— Павлуша, кто у нас родился? Мне не сказали. — Девочка… — голос дрожал, он низко опустил голову, — но ее уже нет. — Паша, не говори глупостей. Скажи, чтоб ее принесли. Я, правда, мечтала подарить тебе сына, но ты ведь не расстроился, нет? — Марина, услышь меня… Нашей девочки нет в живых… Крик, вырвавшийся из ее груди был такой силы, что разнесся по всему отделению, вызывая дрожь у всех, кто его слышал. Это был крик безысходного материнского горя. А горе было настолько огромно, что пережить его было невозможно, не лишившись рассудка…
