Дмитрий Соловьев
Приключения в метро
Корочка хлеба
Я сидел у мамы на коленках, потому что свободных мест больше не было, вагон шатало-мотало из стороны в сторону и так же шатало-мотало стоящих в проходе пассажиров.
Я глазел по сторонам и, встречаясь с очередным взглядом, широко улыбался.
Вскоре мне улыбался весь вагон, а мой рот так и тянуло растянуться до ушей.
Мир казался мне забавным и приветливым, а любая поездка дразнила приключениями.
Поезд останавливался на остановках, двери шипя, раскрывались и закрывались, а красивый машинист в военной фуражке объявлял названия станций.
На одной из них в вагоне разнесся запах испеченных булочек и свежего черного хлеба, и я облизнулся.
Мой нос повернул мою голову и вытянул шею в нужном направлении, а широко раскрытые глаза вцепились в раскачивающуюся, в чьих-то руках авоську.
Я обглодал взглядом булку с изюмом и принялся за медовую корочку хлеба, когда эти руки стали отрывать от нее маленькие кусочки и отправлять их в рот взрослой девице лет двенадцати.
Наверное, я смотрел на нее слишком пристально, потому что она вдруг перестала жевать и криво мне улыбнулась.
Разумеется, я в ответ расплылся до ушей, девочка сразу показалась мне такой доброй, что я уже собирался попросить у нее корочку черного хлеба, но бдительная мама, дернув меня за рукав, грозно предупредила: – и не думай!!!
Она почему-то считала мое поведение неприличным.
– Ты только что съел дома три сосиски и бутерброд с сыром! – напомнила мне она.
Я горестно вдохнул и перестал улыбаться, съеденные сосиски были далеко, а свежая корочка черного хлеба совсем рядом.
– Тогда купи мне черного хлеба – задрав подбородок к ее уху, прошептал я.
Дверь снова с шипением раздвинулись и девица, размахивая авоськой с общипанной буханкой, помчалась по перрону.
Вместо нее, цокая палочкой, в вагон вошла толстая отдышливая тетя с красным лицом и огромным носом, вид у нее был усталый, а когда мы встретились с ней взглядами, то друг другу широко улыбнулись, и мне сразу захотелось ей помочь и я, спрыгнув с маминых коленок, уступил ей место…….. Пусть отдохнет!
Дяденька негр
Мне было четыре года, когда я посмотрел по телевизору фильм пятнадцатилетний капитан.
И вот тогда я впервые узнал, что бывает рабство.
В детском саду меня дополнительно просветили мои друзья и подружка Зойка, которая шепотом и с вытаращенными глазами наговорила мне кучу всяких ужасов связанных с Африкой и работорговцами.
Все это произвело на меня сильное впечатление, и я проникся жалостью к угнетаемым неграм.
Прошел еще год, а может быть два, прежде чем я увидел настоящего живого негра.
Он бедненький, стоял в вагоне метро, прислонившись к входным дверям, и чего-то калякал в блокноте.
– Мама! Смотри! Негр! – громким шепотом произнес я, тыкая пальцем в направлении негра.
– Ну и что? – спросила меня мама.
– Как ну и что – воскликнул я, вставая, – Ведь этот дяденька, наверное, сбежал из рабства и ему нужно помочь.
– Не говори ерунды! Какое рабство!? – попыталась ухватить меня за шиворот мама, но я уже подбегал к задумавшемуся над блокнотом бедняге.
– Дяденька, а вы негр? – потянул я его за полы рубашки.
Тот вначале вздрогнул от неожиданности, а потом, разглядев мою любознательную, сочувственную физиономию на уровне своих колен, белозубо заулыбался.
– Я не негр, а афроамериканец – совершенно по-русски заговорил он.
– Ты хорошо говоришь по-нашему – сразу перешел я на ты.
Меня это и обрадовало и слегка разочаровало. Негры в фильме были здоровые, немного толстые и почтительные к маленьким мальчикам. А этот говорил снисходительно как наш знакомый сантехник.
– Я давно в СССР! Я учусь в Лумумбо на инженера! – сказал негр улыбаясь.
То, что он у нас учился, мне было неинтересно, и я сразу его спросил: – Дяденька негр, а ты был в рабстве?
Вопрос ему явно не понравился, да и кому понравится вспоминать о рабстве, но меня просто распирало от любопытства и, не дожидаясь ответа, я забросал его кучей вопросов: – А как ты попал в рабство? А много в Африке крокодилов? А как ты убежал!? Тебя там сильно угнетали?!
– Но…но… но – перешел он на английский – Я не был в рабстве и вообще я никогда не был в Африке и живу в Америке.
(Я смутно представлял, где находится Америка, но сразу поверил, что не в Африке)
– Как это ты не бывал в Африке? – удивился я – все негры живут в Африке и там их угнетают, а потом продают в рабство.
– Мальчик я живу в Америке!
– Потому что вас туда продали в рабство как в фильме? – догадался я.
– Нет, мальчик, ты меня не понял я живу в свободной страна! У нас давно отменили рабство! Я Афроамериканец, я родился в Америке и у нас не говорят слово негр, а говорят афроамериканец или чернокожий.
– А у нас в фильмах негров называют неграми, и в детском саду тоже, да и мама с папой тоже…. – начал оправдываться я.
Но тут меня прервала моя улыбающаяся мама: – Вы его не слушайте, он насмотрелся фильмов и теперь хочет помочь всем неграм, ой, извините, чернокожим.
***Реальная история, со мной произошедшая в 1969 году
Размышления в метро
Лето! Жара сто градусов! А они едут!! Куда едут, зачем едут!? Неужели работать!!?? Бедняги!!
А мне хорошо, у меня каникулы! Правда, осталось всего два месяца, но все равно здорово!
Бр..р.рр как они терпят костюмы!? С ума сойти можно, несмотря на только что съеденное мороженое, я из шортов готов выпрыгнуть! А они в брючках в мокрых обвислых штанишках и темных от пота пиджаках.
На мне рубашка вся в дырочках – как решето, сандалии на двух застежках и я еду от бабушки домой, – совсем один! Без родителей! В руке у меня одноразовая сумка, а в ней новые плавки, книжка волшебник изумрудного города и кошелек с деньгами.
***
Я стою сбоку от двери, рассматриваю людей в вагоне и думаю.
Вот этот мужик, какой то подозрительный! Кажется, я его где-то видел! Неужели бандит!!? Вот и глазами в мою сторону зыркает. Опасно! Лучше я на него незаметно глядеть буду, а то еще придушит где-нибудь.
А этот парень, что зашел явный хулиган! Может быть, они с этим шайка, вон как между собой переглядываются.
Сейчас как вытащат из карманов два огромных пистолета….. нет, лучше один с кривым дулом (что бы стрелять за угол) и заорут – Отдайте деньги!! ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ!
А может быть заорут, что все мы заложники и тогда все сразу испугаются и начнут орать и плакать, а я не буду. А эти двое пойдут по вагону собирать деньги и золотые цепочки, и всякие драгоценности.
Вон той дамочке больше всех не повезет, ей оттяпают четыре пальца с бриллиантами и оторвут уши, потому что, на мой взгляд, такие сережки можно снять только с ушами и это в лучшем случае.
Да…. Так на чем я остановился…..ну….оторвут они у этой дамочки уши, скрутят ей пальцы, расшатают золотой зуб вон тому джентльмену в кепке, а потом подойдут ко мне. И этот с фингалом под глазом парень, ему лет 14, направит на меня пистолет и скажет противным хулиганским голосом: – Отдавай свои тридцать пять рублей мальчишка.
А я конечно притворюсь что очень их испугался, заплачу понарошку, раскрою сумку, нагнусь……….. И тут как подпрыгну, как схвачусь руками за железный поручень и ногой его в грудь!….. Нет… лучше в лоб! В лоб его Бац! А потом на него прыг и пистолет вырву и Бум в толстого, а тот закричит сразу «Аяяяй сдаюсь» но потом обманет и тут я ему…., а он мне…, но я увернусь и Бац! Бац! А он «Оеей» и Бух без сознания.
А я всем: – Граждане не волнуйтесь, все под контролем! Обыщите их, пожалуйста!
Ну, тут они все меня благодарить станут, а я так скромно скажу: – Не надо мне никаких благодарностей. На моем месте любой бы так поступил!
И на следующей остановке не дожидаясь милиции, из вагона выйду, и дома ничего никому не расскажу! А тут газеты все выйдут с заголовками «Двенадцатилетний мальчик обезвредил матерых террористов уже было захвативших дочку президента, которая оказывается ехала в этом же вагоне» И все по телевизору только об этом говорить будут и спрашивать куда подевался наш скромный герой? И даже президент меня в интервью поблагодарит!
А я буду смотреть это по телевизору вместе с родителями, пить горячий чай и молчать, потому что я скромный и мне славы не надо.
А потом случайно окажется, что кто-то признает меня, это будет уже после каникул, и я буду отнекиваться, а потом признаюсь, и мне вручат орден за отвагу и коробку с немецкой железной дорогой, ну и конечно выдадут именной пистолет Макарова, который я буду иметь право носить!
И тогда мой друг Мишка умрет от зависти, и будет жалеть, что не дал мне вчера поиграть с его игрушечным пистолетом…………………….Ой!
– Тетенька, какую станцию объявляли!? Спасибо!
Чуть свою станцию не проехал!
Вот поезд медленно останавливается, двери шипя, разъезжаются в разные стороны, и я выхожу на перрон. Здесь под землей летают сквозняки и поэтому прохладно, но я быстро выбегаю на свободу на залитую солнцем улицу и иду, глазея на вывески, и ищу глазами желтенькую бочку с квасом. И совершенно не ожидаю, встречи с двумя хулиганами, которые, схватив меня за шиворот, сразу потребовали, вывернуть карманы. И я так растерялся, что сказал им, что они у меня не выворачиваются, и они похлопали меня руками по бокам, а затем заглянули в сумку и отобрали у меня тридцать пять рублей!
А я стоял ошарашенный и растерянный, смотрел как они не торопясь от меня уходят и думал: – Вот если бы они оказались в тот момент в вагоне, я бы притворился испуганным, а потом как дал бы одному в нос ногой и другому сумкой по ушам и еще раз по ушам, а потом Бац! Бац! Им по кумполу и рожами в траву!
Поход в театр или культурный отдых
В воскресенье мы всем классом идем в театр – это здорово!
Мы с Мишкой заранее договорились выйти пораньше. Но как всегда проспали.
Встретившись у школы, мы оценивающе посмотрели друг на друга. На Мишке был дурацкий костюмчик с большими золотыми пуговицами, на мне школьные брюки и крутой джемпер, остальные ребята выглядели так себе.
Как всегда кто-то опаздывал, кто-то перепутал место и время, но, в конце концов, наша разношерстная компания сдвинулась с места.
Вначале мы ехали на метро и соревновались друг с другом кто дольше простоит ни за что, не держась, потом вагон сильно тряхнуло и мы с воплями, хватаясь за воздух, посыпались на сидящих граждан.
Успев выставить перед собой руки, я уперся в пружинящий живот толстого дяденьки и тут же извинился, а Мишку угораздило въехать физиономией в букет каких-то красных цветов, и у него тут же началась аллергия.
– Ое..ей – испуганно произнес он, щупая мгновенно опухший нос и налившиеся красным уши, – Ую..юй – ожесточенно зачесался он, став похожим на спелый помидор.
Диструсник, до этого мрачно пялившийся в окно неожиданно развеселился. Глядя на Мишку, он просто умирал от смеха и я уже собирался дать ему за это в нос, но тут объявили нашу остановку и мы ринулись к выходу. В центре вагона сразу завопила зажатая между людьми Дашка, ей никак не удавалось пробиться к дверям. Тогда мы, навалившись, стали удерживать двери, и сделалось еще хуже, так как мы мешали людям входить и выходить. Дашка все-таки вылезла из вагона, и поезд ушел, после чего учительница выстроила нас парами и пересчитала.
Не хватало двоих, и она стала хвататься за сердце, но оказалось, что Сашка с Борькой ехали в последнем вагоне и, выйдя в конце перрона, там нас ждали.
Потом мы поднимались вверх на эскалаторе и почти не шалили
( На эскалаторе интересно идти против движения. Кидать с него мелочь вниз тоже интересно, но все это строго запрещается!)
Оказавшись на улице, я вздохнул полной грудью весеннего воздуха, сверху ласково светило майское солнышко, а на дороге фыркали моторами автомобили. Мы шли, по чистому нагретому тротуару, болтая между собой, смеялись и ели мороженое.
Пару раз наша колонна останавливалась, дожидаясь отставших и подвергаясь новому пересчету.
Здесь, в старинной части города, в самом центре Москвы с его тихими улочками было очень красиво. Мишка сказал мне, что где-то рядом Кремль, но его отсюда не видно.
– Совсем лето наступило! – сказал я, стягивая через голову джемпер и мы принялись высматривать очередной киоск с мороженным, но опоздали.
– Дети мы пришли! – раздался над нами авторитетный голос.
Запрокинув голову, я проследил за учительской рукой.
Невысокое здание с афишами за стеклом, там же фотографии артистов, чуть дальше орущая куча наших сверстников нестройно толпилась и напирала на двери ведущие в театр.
Преодолев этот рубеж, мы оказались в тесном подъезде.
У входа в вестибюль нашу группу встретила строгая очкастая тетка, потребовавшая у учительницы билеты.
Она быстро пересчитала нас по головам, и у нее получилось, что нас на пять человек больше. Действуя рукой как шлагбаумом, дама отсекла лишних, но тут на входе завопила не успевшая пройти Дашка.
– Это наша девочка – сказала строгой даме наша учительница.
– Это наша девочка!!! – закричали мы, но на билетершу это не произвело никакого впечатления.
– Пусть платит за билет! – заявила она.
– Я платила! Я уже платила!! – стала подпрыгивать от возмущения Дашка. А мы угрожающе зашумели.
– У вас с арифметикой плохо – раздраженно сказала наша учительница, – разве не видно, что их всего двадцать!
– А эти!? – спросила билетерша, указывая на двух носящихся между колоннами мальчишек.
– Эти не мои! Я их не знаю! Понятия не имею, откуда они взялись!
–Мы из другой группы!! – закричали те, – Просто мы перепутались!!
***
В холле было просторно шумно и весело, мальчишки и девчонки разделившись на группы, с интересом таращились на увешанные зеркалами стены и золотые канделябры.
Показав язык своему отражению, и сделав, друг другу рожки, мы сдали в гардероб свои сумки, а Мишка, запарившись – свой пиджак с золотыми пуговицами и бейсболку.
– Бинокль брать будете, молодые люди? – раздавая номерки, вежливо спросила нас седая гардеробщица.
– Спасибо, мы подумаем, – важно произнес Диструсник только что пообещавший занять нам места в первом ряду.
– Вы очень лохматые! Причешитесь! – прошла мимо нас училка и мы, глупо ухмыляясь, подошли к зеркалу.
Пока мы прихорашивались по очереди с помощью щербатой расчески, прозвенел первый звонок.
***
Диструсник сразу побежал занимать лучшие места в партере, а мы решили побродить по этажам.
Оказавшись на балконе, мы сразу подошли к перилам. Сверху было интересно смотреть вниз и хотелось на кого ни будь плюнуть.
– Эй! – крикнул я застывшей посередине зала Верке. Та задрала голову вверх и улыбнулась. Стоявший рядом со мной Мишка, наполовину свесившись через перила, увидел наших ребят о чем-то спорящих прямо под балконом и принялся радостно кричать им и махать руками. Те тоже стали кричать нам и махать руками, но это мне быстро надоело, и я начал кидать в них свернутыми фантиками. Тогда они тоже стали в нас кидаться фантиками, но у них ничего не получилось – фантики до нас не долетали, и они, подумав, принялись швырять в нас конфеты, но дураки, плохо целились и попали в лоб стоящему рядом с нами дяденьке, который почему-то вместо них погнался за нами.
Тут как раз прозвенел третий звонок, и мы с Мишкой помчались к своим местам в первом ряду.
Мы еще не отдышались, когда в темноте заиграла музыка и чем дольше она играла, тем больше на сцене становилось света.
Рядом с нами нетерпеливо ерзал Диструсник, держа в руке огромный надкусанный лимон. Он максимально вытянул свою шею вперед, в поисках оркестровой ямы. Оказывается, ему кто-то сказал, что так можно сорвать любой концерт, потому что музыканты захлебнутся своими слюнями. Но так как здесь оркестровой ямы не было, у него ничего не получилось.
Затем музыка прекратилась и на сцену выбежала толстая коротконогая тетка в шортиках и ковбойке. Мы начали смеяться, но оказалось, что она изображает главного героя – мальчика. Вскоре на сцену выползли семь противных дядек в дурацких колпаках с бородами из мочалок и принялись петь писклявыми голосками песню: – Мы маленькие гномики, мы трудимся в горах…..
В руках у них были какие-то грабли и кувалды, которыми они периодически шумели.
Уютная бабушка с полным внуком, занимавшим сразу два места, смотрела на них разинув рот: – Чтой-то я такой сказки не припомню!
Внук посмотрел на нее…. Но промолчал.
– Я думала кукольный будет спектакль! – громко прошептала сидящая через пять рядов Дашка.
– Тише! – ответил я ей, но она не расслышала.
– Тише говорю!! – замахал я на нее руками.
***
Первое действие завершилось грозным рокотом барабана, в зале включили свет и все, сметая на пути билетерш, ринулись наперегонки к выходу.
В дверях буфета образовалась давка, но мы успели почти первыми, перед нами в очереди стояло всего сорок человек.
Прилавок был уставлен подносами с разной вкуснятиной и Диструсник трогал все это пальцем и восхищался. Не удержавшись он схватил с подноса большое пирожное и съел, а когда подошла его очередь, то не смог объяснить продавщице какое из пирожных он только что слопал и горько заплакал.
Потом (неожиданно) зазвонил звонок на спектакль, но никто из буфета не ушел, потому что, одни не успели доесть, а до других еще очередь не дошла.
Мы с Мишкой и Диструсником пили лимонад и чокались стаканами как взрослые. Это было здорово! Мы обращались друг к другу граф и барон, а Диструсника называли пан купчина. Я даже опьянел немножко!!!
Съев пирожные, мы все-таки пошли досматривать спектакль, но ничего не поняли, а вскоре объявили второй антракт и мы бросились к туалетам. Из-за этого мы опоздали в буфет и простояли огромную очередь за эклерами.
Когда, наконец, подошел наш черед, на прилавке остались только жутко дорогие бутерброды с красной икрой и сухие облупленные коржики.
Скинувшись, мы купили один бутерброд и бутылку «Колокольчика» и, найдя свободный столик, важно жевали икринки и запивали их лимонадом.
После икры я так сильно проголодался, что еле досидел до окончания спектакля.
Не став дожидаться выхода актеров на сцену, мы ринулись к выходу и снова к туалетам, а потом с трудом пробились через толпу к раздевалке и, оттеснив орущих мальчишек, протянули через головы девчонок свои номерки.
Вскоре усталые, но довольные мы ехали домой в метро.
– Ну как!? – спросила меня за ужином мама.
– Ничего так отдохнули! – дожевывая бутерброд, сказал я.
Оглавление
Корочка хлеба
Дяденька негр
Размышления в метро
Поход в театр или культурный отдых
