Родители на свадьбу подарили трехкомнатную просторную квартиру, в центре города. Это был ожидаемый подарок! Дядья скинулись на машину, правда, Опель, но приятно! Родственники из Екатеринбурга обстановку забабахали. Можно не забивать голову бытовыми мелочами по прилету со свадебного путешествия. Сначала думали отменить Багамы, перемена климата вредна для Леночки, которая на шестом месяце беременности передвигалась уже как утка-кряква. Вадик мечтал о ребенке, казалось, медицинским обследованиям в различных клиниках не будет конца. Слезы жены, обиды на несправедливость судьбы после бездушного приговора врачей – бесплодие жены. Но Леночка не сдавалась. Ездила на Байкал к какому-то чудотворцу, в церкви, где крестили Вадика, ни одну службу не пропускала. Работу бросила, всю себя посвятила отмене рокового диагноза. Институт им. Отто и все профессора акушерства и гинекологии не сомневались – детей у нее не будет из-за аномалии, к сожалению, врожденной. Леночка, девушка упертая – верила в чудо! После очередной поездки в Тихвинский монастырь к Чудотворной Иконе Тихвинской Божьей Матери, старец-монах посоветовал сходить к святому источнику, желание, мол, твое праведное, я молиться буду. Боженька услышит, иди дочь моя, и верь. В вере – твоя сила! И Бог услышал, через два месяца врачи, разводя руками в недоумении, подтвердили беременность. Счастью Вадика не было предела, у него было все, о чем можно только мечтать молодому человеку его возраста: дом, стабильный бизнес, красивая молодая жена.
Родители Вадика никогда ничего не жалели для единственного сына, благо, средства позволяли. Отец его имел частную нотариальную контору, практиковал одно время адвокатом, оказывал юридические услуги в частном порядке. В городе знали Юрия Петровича, влиятельные люди и нужные связи сами находили его. Вадик рос как у бога за пазухой. Домик в курортном районе города Сестрорецка на берегу залива в четыре этажа, с видеонаблюдением и кирпичным, высоченным забором. Мать Вадика картошку на участке в двадцать соток не сажала, она, заметьте, там вообще бывала редко. У нее туристическая фирма, весьма известная. Благодаря связям мужа, Юрия Петровича, всегда были постоянные клиенты. Она составляла все новые и новые индивидуальные туры, исколесив пол-Африки, Индонезию, Европу, гоняя на лыжах то на одном горном склоне, то на другом. Родители Вадика редко виделись, не надоедали друг другу, так как материальных проблем в их семье не было, то и претензий к образу жизни друг друга не имелось. Няньки своевременно кормили Вадика, гуляли с ним, ездили на моря, учили в школе жизни с их представлениями о ней. А Вадик, будучи воспитанным и усидчивым ребенком, с детства впитывал все, что видел и слышал, как губка. А слышал чаще он разговоры на дачной пристройке охранников и няни, и их рассказы о личной жизни его родителей.
Про любовницу Юрия Петровича, которой он подарил новый Лексус, про нового ухажера Галины Вениаминовны, матери Вадика, который был управляющим «Московского Проминтербанка», а связей, возможностей у управляющего было гораздо больше, чем у ее муженька. Да и внешность любовника была более привлекательна, подарки чаще, а романтики хоть отбавляй! Москва – Питер – Бали – Москва – Гоа – Питер – Мальдивы. Все на благо семьи – так оправдывала свой образ жизни Галина Вениаминовна, по словам домашних работников. Главное – вовремя сделанные прививки от тропических заболеваний!
Поэтому, когда Вадику было лет десять, он твердо решил, что жить так, как его родители, внешне прилично и достойно, но без любви и уважения друг к другу – он не будет. Счастливую семью мальчишка в своем воображении представлял как у одноклассницы Соньки. Ее отец работал как проклятый водителем на Камазе, почти без выходных. Мать ее – врач в детской поликлинике с зарплатой раз в пять меньше гувернантки Вадика. Но Сонькины родители были дружной счастливой семьей. В летние выходные они обязательно отправлялись с большими рюкзаками, железными котелками, палатками и самодельным мангалом на природу. То они сплавлялись по Вуоксе, то участвовали в ралли по Старой Ладоге на их старом Уазике, то на велопробег по золотому кольцу. Вадик завидовал Соньке. Ее родители паренька любили, и он частенько засиживался у них до вечера и грезил, будто живет в их веселой и маленькой однушке. Спит в обнимку с их черно-белым котом Сенькой, и от этих мечтаний паренек становился чуть счастливее. В результате первая любовь между Вадиком и Сонькой была неизбежна! О чем родителям Вадика незамедлительно доложила классная руководительница, вызвав отца в школу на приватную беседу. Разгневанный Юрий Петрович с пеной у рта грозился прекратить финансирование школьных проектов, Директриса с натянутой улыбкой и завязанными в пучок волосами так, что глаза в очках с роговой оправой, казались еще более выпученными, стояла, потупив взор в паркет, будто она нашкодила на перемене. Отец Вадика человек деловой, быстро взял себя в руки, поблагодарил директора за своевременный сигнал и тожественно вручил внеочередную премиею на содержание и нужды школы. Негласное поручение – своевременно докладывать обо всех передвижениях сына, его интересах, друзьях, которых так и не было, директор и «классная» выполняли неукоснительно. Учебой Вадика занимались специально обученные люди. Школьный аттестат он получит в любом случае. В школу Вадик был направлен для общения со сверстниками, чтоб ребенок наблюдал за одноклассниками, словно за зверюшками в зоопарке, и знал на будущее – как жить не следует! Но такая неординарная политика отца по воспитанию единственного сына возымела обратное действие! Мальчик все больше хотел жить не так, как живет он сам…
Затаилась в Вадике обида на родителей, как пума перед прыжком на жертву, а дух бунтарский быстро успокоили дальновидные предки. Парня в воспитательных целях перевели в школу, откуда прямая дорога в ФИНЭК, с усиленным изучением иностранного языка и прочих, необходимых для будущего финансиста, наук. Вадик подчинился и, молча, грыз гранит околовсяческих наук до окончания ФИНЭКа, аспирантуры, защитив кандидатскую диссертацию, радуя своих предков предсказуемостью поступков и послушанием. Но никто не отменял его величество «случай».
Вадик встретил ее…. Елену. Работала она официанточкой в кафешке с загадочным, будоражащим сознание, манящим названием « Лунный свет». Маленькая, хрупкая блондиночка с горящими голубыми глазами одарила застенчивой улыбкой затюканного Вадика и он влюбился. С первого взгляда… Робости его не было предела. Прощай Калуга, я больше туда не вернусь – здравствуй Питер!– ликовала девушка из захолустной забегаловки. Ей 20, ему 32. Через год с лишним они заговорили о свадьбе. Хотя Вадик готов был жениться сразу же после первой ночи в объятиях богини красоты калужского задела, которую Леночка спланировала. Жених попался в ее умело расставленные сети. Единственное, что было камнем преткновения в идеальном плане побега из нищеты – его родители. По рассказам Вадима, завоевать их расположение будет непросто. Кто она? Дочь пресс – атташе или директора Никелевого завода? Конечно, Леночка умолчала о гражданском браке с калужским пареньком, которого посадили за то, что на трассе сбил человека, будучи мертвецки пьяным за рулем своей шестерки. Очнувшись после аварии в больнице, призрачный гонщик ничего не помнил. Леночка выкинула его из мыслей и из жизни с такой скоростью, что позавидовал бы инженер реактивного самолета. А будучи уже беременной, решила все забыть как страшную сказку. Ребенок ей не нужен, «передачки» носить не входило в ее планы на зону. Лет семь в одиночестве смотреть в окошко на улицы Калуги она не планировала. Лена сделала аборт на отложенные бабушкой «гробовые» деньги. Прерывание беременности прошло неудачно, по словам пробубнившего молодого врача-акушера после операции, и вряд ли она сможет иметь детей. Но тогда этот вопрос ее не волновал! Подруга давно звала в Питер. Работа есть всегда для тех, кто ее ищет, кавалеров – прходу не дают! Устроишься… и, – Леночка в Питере, в центре города. Пусть и проживает с давней подругой – землячкой в одной комнате на Петроградке, в коммуналке из одиннадцати комнат. Но пугает Леночку то, что зацепить кого-то стоящего это не на рыбалку сходить, красоты недостаточно! Мужики пошли – любители халявки, вином напоили, и в кроватку. На сапоги трех раскручивала! А тут такой подарок судьбы! Богатый и безвольный тюфяк, в одном флаконе. Возможность дается один раз, и девушка сделала все , даже невозможное, чтоб воспользоваться шансом.
На момент этого судьбоносного знакомства мать Вадима, Галина Вениаминовна, совсем уже не появлялась дома. Скорая помощь приезжала к одинокому стареющему отцу через день, тот стал выпивать, а сердце захотело напомнить ему о своем присутствии, стало жутко шалить. Влияния на сына он уже не имел, переживал молча. Мама взяла судьбу сына в свои надежные руки, предложила денег «деревенщине», приличную сумму, но Леночка гордо отказалась. И как профессиональная актриса сыграла главную роль: демонстративно собрала свои пожитки, не взяв ни одного из многочисленных подарков Вадика, отбыла первым же поездом в Калугу к бабушке. Она заранее рассчитала дальнейший ход событий. Умудренная опытом сиротского детства, девица сразу раскусила, что имеет большое влияние на Вадика. Леночка никогда не давила на него, как его мать, а подводила все к тому, чтобы Вадику казалось, будто он сам делает выбор и принимает решение… Через месяц он приехал за ней, нашел, сделал предложение, сообщил торжественно, что снял квартиру и замутил с приятелем по институту агентство по аренде недвижимости, купил в кредит машину импортного производства и полностью отделился от родителей морально и материально! Мама в срочном порядке попала в реанимацию. Она отправила сыну из кареты скорой помощи множество посланий на телефон с мольбой поберечь ее здоровье и бросить мерзавку. Как выяснил Вадик в последствие, родительница тогда благополучно отбыла на очередную пластическую операцию. Этих ее манипуляций он больше вынести не смог! И поставил точку. Леночка станет его женой, не смотря ни на что!
После всех этих, неожиданных для самого себя, геройских и самостоятельных поступков, Вадик почувствовал себя мужиком. И с серьезным настроением предстал пред Леночкиным взором с огромным букетом красных роз! Елена Прекрасная поломалась для органичности «образа», чуть-чуть построила из себя Елену – «Несмеяну», продолжая складывать обратно в чемодан свои пожитки. Вадик был счастлив! Он любил ее игривый бархатный голос с хрипотцой, взгляд, манящий в вечную негу, обожал ее тонкие запястья, и жизни не представлял без ее пшеничных волос, разбросанных по подушке утром! По приезду в Питер, разгрузив вещи, отдохнули с дороги. Вечером в той самой кафешке, где Леночка разносила разливное пиво и сухарики на подносе еще совсем недавно, он сделал своей любимой предложение выйти замуж. И прилюдно надел на пальчик любимой шикарное кольцо. Бриллиантик был скромный, в два карата. Но начало, по мнению новоиспеченной невесты, было положено. Она, конечно, согласилась! « Лунный свет» гулял и искренне радовался за калужскую простую девчонку. Судьба благоволила ей… Ночью в приватной обстановке в их съемной квартире на Гражданке она печальным голосом заверила его, что узнала, совсем недавно, обратившись к гинекологу по причине постоянных болей в низу живота, что детей у нее не будет никогда. Якобы, причиной тому врожденная аномалия расположения матки и невозможности вынашивания плода, скрыв истинные причины. Влюбленный жених заверил, что он будет любить ее любой, но первая ложка дегтя упала в медовую бочку любви. Калужским светилам мужчина не доверял, поднял все папины и мамины связи, отправил незамедлительно невесту в Институт Отто на обследование. Папа с мамой к этому времени уже смирились с присутствием в их жизни, как они думали временно, калужской невестки. Мама не сомневалась, что сын прозреет и поймет, что лимитчица – ему не пара! Но сын был « слеп»! В Отто Леночку приговорили к женскому бесплодию. Она не отчаливалась и верила. Чудеса все-таки бывают! Наука посторонилась, и Леночка провела на сохранении четыре месяца беременности. Врачи плясали возле нее польку и водевиль. Боялись дышать на пациентку и приписывали себе удачи правильно назначенного лечения, отрицая чудо нетрадиционной медицины и веру в божественное проведение.
Так или иначе, но свадьба Вадика и Леночки Прошкиных состоялась! Одни из многочисленных родственников Вадика подарили молодоженам тур на двоих на Багамские острова. Любящий и заботливый муж хотел отменить поездку, но Леночка сказала, что все что угодно, но только не это! Летим! Сентябрь, там не жарко, море теплое, ребенку ничего не угрожает, врачи снабдили нужными рекомендациями и лекарствами. Их ожидали шесть дней райского наслаждения, ласковый морской прибрежный ветерок с солоноватым привкусом на губах в комфортабельном бунгало люкс 5 звезд, все включено. Ресторанов с разнообразной кухней не так много, как туристов со всех концов мира. Радовала глаза природа буйная, экзотическая, пестрящая ярко-зеленой растительностью, в гуще которой порхали пичужки всех цветов радуги. У Леночки дух захватывало от ощущения, что она Золушка из сказки, попавшая из лачуги, где перебирала фасоль, на королевский бал. Муж носит на руках и исполняет ее желания, ей стало казаться, что она тоже любит этого человека, такого надежного и бескорыстного! Если долго мучиться, что-нибудь получится! И у нее получилось…
*******
Утром Вадик с упоением играл в большой теннис с новым знакомым, врачом из Москвы. Он был заведующим какого-то отделения одной из ведущих клиник Москвы, стажировался в Израиле, поработал в Германии. Опыт у Славика был обширный в своей области и разносторонними интересами был он не обделен. Вадику и Славику было комфортно и интересно общаться, с первого дня знакомства они нашли общий язык. Жена Славика – Лиля, простая девушка, без налета гламурщины и светских замашек, родом из Тверской области, не так далеко от родных мест Лены Прошкиной. Женщинам тоже было о чем поговорить в отсутствие их благоверных. В одно такое безмятежное Багамское утро, как всегда теплое, когда Вадик и Славик разминали мышцы на корте, и поражали друг друга пасами и подачами, Лиля как обычно зашла к Леночке в номер. Постучала. Тишина. Дверь была приоткрыта. Лиля тихонечко окликнула ее, чтоб не испугать. Беременным нельзя пугаться. Но никто не отозвался. Лиля заволновалась, прошла в гостиную, в спальню – никого, вещи все на месте.
В ванной комнате, догадалась она. – Лена, Леночка, ты здесь? – тишина, хмм, дверь закрыта. Лиля схватила трубку стационарного телефона и позвонила на рецепшен. Прибежала дежурная по этажу и администратор. Посовещавшись с администрацией отеля и службой безопасности, решили использовать запасной электронный ключ. Пара ловких движений и через пять минут дверь в ванную вскрыта. Вошедшие люди были ошеломлены от увиденной картины. Леночка лежала на голубого цвета кафельном полу, цвета багамского неба, почти полностью залитым алой кровью . Бледное как у покойника лицо, глаза ввалились, руки двигаются как в припадке, губы дрожат. Лена впала в полубессознательное состояние. Дежурная попыталась поднять ее, но, увидев большой живот девушки, не рискнула. Лиля опомнилась, принялась лихорадочно набирать номер мужа трясущимися пальцами. Славик прибежал быстрее вызванной ранее бригады врачей из ближайшей больницы, со статусом дорогой клиники и профессионализмом врачей на уровне ветеринарного дела. Он распорядился перенести больную на носилках в медицинский кабинет при отеле. Кабинет был оснащен по « высшему разряду» – кушеткой, столом, стулом и набором ватных тампонов, пластырей и нашатырного спирта с аспирином и градусником в аптечке. Надо спасать человека всеми возможными способами, думал Славик. При осмотре он сразу установил, что кровотечение внутриматочное, сердце ребенка уже не прослушивается, матка в тонусе и сильный жар. Измерив температуру и , взглянув на него, сначала подумал , что от жары у него помутнел рассудок. На дисплее заморгали электронные цифры– 41t. Дело плохо! Надо срочно сбить температуру и взять элементарные анализы, чтобы исключить какие-нибудь, возможно, тропические заболевания. Промедление смерти подобно! Вадик плачет, ревет как белуга… Он не помощник. Запросили медицинский транспорт, два часа ехать до более или менее оснащенной больницы. Славик всю организацию транспортировки взял на себя. Английским языком он владел свободно. Но для остановки кровотечения надо срочно вводить лекарства, останавливающие схватки и понижающие мышечный тонус. Славик понимал – ребенка женщина потеряет, надо спасать Леночку. В больнице под наркозом срочно сделали кесарево сечение, ребенок не дышал, сразу же ввели больной сильный антибиотик, предотвращающий эндометриоз и немного сбивающий лихорадку. Были взяты всевозможные для местной лаборатории анализы. Под большим вопросом поставили сенную лихорадку (малярию), потом в крови были обнаружены палочки Эпштейн Бара, в простречье – инфекционный мононуклеоз. Лечиться долго и сложно. Но у девушки молодой организм. Три дня ее продержали в состоянии искусственной комы, иначе в стрессовой ситуации от шока, узнав о потере ребенка, лечение и выздоровление будет осложнено.
Вадик дежурил у дверей реанимационной палаты. Леночка еще ничего не знала о случившемся. Через три дня ее вывели из коматозного состояния, и она узнала все! Горю ее не было предела! За что? Она не хотела жить. Но пока у Лены не было сил даже думать. Она уснула, провалилась в тяжелый, медикаментозный сон. Месяц длилось лечение, Славик оказал неоценимую помощь и поддержку, в том числе и материальную. Когда выписали Леночку из больницы, у всех уже были на руках билеты на самолет до Москвы, предыдущие пришлось сдать. Славик предложил Лену подлечить в его клинике – Вадик безвольно согласился. Лену посадили на антидеперессанты, психотерапевты не выходили из ее палаты. Вадик тоже нуждался в сочувствии. Он был не в состоянии заботиться о ком-то в режиме нон-стоп и поехал к маме, в Питер. Мама тут же усугубила ситуацию:
– Я же говорила, ничего хорошего из этого брака не выйдет! И тут же подсунула, а точнее подложила, Иришку, дочь своей подруги, умницу и Петербурженку коренную, под часто выпивающего последнее время сына…
У Ирины и Вадика закрутился ничего не значащий для него роман, как он думал. Да, не тут-то было! Мама думала по-другому, и оказалась права. В Москву Вадик ездить перестал, Лена говорить с ним не хочет, у нее вечные депрессии и истерики. Она только и твердила, что не хочет жить. А Ирина- сама любовь и беспрестанная забота. Квартира сияет до блеска, прибрана и уютна, в воскресенье стол ломится от пирожков со всевозможными начинками, в пятницу – а в пятницу Вадику можно было делать все, на что хватит фантазии. Если б он притащил шлюху и положил в кровать, третьей лишней девица бы не была. Ей бы предложили плюшек и чаю. Любовь здесь больше не жила! Вадик хотел бы вернуться в прошлое, вернуть жизнерадостную Леночку в белые ночи с разводными мостами.
*****
Прошел год. Год он не видел ЕЕ. А тут еще Вера, подруга Лены, которая раз в месяц гоняла в Москву по делам, перестала общаться с Вадиком и отвечать на его звонки. В «Лунном Свете» она больше не работала и вся связь с его Леночкой оборвалась. Славик обвинил Вадика в бесхарактерности, безволии, отказался от возмещения потраченных им средств на лечение Лены и прекратил с ним всяческое общение. Но Лену вся эта мирская суета не касалась. Она больше не придет в себя никогда – так думали светила психиатрии.
Тем временем Вадик, к радости родителей, развелся. Выделил долю от совместно нажитого, положил деньги в ячейку банка, назначив себя опекуном Лены, так как психически она была признана недееспособной. Родных у нее к тому времени никого не осталось. К тому же, Иришка была беременна девочкой. Сыграли наскоро свадьбу, без огласки. Трехкомнатная квартира в центре, уже мерседес, домик в Лисьем Носу Курортного района – вот и все подарки. Вроде все ничего. И на фиг нужна эта любовь!? Ирочка хозяйственная, местная, домашняя, при профессии – преподает иностранные языки, дома тексты научные переводит. Не требует, не хочет, да и в постели удовлетворения не добивается. Моль, бледная, тихая моль!!!
Родилась Алена 9 августа. Странное совпадение… тогда же погибла дочь Вадика и, Лены, малышка появилась в этот мир в хорошей больнице, под наблюдением знакомого врача с хорошей репутацией и отзывами. 4,20кг, 50 см, здоровая, без явных отклонений, правда неврологи поставили защемление плечевых и лицевых нервов. Ведущие доктора уверяли, что спазм мышц со временем пройдет. Нужен массаж и три месяца под постоянным наблюдением. Назначили соответствующее лечение у мануальщиков, чтоб снять непроходящий тонус лицевых мышц. Доверяя прогнозам врачей, родители забрали дочку домой. Когда девочке должен был исполниться годик, не смотря на мыслимое и немыслимое дорогостоящее лечение, лицо ребенка было похоже, скорее, на гримасу Кваземоды или Гумплена. Мать отказывалась всю жизнь посвятить уродцу – дочери, за что ей, молодой и красивой, это? А отец вообще никакого интереса не проявлял к ребенку, как будто он был чужой. Он все время уделял бизнесу, дела пошли в гору, корпоративы, поездки, деловые встречи, теперь он занимался строительством многоквартирных домов под заказ Минобороны. Вадик только выделял деньги на семейные нужды, для звонков домой был нанят специально обученный человек. Мужчина отрастил увесистое брюшко, потерял неопределенное количество волос на голове, практически утратив густую шевелюру русых волос. А также вместе с волосами – весь запас сочувствия к людским бедам. Всю свою жизнь Вадим Юрьевич свел к справлению естественных надобностей, чревоугодию и времяпрепровождению на охоте, рыбалке, и саунах с девочками. Девочек он любил, особенно блондинок с голубыми глазами. Переодевал их в официанток и воплощал в жизнь все свои сексуальные фантазии с печальным лицом страждущего человека, перенесшего в жизни много трудностей. Статус семейной пары в глазах общественности Прошкины решили не менять. И все повторилось. Всех устраивала такая жизнь. Тайный любовник Иришку возил в Италию, у которого там была частная винодельня в окрестностях, а Иришка обожала Рим. Вадима Юрьевича возвращали к жизни его блондиночки, и он все реже вспоминал свою Елену. На семейном совете, который происходил крайне редко, при участии родителей Вадима, было решено – не мучить их несчастную дочь. Аленка с признаками отсталости в умственном развитии к двум годам и с явно выраженным неадекватным выражением лица девочки – дауна больше походила на клоуна из бродячего цирка, чем на продолжателя династии. Поэтому на семейном совете было решено определить ребенка в закрытый от ненужных глаз интернат. Это заведение, частное, с улучшенными условиями содержания, с разными процедурами, обучением, бассейном и своей конюшней. Взнос в помощь на содержание дома-интерната был внесен солидный семьей Прошкиных. Алену определили в комнату на 4 девочек, приблизительно одного возраста. Малышка не понимала происходящего вокруг, в свои два года она еще не говорила, и не ходила. Произносила только бессвязные звуки. Девочка еще не осознавала, каким лицом ее наградила природа. Но ощущала первые уколы ревности от того, что ее соседки по комнате чаще бывали на руках у нянечек и санитарок, с ними чаще разговаривали и дарили им сладости и игрушки. Через месяц «интернатовской» жизни Алена не узнала свою мать, которая забежала на пару часов отметиться в администрации детского дома. Горе – мамашка поинтересовалась у секретаря администрации, с нескрываемым равнодушием к судьбе дочери, кто из сотрудников отдаст «передачку» ее чаду. На бегу Ирина раздавала ценные указания персоналу, вышестоящему начальству – заранее оговоренную сумму. К дочери она заглянула через стеклянную дверь в комнату, помахала со страдальческим выражением лица рукой ребенку. А девочка только безудержно плакала. В результате таких и без того редких встреч, главный врач интерната предложил, руководствуясь здравым смыслом, чтоб не травмировать несчастного ребенка, матери больше не приезжать, пока…
Никто не думал тогда, что «пока» перерастет в постоянное состояние. Как говорили мудрые люди: « Нет ничего более постоянного, чем временное ». Ежемесячно передавалась сумма на содержание, раз в год 9 августа привозились дорогие игрушки и одежда, которых Алена не видела. Все расходилось по многочисленным родственникам с детьми работников интерната «Возрождение». Состояние Алены было стабильно удовлетворительное. Дисплазия тазобедренных суставов не поддавалась лечению, ребенок периодически лежал на растяжках или в аппарате Елизарова. В три года девочка произносила несвязные гортанные звуки, как Маугли. Когда растяжки снимали, она неуклюже пыталась ползать. Эмоций она не испытывала никаких. Только надрывно мычала, будто выпь на болоте, когда ночью наделает в трусики, а нянечка спит беспробудным сном. В конце – концов, брошенный всеми ребенок привык и к этому состоянию. Но чтоб ее не били санитарки несчастная малышка, глядя, как просятся в туалет другие девочки, приспособилась кряхтеть и пыхтеть. Дети выбегали в коридор и просили свободную нянечку подать Алене утку. Единственное, что доставляло удовольствие ребенку – когда ей помогал кто-нибудь из сочувствующих соседок подставлять табурет и взбираться на него, чтоб посмотреть в окно. Тогда она испытывала блаженство, на лице, казалось, появлялась другая мимика и напряженная маска немного ослабевала Это ее маленькое счастье заключалось в наблюдении из окна палаты, которая находилась на 2 этаже, за лошадьми. Кони в сопровождении инструктора, девушки Люды, которая жила при интернате, ходили по кругу. По новой программе, внедренной экспериментально, благодаря спонсорам, лошадей используют в лечении ДЦП и другие отклонений в развитии опорно-двигательного аппарата у детей. Детишек катали верхом по часу утром и вечером. И действительно, у многих из них через некоторое время намечались явные улучшения. Любовь, забота и терпение творят чудеса. Этих детей любили их родители, проживающие вместе с ними в интернате по полгода, а то и больше, в отдельном, специально обустроенном корпусе интерната, пригодном для жизни родителя и ребенка. Каждый номер был оснащен телевизором, холодильником, санузлом, и выходом на великолепную террасу. И все эти условия за приличное вознаграждение в фонд интерната. В остальное время, свободное от процедур и занятий, детей купали летом в озере с радоновыми подземными источниками. Зимой катали на санках с небольших горок-возвышенностей или на пони с колокольчиками. Эти дети, несмотря на физические недостатки, познали, что такое детство.
******
Алена проснулась. Солнышко пробилось сквозь занавеску, и пощекотало лучиком-лапкой девочке нос. 9 августа. Она ни о чем не думала. Ни о чем не мечтала. Сегодня ей 5 лет. Она уже умела считать до 10. Кроха могла определить время и найти в календаре на стенке у поста медсестры текущее число. Ее поздравили пробегающие медсестры. Но для ребенка это был обычный день девочки-сироты из детдома. Уже ничего не напоминало о присутствии в ее жизни родителей. Она от этого не страдала и не вспоминала их. Собственно, вспомнить ей было нечего. Отца она не видела 3 года, мать года 2. Она привыкла к здешнему распорядку, редким процедурам и «помывочным» дням. Если это происходило – все дети знали: приедут гости, добрые тети и дяди, спонсоры и меценаты с проверкой, или комиссия из Минздрава. Или приедет очередная влиятельная потенциальная приемная семья, привезет подарки и гостинцы понравившимся детям. Аленка не нравилась никому. А так как по характеру она напоминала забитого волчонка, чужих боялась, говорила очень плохо, пряталась во всевозможные закутки при виде посторонних, на нее внимание никто не обращал. Она привыкла и к этому. Ходить постепенно она научилась. Матушка-природа слабого физически всегда наградит силой воли и выносливостью. Девочка без помощи посторонних, со временем, научилась передвигаться походкой беременной утки, но все-таки, передвигаться! Она как тот сорняк… Его рвешь, поливаешь всякой химией, топчешь, выкапываешь, а он все – равно рвется наружу, к свету. И по-прежнему, она очень любила залезть на подоконник в своей комнате, и смотреть на чужое счастье. Счастье для нее – это кататься верхом на коне, черном как смоль, по кличке Орлик, а рядом мама, любящая, заботливая, наблюдающая за каждым движением ребенка, заглядывающая в твои глаза и улыбающаяся только ТЕБЕ! Самый главный атрибут счастья для Алены – это, если будут улыбаться именно ЕЙ, для НЕЕ, за НЕЕ… Она не знала, что это такое – мамина улыбка и теплая, нежная рука на детской головке.
******
Подмосковье. Строжинская Психоневрологическая Больница. 9 августа. Леночка, молча, встала с кровати, надела свой бесцветный халат, слегка и местами напоминающий, что когда то он был синего цвета, выскочила из палаты, не умываясь и не расчесываясь, побрела по коридору. Все постояльцы знали – сегодня лучше женщину не беспокоить и догадывались, куда направляется она вот уже четвертый год в этот день. Она шла в маленькую часовенку при больнице к отцу Анатолию. Хотелось унять, хоть ненадолго, в разговоре с ним ее бесконечные , выжигающие нутро и часть сознания, страдания по умерешей при родах доченьке. Поставить свечку за упокой души ее. Лена так и не оправилась от горя. Никого не хотела видеть, ни с кем не общалась. Часами разговаривала с ангелами, которые рассказывали ей, как живется там ее доченьке. Она много раз пыталась уйти вслед за ней… Неисчислимое количество способов придумывала ее исковерканная горем психика, как свести счеты с жизнью и прилететь на крыльях любви, к ее ангелочку. Но рука Господня возвращала Леночку к жизни снова и снова. Каждый раз, посылая ей людей, которые вытаскивали ее из петли простыней в туалете. Однажды, уборщица нашла у нее под матрасом фенобарбитал, две пустые упаковки. Как Лена умудрилась их выкрасть в процедурном кабинете?! Наглоталась и заснула в больничном скверике на скамье во время прогулки. Опять спасли! Это продолжалось бы долго, пока не закончилось бы летальным исходом, но кто-то там, наверху, хотел, чтоб она жила. Леночка ненавидела себя и во всем винила за то, что с ней случилось. Раз в год, 9 августа, к ней обязательно приезжали Славик и Лиля. Единственные люди, которых она ждала. При виде этих людей лицо ее наполнялось каким-то необъяснимым, радужным свечением, а глаза напоминали взгляд преданной собаки, которую спасли, отогрели, накормили и оставили у себя дома. Разговаривать она не хотела. От гостинцев отказывалась, но с упоением слушала про жизнь дружной семьи, двух детишек. Как они учатся, чем увлекаются. Что любят. Что терпеть не могут. Она оживала ненадолго, благодаря этим рассказам ее верных друзей. Врачи после их отъезда находили ее состояние явно улучшающимся, и некоторые транквилизаторы, антидепрессанты отменяли по началу. Но потом поняли, что это временное состояние, длящееся только пару дней.
Отец Анатолий уже ждал ее. Сегодня хороший день, день Святого Пантелеймона Великомученика. Она любили отца Анатолия, он напоминал ей отца, который погиб, когда она была еще ребенком. Такой же высокий, большой, с седыми густыми волосами и небольшой удивительно черной, не сочетающейся с остальным образом батюшки, бородкой. Его монотонный бас успокаивал , она находилась рядом с ним будто под гипнозом. А он утверждал, что Бог один знает, куда кому идти и обязательно выведет человека, сбившегося с пути, на верную дорогу, к Богу. С Ним любой найдет успокоение. И Елена находила здесь успокоение своей души. Сегодня они помолятся Св. Великомученику Пантелеймону за доченьку ее, имя которой она так и не успела дать, за что отец Анатолий ее очень корил. Надо наречь ребенка, за которого ты будешь просить у всевышнего, даже у ангелов есть имена…. А сегодня ночью она видела сон: и рассказывает отцу Анатолию:
– Батюшка, я не видела снов много лет, а тут такой странный сон, будто я веду по лесной тропинке большого гнедого коня под узду, а верхом на нем моя дочь, зову я ее Аленушка, доченька моя…. Она поворачивается, и вижу я лицо не моего ребенка, а уродливое, безобразное какое-то, перекошенное. Я проснулась и сразу сюда. Господи спаси и сохрани (она набожно перекрестилась). Вот и подумала, пусть моя дочь будет названа Алена.
– Пусть будет так, как ты решила, дочь моя. По богословским писаниям нет такого имени, зваться она будет Елена, ты не против?
– Нет, батюшка, я доверяю вам.
– Ты верь мне, но про бога не забывай и людям помогай. Не надоело тебе жить для себя? Уныние и отчаяние – большой грех. Есть люди, которым хуже, чем тебе. Дочь твою не вернешь, а ты осталась жива, может для чего-то?!
– Кому я нужна, отец Анатолий?
– А это одному Господу известно, ты за него не решай! Всему свое время. Твое еще время не пришло. Господь Всевидящий видно занят проблемами тех, кому труднее сейчас. Сколько мест в мире, где люди голодают, где идут войны и смертоубийства, сколько погибают без вины от рака и от других неизлечимых болезней, сколько аварий, катастроф и землетрясений. Задумайся, дочь моя, наверное, он сейчас где-то там, его помощь им нужнее. Иди с Богом…и молись о счастье других и их здоровье!!!
******
Вадим Юрьевич штамповал здания один за другим как домики из Лего, государственные заказы выполнялись по плану. Вес в обществе он имел значимый. Влиятельные люди сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Предложили баллотироваться в депутаты. Но условие было безоговорочное – пиарщики и журналисты, работающие над его безупречной автобиографией, рекомендовали ее подчистить. Убрать из оной черные и белые пятна. Депутат от народа должен быть народным, и тот факт, что 10 лет его единственная дочь находится в детском специализированном доме, неблагоприятен для выборов. Эта информация обязательно просочится и ушатом грязи обольет обязательно, всплывет и будет использована в пользу конкурентов. Надо было в срочном порядке переписывать жизнь Вадима набело. Люди из Специальных Служб, от которых он рекомендовался, подчистили его пятна, пробелы, фрагменты истории настолько, что его единственная дочь прожила два года от роду и погибла от неизлечимой болезни скоропостижно. Будто сняли эти пятна с его жизни в виде шкуры коровьей и сделали удобный теплый коврик прикроватный. И именно поэтому он производит выплаты в память о дочери в определенный дом-интернат для лечения тяжелобольных детей. Директор интерната, женщина, понимающая только за определенную сумму в год. С выделяемой спонсорской помощи уже половина ее родни жила в собственных квартирах е Москвы. Готова она была и черта лысого мамой назвать, и подтвердить, что только спонсорская помощь Вадима Петровича, благодетеля, и связывает с ним ее интернат. « Похоронили» любимую дочь на отдаленном кладбище, в пос. Ковалево за городом, подальше от глаз людских, любопытных. Неожиданно ночью возникла свежая могилка, с плитой надгробной из черного мрамора и ангелочком над ней. На мраморе душещипательная надпись:
« Навеки в наших сердцах и помыслах наша любимая дочь Аленушка. Твои скорбящие родители».
Вот так умерла еще при жизни сиротинка Алена, чье существование и так мало походило на жизнь. Больше с семьей Прошкиных ее не связывали даже документально-фактические отношения. Девочку оформили как подкидыша, опять же задним числом, заменили имя Алена – на Любовь, так звали директора интерната, и дали ей фамилию по обычаю детских домов, также директорскую. Теперь она для всех стала Люба Селиванова, по отчеству Сергеевна – любимое имя единственного внука Любови Георгиевны. Никого эти перемены не смутили, дела директора, так было здесь заведено, не обсуждались. Алене же было все равно где и как записаны ее имя и фамилия. К ней за 10 лет и так редко обращались по имени. Она теперь уже вполне сносно разговаривала, писала и читала, но больше молчала. Передвигалась как Чарли Чаплин и моментально уставала, поэтому больше отсиживалась у любимого окна. Подруг у нее не было. Лицо не изменилось, оно, казалось, имело выражение постоянной ухмылки, а один глаз, будто, постоянно подмигивает. Одна сторона лица в результате выглядела ужасающе, а также гораздо старше. В свободное время от учебы и уборки на территории, она упросила воспитательницу разрешить помогать на конюшне, убирать за лошадьми и мыть их. Директор сказала, что лишние бесплатные руки не помешают, пусть работает, иждивенка. Люда, инструктор верховой езды, посоветовала ей отрастить длинную челку и закрывать неприглядную часть лица. Люда была единственным сочувствующим человеком для этой бедолажки. Но Любочка в сочувствии не нуждалась. Она отвергала любые попытки людей пожалеть ее и никому не доверяла, только гнедой старик Орлик радовал девочку. Мягкими, теплыми губами он целовал лицо, и это было ее счастье…ее любовь…ее все!
******
Отец Анатолий тепло, в который раз уже, обнял свою прихожанку:
– Леночка, душа моя, теперь вижу я, ты готова к мирской жизни. Дай бог тебе сил и здоровья для осуществления задуманного и богоугодного дела.
– Я благодарна вам, отец Анатолий! Если бы не вы…
– Не благодари меня, благодари Бога и своего ангела-хранителя. Славику и Лиличке большой поклон.
За год до этого разговора. Прошло 9 лет после смерти дочери Елены. Как обычно 9 августа к Леночке в больницу приехали Славик и Лиля. Славик начал издалека: – Я не так давно общался с твоим врачом, он главврач здесь, между прочим. Мы когда-то учились вместе в Первом Меде в Питере. Не раз выручали друг друга, он в курсе всего, что было тогда, что предшествовало и как обстоят дела сейчас. Ты физически и психически здорова, дорогая. Он готов помочь и закрыть глаза на некоторые факты из твоей биографии, и может кое-что подправить в твоей истории болезни. Ты больше не опасна сама себе. Душа твоя подлатана. Тебе нужно жить дальше. Мы прикупили домик для тебя. На первое время. Поживешь, пообвыкнешься, и будем решать, как воплотить твои идеи в жизни. Хорошо?
– Я боюсь, не готова, здесь моя жизнь, здесь мое все…
– Леночка, мы будем рядом, и детишки тебя наши очень любят, не переживай,– защебетала Лиля.
– Отец Анатолий будет поддерживать с тобой связь, он очень переживает за тебя, но считает, что тебе нельзя здесь дольше оставаться,– добавил Славик.
– Дайте мне пару дней…,– обреченно вздохнула Леночка.
У нее ушел целый год на раздумья, тяжело было решиться начать новую жизнь. Славик приехал за Леночкой по первому ее зову. Она простилась со всеми, кто был рядом все это время, кто стал близок и дорог. Отец Анатолий напутственно перекрестил ее и пробасил:
– Дочь моя, как только найду способ связаться с отцом Владимиром, я дам тебе знать. Я все помню! Ты заслужила начать новую жизнь с чистого листа. Не плачь, у тебя все получится. И по-отечески обнял ее: – Ну, в путь…,– сказал Славик, и его огромный джип тронулся в неизведанное и загадочное путешествие, именуемое – жизнь!
Леночке дом сразу понравился, находился он по соседству с домом Славика тещи, в Тверской обл. Женщине было рукой подать до ее родной Калуги. Но туда ей совсем не хотелось. Там никого не осталось. Если только на могилку к бабушке. Но пока она еще была не готова посещать кладбище. Хотя после всего, что с ней произошло, пришло осознание, что потрачено драгоценное время впустую. Она так и не была на могилках двух самых родных людей. Годы жизни она подарила бесцветному и разрушительному призраку- страданиям.
В доме было все. Водопровод, электричество, душ и туалет в доме, интернет. Славик обо всем побеспокоился. Добрейшей души человек, подумала Лена, мне никогда не расплатиться… И она начала шаг за шагом осваивать свой каждый вздох на свободе. Еду приготовить, прибраться и т.д. Все то, к чему долгое время она была безразлична, и что делали за нее другие люди. Книги читались запоем, все подряд, как будто наверстывалось упущенное время. Затем Леночка дошла до интернета. Элементарные манипуляции с компьютером она не забыла. Набрала в поисковике: «помощь детям». Информации было предостаточно. Рассказы о детях, брошенных в детдомах, просьбы помочь собрать денег на операцию, срочную и дорогостоящую, отчаявшихся родителей для их малышей. Защемило тупой болью сердце и стало трудно дышать: – Что я могу сделать для них?! Что смогу, то и сделаю…,– твердо решила она для себя. Набрав московский рабочий номер телефона Славика, Лена уверенным голосом попросила соединить ее с ним: – Врач Лавренков слушает?
– Славик, я решила, когда надо ехать?
– Вот и отлично, я рад. Давай, берись за дело. Там не хватает такой боевой женщины как ты! У меня там есть знакомые, все уладим, ни за что не беспокойся.
– Я обожаю вас, родные мои, вы столько для меня сделали!!! Целую, пока.
*****
Славик редко навещал свою мать. При всей широте его души, с матерью его отношения испортились тогда, когда он в 18 лет уехал от нее к отцу, в Питер. Поступил в Мединститут без всякой помощи, хотя мать ему пророчила большое будущее в педагогике. Ведь Любовь Георгиевна была заслуженным преподавателем, написала не одну научную работу, с рекомендациями, на тему воспитательной работы с трудными подростками. Так бывает. С собственным сыном общего языка она найти не смогла. Старые обиды на отца Славика, который бросил ее одну с годовалым сынишкой на руках, перенеслись на сына, который вырос и не оценил ее подвига материнского. Предал ее и уехал к отцу. Отец, однако, был рад сыну, но не настолько, чтоб что-то в своем привычном укладе жизни изменить. У него давно была другая семья, любимая работа, своя жизнь, где для Славика место не предусматривалось. Алименты он платил исправно. Бог не дал ему других детей. Но это не очень беспокоило его. По натуре отец Славика был человеком, свободным от привязанностей и семейных ценностей. Славика, однако, он пристроил в общежитие и поначалу помогал, правда, недолго. И в очередной беседе ссыном, как он считал, взрослым, дал понять, что в свое время он, когда учился, то по вечерам работал грузчиком на хлебозаводе, где и дослужился до заместителя директора, и ни от кого не зависел. Славик намек понял, перевелся на вечернее отделение, и стал работать, где получится. Пока случайно не устроился курьером в благотворительный фонд помощи детям, оставленных без попечения родителей. Работа целиком и полностью захватила его. Но при этом он не забывал об учебе. Славик приобрел бесценный опыт общения с различными Гос. Учреждениями и другими инстанциями. Где он только не был, какие только поручения не выполнял. Платили мало, но он чувствовал, что участвует в большом и очень важном деле, и скольким людям помог его фонд, совершенно бескорыстно. Окончив институт, Славика, как лучшего студента, отправили по рекомендации стажироваться в хирургическую клинику в Германии, где он пробыл год, затем поработал в Израиле по приглашению. Благодаря своим новым связям и возможностям, вернулся в Москву и открыл клинику, где выделил на собственное содержание несколько мест для тяжелобольных детей с проблемами опорно-двигательного аппарата, у чьих родителей нет средств на лечение или детишек-сирот. Подобрал себе коллектив таких же врачей-альтруистов и единомышленников, и с божьей помощью спас не одну душу, а то и жизнь.
Мать его, Любовь Георгиевна, не одобряла такого меценатства, но в дела сына не вмешивалась. Общение их заключалось во взаимных поздравлениях в праздники. А внуков своих она любила, особенно младшего Сереженьку. Он так напоминал ей Славика в детстве. И вот, Славик со всей семьей приехал к Любови Георгиевне. Начались каникулы у детей. А здесь природа, красота, лошади, озеро с радоновыми источниками. Да и надо было, наконец, поговорить о наболевшем. Мать была уже в возрасте, разменяла седьмой десяток лет, руководитель из нее уже никудышный. Да и здоровье оставляло желать лучшего. Но как человека старой закалки, ее трудно было уговорить уйти с должности директора интерната, и деньги она зарабатывала немалые. Хоть суть ее большого заработка была отступлением, иногда, от своих принципов, Любовь Георгиевна стала, с возрастом, все меньше задумываться об этом. В результате она не бедствовала и ни от кого не зависела. Но этой зимой она неудачно упала, перелом шейки бедра, 3 месяца была прикована к больничной койке, кости срастались медленно, походка так и не восстановилась полностью. От чего Любовь Георгиевна не долечила своих постояльцев-горемык, получила на старости лет сама. С трудом передвигалась с помощью палочки. Но в силу несгибаемого характера женщина хотела схватить «бога за бороду» и доказать всем, что есть еще порох в пороховницах. И не смогла. Летом, повидав сына и внуков, решила, что готова уступить место его протеже, и будет сидеть с внуками, заниматься их воспитанием. Славик пообещал матери, что человек этот будет свой, надежный, продолжит ее дело в нужном направлении, чтобы не всплыли некоторые ее делишки. Славик догадывался о некоторых делах маменьки, но ничего не мог поделать. Железная леди знала, что делает, и его это не должно касаться! Вдруг такой шанс! Все изменить! Помочь сразу многим людям, детей избавить от тирана-директора, заменить на заботливую, и мягкую женщину, которая научится благодаря этой работе жить, любить и держать интернат в порядке. Леночка умела это делать когда-то. А Славик обретет вновь мать, а его дети – бабушку.
Любовь Георгиевна стояла у центрального входа своего административного корпуса в доме-интернате. Дорогу, ведущую к шоссе, было видно издалека. Она стояла как постамент, гордо вскинув голову и слегка опираясь рукой о перила. Не каждый мог догадаться, глядя на эту фигуру, как больно ей дается каждый шаг. Подъехала машина с московскими номерами. Из нее нерешительно и одновременно легко выскочила худая девушка, блондинка с грустными голубыми глазами. Она, взяв только дамскую сумочку из машины, захлопнула дверь такси, издалека помахала ей рукой. И как-то сразу напряжение спало, камень упал с души старой женщины: – Сработаемся, значит!
С детской площадки выбежали внуки, затем, появился Славик с Лилией: – Ура, тетя Лена приехала! Ты останешься с нами!?
– Милые мои, если я понравлюсь вашей бабушке, то останусь здесь надолго!
– Нечего здесь у входа рассусоливать, пошли ко мне в кабинет,– провозгласила Любовь Георгиевна. Сын понял, у него все получилось…
******
Прошло уже 2 года после удачного завершения выборов Вадима Юрьевича. Квартира по лучше, дом побольше, охрана и высокопоставленные друзья, у Спецорганов за пазухой, Гос. Оклад и все остальные блага и привилегии государственного чиновника. Поступило очередное предложение, от которого теперь просто невозможно отказаться. Баллотироваться в депутаты ЗАКс, с переездом в Москву со всеми вытекающими обстоятельствами. В Москву так в Москву! Семья Прошкиных такой ход событий предвидела заранее и предусмотрительно приобрела недалеко от Воробьевых Гор небольшую квартирку в 210м.кв. Иришка уже, во всю, там обустраивалась и обзаводилась новыми нужными знакомствами. Предвыборная кампания кипела, дебаты за дебатами. Прошкин помог детскому дому в Тихвине, отправил помощь в дом престарелых, пообещал заняться преступностью, растущей среди молодежи и увеличить надбавки к пенсиям ветеранам войны и труда. Немыслимое количество пиарщиков работало над его имиджем и речами на радио и телевидении. Успех был предопределен, а точнее проплачен. Вадик не думал больше не о чем, кроме как о власти, деньгах и еще раз о власти. Ему казалось, что он всемогущ. В очередной раз вся свита из его коалиции решила собраться на родительской даче Прошкиных. Все приближенные уже не боялись сглазить удачу и заранее поздравляли Вадима Юрьевича с победой. Народу съехалось всех мастей и чинов. Соринке было негде упасть. Нанятые официанты носились как взмыленные лошади на арене цирка, готовясь к запланированному действу. Горевал лишь от одной мысли Вадим, что не дождались его успеха родители, умерли, сначала отец 8 лет назад, а через год и мать. Ничто человеческое не чуждо даже депутатам законодательного собрания! Заказан был праздничный фейерверк, к тому моменту, когда будут подсчитаны голоса, и объявлены фамилии избранников, все приготовления должны быть завершены. Музыканты модной московской группы репетировали в стороне. Стайка девушек, молоденьких блондиночек, сидела, переглядываясь и хихикая. Чему был верен Вадим Юрьевич, так это своему пристрастию к блондинкам, чему и соответствовал выбор. Любил он голубоглазых блондинок. Его благоверную это не волновало, ее воздыхатели тоже были на этом празднике жизни. Все ждали… Гости, друзья, коллеги. И вот долгожданное объявление…
– Ура! Мы победили! Полетели пробки из-под шампанского в разные стороны, запенились наполненные бокалы, которые еле успевали пополнять официанты. Радостные возгласы и тосты слышны были везде. Казалось, гулял весь Сестрорецк. На следующий день, к вечеру, их команду ждали в Москве.
Дом ходил ходуном, гости постепенно разъезжались. У кого здоровье позволяло, решили посмотреть фейерверк и убыть в сауну с девочками. В том числе и Вадик. Наутро писали во многих изданиях газетных: « Конкуренты устранили господина Прошкина В.Ю., разница с основным претендентом на пост главы ЗАКС от другой партии была в несколько голосов. Партия «Великая Россия» скорбит о невинно убиенном ее сыне и продвиженце ее идей». Прошкин и еще несколько его прихлебателей, в том числе две девушки, сгорели заживо в его доме. Останки его и других погибших опознали, отделили друг от друга, идентифицировали и констатировали время смерти и причину. Прибывшие судмедэксперты
установили, что причиной возгорания стала неисправность проводки и электрики в электрической сауне, как говорят пожарники, то ли искра от фейерверка попала на крышу, то ли конкуренты избавились, то ли это кара божья!!! Этого мы никогда не узнаем… Дело, собственно, постарались замять….
********
Маму Лену приняли сразу и все, от воспитателей до детей. Перемены были слишком заметны и в лучшую сторону. Никто даже не вспомнил через месяц об уходе Любови Георгиевны. Елена Дмитриевна, новый директор интерната «Возрождение» быстро приняла все дела и вошла в курс дела. Всю поступающую помощь она делила между всеми детьми, находящимися на государственном обеспечении. Она выбила в каждую комнату по телевизору. По выходным к детишкам теперь приезжает Детский Драматический Театр из Питера и цирковые артисты с дрессированными животными. Леночка выделила в административном корпусе целый зал под занятия музыкой. Среди воспитанников было много одаренных детей с прекрасным слухом и голосом. Был взят на работу преподаватель. Иногда они устраивали вечера самодеятельности. Особенно любила музыку странная девочка, Любочка Селиванова. Разговаривать она не любила, ни о себе, ни о чем другом, да и нечего было рассказывать. Родителей нет, и не было, любит Орлика, и теперь музыку. А когда ее попросили спеть… эта некрасивая, ущербная, девочка превратилась из гадкого утенка в райскую птицу. Все присутствующие в зале ахнули. Такой великолепный голос и как? Откуда? Она пела « Аве Мария»… Как ангелочек!!! Все захлопали, мама Лена подбежала к девочке и обняла ее: – Ты чудо господне, у тебя многое забрал боженька, но кое-что дал взамен. Ты будешь радовать людей своим голосом и кого-то сделаешь счастливее. Любочка вывернулась из объятий мамы Лены и убежала. Она не привыкла к проявлению чувств. Она всю свою, еще такую короткую жизнь, прожила, не нуждаясь в этом. Лена нашла ее в конюшне. Что-то безудержно тянуло ее к этой девочке, она не понимала что!? Может просто потому, что она почти ровесница ее погибшей дочери, погибшей 12 лет назад. Они посмотрели друг на друга и, молча, раскрыли объятия. Встретились два одиноких исстрадавшихся сердца. Так они долго сидели, обнявшись, и только слышны были дыхание лошадей и стук их сердец. Наутро жизнь Лены и Любы изменилась, все это поняли. И даже приобретшие друг друга женщина и девочка – сирота. Наступивший день был полон новых чудесных перемен в жизни обитателей. Приехал давний друг отца Анатолия – отец Владимир. С помощью влиятельных друзей Славика было решено построить возле дома-интерната небольшой храм в честь св. Пантелеймона. Где настоятелем будет о. Владимир. Очень набожный и глубоко верующий человек. Среди местных жителей в округе быстро разнеслась молва. Люди приходили семьями, все предлагали посильную помощь. Дело быстро наладилось. К зиме храм был выстроен, освещен и открыт. Детям нравилось ходить по воскресным дням на службу, кто мог, приходил сам, кого везли на коляске. Люба, гордо держась за руку мамы Лены, бывала там чаще других. Ей нравилось слушать цветастые и витиеватые речи настоятеля храма.
Тем временем, Леночка все чаще возвращалась к мысли, что хочет удочерить Любочку, и стала интересоваться ее прошлым. Но в деле не было ничего, кроме даты рождения, год и число– 9 августа. Сердце Лены екнуло и заныло. Странное совпадение или знак? Стала подготавливать Елена Дмитриевна документы в отдел опеки и попечительства, да все не дает покоя судьба родителей Любы, да и свидетельство о рождении повторное. Решила она, посоветовавшись со Славиком, навестить его мать. Уж она точно должна быть в курсе… Недолго собираясь, рванула она в Москву. Славик встретил ее натянуто, как будто что – то произошло, а ей не хочет говорить.
– Славик, милый, позволь поговорить с твоей мамой,– взмолилась Леночка.
– Она в больнице, у нее был сердечный приступ, что-то мучает ее, не хочу лишний раз волновать ее. Неужели подождать нельзя?
– Это очень важно, я чувствую, она должна знать про прошлое Любы,
вдруг ее родители живы и ищут ее, не по – божески это …
– Обещаешь, что только это и все!? Марш домой, к детям,– шутливым уже тоном сказал друг.
– Обещаю, спасибо!
******
Мама Славика лежала в его клинике. За ней был здесь лучший уход. Сиделка не отходила ни днем, ни ночью. Увидев вошедшую в палату Леночку, Любовь Георгиевна напряглась сначала, а потом тихо, казалось с облегчением, выдохнула и проговорила: – Я ждала тебя. Как долго ждала. Совесть моя меня замучила. При жизни еще Любочку похоронили ее родители. Я тому виной. Пошла на сговор…Деньги все проклятые! Больше ничего не скажу. Сама все узнаешь – время придет. Езжай в Питер, на Ковалевское кладбище, найдешь – Алена Прошкина. Иди с миром и не держи на меня зла…
– Господи, не может быть!– прошептала Леночка. Она выбежала из палаты, ноги несли ее сами к выходу, прочь отсюда, почва вылетала из-под ног. Лена твердо решила ехать в Питер. Люба поедет с ней! Как вышли на Московском вокзале из поезда, Люба занервничала, вцепилась в маму Лену, но та успокоила ее, хотя у самой кошки скребли на душе. Такси от вокзала по прямой быстро домчало их в сторону Дороги ЖИЗНИ на Ковалевское кладбище. Смотритель долго припоминал, но вспомнив, подсказал приблизительное направление, где искать могилу Алены. Ангелочка белого над черным гранитом Лена увидела издалека. Ирина тоже оглянулась на странную парочку, приближающуюся к ней. Пригляделась, и потеряла сознание, рухнув на могилу ребенка, похороненного родной матерью при жизни его, а до этого брошенного ею же в детдоме. И тут в голове Елены сложились все пазлы. Она стала вспоминать случайно прочитанные в газетах статьи о депутатстве ее бывшего мужа, о его карьерном росте, удивилась еще тогда, что нигде не упоминалось о дочери, вспомнила о его неожиданной гибели на пожаре. Ирина, очнувшись так же неожиданно, как потеряла сознание, театрально самостоятельно встала в позу раскаявшейся блудницы, вскрикнула: – Доченька моя, ты жива! Я твоя мама! Ты помнишь меня?
– Я Люба Селиванова, а это моя мама,– и девочка сильно прижалась к Леночке, так что у той комок к горлу подступил и ручьем потекли слезы.
Разрыдалась Лена от того, что представить не могла, как вынесла все это маленькая сильная девочка и не понимала, почему носит земля таких матерей, как Ирина Прошкина!
Эпилог
9 августа. Любочке 16 лет! Пришли все, кого она любила и кому она была дорога. Мама Лена была такая счастливая, муж Саша нежно обнимал ее. Они были хорошей, дружной, любящей парой. Любочка к тому времени перенесла несколько сложных операций в Германии, был долгий восстановительный период, затем пластические операции. Теперь она выглядит симпатичной молодой девушкой, блондинка с голубыми глазами, как мама. Надо же – такое сходство!!!
Фото, использованное на обложке произведения, было сделано автором в бесплатном приложении с использованием стоковых фотографий Dizainer.ru
