Снег повалил с утра крупными хлопьями, превращая унылый пейзаж за окном в зимнюю сказку. В такие дни мама всегда говорила Ляльке:
– Смотри, снежинки танцуют вальс! Как в «Щелкунчике»!
Мама включала волшебную музыку Чайковского, и они обе замирали у окна.
Когда Лялька впервые попала в Большой театр, ее не удивили ни пурпурно-золотая роскошь зала, ни волшебные звуки музыки, льющиеся из оркестровой ямы, ни парящие над сценой артисты балета. Казалось, все это она уже когда-то видела. Вернее, столько раз представляла себе, слушая музыку бородатого композитора, которого мама называла по-свойски: «Петр Ильич». Даже падающий на сцену крупными хлопьями снег не слишком удивил ее в тот раз. Лялька уже знала: сейчас зазвучит «Вальс снежинок». Чему тут удивляться, надо просто смотреть на сцену во все глаза и слушать музыку. Скоро появится огромная ёлка, потом Фея Драже, Мышиный Король и Маша с Принцем…
– Федорова, ты опять в облаках витаешь? Читай!
В окошке компьютера появилось сердитое лицо литераторши Людмилы Сергеевны.
– Что читать? – не поняла Лялька.
– Как что? На дом был задан «Зимний вечер» Пушкина. Ты что, даже это не помнишь?
За спиной Людмилы Сергеевны прошмыгнул на полусогнутых муж учительницы в домашних трениках и в «дедушкиной» майке. Лялька не сдержалась и прыснула.
– Читай, или поставлю двойку! – пригрозила литераторша. Она оглянулась и, увидев мужа, молча сделала в его сторону царственный знак. Римские патриции похожим жестом отправляли рабов на съедение львам.
– Вася, ты мне урок срываешь, – прошипела Людмила Сергеевна мужу. Шестиклассники, занимавшиеся из-за дистанционки по домам, услышали ее шепот и радостно загоготали.
– «Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя…», – монотонно забубнила Лялька и вдруг сбилась. Эх, зря она не послушалась мудрого совета! Бабушка еще вчера предложила прикрепить сбоку от компьютера листок с распечатанным стихотворением и незаметно подглядывать в него во время чтения.
– Федорова, я сейчас сама, как зверь завою, а ты заплачешь, как дитя, – окончательно разозлилась Людмила Сергеевна. – У меня от снежной бури за окном и от вашего класса давление подскочило. Ставлю тебе двойку. Федорова. После каникул придешь пересдавать. Сиди, учи «Зимннй вечер» в новогоднюю ночь под елкой!
Класс опять радостно загоготал.
Учительница завершила видеоконференцию, и сразу же у Ляльки зазвонил мобильник. Это был Вовка Сидоров.
– Прикинь, Федя, дистант – это просто адский ад, – заорал он. Федей одноклассники прозвали Ляльку из-за фамилии Федорова. Она к этому давно привыкла и не возражала. – Ты хоть две строчки прочитать успела. – продолжал Вовка, – а у нас на даче вообще весь свет вырубился. Я написал Мурке, что у меня форсмажор, а она ответила: «Сидоров, у тебя всегда форсмажор, когда домашнее задание не сделаешь».
Муркой шестиклассники прозвали литераторшу. Как и Ляльку из-за фамилии – Муркина. Людмила Сергеевна вряд ли одобрила бы свое прозвище, если бы о нем узнала, но, к счастью для шестого «Б», литераторша пребывала в счастливом неведении.
«Нет, ну почему так бывает? – Лялька мчалась по расчищенной от снега улице на самокате и чуть не плакала. – Почему неприятности не распределяются равномерно, а всегда сваливаются на голову разом, как снежный ком? Вчера мама отключила доступ к сериалу. За что, спрашивается? Не убралась в комнате, ну и что? Главное, угол у себя за спиной расчистила, чтобы Мурка опять не прицепилась: мол, мы находимся на уроке, а не в свинарнике, и все такое… Когда мама вечером про двойку по литре узнает, вот это будет настоящий «Зимний вечер»! Хорошо было Пушкину. Сидел себе на дистанте в Михайловском, сказки Арины Родионовны слушал и писал: «Выпьем, няня, где же кружка?». Не жизнь, а мечта. Ну почему беды всегда сыплются на голову разом, как снежные хлопья?».
Лялька вспомнила о главной неприятности, и слезы сами потекли по щекам. Пришлось остановиться и достать из рюкзака бумажный платок. Она отвернулась к афише, чтобы какая-нибудь сердобольная тетка не пристала с расспросами: мол, что случилось, девочка, и чем, дескать, детка, тебе помочь? А чем тут поможешь, если вся жизнь вот-вот полетит под откос?
Она вспомнила вчерашний вечер, и опять всхлипнула. Лялька давно не видела отца таким довольным. Пришел с работы, сияя, словно двоечник, случайно получивший трояк. Мама с гордостью поглядывала на него – как репетитор на подтянувшегося ученика.
– Ну, Лялька, – готовься к переменам! – закричал папа. Он схватил дочку в охапку и закружил по комнате. – Сегодня шеф из европейского филиала сделал мне потрясающее предложение. Как только это мерзкий коронавирус поутихнет (говорят, это случится в начале весны), мы всей семьей рванем за границу. Надолго. Может быть, на несколько лет.
Лялька от неожиданности не смогла выговорить ни слова.
– А как же я? – наконец спросила она тихо, чувствуя, что ее тошнит и в животе становится холодно, как будто она одним махом проглотила пачку мороженого.
– А что – ты? – весело отозвался папа. – Куда мы с мамой без тебя? Конечно, поедешь с нами. Будешь учиться в настоящей немецкой школе. Немецкий выучишь быстро, у тебя мозги не забиты разной чепухой как у взрослых.
Лялька мрачно взглянула на отца. Он снова обнял ее.
– Ты чего нос повесила? Прыгать от радости должна! Новую страну узнаешь, между прочим, одну из самых богатых в Европе. Там же, в Германии, потом в университет поступишь. Ни о чем подобном многие дети в России даже мечтать не могут!
– А как же мои друзья, как же наш класс? Как же Катька, Вовка Сидоров, другие ребята…– прошептала Лялька. – Там же все чужое: и страна, и люди, и язык…
– Других друзей заведешь! Какие твои годы! – рассмеялся папа. Лялька заплакала и ушла в свою комнату. Ночью ей приснилось, что она стоит на краю оврага, уходящего в бесконечность. Другой берег оврага находится не слишком далеко, но его закрывает молочный туман. «Прыгай!» – кричит папа с того берега, а она словно приросла к месту. Ноги не слушаются, как свинцовые, невозможно сделать ни шага, не то, что прыгнуть. Лялька проснулась в слезах. Ну почему, почему неприятности свалились на нее перед самым Новым Годом? Даже на любимую куртку «худи» вчера посадила пятно в самом заметном месте. Бирюзовая фуфайка сразу перестала быть крутой и нарядной и превратилась в обычную домашнюю кофту.
Лялька сделала глубокий вдох, вытерла слезы и покатила к входу на станцию метро «Охотный ряд». Как назло, шестиклассникам заблокировали в ноябре проездные карты, но Лялька и ее подружка Катя выпросили у родителей денег на «Тройку» и пополняли ее по мере необходимости. Нет, ну а как иначе выбраться в центр города и покататься на самокатах, а когда открылись катки – и на коньках? Не сидеть же дома в двенадцать лет! Гулять детям надо, или как? Родители скрепя сердце смирились с их «покатушками», даже прибавили карманных денег – на каток, воду и проезд на метро. Вот и сегодня они договорились с Катей встретиться на станции «Чистые пруды», чтобы сходить на каток. Лялька почувствовала тяжесть коньков в рюкзаке за спиной, и внезапно успокоилась. Скольжение под музыку, разноцветные огоньки, горячие пончики и какао в буфете… Красота! Катька, наверное, уже ждет ее возле памятника Грибоедову.
«Боже, сколько они понаписали, эти русские классики! Стихи Грибоедова тоже учить придется, иначе Мурка замучает. ЗамуРчает», – скаламбурила Лялька и невольно улыбнулась.
Шестиклассница Федорова спустилась в метро, открыла стеклянную дверь и вдруг застыла, как под гипнозом. Рядом с дверью стояла старушка, непохожая на обычных московских нищих. Бабушка, улыбаясь, смотрела на Ляльку и что-то крепко сжимала в руке, упакованной в рыжую тюлевую перчатку.
Лялька пригляделась. Потрепанная шубка, розовый шарфик, кремовый беретик и лакированный рыжий ридикюль в тон поношенных ботиков. Старушка поглядывала на людей, спешивших мимо, с явным превосходством: мол, мы, обедневшие дамы, умеем быть элегантными не хуже вас, богатеньких модниц.
«Ой, да она же вся, с ног до головы – стиль винтаж!» – восхитилась про себя Лялька. Она старалась быть в курсе модных веяний и на всякий случай запоминала разные прикольные словечки, чтобы блеснуть перед подружками. Лялька уже протянула старухе сто рублей, отложенные на школьные завтраки, как вдруг услышала приятный низкий голос с хрипотцой:
– Оставьте эту мелочь себе, деточка, на мороженое. Я здесь не побираюсь, а продаю билеты в храм искусства.
– Интересно, в какой? – спросила Лялька, не в силах оторвать взгляд от удивительной старушки.
–Для меня храм искусства один – Большой театр, – отрезала пожилая «коммерсантка» и предъявила Ляльке два билета.
– Извините, бабушка, мне сейчас не до театров, – опешила девочка. – Не то настроение, да и не с кем идти, если честно. И вообще сидеть в зале, не снимая маску, небольшое, признаться, удовольствие.
– Искусство для того и существует, чтобы изменять наш взгляд на мир, – строго сказала дама, – театр объединяет людей в зрительном зале и избавляет их от одиночества.
– А куда эти билеты? – спросила Лялька для приличия, чтобы быстрей закончить бесполезный разговор.
– В Большой театр, куда же еще! Ты что, его на картинке не узнала? На что билеты? Разумеется, на «Щелкунчик». Этот балет всегда дают в Большом 31 декабря. Стыдно в твоем возрасте, девочка, не знать таких общеизвестных вещей.
– Аааа, сказка для малышей! – разочарованно протянула Лялька. – Мне уже поздно верить в подобные выдумки.
– С каких это пор Чайковский – выдумка для малышей? – возмутилась дама. – Петр Ильич вечен. Да и автор сказки Гофман совсем не детский писатель. Тебе до них еще расти и расти.
Знакомое с детства имя «Петр Ильич» подействовало на рассудительную Ляльку магически. Внезапно накатила такая бесшабашность, что голос разума, испугавшись ее решимости, замолчал и спрятался куда-то под ложечкой. Девочка порылась в рюкзаке, отсчитала тысячу рублей, которую выпросила у отца на новую «худи», и, словно под гипнозом, отдала их незнакомке за билеты.
– Если не найду с кем пойти, папу с мамой в театр отправлю. Скажу, что это им подарок на Новый Год, а сама к Кате в гости поеду, – подумала Лялька, – ее родители будут только рады.
Девочка сложила билеты вдвое и спрятала в рюкзак. Она собралась поздравить странную даму с наступающим Новым годом, но, когда подняла глаза, той и след простыл.
– Прикольная бабуля! У Петра Ильича – Фея Драже. А у меня – Фея Метро! – подумала Лялька и нырнула в привычную суету подземки.
Она тряслась в метро, прикрыв глаза, и в полудреме мечтала. Завтра удивительная новогодняя ночь. А что ее ждет в новом году? «Адский дистант», как они говорят в классе, придирки Людмилы Сергеевны и, главное, расставание со всеми, кто ей дорог. По радио и по телеку целыми днями твердят: «Под Новый Год случаются чудеса! Ждите чуда! Загадывайте желания!». Дескать, отбросьте все страхи перед коронавирусом, не бойтесь рисковать и изменить жизнь. Рисковать… Вот она и рискнула. Как дура… Купила вместо «худи» зачем-то билеты на балет для детей…
– Кать, ты пойдешь со мной завтра в Большой театр? – выпалила Лялька, едва они встретились на Чистых прудах или на «Чистяках», как называл их Лялькин папа.
– Да ты что, Федя, совсем ку-ку? – темно-карие глаза Кати стали большими, как у игрушечной панды. – Это же Новый год! Семейный праздник! Бабушка собирается «Наполеон» испечь, к нам соседи придут. Тебя мы тоже ждем в гости. Мама сегодня твоим предкам позвонит и тебя отпросит до первого января.
– Я за билеты целую тыщу отвалила! – всхлипнула Лялька. – еле у отца ее выпросила, чтобы новую худи купить. Не знаю, что на меня нашло… Как будто старуха в метро меня загипнотизировала.
– Кончай ныть! Пойдем и сдадим билеты в театральную кассу, – предложила Катя. – Я видела одну тут рядом. Они обязаны за сутки до начала спектакля оформить возврат билетов и деньги вернуть.
– Ну да, девочки, это действительно билеты в Большой, вот только… – пожилая кассирша вздохнула и подняла глаза на Ляльку. – Ты бы вначале на дату посмотрела, прежде, чем деньги платить. Ясно же написано: 31 декабря, только не этого, а 2010 года. Разве не видишь: вот тут единица на двойку переправлена? Кто-то над тобой зло подшутил, девочка…
– Ничего себе, шуточки, за мои же деньги! – возмутилась Лялька. – Вот тебе и Фея Метро! Баба-Яга из перехода, вот кто она после этого!
– Типичная «лохотронщица», – подтвердила кассирша. – В следующий раз не будешь покупать билеты с рук у аферисток. Как будто театральных касс или интернета не существует!
– Ну почему, почему сегодня все так? Кать, скажи! – Лялька не выдержала и разревелась. – Что за день такой?
– Нормальный денек, Федя! – сказала Катя. – Еще и получше других! Мы с тобой в пандемию на каток пришли. Разве это не чудо? А на испорченную толстовку аппликацию нашьешь – и все дела,
– Знаешь, если на одной странице слева я напишу, что за два дня со мной случилось хорошего, а справа – что плохого, угадай, какая колонка окажется в два раза длиннее? – спросила Лялька, все еще всхлипывая.
– Ладно, пойдем уже на каток, а то скоро обратно ехать, – затормошила ее Катя.
– Знаешь, что-то совсем не хочется кататься, – сказала Лялька, вытирая слезы очередным бумажным платочком и похудевшей пачки. – Я, наверное, домой поеду.
– Ну, Федя, ты даешь! Так нечестно! Я ради тебя в такую даль притащилась, а ты сбежать хочешь! – возмутилась Катя. – У папы есть такая присказка, кажется, из старого фильма: «Надо, Федя, надо!»! Пару кругов сделаем – и по домам.
Ляльке показалось, что теперь заплачет подруга, и, всхлипнув, Федорова кивнула в знак согласия.
«Вальс снежинок» закружил Катю и Ляльку на льду, подчинив прекрасной музыке Чайковского. Разноцветные лампочки над катком, раскрасневшиеся лица ребят… Казалось, это все из другой жизни, в которой нет ни коронавирусов, ни дистанционки, ни Мурки, ни прощания с друзьями.
– Бамс! – внезапно Лялька налетела на какого-то паренька и больно стукнулась об лед коленкой.
– Ну вот, опять! – сказала она сквозь слезы. – Список в правой колонке пополняется.
– Какой такой список? – не понял паренек, в которого Лялька въехала с разбегу.
– Список неприятностей! – сказала Лялька и разрыдалась.
– У меня он сегодня просто зашкаливает.
– А у меня, наоборот, открылся список приятных неожиданностей, – сказал парень. – Например, познакомился с такой симпатичной девочкой… С девочками, – поправился он, потому что к ним подъехала Катя. – Кстати, меня зовут Максим. А это мой друг Владимир. Тут Катя с Лялькой чуть не упали, потому что к ним подкатил… Вовка Сидоров собственной персоной!
– Ой, Федя, и ты тут, и Катерина? – удивился он, – А я в Москву к родителям от бабушки сбежал, чтобы завтра нормально позаниматься, без отключений компьютера.
– Угадайте, где я живу? – спросил Макс.
– Неподалеку, на «Чистяках», – почему-то сказала Лялька.
– Ну ты даешь! Как ты угадала? – удивился парень.
– Сама не знаю, – пожала плечами Лялька. – Похоже, я научилась читать чужие мысли.
– Тогда скажи, Федя, – спросил Вовка, – что лежит у меня в рюкзаке?
– Тоже мне тайна: шоколадка! – сказала Лялька.
– Откуда ты знаешь? – удивился Вовка.
– Тебе всегда ее мама в школу дает, – рассмеялась Лялька.
– Предлагаю отъехать к буфету и разделить ее по-братски.
Они поехали по кругу вчетвером. Хулиганы, гонявшие по льду на хоккейных коньках и толкавшие всех подряд, были им теперь не страшны, потому что эти четверо вдруг почувствовали себя одной командой. Уходящий день перестал казаться Ляльке таким ужасным, и она мысленно записала в левую, «хорошую» колонку встречу с мальчишками на катке.
Дома Ляльку встретила мама. Она выглядела такой довольной, словно получила премию.
– Доченька, я получила премию по итогам года, – подтвердила мама ее догадку и сообщила: – А у меня для тебя сюрприз!
«Ничего себе, я, кажется, и вправду читаю чужие мысли», – подумала Лялька, а мама продолжала:
– Так вот, с премии я купила для тебя, меня и папы билеты… В конце концов, завтра же Новый Год. Угадай, куда билеты?
– В Большой театр, – неожиданно для себя выпалила Лялька.
– Вот это да, – удивилась мама, – откуда ты знаешь? Может, еще скажешь, на что?
– На «Щелкунчик»! – предположила Лялька.
– Ну, ты даешь! – мама посмотрела на дочь с интересом и со все возрастающим изумлением. – Мои мысли читаешь!
– Это же так просто, мама! – рассмеялась Катя. – 31 декабря в Большом всегда дают «Щелкунчик». Все логично! Мысленно ставлю в левую колонку приятных новостей очередной плюсик!
Ляльке показалось, что она в Большом театре впервые, а того, давнего похода на «Щелкунчик» никогда не было. Словно в первый раз она увидела и блеск фойе, и роскошь зала, и музыкантов в оркестровой яме у сцены, и нарядных дам в партере. Ну и что, что в зале все сидели в масках и места были заняты через одно! Ерунда это! На артистах балета никаких масок не было, и они парили над сценой, как будто сила земного притяжения на них не действовала.
Лялька сидела, вжавшись в бархатное кресло, растворялась в прекрасной музыке и во все глаза смотрела на сцену. Декорации, костюмы, меняющийся свет – все завораживало. Балет выглядел волшебной сказкой, которую не хотелось покидать.
«Никакой он не детский балет, этот «Щелкунчик», – подумала Лялька, – в жизни все так и есть: и снег хлопьями, и крысы, и феи… Даже прекрасные принцы на горизонте чуть-чуть замаячили…».
В антракте папа сказал:
– Знаешь, дочка, у меня для тебя новость.
Лялька навострила уши. В последнее время новости не сулили ей ничего хорошего. Она прислушалась к папиным мыслям, но услышала только шум и сумбур.
– Из-за этого мерзкого коронавируса у моего начальства поменялись планы…
Папа выглядел не на шутку расстроенным. Он замолчал на секунду, но потом взял себя в руки и продолжал:
– Я считаю, что у них, в этом немецком филиале, крыша окончательно съехала.
Лялька представила съехавшую на бок крышу на аккуратном немецком доме и хихикнула, но отец строго посмотрел на нее и продолжал:
– Короче, наш главный шеф сказал, что я, дескать, могу все делать удаленно и отсылать работу в Германию по интернету. Тем более, что коронавирус никуда не делся. В общем, должен огорчить тебя, доченька: в ближайшее время за границу мы не едем.
– Ура! – закричала Лялька. – Опять плюсик в левой колонке. Самый жирный!
– Какой еще колонке? – не понял папа.
– В колонке хороших новостей! – пояснила Лялька и заторопила родителей: – Пошли скорее в зал, уже был второй звонок.
В следующем антракте они хотели прогуляться по фойе, но тут у мамы зазвонил телефон.
– Да, Людмила Сергеевна, спасибо, Людмила Сергеевна, вас тоже с наступающим, – зачастила мама, и в ее голосе Лялька услышала все нараставшее удивление и вдруг поняла, что удивление это приятное и касается ее, Ляльки.
– Звонила Людмила Сергеевна Муркина, – пояснила мама, закончив разговор. – Она прочитала твое сочинение по стихам Пушкина и сказала, что приятно удивлена. Оказывается, ты глубоко и тонко чувствуешь поэзию. Просила передать тебе поздравление с Новым Годом и сказала, что сегодняшнюю двойку исправит на четверку. Следовало бы, мол, на пятерку, но это по каким-то правилам невозможно. Людмила Сергеевна заодно и меня поздравила с праздником.
Лялька буквально застыла на месте. Что происходит? Левая, хорошая, колонка в ее воображаемом списке удлиняется с каждым часом, а в правой, наоборот, одна за другой самоуничтожаются неприятности. Хорошие новости сегодня падают с неба, как крупные снежные хлопья на сцене! И вот еще новость туда же: почему-то она сегодня угадывает мысли других людей.
Они вышли из театра. Давно стемнело, но праздничная иллюминация создавала особенное, радостное настроение, и сразу нырять под землю не хотелось. Родители предложили Ляльке пройтись пешком до станции «Пушкинская», чтобы полюбоваться предновогодней Москвой. А потом, мол. папа проводит ее к Кате – на встречу Нового Года.
У входа на «Пушкинскую» Лялька вдруг увидела вчерашнюю знакомую. Старушкаа поменяла место дислокации, но не наряд. Она поздравляла прохожих с наступающим новым годом, а те улыбались в ответ, поздравляли ее и клали какую-нибудь мелочь на ладонь в перчатке. Лялькин отец подарил старушке сто рублей и пошел в метро вслед за мамой. Лялька слегка задержалась и сказала шепотом:
– Спасибо вам за все, фея Метро!
Старушка внимательно взглянула на Ляльку, словно что-то припоминая, и внезапно подмигнула.
Рисунок на обложке Марины Васильевой
