Они смотрели вниз на огромные здания высотой в тысячу футов, над которыми грациозно проносились рои огромных дирижаблей. И палубы были покрыты крошечными фигурками!
— Я говорю вам, джентльмены, это довольно удачный ход событий. Здесь все остальные отрасли науки открыты практически для неограниченного развития, в то время как астрономия почти ограничена из — за одной вещи — мы, по-видимому, достигли предела развития телескопа, о чем свидетельствуют эти таблички здесь. Нужно что-то делать. Не может ли кто-нибудь из вас что-нибудь предложить? — И оратор сделал паузу и оглядел стол.
Это было заседание Международного астрономического общества, собравшегося для обсуждения результатов испытания гигантского сорокафутового телескопа-рефлектора mercury, недавно завершенного в обсерватории Грейт-Холтон, расположенной высоко в южноамериканских Андах.
Очевидно, результаты были не слишком удовлетворительными, о чем свидетельствовали серьезные и задумчивые выражения лиц компании. Холтон, председатель, с его не слишком хорошим обычным юмором, быстро разразился буквальной тирадой ярости.
— Возможно, ртутный отражатель zee может быть удовлетворительно усовершенствован, — мягко предположил Фламбо, известный француз, в ответ на горячее требование Холтона.
Этот человек фыркнул от отвращения, и его жесткие рыжие волосы довольно ощетинились, когда он выплюнул свой уничтожающий ответ.
— Что, эта д-штука! Почему эта вещь совершенна настолько, насколько это в силах смертного человека сделать это. Но посмотрите на эту пластину — достаточно увеличенную, но что касается деталей —! По-моему, это похоже на полосатый блин. Действие без вибрации, Ч-! Вы не можете полностью устранить вибрацию ни в одной машине. И посмотрите, что сделала микроскопическая рябь в этом случае. Да, я бы хотел посмотреть, как ты сделаешь что-нибудь с этой сумасшедшей штукой. И если вы достаточно глупы, чтобы попробовать это, потратив миллион долларов на эти результаты, почему я категорически отказываюсь иметь с этим какое-либо отношение. Я ухожу.
За этой вспышкой последовало неловкое молчание. Среди присутствующих не было ни одного человека, который бы не понимал, что, несмотря на свою эксцентричность, Генри Ф. Холтон был величайшим астрономическим авторитетом того времени. Следовательно, ни у кого не хватило смелости выступить против его взглядов.
На протяжении всей этой бурной сессии высокий темноволосый мужчина лет тридцати пяти терпеливо слушал беседу. Гленн Факсуорси был, по всей вероятности, величайшим научным гением, присутствовавшим на встрече в тот день. Он был сведущ не только в астрономии, но и в еще большей степени в физике и химии. В свое время он раскрыл некоторые замечательные вещи, этот тихий, сильный человек. Однако, как ни странно, он решил держать их при себе, ожидая того дня, когда их откровение может оказаться вдвойне эффективным.
Наконец, когда напряженность тишины стала нарастать, он встал и обратился к собранию.
— Джентльмены, — сказал он, — дайте мне в руки миллион долларов, и я построю вам телескоп, который покажет молекулы лунных пород.
Холодная луна поднималась над заснеженными вершинами хребта Анд. На одной из самых высоких вершин возвышалась гигантская обсерватория Холтона, расположенная в самом благоприятном месте в мире для проведения наблюдений.
На ступеньках огромного бетонного здания стояли двое мужчин и о чем-то серьезно беседовали. Один из них был невысоким и рыжеволосым, с ярко-голубыми глазами, которые воинственно сверкали за толстыми очками в роговой оправе. Его спутник, высокий и темноволосый, излучал непередаваемую атмосферу спокойной силы и достоинства.
В течение десяти лет эти люди занимались интенсивным трудом, один из них готовил огромное сооружение для приема тонкого аппарата, который его товарищ трудился над совершенствованием в большой лаборатории далеко в Штатах.
Шесть месяцев назад он прибыл с ним. С того времени, с помощью небольшой команды мужчин, они работали почти день и ночь, устанавливая его. Только в тот день они внесли окончательные коррективы, которые сделали его способным выполнять ту важную функцию, которую он должен был выполнять.
Несколько мгновений они стояли, молча разглядывая огромную надвигающуюся громаду, в которой заключались все их надежды. Затем высокий смуглый мужчина, подняв глаза, взглянул на большую красную звезду, которая угрожающе, немигающе сияла в зените. Он коротко переговорил со своим спутником, и они вместе вошли в здание.
Два часа спустя они появились, их лица преобразились светом великого откровения. То, что они видели той ночью, видели только десять других, с того дня и по сей день.
Двадцать четыре часа спустя те же самые люди снова вошли в здание. Однако на этот раз их сопровождали еще десять человек, величайших ученых трех континентов. Там был английский физик Харлтон; американский химик Корон; француз Фламбо вместе с руководителями четырех величайших обсерваторий мира и другими.
В центре комнаты, в которую их провели, стоял массивный ртутный отражатель, предмет жаркой дискуссии десятилетней давности. Но теперь все странно изменилось. Он больше не был неподвижно установлен на гигантских шарнирах, неизменно указывая в одну точку на небесах. Теперь он был установлен в тяжелом экваториальном креплении, столь же изящно сбалансированном, как драгоценный хронометр. И его сияющая поверхность больше не нуждалась в быстром вращении, чтобы поддерживать свою идеальную параболическую форму. Жидкий металл теперь был тверд, как сталь. Умелая рука физика придала ему вечную прочность.
Группа некоторое время в молчании и изумлении смотрела на колоссальное творение человеческого разума, а затем повернулась и последовала за своими проводниками вверх по длинному лестничному пролету в большую комнату под центром огромного купола.
Это была изумительная комната, заполненная замысловатым набором хитроумных приспособлений. С одной стороны ряд за рядом располагались вакуумные трубки, установленные на длинных панелях из блестящего бакелита. Другая стена была полностью скрыта огромным распределительным щитом, усеянным, казалось бы, бесконечным множеством переключателей, ручек управления, реостатов и рычагов.
В центре пола был установлен сияющий серебристый экран площадью около шести квадратных футов. Глядя на него сверху вниз, мужчины могли видеть отражение странного устройства, направленного прямо на него с потолка.
Несколько мгновений группа стояла, в немом изумлении разглядывая окружающее. Затем Факсуорти, как вы, возможно, догадались, кто такой высокий темноволосый мужчина, заговорил с ними своим тихим ровным голосом.
— Джентельмены, — сказал он, — здесь перед вами результаты десятилетнего интенсивного труда мистера Холтона и меня — результат миллиона долларов, которые вы так любезно предоставили мне. Получили ли вы достаточную отдачу от своих инвестиций, только вы можете судить сегодня вечером. Однако я не ожидаю, что вы будете разочарованы.
Затем, подойдя к доске, он щелкнул одним из переключателей. Мгновенно снизу послышался низкий гул электродвигателя.
— Энергия поступает от большой гидроэлектростанции на другой стороне горы, — объяснил он. — Это была идея Холтона. И, — добавил он, мягко улыбаясь, — Холтон сыграл неоценимую роль в создании крепления для отражателя и другого необходимого вспомогательного оборудования. Если мы добьемся успеха сегодня вечером, он разделит все почести.
Затем, снова повернувшись к доске, он передвинул рычаг, который повернул отверстие огромного купола на восток. Еще один переключатель, и на самой вершине купола, установленного на небольшой стальной башне, ожило странное устройство, очень похожее на огромную рентгеновскую трубку, невидимое для наблюдателей внизу. Затем, направляемый рукой мастера, он качнулся вверх, пока не указал на восходящую луну.
Факсуорти снова заговорил.
— Джентльмены, теперь я направил отражатель в комнате внизу на Луну. Внимательно смотрите на экран.
Он щелкнул еще одним переключателем. Сверху донесся низкий гул, который быстро перерос в пронзительный вой, вскоре ставший неслышимым для слушателей внизу.
Он повернул ручку управления, и две вакуумные трубки загорелись. Одновременно странный луч свечения устремился вниз от аппарата наверху.
Посмотрев вниз на экран, мужчины увидели объект, который сразу же привлек их внимание. Там, словно плавая в серебристых глубинах, было прекрасно детализированное изображение Луны.
Группа восторженно смотрела на это. Затем Факсуорти ловким движением запястья подключил к цепи еще две трубки. Первое изображение исчезло и сменилось другим, заполнившим весь экран. Затем, по мере того как вспыхивала лампочка за лампочкой, на экране появлялись только участки золотой поверхности, и изображение становилось все более и более детализированным. Теперь наблюдателям была видна только одна большая гора; теперь только часть этой горы; теперь только полдюжины скал на ее поверхности и, наконец, поверхность одной скалы.
Затем ученый, сделав замечание своим товарищам, включил переключатель, который одновременно включил последнюю группу трубок.
Прежнее видение исчезло, и на его месте появилась кружащаяся масса прозрачных сфер, видимых только благодаря опалесцирующему свету, отраженному от их поверхностей.
— Джентельмены, — сказал Факсуорси, его обычно спокойный голос слегка дрожал от волнения, — здесь вы видите молекулы кварца одной из пород на поверхности нашего спутника. Я могу только надеяться, что зрелище отплатит вам за деньги, которые вы так любезно предоставили.
Приглушенный ропот одобрения был единственным ответом, который он получил от зачарованной группы ученых, восхищенно наблюдавших за мелькающими перед ними фигурами.
Несколько мгновений они стояли, пораженные этим чудом. Затем Факсуорти резко щелкнул переключателями, и изображение исчезло с экрана.
— Возможно, вы хотели бы получить краткое объяснение устройства, прежде чем мы приступим к заключительному испытанию вечера, — предложил он, одновременно взглянув на часы.
Последовало общее кивание голов в знак согласия, и он начал. “Как вы, наверное, знаете, я занимаюсь исследовательской работой в области физики и химии с двадцати лет. За это время я сделал несколько открытий по этим предметам, некоторые из которых оказались очень полезными в данном начинании. До сих пор я не раскрывал их природу никому, кроме Холтона, который полностью доверял мне. Если вы извините меня, джентльмены, я скоро вернусь к вам”. И он исчез на лестнице, ведущей в комнату выше в центре купола.
Через мгновение он вернулся, держа что-то крепко зажатое в руке. Открыв его, он обнаружил небольшую плоскую трубку, наполненную красноватой вязкой жидкостью, в концах которой были запаяны несколько тонких платиновых проволочек.
— Эта трубка, джентльмены, — объяснил ученый, — является самой сердцевиной аппарата, который вы видите вокруг себя. Без этого все было бы совершенно бесполезно. Он содержит некоторое количество ранее неизвестного элемента, который я называю Люцием. Мне и моим лаборантам потребовалось двадцать лет, чтобы выделить то количество люциума, которое вы видите в пробирке.
Существенным фактом является то, что этот элемент обладает теми же свойствами, что и селен, только в миллион раз более чувствительной степени. В абсолютной темноте он абсолютно не проводит электричество, но если на него попадет малейший луч света — хотя бы этот луч прошел через вселенную, — вещество немедленно станет пропорционально проводящим. В светонепроницаемой комнате наверху свет от ртутного отражателя фокусируется на этой трубке. Я не буду пытаться объяснить процесс, посредством которого электрические впечатления генерируются, усиливаются, снова преобразуются в свет и, наконец, проецируются на экран ниже. Это слишком сложно, и для удовлетворительного объяснения потребовались бы часы. Из-за нехватки времени я также не буду рассказывать об обстоятельствах открытия этого элемента дальше, чем скажу вам, что мне было любопытно узнать причину яркой фиолетовой линии, которая иногда вспыхивала в спектре редкой руды, которую я анализировал.
Затем, достав из кармана часы, он внушительно продолжил:
— Через двадцать пять минут планета Марс достигнет максимально возможного сближения с Землей. Тогда мы узнаем ее тайну. Если вы извините меня на минутку, я верну люциум на его место.
Вскоре он вернулся, и даже когда он вернулся, звук отдаленного грома стал отчетливо слышен в чистом горном воздухе.
— Приближается одна из летних гроз, обычных в этих горах, — просто объяснил он. — Я сейчас отрегулирую отражатель, чтобы он не доставил нам неприятностей, когда прибудет.
— Но, месье, это испортит наблюдение! Даже когда он отступит, воздушные потоки зи будут ужасными! — воскликнул Фламбо первыми словами, которые он произнес в ту ночь.
Факсуорти ничего не ответил, но жестом пригласил их выйти на небольшой балкон на восточной стене здания. Он указал пальцем на луну, которая медленно затмевалась. Следуя его движению, остальные посмотрели в том же направлении. То, что они увидели, было призрачным цилиндром слабого свечения, исходящим из маленькой башни на крыше и уходящим в космос, насколько хватало глаз!
— Рассеивающий луч, — кратко объяснил их проводник. — Эфирные волны сороковой октавы, которые обладают свойством изгонять всю материю со своего пути. Дальность действия этого луча в атмосфере составляет около шестисот миль, и до тех пор, пока телескоп находится на своем пути, он эффективно устраняет все помехи от атмосферных или метеорологических условий.
Последовавшее за этим удивленное молчание было нарушено только сдавленным “Боже мой!” Фламбо. То, что один человек мог сотворить столько чудес, казалось почти невероятным группе выдающихся ученых.
Тишина не была нарушена, даже когда их проводник повел их обратно в диспетчерскую. Он быстро поднял колоссальный телескоп в зенит, где все еще мерцала огромная красная звезда. Синхронно неземная полоса света на куполе качнулась вверх, пока не остановилась в том же направлении.
Снова первые две вакуумные трубки вспыхнули светом; снова этот странный луч свечения упал с потолка, и на экране появилось изображение большой красной звезды, увеличенной до диаметра бейсбольного мяча. Еще две трубки, и изображение увеличилось вдвое. Теперь на его тускло-малиновой поверхности можно было различить сложную сеть тонких линий.
Вакуумные трубки включались в цепь по две за раз, и изображение постоянно увеличивалось в размерах и деталях. Вскоре он занял весь экран. Теперь были видны только участки поверхности, и постепенно эти участки уменьшались в размерах по мере того, как они становились все более и более четкими в деталях. Теперь вид открывался с кажущегося расстояния в миллион миль, теперь в тысячу, теперь в пятьсот.
И постепенно тонкие линии увеличивались в ширину, пока только две из них, теперь широкие охристые полосы шириной в два фута, не пересеклись в середине экрана в виде большого круглого пятна. Центр этого пятна был густо усеян маленькими черными точками, которые резко блестели, отражая солнечные лучи.
Затем без предупреждения Факсуорти включил все оставшиеся в банке трубки, кроме двух. Мгновенно изображение на экране исчезло в темноте, и на его месте появилась удивительная сцена. Там, как будто с высоты птичьего полета в десять тысяч футов, раскинулся огромный город.
Они смотрели вниз на огромные здания высотой в тысячу футов, над которыми грациозно проносились рои огромных дирижаблей. И палубы были покрыты крошечными фигурками!
Две последние лампочки вспыхнули, и изображение появилось на видимом расстоянии пятидесяти футов. Крошечные фигурки были мужчинами. Идеальные мужчины замечательного телосложения, с точеными лицами. Они были одеты в одежду, напоминающую ту, в которую был одет легион Цезаря столетия назад. Там также были женщины, все великолепной формы и внешности, одетые в изысканно раскрашенные платья, которые переливались на солнце мириадами переливчатых оттенков.
Последние две трубы снова погрузились во тьму, и вид вернулся к первоначальной сцене высотой в десять тысяч футов.
Почти незаметным движением руки на рычаге он превратил мелькающий на экране пейзаж в великолепную панораму.
И пока они осматривали поверхность умирающей планеты от полюса до полюса, поднявшаяся буря поднялась и опустилась на вершину горы. Сверкали молнии, и гром сотрясал обсерваторию, но они были так поглощены открывшейся перед ними чудесной сценой и так защищены от помех безмолвным, ужасным лучом снаружи, что совершенно не обращали внимания на помехи.
Теперь на экране простиралась огромная красная песчаная пустыня, теперь водный путь, теперь другой город (всегда расположенный на пересечении двух каналов), и поэтому с расстояния в тридцать три миллиона миль они рассматривали поверхность планеты от покрытого льдом севера до покрытого льдом юга. Внезапно их взору предстала высокая вершина огромной горы, увенчанная огромным черным пятном.
Умелой рукой Факсуорти вернул изображение в центр экрана. Черное пятно представляло собой огромное здание, полностью закрывающее вершину горы и возвышающееся на пятьсот футов в воздух — почти точная копия здания, в котором они стояли. И с его вершины огромный луч неземного свечения резко вырвался в космос! Снова вспыхнули две последние лампочки, и они посмотрели вниз, в полированную чашу огромного вогнутого зеркала диаметром двести футов.
— Видите ли, — многозначительно сказали ученые, — невидимые глаза всегда наблюдают за нами из космоса, и они делают это на протяжении бесчисленных веков.
Затем буря снаружи разразилась в полную силу. Молнии сверкали быстрыми потоками, и гром отдавался эхом и повторялся с могучим грохотом.
Внезапно вспышка ослепительного света упала с неба на башню на куполе. Частично расплавленный металл поддался весу, и большой луч медленно опустился по широкой дуге на землю. Была серия ужасных сообщений о том, как он разорвал гору на части своей могучей силой.
В комнате внизу изображение на экране больше не было четким и четким, оно было полностью скрыто массой кружащегося серовато-зеленого цвета. Затем, когда ужасный грохот разорвал воздух, Факсуорти издал ужасный крик. “ЛУЧ!” — завопил он и прыгнул в дальний конец коммутатора! Но было уже слишком поздно!
Внезапно накренившись, существо на крыше полностью упало на перпендикуляр. Раздался второй ужасный грохот, когда он разорвал на части все на своем пути, вырывая самые жизненно важные органы тонкого аппарата, который дал ему жизнь! Потом стало темно.
И вверху в дикой ритмике громовые барабаны Природы раскатили победный рев над разбитыми осколками опрометчивых смертных, которые хотели бы узнать ее сокровенные тайны.
Конец
