие группы – обычно имея, в качестве их центра, какое-либо доминирующее эго. В истории жизней Алкиона [Кришнамурти] мы видим такую группу (или, возможно, две группы), собранную вокруг двух могущественных индивидуальностей, с тех пор достигших уровня адептства. Поскольку мы проникаем всё далее и далее в туманы отдалённого прошлого, мы находим этот небольшой круг эго всё более тесно связанным. Это, однако, нисколько не означает, что позднее связи между ними были ослаблены; напротив они кажутся ещё сильнее, чем когда-либо. Можно предположить, что члены группы недавно стали достаточно сильными, чтобы отделяться с течением времени без потери своих связей. И каждый мог пойти туда, где следовало быть, чтобы развить недостающие качества или изучить специальные уроки без какой-либо опасности, выполняя это, забыть своих товарищей или стать в своей привязанности к ним более слабым. Так, в течение последних нескольких тысяч лет они встречались относительно менее часто, чем раньше, в то время как каждый учился в одиночестве. Но в этом нынешнем воплощении вся группа была ещё раз собрана вместе. На сей раз не простыми семейными отношениями, но в соответствии с намного более сильной связью общего интереса в работе. Группа, как всегда, следует за своими лидерами, которым она обязаны всем, что имеет. Они сейчас – Учителя мудрости, в чьих руках находится судьба расы, которая должна вскоре появиться. В этой жизни группа состоит из лояльных членов Теософского общества, через которое они посвящают служению человечеству все свои возможности, какие они получили через штормы и штили, радости и печали многих жизней. Для части из них по данному им обещанию они не должны более отделяться. Всё их будущее должно быть посвящено работе, какую они ведут под руководством Учителей, с которыми так глубоко соединены их жизни.

Этой группе мы дали название служителей, и мы находим повсюду в её истории, что это была их привилегия, которая использовалась в работе первопроходцев, связанной с началом новых подрас.

Все те лица, жизни которых были особенно подробно исследованы, являются участниками этой группы, и мы находим, что факт этого членства всегда имел самое важное значение в определении времени и места их возрождения. Эмоциональные или интеллектуальные, духовные или материальные в своём статусе, они должны были вместе перемещаться через века. Таким образом, результатом накопления большего количества духовной силы в любой данной жизни был не более длинный период небесной жизни (как всегда было), но период большей интенсивности блаженства.

Двадцать лет назад наше внимание было привлечено к жизням Эрато – первый ряд, который мы исследовали – ряд из семнадцати воплощений с необычно длинными интервалами между ними. Он был не сильно богат событиями, но перемещался с образцовой регулярностью через последовательные подрасы. Затем последовало много наборов поменьше. Следующий длинный ряд, исследованный четырнадцать лет спустя, включал двадцать четыре жизни Oриoна. Они, как показалось, были бурными и очень непохожими на жизни Эрато. Ещё спустя два года были начаты исследования жизней Алкиона, и тридцать из них были опубликованы в «Теософисте». В ходе различного типа исследований, сделанных в связи с основанием подрасы, мы обнаружили группу служителей, уже существующую в более ранних периодах истории. Мы уже сталкивались с ней в 70 000 г. до н.э, затем в 60 000, в 42 000, в 40 000, в 38 000 и 32 000 (все гг. – до н.э). Поскольку наши предыдущие запросы дали нам еще 22 600, оказалось удобно перенести их ещё на десять тысяч лет вперёд. Таким образом, у нас теперь был отчёт о 42 последовательных воплощениях Алкиона, помимо нескольких проблесков из более отдалённых периодов.

Герой этого набора жизней, который мы предлагаем нашим читателям, кому мы дали название звезды – Алкион, принадлежит типу, или «корабельной партии», у которой средний интервал между рождениями составляет приблизительно 800 лет. Он не выбирает подрасы в регулярном порядке, но посвящает себя, в основном, первой подрасе пятой корневой расы сначала в своём доме у Гобийского моря, затем выбирает часть из нескольких перемещений по равнинам Индии и впоследствии перевоплощается, когда бы то ни было возможно, в этой древней стране тайн и удивительной красоты. Значительная доля жизней, которые мы пока исследовали, была прожита на исторической почве Индии. И поскольку они принесли его к воротам Пути, это подтверждает то, что преданность единственной священной родине никоим образом не задержала его развитие. Пусть его жизни изучаются; пусть читатель увидит в них, какие качества необходимы для приближения к Пути, чтобы он так же мог «вступить в поток», как сделал это Алкион, и мог стать тем, чья судьба – служение человечеству.

В этих жизнях можно отметить определённые качества как развивающиеся и можно наблюдать определённые отношения, непосредственно усиливающие их. Они должны быть изучены, как указывающие на набор целей самой монады. Подобные качества и подобные отношения должны быть сформированы и развиты каждым – некоторыми раньше, потому что они начали раньше, другими позднее, потому что они начали позднее. Они могут помочь каждому понять, что и теперь, поскольку это было раньше, дверь для становления на Путь остаётся открытой. Те, кто любили и боролись бок о бок с Алкионом в прошлом, они всё ещё с ним, одни – чтобы помочь, другие – чтобы получить помощь.

Несколько слов, возможно, должно быть сказано о методах, принятых в исследовании прошлых жизней. Обычный план состоит в том, чтобы использовать способности причинного тела и просто читать отчёты. Таким образом, целую жизнь можно передать подробно, обозревая её или быстро, или медленно – как будет удобно. Обычно лучше всего, если бежать быстро по жизни и отмечать при этом такие инциденты, которые имеют самые далеко идущие последствия, а затем возвращаться и описывать их в деталях. С тех пор, как во многих из этих историй прошлого сами исследователи исполнили свою партию, можно использовать второй метод исследования, открытый для них, – отбросить себя назад в те формы далёкого прошлого и фактически пережить снова то, что стимулировало их жизни – чтобы почувствовать ещё раз то, что они чувствовали тысячи лет назад. Так можно рассматривать мир с различных точек зрения, как-то: индийского отшельника, атлантского дворянина или арийского захватчика. На этом пути авторам попадались истории очень яркие и драматические, но так как они далеки от описательных возможностей великих авторов беллетристики, эти столь поразительные ситуации не могли быть изображены адекватно.

Когда обсуждаются прошлые жизни, люди часто спрашивают, как возможно на таком большом протяжении времени установить точные даты. Это делается напряжённым трудом и большим утомительным подсчётом, начиная обычно с некоторого пункта, ранее определённого. И в любом случае полученные результаты были проверены своего рода ссылкой или астрономическими наблюдениями. Конечно, ошибки подсчёта, возможно, вклинились, но размер таких ошибок явно незначителен, и мы не экономили время, стараясь получить необходимую точность.

Эти обзоры прошлого напечатаны не просто как занимательные истории – хотя часто это присутствует – но как примеры для анализа последовательности жизней, как полезные инструкции для изучения, подтверждающие непрерывность человеческих жизней. Что нужно, однако, помнить при чтении их – что глубокие причины слишком часто лежат скрытыми, и что в регистрации жизнеописания неизбежно отражается слишком много дел, но очень мало мыслей и чувств. Всё же, мысли и чувства намного важнее в производстве причин, чем наши действия, поскольку действия – это воплощение прошлых мыслей и чувств, выступающих как генераторы будущего. Повод к действию – более великая сила, чем само действие, но часто он глубоко скрыт, в то время как действие всегда перед глазами.

Несмотря на это, большая часть работы кармы может быть изучена путём исследования ряда жизней. Мы видим приземлённые отношения людей, результаты заслуг и раны; связи, которые соединяют эго; отвращения, которые ведут к их обособлению в ряду жизней. Мы отмечаем эпохи, в которые огромные группы связанных эго формировались, рассеиваясь затем в течение многих столетий и тысячелетий, видим их воссоединения и новые расхождения. Из всего этого проясняется смысл когда-то действующего правила о мудрости, которая планирует, власти, которая выполняет; определяющих действий больших целей, агентов выбранных, проверенных, принятых или отброшенных; возможностей, предлагаемых, используемых и отклонённых; верного прогрессивного развития среди сложности отливов и приливов. Единая жизнь видится в пропорции, которая предшествует и следует за многими другими. Чувство силы и достоинства растёт в сознании читателя, поскольку он начинает думать, что у него также есть длинное прошлое позади и такое же обширное будущее, простирающееся впереди. Неприятности настоящего теряют свою остроту, когда виден свет бессмертия; успехи и неудачи становятся прохождением инцидентов в обширной панораме; рождение и смерть – как часто они дают опыт! Он понимает глубокую истину, высказанную Шри Кришной, что обитатель в теле всегда выбрасывает изношенные тела и всегда повторно одевается в новые, «поэтому, о сын Кунти, ты не должен горевать».^[2]

Таким образом, мы предоставляем помощь, чтобы публикацией этого ряда жизней наставить на путь наших читателей. Они могут найти в этом сильный аргумент в дни неприятностей и факел, проливающий свет на запутанную тропу жизни!

Персонажи

Историю невозможно написать без имён, и поскольку перевоплощение – это факт, а новое появление той же самой индивидуальности в последующие эпохи – тоже факт, то эго, играющим много ролей под многими именами, мы дали имена, по которым их можно узнать в тех драмах, где они принимали участие. Для нас Ирвинг остаётся тем же самым Ирвингом, когда он появляется на сцене как Макбет, Ричард III, Шейлок, Карл I, Фауст, Ромео, Maтиас. В любой его биографии актёра о нём говорят как об Ирвинге, безотносительно к ролям, которые он исполнял.^[3] Так и человеческое существо в своей длинной истории, в которой жизни являются днями, играет сотни ролей, но повсюду остаётся самим собой – был ли он мужчиной или женщиной, крестьянином, принцем или священником. Этой «самости», или эго, мы дали определяющее его имя, чтобы его можно было узнать во всех надетых им масках, соответствующих ролям, которые он играет. Главным образом, это названия созвездий, звёзд или греческих героев. Например, мы дали эго Юлия Цезаря псевдоним Кoрoна, эго Платона – Паллас, эго Лао-цзы – Лира.^[4] Таким образом, мы сможем увидеть, насколько различны линии эволюции, с которыми связаны предыдущие жизни Цезаря и Платона. Это придаёт истории человеческое наполнение и обучает закону перевоплощения стремящегося стать на Путь.^[5]

Имена тех, кто постоянно появляется в этой истории как обычные мужчины и женщины, но кто теперь – Учителя, могут сделать их для некоторых реальными людьми. Они поднялись туда, где сейчас находятся, по той же самой лестнице жизни, по которой поднимаемся теперь и мы. Они знали общение домашней жизни, радости и печали, успехи и неудачи, которые составляют человеческий опыт. Они – не боги, достигшие совершенства за бесконечные эпохи, но мужчины и женщины, которые сумели расширить свои возможности, и пройдя по трудной дороге, достигли сверхчеловеческого. Они – законченный образец того, кем станем мы: цветы на поле, на котором мы – пока что бутоны.

Диаграммы

Диаграмма персонажей представляет собой обычное генеалогическое древо, за исключением того, что последовательные поколения показаны в виде столбцов, а не друг под другом. Таким образом, старшее поколение находится в левой части диаграммы, дети же любой супружеской пары объединяются фигурной скобкой. Мужские воплощения напечатаны обычным шрифтом, а женские – курсивом. Когда кто-либо из взрослых детей вступает в брак, псевдоним его жены (или её мужа) вставляется либо после его (или её) псевдонима в той же строке через тире, либо под его (её) псевдонимом, но несколько справа. Новая пара действует как центр расположенной в следующем столбце справа скобки, которая содержит их детей, если таковые имеются.

Илл. 1. Генеалогическая диаграмма.

Из диаграммы на илл. 1 можно понять, что Алкион женился на Мицар [Нитьянанда], и у них было четверо детей: два сына – Геракл [Безант] и Фидес [Дж. Арундейл]; и две дочери – Сириус [Ледбитер] и Капелла [Шарп]. Геракл со временем взял в жёны Аполлон и имел сына Лео [Ф. Русполи] (который женился на Норме [М. Русполи]) и дочь Альбирео [М. Кирби], которая вышла замуж за Гектора [У. Кирби]. Второй сын Алкиона Фидес женился на Спике [Ф. Арундейл] и имел дочь Аквиллу (отдавшую своё сердце Кассио) и сына Миру [Ч. Холлбрук], который женился на девушке по имени Ригель. Две дочери Алкиона также состояли в браке: Сириус вышла замуж за Электру, а Капелла – за Евфру, но их детей, если таковые существуют, следует искать в другой часть диаграммы, поскольку дети всегда следуют за отцом, если он принадлежит к какой-либо из семей, вошедших в диаграммы. Следовательно, чтобы найти детей Электры и Сириус, необходимо найти их отца Электру, который отображён в другой части вместе со своей семьёй. Когда персонаж вступает в брак (а это делают практически все), его имя появляется на диаграмме повторно – в семье его (или её) пары.

I. Набег туранцев

Гобийское море, прибл. 70 000 г. до н.э.

Работа группы служителей, возможно, никогда не была более трудной, чем в ранние времена пятой корневой расы. Тот, кто прочитал книгу «Человек: откуда, как и куда», наверное, помнит, как владыка Вайвасвата Maну вывел свою избранную группу из Атлантиды перед большой катастрофой в 75 025 г. до н.э. Он направил её сначала в Аравию, а затем после длительной подготовки – на берега Гобийского моря в Центральной Азии. Медленно, очень медленно и постепенно он выстраивает свои диспозиции, как приличествует тем, кто работает на отдалённое будущее, кто перемещает нации как пешки в направлении, которое назначено для его комбинаций за столетия до него. Белый Остров (Шaмбaлa) уже тогда был центром, из которого он действовал, хотя большой город [Маноа], улицы которого расходились от центра, как спицы колеса, ещё должен был быть построен через многие тысячи лет.

В период, когда наша история открывается – приблизительно за 70 000 лет до рождества Христова – сообщество, возможно, из семи или восьми тысяч человек живёт в нескольких деревнях вдоль южного берега Гобийского моря. Maну, как король, жил тогда на Острове и редко появлялся на материке, где правил от его имени его сын Юпитер [Учитель из Нилгири]. Схема правления была в значительной степени патриархальной, и пять сыновей Юпитера выполняли свои задачи под его руководством. Его старший сын Марс [Мория] был главой одной из деревень. Он построил для себя на небольшом холме большой и удобный дом, окружённый высокими деревьями и широкими лужайками, на которых он собирал сельских жителей, когда должен был обратиться к ним, чтобы провозгласить свои законы.

В истинно патриархальную жизнь родился наш герой Алкион, уже 70 000 лет назад бывший в близких отношениях с теми, кто стали теперь великими Учителями, организовавшими Теософское движение. Он был тогда их ребёнком во плоти (см. илл. 1), а сейчас он – их ребёнок в духе. С тех пор во всех своих жизнях он никогда не терял своей преданности им. И так как он идёт по Пути, по которому шли они, он приближается к цели, которую они уже достигли. Однако, ничего не знал он об этом, когда играл так счастливо 70 000 лет назад в красивом саду у моря со своим братом Сириусом и сестрой Mицар – компаньонами испытанными и верными, чья любовь к нему идёт через века, всегда горячая, никогда не иссякавшая. Они всё ещё рядом с ним и будут с ним до конца.^[6]

Илл. 2. Алкион – правнук Ману.

Он был тогда красивым мальчиком – в том далёком прошлом – с орлиным носом и сверкающими глазами, напоминая по типу кого-то из арабов или патанов.^[7] Он проводил много времени под открытым небом, поскольку это был мудрый обычай того времени (неумная практика собирать детей в плохо проветриваемых классных комнатах не была ещё изобретена). Марс нанял как наставника и компаньона для своих детей персонажа, которому мы дали имя Роза (в том рождении – мужчина, хотя имя звучит по-женски). Отличавшийся не только профессионализмом, но и трудолюбием, он был сыном Рональда – друга Юпитера. Всякий раз, когда позволяла погода (должен был выпасть уж очень плохой день, чтобы он согласился нарушить правило), уроки давались во время прогулок по парку, окружавшему их дом, или в лесах, которые покрывали соседние холмы.

Таким образом, дети росли здоровыми и счастливыми, и когда Алкион достиг брачного возраста, он был смелым наездником, прекрасным пловцом и неустанным пешеходом, так же как и квалифицированным декламатором удивительных поэтических легенд, которые были популярной литературой того времени. Мальчики и девочки обучались вместе и должны были освоить одни и те же физические упражнения, хотя девочки, как полагалось, узнавали кое-что о домашних делах: кулинарии, вязании и искусстве врачевания. Выбор в браке был свободным, но подлежал праву вето со стороны Ману, которое, однако, фактически никогда не применялось. Братья Сириус и Алкион влюбились в двух сестер, Вeгу и Лео – они стали подругами, преданными им во все времена, всё ещё стоящими рядом, неизменные в любви и лояльности. В данной жизни сёстры были их кузинами со стороны матери, великой дочери знаменитого администратора Кoрoны [Юлий Цезарь].

Дом, который построил Марс, был столь большим, что его сыновья не ушли из него, когда женились, но только стали использовать новые секции, добавив при необходимости комнату или две. У них была очень дружная семья, особенно неразлучны были Сириус и Алкион. Они помогали отцу в большей части его работы, управляя его обширным состоянием и осуществляя усовершенствования, которые он постоянно планировал. В этих занятиях годы жизни проносились почти незамеченными, и крепкая семья быстро разрасталась вокруг каждого из братьев. Mицар вышла замуж за своего любимого кузена Геракла, и у них было пятеро детей. Семьи постоянно общались – их деревни были одна от другой на расстоянии всего в несколько миль.

Когда Maну достиг преклонного возраста, ему уже было известно, что в скором времени он должен будет для пользы расы взять новое воплощение, чтобы его Дело могло возобновиться на более высоком уровне. Он созвал всех руководителей: Юпитера, Корону, Марса и Ваджру [Блаватская] и дал им определённые инструкции, предупредив их о том, что должно случиться. Он сказал, что раса будет почти полностью истреблена дикими кочевниками с севера, поэтому необходимо принять меры, чтобы спасти нескольких выбранных детей, благодаря которым раса могла бы продолжиться с теми же самыми эго снова, но в более подходящих телах. Таким образом, руководители возвратились на материк, уполномоченные сделать отбор детей и доставить их на Белый Остров для безопасной жизни в храмах, прямо в ауре Великих Kумар [Владыки Пламени] и их сияющего окружения: дэв, ангелов элементов, истинных правителей мира.

У Алкиона и Лео было к этому времени четыре ребёнка, все они великие души, которые с тех пор стали адептами. Их дочерьми были Сурья [Майтрейя] и Брихат [Иисус] (первая – теперь Бодхисаттва, а вторая – Учитель, уступивший свои проводники Майтрейе в Палестине), их старшим сыном был Уран [Джуал Кхул], а младшим – Нептун [Иларион]. Все четыре были выбраны патриархами, но из детей Сириуса и Вeги была взята только девочка Пeрл. Ещё из большой семьи Марса была выбрана маленькая Гектор, младшая дочь Ахиллеса. У Геракла и Mицaр была привилегия на двух: младшего сына Фидеса и младшую дочь Пиндaр. Были взяты три мальчика Афины [Филалет] и Лиры [Лао-цзы] и все дочери Кастора и Гелиос [Руссак]. Эльза и Крукс [Кафф] дали сына Полариса [Вадья] и дочь Сигнус. Был добавлен к группе Электра, единственный сын Би и Виолы.

Все они были весьма юны, однако, кроме них были также включены трое старших детей, принадлежавших более раннему поколению: Вулкан [Томас Мор] и Венера [Сен-Жермен] – дети пары Аполлон-Oсирис, и Паллас [Платон], младший брат Веги и Лео. Паллас уже был почти взрослым и, подозревая, что стал объектом сегрегации, искренне просил позволить ему сражаться. Но ему было серьёзно сказано, что он должен перейти на Остров, чтобы заботиться о Венере, которой он не смел признаться в своей симпатии. У него не было никакого выбора, кроме как повиноваться, и он получил свою награду в форме разрешения Maну вскоре жениться на своей возлюбленной. Капелла, младшая сестра Геракла и по годам почти ребёнок, была взята под наблюдение группы и быстро разделила ответственность, получив назначение – в будущем выйти замуж за Вулкана, самого старшего в группе.

Как только дети были благополучно доставлены на Остров, разрушение, которое предвидел Maну, обрушилось на деревни. Орда туранцев, в подавляющем количестве напавшая на арийцев, уничтожила всю колонию, несмотря на храбрость и решительность сопротивлявшихся. По приказу Maну все ценности были заранее закопаны, чтобы дикари не cмогли найти их, так что победа, которая стоила им очень дорого, оказалась абсолютно бесплодной. Инстинктивный страх не позволил им напасть на Белый Остров. Когда же их армия двигалась по пустыне от Гобийского моря на север, началась сильнейшая песчаная буря, уничтожившая несколько полков, поэтому только их жалкие остатки вернулись домой, на равнины Татарии. В течение неcкольких тысяч лет они помнили об этом уроке, так что арийскую колонию оставили в покое.

Интересно отметить, что Maну рассматривает абсолютно всё, что случается, только с точки зрения Плана как целого. Истребление новой расы для него ни в коем случае не причина для сожаления, но необходимая часть схемы. Так это он и объяснил своим последователям. Мы наблюдаем не только в этом случае, но и во многих других то, что физическая смерть не расценивается великими душами так, как это обычно бывает в нашем мире. Наш современный подход рассматривает её как самое большее из всех зол, а её причину, как окончательное наказание. Но те лидеры, которые знают намного больше нас, считают это простым инцидентом в процессе работы, а иногда даже в качестве награды за часть хорошо выполненной работы. Действительно, хорошо было бы для нас, если бы мы могли перенять такое отношение Учителей мудрости, если бы мы могли видеть настоящим зрением истину, которая находится за иллюзорным внешним проявлением. Тогда мы могли бы спокойно довериться мудрости божественной Силы, зная что:

II. Семь дорог

Гобийское море, прибл. 70 000 г. до н.э.

Арийцы, погибшие при набеге туранцев, встретили свою смерть бодро и даже радостно, поскольку Maну обещал им, что те, кто отдал жизнь на благо младенческой расы, быстро родятся вновь, получив лучшие тела. И вскоре это обещание было выполнено. Вулкан и Капелла поженились одновременно с Пaллaсом и Венерой, как только они были устроены на Острове, и примерно через год прибыло пополнение для группы Ману. Приблизительно двадцать два маленьких арийца вполне благополучно росли вместе и, достигнув брачного возраста, естественно, разделились на пары.

Когда пришло назначенное время, Maну оставил своё износившееся тело и через двенадцать лет после нападения родился заново от Сатурна [Венецианец] и Сурьи. Марс и Вирадж [Махачохан] быстро последовали за ним как брат и сестра, в то время как Юпитер, Селена [Джинараджадаса] и Корона появились как дети Электры. Дальнейшие браки предоставили возможность рождения для Алкиона, Mицар, Геракла, Сириуса, Рамы и Аполлона, и скоро потомки Сатурна и Сурьи превратились в значительный клан. Наш герой родился как старший сын Maну спустя тридцать два года после сбора детей на Острове, и вскоре после этого молодое сообщество снова переселилось на материк. Maну решил восстановить тот самый дом, который Марс построил для себя в своём предыдущем воплощении. Таким образом, вторая жизнь Алкиона проходила в том же самом месте, при тех же самых условиях и почти с теми же самыми компаньонами, каковые были в первой. Его дядя Марс делил с ним в течение нескольких лет этот дом, и таким образом, его кузен Геракл и кузина Mицар, всегда были рядом. Аполлон, ранее его дядя, был теперь его младшим братом, в то время как Сириус и Рама, которые прежде были братом и тётей, теперь были кузенами, живущими по соседству, и поэтому – всегда в одной компании.

Уже на этой ранней стадии Maну замыслил план строительства великого города, который в будущую эпоху стал бы в его честь называться Маноа. Хотя фактическое строительство началось спустя несколько тысяч лет, уже была готова схема расходящихся из центра улиц, каждая длиной в десять миль. Было установлено направление будущих улиц, и в конце каждой из них соорудили огромные дольмены, как в Стоунхендже. Рядом же с ними находились маленькие храмы, лучше сказать, часовни. Улицы, в конечном счёте, должны были веером расходиться от берега, пока же были размечены только семь расходящихся дорог, протянувшихся через холмы и леса, и в конце каждой было такое сооружение, как описано. Членам нашего клана было поручено каждый день посещать по очереди одну из этих часовен.

На рассвете они купались и завтракали. Затем все собирались у дома Maну, откуда начинали шествие по одной из дорог. Они шли по дороге, напевая гимны, которые специально сочинил для них Maну. Это были, в основном, молитвы, призывающие благословение всех духов земли и воздуха, воды и огня. Таким образом, идя и напевая, они совершали паломничество в часовню соответствующего дня. Когда они доходили до неё, все необходимые молитвы уже были пропеты, и клан отдыхал какое-то время, прежде чем начинать обратную процессию. К тому времени, когда они приходили домой, уже наступал полдень, таким образом, обед для них уже был приготовлен. После этого они какое-то время отдыхали, а затем проводили остаток дня на каких-либо сельскохозяйственных работах.

Итак, можно заметить, что половина каждого дня была полностью посвящена тому, что мы должны расценить как религиозное действо. Хотя, с другой точки зрения, это можно было бы считать отдыхом, поскольку все его участники очень наслаждались им, и любой, кто был оставлен дома по болезни, из-за травмы или какого-то срочного задания, чувствовал себя как бы наказанным. Маленькие дети просили, чтобы им позволили пойти, хотя они не были достаточно сильными для двадцатимильной прогулки. Они расценивали её, как своего рода «достижение совершеннолетия», когда, наконец, получали разрешение присоединиться к процессии. Алкион, когда был молод, завоевал большую популярность среди своих товарищей, убедив своего отца позволить ему организовать группу детей, которым было бы разрешено проходить определённое расстояние с процессией и затем играть, ожидая её возвращения, чтобы присоединиться к ней снова. Как руководитель группы, он взял на себя обязательство отвечать за безопасность и хорошее поведение подростков. Это было удивительно, что в юном возрасте молодые люди могли преодолевать такое расстояние без усталости. Поскольку они проходили этот путь регулярно, семикратное паломничество достигалось уже через неделю. Посещение же каждой часовни по одному разу за тот же самый промежуток времени давало эффект магнетизации дорог, которые должны были в отдалённом будущем стать улицами. Эта ежедневная двадцатимильная прогулка, несомненно, послужила тому, чтобы поддерживать сообщество в хорошем состоянии.

Maну, очевидно, придавал большое значение впечатлению, производимому молитвами, регулярным ритмическим пением и атмосферой радости. Молитва, несомненно, привлекала духов природы и ангелов определённого вида. Она создавала для них своего рода постоянную атмосферу или, лучше сказать, линию наименьшего сопротивления, вдоль которой все эти ангелы и духи природы в любое время могли бы легко и естественно перемещаться. Такое путешествие давало устойчивое увеличение магнетизма. У регулярного пения и ритма была своя функция в установлении того, что можно было бы назвать привычкой к вибрации в эфирной, астральной и ментальной материи. Эффект заключался в том, что создавать порядок и регулярность становилось легче, а беспорядок и иррегулярность – труднее. Дух радостности, которому так много было уделено внимания, естественно, получал тенденцию расти. Таким образом, устанавливался общий фон и настроение для жителей будущего города.

Когда Алкион подрос, он был уже в состоянии помогать отцу в его работе и, наконец, многое из неё взять на себя. В возрасте девятнадцати лет он женился на своей кузине Oсирис и впоследствии радовался рождению одной из своих дочерей Меркури [Кутхуми] (см. илл. 3). Она была его матерью в предыдущей жизни и, действительно, была связана со всем его существованием как человека, поскольку присутствовала при его индивидуализации из животного мира.^[9] Начали собираться вокруг него и прочие друзья, некоторые как его собственные дети, другие же – в семьях Сириуса и Mицар, Геракла и Авроры [Бабна-Лайцис], Аполлона и Рамы. Фактически вся группа служителей снова была в воплощении, прежде чем он покинул физический план.

Илл. 3. Алкион – отец Меркури.

Сообщество было тогда всё ещё небольшим и жило как большая семья, а не племя. У всех была простая, происходящая на открытом воздухе жизнь, в которой все одинаково работали, изобретая и изготавливая для себя такие инструменты, в каких они нуждались. Многие такие вещи были по приказу Maну запрятаны перед нападением, так что они были достаточно хорошо оснащены в этом отношении. Их положение было фактически положением первопроходцев в новой стране, но они имели фору в отношении домов и дорог, построенных перед нападением. Кроме того, большая территория уже была расчищена и распахана, и хотя всё опять заросло за прошедшие годы, это ни в коем случае не было столь трудным, как в первый раз. У них были традиции высокоразвитой нации, и Maну задал им хорошие стандарты, демонстрируя, как добиваться лучших результатов при ограниченных средствах. Они были в большой степени изолированы от остального мира (в действительности, это было целью Maну и необходимой частью его схемы). Это дало определённые преимущества, так же как и неудобства, поскольку позволило взять большое количество земли, заняв большую территорию, однако, они не были достаточно уверенными в себе.

Когда Maну достиг семидесятилетнего возраста, он решил отойти от служебных забот, передав бразды правления Алкиону, своему старшему сыну. Нашему герою было тогда 50 лет, когда он занял место лидера небольшого сообщества, где он достойно проработал до своей смерти, случившейся, когда ему было 85 лет. Его место наследовал его старший сын Шива [Субба Роу], уже достаточно опытный в делах. Это воплощение можно оценить, как очень важное для тех, кто принял участие в нём, поскольку мы заметили здесь определённое вмешательство со стороны Maну в части изменения интервалов между жизнями его последователей. Мы видим, что он нашёл нужным возвратить их к жизни почти немедленно для пользы основанной им расы.

III. Три трона

Маноа, 60 000 г. до н.э.

Наданном этапе мы не пытаемся давать последовательную историю воплощений нашего героя, мы просто отмечаем его появление, когда случайно сталкиваемся с ним в ходе предпринятых нами исследований. Мы перепрыгиваем приблизительно через 10 000 лет от последней из упомянутых жизней, переходя к тому, что может быть расценено как заключительный шаг в основании корневой расы. Уже не один раз делалось то, что было похоже на предварительное или неудавшееся начало, когда после нескольких столетий роста раса просто сметалась с лица земли. Точно так же художник стирает набросок, пробуя ещё раз, чтобы выразиться как можно лучше. Каждый раз несколько самых многообещающих детей спасали от истребления, чтобы дать им возможность стать семенем следующей попытки. Каждый раз Maну собирал одну и ту же группу служителей, чтобы они, привыкнув к его методам, могли воплощаться как его потомки. Так он продвигал расу в выбранном направлении. Не имея личной кармы, которая бы препятствовала ему, он каждый раз создавал себе тело, наиболее соответствующее образцу, данному для этой расы Солнечным Логосом. И единственной трудностью на его пути были ограничения, наложенные на это тело происхождением, которое, хотя и было лучшим из возможных, всё равно могло быть ещё лучше. Он был обязан брать жену из существующей расы, и поэтому его дети, естественно, были несколько ниже его уровня в отдельных свойствах, специфических для нового типа. Как правило, он несколько раз воплощался среди своих собственных потомков, таким образом, приближая расу к нужному типу.

Илл. 4. Ману – прадед (и правнук) самого себя.

Последнее из истреблений имело место приблизительно в 60 000 г. до н.э., и несколько тщательно отобранных детей были перевезены на Остров, как и прежде. Среди них была дочь Maну Юпитер, которая, достигнув совершеннолетия, вышла замуж не за кого-то из её собственной расы, а за Марса, толтекского принца из Пoсeйдoниса, которому Maну устроил там воплощение именно с целью этого брака, потому что он запланировал таким образом смешать часть самой благородной крови толтеков со своей собственной. Старшим сыном Марса и Юпитер был Вирадж, и он в положенное время женился на Сатурн, которая была его кузиной и самой красивой среди великих потомков родоначальника расы. Когда Maну благословил этот союз, он оставил своё тело и родился как их сын, имея, таким образом, одну четверть крови толтеков к трём четвертям арийской, каждая из которых для своих представителей была самой лучшей (см. илл. 4).

В то же самое время родилась Сурья, великая дочь от его предыдущего тела, и когда они оба достигли подходящего возраста Maну женился на ней. Именно от этой благородной пары новая раса вошла в свой заключительный этап развития. Мы заметили необычную особенность в связи с его семьёй и семьями его сыновей и дочерей, которая едва ли была случайной. У него самого было двенадцать детей, и каждый из них, в свою очередь, имел семью точно такого же размера. Мы наблюдали то же самое явление, повторяющееся и в третьем поколении – несколько его внуков также имели двенадцать детей. Почти каждый идентифицированный член нашей группы служителей принимал участие в этом. Очевидно Maну, устроив себе наилучшее рождение в особенно подходящем теле и намереваясь использовать его как определённое начало своей расы, собрал все силы, имевшиеся в его распоряжении, и бросил всех своих прямых потомков на быстрейшее использование создавшихся благоприятных условий. Таким образом, новый тип был быстро и надёжно установлен так, чтобы арийский отпечаток безошибочно проявлялся и чтобы даже небольшая примесь этой крови показывала себя в течение сотен лет.

Как только у Ману появилась подходящая группа способных работников, он начал строительство великой столицы своей будущей могущественной империи. С самого начала он решил, что размер города не будет зависеть от роста населения, и здания строились прежде, чем прибывали жители. Он распорядился, чтобы использовались такие прочные материалы, которые не разрушатся в течение длительного времени. Никогда прежде и никогда с тех пор не было ни одного города, известного мировой истории, который был бы подобен этому. Потребовалась тысяча лет, чтобы построить его, и он простоял неизменно почти 50 000 лет, пока великая катастрофа, уничтожившая Пoсeйдoнис, не превратила его в руины.^[10]

Но нас интересует не уже построенный город, а сам процесс его строительства, когда сто человек сделали работу, для которой требовалась сотня тысяч рабочих. Эти строители начали с разработки обширных карьеров, откуда добывались огромные блоки из подходящего камня, необходимые для монтажа зданий, которые позже так удивляли мир. У этих людей была уникальная особенность – прежде всего, они желали и были рады отдать свои силы и энергию работе для будущих поколений, которые будут состоять, как они, вероятно, знали, частично из них самих. Однако, они будут в других телах, без воспоминаний обо всём этом предшествующем тяжёлом труде, так же как теперь – без какого-либо ясного предвидения ожидающей их славы. Всё же они испытывали радость, как от религиозного служения, потому что их великий Правитель сказал им, что их работа – часть мировой эволюции, громадного Плана, представить который они пока ещё не могут. Медленно, очень медленно разворачивался великий проект. Дороги, которые наши служители с таким постоянным упорством магнетизировали своими ежедневными процессиями за 10 000 лет до этого, теперь были размечены как широкие прямые улицы, расходящиеся наподобие радиусов паутины. Постепенно обозначилось положение пересекающихся улиц, и план целого города начал проступать по линиям, расчищенным в большом лесу, который покрывал этот участок.

Прошли десятилетия, и громадные здания были построены как на священном Острове, так и на материке. Остров всегда был интеллектуальным и религиозным центром этой растущей нации. Из каждой точки семи расходящихся улиц можно было видеть его светящиеся храмы и великий центральный собор, который был выше всех зданий, являясь символом всего города. Однако всё это великолепие было пока что в мечтах отдалённого будущего, мы же должны вернуться к частной жизни нашего героя.

Старший сын Maну и будущего Бoдхисаттвы корневой расы жил окружённый большой группой благородных и любящих братьев и сестёр – трудно представить более благоприятную для него среду. Будучи первым и самым старшим человеком новой расы, он был в центре внимания своих родителей. Он жил почти всё время под открытым небом, поскольку большое внимание обращалось на физическую сторону его развития. Maну держал своего сына с младенчества ночью и днём рядом с собой, очевидно, рассчитывая на благотворное влияние личного магнетизма.

Спустя чуть больше года после его рождения появилась младшая сестрёнка Геракл,^[11] и поскольку дети росли вместе, между ними возникла очень сильная привязанность. Они вместе играли, учились и работали, потому что мудрая опека Maну не придавала никакого значения принадлежности к тому или иному полу. В те далёкие от нас дни напряжённого труда у них имелось немногое, что составляет образование, и хотя дети учились читать и писать, книг было мало, и они ценились, как священные сокровища. Для наших предков самым опытным человеком был тот, кто мог приложить свои руки к чему-нибудь, кто был неистощим в изобретательности, быстр и решителен в действиях, у кого были способности во всех областях жизни. Когда они повзрослели, эти сыновья и дочери Maну были не только великолепной группой представителей новой расы, но также и компетентными, проницательными и уверенными в себе лидерами сообщества, которое возникло на берегах Гобийского моря.

Подразумевается, что сообщество состояло из потомков детей, спасённых во время последнего истребления, на сей раз довольно многих. Однако, только дети Maну (в его последнем рождении, когда он женился на Сурье) рассматривались, как принадлежащие к Детям Солнца – каждый из двенадцати идентифицировался одним из знаков Зодиака. Естественно, эти двенадцать должны были вступить в брак с тщательно отобранными потомками Maну его предыдущего рождения, достигшими брачного возраста. Он решил, что они должны в максимально возможной степени выбирать себе партнёров из Солнечной семьи.

Однако, наши идентификации включают менее половины группы служителей, хотя мы в состоянии узнать этих двенадцать детей и тех, с кем они вступили в брак. Мы можем назвать только половину их внуков, поскольку мы полностью укомплектовали лишь 4 из этих 12 семей и смогли назвать только 4 или 5 детей в каждой из других. Когда мы переходим к следующему поколению, наше знание ограничивается только потомками Алкиона, и даже там у нас есть едва ли половина от общего количества, и только три семьи являются полными. Спускаясь ещё на одно поколение, мы встречаем лишь нескольких внуков Сириуса, старшего сына Алкиона, но не находим фактически ни одного, кого бы мы знали, в другом месте. Это как раз то, чего следовало ожидать, поскольку к этому времени новая раса уже так прочно обосновалась, что особой потребности в работе служителей больше не было. Таким образом, эго, не столь определённо посвятившие себя самоотверженному служению, могли продолжать воплощения в новой расе обычным способом. Число детей в семьях к этому времени стало произвольным, и во многих случаях видно, что потребность преднамеренного регулирования больше не требуется. Группа служителей сделала свою работу и отдыхает в небесной жизни, пока не наступит время для её следующего воплощения.

Когда Алкион достиг брачного возраста, он женился на своей кузине Меркури, любимом ребёнке Вираджа и Сатурн, девушке высокого развития и поразительной красоты, которую он любил с глубокой и почтительной преданностью. В течение года родились мальчики-близнецы – Сириус и Мицар, которые в дальнейшем будут очень близки к нему, к Меркури и друг к другу, и так будет на протяжении столетий. Год спустя появился третий мальчик, Электра, и, конечно, никто не смог бы назвать трёх более прекрасных или более счастливых детей. Другие братья и сестры следовали один за другим, чтобы получить свою долю любви и опеки, но эти трое, столь близкие по возрасту, образовали собственную небольшую подгруппу. Они были любопытно схожими на лицо, и никто, кроме их родителей, никогда не отличил бы одного из них от другого, а Электра выделялся, когда они были вместе, только тем, что был чуть пониже ростом. С того времени, когда они уже могли ходить и осмысленно общаться, они не разлучались. Ночью и днём они были вместе и почти всегда со своим отцом, кроме тех случаев, когда работа требовала его отъезда. Они получили шутливое прозвище «троица», потому что всегда выступали как три идентичных проявления одной и той же силы. Все виды нелепых ошибок были результатом их неразличимости, и «троица», скорее, получала удовольствие от этого, чем принимала меры для их избежания. Вне их семьи расценивали это абсолютное сходство, как несколько странное, и хотя это касалось только первых трёх сыновей Алкиона, возникло стереотипное представление, что все его сыновья неразличимы. Это мнение было только частично нарушено появлением два года спустя его следующего сына Фидеса, поскольку он также имел сильное сходство со своими старшими братьями. Везде, где эти трое появлялись, на них смотрели с большим почтением, как на надежду расы и её будущих правителей. И хотя Сириус был старше Мицара лишь нa несколько минут и поэтому технически был наследником, никто никогда не знал, который из трёх был им, и таким образом, все расценивались одинаково.

У них, возможно, был риск стать испорченными общей лестью, если бы не было нежной мудрости их матери Меркури, которая всегда их учила, что высокое положение несёт с собой непреложные долги и обязанности и что только потому, что их улыбка или доброе слово означали так много для всех, кого они встречали, в той улыбке или добром слове никогда нельзя никому отказывать, независимо от того, насколько занятыми они были, или как неотложна была их работа. Алкион в это время был постоянно занят со своим отцом Maну в руководстве монтажом огромного полумесяца дворцов, которые должны были сформировать морской фронт будущего города. Его же три мальчика интересовались этой работой и просили поручить им управление определёнными частями их дела. Maну добродушно согласился, а мальчики были очень взволнованы: одновременно благодарностью за доверие к ним и беспокойством за то, как им оправдать это доверие. Рабочие были также очень рады, потому что существовало общее убеждение, что «троица» несёт с собой всюду, где бы она ни появилась, удачу и снижение числа несчастных случаев. Действительно, в ходе такой громадной работы, которая включала в себя подъём и перенос огромных тяжестей, не было никаких гарантий от возможного несчастного случая.

Таким образом, Алкион жил постоянной работой, этапами которой были начало или завершение того или иного здания. Его главным желанием было получить разрешение на производство монтажа изумительного комплекса храмов, который должен был украсить священный Остров. Но это никак не получалось, поскольку был декрет Kумар, согласно которому, необходимо было закончить определённую часть города, прежде чем эта работа могла бы начаться. В редких случаях Maну получал аудиенцию самого Логоса, и тогда же давались инструкции Алкиону и его трём старшим сыновьям, так что у них была замечательная привилегия бывать в непосредственном присутствии Правителя планеты – опыт, который никогда не забыть.

Maну жил среди своего народа в течение целого столетия. Когда же он решил, что будет лучше оставить их на некоторое время, он собрал своих детей и внуков и сказал им, что поручает их рвению работу, которую он начал. И что теперь какое-то время он будет наблюдать за ней с более высокого плана, хотя всё ещё сможет консультировать, когда это будет необходимо, того, кто будет главой правящего дома. Когда же он увидит, что его присутствие станет крайне необходимо, он спустится в воплощение ещё раз. Однако, это всегда будет в той же самой королевской линии, каковая должна оберегаться от любой примеси чужой крови, кроме как только в случае его собственного специального указания.

Так он оставил своё тело, и по его воле оно было перенесено в центр пустыни Гоби и там похоронено. Его наказ состоял в том, что не должно быть никакого траура по его уходу. С той поры Алкион, сын Ману (теперь уже и сам 80-летний) стал править уделом отца, и работа продолжалась в таком же порядке, как и прежде. Несколько раз он являлся Алкиону во сне, чтобы дать указания по строительству города, но в основном, выражал полное удовлетворение тем, что делалось.

В течение десяти лет Алкион мудро управлял своим, теперь сильно увеличившимся, сообществом. В конце же этого срока скончалась его любимая жена Меркури, и он решил передать всю активную работу в руки своих сыновей. Таким образом, он, в свою очередь, собрал семью (на сей раз его знаменитые дети были вокруг него) и приказал им впредь рассматривать его старшего сына Сириуса как своего короля. Затем подозвал его, чтобы тот выступил вперёд и был торжественно возведён на престол. Но Сириус опустился перед ним на колени и попросил позволения сделать один заключительный запрос, прежде чем он передаст свою власть. И когда позволение было дано, он объяснил, что почти 70 лет он и его братья Мицар и Электра были в самом близком согласии, ежедневно работая и консультируясь вместе, так что, действительно, они оказались людьми одного сердца и одного ума. И запрос его был в том, чтобы эта уникальная гармония оставалась в целости до конца – чтобы все три брата могли иметь титул короля, чтобы они могли сидеть вместе на трёх одинаковых тронах, и что, если когда-либо они разойдутся во мнении, согласованное решение двух должно преобладать. А если один из них умрёт, двое других должны продолжать правление. И только когда второй умрёт, оставшийся должен стать единственным королём. Алкион сидел некоторое время в раздумье, общаясь с духами своего отца и своей мудрой жены Меркури. Наконец, он дал своё согласие на эту уникальную договорённость, но только при условии, что после смерти последнего члена этого триумвирата корона должна перейти к Koли, старшему сыну Сириуса, чтобы не случилось никакого вмешательства помимо прямой линии наследования, к которой Maну приложил так много сил. И три трона были должным образом устроены, и Алкион дал своё благословение «троице» – почти так же, как в далёкие дни их детства.

Странное тройственное управление действовало превосходно, и оно дало начало удивительной истории, которую некоторые путешественники донесли даже до далёкого Посeйдониса. Они рассказывали, что среди пустынь Центральной Азии есть большой город невероятной красоты и богатства. Город настолько огромен, что в половине его зданий никто не живёт. А правит там король, обладающий такой изумительной силой волшебства, что способен создавать свои копии. И его три одинаковые формы сидят одновременно на трёх одинаковых тронах, когда он вершит правосудие!

После сложения с себя полномочий Алкион прожил ещё два года и мирно оставил своё тело в возрасте 92 лет, пожелав, чтобы оно было бы похоронено по такой же церемонии, как и для его отца. Так и произошло – всё было исполнено соответствующим образом в присутствии трёх правителей и остальных членов его семьи.

Сообщество расширялось на сей раз с небольшим вмешательством извне. Его члены были почти полностью изолированы от внешнего мира, как и 10 000 лет назад. Их единственными соседями были различные племена, наполовину атланты и наполовину лемурийцы, которые населяли долины среди гор приблизительно на двадцать миль вглубь страны. Это были миролюбивые люди, но совершенно не цивилизованные, возможно, несколько похожие на мaoри, когда их впервые обнаружили европейцы. Эти люди сохраняли себя, не доверяя открытым территориям около моря, от которого на их предков столетиями раньше вели свои набеги кочевники Taтарии. Некоторые из наиболее смелых духом спускались вниз к арийским поселениям и привлекались как слуги и чернорабочие, а «троица» со своими друзьями несколько раз совершала экспедиции в горы, чтобы увидеть их деревни. Однако, не было ничего такого, что можно было бы назвать общением между расами, взаимодействием их языков и обычаев, которые оставались совершенно различными.

IV. Корона и его долина

Гобийское море, прибл. 42 000 г. до н.э.

Следующий проблеск, который мы наблюдаем в судьбе нашего героя, отстоит от предыдущего почти на 18 000 лет. Большой город Maнoa, начало строительства которого мы рассмотрели в нашей предыдущей главе, имеет теперь славную историю и является центром обширной и процветающей цивилизации, которая, возможно, уже прошла свой первый этап. Наша группа служителей появляется лишь эпизодически в поселениях и больших сообществах, потому что работа её участников – скорее первопроходческая, преследующая цель подготовить почву для роста какого-то нового типа, сделать, так сказать, расчистку леса и прокладку дорог, которые позднее сделают возможной работу других.

Теперь же Maну решил задействовать их, потому что настало время для основания второго подразделения большой арийской расы – той подрасы, которую мы теперь называем арабской. Оно было выполнено, как и предыдущее основание, снова в малом масштабе, хотя и без потребности в истреблении, наподобие прошлого. Изменение, которое необходимо было произвести на сей раз, не было таким радикальным, как фундаментальная трансформация одной корневой расы в другую. Оно только подчёркивало специальные особенности, которые отделяют новую подрасу от её предшественницы. Но общий принцип был тем же самым, и Maну начал с отделения нескольких из своих преданных последователей от остальных и перемещения их в одну из долин, которые лежали в горах вдали от города. Во время начала тысячелетия город его величайшей славы вырос чрезвычайно. Однако, Maну заботило, чтобы этот рост происходил, в основном, вдоль берегов Гобийского моря, а внутрь страны – только к предгорьям, на расстояние в двадцать миль, чтобы долины оставались с девственной почвой и первобытным лесом. Теперь же одна из них должна была начать использоваться для достижения целей Maну.

В этот раз Ману не был в воплощении, поэтому действовал через первосвященника Юпитера, который был его представителем. После изучения планов Ману Юпитер сразу же предложил для работы своих собственных детей, естественно, учитывая их самостоятельный выбор. У него были сын Кoрона и дочери Фомаль и Бет. Корона быстро принял предложение отца, закончил свои дела в городе и переехал со своей женой Teo, женатыми сыновьями Гераклом и Пиндаром и их собственными семьями в выбранную долину. Так началась их истинно патриархальная жизнь, совершенно другая по сравнению с той, что была до сих пор. Его сестра Фомаль была замужем за Деметером, и они немедленно последовали за Короной с тем же самым энтузиазмом, при этом сделав всё, чтобы распространить его на своих шестерых детей. Другая сестра Бет также была согласна с братом, но ей не повезло с мужем Каликсом.

У Каликсa была своя любопытная история – он воплощался в течение многих эпох в паре с Aмаль, с которой всегда был особенно близко связан. Они регулярно находили друг друга и жизнь за жизнью с весьма экстраординарной последовательностью вступали в брак. В том специфическом воплощении, которое мы рассматриваем, они случайно родились как брат и сестра. Согласно обычаю, они не имели права возобновить свои традиционные отношения. Каликс женился на Бет, младшей дочери Юпитера, Aмаль же по настоянию своей матери вышла замуж за Лаксу, богатого торговца, которого она, в действительности, не любила. Обе семьи жили более или менее несчастливо. Лакса был крайне возмущён слишком частыми визитами своего шурина и определёнными компрометирующими ситуациями, которые попали в его поле зрения.

Когда Бет, настроенная пожертвовать собой и своей семьей в ответ на запрос Maну, вполне определённо предложила своему, уже «двухквартирному», мужу взять (метафорически, конечно) свой крест и переехать далеко в глухомань, где не было никаких достопримечательностей, это подействовало на него катастрофически.^[12] Он покинул свою жену, оставив ей письмо, объясняющее, что он никогда не мог быть счастлив с нею и поэтому решил, что этот его шаг освободит её, и она сможет следовать по своему собственному плану, и сбежал со своей сестрой Aмаль в отдалённый город. Лакса был разъярён – не из-за потери жены, но из-за скандала, который, как он думал, может повредить его бизнесу. Он объявил, что никогда не доверял ей и всегда знал, что она была неверна, и никогда, ни при каком рассмотрении ситуации не позволит ей вернуться в его дом. Бет и её дети нашли убежище у сестры Фомаль, которая приняла их с распростёртыми объятиями. Так случилось, что все дети Юпитера получили возможность воспользоваться ситуацией, к которой он так искренне стремился. Что же касается сбежавших любовников, то они снова появились несколько лет спустя, надеясь, что их бегство будет прощено. Однако, общество в Maнoa отказалось принять их и, таким образом, они вынуждены были предстать перед новым сообществом в долине. Но видя, что и здесь их не очень-то ждали, они вернулись в тот отдалённый город, куда сбежали вначале. Так заканчивается их история.

Новое сообщество, начавшее своё существование под руководством Короны, состояло из его собственных потомков и потомков двух его сестёр. Старший сын Короны Геракл уже был женат на Сириус, и у них была большая семья, всех членов которой мы узнаём как старых друзей. Среди их сыновей наш герой Алкион и его всегда любимый компаньон Mицар, а также Селена, Уран и Ахиллес, в то время как среди сестёр мы отметили Нептун и Oрион. Таким образом, мы видим, что, хотя в весьма различных отношениях, Алкион, Мицар и Сириус – ещё раз вместе, и хотя, на первый взгляд, третий член «троицы», существовавшей 18 000 лет назад,^[13] кажется отсутствующим, его теперь можно обнаружить в личности кузины.^[14]

Детство Алкиона было потрачено на различные городские удовольствия, теперь же он наслаждался большей свободой жизни первопроходца. Переселенцы ни в коем случае не остались без удобств, поскольку мероприятие хорошо финансировалось. Было нанято много рабочих, чтобы выполнить необходимое строительство, и работа нашей группы заключалась, главным образом, в планировании и управлении. Молодые люди взялись за дело с большой энергией и упорством. Сначала были созданы временные рабочие места для обучения, затем территория была очищена и пущена под культивирование. Были вырыты колодцы, чтобы обеспечивать хозяйство водой, и в то время, как постоянные здания постепенно строились в подходящих местах, вокруг них были насажены прекрасные сады.

Почти все наши персонажи появились в сообществе долины в кругу своих быстро увеличивающихся семей. Некоторые из более раннего поколения остались в городе: Ксантос, Koс, Пепин и Oбрa были слишком старыми, чтобы переселяться, хотя иногда участвовали некоторые из их детей. Ксантос и Кос имели трёх сыновей, и у них было, к счастью, желание постоянно обсуждать в кругу семьи вопросы переселения. Благожелательное отношение родителей поощряло энтузиазм их сына Деметера. Однако, их старший сын Кастор, бывший великим приверженцем приспособленчества и соглашательства и всегда весьма уверенный в своей правоте по каждому предмету под солнцем, не видел пользы в таком переезде, таким образом, он и его жена Рея были против. У них было трое детей, и все они имели различное мнение по этому вопросу, но так как они породнились с семьями, которые переселялись, они предпочли последовать за своими супругами. Поэтому Кастор и Рея испытывали крайнее разочарование и раздражение, так же как и третий брат Лакса, от которого сбежала Aмаль. Сын Лаксы Вале остался с отцом и в итоге оказался единственным наследником богатства этих двух семей.

Изменение образа жизни (он постоянно находился на свежем воздухе) отлично повлияло на Алкиона: он стал высоким, широкоплечим и сильным мужчиной. Он женился на своей кузине Перси, и, таким образом, у них было шестеро детей, среди которых мы видим Раму и Вулкана, в то время как Венера и Осирис [Серапис] были соответственно их зятем и невесткой. Некоторые из тех, кто теперь Учителя мудрости, родились в том же поколении, поскольку, в дополнение к уже упомянутым, среди племянников и племянниц нашего героя – Сурья, Марс и Меркури. Как сын Марса и Меркури вновь появился сам Maну и взял в жены Koли, которая была снова ребёнком сына Алкиона, как и в предыдущей жизни, но на сей раз внучка, а не внук. Сатурн и Вирадж родились как кузены Maну, и в том же самом поколении ещё раз появилась Дхрува [Учитель махатмы Кутхуми], таким образом, новая подраса формировалась под высоким покровительством.

Долина была очень живописной – хаотично заросшей первобытным лесом. Конечно, часть её была расчищена, но Кoрoнa пожелал всё изменить, так как многое было несовместимо с его планом. Долина составляла приблизительно десять миль в длину и плавно поднималась вверх, к горам. В более высоком её окончании был обрыв, с которого срывался великолепный водопад, формируя глубокий водоём у его подножья и давая затем начало быстрой реке, которая катила свои воды вниз, к центру долины. Основная идея Короны состояла в переустройстве долины в форме террасы, приблизительно в две мили шириной, имеющей вид двойного ряда, и с этой целью он планировал сделать двадцать секций. На шести из них он начал работу, как только необходимые здания были возведены. Затем он распределил эти секции на попечение зятя Деметерa, двух своих сыновей Гераклa и Пиндарa и племянников Веги, Mиры и Авроры. Все семеро сыновей Гераклa находились при отце, принимая (по достижении необходимого возраста) под своё управление различные отделы. Алкион, когда ещё был совсем молодым, быстро сформировал мнение о себе, как о способном и заслуживающем доверия помощнике. Он особенно стремился спасти все самые прекрасные деревья, уделял этому много времени, придумывая различные способы для осуществления своих планов. Он всегда говорил, что ему, фактически, причиняет боль отдавать приказ об уничтожении дерева – это расценивалось им, как убийство друга. Он так поставил дело, что, контактируя со всеми другими руководителями, убедил их принять схему, которую он опробовал в секции своего отца. И так как ни один из них не мог отказать настойчивому ясноглазому мальчику, часть долины, которая была расчищена, стала напоминать, на первый взгляд, цивилизованный парк. Он вскоре стал авторитетом по прокладке дорог, и главы всех секций использовали его таланты в этом направлении. И несмотря на то, что были закончены только несколько мест, Корона запланировал улицы будущего города, простирающегося в долине вдоль обоих берегов реки. Это было в значительной степени заботой и предвидением молодого Алкиона и результатом его личных усилий, так как он чувствовал свою миссию – создать город-сад с улицами, достаточно широкими, чтобы вмещать двойной ряд деревьев.

Его неутомимое усердие принесло ему возможность быть замеченным своим властным дедом Кoрoной, который быстро женил его на кузине Перси, как уже было упомянуто. Перси была обходительной и статной девушкой редкой красоты и стала преданной женой и матерью. И Алкион, и Mицар любили с самых ранних дней другую кузину и подругу - Электру, но деспотичный дедушка рассматривал своих потомков как пешек в игре и назначал их друг другу в браке в соответствии с некой собственной теорией добавления различных качеств, которые, по большому счету, были просто личными склонностями. Его решения воспринимались людьми, как неизбежная судьба, и таким образом, когда Электру выдали за Перлa, а Денеб [Кохрейн] – за Mицарa, не было проявлено никакого внешне выраженного протеста, хотя некоторые из них пронесли в сердцах свои воспалённые чувства через все проходившие празднества. Все молодые люди были абсолютно лояльны своим обязательствам, и поскольку их дети росли вокруг них, их жизни были достаточно счастливы. Действительно, они были слишком заняты, чтобы заниматься неконструктивными препираниями.

Всё же, в конце концов странным поворотом колеса фортуны мечты детства были реализованы. Прекрасная, как бриллиант, но капризная жена Mицарa Денеб умерла через три года после их свадьбы при рождении их дочери Сигнус. А спустя два года после этого муж Электры Перл, какового она «выпестовала», чтобы нежно любить, упал с моста, в строительстве которого он участвовал, был подхвачен быстрым течением и утонул. Вполне естественно, Mицар, как самый близкий друг детства, должен был посетить и попытаться утешить Электру в связи с тяжёлой утратой. А так как вдовцу было всего лишь двадцать пять лет, а вдове – двадцать три, оказалось ещё более естественным, что любовь, которая никогда не умирала в их сердцах, теперь вполне проявилась. Таким образом, леди должна была согласиться осчастливить предмет своей прежней любви, предусмотрев только то, что они должны дождаться рождения посмертного ребёнка Перлa. Mицар часто думал со страхом, что это может стоить Электре её жизни, как случилось с его первой женой. Однако, эти страхи оказались ложными, и на сцену благополучно прибыла, как оказалось, наша старая подруга Паллас, которая по достижении требуемого возраста вышла замуж за Ваджру. Как только Электра восстановила свои силы, преданные любовники объединились – Корона не возражал. Все, кто видел искреннюю сердечную любовь и доверие в прекрасных сияющих глазах этой благородной невесты, не могли сомневаться в том, что их счастье было обеспечено.

Илл. 5. Две семьи Мицара.

Электра заметила, смеясь, что у немногих пар была такая удача, чтобы начинать свою супружескую жизнь, уже имея восемь детей! К счастью, детей она очень любила, и её материнские инстинкты были настолько развиты, что, когда прошли годы, они более чем удвоили первоначальную семью. Это была радостная и сплочённая семья, удивительно свободная от несчастий и дисгармонии. Как только облако неприятностей появлялось на их горизонте, они своими быстрыми и энергичными действиями рассеивали его без длительных последствий. Как уже упоминалось, Ваджра женился на Паллас после того, как в ходе обмена визитами стал сочетать бизнес с ухаживанием. Это позволило семьям Mицарa и Поларисa вступить в тесное взаимодействие друг с другом.

Эффектный, но довольно ветреный младший брат Ваджры по имени Поллукс, так сумел очаровать сердце Mельпо, что их отношения стали незаконно близкими. Разоблачение этой связи стало большим шоком для Mицарa и Электры, поскольку Mельпо была пока ещё только ребёнком в их глазах, и у них не было ни малейшего подозрения, что она может оказаться в какой-либо опасности. Родителям Поллукса также было очень больно узнать о случившемся. Однако, когда обе стороны спешно посовещались, было решено, что юноша должен немедленно жениться, поскольку он был виновен, всех же знавших о произошедшем обязали никогда не рассказывать об этом. К счастью, брак оказался вполне удачным, поскольку молодые люди, действительно, любили друг друга. Поллукс, хотя и был ленивым и эгоистичным, не требовал от Mельпо особого к себе внимания, она же увлеклась искусством и поэзией, так что у неё было, чем занять своё время.

Между тем Алкион и его исполненная достоинства супруга Перси жили очень счастливо и с пользой, всё более поглощённые (поскольку годы шли) библейской задачей превращения дикой местности в плодородное поле. Их четыре взрослых сына безупречно исполняли свой долг, помогая родителям, а две их дочери вполне успешно вышли замуж за мужчин, которые душой и сердцем приняли великий план. Одним из этих мужей был Aквиллa, сын Электры от первого брака, а другой – не кто иной, как Венера, младший брат Марса, будущего отца Maну. Одновременно с Maну вошла в воплощение фактически вся остальная часть наших персонажей. После этого тяжёлая работа первопроходцев была закончена, и новое сообщество было успешно поставлено на ноги. Таким образом, группа служителей выполнила свою задачу.

В итоге Корона был отозван своим отцом, а Геракл взял в свои руки узды правления на его земельном участке, выполняя первоначально установленную схему. Геракл и Сириус прожили до старости, к сожалению, их сыновья Aльдеб и Ахиллес скончались раньше. Таким образом, всё оказалось в руках Алкиона, когда Геракл доверил ему управление делами и когда подошла его очередь. Они оба хорошо знали, что все дела должны быть переданы великому племяннику Алкиона – Maну, как только последний пожелает взять на себя ответственность за это. Алкиону было уже 62 года, когда он стал вождём клана, которого знал и уважал любой его член. Каждый день его умелого руководства увеличивал симпатию, с которой люди относились к нему. Пять лет спустя Maну заявил о себе как лидер, готовый вести свою новую подрасу. Тогда Алкион получил привилегию формально короновать его и первым принести присягу. Всеми уважаемый и любимый, Алкион прожил ещё 17 лет. Когда же скончались его самые близкие: Перси, Mицар и Электра, он почувствовал (ни от кого этого не cкрывая), что для него более привлекательным стал потусторонний мир. Так перешёл он с миром в иное существование.

V. Аравийские войны

Маноа и Аравия, прибл. 40 000 г. до н.э.

Перепрыгнув через одну или две жизни, проведённых, вероятно, в той же самой подрасе, связанной со схемой Ману, мы снова видим Алкиона родившимся в королевской семье Maнoa. Он был четвёртым сыном Юпитера, в то время правителя Империи, а Ману, Марс и Аврора были его старшими братьями. Его детство снова прошло среди блеска великого города Maнoa, хотя он и потратил немало времени на посещение той долины, для преобразования которой так много сделал в своём воплощении, описанном в предыдущей главе. У него была младшая сестра Фидес, которая обожала его, а он в свою очередь был глубоко предан Maну и Марсу. Он также был большим любимцем своего дяди Ваджры, сын которого Мицар был его закадычным другом. Близкие товарищеские отношения этих двух семей принесли свой естественный результат, и когда Алкион достиг совершеннолетия, он женился на сестре Мицара Электре, в то время как в тот же самый день Мицар женился на Фидес. Супружеская жизнь обеих пар была вполне гармонична и счастлива, хотя, как мы вскоре увидим, острая необходимость исполнять планы Ману временно разлучила мужей и жён, что стало для них большим испытанием.

Это было приблизительно через две тысячи лет после освоения долины, когда замечательный план Короны был полностью выполнен. Долина от края до края поднималась в виде последовательности террас с большим каскадом в её конце и рядом меньших каскадов с промежутками в две или три мили. Участки гигантскими ступенями повышались от реки до уровня гор, и на каждом из них стояли прекрасные жилые дома, окружённые красивыми садами и высокими деревьями. Так был увековечен план Алкиона, и целая долина стала одним обширным парком, где деревья скрывали стоящие за ними здания. Даже великолепный город, который расположился в конце долины, если смотреть со стороны гор вниз, представлялся, скорее, рощей с рассеянными тут и там зданиями, чем большим поселением, которым он, в действительности, был.

Сообщество, населяющее эту прекрасную долину, было большим и преуспевающим и, действительно, представляло собой самостоятельную нацию, способную сформировать значительную и хорошо укомплектованную армию. Оно оставалось частью великой империи Maнoa, но всегда имело собственного правителя, который обычно был старшим сыном короля, так же как в Англии старший сын суверена имеет звание принца Уэльского, за исключением того, что в Maнoa это было не просто звание, но реальное регентство.

В этот раз наша история показывает Ману, как старшего сына Юпитера, правящего долиной. Он издал закон, вводящий строгие ограничения на смешанные браки её жителей с таковыми из больших городов на морском берегу. Читавшие книгу «Человек: откуда, как и куда» знают, что когда он отправился из Атлантиды с маленьким отрядом последователей, выбранных в качестве ядра пятой корневой расы, он сначала остановился в горной местности Аравии. После пребывания там в течение некоторого времени он снова отобрал часть своих людей и увёл их к берегам Гобийского моря, оставив своих «арабов» расти и умножаться в их горной стране. Теперь задача состояла в том, чтобы распространить особенности второй подрасы, не контактируя с населением империи Maнoa. Эти арабы были, в целом, самым близким типом к тому, что он хотел создать. Таким образом, план состоял в том, чтобы идти с тщательно отобранной армией новой подрасы в Аравию, утвердиться там, по возможности избегая конфликтов, и постепенно ассимилировать в неё потомков своих прежних последователей.

Ману принялся за работу по обеспечению всем необходимым предстоящей экспедиции, тщательно подбирая людей. Позволили присоединиться только тем, кто был молод и силён. Большинство из них были не состоящие в браке мужчины, а среди тех, кто был женат, выбирали мужчин, у которых было пока ещё немного детей. Общее количество бойцов составляло приблизительно 150 000, а жёны, дети и службы тыла добавляли, возможно, ещё 100 000. Большая часть группы служителей, естественно, принимала участие, поскольку предстояла, действительно, большая первопроходческая работа, которая для них стала уже обычной.

Первым шагом Ману стало назначение на руководящие должности людей, находящихся в близких отношениях с ним. Командовать армией он временно (до момента своего присоединения) поручил своему брату Марсу. Третий брат Аврора стал наследником королевского трона и регентом долины. Maну намеревался передать ему управление долиной, как только армия будет готова выступить, но планировал остаться здесь на какое-то время, чтобы ввести его в курс дела, в то время как экспедиция будет продвигаться через дружественные страны Персии и Месопотамии. Затем он должен был, быстро передвигаясь, нагнать её и взять на себя командование, прежде чем она прибудет в Аравию. Он также хотел заранее отправить посольство, чтобы сообщить арабским племенам о своём прибытии. Для этой деликатной миссии он выбрал своего младшего брата Алкиона. Мицар, кузен Алкиона и одновременно его шурин, должен был его сопровождать. Корона, старший брат Мицарa, и его племянник Тео должны были стать заместителями Марса, отвечающими за фланги армии.

Миссия доверялась Алкиону, Мицар же расценивался с точки зрения придания ей большего веса и уверенности. Однако у неё был болезненный аспект – она отделяла их от любимых жён. У Алкиона уже было три маленьких сына, как и у Мицарa. Их семьи должны были следовать вместе с армией, где над ними брала шефство сама Геракл, супруга генерала Марса. Леди очень гордились доверием, оказанным их мужьям, которых они провожали, участвуя в своего рода прощальной церемонии, когда они стояли и долго наблюдали отъезд небольшой кавалькады.

Отряд был незначительным, поскольку наши друзья не стремились демонстрировать военную силу, желая убедить арабов в мирности своей миссии. Следует напомнить, что вся неквалифицированная работа в долине выполнялась, в основном, людьми монгольской расы, принадлежавшими к племени, жившему в почти недоступной части гор. Maну уже давно посылал в это племя миссионеров, чтобы приобщить его к какой-то цивилизации. В результате большинство этих людей оставили свою прежнюю охотничью жизнь и приехали, чтобы работать в долине как слуги, садовники, рабочие и рядовые солдаты. Из людей этого горного племени был составлен отряд охраны, который сопровождал молодых путешественников. Это были рослые сильные мужчины, не блещущие интеллектом, но храбрые и преданные. Их капитаном был Иота, персонаж, редко появлявшийся в нашей истории. Другим человеком того же племени, сопровождавшим их, был Борей, служивший во дворце. Когда-то его ещё молодым назначили следить за играми Алкиона, тогда ещё ребёнка. С тех пор он сильно привязался к Алкиону и уже никогда больше неоставлял его, взяв на себя его постоянное обслуживание. Когда Алкион подрос, Борей стал его личным адъютантом и телохранителем. Теперь же в этой экспедиции в Аравию он стал выполнять те же самые обязанности и по отношению к Mицару, которому он был предан так же, как и Алкиону.

Алкион и Мицар сначала направили свой отряд к Maнoa, чтобы выразить почтение Юпитеру. Затем, повернув на запад, несколько лет перемещались в этом направлении. В течение длительного времени маршрут проходил по их собственной территории, где их знали и встречали, как высоких представителей. Наконец, они пересекли границу с Персией, для правителя которой у них был запрос от Maну, чтобы выяснить возможность прохода армии через территорию страны. В своём послании Ману предлагал маршрут, который создавал наименьшие помехи для местного населения. Алкион был также уполномочен принять меры по снабжению армии продовольствием в различных пунктах её марша. После успешного выполнения всех этих дел он отослал с новостями для Maну курьеров, которых они взяли с собой специально для этой цели. Правитель Персии принял их любезно и выразил готовность сделать для Maну всё, что в его власти. Он предложил им остаться на несколько месяцев в столице, но Алкион, поблагодарив его, сказал, что их дело не терпит отлагательства, поэтому они должны отбыть как можно быстрее. Тогда король отправил с ними большой отряд для сопровождения их до своей юго-западной границы.

Когда персидские солдаты покинули их, они уже были около несколько неточно указанных границ Аравии и вскоре столкнулись с группой воинственно настроенных всадников, принадлежащих одному из арабских племён Северного союза. Они провели переговоры с этими людьми и предложили им награду, если те устроят им встречу со своим вождём Урсой. Встреча была организована, и наши послы предложили вождю от имени Maну различные подарки и попытались объяснить ему желание и намерение своего великого лидера. Урсa никак не реагировал – он не видел, что можно было бы извлечь из предстоящего вторжения иностранцев. Он заявил, что и он, и его люди достаточно удовлетворены делами, как они шли, и намекнул, что схема Ману кажется ему попыткой аннексии под другим названием. В конечном счёте, удалось добиться обещания, что он не будет возражать против прохода Maну через определённую часть его территории. Однако, на дальнейшее он не может согласиться, пока не увидит, как это выглядит в действительности.

Алкион и Мицар провели переговоры с другими руководителями, но ни один из них не был согласен с идеей привнесения иностранного элемента и объединения их племён в империю или конфедерацию. Но некоторые из местной знати приезжали к ним конфиденциально, чтобы сообщить, что они лично будут приветствовать любую схему, которая принесла бы в страну стабильность и превратила бы их в великую нацию, такую как Персия или Египет.

Алкион периодически посылал для Maну сообщения с караванами, идущими через пустыню в Персию, и затем курьерами – от персидской столицы до Maнoa. Таким образом, Maну прекрасно знал, что поглощение нецивилизованных племён его народом не приветствовалось. Однако он, завершив все приготовления, приблизительно через полтора года отдал своей армии приказ идти в Аравию. Марс, Корона и Teo успешно провели её через собственную страну в Персию, и Maну нагнал их, когда они вошли в большую пустыню. Перед этим он передал Авроре свои дела, попрощался с отцом и матерью и теперь был готов посвятить оставшуюся часть своей жизни «арианизации» Аравии.

Электра и Фидес путешествовали с армией, будучи на попечении Геракл, и каким бы медленным ни было продвижение, они радовались, что каждый день приближал их к любимым мужьям. Замечательная группа детей, которые были с ними – это пять мальчиков, и среди них тот, кто теперь столь высок в иерархии – Бодхисаттва, Учитель ангелов и людей. Из трёх детей генеральской семьи Марса и Геракл – были две маленькие девочки.

Тем временем Алкион и Mицар проводили многие месяцы в кругу каждого из руководителей местных кланов, прилагая все возможные усилия, чтобы стать друзьями с этими магнатами. В конце концов, они возвратились к племени, с которым столкнулись вначале, с нетерпением ожидая прибытия Maну. Когда же он появился, его армию не узнали – какой-то недалёкий чиновник перепутал её с персами, придя к заключению, что это якобы они безо всякой причины вторглась в Аравию. Он выслал отряд конницы, чтобы напасть на пришельцев, но Ману легко отразил нападение, взяв в плен нескольких офицеров. Но затем он отослал их, чтобы они объяснили своему начальству, с кем оно имеет дело, и передали от имени Ману предложение начать переговоры. Урсa был зол на своих людей и очень встревожен тем, что он узнал о величине и великолепии вторгшейся армии. Сначала он отказывался от встречи, боясь ловушки, но Алкион приложил все усилия, чтобы заверить его в безопасности. В конечном счёте, он убедил вождя поехать с ним встречать армию. Потребовалось немало усилий, чтобы убедить его, что ему не будет причинено никакого вреда. Он был, очевидно, смущён присутствием столь огромной военной силы в пределах своих владений. Алкион, достаточно долго находившийся в стране, знал, что здесь мелкие вожди постоянно враждовали друг с другом. Он сказал Урсе, что если тот предложит гостеприимство чужеземцам, то будет в полной безопасности. Этот довод, очевидно, перевесил и, наконец, Урса решил сделать лучшее из возможного – поехал с Maну через горы, чтобы показать большую пустынную долину, которую он решил предоставить в распоряжение незваных гостей.

Maну сразу же принял это предложение, привёл сюда своих людей, и очень скоро они сумели в этой долине произвести большие изменения. О реорганизации долин они знали всё, и Корона был здесь полностью в своей роли. У них в распоряжении были все виды ресурсов, о которых арабы никогда даже не мечтали, и в течение года пустыня преобразилась в цветущий сад. Как только они обеспечили себя зерном, которое было абсолютно необходимо для их сообщества, они начали создавать в долине подобие своей любимой родины, оставленной позади. Деревья, конечно, растут медленно, и климат был другим, но уже стало видно, что это бесплодное место вскоре станет раем.

Когда Урса узнал о замечательных успехах, которых достигли чужеземцы, у него, как говорится, разгорелись глаза – преобразившаяся долина стала чем-то вроде виноградника. Его старший сын Поллукс, праздное и развратное существо, начал убеждать его захватить всё себе, истребив чужаков. Однако, вскоре он понял, что даже устроив предательское нападение, им не добиться исполнения задуманного. Урса враждовал с Ласеем, вождём соседнего племени, в связи с чем его второй сын Трипос посоветовал ему уговорить Maну напасть на этого заклятого врага. Он аргументировал тем, что, кто бы ни был победителем, результат для них будет благоприятным. Если Maну победит Лаceя, противостояние закончится в их пользу; если же Ласей победит Maну, будет легко добить измотанные сражением остатки его сил. Очень некстати для интриганов Maну расстроил их замысел, заявив, что если бы Урсa подвергся нападению, то он стал бы его защищать, но причин для войны с другим племенем нет, а конфликты следует урегулировать путём переговоров.

Тогда Tрипос предложил своему отцу другую идею: нужно тайно отправить посольство к их старому врагу Ласею, чтобы побудить его обещанием богатой добычи объединиться с целью истребления ненавистных иностранцев. Ласей согласился с этим предложением, предполагая, что когда победа будет одержана, у него, вероятно, будет возможность обратить оружие против Урсы и уничтожить его войско. Ещё у него был запасной вариант – обмануть союзника, перебежав на сторону Maну. Эти планы могли привести к беде, но, поскольку для Maну их заговор не был тайной, он был в полной готовности. Когда заговорщики напали, их объединённая армия была разгромлена, оба вождя в сражении были убиты, и Ману объявил себя правителем обеих территорий. Поллукс был убит, а Tрипос и сын Ласея Капри – взяты в плен. Maну приказал привести к себе этих двух пленников, после чего серьёзно предупредил их, сказав, что дни междоусобной войны и анархии закончились, но они могут принять его предложение – стать администраторами соответствующих территорий, тогда он предоставит им возможность проверить себя в этой должности. Униженные и напуганные, они были удивлены милосердием победителя и, с трудом скрывая свой страх, приняли его невероятно великодушное предложение. Они изучили кое-что из методов Ману и в течение долгого времени успешно справлялись, но не смогли полностью преодолеть своё врождённое стремление к закулисным махинациям. Был раскрыт их странный заговор убить Maну и возвратить себе страну. Ману решил, что дальнейшие эксперименты с ними бесполезны, и выслал их из своих владений. Они нашли себе убежище у Аластора, главы фанатичного режима на юге Аравии. После этого Ману начал учить людей истине, что честность – лучшая политика и что строгое, но справедливое правление является, в конечном счёте, самым выгодным для всех.

Формирование сильного государства на принципах справедливости, естественно, привлекало большое внимание в Аравии. Соседние вожди пробовали совершать набеги на территорию Ману, но быстрота и эффективность, с которой налётчиков сокрушали, постепенно давала свои уроки, проникая даже в самые тупые головы, не желающие заниматься исключительно своими делами. Действительно, эти бессмысленные попытки обычно заканчивались аннексией нападающего племени, и тогда оно, усвоив после этого некоторые элементарные принципы общественного порядка, неизменно обнаруживало, что эта аннексия им чрезвычайно выгодна, потому что они после неё начинали удивительно быстро процветать. Другие племена наблюдали это процветание завистливыми глазами, и некоторым из их правителей становилось понятно, что следует добровольно сдаться Maну. В этом случае он всегда предлагал сюзеренитет и включал это племя в свою империю, сохраняя бывшего вождя как вице-короля, имеющего определённые полномочия. При этом назначался квалифицированный член из собственного штата Ману как своего рода политический агент, способный объяснить, что и как должно быть сделано. Таким образом, постепенно всё внутреннее плато Аравии оказалось в руках Ману, как и северная часть побережья. Однако Аластору удалось объединить южных арабов в сопротивлении новому и более прогрессивному влиянию, и таким образом, в течение нескольких столетий они оставались в своих прежних условиях беззаконного правления.

Процессом арианизации управляли постепенно и с большой тщательностью. Наши персонажи, состоявшие в армии Ману, фактически все были молодыми женатыми мужчинами, и когда их дети взрослели, они в свою очередь почти всегда вступали в брак с людьми собственной расы. Только внукам (внучкам) первых иммигрантов после обустройства страны было позволено вступать в брак с арабками (арабами), но лишь семь наших персонажей мы нашли среди этих молодых людей: Бутес, Вале, Aбель, Aпис, Пoмo, Люксa и Зефир.

Радость Алкиона и Mицарa при встрече их с жёнами и детьми после двух лет разлуки не поддаётся описанию. С течением времени ещё четыре сына и три дочери пополнили семью Алкиона, и первый из них – Меркурий. Семья Mицара достигла той же самой численности. Maну дал всем своим братьям и кузенам по провинции, чтобы править совместно с ним, и то же самое ожидало Аякса, который женился на его сестре – Веге. По этой причине все они были очень заняты и вынуждены были жить обособленно, о чём они, будучи так долго и близко связаны, очень сожалели. Однако, их дети подолгу бывали друг у друга.

Алкион участвовал в нескольких небольших войнах и не раз отличился в сражениях. Но поскольку время уходило на войну, он стал реже заниматься реконструкцией и администрированием, потому что эти дела требовали много времени и внимания. Таким образом, годы проходили в текущих делах, но всё же в некотором смысле беспрецедентно, принося с собой постоянную череду событий, которые были достаточно интересны тем, кто принимал в них участие.

Важным событием, которое в памяти Алкиона выделялось из всего другого, была встреча с Махагуру [Гаутама Будда]. Он находился какое-то время в Аравии, оказавшейся на его пути на восток после пребывания в Египте, где его знали как Tотa, или Гермеса. Он провёл несколько лет в великой империи того времени (Атлантской, пребывающей в зените своей славы), проповедуя местным священникам и всем людям тайну Невидимого света и Невидимой работы и объясняя, как эти великие истины символически отображаются в их древней религии.^[15] И это было то, что он повторял, когда посещал провинцию за провинцией аравийского королевства Ману. Из всех, кто узнал это поразительное учение, не было никого, кто впитал бы его более искренне, чем Алкион и его семья. Более всего это впечатлило его третьего сына Сурью, только что достигшего совершеннолетия. Это так наполнило его душу, что он пришёл к своим родителям с требованием (вместо того, чтобы просить) разрешить ему посвятить всю свою жизнь на то, чтобы следовать за Махагуру везде, куда тот мог бы пойти, и служить ему всегда. Они признали, что это – божественный зов и охотно согласились. Однако, когда они пришли к Махагуру, он с улыбкой сказал им, что не нуждается в таком личном служении, но что Сурья – действительно мудр, если желает посвятить свою жизнь распространению Истины. Как оказалось, он получил право на такое служение ещё в давние времена, память о которых теперь временно скрыта от него завесой плоти. Затем Махагуру взял его с собой к Maну и сказал, что хотя Сурья и молод, его можно назначить главным священником новой религии. Maну сразу же согласился, и таким образом, в этом новом духовенстве семья Алкиона заняла важное место (см. илл. 6).

Илл. 6. Священники: Алкион, Сириус и Селена.

После этого Алкион, получив согласие Ману, передал управление своей провинцией в руки старшего сына Вираджа, очень способного и энергичного молодого человека. Затем он с радостью перешёл на службу к своему выдающемуся сыну Сурье, который продолжал поддерживать связь с Maхaгуру, даже находясь на большом расстоянии. Три других младших сына Алкиона – Меркурий, Cириус и Селена – также торжественно поклялись всегда служить ему. Самого молодого из них – Селену, которому было только шестнадцать – Махагуру тоже принял, поскольку знал, кому можно доверять. Он посвятил их всех в духовный сан в процессе величественной церемонии в присутствии множества людей, бурно выражающих свою радость. И до того, как уехать из страны, Махагуру однажды посетил дом Алкиона, где, обращаясь к отцу и его сыновьям, каждому дал своё благословение. Обратившись сначала к Сурье, а затем и к остальным, он сказал:

– Приветствую тебя, мой Брат на все времена! Приветствую всех моих братьев здесь. Вы должны теперь нести в мир, от моря и до моря, любовь Бога и мудрость Его. Много будет у вас великих испытаний и трудностей, но тем больше будет награда ваша. В течение многих тысячелетий вы будете трудиться, исполняя дело, которое немногие смогут предпринять. Но когда вы завершите его, вы будете блистать, как звёзды на небесах, и вас найдёт благословение Того, Кто многих обращает к справедливости. Есть духовная династия, трон которой никогда не пустует, чей блеск никогда не терпит неудачу. Причастные к ней составляют золотую цепь, и звенья её никогда не разорвутся, поскольку они ведут мир к Богу, из которого он появился. И вы – среди этих людей, моих братьев Нерушимой тайны, поскольку через вас воссияет Свет. Всё больше и больше будет проявляться Невидимый свет, всё больше и больше будет проявляться Невидимая работа, которую узрят люди. И ваши руки поднимут завесу, и ваши голоса объявят радостную весть миру. Носителями свободы, света и радости будете вы, и ваши имена будут святы в сердцах следующих поколений. Я прощаюсь с вами. В этом теле вы не увидите меня больше, но помните – в духе мы всегда вместе.

Так он покинул их и отправился к далёкой Шaмбале, чтобы уйти теперь от ока людского. Десять тысяч лет спустя эти пятеро священников встретятся с ним ещё раз, чтобы услышать те же самые великие истины, но в новой форме, для того чтобы дать их другой подрасе. Алкион и его сыновья никогда не забывали Махагуру и часто ощущали его присутствие, когда возвещали народу его учение. Так жизнь Алкиона, начавшись в войнах и дипломатии, заканчивалась религиозной службой. Ему было сорок шесть лет, когда Maхaгуру покинул их, и после этого он проповедовал ещё в течение тридцати пяти лет. Его жена Электрa умерла в том же самом году, что и её муж, сохраняя даже в старости свой ореол неповторимости и изумительной красоты. В течение нескольких месяцев после её смерти скончались Мицар и Фидес. Об этой группе можно сказать так же, как сказано о Сaуле и Иoнaфaне, что они «любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей».^[16]

VI. Лемурийская ведьма

Африка, 38 000 г. до н.э.

Две тысячи лет спустя Алкиона была всё ещё в той же самой подрасе, но на сей раз в женском теле и с весьма своеобразным окружением. Аравийская империя разрослась по многим направлениям. За исключением полосы владений атлантов на Западном побережье, Аравия и Египет фактически полностью поделили между собой африканский континент. Марс продвинул свои завоевания далеко на юг, до реки Вaaл, и укрепился там. Затем аравийское население, заполнив свои старые земли, устремилось туда непрерывно растущей массой. Работа по строительству нового государства была весьма успешной для нашей группы служителей, и они, как всегда, собрались вокруг Марса и Меркури, которые были в это время и в этом месте в воплощении.

Наш цeнтральный персонаж Алкиона была старшей дочерью Марса, а его старший сын Геракл уже управлял одной из провинций. Меркури, сестра короля, была замужем за Дхрувой, который тогда исполнял обязанности первосвященника и министра образования. Эта должность великой силы и важности, определённая Махагуру для Сурьи (который упоминался в нашей предыдущей главе), всё ещё существовала, и хотя первосвященник не выполнял прямых акций в правительстве страны, его власть в определённых делах была высшей. Например, его обязанностью был выбор наследника трона, и этот выбор, как будет замечено позже, ни в коем случае не всегда выпадал на старшего сына последнего правителя.

Король Марс и его люди быстро построили для себя города и храмы и внедрили в новой стране все достижения своей цивилизации так же, как это было сделано в Аравии за две тысячи лет до этого. Однако, арианизация всего населения страны не представлялась возможной. Жители, с которыми встретились вновь прибывшие, относились к негритянским племенам различного происхождения. За тысячи лет до этого население было чистыми лемурийцами, затем оно значительно смешалось с атлантской подрасой рмоахалов, и поскольку страна была когда-то завоевана подрасой тлаватлей, там было небольшое вливание их крови среди вождей. Марс разрешил определённое количество экспериментальных смешанных браков – в действительности, он никогда фактически и не запрещал этого, но его гордые арабы не желали смешиваться с расой, в любом отношении низшей и так радикально отличающейся по цвету. Некоторые из белых низшего класса (для арийца арабы были почти белыми) смело взяли себе негритянских жён, и среди тех, кто пошёл на этот эксперимент, мы видим Фоси [Джадж] и Сирону, но их дети-мулаты были фактически обособленной расой. Некоторые из них, внешне исключительно привлекательные, были поглощены правящей расой, принеся в неё довольно любопытную новую особенность. Некоторые же с другой стороны заключали браки среди негритянского населения и в конечном счёте слились с ним. Однако, большинство людей, заключая браки между собой, жили, в основном, как отдельное сообщество, с течением времени медленно превращавшееся в нацию, каковая приобретала собственную территорию и имела долгую и разнообразную историю, которая нас не заинтересовала. Следует всё же отметить, что арианизация расы, ранее занимавшей эту территорию, в данном случае не одобрялась и не рекомендовалась, в отличие от того, что было в Аравии. Хотя, как теперь выяснилось, один смешанный брак, заключённый в политических целях, имел влияние на воплощения некоторых наших персонажей.

Религия негритянского племени была необычной, потому что оно поклонялось таинственному женскому божеству, обосновавшемуся, как предполагалось, на вершине высокой скалы, которая была видна на много миль вокруг. Подножие этой скалы было окружено практически непроходимым лесом, в котором жили (что достаточно естественно) все виды ужасных демонов. Но никакой более определённой информации не имелось, поскольку никто из негров не осмеливался ступить на тёмные и опасные поляны. Несколько раз смелые охотники доходили до края лесистой местности, но они никогда не возвращались. Предполагалось, что только верховный жрец этого божества мог как-то безопасно добираться до скалы, следуя тайным путём, знание которого было одним из его самых великих секретов. И даже он должен был приходить только в установленное время, чтобы сделать специальное пожертвование. Подразумевалось, что если бы он был неспособен выполнить свою ужасающую обязанность или пошёл бы без подношения, штрафом была бы его собственная жизнь. В ночь полнолуния он должен был появляться перед своим страшным божеством в сопровождении молодого красивого человека, только что достигшего совершеннолетия, который был предназначен для сомнительной чести брака с богиней. Что происходило потом – никто не знал, потому что уста верховного жреца были запечатаны страшной присягой. Однако, каждый месяц он возвращался в состоянии панического страха, и никто никогда больше не слышал ни об одном из женихов.

Ходили слухи, что много лет назад трое отважных и скептически настроенных молодых людей – друзья выбранного на этот раз супруга – бесстрашно последовали за жрецом и жертвой, но тайно и на отдалении. Двое из них, как говорили, возвратились: один – как что-то невнятно лепечущий безумец, проживший ещё несколько лет; другой – как немощный и нервнобольной человек, который умер через несколько дней. История, рассказанная этим человеком, была достаточно невероятной. Трое безрассудных молодых людей шли за жрецом и своим другом через лес, слыша и видя всё, что могло кого-то и напугать, но не отставая, пока жрец и их друг не пришли к подножию скалы. Тогда, по словам трясущегося рассказчика, те двое поднялись несколько выше к своего рода естественной платформе, позади которой была пропасть, изогнутая в форме подковы – он же наблюдал снизу, оставаясь в тени дерева, при этом свет полной луны падал на платформу так, что каждый предмет на ней был отчётливо виден.

Жрец начал как-то странно, не по-человечески, петь или взывать. Неожиданно, после того, как он пропел, в скале открылась большая щель, и оттуда выбежала орда демонов – существ, похожих на примитивных людей или огромных обезьян, но так или иначе необъяснимо отвратительных и страшных, исполненных адской ненависти, отчаяния и желания мести. Эти ужасные существа окружили жреца и жертву, и казалось, были готовы наброситься на них, чтобы растерзать. Но жрец властным жестом остановил орду и возобновил своё пение. Внезапно в обширном дверном проёме, который снова загадочно возник на поверхности утеса, появилась огромная голая женская фигура, при виде которой жрец и его компаньон пали ниц, в то время как демоны прыгали вокруг них со странным жестоким ликованием. Свидетель, охваченный благоговейным ужасом, описал фигуру богини как намного более высокую, чем человеческая. К тому же, она отличалась какой-то жуткой красотой, которой не могло быть на земле. Он неистово утверждал, что из всего ужаса его наихудшей особенностью было то, что, в то время как он был крайне поражён страхом, как никогда прежде, он был в то же самое время неодолимо прельщён. Его члены абсолютно отказывались ему повиноваться, и он пополз к ногам этой ужасной фигуры, очень хорошо понимая, что раскрыть себя – означало для него нечто, намного худшее, чем смерть.

Теперь жрец и жених поднялись, и страшная, но очаровательная улыбка появилась на лице гигантской фигуры, она протянула руку к обречённому человеку, поскольку он медленно двигался к ней, как если бы был в трансе. Как только он оказался в пределах её досягаемости, она наклонилась вперёд и легко подняла его руками, как большой сильный человек мог бы поднять котёнка, повернулась, унося его, и исчезла в темноте. Толпа демонов умчалась вслед за ней, скала снова стала глухой стеной, освещённой ярким лунным светом, а жрец, пошатываясь, как пьяный, сошёл с платформы вниз. Он был так переполнен собственным безумным страхом, что не заметил наблюдателей, хотя и прошёл вблизи от них. И тогда они последовали за ним – в его диком обратном беге через незнакомый лес. Но как только они в темноте потеряли его из виду, так сразу же сбились с пути, и попали, очевидно, в бездонную топь, из которой удалось выбраться только двоим из них. И это оказалось самой большой трудностью и потребовало от них невероятных усилий. Когда они уже были на опушке леса, так или иначе оставшись в живых, и таким образом, возвращаясь домой, тот, кто ещё мог говорить, сказал, что лучше бы им всем было утонуть в болоте. А когда главный жрец услышал эту историю, он отвратительно улыбнулся и сказал, что тот, кто суёт свой нос в тайны богини, пусть не надеется уйти от её мести.

Такова была традиция племени, и можно легко предположить, как такой рассказ затронул бы умы суеверных дикарей. Их мрачный культ был окружён тайной, которая существовала в течение долгого времени, так что новая правящая раса не знала об этом ничего определённого. Поскольку негры поклонялись любой скале каждый раз, когда они её замечали, то сначала предположили, что они и этой поклоняются, как символу некоего божества. Но о существовании предполагаемой богини и о жертвах, периодически ей доставляемых, ничего не было известно. О том, каким образом это открылось, и что последовало за открытием, мы сейчас расскажем.

Чтобы читатель всё понял, мы должны сначала описать другую сторону этого отвратительного культа – преимущества, которые, как предполагалось, получали от своей богини её приверженцы за те жертвоприношения, которые для неё совершались. Странным и страшным моментом в том неприятном впечатлении, которое она произвела на человека, не являющегося её последователем, но утверждавшим, что он видел её, была загадочная сила её непреодолимой привлекательности, очевидно, магнетическая по своему характеру. Говорили, что она была в состоянии передавать своим почитателям эту силу (жрец уже обладал ею как служитель культа), а они могли даровать её другим по своему выбору. Это можно было использовать в делах повседневной жизни или даже в государственных делах. Так, например, бравый молодой человек мог заставить леди своего выбора привязаться к нему; торговец мог влиять на ум покупателя, чтобы всегда иметь хорошую цену за свои товары; некто, враждующий с каким-то человеком, мог спокойно направить его на своего другого врага. Эту силу можно описать как гипнотическое управление общением, и благодаря ему, без всякого сомнения, жрецы умудрялись хорошо обогащаться.

Марс и Дхрува решили никак не вмешиваться в религию негров, чтобы дать им возможность самим узнать правду. Их общий план исходил из идеи примирения по всем направлениям, и хотя они настояли на своём достаточно сильном правительстве, они сдерживали его действительную мощь. Они оставили многих негритянских вождей и жрецов из-за их показного великолепия, поскольку они того желали. Их вождь в то время не был ни одним из наших персонажей, но его два сына появляются в нашем списке как Маркаб и Скорпион.^[17] Когда последний был ещё мальчиком, внимание властей привлёк эпизод религиозного гипноза. Старый вождь надеялся, что его старший сын Маркаб займёт такой же пост в государстве, какой был предоставлен ему. И с целью упрочить своё положение порекомендовал ему поискать жену среди правящей расы. Он даже заявил Марсу, что было бы неплохо, если бы Маркаб мог жениться на Алкионе, которая была тогда 14-летней красавицей. Однако, Марс отклонил это бесхитростное предложение, и Маркаб утешился браком с Абель, симпатичной девушкой из арабов. От этого брака, основанного на политической целесообразности, родился Поллукс, который впоследствии доставил много неприятностей.

С незаурядным представлением о путях своей семьи к власти, пролегающих в пределах его возможностей, старый вождь заключил сделку с главным жрецом (у которого, как оказалось, не было детей) о том, что его собственный второй сын Скорпион должен преуспеть в этой важной деятельности, и таким образом, мальчик сразу же приступил к необходимому обучению. У молодого Скорпиона так же, как и у его старшего брата, были прожекты по поводу прекрасной Алкионы, и хотя он хорошо усвоил, что никогда не сможет легитимно добиться её руки, он полагал, что мог бы заполучить её при помощи специфических сил, которыми его учили пользоваться. Придя к такому решению, он умудрился оказаться на её пути и начал практически применять своё грязное искусство обольщения по отношению к ней. Некоторый эффект имел место, поскольку она обнаружила, что стала постоянно думать о нём со смешанным чувством отвращения и непостижимого влечения. Алкиона рассказала об этом своему кузену и приятелю Сириусу, который был для неё одновременно защитником и адъютантом. И в то же самое время она думала, что должно же быть что-то хорошее в человеке, если он её так привлекает.

Однако, её милосердие оказалось вымученным, что и подтвердилось некоторыми действиями Скорпиона несколько дней спустя. Встретив её однажды около дворца в безлюдной части большого сада, он полностью развернул свою уже почти освоенную гипнотическую силу и попытался заставить её согласиться на его объятия. Внутри неё начали проявляться ранее неизвестные чувства – хотя и был сильный повод для гнева и сопротивления, она почему-то не могла сдвинуться с места, и так или иначе, но была ещё какая-то её часть, которая не хотела уходить. К счастью преданный Сириус (отвлечённый работой, которую он должен был сделать для своего отца) с мыслями о ней примчался, также собираясь стиснуть её в своих объятиях. Отшвырнув Скорпиона, он тут же обратился к Алкионе, чтобы выяснить, как она могла позволить этому существу приблизиться к ней. Она сбивчиво объяснила, как она сильно ненавидит его и всё же чувствует себя неспособной уйти от него. Как будто некое странное и отвратительное колдовство настроило одну её половину против другой, а его горящие глаза так или иначе оскверняли её и заставляли саму душу её чувствовать себя осквернённой. Сириус, выслушав это и будучи крайне возмущён, бросился в погоню за негодяем, который с проклятиями убегал прочь. Предвидя, как опасен направленный на него гнев, Скорпион прыгнул в реку, которая протекала через сад, и таким образом, на этот раз сбежал, переплыв на другой берег. В то же самое время Сириус, решительно и недвусмысленно объяснив убегавшему, какие именно неприятные вещи сделал бы ему, если бы когда-то изловил его за повторное нарушение границы, возвратился, чтобы успокоить Алкиону.

Они исчерпывающе обсудили вопрос, и так как вообще ничего не знали о гипнозе, пришли к выводу, что это, должно быть, некая ужасная местная магия. Сириус незамедлительно рассказал о проблеме Алкионы своей матери Меркури, которая была сведуща в таких делах. Она выслушала всю историю, посочувствовала и успокоила их, сказав, что знала об этом виде магии давно, и что сила глаза (именно так она назвала это), может использоваться как для хорошего, так и для плохого. Например, священники Света используют её, но в меру, считая недостойным лишать человека его воли даже в благородных целях. И она сообщила Алкионе священное слово, повторением которого можно было защититься от этой магии, если Скорпион захочет воспользоваться ею ещё раз. Однако, Сириус уверенно заявил, что, по его мнению, Скорпион не сделает этого, потому что иначе он, Сириус, не позволит ему делать вообще никакие заклинания в этом его воплощении. Меркури загадочно улыбнулась и отослала вполне успокоенных детей. Сириус оказался прав, поскольку Скорпион выучил свой урок и больше не пытался что-то предпринимать в отношении Алкионы. Несколько лет спустя он женился на Геспер, девушке своей расы, и стал главным жрецом, как и предвидел его проницательный отец.

Это был первый случай, который привлёк внимание правящей расы к необычным возможностям, связанным с негритянским культом, но предмет не был воспринят серьёзно. Как это ни странно, нечто подобное повторилось в той же самой семье двадцать лет спустя, что вызвало дальнейшие события, которые привели к полной ликвидации целого неправедного бизнеса и крушению непристойного культа, который так долго осквернял страну.

Как и должно было случиться, Сириус и Алкиона должным образом поженились. И как могут заметить изучающие перевоплощение, Мицар стал их старшим сыном, а Электра – старшей дочерью, поскольку они были объединены силой привязанности намного большей, чем обычно. Один за другим следовали другие дети, и все они были нашими персонажами, известными по своим предыдущим и последующим жизням. Как уже было сказано, Маркаб, негритянский вождь, женился на Абель, и у них было четыре ребёнка-мулата: два мальчика, Поллукс и Трипос (снова братья, как они и были две тысячи лет назад в Аравии, и с почти такими же взаимоотношениями), и две девочки, Аластор и Сетус, в любом случае, более изящные, чем их мужские воплощения.

Электра с детских лет была известна всей стране из-за своей поразительной красоты, и Поллукс, будучи фактически тем же, чем он был в Аравии, едва сдерживал огонь желания завладеть ею. Как старший сын вождя, он имел привычку всегда захватывать то, что ему нравилось. Таким образом, он полагал, что и в этом случае ему стоит только захотеть. Он был очень удивлён и раздосадован, когда нашёл свои притязания отклонёнными – вежливо, но весьма определённо. И был более чем обижен, поскольку походил на испорченного ребёнка, не могущего даже представить, чтобы ему противоречили. Из-за своего неисполненного желания он сделался фактически больным. Маркаб, действительно, любил своего старшего сына, но не мог понять, что истинный смысл ситуации кроется в самых скандальных свойствах его характера. Тем не менее, он никогда не забывал, что Марс и Алкиона отклонили его собственное предложение брака с последней. Точно так же Скорпион не забыл свой горький опыт, извлечённый из угроз Сириуса. Таким образом, эти важные персоны, ударив по рукам, решили, что нельзя оставлять Поллукса страдающим от любви. Стало быть, необходимо похитить Электру, чтобы не только прекратить его муки, но и одновременно компенсировать всё старое, удовлетворив таким путём свою неугасающую ненависть.

Они выбрали для исполнения своего низкого замысла время, когда Сириус и Алкиона были в другом городе в течение одного или двух дней в связи с текущими церковными делами. Поддельным письмом, якобы от подруги, они легко выманили ничего не подозревающую Электру из дома. И тогда Скорпион встретил её точно так же, как он когда-то встречал её мать, но с использованием умения, многократно усиленного годами практики. Он сразу внушил ей желание сопровождать его к дому Маркаба. Она никогда не слышала о его попытке овладеть Алкионой, но, в любом случае, он был для неё человеком, которого она инстинктивно сторонилась и даже боялась. Позднее она объяснила, что у неё не было другого выбора, кроме как пойти с ним, и что (так же, как и у её матери) одна часть её рассудка требовала идти, в то время как другая – сильно возражала. Она согласилась идти, и когда они шли, Скорпион использовал всё его искусство, чтобы усилить свою власть над её волей. Он применил некий талисман, который у него был, и с его помощью призвал их мерзкую богиню, чтобы она наделила его своей силой. Немедленно начал распространяться сильный запах мускуса, который всегда был признаком её внимания и одобрения.

Электра беспрекословно проследовала с ним до резиденции Маркаба, и там, чтобы сделать ещё более надёжным уже и так ставшее абсолютным её подчинение, он приказал ей выпить какое-то зелье. Оно было известно многим племенам – в его состав входили мерзкие яды, подавляющие волю и ослабляющие и, в конечном счёте, разрушающие память. Сделав это, Скорпион запер её в одной из комнат и пошёл обрадовать Поллукса, лежащего в лихорадке от своих неисполненных желаний. Новость дяди произвела немедленный эффект – он тут же начал прихорашиваться с целью произвести на свою жертву благоприятное впечатление. Но когда, закончив это, он спустился к комнате, где готовился найти ждущую его любовь, дверь оказалась открытой, а птичка – улетела! Это было, действительно, потрясающим сюрпризом для всех трёх заговорщиков, поскольку они хорошо знали, что одно только зелье, не говоря уже о гипнозе, лишило их жертву любой возможности уйти самостоятельно – она, должно быть, была унесена, но кем? Они почувствовали нечто ужасное – для них оно отдавало сверхъестественным. Даже если и было какое-то разумное объяснение, их дела всё равно были плохи, поскольку это вело к раскрытию их подлости и, значит, к страшной мести со стороны оскорблённых арабов.

Покинув на время перепуганных заговорщиков, мы сейчас подробно расскажем, что случилось. Одним из слуг вождя Маркаба был наш старый знакомый Борей. Он несколько раз видел Алкиону и, почувствовав сильное восхищение ею, начал интересоваться религией Света и тайно её принял. Он знал многое о развращённости своего хозяина и его брата, и когда увидел, как последний ведёт молодую Электру в этот позорный дворец, стал подозревать, что готовится некая невообразимая мерзость. На мгновение увидев её лицо, он понял, что она была под тем, что он назвал бы магическим влиянием. Борей тут же решил спасти дочь Алкионы от этого адского заговора, который был соткан вокруг неё. Как только Скорпион пошёл в комнату Поллукса, Борей открыл запертую дверь и вошёл к Электре, которая, заметив его появление, повернула к нему бледное и непонимающее лицо.

– Госпожа, – сказал он искренне и с уважением, – я ваш друг и пришёл, чтобы спасти вас от злых людей, прошу вас немедленно возвратиться со мной в ваш дом.

Но она не могла понять его до конца и только ответила:

– Как я могу пойти? Он же приказал мне ждать его здесь.

Не было никакого времени для разговоров; попросив прощения, он взял её на руки, быстро перенёс в сад и затем окольным путём, через какие-то надворные постройки – к воротам.

– Госпожа, – сказал он, – вы находитесь в большой опасности, доверьтесь мне, идите со мной, и я спасу вас. Я не могу нести вас дальше, не привлекая большого внимания – вы должны идти со мной, а я буду помогать вам.

Она повиновалась, как будто автоматически, от зелья нарушился эффект гипнотического воздействия, но это также ослабило её физически, и она шла неуверенными шагами. Он помогал ей, как мог, поддерживая и ведя её, пока не почувствовал себя вне опасности непосредственного преследования. Затем позволил ей идти более медленно. Его цель состояла в том, чтобы привести её домой, по возможности, незаметно. Он осознавал, что захват её Скорпионом и пребывание в доме с дурной репутацией не должны стать общеизвестными, пока он не объяснит всё Алкионе и не узнает её мнения по этому вопросу. Поэтому он выбрал нечасто посещаемый путь, и они достаточно успешно прошли почти никем не замеченными. Войдя в дом Сириуса, он сразу потребовал встречи с Алкионой и был сильно разочарован, узнав, что и она, и Сириус были вне дома. Мгновение он колебался и затем попросил встречи с Мицаром. Последний был шокирован при виде бледного и испуганного лица сестры, а более всего тем, что она не могла адекватно говорить с ним и, казалось, не понимала того, что он говорил ей. Он потребовал объяснения от Борея, который рассказал всё, что знал, и между прочим, попросил взять его в домохозяйство Сириуса как слугу, поскольку теперь он не мог возвратиться к Маркабу. Заверив, что он в безопасности, Мицар заставил его тщательно повторить ещё раз всё, что произошло, и после нескольких коротких и тактичных вопросов к бедной Электре получил от неё достаточно информации, чтобы правильно оценить ситуацию. Тогда он послал за своими сёстрами Фидес и Сатурн, поручил им ухаживать за Электрой: положить её в кровать, чтобы она, по возможности, спала. Затем он направился к дому Маркаба.

Прибыв туда, он сразу вошёл без церемоний и колебаний и нашёл трёх испуганных жуликов. Он был ещё почти мальчиком, но как представитель доминирующей расы, выразил своё мнение относительно вождя и главного жреца в жёстких и нелестных терминах. Он не обращал ни малейшего внимания на предполагаемую гипнотическую силу жреца, который, действительно, был слишком встревожен, чтобы помнить о возможности её использования. Мицар заключил своё обвинение такими словами:

– Вы очень хорошо знаете, что я могу пойти к моему деду-королю и рассказать эту историю, и в течение часа вы будете в тюрьме, откуда никогда не выйдете живыми. Вы прекрасно знаете, что это судьба, которую вы заслужили. Но если бы я сделал это, ваше преступление и несчастье моей сестры стали бы известны всему королевству, а я не желаю, чтобы это было так. Моей матери сейчас нет дома, если же, возвратившись, она найдёт мою сестру всё ещё в этом состоянии, то она будет обеспокоена, а я не намерен видеть её обеспокоенной. Поэтому вместо того, чтобы отдать вас правосудию, я соглашусь не делать этого при условии, что вы сейчас пойдёте и немедленно удалите своё дьявольское колдовство из ума моей сестры, восстановив её нормальное здоровье. Если же вы не сделаете это, будьте уверены, что вы оба умрёте.

Маркаб сразу успокоился и тут же согласился, но Скорпион, выглядя более встревоженным, чем его брат, сказал:

– Молодой белый господин, я действительно сделал бы это для вас, если бы мог, однако, то, о чём вы говорите, совершенно невозможно. Если бы я создал только своё заклинание для вашей сестры, то смог бы удалить его, но я перенаправил на неё по своей команде величайшую магию. Я призвал на неё заклинание богини,и сама богиня санкционировала его. Поэтому только она сама может удалить его, если пожелает. Но она никогда не сделает этого.

– Я ничего не знаю о вашей богине, – ответил Мицар, – и я не боюсь её, потому что я поклоняюсь Свету. Но если лишь она может удалить заклинание, ведите меня сейчас же к её алтарю. Я буду говорить с ней один на один, прибегнув к силе Света, и это заставит её уничтожить свою грязную магию.

– Господин, господин, – вскричал Скорпион испуганно, – вы не понимаете, что говорите! Это смертельный риск – смотреть в лицо богини! Никакой человек не может противостоять её силе.

– Возможно это так, – ответил Мицар, – но ради моей матери и сестры я готов умереть. По крайней мере, я буду перед этой богиней говорить о заклинании.

– Молодой господин, вы – смельчак, и хотя я ненавижу вашу семью, я восхищаюсь вашей храбростью, – сказал Скорпион, – но я предупреждаю вас, что всё это бесполезно.

– Ведите меня к вашей богине или вы оба умрёте, – был ответ Мицара.

– Отведи его к ней, брат, – сказал Маркаб, – пусть лучше он умрёт, а не мы.

– Тогда идём, если вам так нужно, – сказал Скорпион, – но ваша смерть будет на вашей совести. Я даже не знаю, может ли богиня показаться в этот день, ведь её собственное время – в полнолуние. Вполне возможно, она убьёт нас даже за то, что мы нарушим её отдых. Однако, идём, раз вам так хочется. О себе я не волнуюсь – смерть придёт когда угодно, и я не думаю, что она убьёт своего собственног жреца.

Таким образом, Мицар и Скорпион вместе пошли в столь часто посещаемый лес. Жрец перебирал в уме различные варианты убийства своего спутника, дабы избежать риска столкнуться с возмущением богини. Но Мицар был бдителен и всё время следил за тем, чтобы Скорпион шёл впереди, не имея возможности, на которую надеялся – столкнуть мальчика в одну из бездонных болотных топей. В это самое время Борей, знавший о подлости Скорпиона достаточно хорошо, следовал за ними на некотором расстоянии, вооружённый тяжёлым, внушающим страх, кинжалом. Он был решительно настроен использовать его для защиты Мицара в случае хотя бы малейшего признака умышленного нарушения правил. Наконец, они дошли до горной платформы, и Скорпион ещё раз попытался убедить Мицара отказаться от его плана и возвратиться, не пытаясь увидеть божество, потому что это было смертельно опасно для любого человека, не назначенного жрецом. Но Мицар предложил ему, не мешкая, приступить к вызыванию, и тогда в отчаянии жрец издал странный умоляющий крик, который никогда прежде не использовался, кроме как в ночь полнолуния.

Оказалось, что этот крик исполнял свою отвратительную функцию при солнечном свете так же, как и при лунном, и быстро последовал традиционный результат: поднялась каменная дверь, выбежала неприятная орда злобных существ, и затем показалась гигантская фигура. Скорпион упал ниц, а Мицар стоял, глядя на неё с большим удивлением, смешанным со страхом. Он попытался говорить с этим ужасным существом, но язык отказывался служить ему. Он ощущал странное головокружение и непреодолимое желание продвинуться. Он сопротивлялся, пытаясь не забыть о цели своего прибытия сюда и о том, что он должен сделать, но способность мыслить покинула его. И он чувствовал, что как будто его подхватила какая-то природная стихия огромной силы – торнадо, лавина или водоворот. Меч, который он вытащил, выпал из его рук, и отвратительная толпа с воплем триумфа захватила его, как захватывает тонущего человека набежавшая волна. И тотчас же странная ужасающая улыбка медленно появилась на лице богини. Она отодвинулась, поскольку приближалась роящаяся орда, и дверь в скале закрылась, как только толпа исчезла в ней. Тогда Скорпион встал и торжествующе поднял руки над головой.

– Слава великой и могучей богине, – закричал он, – да будут повержены все её враги!

Он повернулся и покинул платформу с ликующим выражением на физиономии. Но как только он приблизился к первому дереву, из-за него выскочил Борей и вонзил свой большой кинжал в сердце жреца. Так, в момент отвратительного триумфа Скорпиона закончилась его жизнь, Борей же помчался через лес назад, как если бы его преследовали все собаки ада.

Когда, несколько часов спустя, он уже был у дома Сириуса и Алкионы, то увидел, что они только что возвратились из своей поездки. Он представился и рассказал им эту фантастическую и страшную историю. Каким бы невероятным это ни казалось, они не могли не поверить, поскольку видели то жалкое состояние, до которого была доведена бедная Электра. И кроме того, они получили своего рода частичное подтверждение от неё, потому что она теперь была в состоянии говорить несколько более вразумительно. Борей, достаточно хорошо знавший о способах негритянского очарования и наркотиках, проинструктировал её сестёр, как нужно использовать листья определённого растения, которое было противоядием от зелья, применённого Скорпионом.

Родители Электры понимали, что желательно хранить в тайне эту сомнительную историю, но в то же самое время Сириус чувствовал, что они столкнулись здесь с огромной силой, о масштабах которой они ничего не знали. Итак, хотя он решил заняться, не теряя времени, логовом грязной богини, чтобы попытаться спасти Мицара, он сначала вызвал своего второго сына Вираджа, рассказал ему всю историю и поручил конфиденциально сообщить об этом своему тестю-королю. Он предупредил также, что об этом не следует распространяться, если только он сам не окажется во власти этой мерзкой горгоны, и тогда станет необходима мобилизация военной силы для её уничтожения. Кроме того, он считал, что сразу это нельзя делать, потому что они ступили на деликатную почву, когда открытое нападение на сакральное существо негров могло спровоцировать всю их расу на восстание, а он знал, что Марс желает примирения.

В этот момент слово взяла Алкиона – она попросила у мужа разрешения сопровождать его в этом рискованном предприятии, заявив, что, поскольку Мицар – её сын (так же, как и его), она имеет право участвовать в его спасении. Она также сказала, что интуитивно чувствует, что это её работа, потому что иногда бывают такие чрезвычайные ситуации, в которых женская сообразительность, обострённая материнской любовью, стоит больше, чем сила и доблесть мужчины. Сначала Сириус, очень удивленный её желанием, не хотел даже слышать о таких вещах, но она была настолько тверда и настолько уверена в обоснованности своего предложения, что, наконец, он, имевший в прошлом серьёзные основания уважать её интуицию, неохотно уступил. Переодевшись в платье охотника, принадлежащее их сыну Вираджу, она вооружилась луком и стрелами, в использовании которых имела большой опыт, как и многие женщины их расы. Затем, взяв Борея своим проводником, они втроём отправились на лошадях на как можно большой скорости. Быстро доехав до опушки леса, они привязали лошадей и погрузились в его мрачные глубины.

Поскольку они спешили, было много неясного в плане их кампании. У них не было никакой возможности открыть дверь в скале, но Борей полагал, что сможет успешно воспроизвести фантастический крик главного жреца, надеясь на обычную реакцию. Но даже если бы это было сделало, у них не было никакого представления ни относительно опасностей, которые эта дверь могла скрывать, ни относительно силы дьявольского гарнизона, который находился за ней. Они даже не знали, можно ли было ранить человеческим оружием эту богиню, была ли она доступна для человеческого общения и может ли она понять переживание матери и отреагировать на человеческую любовь или жалость. Во время поездки они узнали у Борея всё, что ему было известно об этом ужасном культе, и всё, что он слышал об этих примитивных, но отвратительных традициях, однако, не нашли ничего, что могло бы помочь им. Борей не смог им сказать ничего определённого о возможном происхождении этого странного божества. Одна теория объединяла её с таинственной расой существ, наполовину людей, наполовину животных, которые, как утверждалось, жили в обширных пещерах в недрах земли. Другая же рассматривала её как принцессу расы гигантов, которая владела страной в древние времена и вымерла или была изгнана, а выжила только она одна, потому что якобы знала тайну вечной жизни. Также утверждалось, что у неё была сестра-близнец, которая тоже была посвящена в эту тайну. Сначала они жили вместе, но потом сестра уехала по морю на восток, в некую отдалённую страну. То, что она реально обладала силами, которые часто проявлялись через её жрецов, было бесспорно, но никто точно не знал ни их природы, ни как далеко они простирались. Однако, Борей твёрдо верил, что тот же самый кинжал, которым он убил её главного жреца, вполне подойдёт для того, чтобы избавить мир и от неё. И он не желал ничего лучшего, чем получить возможность претворить свою теорию в реальность.

Подойдя к платформе, они увидели труп Скорпиона, который лежал там, где Борей его оставил, и его уже раздирали на части огромные крабообразные твари, по-видимому, выползшие из болота. Отогнав этих омерзительных существ, они исследовали тело жреца и нашли на его шее любопытный талисман – золотой диск с изображением женщины, очевидно, представляющей божество. Согласно признанию, сделанному позже Канцер, которая как старшая дочь колдуна, знала некоторые тайны дома в скале, оказалось, что этот высокомагнетизированный диск был центром радиации силы богини, и что, когда при месмеризации какого-либо человека главный жрец держал талисман в руке, этот человек вступал в прямой контакт с богиней и поэтому не мог впоследствии освободиться от колдовства без её специального вмешательства. То же самое было и в случае с Электрой, именно поэтому Скорпион не мог удалить заклинание.

Маленький, но бесстрашный отряд ступил на платформу, и Борей поднял тональность своего голоса, пытаясь воспроизвести то фантастическое пение жреца, которое он уже слышал. Была надежда, что через толщу скалы какое-либо отличие в интонации не будет заметно. Оказалось, что богиня была или некритично настроена, или, возможно, она не заботилась, каких посетителей ей принимать, уверенная в своей власти иметь дело с любым, кто бы ни появился. Во всяком случае, как и прежде, дверь в скале поднялась, излив рой уродливых гоблинов. Минутой или двумя позднее они увидели то самое существо, для встречи с которым предприняли эту экстраординарную экспедицию. В дверном проёме, заполняя его снизу доверху, стояла огромная грубая женская фигура, полных восьми футов в высоту и более чем широкая в пропорции. Она была тёмно-синего цвета и слабо люминесцировала в сгущающихся сумерках. Это удивительное существо было абсолютно голым, за исключением ожерелья из огромных мерцающих камней, и выделяло сильный, почти опьяняющий, мускусный аромат, что более всего вызывало отвращение. Однако, в выражении лица богини чувствовалась не только жестокость и странное непостижимо-бесчеловечное зло, но и своего рода жуткое обаяние.

Сириус, который как глава отряда находился впереди, испытал те же самые эмоции, которым ранее не смог противостоять Мицар. Он так же попытался говорить, но не смог, он так же чувствовал, какое непреодолимое влияние оказывают на него эти непреклонные немигающие глаза. И он так же был бы, без всякого сомнения, порабощён этими сверхъестественными чарами, которые сконцентрировались на нём, если бы больше ничего не было сделано. Но позади него громко прозвучал призыв его супруги:

– Сириус! Не поддавайся! Держись! Помни о Свете!

И после этих слов Алкиона натянула тетиву своего чудесного лука наиболее смертоносной из стрел, безошибочно направив её прямо в сердце этого жуткого монстра. Когда же стрела попала в цель, огромное тело с нечеловеческим воплем рухнуло на землю и начало там содрогаться в агонии. Через несколько минут она была уже мёртвой, и все, по-настоящему, ощутили любопытное изменение в атмосфере – в смысле интенсивного облегчения, удаления чего-то давящего. И пока они стояли, поглядывая друг на друга и удивляясь, изнутри пещеры раздался громкий крик, оттуда выбежал Мицар, повторяя:

– Я свободен, свободен!

Он перепрыгнул через неподвижное тело и, подбежав к своим родителям, начал с любопытством спрашивать, как они сюда попали и что же тут случилось. Но, возможно, самое необычное изменение произошло с ордой существ, которые всегда выбегали первыми, когда открывалась дверь. Они казались как бы ошеломлёнными, вся их озорная злобность исчезла, и они начали друг с другом разговорить с какой-то долей сомнения. Некоторые из них валились с ног, как будто от слабости. Алкиона сказала:

– Смотри-ка! Ведь они – не демоны, а люди, только были под какими-то жуткими чарами. Скажите, братья, кто вы, и, если нужно, мы поможем вам.

Тогда одно из этих странных существ вышло вперёд и произнесло, запинаясь, как тот, кто забыл, когда последний раз использовал человеческую речь:

– Госпожа принцесса, – сказал он, – ещё недавно вы знали меня как солдата дворцовой стражи. Вы говорили со мной много раз, и я не могу поверить, что вы не знаете меня теперь. Три месяца назад я был молод, силён и храбр, теперь же мои волосы седы, я стар и немощен, и не могу жить. Но в действительности я хочу жить, хотя моя душа и запятнана смертным грехом. Поскольку я был избран главным жрецом той демонессы, которая теперь мертва, стать её мужем, она подвергла меня своим жутким чарам. Всё, что было грязного и животного во мне, она смешивала в такой безумный клубок, о каком вы никогда не имели представления, как и положено любому нормальному человеку. Есть вещи настолько адские, что плоть cползает c костей от одной мысли о них, а разговор об этом подобен дыханию смерти. Целый месяц я обслуживал её чудовищные вожделения, и это казалось мне одним безумным водоворотом удовольствия, в котором я потерял счёт времени. Однако, за это время она вытянула из меня всю жизнь, оставив только то, что вы видите. В следующее полнолуние поступил новый муж, и она отбросила меня, как изношенный предмет одежды. Все они, кого вы сейчас видите, такие же, как я. У каждого из них был свой день, а затем наступало истощение жизненности из-за этого отвратительного вампира, лежащего здесь. Таким способом она поддерживала себя до невероятного возраста, питаясь жизненной энергией мужчин. Её жертвы исчисляются многими тысячами – в пещере осталась огромная куча их костей. И всё же она не давала нам умереть сразу, сохраняя нас без сна, такими вот противоестественно живыми, наполненными дьявольскими преступными намерениями и ревностью, жаждущими столкнуть вновь прибывающих в страдание, одновременно завидуя и ненавидя их. Остаток нашей жизни был для нас адом, и каждый день казался тысячей лет муки и отчаяния. Но теперь, когда вы убили её, всё изменилось – ужасный кошмар ушёл, и я думаю, что мы умрём с миром. Как вы видите, некоторые из нас умирают уже сейчас.

Жалость и ужас заполнили сердца Алкионы, Сириуса и Мицара, когда они услышали эти страшные откровения. Сириус почувствовав боль в сердце, сказал этим обречённым несчастным людям такие слова, какие были даны ему, чтобы произносить их. Он говорил им о свете, который пребывал в каждом из них и который всё ещё пребывает, потому что неискореним даже в злобе всего этого непристойного ужаса, о свете, который является лучом Вечного Света, из которого все вышли и в который все должны возвратиться. Так что и для них есть надежда и помощь, потому что, хотя, действительно, их божественная искра горит слабо, она способна однажды стать пламенем. И для них должна осветиться темнота, пока они все не войдут навсегда в истинный день. Несчастные существа услышали и поверили, и успокоились. Естественный сон, которого они были лишены в течение многих утомительных месяцев и лет, мягко сошёл на них, и не просыпаясь, многие из них спокойно отошли в мир иной. Действительно, что ещё могло быть лучшим для них, если продолжение жизни стало непрерывным страданием: они были изнурены и обессилены, сгорблены так, что те, кто были высокими мужчинами, теперь напоминали измождённых детей, гниющих, как мёртвые, но всё ещё остающихся живыми.

Сириус вместе с сыном, преодолев отвращение, пошли осмотреть тело мёртвого монстра, чтобы получить представление о том, что это было. Несомненно – человек, однако, принадлежавший расе, давно и благополучно угасшей, невообразимый анахронизм, увековеченный только некой страшной тайной массового убийства, поистине «вещь для трепета, но не для взора». Сириус, с трудом преодолев отвращение, расстегнул ожерелье из огромных камней, но даже прикосновение к этой синей плоти было само по себе отвратительным, потому что она была пробковидной, напоминающей полип: тошнотворный и нечеловеческий. Мицар, перепрыгнув через труп, предложил пойти, чтобы осмотреть пещеру, и, брезгливо содрогаясь, они пошли в тёмную глубь её. Это, действительно, потрясало: они обнаружили несколько обширных залов, простирающихся до середины большой скалы. Но трудно сказать, были эти залы естественными или искусственными. В одном из них возвышалась огромная пирамида из человеческих костей – останки тысяч жертв, о которых рассказал умирающий солдат. Везде сильно отдавало склепом, что казалось более или менее естественным.

Осмотрев всё, отряд вышел на свежий воздух, и здесь они были остановлены звуком трубы и нетерпеливым окриком. Они прокричали в ответ и пошли навстречу королю, прибывшему в сопровождении людей из его собственной специальной охраны. Он, действительно, очень обрадовался, когда увидел свою дочь живой и здоровой, и был просто потрясён удивительной историей, которую ему рассказали, отвечая на его вопросы. Каким бы невероятным это ни казалось, но неоспоримые свидетельства лежали перед ними – труп лемурийской великанши и трупы мужчин, умерших от её вампиризма. Потрясённый этим ужасом, происходившим так близко от его столицы, о котором властям ничего не было известно, он, действительно, как и подобает королю, издал строгие и решительные указы. Нужно было сделать поясняющую надпись, и затем труп монстра следовало пронести по каждой улице города, чтобы все негры смогли понять, что теперь их ужасное божество обезврежено, и что её кровавый культ остался в прошлом. Доктрину Света следовало разъяснять им на их собственном языке более полно, ясно и широко, чем когда-либо, так, чтобы никто никогда не смог бы снова подпасть под влияние какого-либо странного и отвратительного суеверия. Необходимо было безотлагательно устроить лагерь для оказания помощи всё ещё умирающим жертвам. Вход в пещеры отныне должен был находиться под контролем администрации короля. Этот вход следовало запечатать и скрыть глубоко под огромной грудой камней так, чтобы никто никогда не попал туда снова. Было приказано засыпать и осушить болото и сделать широкую дорогу через лес. И кроме того, высокий чёрный пик, который возвышался над скалами, нужно было покрасить в белый цвет, чтобы он имел вид короны из снега, что для всех должно было означать, что господство Тьмы закончилось, и что Свет одержал победу. Все эти указы были должным образом выполнены, и пик, ранее бывший символом ужаса и страха, стал постоянным напоминанием о неизбежной победе Света, который светит каждому человеку, пришедшему в этот мир.

Наш утомлённый отряд возвратился домой, и первый вопрос был о здоровье Электры.  Они нашли её бледной и слабой, но всё же в полном сознании. Сёстры заметили, как всё изменилось в одно мгновение: её чувства восстановились, и она освободилась от странного притеснения, которое так страшно давило на неё. Никто не сомневался, что это облегчение наступило сразу после смерти лемурийской ведьмы, чары которой были сотканы вокруг Электры. Шок от этого беспрецедентного происшествия был для всех, кто пережил его, настолько большим, что потребовалось несколько недель, чтобы полностью восстановиться. Участие Электры в этом происшествии никогда не разглашалось, но было доверено лишь Короне, её будущему мужу.

Несколько дней спустя Сириус, Алкиона, Мицар и Электра пришли все вместе к мудрой матери Меркури и разговаривали с нею об этих странных событиях долго и искренне. Мицар спросил её:

– Бабушка, как объяснить, что я, доверяя Свету, которому мы поклоняемся, не мог сопротивляться чарам той ужасной женщины, даже мой отец был бессилен перед нею, в то время как на мою мать они не подействовали, и она оказалась в состоянии убить её?

И Меркури ответила:

– Мицар, сила воли монстра была намного больше, чем твоя, даже больше, чем у твоего отца, но не больше, чем сила Света, хотя и больше, чем его проявление в тебе, по определённой причине, о которой я расскажу. Страшная тайна силы этого существа имеет свой корень в тайне пола, поэтому и могла использоваться лучше всего против любого человека противоположного пола. Вспомни, как много лет назад Скорпион, тогда ещё мальчик, подавил волю девочки Алкионы своими средствами, но был сразу же повержен мальчиком Сириусом, на которого не сумел никак повлиять. Опять же, Скорпион легко влиял на Электру, но ничего не мог сделать против тебя, даже когда ты вошёл в его дом и открыто угрожал ему. Но, когда оператором была женщина – ты столкнулся лицом к лицу с нею – ты был сломлен, и так же было с твоим отцом, в то время как против Алкионы её усилия были бесплодны, потому что та была тоже женщиной. Поскольку твоя мама оказалась одетой как мужчина, колдунья была, вероятно, введена в заблуждение, а магнетизм, который она изливала, был нацелен на мужчин, и таким образом, твоя мама оказалась незатронутой. По-настоящему, и ты не был бы затронут, если бы Свет, проходящий через тебя оказался совершенно чистым. Однако, так как ты ещё не достиг совершенства, потому что ты – всё ещё человек, в тебе было то, на чём могли играть её ужасные силы. С силой абсолютной чистоты даже самая слабая воля может превратить в ничто всё, что может запачкать и что может завладеть ею, в то время как для других даже микроб зла уже опасен. И хотя та ведьма смогла нейтрализовать твою волю, втащить тебя в свою проклятую пещеру и держать там как заключённого, она не смогла властвовать над твоею душой и склонить тебя к своему злу окончательно, как она делала с теми, кто уступал ей добровольно. Она, возможно, смогла бы взять твою жизнь, но была не в силах сделать тебя своим рабом. Итак, всегда есть пределы власти зла, и только то может прийти к человеку, что он сам заслужил.

Илл. 7. Ману – правнук Алкионы.

После того, как прошли годы, Сириус стал первосвященником вместо Дхрувы, своего отца, и с всегда приятной и проницательной помощью жены Алкионы служил в этой должности долго и надёжно. Когда же он умер, на его место пришёл Мицар, его сын. Алкиона пережила мужа только на год или два и умерла в почёте в возрасте семидесяти шести лет. По смерти короля Марса Геракл, как старший сын, занял трон, но когда он, в свою очередь, скончался, выбор пал на его второго сына Корону, так что прекрасная Электра украшала место первой леди страны. Со смертью Короны преемственность перешла к его второму сыну Теодорусу, а Коли, дочь Короны и Электры, вышла замуж за сына Мицара Лето, и они получили честь рождения самого Ману (см. илл. 7), который таким путём пришёл в Южную Африку, чтобы укрепить династию и подчеркнуть особенности своей второй подрасы. Духовенство по смерти Теодорусa, естественно, возвело Ману на трон.

Илл. 8. Борей, Маркаб и Скорпион.

Отважный Борей женился на Ню, белой служанке в домохозяйстве Алкионы, и приступил к службе у Мицарa c величайшей преданностью, возможно, принесённой из очень далёкого прошлого. Его сыновья (вот уж необычный поворот колеса судьбы!) женились на дочерях негритянского вождя Маркаба (см. илл. 8), его старого хозяина, и стали важными людьми в недавно основанном сообществе мулатов. Два сына Маркабa, однако, женились на негритянских дочерях Скорпиона, и Поллукс, таким образом, вошёл во владение весьма значительным богатством, накопленным покойным главным жрецом, так же как и богатством своего отца Маркаба. Этот брак снова отодвинул его в разряд негров, но, с другой стороны, укрепил ведущее положение среди них. Несколько лет спустя, Поллукс участвовал в заговоре против Геракла, когда же заговор был раскрыт, сообщники вынудили его возглавить открытое восстание, которое власти быстро подавили, а его лидер был казнён.

ПРИМЕЧАНИЯ

1

Эдвин Aрнольд, «Свет Азии». Перевод А. М. Фёдорова.

(обратно)

2

«Бхагавад Гита», – прим. пер.

(обратно)

3

Сэр Генри Ирвинг (1838-1905) – английский трагик. Прим. пер.

(обратно)

4

Псевдонимы эго, получивших мужские тела, написаны обычным шрифтом, а получивших женские – курсивом. Прим. пер.

(обратно)

5

Мы несколько модифицировали список персонажей, ранее публиковавшийся в книге «Человек: откуда, как и куда». Вот лишь некоторые из множества наших персонажей:

Махагуру – Тот (Гермес), Заратустра, Гаутама Будда;

Сурья – Майтрейя;

Ману – Вайвасвата;

Вирадж – Махачохан;

Сатурн – Венецианец;

Юпитер – Учитель из Нилгири;

Дхрува – Учитель махатмы Кутхуми;

Марс – Мория;

Меркурий (Меркури) – Кутхуми;

Нептун – Иларион;

Осирис -Серапис;

Брихат – Иисус;

Венера – Сен-Жермен;

Уран – Джуал Кхул;

Вулкан – Томас Мор;

Афина – Филалет;

Альбирео – М. Кирби;

Алкион (Алкиона) – Кришнамурти;

Аврора – Бабна-Лайцис;

Капелла – Шарп;

Корона – Юлий Цезарь;

Денеб – Кохрейн;

Фидес – Дж. Арундейл;

Гектор – У. Кирби;

Гелиос – Руссак;

Геракл – Безант;

Лео – Ф. Русполи;

Лира – Лао-цзы;

Мира – Холлбрук;

Норма – М. Русполи;

Олаф – Дамодар;

Паллас – Платон;

Фоси – Джадж;

Феникс – Паскаль;

Поларис – Вадья;

Селена – Джинараджадаса;

Сириус – Ледбитер;

Шива – Субба Роу;

Спика – Ф. Арундейл;

Таурус – Андерсон;

Улисс – Олкотт;

Ваджра – Блаватская;

Веста – М. Холлбрук.

(обратно)

6

Следует подчеркнуть, что первая из описанных здесь жизней Алкиона не является его первой, истинно человеческой, жизнью, поскольку таковая имела место, как утверждают авторы в своём произведении «Человек: откуда, как и куда», на другой планетной цепи. Прим. пер.

(обратно)

7

Патаны – одно из афганских племён. Прим. пер.

(обратно)

8

Эдвин Aрнольд, «Свет Азии», кн. 8. Перевод А. М. Фёдорова.

(обратно)

9

См. «Лунную цепь» тех же авторов. Прим. пер.

(обратно)

10

Полный отчёт о величии Маноа можно найти в главах XV и XVI книги «Человек: откуда, как и куда».

(обратно)

11

Однако, на диаграмме к 3-й жизни Геракл – мужского пола, т.е., брат. Прим. пер.

(обратно)

12

Так же действует последняя молекула, запускающая осаждение вещества из газообразного состояния или внезапно превращающая в лёд поверхность бассейна с водой, которая, в то время как уже охладилась до температуры ниже точки замерзания, всё ещё пребывает без фактического замораживания.

(обратно)

13

То есть, в 60 000 г. до н.э. (42 000+18 000). Прим. пер.

(обратно)

14

Это Электра, дочь Авроры, который был братом Сириус. Прим. пер.

(обратно)

15

См. резюме этого учения в «Человеке: откуда, как и куда», pp. 284-287.

(обратно)

16

2-я Царств, 1:23. Прим. пер.

(обратно)

17

Злонамеренность Скорпиона уже была описана авторами в их книге «Человек: откуда, как и куда» (см. русский перевод отрывка под названием «Лунная цепь»). Прим. пер.

(обратно)

Оглавление

Введение

I. Набег туранцев

II. Семь дорог

III. Три трона

IV. Корона и его долина

V. Аравийские войны

VI. Лемурийская ведьма

*** Примечания ***