Unknown [Akane] (fb2) читать онлайн

– Когда же пройдёт эта идиотская мода?

– Когда род Дарлис продаст все запасы своих кружев, – предположила я. – Им же для шести девиц приданное выставлять.

– Поднимайся Халэнн. – Элоранарр дёрнул меня за руку, критически оглядел, поправил кружева на моих рукавах и воротнике, заскользил пальцем по вышитым бисером пуговкам камзола. – Ты отлично выглядишь, это хорошо.

– Почему это хорошо? – насторожилась я, отступая на полшага.

– Я разговаривал с мозгоедом… с Веланди, – поморщился Элоранарр, и меня охватило нехорошее предчувствие. Я не верила, будто этот менталист в первом поколении мог заметить мою работу с памятью шлюх, но Элоранарр после их разговора явно что-то для себя решил. – Он отчитался передо мной за последний год службы и… Мне пора исполнить своё обещание. Идём, познакомлю тебя с невестой.

Я потрясённо застыла.

– С твоей невестой, – пояснил Элоранарр и похлопал меня по полечу. – Она в зале, уже заждалась. Идём.

Честно говоря, обещание найти мне невесту я серьёзно не восприняла и уже забыла, а вот Элоранарр о нём помнил…

Глава 3

– О, ну не смотри на меня так, у тебя же не было времени заняться своей личной жизнью, – Элоранарр снова похлопал меня по плечу. – И не переживай, она милая драконесса, то, что тебе надо.

А у него, значит, было время?

– Простите за неделикатность, но… по-моему, вы не очень хорошо подбираете женщин. Себе, по крайней мере.

– Зато у меня теперь опыт в этом деле, – наставительно замечает Элоранарр. – И при выборе твоей невесты я учёл все-все собственные ошибки, поверь, я очень старался.

– А как же Неспящие? Я бы не хотел рисковать жизнью драконессы…

– Отбор Лина будет через полтора года, даже если у тебя родится дочь, она по возрасту не попадёт на его первые три значимых отбора, да и к Арену тоже не успеет, значит, Неспящим твой род больше неинтересен. – Элоранарр улыбнулся. – Идём же, не бойся. Магически она слабее тебя, значит, ваши дети скорее всего тоже будут серебряными драконами.

Да, только вот детей от других драконесс я завести в принципе не могу, так что его энтузиазм меня не трогает.

Но приходится идти за Элоранарром и судорожно придумывать способы выкрутиться из неловкой ситуации или договориться с невестой. В конце концов, не все драконессы мечтают о стандартной семейной жизни, может, мне повезёт, и попадётся девушка с не семейными ценностями.

В коридоре музыка громче, сотни голосов дополняют её, превращая в раздражающую какофонию. Впрочем, положа руку на сердце – меня раздражал сам приём. Пустые разговоры, полно существ, с которыми я сталкивалась по долгу службы и не желала видеть их больше, чем для этой службы необходимо. К тому же за семь с половиной лет я изрядно накопалась в памяти обитательниц элитного борделя столицы, и добытые знания осложняли общение с некоторыми гостями.

Но перед знакомством с невестой блекло и это всё, и замаячивший на горизонте темноволосый Танарэс с мертвенно-бледным вампирским лицом и готовностью основательно побередить раны.

Невеста… нет, лучше в бордель каждый день: я уже приноровилась такие наведённые воспоминания делать, при которых лицо Халэнна в процессе обычно не видно. Это порядочнее, чем держать молодую драконессу в вечно одурманенном состоянии, чтобы она не мешала заниматься делами и не опознала во мне женщину.

Остановившись, Элоранарр склонился к моему уху и тихо произнёс, неопределённо взмахивая рукой в сторону:

– Смотри какие красавицы.

Он указывал на шесть девиц рода Дарлис, – двух младших дочерей главы рода и четырёх дочерей двух его братьев, – кружевных королев. Кружевами они, их матери и отцы были увиты так плотно, что фигуры различались с трудом. Но на лица девушки были хороши, тут не поспоришь, не зря же Дарлисы на целителей-косметологов целое состояние угрохали.

– Вы издеваетесь? – прошипела я. – Мне до конца жизни придётся в кружевах ходить.

– Двойняшек я для тебя занял, выбирай любую. Как ты знаешь, у их матери обе беременности были двойняшками, если повезёт, дочки не отстанут. То что надо для возрождения рода. Учитывая ваше бедственное положение, за хороший откуп сможешь вторую двойняшку полноправной любовницей взять, а это шанс ещё удвоить потомство.

У меня упало сердце. Как жаль, что выжила я, а не Халэнн: он действительно мог бы быстро возродить наш род…

– Ну как тебе перспективы? – Элоранарр обхватил меня за плечи. – Давай выбирай. Или не выбирай, бери сразу двоих, с откупом я тебе помогу. У нас тут как раз лорд Шиан проштрафился сильно, можно будет отрезать кусочек его земель и присоединить к твоим. Да не смотри ты так испуганно, не съедят они тебя. Ужаснее Вейры с Диорой вряд ли кто-нибудь будет, а ты к ним уже привык, значит, и с этими миленькими драконессами справишься. Подумай, как им хорошо будет: разъезжаться не надо, в один дом переедут к одному мужчине.

Я с ужасом посмотрела на него: он же в самом деле надеется вручить мне двух драконесс. И Дарлисы не мои вассалы, значит, с их мнением о моей семейной жизни придётся считаться.

– Идём, я тебя познакомлю с этими очаровашками. Эх, как я завидую твоей свободе выбора: женись на любой драконессе, и никаких родовых артефактов и их ограничений, в храм сходили, кровью обменялись – и вперёд, детишек делать.

В его вздохе была настоящая тоска, хотя на губах держалась вполне искренняя улыбка.

– Вдруг они мне не подойдут? – попробовала запротестовать я.

– От них очень приятно пахнет на мой вкус, а если учесть, что наши семьи могли бы благополучно породниться, тебе они тоже должны понравиться.

Да, тут Элоранарра неподходящестью невест не обманешь: ему и Халэнну действительно должны были нравиться похожие драконессы.

Подхватив меня под руку, Элоранарр двинулся сквозь скучающую во время танцев толпу любителей постоять в стороне и посудачить об остальных. С нами здоровались, кивали, пытались зазвать перемолвиться парой слов, но Элоранарр отмахивался, не позволяя и мне отвлечься от цели. Лишь уполномоченный представитель Нового Дрэнта граф Броншер-Вар Конти смог задержать нас на несколько мгновений:

– Теперь, как я понимаю, для переговоров надо обращаться к вашему отцу? – он с язвительной улыбкой кивнул на возвышение с троном.

Император расположился там, а у его ног сидела Заранея, улыбалась ему, слегка касаясь кончиков пальцев – очень деликатно, почти невесомо, и император наконец тоже улыбался. Родовой артефакт, увы, не нашёл ему новой избранной, но Заранея смогла достаточно отвлечь его от тоски и даже уговорила вернуться к делам и дать отдых Элоранарру.

– Да, – просиял улыбкой Элоранарр. – Вы больше не моя головная боль, всего хорошего, граф.

К дипломатическим переговорам Элоранарра можно допускать только письменно, и писать при этом должна я.

Граф Броншер-Вар Конти скривился, меня хлестнуло его колючим гневом. Граф возглавлял один из сильнейших человеческих родов менталистов, общаться с ним всегда было нервно: их семья тщательно хранила секреты своего мастерства. Наша семья предполагала, что они тоже специализируются на ломке амулетов, но точных данных не было, поэтому ожидать можно было чего угодно.

Кивнув ненавистному дипломату, вымотавшему нам немало нервов при расследовании убийств Видящих, Элоранарр потянул меня прочь и остановился перед семейством Дарлис, представил меня:

– Граф Халэнн Сирин во всей красе. Он обожает ваши кружева, истинный ценитель.

Захотелось его пнуть.

Три дракона-отца, три драконессы-матери и шесть кокетливых драконесс смотрели на меня. Ментальные амулеты практически не фильтровали их эмоции, так что я смогла оценить всю гамму их чувств: ворчливое недовольство братьев главы рода, настороженность самого главы, пристальное любопытство матерей и волнение драконесс. Двойняшки крепко держались за руки.

Женская часть семейства представилась. С мужчинами я была знакома по службе: они не раз являлись с прошениями. Ну и средний из братьев посещал бордель, ему нравилось дрочить на групповой секс. Когда это всё закончится, я, пожалуй, заблокирую некоторые воспоминания, для благородной чистоты речи в том числе, а то ляпну в каком-нибудь разговоре вот так, без эвфемизмов…

– Ронкали или Каренри? – спросил Элоранарр. – Кто первая танцует с Халэнном?

Двойняшки переглянулись. Они не обладали ментальным даром, но словно поговорили – мимикой, пожатиями рук, взглядами. У меня сжалось сердце. Каренри выступила вперёд и сделала реверанс.

– А я приглашу вторую сестричку, – Элоранарр с улыбкой протянул руку Ронкали.

Как раз заканчивались последние такты музыки. Так просто отказаться от предложения Элоранарра я не могла, как сюзерен он имел достаточно власти над моей жизнью, чтобы настаивать на браке, поэтому я подхватила Каренри за талию и повела в круг танцующих на новый танец.

Она была невысока, практически одного роста со мной, миленькая светленькая драконесса с достаточно крепкими амулетами, чтобы никто не мог на неё просто так воздействовать или проникнуть в память. Ломать их для прочтения мыслей прямо здесь, в присутствии десятка высококлассных менталистов, было заведомо глупым занятием.

Мы кружились с Каренри среди других пар, рядом то и дело мелькали рыжие волосы Элоранарра и светлая голова Ронкали, он со своей партнёршей по танцу болтал без остановки, я же не знала, что сказать. Мне и раньше приходилось танцевать с девушками, но с не потенциальными невестами можно было многозначительно молчать.

– Что ты хочешь от брака? – спросила я. – Только честно, не надо лгать.

Она смутилась, чуть не споткнулась, пришлось её поддержать. Секундная заминка, но это заметили старшие драконессы Дарлисов и нервно замахали веерами, словно одна неловкость могла сильно повредить ценности потенциально способной родить двойню драконессы с хорошим приданым.

– Я хочу любящего мужа, – Каренри смотрела на пуговицы на моей шее и отчаянно краснела. – И чтобы он оказался не просто так, а избранным, чтобы однажды мы почувствовали друг друга, как единое целое.

– Быть единым целым и награда, и сильнейшая боль, если потерять свою вторую половинку. Я знаю, у меня была крепкая связь с сестрой, практически такая же, как у избранных.

– И всё же, – Каренри посмотрела на меня своими огромными глазами с поволокой, – это даёт такое невероятное ощущение близости… Я понимаю, что с моим магическим уровнем, с необходимостью выгодного замужества я вряд ли буду выбирать сама, а тот, кого мне подберут по статусу вряд ли окажется настолько со мной совместимым, чтобы обрести такую связь, но помечтать-то можно. О таком мужчине. Но я понимаю, что это маловероятно, и буду заботиться и уважать мужа, которого мне выберут, буду любить наших малышей, вести хозяйство…

Судя по эмоциям, она не лгала, её желания действительно вращались вокруг семьи и любви, пожалуй, тут и смысла нет лезть под защитные амулеты и копошиться в памяти. Она отличная супруга для секретаря Элоранарра: нарожает детишек, будет заниматься ими и домом, не мешать делам. Будь я мужчиной, всерьёз бы задумалась о женитьбе.

Договариваться с ней о подлоге бесполезно, держать вечно одурманенной – мерзко. Мне надо срочно найти способ отвертеться от этого брака.

– Надеюсь, я не разочаровала вас своим ответом, Халэнн, у вас было такое лицо…

– Я просто заметил Танарэса, – солгала я рассеянно, потому что он как раз показался в поле зрения и отсалютовал мне кубком, ничуть не улучшив и без того паршивого настроения.

Я-то думала, долгожданное возвращение императора Карита к управлению государством избавит меня от многих хлопот, но их меньше не становилось.

***

Бал этот вышел просто сумасшедшим: Элоранарр то и дело отправлял меня танцевать с Ронкали или Каренри, потом вывел поговорить с каждой наедине. В романтической обстановке парковой беседки, чтобы лучше налаживался контакт. Правда, под поднятым на два метра над землёй ажурным шаром беседки, в которой я общалась с кандидатками, топтался и он сам, и отец драконесс, и их матушка. Я на своей шкуре почувствовала, почему молодые мужчины так боятся знакомств с невестами: постоянно такое ощущение, что тебе за неловкое слово что-нибудь откусят или крылья обломают.

Беспокойство родных я понимала: только избранные, ну ещё денеи, если вдруг такое чудо появится*, сразу и безоговорочно переходили под власть своего дракона и обладали с ними связью, обеспечивающей их безопасность. А с остальными всё не так однозначно: и торговаться по условиям можно, и дитя своё по недосмотру отдать тому, кто о ней будет плохо заботиться, а то и в могилу сведёт.

Ронкали оказалась поживее, хохотушкой, в отличие от томной мечтательной Каренри. Разговаривая с каждой по отдельности, я старательно держала дистанцию, чтобы никто не подумал лишнего, ведь обстановка была более чем интимная: полумрак сада, ажурные тени от сферических стен, один на двоих мягкий диван, ароматы цветов. И кружева-кружева-кружева везде.

Обе драконессы, впрочем, оказались весьма образованы, хотя в Академию драконов их, как и меня, не отпустили. Каренри дрожащим голосом продекламировала пару стихов…

Мне было невыносимо скучно, но, чувствуя, что мои невольные собеседницы волнуются, я старалась быть дружелюбной и внимательной: этот брак всё равно не состоится, мне не хотелось, чтобы они винили в этом себя.

Когда Ронкали, с которой я говорила после Каренри, выпорхнула из беседки, и я уже предвкушала освобождение из полутёмной, будто созданной для поцелуев беседки, внизу раздался полушёпот Элоранарра:

– Ладно, Дерркаст, бери своих красавиц, веди на танцы, а я пока расспрошу Халэнна, которая ему больше приглянулась. И чтобы никто не отвлёк нас во время этого очень важного разговора, никому не говорите, где меня искать.

В следующий миг зашуршали крылья, Элоранарр ввалился в беседку и рухнул на пол. Глядя на меня с пола, вытаращил глаза и прижал указательный палец к своим губам.

Глава 4

Сложив руки на груди, я откинулась на спинку диванчика и покачала головой. Удивлённые Каренри и Ронкали вместе с отцом Дерркастом и матерью отправились в сторону дворца.

Заявление Элоранарра было слишком прямолинейным, без прикрас, на грани грубости, но причина была вовсе не в его дурном характере или семействе Дарлисов. Причины были две. Они, сверкая драгоценностями, вышагивали по дорожке от дворца к нам. И заговорили с Дарлисами.

Причины странного поведения Элоранарра были прекрасны и носили имена Вейра и Диора.

– Сюда, – прошипел он.

– Нет.

– Давай ложись рядом, пока не заметили, а то подойдут, ещё сюда полезут.

– Телепортируйтесь, если не хотите с ними разговаривать.

– Они увидят вспышку огня и потом сожрут меня с потрохами за то, что сбежал. После тридцатого побега они не верят, что я исчезаю по срочным делам, даже если это так.

– Пообщаетесь немного, вам не повредит. – Сквозь ажурные вырезы в стенах беседки я наблюдала за приближением Вейры и Диоры.

– Ты что! – зашипел Элоранарр. – Они узнали, что я тебя сватаю, и у них новый виток мании замужества.

– То есть они о моём сватовстве раньше меня узнали.

– Я спросил, нет ли среди их знакомых влюблённых в тебя девиц подходящего возраста, а там слово за слово…

– Вы вместе выбирали мне невесту? – подскочила от изумления я.

Это было ошибкой: Элоранарр подсёк мои ноги, и я рухнула на него. Выскочившие крылья упёрлись в диван, накрыв нас серебристым кожистым куполом. Запах корицы и раскалённого металла стал невыносимо концентрированным, я вдохнула и поплыла…

– Тсс! – зашипел Элоранарр, прижимая меня к груди. Мой рот оказался заткнут многочисленными кружевами его воротника.

Я начала втягивать крылья, но одно зацепилось за вырез в одежде, и тут как раз послышался голос Диоры:

– Ну и где они? Телепортационной вспышки точно не было.

Я застыла.

– Может, успели сбежать вглубь парка? – Вейра остановилась у высокой ножки, на которой был насажен шар скрывавшей нас с Элоранарром беседки.

– Да, они оба поднаторели в искусстве убегания.

– Мы хорошо их дрессируем.

Засмеявшись, они двинулись дальше. Переговаривались о чём-то, но их голоса и доносящаяся из дворца музыка, и голоса других гостей, и ароматы цветов – всё меркло перед ощущением горячего тела надо мной. Дыхание Элоранарра касалось моего лба, и поза наша была весьма и весьма двусмысленной. И кажется… я не была уверена полностью из-за всех этих слоёв одежды и накладки спереди, но вроде бы Элоранарр был возбуждён. Впрочем, мне могло показаться. Но с него определённо стоило сползти, потому что возбуждаться начала я, и жар его тела расползался по моему, ломал кости болезненным желанием вернуться к естественной форме.

Упёршись в пол, я оттолкнулась и перебралась на диванчик. Убрав, наконец, крылья, стала оправлять кружева воротника. Сердце колотилось слишком быстро, кровь прилила к лицу. Мне было неловко находиться здесь с Элоранарром. Но и возвращаться во дворец не хотелось: с Танарэсом мы перекинулись всего парой фраз, наверняка он снова ко мне прицепится.

– Можно мне уйти с бала? – прошептала я.

Элоранарр остался лежать на полу, подсунул ладони под голову и закинул ноги на диван. Тени лежали на его бледном лице, словно чёрные кружева.

– Нет, у тебя же сватовство.

– Вы могли не утруждать себя поиском невесты для меня. – Я старалась дышать поверхностно, не улавливать его пьянящий аромат, пыталась взять себя в руки после этой внезапной близости.

– Ты последний представитель своего рода. Я стараюсь беречь тебя, не даю опасных заданий, но это не гарантирует тебе долгой жизни. Случиться может всё что угодно в любой момент, я успел это понять, а ты, похоже, нет. За эти семь с половиной лет, что я тебя знаю, ты не замечен ни в одной интрижке, не заигрывал ни с одной девушкой или женщиной, не присмотрел себе невесты. В борделе… у тебя нет любимой шлюхи, как это часто бывает у постоянных клиентов, ты ни одну не требовал дважды, просто приходил и брал свободную, словно тебе абсолютно безразлично, в кого совать.

– Я просто не встретил достаточно интересную драконессу. Я был занят, некогда было искать себе невесту, но теперь времени больше, я мог бы…

– Кого ты обманываешь? Тебе тридцать четыре, обычно драконы к двадцати шести уже заводят пары, а тебя женщины не интересуют.

Тут он прав, не интересуют совсем.

– Если вы из-за того раза, во время нападения… – осторожно начала я. Мы не обсуждали наш поцелуй, делали вид, что его не было, но сейчас… наверное, стоило поговорить об этом.

Элоранарр поморщился:

– Нет. Я из-за того, что чем дольше дракон остаётся один, тем меньше шанс, что он с кем-то уживётся. Да ты прекрасно всё знаешь и об изменениях в характере и магии, и об одержимости сокровищами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Да, я знала: одиночество меняло драконов, нерастраченная любовь отдавалась сокровищам, с годами это приводило к отклонениям в психике, неспособности ужиться с кем-либо и магически воспринять свою пару, даже если такая найдётся. Редкие драконы-одиночки могли долго сохранять способность взаимодействовать с обществом. Исключение – ректор Академии драконов Дегон. Он пару не нашёл, но в свои триста с лишним лет умудряется управлять лучшим учебным заведением Эёрана. Правда, с головой у него не всё в порядке, но в потрясающе разумных пределах.

– Ты становишься одиночкой, – тихо произнёс Элоранарр.

– Вы ошибаетесь, я просто был занят службой, вы же знаете, последние годы у нас почти не оставалось свободного времени, но, обещаю, теперь я стану больше уделять внимания общению, я найду себе жену сам. Просто не надо… вот так, мне же с женой потом столетия жить. Вдруг я потом влюблюсь в другую?

– Если влюбишься – сможешь сделать возлюбленную официальной любовницей, у них прав практически столько же, сколько у жён, и дети считаются законными наследниками. Но если ты так и будешь сидеть один над своими сокровищами, потом даже любовь не поможет ужиться с избранницей.

Всё это было бы верным, будь я Халэнном, но я не интересовалась женщинами потому, что мне интересны мужчины. Интересен Элоранарр, интересны некоторые драконы, с которыми я пересекалась по делам службы, отношениям мешала необходимость сохранять конспирацию! И у меня не было собственной коллекции, я ни на чём не запечатлелась, поэтому не могла стать одержимой сокровищами – их просто нет.

Но в словах Элоранарра была и доля истины: если в ближайшие пару лет не начну ни с кем отношений, потом могут возникнуть проблемы, моя магия может не принять мужчину, ведь дракон мне нужен более слабый магически, чтобы дети получились серебряными, а такой не сможет долго преодолевать отторжение. Впрочем, для рождения детей, коли дойдёт до этого, долго жить с мужчиной не обязательно.

– Как вы правильно заметили, у меня нет сложности с продолжением рода, – напомнила я. – Близость в две недели после ритуального обмена кровью почти гарантирует зачатие, так что за выживание Сиринов можете не переживать.

Он так странно посмотрел на меня. И молчал долго.

– Халэнн, одиночество – это страшно. – Что-то было в голосе Элоранарра, что заставило меня отвести взгляд, потупиться и устыдиться собственных рациональных мыслей. – Это сначала кажется, что можно прекрасно прожить так, но с каждым годом становится всё тяжелее. Одиночество угнетает, давит, ломает хребет. Я не хочу, чтобы у тебя было так, чтобы после свершения мести не осталось ничего. Пусть будут дети и драконесса, о которых ты должен заботиться, что-то, что… станет держать тебя здесь, дарить надежду, смысл жизни.

– У меня есть смысл жизни.

– Месть. Я знаю. Беда в том, что ничего кроме этого желания я в тебе не вижу.

– Вам драконесс не жалко, которым вы подсовываете одержимого только местью дракона?

– Если женишься на одной, у неё будут дети, чтобы не чувствовать себя одинокой, если возьмёшь обеих, их будет утешать близость любимой сестры. Уверен, они мечтают выйти замуж за мужчин одного рода, чтобы и после брака оставаться вместе.

– Всё-то у вас просто, – облокотившись на спинку, я отвернулась к дворцу.

В ярко сияющих окнах виднелись фигуры гостей: танцующих, разговаривающих, смеющихся. На высоких шпилях, надстроенных семь с половиной лет назад после атаки вестников Бездны, горели цветные фонарики.

– …выбрали наиболее выгодный вариант, а чувствами окружающих можно пренебречь, – продолжала я, задумчиво разглядывая небо. Если бы у меня была возможность полноценно пользоваться голосом, я бы точно пробудила в Элоранарре угрызения совести, а так приходилось надеяться только на слова. – Так же как с Вейрой и Диорой. Пожелали, взяли, отказываете им в детях.

– Начнём с того, что они сами пришли и обнажились передо мной согласно традиции предложения себя в любовницы, одна – чтобы поправить благополучие семьи, потому что не могла рассчитывать на выгодный брак, вторая бежала от брака со старым извращенцем, уморившим уже двух жён. – Элоранарр вздохнул. – О том, что детей не будет, я предупредил их сразу, потому что дети от них будут золотыми обычными, а не правящими, драконами, и такую ветку рода просто растерзают. Ты знаешь, как к нам относятся, что золотых только чудом не уничтожили совсем, и за тысячу шестьсот лет существования династии правящих Аранских нам не дали расширить род, нас осталось четверо. Вечного страха для своих детей я не хочу. Если Вейра и Диора не восприняли мои слова серьёзно – это их проблемы, не мои. И женой моей будет избранная или никто. Они об этом предупреждены, что не помешало им сделать ставки на то, кто из них выйдет за меня замуж.

В беседке сгустилось напряжение. Элоранарр сердился. Вейру и Диору он обсуждать не любил, а я, хоть и прожила с ними долго, улавливала их эмоции, отношений этих не понимала. Эти трое любили друг друга и ненавидели, были близки и невообразимо далеки. И Вейра не такая глупая, какой часто пыталась себя показать, а Диора воспринимала всё острее, болезненнее, хоть и скрывала это за показным легкомыслием. Да и Элоранарр к ним привязан больше, чем демонстрировал. Все обитатели его башни притворялись, и все мы были невыносимо одиноки.

– Вы дадите мне возможность подумать, свыкнуться с ситуацией? – тихо попросила я и мысленно взмолилась, чтобы он дал мне время выкрутиться из крайне неловкого положения.

– Дам, но недолго. Не хочу, чтобы ты бесконечно оттягивал. Эти драконессы Дарлис, какую бы ни выбрал, не дерзкие, в отличие от Вейры с Диорой. Они подстроятся под тебя. И точки соприкосновения у вас есть: они двойняшки, а ты из пары близнецов. Может, эти отношения вернут тебе достаточно душевной целостности, чтобы ты снова превращался в дракона.

Внутри опять тоскливо сжалось то ли от напоминания о связи с Халэнном, то ли от указания на невозможность принять высшую форму. Я так и не вернула её, мне оставались только крылья и способность частично покрывать человеческое тело чешуёй. И я была благодарна Элоранарру, что он относился к этой проблеме с пониманием, но не сегодня.

Не дождавшись ответа, он заговорил снова:

– Если боишься отношений, ты постоянно будешь их откладывать, находить «веские» причины в них не вступать, срочные дела. Не надо этого делать, иначе станет слишком поздно.

– Понимаю. Но мне правда надо… это всё не так просто. После свадьбы две недели я не смогу покинуть брачное место, сначала мне нужно уладить служебные дела и личные, с выплатами, сбором платежей и вложениями. К тому же, вы знаете, у моего вассального рода Ларнов умер глава, власть принимает его младший брат, мне нужно проследить, чтобы у них всё было в порядке, и осиротевшие драконессы там практически на выданье, я должен убедиться, что их права не ущемляются, и они не станут предметом торга…

– Ты готов позаботиться обо всех, кроме себя, – заметил Элоранарр.

– Вы слишком хорошо обо мне думаете: скорее, я боюсь ответственности и смутно представляю, как совмещать службу и брак.

– Семья важнее. Это самое главное, что ты должен помнить.

И это его убеждение выливается в мою проблему. Вздохнув, я закрыла лицо ладонью. Что делать? Откуда вытащить невесту, которая согласится на фиктивный брак и при этом удовлетворит Элоранарра с его желанием скорее восстановить мой род? Похоже, я зря все эти годы не обращала внимания на свободных девушек и женщин, сейчас бы знала, к кому обратиться.

– А, вот вы где спрятались. – Вейра впорхнула в беседку и оглядела валяющегося на полу Элоранарра. – Элорчик, солнышко, что с тобой случилось?

– Халэнну не понравилась невеста, которую я ему подобрал. Вот… страдаю, что не ценит моих усилий.

– Кстати, о невестах, – рыжеволосая Диора зацепилась с наружной стороны беседки и смотрела на него сквозь ажурный вырез. – Когда у тебя самого невеста появится? Пора бы… смотри какие мы красивые. Если не можешь определиться, монетку кинь, положись на случай.

– Да брось, – отмахнулась Вейра с усмешкой. – Он скорее на Халэнне женится, чем на одной из нас. Видно же, чьё общество Элорчику милее.

Я оцепенела от ужаса: неужели Вейра догадалась? Я смотрела на её улыбку и пыталась понять…

– Так нельзя мужчинам на мужчинах жениться, – отозвалась Диора.

– А Элорчик закон поменяет, – пожала плечами Вейра. – Чего не сделаешь ради любимого секретаря?

Диора засмеялась, только вот Элоранарр изрядно побледнел:

– Следите за языками, особенно когда во дворце столько высокопоставленных гостей.

– Всё-всё, – замахала руками Вейра. – Больше никаких шуток. Но и ты удели нам время, а то это становится неприличным: мы твои официальные любовницы, хозяйки твоей башни, а за вечер ты с нами ни разу не потанцевал, даже рядом не постоял.

Поднявшись, Элоранарр, глядя чуть в сторону, сказал:

– Халэнн, обдумай то, что я тебе сказал. Ронкали и Каренри очень хороший вариант.

– Идём-идём, – Вейра первой выпорхнула из беседки, Элоранарр – за ней.

Приземлились они втроём, он обхватил своих драконесс за плечи, они обняли его за талию, и таким многоногим конгломератом они зашагали к сияющему дворцу.

Я же осталась обдумывать, как из всего этого выбираться.

__________

* Денея – истинная незаменимая пара, связанная с драконом не только сознанием и магией, но и жизнью, в отличие от избранной – пары идеальной, связанной сознанием и магией, но способной жить без своего дракона. Денея может быть только одна, избранных – несколько за жизнь дракона (эта связь распадается со смертью одного из участников пары). Денеи со своими драконами невероятно сильны магически, они были основателями всех правящих драконьих родов. Последняя денея в Эёране на данный временной отрезок появлялась тысячу шестьсот лет назад, и именно от неё и её золотого дракона пошёл род Аранских.

Глава 5

Но задуматься толком не успела: меня привлекло движение среди живых изгородей. Маленькая фигура была почти незаметна в темноте, но во дворце проживало только одно существо такой комплекции – младший принц Арендар.

«О Великий дракон, сегодня ты явно желаешь надо мной поиздеваться», – вздохнула я.

Драконов возраста младшего принца к гостям не выпускали из-за их опасного неумения полностью контролировать свою силу, принц Арендар, как и его средний брат – наследник Линарэн, по регламенту должны сидеть в сокровищнице, а он вот тут… свалился на мою голову. Или не на мою: принц Арендар все эти годы демонстративно меня игнорировал, так что сама я не смогу отправить его в сокровищницу.

Надо было через метку вызвать Элоранарра, но если принц Арендар узнает, что это я пожаловалась его брату, из-за чего тот обязательно его отругает, наши и без того сложные отношения ухудшаться ещё больше.

Выпустив серебряные крылья, я пролетела над ярко освещённым садом, выискивая гвардейцев званием повыше: у них был шанс уговорить принца Арендара вернуться в сокровищницу.

Получилось даже лучше: по одной из дорожек шёл барон Дарион и о чём-то разговаривал с капитаном Саториусом. Этот рыжий бородатый великан, хоть и человек, комплекцией не сильно уступал барону-медведеоборотню. Приземлившись перед ними, я поздоровалась привычным уже сухим голосом:

– Добрый вечер, господа.

Оба склонили передо мной головы.

Во дворце на миг умолкла трепетная музыка, и тут же заиграла мелодия быстрого танца, неподалёку раздался взрыв девичьего смеха.

– Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, но принц Арендар решил немного погулять перед сном, – я указала в ту сторону, где только что его видела.

– Саториус, я сейчас вернусь, – мрачно пообещал Дарион. Он коснулся земли, посылая магический заряд, и отправился дальше по дорожке. Скорее всего – вытаскивать принца Арендара из своей земляной ловушки.

– Граф, раз уж так получилось, – капитан Саториус сцепил руки за спиной, – не поделитесь ли вы со мной информацией, как продвигается рассмотрение моего прошения о повышении?

Капитан Саториус был потрясающе талантливым щитовиком, но… он был человеком, а значит, в объёме магического потенциала уступал драконам, это-то и было камнем преткновения при его продвижении по военной службе. Со своим потенциалом он был очень хорош, лучше многих драконов, но традиционные взгляды и требования влияли на ситуацию.

– Вы прекрасно понимаете, в чём проблема. Пока однозначного решения не приняли, – честно ответила я, глядя на него снизу вверх. – Скорее всего, вам придётся пройти дополнительные испытания. Против драконов.

– Я к этому всецело готов, – сверху кивнул капитан Саториус, его борода путалась в кружевах воротника. – В любое время.

– Это замечательно, потому что испытание вам наверняка устроят неожиданно. В ближайшие неделю-две.

Помедлив, капитан Саториус вновь склонил голову:

– Благодарю за предупреждение, граф.

От меня за это предупреждение не убудет, а благодарность такого отличного мастера не лишняя, мало ли в жизни обратиться придётся.

– Надеюсь, вы получите повышение, вы этого более чем достойны, – отозвалась я ровно.

– Приятно это слышать… а ещё я слышал, что Инхорр Ларн скоро станет главой рода…

Благодарность капитана Саториуса не заставила себя долго ждать: насколько ему известно, Инхорр, хотя ещё не принёс клятву верности и не получил от меня окончательного разрешения стать главой рода, уже влезал в долги под залог имущества Ларнов и весьма недвусмысленно намекал, что от него одного будет зависеть выбор спутников для его племянниц Энтарии и Сирин.

Если это правда, хотелось бы мне знать, почему некоторые существа такие непроходимо тупоголовые: рано или поздно слухи до меня дошли бы, я бы всё проверила и приняла меры. И случись это после признания Инхорра главой рода, хлопот было бы больше, а вред моей репутации и имуществу Ларнов был бы уже нанесён.

Но, возможно, слухи преувеличивают? Или Инхорр Ларн слишком самоуверен? Мои вассалы ведь полагают, что ментально их проверяют редко, нанятыми специалистами, к визиту которых они готовятся заранее. Инхорр Ларн приготовится к ментальной проверке перед дачей клятвы и принятия власти над родом, неужели поэтому и действует так глупо?

Или всё же кто-то из младших мужчин Ларнов надеется заполучить власть над родом?

Пора мне оторваться от служебных дел и хорошенько покопаться в мозгах моих дорогих вассалов.

– Я тоже благодарю вас за предупреждение, капитан.

Он кивнул, снова насадив кружева на бороду. Захотелось заглянуть в его мысли, узнать, всё ли он сказал или умолчал о чём-то ещё, касающемся меня или моих вассальных родов. Это желание проверить напоминало зуд, магия так и тянулась к амулетам капитана Саториуса. Желая убедиться, что поблизости нет способных почувствовать мои манипуляции менталистов, я оглянулась и мысленно выругалась.

От дворца, вцепившись в меня взглядом, шагал Танарэс. Его тёмные волосы развевались при быстром шаге, подрагивали на рукавах и шее пышные кружева, сверкали пуговицы с драгоценными камнями.

Рвануть в кусты было бы верхом недипломатичности, поэтому я с самым невозмутимым видом ожидала, когда же до меня доберётся архивампир.

– Безмерно рад узнать, что вы, наконец, женитесь, – Танарэс бросил на капитана Саториуса равнодушный взгляд и снова обратился ко мне. – Поздравляю. Вы, наверное, счастливы.

Примерно как зомби, увидевший команду явившихся его упокоить некромантов.

– Да, разумеется, – кивнула я.

– Позвольте вас поздравить и откланяться, – капитан Саториус кивнул мне и Танарэсу и отправился вглубь сада, где скрылся Дарион.

– Танарэс, вы хотите вернуться во дворец? – с надеждой поинтересовалась я: общение с сёстрами Дарлис вдруг показалось не таким уж утомительным, я могла бы сослаться на необходимость пообщаться с ними, а если танцевать, то и вовсе можно молчать.

– Давайте прогуляемся по саду, – разрушил все мои надежды Танарэс.

Только по саду гулять не стоило: принц Арендар Дариона уважал, но не факт, что тот легко загонит его в сокровищницу.

– Или посидим в беседке? – я смирилась с тем, что личной проникновенной беседы с Танарэсом не избежать.

– Отрадно знать, что вы не боитесь уединения с вампиром, – улыбнулся Танарэс и направился к ближайшей сфере-беседке на высокой ножке. – Взаимное доверие очень важно в отношениях между драконьими государствами и нашими кантонами.

В шар он, чуть согнув колени, просто запрыгнул, мне же опять пришлось выпустить крылья. Я сама зажгла магическую сферу под потолком. Танарэс ошибался: от страха-отвращения перед вампирами я не избавилась, просто умела контролировать его достаточно, чтобы это не бросалось в глаза, могла согласиться на разговор наедине, но сидеть в темноте – нет, это пока выше моих сил. Вот когда я найду вампирские ноты смерти, будет другое дело, а пока мне жутко и не по себе.

– Вы наши союзники, – напомнила я. – А враги – Неспящие, не вампиры в целом.

– Приятно это слышать. – Танарэс облокотился на диван. Пристально смотрел на меня. Он что-то от меня хотел, я чувствовала это по проникающим сквозь его ментальные защиты эмоциям.

Он на что-то надеялся. Глядя в его тёмные глаза, я судорожно пыталась понять, вытащить из памяти, почему бы он мог сейчас чего-то от меня ожидать. Вопрос был явно не политическим, мы о политике не говорили, только о наших семьях. Я искала нужное знание, и когда в его глазах уже гасла надежда, отыскала нужный элемент:

– Сегодня день рождения Нильсэм, – тихо произнесла я, и его лицо расцвело, наполнилось одухотворением и радостью.

– Да, сегодня день рождения моей дорогой Нильсэм, и этим утром я принёс бы ей цветы…

Он снова заговорил об убитой Неспящими сестре. Вампиресса, тоже менталистка, переоценила свои силы, полагала, что сможет обмануть Неспящих и шпионить за ними, но поплатилась жизнью за свою самонадеянность. Мне стоило помнить о ней хотя бы для того, чтобы не повторить эту же ошибку.

Танарэс любил рассказывать мне о ней, говорил, что почему-то именно в разговорах со мной у него возникает ощущение, что Нильсэм находится рядом. Возможно, где-то на подсознательном уровне, интуитивно, он улавливал, что я девушка и менталистка, и это создавало такую иллюзию, а может дело в том, что он считал, будто я так же тоскую по Риэль. Так или иначе, но я знала об этой Нильсэм, наверное, больше, чем остальные вампиры: что она любила есть, читать, какие цвета и цветы, что по какому поводу думала, о чём мечтала, что когда и как делала. Я знала об этой мёртвой вампирессе потрясающе много.

В ответ Танарэс вытягивал из меня подробности о «сестре». Это было смешно, но архивампир Танарэс знал о Риэль Сирин больше, чем кто-либо иной: о том, что у меня не было сокровищ, и любимые книги, блюда, любимые стихи, песни, цвета, ткани, забавные моменты из моей биографии. Вне семьи меня никто не знал близко, никто уже не мог рассказать, какой я была, что любила, о чём мечтала. Кроме Танарэса. Я могла бы всё придумать, но проще было рассказать правду, и теперь при встречах с ним у меня возникало странное чувство, граничащее с раздражением и паническим страхом, что он знает обо мне всё.

Возможно, поэтому меня так нервировала необходимость общаться и говорить.

– Сегодня я бы подарил Нильсэм набор для создания витражей, ей бы понравилось такое развлечение. А что Риэль хотела бы получить на день рождения? – спросил Танарэс. – Этот день ведь наступит так скоро.

Он уже несколько раз задавал этот вопрос, и по «правилам» нашей доверительной беседы каждый раз нужно было придумать новый подарок. Бредовое занятие, на мой взгляд, и сам он уже с ума сошёл от своей потери и этой непрекращающейся тоски по сестре, но дипломатия превыше всего.

Повторяться с подарками было нельзя, и следовало объяснить, почему выбран тот или иной. Как я уже отмечала, Танарэс был не в себе, и отвечать ему следовало правдоподобно (он внимательно слушал и прекрасно помнил все мои прежние пристрастия), иначе он не успокаивался. А он управляет одним из сильнейших вампирских кантонов, и я как хороший секретарь и верный подданный империи должна быть вежливой и любезной с нашими союзниками. Я часто себе это повторяла во время разговоров с ним.

Только я уже перебрала все когда-то желанные подарки и теперь не знала, что придумать, не знала, как в рамках рассказанного о своих пристрастиях объяснить, почему такой подарок порадовал бы Риэль Сирин.

– Если бы Риэль была жива… – начала я задумчиво, продолжая задаваться вопросом, чего бы я хотела получить, если бы не Неспящие, – я бы подарил ей…

Пауза затягивалась, а я всё никак не находила вразумительного ответа. Ни единой толковой мысли не было, а Танарэс всё взирал на меня тёмным, тяжёлым взглядом, ожидая неведомых слов.

Что бы я хотела получить? Даже не тогда, не в эфемерном мире, где мою семью не уничтожили, а просто сейчас? Я не знала, совершенно не знала.

– Не знаю, – прошептала я. – Её так долго нет рядом, что я уже просто не знаю. Разве только книги. – Схватилась я за внезапную идею, но она требовала корректировки, потому что просто книги я уже «дарила» в нашем разговоре. – Из других миров. Она любила читать. Мы оба любили. И мы бы сидели вместе, обсуждали новую книгу и то, как всё иначе устроено в другом мире.

Это было не совсем правдой: Халэнн не разделял моей любви к чтению.

Танарэс не выражал недовольства, лишь привычную грусть. Кажется, я выкрутилась.

– Халэнн, – позвал снизу Дарион. – Не могли бы вы спуститься? Мне надо с вами переговорить…

Я вопросительно взглянула на Танарэса. Он кивнул:

– Не переживайте за меня, одиночество меня не утомляет.

Сильно в этом сомневаюсь, и мне следовало остаться с ним и ещё поговорить о Нильсэм, но соблазн закончить с этой странной беседой был слишком велик.

– Простите, что вынужден вас покинуть. – Выпорхнув из беседки, я приземлилась перед Дарионом, он кивнул в сторону и практически сразу активировал купол,заглушающий звуки.

Блаженная тишина накрыла нас, отрезав танцевальную мелодию и рокот голосов, чем-то напоминающий отдалённое жужжание роя насекомых.

– Вы нашли принца Арендара? – сразу спросила я.

– Да.

Дарион молча шагал дальше. В его фигуре чувствовалось напряжение, сдерживаемая злость, но амулеты не пропускали ни капли эмоций.

– И о чём же хотели поговорить? Что случилось?

– До отбора Лина осталось полтора года, до этого времени ты должна хранить инкогнито! – прорычал Дарион и, резко остановившись, навис надо мной. Он выглядел жутко, у него проросли медвежьи клыки и распушились мехом бакенбарды, голос гремел: – Ради этого я пошёл на подлог! Ради этого я берегу твою тайну и терплю твои капризы! Чтобы ты жила, могла участвовать в отборе наследника, стала его избранной и императрицей! Что это за безумная женитьба через месяц, о которой все говорят?

Его слова были как пощёчина, как напоминание, что я не более чем возможный инструмент сохранения трона Аранскими, и вне этого никакой ценности не имею, и просто сама по себе не стою и не значу ничего. Это был как ожог, ослепительная вспышка серебра на солнце. И отвыкла я от того, что меня отчитывают вот так, словно я просто девчонка.

Руки сами сжались в кулаки, я резко ударила в солнечное сплетение Дариона – выше просто не доставала.

Хрипло охнув, он согнулся пополам, растирая ушибленное место ладонью и наверняка посылая целебные импульсы.

– Не смей на меня рычать, – отчеканила я.

Глава 6

Я резко отступила, разрывая дистанцию: то, что Дарион пропустил удар, результат скорее неожиданности, чем моего мастерства, и получить в ответ мне совсем не хотелось, поэтому я настороженно ждала атаки. Он был огромен, в ширину в два с половиной раза больше меня, я дышала ему чуть не в пупок, но опасен Дарион не размером, а боевыми навыками.

Сплюнув, Дарион с трудом выпрямился и посмотрел на меня сверху вниз:

– Прошу прощения за неподобающее поведение.

Чуть расслабившись, я по-прежнему держала дистанцию. Поняв, что он не собирается отвечать, огляделась по сторонам.

– На нас никто не смотрит: вокруг моя земляная сеть, подошедших я бы почувствовал, – сообщил Дарион, намекая, что свидетелей его неподобающего поведения не было.

– Очень актуально, когда половина гостей может летать. – Убедившись, что поблизости никого не видно, я снова развернулась к нему. – Я тоже прошу прощения за несдержанность, но не забывайте о том, что на Халэнна вы никогда не повысили бы голос.

Он внимательно смотрел на меня сверху, и по его глазам с огромными тёмными радужками я ничего не могла прочитать. Зато некстати всплыло кое-что из моего вчерашнего визита в бордель: судя по воспоминаниям последней из доставшихся мне девиц, он всегда выбирал миниатюрных светлых – из тех, что усилены, чтобы пережить близость с драконом или медведеоборотнем – и смотрел на них точно так же холодно и мрачно, нависая сверху.

Я моргнула, прогоняя ненужные ассоциации.

– И не надо называть мою службу у Элоранарра и в ИСБ капризами, как и мои тренировки. Понимаю, вы привыкли работать с боевыми магами, привыкли к быстрому прогрессу подопечных, но сражаться может научиться даже менталист.

– Это риск непонятно ради чего, и каприз – твоё желание отомстить, в то время как ты должна беречь свою жизнь, чтобы попасть на отбор к наследнику.

– Как вы успели заметить, с местью я не спешу, не бегу лично проверять каждый след, не рискую собой, я учусь и обзавожусь полезными для этого связями, я слежу, чтобы расследование убийства моей семьи не забрасывали, и честно собираюсь дожить до отбора принца Линарэна. Но я не хотела впустую тратить девять* лет, ожидая этого самого отбора, прекрасно зная, что артефакт Аранских может не признать меня парой наследника. Есть вероятность, что я подхожу на эту роль, но нет гарантии.

– Даже вероятность делает твою жизнь более ценной, чем месть и все твои занятия вместе взятые. Ты ведь понимаешь, – он шагнул ко мне, снова нависая. – Если Аранские не получат избранную с соблюдением всех пунктов закона наследования, начнётся гражданская война. А ты можешь такой избранной быть.

– Я об этом помню. Как и о том, что по закону принцу Линарэну достаточно получить избранную, благодаря этому усилить магию и обрасти чешуёй, тогда он будет вправе наследовать престол, даже если избранная после не проживёт и дня. Поэтому учиться себя защищать – точно не каприз. И женить меня – идея Элоранарра, узнал я о ней менее трёх часов назад. Нужно как-то решить эту проблему. Элоранарр хочет женить меня на одной из драконесс рода Дарлис. Вряд ли он согласится на полуторагодовую помолвку.

– Думаю, мы обсудим это во время утренней тренировки.

Это было очень разумное предложение, но до неё ещё надо дожить, а меня выворачивало от мысли о необходимости возвращаться во дворец в эту карусель смеха, сплетен и политических игр. Зато с големами я подралась бы с удовольствием – выпустить злость на Дариона с его рыком, на Элоранарра с его заботой о роде Сирин, и на всех гостей вместе с императором, решившим так обозначить своё возвращение к управлению страной. Точнее, это предложила леди Заранея, а он с ней согласился, но на неё сердиться просто невозможно.

– Вы пустите меня в тренировочный зал сейчас? – попросила я.

– Халэнн не стал бы прятаться от таких милых драконесс, – мстительно заметил Дарион и кивнул. – Мне необходимо вернуться к своим обязанностям. Приятного вечера.

«Драконы так просто не сдаются, – подбодрила я себя и направилась к дворцу. – Не съедят меня там».

В стороне послышался вскрик, я резко обернулась: между кустов мелькнули рыжие волосы, а потом нагое женское тело. На миг хлестнуло раздражение: опять у Элоранарра разборки с любовницами, но потом сообразила, что у него и так две, вряд ли кто-нибудь станет напрашиваться третьей, а вот его дедушка Ранжер, такой же рыжий, неизменно пользовался популярностью у дам, желающих пойти к нему в любовницы. Он хоть и не дракон правящего рода, а всего лишь из младшей магически неусиленной ветви, но богат, влиятелен, много путешествует по другим мирам и в целом крайне интересный мужчина без выводка любовниц.

Пошла его спасать – это для Элоранарра достаточно веский повод моего отсутствия в танцевальных залах. Никто не вправе физически или заклинаниями останавливать обнажённую девушку, явившуюся предложить себя дракону, но мой подчиняющий голос воздействует не силой и не заклинанием, так что его применение не будет нарушением закона.

Герцога Ранжера я обнаружила забаррикадировавшимся в беседке. Настырная обнажённая волшебница с сосредоточенным видом снимала щит, ставший преградой между ней и рыжим драконом. Хотя по традиции себя в любовницы предлагают просто обнажившись и ожидая решения, Ранжера почему-то всегда рьяно пытались потрогать. Подозревали даже, что на нём какая-то приворотная магия наложена, но придворные маг и целитель ничего не обнаружили, так что всё списали на его непреодолимую привлекательность.

Ранжер и правда был хорош: статный, с правильными чертами лица, волосами, больше отдающими в медный оттенок, чем в яркое золото Элоранарра. К сожалению, характерами они были похожи. Только Ранжер всем обнажённым девицам отказывал. И лучше бы он научил этому внука.

У волшебницы особенно впечатляли ножки – ровные, длинные, и ягодицы округлые, плотные на вид.

– А, Халэнн! – Ранжер помахал мне из беседки. – Добрый вечер. Поздравляю с помолвкой.

Волшебница обернулась: смазливая, с небольшой аккуратной грудью. Я её не знала, но мне она сделала реверанс и продолжила ломать щит. Если сломает, но Ранжер её в любовницы не примет, сей геройский подвиг можно будет зачесть за вступительное испытание: работать с таким хладнокровием в таких условиях… Может, капитан Саториус примет её в свою роту «Белая скала», он очень хорошо к девушкам-щитовикам на службе относится и не устаёт напоминать всем недовольным этим фактом рыжим, что у женщин как правило развит защитный инстинкт, что даёт изумительное подспорье для развития таланта в этом направлении.

Но и в борделе такую бесстрашную красавицу приняли бы с удовольствием, я бы даже дала ей рекомендательное письмо.

– Благодарю за поздравление, но дело ещё не решено, – заметила я.

– С таким сватом как Элор, – Ранжер цокнул языком и хмыкнул, – ты обзаведёшься женой в ближайшую неделю.

Все-то меня сегодня радуют, один другого больше.

– М-м, вам помочь? – кивнув на упорную, ничуть не смущённую девицу, поинтересовалась я.

– Девушка, – позвал её Ранжер и выглянул сквозь полупрозрачный щит, перегородивший вход в шар беседки. – Обратите внимание на этого молодого дракона, – он предательски указал на меня. – Граф Халэнн единственный владелец огромного состояния, служит Элору, вхож во дворец. Жениться, правда, собирается, но это такая мелочь на фоне всех остальных достоинств.

– Ранжер, ты даже имени моего не помнишь? – громко возмутилась волшебница и тут же, вся в порыве гнева, развернулась ко мне, волосы взметнулись и упали на грудь, прикрывая соски. Она сделала один только маленький шаг в мою сторону, но я резко скомандовала:

– Прочь. Одевайся и уходи.

Девушка покачнулась, но осталась стоять на месте. Похоже, щиты на ней были мощные, и воля неслабая. Я стояла, прислушиваясь к ней, и на задний план уходили, гасли мелодия танца, шелест отдалённых голов и листвы, а она сама будто приближалась, выпячивалась, звучала…

– Одевайся и уходи, – повторила я с более подходящей для этой конкретной девушки модуляцией, и та деревянной походкой зашагала прочь, ягодицы ритмично подрагивали в такт движению.

Я проводила её хмурым взглядом.

– Элор неправ, – заметил с высоты беседки Ранжер. – Тебя нельзя заставлять говорить таким мёртвым голосом, ты навыки теряешь.

– Зато так всем спокойнее. Ему в том числе, – ответила я равнодушно, но в сердце вспыхнула надежда: вдруг у него получится переубедить Элоранарра, вдруг я смогу говорить нормально всегда…

– Всё равно не дело это, – проворчал Ранжер. – Твой голос – твоё оружие и оружие Аранских, глупо тупить его в ножнах.

– Я с вами согласен, – я смотрела в его тёмные пытливые глаза. – Но это зависит не от меня.

– Я поговорю с ним, – пообещал Ранжер серьёзно и, сняв щит со входа в беседку, выпорхнул ко мне. – Кстати, как тут дела? Поговаривают, прекрасная леди Заранея теперь не только формальная любовница, но и реальная. Неужели Карит, наконец, успокоился и не ищет Ланабет?

– Не знаю, – ответила я, разворачиваясь к сияющему прекрасному дворцу.

– Не может быть: ты живёшь здесь, ты должен знать такие вещи.

– Леди Заранея очень деликатна, она о таких вещах распространяться не станет, – тепло напомнила я, и в моей памяти возник нежный образ этой прекрасной драконессы, я двинулась в сторону дворца. – А император Карит вряд ли захочет ещё больше расстраивать принца Арендара.

– Мне кажется, Арен должен понимать, насколько добра и нужна его отцу Заранея, насколько нужна ему её поддержка, – мягко заметил шагающий рядом Ранжер.

– Может, вы прямо спросите у императора или самой леди Заранеи? – я указала на полный гостей дворец. – Мне, право слово, не хочется о ней сплетничать, как-то это недостойно. Она выше этого.

– Да, Кариту повезло, что она была рядом оба раза, когда он потерял избранных. Она умеет утешать.

– Я обожаю рыжих, дивная ты прелесть, – донёсся из-за живой изгороди голос архивампира Санаду. – И твоя красота достойна кисти лучших живописцев Эёрана, но моё сердце заня…

– Надеюсь, это не мне? – весело поинтересовался Ранжер и пригладил рыжую шевелюру. – Я предпочитаю женщин. Санаду, выходи, выпьем, вспомним старые времена. И вообще: ты должен мне автограф! Я купил твою книгу.

Я понадеялась, что Санаду не станет выходить или хотя бы не присоединяться к нам: он сильный менталист и за свою долгую жизнь научился очень многому. С ним я никогда не чувствовала себя спокойно, как и Элоранарр, не забывший, как тот снимал с него установку Мэлара Никсэ.

– Я не писал никакой книги! – возмутился с той стороны живой изгороди архивампир Санаду.

– А я уверен, что писал. Я же знаю твой стиль изложения, это точно твоё. Вылезай, обмоем, автограф дашь.

– Разрешите откланяться, – я кивнула и направилась к дворцу даже раньше, чем Ранжер успел ответить.

Архивампиров мне на сегодня хватит, лучше уж танцы с драконессами Дарлис.

Сбоку, в проёме между живыми изгородями, мелькнула рыжая девушка в тёмно-зелёном платье. А за моей спиной Санаду утверждал, что ничего не писал и не имел такого намерения, и Ранжер распинался о прекрасном слоге, до боли знакомом юморе и какой-то исповеди…

Танцы с Ронкали и Каренри Дарлис действительно оказались спасением: до самого конца бала я танцевала то с одной из них, то с другой, иногда с их двоюродными сёстрами, и молчала, украдкой разглядывая гостей, вспоминая всех драконесс на выданье и придумывая способ вырваться из ловушки, которую невольно устроил мне танцующий то с Вейрой, то с Диорой Элоранарр. И если честно, когда мы оказывались рядом, мне почти нестерпимо хотелось подставить ему подножку.

______

* Между поступлением Риэль на службу к Элоранарру и будущим первым отбором Линарэна пройдёт как раз девять лет.

Глава 7

Я понимала, что утренняя тренировка не будет лёгкой. Самые вредные и мстительные существа драконы, но и медведоборотни тоже мягкостью характера не отличались, особенно обладающие властью. А власть у барона Дариона была немалая. Поэтому мне следовало показать ему, что все эти годы тренировок не прошли зря, что я, хоть и не боевой маг, его время не тратила впустую.

Это будет экзамен, и после бала в комнату на вершине башни я поднималась в мрачном настроении, перебирая в памяти все объяснения и замечания Дариона, пытаясь представить, какую стратегию выбрать, хотя это было заведомо бессмысленно, но создавало ощущение, что я готовлюсь и делаю всё возможное для победы.

Но неприятности ещё не закончились. На балу Элоранарр с Вейрой и Диорой напились, а после ухода гостей добавили и устроили любовные игрища, забегали по башне с визгами, писками и крушением попадающейся на пути мебели. Миновав их и чуть не оказавшись в объятиях Диоры, я заперлась у себя и набросила заглушающий полог, но даже умыться не успела: они так ломились ко мне, что дрожала дверь, пришлось открыть, чтобы осадить развесёлую компанию.

Меня чуть не снесло волной исходящего от них пряно-винного запаха. Вейра и Диора остались в одних полупрозрачных сорочках, а Элоранарр в штанах и располосованной когтями рубашке. Особенно досталось кружевным манжетам и воротнику.

– Давай отметим твою предстоящую помолвку! – раскрасневшийся Элоранарр размахивал бутылкой и держался за качающуюся Вейру.

– Мне так не хватает внимания, – пожаловалась Диора и попыталась броситься на меня с объятиями, но я сделала ей подсечку и толкнула на Элоранарра с Вейрой.

Те не удержались, и все трое рухнули на площадку, захохотали так, что в башне загуляло эхо. Они валялись на полу, путаясь в руках друг друга, не в силах подняться, вскидывали вверх босые ноги и от этого смеялись ещё заливистее.

– Давай к нам! – сквозь хохот пригласила Вейра.

– У нас весело, – снова махнул бутылкой Элоранарр.

Да-да, вижу, уже бегу. А он хоть и жалуется на Вейру с Диорой, но они друг другу прекрасно подходят, идеально прямо смотрятся вместе.

Покачав головой, я захлопнула дверь и наложила на неё защитные чары. Подумав, наложила их на всю комнату. Элоранарр держал слово и не вторгался в мою спальню, но Вейра с Диорой были не столь принципиальны, и в нынешнем игривом настроении вполне могли пожелать моего общества, а пьяных драконов останавливать даже драконам бывает нелегко, к тому же я одна, а их трое.

Сняв с себя ненавистные кружева и накинув халат, я застыла посередине гардеробной.

Перед тренировкой время ещё оставалось, но уснуть я сейчас не смогу из-за соседства буйной компании.

Можно было использовать этот час для упражнения с голосом, которое я откладывала уже несколько раз. Может, сейчас самое время? Пора уже проверить своё умение убивать одним словом на преступнике-смертнике. Но я боялась. Не взгляда жертвы или угрызений совести, в конце концов, тот, кого я велела оставить для себя, не стоил переживаний. Боялась я ощущений.

Чтобы убить, нужно было уловить звук конкретного существа-цели, почувствовать его… намного более глубоко и ясно, чем для управления. Уничтожив маленькую птичку, я не почувствовала ничего, и средняя птица не оставила никаких ощущений, но найдя и погасив мелодию гигантского орла, я будто окунулась в ледяной поток. Дальнейшие опыты показали, что чем крупнее, разумнее и магически насыщеннее убиваемое создание, тем сильнее бьёт в ответ оборванная струна чужой жизни.

Мне стоило больше практиковаться, искать способы защитить себя от отката, но я предпочитала отговариваться нехваткой времени. При возможности искала в других существах их мелодии жизни, порой, кажется, находила, но на практике проверяла это с мелкими существами, с большими чаще теоретизируя.

Поняв, что намеренно избегаю эксперимента с полностью разумным существом, я подыскала смертника, на котором могла бы проверить свой дар. Я даже отправилась в тюрьму, где он содержался, и, отослав охрану, стояла возле решётки и прислушивалась к человеку, убивавшему и пожиравшему одиноких постояльцев своей гостиницы. Я ощущала его мерзкую мелодию и, кажется, уловила правильные ноты, но вспомнила, как внутри всё похолодело после убийства старой лошади, и отступила…

Сейчас мне так не хватало семьи, устно передаваемых из поколения в поколение знаний, чтобы понять, как противостоять этим ощущениям, как действовать без вреда для себя. К этому этапу меня никто не готовил, и я слепо искала правильный метод. Не торопясь, не рискуя своей драгоценной жизнью – как и хотел Дарион.

Пока я так стояла, перебирала в памяти случаи использования дара убивать одним словом, пока снова анализировала и пыталась понять, в чём моя ошибка, как можно повлиять на процесс, пока злилась на Дариона за то, что он назвал всю мою жизнь, все мои достижения за эти семь с половиной лет просто капризом, прошло достаточно времени.

Переодевшись в свободную тренировочную одежду, я забрала с полки притворяющуюся поясом с чешуёй Многоликую и спрятанный внутри неё уруми Жаждущий крови – упрямый, злой клинок, при каждом ударе режущий меня, а не цели. Ему я тоже должна доказать, что чего-то стою, иначе он никогда не подчинится. Поэтому приходилось постоянно брать его с собой, и сейчас я опять охватила им талию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Накинула тёмный плащ, украшенный опознавательной вышивкой, чтобы не нервировать караульных непонятной, шастающей в неурочное время фигурой. Можно было идти.

Из комнаты я выглянула осторожно: дверь к Элоранарру была открыта, оттуда доносился смех Вейры и Диоры. Похоже, его кровать взята двойным штурмом, а потом он будет жаловаться, что они устроили у него бардак, всё пропиталось их ароматом, и он не может спокойно находиться в собственной комнате.

Невыносимо пахло вином, казалось, от одного запаха можно захмелеть.

Элоранарр зарычал-заурчал по-драконьи призывно, и вдоль моего позвоночника плеснулся жар, я на несколько мгновений совершенно оцепенела, а потом, метнувшись мимо его двери, бесшумно заскользила вниз по лестнице, перепрыгнула зелёное с золотыми узорами платье Вейры и, наконец, вырывалась на свежий воздух.

Лишь в предрассветном, прохладном сумраке я почувствовала, что лицо у меня горит.

Надо будет найти себе фиктивную жену и «уехать с ней» на брачные недели в самую острую фазу размножения, чтобы провести этот период вдали от драконов и соблазнов. И об этом надо сказать Дариону, потому что его помощь в этой авантюре лишней не будет.

Его я увидела издалека: голова плыла над стеной живой изгороди, на слегка вьющихся волосах мерцали отсветы тянувшихся вдоль аллеи фонарей. Дарион не сказал ни слова, когда я вышла на аллею с боковой дорожки.

Так же молча мы спустились в подземный тренировочный зал. Под потолком загорелись сферы, заиграли блики на металле магических печатей, вплавленных в стены, пол и потолок. Пока я сбрасывала в углу плащ, Дарион активировал сразу четырёх големов.

А я комфортно сражаться научилась пока только с тремя. Четвёртый меня всегда выносил.

Это вообще одно из отличий мужской и женской жизни: девушка может надеяться, что удар ей простят, мужчины за свои удары отвечают всегда.

Ни слова не сказав, я извлекла из ячейки в стене меч и развернулась к каменным громилам. Все они были похожи на своего создателя: намного выше меня и шире. Камни тел и конечностей подвижно сочленялись, у каждого был меч. От них, как и от прислонившегося к стене Дариона, не исходило никаких эмоций, мой ментальный дар в привычном применении был против них бесполезен.

Тени под големами колыхнулись, когда те двинулись ко мне, расходясь в опасный полукруг. На заточенных лезвиях мечей вспыхнули блики.

Чешуя охватила моё тело, суставы, скулы, нос, проросла на голове. Стабильно полностью закрываться я ещё не научилась, поэтому защищала наиболее важные места.

Големы приближались. Когда-то, когда я совершенно терялась, не представляя, как противостоять нескольким врагам, с кого начинать, Дарион посоветовал воспринимать их, как амулеты ментальной защиты существа, в память которого я хочу влезть, и тогда в моём сознании что-то сдвинулось, я стала понимать, как это работает. Враги могут действовать абсолютно хаотично, то помогая, то мешая друг другу, словно бездумно навешанные разные амулеты. Они могут работать взаимно помогающей связкой, тогда надо по обстоятельствам решить, выносить самое слабое звено или, наоборот, опору-лидера всей связки. А бывают смешанные группы из хаотичных и связанных элементов.

Медленно отступая зигзагом, я пыталась понять, насколько слаженно действует эта группа. И не могла: они при перемещении то взаимодействовали чётко, то сбивались, почти мешая друг другу.

Ладно, я и так знала, что легко не будет. Отступила ещё больше в сторону, растягивая цепочку противников. Бросилась к ближайшему, но за миг до столкновения с его мечом вложила в мышцы магию и взрывным рывком метнулась к дальнему голему. Отбив его удар, рубанула по коленному суставу. Не повезло: на нём стоял мощный щит, отдача прошила мои кости до позвоночника. Уронив меч, на усилении мышц я прокатилась под бок разворачивающегося для удара голема, подскочила, охватывая ногами его торс, а руками запястье с зажатым в кулаке мечом, и крутанула, усиливая импульс мышцами всего тела. Магические связи между элементами голема по плотности имитировали мышцы и связки драконов и архивампиров. Мой усиленный рывок отодрал каменную руку от тела. Мечи других големов ударили меня по обвивающий торс ногам, – медленная, я слишком медленная! – но мой щит и чешуя остановили лезвия, лишь в мышцах вспыхнула боль тупого удара.

В следующий миг я отскочила от повреждённого голема, выбивая из его ручищи меч и перехватывая оружие за рукоять, следя за рубанувшими мои ноги двумя големами. Они надвигались слева и справа, и я уже понимала, что четвёртый голем заходил для удара со спины. Я не успеваю за четырьмя!

Усиливая мышцы, накладывая щит, я рванулась вперёд, между ног дёргающегося голема без руки. Спину обожгло ударом, пробивающим мой щит, я прокатилась вперёд, разбрызгивая по полу кровь. Метнулась в сторону на усилении и едва успела заблокировать удар в грудь. Меня сдвинуло на длину стопы, я резко ушла вниз и пока меч голема соскальзывал по моему, усилила руку. Удар моего кулака в место солнечного сплетения был, как удар ядра. Камень треснул, голем шатнулся. Хорошо, на нём не было такого мощного щита, как на предыдущем.

Опять я нырнула под ноги, избегая полетевших с двух сторон клинков. Благо я мелкая, а они – гиганты. Голем без руки, имитируя поведение живого существа, медленно ковылял ко мне. Это было наитие – я рванулась к нему. Оттолкнувшись от пола, подскочила высоко и приземлилась на его плечи. Вскинула меч, вкладывая в него побольше магии, и со всей силы вертикально вогнала в макушку.

Сразу, опять с магическим усилением, прыгнула дальше, к своему обронённому мечу. Сердце колотилось в висках, шумело в ушах, я не слышала ничего кроме него и звука моего дыхания, поэтому, когда разворачивалась, не ожидала увидеть рассекающий воздух меч. Свой поднять я не успевала, вскинула приподнятую руку, гася удар чешуйчатым предплечьем. Кости взвыли, удар чуть не выбил плечевой сустав. Я отскочила, отмахиваясь мечом, ощущая вместо руки пылающую непослушную плеть.

Но нет, она слушалась. Болела страшно, но рука слушалась. Удары сыпались один за другим, вынуждая отступать, пригибаться, подпрыгивать. Последние два голема действовали слаженно, не мешая друг другу, не давая продохнуть, оттесняя к стене.

Все удары и контрудары слились для меня в одно непрерывное движение. Големы напирали быстро, не давая опомниться, продумать тактику, но у меня уже были свои комбинации и задумки, я могла действовать на рефлексах.

Наполнив мышцы магией, я отскочила назад, отталкиваясь от ринувшихся за мной врагов силой телекинеза. Разорвав дистанцию, усиленно оттолкнулась от пола, телекинез обрушила на мечи големов, опуская острия вниз. Миг парения, когда я переворачивалась в воздухе, показался невероятно растянутым: вот мои ноги уже вверху, а под головой – запрокидывающиеся головы големов. Я ухватилась за надбровные дуги одного из них и рванула себя ему на спину, разворачиваясь. Успела просунуть меч к горлу раньше, чем голем вскинул к шее каменные руки. Усилив руку, рубанула по сочленению между башкой и телом. Скрипнув, камни разошлись.

Остриё меча второго противника сверкнуло близко, шаркнуло по чешуе на скуле, но я уже отскакивала с падающего голема. Он мог бы драться дальше, но установка на имитацию поведения живых существ при таких «травмах» выводила его из строя.

Голем с проломленным солнечным сплетением как раз начал подниматься, как поднимался бы дракон или вампир, подлечившийся после такого удара. Глядя в лицо наступающего голема, я телекинезом толкнула ему под ноги только что поверженного голема, в несколько прыжков вернулась к «раненому» и снесла ему голову.

Лёгкие начинало жечь, спину немилосердно пекло, да и ушибленные ноги ныли, но я погасила ощущение боли во всём теле и рванулась на последнего противника. Короткий обмен выпадами, контратака, взрывное напряжение усиленных магией мышц – и меч, проломив магический щит голема, вошёл в сочленения на его животе. Я отскочила, минуя ответный колкий удар. Телекинезом притянув ближайший из валявшихся мечей, рубанула по открывшемуся на миг каменному локтю, а в следующий – «перерезала» горло, пробив ослабленный щит «раненого».

Убедившись, что големы не двигаются, отошла подальше и ощупала спину: порез затянуло чешуёй, кровь совсем не текла.

Дарион по-прежнему стоял у стены. Он был не склонен к показушным эффектам, поэтому не шелохнулся, не щёлкал пальцами и никак не обозначил применение магии, просто големы поднялись, оторванная рука притянулась к телу, трещины у другого стянулись магическими нитями. Один так и шёл с торчащим в макушке мечом.

– Доставай своё призванное оружие, – приказал Дарион. – И атакуй.

Сегодня я впервые вышла из схватки с четвёркой победительницей с такими мелкими травмами, но не удостоилась даже одобряющего взгляда.

Многоликая выпустила из себя замаскированную рукоять уруми. Я обхватила прохладный металл и потянула гибкие лезвия из пояса-ножен.

Три сверкающих, металлически звенящих полосы высвободились и легли на пол, вытягиваясь длиннее, чем лезвия обычных уруми.

Големы подходили всё ближе.

– Атакуй, – спокойно велел Дарион.

Я практиковалась с обычным уруми, пусть и мало из-за постоянной занятости, и знала, как правильно двигаться, как наносить удары. Обычным уруми я могла бить без вреда для себя. Я потянула руку с мечом назад, постепенно ускоряя, заводя вверх так, чтобы гибкие лезвия, набирая скорость, свободно развернулись и хлёстко ударили вошедших в зону поражения големов.

Тонкий металлический перезвон, словно шипение, наполнил зал. Я ударила. Вспыхнули на лезвиях блики, на телах големов остались глубокие в ладонь глубину порезы, у двоих отвалились рассечённые руки, я правильно завершала движение, лезвия не должны были меня достать, но одно рванулось ко мне и полоснуло по плечу, лопатке, дотянулось до противоположной руки. Я всё ещё держала боль в узде, в глубине лабиринта за десятками стен, не позволяя ей вырваться и ослепить меня, поэтому ощущала всё очень чётко: и как соскальзывает по спине рассечённая рубашка, и жадное ликование уруми, и звук, с каким он всосал кровь, и как отпустил меня из своих хищных объятий.

Блестящее лезвие, только что хлебнувшее крови, упало к моим ногам на два других. Те возбуждённо подрагивали, звенели, но не вгрызались в меня. Резало всегда только одно. Такое ощущение, что я проклята, и вся моя сила оборачивается против меня. Разве это честно?

Сложив все три лезвия вместе, я вставила их концы в ножны и стала заталкивать обратно. Многоликая буквально всосала Жаждущего крови в себя, заглотила его рукоять и недовольно фыркнула, когда на неё потекла моя кровь. Её запах разливался по залу, тяжёлые капли срывались с разрезанной ткани и падали на пол.

Големы не двигались.

Оттолкнувшись от стены, Дарион зашагал ко мне. Приблизился, накрывая своей тенью, шагнул за спину и, ухватив ладонью за основание шеи, вторую приложил к порезу на спине. Горячая целебная магия ворвалась в рану, стягивая края, сшивая плоть с плотью, восстанавливая рассечённые мышцы и кожу.

– И зачем это всё было? – глухо спросила я. – Вы прекрасно знаете мой уровень.

– Ты две недели не приходила на занятия.

– Я была слишком занята передачей документов Элоранарра императору.

– Я хотел напомнить тебе, что ты ещё не готова к открытым противостояниям и битвам. На случай, если решишь, что самый лучший выход из ситуации – рассказать, кто ты.

– Если бы вы потрудились со мной поговорить, я бы сообщила вам, что не собиралась ни в чём признаваться. Думаю, мне надо найти себе фиктивную жену. И я надеялась на вашу помощь. Мне нужна драконесса из семьи, которая не станет вмешиваться в нашу семейную жизнь.

Выдохнув мне в макушку, Дарион сместил исцеляющую ладонь по лопатке ближе к плечу и глухо попросил:

– Убери чешую, она отталкивает мою магию и нарушает её токи.

Прикрыв глаза, я заставляла чешуйки втянуться обратно, но они сопротивлялись, пытаясь отгородить меня от Дариона, защитить от возможных ударов. Управлять ими раненной труднее. А когда они исчезли, я острее ощутила пальцы на своей шее. Продолжающий меня исцелять Дарион тут же ослабил давление, и его касание стало почти нежным, мизинец скользнул по ключице. Он снова переместил руку, направляя магию в рассечённую дельтовидную мышцу.

Зарастив её, перехватил этой же рукой основание шеи, а вторую руку опустил вниз к лопатке, после неё останется только исходящий порез на плече и всё. Его исцеление заняло совсем мало времени.

Покончив с ранами, Дарион прошептал очищающее от крови заклинание и, ухватив свесившийся на ягодицы край задней части рубашки, потянул его вверх, слегка задевая кожу моей спины горячими костяшками пальцев. Снова прошептал заклинание, на этот раз соединяющее обычную ткань.

– У вас есть на примете подходящие кандидатуры? – спросила я.

Дарион ухватил прядь моих волос, от неожиданности я вздрогнула, а он вытянул прядь ближе к моим глазам, и тогда я увидела, что она серебристая.

– Спасибо, – я запустила пальцы в волосы, волевым усилием затемняя их. Халэнну не нравился наш естественный цвет, с ним, как он думал, он выглядел недостаточно мужественно. Но почему-то на тренировках, особенно с призванным оружием, я частенько светлела.

– Почему Элор решил тебя женить?

Потому что я несдержанная романтичная слабая дура, но извещать об этом изъяне Дариона мне совсем не хотелось, потому что я в его глазах и так одна сплошная проблема с одним только достоинством – теоретической способностью стать избранной наследника престола.

– Как хороший сюзерен, Элоранарр хочет возродить род Сиринов, – вздохнула я. – И он считает, что мне пора этим заняться. И возражения…

Подземный зал наполнил вой сирен, часть магических символов загорелась красным предупреждающим светом. Сирены гремели оглушительно – сигнальная система дворца надрывалась, предупреждая об опасности.

– Оставайся здесь. – Дарион бросился к выходу.

Моё запястье обожгло – Элоранарр через метку требовал немедленно явиться к нему, так что остаться я не могла и, расправив крылья, рванула за Дарионом.

Глава 8

Занималась я уже с изменённым состоянием костей и суставов, поэтому вылетела без задержек и огляделась по сторонам. Фонари налились тревожным красным светом, сирена подвывала, но стены не поднимались, территорию дворца не накрывал купол, и беседки не трансформировались в оружие. Только всех оказавшихся в столь ранний час в саду, кроме гвардейцев, заключило в клетки из выросших из земли камней и железных прутьев.

Дарион стрелой пронёсся во дворец, явно воспользовавшись магическим усилением мышц.

– Я требую, чтобы меня немедленно выпустили! – завопил увидевший меня граф Броншер-Вар Конти, невыносимый посол Нового Дрэнта, и заколотил кулаком по решётке. – У меня дипломатическая неприкосновенность! Вы не имеете права!

Оказавшийся с ним в одной клетке архивампир Танарэс кивнул мне:

– Доброе утро, Халэнн, – и поправил выбившуюся тёмную прядь.

Скорее всего он что-то обсуждал с графом Броншер-Варом, Новый Дрэнт всегда поддерживал крепкие связи с Лунной Федерацией и входящими в неё кантонами вампиров.

Попавшие в ловушки дамы были в панике, чем пользовался придворный маг Эрршам, под шумок уже утешавший одну из них, шаря рукой под её юбкой. Некоторые не меняются.

В следующий миг я, следуя зову метки, рванула к дворцу и практически ворвалась в холл.

– …должен был проследить! – рявкнул император Карит.

Я тут же поклонилась ему и держащейся за его за руку леди Заранее. Но они меня будто не заметили, лишь Элоранарр, стоящий в одних коротких штанах, бросил на меня быстрый взгляд и тут же ответил отцу:

– Арен мой брат, но его отец ты, ты и должен заниматься его воспитанием.

– А ты – глава имперской службы безопасности! – рыкнул император.

– А Дарион, – Элоранарр кивнул на выходящего из глубины дворца сурового Дариона, – у нас отвечает за безопасность дворца и то, кто входит и выходит. Мы будем Арена искать или оставим сирену орать на всю округу и продолжим выяснять, кто виноват?

Похоже, принц Арендар опять сбежал в надежде отыскать императрицу Ланабет. Такие побеги он предпринимал с завидным постоянством, но даже когда он приноровился добывать браслеты из блокирующего магию материала и перебивать ими призыв родовой метки, его быстро возвращали во дворец. В поисках обычно участвовала я, как и все жившие во дворце драконы.

Император Карит хлопнул в ладоши, и вой сирены стих. Дарион сразу заговорил:

– Следов взлома в защитном контуре нет. Следов прохождения Арена тоже. Но охранные чары не ощущают его присутствия на территории дворца.

В комнате будто резко похолодало, настолько зябко и неуютно стало: императрица Ланабет исчезла точно так же бесследно. Элоранарр побледнел резко, и не только лицо, его могучий торс и руки тоже высветлились, словно из тела откачали кровь.

– Гостей и обитателей дворца допросить, – мертвенным тоном произнёс он. – На поиски отправить тех, кто не был во дворце. Халэнн и Дарион – займётесь допросами. Я организую поиски.

– Вообще-то император здесь я, – чеканно напомнил император Карит.

Повисла тишина. Император, конечно, он, но последние семь с половиной лет страной управлял Элоранарр и привык командовать, привык всё решать сам, привык быть главным драконом на территории.

– Хорошо, что ты об этом вспомнил. Очень своевременно, когда у нас каждая минута на счету, – ядовито отозвался Элоранарр и склонил голову. – Слушаю ваши распоряжения, мой император.

Драконье вино у него ещё не выветрилось или любовные игры раззадорили? Обычно с отцом он вёл себя более чутко, не упрекал за бездействие последних лет… Император Карит смотрел на него с сердитым удивлением, на скулах проступила золотая чешуя, отросли клыки и когти. Он по-звериному тряхнул головой и приказал:

– Элор, ты поднимаешь ИСБ на поиски. Дарион и я допрашиваем всех во дворце. Заран, – император полуобернулся и наградил леди Заранею тёплым взглядом, – успокоит послов.

– Хорошо, – кивнул Элоранарр. – Халэнн, идём со мной.

– Он присоединится к тебе после допроса, – безапелляционно заявил император. – Отправляйся скорее.

– Отец! – от возмущения Элоранарр покраснел. – Халэнн моё крыло, он мне во всём помогает, если ты не собираешься задействовать его для допросов, у меня есть для него другие поручения.

– Допросить надо всех без исключения.

– Тогда почему Дарион исключение и будет допрашивать, а не сам подвергаться допросу?

В волосах Элоранарра и императора Карита заплясали огненные искры, воздух в холле раскалился.

– Не надо ссориться, – ласковый голос леди Заранеи прозвучал, словно нежный звон колокольчиков. Я могла бы слушать его вечно, настолько приятным он был. – Каждый свой побег Арен устраивал всё более и более продуманно, возможно, он нашёл способ временно снять или обойти охрану, он же Аранский по крови, охранные чары к нему лояльны. Нужно организовать поиск, как обычно, а похищение рассматривать лишь как возможный вариант.

– Ты права, – император Карит притянул её руку и поцеловал кончики пальцев. – Ты как всегда права.

– Я подряжу на поиски ИСБ, – Элоранарр тоже заговорил мягче. – Халэнн, за мной.

В башню мы сорвались на крыльях, влетели каждый в своё окно. Переодеваясь в чёрный мундир служащего ИСБ, я мысленно проклинала принца Арендара: передача управления империи последние недели отжирала прорву времени, бал забрал у нас половину рабочих суток, на сегодня было запланировано много дел, в том числе последняя экзаменация новых сотрудников столичного отделения: уничтожение Видящих показало, что страх перед драконами правящих родов больше не является гарантом верности существ, поэтому проверять кандидатов стали жёстче. И вот все планы рушились из-за одного неугомонного драконёнка!

Нет, я его понимала, – и привязанность к матери, и желание её найти, – но расхлёбывать это приходилось окружающим. И хорошо, если и в этот раз его перехватят оперативно, прежде чем он встретится с кем-нибудь и натворит дел.

В то, что принца Арендара похитили или убили, я не слишком-то верила и даже готова была поспорить, что ночью заметила его как раз при попытке к бегству, но, к сожалению, Дарион этого не понял и не предпринял мер…

Все сборы, что у меня, что у Элоранарра, заняли меньше пяти минут, и до телепортационной площадки мы пролетели вместе.

– Придётся тебе сегодня проверять кандидатов, – предупредил хмурый Элоранарр и приземлился на чёрные каменные плиты.

– Я думаю, принц Арендар сбежал сам, – я встала совсем рядом, Элоранарр сжал моё плечо, и нас окутал золотой огонь его телепортационной магии. Договаривала я уже в здании ИСБ. – Я видел его вчера ночью в саду, Дарион его перехватил, но, думаю, ограничился внушением и отправил обратно в комнату, после чего принц Арендар снова сбежал.

– Надеюсь, ты прав. Всё, подхватывай управление, – Элоранарр стремительным шагом миновал телепортационный зал и вышел в коридор. – Ракарр, собирай всех драконов, срочно…

Он мчался впереди, на ходу раздавая приказы на срочный сбор, отправлял офицеров ставить маяки для точек сбора возле дворца, приказывал вызвать резерв, бросать все дела. Он был как корабль, взрезающий волны, при «соприкосновении» с ним те расступались, а потом часть из них сходилась в кильватере.

В кильватере шла я, и те, кто не уносились тотчас исполнять приказы Элоранарра, сходились ко мне, ожидая распоряжений и надеясь на пояснения: напрямую спросить о причинах сбора ни у Элоранарра, ни у меня никто не решался, их недоумение выдавали взгляды и, конечно, флюиды тревоги и любопытства, молниеносно наполняющие здание, несмотря на использование сотрудниками ментальных амулетов.

Драконов в ИСБ хватало, они управляли большинством групп следователей, координировали работу, и их внезапный поголовный уход в самом начале рабочего дня не мог не повлиять на функционирование столичного отделения. Мне предстояло эту работу поддержать. Единственное, что меня утешало – я верила: принца Арендара найдут в ближайшие несколько часов, и ИСБ заработает в штатном режиме.

Но я ошибалась.

***

С утра я прошлась по кабинетам групп. К счастью, большинство следователей знали, что делать, и без своих капитанов, лишь восемнадцати группам требовалисьразрешения на дополнительные следственные действия, выделение узкопрофильных специалистов и досудебных разрешений, заявки на которые не успели подать капитаны. Пришлось немного вникнуть в их расследования, чтобы оценить, насколько это нужно и правомерно, вопросы у меня возникли только к паре групп, но в целом работа продолжалась.

На всякий случай я вызвала с отдыха магов посильнее для поддержки занятых опасными расследованиями групп и вернулась в кабинет к подготовленным заместителем Элоранарра отчётам. Заместитель – немного нервный эльф Миллорион – отличался потрясающей скрупулёзностью, что делало его отчёты слишком уж подробными.

В тишине кабинета никто меня не тревожил, мягко журчала на стене вода – вместо фонтана я заказала волшебный водопад на всю стену. Я читала, выписывала цифры, сверяла со своими расчётами, ожидая, что Элоранарр сейчас ворвётся в кабинет и возмутится безответственностью принца Арендара...

Ближе к обеду ко мне заглянул один из старших лейтенантов с запросом на выделение для расследования менталиста. Это значило, что капитаны ещё не вернулись. И это было плохо: сложность ловли не умеющего телепортироваться дракона в том, что он крылат и может быстро преодолевать большие расстояния, даже такой мелкий, как принц Арендар. В прошлый раз он спрятался возле дворца в надежде, что ищущие уйдут дальше, и он будет перемещаться за ними. Это не сработало, так что в этот раз, скорее всего, он попытается опередить преследователей.

Отпустив старшего лейтенанта с разрешением на привлечение менталиста, я вернулась к отчётам.

Время шло, солнечный свет перемещался по кабинету.

«Зато не придётся ничего объяснять Элоранарру», – утешила я себя в три часа, когда в кабинет постучался первый кандидат на поступление на службу в столичный отдел ИСБ.

Если доводилось участвовать в таких проверках, я изучала кандидатов ментально и советовала отсеять неблагонадёжных и потенциально проблемных. Для этого приходилось идти на ухищрения, ведь я не могла объяснить Элоранарру истинную причину своих советов, а объясняя их знанием тех или иных тайн кандидата, я невольно создала себе репутацию всеведущей, и поддержание этой репутации отнимало много сил.

Сегодня я могла принять и отклонить кандидатов без объяснений.

Читая досье и рекомендательные письма, я тихо и неспешно опрашивала заходящих по одному молодых мужчин, а сама просачивалась сквозь их ментальные амулеты и заглядывала в душу. Собеседование получилось забавным. Обычно кандидаты были сосредоточены на Элоранарре, редко кто замечал меня, сидящую в уголке, а теперь все думали обо мне. Сразу чувствовались существа без связей с ИСБ: они расслабились, предполагая меня не такой страшной, как Элоранарра, не все даже поняли, что я дракон. Некоторые были разочарованы тем, что им не удалось увидеть дракона правящего рода, кто-то посчитал опрос не главой ИСБ признаком будущего отказа.

Зато связанные с ИСБ и придворными изрядно растерялись. Они-то готовились к красноречивым выступлениям перед Элоранарром, собирались подольститься к нему, напомнить о верности Аранским, а тут я, и совершенно непонятно, как мне понравиться, ведь мне по всеобщему мнению не нравился никто, и я страшнее даже Элоранарра, потому что от него хотя бы понятно, что ожидать, а у меня ни привязанностей, ни слабостей, и цели мои совершенно не ясны.

Один молодой дракон и вовсе нашёл меня похожей на жутких представителей закрытого города големов Пат Турина – закутанных с ног до головы созданий с неживыми голосами. «Неужели никто не подумал, что этот Халэнн может быть шпионом?» – так и кричало его сознание. Слишком нервно, панически. У него даже чешуйки проступили. Я решила, что такой нервный, склонный к паранойе дракон не слишком подходит на должность следователя, ему ещё нужно подучиться контролировать себя.

В общем, интересно было узнать, что обо мне думают.

Опрос, отсев неподходящих, повторный просмотр досье оставшихся восьми кандидатов – время шло, но ни Элоранарр, ни отозванные им офицеры не возвращались. Единственным драконом в здании оставалась я, а последним этапом испытания было сражение против дракона. Обычно Элоранарр проверял кандидатов сам, чтобы иметь чёткое представление об их возможностях и посмотреть, насколько хорошо те слушаются приказа нападать в полную силу, как реагируют на невозможность победить. На этом этапе кандидаты отсеивались редко, но всё же отсеивались, поэтому пропустить его я не могла.

«Любит Элоранарр подкидывать сложные задачи», – уныло подумала я, отдавая приказ о подготовке подземного тренировочного зала к экзамену.

С живыми противниками я практически не фехтовала, только несколько раз с Дарионом, магию мы при этом практически не применяли. Предстоящее сражение с восемью совершенно незнакомыми соперниками, среди которых были маги всех стихий и некромант… пугало.

Халэнн Сирин, боевой маг, специализирующийся на управлении водой, не мог отказаться от такого поручения. Значит, не могла отказаться и я.

Известие о том, что последний экзамен принимаю тоже я, мгновенно разлетелось по ИСБ. По устоявшейся уже традиции на это испытание допускались зрители.

И если посмотреть на Элоранарра приходили только новички, то ради меня спустились почти все, встали плотной стеной вдоль стен. Я снова оказалась в толпе. Приступы паники из-за больших скоплений существ не случались со мной уже два года, но сейчас на меня накатило знакомое ощущение ужаса и дурноты, я едва удержалась на месте.

На меня смотрели, обо мне думали, всем было интересно, а кое-кто злорадно ждал моего поражения, подозревая, что протеже принца – то есть я – просто не умеет сражаться. Мне становилось всё страшнее, но внешне я сохраняла абсолютное спокойствие, выработанное ещё на тренировках менталистики, ведь нельзя выражением лица дать понять, что ты взламываешь щит собеседника.

Кандидаты тоже нервничали, этот ажиотаж их совсем не радовал. Я, что удивительно, даже смогла отранжировать их по способности справляться с давлением всеобщего внимания и сделала себе мысленную заметку вписать это в личные дела.

Два офицера принесли стойку с мечами и, по моей просьбе, ведро воды – тянуть её сюда чисто телекинезом было слишком хлопотно.

«Дарион научил меня сражаться, на мне полно высококлассных защитных амулетов, я справлюсь», – уговаривала я себя, взвешивая на ладони меч.

Чужие эмоции и мысли мешали, они давили на меня, путали, но совсем закрыться я не могла, ведь нужно считывать планы противников – если, конечно, смогу вычленить их из общего бурного фона.

Слишком многие хотели посмотреть на эти бои.

Слишком многие желали мне неудачи.

Но были и те, кто хотел увидеть меня в деле, чтобы знать, на что я способна.

Обладателей большинства мыслей в общей массе вычленить не удалось.

Я решила начать с некроманта. Некроманты, как и менталисты, считаются неподходящими для специализации в боевой магии. Они могут быть чудовищно разрушительными, снести целую армию, но именно на уровне прямого противостояния, характерного для боевых магов, они послабее.

– Нападай в полную силу, – велела я пышущему здоровьем румяному парню на голову выше себя и помолилась Великому дракону, чтобы помог мне справиться с этим испытанием.

Глава 9

Некромант рванул вперёд, выбрасывая горсть мелких костей. Лишь за секунду до этого я вычленила его агрессивное намерение из сонма других, и, уходя с линии атаки, притянула телекинезом воду, захлёстывая ею кости. В тех уже прорастали шипы, разворачивались костяные големы. Удар я парировала неожиданно легко, второй заблокировала, пользуясь разницей в силе, и мечи запели. Некромант перекинул оружие в другую руку и затряс отбитой об мой меч.

– Драконы сильнее людей, – напомнила я. – Ты должен был наполнить мышцы магией, чтобы сражаться на равных со мной.

Некромант кивнул. Его костяные големы, сдавленные не столько водой, сколько силой моего телекинеза, никак не разворачивались.

– Не бросай их так явно, – кивнула я на его маленьких помощников, – огненный маг может спалить.

Сражение с ним было коротким и удивительно лёгким: он даже близко не стоял к големам Дариона. Но в целом, пожалуй, был неплох, а если поработать над стратегией – станет отличным следователем. Да и некромантов обычно на передовую не выставляют, они классические тыловики.

С полуэльфом должно было быть посложнее – они довольно проворны, к тому же он работал с землёй и мог вызвать голема. Но сложнее не было. Сражение с двумя противниками мне уже привычно, я не дала разорвать дистанцию, встала так, что полуэльф оказывался между мной и своим творением. Да и удара в пах он не ожидал.

– У тебя слабая защита снизу, – хладнокровно констатировала я, стоя над катающимся по полу полуэльфом. – Надо поработать над этим… – Судя по всплеску эмоций, парень и впрямь собирался больше не допускать повторений такого позора. – Разрешаю тебе обратиться к дежурному целителю.

Дежурный целитель был тут же в толпе, так что несчастного быстро спасли от мучений.

С водником-волкооборотнем мне удалось не замочить мундир, словно я и впрямь хороший маг воды. Он был слишком эмоционален, выдавал атаки этим, и в сравнении с големами Дариона двигался медленнее, так что и эта битва не была долгой или сложной.

Три победы… страх отпускал, хотя я до сих пор не верила: всё казалось, что это неправда, что я не могу сражаться так легко и ловко, ведь големы-то меня прессовали постоянно.

Четвёртым шёл маг огня. Он решил сражаться под огненным щитом, не позволяя приблизиться, а я сбила его замаскированным под жгут воды телекинетическим ударом, обеспечив себе почти молниеносную победу.

Пятым был уже дракон. Стихия – ветер. Он отлично фехтовал, чувствовалась школа мастера, но его тоже выдавали эмоции, жгучее желание показать себя. Предугадывая движения противника, было так легко ставить блоки, проводить удары и контрудары. Я могла закончить быстрее, но мне нравилось ощущать себя такой сильной и умелой. Нравилось сражаться с живым. Я не остановилась, хотя могла, когда остриё меча неслось к его скуле, и на одежду закапала кровь. Через два удара кровь хлынула из плеча противника. Он пытался достать в ответ – я увернулась, уходя ему за спину. Развернуться он не успел – мои когти оказались на его сонной артерии, и та не была защищена чешуёй. Светлые чешуйки появились через несколько мгновений, упёрлись в кончики когтей. Жаждущий крови пульсировал на моей талии.

– Какую площадь тела ты можешь защищать чешуёй? – спросила я.

– Где-то двадцать квадратных сантиметров.

– Почему не позаботился о шее?

– Думал, вы ударите в другое место, – он покосился на исцелённого полуэльфа, стоявшего немного кривовато.

– Яйца с помощью целителей можно новые отрастить, – заметила я. – А вот жизнь не вернуть. Правильнее расставляй приоритеты.

Настроения вокруг постепенно менялись. Избиение молодняка не слишком почётное занятие, но, похоже, многие полагали, что я буду проигрывать.

С шестым – водным драконом – я тоже справилась легко. Теперь меня терзало беспокойство: почему кандидаты на службу в ИСБ такие слабые? Конечно, Элоранарр, даже сдерживаясь, весь молодняк легко выносил, но он-то боевой маг, он тренировался больше меня.

Седьмому и последнему, восьмому, я велела нападать вдвоём. Позёрство чистой воды, которого не позволял себе Элоранарр, но я не могла удержаться от соблазна проверить себя против двух самостоятельно мыслящих сильных противников.

Тут же я поняла, что, поддавшись эйфории, допустила тактическую ошибку: восьмой был магом земли, и тут же из каменного шара-заготовки поднял голема.

Я против троих, комбинация на грани моих навыков. И опять голем… Я рванула вперёд, пока эти двое не скоординировались, обманный удар-уклонение-обманка-подсечка, удар кулаком поверх скрещённых клинков, и восьмой улетел, сминая не успевших расступиться зрителей. Голем дёрнулся и остановился – значит, неавтономное управление. Я отскочила от меча седьмого. Дракон воды двигался текуче, эффектно, красиво, но медленно. В сравнении с големами Дариона – просто медленно. Мы оба были обычными драконами, он крупнее и сильнее меня, и когда я проводила удар на захват меча, у нас, теоретически, были равные шансы на победу. Но в сравнении с лапищами големов его хват был слабым, я зацепила его запястье рукоятью, очешуившейся рукой сжала лезвия обоих мечей и ушла ему за спину, одновременно заламывая сжимающую меч руку. Рухнувший на колени дракон оказался с приставленными к тыльной стороне шеи лезвиями двух мечей. Долю мгновения, когда мог отпустить рукоять и отпрыгнуть, седьмой пропустил.

– Убит, – констатировала я, отскакивая и уворачиваясь от кулака голема.

Усилив руку магией, ударом раздробила ему бедренную часть, и пока он самовосстанавливался, рванула к его создателю на усилении мышц. Он выставил меч, непоколебимо принимая удар. Но пока он делал это, его шею жгутом окутала поднятая телекинезом вода и сдавила.

– Сдаюсь, – восьмой сразу признал поражение.

Я смотрела в его изумрудные глаза и хотела драться ещё, меня разрывало от этого желания. Но бой закончился, закончились кандидаты. Я бы… мне хотелось бросить вызов всем присутствующим. Но через мгновение я поняла, что это лишь реакция на всеобщее возбуждение, на то, что почти все сейчас прокручивают в голове этот экзамен, думают, как бы поступили, как бы нападали и контратаковали.

Закрылась ото всех, и поняла, что это не спасает меня от лихорадочного, агрессивного возбуждения. Жаждущий крови едва ощутимо ворочался на моей талии. Ему тоже хотелось сразиться.

– Всем спасибо, – голос меня не подвёл. – Результаты испытаний оглашу через двадцать минут.

Обычно именно столько оставлял на последние раздумья Элоранарр. Я вернула меч на стойку и сквозь взбудораженную представлением толпу вышла в коридор, направилась наверх, к кабинету.

Кровь кипела. Не верилось, что всё получилось так легко. Конечно, вчерашние студенты Академии драконов не самые сильные соперники, но я их победила. А ведь на занятиях Дариона мне казалось, что я не слишком преуспела, хотя и научилась сражаться с несколькими противниками.

И только в кабинете меня посетила догадка: свойства големов определяет Дарион. Если он усиливал и ускорял их с ростом моих навыков, для меня действительно всё могло выглядеть так, словно я по-прежнему с трудом сражаюсь с големами. Но сами големы могли быть уже намного более мощными, чем те, с которых я начинала.

Иного объяснения неожиданно хорошим для меня успехам в фехтовании я не видела.

Когда чуть менее двадцати минут спустя кандидаты подошли к кабинету, я всё ещё была взбудоражена, я улыбалась, я гордилась своими достижениями, хотела поделиться этой радостью победы…

Но поделиться было не с кем. Элоранарр? Он считает меня боевым магом, я не должна восторгаться каким-то проходным по сути почти учебным поединком. Дарион? Его это точно не впечатлит, ещё решит, что я зазнаюсь, и усложнит тренировки. Хоть в бордель иди поговорить, там девицы и не такое выслушивают, похвалят, поддержат, восхитятся – они это умеют. Пусть неискренне, но…

«О чём я думаю?» – поражённая таким поворотом собственных мыслей, я дописала в папки с личными делами заметки с выводами, полученными в последнем испытании, и повела восемь новичков к кадровику на оформление документов.

По пути мне не встретился ни один дракон, значит, поиски принца Арендара продолжались. Теперь и я начала немного за него волноваться.

***

Всеобщая тревога просачивалась в мой кабинет тёмными, липкими эманациями. Казалось, даже свет солнца потускнел, а на здание ИСБ легла печать некромантского проклятья.

На самом деле мы все просто устали.

Принца Арендара не было уже двенадцать дней.

Двенадцать дней поисков, страхов, перетряхивания дворца, его обитателей и гостей. Допрашивали даже послов. Меня допрашивали три раза: император Карит и Дарион, следователи ИСБ и император, военные разведчики и опять же император. Пока Элоранарр, не жалея крыльев, беспрерывно летал по расширяющейся спирали вокруг дворца и звал принца Арендара, император вёл расследование во дворце и организовывал поиски в соседних странах. А я управляла ИСБ (формально назначенный Миллорион боялся принимать решения, прибегал с каждым вопросом ко мне и в конце концов просто передал мне все дела). В ИСБ катастрофически не хватало служащих: от трети до половины следователей каждого отделения выделили на поиски. Военные тоже рыскали по всей империи.

Залезание военных и следователей во все дыры стало тому виной или это было заранее запланированной акцией, но снова повылезали вестники Бездны и носители порождений Бездны, поисковые отряды то и дело натыкались на тварей, попадали в ловушки культистов. Преступников тоже тормошили, и те отчаянно сопротивлялись. Резко возросло число грабежей и убийств.

На шестой день исчезновения принца Арендара в империи объявили военное положение. Но это не помогло. Всё опять, словно семь с половиной лет назад, катилось в Бездну, и если тогда рядом был Элоранарр, на которого я, несмотря ни на что, могла положиться, то теперь он носился где-то в небе, а я была на земле, фактически на его должности.

Мне пришлось переформировать группы, чтобы увеличить их количество за счёт уменьшения числа участников. Для силовой поддержки трижды я вынуждена была сама отправиться на операции: по освобождению случайно попавших в плен к преступникам офицеров, задержание культистов и взятие лаборатории.

В первый раз всё происходило в лабиринтах узких улочек и коридоров многоярусных домов. Убежище защищали многочисленные печати и ловушки магии стихий, преступников – амулеты, но мощных ментальных атак не ожидал никто. Я выдвинулась вперёд и, пользуясь огромным драконьим резервом магии, легко взламывала большинство амулетов противников, вытаскивала из чужой памяти информацию о ловушках и способах их деактивации, местоположении пленников, будущих ударов, что позволяло уворачиваться и эффективно контратаковать. Таким открытым для применения магии сознанием я ощущала отголоски боли и ужаса жертв, но приходилось выводить их из строя не ментальными ударами, а ранить оружием, ведь так действовал бы Халэнн. Пока отставшие исбшники не видели, я ускоряла свои победы, телекинезом ставя подножки и дезориентируя врагов ментальными ударами. Пленных офицеров спасли всех, и это был самый радостный случай.

А самым страшным был второй.

Мы шли против культистов. Занятый ими трёхэтажный дом выглядел аккуратно и представительно, в сиянии заходящего солнца его белёные стены казались розово-золотистыми. Мягко горел свет в центрах начерченных на земле печатей, блокировавших телепортацию в этой зоне. Для порождений Бездны мы заготовили сети. Я понимала, что в этот раз вырываться вперёд будет опаснее, чем в прошлый, но сопровождающие меня офицеры не дураки, если они увидят, как дёргаются и теряют контроль мои соперники, быстро догадаются о ментальных атаках.

В то же время неожиданными ментальными атаками я могла обеспечить быструю победу без потерь с нашей стороны.

Если бы справилась.

Я стояла перед домом и вдруг поняла, что справлюсь. Дарион предостерегал от слишком сильной веры в собственные силы, говорил, что это путь к провалу.

Мне нужно было проверить себя. Не в тренировочном бою, не против преступников, с которыми приходилось немного сдерживаться, а против фанатиков культа Бездны – этих навсегда потерянных для нас существ.

– Зайдёте за мной через десять минут, если раньше не будет сигнала, – приказала я сопровождающим меня группам. – Выносите дверь.

Дверь поддалась только на шестой удар стихийников. Едва створки рухнули в облаках пыли, я усилила мышцы и рванула вперёд. Я чувствовала впереди жизнь. Нырнув в облако, зажмурилась и застыла, ломая жалкие амулеты, вгрызаясь в мысли пяти стоявших неподалёку, кашлявших людей. План здания и ловушек я от них получила, рванула вперёд, ориентируясь на ощущения и разя мечом. С ними можно было не церемониться: наложенная на них печать Бездны делала их её вечными рабами, обречёнными на смерть при любой попытке предать.

На миг я закрылась ментально, фактически ослепляя себя. Брызнула кровь, орошая каплями лицо и плечо, привычно зашевелился на талии уруми, но я не могла рисковать, вытаскивая неконтролируемое призывное оружие.

Я швырнула раненого в ловушку возле входа, чтобы освободить путь следующим за мной офицерам. Громыхнул взрыв. Двух других скинула в ловушки в глубине холла, высвобождая волну воды и начинённый лезвиями смерч. Этих амулеты уберегли, хоть и оставили потрёпанными. Ещё двое катались по полу, зажимая раны.

– Да придёт Бездна! – завопили сверху.

– Бездна с нами!

Фанатики культа, будь они все прокляты! Я застыла, снова открываясь ментально и определяя их положение в здании, выясняя, есть ли тут порождения Бездны. Порабощённых было, кажется, сорок. Все с мощными амулетами против стихийной магии. Сейчас, когда они входили в раж, я ощущала, как изменяется их сознание, наполняясь чем-то холодным, склизким и в то же время непреодолимо манящим. Бездна взывала ко мне, хотела говорить, но я слишком хорошо знала, что значат печати фанатиков, меня ей не обмануть.

Одно порождение здесь, судя по попавшимся мне мыслям, было: сидело в подвале вместе с тремя культистами. К сожалению, нас разделяло слишком много камня и магических печатей, чтобы я могла дотянуться и вырубить их ментально.

– Бездна! Бездна! Бездна! – выли во всём доме.

Это мерзкое слизкое наполняло пространство, сознания существ растворялись в нём, превращаясь в нечто единое, жуткое.

Прошло уже три минуты, нужно было действовать, избавиться от фанатиков прежде, чем в дело вступит порождение.

Я помнила, где кто находится. Выдавая свои перемещения, фанатики выли и кричали:

– Бездна!

Усилив магию, я побежала к ближайшему скоплению существ. Мои ментальные удары уходили в вязкую слизь чужого необъятного поля, оно было как щит для фанатиков. Знала бы об этом, ни за что не полезла бы сюда так.

Первые три выскочили из-за угла, на их лбах чернели печати в виде глаза. Я снова ударила ментально, до противников от удара дошёл лишь толчок, но я воспользовалась секундой их промедления, резким взмахом подрубила им ноги. И не почувствовала ничего: их растворённые сознания не били в ответ болью и ужасом, как у обычных существ, они словно не чувствовали ничего. Рухнув на пол, культисты потянулись ко мне, пытаясь достать мечами даже сейчас.

Я снова побежала, не переставая вливать в мышцы магию, достигая предельного ускорения. Фанатики тоже двигались быстро и резко, не щадя отданных Бездне тел, и биться с ними оказалось почти тяжело, несмотря на преимущество драконьей силы. Их было больше, я не могла их сильно обездвижить ментальными атаками, они не боялись боли, раны их не останавливали, раненые ползли за мной, и склизкое общее сознание концентрировалось, удушая.

– Бездна! Бездна! – неслось со всех сторон безумное скандирование, перебивая звон клинков.

Я снесла голову ближайшего фанатика и отскочила из-под фонтана крови. Никаких ощущений, словно это был манекен.

Менталистов считали непригодными к боевой магии не только за силу непрямого поражения, но и за то, что при её использовании в бою менталист связывается с объектом и слишком болезненно воспринимает его смерть.

Здесь этого не было.

– Бездна явила себя! – вопил ринувшийся на меня фанатик с мечом.

Я убила одним ударом. И, не почувствовав ничего, больше не сдерживалась. Каждый уничтоженный фанатик ослаблял мерзкое давление общего сознания, лишь усиливая желание уничтожить их всех.

Это было странно: бить ментально, видеть искажённые лица с третьим глазом на лбу, ощущать брызжущую на меня тёплую, с медным привкусом и запахом кровь, но не воспринимать их живыми сознаниями, убивать, словно не убивая. И чувствовать радость Жаждущего крови уруми. Кажется, он начал меня уважать.

Я шла почти на непрерывном усилении-ускорении магией, и всё равно казалось, что время движется медленно.

Следом уже выдвинулись офицеры. Они поднимались, а я молниеносно спустилась по противоположной лестнице к переходу в подземелье и выбросила наводящее световое заклинание, призывая всех сюда.

Порождение, судя по моим ощущениям, как раз дожирало последнего из трёх стороживших его фанатиков, чтобы усилиться за счёт их жизненной силы и магии.

Пока никто не видел, я телекинезом закрутила внутренности замка, запирая тварь внутри.

– Мне грозились порождением Бездны, – предупредила я выбежавших ко мне офицеров с оружием наготове, – полагаю, оно там.

Порождения быстры и сильны, убить их может дракон правящего рода, мы все – только обездвижить и передать остальным на казнь.

– Джанкоро, – позвала я молодого волкооборотня. – Запакуй всё, что находится внутри помещения в каменный мешок. Веридис, ты поддерживаешь его каменную клетку металлическими прутьями.

Оба посмотрели на меня странно, повеяло недоумением… ну конечно, с их точки зрения странно, что я требую применить такое энергоёмкое заклинание из-за непонятных угроз фанатиков.

– Действуйте, – приказала я. – Всем остальным быть наготове.

Пусть считают меня странным перестраховщиком, это лучше, чем прямое столкновение с носителем и порождением Бездны в нём.

Недобитые фанатики продолжали истошно скандировать: «Бездна! Бездна, явись к нам!» Никто не спешил помочь этим безумцам, и некоторые начинали умирать от потери крови, но я по-прежнему не чувствовала ничего.

Джанкоро и Веридис хоть и не верили, что там внутри что-то прячется, приказ выполняли на совесть, а уж когда каменный короб подвала, откалываясь от остальной части фундамента, стал сжиматься, порождение внутри зашевелилось. Оно металось в каменном мешке, с чудовищным грохотом врезалось в стены, и по ним шли трещины. От ударов крошился камень и выгибались стальные прутья, наплетаемые Веридисом поверх каменной сферы. Она постепенно сжималась. По лицу Джанкоро градом лился пот, у Веридиса дрожали руки.

– Нуэро, дожимай водой по всей площади, – приказала я, сквозь камень нанося ментальный удар по носителю порождения. Теперь присутствие силы Бездны было не таким плотным, и мои удары доставали цель, тормозили связанное с носителем порождение.

Каменный шар окутала призванная Нуэро вода. Джанкоро продолжал давить, Веридис уплотнять металлическое плетение. Давление снаружи было теперь очень сильным, а порождение не могло ударить в полную силу. Через несколько минут каменный мешок сомкнулся вокруг него так плотно, что оно просто не могло двигаться.

– Довольно, – приказала я. – Джанкоро, Веридис – стерегите это. Нуэро – на подстраховке. Связка Нотиэля защищает вас. Брен со своей связкой проверяет подвал, связка Вальдо – здание. Приступайте.

От крови я очистилась заклинанием. Обычно маги воды в таком случае предпочитают использовать воду, но здесь была только вода Нуэро, и он мог почувствовать странные эманации, если бы я подхватила её телекинезом.

Закончив с этим, я вытащила письмо и быстро написала запрос в военное ведомство, чтобы явились забрать на уничтожение порождение Бездны. Оставалось ждать.

На всякий случай постоянно ментально обшаривая дом, я невольно натыкалась на эмоциональные отголоски офицеров… я их пугала. Внезапный переход к кровавым схваткам после исключительно мирной специализации был слишком сильным контрастом. Или они просто, наконец, вспомнили, что я тоже дракон, а все мы по природе своей хищники. Ну и, как шепчутся некоторые, в гневе можем и голову откусить, а о моей неспособности принять драконью форму не знал никто.

Военные явились двадцать минут спустя, среди них был офицер из основной ветки правящего рода Фламиров, он-то и выдохнул в открытое Джанкоро отверстие смертоносное пламя, испепелившее мерзкую тварь.

Операция закончилась, мне пора было возвращаться к поданным отделениями ИСБ отчётам.

Вернувшись в свой кабинет, я выпила воды, села за стол, открыла отчёты, даже почти дочитала один, когда у меня начали подрагивать руки. Меня снова накрыло то мерзкое, склизкое ощущение, и я почувствовала себя грязной, а потом появился запах крови, её вкус на губах. Мой панический страх крови был похоронен под ментальными завесами, я давно привыкла к её виду и вкусу, но сейчас на меня накатила дурнота, в глазах потемнело.

Склонившись над отчётами, я тяжело дышала. В висках гудело.

«Неужели я такая слабая?» – подумала я, а потом поняла, что просто устала. Меня будто выжали. Драконий резерв магии не бесконечен, а ментальные удары по фанатикам, связанным с Бездной, требовал больше сил. Да и нормальной еды я не видела уже дня четыре, не спала три.

Отдышавшись, я открыла ящик стола. Сладкого не осталось. Пришлось идти отпирать кабинет Элоранарра: обычно у него были запасы на случай, если опять забуду поесть. В витринах сиротливо поблескивали перья, но их хозяину было не до драгоценной коллекции.

В нижнем ящике стола Элоранарр лежали сладости с Таноша и Терры. Последние – контрабанда. Но больше всего меня порадовал окорок, опутанный заклинанием стазиса. После снятия заклятия он был ещё тёплым, пряно-дымный аромат мгновенно расползся по кабинету, и я чуть не захлебнулась слюной.

Как хорошо, что Элоранарр такой запасливый.

Перед третьим выходом в качестве силового сопровождения я поела и поспала, но там всё прошло без особого напряжения, следователи переоценили угрозу, и подпольную алхимическую лабораторию, заполонившую Столицу своим товаром, мы взяли без проблем.

Дальше офицеры справлялись сами, мне оставалось только руководить ИСБ. А на девятый день исчезновения принца на меня свалилась новая забота. Хотя мы с Элоранарром передали управление страной императору, почему-то именно мне министерство финансов попыталось всучить на рассмотрение новый, в связи с поправками на военное положение, бюджетный план.

Министр как-то уломал охрану ИСБ дать допуск, хотя всё здание, как дворец и остальные стратегически важные места, объявлено закрытой зоной с правом доступа только служащим. Он явился прямо к моему кабинету. У меня задёргался глаз.

– А я тут причём? – воскликнула я, вымотанная бурными днями и ночами, и указала на толстые папки в руках подручных министра. – Это всё нужно отнести императору!

У меня начинали сдавать нервы, ожидавшие покоя после бала, а не вот этого всего.

– Император занят, – спокойно сообщил министр финансов. – Как обычно отнести это в кабинет принца Элоранарра?

– Императору.

– Он никого из служащих не принимает, занимается только поиском младшего принца, – министр посмотрел на меня с явной укоризной.

Я глубоко вздохнула и взяла себя в руки.

– Вы отнесёте это императору Кариту, – повторила спокойно. – И это не обсуждается. Если вы не способны выполнить даже столь простую задачу, как передача документов, можете ли вы занимать высокий пост министра финансов?

– Я вас понял, – поклонился министр и ушёл вместе с помощниками и папками.

Мне даже не пришлось воздействовать на него голосом. Я выдохнула. И совершенно напрасно: этой же ночью, когда я, наконец, возвращалась в надежде поспать пару часов, я споткнулась о папки с бюджетом, выложенные на площадке перед дверями в мою спальню и спальню Элоранарра, и рухнула на пол. Прокляла всё на свете.

Эти папки на моей дороге можно было считать приказом заняться ещё и бюджетом. Приказом, который не обсуждается.

И вот через двенадцать дней после исчезновения принца Арендара я сидела в своём кабинете, на столе были разложены приказы по вверенной мне службе, отчёты, запросы, служебные записки, талмуды с бюджетными расчётами. Всеобщая тревога просачивалась в мой кабинет тёмными, липкими эманациями. Казалось, даже свет солнца потускнел, а на здание ИСБ легла печать некромантского проклятья.

Потом я поняла, что эта мысль приходила ко мне не первый раз.

Затем поняла, что солнечного света больше нет, потому что на город обрушилась ночь.

«Мне надо отдохнуть», – вывод напрашивался сам собой.

Я представила, как возвращаюсь во дворец, снова переведённый в режим цитадели, в ту похоронную атмосферу, и, не дай Великий дракон, столкнусь с Вейрой или Диорой, они начнут выпытывать у меня, что происходит в империи, как тут дела и когда вернётся отдыхать Элоранарр, все эти двенадцать дней летавший в поисках брата.

Этого мне не выдержать.

Поспать в кабинете? Я уже не могу его видеть, не успокаивает даже водопад во всю стену.

Мне срочно нужно было отвлечься. Отдохнуть даже не физически, – драконье тело ещё могло функционировать, – а морально.

Полчаса спустя я подошла к лучшему борделю столицы.

Меня встретили приветливыми улыбками, поклонами. Хозяйка сразу сообщила:

– У нас пять подходящих вам свободных девушек, граф.

– Мне нужна Лириния, – сразу попросила я, впервые изменяя привычке выбирать из перечисленных свободных.

На лице хозяйки не дрогнул ни мускул:

– Она как раз в числе свободных, прошу наверх. Желаете что-нибудь заказать?

– Мяса и фруктов. – Я последовала за ней, собираясь укрыться от всего в одной из роскошно обставленных комнат.

Лириния была самой популярной у тех, кто хотел больше общения, чем удовлетворения страсти. Я выбрала её не только за эту популярность, но и потому, что точно знала: она глуповата и при этом потрясающе добра, она действительно искренне сочувствовала самым нелепым проблемам своих клиентов.

Если мужчинам разговоры с ней помогали расслабиться и почувствовать себя лучше, почему бы не попробовать мне?

– Граф! – с другой стороны коридора донёсся бодрый голос графа Эмирирса из младшей ветви Киарстенов, и я сразу поняла, что это по мою душу. – Халэнн, нам надо поговорить!

– Нам? – Я приподняла бровь, и он, мчавшийся ко мне с широкой улыбкой, остановился. – Вы уверены, что поговорить надо именно нам?

– Мне, – покаянно согласился вечно неунывающий Эмирирс. – Мне надо с вами поговорить. Вопрос жизни и смерти.

У него все вопросы были такими.

– Я угощаю. Всем, – шире улыбнулся Эмирирс. – И буду вашим вечным должником.

Должник – это полезно. Но что за жизнь у меня такая, что даже в борделе покоя нет? В следующий раз отправлюсь отдыхать в пещеру подальше от селений и торговых путей.

– Хорошо, мы поговорим, – кивнула я и обратилась к хозяйке борделя. – Еду сейчас, остальное – после нашей беседы.

Склонив голову, хозяйка отправилась отдавать распоряжения, а я шагнула в интимно освещённую голубую комнату с серебряными узорами и фонтанами по углам. Вдохнув щедро накуренных благовоний, устроилась на широком диване:

– Я слушаю.

Беззаботно плюхнувшийся в кресло Эмирирс схватил со стола яблоко и хрустко откусил. Проглотил почти не жуя и наклонился вперёд, облокачиваясь на колени.

Зеркальный стол отразил его красивое лицо с правильными чертами и немного хищным размахом бровей. Его запах был на грани приятности и неприятности, и отношения у нас были примерно такими же.

– Халэнн, давай поговорим начистоту. Ты очень влиятельный, Элоранарр к тебе прислушивается, а с его любовницами ты знаком, и, говорят, вы достаточно близки.

Да, очень близки, особенно когда они нагло вваливаются в мою комнату и покушаются на мою кровать.

– Можешь уговорить Вейру выйти за меня замуж? Я знаю, она отклонила уже семнадцать предложений, моё в том числе, но, возможно, ты сможешь изменить её мнение.

Я невольно огляделась, убеждаясь, что мы точно в борделе. Отличное место поговорить о предложении крыла и сердца.

– Ты умеешь уговаривать, – Эмирирс небрежным жестом указал на моё горло. – Поверь, Вейра не пожалеет, если выйдет за меня.

Положим, уговаривать я умела, но Вейра отказывала всем драконам, которых ей подбирал Элоранарр, а он старался пристроить её наилучшим образом. В конце концов, у драконов любовницы не бесправные, как у людей, а защищены законом не меньше жён, и только женщина может инициировать разрыв, так что условия может требовать самые шикарные.

– Элоранарр уже сказал, что он бессилен мне помочь, – трагично вздохнул Эмирирс и снова откусил яблоко.

Военное положение, принц пропал, Культ опять бушует, а этот думает, как захомутать чужую любовницу, а вместо облётов территории торчит в борделе. Впрочем, я тоже здесь.

В дверь постучали. Две девушки в полупрозрачных накидках внесли поднос с тонкими ломтями фруктов и мясными нарезками, выставили на стол, закрывая отражение Эмирирса.

– Угощайся, – жестом предложила я, ощупывая его ментальные амулеты.

Сложные, слишком сложные для моего нынешнего состояния, велик риск активировать дополнительные контуры защиты и выдать себя.

– Вина принесите, – попросила я девушек, решив действовать менее прямолинейно, Эмирирс ведь не входит в круг существ, воздействие на которых Элоранарр запретил.

Вино принесли почти моментально, и Эмирирс с удовольствием осушил бокал, налил себе ещё.

– Так что скажешь, Халэнн?

Хотела бы сказать: «Забери её прямо сейчас». Вейра была неплохой, порой даже приятной, но её нарочитые заигрывания со мной назло Элоранарру жутко меня раздражали.

– Скажу, что Элоранарра бы это порадовало, – ответила я небрежно, и Эмирирс усмехнулся.

Элоранарр кому только не сватал Вейру и Диору, все уже знали, что он хочет их выселить, а они, пользуясь законом, остаются вместе с ним. Причины столь странного поведения крылись под ментальными щитами, так что я о причинах упрямства драконесс могла только догадываться. Порой мне казалось, что ни одна не хочет первой признать поражение в их споре о том, кто выйдет замуж за Элоранарра. Они в целом большие любительницы делать ставки на его поведение, недели не проходило без очередного пари.

– Скажи честно, почему ты хочешь взять Вейру в жёны? – я чуть подбавила эмоций и нот управления в свой сухой голос и отхлебнула немного вина, всем видом предлагая настроиться на дружескую беседу. – Просто любопытно.

– О, ну ты же рядом с ней живёшь: она такая роскошная! И умная! – Эмирирс откинулся на спинку кресла, уволакивая с собой несколько ломтей мяса. – Ну и, конечно, вероятность очень даровитых детей от неё и богатое приданое тоже радуют.

Приданое тоже ложилось на дракона, отпускающего свою любовницу из связи, а Элоранарр не скупой. К тому же он из правящего рода, обе его драконессы прошли магическое и физическое усиление, и если для правящих вне связи избранных дети от них получились бы слабоваты, то для обычных драконов, наоборот, сильными, ведь магические источники Вейры и Диоры после разрушения связи с артефактом Аранских будут мощнее, чем были до этого.

– Хочешь завидную невесту? – усмехнулась я.

– Кто же не хочет? Но вопрос в том, кто уговорит.

– А причём тут жизнь и смерть? – не удержалась я от вопроса и покачала бокалом.

– Что?

– Ты сказал, что вопрос жизни и смерти.

– А! – Эмирирс кивнул. – Конечно вопрос жизни и смерти! Мне почти тридцать, я детей хочу, а дети – это жизнь.

– Хорошо, с жизнью разобрались. А в чём вопрос смерти?

– Ну так как же, я весь изнемогаю от желания, моё сердце того гляди разорвётся, и я умру от безответной любви.

– А виноват в этом буду я? – спросила я с усмешкой.

Подумав, Эмирирс осторожно согласился:

– Пожалуй, да.

– Ладно, я подумаю, что можно сделать, но результата не обещаю: Вейра крепкий орешек. Как и Диора впрочем.

– Ты тоже к ним сватался? – вдруг спросил Эмирирс.

Не засмеяться было тяжело, ответила всё же серьёзно:

– Зачем? Их и так в моей жизни слишком много.

Засмеялся Эмирирс, закивал, словно соглашаясь с шуткой. Закинул мясо в рот, закусил яблоком и, прихватив бокал вина, отсалютовал мне.

– Не буду мешать, приятного вечера.

Едва он вышел из комнаты, я притянула к себе тарелку с мясом. Размышлять о брачных делах Эмирирса и Вейры не хотелось, да и не думала я, что стоит её уговаривать, если она уже отказалась.

К приходу Лиринии я расправилась с половиной мяса и закусывала нарезкой из чередующихся сладких и кислых фруктов. Она остановилась перед дверью, ожидая, когда я дожую.

– Пусть эта ночь будет для вас безмерно приятной, – искренне улыбнулась Лириния и поклонилась, полупрозрачная ткань скользнула по её мягкому пышногрудому телу.

Её бы оптимизм мне…

– Сядь со мной рядом. – Ногой оттолкнув стол подальше, я похлопала ладонью рядом с собой.

И Лириния села рядом. Приятно пахнущая. Тёплая. Добрая. А я растерялась… из её воспоминаний я знала, как проходят свидания с разговорами, но мне не подходил ни один из подсмотренных вариантов.

Глава 10

Прикосновение к её руке смутило и согрело. Лириния смотрела на меня мягко, ободряюще.

– Служба… вымотала… – тихо произнесла я и склонила голову ей на плечо, порывисто обняла за талию, прижимаясь к этому доброму, тёплому человеку. Дыхание перехватило. Одной рукой обняв за плечи, другой Лириния гладила меня по волосам, мурлыкала детскую песенку и отвсей души сочувствовала.

Глаза щипало, я неожиданно судорожно всхлипнула. Мне было настолько хорошо и страшно, что хотелось убежать, но и прижаться сильнее тоже хотелось, раствориться в этом почти бездумном мягком тепле.

Обожгло запястье, калёный жар вгрызался в кожу. Элоранарр вызывал меня через свою метку. Меня накрыло смесью эмоций: раздражение на то, что отрывает меня от мягкой Лиринии, надежда, что принца Арендара нашли, и этот бешеный период закончился. Я нервно засмеялась.

– Спасибо, – прошептала неуверенно.

– У тебя всё получится, – пообещала Лириния, продолжая гладить меня по волосам.

Неохотно высвободившись из её объятий, я потёрла лицо и вышла из комнаты. Запястье жгло всё сильнее, я уже определила, что Элоранарр ждал меня на телепортационной площадке дворца.

– Оплата за всю ночь, – предупредила я хозяйку борделя и вышла.

Весёлый квартал сиял бесчисленными фонарями, со всех сторон лилась музыка, звенел смех, и казалось невероятным, что за стенами этого района – военное положение, вестники, порождения, заговоры, интриги…

Но и здесь в сладострастно-расслабленные ноты, если прислушаться, вплетались страх и боль.

Всё сильнее припекала метка Элоранарра, и я переместилась в клетку на телепортационной площадке императорского дворца. Здесь тоже всё сияло, но мрачным холодным светом, и было тихо, как в склепе. Давящая атмосфера легла на меня, вытравливая остатки тепла Лиринии, почти пригибая к земле.

– Так и знал, – сипло произнёс за моей спиной Элоранарр, – что Миллорион свалит на тебя все обязанности, и ты будешь на работе пропадать. Халэнн, ты когда нормально спал последний раз?

Двенадцать дней я не видела Элоранарра – это самый большой срок, на который мы расставались с тех пор, как я стала его личным секретарём: всегда вместе, всегда в общих делах, он постоянно находился рядом или поблизости и стал неотъемлемой частью жизни, единственным, с кем я общалась так много, практически единственным, с кем я общалась не только по делам. И вот снова он рядом со мной.

Я развернулась, и мои глаза широко-широко распахнулись.

Прислонившийся к решётке Элоранарр едва стоял. Бледный, как вампир. Из-за худобы скулы выделялись сильнее, лицо казалось более треугольным, заострился нос, жёстче стал изгиб губ, а глаза на пугающем и одновременно прекрасном лице были просто огромными. Почти утратившие золотые радужки из-за расширившихся зрачков, они напоминали чёрные омуты. Затягивали…

С трудом отведя взгляд от изменившегося лица Элоранарра, я заметила, что рубашка, штаны и даже раструбы сапог на нём болтались, крылья бессильно свисали до земли. Элоранарр был истощён бесплодными поисками, вымотан почти до предела.

Мне стало стыдно за визит в бордель.

– Миллорион хоть что-то делает? – спросил Элоранарр сипловато.

– Порядок в документах и архиве наводит, послания передаёт.

– Ухо ему надо было выкрутить, чтобы обязанности выполнял, – устало поделился мнением Элоранарр и уцепился за прутья решётки. – Твоя проблема в том, что ты предпочитаешь делать всё сам, полагаться только на себя, а полагаться надо и на других.

– Но вы тоже полагаетесь только на себя, – возразила я из-за непонятного чувства противоречия.

– Я давно полагаюсь на тебя. Например, абсолютно спокоен за работу ИСБ в моё отсутствие. И на отца временами полагаюсь. Вейра с Диорой выполняют за меня визиты вежливости на унылых праздниках. Так или иначе, я полагаюсь на каждого подчинённого мне офицера, на многих служащих империи. Порой надо положиться на кого-то, иначе не выдержишь.

– Но в итоге вы всё равно всё доделываете сами, – я не могла понять, зачем спорю с ним, таким очевидно уставшим, не падавшим только благодаря решётке, за которую держался.

Не понимала я и почему он продолжал этот разговор.

– Потому что я старший принц, и я должен всё проконтролировать, – у Элоранарра дрогнули губы, и я ощутила исходящую от него волну тоски и страха, подкрадывающееся чувство безнадёжности. Не надо было и спрашивать: Арендара не нашли. – Так вернёмся же к начальному вопросу. Ты когда нормально спал последний раз?

– Положим, я хоть иногда спал, а вот вы, похоже, совсем нет.

– Ты прав. И я подумал, что тебя надо вытащить со службы и тоже уложить спать. Ну и заодно воспользоваться твоим плечом. – Элоранарр протянул бледную руку с истончившимися пальцами.

Не со службы он меня вытащил, совсем не со службы.

Стремительно приблизившись, я почти прижалась к нему, и меня захлестнуло его запахом, – корица и раскалённый металл, – мгновенно пробудившим зверино-женские инстинкты. Как же остро в ночной прохладе чувствовался хищно-пряный запах его кожи! Элоранарр обхватил меня за плечи, едва уловимое тепло его тела жгло, словно калёное железо. Я мечтала пообниматься – вот они объятия. Только не хотела я всего этого чувствовать сейчас, я помнила слова Дариона: скоро я могу стать избранной женой наследного принца Линарэна, и это нужно, чтобы в империи не началась гражданская война. Но и отступить я не могла – Элоранарр держался за меня, он почти падал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Дожил: сам идти не могу, – нервно усмехнулся он, перенося на меня больше веса. Мне было совсем не тяжело, но ему было неловко, так неловко, он ненавидел себя за слабость…

Я поняла: он непривычно сильно позволил эмоциям просачиваться через щит правителей. Драконы в целом довольно восприимчивы к эманациям гнева, страха и прочих сильных переживаний, своими чувствами нас можно заразить, заставить инстинктивно подчиниться, и этим приходится пользоваться, чтобы держать под контролем драконьи отряды. Перевести щит в привычный режим скрытия эмоций Элоранарр забыл или не мог от усталости.

– Надо было есть, – буркнула я, выводя его из клетки над телепортационной площадкой. Его обессиленные крылья волочились по земле, почему-то мне от этого было больно, хотя я знала – это следствие простой усталости.

– Кто бы говорил. Ты сам отощал, наверняка опять есть забывал, – Элоранарр вздохнул мне в макушку. – У меня в столе…

– Уже съел.

– Это хорошо, а то ползли бы с тобой вдвоём.

Мы ступили на белую дорожку. Наши размноженные светильниками тени плясали под ногами. Медленно и беззвучно мы брели в ночной тишине, и над нами, за решёткой защитного купола, тысячами магических кристаллов горели звёзды.

Впереди показалась башня Элоранарра – тёмный двуцветный монолит без единого огонька, словно там никто не жил. И эта мысль, образ, запах – так захотелось схватить Элоранарра и утащить в пустую башню, спрятаться там, забиться в нору…

Порой так сложно бороться с инстинктами. Да и в башне живут Вейра и Диора.

– Давно хотел спросить, – Элоранарра повело, и мы остановились. Он опять дышал мне в макушку. – Зачем ты меняешь цвет волос?

Опять я посветлела?

– Тёмные нравятся больше, с ними я выгляжу более… – Я коснулась прядей, вынуждая их изменить цвет, – представительно и опасно.

– О да, мне уже рассказали, как ты фанатиков покрошил. Говорят, зря я тебя держу на бумажной работе.

– И что вы? – Чуть развернувшись, я почти уткнулась лицом ему в грудь, как в тот раз, когда выскочила из Башни порядка, теперь уже не пугавшей меня своими звёздными стенами.

– Рад, что всё обошлось, конечно, – фыркнул Элоранарр и сдавленно зашипел, снова проседая на меня. – Халэнн, но в следующий раз вспоминай о том, что нужен мне. Как мой помощник ты намного ценнее, чем как размахивающий мечом швырятель стихийных заклятий. Право слово, тебе надо беречь себя…

– И это ваша благодарность за мою хорошую службу? – я легонько запустила ногти ему между рёбер, Элоранарр дёрнулся. От него снова повеяло тоской: принц Арендар боялся щекотки, и Элоранарр его порой так наказывал.

– Простите, – шепнула я через несколько наших коротких шагов.

– Тебе не за что извиняться, я правда должен был только хвалить тебя за отличное исполнение обязанностей, а не бурчать как старый дракон, – натянуто улыбнувшись, Элоранарр вяло потеребил меня по плечу. – Просто… любой из нас в любой момент может вот так… пропасть… Ох, ну точно я как старый дракон, – он нарочито хохотнул, тут же зашипел, замирая. Наверняка у него ужасно болели крыловые мышцы и спина. – Давай вести себя потише, – попросил он. – Не хочу сейчас ни с кем объясняться.

– Конечно, – я осторожно повела его дальше.

Элоранарр всё сильнее опирался на меня, будто окутывая собой, дыхание шевелило мои волосы, соскальзывало к виску.

Каково было Элоранарру там, в небе? Лететь, звать, не слышать долгожданного ответа… с разрывающимся от боли сердцем, одинокому, несмотря на то, что принца Арендара, сменяя друг друга в отрядах, искали почти все драконы империи.

Башня надвигалась, но она, окружающий нас ярко освещённый сад были словно ненастоящими, зато эмоции Элоранарра – невыносимо осязаемыми. Они поглощали меня, я была там, в небе, в поиске – там, куда сейчас всем сердцем стремился Элоранарр, хотя разум приказывал ему отдохнуть и подойти к делу рациональнее.

Он взмахнул рукой, и когда двери башни открылись перед нами, внутри не загорелись, хотя должны были, магические сферы. Похоже, Элоранарр специально их отключил, чтобы не потревожить Вейру и Диору. Падающий через проём свет дотянулся до основания винтовой лестницы, её конец терялся во мраке наверху.

– Самый сложный этап, – почти касаясь моего уха, прошептал Элоранарр и вздохнул.

Мы крались по лестнице, словно воришки. Вейра и Диора позаботились бы об Элоранарре, хорошо позаботились, но они сделали бы это шумно, как всё, что делали вместе, а я чувствовала, что ему сейчас нужны тишина и покой.

Тихо-тихо, невидимые в кромешной темноте, мы пробрались по ступеням на самый верх. Дверь в спальню Элоранарра открылась. Там тоже было беспросветно темно. Там пахло Элоранарром и, едва заметно, запустением. Сюда никто не входил с тех самых пор, как мы с Элоранарром переоделись после исчезновения принца Арендара.

И вот сейчас мы вошли в эту темноту. Почти бесшумно затворилась дверь.

– Король Элемарр хотел сохранить это в тайне, но отец выяснил… В Озаране младший принц тоже бесследно исчез, – прошептал Элоранарр, и у меня всё похолодело. – Его искали тайно, надеялись, что он просто сбежал, но тоже никаких следов не нашли.

Элоранарр выпрямился, медленно развернул меня к себе и обнял. Обнял, судорожно выдыхая в шею, обхватывая крепко, словно я была веткой, за которую он ухватился, падая в Бездну. Мне было так больно! Не физически, у меня будто вырезали сердце, потекли слёзы.

Глава 11

Я нуждалась в объятиях кого-нибудь живого настолько сильно, что готова была пойти в бордель, платить, почти на что угодно. А в это время объятия были так же сильно нужны Элоранарру.

Я обхватила его за талию, вжалась в него.

Опять принц Арендар нас невольно сближал: практически в наказание ему Элоранарр поселил меня в башне и не мог отпустить в другое место потому, что это выглядело бы победой Арендара, ведь тот так и не признал меня. И теперь исчезновение Арендара привело нас с Элоранарром в объятия друг друга.

Мы стояли в темноте, слышно было только наше неровное, на грани хрипов дыхание. Никто никогда не обнимал меня так… всепоглощающе, отчаянно, настолько, что весь мир вокруг превратился в ничто. Мне не хватало дыхания, я теряла себя, но лучше бы умерла, чем сейчас отступила. И само время не двигалось, пока мы, разрушив невидимые барьеры, стояли так, согревая друг друга и поддерживая…

…

…

…

Накал эмоций спадал постепенно, и с ним слабели объятия. А потом незримая связь разомкнулась, и нам обоим стало неловко.

Мы одновременно отступили друг от друга и стояли в темноте, не зная, что сказать. В этом отношении Элоранарр был сильнее, он быстрее собрался: зажёг небольшую световую сферу и потёр поясницу:

– И правда чувствую себя старым, разваливающимся драконом.

В его нарочито-лёгком тоне чувствовалось напряжение, в тёмных глазах читалась тревога. Да и в эмоциях царил такой сумбур, что ничего не разобрать. Элоранарр говорил о необходимости полагаться на других, но сам, похоже, с трудом выносил свою слабость и обычную потребность в объятиях. И я его понимала, поэтому постаралась вести себя так, словно ничего не произошло:

– Вам надо поесть и поспать, чтобы восстановить регенерацию в полной мере. И помазать мышцы чем-нибудь согревающим.

– Ага-ага, и примочки сделать, – держась за поясницу, Элоранарр проковылял к кровати и заполз на неё. Голос его зазвучал глухо, потому что Элоранарр уткнулся лицом в меховое покрывало. – Дай, пожалуйста, бумагу… или сам отправь приказ приготовить ужин и мазь. А потом, когда принесёшь всё сюда, поешь и отправишься спать. До утра. И без возражений.

Я никак не могла подавить волнение и неловкость, но такой приказ – это понятно и привычно, и я за него ухватилась: нужно было просто помочь Элоранарру без шума поужинать и отдохнуть.

Секретер стоял так, что, сидя за ним, краем глаза я видела постель. Элоранарр не шевелился, но эмоции от него исходили мощными волнами. Я не могла их разобрать – слишком много было намешано. И вдруг поток безумных чувств пресёкся. Похоже, Элоранарр перевёл свой щит правителей в более закрытый режим.

Быстро покончив с запиской слугам, я надавила пальцами на печати по углам листа и, представляя адресата, влила магию. Листочек сложился в самолётик и, потеряв материальность, юркнул под дверь – туда, где защитные чары были специально ослаблены для магических посланий.

Крутя в пальцах перо, я разглядывала неподвижного Элоранарра, раскинутые в стороны чёрные крылья, отражающие тусклый свет единственной магической сферы. Вдыхала воздух, пропитанный ароматом корицы и раскалённого металла. Возбуждающий запах. Жар медленно зарождался в крови, я чувствовала, как он разливается по телу, ползёт вдоль позвоночника, стекается к бёдрам, концентрируется между ног. Отложив перо, я наблюдала за ощущениями с отстранённым интересом. Первый раз фаза размножения прошла вдали от драконов, да и не чувствовала я тогда почти ничего, подавленная смертью семьи. Лишь на исходе периода меня слегка стегнуло желанием из-за столкновения с Элоранарром.

Теперь всё было иначе. Теперь я смотрела на Элоранарра, и помимо простого сочувствия во мне росло желание подойти и укусить, заурчать в шею. Зарыться носом в волосы. Пробежаться когтями по его чешуе. Лизнуть. Эти желания шли не от разума, они пробуждались в глубине моей сущности. Странное двоякое ощущение, словно затмение. Неожиданно я выпустила когти, вцепившись в слегка подточенные когтями Элоранарра подлокотники кресла. Похоже, Элоранарр частенько их когтил.

Мне не стоило оставаться с ним наедине. Нет, потерять контроль я не боялась, с этим влечением вполне можно справиться, если по доброй воле не попробовать усиливающую желание кровь самца, но и растравливать себя бессмысленно: третьей любовницей, если даже артефакт способен поддерживать сразу столько, я быть не хотела.

– Я спущусь за едой, – предупредила я и бесшумно отправилась вниз.

На верхние этажи слуги не заходили, так что спуститься мне в любом случае пришлось бы. Я вышла на улицу искупаться в прохладном ночном воздухе, остудить пылающее тело.

Двое слуг почти бежали со стороны дворца. Один тащил забитый едой поднос, второй – корзинку.

Я приняла обе ноши. Крадясь наверх, думала, как лучше поступить: оставить всё это Элоранарру и уйти, помочь или… разбудить Вейру? Она потише, смогла бы позаботиться о нём, а я могла бы лечь спать и избавиться от неуместных желаний.

В ожидании меня Элоранарр перелёг так, чтобы наблюдать за входом. Взгляд тёмных, как омуты, глаз всё определил – я зашла, осторожно прикрывая за собой дверь, и принесла поднос на кровать. Поставила рядом корзинку с мазями и вином.

У Элоранарра от слабости дрожали руки, он не мог удержать кусочки мяса. Не знаю, на каком резерве он летал и телепортировался во дворец, но сейчас тот явно закончился: Элоранарр даже на боку лежал с трудом.

– Вас бы следовало приковать к постели, пока не восстановитесь, – заметила я и, отщипнув хорошо прожаренное мясо, поднесла кусочек к его губам.

– Хорошо, что у меня тут нет цепей. – Поколебавшись, Элоранарр ухватил его и прожевал.

– Может, они есть у меня в комнате? – Я протянула ему кусочек вымоченного в вине с пряностями хлеба.

– Ты меня пугаешь, Халэнн, – театрально выпучил глаза Элоранарр, но и этот кусочек принял. Покончив с ним, вздохнул. – Не надо цепей, довольно того, что моя гордость пострадала: я с глубокого детства не ел ни с чьих рук.

Протягивая ещё кусочек мяса, я напомнила:

– Вы же сами говорили, я ваше крыло, не будете же вы стыдиться того, что крыло подбрасывает вам немного еды. К тому же, если на то пошло, вы тоже были свидетелем страданий моей гордости: в Башне порядка, когда я впал в истерику при виде крови, да и другие казусы на службе бывали…

– Не оправдывайся, – Элоранарр ухватил мясо, его губы мимолётно-обжигающе коснулись моих пальцев. Расправившись с куском, он продолжил. – Я просто ворчу по привычке. С тобой… с тобой это не так уж ранит самолюбие. Словно ты и правда моё крыло.

Тепло разлилось в груди, я застыла, согретая им и взглядом Элоранарра. Несмотря на вольность нашего общения, установившуюся в самые тяжёлые времена службы, когда общая цель стёрла и разность статусов, и настороженность, и обиды, мне не хватало более близких, семейных отношений. То, что сейчас происходило, создавало иллюзию, что мы одна…

«Нет, – напомнила я себе. – Мы не одна семья. Скорее, мы соратники или может быть даже друзья».

Спохватившись, я снова принялась кормить Элоранарра. Ел он жадно, быстро, вскоре стал помогать себе рукой, но двигал ею неловко.

Всю принесённую еду Элоранарр, конечно, не осилил в человеческой форме, но наелся изрядно, предложил и мне подкрепиться, но я ответила, что только что поела.

– Ладно, иди уже спать, – велел Элоранарр, вытирая пальцы о салфетку, и потянулся к корзинке.

Вытащенную оттуда бутыль с лечебным зельем я протянула ему. Регенерация у драконов быстрая, но и мы можем себя загнать. Я боялась представить, как сводит у Элоранарра мышцы после такого немыслимо затяжного полёта.

– И как вы собираетесь мазать спину? – Я наблюдала, как он, морщась, пытается расстегнуть пуговицы рубашки.

– Я не буду её мазать, я просто вылью всё зелье на спину и буду так лежать. Чем больше лекарства, тем быстрее приду в норму, – последнее он почти прошипел.

– Похоже, крылу рано улетать, – я опёрлась коленом на кровать, Элоранарр задумчиво на это посмотрел. – И кажется, рубашку лучше порвать, чтобы вам поменьше двигаться.

– Угу… – Вздохнув, Элоранарр опять уткнулся лицом в меховое покрывало и лёг ровнее. Крыльями он не шелохнул ни разу, они свисали безжизненно.

Подцепив воротник его рубашки отросшим когтем, я резко дёрнула, вспарывая её до щели для крыла. В треске ткани было что-то странно возбуждающее. С другой стороны я вспорола ткань от щели для крыла к воротнику. Сдвинула образовавшийся лоскут, открывая спину. В целом Элоранарр исхудал, но мышцы спины выглядели мощно, особенно из-за того, что были напряжены спазмом.

Желание наклониться и вдохнуть запах Элоранарра усилилось, но я выдернула пробку и плеснула резко пахшее мятой содержимое на обнажённую спину. Сердце заколотилось быстрее. По вздутым мышцам растекались тёмные струйки зелья, несколько капель перекатились на перепонки крыльев.

– Можно к вам прикоснуться? – спросила я неуверенно: коснуться голой спины – это почти то же самое, что за хвост потрогать, а за такие хватания без спроса можно и удар схлопотать, мы, драконы, в этом отношении резкие.

Элоранарр не отвечал, он почти не дышал, а от запаха зелья у меня уже щипало в носу. Зато очарование аромата Элоранарра развеялось, возвращая мне относительное спокойствие.

– Да. Нет. Шёл бы ты спать, Халэнн. Я тебя вызвал, чтобы ты отдыхал, а не только со мной возился.

В его голосе было намешано столько эмоций, что я на несколько мгновений растерялась, пытаясь их определить.

– Это дело пары минут, – нахмурилась я, немного задетая его отказом: по поводу того, что я его крыло, Элоранарр явно преувеличил, иначе не отказался бы принять и эту помощь. Но зелье по спине я ему разлила. – Меня бы это не затруднило.

– Размажь, пожалуйста, – не поднимая лица от мехового покрывала, сдался Элоранарр. – Но потом – точно пойдёшь спать до утра, и это не обсуждается.

Я забралась на постель, стараясь не потревожить его крыло. От моего прикосновения Элоранарр вздрогнул. Мышцы у него были так напряжены спазмом, что по твёрдости напоминали камень. Наверняка это очень больно, и регенерация драконов в таких случаях бессильна, мы лишь оправляемся быстрее, когда спазм проходит. Я втирала зелье, надавливая, разминая мышцы, с ладони осторожно испуская ментальные импульсы успокоения. Такими обычно пользуются для контакта с животными, и я надеялась, что благодаря мирной направленности и незначительности они не потревожат щит правителей и прочие защиты Элоранарра.

Лекарство и мои массирующие движения вскоре подействовали, мышцы Элоранарра стали расслабляться. Когда я добралась до места крепления крыла возле капюшонной мышцы и обработала его, Элоранарр блаженно выдохнул. Я круговыми движениями втирала зелье дальше, это простое довольно ритмичное движение успокаивало, я тоже расслаблялась. А может, этому способствовало проникающее сквозь кожу зелье…

Опомнилась я, когда втёрла всё насухо. Элоранарр посапывал. Я надавила пальцем на лопатку, но он даже не шелохнулся. Уснул, что не удивительно. Я тоже зевнула.

К завтрашнему дню он восстановится и наверняка опять рванёт на поиски брата, исчезнет, оставив на меня ИСБ и проверку нового бюджета… Надеюсь, это всё не напрасно, и принца Арендара найдут живым.

Я потянула край мехового покрывала, собираясь укутать Элоранарра… Замерла от внезапной, пронзившей меня до чешуек мысли: здесь и сейчас он лежит передо мной частично раздетый. Единственный посторонний дракон, которого я вживую видела почти голым. Да ещё по запаху очень привлекательный дракон. Это рождало странную тревогу, непонятную тягу. Сидеть на месте я не могла, сонливость сняло, как рукой. Я даже не поняла, как наклонилась к его шее и понюхала рыжие волосы. Элоранарр спал. Он был весь в моей власти. Своим волшебным голосом я могла нашёптывать ему что угодно…

Осторожно потянув рыжие пряди в сторону, я открыла участок кожи между корнями волос и ухом. Стремительно наклонилась и лизнула. Во мне словно фейерверк вспыхнул, дыхание перехватило. Вкус Элоранарра был концентрированно-якрим из-за двенадцати дней в драконьей форме. Меня накрыло волной жара. Так вот как оно действует… Отвечающие за индивидуальный запах выделения некоторых участков кожи драконов противоположного пола при пробе на вкус всегда вызывают возбуждение или отторжение. Мне захотелось куснуть Элоранарра, лизнуть снова, но я отодвинулась и осторожно слезла с постели.

– Халэнн… – едва слышно простонал во сне Элоранарр.

– Спите спокойно, – сказала я ровным голосом без всяких установок.

Укутывая Элоранарра краем покрывала, удержалась от повторных проб: любопытство удовлетворено, а мне пора спать – забраться в уютную постель и хоть на короткое время, но забыть обо всём, забыться. Усталость была так велика, что даже возбуждение не помешало мне после очищения себя заклинанием мгновенно уснуть.

Мне очень нужны были силы, чтобы справиться с тем, что ждало впереди…

***

– Неспящие… – последний выдох Халэнна.

Меня разрывало изнутри, я вскрикнула, выгибаясь, путаясь в одеяле.

Рассвет. Пусть в комнате было темно, и портьеры не пропускали первых лучей солнца, мои внутренние часы всегда точны, и если я была настолько беспечна, чтобы спать до этого времени, напоминание настигало неотвратимо.

В плотном графике, при котором в это время я уже бодрствовала или ещё не ложилась, были свои приятные моменты: я могла не думать о своей потере.

Я села на постели и облокотилась на колени. По вискам струился пот. Я смахнула его очищающим заклинанием, перевела дыхание и снова улеглась, укуталась одеялом, собираясь исполнить разумный приказ Элоранарра – спать до утра, восстанавливать силы.

«Надо думать о воде, полноводной реке, омывающей меня, возвращающей в поток сна, – я старалась расслабиться, отогнать всё мрачное, тёмное, думать только о воде и забыть обо всём остальном.

Сон медленно возвращался, постепенно захватывая контроль над телом.

– Риэль, – шёпот с придыханием, с тихим рыком в «р».

Вытянувшийся сзади Элоранарр прикусил моё ухо, шею, его ладонь легла на грудь, сосок оказался между пальцами, а к бёдрам прижался твёрдый горячий член. Я не сопротивлялась, приятное тепло разлилось по телу, укусы в основание шеи дразнили, от сладких ощущений хотелось выпустить крылья. Элоранарр потянул подол моей сорочки, освобождая себе путь, проникая между ног. Одно прикосновение там – и меня пронзило удовольствием, я судорожно выдохнула и распахнула глаза.

Я лежала в кровати, и меня всё ещё сладко лихорадило от приснившейся сцены.

Опять закрыла глаза и попыталась отстраниться от всего, думать только о воде, течь вместе с ней вдоль прекрасных берегов, устремляясь к морю сна…

И снова руки. Я лежу на спине, а Элоранарр сидит верхом, крепко стиснув мои бёдра коленями. Разглядывает жадно, прежде чем склониться к груди и обхватить губами напряжённый сосок.

Просыпаюсь на несколько мгновений, чтобы снова уснуть, снова оказаться в объятиях Элоранарра. Я обхватываю его ногами, а он держит мои руки поднятыми над головой, крепко сжимает запястья.

Опять пробуждение. И нырок в сон: горячие поцелуи, судорожные толчки, руки везде…

Раз за разом вспышка настоящего, а потом я снова в объятиях Элоранарра, и он касается меня, ласкает, берёт…

Я с трудом вырвалась из этого омута, опять села на кровати.

Не надо было лизать Элоранарра, не стоило играть с огнём сейчас, когда сама природа требовала от меня продолжения рода.

Из-за необходимости создавать поддельные воспоминания о сексуальных утехах в моей голове скопилась просто огромная коллекция чужого эротического опыта, я уже привыкла собирать из него новый, так что фантазии могут быть разнообразными и весьма реалистичными… Мне всё это может сниться бесконечно.

Но отдохнула я в принципе достаточно, не сказать, что полностью выспалась, на пару-тройку дней хватит.

К тому же если отправлюсь в ИСБ, мне точно не придётся пересекаться с Элоранарром, к запаху которого я сейчас особенно чувствительна.

Времени было достаточно, так что прежде, чем собираться на службу, я полчаса полежала в ледяной ванне, остужая ненужный пыл.

Все эти ощущения, игра воображения заставили меня задуматься о дальнейшей судьбе. Об отборе принца Линарэна, о котором я, в отличие от барона Дариона, почти не задумывалась. Не хотела. Порой до боли. Ведь именно из-за того, что я с высокой долей вероятности могу стать избранной принца Линарэна, тем самым узаконив его право на престол империи, Неспящие пришли в мой родовой замок убить меня и уничтожили мою семью.

Честно говоря, большую часть времени я будто не помнила о том, что мне предстоит отбор, тем более не задумывалась о последствиях. А у меня высокий шанс стать избранной наследника не только потому, что я потенциально подхожу обоим детям императора от первой жены, но и потому, что конкуренток почти нет: с самыми подходящими драконессами Неспящие расправились, редкие выжившие ещё могут погибнуть раньше времени, потому что они не прячутся под видом мужчин… И зря Дарион меня ругает за «каприз»: именно то, что Халэнн Сирин служит в ИСБ, лучше всего доказывает, что выжил именно он, а не я.

Сердце заныло. Нет, не хотела я об этом думать.

Поменяв строение костей прямо в холодной воде, я выбралась из ванны, быстро собралась, тщательно обмазалась зельем, изменяющим мой запах на мужской, и вышла из комнаты.

В башне было тихо и темно.

Поколебавшись, я осторожно надавила на дверь в комнату Элоранарра и заглянула внутрь. Он спал, за ночь ничуть не изменив позу. Сердце кольнуло жалостью: я понимала, как ему тяжело и страшно от мысли потерять брата навсегда.

Я снова закрыла дверь и бесшумно сбежала вниз.

Солнце уже встало, уложило на газоны сетку тени от купола-решётки над парком, подсветило росу.

Из-за дворца выпорхнул принц Линарэн, зацепился за перекрестье прутьев купола и, обхватив их ногами, вытащил из-за пояса какой-то прибор со встроенными магическими кристаллами. Едва он попытался убрать крылья, в парке раздался мелодичный голос леди Заранеи:

– Крылья не убирай, ты можешь сорваться!

Он расправил крылья, позволил им свободно свисать со спины. Обходя дворец, я краем глаза наблюдала, как наследный принц в очередной раз ковыряется в системе защиты. Он выглядел почти взрослым, по меркам людей – так уже жениться пора, но в свои двадцать два с небольшим, как и подавляющее большинство драконов, даже отдалённо не пах мужчиной и не испытывал влечения.

Теперь я просто не могла не думать о будущем отборе. Шагала по дорожке и пыталась представить принца Линарэна императором… править при нём придётся Элоранарру, потому что сам принц Линарэн интересовался только наукой. Это было его страстью даже больше, чем собственные сокровища. Кстати, сокровища тоже связаны с наукой – пробирки, реторты и прочие стекляшки для алхимических экспериментов…

Принц Линарэн был равнодушен ко всему, кроме исследований, но ко мне относился неплохо, мог поделиться результатами изысканий, и моё проживание в башне Элоранарра его нисколько не раздражало. Как к нему относилась я? Не знаю: как-то так получалось, что общалась с ним лишь когда я торопилась или сильно уставала, и мне просто жизненно необходимо было скорее закончить разговор.

Войдя под малую купольную решётку на телепортационной площадке, я ещё раз посмотрела на висящего на щите принца Линарэна, глянула на наблюдавшую за ним с земли леди Заранею… и переместилась в ИСБ.

Сразу стало не до посторонних мыслей. Было ещё раннее утро, по обычному регламенту в это время здесь должны быть только дежурные, но сегодня, как и все дни с исчезновения принца Арендара, даже в столь ранний час кипела работа.

Я только вышла из комнаты телепортации, а весть об этом разлетелась по зданию, и ко мне полетели с отчётами и прошениями.

И будто мало было забот с обычными делами! Ко мне постучался и вошёл младший лейтенант Фергар, пробасил:

– Простите, но у нас опять проблемы с графом Броншер-Варом Конти.

Огромный полуорк – единственный полуорк на службе в ИСБ – смотрел на меня чуть не умоляюще, и это выражение странно выглядело на зеленовато-коричневом лице с огромными выпирающими клыками.

Я его понимала: граф Броншер-Вар Конти мог довести кого угодно, даже полуорка, с детства привыкшего к издёвкам, ведь орки свято блюли чистоту крови и изгоняли полукровок и их родителей, а другие существа в большинстве своём орков просто не принимали.

– Что он опять натворил? – откладывая перо с красными чернилами, я мысленно прокляла дипломатическую неприкосновенность графа.

– Да всё псины его бешеные, – Фергар качнул папкой с документами. – Ночью он пьяный явился с ними в весёлый квартал, натравливал на девиц. За них вступилась пара клиентов и охрана, граф натравил своих зверюг на них, завязалась драка. Одну псину завалили, одну сильно потрепали, покусанных полсотни, многим потребовалась серьёзная магическая помощь. Заявлений на графа – двадцать семь, в том числе и за несанкционированное применение ментальной силы. Он заставил одного барона ползать перед собой на коленях, и нескольких вроде как взял под контроль во время драки. И от него заявление тоже есть, требует моральной и материальной компенсации.

Даже не знаю, хорошо или плохо, что из весёлого квартала я ушла прежде, чем туда заявился граф Броншер-Вар Конти. Столкновение с сильным менталистом мне было не нужно, конфликт с послом, каковым он являлся, тоже. Но и позволять ему вытворять такое… А эти его псины нам тоже изрядно надоели: метровые в холке магически модифицированные твари, находящиеся под его полным ментальным контролем, постоянно кого-нибудь пугали, а то и кусали.

– Убитые есть? – уточнила я, хотя помнила, что Фергар говорил лишь о травмах.

– Все живы. К счастью, целителей в квартале было достаточно, чтобы помочь всем.

– Хорошо, – я кивнула на угол стола. – Положи документы сюда, я изучу их и нанесу графу визит.

Оставив папку на моём столе, Фергар не уходил, смотрел на меня с высоты огромного роста. По комплекции он не уступал Дариону.

– Что-то ещё? – спросила я.

– Почему нельзя выслать этого графа из Эрграя? Он же намеренно всех провоцирует, это его вызывающее поведение недопустимо.

Объяснять ему я ничего не должна, но чувствовала, что надо это сделать, чтобы он передал мой ответ остальным офицерам, доведённым выходками графа Броншер-Вара Конти почти до предела. Хорошее объяснение могло снять ненужную сейчас напряжённость и предотвратить потенциальный конфликт.

– Формально – он самый высокопоставленный посол Нового Дрэнта и король выказывает нам своё почтение, прислав его сюда на службу. Граф же… все его действия строго рассчитаны, он не переступает черту, когда его мерзкое поведение становится абсолютно недопустимым даже с поправкой на дипломатическую неприкосновенность. А ещё следя за ним и кругом его общения можно выявлять агрессивно настроенных противников империи. Поверь, если бы он был бесполезным скандалистом, его давно вышвырнули бы из империи.

Мой ответ немного успокоил Фергара. Надеюсь, этого пояснения будет достаточно, чтобы никто из следователей не вспылил.

Фергар ушёл, а я притянула оставленную им папку к себе. Посол Нового Дрэнта граф Броншер-Вар Конти действительно никогда не переступал черту – не вступал в конфликты с драконами. Он не дурак, понимал что, попытайся его псина тяпнуть дракона, тот превратился бы и просто раздавил тварь, а потом сослался на право дракона, и дипломатия тут была бы бессильна.

Я просмотрела имена подавших жалобы пострадавших: мелкая аристократия, пара чиновников, общие запросы от владельцев борделей… Пожалуй, на основании всего этого можно организовать судебный запрет на появление графа в весёлом квартале.

Так будет даже лучше: меньше вероятность, что граф залезет в память какой-нибудь из обработанных мной девиц и заметит следы вмешательства.

Соответствующий запрос вместе с выдержками из материалов дела я составила верховному судье, не раз замеченному мной в весёлом квартале. На всякий случай даже добавила требование правом дракона.

С Милларионом отправив документы судье, написала графу ноту протеста, расписалась вместо Элоранарра, вытащила у него из стола печать и оставила внизу оттиск.

«Элоранарр бесспорно доверяет мне», – мелькнула мысль, ведь защита печати была зачарована так, чтобы я могла ею воспользоваться при острой необходимости.

Вернув печать на место, я вернулась в свой кабинет.

В нижнем ящике стола у меня хранились конверты для дипломатических писем, я наклонилась вытащить один, даже отперла магический замок, но…

Сначала я ощутила порыв эмоций – словно ветерок подул из удивления, восхищения, любопытства, неверия, похоти, веселья и зависти, приправленных нотками страха.

Потом услышала шелест у двери.

И выпрямилась.

В дверном проёме стояла обнажённая блондинка с огромной прикрытой длинными волосами грудью. От ключиц до ушей она была красной от стыда. Её перламутровые крылья нервно дрожали, отражая на молочную кожу пляшущие блики света.

За ней виднелись особо любопытные следователи, и, судя по шуму, худенькую драконессу сопровождала целая толпа.

Она так боялась, что её эмоции стали пробиваться через массовое удивление, путать мои мысли. Несмотря на страх, драконесса двинулась к моему столу, то сцепляя руки на плоском животе, то опуская вдоль округлых бёдер.

«Это же предложение стать моей любовницей», – запоздало сообразила я, потом хотела возмутиться, почему охрана пропустила постороннюю, затем вспомнила, что по закону обнажённую девушку, желающую предложить себя в любовницу дракону, не вправе останавливать никакая охрана, будь то хоть личная гвардия императора, не то что обычные охранники ИСБ.

– Х-Хал… – попыталась выдавить драконесса.

Но ей и говорить ничего не надо было, достаточно того, что она встала прямо передо мной нагая, не укрытая крыльями.

– И что здесь происходит? – резко спросил Элоранарр. Он загородил собой весь дверной проём.

Драконесса резко развернулась к нему, перепугалась ещё больше, задрожала.

– Милочка, – ядовито произнёс Элоранарр. – Вы уже закончили и мне можно, наконец, наедине обсудить со своим секретарём дела государственной важности или вы хотите ещё что-то добавить?

Она всхлипнула. Мне захотелось бросить в него чернильницу.

Глава 12

Элоранарр покосился на меня, будто почувствовал порыв, а я обнаружила свою руку протянутой к чернильнице. Определённо воздержание при вхождении в фазу размножения плохо сказывается на характере.

Отложив конверт, я быстро расстегнула мундир и подошла к дрожащей драконессе. Одного роста со мной, такая же худая, она настолько покраснела, что трудно было оценить черты её лица, и лихорадочно фонтанировала эмоциями, не позволяя проникнуть в разум.

Потянув её крылья вниз, чтобы она прикрыла бёдра, я накинула ей на плечи свой мундир. Драконесса прижалась ко мне, и… я узнала даже не её, а ауру ментального амулета. Это не её эмоции мешали мне считать мысли, а амулет Сиринов, пропускавший лишь чувства. Амулет был из тех, которые моя семья выдавала нашим вассалам, и всё сложилось: перламутровые крылья, амулет, явная неопытность драконессы – это Энтария или Сирин Ларн, осиротевшие девочки, о наглости дяди которого на балу в честь дня рождения императора меня предупредил капитан Саториус.

Времени заняться вассальным родом Ларнов у меня не было и, судя по состоянию драконессы, я зря отложила это дело.

А она… она ведь домашняя ещё, её не представляли в свете, не позволяли выходить из родового замка, не учили телепортации. Это её первый выход в одиночку. Бедная малышка, как она добралась сюда? Сколько смелости ей для этого потребовалось?

Я обняла её.

– Я… я… – зашептала драконесса, – к вам иначе не пускали…

Закрыв дверь в коридор, Элоранарр нахмурился:

– И что всё это значит?

Она задрожала сильнее, и я грозно зыркнула на него, приказала:

– Выйдите.

– Что? – Элоранарр так странно посмотрел на меня.

И правда, я же ему приказала, ему, моему сюзерену, принцу и непосредственному начальнику. Мысленно выругавшись, я ответила:

– Пожалуйста, выйдите из моего кабинета, мне нужно с ней поговорить. И попросите принести её одежду, наверняка она внизу у поста.

– Вообще-то главный здесь я. И пришёл не просто так. Через пять минут жду тебя в своём кабинете. – Элоранарр вышел и практически захлопнул дверь.

Я же подвела драконессу к дивану. Подтянув её крылья и усевшись вместе с ней, по проторённой для Сиринов дорожке обошла защиту амулета и заглянула в её сознание. Мыслей там было великое множество, все тревожные, перепутанные, трудно разобрать.

Но я поняла, что это Сирин Ларн.

Она боялась за сестру Энтарию, подарившую мне морской пейзаж вместе с даром семьи, когда её ныне покойный отец присягнул мне на верность.

Она боялась своего дядю Инхорра Ларна.

Выпустив свои крылья, я окутала её ими. Наши крылья были одного тона и мерцали, только в моих было побольше серого, а у неё – пастельного розовато-голубого. Гладя её по волосам, я посылала мягкие импульсы успокоения, стараясь сделать так, чтобы Сирин – как же непривычно называть именем рода постороннюю девушку! – не заметила резких перемен в своём состоянии.

– Сирин… – я звала её особым голосом, слегка подавляя волю, – расскажи, что случилось…

В её голове моментально вспыхнули осколки образов.

Сумрачная спальня, разбросанные вещи. Перепуганная сжавшаяся в уголке Энтария, в истерике кричащая:

– Не подходи! Не трогай меня! Это из-за меня! Из-за меня он умер!

Энтария отмахивается когтистыми руками, на её лице и плечах кровоточат царапины.

– Энти, – тянется к ней дрожащая от страха Сирин Ларн. – Ты не виновата, это сердце, папа…

– Нет-нет! Я не должна была просить! Я должна была молчать! – Энтария складывается пополам и кричит в пол. – И он был бы жив!

– Да что ты такое говоришь? – Сирин хватает её за плечи. – Энти, посмотри на меня, объясни…

Рывок за волосы отдирает её от сестры. Сквозь слёзы Сирин видит бледного, злого дядю Инхорра. Тот тащит её из спальни Энтарии, швыряет на лестницу, и Сирин катится вниз, охая от каждого удара. В некоторых местах очень больно, такоепадение неприятно даже для дракона. Сирин не успевает встать – Инхорр пикирует с верхней площадки, снова хватает за волосы и тащит за собой.

– Я теперь здесь хозяин, я! И если я сказал не ходить к Энтарии, ты не будешь к ней ходить!

И он снова швыряет её с лестницы – вниз, в темноту подвала. Сверху щёлкает замок, отсекая свет.

– Я… – пыталась заговорить Сирин, но её слишком трясло, она не могла внятно говорить. – Я летела всю ночь, вы должны… вы наш сюзерен… моя сестра…

Ночь. Цепляясь когтями за щели между камнями, Сирин ползёт по стене родового замка, пробирается до окна комнаты Энтарии. Шепчет заклинание. Но створки не поддаются. Тогда Сирин осторожно скребётся по стеклу. Но и так не добивается ответа.

Ей страшно. Сердце стучит, как сумасшедшее, аж кружится голова. Но Сирин ползёт ещё выше, к окошку с горящим светом – кабинету папы, ставшему теперь кабинетом Инхорра. А там…

Дядя ругается с братьями Тейрами, соседями и давними врагами рода Ларн. Оба молодых огненных дракона выпустили когти, скалят зубы. Слов не слышно, но в каждом жесте собеседников сквозит угроза, словно они собираются напасть. Но они говорят, и Тейры напирают, их холёные лица изуродованы презрением. Чувствуется, что они чем-то угрожают Инхорру, и он… он сдаётся. Выходит из кабинета.

Дует ветер. Сирин едва держится на стене, боится лишний раз шевельнуться.

Инхорр возвращается, за волосы волоча с собой Энтарию. Та кричит, отбивается, со смертельным ужасом смотрит на братьев Тейранов, а они хищно ухмыляются, хватают её, бледную, зашедшуюся в крике, и исчезают в телепортационной вспышке алого пламени.

Энтарии нет.

Сирин Ларн кричит от ужаса и срывается со стены…

– Вот её одежда, – Элоранарр быстро зашёл в кабинет и бросил на подлокотник домашнее платье в цветочек и нижнее бельё, навис над нами. Его запах ударил в ноздри, разрывая мою ментальную связь с Сирин Ларн, тревожа, опаляя желанием. – Пусть собирается и уходит немедленно, здесь не место для личных разборок.

Он вёл себя так, словно это он меня вчера лизнул, а не я его. О Великий дракон, надеюсь, причина его странного поведения в хронической усталости и волнении за брата, а не в том, что вчера, обнимая меня, он среагировал на мой настоящий, пробившийся сквозь маскировку, запах и стал входить в брачный период. Потому что драконы в брачный период – это та ещё головная боль: агрессивны, ревнивы, начинают красоваться не к месту и в целом странно себя вести, чему сами потом удивляются.

Нет-нет-нет, у поведения Элоранарра должно быть другое объяснение. Хоть та же нелюбовь к женщинам в ИСБ. И его внезапному появлению здесь тоже есть какая-нибудь деловая причина, а желание покрасоваться передо мной.

– Объясните, почему я не могу потратить немного времени на личное дело? – сердито спросила я. – Понимаю, вы глава ИСБ, и когда ваши любовницы приходят…

– Халэнн, прекрати!

– Почему вы не можете дать мне разобраться со своими делами? – Я вскочила, загораживая Сирин Ларн своими крыльями. Во мне бушевало неудовлетворённое желание, грозя перерасти в безудержную ярость. – В чём дело?

Элоранарр аж отшатнулся, внимательно вгляделся в моё лицо и как-то странно ответил:

– Ни в чём.

На этот раз дверью он хлопнул.

Слишком много эмоций, нам полезно будет оказаться на расстоянии друг от друга.

Развернувшись к сжавшейся на диванчике Сирин, я протянула ей кружевную сорочку:

– Одевайся и рассказывай, что произошло.

Трясущимися руками забрав бельё, Сирин Ларн, наконец, произнесла более внятно:

– Дядя отдал мою сестру Тейранам. Насильно отдал. Этой ночью. Помогите её спасти, вы же наш сюзерен, вы можете её вернуть, пожалуйста, – выронив сорочку, она молитвенно сложила руки, смотрела на меня с надеждой и плакала.

Тейраны были вассалами Фламиров, но даже сила их сюзеренов не оправдывала их поведения. Если они хотели получить Энтарию Ларн в свою семью, они должны были прежде всего обратиться ко мне, а не являться ночью, как преступники.

А Инхорр Ларн ещё не получил полной власти над родом, но уже так лихо распоряжался жизнью племянницы. Это неповиновение, бунт.

– Халэнн, – Сирин схватила меня за руку. – Вы спасёте Энти? Вы ведь поможете ей?

Её эмоции были такими чистыми и болезненными, что меня на миг парализовало, я просто не могла ответить иначе:

– Помогу. Обязательно помогу.

Хотя связываться с вассалами Фламиров, рода, практически не уступающего по силе Аранским и ждущего их свержения, чтобы захватить власть в империи… было глупо.

Если бы Сирин Ларн просила не за сестру, я бы действовала более осторожно, но такие родственные отношения были моей слабостью. К сожалению, мне не хватило бы силы телепортировать её с собой.

– Одевайся быстрее. У тебя есть где остановиться сейчас? Есть деньги? – спрашивая, я уже сообразила, что ничего такого у неё нет, она впервые в Столице, чудом нашла меня и сообразила, как миновать не пустившую в здание охрану. Будь у Сирин Ларн деньги, она купила бы волшебное письмо и вызвала меня им.

Отрицательно помотав головой, Сирин торопливо уверила:

– Мне не нужна помощь, я со всем разберусь, назад долечу. Скорее спасите Энти, она ведь у них почти целую ночь…

Наши взгляды встретились. Мы подумали об одном и том же. Меня жгло её болью, её страхом.

– Можешь остаться здесь или полететь домой. Я со всем разберусь.

Расстояние от кабинета до телепортационной комнаты я преодолела молниеносно, едва замечая окружающих, не слыша обращённых ко мне слов. Во мне пульсировала моя собственная ярость и страх Сирин Ларн, во мне ещё жили отголоски её эмоций, стремлений, в это мгновение Энтария Ларн была мне так же близка, как если бы была моей собственной сестрой.

В стене я открыла отсек с картами ориентировочных точек. В замке Тейранов, находящемся на границе с землями Ларнов, я никогда не была, поэтому мне требовались ориентиры. Покопавшись, я нашла нужные, рассчитала координаты площадки перед воротами замка и активировала телепортационное заклинание.

Меня окутало белой пеленой, напоминающей туман. Почти сразу она схлынула.

Стены вокруг замка Тейранов и само здание были сделаны из чёрного камня с алыми, сверкающими на солнце прожилками. Острые шпили отливали холодной сталью.

На бескрайних полях вокруг трудились существа.

Расправив крылья, я перемахнула через надвратную башню. Защитные чары прошлись по коже мелкими иголочками, но меня пропустили. Нападения Тейраны явно не ожидали, отгоняя от замка лишь птиц и насекомых.

Я приземлилась на чёрно-алую плитку внутреннего двора. Идущая к конюшне служанка уронила ведро, расплескала воду. Я мгновенно ворвалась в чужое сознание: служанка знала, что этой ночью у хозяев появилась новая игрушка, младшие господа затащили перепуганную драконессу в покои на втором этаже и с тех пор оттуда не выходили.

Меня опять обожгло невыносимой яростью, захотелось выхватить из ножен Жаждущего крови, он дёрнулся на моей талии, я оскалилась. Служанка с визгом бросилась обратно в замок.

Двойные двери наверху парадной лестницы распахнулись, выпуская надменного темноволосого дракона с алыми прядями в гриве. Глава рода Тейранов презрительно смотрел на меня сверху вниз.

– Верни Энтарию Ларн! – прорычала я прежде, чем он успел что-то вякнуть.

Презрение сквозило в его чувствах, уверенность в собственной силе и силе своего сюзерена.

– Не отдам, Ларны изъявили желание стать моим вассальным родом, они теперь мои. Убирайся отсюда. И не вздумай использовать голос: я подам жалобу.

Из замка, застёгивая рубашки, вышли двое его сынков с изрядно исцарапанными лицами. Оба вооружённые мечами, такие же надменные. Они не скрывали своих эмоций, те выплёскивались наружу: похоть, уверенность в своей силе, остатки недавно полученного удовольствия от издевательств над беззащитной драконессой.

– Отец, если Халэнн Сирин не понимает, – осклабился один из братьев, а второй добавил:

– Может, сломаем этому нарушителю наших границ крылья?

Глава 13

Глава рода Тейранов был не настолько безрассуден, чтобы напасть на меня, протеже Элоранарра, но это уже не имело значения. Я вгрызалась в мысли его сыновей, видела обрывки их воспоминаний, каждое накрывало меня, отзывалось в Жаждущем крови уруми вспышками бешеного желания высвободиться из ножен и резать всех. Ярость затмила всё, я даже не поняла, как схватила рукоять и потянула, осознала всё лишь когда три гибких лезвия зазвенели-запели на развороте.

Тейраны успели выхватить мечи, но в ударе три длинных извивающихся живых лезвия прошлись по ним, вспарывая руки, ноги, лица. На ступени хлынула кровь. Жаждущий крови ликовал. И подчинялся мне. Он хотел крови, ещё больше крови и не собирался кусать меня, пока я кормлю его врагами. Поднялся вой и крики. Глава Тейранов резко стал вырастать в алого дракона. Я хлестнула его по глазам, и он, взвыв, закрыв лапой окровавленную морду, рванулся в сторону, подминая сына, переламывая его о край высокого крыльца.

Третьего я дважды успела хлестнуть стальными лезвиями по паху, прежде чем он с диким криком свалился вниз и свернулся, зажимая страшную рану. Конечно, целители восстановят ему всё, но мне безумно хотелось причинить ему эту боль.

Ослеплённый – к сожалению, тоже временно – глава рода с трудом поднялся, наступая на тело сына, хрустя костями его ног, вертел мордой.

Я стала подниматься по скользким от крови ступеням. Радостно звенел в моей руке уруми, всасывал эту кровь, просил ещё, ещё, тянулся к лежащему на земле временно кастрированному, даже взрезал ему спину, насыщаясь.

Заревев, глава рода кинулся на меня, но я хлестнула его уруми. Лезвия вспороли нежные чешуйки на губах, врезались в кожу, сосали кровь. Отпустили, и я ударила снова. Дракон попятился. Но я опять ударила, заставляя отступить ещё дальше, я била его, полосуя в мясо морду и язык, загоняя громадного алого дракона в угол во дворе его собственного замка.

– Не смей брать моё! – рычала я, ступая по лужам его крови. – Не смей! Не смей!

Я лупила его до тех пор, пока глава рода Тейранов не заскулил, униженно пригибаясь к земле.

– Только попробуй пожаловаться, – рыкнула я, вкладывая в голос убеждение, чтобы он верил каждому слову. – Только попробуй, и я подам ответную жалобу на похищение моего вассала и попытку сломать мне крылья, а пока суд да дело, вырежу всю вашу проклятую семью! Понял?

Он снова заскулил, кивнул с трудом.

О да, мы подчинялись законам, могли действовать через них, но лучше всего драконы всегда понимали силу.

Всё вокруг было пропитано запахом крови, гневом и ужасом. Никто из слуг не посмел выйти на защиту господ. Над замком слабо мерцал защитный купол, видимо, активированный автоматически, но я уже внутри, он не мог меня остановить.

Поднявшись по скользким ступеням, я вошла внутрь. Ментально искала живых, влезала в память затаившихся существ, выискивая нужную информацию, и потому по замку шла уверенно, как хозяйка.

Через холлы к тайной лестнице на отгороженную часть второго этажа в отдельное крыло, в покои, где Тейраны в комнате с зеркалами держали свои сексуальные игрушки.

Запертую заклинаниями дверь я вынесла ударом чистой магии.

Энтария Ларн испуганно вскрикнула. На ней был чёрный с вкраплениями точечек-кристалов антимагический ошейник и простыня, в которую она кутала своё истерзанное тело, не успевшее восстановиться после всего, что ей пришлось пережить этой ночью.

– Идём со мной, – приказала я.

С ужасом меня разглядывая, Энтария неуверенно двинулась ко мне. Я искоса глянула в зеркало: бледная, с огромными жуткими глазами, забрызганная кровью, с волочащимися за мной сверкающими лезвиями уруми.

Соединив лезвия, я убрала Жаждущего крови в ножны, позволила Многоликой опутать рукоять, и гнев немного отпустил. Совсем чуть-чуть, но это позволило глубже дышать и думать чуть яснее. Я очистила себя заклинанием и добавила в голос успокаивающей мягкости:

– Энтария, Сирин попросила меня спасти тебя, можешь больше не бояться.

Она пристальнее всмотрелась в моё лицо.

– Халэнн? – пролепетала неуверенно и бросилась ко мне на шею. – Заберите, заберите меня отсюда!

Уткнувшись мне в плечо, она не смотрела по сторонам, слепо следуя за мной на улицу. Я, ментально прислушиваясь ко всем вокруг, чтобы среагировать в случае внезапного нападения, старательно отгораживалась от её чувств и воспоминаний. Мне было страшно заглянуть в эту жуткую бездну, а всё необходимое я могла узнать у её дяди.

На крыльце я приказала окровавленному воющему главе Тейранов.

– Сними щит.

Небо открылось. Крепче ухватив Энтарию за талию, я расправила крылья и взлетела. Энтария весила немного, но даже это для моих не слишком тренированных крыльев было чересчур. Только оставить её здесь или бросить по дороге к их родовому замку я не могла.

Меня поддерживала злость. И желание скорее разобраться. Желание вернуть Энтарию в её комнату или в комнату Сирин Ларн, чтобы драконесса оказалась в привычной обстановке и могла привести себя в порядок.

Мышцы жгло, но я заставляла их работать, заставляла себя тащить Энтарию дальше, потому что я знала: в её бедах есть часть моей вины. Я должна была проследить, разобраться, позаботиться о ней. Я отвечала за её безопасность больше, чем любой закон, ИСБ, стража. И я просто не справилась с этим.

Не справилась.

Дедушка бы такого не допустил.

Во двор небольшого, почти белого замка Ларнов я прилетела на последнем издыхании. Чуть не упала вместе с Энтарией на узорный внутренний двор.

Переведя дыхание и с трудом втянув ноющие крылья, обняла её за плечи и повела к крыльцу. Энтария содрогалась в беззвучных рыданиях.

– Твой дядя не станет главой рода, – пообещала я. – Никогда.

Она всхлипнула. Она хотела к сестре.

– Сирин сейчас в Столице, но скоро будет здесь, – пообещала я, ведя её в светлую комнату сестры. – Не бойся ничего, больше тебя никто не тронет.

Энтария боялась и хотела, чтобы я осталась, но хотела так же остаться одной. Её уже мучили кошмары наяву – воспоминания. И самое лучшее, что я могла сейчас сделать – коснуться её лба, посылая ментальный приказ пока ни о чём этом не думать, не винить себя, а успокоиться и думать, как жить дальше. После чего прошептала:

– Спи.

Подействовал не только приказ голосом, но и ментальный посыл, Энтария обмякла в моих руках. Я уложила её на постель в цветочек, укутала одеялом. Синяки и порезы, подточенные регенерацией, уже растворялись на светлой нежной коже. Когда Энтария проснётся, даже без помощи целителей физических напоминаний о случившемся уже не будет.

Последний раз посмотрев на неё, такую маленькую, хрупкую и беззащитную драконессу, я закрыла дверь в спальню Сирин Ларн и отправилась искать Инхорра Ларна.

Он обедал и ничего ещё не знал. Те редкие слуги, что заметили моё появление с Энтарией, не захотели его предупреждать. Они знали, что он поступил подло.

Едва увидев меня, Инхорр Ларн всё понял. Он резко побледнел, поднимаясь с похожего на трон кресла главы рода.

Слуги поспешно разбежались, не желая попасться под горячую руку драконам.

Я медленно приближалась, его ментальный амулет отозвался на мой зов, открывая путь к его памяти.

Это началось давно. Инхорр Ларн пристрастился к азартным играм. Сначала проигрывал и выигрывал примерно поровну, но потом долг стал расти. Помня прошлые победы, порой всё же выигрывая, остановиться Инхорр уже не мог.

И когда долги стали слишком велики, его брат, глава рода Ларнов, отказался ему помогать, сославшись на то, что эти деньги нужны семье, а если Инхорр такой дурак, что спустил столько, пусть теперь ищет способы выкрутиться.

Но по-настоящему плохо стало, когда долговые расписки Инхорра выкупила семья Тейранов.

С Ларнами они враждовали давно из-за территорий, из-за склочного характера огненных, но хуже всего была вражда из-за женщины: драконесса предпочла пойти любовницей главы рода Ларнов вместо того, чтобы стать женой главы рода Тейранов. Тот этого унижения так и не простил.

Сначала за всё расплачивался Инхорр. Ради отсрочек ему приходилось являться на встречи с Тейранами, терпеть их издёвки и побои – что угодно, лишь бы те не подали в суд, потому что сумма была такой, что Инхорр мог попасть на принудительные работы.

Но через два месяца Тейранам надоело глумиться над ним, они захотели большего. Они даже предложили полностью простить долг, если Инхорр устроит так, чтобы Тейраны могли развлечься с Энтарией Ларн, дочерью от покойной законной жены, на глазах у её отца.

Сначала Инхорр отказался, побоявшись последствий, но, обдумав всё хорошенько, согласился при одном условии: всё будет устроено так, чтобы никто не догадался об участии Инхорра в организации преступления. Ему же вменялось привести жертвы на нужное место и потом уговорить брата не подавать в суд и не рассказывать мне, ссылаясь на необходимость сохранить случившееся в тайне и сберечь честь рода.

Организовать ловушку оказалось легко: Энтария любила писать пейзажи, и отец, хотя закон это не приветствовал, порой выводил её далеко за пределы дома. Инхорр навязался с ними посмотреть, как племянница создаёт очередной шедевр, даже посоветовал место с прекрасным видом: остров в излучине реки, рядом с древним отростком гор и небольшим водопадом.

Там их ждали заранее предупреждённые Тейраны, накинули сразу на троих сеть с антимагическими вкраплениями и быстро нацепили ошейники, блокирующие оборот, телепортацию, любое применение магии.

Их втащили в пещеру. Братья Тейнары держали обоих старших Ларнов, чтобы они смотрели, пока над вырывающейся и молящей о помощи Энтарией надругался их отец. И это неожиданно возбудило Инхорра, он ловил каждый её крик, изнемогая от дикого желания. Затем Энтария досталась и братьям Тейнарам. К тому моменту она уже перестала кричать, и они царапали и били её, вынуждая снова молить о пощаде.

А потом вырубили всех ударами и ушли.

Когда Ларны очнулись в темноте ночи, ошейников на них уже не было. Они вернулись домой. Инхорр боялся разоблачения, но не мог избавиться от возбуждающих воспоминаний. Пока его брат метался по кабинету, не зная что делать, Инхорр уединился в спальне и несколько раз передёрнул, представляя насилие над своей племянницей.

А потом Инхорр изображал сочувствие. В его голове зрел другой план.

Он играл словами.

«Это ужасный позор, с таким просто невозможно жить».

«После такого… разве можно после такого жить?»

«Лучше умереть, чем пережить такое».

И подобными им, он подтачивал волю брата, завуалированно обвиняя его в случившемся: мол, не надо было принимать чужую драконессу в любовницы, тем более та всё равно через три года ушла, не надо было позволять Энтарии прогулки вне дома, как отец и глава рода он должен был защитить дочь…

Он настолько заговорил брата, что тот даже написал предсмертную записку, в которой сообщал, что не может больше жить без жены и уходит к ней (мол, причину надо такую, чтобы никто не догадался о позоре), но в последний момент остановился. И тогда Инхорр силой влил ему яд. Держал, зажимая брату рот, пока тот не дёрнулся в последний раз.

Потом Инхорр явился к Энтарии и обвинил её в смерти отца, в том, что она мало сопротивлялась, в том, что она вообще родилась. Он запугал её так, что она боялась сказать даже слово. И запер.

Изображал безутешное горе. Как любящий родственник хлопотал, чтобы публичной версией называли проблемы с сердцем, а истинную причину смерти указали только в засекреченном протоколе. Заплатил за это деньги, объясняя тем, что не хочет портить девочкам жизнь и предстоящий первый выход в свет.

На самом деле Энтарию Инхорр выпускать не собирался, а Сирин, дочь той самой любовницы, которую её отец принял в дом потому, что законная жена всё никак не могла зачать (по иронии судьбы у девочек разница в возрасте получилась всего полмесяца), хотел быстро пристроить замуж, чтобы остаться полновластным хозяином замка и Энтарии.

Но в его прекрасно спланированную жизнь вмешались Тейраны. Долговые расписки они не уничтожили. Более того, у них на руках были заключения патологоанатома и некроманта о том, что предыдущий глава рода убит Инхорром. Они потребовали Энтарию себе. Не женой, не любовницей – бесправной содержанкой, игрушкой для всех мужчин рода. Потребовали, чтобы Ларны стали их вассальным родом. И Сирин Ларн тоже хотели забрать себе.

Инхорр уговаривал их потерпеть, чтобы и без того странный переход в их вассалы не выглядел ещё более странно, просил не забирать драконесс или хотя бы Сирин, чтобы я раньше времени не заподозрила неладное и скорее назначила его главой рода, ведь тогда его просьба перейти под власть Тейранов будет более законной, чем сейчас, когда он ещё не объявлен преемником брата и не обладает всей полнотой власти над семьёй.

После долгих споров и уговоров Тейраны отступили, но быстро потеряли терпение из-за того, что я никак не назначала Инхорра главой рода, и явились в замок Ларнов, ему пришлось отдать им Энтарию.

А теперь я стояла здесь, и Инхорр что-то лепетал о том, что я всё не так поняла, что он всё объяснит, что всё не так, как кажется.

Его голос, интонации, мысли, все вибрации его тела были омерзительными. Инхорр пятился от меня, и я чувствовала его невыносимо отвратительный звук, я видела в его памяти, я чувствовала его наслаждение видом струящейся по ногам Энтарии крови и её криками, видела его похотливые мечты поступить с ней так же, и страх, не позволивший это сделать, страх передо мной, лихорадочные попытки обмануть, оправдаться, потому что у меня очень страшный, убийственный взгляд, от которого дрожат поджилки и останавливается сердце, потому что рядом со мной чувство, будто я запускаю руку в память и ворошу там всё, вытаскивая то, что знать совсем не должна.

Я слышала его звук: злость, трусость, зависть, извращённые желания… страх, панический страх, потому что он начинал понимать:

– Ты… ты… всё видел, ты мента…

– Умри, – я вывернула его звук, возвращая ему, превращая слово в смерть.

Его взгляд застыл.

Меня сковало холодом, выветрило ярость, мысли, всё, я вмиг опустела.

Инхорр сломанной куклой рухнул на паркет.

Глава 14

Не было желаний, не было чувств. Я стояла в просторной столовой, глядя на лежащее на полу тело. Мне не было его жалко. Не было удовлетворения. Ничего. Само время остановилось. Я почти не ощущала тела, словно сама стала деревянной марионеткой, куклой. Была мысль, что надо возвращаться в ИСБ, потому что там меня ждут, что надо проверить Сирин Ларн, убедиться, что с Энтарией Ларн всё в порядке. Я знала, что это всё надо делать, но не видела причин сдвигаться с места. Это было так странно. Зачем я вообще что-то делала, если можно было просто стоять вот так? Почему я поступала так или иначе? Это же бессмысленно, любое движение бессмысленно…

«Это откат от использования истинного дара Сиринов. Наверное, это временное явление. Или его можно как-то избежать, или исправить», – мысли были правильными, но я не могла заставить себя что-то делать, просто сдвинуться с места, потому что это… не имело никакого смысла. Мне незачем было искать способ справиться с этим состоянием или ждать, когда оно пройдёт само.

Оттаивать я начала далеко не сразу. Забрезжили какие-то чувства. Появилась потребность… доставить Сирин Ларн сюда к сестре, пусть утешит её. И позаботиться о том, чтобы Тейраны не стали проблемой, тоже надо.

Когда запястье прижгло вызовом Элоранарра, я смогла поднять руку и посмотреть на выглядывающий из-под рукава краешек золотой метки. Я вспомнила, как он поставил её в день начала службы, чтобы иметь возможность призывать к себе, если вдруг потребуюсь.

Эмоции стали нарастать, обрушились на меня лавиной, оживляя. Но с ними пришла и ужасная, недраконья усталость, словно на меня упала целая гора, размазала по земле.

Метка зудела и зудела. Всё настойчивее Элоранарр тянул меня к себе, требуя немедленно телепортироваться, по метке ориентируясь на него.

А ведь если я не перемещусь, это сделает он, и увидит Инхорра, начнёт задавать вопросы, может устроить магическую проверку.

Запустить телепортационное заклинание было невыносимо тяжело, словно я не в другую точку Эёрана путь пробивала, а сразу в другой мир. Магия дёргалась, не хотела слушаться, не хотела тянуть меня прочь из замка Ларнов. А потом вдруг дёрнула вперёд, сквозь пространство. Протащила безжалостно, швырнув меня на колени в мой кабинет, к Элоранарру.

– Ты где пропадаешь? Почему не…

«Надо же, – отстранённо подумала я. – Даже внутри здания для меня канал открыл сквозь защиту, видимо, очень хотел видеть».

Элоранарр мгновение смотрел, бледнея, а потом бросился ко мне, упал передо мной на колени.

– Халэнн, что с тобой? – Он взял моё лицо в ладони. – Халэнн, что случилось?

Отпустив, тут же схватил за руки.

– У тебя просто ледяные пальцы, – он сжал их в своих ладонях, подул, согревая магией. – Халэнн, что…

Голова закружилась, я не упала только потому, что он обхватил меня за плечи и прижал к себе. Тут же поднял, понёс к дивану.

– Целителя, – Элоранарр усадил меня, продолжая обнимать, – я сейчас вызову целителя.

Целитель мог с одного сканирующего заклинания понять, какого я пола. Вцепившись в Элоранарра, я зашептала:

– Нет, не надо целителя, я не ранен, я в порядке, это просто… просто приступ страха, просто приступ страха, это пройдёт, – только пробормотав это, я поняла, что говорила ему в подбородок, касаясь кожи губами, почти целуя. – Пройдёт…

Элоранарр не дышал.

Притягательность его запаха, тепла, инстинктивный порыв оказаться ближе – всё это мгновенно перечёркнуто осознанием, что Элоранарр может принять мои действия за поцелуй, и тогда… Я отшатнулась, прижалась к прохладной обивке дивана.

– Я за целителем, – сипло предупредил Элоранарр.

Пришлось развернуться и вцепиться в него, я уткнулась лбом в его грудь, сжимала его руку.

– Не надо, пожалуйста, – так трудно было поддерживать нейтральный тон, не воздействовать на него голосом.

– Но Халэнн, ты же… с тобой же… – Элоранарр сел передо мной, сжал мои заледеневшие пальцы, подул на них горячим-горячим воздухом. Всё пространство вокруг нас разогревалось его магией. – Халэнн, что случилось?

– Это просто приступ паники, это пройдёт, не надо целителя, с ним я только сильнее разнервничаюсь, – прерывисто поясняла я, глядя, как он согревает мои руки в своих ладонях, почти касается пальцев губами.

Я сидела здесь, в безопасности, Элоранарр заботился обо мне, хотя мне и вполовину не было так плохо, как Энтарии Ларн. И пусть она сейчас спала дома, она могла проснуться в любой момент – проснуться одна, и некому будет её поддержать, успокоить.

– Мне надо идти, – я попыталась встать, ноги подломились, и я опять оказалась в объятиях Элоранарра.

Он раскрыл крылья, обнимая меня ими, прошептал:

– Не дёргайся, Халэнн.

В коконе крыльев было уютно, совсем как в детстве, когда мама или Халэнн обнимали меня так, укрывая от всех проблем. Мне не хотелось вырываться в холодный мир, что-то решать, снова соприкасаться с сознанием Энтарии. Но я должна была, я же теперь глава рода Сирин.

– Не дёргайся, – тихо повторил Элоранарр. – Отдыхай. Сейчас ты никуда без осмотра целителем не пойдёшь.

Позволить осмотреть себя целителю я не могла, поэтому перестала вырываться и уткнулась лбом ему в ключицу. Несмотря на хорошо прогретый магией Элоранарра воздух и его собственное тепло, меня начало знобить.

– Ты уверен, что целитель не нужен? – Элоранарр обнял меня крепче, пытаясь унять эту дрожь.

– Сейчас пройдёт, – я еле справлялась с клацающими зубами. – Этой сейчас пройдёт.

Я очень на это надеялась. Вдыхая аромат корицы с совсем слабыми оттенками раскалённого металла, пыталась отвлечься от страшных мыслей. Но получалось плохо, мысли наваливались каменными плитами, я не могла не думать о том, что предотвратила бы похищение Энтарии, если бы внимательнее отнеслась к словам капитана Саториуса.

Если бы, если бы, если бы – опять я чувствовала вину, опять из-за меня кто-то пострадал.

– Халэнн, – Элоранарр встревожился не на шутку, он отпустил меня из объятий и снова обхватил лицо руками, заглядывал в глаза, хмурился. – Ты уверен, что целитель не нужен?

– Целитель сделает только хуже, – я ни капли не лгала, ведь целитель раскроет моё инкогнито, и тогда Неспящие снова начнут охоту, чтобы я не попала на отбор принца Линарэна.

Элоранарр выгонит меня из ИСБ. Я лишусь его покровительства, вынуждена буду скрываться, а Тейраны будут в ярости от того, что их побила драконесса, и отомстят за это Ларнам. Так отомстят, что я вовек не найду доказательств.

– Целитель сделает только хуже, – повторила я. – Мне неприятно так близко подпускать кого-то постороннего, я лучше потом обращусь к личному специалисту. А сейчас мне просто надо отдохнуть. Я взял на себя больше, чем могли нести мои крылья.

Элоранарр продолжал вглядываться в моё лицо, а я смотрела на него… следы усталости за эту ночь не стёрлись, черты всё ещё были островато-хищным, и глаза слишком большими, опять почти чёрными из-за расширившихся зрачков, а под ними залегли глубокие тени. Горячие руки, обнимающие моё лицо и не дающие опустить голову… в них тоже чувствовалась лёгкая дрожь. И я сказала:

– Вам тоже следует отдохнуть, иначе крылья не выдержат.

У Элоранарра нервно дёрнулись губы.

– Не могу, – очень тихо признался он, не сводя с меня странного пристального взгляда. – Но могу дать отдохнуть тебе. Подожди немного.

Отпустив меня, он поднялся, попятился. Вмиг его охватил вихрь золотого телепортационного пламени.

Вместе с Элоранарром исчезало и окружающее меня тепло его магии. Я обхватила плечи дрожащими руками.

Чего Элоранарр предлагал ждать? Куда ушёл? Я не знала, но попрошу его открыть мне телепортационный канал отсюда и перемещусь в замок Ларнов, а пока… С трудом поднявшись на подгибающихся от слабости ногах, я доковыляла до своего стола и припала на одно колено.

В нижнем ящике с зачарованными листами к верхней перемычке прикреплена кожаная петля со вставленным в неё пузырьком – запас изменяющего запах зелья. Брызнув на руку несколько капель, я спешно размазала их за ушами, вокруг губ, на шее, по запястьям. Очищающее заклинание почти убрало с моей кожи предыдущую порцию зелья, впрочем, как и естественный запах, так что обновление маскировки было необходимо.

Спрятав пузырёк обратно и закрыв ящик стола, я добралась до дивана и рухнула на него. Опять меня потряхивало. Возможно, откат переносился так болезненно из-за накопившейся усталости, и мне стоило немного поспать, прежде чем приниматься за дела Ларнов? Я могла бы лечь рядом с Энтарией, чтобы сразу помочь ей, если она проснётся…

Вспыхнуло и опало пламя. Элоранарр стоял посередине комнаты. В одной руке тускло блестел золотой кубок, с другой свисало меховое покрывало.

– Пей, – Элоранарр подошёл и протянул кубок. – Это поможет быстрее восстановиться.

Вокруг меня снова согревался воздух, я приняла тёплый кубок и стала пить вязко-терпкий отвар. Глотке на пятом уловила знакомые ноты вкуса – смесь чарана и хмелики, компоненты сонного зелья – и разжала пальцы. С дребезжащим звоном кубок отскочил от пола, забрызгав сапоги Элоранарра.

– Зачем? – прошептала я, растерянно глядя на него снизу вверх, с ужасом осознавая, что во сне тело примет естественную форму, и все усилия по маскировке пойдут прахом.

– Я хочу быть уверен, что ты действительно отдохнёшь. Лично прослежу за этим. – Элоранарр расправил меховой плед и шагнул ко мне.

Телепортироваться я не могла, бежать не имело смысла – Элоранарр сильнее и быстрее. В конце концов, он имел право приказать мне остаться здесь, и я должна была подчиниться. Он укрыл меня покрывалом, и я немного успокоилась – потянула мех на себя, укутываясь по самый подбородок. Густая шерсть и складки неузнаваемо исказят форму моего тела. А если ещё обернуться крыльями…

Неожиданно Элоранарр сел рядом, развернул меня спиной к себе и прижал к своей груди, а в следующий миг нас обхватили его чёрные крылья. В жаркой темноте особенно явным и сладким стал запах корицы – кажется, это признак того, что Элоранарру хорошо и спокойно. С ним такое случалось редко.

– Что вы делаете? – тревожно спросила я.

Сонное зелье ещё не подействовало, но язык уже немел, а напряжённая дрожь отступала. Хотела я того или нет, но в объятиях Элоранарра я расслаблялась.

– Я… чувствую… что тебе… – говорил он медленно, не вполне уверенно, – тебе сейчас нужна поддержка. И мне… я не знаю, – Элоранарр вздохнул над моим ухом, всколыхнув волосы, – наверное, мне нужно почувствовать себя сильным, опорой, чтобы моя жизнь не казалась такой никчёмной. Это трудно выразить словами.

– Вашу жизнь вряд ли можно назвать никчёмной, вы… без вас империя развалилась бы.

– Империя – это нечто абстрактное. Я даже не могу сказать, что сохранение рода Аранских у власти большее благо, чем наше уничтожение. Я не вижу тех, кому помогаю, и это обезличивание… – Он передёрнул плечами. – Если ты проснёшься полным сил, спокойным – для меня это будет лучшая награда. Я увижу, что хоть что-то из того, что я делаю, не бессмысленно и не запоздало. Отдыхай, Халэнн. Сегодня я всё равно не смогу подняться в небо и буду исполнять свои служебные обязанности.

Только Элоранарр не шёл их исполнять, он обнимал меня, согревал, поддерживал. Я поняла, что сейчас не способна уйти, избежать этой заботы, и на меня снизошло смирение. Я опять почувствовала себя ребёнком под защитой взрослого сильного дракона. Или драконессой… Если бы не приходилось притворяться мужчиной и ждать отбора, я могла бы разделить тяжесть главенства рода и мести с супругом, и такая поддержка, как сейчас, не была бы единичным случаем, результатом чужого каприза.

Я попыталась представить такую жизнь – без тайн, без болезненной перестройки костей, вместе с драконом, с возможностью в любой момент забраться под родное крыло и хотя бы на этот краткий миг послать всё в Бездну. Так было бы… проще. Легче. Не одиноко. Теплее.

Конечно, это лишь в случае, если бы я нашла понимающего и, если не любящего, то уважающего меня мужа. С моими ментальными способностями это вполне возможно.

Успокаивающе-усыпляющее зелье действовало, мои мысли превращались в ленивый, спокойный поток, тело расслаблялось. Вспышка боли заставила меня дёрнуться, шумно выдохнуть в миг возвращения костям и суставам нормальной формы, зато сразу стало намного легче. Встревоженный Элоранарр поглаживал меня по голове, видимо, сочтя, что я уже уснула, и мне приснился кошмар.

Разубеждать его я не стала. Пожалуй, мне стоило воспользоваться случаем и выспаться. А меховое покрывало удачно скрывало тело.

Мне стоило сейчас отстраниться от ситуации с Ларнами, чтобы оценить всё не эмоциями, а умом, ведь напав на Тейранов я шла по грани, я до сих пор по ней иду: если они пожалуются на меня своим сюзеренам Фламирам, проблем не избежать.

Онемение разливалось по коже, расслабляя все мышцы, изгоняя болезненное напряжение. Я уже должна была уснуть, но разум продолжал работать, всё цеплял и цеплял разные мысли, пытался обдумывать сложившуюся ситуацию, искал способы помочь Энтарии и Сирин Ларнам, надёжно заткнуть Тейранов, избежать разоблачения в этот миг отдыха, пока не управляю телом и нахожусь в полной власти Элоранарра.

Он по-прежнему прижимал мою спину к своей груди, обнимал за талию – к счастью, иначе нащупал бы грудь – и укрывал нас крыльями.

– Халэнн, – прошептал он над ухом.

Даже если бы хотела, я не могла ответить – зелье лишило меня контроля над телом, но доза, увы, была слишком мала, чтобы я быстро уснула. Надо было выпить всё и забыться – не пришлось бы барахтаться в потоке тяжёлых тёмных мыслей, думать о том, что я совершенно никчёмный глава рода, не способный защитить своих вассалов от чужого произвола.

Элоранарр потянул руку вверх, положил мне на плечо. Управляй я телом, в миг, когда его рука почти коснулась груди, я бы затаила дыхание, но я дышала ровно.

– Халэнн… – снова позвал Элоранарр, носом зарываясь в волосы над моим ухом.

Остановился, вдыхая изменённый зельем запах, чуть отодвинул голову. Как хорошо, что я догадалась намазаться…

Горячие пальцы Элоранарра скользнули по моей щеке, от скулы спустились к губам, указательный лёг на нижнюю, осторожно, почти невесомо поглаживая.

Подконтрольное зелью сердце билось ровно, но как же метались мысли! Зачем Элоранарр это сделал, чего хотел добиться?

Он убрал руку ко второй, лежащей на животе, а я по-прежнему думала: зачем он погладил мою губу?

Вспомнилось резко, яростно, как страстно он ответил на мой глупый поцелуй в темноте своей башни. Пусть потом жёстко поставил меня на место, но в первый миг было столько безумного желания в его действиях.

Неужели он сейчас вспоминал об этом?

Похоже, мой запах успел пробудить в нём инстинкты, только почему он им следует сейчас, когда я пахну совсем не привлекательно?

Элоранарр не шевелился. Постепенно и я стала успокаиваться. Возможно, я не так поняла его жест? Может, он дыхание моё проверял?

Время шло, я чутко прислушивалась к Элоранарру, пыталась уловить отголосок его чувств. Ничего. Щит правителей скрывал от меня всё.

Бороться со сном постепенно становилось труднее, я уже почти засыпала, когда Элоранарр стал раскрывать крылья, высвобождая меня из их уютного кокона. Сразу стало прохладнее, тревожнее, захотелось попросить: «Не уходи». Возможно, Элоранарр был прав, и я нуждалась в такой вот поддержке, возможности ненадолго ощутить себя защищённой от внешнего мира.

Но Элоранарр не мог возиться со мной вечно, ему пора заниматься империей и ИСБ, ведь что бы он не говорил, но делал он действительно много.

Очень осторожно Элоранарр опускал меня на диван, устроил мою голову на подлокотнике. Выше подтянул меховое покрывало, так что я перестала тревожиться за тайну своего тела. Элоранарр присел рядом на корточки, смотрел на моё лицо, я ощущала лёгкое касание его дыхания… так интимно… Чего он хотел?

В запахе Элоранарра вспыхнули более резкие пряно-хищные ноты, дыхание ощутимее щекотнуло кожу. Наклонившись, Элоранарр прижался к моим губам своими.

Пошевелиться я не могла, только смутно чувствовала жар этого прикосновения. Сердце билось ровно, дыхание не изменилось, когда язык Элоранарра скользнул по губам, приоткрывая их. Он поцеловал меня глубоко, точнее, попытался – как тогда, в темноте башни, столь же жадно. Значит, я тогда не ошиблась, агрессия ко мне была лишь следствием злости на собственные непонятные и, скорее всего, неприятные для его сознания желания.

Неподвижные губы, практически парализованный язык – всё это делало поцелуй со мной неполноценным, и Элоранарр остановился. Склонил голову. Я чувствовала, он уткнулся лбом в край дивана, а макушкой – мне в плечо. Судорожно вздохнул и зарычал, дёрнулся.

Грохотнуло, тряхнув моё ложе, меня. Похоже, Элоранарр ударил кулаком в пол и раздробил плиты. Он дышал шумно и часто, пока его не отпустило.

Отодвинувшись, Элоранарр встал и ушёл к столу. Сел в моё кресло, зашуршал бумагами. Вдруг стало тихо.

Пошевелиться я не могла, даже сердце не забилось чаще, не изменилось дыхание, и, пожалуй, это было к лучшему, потому что я совершенно не понимала, как воспринимать поцелуй Элоранарра и что теперь делать.

Глава 15

– Да, этот притон мы тоже проверили, перетряхнули информаторов, но там тоже никто ничего не знает, – шёпот младшего лейтенанта Ниля вытаскивает меня из полудрёмы.

– Понятно, – тоже шепчет Элоранарр. – Продолжайте работу в этом направлении, артефакты такой стоимости не выкидывают, он обязательно где-нибудь всплывёт.

Я поняла, что они обсуждают дело об убийстве и ограблении главы особого отдела контроля Эёрана, отвечавшего за недопущение в наш мир высокотехнологичного оборудования и предметов, способных повредить природе или изменить баланс сил в сторону усиления немагов. Если бы всё внимание не было занято исчезновением принца Арендара, это было бы самое громкое преступление года.

Ниль щёлкнул каблуками и почти бесшумно вышел из кабинета. Я же обратила внимание на странное несоответствие: если судить по ощущению спинки дивана у плеча, Ниль должен был говорить с другой стороны.

Открывать глаза и проверять это сразу я не стала. Нужно было ещё немного времени, чтобы решить, как реагировать на поцелуй Элоранарра. Хотя я всё уже обдумывала, прежде чем меня сморил сон.

Тихо-тихо заскрипело перо. Элоранарр что-то писал, а я, наконец, осторожно приоткрыла глаза. Пока я спала, Элоранарр развернул диван со мной к стенке, так спинка оказалась с непривычной стороны. Появилось и второе покрывало, укрывшее меня поверх первого.

Я снова закрыла глаза.

Недавно всё было относительно просто: я должна скрываться, дождаться отбора принца Линарэна, а там по обстоятельствам – либо становиться его женой, либо продолжатьизображать Халэнна, чтобы сохранить доступ к необходимым для борьбы с Неспящими ресурсам ИСБ, либо признаваться, что я Риэль. Последнее я серьёзно пока не рассматривала.

И тут Элоранарр своим поцелуем выбил меня из колеи: что, если этим он не ограничится? Вдруг ощупает меня? Я ведь не превращалась в мужчину на самом деле и сквозь щит правителей не могла навести поддельные ощущения…

Сейчас Элоранарр занимался делами, не пытался что-то предпринять. И я просто отодвинула все эти переживания на край сознания, потому что мне надо было всерьёз заняться своими обязательствами перед родом Ларнов. Это сейчас важнее…

Следовало оградить Энтарию и Сирин от Тейранов. Разобраться со смертью сволочи Инхорра и не допустить, чтобы его допросили некроманты, ведь в случае загадочной смерти, каковой выглядит его внезапная кончина, именно такой способ расследования скорее всего применят. Нужно было решить, изменять память слуг о том, что я к нему заходила, или оставить всё как есть и утверждать, что, уходя, оставила Инхорра живым? Следовало ли мне ещё раз наведаться к Тейранам и покопаться в их мозгах?

Опять я открыла глаза и смотрела на потолок, по которому плясали блики от встроенного в стену водопада. Судя по солнечному освещению, спала я недолго. Возможно, Энтария ещё спит. А Сирин Ларн за это время точно не долетела до дома.

Мне пора выбираться из тепла и уюта мехового кокона и заняться делами, но на краю сознания замаячила мыслишка, что всё можно взвалить на Элоранарра. Достаточно признаться, кто я, и он сам вызовется решить мои проблемы…

Нет, так не пойдёт. Сначала он меня съест за то, что полезла туда, где драконессам не место, потом на правах сюзерена и дракона начнёт всё за меня решать, и ситуацию с Ларнами он решит на свой вкус, и не факт, что это действительно будет хороший для Энтарии вариант. Элоранарр мужчина, на ситуацию он будет смотреть совсем иначе, чем я. Значит, действовать надо мне. Я набрала в лёгкие воздух и сообщила:

– Мне нужен выходной.

Скрип пера прекратился. Навалившаяся на кабинет тишина показалась оглушительной.

Элоранарр долго молчал, а я, снова вспомнив его поцелуй, не смела на него посмотреть, боясь выдать эти смятенные чувства, боясь, что он догадается, что я не спала и всё чувствовала.

– Зачем? – глухо спросил Элоранарр. – Что-то случилось?

Возможно, он тоже думал о поцелуе, задавался вопросом, действительно ли я спала. Я бы именно об этом сейчас беспокоилась на его месте.

– С вассальным родом проблемы…

– Так эта драконесса из твоего вассального рода, и она просто пришла просить о помощи?.. – В голосе Элоранарра звучало явное облегчение.

Довольно странная интонация. Если бы он меня не поцеловал, я бы решила, что Сирин его зацепила, возможно, показалась ему потенциальной избранной, поэтому он рад, что между нами нет чувств, но после встречи с Сирин Ларн он целовал меня – и страстно целовал! – а теперь радуется тому, что она для меня просто подопечная. Но совсем недавно он сам нашёл мне невесту, советовал сразу взять и любовницу.

Так почему теперь в голосе чувствовалось облегчение?

Или Элоранарра перемкнуло вчера, когда он меня обнимал?

– Да, это была Сирин Ларн. – Я закрыла глаза ладонью. – С Инхорром Ларном проблемы, мне нужно с ним поговорить.

– Это как-то связано с твоим вчерашним полуобмороком?

– Вчерашним? – Я резко села на диване. Запоздало сообразила, что не изменила форму тела, но на моей стороне были сразу два меховых покрывала, скрывших фигуру. – Я сплю со вчерашнего дня?

Водя кончиком алого пера по губам, Элоранарр болезненно-пристально на меня смотрел. Я невольно отвела взгляд и с трудом сдержалась, чтобы не коснуться губ пальцами. Пусть я была под действием зелья, но поцелуй помнила отчётливо. К сожалению.

– Значит, мне надо торопиться. Хотя не хочется. – Я снова легла и натянула покрывало даже на голову, чтобы скрыть выражение лица в те мгновения, когда трансформация гнёт суставы и кости, расширяя мне плечи, меняя грудную клетку, таз.

Выдохнув, я стянула с лица мех и дёрнулась: Элоранарр нависал надо мной.

– Халэнн, – наклонившись, он облокотился на развёрнутую к кабинету спинку дивана. – Что происходит?

– А что происходит с вами? – я смотрела в его глаза с расширенными зрачками, видела, как он вздрогнул, и совершенно неожиданно к его щекам прилила кровь. На бледном от усталости лице это получилось особенно заметно.

– О чём ты, Халэнн?

Так странно и забавно было видеть его смущённым! Великий дракон, у него две любовницы, игрища с которыми он не особо скрывал, я практически присутствовала при его близости с архивампирессой – и это всё его не смущало. А тут один поцелуй, невинный вопрос, который может вовсе к этому поцелую не относиться, и такая юношеская реакция. Я почти ожидала, что Элоранарр просто сбежит.

Но нет, он так и склонялся, облокотившись на диван, и ждал ответа, несмотря на свои запылавшие щёки.

– Почему вы выполняете мою работу вместо того, чтобы искать принца Арендара?

К нему вернулась прежняя болезненная бледность, руки сжались в кулаки. Опустив веки, Элоранарр вздохнул и вернулся к столу, плюхнулся в моё кресло:

– Потому что от этого явно больше пользы, чем от моих полётов над империей и соседними странами. Не спорю, так я чувствовал себя… более вовлечённым в поиск, так мне казалось, что я приношу пользу, но на практике это не дало ровным счётом ничего. Летать может каждый дракон, выполнять нашу с тобой работу – нет, поэтому пора мне заняться не тем, чем хочется, а тем, чем надо.

– Император опять отстраняется от управления? – Перемахнув через спинку дивана, я приземлилась на треснувшую от удара Элоранарра плитку. Сделала вид, что не заметила этого, и стала одёргивать рубашку, брюки, заклинаниями приводить их в порядок.

Искоса видела, что Элоранарр наблюдает за мной исподлобья, и попыталась двигаться резче, более мужски. К тому же за сутки действие изменяющего запах зелья значительно ослабло, а мой запас лежал в ящике возле ноги Элоранарра. Хоть проси его покинуть мой кабинет!

– Я ещё не понял, – Элоранарр потёр переносицу. – Отец пока тиранит соседние страны, чтобы там тоже искали Арена, и гоняет наших драконов. Даже Фламиров так задёргал, что они вовлекают в поиск всё больше своих вассалов. Под присмотром наших, конечно. Ладно, не будем тратить время на пустые разговоры, решай свои дела и возвращайся.

– Можете открыть мне канал для телепортации?

Элоранарр сосредоточился, нахмурился слегка и через несколько мгновений ответил:

– Канал открыт на минуту. Поторопись. Я тебя жду…

Последнее я слышала уже окутывая себя телепортационным заклинанием и поэтому не уверена, действительно у Элоранарра дрогнул голос, или мне показалось.

Первым делом я заскочила в имперский банк взять из депозитной ячейки порцию изменяющего запах зелья. Там же воспользовавшись им, вышла на улицу и телепортировалась в замок Ларнов.

В их родовом жилище было тихо и тревожно. Никто не выходил на светлый, озарённый солнцем двор, никто даже в окна не смотрел. И всё же, раскинув сети ментальной магии, я сквозь защиту стен ощутила, что замок обитаем, и жители его в полном смятении.

Я глубоко вдохнула, готовясь к неприятностям, ведь уже понимала, что в любом случае легко не будет. Поднялась по ступеням крыльца. Опознав меня, двери раскрылись.

В замке было тихо и сумрачно. Я бесшумно вошла в холл. Белые колонны подпирали купол с нарисованным небом и облаками, арки выходов были выложены перламутром, как и перила. В прошлый раз я не обратила внимания на красоту жилища, но теперь зацепилась за неё, оттягивая решение ожидающих меня проблем.

Поймав себя на этом, направилась вверх по лестнице. Всё, больше никаких отсрочек, никакого промедления. Я чувствовала, что мне надо идти в комнату Сирин Ларн, потому что там сейчас плескались самые сильные, острые и болезненные эмоции.

Как же мне не хотелось к ним приближаться!

Увидев меня, Сирин Ларн соскочила с кровати. Энтария сидела, забившись в угол. Её колотила крупная дрожь, в глазах плескалось безумие, а чувства – у меня от них дыхание перехватило, а в сердце будто вогнали раскалённый клинок.

– Сирин, выйди, – приказала я.

– Халэнн, не прогоняйте меня, я нужна ей… – Сирин Ларн боялась. Боялась меня тоже.

– Я не причиню Энтарии вреда, только успокою, – пообещала я, добавляя в голос убеждающих нот. – Я могу ей помочь. Просто не мешай.

В прошлый раз мне следовало сразу поработать хорошо, вычистить из памяти Энтарии лишнее, правильно замкнуть линии воспоминаний. Я же просто попыталась заглушить проблему, и когда Энтария проснулась, мои скороспелые установки вошли в конфликт с подкреплённой сильными эмоциями памятью. Сейчас надо сделать всё хорошо, правильно. А прежде решить, какие воспоминания и насколько менять, чтобы новая картина мира не разрушилась от случайных напоминаний о случившемся.

Это даже в виде плана звучало сложно, а на деле будет ещё тяжелее, мне придётся нырнуть в память Энтарии, некоторые моменты пережить вместе с ней. Лишние свидетели могли отвлечь не вовремя, и так я опасалась сделать что-нибудь не так.

О том, что Сирин схватит меня, я догадалась по всплеску её эмоций за несколько мгновений до того, как её пальцы вцепились в мои руки.

– Халэнн, вы ведь поможете ей, – прошептала заливающаяся слезами Сирин. – У вас голос, вы же сможете убедить её, что… что всё как-нибудь устроится, и жизнь не кончена.

– Я сделаю всё возможное. Для этого мне надо сосредоточиться. И это потребует немало времени. Возможно, до завтрашнего утра. Может, больше.

«А дядя… – донеслась до меня мысль Сирин. – Нет, о дяде говорить не буду, Энти важнее».

– Вы уже сообщили о смерти своего дяди властям? – прямо спросила я.

Вытаращив глаза, Сирин замотала головой.

– Вот и хорошо, – я высвободила руки и сжала её плечо. – Пока не надо никому говорить о его кончине. Так будет лучше для Энтарии. Сначала нужно позаботиться о ней.

Сирин оглянулась на сестру, а потом опять обратила на меня взгляд светлых, серо-голубых глаз.

– Я позабочусь о том, чтобы вам никто не помешал. Обещаю.

– Вот и хорошо, – я продавливала её волю не только действием голоса, но и ментально. – Иди и позаботься о том, чтобы нас никто не беспокоил.

Кивнув, Сирин Ларн оглянулась на сестру, закусила губу и вышла из своей спальни.

Мне не хотелось разворачиваться и лезть в память Энтарии Ларн, ведь я понимала, что это будет больно. Но отступать я не вправе. И я развернулась, посмотрела на забившуюся в угол драконессу. Даже сейчас в полубезумном состоянии она сохранила часть своей немалой красоты. Если Сирин Ларн симпатичная, то Энтария была просто красавица. Даже для нас, драконов, контролирующих растительность на теле, её волосы были чудо как хороши и густы, я бы не смогла отрастить такие роскошные. Если бы не Тейраны, она стала бы завидной невестой, несмотря на скромное финансовое положение семьи.

Сейчас же она тряслась, клацала зубами, и вся её будущая жизнь лежала в руинах из-за жестокости огненных драконов, с которыми поссорился её отец и которым подчинился дядя.

Уруми Жаждущий крови зашевелился на моей талии, ожидая новой жертвы, ненавязчиво напоминая о своём голоде, будто предлагая вернуться к Тейранам и довести дело до конца.

Собравшись с духом, я медленно, чтобы не испугать Энтарию, подошла к постели и села на край. Протянула руку. Энтария сильнее вдавилась в стену, но я посылала ей волны успокоения, осторожно касалась её сознания, уговаривая успокоиться, уверяя, что я друг и пришла помочь.

«Это мужчина-мужчина-мужчина, надо отойти, бежать, прятаться!» – кричало её сознание вопреки моему влиянию. Её страх был слишком силён и всеобъемлющ, чтобы поддаться мягкому влиянию. Поняв это, я надавила сильнее, сжала Энтарию в тисках своего сознания, погружая в транс. Несмотря на взвинченное состояние, она поддалась легко, стала оседать на постель.

Я подхватила её, осторожно укладывая. Все старые травмы бесследно заросли, но она исхудала, на ладонях появились свежие прорезанные ногтями и когтями лунки. Вытянув Энтарию на кровати, укутав одеялом, я легла рядом. Этого было мало, я забралась под одеяло, прижалась к ней. Переплела наши пальцы. С минуту долго смотрела на точёный профиль, пока щёку холодили шёлковые пряди Энтарии.

А затем нырнула в ледяной, режущий душу омут её воспоминаний.

Мне сразу захотелось вырваться, броситься прочь, вытравить из памяти встречу с Тейранами у излучины реки, ощущение блокирующего магию ошейника, бессилие, страх, боль, чувство вины… Страшные эмоции питали память Энтарии, и чтобы всерьёз и надолго воздействовать на её восприятие случившегося, сначала требовалось убрать эту мощную связку.

Я должна была смягчить боль Энтарии, затереть местами, сделать не такой страшной.

Сломать её сознание и волю, чтобы заставить иначе воспринимать случившееся.

Перекроить всё, что будет мешать возвращению к жизни.

Такого масштабного вмешательства в разум я никогда не делала, это ведь почти создание новой личности, которое я под руководством дедушки изучала теоретически. Он тогда начал обучать меня этому запрещённому процессу на случай, если моё замужество окажется неудачным и потребуется скорректировать характер супруга. Я тогда спросила, пробовал ли дедушка сам создать изменённую личность, и он ответил, что создал и когда-нибудь, когда можно будет признаться, покажет мне результат.

Но этого так и не случилось, и сейчас я собиралась частично повторить его труд, чтобы у Энтарии Ларн появились силы справиться с тем, с чем в своём нынешнем состоянии она справиться не могла. Единственное, что я пообещала себе – не затрагивать её отношений с сестрой. Я очень хотела, чтобы Энтария и Сирин остались друг у друга.

Меня замутило, почти выворачивало от пребывания в памяти Энтарии, но я не позволяла себе отступить, я разбирала этот ужас на составные части, отыскивала связи реакций с личностью, прежним опытом, меняла цепочки ассоциаций, убирала одно, добавляла другое.

И только делая это, я, наконец, действительно поняла и приняла, что прочие существа боятся нас, менталистов, не беспочвенно. Мы действительно можем творить с ними страшные вещи, и очень хорошо, что эти умения передаются только наследникам родов и никогда не показываются остальным, не уходят посторонним, не преподаются в Академии.

Сегодня я использовала эту страшную силу для помощи.

***

Это было мучительно, долго, душераздирающе и очень утомительно. Казалось бы, всего несколько дней длились события, изуродовавшие, изменившие, поломавшие Энтарию, а мне надо было пережить их скопом и быстро, поменять, затереть… я не знала, сколько времени лежала с ней в обнимку, всё крепче прижимая к себе, чтобы моя магия проникала прямо в неё, перетекала без потерь и лишних движений. Кажется, успела наступить ночь, вроде даже забрезжило утро. Я ещё работала над памятью Энтарии, кроила и перекраивала, когда за дверью раздался вскрик Сирин:

– Я не могу вас пустить! Вы не имеете…

Створка распахнулась. Ещё не повернув головы я поняла, кто пришёл. Оглянулась через обтянутое одеялом плечо: мертвенно-бледный Элоранарр стоял в проёме, а заплаканная Сирин Ларн практически висела на нём, отчаянно пытаясь не пропустить внутрь.

В комнате стало жарко – так раскалился от магии воздух.

– Я тебя мысленно уже чуть не похоронил, – процедил Элоранарр, – а ты тут развлекаешься. Неужели трудно было ответить на зов метки? Отправить письмо? Хоть как-нибудь о себе сообщить!

– Вы звали меня по метке? – сипло прошептала я, ничего не соображая.

– Да. Но ты, похоже, был слишком занят, чтобы это заметить. – Элоранарр стряхнул с себя Сирин Ларн, и она вжалась в дверь. – Что ж, я рад, что ты в добром здравии. Надеюсь скоро увидеть тебя на службе.

Он стремительно вышел. Я попыталась сесть, но голова закружилась. Тела я почти не чувствовала. Наверное, из-за чрезмерного напряжения моё сознание отгородилось от всех физических ощущений, иначе никак не объяснить то, что я совершенно не заметила жжение метки Элоранарра на своём запястье.

Глядя в пол, Сирин Ларн отстранилась от двери и закрыла её. Помедлив, спросила:

– Как Энтария?

– Я почти закончил, – осторожно ответила я и коснулась её сознания, чтобы понять, что она об этом всём думает, ведь я считаюсь мужчиной, и я лежала в кровати в обнимку с её сестрой, пережившей такое, после чего объятия с мужчиной ей неприятны. Я обещала помочь, но Халэнн мог помочь только голосом, а я всё это время молчала. Я должна была знать, что думает Сирин Ларн.

Всего лишь лёгкое прикосновение к её сознанию, и меня словно током ударило.

Сирин Ларн знала, что я помогаю её сестре не голосом, а ментальным даром.

Глава 16

Мы с Сирин Ларн смотрели друг на друга с ужасом. «Нужно обездвижить её и ударно пройтись по сознанию, выкорчёвывая малейшие намёки на правду, – решила я, – даже если после работы с Энтарией это почти невыносимо тяжело».

– Я никому не скажу, – пообещала Сирин Ларн, и хотя она боялась, в её голосе звучала убеждённость. Сейчас она точно не собиралась меня сдавать. Но это сейчас. Проблема искренности в том, что она хорошо работает лишь в отношении прошлого, а будущее с её помощью прогнозировать глупо.

– Хорошо, – приняла я её обещание на этот момент, а сама глубже копнула в память, пытаясь понять, в чём я прокололась, ведь если поняла даже неопытная драконесса, ошибок я допустила достаточно. – Как ты догадалась?

Мысли Сирин Ларн взорвались образами, отвечающими на мой вопрос. И правда я сглупила: веду себя, как менталист. Меня выдаёт выражение лица и плывущий взгляд при погружении в чужую память, почти мгновенное, без сторонних внятных пояснений, понимание незнакомых ситуации. Только изучением собственной памяти Сирин Ларн может объяснить то, как быстро я среагировала на её невнятную просьбу.

Мне надо лучше следить за собой: Элоранарр практически не общался с менталистами, поэтому и правда не определял нас по выражению лиц, а больше некому было меня одёрнуть, как этот делали дедушка и отец, вот я и расслабилась, потеряла хватку. Только общаюсь я не с одним Элоранарром, но и с теми, кто в менталистах разбирается.

Было в мыслях Сирин Ларн и то, что чуть не заставило меня улыбнуться: она не знала, что я драконнесса, она была уверена, что её сюзерены просто умолчали об истинном даре наследника, за деньги исправили результаты тестирования в Академии, чтобы открыть Халэнну Сирину более широкие перспективы службы и сделать его дар ещё более опасным, ведь к менталистам относятся настороженно, против менталистов применяют соответствующие меры, а если никто не будет знать о ментальном даре, его обладатель сможет действовать эффективнее.

Интересное предположение. Если меня поймают на ментальных манипуляциях, так и объясню наличие у Халэнна Сирина этого дара. Правда отличная теория!

– По вам видно, – прошептала Сирин Ларн. – Но вы и так это прочитали в моих мыслях, да?

– Да.

Она смотрела жалобно-жалобно.

– Помогите Энтарии. Вы ведь можете заставить её забыть.

– Легко заставить забыть только незначительные вещи. Чем эмоциональнее воспоминание, тем сложнее от него избавиться. Поверь, я бы сам с удовольствием решил всё таким радикальным способом, но это будет временное облегчение. Различные события, мелкие детали постоянно будут напоминать Энтарии о случившемся, подавленная память начнёт из-за этого пробуждаться, приходить к ней кошмарами во сне и наяву, пока не сведёт её с ума так крепко, что даже я помочь больше не смогу. Я же не могу постоянно находиться рядом и корректировать её воспоминания.

– Тогда как вы ей помогаете? – Сирин Ларн тревожно взглянула на лежащую без сознания Энтарию.

Вздохнув, я провела пальцами по своим растрёпанным волосам. Даже примерно обозначать технологию воздействия нельзя, но в то же время как сестра сестру я понимала Сирин Ларн, сочувствовала, и мне хотелось сделать то, чего дедушка никогда бы не позволил, за что наказал бы страшно, чего никогда бы не простил, невзирая ни на какие оправдания и воззвания к чувствам.

– Я меняю её восприятие так, чтобы она могла справиться со случившимся, чтобы она могла это пережить и не сойти с ума.

Как же расширились светлые покрасневшие глаза Сирин Ларн.

– Энтария станет другой, – продолжила я страшное для неё объяснение, чутко улавливая тревогу, почти панику. – Нет, она не станет склонна к таким отношениям, не захочет повторить этот опыт, будет относиться к нему негативно, не простит Тейранов, но для неё это перестанет быть ситуацией, после которой жить дальше невозможно. Она примет… как факт, что такое может случиться, и в этом нет ничего постыдного, ведь она не сделала ничего дурного и не могла этому помешать. И в целом она будет проще относиться к физической близости, не так романтично, как было до этого.

Сцепив пальцы, Сирин Ларн кивнула:

– Понимаю. Наверное, это лучше, чем всю жизнь бояться, что какое-нибудь случайное событие или действие разбудит её память. Но… наши отношения…

– Я их не затрагиваю, – я слабо улыбнулась. – Понимаю, как вы друг к другу привязаны, у меня тоже была сестра, поэтому я действую так осторожно, как только возможно.

– Вы устали? Возможно, вам надо поесть или сделать перерыв?

Я мотнула головой:

– Нет, лучше не затягивать. Энтария сейчас открыта влиянию, нужно продолжать, иначе она закроется, и придётся снова повторять некоторые процедуры.

– Тогда не буду вам мешать. И простите, что я пропустила принца…

– Его никто не может остановить, – со странной гордостью сообщила я и сама этому удивилась.

– Тело дяди поместили в ледник, – Сирин передёрнуло. – Если возможно, не позволяйте хоронить его в семейном склепе, он этого недостоин.

– Он будет похоронен вне земель Ларнов… – Я медлила, прикидывая, стоит ли обращаться к Сирин за помощью. – Нужно уничтожить его мозг, чтобы некроманты не считали воспоминания. Он слишком много знал и видел, это может повредить не только мне, но и Энтарии, он… видел, что с ней делали, и не все некроманты умеют держать язык за зубами.

– Замку давно требуется ремонт, особенно той части, где расположен ледник. Очень жаль, но потолок обвалился в самый неподходящий момент, и тело дяди повредилось. Увы, никто не мог предсказать такого исхода заранее.

– Да, очень жаль, что ваш замок находится в таком плачевном состоянии. – Я сжала ледяную руку Энтарии. – Не буду тебе мешать заниматься хозяйственными вопросами.

– Можете не волноваться, я справлюсь.

Так я снова осталась наедине с оцепеневшей Энтарией и её болью. Пусть я изрядно покромсала и перекроила её сознание, но оставалось ещё немало работы. А самое плохое – своё отношение к случившемуся я пока изменить не могла. Когда всё закончу, запрячу эти воспоминания в дальнюю часть сознания, запру за десятками дверей, навешаю щитов вокруг этого тёмного и болезненного участка памяти, но сейчас закрывать эти воспоминания нельзя, сейчас надо ими манипулировать, и я погружалась в них…

***

Закончила я под утро. Хотелось сдохнуть, вытащить мозг, расплющить его о камни, выбросить далеко-далеко или утопить в самой глубокой части океана.

Или просто распахнуть крылья и улететь подальше от этого сумасшедшего мира.

Неплохой вариант предлагал и Жаждущий крови: покрошить всех.

Но вместо этого я спустилась вниз, попросила у служанки крепкого чая с бутербродами и написала магическое письмо с просьбой прислать следователя для освидетельствования смерти Инхорра Ларна. После чего стала ждать, стараясь не затрагивать воспоминания о спящей наверху Энтарии и том, что я творила в её сознании. Прятать это всё глубоко-глубоко было рано: прежде следовало убедиться, что Тейраны больше не попытаются напасть.

Честно говоря, мне хотелось вернуться в их замок и порезать троих уродов на ровные кусочки. Можно и не на ровные. Как минимум – вырвать им крылья. Основательно так, с магическим выжиганием, чтобы целители новые не отрастили никогда.

Чай и бутерброды в зал, где я убила Инхорра, принесла Сирин Ларн. Выглядела она откровенно измотанной, даже прекрасные светлые волосы потускнели, а глаза стали серыми. Наверное и я сейчас выглядела ужасно. Невольно потёрла метку Элоранарра на запястье. За исчезновение со службы виноватой я себя не считала: сейчас я нужнее здесь, а потом мне потребуется отдых. Хотя бы пару часов сна.

– Что мне делать? – Сирин Ларн придвинула чашку ближе ко мне. – Как себя вести с Энтарией, что говорить по поводу кончины дяди, как объяснить столь долгое хранение тела? Кто теперь станет главой рода Ларнов? И как нам защититься от Тейранов, если они захотят явиться сюда за Энтарией?

Правильные вопросы, только у меня голова совсем не варила. Облокотившись на стол, я потёрла лоб, зарылась в лохматые волосы.

– С Энтарией веди себя как обычно, но с поправкой на то, что с ней случилась… неприятность, будто она заболела. Только без сильной жалости, она должна видеть, что случившееся не повод её хоронить и считать ущербной. Думаю, вам стоит подумать о поездке куда-нибудь в более населённое место… – Я снова потёрла лоб. – У меня есть несколько домов в столице, могу освободить один для вас, там к вам в дом ворвётся только самоубийца, потому что в Столице ИСБ сразу… – Я осеклась, вспомнив, что сейчас в Столице вовсе не так спокойно, как было буквально две недели назад. Но всё равно там лучшее место: в Столице я могла обеспечить драконессам присмотр (если Элоранарр не уволит меня за отлучку), туда мне проще телепортироваться, да и долететь не проблема, не то что в этот замок. – Да, вы поедете в Столицу. Официальная версия: я собираюсь представить вас обществу, найти женихов. Временно главенство над родом принимаю на себя, сейчас мне некогда ковыряться в мозгах ваших родственников, чтобы найти подходящего для управления семьёй. Впрочем, я готов рассмотреть на это место твоего супруга, если найдёшь себе мужа.

– Я не оставлю Энтарию, – Сирин Ларн сжала кулаки. – После всего, что с ней произошло… Да и с отцом она была намного ближе, чем я, и острее восприняла его потерю. Я не могу сейчас заниматься своей личной жизнью.

– Я не заставляю, но для поддержания официальной версии придётся делать вид, что я хочу вас сосватать. Впрочем, пока идут поиски младшего принца, внимание к нам будет не так велико. Что же до смерти твоего дяди… – Я снова вздохнула. – Скажи, что временно скрыть её – мой приказ, ты не знаешь причин, лишь подчинялась воле сюзерена.

– Как вы собираетесь это объяснить? – Сирин не сводила с меня взгляда. – И… это вы его убили?

Сирин Ларн вольно или невольно провоцировала на откровенность. Всем своим невинным видом будто говорила, что ей можно довериться, поделиться проблемами, и она утешит, поймёт. Я даже знала, что она не пыталась ничего такого показать нарочно, дело было в сочетании внешности, мимики и её действий в сложной ситуации, но настолько доверяться драконессе без надёжного ментального щита было бы глупо.

– Я не знаю, почему он вдруг умер, – это была полуправда: я приказала ему умереть, но, положа руку на сердце, я плохо представляла механику дара, не понимала, почему звук живого существа, лишь чуть изменённый с помощью волшебного голоса Сиринов, убивает. – Возможно, Тейраны что-то с ним сделали, чтобы замести следы.

– Жаль, что нельзя было допустить его допроса некромантами. – Сирин Ларн, наконец, разжала руки и опустила ладони на столешницу. – Хорошо было бы посадить Тейранов за убийство.

– С Тейранами придётся разбираться иначе.

– Вы можете ментально с ними что-нибудь сделать? – Её глаза заблестели от слёз. – Я не хочу, чтобы они помнили о том, что сделали с Энтарией, не хочу, чтобы знали об этом, наслаждались воспоминаниями!

Не представляю ситуации, при которой Тейраны безропотно позволили бы мне стирать им память, но говорить об этом Сирин Ларн я не стала, вместо этого велела:

– Ты пока собирай вещи. Свои и Энтарии. Потом оставайся с ней: после пробуждения ей понадобится поддержка близкого. К вечеру я заберу вас в Столицу.

Довольно дерзкое обещание, если учесть, что мне ещё с трупом Инхорра разбираться, но девушек надо увозить скорее, нечего им тут делать.

Сирин Ларн кивнула и побежала наверх, а я осталась завтракать и ожидать следователей.

Следователей и Элоранарра. Я была уверена, что моё сообщение ему передадут, и Элоранарр явится выяснить, что здесь произошло, хотя бы из любопытства.

Удивительным было то, что Элоранарр пришёл один, не захватив с собой следователя. Инхорр Ларн добился великой чести – глава ИСБ лично выясняет причины его смерти.

Элоранарр уселся напротив меня, туда же, где недавно сидела Сирин Ларн. Мрачный. Бледный. Я подтолкнула ему тарелку с бутербродами.

– Вам бы ещё поспать.

– Так некогда. Дела. Ещё и служащие пропадают по личным делам. – Бутерброд Элоранарр всё же взял.

– Я практически закончил. Осталось перевести Энтарию и Сирин в Столицу. И ещё решить вопрос с внезапной смертью их дяди.

– Я так понимаю, ты нашёл себе невесту?

Слишком устав, чтобы взвешивать все «за» и «против» такой легенды, я уклончиво отозвалась:

– Возможно. В любом случае лучше перевезти девушек в Столицу, чтобы я мог присматривать за ними.

– Хорошо… а их дядя. Это ведь была не случайная смерть?

Мы оценивающе смотрели друг на друга. Здорово было бы разобраться с проблемой самостоятельно, но я слишком устала, слишком хотела решить этот вопрос быстрее и… я знала, что Элоранарр может помочь.

– Я убил его.

Брови Элоранарра взлетели вверх, он изумлённо смотрел на меня, словно не ожидал такого ответа. Отложив бутерброд, Элоранарр облокотился на стол и наклонился ко мне, его ноздри затрепетали, зрачки резко расширились. Мой настоящий запах… наверняка пробивался сквозь запах Энтарии и остатки маскирующего зелья. Да и запах Элоранарра… так приятно было снова ощутить его: аромат корицы и раскалённого металла вытягивал меня из мрака чужих разрушительных воспоминаний и моего собственного чувства вины.

– За что? – Элоранарр не сводил с меня взгляда, он словно пытался заглянуть мне в душу и, казалось, хотел придвинуться ещё ближе, коснуться.

Удивительно, но пока он совершенно не проявлял злости, хотя я, его секретарь, его представитель во многих делах, вдруг оказалась замешана в убийстве. Я начала объяснять:

– Сначала я узнал, что он довольно резко высказывался о своём праве всё решать без меня, потом Сирин пришла просить о защите: Инхорр собирался продать одну племянницу и надругаться над другой. – Это почти правда, и дальнейшее тоже. – Он практически не скрывал этого. А ещё он убил своего брата, прежнего главу рода. Заставил того выпить яд, замаскировав всё под самоубийство.

– Халэнн, – Элоранарр качнул головой и отодвинулся. – Такие моменты мы в суде решаем, а не прихлопываем провинившихся на месте, даже если очень хочется. Неужели нельзя было потерпеть и устроить официальное расследование.

– Признаю, я вспылил, сильно вспылил, но… суд – это же позор, потеря чести не только для меня как для сюзерена, но и для вас, вы же мне благоволите. А желание обесчестить племянницу – вы представляете, как долго бы это припоминали бедной драконессе? Да и некогда этим сейчас заниматься. Будет значительно лучше, если смерть Инхорра признают несчастным случаем или следствием болезни.

Закрыв лицо ладонями, Элоранарр помотал головой и глухо засмеялся:

– Предлагаешь мне прикрыть тебя и посодействовать сокрытию преступления?

– Я не кого-то постороннего убил, а зарвавшегося, задумавшего подлость вассала. Не так давно это не сочли бы преступлением.

Он вздохнул, снова наклоняясь ко мне.

– Элоранарр… – Я протянула руку и коснулась его запястья. Вздрогнув, Элоранарр застыл, посмотрел на меня между раздвинутых пальцев. – Пожалуйста, помогите. Я буду должен.

– Что ещё нужно сделать?..

Уничтожить Тейранов – сразу подумала я.

– Не стесняйся, сразу говори, чтобы я примерно представлял, чего ещё ожидать, – говорил Элоранарр ехидно, насмешливо, но ладонью так нежно накрыл мою руку. Всего ненадолго, но я успела заметить мелькнувшие во взгляде Элоранарра… блаженство и боль. – Давай, не стесняйся.

Сжав мою руку, он меня отпустил и откинулся на высокую спинку стула.

– Пока ничего, – ответила я тихо.

– Только пока?

– Я попробую разобраться сам.

Элоранарр сцепил пальцы, словно пытался удержать свои руки от прикосновений ко мне, покачал запястьями из стороны в сторону, продолжая пристально смотреть на меня. Его глаза оставались почти чёрными из-за расширившихся зрачков, ноздри подёргивались, напоминая о необходимости срочно замаскировать запах.

– Только если не получится, – неожиданно мягко начал Элоранарр, – до убийств не доводи, сразу обратись ко мне, я помогу.

Я выдохнула: хотя бы одной проблемой меньше, не придётся придумывать, как доказать свою непричастность к смерти Инхорра. Просто гора с плеч. Наверное, получится даже немного отдохнуть, прежде чем вернусь к службе.

– Спасибо. – Моё действие было чисто инстинктивным, усталость притупила реакции, и я не успела остановить порыв потянуться рукой к Элоранарру, а он неожиданно расцепил пальцы. Наши руки соприкоснулись, пальцы сплелись, и мы застыли, глядя друг на друга.

Меня будто обожгло, и отражение этого жара я увидела в глазах Элоранарра, в снова подступившей к его бледным щекам крови. Я практически почувствовала, как ускорилось его сердцебиение.

– Пожалуйста, – голос Элоранарра не походил на его привычный тон. Он наклонился вперёд, выворачивая руку, и прижался пылающим лбом к тыльной стороне моей ладони. Рыжие огненные пряди разметались по столу, укрыли надкушенный бутерброд. Элоранарр тяжело-тяжело вздохнул.

– Халэнн, только и у меня будет ответная просьба.

– Да, конечно, всё что угодно.

Элоранарр нервно засмеялся, и мне стало не по себе, почти страшно.

– Не думаю, что ты согласишься прямо на всё что угодно, – продолжал горько смеяться Элоранарр. – Осторожнее надо быть с обещаниями, Халэнн, осторожнее.

Кажется, не только мне, но ему следовало хорошенько отдохнуть.

– Вы устали, Элоранарр, – я погладила его по мягким огненно-рыжим волосам.

Он кивнул. Я молча продолжила гладить, посылая лёгкие импульсы успокоения. Элоранарру это нравилось. Странным было то, что и мне перебирать его шелковистые пряди, ощущать, как они скользят между пальцев, тоже нравилось.

***

– Ты прав, я просто слишком устал, – Элоранарр отпустил мою руку нескоро, с явной неохотой. Я убрала руки под стол. Он не смотрел мне в глаза. – Ещё какая-нибудь помощь нужна? Тут в подвале гора трупов не спрятана?

Видно было, что ему тяжело, но я не знала, что с этим делать. Предложить лечь поспать? На время периода размножения покинуть его, чтобы его не смущала моя близость? Действительно ли проблема была в моём запахе или он вымотался и просто нуждался в поддержке, которую не мог получить от отца и Вейры с Диорой?.. Кого я обманываю? Он целовал меня, его действительно сводит с ума мой запах, и самым верным было бы уехать на время.

– Я… – Меня буквально парализовало противоречивыми чувствами и желаниями, но я заставила себя обдумать его вопрос, всерьёз решить, что мне может потребоваться.

Например, мне нужно доставить Энтарию в столицу. Телепортироваться она не умеет, да в её состоянии это было бы большим риском. Лететь тоже не сможет. А мне не хватит сил телепортировать равный моему вес.

Просить Элоранарра? Но тогда придётся объяснять причину её состояния… слишком много объяснять, слишком высок риск сказать что-нибудь лишнее. Пусть Элоранарр порой ведёт себя взбалмошно, но он не глуп. Честно говоря, не думаю, что он полностью поверил моему объяснению об Инхорре.

Энтарию придётся доставлять обычным путём, как немагическое существо: в карете. По землям, проходящим рядом с территорией Тейранов.

– Могли бы вы одолжить мне пару защитных амулетов? – Я сцепила пальцы. – Желательно от магии огня.

Глупо было надеяться, что этот вопрос не покажется Элоранарру подозрительным, но…

Теперь я избегала его взгляда, а он точно смотрел на меня, я чувствовала.

Медленно расстегнув пуговицы камзола, Элоранарр снял подвеску-круг с вкраплением красных магических кристаллов. Столь же медленно стянул с запястья браслет. Всё это сложил передо мной.

– Халэнн, ты точно не хочешь ничего рассказать?

– Я хочу разобраться со всем сам. Если не получится…

– Ты опять вызовешь меня и попросишь не дать хода настоящему расследованию чьей-нибудь смерти?

Я прикинула, возможно ли будет замять нападение Тейранов на меня, если они окажутся настолько глупыми, чтобы попытаться отомстить мне на моей же территории?

Потом подумала ещё раз. Прикинула запас своих сил, расклад. Я не могла попросить Элоранарра телепортировать Энтарию, потому что он перенесёт её одну, и на таком расстоянии я не смогу контролировать её, чтобы она вела себя нормально. Ехать нам в любом случае придётся. Но… можно ведь использовать сложившуюся ситуацию для полного решения проблемы с Тейранами.

– Я подозреваю, – осторожно начала я, – что мои огненные соседи могут попытаться выкрасть моих подопечных драконесс, чтобы заполучить их в жёны и вывести Ларнов из-под моей опеки. Возможно, вы захотите немного со мной прокатиться?

– Прокатиться? – вскинул брови Элоранарр.

– Да. Только сначала нужно подготовиться.

Глава 17

Заказанная в городе карета прибыла через сорок минут: Ларны не нуждались в таком транспорте, так что пришлось пользоваться услугами извозчика.

Во внутреннем дворе на глазах у слуг в тёмную просторную карету сели Халэнн Сирин, Сирин и Энтария Ларны. Кучер щёлкнул хлыстом, зацокали по каменным плитам копыта, и карета выехала из ворот светлого замка.

На самом деле обе драконессы Ларн сидели запершись в комнате, в карету действительно села я и скрытые под образами сестёр Элоранарр и мастер иллюзий из ИСБ. Мастер иллюзий, едва работа была завершена, откланялся и телепортировался прямо из кареты.

Мы с Элоранарром остались одни, но я не слишком волновалась: отправляясь за мастером, я снова намазалась изменяющим запах зельем, так что моему чуткому спутнику со мной должно быть легче.

Карета усыпляюще покачивалась. Несмотря на ожидание нападения, замкнутое полутёмное пространство создавало ощущение защищённости, интимности.

Элоранарр пристально наблюдал за мной с противоположного сидения.

– Ничего больше не расскажешь? – наконец спросил он. – Об этих драконессах, о конфликте с Тейранами?

– Не хочу вас утруждать: на ваших плечах и так слишком большая тяжесть, не стоит добавлять.

– Мне кажется, это я должен решать, что взваливать на свои плечи, а что нет. Почему ты думаешь, что они на тебя нападут?

Он сердился. Сильно. Тейранам не поздоровится, если они действительно вздумают напасть.

Наклонившись вперёд, я накрыла ладонь Элоранарра своей и пояснила:

– Вы принц и мой сюзерен, вы вправе решать сами, что взваливать на себя, а что нет, и вправе требовать ответа. Но и у меня есть обязательства перед вами. Я должен вам помогать, должен оберегать. Я… знаю вас очень хорошо, вижу, сколько вы на самом деле делаете, больше многих других. Наверное, я знаю об этом больше самого императора. И я понимаю, что о вас тоже надо позаботиться. Так позвольте мне сделать это как вашему вассалу.

– Дело только в этом? В твоих вассальных обязательствах?

Я замерла, не зная, что ответить. Да? Это было бы… жестоко и нечестно, всё же Элоранарр был мне почти другом, насколько может быть другом существо настолько более высокое по положению. Он в будущем мог стать моим родственником… Он… я и сама не знала, как к нему отношусь. Я опасалась его и не доверяла свою тайну, порой раздражалась на его самоуправство, но при этом…

– Вы мне… – я не могла подобрать слова, особенно под этим ожидающим взглядом. – Вы стали мне семьёй за эти годы. Ближе вас у меня никого нет. И мне больно видеть, насколько вы себя не бережёте, насколько вы устали…

Я боялась, что он спросит меня о поцелуе, задаст наконец вопрос, почему тогда, семь с половиной лет назад, я прижалась губами к его губам. Это ведь явно не было проявлением родственных чувств.

Видела я в лице Элоранарра признаки внутренней борьбы, словно он хотел что-то сказать, но не решался. В конце концов он вымученно улыбнулся:

– Ты мне тоже как родной. И если тебя настолько беспокоит недостаток моего сна… я посплю в дороге. Если кто-нибудь нападёт – буди.

Высвободив свою ладонь из-под моей, он сложил руки на груди, откинулся на спинку и закрыл глаза.

Мысленно облегчённо выдохнув, я поступила так же. Только я не пыталась уснуть, а расслабилась, расширяя сознание, охватывая пространство вокруг ментальными сетями. От Элоранарра расходились лёгкие флюиды раздражения. Кучер изнывал от любопытства, куда это поехали драконессы, и опасался, как быте не превратились прямо в его карете и не раздавили бы её вместе с ним. Искали запасы мыши, бежала по своим делам бродячая собака, ловили насекомых птицы… Пока присутствие разгневанных Тейранов не ощущалось. И я рассчитывала на то, что они не станут скрывать эмоции за защитными амулетами, ведь они не подозревают о том, что я менталист.

Проверив территорию, я отпустила магию, чтобы отдыхать и набираться сил перед задуманным. Приоткрыла глаза: Элоранарр сидел напротив, и я была более, чем уверена, что не спал. Казалось, он чутко прислушивался. Мне почти невыносимо захотелось «поковыряться» в его щите, поискать уязвимости в надежде уловить эмоции и отголоски мыслей. Но я не решалась этого сделать… может, напрямую спросить, о чём он сейчас думает?

«Не надо, – одёрнула я себя. – Хотя бы до отбора принца Линарэна не стоит провоцировать Элоранарра».

Во всём виноват поцелуй. Лучше бы я спала и ничего не чувствовала, потому что теперь так тяжело общаться с Элоранарром. Возможно, и ему было так же тяжело после того, первого поцелуя.

Я опять приказала себе не думать об этом, и опять мысли вернулись к этим проклятым поцелуям. В очередной раз я подумала, что было бы лучше на некоторое время уехать и не сводить Элоранарра с ума своим запахом. Так правильнее. Именно так мне и следовало поступить хотя бы из уважения к Элоранарру.

Снова раскинув ментальные сети, я больше прислушивалась к Элоранарру, надеясь уловить его непонятные мне чувства, но его щит не пропускал ничего внятного. Зато на краю исследуемой области я уловила пульсацию агрессивных эмоций. Кого-то сводила с ума жажда убийства.

Теперь был мой выход. Незаметный, смертоносный и, как правильно заметила Сирин Ларн, особенно разрушительный из-за того, что никто не ожидал ментального воздействия.

Едва глава рода Тейранов и его старший сын оказались ближе, я начала диагностику их ментальных амулетов. Всё же они не пренебрегали этой защитой. Не скрывали эмоций, на память стояла средняя защита, у главы рода мощнее, у его сына – похуже. И, конечно, самый сильный компонент – защита от взятия под контроль.

В драконьей форме они летели стремительно, у меня почти не оставалось времени на подготовку.

– Элоранарр, простите, что отвлекаю, – позвала я, мне нужно было вывести его из задумчивости, но будто случайно, ведь Халэнн Сирин не мог предугадать появление врагов, не мог их почувствовать заранее. – Я хотел бы узнать, как обстоят дела в ИСБ, завтра я планирую вернуться к службе.

Элоранарр болезненно-внимательно смотрел на меня:

– Я полагал, ты попросишь двухнедельный отпуск на брачные недели.

Опять эта тонкая тема…

– Не думаю, что сейчас подходящая время, – говоря с ним, я продолжала незаметно проникать сквозь узлы защитного амулета старшего из сыновей Тейрана. Я уже чувствовала их совсем рядом. Сдвинув шторку, выглянула в окошко и вскрикнула: – Защиту!

Элоранарр среагировал мгновенно, и две струи пламени ударили в его щит. Тейраны старались, выдыхая всё больше и больше огня, выжигая всё кругом, круша своей огненной силой.

И как же они были удивлены, когда, остановившись, обнаружили карету, кучера и лошадей нетронутыми! Я проходила уже последние уровни защиты ментального амулета, на висках от напряжения проступил пот. Но несмотря на необходимость поддерживать концентрацию, я шагнула из кареты следом за Элоранарром.

Два красных дракона, растопырив крылья, стояли напротив нас. Жаждущий крови нервно завибрировал на талии. Он пробовал их кровь и хотел ещё.

– Нападение на принца империи, – громогласно произнёс Элоранарр. – Любопытно, весьма любопытно. Вы у нас, значит, бунтовщики и предатели?

Тейраны вовсе не были бунтовщиками, не были они и идиотами. Драться с Элоранарром они не собирались, глава рода уже начал склонять голову с высоким гребнем, но я прошла последнюю защиту его сына и перехватила контроль над огромной драконьей тушей.

Будущий наследник Тейранов вопреки своей воле рыкнул и выдохнул на Элоранарра и меня столб огня. Всё, это выглядело явным нападение на принца.

Пламя опало, и молодой алый дракон замахнулся лапой.

Глава Тейранов развернулся к сыну, намереваясь остановить, придавить всем телом к земле и умолять Элоранарра о пощаде.

Позволить ему провалить свой план я не могла, рванулась вперёд, на ходу высвобождая Жаждущего крови из ножен. Уруми металлически запел. Глава рода Тейранов рванул в сторону, рефлекторно прикрывая глаза. Он помнил о боли!

А рядом со мной вырос, расправил крылья чёрный дракон – Элоранарр обернулся. Наверное, он просто не мог иначе, ведь его инстинкты видели рядом самку, за которую надо сражаться. Выскочить из сознания Тейрана я не успела и ощутила сокрушительный удар грудью о грудь. Напоследок заставила его плюнуть в Элоранарра огнём, и тот бешено взревел, входя в раж.

Меня отшвырнуло в сторону, знакомо хрустнули рёбра, на этот раз я лицом процарапала каменистую обочину. Кони, возле которых моё падение остановилось, поскакали прочь. Слишком увлёкшись младшим Тейраном, я забыла о старшем, и он меня ударил!

Элоранарр бешено взревел. Сдерживая стон, я приподнялась на рефлекторно покрытых чешуёй руках. Мне предстали уже финальные моменты битвы. Глава рода Тейранов пытался устоять на скользкой от его крови камнях, отстраниться, но Элоранарр придавил его шею лапами и зубами выдирал мясо, стараясь добраться до артерий. Глава рода Тейранов совсем немного не дотянул до того возраста, когда даже у обычных драконов появляется бронированная чешуя.

Глухо рыча, Элоранарр снова рванул кусок плоти из шеи главы рода Тейранов. Кровь хлынула просто бешеным потоком, алый дракон затрепыхался, суча крыльями, дёргая хвостом.

Взбешённый Элоранарр развернулся ко второму огненному дракону. Тот хотел сбежать, но я не дала ему. Я вдруг поняла, что есть более надёжный способ избавиться от Тейранов, чем заставить напасть на Элоранарра.

Управляя молодым драконом, я заставила его дыхнуть в меня огнём. Золотой щит Аранских закрыл меня от алого пламени. В следующий миг Элоранарр обрушился на него сверху, придавил к земле и, закусив алое крыло, рванул его. Затрещали кости и лопающиеся жилы. Тейран завыл, колотился о землю, лупил вторым крылом. Волны его боли накатывали на меня, смешивались с восторгом Жаждущего крови, превращаясь в какое-то странное наслаждение.

Я не отводила взгляд, пока Элоранарр вырывал второе крыло. Я смотрела в меркнущий глаз алого, истекающего кровью Тейрана. И я не могла отказать себе в удовольствии вдолбить в его умирающее сознание мысль: «Это всё за Энтарию, это плата за её боль».

Тогда-то, среди калейдоскопом замелькавших мыслей я нашла то, что меня порадовало и огорчило: его брат умер. Отец его затоптал так, что ни регенерация, ни целитель помочь не смогли. Я была рада, потому что эта смерть принесла им чудовищную боль, толкнула их сюда сейчас, продлила агонию. Но из-за этого я не могла увидеть его смерть сейчас собственными глазами.

Прорычав над поверженным противником, Элоранарр добил его, переломив шею. Развернулся ко мне: весь покрытый кровью, широко раздувающий ноздри, дикий и прекрасный дракон… сразившийся за свою драконессу. Я смотрела на него, впитывала этот восхитительный, полный силы образ, и кровь во мне закипала от желания.

Дул ветер, разнося вокруг запах крови, нужно было вызвать следователей, заняться делами, а мы не могли отвести друг от друга взгляда.

Элоранарр шагнул ко мне, проминая лапищей землю. Повёл хвостом из стороны в сторону. Пусть его чешуя ещё не покрылась золотой бронёй, но даже чёрная она сверкала на солнце. А как на ней выделялись его прекрасные золотые глаза…

Он приблизился ещё на шаг, распахнул крылья. Элоранарр был великолепен весь от носа до кончика хвоста. По моему телу пробежала дрожь, отзываясь болью в сломанных рёбрах, чуть-чуть отрезвляя. Элоранарр надвигался, отчётливее ощущался его запах – раскалённый метал и корица с нотами сладости. Если бы я могла превращаться, наверное, в этот момент я бы приняла истинную форму. Сейчас же меня просто перетряхнуло всю, и боль прожгла бок и плечо.

Элоранарр практически навис надо мной, овевая горячим дыханием. Он будто чего-то ждал… Я потянулась к его морде, желая погладить мягкие чешуйки у губ, но тут же опомнилась и опустила руку.

Казалось, в этот момент даже золотого его глаз потускнело, Элоранарр вскинул голову и одним слитным, молниеносным движением принял человеческую форму.

– Халэнн, ты как?

Несколько рёбер сломано, ушиблено плечо, лицо я почти успела рефлекторно защитить чешуёй, но удар всё равно получился знатным и скулу начало ломить – в общем, пустяковые травмы, о которых драконы даже не упоминают, кроме случаев, когда это имеет значение для боевых действий. Мы сейчас ни с кем воевать не собирались, поэтому я ответила:

– В порядке… простите, что был так невнимателен и позволил себя ударить, – я склонила голову.

– Со всяким может случиться, – Элоранарр подошёл вплотную ко мне. – А теперь мне нужны подробности, нужна связная, логичная версия того, почему они напали. Так, чтобы потом не всплыли всякие выбивающиеся из неё факты.

Об этом я уже подумала, поэтому стиснула зубы, телекинезом дёрнула чуть вмявшееся в лёгкое ребро и, нервно кашлянув, отчего чуть не зашлось сердце, ответила:

– Тейраны, судя по всему…

– Ты точно в порядке? – Элоранарр коснулся моего плеча.

На сломанные рёбра в такой ситуации могла пожаловаться только драконесса и то особо чувствительная, поэтому я повторила:

– Всё в порядке.

Элоранарр не убирал руку с моего плеча, смотрел пристально.

– Тейраны, судя по всему, – продолжила я, стараясь не обращать внимания на тепло его ладони, – решили подмять под себя род Ларнов, причём представить всё так, словно глава рода сам изъявил такое желание. С прежним главой они, похоже, договориться не смогли, тогда они обратили внимание на Инхорра Ларна. Он был азартным игроком, наделал много долгов, и брат отказался их покрыть. Тейраны выкупили долговые расписки и стали его шантажировать. Вместо того чтобы обратиться за помощью к брату или ко мне, Инхорр Ларн сговорился с Тейранами. Они помогли ему убить брата, представив это всё самоубийством, и собрали доказательства того, что это было действительно убийством, после чего Тейраны предъявили Инхорру ультиматум: если не хочет сесть в тюрьму, он должен, едва став главой рода, заявить о выходе из-под моей опеки и желании стать их вассалами, а также отдать им обеих племянниц.

Сказанное даже не было совсем ложью: именно Тейраны привели к ситуации, в которой Инхорр получил возможность инсценировать самоубийство брата.

– Весело у вас тут в провинции, – Элоранарр покачал головой. – Вроде далеко от Столицы, а такие страсти кипят…

– Это. Не. Весело.

Я понимала, что Элоранарр не знает всего, поэтому описывает ситуацию так легкомысленно, но… всё равно это злило. И мне следовало закончить рассказ:

– Я посещал Тейранов. Когда узнал, что они устроили, пришёл к ним объяснить, что не потерплю такого. В процессе объяснения глава рода Тейранов наступил на своего сына, и тот умер. Сегодня, они, похоже, хотели поквитаться. Ситуация представилась слишком благоприятная, ведь нам пришлось заказывать в городе карету.

– В процессе объяснения глава рода наступил на собственного сына? – переспрашивает вскинувший брови Элоранарр. Наконец он отпускает меня. – Что это за объяснения были такие?

– Ну… – Я отошла к лежащему неподалёку уруми. Ощутив моё приближение, он зашевелил лезвиями. Меня кольнул страх: вдруг опять Жаждущий крови нападёт на меня? Я мысленно обратилась к нему: «Не кусайся, и я напою тебя их кровью». Лезвия дрогнули и застыли. Они позволили мне взять рукоять и оттянуть их к растекающейся по земле крови Тейранов. Меч радостно упал в неё, лезвия извивались, всасывали в себя кровь, мелодично звеня, словно напевая.

– Кхм, понятно, какое это было объяснение, – Элоранарр наблюдал за питанием уруми, и губы его брезгливо подрагивали. – Тебя там видели?

– Слуги – да.

Слуги, знавшие о пленённой драконессе. Их память я должна успеть подправить. Благо замок теперь фактически некому защищать.

– Ох и задал ты мне задачку, Халэнн, – Элоранарр потёр лоб. – Ладно, как-нибудь разберёмся. И так как лучшая защита – это нападение, выкатим мы претензию Фламирам, что их вассалы совсем страх потеряли и нападают на представителя императорской династии не иначе как по их попустительству, а то и наущению.

– Позвольте мне проведать моих драконесс, – ответила я. – И замок Ларнов. Вдруг Тейраны отправили туда кого-нибудь.

Мрачно взглянувший на меня Элоранарр отмахнулся:

– Тейраны думали, что мы едем в карете.

– И всё же они могли пожелать разрушить замок Ларнов.

Ноздри Элоранарра раздулись, он отвернулся к трупам двух алых драконов:

– Ладно, иди, если тебе так не терпится.

В его голосе прозвучали явные нотки обиды.

– Благодарю, – поклонилась я.

Убрала в ножны немного сопротивлявшееся уруми и телепортировалась в тень замка Тейранов. У меня было не так много времени на изменение воспоминаний слуг, благо Тейраны экономили и не обеспечили тех ментальными амулетами. Раньше такой небрежности они бы не допустили: побоялись бы, что кто-нибудь из Сиринов случайно узнает их грязные тайны…

***

Два с половиной часа спустя я ехала в карете с настоящими Сирин и Энтарией Ларнами, и каждое покачивание отзывалось в голове невыносимой болью, словно там что-то взрывали. Давно я так много и сильно не использовала ментальный дар, а со слугами сложность была не только в необходимости воздействовать филигранно, незаметно для обычных менталистов, но и в том, чтобы у всех скорректировать воспоминания так, чтобы они смотрелись гармонично друг с другом.

На очередном ухабе у меня от боли перед глазами вспыхнули цветные пятна. Я устало посмотрела на драконесс: Сирин обнимала погружённую в целебный сон Энтарию, чутко следила, чтобы та не упала с её рук.

Вроде бы обе сейчас во мне не нуждались. Очередной ухаб и вспышка оглушительной боли сбили меня с мысли, я не сразу снова вернулась к размышлению о том, что Ларны в относительной безопасности: Тейраны уничтожены, на обеих драконессах защитные амулеты…

– Сирин, протяни руку, – велела я, это усилие отозвалось очередной вспышкой ломоты, будто лоб и затылок сплющили в тисках.

Сирин Ларн послушно протянула руку, хотя в голосе я не использовала ни капли убеждения. Я коснулась прохладной кожи на тыльной стороне её ладони, выплетая привязку меткой рода с гербом Сиринов: над скрещенными, опущенными остриями вниз мечами – приоткрытые губы. Я смотрела на узор, поражаясь глубине смысла нашего герба: оружие бессильно склоняется перед нашим даром. Как пали более сильные, «вооружённые» пламенем Тейраны, как в этой ситуации практически склонился Элоранарр, став моим оружием.

Колдобина вывела меня из глубокомысленных раздумий, я поморщилась, провела пальцем по серебру метки. Конечно, я не дракон правящего рода и не имею родового артефакта, способного поддерживать такую метку долго, но часа три она будет работать.

– Я буду ждать вас на самом большом постоялом дворе Лантау, – предупредила я. – Если вдруг понадобится моя помощь – коснись метки и пошли в неё импульс магии. Если при этом будешь мысленно ко мне обращаться, я услышу.

Дождавшись, когда Сирин Ларн кивнёт, я телепортировалась в городок Лантау. По больной голове ударил цокот копыт, шум голосов. Похоже, сегодня ярмарочный день. Если бы ранее мне не приходилось здесь бывать ради покупки самого большого постоялого двора, я бы в своём нынешнем дурном состоянии его просто не нашла.

Словно пьяная я миновала шумную толпу, прошла по центральной улице, свернула, толкнула кованую калитку.

– Комнату мне! – приказала я, едва во двор выскочил слуга. – Комнату и не беспокоить. Пускать только драконесс Ларнов, они приедут через несколько часов.

К счастью, слуга помнил по прошлому моему визиту, что я хозяин этого заведения, поэтому лишних вопросов не задавал. Буквально пять минут спустя меня оставили в роскошных апартаментах. Но я видела только огромную кровать, покрытую меховым покрывалом.

Итак, мне следовало снять сапоги.

Выпустить крылья и закутаться ими.

Лечь и телекинезом натянуть на себя одеяло и покрывало.

Я не помнила, как и что делала, просто в сознании вспыхнул образ: я утыкаюсь в подушку, и меня накрывает тепло. А ещё было желание, чтобы Ларны ехали сюда подольше. Чтобы всё с ними было в порядке, но чтобы они появились, когда я уже высплюсь.

***

Очнулась я резко, как от толчка. Распахнула глаза: комнату окутывал полумрак, в поле зрения никого не было. И всё же что-то было не так.

Может, Ларны неестественно долго задержались, и поэтому я выспалась? Что-то приснилось, а я не помнила? Или спонтанно уловила чью-то мысль, вырвавшую меня из сна?

И лишь перебрав все эти варианты, я уловила запах, которого здесь не должно было быть: корица и раскалённый металл. Аромат Элоранарра. Значит, сам он должен быть здесь. Обшарив взглядом видимую часть обставленной резной мебелью комнаты, я осторожно втянула окутывающие меня крылья и перевернулась на другой бок поискать его с той стороны, но этого не потребовалось: на самом краю огромной постели, закрыв глаза, лежал Элоранарр.

Первые несколько мгновений я просто не знала, что сказать на такое… не выразить словами, что это такое! Потом опомнилась и, закусив подушку, перестроила кости с суставами. Тело отозвалось пульсирующей болью, но я этого почти не заметила, выпалила:

– Вы обещали не заходить в мою спальню!

Элоранарр глаза не открыл, ответил тихо:

– Это не твоя спальня, это комната постоялого двора.

– Какая разница?

– Просто огромная на самом деле. Спальня она твоя, а комната постоялого двора…

Переворачивать смысл слов он мог до бесконечности, и на моё возражение, что этот постоялый двор принадлежит мне, так что и эта комната моя, что-нибудь придумал бы, поэтому я спросила прямо:

– Что вы здесь делаете?

– Слежу, чтобы ты никому не устраивал процессов объяснения чего-либо, при которых появляются трупы вассалов Фламиров. Чтобы ты не устраивал радикальных разборок с собственными вассалами. И вообще ничего не устраивал. А то нас такими темпами из дома выгонят, и если у тебя недвижимости полно, то я ею не обзавёлся. Нет, я, конечно, рассчитываю, что в случае изгнания из дворца ты по старой дружбе выделишь мне угол, но… моему сердцу невыразимо мила моя дворцовая башня, не хотелось бы насовсем с ней расставаться.

Такая язвительная манера общения с близкими и мной у Элоранарра появлялась в сложные для него жизненные моменты или когда его очень сильно довели.

– У вас из-за меня проблемы, – сразу догадалась я.

– Нет, проблемы не из-за тебя, а из-за того, что мой отец… не приспособлен, не хочет править. Представляешь, он заявил, что до удачного отбора Лина наша позиция слишком шатка, нам не стоит задирать Фламиров напрямую или через их вассалов! – Элоранарр, так и не открыв глаз, поморщился. – Интересно даже, как он представлял разрешение ситуации. Мне надо было стоять и ждать, пока эти Тейраны нас с тобой прожарят до золотистой корочки? Фламирам чем больше уступаешь, тем они наглее, и за то, что устроили их вассалы, по-хорошему, Фламиров надо было трепать до последнего, чтобы знали – с нами и нашими вассалами так поступать нельзя, а не предлагать откупиться от них, отдав…

Рыкнув, Элоранарр взмахнул когтями, со свистом рассекая воздух, и оскалился.

– Бесит, – прорычал он. – Как же меня бесит эта политика. И бесконечные уступки. Если отец так опасается Фламиров, отдавал бы им империю, пусть бы они занимались безопасностью, бюджетом и прочей управленческой волокитой.

– Вы прекрасно знаете, что, получив власть, Фламиры не успокоятся, пока не отомстят Аранским за то, что ваш род захватил власть над их исконными территориями.

– Да знаю я. – Элоранарр открыл глаза и засунул ладони под голову, хмуро уставился на потолок. – Всё знаю, поэтому и выполняю обязанности отца. Но иногда мне обидно, что это настолько не ценится.

– Ценится… – Я потянулась через кровать и похлопала его по сгибу локтя. – Ценится… А то, что вы говорили об откупе…

– Не важно.

– Император предложил наказать меня, чтобы успокоить Фламиров?

Честно говоря, после моей самозабвенной службы я надеялась, что император в случае конфликта встанет на мою сторону. Молчание Элоранарра было красноречивее всяких слов. Получается, я правильно сделала, что разобралась с Тейранами по-своему: официальным способом мне было бы их не достать из-за нежелания императора ссориться с Фламирами ради разборок вассалов.

– Ну, видишь ли, Халэнн, покой и желание поразвлечься для отца значат больше, чем верные служащие, особенно если за ними не стоит большой и сильный род, – всё же признал Элоранарр.

– Поразвлечься?

– Заранея со вчерашнего дня не официальная любовница, а фактическая. Отцу же нужно утешение в столь тяжёлый час, – последнее Элоранарр произнёс с нескрываемой язвительностью, хотя к леди Заранее, как и все мы, относился очень хорошо. – И прерываться после семи с половиной лет воздержания он не слишком хотел… Давай сбежим.

Предложение было настолько неожиданным, что я не сразу его осознала:

– Сбежим?

– Да. Дня на четыре. Я бы на неделю предпочёл, но такой срок будет критичным для существующего порядка. – Сев, Элоранарр развернулся ко мне и скрестил ноги. – Исчезнем на несколько дней, пусть отец сам всем занимается. Может, это напомнит ему, как много мы с тобой делали и делаем до сих пор.

Он воодушевлённо смотрел на меня, явно ожидая ответа. Нервно взмахнул рукой:

– Ладно, можешь даже драконесс своих прихватить с нами.

Не верилось, что Элоранарр предлагает такое: уйти, оставить всё… Похоже, император очень сильно его обидел.

– А где мои драконессы? – опомнилась я.

– Твои, – странно усмехнулся Элоранарр, – в соседней комнате. Отдыхают.

Так, с Ларнами всё в порядке, и я снова переключилась на него.

– Вы уверены, что хотите скрыться на несколько дней?

– Не был бы уверен, не предлагал бы.

Это не укладывалось в голове: Элоранарр хотел бросить всё, пусть на время, но бросить…

– Почему ты так на меня смотришь? – он склонил голову набок, и я невольно залюбовалась его лицом, каким-то тёплым и домашним в полумраке гостиничного номера.

– Не могу поверить, что вы хотите поступить так безрассудно.

– Может, я дорос до безрассудства, – он пожал плечами.

А я подумала, что в нём, возможно, просто играла взбудораженная инстинктами кровь, и потом он мог очень пожалеть о содеянном.

– Это… неправильно, – снова попыталась его уговорить, но Элоранарр запрокинул голову и всплеснул руками.

– Халэнн, ну как можно быть настолько упорно самоотверженным, чтобы не попытаться показать свою важность? Ты только подумай: нас, всё, что мы делали, вдруг обесценили, поставили ниже хорошего настроения Фламиров.

С каждым словом Элоранарр распалялся всё сильнее, его глаза потемнели, в волосках вспыхивали искры, придавая прядям поистине огненно-рыжий цвет. Не знаю, что и как сказал император Карит, но Элоранарра он задел очень сильно, просто до глубины души. Я не могла проникнуть в мысли Элоранарра, не могла даже эмоции его прочувствовать, но мне показалось, что правильнее будет не спорить с ним, а согласиться, позволить спустить пар. Наверняка он и суток не выдержит вдали от Столицы, дворца и известий о результатах поисков брата.

– Давайте сбежим, – согласилась я. – Но пообещайте мне, что как только ощутите потребность вернуться – мы вернёмся, а не будем в ущерб собственным желаниям и империи изображать обиженных.

Элоранарр резко качнулся ко мне, мы оказались лицом к лицу, и я ощутила огненный жар его дыхания и кожи, ярче засверкали в рыжих волосах искры.

– Халэнн, за кого ты меня принимаешь? За капризного ребёнка? Или считаешь, я не продумал этот вариант прежде, чем его предложить?

Этот жар и искры… навскидку это должно было быть проявлением гнева, но взгляд у Элоранарра был слишком тёплым, почти болезненным. И он меня нюхал… почти незаметно, но его ноздри раздувались, и с каждым вдохом взгляд всё теплел и теплел… Элоранарр качнулся вперёд, застыл, почти касаясь моего лба, на невыносимо долгое мгновение, а потом резко отстранился:

– Не хочешь – можешь оставаться. А я на несколько дней закрою родовую метку глушилкой и не буду возвращаться ни во дворец, ни на службу.

Возвращаться без Элоранарра? Чтобы меня там живьём сожрали, пытаясь выяснить, где он, или того хуже – наказали за разборки с Тейранами?

– Я с вами, – отозвалась я.

– Отлично, – Элоранарр хлопнул в ладоши. – Предлагаю отправиться в какое-нибудь уединённое место, где могли бы скрываться похитители или… – Он вздохнул. – Или мог бы прятаться Арен, если он вдруг действительно сам сбежал и теперь боится возвращаться.

Я невольно улыбнулась: поиски брата Элоранарр из-за обиды на отца забрасывать не будет.

– И что это за место? – спросила я, не представляя, какое из уединённых мест империи или всего Эёрана Элоранарр мог бы выбрать.

Он долго, пристально и странно посмотрел на меня, после чего ответил:

– Пусть это будет… сюрпризом.

Глава 18

Как же мне не хотелось брать с собой Сирин и Энтарию Ларнов! Их присутствие сняло бы напряжение между мной и Элоранарром, вынудило его держать себя в руках, но я всё равно не хотела видеть их рядом. Не хотела брать Энтарию, от близости которой меня передёргивало, но её осмотр после моего пробуждения показал, что проделанной до этого работы недостаточно: Тейраны и смерть отца, которую Инхорр изначально подал ей как её вину, были слишком сильным ударом, чтобы исправить это за один заход.

Я должна взять Энтарию с собой и продолжить восстановление её личности из руин полубезумия.

Но я не хотела брать её.

Меня коробило от этой перспективы.

И всё же когда Элоранарр, сидевший внизу в трапезной, дождался, когда я устроюсь напротив него, спросил:

– Уверен, что хочешь захватить с собой драконесс? Я планирую обыскивать довольно большую территорию, и нытья, что это скучно, и им нужны особые удобства, не потерплю.

Совсем не капризов в духе Вейры и Диоры я боялась, а того, что Энтария не выдержит близости взрослого, готового – я по его пьянящему, обострившемуся запаху чувствовала – к размножению дракона. Будет ли она вменяемо вести себя без постоянного контроля?

– Куда вы планируете отправиться? – снова спросила я, жестом призывая разносчика.

В зале было довольно много посетителей, но моих команд ждали, так что услужливый мужчина с перекинутым через руку полотенцем тут же оказался рядом и проконсультировал по меню.

Элоранарр многозначительно смотрел на меня, пока я распоряжалась подать мясо с фруктами.

– Не рыбу… – заметил Элоранарр, едва мужчина ушёл.

– Мне не нравится местная рыба. – Мысленно я сделала себе пометку, что надо чаще заказывать любимые драконами с даром воды блюда. – Так куда мы отправляемся? И почему вы думаете, что там мы можем обнаружить похитителей или самого принца Арендара?

– Ты собираешься брать с собой этих драконесс? – Элоранарр указал пальцем на потолок, намекая на расположившихся этажом выше Ларнов.

Не надо быть менталистом, чтобы понять: он их возможным присутствием не доволен.

Забавно получалось: ни он, ни я не хотели их участия в нашей экспедиции, но я перевела взгляд на отдраенное до блеска окно и тихо ответила:

– Мне нужно взять их с собой.

– Нужно? – Элоранарр умел обращать внимание на мелкие оговорки и неточности.

В его глазах с расширенными зрачками было… Столько всего в них было: и ожидание, и надежда, и нежность, и страх. Я утонула в этом взгляде, поймала себя на том, что любуюсь Элоранарром, медленно втягиваю воздух, стараясь ярче ощутить аромат сладкой корицы и раскалённого металла.

Медленно, но верно, близость Элоранарра сводила с ума. Опасное состояние, грозящее непоправимыми ошибками, но и решением всех проблем.

На миг прикрыв глаза, я отодвинулась.

Отбор Линарэна совсем скоро, и я просто обязана на нём присутствовать, ведь от того, найдёт наследник избранную или нет, зависит покой империи. Элоранарр безумно привлекательный дракон: сильный, красивый. И нас связывало не только животное влечение, но и совместная служба… а в случае слияния как избранных я бы получила доступ к его разуму сквозь щит правителей, не отсеивающий влияния пар, и смогла бы скорректировать совсем нежелательное поведение Элоранарра. С ним я, правда, не смогла бы прямо продолжить род Сиринов, но…

Осознав, что мысленно раздеваю его, представляя знакомый благодаря жизни в одной башне торс, я тряхнула головой.

– Да, они мне нужны. Точнее, нужна Энтария, но она плохо бы себя чувствовала без Сирин, а та без неё, я не хочу разлучать сестёр.

Элоранарр отвёл взгляд, плечи его едва уловимо поникли, но я запретила себе его жалеть: ради мира в империи и благополучия его же собственного рода я должна участвовать в отборе наследного принца Линарэна. А если отбор покажет, что я наследнику не подхожу, тогда можно подумать об отношениях с Элоранарром и организации его четвёртого отбора: входить в его дом любовницей я, глава рода Сиринов, не буду, какие бы преимущества это ни давало.

А если я не подхожу Элоранарру настолько, чтобы стать избранной, и причина его влечения лишь в привлекательности моего запаха в этот период, тогда за мою выдержку он должен быть благодарен: так я сохраняю ему помощника, которому он доверяет, ведь если станет известно, кто я на самом деле, меня или убьют Неспящие, или он сам выгонит со службы.

– Что в ней такого привлекательного? – угрюмо спросил Элоранарр, передёрнул плечами и посмотрел на меня. Облокотившись на стол, сцепил пальцы и с самым беспечным видом продолжил. – Ты не подумай, я не хочу сказать, что эти драконессы плохи, просто не понимаю, чем они отличаются от тех же сестёр Дарлис, которых я тебе предлагал.

– А вы можете объяснить и как-то повлиять на свои симпатии?

Элоранарр, только что качавший запястьями из стороны в сторону, замер, во все глаза глядя на меня, будто я спросила о неприличном. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, затем он нервно фыркнул:

Да, ревнивые домыслы Элоранарра подсказали мне выход из невольно организованной им западни.

Я потянула за незримые ниточки связи с Энтарией, и она присела в реверансе, за ней повторила приветствие Сирин Ларн, сверкнув огромной грудью в вырезе дорожного платья.

Элоранарр встал посередине комнаты и протянул руки:

– Леди, прошу.

Сирин Ларн подошла первая, осторожно вложила в его ладонь свою маленькую светлую ладошку. Я оскалилась, это было настолько неожиданной реакцией, что я не сразу это осознала, а невольный ментальный импульс заставил оскалиться и связанную со мной Энтарию.

– Я не обижу твою сестру, – пообещал Элоранарр, пока заметивший только её оскал.

Опустив верхнюю губу, а заставила острые драконьи зубы смениться человеческими и с самым независимым и спокойным видом взяла за руку Энтарию, подвела её к Элоранарру и встала напротив него, между сёстрами. Взявшись за руки, мы образовали круг. Элоранарр смотрел мне в глаза. Я ощутила захлестнувший меня поток его магии, замкнула с ним свой, переплетая и связывая, вплетая в него магию Сирин и Энтарии, чтобы в момент телепортации потянуть их за собой.

Как же не хотелось брать сестёр Ларн!

Но я потянула их за собой куда-то на юг – это единственное, что я поняла практически уже в момент перехода. Нас тряхнуло, вытянуло, перекрутило и выплюнуло на яркую зелень пёстрого луга. После комнаты постоялого двора солнце слепило нещадно. Пахло травой, цветами, водой и вездесущим солнцем. Рядом громко рокотала река.

Налетел ветер, встрёпывая волосы, будто приглашая полетать.

А ещё здесь было много, очень много магии, она переполняла землю, солнце, душистый воздух. Так много её бывает только… в брачных местах драконов, в которых нам удаётся зачать самых сильных детей.

Едва глаза привыкли к солнцу, я увидела вздымающиеся над нами горы с утонувшими в облаках снежными пиками. Каменные гиганты были рассечены грозно ревущими белыми реками и выпирающими плитами, переходящими в волны зелёного бархата склонов с россыпью разноцветного бисера – цветами.

От пологого выступа, на который телепортировал нас Элоранарр, вниз уходил бело-жёлто-голубой от цветов крутой склон и тонул в раскинувшемся внизу зеленоватом озере, вбирающем в себя белые потоки многочисленных рек.

– Горный полумесяц – брачное место земляных и водяных драконов, – произнёс Элоранарр. – Кстати, первой моей пробудившейся стихией была земля…

Это объясняло исходящие от него флюиды надёжности, характерные для спокойно-уверенных земляных магов. Элоранарру здесь, наверное, было хорошо. Только это признание и брошенный на меня искоса взгляд выглядели весьма двусмысленно, если учесть, что Халэнн – дракон с магией воды.

– Здесь… просто изумительно! – я усиленно стала разглядывать озеро внизу и маленькие радуги над гривами водопадов.

– А вот у отца первой пробудилась стихия воздуха, – продолжил Элоранарр мрачно.

Даже для воздушника император Карит был слишком не собран и непостоянен, но обсуждать это я не стала, вместо этого спросила:

– Почему вы думаете, что здесь следует искать принца Арендара?

– В ближайшее время ни земляные, ни водяные драконы, ни их пары не прилетят сюда на брачные недели, значит, эта территория необитаема. Брачные места и их особенности Арен изучал незадолго до исчезновения и знал об этом. А ещё здесь… – Элоранарр раскинул руки, призывая нас оглядеться, – сезон цветения, о чём Арен знает просто потому, что цветы – его коллекционная страсть, и он выучил, когда что и где цветёт в Эёране.

С этой точки зрения обыск острова Горного полумесяца вполне логичен, а я уже себе напридумывала брачных порывов. Почаще надо в ледяной воде лежать, чтобы всякое такое не мерещилось.

– Но разве это место до сих пор не обыскали? – Вдали на склоне я заметила отару барашков: будет чем питаться во время поисков, которые Элоранарр явно намеревается провести тщательно.

Скорее всего, будет обыскивать территорию магией земли: посылать вокруг импульсы, позволяющие узнать, стоит кто-нибудь на земле или нет, и какой примерно массы. Не самый точный способ поиска, но при должном упорстве, особенно если можешь отличить искомое существо по походке, остров обыскать можно. Хотя… оглядев изломанный массив горной цепочки, я ужаснулась. На такой подвиг за несколько дней – а Элоранарр планировал потратить на это совсем немного времени – способен только дракон правящего рода.

– Остров облетали патрули, – Элоранарр тоже оглядывался, но пытливо, оценивающе, явно прикидывая, с какого места начинать и как двигаться, – но это не то же самое, что внимательный поиск. Что ж, сейчас мы найдём уютную пещеру для наших леди и приступим к делу. Я буду проверять землю, а ты, Халэнн, насколько получится, поможешь с водой.

Я кивнула. Для поиска методом отправки магических импульсов больше всего подходила земля, вода в этом отношении была менее показательной, но я собиралась искать ментально: если на принце Арендаре не стоит абсолютный ментальный щит, блокирующий любое взаимодействие в этом плане, я его почувствую.

– Тогда отправляемся, – Элоранарр снова оглядел нас, его взгляд дольше задержался на мне, затем – на осматривающейся Энтарии. – Крыльями пользоваться можно, но больше чем на три метра не взлетать, помните: мы прячемся.

Он опустился на колено и положил ладони на траву. На запястье его чернела каменная змея, заглушавшая зов родовой метки. Элоранарр прикрыл глаза на несколько мгновений, используя заклинание, после чего поднялся и первым двинулся выше по склону…

Глава 19

Казалось, скалы и каменные глыбы выпирали из земли как придётся, наобум, совершенно не считаясь с тем, где расположен низ, а где верх, из-за чего получилось жутковатое нагромождение плоскостей, и всё это в сравнении с мелким человеческим телом казалось просто невероятно огромным!

Наверное, хорошо себя здесь мог чувствовать только маг земли, для которого неважно, под каким углом к земле повёрнут камень под его ногами. Возможно, так же уютно здесь магам воды, потому что ручьи и речушки пронизывали всё, шептали, бормотали, урчали и в целом могли стать ориентиром в этом безумном лабиринте камней.

Мне же было неуютно от того, что всё постоянно менялось, стоило только пройти несколько шагов или завернуть за излом склона. К счастью, у нас были крылья. Я не представляла, как без них удалось бы преодолевать эти безумные склоны, контролируя следующих за мной Ларнов. Ещё и Элоранарр подначивал не первый раз:

– Смотри сколько рек, Халэнн, не хочешь искупаться?

Не знаю, что на него больше влияло: повышенный магический фон, близкая стихия, возможность наконец снова что-то делать для активных поисков принца Арендара или фантазии о том, как сердится император Карит, лишённый возможности притянуть его через родовую метку, которую Элоранарр заглушил заклинанием культа Бездны, обвившем его запястье чёрной каменной змеёй, – но он явно взбодрился. Казалось, Элоранарр сейчас замурлычет под нос, хотя всякий раз, когда он опускался на колено, чтобы приложить руки к земле и отправить во все стороны поисковый импульс, поиск завершался неудачей.

– Сколько же здесь баранов! – посетовал Элоранарр, ведь каждый зверь создавал свои неповторимые импульсы, которые ему приходилось отсеивать.

Его чёрные крылья угольно поблёскивали на солнце, ярко-рыжие волосы трепетали на ветру, меня то и дело сводил с ума аромат корицы и раскалённого металла, и с каждым мгновением присутствие двух посторонних драконесс, перламутровые вспышки их прекрасных крыльев нервировали меня всё больше. Брачное место – оно только для двоих!

Мы шли по краю склона, обрывающемуся прямо в расположенное метрах в тридцати внизу озеро, когда Элоранарр снова заметил:

– Халэнн, ты, наверное, очень хочешь искупаться.

Я уже начала подозревать, что он хочет увидеть меня неодетой.

– Нужно найти удобную пещеру, – повторила я, обнимая сумку и прижимая сложенные крылья плотнее к спине, чтобы меня не так сносило ветром.

Пригибающиеся от ветра жёлтые головки цветов будто кивали в знак согласия.

Я оглянулась на наших раздражающих спутниц: сёстры Ларн упорно карабкались следом за нами.

«Хоть бы они отстали», – мелькнула мысль, но я понимала её несбыточность: Энтария Ларн крепко связана со мной ментально, и пока я не отпущу, она будет идти за мной.

Элоранарр тоже оглянулся, окинул потрёпанных ветром драконесс хмурым взглядом:

– Да, удобная пещера нам нужна. Но вблизи подходящих нет. Ладно, я сам сделаю.

И он побежал вверх, перепрыгивая через бурые блоки камней, легко справляясь с порывами ветра – быстрый и прекрасный… Поймав себя на том, что смотрю ему вслед, я мотнула головой: мы в брачном месте по делу, а не для того, для чего обычно драконы сюда заявляются.

На изломе склона Элоранарр остановился и оглянулся на меня. И я… тоже побежала, перескакивая через эти же каменные глыбы, подруливая себе крыльями, мягко приземляясь на бархат травы, следуя по шлейфу запаха. Почти наскочив на Элоранарра, я замерла в полушаге от него, запрокинув голову, глядя в его потемневшие глаза. Ветер трепал наши волосы, раздувал крылья. Сама магия этого места притягивала нас друг к другу, Элоранарр чуть наклонился…

– А где вы собираетесь делать пещеру? – ветер донёс до нас голос Сирин Ларн, и мы отступили друг от друга.

Элоранарр ещё и в сторону шагнул. Он с подчёркнутой вежливостью смотрел на поднимающихся к нам светловолосых Ларнов.

– Поближе к воде, чтобы были все удобства. Есть ещё вопросы?

Эта его нарочито любезная манера говорила о раздражении, и Сирин Ларн правильно всё поняла, склонила голову:

– Простите моё излишнее любопытство…

Мне захотелось фыркнуть, но я сдержалась и пошла дальше. Едва я шагнула на слом гребня, меня оглушило рёвом воды. Звуки в горах вели себя иначе, чем на равнине, и я никак не могла к этому привыкнуть.

Дальше склон опять спускался до широкой горной реки, ниспадающей в озеро. По обе стороны от ревущей воды располагалась острые, неуютные выступы. Казалось, кто-то в беспорядке свалил на них строительные блоки. Между ними давно набилась и поросла мхом и травой земля, выросло дерево, но теперь оно мостом лежало между выступами, словно мост, и вода до него почти не долетала.

– Довольно живописное местечко, – заключил Элоранарр. – Обживаемся здесь.

Он протянул руку в сторону, и я физически ощутила, как повеяло от него мощной, непоколебимой магией. Магией, способной подчинять даже эти давно спящие камни. Цветущий склон под нашими ногами дрогнул, камни на ближайшем выступе зашевелились, поползли к нам. Сирин Ларнохнула.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А камни и земля продолжали двигаться, скручиваться в спираль на склоне, врезающуюся вглубь него. Выворачивались пласты, скрипели, крошились и хрустели. Напитанная магией гора пыталась бороться, но в какой-то момент что-то будто сломалось, и земля с камнями задвигались легче, пещера быстро углубилась, разветвилась, у входа сформировался живописный арочный навес, очаг… внутри тоже что-то перестраивалось, сдвигалось.

Но и этот шум и движение вскоре стихли, остался лишь суровый рёв водопада.

– Две комнаты, – отчитался Элоранарр. – Внутрь подаётся вода из водопада, сток тоже есть. Располагайтесь, обустраивайтесь. Мы с Халэнном принесём мясо и рыбу. А дрова… – Он снова взмахнул руками. Упавшее через водопад дерево подняли каменные щупальцы, резво переломили на несколько частей и сбросили в основание пещеры. Вокруг дерева согрелся воздух, и с расколотого ствола заструился пар. Закончив с просушкой, Элоранарр обратился к сёстрам Ларн. – Так справитесь?

– Да, конечно, благодарю, – Сирин склонилась в реверансе, снова засветив выдающийся бюст. – Вы очень любезны.

– Да-да, – Элоранарр отвернулся от неё к водопаду. – Халэнн, за мной.

Он распахнул угольно-чёрные крылья и молниеносно перемахнул на другую сторону реки. Отбросив сумку с вещами, пришлось повторить этот манёвр.

Мы прошли ещё немного, а когда шум водопада резко оборвался из-за нашего перехода на скрытый за сломом горы крутой склон, я спросила:

– Зачем вы устроили стоянку здесь? Можно было внизу у озера, так удобнее…

– Отсюда неплохой обзор и при этом стоянка не просматривается снизу, а так же здесь нет звериных троп, значит, сюда не так просто дойти, – Элоранарр, не оглядываясь, бодро шагал дальше, чтобы выйти за пределы зоны, которую уже проверил заклинанием. – Это закрытая территория, ни одно разумное существо просто так сюда не пойдёт, но это не значит, что здесь нет неразумных существ с недобрыми намерениями.

Я окинула взглядом белые пики, переходящие в серо-буро-белые, а затем травянисто-цветочные склоны, бесчисленные косы рек, яркую воду скопившихся внизу озёр. Казалось, в этом величественно-суровом месте не может быть никого с дурными намерениями – вся эта природно-магическая мощь просто убьёт нарушителя спокойствия.

Но впечатление это было обманчивым: и магия, и горы спали, и пока дракон и драконесса, желающие разделить ложе, не войдут в брачные пещеры в глубине гор, защитные чары брачного места не активируются, и всяк волен находиться здесь и творить, что пожелает. Эти прекрасные горы оставались нетронутыми лишь потому, что в случае, если окажешься здесь в момент начала брачных недель, станешь врагом и защитным чарам, и драконам в пике обострения самых хищных инстинктов. Да и могущественные семьи главенствующих здесь стихий земли и воды тоже приглядывали за территорией, и их патрули незваных гостей в лучшем случае просто выставляли.

Об этом размышляла я, следуя за проверяющим участок за участком Элоранарром, тоже проверяя всё вокруг ментальными импульсами и стараясь не обращать внимания на его запах, возбуждающее действие повышенного магического фона и мысли о том, что брачные недели здесь могли бы стать весьма и весьма приятными… Халэнну бы здесь точно понравилось.

***

Мясо добыл Элоранарр совсем не традиционным для брачного места способом: поймал трёх баранов в земляные ловушки, соорудил из камней големов и отправил их вместе с добычей к искусственной пещере. Будь это брачные недели, он бы охотился на зверей в драконьем виде.

– Надеюсь, твои драконессы хорошо готовят, – Элоранарр провожал своих каменных созданий взглядом. – Рыбу осталось поймать…

Он коротко посмотрел на меня и перевёл взгляд на бурную реку внизу.

– Я сам поймаю, раз уж я тебя сюда пригласил.

Спорить не стала: следовало поберечь силы на работу с Энтарией, поиск принца Арендара (или любых разумных существ, вплоть до внезапно возжелавших провести здесь брачные недели – появление таких посетителей полностью исключать нельзя) и демонстрацию своей принадлежности к магам воды с помощью хитростей телекинеза.

Элоранарр спустился чуть ниже, к кромке резко обрывающегося склона. Остановился, глядя вниз:

– Если хочешь сделать перерыв и искупаться, я не возражаю: тебя, наверное, сейчас очень тянет к воде.

– Лучше продолжим поиски. – Я тоже чуть спустилась, встала на краю.

Меня ударил ветер, запутался в одежде, пытался раскрыть крылья. У Элоранарра из-за вздёрнутых вверх, трепещущих волос голова стала похожа на факел. Мы улыбнулись друг другу, он взмахнул рукой, и там внизу, на берегу бурлящей реки, камни поднялись, собираясь в голема с чаном на спине, в который потоки воды забрасывали серебристо сверкающую рыбу.

– Вы меня на убой кормить собираетесь? – поинтересовалась я после десятой отправленной в чан довольно крупной рыбины.

Элоранарр мотнул головой, и поток рыбин прекратился. А я про себя отметила, что он не посмотрел на меня. А до этого смотрел очень кратковременно, будто избегая…

Ни слова не говоря, Элоранарр расправил крылья и быстро пролетел вперёд, сшибая ногами головки цветов.

Послав в пространство ментальный импульс поиска и убедившись, что кроме зверья рядом никого нет, я так же быстро полетела за Элоранарром до места, где он опустился на колено и прижал ладони к земле, чтобы отправить поисковый импульс по ней.

Наш совместный поиск можно назвать вполне эффективным. Только площадь, которую нужно исследовать, была огромной. И если принять за данность, что мы ищем сбежавшего драконёнка, владеющего всеми четырьмя стихиями, в поиске нашем нет никаких ориентиров: крылья могут поднять его на любую высоту, независимо от существующих троп и крутости подъёма, магией он может создать себе убежище абсолютно везде – на самом визуально недоступном утёсе, скрытое деревьями. Да что говорить, он ведь может создать убежище в скале, земле или на дне реки, вход в которое будет каждый раз открывать и закрывать магически, то есть его убежище может в принципе не иметь видимых выходов.

Идеальное место, чтобы прятаться годами. А если учесть, что принц Арендар не верит в смерть матери, он вполне мог думать, что императрица Ланабет по своей или чужой воле находится где-то здесь или в другом брачном месте, ведь это мы, драконы, воспринимаем подобные территории в строго определённом смысле, а для других существ здесь может быть просто место, которое почти всегда пустует.

***

Небо накрыло серыми тучами, но цветы от этого будто засияли ярче на потемневшей зелени склонов. Изменились и запахи: воздух пах дождём и надвигающейся грозой. А ещё он пах Элоранарром.

Это было невыносимо. И сладко.

Нас трепал влажный ветер, рокот стекающих с ледяных вершин рек оглушал, низко летали серые птички и щебетали, пытаясь увести нас от спрятанных где-то в траве гнёзд.

Мы с Элоранарром шли по едва заметной звериной тропе. Вдруг за очередным резким поворотом она упёрлась в каменную дорогу, а та с вершины горы спускалась ниже и перетекала в дуги… наверное, можно было назвать эти причудливые каменные конструкции мостами: они выходили за пределы склона, но вместо того, чтобы соединить его со склоном на противоположной стороне, первая дугой охватывала водопад горной реки и упиралась в край за ним, а её ответвление тоже дугой охватывало следующий водопад, а там и третий. Дуги располагались таким образом, что от рек до них долетали лишь мелкие брызги. За водопадами последний мост переходил в дорогу, снова поднимающуюся вверх по склону.

Похоже, кто-то из прежних пар устроил здесь место для прогулок. Возможно, их вдохновило упавшее между выступами дерево, которое Элоранарр безжалостно пустил на костёр.

Водопады срывались вниз метров на двадцать, вспенивая воду заполнившего расщелину озера.

Халэнн не смог бы пройти мимо этой конструкции, и я почти бегом спустилась к первой дуге. Они были довольно узкими и без перил, но я ничуть не боялась, вышла на середину и посмотрела прямо на водопад, сламывающийся с горизонтали на вертикаль почти перед моими глазами.

Вода ревела громко и казалась абсолютно белой, будто светилась в лёгком сумраке.

Как бы это понравилось Халэнну… возможно, он нашёл бы жену из драконов с магией земли и провёл бы брачные недели именно здесь… ходил бы по этой тропе, смотрел на эту воду… Мог бы жить, наслаждаться… дышать, слушать этот рокот и понимать его, по-настоящему оценить эту чудесную конструкцию, явно созданную для удовольствия дракона или драконессы с магией воды.

Халэнн мог бы стоять здесь сейчас и так же смотреть на струи, если бы я не попросила его изобразить меня, пока я гуляю на городском празднике…

– Халэнн…

Вздрогнув, я огляделась, но тут же поняла, что это зовут меня, и Халэнн никаким чудесным образом не вернулся.

Элоранарр стоял совсем рядом и вглядывался в моё лицо. Я отвернулась. Внутри меня колотило. Почему? Я сама толком ответить не могла, вроде уже почти привыкла к тому, что Халэнна больше нет.

– Халэнн? – повторил Элоранарр встревоженно. – Ты в порядке? Что-то нужно? Вода манит? Хочешь искупаться?..

Его волосы опять трепал ветер, выхватывал терпко-пряный запах и дразнил им меня. Элоранарр… он правильно думал: Халэнна бы манила пропитанная магией вода, в ней он почувствовал бы себя хорошо…

– Похоже, нам пора возвращаться. – Элоранарр крепко, почти больно, ухватил меня за запястье. – Там перекусим и искупаемся.

Он потянул меня с каменной дуги напротив водопада.

***

Отпустил Элоранарр меня далеко не сразу, а после четвёртой просьбы-уверения, что всё в порядке, и я могу самостоятельно вернуться к нашей пещере.

Некоторое время шли молча.

Элоранарр двигался быстро, сминая траву и пёстрые цветы, то и дело оглядываясь на меня и нервно подёргивая каменную змею на запястье.

– Ты точно в порядке?

– Может, что-то случилось?

– Халэнн, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Чем ближе к лагерю, тем более нервным становился Элоранарр, и в конце концов, сама не понимая своего нервного состояния, я озвучила довольно благовидную причину:

– Вода меня зовёт.

– Возле лагеря искупаешься, – с облегчением отозвался Элоранарр. – Тогда прости, что увёл от водопадов. Хочешь, я тебе такой же мостик возле лагеря создам?

– Да, конечно! Это будет просто чудесно, – сыграть энтузиазм мне удалось вроде неплохо.

Но Элоранарра это не обмануло, он продолжал оглядываться на меня задумчиво-тревожно. Он будто чувствовал, что со мной что-то не так, хотя даже я сама не понимала, в чём проблема…

***

Наш маленький лагерь был почти незаметен на склоне. Вот только что шли и ничего не было, потом появилась арка из камней, мало отличавшаяся от разбросанных вокруг природных блоков, а потом мелькнул огонёк в очаге.

Сирин Ларн управляла воздухом и легко развеяла дым. Ещё с излома, на который мы взошли, Элоранарр махнул свободной от сковывающей змеи рукой, заставляя камни выступов по бокам водопада потянуться друг к другу, соединяясь в дугу моста над водой.

– Благодарю, – я поспешила к только что созданной конструкции, стараясь показать, насколько рада возможности постоять напротив водопада, хотя больше меня радовало то, что Ларны не вышли из искусственной пещеры нас встречать.

В стене обрыва тем временем стали выдвигаться ступеньки – спуск к озеру внизу. Элоранарр решил позаботиться и об этом.

Я остановилась посередине моста. Мне тоже хотелось что-нибудь сделать, проявить себя, сотворить нечто немыслимое, показать всю красоту и силу моей магии. Это желание захватило меня, вытеснив тоску и прочие мысли, опьянило настолько, что я чуть не начала жонглировать камнями с помощью телекинеза.

Шагнувший сбоку Элоранарр закрыл собой водопад. Смотрел пристально-пристально:

– Тебе нравится?

Его вопрос утонул в рокоте воды вместе со своей непонятной бессмысленностью.

О чём он спрашивал? Я не понимала, у меня кружилась голова, и дышать было почти невозможно.

Я отступила на шаг, и ещё. Пятка проваливалась в пустоту, я стояла на самом краю дуговой дорожки-моста, и Элоранарр шагнул за мной, стоял совсем рядом.

Так близко.

Одуряюще.

Страшно.

Выпустив магию, я шагнула в пустоту за своей спиной.

– Халэнн! – Элоранарр качнулся за мной.

Время будто приостановило свой бег, я видела, как шире раскрылись глаза Элоранарра. Он испугался, почему-то испугался этого моего прыжка в воду. И он прыгнул следом, тянулся ко мне руками.

А выпущенная магия телекинеза уже делала своё дело: тащила нам навстречу огромную волну, призванную поймать меня и плавно опустить в воду. Эта подчинённая ментальной силой ледяная вода захлестнула чёрные крылья Элоранарра, его всего, притискивая ко мне, словно сжимая в драконьих объятиях.

Мы оказались близко-близко, и Элоранарр обхватил мою талию рукой. В следующий миг мы ушли под воду.

Под водой было сумрачно, и бледное лицо Элоранарра будто светилось, огонь струился внутри его волос, озаряя всё вокруг оранжевыми бликами. Нас нёс и крутил взбаламученный всплеском и водопадами поток. Мы кружились в нём, прижатые друг к другу, лицом к лицу, и вверх убегали мелкие пузырьки воды.

Второй рукой Элоранарр обхватил меня за плечи, нас продолжало крутить в водовороте, которым я уже не управляла, положившись на силу его стихийной магии, ощущая прикосновения его губ к моему лицу.

Нас рвануло в сторону, под грохочущие упругие потоки в основании водопада, и выплюнуло на скользкие камни за ним. Элоранарр толкнул меня к стене. Сверху падала вода, не так сильно, как в основной части водопада, но ощутимо, она забивалась в рот, струилась по лицу. Присевший Элоранарр жадно хватал губами эту воду с моего подбородка, с губ, со лба, постепенно поднимаясь, надвигаясь на меня, словно навес. Крылья он расставил шире, укрывая нас от падающих сверху потоков. Вода больше не текла на меня так сильно, маленькие потоки были почти ласковыми, я шумно дышала, а Элоранарр, прижавшись лбом к моей макушке, застыл.

Вокруг всё согрелось теплом его магии. И пальцы у него были горячими даже сквозь текущую по моей щеке воду. Элоранарр гладил мою скулу, иногда касался приоткрытых губ, снова возвращался к скуле.

Мне столько всего следовало сделать: оттолкнуть его, потребовать никогда так больше не делать, возможно даже ударить, но я безмолвно стояла, спрятавшись под его крыльями и водопадом от всего того, что мне следовало сделать.

Мне, если честно, хотелось сейчас расплакаться, прижаться к его груди и попросить спасти от встречи с Энтарией Ларн и необходимости снова корректировать её сознание, от будущей встречи с императором Каритом, который не простит мне участия в авантюре Элоранарра, от великого множества ожидающих меня дел.

Мне нужен был отдых, перерыв, хотя бы немного спокойствия, возможность не думать обо всём остальном, и я нашла забвение в прикосновениях Элоранарра. Я позволила себе думать только о скользящих по моему лицу нежных горячих пальцах, о дыхании Элоранарра, его запахе, почти погашенном льющейся на нас водой.

Я знала, что он хотел меня поцеловать, я понимала, что он собирается это сделать, когда Элоранарр сместился чуть ниже, касаясь губами моего лба, почти касаясь носа, скулы, когда он обжёг дыханием мои губы.

Я знала, то это будет жадный, вытягивающий душу поцелуй, после которого обманывать будет сложно или просто невозможно.

Этот поцелуй начался с осторожного прикосновения чужого языка к моим губам, с мягкого проникновения, со смешавшегося дыхания, когда мы с Элоранарром потянулись друг к другу…

– Вы там в порядке? – послушный магии ветер донёс до нас нежный голос Сирин Ларн. – Помощь не требуется?

Элоранарр выпрямился. Он задыхался – таким частым и прерывистым стало его дыхание, и его когти скребли скалу по бокам от меня. Ответить Элоранарр явно не мог, и я крикнула своим ровным, сухим, без ноток управления голосом, за которым так удобно скрывать чувства:

– Нет, всё в порядке!

Хотя всё было не в порядке, и трескающиеся за моей спиной камни говорили об этом лучше всяких слов.

– Почему ты меня не оттолкнул? – прохрипел на ухо Элоранарр. – Зачем привёл драконесс и почему ты меня не оттолкнул, Халэнн?

Глава 20

В его голосе слышалось столько болезненного и тревожного, и мольба тоже… Мне было проще: я понимала, в чём дело. Но ответить на вопрос оказалось неожиданно сложно. Почему я не оттолкнула, хотя понимала, что надо подождать, просто подождать?.. Это ведь глупо: из-за страсти, животных инстинктов ставить под угрозу всё, в том числе и собственную жизнь. Вместо ответа я спросила:

– А почему вы меня поцеловали?

Элоранарр дёрнулся, я обхватила его за талию, не позволяя отступить, продолжая задавать такие неудобные вопросы:

– Почему ответили на мой поцелуй тогда, во время атаки вестников Бездны? Почему поцеловали меня, когда думали, что я спал? Зачем пытались поцеловать сейчас?

Пусть сбежит от этих вопросов и сам больше ничего не спрашивает! Я собиралась разжать руки, но он перестал вырываться, практически навалился на меня. Сквозь мокрую одежду я ощущала напряжение его рельефных мышц. Опять когти скребли по камням за моей спиной, и те трещали, осыпались, а вода текла, омывая нас…

– Не знаю, – так тихо ответил Элоранарр, что я едва услышала через грохот воды, но всё же услышала. – Как подумаю о близости с мужчиной – тошно, противно, но ты, с тобой…

Судорожно вздохнув, Элоранарр перехватил мои запястья и потянул в стороны, размыкая объятия.

– Мне не стоило этого делать, – признал он глухим, режущим слух тоном, от которого мне стало не по себе, и я даже не сразу поняла причину, и лишь когда отпустила Элоранарра, и он попятился, поняла: дело в фальши и боли.

Он солгал. В глубине души Элоранарр не раскаивался ни в том, что ответил на мой поцелуй, ни в последующих, сердцем он чувствовал, что стоило это делать, и от этого ему было больно.

Элоранарр отступил ещё на шаг, подставляя крылья болезненно-сильным ударам водопада.

– Оставайся, отдыхай. На всякий случай присмотри за драконессами, а я пройдусь и ещё поищу Арена, всё равно у меня магии больше, чем у тебя, и я совсем не устал.

В последнем он тоже немного приврал, но не так сильно, чтобы меня покоробило.

Ещё шаг, другой – и Элоранарр исчез за стеной воды.

У меня резко подогнулись колени, и я опустилась на холодные, разглаженные водой камни.

Холодная вода – как раз то, что мне сейчас нужно, чтобы успокоиться и погасить остатки жара в крови. Холодные потоки омывали меня, а я сидела, думала обо всём и ни о чём, мысли так странно метались, растекались, я пыталась оценить ситуацию, принять какое-то решение, но не получалось. Вся жизнь будто рассыпалась, текла водой сквозь пальцы, и мне никак не удавалось её удержать.

Я понимала, что это просто усталость, что это нужно преодолеть, перетерпеть минуты слабости и жить дальше, и потом этот момент не будет восприниматься мне таким уж тяжёлым, но сейчас казалось, эта всё раздавит меня, сломает хребет.

– Халэнн! Халэнн! – позвала Сирин Ларн.

Я рефлекторно проверила связь с её сестрой, но с Энтарией всё было относительно в порядке. Её глазами я взглянула на происходящее вокруг: сумрачная пещера, очаг, огненные отсветы, развешанное над пламенем мясо и рыба. Сирин, стоящая на краю обрыва и пытающаяся разглядеть меня под водопадом.

– Господин Халэнн, с вами всё в порядке? Мне спуститься, помочь?

Вздохнув, я поднялась. Потоки водопада обрушились на меня, забивая под воду, на глубину. Уйти так же эффектно, как Элоранарру, владеющему всеми четырьмя стихиями, не удалось: меня топило и кружило, ударило несколько раз о камни, почти выбив воздух из лёгких, и только благодаря чешуе я не ободрала кожу. В этой бешеной круговерти сориентироваться, помочь себе телекинезом оказалось очень тяжело, был миг, когда я уже поверила, что утону, но тут удары водопада ослабли, я смогла оттолкнуться магией ото дна на и вырваться на воздух.

Сирин Ларн ждала наверху, она видела, как я борюсь с водой, она знала, что я менталист, а не водник, наверное, в этом и крылась причина её беспокойства обо мне, ведь только маги воды не тонут, остальные очень даже, будь они хоть тысячу раз драконами.

Меня, плотно сжимая уставшие от борьбы с водой крылья, обхватили тонкие сильные руки. Сирин Ларн спикировала вниз, чтобы помочь, выдернуть меня из волн.

– Господин Халэнн, прошу вас, не дёргайтесь, – попросила она и сильнее заработала перламутровыми крыльями, поднимая нас над бурлящей водой.

Несколько мгновений спустя мы упали на выступ возле дугового моста. Энтария Ларн равнодушно наблюдала за тем, как мы встаём, отряхиваемся, и Сирин Ларн ветром изгоняет из нашей одежды и волос остатки воды.

***

Мне не спалось. Я знала, что в глухой темноте пещерной комнаты никого нет, но всё равно в ней было неуютно, тревожно, словно меня поджидало что-то страшное.

Элоранарр не пришёл на ужин, не явился ночевать, хотя в обеих созданных им комнатах было по два каменных ложа. В соседнем помещении томились бессонницей сёстры Ларн, а в этой, завернувшись в крылья и тонкое, захваченное с постоялого двора одеяло, изнывала я.

Элоранарр бродил где-то в горах. Полагаю, он боялся остаться со мной наедине. Напрасно: я снова намазалась маскирующим запах зельем и не собиралась задавать неудобные вопросы или как-то иначе его мучить.

Пожалуй, мне стоило нарушить обещание и повлиять на Элоранарра голосом, чтобы снизить напряжение между нами на этот сложный период…

На себя бы тоже повлиять следовало, чтобы не думать ни о чём лишнем, но сейчас в темноте и одиночестве снова звучал вопрос Элоранарра: «Зачем привёл драконесс и почему ты меня не оттолкнул?»

Меня озарила внезапная догадка: вдруг Элоранарр надеялся, что мой отказ погасит его влечение? Решил, что раз Халэнн так рьяно носится с драконессой, то даст ему отворот поворот на любые поползновения, и это как бы поставит точку тому поцелую семь с половиной лет назад. Мог ведь Элоранарр считать, что прямой отказ поможет ему справиться с разбушевавшимися желаниями… А я взяла и разрушила всё своей податливостью, и теперь он не знает, что делать.

Только он изначально на отношения рассчитывать не мог: близость с обычным драконом для Элоранарра невозможна, потому что родовой артефакт не примет ему в любовницы существо мужского пола, с «Халэнном» может быть лишь привязанность и поцелуи… если, конечно, Элоранарр не подумывал разорвать связь с родом и родовым артефактом, но это бред, не стал бы он лишать себя огромного запаса магии ради таких отношений и близости.

Или стал бы? Поэтому и спросил, что значит моё двусмысленное поведение… Сейчас, в этой темноте и тишине возможным казалось всё, даже такое безумие. На всякий случай надо с утра сказать Элоранарру, что я всё обдумала и решила сосредоточиться на драконессах.

Темнота давила, как и мысли, попытки понять. Меня придавливало к камню ложа, холод проникал сквозь одеяло и перепонки крыльев, колол кожу, наполнял мышцы. Дыхания не хватало.

В памяти вновь и вновь всплывал момент под водопадом, будоражащее прикосновение языка и губ, а потом вопрос: «Почему?»

Опять мне казалось, что Элоранарр ждал и жаждал отказа. Сам не мог остановиться? Надеялся, что я всё сделаю и решу за него?

Но потом я задумывалась, не приглашал ли он отыграть назад прошедшие годы и вернуться к нашему поцелую, но не забывать о нём, а продолжить полуплатоническими отношениями?

Чего он хотел на самом деле, на что надеялся?

До самого рассвета я пыталась понять, но так и не пришла к какому-либо выводу. Первые блеклые лучи просочились во внутренние комнаты, пытаться уснуть не имело смысла: скоро всё равно вставать, и расслабиться не получилось бы точно.

Перестроив кости и суставы, я выпуталась из крыльев и одеяла и села на краю жёсткого ложа. Погладила пальцами его чуть скруглённый край. Элоранарр, создавая пещеру, продумал даже это, позаботился, чтобы никто не ударился больно об острые углы. Всё обустроил удобно, как говорят «с любовью» даже в мелочах. С Элоранарром можно было бы жить даже в каких-нибудь горах, вдали от городов, интриг и службы.

«Это всё усталость», – сказала я себе и наконец поднялась с каменного ложа. Проверила запястье: метка Элоранарра золотилась на коже, подтверждая, что он жив и здоров.

Я прощупала ментально пространство вокруг: Элоранарра не было, Сирин Ларн спала, а Энтария боялась сомкнуть веки, боялась этой тишины и уединения, но не панически, а как-то вяло, будто по старой привычке. Пока у меня не получалось воссоздать её личность, исправить её так, чтобы действовала полностью самостоятельно, выдавая адекватные реакции на происходящее, и процедура работы была неприятной, вымораживала всё внутри, но отступить я не могла: я Сирин, я с детства училась пользоваться ментальным даром, я умела, знала и понимала многие вещи, Энтария в полном моём распоряжении, я должна её исцелить.

Поэтому я направилась в соседнюю комнату, бесшумно прошла мимо посапывающей Сирин Ларн и забралась под одеяло к её сестре, обхватила её ногой и рукой, не обращая внимания на вспышку почти панического страха драконессы. Вздохнув, я словно в омут нырнула в сознание Энтарии Ларн. Сирины не отступали от сложных задач, и я не отступлю.

***

Безделье оказалось весьма утомительным. Я привыкла к постоянной занятости, недостатку сна, а тут поработала три часа с Энтарией и всё, делать больше нечего, ведь за хозяйство отвечала её сестра Сирин, она уже разобралась с мясом, накормила меня жареной рыбой (от копчёной я отказалась), привела в порядок пещеру, собрала травы и заварила.

Мне оставалось только сидеть на солнышке, любоваться рекой, вспышками брызг и радугой над водопадом, ждать возвращения Элоранарра… И гадать, чего он хотел добиться поцелуем и как теперь себя поведёт. Я не представляла, что теперь будет между нами.

***

Предчувствие беды. Всеобъемлющее. Сокрушительное. Оно давит, прижимает к земле, и каждый взмах крыльев невыносимо тяжёл. В предрассветном сумраке мягко блестят длинные серебряные шпили замка и угловых башен. Скоро первые лучи прорвутся, заиграют на острых гранях этого украшения, способного пропороть шкуру даже бронированного дракона.

Сходя с ума от ужаса, я лечу к узкому, устремлённому в небо родовому замку, прекрасному, как видение, но сейчас почему-то жуткому, отталкивающему. Всё во мне противится, но я мчусь туда, а душу разрывает, рвёт в клочья страшным непонятным чувством.

Беда.

Двери замка распахнуты, свет факелов пляшет на ступенях. Кровь на серебряных плитах внутреннего двора кажется чёрными дегтярными лужами, и половина тела – частью манекена. Если бы не запах, – тяжёлый, металлический, въедливый и мерзкий, – можно было бы обмануться, решить, что это чья-то неудачная шутка.

Вырваться бы, убежать, спрятаться, кричать, но меня тянет внутрь непреодолимо. Я бегу, оскальзываясь на крови, задыхаясь. Искажённые мукой лица мертвецов, части тел… я спотыкаюсь о гувернантку… Оторванное крыло отца валяется в стороне сломанным воздушным змеем. Коридор. Пол блестит. Багровый. Тёплая кровь струится по нему широкими ручьями. Празднично сервированный стол в главном зале придавлен серебристой драконьей головой. Чешуйки над левым глазом расположены на несколько сантиметров выше, чем над правым, отчего на морде навечно застыло скептическое выражение. Это дедушка. Его гигантское тело вбито в стену, исковеркано. На выпирающие осколки рёбер насажены головы. Лица. Я узнаю их, но разум отказывается это принимать.

Я не хочу признавать.

Это просто кошмар.

Перескакиваю вывернутые из кирпичей камни. Лестница тоже мокрая, кровь омывает мои ботинки, хлюпает в них, я только сейчас это замечаю. Ещё тёплая кровь. Она утекает вниз, но я бросаюсь наверх, ударяюсь о стену крылом, и меня разворачивает, прикладывает о ступени. Ступени тоже в крови, мои руки в крови, она везде. Чей-то палец… с кожей вырванные пряди серебристых, как у меня, волос. Я поднимаюсь выше, врываюсь в верхний зал.

Переодетый в меня Халэнн лежит переломанной куклой, светлый подол моего платья весь в пятнах крови. Других тел я не замечаю, бросаюсь к нему. Он мой, мой, теперь я понимаю, что это за чувство, что меня разрывает: он уходит, мой Халэнн уходит от меня навсегда.

– Халэнн! – кричу я, но из горла вырывается хрип.

Я уже на коленях, зажимаю раны Халэнна, но их слишком много, кровь сочится сквозь пальцы, вырывается ослабевающими толчками. Я путаюсь в его длинных, выращенных специально для превращения в меня серебристых волосах, задеваю драгоценные цветы-амулеты на лифе, призванные создать для семьи иллюзию, что он – менталист с поднятым щитом, что он – это я.

– Ты же знаешь лечебные заклинания, – хрипло, неузнаваемо, почти беззвучно шепчу я, – ты боевой маг, вас учат…

Серебристые глаза Халэнна темнеют, он слепо смотрит на меня, пытается поднять руку.

В обращённом на восток круглом витражном окне с клыками выбитых стёкол медленно разгорается солнечный свет, пытается дотянуться до меня и Халэнна.

– Неспящие, – выдыхает он, и меня разрывает пополам, боль невыносима до крика, я кричу-кричу-кричу, пытаясь заглушить её, раствориться в этом крике, спастись от ощущения умирания, разрушения, от чувства, что мне вживую выдирают сердце…

Я дёрнулась и свалилась на каменный пол, всё ещё крича, путаясь в крыльях и одеяле. Было темно, меня трясло. Кто я? Где? Я уткнулась в одеяло на полу, заглушая крик и сиплое дыхание.

– Господин Халэнн, – голос Сирин Ларн дрожал, она вся пульсировала ужасом. – Вы в порядке?

И я поняла, кто я и где, мгновенно осознала всё.

– Убирайся! – рыкнула, ломая её волю нотами подчинения.

Сирин Ларн убежала в соседнюю комнату, но даже так я чувствовала её страх и страх дрожащей на ложе Энтарии. Я грубо вторглась в память Сирин и убедилась, что в сумраке она не разглядела моего женского тела.

Вцепившись когтями в каменный пол, опустив крылья, я заставила кости перестроиться. Забралась на каменное ложе и застыла, тяжело дыша.

Снова потянулась к Сирин Ларн, вгрызаясь в её воспоминания, сглаживая их, превращая мой полный животного ужаса крик в слабый вскрик, как при лёгком кошмаре, добавляя в воспоминание мой довольно спокойный ответ: «Всё в порядке, просто дурной сон, не беспокойся». Подправляя и её возвращение в их комнаты с панического бегства в неслушающемся теле на простой уход. Сирин Ларн успокоилась и перебралась на свою кровать.

Трогать воспоминания Энтарии не стала, всё равно, судя по обычному явлению кошмара, сейчас рассвет, и скоро мне с ней опять работать, тогда всё подчищу.

Дыхание постепенно выравнивалось, и я услышала шелест дождя. Принюхалась: пахло влагой и Ларнами, ни следа пьянящего аромата Элоранарра.

Создав миниатюрный шарик, я осветила запястье. Герб Аранских с именем Элоранарра золотился на запястье полностью прорисованный и достаточно яркий, чтобы не беспокоиться о здоровье поставившего его дракона.

Значит, Элоранарр так и не возвращался в наш лагерь с тех пор, как отправил меня сюда.

Полтора дня он бродил по горам, избегая встречи со мной, давая возможность обдумать ситуацию, что-то для себя решить, откладывая разговор об отношениях между нами и дальнейших действиях.

Из спальной я вышла в пещеру у выхода, присела возле очага, прижалась спиной к чуть тёплым камням. Маленькая световая сфера, парившая рядом со мной, постепенно гасла, возвращая пещеру темноте.

За завесой дождя ничего не было видно, ни единого лучика восходящего солнца. Ментально отгородившись от присутствия Ларнов, я позволила мыслям течь, падать на меня, подобно каплям дождя.

Сейчас, когда запах Элоранарра не сводил с ума, мне было стыдно за своё поведение, за то, что невольно зарождала у него неприятные мысли об отношениях с мужчиной. Это напомнило о необходимости воспользоваться зельем, я достала флакон из пояса-ножен Многоликой. Он был холодным, а пробка шершавой. Пахучая жижа прохладой разлилась по пальцам, уже подогретая ими перекочевала на запястья, за уши, ключицы… Я старательно повторяла ежеутренний ритуал.

У меня возникло жуткое ощущение, что этот ритуал будет повторяться бесконечно долго, всю мою драконью жизнь, хотя это глупое предположение. И всё же мне стало страшно от мысли, что я всегда буду изображать Халэнна. Я любила его и хотела, чтобы он был рядом, но я не хотела жить его жизнью.

Впрочем, я уже не вполне представляла и собственную жизнь без этого притворства. Обычно у меня не было времени думать об этом, это сейчас здесь от безделья я томилась и копалась в себе, мне снова было больно.

Наверное, следовало придумать, что я, кроме управления состоянием и вассальными родами, буду делать после мести Наспящим, но будущее казалось такой же серой непроницаемой для света завесой, как пелена дождя, омывающего вход в пещеру и окружающие нас горы.

***

Присутствие Элоранарра я ощутила на закате, почти случайно зацепив его своим поисковым заклинанием. Я сидела на каменной дуге моста и любовалась блеском водопада, как и полагается дракону стихии воды.

После дневной обработки сознания Энтария чувствовала себя лучше и выбралась посидеть возле остывающего очага. Взглядом она то и дело касалась меня, и в эти моменты меня обдавало холодком её тревожных эмоций.

Сирин Ларн, устроившись на пороге, перебирала собранные на склоне травы.

Элоранарр устроился на скале, наблюдал издалека.

Как же мне хотелось распахнуть крылья, перелететь к нему и прямо спросить:

– Что будем делать?

Но тогда пришлось бы объяснять, как я узнала его местоположение, поэтому приходилось сидеть, ощущая на себе давление его пристального взгляда.

А ведь Элоранарру пора остыть, его повышенное возбуждение должно было пройти… Или он боялся, что всё начнётся снова?

Вздохнув, я поднялась, потянулась и направилась в пещеру.

– Спокойного вам сна, – с ноткой повелевания пожелала драконессам и в полумраке забралась на своё каменное ложе. Перестраивать кости даже не думала, надеясь на приход Элоранарра, мысленно обращая к нему всевозможные речи, взывая к благоразумию.

Сестёр Ларн убаюкивал мой слабый приказ, и вскоре они тоже вошли внутрь и легли спать.

А я ждала Элоранарра, тяжёлого разговора и всё ещё пыталась, но никак не могла найти слова, которые сделали бы наше объяснение менее болезненным. И у меня закрадывалось подозрение, что таких слов просто не существует, потому что я неожиданно для себя уже причинила Элоранарру боль.

***

Элоранарра я вообще-то считала довольно смелым, и когда ему доводилось сражаться с вестниками Бездны или её порождениями, он рвал их в клочья, бросался в бой с хладнокровной яростью, всегда приносящей ему победу.

Словами он мог ранить не хуже, чем когтями, зубами и ударами четырёх стихий.

Но ночью он не пришёл ни вздремнуть на устроенном им каменном ложе, ни поговорить.

В этот раз я помнила об осторожности и наложила заглушающее заклинание заранее, поэтому рассветными криками никого не разбудила. Лёжа и медленно восстанавливая дыхание, всё думала об Элоранарре. О его поцелуях и жаре, который они пробуждали во мне. Жар и… что-то ещё, что-то глубинное, непривычное, потому что ни на одного другого дракона я так не реагировала, а драконов в моём окружении хватало.

«Неужели мы правда подходим друг другу?» – мелькнула мысль, но я прогнала её. Правда, недалеко: когда перебиралась в постель к Энтарии для работы над её сознанием, снова задумалась. Родись я на девять лет раньше, меня бы пророчили в избранные Элоранарру, для его отбора берегли бы, хотя, вероятнее всего, также убили бы, как всех подходящих по возрасту потенциальных избранных тогда ещё наследного принца Элоранарра.

Обнимая затаившую дыхание Энтарию, я приказала себе выбросить эти мысли из головы и у меня даже получилось: тьма её боли могла заглушить что угодно. И так трудно было поверить, что весь этот ужас, тьма, грязь и боль исходят от той самой девочки, что семь с половиной лет назад, радостно сверкая глазами, подарила мне морской пейзаж. Эта картина до сих пор хранилась в одном из моих особняков. В ней было столько света… И об этом я тоже запретила себе думать: при тонкой работе менталист должен оставаться хладнокровным, лишь так можно достичь наивысшего мастерства.

Когда я пару часов спустя выскользнула из рабочего оцепенения (к счастью, не было нужды изображать, будто я не обращаюсь с ментальными силами), Сирин Ларн уже готовила завтрак. Запах трав с оттенками дыма распространялся по пещере. Энтария, зевнув, села на ложе и посмотрела на меня слегка затуманенным взором.

– Можешь отдохнуть, – я вышла из сумрака спальни в переднюю часть пещеры с очагом. Сирин Ларн улыбнулась мне, склонила голову и вернулась к котлу с кипящим отваром. Солнце очерчивало её соблазнительную фигуру. Завидная невеста из неё получалась, хозяйственная… – Ты хочешь замуж?

Сирин Ларн удивлённо посмотрела на меня, губы у неё дрогнули:

– Вы нашли мне жениха? А как же Энтария? Вы же…

– Энтария поправится. Я спрашиваю в принципе: ты хочешь в ближайшее время выйти замуж? Хочешь, чтобы я сам выбрал тебе жениха по статусу, предпочитаешь попытать счастья в отборах правящих семей или будешь искать жениха сама? А может, ты хочешь предложить себя в любовницы кому-нибудь из правящего рода? Мне нужно спланировать твоё будущее.

Сирин Ларн удивлённо хлопала ресницами. Я тронула её сознание и поняла, что её поразил не мой прагматичный подход, а то, что она сама не знала, что хотела в этом отношении.

– Отвечать прямо сейчас не обязательно, подумай хорошо, – сжалилась я и развернулась к выходу, намереваясь снова посидеть на каменной дуге у водопада.

Утро уже вступило в свои права, роса почти высохла. Опомнившись, Сирин Ларн подала мне кружку с травяным отваром. Я вышла из пещеры, окинула взглядом снежные шапки гор, пологий склон в россыпи цветов. Кружка хрустнула в моих руках, горячий отвар хлынул, опаляя вспухшие чешуйки, но я этого почти не заметила.

По склону к нам спускался Элоранарр. Ветер трепал его огненно-рыжие волосы, чёрную рубашку, клонил цветы и траву к его ногам. Элоранарр складывал крылья. Дыхание у меня перехватило, сердцебиение ускорилось. Неотрывно я следила за его приближением, и он пристально смотрел мне в глаза, а вокруг него вспыхивали голубоватые искорки. Как же он прекрасен! Сердце заломило от захлестнувших меня эмоций, и я отступила, отвела взгляд.

Всё моё спокойствие, здравый смысл начали рассыпаться. Я шагнула к очагу. Сирин Ларн во все глаза смотрела на мои покрытые чешуёй кисти, на судорожно сжатый осколок чашки. Я бросила его к очагу, напоминая себе, что нужно взять себя в руки.

И я взяла.

Самообладание – обязательное качество менталиста, а меня учили быть хорошим менталистом. Я ждала, физически ощущая, как шаг за шагом приближается Элоранарр.

Сначала я ощутила его запах. Ноздри затрепетали и у Сирин Ларн, её зрачки расширились, и я… Не сделала того, чего так хотелось: не превратила её в марионетку, заставляя уйти. Я просто развернулась к Элоранарру и спросила:

– Есть успехи?

Он будто на невидимую стену натолкнулся, жёг меня взглядом, спрашивал: «Почему ты меня не оттолкнул?»

«Потому что вы самый привлекательный дракон из всех, кого я знаю», – хотелось ответить мне.

Элоранарр втянул носом воздух и побледнел, зрачки его расширились невообразимо, но смотрел он не на меня, смотрел мне за спину. Меня обожгло яростью, выскользнули на руках острые когти. Я оглянулась: бледная Энтария пятилась в глубину пещеры. Я тоже принюхалась: вроде её запах не сильно изменился, раньше Элоранарр не реагировал на неё, что же сейчас случилось?

Глава 21

Опять я развернулась к нему, Элоранарр снова смотрел на меня… тревожно, неверяще. Опустил взгляд на мои выпущенные когти и резко отступил:

– Прости. – На открытой шее Элоранарра бешено колотилась жилка, он отступил ещё дальше. – Прости, мне не стоило подходить так близко, но я не знал, что она беременна.

Я поняла всё мгновенно и перехватила контроль над Ларнами, заставила их войти на женскую половину и сидеть там, чтобы случайным вскриком меня не выдали: будь я мужчиной, уже учуяла бы изменение запаха Энтарии. Руки у меня подрагивали. На ребёнка я не рассчитывала, это… как-то слишком. То есть… я не думала, что Энтария уже вошла в фазу размножения, хотя это объясняет особую похотливость Тейранов.

Растерянная, я пошла следом за отступающим Элоранарром, повинно склонив голову:

– Простите, что помешал вашим планам по поиску принца Арендара. Я не думал… что так получится. Это…

«Заткнись!» – приказала себе, и язык прилип к нёбу, я просто физически не дала себе нести всякую чушь.

Элоранарр резко остановился на краю обрыва. Глядя вниз, заложил руки за спину, и поэтому я видела, что его суставы напряжены до предела,чёрные когти выросли и бессильно сжимались, раня ладони.

– Это твой ребёнок? – спросил Элоранарр удивительно бесцветным тоном.

– Да.

Ответить что-то иное я не могла, тогда вскрылась бы подоплёка проблем с Тейранами и… всё равно этот драконёнок появится по моему недосмотру, так что воспитывать и содержать его придётся мне.

– Что ты собираешься делать?

Прочитать мысли Элоранарра или считать его эмоции я сейчас не могла, но поза, этот сухой голос, всё в целом просто кричало о растерянности и… ревности? «Халэнн» слишком долго не был в отношениях, и Элоранарр привык считать его только своим?

Надо было ответить на вопрос. Тейраны по уровню силы были примерно равны Ларнам, так что с равной долей вероятности через десять месяцев мог появиться красный огненный дракон или перламутровый со способностью к какой-нибудь из стихий. Перламутрового дракона я со скрипом могла выдать за своего ребёнка, огненного – нет, более того, ко времени родов память о Тейранах будет ещё свежа, а какие у меня будут отношения с Аранскими – неизвестно, лишнее напоминание о той истории может выйти боком.

– Жениться, лучше – тайно, и вывезти Энтарию куда-нибудь: не хочу рисковать её жизнью и жизню нашего ребёнка, мало ли что там Неспящим в голову взбредёт. И не хочу, чтобы меня ими шантажировали те, кто желает повлиять на мою службу. Я хочу сохранить брак и семью в тайне.

После паузы Элоранарр тяжело признал:

– Разумно.

– Вы поможете мне их спрятать?

Учитывая его чувства ко мне, просить о таком было… жестоко.

– Да.

Напряжённые плечи Элоранарра поникли, но прежде всего нужно спрятать Энтарию. Это было проще для меня и справедливее к ней, потому что сейчас она не могла полностью отвечать за свои поступки и принимать решения.

– У вас есть пять минут на сборы, – столь же сухо и надломлено предупредил Элоранарр. – После этого мы телепортируемся… куда-нибудь телепортируемся, собирайтесь.

Он решительно прошагал на середину дугового моста, и мне стало не по себе от того, какие трещины пошли под его ногами.

Собирать особо было нечего, Ларны были под контролем, поэтому готовы мы были через две с половиной минуты.

Элоранарр резким жестом сравнял нашу пещерку со склоном. Вытянул руку с каменной змей на запястье. Из земли выскочили каменные тиски и раскрошили браслет-заклинание, блокирующее его метку. Элоранарр подошёл к нам и протянул неожиданно холодные руки.

В этот раз при телепортации его магия искрилась, завивалась в вихри, вырывалась, всполошённая эмоциями, да и моя скакала неровно, поэтому когда нас сначала растянуло, а потом резко сплющило, я решила, что мы не удержали магию, но потом подпространство вспыхнуло золотым огнём, нас обожгло. Драконессы не кричали только потому, что ими управляла я, а я кричать не могла, меня корёжило и прожигало. Золотая магия Элоранарра охватила нас и дёрнула, мы вывалились на траву, задыхающиеся и дымящиеся. Связь с Ларнами лопнула, обе закричали, катались по траве.

Нас накрыло волной холодной воды, золотой огонь погас. Я лежала на траве сырая, обожжённая. Судороги дёргали тело.

– Халэнн, Халэнн, ты в порядке? – Элоранарр склонился надо мной, прикрывая куполом своих угольно-чёрных крыльев. Вокруг него носились золотые искры, щёлкали мелкие молнии. Он закрывал собой всё, и я не понимала, что случилось, но кивнула.

Он чуть приподнялся, и тогда я увидела стены вокруг дворца и отходящий от них купол. Резиденция Аранских перешла в режим цитадели. Полной цитадели. Элоранарр телепортировался домой, не зная об этом, не проверив, и защита чуть нас не испепелила.

Нас только что могло спалить дотла.

Если бы Элоранарр не успел среагировать, мы были бы уже мертвы. Я истерически хохотнула несколько раз и закусила губу.

Сёстры Ларн скулили, мне тоже хотелось сжаться в комочек и пожалеть себя, порыдать над опалёнными руками, плечами, ногой. Прижаться к Элоранарру. Но дворец так просто в режим цитадели не переводят, а значит, сейчас не время для жалости к себе, надо было подниматься и возвращаться к службе.

– Халэнн, ты меня слышишь? – Глаза Элоранарра казались огромными и чёрными от ужаса, а потом начали желтеть, золотиться.

Он обращался в дракона, распахнутые тёмные крылья укрыли нас в своей тени, тело раздалось в стороны, чёрная блестящая чешуя выстраивалась в свой неповторимый узор.

– Слышу. – Вдохнув, я нырнула в своё сознание, блокируя ощущение боли. Не самая хорошая практика, со своими побочными эффектами, но это позволило мне собраться с мыслями.

Что-то случилось во дворце. Ларны кричали, и если я собиралась продолжать разыгрывать привязанность к Энтарии и отцовство, следовало немедленно броситься к ней на помощь.

Перевернувшись, я ухватилась за вогнанный в землю драконий коготь и поднялась, вынырнула из-под развернувшегося следом за мной Элоранарра и подбежала к Энтарии. Перехватила контроль над ней, заставляя обнять меня, прижаться. А сама ощупывала пространство вокруг: в небе летали драконы, полтора десятка, не меньше.

Элоранарр зарычал, прикрыл собой не только меня, но и скулящую Сирин Ларн, огляделся по сторонам. С ярко-синего неба спикировал коричневый дракон земли и склонил шипастую голову:

– Ваше высочество, мы рады вашему возвращению! Скорее поговорите с императором!

– Что произошло? – спросила я резко.

– Шадары и Мэграны бунтуют, – дракон растопырил крылья. – Собрали армии вассалов, закрыли южные территории и Белую скалу антителопартационным щитом, посланников отсылают без объяснений, перекрыли дороги. Генерал Рингран с войсками собирается на границе с Анларией. В самой Анларии сейчас дежурит рота «Белая скала», но…

Рыкнув, Элоранарр направился к стене, приложил лапу. На мне повисла и Сирин Ларн, глаза у неё были огромными от страха, Энтария тоже почти висела, потому что от изумления я ею почти не управляла.

Шадары и Мэграны… ещё и Белая скала Анларии. Неужели опять решили её себе захватить? Но почему сейчас, что у них случилось? Водные драконы Мэграны и смешанные стихийники Шадары – правящие рода второй ступени* – часто воевали из-за Белой скалы – аномально сильного источника магии, поэтому эту территорию между их землями выделили в отдельное герцогство, назначили наместников-людей и постоянно держали там одну из рот императорской армии. Последнее время оба рода даже не пытались её захватить, почему сейчас…

Под влиянием магии Элоранарра на стене вспыхнуло золотое пламя, выжигая проход на территорию дворца. Дыра была слишком маленькой для дракона, Элоранарр уменьшился и махнул мне, чтобы заходила внутрь. Накрыл ладонью метку отца на своей руке. Он был бледен, на скулах проступила чешуя, зубы то и дело обнажались в оскале. Похоже, разговор с императором был нелёгким.

Оказавшись на газоне внутри линии дворцовой обороны, я на миг растерялась: куда деть Ларнов? По логике надо заботливого будущего родителя изображать, но в империи беспорядки, а то и переворот, не время в кустах отсиживаться.

К нам уже бежали хмурые сосредоточенные гвардейцы в красных мундирах с яркими золотыми пуговицами. Они по широкой дуге обогнули сформированную из беседки пушку с направленным в небо дулом.

Снова рыкнув, Элоранарр поспешил к дворцу по газону, накрытому сетчатой тенью защитного купола. А я… я бросилась за ним, волоча белокурых сестёр Ларн. Едва гвардейцы подбежали я, не дожидаясь вопросов, рявкнула:

– Это мои вассалы, они ранены. Вылечить и обеспечить общими на двоих покоями. Никуда не выпускать до моего возвращения.

– Господин Халэнн, – насмерть перепуганная Сирин Ларн вцепилась в мой локоть, но когда я подхватила Энтарию и перекинула на руки гвардейца, метнулась к сестре. – Господин, не оставляйте нас, мы…

– С вами всё будет в порядке, – скомандовала я тоном убеждения. – Вы будете слушаться гвардейцев и сидеть тихо.

Больше не обращая на них внимания, я побежала за Элоранарром, но резко остановилась. После всех проблем императорской семьи с менталистами, они не держали придворных с таким даром, но порой сюда приводили менталистов… Сосредоточившись, я дотянулась до сознания Сирин Ларн и грубо, почти не скрывая следов, заблокировала воспоминание о том, что я метналист. Серьёзного взлома этот блок не выдержит, но она хотя бы не будет фонтанировать мыслями об этом, даже если вдруг окажется без защитного амулета.

Теперь я могла почти спокойно следовать за Элоранарром. Он уже взбежал на крыльцо, и тут ему навстречу вышел барон Дарион.

Выпустив крылья, я мгновенно добралась до ступеней, приземлилась на них.

– …обязательно уговорить отца выступить с армией и усмирить вассалов, иначе это воспримут слабостью и бунт двух родов обернётся всеобщим бунтом.

– Да я сам знаю, что драконы слабости не прощают и не подчиняются тем, кто прячется дома! – огрызнулся Элоранарр и попытался пройти, но Дарион вцепился в его предплечье трансформировавшимися в лапы руками, заглянул в глаза.

– Элор! Я говорю это не просто так. Тебе приведут аргументы того, почему он должен оставаться во дворце, но ты… Ты должен слушать свой разум, а не чужие речи, и когда тебе будут приводить аргументы, спрашивай себя: я, дракон-подданный, как бы воспринял такое поведение правителя?

– Дарион, я всё знаю.

– Помни об этом! – Во взгляде Дариона был какой-то безумный страх. – Помни и постарайся донести до отца, постарайся уговорить его отпустить хотя бы тебя.

– Уговорить? Да я так его выведу из себя, что он сам полетит в драку. И уж я точно не буду отсиживаться дома!

Вывернув руку из его лап, Элоранарр ворвался во дворец, я двинулась за ним, но тут Дарион дёрнул меня за плечо, разворачивая к себе. Он навис надо мной, сжимая уже оба плеча, скаля медвежьи зубы. Вокруг глаз с огромными тёмными радужками проступила бурая шерсть.

– Халэнн. Халэнн, послушай… – С его лап заструилось тепло целебной магии. Скосив взгляд, я увидела, что ожоги на плече исчезают. Вспомнив о своём непотребном виде и прорехах в одежде, тоже наложила заклинание, восстанавливая ткань. Временный эффект, но сейчас мне не до переодеваний. Закончив с исцелением, Дарион продолжил более спокойно и уверенно. – Послушай меня. Дай Элору поговорить с отцом, но сам в это не лезь, не заходи в тронный зал. И если Элоранарр поменяет мнение…

– Это невозможно, – я мотнула головой, – не понимаю, почему император до сих пор здесь, но Элоранарр точно понимает, что такой трусости вассалы не потерпят, и Фламиры используют это против его семьи, могут прямо сейчас поднять бунт.

– И всё же если Элор передумает, сделай всё, чтобы он собрал как можно больше войск, хоть даже офицеров ИСБ, и лично усмирил Шадаров и Мэгранов. Это очень важно, чтобы их усмирил кто-то из Аранских.

Дарион странно смотрел на меня.

– Обещаю всё сделать именно так, – поспешила заверить я, не понимая причин его беспокойства.

Он отпустил меня, и я тут же скрылась внутри.

Дворец был полон гвардейцев, перед Элоранарром раскрывались двери, приоткрывались перегораживающие коридоры щиты. Он оставлял за собой шлейф грозного запаха раскалённого металла без капли коричного оттенка, я могла бы найти его даже с закрытыми глазами, догнала уже у чеканных дверей в малый тронный зал.

Они распахнулись. Окна были запечатаны, золотой зал озаряли сотни магических сфер. Сияние на миг ослепило. Элоранарр прошёл вперёд по начищенному до зеркального блеска полу, а я осталась в коридоре возле колонны сбоку двери. Внутрь я не заходила, но не из-за просьбы Дариона, просто опасалась, что в споре Элоранарр и император Карит превратятся в драконов, просто подглядывала.

– Отец, почему ты отсиживаешься здесь? – возглас Элоранарра эхом забегал по залу.

Император Карит действительно сидел на золотом троне. У его ног расположилась облачённая в алые шелка леди Заранея, только что перешедшая из статуса формальной любовницы в фактическую**. Восхитительная, с рассыпанными по плечам золотистыми локонами, она расчёсывала чёрные волосы сидящего на ступеньку ниже наследного принца Линарэна, а тот увлечённо читал книгу и делал пометки на полях. Государственными делами он, как обычно, не интересовался, считая их невыносимо скучными.

Ноздри императора гневно затрепетали, он нахмурился, по лицу пробежала судорога.

– Почему Шадаров и Мэгранов… – продолжил Элоранарр зло, но его прервал сладко-мелодичный голос леди Заранеи:

– Элор, пожалуйста, не повышай голос на отца, он всего лишь действует из соображений нашей общей безопасности. Он император и не может бездумно бросаться в бой или отводить войска от стратегически важных целей, пока не выяснит причин происходящего. Ведь вполне может быть так, что действия Шадаров и Мэгранов – ловушка, отвлекающий манёвр, призванный выманить Карита и тебя из защищённой цитадели и убить.

Слова леди Заранеи, как всегда, звучали разумно. Она много лет провела во дворце, стала формальной любовницей ещё до моего рождения (собственно, чтобы избежать брака с моим отцом), при матери Элоранарра, когда он был ещё ребёнком. Все эти годы, как и положено хорошей любовнице, она заботилась о семье императора Карита, его детях и жёнах, поэтому невозможно даже помыслить, что она говорила что-то дурное и необдуманное. Элоранарр тоже это понимал, поэтому усмирил гнев. Да и скандалить при ней, такой нежной и хрупкой, не хотелось. Элоранарр прошёлся в сторону, сбрасывая напряжение движением, остановился, взмахнул когтистой рукой:

– Отец, я понимаю твои опасения, но мы – драконы, Шадары и Мэграны – драконы, самые сильные наши вассалы и подданные – драконы. Мы не терпим над собой слабых и трусов, а твоё поведение…

– Хватит! – Император треснул кулаками по подлокотникам, и золото промялось. – Я устал слушать это от Дариона, не потерплю и от тебя. В нашей семье только два взрослых дракона, и только один из нас бронированный, а вся эта ситуация – явная провокация, чтобы избавиться от Аранских. Я этого не допущу, мы останемся в цитадели…

– Отец…

– Элор, – зазвенел голосок леди Заранеи. Она была в дальнем родстве с Сиринами, и порой её голос был так же мелодично-очарователен, как голоса серебряных драконов. Леди Заранея отложила расчёску и спустилась с возвышения трона. Шёлк её платья мягко шелестел, направленный на Элоранарра взгляд больших глаз был полон нежности. – Элор, знаю, я не нянчила тебя с пелёнок, но ты мне как сын, я желаю тебе только добра. Послушай меня. Мэграны и Шадары – правящие рода, на их стороне выступят бронированные драконы. Ты сильный, ты управляешь четырьмя стихиями, но они тоже сильные, и их защищает более толстая шкура. Если отправишься туда, попадёшь в ловушку, и тебя убьют.

– Поэтому со мной должен полететь отец, он император, он бронированный…

– Он единственный дракон, получивший избранную на официальном отборе, – напомнила леди Заранея, касаясь его руки тонкими пальчиками. – Он единственный из Аранских, кто имеет право быть главой рода и занимать трон. Убьют его – это смерть всего рода.

Леди Заранея была права, абсолютно права, но…

– Но мы должны остановить оба этих рода. Туда надо бросить всю армию, и тогда…

– Тогда другие наши территории останутся без защиты, – леди Заранея положила ладонь на его грудь, продолжая преданно и нежно смотреть в лицо снизу вверх, – и для других вассальных родов второй ступени это будет приглашением отвоевать себе новые земли.

– Если быстро покончить с проблемой Шадаров и Мэгранов, – начал Элоранарр, но тут вступил император:

– Там две армии и антителепортационный щит, быстрой победы не будет.

– Но если мы оставим всё как есть, остальные тоже взбунтуются! – попятившись, Элоранарр запустил пальцы в волосы. Он тяжело дышал и рассеянно смотрел по сторонам, избегая смотреть на леди Заранею. – Это же просто вопрос времени, это известие наверняка разлетелось по всей империи и соседним странам, сейчас все сильные рода ждут нашей реакции, чтобы решить…

Леди Заранея коснулась его подбородка и поймала взгляд:

– Это явная ловушка. Но Рингран отправился туда с заданием решить дело миром. Нам надо с ними договориться, мы не в том положении, чтобы действовать силой.

Леди Заранея же дракон, причём огненный, из младшей ветви Фламиров, как она могла говорить такое? Вассалы собрали армии, прогнали посланников сюзерена… конечно, можно договориться миром, но это значит расписаться в своей слабости, и остальные вассалы не преминут этим воспользоваться. Может, не сразу (им надо всё просчитать, обезопасить себя магически и подготовить войска), но это будет концом правления рода Аран, концом империи Эрграй.

«Для леди Заранеи Аранские – семья, она не может советовать им ничего дурного, её советы всегда верны», – вспыхнула в голове мысль, задела каждый нерв, будто наказывая за сомнения в этой прекрасной и самоотверженной леди.

Пристыженная, я отступила от двери и прижалась спиной к стене коридора, зажмурилась. Что же теперь делать? В тронном зале молчали. Но ведь надо было отправляться в Анларию, кому-нибудь из Аранских хотя бы присутствовать на переговорах, иначе их посчитают слабыми трусами и уничтожат.

«Леди Заранея не может советовать ничего плохого. Леди Заранея желает только добра. Леди Заранея умна, её мнению нужно доверять», – вспоминала я в ответ на все мои возражения. Да, леди Заранея…

Дарион возник передо мной внезапно, обхватил мохнатой лапой за талию, шагнул в сторону и нырнул в узкий тёмный проход тайного хода. От возмущения у меня перехватило дыхание. Волоча меня по коридору, Дарион фыркал и порыкивал по-медвежьи.

– Отпустите, – прорычала я и выпустила когти, ухватила его за мохнатое горло. – Куда вы меня тащите?

– Подышать свежим воздухом и поговорить.

Рукой я ощущала движение его шейных мышц. Казалось, Дарион абсолютно равнодушен к угрозе вспороть его горло драконьими когтями. Но так лишь казалось: едва мы выбрались из узкого коридора в темноту большего пространства, он перехватил мою руку и, отбив удар свободной руки, заломил за спину. Придавил меня к полу, надавив коленом на основание лопатки точно по болевой точке. Благодаря наложенному блоку, я почти не ощутила этого, но мышцы свело, и крылья выпустить я не могла, как и особо дёргаться.

Влажный звериный нос уткнулся мне за ухо, горячее дыхание опалило кожу. Затем его морда всё же трансформировалась в лицо, потому что больше меня ничем сырым не тыкали, и говорил Дарион нормально, лишь с едва сдерживаемой яростью:

– Не забывай, что медведеоборотни ничуть не мягче драконов, мы лишь немного сдержаннее вас, но иногда сдержать желание оторвать угрожающую тебе руку бывает очень трудно.

– Ты не сможешь оторвать мне руку, – прошипела я. – У меня чешуя и мышцы плотнее, пока будешь возиться, я тебя загрызу.

Фыркнув, Дарион слез с меня. Над нами засветилась маленькая сфера, выхватывая из темноты предметы обстановки. Мы были в какой-то кладовке, на стеллажах стояли коробки, у двери с противоположной стороны примостился узенький стол и стул к нему. Среди письменных принадлежностей не хватало перьев, видимо, Элоранарр тут бывал и прихватил предметы коллекционной страсти.

Дарион приложил руку к стене и прикрыл глаза. Открыв их, сообщил:

– Здесь мы можем поговорить спокойно. – У него опять был странный взгляд, и мне в нём мерещился то страх, то надежда. – Итак, скажи мне, как сейчас должны поступить Аранские?

Я открыла рот сказать, что они должны немедленно отправиться в Анларию и вместе с войском выступить против Шадаров и Мэгранов, чтобы не потерять свои позиции и не показать слабость перед другими сильными вассальными родами, но… это ведь так опасно, там для Элоранарра и императора наверняка подготовлена ловушка.

Вглядываясь в моё лицо со всё большим страхом, Дарион ждал ответа.

______

* Драконьи семьи делятся на пять ступеней. Первая ступень – правящие рода, имеющие вассалов среди правящих семей (например, Аранские, королевский род Озарана). Вторая ступень – правящие рода с вассалами из неправящих родов (Фламиры, Киарстены, Шадары, Мэграны и т.д.). Третья ступень – сильные драконьи семьи, тоже имеющие вассалов (к ним относится род Сиринов). Четвёртая ступень – обычные драконы (такие, как Ларны, Тейраны, семья офицера ИСБ Зинарра), пятая ступень – самые слабые драконы, порой без родословной.

** На любовниц возлагаются социальные обязательства, но интимная близость при этом не обязательна, поэтому они делятся на формальных и фактических.

Глава 22

– Не знаю, – честно ответила я. Дарион оттолкнул меня, упёрся спиной в один из стеллажей с коробками. А я запустила пальцы в волосы и повторила: – Не знаю. С одной стороны, нужно, чтобы кто-нибудь из Аранских отправился туда, но с другой… с другой.

Леди Заранея не советовала бы просто так, наверняка она всё обдумала, и я тоже задумалась, выискивая аргументы, подтверждающие её мнение.

– Просто император… – Глубоко дыша, я продолжала думать. – Он ведь… он бронированный дракон, но у него нет избранной, и это ослабляет его магию. А там его и Элоранарра наверняка ждёт ловушка, ведь не просто так Шадары и Мэграны собрали вассалов. Там точно ловушка. А если даже нет, то станет ловушкой, как только туда соберут имперскую армию, обнажив другие территории.

– Только что ты считала иначе! Мы стояли на крыльце, и ты думала совсем иначе! – Яростно зарычав, Дарион ударил стеллаж, и тот треснул, коробки посыпались на пол, вываливая убористо исписанные листы. – Так почему теперь думаешь иначе?

– Леди Заранея сказала…

– Ты не находишь странным, что её слова так быстро изменили твоё мнение?

– Странно было бы не прислушаться к разумным аргументам, тем более она…

– Вышвырнуть бы её из дворца вместе со всеми её погаными аргументами! – Он ударил стену.

– Как это вышвырнуть? – Я аж на месте подскочила от возмущения. – Леди Заранея столько всего делает для императорской семьи, да она заботилась о них всех дольше, чем я живу! Она воспитывает наследного принца Линарэна, как родного сына. Она… да… как же так? Императору давно пора было отвести леди Заранею к родовому артефакту, чтобы тот её принял и позволил стать любовницей во всех смыслах. А вы… как вы можете… она же…

У меня не было слов, одна бесконечная обида на несправедливое отношение Дариона к этой идеальной драконессе. А он смотрел на меня обречённо и как-то даже презрительно.

– Да императору жениться на ней надо! – продолжала я. – Всё равно он со смерти императрицы Ланабет уже пять отборов провёл и избранную не нашёл, ему пора наградить леди Заранею статусом императрицы!

Судорожно вздохнув, Дарион прислонился к стене спиной и сложил на груди лапы:

– Скажи мне, только честно, без утайки. Насколько вероятно, что тебя возьмёт под контроль менталист? Незаметно возьмёт под контроль.

Вопрос охладил мой пыл, заставив хорошенько задуматься.

– Незаметно – невозможно, – подытожила я. Вдаваться в подробности не собиралась, это семейные секреты, но от чужого вторжения я была защищена на уровне щитов правителей. – Заметно… меня можно взять под контроль, но для этого менталист должен быть либо очень силён, либо использовать групповую связку для усиления, либо подпитываться от магических кристаллов высокой проводимости. При этом подчинение займёт немало времени, будет сложным и болезненным для обеих сторон. И со временем я контроль сброшу.

– Точно?

– На испытании контроль дедушки я сняла за двое суток.

– За время, что ты жила во дворце, тебя брали под контроль?

– Нет, конечно нет, я бы почувствовала.

Помимо всего прочего, ощутив попытку вторжения, я могла поставить себе абсолютный щит и держать его довольно долго. Так что…

– А до этого?

– Дедушке иногда удавалось пробить мою защиту, но только ему, и это всегда были учебные манипуляции.

Дарион закрыл лицо лапами и снова вздохнул, опустил их.

– Не понимаю. Послушай… когда Видящие были живы, ты смогла их обмануть, прикрыв истинное излучение своей магии амулетами воды. Видящие ведь не замечали ничего странного?

– Они замечали, что вокруг меня слишком много ментальной магии, но я объясняла это работой амулетов… почему вы об этом спрашиваете?

– Ты могла бы опознать менталиста, прячущего свой дар?

– При воздействии на кого-то другого – только в случае активации магической составляющей дара. При прямом воздействии на меня ощутила бы и немагическую составляющую. Вы считаете, что меня взяли под контроль или что-то мне внушили?

– Чем дракон отвечает на удар?

– Ударом.

– Кому подчиняется дракон?

– Более сильному дракону.

– Кто должен усмирить Шадаров и Мэгранов?

Ответить я не могла, меня разрывали два противоположных мнения. Дарион смотрел сверху вниз. Смотрел пристально. Начало его движения я не увидела, настолько стремительным оно было, уловила удар воздушной волны и блокировала удар в солнечное сплетение. Меня протащило по полу, покрывшейся чешуёй спиной я проломила стеллаж и сжала коробки.

Удара коленом Дарион избежал, перехватил моё запястье, не давая полоснуть себя когтями, но я подскочила и обвила его грудь ногами, сдавливая в тисках драконьих мышц. Он усилил свои мышцы и кости магией, не давая сломать рёбра. Я тоже усилила мышцы, сжимая его грудную клетку до хруста. Дарион перехватил вторую мою руку и сжал. Я знала, что он попытается ударить головой, и выгнулась. Из стены ко мне тянулись каменные щупальца. Я разжала ноги, толкнула их выше, собираясь обхватить шею, но Дарион отшвырнул меня в стену. Всё ещё усиленная, я разбила каменные щупальца.

Сфера погасла, погружая каморку во тьму.

Боли я не чувствовала, но бешенство вскипало, я зарычала, рефлекторно обращаясь к ментальной силе, но амулет Дариона прятал от меня его эмоции, а сам он, как и все медведеоборотни, был неподконтролен менталистам, и я не уловила его присутствия в темноте, слишком поздно попыталась ориентироваться на запахи, а мой невольный рык заглушал способные выдать Дариона звуки.

«Вытащи меня!» – потребовал Жаждущий крови, но я сразу поняла, что в этом случае Дариону не жить, и для меня это кончится как минимум разоблачением.

Удар выбил из меня воздух, я перекатилась по обломкам полок и их содержимого. Телекинезом взметнула вверх коробки, бумаги и подняла себя, зависла в воздухе, чтобы не касаться каменного пола, через который моё положение мог ощутить Дарион.

Шуршали вокруг листы. Дарион бездействовал. А у меня появилось время подумать.

Нужно было думать, хотя меня распирало от злости и хотелось засыпать Дариона коробками, царапать, кусать, бить! Почему он напал?!

«Выпусти меня!» – Жаждущий крови завибрировал, рвался в бой.

В верности Дариона Аранским я не сомневалась, я помнила о его помощи в тот день, когда он нашёл меня над телом брата. Имунный к ментальной магии, Дарион не мог находиться под контролем.

Значит, он напал потому, что считал, будто под контролем нахожусь я?

Глупо, я бы… Сама ведь ему сказала, что под контролем ходила два дня, а мы с Элоранарром пропадали неизвестно где, вполне можно предположить, что с нами в этот период что-то сделали, и я не отвечаю за свои поступки. Как Дариону объяснить, что…

Каменные щупальца накинулись со всех сторон, скрутили, сдавили, я даже рычать почти не могла, дёргала ногами.

Вспыхнул тусклый огонёк магической сферы.

Дарион стоял напротив меня, все ящики, полки, стол – любой предмет, который я могла бы поднять телекинезом и швырнуть в него – были придавлены каменной сетью.

Щупальца поставили меня на пол, но тело по-прежнему было удушающе-плотно окутано ими. Коснуться метки Элоранарра и позвать его в таком положении я не могла.

– Встань передо мной на колени, – велел Дарион.

Я ослышалась? Он не может просить о таком, я же дракон, а он – только медведеоборотень.

– Барон Дарион, – прорычала я, – это переходит всякие границы…

Каменные щупальца дёрнули меня вниз, и я резко усилила ноги, не позволяя придавить меня к полу. Усилила мышцы тела и рук, борясь с давлением каменных тисков. Для рыка не хватало воздуха, и я просто сипела. Стиснувший кулаки Дарион наблюдал за мной.

– Не-с-мей, – прошипела я.

Камни давили, и даже усиленные магией мышцы ныли от напряжения. Но опуститься на колени я не могла, всё во мне противилось этому, вылезала чешуя, скалились острые зубы, когти выросли и на ногах, прорвав сапоги. Чем сильнее давили щупальца, тем сильнее меня захлёстывала ярость.

Вливая магию в мышцы и кости, я телекинезом отжимала тиски камней. Дарион тоже оскалился, от напряжения на его лбу заблестели капельки пота.

– Подчинись, – приказал он, и я зарычала.

Из пола вылезли ещё щупальца, охватили уже опутавшие меня и потянули вниз. Он действительно хотел поставить на колени меня, меня, дракона! Ярость накатывала вспышками, я просто не могла подчиниться Дариону так! От напряжения меня затрясло. Ударом телекинеза я переломила одно щупальце, и оно осыпалось на пол камнями.

Но меня всё равно тянуло вниз. Все эти камни, притянутые из дворцовых стен, подвластные Дариону потому, что он маг земли и как глава императорских гвардейцев имеет почти полную свободу применять магию, чудовищно давили… Казалось, они поставят меня на колени, даже если для этого придётся сломать ноги. Поставить на колени перед каким-то медведеоборотнем, этим жалким, бескрылым…

Алая пелена гнева накрыла меня, собственный рык оглушил. Волной прокатилась по мышцам магия, ещё больше их усиливая, я слепо рванулась вперёд, что-то треснуло, тиски ослабли, снова сомкнулись, но я уже вытолкнула руку, я рвалась вперёд, клацала зубами, рычала. Ярость чистая и безудержная кипела в крови, я выла, выламываясь из каменных тисков, рвалась к посмевшей меня пленить твари. В алых вспышках видела его горло, я должна вырвать его, разорвать на части эту мерзкую зарвавшуюся тварь! Как он смел приказывать мне встать на колени? Кто он такой?

«Крови его, крови!» – визжал Жаждущий крови.

Гнев ослеплял, и несколько мощных ударов по лицу я пропустила, меня впечатало в стену, выскочившие из неё щупальца попытались удержать, но я расколола их и снова бросилась на Дариона. Меня обжёг его щит. Царапая почти невидимую магическую преграду, я рычала, и по губам текла кровь.

«Убить! Убить! Убить!» – пульсировало в мозгу. Я не могла думать ни о чём другом, я билась о магический щит, пытаясь пробить и физически, и ударами чистой магии. Щит поддавался, и Дарион отступал. Снова бросил на меня щупальца, я опять расколола их.

– Иди сюда, – зарычала на драконьем, хватаясь за рукоять Жаждущего крови. В следующий миг обратившийся медведь налетел на меня.

Мы вошли в клинч. Прижавшийся ко мне Дарион плотно обхватил меня усиленными магией лапами, не позволяя вытянуть меч из ножен. Сверху опутал нас каменными тисками щупалец, помогая себе сдерживать взрывную мощь моих усиленных драконьих мышц. Я снова рычала, вгрызлась в ткань и мех на его животе, пытаясь добраться до кожи, прокусить, вспороть, убить!

– Кто должен усмирить Шадаров и Мэгранов? – прорычал Дарион.

Ткань его алого мундира я прогрызла и кусала мех, всё ещё надеясь добраться до тела.

– Как Аранские должны поступить с Шадарами и Мэгранами? – Дарион попытался стиснуть меня сильнее, но, кажется, у него хрустнула кость. – Ну же! Ответь! Что Аранские должны с ними сделать?

– Сломать крылья! – Я выдрала клок шерсти из дырки на его животе и наконец прикусила плотную кожу, вгрызлась глубже, и рот наполнился кровью.

– Должны Аранские сами это сделать?

Каменные пластины поползли по телу Дариона, пряча его от моих клыков.

– Да! – Я ударила эту каменную чешую головой, она посыпалась, и я вновь вцепилась в плоть Дариона.

– Так пойди и объясни это Элору! – рыкнул он.

Я так стремилась вырваться из тисков его объятий, что в момент, когда он всеми силами и щупальцами отшвырнул меня от себя, не успела среагировать и опять врезалась в стену.

Дарион снова окружил себя магическим щитом, я налетела на него, гневно рыча и царапая: ничто меня не остановит, и этот щит сломаю, до него доберусь!

– Тебе нужно поговорить с Элором. – Приложив ладонь к ране на животе, Дарион себя исцелял. – Успокоиться немного, привести себя в порядок и поговорить с ним.

Я пробила ещё два магических щита, прежде чем в голове прояснилось, и вид Дариона не вызывал больше нестерпимого желания вцепиться в его горло.

– Что это было?! – Я судорожно вдохнула. – Зачем ты всё это устроил?

«Дай мне его крови», – зудел в мыслях хриплый голос Жаждущего крови.

– А ты вспомни, – Дарион подошёл ко мне вплотную, – вспомни, что ты говорила на крыльце, и что говорила потом здесь о том, что должны сейчас делать Аранские! Тебе не кажется странной такая резкая перемена мнения? Тебе не кажется ненормальным, что ты решила, будто император и Элоранарр должны отсиживаться во дворце вместо того, чтобы поставить вассалов на место?!

Кулаки сжались, я оскалилась на Дариона.

– Не повышай на меня голос!

– Ладно. Извини, это было наитие. Но я не знал, как ещё до тебя достучаться. Давай я тебя подлечу, – он осторожно протянул руку к моему лицу. – У тебя несколько чешуек на скуле вывернуто, надо поправить.

Я дёрнула головой:

– Не стоит…

– Стоит. Когда снова превратишься, все твои чешуйки должны быть на месте, вы же очень внимательны к их узорам, а ты такая красивая драконесса, не хочется тебя портить.

Когда снова превращусь… у меня нервно дёрнулись губы. Всё во мне протестовало, но я заставила себя стоять на месте. Готовая в любой момент ударить, я позволила Дариону осторожно коснуться моей скулы. Свободной рукой он взял меня за подбородок. Я невольно оскалилась, но он этого будто не заметил, отрастил коготь и стал осторожно выправлять что-то на скуле. Боли я по-прежнему не чувствовала, лишь неприятное тянущее ощущение. Похоже, и правда чешуйки повредились, а их неправильное прирастание сказалось бы и на их виде в истинной форме… если я когда-нибудь смогу её принять.

По моему телу хлынула целебная магия, снимая напряжение с мышц, но внутренне я по-прежнему была, точно натянутая струна. Я ждала удара, подвоха.

Дарион склонил голову набок, разглядывая результат своих усилий. Склонил голову в другую сторону, погладил большим пальцем подправленную чешуйчатую скулу и, поджав губы, отпустил меня.

Отойдя на два шага, я пристально смотрела на него снизу вверх. Кровь ещё бурлила, и мне хотелось действовать.

Он прав, я действительно кардинально изменила мнение, но…

Это ведь только потому, что леди Заранея советует из добрых побуждений, и её уму следует доверять.

Но Аранские не должны позволять кому-то другому улаживать конфликт со своими вассалами, а Шадары и Мэграны – их вассалы, кто-то из Аранских лично должен руководить усмиряющей их армией.

– Ты почувствовала на себе какое-то воздействие? – Дарион предусмотрительно оставался на месте, хотя жесты и мимика говорили о его желании шагнуть ко мне и снова нависнуть, подавляя собой.

Опять всё во мне вздыбилось и закипело: не ему мной командовать!

– Подумай хорошо, вспомни все свои ощущения, на тебя как-то воздействовали?

«Давай убьём его, – шептал Жаждущий крови. – Порежем на лоскуты, выпотрошим и выпьем кровь».

С трудом, но я сосредоточилась на воспоминаниях об отрезке времени с нашего разговора на крыльце и до разговора здесь. Я даже рискнула погрузиться в слепок воспоминаний, тщательно просмотрела его от начала до конца, препарируя собственные эмоции и ощущения.

Я ничуть не сомневалась в том, что бунтовщиков Аранские должны усмирить лично, это правильно, только так поступают драконы.

Я шла по дворцу, но ничего не происходило, ничто на меня не влияло, кроме запаха Элоранарра, да и это я заметила лишь при повторном «просмотре»: во мне закипала кровь. Из-за этого запаха хотелось выпустить когти, драться.

Император. Теперь я уловила своё глубинное разочарование, возникшее, когда увидела его отсиживающимся на троне. Разочарование, трещиной лёгшее на моё отношение к нему и Аранским, на мою верность. И наследный принц Линарэн – такой же, слишком безразличный, слишком слабый, ему не хотелось подчиняться. Драконы не прощают трусости, не терпят над собой слабых, а сидящий на троне император Карит выглядел слабым, принц Линарэн и вовсе никаким.

Леди Заранея… я была ею искренне восхищена.

Но она рассуждала, как… точнее, не как дракон. Конечно, мы ценили и ум, и осторожность, и хитрость, но в некоторых ситуациях сама наша глубинная магическая драконья суть требовала определённого поведения. Дракон должен быть сильным и смелым. Если он чует ловушку, он не обязан переться прямо в неё и складывать там голову, но он должен действовать. Найти другой путь. Схитрить. Подставить врага. Извернуться и найти резервы. Но не отсиживаться дома, посылая вместо себя вассалов и слуг!

Чисто по-драконьи, стратегически, император Карит своим поведением копал яму собственному роду.

Леди Заранея…

Я несколько раз пережила воспоминание о ней, но каждый раз видела одно и то же: любовь и искреннее желание защитить императора Карита и Элоранарра. Подход леди Заранеи был… слишком мягким даже для драконессы, но… подкупала искренность её заботы.

– Почему ты изменила решение? – Дарион на полшага приблизился. – Почему?

– Потому что…

Не хотела огорчать леди Заранею?

Приняла её доводы?

Испугалась её правоты?

– …когда леди Заранея говорила, я поняла, что она права. И я… я не понимаю, почему перестала рассматривать другой вариант.

По спине пробежал холодок, под ложечкой засосало, и…

Я не могла находиться ни под чьим контролем, ментально меня никто не атаковал, это совершенно точно! И голос Заранеи, хоть и похож на голоса серебряных драконов, но в нём нет привычных нот управления, я бы их почувствовала, как почувствовала бы любые манипуляции против меня от серебряного дракона.

Она не могла на меня влиять.

– Теперь ты понимаешь, что хотя бы Элор должен отправиться в Анларию, – с надеждой заговорил Дарион, – должен возглавить войска, усилить их дополнительными отрядами…

– Да, конечно, понимаю. – Я никак не могла окончательно загнать внутрь злость и желание ударить Дариона, поквитаться за нападение и дерзкий, немыслимый приказ преклонить перед ним колени.

– Тогда уговори Элора.

– Он сам прекрасно знает, что единственный возможный вариант, вы же слышали. А вы… Почему вы не переубедите императора?

– Слова не действуют. Никакие. Похоже, для переубеждения нужно устраивать хорошую трёпку или сильно задеть гордость или сильно задеть гордость, а ты единственный дракон, который от удара не превратится и не перекусит меня пополам за такую наглость… Не хотел обидеть, но в этот раз, похоже, твоя проблема для нас благо.

Я бросила на него гневный взгляд: сколько можно мне об этом напоминать?!

«Убей!» – взмолился Жаждущий крови.

Я глубоко вздохнула.

– Поговори с Элором, – в голосе Дариона появились неожиданные умоляющие нотки. – Уговори его лично решить проблему с Шадарами и Мэгранами.

– Он и так это сделает, – развернувшись, я была вся настороже, опасаясь удара в спину.

Прошла по узкому тёмному коридору. Тайная дверь сама отошла в сторону, выпуская меня в освещённый магическими сферами коридор.

Удара в спину не последовало.

Двери в тронный зал были уже закрыты. Восстановив заклинанием одежду и приведя в порядок волосы, я направилась к выходу. Меня снова вёл запах Элоранарра: резкий, агрессивный, будоражащий, теперь я отчётливо ощущала его привлекательность.

И чем дальше я уходила от тёмного тайного хода, комнаты с какими-то бумагами и Дариона, тем страннее казалась ситуация, она казалось почти нереальной: даже если император Карит сразу не бросился лично усмирять вассалов, это не значит, что он не сделает этого теперь, когда Элоранарр вернулся. Да, теперь точно император или Элоранарр, а то и они оба, отправятся в Анларию.

Иначе просто не может быть, они не рискнут лишиться уважения всех вассалов.

И если вариант отсидеться во дворце на пару минут показался мне здравым, это не значит, что я продолжала бы так считать. Скоро я поняла бы бесперспективность такого подхода.

Если император Карит не отправится в Анларию, это сделает Элоранарр, наверняка он уже собирает войска, продумывает стратегию.

Это на Дариона что-то непонятное нашло, и его надо проверить на… адекватность, потому что… ненормально, что он набросился на меня только потому, что я рассматривала не самый удачный вариант разрешения конфликта.

Но об этом я подумаю позже, после того, как император или Элоранарр разберутся с Шадарами и Мэгранами. Сейчас нужно выяснить, не нашлись ли у Элоранарра распоряжения и для меня.

Наконец, я вышла на крыльцо.

Элоранарр стоял на дорожке. Он стиснул кулаки, и ветер носился вокруг него небольшим вихрем, поднимая вверх золотисто-рыжие пряди. Земля трескалась под ногами Элоранарра, выгорала трава.

Почемуон здесь? Почему не занимался подготовкой к сражению, не взял своё призванное оружие… или Элоранарр злится на то, что отец оставил его здесь, а сам отправился в Анларию?

Сбежав с крыльца, я обошла Элоранарра по широкой дуге и встала перед ним. Носившийся вокруг него ветер задевал меня, жар огня согревал ноги.

– Какие будут распоряжения? – я вглядывалась в его бледное, напряжённое лицо.

– Отдыхай. Не будет никаких распоряжений. С Шадарами и Мэгранами разберутся без нас.

– Не стоит так переживать из-за того, что император оставляет вас присматривать за цитаделью, охранять наследного…

– Он тоже остаётся, – Элоранарр мотнул головой, усмиряя все проявления стихий, и направился в сторону своей башни. – Шадарами и Мэгранами займётся Рингран и войско. Мы с отцом в эту ловушку не полезем. Даже если очень хочется. Мы просто не можем позволить себе так рисковать своими жизнями: мы последние взрослые золотые драконы.

Обойдя меня, Элоранарр направился к башне. Широко распахнув глаза от изумления, я смотрела ему вслед. Внутри разливался холод. Элоранарр не мог вдруг решить, что ни отцу, ни ему не надо отправляться в Анларию на подавление бунта. Он же дракон! Он прекрасно понимал, чем это обернётся!

Но он собирался остаться здесь… Это не могло быть правдой, Элоранарр не мог так глупо поступить! Я не верила.

«Поговори с Элором, – вспомнила я мольбу Дариона. – Уговори его лично решить проблему с Шадарами и Мэгранами».

Откуда Дарион знал, что всё обернётся именно так? Он же не слышал разговора в тронном зале, не слышал, чем тот завершился... и всё же знал.

За Элоранарром я пошла, но с каждым шагом меня всё сильнее распирали эмоции. От мыслей, возмущения, непонимания, от пробуждавшихся драконьих инстинктов.

Всё было неправильно и не так!

Я смотрела в спину Элоранарра, на его разметавшиеся по плечам огненно-рыжие волосы, и драконья сущность бунтовала, требовала действий, требовала… отмщения за то, сколько раз я, поражённая его силой, желала распластаться перед ним, демонстрируя своё повиновение.

Мы вошли в полумрак его башни.

– Вы останетесь здесь? – я смогла заговорить своим обычным ровным голосом, но шагавший по ступеням Элоранарр остановился.

– Да, – ответил он мрачно и продолжил подъём.

– Вы не должны этого делать. Вы же понимаете, что Аранских после этого перестанут уважать…

Кулак Элоранарра врезался в стену, кроша камень под обоями.

– Помолчи, – процедил он и снова двинулся вверх. – И не говори о том, чего не понимаешь. Мы с отцом не имеем права так рисковать, потому что там ловушка, а мы последние.

– Это я-то не понимаю?! – Я скрипнула зубами от злости. – Это я не понимаю? Я последний в своём роду, без меня не будет Сиринов!

– Вот именно, что ты последний, у тебя нет братьев, о которых надо заботиться.

В груди сдавило, словно меня ударили под дых. Оцепенев от этой внезапной боли, я провожала Элоранарра взглядом, он всё поднимался и поднимался по винтовой лестнице, а под моими пальцами хрустели и ломались в щепки перила.

Элоранарр умел бить по больному. Умел. Я знала это, не раз видела в работе. Уважала это умение, так как бить по больному – это очень по-менталистски, мы умеем это делать, учимся это делать без сожаления. И теперь… теперь неважно, что там говорил Дарион, я была в бешенстве.

Удар от сильного я могла принять покорно, как и следует дракону, удар от того, кто не способен собственных вассалов в узде держать – нет!

Наверху хлопнула дверь. Эхо удара пронеслось по башне, рассыпалось на мелкие осколки.

Я взбежала наверх, мельком заметив перепуганные лица Вейры и Диоры, показавшиеся у комнаты последней. Тут же они спрятались внутрь.

Дверь в спальню Элоранарра распахнулась передо мной. Я остановилась на пороге:

– Вы собираетесь в Анларию?

Элоранарр, стоявший у окна спиной ко мне, рявкнул:

– Нет! Мне это не нравится, но мы должны быть осторожными. Проблему решит Рингран. Иначе зачем нам генерал, который ничего не делает?

«Дай мне его крови», – неожиданно робко попросил Жаждущий крови.

– Прекрасно, просто прекрасно, – фыркнула я и распахнула дверь в свою спальню.

Прошла к своему окну и открыла его. Меня трясло от гнева, драка с Дарионом пробудила драконьи инстинкты и так просто мне теперь не остановиться (разве только меня поставит на место дракон, силу которого я признаю безоговорочно), но голова ещё работала. Некоторую ясность мысли я не теряла.

Оставив окно открытым, я спустилась на два этажа ниже, распахнула двери гостиных и окна в них. Так я прошла до самого низа башни, открывая комнаты и окна. Мне нужны были удобные пути отступления. Элоранарр проявлял моральную слабость, но магически и физически он меня превосходил, к тому же он настоящий боевой маг, а я нет.

Наверх я поднялась спокойной внешне, но Вейра с Диорой в этот раз даже не пытались выглянуть и узнать, что происходит. Наверняка чуяли напряжение, разливающееся в башне.

Металлический запах Элоранарра меня раздражал, жёг ноздри, ускорял бег крови. Раздражал… и всё же немного привлекал, и это бесило ещё больше.

Опять я толкнула его дверь, и она распахнулась передо мной. Элоранарр всё так же стоял у окна. Я больше ничего не спрашивала, просто пошла на него. Он резко обернулся. Когти… когти у меня и не исчезали вовсе, я вскинула руку и полоснула по прекрасному бледному лицу. Отклониться Элоранарр почти не успел, четыре алые полосы рассекли его скулу, нос, губы, брызнула кровь, и её запах наполнил комнату.

Отскочив, я оскалилась и ждала ответного удара, но Элоранарр просто смотрел на меня. Глаза его казались огромными от удивления, кровь стекала по лицу, рубашке, капала на паркет. Сбилось только его дыхание, и на коже запоздало проступила чешуя.

– Что ты творишь?! – В голосе Элоранарра изумления было больше, чем гнева.

– Вашим вассалам можно творить что угодно. Вот и я не отстаю. Это за сломанные рёбра.

Неповреждённая ноздря Элоранарра раздулась, белки глаз зазолотились.

– Извинись, – прорычал он глухо.

– И не подумаю. – Я двинулась в сторону, по периметру его спальни.

Элоранарр тоже скалился, но как-то неохотно, из рассечённой губы сильнее потекла кровь. Он следил за мной настороженно. Оказавшись возле секретера, я подхватила стул и швырнула его в витрину с перьями.

Стул испепелило в полёте, пахнуло жжёным деревом и тканью.

– Не смей, – отчётливее рыкнул Элоранарра.

– А то что? – Я обнажила частокол острых зубов в улыбке. – Ринграна на помощь позовёте? Так он сейчас слегка занят.

Глава 23

– Халэнн… – Элоранарр дышал тяжело, он весь был в напряжении, словно сдерживался, чтобы не броситься на меня. Наверное, сдерживался, наверное, причина в его нежных чувствах, но сейчас это не шло ему на пользу. – Не забывай о том, что ты принял правила клуба коллекционеров, и эти правила запрещают тебе вредить чужим сокровищам!

А я уже подумывала, как побыстрее швырнуть в витрину громадный секретер – его Элоранарр вряд ли успел бы спалить дотла. Но напоминание о правилах меня остановило: в артефактной книге клуба коллекционеров вредительские действия Халэнна к сокровищам Элоранарра должны были бы зафиксироваться, а я не Халэнн, меня в этой книге вовсе нет – так меня и разоблачить могут по простому отсутствию записи о том, кто нарушил правила в отношении сокровищ Элоранарра.

Значит, покушение на перья как способ вывести его из себя не подходил.

Элоранарр внимательно следил за моим лицом:

– Что ты задумал?

Схватив с секретера чернильницу, я подбросила её вверх. Взгляд Элоранарра скользнул за ней. Усилив мышцы, я метнулась вперёд, перед кроватью подпрыгнула, ногами целясь в лицо Элоранарра. Перехватив мои стопы, он крутанулся по направлению моего движения и по дуге впечатал меня в пол. Я успела магически укрепить тело и покрыться чешуёй, паркет разлетелся в щепки.

– Хватит. – Элоранарр крепко держал мои ноги.

«Давай его убьём», – возбуждённо прошептал Жаждущий крови и дёрнулся в тисках Многоликой.

Сгребая щепки, швырнула их Элоранарру в лицо, оттолкнулась руками, сгибаясь пополам, и царапнула его покрытые чешуёй руки. Не отпустил. Он весь покрылся чешуёй, скрываясь от моих когтей, остались только раны на лице. Я ухватила его за воротник. Смотрела в золотые, драконьи глаза с вертикальными зрачками. Висела на нём в дурацкой неудобной позе, не в силах разомкнуть и выпутать ноги, потому что… он держал меня не только усиленными руками: из-под паркета выросли каменные щупальца и тоже обхватили мои лодыжки. Я скосила взгляд: ещё щупальца тянулись ко мне со спины. Элоранарр собирался просто меня связать.

В такой неудобной для борьбы позе я ещё не оказывалась и не знала, как выкрутиться.

«Выпусти меня, – просил Жаждущий крови. – Я перерублю его руки, и ты будешь свободна, я перережу его горло, и ты будешь свободна навсегда».

Ментально я отгородилась от него, не позволяя шептать не к месту, но…

Я не знала, как выкрутиться, я… не пыталась выкручиваться в полную силу: дышала запахом Элоранарра с медной примесью крови, смотрела в его золотые глаза, покрытое чешуёй лицо, на чешуйки, изменившие узор от моего удара… как и он, я не хотела сражаться по-настоящему, а нежелание приложить все силы для победы – первый шаг к поражению.

Ещё несколько мгновений, и Элоранарр скрутит меня, успокоится, и я опять буду бессильна что-нибудь изменить!

Когтями я полоснула его по глазам, тут же выгибаясь назад, сшибая дрогнувшие каменные щупальца. Взвыв, Элоранарр отпустил меня, закрывая лицо руками, я уже коснулась ладонями пола, опёрлась и… пока он не видел, ударила телекинезом, кроша сцепившее лодыжки щупальце. Свобода!

Не давая себе передохнуть, едва коснувшись ногами разбитого в щепки пола, я пружинисто выпрямилась и ногой ударила Элоранарра в корпус. Тут же провела обратный удар этой же ногой, опять прямой. Меня отшвырнуло потоком воздуха, вбило в витрину. Осколки и перья брызнули в сторону. «Это не моя вина, артефактная книга ничего не напишет», – мелькнула мысль. Напор воздуха мгновенно ослаб. Боли я не чувствовала, метнулась в сторону с прямой линии, проскочила по периметру комнаты и налетела на Элоранарра, валя его на пол. Одной рукой он зажимал глаза, другой закрылся от удара

– Не смей отступать! – Я ударила кулаком его под открытые рёбра. Зарычала. – Не смей отсиживаться здесь!

Элоранарр тоже зарычал, клацнули его острые драконьи зубы. Он убрал руку от лица: на веках, щеках была размазана кровь. Разглядывая раны, пытаясь оценить их, я пропустила удар под дых и согнулась пополам, Элоранарр обхватил меня, плотно прижимая к себе руками и ногами. Снова клинч, на этот раз… всё было хуже. Я не могла укусить Элоранарра: едва его кровь по моей доброй воле окажется у меня во рту, запустится магическая реакция женского тела, и у меня наступит жестчайшая фаза размножения, я буду с ума сходить от желания отдаться ему.

Уперевшись ладонями в грудь Элоранарра, вложив в мышцы немеряно магии, я стала отжимать его руки. Элоранарр глухо рычал, я тоже, от напряжения мышцы вибрировали, и я вливала и вливала в них и кости магию, рискуя разорвать жилы и переломать кости от этого недраконьего по силе напряжения.

Чуть высвободившись, я невероятным усилием подтянула ногу и вдавила колено Элоранарру в пах. Он, похоже, успел уплотнить член и яйца магией, но всё равно болезненно дёрнулся, и я треснула ему лбом по переносице. Его руки и ноги чуть ослабли, я вывернулась, отскочила в сторону.

Рук я почти не чувствовала, недавнее напряжение отняло все силы. И я вскочила, пнула Элоранарра под рёбра, рычала, с удивлением ощущая, что и с моих губ капает кровь:

– Не можешь усмирить вассала – не рассчитывай на подчинение.

Кровь текла у меня из носа, всё вокруг покачивалось, пол изгибался, я даже подумала, что Элоранарр применяет магию.

– Ты просто, – прошипел он сквозь стиснутые зубы, – пользуешься моим нежеланием тебе вредить. Я мог испепелить тебя. Раздавить. Разорвать на куски.

– Как это мило! – ехидно отозвалась я. – Когда все вассалы империи взбунтуются, вы им так и скажете: мы можем вас победить, просто не хотим навредить, поэтому, пожалуйста, прекратите собирать армии, плевать на наши приказы и снова подчиняйтесь нам.

Опять я успела пнуть его по рёбрам прежде, чем он заблокировал удар или откатился в сторону.

– Ты-ы, – прорычал Элоранарр.

– Знаете, я тут подумал: комната моя маловата. Я и вашу себе возьму, уютная она, нравится мне. А вы переезжайте на пару этажей ниже. Вы же не возражаете? Конечно, не возражаете.

Эффектно было бы подойти и наступить на грудь Элоранарра, но я знала, что приближаться к нему опасно: он хоть и слеп, но благодаря стихиям мог отслеживать моё движение по полу, мог и правда испепелить меня, несмотря на все мои защиты.

Он позволял мне взять верх, меня это… и впечатляло его потрясающим самоконтролем (он должен был уже взбеситься, обратиться в дракона и поставить меня на место), и выводило из себя: я хотела совсем не этого!

– Вы долго будете валяться ковриком у моих ног? – прямо спросила я. – Планируете перед всеми вассалами Аранских так же безропотно расстилаться? Ручной золотой дракон. Или правильнее сказать: ковёрный золотой дракон, можно постелить перед троном.

Я чутко следила за Элоранарром, старалась уловить любой эмоциональный всплеск, который предупредил бы меня о начале атаки, но каменные щупальца эмоциями не обладали, не излучали даже намёка на что-то живое. Они взметнулись резко за моей спиной, я прыгнула вперёд, но Элоранарр подскочил и ухватил меня. Следом на шее, руках и талии сомкнулись щупальца, дёрнули назад. Мы рухнули на пол, Элоранарр оказался на мне.

Он ещё ничего не видел, глаза не успели восстановиться, вязкая кровь капала мне на лицо. Щупальца опутывали меня всё плотнее и плотнее, надёжно прикручивая к полу шею, руки, ноги, всю меня. Элоранарр устроился на моих бёдрах. Тяжело, с присвистом дышал, сжимал и разжимал кулаки. Гневный запах раскалённого металла был пугающе невыносим.

– Ты даже не представляешь, – склоняясь к моему лицу, прошипел Элоранарр, – каких усилий мне стоит сдерживаться. Но я понял, что ты хотел сказать и показать.

– Надеюсь, вы не заставите меня жалеть о том, что я выбрал службу у вас, – глухо ответила я. С его век сочилась кровь. – Позор вашей трусости ляжет пятном и на мою честь. Я не…

Закрыв мой рот ладонью, Элоранарр запрокинул голову и снова зарычал.

Прорычавшись, убрал ладонь от моих губ, но вместо руки их сразу накрыл камень щупальца. Ещё одно щупальце охватило мой лоб, фиксируя голову. Несколько новых каменных тисков накрыло тело и конечности. Я… была полностью парализована. Элоранарр сидел на мне, он дрожал, и я не могла понять, почему именно: эмоции были надёжно скрыты от меня, по выражению покрытого чешуёй лица – ничего не понять, и раненые глаза закрыты.

Снова наклонившись, Элоранарр провёл острыми когтями по моей скуле и повторил:

– Я тебя понял.

Когти задевали мои ресницы. Боли я не боялась, потому что сейчас её не чувствовала, я боялась, что Элоранарр останется здесь, и в империи начнётся бунт, и мне придётся искать иных покровителей, ползать на коленях перед теми, кто раньше вынужден был уважительно ко мне относиться только потому, что я секретарь старшего принца. Ползать на коленях перед Фламирами и умолять простить меня за ущерб, нанесённый их вассалам Тейранам…

Элоранарр распластался на мне, его обжигающее, с искорками едва сдерживаемого пламени дыхание скользнуло по моему лицу и коснулось уха.

– Ты так же хладнокровно и безжалостно пользуешься чужими слабостями, как менталисты. Достойный наследник Сиринов.

Оттолкнувшись от изломанного пола, Элоранарр встал и отошёл к секретеру. Скосив взгляд, я следила за ним, пока хватало обзора, но вот он исчез. Элоранарр был здесь, я ощущала его присутствие, но понятия не имела, что он делает, пока не захрустели осколки.

Ну да, конечно, сейчас самое время спасать перья! Я зарычала от гнева, но получилось глухо и жалко из-за запечатанного камнем рта.

– Вы звали меня, ваше высочество? – раздался от порога голос Дариона. Похоже, Элоранарр вызвал его через метку.

Дариона я тоже разглядеть не могла, но он меня явно видел и ни слова не сказал.

– Исцели меня, – велел Элоранарр.

– Вы дракон правящего…

– Исцели! – рявкнул Элоранарр, и тут же зазвенели стёкла.

Драконы обладали врождённой защитой от магии, и если обычного дракона вроде меня при моём согласии Дарион мог лечить без проблем, то лечить даже согласного на это Элоранарра комфортно было лишь дракону.

Но лишь Дарион мог исцелить Элоранарра без вопросов и не отчитываясь об этом императору.

Дарион закрыл дверь.

Минут через двадцать тишины всё было кончено. За это время я возненавидела сжимающие меня камни, я готова была их разорвать, раздробить в клочья – но не могла. Я задыхалась в этом плену. И ненавидела свою слабость.

Направляясь к гардеробной, Элоранарр велел:

– Возле столичного ИСБ собери всех боевых магов, каких сможешь. Я скоро будут там. Мы отправляемся в Анларию.

– Слушаюсь, ваше высочество! – бодро отозвался Дарион. Уже у двери он спросил непривычно мягко. – А как же… Халэнн?

– О! – хмыкнул Элоранарр. Его дальнейшие слова сочились ядом. – Халэнн остаётся здесь ждать наказания. Он же так не любит, когда его сюзерен позволяет вассалам вольности и непослушание.

Я снова зарычала. Но формально… Элоранарр был прав.

Дарион ушёл.

Сейчас спорить с Элоранарром не имело смысла, его гнев следовало оставить нарушителям спокойствия. И пока я здесь, а Элоранарр в Анларии, я в безопасности, что Дариона, конечно, не могло не радовать. Потом он наверняка за меня заступится, попросит о снисхождении, и Элоранарр может смягчиться.

Но я наговорила столько всего и так нагло, что, вернувшись домой и обнаружив меня скованной, Элоранарр перестанет меня уважать. И со временем, а может, сразу, выставит со службы (что Дариона тоже порадовало бы), потому что мы драконы, дракон не станет терпеть возле себя наглеца, неспособного избежать мести за собственную наглость.

Да я себя уважать не буду, если по приходу Элоранарра так и продолжу валяться здесь, точно подготовленная к препарации зверушка. Кипящая в крови злость не даст спокойно ждать своей участи.

Что-то звякнуло в гардеробной Элоранарра. Похоже, он облачился в броню. Глефу свою, призванное оружие, тоже наверняка прихватил…

За гранью моего поля зрения Элоранарр чеканным шагом покинул гардеробную, тут же взревело, отбрасывая огненные блики, пламя телепортационного заклинания и унесло его прочь.

Из Столицы Элоранарру будет трудно почувствовать мои манипуляции с каменными щупальцами, а уж из Анларии и вовсе невозможно – слишком она далеко. Пока Элоранарр там, я могу выбраться незаметно для него. Если найду способ.

На помощь Вейры и Диоры рассчитывать не приходилось: закрытая дверь без разрешения Элоранарра их не пропустит.

Я осознала, что рычу. От гнева чешуя так и выпирала, мышцы напрягались в попытках сломить камень застывших щупалец, но даже магическое усиление мышц не поможет: я распластана, прификсирована к полу так, что не приложить достаточно сил для раскола окутавшего меня камня. Я и пальцами едва шевелю…

Вода. Я могла притянуть её из ванной комнаты, но это бесполезно: у меня не хватит времени сточить ею оковы хотя бы на одной руке. А для водяных молотов, способных раздробить камень, пространства нужно больше, и воды столько, что меня они бы тоже за компанию расплющили. Я же не маг воды, телекинезом управлять такой массой жидкости крайне сложно. Имитировать применение молота я могла, но не использовать его.

Телекинез… силовые удары не слишком филигранны, но можно попробовать найти что-то вроде зубила и долбить им по щупальцам, пока не расколю.

Ещё была надежда на моих призванных помощников. Я сняла ментальную защиту, но теперь на все попытки заговорить с ним Жаждущий крови обиженно молчал. Зато Многоликая…

«Вдохни поглубже, – велела она, – я попробую выбраться».

Каменные щупальца держали меня и за талию, плотно придавливая пояс к телу.

«Подожди, нужно дать Элоранарру время переместиться в Анларию, чтобы он не почувствовал манипуляций с зачарованными им камнями», – пояснила я.

Ждать было мучительно.

Шевелиться я не могла, единственное, что хорошо видела: потолок. Светлый потолок с узором из лепнины. Она была не массивной, как во дворце, а тонкой и изящной, с аккуратными прожилками, и казалось, потолок устилают перья… Точно перья! Столько раз здесь была, но ни разу этого не замечала. И ведь красиво сделано, всё очень детально проработано…

Пока я валялась и оценивала мастерски изготовленный потолок, в империи могла начаться гражданская война, как минимум – беспорядки, на дворец могли напасть, и тогда я ни за что не выберусь отсюда.

Эта мысль растревожила, вернула меня к спору с Элоранарром… как мне в голову пришло ковриком его обозвать? Как я до такой наглости додумалась? А царапнуть его по глазам – это было очень рискованно, в более спокойном состоянии я бы не посмела так его ранить, но тогда чувствовала, что могу это сделать, и ничего со мной не случится.

Элоранарр очень хорошо ко мне относился. По крайней мере, до того, как я его побила и оскорбила.

Время шло. Этот потолок с перьями всё больше давил, словно напоминая о том, что Элоранарр может не вернуться и никогда больше не засыпать, глядя на изящно выделанные для него лепные перья.

Наконец я обратилась к Многоликой: «Готовься!»

У мужского тела талия больше, поэтому самый быстрый вариант освободить опутывавшую её Многоликую – вернуть женскую форму хотя бы ненадолго. Проблема в том, что таз у мужчин уже, а мой таз сейчас был плотно сжат… Пользуясь нечувствительностью к боли, я рискнула и позволила телу перестраиваться. Бёдра сразу сдавило, казалось, кости захрустят, но Многоликая резво выскользнула из-под каменных тисков, и я снова вернула мужскую форму. На бёдрах наверняка останутся жуткие синяки.

Едва Многоликая вывалилась на разбитый в щепки пол, её затрясло. Она раскрыла пасть в области пряжки и позволила Жаждущему крови выскользнуть из себя. Он тут же по-змеиному пополз к оставленным Элоранарром лужицам крови.

Многоликая перебралась к руке. Пряжка на её голове превратилась в зубило, только что гибкое тело-ремень изогнулось, хвост трансформировался в плотную упорную конструкцию.

Тюк! Тюк! Тюк! – застучала Многоликая по опутавшему мою руку каменному щупальцу, каждый её удар отдавался в теле, напоминая о быстро уходящем времени.

***

Едва Многоликая освободила руку, я притянула из ящика в секретере кинжал и стала помогать ей долбить камень. С каждым ударом меня всё больше охватывала злость. Не терпелось вырваться, вздохнуть свободно, действовать. Что-то делать, а не бессильно ждать результата!

Куски камня летели во все стороны, щупальца трескались, я напрягала мышцы, проверяя на прочность оковы, и они трескались, осыпались на обломки паркета. Последние мгновения перед освобождением я опять рычала.

Вырвавшись, заставила себя остановиться.

Каких-либо симпатий к императору Кариту я больше не испытывала и не жаждала защищать его власть, но… Элоранарр – другое дело. И именно при Аранских я устроилась лучше всего, со сменой власти мне придётся проходить весь путь заново, не говоря уже о том, что Неспящие ударили только по потенциальным избранным Аранских, и другим правящим родам особого дела до этих безумных вампиров пока не было.

Конфликт с Шадарами и Мэгранами мог закончиться чем угодно, следовало подстраховаться… помочь Элоранарру удержать власть семьи, если это в моих силах и не будет стоить мне жизни. Ну или помочь ему сбежать, если уж на то пошло.

И времени у меня было в обрез.

Жаждущий крови змеёй свернулся на раздробленном полу. Залезать в снова превратившуюся в ножны-пояс Многоликую он не собирался. Гневно зазвенел… Попытался резануть меня, когда я наклонилась. Зря. Я всё ещё злилась, и неизвестность мне доброты не добавляла. Треснув его молотом телекинетического удара, прижав все три лезвия к полу. Телекинезом стиснув их вместе, я наступила на лезвия в пяти сантиметрах от кончика и приказала Многоликой заглотить упрямое, вздорное уруми. Она стиснула его металлическими зубами так плотно, что он, придавленный моей стопой и телекинезом, просто не мог дёрнуться. Постепенно я отступала дальше, пока Многоликая не втянула его полностью. Последней она опутала и поглотила рукоять.

«Ты подчиняешься мне, Жаждущий крови, – напомнила я призванному мечу и застегнула ножны-ремень на талии. – И это не обсуждается».

Закончив с укрощением, я оглядела комнату Элоранарра. Пол мы побили знатно, кровать сдвинули. На полу в свете солнца веером блестели осколки витрины. Некоторые перья так и остались среди них, Элоранарр не успел их вытащить…

Разворачиваясь к двери, я взмахнула рукой. Заскрипели осколки, освобождая выдернутые телекинезом перья. Когда я выходила, они, повинуясь моей воле, рядком легли на секретер.

У себя в комнате я собрала документы и сожгла их в светлой чаше ванны. Включила воду, смывая пепел. Он чёрными хлопьями сражался с потоком, всё норовил выскочить на поверхность, и всё же оказался в канализации.

Два оставленных в спальне флакончика с изменяющим запах зельем я спрятала в Многоликой. В камине спалила запасную накладку на пах, чтобы в случае обыска моей комнаты ни у кого не возникло лишних вопросов.

Вроде ничего компрометирующего не осталось… Я оглядела комнату, и меня пронзило мыслью, что, возможно, я вижу это всё в последний раз. Шкаф с книгами, секретер, письменные принадлежности, кровать… Лежащее на ней меховое покрывало оставлять не хотелось, его отдал мне Элоранарр, и…

«Не время разводить сантименты», – одёрнула я себя и отправилась к ожидавшим меня во дворце Ларнам.

Дворец был тих в предчувствии беды, по залитому солнцем саду и коридорам не бродили придворные и слуги. Алые мундиры вездесущих гвардейцев напоминали о крови.

В гостевом крыле, в синих апартаментах, сидели бледные сёстры Ларн. Они поднялись навстречу мне. Закрыв дверь, я без лишних разговоров дала им установку молча следовать за мной и скрыться в Нарнбурне – вольном городе возле Академии магии.

Опасения о возможных препятствиях не оправдались: гвардейцы, не зная о моей ссоре с Элоранарром, открыли нам небольшую дверь в стене. Права на прохода через магическую защиту Аранских он у нас не забрал, и мы вышли без проблем. Мои зачарованные драконессы, точно зомби, расправили перламутровые крылья и полетели к цели.

Провожая их рассеянным взглядом, я заключила, что они достаточно сильные, долетят. Оглядываться на спрятанный под защитным куполом дворец не стала, телепортировалась в родовой замок.

Дом. Меня передёрнуло, серебристые стены на миг окрасились кровью, но в следующий опять засверкали на солнце. Страх жил во мне, когда я пересекала двор, но я помнила, что единственный способ его победить – преодолевать раз за разом.

Как же тут было тихо и сумрачно! Замок напоминал мне склеп, несмотря на чёткое ощущение присутствия живых слуг. Услышав позвякивание ложечек, – такое знакомое, болезненно-родное, – я пошла быстрее, стремительно шагнула в малую серебряную гостиную.

Сиринов там, конечно, не было.

Мой верный семейный казначей и его лучший друг – управляющий – пили чай с вареньем. Это они воссоздали обстановку замка такой, какой она была до уничтожения моей семьи. Они поддерживали здесь иллюзию жизни. Увидев меня, старики отставили фарфоровые чашки и улыбнулись, но тут же по моему лицу поняли, что что-то стряслось. Я привычно сквозь их амулеты проникла в сознания, убедилась, что они так же верны, и их сердца при виде меня наполняются щемящей нежностью.

– В империи проблемы, – пояснила я и приступила к перечислению всех приготовлений, которые они должны сделать, чтобы защитить мои деньги и особо ценные вещи на случай поражения Аранских.

Закончила я приказом после завершения дел залечь на дно в Лунной Федерации. Я терпеть не могла вампиров, но только они могли настолько беспредельно чихать на все претензии драконов, чтобы доверить им жизни дорогих мне существ.

Следующим пунктом моего путешествия стало ИСБ.

Тут тоже было тихо, как в склепе.

Паника немногих оставшихся в здании пронизывала воздух невнятными, дёрганными эманациями. Элоранарр действительно увёл большинство следователей на войну. Странно было в разгар рабочего дня не слышать привычного шума, не видеть бродящих по коридорам офицеров.

Всё замерло в ожидании развязки.

У Элоранарра и у себя в кабинете я быстро избавилась от той части написанных и подписанных мною бумаг, которые могли повредить мне в глазах противников Аранских.

Что-то роковое и страшное чудилось в том, как горели документы… словно похороны. Похороны эпохи правления золотых драконов. От жуткого ощущения перехватило дыхание, на спине и животе проступила чешуя.

Но не стоило хоронить Аранских раньше времени, эту ошибку допускали многие.

Из своего стола я выгребла все защитные амулеты: подвески, браслеты для рук и ног, кольца, тонкий витой пояс. Надевала их вдумчиво, выстраивая послойную защиту. Холодные металл и кристаллы согревались на моей коже.

Последней осталась серьга. Один из подозреваемых пытался дать её как взятку, но я его отправила в тюрьму. А серьгу прихватила: сверхплотный кристалл хранил мощное поле защиты от прямых ударов магии. Крайне редкая штука, я не могла пройти мимо. Кинжалом для вскрытия бумаг проколола давно заросшую мочку и вставила серьгу в свежее отверстие.

По пустым сумрачным коридорам и лестницам спустилась вниз. Сейчас по ИСБ даже эхо бродило, и от этого звука всё внутри скручивалось…

В тускло освещённой комнате телепортации я выдвинула из стены ящик и открыла атлас с адресами точек перемещения. Не надо было быть гением, чтобы по имеющимся у меня данным понять, куда со своей армией телепортировался Элоранарр. Я выбрала точку чуть восточнее, чтобы сразу не попасть в заварушку. Следовало разведать обстановку.

Столкновения с Элоранарром я не боялась: теперь совершенно очевидно, что я его слабость, при посторонних он не заговорит о моём наглом поведении, чтобы не поставить себя в ситуацию, когда он просто не сможет меня не наказать.

Размеренно, словно никуда не спешила, я закрыла атлас и убрала его в ячейку на стене. Возможно, в последний раз.

Вышла на середину телепортационной комнаты.

Дарион прав – я не боевой маг. Как всякий менталист я инстинктивно старалась избежать массовых битв, открытое противостояние – это не про меня, хотя в крайнем случае я могу пойти и на такое. Поэтому мне совершенно не хотелось отправляться в Анларию. Я не хотела увидеть и почувствовать, что там происходит, и уж тем более не хотела в это лезть.

Но…

Телепортационное заклинание я активировала.

Искажённое пространство выплюнуло меня на чёрный камень возле огромных амбаров. Пахло зерном, солнцем и морем, но эти мирные запахи не несли спокойствия. Отдалённо грохотали заклинания, вспышки озаряли небо слева, я развернулась: марево от заклинаний было огромным, то и дело взрывались чьи-то магические щиты, и среди всей этой безумной иллюминации в воздухе схлёстывались драконы. Отсюда они казались маленькими, словно букашки.

В амбаре прятались работники, но их дребезжащий кислый ужас не шёл ни в какое сравнение с аурой ненависти, злобы и жажды убийства, изливавшейся с поля боя.

Расправив крылья, я взмыла к облакам, чтобы рассмотреть это безумное сражение с высоты.

Глава 24

На самом деле море далековато, его запах здесь держался из-за заготовления водорослей, с высотой он слабел. Уже в нескольких десятках метров над землёй воздух пронизывали волны остаточных заклинаний, меня слегка мотало, ветер яростно надувал крылья.

Собираясь забраться под белые облака и наблюдать оттуда, я поднималась над землями Анларии, завершавшимися Белой скалой с замком правителя. Поселения герцогства лежали в руинах, поля были изрезаны и вывернуты заклятиями, смыты водой. Слева от меня расстилались поля вотчины Мэгранов, справа – Шадаров, разделённые Анларским герцогством, словно клином.

В небе хаотично схлёстывались несколько сотен драконов. Вспыхивали молнии. Из земли тут и там выстреливали каменные щупальца, порой хватая драконов, ломая и утаскивая вниз. Магия выбивала из земли гейзеры, резавшие крылья. Стремительные огненные сферы утопали в огромных водяных шарах, тут и там закручивались смертоносные вихри, пролетали камни… И всё это с грохотом. Остаточные удары магии разносили землю, вспарывали море и небеса. Если обычные маги и участвовали в сражении, среди огромных драконов их было не разглядеть.

Офицеры ИСБ собрались в одном из поселений Анларского герцогства. Там творилось что-то странное, падали здания, а принявшие истинную форму драконы ковырялись в земле. По крайней мере, так казалось издалека.

Белую скалу и венчающий его изящный замок накрывал едва заметный, переливающийся, словно мыльный пузырь, магический щит. Сквозь него были видны точки-фигурки существ на стенах, балконах, внутреннем дворе. Похоже, там собрались жители окрестных поселений.

На потемневшем море поднимались огромные волны, в высоту соперничавшие с крышей замка на возвышении Белой скалы. Волны перекатывались то в одну сторону, то в другую. Похоже, групповым заклинанием кто-то пытался поднять цунами, но пока не получалось.

Везде лилась кровь. Аура убийства и боли давила на нервы, я снизила ментальную чувствительность, хотя так сложнее будет уловить присутствие посторонних рядом.

Держа курс на Белую скалу, среди сражающихся драконов я взглядом искала чёрного… Сверкнула на солнце серебряная чешуя, и я зацепилась взором за Ринграна, генерала Аранских. Его семья – сильнейшие воины среди серебряных. Чуть впереди него в ряды врагов вклинивался чёрный дракон. Элоранарр! Земля под ним выплёвывала в противников раскалённые пылающие камни – результат слияния магии огня и земли. Путь Элоранарру расчищали смерчи, сшибая драконов с синей чешуёй и драконов с чешуёй других цветов, а едва те падали, их сковывали вылезающие из земли каменные тиски.

С самого первого мгновения битва показалась странной, неправильной, словно все сражались со всеми. Точнее, Мэграны, выделявшиеся синей или цвета морской волны чешуёй, сражались со всеми, но и драконы других магических направлений дрались между собой, а не только с ними…

Ожидая совместного бунта двух родов против Аранских, я не сразу сообразила, что Мэграны и Шадары остервенело сражались друг с другом, а Элоранарр и его маленькая армия били и тех, и других.

Похоже, Мэграны и Шадары не поднимали бунт против Аранских, а решили уничтожить друг друга. Что не избавляло Аранских от обязанности сначала хорошо всем наподдать, потом разобраться в причинах и покарать нарушителей спокойствия сообразно серьёзности проступков, иначе плохими и слабыми сюзеренами будут в глазах остальных.

Чем ближе к полю боя над землёй и морем, тем оглушительнее становился грохот и доносимый ветром вой, тем чаще меня встряхивало остаточными заклинаниями. Я почти достигла занятого офицерами ИСБ поселения, и там действительно творилось странное.

Что-то лезло из-под земли, офицеры ИСБ из не драконов, а так же Дарион и несколько медведеоборотней покрывали землю щитами, сдерживая это нечто, а драконы в истинной форме собрались возле огромного разлома, засосавшего несколько домов, и непрерывно били в этот разлом заклинаниями. С чем они сражались, почему именно здесь, было ли это происками Шадаров или Мэгранов, я не знала. Ощущала лишь эманации страха и ненависти. И магию. Невероятную концентрацию магии.

Воздух пел от напряжения, выл сотнями драконьих глоток.

Можно было спуститься и спросить, можно было, чтобы не сталкиваться с Дарионом, найти офицера с амулетом послабее и ментально выяснить, с чем сражались служащие ИСБ. От принятия решения меня отвлёк чудовищный рокот.

Волна, которую так долго пытались поднять, а она каталась из стороны в сторону, наконец, поднялась огромной стеной. Шириной полкилометра, высотой выше замка на Белой скале.

Дыхание перехватило от этой невероятной мощи… групповое заклинание, исполненное драконами правящего рода. Это могли только они, ни у кого другого не хватило бы силы.

Гигантская волна была направлена не на Белую скалу, а почти параллельно берегу, куда-то дальше… на родовой замок Шадаров, едва заметный отсюда, тоже стоящий опасно близко к воде. Попутно, краем, эта огромная волна должна была смыть Белый замок. У него легендарно крепкий щит, подпитываемый мощным природным источником, но хватит ли этого, чтобы физически удержать такую массу воды?

И офицеры ИСБ… несмотря на приличное расстояние от побережья, водяной удар скорее всего дойдёт до них. Если хватит скорости и силы – армию Шадаров тоже сметёт. Волна могла потрепать и армию Элоранарра, если они немедленно не отступят.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Стена воды поднималась всё выше и выше, выплёскивала волны, словно карабкаясь к небу. Драконы отлетали вверх и в стороны, спасаясь от её сокрушительной мощи. Только Элоранарр и несколько десятков его драконов оставались на месте. Он им что-то приказывал.

Катясь к родовому замку Шадаров, исполинская волна не растеряет свою невероятную силу, сметёт все их защиты, замок и всех, кто в нём прячется: семью, слуг… жителей окрестных поселений, если их туда пустили.

Волна цунами отклонилась назад, будто не выдерживая веса. А в следующий миг резко выстрелила пучками воды вверх и в стороны, сбивая драконов потоками и снова собираясь в одну гигантскую волну.

У меня дёрнулись крылья, я чуть просела. Вокруг Элоранарра, полностью скрывая его от взгляда, разлетались брызги. Похоже, он заключил себя в сферу ветра, сбивая атакующие его потоки воды. Рингран закрылся огненным щитом, но испарять такие объёмы воды ему не под силу, и он отступал, опускаясь всё ниже, опасно близко к бурлившей от магии воде. Ещё вокруг десяти драконов армии Аранских завращались сферические щиты ветра. С высоты было видно, что они выстраивались в фигуру с Элоранарром по центру. Групповое заклинание.

Ветряные сферы резко увеличились, сливаясь в одну. Войска Аранских под предводительством Ринграна слетались за Белую скалу, собирались там. Бешено ревел ветер, меня и облака поволокло к огромной ветряной сфере группового заклинания. Сейчас все драконы пытались улететь подальше, и я тоже вовсю заработала крыльями.

Ветер – очень непослушная стихия, меткость часто проблема у воздушников. Было видно, как корёжит сферу, с каким трудом её удар отводят от Белой скалы, концентрируя на стену из воды. Но невероятно огромная волна группового заклинания развернулась и накрыла сферу ветра. Во все стороны полетели брызги, потоки воды изливались на пляж и Белую скалу, омываяя её легендарный щит.

Тянущий к эпицентру заклинания ветер оборвался лопнувшей струной, меня резко дёрнуло назад и вверх, я поймала крыльями новый ветряной поток, выровнялась, неотрывно следя за пытающейся поглотить ветер водой. Отряд под предводительством Ринграна тем временем отступил вглубь земель и летел в обход волны, похоже, решив добраться до управляющей волной группы. Надеюсь, они знали, где она.

Я с замиранием сердца ждала.

Ветер дробил воду, выбивая её из управления водников. Судя по форме, групповой ветряной щит сплющивался…

Навстречу Ринграну вылетели сверкающие синей чешуёй Мэграны. Драконы обоих отрядов схлестнулись. Между ними плескались гигантские струи воды, метался огонь, сверкали молнии. Атака Ринграна увязла. Пусть он отвлёк на себя почти половину войск Мэгранов, а вторую половину, пользуясь «занятостью» магической волны, трепали драконы армии Шадаров, огромная масса воды продолжала давить на пойманных в плен Элоранарра и драконов ветра. Вверх больше не выстреливали брызги, вода темнела, всё более толстыми слоями накрывая их, продавливая в глубину, где вскоре им будет нечем дышать…

Это было поражение, фатальное, Элоранарра, весь его род спасти могло только чудо…

В километре позади чудовищной волны вспух огромный пузырь и разорвался, выплёвывая огонь. Золотой огонь! Необъятная волна мгновенно опала, выплёскиваясь на берег. Пять драконов с бронированной чешуёй цвета морской волны вырвались из золотого пламени. Один сильнее всех был охвачен огнём, он дико извивался, бил крыльями, остальные набрасывали на него волны, но…

Присмотревшись, я поняла, что бешено вертящийся дракон не один. Второй – чёрный – дракон намертво прилепился к его брюху, охватил лапами за голову и талию и выдыхал огонь ему в пасть, выжигая изнутри. У небронированного Элоранарра не хватило бы сил быстро пробить шкуру бронированного, но он нашёл слабое место.

Одного из бронированных Мэграновударило воздушным молотом, перевернуло, и Элоранарр перепрыгнул на него. Первая его жертва рухнула в воду. Второй не хотел открывать рот, и Элоранарр изогнул шею, дыхнул ему в глаза. От боли Мэгран взвыл, и пламя полилось ему в глотку. Восхитительно! Элоранарр держался за него, прикрываясь от его сородичей.

Из воды, окутанные щитами ветра, вылетели восемь драконов, участвовавших в создании массового воздушного заклинания. Только восемь из десяти. Поднятый ими ветер отшвырнул бросившихся на Элоранарра Мэгранов, и те, поняв тщетность надежд на быструю победу, рванули прочь, прикрывая отступление ударами поднявшихся из моря водяных хлыстов.

Я поняла, как так получилось: ветряная сфера была отвлекающим манёвром, Элоранарр не участвовал в её создании, под её шумным прикрытием он тонко прощупал воду, определил местоположение создателей гигантской волны, потом, опять же пользуясь своим даром управлять всеми стихиями, осторожно подплыл к врагам. Мэграны были слишком заняты управлением волной и попытками раздавить воздушную сферу, Элоранарр воспламенил их созданный под водой воздушный карман, выжигая кислород, и вместе с ними всплыл на поверхность, в суматохе вцепившись в одного из вражеских драконов, чтобы добить.

Отбросив бесполезный труп, Элоранарр полетел за оставшимися Мэгранами, но с видимым усилием остановился и направился к Ринграну и остальным.

Мэгранам приходилось несладко: вторую часть их армии остервенело рвали воодушевлённые войска Шадаров.

Шадары по дуге облетали Белую скалу и Элоранарра с нашими войсками, видимо, решив воспользоваться случаем и уничтожить как можно больше синечешуйчатых соперников. Так они могли вырезать всех Мэгранов раньше, чем начнётся разбирательство и официальное наказание. И этого Элоранарру тоже нельзя допускать, потому что карать вассалов вправе только сюзерен.

Воздух стал тяжёлым от ненависти и боли, их концентрация увеличивалась, как и чудовищная, заставляющая даже меня скрежетать зубами и рычать, жажда убийства. Не знаю, что между этими родами произошло, Мэграны и Шадары дрались насмерть, их инстинкты пели о войне и требовали полного уничтожения врага.

Элоранарр перестраивал войска для атаки по Шадарам. Приземлившиеся на омытую волной землю драконы создавали ядра для дальнобойных выстрелов, а воздушники готовились придать им дополнительное ускорение. Первый же залп должен был показать Шадарам, что они здесь такие же нарушители, как и Мэграны. Предложение сдаться, скорее всего, уже было отправлено, и Шадары выбрали драку.

Офицеры ИСБ уцелели: маги земли успели поднять вокруг их поселения ров, но это увеличило трещину…

Удар обрушился сверху со спины. Я успела ощутить лишь мгновенное уплотнение эманаций агрессии, дёрнулась в сторону, и в следующую секунду моё крыло и руку смяли клыки. Кровь брызнула на лицо, закапала вниз. Как хорошо, что я не чувствовала боли, я соображала предельно чётко. Рявкнула командным голосом:

– Стоять! Я Халэнн Сирин!

Меня мотало вверх-вниз в такт взмахам его крыльев. Дракон был перламутровым, из Шадаров. Видимо, истощивший магию, раз решил действовать зубами. Его огромный глаз косил на меня. Чтобы голосом полностью подчинить дракона в истинной форме я и сама должна находиться в истинной форме. Чудо, что он остановился. Возможно, знал, кто я, или не хотел пережёвывать.

Заставить себя отпустить я не могла. Проникнуть в разум? Простейшая проверка показала, что его амулет от ментальных атак не самый слабый и вместе с природной устойчивостью истинной формы неплохо защищает, взломать раньше, чем меня убьют, я бы не успела.

Вкладывая в голос как можно больше управляющей убедительности, я чётко проговорила:

– Я секретарь старшего принца, последний из своего рода, ради сохранения моей жизни принц Элоранарр пойдёт на уступки. Большие уступки. Ты можешь помочь своей семье, если отнесёшь меня к ним и предложишь обменять на что-нибудь, что вам нужно.

Кровь стекала по руке, к нему в рот, в горло, и этот тупой дракон сглотнул её по собственной воле. Я принюхалась: он приятно пах свежей водой и громом. Приятный запах говорил о нашей природной совместимости, а значит, испитие моей крови подействует на него. Из-за боя не за пять минут, с небольшой задержкой, но брачная магия заработает, у него начнётся период размножения с острой реакцией на меня, и это ничем не остановить, он поймёт, что я – драконесса, а не дракон.

Тупой перламутровый дракон полетел в сторону Шадаров.

Его надо убить. Срочно. До того, как он всё поймёт и с кем-нибудь поделится этим открытием по связи через метку. И конечно же я не собиралась появляться перед Элоранарром пленницей, закушенной за руку и крыло, в чьей-то пасти.

Глава 25

Прежде, чем совершать резкие движения, я прощупала пространство телепортационным заклинанием: закрыто, не переместиться. Значит, если убью дракона в полёте, упаду.

До воздушного боя и позиций Шадаров оставалось приличное расстояние, неподалёку на нашем пути виднелся пруд. Туда и приземлюсь, корректируя падение телекинезом и подняв воду навстречу себе, чтобы имитировать магию Халэнна – на случай, если кто-нибудь моё падение заметит. Оставалось вытащить Жаждущего крови и просунуть лезвия между зубами.

«Жаждущий крови, – я вторглась в его сознание, принудительно устанавливая связь. – Я скормлю тебе…»

Рывок вверх тряхнул меня, ударив о перламутровую чешую губ. Дракон взмыл и нырнул в облако. Нас окружила плотная белая пелена. Под её прикрытием дракон резко сменил направление, меня трепало ветром, прижимая к нему, выворачивая закушенную руку. Он летел не к позициям Шадаров, а параллельно берегу, в зоне антителепортационного заклинания. Но почему не к ним? Брачная магия не должна ещё действовать. Может, главы рода Шадаров прячутся вдали от боя? Или что?

Неподалёку сверкнула, рассыпав голубоватые отсветы, чья-то шальная молния. Облака разрывались и тут же накрывали нас вновь. Сегодня их было на редкость много. Звук боя отдалялся. Предупредить бы Элоранарра, чтобы выслал подмогу, но его метка была на закушенной руке, я не могла коснуться её и связаться с ним…

Придётся отрезать руку, чтобы освободиться. Новую потом вырастят.

Я потянулась к поясу. Меня мотнуло резким разворотом вниз, затрещало плечо. Мы вынырнули из облака. Секунды две падали на землю, на цилиндрические амбары, мелкие постройки рядом. Дракон вскинул крылья, тормозя, и меня опять швырнуло из стороны в сторону. Удар о землю отдался в каждой косточке. Перламутровый сложил крылья, тут же в округлой стене амбара распахнулись створки, пропуская его в полумрак.

Телепортироваться здесь тоже было нельзя, надежда переместиться, когда он откроет пасть (такой плотный физический контакт не позволил бы мне переместиться одной, а его я утащить не могла) растаяла. Створки за драконом захлопнулись, стало темно. Ментальную магию я держала в узде, чтобы случайно не показать какому-нибудь невидимому сейчас менталисту, но даже так ощущала чужое присутствие…

Нас дёрнуло вниз, в сладковатый воздух, и сразу стало светлее: пол опустился на подземный этаж, озарённый сотнями разноразмерных голубоватых кругов на чёрных неровных и странно колыхавшихся стенах зала. Сверху тут же образовался каменный диск, закрывая выход в амбар, но мне стало не до него.

В воздухе сладковато пахло гнилью. Даже не используя ментальную магию, я ощутила знакомые удушающие эманации. В мертвенном голубоватом свете разглядела, почему стены неровные: они были покрыты уродливыми лапами, хвостами, отростками, мордами с частоколами острых зубов, и те шевелились, дышали, когтили воздух. Источником света были не магические сферы или что-то подобное, а глаза. Сотни больших и маленьких глаз, взиравших на нас со стен.

Дышать стало нечем, смрадный воздух не шёл в сжатые спазмом лёгкие. Я должна любой ценой коснуться метки, предупредить Элоранарра, молить о помощи: стены вокруг сплошь покрыты вестниками Бездны. Я в логове Культа!

Вестники Бездны – мне их не победить, их только драконы правящих родов эффективно уничтожают, этих тварей не обмануть ментальной магией. От одного я ещё могла убежать, но не от стольких.

«Это не может быть правдой! – внутри меня звенел панический крик. – Это просто кошмар, сон, я проснусь, и ничего этого не будет!»

Пленивший меня дракон запрокинул голову и выплюнул меня. В полёте я потянулась к сломанной руке, к метке, но под пальцами оказалась скользкая змеиная кожа. Ударившись о пол, я попыталась содрать обвивающую запястье тварь, но она закаменела, блокируя связь через метку Элоранарра.

«Не может быть», – сознание отчаянно пыталось отторгнуть эту безумную реальность, я продолжала царапать каменную змею на руке, оставляя кровавые росчерки на коже.

Позади меня раздался спокойный мужской голос:

– Граф, не стоит так стремиться к связи со старшим принцем, мы не собираемся вам вредить, мы просто хотим поговорить. К сожалению, с вами трудно встретиться наедине, пришлось воспользоваться грубым методом, раз уж представилась такая редкая возможность. Но всё это для вашего же блага, граф.

Первые его слова не пробивались сквозь мою панику, но затем я смогла его услышать. И я устыдилась своей истеричной реакции, отчаяния, того, что валялась на грязном полу, думая только о том, как позвать на помощь.

Дедушка бы наказал меня за такое нелепое поведение. Я – менталист рода Сирин, мы созданы порабощать, управлять, перекраивать по своему усмотрению всё вокруг и даже себя, мы несём в крови слово Смерти, мы всегда должны быть спокойными, собранными и сильными – перед лицом любой опасности, всегда.

Я прекратила терзать блокирующую змею-заклинание на запястье. Поднимаясь, смело посмотрела на шевелившихся на стене тварей, продолжавших пялиться на меня своими мерзкими сверкающими глазами.

– Что ж, рад это слышать. – Голос у меня был ровным и спокойным. – Моё благо интересует меня прежде всего.

Я развернулась: перламутровый дракон сидел, с его губы стекала моя кровь, в призрачном свете казавшаяся чёрной. Рядом с ним почти незаметный на фоне стен стоял темноволосый мужчина в фиолетовом. На его лбу был открыт третий глаз. Не намалёванная печать порабощения, как у фанатиков культа Бездны, а самый настоящий живой глаз, только белок у него был тёмным.

Глаз моргнул. Отдельно от двух человеческих, словно был самостоятельным существом.

Изображать, что меня никак не впечатлил третий живой глаз, было бессмысленно: о подобном я даже не слышала! Разглядывая его, я приподняла бровь, одновременно втягивая повреждённое крыло и выправляя прокушенную руку: со всеми этими воздушными кульбитами перламутровый её всё же сломал. Телекинезом мне пришлось смещать раздробленные кости, чтобы они сразу правильно срастались.

Несмотря на все эти сложности, я небрежно обмахнула рукав, заклинанием избавляя себя и всю одежду от крови и прочей грязи.

Я не умру. Не здесь и не сейчас. Важно было в это верить.

Только существо с третьим глазом не называло меня по имени, а по магическому этикету это значило враждебный настрой.

– Итак, я слушаю ваше выгодное предложение, – сообщила я. – А также список услуг, выполнения которых вы хотите. После чего мы продолжим обсуждение в деловом ключе.

Трёхглазый растянул тонкие губы в улыбке и усмехнулся:

– Теперь я понимаю, почему именно вы так ловко увеличили состояние семьи и почему вас ценит старший принц…

«Именно вы так ловко увеличили состояние семьи», – странно звучало, словно… он знал моих родственников и не видел в них коммерческой жилки.

Трёхглазый продолжал:

– …Деловая хватка и стальные нервы… Как же вас потрепала жизнь, дорогой граф, что же с вами сделал этот мир, просто сердце разрывается.

Меня окатило жаром. Эти слова, сочувствие в двух нормальных глазах, сочувствие в голосе, словно он на самом деле меня жалел, внезапно будто отшвырнули меня в прошлое. За предел сегодняшнего дня, до того, как стала секретарём Элоранарра, до гибели семьи, до взросления – в состояние ребёнка, когда я едва стояла на ногах, и мир вокруг казался огромным, и его центром была я. В миг, когда мужчина, которого называли дедушкой, наклонился ко мне, его огромные глаза цвета стали острейших клинков оказались близко-близко, и его громовой голос прозвучал в самой голове: «Ты достаточно взрослая, чтобы начать тренировки». Но тогда я не поняла смысла: взрослая, тренировки – это было пустым бесформенным понятием, не имевшим отношения к моему уютному миру. Я просто вложила свою руку в огромную ладонь дедушки и пошла за ним в тёмную комнату, где ничто не должно было меня отвлекать…

Усилием воли я оборвала поток неуместно острых воспоминаний и вернулась в настоящее.

Существо с третьим глазом стояло напротив, почти сливаясь с живой глазастой стеной из вестников. Сидел на прежнем месте перламутровый дракон, чешуя которого в мертвенном свете казалась голубоватой, а полоса моей крови на его губе – чёрной. Ничего не изменилось…

Случившееся напоминало «Мерцание» – технику воздействия, при которой наводящими словами добиваешься возникновения в искусственно обострённой памяти объекта необходимых воспоминаний. Применяется, когда нет возможности или времени целенаправленно вскрыть и изучить нужный отрезок памяти, и приходится надеяться, что объект сам прокрутит в голове необходимое.

Только вот воздействия на себя я не ощутила, словно никто не собирался считывать мои воспоминания. Я не удержалась и мягко, на самом нижнем пределе задействования силы проверила свои амулеты: целенькие, не похоже, что их пытались взломать.

– Давайте обойдёмся без идеологической составляющей, – попросила я и указала на шевелящихся на стене тварей. – Мы все прекрасно понимаем, что отказаться от сотрудничества я не могу. Аранские не защитили мою семью. Когда они поняли, что хаотичные, а потом и массовые нападения на различные семьи имеют целью уничтожение потенциальных избранных наследников, они, несмотря на то, что мой дедушка был придворным менталистом, не захотели поселить мою сестру во дворце, поэтому я не горю желанием за них умирать. – Сказанное было не совсем правдой: кое-кого Аранские защитить пытались, хоть и не знаю, с каким результатом, а отпускать меня во дворец дедушка сам не хотел, с потрясающей самоуверенностью говоря, что на нас не нападут, но император Карит мог бы приказать перевезти меня во дворец и тем спасти Сиринов, а он не приказал. – В то же время бесплатно предавать таких щедрых сюзеренов… как-то глупо. Да и вам выгоднее меня купить: больше веры, меньше вероятность, что в безопасности я передумаю.

– А вы думаете, что в Эёране существуют безопасные места? – Сочувственная улыбка не сходила с губ трёхглазого. – В этом насквозь прогнившем мире в любом месте вас может настигнуть боль и смерть, никто от этого не застрахован, нигде, никогда. Таково устройство этого порочного бытия.

Каждое его слово, его пронзительный взгляд сразу трёх глаз отдавался мурашками в теле и слабостью под коленями. Что-то внутри меня задрожало и стало съёживаться от страха перед этим ужасным миром.

И опять никаких следов воздействия, амулеты были не тронуты, внутренние барьеры стояли плотной стеной, в голосе трёхглазово не звучали знакомые мне ноты управления, но моё восприятие реальности определённо менялось.

Воздействием на кровоток я заставила себя побледнеть. Позволив испугу проступить на лице, вошла в неглубокий транс и стала ощупывать магией каменную змею на моей руке: нужно найти слабые места, чтобы улучить момент, незаметно сломать её телекинезом и через метку позвать Элоранарра на помощь. Заговорить мне это изучение, спасибо тренировкам дедушки, не помешало:

– Я бы предпочёл вместо разговоров о таких неоднозначных вещах обсудить условия нашего сотрудничества. Меня обстановка несколько… нервирует.

А ещё меня нервировало изменение настроения, неспособность понять, почему это происходит, и знание, что скоро на перламутрового подействует моя кровь, и тогда я из интересного для сотрудничества секретаря Халэнна превращусь в потенциальную невесту наследника Риэль, которую лучше убить, чтобы не появился ещё один бронированный золотой дракон.

– Не стоит бояться этих милых вестников нового мира, без приказа они не нападут, граф. Прошу следовать за мной. К сожалению, мы встретились в неудачное время, поговорить по всей форме не получится, придётся договариваться быстро.

Быстро? Наверное, это плохо. Я ещё не знала, как сбежать, а одним из пунктов договора могла стать установка на лоб печати верности Культу, после чего я превращусь во временами самостоятельную, но всё же послушную марионетку, как те, кого я недавно вырезала в логове Культистов.

Трёхглазый двинулся на меня. Он шагал бесшумно, пристально за мной наблюдая. Перламутровый дракон не сводил взгляда с каменной змеи на моём запястье. И всё же, несмотря на это наблюдение я, разворачиваясь вслед за трёхглазым и нарочито громко скрипя каблуками по полу, в миг, когда рука со змеёй скрылась из поля зрения перламутрового, мощным телекинетическим нажатием сдавила опутавшую запястье каменную змею в самых слабых местах. Тихий хруст камня скрылся за скрипом каблуков, после сильного, но филигранного давления треснувшая змея осталась на руке. Я надеялась, что этого незаметного повреждения хватит для установления связи через метку Элоранарра, если усилить послание ментальным импульсом.

Только надо было ещё коснуться метки так, чтобы меня в попытке связи не заподозрили и не осмотрели змею внимательнее.

Трёхглазый направлялся к дальней стене прямоугольного зала, так же сплошь покрытой вестниками Бездны. Похоже, твари закрывали каждую дверь, отсюда не выбраться без сопровождающего.

– Как вы управляете вестниками? Ментально? – Идя рядом с трёхглазым, я прислушивалась к эманациям, ко всему. Вестники, шевелясь на стенах, едва слышно шуршали, от них исходило ощущение неутолимого голода. Пол слегка вибрировал от отголосков магических ударов – битва разворачивалась не так уж далеко. Перламутровый дракон оставался на месте позади нас, продолжая смотреть на меня. Следов ментальной магии я не улавливала. – Или они понимают речь?

Твари на стене впереди зашевелились активнее, светящиеся голубые глаза смещались к углам. На освобождённой стене оказалась дверь. Двустворчатая, крепкая, деревянная – ничего особенного.

– Основной контроль вестниками осуществляют менталисты, тут вы правы, граф, – улыбнулся трёхглазый. – Но Бездна милостива к тем, кто служит ей верой и правдой, и награждает истинных последователей возможностью понимать этих существ и приказывать им.

– Простите за нескромное любопытство, но зачем вам здесь столько вестников?

От дверей твари не отползали слишком далеко, и с каждым шагом я всё приближалась к их чёрным уродливым телам, неестественно вывернутым лапам, жутким светящимся глазам.

– Здесь не Столица с её многочисленными связями и политиками, а сельскохозяйственный район с простыми жителями. Какой интерес в таком месте?

И резиденции сразу трёх сильных родов под боком, и аномальная зона повышенного магического фона, но я намеренно об этом умолчала, провоцируя культиста на такое естественное для многих желание показать себя умнее собеседника: вдруг меня поправит, объяснит, какой у них здесь интерес.

Я остановилась. Вестники Бездны были в метре от меня. Зубы – размером с моё предплечье, пасти такие, что могут заглотить меня наполовину. Вестники шевелились, во ртах блестела слюна, взгляды были направлены на меня, концентрируя на мне отвратительный голубоватый свет. Одна тварь весьма плотоядно облизнулась.

Трёхглазый распахнул деревянные створки в тёмный коридор. Там не светился ни один глаз, но я ощущала исходившее оттуда хищное ожидание.

Культист ответил мне с неисчезающей сочувственной улыбкой:

– Потому что здесь много еды.

Значит, их интересовала аномальная зона магии – сразу сообразила я. Насколько известно из истории, первые твари из Бездны активно питались магическими кристаллами. Только потом, когда кристаллов стало катастрофически мало, твари перешли на употребление плоти, несмотря на побочный эффект от такого рациона: постепенно усиливающаяся вонь их тел. Висящие на стене твари поглощали магию Белой скалы. Но здесь попахивало и сладковатой гнилью, как от порождений Бездны, недавно начавших питаться живыми существами.

Позади меня зашелестели крылья. Я оглянулась: перламутровый дракон принял человеческую вполне симпатичную форму и подлетел к нам. Мне он был незнаком, одежда ничем не выделялась. Интуитивно я ощущала, что он молод, возможно, только окончил Академию драконов. Он смотрел на меня абсолютно равнодушно, хотя моя кровь уже должна была потихоньку действовать и пробуждать сексуальный интерес.

С пальцев трёхглазого сорвалась сфера белого света, озаряя коридор. Возле входа находились четыре двери, а дальше – дальше всё было чёрным от плотно набившихся в коридоре вестников. Их налитые кровью глаза не светились, зато с зубов капала слюна. Они ждали… еду.

– Проходите, граф, – трёхглазый открыл ближайшую дверь слева. – Присаживайтесь, нам ведь столько всего нужно обсудить.

Он приглашал меня во вполне уютную гостиную багряных цветов, озарённую нормальным светом. У стены напротив, словно алтарь, возвышался чёрный монолит. Меня пробрало холодом, хотя от камня даже эманаций не исходило. Скорее, я инстинктивно среагировала на изменившееся настроение конвоиров: они обрадовались, они… предвкушали, их охватило что-то вроде умеренного или сдерживаемого экстаза.

Но хотя бы вестников и порождений Бездны здесь не было.

– Надеюсь, вы не возражаете, если я присяду, – я направилась к дивану, подхватывая болтавшуюся сломанную руку. Я едва коснулась края метки, но магию влила по полной и усилила зов ментально: «Я попал к культистам! Тут сотни вестников! Простите, что отвлекаю!»

Перламутровый схватил меня за локоть и резко дёрнул, размыкая контакт с меткой:

– Не прикасайтесь к метке, убью!

Мне стоило усилий не ответить ему рефлекторным ударом, а лишь зашипеть:

– Вы с ума сошли? Хотите мне вторую руку сломать?

– Каждую кость сломаю, если потребуется.

Я очень надеялась, что мой призыв пробился сквозь повреждённое блокирующее связь заклинание, что Элоранарр запомнил моё местоположение или способен его уловить по слабой связи, потому что если он не почувствовал, где я, призыв не имел смысла.

И если через пятнадцать минут (примерно столько нужно, чтобы сориентироваться, выделить войска и для их полёта с поля боя сюда по антителепортационной зоне) помощь не прибудет, придётся искать другой способ. Или ломать змею-блокиратор окончательно и надеяться, что пятнадцать минут продержусь в глухой обороне… только я знала, что столько мне в открытом противостоянии с вестниками не выстоять, даже если Жаждущий крови расстарается.

– Простите нашу излишнюю настороженность, – трёхглазый передвинул стул от секретера и сел напротив меня. Третий его глаз имел алую радужку и чёрный зрачок. Перламутровый дракон устроился рядом со мной на диване и смотрел хищно, ловя каждое движение. – Просто… скажем так, вы незаурядно упорны и довольно сильны, а нам вовсе не хочется, чтобы и в это гнездо явились офицеры ИСБ.

Я не двигалась, но внимательно следила за всем происходящим, за каждым своим ощущением, ожидала атаки ментальной или физической. Точных данных о том, как ставили на лбы порабощающую печать в форме глаза, не было, лишь теоретически предполагалось, что её нельзя установить насильно, но проверять это на себе не хотелось.

– Ни у кого нет шарфа подвязать руку? – просто спросила я.

Трёхглазый поднялся со стула. Я застыла. Он же вышел в коридор, в комнату напротив, и вернулся оттуда с красным шарфом. Приблизился так, что захотелось влезть на стену за диваном.

– Простите, что не обошлось без повреждений. – Глядя мне в лицо, трёхглазый подсунул середину шарфа под мою повреждённую руку, не закрывая им змею на запястье, края подтянул к шее. – К счастью, у драконов всё быстро заживает.

Я трёхглазому не доверяла, не могла доверять, я ожидала удара, но вопреки всякой логике и здравому смыслу доверчиво наклонилась вперёд. Трёхглазый подвязал мне руку аккуратно и удобно. А я не могла поверить, что так легко потеряла бдительность. Это было странно, ненормально!

– К сожалению, целителя в нашей ячейке нет, – со вздохом трёхглазый уселся на стул напротив меня. – С каким бы удовольствием я пообщался с вами при других обстоятельствах, но они таковы, каковы есть, это ведь Эёран, он не идёт ни в какое сравнение с Бездной. – Лицо трёхглазого вдруг разгладилось, утратив все эмоции, а потом расцвело восторгом, влюблённой улыбкой. – Вы хотите увидеть мир Бездны, граф?

Не хотела. И знать ничего об этом мире не желала, но с протоколами знакома: фанатики не могли рассказать о делах Культа, но охотно пропагандировали Бездну, как и прочие её поклонники. По этим безумным рассказам выходило, что Бездна – некий совершенный мир, где все-все счастливы. Бред, причём полный: не может существовать мира, в котором хорошо всем и каждом. В это поверит только полный идиот или существо в сильнейшем горе и отчаянии, не знающее, чем ещё заткнуть эту боль.

Но моя боль заткнута жаждой мести, я в своём уме, от недостатка логики не страдаю, и если эти безумцы хотят занять моё время пропагандой своего бреда, я не прочь послушать. Пусть говорят, может, посланные Элоранарром войска успеют сюда добраться и отвлечь вестников, а я заблокирую двери телекинезом, сорву с перламутрового ментальные амулеты и использую его вместо щита, чтобы продержаться до спасения. Тяжело, но возможно, и от магии я своими амулетами прилично защищена, с прикрытием продержусь.

– Да, я хочу увидеть мир Бездны, – ответила я, – столько слышал о нём, что уже интересно.

– Это не просто интересно, это восхитительно! – улыбался трёхглазый, вынимая из-за пазухи плоскую серебряную шкатулку. – Одного взгляда достаточно, чтобы влюбиться в этот мир навсегда.

Он открыл крышку, и внутри всколыхнулась тёмная субстанция.

Глава 26

Перламутровый дракон чуть подался вперёд. Внутрь шкатулки на субстанцию я прямо не смотрела, взяв цель чуть выше – серебряную пуговицу на бархатном камзоле трёхглазого, ещё и зрение расфокусировала: некоторые артефакты срабатывают при прямом взгляде на них. И ментальную защиту усилила, не использовав только абсолютный щит, опасный тем, что притуплял мои ощущения и способность влиять на окружающее.

Поэтому сначала я не увидела и не почувствовала ничего, а потом меня накрыло вязким ощущением присутствия чего-то чужеродного, как тогда, в логове Культа, когда фанатики управлялись общим разумом. В этом ощущении я тонула, словно в киселе. Задыхалась, хотя эта сила не пыталась проникнуть в мой разум, лишь скапливалась вокруг, концентрировалась.

– При первом погружении, – мягко заговорил трёхглазый, – впечатление может быть неприятным. К сожалению, у нас не было времени морально подготовить вас к столкновению с другой силой. Это как рождение заново, а рождение всегда болезненно, но после этого, Халэнн, вам всегда будет хорошо. Вы же так невыразимо одиноки…

Он обратился по имени, тем самым изменив мой статус с потенциального противника на того, кого он принимает и признаёт. И его слова… неужели потом эта чужеродная сила перестанет восприниматься, как нечто агрессивное и неприятное?

Я не заметила, как шкатулка оказалась на стуле, а трёхглазый – рядом со мной:

– Ну же, Халэнн, расслабьтесь, мир Бездны ждёт вас.

Эти слова заставили сильнее сосредоточиться на ментальной защите. Тьма выплеснулась из шкатулки, но не набросилась на меня, она растекалась в стороны и вверх, образуя чуть вогнутую плоскую поверхность. Та наполнилась яркими красками, будто солнечным светом налилась. Зажурчала вода, зачирикали птицы, запах луговых цветов и реки окутал нас. И вдруг стало так спокойно и уютно…

Это было ненормально, явно какое-то воздействие, что-то в звуках, какая-то странная расслабляющая ритмичность. И пропало ощущение чужеродного присутствия-давления…

Звуки. Часть воздействия определённо шла через звуки! Хотя они казались простым журчанием, пением птиц, жужжанием насекомых, шелестом ветра, вместе получалась не обычная природная разноголосица, а скрытая, влияющая на восприятие мелодия. Я попыталась мысленно петь, чтобы воспоминанием о голосе Сиринов перебить охватывающее меня спокойствие, но не смогла заглушить этот убаюкивающий звук.

Что-то охватило мою шею и голову, развело веки, и я невольно увидела реку, словно настоящую, хотя это было лишь движущееся изображение в центре созданной из тьмы плоскости. Водяной поток искрился, мерцал, перекатывался, нёсся куда-то. Он был таким спокойным и беззаботным, и его шелест так ласково касался слуха…

Веки мне по-прежнему держали. Не трёхглазое существо и не перламутровый дракон, зачарованно смотревшие на воду, а нечто, опутавшее шею и голову, но мне почему-то не было страшно. Тёплые руки трёхглазого и дракона охватили меня, заботливо укрыло спину перламутровое крыло…

«Это воздействие, постороннее воздействие», – я пыталась собраться с силами, но мои амулеты и щиты никто не трогал, я не ощущала боли, и это создавало обманчивое впечатление, что беспокоиться не о чем.

Вогнутая поверхность выплеснувшегося из шкатулки вещества больше не была чёрной, вся она стала водой, и эта вода текла, и меня несло над водой, словно на крыльях. Звуки, запахи и этот мир становился удивительно осязаемым, словно часть меня оказалась там.

Я поднялась выше, и увидела траву на берегах реки – яркую-яркую. Этот мир дышал жизнью, он был таким тёплым, солнечным, ясным.

«Это обман, какое-то воздействие, меня используют», – повторяла про себя, судорожно пытаясь сконцентрироваться на ментальной защите, но как защититься, если не видишь, не чувствуешь атаку? А река текла, и я летела дальше. Вокруг были поля в ярких пятнах цветов, деревья… горы… города, дома. Пока я видела их издалека, но приближалась к ним стремительно, и тепло разливалось по телу. Тепло и спокойствие…

Мир Бездны обнимал, окутывал меня, пряча от Эёрана, и на меня снисходило блаженное спокойствие… чувство общности с прекрасными полями и приближающимся городом, рекой. Всё здесь было ярким, насыщенным: цвет, запах, ветер на лице, радость.

По городу ходили всевозможные существа: драконы, люди, медведеоборотни и волкооборотни, вампиры. Все молодые, хорошо одетые, улыбающиеся. Счастье исходило от них, блаженство, радость каждого мгновения, любовь друг к другу, красивым зданиям, этому прекрасному миру. Заметив меня, они приветственно махали руками и лапами, радовались мне. Они любили меня не за способности, не за достижения, а просто потому, что я есть. Любили… сердце дрогнуло, меня переполнила щемящая нежность.

Я приземлилась на мостовую, когти царапнули камень. Посмотрела на лапы… драконьи лапы в серебряной чешуе. Я обратилась! Наконец обратилась в истинную форму! Меня затрясло от счастья, слёзы брызнули, затуманив взор. Я так явно и чётко ощущала драконье тело, каждый вдох, текстуру плит под лапами, хвост… Прохожие подходили и обнимали меня: драконы в истинной форме, другие существа. Чувство общности с ними – как когда-то с Халэнном – наполняло меня счастьем. Они – моя семья, они – моя радость, они любили меня, радовались со мной, были со мной одним целым. Как Халэнн. Между всеми нами была такая же изумительная, дарующая цельность души и сердца связь. Их ласковые голоса звучали со всех сторон:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Мы так рады тебя видеть.

– Мы ждали тебя.

– Мы любим тебя.

– Ты больше никогда не будешь одиноким.

Это фальшивая нота сломала мелодию: «не будешь одиноким». Они обращались ко мне, как к мужчине. Но если мы одно целое, они должны понимать, кто я на самом деле. Ощущение общности и слияния слегка исказилось, хотя по-прежнему наполняло меня счастьем и ощущением давно разрушенного единства, только теперь – с нотками горечи.

Прекрасный мир Бездны играл поразительно яркими красками, я будто прозрела после долгой слепоты, но на границе зрения мне начали мерещиться смазанные тени, а в них будто проступали лица трёхглазого и перламутрового, стены багряной гостиной…

– Мы так долго ждали тебя.

– Наша любовь звала тебя сюда.

– Это мир Бездны.

– Здесь все счастливы.

– Мы никогда не бываем одиноки.

– Мы не бросим тебя.

– Не умрём.

– Не предадим.

– Мы любим тебя, любим всех.

– Здесь всем найдётся место и тепло.

Меня обнимали, меня касались, меня называли семьёй, и мне хотелось кричать от переполнявшей сердце радости. Я рыдала, и они утирали мои слёзы, улыбались мне, целовали в нос, гладили лапы.

– Всё хорошо.

– Мы любим тебя.

– Мы никогда не покинем тебя.

Они действительно чувствовали так, их любовь пронизывала меня всю. Всё остальное здесь не имело значения: какая-то нелепая борьба, месть, смерть. Именно здесь, в Бездне, моя настоящая семья, те, кто не скрывал свой разум за щитами, позволяя мне ощутить их всепоглощающую любовь. Они желали мне добра и счастья.

Тени на границе зрения слегка мерцали, но мне не хотелось видеть это отвратительное напоминание о мире, где я была так одинока, где мне делали больно, где текла кровь и бродила смерть.

Здесь, в Бездне, этого не было! Я точно знала, я чувствовала, читала это в мыслях и душах окружающих. Здесь никто не умирал, здесь ежесекундно наслаждались счастьем бытия, здесь было так хорошо, тепло, уютно.

– Мы покажем наш мир.

Они тянули меня за собой, желая поделиться своим прекрасным домом, любовью, бесконечной жизнью.

– Здесь у тебя будет всё.

– Поддержка.

– И понимание.

– Здесь ты найдёшь свою пару…

Они вели меня по городу, самому прекрасному из всех, какие я видела: невиданные цветы увивали колонны, распространяя вокруг дивный сладкий аромат, весело звенели фонтаны, каждое здание было произведением искусства: высокие и низкие, простые и замысловатые, покрытые каменной резьбой, узорами или рисунками, они радовали глаз, и они тоже излучали любовь, были пропитаны ею.

Прохожие касались меня, одаривая нежностью и счастьем.

– Мы любим тебя…

– Бездна прекрасна…

Здесь было так изумительно хорошо, что опять щемило сердце, и слёзы потекли.

Бездна прекрасна…

Я остановилась. Существа подходили с других улиц, спускались с неба. Меня ласкало солнце, целовал ветер, меня обнимали со всех сторон. Я легла на мостовую, чтобы больше существ могло коснуться меня, прижаться к огромному чешуйчатому телу, которое я наконец обрела здесь – в Бездне.

Я зажмурилась, чтобы больше не видеть мерцания на границе поля зрения, я не хотела напоминаний об Эёране, я хотела остаться среди прекрасных вечно молодых и счастливых существ. Только здесь я была счастлива и любима, только здесь я могла снова чувствовать себя цельной, обладать формой.

Всё, что я потеряла в Эёране, мне возвращала Бездна.

– Бездна любит тебя.

– Бездна ждёт.

Немыслимо сладостно было в тёплых объятиях, в бескрайнем океане любви и нежности. Хорошо, просто хорошо… Бездна… любви. Целостности. Блаженства.

– Мы будем тебя ждать…

– Ждать и надеяться на встречу.

– Ты ведь придёшь? Придёшь, да? Вернёшься?

Разве я могла не вернуться? Отказаться от Бездны – немыслимо, никто в здравом уме не захочет покидать её объятия. Мысль об этом пугала до дрожи, до горьких слёз.

– Тебе пора уходить, – раздался шёпот над ухом. – Связь с Бездной нестабильна, ты не можешь долго оставаться там.

Вцепившись когтями в щели между камнями мостовой, я униженно взмолилась:

– Позвольте мне остаться…

– Нельзя, – проговорили десятки голосов, и руки с лапами гладили меня, утешая, передавая свою печаль от предстоящей разлуки и надежду на то, что мы встретимся вновь. – Мы должны отпустить тебя сейчас, но мы ещё встретимся, обязательно встретимся, ты ведь придёшь к нам, и для этого тебе создадут канал связи, чтобы ты всегда мог чувствовать нашу любовь…

«Ты… мог» – опять фальшивая нота зазвенела, но… я не хотела её слышать. Я хотела ощущать себя цельной, остаться здесь и никогда не возвращаться, а меня выдёргивало из объятий. Жители Бездны грустно смотрели вслед, сочувствовали, сожалели, что приходится отпускать меня в Эёран. Они слишком меня любили, чтобы желать такой участи…

– Нет-нет-нет! – мой испуганный шёпот перерастал в крик, но меня всё равно вытаскивали из мира Бездны.

Связь оборвалась, словно тысячи лопнувших струн, и они ударили меня. Я кричала. Это была страшная боль, как в момент смерти Халэнна, ещё сильнее, словно остатки моей души разорвали в клочья.

– Тихо, – шептал трёхглазый, гладя меня по волосам. – Тихо, ты можешь туда вернуться, ты можешь приблизить Бездну, а когда она сольётся с Эёраном, он станет частью её, и здесь всё будет так же. Мы все будем одним целым…

– Хочу туда, – хрипло призналась я. – Туда хочу, я не могу здесь, больше не могу здесь.

Качаясь взад-вперёд, я ловила воспоминания о прекрасных мгновениях всеобщей любви, пыталась хоть как-то унять чудовищную душевную боль. Я качалась и думала о своей глупости. Какой высокомерной я была, считая культистов глупцами, поверившими в бред. Мир Бездны прекрасен, и я понимала тех, кто умирал за него.

– Я не могу здесь больше оставаться, – свой голос я не узнавала.

Странно…

Продолжая раскачиваться, я потянулась в воспоминания о полёте в Бездну, надеясь укутаться в них, жить в них до последнего вздоха. Пусть это будет всего неделя или две без еды и воды, после которых я умру, но лучше навечно запереться в прекрасных воспоминаниях, чем возвращаться к прежней жизни.

– Теперь ты знаешь о единстве, – трёхглазый продолжал гладить меня по волосам. – Хочешь получить постоянную связь с Бездной? Хочешь чувствовать её?

– Да! Да! – Я вцепилась в его воротник, потянула на себя. – Я хочу вернуться в Бездну!

– Пока мы можем обеспечить лишь тонкую связь. – Трёхглазый отцепил мои руки и, подняв закрытую шкатулку со стула, уселся напротив меня. Я вцепилась в шкатулку, попыталась открыть, но крышка не поддавалась. Снисходительно улыбнувшись, трёхглазый вытащил золотую коробочку. – Сядь ровно, Халэнн, и повторяй за мной.

Я села ровно, положив здоровую руку на колено, выпрямив спину. Рядом со мной оставался перламутровый дракон в человеческой форме. Он должен был уже почувствовать влечение ко мне и сильное, должен всё понять, но он жадно смотрел на коробочку.

Несоответствие.

Ещё одна фальшивая нота.

Моя кровь должна была действовать на него – это наша драконья магия, её так просто не переборешь.

Щёлкнула крышка коробочки. На лбу перламутрового дракона мгновенно вспыхнул и отчётливо проступил нарисованный чёрным глаз культа Бездны. Он – их марионетка.

И ко мне он не чувствовал ничего. Словно сама его природа изменилась.

В маленькой коробочке тоже была чёрная субстанция. Трёхглазый обмакнул в неё палец. Вещество выглядело, как чернила.

– Я создам связь между тобой и Бездной, скажи: «Я принимаю знак Бездны, принимаю Бездну и отдаю себя Бездне».

«Они лгали», – какая-то часть меня помнила о фальшивых нотах и сопротивлялась, но соблазн снова ощутить цельность был слишком велик, я жаждала слияния, я нуждалась в нём так остро, что готова была поверить во что угодно.

– Я принимаю знак Бездны, – повторила я, глядя, как трёхглазый тянется пальцем к моему лбу. – Принимаю Бездну и…

Тепло его руки уже ощущалось кожей, и казалось, что чернота на его пальце шевелится, протягивая ко мне маленькие щупальца.

– …отдаю… – слова встали комом в горле: Многоликая так сдавила талию, что перехватило дыхание. Я могла бы договорить, но почему-то не произносила последней части формулы. Сомневалась? Боялась?

Земля содрогнулась, и меня вместе с перламутровым драконом отшвырнуло на спинку запрокидывающегося дивана, а трёхглазый треснулся лбом о край этого дивана. С его пальца ко мне потянулось чёрное аморфное существо, я отпрянула, и Многоликая ослабила давление. Выплеснувшаяся из золотой коробочки тёмная субстанция тоже шевелилась на полу, поползла ко мне.

Сверху посыпался песок. Потолок шёл трещинами и прогибался, вытягивался вверх.

Нападение, агрессия… в Эёране только это и есть. Я оглянулась: стена, к которой был приставлен диван, исчезла, открыв просторный зал с вестниками прекрасной Бездны. Существа, озарявшие всё своими изумительными голубоватыми глазами, исчезали в чёрных вихрях телепортационных заклинаний, забирая с собой куски стен. Они уходили в Бездну!

– Стойте! – я скинула с себя перламутрового и поползла, поднялась, побежала по залу к существам, уходящим в мир, в который я так хотела попасть.

Они не слушали меня, один за другим исчезали. Но ими же управляли ментально, я со всей силы ударила одного, пытаясь поработить и заставить взять меня с собой, но меня оттолкнулокаким-то щитом, и я рухнула на колени. Поднялась. Надо было усилить мышцы магией и рвануться вперёд, к тем, кто ещё не телепортировался, но я остановилась.

«Я не должна бежать за ними, – смутно понимала я. – Это желание – какое-то воздействие».

Сзади послышался треск, над головой тоже. И рык. Страшный рык Элоранарра:

– Не двигаться! Убью!

Потолок надо мной разошёлся в стороны, открывая небо. Эёранское небо было таким тошнотворно тусклым в сравнении с небом Бездны. Всё было тусклым. Выцветшим. Ненастоящим… мерзким.

Вкруг поднялись камни и заключили меня в защитную сферу. Ноги опять подкосились, и я опустилась на колени. Меня трясло так, что стучали зубы.

Земля сотрясалась от магических ударов. Ревело бешеное пламя. Выл ветер. Рычал взбесившийся Элоранарр. Истошно вскрикивали вестники Бездны, мои возможные проводники в мир счастья. Мои союзники. Ярость наполняла всё. Чужая жажда убийства меня душила. Как же здесь страшно! Как отвратительно: только злость и ненависть!

Обхватив себя руками, я закрылась абсолютным ментальным щитом, заглушая бушующие вокруг эмоции. Стало чуть легче дышать. Но я поняла, почему в прошлом часто именно менталисты принимали Бездну и делали всё, чтобы Эёран воссоединился с ней: мы, менталисты, как никто, ощущали всю гадость и мерзость этого мира, мы острее всех прочих должны понимать блаженство Бездны. Из-за этого понимания, из-за способности оценить всю красоту, величие и необходимость Бездны все рода драконов-менталистов, кроме Сиринов, были уничтожены. И за что? За то, что пытались донести эту правду и убрать с пути Бездны правителей, не желавших наступления нового мира…

Там, за пределами каменной защитной оболочки, что-то взорвалось и обрушилось. Воздух и сам камень подо мной разогревались. Похоже, Элоранарр и другие драконы вырезали вестников Бездны. Опять уничтожали всё, что могло привести Эёран к слиянию с совершенным миром…

Пусть сражаются, глупцы.

А моя Бездна – она со мной навсегда.

«Это обман, – промелькнуло в мыслях. – Они лгали, я слышала».

Я воскресила в памяти воспоминание о моменте слияния, погрузилась в него, но… ощущение общности и любви не было таким всепоглощающим, не согревало так, как в момент настоящего слияния. В воспоминании разум притуплял, размывал эмоции, зато обострил остальное. Я отчётливее слышала, что звуки складывались в мелодию, влиявшую на восприятие. Воздействие наподобие голоса серебряных драконов, но другое, не с теми нотами управления, а незнакомыми, неповторимыми, но эффективными.

«Ты больше никогда не будешь одиноким», – фальшивая нота в воспоминании звучала слишком явно.

«Ты… мог», – это обращение нарушало единение. Те, с кем я объединилась, не могли сказать мне так.

Не будешь одинокой.

Ты могла.

Это были бы правильные ноты, они сделали бы полотно звучания цельным, абсолютно достоверным. Но их не было, и полотно рассыпалось.

Бездна…

Когда я думала о ней, всё внутри трепетало, я ощущала её цельность и правильность. Но при переживании воспоминания заново фальшивые ноты сбивали, нарушали цельность…

Как же так?

Бездна не могла меня обмануть.

Я ощущала их любовь.

Я была частью совершенного мира.

Сейчас я не должна чувствовать одиночество, но я одинока и ничего не понимала.

Почему там были фальшивые ноты?

Что это было?

Воздействие?

Но почему не было следов на моих амулетах и ментальных щитах?

Или это было немагическое влияние?

Как голос Сиринов, в основе своей опиравшийся на ощущение звука…

Что всё это значило?

Почему получилось так?

Почему я должна была покинуть Бездну, если в ней так хорошо?

Почему я не могла воспользоваться слепком воспоминаний и окунуться в те ощущения?

Почему меня бесили фальшивые ноты?

Почему не давали покоя?

Почему перламутровый дракон физически не среагировал на меня?

Из-за печати Бездны?

Вопросы сыпались, обрывались, роились, повторялись, ни на одном я не могла сосредоточиться, ни одного ответа не знала. Я лишь пыталась вернуться в ощущение всеобщей любви, но не получалось из-за фальшивых нот.

Камень сферы-щита раскрылся лепестками, и надо мной нависла огромная морда чёрного дракона. Вокруг него искрился золотой огонь, золотом пылали глаза. Чешуйки на его щеке, носу и губе в нескольких местах лежали чуть-чуть неровно – это следы от моих когтей. Он не поправил чешуйки при срастании, и те царапины пропечатались навсегда.

– На минуту нельзя одного оставить! – скаля гигантские клыки, прорычал Элоранарр. В его злости звучало так удушающе много страха. Когтистая лапа потянулась ко мне, подхватила под спину. Элоранарр зарычал громче, почти обжигая дыханием, но спереди замкнул большой когтистый палец очень осторожно, не потревожив подвязанную руку. – Извиняется он. Ещё и руку сломал.

Зачем это всё?

Элоранарр поднял меня выше, убрал крыло в сторону, снова открывая передо мной блеклое небо Эёрана. На трёх лапах выбирался из огромного кратера с вывернутыми и оплавленными краями. Прижавшись щекой к чешуйчатому пальцу, я оглянулась вниз:

ни одного живого вестника Бездны, лишь разодранные куски чёрной плоти.

Перламутровый дракон лежал на боку, из разодранного горла толчками изливалась кровь.

От трёхглазого осталось только туловище с ногами, вся верхняя часть – обуглена.

Всё уничтожено, теперь некому показать мне дорогу в Бездну.

Рядом завис чёрный дирижабль. Флаг с золотыми шестерёнками на бежевом фоне принадлежал закрытому городу Пат Турину, третьему участнику Срединного альянса. Из гондолы торчали стволы с магическими печатями.

Были и другие чёрные дирижабли с флагами Пат Турина. Три парили над замком на Белой скале. Ещё девять стояли на приколе возле установленных на земле пушек. Странно, что независимый закрытый город помог Аранским: обычно эти странные существа не влезали в конфликты других стран и тем более драконов, даже если их об этом очень просили.

Никто больше не дрался. Шадаров и Мэгранов держали на земле отдельными небольшими группами, зажав драконов в каменные тиски.

Элоранарр справился с вассалами и даже лично явился за мной, но меня это не радовало. Оскалившись, он внимательно меня осмотрел, прорычал всё с тем же болезненным беспокойством, скрытым за нарочитой строгостью:

– Сильно ранен?

Отвечать не хотелось, но Элоранарр не успокоиться, пока не скажу.

– Всё нормально, скоро заживёт.

Драконьи тела заживают быстро. Но рану в душе от смерти Халэнна я залечить не могла, настоящее облегчение мне подарила только Бездна.

Фальшивые ноты. Почему я не могла забыть те фальшивые ноты? Как было бы легко и просто, не услышь я их, не почувствуй, не запомни. Эта фальшь отравляла всё. Я пыталась забыть её, но чем сильнее старалась, тем острее её чувствовала.

Взмахнув крыльями, Элоранарр оттолкнулся от земли. Меня снова трепал ветер. Элоранарр прижал меня к своей горячей груди, совсем близко я видела чёрную чешую с чуть выпуклыми серединами. О такую приятно потереться, если принять истинную форму.

Истинная форма… ещё одна боль. В той комнате, где началось моё путешествие в Бездну, я превратиться не могла: там было слишком мало места, а до появления Элоранарра обстановка оставалась в полном порядке. Телепортационное заклинание переноса в другой мир не применялось (по крайней мере, в знакомой мне форме), я бы почувствовала тряску и все те неприятные ощущения, что сопровождают такое перемещение.

Значит ли это, что всё увиденное и почувствованное было иллюзией?

Но как, если ментально на меня не воздействовали, если мои щиты не взломали?

Ничего я не понимала, совершенно ничего. От этого хотелось кричать!

Нырнув вниз, Элоранарр приземлился очень мягко, с едва заметным толчком. Вытянул лапу со мной и огляделся, проговорил на эрграйском*, путаясь языком в пасти и растягивая слова:

– Це-ели-ите-еля!

Любой целитель диагностирующим заклинанием определил бы мой пол, раскрыл мою личность, но меня это сейчас не пугало. Элоранарр снова оглядел меня и медленно поставил на землю. На его чуть подпорченной морде читалось беспокойство, как и во взгляде. Эмоций я не улавливала, защищённая от них плохой проницаемостью абсолютного щита.

– Я помогу, – раздался позади голос Дариона. – Остальные не могут оставить Саториуса.

Память заворочалась, выталкивая нужную информацию.

Капитан Саториус, его рота «Белая скала», наполовину состоявшая из женщин-щитовиков, была здесь на учениях. Он желал подняться в армии выше, чем обычно дают людям. И это он на празднике в честь дня рождения императора Карита предупредил меня о странном поведении Инхорра Ларна.

Рука Дариона легла на моё плечо, выплеснулась магия исцеления, склеивая осколки костей, окончательно затягивая почти зажившие разрывы кожи и мышц.

Элоранарр вмиг уменьшился до человеческой формы. Оказывается, за нами всё это время летел дирижабль Пат Турина и теперь завис в небе. Пушки у него по-прежнему торчали из гондолы. Из пяти открывшихся квадратных отверстий выпали верёвки, по ним соскользнули вниз фигуры в чёрной одежде и плащах.

Элоранарр снова бросил на меня пристальный взгляд и пошёл дальше, за нашу с Дарионом спину. Спросил кого-то:

– Как Саториус?

– Мы поддерживаем в теле жизнь, но конечности не восстанавливаются никакими заклинаниями. Магию не отталкивает, так что это не запечатывание правящего рода… К сожалению, его ранили именно вестники Бездны…

Я вздрогнула. Во мне схлестнулось тепло воспоминаний о совершенном мире любви и холод знания, что повреждения, нанесённые вестниками Бездны, невозможно восстановить магией.

– …Мы ничего не можем сделать, – договорил кто-то, отчитывавшийся перед Элоранарром, а тот рыкнул:

– Так придумайте что-нибудь, включите головы. Должны быть какие-нибудь способы!

– М-мы пытаемся, ваше высочество.

Пятеро пат туринцев разошлись в стороны. Их движения были по-человечески пластичными, но в то же время какими-то неестественными. Лица скрывались за медными масками с тёмными стёклами для глаз и отверстием на уровне рта, накрытым густой сеткой. Трое из них нырнули в разлом в земле. Невнятно послышались встревоженный человеческий голос и сухой безэмоциональный ответ пат туринца.

«Ты, случаем, не агент Пат Турина? – как-то раз насмешливо спросил серебряный Рингран, услышав мой выхолощенный голос. – Зачем ты так бесцветно говоришь?»

«Так всем спокойнее», – ответила я, ответила правду, потому что, в отличие от него, дракона с огненным даром, прекрасно чувствовала, когда существа боялись, что я голосом управляю ими, весь ужас их сомнений в том, свои ли мысли они думают, или навязанные.

В Эёране мне не было места, а в Бездне меня любили и принимали…

«Ты больше никогда не будешь одиноким», – доказательство обратного. В Бездне не знали, кто я, а значит, не могли по-настоящему принять.

Но даже так там было слишком хорошо.

И всё же это был обман.

Фальшь.

Я её почувствовала, я уловила незнакомые ноты управления и заметила обман. Но для существ, которые не читали звуки и не скрывали таких тайн, как моя, – для них мир Бездны наверняка казался идеальным.

Теперь я понимала, почему ей так охотно и фанатично предаются.

Меня тряхнули за плечи, и я увидела перед собой золотые пуговицы на красном. Запрокинула голову: тряхнувший меня Дарион с беспокойством смотрел мне в лицо.

Но подошёл Элоранарр, мрачно обронил:

– Иди, проследи за порядком.

– Слушаюсь, – в голосе Дариона прорывалось сдерживаемое беспокойство.

Он отпустил меня, а едва отошёл, Элоранарр тоже взял меня за плечи и развернул.

Мы стояли на окраине того, что осталось от поселения. Раскол в земле поглотил весь центр, остальные дома почти все смыло волной, остались лишь фортификационные укрепления магов земли. Шестеро магов склонились над чем-то небольшим, лежащим на остатках мостовой. Несколько десятков офицеров ИСБ ходили по территории. Кто-то магией вытягивал из грязи и обломков домов тела в военной форме. Среди них было много женщин.

– Рота Белая скала уничтожена полностью, – с затаённой яростью произнёс Элоранарр. – Они до последнего стояли, прикрывая от шальных ударов отступление жителей в герцогский замок, даже когда одна из магических атак вскрыла пещеру с вестниками Бездны прямо посередине селения. Капитана Саториуса они грызли живьём, откусили ему руки и ноги, хотя единственное, чего он хотел – защитить жителей и своих солдат. И он держал щит, сколько мог.

Зачем он это мне рассказывал? Хотел напомнить о методах Культа? Боялся, что я успела принять сторону Бездны?

Элоранарр потянул меня вперёд, к тем шести магам, что что-то делали вместе. Запах крови ударил в ноздри. Элоранарр подвёл меня вплотную, и в просветы между целителями я увидела то, что осталось от капитана Саториуса. Это был просто обрубок, весь залитый кровью, искажённое лицо невозможно было узнать, его выдавали только рыжие волосы и мундир с вышитым символом их роты – Белой скалой.

Истечение крови держали заклинаниями, но рваные раны не заживали. Это был конец. Смерть, сколько бы целители ни боролись. Никто не выживал после стольких оставленных созданиями Бездны ран.

– Смотри, что они творят, – прошипел Элоранарр.

Внутри разливался холод.

– Мы заберём его, – прошелестел неживой ровный голос пат туринца.

Чёрной тенью существо стояло рядом с Элоранарром, такое же высокое, как он, скрытое плащом, с медной маской вместо лица. Двое других двинулись к оторопевшим целителям вокруг капитана Саториуса.

– Зачем? – глухо спросил Элоранарр.

– Это приказ золотого хранителя Пат Турина, я не уполномочен объяснять, – отозвался пат туринец. В его голосе не было ни единой эмоции, вообще никакой, я ничего не могла с него считать. Я встречала этих существ раньше, ментально эмоции с них тоже не считывались, даже если немного поковыряться в их защитных амулетах.

Элоранарр зарычал:

– Вы можете хоть иногда говорить понятно?

– Я не уполномочен.

Позади раздался цокот. Мы развернулись: к нам на шести механических ногах шагал гроб с головой на крышке. Голем ловко избегал проломов и вывернутых пластов земли. Он подбежал к целителям и присел на землю. Крышка распахнулась, открывая нутро с многочисленными трубочками. Из стенок высунулись механические руки с закреплёнными в них кристаллами и, раздвинув обалдевших целителей, потянулись к телу Саториуса.

Руки упёрлись во внезапно возникший над телом магический щит.

– Объясните, что вы собираетесь делать с подданным империи? – потребовал Элоранарр грозно.

Стоявший рядом с нами пат туринец дёрнул головой, помедлил и бесчувственно прошелестел:

– Оказать помощь.

– Разрешаю, – обронил Элоранарр.

И механические руки наконец коснулись капитана Саториуса. Подняли. Кровь с его одежды и волос капала на землю. Его положили в металлический гроб, крышка захлопнулась, и голем побежал обратно к зависшему на краю поселения дирижаблю. Элоранарр распорядился:

– Целители – к остальным раненым. ИСБ – продолжайте исследовать это место и выясните, куда ведёт тоннель. Дарион, обеспечь им охрану и расчистку завала. Вызови подкрепление, у нас уже две норы вестников на таком близком расстоянии друг от друга, здесь могут быть ещё.

– Они питаются магией Белой скалы, – сказала я. – В той, второй норе, их было очень много, но когда всё началось, они телепортировались.

Элоранарр облегчённо выдохнул. Ну да, если я рассказала о делах Культа, значит, их печати на мне нет.

Мне вдруг стало жгуче стыдно за то, что я почти согласилась на печать подчинения, за то, как я бежала за вестниками в надежде попасть в Бездну. Их влияние – это что-то невероятное. Не понимаю, почему они до сих пор не захватили нас всех.

Видимо, были какие-то ограничения.

Должны быть ограничения, иначе борьба с культом Бездны не затянулась бы на столетия.

Мне они обещали любовь и целостность – то, чего мне катастрофически не хватало. Возможно ли, что воздействие основано на этом, и в их сети попадаются существа по той или иной причине одинокие? Как менталист я прекрасно знала, что подавленность и грусть – если эти эмоции не перешли в разрушительную фазу – отличное подспорье для манипуляций. Я как раз подавлена, но не критично. И если бы я не заметила манипуляции и фальшь, я бы до сих пор была готова слепо отдаться Бездне.

То, что они делают – это страшно. И поразительно! Как менталист и Сирин я преклонилась перед их мастерством: мои щиты они не потревожили, их ноты управления просто совершенны: они встроены в звуки, от которых не ожидаешь угрозы, они воздействуют без слов, но так же сильно. Гении, в культе Бездны настоящие гении!

– Магов земли организовать для выявления полостей в радиусе десяти километров вокруг Белой скалы, – приказал Элоранарр. – Под водой тоже проверять. Дарион, ты за всем проследишь, скажешь Рингарну, что я велел выделить тебе столько солдат, сколько потребуется.

– Слушаюсь, – отозвался Дарион.

Элоранарр сдавил моё плечо, и нас окутало его золотое пламя. Чуть тряхнуло, и мы приземлились на чёрный телепортационный камень во дворе крепости на Белой скале. Значит, антителепортационный щит снят, по крайней мере с герцогского замка.

Народу во дворе было полно, существа жались друг к другу, все перепуганные, в простой одежде, сразу видно – жители окрестных поселений. Они плотно занимали всё пространство, оставив свободной лишь телепортационную площадку, и теперь испуганно смотрели на нас.

А затем узнали Элоранарра, и двор наполнился криками:

– Слава принцу! Слава роду Аран! Спасители!

Здесь было слишком тесно, чтобы падать на колени, но многие пытались, из-за чего в плотной толпе началась сумятица. Распахнув крылья, Элоранарр ухватил меня за талию и взлетел к балкону. Поставив на пол и сразу взяв за локоть, шагнул внутрь красиво обставленного зала, заполненного такими же встревоженно-восторженными существами, как на улице. В ответ на восхваления Элоранарр скомандовал:

– Всем вон!

Существа, судя по одежде, тоже были из простых жителей, поэтому они жутко перепугались, заспешили прочь, застряли в дверях, пытаясь скорее сбежать от драконов.

Крепко держа меня за локоть, Элоранарр не сводил взгляда с двери. Наконец она закрылась за последним сбежавшим. Порывом ветра захлопнуло дверь на балкон.

Элоранарр порывисто меня обнял.

________

* Драконий язык – магический, разговаривать на нём и читать могут только драконы, поэтому с другими существами Элоранарр вынужден разговаривать на языке империи Эрграй, неудобном для общения в драконьей форме.

Глава 27

Он был очень тёплым, и к его запаху раскалённого металла всё отчётливее примешивались ноты корицы. Такой знакомый аромат, успокаивающий. Высвободив руку из подвязки, я обхватила Элоранарра за талию, и его чёрные крылья окутали меня, закрывая от всего.

– Я так испугался, – прошептал Элоранарр. Судя по интонациям, он не лгал, ему до сих пор было немного страшно. – Когда услышал, что ты у Культа. Искал тебя, но чувствовал только, что ты рядом. Это было… ужасно. Не знать, что делать, не иметь возможности спасти. А когда я снова почувствовал сигнал метки и ворвался в подземелье, ты побежал от меня. Я подумал, что они смогли сделать тебя фанатиком. Халэнн… Халэнн… – Элоранарр крепче меня обнял, и интонации его голоса больше слов сказали о том, как он на самом деле перепугался.

Он меня услышал, но не мог ощутить, где я. А потом вдруг смог. Я коснулась запястья: каменной змеи, блокирующей метку, не было, хотя ни я, ни Элоранарр, её не снимали. И вряд ли каменная змея свалилась сама…

Пока все отвлеклись на Бездну, Многоликая могла расколоть блокирующий браслет окончательно, чтобы спасти меня… А Элоранарр пришёл, несмотря на более важные дела и опасность.

Возможно, я не так одинока, как мне казалось?

Меня снова затрясло, на этот раз – от переизбытка чувств, среди которых была и радость. Я крепче вцепилась в Элоранарра.

– Ну-ну, теперь всё хорошо, – в его голосе прорезались нервные нотки. – Извинения приняты. Расскажи, что там произошло, как ты оказался здесь, чего от тебя хотели. – Он ощутил мою дрожь и поспешно добавил. – Халэнн… Халэнн, всё хорошо, ты сейчас в безопасности.

– Спасибо, – шепнула я. Говорить было трудно, в груди образовался какой-то ком. Да и невозможно было выразить накрывшие меня эмоции. После всех соблазнов Бездны мне так нужны и эти объятия, и беспокойство Элоранарра. – Спасибо вам…

– Халэнн…

В дверь постучали.

– Ваше высочество… – раздалось с той стороны.

– Я занят! – рявкнул Элоранарр и не думая выпускать меня из кокона крыльев.

А ведь у него сейчас так много дел.

И он хотел узнать, что случилось. Я попыталась собраться с силами. Мне нужно было отстраниться, держать дистанцию, но я утыкалась ему в грудь, пряталась за его чёрными крыльями.

– Они используют внушение, – тихо проговорила я. – Давят на больное, воздействуют звуком и ещё чем-то. Они показывают… то, что ты хочешь, и самое страшное, что им начинаешь безоговорочно верить.

– Ментальное воздействие? – Объятия Элоранарра стали жёстче, я невольно задела его за больное.

– У меня очень мощные амулеты ментальной защиты, но они не потревожены. – К сожалению, я не могла рассказать о своих впечатлениях, как менталиста: вторжения в сознание не ощущалось совсем! Но даже то, что рассказывала – уникальная информация, никогда прежде не поступавшая в ИСБ.

Мне надо было собраться и отчитаться по всей форме, потом отчёт написать, чтобы офицеры понимали всю степень опасности, а учёные могли попытаться определить, как это сделано и найти способы противодействия…

Но пока от всего я пряталась за абсолютным ментальным щитом и в объятиях Элоранарра, в его концентрирующемся успокаивающем запахе.

Для начала я неохотно сняла абсолютный щит, искусственно притупив восприятие чужих эмоций, но даже так меня накрыло эманациями страха, гнева, ненависти, облегчения – слишком много существ находилось сейчас в замке на Белой скале, слишком сильны были их эмоции. Элоранарр прятал свои за щитом, но его чувства были… наверное, были вполне определённы. У меня по коже пробежал холодок, заворочавший чешуйки. Впервые я подумала, что, возможно, отношение Элоранарра ко мне – нечто большее, чем симпатия сюзерена к вассалу или существа к своему удобному секретарю.

Стараясь сдержать эти мысли, я начала рассказывать:

– Я хотел проверить, как у вас дела, убедиться, что всё в порядке, всё же ситуация критическая…

– У тебя недостаточно боевого опыта, чтобы хоть чем-то помочь.

На самом деле я хотела в числе первых узнать, надо ли мне бежать, чтобы в стороне пережить передел власти, или Аранские удержат страну, и сейчас за такой прагматичный подход мне стало почти стыдно.

– Я держался вдали от сражения, просто наблюдал. Мог бы попытаться уговорить императора вмешаться, стань всё совсем плохо. Перламутровый дракон неожиданно вынырнул из облаков и закусил мне руку. Именно ту, на которой была метка, я не мог вас позвать. – Сейчас, в тепле и безопасности, я рассматривала ситуацию более внимательно и трезво. – Думаю… полагаю, это не случайность: меня намеренно лишили связи, потому что потом, в логове Культа, блокирующее заклинание повесили на эту же руку, словно знали, где именно у меня поставлена метка.

– Стандартное расположение, – вздохнул Элоранарр, – это проблема: слишком легко вычислить метку и заблокировать. Жаль, их неудобно ставить в укромные места. Сможешь вспомнить, при ком ты обращался ко мне через неё или кто мог её увидеть? Надо узнать, кому они об этом разболтали.

– Я постараюсь вспомнить всех, – пообещала я и замялась: дальше следовала самая тяжёлая часть рассказа.

Легко было пропустить момент с несоответствием обращения по полу, списав всю фальшь образа на моё осознание звукового воздействия, но описать воздействие невозможно без выворачивания перед Элоранарром части своей души, одиночества, жажды любви, признания, целостности…

Это было так трудно – рассказать, поделиться, признаться не только себе, но кому-то ещё, как мне больно и одиноко.

Очень больно и так страшно одиноко.

Я рассказала о вестниках. О трёхглазом. Как согласилась сотрудничать за вознаграждение, так как не видела иных способов спастись или оттянуть время. О чёрной субстанции, развернувшейся в плоскость, изображениях на этой плоскости, запахах и звуках, действующих, как голоса серебряных драконов. О том, что даже осознание происходящего не помогало бороться с воздействием.

– Как именно они воздействовали, что делали? – напряжённо спросил Элоранарр, и я поняла, что опять увиливаю, не касаюсь самых важных подробностей.

– Помните, что фанатики и последователи Культа говорят о том, что Бездна – совершенный мир, в котором хорошо всем?

– Да. Конечно. Это трудно не запомнить, они все об этом только и твердят, если доходит до разговоров.

– Им показывают этот совершенный мир. Он на самом деле кажется таким. Там всё ярче. Там чувствуешь себя таким живым, бесконечно любимым всеми, цельным, что не хочется возвращаться. И ты готов умереть или убить, чтобы снова ощутить это… счастье. Я готов был принять метку Бездны, только бы вновь ощущать её любовь, а ведь я понимал, что на меня воздействуют.

Как крепко меня сейчас держал Элоранарр, именно поэтому у меня хватило сил признаться:

– С самого начала они вели разговор так, словно сочувствовали мне, говорили, что больше я не буду одиноким, и само воздействие предлагало именно избавление от одиночества, счастье всеобщей любви, ощущение нужности. Возможно… только возможно, именно одиноко ощущающих себя они и вербуют, находят таких с помощью менталистов. Это очень удобный рычаг манипуляции. И это объяснило бы, почему они не могут заполучить всех эёранцев, несмотря на то, что их воздействие почти непреодолимо. И вы. Думаю, вы тоже у них на примете, потому что у вас нет избранной, и вы тяготитесь этим. Вам следует быть осторожнее.

– Я буду осторожнее. И ты тоже.

Какая-то часть меня предпочла бы снова ощутить любовь Бездны, но разум и гордость брали верх. Я кивнула.

– Спасибо… спасибо, что вытащили меня.

– Ну как же я жил бы без моего любимого секретаря? – нервно-смущённо усмехнулся Элоранарр.

В дверь снова постучали, на этот раз более настойчиво, и он тихо зарычал, но мы оба понимали, что сейчас Элоранарру нужно не мной заниматься, а Шадарами, Мэгранами и последствиями их столкновения.

Чёрные крылья разомкнулись, мне сразу стало холодно. Элоранарр погладил меня по волосам, кашлянул и приказал, пряча смущение и беспокойство за ворчанием:

– Значит, так: от меня – ни на шаг. Раз не можешь избежать неприятностей – будешь теперь под присмотром.

Но на самом деле он просто беспокоился за меня, и от осознания этого сердце болезненно сжалось. Он прикипел ко мне, а столкновение с Бездной показало, как мне нужна… любовь или хотя бы крепкая привязанность, но что будет, если я всё же стану избранной принца Линарэна?

Элоранарр отступил, снова зачем-то погладил меня по волосам и отвёл взгляд:

– Они посветлели. Ладно, идём наводить порядок. Надо выяснить, что эти недоумки Мэграны и Шадары не поделили.

Ощущение неловкости нарастало. Мне было трудно дышать, и я не знала, что ещё сказать. Элоранарр смотрел в сторону и вроде хотел ещё что-то добавить, но не говорил. Кивнув каким-то своим мыслям, направился к двери, но я ухватила его за рукав:

– Элоранарр… если вам когда-нибудь понадобится поддержка, обращайтесь, я сделаю всё возможное.

– Спасибо, Халэнн, но ты и так поддерживаешь меня.

– И всё же это не сравнится…

Почти беззаботно улыбаясь, Элоранарр меня уверил:

– Если бы ты знал, как часто то, что ты усердно работал рядом со мной, удерживало меня от того, чтобы плюнуть на все наши бесконечные бумаги и обязанности, ты бы удивился. – Он хлопнул меня по плечу. – Не переживай. И если будет одиноко… в общем, я всегда рядом. И, надеюсь, ты понимаешь, что ты мне совсем не посторонний, а очень-очень близок, как член семьи.

Сердце ёкнуло, мне пришлось сжать дрогнувшие губы.

– Ну, всё, хватит этих разговоров, идём, – махнул на дверь Элоранарр. Его тоже переполняли чувства и делали нарочито бодрый голос непонятным, нечитаемым. Он направился к выходу. – Идём-идём, дела ждут.

Я судорожно выдохнула сквозь стиснутые зубы. Руки подрагивали. Не думала, что меня так легко пробить на эмоции. Возможно, это следствие воздействия Культа или потрясения. Но сейчас мне нужно было взять себя в лапы и помочь Элоранарру разобраться с ситуацией так, чтобы в итоге она не пошатнула трон Аранских.

Едва мы вышли из зала в переполненный аристократами, военными и офицерами ИСБ коридор, на нас обрушилась вся тяжесть управленческой работы. Всем-то надо было отчитаться и получить указания, каждый норовил перебить соседа, вклиниться первым. Смешивались мундиры и кружева, накатывал тяжёлый запах пота и волнений, кто-то был бледен, кто-то раскраснелся от волнения и духоты.

– Нужно восстановить антителепортационные щиты по всей территории, иначе пленники сбегут.

– Обнаружены ещё искусственные пещеры, в которых предположительно находились вестники Бездны.

– Пат туринцы тоже обследуют эти пещеры и не хотят ни уходить, ни объясняться.

– Требуются ещё целители.

– Что делать с убитыми?

– Резиденция Шадаров окружена. Глава рода просит об аудиенции.

– Нужны или дополнительные силы для удержания пленников, или средства для их усыпления.

– Супруга главы рода Мэгранов требует встречи с вами.

– Большинство жителей осталось без домов, животных и продовольствия, необходимо обеспечить всё это за счёт бунтовщиков.

– Для составления протоколов об убежищах вестников хватит трети присутствующих офицеров ИСБ, можно ли остальным возвращаться к основной работе или они ещё нужны здесь?

В начале службы я бы растерялась под шквалом вопросов, совсем недавно рассердилась бы, что все говорят не по порядку и пытаются оттянуть внимание на себя, но сейчас я радовалась шуму, вопросам, обращённым на нас с Элоранарром ожидающих взглядов. Они отвлекали, выталкивали из памяти подземелье и мою слабость, беспомощность перед чужой силой. Здесь и сейчас я снова ощущала себя увереннее и сильнее, рефлекторно вычленяя более значимые задачи…

– Тихо! – рявкнул Элоранарр. Стало тихо. У многих подогнулись колени, они просели на полголовы и ниже. Элоранарр окинул собравшихся строгим взглядом. – А теперь по порядку. Сначала всё, что касается пленников, потом – отчёт о действиях пат туринцев, далее – ИСБ и уже потом вопросы похорон и благоустройства. И где Шарль?

– Герцог в своём кабинете, – отозвался разряженный в бархат и кружева мужчина. – Изучает отчёты о потерях.

– Как получит полную информацию, пусть подойдёт ко мне… А ещё выдайте Халэнну письменные принадлежности.

И началось, и понеслось. Минуту спустя мне принесли переносной стол, белоснежную бумагу и чернила. Высокий тощий секретарь герцога, выдавая мне целую пачку перьев, поглядывал на Элоранарра, но тот лишь с сожалением покосился на потенциальные сокровища. Стоя рядом с ним, я бегло фиксировала информацию, торопливо оформляла приказы, а Элоранарр ставил размашистые подписи, прислушивалась к говорившим, чтобы пресечь попытки обмана, но пока никто обманывать не пытался, все были слишком озабочены двумя армиями буйных драконов, с которыми надо что-то срочно делать.

Удерживать в плену несколько сотен драконов – задача непростая, даже если их сторожат драконы. Почти поголовно бунтовщиков следовало усыпить на ближайшие несколько суток, но и это тоже задача непростая: для этого требовались сильные целители-драконы или зелья. Или и то, и другое. Начал Элоранарр с приказа доставить всё необходимое.

С главами родов и их приближёнными, которые могли разъяснить ситуацию, было ещё сложнее: они нужны были в сознании и лишёнными магии, но блокирующие магию браслеты и ошейники рассчитаны на человеческое, удобное для транспортировки и заточения тело. Естественно никто не собирался добровольно ставить себя в уязвимое положение, о чём сообщил узколицый серебряноволосый адъютант Ринграна с таким мелодичным голосом, что у Элоранарра во время его отчёта нервно дёргался уголок губ.

Увы, среди серебряных не было правящих, поэтому никто из нас не обладал большой властью над правящими драконами в их истинной форме, и Рингран не мог уговорить пленных принять человеческую форму.

Едва разобрались с первым валом организационных вопросов, пришлось лететь к заключённым в каменные тиски главам родов. Лететь, потому что после моего спасения Элоранарр велел снова закрыть всю проблемную зону антителепортационным щитом.

Время перевалило за полдень, сияло солнце, искрилось на волнах, но мир всё ещё казался тусклым, и запах соли, водорослей и выброшенной на берег рыбы и подводных тварей тоже был каким-то блеклым, хотя погибшая от магических ударов живность начинала протухать. Потревоженный заклятиями ветер носился порывисто и хаотично.

Чёрные дирижабли Пат Турина держались ближе к земле, огневые точки с пушками оставались в боевой готовности, тут и там вспыхивала на свету броня их металлических големов, мелькали тёмные фигуры – пат туринцы изучали следы вестников Бездны.

Верхушка рода Шадар представляла собой живописную группу скал на берегу – настолько сильно их бронированные тела облепили каменными, раскалёнными на солнце плитами. Единственный из старших Шадаров, кто мог управлять землёй, валялся оглушённым.

Покосившись на меня и в очередной раз убедившись, что я никуда не делась, Элоранарр прямо в полёте обернулся драконом и, сверкнув угольно-чёрной чешуёй, устремился вниз.

Коричневые драконы земли и восемь магов, сковавшие высокопоставленных бронированных пленных, смотрели на его прибытие с затаённой надеждой. Их тела были напряжены из-за постоянной необходимости укреплять трескавшиеся каменные плиты при попытках Шадаров выбраться силой укреплённых мышц и щитами блокировать применение магии. Но даже так возле двоих Шадаров кружили искры, и ветер здесь дул сильнее. Я с удовольствием опустилась на землю с белёсыми следами высохшей соли и сложила крылья.

Элоранарр приземлился напротив светлошкурого главы рода Лёверхорма Шадара. Приблизил морду к его морде, обдавая настолько горячим дыханием, что между зубов вырвался пар. Пока Элоранарр разглядывал главу бунтовщиков, я осторожно выпускала магию, проверяя, есть ли поблизости менталисты.

Не было.

Иногда есть польза в том, что нас не любят и предпочитают держать подальше.

– Итак, – с хищной вкрадчивостью начал Элоранарр. Он вёл когтем по мелким бледно-серым чешуйкам на веке главы Шадаров, – Лёверхорм, ты отказываешься принять кандалы как знак своей покорности правящему роду.

Щёлк-щёлк-щёлк – отсчитывал острейший чёрный коготь бронированные чешуйки Лёверхорма. Шуршало море, и несколько осмелевших птиц уже скользили по небу, оглашая пространство визгливыми криками.

Элоранарр больше не прятал эмоции за щитом правителей, он щедро разливал на окружающих свою ярость и желание растоптать дерзких нарушителей спокойствия.

– Надеешься на броню? – голос Элоранарра рокотал и переливается, в нём было столько уверенности и силы, что спина и живот у меня покрылись чешуёй, а военные, сдерживающие пленников, встали ровнее, вытянулись в струнку, затаили дыхание. Острейший коготь очерчивал зажмуренный глаз Лёверхорма Шадара. – Мне иногда кажется, что при появлении брони драконы резко тупеют.

Остальные пленники посмотрели на него с недоумением. Все они носили щиты правителей, все сейчас скрывали всю глубину страха, но немного эмоций они должны были выпускать, чтобы лучше взаимодействовать с окружающими: подавлять своим гневом, удерживать от резких движений уверенностью в собственной стойкости или умиротворять покорностью. Для нементалистов драконы слишком сильно ориентировались на чувства и их проявления.

И в чувствах Лёверхорма Шадара не было ни капли раскаяния. Он был зол, он ненавидел себя за слабость, невольно восхищался силой Элоранарра, но считал, что всё делал правильно, что он делал то, что должен был сделать, и от гнева когтил каменную площадку под собой.

– Кроме как тупостью я не могу объяснить изумительную уверенность в том, что броня защитит от всего, – страшно продолжил Элоранарр. Воздух вокруг него раскалился, а коготь продолжал скользить вокруг глаза. – Сейчас ты лежишь скованный и думаешь, что я ничего не могу тебе сделать. Не доберусь до твоего нутра. Полагаешь, если зажмуришься, если заткнёшь пасть, то останешься в безопасности, переломишь отношение к тебе своей стойкостью и добьёшься прощения?

Нет, Лёвенхорм так не думал. Он просто злился. И не искал прощения. Его злость будила магию, а магия взывала к ветру дикому и необузданному, лишь наложенный на Лёвенхорма щит военных не давал этому ветру вырваться.

– Сейчас я обрисую перспективы. Ты можешь принять человеческую форму, надеть в знак покорности сюзерену антимагический ошейник, призвать к тому же остальных и надеяться на снисхождение. А можешь терпеть то, что я с тобой сделаю. Чешуя над глазами довольно тонкая. У тебя, конечно, есть природная магическая защита и при дальних ударах она компенсирует тонкость брони, но если я близко, очень близко, – Элоранарр склонился к его глазу, – выдохну на него раскалённый добела огонь, твой глаз выкипит. Ощущения будут непередаваемыми. – Он чуть отстранился и опять повёл когтем по веку, тот щёлкал при переходе с чешуйку на чешуйку. – А ещё мышцы век недостаточно крепкие, их можно развести. Можно погрузить коготь между веками и потянуть, вспарывая глазное яблоко. А потом привести сюда вестника Бездны и скормить ему вытекшую плоть, и тогда ни один целитель не сможет восстановить глаза. Или возьмём ноздри. – Элоранарр когтем провёл по носу Лёвенхорма.

Даже мне было не по себе от этих слов, от расслабленно-довольных интонаций, словно для Элоранарра нет ничего приятнее, чем мучить пленников, он был почти искренним, потому что очень злился на них всех. И пленники эту искреннюю ярость чувствовали, им становилось жутко.

– На несколько минут ноздри можно зажать так, что ничто не проникнет внутрь, но это всего на несколько минут, – вкрадчиво выговаривал Элоранарр. – А если окружить морду песком, то неизбежно наступит момент вдоха носом или ртом, и тогда песок, повинуясь магии, проникнет внутрь. Внутри он станет шипами, будет терзать пасть, разрезать горло… может заставить открыть рот и вдохнуть моё пламя. Или воду. С водой можно сделать столько всего интересного: душить, раздувать изнутри, бить по внутренностям. Вытащить язык и скормить его вестникам – тоже вроде неплохой вариант. И это мы затронули только голову. Бронированная чешуя оставляет так много уязвимых мест, и я могу показать на вашем примере, каких именно и как их можно использовать. А потом вернуться через пару часов и повторить урок снова. И так раз за разом, пока вы все не окажетесь в кандалах, как и подобает преступникам.

– Я не преступник, – прорычал Лёвенхорм Шадар, царапая камни, силясь вырваться из-под навалившихся плит. – Это было дело чести!

– Для того, чтобы доказать это, ты должен предстать перед императором, а для этого – надеть ошейник. Вы надеваете их сразу или ждёте приглашения с пристрастием? – Когти Элоранарра заскрипели по чешуе Лёвенхорма.

Тот распахнул светло-голубые глаза и рыкнул:

– Надеваем!

– Вот и чудненько, – оскалился Элоранарр и напоследок слегка царапнул его по носу.

От бешенства глаза Лёвенхорма полыхнули, но он промолчал. Он мог ненавидеть Элоранарра сколько угодно, но сейчас Элоранарр победил, кипел силой и яростью, он возвышался над ними, обладал властью мучить или оставить в покое. Для любого дракона это серьёзный повод умерить пыл и склонить голову.

Хотя бронированный глава рода, вынужденно склоняющийся перед не обросшим бронированной чешуёй драконом… поражением Лёвенхорм поставил себя в крайне неловкое положение.

Он уменьшался постепенно, похоже, опасался, что каменные тиски «случайно» рухнут на него и раздавят. Медленно вышел из-под державшего его в истинной форме купола. Ветер трепал пепельного цвета волосы Лёвенхорма, дёргал золотые кружева на его рукавах и воротнике. Ошейник ему поднёс военный, и Лёвенхорм, гневно раздувая ноздри, стискивая кулаки, позволил защёлкнуть на шее дуги из чёрного камня с вкраплениями похожих на россыпь звёзд кристаллов.

Снова над морем пронзительно закричала птица.

Лёвенхорм прекрасно понимал, что теперь его жизнь зависела от того, сочтёт ли император причину его сражения с Мэгранами достаточно уважительной. А судьба его рода Шадар зависела от того, как они примут поражение.

Немного ослабевший ветер трепал моиволосы, раздувал крылья драконов.

Следом за Лёвенхормом уменьшались и подставлялись под ошейники его ближайшие родственники, кроме удерживаемого без сознания коричневого дракона земли. Шадары злились, очень, были крайне недовольны собой и не считали себя виноватыми.

У них действительно был серьёзный конфликт с Мэгранами, но почему-то они не называли причину. Хотя в нынешнем положении пора бы начинать объясняться.

Я ощутила на себе взгляд Элоранарра. Он скосил на меня яркий золотистый глаз. Проверял, на месте ли я, в себе ли…

– Доставить их в казематы Белой скалы, – скомандовал он, расправляя чёрные крылья.

Оттолкнулся от земли, подняв небольшие вихри, завис на высоте, ожидая, когда я со своими маленькими крыльями догоню его и пристроюсь рядом. Мы пролетели над смытыми водой полями и останками селений, разрозненными группами пленников.

Бронированных представителей Мэгранов было меньше, всего четверо, потому что Элоранарр их хорошо потрепал. Но охраняли их столь же надёжно, держали вдали от шелестящего моря и даже колодцев. Под их тела подтянули каменные плиты, чтобы они не призвали подземные воды, и земля была поразительно сухая – военные драконы постарались оставить пленных без их родной стихии. Мэграны тоже были скованы каменными тисками, облеплены настолько, что даже в драконьем виде не встать, не сразиться за свободу. Лишь морды торчали, поблескивая чешуя цвета морской волны. Мэграны боялись и злились.

Едва приземлившись на растрескавшуюся от искусственной сушки землю, Элоранарр спросил:

– Кто-нибудь хочет пламени в пасть?

– Мы пленники, ты не станешь нас убивать, – с затаённой злобой ответил один из драконов, бронированная чешуя на его лбу которого складывалась в кривоватый узор.

Складывая крылья, Элоранарр небрежно заметил:

– Но я могу раз за разом выжигать вам языки, пока вы не согласитесь надеть ошейники для того, чтобы преклонить колени перед императором Каритом Третьим, вашим полноправным сюзереном, и рассказать о причинах вашего вопиюще невежливого поведения.

Он оскалил зубы, на выдохе выпуская сонм огненных искр. Те разлетались, оседая на притиснутых к окаменелой земле головах Мэгранов. Падая на подтянутые под их тела камни, искры превращались в костерки, золотое пламя отражалось на чешуе, в изумрудных глазах, подбиралось к уязвимым ноздрям, пока ещё мягко облизывало морды.

– Дядю и одного брата ты уже потерял, – Элоранарр накрыл лапой морду главы рода Мэгранов Моерра. – Хочешь остаться без второго?

Всё пламя мигом собралось вокруг лежащего чуть в стороне дракона, пробежалось по его морде. Бронированная чешуя отталкивала жар, но всё равно это должно быть крайне неприятно, особенно когда пламя подобралось к зажмуренным глазам.

– А может, – поинтересовался Элоранарр, – мне найти твоего наследника и попросить присоединиться к нашей милой беседе?

Что-то странное было в эмоциях: при упоминании наследника всколыхнулась алая волна гнева с зеленоватыми прожилками презрения. Но Элоранарр этого, конечно, не мог заметить так ясно и тонко, как я, и поэтому не надавил, не задал правильных вопросов, которые могли бы объяснить эту вспышку. Как всегда в таких случаях, мне захотелось иметь возможность полноценно общаться с ним мысленно, подсказать.

– Мы можем очень долго разговаривать, – вкрадчиво рокотал Элоранарр. – Драконы ведь такие выносливые, а бронированная чешуя – отнюдь не абсолютная защита. Но пока мы будем беседовать, Шадары выскажут свою версию случившегося императору.

И снова была вспышка гнева Мэгранов, но эта – уже объяснимая.

– Так что ты выбираешь, Моерр: разговор в ошейнике со своим сюзереном или без ошейника, но со мной – очень горячий разговор, – Элоранарр подул на него раскалённым воздухом с яркими искрами. – Огонь и вода. Всегда интересно посмотреть на их столкновение.

Глава 28

– Это вопрос чести! – оскалился Моерр Мэгран, его зелёные глаза были полны отчаянной ненависти.

Но его брат, по-прежнему облепленный огнём, взмолился:

– Мо, не надо. Нам всё равно придётся отвечать перед императором, лучше сделать это сейчас.

Моерр зарычал. Остальные не имели права сдаваться и надевать ошейники, пока этого не сделает он, глава рода.

Элоранарр навалился лапой на его нос и зарычал громче:

– Довольно испытывать моё терпение! Сдавайся! Или я вытащу тебя из этой скорлупы и разорву! Спалю изнутри! Мне плевать на твою броню и гордость! Ты своей наглостью бросаешь вызов моей семье! И я заставлю тебя и весь твой род ответить за это, если немедленно не наденешь ошейник!

В ответ раздался рык, и Элоранарр оскалился, махнул лапой, сметая державшее Моерра нагромождение камней. Охнули и отшатнулись маги и драконы, я отлетела, борясь с воздушными потоками.

Распахнув крылья, Моерр попытался высвободить морду из-под когтистой лапы, но Элоранарр выдохнул белое пламя на перепонки. Удар с такого близкого расстояния преодолел естественную магическую защиту, а Моерр не успел поставить водяную. Запахло палёным мясом.

Я отлетела ещё дальше, спряталась среди больших драконьих тел военных. Те следили за тремя оставшимися пленными, оставив главу рода Элоранарру.

Когти Моерра скользили по каменной земле, но камень обратился в песок, и лапы увязали в нём. В спину Элоранарра полетела тяжеленная водяная сфера, разбилась о поднятый им каменный щит. Лапы Моерра утопали в зыбучем песке, но морда оставалась на каменной плите, так что он не мог вытащить её из-под навалившегося почти всем весом Элоранарра. Камни вокруг того вставали плитами, закружился вихрь, блокируя попытки швырнуть в него притянутую Моерром воду.

Всё отчаяннее боролся Моерр. Ярость дерущихся была осязаема, давила на меня, будила во мне бешеную звериную сущность, и я скалилась, пальцы сводило от желания вцепиться в кого-нибудь когтями. Три пленника извивались, пытаясь сбросить тиски, тянули к себе воду. Военные поднимали дополнительные щиты, отсекая их от родной стихии, крепче сдавливая в каменных тисках.

– Сдавайся! – рычал Элоранарр и снова выдохнул на опалённые крылья Моерра.

Боль. И гнев. Отчаяние. Безграничная злость. Моерр не собирался сдаваться… Элоранарр – в нём кипело такое бешенство, такая лютая ненависть, что становилось страшно.

– Вы, – его рык напоминал грохот камнепада, – устроили не пойми что! Из-за вас столькие погибли, столькие могли погибнуть, и ты ещё смеешь перечить! Я раздавлю тебя вместе с твоей проклятой бронированной чешуёй! Убью всех, в ком течёт твоя кровь! Вымараю ваше имя из истории! Закопаю ваш родовой артефакт в центре пустыни так глубоко, что никогда ни единая капля воды больше его не коснётся! Ну же, давай, сопротивляйся, дай мне повод вырезать вас всех! – Между зубов Элоранарра полыхало пламя, воздух вокруг вспыхивал огненными протуберанцами, обращённая в песок земля всё глубже засасывала Моерра. – Ну же, ты, кажется, хочешь сдохнуть и утащить с собой весь род. Я окажу тебе такую услугу!

Остальные Мэграны кричали и стенали, умоляли Моерра одуматься. Просили о пощаде, но Элоранарр будто не слышал их, его глаза горели, он в самом деле был в бешенстве:

– Целую роту, вы уничтожили целую роту! А теперь думаете, что всё сойдёт вам с лап? Что можно спорить и упираться? Что мы просто закроем глаза на эту гору трупов? А?

Моерр хрипел, в песок его засосало по самые крылья, на поверхности оставались только опалённые перепонки и стиснутая голова, между зубов и из ноздрей текла кровь. Сквозь ауру выпущенного на волю гнева Элоранарра пробивались всполохи паники Моерра. Он, вероятно, и хотел бы сдаться, но уже не в состоянии был об этом сказать, а если начнёт превращаться, Элоранарр может случайно его убить.

И всё же Моерр рискнул. Он резко уменьшился. Зыбучие пески потянули его в свои смертоносные объятия. Захлёбываясь кровью, Моерр попытался крикнуть. Вдруг движение песка остановилось, он превращался в обычную землю и больше не тянул вниз. Вытаращив глаза, Моерр тяжело дышал. С его длинных светлых кудрей осыпались песчинки.

Хлестнув землю хвостом, Элоранарр склонил голову к человеческой фигурке и прорычал:

– Когда убиваешь подданных империи – будь готов за это отвечать!

Магия вокруг утихала, втягивались в землю каменные щиты Элоранарра. Он презрительно наблюдал, как пытающемуся отдышаться Моерру надели блокирующий магию ошейник и вытащили его из земли.

Остальные старшие драконы рода Мэгран меняли форму быстро и подставляли шеи с такой поспешностью, словно от скорости зависели их жизни.

Элоранарр злился. На себя за эту вспышку гнева в том числе. Взглядом найдя меня между военными, то и дело косился, опять проверяя, не исчезла ли я, не делаю ли глупостей.

Я так много о нём знала, но, если подумать, знала удивительно мало. В поселении, где полегла рота «Белая скала», казалось, Элоранарр почти не обратил внимания на искорёженные, грязные тела павших, ведь ни словом не обмолвился, что это очередное доказательство того, что женщинам, которых в роте было много, не место на войне. А сейчас стало очевидно, что он всё видел, запомнил и переживал.

Он чувствительнее меня. Больше ценит жизнь. Мне жаль только капитана Саториуса и то потому, что я его знала, и он мог быть полезен. А Элоранарру, похоже, жалко всех.

– В подземелье замка их! – рыкнул он, не глядя на Мэгранов.

Мэграны поддерживали своего шатающегося главу рода, помогли ему устроиться в лапе одного из драконов-военных, чтобы тот мог доставить Моерра на Белую скалу.

Через минуту мы с Элоранарром остались одни на пересохшей земле. Он ковырнул её лапой. В земле перемешались водоросли, ракушки и колосья. Снова покосился на меня и, кивком пригласив в небо, распахнул крылья.

Мы направились к группе войск у кромки воды, где мерцали серебристые крылья Ринграна.

Сложности были и с мирными пленными: избранные для драконов неприкосновенны, у верхушек правящих родов все супруги избранные, а это – пара десятков взбешённых драконесс, которых надо держать в узде, не вредя. Обычных драконесс тоже обижать не принято, их оставили в родовых замках. И, конечно, детей: у напуганных драконят стихийная магия вырывалась из-под контроля. Над острыми шпилями серого замка Шадаров гремели молнии, под высокими каменными стенами тряслась земля, а вокруг лазурного округлого замка Мэгранов бесновалась вода, выстреливала острыми гибкими хлыстами, то и дело угрожая оцепившим замок военным.

Войска Пат Турина, – они так и не объяснили, почему внезапно появились в разгар битвы и ударили по бунтовщикам – исследовали подземные норы вестников механическими големами. Представители Пат Турина отказывались что-то объяснять и крайне нервировали всех, потому что закрытый город… это закрытый город, никто не знал, что от них ждать, и мы не представляли даже, существа какой расы в нём обитали. Не говоря уже о том, что странно пластичные пат туринцы с бесцветными голосами пугали одним своим видом.

Отдельным пунктом проблем шёл император. Я о нём не спрашивала, но, кажется, он не собирался появляться, и это ставило Элоранарра в трудное положение: с бунтовщиками надо было что-то решать, а он не имел на это права.

Его полномочий хватало только на то, чтобы всех задержать.

Собственно, и генералу Ринграну Элоранарр приказывать не мог, но тот принимал его распоряжения о перегруппировке войск, содержании пленных и удержании родовых замков Шадаров и Мэгранов в изоляции.

Когда мы вернулись в замок, элегантный и вежливый Шарль, герцог Анларии, отвёл нас в свою роскошную библиотеку. Высокие стрельчатые окна были украшены витражами с изображением Белой скалы и замка на ней. Стены от пола до потолка занимали стеллажи с самыми разнообразными книгами: от спрятанных в драгоценные переплёты фолиантов до обыкновенных бульварных романов.

Элоранарр устроился в одно из кожаных кресел возле круглого столика с книгами, я – за миниатюрный секретер с невероятно изящной резьбой и золочением и обитым шёлком креслом ему под стать. Только с шёлка пришлось смести заклинанием серую кошачью шерсть.

Бумага, чернила, дюжина перьев, прежние мои записи, присланные нам записки – всё ждало на лакированной тёмной поверхности секретера.

Закрыв зачарованные на защиту от звуков двери, Шарль подробно отчитался о потерях, рассказал об ожидаемой от буйных соседей компенсации, минимуме, ниже которого опускать её нельзя, желательной сумме, тут же сообщил, на какие нужды это всё пойдёт. Передал мне выполненные изящным почерком расчёты. Он уже позаботился о том, чтобы прибывших в замок жителей покормили из его личных запасов.

После Шарля к нам пришёл Дарион. В первую очередь глянул на меня за секретером, потом на устроившегося в кресле Элоранарра, крутившего в пальцах неизвестно как стащенное где-то в замке золотое перо с красивыми жёлто-фиолетовыми опахалами*.

Отчёт Дариона не радовал. Вся земля вокруг Белой скалы и под водой была нашпигована покинутыми логовами вестников. Документации Культа там не обнаружили. Ранее вестников, как и культистов, здесь не замечали. Не было ни пропавших, ни странных преступлений, ровным счётом ничего подозрительного. Логова располагались под всеми населёнными пунктами и крупными строениями. Они не были связаны тоннелями, чтобы на них случайно не наткнулись маги земли.

Похоже, вестники здесь активно кормились магией. А это значило, что герцогству нужны дополнительные меры безопасности и проверки.

Из-за вестников потери среди служащих ИСБ тоже были. Элоранарр выслушал об этом молча и внешне хладнокровно, но он ещё не закрылся до конца щитом правителей, и я знала, что его спокойствие очень и очень поверхностно, а внутри – у меня не было слов, чтобы описать степень его гнева.

– Благодарю, Дарион. А теперь, пожалуйста, пройдись по пленным и попытайся выяснить, из-за чего всё началась. Должны быть веские причины для сбора армии, наверняка о них что-то известно.

Опять Дарион глянул на меня, поколебался мгновение – и вышел.

– Как всё это глупо, – процедил Элоранарр сквозь зубы, когда за Дарионом закрылась дверь. – Почему эти идиоты не могли пойти разобраться друг с другом в какое-нибудь другое место?

– Тогда мы не обнаружили бы здесь логова вестников… – попыталась утешить я, но слово «Бездна» произнести не получилось: страшно, что оно откроет внутри меня осколки того мира, и я порежусь, а затем и отравлюсь ядом их поддельной любви.

– Цена получилась дороговатой, – обронил Элоранарр и позвал следующего посетителя.

Только к вечеру мы закончили с делами: пленные с обеих сторон в основном спали благодаря зельям и целительским заклинаниям под надёжной охраной армии Аранских. Зачинщики сидели в казематах в ошейниках. Окружённые войсками обитатели родовых замков Шадаров и Мэгранов не делали глупостей, потому что Элоранарр пообещал, что за глупости расплатятся пленные.

На грифонах и повозках во все уголки империи отправились тела солдат роты Белой скалы и девяти погибших в схватке с вестниками офицеров ИСБ.

Грифоны и повозки везли к Белой скале заказанную в ближайших поселениях еду, одеяла, одежду, строительные материалы и мастеров.

К нам заглянул даже жуткий представитель Пат Турина. Сообщил, что они будут временами патрулировать эту зону во избежание появления новых скоплений вестников, но ничего не рассказал о выводах, которые они сделали, облазив покинутые норы.

Когда в витражные окна просочился кровавый свет заката, снова зашёл Шарль, рассказал, что всех укладывают спать, предложил нам присоединиться к семейному ужину.

Из-за его ноги, держась за край бархатного отцовского камзола, выглядывал худенький мальчишка – его наследник. Разглядывал нас с огромным удивлением. Я никак не могла привыкнуть к тому, что люди показывают чужакам детей так рано, и это совершенно безопасно, поэтому следила за ребёнком настороженно. После принца Арендара я от мелких невольно ожидала подвоха, но этот только смотрел.

На мальчика Элоранарр взглянул с болезненной тоской и отказался от ужина.

– Вы в любой момент можете спуститься на кухню и попросить еды, – положив ладонь на плечо сына, Шарль вывел его из библиотеки.

Мы с Элоранарром остались одни, от внешнего шума нас спасали заклинания изоляции.

Тихо. Здесь стало неестественно тихо. Запах книг нёс покой, но покоя не чувствовалось.

– Ты как? – спросил Элоранарр. Он был слишком бледен.

– Неплохо, – осторожно отозвалась я, пытаясь понять его эмоции. – А вы?

В дверь постучали, к нам опять заглянул Дарион. Он был всё так же громаден и могуч, но серые тени под глазами показывали, что он начинает проигрывать усталости.

– Присаживайся, – кивнул на свободное кожаное кресло Элоранарр.

Оно было тесновато для медведеоборотня, но Дарион в него втиснулся, подпёр щёку кулаком. Чуть подкрашенный витражом свет заходящего солнца освещал его густые тёмные кудри. Бас Дариона звучал задумчиво-тревожно:

– Странное дело. Обе стороны твердят, что сражение было делом чести, что другого способа решить вопрос не было, но в чём проблема – молчат. – Он скользнул по мне изучающим взглядом и исподлобья посмотрел на Элоранарра. – Твой отец собирается здесь появляться, как-то разбираться в этом деле?

Повисла недолгая пауза. Элоранарр погладил яркое перо и холодно сообщил:

– Он сказал, что выяснение причин, как и предотвращение подобных инцидентов, – моя обязанность как главы ИСБ, он же примет окончательное решение, когда пленники и все факты будут предоставлены ему во дворце.

Прикрыв глаза, Дарион тяжело вздохнул.

В общем-то, формально император был прав: Элоранарр возглавлял Службу безопасности, их дело отслеживать подобные инциденты и расследовать. Только заниматься он должен именно этим, а не усмирять вассалов, командовать военными и решать все сопутствующие вопросы по благоустройству пострадавших подданных.

– Ты устал, – заметил Дарион тихо. Элоранарр дёрнул уголком губ, но ничем иным не выразил своего раздражения.

Я не знала, сколько спал Элоранарр в брачном месте, возможно, не отдыхал совсем, в этом случае он сейчас должен быть почти на пределе.

– Всякое ещё может случиться, – так же тихо проговорил Дарион. – Отдохни сейчас или порешай другие вопросы. Я ещё раз опрошу Мэгранов и Шадаров…

– Мне самому надо знать, что они там наговорят, какие у них загадочные претензии чести друг к другу, – процедил Элоранарр и постучал пером по пальцам, снова покрутил его, находя в этом некоторое успокоение. Дарион вновь заговорил:

– Я возьму Халэнна.

Когти Элоранарра прокололи жёлто-фиолетовое опахало пера.

– Он всё запишет и передаст тебе, отчитается подробно, – пояснил Дарион.

Это предложение, мягко говоря, Элоранарру не понравилось.

______

* Опахало – части пера по бокам от центрального стержня.

Глава 29

Ярко-алым горели сквозь фрагменты витража лучи заходящего солнца, подкрашивая изображённую на нём Белую скалу в кроваво-красный. Молча смотрели друг на друга Элоранарр и Дарион. Опираясь локтем на резной секретер, я замерла в кресле.

Наверняка Дарион хотел провести меня к пленным и дать допросить, ориентируясь на их чувства, которые я могу уловить. Возможно, в тюрьму он перевёл и кого-нибудь без щитов правителей и даже оставил их без ментальных амулетов. Но если с нами пойдёт Элоранарр, я не смогу сама полноценно задавать вопросы, лишь вмешаться пару раз. И при нём не получится использовать голос Сиринов.

Элоранарр понимал, что предложение толковое, но не хотел меня отпускать.

А я не хотела от него отходить. С ним я чувствовала себя в безопасности, спокойнее. Могла не думать о вестниках и странной власти Культа надо мной.

– Я проведу допрос. – Элоранарр погладил перо, но это не помогло закрыть дырки от когтей в опахале, и он дёрнул уголком губ. – Халэнн, идём.

Перо Элоранарр убрал во внутренний карман.

За пределами просторной библиотеки, огороженной заглушающими заклинаниями, было шумно: тут и там шуршали голоса, переставляемая мебель, раскладываемые матрацы, подушки. Но общий эмоциональный настрой выровнялся, и злость с ненавистью уступали место надежде и усталости.

Дверь библиотеки караулили четверо гвардейцев в красных мундирах с золотыми пуговицами. Двое из них бесшумно последовали за нами. Дворцовые медведеоборотни встречались в каждом коридоре, на каждой ярко освещённой магическими сферами лестнице. Но и герцогские маги тоже стояли на карауле.

На окне винтовой лестницы, купаясь в цветном свете витража, вылизывался серый котодемон. Сверкнул на нас абсолютно чёрными без белков глазами и презрительно фыркнул. Никогда не понимала тех, кто заводит этих странных иномирных тварей. Они, конечно, хорошие охранники и разумнее обычных животных, но скверность их характера легендарна, они способны выжить со своей территории даже сильного мага. И если герцог намерен приютить в замке жителей окрестностей, надо посадить тварь в клетку.

Мимо котодемона мы все, не сговариваясь, прошли по стеночке. Так, на всякий случай.

Во дворе пели, отчаянно фальшивя, но достаточно весело. До жителей герцогства доходило, что они выжили и потери им компенсируют, а это отличный повод радоваться.

Серый зал перед спуском в подземелье охраняли гвардейцы, военные и офицеры ИСБ. Все они склонились перед Элоранарром, и многие искренне трепетали перед его силой и властью, этот трепет отозвался в моём сердце, разгорячил и мою кровь, пробежался иголочками вдоль позвоночника.

Красномундирные гвардейцы потянули створки двери, открывая высеченный в белом камне проход. Спуск тоже ярко освещался магическими сферами, снизу повеяло холодом, тревогой и злостью. Элоранарр первым ступил на лестничную площадку, начал спускаться, я – за ним, последним шёл Дарион, а наши сопровождающие остались у двери.

– Демонокота пускать? – спросил кто-то из охранников.

Я оглянулась: демонокот следовал за Дарионом так уверенно, словно тоже входил в нашу группу.

– Да, конечно, – отозвался черноглазый монстр.

Он ещё и говорящий! Герцог с ума сошёл такую тварь заводить?

– Задержать! – рявкнули мы с Дарионом одновременно, но демонокот рванул вперёд, проскочил между ног Дариона, увильнул от моей руки – и врезался в поставленный Элоранарром щит.

Пытавшиеся его схватить охранники лишь столпились, мешая друг другу.

– Пригнитесь, – велел Элоранарр.

Мы с Дарионом наклонились, и порыв ветра метнул демонокота к противоположному выходу из зала, подвесил в воздухе. Зверь молотил лапами, фыркал:

– Ящерицы! Ящерицы злобные! Я просто посмотреть! А вы! Ш-ш!

И гвардейцы, и военные, и офицеры ИСБ переглядывались и пытались незаметно отступить: никому не хотелось связываться с опасным чудовищем.

От стены отделилось несколько пластов камней, сформировались вокруг кота в ящик с несколькими дырочками для дыхания, и ящик опустился на пол.

– Верните это герцогу, пусть запрёт до нашего ухода. – Элоранарр развернулся на каблуках и продолжил спуск по лестнице с идеально ровными матовыми ступеньками.

Мы уходили в белое подземелье под фырканье и ругать демонокота, очень недовольного тем, что его назвали «это» и заперли. Надо быть настоящим извращенцем, чтобы завести себе такую проблему.

Наконец гвардейцы сообразили закрыть двери, и мы оказались в тишине. Каждый из нас ступал бесшумно, блеклые тени скользили по белым стенам. Я ощущала за спиной Дариона, он шёл очень близко, и, полагаю, ему было весьма интересно, как я оказалась здесь, почему была ранена. Меня наверняка ожидает выговор за то, что рисковала своей жизнью.

Лестница спускалась по спирали вглубь Белой скалы. Ещё одну дверь охраняли два дракона из армии, и за этой дверью стены были уже серыми – выложены частично поглощающими магию пластинами. Коридор шёл дальше, слева и справа тускло мерцали решётки камер, возле каждой стояли по военному и гвардейцу, а в конце за письменным столом скучал офицер ИСБ – светловолосый утончённый эльф Ниль.

Менталистов здесь не было, в основном пленников скрывали от проверки памяти щиты правителей, но в двух противоположных камерах сидели пять совершенно незащищённых драконов. На столе вытянувшегося по стойке смирно Ниля поблескивали амулеты. Ментальные. Похоже, они принадлежали арестованным. Дарион подготовил мне объекты для незаконного допроса.

Мимо ярко освещённых камер с нервно скалящимися арестованными мы прошагали до середины коридора. На шеях заключённых драконов звёздной россыпью блестели чёрные браслеты. Все ждали, и упорная решимость глав рода была мне непонятна.

– Кто-нибудь надумал признаться, в чём причина конфликта? – пророкотал Элоранарр, давя всех своим гневом, поворачиваясь вокруг оси и разглядывая пленных.

Отстранившись от ярости драконов, я ловила спонтанные мысли-воспоминания оставшихся без амулетов представителей Шадаров и Мэгранов… Бессвязные потоки образов и чужих голосов накрыли меня, вынуждая поспешно сортировать их на пять потоков, каждый из которых был довольно запутанным и не всегда логичным.

Никто из оставшихся без амулетов драконов точно не знал, в чём истинная причина конфликта. Один думал, что наследники родов подрались до опасных ран, и коварный Шадар победил обманом, ведь молодой господин уже несколько дней не покидает комнату и не ест. Другой из Мэгранов считал, что наследники убили друг друга, потому что его молодого господина не видно, и он слышал, что наследник Шадаров тоже куда-то пропал. Третий полагал, что наследники не поделили драконессу, которая обоим кажется избранной. Четвёртый тоже склонялся к тому, что молодые, только вернувшиеся из Академии наследники, убили друг друга в драке, причём Мэгран явно сжульничал, иначе Шадары не затеяли бы войну. Пятый считал, что кто-то у кого-то стащил родовое сокровище и отказался возвращать, и в этом замешаны наследники, потому что тех видели спорящими на берегу, а потом его молодой господин не показывался.

Я оглядела камеры. Молодых драконов среди пленников не было. Вздохнув, предложила:

– Возможно, для большей сговорчивости стоит привести молодняк? Наследников, например.

На меня обрушился шквал эмоций: ярость, желание придушить, глухая ненависть, страх, любопытство… Главы родов тихо зарычали, сверкая на меня глазами. Я определённо копнула в правильном направлении.

– А то поговаривают, – лениво заметила я, – всякое интересное о них.

Если бы гнев был материальным, нас бы утопило в нём. Не по себе стало караульным у дверей.

– Точно надо привести, – согласился Элоранарр. Он оглядывался по сторонам, и его губа приподнималась, обнажая клыки. Чужая ярость пробуждала в нём агрессию. – Дарион, займись этим.

– Будет исполнено.

Переполошились все арестованные, главы родов – Моерр и Лёвенхорм – поднялись с нар, их ближайшие родственники жалили нас гневными взглядами и скалились, и только подручные без ментальных щитов помимо гнева терзались любопытством. Сейчас, когда все в таком эмоциональном напряжении, мне бы ударить по принявшим человеческий облик Моерру и Лёвенхорму голосом Сиринов, потребовать немедленного ответа, продавливать, ориентируясь на их эмоциональную реакцию, которую они не пытались при мне скрыть за щитами правителей, но…

Элоранарр не позволит. Ему настолько искренне и до дрожи отвратительны все эти манипуляции, что он трепетно соблюдал права подозреваемых на неприкосновенность разума и даже в случаях, когда закон позволял вмешиваться в сознание для получения нужной информации, предпочитал другие методы. Уж при нём он мои способности Сиринов точно не даст использовать. А вложить в монотонный голос управляющие ноты невозможно…

За мной всколыхнулся воздух – это Дарион отправился вверх по лестнице. Если он ещё не привёл сюда наследников, значит, их не было среди пленных. Похоже, молодые драконы оставались в родовых замках, и Дариону придётся договариваться с драконессами, чтобы те их выдали… похоже, мы тут надолго застряли.

– Знаете, что мне больше всего не нравится в этой ситуации? – Элоранарр снова оглядел пленённых драконов. – Мы все прекрасно понимаем, что рано или поздно до правды я докопаюсь. Это неизбежно так же, как восход солнца, но вы упрямо заставляете меня именно копать, вытаскивать эту правду из вас. Не пойму, вам нравится сидеть здесь в тюрьме? Нравятся допросы? Нравится, что в ваших родовых замках хозяйничают чужаки и допрашивают ваших женщин, пугают детей?

Если бы я только могла использовать свой голос так же незаметно, как ментальные силы, если бы только могла прятать управляющие ноты за ровным тоном, но эти ноты требовали разных тембров… Я скользила взглядом по серому полу, по магически укреплённым решёткам, стенам, по всё ещё взбудораженным, жаждущим драки арестованным… Сколько проблем из-за них, я чуть не попалась Культу. Воспоминание о музыке подтолкнуло мысли. Культ использовал другие ноты управления или вовсе отличный от голоса серебряных драконов принцип, потому что там не было знакомых мне элементов. Возможно ли понять и перенять эту технику? Можно ли усовершенствовать мой голос так, чтобы он звучал ровно, безэмоционально, но при этом воздействовал на окружающих?

– Раз никто не желает воспользоваться здравым смыслом, я ухожу допрашивать ваших наследников, – предупредил Элоранарр и развернулся.

От арестованных снова хлынула волна гнева, пропитанная и страхом тоже. Не исключено, что допрос наследников даст нам больше, чем разговор с главами Шадаров и Мэгранов.

Я уступила странно посмотревшему на меня Элоранарру дорогу и пошла следом, продолжая думать об усовершенствовании голоса. Это было бы здорово: говорить так, чтобы никто не заподозрил в моём безжизненном тоне нот управления, и при этом воздействовать на собеседников. Даже если не так сильно, как нормальным голосом, но просто немного направлять эмоции и мысли – это было бы замечательно. А если добиться того, чтобы даже серебряные драконы не улавливали воздействия, это было бы…

Врезавшись в Элоранарра, вдохнув его раскалённо-пряный аромат, я отскочила и растерянно огляделась. Пока я мечтала о новых возможностях голоса, мы покинули подземелье, миновали зал с охраной и начали подниматься по лестнице.

Навстречу нам спускался герцог Шарль. В простом камзоле из плотного тёмного сукна с тёмно-синей рубашкой без пышного галстука и украшений он больше напоминал своего секретаря, чем герцога. Но к нынешней ситуации этот скромный наряд подходил больше, чем напыщенный с кружевами.

– Что-то случилось? – В голосе Элоранарра слишком явно прозвучали усталость и злость.

– М-м, – странно было видеть Шарля нерешительным. – Думаю, это можете определить только вы. Когда увидите.

Эта таинственность раздражала Элоранарра, но он сдержался и последовал за герцогом Шарлем. Тот, судя по пробивающимся эмоциям, был слегка обескуражен, но не планировал ничего дурного или опасного. Я на всякий случай оглядываюсь: двое гвардейцев-медведеоборотней следовали за нами. Они неподвластны ментальному воздействию, интересно, на них подействовало бы внушение Бездны?

Снова мы услышали уличное пение, шуршание в готовящемся ко сну замке. На третьем этаже Шарль свернул в коридор с несколькими двустворчатыми дверями и распахнул одну из них.

Это была светлая гостиная. Пустая. Но чей-то страх разливался по ней: панический, с примесью чувства вины, стыда и боли.

– Выходи, – велел Шарль.

Над диваном показалась кудрявая макушка, а затем и бледное лицо со ссадинами на скуле. Кудри пружинками торчали в разные стороны, создавая вокруг головы плотный светлый ореол. В больших изумрудных глазах, очерченных такими тёмными ресницами, что те казались обведёнными, был страх.

– Это Альвир Мэгран, – представил его Шарль.

А вот и наследник одного из бунтовщиков пожаловал.

Он уцепился за спинку дивана и поднялся выше. На запястьях поблёскивали чёрные блокирующие магию наручники. Рубашка была порвана, в тёмных пятнах земли и засохшей крови. Среди вышитых шелков обивок, резной мебели, прекрасных панно с золотыми узорами, бархатных портьер и драгоценных безделушек и украшений гостиной и фигурного камина, Альвир выглядел совершенно неуместно.

Шарль закрыл дверь, оставив гвардейцев снаружи.

– Ваше высочество, – выбравшись из-за дивана, Альвир рухнул на узорный ковёр с длинным ворсом и взмолился, – прошу о защите. Умоляю. Данарра, освободите Даннара, я вас прошу, пожалуйста, умоляю.

А Данарр у нас… если не ошибаюсь, наследник Шадаров.

– Твой род взял его в плен? – сурово спросил Элоранарр.

– Нет, нет, он в своём родовом замке. Но его надо спасти, иначе его убьют!

Альвир искренне верил в то, что говорил, и его ужас был глубоким, всепоглощающим.

– Что случилось? – Элоранарр хоть и выглядел сердито, но на Альвира не злился. Возможно потому, что у них было кое-что общее: на первых двух отборах Альвир так и не нашёл себе избранную, что ставило под вопрос его статус наследника, если на приближающемся третьем отборе он не найдёт себе пару.

Альвир ударился лбом о ковёр:

– Я не могу сказать, это…

– Только не говори, что это дело чести! – рявкнул Элоранарр.

Шарль благоразумно отступил к двери и был готов в случае чего выскочить наружу. Но то, что он остался здесь, на разборках трёх драконов, показывало его смелость.

– Я не могу сказать, – чуть приподнявшись, Альвир заломил скованные руки. Смотрел он в пол, на густых ресницах блестели слёзы. Снова рухнул, распластываясь перед Элоранарром. – Я не могу, не могу, это честь рода…

Ярость Элоранарра была подобна вспышке, он схватил Альвира за густые кудри и оторвал от пола, заставил посмотреть в своё перекошенное от гнева лицо, на свои оскаленные клыки.

– Да в чём дело? Что вы все скрываете?

Глава 30

Альвир трясся от страха, его удушающий ужас заставил меня отступить.

– Я не могу сказать, – прошептал он, – иначе семья… это нельзя сказать.

Внезапная догадка пронзила тихо стоящего в стороне Шарля, и я сразу зацепилась за его эмоцию:

– Хотите что-то сказать? – повернулась к нему, заглядывая в задумчивое лицо.

– Монри рассказывал, что видел их… Альвира и Данарра вместе не раз.

Паника накрыла Альвира ещё сильнее. Этих слов он испугался больше ярости Элоранарра. Действительно странно, что наследники ненавидящих друг друга родов встречались вне Академии. Правда, у них была общая проблема: Данарр тоже в первых двух отборах не нашёл избранную.

– Монри? – строго уточнил Элоранарр.

– Демонокот. Ему понравился мой замок, за проживание он решил расплачиваться тем, что рассказывает всё обо всех, – Шарль дёрнул на пальце кольцо с гербовой печатью. – Не то чтобы я хотел собирать слухи, признаться, я частенько пропускаю его болтовню мимо ушей, но в данном случае опасался, что у нас могут возникнуть проблемы, если вдруг господа драконы поругаются…

Он вздохнул. Да, драконы не только поругались, тут два рода целую войну устроили.

Альвир молчал, покорно вися на ухваченных Элоранарром волосах, и боялся.

– Пожалуйста, помогите Данарру.

Элоранарр разжал пальцы, Альвир упал на ковёр, распластался возле его ног, ухватился за острые носы сапог, прижался к ними лбом:

– Пожалуйста, помогите ему…

Элоранарр покосился на меня. Его глаза казались чёрными из-за расширившихся зрачков, а затем он снова уставился на пресмыкающегося Альвира с какой-то тяжёлой обречённостью. Устало. Страстно желая вырваться на свободу.

– Ваше высочество, умоляю… – Альвир всхлипнул.

Не желая больше лезть в это дело, Шарль вышел из гостиной, так и не озвучив свою догадку. Тоже захотелось выйти, но Элоранарр бы меня не отпустил, хотя его настроение стремительно ухудшалось.

– Мне нужны подробности, – предупредил он. – Ты сейчас рассказываешь, почему сцепились ваши семьи.

– Я не…

– Всё в деталях! – перебил его Элоранарр. – Чётко и по существу, без воя о чести рода и связанных с этим умолчаниях. Иначе я ничего не буду делать.

Твёрдый тон, твёрдый взгляд на запрокинувшего голову Альвира… Но Элоранарр солгал. Бездействовать он точно не собирался. Альвир этого не знал, не умел уловить в тоне и эмоциях умеющего притворяться Элоранарра столь тонких нюансов.

Уткнувшись лицом в ковёр, Альвир сипло пробормотал:

– Мы с Данарром познакомились давно. У него тоже стихия воды, он тоже сбегал из дома погулять, поупражняться с морем, и однажды мы встретились у Белой скалы. Любопытство, всякое такое… Он так приятно пах…

У Элоранарра задёргался уголок губ. Альвир весь сжался:

– Мы… любим друг друга. В Академии было больше возможностей для встреч, здесь мы хотели остановиться, но не смогли… нас… Об этом узнали. Наши отцы думают, что если избавиться от пагубного пристрастия, мы сможем найти избранных на своих последних законных отборах, что мы до этого не нашли себе пары из-за этих… чувств, – Альвир почти задыхался от страха. – Отец потребовал у Лёвенхорма убить Данарра, так как считает, что именно Данарр меня соблазнил и виноват в том, что у меня нет избранной. Лёвенхорм то же самое потребовал у моего отца. По той же причине. Они назначили крайний срок, до которого противник должен смыть нанесённый роду позор кровью своего наследника. Но ещё до исхода срока стали собирать вассалов, и… Шадары собирались проникнуть в наш замок и убить меня, чтобы освободить Данарра от дурной связи, отец собирался проникнуть в их замок и убить его, чтобы освободить меня. А нас они заперли, чтобы мы не мешали. Но я боюсь, что теперь Шадарры убьют Данарра, чтобы смыть с себя позор его кровью. Да и мой отец… тоже обещал всякое. Я… я хотел его остановить, пытался отговорить, но он запер меня. Я сбежал, думал… как-то помочь…

С каждым словом речь Альвира становилась всё сбивчивее и тише. Прикрыв глаза, Элоранарр размеренно дышал, борясь со злостью.

– Я понял, – холодно произнёс он. – Халэнн, останься с… – Элоранарр мотнул головой, отбросил упавшую на лоб рыжую прядь. – Позови Шарля, пусть присмотрит за ним. Ты отправь записку Дариону, что Альвир здесь, пусть отправляется сразу к Шадарам… – С тяжёлым сердцем Элоранарр вздохнул. – Нет, в таком сложном случае они мальчишку ему не отдадут. Пошли записку, чтобы Дарион возвращался сюда к тебе. Я пришлю ещё охрану. Запиши показания. Всё подробно. Кто первым придумал радикальный вариант, как Моерр и Лёвенхорм угрожали друг другу, как обосновали для вассалов необходимость сражения.

– Я не… – попробовал возразить сражающийся со страхом Альвир, но Элоранарр рыкнул:

– Мне нужен рассказ о том, как вы, Мэграны, дошли до открытого неповиновения императору и нападения на соседей, любовные подробности можешь опустить. Меня интересует только нарушение законов Эрграя и их причины. Ты расскажешь всё, что знаешь, моему секретарю и подтвердишь, если это потребуется, на встрече с императором. Иначе, клянусь Великим драконом, ты всю жизнь будешь жалеть о своём молчании.

Ужас Альвира и буря смешанных эмоций Элоранарра, выплеснувшаяся окутавшим его маленьким смерчем, вынудили отступить ещё дальше. Волосы Элоранарра трепетали, как пламя свечи. Дрожал длинный ворс ковра, колыхались тяжёлые портьеры, дребезжали фигурки на камине. Альвир был мертвенно-бледен, отползал от Элоранарра.

– Понял?!

Альвир дёрнулся всем телом, его страх сменился глубоким, чёрным отчаянием. Склонив голову, Альвир прошептал:

– Да.

Элоранарру потребовалось несколько мгновений, чтобы усмирить поднявшийся ветер.

– Халэнн, всё запишешь, – глядя на дверь, приказал он, – Шарля я пришлю, гвардейцев оставлю снаружи. И если вдруг что-то случится, – Элоранарр пристально посмотрел на меня, подошёл и взял за запястье. Он пах раскалённым металлом, но рядом со мной к аромату примешались оттенки корицы. Прикосновение горячих пальцев почти обожгло, стёрло золотой оттиск метки с гербом его рода и именем. Элоранарр коснулся другой моей руки и перенёс личную родовую метку на запястье*. – Если заметишь хоть что-то подозрительное – немедленно вызывай меня. Понял?

– Да.

Пальцем он качнул кристалл серьги в моём ухе и, нахмурившись, с тяжёлым сердцем вышел из гостиной. Альвир не двигался, отчаяние парализовало его, пригнуло к полу сильнее страха. Практически сразу вернулся Шарль, тихо встал у двери:

– Бумаги и письменные принадлежности есть в соседней комнате. – Он был искренне опечален происходящим. – Я поставлю вокруг себя блокирующее звуки заклинание, можете свободно обсуждать любые темы.

Альвир не хотел ничего обсуждать.

Отправляясь за письменными принадлежностями, я колебалась: мне невыносимо хотелось спрятаться от тёмных эмоций Альвира за абсолютным щитом, но стоило следить за его эмоциями на случай, если он вздумает что-то утаить, ведь для того, чтобы разобраться в ситуации и определить вину сторон, требовалось выяснить достоверные подробности.

Соседней комнатой был небольшой кабинет с подборкой книг и чёрно-золотым секретером. А ещё здесь стоял ящик с демонокотом.

– А я могу быть полезен, секретарь старшего принца, – промурлыкала ехиднаязверюга, скрывая за небрежным тоном откровенную неприязнь. – Если выпустишь, расскажу всю правду…

Взмахом руки я накинула на клетку заглушающее заклинание: демонокотам верят только дураки и кошки.

На секретере царил идеальный порядок: чистые листы лежали ровной стопкой, перья были расставлены в держателях – сразу чувствовалось, что Элоранарр здесь редкий гость. Листы из стопки я отбирала по одному, морально готовясь к тяжёлому допросу: юному Альвиру предстояло сознаться не только в неприемлемой для дракона правящего рода связи, но и давать показания против собственной семьи.

Вздохнув, я взяла из пачки сразу много листов, вместе с уже отложенными зажала под мышкой и прихватила перо с чернильницей. Следовало взять показания до возвращения Элоранарра: не надо ему слушать подобные откровения. Просто не надо. Не сейчас. Никогда.

________

* Личная родовая метка даёт связь только с тем представителем рода, который её поставил.

Глава 31

Приказ Элоранарра Альвир исполнил: ни словом не обмолвился о своих отношениях с Данарром Шадаром, ограничившись сухими фактами взаимодействия родителей. А я записывала, используя небольшой одноногий столик с каменной мозаикой на столешнице.

Молодых драконов раскрыли случайно на встрече в гроте одного из близлежащих островов, не принадлежавших ни одному из родов. Отец Альвира Моерр Мэгран заметил, что сын куда-то отлучается по ночам, и решил проследить. Увидев истинную причину отлучки, он напал на Данарра, Альвир пытался помешать, и это спасло Данарра от смерти с первого же удара. Данарру лишь срезало руку. Растерявшись от боли, он не смог телепортироваться, то ли с испуга позвал отца, то ли сработал какой-то амулет, но в грот телепортировался Лёвенхорм Шадар. Сначала он бросился на защиту сына, но когда услышал претензии Моерра, набросился на Альвира.

Главы родов сцепились в драке. Альвир в это время остановил кровотечение из культи Данарра, но отцы почти сразу их растащили, придавили лапами к земле и стали обвинять друг друга в неудачах отборов собственных наследников.

Спор едва не перешёл в драку, но Моерр и Лёвенхорм сдержались. Моерр дал Лёвенхорму сутки на то, чтобы убить «своего недоноска Данарра», испортившего наследника Мэгранов. Лёвенхорм в ответ потребовал смерти Альвира, потому что именно коварный Альвир виновен в том, что у Данарра не появилась избранная, и что это наверняка коварный план самого Моерра для того, чтобы унизить Лёвенхорма.

Слово за слово, они ссорились всё больше, но срок убийства «вредителей» увеличили на трое суток и разошлись.

Моерр, не дав объясниться, запер Альвира в подземелье, даже родовые метки заблокировал, чтобы убрать любую возможность связи.

О дальнейших событиях в замке Альвиру рассказала его кормилица: Моерр отправил клич по вассалам, предупредив их, чтобы они по зову явились к его замку, но пока держали этот призыв в строжайшем секрете. Кормилицу заметили, и с тех пор с Альвиром никто не заговаривал.

Когда началось сражение между армиями, одно из заклинаний повредило камень под родовым замком Мэгранов, Альвир смог протиснуться в трещину и выбраться к пристани. К тому моменту бой уже закончился. Прячась от своих и от солдат императора, Альвир сначала хотел пробраться в замок к Шадарам и освободить Данарра, но понял, что в блокирующих магию наручниках не справится. Забравшись по Белой скале, он проник в замок и отыскал герцога, о справедливости которого много слышал, чтобы тот помог ему вытащить Данарра, но Шарль решил выдать его Элоранарру.

Умолчание о подробностях меня не спасло: Альвир источал сильнейшие эмоции. Я ощутила и его щемящую нежность, и страх, и отчаяние, и ненависть, и надежду, и снова отчаяние. Весь круговорот, всё то, что он испытывал, когда происходило то, о чём он рассказывал.

Эмоции столь чистые, что я точно знала: Альвир ни в чём не солгал.

Немаленькая гостиная казалась мне тесной, её продуманная роскошь – жуткой контрастной декорации к разворачивавшейся трагедии.

– Что будет с моей семьёй? – едва слышно спросил сидевший на полу Альвир.

– Не знаю, – призналась я. – Всё зависит от воли императора. Но закон они нарушили серьёзно, не думаю, что император оценит их решение разобраться с проблемой самостоятельно и в таких масштабах. Твой отец должен был обратиться к нему.

– Отец скорее убил бы меня, чем допустил такой позор. Он ненавидит меня и презирает.

Он стыдился, боялся и уже ненавидел себя.

Его проблемы – не моё дело, но, помедлив, я напомнила:

– Ваш отец предпочёл нарушить закон, собрать армию и, рискуя жизнью, попробовать убить наследника чужого рода, чем убить вас. Мне кажется, так не поступают, когда ненавидят.

– Возможно, – понуро согласился Альвир, ничуть не ободрённый моими словами. – Но теперь ему, всему нашему роду и вассалам придётся расплачиваться за то, что он не свернул мне шею.

Думать о последствиях стоило раньше, но я не произнесла это вслух. Теперь подобные слова не имели никакого смысла. Я протянула листы с записанными показаниями Альвиру и велела:

– Прочитай, всё ли верно указано.

Подняв на меня мутный взгляд, он несколько мгновений соображал, эмоции плескались в нём, ему моё предложение сначала показалось чуть ли не издёвкой, но победило чувство ответственности перед семьёй, и он, по ковру перебравшись ближе ко мне, принял бумаги в дрожащие руки.

Читал долго, вдумчиво, борясь с отчаянным желанием забиться в угол и укрыться крыльями. Уже знакомые мне по рассказу эмоции снова вспыхивали, когда он читал выхолощенную историю этого ужасного момента своей жизни.

– Всё верно, – Альвир вернул мне записанное.

Я разложила листы на чистые и произнесла копирующее заклинание, после чего снова протянул бумаги Альвиру вместе с пером.

Расписавшись, прокусив палец и скрепив показания кровью, Альвир бессильно опустился на мягкий длинный ворс. А я, наконец, закрылась от его эмоций, и мне стало немного легче дышать.

Минуты тянулись. Молодой дракон лежал рядом со мной. Раны, полученные при побеге и проникновении в замок, уже затянулись. Выглядывающее в разодранный рукав плечо вздрагивало. Мальчишка – я не могла воспринимать его иначе, хотя была всего на восемь лет старше – беззвучно плакал.

– Ты справишься, – с нотами убеждения уверила я, и зачарованно прислушалась к собственному сильному мелодичному голосу. – Что бы ни случилось, ты с этим справишься.

Внутри у меня словно что-то дёрнулось. Я бы слушала свой голос и слушала, его звук напоминал о доме, родных, о гордости Сиринов – обо всём, что я потеряла. Это было так больно и столь же приятно, но я не могла себе этого позволить, поэтому замолчала.

Этого хватило, и ко времени, когда разгневанный Элоранарр распахнул дверь в гостиную, Альвир уже не плакал. Он застыл, настороженно ожидая известий.

Шарль, сбросив с себя заклинание, не дававшее ему подслушать разговор, кивнул и просочился в коридор.

– Халэнн, ты закончил? – Элоранарр не смотрел на свернувшегося на ковре Альвира, только на перо в моих руках, которое я крутила, копируя его привычку.

– Да, подписано в двух экземплярах.

– Идём, запишешь показания Данарра.

Резко сев на ковре, Альвир уставился на Элоранарра, от вспышки надежды растеряв даже страх перед ним.

– Он в порядке?! – Альвир почти задыхался от эмоций.

– Да. Халэнн, поторопись. А ты, – Элоранарр наконец взглянул на него. – Сиди здесь и не вздумай сотворить какую-нибудь глупость, иначе посажу в подземелье к остальным.

Побледневший Альвир кивнул. К этому моменту я вместе с бумагами и письменными принадлежностями уже подошла к двери: чем быстрее всё сделаем, тем скорее закончится это безумие. Элоранарр не посторонился, и я опять окунулась в его соблазнительный аромат, по телу мгновенно разлился жар…

Мы замерли, глядя друг на друга.

Попятившись, Элоранарр выпустил меня в коридор, закрыл дверь в гостиную и запечатал своей магией. Кивнул двум гвардейцам, чтобы оставались сторожить вход.

Дарион тоже был здесь – ещё более мрачный, чем прежде. Втроём мы направились к лестнице.

***

Данарру с местом заточения повезло меньше: его, скованного антимагическим ошейником, посадили в пропахшую травами кладовку. Мест в замке не хватало, но Данарру, руку которому всё же отрастили, комфорт был столь же безразличен, как и Альвиру, потому что он был перепуган и подавлен не меньше его.

Данарр оказался красивее Альвира и не так потрёпан. Волосы у него были пепельного цвета, как у отца, а глаза – чёрные, редкость для драконов, они будто горели на изящно вылепленном треугольном лице с почти неестественно светлой кожей.

Гвардеец принёс мне переносную столешницу. Я устроилась на мешке под сферой света. Элоранарр зашёл внутрь и закрыл дверь. Данарр вжался в стену, не обращая внимания на окутавшие его голову пучки трав. В кладовке втроём было тесно и душно.

Элоранарр велел:

– Рассказывай, почему и как твой отец решил нарушить закон империи.

– Он не хотел… навредить, – прошептал Данарр.

– Да-да, я заметил, – оскалился Элоранарр, – можешь рассказать это семьям погибших и повторить тем, кто лишился всего из-за этих разборок.

– Это всё произошло только потому, что отборам придаётся слишком большое значение, вы же сами пострадали из-за… – пролепетал Данарр, но Элоранарр навис над ним и рыкнул:

– Я тебя из подвала вытащил не для того, чтобы ты кого-то оправдывал и меня обсуждал, а чтобы рассказал, как всё было. Без утайки. Иначе голову откручу.

Данарр задрожал от ужаса, его колотило, словно от судорог. Он боялся, как и Альвир, но его эмоции не были настолько пропитаны чувством вины. И он не отчаивался. Боялся, переживал, но надежду выкарабкаться из этого всего не терял.

Надежда у них с Альвиром была: сами они не нарушали писаных законов, войну не развязывали, сидели себе взаперти, что свидетельствовало в пользу их невиновности. Правда, в Эёране им, если не найдут себе избранных, жизни не будет, а в других мирах магии меньше и поэтому драконы там чувствуют себя не так комфортно, как здесь, но это лучше смерти… наверное.

Не знаю, требовал ли Элоранарр обойтись без подробностей, или Данарр сам сообразил, что любовная часть на допросе неуместна, но рассказывал он чётко, по существу, начиная с роковой ночной встречи в гроте. Те события из-за потери крови он помнил плохо, зато в родовом замке его в подземелье заперли не сразу. Пока целитель в несколько этапов отращивал его руку, Данарр оставался в своей комнате. К нему заходил отец, требовал подробностей, тут же выходил из себя и напрочь отказывался верить, что отношения с Альвиром не были коварным планом Мэгранов оставить его без наследника.

Так же Лёвенхорм требовал, чтобы Данарр лично убил Альвира и смыл свой позор кровью. Благодаря этим встречам Данарр больше знал о планах отца. С каким-то мстительным удовольствием рассказал, как напомнил отцу, что нападение на Мэгранов будет нарушением законов и вассальных клятв, а Лёвенхорм ответил, что золотые драконы сейчас слабы как никогда и слишком малочисленны. Не желая опасного для них конфликта, они не осудят победителя, особенно если узнают, что всё это делается для того, чтобы предотвратить провал третьего отбора наследника.

Желая надавить на Данарра, Лёвенхорм рассказывал, сколько вассалов призовёт и как вырежет всех Мэгранов, если потребуется, чтобы добраться до Альвира.

Порой на Данарра накатывало желание рассказать подробнее, и он с трудом сдерживался, стискивал зубы, переживая приступы ярости. Что бы ни говорил и ни делал Лёвенхорм, это надорвало родственные связи в душе Данарра. К счастью, ему хватало благоразумия не лгать, иначе мы разбирались бы дольше.

Весь рассказ Элоранарр не сводил с Данарра пристального мрачного взгляда. Его эмоции тоже не отличались спокойствием, в них смешивались злость, недоумение, раздражение и… зависть?

Когда Данарр, оскалившись, выпалил:

– То, что я наследник, вовсе не значит, что я обязан любой ценой заполучить избранную, выполнять все приказы отца и убивать! Я сам вправе решать, как мне жить и что делать! И я сразу сказал отцу, что не подчинюсь, отказываюсь выполнять его приказ, даже если за это он отлучит меня от рода!

В душе Элоранарра вспыхнула именно зависть.

Это было неожиданно.

Глава 32

Дальше было проще и быстрее. Мы вернулись в роскошную библиотеку. За витражами погас солнечный свет, и Белая скала на них казалась теперь блеклой и невыразительной.

Элоранарр снова устроился в кресле, я – за элегантным секретером. Первым Дарион привёл к нам Лёвенхорма Шадара.

– Я ничего не скажу, это дело чести, – упрямо заявил Лёвенхорм, но на колени опустился.

На этот раз щитом правителей он полностью блокировал эмоции, только это не помогало ему казаться спокойным: его выдавал запах страха.

Повинуясь приказу Элоранарра, я отдала Лёвенхорму копию показаний его сына Данарра.

Едва начав читать, Лёвенхорм побледнел. Но не остановился, изучил всё до последней строчки. Протянул листы мне. Они слегка подрагивали в его руке.

Забрав бумаги, я вернулась за секретер и приготовилась записывать.

Лёвенхорм молчал. Элоранарр еле сдерживал злость. Не дождавшись добровольного рассказа, презрительно спросил:

– Ну и зачем? Зачем это всё было? Почему нельзя было выбрать другой вариант, обратиться за помощью к моему отцу? Оставить всё как есть, у тебя же подрастает второй сын, он может стать наследником.

– Нагатар – нет, он не может стать моим наследником. – Лёвенхорм поморщился, не желая рассказывать подробностей, но всё же заговорил, а я стала записывать. – Мы с Лори немного… увлеклись, он зачат не в брачном месте, а дома. Как только я почувствовал это, увёз её туда, мы жили в брачном месте два месяца, надеялись, что нам повезёт, всё же аномалия Белой скалы рядом, или влияния брачного места будет достаточно, но не повезло. Об этом пока никто не знает: у моего второго сына Нагатара слабый магический дар. Даже с избранной он будет недостаточно силён, чтобы полноценно управлять родом и вассалами. Что будет с третьим – неизвестно, обычно третьи дети слабее первых, не убивать же Лори, чтобы найти другую избранную. Мне нужен Альвир, он прекрасно одарён и верен роду… во всём, кроме этого его глупого, нелепого увлечения, которое может стоить ему всего.

Возможно, Лёвенхорм Шадар действительно не собирался ничего рассказывать, но, поведав нам одно, больше не находил причин молчать. Единственное, выкладывая, как организовал нападение на соседей, как принуждал вассалов и других членов рода молчать о планируемой атаке и отсылать посланников императора, он то и дело лгал, как хороший глава рода принимая всю вину на себя.

Все моменты лжи я помечала, чтобы поставить тех, кто легко согласился нарушить закон, на заметку. Конечно, я не могла рассказать, что по голосу определяю ложь: обычно серебряные драконы такого не умели (я научилась этому, проверяя правильность оценки интонаций по эмоциональному отклику и даже прямому погружению в сознание объектов, на которых тренировалась), а если и умели, благоразумно это скрывали. Но под тем или иным предлогом заставить внимательнее присмотреться к нарушителям вполне в моей власти.

Записанное я сначала показала Лёвенхорму, затем скопировала и дала подписать в двух экземплярах.

Вызванный в библиотеку Дарион увёл его. Оставалось взять показания у Моерра Мэграна.

– Ты в порядке? – вопрос Элоранарра прозвучал неожиданно, я оглянулась через плечо.

Он пристально смотрел на меня. Я моргнула, не вполне понимая причину вопроса: я же тут перед ним, разве не видно, что ни в какие неприятности я в данный момент не влезаю.

– Да, – ответила я. Потом сообразила, что он, возможно, спрашивал о моём эмоциональном состоянии после того, как я чуть не поддалась на внушение наших врагов. – Служить Культу меня больше не тянет.

В Элоранарре всколыхнулись смешанные эмоции. Черты его лица за последние часы заострились, глаза слишком блестели. Похоже, в брачном месте он всё же не спал и сейчас действовал на пределе выносливости.

– А вы как себя чувствуете? – я снова поймала себя на том, что прокручиваю в пальцах перо и отложила его в сторону.

– Не отказался бы от недели заточения в Башне порядка, – Элоранарр кривовато улыбнулся, – за недостаточно эффективное исполнение обязанностей главы имперской службы безопасности.

В его словах яд и горечь смешивались с иронией.

Элоранарр будто ждал от меня ответа, но я не знала, стоит ли говорить такую очевидную вещь, что на хорошее исполнение обязанностей главы ИСБ времени ему не хватает потому, что он взвалил на себя драконью долю обязанностей императора.

Он знал это. Сам принял эту ношу. Возможно, когда-то невольно, но принял и потом не опротестовал. И даже если сейчас он завидует Данарру, решившему, что отец и благо рода для него значат меньше собственной свободы, это не значит, что Элоранарр смог бы бросить отца, брата, и чувствовать себя лучше, чем сейчас. Не все могут рвать семейные связи и отказываться от ответственности. Я не смогла и приняла на себя обязательство перед родом – месть, а ведь все Сирины, кроме меня, мертвы, никто из них не осудит меня и не пострадает, если я вдруг откажусь искать Неспящих и просто подожду, когда закончится последний отбор последнего наследника Аранских, чтобы без страха за свою жизнь открыть личность. А Элоранарру ещё тяжелее: если он откажется выполнять свои обязанности, это может стоить его семье жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он не сможет так поступить, поэтому его зависть бессмысленна. Даже усталый, на грани истощения, Элоранарр занимался этим всем не потому, что ему велел отец, а потому, что просто не мог иначе.

– Вы можете попросить императора о таком одолжении, – заметила я. – После того, как закончим здесь. И отдых может быть не настолько радикально уединённым. За ИСБ во время вашего отсутствия могу присмотреть я.

– Даже не знаю, что бы я без тебя делал, – в искренней благодарности проскользнули нотки сарказма.

Но разобраться в причинах я не успела: Дарион привёл Моерра.

Глава рода Мэгранов неохотно опустился на колени и склонил перед Элоранарром светлую кудрявую голову. Дарион отступил в коридор и закрыл дверь, а я поднесла арестованному листы с показаниями его сына Альвира.

Моерр скользнул по строкам невыразительным взглядом и ничего не сказал.

– Теперь я слушаю подробности вашей стороны, – сообщил Элоранарр. – Что, как. И почему Мэграны выбрали такой изощрённый способ загубить репутацию своего рода нарушением законов империи и данных императору клятв?

Моерр шумно выдохнул – и снова промолчал.

Откровенную злость Элоранарр и не думал скрывать:

– Не хочешь говорить – отлично. Значит, я начну опрашивать твой род, вассалов, жителей Анларии, Шадаров и их вассалов о том, что они знают о любовной связи твоего наследника с Данарром Шадаром, послужившей причиной этого конфликта.

Моерр поднял на Элоранарра сверкающий гневом взгляд… отвернулся. Медлил, будто борясь с рыком. И наконец выдавил:

– Не надо.

После этого рассказал, как дал Лёвенхорму, у которого уже родился второй сын, возможность исправить ситуацию, но тот не хотел отступать, и Моерр не видел иного выбора, кроме как заставить силой.

– Ты тоже мог обзавестись вторым сыном, – раздражённо напомнил Элоранарр, – а не устраивать бойню. Ты хоть понимаешь, каким кровопролитием это всё могло закончиться? Зачем было доводить до такой крайности?

Моерр оскалился:

– Я глава рода. Я защищаю всех под своим крылом, а семью защищаю особо. Альвир – мой сын. Без избранной он будет слаб! Нелепые отношения с Данарром принесли бы ему только разочарование. Он дракон правящего рода, мой первенец! Он должен продолжить династию, а его совратили с пути, вынудили бы отказаться от семьи. Я не мог этого допустить! Это просто неприемлемо, и если ради этого надо было прорваться в замок Шадаров и убить их наследного выродка, я должен был это сделать!

Даже сосредоточившись на записывании и отслеживании интонаций, я ощутила, что Элоранарр посмотрел на меня. Оглянулась, и он снова перевёл задумчивый взгляд на Моерра, а я… только сейчас подумала, что спрашивая меня о самочувствии, Элоранарр мог подразумевать вовсе не последствия моего столкновения с Культом, а моё отношение к этим влюблённым мальчишкам и реакции окружающих на их чувства. Это ведь я первая поцеловала Элоранарра, и если бы действительно была мужчиной, точно примерила бы ситуацию на себя.

Надо будет как-нибудь обозначить своё отношение к происходящему, вопрос только в том, как и какое, чтобы не спровоцировать Элоранарра на повышенный интерес?

Элоранарр отчеканил:

– Если у тебя возникли претензии к соседям, ты должен был обратиться к императору. Вопрос могли решить конфиденциально. Даже сейчас – пока вы все даёте показания и ведёте себя пристойно – истинная причина сражения не разглашается.

У Моерра раздулись ноздри. Несколько мгновений он стискивал зубы, но всё же продолжил говорить. Как и Лёвенхорм, он предпочёл прикрывать других членов рода и вассалов, беря всю вину за атаку и руководство ею на себя. Но и в его приближённых я отметила тех, кто, судя по лжи в его голосе, вовсе не противились нарушению закона и не боялись гнева Аранских.

Записанные мною показания Моерр перечитал дважды. Принимая перо, он презрительно скривил губы, но размашистую подпись оставил на каждом листе.

Снова перепоручив Моерра Дариону, Элоранарр дождался, когда закроют дверь, и подошёл ко мне. Остановился за плечом. Снова меня окутывал его запах: раскалённый металл и корица. Угроза и сладость. И его эмоции, сочившиеся сквозь щит правителей, были столь же противоречивы, в них злость соседствовала с почти нежным беспокойством, любопытство с желанием ничего не знать.

Что же мне стоило сказать об Альвире и Данарре? Как обозначить отношение к этой ситуации, которая, по мнению Элоранарра, чем-то была похожа на нашу с ним?

С другой стороны, Альвир и Данарр – оба из правящего рода, их огромная магия защищала их, что позволяло даже близость, а мы с Элоранарром разделены тем, что он – дракон правящего рода, а я – просто дракон… Впрочем, если подумать ещё более углублённо – ограничен скорее он, ведь это ему в таких неравных отношениях нельзя было бы полностью расслабиться и получить удовольствие, а вот я, если наложить на себя магическую защиту, в случае его сдержанности могла бы рассчитывать на весь спектр наслаждений даже без усиления меня его родовым артефактом.

«О чём я думаю?» – вздохнула я и разделила оригинал показаний Моерра и копии, оригинал убрала в одну папку, копии – в другую.

Элоранарр так и стоял надо мной. Смотрел. Я ощущала его тепло. Поток непонятных, сбивчивых эмоций, резко прекратившийся, когда он наконец убрал проницаемость своего щита правителей, оставив меня в пустоте собственных волнений и вопросов, без такой удобной и желанной путеводной звезды – считывания чувств собеседника.

– Какие будут приказания? – спросила я, не поворачиваясь и будто не замечая этой интимной близости.

Глава 33

Ответа не было. Элоранарр молчал за моей спиной. Потянулся рукой – я ощущала её жар сквозь одежду. Не касаясь, провёл от плеча к позвоночнику. Пальцы, задев прядь волос, застыли возле шеи. Я заставила себя ровно дышать, хотя его магическое давление, близость, запах – смущали, тревожили, отзывались жаром в теле. Я ничего не могла поделать с проступавшими вдоль позвоночника чешуйками…

Вцепившись в спинку кресла, Элоранарр сипло велел:

– Выпиши информацию о потерях. Отдельно – в живой силе, отдельно – экономические потери герцогства.

Каждым волоском и чешуйкой ощущая на себе его тяжёлый взгляд, я взялась за синее перо. Оно задрожало вместе с пальцами. Я опустила руки на столешницу, стараясь скрыть дрожь. Опять пришлось заставлять себя дышать размеренно.

«Что он собирается делать?» – ответа на этот вопрос я не знала, лихорадочно шарила по разложенным на секретере бумагам, даже не пытаясь отыскать нужные – просто чтобы отвлечься, собраться с мыслями, изобразить занятость. Запах… если бы аромат Элоранарра не действовал на меня так опьяняюще, не будил во мне инстинкт размножения, было бы намного легче переносить его близость, взгляд, давление его сексуальности.

Преодолеть такое влечение оказалось намного сложнее, чем многие другие отвлекающие факторы, даже боль в чём-то уступала ему по силе влияния. Но я умела сосредотачиваться, и я собралась, к движениям вернулась осмысленность, я нашла отчёт герцога Шарля, пометки об отчётах военных, Дариона и от ИСБ.

Касаясь чистого листа кончиком пера, я была почти полностью сосредоточена на деле. Элоранарр так и стоял позади, опираясь на выгнутую спинку кресла, и та тихо потрескивала под его когтями.

«Я спокойна», – повторяла я себе, ныряя в воспоминания и выуживая нужные цифры, чтобы не перебирать бумаги. Это помогало отвлечься от близости Элоранарра и его физически осязаемого напряжения. Он дышал тяжело, хотя и пытался это скрыть.

Строка за строкой ложилась на бумагу, фиксируя общий статистический вывод из сражения двух правящих драконьих родов второго порядка.

– У тебя отличная память, – обронил Элоранарр и отступил, вернулся на своё кресло.

Теперь он сверлил меня взглядом оттуда, но главное – его запах больше не тревожил ноздри, не кружил голову. Я очень скоро закончила с письменным отчётом о потерях и поднесла его Элоранарру.

Не глядя, он принял бумаги, перечитал… У него память на цифры тоже была хорошая, и сверяться с другими отчётами он не стал, просто кивнул.

И у этого списка появилась копия, Элоранарр принял из моих рук синее перо, подписал все листы…

– Это ведь не твоё, а герцога? – Он смотрел на меня снизу потемневшими, нездорово блестевшими глазами, и на моей спине от волнения снова проступили чешуйки, а внутри полыхнул жар.

– Не моё, – я вернулась к столу, мстительно оставив перо в его руках: так воровать очередное сокровище Элоранарру будет менее интересно.

Он смотрел мне в спину всё время, пока я раскладывала документы по предоставленным Шарлем папкам. Отдельно собирая показания и списки потерь для передачи их императору, надеялась, что меня избавят от присутствия на разборе ситуации: мне нужно отдать распоряжения по своим делам, восстановить документы, забрать сестёр Ларн из Нарнбурна. Побыть подальше от Элоранарра, обдумать неприятную ситуацию со внушением Культа.

Но самое важное, наверное, побыть вдали от Элоранарра, пока он укладывает в своей голове историю Альвира и Данарра. В конце концов, когда меня нет рядом, он не чувствует соблазняющих его ноток аромата и не должен меня хотеть.

– Забирай документы и от меня не отходи, – велел Элоранарр, оправляя рукава мундира.

Я беззвучно вздохнула и выполнила приказ.

Оказавшись в коридоре, он приказал Дариону привести Альвира и Моерра Мэгранов и Лёвенхорма и Данарра Шадаров к телепортационной площадке во дворе.

В замке наконец воцарилась тишина, успокоился и эмоциональный фон, хотя оставался нездоровым, готовым в любой момент взорваться тёмными эмоциями.

В сопровождении гвардейцев мы спустились вниз. На тёмном небе уже вовсю сверкали звёзды. Во дворе раскинулось несколько палаток. С прохладным солёным ветром боролось пять костров, вокруг них устроились на камнях и стульях жители окрестностей, которым не хватило места в замке и палатках. В основном это были парни. Они довольно весело болтали, подтрунивали друг над другом, словно оказались здесь не по воле печальных обстоятельств, а собрались поразвлечься.

Заметив нас, они встревоженно умолкли. Чей-то шепоток:

– Принц… – прозвучал неожиданно громко в ночной тишине.

Даже не глянув в ту сторону, Элоранарр дошёл до выделенной чёрным камнем площадки и крепко сжал моё плечо, чтобы телепортировать прямо сквозь защиту дворца. Нас окутало золотое пламя.

– Позови гвардейцев и жди здесь. – Элоранарр отступил и исчез во всполохе пламени.

Я огляделась: телепортационную площадку накрывал купол решётки с шипами, ещё больший купол защищал дворец, по-прежнему находившийся в режиме цитадели. По всему саду горели огни, красномундирные гвардейцы обходили территорию группами по шесть медведеоборотней в каждой. В остальном всё было спокойно, я сошла с чёрных камней телепортационной площадки и подозвала ближайший патруль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда высоченные широкоплечие гвардейцы приблизились, на площадке снова взметнулось золотое пламя. Элоранарр подтолкнул вперёд Альвира и телепортировался обратно в Анларию.

Едва увидев на молодом драконе антимагические кандалы, гвардейцы окружили его. Альвир уныло смотрел в землю. Следом за ним Элоранарр протащил сквозь защиту дворца его отца Моерра, в чьих изумрудных глазах не было ни капли раскаяния, только бесконечная злость. За ним на площадку попал задравший дрожащий подбородок Данарр в антимагическом ошейнике. Данарр сразу уставился на Альвира. Моерр оскалился, но Данарра это не остановило, он резко шагнул к его сыну и соприкоснулся с ним плечами.

– Разойтись, – скомандовал гвардеец, скаля медвежьи зубы.

Данарр фыркнул, и лишь когда Альвир искоса глянул на него, отступил. Последним Элоранарр телепортировал отца Данарра Лёвенхорма. Тот был удивительно спокоен внешне, даже выглядел старше, серьёзнее. Похоже, он единственный из всех смирился с неизбежностью – расплачиваться будут все и серьёзно.

Эти непростые для исполнения переносы через пространство легли под глаза Элоранарра сероватыми тенями, сильнее заострили скулы. Поблёкшие губы казались тоньше, и это добавляло лицу мрачности.

– За мной, – скомандовал Элоранарр.

Он выдвинулся первым, я за ним, а за нами гвардейцы вели арестованных. Ярко освещённый фонарями дворец ждал. И судя по тому, что Элоранарр сразу направился к большому тронному залу, император тоже ожидал провинившихся.

Мы миновали золотые коридоры, величественные залы с расписными потолками и великолепными панно, множество караульных, среди которых были не только гвардейцы, но и драконы младших вассальных родов.

Возле массивных дверей в тронный зал, украшенных изображением Великого дракона, своим золотым телом вписанного в круг солнца, Элоранарр протянул руку, и я вложила ему папки с оригиналом и копиями показаний и выписки по итогу боя между Шадарами и Мэгранами.

Створки открылись, и мы ступили под нарисованное небо купольного потолка. Колонны блестели мозаикой из полудрагоценных камней, по стенам вились золотые узоры. Пол тоже был золотым.

На возвышении трона восседал император Карит в золотой с чешуйчатой вышивкой одежде. Он отстранённо взирал на нас сверху вниз. Мы синхронно преклонили колени и опустили головы.

Привычного трепета не было. После того, как император отказался усмирять Мэгранов и Шадаров, я не могла его бояться как прежде, не ощущала, что должна ему служить.

– Встаньте, – громоподобно прокатилось по залу.

Едва мы прошли глубже в зал, Элоранарр жестом приказал гвардейцам выйти. Особой необходимости в них с самого начала не было: попробуй арестованные сделать что-то плохое – их уничтожит магия дворца. Даже я от этого не застрахована. Но с сопровождением шествие выглядело солиднее.

Двери снова закрылись. Я отступила в сторону, поближе к колоннам. Жаль, слиться с драгоценным убранством мне не грозило: я бы хотела сейчас стать невидимой, чтобы не привлекать излишнего внимания, ведь император Карит, невзирая на отстранённый вид, злился.

Элоранарр пересёк зал, поднялся по ступеням и с лёгким поклоном вручил отцу одну из папок.

После чего спустился к основанию трона.

Атмосфера накалялась неумолимо, и то, что Элоранарр, отдавая папку, поклонился лишь слегка, а не по всей форме, только добавляло градусов.

Сильный, чёткий голос Элоранарра наполнил тронный зал. Без лишних подробностей, очень сухо он объяснил, в чём была причина конфликта и к каким последствиям в цифрах это привело.

– Как вы приказали, я исполнил обязанности главы службы ИСБ и выяснил причины происшествия, теперь ваша очередь исполнить обязанности императора и разрешить ситуацию, – завершил Элоранарр столь же сухо и чётко, но ровность тона не умаляла заложенного в этой фразе весьма неприятного смысла.

Золотые когти императора вонзились в подлокотники трона.

«Элоранарр в самом деле хочет отдохнуть в Башне порядка?» – я потупилась, спасаясь от взгляда императора, которым он окинул и меня, и арестованных. Постаралась рассредоточиться, слиться с окружающим пространством, стать частью воздуха, пола, всего. Стать невидимкой для всех органов чувств, кроме зрения и обоняния. Если Элоранарр намерен дёргать отца за хвост, я не хочу, чтобы император обратил на меня внимание. Глядя в пол, я дышала ровно и размеренно.

«Меня здесь нет», – повторяла фразу, помогавшую войти в состояние условной невидимости: в ней остальным существам сложнее меня заметить.

У императора Карита имелись все причины для гнева: вассалы подняли мятеж, он испугался и остался во дворце из-за ловушки, которой не было, и сын не преминул укорить его за эту ошибку.

– Вы что, все с ума посходили?! – император Карит встал.

Под шуршание золотых одежд спустился с возвышения и прошагал к арестованным. Вокруг него замерцали огненные искры, ветер колыхал пряди, а на полу от ног расходились волны, словно он ступал не по золоту, а по воде. Распахнув золотые крылья, со сверкающей на скулах золотой чешуёй, император казался ещё более величественным и страшным, но… меня это больше не впечатляло.

– Вы что, – рычал император, глядя то на Лёвенхорма, то на Моерра, – считаете это достаточно причиной нарушать клятву верности, законы, устраивать войну, отсылать моих посланников? Что за дикость? Вы должны были прийти ко мне! Если подозревали намеренный заговор против вас – написать заявление в ИСБ!

Придавленные громовыми раскатами голоса и магией, Лёвенхорм и Моерр склонялись к колыхавшемуся золотому полу. Альвир и Данарр вовсе распластались по нему, прикрыв головы руками.

– Я боялся огласки, – пролепетал Лёвенхорм. – Это… такое…

– Я не мог рассказать об этом позоре, – сдавленно прошипел Моерр.

Император схватил его за светлые кудри и дёрнул вверх, прорычал в лицо:

– А о том, что сражение поднимет шум во всём Эёране, что до причин я всё равно докопаюсь, и они из-за расследования могут разлететься по всему Эёрану, ты не подумал? О том, что я могу наказать вас тем, что придам это всё огласке, не подумал?

– Я бы обвинил Данарра в краже нашего родового сокровища, – прошептал Моерр. – Если бы я выиграл, Лёвенхорм предпочёл бы этот вариант, а не позор…

Рыкнув, император отбросил его в сторону и схватился за пепельные волосы Лёвенхорма.

– И ты тоже надеялся меня обмануть?

– Я… я должен был сделать всё возможное, чтобы Альвир сохранил статус наследника… это… не противоречит моей верности Аранским, я просто хотел обеспечить свой род сильным наследником, только и всего. И этот наследник служил бы вам верно.

В разговор вклинился бесшумно подошедший Элоранарр:

– Тогда зачем ты говорил своим вассалам, что Аранские слабы и не смогут вам помешать, что мы из-за своей слабости примем сторону победителей, и поэтому вы можете смело нападать на Мэгранов, главное – выиграть бой?

Император зарычал громче, но Лёвенхорм в своей странной обречённой покорности отозвался:

– Да, я говорил такое, но это был единственный способ заставить мой род и моих вассалов нарушить закон. Они верны вам, и мне пришлось лгать, чтобы добиться своего.

– И ты думаешь, я поблагодарил бы тебя за то, что ты порочил мой род? – император разжал запылавшую руку, чтобы не поджечь волосы Лёвенхорма. – Надеялся, что я прощу такое?

– Да, я надеялся, что вы поймёте меня, ведь ваш старший самый сильный и самый разумный, ответственный сын потерял право наследования из-за происков недоброжелателей. Вы должны понимать, что я почувствовал, осознав, что из-за Мэгранов останусь без наследника.

– Это я из-за вас останусь без наследника! – Моерр ринулся на него. – Это вы всё устроили!

Они с Лёвенхормом сцепились. Ошейники не позволяли им полностью обернуться или использовать магию, но у них оставалась сила драконьих мышц. Император отступил, позволяя им кусаться и пинаться, выплеснуть накопившуюся ярость. Рык и звуки ударов эхом отдавались под потолком, на золотой пол брызнула кровь. Альвир и Данарр отодвигались, но запах крови, витающая в воздухе агрессия отзывалась в них рыком, они скалили зубы и, казалось, тоже могли броситься в драку.

Моерр и Лёвенхорм не уступали друг другу. В отчаянной злости они сыпали удары, царапались. Ошейники закрывали шеи, и они целились в запястья, надеясь вырвать плоть и ослабить противника кровотечением. Иногда наверху оказывался Моерр, иногда – Лёвенхорм.

Моё сердце, успокоенное самовнушением, норовило забиться быстрее. Элоранарр когтил папку, император Карит чутко следил за дракой вассалов. Альвир и Данарр настолько сосредоточились на ней, что не смотрели друг на друга, не пытались сблизиться или отговорить отцов. Звериные инстинкты взяли верх. Я краем сознания отмечала удачные и неудачные удары противников, продумывала наиболее эффективные связки, которыми можно было бы добиться быстрой победы, если действовать с холодной головой, а не в приступе слепой ярости.

Не сразу я осознала, что Элоранарр смотрел на меня. Отступил за императора и смотрел очень внимательно. Его глаза казались чёрными, ноздри трепетали, а губы опять налились кровью, придавая рту чувственный вид.

Сердце ёкнуло, и я отвернулась к стене. Взгляд Элоранарра был почти физически ощутим, и мне некуда было от него деться.

***

Тронный зал мы покинули на рассвете, когда лиловый свет подкрасил золото коридоров: мрачный Элоранарр, тихая и незаметная я, хмурый Данарр, совершенно поникший, смущённый Альвир, сгорбившиеся, побитые Моерр и Лёвенхорм в окровавленной одежде.

Драконьи крылья глав рода остались в тронном зале. Приговор императора был умеренно суров. Сначала он снял ошейник с Лёвенхорма и заставил его обернуться. Защитные чары дворца тут же сковали Лёвенхорма. Пока он бессильно рычал, император отсёк ему крылья мечом и наложил на свежие раны печати рода со сроком действия в полстолетия. Из-за этих печатей крылья невозможно будет отрастить заново никакими целебными заклинаниями. Трясущийся от боли и ужаса Лёвенхорм сам принял человеческий облик и рухнул в кровь. Его глаза были чёрными из-за расширившихся зрачков, он задыхался и безропотно позволил надеть на себя ошейник. Его император запечатал на нём на тридцать лет.

Моерр, получивший такое же наказание, храбрился ровно до того момента, как его крыло цвета морской волны упало на залитый кровью пол.

Тридцать лет Лёвенхорм и Моерр не смогут принять истинную форму, не смогут применить магию, а потом ещё двадцать лет не смогут расправить крылья и познать радость самостоятельного полёта.

Главенство над родом перейдут к другим представителям семьи.

Оба рода в течении полугода должны покрыть все потери от их сражения и выплатить штрафы в казну. На двадцать лет они лишены права собирать всех своих вассалов в одном месте единовременно, если на то не будет прямого приказа императора.

Можно сказать, они легко отделались: император имел право их казнить, и хотя пятьдесят лет для дракона – уже приличный срок, Моерр и Лёвенхорм достаточно молоды, чтобы пережить его и успеть насладиться жизнью, оба рода не лишились своих вассалов, что позволит им выплатить все полагающиеся штрафы и не впасть в нищету.

Альвира и Данарра не наказали никак. Император обругал их за глупость, упрямство, безответственность, велел подумать над своим поведением, но молодые драконы не нарушали законов, не устраивали бунт, всё его время оставались пленниками, сотрудничали со следствием, так что не было формальных поводов их наказывать. Только…

Данарр преклонил перед императором Каритом колени и взмолился:

– Сияющий с ликом Великого дракона, его отражение в Эёране*, прошу тебя о снисхождении: я не могу и не хочу быть наследником рода Шадаров, отец не даёт мне свободы, лишь в твоей власти исполнить мою мечту: я хочу, чтобы моя связь с родовым артефактом была разорвана, чтобы больше я не принадлежал правящему роду Шадаров, а стал просто драконом.

Это была настолько невероятная, просто немыслимая просьба, что в напряжённой тишине все посмотрели на коленопреклонённого Данарра.

«Он с ума сошёл, – подумала я. – Кто же добровольно откажется от повышенной магической силы, которую даёт связь с родовым артефактом?»

И всё же Данарр хотел отказаться. Хотел выйти из-под власти семьи даже ценой силы.

Конечно, процедура обратима,но ведь не факт, что его потом согласятся принять обратно…

Если бы император Карит так не злился из-за вывертов его отца, он, может, и посоветовал бы подумать ещё раз, всё взвесить, но император гневался на них всех, и, вероятно, считал Данарра одной из причин проблем, поэтому рявкнул:

– Да будет так! И ты, Альвир, ты тоже отторгаешься от рода Мэгранов!

– Ваше величество, – из глаз Альвира хлынули слёзы: – Я не хочу, я хочу остаться с семьёй, я…

Бледный Данарр оглянулся на него с… невыразимым сожалением. Если Альвира оставят в роду, его огромная магия не позволит им быть вместе, их отношения станут практически невозможными, ведь Данарр лишиться родовой защиты.

– …чтобы не портить их кровь, – припечатал император Карит. – И это не обсуждается. Всех рассадить по комнатам в Башне порядка. Письменные распоряжения будут позже, вину глав ваших вассальных родов я определю в отдельном порядке. А теперь все вон!

Он оглянулся на валявшиеся на полу драконьи крылья: цвета морской волны и светлые, почти белые, все перемазанные брызгами крови.

И мы вышли вон.

– Этих всех в Башню порядка, – распорядился Элоранарр устало. – Посадите их по отдельности.

Данарр на Альвира старательно не смотрел, тот не поднимал взгляд от пола, а Моерр и Лёвенхорм были слишком шокированы срезанием крыльев, они понуро брели в окружении гигантов в красных мундирах и, наверное, пытались осознать своё смутное безрадостное будущее. Я не способна принимать истинную форму и прекрасно знала, как тяжело им будет ближайшие тридцать лет, могла вообразить, как невыразимо печально жить вовсе без крыльев.

На покрытое росой крыльцо мы вышли все вместе. Гвардейцы сразу направили арестованных в сторону Башни порядка.

«Наконец-то всё», – выдохнула я. Отнесу папки в башню – и можно, наконец, заняться своими делами… не сходить с ума от запаха Элоранарра… Он шёл чуть впереди, я – за ним. Даже свежий воздух не спасал меня от его аромата полностью, то и дело я ловила его всё более пряные отголоски.

Газоны блестели в свете восходящего солнца, словно усыпанные драгоценностями. Башня Элоранарра нависла над нами. В принципе, документы можно оставить в гостиной на нижнем этаже, наложить защиту и…

– Захватишь мантию с кружевами и сразу ко мне, – приказал Элоранарр, мгновенно руша все мои планы и надежды.

Но попытаться их отстоять стоило:

– Простите, я очень устал, и…

– Я не говорил, что вызываю тебя работать.

Надеюсь, он вспомнил о намерении меня наказать, а не решил обсудить наши отношения в свете истории Альвира и Данарра.

_____

* Великий дракон – бог-создатель Эёрана, золотой дракон.

Глава 34

С тяжёлым сердцем я поднималась следом за Элоранарром сквозь темноту башни, то и дело ощущая чувственное влияние его аромата. Надо просить отпуск, провести его подальше от соблазнительно пахнущих драконов, подумать над усовершенствованием голоса… Но после того, как я чуть не попалась на вербовку Культа, Элоранарр был бы дураком, если бы отпустил меня без присмотра надолго, а он не дурак.

Да и я не могла похвастаться тем, что не боюсь их влияния, не боюсь снова оказаться под воздействием такой же кошмарно беспомощной, уязвимой. Нет, мне надо соблюдать осторожность, пока не разберусь, как меня обработали.

Вейра и Диора, похоже, ещё спали: ни одна не выглянула из комнаты.

На верхнем этаже я шёпотом спросила:

– Вы уверены, что нам нужно сейчас что-то делать? Вам стоит отдохнуть.

В темноте невозможно было разглядеть выражение лица Элоранарра, я слушала его неровное дыхание, пытаясь предугадать ответ. А уж как бы я хотела заглянуть в его голову и узнать, что он собирался делать!

Но его мысли так надёжно защищены, что приходилось терпеть неизвестность.

– Уверен, – Элоранарр вдруг забрал документы из моих рук. – Захвати мантию и ко мне. Желательно такую, которую ещё не надевал.

Когда я открыла дверь комнаты, Элоранарр шагнул за мной и остался на пороге. Я активировала магические сферы под потолком, и всё озарило светом. Под чутким присмотром я вошла в гардероб.

Цветные мантии с кружевами всех оттенков висели сразу слева, но я не спешила: вытащила из Многоликой бутылочку с изменяющим запах раствором, сбрызнула мундир, потёрла за ушами, на запястьях, вокруг губ. И только после этого вместе с мантией вернулась к Элоранарру.

Его ноздри чуть раздулись, взгляд просветлел, но тут же стал настороженным. Похоже, я переусердствовала с зельем, и запах изменился слишком резко. Меня пронзило холодом: вдруг Элоранарра догадается, что дело нечисто?

Потерев переносицу, он развернулся. Похоже, слишком устал. Его комната была освещена – я не погасила сферы. Элоранарр бросился к столу, папки с документами уронил рядом на пол и склонился над своими перьями. Пристально оглядел каждое, пощупал. Повздыхал над особо помятыми. Выложил к ним четыре стащенных из замка на Белой скале.

– Спасибо, что поднял их, позаботился, – любовно гладя свои сокровища, пробормотал Элоранарр и, с сожалением вздохнув, направился в гардеробную. – Иди сюда.

Оставаться с ним в настолько небольшом помещении не хотелось, но причин отказываться не было. Я остановилась в дверях. Стоя боком ко мне, Элоранарр снимал мундир. Светлая рубашка при движениях натягивалась, очерчивая крепкий торс. Привлекательный вид. И ещё запах… Я стала разглядывать внезапно отросшие когти. А Элоранарр, избавившись от мундира, потянул за ручку встроенный в стену ящик. Внутри сверкали разложенные по ячейкам украшения. Все были мужскими. Обычно драконам правящего рода украшения делают сразу парными: для них и их будущих избранных, и я не могла не задаться вопросом, украшения для избранной Элоранарр куда-то убрал или эти комплекты, вопреки традициям, были выполнены только в единственном мужском экземпляре?

Он сгрёб содержимое одной из ячеек и протянул мне комплект из золота с жёлтыми камнями: браслеты на обе руки, пара перстней, галстучная булавка и пояс.

– Надень. Но остальные амулеты не снимай. На всякий случай, – говоря это, Элоранарр на меня не смотрел.

– Что вы задумали? – я медлила, не решаясь принять комплект с непонятными магическими свойствами.

– На месте скажу. – Подступив ко мне, Элоранарр дёрнул меня за руку и вложил в ладонь согретые его теплом украшения. Его пальцы были волнующе горячими. – Надевай. Только без мундира.

Эта фраза и состав комплекта навели меня на мысль, что это набор для маскировки внешности. Что-то определённо намечается.

– Может, сначала отдохнём? – спросила я с надеждой.

– Переодевайся, – велел Элоранарр, вытаскивая из ящика ещё один комплект маскировочных украшений, только из платины и изумрудов. Он надевал их, стоя ко мне спиной.

Выйдя, я бросила мантию с кружевами на постель, сверху уронила украшения и стала расстёгивать пуговицы. Идея куда-то идти под маскировкой не вдохновляла, но я сняла с талии Многоликую, стянула мундир и заколола булавку, надела браслеты, застегнула золотой комплектный пояс, а над ним и Многоликую. Сверху накинула мантию, скрывая под ней комплект и призванное оружие. На виду остались только кольца, но даже их почти скрывали светлые кружева. Кружева облепляли и шею, я расправила их, заклинанием разгладила кружева на треугольниками вытянутых книзу полах. В самом деле, когда уже наконец пройдёт мода на эти рюшечки?

Под бархатом мантии я нащупала булавку. Активировать комплект на территории дворца не имело смысла – защита блокировала подобные заклинания, так что я не могла знать, во что меня это меня превратит.

Элоранарр смотрел мне в спину. Тяжело сглотнув, я развернулась. Он тоже был в мантии, но тёмно-зелёной, почти чёрной, с серебряным узором и кружевами, гармонировавшими с платиной колец. Если изменим внешность, ничем не будем отличаться от обычных аристократов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Очень внимательно Элоранарр осмотрел меня от носиков сапог до макушки и обратно, и был этот взгляд тяжёлым, испытующим, странным…

– Идём.

Я послушно поплелась за ним. Вниз по тёмной лестнице. По освещённой бодрым утренним солнцем дорожке мимо трансформированных в оружие беседок и живых изгородей, мимо патрулей гвардейцев к купольной решётке над камнем телепортации.

– Это неблагоразумно, – тихо произнесла я в спину Элоранарра. – Вам надо отдохнуть.

– Думаешь, мне дадут? – Он шагал бесшумно и быстро, и это всё больше напоминало побег.

– Нет, – признала я со вздохом: если учесть желание императора разобраться с вассалами Шадаров и Мэгранов, на отдых Элоранарру рассчитывать не приходилось.

Неужели он решил сам устроить себе перерыв? А я зачем?.. Ни за чем, кроме того, что меня в ближайшее время благоразумнее держать на виду, раз уж я чуть не стала фанатиком Культа. Я бы на его месте тоже с себя взгляд не спускала как минимум неделю, а потом повесила бы хвост из служащих ИСБ ещё на год.

Едва оказавшись на чёрных камнях телепортационной площадки, Элоранарр сжал моё плечо, и нас окутало золотое пламя. Нас выкинуло на побережье, галька заскрипела под сапогами, когда я сделала шаг, чтобы удержать равновесие. Элоранарр поддержал меня под локоть. Грозно рокоча, волны выплёскивали брызги, солёные капли долетали до нас. Ветер трепал волосы Элоранарра, пряди налетали на моё лицо, будто обжигая томным ароматом. Я попятилась.

– Активируй комплект, – велел Элоранарр, не отпуская мой локоть и прикладывая руку к своей шее.

Его огненно-рыжие волосы потемнели, золото радужек сменилось изумрудным блеском. Черты лица стали чуть острее, а губы более пухлыми, брови переползли выше. Активировав комплект, я потянула прядь своих волос: они стали светло-русыми, почти золотистыми.

Продолжая держать меня под локоть, Элоранарр запустил телепортационное заклинание, но не огненной стихии, а воздушной, и вокруг завертелся сверкающий короткими разрядами молний смерч.

В следующий миг нас, перетряхнув, выбросило на очередную телепортационную площадку. Мы оказались на улице элегантных домов с красочными вывесками и клумбами ярких цветов. Здания соседних улиц устремляли к небу золотые, сверкающие на солнце пики. Рядом журчал водой канал с каменными, украшенными резьбой мостами, вдали виднелась живая изгородь парка. На перекрёстках возвышались каменные ростовые статуи драконов в истинной форме и броне.

Старая столица. Мы в Старой столице! По небу неспешно полз косяк дирижаблей.

– Вы предупредили о нашем визите? – сипло спросила я, уже понимая, что Элоранарр не предупредил, нарушив давнюю договорённость с правящим родом Фламиров*, по которой ни один представитель Аранских не мог явиться в их столицу без предупреждения. А если являлся, это грозило массой дипломатических проблем…

– Нет, конечно. – Элоранарр накрыл рукой метку отца, из его ладони выскользнула змея, опутывая запястье, каменея и блокируя метку. – Зато нас здесь точно не будут искать. Идём.

И он направился к одному из полных величественного изящества зданий. А я поплелась следом. Ничего хорошего от этой затеи я не ждала, потому что находились мы в весёлом квартале. Но Элоранарр прав: в борделе Старой столицы его точно никто искать не догадается.

_________

* Фламиры до создания империи Эрграй правили почти половиной её территорий, к тому же эта семья обладает мощными артефактами и цитаделью с почти неиссякаемым источником энергии, поэтому после завоевания вассальную клятву верности Аранским они дали со множеством оговорок. За ними осталось управление их территориями и Старая столица, которую представители Аранских не имеют права посещать без предварительного уведомления.

Глава 35

Даже по борделю чувствовалось, что Старая столица – центр искусств и культурных развлечений. Бордели Столицы империи тоже отличались роскошью, в них можно было заказать и танец, и песню, но их деятельность была куда более утилитарной, направленной на удовлетворение вполне определённых потребностей.

Здесь же… Мы находились не в самом элитном заведении (во избежание встреч с высокопоставленными чиновниками), но каждый элемент убранства был произведением искусства: росписи, мозаики из стекла, имитировавшего драгоценные камни, золочение. И всё это в непривычно просторных коридорах и помещениях, на стенах, полах и потолках которых разворачивались красочные изображения и рельефы нагих тел в самых разнообразных позах и танцевальных па. Были даже сцены из пьес, словно мы не в бордель явились, а в театр. Всё это впечатляло, но, на мой взгляд, месту не хватало камерности.

За вываленные Элоранарром мешочки с золотом нам выделили зал больше моей комнаты, оформленный в виде карстовой пещеры с устланным мягкими коврами полом. Дверь окантовывал рельеф из страстно переплетённых тел. На стол у дивана в форме дуги нам выставили самые разнообразные яства, немного примирившие меня с ситуацией: есть я хотела.

Хуже всего были ящик местного огненного драконьего вина, флейтистка, две лютнистки, девица с бубном и три танцовщицы, скрашивающие наш досуг. Точнее, что-то скрашивали – и то сомнительно – они только Элоранарру: второй час он мрачно созерцал пляшущих девиц в полупрозрачных сверкающих нарядах и цедил полыхающее волшебным огнём вино по местному секретному рецепту. Единственным положительным эффектом сильно опьяняющего даже драконов огненного напитка было то, что в таком количестве он своим пряно-алкогольным запахом перебивал аромат Элоранарра даже лучше, чем курящиеся в резных столбиках благовония.

Облокотившись на стол, я пыталась изобразить вежливый интерес. Вино горело в кубках, выбрасывая вверх необжигающие алые лепестки пламени. Не спорю, развлечение организовано по высшему разряду: музыкантки играли великолепно, тягуче-сладкая, чувственная мелодия струилась, взлетала и опадала, несла то радость, то стон, отзываясь в каждом нерве трепетом, а девушки – рыжая, блондинка и брюнетка – двигались под неё синхронно и почти не пошло. Порой казалось, их стройные тела нарушают законы анатомии – в общем, было на что посмотреть. Просто сейчас этого не хотелось.

И у меня были дела помимо сидения здесь. А ещё неприятно сдавливало голову. Может, от усталости, может, как последствие воздействия Культа. Или из-за сладко-терпкого вина, которое пришлось немного поцедить за компанию, хотя я не поняла прелести его вкуса и облизывающих лицо языков пламени. Или от музыки, несмотря на всю её безупречную выверенность.

– Тебе не нравится? – вдруг спросил Элоранарр, покачивая в бокале остатки пылающей жидкости. Отблески пламени скользили по его изменённому лицу, подсвечивая и оттеняя непривычные изумрудные глаза.

– Я бы лучше в оперу сходил, – отозвалась я, особо не надеясь на спасение, но вдруг он разрешит уйти на представление? Я бы воспользовалась этим временем, чтобы разобраться со своими делами.

Скривившись, Элоранарр допил вино и, откупорив новый глиняный кувшинчик, налил себе порцию. Оперу он терпеть не мог, и Вейру с Диорой на представления обычно вместо него сопровождала я.

– Как это может нравиться? Они же будто котодемонов за хвосты тягают, – Элоранарр покачал головой. Взгляд непривычно зелёных глаз помутнел от выпитого, а пухлые иллюзорные губы кривились, снова приближаясь к краю подсвеченного огнём кубка. – У меня после каждого визита одно желание – сравнять здание оперы с землёй.

– У всех разные вкусы, – пожала плечами и кивнула на девушек. – Мне вот не нравится это мельтешение и музыка.

– Так бы сразу и сказал. – Элоранарр махнул рукой, сверкнув изумрудом кольца. – Девушки, спасибо, но все на выход, немедленно.

Повторять не пришлось: работницы низко поклонились и, пятясь, вышли из арендованного нами зала.

Эта сговорчивость дала надежду, что получится увести Элоранарра и может быть даже уложить спать.

– Я очень устал и хочу спать. – Я демонстративно зевнула.

Развернувшись ко мне, Элоранарр вгляделся в лицо, поморщился, отводя взгляд:

– Ну что за жизнь такая? Любой подданный империи может явиться сюда без проблем, а я должен предупреждать или прятаться. – Отставив кубок, он захлопал в ладоши. – Сюда! Ко мне!

Надежда, что мы уйдём отсюда, подросла. Но когда миловидная девушка заглянула в зал, Элоранарр указал на меня:

– Принесите ему подушку и одеяло. Приглушите свет. И принесите ещё вот этого, – Элоранарр помахал пустым блюдом, в котором ранее лежало нечто сладко-пряное в кляре, основу которого по вкусу я определить не смогла.

– Сейчас, господин, – кивнула работница борделя, а я обречённо вздохнула.

С одеялом и подушкой девушка вернулась меньше чем через минуту. Я попыталась влезть в её сознание и узнать, насколько чистым было бельё, но из-за усталости не смогла сходу пробиться сквозь её довольно простой ментальный амулет. В чистоте белья убедилась, лишь когда девушка уложила подушку на диван. Я легла головой к Элоранарру, и девушка накрыла меня одеялом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Приятного сна, господин, – пожелала с дежурной ласковой улыбкой, словно для них подобное – в порядке вещей.

Впрочем, учитывая, что некоторые приезжают сюда только ради весёлого квартала, наверное, здесь и ночуют.

Выходя, девушка убавила сияние светильников, и зал погрузился в чувственный полумрак. Пламя в кубке озаряло лицо Элоранарра. Я перевела взгляд на потолок: имитирующие карстовые наросты выпуклости тоже складывались в обнажённые, придающиеся страсти фигуры. Мужчины и женщины целовались, приникали к грудям и промежностям друг друга, отдавались сразу одному или нескольким партнёрам, беззвучно стонали от страсти, извивались от удовольствия. Заклинания иллюзии, видимо сработавшие при снижении уровня освещения, привели их в медленное движение. Женщины насаживались на члены партнёров или сосали их, пальцы сминали пышные груди. Мужчины двигали бёдрами, целовали стройные тела. И всё это неспешно, беззвучно. Жутко и в то же время будоражаще. Мне стало тяжело дышать, по телу опять разливался жар, изгоняя даже засевшее в голове противное ощущение тесноты. Дыхание сбивалось.

– Тебе удобно? – спросил Элоранарр. Я покосилась на него: сквозь пламя он смотрел на расположенное возле дверей рельефное изображение сплетённых тел. Те фигуры тоже двигались.

– Вполне, – закрыла я глаза, признавая, что никакие жалобы меня не спасут, потому что Элоранарр хотел сидеть здесь и пить. И хотел, чтобы я оставалась рядом. И с него станется потребовать кровати принести и разные подушки и одеяла, пока мне не подберут подходящие. Так что лучше смириться и отдохнуть, пока Элоранарр запивает свои проблемы.

Я плотнее закуталась. Мне было неловко. И дело не только в оживших рельефах, показывающих то, чего всё сильнее желало моё переходящее в фазу размножения тело, дело не в нынешней не самой удобной постели или почти неуловимом шуме дыхания Элоранарра и того, как он пьёт.

Эта неловкость нарастала с того момента, как мы прошли мимо ярких клумб и оказались в сверкающем холле. В то, что Элоранарр устроит мне очередную проверку девицами, как-то не верилось, но я чешуёй чувствовала, что он пришёл сюда не танцами и знаменитыми иллюзиями наслаждаться, не ради уединения – его в других местах можно найти. И пусть его упрямое нежелание смотреть в мою сторону могло объясняться сменой облика, я чувствовала: причина в другом.

Я не могла заглянуть в его мысли, сейчас Элоранарр скрыл даже эмоции и больше молчал, а его лицо стало отстранённо-мрачным, но я готова была поклясться, что он хотел поговорить. О наших ли поцелуях или о недовольстве императором, но он нуждался в разговоре, не желал его и понимал, что лучше переломить это нежелание и поговорить.

Только переломить у него не получалось, и он пил бокал за бокалом. Я не мешала. Не из вредности или безразличия, а потому что ему самому нужно сделать шаг, ведь если я заставлю его разговориться раньше, чем он созреет, потом Элоранарр воспримет это принуждением, может заподозрить воздействие. Таких подозрений не хотелось. И совсем не хотелось, чтобы Элоранарр сломался или наделал глупостей только потому, что ему некому выговориться. Иногда это очень нужно – просто рассказать о своей боли.

***

Он прикоснулся ко мне. Я ощутила это сквозь дрёму: горячие пальцы, скользнувшие над скулой, погладившие кристалл серьги, запутавшийся в кружевах воротника. Затем он натянул на моё плечо одеяло. Едва уловимо прикоснулся к волосам, погладил…

Глава 36

Теперь Элоранарр сидел ближе ко мне. От этой близости мгновенно стало жарко, хотя я почти не ощущала его аромат за запахом вина и благовоний. Дыхание опять сбивалось, и я тратила все силы на изображение, будто до сих пор сплю.

Снова Элоранарр дотронулся до серьги, да что она ему покоя не даёт? И вдруг меня осенило: он мог знать, что серьга защищает от прямого воздействия магии. А именно такое воздействие из-за невозможности его контролировать в момент сильной страсти делало невозможной близость между драконами правящего рода и обычными драконами без благословения родового артефакта. Конечно, серьга не могла защитить от отравления магией полностью, но позволяла продержаться под давлением немного дольше…

«Что делать, если он меня поцелует?» – ответа на этот вопрос я не знала.

Напряжение разливалось в воздухе, сердце стучало всё чаще. И даже когда тишину нарушило журчание наливаемого вина, мне не полегчало. Отпивая из бокала, Элоранарр запустил дрогнувшие пальцы в мои волосы. Я задыхалась. Крепче зажмурила глаза, сжимаясь и забираясь под одеяло. Элоранарр убрал руку с моей головы. Бешеный стук сердца оглушал, моя кровь вскипала, и по телу пробежала судорога.

– Ты можешь меня выслушать? – тихо спросил Элоранарр.

Потребовалось непростительно много времени, чтобы совладать с голосом. И с телом, возвращая ему мужские пропорции. Приподнявшись, я не посмотрела на озарённое огнём непривычное, чужое лицо, специально уставилась на налитый для меня бокал с пылающим вином.

– Да, конечно. Я всегда готов вас выслушать.

Меня потряхивало, и, садясь, я потянула на плечи одеяло, укутываясь в него в нелепой надежде воздвигнуть между мной и Элоранарром ещё одну преграду. Но даже так у меня оставалось ощущение, что я сижу рядом с ним почти без одежды.

Элоранарр вздохнул. Возможно, он испытывал точно такую же неловкость.

– Иногда мне кажется, что всё, что я делаю, просто не имеет смысла, – Элоранарр запустил пальцы в волосы.

В ящике из двух десятков осталось только два кувшинчика огненного вина. Удивительно, что Элоранарр ещё может ворочать языком. Или мы оставались здесь достаточно долго, чтобы вино успевало выветриваться?

– Этот мальчишка Данарр. Он ведь тоже наследник рода. И он смог так легко от всего отказаться, – Элоранарр взмахнул рукой, и в кольце полыхнула грань изумруда. – Просто в один миг. Ему показалось, что от него требуют слишком многого, и он… отказался. А ведь нельзя сказать, что его сильно нагружали. В то же время я… почему-то я должен делать всё, кроме восседания на троне, и при этом за любую ошибку получаю выволочку хуже, чем нашкодивший дракончик. А эти постоянные обвинения в некомпетентности… словно у меня есть время серьёзно заниматься ИСБ.

Буря ощущений сводила с ума, я смотрела на пламя, слушая усталый, тихо рокочущий голос Элоранарра. Даже голос у него был сексуальным.

– Да, у вас нет времени на ИСБ, – блекло признала я, пытаясь собраться с мыслями, и кашлянула. В горле пересохло, но пить вино было страшно, оно сносило даже драконов, а мне сейчас нужен трезвый разум.

– И я даже оспорить это не могу. – Элоранарр обхватил ладонями кубок. – Каждый раз мне хочется резко возразить, но… он мой отец, и я… понимаю, что ему тоже тяжело. И немного боюсь: всё же он бронированный, и если выйдет из себя, припечатает так, что мало не покажется. Но ведь это нечестно: я стараюсь всё делать правильно.

– Надо не правильно, а эффективно, – прошептала я и, ощутив его взгляд на себе, сильнее укуталась в одеяло.

– Наверное, ты прав, – послушно согласился Элоранарр и, вздохнув, отпил вина. – Но когда я продумываю решение тех или иных проблем… представляю последствия для подданных, своих подчинённых и понимаю, что кому-то от этого решения будет очень плохо, не могу… не пытаться этого избежать. Мне становится их жалко, и я выбираю не самое эффективное решение, а то, от которого, на мой взгляд, пострадает меньше существ, а в итоге это постоянно выходит боком. Я слишком мягок для дракона. И меня задевает гибель других существ.

– Я заметил, – тоже обхватив свой кубок ладонями, я разглядывала весёлое алое пламя, насыщенное не только винными парами, но и магией, крепко ударявшей в голову. Если бы не боялась, что мои тщательно сдерживаемые инстинкты возьмут верх, тоже напилась бы… наверное. – Вы действительно слишком близко принимаете всё к сердцу.

– А ты не принимаешь?

Я пожала плечами. Меня с детства учили относиться к другим существам как к расходному материалу, мало кого я причисляла к числу тех, о ком забочусь, и ещё меньше тех, кому сочувствовала. Хотя порой находит минутная слабость, меня можно чем-то потрясти, я могу поставить себя на место другого существа, могу ощутить чужую боль и страдания, желать отомстить за причинённый кому-либо вред, но в глобальном смысле… пожалуй, мне безразличны смерти и страдания тех, кого я не причисляю к своим.

– Или тебя воспитывали таким же хладнокровным, как менталистов? – Элоранарр обжёг меня взглядом.

– Почему вы считаете, что менталисты хладнокровны? – Прикрыв глаза, я прижалась к кромке кубка и пригубила немного вина. Жар растёкся по горлу, желудку, хлынул по крови, но этот жар был не таким страшно неконтролируемым, как жар опаляющего меня желания придвинуться к Элоранарру и укусить его, поцеловать, касаться обнажённой кожи. Я отпила ещё немного вина, наслаждаясь щекотным ощущением гуляющего по нёбу пламени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Опыт общения, – отозвался Элоранарр. – И немного логики.

Приподняв брови, я посмотрела на него поверх алого пламени. Элоранарр пояснил:

– Чтобы лезть в чужие мысли, копаться в самом сокровенном, ломать и перестраивать, нужно относиться к существам, как к куску мяса, иначе невозможно не начать сочувствовать при таком уровне… близости.

Удивительно точное замечание. Я глотнула вина, и пока горячие иголочки кололи язык, заметила:

– Это не помешало вам натравить на меня менталиста.

Элоранарр резко отвёл взгляд.

– Я выбирал не потомственного, они куда деликатнее. – Он осушил кубок до дна и налил себе ещё вина. – И мне до сих пор за это стыдно, хотя я понимаю, что твоя семья наверняка частенько залезала тебе в голову, так что воздействие было для тебя более чем привычным. Но… я боялся повторений… того инцидента.

А потом сам же меня и поцеловал. Но я об этом промолчала, не желая переводить разговор на эту скользкую тему. От насыщенного магией вина было так хорошо, что я отпила ещё. Молчание было тяжёлым. Элоранарр пил кубок за кубком. Похоже, пытался утопить ненужные мысли в вине, и его взгляд от такой ударной дозы поплыл сильнее.

Кувшин опустил, и Элоранарр взялся за предпоследний. Выдернул пробку, из горлышка взметнулась струя пламени.

Атмосфера снова сгущалась, становилась вязкой и неловкой. Невольно я снова вспомнила наш поцелуй – тот, первый, когда Элоранарр жадно впился в мои губы. И потом, когда думал, что я была без сознания… Чешуйки опять выступали на спине, мне стало жарче, только чуть успокоившееся сердце снова побежало вскачь.

Наполнив свой кубок и добавив вина в мой, Элоранарр отставил кувшин и вздохнул.

– Извини, – повторил он, – но мне показалось, что так будет лучше для нас всех.

– Понимаю, вы правы, – кивнула я и снова пригубила огненный напиток.

– Может, мне уйти с поста главы ИСБ? – Элоранарр, закрыв глаза, вздохнул. – Иногда мне так этого хочется. Сбежать из дворца от всех этих обязанностей…

– Но вы не можете себе этого позволить, потому что чувствуете ответственность за братьев, страну и даже отца, – я тоже вздохнула. Сладко-терпкий вкус вина поселился на языке, и, кажется, только сейчас я стала понимать, в чём его прелесть.

– Да. Как представлю, чем это обернётся: вассалы на ключевых постах, отец, спихивающий на них дела и потихоньку теряющий власть… кто-нибудь непременно этим воспользуется и перебьёт нас всех. – Элоранарр покачал кубком из стороны в сторону, и трепещущее пламя зашипело от резких движений. – Иногда мне кажется, что слухи правдивы, и золотые драконы – это не прообраз Великого дракона, а просто кем-то проклятые бесполезные твари, которых давно пора уничтожить.

Удивлённо посмотрев на него, я помедлила мгновение и коснулась его обтянутого бархатом плеча. Но спорить… язык не повернулся. Если бы не было их, золотых драконов Аранских, моя семья была бы жива.

– Тоже так думаешь? – Элоранарр кисло усмехнулся. – Это ведь из-за того, что твоя сестра могла стать избранной Линарэна, убили и её, и всех остальных Сиринов. Даже удивительно, что при таком раскладе ты не перешёл на сторону культа Бездны.

– Они не предложили мне уничтожить Неспящих, – отозвалась я и похлопала его по плечу.

Моя ладонь заскользила вниз, и я не могла не отметить крепкость мышц Элоранарра. Он перехватил мою руку и потянул под стол, сжал пальцы:

– Это было единственной причиной?

Глава 37

Его прикосновение почти обжигало, я хотела вырваться, только и придвинуться тоже желала. Элоранарр держал мою руку нежно, но достаточно крепко. Положил себе на колено и погладил, а затем толкнул свои пальцы между моими, переплетая их. Я судорожно вдохнула и тут же приникла к кубку, пряча за пламенем пылающее лицо, сосредотачиваясь на сладко-терпком вкусе. Даже не заметила, как выпила кубок до дна. Отставила его. Голова кружилась.

Кувшинчик дрожал в руке Элоранарра, пока он доливал мне и себе одуряющего огненного вина. Пить мы начали одновременно, словно пытаясь залить то пламя, что исходило от наших сцепленных рук. Я зажмуривалась, сдерживая бессмысленные слёзы. Вспоминать о смертях не хотелось, зачем, ну зачем Элоранарр напомнил?

Опустевший кубок выпал из моих пальцев, я склонилась к столу, утыкаясь в столешницу лбом.

– Я не знаю, что мне делать, – прошептала я неожиданно заплетающимся языком. – Не знаю, как найти Неспящих. И я така… такой слабый, я не справлюсь с ними один, поэтому, пожалуйста, не… не уходите со службы, вы… вы можете так помочь. И без вас… без Аранских будет деление территорий, разборка между Шадарами и Мэгранами покажется… детскими играми. – Я тоже сжимала пальцы Элоранарра, сильно – до боли в суставах и мышцах. – Мне нужна ваша помощь.

Говорить этого я не собиралась, но слова вылетали будто сами собой.

– Иначе я не смогу… спать на рассвете… не…

Отпустив руку, Элоранарр потянул меня к себе – неловко, сам качнувшись и опрокинув несколько пустых кувшинов под столом. Обнял, и я уткнулась в его шею. Наконец я ощутила его запах: сладко-пряная корица с нотками раскалённого металла.

– Прости, – зашептал Элоранарр, неловко гладя меня по волосам, – если бы я мог что-то изменить, я бы… я бы…

Он не договорил, но продолжал меня гладить.

– Вы слишком ненавидите менталистов, – прошептала я невнятно, – но они… это же моя семья… у менталистов тоже есть чувства, хотя, да, вы правы, менталистам важно не воспринимать объекты воздействия слишком близко к сердцу, иначе это будет страшно, ведь всякое открывается в памяти, иногда страшное, такое страшное, что только отстранённость спасает разум, поэтому непотомственные менталисты никогда не бывают по-настоящему сильными и умелыми: они не в состоянии отстраниться, им слишком больно, они не могут забыть, а потомственных этому учат. И это… это нужно…

Лишь закусив кружева на его воротнике я смогла остановиться и не рассказать о Энтарии Ларн, о том, что ни один непотомственный менталист не смог бы сделать то, что сделала я, потому что им не хватило бы хладнокровия пережить всё это с ней и не сойти с ума.

– Но эта холодность позволяет совершать преступления, – возразил Элоранарр, – причинять страшную боль без малейших зазрений совести, походя ломать чужие жизни и сознания.

Ответить было нечего: менталисты действительно чаще ломали, чем исправляли.

– Но они дают и защиту.

– Если бы не было таких беспринципных атак, защита бы не требовалась.

В моей качавшейся на волнах голове никаких хороших вариантов ответа не появлялось, я даже…

– Вы правы, – признала я. – Защита нужна потому, что менталисты атакуют и плюют на этические и законодательные ограничения.

Уж я-то прекрасно это знаю, потому что нарушаю часто, иногда – по несколько раз в день, и остановиться не могу. И просто не хочу, потому что это моя сила, мой способ восприятия мира.

– Вот за это я и не люблю менталистов: ни совести, ни ограничений. И все хорошие дела менталистов не идут ни в какое сравнение с тем вредом, что они причиняют и могут причинить, если дать такую волю.

– Но есть же хорошие…

– Все рода драконов-менталистов, кроме вашего, были предателями, напавшими на своих сюзеренов. Из-за них почти уничтожен род Аранских. А до этого пострадало ещё несколько правящих родов. Статистика не на стороне менталистов.

– Тут вы правы, – я оттолкнулась от его бока, но меня повело в сторону, и Элоранарр не расцепил объятия, снова потянул к себе.

– Прости, не хотел напоминать. Но мне трудно не думать об этом.

– Лучше расскажите о том, что вас беспокоит. О вашем недовольстве своим положением, – попросила я, предчувствуя, что ещё немного, и развязанный алкоголем язык потянет меня в спор по защите менталистов.

– Дело не в положении, – Элоранарр зарылся пальцами в мои волосы, я обхватила его за талию, стараясь удержаться в покачивающемся мире.

– Наверное, странно было потерять право наследования после того, как вас готовили стать императором.

– Поверь, тогда мне было не до этого. Совсем. И теперь я вижу, что не справился бы. Всё всегда получается как-то не так, вечно я что-нибудь упускаю. Меня от этого уже тошнит.

– Вы выпили много, поэтому и тошнит, – буркнула я.

– Нет. Немного, для дракона правящего рода – это немного!

Вместо того, чтобы остановиться, он приложился к горлышку кувшина и запрокинул голову. Я ощущала, как каждый глоток отдаётся в его теле, и пыталась сосредоточиться, протрезветь. В голову ударило как-то слишком резко. Прежде я не пробовала огненное вино и не знала, насколько оно коварно, если выпить его чуть больше нескольких глотков.

Элоранарра стоило остановить, а то мало ли что он учудит пьяный в расстроенных чувствах. Даже если он просто уснёт здесь – это не очень хорошо, ведь мы здесь не вполне законно, а у амулетов маскировки есть срок действия. Пусть я умею отводить глаза и навеивать иллюзии, но сама сейчас не в лучшей форме, могу и ошибиться, особенно если попадётся кто-нибудь из клиентов с мощными амулетами.

Собравшись с силами, я вывернулась из руки Элоранарра и ударила по кувшину.

Остатки вина брызнули на нас, волшебное пламя заплясало по мантиям и кружевам.

– Лучше бы они сгорели! – Элоранарр дёрнул мой довольно пышный манжет, украшенный магическим пламенем. – Сгорели все кружева! Ненавижу эту моду. Был бы императором – запретил бы эту мерзость, хотя… – Чуть отстранившись, озарённый пламенем Элоранарр окинул меня мутным взглядом. – Тебе идёт. А я в них выгляжу глупо, но тебе идёт. А я ненавижу кружева. И оперу. Я хочу растоптать оперный театр!

Он плыл, и плыл сильно. Похоже, предел его выносливости наступил, и скопившийся в крови алкоголь брал верх. Отпустив меня, Элоранарр с трудом поднялся. Ухватился за стол, и тарелки с грохотом посыпались на пол, рассыпая по ковру остатки еды. На его плечах и груди ещё трепыхалось винное пламя.

– Я должен это сделать, должен растоптать театр и доказать, что я настоящий дракон! – Элоранарр вскинул палец вверх. – Отомстить за все те чудовищные муки, что я испытал, слушая этот демонокотовый вой…

– Нет! – Даже пьяная, я понимала, что устраивать разрушения в столичном городе Фламиров, славящемся оперными театрами, нельзя.

– Я растопчу эту мерзость, переломаю колонны, спалю все их залы с их неповторимой акустикой. Я слишком долго себе во всём отказывал.

Следом за посудой отлетел и стол.

– А ты будешь свидетелем моего… свершения! – Элоранарр погрозил пальцем извивающимся на потолке телам. – Я больше не буду послушно исполнять все поручения и безропотно принимать тычки. Если уж мальчишке хватает смелости послать всех в Бездну, то и я должен.

– Подождите, когда обрастёте бронёй, – попыталась его вразумить в надежде отвлечь от бредовой идеи.

– В броне любой может! – фыркнул Элоранарр, расколол змею-блокиратор и двинулся к выходу. – А вот без брони…

Встав с дивана с третьего раза, я бросилась за ним. Споткнулась о собственные ноги, рухнула.

– Халэнн! Ты будешь прикрывать мне спину, – вернувшись на пару шагов, сам шатаясь, Элоранарр потянул меня вверх, случайно загасив остатки вина на руке. – Только ты сможешь это сделать, только на тебя я могу рассчитывать.

– Вы пьяны и потом пожалеете, – я обхватила его за талию, пытаясь удержать, но разница в силе и массе была слишком велика. Обхватив за плечи, Элоранарр поволок меня к двери.

– Пожалеть о том, что растопчу и спалю оперный театр? Да никогда! Даже если мне потом придётся пару месяцев сидеть в Башне порядка. Ты просто не представляешь, как часто я об этом мечтал, в каких подробностях…

Да что он пристал к этим оперным театрам?

– Мама обещала меня туда сводить, – бормотал Элоранарр, волоча меня уже по коридору. – Когда ждала Лина… она тосковала по ним, обещала, что мы сходим вместе… на её любимую оперу… она собиралась сама меня туда отвести, показать то, о чём так часто рассказывала. А я ненавидел оперу ещё с детства, когда она телепортировалась на представления. Я каждый раз боялся, что она не вернётся, и не мог уснуть…

Его голос ломался, дыхание сбивалось. Судя по интонациям, гнев переходил в отчаяние. В коридор выглянули работницы, но, поняв, что мы направляемся к выходу, исчезли за дверями с чеканными узорами переплетённых тел.

– Она так мечтала об этом… а потом был мой отбор… и она так и не… – Остановившись, Элоранарр шумно вдохнул, голос его вновь наполнился гневом. – А потом я побывал в опере, и я не понимаю, чем ей нравились эти ужасные завывания, от которых только голова и болит. Вот что ей нравилось? Зачем она туда ходила? И отец? Неужели ему правда нравилось? Без неё он больше оперы не посещал. – Элоранарр снова поковылял к лестнице. – Или это развлечение только для женщин? Вейра с Диорой тоже любят оперу…

С трудом, но мне удалось совладать с ногами и засеменить следом. За плечи Элоранарр держал меня очень крепко, как-то судорожно, словно боялся без этого упасть.

На лестничной клетке… Я посмотрела на уходящие вниз ступеньки, поняла, что мы точно с них грохнемся, и толкнула Элоранарра к стене. Прижимая изо всех сил, крикнула двинувшейся к нам из холла распорядительнице:

– Откройте телепортационный канал, и мы уйдём.

Помедлив, эта ослепительно красивая брюнетка сделала пасс руками и вежливейшим тоном сообщила:

– Вы можете телепортироваться прямо отсюда.

– Групповая телепортация, – прошипела я на Элоранарра, – я буду направляющим. Немедленно!

– Не смей мне приказывать! – глухо рыкая, Элоранарр ударил кулаком по стене. Вылетевшие камни, сверкая, посыпались на ступеньки, звонко пропрыгали вниз. – Я не буду подчиняться твоему голосу, больше никогда ни один Си…

Заткнув ему рот ладонью, я ухватила его за яйца, выпустила когти и прорычала:

– Телепортируйтесь со мной, иначе оторву.

Судя по то светлеющему, то мутнеющему взгляду, Элоранарра угроза не слишком впечатлила. Наверное, надеялся на мужскую солидарности в этом пикантном вопросе. Но вот когда его член стал набухать, оттолкнул меня. Удержал за локоть, не давая кубарем скатиться по лестнице. Снова дёрнул на себя, и нас окутал телепортационный вихрь. Я зажмурилась.

На телепортационную площадку дворца мы вывалились вверх ногами, неловко перекатились и чуть не напоролись на металлические шипы внутри решётки.

– Ты сумасшедший, – пробормотал Элоранарр – снова рыжий, привычный, потому что здесь маскировка перестала работать. – Ты…

Тяжело дыша, я сквозь решётки смотрела на звёздное небо. А ведь в Старую столицу мы отправлялись ранним утром. Похоже, рядом с пьющим Элоранарром я проспала целый день. И всё равно ощущала себя уставшей.

Поднявшись на четвереньки, Элоранарр покачался и с трудом встал на одно колено. Лицо у него побагровело.

– Это переходит всякие границы, – продолжал он.

– Протрезвеете и скажете мне спасибо, – я села.