На одном крестьянском дворе жили двойняшки – калоши Левая и Правая. Никто уже не помнил: когда же они появились. Да и сами калоши редко-редко вспоминали времена, когда были они красивыми, блестящими – Новыми… Почти затёрлось в их памяти, как лежали они в уютной, хотя и тесноватой коробке, затем красовались на витринной полке. Им самим казалось, что на этом дворе они были всегда; каждое утро послушно принимали в себя ноги и шлёпали в грязь, или в пыль. Хотя, сказать «послушно», будет не верно. Послушной была лишь Левая калоша, а Правая была ворчливой и нередко вредничала: то начинала нажимать на ногу, то натирать, а то и вовсе норовила соскочить с ноги посреди двора. Левая смотрела бы на всё это с присущим ей спокойствием и никогда не старалась бы образумить Правую, если бы не мечта… Да-да, калоши мечтали, очень давно и почти безнадёжно – попасть внутрь дома. Калошам было обидно и не понятно:
– Как же так: мы служим, на нас самая грязная, самая тяжёлая работа!, а к нам так неблагодарны? Вот туфли… Ну какой прок от них!? Ни по лужам пройтись, ни в грязь залезть… Неженки! А их в доме держат, да ещё щёткой чистят!
– Может нам надо ещё лучше служить? – робко спрашивала Левая.
– Да куда ж лучше!? – «взрывалась» Правая, – Куда ж ещё-то? И так вся грязь на нас…! Мы всё на себя принимаем. А они… Валенки и те в дом заносят! А нас в «сени»!, и то зимой, летом вовсе на крыльце бросают!
– Но, посуди сама, – начинала рассуждать Левая, – мы такие грязные: на нас грязь коркой держится, даже дождь её не смывает… Как же нас в дом заносить?
Вероятно так и дожили бы калоши свой век, бесплодно ругаясь и мечтая, если б однажды утром, приняв в себя ноги не услышали:
– Совсем калоши износились. Того и гляди потрескаются, полопаются. Надо новые брать, а эти…
Вечером, перепуганная Левая спрашивала:
– А нас куда?
– Куда-куда… Постоянно с ногами ходим – на свалку. Хлам относим…
– Ну, относим, – согласилась Левая.
– А как новые купят, так нас самих туда отнесут!
– А что же делать?
– Я знаю, что мне делать… Я такое понаделаю! Я завтра как вцеплюсь в ногу! Я её так натру! За все эти годы…
– Зачем же? Ноги ведь не виноваты…
– Ага… Мы виноваты! – злилась Правая.
– И мы не виноваты. Надо что-то придумать…
– Что придумать!? Что ты придумаешь? Рецепт: как помолодеть? Новыми стать?
– Не новыми, конечно, но чистыми…
Правая аж замолчала, не нашлась, что на такую наивность ответить. Наконец после долгого молчания произнесла:
– У тебя, что – руки есть?
– Нет. – отвечала Левая, – но тебе удаётся иногда меня с крыльца спихнуть, когда психуешь сильно…
– Ну и что?
– Как что? Вместо того, чтоб толкаться, ты почистишь меня …
– Ещё чего! Делать мне больше нечего…
– А я тебя почищу, – закончила свою мысль Левая, – делать-то действительно – нечего.
– Вот уж нет. Я лучше по ночам отдыхать буду, днём ноги натирать… Я не желаю своё достоинство в грязь ронять!
– Да, мы и так из грязи не вылезаем…, – напомнила Левая, – а так, будем чистые, может в дом попадём, прежде чем…
Долго ещё препирались калоши, но Левая была как никогда настойчива и Правая уступила. И целую неделю калоши старались. В первую ночь они очистили друг друга не полностью. Зато во вторую! Калоши разве что не блестели. От корки грязи не осталось и следа, им казалось, что вот сейчас! Но ноги «впрыгнули» в калоши:
– А холодные! Надо бы в сени ставить. А то вон – даже грязь поотлетала.
И калоши вновь очутились в грязи. Ночью калоши вновь очистились, утром их снова в грязь… И так целую неделю!
– Я больше не желаю!, – кричала Правая калоша в конце недели, – мы! целую неделю! Без сна!
– Надо ещё чуть-чуть, – пробовала урезонить Левая.
– Что: чуть-чуть!? Ещё чуть – чуть и мы будем на помойке!
– Но ты заметила?, – спрашивала Левая, – с тех пор, как мы начали чистить друг друга, о помойке не вспоминают…
– Ну, и что? это ничего не значит…
– Я думаю, что надо успокоиться и ещё раз подумать, – предложила Левая.
– Тебе бы всё думать! А я устала!
– А я уже придумала.
– Это когда ж ты успела?
– А как только придумала способ как чиститься, так сразу и подумала: хорошо бы ещё и тепло удерживать в себе ночью.
– Она придумала! Ишь ты – академик! Интересно: как бы ты придумала. если б я тебя не сталкивала?! Она придумала! Можно подумать…, стоп! Что ты придумала? Что внутри себя удерживать?
– Тепло, – робко произнесла Левая.
– Это как же? Ноги что ли не отпускать?
– Нет. Как же мы их не отпустим?
– Ну, было бы желание… Можно так вцепиться!
– Нет. Я подумала: если тереться друг о друга постоянно…
– Ты – ополоумела! Это как же надо тереться, чтобы не остыть?! Да мы протрёмся быстрее!
– Так разок всего, что б нас заметили… И всё.
На этот раз Правая упиралась не долго. Быстро очистив друг друга, а после недельной тренировки, калоши наловчились чистить друг друга за какой-нибудь час, и всё остальное время они пытались удерживать тепло. «Греться» оказалось интересно. Всю ночь калоши тёрлись, толкались, гоняли друг друга по крыльцу. Они развеселились. Да и приятно, оказалось, тёплыми-то быть. Тем более, что за крыльцом накрапывал дождик, было сыро. Но, вот наконец утро. На крыльце появились ноги. И как только они оказались в калошах, сверху, над ногами, прозвучал голос:
– Ого! Калоши-то тёплые! Как с печки сняли…(?) А обычно холодны как прорубь… О! Да они и чистые.
Наконец-то на калоши обратили внимание. Как это их ободрило! Калоши поверили в себя, поверили, что их мечта вполне осуществима! И потому ещё одну неделю они выдержали с лёгкостью… Хотя неделя была гораздо сложней. Над калошами попросту издевались: их опускали в грязь, ставили на крыльцо. Калоши замирали, но как только ноги скрывались в доме, калоши быстро чистили друг друга. Через два дня, на крыльце, стали появляться незнакомые ноги. Над этими ногами звучали голоса, в которых слышался смех, но через какой-то час, смех сменялся удивлением.
В конце недели на крыльце появилось множество ног в туфлях и в каких! Куда хозяйским до них. Сразу понятно – городские! На этот раз не было голосов в которых смех, калоши сразу же оказались в грязи и…, вот он долгожданный миг – мечта сбылась: калоши занесли в дом! и поставили к тёплой печке.
То что увидели калоши в доме их просто поразило. Такое обилие вещей! Предметов! И все незнакомы! А сколько новых звуков! Калоши удивлённо озирались, рассматривали предметы и не очищались.
– Может в крыльце всё дело? – произнесли городские туфли.
Калоши никогда не думали, что им придётся увидеть как хозяйские туфли возьмут и погрузят в грязь(!), причём очень старательно, от носков и по самые каблуки и поставят на крыльцо. Но, туфли не очистились. Они стояли удручённо, свесив шнурки, с них капала и стекала грязь, но, туфли не очистились. Тогда снова опустили калоши в грязь и поставили на крыльцо – калоши очистились. Тогда их, ещё одно чудо, полили водой, очистили тряпкой, вытерли сухой тряпкой, упаковали в коробку и повезли.
– Нас возили в институт! Для исследований! Мы – феномен! – гордо объясняла Правая калоша музейным тапочкам. Дело в том, что очутившись в городе, Правая калоша очень быстро зазналась и перестала очищаться. И через пару месяцев к калошам потеряли всякий интерес. Но, выбрасывать вроде бы жалко: всё же шум вокруг них был приличный…, и их сдали в музейный склад. Там они и столкнулись с музейными тапочками. Левая с ними подружилась, рассказала свою удивительную историю, Правая же смотрела на тапочки свысока:
– Вы баловни! Вас просто сшили такими! Вы ничего не сделали, что бы жить в таком дворце!, – дворцом калошам виделся чулан музейного склада, – А мы – всего добились сами!
Правая калоша постоянно пыталась поругаться с музейными тапочками, ей не отвечали, тогда она уходила на центр чулана и проводила там ночь в гордом одиночестве. И однажды:
– Вечно эта калоша под ноги попадается! Крысы её что ли таскают? Где-вторая-то? Выкинуть их, и вся недолга…
Левую калошу укрыли тапочки, а Правую никто укрывать не хотел и её выкинули на помойку.
