До встречи...(СИ) [Nelli Hissant] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

Нил провёл ладонью по запотевшему зеркалу и в упор уставился на своё отражение. Он спокойно встретил холодный взгляд голубых глаз. Когда Джостен перестал бояться собственного отражения? Точной даты конечно не было, но по ощущениям, где-то после сорока пяти, когда он «перерос» своего отца. Во-первых, уже не было с кем сравнивать, а во-вторых, ему это надоело. Надоело день за днём, случайно увидев своё отражение, с дрожью в сердце искать на своём лице черты убийцы и психопата.

Нил медленно проследил по линии одного из шрамов на щеке. Так же как в начале, он ненавидел весь этот ужас на своем лице, так и сейчас он уже не представлял себя без всего этого. Журналисты давным-давно окрестили его лицо «фирменной фишкой Джостена». Для Нила же это было его лицо, с которым он сначала научился жить, а с годами даже стал получать какое-то маниакальное удовольствие, когда выводил из себя какого-нибудь молоденького журналиста своим искренним спокойствием и саркастической ухмылкой в ответ на колкие вопросы о своей внешности. А когда ему пришлось сделать операцию на месте ожогов на левой скуле, он даже расстроился. Он никогда бы не согласился на это вмешательство, если бы не потерявшие с возрастом свою эластичность рубцы не стали угрожать его зрению. Ну, а стремительно падающая зоркость не стала, в свою очередь, угрожать его «драгоценному экси».

Глядя на своё отражение, Нил снова ухмыльнулся. Где-то у них хранилась фотография, на которой Эндрю самодовольно запечатлел выражение лица Нила после того, как ему поступило предложение стать «лицом» какой-то крупной косметической компании. После чего его супруг каким-то непостижимым для себя образом выложил этот чудо-снимок в чат «старых лис», снабдив его скупым комментарием в духе Миньярда. И когда спустя несколько минут до всех дошёл смысл послания, чат разразился такими визгами и восторгами, которых Нил не слышал, пожалуй, со времён их победы над «Воронами». Только Аарон в своей манере написал, что никогда не сомневался, что ужасная физиономия Нила прекрасно подойдёт для рекламы типа «до и после». За что немедленно получил ушат говна от «лис» и сухое «завидуй молча» от Эндрю. А дальше, как говорится, понеслось. Предложения посыпались одно за другим. И хотя Нил принимал одно предложение из ста, скоро их дом заполнился фирменным подарочным барахлом, а остальные «лисы», их друзья и близкие получили все возможные сертификаты, скидки и бонусы от брендовых компаний.

Нил медленно нарисовал пальцем на запотевшем зеркале шесть, а затем ноль и тупо уставился на цифру. Странное, невероятное, вгоняющее в ступор, не имеющее к ним никакого отношения число. Как? Когда? Каким непостижимым образом двадцать превратилось в шестьдесят? Нил чувствовал за спиной весь багаж прожитых лет, но там внутри всё также горела душа и билось сердце молодого «лиса» — Нила Джостена, хотя об этом знала только его семья, дорогие и любимые им люди. И этого ему было более, чем достаточно. Но он всё-таки с раздражением стёр ненавистные ему цифры. В конце концов человеку столько лет, на сколько он себя ощущает. А они с Эндрю чувствовали себя ещё более чем. Поджарые, привыкшие к физическим нагрузкам тела, их ещё никогда не подводили, лёгкая седина добавляла шарма, а неизбежные морщины придавали им уверенности и солидности. «Но, блядь, шестьдесят?» — пронеслось в его голове.

Нил передёрнул плечами и прошёл в гардеробную, распахнув невообразимых размеров шкаф. Глаза привычно забегали по ровному ряду костюмов. Брендовые вещи идеально рассортированные и отутюженные мгновенно вогнали в тоску своего хозяина. За эти неизвестно куда сгинувшие сорок лет Нил научился виртуозно подбирать себе гардероб. На один щелчок пальца он мог подобрать галстук к рубашке, рубашку к костюму, ботинки, ремень… Какого-нибудь молодого щёголя, наверное, хватил бы удар, окажись он сейчас на месте Нила. Целый гардероб брендовой одежды, идеально подобранной и рассортированной, стоившей целое состояние. Но всё это было для Нила не больше, чем дорогими тряпками, в которых он был вынужден ходить. Как говорится, должность обязывала. Но как в двадцать, так и в шестьдесят галстук был всё той же удавкой, которую хотелось стянуть с себя при первой возможности и закинуть подальше, а ещё до зуда в ногах хотелось стащить с ног дорогие ботинки, заменив их старыми удобными кроссовками.

С годами Нил с Эндрю научились носить эти чёртовы костюмы как вторую кожу, но оба ненавидели свои приобретённые навыки: как не помять костюм при поездке в машине, как пройти по лужам, не запачкав идеально начищенную обувь, как вовремя незаметно застегнуть или расстегнуть пуговицу на пиджаке. Всё это дерьмо теперь занимало в их жизни кучу места и времени. Лет двадцать назад, когда они наконец-то превратили свой дом в неприступную крепость, вбухав в это половину всех заработанных ими денег, они, не сговариваясь, стали носить дома неприлично потрёпанную одежду. И чем старее и поношеннее были джинсы и застираннее была майка, тем лучше. Дошло до того, что однажды, увидев их отражение в зеркале, Нил рассмеялся:

— Престарелые бомжи.

Эндрю посмотрел на него исподлобья и равнодушно пожал плечами.

— С суммами с шестью нулями на счетах каждый, — веселился Нил.

Эндрю подтянул свои повидавшие виды спортивные штаны и тихо бросил:

— Зато, нигде не жмёт…

Какой раз за последний час грустная улыбка коснулась губ Нила. Ни он, ни Эндрю точно не относились к любителям повспоминать или полистать фотографии. В тот момент, когда хорошие воспоминания перекрыли всё то говно, которое случилось в их жизни, они оба как-то успокоились, задвинув все хорошее и плохое в дальний ящик своей души, стараясь лишний раз не ворошить прошлое и не ковырять старые раны, предпочитая жить здесь и сейчас, ревностно охраняя свой отвоёванный у всех, выстраданный обоими мир. Но за последний месяц воспоминания с упрямым постоянством накрывали Нила с головой. Он точно знал причину этого и старался вспоминать только хорошее, как минёр обходя чёрные дыры их прошлого. Между ним и Эндрю чувствовалось невысказанное напряжение, но никто из них не хотел начинать тяжёлый разговор. Весь этот месяц они «варились» в своих переживаниях, пытаясь разогнать личных демонов.

Незаметно для себя Нил уже натянул брюки, обулся в лакированные туфли привычным движением застёгивая запонки, когда неожиданно зазвонил телефон. Поглощённый своими мыслями Нил дёрнулся от неожиданности. «Нервы ни к чёрту» — пронеслось в его голове. Нил опустил глаза на телефон, на экране которого высветилось «Дей».

— Достал, — прошипел Джостен.

Нил всё так же ненавидел телефоны, как и в молодости. И чем новее и навороченнее становились модели, тем сильнее он их ненавидел. Постоянно находясь под прицелом камер «игрок-легенда» просто не мог пользоваться паршивым телефоном. Но он упирался до последнего, пока всё старьё не сняли с производства, постепенно снабдив всех мини портативными монстрами. Как ни странно Эндрю адаптировался быстрее, овладев минимальным набором необходимых ему функций, удалив и стерев к чертям всё, что только можно было удалить и стереть. Заниматься этим Нилу было некогда, да и не очень хотелось. Поэтому он постоянно путался в бесконечных функциях этого адского агрегата. Иногда ему казалось, что этот аппарат был способен на всё, разве только кофе не варил. Хотя… может быть, если почитать инструкцию… Пытаясь застегнуть запонки, Нил раздражённо провёл по экрану, случайно задев динамик громкой связи. Мгновенно возмущённый голос Кевина Дея разлетелся по гардеробной:

— Джостен, я надеюсь, твоя старая задница уже движется в нужном направлении и ты не забыл про заседание…

— Иди на хер, Кевин. Лучше следи за своей молодой задницей. Хотел бы я забыть про твоих «друзей» по ассоциации, — Нил намеренно перековеркал последнее слово.

— Конфедерации. Тупица.

— Всё? — спокойно спросил Нил, наконец-то справившись с запонками.

— Разведка донесла, что наше «чудовище» развлекается с очередным мазохистом и ты остался без няньки. Поэтому решил удостовериться, не попутал ли ты числа или не проспал.

Нил молчал.

— Чего молчишь?

— Думаю, куда тебя ещё послать, — огрызнулся Нил.

— Я там уже везде был, — хмыкнул Кевин, — не трать время.

— Если я не доеду, то твои «друзья-короли экси» будут только рады.

— Сам виноват. Виски уже седые, а держать рот на замке так и не научился.

— Хватит мне мозги выносить, Дей. Буду во время, — перебил его Нил.

— Ладно. Не заводись. Я серьёзно. В конфедерации затевается что-то нехорошее, одним местом чувствую. Прошу не лезь на рожон. Сначала думай, а потом говори.

— Слушаюсь. Можно я уже начну перемещать свою старую задницу в твою сторону?

— Ты что ещё не вышел? — воскликнул Кевин.

Нил отключил телефон и раздражённо откинув его в сторону, затянул галстук и накинул пиджак. Подошёл к зеркалу и снова посмотрел на своё отражение, встретившись с холодным надменным взглядом Нила Джостена — постоянного члена конфедерации экси Соединённых Штатов Америки. Нил чувствовал, что опаздывает, но всё никак не мог заставить себя выйти из дома. Между лопаток пробежала стайка неприятных мурашек. Он хорошо знал это чувство надвигающихся опасности и тревоги. Мозг ещё не успел проанализировать их источник, а тело уже безошибочно среагировало, посылая предостерегающий сигнал. Нил потянулся к телефону и почувствовал лёгкую вибрацию, оповещающую о пришедшем на него сообщении.

«Постарайся, чтобы оно того стоило» — написал Эндрю.

Нил улыбнулся и написал:

«Как ты позволил моей заднице залезть во всё это дерьмо?»

«Постарайся никого не убить».

«Я жду тебя».

«Чёртов фанатик… Старый».

Нил ухмыльнулся и убрал телефон. Эндрю знал его и читал как раскрытую книгу. Он почувствовал все эти заморочки Нила по поводу возраста и мягко прощупывал почву на предмет нервных срывов. Нил сделал несколько шагов, а потом снова достал телефон и написал:

«Не старайся. Дей уже всё рассказал мне про мою старую задницу и про твою тоже».

«Надеюсь, он уже движется в том направлении, куда ты его послал?»

«На связи».

Нил уже физически ощущал, что опаздывает, поэтому почти бегом выскочил из дома и запрыгнул в ожидавший его служебный автомобиль. Нил не любил водить машину, а брать «мазерати» без Эндрю вообще ненавидел, сразу чувствуя себя жутко одиноким и брошенным. Как члену конфедерации экси ему полагался служебный автомобиль класса «люкс», но пользовался он им всего несколько раз в год. Сейчас как раз был такой случай.

Внеплановое заседание конфедерации, хуже может быть только плановое заседание… Созданная под благовидным предлогом лет пятнадцать назад конфедерация экси состояла из девяти постоянных членов и председателя. Нил и Кевин были одними из девяти. Решения принимались простым большинством голосов, поэтому пропустить заседание можно было, пожалуй, только по причине смерти.

Конфедерация помимо рутинной организационно-хозяйственной деятельности определяла стратегические направления и пути развития экси. С этим как раз сейчас были проблемы. Технологический прогресс стал «дамокловым мечом», нависшим над спортом. Начав лет двадцать назад гонку технических новшеств и достижений, спортивные гиганты сами постепенно загнали себя в ловушку. Костюмы тоньше человеческой кожи у пловцов, чипы, программы, встроенные и внедрённые везде, где только можно, постепенно начали превращать спорт в «гонку вооружений». Так канула в лету «Формула-1». Пилотов заменили компьютерами, и всемирные гонки сменились гонками технарей-разработчиков. Но смотреть на то, как один компьютер соревнуется с другим, никто не захотел и построенная почти за век империя с треском рухнула.

Теннисные ракетки уже были нашпигованы таким количеством технических наворотов, что стало непонятно, кто кем управляет, спортсмен ракеткой или наоборот. А совсем недавно анонсировали чудо-ракетку, управляемую дистанционно без участия человека. И главное, что во всё это были вложены колоссальные деньги, которые требовали отдачи. Но… все эти «космические бои» быстро наскучили, что в свою очередь вызвало бешеный интерес к игровым видам спорта. Футбол, волейбол, экси… переживали второе рождение. Вовремя запретившие использование новомодных достижений с минимумом вложений эти виды спорта били все возможные и невозможные рекорды по популярности. Тогда, не желая повторять судьбу «Формулы-1» и велогонок, пропагандисты технического прогресса начали активно давить на своих «упёртых» коллег. И как всегда во главе всего этого стояли деньги, не реальные, не подлежащие подсчёту деньги. И именно в центре всего этого апокалипсиса и оказался Нил.

Стараниями Кевина Дея он вошёл в элиту экси, оказавшись на передовой войны интересов. А с его характером — это была катастрофа. Председатель совета конфедерации экси всегда недолюбливал Джостена, а сейчас он стоял у него как кость в горле. Но чтобы выгнать из конфедерации легенду экси, олимпийского чемпиона и редкую «занозу в заднице» нужно было ещё сильно постараться. Удачно соскочив с крючка мафии в результате межклановых разборок, Нил всем своим нутром чувствовал в какой капкан он снова попал, отчаянно защищая свой «ненаглядный экси», как часто говорил Эндрю. Внутренности Нила скручивало в тугой узел от одной мысли, что экси станет разменной монетой в банальном дележе денег. Для него, Кевина, Эндрю, для большинства игроков, для тысячи ребят, начинающих играть в экси, это был не только вид спорта, это была их жизнь, их внутренний стержень, их опора. И Нил был готов биться за всё это. Один из лучших легендарных нападающих, он мастерски умел уворачиваться, обманывать, обводить и просчитывать ходы на поле, в жизни же он умел переть только напролом, только в лоб, «маниакальная жертва», как его называл Эндрю. В памяти всплыло сообщение Эндрю: «Постарайся, чтобы это стоило того». Нил устало потёр виски. Он не Кевин, умеющий подстраиваться, анализировать и знающий, когда лучше промолчать, его же несдержанность и упрямый характер могли сослужить дурную службу, подставив под удар дорогих ему людей.

Выходя из машины, Нил снова почувствовал вибрацию телефона. На экране высветилось: «Сын».

— Да, Александр. Как ты?

— Я в порядке.

Нил усмехнулся.

— Нил, ты там поосторожнее. Какие-то у вас там процессы начались нехорошие. Слухи всякие ходят не очень. Ну ты меня понял.

— Спасибо. Я и сам чувствую, что какое-то дерьмо затевается.Ты только в это не лезь. Не добавляй мне головной боли.

— Стараюсь держать нейтралитет. Но ты же сам понимаешь, фамилия обязывает, — рассмеялся Александр.

— Понимаю, что из моего рта фраза «не вмешивайся» звучит нелепо, но у тебя же есть и второй родитель, бери пример с него. Да и сам уже взрослый дядька.

— Эндрю ещё не вернулся?

— Господи. Ты что наставил жучков у нас в доме?

— Да ты что? Журналисты уже все задницы себе разорвали, гадая выживет Флойд или нет. Мне уже весь телефон оборвали. Я мог бы делать на ваших секретах неплохие деньги.

— Вот же ж засранец. Выживет ваш Флойд. Раз Эндрю с ним связался, значит он не слабый кусок… ну ты меня понял.

Нил уже минут пять наблюдал свирепые гримасы Дея, которые он ему строил через стеклянную стену холла штаб квартиры конфедерации. Нил оглянулся по сторонам и быстро показал ему средний палец. Кевин замер, а потом покрутил пальцем у виска. Нил повернулся к нему спиной и спросил:

— Как там наша «надежда экси»?

— Живёт на поле. Фанат-наркоман.

— Так есть в кого. Ладно, передавай привет.

— Передам. Будь осторожен.

— Само собой. Мне пора. На связи.

Нил спрятал телефон и нырнул в холл. И тут же упёрся в разъярённого Кевина.

— Я не пойму, ты дурак? Или тащишься, действуя мне на нервы?

Нил подтолкнул его к лестнице.

— Я дурак, который тащится, действуя тебе на нервы.

— Ты же знаешь, как Гудман ненавидит, когда опаздывают.

— Ну, во-первых, у нас есть ещё пять минут, а во-вторых, я никогда не променяю разговор с сыном на то, чтобы заслужить милостивый взгляд Гудмана.

— Александр? У него всё в порядке? — смягчился Кевин.

— Волнуется.

— Я до сих пор не понимаю, как он у вас вообще умудрился выжить?

— Один из лучших спортивных журналистов. Уже легенда. Завидуй молча, Дей.

— Алекс умница. И вы с Миньярдом благодаря ему, украли у меня мечту.

Нил удивлённо обернулся через плечо, поднимаясь по лестнице.

— Внук, играющий в экси и мечтающий взять олимпийское золото.

Лицо Нила расплылось в самодовольной улыбке.

— Наш «золотой мальчик» амбициозный и упёртый. Да ладно, не кисни Кевин, Микаэль тебя любит. Правда хоть убей, не пойму за что.

Дей толкнул Нила в спину, заставив того споткнуться.

— Когда ты уже что-нибудь сделаешь со своим лицом?

— Не дождёшься. Ни одна херня, которую ты лепишь на свою морду, не коснётся моего лица.

— Твоё лицо и близко не стояло с моей «мордой». В нашем возрасте уже нужно следить за…

— Заткнись. Мои шрамы никакие золотые нити не исправят.

Нил получил ощутимый тычок под ребро, тем самым уяснив, что не стоит больше распространяться на последнюю популярную для обсуждения между «старыми лисами» тему о том, что Кевин вшил в свою физиономию какие-то золотые нити. Оставшуюся часть пути по длинному коридору они прошли молча. Нил отчётливо чувствовал гуляющий по его венам адреналин, заставляющий его тело звенеть от напряжения, как в лучшие времена перед матчем.

Когда оба бывших нападающих вошли в конференц зал совета все уже были на своих местах.

— Джостен, Дей, почему мы все должны вас ждать? — с напором спросил председатель.

Нил молча показал пальцем на большие электронные часы висящие на стене и имитирующие своим дизайном циферблат, отсчитывающий время игры на поле. В этот момент сменившиеся цифры аккуратно ознаменовали начало нового часа.

— Точность — вежливость королей, — устало усмехнулся Нил и сел на своё место.

— Слышишь ты, король, лучше бы со своей мордой что-нибудь наконец сделал, сил уже нет, годами на неё смотреть.

Кевин, не успевший сесть, застыл за спиной Нила. Джостен поднял глаза и молча уставился на автора этой оскорбительной тирады. Нил никогда не питал иллюзий по поводу того, как к нему относились в этой «тёплой» компании. Они могли спорить и ругаться бесконечно, не опускаясь до личных оскорблений. Но что-то однозначно поменялось и явно не в пользу Джостена. И Паркер — главный осведомитель и «шестёрка» Гудмана никогда бы сам не осмелился перейти эту черту.

— Какие-то проблемы?

— С чего ты взял?

Кевин положил руку на плечо Нила, всё так же оставаясь за его спиной.

— Просто, когда у кого-то защемляет яйца, его резко начинает раздражать моё лицо.

Паркер стал пунцового цвета, а вдоль длинного стола послышались смешки и тихие комментарии. Дей расслабился и быстро сел на своё место. Паркер набрал в лёгкие воздух, чтобы ответить, но был остановлен резким окриком:

— Заткнитесь оба. Я не собираюсь тратить своё время, выслушивая всё это дерьмо.

Нил ещё несколько секунд задержал взгляд на Паркере, а потом повернул голову в сторону их глубокоуважаемого председателя, улыбнувшись своей самой ослепительной жёсткой улыбкой.

— Не буду ходить вокруг, да около. Думаю, все в курсе в какой заднице мы все оказались. Всем «игровым» места уже не хватит. И если сейчас это было только толкание плечами, то совсем скоро начнётся настоящая война. И выиграет в ней только тот, кто будет умнее, сильнее и…

— Да поняли мы уже всё. Что нагонять-то? А то сидим как на митинге в поддержку демократов. Делать-то что? — раздался голос с края стола.

— Тебе Джеферсон, заткнуться для начала и не перебивать… Есть люди, готовые вложить большие деньги в экси.

— Насколько большие? — снова подал голос Джеферсон.

— Настолько, на сколько ты себе не можешь представить в самом сказочном сне, — зло усмехнулся Гудман.

— Но? — спросил Джостен.

Председатель перевёл на него взгляд.

— Там где всплывают огромные бабки, ключевым всегда является «но», — добавил Нил, — Вы же для этого нас собрали? Рассказать нам про это «но»?

Председатель выдержал паузу и ледяным тоном продолжил:

— Но, мы должны выдать лучшую игру и лучший сезон в истории экси, мы должны задвинуть футбол, волейбол и всех остальных.

— Всего-то, — кто-то из присутствующих хмыкнул, — Это мы можем. Это мы завсегда.

— Объясняю для тупых. Мы должны пройти по лезвию. Нам не нужна игра, как таковая, нужно шоу. Надо создать легенду, создать историю от которой у болельщиков снесёт крышу.

Все молча смотрели на Гудмана, до конца не понимая к чему он клонит.

— Свести две команды, столкнуть их лбами, закрутить пружину до предела. Джостен, Дей, помните ещё, как бились по молодости «Вороны» против «Лисов»? Как там тогда было «по краю»?

— Но тогда это была сама жизнь, и это правда было по лезвию, — не выдержал Кевин, — как это можно повторить?

— Сложно не спорю, но ничего невозможного нет. Нужно только расписать всё действо по часам, по минутам, договорные матчи, скандалы, провокации. Каждый должен отыграть свою роль безукоризненно, чтобы спасти экси…

— Может, лучше дать экси красиво умереть, как «Формуле-1» например, а не затевать всё это дерьмо? — хрипло спросил Джостен.

Язык его онемел, а горло перехватило железной хваткой. Он никогда не думал, что сможет сказать это когда-нибудь. И не давая никому ответить, сам закончил:

— Нет. Иначе мы не получим неограниченный доступ к «большим» деньгам, которые нам дадут. Так ведь?

— Но зачем кому-то вбухивать такие деньги в экси? — вставил Кевин.

— Дей, я понимаю, что ты сейчас немного взволнован, но ты же не идиот? Как только ты взял в руки свою первую клюшку, за неё уже кто-то заплатил. Все эти годы на вас зарабатывали деньги, позволяя чувствовать себя звёздами и легендами, а приятным дополнением к этому были астрономические гонорары. И играли бы вы ещё сто лет в своё экси и никто бы вас не трогал. Но кто знал, что эти придурки затеют всю эту херню с нанотехнологиями. И времени на раскачку у нас уже нет. Пока мы будем хлопать ушами средства утекут в футбол или ещё куда-нибудь.

— А вы не можете оторваться от кормушки? — спокойно спросил Нил.

— Мы нет. А вы? Вы можете? Мы все кормимся из одной кормушки. Где бы вы все были, если не экси? Все ваши дома, машины? Думаешь, от всего этого так легко отказаться?

— Я никогда ни у кого ничего не просил.

— Но и не брезговал принимать.

— Я хорошо делал свою работу, и мне за это хорошо платили.

— Можешь не разорятся. Я знаю всю эту чушь, которую ты можешь нести часами, что наша жизнь-игра. У всего есть своя цена, и у тебя Джостен тоже. А ты? Кевин Дей, ты же у нас тоже грёбаная легенда экси. Ты с нами у кормушки или тоже идейный придурок как Джостен? Чего глаза опустил?

— Да, скажи нам, Кевин, — Нил обернулся к Дею и снова увидел перед собой прежнего Кевина, дрожащего в панической атаке перед едва ли ещё существовавшим в памяти Рико.

Тело Дея окаменело и не поднимая глаз, он прохрипел:

— Если уже всё решено, зачем весь этот цирк с обсуждением?

— Вот, слова не мальчика, а мужа. Я в тебе никогда не сомневался в отличии от Джостена. Я бы с удовольствием послал бы вас обоих на хер, но… мы провели большую работу, незаметно мониторя нашу среду, и убедились, что большинство из тренеров и игроков можно убедить или уговорить, кого-то подкупить, кого-то…

— Запугать, — вставил Нил.

— И запугать тоже, — спокойно продолжил Гудман, — но есть ещё кучка придурков-фанатиков экси, которые по-любому будут вставлять палки в колёса, а мы сейчас себе этого позволить не можем.

— Выгнать их к чертям собачьим да и всё, делов-то, — вставил Паркер.

Председатель промолчал.

— Наверное, их не так уж и мало, раз я сижу сейчас здесь и слушаю весь этот бред, — ответил Нил, — Вы же хотите меня о чём-то попросить?

Нил поднял ледяной взгляд.

— Высокопоставленные спонсоры просят тебя оказать услугу, за которую готовы щедро отблагодарить.

В зале стояла звенящая тишина. Все оставшиеся члены совета были шокированы таким развитием событий. Никто не ожидал, что подобные вещи будут озвучены при свидетелях. Председатель окинул взглядом всех присутствующих и спокойно сказал:

— Джостен тут распинался, что мы все кормимся из одной кормушки, а я вам напоминаю, что мы все ещё и в одной лодке, и если она пойдёт на дно, то потянет нас всех за собой. Мы все повязаны и то, что вы сейчас сидите здесь, делает вас соучастниками. И если у кого-то взыграло очко, то он может сейчас заявить самоотвод и уйти отсюда навсегда. Даю один шанс, больше возможности соскочить не будет. Разве только вперёд ногами, — устало хохотнул Гудман.

Все без исключения были шокированы переменами в поведении председателя. Все его напускные спокойствие, цинизм и надменность слетели без следа, уступив место каким-то отчаянным наглости и напору, которые несли почти ощутимую физически угрозу. И Нил кожей чувствовал, что это не пустые слова. Так мог вести себя только человек, которому не оставили выбора и ему просто некуда отступать. Что-то смутное зашевелилось в душе Джостена, и наконец он смог ухватиться за детские воспоминания и осознать, что ему все это напоминало. Мафия. Их сейчас всех втягивали в круговую поруку со всеми вытекающими…

По-прежнему стояла гробовая тишина и никто не сдвинулся с места. Кевин не поднимая головы, всё также смотрел в пол. Председатель выждал несколько минут и продолжил:

— Я так понял, что все согласны? Другого я и не ожидал. Позже каждый из вас получит личные подробные инструкции своего участия в нашем мероприятии.

Нил молча медленно поднялся на ноги, заставив Кевина вздрогнуть и посмотреть на него. Гудман тут же кинул в грудь Джостена небольшой блокнот.

— Можешь вписать сумму, Джостен.

Блокнот отскочил от Нила и упал на пол, тот наступил на него и сказал:

— Вы правда хотите, чтобы я определил сумму, за которую я готов отказаться от всего того, чем я жил всю свою жизнь?

— Было бы от чего отказываться. Бегать по полю и потеть, пытаясь забросить мячик в ворота? Только такие придурки, как ты, твой «ручной монстр», да и, пожалуй, вон Дей, могут цепляться за всё это дерьмо.

Джостен сжал кулаки и процедил:

— Этот «монстр» готовит вам лучших вратарей на планете.

Гудман подкатил глаза и выдохнул:

— Ты что правда не понимаешь, что никому больше не нужны лучшие вратари, лучшие игроки, экси никому больше не нужен как игра? Нужно шоу, скандал. Отчего ты не можешь отказаться? Ты клюшку-то в руках ещё удержишь? Как можно отказаться от того, чего больше нет? Да и не было никогда.

— Это ты что ли будешь мне рассказывать от чего я должен отказаться? Ты когда-нибудь был на стадионе? Ты держал клюшку в руках? — Нил угрожающе двинулся в сторону Гудмана, — Ты когда-нибудь забивал на последней секунде решающий гол? Когда-нибудь выигрывал в чемпионате? Или может, стоял на высшей ступени олимпийского пьедестала? Всё, что у меня есть, мне подарил экси, экси — это моя жизнь. Я помню все стадионы, на которых когда-то играл, я знаю биографии всех перспективных игроков, я знаю составы всех команд Соединенных штатов. Я брежу этой игрой. И что ты можешь рассказать мне об этом? Ты? Который не может поднять свою толстую задницу из этого кресла и посмотреть в живую хотя бы одну игру? И что есть у тебя? Большие деньги? Ах да, прости, они тоже не твои. Выслуживаешься перед хозяевами, чтобы потихоньку стащить крошки с барского стола?

Нил вплотную подошёл к Гудману и навис над ним, глядя тому прямо в глаза. Председатель побагровел и выплюнул Джостену в лицо:

— Жалкий психопат. Мне жаль тебя, что вот-вот разменяв седьмой десяток, кроме паршивой игры у тебя ничего нет. Боишься снова стать никем, человеком без имени и без лица? Боишься, что без экси снова превратишься в ничто?

Джостен схватил Гудмана за пиджак и приподнял его из кресла.

— Тогда ты должен больше всех драть свою задницу, чтобы спасти экси. И психу своему скажи, чтобы тоже прижал свою задницу и не встревал. Мне ещё этого говна не хватало. Оба будете делать, что скажут и не вякать. Ты меня понял?

Нил размахнулся и ударил Гудмана в лицо, отчего тот отлетел в кресло, едва его не перевернув. Кевин опомнился и подбежал к Нилу, пытаясь оттащить его от председателя. Остальные повскакивали со своих мест, не зная, что им делать.

— Это мы ещё посмотрим. И уж точно ни тебе это решать, Гудман.

— Нил, успокойся. Что ты творишь? — Кевин держал его, крепко обхватив.

— Пошли все вон, — Гудман вытер кровь на разбитой губе.

Два раза повторять не пришлось. Через несколько минут зал опустел. Бледный Кевин, не выпуская Джостена из рук, попытался сдвинуть того в сторону двери.

— Ну что же, Нил Джостен, легенда экси, олимпийский чемпион, одержимый фанатик, если не хочешь по хорошему, то можно же и по плохому.

— Ты что мне угрожаешь, свинья? — Нил снова рванулся в сторону Гудмана, но Дей удержал его.

— У всего есть своя цена, Джостен. У всего. И у тебя тоже. Тебе есть что и кого терять. Не заставляй нас переходить черту. Как бы потом пожалеть не пришлось.

Нил прорычал и сжав кулаки, кинулся в сторону Гудмана. Кевин висел на нём всем телом, не давая сдвинуться с места.

— Да отпусти ты меня. Дей, пошёл на хер. Пусти. Дай мне заткнуть этого уёбка.

— Пошли вон оба. Два дня, Джостен, даю тебе два дня. А потом не обижайся, война со всеми вытекающими. И да, если ты ещё не понял, то я тебе угрожаю. Остынь. Взвесь все за и против. Посоветуйся с Миньярдом. Может, вразумит тебя. Хотя, по-моему там вообще без вариантов. Дея вон послушай. Он из вашей компании один хоть что-то соображает.

Гудман подошёл к Нилу и два раза постучав пальцем по его груди, выдохнул тому в разъярённое лицо:

— Два дня, — и оттолкнув его от себя, отошёл и устало опустился в кресло, — Пошли вон. Разговор окончен.

Кевин так и не произнёс ни слова и не ослабляя хватку, потащил Джостена волоком к двери. Нил не сопротивлялся, позволив ему себя увести. Устраивать сейчас бойню в офисе конфедерации экси было глупо и бессмысленно.

Кевин был настолько ошарашен и сбит с толку, что выйдя из зала, продолжал тащить Джостена по лестнице вниз.

— Да отпусти ты меня, наконец. Убери руки, — Нил с силой дёрнулся, освобождаясь.

Дей разжал руки, но тут же схватил Нила за локоть, разворачивая к себе, и прошипел:

— Что ты творишь, чёрт возьми? Ты что не понимаешь, что эти люди могут сделать с тобой, со всеми нами?

Нил резко развернулся, и сжав в кулаке рубашку Кевина и притянув его к себе, другой рукой с нажимом провёл по своему лицу поперёк шрамов, от чего они проступили с большей силой.

— Я знаю в отличие от тебя. Я знаю, — и оттолкнув Дея, пошёл по лестнице вниз.

В специально отведённом месте топталось несколько скучающих журналистов. Остальные участники совета уже ушли, ограничившись коротким «без комментариев». Не надеясь на сенсацию, журналисты просто отрабатывали зарплату. Кевин догнал Нила в середине холла и преградил ему дорогу, не давая дойти до прессы.

— Успокойся. Выдохни. Не хватало ещё, чтобы ты сейчас наговорил им лишнего, загоняя нас всех в капкан.

Нил устало выдохнул:

— Я думал, что ты изменился. А ты всё тот же трус и параноик.

Джостен уже обошёл Дея, когда ему в спину прилетело осуждающее:

— А ты чёртов псих, ненормальный эгоист, готовый поставить под удар своих близких, свою семью, решая свои личные проблемы и удовлетворяя своё раздутое до небес эго. Ты так же как и сорок лет назад собираешься рискнуть жизнями всех, кто тебе дорог, не считая нужным поставить их в известность и спросить их согласие? Как был, так и остался чокнутым эгоистом, не способным даже извлечь уроки из своей прошлой жизни. Ты вообще кого-то любишь? Кем-то дорожишь?

Джостен второй раз за последние полчаса размахнулся и наотмашь ударил его в лицо. Дей закрылся руками и со стоном прошипел:

— Только и умеешь, что руки распускать.

Нил указал на него пальцем и хрипло ответил:

— Заткнись. Закрой свой рот. И надеюсь, у тебя хватит ума, чтобы держаться сейчас от меня подальше. Это в твоих же интересах.

Застывшие при появлении Дея и Джостена на несколько секунд журналисты, быстро пришли в себя и защёлкали фотоаппаратами. Джостен спиной чувствовал, что они успели заснять нужные ему моменты. Но чтобы поставить окончательную точку, он подошёл к репортёрам. Со всех сторон посыпались вопросы. Выждав паузу, чтобы ответить, Нил произнёс:

— Профессиональные разногласия. Кардинальные, я бы сказал. Настолько, что в ближайшее время я не собираюсь иметь с Деем ничего общего. На этом всё. Разрешите пройти.

Нил раздвинул оторопевших и растерявшихся журналистов в стороны и решительно протиснулся к выходу. Его трясло, пульс отдавался в висках, дыхание сбилось. В голове как выстрел отчётливо пронеслось: «Беги, придурок, беги…» Нил задохнулся. Уже лет двадцать эта мысль не посещала его голову. Он был уверен, что пережил всё это, навсегда изгнав из души и сердца всех призраков прошлого, все свои страхи. И вот, его подсознание снова взяло верх над всеми его чувствами и эмоциями. Нил виртуозно научился держать себя в руках и скрывать свои эмоции, но это неожиданно накрывшая его паника выбила его из колеи, сбив с толку. Потерявшись на несколько минут в пространстве, Нил по инерции замер перед входом в штаб квартиру, а потом развернувшись на каблуках, пошёл вдоль по улице. Просто, чтобы уйти отсюда подальше. Не важно куда, лишь бы подальше. Но это не имело никакого отношения к бегству. Сейчас ему отчаянно хотелось оказаться в любой другой точке планеты, только не в этом ненавистном месте…

Нил отошёл на достаточное расстояние, когда услышал резкий автомобильный сигнал, который заставил его вздрогнуть. Вынырнув из охватившего его странного оцепенения, Джостен растерянно скользнул взглядом поверх движущихся с ним параллельно автомобилей. Но так и не сумев определить источник шума, слегка ссутулился и ускорил шаг. Но не успел сделать и пару-тройку шагов, как снова услышал ещё более настойчивый и продолжительный сигнал автомобиля. Нил обернулся вполоборота, пытаясь все-таки отыскать источник смутно знакомого звука, и тут же упёрся взглядом в знакомый «мазерати». Нил застыл в немом удивлении, наблюдая за тем, как Эндрю, не обращая никакого внимания на сигналящие ему машины, обошел «мазерати» и распахнул пассажирскую дверь, не отрывая взгляда от Нила. Справившись со ступором, Джостен мгновенно преодолел разделяющее их расстояние и молча проскользнул на сидение. Эндрю захлопнул дверь и по прежнему игнорируя пробку, которую создал, вернулся на водительское место.

После того, как автомобиль сорвался с места, Эндрю молча протянул руку, положив её на панель между сиденьями. Нил также молча протянул свою руку в ответ, переплетая их пальцы, и закрыл глаза. Нил чувствовал, как дрожит его рука в ладони Эндрю. Стесняясь своей слабости, Нил был безмерно счастлив держаться за единственного человека, способного сейчас удержать его на плаву. Но его появление было настолько шокирующим и невероятным, что даже чувствуя тепло его тела, Нил боялся открыть глаза, боялся, что Эндрю окажется всего лишь плодом его возбуждённого воображения. Понимая его без слов, Эндрю погладил большим пальцем руку Нила, давая тому возможность взять себя в руки и успокоиться. Спустя несколько минут, Нил открыл глаза и глядя перед собой, наконец выдохнул.

— Ты как? — спросил Эндрю.

— В порядке.

— Давно я не слышал от тебя этого дерьма.

Нил устало усмехнулся, незаметно пряча правую руку с разбитыми в кровь костяшками.

— Значит, я вовремя.

Нил наконец повернул голову и посмотрел на Эндрю.

— Я не могу себе представить ни одного способа, каким образом ты, блядь, здесь оказался.

В глаза Джостена бросилась непривычная бледность Эндрю, а в его теле он уловил тщательно скрываемую усталость.

— Скоростная авиация. Слышал о таком? Оказывается, за большие деньги, можно перемещаться в пространстве охуительно быстро, — спокойно ответил Эндрю, следя за дорогой.

В машине воцарилась неприятная тишина. Спустя несколько долгих тягучих минут Нил тихо спросил:

— И сколько раз за сегодняшний день ты паниковал?

— Не знаю, — пожал плечами Эндрю — я не считал.

— А если бы у тебя сердце остановилось?

— Тогда бы все газеты написали, что этот псих — Миньярд наконец-то сдох в самолёте от страха, — еле заметно ухмыльнулся Эндрю.

Тело Нила напряглось. Мгновенно уловив это Эндрю тихо сказал:

— Страх от того, что сегодня ты мог умереть, пересилил страх от того, что однажды этот чёртов самолёт всё-таки не долетит.

Джостен с силой сжал руку Эндрю и молча отвернулся к окну. Всё его нутро скрутило от слов Эндрю. Нил ненавидел Миньярда за его безрассудство, но чёрт возьми, был так благодарен за то, что сейчас он был рядом, что Нил мог держать его руку в своей ладони.

Дальше они ехали в полной тишине, пока Эндрю не остановил машину в каком-то поле. Нил вышел из машины, снял пиджак, стянул галстук и швырнув всё это на сиденье, захлопнул дверь, обошёл машину и остановился, опершись о капот. А потом начал закатывать рукава рубашки, глядя поверх бескрайнего поля. Немного помедлив, Эндрю вышел следом и забрав что-то из багажника, подошёл к Нилу. Тот перевёл на него глаза в немом вопросе. Эндрю поставил на капот внушительных размеров аптечку и начал перебирать её содержимое.

— Ты знаешь, что после шестидесяти переломы очень плохо срастаются?

— Не знаю. Тебе виднее. Это ты у нас седьмой десяток разменял.

Эндрю злобно хмыкнул, с каким-то ехидством взял правую руку Нила и вылил на неё перекись водорода. Нил непроизвольно дёрнулся, но промолчал. Заслужил. Пока Эндрю продолжал возиться с его рукой, перебинтовывая кисть, Нил достал из кармана телефон и сосредоточенно пытался что-то в нём найти.

— Судя по тому, что я вижу, бил ты, а не тебя? И судя по всему, не один раз? И кто же удостоился?

— Гудман, — коротко ответил Нил.

— Ну хоть кто-то съездил этой свинье по роже, — довольно сказал Эндрю.

— И ещё один козёл. Лет тридцать мечтал.

Эндрю удивлённо приподнял бровь. Нил раздражённо встал на ноги, поднимая телефон вверх.

— Куда ты нас завёз? На другую планету? Сейчас даже в космосе интернет есть.

— Просто кто-то не умеет пользоваться телефоном.

Эндрю выудил из кармана свой телефон.

— Что искать-то?

— Вбей Джостен или Дей, без разницы.

Эндрю быстро набрал текст и присвистнул:

— Да тут дохрена просмотров, — а потом не отрывая взгляд от экрана, добавил, — Снизу? Нил, да это настоящий боксёрский удар. У него там глаз цел?

Нил бросил на него быстрый взгляд.

— Не знаю, не проверял. Позвони, спроси.

Миньярд нажал на повтор и ещё раз просмотрел видео с нескрываемым удовольствием.

— Кто бы что не говорил, но маленький рост даёт неоспоримые преимущества в плане маневренности и внезапности.

Нил устало вздохнул.

— Это всё, что я должен посмотреть?

Нил кивнул.

— Ну тогда давай, рассказывай. Во что ты втянул наши старые задницы?

— Во-первых, не наши, а свою.

Эндрю бросил на него косой взгляд.

— А во-вторых, вы все сговорились, что ли? Я сегодня уже раз пятнадцать слышал, что моя задница старая.

— Констатация факта, — усмехнулся Эндрю.

Нил повернул голову и глядя Эндрю прямо в глаза, сказал:

— Я знаю, что это бесполезно, но если я тебя попрошу уехать дня на два-три, пожить у Александра с Микаэлем? Посмотришь, как у них там, отдохнёшь… А я пока тут постараюсь всё разрулить.

— Что случится через два дня?

Джостен молчал, рассматривая свои пыльные ботинки.

— Собираешься заняться любимым делом и включить режим «маниакальной жертвы»? Я думал, что мы уже прошли всё это. Давай рассказывай. Можно без подробностей.

Спустя время они всё также сидели на капоте и молчали.

— Это всё?

— Ну ты же сам просил без подробностей.

— Отлично…

— Закурить хочется, аж зудит всё, — Нил выпрямился и передёрнул затёкшими плечами.

— Мы же вродекак не курим? Давно, — ответил Эндрю, спрыгнув на ноги и достав из заднего кармана джинсов потрёпанную пачку сигарет, протянул её Нилу, — Не мог удержаться, наслаждаясь полётом.

Нил вздохнул. Пока они закуривали, никто не проронил ни слова.

— Флойд выжил? А то общественность волнуется.

— Да что с ним сделается? Непробиваемый. Это мы с тобой неврастеники.

— Мы ранимые, — зло хохотнул Нил, а потом серьёзно добавил, — Может, бросить всё к чёртовой матери, а? Купим домик на берегу океана. Отоспимся, а потом поедем по «старым лисам»? Сколько нам осталось?

— Помирать собрался?

— Да нет, я серьёзно. Заживём нормальной жизнью, как все.

— Меня научишь?

— Чему?

— Жить нормальной жизнью.

— Самого бы кто научил.

— Ты же загнёшься без своего экси. Чёртов фанатик.

— Может Гудман прав? И я чокнутый эгоист, боящийся, что без экси моя жизнь развалится на куски? Но это только мои проблемы. Всё, что есть в моей жизни — это экси и семья. И меня заставили выбирать между ними, но я не имею права рисковать вашими жизнями.

— Мудак твой Гудман.

— Всё то, как, кем и с кем я прожил эти сорок лет, подарил мне экси. Может пришло время отдавать долги? Но нужно ли это ещё кому-нибудь? Может Гудман прав и осталась только горстка горе-фанатов: я, ты, Дей, Микаэль…?

— Ещё раз вспомнишь этого урода-председателя и я тебе врежу.

— Может лучше я тебе? Пару раз? И желательно под камерами.

— Пытаешься защитить меня, как этого тупицу Дея?

— Вроде того.

— Эй, — Эндрю толкнул плечом в плечо Нила, — ты знаешь, я никогда не думал, что протяну так долго. Шестьдесят лет, это до… И всё благодаря тебе, — он сделал паузу, а потом провёл пальцами по лицу Нила, — И сорок лет из них каждый день я смотрю на напоминание о том, что меня тогда не было рядом и я не смог тебя защитить.

Нил молча смотрел на него, не в силах справиться с подготовившим к горлу комом.

— А по поводу всего этого нытья, что ты тут развёл. Ты им нужен. И нужен потому, что таких чокнутых как ты в экси дохрена. Им ни к чему неконтролируемый бунт, им нужны послушные, управляемые ресурсы. И удобный и простой способ управлять ими — это твоими руками. Поэтому Нил Джостен — легенда экси, давить они будут до конца и всеми доступными способами. Вариант у них один — заставить тебя подчиниться и сыграть по их правилам.

Нил положил свою руку поверх кисти Эндрю и слегка сжал её.

— Есть ещё один вариант… Убить меня. Казнить публично в качестве акта устрашения и назидания другим. Не думаю, что после этого кто-то ещё полезет на рожон.

Тело Эндрю напряглось.

— Что сорок лет назад, что сейчас ты всё тот же магнит для дерьма.

— Я тоже не думал, что так долго протяну, — неожиданно сказал Нил, — А после того, что случилось с Ники… Он же не болел никогда. Инфаркт? Я впервые стал ощущать сколько мне лет… — Нил запнулся.

— Что? Тоже не хочешь гадить под себя и умирать в маразме в инвалидном кресле?

— Не хочу, — честно ответил Нил.

Эндрю зло ухмыльнулся.

— Так, может, это и есть наш шанс? Подороже продать наши с тобой жизни? Спасти то, что тебе дорого?

— А тебе? Тебе что дорого? Хочешь умереть за экси или спасая жизнь мне?

Эндрю помолчал, а потом тихо сказал:

— Возможность не потерять доверие и уважение в глазах внука — на данный момент для меня этого достаточно.

Нил прижал ладонь к губам Эндрю, заставляя его замолчать и глядя в глаза прошептал:

— Не смей ставить свою жизнь, как цену за что-то. Что бы это не было. И слышишь, не смей умирать на моих руках.

Эндрю несильно толкнул Нила и прошептал:

— А ты на моих… Всё хватит, поехали отсюда. Есть хочу. Похоже, мои кишки наконец-то долетели следом за мной.

Нил растоптал ногой выкуренную до фильтра сигарету.

— Где ты только взял это гавно?

— Не помню, — спокойно ответил Эндрю, усаживаясь за руль, — Я вообще всё плохо помню…

Нил с тоской посмотрел на него и еле заметно грустно улыбнулся. Эндрю всего минуту назад, не задумываясь, был готов пожертвовать своей жизнью, но всё также до потери сознания боялся летать на самолётах.

— Псих, — выдохнул Нил.

— Одержимый фанатик, — хмыкнул Эндрю.

========== Глава 2 ==========

На подъезде к дому Нил почувствовал, что начал разваливаться на части. Напряжение и злость схлынули, оставив после себя пустоту. Мозг отказывался что-либо соображать, а тело сковало какое-то оцепенение. Всё, о чем он сейчас мог думать— это холодный душ и пара рюмок спиртного. Поэтому, когда Эндрю припарковался перед домом, Нил не смотрел по сторонам и потянулся за разбросанными на заднем сиденье пиджаком и галстуком, но тут же упёрся взглядом в напряжённые плечи Эндрю, неподвижно сидящего за рулём. Нил мгновенно проследил за его взглядом и увидел машину Кевина, а потом и самого владельца авто, сидящего сжимая руль и устремив свой взгляд в пустоту.

— Нет. Только этого мне сейчас не хватало, — простонал Нил, устало потирая переносицу, — Что за день-то такой?

— Пошлю его и всё, — спокойно сказал Эндрю.

— Ты же знаешь, что он не отцепится. За добавкой что ли приехал? Или сдачи дать?

— Фингал вон светит, аж отсюда слепит, — Эндрю отстегнул ремень и вышел из машины.

Нил наконец дотянулся до пиджака и тоже вышел из машины. Кевин по-прежнему сидел за рулём, не двигаясь. Джостен подошёл и постучал по стеклу:

— Кевин, всё, приехали уже. И давно ты так сидишь?

Эндрю остался стоять у «мазерати». Дей медленно перевёл глаза на Джостена и отстегнув ремень, открыл дверь и вышел. Несколько секунд смотрел на Нила, а потом перевёл рассеянный взгляд на Миньярда и спросил:

— Эндрю, ты уже вернулся?

— Ага. Так что если приехал меня убивать, то ты опоздал, Эндрю вряд ли теперь позволит.

Кевин перевёл на него взгляд и огрызнулся:

— Там и без меня уже очередь выстроилась. А ты всё скалишься, Джостен? Как всегда, посрать на всех и на всё?

Нил не успел среагировать. Возникший из ниоткуда Эндрю, каким-то непостижимым образом вклинился между ними, схватив Дея за грудки и распластав его по машине.

— Закрой свой рот, — прошипел Миньярд.

Слабо обороняясь, Кевин спросил:

— Ты в курсе, что твой психованный собирается подставить нас всех? Хоть ты объясни ему, с кем он собирается сражаться. Вы хотя бы представляете, что эти люди могут с нами со всеми сделать? Это в лучшем случае, если просто надерут задницу, а в худшем… И как ты потом собираешься со всем этим жить дальше? — он ткнул пальцем в грудь Нилу, — Беги, придурок, беги. Не разучился ещё? С вашими деньгами сможете прожить без забот ещё лет двадцать. Слышишь, даже не смей затевать всё это, не смей.

Дей пытался прорваться через Эндрю, чтобы дотянуться до Джостена. Но Миньярд с силой откинул Кевина назад на машину и схватив его за шею, приблизился вплотную и выплюнул:

— Слушай меня, во всём этом дерьме мы оказались по твоей милости. Я позволил тебе втянуть Нила во всё это блядство, которое ты называешь конфедерацией экси, только потому, что надеялся, что ты станешь во главе всего этого, что тебе хватит смелости и ума защитить то, что тебе дорого, чем ты живёшь всю свою жизнь. Но ты как всегда наделал в штаны, позволив этому дураку Гудману стать у руля. Ты позволил ему почувствовать, что он может что-то решать, позволил подумать, что он может превратить экси в помойку для отмывания денег. Это ты подставил Нила под удар. Сорок лет назад я ещё мог понять, чего ты боялся. Но сейчас, тебе дали в руки всё, что нужно, а ты как всегда включил заднюю, зассав сделать последний шаг. Ответь мне, сколько ещё можно разгребать твоё говно, вечно прикрывая твою спину? Покажи мне хотя бы один шрам, который…

Кевин попытался поднять руку. Эндрю тут же перехватил его кисть и больно сжал.

— Даже не смей. Всё это уже не пройдёт, да и никогда не прокатывало… Тогда ты позволил ему не только сломать тебе руку, ты себя позволил сломать. Ну и как, не осточертело ещё бояться? Бояться всю жизнь?

Бледный как стена Кевин смотрел на него, а потом одними губами прошептал:

— Но ведь Джостен тоже «позволил» ему тогда резать и ломать себя?

— Закрой свой рот, последний раз предупреждаю, — Эндрю замахнулся, но заметив, как Кевин вместо того, чтобы ответить, сжался всем телом, приготовившись к удару, резко выдохнул и опустил кулак. А потом взял за подбородок всё это время молча стоявшего рядом Нила и повернув его лицо, выставляя щёку со шрамами на показ, сказал:

— Я даже отвечать тебе не хочу. Скажу только одно. Разница между вами в том, что тебя он сломал, а его нет.

Эндрю с силой оттолкнул Кевина от себя.

— Убирайся. Больше прикрывать тебя я не собираюсь. Скажи спасибо Нилу, что дал тебе по морде под камерами, как всегда защищая. Дашь ещё пару интервью, открестишься от нас, назвав психами, и можешь спать спокойно. Думаю, тебя никто не тронет.

Бледный Кевин растерянно смотрел на Эндрю, как на незнакомого ему человека.

— Психи, вы оба, точно психи, — устало выдохнул Дей, — Приду к вам на похороны, дебилы.

Кевин попятился и сел в машину.

— Можешь не утруждать себя. И без тебя есть кому нас хоронить. Лучше съезди на могилу к Ваймаку, если дорогу ещё не забыл, и расскажи ему, как у тебя всё заебись, как твоя карьера идёт в гору, какой ты продуманный и осторожный трус… и дурак, — Эндрю пнул ногой дверь его машины, захлопнув.

Лицо Кевина исказила какая-то странная гримаса боли и ненависти, и он нажал на педаль газа. Машина сорвалась с места, оставив за собой облако дыма. Эндрю спокойно развернулся и не глядя на Нила, пошёл к дому. Джостен несколько минут смотрел вслед удаляющемуся автомобилю, а потом пошёл следом.

***

Войдя в дом, Эндрю сразу прошёл на кухню, достал бутылку, две рюмки, разлил спиртное и не чокаясь и не дожидаясь Нила, опрокинул стопку. Нил подошёл следом, бросая пиджак на барную стойку и взяв стакан в руки, спросил:

— А не слишком ты жёстко с ним?

— Мечтал об этом сорок с лишним лет. С того самого дня, как узнал, что он позволил тебе поехать к Рико.

— Ну ты бы ещё динозавров вспомнил. Когда это было? В прошлой жизни?

Эндрю развернул Нила, заставляя того посмотреть на себя:

— Я помню всё. Каждую минуту. Слышишь, всё.

После этого резко отвернулся и налив себе ещё одну стопку, взял её в руки. Растерявшийся Нил ответил:

— Он просто боится за себя, за друзей и родных. Бояться — это нормально…

— Да, в этом он чемпион, мастер своего дела.

— Эндрю, я тоже… боюсь, — Нил опрокинул свою стопку в рот.

— Я тоже боюсь… наверное, — ответил Эндрю, — Но он мог не допустить всего этого, если бы не струсил как всегда. И это было его решение, только его. Я не позволю ему обвинять тебя, оправдывая своё малодушие.

Нил невесомо провёл пальцами по скуле Эндрю и поставил стакан на стол.

— Иди в душ. Я сейчас что-нибудь подогрею. У меня уже кишки от голода скрутило.

Нил видел, как дрожат руки и напряжена спина Эндрю, и решив, что ему нужно дать время, чтобы вернуться к своему привычному состоянию, молча ушёл.

***

Нил стоял в душе под максимальным напором воды. Выпитый алкоголь и контрастный душ, казалось, выбили из его головы остатки мыслей. Он механически менял температуру воды, ощущая каждую мурашку на своей коже. Тело по-прежнему было во власти странного оцепенения, которое всё никак не получалось стряхнуть. Когда он почувствовал, что подошёл к рубежу между тем временем, которое было необходимо Эндрю, чтобы успокоиться, и тем, когда он уже начнёт за него волноваться, Нил наконец выключил душ и прошёл в гардеробную. Он даже не взглянул на себя в зеркало, подсознательно боясь того, что мог увидеть в своём отражении. Быстро оделся и поспешил на кухню, не желая волновать Эндрю.

Тот, стоя к нему спиной, раскладывал что-то по тарелкам. Нил тихо прошёл и сел на свой любимый высокий стул у барной стойки. Эндрю молча поставил перед Нилом тарелку с магазинной лазаньей, быстро скользнув по нему взглядом.

— Выглядит не очень оптимистично.

Нил осмотрел себя и с удивлением обнаружил, что умудрился натянуть на себя чёрные штаны с чёрной майкой, после чего безразлично пожал плечами:

— Чёртово подсознание.

А потом уловив едва ли заметные изменения во внешности Эндрю, перехватил того за запястье, мгновенно почувствовав угрожающую начинку в его нарукавных повязках. Нил перестал носить свои лет двадцать назад, предпочитая скрывать от любопытных глаз свои шрамы под длинными рукавами. Эндрю по-прежнему их носил, но уже лет десять без ножей. Они так долго шли к этому… Эндрю шёл… И вот…

Нил почувствовал колючий холод, пробежавший между лопаток. Эндрю осторожно, но настойчиво высвободил руку. Нил, желая скрыть, как задрожали его руки, встал и пошёл к холодильнику, чтобы достать воды.

Не оборачиваясь, Эндрю сказал:

— Не надо всё, что я делаю, переводить на свой счёт. Так надёжнее. И никаких нервных срывов не будет. Не будет, Нил?

— Не будет, — пробубнил Нил из недр холодильника, — Я в порядке.

Эндрю молча развернулся и уткнулся недовольным взглядом в Джостена, ища у того признаки надвигающейся панической атаки. Внутренне сжавшись под этим взглядом, Нил зацепился взглядом за сковородку.

— Не слабо ты проголодался. Здесь еды на пятерых. Или мы готовимся к осаде?

— Садись есть, умник, — с облегчением незаметно выдохнул Миньярд.

Нил уселся и выложил из кармана свой телефон. Взял вилку и с тоской начал гонять еду по тарелке. Проглотив пару кусков и понимая, что вряд ли заставит себя съесть ещё, он исподлобья глянул на евшего с аппетитом Эндрю и отложив вилку, взял в руки телефон. Перед заседанием он выключил на нём звук, а потом просто забыл вернуть всё обратно.

Чат «старых лисов» пестрел сообщениями. Первые из них были пропитаны тревогой и растерянностью. Дей ограничился коротким: «Без комментариев. Спрашивайте у этого психа Джостена». Дальше шли самые невероятные предположения и версии событий. Рене пыталась всех успокоить, призывая дождаться объяснений. Эллисон бушевала. Эрик осторожно вставил, что ничего не будет рассказывать едва пошедшему на поправку Ники, выразив своё личное беспокойство. Особняком стояло одинокое сообщение от Аарона:

«Джостен, если ты снова втянешь во что-нибудь моего брата, то я лично оторву тебе твою чокнутую голову».

Эндрю, продолжавший уплетать лазанью, бросал редкие взгляды на Нила. Тот молча дал ему прочитать сообщение Аарона. Эндрю равнодушно пожал плечами и прокомментировал:

— Поразительно упёртый дурак.

— Кандидат медицинских наук, профессор, светило медицины. Он прославил вашу фамилию.

— Что из этого мешает ему быть идиотом? Видно, на всё сразу мозгов не хватает.

Нил вздохнул и продолжил читать сообщения, пытаясь игнорировать новые, посыпавшиеся лавиной, как только участники чата увидели, что он объявился в сети. Одним из последних ранних сообщений был вопрос от Бойдов: «Нил, что происходит? Габриэль сегодня вызвали на ковёр. Она не распространяется, но судя по голосу, ничего хорошего не озвучили».

Нил снова протянул телефон Эндрю. Тот быстро пробежал глазами по сообщению и спокойно сказал:

— Успокойся. Это не имеет к тебе отношения. Два дня ещё не истекли. Думаю, это то самое прощупывание почвы. Поиск лояльных, готовых сразу подчиниться. Габриэль та ещё стерва, поэтому думаю, что она послала их в правильном направлении. Не нагнетай раньше времени. Уверен, что они ещё не перешли в наступление.

Нил побледнел и тихо выдохнул:

— Ты сейчас сказал как будто о войне. Я не хочу этого. Не хочу. На любой войне всегда есть жертвы, — Нил перевёл глаза на телефон, — Если с кем-то из них или с… — горло его перехватило, а сердце набатом билось в ушах.

Габриэль — дочь Мэтта и Дэн сменила мать на посту тренера «Лисов» около восьми лет назад. Она взяла лучшие качества от своих родителей. И все «лисы» были рады, что дорогое для них место и родная команда находились в надёжных руках. Нил понимал, что основной и неумолимый удар будет нанесён в бесценное для него место. Нил за сегодняшний день слышал столько угроз в свой адрес, но только сейчас реально осознал и понял, что может пострадать его семья. И он не был к этому готов… не был… не был…

Эндрю понимал всё без слов. Понимал, что Нилу предстоит пережить два тяжёлых дня и сделать выбор. То, что выбирать всё-таки придётся, Эндрю не сомневался, но он не считал себя вправе влиять на него. Он ненавидел их всех до зуда в кулаках за то, что они заставили его выбирать. Защищая его, Миньярд был готов порвать их всех на куски голыми руками, но помочь ему сделать этот выбор он никак не мог. Но твёрдо решил, что несмотря ни на что, несмотря на то, какое решение примет Нил, он будет с ним до конца, до самого конца. Всё, что он мог сейчас — это быть рядом, подставив своё плечо и не давая ему скатиться в чёрную бездну.

Эндрю протянул руку и сжал ладонь Нила, почувствовав, как он дрожит, и молча смотрел на него исподлобья.

И тут воздух и пространство разрезал дверной звонок, заставив вздрогнуть обоих, следом посыпались удары кулаком в дверь. Эндрю встал, жестом указывая Нилу оставаться на месте. Поправив привычным движением повязки на руках, он медленно пошёл в сторону входной двери. Нил неподвижно смотрел ему в спину. И вдруг ему показалось, что сейчас откроется дверь, и выстрел оборвёт жизнь Эндрю. Нил видел сейчас перед собой только мёртвого Эндрю. Он уже видел всё это, видел, как деревенеет тело, как стекленеют глаза… Нил почувствовал головокружение и резкий приступ тошноты и ухватился руками за край столешницы, чтобы не упасть на пол.

Тем временем Эндрю открыл дверь. На пороге стоял Александр, за спиной которого подпрыгивал от нетерпения Микаэль. Парень обогнул отца и проскользнув мимо Эндрю, спросил:

— Где он? Дома? В больнице? Что с ним?

— Я тоже рад вас видеть, — ответил Эндрю.

— Эндрю, сердечный приступ? Что случилось? — спросил Александр.

— Я немного преувеличил, — спокойно ответил Миньярд, пожав плечами, — Иначе вы бы не приехали.

— Что? Ты представляешь, сколько правил я нарушил, пока мы сюда ехали? — Алекс вошёл, раздражённо бросив вещи на пол.

— Нил? Что с тобой? — взволнованно раздалось у них за спинами.

Эндрю обернулся и через секунду оказался на кухне перед Нилом, пытавшимся сделать вдох.

— Прекрати, — грубо окликнул его Эндрю, положив руку ему на затылок.

Александру ничего не пришлось объяснять. Он вырос в этом доме и был свидетелем ни одной панической атаки своих родителей.

— Помоги мне, — бросил Эндрю.

Поддерживая Джостена с двух сторон, они быстро проводили его в спальню. Нил почувствовал, что его сейчас вырвет и сделал слабую попытку сориентироваться в пространстве в поисках ванной. Эндрю быстро довёл его до унитаза и опустил Нила на колени, надавив на плечо и нагнув голову.

— Принеси воды.

Нила тут же вырвало. Его бил сильный озноб, а дыхание было рваным и прерывистым. Эндрю помог ему сесть на пол, прислонившись к стене. Быстро намочил полотенце под холодной водой и нагнув его голову вперёд, положил полотенце ему на шею. Опустился перед ним на колени и придерживая за плечи, прошептал на ухо:

— Нил, слышишь меня? Дыши. Это я — Эндрю. Дыши. Всё хорошо. Слышишь? Я рядом.

Спустя несколько минут дыхание Нила начало выравниваться и он устало уткнулся лбом в плечо Эндрю. Появившийся в дверях Александр протянул бутылку воды.

— Помощь нужна?

От его голоса плечи Нила нервно передёрнулись. Эндрю отрицательно покачал головой.

— Я сам. Поешьте. Там еда на плите. Я позже приду.

Не задавая лишних вопросов, Алекс ушёл. Эндрю приподнял подбородок Нила, заглядывая в его полуприкрытые глаза.

— Попей.

Нил сделал несколько глотков и снова опустил голову.

— Давай поднимайся. Нил, я помогу. Держись за меня. Пошли в кровать. Я помогу.

Почти таща Нила на себе, Эндрю отвёл его в постель и уложил, укрыв одеялом. Джостен лежал с закрытыми глазами, казалось, ни на что не реагируя. Эндрю осторожно убрал с его лица прилипшие пряди волос и нежно провёл согнутыми пальцами по скуле Нила. Тот вытащил из-под одеяла дрожащую руку и взял в неё ладонь Эндрю. Миньярд слабо сжал её.

— Отдохни, — прошептал он, — Я посижу. Я буду рядом.

Эндрю сидел на полу, сжимая руку Нила до тех пор, пока его дыхание не выровнялось и он не уснул. Он обязательно просидел бы так всю ночь, но в их гостиной не находили себе места два дорогих им человека. Эндрю осторожно положил руку Нила, поправил одеяло, постоял несколько секунд, глядя на него, а потом вздохнув, тихо вышел, оставив дверь приоткрытой.

Миньярд бесшумно появился в гостиной. Александр сидел за барной стойкой, уставившись на пустой стакан, который он держал перед собой. Микаэль расположился на диване, с интересом рассматривая что-то в своём телефоне. Увидев Эндрю, он вздрогнул и вскочив, подлетел к нему, воскликнув:

— Эндрю, ты видел, как Нил врезал Кевину Дею? Кажется, он ему нос сломал. Он же здоровее Нила раза в два, — с восторгом выдохнул Микаэль, — Ты видел? Снизу… Все с ума посходили. Тысячи просмотров, — Микаэль повторил удар Нила, рассекая воздух.

— Не ори, — огрызнулся Эндрю и прошёл к барной стойке.

Микаэль мгновенно опомнившись, покосился в сторону спальни и тихо спросил:

— Как он?

— Справится.

Эндрю бросил взгляд на Александра и засунул что-то в микроволновку. Микаэль смешно почесал затылок, подошёл и сел на стул рядом с отцом.

— Я что-то не пойму ничего. Что с Нилом? Так был сердечный приступ или что?

— Или что, — ответил Александр.

Эндрю поставил перед парнем тарелку с лазаньей.

— Ешь.

— Фу, — повёл носом Микаэль, — Полуфабрикаты? А домашнего ничего нет? Мы дома только эту хрень и едим.

— Позже приготовлю. Сейчас ешь, что дают. В твоём возрасте ты должен есть всё без разбора, — ответил Эндрю.

Микаэль вздохнул и молча отодвинул предложенную лазанью. Эндрю ухмыльнулся и взяв из рук Александра пустой стакан, поставил его на стол и налил спиртное. Поднял свой и посмотрел на Алекса. Тот тоже взял стакан и смотрел на Эндрю.

— Иначе вы бы не приехали.

— Тебе не кажется, что это жестоко?

— Кажется. Но это был самый простой, и как вижу действенный способ.

Александр перевел взгляд на повязки Эндрю и спросил:

— Ты как вообще здесь оказался? По моим данным ты должен был развлекаться с Флойдом ещё пару дней.

— Прилетел, — ответил Миньярд, опрокинув выпивку в рот, — Флойд был не против.

Алекс усмехнулся и тоже опрокинул свой стакан.

— Давай рассказывай, что тебя заставило «прилететь», что заставило потяжелеть твои повязки, и почему главной новостью сегодня стал фингал Дея? Эндрю, что происходит?

Миньярд молча показал глазами на скучающего Микаэля. Тот перехватил этот взгляд и сказал:

— Я не уйду. Даже если тащить будете, — и посмотрев на Эндрю, добавил, — Я уже не ребёнок.

Миньярд молчал.

— Кто-то в моём возрасте уже в колонии для малолетних побывал.

— Сомнительное достижение, — хмыкнул Алекс.

— А у второго уже огнестрел был и…

— Ещё лучше, — снова оценил Александр.

— Если бы кто-то поменьше языком трепал, то и примеры бы были другими, — огрызнулся Эндрю.

— Да ладно, ты на отца не наезжай. Ваши биографии в два клика всплывают в поисковиках.

— И про огнестрел?

— Мне Нил сам рассказал. Это я лет до шести думал, что его собака покусала.

— Поэтому и не хочу рассказывать, что болтаете обо всём налево и направо вместе с Нилом.

— У отца профессия обязывает, а я могила. Я же тоже трудный ребёнок. Меня тоже мать бросила.

— Слышишь ты, трудный ребёнок, посуду лучше помой, — сказал Александр.

Эндрю снова разлил спиртное, предвидя долгий и нелёгкий разговор.

— И мне, — вставил Микаэль. И уловив на себе два хмурых взгляда, добавил, — Что? Я осенью уже в университет иду.

— Вот и будешь там пить, подальше от наших глаз, — ответил Эндрю.

— А я думаю, что ты туда так рвёшься?

— Хоть подружку себе наконец заведёшь, — пробубнил себе под нос парень, отворачиваясь к раковине и включая воду.

— Заводят блох, — раздражённо ответил Алекс.

— Попрошу Нила научить меня этому удару. Пригодится, — Микаэль замахнулся кулаком, чуть не выронив тарелку.

— Хватит уже, — хором рявкнули Эндрю и Александр.

Микаэль пожал плечами, но промолчал, решив, что лимит терпения его психованных родственников исчерпан, и принялся мыть посуду.

***

Спустя минут пятнадцать Эндрю смог обрисовать сложившуюся ситуацию. Микаэль уже давно вымыл посуду и забытый притих, облокотившись на раковину, слушал, не проронив ни слова. Как только Эндрю замолчал, закончив рассказ, парень не выдержал:

— Что за чёртова хрень? Это какой-то бред. Какие договорные матчи, какие скандалы? У них что там у всех кукушка поехала? — он взъерошил волосы на голове, от чего они стали дыбом, — Да что за…? — он с раздражением пнул дверцу шкафа.

— Эй, потише. Дома всё переломал…

— И почему Нил один должен разгребать всё это? — парень даже не заметил замечания в свой адрес.

— Для них это всего лишь бизнес, — обречённо ответил Александр, — И с помощью Нила они хотят заработать большие деньги. Ну, а если не получится, то поставить крест на экси.

Микаэль уставился на него широко распахнутыми глазами, пытаясь поместить в своей голове последние слова отца.

Эндрю не мог смотреть на него сейчас. Он уже видел однажды этот взгляд у одного чудом не разорванного на куски, искалеченного жизнью парня. Он тогда тоже не мог понять, как он будет жить без своего экси. Будь он неладен. «Наркоманы» — пронеслось у него в голове.

— К сожалению, так сложилось, что по итогу должно остаться всего несколько игровых видов спорта. И это увы констатация факта. Экси относительно молодая игра и он не так популярен в Европе, как в Америке. Поэтому футболу или хоккею проще удержать свои позиции. Вот сильные мира сего и решили провернуть всю эту комбинацию. Но… к сожалению, к спасению экси это не имеет никакого отношения. Скорее всё это напоминает ситуацию, когда лошади делают укол допинга со смертельной дозой, чтобы она выиграла главный приз, а потом благополучно сдохла… А наш Нил — это умелый наездник, который должен привести эту лошадь к финишу с минимальными проблемами.

На несколько минут повисла тяжёлая тишина.

— Только он сдохнет следом за этой лошадью, — тихо выдохнул Эндрю, — И такие как вон, он, — он кивнул в сторону Микаэля.

Микаэль, казалось, был раздавлен простотой и безысходностью слов, сказанных отцом. Бледный, он стоял неподвижно, смотря в пол. Обернувшись и посмотрев через плечо на сына, Александр снова повернулся к Эндрю:

— Блядь, и как Нила угораздило оказаться в центре всего этого? — Алекс устало потёр переносицу, — А Дей-то что думает? За что он ему по морде съездил?

— Как всегда, с полными штанами, наверное, уже чемоданы собирает.

— Может зря ты так? Он, конечно, не образец смелости и отваги, но он реалист в отличие от вас с Нилом, и всегда трезво оценивает ситуацию.

Эндрю ударил кулаком по столу:

— Да сколько можно его прощать? Два раза он мог защитить и спасти Нила, но предпочёл отойти в сторону, спасая себя. Третий раз я ему не прощу. Он уже не тот двадцатилетний мальчик со сломанной рукой и судьбой. Нил завернул ему конфету в красивую обёртку и протянул, а ему даже не хватило смелости протянуть свою руку, чтобы взять её. Гений на поле, дерьмо в жизни… А наш дурак снова его защищает. По роже ему съездил, чтобы обезопасить, отодвинув от себя на безопасное расстояние.

— Сам ты дурак, — неожиданно за их спинам раздался хриплый голос.

Эндрю и Алекс вздрогнули и обернулись, а Микаэль поднял глаза и с волнением спросил:

— Нил, ты как?

— Я в порядке, — Нил не спеша прошёл на кухню и сел рядом с Эндрю, который незаметно взял в свою руку его холодную ладонь.

— Пьянствуете?

Александр молча предложил ему, приподняв бутылку. Нил отрицательно мотнул головой.

— Мне бы аспирина. Голова сейчас лопнет от боли.

Эндрю молча встал и вернулся через несколько минут со стаканом шипучего лекарства и поставил его перед Нилом. Тот с благодарностью натянуто улыбнулся ему и сделал несколько глотков, после чего спросил:

— Что за день такой сегодня? Вы-то откуда взялись? Я уже ничего не понимаю.

— Да Эндрю нас немного напугал, сказав, что ты приболел, ну мы и рванули… а тут ты решил ему подыграть…

— Простите, что напугал. Я плохо помню…

— Не парься, — подал голос Микаэль, — Ну стрессанул немного, с кем не бывает.

— Иди сюда, мелкий засранец, — Нил открыл свои объятия.

Микаэль с радостью открыто обнял его, прижимаясь всем телом. Нил ласково похлопал его по плечу и спросил:

— Сплошной комок мышц. Ты вообще спишь? Или живёшь на поле?

— Сплю на поле, — усмехнулся Микаэль, отстраняясь, — На следующей неделе у меня отборочный матч в Университет олимпийского резерва, — парень осёкся, поняв, что не вовремя затеял этот разговор.

Почувствовав его неловкость, Нил невозмутимо спросил:

— Всё-таки решил в олимпийский резерв? Габриэль не удалось переманить тебя в Пальметто?

— Перспектив больше… — снова осёкся парень, окончательно смутившись.

— Ну всегда можно передумать. Когда у тебя говоришь игра?

— Двадцать третьего.

— Постараемся прийти…

— Прекрати, — неожиданно рявкнул Эндрю.

Нил вздрогнул и обернулся на него.

— Прекрати себя вести так, будто ничего не происходит, и это не ты находишься в шаге от пропасти.

Эндрю ненавидел себя сейчас, но он физически не мог этого выносить. Он не мог видеть его таким — смиренной жертвой, которой он был готов стать вне зависимости от принятого им решения. Как человек, который уже смирился с тем, что умрёт и ему уже не важно, как именно это произойдёт. И он только и решает, как подороже отдать свою жизнь.

— Эндрю, ничего в этом мире не заставит меня перестать интересоваться успехами нашего «золотого мальчика», — спокойно ответил Нил.

Несмотря на то, что Микаэль был взволнован и растерян донельзя, он не смог удержаться, чтобы не закатить глаза на это дурацкое прозвище.

Эндрю молча встал, обошёл барную стойку и принялся греметь посудой. От Нила не укрылось, как дрожали его руки.

— Эндрю?

— Что? — и после паузы, — Приготовлю что-нибудь домашнее. Нужно же чем-то кормить на ужин нашу «восходящую звезду».

Микаэль передёрнул плечами. Нил махнул рукой в сторону Эндрю и повернулся к сыну:

— Александр, вы побудете у нас?

— Да, пару дней точно, — ответил Алекс, давая тем самым понять, что Эндрю им всё рассказал.

— Спасибо. Так нам всем будет спокойнее.

Эндрю громко громыхнул какой-то сковородкой, отчего Микаэль подпрыгнул, и покосившись через плечо, отошёл подальше от него.

Нил допил лекарство, и устало проведя рукой по лицу спросил:

— Ну, а ты, малой, что думаешь?

Микаэль покосился на Эндрю и с испугом посмотрел на отца. Перехватив его молчаливые метания, Нил подошёл к Микаэлю и осторожно подняв его подбородок, заставил посмотреть на себя:

— Мне отвечай. Вот, как думаешь, так и говори, не бойся.

Глядя в глаза Нила, Микаэль тихо выдохнул:

— Я бы… не дал им сделать это с экси…

Нил молчал.

— Чем участвовать в этом дерьме, я бы… я бы… лучше тогда всем вообще на поле не выходить и… похоронить экси с почестями, чем утопить его во всём этом дерьме…

— Два раза слово «дерьмо» в одном предложении? — попытался сгладить обстановку Нил, по-прежнему не отводя глаз от Микаэля.

— Ну так фамилия обязывает, — хмыкнул Алекс.

— И чем будем потом заниматься, внучок? — спросил Нил, — Я, допустим, ловить рыбу и собачиться с Эндрю, а ты?

— Не знаю, — пожал плечами парень, — Может в плавание пойду, может в бег, не знаю, не пробовал.

Нил приподнял одну бровь и с интересом рассматривал внука. Не выдержав этого взгляда, Микаэль выпалил:

— Что ты хочешь, чтобы я тебе ответил?

— Правду.

— Я бы предпочёл отдать жизнь, чтобы защитить то, что мне по-настоящему дорого, то, чем я живу…

— Умник, притормози, — вставил Эндрю.

Нил поднял руку, призывая не вмешиваться в их разговор.

— А как же семья, родные? Они могут пострадать.

— Я бы пожертвовал собой и тогда бы никто не пострадал. Как жить дальше с тем, за что никогда не сможешь себя простить? — Микаэль побледнел, с опозданием сообразив, что сболтнул лишнего, и тут же добавил, — Но это я. Я про себя говорю. Ты, Нил… ты не должен. Тебе и так досталось. Ты, как никто другой заслуживаешь… вы с Эндрю…

Нил притянул к себе парня и тепло обнял его, поглаживая по спине.

— Эндрю, он тебе никого не напоминает? — спросил Нил, устало закрыв глаза.

— Ага. Одного идиота, на котором живого места нет от шрамов, — и помолчав, добавил, — И который просто не может жить без того, чтобы не засунуть свою голову в петлю, — Эндрю с раздражением отбросил кухонный нож в сторону, — Тест ДНК сделай. Может он твой биологически? И это ещё учитывая, что он с нами не жил…

— В мать пошёл, — впервые подал голос Алекс.

— Эта шлюха ещё не сдохла? Прости, Микаэль.

Парень молча махнул рукой, не делая попыток, выбраться из объятий Нила, понимая, что тот даёт ему время, чтобы успокоиться.

— Таскалась в прошлом году где-то по южным штатам, попивая, — ответил Александр.

— Интересовался?

— Доброжелатели посвящают.

— А мы тебя предупреждали. Единственное, что она сделала хорошо в своей жизни, это родила нам этого замечательного малого, — Нил потрепал парня по волосам и прижав его лоб к своему тихо прошептал:

— Пошли. Я тебе кое-что подарю, — и поймав на себе удивлённый взгляд, повторил, — Пошли, пошли. Не будем мешать нашему кулинару творить.

Эндрю с силой хлопнул дверцей шкафчика. Нил улыбнулся, и приобняв Микаэля за плечо, потянув его в сторону спальни.

Александр встал, разминая затёкшие ноги.

— Пойду покурю и попытаюсь придумать внятное оправдание своему, мягко сказать, быстрому отъезду и отсутствию в ближайшие дни.

— Пошли их всех на хер.

— Спасибо, «папа», за совет.

— Я же просил тебя не называть меня так, «сынок».

— Совсем забыл… А покурить у вас случайно нечего? А то кругом одни спортсмены.

Эндрю молча кинул ему пачку сигарет, достав из заднего кармана джинсов. Алекс поймал её и покрутил в руках:

— А что это за говно?

— И это мне говорит человек, который в десять лет курил газеты с хрен его знает чем внутри?

— Ну, я как бы, немного вырос с тех пор…

— Могу дать газету…

— Ладно, — усмехнулся Алекс, — Надеюсь уши не отвалятся, — и направился к выходу.

— Кури здесь, — резко бросил Эндрю.

— Думаешь, всё так серьёзно?

— Более чем.

— Ты думаешь, как он?

— Справляется.

Александр открыл окно и закурил.

— Постарайся, чтобы Микаэль был на виду, — спокойно сказал Эндрю, — Пару дней как минимум.

Александр с раздражением смял сигарету и выкинул в окно.

— Давай помогу что ли? Может порезать чего или почистить?

Эндрю недоверчиво приподнял бровь.

========== Глава 3 ==========

— Падай. Не стой столбом. Надо ещё найти. Эндрю всё пораспихает незнамо куда, — Нил с головой залез в шкаф, что-то перебирая и роняя.

Микаэль забрался с ногами на кровать, растерянно наблюдая за ним. Что-то упало. Судя по звуку, поехали какие-то коробки. Нил чертыхнулся и спустя несколько секунд вылез из недр взъерошенный, но довольный, держа в руках клюшку для экси, и протянул её Микаэлю.

— Дарю. Теперь она твоя.

Парень протянул руку и заметно волнуясь, взял подарок.

— Вот это древность, — с благоговейным восторгом выдохнул он.

— Слушай, ты так это сказал, что я даже не знаю, обижаться мне или нет, — рассмеялся Нил, слегка толкнув парня в плечо.

— Да ты что? Это же настоящая реликвия. Обалдеть, — Микаэль восторженно и в то же время осторожно потянул пальцами сетку, поднял клюшку в одной руке, пробуя на вес, а потом втянул носом воздух, — Господи, да она вся пропитана историей и триумфом…

Нил, ухмыляясь, довольно смотрел на него.

— Я знал, что тебе понравится. Разве она сравнится с той порнографией, которой вы сейчас играете. Клюшка, которая не ломается и гнётся во все стороны — это кощунство. Ты бы знал, сколько раньше их Эндрю ломал за сезон. Иногда, конечно, с психа, но не суть. Наши клюшки пели в руках. Причём каждая своим голосом. Позже попробуем, побросаем. Вашими ракетками можно полдня играть, а мы рук не могли поднять после игры.

Микаэль с восторгом слушал его, жадно впитывая минуты откровения от легенды. Он с осторожностью провёл пальцами вдоль клюшки, насколько хватило длины рук.

— Кевин, вообще никому не давал касаться своей перед игрой, — и поймав удивлённый взгляд парня, с ухмылкой добавил, — Но ты же знаешь, он вообще со странностями. А Эндрю однажды клюшкой сломал руку одному козлу.

— Он тоже со странностями, — хохотнул Микаэль.

— Ну не без этого. Но этот козел и правда заслужил.

— Да знаю я всё. Он тебя тогда от Рико защитил…

— Вот же трепло. И что тебе отец ещё рассказал?

— Почти всё, я думаю.

— Врезать бы ему…

— Да ладно, не злись. Он когда пьяный, начинает болтать без умолку. А когда трезвый, из него клещами ничего не вытянешь. Как и из вас всех. И если что, он наутро ничего не помнит, поэтому не в курсе, что я много чего уже знаю. Ты уж меня не выдавай. Я и так устал уже из себя дурачка изображать, боясь проболтаться.

— Ну ты и заноза, мелкая.

— Как любит говорить мой отец, фамилия обязывает.

— Кстати, как вы с тренером размещаете её на твоей спине?

И оба мгновенно замерли. Нил так просто спросил об этом, как будто судьба экси не висела сейчас на волоске, и впереди у Микаэля была долгая и успешная карьера. Они так увлеклись, обсуждая то, чем жили и дышали, что совсем забыли, что совсем скоро могли всё это потерять. Плечи парня окаменели, и не поднимая глаз, он протянул клюшку.

— Не возьму.

Нил удивлённо приподнял бровь.

— Ты же сейчас прощаешься со мной? — севшим от чувств голосом спросил Микаэль, пытаясь скрыть покрасневшие глаза и боясь не справиться с волнением, сжал клюшку так, что побелели пальцы и прошептал, — Не смей. Не возьму.

Нил шагнул к нему и приподнял его голову за подбородок.

— Дурачок, ты чего себе напридумывал?

Парень снова уткнулся в пол. Нил опустил руку.

— Я сначала ждал, когда ты подрастёшь, а потом тебя разве дождёшься. Когда ты был-то у нас последний раз?

Микаэль с сомнением и какой-то детской надеждой молча поднял на него глаза.

— Хотел на день рождения тебе подарить, но Эндрю сказал, что нечего позориться и таскать всякий хлам, поэтому подарили, что подарили. А сегодня, когда тебя послушал, захотел всё-таки отдать, аж руки зачесались.

Микаэль растерянно смотрел на него.

— Не обижай меня. Я очень хочу, чтобы она была твоей.

Парень опустил руки, положив клюшку на колени.

— Спасибо. Это много значит для меня, — сказал он дрогнувшим голосом.

Нил притянул Микаэля к себе за затылок и прислонившись к его лбу своим, тихо сказал:

— Ты замечательный… Я знаю, что не имею никакого права давать тебе этот совет, но я всё равно скажу. Не слушай никого, оставайся таким, какой ты есть. И чтобы не случилось, не смей сдаваться. Пока оно будет гореть, — он постучал двумя пальцами по футболке парня в области сердца, — Ты сможешь всё. И никогда не отказывайся от своей мечты. Теперь яточно знаю, что если верить, то они обязательно сбываются.

Микаэль смотрел на Нила широко распахнутыми глазами, боясь пошевелиться.

— Знай, что мы с Эндрю любим тебя, наш замечательный «золотой мальчик», хотя, он, наверное, вряд ли когда-нибудь скажет тебе об этом. Мы оба желаем тебе счастья.

— Я постараюсь, — прошептал Микаэль, — Я тоже так сильно люблю вас.

— Тогда бери клюшку и не выноси мне мозг, — по доброму рассмеялся Нил и отстранился, пытаясь сгладить сильное волнение, охватившее обоих.

Вдруг он неожиданно дёрнулся куда-то со словами:

— Погоди минуту. Я тут кое-что придумал.

Нил обогнул кровать и начал что-то искать в ящике прикроватной тумбочки, почти переворачивая её на себя. Микаэль обернулся вполоборота и растерянно следил за ним, ничего не понимая. Наконец, Нил нашёл то, что искал и перелез прямо через кровать, усевшись рядом с парнем.

— Держи крепче.

Микаэль вцепился в клюшку, по-прежнему ничего не понимая.

Нил открыл чёрный маркер, который держал в руке, аккуратно расписался на ручке и помахал рукой, давая краске высохнуть.

— Сейчас ещё Эндрю распишется. Представляешь, как она сразу в цене взлетит? — подмигнул он окаменевшему парню, — Лет через двадцать продашь и разбогатеешь… если конечно, к тому времени ещё останутся дураки, вроде нас с тобой, — он толкнул его плечом в плечо, — кому это ещё будет интересно.

— Спасибо. Я даже если с голода буду умирать, её не продам.

— Ещё можно Кевина попросить расписаться для полноты картины. Но это ты уже сам… Я думаю, он не откажет… Но это ты сам… — и чтобы не выдать эмоций, быстро добавил, — Пошли. Хватит уже сопли разводить. Мне кажется, или с кухни тянет сногсшибательными блинчиками и ещё чем-то съедобным? По-моему, я сегодня ещё ничего не ел.

Нил встал с кровати, утягивая парня за собой. Уже в дверях они наткнулись на Эндрю.

— Я уж думал, вы тут уснули.

— Как мы могли уснуть такими голодными?

— Пошли. Всё уже на столе.

— Ты знаешь, я всё чаще думаю, что я без него уже давно бы умер с голода.

— Заткнись, — огрызнулся Эндрю, — Это не для тебя. Ребёнок сегодня пожаловался, что питается одними полуфабрикатами. Времени мало было. Завтра ещё что-нибудь приготовлю.

— Может, вы заберёте его к себе на недельку? Он вас там откормит немного, если раньше не убьёт, конечно, — хмыкнул Джостен, — Дольше я без него не продержусь, — быстро добавил Нил, боясь огрести от Эндрю.

— Не дождёшься, Джостен, — кинул через плечо Эндрю.

Они вышли из полумрака спальни в ярко освещённую гостиную, поморщившись с непривычки. Нил ткнул Эндрю в плечо маркером.

— Эй, Миньярд, нам нужен твой автограф.

Эндрю удивлённо обернулся и только сейчас заметил клюшку, которую Микаэль сжимал в руке. Бросив быстрый взгляд на Нила, Эндрю пожал плечами.

— Всё-таки впихнул ему это старьё? Ты бы ещё шлем свой подарил.

— И подарил бы, если бы знал, куда ты его на хрен засунул.

Эндрю хмыкнул, глядя на протянутый ему маркер.

— С какой стати я должен расписываться на твоей клюшке?

— Ну распишись на своей.

— Как будто ты не знаешь, что я их все повыкидывал?

— Гад… Тогда не выпендривайся и пиши на моей. И вообще теперь она не моя, а нашей «восходящей звезды».

Эндрю молча отвернулся.

— Садитесь за стол. Остыло уже всё.

Нил нагнулся к уху Микаэля и еле слышно прошептал:

— Он подпишет. Дай ему повыделываться.

Джостен забрал у парня клюшку и положил её на диван, подтолкнув того к столу, за которым уже сидел расстроенный Александр. Пара его пальцев была заклеена пластырем. Нил поднял бровь.

— Мы что-то пропустили?

— Внук твой. И сын тоже твой. Также как и у тебя руки растут из… — и перехватив на себе угрюмый взгляд Александра, добавил, — Ну ты понял.

Микаэль тихо хохотнул и сел за стол напротив Эндрю. Тот молча разложил еду по тарелкам. Ели тоже молча. Эндрю, Нил и Александр бросали быстрые взгляды на притихшего парня. Тот ел, не поднимая глаз от тарелки. Нил, понимая, что младший переваривает всё, что он ему наговорил, решил разрядить обстановку и легонько толкнув Микаэля в бок, спросил первое, что пришло в голову:

— Девчонка-то у тебя есть?

Микаэль поперхнулся и закашлялся. Нил постучал его по спине, а Эндрю молча налил и протянул стакан воды. Парень сделал несколько глотков и отдышавшись, как-то скомкано пробубнил:

— Дя я как-то особо никем не интересуюсь…

Теперь уже Нил подавился и закашлялся. Эндрю с тем же невозмутимым видом подал ему второй стакан воды. Нил отдышался и давясь от смеха, выдохнул:

— По-моему, будут проблемы…

Губы Эндрю дрогнули в едва уловимой улыбке, и посмотрев на ухмыляющегося Алекса, он спокойно сказал:

— Придурки. О чём вы сейчас только думаете? Мы по уши в дерьме, а им весело.

Нил протянул руку и коснулся запястья Эндрю.

— Эндрю, давай завтра. Завтра начнём его разгребать. Как давно мы так сидели за одним столом? Я не хочу позволять им, мешать мне поужинать со своей семьёй.

Миньярд кивнул. Дальше они ели молча. Когда дело дошло до десерта, Алекс заговорил:

— Слушай, Нил, не хочу нагнетать, но судя по тому, какой кошмар творится в нашем «детском» чате, я могу представить на каких ушах стоит ваш. Может, напишешь им что-нибудь? Пару слов? Они волнуются.

Нил заметно побледнел и кивнул, вставая за своим телефоном. Возвращаясь назад, он спросил:

— У вас есть свой чат? Я чего-то не знаю?

Алекс пожал плечами.

— Ну должны же мы где-то обсуждать вашу весёлую старость?

Нил подкатил глаза.

— Констатация факта, — вставил Эндрю.

Нил зашёл в чат и не читая сообщений, быстро написал: «Со мной и Эндрю всё в порядке. Александр и Микаэль у нас. С ними тоже всё хорошо. Все вопросы завтра. Думаю, видеочат будет оптимально. А сегодня давайте просто все отдохнём. Спасибо за понимание и берегите себя». Нил отключил телефон, не перечитывая. Ему до жути не понравилось то, что он написал. Было как-то стыдно и неловко за свои слабость и трусость, но это всё, что он мог сегодня им написать. Но они поймут и простят его. Это ведь его «лисы», его семья. И завтра ему предстоит решить, как их всех защитить и вывести из-под удара.

Сил хватило только на то, чтобы вымыть посуду. Все вымотались и устали. Нилу вообще казалось, что с того момента, как он утром вышел из дома, прошла целая вечность. Эндрю по второму кругу проверил все замки в их «крепости», в которую они превратили свой дом, и хотя сейчас он не хотел оставлять Нила одного ни на одну лишнюю минуту, только не сегодня. Он всё-таки осторожно заглянул в комнату Микаэля и аккуратно поставил у стены клюшку, на которой рядом с автографом Нила Джостена красовался размашистый росчерк Эндрю Миньярда…

***

Микаэль приоткрыл дверь своей комнаты и прислушался. В доме стояла тишина, что было неудивительно для пяти утра, но в этом доме тишина не внушала никакой уверенности в том, что все ещё спали. Вполне нормальным было застать кого-нибудь на кухне пьющим кофе до рассвета в одиночестве и тишине. Так уж сложилось в жизни его семьи, что у каждого было своё прошлое за спиной, и его призраки выползали на свет без предупреждения, когда им вздумается. Поэтому тот, кого они всё-таки нагоняли, старался незаметно улизнуть, чтобы перевести дух и никому не мешать.

Парень не стал сразу надевать толстовку, чтобы если что прикинуться, что просто вышел попить воды. Пряча кофту за спиной, он на цыпочках спустился на первый этаж и с облегчением выдохнул, увидев пустую кухню. Несмотря на то, что заснул он быстро, проснувшись около часа назад, он больше не смог сомкнуть глаз. Гремучая смесь волнения, растерянности, тревоги, беспокойства и осознания того, что сегодня будут приняты трудные решения, не только не давала ему спать, но и не позволяла просто сидеть на одном месте. Мышцы зудели, а сердце срывалось в галоп.

Провалявшись около часа, взгляд Микаэля упал на подарок Нила. Поколебавшись всего пару минут, парень принял решение. Он уже привык, что лучшим способом снять напряжение для него были ночные тренировки. Микаэль кидал мяч в одиночестве иногда пол ночи, пока не понимал, что снова может дышать спокойно. Вот и сейчас, прихватив клюшку, он проделал весь этот бесшумный путь и оказавшись у входной двери, натянул кроссовки и почти почувствовал себя победителем, но…

«Упс», — пронеслось в голове Микаэля. Он совсем забыл, что Эндрю превратил дом в крепость. И, похоже, совсем недавно обновлённая охранная система не давала ни малейшего шанса улизнуть из дома незамеченным. Парень с тоской уставился на почти космическую панель, переливающуюся разноцветными огоньками. Он уже было протянул руку, но потом с досадой опустил её, сжав кулак. Не хватало ещё разбудить всех в пять утра, или ещё хуже, стать причиной приезда полиции из-за ложного вызова.

— Вот же блядство… — прошипел Микаэль, и прислонив клюшку к стене, начал с раздражением стягивать кроссовки.

И в этот момент клюшка скользнула вдоль стены, падая. Микаэль попытался её поймать, но запутавшись в ногах, промахнулся и зажмурился, ожидая резкого удара по плитке, который точно разбудит чутко спящий дом. Но прошло несколько секунд, а звука удара так и не последовало. Парень приоткрыл один глаз и увидел Нила, сжимающего в руке клюшку. Микаэль вздрогнул от неожиданности.

— Куда-то собрался? — прошептал Нил.

— Вроде того, — Микаэль проглотил ком в горле и оглянулся в поисках Эндрю, но Нил был один.

— Он спит, — проследив за его взглядом, ответил Нил.

Микаэль с сомнением сдвинул брови.

— Он прокараулил меня всю ночь, а полчаса назад всё-таки вырубился. Годы берут своё, — усмехнулся Нил, — Так куда собрался?

— Да так, — парень пожал плечами, — Мячик покидать. Уснуть не могу.

— И часто ты так сбегаешь?

— Бывает…

Нил с ухмылкой смотрел на него.

— У меня почти получилось. Если бы не этот адский агрегат, — Микаэль подкатил глаза.

Нил поколебался, а потом молча пробежал пальцами по кнопкам и приложил ладонь к экрану, после чего дверь бесшумно открылась. Он кивнул, приглашая парня на выход. Микаэль молниеносно натянул кроссовки и бесшумно скользнул на улицу, на ходу натягивая толстовку. Нил вышел следом и осторожно прикрыл дверь. Микаэль сбежал с крыльца и по инерции сделал несколько шагов, а потом замер и обернулся к Нилу.

— Я надеюсь, ты ключи догадался взять?

Парень выудил из заднего кармана джинсов ключи и улыбнулся.

— Тогда на вашей. Машина Эндрю будет привлекать лишнее внимание.

— Наша в этом плане чуть получше. Отец в неё вбухал денег до… ну короче, много, — рассмеялся парень и разблокировав сигнализацию, скользнул на водительское место.

Нил сел с другой стороны. Глаза Микаэля загорелись озорным огнём в предвкушении чего-то запретного. Джостен покосился на него и спросил:

— У тебя права-то есть?

— Ага, — кивнул парень, — В прошлом году получил.

— Алекс нас убьёт, — простонал Нил.

— Да ладно, не дрейфь. Он добрый. А вот Эндрю, если что, за свою голову сразу оторвёт.

— Может я поведу? — с тоской спросил Нил.

— Не-а, — ехидно улыбнулся парень, — Я аккуратненько… Только куда мы едем?

Нил молча проложил маршрут в навигаторе, после чего с надеждой спросил:

— Там где-то в гараже старый велик был. Может?

— Держись крепче, — засмеялся Микаэль и завёл машину.

На удивление водил Микаэль очень аккуратно. С другой стороны в пять утра движение почти умерло. Парень настолько был увлечён дорогой, что почти ничего не замечал по сторонам. Это дало возможность исподтишка наблюдать за ним. Глаза Микаэля горели детским восторгом от того, что он управлял люксовым «монстром», втихаря свистнутым у отца. Нил упивался этой картиной. Он вспомнил себя в этом возрасте. Вечный беглец, боящийся собственной тени, похоронивший единственного близкого ему человека и оставшийся никем, совершенно один… Нил был счастлив от того, что Микаэль не знал в свои семнадцать ничего из того, что пришлось пережить в его возрасте ему и Эндрю. Конечно, всё было не просто и брошенный матерью, он тоже уже имел свой шкаф со скелетами, но…

Нил незаметно провёл пальцами по шрамам на щеке и отвернулся к окну. Он так хотел, чтобы этот мальчик был счастлив, и чтобы на его жизненном пути встречалось как можно меньше горя и зла. Выходит, не зря они с Эндрю долгие годы «бились» с Александром за Александра, вытаскивая его из того ада, в котором он прожил первые десять лет своей жизни, отдавая всё, что могли отдать и забирая его боль на себя. И раз их Алекс в одиночку смог воспитать такого парня, значит всё было не зря… И два истерзанных жизнью идиота всё-таки смогли подарить этому миру что-то хорошее. Нил почувствовал подступивший к горлу ком и чтобы это скрыть, потёр переносицу.

— Ты вообще спал? — покосился на него Микаэль.

— Не-а, — Нил повернулся к нему и беззаботно улыбнулся.

— Не вижу повода для радости, — пробурчал парень, следя за дорогой.

— А я вижу. Ты довёз меня сюда живым.

— Это то, что я думаю? — осторожно спросил Микаэль.

— «Скворцы», — коротко ответил Джостен.

Они припарковались и вышли из машины. Подойдя к массивной, наглухо закрытой двери, Нил снова приложил ладонь к экрану, как совсем недавно сделал это дома. Послышалось лёгкое жужжание и дверь тихо приоткрылась. Джостен открыл её, приглашая парня войти и ответил на его немой вопрос:

— Ну должен же я получать хотя бы какой-то бонус от своего членства в конфедерации?

— Ты что можешь открыть своей рукой любой стадион? — Микаэль подкатил глаза.

— Ага. Ездим по ночам с Эндрю на чёрной машине, и я открываю рукой все стадионы Америки, один за одним, — Нил поднял руки в позе зомби.

— Дурак, — Микаэль толкнул его плечом и осторожно двинулся вперёд.

— Сейчас каникулы, поэтому никого нет. А я дружу с тренером «Скворцов» и время от времени консультирую и помогаю им, втихаря, взамен на то, чтобы иногда покидать мячик по ночам.

Движением «волшебной» руки Джостен включил свет в коридоре и раздевалке, а затем вышел на поле через предыгровую зону. Постепенно включилось нижнее освещение, и стадион ожил. Нил обернулся, но Микаэля нигде не было. Он вернулся назад в раздевалку и застал парня посередине комнаты, с восторгом рассматривавшего всё по сторонам. Джостен молча остановился в дверном проёме, облокотившись плечом о косяк, давая парню пережить минуты восторга.

Микаэль вырос в семье, состоящей из двух легендарных спортсменов и спортивного журналиста-фанатика и он с детства миллион раз был и на трибунах, и за ними. Он знал всю эту кухню. Но сейчас это было совершенно другое. Нил хорошо помнил, какое впечатление на него в первый раз произвёл ночной пустой стадион «лисов». Сердце защемило от какой-то дикой тоски… Нил откашлялся. Микаэль вздрогнул и глубоко вздохнул:

— Фантастика. Тут всё пропитано игрой…

— Скажи спасибо, тебя сейчас Эндрю не видит, — Нил грустно улыбнулся.

По прошествии стольких лет Нилу начало казаться, что память стала стирать многое из его прошлой жизни, и хорошее и плохое, но сейчас он отчётливо понял, что всё ещё помнит, помнит до дрожи в пальцах, до боли в сердце… Он был на этом стадионе бесчисленное количество раз, большинство из них ночью в одиночестве. Когда он ушёл из сборной, у него была настоящая ломка по игре. Тогда он переболел, перестрадал. С каждым годом его физическая активность уменьшалась. Но экси всё ещё не отпускал его, а поле по-прежнему было тем местом, где он чувствовал себя на своём месте, где мог дышать полной грудью.

Он приезжал сюда по ночам, чтобы погрустить, позлиться, порадоваться, подумать и просто перевести дух, чтобы идти дальше. Но уже много лет не испытывал такого водоворота чувств, как сегодня. Возможно, причиной этого были его теперешнее эмоциональное состояние и присутствие Микаэля с его восторженными глазами, но Нил отчётливо почувствовал приближение нового нервного срыва, но напугать мальчишку он не мог. Джостен сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и услышал у себя в голове голос Эндрю: «Прекрати…»

Эндрю, его Эндрю, сколько раз за все эти годы он держал его на плаву, каждый раз клещами вытаскивая из лап прошлого, жалея и утешая, не давая оступиться или отчаяться. И, хотя, Нил отвечал ему тем же, Эндрю всегда был его спасательным кругом. Нил постарался незаметно выровнять сбившееся дыхание. Благо Микаэль ничего не замечал, пребывая в своей эйфории.

Так вот каким его видел Миньярд, когда со злостью бросал своё «наркоман», «фанатик» и «одержимый». Этот мальчик, не переживший и половину того, что досталось им с Эндрю, выглядел сейчас настолько открытым, уязвимым и каким-то беззащитным, что Нилу отчаянно захотелось стать перед ним, заслонив своей спиной. «Что же тогда испытывал Эндрю, каждый раз видя меня таким?» Только сейчас Нил наконец понял, что всё это время Эндрю выходил на поле и умирал на нём, отдавая последние силы, закрывая ворота своим телом, прорываясь сначала за чемпионством, а потом и за олимпийским золотом, ради него. Нет, экси занимал в душе Миньярда отдельную, отведённую ему нишу. Нил был в этом уверен. Но всё это Эндрю всегда делал для него, для Нила, собирая его разорванного на куски в одно целое. Лекарством Нила был экси и Эндрю год за годом сражался за него, а для Эндрю этим лекарством всегда был Нил…

Джостен снова почувствовал, что задыхается, поэтому быстро подошёл к самому дальнему шкафчику в углу раздевалки и открыл его. Достал из него два шлема и кинув один из них Микаэлю, быстро вышел на поле. Парень со шлемом в руках вышел следом и снова восторженно замер. Чёрное с золотым — цвета «Скворцов», почти как когда-то у «Воронов». Нил точно знал, как это пробирает. Пустой стадион, раскрашенный в чёрное с золотым одновременно давил и окрылял, выбивая дух.

— Впечатляет? — тихо спросил Нил.

Микаэль молча перевёл на него взгляд и кивнул. Нил подошёл к нему и прикрыл глаза ладонью:

— Забудь про этот стадион, забудь про свою школьную команду, про семью, про экси. Что ты видишь?

Микаэль молчал. Нил чувствовал, как он дрожит и терпеливо ждал.

— Тебя… вначале мне показалось, что я вижу тебя, молодого, рвущегося к воротам, как на тех видео, что я смотрел. Но это не ты, это я пробиваюсь к воротам. Я чувствую волнение перед матчем, я чувствую предвкушение и радость победы, я чувствую горечь поражения, чувствую клюшку в своих руках, чувствую тяжесть золотой медали…

Нил опустил руку, но Микаэль так и остался стоять с закрытыми глазами, потрясённо выдохнув:

— Чёрт возьми, я так хочу почувствовать всё это наяву… — и тут же открыл глаза, сжавшись всем телом от неожиданно вырвавшегося признания.

Нил почувствовал, как он раздражён и зол на себя за то, что не смог это скрыть, отпустив на волю свои желания и мечты. Желая сгладить остроту момента, Нил вздохнул:

— И почему золотой цвет всегда всех так впечатляет? Вот сочетание белого и огненно рыжего по-моему по настоящему бодрит, заставляя сердце биться.

Нил сделал движение рукой, имитируя сердечные сокращения.

— Да ты просто «лис», — с облегчением рассмеялся Микаэль, — Старый «лис», хвалящий свою лисью нору.

— Эй ты, мелкий засранец, натягивай шлем и пошли посмотрим, кто из нас старый.

Два раза повторять не пришлось. Парень тут же натянул шлем и посмотрел на клюшку.

— А если сломается?

— Тогда у тебя будет две. Одна с автографом Эндрю, а вторая с моим, — и увидев замешательство парня, добавил, — Да ладно, не бойся, мы легонько.

Нил пошёл по полю.

— Давай я буду подавать, а ты попробуй поотбивать. Но смотри, у меня только голова в защите, — сказал он, натягивая шлем привычным движением, — А я старенький и косточки хрупкие уже, да и «кое-что» мне ещё пригодится, — засмеялся он, уходя на середину поля.

— Нил, но это же детский сад какой-то. Что я буду как маленький мячи отбивать?

— Ты сначала отбей, а потом будешь ныть. Готов?

Микаэль встал в стойку и кивнул. Нил замахнулся и кинул мяч в пол силы. Микаэль с шумом отбил его, неприятно передёрнув плечами. Нил сделал ещё несколько бросков, постепенно наращивая силу, пока наконец клюшка с грохотом не выпала из рук парня. Микаэль уставился себе под ноги с силой растирая ушибленное запястье. Нил бросил корзину с мячами и быстро подошёл к нему, взяв за руку.

— Я в порядке, — пробубнил Микаэль.

— Не хватало ещё руку сломать, тогда конец карьере.

— Ну Дей же играл?

Нил перебрал запястье пальцами и только когда убедился, что тот ничего не повредил, нагнулся и поднял клюшку. Легонько постучал ей по шлему парня и сказал:

— Дей может играть даже ногой. Вот когда будешь играть, как Кевин, тогда и поговорим. А пока я тебя очень прошу, будь осторожен.

— Буду, — буркнул Микаэль.

— Что?

— Буду играть, как Кевин Дей.

— Я и не сомневался, — улыбнулся Нил и похлопал его по плечу.

— Смотри сюда, «восходящая звезда экси», — Нил стал за спиной у парня, взяв его за запястья, — Это совсем другая клюшка и движения должны быть другими. Ваши клюшки мягкие, они амортизируют удар. Поэтому вы сейчас и машите ими как лопатой, а эта жёсткая. Пытаешься амортизировать клюшкой, она тебя бьёт в руки, поэтому и не удержал. Чем сильнее в неё бьёт мяч, тем сильнее отдача. Поэтому амортизируешь руками. Клюшка — это продолжение руки. Только одна часть подвижная — руки, а клюшка — нет. Понял?

— Ну типа того. Теоретически.

— Давай, иди мне покидай. Я покажу.

Микаэль отошёл на приличное расстояние и начал подавать мячи. Нил с лёгкостью отбивал их в сторону парня. Спустя несколько минут Микаэль понял, что мячи летят не в хаотичном порядке. Нил намеренно направлял их в пятнадцати-двадцати сантиметрах от него. Парень застыл на мгновение, а потом смеясь, прокричал:

— Нил, ты решил, что это твоё «кое-что» мне уже не нужно? Я вообще то тоже без защиты.

— Что? Переживаешь за своё «кое-что»? — прокричал Нил в ответ.

— Ну как минимум хотелось бы для начала попробовать, чтобы решить, нужно оно мне или нет.

Нил рассмеялся, но начал отбивать мячи под ноги Микаэлю на безопасном расстоянии.

— Развлекаешься?

— Ага. Пытаюсь показать тебе, что и этой клюшкой можно рассчитать траекторию мяча до сантиметров и легко управлять мячом, если она станет продолжением руки.

Это цветочки. Видел бы ты, как Эндрю развлекался по молодости, расстреливая на тренировке всю команду из своих ворот. Все только и успевали подпрыгивать и уворачиваться. Дей так вообще зверел от этого.

— Я конечно знал, что вы с ним странные, но это уже перебор. Он же мог так кого-нибудь травмировать, а учитывая, что у вас не было запасных, это вообще безрассудство.

Нил перестал отбивать и подошёл к Микаэлю, протягивая ему клюшку.

— Ни одной травмы. Никогда. Ни у кого. Эндрю всегда знает, что и для чего он делает.

— Да знаю я, — протянул Микаэль, — Просто подразнить тебя хотел. Так уморительно наблюдать, как ты бросаешься его защищать или оправдывать. У тебя же через слово: Эндрю, Эндрю, Эндрю то, Эндрю сё, Эндрю сказал…

Нил смотрел на него, наигранно хмурясь, а потом толкнул его в плечо.

— Надо и правда сделать ДНК-тест. Может ты и правда мой по крови? Моя наследственность…

Микаэль застыл на месте, бросая исподлобья обиженные взгляды на Нила. Тот рассмеялся и притянул парня к себе, обнимая.

— Да ладно, не дуйся. Мой ты, мой. Даже слишком.

Микаэль стукнул своим шлемом о шлем Нила и отошёл в сторону.

— Мы сюда болтать пришли?

— Иди сам об стенку побросай, а дедушка за тобой со скамеечки посмотрит, — сказал Нил и притворной шатающейся походкой засеменил в сторону трибун. Микаэль покачал головой и подхватив корзину с мячами, побежал через поле.

Он сдался минут через двадцать, подойдя к Нилу и устало разминая плечо.

— Всё. Я сдох. Это жесть, конечно…

— Двадцать минут. Молодец. Я думал, минут десять продержишься.

— Я представляю, какой кайф вы словили, когда начали играть новыми клюшками?

Нил усмехнулся:

— Я тогда чуть из сборной не ушёл. Я когда этот «кисель» первый раз в руки взял, то по мячу попасть не мог. Я тогда вообще не представлял, как этой хернёй можно играть. Я такого психоза ни разу в жизни не переживал. Мы в то время с Эндрю месяца два жили на поле и днём, и ночью.

— А кто первым научился? Ты или Эндрю?

— Хрен его знает. Мне кажется, он первое время почти все мячи телом отбивал, чем этой хреновиной. Ты же видишь, что я тяжёлой клюшкой играл. Кто лёгкими раньше играл, им проще было. А я этот грёбаный пластик вообще в руках не чувствовал. И в один момент у меня сдали нервы.

— И? — не выдержал Микаэль.

— Эндрю взял наши «новые» клюшки, швырнул их за борт и сказал: «Пошли отсюда, на хрен всё это, на хрен экси».

— А ты?

— А я сказал: «Хрена с два».

— И?

— Через год мы выиграли вторую олимпиаду.

Микаэль восторженно смотрел на него с каким-то наивным детским восторгом. Смутившись под его взглядом, Нил быстро бросил:

— Всё. Собирай мячи и пошли. Завтра руки не поднимешь.

— Да я их и сейчас уже хрен подниму.

Нил стянул с него шлем и сказал:

— Да это мы так с тобой побаловались. Считай, мотивационный заряд для тебя. На самом деле ничего хорошего в этих клюшках нет. Пусть лучше удар принимает клюшка, а не руки, оценишь это годам к шестидесяти.

Микаэль быстро собрал мячи в корзину, подошёл к нему и слегка отдышавшись, тихо сказал:

— Спасибо.

— Обращайся.

— Ты мне сегодня рассказал и показал больше, чем тренер за год.

— Так тебя же не дождешься. Встречаемся только по праздникам и дням рождения.

— Учёба, тренировки… — виновато протянул Микаэль.

— Да я всё понимаю. Но мне сегодня понравилось.

— Мне тоже, — улыбнулся парень.

— Пошли уже. Отец тебя убьёт. Одежду сменную не взял, значит без душа обойдёшься и всю машину провоняешь потом. Алекс тебя убьёт, — веселился Нил.

Нилу было так хорошо, так спокойно на поле. Он готов был остаться здесь навсегда и пошло оно всё к чёрту, все эти конфедерации, советы, все проблемы. Он, Микаэль, Эндрю ещё позвать и можно не выходить отсюда никогда. Но… это всего лишь несбыточные мечты… и сегодня ему предстояло принять одно из важных решений в своей жизни.

Пока Микаэль устанавливал на место корзину с мячами, Нил неожиданно спросил:

— Ты дружишь с кем-нибудь?

— Да нет, не особо, — пожал плечами парень, — Приятелей много, но так, чтобы друзья, не знаю, наверное нет. Я не очень схожусь с людьми. У меня есть цель, и я стараюсь двигаться в этом направлении…

— Цель — это хорошо, — Нил засовывал шлемы в шкаф, выуживая из него их телефоны и ключи, — Но, — Нил протянул Микаэлю бутылку воды, — Я пообещал себе, что не буду давить на тебя, но, Микаэль, послушай, Университет олимпийского резерва — это большой трамплин в карьере и наикратчайший путь к твоей цели, но это такой же большой террариум со змеями. Каждый там готов перегрызть любому глотку, подставить, оболгать, сломать ради места под солнцем. Ты знаешь, сколько подонков мы оттуда выгнали? — Нил замолчал, подбирая слова, — «Лисья нора» до сих пор мой дом, и те эмоции, которые я переживаю, выходя на это поле, я не испытываю нигде. Я знаю, что я всегда могу туда вернуться, что бы не случилось, а «лисы» — это моя семья, они любят и примут меня любым.

Микаэль молча слушал.

— Я знаю, что Габриэль Бойд в техническом плане никогда не сможет дать тебе больше, чем тренеры УОР, но чувство команды и плеча друга ты вряд ли там почувствуешь, — Нил помолчал, а потом добавил, — Иногда дорога к цели одна на всех, со всеми радостями и разочарованиями, намного важнее и ценнее, чем достижение этой цели в одиночку и любой ценой…

— Хочешь засунуть меня к сироткам и бывшим наркоманам? — прищурился парень, улыбаясь, — Ты же знаешь, что говорят о Пальметто и о «лисах»?

— Что все «лисы» ненормальные психи, — спокойно ответил Нил, — Но у тебя оба деда «лисы» и все родственники «лисы» и самое главное, ты сумел выжить в нашей семье… Я буду очень рад, если ты сможешь найти настоящих друзей… Но я не давлю на тебя, если что, — Нил поднял руки в извиняющемся жесте и протянул парню его телефон.

— Я подумаю. Спасибо, — и подняв глаза от экрана, тихо сказал, — Кстати, о психах. У меня пятьдесят семь пропущенных звонков от отца и тридцать девять от Эндрю. И ещё семь сообщений от отца. Можно я не буду их читать? — нервно сглотнул Микаэль.

— Упс. У меня ещё хуже. Полвосьмого. Какого хрена им не спится? — Нил на ходу выключал свет, попутно набирая номер Эндрю. Слушая длинные гудки в трубке, он прошептал, — Давай двигать в сторону дома, а то чувствую, мы с тобой огребём…

Нил открыл входную дверь стадиона, и тут же был схвачен за грудки крепкими руками и впечатан спиной в стену рядом.

— Какого хрена ты творишь? — Эндрю сгрёб в кулаки толстовку Нила и со всей силы придавил его к стене, чуть ли не приподнимая от земли.

Джостен не делал никаких попыток высвободиться, опустив руки вдоль тела.

— Проснулись уже? — спросил Нил, криво улыбнувшись.

— Я спрашиваю, что ты творишь? — прошипел Эндрю ему в лицо, — Ладно у этого ещё мозгов нет, а у тебя-то что?

— А у меня их и не было никогда, — устало выдохнул Нил.

— Эндрю, это… — попытался вмешаться Микаэль.

— Заткнись, — рявкнул Миньярд и с силой приложил Нила о стену, не ослабляя хватку.

— Эндрю, прости. Я думал, мы успеем вернуться…

— Это я виноват. Я хотел покидать, а Нил, он… — быстро выпалил Микаэль, попытавшись протиснуться между ними.

— Алекс, убери щенка, — прорычал Эндрю.

Александр, стоявший неподалёку, молча потянул парня за капюшон толстовки на себя. Не ожидая этого, Микаэль попятился, и с силой налетев на отца, тут же дёрнулся, намереваясь вернуться обратно. Алекс удержал его, приобнимая за плечо. А затем взъерошив его потную шевелюру, прошептал ему на ухо:

— Никогда больше не делай так. Хорошо?

Микаэль почувствовал, как он напряжён, поэтому опустил глаза в пол и молча кивнул.

Эндрю прижался к уху Нила и прошептал:

— Однажды, я несколько часов думал, что ты мёртв… И я помню это как сейчас…— Миньярд замолчал, пытаясь справиться с эмоциями, — Сегодня утром пережить это снова не входило в мои планы…

— Прости, — тихо выдохнул Нил.

— Грёбаный придурок, ты что не умеешь писать или пользоваться телефоном? Всего два слова, два слова… Ты знаешь, сколько раз я похоронил вас за последний час?

— Прости, Эндрю. Мне правда жаль.

— Да пошёл ты, — Миньярд с силой отпихнул его от себя и пошёл в сторону машины.

Нил одёрнул одежду и молча пошёл следом. Проходя мимо Микаэля, он ободряюще похлопал его по плечу. Парень шагнул в его сторону, но был пойман за локоть Александром.

— Думаю, тебе лучше поехать со мной. Ключи давай.

Эндрю стоял, опершись спиной о водительскую дверцу и курил. Нил спокойно сел на пассажирское сидение и откинул голову на подголовник, закрыв глаза. Миньярд докурил сигарету до фильтра и только после этого сел за руль. Нил ждал звука ожившего двигателя, но Эндрю сидел не двигаясь.

— Эндрю, мне правда жаль. Я думал, что мы успеем вернуться. Мы немного увлеклись…

— Какого хрена тебя вообще сюда понесло? — хрипло отозвался Эндрю.

— Мальчишка хотел побросать. Не мог же я его одного отпустить.

— Нил, ты занимаешься какой-то хернёй в то время, когда нужно что-то решать?

— А я и решал, — спокойно ответил Нил, — младший мячики кидал, а я решал…

— Решил?

— Почти.

Нил открыл глаза и посмотрел на Эндрю. Тот по прежнему сидел, вцепившись руками в руль, и смотрел перед собой. Нил протянул руку, и взяв Эндрю за подбородок, медленно повернул его лицо к себе, заставив посмотреть в глаза. Он давно уже не спрашивал разрешения, чтобы прикоснуться к нему. Они уже преодолели всё это, доверяя теперь друг другу безоговорочно. Но Нил почувствовал, как напряглось тело Эндрю.

— Что происходит? У бесстрастного Эндрю Миньярда сдают нервы?

Эндрю мотнул головой, освобождаясь из хватки Нила, и с силой ударил ладонями по рулю.

— Да нет у тебя никакого выбора. Ты можешь обмануть их всех, но не меня. Нил Джостен — грёбаная маниакальная жертва, ты же сдохнешь в любом случае… Пойдёшь у них на поводу и не сможешь дальше жить со всем этим, полезешь на рожон, и с кем-то что-то случиться, а ты себе этого не простишь, или они сами тебе голову оторвут, сделав «сакральной жертвой».

Нил молчал.

— Решает он. Решаешь, как подороже отдать свою жизнь?

— Я не знаю, как буду уговаривать их. Что говорить? Как смотреть в глаза? Кого могли, они уже подкупили и запугали, остались только… — Нил запнулся.

— Такие же чокнутые как ты и этот пацан, — закончил за него Эндрю.

— Что я должен сказать ровесникам нашего внука? Габриэль, Уотсону, Харрисону и остальным? А они согласятся на всё это из жалости ко мне? — Нил передёрнул плечами, — Ваймак, наверное, в гробу перевернётся. Эндрю, я не мог пережить тогда сорок лет назад, что кто-то пострадает из-за меня и сейчас не могу… не могу.

— Получается «сакральная жертва»? — ледяным голосом спросил Эндрю, — И что ты предлагаешь мне? Стоять рядом и смотреть, как ты снова суёшь голову в петлю? — Эндрю повернул голову и посмотрел на Нила, — Ты же знаешь, что я не могу? Просто не могу.

— Знаю, — выдохнул Нил и накрыл своей ладонью руку Эндрю, сжав её, — И спасибо.

Миньярд поднял на него глаза.

— Спасибо, что ты всегда был на моей стороне. Но если я попрошу тебя сейчас отойти в сторону и позволить мне решить всё самому?

Эндрю притянул его к себе за затылок и прижавшись к нему лбом, выдохнул:

— Нет. И прекрати говорить о себе в прошедшем времени. Я всегда буду на твоей стороне.

— Я знаю. Поэтому и прошу не вмешиваться.

— Я же сказал. Нет.

— Эндрю, ты же понимаешь, что рано или поздно кто-то из нас уйдёт первым, а другой должен будет его отпустить?

— Хочешь слинять первым? — спросил Миньярд.

Нил почувствовал, как он дрожит.

— Чёрта с два, — прорычал Эндрю, сжимая затылок Нила дрожащей рукой.

— Эндрю, — тихо позвал Нил.

— Заткнись. Я не дам тебе умереть.

Нил тоже положил руку на его затылок.

— Прости.

— Я же сказал. Заткнись.

Нил увидел, как глаза Эндрю покраснели. Он знал его больше сорока лет, и он никогда не плакал. Никогда. Нил знал как отчаянно, до безумия он боится его потерять. Знал, потому что сам испытывал то же самое. В голове вдруг всплыли слова Дея, когда тогда после Балтимора он сказал ему: «Мы несколько часов думали, что ты мёртв. Я никогда раньше не видел Миньярда таким. Думаю, он был готов спрыгнуть с крыши». Эндрю его не отпустит, никогда и ни при каких обстоятельствах. У одного без другого просто не останется смысла жить. Вопрос только в том, кто кому позволит уйти первым?

Нил со злостью сжал зубы и ещё сильнее притянув Эндрю к себе, почти прорычал:

— Вместе и до конца.

— До конца, — выдохнул Эндрю.

Им понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и научиться заново дышать. Нил ослабил хватку и тихо спросил:

— Я поведу?

— Заткнись, — Эндрю ткнул Нила кулаком в плечо и отстранился, заводя машину.

***

Микаэль устало забрался на пассажирское сидение, пристроив клюшку между ног. Алекс с раздражением оттолкнул сетку, маячившую у него над ухом.

— Да кинь ты её назад. Чего вцепился-то?

Парень молча покосился на него и перегнувшись, осторожно уложил свой трофей на заднее сидение. После чего развернулся и тяжело вздохнул.

— Хорош вздыхать. Давай, дорогу лучше показывай.

— Да не знаю я. Нил по навигатору маршрут проложил, — Микаэль вопросительно посмотрел на отца.

— Думаешь, я знаю? Как мы сюда ехали, так у меня вся жизнь перед глазами прошла. Я только сейчас вспомнил, как дышать. А я между прочим с ними вырос.

Микаэль истерично хохотнул, упершись взглядом в стоящий перед ними «мазерати».

— Тогда будем ждать, — выдохнул Александр.

— Он его не убьёт? Как думаешь?

— Кто кого?

— Эндрю Нила, конечно, — Микаэль посмотрел на отца как на идиота.

— То, что ты только что видел, называется обычным нервным срывом. А за последний час его накрыли несколько панических атак. Это то, что я успел заметить. Не знаю, как это объяснить, но эти двое уже давно единое целое. Кривое, кажущееся другим странным, взрывное, временами безумное, но одно целое. Никто из них никогда не причинит другому вреда. Иногда они бывают шумными, но это всего лишь способ усмирить своих демонов.

— Ты уверен? — покосился на него парень.

— Более чем. Даю голову на отсечение, что они сейчас сидят там и спорят, кто кого должен прикрывать, придурки, — по доброму усмехнулся Алекс, — Только вот чувствую, что ничем хорошим это не закончится. Случится что-то с одним, и он утянет за собой второго. Поэтому не имеет никакого значения, кто из них будет первым. Каждый из них будет закрывать собой другого до конца.

— Пап, ну придумай что-нибудь. Ты же голова. Ну я прошу тебя, не дай им наделать глупостей, — Микаэль с надеждой посмотрел на отца.

— Есть тут одна идея. Но для начала нужно до дома добраться.

Александр посигналил. Стекло со стороны водителя «мазерати» опустилось и из машины высунулась рука, показывающая средний палец. Через секунду она скрылась и автомобиль рванул с места.

— Вот же ж твою мать, — выругался Алекс.

— Ты никогда не жалел, что они тебя усыновили? — спросил Микаэль.

— С ума сошёл? У меня было самое весёлое детство на свете.

— Оно и видно, — пробурчал парень.

— Что?

— А? — Микаэль прикинулся дурачком, глядя в окно.

— Ты что не мылся? Что от тебя воняет-то так? Аж глаза режет.

Микаэль пожал плечами.

— Ну извини.

— Ещё раз возьмёшь машину без спроса, и я тебе голову оторву.

— Я спросил.

Александр удивлённо посмотрел на него.

— Сначала у тебя, но ты спал. Потом у Нила. Он не возражал. Так ссыковал немного.

Алекс дал сыну невесомый подзатыльник.

— Заткнись, остряк. Я не шучу.

— Да понял я. Понял.

— Господи, всю машину провонял. Как же мне надоели все эти вонючие спортсмены. Куда не повернешься, везде вы.

— Ну ты же спортивный журналист. Чего ты хотел? Ты у нас король вонючек, — съязвил парень, — Скажи спасибо, что я ещё кроссовки не снял.

— Спасибо… Чёрт, куда он свернул?

========== Глава 4 ==========

Александр слегка запутался на подъезде к дому и отстал. «Мазерати» был небрежно брошен поперёк парковки, что означало, что гроза ещё не прошла. Микаэль покосился на чёрного «монстра» и забрал свою клюшку из машины.

— Дай ему немного успокоиться, а потом поговоришь.

Микаэль удивлённо посмотрел на отца.

— Думаешь, я не вижу, как у тебя в одном месте чешется Нила защитить?

Парень недовольно нахмурился.

— Не лезь на рожон, а то огребёшь по полной. И помойся уже наконец.

Они вошли в дом. Ни Эндрю, ни Нила в поле зрения не наблюдалось.

— Сделаю пару звонков, — бросил Алекс, проходя к себе в комнату, — Увидишь Нила, скажи, что у нас в одиннадцать видеочат с «лисами».

Парень кивнул и пристроив клюшку на диван, замер, решая куда ему идти. Немного посомневавшись, Микаэль всё-таки решился и бесшумно прошмыгнул к лестнице, ведущей на крышу дома.

Нил и Эндрю специально строили дом с плоской крышей. И когда наконец заселились, то получили бонусом огромное пространство для душевных терзаний.

Микаэль неуверенно толкнул дверь на крышу. Она мягко поддалась, оповещая его, что на крыше кто-то был. Парень сглотнул подступивший к горлу ком и решительно шагнул вперёд. Выйдя, он увидел силуэт Эндрю, сидящего на парапете, свесив ноги в пустоту. Микаэль бесшумно подошёл к Эндрю инерешительно замер у него за спиной. Казалось Миньярд не замечал его, но спустя несколько минут он спросил:

— Долго будешь там стоять? — и похлопал ладонью рядом с собой.

Микаэль молча подошёл и сел на небольшом расстоянии от Эндрю. Тот поморщился:

— Мог бы и в душ сходить.

Парень попытался подняться, но Миньярд махнул рукой:

— Говори, что хотел и проваливай.

— Это я виноват. Я часто сбегаю из дома ночью на поле, когда волнуюсь или переживаю за что-то. А Нил сегодня меня поймал и был вынужден пойти со мной. А я не подумал, что это сейчас не совсем уместно и… глупо…

— Нил никогда не делает того, чего не хочет. Но это не отменяет того, что вы с ним оба идиоты.

— Согласен. Я когда на поле выхожу, вообще обо всём забываю. А тут ещё его клюшка, у меня крышу снесло и…

— Я тебя ненавижу, — перебил его Эндрю.

Парень опешил, а потом как-то сжался всем телом, побледнев.

— Я тебя ненавижу, потому что ты так на него похож. Один мне все нервы вымотал, а теперь ещё и его клон свалился на мою голову.

Микаэль молчал, не зная, что сказать.

— Однажды я почти потерял его. Я думал, что потерял. И мне хватило этого на всю жизнь. Я тогда пообещал себе, что всегда буду рядом и смогу его защитить. Но ты… я не могу быть рядом…

Микаэль удивленного поднял на него глаза.

— Я не пускал Нила к тебе. Старался, чтобы вы меньше общались, чтобы ты не видел его «такого» на поле, чтобы ты не дышал этим вирусом. Но это ваше божество «экси» всё равно затащило тебя в свои сети.

— Ты же сам играешь всю жизнь?

— Играю. Но для меня это всего лишь игра, а для него — жизнь.

— А ты однажды пообещал себе всегда быть с ним рядом… — тихо выдохнул парень.

— Я вижу ваши глаза, когда вы выходите на поле. Что там такого? Вы оба, как наркоманы, ищущие очередную дозу. Я знаю, что такое ломка. Вы с ним можете какое-то время притворяться, но не получая своей дозы, рано или поздно сдохнете. И за это я ненавижу вас обоих.

Микаэль молчал.

— Хотя, надо быть честным, первый раз, стоя с золотой олимпийской медалью на шее, я кайфанул, — Эндрю сделал глоток из початой бутылки водки, которую Микаэль сразу не заметил, — Минуты две, — хмыкнул Эндрю.

— А второй раз?

— Я же говорю фанатик. Сразу вон глаза загорелись… — Эндрю протянул парню бутылку.

Микаэль отрицательно мотнул головой.

— Второй раз нет. Только стоял и радовался, что всё это наконец закончилось вместе с этими дерьмовыми клюшками.

— Нил рассказал мне сегодня.

— Вот трепло.

— Ты любишь его? — неожиданно для самого себя спросил Микаэль.

Эндрю вздрогнул. Молча сделал ещё один глоток и замер, уткнувшись взглядом в пустоту. Парень уже подумал, что не дождётся ответа, когда Эндрю наконец сказал:

— Я не уверен, что знаю, что такое любовь. До Нила у меня как-то не складывалось… Но если то, что ты точно знаешь, что не сможешь жить без этого человека — это и есть любовь, то тогда, да, люблю.

Микаэль оторопел. Он никогда не ждал от Эндрю откровений. Сам не знал, зачем вообще спросил его об этом. Но похоже, у Эндрю сдавали нервы и Микаэль выпалил:

— Я вижу, как вы всё ещё смотрите друг на друга.

— И что? Видит он, — фыркнул Миньярд, вернувшись в своё нормальное состояние.

— Хотел бы я тоже встретить любимого человека, на которого смогу «так» смотреть, и чтобы он в ответ «так же» смотрел… на меня…

— Ох, всё, вали уже отсюда. Нашёл с кем откровенничать, — Эндрю передёрнул плечами, снова глотнув из бутылки.

— Напиться решил?

— Пошёл вон, щенок, — по доброму огрызнулся Миньярд.

— Обидно. Второй раз за день.

— Чего обижаться-то? Я — «лис», Нил — «лис», отец твой — ну почти, «лис». А ты кто? Поэтому щенок ты и есть, пока не определился.

Микаэль подкатил глаза, поднимаясь на ноги.

— Не возможно с вами обоими разговаривать. Один всё время: «Эндрю то, Эндрю сё», второй через слово: «Нил, Нил, Нил…»

— А ты и не разговаривай. Кто тебя звал-то?

— Эндрю, прости ещё раз за сегодняшнее. Я не хотел.

— Извинения приняты. Вали, — ответил Миньярд, не оборачиваясь.

Микаэль успел сделать несколько шагов, когда услышал за своей спиной:

— Слышишь, умник, погоди.

Микаэль вернулся и стал рядом с Эндрю на краю крыши. Миньярд поднял руку с зажатыми в ней ключами.

— Вот. Дарю. Наш дом в Колумбии. Теперь твой. Документы я уже подписал. Старьё конечно, но мы там недавно ремонт сделали, так что постоит ещё.

Парень замер, смотря на него во все глаза.

— Эндрю, я не могу. Это же… — он задохнулся от нахлынувших чувств.

— Не усложняй. Это всего лишь дом и не надо накручивать всей этой херни. Не хочешь, не бери, — Эндрю разжал руку, уронив ключи на крышу перед ногами Микаэля.

Тот стоял молча и не двигался.

— Один придурок с ключами в ладони полгода ходил и второй такой же. Бери, говорю. В сентябре в университет пойдёшь, сразу оценишь подарок. Должно же быть у тебя место, куда девчонку можно привести. Только не переусердствуй, — хмыкнул Миньярд, — Не спали «фамильное гнездо».

— Ты что тоже со мной прощаешься? По всем законам ты должен подарить его отцу, а не мне.

Эндрю простонал.

— И что он там будет делать? В карты играть? Он дома то раз в месяц бывает. А это местечко в восемнадцать лет в самый раз. И кто с тобой прощается? Это наш с Нилом тебе подарок на поступление в университет.

— Я ещё не поступил, — хрипло выдавил Микаэль.

— Что есть ещё варианты?

Парень отрицательно мотнул головой.

— Ну тогда бери и не выноси мне мозги.

Микаэль усмехнулся. Тоже самое ему сказал Нил, когда отдавал клюшку. Парень присел, дрожащей рукой поднял ключи и зажал их в ладони. Молча взял стоящую рядом бутылку, сделал глоток и закашлялся. Миньярд посмотрел на него, не делая никаких попыток помочь, и устало выдохнул:

— Скройся.

— Спасибо.

— Скройся.

Микаэль не стал испытывать его терпение и пошёл в сторону двери. И когда он уже взялся за ручку, то услышал:

— И кстати, от Колумбии до Пальметто ближе всего.

— Я знаю, — улыбнулся Микаэль.

— Иди в душ и приходи завтракать. И этих двоих с собой прихвати.

***

Выйдя из душа, Микаэль всё никак не мог отделаться от чувства тревоги, которая железными тисками сжимала его сердце, сбивая дыхание. Он понимал в каком положении они сейчас находятся, но чтобы они не говорили, Нил и Эндрю на всякий случай прощались с ним. Каждый по своему, неумело, но они прощались, в этом у него не было никаких сомнений. Парень, не глядя, натянул на себя что-то из одежды. Он был слишком расстроен и занят своими мыслями, чтобы обращать на это внимание, и понуро поплёлся на кухню, попутно завернув сначала в комнату отца, а затем за Нилом. Там никого не было, поэтому с чувством выполненного долга он двинулся на запах еды.

Когда он появился в гостиной, все трое уже сидели за столом. Александр посмотрел на него и сказал:

— Мы уж думали, что ты утонул… — а потом удивленно распахнул глаза и замолчал.

Нил, проследив за его взглядом, обернулся на парня и спустя секунду расхохотался.

— Я конечно знал, что ты фанат нашей семьи, но это, я так понимаю, в качестве моральной поддержки?

Микаэль уставился на него, ничего не понимая. Эндрю поднял на него глаза и покачал головой. Нил встал, и подойдя к застывшему парню, провёл пальцем линию по его груди. Микаэль опустил глаза и с изумлением прочитал на своей груди «Миньярд-Джостен». Сообразив, что происходит, Микаэль покраснел. Мало того, что он умудрился натянуть на себя, не глядя, свою игровую футболку, но ещё и надел её задом наперёд. Поэтому номер оказался на спине, а на груди красовалось «Миньярд-Джостен».

— Упс, — выдавил он, — Случайно получилось.

— Ты что, всегда за собой форму возишь? — невозмутимо спросил Миньярд.

— Да как мы сюда собирались… Сгрёб всё, что было.

Микаэль быстро переодел майку и на его груди появилась цифра «один».

— Номер у тебя зачётный, — хмыкнул Нил, а потом, приблизившись к нему, спросил, — Ты что, пил?

— Нет, — выпалил Микаэль, быстро обогнув его и усевшись за стол.

Джостен пошёл за ним и тоже сел, слегка нахмурившись.

— Ты что, в душе что ли бухал? Тогда странно, что ты ещё с трусами на голове не вышел, — сказал Алекс.

— Да не пил я, — психанул парень, — Один глоток сделал.

Отец с сомнением смотрел на него.

— Отцепитесь от него, — подал голос Эндрю, — Это я разрешил.

Александр молча развёл руками.

— Хватит трепаться. Давайте просто поедим, — Эндрю положил на тарелку Микаэля яичницу с беконом и налил сока.

Парень незаметно переложил ключ в левую руку и с жадностью накинулся на еду. Спустя несколько секунд Нил потянулся к его руке, лежащей на колене, и осторожно раскрыл его ладонь. Мгновенно узнав ключ, он закрыл ладонь обратно и поднял на Эндрю полные боли глаза. Перехватив этот взгляд, тот молча подложил Нилу добавку. Микаэль, сжавшись всем телом, продолжал есть, не отрывая глаз от тарелки.

***

Эндрю перемыл посуду и расставив всё по местам, обернулся на Нила, неподвижно сидящего за столом и уставившегося в стену напротив. В ладони он сжимал кружку с уже остывшим горячим шоколадом. Эндрю вздохнул, молча прошёл в гостиную и перегнувшись, заглянул за спинку дивана. Примостившись на нём с телефоном, Микаэль бессовестно спал. Эндрю осторожно вытащил из пальцев парня телефон и положив под голову подушку, легко толкнул его, укладывая на диван. Микаэль попытался слабо сопротивляться.

— Спи. Ещё целый час.

— Разбудите меня. Я не сплю. Разбудите, — пробурчал парень.

Эндрю достал плед и укрыл его. После чего сел напротив Нила и протянул руку к кружке, намереваясь её забрать. Нил опустил взгляд и крепче сжав пальцы, молча отрицательно мотнул головой. Сделал глоток и наконец подняв на Эндрю глаза, тихо сказал:

— Я очень люблю твой горячий шоколад… люблю, когда ты молча моешь посуду у меня за спиной как сейчас… когда злишься на меня… когда ворчишь…

Нил протянул руку и провёл большим пальцем по подбородку Эндрю.

— Когда смотришь на меня как сейчас… Я так привык ко всему этому, что перестал замечать, принимая всё как должное. Я забыл… как люблю тебя…

Эндрю перехватил его руку и прижав её к своей щеке, накрыл своей ладонью сверху.

— Хандришь?

Нил пожал плечами.

— Устал, наверное.

— Ты когда спал?

— Вчера, — устало усмехнулся Нил, — сил нет, а заснуть не могу.

— Отдохни. Вон малый пузыри пускает, — Эндрю чуть повёл плечом в сторону дивана.

— Так ему и положено. Побегал, поел, теперь спит, — ухмыльнулся Нил, — Ты зачем ему ключи отдал? Договорились же в сентябре.

— А ты клюшку зачем отдал?

Повисла тишина. Эндрю по прежнему держал руку Нила на своей щеке.

— Интересно, что он про нас думает?

— Что мы два старых идиота, — фыркнул Эндрю.

— Так приятно было видеть сегодня наши фамилии у него на груди. Как будто реальное подтверждение того, что когда нас не станет, в этом мире останется что-то хорошее, к чему мы приложили руку.

— Что, даже круче, чем олимпийские медали на наших шеях? — спросил Эндрю.

Нил, не отрывая от него глаз, утвердительно кивнул.

— Милуетесь? — как-то неожиданно громко спросил Александр, входя на кухню.

Нил и Эндрю оба вздрогнули от неожиданности.

— Зараза, — прошипел Миньярд, отпуская руку Нила, — Прямо как в детстве выскакивал, как чёрт из табакерки.

— Одичали тут уже вдвоём в своём бункере, — огрызнулся Алекс. Он пробежался глазами по гостиной, ища Микаэля.

— Спит, — ответил Нил.

— Ну и хорошо. Не будет встревать.

Нил и Эндрю заинтересовано перевели на него взгляд. Александр сел за стол рядом с Нилом.

— Нил, что ты решил?

Джостен вздохнул, опустив глаза в стол.

— «Сакральная жертва», — зло бросил Эндрю.

Нил поднял на него глаза, безмолвно извиняясь.

— Почему-то я так и думал, — спокойно сказал Александр, — Есть тут у меня ещё одна идея, как вариант. Рискованная, со множеством подводных камней, но это всё, что пришло мне в голову.

— Говори, — сухо сказал Нил.

— Пользуясь своим авторитетом, попробую продавить минут двадцать в утреннем эфире. Конечно утренняя аудитория, это не вечерние шоу, но выбирать не приходится. Выходим в прямой эфир и ты выкладываешь всю подноготную со всеми именами и фамилиями…

— Только не из дома. Не надо тащить их в наш дом, — Нил бросил быстрый взгляд в сторону дивана, — Где-нибудь на нейтральной территории, чтобы если что…

Эндрю резко встал и забрав кружку, отошёл к раковине.

— Тогда попробую поискать и арендовать какую-нибудь небольшую студию неподалёку, — ответил Алекс и быстро добавил, — у меня нельзя. Думаю, всё это дерьмо мутят неглупые ребята. И у них давно лежит под рукой ни одно досье с нужной информацией. А уж Нила Джостена, думаю, уже разобрали на атомы. Все связи, контакты и слабые места.

Эндрю и Нил молча слушали.

— Поэтому студия Александра Миньярда-Джостена, в которую мечтает попасть добрая половина спортивной братии, — Алекс самодовольно хмыкнул, — это то место, которое сто процентов пасут. И моё исчезновение, и то, где я нахожусь последние сутки для них уже не является секретом, — Александр сделал паузу и посмотрел на Нила в упор, — Придётся пойти ва-банк. Полуправда здесь не пройдёт. Чтобы тебе поверили, придётся раскрыть все их планы.

— Это он умеет. Засовывать свою шею в петлю в прямом эфире — это его любимое занятие. Да, Нил? — зло спросил Миньярд, увидев, каким нехорошим огнём заблестели глаза Джостена.

Нил молчал, не глядя на него. Поэтому, так и не дождавшись ответа, Эндрю перевёл глаза на сына.

— Но есть «но». Всегда есть «но».

— Но, во-первых, всё это может сорваться в любой момент. Чем меньше людей будет в курсе, тем больше шансов, что те, кому не стоит этого знать, не узнают этого раньше времени и не смогут помешать. Время, за которое Нил должен переместиться из этой кухни в студию, должно быть минимальным. Из дома в машину, из машины в студию и сразу в эфир. Постараюсь устроить всё через своего человека, чтобы к моменту нашего приезда всё уже было готово для выхода в прямой эфир с минимальной утечкой информации.

— Человек надёжный? — сухо спросил Эндрю.

— Я работаю с ним десять лет.

— Но самое главное «но», — Алекс замолчал, а потом выдохнул, — Всё это будет бессмысленно, если Нила не поддержит большинство. Они хотят устроить из экси шоу и мы дадим им это шоу, сотворив сенсацию, но это должно поднять волну, волну настолько сильную, чтобы смести всю эту падаль.

Александр встал, упёрся руками в стол и подался вперёд, сверля обоих взглядом.

— Послушайте, вы варитесь в своём экси, а я вижу весь этот котёл целиком. И сейчас время «великой депрессии», «золотой лихорадки», мафиозных разборок и ещё чёрт знает чего. Места всем не хватает. Поэтому в ход пойдут все средства. И каждая конфедерация, каждый вид спорта должен будет выбрать свой путь, свою дорогу. Ставки будут разные, и результаты будут разные. Слилась же вон «Формула-1». Не знаю, что там, побоялись деньги свои потерять и рискнуть, или банально мозгов не хватило, я не знаю. Но то, что рухнула одна из крупнейших спортивных империй — это факт. Надеюсь, мне вам объяснять не надо, что в нашем мире все решают деньги. Но… на то это и командные виды спорта, что даже если они разбросают их пачками по полю — они сами играть не начнут. Поэтому и решать, куда свернуть, будет большинство, а тот, кто стоит у руля той или иной конфедерации доносит мнение этого большинства до толстосумов, решающих во что вложить свои финансы. И то, что они поют им в уши — только на совести этих самых «председателей». А выгодное им большинство можно слепить самим, убедив, обманув, запугав и подкупив. Всегда были и есть те, для кого спорт — это всего лишь удобный заработок. Есть те, кому всё равно и они будут топтаться в стороне, не желая принимать чью-то сторону или подставляться, пока их не прижмут или не «убедят». А есть такие как Нил и вон этот храпящий, — Алекс кивнул в сторону дивана, — И те, которых окажется большинство и будут решать. Гудман вложил в уши желающих заработать на экси своё видение развития событий, а Нил, публично раскрыв их планы, предложит свой вариант. Это единственный шанс вынести всё это дерьмо в медиапространство, заставив принимать решения и «спонсоров» и всё экси-сообщество. Но главный вопрос в том, кто в этом экси-сообществе большинство и на чью сторону они встанут?

Александр замолчал, а потом устало выдохнул:

— Как только Нил Джостен откроет рот в прямом эфире — всё это уже превратится в личное противостояние «Гудман-Джостен». И если у Гудмана будут в кармане сила, власть, связи и деньги, то у Нила Джостена… — Алекс запнулся.

Этим воспользовался Эндрю и сказал:

— Непутёвая бошка.

— Скорее, протянутое на ладони сердце, — севшим голосом закончил Александр.

Повисла тишина. Спустя несколько минут, Алекс вздохнул и тихо сказал:

— Я должен произнести это вслух… Наилучший исход в случае провала — это если Нила растопчут, выставив психом, у которого на старости поехала крыша. Но скорее всего ценой в этом споре «Гудман-Джостен» с вероятностью девяносто девять и девять десятых процентов будет жизнь. Тот, кто останется в меньшинстве, проиграет и скорее всего умрёт… Кирпич на голову упадёт, тормоза у машины откажут или самоубийство на почве нервного срыва. Что с прошлым Нила будет весьма правдоподобной версией.

Молчавший всё время Эндрю, неожиданно грубо спросил:

— Кто-нибудь из вас двоих может мне объяснить, каким невероятным образом ты, Нил, оказался в самом центре всего этого дурдома? Тебя что проклял кто-то? Это что, миссия у тебя такая, ставить свою голову на кон за всё, что угодно? Почему из всего экси-сообщества, — на этом слове Миньярд съязвил, — на пути Гудмана должен встать именно ты?

Эндрю начал раздражаться.

— Всего этого не достаточно? — он грубо провёл пальцами по щеке Нила, — Этого? — он рванул рукав его рубашки, оголяя шрамы на руках, — Что ещё должно с тобой случиться, чтобы ты остановился? Ты должен умереть?

— Эндрю, он не виноват… — попытался вставить Александр.

Миньярд схватил со стола стакан и протянул руку в сторону Алекса, указывая на него пальцем и тяжело дыша. Несколько секунд смотрел на него, а потом развернулся и запустил в стену стакан, который от удара разлетелся вдребезги.

— Надо было послать Кевина на хер ещё сорок лет назад.

От грохота и крика Микаэль вскочил на диване и став на колени, таращился во все глаза. Ничего не понимая, он переводил ошалелый взгляд с одного на другого.

— Прекрати, — спокойно сказал Нил, впервые за всё это время подав голос.

— Никогда себе не прощу, что позволил влезть тебе во всё это. Вместо Гудмана во главе всего этого… вашего экси… должен был стоять Дей. Это он должен был вливать в уши сильных мира сего свою чушь, а не эта паскуда Гудман… Я ведь знал, знал, что он не сдюжит, что у него кишка тонка. Но снова поверил ему, дав шанс. А он опять спокойно отошёл в сторону, позволив Нилу снова прикрыть его ценой своей жизни. Никогда не прощу себе, что позволил, — Эндрю с силой ударил кулаком в стену, разбивая костяшки в кровь.

Микаэль нервно сглотнул и сел на диван, пытаясь понять, что всё-таки происходит.

— Хватит, — рявкнул Нил, подошёл к Эндрю и попытался взять его за разбитую руку, — Хватит винить себя во всём, как будто я безвольный баран на верёвке, которого водят, куда хотят. Я понимал куда и зачем лезу и про Дея я знал и понимал, не меньше твоего.

Эндрю не позволил взять себя за руку, а вместо этого сгрёб рубашку Нила в кулак.

— Знал и понимал, что если что, то снова подставишь свою башку вместо него? Ненавижу тебя, — прошептал Эндрю, — Как ненавидел тебя в то адское Рождество, когда ты позволил пытать себя из-за меня, как ненавидел тебя в Балтиморе, когда ты позволил рвать себя на куски ради «лис». Я думал, что в моей жизни этого больше никогда не повторится. И вот, я снова ненавижу тебя и всех тех, кто заставил тебя поверить в то, что твоя жизнь стоит меньше чьей-то жизни.

— Давно я не слышал от тебя этого, — мёртвым голосом отозвался Нил.

— Повода не было.

— Спасибо за честность. Но ты с самого начала и все эти годы знал, что по другому я не могу, поэтому обвинять меня в этом сейчас, не честно. Надо было гнать меня в шею тогда, сорок лет назад.

Эндрю поник, опустив плечи, отпустил рубашку и попытавшись разгладить её рукой, спокойно ответил:

— Я не обвиняю. Я ненавижу тебя за то, что тогда, сейчас и всегда твоя жизнь значила для меня больше, чем для тебя, — Эндрю устало опустил руки и отступив на несколько шагов, обессиленно выдохнул, — Делай, что хочешь… И прости, что испортил рубашку.

Эндрю попятился назад и врезался в стену, развернулся и ушёл. Сделал несколько шагов в сторону их спальни, но передумав, развернулся и пройдя через гостиную, вышел из дома, хлопнув дверью. Алекс и Микаэль застыли на месте. Никто из них не ожидал, что когда-нибудь станут свидетелями чего-то подобного.

Микаэль встал с дивана, но запутавшись в пледе, чуть не упал, чертыхнулся и повернувшись к отцу, растерянно спросил:

— Какого хрена тут происходит? Я думал, нас убивать пришли.

Александр бросил на него предостерегающий взгляд, заставляя замолчать. Парень посмотрел на телефон и спросил, подходя к Нилу.

— Вы же собирались в одиннадцать выходить в видеочат с «лисами»? Или я опять чего-то не догоняю? — а потом подняв глаза, спросил, — Нил, это что у тебя кровь? Да что тут творится?

Нил вышел из ступора, в котором находился последние пять минут и опустив глаза себе на грудь, рассеянно пробубнил:

— Это не моя. Это Эндрю.

После чего, не отрывая глаз от пятен крови на своей рубашке, развернулся и быстро ушёл. Алекс стоял несколько секунд, замерев, и провожая его взглядом, а потом устало потёр виски и развернулся к сыну, который тоже так и стоял с пледом в руках. Александр притянул его к себе и приобнял.

— Потерпи немного. Знаю, что для тебя это всё слишком, но потерпи. Мы нужны им.

Микаэль тихо спросил:

— Почему им так больно, обоим?

— Каждый из них боится потерять другого больше, чем умереть самому. И оба это понимают… и ненавидят за это друг друга… и себя…

— Чем мы можем им помочь?

— Просто быть рядом, — Александр похлопал сына по плечу, — Послушай меня, дела творятся серьёзные и не очень хорошие, поэтому пообещай, что будешь слушаться и выполнять всё, что я скажу. Скажу уходить — уходишь, скажу замолчать — сразу затыкаешься.

Микаэль поднял на него глаза.

— Ну ты меня понял. И никаких споров, возражений и дурацких побегов. Одна глупая выходка, и всё может закончится бедой. Не добавляй нам головной боли. Ты понял?

Парень кивнул.

— Я понял. Можешь рассчитывать на меня во всём.

И как бы в подтверждение сказанного осторожно спросил:

— Хотел без спроса… Но можно я напишу ему?

— Кому? — не понял Алекс.

— Эндрю.

Александр нахмурился, не понимая.

— Напишу, что он нужен ему.

— Он и без тебя это знает. Не лезь.

— Я знаю… знаю, что он вернётся, но я стану триггером. Разозлившись на меня, он не уедет далеко и быстрее вернётся. Пускай я и огребу. Ничего страшного.

Алекс ухмыльнулся.

— Где ты всего этого набрался? Я уже представляю, какая весёлая старость меня ждёт.

В этот момент телефон в руках Александра неожиданно ожил. Он посмотрел, кто звонит, и простонал, отвечая. Микаэль прислушался и когда понял, что это не Эндрю, вопросительно поднял брови, показывая на свой телефон. Александр махнул на него рукой и кивнул. Микаэль тут же метнулся на диван и уселся, уткнувшись в телефон.

— Да. Да, я смотрел на часы. Нет, мы все не идиоты… У нас тут технические проблемы…давайте через полчаса. Я уже работаю над этим. Откуда я знаю, почему они оба не берут трубку. Да понял я, понял. Всё. Чем быстрее я начну, тем быстрее подключу. Всё, — Алекс сел рядом с Микаэлем и с раздражением откинул свой телефон.

— Мне срочно нужно выпить, иначе у меня сейчас голова лопнет.

Парень поднял на него глаза.

— Любимый дядюшка Аарон, — скривил гримассу Александр.

— Возмущается?

— Подробно объяснил, куда нам всем вместе нужно сходить, — хмыкнул Алекс.

— Я бы на твоём месте тащил ноут, а то зная его, он может приехать и проверить, там мы или нет? — усмехнулся Микаэль.

— Это да. Этот может, — ответил Алекс, вставая.

— И почему все считают Эндрю ненормальным и боятся? По моему, Аарон намного страшнее, — сказал парень.

— И все эти странные люди — наша семья.

— Прикольно. Хватит двоих нормальных.

Александр обернулся через плечо, приподнимая бровь.

— Ну я и ты, — пожал плечами Микаэль.

— Я-то нормальный, а ты такой же идиот. Дуй в комнату и приведи себя в порядок. Будем отдуваться перед «лисами». Не знаю, будет Нил или нет. И попробуй мне ляпнуть что-нибудь, голову оторву.

— Слушаюсь, сэр, — Микаэль отсалютовал ему двумя пальцами, улыбнувшись.

— Ну я же говорю, идиот.

***

Войдя в комнату, Нил снял и засунул рубашку в самый дальний угол комода. Подальше, чтобы не видеть. Быстро стянул другую одежду и залез в душевую кабину. Нил физически чувствовал накатывающую на него волну нервного перенапряжения. Но не мог сейчас себе этого позволить. Поэтому он выкрутил кран с холодной водой и шагнул под струю. Сердце тут же зашлось от холода, заставив задохнуться. Нила била дрожь, то ли от холода, то ли от нервов.

Последние сутки Нил ничего не хотел так, как того, чтобы Эндрю оказался от него, как можно дальше. Так далеко, как только возможно. Так далеко, чтобы физически не мог вмешаться, не смог засунуть свою голову в петлю вместо него… Нил был готов дать ему по физиономии как Кевину, был готов просить и убеждать, но знал, что всё это бесполезно. И вот, у Эндрю сдали нервы, и он сам сделал этот подарок Нилу. Он ушёл, позволив «делать, что хочешь». Но стоя под струями воды и задыхаясь, единственное, что Нил чувствовал сейчас, это как невыносимо болит его сердце. Поэтому на ближайший час он физически запретил себе думать о нём, о том где он, что с ним, сможет ли он себя защитить? «С «лисам», нужно поговорить с «лисами». Успокоить их, сходящих с ума в неведении» — Нил сжал кулаки и попытавшись восстановить дыхание, шагнул из кабины…

И когда он появился спустя несколько минут в гостиной бледный и натянутый как струна, то тут же поймал на себе успокаивающий, ободряющий и сочувствующий взгляд двух пар глаз. «Сын и внук рядом. Что ещё надо?» «Эндрю…» — тут же простонало сердце. Нил сжал кулаки, прошёл и сел на диван напротив стоящего на журнальном столе ноутбука и слегка улыбнувшись вымученной улыбкой, сказал:

— Я готов. Когда начинаем?

— Он вернётся, — еле слышно подал голос Микаэль.

Нил вздохнул и ответил:

— Нет. Я не хочу.

И поймав на себе удивлённые взгляды, добавил:

— Не хочу, чтобы он пострадал…

Повисла напряжённая тишина.

— Микаэль, завтра утром у нас тут небольшое дело образовалось. Ненадолго, часа на два. Ты останешься здесь. Закроешься на все замки и носу не высовываешь никуда, ни на крышу, ни на крыльцо. И чтобы не случилось, кто бы ни позвонил и что бы тебе ни сказал, ты отсюда не выходишь. Ты меня понял? — жёстко спросил Нил, смотря перед собой.

Микаэль бросил быстрый взгляд на отца, ища поддержки. Тот ободряюще кивнул.

— Я не слышу, Микаэль.

— Хорошо.

— Ты — слабое место. Моё слабое место. И чтобы заставить меня… они захотят причинить вред тебе. И если тебя возьмут в заложники, или причинят тебе вред, или… — Нил побледнел, — Не давай им козыри в руки. Твоя задача сидеть тихо и не высовываться ни при каких обстоятельствах.

— Я же сказал. Хорошо.

Джостен поднял на него глаза.

— Нет. Не так. Глядя мне в глаза, пообещай.

— Я всё понял. И… обещаю.

Нил кивнул и немного помедлив, перевёл взгляд на сына.

— Теперь ты…

Александр фыркнул:

— Без меня ты не справишься.

— Поедем вместе на служебной машине. Всё должно выглядеть максимально естественно, как будто я еду на заседание конфедерации. А на студии держись от меня подальше, на максимально возможном расстоянии.

— Ну не мафиозные же разборки, в конце концов, — возмутился Александр, — Они что, ворвутся в студию с автоматами? — вырвалось у него.

— Не думаю, — спокойно ответил Нил, — Просто держись от меня подальше.

Александр уже набрал в грудь воздуха, чтобы возразить. Нил показал пальцем на Микаэля.

— Не заставляй меня думать, что он умнее тебя.

— Хорошо, — сдался Алекс.

Нил молча смотрел на него.

— Обещаю, — раздражённо бросил Александр.

Нил вздохнул и нажал на клавишу ноутбука, натянуто улыбнувшись. Спустя секунду раздался возмущённый голос:

— Нил, какого хрена? Я уже забронировала билет, и будь спокоен, я прилечу и надеру тебе твою непутёвую задницу.

— Я тоже рад тебя видеть, Эллисон. Выглядишь как всегда отлично.

— Ещё бы. Ты знаешь, сколько во всё это вложено моих денег?

— Даже не представляю. Но, как говорится, когда есть, что сохранять, никаких денег не жалко.

Эллисон хмыкнула:

— Джостен, когда ты успел стать такой душкой?

Эллисон старалась выглядеть непринуждённо, но её бледность и сильно звенящий голос выдавали волнение, которое она тчательно пыталась скрыть.

— Нил, дружище, какого черта? Что там у вас происходит? — ворвался в беседу громогласный Бойд, — Дай мне только добраться до тебя. Это надо было только придумать, молчать целые сутки.

— Мэтт, отцепись. Хватит наезжать на нашего «мальчика», — перебила его Дэн, отодвигая мужа от экрана.

— Мальчика? — громко хохотнул Бойд, — У него вон виски уже седые и…

— Мэтт, заткнись, — перебил его Нил.

— Нил, ты как? — спросила Дэн.

— В порядке, — тоскливо усмехнулся Нил.

— Значит задница, — вставила Эллисон.

— Рада всех видеть, — робко вставила Рене.

— Боже мой. Неужели ты добралась до цивилизации? — воскликнула Эллисон, — Рене, ты куда пропала? Я думала, тебя звери съели в этой твоей Африке.

— Всё в порядке, Эллисон. Давай обо мне позже.

— Ну что? Все порадовались? — прозвучало как всегда резко, — Давайте вы потом поумиляетесь. Итак полдня потеряли.

— Господи, доктор Франкенштейн как всегда обязательно положит свою большую ложку гавна сверху, — огрызнулась Эллисон, — Ты себе-то хоть когда-нибудь улыбаешься или сразу на хер посылаешь?

— Я здесь. И этого более, чем достаточно. У меня день по минутам расписан, а я сижу тут и слушаю весь этот бред.

— Можешь валить. Никто не держит, — бросила Эллисон.

— Эллисон, — попыталась успокоить её Дэн, — Не связывайся…

— Извините, что вмешиваюсь, — неуверенно подал голос Эрик, — Рад вас всех видеть. Я не стал Ники ничего пока рассказывать. Он только отходить начал, — извиняясь, сказал он.

— И не надо, — ответил Нил, — Ни пока, ни потом. Как он?

— Лучше. Но ты же знаешь, что он никогда ни на что не пожалуется.

— Я рад, что ты рядом с ним, — тихо сказал Нил, — Береги его.

— Выкарабкается ваш Ники, — неожиданно вставил Аарон, — я читал историю болезни.

Повисла секундная тишина.

— А ты не такой козёл, как я думала, — скомкано бросила Эллисон.

Аарон фыркнул.

— Аарон, ты там проследи за ним, не бросай, — попыталась сгладить Рене.

— Я не знаю. Я, наверно, не могу присутствовать при вашем разговоре? — снова извиняясь, спросил Эрик, — Я только хотел сказать, что Ники не в курсе.

— Не отключайся. Я хочу, чтобы ты тоже знал, — спокойно ответил Нил.

Экран ноутбука был разбит на несколько окон, но в течение всего разговора Нил то и дело бросал взгляд в одну и ту же сторону. Александр проследил за его взглядом. Нил исподтишка смотрел на Аарона. Александр сразу понял, о ком он сейчас думал.

Каким то непостижимым образом с годами близнецы стали похожи друг на друга ещё больше, если это, конечно, было возможно. И ни разный образ жизни, Аарон давно забросил спорт, ни разный стиль в одежде, ни причёски, не портили этого невероятного впечатления. Только когда Аарон открывал рот, зло бросая свои саркастические замечания, разница становилась очевидной. Алекс кинул взгляд на руку Нила, которой он намертво вцепился в свою коленку и решил вмешаться.

— Всем привет, — он сел рядом с Джостеном, приветственно махнув всем рукой.

Со всех сторон тут же посыпались тёплые приветствия. Как только всё немного стихло, Александр продолжил:

— Ну раз все в сборе, то можем начинать. Я немного помогу, попытаюсь обрисовать картину коротко и по делу, а то Нил у нас чересчур эмоциональный…

— Как все? А Дей? — вмешалась Эллисон.

— Кевина не будет. Думаю, все уже видели, как говорит Микаэль «легендарный снизу в глаз»?

— Ага, — гаркнул Мэтт, — как в лучшие времена…

— Заткнись, — шикнула на него Дэн.

Повисла тишина.

— Давайте так. Я сейчас коротко введу вас в курс дела, а потом, если будут вопросы, Нил на них ответит.

Все молча ждали.

Спустя минут десять Александр замолчал, а потом добавил:

— Ну как-то так. Вот такие у нас тут дела, если коротко и по делу.

— Господи, Нил, как ты во всё это снова вляпался? Что им всем от тебя надо-то? — тихо спросила Дэн.

— Потому что идиот, — бросил Аарон.

— Заткнись, — бросила Эллисон, — Достал уже.

— Нил, — подала голос Рене, — хочу, чтобы ты знал, что если нужно будет исчезнуть и пересидеть какое-то время, то лучшего места, чем Африка не найти.

— Да кто его отпустит-то теперь? — огрызнулся Аарон.

— Я всё понимаю. Но хочу, чтобы ты знал.

— Спасибо, Рене, — ответил Джостен.

— И что ты решил? — осторожно спросила Дэн.

— Есть один вариант, но рассказывать сейчас не буду.

Все замолчали.

— Я вам всем доверяю, даже больше, чем себе. Но это как раз тот случай, когда как говорится «меньше знаешь, крепче спишь». Это для вашей же безопасности, — голос Нила сел.

— Да ладно, не нагнетай. Не надо, значит не надо. Тебе виднее. Помощь нужна? — спросила Эллисон.

— Не знаю как вы, а мы с Дэн покупаем билеты и к вечеру будем у вас, — вставил Мэтт, — Какого хера, Нил, ты снова собираешься один кинуться на амбразуру, закрывая нас всех собой? Какого? Ну ладно в двадцать лет ума не было, но сейчас-то?

— А у него его ни тогда не было, ни сейчас, — снова вставил своё Аарон.

— Заткнись, — прилетело уже со всех сторон.

— Констатация факта, не более, — упрямо огрызнулся Миньярд.

— Вы все знаете, как сильно дороги мне. Как я люблю каждого из вас, — Нил замолчал, пытаясь взять себя в руки, — Однажды я попросил у вас разрешения остаться, не смотря на то, что вам грозила реальная опасность. И вы позволили. Сейчас, прошу вас не вмешиваться. Снова поверить мне и довериться…

Все слушали.

— Думаю, завтра до обеда всё уже станет более или менее понятным, — уклончиво сказал Нил, — Пока я не дал им ответа, думаю, вам ничего не угрожает. Но прошу, будьте осторожны.

— Прекрати, — ответила Эллисон.

— Вы… каждый из вас — моя «ахиллесова пята», способ добраться до меня. И если с кем-нибудь… — Нил опустил глаза.

— Предлагаешь нам всем сидеть дома на диване и смотреть, как тебя снова будут рвать на куски? — с раздражением спросил Мэтт, стукнув кулаком по столу, — В двадцать лет не испугались, а уж сейчас-то…

— У вас дети, внуки. Остановись, Мэтт, остынь, — перебил его Нил, — Если не хотите сидеть дома, съездите лучше проведайте Ники. Думаю, это пойдёт ему на пользу.

Эрик молча кивнул, всё ещё поражённый рассказом Александра.

— Пару дней побудете вместе. Повидаетесь, — тихо попросил Нил, — Пока всё определится, а там уже решите.

Снова повисла неловкая тишина. Все принимали решение.

— Ну, я только неделю буду добираться. Да и не найдёт меня здесь никто, даже если захочет, — первой ответила Рене, как всегда дипломатично, но ясно давая понять остальным, чего от них всех ждёт Джостен.

— Пожалуй, мы и правда проведаем Ники. Мы и так собирались на днях. Да, Мэтт? — спросила Дэн, накрывая руку Бойда своей.

Поколебавшись, Мэтт ответил:

— Как скажешь, дорогая, — и виновато опустил глаза.

Было видно, что это решение далось ему нелегко.

— Ну ты, Нил, имей ввиду, если понадоблюсь, два часа и я у вас.

— Я знаю, Мэтт. Спасибо.

— Ну тогда я тоже, пожалуй, навещу нашего первопроходца Николаса. Эрик, может лекарства какие нужны? Ты мне напиши, я тут по своим каналам поищу.

Эрик кивнул и переспросил:

— Первопроходца?

— Ну да, — пожала плечами Эллисон, — по пути инфарктов, инсультов, геморроя и прочей старческой хрени, — саркастически закончила она, пытаясь скрыть волнение и свои чувства.

Все ждали ответа Аарона.

— Никуда я не поеду. У меня операции расписаны на полгода вперёд, и мне достаточно того, что я видел анализы этого полоумного, и мне не обязательно тащиться на другой край света, чтобы увидеть его физиономию.

Эрик покачал головой и спокойно сказал:

— Сообщите мне, когда вы вылетаете. Я вас встречу. Ники будет очень рад.

— Джостен, — бесцеремонно перебил его Аарон, — судя по твоей пламенной, слезливой речи ты собираешься им отказать? Решил снова поставить всё на карту из-за какой-то чёртовой игры? Что? Не можешь смириться с тем, что твоё время прошло, и ты не только уже ничего не покажешь на поле, но и за его пределами на хрен никому не нужен?

— Сколько же в тебе дерьма, Миньярд? Ты как дешёвое вино, которое с годами превратилось в уксус. Ты тупой или глухой? Ему же выбора не оставили. Жалко, что я тебя в молодости не придушила…

— Прекратите, — Нил оборвал Эллисон и обращаясь к Бойдам, попросил:

— Мэтт, Дэн, передайте Габриэль, чтобы не лезла на рожон и никуда не вмешивалась день-два. Она у вас умница, поэтому пускай просто потянет время, дурочку включит.

— Я, конечно, скажу, но ты же знаешь, какая она, — покачала головой Дэн.

— Знаю, — усмехнулся Нил, — но ты передай, что это моя личная просьба.

— Не волнуйся. Я всё передам.

— Как это у тебя получается? — ядовито спросил Аарон, — Бессовестно подставляешь нас всех под удар и просишь этим своим страдальческим, вымученным голосом, быть всех осторожнее и не вмешиваться? Высшая степень лицемерия.

— Ты не имеешь права всё это ему говорить, — неожиданно выпалил Микаэль, всё это время сидевший рядом и молча неотрывно следивший за всем этим действом.

— Кто это у нас там голос подал, кого не спрашивали? — раздражённо спросил Миньярд.

— Я, — ответил парень, обходя диван и становясь за спинами отца и Нила так, чтобы его все видели, — Я, Микаэль Миньярд-Джостен. И то, что ты только что сказал, подло. Ты что не понимаешь, что они угрожают ему, шантажируют тем, что причинят вред нам, заставляя отказаться от всего того, что ему дорого? — голос Микаэля сорвался, когда он почувствовал на своём предплечье крепкую руку отца, остановившего его в немом предостережении.

— Ну, во-первых, тебя никто не спрашивал. И вот так влезать в разговор старших — это верх невоспитанности и дурного тона. Хотя, учитывая чей ты внук, не вижу ничего удивительного.

Микаэль как-то сжался всем телом от обиды за свою семью. И в этот момент за его спиной неожиданно раздался резкий знакомый до боли голос:

— Своих воспитывай, а мы посмотрим, что у тебя получится.

Нил, Александр и Микаэль одновременно вздрогнули и обернулись на голос, уже знаякому он принадлежит. Уставший Эндрю подошёл и стал рядом с Микаэлем с невозмутимым лицом. Парень уставился на него с нескрываемой радостью и восторгом. Александр смотрел на него с облегчением. Нил задержал на Эндрю взгляд несколько секунд, после чего устало провёл ладонью по своему лицу и отвернулся, внутренне простонав.

— А вот и мой братец-идиот подтянулся. А я всё думаю, что-то тебя не видно? Решил встать на сторону своего мазохиста?

— Я всегда на его стороне, — спокойно ответил Эндрю.

— Вот сейчас прямо удивил. Все уже давно поняли, что, чтобы он не творил, ты всегда будешь прикрывать его. Ты хотя и идиот, но я никогда не поверю, что сейчас ты с ним заодно. Ты же тоже прекрасно понимаешь, что это всего лишь игра. И то, что Джостен в своей чокнутой больной башке не может до сих пор этого понять и просто отойти в сторону, наконец-то прижав свой зад, и успокоится. И что все эти клюшки и мячи, будь они неладны, ничего не значат и тем более не стоят ничьей жизни. И мне жаль вас обоих, искренне жаль. Джостена за то, что за сорок лет он так и не нашёл в своей жизни чего-то по настоящему стоящего и более дорого, чем эта грёбаная игра. А тебя братец за то, что боясь до ужаса потерять свою «любимую игрушку», ты позволяешь ему делать всё, что угодно. Но мне давно уже безразличен весь этот ваш дурдом, но до тех пор пока это не касается меня и моих близких. И раз уж, Джостен, тебе плевать на тех, кого ты называешь своей семьёй, то хотя бы избавь нас всех от своего притворного скулежа, как тебе жаль и что ты волнуешься за нас. Джостен ты, конечно, тоже идиот, но не слабоумный. Ты же и сам всё про себя понимаешь. Не хватает сил признаться самому себе?

Воцарилась тишина. Бледный, как стена Нил окаменел.

— Аарон, тебе никто не давал права, говорить от нашего имени, — спокойно сказала Рене, несмотря на металл, который отчётливо слышался в её голосе.

— Спасибо, наш блаженный миротворец, увлёкся, — огрызнулся Аарон, — Но ведь никто из вас ему этого никогда не скажет. Только потому, что вы «усыновили» его сорок лет назад, и до сих пор позволяете ему делать всё, что ему взбредёт в голову. Его хреновое детство не даёт ему никакого права подставлять всех под удар, ни тогда сто лет назад, ни сейчас. Ему уже помирать скоро, а вы всё жалеете этого блаженного сиротку. А он цинично использует нас всех для удовлетворения своих амбиций и больного эгоизма…

— Ты не имеешь никакого права говорить ему всё это. Не имеешь, — снова выпалил Микаэль, сжав кулаки в бессильной злобе.

Эндрю с силой толкнул его в плечо, заставляя замолчать, и подавшись вперёд ближе к экрану, тихо спросил:

— Закончил? Мы тебя все внимательно выслушали. А теперь послушай меня, — Эндрю сделал паузу, — Я рад, что ты всё знаешь о смысле своей жизни и считаешь себя вправе решать, чей смысл важнее, твой, мой, Нила или этого пацана, — он мотнул головой в сторону Микаэля, — Так вот, нет у тебя этого права. Понял? Поэтому засунь своё мнение куда подальше… Ты тут красиво распинался сейчас про свою семью и близких. Можешь быть спокоен на этот счёт. Этот идиот уже придумал, как засунуть свою башку в петлю, чтобы прикрыть всех. И если вдруг ты говорил и обо мне, то не стоит, не утруждай себя… И Аарон, для надёжности могу подъехать прямо сейчас и съездить тебе по роже как Дею, чтобы никто, не дай Бог, не подумал, что ты с нами за одно.

— Дебилы. Вы два чокнутых придурка, — зло ответил Аарон.

— Спасибо за откровенность, Аарон. Наверное чертовски сложно было держать в себе всё это дерьмо столько лет? — выдохнула Дэн, — Что же ты ему никак простить-то не можешь?

Остальные ошарашенно молчали. Эндрю только что при всех дал понять брату, что освобождает его от каких-либо родственных обязательств и связей. Эндрю не мог простить Аарону жестоких слов, брошенных в Нила.

— Эй, братец, ты ещё здесь? — со злостью окликнул его Эндрю и не дожидаясь ответа, продолжил, — Раз уж сегодня у нас день откровений, ответь им всем и мне заодно: Чего ты не можешь ему простить? Того, что он стал единственным смыслом моей жизни? Или… того, что им не смог стать ты?

Даже через экран было видно, как побледнел Аарон.

— Да пошли вы все. Чокнутые. Смотрите, как бы потом не пожалеть, — хрипло ответил он и отключился.

Спустя несколько минут Эрик извиняясь тихо сказал:

— Я вынужден отключиться. Ники вернулся с процедур. Держите меня в курсе, — и получив утвердительный кивок, отключился.

Снова повисло молчание. Первым его нарушил растерянный Мэтт.

— Вот же ж сукин сын. Нил, ты как?

— Я в порядке, — не своим голосом ответил Нил, не поднимая глаз.

— Вот же ж херов доктор, — Бойд с силой ударил ладонью по подлокотнику, — Всё, что он тут нёс — чушь полная, даже в голову не бери… Но я прошу, мы все тебя просим, постарайся не совать эту самую голову в пекло без крайней нужды…

— Эндрю, — перебила его Дэн, — не дай ему наделать глупостей, если сможешь, конечно. И… — она замешкалась, — Миньярд, спасибо за откровенность. Никогда не думала, что услышу от тебя что-то подобное. Эй, Нил, — позвала она, — Нил, посмотри на меня.

Нил поднял на неё глаза.

— Делай, что должен. А за нас не переживай. Всё будет в порядке. Только прошу, береги себя. Мы все тебя очень сильно любим… И не дай нашим сердцам разбиться.

— Я рада, что с тобой рядом Эндрю. Что вы есть друг у друга, — спокойно сказала Рене, — Я полностью доверяю, принятым вами решениям и всегда на вашей стороне.

— Только не вздумай хандрить, — наконец-то вставила Эллисон, — Разберись со всем этим дерьмом побыстрее, чтобы я могла к вам приехать и наконец оторвать голову этому светиле медицины и заодно съездить по яйцам Дею.

— Спасибо. Спасибо за всё и… простите, — Нил встал на непослушных ногах и ушёл.

— До встречи, — сухо бросил Эндрю и пошёл следом за Нилом.

Микаэль так и остался стоять за спинкой дивана, слишком расстроенный и ошарашенный. Поэтому, когда он услышал слова Эллисон, то не сразу понял, что она обращалась к нему. Он тупо таращился на экран, пока всё это время молчавший Александр не толкнул его.

— Спрашиваю, когда ты успел превратиться в такого красавчика?

Микаэль растерянно пожал плечами.

— Вырос… Наверное…

— Хорошенький, — улыбнулась Рене, — И не из трусливых, судя по всему.

— Горе луковое, — вздохнул Александр.

— Ну ты, папаша, не наговаривай. Он у нас умница, у меня глаз намётан, — усмехнулась Дэн, — Говорят, ты там что-то имеешь против Пальметто?

Парень пожал плечами.

— Да нет. Я не… Я ещё ничего не решил.

— Да ладно. Шучу я. Разряжаю обстановку, так сказать. Мне просто Габриэль всю голову про тебя пробила. Теперь вижу почему.

— Он у нас ещё и одержимый. Фанат экси. Ну как Нил, — вставил Алекс.

— Так фамилия обязывает, — хохотнула Эллисон, — Два в одном, как гремучий коктейль.

— Да, внучок, семейка тебе досталась та ещё. Но ты, это, держись, — вставил Мэтт.

Дэн посмотрела на него как на идиота.

— Что? — он послал ей ответный взгляд, — Но чтобы на твоей спине красовалось «Миньярд-Джостен», когда будешь стоять на олимпийском пьедестале, стоит того.

— Я не подведу. Спасибо, — взволнованно ответил Микаэль.

— А мы и не сомневались. Ты же «лис» — по доброму ответила Дэн, — Даже если и собрался в Университет олимпийского резерва.

— Дожить бы, — вздохнула Эллисон.

Все простонали.

— Что? Я про то, что он пока на этот свой пьедестал заберётся, мы уже все в маразме будем. А вы про что подумали? — Эллисон состроила невинное лицо.

— Эллисон, ты как всегда неподражаема, — улыбнулась Рене.

— Рад, что вы все по прежнему такие же, — Алекс запнулся, — «ненормальные». Но, наверное, пора прощаться. Буду держать вас в курсе.

— Ты что сейчас сказал, жалкий отщепенец? Предатель, — возмутилась Эллисон.

Александр улыбнулся.

— Отстань от него, Эллисон, он тоже наш, он всё равно «лис», — ответила Дэн, — Пока, и берегите себя.

Все по очереди попрощались и отключились. Микаэль постоял несколько минут на месте, а потом обошёл и сел на диван.

— Ненавижу его… Был бы рядом, убил.

Александр молча повернул к нему голову.

— Аарона, — выдохнул парень, — Что за говна он ему наговорил?

— Зарежешь или застрелишь? — устало спросил Алекс.

Микаэль ошарашенно посмотрел на него.

— Как убивать будешь?

Парень растерянно пожал плечами.

— Вот и не мели тогда чушь. Не нагнетай, и без тебя тошно. Лучше сделай мне кофе. А я пойду, займусь наконец делом. До завтра ещё столько нужно сделать, — Александр встал и разминая затёкшие плечи, добавил, — И смотри кухню не спали.

Микаэль нахмурился и молча показал глазами на спальню.

— Думаю, они без нас разберутся. Ты же уже сделал всё, что мог. Эндрю здесь.

Микаэль кивнул.

========== Глава 5 ==========

Выйдя из гостиной, Нил почувствовал, что задыхается. Хотелось на воздух, вдохнуть полной грудью. Ноги сами понесли его на крышу. Он распахнул дверь и сделал несколько шагов, но летний полуденный зной не принёс желаемого облегчения. Голова болела так, что казалось, ещё немного и она лопнет. Неожиданно желудок Нила скрутило. Он бросился к мусорному ведру, упал перед ним на колени, и его тут же вывернуло наизнанку.

Так его и застал Эндрю, дрожащего и липкого от пота в обнимку с ведром. Миньярд опустился рядом с Нилом и отобрав ведро, протянул ему бутылку воды и бумажную салфетку, дождался, пока тот вытрется, а потом отнёс всё подальше в сторону.

В это время Нил переместился к стене у входа и прижавшись к ней спиной, сел прямо на крышу, тяжело дыша, и устало закрыл глаза. Вернувшийся Эндрю молча сел рядом. Выждал несколько минут, а потом осторожно притянул Нила, укладывая его голову к себе на плечо.

— Тебя ни на минуту нельзя одного оставить, как ребёнок, — устало сказал Эндрю.

— Зачем ты вернулся? Я почти поверил.

— Жить без тебя не могу, — съязвил Миньярд.

— А я без тебя, — еле слышно выдохнул Нил.

Эндрю взял Нила за подбородок и развернул к себе, всматриваясь в его лицо.

— Ты не спал больше суток и тебя вырвало уже второй раз. Ты что делаешь? Хочешь назло всем умереть своей смертью?

— Да нет. Наверное, — Джостен отстранился, вновь укладываясь на плечо Эндрю, и закрыл глаза.

Тот недоверчиво нахмурился и попытался снова повернуть его голову к себе.

— Да отстань ты. Не будет никакого срыва. У меня на него сил нет, — пробубнил Нил.

Эндрю убрал руку и откинул голову, прижавшись затылком к стене. Спустя несколько молчаливых минут между ними он неожиданно спросил:

— Ну и зачем ты позволил ему нести всю эту чушь про себя?

Нил слабо пожал плечами.

— Он просто защищал тебя. Имеет на это полное право. Он любит тебя, по-своему, но точно любит и переживает за тебя. Вот и защищает, как умеет. А потом, он прав, во всём прав, — также спокойно ответил Нил, но Эндрю почувствовал, как напряглось его тело.

— Но это не даёт ему никакого права унижать и ранить тебя. И ни хера он не прав, перестань нести ерунду.

— Да ладно. Ты же и сам знаешь, что в моей жизни на первом месте всегда были только экси и… ты…

— Значит экси и я? В таком порядке? — ухмыльнулся Эндрю, выдохнув с облегчением, не увидев у Джостена признаков нервного срыва.

— Не придирайся к словам. Ты всё понял. И, наверное, он прав, что я неправильно прожил свою жизнь, что к своим шестидесяти я боюсь потерять экси, потому что ничем другим просто не умею заниматься, что я всё отдал игре и не умею жить по другому. И сейчас, позволив растоптать всё, что мне дорого, я уже не соберусь в одно целое, развалившись на куски, а тебе придётся мучиться со мной до конца дней, вытягивая из бесконечных депрессии и хандры.

— Ну ты же тащил меня на себе долгие годы, терпеливо заставляя меня жить и не бояться снова что-то чувствовать? Теперь моя очередь.

— Тогда это было взаимовыгодное «сотрудничество». Ты тоже учил меня жить. А сейчас, Аарон снова прав, я чёртов эгоист, который просто не хочет жить, каждый день чувствуя себя дерьмом. Но это нечестно по отношению к тебе. И это заставит меня чувствовать себя ещё большим дерьмом… Но, Эндрю, я хочу, чтобы ты знал, что я ни о чём не жалею. Ни о чём. Эту жизнь мне подарил ты, разрешив тогда остаться. И ты лучшее, что могло случиться со мной в этой жизни. Я благодарен за каждую минуту, проведённую рядом с тобой. За то, что ты всегда был на моей стороне, был рядом, несмотря ни на что. Если экси — моя жизнь, то ты — её смысл. И я так отчаянно боюсь потерять тебя. Я не смогу без тебя.

Эндрю молчал, пытаясь справиться с эмоциями. Нил легонько толкнул его, не открывая глаз.

— Да не пыхти ты так. Я всё слышал. Слышал, как ты при всех выдал, что я единственный смысл твоей жизни.

Эндрю выдохнул и хмыкнул:

— Что-то я немного подустал и психанул сегодня. Чувствую, дорого мне обойдутся эти откровения.

— Все обалдели, — улыбнулся Нил, — И я тоже. Ты же никогда мне этого не говорил. Я конечно всё знал, но чтобы так, вслух и при всех…

— Ну, а чего болтать-то? Если ты и так «всё знал», — поддразнил его Миньярд, — Меня вообще сегодня несёт. Не знаю. Может съел что-то? — он попытался незаметно увести тему их разговора в сторону.

— Это ты сейчас про то, что сказал мне сегодня при Микаэле и Алексе, до того, как начал стены ломать?

— Прости, — неожиданно прошептал Эндрю.

Нил поднял голову и посмотрел на него.

— Прости, что так и не научился выражать свои чувства.

— Да ладно, я и так всё знаю, не нагнетай, — Нил с облегчением снова опустил голову ему на плечо, — Но надо признать, что было чертовски приятно, — хмыкнул он.

— Заткнись, — процедил Эндрю.

— Ты, конечно, тот ещё зануда, но где я ещё найду такого придурка, который будет крушить из-за меня стены голыми руками?

Эндрю зажал ему рот ладонью, заставляя замолчать. Нил улыбнулся и прижался губами к его ладони, целуя. Эндрю убрал руку.

— Я тоже боюсь.

— А? — вопросительно промычал Нил.

— Боюсь потерять тебя и лишиться смысла в жизни.

— Господи, какие мы с тобой идиоты, — простонал Нил, поднимая голову и заглядывая ему в глаза, — Я не знаю, звёзды так сошлись или ещё кто-то постарался, но это так охренительно сложилось, что мы с тобой встретились. Ты понимаешь, что ни один нормальный человек не просуществовал бы рядом с каждым из нас даже несколько часов? Мы с тобой уже давно одно целое.

Эндрю придвинулся к нему, оставив между их лицами минимальное расстояние и прошептал:

— Иногда мне кажется, что у нас с тобой давно одно сердце на двоих…

— Кто бы раньше сказал, никогда бы не поверил, что услышу когда-нибудь из уст Эндрю Миньярда что-то подобное.

— Где-то я уже сегодня это слышал.

Эндрю нахмурил брови, а потом, закрыв глаза, еле слышно выдохнул:

— Делай, что хочешь. Всё, что хочешь. Я буду рядом, поддержу и помогу, только не умирай, только не бросай меня, — и открыл глаза.

И в этом взгляде было столько боли, переживания и мольбы, что Нил не смог устоять, и подался вперёд, приникнув к его губам. Оба позволили этому поцелую течь неспешно, связывая сердца клятвами и обещаниями, признаниями и мольбами. Спустя время Нил отстранился, тяжело дыша.

— Я так давно не целовал тебя. Кажется, как сто лет назад. Я уже и забыл, как мне это безумно нравится.

— И мне…

— Я постараюсь. Я обещаю, что очень постараюсь. Но ты тоже помни, что, — он положил свою ладонь на сердце Эндрю, — одно на двоих… Я тоже не смогу…

Нил устало уткнулся лбом в плечо Эндрю.

— Пошли, я провожу тебя. Тебе надо поспать. Выглядишь уже, как зомби. Смотреть страшно.

Не поднимая головы, Нил сонно пробурчал:

— Это будет слишком, если я попрошу тебя остаться на крыше? Можно, я посплю здесь? Я задыхаюсь в доме.

Эндрю напряжённо молчал, взвешивая все «за» и «против».

— Как дитё малое. Тебе сколько лет?

— Много, — уже еле ворочая языком, сказал Нил, — Там где-то внизу должен быть мой внук, — он непроизвольно передёрнул плечами.

— Идиот, — хмыкнул Эндрю, зарываясь рукой в волосы Нила, — Не лучшая идея, но хрен с тобой. Вставай, пошли к лежакам.

— Ну не с вертолёта же они будут в меня стрелять? — сонно пробормотал Нил.

— Заткнись.

— Я лягу на пол и буду тихо лежать горизонтально, не шевелясь. Никто не заметит.

Эндрю надоел весь этот цирк и он легко оттолкнул Джостена от себя и встал на ноги. Достал из ниши несколько пледов и расстелил их друг на друга, затем взял подушки с лежаков и бросил их сверху. Подошёл к Джостену и почти волоком перетащил его на импровизированную кровать. Нил блаженно развалился, раскинув руки в стороны. А затем неожиданно сел и стянул с ног ботинки, отшвырнув их в сторону. Снова откинулся на подушки и закрыв глаза, протянул руку в сторону Эндрю, всё это время стоявшего рядом и наблюдавшего за ним.

— Полежи со мной, — тихо попросил Нил, — Пожалуйста.

Эндрю вздохнул и молча стянув ботинки, улёгся рядом. Оба лежали на спине, смотря на небо. Нил нащупал руку Эндрю и взял её, переплетая их пальцы.

— Вот так лежать бы всю жизнь. Сколько там нам осталось? — вздохнул Нил.

— Спи, — сухо бросил Эндрю.

— Помирись с ним…

— Пусть идёт на хрен. Придурок.

— Он же твоя семья…

— Ты моя семья… И эти вон, двое, внизу.

— Помирись…

— В следующей жизни обязательно.

— Эндрю…

— Спи. Или я ухожу.

Нил вздохнул, повернулся на бок и не отпуская руки Эндрю, уткнулся ему куда-то в шею и засопел. Через несколько минут тот понял, что Нил уснул.

«Я бы тоже хотел так… всю жизнь» — с какой-то непонятной тоской пронеслось в голове Эндрю.

Он планировал полежать с Нилом всего несколько минут. По дому бродили два голодных «ребёнка», которых нужно было чем-то кормить. Но поймав, размеренный ритм дыхания Джостена, Эндрю не заметил, как отключился сам. Когда же через несколько часов он открыл глаза, то не сразу понял, где находится. Мгновенно накрывшая его паника быстро сошла на нет, как только он почувствовал в своей руке ладонь Нила, которую он по-прежнему сжимал. Эндрю покосился на мирно спящего Джостена. Он острожно высвободился из его объятий и сел, растирая лицо. Эндрю почти никогда не спал днём. И когда это всё-таки случалось, чувствовал себя разбитым.

Эндрю поднялся на ноги, стянул носки и босиком прошёл к краю крыши, морщась и разминая плечи. Мышцы неприятно гудели. Всё нервное напряжение сегодняшнего дня отдавалось тупой болью в плечах, спине и ногах. Возраст всё настойчивее давал о себе знать, уже не позволяя легко стряхивать с себя последствия пережитого стресса.

Вечерело. Эндрю вернулся к стене у входа и нажал рукой на гладкую поверхность. Открылась незаметная дверца. Миньярд потянулся за ряд бутылок в баре и достал блок сигарет. Привычным движением открыл его, выудив пачку. Они вложили много сил и денег, чтобы с первого взгляда обычная крыша превратилась в их личное, умело оборудованное убежище. Скрытая от посторонних глаз, крыша хранила много секретов.

Дверь тихо приоткрылась, но никто не вышел. Эндрю молча смотрел, гадая, что происходит.

— Нил, Эндрю? У вас всё в порядке? — раздался голос Александра.

Миньярд прошёл и открыл дверь, уставившись на него как на идиота.

— Ты что крадёшься как вор?

— Ну, откуда я знаю, что тут у вас происходит.

— И чем мы по-твоему всё это время занимались? — хмыкнул Миньярд.

Алекс пожал плечами.

— Честно, даже гадать не хочу. Но и становиться свидетелем того, что мне не нужно видеть, тоже не собираюсь.

— И долго ты так собирался стоять? Тут же в пяти шагах уже ничего не слышно.

Алекс снова пожал плечами.

— Ну ты же услышал.

— Железная логика. Удивлён, как там весь твой бизнес ещё не развалился?

— Я умею грамотно подбирать персонал.

— Ну хоть так, — ответил Эндрю, прикуривая. После чего молча кинул Алексу пачку сигарет.

Тот покрутил её в руках и сказал:

— Ну ты и сволочь, Миньярд. Я уже сутки курю какое-то дерьмо, а у них тут блок элитного курева. Да у меня уже, блядь, лёгкие в трубочку свернулись.

— Я думал, тебе нравится, — хмыкнул Эндрю.

— Мудак, — огрызнулся Алекс.

Эндрю равнодушно пожал плечами и пройдя через крышу, сел на край, свесив босые ноги. Александр пошёл следом, но остановился у спящего Нила.

— Да, возможности организма не безграничны, — тихо сказал он.

Эндрю молча курил.

— Всегда ненавидел занятия спортом, но смотря сейчас на вас, начинаю завидовать. Никогда бы не дал вам ваших лет, если бы не знал, — сказал Александр, глядя на Нила.

— Курить не бросишь, до шестидесяти не дотянешь, — отозвался Миньярд.

— А сам-то? Сколько тебя помню, всегда дымил, как паровоз.

— Мне можно, — и обернувшись через плечо, добавил, — Сам только что сказал, что я «красавчик», — Эндрю скорчил гримасу и отвернувшись, бросил, — Хватит пялиться на него. Отойди.

Александр усмехнулся и подойдя, сел рядом с Эндрю.

— Собственник. Только тебе можно на него «пялиться»? — спросил он, прикуривая и с наслаждением затягиваясь.

Эндрю бросил на него недобрый взгляд. Алекс обезоруженно поднял руки вверх.

— Да ладно, не заводись. Только ты один можешь на него «так» смотреть.

— Они все всегда смотрят только на его шрамы на лице и теле, — ответил Эндрю, — Но, думаю, это его давно не трогает. Но я ненавижу, когда он «такой», — Эндрю кивнул головой в сторону Джостена.

Александр удивлённо посмотрел на него.

— Как ребёнок. Весь нараспашку, открытый и… беззащитный. Словно ничего не происходит, и ему ничего не угрожает. Сначала я ненавидел, как он спал, вздрагивая, вскакивая от каждого шороха, ища под подушкой пистолет. Его подсознание не давало ему расслабиться даже во сне, даже со мной. И я хотел убить их всех за то, что они сделали с ним. Но спустя годы он перестал бежать и стал спать… так… — он снова кивнул на Нила, — И я понял, что ненавижу это ещё больше. Где теперь его чёртово подсознание? В эти минуты я боюсь отойти от него, — устало выдохнул Эндрю.

— Может это потому, что он знает, что ты рядом?

— Это слишком. Для меня это слишком. Ненавижу его таким, потому что каждый раз думаю о том, что может случиться, если однажды я не смогу быть рядом.

— Это потому, что вы с ним уже давно одно целое. И в этом ваша несгибаемая, невероятная и непонятная сила, но в этом же и ваша слабость. Все эти годы, закрывая друг друга собой, вы оба до ужаса боитесь однажды не успеть…

— Ты знаешь, для малого, который курил в детстве всякую дрянь и прятал еду под кровать, ты подозрительно умный, — усмехнулся Миньярд.

— Я вырос в хорошей семье.

— Ну, я бы с этим поспорил. Но мне нравится, что в итоге из тебя получилось, и это полностью твоя заслуга.

— Спасибо, конечно, но если бы тогда вы не дали мне хорошего пинка под зад, ничего бы из меня не вышло.

— Я рад, что твоя задница всё-таки встретилась с нашим пинком, став твоей мотивацией. Но мне стоило собрать всю свою мотивацию, чтобы не придушить тебя, когда в очередной, хрен его знает какой по счёту раз, мы мотались по штатам, вылавливая тебя. И только благодаря прошлому опыту Нила, раз за разом возвращали домой. Ты мне хотя бы сейчас можешь сказать, куда тебя всё время несло?

— Да чёрт его знает. Я не помню уже. Наверное, просто боялся поверить, привязаться к вам и остаться навсегда. В моей жизни тогда и слова-то такого не было «навсегда».

— Ну так… чтобы ты знал. Это вон ему спасибо, что ты с нами. Только благодаря его маниакальной упёртости и вере в тебя. Всё это время он терпеливо огребал от меня за все твои косяки, не давая мне всё-таки сдать тебя на опыты, чтобы они наконец посмотрели, что творилось в твоей непутёвой голове.

— Спасибо, что не сдали. И спасибо, что не стали лепить из меня «восходящую звезду экси», позволив заниматься тем, что мне нравилось.

— Ну Джостен пытался… Но знаешь, «один из лучших спортивных журналистов и комментаторов» звучит лучше, чем «средней руки игрок в экси».

— Но старания Нила были вознаграждены, и он всё-таки получил свою «восходящую звезду».

— О, это да. Ещё какую, нарочно не придумаешь. Кстати, о звёздах, чем там занимается наш будущий олимпийский чемпион?

— Не знаю, — пожал плечами Александр, — После того, как он сварил мне кофе, я его больше не видел.

— Надеюсь, кухня цела?

— Не уверен. Но дыма и открытого огня я не видел, и кофе так ничего, сносный получился.

— Наверное, нужно пойти проверить, — сказал Эндрю, затушив окурок, — Да и с ужином нужно что-то придумать.

— Странно, — неожиданно сказал Алекс.

Эндрю, который уже собирался встать на ноги, обернулся.

— Я живу с вами больше половины своей жизни, а за эти два дня узнал и услышал больше, чем за все эти годы.

— Сам охреневаю, — ответил Эндрю, — Целый день несу что ни поподя.

Эндрю встал на ноги, и зайдя за спину Александра и взяв его сзади за шею, наклонился к самому уху и прошептал:

— Но если кто-нибудь ещё узнает о том, что я тебе сейчас тут напел, то ты меня знаешь «сынок», — после чего ухмыльнулся и примирительно толкнул Алекса в плечо.

— Пожалуй, это было лучшее интервью в моей карьере.

Эндрю на секунду замер, а потом устало сказал:

— Лучшее интервью в твоей карьере будет завтра.

Алекс вздрогнул.

— Не напоминай. Сразу под ложечкой засосало.

— Всё получилось?

— Почти. Осталось утрясти последние детали.

— Помощь нужна?

— Утром. Всё расскажу утром. Не то, чтобы я был суеверным, но…

— Всё будет нормально. По крайней мере будем стараться, — Миньярд ободряюще похлопал его по плечу. — И я рад, что ты всё-таки выжил, не смотря на все эксперименты по воспитанию, которые мы на тебе ставили. И… спасибо за внука.

Алекс затянулся, сбитый с толку тем, что только что услышал. Эндрю остановился, глядя на спящего Нила с сомнением.

— Может, закажем что-то из еды?

— Нет, — резко оборвал его Миньярд.

— Ты думаешь, что…?

— Нет. Я хочу сам приготовить для вас. Когда ещё случай представится?

— Может поужинаем на крыше? Здесь как-то дышится легче.

— Я не против, — ответил Эндрю, по прежнему не отводя глаз от Нила.

— Я побуду, — не поворачиваясь, тихо сказал Алекс.

— Спасибо, — ответил Эндрю и с усилием разорвав взгляд, пошёл к выходу.

***

В доме стояла гнетущая тишина. Наверное, идея поужинать на крыше и правда была хорошей. Эндрю сразу пошёл на кухню, чтобы оценить последствия «вторжения». Двигаясь бесшумно, он завернул за угол и застал странную картину. Дверь холодильника была открыта, полностью скрывая того, кто в нём сейчас хозяйничал. Чуть ли не половина продуктов уже лежала на столе. Из беспорядочной горы торчало всё: хлеб, ветчина, овощи, штук пять разномастных соусов, арахисовое масло и чёрт его знает, что ещё. Человек, соорудивший этот монумент, продолжал рыться в холодильнике, забравшись в него почти с головой.

— Тыришь? — тихо спросил Миньярд, выглядывая из-за дверцы.

Микаэль дёрнулся от неожиданности и со всей силы приложился головой о верхнюю полку.

— Вот же блядь, — вырвалось у него, — Напугал до смерти, — парень схватился за сердце.

— Всегда нужно следить за тем, что происходит за твоей спиной. Даже, если в этот момент ты ешь, — спокойно ответил Эндрю, проходя на кухню, — И что это? — спросил он, показав глазами на гору продуктов.

— Бутерброд хотел сделать, — Микаэль невинно пожал плечами.

— А, — протянул Миньярд, — не слабый, смотрю, бутербродик намечается.

— По моему фирменному рецепту… Берёшь из холодильника всё самое вкусное и слоями друг на друга на ширину рта. Ну, чтобы в рот влезло.

— И часто ты это ешь?

— Почти каждый день.

— Ну тогда тебе сильно повезло, что ты повёрнутый на спорте и живёшь на поле. Иначе бы уже в дверь не прошёл.

— Отец сутками пропадает на работе, а это самый простой способ утолить голод.

— Приезжал бы почаще, я бы тебя научил… чему-нибудь…

Микаэль замер с огурцом в руках и смотрел на Миньярда, как на нового, незнакомого ему человека. Ещё неделю назад это казалось невозможным. Эндрю звал его в гости, обещая научить готовить. Всегда закрытый на все замки, никого, кроме Нила не подпускающий к себе ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Это сбивало с толка. Поймав на себе этот взгляд, Эндрю пошёл на попятную.

— Ах да, я и забыл, что ты у нас тоже поклоняешься божеству по имени экси и ни на что другое времени уже нет.

— Ага, — скомкано выдавил из себя Микаэль.

— Тогда быстро собирай свою хрень под названием бутерброд и вали с моей кухни. Только срач за собой не забудь убрать. И может, уже закроешь холодильник?

Парень, спохватившись, захлопнул дверцу, и подойдя к столу, начал быстро накидывать на хлеб всё подряд.

— Надо же, всё цело, — сказал Миньярд, осматривая кофемашину и кухню в целом.

— Я давно самостоятельный ребёнок. И что-что, а кофе варить умею, — пробубнил Микаэль, сравнивая бутерброд со способностью своей челюсти открываться.

— Слышишь ты, ребёнок, уже почти на две головы выше меня.

— Я лет с тринадцати выше тебя. И что? — рассмеялся Микаэль.

— Как ты думаешь, твой тренер сильно расстроится, если я тебе сейчас отрежу пару лишних пальцев? — спросил Миньярд, вытащив огромный нож для мяса и постукивая им по столешнице.

Микаэль округлив глаза, застыл с бутербродом, которой он пытался откусить. После чего молча развернулся, намереваясь сбежать, когда услышал за своей спиной:

— Слышишь, я только хотел сказать… Выкини из головы всё, что сегодня тебе наговорил мой придурок-братец. Это не имеет к тебе никакого отношения. Обижая тебя, он просто хотел побольнее задеть нас с Нилом. Никого не слушай. Ты всё делаешь правильно.

Микаэль проглотил кусок, не жуя, и так и остался стоять с распахнутыми глазами.

— И спасибо, что не дал мне далеко уехать. Но если ты не перестанешь совать свой нос везде, где надо и не надо, то придётся объяснить тебе по другому. И я не шучу. Не надо брать пример с одного нашего общего знакомого… Во всём остальном — да, но не в этом. Не надо нас заставлять волноваться за тебя и переходить черту, защищая. Понял?

Микаэль молча кивнул.

— Ну тогда скройся, раз понял.

Парень снова развернулся, сделав вторую попытку удрать. И тут же услышал за спиной уже знакомое:

— Стой.

Замер и подкатил глаза.

— Я передумал. Смотрю, ты уже с ума сходишь от безделья. Давай-ка садись овощи чистить, а то только и знаешь, что есть.

— Угу, — Микаэль откусил большой кусок, — Доем только. Очень кушать хочется, — смутился он.

— Есть ещё, что доедать? Я думал, ты уже всё съел. Стейк и овощи? Как думаешь? — спросил Эндрю.

— Мясо — это супер. Я люблю мясо, — пробубнил Микаэль с набитым ртом.

— А чего ты не любишь-то? — усмехнулся Эндрю, — И быстро убери всё это.

***

Нил открыл глаза и лежал, глядя в небо. Не хотелось шевелиться, не хотелось ничего делать. Уже вечерело. Он чувствовал, что тело его наконец отдохнуло, а вот сердце и душа — нет. Он отчаянно пытался убедить себя в правильности принятого им решения и сделанного выбора. Но сейчас он чувствовал, что стоит на краю обрыва, и один неверный шаг и всему, что ему дорого придёт конец. Мозг, как казалось, давно похороненного «беглеца» подталкивал его к самому простому решению, сделать шаг и сигануть с этого обрыва. Покончить со всем одним махом, избавившись от этого пожирающего его живьём чувства тревоги за близких ему людей.

Нил быстро отогнал от себя эту предательскую, но такую манящую своей простотой мысль. Ну не мог он позволить себе выглядеть в глазах внука трусом, не мог предать мечты тысяч таких же мальчишек и девчонок как он. Но сегодняшнее признание Эндрю рвало его сердце на части. Он знал, все эти годы знал. Но услышанное сегодня заставляло лёгкие сжиматься, а внутренности завязываться в тугой узел от одной мысли о завтрашнем дне. Но Нил уже точно знал, что сделает завтра всё, что должен, а сегодня нужно было сделать всё, чтобы никто не понял, что сейчас творилось у него на душе.

Нил тяжело вздохнул и приподнялся на локтях. Проснувшись, он сразу почувствовал, что был на крыше не один. Прожив долгую жизнь, он научился безошибочно определять человеческое присутствие в одном с ним пространстве. Поэтому увидев спину Алекса, по-прежнему сидящего на краю крыши, Нил поднялся и подошёл, сев рядом с ним.

— Сторожишь? — тихо на выдохе спросил он.

— Не-а, дышу… Закончим завтра, вернусь домой, снесу к чертям чердак и сделаю себе такую же крышу, — хриплым от долгого молчания и выкуренных сигарет голосом ответил Александр.

Нил повернул к себе его лицо, взяв за подбородок.

— Я что-то пропустил?

— Это я пропустил последние десять лет своей жизни. Работа, рейтинги, эфиры… Бежал, задыхаясь, боясь остановиться и отстать… Награды, признание, авторитет к чертям всё это. Я пропустил, как вырос мой сын…

— Хандришь?

— Я второй день как на другой планете. Закрытый в доме, я даже в интернет почти не выхожу, и я так отчаянно не хочу уходить отсюда. Мне так хорошо здесь, и несмотря на всё это дерьмо, так спокойно.

Нил приобнял его за плечо.

— Двери нашего дома всегда открыты для тебя и Микаэля, — он горько усмехнулся, — Но если ты думаешь, что у нас так всегда, то ты сильно ошибаешься. Я сам не пойму, что происходит. У меня такое ощущение, что мы уже сутки ходим по кругу друг за другом, изливая душу. Как в той старой сказке про розу, аромат которой заставлял всех говорить правду. И сейчас, наверное, можно сказать всем этим придуркам спасибо за то, что заставили нас остановиться и вспомнить, что мы семья и как любим друг друга.

Алекс молча протянул ему пачку сигарет и дождавшись, когда Нил взял одну, щёлкнул зажигалкой. Нил прикурил и сказал:

— Эндрю меня убьёт. Видел бы ты, как мы с ним бросали. Тарелки летали с завидным постоянством. Так что, у нас тут тоже всякое бывает.

— Сейчас можно. А потом вы с ним обязательно снова бросите, и хрен с ними — с тарелками, — усмехнулся Алекс.

— Где все? — спросил Нил, быстро опустив сигарету во внезапно задрожавшей руке.

— Эндрю ужином занимается. Мы решили поесть здесь. А спортсмен, не знаю, может дрыхнет где-нибудь. Он без своих тренировок ошалел совсем, только и знает есть, да спать.

— Надо помочь на стол накрыть, — затянулся сигаретой Нил, — Я в душ хотел…

— Иди. Я помогу.

Нил ещё раз сделал жадную затяжку и похлопав сына по плечу, встал на ноги.

— Пошли, хватит хандрить. Не отнимай у меня любимое хобби.

Александр поднялся и пошёл следом за ним.

***

Нил принял душ и потратил бесконечное количество времени, чтобы найти в огромной гардеробной давно заброшенные чёрные джинсы, непростительно узкие для его возраста. Вместе с дешёвыми джинсами он натянул неприлично дорогую брендовую рубашку тёмных тонов с длинными рукавами, замер на несколько секунд, а потом безжалостно закатал рукава до локтя и заправил рубашку в джинсы спереди, оставив свисать сзади. Бросил быстрый взгляд в зеркало и понял, что его идеальная вылизанная стрижка со всем его нарядом смотрится нелепо. Нил порылся в комоде и достал какой-то флакон, выдавил на руку его содержимое, осторожно понюхал, а потом размазав его между ладонями, взъерошил свои волосы. Получилось что-то странное, но ему понравилось, как он выглядел. Убрав налёт ухоженности и лоска, его внешность приобрела слегка уловимые черты мальчишеского задора. Он даже не задумывался, зачем всё это делает. Но бросив на себя оценивающий взгляд, не смог сдержать улыбку, зная какое впечатление всё это произведёт на Эндрю. Сердце больно кольнуло. Но сегодня он отчаянно хотел быть для него таким, хотел успокоить его, заставив поверить, что завтра он справится, желая скрыть ту агонию, в которой сейчас билась его душа. На последок Нил взял парфюм Эндрю и шагнул в облако аромата. И пахнуть сегодня он тоже должен им, кожей чувствовать его запах, иначе до утра он просто не дотянет…

Выйдя на кухню, он увидел там только Эндрю, стоящего у плиты и перекладывающего в термоконтейнер стейки. Нил подошёл и положив подбородок ему на плечо, тихо спросил:

— Колдуешь, фея порядка и уюта?

Миньярд вздрогнул, но тут же взяв себя в руки, не оборачиваясь, спросил:

— Выспался?

— Ага, — выдохнул Нил и поцеловал Эндрю в шею, которая тут же покрылась мурашками.

— Ты хоть немного отдохнул?

— Я в порядке, — Нил снова поцеловал его в шею.

Эндрю спокойно закрыл контейнер, молча развернулся и замер. Быстро пробежал глазами по Нилу сверху вниз. Джостен тут же ощутил волну, прокатившуюся по телу Эндрю. Но тот снова быстро взял себя в руки, всё-таки он давно не двадцатилетний пацан, который никогда ни в чём не мог отказать Нилу… Но он и сейчас не может…

«Я знал, знал, что ему понравится» — пронеслось в голове Джостена и сердце его зашлось.

— Что у тебя на голове? — спросил Эндрю.

— Творческий беспорядок? Тебе не нравится?

— Идиот.

— Тебе нравится, — усмехнулся Нил, стоящий перед ним с руками, опущенными по швам. В конце концов они были в доме не одни.

— А это зачем? — Эндрю провёл пальцами по его предплечью, пересекая шрамы.

— Не знаю, — пожал плечами Нил, — Ты же знаешь, что меня это давно не трогает. Думаю, хотел почувствовать сегодня разницу между Нилом Джостеном — членом Совета конфедерации экси и Нилом Джостеном — супругом, отцом и дедом.

— Идиот.

— Тебе нравится. Тебе всё это чертовски нравится.

Эндрю притянул его к себе за затылок.

— Ты что делаешь? Ты хоть представляешь, как твоя старая задница выглядит в этих джинсах? Где ты их вообще откопал?

— Когда ты успел рассмотреть мою задницу?

— Мне не нужно смотреть. Я и так знаю, как она выглядит, — голос Эндрю неприлично сел, — И почему от тебя пахнет моей туалетной водой?

— Хочу чувствовать сегодня на себе твой запах…

— Я тебя задушу, — прошипел Миньярд, оттолкнув его от себя.

Всучил ему контейнер в руки и прошептал, указав на него пальцем:

— Вали отсюда. Неси мясо на крышу. Семейный ужин, а потом ты мой…

Нил устало улыбнулся. Ад в его душе забирал последние силы. Эндрю быстро обошёл Нила, направляясь к выходу.

— Ты куда? — искренне удивился Джостен.

— Пойду переоденусь. Раз уж ты вырядился, — зло огрызнулся Миньярд.

— Смотри не перестарайся, а то моё сердце не выдержит.

— Иди к чёрту, — услышал Нил уже из коридора.

Оставшись один, Джостен устало провёл ладонью по лицу, вздохнул и поплёлся на крышу. «Может я перестарался?»

Его появление на крыше произвело не меньший фурор, чем его появление на кухне несколько минут назад.

— Охереть, — вырвалось у Микаэля, заставив его прикрыть рот ладонью, — Ну ты дед даёшь. Да в тебе секса в твои почти шестьдесят больше, чем во мне в мои почти восемнадцать…

Нил густо покраснел, неловко выдавив:

— Ну я, как бы, не на такой эффект рассчитывал, — бессовестно соврал он. «По крайней мере не с тобой» — пронеслось в голове Джостена.

— Потом расскажешь мне, что нужно делать, чтобы так выглядеть в твоём возрасте?

— Продолжай играть в экси и не жри на ночь, — грубо отшутился Нил.

Микаэль подошёл к нему и взяв у него из рук контейнер, обошёл вокруг, разглядывая.

— Вот теперь я, кажется, понимаю, почему Эндрю с тебя сорок лет глаз не сводит.

Нил снова покраснел. Он уже пожалел, что всё это затеял. Пришедший в себя Алекс, подошёл и дал сыну подзатыльник.

— Где ты набрался-то всего этого?

Микаэль потёр затылок и обернулся на него.

— Как ты умудрился вырасти рядом с ними и превратиться в такой «антисекс»?

Александр опешил, а потом опомнившись, скомкано промямлил:

— Да я, вроде, тоже ничего. У меня не самая страшная физиономия, что я встречал.

— Ты вообще слышал, что такое шарм? — отмахнулся от него Микаэль, — Потом покажешь мне ваши фотки в молодости, — сказал парень, обращаясь к Нилу и ставя мясо на стол.

— Ты же их уже миллион раз видел? — вставил Алекс.

— Что-то мне подсказывает, что я их не так смотрел.

Нилу хотелось провалиться сквозь землю. Он неловко сел в кресло.

— Да ладно, не напрягайся ты так. Всё нормально. Я просто немного обалдел от того, сколько там под твоим дорогим костюмом и идеальной стрижкой скрывается всего до сих пор… Ну ты понял…

Нил наконец пришёл в себя и огрызнулся:

— Что бы ты в этом понимал, «мистер я никем особо не интересуюсь».

Пришла очередь Микаэля краснеть.

— А где Эндрю? — он быстро сменил тему.

— Решил приодеться, — усмехнулся Нил.

— Что же вы сразу не сказали, что тут всё так серьёзно? Тогда я тоже. Я быстро, — Микаэль сорвался с места и исчез с крыши.

— Мне что тоже идти? — растерянно спросил Александр и пожав плечами, поплёлся с крыши, бормоча себе под нос, — Шарма блядь у меня нет… Мне и без него неплохо.

Нил остался на крыше один. Стол уже был накрыт, поэтому не зная, что ему делать и желая стряхнуть со своих плеч неловкость, встал и пошёл к краю крыши. Что-то он не планировал наводить своим видом такой переполох. И вдруг, поддавшись неожиданному порыву, он встал на парапет крыши и расставив руки в стороны медленно пошёл по нему.

— Совсем с ума сошёл? — услышал он за своей спиной и обернулся.

У входа на крышу стоял Эндрю в чёрных джинсах и чёрной футболке в обтяжку. Никакого «творческого беспорядка» на голове, свежевымытые ещё слегка влажные волосы были зачёсаны назад. Но что-то было не так, не так, как всегда. И тут Нил заметил, что на Эндрю не было повязок. В отличие от него Миньярд так и не научился без них обходиться, предпочитая по-прежнему прятать от посторонних глаз следы прошлой жизни. Он снимал их только наедине с Нилом.

— И зачем это всё? — спросил Джостен, всё также стоя на карнизе.

Эндрю смотрел на него в упор.

— Я тоже хотел почувствовать.

— И ты говоришь, что это я идиот?

— Идиот, слезь оттуда, пока не навернулся.

— Да тут всего-то метров пять, — сказал Нил, слегка нагнувшись и посмотрев вниз.

Эндрю оказался рядом с ним через секунду и схватив за рубашку, рванул на себя, стаскивая Нила с карниза, после чего оттолкнул его и молча ушёл. Не ожидая этого, Нил еле удержался на ногах, чудом не упав. Подойдя к столу, он хотел пошутить, но увидев, как дрожат руки Эндрю, протянул свою ладонь и осторожно коснувшись его оголённого запястья, тихо сказал:

— Прости. Я и правда идиот. Прости.

— Никогда больше так не делай, — огрызнулся Эндрю.

— Ну и где наши родственники? Мы сегодня сядем за стол или нет?

— Не знаю. Ты начал всю эту порнографию.

— Я не хотел.

— Я разрешил спортсмену покопаться в нашем гардеробе, — неожиданно сказал Миньярд.

Нил простонал, подкатив глаза.

— Надеюсь, ты отдал ему свой шкаф?

— Всю гардеробную, — злорадно ответил Эндрю.

— Месть?

Эндрю пожал плечами, пряча довольную ухмылку.

— Ну хорошо. Посмотрим, что у него получится. Спорим, он нацепит мою самую дорогую рубашку?

— Не думаю, — ответил Эндрю, — Судя по его вещам, он не любитель рубашек. Себя вспомни в семнадцать лет.

— Ну ты сравнил тоже…

В это время дверь приоткрылась, являя миру Микаэля, одетого в чёрные джинсы и чёрную футболку такую же, как на Эндрю.

— Ну, — разочарованно простонал Нил, — Ты получил ключи от почти что элитного европейского бутика, и выбрал это? Я разочарован.

— Я перемерил там несколько рубашек, судя по их виду, стоящих как машина, но они на мне, как на корове седло. Да ещё и следи, чтобы не обляпаться, — попытался оправдаться парень, — Поэтому я стянул одну из футболок Эндрю.

— Отстань от него, знаток моды. Отличный выбор, «внучок», — Эндрю несильно стукнул кулаком в плечо Микаэля.

— Ну-ка, ну-ка, дайте посмотреть, — Нил развернул Эндрю, заставляя стать рядом с Микаэлем, — По-моему чего-то не хватает?

— Харизмы, — пробурчал парень, глядя себе под ноги.

— Не ной, всё у тебя в порядке с харизмой. А по поводу гардероба — это дело наживное, — небрежно бросил Эндрю, подходя к холодильнику, спрятанному в одной из невидимых ниш. Достал из него бутылку вина и вернувшись к столу, закончил,

— Знал я тут одного… который в свои восемнадцать одевался так, словно жил на помойке. А сейчас, ничего, научился.

Микаэль молча вопросительно скосил глаза в сторону Джостена.

— Он самый.

— Вот же гад, — наигранно бросил Нил. А потом увидев, какую именно бутылку Эндрю ставит на стол, поднял на него удивлённые глаза и спросил, — Ты уверен? Ты же собирал свою коллекцию несколько лет?

Спокойно вкручивая штопор, Эндрю ответил:

— Я вдруг подумал сегодня, что это глупо хранить вино десятилетиями вместо того, чтобы выпить его вместе со своей семьёй.

Взгляд Нила стал жёстким.

— Не нравится мне всё это, — еле слышно процедил он.

— Судя по тому, сколько там прихорашивается Алекс, мы сейчас все охренеем от восторга, — сказал Эндрю, вытаскивая пробку и не обращая внимание на слова Нила, — Остыло уже всё.

Не сговариваясь, Нил и Микаэль сели за стол, усмехаясь. Спустя несколько минут дверь приоткрылась и из-за неё выглянул свежевыбритый Александр. Он замешкался, а потом вздохнув, шагнул вперёд. Одетый в чёрные джинсы и какую-то брендовую футболку, он выглядел как-то нелепо. Все замерли. А спустя мгновение, Микаэль разразился заливистым смехом, махнув на отца рукой.

— Что это? — смеялся он, — Ты так похож на сотрудника автомастерской.

— Заткнись, — огрызнулся Алекс, быстро проскальзывая за стол.

— Ты безнадёжен, — простонал Нил, — Почему футболка, а не рубашка? Я смотрю, джинсы пользуются сегодня популярностью.

— Я старался, — не выдержал Александр и рассмеялся, — Может, в этом и есть мой шарм?

Микаэль смеялся до слёз. Нил качал головой и улыбался. Эндрю держался до последнего, но всё-таки усмехнулся, бросив своё:

— Идиоты, — после чего начал раскладывать еду по тарелкам.

И только тогда Микаэль заметил шрамы на его руках и неожиданно смолк. Миньярд перехватил этот взгляд и попытался скрыть, как напряглось его тело, продолжив своё занятие. Нил тут же встал и протянул руку через весь стол, беря бутылку вина и перекрывая тем самым руки Эндрю. С годами побледневшие и сгладившиеся шрамы Эндрю не шли ни в какое сравнение с руками Нила, которые даже спустя столько лет, хранили на себе следы человеческих жестокости и помешательства. Застывший Микаэль молча переводил взгляд между их руками.

— Если тебе неприятно, — не выдержал Нил, — Я могу опустить рукава, а Эндрю наденет повязки, — Мы подумали, что…

— Джостен, ты идиот, — не дал договорить ему Эндрю.

— Нет. Дело не в этом, — тихо ответил Микаэль, — Просто… просто… мне очень больно… больно видеть это… вы оба такие… такие настоящие, что мне хочется оторвать голову всем, кто это с вами сделал…

— Ты не первый, кому приходит в голову эта мысль. Все, кому мы дороги, думали об этом, — спокойно ответил Нил.

— Можешь спать спокойно, они все уже давно сдохли, — вставил Эндрю, кладя на тарелку парня стейк, — Самый большой, специально для тебя.

Микаэль обвёл всех глазами и сказал:

— Я тронут тем, что я один из тех немногих, которым вы показываете свои шрамы.

Нил замер с бутылкой в руках, а потом молча разлил вино и поднял бокал.

— Давайте выпьем за то, что, не смотря на хреновый повод, который наконец-то собрал нас всех под одной крышей, нам так хорошо вместе, так уютно и тепло, — голос его слегка дрогнул, — А ещё за то, чтобы у тебя, Микаэль, всё получилось и сбылось всё то, о чём ты ещё и сам боишься мечтать.

Все молча стукнулись фужерами и пригубили. Микаэль бросил осторожный взгляд в сторону отца.

— Да ладно, пей. Если я не сошёл с ума, то тебе лучше не знать, сколько стоит эта бутылка, — и переведя взгляд с Нила на Эндрю, добавил, — Вы оба ненормальные. Решили познакомить его с миром алкоголя, начав с коллекционного вина, которое стоит как приличный автомобиль?

Микаэль замер с фужером в руке, пытаясь прочувствовать что-то фееричное в вине, что могло оправдать его стоимость. Но ничего особенного так и не почувствовал и сделал ещё несколько глотков.

— Где ещё попробует? — спросил Эндрю, — Через полтора месяца начнёт учиться в университете, вот там и надегустриуется всякого дерьма, открыв мир алкоголя уже без нас.

— Вы бы ему ещё машину подарили, — фыркнул Александр.

— Мы думали об этом, — спокойно ответил Нил, — Но пока не пришли к единому мнению по поводу марки.

— Да вы с ума сошли? Ничего у него в семнадцать лет не треснет от радости?

— Не должно. Нил подарил мне первый «мазерати», когда ему было лет восемнадцать — девятнадцать? — спросил Эндрю, посмотрев на Джостена.

— Ага. Как раз где-то посередине, — усмехнулся Нил, вспомнив, что по документам ему было на год больше, чем на самом деле.

— Не хочу ничего слушать про ваши мафиозные дела, — пробубнил Алекс.

— Ух ты. А я бы послушал, — выпалил Микаэль и тут же сник, поймав на себе убийственный взгляд отца.

— Ешь.

— Ну должен же он на чём-то добираться до Колумбии? — спокойно спросил Джостен.

Александр подавился вином и поставив бокал, схватил салфетку.

— Эндрю ему сегодня дом в Колумбии подарил.

Алекс пытался вытереть со своей футболки вино, которым облился, а потом молча развёл руки, не зная, что сказать.

— Я подумал, что будет лучше, если ты будешь знать, где его искать, — сказал Миньярд, — Наш спортсмен вырос, и я думаю, ему скоро понадобится место, где можно укрыться от посторонних глаз.

— А не рановато? — раздражённо огрызнулся Алекс.

— Да ладно. Себя вспомни, — вставил Нил.

— И вообще это слишком дорогой подарок и прежде, чем его принимать, Микаэль, тебе не кажется, что надо было спросить разрешение у меня?

Микаэль опустил плечи и виновато положил на стол ключи.

— Ну он так неожиданно и… ну ты же знаешь Эндрю… он, — пролепетал парень.

— Я же ему подарил, а не тебе, — сказал Эндрю, — С какой стати он должен тебя спрашивать?

— А… — Алекс обречённо махнул рукой, — Я смотрю, вы уже втроём спелись. Делайте, что хотите, — и принялся нарезать свой стейк.

Окрылённый поддержкой Нила и Эндрю и желая оправдаться в глазах отца, Микаэль тоже принялся нарезать мясо на куски и пробурчал:

— Ну что ты заводишься-то? Не буду тебе мешать. Может, наладишь свою личную жизнь. А то у меня до сих пор перед глазами стоит та грудастая девица, с которой я тебя застукал недавно…

Алекс с шумом бросил приборы на тарелку и простонал:

— Да сколько можно? Ты вообще когда-нибудь думаешь, прежде, чем что-то сказать? Язык как помело.

— Упс, — с притворством сконфузился Микаэль.

Эндрю и Нил молча ковырялись в своих тарелках, усмехаясь.

— Давайте, просто поедим. Сил моих больше нет.

— Так ты сам больше всех разоряешься, — ответил Джостен.

Дальше ели молча. Нил вяло гонял овощи по своей тарелке, медленно жуя и не обращая внимания на мясо. Он то и дело бросал быстрые взгляды на лежащие на столе ключи. «Значат ли они для этого мальчика то же, что когда-то для меня? Да и могут ли значить?» За все эти годы у Нила было много ключей, в том числе и от их с Эндрю общего дома, но ни одни из них не могли затмить того первого щемящего чувства. Нет, Нил не ревновал, не жалел о том, что Эндрю сделал это. Он был рад, что так много значащий для него дом достался именно Микаэлю. И он был счастлив, что его жизнь сложилась так, что он просто не мог значить для него того, что значил в своё время для них с Эндрю. Но Нил ни капли не сомневался, что спустя время он обязательно займёт в его сердце свою особенную роль.

Нил знал, что нельзя было давать себе слабину, вспоминая. Чувствуя, что уже не справляется с поддержанием своей невозмутимости, Джостен допил вино и встал, беря со стола пачку сигарет. Эндрю следил за ним напряжённым взглядом.

— Всё в порядке. Ешьте. Я перекурю пять минут.

Нил отошёл к краю крыши и закурил, глядя на вечерний город. Руки предательски дрожали, вызывая приступ тошноты от того, что он никак не мог с этим справиться. Он чувствовал на своей спине обеспокоенные взгляды и ненавидел себя за эту слабость, за то, что не смог скрыть. Поэтому собрав всю волю в кулак, затушил окурок и вернулся к столу. «Только не сегодня… не сегодня…»

Сев за стол, Нил увидел, что Микаэль уже расправился со своим стейком и с тоской дожёвывал овощи. Он подцепил свой нетронутый стейк и переложил его на тарелку парня. Тот удивлённо поднял на него глаза.

— Так аппетитно ешь. Век бы смотрел, — усмехнулся Джостен и увидев, как покраснел Микаэль, добавил, — Да шучу. Я знаю, как Эндрю может расстараться. И я могу это есть, когда захочу, даже в три часа ночи… Да и что-то у меня с едой в последнее время не очень складывается… Так что, ешь, не стесняйся.

— Там ещё есть, — сухо сказал Эндрю, буравя Нила глазами.

— Ну, тогда тем более, — ответил Нил и еле заметно отрицательно мотнул головой, посмотрев на Эндрю, давая понять, чтобы тот не настаивал.

Нил разлил остатки вина по бокалам. Эндрю молча встал и ушёл в дом. Джостен пожал плечами, поймав на себе две пары удивлённых глаз. Микаэль вздохнул и принялся пилить стейк. Александр немного помолчав, спросил:

— Тебе уже сообщили, во сколько завтра заседание?

Нил отрицательно мотнул головой.

— Это у нас любимое развлечение Гудмана. Молчать накануне, а потом, когда ты уехал подальше или выпил лишнего, прислать сообщение часа так в два-три ночи, что завтра утром заседание. Но что-то мне подсказывает, что эта особая привилегия касается только меня и Дея.

Алекс покачал головой.

— Знаю, что уже спрашивал. Но как тебя угораздило залезть во всё это?

— До недавнего времени меня это мало трогало. Зато мой статус позволял помогать не самым богатым, но талантливым командам, — ответил Нил, доставая телефон и провёл по экрану, сразу ставя на громкую связь.

— Джостен, ты? — раздался хриплый голос после нескольких гудков, — Ты ещё жив?

— Не дождёшься, Кевин.

Микаэль вздрогнул, поняв кому принадлежал голос. Соприкасаясь с легендами, его эксиповёрнутое сердце каждый раз пропускало удар.

— Скажи, Кевин, не удостоили ли тебя чести, сообщив во сколько завтра заседание?

— Удостоили, — с издёвкой ответил Дей, — После того, как ты съездил мне по морде, меня приняли в ближний круг, наконец удостоив доверия, — уже с болью закончил он. — В девять тридцать…

— Вот сука, ни к умным, ни к красивым, — не сдержался Джостен, — Что же за натура-то такая скотская? Ещё бы в девять двадцать семь назначил.

— Ты кого назвал скотиной? — возмутился Кевин.

— Кевин, ты пил? — спросил Нил.

— Самую малость.

— Я и слышу.

В этот момент вернулся Эндрю, поставив на стол тарелку с любимым сыром Нила. Джостен замер от этого открытого проявления заботы со стороны Эндрю и от его неожиданного появления.

— Курить и пить на голодный желудок — не лучшая идея, — сказал Эндрю, перехватив его взгляд.

— О, слышу голос верного цепного пса — Миньярда, — отозвался Дей.

— Пьёшь? — спокойно спросил Эндрю.

— Ага, — пьяно хохотнул Кевин, — Завидуешь?

— Чему? Тому, что ты нажираешься каждый раз, когда тебе страшно? Странно, как ты ещё не спился-то?

— Веселишься? Да, я боюсь. Не все же такие чокнутые идиоты с напрочь отсутствующим инстинктом самосохранения, как ты и Джостен. Посмотрим, насколько вас обоих хватит.

— Позвони Аарону. Вы с ним найдёте общий язык, — ответил Эндрю.

— Уже позвонил. Вы с ним точно близнецы? — снова пьяно хохотнул Дей.

— Ты завтра на ногах-то сможешь стоять? — спросил Нил.

— Что ты решил, Джостен? — проигнорировал его вопрос Кевин.

— Тебе не понравится.

— Почему-то я так и думал. Но до последнего тешил себя надеждой, что ты не такой дурак.

— Прости, что не оправдал твоих надежд.

— Да речь сейчас не обо мне. Завтрашний день сам расставит всё по своим местам и рассудит, кто из нас был прав, а кто нет.

— Да нет, дело как раз в тебе. И я знаю, и ты знаешь, почему ты сейчас пьёшь. Наверное тяжело всю жизнь чувствовать себя трусливым дерьмом?

— Прекратите оба. У каждого из нас своя правда, — остановил их Нил.

— Эй, Эндрю, ты ещё здесь? — неожиданно спокойным голосом спросил Кевин, первый раз назвав его по имени, и не дожидаясь ответа, спросил, — Значит, говоришь, ты у нас ничего не боишься? Ну-ну… Однажды я уже видел тебя, когда ты знал, что в этот момент его рвали на куски. Посмотрим, как ты переживёшь это ещё раз…

Эндрю схватил телефон и со всей силы бросил его в стену, отчего тот разлетелся вдребезги. Миньярд стоял, тяжело дыша.

— Какого хера ты вообще ему позвонил?

— Узнать во сколько заседание, — на автомате ответил Нил.

— И наш «иудушка», конечно, в курсе, — зло усмехнулся Эндрю, неподвижно глядя перед собой.

Только сейчас Нил понял, что ни один он отчаянно пытался скрыть ото всех тот ад, который творился в его душе. Глядя сейчас на Эндрю, он ясно увидел в каких муках сейчас горела его душа. Нил встал и подойдя к нему со спины, осторожно коснулся плеча:

— Прости. Прости за всё, — вымученно выдохнул Нил, умирая от любви и чувства вины.

Эндрю вздрогнул, а потом развернулся бледный как стена и рявкнул:

— Заткнись, — после чего схватил в кулак рубашку Нила на груди и так и не отпуская железную хватку, молча потащил его вниз по лестнице.

Бледный Микаэль встал из-за стола и пройдя на дрожащих ногах к краю крыши, замер. Подошедший к нему Александр увидел, что парень украдкой вытирал слёзы, пытаясь их скрыть. Алекс молча притянул его к себе и обнял.

— Они ведь не убьют его? — прошептал Микаэль.

— Я не знаю… Но мы постараемся сделать всё, чтобы защитить его, — он погладил сына по спине, успокаивая.

Спустя время, когда Микаэль справился с эмоциями, он опустил глаза в пол и прошептал:

— Мы спим здесь. Им надо побыть вдвоём. Чтобы… чтобы завтра хватило сил…

Алекс снова притянул к себе парня и уткнулся в его макушку, пытаясь проглотить стоящий в горле ком.

========== Глава 6 ==========

Нил сидел за барной стойкой, положив руки перед собой и оперевшись на них подбородком, молча наблюдал за Эндрю. Тот уверенными, привычными движениями хозяйничал на кухне. Со стороны могло показаться сумасшествием то, чем он занимался в четыре часа утра. Миньярд пёк торт, свой «Фирменный любимый торт Джостена».

Нил уже привык к его спонтанным ночным готовкам. Не имело значения, злился Эндрю, хандрил или радовался, он нашёл свой личный способ релаксации, чтобы справиться с эмоциями и чувствами. Первые его кулинарные шедевры летели в помойку, и это было простым переводом продуктов. С годами его навыки совершенствовались, и Эндрю начал баловать Нила гастрономическими изысками. Но торт был вершиной кулинарного антистресса. И если Эндрю начинал его готовить, то это означало, что сейчас трогать Миньярда или переходить границы его личного пространства было чревато. И Нил хорошо это знал. Да и честно говоря, сил на это сейчас у него уже не было.

Всё, что происходило за дверями их спальни несколько часов назад его полностью морально вымотало. И дело было даже не в физической близости. За всё время, проведённое наедине, никто из них не произнёс ни слова, но бешеная энергетика, бушевавшая между ними, выплёскивалась через край. Слишком, сегодня всё было слишком. Каждое касание обжигало, заставляя сердца сгорать, каждый вздох, каждый поворот головы, каждый шаг, как шаг по раскалённой земле. Настолько слишком, что тишина была намного откровеннее и честнее, чем тысячи слов. Они просили прощение друг у друга и прощали, клялись в любви, давали надежду, убеждали друг друга и обещали, обещали, обещали…

Нил никогда до конца не понимал того, что было между ними. Знал, что это что-то настоящее, щемяще искреннее, преданное до безрассудства, невозможное, без малейшего шанса для предательства и лжи. И это чувство давно переросло их обоих, став чем-то необхватным и необъяснимым. Но то, что происходило между ними сегодня было чем-то большим. Все их невысказанные страхи, отчаянное желание защитить друг друга, злость, тревога и нежность взорвались таким фейерверком чувств, который каждый из них едва ли мог вынести. Пожалуй, что-то подобное было между ними тогда в Балтиморе. Тогда тоже было слишком… и всё понятно без слов. Слова были чем-то лишним, раздражающим своей серостью и безликостью на фоне того, как тогда горели их сердца только потому, что они наконец оказались рядом, от их касаний и взглядов.

От всего этого сейчас кровь Эндрю бурлила до дрожи в теле, до покалывания в онемевших пальцах. Сердце его стучало в висках, выбрасывая огромное количество адреналина в кровь. Эндрю не знал, как со всем этим справиться. Давно он не испытывал ничего похожего. Давным-давно поняв и приняв, что Нил с ним навсегда, он успокоился. И вот… всё это всколыхнуло в его душе, что-то уже позабытое, дикое и необузданное. Он уже успел забыть, как когда-то управлялся со всем этим. Поэтому сейчас боялся не справиться, не сдержать всего того, что сейчас бушевало в его сердце и разливалось гремучим коктейлем по венам.

Нил, напротив, был раздавлен всем этим. Придавлен к земле чувствами, которые сейчас бушевали между ними. Он был другим, он всегда был мягче. В отличие от пылающего, горящего внутренним огнём Эндрю, он постоянно боялся обидеть или перейти черту, боясь этого «слишком». Он всегда отдавал чуть больше, чем мог. И когда случалось это «слишком» он дарил себя без остатка, оставаясь потом без сил, без эмоций, без чувств. И тогда он ощущал внутри себя такое опустошение, что ему требовалось время, чтобы прийти в себя и снова начать дышать.

Они оба молчали, растерзанные силой чувств. Всё понимая без слов, они не делали никаких попыток заговорить или коснуться друг друга. Всё ещё было «слишком»… Эндрю молча занимался выпечкой, а Нил каким-то отрешённым взглядом следил за его движениями. Они потерялись во времени и пространстве, и когда на кухню вошёл Алекс, никто из них не прореагировал.

— Я спустился внести последние корректировки и проверить, всё ли готово, — оправдываясь, сказал он.

— Ночью? — не оборачиваясь, спросил Миньярд.

— Ну ты же готовишь что-то ночью? — не смог удержаться Алекс, чтобы не съязвить, хотя физически ощущал напряжение, висящее в воздухе.

— Я псих.

— Мы всегда готовим эфиры ночью.

— Ты когда-нибудь дома бываешь?

— Иногда, — рассеяно ответил Александр, косясь на неподвижного Нила, — Я сейчас уточню кое-что. Скажите, когда будете готовы. Нужно всё обсудить.

— Мы готовы, — ответил за двоих Эндрю.

— Дайте мне полчаса.

Эндрю кивнул.

Через полчаса Александр вернулся на кухню, как и обещал. Эндрю уже закончил с коржами и занялся кремом и начинкой. Алекс сел за стол и посмотрев на Джостена, который находился в том же положении, что и полчаса назад, вздохнул и спросил:

— Вы действительно уверены, что должны это делать? Можно как вариант обратиться в ФБР. Рассказать всё, используя старые связи Нила.

— Им нужны доказательства. А у меня ничего нет кроме слов. Никто из Совета никогда не даст показания, — неожиданно ответил Нил, выпрямляясь.

— У нас… у нас ничего нет, — поправил его Эндрю, ставя перед ним стеклянную чашку с ингредиентами и венчиком.

Нил молча посмотрел на него.

— Ну можно ещё что-то придумать, — не сдавался Александр.

— Я принял решение. И не смей винить себя, если у нас ничего не получится, — сказал Джостен, глядя на сына в упор, после чего взял венчик и вяло начал мешать им в чашке.

Александр понял, что это было выстраданное им решение, принятое не на эмоциях. Нил пережил его, передумав обо всём, перебрав все варианты, рассмотрев и ФБР и, наверное, свою возможность трусливо сбежать. У Алекса неприятно засосало под ложечкой от какого-то смутного чувства безысходности и обречённости. То чувство, когда ты точно знаешь, что шагнёшь, но отчаянно не хочешь делать этот шаг.

Словно почувствовав, что сейчас творилось у него в душе, Нил сказал:

— Это решение принято мной. И ответственность за все его последствия будет полностью на мне. И главное, чтобы больше никто не пострадал.

Нил рассеянно возил венчиком. Эндрю не выдержал и подойдя к нему, забрал чашку.

— Главное, чтобы «никто» не пострадал, — раздражённо бросил он.

— Я думал, что мы всё решили? — устало поднял на него глаза Нил.

— Решили, — ответил Эндрю, — Но я не могу слушать это… — Миньярд принялся с остервенением взбивать крем.

Ещё минут через сорок все детали были обсуждены. Споров и возражений почти не было. План был предельно прост, и чем меньше в нём было деталей, тем меньшей была вероятность, что что-то пойдёт не так. Выезд назначили на девять. Ехать до штаб квартиры было полчаса, и так как Нил никогда не отличался пунктуальностью, решили ехать впритык, чтобы не вызывать лишних подозрений. Передвигаться договорились на двух машинах. Алекс ратовал за то, чтобы ехать всем вместе на машине Эндрю, но Нил настоял на том, чтобы он выехал минут на пятнадцать раньше их на своей машине.

Официально озвученная Джостеном версия сводилась к тому, что Александр должен появиться на студии первым, чтобы проверить, что всё готово, не привлекая внимания. За ним, наверняка, будут следить, чтобы не дать Нилу сбежать. На самом деле Джостен не хотел рисковать и таким образом пытался держать Александра на безопасном расстоянии от себя. Как бы он хотел отправить туда же и Эндрю, но это, к сожалению, было не выполнимо. Под напором Миньярда Алекс в итоге сдался.

Когда все стихли, прокручивая в голове ещё раз все детали плана, Алекс положил на стол телефон со словами:

— Предполагаю, что заказывать сейчас новый телефон — не самая лучшая идея, поэтому это мой рабочий. Должен же ты быть с нами на связи, если что…

Нил взял его в руку и покрутил.

— Не такой, как был у тебя, но думаю, со звонками справишься.

Эндрю молча достал свой телефон и записал номер, после чего, не поднимая глаз, пробубнил:

— Как только всё это дерьмо закончится, я куплю тебе новый.

— Не-а, к чёрту тогда всё это. Выкинем твой и уедем на «край света», чтобы недели две нас никто не нашёл, — натянуто улыбнулся Нил, нежно проведя двумя пальцами по запястью Эндрю. Тот замер, а потом молча кивнув, снял фартук и поставил готовый торт в холодильник.

Александр посмотрел на часы и вставая, сказал:

— Я тут набросал вопросы, которые планирую тебе задать. Посмотри. И я думаю, есть ещё время вздремнуть, если, конечно, получится. Встречаемся в гостиной в восемь тридцать, — и вышел.

Нил взял листы, оставленные Александром и прошёл, усаживаясь на диван. Эндрю проследил за ним взглядом и пошёл к телевизору. Спустя несколько невесомых касаний экран ожил. Эндрю выбрал из их внушительной коллекции какую-то старинную музыкальную комедию. Всё, что можно, уже давно было переведено в цифру, но они по прежнему хранили информацию на безнадёжно устаревших накопителях, всё так же как и в молодости плохо поддаваясь техническому прогрессу. А в свете последних событий эта их упёртость стала ощущаться ещё острее. Эндрю приглушил звук и сел немного в стороне, чтобы не мешать Нилу. Тот быстро пробежал глазами по вопросам и опустив листы на пол, забрался с ногами на диван и лёг, положив голову на колени Эндрю. Тот привычным движением запустил руку в волосы Нила, равнодушно смотря в телевизор. Спустя несколько минут оба впали в какое-то оцепенение, едва ли следя за тем, что происходило на экране. Поэтому, когда в гостиную неожиданно влетел взволнованный и помятый со сна Микаэль, оба вздрогнули.

— Что вы делаете? — спросил парень.

— Кино смотрим, — ответил Миньярд.

— А… — протянул Микаэль, переводя непонимающий взгляд с одного на другого, — А я думал, что вы уже уехали, — с облегчением выдохнул он.

— Иди спи. Только полшестого. Чего вскочил? — спросил Нил, не двигаясь.

— С вами поспишь, — пробормотал Микаэль, забираясь на вторую половину дивана, стоящего углом. После чего улёгся, бесцеремонно положив голову на колени Эндрю, слегка подвинув Нила. Поёрзал, принимая удобную позу и поднял руку, картинно погладив себя по голове, намекая Эндрю на то, что он совсем не против, чтобы его рука оказалась у него в волосах.

— Хорошо устроились, — усмехнулся Эндрю, а потом, всё-таки запустив руку в лохматую шевелюру парня, тихо сказал, — Никогда не думал, что кто-то сможет потеснить Нила Джостена на моих коленях.

Микаэль довольно хмыкнул, засыпая, а Эндрю закрыл глаза. На ближайшие два часа он был абсолютно счастлив.

***

Чем ближе было время «икс», тем концентрированнее в воздухе чувствовались убегающие минуты. Эндрю принял душ первым и уже был полностью собран. Он отдал предпочтение костюму двойке тёмно-синего глубокого цвета, надев под него футболку в тон с v-образным вырезом. Костюмы всегда шли Эндрю, хотя в последнее время он надевал их нечасто. Почти всегда надменно отрешённый от происходящего вокруг Миньярд выглядел в костюмах уверенно и вызывающе безразлично, парадоксальным образом подчёркивая этим цену и бренд костюма. Сейчас же Эндрю был непривычно собран и сосредоточен. Его внешняя сдержанность и, как казалось на первый взгляд, спокойствие, делали его похожим на телохранителя.

Нил долго выбирал костюм, не зная чему отдать предпочтение. Обязательным дресс кодом конфедерации был классический костюм тёмного цвета, светлая, предпочтительно белая, рубашка ну и само собой галстук. Но с годами всё это превратилось в маскарад, показ мод или соревнование брендов. Джостен ненавидел весь этот фарс. Он давно «полюбил» костюмы, но каждый раз собираясь на заседание Совета, ощущал на себе пиджак как кольчугу и всегда стремился побыстрее его снять.

Сегодня настроения и желания наряжаться не было совсем. Но подсознательно он хотел надеть что-то другое, не похожее на весь прошлый маскарад. В конце концов выбор пал на костюм тёмно-коричневого, скорее кофейного цвета. Нил не носил его, потому что слишком зауженные брюки не вписывались в дресс код. Сейчас же это казалось к месту. Нил быстро подобрал к костюму рубашку и галстук и подошёл к зеркалу. Цвет пиджака странным образом оттенял его волосы, делая их более яркими, почти как в молодости, маскируя седину на висках.

Руки Нила не дрожали, как он предполагал. Он был абсолютно спокоен, даже слишком, но непростительно долго возился с галстуком. Джостен овладел этим искусством в совершенстве, но сейчас непостижимым образом, отвлекаясь на свои мысли, раз за разом делал ошибку на одном и том же повороте руки. Наблюдавший за ним издалека Миньярд не выдержал и подойдя, встал перед Нилом, опустил его руки, снял с шеи замученный галстук и закинул его через плечо обратно в шкаф. После чего расстегнул верхние пуговицы на рубашке Джостена. Тот посмотрел себе на грудь и поднял на него глаза.

— Так лучше, — а потом после паузы добавил, — Мне нравится, как ты выглядишь сегодня.

— Я скучаю по нашим старым майкам и штанам, — вздохнул Нил.

— Наденем их, когда поедем на твой «край света».

Нил с сомнением нахмурился.

— Сегодня на кухне ты обещал выкинуть мой телефон и…

— Я помню. Мне тоже нравится, как ты выглядишь сегодня. Планируешь засветиться в кадре? Не думал, что ты будешь в костюме.

— Банальная необходимость, — ответил Миньярд, отстраняясь.

Нил подумал о шрамах, которые Эндрю по-прежнему скрывал, но внезапная догадка взорвала его мозг, и он подался вперёд следом за Эндрю, перехватив его за предплечье. Этого было достаточно, чтобы мгновенно почувствовать для чего Эндрю надел сегодня пиджак. Краски тут же сползли с лица Нила, и он молча смотрел в глаза Эндрю в немом «зачем?». Не отрывая от него взгляд, Миньярд попытался высвободить руку.

— Я серьёзно подумывал взять пистолет, но это слишком опасно для окружающих.

Нил держал его руку в железной хватке, чувствуя тяжесть ножей.

— Мне оставить их дома? — спокойно спросил Эндрю.

Нил молча смотрел на него с болью и отчаянием, после чего закрыл глаза и мотнул головой в немом «нет», отпуская руку Эндрю.

— Так ты сможешь защитить себя, если что, — мёртвым голосом ответил Нил, вздыхая.

— Не себя, а нас, — как факт констатировал Миньярд, поправляя повязку под рукавом.

Нил проследил за ним взглядом и устало проведя рукой по лицу, уткнулся лбом в плечо Эндрю.

— Прости…

— Пока не за что.

Нил тихо простонал.

— Когда ты уже прекратишь брать вину на себя и извиняться за чужое дерьмо?

— Сегодня? — с сомнением спросил Нил.

— Кхе-кхе, — одновременно с кряхтением раздался стук костяшек по открытой двери, — Извините, что прерываю, но там Алекс уходит. Послал за вами.

Нил отстранился и пошёл следом за Эндрю. Пропустив мимо себя обоих, Микаэль восторженно выдохнул:

— Когда вы уже научите меня «так» носить костюмы?

— В следующей жизни, — бросил через плечо Нил, — Нам не нужны конкуренты на олимпе «красавчиков».

Парень нервно хохотнул. Шутка Нила помогла хотя бы немного разрядить обстановку.

Натянутый как струна Александр стоял в гостиной, всем своим видом излучая озабоченность и максимальную собранность. Увидев сначала Эндрю, а потом и Нила без галстука, он тихо выругался и стянув с себя галстук, кинул его подошедшему Микаэлю. Тот поймал его и с усмешкой надел себе на шею поверх футболки. На Алексе был костюм не менее дорогой, чем на Ниле или Эндрю, но сидел он на нём как на Бойде или когда-то на Ваймаке, или как на каждом втором американце, ничего выдающегося.

— Я наконец понял в чём твой шарм… В его полном отсутствии, — вздохнул Микаэль.

Александр молча указал на него пальцем, предостерегая. Нил стал перед ним, загораживая Микаэля спиной.

— Иди уже и выдохни наконец, а то какой-нибудь инфаркт словишь. И как ты можешь вести прямые эфиры с такой никудышной нервной системой?

Алекс молча уставился на него.

— Я тоже ненавижу его таким, — тихо вставил Миньярд.

— Ты-то чем лучше? Ненавижу вас обоих. Заставляете меня чувствовать себя школьником на выпускных экзаменах в колледже.

— Научишься… годам к шестидесяти, — Нил ободряюще похлопал его по плечу.

— Вряд ли, — хмыкнул Эндрю.

Алекс обессилено поднял руки вверх и показал на часы, напоминая, что они выезжают за ним через пятнадцать минут, после чего также молча развернулся и вышел на улицу.

Проводив его взглядом, Эндрю развернулся к Микаэлю, и проведя двумя пальцами по висящему у него не шее галстуку, сказал:

— Генетика упрямая вещь. Тебе придётся сильно постараться, — и глядя на растерянного парня, поманил его пальцем за собой, после чего направился на кухню.

Микаэль пошёл следом. Эндрю открыл холодильник и показав на торт, сказал:

— Тебе. Торт.

— Мне?

— Ага. И если думаешь ждать нас, забей. Это лично тебе от меня. Так что, лопай.

Микаэль застыл, не зная, что ответить. Сзади к нему тихо подошёл Нил.

— Сначала место на его коленях. Теперь мои сладости? Меня начинает всё это напрягать.

— Ревнуешь? — прошептал парень.

— К тебе, нет, — честно выдохнул Нил, — Ну если только немного, — по доброму закончил он.

— Я буду вас ждать, — дрогнувшим голосом ответил Микаэль, — И спасибо… за торт…

— Обязательно научу тебя его готовить. Все девчонки будут твои, — неожиданно вырвалось у Эндрю.

Микаэль молча кивнул, внезапно почувствовав, что сейчас расплачется.

— Микаэль, помни, что ты мне обещал. Даже носа за дверь не высовываешь, чтобы не произошло.

— Я же обещал, — обиженно выдавил парень.

— Ещё вон ему пообещай для надёжности, — Нил развернул Микаэля к Эндрю.

Миньярд притянул его к себе за галстук.

— Обещаю.

— Смотри. Ты меня знаешь.

— Ты не такой страшный, как хочешь казаться.

Эндрю прищурился.

— Я всё понял. Правда.

— А я и не сомневался. Я же знаю, чей ты внук. Это Джостен волнуется, — Эндрю неожиданно притянул Микаэля к себе, приобнимая, и прошептал на самое ухо, — Я знаю, — и мазнул по его скуле невесомым едва уловимым поцелуем и тут же быстро отпустил, отстраняясь.

Микаэль остолбенел и растерянно повернулся к Нилу. Тот протянул ему ладонь и сжав протянутую в ответ руку, притянул парня к себе и похлопал его по плечу, приободряя.

— Остаёшься за старшего. Смотри дом не спали… Пошли уже делать сенсацию, — обратился он к Эндрю, а потом снова повернулся к Микаэлю, — Смотри нас по телеку.

Нил и Эндрю прошли к входной двери. У самого выхода Микаэль еле слышно выдохнул:

— Ни пуха…

— К чёрту, — ответил Нил.

— Дверь закрой, — бросил Эндрю.

После того, как за ними закрылась дверь, Микаэль взял клюшку, сел на диван, поставив её перед собой, и неподвижно уставился в стену.

***

Эндрю пошёл к «мазерати», окинув двор цепким взглядом, и сел в машину только после того, как Джостен забрался на пассажирское сиденье. Нил, напротив, вёл себя спокойно и даже слишком расслабленно. Оказавшись в машине, Эндрю тихо спросил:

— Ты не мог бы перестать себя так вести?

Нил посмотрел на него.

— Так, как будто тебе всё равно, и ты уже приготовился умереть.

— Мне не всё равно. Но ты же знаешь, что не могу… Прости… Но я постараюсь…

Эндрю молча кивнул, закурил и завёл машину. Дальше они ехали молча. Всё, что хотели сказать друг другу, они уже сказали за эти два дня, всё, что хотели пообещать, они уже пообещали. Теперь оставалось только выполнить то, что они задумали.

По мере их продвижения по маршруту, проложенному навигатором, плечи Эндрю становились всё напряжённее, взгляд становился жёстче, а костяшки пальцев побелели. Нил повернул голову и молча посмотрел на него.

— Предчувствие какое-то нехорошее, — сухо пояснил Эндрю.

Нил вздохнул и достал телефон, проверяя не пропустил ли он звонок от Александра. Миньярд не умел водить машину медленно, поэтому по расчётам Нила пятнадцатиминутный разрыв между ними и Алексом сократился до семи — восьми минут. Принципиального значения это не имело, поэтому Нил не стал просить Эндрю ехать помедленнее. В конце концов быстрее начнут, быстрее закончат. Куда больше напрягало молчание Александра. Поэтому когда в руках Джостена наконец завибрировал телефон, он выдохнул с облегчением и сразу ответил, переведя звонок на громкую связь. Взволнованный голос Алекса и посторонний шум на фоне сразу дали понять, что что-то пошло не так.

— Нил, здесь хер знает, что происходит. Тут полно журналистов. Кто-то слил, — громко кричал Алекс, задыхаясь от быстрой ходьбы, — Они все ждут, что ты появишься для какого-то официального заявления. Никакого фактора внезапности не будет… вас уже ждут… разворачивайтесь, я что-нибудь им наплету. Ты слышишь меня? Уезжайте, потом ещё что-нибудь придумаем.

Было слышно, как Александр работал локтями, по видимому расталкивая толпу журналистов.

— Дай нам минуту, — быстро бросил Нил, почувствовав как Эндрю остановил машину, съехав на обочину.

— Мы уезжаем.

Нил быстро перехватил его за предплечье.

— Нет. Я не поехал на совет, поэтому это будет расценено, как мой отказ подчиниться. И они начнут действовать. Но я могу прямо сейчас всё это остановить, придав публичности. Другого шанса может уже не быть. Эндрю, послушай, я должен сделать это сейчас, — тихо сказал Нил, почувствовав, как рука Миньярда превратилась в камень, — В конце концов, может это и к лучшему, что моё заявление будет под прицелом множества камер. Это ничего не меняет. Они хотели сенсацию, они её получат.

— Хотел бы я знать, кто нас сдал, — ледяным тоном сказал Эндрю.

class="book">— Потом, после со всем этим разберёмся… Не заставляй меня идти пешком.

Миньярд тут же заблокировал двери машины. Нил вздохнул и спокойно попросил:

— Эндрю, позволь мне сделать это сейчас… Я прошу тебя…

Спустя несколько тяжёлых минут Миньярд, не глядя на него, молча выехал на дорогу. Нил набрал Алекса.

— Мы будем минут через пять. Проверь, чтобы всё было готово и жди меня внутри…

— Да ты с ума сошёл. Зачем так рисковать?

Нил отключил телефон. Эндрю с такой скоростью рванул с места, что уже через несколько минут они увидели впереди толпу с торчащими вверх штативами и длинными ручками микрофонов. За всей этой пёстрой массой невидимые глазу полицейские машины бросали на ближайшие здания красно-синие отблески.

— Да тут ещё и полиция. Видишь, может это и правда к лучшему?

— Ни хрена. Эти бесполезные придурки только создают бестолковую суету, — зло бросил Миньярд, подъезжая прямо к предполагаемому входу, не сильно сбавляя скорость, и резко затормозил, заставляя толпу отшатнуться.

Всю свою «спортивную» жизнь они оба были под прицелом камер, бок о бок с журналистской братией, поэтому мастерски умели работать локтями, пробираясь через толпу репортёров, отталкивая на ходу микрофоны особо настойчивых. Иногда кто-то из них даже мог съездить по морде какому-нибудь провокатору, перешедшему границы ради рейтингов. Сочетание «Миньярд-Джостен» было все эти годы для журналистов, как красная тряпка для быка. Оказавшись рядом с ними в нужный момент, можно было сделать карьеру. А Александр Миньярд-Джостен периодически получал фантастические предложения за то, чтобы убедить их обоих дать большое интервью. Но эти предложения так никогда и не доходили до Нила и Эндрю, да и сам он никогда не пытался сделать на них шоу. Окутанные аурой выдуманных легенд, ореолом своего прошлого, шрамами Джостена, отчуждённостью Миньярда, полным нежеланием распространяться о своей личной жизни, ограничивающиеся лишь комментариями своих спортивных достижений, они не давали покоя уже ни одному поколению журналистов. Поэтому только одно упоминание о том, что Нил Джостен готов озвучить какую-то сенсацию, заставило всю эту толпу собраться здесь в надежде, что всё это не окажется обычной «уткой». А мастерский удар в глаз Кевину Дею только подогрел бешеный интерес. Поэтому появление «мазерати» заставило журналистов тут же прийти в движение, мгновенно ощетинившись камерами и микрофонами.

Как только машина остановилась, Нил взялся за ручку, приготовившись прорываться сквозь толпу.

— Сиди, — бросил Эндрю, выйдя и быстро обогнув машину, открыл дверь, загораживая Нила собой и давая ему небольшое пространство, чтобы выйти. Дождался пока тот выберется из машины и тут же развернулся, сразу начав раздвигать руками взявших их в плотное кольцо репортёров.

В толпе незнакомых людей, зажатый со всех сторон, Эндрю от всего этого конечно не запаниковал как в молодости, но Нил хорошо знал, что он чувствовал сейчас, прокладывая ему дорогу своим телом. Поэтому Джостен старался не отставать от него ни на шаг, двигаясь максимально быстро и близко к нему, как только мог. Посыпавшиеся со всех сторон вопросы слились в неразборчивый шум и крики.

Студия была по-видимому не слишком процветающей. В городе было полно старых зданий, в которых располагались доживающие свой век разорявшиеся компании. Одно из них, удостоившееся сегодня «чести» принимать всё это нашествие, являло собой средних размеров помещение с безвозвратно устаревшей полностью стеклянной входной группой, через которую хорошо просматривался каких-то нелепо больших размеров полупустой холл. Обычно в таких студиях за большим холлом скрывалась неприлично маленькая комната для съёмок. Несколько полицейских стояли цепью перед стеклянным входом, пытаясь сдержать напирающих журналистов. Скорее всего, полицию вызвали обитатели соседних домов, напуганные такой внезапной активностью под своими окнами. Приехавшие сюда, судя по всему, совсем недавно полицейские, ещё плохо понимали, что происходит, и что они должны предпринять, и просто стояли у входа, никого не пропуская внутрь и терпеливо ожидая дальнейших указаний от своего руководства.

Наконец добравшись до входа, Миньярд тут же был остановлен резиновой дубинкой.

— Пока мы не разберёмся, что происходит, никто не войдёт, — строго сказал полицейский, стоявший у самой двери.

— Это Нил Джостен. Он заранее арендовал эту студию, — резко ответил Эндрю, кивнув головой в сторону Нила и пытаясь хотя бы как-то контролировать то, что происходило за его спиной, — Думаю, не стоит нагнетать всё сильнее, и самым разумным решением сейчас — будет пропустить нас внутрь.

— А ты что его телохранитель что ли? — раздражённо спросил полицейский, пытаясь сдерживать наперавшую толпу.

Миньярд молча кивнул и смотрел на него в упор, не моргая. И то ли что-то такое промелькнуло в его взгляде, то ли полицейский всё-таки поверил, что именно этот гражданин с шрамами через всё лицо и был причиной всей этой вакханалии, но он наконец коротко кивнул в ответ, молча приоткрывая стеклянную дверь. Эндрю тут же сделал быстрый шаг в сторону, пропуская Нила вперёд, и слегка подтолкнул его в дверь, намереваясь зайти следом. Но был неожиданно снова жёстко остановлен дубинкой.

— А ты, телохранитель, давай отгони-ка машину. Все подходы перекрыл. Случись чего, я отвечать не собираюсь.

Эндрю замер. Он понимал, что этот коп ни за что не отойдёт от годами вдалбливаемых ему в голову инструкций и правил, и что стоящая прямо перед входом машина и правда представляла сейчас для него реальную угрозу. Кроме того, его крепко сжимающая кобуру рука, ясно давала понять всю серьёзность его намерений. Оказаться сейчас прикованным наручниками к полицейской машине, точно не входило в планы Эндрю. Чуть позже он обязательно съездит этому дурню по морде, но не сейчас…

Миньярд громко выругался и бросив быстрый взгляд на ждавшего его за стеклом Нила, молча кивнул. Джостен кивнул в ответ, догадавшись, что они от него хотят. Эндрю развернулся на месте и с отчаянным остервенением начал пробираться обратно к машине навстречу напиравшим журналистам. С его ростом это была почти невыполнимая задача, и до того, как Эндрю смог наконец прорваться к «мазерати», он успел несколько раз пожалеть, что не может сейчас воспользоваться своими ножами.

Оказавшись за рулём, задыхающийся Эндрю сразу завёл машину и нажал на газ. Хвост бушевавшей толпы мгновенно оценил серьёзность его намерений и метнулся в сторону, уступая ему дорогу. Узкая улица была до отказа забита машинами и Эндрю ехал, ища хотя бы какое-то место для парковки. В его кармане неожиданно завибрировал телефон. Думая, что это Алекс или Нил, он не глядя ответил.

— Эндрю, останови его, — неожиданно услышал он взволнованный голос Кевина, — Вас сдал какой-то оператор, так что они с самого начала были в курсе всей вашей затеи. Они не дадут ему открыть рта. Публичная казнь. Это всё, что я могу для вас…

— Сукин сын. Раньше, всего на пять минут раньше… — отчаянно прорычал Эндрю, — Уходи сам. Они не простят тебе…

— Да пошло всё к чёрту. Я уже устал бояться…

Эндрю отключился и мгновенно выскочил из машины. Тут же набрал номер Нила, и прижав трубку к уху, побежал обратно к студии. Уже издалека он увидел, что у входа что-то происходит. Толпа уменьшалась на глазах, утекая внутрь здания. Подбежав ближе, Миньярд увидел, что полицейские испарились от двери и заведённая толпа ломанулась внутрь.

«Идиот. Господи, какой же я идиот. Всё изначально было подстроено. Как тогда в Балтиморе им была нужна толпа, в которой можно сделать всё, что угодно… Я просчитался, снова просчитался во всём… Но я ещё не проиграл… Пока он жив, я не проиграл…»

Миньярд с раздражением понял, что уже несколько секунд слушает монотонный голос робота о том, что абонент сейчас не в сети. Наконец до него дошло, что он по ошибке набрал старый номер Нила. Эндрю со злостью отбросил телефон в сторону и кинулся в толпу, успев выхватить взглядом рыжую шевелюру Джостена, зажатого в плотное кольцо журналистов в середине холла, а ещё бледного Алекса, стоявшего на небольшом возвышении и отчаянно пытавшегося прорваться к Нилу с другой стороны.

Звонок Кевина дал Эндрю несколько бесценных минут, чтобы успеть вернуться чуть раньше и прорваться нечеловеческими усилиями к Нилу, разрывая бушующую толпу голыми руками, и чтобы успеть выхватить из неё тот единственный взгляд, который он так отчаянно искал — взгляд убийцы. Он знал этот взгляд с самого детства. Все убийцы, насильники и маньяки, несмотря на всю их извращённую фантазию, всегда смотрели одинаково. Когда-то ему казалось, что весь мир смотрел на него только так, а потом он встретил Нила, который один смотрел на него по другому… Но взгляд убийцы Эндрю никогда не спутает и мгновенно узнает в любой толпе. Как в замедленном видео Эндрю видел, как этот человек-невидимка двигался выверенными чёткими движениями в сторону Нила, стоящего к нему спиной. И Эндрю ни на мгновение не сомневался, что скрывалось в его рукаве. Мозг Миньярда в агонии отсчитывал замершие, застрявшие в пространстве секунды, понимая, что он не успевает. В отчаянном рывке Эндрю бросился вперёд, закрывая Нила собой, и через секунду молниеносно выхватил один из своих ножей и перерезал убийце горло. Тот схватился за рану, в агонии опустился на колени, а потом упал лицом вперёд, истекая кровью.

Но Эндрю опоздал… лишь на секунду, на мгновение, но он опоздал… Миньярд мастерски управлялся с ножами, но и поверженный им убийца тоже был профессионалом своего дела. Едва ли кто-то из стоявших рядом успел заметить, как также молниеносно тот на долю секунды раньше успел нанести в спину Миньярда два предназначавшихся Джостену удара ножом, прежде, чем тот убил его.

Толпа тут же отшатнулась от человека с ножом в руках и лежащего у его ног истекающего кровью трупа. Завизжали женщины, послышались панические крики. Мгновенно обернувшись на них, Нил увидел бледного Эндрю и окаменел. Миньярд быстро скользнул оценивающим взглядом по телу Нила, проверяя, что с ним всё в порядке, и он успел его защитить, и убедившись в этом, выронил нож из руки и шатаясь, сделал несколько шагов в сторону первой попавшейся на глаза двери. Толпа снова шарахнулась, отступая назад и пропуская его перепачканного чужой кровью. Наконец пришедший в себя Нил догнал его уже в дверном проёме и успел подхватить, когда Эндрю начал медленно оседать на пол. Поддерживаемый Джостеном он сделал ещё несколько нетвёрдых шагов, входя в небольшую комнату, по-видимому предназначавшуюся для персонала, и повернул бледное лицо в сторону Нила.

— Что? Эндрю, что? — взволнованно спросил Нил, всё ещё не понимая, что с ним.

— Я успел, — тихо выдохнул Эндрю, всё-таки оседая на пол и улыбнулся лучезарной улыбкой, которую Нил никогда раньше не видел на его лице.

Растерянный, так и ничего не понимающий Нил не смог его удержать и опустился на пол вместе с ним, а затем прислонившись спиной к стене осторожно подтянул Эндрю, укладывая его к себе на колени и бережно поддерживая голову. Убрав руку из-под спины Эндрю, он с ужасом уставился на свою окровавленную ладонь.

Наконец прорвавшийся через толпу Александр влетел в комнату, и увидев протянутую окровавленную руку Нила и бледного как стена Эндрю, обессиленно опустился перед ними на колени и еле слышно прошептал:

— Господи, Эндрю, как же так?

— Скорая. Быстро звони в скорую, — мёртвым голосом сказал Нил, подняв на него полные ужаса глаза.

Александр трясущимися руками достал телефон. Эндрю повернул голову в его сторону и сжав рубашку на груди, выдохнул:

— Уйди…

Раздавленный, испуганный Алекс молча поднялся и не отрывая взгляда от Эндрю, на подгибающихся ногах попятился к двери, в которую уже пытались заглянуть начавшие отходить от первого шока журналисты. Александр вышел в коридор, закрыл за собой дверь, и стал, тихо прислонившись к ней спиной, всем своим видом давая понять, что войти туда получится только через его труп. И тут же набрал службу спасения, быстро озвучив, что выезжать им придётся на множественные ножевые ранения, тем самым вызвав гул, прокатившийся по толпе, которую уже пытались оттеснить и вывести из здания внезапно вернувшиеся полицейские.

Нил чувствовал, как его одежда быстро пропитывается чем-то горячим от лежащего на его коленях Эндрю, унося с его лица последние краски. Они оба хорошо понимали, что Эндрю истекает кровью и скорее всего это конец…

— Нужно перевязать, нужно остановить кровь, — дёрнулся Нил, неотрывно смотря Эндрю в глаза.

Тот остановил его, слабо вцепившись в его рубашку.

— Не смей, — выдохнул Нил и из глаз его тут же потекли слёзы, — Я не разрешал тебе, я тебя не отпускаю. Я тебя никогда не отпущу. Слышишь меня? — он прижал Эндрю к себе, — Даже думать не смей, — простонал он.

— Прости… И спасибо, что дал уйти первым…

— Ты что не слышишь меня? Я не дам тебе уйти… Я не отпущу тебя… Ты же сам обещал мне, обещал вместе до конца, — снова простонал Нил.

— Прости меня… Разберись со всем этим дерьмом и приходи… А я пока разузнаю, как там и что, и буду тебя ждать… — Эндрю попытался улыбнуться, но гримаса боли исказила его лицо, — Только не спеши, а то я тебя знаю… Я буду ждать тебя, сколько понадобится…

— Эндрю, зачем? Я же не смогу без тебя…

— Ты же знаешь, что я не могу… я больше никому и никогда не позволю причинить тебе боль, — Эндрю нежно провёл дрожащей рукой по скуле Нила и закашлялся, после чего из уголка его рта побежала струйка крови.

Нил вытер её трясущейся рукой и нежно прижимая Эндрю к себе как ребёнка, вымученно прошептал:

— Не уходи, умоляю. Не бросай меня, Эндрю…

Эндрю закрыл глаза и тяжело дыша, прошептал в ответ:

— Нил, я люблю тебя… Ты вся моя жизнь… От начала и до самого конца — только ты… всегда… Прости… что так долго не мог сказать, что люблю, а потом так редко это говорил… И спасибо, что научил меня любить… и подарил эту жизнь…

— Нет. Эндрю, не смей прощаться. Нет…

— Прости меня… И отпусти…

— Нет. Я не отпускаю тебя. Нет, — Нил рыдал в голос, прижимая к губам ледяную ладонь Эндрю.

Он всё ещё помнил, как умирала его мать и сейчас чувствовал, как из Эндрю быстро уходила жизнь, унося с собой все краски мира, забирая смысл всей никчемной жизни Нила, разрывая его сердце на куски, заставляя сходить с ума, загоняя в агонию отчаяния и невыносимого горя.

Эндрю открыл глаза и посмотрев на него затуманенным взглядом, провёл дрожащими ледяными пальцами по шрамам на его щеке, словно запоминая их, и еле слышно сказал:

— Пообещай мне сейчас, что ты будешь жить и увидишь, как наш внук заберёт олимпийское золото.

Неотрывно глядя на него и плача, Нил молча отрицательно покачал головой.

— Ненавижу… что ты такой, — Эндрю снова закашлялся, тихо простонав от боли, — Поцелуй меня… Последнее, что я хочу помнить — это вкус твоих губ…

— Я люблю тебя… — простонал Нил, прижимаясь к его губам и закрыл глаза, плача и чувствуя на своих губах вкус крови.

Эндрю приник к нему на несколько секунд, отвечая, и тихо выдохнув, — Прости… — потерял сознание.

— Эндрю, — зарыдал Нил, — приподнимая его и прижимая к себе в мёртвой хватке. Джостен был весь в его крови, она была везде.

— Эндрю, — звал и кричал Нил, обнимая его, — Эндрю, нет. Мой Эндрю…

Нила трясло, он впал в истерику и почувствовал, что задыхается. Уже как в тумане он видел, как распахнулась дверь, впуская в комнату парамедиков. Его мозг отказывался что-либо понимать. Нил видел перед собой людей в униформе, смотрел на то, как шевелятся их губы. Наверное, они что-то говорили ему, но он никак не мог расслышать их и понять. Смотря на всех глазами испуганного растерянного ребёнка, Нил неосознанно всё крепче прижимал к себе тело Эндрю.

Единственное, что сейчас чувствовал Нил — это был запах и вкус крови на своих губах. Лица плыли перед ним цветными пятнами, и он всё никак не мог зацепиться взглядом хотя бы за что-то. И вдруг на его затылок легла чья-то рука, заставив вздрогнуть и сжаться всем телом.

«Эндрю, его Эндрю, он всегда так делает, когда ему плохо, когда он не может выбраться из всего того ужаса, который случился в его жизни».

Взгляд Нила тут же заметался по лицам в поисках Эндрю, но он увидел перед собой другое знакомое и родное лицо, но это был не Эндрю… Александр, прямо в глаза ему смотрел их сын. Сосредоточившись на нём, Нил наконец услышал вымученный шёпот:

— Нил, ты слышишь меня? Отпусти, отпусти его. Они помогут ему, отпусти. Пожалуйста, смотри на меня и дыши… я прошу тебя… отпусти…

Нил не понимал о чём он говорит, что просит у него. Наконец он растерянно опустил глаза на свои руки и ему показалось, что он сжимает мёртвое тело своей матери. Он сжёг и похоронил её сорок лет назад. Как она снова могла оказаться здесь? Он с ужасом разжал руки, отпуская тело, и посмотрел на свои залитые кровью колени. Всё вокруг было в крови, воздух был пропитан кровью. В памяти вдруг всплыла раздевалка, залитая кровью, которая медленно растекалась под его ногами, в ту же минуту её сменила комната с забрызганными кровью стенами и сидящими рядом и перепачканными кровью братьями, и тут же следом Морияма с простреленной головой, Мясник с пулей в груди… кровь… везде была кровь… Его истерзанное горем подсознание один за одним вытягивало наружу всех давно похороненных призраков прошлого.

— Нил, — снова позвал его кто-то из далека, — Нил, нам надо ехать с ними. Нил, вернись. Что я должен сделать? Чем помочь?

Джостен снова увидел перед собой бледное лицо Александра и отшатнулся от него, вжавшись в стену. Эндрю уже переложили на носилки и увезли. Один из медиков опустился перед Нилом на колено.

— Вы ранены?

Тот растерянно смотрел на него, не понимая, что он от него хочет.

— У него шок или что-то такое, — пояснил Алекс, — Раньше с ним уже случалось что-то подобное. Пострадал его любимый человек.

— А Вы? — парамедик быстро открыл чемодан, после чего начал стягивать с Джостена пиджак, а потом закатывать рукав, чтобы добраться до вены, и невольно вздрогнул, увидев шрамы.

— Это мой отец. Помогите ему, пожалуйста.

И не в силах объяснять что-то ещё, молча расстегнул несколько пуговиц на рубашке Нила, открывая его грудь и обнажая остальные шрамы. Парамедик несколько секунд смотрел на них, а затем, набрав в шприц лекарство, сказал:

— Посттравматический шок. Мы изучали это в университете на историях болезни ветеранов военных действий.

Врач сделал укол, на который Нил никак не отреагировал. Он вообще был сейчас где-то не здесь.

— Мы забираем его. Это всё может для него плохо закончится. Что за толпа? — парень кивнул в сторону двери.

— Это олимпийский чемпион по экси Нил Джостен, а… — Алекс не смог ничего произнести, — ещё один олимпийский чемпион Эндрю Миньярд, а там, — Алекс кивнул на дверь, — мёртвый убийца, который пытался убить одного из них.

Глаза парамедика округлились.

— Да что здесь вообще происходит? Ладно, это не моё дело, — он подозвал к себе остальных.

Они подняли Нила с пола и уложили на носилки. У самой двери парень, делавший Нилу укол, остановил их и развернув кусок ткани, накрыл Джостена до самой шеи, скрывая его перепачканного кровью от посторонних глаз. Поняв, для чего он это сделал, измученный Александр выдохнул:

— Спасибо.

Дорога до машины превратилась в ад. Казалось, сошедшая с ума от запаха крови толпа журналистов чудом не растерзала их, пытаясь урвать кусок своего звёздного часа. Только когда двери «скорой» закрылись, Алекс смог дышать. Он молча следил, как Нилу ставили капельницу и проводили с ним ещё какие-то манипуляции. А тот всё также неподвижно смотрел в пустоту своими голубыми глазами.

Когда всё, что нужно было сделано, и медики расселись по своим местам, Алекс осторожно коснулся плеча того самого парня и тихо спросил:

— Что с Миньярдом?

Тот включил рацию и спросил о состоянии второго пострадавшего.

— По дороге дал остановку. Реанимировали в машине, передали в приёмный покой, — сухо ответил голос из динамика.

Александр простонал и обхватил голову руками.

***

Как только все уехали, Микаэль начал тихо сходить с ума. Чтобы хоть немного отвлечься, он закинул свои вещи в стирку, сделал себе чашку кофе, а потом, от нечего делать, забил в поисковике название вина, которое они пили вчера, и обалдел, когда увидел сколько оно стоит. Затем он принялся подниматься и спускаться по лестнице вверх вниз, и скоро уже наизусть запомнил количество ступеней и стоек под перилами.

Микаэль знал точное время эфира с Нилом. За пять минут до начала парень включил телевизор и сел на диван. Сжимая перед собой клюшку, он почувствовал, как вспотели его ладони. Пять минут он сидел не двигаясь, слушая лишь гулкие удары своего сердца. Но когда в положенное время вместо того, что он ждал, начали показывать соревнования по плаванию, душу его затопила тревога. Микаэль встал и принялся ходить по комнате, сжимая клюшку в руке. «Может они передумали? Может решили выпустить в записи? Может на студии не сложилось? Может не дали эфир?» Тысячи «может» разрывали его голову.

— Господи, так же можно с ума сойти. Ну хотя бы пару слов чиркнули.

Спустя время, парень и правда уже сходил с ума.

«Эндрю. Можно позвонить Эндрю. Он же не снимается», — Микаэль быстро набрал номер Миньярда, но никто не взял трубку. Парень прошёл на кухню, налил и залпом выпил стакан воды. И тут за своей спиной он услышал:

«Мы прерываем наш эфир для экстренного сообщения. По неподтверждённым данным в одной из студий на северо-западе штата произошло вооружённое покушение на знаменитого игрока в экси — Эндрю Миньярда. По нашим источникам Эндрю Миньярд закрыл собой другого игрока, двукратного олимпийского чемпиона Нила Джостена. В результате нападения Миньярд получил несколько ножевых ранений. Оба спортсмена госпитализированы. Напавший на них с ножом преступник ликвидирован полицией. Причины по которым Эндрю Миньярд и Нил Джостен оказались в этой студии в то время, как Джостен должен был принимать участие в заседании Совета конфедерации экси, членом которой он является более пятнадцати лет, уточняются. Сведениями о состоянии пострадавших на настоящий момент мы не располагаем. Наша телекомпания ждёт репортажа с места событий».

Стакан выскочил из пальцев Микаэля, ударившись об стол и откатившись в сторону. Парень бросился к входной двери, пытаясь натянуть дрожащими руками кроссовки. Клюшка, которую он по прежнему сжимал в одной руке, мешала, но он панически боялся её отпустить, словно боясь оборвать этим невидимую связь с Нилом и Эндрю. Уже схватившись за ручку, Микаэль прижался лбом к двери. В ушах он услышал голос Нила: «Что бы не произошло, что бы ты не узнал…» и своё — «Обещаю». Парень обессилено сполз по двери и сел на пол, подтянул к груди колени и положив на них сверху клюшку, с силой сжал её и разрыдался…

Спустя время Микаэль обессиленно забрался на диван, свернулся калачиком, обнимая клюшку, и тихо плакал. Он выключил телевизор, не выходил в интернет, боясь новостей. Он ждал, когда они сами свяжутся с ним. Всего несколько часов назад он лежал на этом диване, положив голову на колени Эндрю. Микаэль простонал.

Спустя вечность его телефон ожил, заставив парня вздрогнуть. Увидев на экране номер отца, Микаэль потянулся за трубкой дрожащей рукой и сделав глубокий вдох, ответил на звонок.

— Как ты там, сын?

Микаэль не узнал голос отца.

— Что с ними? — выдохнул Микаэль, глотая слёзы.

После паузы Александр ответил:

— С Нилом всё в порядке, настолько, насколько это вообще может быть сейчас. А Эндрю… нашего Эндрю… больше нет.

Микаэль молча сполз с дивана на колени, после чего неожиданно даже для самого себя прошептал:

— Он уже знает?

— Нет… Они что-то сделали с ним. Он спит.

— Ты только сам… скажи ему сам… не они, а ты… сам, — Микаэля душили слёзы. А потом он постарался восстановить дыхание и тихо спросил, — Как ты?

— Не знаю, — честно ответил Александр.

— Держись. Ты нужен ему сейчас. Я не могу приехать… я обещал…

— Я вернусь, как только смогу. Я люблю тебя.

— Я люблю тебя…

Микаэль отключил телефон и выронил трубку из рук. С трудом поднялся на непослушных ногах и шатаясь, прошёл на кухню. Открыл холодильник, достал торт, поставил его на пол и сел рядом. Открыл крышку и несколько минут неподвижно смотрел на торт, а затем, запустив в него руку, отломил кусок и начал есть, глядя перед собой.

— Ты же обещал? Обещал научить меня печь торт? Ты так многому мог меня научить, многое показать. Ты «мог» быть в моей жизни. Ненавижу тебя. Как ты мог бросить нас? Как ты мог бросить его? Он же не переживёт… Ненавижу вас обоих за то…что так невыносимо сильно… люблю, — Микаэль ел торт и плакал.

***

С тех пор, как вышел доктор и сказал, что Эндрю скончался, Александр чувствовал, что часть его души умерла вместе с ним. Умом он понимал, что его больше нет, но сердце сопротивлялось, боясь разлететься на куски. Он физически не мог сейчас вспоминать всё, что произошло, не мог проанализировать, потому что было так невыносимо больно. Единственная мысль, которая сейчас занимала всё его сознание: «Как сказать ему, что Эндрю больше нет?» Он сидел в палате Нила и смотрел на него, украдкой смахивая слёзы, до ужаса боясь того момента, когда он придёт в себя.

Спустя время Нил открыл глаза, почти сразу сообразив, что он в больнице. Он ненавидел больницы. Каждый раз, когда он оказывался в их стенах, это означало, что он стоял на краю. Нил совершенно не помнил, как он здесь очутился, но ему хватило нескольких секунд, чтобы вспомнить после чего. Джостен ошалело опустил глаза, пытаясь отыскать следы крови на своей одежде и руках. И увидев лишь больничную пижаму, сел на кровати и быстрым движением выдернул из руки капельницу прежде, чем сидящий в стороне Александр успел среагировать. Нил тут же поднялся на ноги. Его повело в сторону и он вцепился руками в грядушку кровати. Алекс быстро подошёл к нему и стал на пути, молча преграждая дорогу. Нил поднял на него глаза и спросил:

— Где Эндрю?

Александр отвернул голову к окну, боясь встретиться с ним глазами. Нил недовольно отодвинул его в сторону, как ненужную вещь, и спокойно пошёл к выходу из палаты. Александр понял, что большая доза успокоительных и подсознание Нила по прежнему не давали ему возможности вернуться в реальность. Он помнил последние события, но никак не мог сейчас осознать и принять их последствия. Он подсознательно чувствовал, что должен как можно быстрее оказаться рядом с Эндрю, и его тело слушалось этого приказа, но мозг отчаянно защищался. По спине Александра побежали колючие мурашки.

— Куда ты идёшь? — ледяным тоном спросил он.

— Мне нужно узнать, где Эндрю и что с ним, — спокойно ответил Нил, не оборачиваясь.

Александр не знал, как нужно правильно себя вести с ним сейчас. Можно ли говорить правду? И как психика Нила отреагирует на неё. Но смотреть на него «такого» было невыносимо. Измученный до предела Алекс закрыл глаза и не оборачиваясь, выдохнул:

— Нил, нашего Эндрю больше нет…

— Не нашего, а моего. Ты уверен? Такого просто не может быть, чтобы Эндрю не было. Если его нет здесь, то он обязательно где-то должен быть. Его не может не быть…

Алекс не выдержал и обойдя Нила, стал перед ним, глядя прямо в глаза.

— Прекрати. Нил, он умер… Эндрю умер… его больше нет…

Нил молча смотрел на него. Александр схватил его за плечи и тряхнул.

— Ты слышишь меня? Ты понимаешь, что я только что сказал? — громко спросил Александр, чувствуя, что медленно сходит с ума.

Нил оттолкнул его от себя.

— Не кричи. Я всё слышу.

После чего развернулся и вышел в коридор. Он медленно пошёл вдоль стены, цепляясь за неё рукой, чтобы не упасть.

«Эндрю, мой Эндрю, умер? Что за бред? Они хотят, чтобы я поверил в это? Если бы мой Эндрю умер, то я не смог бы прожить и минуты, не смог бы дышать, ходить, говорить. Я бы не смог жить без него», — из глаз Нила текли слёзы, — «Зачем они так со мной? Где они прячут его? Зачем обманывают, зачем мучают, зная, как мне невыносимо больно от их слов? Всё, что мне нужно — это чтобы они сказали, где он».

Нил шёл всё медленнее на дрожащих ногах, рыдая. Алекс шёл на расстоянии следом, не зная, чем может ему помочь. В коридоре никого не было, и когда Нил прошёл уже больше половины, двери в конце резко распахнулись и в них вошёл бледный как стена «Эндрю». Александр замер на месте, остолбенев. Нил, похоже, ничего не видел перед собой из-за слёз, продолжая идти вдоль стены на ощупь. Пока не упёрся в стоящего перед ним «Эндрю» и подняв на него глаза, медленно протянул к нему дрожащую руку.

Но «Эндрю» неожиданно схватил его за грудки и рывком притянул к себе, и тут же отбросил к стене. Совсем не сопротивлявшийся Нил с силой приложился об неё. Аарон снова подскочил к нему, поднимая. Отошедший от шока Алекс наконец понял, кто пред ним, и как только смог дышать, побежал к ним, намереваясь разнять. Нил вытянул руку, останавливая его жестом , а потом поднял на Аарона безжизненные, полные боли и невыносимого горя глаза и простонал:

— Убей меня. Я прошу тебя…

Аарон замер от неожиданности, а потом обессилено отпустил руки, сделав пару неуверенных шагов назад.

— Хочешь так легко отделаться, Джостен? — спросил он, тяжело дыша.

Нил попытался встать на ноги. Увидев это, Аарон снова подскочил к нему, и с силой прижав к стене, приблизил своё лицо к лицу Нила и с дикой злобой прошипел:

— Нет, Джостен, ты будешь жить. Ты проживёшь ещё длинную невыносимую жизнь, сгорая от чувства вины и дикой тоски по нему. Я знал… я всегда знал, что этим всё закончится. Это было всего лишь делом времени. Я же просил, я же предупреждал, — на глаза Аарона навернулись слёзы, — Ну и как оно теперь? Всех победил? Всем всё доказал? Как оно, Джостен, понимать, что он умер из-за тебя? — Миньярд сильнее вдавил его в стену.

— Невыносимо, — прошептал Нил, — Это невыносимо…

— И ты теперь будешь жить с этим всегда. Каждый твой грёбаный день. Засыпать и просыпаться с этим, если, конечно, сможешь уснуть. А ещё ты будешь медленно сходить с ума, смотря на меня. Ненавижу… Ты всё-таки убил его, — Аарон отпустил хватку, и Нил без сил сполз на пол. Аарон медленно опустился рядом, прижался спиной к стене и простонал, обхватив голову руками.

Нил с трудом сел, безвольно опустив руки вдоль тела и вытянув ноги, смотря перед собой мёртвыми глазами.

— Я готов вытерпеть всё, что угодно, если бы это только могло вернуть его, — вымученно прошептал он.

Несколько минут они сидели молча.

— Я всегда ненавидел вас вместе. Принимал по отдельности, но всегда ненавидел вместе, — неожиданно спокойно сказал Аарон, — Сначала я сходил с ума от ревности, потом постарался «сократить» вас в своей жизни до минимума. Я слишком поздно понял, что с самого первого дня вас по отдельности просто не существовало. Он всегда выбирал только тебя, ты был его наркотиком, единственной силой, заставляющей его жить… Однажды пьяным он признался мне, что в свои двадцать он почти каждый день думал свести счёты с жизнью, и только ты смог… — Аарон быстро смахивал бегущие слёзы, — Я не знаю, как буду жить без него. А как будешь ты, я даже представить не могу. Прости за всё, что я наговорил тебе сейчас, прости… просто так больно, так невыносимо больно… Спасибо, что помог ему так долго продержаться, и если тебе хотя бы немного станет легче, то тогда же он сказал мне, что не сможет пережить твою смерть.

Нил дрожал всем телом и тихо плакал.

— И я хочу, чтобы ты знал, — Аарон набрал воздух в лёгкие и закрыв глаза, тяжело выдохнул, — Он держался до последнего. Три раза, три грёбаных раза, его сердце останавливалось сегодня, и они заставляли его биться снова… Самая длинная клиническая смерть, которую я когда-либо видел… Даже уходя, он не мог тебя отпустить.

Оказавшись невольным свидетелем их разговора, Александр развернулся и не видя перед собой дороги, плача, пошёл прочь.

— Постараюсь не попадаться тебе на глаза, — тихо сказал Аарон, по прежнему не размыкая век, — Это всё, что я могу теперь… Мы с ним так и не помирились, за все эти годы, мы так и не помирились, — Аарон больше не сдерживал слёз.

Нил не поворачивая головы, протянул свою дрожащую ладонь, взял руку Аарона, переплетая их пальцы, и тоже плача, прошептал:

— Да вы и не ссорились никогда. Он любил тебя, и единственное, чего не мог простить, это, когда ты обижал меня… Прости.

Нил медленно повернул голову в сторону Аарона. Миньярд почувствовал на себе этот взгляд, тоже повернул голову и поднял глаза. Нил протянул руку к лицу Аарона и остановив в нескольких миллиметрах от его щеки свою дрожащую раскрытую ладонь, смотрел на него полными слёз и боли глазами, скользя взглядом по его глазам, носу, губам. Измученный Аарон молча смотрел на него, не смея произнести ни слова. Он точно знал, на кого сейчас смотрел Нил. Спустя несколько невыносимо долгих секунд Нил тихо простонал и сжав ладонь в кулак, опустил глаза и плача, отвернулся.

— Прости… Прости, что мы так похожи… Наверное, это… — Аарон не смог закончить.

— Я никогда не путал вас, — еле слышно выдохнул Нил.

— Никогда, — горько усмехнулся Миньярд, — С самого первого дня.

Редкие пациенты и медперсонал искоса поглядывали на двух немолодых мужчин, сидящих прямо на больничном полу плечом к плечу с красными от слёз глазами. Одна из медсестёр присела перед ними, интересуясь, не нужна ли им помощь. Аарон молча показал ей свою карточку. Девушка кивнула и отошла. Не успела она уйти, как перед ними остановились две пары ног в одинаковых начищенных до блеска ботинках. Аарон и Нил одновременно подняли глаза.

— Мистер Джостен, Федеральному бюро расследований нужно задать вам несколько вопросов. Не могли бы вы пройти с нами?

Нил несколько секунд смотрел на них снизу вверх, а потом также молча начал подниматься на дрожащих ногах, а потом замер, принимая решение. Аарон, который по прежнему сидел на полу, не делая никаких попыток подняться, сказал:

— Доделайте с Александром то, что начали. И постарайся, чтобы его смерть была не напрасной. Я сам займусь подготовкой к похоронам.

На последнем слове Нил вздрогнул всем телом и молча кивнув, не оборачиваясь пошёл к своей палате.

========== Глава 7 ==========

Их допрашивали в местном агенстве ФБР уже несколько часов. Ну как допрашивали, пытались. Александр молчал, не зная, что можно рассказывать, а что нет. Нил согласился сотрудничать и дать показания сразу и без лишних уговоров только с одним условием, что он расскажет всё на публичной пресс-конференции.

Агенты не один час пытались убедить его, что это опасно, что он может дать показания и воспользоваться программой «защиты свидетелей». Джостен лишь саркастично ухмыльнулся на это предложение. Озвучив свои условия, дальше он только отрешённо молчал. Посчитавшие его изначально лёгкой добычей агенты в итоге измучились и устали. Меняясь по очереди, каждый из них хотел одержать личную победу, сломав Нила Джостена. Но он не вписывался ни в одну их инструкцию или наработку.

После убийства близкого человека кто-то жаждал мести, кто-то был напуган, кто-то бился в истерике. Нил Джостен внешне абсолютно спокойный, но напряжённый до предела, жёсткий, скорее даже жестокий, в итоге он взбесил их всех окончательно. Поэтому его наконец-то оставили в покое, сойдясь на том, что пресс-конференцию он даст в актовом зале агентства, а её организацией займётся Александр. Журналистов пропустят только после тщательной проверки и личного досмотра. Слишком важный свидетель, слишком лакомый кусок, ФБР не хотело отпускать его, не владея информацией, боясь, что организаторы покушения доведут своё дело до конца, или он сбежит сам.

С Александром они не виделись несколько часов. Нил отказался от еды, только пил воду и курил. В это время Александр решал тысячу задач одновременно. Горе и невыносимое чувство потери близкого человека выжигало его душу дотла, и он отчаянно пытался понять, где он просчитался. Всем своим существом он чувствовал, что то, что случилось — полностью его вина. Он где-то допустил фатальную ошибку. Чувство вины не давало дышать, но всё это не мешало ему профессионально выполнять свою работу. И всего за пару часов ему удалось сделать то, на что в обычное время уходило несколько недель.

Всё его агентство, вся его команда работали как часы, как давно отлаженный единый механизм, но казалось, провидение или Божья воля были сейчас на его стороне. Все эти два часа он не ощущал себя в этом мире, запретив себе что-то чувствовать или отвлекаться, превратившись в робота, он отдавал жёсткие приказы и чёткие инструкции, ведя короткие переговоры, согласовывая, проверяя как одержимый техническую часть. И каждый раз принимая соболезнования, он сухо отвечал, не смея дать волю чувствам. Спустя два часа, сам до конца не веря, что всё получилось, он наконец остановился и выдохнул, с трудом вспомнив, как дышать.

Внешне спокойный Нил держался из последних сил. Сердце и душа его так невыносимо болели, что он сам не понимал, как ещё может стоять на ногах, двигаться и говорить. Всё, что он хотел сейчас — это остаться одному, чтобы кричать, чтобы выть, чтобы выплеснуть всю эту невыносимую боль наружу. Но он был обязан довести всё до конца. Чувствуя, как через огромную дыру в сердце уходят его последние силы, Нил впал в какое-то оцепенение, пытаясь сохранить их остатки, не ощущая времени и чувствуя только съедающую его изнутри боль. Поэтому, когда в комнате появилась личная помощница Александра, которая принесла ему несколько комплектов одежды на выбор, он не сразу понял, что она от него хочет. Но взяв себя в руки и бросив застывшей у двери девушке:

— Спасибо. Я сам, — дождался, когда она уйдет, и начал медленно одеваться.

Он выбрал чёрные костюм и рубашку. Погружённая в беспросветный мрак, его душа была в трауре по любимому человеку. Чёрная ткань жгла его кожу, заставляя поверить, что это конец, и что в его изначально непутёвой, переломанной жизни больше нет смысла. Смотреть сейчас на себя в зеркало Нил не мог и не хотел. Спустя несколько минут к нему зашёл Александр. На нём тоже была чёрная рубашка, он тоже был в трауре и скорбел. Посмотрев на него, Нил впервые осознал, что они все скорбят по нему, «лисы» — его семья, они тоже сегодня потеряли его.

— Как там наш мальчик? С ним всё в порядке?

— Да… Плачет и ждёт нас.

— А как ты?

— Не знаю… Дышу.

— Спасибо тебе. Спасибо, что ты рядом, — Нил с искренней благодарностью смотрел на него.

Александр был раздавлен тем, как Нил выглядел сейчас. Одетый во всё чёрное, он выглядел «обнажённым» и невыносимо уязвимым. Казалось, что через одежду были видны все его шрамы, эти же шрамы на бледном лице выступили ещё ярче, делая его черты жёсткими и привлекая внимание к его голубым бездонным глазам, в которых плескалось пламя погребального костра. Сердце Алекса болезненно сжалось. Как профессионал он понимал, «что» они все будут снимать крупным планом, делая свою сенсацию. Он бы и сам это делал, будь он на их месте. Все камеры будут ловить эти голубые нереальные мёртвые глаза… Александру отчаянно захотелось сейчас стать перед ним, закрывая собой, защищая его. Но он точно знал, что Нил не позволит, не позволит никому. Единственного человека, которому он позволял, уже не было в живых. И того, что он позволил ему сделать это сегодня, он никогда себе не простит.

— Тебе нужно продержаться около часа. Думаю, раньше они тебя не отпустят.

— Всё будет в порядке. Не волнуйся.

Алекс кивнул.

— Сначала ты сделаешь заявление и озвучишь информацию. Я вмешиваться не буду. Затем последуют вопросы от журналистов. Наверное, будет лучше, если ты сейчас удовлетворишь их любопытство, чем они будут распускать домыслы и слухи. Я буду рядом, и если вопросы будут переходить грань дозволенного, я буду их отводить. Лучшие мои люди здесь и мы все в твоём распоряжении, каждый из них готов сделать всё, чтобы помочь тебе, — Алекс осёкся, опустив глаза, — Но Нил, ты должен знать, что скорее всего утечка произошла из-за меня, из-за того, кому я доверял…

Нил, который всё это время молча слушал его, подошёл и положил руку ему на плечо, от чего Алекс поднял на него глаза.

— Сегодня утром он спросил меня: «Когда ты уже прекратишь брать вину на себя и извиняться за чужое дерьмо?» — Нил сделал паузу, борясь с чувствами, — Давай, оба не будем его разочаровывать.

Внутренности Нила скрутило. Всего несколько часов назад он сидел с ним рядом, мог слышать его голос, мог коснуться в любой момент, мог бесконечно смотреть на него… мог… мог… мог… А теперь он один. Навсегда. Но он забыл как, он больше не умел быть один… уже не мог…

Нил на мгновение зажмурил глаза,пытаясь собраться из осколков, и сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели, сказал:

— Пошли. Не будем заставлять себя ждать.

Средних размеров зал был заполнен до отказа. На небольшом возвышении стоял длинный стол, за которым находился единственный стул. Подиум был отделён от разномастной толпы журналистской братии на расстоянии двух метров стойками с натянутыми на них ограждениями. По бокам от них и по периметру зала неподвижно стояло несколько агентов в чёрных костюмах. Сзади за подиумом большой интерактивный экран слабо мигал в режиме ожидания. Очевидно то, что всё действо разворачивалось в стенах агенства ФБР, наложило свой отпечаток, потому что журналисты вели себя заметно тише и спокойнее, чем обычно. В зале стоял скорее приглушённый гул, чем шум. До конца не понимая, что их ждёт, многие переговаривались в предвкушении. Некоторые сомневались, что Нил Джостен всё-таки появится здесь после сегодняшних трагических событий.

Первым к ним вышел Александр. Он быстро объяснил «правила игры», после чего отошёл в сторону. Стоявший за кулисой Нил вздохнул, на секунду закрыл глаза и шагнул на подиум. В первые секунды зал замер, но быстро опомнившись, защёлкали камеры и раздался приглушённый гул. Нил прошёл и сел за стол, после чего поднял глаза, глядя перед собой. Он молчал несколько минут, собираясь с силами. Компания Александра тоже вела прямую трансляцию, поэтому он мог видеть на экране всё, что снимал его оператор. Алекс был прав, идя на поводу у профессиональных инстинктов, первое, что поймал объектив камеры — это были голубые глаза Нила, и он застыл на них, давая зрителям возможность насладиться картинкой. Человечество так устроено, что чужие боль и горе всегда вызывают больший интерес, чем счастье и радость. Александр понимал это, но не смог больше смотреть и отвёл глаза.

А дальше Джостен неторопливо и обстоятельно рассказал всё, что собирался озвучить ещё утром. И про предложение, которое получил от председателя Совета конфедерации экси, и как «сложно» было от него отказаться под прямыми угрозами и шантажом, и про то, что при этом присутствовали все члены Совета. Он рассказал всё, назвал все имена и фамилии.

До дрожи, до дикого отчаяния Нил не хотел говорить с ними об Эндрю. Не хотел обнажать свои горе и невыносимую боль потери, но он понимал, что они всё равно спросят. И если он не даст им того, что они хотят, имя Эндрю Миньярда долгие месяцы будут полоскать в прессе, выстраивая бредовые версии, создавая из него эксклюзив, на котором можно хорошо заработать. Поэтому Нил закончил свой монолог, заговорив об Эндрю:

— У меня нет никаких доказательств кроме моих слов, и никогда не было, но моя попытка рассказать правду, привела к тому, что сегодня утром на меня было совершено покушение. И сейчас я сижу перед вами только потому, что Эндрю Миньярд закрыл меня собой.

На последних словах голос Нила дрогнул. Александр, давая ему передышку, вышел, став слева от стола, после чего, глядя в зал, сделал официальное заявление:

— Сегодня в десять часов двадцать семь минут в госпитале Джона Хопкинса скончался Эндрю Джозеф Миньярд от двух ножевых ранений, оказавшихся смертельными. Полиция рассматривает в качестве основной версии — вооружённое нападение с целью убийства.

Нил впервые услышал во сколько остановилось его сердце. Он ненавидел эти цифры, но теперь он точно знал во сколько остановилась жизнь Нила Джостена, оставив лишь его тело, лишь оболочку.

Александр посмотрел на Джостена, пытаясь понять, готов ли он к вопросам. Нил еле заметно кивнул. Тут же в воздух взлетело множество рук. Александр молча указал на одного из журналистов. Тот встал.

— Мистер Джостен, позвольте принести Вам свои искренние соболезнования. Я бы хотел спросить, почему Вы сразу не обратились в полицию или ФБР, а решили устроить всю эту авантюру?

Плечи Нила заметно напряглись.

— Я уже сказал, что у меня нет никаких доказательств. По опыту прошлой жизни я знаю, что если вам озвучивают такие предложения при свидетелях, то это предполагает всего два варианта развития событий: или вы соглашаетесь на него, или вас убивают, а с вашими близкими случается несчастье. А так как меня не устраивал ни один из этих вариантов, единственным моим шансом было предать всё это огласке…

— Тогда почему мы должны поверить во всё это сейчас? И это не является лишь плодом Вашей фантазии? — бесцеремонно перебил его журналист.

— До сегодняшнего утра я не смог бы Вам ответить, — спокойно ответил Нил.

Повисла тишина. Александр указал на другого журналиста.

— Мистер Джостен, позвольте принести Вам свои соболезнования.

— Давайте в Вашем лице я приму соболезнования от всех и мы не будем больше тратить на это время, — устало сказал Нил.

— Наши зрители интересуются, мистер Миньярд стал случайной жертвой убийцы или…

— Специально для Ваших зрителей отвечаю, — Нил закрыл глаза, — Эндрю Миньярд умышленно закрыл меня собой.

— Значит, он заранее знал о готовящемся на Вас покушении?

— Нет. Но мы оба предполагали что-то подобное…

— Так всё-таки, по Вашему мнению, зачем он это сделал? — не унимался журналист.

— Если Вы когда-нибудь любили, то не будете задавать глупых вопросов, — ледяным тоном ответил Нил.

— Из уважения к потере мистера Джостена попрошу воздержаться от личных вопросов и предлагаю сосредоточиться на информации, озвученной им ранее, — вмешался Александр.

Натянутый как струна Нил благодарно еле заметно кивнул ему головой.

Следующий вопрос задала журналистка, сидевшая в первом ряду прямо перед Нилом.

— Мистер Джостен, Ваши мотивы по поводу утреннего интервью мы поняли, но что заставило Вас сейчас озвучить всё это публично? Вы же могли дать показания ФБР и воспользоваться программой «защиты свидетелей»? Какие цели Вы преследуете сейчас?

Нил молчал. Зал, затаив дыхание, ждал. Наконец он ответил:

— Всё, что было в моей жизни, мне подарил экси. Любимого человека, семью. Играя в экси, я научился дружить, любить, доверять и помогать. Я научился жить. А сейчас, наверно, пришло моё время отдавать долги… Многие не понимают моей одержимости экси, считая его просто игрой. И я честно не знаю сколько ещё таких как я, для кого экси — это не просто бросание мячика по воротам. Но для меня достаточно того, что мой семнадцатилетний внук — Микаэль Миньярд-Джостен, играя в экси, мечтает стать олимпийским чемпионом. И что ещё тысячи таких же мальчишек и девчонок по всей стране тоже мечтают об этом. И я хочу, чтобы играя в экси, они как и я научились жить, дружить, побеждать и переживать неудачи. Наверное, я последний «романтик», но для меня этого более, чем достаточно. И отвечая на Ваш вопрос… Я знаю, что многие тренеры и игроки подвергаются сейчас давлению, их подкупают и запугивают. Я не могу принять решение за них, каждый должен сделать свой выбор сам, но всё, что могу я — это попытаться убрать всё то дерьмо, которое оказалось во главе конфедерации экси и возомнило, что вправе решать его дальнейшую судьбу, превратив в выгодную для себя кормушку. Я не знаю, что выберет экси-сообщество, но я хочу дать им саму возможность сделать этот выбор…

— В какой форме это будет? Голосование? Официальное заявление? Пресс конференция? Как Вы в итоге собираетесь, узнать их мнение?

— Я не знаю, — честно обессиленно ответил Нил.

— Но тогда это же просто утопия? — неуверенно спросила журналистка.

Внезапно интерактивный экран за спиной Нила ожил. Он медленно развернулся, ничего не понимая. Бросил быстрый взгляд на Александра, севшего за компьютер и полностью сосредоточившегося на его содержимом. Через несколько секунд на экране один за одним начали появляться команды игроков в экси. Профессионалы и любители, школьные команды с их тренерами, не смотря на то, что летом все были в отпусках и на каникулах. «Скворцы», «Троянцы», «Еноты», «Черепахи», команда Университета олимпийского резерва и другие, некоторые команды были почти в полном составе, в некоторых было всего по два-три человека, кто-то стоял в форме, кто-то в повседневной одежде. Молодые команды держали в руках наспех нарисованные плакаты с хештегами: «Игра — наша жизнь», «Уберите руки от экси», «Мы сами решаем, каким будет наше будущее». Команды появлялись на экране, сменяя друг друга. Чтобы пояснить, что происходит, Александр наконец взял слово:

— Два часа назад мной было разослано сообщение с призывом о том, что во время пресс конференции все, кто разделяют позицию Нила Джостена и не хотят участвовать в авантюре Гудмана, могут присоединиться к онлайн трансляции. Мы ничего не монтировали и не записывали заранее. Всё, что вы видите сейчас, происходит в прямом эфире. Пять минут назад мы не знали, сколько человек и команд присоединится. Обычно на согласование подобных акций уходят недели, но трагическая смерть Эндрю Миньярда всколыхнула всё экси-сообщество, заставив следить за происходящим и новостями. Почти все откликнулись. Впервые в своей карьере я не знаю, как это комментировать, да и не хочу. Позвольте мне сделать только несколько замечаний, моих личных замечаний.

— В числе присоединившихся Олимпийская сборная Соединённых Штатов Америки по экси, команда Университета «Пальметто», в которой Нил Джостен и Эндрю Миньярд начинали свою карьеру, их внук — Микаэль Миньярд-Джостен и особо я хотел бы отметить… — Алекс сделал паузу, дожидаясь, пока на один экран одновременно выведут семь окон.

Всё это время Нил неподвижно следил за цветным калейдоскопом на экране. Он видел бледную с красными глазами Габриэль Бойд со своей командой, видел Микаэля с опухшими от слёз глазами, сжимавшего в руке подаренную им клюшку. Дыхание Нила сбилось и всё никак не получалось сделать правильный вдох. Но когда на экране появились лица этой семёрки, он тут же всё понял, закрыл лицо ладонью и тихо простонал, когда услышал, как Александр произнёс вслух то, что он и так уже знал. Алекс по очереди назвал имена и фамилии всех семерых, а потом добавил:

— Лучшие вратари в экси разных поколений. Символическая «Адская сборная Эндрю Миньярда». Всех этих вратарей подготовил Эндрю Миньярд, и в настоящее время равных им нет. Все команды мечтают заполучить их в свой состав, а двое из них являются действующими вратарями Олимпийской сборной.

Нил не мог больше смотреть на экран, боясь, что не справится и сорвётся у всех на глазах. Заметив это, Александр тут же прекратил трансляцию.

— Я думаю, что мы ответили на Ваш вопрос, — Алекс обратился к по-прежнему стоявшей журналистке. Та молча кивнула.

— А из Совета? Кто-нибудь присоединился из Совета конфедерации? — выкрикнул кто-то из зала.

— Слишком большой объём информации. Я попробую уточнить, — ответил Алекс.

Бледный, пытающийся скрыть бьющую его дрожь, Нил наконец развернулся к залу. Увидев его состояние, Александр обратился к журналистам:

— Надеемся на понимание. Последний вопрос.

Александр указал на поднятую руку.

— Мистер Джостен, Вы планируете возглавить Совет конфедерации экси?

— Нет, — Нил отрицательно мотнул головой, — И никогда этого не планировал. Я игрок и все эти пятнадцать лет моё участие в Совете тяготило меня. Решать сообществу, кто его возглавит, но лично я просил бы всех поддержать кандидатуру Кевина Дея. Это место его по праву. Вся его жизнь посвящена экси. Опытный управленец, он сможет вытащить экси из той ямы, в которую его сейчас всеми силами пытаются утянуть. И самое главное, в отличие от Гудмана, он знает, что такое стоять на высшей ступени олимпийского пьедестала, и его сердце болит за судьбу экси.

— Больше, чем Ваше? — тихо спросил журналист.

— Он, однозначно, умнее меня, — устало ухмыльнулся Джостен.

— А чем планируете заниматься Вы? Вы уйдёте из Совета? — не сдавался журналист.

— Я уже ушёл. Поеду на «край света». Я обещал одному человеку…

Александр объявил конференцию законченной. И Нил, поблагодарив всех, уже встал и развернулся, чтобы уйти, когда услышал за своей спиной:

— Мистер Джостен, последний вопрос. Они так и не задали Вам главный вопрос.

Нил обернулся, ища глазами того, кто остановил его. И увидев совсем молодого парня, ответил:

— Я слушаю.

Тот растерялся, поняв, что на него сейчас обращены взгляды всего зала, а потом тихо спросил:

— Стоило оно того? Ну, я имею в виду, теперь, когда все на Вашей стороне, когда Вас поддержало большинство, и скорее всего Вы уже победили, стоило это всё того, что… ну того, что случилось?

Он так и не смог этого произнести, но все, включая Нила, поняли, что он спрашивал про Эндрю.

— Ещё сегодня утром я искренне верил, что принял единственно верное решение. Но сейчас… Ничего в этом мире не стоит жизни любимого человека. Сегодня я был готов поставить на кон свою жизнь, а в итоге потерял её смысл. Поэтому, отвечая на Ваш главный вопрос: Нет. Не стоило…

Нил развернулся и быстро покинул зал.

***

Измученного Нила не отпускали ещё несколько часов, заставляя снова и снова отвечать на одни и те же вопросы. Он уже плохо соображал, что говорил, но был бесконечно благодарен этому, боясь остаться наедине с самим собой и сойти с ума. ФБР уже начало приглашать для допроса остальных членов Совета конфедерации экси. А спустя час Джостену сообщили, что Гудман застрелился прямо у себя в кабинете. По-своему Гудман был в том же положении, что и Нил. Он тоже был заложником и ошибки ему не простили. Ещё позже Нилу озвучили, что нашли повешенным личного оператора Александра, и что именно он «слил» информацию об их утренем плане. Джостена мало интересовали его мотивы, скорее всего, это были огромные деньги, от которых он просто не смог отказаться, деньги, которые стоили Эндрю жизни. Нил понимал, что кто-то быстро и умело зачищал концы. Сил на месть у Нила сейчас просто не было, но душу его самую малость грела мысль, что так или иначе, но Эндрю всех их забрал с собой.

Только, когда Александр стал скандалить и прорываться к нему, понимая, что силы Нила не безграничны, они наконец отпустили Джостена домой. И когда уже еле державшийся на ногах и поддерживаемый Алексом Нил шёл, шатаясь, по коридору, навстречу им вышел Кевин Дей. Увидев Джостена он подался вперёд всем телом, намереваясь заговорить с ним. Нил молча поднял на него глаза. Александр грубо преградил Кевину дорогу, буквально отшвырнув его в сторону со словами:

— Завтра, Кевин, всё завтра. Ты не видишь, что он еле стоит на ногах. Я сообщу тебе о похоронах, — и повёл по коридору не сопротивлявшегося Нила.

Ехать домой предстояло около часа. Им выделили спецмашину со штатным сотрудником ФБР за рулём. Нил сразу обессиленно отключился на плече Александра. Тот чувствовал, что сам измотан до предела, и наверное, тоже хотел бы ненадолго отключиться, чтобы ничего не чувствовать, но так и не уснул, всю дорогу смотря остановившимся взглядом на проносящиеся за окном пейзажи.

***

Уже на подъезде, словно что-то почувствовав, Джостен открыл глаза и выпрямился, молча глядя перед собой. Он ушёл из дома сегодня утром, но ему казалось, что с этого момента прошла вечность. Прежде чем выйти из машины, Нил закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он возвращался домой, в их дом, один, и эта адская реальность отныне останется с ним навсегда. Горькое «я» заменит все: «наш дом», «наша машина», «наш сын», «наш внук», «наша жизнь», «наша судьба». Всё это всегда было «наше», и Нил не хотел «моего», он уже не мог быть один.

Александр, обойдя машину, открыл дверь, предлагая свою помощь. Нил жестом показал, что справится сам. Несколько ступеней крыльца показались ему шагами на эшафот. Нил приложил ладонь и дверь тихо открылась. Дом почти весь был погружен в темноту, свет, похоже, горел только на кухне. Нил помедлил перед входом, собираясь с силами, и наконец сделал шаг через порог. Среагировав на движение, включился свет в коридоре. Нил, не разуваясь, на ватных ногах сразу пошёл в гостиную, на ходу рванув несколько пуговиц на душившей его рубашке. Сидевший за барной стойкой, обессилено опустив голову на скрещенные перед собой руки, Микаэль выпрямился и посмотрел на них красными от слёз глазами.

— Нил… — еле слышно выдохнул он и начал растерянно подниматься со стула.

Стоя за спиной Нила, Алекс сделал предостерегающее движение рукой. Стоящая рядом с парнем клюшка соскользнула с края стола и с грохотом ударилась об кафельный пол, разнося эхо по всему дому, и заставив вздрогнуть всех троих. Нил, сжавшись всем телом, передёрнул плечами и начал скользить несчастным взглядом по дому.

Истерзанное сознание выхватывало мельчайшие детали, запахи, звуки, цвета, ощущения… Эндрю… везде был Эндрю… На кухне, которую он сам обставлял, на ручке духового шкафа висел фартук, который он надевал утром, и Нил знал, что он всё ещё пахнет Эндрю. Любимое место Эндрю на диване. Телевизор, который они выбирали вместе, споря и ругаясь. Нил знал, что если обернётся, то у входа увидит его домашнюю обувь. В ванной висит его халат, а на полке стоит его зубная щётка. А ещё целый гардероб хранящей его запах одежды. Весь дом был пропитан Эндрю, он бережно хранил в себе его присутствие, его тепло, его запах. Эндрю всё ещё был здесь… и это было невыносимо.

Нил сделал несколько шагов, пересекая гостиную, и остановившись у двери «их» спальни, протянул дрожащую ладонь к ручке. Замер на несколько секунд, а потом убрал руку, сжав кулак. Развернулся и начал медленно подниматься по лестнице, ведущей на крышу. Микаэль не двигаясь, плакал и наблюдал за ним. Александр замер посередине гостиной, не зная что ему делать и кого утешать.

— Помоги ему… — обессиленно выдохнул Микаэль.

Алекс посмотрел на него.

— Сын, потерпи ещё немного. Я вернусь. Скоро вернусь.

Парень кивнул, вытирая слёзы. Александр бегом поднялся по лестнице. Нил, качаясь, стоял посередине крыши, а затем медленно без сил опустился на колени. Александр молча подошёл и сел рядом, боясь его коснуться.

— Ненавижу его, — вымученно выдохнул Нил, — Долгие годы мне снился один и тот же кошмар, как он умирал на моих руках. Но он убедил меня, что это всего лишь игра моего поломанного подсознания из-за того, что я боюсь его потерять. И я безумно боялся этого… все эти годы… Но я поверил ему, поверил, что он будет рядом всегда… — голос Нила ломался от чувств, — А сам бросил меня. Бросил… Он заставил меня, его хоронить. Зачем? Зачем он спасал меня, зная, что я всё равно не смогу без него жить?

Нил вдруг развернулся к Алексу и глядя тому в глаза, взволнованно с надеждой спросил:

— Умирая, он обещал, что будет меня ждать. Он ведь будет?

Растерянный Александр опустил глаза в пол и украдкой смахивая слёзы, потянул Нила за подол пиджака, заставляя его сесть рядом.

— Будет. Он всегда выбирал только тебя. Обязательно будет.

Нил улыбнулся какой-то безумной улыбкой, а потом тихо сказал:

— Он просил меня отпустить его. Но ты же знаешь, что я не могу? Как я могу его отпустить? Если он здесь, — Нил сжал в кулаке рубашку над своим сердцем, — Если он здесь, — Нил сжал волосы, — Если он в моих венах, если он под моей кожей… — Нил заплакал, — Это помешательство, я схожу с ума. Это всегда было помешательством, всегда было на грани, но только с ним это «было». Без него меня нет, понимаешь, меня просто нет. Моё тело дышит, говорит, двигается, но меня больше нет… И если бы была хоть малейшая надежда, что он вернётся, я бы ждал его вечно, ждал бы всегда. Но он бросил меня, ушёл первым, ушёл, зная, что я не выживу… позволив мне заживо гореть…

Нил замолчал, плача, а потом неожиданно развернулся к Александру, от чего тот вздрогнул.

— Ты знаешь? Ты знаешь, что всю жизнь он жил только для меня? Он любил то, что любил я, он делал то, что нравилось делать мне, он жил тем, чем жил я. Он приучил меня к этому, позволив мне касаться себя, безоговорочно доверяя мне, отдав мне своё сердце. А я, сволочь и подонок, все эти годы пользовался этим, воспринимая как должное. Я ведь никогда не интересовался, чего хотел он. Я брал, каждый день брал. Я делал то, что хотел, точно зная в душе, что он обязательно пойдёт за мной и всегда будет за моей спиной… всегда…

Нил повысил голос, выкрикивая обвинения самому себе.

— Ненавижу его за то, что он позволил мне всё это. За то, что он позволил мне забрать всю его жизнь…

— Прекрати, — резко оборвал его Александр, а потом более мягко добавил, — Он любил тебя. Он был счастлив с тобой. Он был счастлив только с тобой.

— А я убил его, — прошептал Нил, закрывая глаза.

— Прекрати, слышишь, прекрати, — Александр схватил его за плечи, разворачивая к себе и с силой тряхнул, — Он бы обязательно съездил тебе по морде за эти слова, а потом бы тряс тебя до той поры, пока эти мысли не улетучились из твоей головы. Он жил твоей жизнью, потому что до тебя у него ничего и никого не было… никогда… Ты научил его чувствовать что-то кроме боли и отчаяния, ты научил его заново дышать, ты научил его любить, ты, слышишь, сам переломанный жизнью, научил его доверять. Ты спас его, ты все эти годы спасал его. Он был источником твоей силы, а ты был его спасением. Ты всегда был сильнее его. И, — Алекс не выдержал, опустив глаза, — Ты можешь ударить меня, но именно ты должен был позволить ему уйти первым, а сейчас… ты должен отпустить его.

Алекс обнял Нила, притягивая к себе. Нил рыдал в его объятиях.

— Я не могу… просто не могу его отпустить. Отпустить — это значит поверить, что его больше нет. Как я могу его отпустить, если каждую секунду жду его, если мне кажется, что я слышу его голос, я чувствую его запах и дыхание за своей спиной, если всё ещё чувствую его ладонь на моём затылке, а моя кожа помнит каждое его прикосновение, я чувствую на губах вкус его губ? Я всё время жду его, — Нил кричал в отчаянии, рыдая в объятиях Александра.

Тот крепко держал его в железной хватке, держал, сколько было сил, не давая Нилу рассыпаться на части.

— Где мне взять сил? Я не могу. Я умираю без него. Мне так больно, что кажется, словно моё сердце разорвано на куски. Эндрю, мой Эндрю, я не могу без тебя… я люблю, тебя. Я так люблю тебя. Прости меня, прости за всё… прости, что я не могу отпустить тебя, — кричал Нил.

Бледный растерзанный горем Александр держал его, и подняв к верху глаза, сам рыдал, отчаянно понимая, что ничем не может ему помочь, кроме, как быть сейчас рядом.

— Что же мне сделать, чтобы хоть немного заглушить эту невыносимую боль? Все эти шрамы, всё, что они делали со мной, — Нил со злостью провёл по своей щеке ладонью, — Не сравнится с этой болью… Однажды Эндрю пообещал себе, что больше не позволит никогда и никому причинить мне боль. И он не позволил никому и никогда. А теперь он ушёл, а я умираю от боли.

Нил сжал на своей груди рубашку и прокричал:

— Я не понимаю, как ты всё ещё можешь биться? — он с силой ударил себя в область сердца, — Почему ты всё ещё продолжаешь биться? Глупое, на что ты ещё надеешься и чего ждёшь? Ты должно было остановиться сегодня в десять двадцать семь. Зачем ты всё ещё позволяешь мне дышать и медленно умирать от адской боли? Пожалей меня, пожалей… я больше не могу… у меня больше нет сил терпеть… Больно… Господи, как же мне больно… как невыносимо больно… Эндрю, помоги мне, мой Эндрю, я молю сделай что-нибудь… помоги…

Нил стонал и рыдал, звал своего Эндрю, мечась и медленно умирая от боли.

— Не надо, Нил, не надо. Я прошу тебя, не надо, — всё, что мог выдавить из себя Александр, по-прежнему сжимая Нила в объятиях.

Никогда раньше Александр не сталкивался с такими болью, горем и отчаянием. Он не знал, что ему делать, как помочь Нилу. Но чувствуя, что тот так долго не выдержит, и его сердце и правда может остановиться, сделал единственное, что пришло ему в голову. Оставив Нила, он быстро метнулся к бару и взяв там бутылку водки, вернулся назад. Открутил крышку и приложив бутылку к губам Нила, заставил его сделать пару глотков. Джостен задохнулся, а потом схватившись за бутылку рукой, сам сделал несколько глотков. У него перехватило дыхание, но немного отдышавшись, он снова приложил бутылку к губам. Остатки измученного сознания заставляли его, давясь, глотать обжигающую жидкость в надежде, что она позволит хотя бы немного притупить невыносимую боль. Он пил водку, пока Алекс не отнял у него бутылку, отставив в сторону.

Нил ошалело смотрел на него уже осоловелыми глазами, а потом уткнулся лбом в грудь Алекса и закрыл глаза, всхлипывая и вздрагивая всем телом. Александр молча положил одну ладонь ему на затылок, а другой гладил по спине, успокаивая. Он столько раз видел, как это делал Эндрю. Никто из них, конечно, никогда не заменит его. Но им всем вместе придётся собирать разорванного на куски и истерзанного Нила и надеяться, что у них получится.

Алкоголь на голодный желудок и дикая усталость быстро сделали своё дело и Александр почувствовал, что Нил отключается. Он осторожно отстранился от него и быстро достал и расстелил два пледа, как ещё вчера делал Эндрю. Осторожно снял с Нила пиджак и ботинки и уложил его. Посидел ещё немного, убедившись, что тот заснул, а потом захватив бутылку, шатающейся походкой пошёл в дом. Там внизу был ещё один человек, который тоже сейчас отчаянно нуждался в нём. Просидевший один целый день запертым в доме Микаэль сейчас тоже сходил с ума от боли и горя.

Алекс спустился в гостиную, но Микаэля там не оказалось, как не было его и на кухне. В груди как-то нехорошо заныло, и он метнулся к входной двери, но подбежав к ней, остановился, решив, что сначала нужно посмотреть в его спальне. Александр развернулся, но уже проходя мимо кухни, услышал тихий всхлип. Алекс свернул на кухню и обогнув барную стойку, увидел сидящего на полу Микаэля. Он сидел, уткнувшись в колени и обхватив голову руками и заткнув уши, плакал. Алекс сразу понял, что он всё слышал, слышал, как кричал и метался на крыше Нил. Александр тяжело вздохнул и сев на пол рядом с сыном, притянул его к себе, обнимая. Парень дёрнулся от неожиданности, но поняв, кто его обнял, уткнулся отцу в шею и снова беспомощно разрыдался. Александр гладил его по голове, а потом взяв оставленную рядом бутылку водки, протянул её Микаэлю.

— Сделай несколько глотков.

Парень поднял на него глаза.

— Пару глотков, — он поднёс бутылку к его губам.

Не отрывая от отца распахнутых глаз, Микаэль сделал несколько глотков и подавившись, закашлялся. Александр вытер тыльной стороной ладони его губы и снова притянул к себе, целуя в макушку.

— Прости, что бросил одного, но я не мог оставить его.

— Нет, — остановил его Микаэль, — я всё понимаю и со мной всё в порядке, просто… просто я не мог больше слушать, как он кричал и звал его.

Александр быстрым движением вытер выступившие слёзы, а другой ещё крепче обнял сына.

— Ему невыносимо больно.

— Я знаю, — прошептал Микаэль, — Я знаю, — а потом уткнувшись отцу в шею, еле слышно спросил, — А Эндрю? Он сейчас…?

Александр приложил к его губам ладонь, заставляя замолчать.

— Завтра. Всё завтра. Давай я провожу тебя в спальню? Я посижу, пока ты не уснёшь и…

— А Нил?

— Я не знал, как помочь, поэтому просто напоил его, и он отключился, — устало ответил Алекс.

Микаэль горько усмехнулся, а потом робко спросил:

— А можно мне с вами? Я не потревожу его, я тихо.

Александр тяжело поднялся на ноги и протянул руку Микаэлю. А потом Александр сидел на крыше, прислонившись спиной к стене, глотая слёзы и глядя остановившимся взглядом на вздрагивающего и всхлипывающего во сне Нила, гладил по голове уснувшего на его коленях Микаэля и пил водку, пока наконец также сидя, не отключился сам, впервые в жизни чувствуя себя главой их маленькой, истерзанной горем семьи.

Это же новое для него, но уже основательно поселившееся в его груди чувство, заставило его проснуться ещё до рассвета, и оставив спящих Нила и Микаэля, спуститься вниз. Он чувствовал себя разбитым и смертельно уставшим, но впереди был новый тяжёлый день. Первым порывом Александра было убрать с глаз всё, что напоминало об Эндрю, но быстро поняв, что воспоминаниями об Эндрю пропитан буквально весь дом и почувствовав тяжёлый камень на душе от того, что эта мысль вообще пришла ему в голову, он оставил всё как есть.

Александр сделал себе чашку кофе и только сел за барную стойку, как почувствовал на своём плече чью-то ладонь и вздрогнул. Обернулся и увидел опухшего от вчерашних слёз и сна Микаэля.

— Ты чего встал? Ещё не рассвело.

— А ты?

— Дел много.

Микаэль доплёлся до кофемашины и тоже сделал себе чашку кофе. Поставил её на стол и сел рядом с отцом.

— Я вчера не смог тебе сказать. Звонила Дэн, но я плакал и толком ничего не смог ей рассказать, ответил только, что мне запретили выходить из дома. А потом по очереди звонили все «лисы», но я тоже не смог им ничего ответить. И они просто начали сбрасывать мне сообщения, где указывали только время. Я сначала не понял, а потом догадался — это было время их прилёта. А незадолго до того, как вы вернулись, снова звонил Аарон и сказал, что он уже встретил всех, кроме Рене. И попросил передать тебе, что он сам займётся организацией… — Микаэль поднял глаза вверх, пытаясь сдержать набежавшие слёзы, и тихо выдохнул, — похорон. Сказал, что все пока останутся у него. А ещё… ещё он спросил, хочу ли я, чтобы он приехал или он может забрать меня к себе. Но я отказался и сказал, что буду ждать вас.

Микаэль изо всех сил сдерживал слёзы. Алекс протянул руку и погладил его запястье, успокаивая.

— А ещё звонил Кевин. Он плакал и просил прощение. Мне показалось, что он был сильно пьян и, похоже, я был единственным, кому он смог дозвониться. Я не знал, что мне делать.

— Ты молодец. Прости, что я так поздно понял, что ты уже вырос.

Александр достал телефон, посмотрел на время, а потом набрал номер Аарона. Тот тут же ответил.

— Как ты?

— Дышу.

— А он?

— Честно, не знаю. Вчера он умирал. Сегодня ещё не знаю. А как ты? Остальные?

— Дышу, — устало ответил Аарон, — Дэн и Эллисон всё время плачут. Бойд сходит с ума, всё порываясь кому-то мстить. Да, чтобы ты знал, Николас тоже здесь. Эрик не смог от него скрыть.

— Ники? Как он?

— Держится. Рене должна приземлиться через пару часов. Я её встречу. И, Александр, хотел попросить тебя, что касается похорон. Всё уже обговорено, но я подумал, что мы должны, — голос Аарона дрогнул, — Мы должны похоронить его в одном из его… в его одежде. Я не хочу одевать на него бездушный казённый костюм и, — голос Аарона совсем сел, — Его повязки, будет правильно, если мы… в них… он всегда без них…

— Я всё понял, — остановил его Алекс звенящим от волнения и чувств голосом.

— Может, Нил выберет в чём? — закончил Миньярд.

— Это вряд ли. Вчера он так и не смог зайти в их спальню.

— Я понял. Тогда ты сам. Я не думаю, что имеет принципиальное значение, какой будет костюм. Он всегда носил их лучше, чем кто-либо из нас, и всегда не придавал этому никакого значения.

— Аарон, я хочу, чтобы ты знал, что я искренне соболезную твоей утрате. Мы все скорбим по нему, но вы близнецы, я знаю, что у вас особенная связь. И ты даже не представляешь, как мне жаль, что всё так.

— Спасибо… и спасибо, что помог ему довести дело до конца, спасая их чёртово экси. Я ведь всегда думал, что Эндрю играл только из-за него. Но вчера, увидев на экране «Адскую сборную», я понял, что был не прав. Жаль только, что слишком поздно. И, Александр, я уже никогда не скажу это Эндрю и вряд ли когда-нибудь скажу Нилу, но хочу, чтобы ты знал, что всё, что я тогда сказал про Микаэля — это было неправдой. Вы втроём воспитали отличного парня и теперь я уже точно не сомневаюсь, что фамилия Миньярд-Джостен будет снова отмечена олимпийским золотом.

— Спасибо. Он тоже любит тебя, боится правда, но точно любит. Куда я должен отвезти одежду?

— Я скину адрес. По поводу времени и всего остального сообщу позднее. Думаю, будет лучше, если все до похорон останутся у меня. Они, конечно, все рвутся к Нилу, но думаю, так будет лучше.

— Думаю, да. И последнее, Аарон, что с Деем?

— Я всё решу сам. Он будет на похоронах. Помоги Нилу и больше ни о чём не волнуйся.

— Я всё понял. Созвонимся позднее.

Александр уже хотел отключиться, но Аарон молча медлил.

— Что-то ещё? — не выдержал Алекс.

— Я всегда ненавидел, что мы с ним так похожи. Но сейчас это просто невыносимо. Я понимаю, как всем больно, глядя на меня.

Александр понял, что это неожиданно вырвавшееся признание было криком о помощи, что Миньярд просил у него поддержки.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, и мне правда жаль, что тебе придётся научиться с этим жить. Никто не хотел бы иметь рядом с собой живую копию дорого ему человека, которого он потерял навсегда. Но ты ни в чём не виноват, и мы все любим тебя, именно тебя, не смотря на то, что вы с ним так чертовски похожи. Так что, просто потерпи, думаю, со временем станет легче.

— Когда Господь хочет наказать, то делает нас слепыми и глухими. Мне понадобилось потерять брата, чтобы наконец понять, что этим двум идиотам удалось воспитать ещё одного хорошего человека.

— Аарон Миньярд, знаменитый нейрохирург, перебравший мозги половине Соединённых Штатов, убеждённый атеист, когда это ты успел уверовать в Бога? — попытался не выдать своих чувств Алекс.

— Незадолго до десяти двадцати семи, — тихо выдохнул Аарон и не справившись с эмоциями, бросил скомканное, — Спасибо, — и отключился.

Александр неподвижно замер на несколько минут и только тогда увидел, что Микаэль уснул прямо за столом, положив голову на руки и чудом не задев стоящую перед ним чашку кофе. Он вздохнул, с трудом поднял сына на руки и отнёс на диван в гостиной. Хотел что-то по быстрому приготовить, но так и не смог заставить себя прикоснуться к чему-нибудь на кухне кроме кофемашины. Набрал полную грудь воздуха и не останавливаясь перед дверью, быстро вошёл в их спальню и сразу открыл шкаф Эндрю.

Идеальный порядок. Всё своё детство лишённый необходимого, Эндрю с большой аккуратностью относился к вещам, и собранный за несколько лет гардероб больше походил на магазин, в котором всё располагалось на своих местах, и не было ничего лишнего. Оказавшись сейчас в «святая святых», куда всегда был закрыт доступ для всех кроме Нила, Александр задохнулся от ощущения присутствия Эндрю. Он ещё не научился «знать», что его больше нет, но это было слишком. Он не представлял, как и когда сюда сможет войти Нил, но сейчас для него самого всё это было слишком. Не понимая, как он будет что-то выбирать, и отчаянно ощущая, что вторгается во что-то очень личное, принадлежащее только Нилу, Алекс закрыл глаза и ткнул пальцем наугад. Снял костюм на который попал, быстро на автомате подобрал к нему всё остальное и замер. Он не представлял, где Эндрю хранил свои повязки. Знал, что у него всегда были запасные комплекты, но не знал, где их теперь искать. Боясь лишний раз к чему-то прикасаться, он прошёл в ванную и выдвинул верхний ящик комода и с облегчением увидел несколько новых упаковок с повязками, схватил одну из них и быстро вышел из комнаты, слыша как в его ушах барабанило сердце.

Упаковав вещи, он бесшумно поднялся на крышу, чтобы убедиться, что Нил ещё спал. Спустился и написал сыну записку, объясняя, куда он уехал, и давая указания, не трогать Нила и сразу звонить ему, если что. Он торопился, не желая оставлять их одних надолго. Только рассвело и Александр планировал обернуться за час, но всю дорогу сердце его было не на месте. Наконец, не выдержав, на обратном пути он всё-таки набрал Микаэлю. Тот разбуженный его звонком, сказал, что в доме тихо и к Нилу он не поднимался.

— Ладно, спи. Я скоро буду.

Микаэль протёр глаза и слишком взволнованный тем, что сказал отцу, что всё в порядке, точно этого не зная, решил подняться на крышу на цыпочках и глянуть одним глазом, что Нил по-прежнему спит. Но как только он осторожно открыл дверь и просунул голову, то увидел, что Нил неподвижно стоял у самого края крыши. Истерзанный горем мозг Микаэля тут же нарисовал ему страшную картину. И не справившись с эмоциями, он выбежал и сделав несколько шагов, остановился, вытянув руку вперёд.

— Нет. Не надо. Не делай этого, — выкрикнул в испуге Микаэль.

Нил вздрогнул и обернулся. Бледный, осунувшийся с нереально голубыми глазами на фоне чёрной рубашки, он смотрел на парня, ничего не понимая. Потом отвернулся, и посмотрев вниз, спокойно ответил:

— Чего ты выдумал? Кто же прыгает с третьего этажа? Здесь можно только ноги переломать. Не беспокойся, я не собираюсь прыгать, если ты об этом.

— Я хочу попросить у тебя прощение, — неожиданно, тихо сказал Микаэль, — Это всё из-за меня.

Нил медленно развернулся и уставился на него в упор.

— Это всё из-за меня. Я наговорил тогда тебе всего. Что не смог бы уважать себя, если бы предал то, во что верю, — парень запнулся, — Про экси. Про всё это. Но я говорил тогда о себе. Я не думал, что ты из-за меня принял решение. Я только вчера, когда слушал тебя, когда ты сказал, что я мечтаю стать олимпийским чемпионом… я всё понял. Что всё из-за меня. Мне так жаль, так безумно жаль. Я не мог подумать, что своими словами… Прости…

— Так, — выдохнул Нил, — Это всё?

Микаэль виновато смотрел на него.

— Нет. Ещё, — парень запнулся, — Это из-за меня Эндрю тогда вернулся. Это я написал ему сообщение, что он прямо сейчас нужен тебе. Поэтому он так быстро вернулся. Он ещё отругал меня за то, что сую нос не в своё дело, но сказал «спасибо». Понимаешь, если бы не я, то он бы уехал тогда и был бы сейчас жив. Но тогда бы ты… тогда бы они тебя… — Микаэль обессиленно опустился на колени и разрыдался, не смея больше поднять на Нила глаза.

— Наверное, это у нас семейное, брать ответственность за чужое дерьмо на себя и мнить себя «пупом земли»? — спокойно спросил Нил.

Микаэль всё же посмотрел на него, плача.

— Послушай меня. Решение, которое я принял, я принял сам, и вся ответственность за его последствия лежит на мне. И хотя твои горящие на поле глаза и сыграли свою роль, не смей приписывать себе ничего лишнего, а уж тем более винить себя в моих действиях и поступках. Во-вторых, Эндрю, — Нил запнулся, произнеся его имя, но взяв себя в руки, продолжил, — Никогда не делает того, чего не хочет. Но ты, чтобы больше никогда не смел совать свой нос во взрослые дела. Ты меня понял?

Микаэль молча кивнул.

— И в-третьих, не смей никогда и ни перед кем опускаться на колени. Разве что, перед будущей женой, когда будешь делать ей предложение.

Нил грустно улыбнулся уголком рта и слегка кивнув, раскинул руки в стороны, тепло приглашая Микаэля в свои объятия.

— Иди сюда.

Парень вскочил на ноги и плача, кинулся к нему, чуть не сбив того с ног. Нил едва устояв, обнял его и погладив по голове, спросил:

— То кричишь не прыгать, то сам пытаешься столкнуть меня с крыши?

— Прости, — сквозь слёзы прошептал парень, прижимаясь к Нилу всем телом.

Всё также гладя Микаэля по голове и успокаивая, Нил тихо сказал:

— Я там вчера наговорил, да и вообще всем растрепали, так что теперь хочешь — не хочешь, а олимпийское золото тебе придётся завоёвывать. Ты уж извини, что подставил…

— Я завоюю. Я обещаю тебе, что выиграю, — плакал парень, не выпуская Нила из своих объятий.

— Я в этом абсолютно уверен… Но я сейчас пошутил, если что. Я уже говорил тебе, что куда важнее всех этих кубков и медалей, чтобы ты был по настоящему счастлив и все твои мечты исполнились, — Нил поднял лицо парня за подбородок, — Ты меня понял? И не смей себя ни в чём винить.

Микаэль молча кивнул и снова прижался щекой к плечу Нила, слушая гулкие удары его сердца. Измученный, бледный, еле стоящий сейчас на ногах, но это по-прежнему был его Нил. И Микаэль рыдал в голос, наконец выпуская наружу свои боль и горе, все свои переживания, которые выжигали его душу невыносимым чувством вины последние сутки, оставляя лишь глубокую скорбь по любимому родному человеку и огромную любовь к своей семье.

Неожиданно дверь с грохотом распахнулась и на крышу ворвался запыхавшийся Алекс. Он замер на мгновение, увидев Нила и Микаэля, а затем устало привалился спиной к стене, проведя ладонью по лицу. Нил, не отпуская Микаэля, протянул руку, приглашая его в свои объятия. Александр подошёл и обнял их обоих.

— Простите меня, мои родные. Совсем я замучил вас обоих. Но я очень благодарен, что вы рядом, — Нил по очереди притянул каждого за затылок и поцеловал в макушку.

— Как ты? — тихо спросил Александр.

— Не знаю, — честно ответил Нил.

Они стояли так бесконечно долго, пока Микаэль немного не успокоился, а потом отправили его в душ и переодеться, а сами сели на парапет. Джостен молча закурил.

— Нил, — острожно позвал его Александр, — Надо что-то поесть. Ты уже вторые сутки без еды.

Нил отрицательно мотнул головой.

— Мне всё равно придётся туда спуститься. Не с крыши же прыгать, — неожиданно сказал Джостен.

— Я хотел убрать некоторыевещи, но… — Алекс замялся.

— Но он везде, — устало выдохнул Нил, — А самое главное, что он здесь, — Нил положил руку себе на грудь, — И тут, — он постучал двумя пальцами по своему виску.

В кармане Алекса завибрировал телефон, оповещая о приходе сообщения. Он достал его и прочитал, а потом, помолчав, тихо сказал:

— Сегодня с часа дня начнётся прощание, а завтра в десять похороны. Аарон всё подготовил. Все «лисы» уже здесь. Думаю, что они до вечера будут с ним. Скажешь, когда будешь готов и…

— Наверное, я не смогу, — перебил его Нил и закрыл глаза, затягиваясь.

Александр перевёл на него удивлённый взгляд.

— Я знаю, что его больше нет, но я не видел его мёртвым. Наверное это трусость, но я не хочу видеть его мёртвым. Я помню его живым, его прикосновения, его голос, его улыбку, — Нил раскрыл ладонь перед собой, — Помню его тёплую руку в своей ладони, помню стук его сердца. Я не хочу помнить его мёртвое тело в гробу, я не могу помнить его мёртвым. Я точно знаю, что никто меня не поймёт, но я просто не могу…

Алекс молчал, глядя перед собой, и не знал, что сказать.

— Наверное, ты имеешь на это право, — наконец ответил он, — В любом случае решение принимать только тебе. И что бы ты не решил, думаю, все поймут. Главное, чтобы ты сам потом о нём не пожалел.

Нил прикрыл глаза ладонью.

— Хочешь побыть один? Я буду внизу, если что, позови.

Нил молча благодарно кивнул.

***

Александр и Микаэль приняли душ и съели что-то, не разбирая и не чувствуя вкуса. Просто заставили себя проглотить еду, понимая, что им понадобятся силы сегодня. Где-то через час помощница Александра привезла им траурную одежду и живые цветы, по букету от каждого. Для Нила цветы не заказывали, если он всё-таки придёт на прощание, то уж точно сам выберет цветы для него.

Звонил Аарон и сказал, что церемония прощания будет закрытой, только родственники и друзья, никаких журналистов. Это сильно удивило Александра. Смерть Эндрю и его похороны были сейчас главной сенсацией.

— Как тебе это удалось?

— ФБР. Они обеспечат охрану в надежде, что Нил и дальше продолжит с ними сотрудничать.

— Ты обещал им это, зная, что он точно не станет?

— Мне плевать. Надеюсь, Нил пошлёт их всех подальше. Сейчас главное, чтобы они дали нам спокойно с ним проститься. Но если ты хочешь, то можешь снимать. Но только ты.

— Нет, — сразу отрезал Александр, — С меня хватит того, что вчера его глаза видела половина страны.

— Я понял. Тогда ждём вас.

— Не знаю, сможет ли Нил быть на прощании.

Аарон молча ждал объяснений.

— Думаю, никто из нас до конца не понимает, что он чувствует.

— Он же потом всегда будет жалеть об этом? Может, кому-нибудь с ним поговорить?

— Вряд ли это поможет. Просто бывает такая боль, с которой человек не может справиться, даже если он такой сильный как Нил. Наверное, мы должны принять любое его решение. Хотя я тоже думаю, что он потом будет жалеть об этом.

— Тогда ждём вас с Микаэлем.

В это время Нил сидел на крыше и курил, пока у него не начала кружиться голова от дикого количества никотина в крови. И когда спустя несколько часов, он всё-таки спустился вниз и сразу пошёл в «их» комнату, Алекс и Микаэль проводили его обеспокоенными взглядами, не смея окликнуть.

Ладонь Нила горела огнём, когда он взялся и повернул ручку, его сердце выскакивало из груди, когда он переступил порог комнаты. А дальше всё, что происходило за пределами их спальни, перестало существовать. Время остановилось, а воздух стал настолько густым, что с трудом проникал в лёгкие, обжигая грудную клетку огнём. Всё пространство без остатка заполнилось воспоминаниями: «его» линзы на тумбочке, какие-то заметки, оставленные «его» рукой в ежедневнике, даже пульт от кондиционера, лежащий с «его» стороны кровати, «его» книги, несколько фотографий, которые «он» отказывался вешать, считая потребность выставлять на показ счастливые минуты их жизни, дурным вкусом. Нил трогал всё дрожащими руками, медленно двигаясь по комнате.

Нил точно знал, что все эти годы был счастлив с Эндрю. Но он никогда не мог описать это счастье. И только сейчас он понял, что счастье — это, когда в твоей жизни не происходит ничего плохого, когды ты даже не замечаешь всех этих мелочей, не понимая, что из них и соткана вся эта жизнь. Нил чувствовал, как уходят его последние силы, растворяясь в воспоминаниях. И когда он наконец добрался до его шкафа и распахнул дверцы, то уже еле стоял на ногах. Распахнул и задохнулся. Нил закрыл глаза и простонал, чувствуя, что не может сделать вдох. И чтобы не умереть, он в отчаянии разрыдался, а потом плача, начал осторожно проводить руками по его вещам, прижимаясь щекой к его рубашкам и пиджакам, жадно вдыхая его запах, задыхаясь от слёз и почти умирая.

А когда силы окончательно кончились, Нил сгрёб руками в охапку всё, что только мог, и опустился на пол гардеробной. Прижимая вещи к себе и зарывшись в них лицом, он рыдал навзрыд… Спустя время, он с трудом встал и еле держась на ногах, прошёл в ванную, не глядя, нащупал и надел на себя его халат, закутавшись в него чуть ли не с головой, а затем лёг на кровать, уткнувшись носом в его подушку, и вымученно простонал… Постепенно бьющая всё его тело дрожь начала стихать, всхлипы стали реже, и Нил обессиленно отключился.

Только спустя несколько часов Нил очнулся от охватившего его полузабытья. Голова гудела, а все мышцы ломило от боли. Измученное, истерзанное горем тело не справлялось, и он ничего не чувствовал сейчас кроме боли. Ему требовалась передышка, чтобы не умереть. Нил плохо соображал, поэтому на автомате принял ледяной душ и решил выпить кофе. Натянув чёрные джинсы и рубашку, он наконец вышел на кухню.

Александр и Микаэль уже облачённые в траур и готовые к выходу, медлили, неосознанно дожидаясь Нила. Тот прошёл мимо них, сделал себе чашку кофе и сел за стол.

— Сбегаешь? — спросил Александр.

Нил молчал.

— Вот, я написал адрес, по которому состоится прощание. Зал будет открыт с часа до восьми. Журналистов не будет, только свои. Аарон всё устроил, — Алекс положил на стол листок с адресом.

Нил молча взял его и прочитал. Бледный Микаэль молча стоял в стороне. Он никогда раньше не был на прощании и похоронах и уж тем более не хоронил близкого человека. Ему было страшно, и он не знал справится ли с этим испытанием, от всего этого его била нервная дрожь. То, что Нил не ехал с ними, сбивало с толку. Он одновременно понимал и не понимал, почему он не едет.

— Если ты не придешь, то сделай, пожалуйста, так, чтобы я знал где ты находишься или хотя бы в какую сторону направляешься.

Нил кивнул.

— Мы на своей. Я ещё не забрал из бюро его машину, хотя они уже сообщили, что она им больше не нужна.

Нил молча махнул рукой. Поколебавшись немного, Алекс всё же пошёл к выходу, пропуская перед собой дрожащего словно листок на ветру Микаэля. Нил посмотрел им вслед и сделал обжигающий глоток кофе.

========== Глава 8 ==========

Микаэль всю дорогу представлял, что они приедут в здание, похожее на склеп из мрамора и стекла. Но когда машина остановилась на парковке у места, скорее напоминающего оранжерею, он был сильно удивлён. Было уже около двух, и на парковке стояло несколько машин с местными номерами, явно арендованных. Это указывало на то, что «лисы» были уже внутри.

Чтобы попасть на парковку, они проехали через пропускной пункт, где Александр предъявил их документы. И без того закрытая территория, наверное, ещё никогда раньше так не охранялась. Даже ничего не понимающий в этих делах Микаэль, заметил одетых с иголочки в чёрные костюмы людей, и их выправка ясно указывала на то, что это была не служба охраны ритуального комплекса.

Снаружи внешнего периметра собралось около сотни журналистов. Кто-то уже отъезжал, поняв, что им ничего здесь не светит, кто-то наоборот только парковался. Пока Александр с Микаэлем медленно проезжали по подъездной дорожке, журналисты бежали следом, пытаясь сделать удачный кадр. Этих минут хватило, чтобы Микаэль запаниковал, и сейчас, оказавшись внутри, он был бесконечно благодарен, что всей этой бесчувственной толпы не будет на прощании. Микаэль просто не представлял, как Нил вчера выдержал все эти взгляды, обращённые на него, все камеры и вопросы. Он молча покосился на отца. Александр, поняв о чём он сейчас подумал, сказал:

— Это их работа. Им платят за сенсацию.

— Ты тоже такой?

— Профессионал не должен поддаваться эмоциям, это отвлекает и не даёт хорошо делать свою работу.

Парень непроизвольно передёрнул плечами.

— Лучше я буду всю жизнь мячик по воротам бросать. Там можно хоть по лбу дать какому-нибудь идиоту.

— Или тебе кто-нибудь даст.

— Это мы ещё посмотрим, — пробурчал Микаэль, стараясь отвлечься от стремительно нарастающей дрожи в коленях.

Александр достал и отдал ему корзину с цветами. Чтобы пройти внутрь комплекса им пришлось ещё раз предъявить свои документы. После чего они вошли во внутренний двор, который ещё больше напоминал оранжерею. Пахло цветами и щебетали птицы. Всё это буйство природы, выращенное и устроенное человеческими руками посередине пыльного города, никак не сочеталось со смертью, с горем, с прощанием навечно. Поэтому, идя за отцом, Микаэль изначально растерялся, но спустя несколько минут был бесконечно благодарен тому, кто всё это придумал. В мраморном склепе он, наверное, задохнулся бы и потерял сознание уже через пять минут.

Перед входом в зал стояла девушка, которая приколола им на пиджаки траурные ленты.

— Если что, я рядом, — прошептал Александр парню на ухо, перед тем как они вошли в зал.

Достаточно просторное помещение, рассчитанное человек на пятьдесят, было устроено по типу церкви. Ряды скамеек тянулись по бокам широкого прохода, который упирался в небольшой помост. Слева было место, куда выставляли тело покойного. Оно было отгорожено от основного зала ширмой, которая выглядела невесомой и очень подвижной и служила, по-видимому, защитой от остальных глаз, позволяя сказать последние слова и проститься с близким человеком, бережно сохраняя интимность и сакральность момента. Справа была выставлена большая фотография Эндрю с чёрной лентой в углу, основание которой утопало в цветах. Приглушённый свет и тихая музыка дополняли траурную атмосферу. За подиумом висел экран, на котором обычно по желанию родственников показывали кадры из жизни усопшего. Стойка с микрофоном, рассчитанная на большое количество людей и ведущего церемонии, была отставлена в сторону за ненадобностью. Большинство сидений были пусты. Люди сидели и стояли ближе к помосту. Александр сразу пошёл по проходу в их сторону, Микаэль шагал следом почти вплотную, смотря в спину отца.

Как только они подошли, раздались тихие возгласы. Микаэль сразу попал в чьи-то объятия. Лишённый материнской ласки в раннем детстве, Микаэль не очень любил и умел обниматься, но сейчас был безумно благодарен за то, что оказался в любящих, заботливых руках «лисов». Он чувствовал, как женские руки ласково гладили его по голове и обнимали. В свою очередь они чередовались с более жёсткими объятиями и успокаивающими мужскими похлопываниями по плечу. Со всех сторон на него посыпались тёплые приветствия и вопросы: «Как ты?». Парень запутался в спрашивавших и в вопросах, и наконец выдохнул, отвечая всем сразу:

— Я в порядке.

Микаэль был сильно смущён таким вниманием к себе, но все его эмоции мгновенно ушли на второй план, когда он увидел Аарона. Одетый во всё чёрное, он был поразительно похож на брата. Микаэль стал бледным как полотно, а руки его затряслись. Казалось, что он медленно сходит с ума, но перед ним стоял их Эндрю, его Эндрю — живой. Парень понимал, что не должен так на него смотреть, но не мог отвести несчастных глаз. Аарон остановился в нескольких шагах от парня, с жалостью и сочувствием смотря на него.

— Прости. Я знаю, как это больно, — тихо сказал Миньярд, — Потерпи, это должно сейчас пройти.

Как только он заговорил, сходство стало не таким удушающе невероятным, и Микаэль наконец смог вздохнуть, но тут же опустил глаза в пол, больше не в силах смотреть на «живого» Эндрю. Заботливые руки Дэн и Рене тут же усадили его между собой, осторожно жалея и утешая.

Александр подошёл и ободряюще похлопал Аарона по плечу, приобнимая. Тот тепло обнял его в ответ.

— Вы без Нила?

— Я не знаю, справится он или нет.

— Вы бросили его одного? — вмешался Бойд.

— Я думаю ему сейчас надо разобраться с собой и попробовать как-то справиться с этой болью, — виновато ответил Александр, — И лишние свидетели ему сейчас точно не нужны.

— Он придёт. Обязательно придёт, чтобы проводить своего Эндрю, — тихо ответила Рене.

— Конечно, придёт, — добавила бледная, молчавшая до этого Эллисон.

— Даже если не придёт — это его полное право. Мы потеряли брата и друга, он потерял всё… — послышался надломленный голос Ники.

Все старались незаметно для остальных смахивать слёзы. Микаэль исподтишка наблюдал за ними, осторожно переводя взгляд с одного на другого. Каждый из них тяжело горевал по Эндрю и был просто раздавлен его смертью. Уставшие, измученные чувством потери и болью, с заплаканными глазами они все поддерживали друг друга незаметными жестами, теплыми прикосновениями и объятиями, следили друг за другом, жалея и утешая. А с обессиленным болезнью и горем Ники всё время кто-то был рядом, не оставляя его одного ни на минуту.

Они все по очереди прощались с Эндрю, говоря ему свои последние слова. Никто никого не торопил и не тревожил. Каждого отошедшего от гроба принимали чьи-то заботливые руки. В центре помоста поставили кресло, в которое кто-то садился и тихо без микрофона говорил про Эндрю. Истории из молодости, как встретились с ним впервые, свободно и по доброму они говорили обо всех его «странностях» и каким «засранцем» он был. Не было никаких пафосных или восторженных речей, которое принято говорить о покойных. В сердце каждого из них Эндрю занимал своё особенное место. И они делились своим горем друг с другом. Не боясь и не стесняясь, они делились своей болью. Они просили прощение у Эндрю и у всех за так и не сказанное или не сделанное или наоборот за сказанные когда-то слова, и бесконечно благодарили за то, что он был в их жизни. Они провожали в последний путь члена своей семьи, любимого и незаменимого для них человека.

Микаэль был ошеломлён всем происходящим, он чувствовал себя частью любящей семьи, сплотившейся вокруг горя. Даже в том, что только спустя пару часов стали подъезжать дети и внуки «старых лисов», чтобы тоже попрощаться с ним, было что-то трогательное. Микаэль не сразу понял, что они просто давали старшим время попрощаться с Эндрю наедине, своим тесным кругом.

В середине прощания появился Кевин Дей. Еле державшийся на ногах, бледный, с трясущимися руками, он произвёл на Микаэля какое-то жалкое впечатление. Конечно, каждый скорбел по-своему, но Микаэль почему-то не мог на него смотреть. Раздавленный гигантским чувством вины Кевин, похоже, за эти два дня сам вынес себе приговор и сам казнил себя. И сейчас он был близок к нервному срыву, неосознанно ища помощи и поддержки. Он почти сразу прошёл к Эндрю и долго не выходил, и когда измученный и без сил показался из-за ширмы, то как и все был встречен утешающими объятиями своей семьи. Они все дарили ему свою поддержку и прощение. То, в чём он сейчас так отчаянно нуждался. Микаэль плохо знал его, но с облегчением выдохнул, увидев его в их объятиях.

Всё, что Микаэль увидел здесь сегодня, всё, что почувствовал, придало ему взволнованному до предела сил, когда пришла его очередь прощаться с Эндрю. Отец молчаливо предложил ему свою помощь, предлагая пойти с ним. Но парень отрицательно мотнул головой. Он больше не боялся, видя в какой любви уходил Эндрю. Но когда впервые увидел его, то не смог сдержать слёз. Только сейчас он понял, чего так боялся Нил. Микаэль всё ещё помнил Эндрю живого, тёплого, родного и было так страшно смотреть сейчас на него мёртвого и холодного. Но это всё равно был он, его Эндрю, которого он так сильно любил и уважал. Дрожа, Микаэль коснулся его кисти, а потом он осторожно гладил его руку, прощаясь и прося прощение, благодаря и обещая, обещая, обещая… прожить свою жизнь так, чтобы ему не было за него стыдно. И когда почувствовал, что уже не может стоять на ногах, он поцеловал Эндрю и плача прошептал:

— Он придёт, слышишь, обязательно придёт, чтобы проводить тебя. Просто немного подожди. Он придёт. Ты же знаешь, как ему больно и невыносимо без тебя…

Время превратилось в странное явление. С одной стороны оно застыло и казалось, что остановилось, но с другой стороны, часы прощания пролетели незаметно и невыносимо быстро. За час до окончания церемонии, когда все уже попрощались с ним, ширму убрали. Обессиленные они сидели небольшими группами, иногда переходя от одной к другой, тихо переговариваясь, слышались всхлипы.

Микаэль сидел без сил, положив голову на плечо отца.

— Он ведь придёт? — еле слышно прошептал он.

— Я не знаю, — также щёпотом ответил Александр.

— Он придёт, — сам себе ответил Микаэль и устало закрыл глаза.

Спустя всего несколько минут дверь в зал открылась и в неё вошёл Нил. Весь в чёрном, бледный, натянутый до предела, казалось, что он не дышал, когда шёл по проходу, держа в руках большой букет белых ирисов. Лицо его не выражало никаких эмоций, а глаза горели каким-то невероятным блеском, как у наркомана, принявшего дозу, как будто все ресурсы его организма были мобилизованы в данную конкретную минуту.

Все повставали со своих мест, глядя на него. Микаэль тоже встал, завороженный этим видом. Он смог, он собрал себя по кускам, перевязал истекающего кровью верёвками, чтобы проводить своего Эндрю. Это так разительно противостояло тому же появлению Кевина. Микаэль слышал всё, что творилось с ним на крыше той ночью, и он представлял, чего ему стоило сейчас «быть» перед Эндрю, перед всеми ними таким, прийти сейчас к нему не сломленным и не бьющимся в истерике, не унижая тем самым всё, что было между ними.

Нил подошёл к Эндрю и замер, не отрывая от него глаз. Только спустя несколько минут он смог наконец выдохнуть, чуть заметно расслабив каменные плечи, и осторожно положил ирисы Эндрю на грудь.

Кто-то из персонала попытался вернуть ширму на место. Нил поднял на него глаза и поняв, что тот хочет сделать, жестом остановил. Все замерли, понимая, что он хочет попрощаться с ним при всех, перед своей семьёй, наказывая себя и извиняясь за свои трусость и слабость. И это было так по «Джостеновски», отдавать своё тело, своё сердце, свою душу, отдавать всего себя на растерзание ради других, ради любимых и родных. Так было всегда, всегда без раздумий и сомнений он был готов вынести всё за каждого из них. «Маниакальная жертва» как всегда его называл Эндрю.

Каждому отчаянно хотелось сейчас обнять его, закрыть собой «такого» с обнажёнными сердцем и душой. Но никто не сдвинулся с места, понимая, что Нил не позволит, что он пришёл сюда уже на что-то решившись. И им оставалось только надеяться, что ему хватит сил на это.

Нил взял руку Эндрю в свою дрожащую ладонь и нежно сжал, медленно провёл пальцами другой руки по его щеке, носу, губам, осторожно погладил по волосам, глядя на него с нежностью и любовью.

— Я так давно не видел тебя. Я так соскучился… Прости, что я так долго, — выдохнул Нил, — А ведь я испугался, Эндрю. Я оказался не таким сильным и смелым, как ты думал, за что ты всегда меня ругал. Ты знаешь, а я ведь почти сбежал, почти уехал на наш с тобой «край света», — Нил быстро смахнул набежавшие слёзы, — Прости меня… прости, но я так боялся увидеть тебя мёртвым, боялся запомнить тебя таким. И я трусливо сбежал… но убегая, я вдруг понял, что у меня столько воспоминаний о тебе. Я помню тебя сердитым, помню радостным и счастливым, помню, как ты смеёшься, как ты грустишь, как сердишься на меня, как ворчишь, как шутишь… помню твоё дыхание, помню стук твоего сердца и цвет твоих глаз, помню, как ты пахнешь, помню каждую морщинку на твоём лице, каждый твой шрам на теле и сердце, — Нил нежно провёл по его щеке, — И этих воспоминаний так много, что мне хватит их до конца моих дней… А ещё, Эндрю… я помню, о чём ты просил меня, уходя. И я понял, что ты ждёшь меня, ждёшь даже сейчас, как ты ждал меня всегда… — Нил быстро стирал слёзы.

В зале стояла гробовая тишина. Плакали все. На это было невыносимо смотреть, но и невозможно было отвести глаз.

— Я не знаю, был ли ты послан мне как награда за мою прошлую жизнь, но ты был для меня всем… всегда только ты…ты один. Ты был моим воздухом, моим небом, моей жизнью… моим миром. Спасибо, что позволил любить и быть любимым, за то, что всегда был на моей стороне, несмотря ни на что, спасибо за то, что позволил мне быть рядом, спасибо, что подарил мне эту жизнь. Спасибо за каждую секунду, проведённую с тобой. И несмотря на то, что я потерял тебя и всё ещё не понимаю, как моё сердце может продолжать биться без тебя, я счастлив, что ты был… был со мной… был у меня…

Нил больше не сдерживал слёз.

— Однажды, ты не отпустил меня, разрешив тогда остаться и подарив мне всё в этом мире… А сейчас я отпускаю тебя… слышишь, мой Эндрю, я отпускаю тебя, как ты и просил, я отпускаю тебя… лети… и хотя бы иногда приходи ко мне во снах… Прости, что не мог сделать этого… Я так сильно люблю тебя… и всё, о чём прошу, дождись меня, обязательно дождись…

Нил прижал пальцы к своим губам, целуя, замер, закрыв глаза, а потом нежно приложил их к губам Эндрю.

— Прости… прости меня, мой Эндрю, но как и ты, последнее, что я хочу помнить — это вкус твоих живых губ на своих губах, — он ещё долго с нежностью, любовью и невыносимой болью смотрел на него, а потом острожно положил его руку, мучительно разорвал взгляд и покачиваясь, спустился с помоста, направляясь к проходу.

Дэн и Эллисон, рыдая, протянули руки, приглашая его в свои объятия. Мэтт шагнул в его сторону. Ники тоже обессиленно протянул в его сторону дрожащую ладонь. Нил отшатнулся и с мольбой глядя на них, отрицательно мотнул головой. Весь его вид кричал о том, что ему сейчас будет физически больно от любого прикосновения.

— Не сейчас, — хрипло простонал он и шатаясь, пошел по проходу к выходу.

Кевин обессиленно опустился на скамью, простонав и обхватив голову руками. Бледный Аарон смотрел в пол, не шевелясь. Рене тоже опустилась на скамью, сжав кулаки до побелевших костяшек, и с силой зажмурила глаза. Дэн и Эллисон рыдали, обнимая измученного Ники. Мэтт сделал несколько шагов в их сторону и громко простонав, с силой ударил по спинке сидений. От этого звука Александр вздрогнул и вышел из ступора, повернул голову на почти белого Микаэля и быстро сказал:

— Вернёшься с ними. Я отвезу его. Они ждут и не отпустят его, до самого дома не отпустят.

Микаэль распахнул на него глаза и молча кивнул, пропуская Александра к выходу. Тот почти бегом пошёл по проходу, ни с кем не прощаясь и не оборачиваясь, чтобы не терять время.

Микаэль почувствовал, что его сейчас вырвет и рванулся в сторону какой-то двери, инстинктивно ища туалет. Едва успев в него забежать, его вывернуло наизнанку. Всё, силы его кончились, а тело перестало слушаться, и он так и остался сидеть на полу, прислонившись спиной к стене и тяжело дыша.

Спустя несколько минут он почувствовал, как чьи-то сильные руки подняли его и поддерживая, куда-то повели, а затем, как ледяные женские ладони умывали его прохладной водой. В ушах парня звенело и первое, что он наконец смог услышать сквозь этот звон были слова Аарона:

— Ведите его на воздух. Я сейчас подойду.

Те же сильные руки снова повели его и куда-то усадили. В лицо парня сразу ударил поток свежего воздуха. Микаэль медленно открыл глаза и увидел перед собой Габриэль Бойд. Она присела перед ним и нежно гладя по щеке, тихо спросила:

— Ну ты как? Лучше? Господи, зелёный весь.

Микаэль неуверенно кивнул.

— Совсем ребёнка замучили, — услышал Микаэль у самого уха и понял, что сильные руки принадлежали Мэтту Бойду, — И он нам ещё обещал олимпийское золото выиграть?

— Да выиграет, куда он денется, с такой-то фамилией, — отозвалась Габриэль, — Пап, придержи его, я руку освобожу. Сейчас Аарон укол сделает, и мы его заберём с собой, а то так и до больницы недалеко.

К ним подошёл Аарон и открыв небольшой чемодан, быстро набрал шприц и пощёлкал пальцами перед носом парня.

— Микаэль, ты меня слышишь?

Парень слабо промычал что-то в ответ, ужасно стесняясь своей слабости и того, что им всем приходится сейчас с ним возиться.

— Может всё-таки в больницу? — встревоженно спросила стоявшая позади всех Дэн.

Микаэль отрицательно мотнул головой и слабо прошептал:

— Не надо… Я тоже хочу завтра проводить его.

Аарон сделал укол и ответил:

— Забираем его с собой, сами прокапаем.

— Надо было его сразу оттуда забирать. Я же говорил, — снова прогремел над ухом Мэтт.

Аарон бросил на него суровый взгляд.

— Как хорошо, что у нас есть свой доктор и хоть кто-то смог вырваться из лап этого чёртова экси, — попыталась разрядить обстановку Габриэль.

— А тебя как саму такую умницу туда занесло? — спросил Аарон, вставая.

Габриэль устало улыбнулась вымученной улыбкой и показав на родителей, ответила:

— У них спроси. Спасибо, что я хотя бы родилась не на поле.

— Всё, ведите его в машину. Завтра нам предстоит ещё один трудный день.

Мэтт попытался поставить Микаэля на ноги, но после нескольких неудачных попыток, вздохнув, поднял его на руки.

— Пап, что ты делаешь? Спина?

— Господи, да тут и нести-то нечего. Они его вообще кормят? Похоже, одни кости. Прямо как у Нила, когда он у нас появился. Ну у того понятно. А этот-то куда бежит? — и покосившись на Габриэль, понёс его к машине, спросив, — Ты точно уверена, что хочешь забрать его к себе?

— Я этого мальчика никуда не отпущу. Теперь уже на все сто. И готова ждать, пока он сам не поймёт, в какой команде он должен играть.

— Ну тогда, удачи, — хмыкнул Бойд-старший.

Микаэль хотел ответить, что он уже всё понял, но, похоже, укол начал действовать и сил даже на то, чтобы пошевелить языком, уже не осталось. Поэтому он уткнулся в плечо Мэтта и подумал, как хорошо, что у него есть такая невероятная, замечательная семья, и что у Нила она тоже есть…

***

На следующий день они похоронили его…

На этот раз еле живой Нил поговорил со всеми, обнял всех, даже Кевина, и пообещал, что обязательно приедет ко всем в гости и поживёт у них. По всем традициям поминки должны были проходить в доме покойного, но все понимали, что Нил держится из последних сил, и поминки решили провести у Аарона. Кейтлин взяла все хлопоты на себя. Нил извинился, что не сможет присутствовать. Его никто не осуждал. Все понимали, что это действительно всё, на что он был способен сейчас. Александр вызвался отвезти его домой, косясь на толпу журналистов, толкавшихся неподалёку. Они всё-таки сделали «свои» кадры сегодня. Но все так измучились и устали, что уже не обращали на них внимание.

Александр подозвал к себе бледного Микаэля.

— Я отвезу Нила и вернусь. А ты, как приедете, сразу ложись в кровать.

— Я в порядке. Ты лучше с Нилом останься.

— Вижу я, в каком ты порядке… Он попросил побыть одному.

Нил тихо подошёл к ним сзади и приобняв парня за плечи, молча показал глазами в сторону машины. Когда они подошли к багажнику, Нил открыл его и указал на вместительную коробку.

— Я тут отобрал ночью кое-что. Наши с Эндрю фотоальбомы, награды, олимпийские медали, ну и ещё личное. А ещё дневники… Эндрю записывал там разное про свои тренировки «Адской сборной». И мои, он меня тоже заставлял писать. Я всё смеялся, что когда-нибудь книгу напишем. Теперь, без него вряд ли…

— Зачем? Зачем это всё? — Микаэль поднял на него глаза в пол лица и оступился.

Нил испуганно поймал его.

— Да ты что, дурачок? Ты что сразу придумываешь себе, а?

Нил тепло обнял его, погладив по волосам.

— Дневники — это тебе. Может пригодятся советы таких «динозавров» как мы? А всё остальное… ну ты же слышал, чего я им наобещал. Мне теперь только по гостям год ездить придётся.

Микаэль, нахмурившись, с сомнением молча смотрел на него.

— Ну ладно, — не выдержал Нил, — Не смотри на меня так. Я правда хочу ненадолго уехать, а дом буду продавать. Не могу я там, понимаешь, дышать не могу, сердце останавливается… А там агенты по продаже будут покупателей водить, и журналисты под их видом. Ну вообщем, я не хочу, чтобы чужие люди… Ну ты меня понял… пусть пока у тебя всё побудет. Хорошо? Но потом всё отдашь, — Нил устало щёлкнул его по носу, — Свои медали зарабатывай.

Микаэль уткнулся ему в рубашку, крепко обнимая.

— Ты придёшь ко мне на игру?

— Двадцать третьего?

— Угу.

— Я буду стараться.

— Я буду ждать. И я так сильно люблю тебя. Я буду теперь любить тебя за двоих.

— Я тоже очень люблю тебя. И тоже буду любить тебя за нас обоих, — он поцеловал Микаля в макушку, а потом помог ему перенести коробку в другую машину.

Нил с Алексом уезжали, а Микаэль ещё долго стоял и сдерживая слезы, обессиленно махал им рукой.

***

Александр уже давно должен был уйти, но он всё топтался на месте, ища глупые поводы, чтобы задержаться.

— Ну что ты топчешься? Иди.

— Может лучше со всеми? Что ты будешь делать тут один?

— Поем и лягу спать, — устало ответил Нил, — Только перекурю сначала…

— Поест он. Ты думаешь я дурак? Три дня ничего не ешь. Кофе вон глушишь и куришь по три пачки в день.

Нил легонько толкнул его кулаком в плечо.

— Иди уже, а? Я в порядке.

Александр уже шагнул к выходу, но снова обернулся.

— Да, забыл совсем. Я утром забрал «мазерати». Она тут на парковке в двух кварталах. Я сюда не стал. Вот ключи.

Нил даже не поднял руку.

— Отдай Микаэлю. Ну когда всё немного успокоится, и ему будет не так больно. Я думаю, Эндрю был бы не против.

— Нил…

— Я всё равно не смогу. Без него не смогу…

— Тебе не кажется, что это слишком.

— Ничего. Он умный мальчик. Ну уж точно умнее, чем мы с Эндрю в его возрасте. А так, будет на чём двигаться. Да и память…

Нил поморщился, прижав руку к груди. Александр бросил на него тревожный взгляд.

— Да не смотри ты так. Всё нормально. Просто, когда две половинки сердца были сшиты всю жизнь одной ниткой, а потом её разорвали. Как ты думаешь, будет оставшаяся половина болеть? Всё, иди, — он развернул Александра к двери, — Пойду перекурю на крышу и лягу спать. Я вам напишу в чат что-нибудь, чтобы вы не переживали.

— Я вернусь завтра утром.

— Хорошо. Иди.

У самой двери Нил окликнул сына:

— Алекс, я люблю тебя. Спасибо за всё.

— Я тоже люблю тебя.

— Даже не надейся, махать с крыши я тебе не буду, — устало ухмыльнулся Нил.

Нил поднялся на крышу. На их крышу, в их мир, в их маленькое убежище. Но теперь всё это не имело никакого значения. Ничего не имело больше значения. Нил сжался от боли в сердце. Он достал свой телефон и вышел в «лисий» чат.

«Я люблю вас. И правда не знаю, чем заслужил. Вы потрясающие. Спасибо, что подарили мне эту жизнь. И Кевин, если ты снова просрёшь всё, что… я тебя убью собственными руками.»

Нил сел на крышу, отложил телефон в сторону, а потом лёг на спину, раскинув руки в стороны. Он смотрел на небо и тихо плакал. Его Эндрю был теперь где-то там. Сможет ли он его найти? Встретит ли когда-нибудь? Всё, что сейчас хотел Нил — это уйти к своему Эндрю, где бы он сейчас не был…

Александр сел в машину, но всё никак не мог отъехать. Он украдкой поглядывал на крышу, и всё ждал, что Нил подразнит его немного, а потом всё-таки помашет. Он перевёл взгляд на ключи, которые всё ещё сжимал в руке. «Монстр» Эндрю, его маленький, выстроенный собственными руками мир. Его больше не было, остались только воспоминания и дикая пустота и боль утраты. Алекс вздохнул и положил ключи в бардачок.

И тут в его телефон пришло уведомление из чата «лис». Он прочитал сообщение и побледнев, выскочил из машины, метнувшись к дому, рванул входную дверь, но она, конечно, была закрыта. Выругавшись, он побежал обратно к машине за картой, но всё никак не мог её найти. Наконец открыл эту чёртову дверь и вихрем взлетел на крышу, с размаха толкнул дверь и замер. Нил лежал на спине, широко раскинув руки и смотрел в небо своими неподвижными голубыми глазами, улыбаясь. Александр подошёл на непослушных ногах и обессиленно опустился перед ним на колени. А потом протянул трясущуюся руку и закрыл эти родные невероятные голубые глаза…

========== Эпилог ==========

Спустя полтора месяца Микаэль ехал в Пальметто на подаренном ему «мазерати». У него никогда не было машины, но они сразу нашли с этим «монстром» общий язык. Похоже, машина признала нового хозяина. Алекс считал, что это слишком, да и сам Микаэль в душе тоже так считал, но эту машину он не отдаст никому под страхом смерти. Отец не стал с ним больше спорить, он вообще в последнее время позволял ему всё, наверное, боясь потерять. Да и спорить с Микаэлем сейчас было сложно. За последнее время он как будто повзрослел на несколько лет, стал жёстче, резче, требовательнее к себе и окружающим. Исчезли его детские мягкость и чрезмерная наивность, уступив место уверенности и какой-то фанатичной целеустремлённости.

Больше месяца назад они похоронили Нила вместе с Эндрю в одной могиле. Похоронили без Микаэля. Он даже не смог проститься с ним, потому что загремел в больницу с тяжелейшим нервным срывом. Первые недели в клинике он вообще не помнил. Аарон потом рассказал ему, что вскрытие Нила показало, что его сердце просто остановилось. Он что-то долго обьяснял ему на непонятном языке, но единственное, что понял Микаэль — это то, что ещё вполне здоровое сердце перестало биться. Аарон считал, что скорее всего, это произошло из-за сильнейшего нервного перенапряжения и огромной дозы никотина. Но Микаэль теперь точно знал, что человеческое сердце может остановиться от горя и нестерпимой боли.

Все были раздавлены двумя смертями подряд, и каждый из «лисов» переживал эту утрату по-своему, зализывая свои раны.

Микаэля выписали из больницы под личные гарантии Аарона и то потому, что он сказал Миньярду, что всё равно сбежит. Отец отпустил его по той же причине. Сегодня Микаэль впервые был на их могиле и долго не мог уйти, но, как ни странно, ему стало немного легче. Он знал, что теперь они снова вместе. И Эндрю обязательно настучал Нилу по голове за то, что тот «припёрся» следом за ним. Конечно, он безумно скучал и тосковал по ним, и душа его всё ещё истекала кровью, но выбитое на их могильной плите «Миньярд», «Джостен» калёным железом горело теперь на его спине надписью на форме, заставляя упрямо двигаться вперёд.

Его звали без отбора в Университет отимпийского резерва. В свете последних событий он стал «звездой», и все хотели поиметь кусок славы и повысить рейтинг своей команды за счёт Микаэля, но он уже давно решил, что будет играть за «лис». Команда с почти пятидесятилетней историей. О чём ещё можно мечтать? А ещё он ехал домой и почувствовал это сразу, как только припарковался у стадиона.

Сердце бешено забилось, когда он увидел новый заново отстроенный стадион, обвешанный какими-то невероятными голографическими экранами. Внутри он скрывал хитрые новомодные охранную и вентиляционную системы, души с гидромассажем, семиступенчатую систему освещения, был оснащён какими-то супер точными системами защитывания голов и электронного судейства, с целой мини-поликлиникой и невообразимыми комнатами для отдыха на его территории. Микаэль прочитал всё это, когда бездельничал в больнице. «Вот бы Нил и Эндрю играли в своё время в таких условиях…» Но несмотря на все эти новомодные навороты, это по-прежнему были «лисья нора» и старый добрый экси.

Припарковавшись, Микаэль набрал Габриэль, оповещая о своём приезде. Минут через пятнадцать та открыла тяжёлую дверь и помахала ему, скучающему на капоте. Парень быстро подбежал к ней.

— Прости, — сказала Габриэль, целуя его в щёку и обнимая, — Понастроили, хоть миникар покупай, чтобы передвигаться по территории. Столько денег вбухали и столько же лишнего говна поналепили. Вот и приходится теперь искать всяких бездельников по укромным углам, когда они спят вместо того, чтобы тренироваться, — она перегнулась через перила, схватила брошенную в углу швабру и с силой ткнула ей во что-то лежащее на матах за кучей инвентаря.

— Галлагер, вот же ж зараза. Я тебе говорила, что выгоню тебя к чертям из команды? Нахрен ты мне нужен, если ты всё время дрыхнешь? Нет, сначала бухаешь, а потом дрыхнешь.

Из-за кучи барахла показалась лохматая голова.

— Бойд, что ты орешь-то, да ещё и дерёшься? Ничего я не спал. Я вон инвентарь себе подбирал. Вот, — парень вытащил первое, что попалось ему под руку, но это оказалась какая-то навороченная штуковина черлидерш.

— Упс, — сказал парень.

— Вот и будешь махать этой хернёй вместе с черлидершами на трибуне, если твоя наглая морда через минуту не будет в раздевалке. Прости, — обернулась она к Микаэлю, — Как в яслях, честное слово.

— Что, Бойд, любимчиков заводишь? Меня значит шваброй, а его за плечико нежно? И что это вообще за козёл?

— Не что, а кто. И это не твоё дело, — огрызнулась Габриэль на ходу.

— Значит с тем, что он козёл, ты не споришь? И то хорошо, — пробубнил себе под нос парень, выбираясь из хлама, — Тренировка — это, конечно, хорошо, но надо бы сначала водички попить. Сушняк страшенный. Да и в душ бы неплохо сходить, — он понюхал свою майку, морщась.

— Они что тебя по фамилии зовут? Как Ваймака? — усмехнулся Микаэль.

— Типа того, — фыркнула Габриэль, — Ты мне лучше скажи, тебя отпустили или ты сбежал?

— Отпустили.

— Точно? Отцу звонить не надо?

— А он что тебе ещё сам не позвонил?

— Ну, мы с ним договорились, что созваниваемся в крайних случаях.

— Когда я что-нибудь сломаю или натворю?

Она легонько стукнула его ладонью по лбу.

— Чего говоришь-то?

Тем временем быстрым касанием руки Габриэль открыла какую-то дверь.

— Ну вот мы и пришли. Заходи. Располагайся. Это мой кабинет. Потом покажу остальное. Присаживайся… Ну ты как? — серьёзно спросила она.

— Я в порядке.

— Давай сразу договоримся, что будем пользоваться более развёрнутой градацией, а то это ваше «я в порядке» может значить всё, что угодно, от «я нереально счастлив», до «я умираю».

На слове «ваше» Микаэль непроизвольно вздрогнул. Заметив это, Габриэль быстро сменила тему.

— Ты к нам насовсем? Или так, посмотреть? Слышала, тебя в УОР звали?

— Господи, все всё знают раньше меня.

— Ну ты у нас теперь знаменитость и…

— Насовсем, — перебил её Микаэль, — Если возьмёте, конечно?

Габриэль улыбнулась.

— Шутишь? Я за тобой два года гонялась, догнать не могла, — а потом серьёзно добавила, — Микаэль, давай серьёзно. Ты же не хуже меня понимаешь, что твой путь к олимпийскому золоту в УОР будет в три раза легче и быстрее, чем с моими оболтусами.

— Что? Всё так плохо?

— Ну мне бы ещё парочку таких как ты, да и кое-кому дурь из башки выбить. Микаэль, ты хорошо подумал? Не стоит гробить свою карьеру, только потому, что они оба здесь начинали…

— Ну с таким настроем мне точно не видать олимпийского золота, — усмехнулся парень, а потом серьёзно добавил, — Да, я давно уже всё решил. Хочу, чтобы всё по-настоящему, как у них, как у твоих родителей.

— Ну, тогда, добро пожаловать. Но ты не надейся, я тебе спуска не дам. У меня любимчиков нет.

— Я уже понял.

— Когда тебе можно тренироваться?

— Да хоть сейчас.

Габриэль посмотрела на него с сомнением.

— У меня тут болит, — парень показал на сердце, — А с руками, ногами и головой всё в порядке. Формы только у меня нет.

Габриэль фыркнула:

— Всё у тебя есть. Лежит вон в твоём шкафчике, дожидается.

— Ну ты и… — улыбнулся парень.

— А что? Хочу, чтобы и про меня когда-нибудь написали, что я стояла у истоков карьеры будущего олимпийского чемпиона.

— Мне тоже называть тебя Бойд? — съязвил Микаэль в ответ.

— Слушай, а ты точно тот Микаэль, которого я знаю? Что-то ты какой-то борзый стал?

— Не уверен. Может они в больнице мне что-то кололи? — отшутился Микаэль, а потом серьёзно добавил, — Слушай, Габриэль, давай в команде про моё олимпийское чемпионство не будем тему поднимать, а то достало уже?

— Хорошо. Но они же читать умеют. И как только ты повернёшься к ним спиной, всё равно будут разговоры.

—Ну и я про то же. Этого более, чем достаточно. Чувствую, что моя фамилия и так выйдет мне боком. Будут меня живьём сжирать, думая что я по блату.

— Хочешь фамилию сменить?

— Ни за что.

— Это они ещё не знают, что у тебя «родственник» возглавляет конфедерацию экси.

— Кстати, как он там? Слышал, что его избрали.

Габриэль подкатила глаза.

— Кошмар. Сам работает днём и ночью и всех уже зае… Ну ты меня понял. С таким запалом мы скоро останемся единственным видом спорта. Ну а если серьёзно, то я думаю, что Кевин всё сделает правильно и по совести. Ну и раз у нас теперь такое ответственное и сознательное руководство, то наша задача — взять удачный старт к олимпийскому золоту.

Микаэль простонал, подкатив глаза.

— Переодевайся и пойдём посмотрим, не забыл ты ещё, как играть?

Микаэль встал, а потом остановился.

— А, забыл. У меня есть одна просьба.

— Слушаю.

— У вас же есть какая-то комната, ну типа музея, где выставлены все «лисьи» кубки и награды?

— Ну, есть. За пятьдесят лет-то. Первые трофеи старше меня. Моих пока правда маловато. Хочешь посмотреть?

— Ну это само собой. Но я бы хотел отдать туда кое-что. Ну, скажем так, в качестве мотивации и поднятия боевого духа. Я надеюсь, у вас тут всё охраняется?

Габриэль смотрела на него, ничего не понимая. Микаэль расстегнул свою сумку и достал небольшую коробку, молча положив её на стол перед Габриэль. Та, всё так же ничего не понимая, подняла крышку и замерла. В коробке лежали четыре олимпийские медали, по две на каждого.

— Микаэль, это же? — она подняла на него растерянные глаза, — Это же ваше. Это память.

— Мне не надо на них смотреть, чтобы помнить. Я и так их никогда не забуду. А место этих медалей здесь по праву.

— А отец знает?

Парень кивнул.

— Нил отдал мне их тогда, ну в тот день. Поэтому теперь они мои. А я хочу, чтобы они были в Пальметто, — севшим голосом ответил он.

— Ну тогда хорошо, — Габриэль аккуратно подняла медали за ленты, рассматривая, — Но с одним условием, свои ты тоже сюда принесёшь.

— Да сколько можно-то?

Габриэль посмотрела на него, сдвинув брови.

— Хорошо, — простонал он в ответ.

— Спасибо.

Микаэль молча кивнул.

— О, я так понимаю, что это и есть наш новый нападающий? И уже сразу с медальками приехал? — послышалось от двери, — Отлично. Тогда можно всем расходиться, раз медали уже есть, чего задницы рвать-то? — знакомая лохматая шевелюра показалась в дверном проёме.

— Ты пока такую заработаешь, твоя непутёвая задница точно разорвётся. Чего надо? Стучать не учили?

Парень картинно постучал по дверному косяку.

— Там Вас все потеряли. Велели позвать.

— Хватит паясничать. По краю ходишь, Галлагер.

— Так я и не просил меня в команду брать.

— К твоему таланту ещё мозгов бы побольше, тебе тогда вообще цены бы не было, — Габриэль встала, выпроваживая парня из кабинета и приглашая Микаэля за собой.

— Ну что? Потренируешься сегодня?

Микаэль кивнул.

— Только быстро заберу одну вещь из машины.

— Галлагер, проводи, а то у него ключей нет.

Парень скорчил недовольную мину, но протянул руку.

— Рей, — представился он.

Микаэль пожал протянутую ладонь и ответил, представившись без фамилии как и его визави:

— Микаэль.

— Как? — хохотнул парень, — Ты что француз?

— Почему француз?

— Ну Микаэль, Натаниэль, Флоризэль? Прямо мушкетёры какие-то.

Микаэль пожал плечами.

— Да нет. Местный я. Никто до тебя не жаловался.

— Это ты ещё его фамилию не слышал, — вставила Габриэль, уходя, — У вас пять минут.

Парни быстро вернулись на парковку. Микаэль подошёл к машине и достал с заднего сидения клюшку — подарок Нила. Он взял её с собой и боялся, что её украдут. Его сопровождающий замер в нескольких шагах.

— Твоя что ли?

Микаэль обернулся, не понимая о чём он спрашивает.

— Тачка твоя?

Микаэль молча кивнул.

— Прям твоя? Или родители дали, впечатление произвести в первый день?

— Прям моя, — передразнил его Микаэль, — Дед подарил. На память.

— И кто же у нас дед? Боюсь даже представить. Такие подарки на память дарит. А сам, что в тюрьму сел? Она же стоит охренеть сколько. Я в такой даже не сидел никогда. То-то я смотрю, Бойд тебя облизывает.

— Будешь себя хорошо вести, покатаю, — поддразнил его Микаэль.

— Да иди ты, — парень развернулся и пошёл в сторону стадиона. Микаэль закрыл машину и побежал за ним, догоняя.

В коридоре парень покосился на клюшку Микаэля.

— Что за старьё?

— Не старьё, а раритет, — спокойно ответил Микаэль.

— Да этим твоим раритетом только орехи колоть.

— Я раньше тоже так думал. Ты сначала попробуй ей мяч отбить, а потом поговорим.

— Даже пробовать не буду. Херня какая-то.

Микаэль хмыкнул, пожав плечами.

— Покажи лучше где тут у вас раздевалка и душевая.

Парень молча завёл его в раздевалку и ткнул пальцем в сторону душевой. На доске для заметок висел листок: «Микаэль, твой крайний по левой стене». Микаэль прошёл и увидел свой шкафчик со вставленным в замок электронным ключом.

— Они тебе потом руку отсканируют, будешь клешнёй шкаф открывать, чтобы твои денежки никто не свистнул. Если оставят, конечно, а то может, ты и играть-то не умеешь. Главное, чтобы из-за денег не оставили.

— Кто-то завидует?

Парень фыркнул. Микаэль поставил клюшку у шкафа и пошёл в душевую. Быстро помылся и вернулся в раздевалку. И застал там своего провожатого со своей клюшкой в руках, рассматривающего оставленные на ней автографы, а потом делающего замах для невидимого удара. Микаэль среагировал молниеносно. Он подлетел к парню, выхватил у него клюшку и оттолкнул его на шкафчики.

— Ещё раз возьмёшь её без спроса, и я тебе руки оторву.

— Больно надо. Вот, смотрю, прямо взъерепенился. Что мама с папой на память подписали или дедушка? — съязвил Галлагер.

— Пошёл на хер, — не выдержал Микаэль.

— Чего? Ты кто вообще такой? Ты что думаешь, приехал на крутой тачке, медальки какие-то привёз, и денег у тебя дохрена, так тебе всё можно? Ты куда меня послал сейчас?

— Ты всё слышал. Могу проводить.

— Ах ты, — Галлагер подскочил сзади и развернув Микаэля, ударил ему кулаком в лицо.

Микаэль отлетел в сторону, но тут же вскочил на ноги и залепил парню в ответ. А дальше они сцепились в клубок, катаясь по полу, пинаясь и толкаясь. В комнату вбежали несколько помощников тренера, растягивая их в разные стороны.

— Что здесь происходит? — заорала Габриэль.

— Знакомимся, — ответил Микаэль, вытирая ладонью разбитый нос.

— Он меня на хер послал, — выкрикнул Галлагер, пытаясь прорваться к Микаэлю.

— Значит, было за что.

— В смысле, было за что? Я вон рухлядь его взял посмотреть, а он, как с цепи сорвался.

Габриэль вопросительно посмотрела на Микаэля. Тот молча протянул ей клюшку. Она взяла её в руки и повернула, разглядывая надписи на ней, а потом осторожно провела пальцем по каждой из них.

— Давай, она пока побудет у меня в кабинете?

Микаэль кивнул.

— Да что она, блядь, золотая что ли?

— Типа того… Быстро оба в медпункт и на поле.

— Прости, Габриэль, я не должен был.

— Не должен.

— Больше не повторится.

— Я надеюсь.

— «Габриэль»? Да что здесь происходит? — запричитал Галлагер, выходя из раздевалки.

Когда Микаэль наконец натянул на себя экипировку, вся команда уже была на поле. Габриэль посмотрела на него, держащего шлем под рукой, и покачала головой, увидев синеву, которая уже начала проступать под глазами от разбитого носа.

— Сотрясения нет?

Парень отрицательно мотнул головой.

— Пошли. Представлю тебя, как говорится, во всей красе. Хотя, правильно ты ему врезал, давно руки чешутся. Но если затеешь ещё одну драку, сразу поедешь в УОР. Они будут рады.

— Он первый начал.

— Ты меня услышал?

Парень кивнул. Габриэль остановила игру и собрав команду в середине поля, дождалась, пока все снимут шлемы.

— Разрешите представить нашего нового нападающего…

— Видать, дела у нас совсем плохи, если уже с разбитой рожей и сразу к нам в нападающие, — перебил её один из игроков.

— Уилкс, заткнись. Это мы так встречаем новых игроков. Он у нас уже с Галлагером успел познакомиться.

— Беру свои слова обратно. Надеюсь, ты его убил?

— Почти, — хмыкнул Микаэль.

— Попытка номер два. Это наш новый нападающий — Микаэль Миньярд-Джостен.

И в тот момент, когда Габриэль это произнесла, сзади к ним подошёл вернувшийся из медпункта Галлагер. И одновременно с тем, как услышал имя новичка, он прочитал фамилию у него на спине. По команде пронёсся гул, все начали перешёптываться.

— Так. Всё обсудили? Может, уже вернёмся к упражнениям? И так сегодня не тренировка, а чёрт знает что.

Рей застыл на несколько секунд, глядя на фамилию на спине Микаэля. А потом прошёл мимо, специально задев того плечом.

— И что? Это ещё ничего не значит. Охуительная фамилия ещё не означает, что он умеет держать клюшку в руках. Если он хороший игрок, то что он тогда забыл в нашей глуши? С такой фамилией он должен играть в УОР. Всего, что для нас всех значит эта фамилия, добился не он. Он из себя ещё ничего не представляет.

Габриэль молча стала между ними.

— Ты прав, я ничего из себя ещё не представляю, но собираюсь, если и не выиграть этот сезон, то хотя бы дойти до финала. Но до этого нам всем ещё пахать и пахать.

— Удачи, — бросил через плечо Галлагер, уходя на поле и осторожно касаясь разбитой губы.

— Ты тоже стоял с командой в тот день?

Рей остановился и замер.

— О чём ты?

— Ты понял, о чём я. Тогда на конференции Нила Джостена ты тоже стоял здесь с командой?

Галлагер развернулся и молча кивнул.

— По зову сердца или так, мимо проходил? Или Бойд заставила?

— Да как ты…? — Рей рванулся в его сторону.

Габриэль стала у него на пути.

— Вы все стояли?

Команда молчала.

— Знаю, что для большинства из вас это просто игра. И после университета вы забудете про неё. Но для меня экси — это моя жизнь. Я не могу заставить вас делать то, что вы не хотите, но я хочу сказать только одно. Ваша возможность стоять сейчас на этом поле стоила жизни двум замечательным людям, — Микаэль быстрым движением натянул шлем, чтобы скрыть свои чувства, и отошёл в сторону.

Спустя несколько секунд ему в спину несильно прилетел мячик. Парень обернулся. Рей смотрел на него и кивнув в сторону ворот, сказал:

— Эй, как там тебя, никак не запомню, пойдём посмотрим, на что ты способен.

Микаэль смотрел на него, ничего не понимая.

— Галлагер у нас вратарь, — сказала Габриэль, многозначительно посмотрев на Микаэля.

— О нет, только не это, — простонал парень и пошёл следом за Реем.

Подойдя к воротам, Микаэль спросил:

— Слышал что-нибудь про «Адскую сборную вратарей Эндрю Миньярда»?

— И что?

— Это мой дед.

— Иди на хер, — а потом резко развернулся и спросил, — Хочешь сказать, что это его машина?

Микаэль кивнул.

— Подожди. А медали?

Микаэль снова кивнул.

— Постой, постой. А на клюшке? Вот же ж дерьмо… Но по морде я тебе всё равно за дело съездил.

— Вы там долго ещё будете миловаться? — прокричала Габриэль, уходя с поля.

— Ну давай посмотрим, достоин ли ты своей фамилии или нет.

— Я тебя порву… — хмыкнул Микаэль.

***

Спустя пол часа оба без сил валились в воротах.

— Ничья? — спросил Микаэль, протягивая руку.

— Это я сегодня с бодуна, — пробурчал Рей.

— А у меня, наверное, сотрясение по твоей вине.

— Ладно. Тогда ничья, согласен, — усмехнулся Галлагер, протягивая в ответ свою руку.

— Ну и куда ты собрался вести нас, Д’Артаньян?

— За олимпийским золотом, — усмехнулся Микаэль.

— Ох, нет, это без меня, — простонал Рей, садясь, — Я не дойду. Это охренительно как далеко. Из моих ворот даже не видно. Нет…

Микаэль с трудом поднялся на ноги, протягивая ему руку.

— А если я попрошу?

Галлагер протянул Микаэлю руку, цепляясь за него и вставая.

— Покататься на тачке дашь?

— Нет. Ты же псих.

— А сам? За клюшку чуть человека не убил.

— Это память, — тихо ответил Микаэль.

— Да шучу я. Всё я понимаю, я же не дебил, — ответил Рей, толкая Микаэля плечом в знак примирения, — Ну так что? Дашь порулить?

— Нет. Я же уже сказал, что нет.

— Ну тогда сам и завоёвывай своё золото.

Микаэль стянул свой шлем и замахнулся на него. Галлагер увернулся от него, убегая и смеясь, ответил:

— Смотри пожалеешь. У тебя был шанс.

Через стекло за ними с грустной улыбкой наблюдала Габриэль. За этот месяц она убедила себя, что всё это не стоило их жизней. Но сейчас, глядя на этих двоих, она точно знала, что всё было не зря, и уже совсем не важно, будут ли ОНИ когда-нибудь стоять на высшей ступени олимпийского пьедестала…