Любовь и котики (СИ) [Татьяна Рябинина] (fb2) читать онлайн

Анна Жилло Любовь и котики 

1.

— Гюза, это что? — убито спросила Люба, держа на ладони снежно-белый, без единого терракотового пятнышка, комочек.

Гюзель подняла на нее янтарные, чуть раскосые глаза, и Любе показалось, что та хочет пожать плечами.

Мама, ну я-то при чем, говорил ее взгляд. Это ты притащила какого-то стремного кота, купившись на родословную. Какие ко мне претензии? Лучше отдай ребенка.

Тяжело вздохнув, Люба положила котенка под бок к матери и вышла из родблока. Вообще-то все ее двенадцать кошек и котов свободно бродили по дому и по участку, но спали в специально построенном для них домике, где было выделено помещение для мамок с детьми. Сейчас там находилась только одна Гюзель, утром родившая пятерых котят. Дав ей время отдохнуть и облизать потомство, Люба занялась первичным осмотром — и вот пожалуйста, сюрприз.

Вернувшись в дом, она села на диван в гостиной и мрачно задумалась.

Если не считать ветеринарных консультаций, питомник элитных ван кедиси шоу-класса был ее единственным доходом. Восемь кошек, по две вязки в год (можно и чаще, но не нужно), в среднем каждый помет по пять-шесть котят, по восемьсот долларов за котенка. Если посчитать с калькулятором, доход неслабый. Но сейчас даже школьники знают, что доход и прибыль — две большие разницы. Затраты на содержание питомника тоже были неслабыми. Хоть Люба и не бедствовала, но вряд ли кто-то назвал бы ее жизнь роскошной.

Помет Гюзель должен был обеспечить ей новогодний отдых в Швейцарских Альпах. Белый котенок ставил на этих планах крест, поскольку автоматически переводил весь выводок из шоу-класса в класс пет — домашних питомцев, цена которым максимум семь килорублей. За исключением белого, его придется пристраивать бесплатно. Или оставлять у себя кастрированным нахлебником.

Еще раз тяжело вздохнув, Люба взяла телефон и набрала номер Виктории — хозяйки опозорившегося папаши Леопольда. Обычно она вязала кошек только со своими котами, но тут дала слабину и поддалась на уговоры Светланы — президента клуба элитных ванов. Ее знакомая привезла кота-девственника с внушающей уважение родословной. Развязка прошла удачно, ничто не предвещало катастрофы.

— Здравствуй, Вика, - сказала Люба, услышав в трубке веселое «алло». — У меня две новости, хорошая и плохая. Ты стала бабушкой, Гюзель родила.

— Ура! — завопила та.

— Подожди радоваться. Один котенок — белый.

— Ой…

— Вот тебе и «ой»!

— Люб, а это точно? — жалобно забормотала Вика. — Может, еще появится окрас? Они же только родились, да?

— Не появится, - отрезала Люба, с трудом сдерживая раздражение. — Он или есть, или его нет. Как обсохли, все уже видно.

— А точно из-за моего?

— Так, Вика, вот давай без этого, ладно? Я заводчик, и все мои кошки с отрицательным анализом на белый ген. Готова поверить, что ты была не в курсе и что тебе всучили Леопольда как шоу, хотя он даже не брид*. На вид-то вполне нормальный. Поэтому никаких претензий выкатывать не буду. Разумеется, денег за вязку ты не получишь. Белого могу отдать алиментом.

— Зачем он мне? — фыркнула Вика.

— Так, - разозлилась Люба. — Ты мне не фыркай, пожалуйста. Я сказала, что не буду выкатывать претензий, но с одним условием. Ты привозишь кота ко мне, и я его кастрирую.

— Еще чего! С какой стати?

— То есть ты собираешься и дальше его вязать, выдавая за элитного, в надежде, что пронесет? Ну нет, дорогая моя, не выйдет. Я просто позвоню Светлане, а ты доказывай как хочешь, что ничего не знала. Вас с ним ни к одной кошке за километр не подпустят. И к клубу тоже. Репутация для нее дороже всего. Цены на котят ты знаешь. Восемьсот баксов и семь  тысяч рублей — есть разница? Такие дела вполне успешно идут через суд как упущенная выгода. Кстати, можешь предъявить претензии заводчику, который продал тебе брак.

— Хорошо, - помолчав, буркнула Вика. — Привезу.

*брид - класс породистых животных с незначительными недостатками, не препятствующими племенному разведению

2.

Отложив телефон, Люба покосилась на монитор компьютера, где, словно в насмешку, красовался пик Монте-Роза. Перед тем как идти в Кошкин дом, она выбирала отель. Котята благополучно родились, будущие хозяева ждут — почему бы и не забронировать номер, за два месяца до Нового года в самый раз. Хорошо, что не успела, не придется отменять.

Выключив компьютер, Люба накормила свою хвостатую ораву и устроилась с книжкой на диване, но сосредоточиться на романе не получалось. Там выдуманные страсти-мордасти, а у нее исключительно практическая проблема. Не трагедия, не драма, а именно проблема. Для начала обзвонить своих очередников и «обрадовать», что им придется ждать до следующей вязки.

Усугублялось все тем, что забирать котят должны были под Новый год. Наверняка планировалось, что это будет подарок детям или жене. Конечно, котята никуда не делись, но люди, готовые выложить такие суммы за шоу-класс, не согласятся на просто домашнего питомца, которому закрыт доступ на выставки и к элитному разведению. По большому счету, за самих котят — кроме белого — Люба не беспокоилась: заберут и так. А вот с ним все пока было в тумане.

Белый котенок — традиционная страшилка для заводчиков турецких ванов. Даже если остальные в помете выглядят идеально: белый или кремовый окрас с красно-каштановым полосатым хвостом и такой же «шапочкой» между ушей, - все идут в брак, а мать или отец, подарившие потомству белый ген, навсегда исключаются из разведения. Серьезные заводчики не покупают в питомник новое животное без генетического анализа. Люба понадеялась на добросовестность Вики и на роскошную родословную Леопольда — а зря. Надеяться можно только на себя. Да и то не всегда.

Людям со стороны невдомек, что же такого ужасного в белых кошках, кроме того, что они не попадают под стандарт. Но все заводчики и хозяева ванов знают: белый ген — это мина замедленного действия, потому что далеко не всегда проявляется внешне. Если б не родившийся у Гюзель бракованный котенок, весь помет пошел бы в элиту и передал зловредный ген дальше. И дело не только в окрасе, но и в том, что многие белые кошки — глухие, особенно голубоглазые, это тоже обусловлено генетически.

Где-то через неделю у котят должны открыться глаза. Примерно в это же время они начнут слышать. Тогда и станет ясно, насколько сложно будет найти малышу хозяина. Глухого кота возьмет далеко не каждый: они требуют особого подхода, а главное — много и громко орут. Очень громко — потому что сами себя не слышат.

3.

— Любань, давай я тебя с одним мужичком познакомлю, - предложила сестрица Аленушка, навестившая ее с пивом и пиццей. — Нормальный мужик, в разводе. Алименты, правда, платит на двоих детей, но зарабатывает неплохо. В налоговой работает. Полезный в хозяйстве. Не красавец, но, положа руку на сердце, и ты ведь не принцесса.

Принцессой Люба себя не считала, но слышать это от сестры все равно было обидно. Ну правда же, она вполне так стройная натуральная блондинка, с большими серыми глазами и обаятельной улыбкой, очень даже неплохо сохранившаяся для тридцати лет. Может, чуть полнее модельных стандартов, но не до такой степени, чтобы считать себя коровой и изводить диетами. Мужчины на нее смотрели — и не только смотрели, но… серьезных отношений не складывалось.

На первом курсе ветакадемии Люба умудрилась выскочить замуж, а через два года стало ясно, что из общего у них с Женькой только постель, да и там все как-то… не особо. Разошлись спокойно, без скандалов, и после этого ни разу не виделись. Как будто и не было тех двух лет. Потом у нее случилось еще несколько романов, один очень даже бурный — пока не выяснилось, что товарищ женат и ожидает пополнения в семье. Как ни была Люба влюблена, но остатком здравого смысла приняла решение, что ничьей заместительницей не будет.

Сестра и немногочисленные подруги периодически пытались ее с кем-то свести, однако, насмотревшись на их замужнюю жизнь, Люба относилась к этим подкатам скептически. Уж лучше одной, с котиками, чем как та же Алена, муж которой раз в полгода стабильно срывался в запой. Или как Катя, регулярно находившая в телефоне супруга интимную переписку, после чего собиралась развестись, но все не доходили руки. Или… в общем, у всех ее подруг в семье что-то не ладилось.

И все же каждый раз, собираясь зимой на лыжный курорт или летом на море, жившая в ней наивная девочка Любочка втайне надеялась на чудо. Взрослая циничная ЛюбовьВасильна возражала, что чудес не бывает, курортные романы на курорте же и заканчиваются, иногда осложняясь неприятной инфекцией или случайной беременностью, но Любочка почему-то не верила. Поэтому сейчас, когда котики накрыли ее отпуск своей репродуктивной системой, пребывала в хандре, которую предложение сестры только усугубило.

После того как Алена ушла, Люба заглянула в родблок -  проверить, как дела у Гюзель. И… черт, позавидовала кошке, вальяжно развалившейся на подстилке. Это была квинтэссенция материнства: пушистые комочки присосались к животу, а сама Гюза щурилась с таким загадочным видом, словно познала все главные тайны бытия.

Я тоже так хочу, мрачно подумала Люба, вернувшись в дом. Ребенка. И чтобы меня любили. Прямо вот садись и пиши письмо Деду Морозу: дорогой дедушка, я была хорошей девочкой, принеси мне под елочку приличного мужчину.

Бог ты мой, Люба, что у тебя в голове?

4.

Через неделю Вика привезла Леопольда. Пока он отходил в смотровой от наркоза, Люба повела ее посмотреть на котят.

— Хорошенькие, - горестно вздохнула Вика.

Белый оказался крупным и активным, отползал от мамаши дальше всех, а у сосков занимал самое удобное место. Глаза у него открылись, и хотя они еще были подернуты младенческой голубой пленкой, их настоящий цвет уже не имел значения. Люба и так знала, что он глухой, поскольку на резкие громкие звуки, в отличие от собратьев, не реагировал.

— Люба, мне правда очень жаль, - вздохнула Вика. — Я сделала Леопольду анализ на белый ген. Положительный.

— Вик, ты не виновата. Возможно, и тот, кто тебе его продал, тоже не в курсе. Далеко не все заводчики делают анализы. Извини, что я тогда на тебя наорала. Расстроилась очень.

— Да я понимаю. Хотя не понимаю другого. Я, конечно, в биологии профан, но прочитала, что этот ген доминантный. Разве это не значит, что все коты с ним должны быть белыми?

— Не совсем так, - меньше всего Любе хотелось заниматься санпросветом, но эти читатели интернетов чего только не придумают. — Если ген есть у отца или у матери, все котята его получат. Но не все будут белыми, и даже не все белые будут глухими. Как бы тебе объяснить попонятнее? Он препятствует распределению пигмента в шерсти и радужке глаз, а заодно влияет на слух. Но поскольку ванские кошки сами по себе светлые, у многих красный пигмент все-таки доходит по назначению. Как видишь, из пяти белый только один, ему почему-то не повезло.

— Что ты будешь с ними делать?

— Ну не топить же в ведре, - хмыкнула Люба. — Одного уже точно забирают. Очередница даже обрадовалась. Сказала, что разводить все равно не собиралась, а тут почти в восемь раз дешевле котенок. Прямо подарок такой на Новый год. Остальных тоже пристрою. Вот с белым сложнее будет. Ничего, кто-нибудь найдется.

— Если хочешь, я поспрашиваю на работе, - предложила Вика.

— Давай. Только сразу четко говори, что кот глухой, поэтому будет громко вопить, и днем, и ночью. Это такая их особенность.

Когда Вика, забрав очухавшегося Леопольда, уехала, Люба села за компьютер. Подумала и закинула объявления на Авито и во всякие профильные группы: «Продаются ванские котята, окрас стандарт, класс пет. Недорого». А потом еще одно: «В хорошие руки бесплатно отдается белый ванский котенок, глухой».

Через час у нее было уже семь заявок на стандартных котят и ни одной на белого.

Что делать, подумала Люба. Значит, и правда придется оставить у себя.

5.

В конце ноября котята стали теми милашками, которых любят фотографировать для открыток. Они уже выбирались из коробки, исследовали комнату, играли между собой, учились угрожающе выгибать спину, шипеть и выпускать коготки. Прорезались мелкие, острые, как иголки, зубки, которыми малыши самозабвенно впивались в Любины пальцы — а держать приходилось часто, именно в этом возрасте котят нужно было приучать к рукам, чтобы стали домашними, ласковыми.

Начала сходить младенческая пелена — по выражению кошатников, глазки перецветали. И тут Люба обнаружила, что белый ген проявился еще у одного котенка. Несмотря на классический ванский окрас, один глаз у него был янтарный, а второй голубой. И ухо с этой стороны не слышало. Впрочем, женщину из очереди на элиту это не испугало, наоборот, разноглазый ей страшно понравился.

Все котята нашли себе хозяев и получили на животик написанный маркером номер, чтобы не перепутать. Перед Новым годом им предстояло перебраться на новое место жительства. Всем, кроме белого, так никого и не заинтересовавшего. Сначала Любу это огорчало, а потом перестало.

Котенок, оставшийся безымянным, очаровательный во всем, уже в месячном возрасте пищал громче остальных. Если честно, достаточно противно, но к этому вполне можно было привыкнуть. Зато оказался ручным от природы, игривым и каким-то очень трогательным. От одного взгляда на него тянуло улыбаться.

В общем, больше объявлений о нем Люба никуда не давала. Появится кто-то — хорошо, нет — ну и ладно.

Она вообще впала в какое-то оцепенение. Гнилой питерский ноябрь всегда действовал на нее угнетающе. Хотелось сорваться и уехать туда, где лето или, наоборот, настоящая зима. Только не вот эти сырые сумерки с утра до вечера.

— Любань, ты что-то совсем закисла, - сурово покачала головой Алена. — Нездорово это для женщины - быть одной.

Люба дала слабину и согласилась сходить в кафе с разведенным налоговиком Анатолием. Тот действительно оказался ну совсем не принцем. Поблескивая ранней лысиной, занудно рассказывал о чем-то и даже не замечал, что собеседница изнывает от скуки, потом так же занудно проверял счет, водя по нему пальцем с неаккуратно подпиленным ногтем. Не выдержав, Люба поблагодарила за «прекрасный вечер» и удрала домой на такси.

Ну уж нет, здорово или нездорово, но чем так - лучше и правда одной. 

Как-то вечером она сидела в кресле с книжкой, на коленях Тамара, под боком Грант, и тут зазвонил телефон. Спихнув кошь, Люба дотянулась до тумбочки.

— Здравствуйте, - сказал приятный баритон. — Я по поводу белого котенка.

6.

Первым побуждением вылезло ответить, что котенка уже забрали. Но Люба была реалисткой. Тринадцать котов и кошек — это стая, и глухой кастрат в ней точно будет изгоем. Не кастрировать — так придется без конца отгонять от течных кошек. Эдакая ходячая мина. Поэтому если есть возможность отдать — лучше отдать. Как бы ни хотелось оставить.

— Добрый вечер, - поздоровалась она, состроив свирепую гримасу. — Вы по объявлению?

— Нет. Сотрудница дала телефон. Виктория Кудрявцева. Сказала, что у вас глухой котенок.

— А вы уже держали кошек?

— Нет, - мужчина словно пытался извиниться. — У меня собака была. Йорк. Умерла недавно.

Ну прекрасно. Мужик, да еще и собачник. Для детей, может? Или для жены?

Но она ошиблась, претендент на белого оказался одиноким. Одинокий парень с котиком. Оказывается, это не миф.

— А Вика предупредила, что глухие коты очень… шумные? — сделала Люба последнюю попытку.

— Да. Ничего страшного.

— Как вас зовут?

— Федор*, - представился невидимый собеседник.

— Федор, приезжайте посмотреть на него. А я посмотрю на вас. Скажу честно, есть еще двое желающих. Без обид, выберу того, кто мне покажется наиболее подходящим хозяином. Просто котик… с особенностями, не хочется, чтобы ему было плохо. А забрать все равно можно будет не раньше Нового года. Они еще мамку сосут.

— Конечно, я понимаю. Могу подъехать завтра вечером. Диктуйте адрес.

На самом деле никаких других желающих не было, но Люба оставила себе пути для ретирады. На тот случай, если Федор ей не понравится.

–  Извините, но другой претендент кошатник, с глухими котами уже имел дело, знает, как с ними обращаться. Я честно предупредила.

И все же стало любопытно, что за крендель. Йорка держал! В ее представлении это была игрушка для гламурных дамочек.

А голос приятный. Да и не будет плохой человек брать животину с серьезным физическим недостатком.

По правде, она немного волновалась. И даже хотела позвонить Вике и узнать, что это за Федор такой, но было неловко. Надела новые брюки, полтора года провисевшие в шкафу с несрезанным ценником, завила волосы щипцами, накрасилась.

Ровно в семь, как договорились, в ворота позвонили. Люба нажала на кнопку домофона, накинула куртку и вышла встретить гостя.

За оградой стоял — всего-навсего! — черный матовый гелик, а по дорожке шел мужчина лет сорока — с модельной стрижкой, в дорогущем пальто и белом кашне.

Ни фига себе! Он правда хочет бесплатно взять бракованного котенка? Да такой перец запросто купил бы весь ее питомник без малейшего напряга для банковского счета.

— Простите, я не спросил, как ваше имя, - вживую его голос звучал еще более волнующе, чем по телефону.

— Любовь, - она почувствовала, что краснеет. — Пойдемте, покажу котенка.

*Федор - персонаж книги "Енот-потаскун"

7.

— А его как зовут? — спросил Федор, взяв котенка на руки.

Тот сидел смирно, не вырывался, но и не ластился, как к ней. Люба это отметила. Занесла в мысленный файлик.

— Никак. Зачем ему кличка, он все равно не слышит. Если заберете, придумаете. Чисто для себя.

— Мне нравится, - Федор осторожно положил белого в коробку к мамаше. — Кажется, я ему тоже.

Ни фига ты ему не нравишься, подумала Люба. Он просто вежливый от природы, поэтому и не дергается. А вот я бы к тебе присмотрелась.

— Хотите кофе?

— Не откажусь, - Федор улыбнулся, то ли грустно, то ли напряженно.

Парень, да расслабься, я не кусаюсь. И даже соблазнять не собираюсь. Не настолько уж со мной все плохо. Ты, конечно, завидный жених, но если тебя никто не прибрал к рукам при таких исходных данных, это подозрительно.

За кофе Федор рассказал о своей собаке, которая болела, кажется, всеми собачьими болезнями на свете. Потом о том, что уже несколько лет в разводе, детей нет.

— Знаете, Люба, как Фрося умерла, в квартире такая тишина, прямо давит. Хотел взять щенка, а тут Вика сказала про вашего котенка.

А может, лучше было бы жениться снова и настрогать пару-тройку шумных спиногрызов? Ну вот не поверю, что нет желающих.

Или правда нет?

— Люба, а вы не хотите со мной поужинать? — предложил Федор, когда она вышла проводить его до ворот.

Хм… хочу ли я? Интересный вопрос. Он, конечно, намного приятнее лысого налоговика, но что-то с ним… не то, определенно. С другой стороны, может, стоит выяснить, что именно не то? Может, это вполне излечимо?

— Хорошо, - кивнула Люба. — Давайте завтра где-нибудь в центре встретимся, мне все равно туда надо после обеда.

Федор предложил ресторан недалеко от «Маяковской», договорились по времени, и он уехал. А Люба вернулась в дом и позвонила Вике.

— Федор? — хмыкнула она. — Наш гендир. Серьезный мужик. Спокойный, порядочный, но какой-то… не знаю, примороженный. Четыре года в разводе, жена ушла к другому, и до сих пор один. Говорили, правда, что встречался с молоденькой девочкой, ветеринаром, она его собаку лечила. Но не сложилось. А что так вдруг? За белым пришел?

— Пришел, - вздохнула Люба. — И в ресторан пригласил.

— Ой, - Вика ошарашенно замолчала. — Ну я не знаю. Сходи. Может, и ничего. По крайней мере, в фастфуд точно не поведет.

— Уже неплохо.

Информация не слишком обрадовала. В ресторан Люба могла сходить и сама. А вот примороженный серьезный перец, пусть даже гендир на гелике, в ее темперамент вписывался плохо. Да и кота отдавать ему тоже не очень хотелось. Для глухого животного очень важен тактильный контакт, а такой хозяин вряд ли станет часто держать его на руках и гладить. Хотя заботиться, конечно, будет по высшему разряду.

8.

А все оказалось не так ужасно. Уж точно лучше, чем с лысым Анатолем. Симпатичный мужчина, галантный кавалер, интересный собеседник. Люба не скучала. Хотя бабочки в животе крылышками ну никак не хлопали. Разве что в желудке — от вкусной еды: поесть она любила.

Может, в зрелом возрасте так и должно быть? Не какие-то там страсти, а спокойно, неторопливо? Все ж таки уже не мальчик. Да и она… тоже не девочка.

В целом вечер прошел приятно, и от предложения встретиться снова Люба не отказалась.

Ну елки, такими мужчинами не разбрасываются. Даже если он не вызывает желания отдаться ему немедленно, в первом попавшемся удобном или неудобном месте. И вообще, если просишь чего-то у Деда мороза, уточняй спецификацию, а то «приличный мужчина» - это очень расплывчато. Дареному танку в дуло не смотрят.

Они встретились еще три раза. Сходили на выставку, в театр и снова в ресторан. Федор был по-прежнему галантен и красноречив, но никаких шагов к сближению не предпринимал. Люба даже засомневалась: может, не привлекает его как женщина? Может, ему просто скучно и хочется приятного общения? Однако смотрел Федор на нее довольно выразительно. С желанием смотрел.

Но не более того.

Викино определение «примороженный» заиграло всеми гранями, не хуже бриллианта.

— Люба, а как ты смотришь на то, чтобы куда-нибудь съездить вместе на Новый год? — осторожно спросил Федор, остановив машину у ворот. На чашечку кофе не напрашивался, а она не приглашала. — Смогла бы кошек на кого-нибудь оставить?

На неделю или даже две Люба без проблем оставляла питомник на Алену. Та охотно приходила покормить зверюг и проверить, все ли в порядке. Жила рядом, а копеечка лишней никогда не будет. Ванда и Шуша должны были родить только во второй половине января, так что уехать Люба вполне могла. Другой вопрос — хотела ли она ехать куда-нибудь с Федором. А если открытым текстом, то хотела ли лечь с ним постель.

— Я подумаю, - ответила она уклончиво и вышла. А по пути от ворот к крыльцу в кармане зажужжал телефон.

— Добрый вечер, - мужской голос звучал весело и довольно молодо. — Ваше объявление на Авито по поводу глухого кота еще актуально? Оно старое, но не снято.

— Да-а-а, - удивленно протянула Люба. — То есть… желающие есть, но еще не отдала. Хотите взять?

— А глянуть можно? Вдруг мы друг другу не понравимся?

— Конечно, - она невольно усмехнулась. — Приезжайте. Парголово, улица Песочная, дом тринадцать. Когда сможете?

— Да хоть сейчас. Не поздно?

Парень, а ты борзый. Двенадцатый час ночи. Другой звонить постеснялся бы в это время, а ты в гости напрашиваешься.

— Давайте лучше завтра. Я весь день дома. Только позвоните предварительно.

— Окей. Девушка, а как вас зовут?

— Любовь, - почему ей каждый раз так неловко было представляться полным именем?

— А я Владимир*. Спокойной ночи, Люба. До завтра.

*Владимир - персонаж книг "Восточная сказка" и "Ночная мелодия"

9.

Звонить он не стал. То есть позвонил, но сразу в домофон. Такие вещи Любе категорически не нравились. А если б она в туалете сидела? Или из душа только вылезла? Просила же предупредить.

За оградой стояла невнятная машина из тех, которые в народе зовут кредитопомойками, а по дорожке к крыльцу шел совсем молодой парень в косухе.

Мальчик, зачем тебе глухой кот? Зачем тебе вообще кот? В твоем возрасте парни сами еще коты.

Но при ближайшем рассмотрении мальчик, кстати, довольно симпатичный, оказался не таким уж и мальчиком, не меньше тридцатника. Эдакий белокурый херувим с голубыми глазами и томным голосом. Из тех, которые до пенсии Алики, Толики, Славики.

— Любочка, простите, что не позвонил, - сказал он как пропел. — Так уж вышло.

Видали, вышло у него!

Появилось большое желание самого его выйти за ворота. С ускорением. И за «Любочку» тоже.

— Пойдемте, кота покажу, - буркнула она.

Владимир взял белого на руки, почесал за ушком.

— Класс! У меня был белый в детстве. Только не глухой. Ну что, чмурик, пойдешь ко мне жить?

Котенок сидел спокойно, как и у Федора, не вырывался, но и расположения не выказывал. Просто ждал, когда отпустят.

— Прямо сейчас можно забирать?

— Нет, конечно, - возмутилась Люба. - Через пару недель, не раньше. И я еще подумаю, кому отдать. Хотя… - в голову пришла неплохая идея. — Пусть он сам выберет. К кому пойдет, тот и заберет.

— Окей, - Владимир отдал ей котенка. — Любочка, а вы не хотите в кино сходить?

— Что, прямо сейчас? — опешила она.

— А что? До «Норда» десять минут ехать.

— Ну-у-у… ладно, - неожиданно для себя Люба согласилась. — Подождите, я переоденусь.

Они ехали в город, Владимир трещал, как сорока, Люба машинально кивала и улыбалась, пытаясь сообразить, почему все-таки не запустила его с ноги в дальний космос.

Выводы получались неутешительные.

Бабочки заблудились.

Федор ей нравился, даже очень, но… ни капли не волновал как мужчина. Владимир совершенно не нравился, однако что-то внутри вздрагивало и замирало, когда он шарил по ней нахальным взглядом, задерживаясь на секунду, если встречались глазами. Это бесило, но она ничего не могла с собой поделать.

Перед сеансом зашли в фудкорт.

— Представляешь, - рассказывал Владимир, наворачивая здоровенную «крошку-картошку» с соусом, - я три месяца назад чуть сдуру не женился. Уже перед самой свадьбой расстались.

— Почему? — осторожно поинтересовалась Люба, которой не было до этого никакого дела.

— По рабочим вопросам не сошлись. Девушка моя такая… из фанатиков. Сплошная проблема.

— Бизнес-леди?

— Нет, хоровой дирижер. Я у нее в ансамбле пел. В общем, бог миловал, соскочил в последний момент. Лучше буду парнем с котиком, девчонки от этого млеют. Только мы с котом по полю идем, - громко пропел он вполне так оперным тенором. — Только мы с котом по полю идем.

На них начали оглядываться, и Любе стало страшно неловко.

Фильм не понравился. По дороге домой она злилась и на кавалера, и на себя, а когда, остановившись у ворот, Владимир потянулся ее поцеловать, застопорила ладонью в грудь.

— Понял, - рассмеялся он и поцеловал ее руку. — Ты не такая, ты ждешь трамвая. Никакого секса на первом свидании. Спокойной ночи, Любаш. Завтра позвоню.

— Да чтоб ты треснул, - пробормотала она, вытирая ноги на крыльце.

Чертовы бабочки продолжали трепыхаться.

10.

Наверно, стоило с ним переспать, накормить бабочек и забыть. Но не получалось — переспать. И дело было вовсе не в том, что она «нитакая». Если мужчина реально нравился, могла и на первом свидании. Бывало подобное в ее биографии, и никакого стыда Люба из-за этого не испытывала.

Просто Володька вызывал у нее острое чувство неловкости, и то, что к нему тянуло на генитальном уровне, все только усугубляло. Он был на полгода младше, но казался развязным, хамоватым подростком, с которым непонятно зачем связалась взрослая тетя. С трудом верилось, что этот «пацан с раёна» - востребованный и хорошо оплачиваемый пиарщик, окончил университет, а до этого — музыкальное училище. Конечно, все это лишь с его слов, но Люба не думала, что он врет.

Самым неприятным было то, что вот этой болтливой дурковатостью он стаскивал на свой уровень и ее — взрослую тетю. И она вовсе не чувствовала себя там веселой девочкой. Почему-то напоминало один давнишний случай, не слишком приятный.

После школьных выпускных экзаменов она поехала с Аленой в Сочи и на пляже познакомилась с симпатичным парнем, который в плавках выглядел Аполлоном. Договорились встретиться вечером. Люба нарядилась, накрасилась, вышла из гостиницы, чувствуя себя взрослой и неотразимой, вся в предчувствии томного вечера с роскошным кавалером. Но ее ждал какой-то гопник в трениках и мятой футболке, в котором с трудом можно было опознать пляжного плейбоя.

Они зашли в кафе, парень отправился к стойке за мороженым, а к Любе подсел… да, самый настоящий роскошный кавалер, просто сногсшибательный мужчина. Подсел и начал заливать, какая она прекрасная.

«Я не одна», - умирая от стыда, пискнула Люба.

«Понимаю, - вздохнул неотразимый мужчина. — Такая красивая девушка наверняка со… спонсором».

В этот момент подошел… спонсор. С мороженым. В трениках.

Красавец расхохотался и ушел. А Люба через полчаса пожаловался на головную боль и сбежала.

С тех пор она, конечно, повзрослела и поняла, что приличный мужчина тоже может быть в трениках. Главное — чтобы эти треники и мятая футболка не оказались у него внутри, элементом натуры. Володька именно таким и был. А ведь какая-то дурочка чуть не вышла за него замуж. Интересно, кто у них кого бросил?

Зато целовался он, собака, феерично. Но все же домой Люба его не пригласила и после второй встречи. Хотя видит бог, сделать это было непросто.

— Ну, мать, ты даешь, - скривилась Алена, с которой она поделилась. — Четвертый десяток пошел, а все как школьница. Хватай директора, а если в постели не потянет, добирай мальчиком. Если уж нельзя получить все нужное от одного мужика, значит, надо найти двоих, только и всего.

Может, сестрица и была права, но Люба — со школьным максимализмом! — считала, что либо все, либо ничего. Видимо, поэтому и пребывала в одиночестве.

11.

В шестнадцать лет Люба увлекалась театром, занималась в юношеской студии и всерьез подумывала о карьере актрисы. Но потом как-то перегорела. Сейчас ей вдруг вспомнился один спектакль — стилизация под комедию дель арте, где она играла Коломбину. Разумеется, за ее сердце соперничали Пьеро и Арлекин, и оба остались с носом.

В сермяжной реальности Пьеро и Арлекин сражались за локацию на полметра ниже. Во всяком случае, Арлекин — точно. Пьеро? Уверенности не было. Может, ему просто понадобился этот котенок, а вовсе не Люба? Ну вот приспичило именно этого, такое бывает.

Наверно, Дедушке Морозу в эти недели икалось так, как никогда в жизни. Люба была уверена, что старый тролль над ней элементарно посмеялся. Хотела мужчину, хорошая девочка? Получи и распишись - сразу двоих. Что, не такие? Ну извини, других на подарочный склад не завезли. Чек есть? Нет? Значит, товар возврату и обмену не подлежит.

Вот если б объединить их — было бы идеально. Хотя где гарантия, что объединилось бы то, что ей нужно, а не наоборот?

Дело шло к Новому году, дома в поселке украсились иллюминацией, по вечерам все сияло и сверкало, а Любе даже елку не хотелось наряжать. Такого непраздничного настроения у нее, кажется, никогда еще не было.

На предложение Федора поехать куда-нибудь она так и не ответила, а он не настаивал. Володька звал праздновать с какой-то развеселой компанией в ночном клубе, но и туда тоже не тянуло. Наиболее вероятным выглядел вариант, согласно которому она шла встречать Новый год к Алене с Михаилом. Родители давно развелись, у обоих были новые семьи, и жили они в других городах. Подруги отмечали со своими родными.

Можно было и вовсе никуда не ходить. Дождаться полуночи, выпить в одиночестве шампанского и лечь спать. Прямо как древняя бабка, а не молодая, красивая и свободная, как ветер, женщина.

К двадцать восьмому числу ее поганое настроение достигло исторического максимума. Накануне она раздала четверых котят, уже привитых и прочипованных, остался один белый. Федор и Володька должны были приехать тридцатого утром. О том, что делать, если кот не выберет никого, думать не хотелось. Монетку кидать? Или все-таки вообще никому не отдавать?

Оба позвонили с предложением встретиться вечером — и обоим Люба соврала, что идет к зубному. А сама села на автобус и поехала в фитнес-клуб. Вообще-то фитнес она не любила, но это был хороший способ выплеснуть дурное настроение в физическую активность.

Впрочем, на этот раз помогло не особо. Отпахав полтора часа на пилатесе и в тренажерке, Люба вышла из клуба такая же мрачная.

Жизнь определенно не удалась!

Рядом с крыльцом мужчина в синей аляске чистил от снега серый внедорожник. Причем делал это так ловко, что Люба, засмотревшись, споткнулась и грохнулась со ступенек.

Теперь, наверно, надо сказать «шьорт побьери», подумала она, но этого не понадобилось. Бросив щетку в машину, мужчина подошел к ней и подал руку.

12.

Пробормотав «спасибо», Люба встала и тут же ойкнула: щиколотку пронзило довольно ощутимой болью.

— Так, - нахмурился рыцарь в аляске. — Ну-ка…

Легко, словно пушинку, он подхватил ее за талию и под колени и донес до машины. Поставил, открыл дверь и таким же макаром посадил на сиденье. А потом, не обращая внимания на протесты, снял сапог и ощупал лодыжку.

— Ну вот, ничего особо страшного. Перелома и вывиха нет. Холодный компресс, тугая повязка, и на Новый год будете танцевать.

— Вы врач? — нервно подрагивающими руками Люба застегнула молнию сапога. - А вдруг трещина?

— Нет. Но элементарными навыками первой помощи владею. Если б трещина, вы вопили бы громче. Давайте поднимемся в клуб, забинтую ногу.

— Не надо, я дома. Сама.

— Где вы живете? — он поднял ее сумку и бросил на заднее сиденье. — Отвезу вас.

— Нет! Что вы! — опомнилась Люба. — С чего вдруг? Доеду. Такси вызову.

— Глупости. Я хозяин всей этой халабуды, и если крыльцо плохо почистили, значит, это и моя вина. Или вы боитесь, что я вас отвезу в темный лес?

Хозяин? Чего — здания или фитнес-клуба? По нему не скажешь. Но… очень даже симпатичный мужчина. С таким и в темный лес не страшно… наверно.

Люба, ты совсем рехнулась?

Не дождавшись ответа, симпатичный мужчина, с которым не страшно в темный лес, достал телефон и набрал номер:

— Машенька, выгляни на крылечко.

Не прошло и минуты, как на крыльцо вышла девушка-администратор, которая только что отмечала Любе абонемент.

— Машенька, подтверди, пожалуйста, что я не маньяк, а вполне добропорядочный и законопослушный гражданин.

— Ну… да, - недоумевающе выпятила губу Маша. — Насколько мне известно. Я пойду, ГригорьТимофеич*, а то холодно, ладно?

— Ну что, поехали?

Не дожидаясь ответа, Григорий задвинул Любины ноги внутрь, закрыл дверцу, обошел машину и сел за руль.

— В Парголово, - пробормотала Люба, совершенно очумевшая от происходящего.

Ехать было от силы минут пятнадцать, но уже началось пробочное время, и они крепко встали. Повисло неловкое молчание, и Люба, спохватившись, что даже толком не поблагодарила, начала бормотать что-то невнятное. При этом она исподтишка разглядывала Григория.

Вот как раз такие мужчины ей всегда нравились — но, по закону подлости, никогда не доставались в личное пользование. Высокий, широкоплечий, крепко сложенный. Карие глаза, густые брови, четкий, как из-под резца, профиль - вряд ли обошлось без южных или восточных кровей. Наверно, ровесник Федора: коротко подстриженные темные волосы на висках тронуло сединой, от глаз разбегались тонкие морщинки, но это, как ни странно, делало его еще более интересным.

— Как вас зовут? — спросил он, выслушав ее неуклюжие благодарности.

— Любовь, - третий раз за месяц в голову пришло, что ее полное имя в подобной ситуации звучит по-дурацки. С отчеством слишком официально, а Люба больше годится для песочницы.

— Чем вы занимаетесь, если не секрет?

— Кошек развожу. Породистых. Турецких. А вообще ветеринар.

— Серьезно? — удивился Григорий. — Здорово. У меня британец. Пожилой уже, пятнадцать лет. Хочу сейчас еще котенка взять. У нас всегда кошки жили, сколько себя помню. И всегда так делали — брали малыша в компанию к пожилому. И старичок сразу оживает, и мелкий от него всему учится.

— Интересно, - Люба тут же забыла и о ноге, и о своей хандре. — А старческие повадки не перенимает?

— Ну бывает. Но некритично.

— Котенка тоже британца будете брать?

— Да мне все равно, - Григорий пожал плечами. — Я особо за породой не гонюсь. Главное — чтобы понравился.

— А семья как на это смотрит?

— Никак. Я один.

Ой…

Так, никаких «ой».

А собственно, почему нет?

— Хотите ванских посмотреть? Ну, турецких? Если понравится, могу даже в обход очереди. В январе как раз котята будут.

— С удовольствием.

Когда они приехали, ни одного хвоста на участке не обнаружилось — попрятались от снега и мороза.

— Григорий, подождите минутку, я переобуюсь, а то на каблуках больно ковылять, - попросила Люба. — Они в домике все сидят. Кошки. Греются.

Она зашла в прихожую, сменила сапоги на ботинки, осторожно спустилась с крыльца и замерла, глупо моргая.

Рядом с Кошкиным домом на снегу сидела Гюзель и настороженно смотрела на Григория, державшего на руках ее последнего оставшегося отпрыска. Белый самозабвенно терся башкой о его подбородок и тарахтел так, что было слышно на расстоянии.

— Кажется, у нас любовь, - заметив Любу, Григорий опустил котенка на землю рядом с мамашей. — С первого взгляда. Они из домика вышли погулять. Его не отдаете? Я б хоть сейчас забрал.

Люба села на ступеньку и захохотала.

— Он глухой, - сказала, отсмеявшись.

— И что тут смешного? — не понял Григорий. — Я знаю, белые часто бывают глухими. Ну и что? Не проблема.

— Знаете, я весь этот помет отдала за копейки. Если пролез белый ген — это уже по нашим стандартам брак, для разведения непригодный. А его никто не хотел и бесплатно брать. Глухие — они орут, да и вообще сложно с ними. И вдруг появляются один за другим сразу трое желающих. Знаете мем? Парень с котиком. Вот все такие.

— Бросим жребий?

— Сможете послезавтра утром приехать? Часов в десять? К кому пойдет — тому и отдам. Но, думаю, вы бесспорный фаворит, к другим так не подлизывался. Он вообще ласковый, но их просто терпел.

— Постараюсь, - сдвинул брови Григорий. — Только телефон дайте на всякий случай.

*Григорий - персонаж книги "Охота на Чупакабру". 

13.

От кофе Григорий отказался. Сказал, что спешит на важную встречу. Проводив его до ворот, Люба переоделась, туго забинтовала лодыжку и села на диван — в полном раздрае.

Божечки-кошечки, что это было?!

А это, Люба, был тот самый чувак, который и сам по себе классный — хотя ты о нем толком ничего и не знаешь, - и бабочки на которого слетелись густым роем. Она терпеть не могла это глупое выражение про бабочек, но Аленино «от него трусы текут» казалось хоть и верным по сути, зато вульгарным до зубовного скрежета.

Люба не сомневалась, что белый выберет Григория, и была этому очень рада. У малыша будет замечательный хозяин, а еще — старший друг и наставник. Лучшего и придумать нельзя. С Федором и Володькой отношения сами собой прекратятся — в этом она тоже не сомневалась. И не только потому, что они могут обидеться — хотя глупо обижаться на кота, а заодно на хозяйку.

Нет, она сама больше не хотела встречаться ни с тем, ни с другим. Вообще. Как будто вдруг четко нарисовалась картинка: вот такой мужчина мне нужен, а все, что не дотягивает, - нет, спасибо, оставьте себе. Хотя Григорий, в отличие от Федора и Володьки, никаких подкатов не делал и никакого интереса не демонстрировал. Но это уже было неважно. Абсолютно неважно.

Любе даже грустно не было. Наоборот — появилось ощущение, что новый год начнется с чистого листа. Давно она не ждала от этого праздника никаких чудес, а тут вдруг оно появилось — почти детское ожидание чуда. У него не было определенных очертаний. Что-то мягкое и пушистое, как падающий в свете фонарей снег.

Наверно, впервые за долгое время Люба заснула спокойно, а утром проснулась с улыбкой, радуясь новому дню.

А вот тридцатого с утра было нервно. Хотелось закончить всю эту историю мирно, чтобы никому не испортить праздник, но Люба понимала, что так не получится. Она, конечно, ничего никому не обещала, да и отношений еще никаких не сложилось, всего-то несколько встреч, но все равно было не по себе.

Первым, на десять минут раньше назначенного времени, приехал Федор — по своей обычной привычке. Как он говорил, лучше подождать, чем заставлять кого-то ждать себя. Григорий появился по-военному четко — минута в минуту. Еще пятнадцать минут дожидались Володьку, напряженно беседуя ни о чем.

Наконец все трое уселись на диване в гостиной, а Люба принесла из Кошкиного дома белого. Остановившись посреди комнаты, тот напряженно вглядывался в каждого, словно понимал, что выбирает себе хозяина. А потом осторожными шажками, бочком, направился к Григорию и принялся тереться о его ногу.

Люба развела руками, как тетка в голубом платье из воцапа. Григорий подхватил котенка на колени, и тот, блаженно прижмурившись, начал неуклюже и неумело когтить его джинсы: все, мужик, теперь ты мой.

—  Ясно, - хмыкнул Володька и поднялся. — Ну… всех с наступающим.

Быстро одевшись, он вышел. Спасибо хоть дверью не хлопнул.

— Жаль, - Федор тоже встал. — Но все честно. Надеюсь, ему будет с вами хорошо.

Он пожал Григорию руку, словно они были соперниками в поединке, пожелал всем счастья в новом году и пошел в прихожую.

— Я сейчас, - Люба вышла за ним.

Она чувствовала себя неловко рядом с Володькой, но перед ним самим никакой неловкости не испытывала. Зато с Федором — наоборот.

— Федь, - сказала Люба на крыльце, - извини, что так вышло.

— Абсолютно не за что извиняться, - ответил он. — Кот выбрал себе хозяина.

— Да я не про кота.

— А-а-а… - Федор грустно усмехнулся. — Это я тоже понял. Между вами прямо искрит. Надо уметь проигрывать.

Искрит? Люба удивленно заморгала. Ничего такого она не заметила. Да и сама старалась никак свой интерес к Григорию не обнаружить. Или со стороны виднее?

— Федь, ты очень хороший человек. И я надеюсь, что тебе повезет. Что встретишь ту самую. Это от души, поверь. Слушай, хочешь, я тебе котенка просто подарю? В январе будут. Не глухого — с ними легче.

— Спасибо, Любочка, - он поцеловал ее в щеку. — Я тебе тоже желаю всего самого доброго. Тыэтого заслуживаешь. А котенка не надо, я все-таки щенка возьму, мне это привычнее.

Федор пошел к воротам, а Люба вернулась в дом. Григорий поглаживал пригревшегося у него на коленях белого и о чем-то думал.

— Держите, - Люба протянула ему ветеринарный паспорт. — Прививка первая записана, подпись и печать есть. Все остальное сами заполните. Чип стоит, но пустой. Пойдете в свою клинику, там отсканируют и занесут данные.

— Спасибо. Люба, а вы Новый год не отмечаете? Ни елки, ни украшений.

— Да как-то не было настроения наряжать, - она пожала плечами. — Наверно, к сестре пойду, она недалеко живет. Или вообще дома останусь. У вас переноска-то есть?

— Да, в машине. Ну… - он встал. — Мы поедем.

— Давайте, подержу, - Люба забрала паспорт и котенка.

— Мы с вами теперь почти родственники, - сказал Григорий, одеваясь. — Будем на связи.

— Хорошо…

Она проводила Григория с котенком до машины, помахала вслед.

Искрит? Да нет, Федору показалось.

Было грустно, но… не безнадежно грустно. Легко. И предчувствие чего-то хорошего, нового никак не хотело уходить.

На следующий день в половине восьмого Люба стояла перед шкафом и рассеянно думала, что бы надеть. А потом взяла телефон, позвонила сестре и сказала, что у нее изменились планы.

— Куда-то идешь? — спросила не слишком огорченная Алена.

— Да, - соврать было проще, чем объяснять, почему хочет остаться дома.

Закрыв дверцу шкафа, Люба вышла во двор и прикопала в сугроб бутылку шампанского. А когда вернулась в дом, телефон оборвал последний звонок.

Незнакомый номер… Она никогда не перезванивала на незнакомые номера. Но почему-то внутри вдруг задрожало.

Телефон зазвонил снова.

— Да?

— Люба? Добрый вечер. Это Григорий. Вы не ушли еще?

— А я и не пойду, - она впилась ногтями в ладонь.

Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Пригласи меня куда-нибудь!

— У меня для вас маленький подарок. Можно заеду?

— Да, конечно. Приезжайте.

Положив телефон, она заметалась испуганной курицей. К шкафу — что надеть? Потом к холодильнику — что поставить на стол? В ванную — хотя бы причесаться и накраситься. Выглядывала из окна, а домофон все равно застал врасплох, когда отошла на кухню, проверить, как поживает в духовке цыпленок.

Григорий тащил аккуратно перевязанную елку.

— Вот, - он остановился у крыльца. — Подумал, что немного новогоднего настроения вам не повредит.

— Спасибо! — Люба набрала побольше воздуху и спросила — как в воду нырнула: - А вы мне поможете ее поставить? И нарядить?

— Буду рад.

Поймав его взгляд, она вдруг поняла, что чудеса все-таки случаются.

Ну, теперь тебе ясно, хорошая девочка Люба, зачем нужны были те двое?

Ясно, дедушка. Спасибо тебе огромное! Но все равно ты старый тролль!

14.

три месяца спустя

В итоге Беляш — так его назвали — к Грише не переехал. Потому что Гриша переехал к Любе. Вместе с Беляшом и с Бубликом.

Она, конечно, переживала, как это пройдет технически, но все же легче было перевезти двух котов в четырехкомнатный дом с большим участком, чем двенадцать — в двухкомнатную квартиру.

Еще она, разумеется, переживала, как чужаки впишутся в стаю. К ее великому удивлению, два паршивца, старый и малый, пока жили у Гриши, спелись и организовали преступную банду из двух хвостов. Молодые элитные производители приседали на попы, стоило Бублику посмотреть на них в упор совиными желтыми глазами. Попробовал бы кто-нибудь обидеть Беляша! Полетели бы бело-рыжие клочки по закоулочкам.

Вообще Бублик, невзирая на свою безбубенцовость, вел себя как султан в гареме. Пожилой султан, которому жены и одалиски нужны уже только для статуса и для услады глаз. Беляша он усыновил, а Гюзель считал любимой женой — и та тоже в нем души не чаяла.

— Странно, - сказала Люба Грише. — Британцы обычно флегмы, а у тебя бандит. Старый мафиозо.

— Боевой британский кот, - хмыкнул тот. — Весь в папу.

Папа и правда был боевой, с кучей наград. Полковник ПВО, хоть и на пенсии, куда ушел в тридцать девять лет после ранения в Сирии. Мог, конечно, еще послужить, но в штабных не прижился, послал подальше начальство и уволился. С другом на пару купил захудалый фитнес-клуб. Привели в порядок, наковыряли денег, открыли еще несколько, и дело пошло. Было бы странно, если б не пошло — с его-то хваткой и энергией.

— А с кем Бублик был, когда ты на войну ездил? — немного ревниво спросила Люба.

— Он самостоятельный. Соседка приходила, кормила, лоток меняла.

— Молодая соседка?

— Бабушка старенькая. Люба, я тебе сразу сказал: хватай меня за шкирку и веди в загс. А ты все сомневаешься и к соседкам ревнуешь.

— Не хочу за шкирку, - надулась она. — Хочу, чтобы меня на ручках отнесли.

— Давай я понесу тебя на ручках, а ты поведешь меня за шкирку. Хоть прямо сегодня.

— Угу. Гена, давай я понесу вещи, а ты понесешь меня.

В итоге попрепирались еще немного, сели в машину и поехали в загс. Подавать заявление. На обратном пути Люба мурчала, как кошка. Ну еще бы, с кем поведешься — так тебе и надо. А вечером пили шампанское и вспоминали, как познакомились. И как Гриша приехал к ней на Новый год с елкой.

Тогда, кстати, ничего эдакого и не случилось, хотя чертовы бабочки бесились так, что едва не лезли из ушей. Сначала наряжали елку, потом до утра сидели и разговаривали. Пили все то же шампанское, вытащенное из сугроба, ели цыпленка и всякие вкусности, которые Гриша привез вместе с елкой. Присматривались друг к другу. Осторожно подбирались ближе — как кошки на мягких лапках.

Гриша рассказывал, как учился в Можайке, потом служил по всей стране, нигде надолго не задерживаясь.

— Женился на втором курсе. На бывшей однокласснице. Сначала все было хорошо, а вот когда закончил и отправили на точку… Галя молчала, но я видел, что ей все это в тягость: и неустроенность, и переезды бесконечные. А потом еще стало ясно, что детей не будет. Она лечилась, но уже словно на все рукой махнула. Депрессии, слезы. Я так и не знаю, был ли это несчастный случай, когда ее машина сбила. Все равно чувствовал себя виноватым.

— Сколько вы прожили вместе? — осторожно спросила Люба.

— Восемь лет. Потом были женщины, но… не складывалось. А ты? Была замужем?

Она тоже рассказывала о себе. О неудачном замужестве и о разводе. О том, как после романа с мужчиной, оказавшимся женатым, с тоски купила котенка. Потом еще одного. И как-то незаметно для себя стала профессиональной заводчицей.

— Я тогда уже жила здесь одна. Родители развелись. Папа женился и уехал к новой жене в Москву. А мама вышла замуж в Мурманск. Сестра тоже замуж вышла, здесь же, в поселке. Я работала в ветеринарной клинике, с кошками у меня как-то легче шло, чем с собаками. Наверно, я сама по характеру больше кошка. Котята стоили дорого, в какой-то момент подумала: почему бы и нет? Из каждого помета оставляла одну кошку, котов покупала. Так и получился питомник.

Потом уже говорили не только о себе, а обо всем подряд, перескакивая с одной темы на другую. Спохватились в пятом часу утра. Люба легла в спальне, Грише постелила на диване в гостиной. Когда встали и позавтракали остатками новогоднего стола, он предложил поехать к нему на Измайловский:

— Посмотришь, как Беляш устроился на новом месте.

Люба убедилась, что у котенка есть все необходимое, что старый Бублик его не обижает. Целый день гуляли по городу, грелись в кафе, а вечером снова поехали в Парголово: кормить Любину ораву. Заказали пиццу, смотрели по телевизору новогоднюю комедию. Сначала просто сидели рядом на диване. Потом в обнимку. А потом…

В общем, диван в качестве спального места больше не понадобился. Бабочки наконец-то нажрались до отвала, но намекали, что готовы к регулярному повторению банкета, желательно почаще и побольше.

В числе прочего Люба была счастлива еще и оттого, что не прислушалась к советам сестры. Потому что в раскладе «все, ничего или понемножку» ей выпал выигрышный билетик. Оказывается, надо было всего лишь подождать. Да — того самого новогоднего чуда.

Если бы Вика не принесла бракованного кота, Гюзель не родила бы белого котенка. Если бы Люба не дала объявления, не пришли бы за белым Федор и Володька. Если бы ей не было так некомфортно с обоими, она не поехала бы на фитнес, когда раздражение достигло апогея. И не упала бы так удачно, таращась на парня, который чистил машину.

Все новогодние праздники они ездили туда-сюда кормить и обиходить живность и ночевали то у Любы, то у Гриши. А потом он сказал, что это слишком геморно, собрал сумку, запихнул скотобазу в переноски и перебрался в Парголово.

В общем, котики — это та зараза, которая правит миром. Любовь тоже, но котики главнее. Можно не соглашаться, но это так. Без сомнений.

декабрь 2021 г.

Конец.

Оглавление

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.

13.

14.