2542 год от создания первого государства
Аклиманский старпархат, город Корхал
Я пролежал в отключке довольно долго в этом грузовике, который привёз нас в непонятное место. Это был каменный барак, который, кажется, был создан для заключённых. Аклиманцы на церемонились с пленными, если те сильно сопротивлялись их просто застреливали, словно скот, поэтому я поддался холодному стволу у моего затылка и последовал туда, куда им было нужно. Потом удар прикладом и всё, темнота.
Нас поместили в эту каменную холодную коробку, из моего черепа после удара ещё немного текла кровь. Я осмотрелся по сторонам, со мною было ещё пять "счастливчиков". Несмотря на то, что все они, в том числе и я, были гражданскими, аклиманцы решил нас приберечь, скорее всего, для принудительных работ, чтоб у тех было больше времени молиться своим Богам. Всё больше появлялось радикалов в этой вере и этот стремительный темп увеличения сыграл плохую шутку с Канвией - моей Родиной. С перерывами, с затишьями шла медленная война ещё с XXIII века и вот настал решающий момент в истории.
- Как ты? - Спросил меня один из соседей.
- Нормально, только голова болит.
- Это ничего, мне чуть руку не сломали. - Выглядел этот сосед по одежде вылизанно чисто и не тронуто, значит, был из богатых семей. Но лицо было в грязном поту и волосы висели грязными прядями с головы. - Меня Ворен зовут.
- А я Гувер. - Мы пожали друг другу руки.
- Как тебя взяли?
- Оказался не в то время, не в том месте. - С досадой сказал я.
- А, да, многих именно так и берут, что они оказались не в то время, не в том месте. Я вот тоже, можно сказать, также. Хотел из города уехать подальше, на корабль должна была машина довезти. Но не судьба была мне, остановили, руки заломали и повели в грузовик военный. Так корабль и отплыл без меня. Но, знаешь, не вырубали, в сознании оставили.
- Ты из богатой семьи? - Невольно мы разговаривали на "ты", ведь кто, как не пленники начинают родниться в заточении, когда лучше держаться вместе и не подставляться, тогда чужие досели люди становятся мгновенно роднее и приятнее в тылу врага.
- Да-с, как видишь по моей одёжке. Но теперь уж не такой богатый и влиятельный, как до плена, что ж теперь сделаешь моими бумажками здесь, в плену, только подтереться, да высмаркаться, может перед глазами помахать у стражи, чтоб пинка получить. Теперь я никто, для них моё влияние и родословная лишь очередная присловутая история. - Кажется, ему хотелось поговорить, чтобы снять стресс, накопившийся за последние часы. Ворен был с виду лет тридцати, образован и имел недюжее самообладание для человека, что не каждый день попадает в плен.
- А я вполне среднестатистический гражданин. Хотел сходить к родным, всего лишь через дорогу, когда на наш проспект упал снаряд. Страшно было за них, там у меня сестра, да мама. Что там теперь у них, не могу даже представить, ведь меня на самой дороге взяли. - Повисло недолгое молчание.
- До меня, когда увозили, дошёл звук сирен из города, эвакуация. Может, твоя семья смогла успеть эвакуироваться в центр, где сейчас стоят эти огромные стальные стены с силовыми полями и кучей оружия. Там-то они уж точно в безопасности. - Решил утешить Ворен меня.
- А твоя семья, где живёт?
- Близкие далеко довольно отсюда, аж в самой Вирии. А я сюда в командировку приехал уже как год назад. Хотел наладить торговлю в канвийском отделении моей компании заодно и прижился, но вот как получилось. В центре я тогда был и машина меня оттуда забрала к морю к кораблю, но уж не успел. Торгую топливом.
- Канвию же ещё называют страной торговцев. Выгодно, наверное, здесь иметь свой бизнес.
- Ещё бы! Как и тысячу, и две тысячи лет назад Канвия, а тем более её морская столица, остаётся перепутьем многих необходимых торговых путей и маршрутов, это, так скажем, распределитель для мировой торговли. - Но тут он оссёкся. - Но теперь уж была. Большую часть территорий захватили Аклиманцы, остальное поделили их союзники, теперь уж только город Канв и остался на карте мира от старейшей страны в истории. Никто уже сюда из торговцев не сунется.
- Как ты думаешь, сколько ещё будет держаться Канв?
- Я уверен, что этот город-крепость продержится ещё годик, может чуть больше. Ты бы видел, как они центр обороняют, никакие пушки не пробьют. Запаслись с головой, подземные проходы сделали для диверсий, оружием снарядили всех, мобилизацию полную объявили. Мегаполис ещё выстоит! - Его уверенность разделяли многие жители, ведь тоже видели в центре все эти сооружения и проходы. Несмотря на плачевную ситуацию жители не планировали сдаваться и боролись до конца. Я тоже был этого мнения, ведь держались города в истории многие года, а уж этот, перетерпевший множество осад за свою жизнь, тем более.
Мы ещё переговорили на пару тем и после замолчали. Я задремал в темноте и лёг на холодный пол. Через несколько часов проснулся.
- Доброе утро. - Сказал Ворен. - Как спалось?
- Голова ещё болит.
- Понятно дело. Да и врача здесь нет среди нас, так бы уже всем помог, чем смог.
- Хей, плэнны! - Ломаным канвийским через решётку в двери крикнул аклиманец. - Всо, нет у вас больше страни, сеходня башну взорвали вашу и хород до тла испэпэлили. - С улыбкой произнёс стражник.
- Как это?! Ипепелили?! Да что ты врёшь нам, город ещё держится! - Закричал один из пленных.
- Мнэ-то виднэ, что проэсходыт, а ви бес дом остаться! Наша вэра будэт вэчней! - На этом он захлопнул крышку, которая открывала доступ к решётке.
- Как это так? Как так получилось? - Все мигом поникли. Один из пленных стал плакать и качаться из стороны в сторону на полу, Ворен застыл с каменным лицом, смотря в одну точку. Хотя для него Канвия не была Родиной, но он понимал, что это трагедия для всего мира.
Я лишь подошёл к окну, чтобы подышать воздухом от невероятного шока. Всё тело будто потяжелело, в миг затошнило. Но я замер, когда увидел невероятное для данного климата в ту пору - снег. Той осенью пошёл снег, который своим холодом будто бы ознаменовал раскол, который был объявлен взорванной канвийской башней и уничтожавшим целый мегаполис неизвестным оружием, превратишем его в пепел. Именно после того страшного дня для всей Мелумии началось то, что позже назовут Эпохой Анархии, когда звериные инстинкты изгрызли цивилизованность в разумных существах, когда предрассудки взяли вверх над критическим мышлением, когда разум пал под гнётом страха неизвестного, но такого сильного, что толкал всех на безумие и саморазложение, братоубийство и массовые повсеместные геноциды, уничтожение всего достигнутого и вдыхание горелого воздуха от дотлевающих трупов посреди бескрайнего поля позабытых достижений.
