Нет покоя нечестивым [Нариман Ерболулы Ибрагим RedDetonator] (fb2) читать онлайн

RedDetonator Нет покоя нечестивым

Примечания автора:

Мир, где происходят действия произведения, параллельный. Все совпадения с реальными лицами и событиями случайны. Ничего общего с окружающей нас суровой действительностью произведение не имеет и иметь не может.

Глава первая. Проклятый

// Российская Федерация, г. Томара, 1 июня 2022 года //

Жить стало тяжело.

Трудно зарабатывать, конкуренция высокая, а ещё все стали такими подозрительными… Нет больше доверия среди людей.

Давно надо было уходить – так считал Иван, но в глубине души понимал, что не может. Не уйти.

Подходящие контракты стали попадаться гораздо реже, отрабатывать их стало тяжело, а всё потому, что Иван сильно постарел…

Выезд в Томарскую область дался тяжело – электричка из Пензы, где он официально живёт, была набита людьми, духота, орущие дети, ворчащие старики, а ещё он сам уже практически старик…

Добравшись до места, он снял квартиру и ждал.

Работёнка предстояла нелёгкая. Таких как он, то есть людей с серьёзной репутацией в определённых кругах, на другие виды работы не подряжают.

Новые технологии, в которых с каждым годом всё тяжелее разбираться, облегчают поиск контрактов, но и создают целую прорву конкурентов, молодых и способных, наивных…

Вот и заказ на целого цыганского барона Иван получил через относительно надёжный сайт в даркнэте. Сёма, айтишник, которого Иван выучил за свой счёт ещё в середине 90-х, в золотое для его профессии время, отлично разбирающийся во всех этих интернетных штуках, вырвал контракт практически из зубов конкурентов, правда, уступив почти 10 % в цене.

Но был положительный момент: заказчик пожелал устранить вообще всех, кто был в целевом коттедже, за что будет заплачено дополнительные тридцать кусков – ещё как один гонорар за барона. Пояснение к дополнительному условию гласило, что умереть должны вообще все. Собака во дворе – должна быть убита, куры в курятнике – их больше не должно быть, вообще всё живое, что там есть, должно стать мёртвым.

– Алло? – поднял Иван мобильник.

– Подъехало, – сообщил Сёма. – Утопи телефон.

Конспирация у них была параноидальной. ФСБ и МВД охотятся на них годами. Сёма вынужден жить в Молдове, где-то около Кишинёва, потому что на него уже несколько раз чуть не вышли спецслужбисты. Они и там его могут достать, но для этого нужно знать, что он действительно там. Иван не был уверен, что Сёма не соврал, называя место своего пребывания. В их профессии нет места доверию, Иван сам его этому учил.

Топить телефон – это ненадёжно. Даже обычные ремонтники электроники имеют шансы восстановить утопленный телефон, поэтому Иван был сторонником более надёжных решений. Вынеся мобильник на балкон, он раздолбал его пассатижами, основательно разрушив все микросхемы.

Выглянув в окно, Иван увидел заказанный грузовик.

Закурив сигарету «Майор Уайт», он понаблюдал за происходящим вокруг грузовичка, а также за окрестностями. Спустя три сигареты стало ясно, что всё спокойно.

Он быстро переоделся в рабочую спецовку серого цвета, надел кепку и наложил себе густые усы, чуть седоватые.

Взяв спортивную сумку, он вышел из дома и сел в грузовик.

Судя по карте, до района Зубчаниновка ехать семь километров. Коттедж рядом с туберкулёзной больницей, на улице Щорса. Днём там многолюдно, поэтому следует дождаться вечера.

Иван без проволочек доехал до нужного места и припарковал грузовик на стартовой позиции.

Барон почти никогда не покидает своего коттеджа, так как знает, что его хотят убить. Поэтому на территории всегда есть, минимум, восемь вооружённых охранников, а также четыре сторожевые собаки. Из-за такого усложнения цена в шестьдесят кусков – это даже дёшево.

Но деньги были нужны, поэтому Иван не стал воротить нос даже от такого сомнительного и сложного контракта. Зачем ему деньги? Он уже и сам не знал. Из-за особого характера его профессии шикарно жить себе позволить он не мог, семьи нет, детей нет, с родственниками он связей не поддерживает. Для чего?

В офшорах у него накопилось около шестисот тысяч долларов, но воспользуется он ими только когда выйдет на пенсию. И если он сделает сегодня всё, как надо, счёт пополнится ещё на тридцать кусков. Тридцать – потому что половина уйдёт Сёме, как координатору. Тридцать тысяч долларов за дополнительное условие они тоже поделят пополам, по пятнадцать тысяч. Иван считал, что балует Сёму…

Наконец, вечер.

Люди разбрелись по домам после напряжённого рабочего дня, к коттеджу приехало два внедорожника, откуда вышли лица цыганской наружности. Плюс-минус восемь человек – это не особо важно.

Иван перекинул спортивную сумку через плечо, завёл двигатель и начал брать разгон. Триста метров – отличное расстояние, достаточное, чтобы разбить ворота.

Выпрыгнув из грузовика, он отряхнулся, достал телефон и ждал.

Железные ворота были преодолены с грохотом и треском, грузовик оказался во дворе и Иван пригнулся, после чего нажал на кнопку.

Сёма – изобретательный малый. В кузове грузовика находилось пятьдесят два сорокалитровых баллона с пропаном, оборудованных автоматической системой открытия клапанов. Сейчас пропан стремительно покидает баллоны, смешиваясь с воздухом. Стоит появиться одной искре…

Грохнуло так, что земля затряслась. Ограда местами разлетелась, а над участком коттеджа в небо вздыбилось пылающее облако.

Ударная волна качнула даже Ивана, разместившегося за соседской оградой в сотне метров. Да, это больше похоже на теракт, но чего не сделаешь ради денег?

Вскочив и отряхнувшись, Иван помчался к коттеджу.

Во дворе точно никто не выжил, даже сторожевые собаки. Лицевую часть коттеджа вмяло внутрь, убив или тяжело покалечив всех, кто находился в ближайших комнатах.

Иван переступил через обгорелый труп подростка, походя выстрелив ему в голову.

Пистолеты ПБ нынче дорого и трудно достать, но каждый раз приходится избавляться от использованных стволов, чтобы милиция не могла установить серию. Вообще, все контракты, которые он отработал, выполнены с использованием уникального оружия. Кто-то экономит, жадничает, но такие надолго в их бизнесе не задерживаются.

Войдя в коттедж, Иван начал активно исследовать помещения. Согласно раздобытому Сёмой плану, барон, преимущественно, сидит у себя в кабинете, на втором этаже. Чем он там занимается всё это время, неизвестно, но Иван решил первым делом устранить именно барона, а остальных по остаточному принципу.

Две женщины выбежали в коридор – два выстрела. Затем пришлось подойти и «проконтролировать» их. Если его жертва умирает, то делает это конкретно, без шансов.

Лестница на второй этаж была частично разрушена, поэтому Ивану пришлось применить элементы акробатики, чтобы забраться наверх.

Когда он вышел в коридор на пути в кабинет барона, ему встретилось целых три вооружённых пистолетами цыгана. Пришлось потратить четыре патрона, так как один цыган устоял на ногах. Перезарядив оружие, Иван осуществил «контроль» и забрал пистолеты.

У цыганских баронов всегда много денег, потому что они торгуют наркотой. К наркотикам и этической стороне вопроса Иван относился равнодушно. У человека ведь всегда есть выбор. Но, судя по тому, как много денег получают бароны, некоторые люди предпочитают не выбирать.

Почему он подумал о богатстве баронов? Потому что у бедолаг, пристреленных им только что, были импортные пистолеты, Беретта 92, Глок 17, а также Зиг-Зауэр Р226 – эта роскошь стоит серьёзных денег. Это в США каких-нибудь их можно приобрести за относительно небольшие деньги, но не в России. Тут подобные образчики стоят целого состояния и вооружать ими охрану – это признак того, что барон зажрался. Ещё и дверь в кабинет оказалась незапертой…

Вытащив из сумки РГД-5, Иван извлёк из неё предохранительную чеку, отпустил рычаг задержки, дождался характерного хлопка, свидетельствующего о начале работы замедлителя, после чего швырнул гранату в приоткрытую дверь.

В отличие от кино, если противник чуть-чуть придержал гранату у себя, времени на прыжки в окно обычно нет. И граната сработала спустя полторы секунды, за которые почти ничего не успеет сделать даже подготовленный человек.

После не самого громкого взрыва Иван вошёл в кабинет и начал стрелять по пострадавшим.

Барон получил пулю прямо в лоб, два ребёнка, вероятно, его дети, получили по одной пуле, женщина, получившая максимум осколков, была «проконтролирована», после чего Иван замер и прислушался.

Разгорался пожар, что было им учтено, но конкретно сейчас очень мешало уложиться в график.

У барона тоже был пистолет, но Иван не стал его брать, закатив под диван.

Дальше был спешный обход помещений. Где-то обнаруживались женщины, дети – всех их ждала печальная судьба. Где-то прятались взрослые парни, не желающие умирать, но Иван убивал всех, потому что тридцать кусков на дороге не валяются.

Судя по тому, что во дворе он насчитал девять трупов, причём четверо при оружии, половина охраны померла от импровизированного объёмного взрыва. Данные об охране были очень неточными, поэтому Иван был готов ко всему и постоянно напряжён.

В одной из спален он наткнулся на старушку, лежащую на пуховой перине. Рядом с кроватью стояла стойка с капельницей, а на стенах вокруг висели амулеты и всякие резные косточки. Старуха увидела его. Лицо у неё было измождённое, но, в то же время, озлобленное.

– Нечестивый… – прохрипела она на русском.

– Возможно, – не стал спорить Иван, поднимая пистолет.

– Соб ту́кэ пэ дава́ свэ́то го́рё тэ-явэ́л и пэ дова́ би́да тэ-явэ́л! – неожиданно громко воскликнула старая цыганка, после чего махнула тощей рукой с чёрным перстнем.

Иван выстрелил, после чего обессиленная рука старушки опала на перину.

Пожар нужно было дополнительно усугубить, поэтому он разлил жидкость для зажигалки по коридору и подпалил её.

Покинул дом он через забор на заднем дворе. Уверенность в том, что никто не выжил, у него была – он сам всё тщательно проверил.

На фоне гудели пожарные сирены, но Иван уже зашёл за мусорные баки в закутке и сменил серую спецовку на потрёпанные синие джинсы и серую рубашку, а также избавился от накладных усов и надел солнцезащитные очки-авиаторы. Летняя панамка смотрелась не очень органично, но вполне обычно, даже обыденно.

– Да? – ответил он на звонок.

– Как дела? – спросил Сёма.

– Всё хорошо, полностью, – ответил Иван.

– Вот и отлично, – ответил Сёма. – Утопи телефон.

Приложив мобильник к бетонной плите, Иван ударил по нему каблуком, разломив пополам.

Пора уходить.

Машину он нашёл в полукилометре от места основного действа. Сёма о ней не знал, потому что Иван никому не доверял и не доверяет. Её пригнали совершенно левые ребята, нанятые им через посредников.

Удостоверившись, что за ним нет хвоста, он завёл автомобиль и…

// Неизвестное место, неизвестное время //

– Сука, Ван, пали-пали-пали!!! – раздалось в ушах Ивана. – Стреляй!!!

Он открыл глаза и увидел, что прямо сейчас он сжимает металлическую хреновину, отдалённо напоминающую пулемёт, а вокруг него металлическая коробка с бойницей, куда «смотрит» этот самый предполагаемый пулемёт. В прицеле, напоминающем старинные зенитные, был виден…

– Что это за… – произнёс Иван недоуменно.

И понял, что голос не его. Он посмотрел на руки – худые, бледные, в царапинках и язвочках. Такого не может быть.

– Ван, твою же, стреляй! – орал кто-то сзади.

Личность орущего заинтересовала Ивана, поэтому он обернулся.

– Стреляй! – вновь крикнул тощий парень лет четырнадцати-шестнадцати.

Раздалась серия поразительно знакомых ударов металла о металл. Иван слышал такое когда-то давно… Так щёлкают крупнокалиберные пули по броне.

Всмотревшись в прицел, он увидел поразившее его явление: что-то из стали, очень большое, на неких мощных двигателях, направленных вниз, парит в небе, а под ним, далеко внизу, желтовато-серая земля. Корабль? Воздушный корабль? Это походило на безумный сон…

– Чего ты стоишь?! Огонь! – вновь крикнул парень. – Ван!

Иван решил разбираться в ситуации потом. Не в его правилах было рефлексировать и ныть. Он быстро понял, как пользоваться этим оружием, напоминающим чем-то пулемёт системы Хайрема Максима. Не то, чтобы он когда-то пользовался пулемётом Максима, но принципы у всех пулемётов схожие.

Калибр, судя по патронам в ленте, не меньше десяти миллиметров, гильзы длинные, а система охлаждения водяная, если он правильно понял назначение трубки, предназначенной для отведения пара в сторону. Внутри кожуха должна быть вода, которую необходимо обновлять по мере испарения. Всё это пролетело в памяти Ивана в долю секунды, будто он точно всё это знал не только из теории, но и из практики…

Зажав гашетку, он дал короткую очередь. Пули трассирующие, поэтому он увидел, насколько низко они ушли. Скорректировав прицел, он повторил очередь, попав точно по корпусу, вероятно, вражеского, воздушного корабля.

Противник отреагировал мгновенно: на подвижных металлических полусферах замерцали вспышки, после чего опасно близко затарабанили пулевые попадания. Иван пригнулся, случайно нажав на гашетку.

– Ван, вот ещё лента! – сообщил ему тот пацан. – Скоро сближение! Капитан приказал выбить всех пулемётчиков до того, как начнётся абордаж!

Абордаж? Как у пиратов? Сюрреализм происходящего зашкаливал.

Но думать было некогда, поэтому Иван вновь открыл огонь, но уже прицельно, стараясь достать турели.

Его полусферная турель поддавалась управлению с помощью гидро- или пневмоусилителя, облегчающего передвижение пулемёта вместе со стальной бронеплитой.

На вражеском воздушном корабле были также пушечные башни, но они почему-то не стреляли. Почему? Загадка.

Иван навёл прицел на вторую слева пулемётную турель и открыл огонь. Отдача практически не влияла на прицеливание, поэтому он буквально залил вражеского пулемётчика потоком трассеров. Броню он едва ли пробил, так как видно, что у этого стального монстра нет видимых ограничений по массе и он мог себе позволить толстые бронеплиты, но вот в бойницу, предназначенную для прицеливания, точно несколько раз попал.

Переведя прицел на следующую турель, он вновь открыл огонь, но в этот раз на нём сконцентрировали стрельбу, минимум, три вражеские турели. Он почувствовал, будто оказался в закрытой бочке, по которой тарабанят тысячей молотков. Отступив назад, он прикрыл глаза, чтобы справиться со страхом. В похожей ситуации он уже бывал, когда-то давно. Это вызывало в нём несвоевременное воспоминание, пробуждающее давно забытое ощущение ужаса.

Справившись с собой, он вновь прильнул к пулемёту и повернул свою турель к врагам. Длинная очередь имела успех, так как вражеский пулемётчик запаниковал и увёл свою турель в сторону, пряча свою бойницу и подставляя вместо неё бронеплиту, но затем пулемёт Ивана захлебнулся. Температурой пережгло бронзовую пароотводную трубку – он слишком увлёкся стрельбой и не проследил за уровнем воды…

– Парень, вода! – крикнул он в сторону выхода.

– Нет воды, Ван! – ответил парень.

Это объясняло, почему остальные турели стреляют так редко… Вероятно, парень считал, что Иван знает о дефиците воды, поэтому в ответе его было удивление.

Враги возросшую эффективность одной из турелей не простили, поэтому продолжили поливать Ивана свинцом и сталью. Вражеский корабль всё ближе…

Осев на дно турели, Иван задумался. Что он помнил?

После устранения барона он покинул территорию коттеджа, слегка попетлял, чтобы снять возможный хвост, а затем сел в машину… А потом… А потом ничего.

Это вызвало тянущее душу вниз ощущение потери. Его переиграли. Если допустить, что он умер, то вот это всё – это ад или что-то ему подобное. Он тощ, он слаб, он сидит на дне турели воздушного корабля, едко воняет потом, тухлым мясом, желудок урчит от голода, а ссадины и язвочки на коже ноют и щиплют от пота.

Небо голубое, безоблачное, поэтому солнце беспрепятственно нагревает паршиво покрашенную сталь, создавая внутри атмосферу хватающей за глотку духоты.

Выждав несколько секунд, Иван вновь встал и взялся за ручки пулемёта. Воды нет, но её можно создать. Дёрнув за специальный рычаг, он задрал ствол пулемёта вверх и оттащил его по рельсам назад. Провозившись с ремешком на изорванных штанах, он вытащил свой член, потом обжёг пальцы, взявшись за пробку наливного отверстия, но открыл её и залил внутрь всю наличную мочу. Освежившись, он поморщился от вонючего пара, но закрыл пробку и откатил пулемёт на исходное положение.

Теперь можно немного пострелять…

Враги же были очень близко. Они готовились, их мелькание было видно за бронированными иллюминаторами. Иван решил не тратить время на бронированные турели, а попортить кровь абордажной команде. Выбрав один, изрядно подстреленный, иллюминатор, расположенный около больших стальных врат, он начал стрельбу.

Пули ложились относительно кучно, лишь изредка рикошетя от окружающей стали, поэтому стекло сдалось спустя двадцать выстрелов.

С осколками ввалившись внутрь неизвестного отсека, иллюминатор разбился, после чего Иван развил успех, продолжая засаживать внутрь пулю за пулей, игнорируя при этом, что по его турели стреляют практически все.

Тут его заставило обратить на себя внимание попадание чего-то довольно крупного: снаряд оставил глубокую вмятину в его полусфере, затем ещё одна вмятина появилась чуть левее. Его целенаправленно убивают.

Третья вмятина. Четвёртая.

Иван не стал долго думать и бросил пулемёт, завалившись на пол и начав ползти к выходу.

Но, словно этого было мало, по турели шарахнуло что-то взрывающееся. Спину Ивана лизнуло пламенем, голова затрещала как транзистор со сбитыми настройками и он потерял сознание.

// Неизвестное место, неизвестное время //

Иван пришёл в себя, открыл глаза и увидел, что перед ним стоят запыленные сапоги. И не просто сапоги, а сапоги с носителем. Подняв взгляд, он увидел крепкого усатого мужика в нарядной, но явно военной форме красноватого цвета.

– Ого, живой, – равнодушно констатировал этот мужик. – В расход, к остальным.

На голове его фуражка с металлической кокардой, символизирующей скрещённые мечи или что-то вроде того, китель чистый и аккуратный. На плечах погоны, но без звёзд или чего-то ещё, лишь с одной чёрной полоской.

– Эй, парень, – потормошил Ивана по плечу седой мужик, тоже в красноватой военной форме, но фасоном попроще. – Это ты стрелял с этой турели?

Парень? Иван не в том возрасте, чтобы его можно было назвать парнем…

На голове его кепи, лицо гладко выбрито, форма пусть и загрязнённая, но это явно случилось в ходе боя, а не постоянное явление. Знаки отличия Ивану неизвестны, никогда он не видел ничего подобного. Некие птички, закорючки – что-то уникальное и самобытное. В аду так и должно быть.

– Да, – ответил он.

– Лучше бы соврал, – прокомментировал его слова другой мужик, в совершенно другой форме.

Этот сидел со связанными за спиной руками, форма его была синеватой, как штаны Ивана.

– Заткнись, – приказал ему офицер и выстрелил из пистолета.

Пуля пробила голову связанного, замазав стальную стену мозгами и кровью.

– Значит, это ты… – седой мужик добродушно заулыбался, глядя Ивану прямо в глаза.

– Кончать их всех надо, – предложил кто-то из солдат в красном. – И этого тоже.

Иван обнаружил, что вокруг полно людей, а сам он в паре метров от турели, в некоем подобии кубрика, где полно рассыпанных патронов, стреляных гильз и разлитой крови.

– Нет, этот просто так не отделается… – усмехнулся седой. – Арт, по башке его!

Удар чем-то тупым в затылок надёжно вырубил Ивана.

// Снова неизвестное место и неизвестное время //

В следующий раз Иван пришёл в себя в небе. Он лежал на чём-то мягком, рядом был трос, уходящий к воздушному кораблю, а в грудь ему впилось что-то металлическое. Он ощупал металл и понял, что это что-то вроде пистолета. Взявшись за рукоять, он увидел ржавый пистолет, отдалённо напоминающий Маузер С96. Рядом лежали обойма и единственный патрон.

Тут трос оборвался и Иван отправился в свободный полёт.

Удар оземь был относительно мягким, поэтому Иван скатился с тюка, на котором лежал, и упал в песок. Поднявшись и отряхнувшись, он быстро подобрал пистолет, пустую обойму и патрон. Только после этого он увидел, что это за тюк, на котором он до этого лежал.

Это оказались тела расстрелянных людей, среди которых обнаружился и тот парень, оравший ему, что надо стрелять, а также тот мужик в голубоватой форме, застреленный офицером. Информации мало, практически нет, но посыл захвативших корабль людей Иван понял только после того, как огляделся.

Вокруг была пустыня, бесплодная, сухая. Он один. У него есть ржавый пистолет, без каких-либо гарантий работоспособности, а также один-единственный патрон. Ещё есть мятая обойма. И посыл ему дали простой, являющийся злой шуткой: один патрон – это чтобы он свёл счёты с жизнью здесь и сейчас. Ведь это так просто! Зачем страдать от жажды и голода, зачем мучиться без смысла, зачем подвергать себя риску ещё больших мучений и бороться за жизнь? Судя по тому, что они так легко оставили его, эта пустыня очень большая и одному здесь не выжить…

– Не на того напали, – произнёс Иван.

Глава вторая. В песках долины смертной тени

// Неизвестное место, неизвестное время //

Иван скрупулёзно исследовал карманы мертвецов.

Кто-то другой бы побрезговал, кто-то бы суеверно побоялся, но не Иван. Он уже давно избавился от лишних предрассудков и не чурался запачкать руки.

Экипаж же неопознанного корабля, где он каким-то образом оказался, представлял собой ужасающее зрелище: люди погибли от взрывов, пулевых попаданий, осколков, огня, а в завершение и от штыковых ударов. Последнее было участью пленных. Только Ивана, как особо шкодливого, удостоили чести подохнуть от жажды или, что более вероятно, клыков диких зверей… Также был вариант покончить со всем одним выстрелом.

Изрезанные осколками и пулевыми попаданиями, а также изуродованные фугасным действием, трупы – зрелище малоприятно даже для Ивана, но он из тех людей, кто мог заставить себя делать то, что нужно, а не то, что хочется.

Вознаграждением за неприятное действо стал среднего размера складной нож, не обнаруженный очень небрежно обыскивающими тела победителями. Это была отличная инвестиция в его выживание. Нож был в потайном кармане изорванных осколками кожаных штанов, заляпанных дерьмом и внутренностями.

Также, он обнаружил отлично сохранившиеся хлопковые штаны, правда, тоже измазанные дерьмом. Без воды эту проблему не решить, но Иван счистил максимум дерьма ножом и тщательно вытер песком. Вонять меньше не стало, но на такой жаре столь тонкий слой дерьма быстро засохнет и частично отвалится. Правда, коричневое пятно никуда не денется, но это маловажный факт. Для выживания нужно использовать всё, что доступно, а его нынешние штаны никуда не годятся. Тем более, на его штанах были отчётливо видны признаки небрежного обращения: жёлтые пятна спереди и коричневая полоска сзади – нижнего белья на его теле не было.

Обувь с мертвецов сняли, что вполне объяснимо. Во все времена, каков бы ни был уровень развития человечества, обувь всегда будет стоить дорого. Тут, судя по всему, идёт война, сапоги на войне – это расходный материал, так как марши, наступления, отступления… Всё это очень плохо сказывается на обуви всех солдат, поэтому обувка становится целой статьёй расхода даже для крупных государств. А если чего-то где-то систематически не хватает, то это что-то становится дорогим. Закон рынка, не более.

Иван вспомнил своё прошлое. Он начинал свой «бизнес» в 90-е годы, после распада СССР, после возвращения из Афганистана. Предложений на стихийно образованном рынке заказных убийств было полно, поэтому занять свою нишу оказалось непросто. Если есть сообщество из десяти человек, то у них обязательно появятся поводы убивать друг друга. Но на убийство может решиться не каждый, поэтому морально легче найти исполнителя. Желательно компетентного.

Никому не нужный, не способный работать по профессии, Иван быстро влился в «работу», где надо делать то, чему он хорошо научился за четыре года сверхсрочной службы в ОКСВА – убивать.

Коммерсанты, криминальные авторитеты, обычные недоброжелатели заказчиков – они ведь не моджахеды, они не умеют воевать, они не знают, как действовать, когда тебя хотят убить. С ними было легко. Даже бывшие военные, имевшие реальный боевой опыт, подавшись в коммерцию или криминал, становились мягкими и расслабленными, поэтому с ними тоже было не очень трудно.

«Мне платили зелёными долларами за убийство всяких дилетантов», – размышлял Иван, думая, как подступиться к разбору незнакомого пистолета.

«За речкой»^[1] же, за убийство неограниченного количества иногда очень опасных душманов, ему ежемесячно платили, после перехода на сверхсрочку, сорок рублей на сберкнижку и девятнадцать чеков ВПТ.^[2]

«Сраные копейки», – подумал Иван, обнаруживший, тем временем, над рукоятью, скрепляющий пистолет болт.

Раскрутив болт, он сумел снять верхнюю часть пистолета и получить доступ к ударно-спусковому механизму. Масла внутри практически не было, поэтому были основания полагать, что ему сунули утиль. Он неопределённым взглядом посмотрел вслед едва видным на горизонте летающим броненосцам.

Дополнительным изъяном пистолета было то, что был расколот боёк. То есть, даже реши он свести счёты с жизнью, при нажатии на спуск ничего бы не произошло. Только сухой щелчок, подчёркивающий всю злобность шутки подонков, бросивших его посреди пустыни.

Но горе побеждённым.

Пусть Иван не знал, что за война здесь происходит, почему и как он здесь оказался, но умирать просто так он не планировал. Поэтому он собрал в целом несложный пистолет обратно и вернулся к дальнейшему обыску покойников.

Больше ничего ценного обнаружить не удалось. Никаких документов, клочков бумаги – ничего. Карманы мертвецов опустошили и только случайность позволила победителям не увидеть отлично спрятанный складной нож.

Обувь у Ивана, к сожалению, забрали, поэтому он снял с покойников всю одежду и соорудил себе обмотку, чтобы песок не жёг голые пятки. Из чужой рубашки он сделал защиту для головы, а остальное связал воедино, потому что ткань – это очень полезная вещь.

Нужно было двигаться дальше, поэтому Иван забрался на трупы и внимательно рассмотрел окрестности.

Где-то вдали виднелись некие горы, но до них было слишком далеко. Вообще, горы – это отличный шанс, чтобы найти воду. Там, где есть тектоническая активность, исторически высоки шансы формирования рек и озёр. Это не даёт никаких гарантий, но двигаться туда лучше, чем уходить в бескрайнюю пустыню.

Из того, что он мельком видел в амбразуру турели, тут всюду песок, куда ни пойди. Но также он видел оазисы, то есть островки зелени посреди камней и песков, правда, местонахождение их определить теперь невозможно. Трупный тюк крутился вокруг своей оси, поэтому Иван теперь не мог сказать даже, в каком направлении изначально летели воздушные корабли. Впрочем, теперь он точно знает, что они летели в сторону горной цепи. Едва ли он сумеет дойти до края пустыни, но попробовать стоило.

Поплотнее скрепив связку одежды, он целеустремлённо направил свои стопы по направлению движения кораблей.

//Три-четыре часа спустя//

Жара поднялась невероятная. Солнце в зените, иссушает всё, что смеет ползать под его светом.

Ивану тоже было несладко, но чувствовал он себя не так паршиво, как ожидалось.

В Афгане он больше всего ненавидел жару. Даже в Ташкенте, при подготовке, он уже начинал тихо её ненавидеть. Среди гор, когда температура достигает 38–40 °C, можно было жарить яичницу на броне БТР, а в штанах в это время жарилась яичница другого рода. Он потел там, как сука, и не смог адаптироваться к жаре до самого вывода войск. Здесь же организм отлично переносил даже интенсивную жару и, несмотря на лёгкий голод и подступающую жажду, он не терял силы так быстро, как раньше.

Чуть левее по курсу он обнаружил сухое дерево, одиноко стоящее посреди песка. Это его заинтересовало, поэтому он сменил курс.

На песке вокруг дерева Иван обнаружил интересные следы. Такие обычно оставляют змеи.

Потеряв интерес к дереву, он начал изучать следы и в итоге, спустя двадцать минут, обнаружил нору, где прячется эта тварь. Подобравшись поближе, он стал ждать.

То, что змея уже в курсе его существования, не подлежало сомнению. Змеи слышат не так, как люди: их внутреннее ухо эволюционно подсоединено к нижней челюсти, которой они улавливают вибрации почвы. Поэтому, чтобы слышать, змее нужно положить голову на почву. В режиме ожидания змея держит голову на песке, из-за чего прекрасно слышит вибрации, создаваемые шагами Ивана. Она знает, но наружу не полезет, потому что у неё своих проблем предостаточно, чтобы вылезать наружу и связываться с существом, многократно превышающим её размерами.

Ждать её имело смысл, так как она может посчитать, что Иван уже ушёл и можно выходить на разведку. Шансов на это мало, но они есть. Торопиться Ивану было некуда, так как повсюду смерть, а здесь, прямо под землёй, лежит белковая еда с некоторым количеством влаги внутри.

Шли часы. Солнце клонилось к закату, а температура постепенно падала. Ивану было слегка паршиво, так как обезвоживание сказывало даже на таком неожиданно приспособленном организме, а ещё он сидел без какого-либо движения, к чему его тело явно не привычно.

То, что это тело не его, стало ясно довольно быстро. Во-первых, он выдернул один волосок и с удивлением увидел, что он не каштановый и не седой, а светло-рыжий. Во-вторых, что было выяснено ещё на корабле, половой орган его чуть длиннее, чем в его прошлой жизни и имеет несколько иную форму. Любой мужчина, если не страдает с рождения крайней степенью ожирения, безошибочно опознает свой детородный орган и не перепутает его. Но самое главное – на ощупь его лицо отличалось радикально, конечности были другими, структура грудной клетки иной, а вообще, судя по наблюдениям, телу где-то лет шестнадцать-семнадцать, может даже чуть меньше. Вторая молодость? В аду? Но какой в этом смысл?

Ответы ему найти негде, поэтому он просто принял считать, что сегодня всё ещё 1 июня 2022 года, ему внезапно не 59 лет, а, примерно, в интервале 15–19. Перестав обдумывать непонятные вопросы, Иван замер без движения, как умел, на часы.

Наконец, змея посчитала, что рядом никого нет и можно выходить на свой неправедный промысел. И тут Иван не сплоховал, метнув ей в голову кусок ржавого металла, сильно напоминающий пистолет Маузер С96. Кусок ржавчины попал очень удачно – курком прямо в верхнечерепную кость. Раздался характерный хруст и змея распласталась замертво.

Иван метнулся к ней и выверенным ударом складного ножа распорол змеиный позвоночник. Змея оказалась ядовитой, если верить тому, что у неё были вертикальные зрачки. Но это не 100 % обличающий факт, поэтому Иван всмотрелся в раззявленную змеиную пасть и увидел там характерные каналы на зубах.

Отрезав голову, он отбросил её в сторону, после чего присосался к истекающей кровью шее. Живительная влага, пусть и с сильной горечью. Ивану не до жиру, поэтому он игнорировал неприятные ощущения. Главное – яд остался в ядовитой железе, которая, обычно, располагается под глазами. Яд тоже можно было бы и выпить, у него есть определённая калорийность, а также набор жизненно необходимых человеку аминокислот, но Иван не был уверен, что желудок его тела в полном порядке. Если там будет самая небольшая язвочка, то яд попадёт в кровь и всё, конец. Риск неоправдан, поэтому от яда пришлось отказаться.

Высосав всю змеиную кровь, Иван потыкал острием ножа в отрезанную голову и понял, что сюрпризов не будет. После этого он окончательно вскрыл ей череп и высосал мозги. Мозг – это жир, а значит, там тоже могут быть какие-то калории.

Повесив змеиную тушку, составляющую целых восемьдесят сантиметров, себе на плечо, он прошёл к сухому дереву и начал добывать из него топливо.

Методично наковыряв десяток щепок, он сложил костёр и начал добывать огонь. Не являясь экспертом в этом деле, Иван припомнил всё то, что усвоил в свою пионерскую юность.

Кремня нет, поэтому высеканием искр огонь получить не удастся, поэтому он приступил к получению огня посредством трения. Выбрав наиболее широкую щепку, он отломал с дерева округлую ветку, вырезал на щепке паз, насыпал туда немного песка, изготовил из подходящей тряпки трут и начал трудную работу.

Сначала ничего не получалось, кто-то бы бросил мнимо бесполезное дело, но Иван знал, что этот метод – рабочий, можно сказать, что рабоче-крестьянский. Именно поэтому, спустя двадцать минут, когда трут загорелся, Иван не особо удивился.

Подпалив костёр, он принялся разделывать змею. Опыта в этом у него никакого, но компетенции хватило, чтобы не распороть ей кишки, безопасно отделив их. Будь изобилие воды, он бы и кишки почистил, после чего поджарил и съел, но нечего горевать о том, что невозможно сделать.

Ночь он встретил за костром, обжаривая и поедая суховатое и пресноватое мясо, по вкусу лишь отдалённо напоминающее курицу. Чтобы вдоволь наесться, этого было мало, но зато острый голод прошёл и пить теперь хотелось не так сильно, как раньше.

Жизнь ещё не налаживалась, так как он всего лишь выиграл у мучительной смерти дополнительное время, а ведь впереди была долгая ночь…

Покончив с завтрако-обедо-ужином, Иван залез на дерево, привязав себя к стволу. Ночевать на песке – это гениальный план, достойный самого эффективного самоубийцы, потому что неизвестно, что за твари придут на огонёк. Лучше помёрзнуть вдали от костра, чем позволить сожрать себя рядом с ним.

Как и любой человек с полностью управляемой совестью, уже давно не подающей признаков жизни, Иван уснул быстро и спал крепко.

Разбудили его палящие лучи солнца, а также непонятные шумы, похожие на скулёж.

Открыв глаза, он упёрся взглядом в собаку. Точнее, это была не собака, а нечто эквивалентное размером, обладающее рыхлой и плешивой шерстью, полной зубов пастью и взглядом хищного животного, рассматривающего Ивана как ценный источник белков, жиров и незаменимых аминокислот, необходимых для дальнейшего выживания. Бедой для неё было то, что Иван рассматривал эту псину в точно таком же контексте.

Вокруг не было видно соратников этой твари, что было слегка удивительно, так как даже одомашненные собаки склонны сбиваться в объединения по гастрономическим интересам, когда надолго остаются без присмотра. Возможно, эта облезлая тварь была ближе к шакалам, тогда в её сольной охоте нет ничего удивительного.

Иван выглядит не очень впечатляюще, с такими кондициями он меньше всего похож на опасного противника, поэтому этот шакалоид решил дождаться его спуска с дерева и в честной схватке один на один выяснить, кто же, всё-таки, сегодня поздний завтрак.

К неизбежной битве за ресурсы нужно было как следует подготовиться, поэтому Иван придержал нож в кармане, чтобы, до нужного момента, шакалоид его не видел, начав наматывать ткань на левую руку, в три слоя. Тактика будет применена простая, но действенная.

Затянув узел потуже, он спрыгнул на песок и без лишних раздумий и рефлексий пошёл на шакалоида. Животное было в лёгком недоумении, начало что-то подозревать, но против своих инстинктов пойти не смогло. Тощий и слабый человек не имеет оружия → он, вероятно, лёгкая добыча → взять-взять!

Псина кинулась на Ивана, он подставил под клыки левое предплечье, то есть намотанные на него слои ткани, после чего разложил нож и воткнул лезвие под пёсью челюсть. Будь на месте шакалоида человек, он бы задумался, заподозрил бы подвох, но, к счастью, это не встреча с человеком.

Рука никоим образом не пострадала – ткань удержала вонючие желтоватые зубы, обильно смазанные полной бактериями слюной, на дистанции. Иван сдёрнул уже дохлое животное с руки и сразу же приступил к осмотру добычи.

Разного рода падальщики, к категории которых можно уверенно отнести этого шакалоида, являются переносчиками всякой заразы, поэтому жарить мясо придётся особо тщательно, при этом вынужденно отказавшись от субпродуктов.^[3]

Наломав веток и разведя костёр, Иван начал жарить жёсткое и вонючее мясо на ветках. Ему было жаль, что рядом не было достаточно крупных камней и хоть какого-нибудь количества воды, чтобы качественно промыть мясо и обжарить его, как следует.

Пришлось обжигать мясо до чёрной корочки, вырезая потом прожаренные куски, условно безопасные с бактериологической точки зрения, поэтому были существенные потери по калориям.

Весило животное килограмм пятнадцать максимум, поэтому мяса было нормально, но не так много. Иван решил высушить часть мяса, чтобы было, чем питаться в будущем.

Уверенности в том, что он делает, не было, но он, всё-таки, взял вчерашнюю золу и обвалял в ней остатки мяса, после чего дал им обсохнуть под палящим солнцем. Когда мясо приняло более или менее подсушенный вид, он уложил его слоями в наиболее чистую рваную рубашку и повязал себе на спину.

Оставаться у дерева смысла никакого, но пользу оно послужить ещё может. Потратив ещё пару часов на то, чтобы вырубить и освободить от сучьев наиболее длинную ветку, на которую, в будущем, будут большие планы, Иван загрузил на себя достаточный для пары приёмов пищи запас древесины, после чего поработал с ногой мёртвого шакалоида, отделив от неё обе берцовые кости.

И с таким грузом он тронулся в дальнейший путь. Шакалоид – это огромная удача, которая, в отличие от змеи, существенно увеличила шансы на устойчивое выживание Ивана.

//4 июня 2022 года, в песках//

Воды сильно не хватало. Ночами было холодно, а днями невообразимо жарко. Мясо в импровизированной котомке надёжно засохло, но Иван всё равно тщательно обжаривал его перед употреблением. Он рассчитывал, в итоге, благополучно выжить, добравшись до приличных и плодородных мест, поэтому кишечные и печёночные паразиты ему были нежелательны.

Сейчас он стоял над логовом ящерицы, недостаточно тщательно замаскировавшей следы на песке.

«Люди иногда живут мирной жизнью, а животные всегда на войне», – философски подумал Иван, стоя неподвижно.

Он опытным путём установил, что днём ящерице снаружи делать нечего, поэтому она прячется до наступления ночи, как и все остальные, кто не любит палящее солнце. Иван бы тоже предпочёл торчать ночью в какой-нибудь уютной норе, но позволить себе такого не мог.

Мяса шакалоида осталось не так много, поэтому постоянно нужно было думать о том, как бы достать побольше калорий. Очень хорошо было то, что он догадался взять берцовые кости той сутулой собаки: со второй попытки удалось выточить наконечник для копья. В качестве древка подошла ветка, срезанная с сухого дерева, а фиксацию наконечника он обеспечил с помощью пущенных на верёвки кожаных штанов. Качественно выделанная кожа – это бесценный ресурс в его ситуации, поэтому он расходовал её очень бережно. Пришлось пожертвовать частью для изготовления некоего подобия обуви, потому что тряпки начали сдавать уже на второй день, зато теперь ногам комфортно и он движется по песку быстрее.

Острое копьё уже наготове, нужно только дождаться выхода ящерицы…

Но ящерице сегодня было не суждено умереть, так как Иван услышал шелест песка, медленно повернул голову и увидел, что сегодня жертвой выбран он сам. Здоровенная ящерица, возможно, варан, с мощными длинными лапами, толстой кожей и холодным глазами пресмыкающегося убийцы, неосторожно ступила на козырёк песчаной дюны, чем демаскировала себя. А так, у неё были все шансы подкрасться незаметно, совершить безнаказанный бросок на Ивана и прокусить ему его тонкую и загорелую шею.

Ящерица, которая никакая не ящерица, а варан, была длиной не меньше трёх метров, если с хвостом, а массой не меньше двухсот килограмм. Лапы длинные, предназначенные для быстрого бега. Зубы у неё саблеобразные, в большом количестве, между ними плавно скользит длинный язык. Кожа, даже на вид, толстая, чтобы её пробить, нужно очень постараться.

Человек посмотрел на своё копьё, а затем на замершего варана. Выглядит неубедительно.

Оставалось только одно…

Нет, не доблестно принимать неравный бой.

Иван закинул копьё на плечо и побежал, оставив ящерице трофей в виде небольшой кучки тряпья и некоторого количества веток для растопки.

Глава третья. Слабое, но выносливое существо

//4 июня 2022 года, в песках//

Старт Иван взял по-настоящему спринтерский. Варан среагировал не очень быстро, он ведь, всё-таки, пресмыкающееся, поэтому Иван успел пролететь около десяти метров, прежде чем ящер азартно кинулся в погоню.

Бегство имело некоторые шансы на успех, потому что эта тварь точно специализировалась на максимально близком подкрадывании и внезапном рывке.

Иван кое-что знал о хищниках, специализирующихся на подобной тактике: они плохо показывают себя на средних и дальних дистанциях. А люди не такие…

Человек – это слабое существо. В развитии физических характеристик человек отстал от всех своих конкурентов, встал на грань выживания и был вынужден развиваться другим путём. Но пока альтернативное развитие не давало своих щедрых плодов, человек эволюционировал как хищник-преследователь. И потом, став полноценным разумным, он ещё нескоро отказался от выбранной за него эволюцией стези.

У хищника-засадника, насколько знал Иван, в мышечной структуре преобладают белые мышечные волокна, нацеленные на выдачу максимума силы в короткий промежуток времени. У среднестатистического человека же, в соотношении 30:70, преобладают красные мышечные волокна, отвечающие за движения низкой силы, но очень высокой продолжительности. Исходя из этого выходит, что человек – существо слабое, но выносливое.

Когда-то давно Иван читал статью в газете, описывающую жизнь одного африканского племени, он не помнил его названия, в котором охотники имеют обыкновение преследовать антилопу часами, до тех пор, пока она не упадёт без сил, открыв возможность для удара копьём. Вот здесь характерен момент, что антилопы эволюционно более приспособлены противостоять хищникам-засадникам, бегущим очень быстро и столь быстро же расходующим свои силы. Например, гепардам. А люди, охотники-преследователи – это моветон, эточто-то новое. Но природа не допускает продолжительного существования дисбаланса: африканским охотникам такой подход не позволяет истреблять антилоп массово, поэтому подобные потери для антилоп приемлемы и незначительны в контексте выживания вида. И только поэтому африканское племя охотится на этих антилоп тысячи лет, не меняя ничего в своём укладе.

Вот на это-то и рассчитывал Иван. Если варан не сможет догнать его сразу, то с каждой сотней метров шансы на это будут сокращаться. И тогда появится возможность свалить от этой твари подальше.

«Плевать на оставшиеся тряпки», – подумал он почти без сожаления. – «Главное ноги унести».

Начало бегству было положено хорошее – так казалось первую минуту. Затем варан начал набирать скорость. Иван тоже ускорился, чтобы выиграть дополнительные метры.

Тело предыдущий владелец не запускал, видно, что систематически бегал. Судя по следам на пальцах, парень был солдатом. Активно пользовался оружием на чёрном порохе, причём неоднократно обжигался, небрежно просыпая порох на руки. Многолетние мозоли свидетельствовали о том, что парень провёл детство отнюдь не в компьютерных клубах. Да и какие компьютерные клубы в реалиях, где летающие корабли, архаичные пулемёты с водяным охлаждением и пистолеты, похожие на Маузер конца XIX века?

Если уровень развития мира соответствует XIX веку, то жизнь у паренька была тяжёлая и должна была закончиться очень печально. Не будь Иван таким эффективным стрелком, его бы точно пожалели и пристрелили.

«Сейчас бы мне этот пулемёт и пять секунд…» – подумал он, перескакивая через небольшой валун.

Варан на прыжок не решился, поэтому заранее наметил маршрут обхода, что выиграло для Ивана дополнительные доли секунды.

Изогнув шею, рептилия подняла голову повыше, чтобы лучше видеть всё, что происходит перед ней и качественнее формировать маршрут погони. В комплексе с быстро и нелепо переставляемыми лапами, это выглядело слегка комично, если смотреть на видеозаписи в уютном кабинете, а не в роли возможной жертвы смертельно опасного хищника.

Метров через восемьсот Иван начал постепенно выдыхаться. У организма были свои пределы, которых он не знал, а ещё он бежал в режиме спринта. Результат был отличный, но варан отставал незначительно.

Бросая короткие взгляды через плечо, Иван отслеживал состояние рептилии, которая тоже оказалась не железной.

Глупо, но на ум Ивану пришло воспоминание о забавной формулировке, вписанной в обвинительное заключение по делу наркома Ежова: написали, что Ежов совершал акты мужеложства, «действуя в антисоветских и корыстных целях».

«Нарком оказался совсем не железным… ха-ха…» – мысленно усмехнулся Иван.

Страха за свою жизнь почти не было. Был азарт. Тот тип азарта, когда на кон поставлена жизнь. Дашь слабину, окажешься недостаточно сильным – тебя сожрёт зубастый варан. Причём, сначала он вспорет Ивану живот, раздерёт кишки и грудную клетку в клочья, чтобы он истёк кровью побыстрее, после чего начнёт методично его пожирать, откусывая крупные куски своими пилообразными или саблеобразными зубами. Тем больше причин бежать быстрее.

По «Первому каналу» Дроздов как-то рассказывал о комодских варанах, которые охотятся и едят таким вот оригинальным образом. Передача была детской, поэтому никаких наглядных изображений, но ведущий описывал их пищевое поведение довольно ёмко, пусть и мягко, своим характерным добрым голосом.

Эта тварь, за разницей в размерах, сильно напоминала комодского варана. Такого костяным копьём не пробьёшь…

Даже если Иван устроит ему подлую засаду, копьё не выдержит веса этой туши и придётся вступать в ближний бой, с одним складным ножом. Если Иван каким-то чудом победит, то получит столько кровоточащих ран, что на дальнейшее выживание можно даже не надеяться. Потому что кровь привлечёт всех хищников с окрестностей, а даже если нет, то раны загноятся и угробят Ивана надёжнее пули в лоб.

Вероятно, он случайно вошёл в охотничьи угодья этого варана, где тот безраздельно властвует и не терпит конкуренции. Судя по всему, эти рептилии ведут одиночный образ жизни, предпочитая получать всю добычу, без необходимости делиться с соратниками.

Иван бежал со скоростью, плюс-минус три ладони, двадцать пять километров в час. Образина за его спиной держала такую же скорость. Но Иван лёгкий и маленький, а образина весит около двухсот килограмм. Тяжело поддерживать отличный темп, когда ты так много весишь…

И, где-то на полутора километрах, варан начал сильно сдавать. Упёртости его можно только позавидовать, поэтому это была достойная гонка, но победил в ней Иван.

Варан замедлился и отстал, но человек не позволил себе расслабиться, пробежав ещё два километра средним темпом. Ящер демонстративно замер на ближайшей дюне, куда забрался для обозревания окрестностей. Затем он сполз по песку и помчался куда-то вправо. Ивану это очень не понравилось, поэтому он свернул влево, чтобы ещё больше удалиться, на случай, если варан затеял ненавязчивый обход с фланга и лихой перехват в удобный момент. Рептилий расчёт читался легко.

Всякое животное считает, что оно умнее человека. Нет, Иван видел людей, уступающих в интеллекте даже этому варану, но, в среднем, человек умнее рептилии. Если бы на его месте был какой-нибудь неприспособленный к жизни обалдуй возраста шестнадцати лет, то ему наступил бы неминуемый конец ещё до начала гонки с вараном, на воздушном корабле. Но, допустим, такой обалдуй дожил до встречи с вараном, услышал его, начал бежать и удрал. Вот этот уход варана был бы воспринят обалдуем как потеря интереса и повод расслабиться. Некомпетентный человек недооценил бы рептилию и неминуемо умер в следующие пару часов. Но Иван никогда не относился к противникам пренебрежительно, поэтому и жив до сих пор.

Хотя Сёму он, всё же, недооценил. Понять парнишку можно. Вероятно, он посчитал, что вечно жить в прошлом нельзя, денег у него хватает, поэтому настала пора прощаться с Иваном, который слишком старомоден и не способен адаптироваться под видоизменяющийся рынок. Например, связь хитромудрыми шифрами на некой интернет-платформе, ещё какая-то ерунда… Одноразовые телефоны – это рабочая схема, ни разу Ивана не подводившая. Конкуренты пробовали идти в ногу со временем, а потом выяснялось, что их, через новые девайсы, пасёт ФСБ или даже обычные менты. Лучше работать проверенными методами, не дающими сбоев, чем рисковать со всякими новинками. Одноразовые телефоны с левыми симками – это принципиально неотслеживаемый способ связи. Жалкие сто баксов обеспечивают связь на всю операцию, чего вполне достаточно. При таком коротком сеансе связи у ФСБ должны быть гении отслеживания, чтобы успеть даже просто найти нужный канал и подключиться к нему.

«Работает – не ломай», – подумал Иван.

Пришлось дать небольшую дугу, но на генеральной линии его маршрута это сказалось незначительно.

У варана нет оснований полагать, что конечной целью Ивана являются горы, не такой уж великий мыслитель этот варан, поэтому он постарается, наиболее экономичными, в калорийном контексте, методами, организовать их следующую встречу. Легче всего ему будет использовать складки местности, то есть дюны, для скрытного продвижения по флангу. Небольшое отставание от Ивана на погоде не скажется, но может усыпить его бдительность. И даже так варан думать не станет. Он просто использует свои невеликие интеллектуальные способности для того, чтобы напасть в наиболее удобный для себя момент, а там будет то, что будет. И никаких гвоздей.

Спустя, примерно, километр бега, Иван позволил себе сначала замедлиться, а затем и вовсе остановиться. Отдышавшись, он походил некоторое время, а затем поднялся на ближайшую дюну.

Варан вне зоны видимости, но это было ожидаемо. Целый человек – это слишком большой куш в нынешних реалиях, чтобы просто так от него отказаться, поэтому глупо ожидать, что ящер разуверился в своих силах и отказался от амбициозных планов.

Сегодня Иван точно не будет спать.

//5 июня 2022 года, в песках//

Через два часа солнце уйдёт в закат и наступит вторая ночь, которую Иван проведёт на ногах. Бег истощал, потому что это тело никогда не подвергалось таким нагрузкам.

Признаков варана, за всё прошедшее с момента их запоминающейся встречи время, Иван не обнаруживал, но это ничего не значило.

Хотелось есть, хотелось пить, организм измождён постоянным бегом, но остановки на поиск пищи Иван себе позволить не мог. Ящер будет просто счастлив, предоставь он ему такую потрясающую возможность.

Пустыня…

Здесь было, по-своему, красиво. Несмотря на общую усталость, Иван смог оценить местную атмосферу: кварцевый песок перекатывается под действием ветра, резонирует и гудит. Это явление называется пением бархана и в основе его лежит чистая физика. Звук похож на звучание роя мух, только более структурированное и монотонное. Или как рокот реактивного двигателя самолёта, пролетающего где-то вдалеке. Звучит величественно.

Небо безоблачное, голубое, искажение воздуха создаёт миражи зеркальной поверхности на горизонте. Ивану было бы приятнее наблюдать такое, сидя в холодном бассейне, попивая ледяную газировку через трубочку…

Покорив очередную дюну, имевшую высоту около ста пятидесяти метров, он оглядел окрестности, особенно свои фланги, где может двигаться варан.

Рептилию он не увидел, но зато разглядел прекрасный мираж высоких холмов, расположенных к северу. Вероятно, они расположены на приличном расстоянии от него.

Со сторонами света он определился ещё вчера. Там, где восходит солнце, он определил восток, а там, где заходит – запад. Севером, если исходить из положения двух уже выясненных сторон, стало направление, куда он движется, а югом та сторона, где находится варан. Иван понимал, что это может быть совершенно другая планета, нет, это точно совершенно другая планета, поэтому местные стороны света могут не биться с его, весьма примерными, подсчётами. Но это не особо важно. Стороны света он определял для себя, чтобы лучше ориентироваться.

Постояв несколько минут на вершине дюны, Иван послушал монотонное пение барханов и понаблюдал за возможными движениями посторонних.

В ходе путешествия он встречал ящериц-хамелеонов, прекрасно маскирующихся под песчаную местность. Иван бы отдал все деньги на своих офшорных счетах за свою хэбэшную «афганку»^[4] и автомат хотя бы с одним полным магазином.

«Мечтать не вредно, но и не полезно», – подумал Иван, начав спуск с дюны.

Затем он услышал отдалённый выстрел. Сначала было трудно в это поверить, но Иван, всё равно, инстинктивно упал на песок.

Далее, спустя считаные секунды, до него донёсся ещё один раскат выстрела, а следом ещё с десяток. Направление – восток. Там явно перестрелка из винтовок с продольно-скользящим затвором, судя по интервалу между выстрелами.

Перестреливаться из таких винтовок посреди пустыни – это явно ненормально. Стрелков, судя по всему, двое, поэтому Иван начал лихорадочно соображать.

Летающие броненосцы он бы не пропустил, поэтому люди, а это точно люди, пришли на своих двоих или на некоем сухопутном транспорте, возможно, что на лошадях. Встретились посреди бесплодной пустыни и сразу же нашли повод убить друг друга.

Люди с огнестрелом – это опасно, но и перспективно. Нет, Иван не настолько глуп, чтобы идти туда, к вооружённым людям с транспортом, чтобы попытать удачу. Но наличие людей рядом – это зримое доказательство того, что цивилизация очень близко.

И сразу выходить к поселению, если Иван найдёт его, будет очень глупо. Нужна разведка, изучение положения вещей и так далее.

Варан, вероятно, перестал быть проблемой. Раскаты выстрелов он в своей жизни должен был слышать, причём не один раз, а значит, он уже знает, чем это чревато.

Когда приходит человек с ружьём, хищники, обычно, превращаются в жертв.

Иван встал с песка, отряхнул пыль с одежды и побежал к горам, наметив большую дугу вправо, чтобы, с высокой вероятностью, миновать продолжающих перестрелку дуэлянтов.

//Восемь часов спустя, в каменистой пустоши//

Багровый рассвет обещал жаркий день. Солнце окрашивало желтоватый песок в красное. На песчинках за ночь сконденсировалась влага, уже начавшая испаряться.

Держась из последних сил, Иван копал пистолетом змеиную нору. Риск высокий, но оправданный. Иссушающая жажда уже плохо влияет на прозрачность мышления, Иван чувствует подступающую смерть, поэтому пришлось рисковать. Для безопасности он обмотал руки тканью, но это не самая лучшая гарантия защиты от змеиного укуса.

До этого он попытался прикончить тварь, похожую на геккона, но безуспешно. После этого он всерьёз рассмотрел в качестве пищи крупного скорпиона, но даже если удастся его убить, не было гарантии, что он пригоден в употребление без предварительной готовки. Иван в экзотической кулинарии не разбирался, поэтому не рискнул.

Спустя полчаса раскопок из песка на него метнулось чёрная полоса, с капающим из пасти ядом. Ловкости Ивана хватило на то, чтобы выставить перед мордой явно ядовитой змеи пистолет, а другой рукой схватить её за шею. Действовал он полусомнамбулически, не до конца давая себе отчёт в действиях.

Змея, схваченная за череп, извивалась, но всё, что могла – это плеваться ядом.

Пистолет был уронен, а вместо него взят складной нож. Удар – змея задрыгалась конвульсивно, начав истекать кровью. Иван жадно приник к ране, начав высасывать драгоценную горькую жидкость.

Высосав кровь, он дорезал змеиную голову и вскрыл ей черепную коробку, чтобы добраться до мозга. Когда мозг был сожран, Иван распорол змею вдоль и отделил кишечник, после чего снял кожу чулком. Это с оленя или косули кожу надо томительно сдирать рывками, постоянно подрезая шкуросъёмным ножом, а у рептилий, без исключений, кожа снимается сравнительно легко.

Жарить мясо не на чём, а даже если бы было на чём, победивший дуэлянт может быть где угодно, привлекать его на огонёк – это очень неосмотрительно. Поэтому Иван начал срезать со змеи мясо и жевать его сырьём.

Так змеиное мясо ещё сильнее напоминает курятину по вкусу, только слегка подпорченную. Из-за того, что не пришлось его жарить, мясо имело ещё больше так необходимой Ивану влаги. После таких невыносимых нагрузок, пережитых за последние сутки, организм с искренней благодарностью воспринял даже такую еду, щедро выделив эндорфины.

Расправившись со змеиной тушей, Иван вытер рот, облизал тыльную часть ладони, после чего продолжил своё изматывающее путешествие. Жутко хотелось спать, но это неприемлемый риск, которого он не мог себе позволить.

Когда солнце вошло в зенит, Иван уже не до конца понимал, где находится и что делает. Единственное, чего ему хотелось – спать. Последние несколько часов он мог думать только об этом.

Наконец, его силы были окончательно исчерпаны, поэтому он упал на песок, увязал на копьё несколько рубашек, чтобы сымитировать некое подобие навеса, накрылся им и отключился в ту же секунду.

Сон был тревожным. Звуки, показавшиеся его организму подозрительными, будили Ивана раза четыре.

Несколько раз ему приснились события прошлого. Вероятно, воздействие жары, жажда и лёгкий голод вызвали у подсознания знакомые ассоциации, поэтому Иван во сне перенёсся в Панджерское ущелье. Сон был настолько реалистичен, что сомнений в реальности происходящего даже не возникло, до самого пробуждения.

«Опять снилась эта паскуда…» – подумал Иван, открыв глаза. – «Ахмад Шах Масуд, сука…»

Тогда было жарко. Девять месяцев прерываемой короткими перемириями войны. Ахмад Шах Масуд выбивался из ущелья неоднократно, Иван там положил кучу душманов, настолько много, что, в какой-то момент, перестал считать, но каждый раз упёртый моджахед возвращался с новыми людьми, чтобы вновь повторился очередной оборот человеческой мясорубки. Ахмад Шах Масуд считается многими «экспертами» успешным афганским полевым командиром, но Иван так не считал. Нет, на фоне остальных Масуд был настоящим уникумом, но если бы ОКСВА позволял себе такие потери, какие были обычным делом у Масуда, десять лет этот конфликт бы не продлился…

Встав и стряхнув с себя наметённый за время сна песок, Иван огляделся, не увидел ничего подозрительного и начал сборы. Смотав ткань и закрепив её на спине, он взял копьё и продолжил идти.

Палящая жара никуда не делась, зато он, хотя бы, немного отдохнул и теперь имел силы продолжать путь.

//6 июня 2022 года, в подозрительном месте//

Характер местности сменился. Теперь песка стало чуть меньше, а почва стала каменистой. Идти тяжелее, но, как стало однозначно ясно, уже не надо. Потому что он пришёл.

Впереди, за валуном, за которым укрылся Иван, располагалось скопление саманных домов. Это оазис, так как из-за домов торчат невысокие пальмы, вероятно, финиковые, но это не точно. А ещё там были люди. Не в бедуинских одеждах, как можно ожидать, а в чём-то совсем странном. У мужчин и женщин на головах необычные каркасные уборы из плотной ткани, круглые, со скошенными полями, прикрывающими плечи и глаза. Одежды просторные, преимущественно серые и чёрные подобия туник. На ногах их плетёные из кожи туфли или полуботинки. Все мужчины вооружены холодным оружием, представленным короткими изогнутыми кинжалами.

Посреди поселения стояла башня, на вершине которой Иван увидел дозорного с винтовкой. И сразу стало понятно, что его увидели, так как из поселения выехало шесть человек на низеньких и поджарых лошадях. Не уйти.

Иван вышел из-за валуна и открыто направился к поселению.

Всадники были вооружены фитильными мушкетами, которые были наведены прямо на Ивана.

– Стоять, – спокойным тоном приказал один из всадников, взведя рычаг фитильного замка. – Кто ты такой и что хочешь здесь найти?

Судя по физиономии, типичный европеоид, такие черты лица более характерны для Западной или Центральной Европы, чем для опаленных солнцем песков. Глаза голубые, кожа лица пусть и загорелая, но всё равно светлее, чем у тех же арабов или бедуинов. Нос прямой, без горбинки, челюсть квадратная, покрытая светлой бородой.

– Меня зовут Иваном, – представился Иван. – Я ищу кров и воду.

– Тогда ты пришёл не туда, – ответил всадник.

– Я не собираюсь воровать или отнимать, – вздохнул Иван. – Если есть работа, то я могу заработать себе место в тени и воду из колодца.

Всё, что он слышал о восточном гостеприимстве, ненападении на гостя и прочее – это, так или иначе, связано с мусульманской культурой. Здесь ислама, скорее всего, нет, поэтому надеяться на тёплый приём будет глупо. Но в суровом пустынном быту нередок дефицит рабочих рук, поэтому Иван рассчитывал заработать себе воду и еду на первое время. А дальше он посмотрит.

– Работа? – прищурился главарь всадников. – Бирдан, Камос, отведите его к почтенному Саю. Остальные – за мной, посмотрим, нет ли у него притаившихся неподалёку друзей.

Иван предусмотрительно отбросил в сторону самодельное копьё и пошёл вслед за двумя всадниками, молча поехавшими исполнять поручение вожака.

Неизвестно, что его здесь ждёт, но тут, хотя бы, есть тень, в которой можно выспаться. А ещё его не стали убивать сразу, что похоже на дружественный жест.

«Разберёмся», – подумал Иван.

Глава четвёртая. Тень и вода

//6 июня 2022 года, в пустынном поселении//

Иван посмотрел на домишко, к которому его привели. Построен из камня, потому что древесина – это большая проблема в пустыне, окна маленькие, закрыты кожаными пологами, дверь тоже с плотным пологом. Прямо к дому пристроен сарай, где обитают домашние животные – судя по блеянию, козы.

– Отдай пистолет, – потребовал один из сопровождающих, спешившись и подойдя к нему.

– Держи, – ответил Иван, передавая своё оружие.

Пистолет был передан второму аборигену, который сунул его себе за пояс, как любят делать гангстеры в дешёвых и не очень боевичках. Вероятно, подсмотрел метод у кого-то более бывалого и уважаемого…

– Заходи, – указал первый сопровождающий на полог.

Внутри дома было темно и прохладно. Несколько женщин в прихожей мололи зерно примитивными жерновами, дети тихо сидели там же, наблюдая за этим монотонным процессом. Одежда на всех встреченных людях из грубой шерсти, то есть материальное обеспечение у местных крутится, в основном, вокруг скота, но есть доступ к зерновым, что свидетельствует о какой-то торговле с земледельцами. Это может значить, что относительно плодородные земли находятся не так далеко отсюда.

– Проходи, чужак, – раздалось из следующей комнаты.

Иван оглядел помещение, после чего прошёл дальше.

Стены и потолки дома аккуратно обмазаны саманом, что обеспечивало лучшую термоизоляцию, но плохо сказалось на внутреннем убранстве. Пол был земляным, но плотно уложенным коврами разного качества.

Во время службы в ОКСВА Иван был во многих кишлаках и обилие ковров свидетельствовало о высоком материальном достатке хозяина дома. Потому что ковры там делают вручную, а это очень трудоёмкий и длительный процесс. Даже ходили слушки, что с помощью советских ковров, произведённых на промышленных ткацких станках, некоторые командиры покупали верность отдельных кишлаков.^[5] В самых глухих уголках Афганистана даже представить себе не могли, что где-то далеко на севере, в Алма-Ате, работает фабрика, выпускающая многие тысячи ковров в день. Доставка таких, без сомнения, роскошных подарков обходилась недёшево, но афганцы, исторически живущие очень скромно, были готовы на многое, чтобы приподнять свой статус в обществе. И старейшины, стоящие во главе поселений, охотно принимали дары от шурави^[6] и лояльно следовали указаниям столь щедрых, пусть и странных, людей. Восток – дело тонкое…

– Ты пришёл из пустыни, – констатировал пожилой дядя, сидящий на низком стуле перед столь же низким столом и пьющий воду из пиалы. – Зачем ты пришёл?

Пожилым дядей его можно было назвать только исходя из нынешнего возраста Ивана. В прошлой жизни этот «пожилой» дядя был бы даже младше, чем он.

– Люди называют меня Иваном, – представился Иван. – Я пришёл найти кров и воду. Не безвозмездно.

– Я – белобородый Сай, – кивнул ему пожилой дядя. – Что ты можешь дать нам за место в тени и порцию воды?

Бороды у него не было, но «белобородый» – это, вероятно, титул или звание в местной иерархии.

На вид Саю где-то лет сорок, сорок пять. Он сухой комплекции, если судить по лицу, загорелый, лицо усталое, голубые глаза его наполняет мудрость прожитых лет, на руках, держащих пиалу с водой, несколько глубоких шрамов от звериных укусов. Волосы цвета блонд, с проседью, коротко остриженные и уложенные в пробор направо. Смотрит на Ивана внимательно, наблюдает за всеми реакциями, которые тот себе позволяет.

– Я не знаю, что могу дать вам, – осторожно произнёс Иван. – Потому что не знаю, что вам нужно.

Слова необходимо подбирать очень осторожно. Потому что чужая культура – это минное поле. Минное поле, выстроенное с определённой логикой и с учётом здравого смысла, поэтому пройти по нему, всё-таки, можно, если знать логику, по которой оно строилось.

– Что ты умеешь лучше всего, Иван? – спросил почтенный Сай.

Вопрос хороший. Иван всегда знал ответ, но сейчас может быть не к месту озвучивать его. Или к месту?

– Лучше всего я умею убивать, – ответил Иван.

– В моём селений даже подростки могут похвастаться таким умением, – произнёс Сай. – Ты можешь управляться со скотом?

– Не могу, – честно ответил Иван. – Что за стрельба была в пустыне?

– В нашем селении запрещено решать личные конфликты силой оружия, – ответил старейшина. – Поэтому все желающие выезжают в пески и выясняют всё там.

– Интересный обычай, – хмыкнул Иван. – Говоришь, все умеют убивать?

– Все, – ответил старейшина. – Вижу, что ты был солдатом.

– Был, – не стал спорить Иван.

– На чьей ты был стороне? – поинтересовался старейшина.

– На своей, – произнёс Иван.

Старейшина удивлённо хмыкнул.

– Но на тебе рубашка синих, – отметил он.

– Надел то, что было, – ответил Иван.

– Как ты оказался в пустыне? – спросил старейшина.

– Меня бросили со сломанным пистолетом и одной пулей, умирать от жажды в этих песках, – вздохнул Иван.

– Так, – кивнул старейшина. – И ты, каким-то образом, нашёл наше поселение.

– Удача, – пожал плечами Иван.

На самом деле, удачи в этом было не очень много. Он шёл к горам, потому что подозревал, что там есть реки, а значит и жизнь. Статистически вероятно было встретить людей, даже не дойдя до гор.

– Ты как-то связан с двумя небесными странниками, проходившими недалеко от нас несколько дней назад? – спросил Сай.

Вероятно, "небесные странники" – это два воздушных корабля, двигавшихся в сторону гор.

– Меня выкинули с одного из них, – ответил Иван. – Мы проиграли битву, враги перебили всех моих соратников, а меня решили жестоко казнить.

Сай отхлебнул из пиалы и ненадолго задумался.

– Теперь мне всё ясно, – кивнул он наконец. – Если ты солдат, то должен разбираться в оружии.

– Так, – кивнул Иван.

– Мы можем дать тебе тень и воду, – старейшина подвинул к нему пустую пиалу. – Но взамен ты посмотришь на наши сломанные ружья и сделаешь так, чтобы они вновь стреляли.

– Не могу ничего обещать, пока не увижу оружие, – произнёс Иван. – У вас есть инструменты?

– Есть, – кивнул старейшина. – Что ж, тогда будь моим гостем, прими воду и еду.

– Буду благодарен, – улыбнулся Иван.

Спустя несколько минут пришли женщины с подносами и столиком. Ему подали глиняную миску с варёным мясом, пшеничную лепёшку, очень небольшую, а также чашку с водой.

Пусть в еде не было никаких специй, даже соли, но это была нормальная еда, впервые за долгое время, поэтому Иван был очень ей рад.

Стараясь держать себя в руках, он ел мелко нарезанное мясо, иногда прикладываясь к чашке с водой. В качестве столового прибора была деревянная ложка, уже посеревшая от старости. Иван никогда не был брезгливым, поэтому нормально отнёсся к тому, что санитарные нормы тут, едва ли, соблюдаются. Не ему, недавно сожравшему змею сырьём, а до этого жарившему на костре мясо падальщика, заикаться о соблюдении санитарных норм и повышении уровня гигиены…

– Благодарю за еду, – произнёс он, доев лепёшку. – Сколько сломанных ружей у вас есть?

– Много, – ответил Сай. – Сам увидишь. Идём за мной.

Оказалось, что Иван не был наедине со старейшиной, так как в соседних комнатах было три вооружённых пистолетами человека. Наличие вооружённых людей его не смутило, но смутило то, что пистолеты были не самозарядными, а с продольно-скользящим затвором, что должно относить их к категории очень коротких карабинов, но всё остальное устройство показывало, что это, всё-таки, пистолеты. Иван никогда не видел ничего, что было бы подобно этим уродцам…^[7]

Возможно, он просто недостаточно часто интересовался оружейными новинками, но что-то подсказывало ему, что к такому неоднозначному конструкторскому решению можно было прийти только от не очень хорошей жизни.

Сам старейшина был вооружён кинжалом с потёртой от частого использования плетёной рукоятью. Видно, что оружие не для красоты и этот человек может сам за себя постоять.

– Следуй за мной, – сказал он Ивану, выходя из своего дома.

Улочки в этом подобии кишлака узкие, но чистые, что свидетельствует о том, что старейшина держит своих подопечных в дисциплине. Опыт пребывания в афганских кишлаках создал в памяти Ивана неоднозначные впечатления: с одной стороны, были чистые и аккуратные кишлаки, где люди жили практически цивилизованно, а бывали форменные козлятники, где грязные и вонючие улицы соединяли обшарпанные дома. Низкая санитария и бардак обычно свидетельствовали об упадке кишлака, а также о слабости местного муллы. Если мулла силён, то есть, уважаем жителями, это перевешивает даже личную некомпетентность старейшины. Но тогда было военное время, поэтому упадок был обычным делом.

Неизвестно, есть ли у этого народа духовные лидеры и религиозные деятели, но это выяснится в ближайшее время. Если Ивана не зарежут.

Они дошли до кустарной кузницы. Кузница была в каменном здании из некогда белого кирпича. Стены её прокопчённые, крыша отсутствует, но виден портативный соломенный навес, вероятно, для особо жарких дней.

Ещё за сотню метров Иван расслышал равномерные удары металла о металл, поэтому сразу понял, куда его ведут.

Крепкий черноволосый парень с комично выглядящими обожжёнными бровями, примерно, тридцати с лишним лет, по пояс голый, стучал молотком по заготовке для изогнутого кинжала или серпа, а мальчик лет двенадцати держал длинные клещи. Судя по внешнему сходству, работают отец и сын.

– Ргин, – обратился старейшина.

– Почтенный Сай, – опустил молот кузнец.

– Этот человек из солдат сочных земель, – сообщил старейшина кузнецу. – Он говорит, что знает, как починить ружья.

Сочные земли? Логика прослеживалась отлично: если здесь выжженная пустыня, то любые земли, даже с незначительной растительностью, будут восприниматься именно сочными.

– Солдат? – спросил кузнец.

Голос его был мягким и низким. В другой реальности и в других условиях такой можно было легко услышать по телевизору, из программы новостей Первого канала.

– Да, – ответил ему Иван. – Покажите мне сломанное оружие.

Пришедшие в негодность винтовки и мушкеты были сложены в пристройке сарайного типа, рядом с большим хранилищем древесного угля. Для изготовления такого угля нужно довольно много древесины, но тут вокруг бесплодная пустыня, поэтому Иван получил очередное подтверждение наличия торговых связей.

Иван решил, что проще будет заняться мушкетами. Таких тут было восемнадцать штук, но об одиннадцати можно было сказать, что их добили насмерть, то есть до неустранимых в нынешних реалиях повреждений.

Всё, что могло послужить запчастями для других мушкетов, уже было снято. Их только на металлолом.

– Ты можешь что-то сделать с этим? – спросил кузнец. – Всё, что можно починить, я уже починил.

– Вот эти одиннадцать невозможно починить, – сообщил ему Иван. – Остальные – всё может быть.

– А ружья? – спросил наблюдавший за ходом инвентаризации старейшина.

– Ружья – это отдельный разговор, – покачал головой Иван. – Их чинить сложнее, поэтому мне нужно что-то взамен.

– Не злоупотребляй нашим гостеприимством, – предупредил его старейшина.

Он предполагает, что Иван должен сделать всё бесплатно.

– Мне нужно немного, – вздохнул Иван. – Путь к сочным землям, еды на неделю и конь. А ещё пистолет и двадцать патронов.

– Конь? – усмехнулся старейшина Сай.

– Ладно, конь не нужен, – легко согласился на уступку Иван. – Но остальное не обсуждается.

Староста задумался. Он вообще, очень задумчивый человек.

– Хорошо, будет тебе еда, конь, пистолет и двадцать патронов, – сказал Сай.

– Тогда я могу приступить к работе? – спросил Иван.

– Приступай.

Иван отнёс ремонтопригодные мушкеты к верстаку, где начал детальный осмотр. Пять мушкетов с ударно-кремнёвым, а два с колесцовым замками.

– Вот эти два я починил, но они не работают, – подошёл кузнец, указав на мушкеты с ударно-кремнёвым замком. – Не знаю, почему.

Разбор показал, что, когда делались эти мушкеты, люди не знали или не хотели знать об унификации, поэтому внешне одинаковые детали разных мушкетов не были взаимозаменяемыми.

Конкретно у этих двух образцов были ударно-кремнёвые замки, ни один из которых не бил по кресалу с достаточной силой, что вызвано несовпадением ударника и кресала. Нет, формально кремень бил по кресалу, только вот искр не давал.

На устранение этой неполадки Иван потратил полчаса. Пришлось разобрать все пять мушкетов и методом подбора найти подходящий замок. Кузнец внимательно наблюдал за ходом работы, но, видно по глазам, не до конца понимал логику действий Ивана. Когда первый мушкет дал образцовую искру, кузнец удивился, но удержал себя от каких-либо реплик, продолжив внимательно следить за действиями Ивана.

Когда уже третий мушкет, после обработки замка напильником, дал прекрасную искру, кузнец Ргин не выдержал и спросил напрямик:

– Как ты это сделал?

– Несмотря на схожесть, эти детали неодинаковы, – не стал скрывать правду Иван. – Я вижу, где не хватает длины курка, а где полка стоит слишком далеко.

Починить удалось только три мушкета с ударно-кремнёвым замком, так как на оставшиеся два, банально, не было запчастей.

– Эти я не смогу починить, – сообщил Иван кузнецу, а затем указал на мушкеты с колесцовым замком. – Что не так с этими?

– Не дают искру, – пожал плечами кузнец. – Я не трогал их, потому что боюсь сломать тонкий механизм.

Не являясь экспертом в ремонте оружия, тем не менее, в оружии Иван понимал больше, чем любой в этом поселении. И пусть о колесцовых замках он только слышал, но там не должно быть чего-то высокотехнологичного.

Разбирать замок предполагалось с помощью отвёрток, но у Ивана в распоряжении было только зубило, поэтому приходилось ухищряться. Устав от этого извращения, он вытащил свой нож и начал разбор уже с ним. Замок первого мушкета «починился» очень легко: внутри обнаружилось скопление песчинок, надёжно заблокировавших движение колеса. Неизвестный оператор попытался насильно прокрутить замок, но лишь оставил царапины на внутренней крышке. Иван убрал песок, поправил кусок пирита в держателе, собрал и скрутил замок, после чего произвёл спуск, показавший, что всё прекрасно работает. Кузнец не был удивлён, но удовлетворённо кивнул, увидев сноп искр.

Со вторым колесцовым замком всё было сложнее. Разбор показал, что в нём тоже были крупицы песка, а внутреннее колесо ездило по жирной пыли, оставшейся от смазки. Но после чистки замок не начал работу. Причина неисправности, как установил Иван спустя несколько минут, таилась в ослаблении пружины, пребывавшей в напряжённом состоянии всё время с момента возникновения неисправности. Разогнув её архаичными плоскогубцами, Иван временно привёл замок в исправность. Что доказал сноп искр после спуска.

На самом деле, это даже не ремонт. Так, перетасовка деталей и доработка напильником…

– Теперь ружья, – сразу же сказал кузнец.

Иван пожал плечами и сходил за винтовками. Всего их было двенадцать.

Винтовки местами начали ржаветь от ненадлежащего хранения, а общее их состояние было паршивейшим, потому что пользовались ими давно, интенсивно и неправильно. На некоторых отсутствовали шомполы, в некоторых стволы были засвинцованы и набиты нагаром до непроходимости пули, где-то затворный механизм заблокирован смятой гильзой, а где-то ствол погнут так, что скоро можно будет начинать стрелять из-за угла.

Иван определил три модели, составляющие список неисправных винтовок.

Одна отдалённо напоминала винтовку Каркано, так как у неё была прямоугольная магазинная коробка, а также поднятая под углом 45° рукоять затвора. Пять патронов в магазине, если оценивать приблизительно, вес – примерно четыре килограмма. Винтовка состояла из тринадцати деталей, не все из них были в полном порядке, но всё должно работать, если избавиться от засвинцовки ствола. Лучший способ убрать засвинцовку – прокалить ствол в горне. Извлечь ствол полностью не удалось, поэтому Иван снял деревянное цевьё, прицельные приспособления и понёс винтовку к огню. Спустя семь-восемь минут свинец вытек из ствола, частично прихватив с собой пороховую сажу.

Окончательная чистка шомполом с куском ветоши привела к тому, что через ствол стало отлично видно приёмник для патронов.

– Что ты сделал? – спросил кузнец Ргин.

– Когда стреляешь из винтовки, пуля разгоняется до высоких скоростей, нагревается и оставляет в нарезах свинцовую пыль, – ответил Иван. – Если не чистить оружие своевременно, пыль накапливается, после чего трамбуется и забивает нарезы, что сначала снижает точность стрельбы, а затем делает стрельбу невозможной.

– М-хм, – неоднозначно произнёс Ргин.

Видимо, ничего не понял. Ивану было всё равно.

Второй тип винтовок ничего не напоминал, а был, по-своему, уникален. Например, приклад из металлической рамы, прицел апертурный, то есть закрытый, а мушка обрамлена металлическим кольцом. В магазин умещалось, примерно, семь патронов, но это более точно, так как у него был кусок гильзы для прикидки. Весила эта штука около трёх с половиной килограмм, может, чуть меньше. Образец, выбранный Иваном, имел сложное заклинивание, то есть патрон почти перекусило пополам из-за неправильного запирания. Из-за особенности подачи патрона пуля осталась в стволе, а порох сдетонировал, что, вероятно, наложилось на порядочную освинцовку. Затвор треснул, пуля спрессовалась где-то в первой трети ствола, поэтому выбить её оттуда затруднительно – типичный сложный случай. Как за неё браться, Иван не знал, но всё же полностью разобрал винтовку, чтобы знать, как она устроена.

Третий тип был похож на винтовку Мосина, внешне и по количеству деталей – семь единиц, которые просто невозможно установить неправильно. Правда, детали сильно отличались от оригинальной Мосинки, но это другой мир, поэтому неудивительно. Магазин вмещал, примерно, пять патронов, а весила эта штука, в целом, около пяти килограмм. Образец, взятый Иваном, имел повреждение затвора вследствие взрыва патрона, который не смог покинуть ствол из-за проникновения инородного тела внутрь ствола. Пули тут применяют безоболочечные, поэтому пулю размазало об инородный предмет, вследствие чего ствол вздуло. Не подлежит восстановлению в нынешних условиях.

До заката он успел привести в порядок только три винтовки первого типа, а после стало невозможно работать из-за отсутствия света.

Ночевать ему разрешили в доме старейшины, который был доволен тем, что его воины получили целых три нарезные винтовки в исправном состоянии. Судя по всему, с патронами у них проблема не так остра, как с самим огнестрелом.

На ужин такое же варёное мясо с лепёшкой и чашкой воды, Иван поел и лёг на одеяло, постеленное в гостевой части дома. Гостевая часть – это небольшая комната недалеко от хозяйской спальни.

Впервые за всё время в раскалённой пустыне, Иван проснулся не от слепящего солнца, бьющего прямо в глаза, а от того, что его разбудили. Разбудила молчаливая пожилая женщина, вероятно, жена Сая.

Дали завтрак: маленькую лепёшку из грубой муки, а также чашку воды.

В молодости Иван был гораздо сильнее этого парня, которому не посчастливилось лишиться своего тела. Иван ведь хорошо питался, с десяти лет всерьёз увлекался лёгкой атлетикой, в восемнадцать лет получил золотой значок ГТО. Что всё это значило? А значило это то, что ему необходимо развить физические параметры этого тела до достойного уровня, потому что от этого может зависеть его выживание.

Поэтому Иван, как покончил с завтраком, вышел на задний двор дома старейшины и начал отжиматься.

– Что ты делаешь? – вышел на задний двор Сай.

– Тренируюсь, – ответил Иван, не прерывая упражнений.

Старейшина ничего не ответил, но понаблюдал за ним несколько минут, после чего вернулся в дом.

Спустя полчаса упражнений, Иван стёр со лба пот и пошёл к кузнице.

Ргин с сыном уже были на месте. На этот раз, они плавили точно непригодные к ремонту стволы мушкетов в горне. Сталь всегда стоит дорого.

– А пистолеты у вас есть? – спросил Иван вместо приветствия.

– Пистолеты? – спросил кузнец. – Есть. Твой и ещё несколько. Сможешь починить?

– Посмотрим, – неопределённо ответил Иван.

Кузнец принёс четыре пистолета. Один его, второй точно такой же, третий совершенно другая модель, формой отдалённо напоминающая Тульский Токарев, а четвёртый… Так Иван узнал, что в этом мире существуют револьверы, причём на чёрном порохе, с капсюлями.

– Мы не знаем, как стрелять из этого оружия, – поднял кузнец револьвер. – Надо порох насыпать, как говорят воины, потом положить пулю. Я насыпал, положил пулю – не стреляет.

Исследование револьвера показало, что он капсюльный, то есть эти пустынные кочевники упустили этап, на котором нужно поместить в специальные пазы на барабане капсюли.

– Ты знаешь, что с ним не так? – спросил кузнец Ргин.

– Знаю, – ответил Иван. – Он вам достался в таком виде или были какие-то принадлежности?

Ргин не ответил, вместо этого сходив в пристройку. Оттуда он вышел с поясным патронташем в руках. Брезентовая ткань, из которой был сшит патронташ, имеет пятна запёкшейся крови. Значит, хозяин расстался с револьвером не добровольно.

В подсумках обнаружились порции пороха в сухой бумаге, жестяная коробочка с капсюлями, а также круглые свинцовые пули. Логика перезарядки дульнозарядного оружия Ивану была знакома, а ещё он видел и держал в руках Кольт Патерсон, когда-то давно, в Афгане. Один старый пастух пытался убить его из такого реликта, механизмом напоминающего то, что Иван держал сейчас в руках.

Здесь есть рычаг-шомпол, с помощью которого нужно спрессовать порох, а затем пулю, после чего вставить капсюль в заднюю часть каморы барабана.

Аккуратно, без уверенности в действиях, Иван повторил эту процедуру, причём, когда капсюль практически идеально влез в отведённую для него камору, кузнец поражённо охнул.

– Откуда ты это знаешь, Иван? – спросил Ргин.

– Имел дело когда-то, – пожал тот плечами. – Я займусь остальными пистолетами.

Так он намекнул кузнецу, что пора оставить его в покое и заниматься своими делами. Его сын смотрел на револьвер завороженно. Дети любят смертоносное оружие, но эта странная любовь быстро кончается, когда государство отправляет этих детей, уже достаточно подросших, убивать других, таких же, как они, подобным смертоносным оружием, как правило, даже более совершенным, чем то, которое им когда-то нравилось. Сам Иван в детстве состоял в ДОСААФ, где его учили обращению с ППШ, ППС, винтовкой Мосина, ТТ, поэтому знал обо всём этом, как никто другой.

– Вот этот можешь даже не смотреть, – указал кузнец на модель, похожую на ТТ. – Патронов к нему нет, поэтому толку от ремонта никакого.

Этот пистолет не особо интересовал Ивана, поэтому он сразу приступил к разбору оставшихся пистолетов.

Стараясь не подавать виду собственной заинтересованности, он неспешно разобрал оба пистолета и с внутренним удовлетворением обнаружил, что во втором маузероподобном пистолете боёк в полном порядке, но зато ствол покрыт глубокими кавернами. Прицельно стрелять из него нельзя иустранить повреждение никак не получится.

Сходив к неисправным винтовкам, он вытащил из одной набор для чистки, вмонтированный в пенал на прикладе.

Тщательно вычистив и смазав свой пистолет маслом, Иван поместил в него исправный боёк, после чего занялся револьвером. Примитивное оружие и разбирается, как правило, легко. Разобрав, почистив и смазав револьвер, он собрал его и передал кузнецу.

– Он почти как новый, – констатировал кузнец. – Хорошая работа, Иван.

Весь остаток дня Иван ремонтировал винтовки, то есть прокаливал стволы, чтобы избавиться от свинца, как мог устранял последствия закусывания патронов, а также тасовал детали приемлемого состояния между винтовками. До заката он успел привести к бою четыре винтовки.

С другими кочевниками он не общался, потому что не видел этому причин. Вечером, при свете очага, он использовал остатки кожаных штанов для шитья кобуры под пистолет. В качестве иглы он использовал портняжное шило, а в качестве нитей распущенный под это шерстяной носок. Носок был пропитан кровью, но за время странствий кровь запеклась и обратилась в порошок, оставив после себя лишь необычный окрас нитей. Иван протыкал разрезанную кожу, после чего вдевал в отверстие нить, без особой спешки формируя кобуру. Дело небыстрое, но телевизора и газет тут не было, поэтому Иван не видел для себя альтернатив.

На ужин снова мясо, лепёшка и вода. Быт тут скромный и однообразный, отношение кочевников к Ивану пока ему не понятно, поэтому надо поскорее заканчивать тут со всем и убираться прочь.

К «сочным землям».

Глава пятая. Уйти можно всегда

//10 июня 2022 года, в пустынном поселении//

Иван работал честно. Если он действительно мог починить винтовку, он чинил. Если этого было сделать нельзя, он сразу говорил об этом Ргину.

В ходе работы они ещё немного поговорили о местной обстановке. Кузнец говорил не очень охотно, но Иван умел спрашивать и делать некоторые выводы даже из того, что говорит не желающий делиться информацией человек.

Так он узнал, что вокруг полно поселений пустынных жителей, торгующих между собой и с военной базой синеодёжных, расположенной сильно близко к горам.

Синеодёжные – это военные, к которым, получается, принадлежит тело Ивана. Ргин не знает, кто это такие, чем занимаются и что забыли на окраине пустыни. Единственное, что ему известно: они воюют с красноодёжными, причём, как будто, при кровной вражде, то есть даже пленных в рабство не берут.

Последнее, к слову, насторожило Ивана, но не удивило. Это обычное дело, когда нецивилизованные народы имеют институт рабовладельчества. Пленных воинов враждебного клана массово убивать, всё же, как-то не очень, поэтому лучше использовать их с экономической выгодой. А ещё в ходе удачных набегов удаётся выцепить пленницу посочнее, чтобы по хозяйству помогала жене и постель грела. Это для Ивана местные все одинаковые, но к Ргину приходил парень лет семнадцати, отношение к которому у кузнеца было не особо хорошее. Как узнал Иван, напрямую спросив об этом парне, это был раб, купленный Ргином за стальную саблю. Причём из племени, в котором старейшиной был настоящий колдун. Набежали два месяца назад, забрали целых восемьдесят человек в плен, а также сорок с лишним единиц рабочих винтовок, а ещё скота сто с чем-то голов.

«Люди здесь примитивные, верят во всякую ерунду», – решил для себя Иван. – «В Афгане тоже в каждом кишлаке по десять могучих колдунов проживало…»

Хотя, эти сведения, всё же, заставили его задуматься. Та старая цыганка под капельницей, которую он пристрелил – она ведь точно прокляла его. Связано ли то, что он, в итоге, оказался здесь, с этим её проклятьем?

«Вряд ли бомбу под машину проклятье принесло…» – подумал Иван. – «Это Сёма, сукин сын, подсуетился…»

Но размышления о мощи колдунов и проклятий он решил оставить на потом. Больше его волновал конфликт синеодёжных и красноодёжных. Что ими движет? Почему они говорят на одном языке? Откуда Иван знает этот язык? Как быть, если он столкнётся с синеодёжными?

То, что это не русский язык, Иван понял давно. А ещё он понял, что Сай и Ргин говорят не на том языке, на котором говорили синеодёжные и красноодёжные. Выходит, что ныне покойный Ван владел языками пустынных обитателей и людей на стальных кораблях. Кем был этот Ван? Загадка…

«Переключение» между языками происходит без участия самого Ивана, будто спонтанно. А ещё пустынники говорят не «Иван», а «Вань». И сам Иван, говоря своё имя, тоже говорит «Вань» или «Ван», если на языке сине- и красноодёжных.

Это значит, что Ван не кончился бесследно, а как бы слился памятью с Иваном, уступив место в сознании и утеряв свою идентичность. Ивану хотелось верить, что это навсегда, и он не утеряет над собой контроль в один не очень прекрасный день…

Ргин не знает, что за дела у обитателей небесных странников между собой, а с Саем Иван не общался с разговора за ужином, состоявшегося два дня назад, потому что старейшина уехал с группой воинов в неизвестном направлении и вернулся только сегодня к обеду. Это была хорошая возможность прояснить все непонятные моменты и взять награду за выполненную работу. Потому что всё, что можно было починить, Иван починил, но не до конца верил в честность пустынников. Небольшая страховка покоится в потайных ножнах под кобурой: среди инструментов на верстаке Иван обнаружил ржавый штык-нож, четырёхгранный, с игловидным острием. Ргин не заметил пропажи, так как не очень внимательно относился к груде инструментов, большую часть из которых не умел использовать.

Если переговоры пройдут не очень успешно, Иван планирует захватить старейшину в заложники и получить всё, что ему причитается. Шансов на успех мало, но ситуация такова, что особо и не побрыкаешься. Он и так рискует, задерживаясь тут и испытывая пустынников соблазном обратить его в рабство, как компетентного ремонтника оружия. Надо уходить.

Войдя в дом Сая, он прошёл в главную комнату и застал старейшину за поджиганием некой травы в жаровне. Судя по запаху, конопля. Этот характерный смолянистый запах вызвал ненужные ассоциации и на миг вернул Ивана в Афганистан. Много кто курил там анашу, но Ивана никогда не привлекало такое времяпровождение. Если ты не можешь расслабиться без наркоты, то ты слабак – так Иван считал и считает. Всё, что с тобой случилось и ещё случится из-за наркоты – это твоя и только твоя вина.

Наркота мешает работать, поэтому торчки в его профессии надолго не задерживаются.

– Что ты делаешь? – спросил Иван, отступив к порогу.

– Это дух-трава, – ответил Сай, красноглазый и расслабленно улыбающийся. – Удалось выменять пятнадцать мер этой травы на одно ружьё.

– Пятнадцать мер – это сколько? – уточнил Иван.

– В каждой мере десять горстей, кха-кха! – ответил старейшина.

– Неравноценный обмен, – покачал Иван головой. – Но это ваше дело. Я пришёл поговорить о награде за мою работу.

– Награда? – сперва не понял его старейшина, вставший над жаровней для очередного вдоха.

– Ты обещал, что за ремонт винтовок и мушкетов мне вернут мой пистолет, дадут двадцать патронов и еды на неделю, – напомнил ему Иван.

– А, эта награда… – покивал Сай, выдохнув втянутый дым.

Иван отошёл ещё дальше назад, так как конопляную вонь не переносил ещё во времена службы в ОКСВА.

– Почему ты отходишь? – спросил старейшина.

– Эта дрянь делает людей слабыми, – ответил Иван честно.

– Сочноземельцев – уж точно, но не людей песков… – усмехнулся Сай, выдыхая в сторону Ивана дымное колечко. – Так мы говорим с духами предков…

– Все так говорят, – отмахнулся тот от клубков дыма. – Но за пять патронов к пистолету я подскажу тебе способ, чтобы курить эту твою дух-траву в любом месте, не задымляя весь дом.

Старейшина уже плотно сидит на этой дури, но Ивану было на это плевать. Каждый сам выбирает, чем убиться. А если Сай свой выбор сделал, то почему бы ему не помочь, ещё и с собственной выгодой? Пять патронов ведь могут спасти жизнь…

– Ты заинтересовал меня, – степенно кивнул красноглазый старейшина. – Если удивишь меня, то, так и быть, будет тебе пять патронов. Только дай мне додымить.

Иван вышел на улицу и вдохнул, наконец-то, спокойно. Голова кружилась, так как он всё-таки надышался этого дерьмового дыма. Вообще, всем будет лучше, если старик начнёт курить по-новому.

Спустя минут сорок, Сай вышел из своего дома, с расслабленной улыбкой на лице, мутными глазами и вялой походкой. Он сел на каменную лавку у дома и откинулся на саманную стену дома. Шаркнув по утоптанной земле явно импортными сапогами с деревянной подошвой, он уставился на Ивана.

– У вас ведь есть бумага? – спросил тот.

– Немного, но есть, – кивнул старейшина.

– Мне нужен небольшой клочок бумаги, примерно с ладонь, – попросил Иван. – И немного дух-травы, меньше десятой части горсти.

– Амим! – позвал старейшина.

Вышел парень лет шестнадцати. Сын Сая, уже женатый, с детьми, но всё ещё живущий с родителями, так как самый младший из всех детей.

– Принеси маленький кусок бумаги, – приказал ему старейшина.

Амим сходил за бумагой и передал её отцу, а тот вручил Ивану, также передав кожаный кошель с дурью.

Бумага была серой, второсортной, но достаточно тонкой. Это не ручная работа, а результат труда промышленного предприятия. Значит, здесь всё отлично с целлюлозной промышленностью. Впрочем, иначе и быть не могло. Бездымный порох едва ли мог появиться там, где не могут сделать нормальную целлюлозу.

Иван старательно вспоминал, как дурь скручивали в американских фильмах.

Смяв бумагу и размягчив её до приемлемого состояния, он насыпал дорожку из конопли, после чего скрутил некое подобие папиросы, смочив один её край слюной, для скрепления.

Старейшина наблюдал с интересом. Понятно, что он никогда такого не видел.

– И что? – спросил он у Ивана.

– Один конец нужно сунуть в рот, а второй подпалить огнём, – ответил тот. – Втягивать нужно осторожно, потому что слишком много дыма заставит тебя кашлять.

– Амим! – вновь позвал старейшина сына.

Огонь был доставлен от очага на ветке. Иван, как более сведущий, был вынужден продемонстрировать механизм работы конопляной папиросы. Но дурное дело не хитрое, поэтому Сай прекрасно всё понял и уже через минуту покашливал, жадно втягивая в себя наркотический дым. Иван же ждал, пока старейшина угомонится.

– Откуда ты так много знаешь о дух-траве? – выпучил свои красные глаза на Ивана старейшина. – Это ведь не ты догадался оборачивать её в бумагу?

– Видел, как это делали другие, – вздохнул Иван. – Но за дополнительные пять патронов я могу рассказать тебе о другом способе, без бумаги.

– Хорошо, – почти без раздумий согласился старейшина. – Если новый способ мне понравится, я дам тебе ещё пять патронов к твоему пистолету.

Ивана больше удивляло, что пустынники не догадались до иных способов употребления своей дури.

– Для этого мне нужно будет дерево, – сказал Иван. – И инструменты.

– Идём к Ргину, – сказал старейшина, уже почти «дошедший» папиросой до держащих её пальцев. – А что делать, когда она дойдёт до пальцев?

– Выбрасывать, – ответил Иван. – Иначе пальцы обожжёшь.

– Нет, это ясно, – медленно кивнул изрядно одурманенный Сай. – Но ведь там остаётся ещё чуть-чуть дух-травы.

– Я покажу тебе способ, при котором не остаётся, – пообещал Иван.

Вероятно, дух-трава у них долгое время была религиозно-культовой вещью, а сочноземельщики ещё не распробовали всю «прелесть» местной наркоты, поэтому не внесли толику прогресса в её употребление.

В кузнице они вновь застали неустанно работающих Ргина с сыном, в очередной раз долбящих молотком очередную заготовку.

– Дай ему всё, что он попросит, – велел старейшина.

Ивану было нужно немного, поэтому он сразу приступил к работе. Распилив первую попавшуюся ветку, он получил примерно шестисантиметровый кусок, в котором шилом проковырял отверстие, в которое вставил примитивное ручное сверло, лежавшее среди инструментов на верстаке. Просверлив в ветке отверстие, Иван раскалил шомпол от винтовки в горне и всесторонне обжёг стенки отверстия. Далее он выбрал подходящий сучок, отпилил его и выковырял в нём, с помощью ржавой стамески, гнездо под дырявую ветку. После того, как стало ясно, что всё стыкуется, он наковырял в сучке чашу под наркоту, обжёг её, а затем выжег раскалённым шомполом канал для воздуха, ведущий прямо в основание чаши. Скрепив две части, Иван получил трубку для курения чего угодно.

Получилось дерьмо, которое никто, пребывая в своём уме, курить не станет, но для местных сойдёт.

– Так, – кивнул Сай, принимая трубку в руки. – И что теперь?

– Дух-траву помещаешь в чашку, поджигаешь и тянешь через трубочку, – объяснил Иван.

– Ага… – достал старейшина кошель с наркотой. – Ргин, дай мне огня.

И, естественно, Сай захотел проверить всё прямо на месте. Он набил чашку до отказа и поджёг траву поданной кузнецом лучиной. Закашлявшись, он с наслаждением закрыл глаза и сделал следующую затяжку.

– Кха! Деревом дерёт… Кха-кха! – просипел старейшина. – С бумагой было лучше… Кха-кха-кха!

Иван пожал плечами.

– Кхм! Кхм! Но это тоже хорошая придумка, – наконец-то взял себя под контроль Сай. – Будет тебе ещё пять патронов.

– Когда? – спросил Иван. – Я всё сделал. Мне нужна моя награда.

– Тебе торопиться не следует, – произнёс Сай. – Поживи у нас немного, скоро привезут ещё больше сломанных винтовок. Починишь их – получишь коня.

Вот этот поворот Ивану не понравился. Он буквально чувствовал, что в этих словах таится кидалово. Бизнес, в котором он был почти всю свою жизнь, вырабатывал чутьё на такие вот моменты. У тех, у кого такое чутьё не вырабатывалось, естественным образом выбывали из бизнеса.

– Я честно выполнил свою работу, – сказал Иван.

– Да, – кивнул старейшина. – Но я предлагаю тебе выгодную сделку.

– Мне нужен мой пистолет, патроны и еда на неделю, – повторил Иван запрос.

– Всё это будет… – улыбнулся старейшина. – Но…

Он осёкся, увидев что-то в глазах Ивана. Тот опомнился и быстро вернул себе прежнее выражение. Многим людям из его прошлой жизни не нравился его взгляд, который у него появлялся сразу же, когда он слушал слова, с помощью которых его пытаются кинуть.

– Не забывай, что ты мой гость, – старейшина вновь расслабился.

– Я сделал всё, что от меня требовалось, – вздохнул Иван. – Мне нужен пистолет, патроны и еда.

Повисла пауза. Затуманенный разум Сая медленно обрабатывал информацию и выдавал готовые решения. Поэтому дурман в серьёзном бизнесе приносит только ущерб.

– Хорошо, ты получишь всё это, – наконец-то решил старейшина.

– Сейчас, – потребовал Иван.

– Хорошо, сейчас, – кивнул старейшина. – Ргим! Дай ему его пистолет!

Кузнец внимательно посмотрел в глаза старейшины, потом кивнул и сходил за пистолетом. Его не было несколько минут, но после этого он вернулся с блестящим маслом пистолетом.

Иван принял оружие, собственноручно выпрямленную накануне обойму и поместил всё это в самодельную кобуру.

– Патроны, – потребовал Иван.

– Идём, – сказал старейшина.

Они пошли к дому Сая, но от Ивана не ускользнуло, что сын кузнеца куда-то метнулся через задний выход кузницы. Увидел он это мельком, поэтому был шанс, что никто не заметил, что Иван это увидел.

Не собираются они отпускать его просто так. Но это было понятно изначально. Потому что у них нет никаких объективных причин это делать.

Чужак пришёл, надо было его захомутать и поработить сразу, но он оказался полезным. Поэтому старейшине показалось разумнее использовать его, посулив за работу щедрую награду. Иван всё это понимал с самого начала, поэтому, временно, принял правила этой игры, но никогда не забывал, что он в гостях.

Значит, его скоро будут брать. Возможно, прямо у дома старейшины.

– У тебя дома есть патроны? – спросил Иван.

– Да, конечно, – легко подтвердил Сай.

– А если серьёзно? – усмехнулся Иван и тихо вытащил штык, приставив его в область под левой лопаткой старейшины. – Вот настолько серьёзно.

– Мы ведь отнеслись к тебе по-доброму, Иван, – начал лечить его Сай.

– Поэтому сын кузнеца побежал сообщать другим воинам, что пора меня хомутать, – произнёс Иван. – Я сразу понял, что отпускать меня вы не собираетесь. Поэтому не трать слова напрасно, а говори по делу. В доме есть патроны к моему пистолету?

Старик взял паузу. А может, просто плохо сейчас соображал.

– Нет, – ответил он.

– Значит, веди меня туда, где я могу их получить, – вздохнул Иван. – Ты не подумай, меня не так просто убить. У тебя нет таких воинов, которые убили стольких, скольких убил я. Моими жертвами можно населить небольшой кишлак.

– «Кишлак»? – не понял старейшина.

– Поселение, – пояснил Иван. – Я убил многих и убью ещё больше, если потребуется. Не вынуждай меня вновь совершать военные преступления…

Последнее старейшина, видимо, тоже не до конца понял, но на этот раз Иван не стал пояснять. В этом языке нет понятия «военное преступление». Что бы ни делалось на войне, у этого народа преступлением не считается. Потому что это война.

Они дошли до невзрачного серокаменного дома со встроенной лавкой. За лавкой стоял гладко выбритый лысый мужчина в чёрной тунике.

– Шамиу, дай этому человеку тридцать патронов для пистолета Диба, – попросил старейшина.

Видимо, этот похожий на Маузер пистолет называется пистолетом Диба. Не очень полезно, но любопытно.

– Как скажешь, почтенный, – поклонился лысый.

Это, видимо, торговец, потому что он вытащил картонные коробки с патронами, после чего набил три полные обоймы по десять патронов.

– Заряди, – велел ему Иван, положив на стол свой пистолет.

– Я не умею, – сказал торговец.

– Тогда я проткну спину твоему старейшине, – вздохнул Иван. – Чтобы он не смог воспользоваться своим кинжалом. А затем я проткну тебе шею, потому что ты мне совсем не нужен. Итак, ты умеешь заряжать пистолет?

Торговец молча зарядил пистолет.

– Теперь положи его на стол, – приказал ему Иван. – И отойди на два шага назад.

Когда лысый сделал всё, что велено, Иван взял пистолет и положил в кобуру. Две обоймы он поместил в карманы.

– Положи еды на неделю пути вон в ту сумку, – приказал Иван торговцу. – Не больше, но и не меньше. И вон тот бурдюк с водой передай.

Торговец взял перекидную сумку, вывалил оттуда содержимое, оказавшееся связками гвоздей, обмотанных шпагатом. Тоже товар. Лысый положил в котомку вяленое мясо, обёрнутое тряпками. Как понял Иван, здесь точка снабжения воинов, где они пополняют запасы перед вылазками.

– Идём дальше, – сказал он старейшине, перекинув котомку через плечо и взяв бурдюк.

– Что ты будешь делать? – спросил Сай. – Тебе всё равно не уйти.

Дурман практически сошёл с его разума, то есть говорит он почти трезво. Впрыск адреналина, вызванный испугом, здорово прочищает мозги. Так пьяные люди, совершив что-то экстремально необдуманное, чудом избежав последствий, практически мгновенно трезвеют. Здесь произошло что-то вроде того.

– Уйти можно всегда, – усмехнулся Иван. – Все, кого ты пошлёшь за мной, умрут. Необязательно быстро. Я не буду брать их коней, но заберу патроны и оружие, столько, сколько сочту нужным.

Если всё устроить правильно, то сказанное станет реальностью. Но слишком много чего может пойти не так, как ожидаешь, поэтому сейчас Иван выписывал чек, который имеет не 100 % вероятность обналичивания.

– Ты очень самонадеян, Иван, – процедил старейшина.

Сай даже не понимает, насколько неправ. Все самонадеянные давно в безымянных могилах лежат, не обязательно одним куском. Иван же был из тех, кто допускает элемент удачи при планировании только в безвыходных ситуациях. И то, стараясь нивелировать этот элемент всеми доступными способами.

Правда, это лишь иллюзия контроля. На самом деле, Иван понял это очень давно, никто и ничего не контролирует. Даже дяди в высоких и просторных кабинетах лишь делают вид, что у них всё под контролем.

– Возможно, – не стал спорить тот. – Но я тебя предупредил. Я понимаю, что ты не можешь не отправить за мной людей. Когда потеряешь первых, вспомни этот разговор. Я не взял у вас ничего, что не моё по праву. Я помог тебе, Сай, но и вы мне помогли. Поэтому я благодарен и не беру чужого, хотя мог бы. Идём к окраине поселения.

Иван со старейшиной не прошёл и сотни метров, как их начали преследовать вооружённые воины. Это побудило его достать пистолет, взвести его и приставить к спине старейшины.

– Мы могли предоставить тебе достойные условия, но теперь… – с огорчением произнёс осмелевший старейшина. – Теперь ты будешь гнить в цепях, Иван. Я отправлю тебя на самые тяжёлые работы…

– Не порть такие неплохие отношения, – прервал его Иван. – И вообще, чего ты добиваешься?

– Тебе конец, Иван, – вновь заговорил Сай.

Они дошли до окраины.

– А сейчас мы с вашим старейшиной немного прогуляемся! – крикнул Иван, потом провёл ногой черту в песке. – Если переступите эту черту, я прострелю голову вашему старейшине и вступлю с вами в бой! Может, вы даже сможете убить меня! Но потеряете при этом много воинов! Я верну вам старейшину, очень скоро! Живым и невредимым! Но только если вы будете соблюдать это простое правило! Не переступайте черту!

Всего тут было около полутора сотен воинов. Многовато. У него нет столько патронов…

Они могут кинуться в погоню все вместе, тогда будет очень сложно выжить. Но если Сай отправит только самых умелых, чтобы ранить и отловить его, тогда будут определённые шансы.

Старейшина молчал. Они прошли километра два по пескам, до дюны, с которой Иван отлично разглядел приготовления воинов.

– Иди, – отпустил он Сая.

– Вот так просто? – удивился старик.

– Я держу свои обещания, – ответил Иван. – В отличие от тебя.

– И ты не выстрелишь мне в спину? – спросил Сай.

– Если бы я хотел тебя убить, то не стал бы тратить патрон, – вздохнул Иван. – Иди, пока я не передумал.

Старик поплёлся назад к поселению, ускоряясь с каждым шагом, а Иван сразу побежал. Не очень хорошо они закончили, но всё могло сложиться гораздо хуже.

Снова проклятая жаркая пустыня, но теперь он точно знает, что на севере есть хоть какая-то цивилизация. Но до неё надо было добраться, попутно как-то завалив неизвестное количество преследователей на лошадях.

Догонят его быстро, поэтому следовало поторопиться, чтобы успеть встретить их на своих условиях, на удобном месте.

Старейшина начал орать, требуя начала погони.

Началось то, за что Иван терпеть не мог свою предыдущую работу.

Глава шестая. В мире животных. Часть первая

//10 июня 2022 года, в песках, снова//

Мчась по жёлтому песку, Иван лихорадочно высматривал место, где можно достойно встретить погоню.

Но кругом только дюны…

Иван чуть замедлился, чтобы проверить оружие. Десять патронов на месте, одна обойма, которую зарядил в пистолет торговец, лежит в котомке, а ещё две в кармане, что не совсем правильно.

Как и на Маузере С96, у пистолета Диба заряжание обойменное, сверху, но если обоймы нет, то можно заслать все десять патронов поочерёдно, но гораздо медленнее.

Минусом, что Маузера, что Диба, является то, что подача патронов в магазин осуществляется сверху, поэтому пыль, песок, грязь, вообще всё, что обычно окружает пистолет в боевых условиях, может оказаться в податчике патронов, засорив ударно-спусковой механизм и превратив оружие в тупой кусок воронённой стали. Пользователи Маузера на это постоянно жаловались, но поделать с этим ничего не могли – конструктор решил, что у его пистолета подача патронов будет сверху.

«Просто конструкторы Маузера и Диба никогда не бывали в Афганистане», – подумал Иван, пряча пистолет в кобуру.

Теперь, когда у него есть рабочее огнестрельное оружие, появилась уверенность в завтрашнем дне. Только сейчас полноценно проявило себя осознание, что всё время до бегства из кишлака он был беззащитен. Его мог убить любой, у кого есть сабля или винтовка, но теперь…

Наконец, подходящее место было найдено. Здесь, как минимум, после последней пыльной бури, проходил караван, поэтому было много следов копыт и ног, иногда даже босых. Босые ноги оставляли после себя ещё и ошмётки выгоревшей кожи, но это лишь деталь, бросившаяся в глаза Ивану.

Быстро сообразив, что делать, Иван растоптал свои следы до полной неузнаваемости, после чего выверенным прыжком на метр с лишним встал в подходящие следы. После этого он аккуратно прошёл след в след, примерно, двести метров и взобрался на дюну, расположенную слева от маршрута каравана.

Ещё раз проверив оружие, он поместил его обратно в кобуру и начал методично копать песок.

Выкопав позицию для огня на краю дюны, он лёг на живот, после чего принялся ждать. Спереди его прикрывал импровизированный бруствер, который не удержит никакую пулю, но зато может незначительно сократить дистанцию обнаружения.

Иван не сомневался, что преследователи отлично читают следы на песке, поэтому очень скоро ждал их в гости.

И, буквально, через двадцать с лишним минут, они приехали.

Шестеро человек, вооружены винтовками, конные. Иван видел не всё, так как мешал имитирующий естественную неровность бруствер, но численность он установил точно, а остальное не шибко важно.

Замерев, он ждал их приближения.

Пропажа следов поначалу озадачила всадников, но затем кто-то догадался, что это такой хитрый ход, поэтому надо идти вслед за караваном.

И когда преследователи поехали по заранее определённому им маршруту, Иван выхватил пистолет и открыл огонь.

Патроны нужно экономить, поэтому Иван позволил себе только один промах.

Почему во время засады хуже всего приходится именно всадникам? Потому что пешеходы могут упасть на землю, сильно сократив площадь своего тела, доступную для попадания, а всадник может только незначительно пригнуться или потратить драгоценное время на то, чтобы спешиться и лечь, как пешеход.

Разброс пистолета был приемлемым, поэтому первый всадник получил пулю в грудь и опал на шею коня. Второй пулей Иван безбожно промазал, не попав даже в коня, но зато третьей пропорол горло целевого всадника. Он условно убит, но всё ещё опасен. Никогда нельзя оставлять за спиной противников, раненых в шею. Потому что человек с такой раной имеет небольшой запас времени для определённых действий, иногда фатальных для стрелка.

Остальные всадники повскидывали винтовки и открыли огонь по Ивану, но он отполз назад, за дюну, вскочил и побежал к её вершине.

Выглянув из-за песчаной кромки, Иван увидел, что кавалеристы рассредоточиваются, чтобы обойти его. Они разделились на две группы по двое, поэтому нужно выбирать. И Иван выбрал.

Два выстрела – двое упали в песок. Перебежка на другую сторону, под свист пуль, а затем разворот и стрельба. На этот раз, он снёс только одного, но второй, в этот момент, решил, что на сегодня достаточно и пришпорил коня.

– Нет, – произнёс Иван и навёл прицел на уезжающего кавалериста.

Выстрел.

Пуля смачно влепилась в чёрную шерстяную шапку с полями, вышибив всаднику кровь и мозги через лобную кость.

Эффект неожиданности был использован на все 100 %, потому что преследователи ожидали, явно, не этого. Но такие фокусы срабатывают не в десяти случаях из десяти, поэтому расслабляться рано.

Иван подбежал к подстреленному в шею пустыннику и с разбега ударил его ногой в голову. После этого он воткнул ему в грудь игольчатый штык, гарантирован, тем самым, безальтернативную и почти мгновенную смерть.

Сразу же Иван подобрал винтовку условной первой модели, то есть напоминающую винтовку Каркано. С этого же положения он произвёл контрольные выстрелы по лежащим телам.

Лошади грохота не боялись, сразу видно, что приученные. Они стояли, равнодушно глядя на своих хозяев. А может, неравнодушно – в мимике животных Иван не разбирался.

Винтовка имела приемлемый бой, но, как и все винтовки пустынников, была в паршивом состоянии.

Иван снял с трупа поясной патронташ и опоясался им. Также на патронташе была предусмотрена кобура, где сейчас ничего не лежало, но видно, что предназначалась под компактный пистолет типа Вальтера PP. Возможно, у кого-то из покойников найдётся такой…

Патронов у жертвы было много, но, похоже, придётся от них отказаться, если будет выбрана другая винтовка.

Равнозначным по ценности винтовкам было наличие у неудачливых преследователей воды. Вода Ивану не помешает…

С лошадьми он предпочёл не связываться, так как не знал, чем их кормить в условиях пустыни, чем поить, как за ними ухаживать и вообще не умел ездить верхом. Это только кажется, что достаточно просто вскочить на коня и подёргать уздечку…

Осмотр остальных тел поставил Ивана перед дилеммой. Было три винтовки условной модели один, было две винтовки условной модели два, то есть цельнометаллических, а также одна условной модели три, то есть напоминающая винтовку Мосина. Модель три была, однозначно, надёжнее, так как движущихся деталей у неё было меньше и, в целом, её делали, будто специально, под условия пустыни, но зато к карканоподобной модели один было существенно больше патронов.

В итоге Иван решил, что надо брать ту, к которой больше патронов и запчастей. Класс изготовления винтовок здесь очень высокий, что делает честь неизвестным инженерам и рабочим оружейного завода, поэтому можно тасовать различные детали между винтовками и получать сходный результат.^[8]

У одного покойного преследователя обнаружился угловатый пистолет неизвестной модели, почти подошедший в ранее присвоенную кобуру. Почти.

Пришлось отстёгивать кобуру от чего-то вроде Вальтера и пристёгивать новую, в которой находилось целых два снаряжённых магазина.

Забрав затворы, УСМ и дополнительно разбив приклады, Иван оставил пустынникам их оружие, а сам загрузился патронами к винтовке, в количестве ста семидесяти девяти единиц, едой, водой и трофейным пистолетом с двумя магазинами. Ещё он взял дополнительную котомку и шерстяное одеяло, сильно воняющее конским потом. Одеяло он разместил как товарищ Сухов, через плечо.

Ещё он забрал себе три пары сапог. Одна пара была как раз, а две на размер-полтора больше.

«Главное, чтобы меньше не было», – подумал Иван с усмешкой. – «А всё остальное – вопрос достаточного количества ткани для портянок».

А вообще, служа в советской армии, Иван обрёл некоторые навыки сапожника, поэтому, при наличии нужных расходников, мог изменить размер кирзовых сапог до целевого.

На ходу жуя сушёное мясо, слегка солоноватое и жестковатое, Иван побежал дальше на север. Передышки себе он позволить не мог, поэтому его ждал очередной жестокий марафон, длящийся дни и ночи.

//12 июня 2022 года, среди каменистой пустоши//

Тело хотело спать, но Иван продолжал бег.

Вот кто-то скажет, что от лошади человеку не убежать, но это будет трансляцией очередного заблуждения. Человек способен убежать от лошади, но только на дальних дистанциях.

Опять всё возвращается к белым и красным мышечным волокнам. Лошади, эволюционно, больше ущерба популяции получали от хищников-засадников, таких как львы, тигры, различные аллигаторы и им подобные. Хищники-преследователи же, например, люди и волки, особо опасными для них не являлись, выполняя роль действующего фактора естественного отбора: первобытные люди, как и волки, могли претендовать только на слабых и больных лошадей, отбивающихся от стада. Сидящий же в засаде тигр или лев убивал случайную особь, которой просто больше всех не повезло, независимо от её личных качеств. Это противоестественный фактор, который эволюция должна была неким образом сгладить, что вылилось в способность лошади выдать максимум скорости в короткий промежуток времени, чтобы оставить хищника-засадника с носом.

Десятки тысяч лет происходил такой отбор, выживали самые быстрые и сильные, поэтому на короткой дистанции человеку с лошадью не потягаться. Но вот на дальней дистанции всё меняется кардинальным образом.

Иван не был уверен на 100 % в этой информации, но в его памяти было что-то о том, что лошадь может проскакать не более пятидесяти километров в сутки, но только с обязательными перерывами. Если перерывов не будет, то лошадь падёт. Человек такими ограничениями не связан, а ещё способен поддерживать неплохой постоянный темп бега.

Теперь важно вспомнить, что лошади скачут не сами по себе, а с крупными мужчинами на спинах, с экипировкой, своей и людской. А Ивану надо тащить на себе сравнительно немного, плюс, его тело неплохо подготовлено к длительным забегам. Он хорошо питался и отлично спал последние дни, поэтому запас сил для экстремального марафона имел.

И вот, за эти двое суток, он спал суммарно часа четыре, чертовски устал, практически изнемог, но зато сделал, примерно, километров триста, может, чуть больше. Чемпионы по суточному бегу показали бы лучшие результаты, но только без винтовки и грузов. Иван считал, что поставил личный рекорд, потому что раньше так никогда не бегал.

Местность за эти триста километров существенно изменилась. Исчезли дюны, пение их иссякло. Воздух стал каким-то другим, с непонятным терпким запашком. Появились редкие растения-выживальщики, в основном кактусы. Почва каменистая, небо безоблачное, валуны и камешки распространены повсеместно, ну и живность тут побогаче, как ни посмотри. Это-то его и напрягало…

Забравшись на ближайший валун, Иван развернулся и всмотрелся вдаль, в сторону песчаных дюн. Вроде никого. Но и не должно быть никого, потому что на лошадях такое расстояние за двое суток не сделать. Нужно в два раза больше времени, нужен корм для лошадей и отсутствие гуманизма к братьям своим меньшим.

Ивана однажды в детстве озадачил фильм «Лоуренс Аравийский». Там Лоуренс подбил арабов атаковать город Акабу, для чего нужно было пересечь большую безводную пустыню. И вот они пересекли эту пустыню, после чего атаковали город. Как кормили лошадей? Где брали для них воду? Лошадь – это не человек, с охлаждением под испепеляющим солнцем у неё определённые проблемы, ну ещё и воды ей надо больше. И ответа на эти вопросы Иван не имеет до сих пор. Возможно, у арабов просто особо приспособленная к жаре и жажде порода лошадей? Скорее всего, это так. Значит, у пустынников тоже могут быть особые лошади, которым любая пустыня нипочём.

«Жаль, что след каравана пришлось оставить», – подумал он.

Караван принадлежал неизвестно кому, мог идти куда угодно, а ещё, пустынники точно отправили кого-то по этому следу.

«Догоню так караван, а это пустынники…» – пришла в сонную голову мысль. – «Придётся затевать перестрелку, потому что никто не откажется от бесплатного оружия и возможных ценностей. Надо оно мне?»

Мысли слегка путались, мыслительный процесс занимал больше времени, затормаживая, при этом, движение. Последний километр с каждым шагом бежать становилось всё тяжелее и тяжелее. Ещё чуть-чуть и Иван будет готов развалиться прямо на месте, где стоит. А это очень небезопасно.

Поняв, что дальше так нельзя, Иван спустился с валуна и начал искать подходящее для отдыха место.

Выбрав самый крупный валун, Иван лёг в теневой его стороне и сделал себе навес из одеяла и винтовки. Из последних сил прожевав и проглотив кусок вяленой козлятины, он закрыл глаза и отключился.

Шорох вырвал его из объятий сна, заставив спавшую нервную систему вспыхнуть новогодней ёлкой. Ствол пистолета Диба обвёл окружающее пространство в поисках жертвы. Но никого не было. Шорох повторился и Иван сумел разглядеть его источник – тушканчик копался в земле, изыскивая калории для своего выживания. Расслабившись, Иван разложил одеяло, сел на него и начал вечернюю трапезу. Спал он около шести часов, чего ему точно не хватило, но хотя бы немного помогло оправиться от многочасового стресса.

Мясо жевалось плохо, потому что провялено было основательно, но зато весит немного и хранится годами. Да, Иван умел находить плюсы даже в дерьмовой на вкус еде.

Съев три куска по тридцать-сорок грамм, он выпил, примерно, четверть литра воды, чтобы компенсировать потери влаги во сне. Он заметил, что проснулся мокрым, пропотевшим. С чем это связано – бог весть. Может, кошмар какой-то снился, но никак не запомнился, может, что-то ещё. Самочувствие у него относительно нормальное, поэтому на болезнь не похоже.

Вновь забравшись на самый высокий валун, он огляделся. Ночь нынче просто прекрасная: усеявшие небосвод звёзды сияют ярко, а местная Луна, обладающая зеленоватым оттенком, освещает поверхность лишь чуть хуже, чем днём.

Иван посмотрел на звёзды.

«Ни одной знакомой звезды», – подумал он. – «Хотя я и на Земле в звёздах не разбирался. Разве что Большую медведицу мог найти…»

Здесь Большой медведицы, судя по всему, нет. И Луна тут нездорового цвета и чуть более крупного размера. А ещё на ней кратеров ощутимо больше.

«Смогут ли местные когда-нибудь добраться до этой Луны?» – задал себе философский вопрос Иван. – «Не при моей жизни, это точно».

С другой стороны, тут есть летательные аппараты, то есть тысячетонные левиафаны, носящие не только многочисленный экипаж, но и броневые плиты, орудия и боезапас к ним. Если эта технология не тупиковая, а она точно не тупиковая, то космические перелёты, неизбежно, станут реальностью.

«Всё возможно», – подумал Иван, слезая с валуна.

Идя по сухой почве, он был начеку, потому что пустынники – это не единственная опасность. Варан, преследовавший его в песках, до сих пор был ярок в воспоминаниях, а есть ведь твари опаснее. Где гарантия, что он не зашёл на территорию гиен или пустынных волков? Есть, конечно, пистолеты и винтовка, чтобы отбиться, но звуки выстрелов в пустошах распространяются очень далеко и привлекают людей. Причём не мирных и добрых самаритян, а совсем даже наоборот.

Иван был удивлён, что за всё это время ему не села на хвост какая-нибудь стая рыжих волков, промышляющая в окрестностях. Хотя, если они сделали это сразу после его выхода из поселения пустынников, то уже должны были оставить попытки его догнать. Потому что даже волки и собаки уступают человеку по скорости и длительности бега. Это если брать среднего подготовленного человека и средних волка с собакой. Лучшие беговые породы собак, естественно, сделают среднестатистического человека на любой дистанции. Но основную массу живых существ составляют не лучшие представители, а серые посредственности, вяло тянущие свою жизненную лямку. В этом Иван, за свою долгую жизнь, убеждался не один раз…

И вдруг он услышал необычный звук, похожий на всхрап. Тихо опустившись на землю, он повернул голову в направлении звука.

Это оказалось стадо спящих животных, которое, из-за серости окраса, было очень трудно различить на общем фоне, среди валунов и камней.

«Антилопы?» – предположил Иван, внимательно рассмотрев свернувшихся в позы для сна животных.

Любой резкий звук с его стороны разбудит этих животных и создаст ненужную суету. У них и так жизнь несладкая, поэтому Иван решил обойти их по крутой дуге.

В еде он, пока что, не нуждался, поэтому не хотел подвергать себя необходимости разделки туши и так далее. Удивительно, что животные не расслышали его, пока он шёл, даже не подозревая такого соседства.

Горы, к слову, были уже существенно ближе, чем раньше. Кажется, что прошла целая прорва времени с тех пор, как он поставил себе целью добраться до них… Только вот он в этом мире всего ничего, а события шли буквально плотным шквалом. Его пытались убить с первых секунд появления здесь, продолжают и теперь.

«Нужно в цивилизованные места», – подумал Иван. – «Но стоит ли возвращаться к старому промыслу?»

Вопрос из вопросов.

Почему-то ему не хотелось повторять свою предыдущую жизнь. Тем более, кончилась она, можно сказать, очень плохо.

Нужно что-то менять, делать выводы из последствий совершённых поступков. Нет, Иван не видел ничего плохого в убийстве людей. Это не принято в обществе, это порицается обществом, но плохо ли это? В детстве его учили, что это плохо, но те же самые люди очень гордились им, когда он вернулся домой из Афгана. А ведь он там убивал людей, много и часто. Даже некоторые деды, успевшие, до этого, повоевать целый год, удивлялись тому, насколько эффективно Иван убивает душманов. Двойная мораль, где одновременно плохо и хорошо убивать людей – это, возможно, основная причина, по которой он в девяностые легко нашёл для себя работу. Ему говорили, что есть, всё-таки, разница, но Иван неоднократно видел выпущенные кишки моджахедов – люди как люди. Нет никакой разницы. Во всяком случае, для него. Это он только первые полгода выполнял в Афгане интернациональный долг, а дальше уже не до конца понятно, зачем он продлевал командировку за речкой…

«Прекрасно понятно…» – мотнул Иван головой. – «Чтобы продолжать убивать».

В этом мире убивать реально надо, чтобы выжить, чтобы добраться до цивилизованных мест. А дальше что? Устроиться на какую-нибудь работу? Семью завести?

Иван прислушался к внутренним ощущениям, перед которыми поставил эти вопросы. Нет, это просто не его. Ему это не нужно. Не сейчас.

Тогда что? Зачем он продолжает выживать и убивать?

Ответить на этот вопрос, всё-таки, придётся. Рано или поздно. Потому что у него нет никакого плана на будущее.

«Нет никакой конкретики, на основе которой можно что-то планировать», – нашлась успокоительная мысль. – «Будет конкретика – будут планы».

Тут стадо животных, похожих на антилоп, вдруг синхронно вскочило на ноги и помчалось вдаль. Раздалось громкое и болезненное блеяние.

Иван посмотрел в сторону источника звук, всмотрелся и увидел, что одну из гипотетических антилоп завалил варан. Завалил на землю и начал раздирать когтями и зубами. Совсем так, как описывал небезызвестный Дроздов в своей передаче «В мире животных». Мило.

Можно было и завалить потенциальную опасность, но есть несколько «против». Во-первых – грохот выстрелов на все окрестности, во-вторых – не факт, что пули положат его сразу, а в-третьих – у варана теперь есть достаточно еды, чтобы не интересоваться новыми жертвами.

Ключевым «против» было нежелание Ивана привлекать внимание других людей. Потому что пустыня не так пустынна, как кажется.

Продолжив свой путь, Иван вновь вытащил из котомки кусок вяленого мяса и начал его есть. Теперь у него появился опыт поедания такого мяса, поэтому он, перед тем как разжевать, некоторое время отмачивает его в слюне ротовой полости. Пусть так можно прочувствовать всюпалитру солёности мяса, зато жуётся существенно лучше. Всегда нужно чем-то жертвовать.

Стадо ускакало, варан продолжил свою ночную трапезу, а Иван шёл, приближаясь к горам всё ближе и ближе.

Скоро.

Глава седьмая. Валуны и ледники

//10 июня 2022 года, в пустынном поселении//

– Стойте! Остановитесь! – на бегу закричал старейшина Сай, когда ему стало ясно, что Иван не сможет в него выстрелить.

Лихо пролетев остаток расстояния до недоумевающих всадников, готовых к погоне, старейшина отдышался и заговорил:

– Сиат, бери пятерых и иди за ним. Не очень быстро, чтобы он устал. Как следует устал.

– Да, почтенный, – склонил голову опытный воин.

– Не торопись, потому что он слишком опасен и вооружён хорошим пистолетом, – предупредил его Сай.

– Сочноземельцы слабы поодиночке, – усмехнулся Сиат.

– Никогда нельзя недооценивать врага, Сиат, – строго посмотрел на него старейшина. – Поэтому нужно сделать так, чтобы он был измотан, когда вы выйдете на него. Дайте ему немного времени, после чего атакуйте. Так можно будет избежать лишних жертв и взять его живым. Если получится, догоните его ночью и схватите во сне.

– Я сделаю это, – заверил его воин.

Старейшина со значением кивнул, будто бы говоря, что надеется на него, после чего неспешно пошёл домой.

Всадники ускакали вслед за будущим рабом, оставив после себя лишь желтоватую пыль.

– Принеси шкатулку, – велел Сай вышедшей из дома жене. – И лучину.

Сев на каменную лавку у дома, он принял у молчаливой жены шкатулку, извлёк оттуда заранее бумагу, дух-траву и неумело скрутил папиросу, просыпав немного травы на шкатулку.

Вот это было самым ценным, что удалось узнать у Ивана. Раньше приходилось разжигать жаровню, сыпать туда много дух-травы, кашлять и страдать, а теперь достаточно поджечь бумажную скрутку и войти в духовное состояние без всех этих ненужных атрибутов.

Бумагу придётся покупать, ибо она стоит недёшево, так как нужна воинам, чтобы заряжать мушкеты, но дело всё равно выгодное, так как расход дух-травы существенно снижается.

Ещё есть деревянная трубка, но она не особо понравилась Саю, так как запах древесного дыма ему не очень нравится. Нужно не забыть поручить Ргину сделать новую и вообще подумать, как всё это можно усовершенствовать. Потому что Иван сделал трубку из первой попавшейся деревяшки, поэтому есть основания полагать, что, при правильном подходе в изготовлении, трубка будет даже лучше бумажных скруток.

Жена дождалась, пока Сай доделает папиросу, после чего передала ему лучину.

Старейшина с нетерпением поджёг папиросу и сделал первую затяжку. Практически мгновенно ему ударило в голову дурманом, зрачки расширились и он расслабленно откинулся на стену дома. Вот за это открытие он готов простить Ивана и не отправлять его на тяжёлые работы слишком часто. Возможно, он позволит ему работать в кузнице, и даже даст некоторую свободу в передвижении по поселению…

Докурив папиросу, Сай, с полностью убитым сознанием, проковылял в дом и лёг спать.

Следующий день, до обеда, прошёл в ожидании. А затем пришли лошади. Всадников на них не было, но лошадям хотелось пить и есть, поэтому они пришли к месту, где всё это раньше было.

Старейшина первым же импульсом захотел отправить всех воинов на поиски подлого убийцы, а затем вспомнил его слова…

«… Все, кого ты пошлёшь за мной, умрут. Необязательно быстро. Я не буду брать их коней, но заберу патроны и оружие, столько, сколько сочту нужным…»

И он сделал это. Иван убил всех, кого за ним послали.

«Надо было отправить больше воинов…» – сожалением подумал Сай.

Трудно это признавать, но всё, что говорил этот сочноземелец, оказалось не бахвальством, а словами опытного воина.

«Но он же сопляк…» – пришла мысль. – «Только взгляд у него не как у сосунка, позавчера оторванного от материнской груди».

Интуиция что-то говорила об этом человеке. Подсказывала, что с ним надо быть настороже. Но Сай не послушал и его поселение стало на шесть воинов слабее.

– Найдите тела и привезите, – приказал старейшина. – Не думаю, что Иван утруждал себя достойными похоронами.

– Проклятый сочноземелец… – процедил кузнец Ргин, стоящий рядом. – Мы ведь отправим за ним новую погоню?

– Бессмысленно, – вздохнул старейшина. – Он уже слишком далеко и искать его будет себе дороже. И где гарантии, что теперь, с винтовками и избытком патронов, он не сможет убить ещё больше? Пусть уходит.

Это репутационная потеря, но Сай должен думать о будущем, а не мстить любой ценой. Так можно отличить рьяных сопляков от мудрых мужей.

Когда-нибудь сама судьба покарает Ивана за его поступки и непокорность её воле.

//13 июня 2022 года, среди камней//

«Как эти камни оказались здесь в таком количестве?» – подумал Иван, обходя очередной валун.

Если валуны двигались по тем же причинам, что и на Земле, то тут точно был свой ледниковый период. Это когда массы снега и льда движутся в определённом направлении, откалывая от горных массивов каменные глыбы и толкая их на многие сотни километров. И так миллионы лет. Иван узнал об этом в школе, в рамках общеобразовательной программы, но запомнил только потому, что его потряс этот поистине грандиозный масштаб. Сила рук и механизмов людей на такое не способна и вряд ли когда-нибудь будет.

Чем ближе к горам, тем крупнее валуны и глыбы, что уже неслабо затрудняло движение Ивана.

Животные здесь определённо есть, чему свидетельствуют некоторые признаки, в виде встречающегося местами кала и обрывков шерсти на камнях. Ещё попадаются звериные следы на местами наметённом песке, прибывшем прямиком из пустыни, с южными ветрами, традиционно стремящимся к горам.

Также здесь росли деревья, тоже из категории суровых выживальщиков, но уже чуть менее приспособленных к условиям выжженной пустыни. Саксаулы, верблюжьи колючки, джузгуны, эфедры – растений, на самом деле, довольно много. Правда, есть их нельзя, потому что кишечник человека не предназначен для переваривания настолько грубой клетчатки.

Проблема еды остро не стояла, но…

До Ивана донёсся громкий рокот. Первая ассоциация – артиллерийский залп. Поэтому он упал на землю и снял винтовку с предохранителя.

Снова громкий рокот, затем тишина. Иван понял, что это происходит где-то на северо-западе, достаточно далеко.

Выбрав самый высокий валун, он забрался на него и всмотрелся вдаль. На этот раз он увидел не очень яркие вспышки в небе, после чего до него донёсся уже слышанный рокот. Спустя секунды чуть правее первых вспышек замерцало ещё одно скопление вспышек, после чего снова раскатисто громыхнуло.

Внимательно вглядевшись в места вспышек, Иван увидел совсем неяркие вспышечки, не прекращающиеся ни на секунду.

Потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что там происходит. Небесные броненосцы долбят друг друга из пушек и пулемётов. Самих их не видно, но зато отлично видно вспышки залпов и пулемётного огня. Если бы сейчас был полдень, он бы только услышал рокот, приняв его за погодную аномалию. Но сейчас, вечером, пороховые вспышки видны отчётливо. Кто-то нешуточно закусился на почве доминирования в воздухе.

Но это личное дело всех участников, не Ивана. Поэтому он пожал плечами и продолжил свой путь.

//17 июня 2022 года, на равнине//

Еда кончалась, хоть Иван и старался экономить.

Радовало его только то, что с водой проблем не возникло: он нашёл маленький, но бодрый ручеёк в одном из оврагов, где тщательно отмылся от многодневной пыли и набрал полные бурдюки свежей воды, которой теперь хватит надолго.

Но надолго и не понадобится, потому что сегодня утром Иван нашёл дорогу.

По ней Иван идти не стал, так как случайные встречи ему не нужны, но он держался рядом. И вот он идёт уже девятый час, но так и не встретил вообще никого, кроме шального тушканчика, упорно двигавшегося через кусты напрямик. Вероятно, путешествия, в свете идущей войны и близости пустынников, не очень популярны.

Было очень интересно узнать, кто победил в той битве в небесах. Сражались противники долго, около трёх часов, а затем что-то очень громко и ярко взорвалось прямо в небе, после чего стало очень тихо. Иван предположил, что взорвался погреб боеприпасов, что ознаменовало окончание долгого боя.

Можно было пойти проверить, что там да как, но это слишком рискованно, поэтому не вариант. Хотя падение корабля в тот день было недалеко, примерно в десяти-пятнадцати километрах от Ивана. Но такие мысли пришлось оставить, потому что не в его правилах ввязываться в подобные авантюры.

Ещё несколько часов было тихо и спокойно, а затем Иван расслышал что-то странное, нарастающее в громкости. Пришлось спрятаться в сухих кустах и ждать.

По дороге, с юга, промчался грузовик. Затем ещё один и ещё. Кузова крытые, расположение фар странное, а форма кабин вызывает много вопросов. Впрочем, иначе и быть не могло, так как это явно другой мир. Решения инженерных задач могут быть схожими, но необязательно идентичными.

Тусклые фары были расположены на крыше и светили под углом, как бы практически под бампер. Водитель видел метров десять дороги, что было странно и непрактично.

«Если только они не боятся, что в небе висит наблюдающий за поверхностью броненосец», – подумал Иван. – «Тогда это отличное решение».

Вероятно, проблема висящих в небе артиллерийских батарей, от которых не сбежать и не уйти, в этом мире стояла остро, что отразилось на дизайне машин.

Кабины, соответственно, были специально приспособлены для такого расположения фар. Капот не выражен, как у КамАЗа. Лобовое стекло небольшое, с явно самодельными бронеплитами, задвигаемыми сверху.

Больше Иван ничего не разглядел, так как всё-таки ночь, а машины ехали довольно быстро.

Стало интересно, что это за непуганые велосипедисты ездят тут колоннами без передового дозора. Для повышения безопасности должен быть хотя бы кавалерийский отряд в паре километров впереди, чтобы снизить шанс успеха вражеской засады. В идеале, конечно, несколько БМП с десантом, чтобы принять бой и предупредить тем самым колонну. Такое развитие ситуации, если в грузовиках едет пехота, позволит превратить засаду в бойню для самих засадников. Собственно, так решались дела в Афгане: передовой дозор обнаруживал засаду моджахедов, принимал бой, после чего к нему присоединялись пассажиры транспортной колонны, заходя моджахедам во фланг. Поэтому подавляющее большинство таких засад обходились душманам очень и очень дорого. Некоторые полевые командиры пытались решить проблему банальным наращиванием численности засадников, но это заканчивалось только ещё большими потерями, так как крупное скопление моджахедов – это достойный повод, чтобы вызвать «крокодилов»^[9] или «пчёлок».^[10]

В общем-то, со временем душманы учились, набирались опыта, поэтому отражение всё более изощрённых засад становилось всё сложнее и сложнее.

«Поэтому в Афгане всегда было интересно», – подумал Иван с грустной усмешкой.

Здесь же есть два объяснения происходящего. Либо тут условно-безопасная территория, поэтому колонны могут ездить относительно свободно, либо это некие гражданские, не понимающие, как сильно рискуют.

Делать тут больше было нечего, поэтому Иван продолжил свой путь.

Лишь один раз остановившись перекусить, он шёл ещё четыре с лишним часа, после чего наткнулся, наконец-то, на первые признаки цивилизации.

Цивилизация встретила его вышками с часовыми, двойными заборами с колючей проволокой, контрольно-следовой полосой, непрерывно двигающимися прожекторами и постовыми с собаками. Примечательно, что прожектора светили внутрь лагеря, выхватывая лежащие тела.

Похоже, что это лагерь для военнопленных или что-то вроде того.

Грузовики, к слову, стояли внутри, где их содержимое выгружали люди в красноватой форме. Значит, это точно не друзья Ивану.

Ещё примечательным было наличие здоровенной взлётно-посадочной площадки, на которой стоял изрядно потрёпанный воздушный броненосец. Бронеплиты его были испещрены вмятинами и пробоинами от разнокалиберных снарядов. В некоторых местах он покрыт чёрной гарью, что свидетельствовало о случившихся внутри пожарах. Вокруг него суетились люди с различными инструментами и грузами. Мятые и поломанные орудия были свалены в хаотичную кучу по соседству, а новые аккуратно лежали на взлётно-посадочной площадке, будучи подготовленными к монтажу.

Вероятно, это тот самый броненосец, победивший в минувшем сражении. Победа обошлась ему дорого, так как эта штука до сих пор, а прошло довольно много времени, требовала серьёзного ремонта.

Ловить здесь совершенно нечего, так как под прожекторами сидят люди в потрёпанной синей форме, без ремней, то есть военнопленные.

Вообще, ремень – характерный отличительный признак, отличающий военного от военнопленного. Первым делом с пленных снимают поясные ремни, что сразу придаёт им вид нонкомбатанта, так как солдат без ремня, на который крепятся патронташ и вспомогательное оружие, становится большей частью бесполезен. В карманах много патронов не унесёшь, поэтому, даже завладев оружием, военнопленный будет менее эффективен, чем солдат в полной экипировке. Предельно просто и банально, но от этого не менее действенно. Поэтому на фотографиях военной хроники, где запечатлены военнопленные, всегда видно, что ни у одного из них нет поясного ремня.

«Ещё, солдат без поясного ремня выглядит нелепо», – подумал Иван, лежащий среди кустов. – «Потому что становится интуитивно понятно, что этот человек не может участвовать в бою».

Скоро рассвет, поэтому нужно уходить.

Иван отполз подальше, после чего отправился в обход лагеря для военнопленных, чтобы уйти ещё дальше на север.

Хотелось найти какое-нибудь отдалённое поселение, где можно залечь на дно и не отсвечивать первое время. Идеально будет найти не участвующую в нынешнем конфликте сторону, натурализоваться и жить себе спокойно.

«Может, начать мастерить что-нибудь?» – подумал он.

Иван заканчивал Томский политехнический институт, по специальности «Технология машиностроения, станки и режущий инструмент», но это практически всё, что он помнил о тех временах. В 88 году, когда пришла пора вернуться из-за речки, всем было глубоко насрать по поводу его устройства на гражданке, ведь все предчувствовали грандиозные изменения, от которых всем обязательно станет только лучше. Поэтому Иван так и не начал работать по специальности, а сейчас не мог вспомнить и четверти того, что ему давали когда-то. «Афганец»^[11] выветривает из головы то, что совершенно не важно в данный момент времени. За речкой всё-таки умер кто-то близкий Ивану. Умер внутренний инженер.

Не рискнув ночевать в опасной близости к лагерю военнопленных, чтобы внезапно не стать его постоянным обитателем, Иван ушёл километров на пятнадцать к западу, после чего завалился спать в сухом овраге, перед этим перекусив парой кусочков вяленого мяса.

Еды мало и нужно с этим что-то делать. С этой мыслью Иван уснул.

//18 июня 2022 года, где-то в полупустыне//

Иван вновь упал на землю и замер.

В небе над ним прошмыгнул некий летательный аппарат, рокочущий мощным двигателем. Он полетел в сторону лагеря для военнопленных, но Иван знал, что там нет подходящей полосы, чтобы принять такой самолёт.

Это был именно самолёт, с выраженными крыльями, винтовым двигателем и даже оружием под крыльями. Вероятно, он летит туда с немирными намерениями.

За прошедшее время было пройдено около десяти километров, поэтому, даже если самолёт шарахнет по лагерю бомбами, Иван об этом ничего не узнает.

Идёт война, пролетающие над головой самолёты – это норма.

До конца дня Иван прошёл ещё десять километров и под закат наткнулся на небольшое скопление основательных домов. Они были огорожены чем-то вроде дувала, то есть глиняной оградой, призванной защитить имущество жителей от вероломных посягательств ночных хищников.

Сами домики были построены из дерева и камня, со стеклянными окнами, местами разбитыми. Вот это-то и насторожило Ивана.

Получасовое наблюдение не принесло результата – в поселении было тихо. Нехарактерно тихо.

Иван обошёл стены со всех сторон, но только у западных ворот обнаружил причины подозрительной тишины. Сначала он увидел позиции стрелков, обильно усеянные гильзами, затем увидел трупы за воротами, трупы на улице, а также скопления гильз. Теперь ясно, что здесь произошёл бой, который кончился не в пользу местных жителей.

Дальше был штурм, приведший к разбитию окон, выносу дверей, а также кровавой бане внутри домов. Мирных жителей убивали штыками, безжалостно, даже детей. Поселение полностью вырезали, а затем ограбили. Видно, что искали ценности, провизию и удовлетворение. Последнее было понятно по характерным признакам, оставшимся на мёртвых женщинах.

Искали грабители тщательно, но нашли не всё. Иван, не побрезговавший вторичным мародёрством, нашёл во вскрытой кладовой юго-западного дома кусок сыра в серой тряпке, на кухне того же дома он обнаружил початую бутылку с вином, брошенную грабителями. Видимо, не понравился букет.

Хотелось съесть что-то помимо вяленого мяса, поэтому Иван не смог устоять и съел сыр, запив его действительно не очень качественным вином.

Дальнейшее мародёрство принесло ему несколько монет, кусок чёрного мыла, набор для шитья, нормальную одежду, а также театральный бинокль на ручке. Ручку он скрутил, а бинокль, дающий примерно 2–2,5 крат. Лучше, чем морщить веки.

Трупы жителей он, с помощью ручной тележки, снёс на задний двор одного из домов. Завтра нужно выкопать братскую могилу и захоронить их, потому что он собирался задержаться здесь на несколько дней.

Также тут был колодец, у которого Иван снова смог помыться, причём тщательно, до скрипа кожи.

Выбросив старые портянки, он разорвал постельную простыню на запас новых, переобулся в новые сапоги, переоделся в новую одежду и в кои-то веки почувствовал себя цивилизованным человеком.

Почти во всех домах воняло кровью, но был один, в котором, на момент нападения, никого не было. В нём Иван и заночевал.

Утром он приступил к захоронению.

Слишком глубоко он не копал, решив вырыть компактную могилу, где разместятся все двенадцать жителей поселения.

– Нахрена я это делаю вообще… – произнёс Иван недоуменно.

Практического смысла этому не было. Он мог объяснять это себе тысячей способов, но насущной необходимости хоронить этих гражданских не было. Просто… Он посчитал, что так будет правильно.

– И в правду, нахрена ты это делаешь? – раздался голос откуда-то сверху.

Первую мысль, пришедшую в голову, Иван сразу же отбросил. Голос человеческий, женский.

Медленно развернувшись, он поднял взгляд на крышу дома, за которым начал копать братскую могилу и увидел там девушку лет двадцати с лишним, с дробовиком в руках. Взгляд у неё был слегка безумный, что очень не понравилось Ивану. А ещё у неё не было ног. Она стояла на подоконнике слухового окна на коротких деревянных протезах.

Выглядело это сюрреалистично. Выстрел из дробовика, скорее всего, закинет её обратно в окно. Но порции свинцовой дроби или картечи с запасом хватит, чтобы прикончить Ивана. Доминирующая высота безногой гарантирует, что часть дроби попадёт ему в череп. Невыгодный расклад.

– Добрый день, – улыбнулся он.

– Это ты называешь добрым днём?! – резко сменилось настроение девушки.

Волосы у неё цвета пепельный блонд, но сейчас грязные и поэтому не совсем понятного цвета. Цвет глаз не определить на такой дистанции, но, вроде бы, серый или голубой. На лицо миловидная, была бы, не будь этого безумного выражения. Нос прямой, скулы не выражены, челюсть овальная, но с волевыми признаками. Лоб высокий, что якобы свидетельствует о высоком интеллекте, если верить пословицам, но жизненный опыт Ивана говорит, что это не всегда соответствует действительности. В целом, так как она без большей части ног, рост её около метра с чем-то, считая протезы.

– Значит, не добрый день, – вздохнул Иван.

– Ты был с бандой? – вновь спокойным тоном спросила девушка.

– Не знаю ничего ни о какой банде, – честно ответил Иван. – Я пришёл из пустыни, наткнулся на лагерь военнопленных, решил, что это точно не моё и пошёл в обход, по большой дуге. Но наткнулся на это поселение, где задержался.

– Просто так нашёл поселение с трупами и решил задержаться?! – вскипела безногая девушка. – Ты что, больной?!

Она взвела дробовик.

– Я испытывал жажду и у меня почти закончилась еда, – признался Иван.

– Что ты делал в пустыне? – спросила девушка, вновь спокойно.

– Меня выкинули из корабля, – вздохнул Иван. – Я брёл по пескам, искал спасения, а затем меня взяли в плен пустынники. Но я сумел сбежать и оторваться от погони, пристрелив… нескольких пустынников.

– Складно стелешь, – хмыкнула девушка.

– Это правда, – ответил ей Иван.

– Как только закопаешь трупы, уходи отсюда, – сказала ему безногая.

– У тебя не будет немного еды? – задал Иван актуальный вопрос.

– Я тебе не доверяю, – безногая не опускала дробовик. – За кого ты воевал?

– За себя, – честно ответил Иван.

– Из наёмников, что ли? – спросила безногая с презрительной усмешкой.

– Можно и так сказать, – не стал спорить Иван.

– Не будет тебе никакой еды, – процедила девушка, опуская дробовик. – Вздумаешь лезть ко мне – отстрелю тебе яйца.

– Не собирался даже, – ответил Иван и вновь взялся за лопату.

Девушка исчезла в окне, а он продолжил работу.

Спустя три часа интенсивных земельных работ могила была готова. Иван не стал ждать какого-то знака, а просто аккуратно сложил уже начавшие попахивать тела в яму, после чего приступил к закапыванию.

– Слушай, здесь всегда так жарко? – спросил он у открытого окна.

Безногая каким-то образом умудрялась двигаться бесшумно. Иван ждал, что будет стук деревяшек, но ничего такого нет и близко.

– Чего? – высунулся из окна ствол дробовика.

– Здесь всегда так жарко? – повторил Иван вопрос.

– Тебе что, не с кем поболтать, наёмник?! – вновь возбудилась безногая.

Иван молча обвёл руками окружающее пространство, полноценно отвечая на заданный вопрос.

– Здесь жарко только летом, – спокойно ответила девушка. – Весной почти нормальная погода, а вот зимой поднимается ветер и становится холодно. Не так, как на севере, но близко к тому.

– Ясно, – кивнул Иван. – Спасибо за информацию.

– Ах, какие мы вежливые! – саркастическим тоном воскликнула безногая. – Если бы не дробовик, ты бы был менее разборчив в словах!

– Ты меня не знаешь, – покачал головой Иван.

– Ты закончил? – спросила девушка с дробовиком.

– Да, закончил, – ответил Иван.

– Ну так уёбывай отсюда, наймит! – снова навела она на него дробовик.

– Рад был знакомству, – улыбнулся Иван и начал собираться.

Винтовка лежала рядом, но он повесил её на шею, чтобы продемонстрировать отсутствие злых намерений. Закинув на плечи рюкзак и бурдюки с водой, он помахал окну и направился прочь из поселения.

Недалеко от поселения он приметил неплохой холм, с которого можно увидеть больше.

Спустя минут сорок он уже был там, чтобы получше рассмотреть окружающее пространство и найти хоть какие-нибудь дороги.

И дороги он нашёл. А также нашёл группу кавалеристов, скачущих в сторону поселения. Привычно упав на брюхо, он начал наблюдать через театральный бинокль, как за интересной постановкой.

Внешний вид этих ребят был махновский, то есть полувоенная форма с гражданскими элементами, оружие разношёрстное, знаки отличия содраны и вообще, доверия такие люди не вызывают.

– Вот надо оно мне? – спросил себя Иван, внутренне чувствуя, что почему-то не хочет отворачиваться и уходить.

Глава восьмая. Наймит и калика

//18 июня 2022 года, у посёлка//

Иван сбежал с холма и помчался в сторону поселения.

Если это те же грабители, что убили всех жителей, то они не могут не заметить, что кто-то похоронил покойников, поэтому начнут тщательно шерстить все дома и найдут ту безногую девушку, после чего её судьба будет очень печальной.

Но почему это должно волновать Ивана?

Неужели это влияние предыдущего хозяина тела, который не так уж и мёртв, как считалось? Это первая мысль, которая посетила Ивана при обдумывании проблемы.

Может, это и есть проклятье цыганки? Может, она пожелала, чтобы он обрёл, наконец-то, давно потерянную совесть?

В эту теорию отлично ложится спонтанное желание Ивана похоронить тела поселенцев, а также его текущие действия, то есть интенсивный бег к поселению с целью спасения девицы, которая, без посторонней помощи, долго в этом мире не протянет.

Драться с семью кавалеристами, вооружёнными винтовками, на открытой местности – это из разряда фильмов про Джейсона Бонда.

«Или Джеймса Борна?» – не мог припомнить Иван. – «Эти тупые киношки про государственных убийц – пустая трата времени».

В поселение он вошёл, перескочив через дувал, оказавшись во дворе дома, где ночевал прошлой ночью.

На самом деле, Ивану нравились такие дома: каменный первый этаж, деревянный второй, большие окна, милый и уютный дворик со столом и лавками, небольшое дерево, родом, явно, не из этих краёв, а также художественная композиция из камней, тоже импортных, не имеющих аналогов в этой местности. Он бы и рад завести себе что-то такое в прошлой жизни, но жил в крохотной квартирке на окраине Пензы.

Иван, последние лет двадцать, не тратил деньги, полученные за закрытие контрактов. Когда был молодым, в девяностые, деньги слегка ударили ему в голову, он начал развлекаться на всю катушку, но потом чуть не сдох на одном деле, в основном, из-за похмельной несобранности, и как-то резко охладел к развлечениям. Пуля в кишках – это достаточно веский повод задуматься о правильности своих поступков.

Оклемавшись, он дал себе обещание, что будет наслаждаться жизнью только после прекращения «карьеры». Небольшой домик где-нибудь в Европе, может, небольшая яхта… Всё это было бессмысленно и наивно, ведь из «карьеры» нет выхода.

Квартирку в Пензе, к слову, пришлось выбивать из государства чуть ли не силой. Он, официально, не имел высокого дохода, для галочки состоя на должности сторожа в строительной компании, где люди получают за него зарплату и мирятся с тем, что его там нет, поэтому легализовать приобретение недвижимости не мог, из-за чего пришлось побегать по инстанциям и выбить себе, пусть и небольшое, но насквозь легальное жильё. В конце концов, он что, зря убил столько моджахедов во имя наступления коммунизма?

И благодаря не слишком сложным правилам, которых надо неукоснительно придерживаться, в глазах государства Иван был жалким, неустроенным, возможно, что пьющим, ветераном войны в Афганистане. Социальные работники к нему, время от времени, наведывались, так как он состоял у них на попечении, но он отказывался от всех этих продуктовых наборов, сказав, чтобы передавали их кому-нибудь другому. Поэтому у социальщиков Иван был на хорошем счету, так как, якобы, заботится о своих сослуживцах, жертвуя им свой продуктовый набор. Потом, ближе к 2015 году, продуктовые наборы приносить перестали, но приходили и проведывали.

А вот в 2021 началось… Только справились с этой эпидемией ВИ-гриппа, как начался экономический кризис. Как всегда, бабла на всех не хватит, но отодвигать жадные рыла от корыта в открытую никак нельзя, поэтому назрел большой военный конфликт. Сразу вытащили всех пылившихся по углам ветеранов всех войн, вспомнили дни их воинской славы, вдруг окружили заботой и неподдельной теплотой, после чего начали приглашать в школы и колледжи, чтобы пропитать детей их опытом, воспитать патриотизм, героизм и так далее.

Ивана в школы приглашали часто, он ведь, на секундочку, на хорошем счету у соцработников, но он никогда не ходил. Что он мог сказать детям? Что война – это кровавый ад, где относительно комфортно себя будут чувствовать только такие, как он? Что вам это не надо дети, вы этого не вынесете и захотите попроситься к маме после первого же артобстрела? Что, в случае большой войны в ближайшие десятилетия, большая часть из вас, дети, умрёт, потому что война стала совершенно другой? Или надо было врать о том, что он убивал моджахедов не потому, что ему это нравится, а потому, что у него был интернациональный долг перед социалистическим Отечеством? А, нет, про социализм же нельзя теперь…

Не было причин ему ходить и смотреть в глаза наивным детям. И ложью их потчевать он не хотел. Кто-то говорил, что он психопат. Да, это отчасти верно, но самый большой психопат – это государство. Это оно обманывает тебя, использует как одноразовый инструмент и выбрасывает на свалку, время от времени кидая тебе жалкие подачки, чтобы ты не сдох от голода. Так живут люди, с которыми он служил.

И он бы жил также, не начнись в девяностые уникальное время. Время убийц.

Махновцеподобные бандиты рассосались по поселению. Они напряжены, они уже увидели, что в поселении что-то не так. Может, это не они убили всех жителей – это неважно. Убивать их Иван будет не из этических соображений или из-за обострённого чувства справедливости, а только потому, что тут эта безногая. Ну, ещё ему нужны «языки», чтобы прояснить окружающую обстановку.

Иван достал из кобуры игольчатый штык, обмотал его основание носовым платком, взялся покрепче и пошёл делать то, что умел лучше всего.

Ступать бесшумно – это даже не искусство, это наука. К счастью, бандиты такими навыками не владели или не считали, что в подобных обстоятельствах лучше не выдавать себя лишними шумами. Иван слышал их. Прямо сейчас он уже знал о примерном расположении двоих из них.

Первую свою жертву он брал в доме, где искололи штыками женщину и троих детей. Жаль ли их Ивану? Нет. И это странно. Позже он озадачится этим. Ведь, если у него вдруг начала просыпаться совесть, ему должно быть их жаль?

Он бесшумно вошёл в дом, где первая его жертва ковырялась в полу, выкорчёвывая доски стальной фомкой, вероятно, рассчитывая найти тайник на чёрный день.

Иван подошёл к нему сзади и мягко ввёл штык под левую лопатку, заботливо прикрыв жертве рот другой рукой.

Типичная ошибка новичков – втыкать нож или стилет изо всех сил. Но со всей дури колют только дураки. Площадь острия ножа или штыка очень мала, поэтому нужны, сравнительно, слабые усилия, чтобы нанизать на него свою жертву. Толщина острия штыка, которым сейчас пользовался Иван, изначально была около двух миллиметров, поэтому он плохо подходил для ударов рукой, но он заточил его в ходе путешествия, простым камнем, до толщины не более 0,3 миллиметров. Это заняло порядочно времени, суммарно около трёх часов методичной работы, но результат налицо: сердце жертвы уже не бьётся, сделав последнее сокращение пару секунд назад.

Аккуратно положив покойника на пол, Иван оттащил его в спальню и затрамбовал его под кровать, опустив постельное одеяло до самого пола. Теперь, чтобы его найти, надо искать очень тщательно.

Судя по обычному шуму грабежа, никто ничего не понял и можно работать дальше.

У Ивана был пистолет на старте, если что-то вдруг, но, хотя бы, ещё одного-двух он рассчитывал убить тихо.

Пока он пробирался к местоположению второго мародёра, успел услышать шевеления по соседству, где кто-то бил посуду. Это было ближе, чем идти ко второму, поэтому Иван изменил план.

На кухню, где происходил поиск сокровищ среди посуды, он проник через чёрный ход, который здесь не запирали.

Тощий тип, в кожаной куртке, квадратной кожаной кепке и кожаных штанах, вооружённый двумя обрезами двухстволок, азартно сметал посуду на пол, надеясь, что хозяева спрятали что-то среди посуды.

Иван быстро приблизился к нему, но, в этот момент, тощий имел счастье развернуться, даже начать реагировать на неожиданность, но, в итоге, получил игольчатый штык в подбородок. Левый глаз его налился кровью, так как металлическое остриё достигло черепной коробки нетрадиционным путём, пронзив и уничтожив всё на своём пути.

К несчастью для Ивана, штык от таких действий надёжно застрял в костях и быстро вытащить его нельзя. Больше оружия ближнего боя у него не было, поэтому он решил, что пора немножко пошуметь.

Взяв два обреза, он решительно пошёл к источнику шума, идентифицированному вторым.

Никто ещё ничего не подозревал, все ожесточённо курочат мебель и посуду, изыскивая добычу.

К месту пребывания второй жертвы он вышел спустя десяток секунд. Войдя в дом, он понял, что мародёр наверху. Тут, до прибытия убийц, был накрыт стол, с хорошей посудой и вкусной едой. Но убийцы тут всё растоптали и опрокинули. А когда пришёл Иван, остатки пищи уже сгнили.

Мародёр был в спальне, где занимался вскрытием перины. Всё было в перьях – пол, стены, мебель, всё. Маленькое пёрышко, повинуясь движению воздуха, долетело до Ивана и попало ему в нос. Чих сдержать было невозможно, поэтому он ускорился, вбежал в спальню и чихнул, одновременно выстрелив из левого обреза.

Дробь попала в тыльную часть левого колена мародёра. Бедолага пронзительно заорал, поэтому Иван усугубил положение вторым выстрелом, но уже в правый локоть жертвы.

Крупная дробь, не чета земной,^[12] разрушила мародёрский локоть, практически оторвав руку. Боль, вероятно, была невыносимой, но Иван ещё более усугубил ситуацию, подойдя и согнув руку мародёра под более неестественным углом.

– Поговорим, как появится время, – пообещал Иван всё ещё вопящему бедолаге.

На шум начали сбегаться остальные мародёры.

Иван увидел в окно приближение одного из них и выстрелил прямо сквозь стекло, дуплетом. Крупная свинцовая дробь на дистанции не более двадцати метров – это плохо для здоровья. Лицо мародёра, вооружённого карканоподобной винтовкой, перестало напоминать человеческое и он упал.

Осталось ещё трое…

На фоне шарахнуло раскатом выстрела. Дробовик.

Иван покинул здание и побежал к дому, на чердаке которого обитала безногая.

Выбежав из здания и промчав меньше сотни метров, он столкнулся с бегущим туда же парнем лет двадцати.

– Э? – озадаченно вопросил молодой мародёр.

– Да, – кивнул Иван и вскинул пистолет Диба.

Парень начал поднимать винтовку, но безбожно опаздывал. Пуля попала ему в правое плечо, в район ключицы.

На фоне кто-то ругался матом и скулил. Иван посчитал жертв. Двоих он убил, третьего покалечил, а четвёртый лёг перед его ногами, часто суча ногами, потому что больно.

Судя по тому, как скулит кто-то на фоне, безногая кого-то зацепила, значит, остался один полностью боеспособный…

Иван затащил свою жертву в ближайший дом, забрал всё оружие и привязал к чугунной батарее.

– Посиди пока здесь, скоро, обязательно, поговорим, – пообещал он парню, затыкая ему рот кляпом.

Выйдя из жилого здания, он тихо прокрался к дому безногой и замер, внимательно слушая.

Раненый безногой девушкой мародёр обнаружился в прихожей. Он лежал на полу и получал помощь от своего соратника, пытающегося остановить кровь.

– Привет, – поздоровался Иван, наведя пистолет прямо в лоб занятому человеку.

– При… – поднял голову мародёр. – Ох ты ж…

– Вот именно, – дружелюбно улыбнулся Иван. – На пол лёг, руки за голову. Рыпнешься – поймаешь пулю.

Ситуация для мародёра была безвыходной, поэтому он послушал Ивана.

Оружие было оперативно изъято, а мародёры связаны.

– Идти можешь? – спросил Иван у раненого безногой.

– М-м-м, ты с ума сошёл?.. – сдавленно процедил тот. – У меня в кишках свинец…

– Значит, не повезло, – пожал Иван плечами и поставил ногу ему на шею.

В сапог впились пальцы, а в глаза Ивана устремился испуганный и непонимающий взгляд. Но кислород был надёжно перекрыт, поэтому мародёр начал очень быстро умирать. Небритая физиономия морщилась, покрывалась красными пятнами, но со смертью нельзя ничего поделать.

Всё это время, сдавшийся мародёр орал и молил о пощаде для своего родного брата, но такой опции не было предусмотрено.

– Встань, – приказал ему Иван. – И иди вперёд.

За несколько минут он, с помощью пленника, перенёс раненого в ключицу мародёра в дом безногой, а также узнал, что бедняга, покалеченный им с помощью двух выстрелов из обреза, уже отъехал в мир иной.

– Наёмник! – крикнула с чердака безногая. – Почему так тихо?!

– Потому что всё кончилось! – ответил ей Иван.

– Тогда я спускаюсь! – крикнула безногая.

На втором этаже начались некие движения и скрипы. Спустя несколько минут, по лестнице аккуратно спустилась безногая. Ей, вероятно, было привычно нынешнее состояние, поэтому она спускалась ловко, без неуклюжих движений.

– Как ты узнала, что это я? – спросил её Иван, игнорируя причитания пленного мародёра, стенающего по убитому брату.

– А кто ещё? – усмехнулась безногая.

За спиной у неё был тот же дробовик. Она посмотрела на плачущего мародёра.

– Да, логично, – согласился Иван. – Кто же ещё?

Странно было то, что он испытывал удовлетворение от хорошо выполненной работы. Раньше он не испытывал удовольствия от убийств самих по себе. Вообще, никогда не испытывал. Адреналин – да, риск – конечно, но от процесса умерщвления людей он кайфа не получал. А тут было ощущение, что дышать стало немного легче, в основном, от осознания того, что вот эти ребята, мародёры и убийцы, больше не коптят воздух поблизости от него.

И этот момент был очень важен. Раньше он никого не считал плохим. Все люди, как люди, каждого можно понять и движут ими обычные или не совсем обычные потребности. Даже у отбитого психа в голове можно найти что-то, объясняющее мотивацию того, что он делает. Даже безумие можно объяснить. Иван понял это давно, поэтому никого не судил. У него у самого рыльце в пушку, поэтому, если кто-то и должен судить, то точно не он. Но теперь…

У него сейчас было давно позабытое ощущение – эмоциональный окрас действий. Цыган в злополучном коттедже барона Иван убивал без эмоций. Просто работа, просто комплекс действий, за выполнение которых ему заплатят хорошие деньги. А, несколько минут назад, он чувствовал. Когда Иван казнил мародёра с помощью свинцовой дроби, глубоко в груди у него пробуждались некие, едва различимые и смутно знакомые, ощущения. Будто он, постепенно, начал чувствовать давно потерянную конечность. Хорошо это или плохо? Пока сложно сказать.

– Чего замер? – спросила безногая. – И почему эти двое ещё живы? Пожалел, что ли?

– Не пожалел, – вздохнул Иван. – Хочу допросить их и узнать побольше. Ведь день, когда ты не узнал ничего нового, прожит зря.

– Это тебе мама так сказала? – усмехнулась девушка.

– Возможно, – пожал плечами Иван.

– Зачем тебе что-то о них узнавать? Что они могут знать? – задала серию вопросов безногая.

– Каждый что-то да знает, – вновь пожал плечами Иван. – Кстати, как тебя зовут?

– А нахрена тебе это знать? – почему-то насторожилась безногая.

– Меня зовут Иваном, – представился Иван, вместо ответа.

– Что, думаешь, если спас меня, теперь можно смело знакомиться? – нахмурилась безногая.

– Ты не подумай чего, – вздохнул Иван. – В местах, откуда я родом, принято узнавать имя человека, с которым говоришь.

– Человека? – усмехнулась безногая. – А у полчеловека у вас имя тоже принято узнавать?

– Это очень самоиронично, но я не оценю твои потуги показать себя стойкой личностью, легко сносящей удары судьбы, – серьёзно произнёс Иван. – Я знаю, что, внутри, тебе очень тяжело, поэтому даже не пытайся спрятаться за щитом самоиронии.

Безногая девушка оценивающе рассмотрела его с ног до головы.

– Слишком разумные слова для такого сопляка, – произнесла она.

Иван пожал плечами.

– Хорошо, – произнесла безногая. – Меня зовут Виг. Также известна как Калика Виг, Безногая Виг, Виг-Полпинты, Недовиг и так далее. Но требую называть меня просто Виг, без обидных прозвищ. Иначе можешь не досчитаться яиц.

– Приятно познакомиться, Виг, – улыбнулся Иван. – А теперь, если тебя не затруднит, покинь, пожалуйста, помещение. У меня будет долгий разговор с этими людьми.

– Я хочу посмотреть, – покачала головой безногая.

– Твой выбор.

Следующие пятьдесят минут Иван пытал пленных. У него в этом деле был большой опыт, так как было, где приобрести нужные навыки.

Тактику он выбрал простую, но действенную. Раненого пытать было легче, так как его самообладание уже подорвано ранением, но Иван начал пытать того, который потерял брата. Пытал он его максимально зрелищно: ломал пальцы, заталкивал ему в рот стеклянную крошку, отрезал куски плоти – всё это делалось медленно и вдумчиво. Но главное – Иван ничего не спрашивал. Потому что это был не допрос, а демонстрация.

После такого раненый мародёр был готов выложить вообще всё, что знал. Иван задал серию вопросов, получил ответы, после чего зарезал обоих пленных.

Узнал он немного, но всё узнанное было очень интересным.

Например, он выяснил, что жителей поселения вырезали не конкретно эти ребята, а другие – их старшие товарищи. Банда засела в ущелье, расположенном в паре десятков километров к юго-востоку. Всего их восемнадцать, то есть, теперь двенадцать. Они занимаются взятием дани с местных поселений, пользуясь тем, что официальной власти сейчас не до разбойников и мародёров. Вот это поселение не сумело выплатить нужную сумму и атаман решил, что надо показать всей округе, что так лучше никогда больше не делать.

Старшие разбойники вдоволь покуражились и пограбили поселение несколько дней назад, а молодняк, жаждавший приключений и наживы, охранял лагерь. Теперь атаман разрешил им съездить в поселение и собрать всё, что осталось после первого налёта. И нет, они не насторожились от того, что тел поселенцев нигде не было.

«Непуганые недоумки», – только так мог оценить их Иван.

– Ты страшный человек, Иван, – произнесла Виг, впечатлённая произошедшим. – Тебе совсем всё равно, да?

– Не совсем, – отрицательно покачал Иван головой. – Если бы было совсем всё равно, я бы не вернулся.

– Тоже верно, – согласилась безногая. – И что дальше?

– Обдумаю то, что узнал, а потом надо уходить, – ответил Иван. – Ты умеешь ухаживать за лошадью?

– Ты сейчас серьёзно? – недоуменно уставилась на него Виг.

– Серьёзно, – кивнул Иван.

– У меня нет ног! – указала девушка на протезы.

– Но ты знаешь, чем кормить лошадь, что надо делать, чтобы она не сдохла, как ею управлять и так далее? – уточнил Иван.

– Знаю, но… – неуверенно начала Виг.

– Тогда предлагаютебе поехать со мной, – улыбнулся ей Иван.

– Зачем я тебе? – насторожилась безногая.

– Я вообще не представляю, что надо делать с лошадью, – объяснился Иван. – Ездил верхом всего несколько раз в жизни. Если ты знаешь – ты будешь мне полезна. Гарантирую тебе пайку еды не хуже, чем у меня, равные права, как у партнёра, а также честное разделение выручки, если таковая будет.

– Что такое «партнёр»? – не поняла Виг.

– Так в моих краях называют равноправного участника какого-либо предприятия, – ответил Иван. – От игры или танца, до брака или промыслового дела.

– О-о-о, – с наигранным впечатлением протянула безногая. – То есть ты хочешь втянуть меня в презренное наёмничество, так?

У неё, явно, очень предвзятое отношение к разного рода наёмникам. Или наоборот, непредвзятое. Иван не знал, как тут обстоят дела с продажными штыками.

– На самом деле, я не наёмник, – ответил ей Иван. – Не знаю, как оказался на том корабле, вообще не помню о том, чем занимался до этого.

– М-хм, – не особо поверила Виг. – Ты, всё равно, похож на наймита.

– Может и похож, – не стал спорить Иван. – Ну так как? Принимаешь предложение?

Виг задумалась.

– Я девушка порядочная, – начала она. – Не пристало таким, как я, связываться со всякими наймитами, готовыми маму родную продать ради наживы…

Иван понимающе усмехнулся.

– Но сейчас у меня нет другого выхода, – продолжила Виг. – Да, наёмник, я принимаю твоё предложение. Надеюсь, мы не пожалеем об этом в скором времени.

Глава девятая. Тотально безграмотный

//19 июня 2022 года, у посёлка//

Иван чувствовал себя неуверенно на лошади, был не готов ехать на ней километры, так как знал, что его бёдра, с непривычки, не скажут ему спасибо. Поэтому он шёл пешком, а вот Виг ехала на одной из лошадей, на специальном седле, сделанном под её особые обстоятельства. Иван умаялся, следуя её инструкциям при установке нового седла. Всё оказалось гораздо сложнее, чем ему думалось раньше. Ещё лошадь всё норовила больно укусить…

Лошадей забрали всех, так как лошади всегда стоят неплохих денег. Цыгане не дадут соврать.

К середине дня они удалились от мёртвого поселения на сорок с лишним километров, что не так уж и много, но и не так уж и мало. Потому что так создаётся запас времени, позволяющий минимизировать успех погони.

В ходе путешествия Иван сумел выяснить много потрясающих подробностей об этом мире. Поистине потрясающих. Не таких потрясающих, как здоровенный варан, известный Виг под титулом пустынного дракона, но что-то около того.

Например, Иван был удивлён узнать, что гигантские летающие броненосцы – это явление повсеместное. Всего в мире, если газета, когда-то давно прочитанная Виг, не врала, суммарно летает около трёх тысяч воздушных броненосцев – их действительно официально называют воздушными броненосцами. Сейчас цифра может быть гораздо больше, так как есть следующая потрясающая новость.

В стране, где они находятся, идёт война. Страну называют королевством Саскохор, со столицей в Фелице, крупном городе на пять миллионов жителей. Фелица – это могущественный промышленный центр, контролируемый сейчас синеодёжными, но о них далее.

И идёт здесь не просто война, а гражданская война, то есть самая жестокая из возможных.

Синеодёжные, к войскам которых имело несчастье принадлежать тело Ивана, являются восставшими. Народное восстание, охватившее север страны, развернулось не на шутку, сместив короля Кеона XIX, а затем казнив его, вместе с семьёй, личным врачом и министром обороны, на главной площади столицы. Свобода, равенство и братство… не декларировались. Исходя из описаний Виг, Иван сразу же идентифицировал синеодёжных ребят как буржуазных революционеров, нацеленных на передачу власти серьёзным бизнесменам. Называют их не синеодёжными, как привык их звать Иван, а Республиканский Альянс. У них под контролем сорок с лишним регионов на севере.

Красноодёжные – это армия, выступившая реакционно, то есть против прогрессивных преобразований, угрожающих их положению. Со смертью короля Кеона XIX смысла восстанавливать предыдущие устои они не видят, поэтому хотят поставить во главе объединённой страны фельдмаршала Бурга, принявшего полномочия верховного наместника. Судя по всему, он планирует стать королём, то есть произвести смену династии. Этих называют, естественно, не красноодёжными, а Армией Восстановления Королевства. У них сейчас шестьдесят регионов в центре страны.

Но это было бы слишком просто, будь только две стороны. Иван отлично знал из школьных уроков истории, что всего две стороны бывает крайне редко.

Есть партия федералистов, выступающих за максимум автономии регионам, но их влияние распространено только на пару-тройку восточных провинций, есть не более десяти тысяч штыков разного качества и всем на них начхать.

Есть движение Нонских сепаратистов, которые обитают в южном регионе Нон и ратуют за полную независимость от остальных ублюдочных регионов, мешающих нонцам нормально жить. У них, к удивлению Ивана, есть коалиция с шестью прилегающими регионами, которые тоже хотят отделиться от остальных ублюдочных регионов и жить по-настоящему независимо. Вероятно, в газетах, которые читала Виг, подают искажённую информацию, потому что, по мнению Ивана, это так тупо, что просто не может быть правдой.

Также существует Движение за реставрацию королевской власти, возглавляемое принцем Клотом, наследником короля Кеона XIX. Военные, то есть красноодёжные, объявили его самозванцем, так как, по их версии, принц Клот был расстрелян революционерами, вместе с остальной королевской семьёй. Тем не менее, за потенциального самозванца вступилось целых двенадцать западных регионов, считающих его настоящим и легитимным наследником. Иван посчитал, что это может быть настоящий принц, так как статистически маловероятна ситуация, когда заговорщики ловят абсолютно всю королевскую семью в одном месте, ведь аристократия не связана никакими ограничениями в передвижении и обычно очень деятельна в своих желаниях куда-то съездить или где-то отдохнуть. Впрочем, информации, чтобы делать смелые выводы, слишком мало. Пока что.

Есть Движение за воцарение принцессы Бисет, которая, по мнению Виг, точно была расстреляна на главной площади, так как страдала болезнью ног и безвылазно проживала в королевском дворце. Гипотетическая самозванка ездит на инвалидном кресле, делает громкие заявления и пользуется поддержкой целых восьми регионов на востоке страны. У этих есть самый крупный в стране завод по производству воздушных броненосцев и два немаленьких ремонтных завода – это Виг особенно подчеркнула. Ей, по понятным причинам, импонировала принцесса Бисет, поэтому она внутренне поддерживала её и болела за её победу.

Было также небольшое Движение за восстановление власти королевы-матери, но там в кандидатах была голимая самозванка, болтают, что бывшая шлюха, имевшая успех за внешнее сходство с женой Кеона XIX. Но её знали и пользовали слишком многие, поэтому движение быстро заглохло само собой.

Пустынники, к слову, тоже имеют своё мнение о том, как надо дальше жить, поэтому отделились от державы и совершают набеги на прилегающие сочноземельные регионы. Виг, когда напали бандиты, в первые секунды считала, что это были пустынники. Но это оказались «свои».

Также существуют более мелкие движения и объединения, каждое из которых точно знает, как надо лучше всего обустроить державу. Десятки их. Всё это самобытное разнообразие напоминает бурлящий котёл, раздирающий фактически расколотую страну на ещё более мелкие кусочки.

Не стоит также забывать об интервентах.

Есть тэнство Фрайтана, пославшее в западные регионы поддержку для принца Клота, признанного тэном и государственным советом. С острова на восток Саскохора было отправлено сто пятьдесят воздушных броненосцев, пятьдесят тысяч штыков пехоты и двести сухопутных броненосцев, что бы последнее ни значило.

Виг сказала, что сухопутные броненосцы – это машины, покрытые бронёй. Бронемашины? Танки? Пока Иван не увидит их своими глазами, выводов делать не будет. Виг вот вживую их никогда не видела.

Есть республика Флиар, поддерживающая Республиканский Альянс, но расположенная к югу от Саскохорского королевства. Эти вторглись в южные регионы, говорят всем, что за синеодёжных, но активно грабят и убивают мирных жителей – правда, всё это со слов газет красноодёжных. Так или иначе, но двадцать тысяч штыков и десять броненосцев Флиарской республики размещены в крупных городах южных регионов и местные с этим ничего поделать не могут.

Газеты, к слову, развозят практически все стороны, имеющие воздушные броненосцы. В поселение Виг периодику привозили из Ерана, крупного города на северо-западе от их текущего местоположения. Ей особо было нечего делать, поэтому она собирала все периодические издания, поступающие в поселение. Иногда информация в разных изданиях была противоречива, поэтому Виг только и оставалось, что делать выводы самостоятельно и на основе логических умозаключений.

Также существует Империя Аулахор, крайне милитаристская страна, где на троне сидит император Улис II, крайне обеспокоенный тем, что проклятые буржуи устроили революцию и тем самым вызвали брожения среди его революционно настроенных слоёв населения. Их разгоняют дубинками, шлют в ссылки, но они продолжают устраивать митинги и вообще разводят безобразия с непорядком. Цель Улиса II – уничтожение Республиканского Альянса. Он близко снюхался с фельдмаршалом Бургом, оказал ему особое доверие и вверил интервенционный корпус численностью в двести тысяч штыков, а также примерно триста воздушных и шестьсот сухопутных броненосцев. Прямого канала между центральными регионами и Аулахорской империей нет, так как в восточных провинциях орудует принцесса Бисет, теоретический самозваная. Полупартизанские действия её армии делают невозможным налаживание надёжного и бесперебойного снабжения, поэтому у военных определённые трудности с оружием и боеприпасами.

На этом интервенты кончаются, так как остальные страны решили, что лучше выждать, посмотреть, чем дело закончится. У всех полно своих проблем, поэтому лезть в чужие – плохая тактика.

Ещё Иван узнал, что сами они находятся в очень неудачном месте – на границе юго-восточных песков.

На севере война, на юге пустынники, на востоке пустынники, а на западе город Еран, где можно хоть как-то прожить, пока его не захватит какая-нибудь из сторон.

Ивану было индифферентно, куда идти, но хотелось цивилизации, поэтому он решил ехать в Еран, где можно выгодно продать винтовки и пистолеты, а также обзавестись ночлегом с едой.

Винтовок у них теперь было аж пять штук, если считать ивановскую, но на продажу он готов выставить только четыре из них. Ещё есть два ружейных обреза, пистолет неизвестной модели, а также странная хрень, точного определения которой не сможет дать даже компетентный специалист.

Странная хрень внешне напоминала пистолет, собственно, им и являлась, но была крайне, крайне странной. На привале посреди валунов, Иван попытался разобрать эту штуку. Разбор был, в целом, успешным, но он чуть не прострелил себе руку.

Пистолет, как выяснил Иван в ходе разбора, был многозарядным, конкретно на сорок патронов. Внутри стального корпуса, скреплённого болтами, была натянута цепь с мелкокалиберными патронами особой формы. При первом нажатии спускового крючка происходило смещение цепи и патрон становился напротив ствола. Второе нажатие вдавливало патрон в ствол, чтобы создать обтюрацию. Далее, до чего Иван догадался не сразу, нужно было сдвинуть специальный рычаг, ничем не похожий классический спусковой крючок, который накалывал инициирующий заряд иглой, после чего происходила детонация пороха и выстрел.

Убойность этого порождения дерьмовой инженерии была очень низкой, но кожу пробить и впиться в мясо хватит.

Скорострельность мало отличалась от револьвера, так как для выстрела надо было сделать три последовательных действия, что, в условиях интенсивного боя, неприемлемо много.

Надёжность цепной системы под большим вопросом, так как перезарядка в полевых условиях может привести к проникновению внутрь песчинок или даже грязи.

А сама перезарядка – это длительный и неоднозначный процесс. Она предполагает, что болты, крепящие крышку к корпусу, должны быть по-быстрому раскручены, а патронная цепь извлечена. Впрочем, если не удастся убить противника за сорок выстрелов, то нет никакого смысла браться за перезарядку, так как ещё сорок выстрелов вряд ли помогут. Потому что этот пистолет полное дерьмо.

Но Иван рассчитывал выручить за него неплохие деньги, потому что патронов к нему было аж двести шестнадцать штук. Хоть как-то стреляющее оружие лучше, чем никакого оружия, а тут формально неплохие характеристики…

– Я устала сидеть в седле, Иван, – пожаловалась Виг. – Давай сделаем привал?

– Это может быть опасно, – Иван посмотрел назад, на отчётливые следы лошадей в сухой земле. – Если нас преследуют…

– Да не преследует нас никто, – отмахнулась Виг. – Кому надо гнать людей в такую даль? Вдруг, это не мы убили тех разбойников?

– Но убили-то мы, – не поддержал её Иван. – Нет, надо ехать дальше. Потерпи ещё десять километров.

– Тогда мы уже доедем… – недовольно пробурчала Виг.

– Значит, отдохнёшь сразу же в комфортных условиях, – усмехнулся Иван. – Расскажи мне про Еран.

– А что рассказывать-то? Город как город… – Виг всё ещё была недовольна тем, что ей нельзя слезть с лошади и посидеть на земле.

– Сколько там жителей, есть ли электричество, какова численность гарнизона? – задал Иван серию вопросов.

– Да я там не особо часто бывала, – произнесла Виг, задумавшись. – Но там не меньше десяти тысяч жителей, электричество есть, а гарнизон… не знаю.

– Ясно, – кивнул Иван.

Так получилось, что Виг сидела дома, по понятным причинам, практически не участвуя в социальной жизни, но зато часто читала газеты и изредка попадающие ей в руки книги. Иван, к слову, попробовал прочитать агитлистовку от красноодёжных, по словам Виг, призывающую к присоединению к «единственной легитимной власти», но увидел лишь замысловатые кракозябры. Из этого можно сделать вывод, что Ван не умел читать.

Это нормально на нынешнем уровне развития. Слышал Иван, что в Российской империи, ближе к 1917 году, грамотных, в среднем по стране, было не более 30–35 %.

Советы, к 1960-м годам, повысили грамотность населения до 98 % с лишним. Тогда стало нормальным явлением, что все встреченные на улице совершеннолетние люди умеют читать и писать, а неграмотные обычно живут в самых глухих уголках тайги.

Здесь же… Здесь Виг научилась читать и писать только в четырнадцать лет, причём самостоятельно, в течение двух лет после потери нижних конечностей.

Как она потеряла ноги – это непрояснённый вопрос. Иван не стал спрашивать, потому что это ему не слишком интересно, а сама Виг не горела желанием рассказывать.

– Научи меня читать, – попросил вдруг Иван.

– Что? – посмотрела на него Виг. – Зачем тебе это?

– Надо, – вздохнул Иван. – Могу заплатить.

– Заплатить? – усмехнулась Виг. – Сколько?

– А сколько стоят услуги учителя? – уточнил Иван.

– У тебя, насколько я понимаю, совсем нет денег, – усмехнулась Виг.

– Это только пока, – ответил Иван. – Я умею зарабатывать деньги.

– То есть считать ты умеешь? – уточнила Виг.

Иван ненадолго задумался.

– Умею, но с цифрами проблема, – ответил он.

– Это как вообще? – не поняла Виг.

– Вот так, – пожал плечами Иван. – Устно умею, но написать – проблема.

Монеты, прихваченные в одном из домов, тоже имели в номинале некие кракозябры, но формой попроще.

– Ох, тяжело же с вами, неграмотными… – с нотками превосходства в голосе, произнесла Виг. – Ладно, буду брать за урок по двадцать медяшек.

– Двадцать медяшек – это сколько? – поинтересовался Иван.

– Ты откуда вылез вообще, Иван? – недоуменно спросила Виг. – Двадцать медяшек – это пятая часть серебряной монеты. Риксы, как её у нас называют.

– И что можно купить за серебряную монету? – спросил Иван. – То есть за риксу?

Виг пожевала губу и почесала затылок.

– За пять рикс можно купить запас еды на две недели, причём для семьи из четырёх человек, – ответила она. – Мой отец, когда был живой, работал в шахте и зарабатывал шестьдесят четыре риксы в месяц, поэтому мы существовали неплохо, но тот же начальник поселковой управы получал от казны аж сто восемьдесят рикс в месяц. Начальникам у нас всегда хорошо платили…

– Сколько может стоить такая винтовка? – Иван положил руку на свой карканоид.

– Это же винтовка Блайда, причём в хорошем состоянии… – оценивающе посмотрела Виг на карканоид. – Рикс шестьдесят, может, семьдесят пять. Когда-то давно читала рекламную брошюру, но точно не помню, какая там была точная цена.

– А вот эти? – Иван указал на мосиноиды, закреплённые на запасном коне.

– Это винтовка Амса, – прищурилась Виг, разглядев винтовку. – Состояние – хуйня…

– Не выражайся, пожалуйста, – попросил Иван.

– Ой-ой-ой, какие мы воспитанные… – саркастически процедила Виг. – А раз мы такие воспитанные, то чего читать и писать не умеем? Но ладно, не буду выражаться.

– Так почём винтовка Амса? – снова спросил Иван.

– Тридцать рикс, может, сорок, – пожала плечами Виг. – Но если привести в порядок, то удастся продать дороже.

– А эта? – указал Иван на цельнометаллическую винтовку.

Видно, что все три типа винтовок, встреченных у пустынников, ходят повсеместно.

– Это карабин Мотеки, – со значением произнесла Виг. – Не знаю, сколько стоит точно, но не ниже двадцати рикс.

– Какие ещё монеты ходят? – задал не относящийся к теме винтовок вопрос Иван.

– Кеоны – это золотые монеты, – ответила Виг. – В честь Кеона I назвали. В них целых пятьдесят рикс, поэтому я их никогда не видела. У нас, в маленьких поселениях, золото не в ходу.

– А медь как называют? – поинтересовался Иван.

– Медные так и называют, – улыбнулась Виг. – Нет, Иван, ты откуда? И почему именно Иван, а не Ван?

– Говорю же, с воздушного броненосца я, только не помню, с какого, – ответил Иван. – С памятью проблемы.

– М-хм, – произнесла Виг, нахмурившись.

Десять километров они прошли за два с лишним часа. Промедление было из-за лошадей, обнаруживших сочный куст, мимо которого просто нельзя было пройти. Пришлось ждать, пока они сожрут всю зелень, что было осуществлено за пару десятков минут. Кони тут не упускают любые источники калорий и действуют быстро.

Из того, что Иван знал о лошадях родного мира, было известно, что лошади у них разборчивы в еде, что попало не едят. Но здесь полупустыня, поэтому привередничать – это преступление.

Иван уже хотел сделать привал, как они вышли на вершину холмика и увидели искомый город.

– Это Еран? – спросил Иван. – Я ожидал большего.

Городок был небольшой, практически полностью малоэтажный, то есть дома были одноэтажные, с долей двухэтажных. Самое высокое здание имело пят этажей и располагалось в центре города. Обилия рекламы, развешанной буквально везде, как на окраине Пензы, Иван не заметил. Всё ограничивалось вывесками с кракозябрами и картинками, наглядно демонстрирующими назначение заведения. С холма Иван разглядел здание магазина хозяйственных товаров, на вывеске которого, помимо неизвестных символов, были нарисованы керосиновый фонарь, бобина ниток и коробка патронов. Им нужно было прямо туда.

– Поехали, – сказал Иван.

На перехват бросился отряд кавалеристов с винтовками. Форма на них была серой, поэтому нельзя сказать, что они участники конфликта РА с АИК, то есть синеодёжных с красноодёжными. Виг говорила в пути, что все эти политические конфликты мало волнуют местных. Больше проблем доставляют участившиеся набеги пустынников, а также смутные слухи о том, что они уже давно собирают большую армию, чтобы покончить с сочноземельцами.

– Кто такие? – спросил усатый парень в серой шляпе с широкими полями.

– Мы бежим из поселения Ямы-4, – заговорила Виг. – На нас напали разбойники, убили всех, кроме меня и его.

Она показала на Ивана, который кивнул в подтверждение.

– Не поступало таких сведений, – несогласно покачал головой старший кавалерист.

– Потому что убили вообще всех, никто не ушёл, – вздохнула Виг горестно.

– А это тогда что такое? – указал старший кавалерист на коней.

– Мы это… – Виг на мгновение замялась, так как это был очень узкий момент. – Убили один отряд из шести разбойников.

Кавалерист посчитал коней и оружие, после чего задумчиво посмотрел на Ивана, а затем на его руки.

– Хм… – подозрительно прищурился кавалерист. – Хм…

– Мы можем войти в город? – спросила Виг.

– Можете, – кивнул старший патруля. – Но обязательно зарегистрируйтесь в управе.

– Поняли, – подтвердил Иван. – Уважаемый, а где можно продать лошадей по выгодной цене?

– Оглас, посмотри на лошадок, – приказал кавалерист своему подчинённому.

Тот спешился и начал вдумчиво рассматривать лошадей, глядеть им в зубы и на копыта.

– Нормально, – заключил Оглас. – Три точно ломовые, три непонятные. Надо проверять внимательнее. А так, вроде, здоровые.

– В управе найдёшь интенданта Понта, – сказал старший кавалерист. – Скажешь, что от капрала Бесса, с целью сбыта лошадей. За ломовых требуй не меньше тридцати рикс, а непонятных лучше на конюшню своди, конюху покажи.

Век лошадиной силы тут медленно уходил в небытие, но лошади всё равно использовались почти повсеместно. Ведь даже в Великую Отечественную войну транспортировка грузов и личного состава большей частью осуществлялась именно на лошадях, а не на грузовиках и ином транспорте. Причём не только у РККА, но и у Вермахта. От лошадей в ВС СССР полностью отказались только в середине пятидесятых, что было обусловлено резко возросшей механизацией. Здесь же этим и близко не пахнет.

Иван услышал рокот с неба и посмотрел вверх. Сначала ничего не было видно, а затем он разглядел малоразмерный воздушный броненосец.

– Так, граждане, не задерживайтесь – идите в город, – приказал заторопившийся капрал Бесс.

Иван повёл коней к городу.

– Наконец-то будет ванна… – с предвкушением произнесла Виг. – И нормальная еда…

– Посмотрим.

Глава десятая. Смерть и похороны

//19 июня 2022 года, город Еран//

– Это метисы, непонятно, для чего их можно использовать, – Тамт, владелец конюшни, скептически оглядел троицу коней. – Куплю за тридцать рикс всех.

– Пятьдесят, – назвал свою цену Иван.

– Это дорого, – покачал головой Тамт. – Тридцать пять.

– Сорок пять, – продолжил Иван торг.

– Сорок, так и быть, – вздохнул Тамт.

– Договорились, – вежливо улыбнулся Иван.

Лошади в городе – это обуза, требующая ежедневных расходов. Поэтому было решено избавиться от четырёх лошадей.

Ломовую лошадь удалось сбыть зажиточному крестьянину с окраин, который отвалил за неё целых сорок рикс, а метисы, признанные негодными ни для чего, только что ушли за столько же.

Разбойников можно понять: они использовали то, что есть, поэтому рады были ездить и на метисах, и на ломовых лошадях, зачастую непригодных для верховой езды.

Но Иван не считал себя дураком, поэтому несколько часов походил по городу, разыскивая лучшее ценовое предложение. Коневод Тамт предложил самые честные деньги, тогда как остальные тыкали в недостатки и пытались выкупить метисов за бесценок. Так Иван узнал, что аллюр у них не тот, породы, участвовавшие в смешении, неопределимы, а ещё они не такие молодые, какими могли бы быть…

В итоге, Иван получил у Тамта почти в два раза больше денег, чем предлагал последний из альтернативных покупателей. Вероятно, это и есть честная цена. Ну или Тамту, зачем-то, срочно нужны лошади.

Покончив с лишним транспортом, Иван пошёл искать место для проживания, благо, теперь есть деньги.

– Доброго дня, – поздоровался он с трактирщиком.

– Да какой же он добрый? – патетически вздохнул тот. – Чего хотел?

Вероятно, Ивану следует сменить манеру приветствия. Потому что это уже второй человек, отвечающий подобным образом.

– Меня зовут Иваном и мне нужно арендовать жильё на неопределённый срок, – ответил ему Иван. – Есть предложения?

– Меня Армом кличут, – представился трактирщик. – Могу комнату сдать на втором этаже.

– А дома у вас отдельные сдают? – спросил Иван.

– Комнаты у меня есть, одна большая, четыре маленьких, – произнёс Арм. – А отдельно дома – это тебе надо на рынок, у людей спрашивать.

– Понял, – кивнул Иван и направился на выход.

На улице он застал любопытную сцену.

– … лошадки и поговорим, как полагается, – уперев руки в пояс, вызывающим тоном говорил некий парень расхлябанного облика. – А то нечестно, что обрубок смотрит на меня свысока!

Говорил он это Виг, стоя рядом с её лошадью. Он был в компании из троих подобных ему, поддержавших «гениальную» шутку глумливым смехом.

– Отойди, – велел ему Иван.

– А ты ещё кто такой? – повернулся к нему дерзкий парень.

– Я тот, с кем ты точно не хочешь иметь дело, – ответил Иван. – Уйди, пока я не расстроился.

– А если не уйду? – дерзкий положил правую руку на ножны с кинжалом. – Что сделаешь?

– В твоих интересах не выяснять этого, – покачал Иван головой.

– Мне кажется, что ты украл этих лошадей, – заявил, почему-то осмелевший, дерзкий. – Надо бы вернуть их настоящим хозяевам. Так что скинь обрубок с лошади и тащи его куда-нибудь подальше отсюда.

– Я хотел решить дело миром, – тихо произнёс Иван.

– Чё ты там пролепетал? – напрягся дерзкий, после чего выхватил кинжал.

– Виг, если человек вытащил нож, – начал Иван, – явно с целью навредить мне, что будет, если я его убью?

– Ничего, – без раздумий ответила та.

– Что ж… – улыбнулся Иван максимально дружелюбно.

Дерзкий напрягся ещё сильнее, оглянулся на своих людей, те были решительно настроены покарать наглеца. И если дерзкий сейчас покажет слабину, то не быть ему главой этой шайки.

Иван был удивлён, что такая шпана действует в городе открыто. Если бы была нормальная полиция, всю эту шантрапу утихомирили бы ещё задолго до визита Ивана и Виг. Но раз нет…

Дерзкий решился и пошёл в атаку, намереваясь проткнуть Ивану бедро, чтобы не убить, но обезвредить. Это было видно по его, мельком бросаемому на ноги Ивана, взгляду.

Наконец, он подался вперёд, замахиваясь кинжалом. Попытка атаки обозначена, поэтому Иван, формально, был в своём праве защищать собственную жизнь.

Драка против вооружённого ножом человека – это идиотизм. Но если противник не ждёт от тебя решительных действий и вознамерился банально пырнуть не самый простой участок тела, кое-что сделать, всё-таки, можно. Если речь идёт о подготовленном специалисте, уже имевшим опыт подобных действий. Дома такое лучше не повторять.

Иван молниеносно ушёл влево, сделав уже намеченный удар кинжалом бессмысленным, после чего выстрелил прямым ударом кулака в висок дерзкого.

Бил он прицельно, со вполне очевидным намерением. Намерением убить.

И удар это намерение исполнил. Тонкая височная кость хрустнула, поэтому дерзкий сначала ослеп, а затем умер. Между двумя этими состояниями прошли доли секунды.

– Есть ещё желающие? – посмотрел Иван на четверых его сообщников. – Прошу не тянуть время и делать решительные, но очень опрометчивые, поступки.

Под головой дерзкого начала растекаться небольшая лужица крови.

– Он мёртв? – спросила Виг.

– Да, – подтвердил Иван, после чего оглядел сообщников покойного дружелюбным взглядом. – Господа, у вас есть какие-то претензии, предложения, пожелания или рекомендации?

– Катись нахуй, душегуб! – выкрикнул один из них, тощий и с неприятным взглядом.

Иван резко подался вперёд. Сообщники испуганно отпрянули.

– Уходите, – сказал он им.

Долго ждать реакции не пришлось. Резко охладевшие к драке бедолаги побежали прочь. Но это едва ли будет концом их взаимоотношений. Люди, особенно такие молодые, попав в спокойную обстановку, склонны накручивать себя и искать потом реванша.

– Зачем ты его убил, Иван? – спросила Виг.

– Чтобы избежать ещё больших жертв, – пожал тот плечами. – Обошлось малой кровью. Если бы они напали все вместе, то пришлось бы убить больше.

– Безумие… – произнесла Виг.

– Нужно найти гробовщика, – Иван припомнил здания, которые видел на выезде. – Вооружись дробовиком и жди меня, я скоро.

Быстро пробежавшись к южному въезду, он нашёл здание ритуальных услуг. Они делали надгробные камни, мраморные и базальтовые, гробы, берёзовые и дубовые – выбор богатый. Как будто для некоторых нет ничего важнее того, в каком антураже будет гнить их труп.

– Доброго здравия! Меня зовут Иваном, – вошёл Иван в здание. – Мне нужны похоронные услуги.

Пожилой мужчина в чёрной шляпе-котелке и приличном чёрном костюме радушно улыбнулся ему.

– И вам доброго здравия, – приветствовал он его. – Меня зовут Морсом и я владею этой компанией. У нас богатый ассортимент надгробных камней, гробов и символики… Помочь вам с выбором?

Иван огляделся. Комната полностью покрыта деревом, к стенам прислонены готовые гробы, пустые надгробия и некие квадратные рамки, усеянные длинными цепочками кракозябр, из камня и дерева.

– Базальтовый камень, дубовый гроб, – сказал Иван. – А что с символикой?

– О, вижу состоятельного клиента, – уважительно поцокал Морс. – Символика? Можем продать вам каменный квадрат с защитой от чёрной магии, а можем деревянный, но с гарантией, что он не сгниёт и не исказится следующие двадцать лет. Сертификат гарантии прилагается.

Это было что-то новенькое. О местной религии Иван ничего не знал, так как не догадался спросить об этом Виг. Религия его не волновала в прошлой жизни, а в этой не волнует и подавно. Ведь он, сам по себе, зримое доказательство того, что нет никакого ада, рая, а есть только непонятная ерунда…

– Какой гроб выберете? – поинтересовался гробовщик.

– Вот этот подойдёт, – указал Иван на готовый дубовый гроб подходящего размера.

– Отличный выбор! – похвалил его гробовщик.

– Сколько будет стоить всё это? – спросил Иван. – С доставкой тела на кладбище, разумеется.

– Шесть рикс, – быстро ответил гробовщик, ничуть не удивившись странному запросу.

– Получите, – Иван передал ему нужное количество монет. – И мне нужны грузчики. Сейчас.

– Будем рады помочь, – довольным тоном произнёс гробовщик.

Хорошо, когда человек искренне любит свою работу.

Два угрюмых парня с носилками, один нормального телосложения, а другой неслабо упитанный, пошли вслед за Иваном.

Труп дерзкого лежал на месте, а Виг держала дробовик в боевой готовности. Странно, но всем окружающим было плевать на лежащий у трактира труп.

– Забирайте, ребята, – указал Иван на покойника. – Когда его похоронят?

– Как только вы оплатите место на кладбище, – ответил упитанный угрюмец.

– И здесь тоже платить? – с досадой спросил Иван. – Ладно, сколько?

– Тридцать медяшек, – ответил упитанный. – Или одна рикса за приличное место.

– Виг, езжай за мной.

Труп дерзкого принесли в здание гробовщика и сразу же поместили в купленный Иваном гроб.

– Какое место будете выбирать? – спросил Морс.

– То, что поприличнее, за одну риксу, – ответил Иван, решивший, что если уж гулять, то на все деньги.

Зачем он всё это делает? Р – репутация.

Убить человека – это просто, это обыденно.

Убить человека и оплатить его похороны – это серьёзная заявка. Такое запоминают надолго и потом не желают связываться с таким «заботливым» человеком.

– Господин Морс, не подскажете, где я могу арендовать дом для проживания? – поинтересовался Иван.

– Вы обратились по адресу! – ещё шире заулыбался Морс.

Иван подумал, что сейчас будет мрачная шутка о том, что у гробовщика есть отличные места за разовый платёж в тридцать медяшек или одну риксу. Профессиональная деформация^[13] – это очень знакомое Ивану явление, поэтому он бы не удивился, отмочи сейчас Морс что-то подобное.

– Моя сестра, недавно, отправилась в мир иной… – заговорил гробовщик. – Её дом пустует, а она бы такого не хотела. Десять рикс в месяц и шестикомнатный домик в вашем распоряжении.

– Я бы хотел посмотреть на дом, – нахмурился Иван.

– Бикс, сопроводи господина к дому Церры! – приказал Морс своему подчинённому.

– Зачем ты всё это делаешь? – по пути к дому спросила Виг. – Зачем устраиваешь эти безумные похороны?

– Так надо, – ответил Иван. – Давай лучше посмотрим дом.

Домик был старым, но, зато, стоящим особняком, на небольшом участке с двухметровой оградой. Выглядит он прилично: построен из жёлтого кирпича, с серой черепицей на крыше, большими окнами с качественным стеклом, а также массивными парадными дверьми. Иван был удовлетворён тем, что видит.

Внутри всё было в пыли, но это вопрос тщательной уборки, а не что-то неразрешимое. Мебель старая, но зато есть всё, что нужно для жизни. Тут было целых два санузла, но в них сейчас не подавалось водоснабжение.

– Будете брать? – спросил Бикс, мрачный и упитанный помощник гробовщика.

– Да, берём, – ответил Иван.

– Могу идти?

– Можешь.

Во дворе не было конюшни, но зато в стене имелись кольца коновязи.

– Подгоняй их туда, – указал Иван направление Виг.

– Не дороговато ли? Десять рикс – это большие деньги, – спросила она.

– Нормально, – махнул Иван рукой.

Кое-какой опыт из прошлой жизни он извлёк: лучше тратить деньги, а не беречь их до некоего «лучшего времени».

«Не бывает лучшего времени», – подумал Иван. – «Проверено на себе».

Ссадив Виг на землю, и разгрузив поклажу с лошадей, Иван начал обустройство на новом месте. Оружие и боеприпасы он сложил на кухне, невеликие запасы еды там же, на чём, собственно, закончилось раскладывание пожитков. Ведь больше у него ничего не было. Только оружие, патроны и еда.

Далее он попробовал решить проблему водоснабжения.

Исследование пристройки в западной части дома показало, что наличествует резервуар для нагрева воды, большая цистерна для холодной воды, а также скважина с насосом. Насос надо было просто включить, но для этого нужно было включить электричество. Нужный рубильник обнаружился в подвале.

В подвале также нашёлся ледник, правда, полностью растаявший и опустошённый от запасов. Где достать лёд Иван не знал, но отложил размышления об этом на попозже.

Включив насос, он услышал тарахтение, надсадное сипение, а затем тихое журчание воды. Заработало сразу и как надо.

Дома Иван сразу же пошёл в спальни, чтобы привести их в порядок.

Снаряжение для уборки обнаружилось на кухне, поэтому он вооружился тряпками для пыли, ведром, шваброй и веником. Воду пришлось ждать тридцать минут, но даже после начала подачи ручеёк из крана был очень робким. Кое-как набрав воды, Иван приступил к уборке.

– А чего ты делаешь? – спросила Виг.

– Убираюсь, – ответил ей Иван.

– Не пристало мужчине убирать в доме, – произнесла она. – Лучше я сама.

– Там, откуда я родом, несколько иные порядки, – вздохнул Иван, отказываясь, тем самым, в принятии помощи. – Справлюсь и не понесу урона чести.

Вытерев всю пыль, Иван подмёл полы и помыл их. За полтора часа он полностью разобрался с двумя спальнями, а остальные комнаты оставил назавтра.

Ему было приятно, что здесь достаточно высокий уровень развития и нет необходимости таскать воду с реки или из колодца. Также его порадовало, что на кухне есть дровяная плита, на которой можно что-нибудь приготовить, а также отдельная раковина с горячей и холодной водой. Ещё был небольшой подпольный ледник, тоже опустошённый и полностью растаявший. Нужно будет устранять в будущем…

– Уважаемый, – постучал в дверь кто-то. – Похороны скоро начнутся.

– Скоро выйду, – сказал Иван, в этот момент оттиравший кухонные тумбы.

Всё-таки, им сегодня нужно будет что-то есть.

– Не покидай дом и не расставайся с дробовиком, – попросил он Виг. – Я схожу на похороны.

Вместе с Биксом он отправился на кладбище.

Кладбище оказалось достаточно большим по площади, а также заполненным больше, чем на треть. Никаких статуй ангелов и крестов – только монолитные каменные плиты и чугунная ограда.

Рядом с вырытой могилой столпился народ. Вероятно, родственники усопшего.

Были здесь и подельники дерзкого. Они смотрели на Ивана испуганно.

Но больше всего его внимания привлёк длиннобородый мужик в просторной робе и с золотым обручем на голове.

– … смерти равны, – вещал он. – Смиренный Пивр покинул наш мир, но пребудет навечно в нашей памяти. Кто-то хочет дать ему последние пожелания?

Дерзкого, как выяснилось, звали Пивром. Он лежал в открытом гробу, в красных и оранжевых цветах и с квадратной каменной рамкой на груди.

Иван подошёл поближе и встал рядом с подельниками Пивра.

– Если не хотите, чтобы я оплатил и ваши похороны, господа, – со значением произнёс Иван, – не рекомендую предпринимать каких-либо враждебных действий в мою сторону.

– Зачем ты его убил? – тихо и с искренней скорбью спросил один из них, парень лет двадцати, горбоносый и туповатый на лицо.

– Зачем вы пытались меня ограбить? – спросил Иван. – Предпринимая какие-либо действия, особенно социально-опасные, надо быть готовым получить увечья или умереть. Кидаясь с ножом на людей, всегда допускай возможность, что тебя неожиданно убьют. Я не хотел насилия, но мне не оставили выбора.

– Но зачем было убивать? – повторил вопрос тот же горбоносый.

– Я мог бы избить его, но вы бы не усвоили урок, – поделился своим мнением Иван. – Согласны ведь? Возникла бы обида, вы бы накручивали друг друга, вспоминали о перенесённом унижении, замыслили бы месть… Пришли бы ко мне домой, попытались бы избить меня или убить. И тогда умерло бы больше людей. Зачем я его убил? Я минимизировал жертвы. Сейчас вы меня не понимаете, но вот вам две риксы – купите себе сегодня выпивки, выпейте в память о Пивре и обдумайте мои слова.

Иван передал горбоносому монеты.

– У него есть родичи? – поинтересовался Иван.

– Нет, – покачал головой очень грустный здоровяк с начавшей своё победное шествие плешью на лбу. – Он в беспризорных рос.

– Так легче, – покивал Иван. – Но не вздумайте глупить. Потому что вы даже пожалеть о последствиях не успеете.

Подельники Пивра смолчали, хотя было видно, что горбоносый хотел сказать что-нибудь резкое и дерзкое. Сугубо для укрепления авторитета перед остальными.

– Здесь есть милиция, полиция или стража? – поинтересовался Иван.

– Есть королевский страж, – неохотно ответил лысеющий здоровяк. – Но он арестован и сидит под замком в управе.

– А за кого сейчас управа? – спросил Иван, слегка удивлённый.

Спросив это, он зафиксировал выход гробовщика Морса к торцу гроба. Он начал озвучивать пожелания для Пивра. Пожелал он ему, чтобы в следующей жизни у него был член подлиннее, женщины все, сплошь красивые и с большими сиськами, чтобы денег у него было много и вообще, чтобы всё было, а за это ничего не было.

– За Республиканский Альянс, – ответил горбоносый. – Сегодня они прислали республиканского стража и нового алькальда.^[14]

Речь, скорее всего, о том воздушном броненосце, прибывшим в момент разговора Ивана с патрулём.

У него возникло дурное предчувствие насчёт всего этого. Новая метла по-новому метёт.

– И сколько есть людей в подчинении у республиканского стража? – спросил Иван у горбоносого парня.

– Десять стражей-помощников и один страж-заместитель, – ответил тот.

– И его не заволновало то, что я убил человека прямо на его улице? – уточнил Иван.

На фоне вышел очередной человек, толкающий речь с пожеланиями Пивру успешно пойти дальше, добиться там больших успехов и прожить новую жизнь счастливо и беззаботно.

– А почему это должно его волновать? – искренне не понял горбоносый.

– В чём состоят задачи республиканского стража? – Иван зашёл с другой стороны.

– Поддержание порядка в городе, – пожал плечами лысеющий здоровяк. – И…

Здоровяк озадачился, так как, явно, не думал до этого обо всех полномочиях стражи.

– В поддержание порядка в городе не входит предотвращение убийств или арест виновников? – задал следующий вопрос Иван.

– Входит, но Пивр же… – начал здоровяк.

– Пивр был на плохом счету у стражи, – перебил его горбоносый. – У тебя ещё свидетели, что он первым напал, а ещё ты ему похороны оплатил – жаловаться бесполезно. А ты сам откуда будешь?

– Издалека, – ответил Иван.

– Тогда понятно, почему ты наши порядки не знаешь, – понимающе кивнул горбоносый. – Ты прости нас, если что.

Он кивнул подельникам Пивра, подошёл к торцевой части гроба и прокашлялся. Сожалений, как он понял, озвучивать нельзя. Нужны пожелания, причём, чем щедрее, тем лучше.

– Желаю тебе, Пивр, – начал Иван, – стать тем, кем ты сам захочешь. Чтобы судьба была над тобою не властна, но подчинялась твоей воле. А главное, независимо от того, кем ты захотел стать, желаю тебе быть счастливым в твоей следующей жизни.

Религия тут интересная. Люди верят, что усопший отправляется дальше, в другие миры. И как подсказывает Ивану интуиция, за этим, определённо, что-то есть…

– Хорошие пожелания, Иван, – похвалил его гробовщик Морс.

Священник или жрец, непонятно, как его именовать, поощрительно покивал Ивану, подтверждая, что пожелания вышли достойными.

– Кто-то ещё желает что-то сказать? – спросил религиозный деятель.

Больше никто ничего желать не захотел.

– Мастер Морс, приступайте, – дал он отмашку.

Гроб с Пивром закрыли и заколотили медными гвоздями, после чего продели понизу тросы и аккуратно спустили на дно могилы.

Подельники покойного взялись за лопаты. Иван тоже взял одну и присоединился к работе.

Могила была закопана, а затем подручные Морса вытащили из домика кладбищенского смотрителя два стола и лавки.

Гробовщик посчитал присутствующих и разделил большую лепёшку на нужное количество кусков. Второй подручный, который нормального телосложения, принёс лукошко с большим пирогом и тремя бутылками вина. Всё в счёт ивановской оплаты.

Сев за стол, Иван получил кусок пирога и кружку крепкого вина. Теперь понятно, почему у Пивра сегодня так много друзей. Впрочем, Иван что-то такое и подозревал.

– Да будет короток егопуть к новой жизни! – выдал служитель культа тост.

Залпом осушив кружку, он требовательно потянул её к Биксу, занятому разливом вина.

Иван выпил за упокой Пивра, закусил выделенной долей лепёшки, после чего съел на удивление вкусный кусок пирога с мясом.

– Где делают такие пироги? – спросил Иван у гробовщика.

– Не надо о мирском, – пресёк зарождение беседы деятель культа. – Не на поминании.

Молча выпив ещё одну кружку вина, Иван откланялся и пошёл домой. Остальные продолжили поминать Пивра, налегая на спиртное.

Организм, как оказалось, не был приспособлен даже к незначительным алкогольным возлияниям, поэтому ноги Ивана слегка болтало, но голова была предельно ясна.

– Это я! – предупредил Иван, прежде чем открыть дверь.

– Чего так долго? – недовольно спросила Виг.

– На похоронах был, – ответил Иван. – Пора на боковую – я постелил тебе.

– Видела, – кивнула Виг. – Ох и странный ты человек, Иван. Очень странный.

Глава одиннадцатая. Дороже добрых слов

//20 июня 2022 года, город Еран//

На рыночной площади было около полутысячи человек. Люди, разного пошиба и класса, покупали-продавали, хвалили и хулили, преувеличивали и обесценивали, обманывали друг друга, говорили чистую правду и, в целом, вели обычную рыночную деятельность, мало отличающуюся от таковой на любом рынке России.

– Лёд, – произнёс Иван.

– Нету, – ответил рыночный торговец.

– Где взять? – спросил Иван.

– Купи холодильник, – ответил торговец.

– Дорого, – покачал Иван головой.

Холодильники тут есть, но не совсем те, какие обычно ожидает увидеть человек XXI века. Эта штука, отдалённо напоминающая кустарный самогонный аппарат, стоила двадцать рикс, но требовала серной кислоты для постоянной эксплуатации. И если сам аппарат стоил довольно дёшево, если оценивать выход льда, то вот серная кислота стоила дорого, поэтому лёд производить становилось нерентабельным. И Иван не хотел влезать во всю эту волокиту, рассчитывая купить готовый лёд в нужных количествах.

Но тут налицо картельный сговор, так как никто лёд продавать не желает.

Следующие торговцы тоже уверенно направляли его к торговцу холодильниками.

Правда, сейчас не было денег на покупку холодильника, поэтому Иван не прислушался к советам и пошёл в оружейную лавку.

Обращение огнестрела здесь очень либеральное: если есть деньги – покупай себе винтовку, пистолет, револьвер или ружьё. Единственное, нельзя покупать и продавать станковые пулемёты, артиллерию, горную взрывчатку и автоматы. На остальное никаких ограничений, кроме финансовых.

– Здравствуйте. Чего изволите, уважаемый? – спросила стоящая за прилавком миловидная женщина лет пятидесяти.

– Добр… Здравствуйте, – улыбнулся Иван. – Хочу продать оружие.

– Сейчас позову нашего мастера, – ответила женщина.

Спустя несколько минут ожидания пришёл мастер.

– Здравствуйте, – приветствовал его Иван.

– И вам не хворать, – не очень довольным тоном ответил мастер.

Это был седовласый мужчина в очках-велосипедах и при «дембельских» усах. Одет в холщовые брюки, серую рубаху из льна и кожаный фартук.

– Хочу продать вот это оружие, – поднял Иван с пола кожаный свёрток. – Здесь есть три винтовки Армса и карабин системы Мотека. Также продаю вот этот многозарядный пистолет.

Он вытащил из кармана завёрнутую в тряпку сороказарядную странную хрень.

– Пройдёмте в мастерскую, там больше света, – позвал его мастер. – И как вас зовут?

– Иван, – последовал ответ.

– Меня все зовут мастером Шаго, рад знакомству, – представился оружейник.

– Взаимно, – улыбнулся ему Иван.

В мастерской мастер Шаго быстро и умело разобрал винтовки, скрупулёзно изучая каждую деталь.

– М-м-м, понятно… – увидел он изъян на затворе одной из винтовок Армса.

Иван всё тщательно почистил, пользуясь тем, что из-за электричества ночь больше не помеха для работы. Кое-что было повреждено безвозвратно, что не ушло мимо внимания мастера Шаго.

– М-да, – произнёс тот, изучив все представленные образцы.

– Вот эта винтовка, – указал он на самую крайнюю винтовку Армса. – Почти в идеальном состоянии, судя по нарезам, из неё практически не стреляли. За неё готов заплатить тридцать две риксы. Устраивает цена?

Иван даже не рассчитывал на стоимость как у новой, поэтому цена его устраивала.

– Да, – кивнул он.

– Вот эти две, увы, могу взять только сильно дешевле, – развёл руками мастер, перед этим указав на остальные винтовки Армса. – Вижу, сами знаете, что у них за беды. По восемнадцать рикс.

– Пойдёт, – принял Иван цену. – А карабин?

– Карабин Мотеки? М-хм, – мастер ещё раз рассмотрел оружие. – Состояние приличное, конечно же, но такое оружие у нас не в ходу. На жаре им орудовать практически невозможно, а обматывать его тряпками, как делают пустынники – это несерьёзно и непрактично. Несмотря на такой недостаток, карабин лёгок, пусть и патрон его не так мощен. Куплю за тридцать пять рикс.

– Сделка, – согласился Иван.

Далее настал черёд странной хрени о сорока патронах в магазине.

– Вот этот пистолет… – мастер раскрутил боковую крышку. – Очень неоднозначный, по моему мнению, но от этого не менее интересный. Сколько хотите за него?

– А сколько предлагаете? – усмехнулся Иван.

– Пятьдесят рикс, – назвал свою цену оружейник. – Патроны, если есть, куплю по медяшке за штуку.

Иван молча достал из рюкзака тряпичный свёрток с 216 патронами к пистолету.

– Сколько здесь? – поинтересовался оружейник.

– Двести шестнадцать, – ответил Иван.

– Итого пятьдесят две риксы и шестнадцать медяшек за пистолет и боеприпасы к нему, – подсчитал Шаго. – Что-то ещё?

– Услуги ремонта оказываете? – спросил Иван.

– Оказываем, – кивнул Шаго. – Как не оказывать?

– Вот этот пистолет нужно привести в приемлемый вид, – извлёк Иван пистолет Диба из кобуры. – Также нужны патроны к нему.

– Ох, ну и запустили же вы его… – посетовал мастер. – Кто же так небрежно обращается с дорогим оружием?

– А почём он идёт? – заинтересовался Иван.

– Три кеона за новый, – ответил оружейник. – Но в таком состоянии могу дать только семьдесят рикс.

– Мне нужно отремонтировать его, – покачал головой Иван. – Если надо, то заменить испорченные узлы, а также нужно максимально устранить внешние дефекты.

– Дай-ка посмотрю… – Шаго принял пистолет, разрядил его и разложил патроны на столе. – Кстати, за боеприпасами иди в хозяйственный магазин, потому что у нас дороже.

Далее он разобрал пистолет и вдумчиво осмотрел узлы.

– Вижу, что серийный номер ударника не совпадает с остальными, – произнёс мастер. – Остальные узлы в паршивеньком, но работоспособном состоянии. Запчасти у меня есть, поэтому предлагаю несколько опций. Первая опция – могу сделать полную замену ударно-спускового механизма, замену ствола, устранение коррозийных каверн на поверхности, а также покрытие антикоррозийным слоем. Это будет стоить восемьдесят рикс. Вторая опция – замена близких к исходу узлов ударно-спускового механизма, зачистка внутренней поверхности ствола и покрытие её хромом, а также чистка и покрытие антикоррозийным составом всего пистолета. Это будет стоить пятьдесят пять рикс.

– Дороговато, – вздохнул Иван, прикинув свой баланс. – Но на оружии экономить – это глупая практика. Полный сервис, пожалуйста.

– «Сервис»? – не понял его мастер.

Вновь Иван неосознанно использовал земное слово в речи. Более подходило слово «услуга», но это не совсем тот смысл, который вкладывал Иван в слово «сервис». Его сознание не нашло подходящего слова на местном языке, поэтому использовало то, что было. Термина «обслуживание» в лексиконе Вана не оказалось…

– Так в моих краях называют комплекс услуг, – объяснил Иван. – Не обращайте внимания. Я хочу ремонт за восемьдесят рикс.

– Сделаем, – кивнул мастер-оружейник.

Семьдесят пять рикс и шестнадцать медяшек приятно отяжелили кожаный кошель.

– Что можете сказать об этом пистолете? – Иван вытащил самозарядный пистолет неизвестной модели.

Он забрал его с трупа пустынника, того, что был в группе преследователей.

– Откуда у вас этот пистолет? – напрягся оружейник Шаго.

– Забрал трофеем у пустынника, пытавшегося меня пристрелить, – пожал Иван плечами.

Мастер сноровисто разобрал оружие, применив при этом несколько специальных отвёрток из ящика на столе.

– Это штатный офицерский пистолет Аулахорской имперской армии, «пистолет системы Ромена, модель три», – сообщил мастер. – Честно скажу, что подобные образцы попадаются мне редко, так как на экспорт их не продают. Состояние отличное, заводские клейма соответствуют оригиналу и серийные номера настоящие, поэтому можно полагать, что это оригинал. Готов заплатить вам за него четыре кеона.

– Семь, – сделал своё предложение Иван.

– Пять кеонов и больше никакого торга, – нахмурился Шаго.

– Шесть и два магазина с кобурой в придачу, – усмехнулся Иван. – А также патроны к нему, в количестве двадцати семи единиц.

– Не люблю, когда мне выкручивают руки, – недовольно произнёс мастер. – Но предложение действительно соблазнительное. Сделка.

Вероятно, Иван продешевил, так как с комплектом магазинов и оригинальной кобурой это оружие можно было продать и подороже. Но он не знает людей, поэтому нужно было пользоваться предоставленной возможностью сбыть пистолет за приличные деньги.

– С вами приятно иметь дело, – дружелюбно улыбнулся Иван.

– Вот ваши деньги, – вздохнул мастер.

Ивана вполне устраивал и пистолет Диба, так как был мощнее, чем «Ромен № 3». И шесть золотых монет – это отличное подспорье для старта его амбициозных планов по улучшению собственного материального положения.

– Не подскажете, где можно купить токарный станок? – спросил Иван.

– Токарный станок? Электрический? – уточнил мастер.

– Да, электрический, – подтвердил Иван. – И фрезерный станок тоже.

Шаго задумался.

– Если только заказать из Палимы, – произнёс он неуверенно. – Но я покупал свои не в Палиме, а в столице, заказывал за большие деньги и ждал целых два месяца.

Столица, если верить Виг, находится в двух с половиной тысячах километрах отсюда. Воздушные грузовики летают с крейсерской скоростью двести-триста километров в час. Не сходится. Либо груз везли посуху, либо был какой-то другой фактор.

– А почему так долго? – спросил Иван.

– Потому что сначала я ждал, пока их изготовят и упакуют, – начал объяснять мастер. – Затем ждал, пока будет рейс из столицы в Еран, на котором торговый агент зарезервирует место для моего груза, весьма габаритного, спешу пояснить. Это мало того, что было очень дорого, так ещё и были риски захвата судна пиратской бандой, орудовавшей тогда на маршруте. Страховщики хотели двадцать процентов от стоимости станков за страховку! Безумие!

Иван никогда не слышал о таком. Пиратские банды? Что ещё таит в себе этот мир?

– То есть станки я вряд ли смогу приобрести? – спросил Иван.

– Едва ли у вас что-нибудь получится, – вздохнул мастер. – А вы, выходит, сведущи в металлообработке?

– Учился когда-то, – кивнул Иван.

Он учился не совсем на производственную специальность, но со станком управляться умел. В Союзе, в его времена, даже в школе, на уроках труда, приходилось работать со станками, поэтому Иван не был полным профаном в обработке металла и дерева.

– Если покажете достойные умения, могу взять вас к себе помощником, – предложил мастер Шаго.

– Я бы хотел рассмотреть возможность аренды времени работы на ваших станках, – сделал Иван контрпредложение.

Оружейник задумался. Либо концепция аренды времени станков никому тут не знакома, либо Шаго прикидывает, как всё это можно устроить.

– А звучит дельно, – улыбнулся он, приняв решение. – Пять медяшек в час работы. Но если мне нужно будет что-то срочно обработать, то придётся уступать станок.

– Неплохое предложение, – кивнул Иван. – Но время будет останавливаться в момент прекращения мною работы.

– М-м-м, – вновь задумался мастер. – Что ж, принимается.

Планы по внезапному обогащению обрели свои черты.

– Почём вот этот? – спросил Иван, указав на небольшой короткоствольный револьвер.

– Это пятизарядный Паррон 17, стоит пятнадцать рикс, с кобурой и десятью патронами в подарок, – ответил мастер, что-то напряжённо обдумывающий. – Калибр 12 миллиметров, с длинной гильзой.

Револьвер, поразительно напоминающий классический «Бульдог», был новым, воронёным, с характерной рукоятью в форме клюва попугая. С таким можно ходить по городу чуть-чуть увереннее.

– Беру, – на стол были положены деньги.

– Что-то ещё? – спросил Шаго.

– Нет, теперь у меня есть всё, – улыбнулся Иван. – Благодарю вас.

– Заходите ещё, – покивал мастер с улыбкой.

– До встречи, уважаемая, – помахал Иван женщине за прилавком.

– Будем рады вас видеть! – ответила она, помахав в ответ.

Следующим пунктом назначения был рынок, где всё-таки придётся купить холодильник, работающий на не до конца понятных Ивану принципах, а также свинцовый баллон с кислотой.

По дороге Иван нацепил на пояс кобуру и зарядил револьвер.

– Добр… Здравствуйте, – поздоровался Иван, войдя в лавку холодильников.

На прилавках стояли разные модели холодильников: компактных полевых решений до монументальных стационарных установок.

– Здравствуйте, – приветствовал его мужчина лет сорока с лишним, бородатый, но безусый. – Чем могу помочь?

Он сидел на табуретке за прилавком и, до вхождения Ивана, читал газету.

– Хочу купить холодильник и кислоту, – озвучил свои потребности Иван.

– Какой именно холодильник вас интересует? – встал мужчина с табуретки.

Выбор был большой, но Иван не хотел тратить слишком много денег, поэтому купил себе среднеразмерную модель для производства ледяных шаров, обошедшуюся в пятнадцать рикс. Также он купил среднеразмерный баллон с кислотой.

В прошлой жизни Иван о подобных холодильниках никогда не слышал. Возможно, такие были, но от них отказались, когда появились более продвинутые аналоги. Аппарат, требующий для работы концентрированную серную кислоту, человечество с удовольствием заменит даже на менее производительный аналог. Потому что формулировка «налить концентрированную серную кислоту в ёмкость № 1» даже звучит небезопасно.

– Пять медяшек, – положил Иван монеты на стол.

– Доставим к вам в течение часа, – улыбнулся продавец. – Улица Тюля, дом пятнадцать?

– Да.

Разобравшись с холодильником, Иван направился домой, чтобы дождаться доставки и начать монтаж.

Но по пути, на рыночной площади, увидел деятеля культа, встреченного вчера, на похоронах.

– О, здравствуй! – узнал он Ивана. – Рад видеть тебя!

– Здравствуйте, – поздоровался Иван. – Мы не представлены…

– Проводник Готер, – представился длиннобородый.

– Иван.

– Какими судьбами в нашем городе? – спросил проводник Готер.

– Искал, где остановиться, – ответил Иван.

– Город встретил тебя недружелюбно, – посетовал проводник. – К счастью, все закончилось хорошо.

– Не думаю, что всё закончилось, – покачал Иван головой.

– Значит, такова будет судьба, – усмехнулся Готер, погладив седую бороду. – Ничто не важно, ведь мы все уйдём в иные миры.

– У вас есть время? – спросил Иван. – Тут неподалёку пекут отличные пироги.

Иван узнал об источнике отличной выпечки сегодня с утра, когда проходил мимо заведения гробовщика Морса.

– Было бы глупостью отказываться от щедрого угощения, – ответил проводник.

В пекарне было оборудовано место для посетителей, поэтому поесть они решили прямо там. Иван заказал мясной пирог и графин молодого вина. Вышло три медяшки за всё. Бюджетно и вкусно.

– Что ты хочешь узнать, Иван? Ведь ты не просто так позвал меня? – отделил кусок пирога Готер.

– Да, я хотел побольше узнать о вашей религии, – кивнул Иван, также отделяя кусок пирога.

Здесь, по уверениям гробовщика Морса, самые лучшие мясные пироги в городе. Иронично было слышать такое именно от гробовщика.

«Деревянный пирожок, а внутри мясо. Что это?» – вспомнилась Ивану загадка, слышанная в далёком детстве.

– Что именно тебя интересует? – уточнил проводник.

– Как она возникла и на чём основана – вот что я хотел узнать, – пояснил Иван.

– Когда возникла наша религия? – переспросил Готер. – Она появилась больше тысячи лет назад, когда в наш мир пришёл Мессия. Он прожил жизнь в другом мире, умер и возродился здесь, в теле человека, которому суждено было умереть.

Липкое чувство страха охватило нутро Ивана.

– Как его звали? – тихо спросил он.

– Этого не знает никто, – вздохнул проводник с сожалением. – Он запретил упоминать его имя, запретил изображать его, чтобы ему не начали поклоняться. И со временем все забыли, как его звали, как он выглядел, а также детальные подробности о его жизни. Мы зовём его Мессией, потому что он открыл нам Истину…

Проводник Готер замолк, но затем вспомнил, что пирога ещё много, а графин с вином ещё полон.

– И в чём суть учения? – поинтересовался Иван, опустив стакан на стол.

– Суть? – усмехнулся Готер. – Суть в том, что старые религии нам лгали. Нет никакого рая, ада или чистилища, как нам тысячи лет говорили жрецы и шаманы. Если подумать, то это даже звучит глупо: кто-то создал место, где тебя будут карать или осыпать благами только за то, как ты жил – зачем и как? Проводники древности утверждали, что мессия сказал, будто он не был праведным человеком, предавал и обманывал других людей, за что и был послан в такое плохое место, как наш мир. Из этого становится понятно, что то, как ты жил, безусловно влияет на то, какой будет твоя следующая жизнь.

Связано ли это с проклятьем старой цыганки? Иван, получив часть ответов, теперь хотел задать ещё больше вопросов.

– И что же написано в скрижалях? – спросил он у проводника.

– На скрижали, хранимой в единственном храме нашей веры, написаны простые и предельно понятные слова, – улыбнулся проводник Готер. – «Счастья тебе, если желаешь счастья другим».

– И всё? – удивлённо спросил Иван.

– А что ещё нужно? – Готер залпом выпил остаток вина в стакане и налил себе дополнительную порцию. – Разве этого недостаточно?

Иван помнил распад Союза. Улицы наводнили разнородные верующие: православные чекисты, бубнящие кришнаиты, отбитые культисты и прочие, прочие. Русская православная церковь тоже вернулась, с помпой.

На деньги расцветающего криминалитета строились церкви, восстанавливались соборы, отливались колокола, золотые кресты и прочая атрибутика. Простой фразы, высеченной на камне, вероятно, было бы очень мало для того, чтобы подтвердить свою приверженность религии…

А тут что-то не то.

– Но как? – спросил Иван. – Как такое возможно?

– Знаешь, в чём слабость всех этих торговцев верой? – спросил проводник Готер, погладив бороду.

– Не знаю, – ответил Иван.

– У них нет никаких доказательств, – улыбнулся проводник. – А у нас есть.

– И какие же? – спросил Иван.

– Иногда они приходят, – произнёс Готер. – Такие как Мессия. Праведные или неправедные, злые или добрые. Люди. Очень и очень редко, но они приходят. Искать их бессмысленно, ведь они боятся. Но если удаётся узнать их, то это событие потрясает мир. Новые знания, интересные истории о других мирах – всё это дополнительно укрепляет и без того сильную веру. Найти удалось лишь двоих, но этого хватило с лихвой, чтобы переубедить всех неразумных.

Иван давал себе отчёт в том, что может дать этому миру. Но он не хотел. Во всяком случае, не просто так. Эта беседа была очень ценной. Пожалуй, самой ценной беседой из всех, в которых он участвовал в этом мире.

– Любопытно, – усмехнулся он. – В моих родных краях всё совершенно иначе.

– Ты из-за Великой пустыни, что ли? – нахмурился проводник Готер.

– Можно и так сказать, – пожал Иван плечами.

– Печально жить, веря в жестоких богов, – с сожалением произнёс Готер.

– Я в богов не верю, – ответил Иван.

– Это радует, ибо они ложны, – Готер тепло улыбнулся, а затем добил последний стакан вина. – Благодарю тебя за угощение.

Иван больше слушал, чем ел, поэтому можно сказать, что он накормил религиозного деятеля обедом.

– Вы помогли мне больше, – произнёс он. – Благодарю вас за это.

Когда он возвращался домой, по пути увидел курьера, катящего на тележке ящики с грузами.

– Доброго дня, – приветствовал он его.

– Ага, – мотнул головой курьер.

– Вы на Тюля 15? – спросил Иван.

– Ага, – ответил курьер. – Иван?

– Он самый, – подтвердил тот.

Они доехали до дома, где груз был поставлен на крыльцо.

– Вот здесь подпись, – указал курьер на нижнюю часть листа с кракозябрами.

– Я не владею грамотой, – вздохнул Иван.

– Но подпись же у вас есть? – удивился курьер.

– Есть.

– Тогда вот тут поставьте.

Ивану не осталось ничего другого, как подписать документ своей подписью.

– До свидания, – курьер покатил свою тележку дальше.

Затащив ящики, Иван начал распаковку устройства, после чего взялся за установку.

– О, пришёл уже, Иван, – вышла из кухни Виг. – Что купил?

– Холодильник, – ответил тот. – Теперь надо разобраться, как он работает…

– Должен быть документ в коробке, – подсказала Виг.

Иван достал книжицу, скреплённую одной скобой, после чего раскрыл её.

– Не очень информативно, – рассмотрел он неизвестные символы.

– Тяжело жить, когда ты неграмотный, – саркастическим тоном «посочувствовала» ему Виг.

– Выделишь мне сегодня время на обучение? – спросил Иван.

– Посмотрю свой список дел только… – Виг задумалась, напряжённым взглядом уставившись в потолок. – Да, сегодня вечером у меня есть несколько часов.

– Договорились, – ответил ей Иван.

Весь остаток дня, до самого вечера, он занимался производством льда, что было не очень быстрым делом, сопряжённым с риском ошпариться едкой кислотой. Зато он сумел наполнить кухонный ледник шариками льда. Термоизоляция ледника была на высоте, поэтому там довольно быстро стало холодно. Скоропортящихся продуктов было мало, потому подвальный ледник теперь обновлять было не к спеху.

Дом постепенно оживал, так как Виг тоже не тратила время и тщательно отмыла все комнаты от пыли и грязи.

Вода у них есть, горячая и холодная, холодильник есть, есть некоторых запас постельного белья, а также незначительное количество еды – критические задачи решены.

– Итак, Иван, – Виг сидела за столом перед Иваном и держала лист с неизвестным символом. – Это «А» – апатия, артрит, ангина. Ты же знаешь, что такое ангина?

– Знаю, – кивнул тот. – Понял.

– «Б», – подняла Виг новый лист. – Балкон, балда, балбес, бесоёб.

– Не выражайся, пожалуйста, – попросил Иван.

– А чем тебя не устраивают мои выражения? – нахмурилась Виг. – Ты сейчас ученик, поэтому терпи! Скажи спасибо, что розгами тебя пороть не буду!

– Спасибо, – улыбнулся Иван.

Виг смутилась.

– «В», – кашлянув, продолжила она. – Виг, великолепная, выдающаяся, впечатляющая! Понял?

– Понял, – ответил Иван, запоминая символ.

– «Г»… – продолжила Виг.

Странная хрень, проданная за пятьдесят монет:

А примерно так выглядит пистолет Ромена модель 3:

Глава двенадцатая. Лучшая жизнь

//22 июня 2022 года, город Еран//

– Приветствую, Иван, – мастер Шаго протянул руку.

– Приветствую, мастер, – Иван ответил на рукопожатие.

– Работать пришёл? – спросил оружейник. – У меня пока нет заказов, поэтому можешь смело пользоваться станками, сколько нужно.

– Вот деньги за три часа, – положил Иван монеты на стол.

Идея по устойчивому обогащению к нему пришла при посещении магазинов. Он обратил внимание, что местные активно используют навесные замки, причём разных конструкций, но встроенные дверные замки здесь совершенно не представлены. Большое упущение с их стороны, но отличная возможность для Ивана.

В хозяйственном магазине, куда он пошёл покупать патроны к револьверу, было выяснено, что в ассортименте есть только восемь моделей навесных замков и ни одного встроенного.

Это не значит, что в этом мире вообще не существует встроенных замков, но в городе их не было – этим следовало воспользоваться.

На ум Ивану пришёл только замок входной двери родительского дома. Это был сувальдный дверной замок с отдельным механизмом выдвижения засова. Первые лет десять жизни Ивана этот замок стоял на двери, а затем, когда отцу выплатили премию за некую инициативную разработку, была куплена новая дверь, с новым замком, соответственно.

Долгое время старый замок лежал на антресолях, пока его не нашёл Иван. Он играл с ним, разбирал и собирал, а затем это увидел отец и вдруг вспомнил, что этот замок ему очень нужен. В итоге, спустя пару дней, Иван помогал отцу монтировать старый замок в дверь гаража. И внутренние механизмы замка он отлично помнил, поэтому не считал чем-то особо сложным их воспроизводство здесь.

Были, конечно, сложности с системами измерения. Тут миллиметр, точнее то, что понимают под этим аборигены, слегка отличается от того, к чему привык Иван, поэтому нужно ещё как-то приноровиться к новой системе.

Заготовки он заказал ещё вчера, что обошлось ему в семнадцать медяшек. Перед этим пришлось потратить несколько листов бумаги на восстановление замка в памяти.

В итоге он решил, что сувальд будет три штуки, с двумя прокладками. Слишком сложный замок сразу делать экономически невыгодно, тем более что аборигены-медвежатники никогда не имели дела с советскими замками с секретами, поэтому им потребуется время, чтобы понять, как эта штука вообще работает и что надо делать, чтобы открыть её без ключа. Хотя, с учётом доминирования навесных замков, основная работа большинства медвежатников тут заключается в умении отжать замочные петли фомкой.

Корпус выточили из стали, в точности с заказом Ивана. Выточили его специалисты предприятия «Барз и Ко», занимающиеся металлообработкой и, эпизодически, подряжающиеся делать некоторые детали для оружейника Шаго. Через последнего Иван и вышел на этих ребят, отличающихся высокой точностью и буквальному следованию ТЗ.

Иван обмерил всё линейкой, сравнил с собственными расчётами на бумаге и убедился, что «Барз и Ко» не подкачали, выполнив заказ безукоризненно.

Дальше наступила секретная часть. Сувальды нужно было расточить в точном соответствии с чертежом, поэтому необходима некоторая практика, чтобы не запороть всё в ответственный момент. Иван чуть голову не сломал, когда пытался умозрительно представить процесс открытия замка и высчитывал на бумаге размеры ключа. Вроде бы замок предельно простой и понятный, но он никогда в жизни не изготавливал его с нуля, поэтому в голове его будто со скрипом прокручивались ржавые шестерёнки, запуская ранее неиспользуемые отделы мозга.

Безнадёжно уничтожив четыре куска стали, чтобы приноровиться к работе со станком, Иван понял, что теперь можно браться за настоящее дело.

Он просверлил некоторое количество отверстий в отмеченных местах на первой сувальде, после чего зубилом отнял лишний металл. Далее он закрепил сувальду на фрезерном станке и обработал грани до очерченной линии. Аналогично он поступил с двумя оставшимися сувальдами и прокладками.

Механизм задуманного замка был, в каком-то смысле, примитивным: предусматривалось два ключа, первый служил «секретом», то есть сводил сувальды в положение, при котором хвостовик засова мог начинать движение, а второй осуществлял движение самого засова. Поэтому, первым делом, нужно было использовать первый ключ, а затем второй. В связи с этим ответственным и уникальным ключом был только первый, а второй представлял собой банальный стержень для поворота разблокированного засова. Это не самое сложное, что можно придумать для замка, но надёжность системы приемлема для конкретной ситуации.

Три часа пролетели незаметно. Иван закончил замок, комплект ключей, проверил работоспособность, остался доволен результатом, после чего доплатил ещё пять монет за использование гальванизатора. Слой меди защитит металл от ржавчины и придаст ему приличный вид.

– Значит, это замок? – спросил Шаго, увидев, как Иван заканчивает сборку. – Никогда таких не видел.

– Его надо устанавливать в дверь, – произнёс Иван. – Взломать его можно только силой, но даже так придётся постараться. Проще выбить дверь, чем замок.

– Чем тебе не нравятся обычные? – поинтересовался Шаго.

– Болтаются, – пожал Иван плечами. – И их очень просто выдавить фомкой. Этот же без лишнего шума сломать не удастся.

– Почём будешь продавать? – задал Шаго следующий вопрос.

– Себестоимость по материалам и аренде станков у него две риксы, – начал считать Иван. – Свой труд я оцениваю в три риксы. Итого пять.

Слишком дорого задирать ценник нельзя, так как тогда людям будет выгоднее взять навесной аналог и больше не заморачиваться. Самые дорогие навесные замки тут идут по восемь-девять рикс, а самые дешёвые идут не дороже двух рикс. Но дешёвки на то и дешёвки, что они не являются слишком уж серьёзной преградой. Впрочем, снаружи люди вешают только дешёвые замки, так как дорогие сами по себе являются предметом роскоши, которая очень хорошо продаётся всяким нелегальным скупщикам, за полцены или даже меньше.

Конкурентное преимущество Ивана в том, что для изъятия его замка придётся снимать дверь целиком.

– Пять рикс? – удивился Шаго. – А как будешь реализовывать?

– Я буду оказывать услуги по установке в уже существующие двери, а также продавать в комплекте с дверьми, – ответил Иван.

– И где ты возьмёшь двери? – всё так же удивлённо спросил Шаго. – У меня в мастерской я с деревом работать не позволю!

Иван лишь улыбнулся.

//22 июня 2022 года, бюро ритуальных услуг гробовщика Морса, город Еран//

– Здравствуй, Иван! – жизнерадостно приветствовал его гробовщик. – Неужели снова кого-то убил? У меня как раз есть несколько отличных гробов!

– Здравствуй, Морс, – усмехнувшись, приветствовал его Иван. – Нет, сегодня я по другому вопросу.

– И что тебя тогда интересует? – озадачился гробовщик.

– Дверь, – ответил Иван.

Гробовщик удивлённо приподнял правую бровь.

– Дверь? – переспросил он. – Зачем тебе дверь?

– Я хочу предложить тебе выгодное и долговременное предприятие, предполагающее дополнительный заработок для тебя и твоих людей, – начал объяснение Иван. – Я сведущ в изготовлении замков, но очень плох в столярном деле.

– И ты подумал, что кто, как не гробовщик, должен уметь делать отличные двери? – понимающе усмехнулся Морс. – Сколько ты готов заплатить за дверь, скажем, из дуба?

Предложения на рынке Иван уже видел. За лакированную дубовую дверь с фурнитурой, но без замка запрашивают не менее трёх рикс. Но это премиум-класс, то есть для состоятельных Буратин. Народ попроще покупает двери из более дешёвых пород, поэтому полноценная дверь без замка обходится в риксу-полторы.

– За дверь из дуба, качественно сделанную, готов заплатить три риксы, – ответил Иван. – За двери из менее ценных пород буду платить, соответственно, меньше. Замок не такой, к каким вы привыкли, поэтому нужно будет предусмотреть изменения в конструкции двери.

– Покажешь замок? – заинтересованно спросил Морс.

Иван вытащил замок из рюкзака и продемонстрировал его работу. Подгонка деталей была проведена тщательно, узлы были смазаны маслом и конструкция была проверена десятками лет эксплуатации, поэтому всё работало без сбоев.

– И можно в любую дверь поставить? – спросил Морс.

– Почти в любую, – ответил Иван. – Продавать буду отдельно и сразу с дверьми – но, думаю, люди большей частью будут хотеть поставить замок в уже существующую дверь. Впрочем, если кто-то захочет себе новую дверь, нужен будешь ты и твои люди.

– Ясно, – кивнул Морс. – Заказы принимаешь?

– Принимаю, – подтвердил Иван.

– Тогда мне нужно три таких замка, – сказал гробовщик. – Почём?

– По пять рикс за штуку, – ответил Иван. – Ещё мне нужна большая доска и художник.

– Тебе даже далеко идти не придётся, – гробовщик почесал старый и глубокий шрам на правой руке. – Тюля, дом девять – живёт художница одна, из столицы прилетела пару лет назад. Рисует на заказ портреты и вывески. Ты ведь хочешь вывеску?

– Да, нужна вывеска, – согласно кивнул Иван. – Но не себе, а тебе. Я сам заплачу, но и содержание вывески тоже выберу сам.

– Если хулить меня на ней не будешь – добро пожаловать, – пожал плечами гробовщик. – Художницу Меридой звать, берёт недорого, а рисует качественно, уверен, что тебе понравится.

//22 июня 2022 года, дом художницы Мериды, город Еран//

На вежливый стук дверь открыла черноволосая и кареглазая девушка лет двадцати пяти. В прошлой жизни Иван бы принял её за уроженку Индии, так как она была очень смугла и обладала характерным, для тех мест, строением лица. Ростом она была не выше метра шестидесяти, субтильного телосложения. Волосы её были сложены под красной банданой, а одета она была в рабочий комбинезон, заляпанный краской всех цветов радуги. В руках она держала нечто, похожее на палитру, а также пучок кистей.

– Приветствую, – кивнул ей Иван. – Вы художница Мерида?

– Здравствуйте, – приветствовала она его. – Да, это я. Чего хотели?

– Хочу заказать рекламную вывеску, – сказал Иван.

– Проходите, – пропустила его Мерида внутрь. – Садитесь в гостиной, я скоро подойду.

Усевшись на диван, пропитанный запахом псины, Иван ждал. Причина такого запаха дивана прибежала из соседней комнаты – собака неизвестной породы, а может, обычная беспородная дворняга. Высотой эта псина была не более полуметра, а весом в районе тридцати килограмм. Шерсть сероватая, короткая, а хвост обрублен. Сев перед диваном, животное пристально смотрела на Ивана.

Гостиная была опрятной, помимо дивана имелось два кресла, камин, несколько комодов и книжный шкаф, набитый различной литературой. Виг говорила, что книгопечатание достигло своего апогея, поэтому сейчас модно иметь в гостиной набитый книгами шкаф, который косвенно свидетельствует о том, что хозяин дома начитанный человек.

В прошлой жизни у Ивана в квартире тоже был книжный шкаф, но там половина – отцовские книги, а сам он, за свою жизнь, собрал не самую большую коллекцию книг. Раньше, в юности, он много читал, но потом почему-то перестал…

– Итак, что именно вы хотите? – вошла в гостиную Мерида. – Открываете новое заведение?

– Не совсем, – покачал головой Иван. – Я хочу заказать вам вывеску для гробовщика Морса. И там должно быть изображено следующее…

Иван в подробностях расписал картину, которую видел перед глазами, даже нарисовал набросок карандашом.

– Сколько вы хотите за это? – спросил он.

– Это будет не слишком сложно, деталей мало, поэтому я возьму с вас одиннадцать рикс, – ответила Мерида.

– Десять, – сказал Иван.

– Пойдёт, – быстро согласилась художница.

Видимо, она махнула с запасом, ожидая, что будет ожесточённый торг за каждую копейку. Но Иван торговаться не собирался, так как ему было лень. Потому что эта инвестиция, благодаря инновационности подачи рекламы, очень быстро окупится.

– Я выполню работу за неделю, – пообещала художница.

– Что ж, на этом у меня всё, – встал Иван с дивана. – Вот пять риксов аванса.

//1 июля 2022 года, бюро ритуальных услуг гробовщика Морса, город Еран//

– Это нельзя вешать здесь, – решительно заявил гробовщик.

– Отличная вывеска, – произнёс Пирни, второй помощник Морса.

Художница не сумела уложиться в срок, поэтому пришлось ждать дольше, но зато качество вывески было выше всяких похвал.

– «Замок надёжнее смерти»? Серьёзно? – гробовщик был недоволен. – И этот скелет с ключом? И почему «при заказе от трёх замков скидка 15 %»? Кто так вообще делает?

– Мастер, выглядит ярко и красочно, нам этого не хватает, – вступился за идею Бикс, первый помощник гробовщика.

Иван несколько раз угощал этих двоих дармовым вином и вкусными пирогами. Они были благодарны ему за это, поэтому поддерживали идею.

– Мы хороним людей! – воскликнул Морс. – У нас ДОЛЖНО быть тускло и неярко!

– Почему? – спросил Иван. – Согласно официальной вере, смерть – это переход в новый мир, то есть даже не совсем смерть.

Может, остальные относились ко всему этому скептически, но сам Иван, «переживший» собственную смерть в прошлом, не видел оснований для сомнений. У местной религии есть доказательная база, в которой он сам, в принципе, уже не нуждался.

– Ладно! – поднял руки гробовщик. – Бикс, вешай! Надеюсь, управа не слишком возбудится!

Вывеска получилась очень яркой. Скелет, держащий ключ, стоял рядом с дверью, в которой было отверстие для ключа. Изображалось всё это в умышленно жизнерадостных цветах, а справа снизу было написано: «Бюро ритуальных услуг Морса представляет: Замки надёжнее смерти!» и далее по тексту. Скидки за массовую покупку тут не практиковались, поэтому выглядело всё очень прогрессивно.

Производство замков влетало Ивану в копеечку, так как материалы и время на станках стоили денег, но он отбил все затраты частными продажами.

В прошлой жизни он терпеть не мог всех этих свидетелей Иеговы и торговцев всяким китайским дерьмом, с утра пораньше приходящих поговорить с ним о боге или очередном универсальном массажёре для суставов. Но теперь он был вынужден провести несколько рейдов по соседям, предлагая собственный товар.

За несколько дней подобных посещений удалось поставить четыре замка, то есть выручить двадцать рикс. Это неплохие деньги, если смотреть на среднюю по городу зарплату, но не то, что было нужно Ивану. Ведь приходилось снимать дверь покупателя, тащить её к гробовщику и уже там осуществлять монтаж – хлопотно.

Сейчас у него накопился запас из девятнадцати комплектов для установки, которые необходимо сбыть и задумываться о налаживании поточного производства. Он и так большую часть комплектующих заказывал у «Барз и Ко», но планировал делегировать какой-нибудь другой мастерской производство сувальд и ригелей, а самому заниматься сборкой готовых замков и изготовлением ключей к ним. Без понимания принципов работы сувальд все эти комплектующие бесполезны, поэтому быстрой кражи технологии он не опасался. Тем более, он не собирался останавливаться только на этом.

Он очень рано узнал, что в этом мире не знают безопасных бритв. Чтобы качественно побриться мужчине нужно было либо иметь опасную бритву, с ежедневным риском порезов, либо платить деньги одному из городских брадобреев.

Иван уже заказал полкилометра очень тонкой стальной ленты, толщиной не более 0,1 миллиметра, прямиком из столицы, а также детали концептуально нового станка, который превратит ленту в заготовки. Далее заготовки будут закалены, охлаждены и после всей этой процедуры отправлены на шлифовку и заточку. Итоговый еженедельный выход продукции ожидается не менее пятнадцати тысяч двусторонних лезвий, что капля в море, но это только начало. Даже если продавать их по медяшке за пачку, а Иван не собирался продавать их так дёшево, доход позволит производить непрерывную модернизацию производства.

Патентовать что-то нет смысла, так как королевское патентное бюро не работает, по причине теракта с использованием взрывоопасных топливных элементов.

К слову о последних. Для местных всё очевидно, но для Ивана было откровением, когда он узнал, за счёт чего в небо взмывают многотонные броненосцы…

Есть некое вещество, спрятанное в недрах этой планеты, обладающая высочайшим энергетическим потенциалом. И нет, это не нефть. Нефть тут прекрасно знают и используют её продукты для освещения и обогрева. Неизвестное Ивану вещество называют карном, что память Вана никак не «перевела» на известное Ивану понятие. То есть на Земле ничего такого, скорее всего, не знали.

Виг, ненавязчиво опрошенная по этому поводу, рассказала, что карн – это то, вокруг чего в этом мире крутится вообще всё. На Земле всё крутилось вокруг нефти и газа, а в этом мире эту роль выполняет один карн. Удельная теплота сгорания многократно выше, чем у всего, что знал Иван, а ещё карна в недрах планеты пока что очень много. Он тысячи лет бесполезно выгорал на скважинах или рассеивался в атмосфере, до тех пор, пока не были открыты материалы, способные выдержать температуру его горения. На основе этих материалов строят двигатели для воздушных гигантов, ставят электрогенераторы, дающие так много энергии, что у нефти и газа просто нет никаких шансов.

Примерно двести лет назад ситуация на этой планете мало отличалась от планеты Земля образца XVIII века, но когда материаловедение сделало свой самый значимый шаг, изменилось абсолютно всё.

Если раньше могущественные мировые державы старались опутать свои земли паутиной железных дорог и развивали морское сообщение, то после появления массовых грузовых кораблей, способных летать без посадки неделями, вся эта деятельность постепенно потеряла всяческий смысл.

Именно поэтому Иван, оплатив сеанс связи на телеграфе, смог заказать в столице стальную ленту, рассчитывая получить её через пару недель, когда прибудет грузовой корабль. Именно поэтому дороги в ущербном состоянии, ведь сухопутные междугородние перемещения обходятся слишком дорого. Никто не перемещается посуху, кроме совсем уж бедных, а вот весь бизнес происходит среди небес, буквально. И это определяющий фактор, из-за которого Иван и затеял всю эту свистопляску с инновационными производствами.

Ему нужен воздушный броненосец, тяжёлый, мощный, с большим грузовым отсеком и тремя десятками длинноствольных пушек.

В королевстве идёт гражданская война, никакой бизнес не гарантирует ему стабильности и безопасности. Наоборот, бизнес придётся отчаянно защищать. И очень удобно будет это делать с борта собственного броненосца, а не на земле. В идеале нужна целая флотилия.

Самый средненький броненосец стоил от полутора миллионов золотых кеонов. По-настоящему монументальные образчики, несущие поистине тяжёлое вооружение, стоили от пяти миллионов. Но это ещё ерунда. Не ерундой было то, что их никто не продавал.

Иван достаточно пожил в своей прошлой жизни, чтобы понимать, что нет ничего абсолютного. Еслипродаётся жизнь, значит можно купить всё остальное. Это вопрос правильной суммы в правильной кассе.

Двести лет назад ничего подобного не было возможно. Потом учёные сумели обуздать мощь карна и всё начало идти очень стремительно. Первые корабли были маленькими и летали очень недалеко и очень недолго, но с каждым годом становились всё больше и мощнее, летали всё дальше и дольше, поэтому мир как-то очень быстро стал маленьким и конечным. Это не могло не вызвать конфликты между власть имущими, проживающими свою жизнь в феодальном обществе. И конфликты перерастали в войны, всё ещё феодальные, поэтому вялые и с не очень значимыми последствиями. Но модернизация вооружения всё, разумеется, очень быстро изменила.

Беда конкретно королевства Саскохор, как и вообще всех государств на этой планете, была в том, что всё свалилось совершенно внезапно. Вчера были пиры и балы, феодальные взаимоотношения, наделы, до глубины души угнетённые крестьяне, забитая под лавку буржуазия, более известная как купечество, а потом всё начало меняться.

Как-то так получилось, что феноменальное улучшение логистики интенсифицировало торговую активность, из-за чего в руках купцов начали скапливаться безумные деньги. А деньги – это лучший инструмент для добычи власти. Но власть была в руках феодалов, которые очень не хотели ею делиться. Вообще, никто и никогда не хочет делиться властью, таков неписаный закон человеческой природы.

Локальные восстания набравших силы буржуа непрерывно вспыхивали последние лет семьдесят. Но оружие было в руках феодалов. Артиллерия сносила целые кварталы, истребляя восставших, после чего в город высаживался десант, чтобы положить конец акту непокорности. Раз за разом.

Королям было невыгодно что-либо менять, так как власть у них, у них оружие и армия, поэтому никаких реформ не проводилось. Короли ведь интуитивно чувствовали, что слабину давать нельзя, так как буржуа будет мало всего, что они им дадут.

Закономерный итог – самое масштабное в истории Саскохора восстание, перетёкшее в революцию. Так как столица в руках республиканцев, то очевидно, что они очень хорошо готовились и произошедшее не роковая случайность. Но противники революции были не только в среде феодалов. Точнее не так. Феодалы составляли абсолютное большинство среди офицерского состава армии. Им было совершенно невыгодно менять уклад жизни и пытаться встроиться в новый мир. И они хотят вернуть всё обратно. Но эта битва, в отдалённой перспективе, обречена на поражение. Иван это понимал.

Поэтому уже сейчас делал первые шаги, чтобы органично влиться в новый мир.

Вся эта возня с бритвами, дверными замками – это лишь способ заработать первоначальный капитал. Иван знал, как действовали ушлые ребята в 90-е – он видел, как и на чём они прогорали, поэтому знал, какие ошибки допустимы, какие неприемлемы, а какие лучше вообще никогда не допускать. Прошлая жизнь многому его научила и очень хорошо подготовила к жизни нынешней.

Когда у него будет достаточно денег, он займётся бизнесом по-крупному. Этот тип бизнеса жесток и опасен, он не прощает промахов, поэтому Иван не собирался промахиваться.

Как только он разгребёт здесь и получит достаточно денег, его путь будет лежать в столицу. Там крутятся настоящие деньги, несмотря на уже год идущую гражданскую войну.

Собирался ли Иван впутываться в эту войну? Вот уж нет. Но он собирался на ней хорошенько заработать.

Он достаточно долго ограничивал себя. Терпел лишения непонятно для чего, отказывал себе в угоду «лучшему времени». Достаточно.

Лучшее время уже настало. И он не собирался его упускать.

Глава тринадцатая. Узаконенная коррупция

//24 июля 2022 года, город Еран//

Стальная лента вновь начала своё движение. Штамповочная машина ритмично застучала, отсекая лишние фрагменты и придавая будущим бритвенным лезвиям знакомые всякому землянину формы.

В самом начале линии, на специальном приводе, раскручивалась здоровенная катушка со стальной лентой, обеспечивая, тем самым, работу всего комплекса.

Наштампованные заготовки закручивались во вторую катушку, отсекались по достижению нужной длины, после чего отправлялись на закалку.

Закалка, охлаждение и отпуск – затем шлифовка и заточка.

Цикл производства партии отнимал не так много времени, но циклы продолжались до конца дня.

Иван подсчитал дневную выработку: после оптимизационных пыток получилось даже больше, чем в его самых смелых прогнозах – в день вырабатывалось семь с половиной тысяч готовых лезвий. Пяти километров ленты хватает лишь на пятнадцать дней, если всё идёт так, как идёт. Потому что лезвие имеет длину 45 миллиметров, то есть условные 7 500 лезвий составят 33 750 сантиметра ленты. В пяти километрах 500 000 сантиметров, что делает ситуацию с сырьём несколько напряжённой.

Заказ на двадцать километров 0,1 миллиметровой ленты уже сделан и получен, но он шёл целых две недели, поэтому пяти километров хватило впритык. И то, для пресечения угрозы вынужденного простоя Иван сократил выработку до шести тысяч лезвий в день, что побудило его перевести несколько рабочих на производство бритвенных станков.

Налицо был просчёт, недооценка производственного потенциала уникального комплекса станков, а также небрежное отношение к делу со стороны Ивана. Впредь нужно тщательнее подходить к планированию таких важных вещей как запасы сырья. Особенно, когда они перейдут на другие модели станков.

Иван пользовался советским станком «Идеал», практически всю свою прошлую жизнь. Это была единственная вещь, которую он купил в «Берёзке» после демобилизации, на выданные советской властью чеки. И, надо отдать должное заводу имени Калинина, качество изготовления позволило сохранить станок в хорошем состоянии аж до 2022 года.

Но «Идеал» – это слишком сложная в производстве вещь, поэтому Иван решил соорудить кое-что попроще. Это потребовало многочасового стояния за кульманом, порчи пары квадратных метров недешёвой бумаги, но результат трудов удовлетворил всех.

Итоговое изделие было на деревянной ручке, со стальной головкой из двух деталей и двух болтов. Всё, что нужно для перезарядки лезвия – открутить два болта, снять верхнюю крышку, вставить лезвие в паз, накрыть крышкой и закрутить болты. Испытания прототипа проводились на наёмных рабочих, некоторые из которых после этого обзавелись неглубокими шрамами. Конечный результат удовлетворил Ивана, так как качество бритья первым серийным станком было на высоте, лишь чуть хуже опасной бритвы. Зато зарезаться Т-образным станком тяжелее, поэтому ожидались отличные продажи.

Детали бритвенных станков делают другие предприятия, а в ивановском цеху происходит лишь сборка. Один станок, предположительная продолжительность «жизни» которого составит минимум полгода, стоил 15 медяшек. Цена либеральная, но с подвохом, как и всё либеральное: у покупателя будет постоянная необходимость покупать сменные лезвия. Но они дёшевы и альтернатива – услуги цирюльника, иногда достигающие цены в шесть или даже семь медяшек.

Очередной инновацией со стороны Ивана было строительство рекламных баннеров на въездах в город. Мерида получила два кеона аванса, вооружилась здоровенными кистями и нарисовала здоровенные полотна, изображающие бритвенные станки и довольные физиономии гладковыбритых людей. Покрыв полотна прозрачной плёнкой и установив на большие баннеры, Иван обеспечил мощнейшую рекламу и приток местных покупателей. Землю под баннеры пришлось арендовать, благо, требовалась небольшая площадь, ещё и на окраине. Управа с готовностью продала рекламное место за сумму в четыре кеона.

Финансирование маркетинга, первое время, обеспечивалось за счёт производства замков. Времена небезопасные, поэтому надёжный замок на дверь – это самое простое, что может сделать человек для самоуспокоения. А ещё он стоит сравнительно дёшево и выглядит надёжнее навесного. Также он двухсторонний, то есть можно закрыться изнутри. Удивительно, что никто ещё не догадался до такого относительно несложного механизма…

Самую большую прибыль принесла даже не установка замков местным жителям, а соглашение с мастером Шаго. Он покупал крупные партии замков и отправлял в Палиму, где у него есть торговый агент. Иван легко согласился на такую сделку, так как производство шло за счёт наёмных рабочих и не требовало от него особых усилий. Комплектующие ведь покупные, «Барз и Ко» не задаёт вопросов, подрядчики на остальные комплектующие тоже, поэтому в арендованном под производственных цех помещении производится только сборка. Сувальдный замок – это ведь не только неплохая надёжность, но и возможность «перекодировки», осуществляемая за счёт перестановки положения сувальд. Даже перевёрнутая на том же месте сувальда даёт совершенно новый «код» и уникальный ключ. Иван делает замки уникальными, то есть, одинаковых замков нет, и под каждый идёт отдельный комплект ключей, так как открытие замка другим ключом – это тяжелейший удар по зарождающейся репутации фирмы.

После старта серийного производства бритвенных лезвий дверные замки перестали быть основным источником дохода, на сегодняшний день принося лишь 11 % чистой прибыли.

Кто-то другой бы уже остановился. Можно было заняться развитием имеющегося бизнеса и жить себе припеваючи на солидные барыши. Но Иван чувствовал, что относительное спокойствие, установившееся сейчас – это временно. Гражданские войны склонны к эскалации и масштабированию, таков закон жизни. Скоро война придёт даже в самые захолустные деревеньки, в лице одной или нескольких воюющих сторон, поэтому нужно быть готовым к тому, чтобы принять бой или уйти.

Для защиты собственного бизнеса Иван планировал использовать наёмников. Но не нанимать полноценный отряд, которых не так много и не все из них заслуживают доверия, а нанять десяток специалистов, чтобы уже они обучили «духов», то есть набранных по объявлению добровольцев.

С прибылью от растущего бизнеса можно содержать небольшую личную армию, вооружённую винтовками и пистолетами, но это не всё, что нужно для безопасности.

Проблема была в том, что купить броненосец нельзя. Мало того, что он стоит дорого, так его ещё не купить официально. Иван не сомневался, что есть возможность приобретения чего угодно, но сделать это могут далеко не все.

– Здравствуйте, Иван, – приветствовал его глава управы.

Встреча эта проходила в кабинете главы, по предварительной записи, из-за чего пришлось ждать целую неделю. Говорят, что у управы сейчас тяжёлые времена и все по горло заняты, но запись на приём продолжала осуществляться, поэтому нужно было только подождать.

– Здравствуйте, господин Зудас, – произнёс Иван. – Рад, что, наконец-то, смог с вами встретиться.

– Взаимно, – улыбнулся глава управы. – По какому вопросу?

Иван достал из кожаного планшета несколько папок.

– Я хотел обсудить две вещи, – заговорил он. – Первое – инвестиции в город. Второе – защита моих инвестиций.

– О каких инвестициях идёт речь? – демонстративно спокойно спросил градоправитель.

– Да, удобнее будет начать с этого, – улыбнулся Иван и открыл первую папку. – Я, как вы знаете, открыл несколько дел в вашем городе и, в конце месяца, впервые заплачу налоги в городскую казну…

Регистрацию предприятия, осуществлённую две недели назад, в управе встретили благосклонно, так как, если верить ходящим по городу слухам, финансирование из столицы существенно урезали и вообще сказали, что на время чрезвычайной ситуации нужно действовать автономно, при этом всеми силами и ресурсами содействуя победе нового режима. Новые условия маленький городок принял, потому что деваться особо некуда, поэтому пребывал сейчас в отчаянном поиске средств.

– Я лично контролировал, чтобы ваше прошение было удовлетворено скорейшим образом, – заверил Ивана городской глава.

Это, разумеется, было ложью. Скорее всего, Зудас тогда пребывал в шоке от новостей из столицы и лихорадочно решал задачи по изыскиванию денег хотя бы на следующие полгода существования.

– Моё дело начало приносить неплохой доход, поэтому я решил, что будет несправедливо бессмысленно накапливать серебро и золото, тогда как город испытывает трудности и нужду, – вздохнул Иван, положив открытую папку перед градоправителем. – Потому я хотел бы, в ближайшие полгода, начать укрепление продовольственной безопасности Ерана.

– Так-так… – заинтересовался Зудас.

Следующие десять минут он внимательно читал материалы, напечатанные Виг под диктовку Ивана. Сам Иван уже начал потихоньку читать, но пока только по слогам, так как письменный язык здесь оказался достаточно сложным.

– Подземные склады? – поднял взгляд градоправитель.

– Да, – подтвердил Иван. – Необходимо будет вырыть очень глубокий котлован, залить фундамент и возвести стены трёхметровой толщины, а также установить двухметровой толщины потолок. Всё из железобетона. Далее, согласно схеме, оборудовать зоны для хранения нескоропортящихся продуктов, а также морозильники. Для последнего придётся провести электричество, поэтому предполагается установка независимого генератора.

– Но зачем всё это? – спросил Зудас.

– Обстрелы города, теоретически, возможны, – начал объяснять Иван. – Город может начать бомбардировать любая сторона. И вот прошла губительная бомбардировка. Умерло много людей. Но вам, если уцелеете, придётся заботиться о выживших. И вот тут оказывается, что хранилища провианта не пострадали, так как были бронированы толстыми стенами и взрывоустойчивым железобетонным потолком.

– Так… – не нашёл контраргументов градоправитель.

– Также, но это на перспективу, я планирую построить защищённое убежище для городских жителей, – продолжил Иван. – Точно такой же железобетонный бункер, но оборудованный источниками воды, запасом пищи на время обстрелов, а также спальными местами.

– Так, – снова кивнул Зудас. – Это всё будет стоить безумных денег… У нас столько просто нет!

– Я оплачу это из своего кармана, – ответил Иван. – В приложении есть смета, мы уже всё посчитали.

– Но зачем это вам? – недоуменно спросил градоправитель.

– Вот тут мы переходим ко второй вещи, которую я хотел бы с вами обсудить, – добродушно заулыбался Иван, укладывая на стол вторую папку. – Защита моих инвестиций.

Зудас вновь начал читать, причём, по мере чтения, глаза его расширялись, показывая высокую степень удивления.

– Армия? – спросил он. – Городская армия?

– И, в перспективе, собственный броненосный флот, – добавил Иван.

Он долго думал над тем, как бы всё устроить. Никто не продаст воздушный броненосец частному лицу. Но это легко проворачивалось и проворачивается государственными образованиями. Например, город Палима в прошлом месяце приобрёл себе небольшую небронированную канонерку, сугубо для собственной защиты. И это никого не удивляет. Поэтому, если задумки Ивана будут иметь успех в долгосрочной перспективе, Еран сможет обзавестись, минимум, одним броненосцем.

– Не знаю, как это всё реализовать… – произнёс городской глава Зудас. – В документе всё гладко, но всё упирается в деньги. Всегда всё упирается в деньги…

– Поэтому вы мне поможете, господин Зудас, – сказал на это Иван. – Время сейчас критическое, неспокойное, поэтому необходимо объединяться и жертвовать личными интересами ради общих.

– И что вы хотите? – не повёлся на агитационную риторику градоправитель.

– Мне нужно полное содействие властей, – ответил Иван. – Необходимо радикально увеличить масштабы производства, чтобы отправлять мои товары особо крупными партиями. Столица, как я успел заметить за прошедшее время, даже распробовать толком не успела бритвенные станки. Сейчас золотое время для того, чтобы зарабатывать деньги. И мы не должны его упустить.

– На каких условиях будет происходить наша помощь? – холодно спросил Зудас.

Ему нельзя упускать свою собственную выгоду и великолепные перспективы чьего-то бизнеса его не особо волнуют.

– Лично вам, единовременно, двадцать тысяч кеонов сегодня, – ответил Иван. – А ещё двадцать пять тысяч после окончания войны. Эта выплата будет символизировать, что у нас всё получилось. Также, после интенсификации производства, я буду полностью оплачивать содержание городской управы и щедро инвестировать в городскую инфраструктуру.

– Это очень… – Зудас поморщился. – … похоже на коррупцию.

– Бизнес – это узаконенная коррупция, господин Зудас, – ответил ему Иван. – Но я не хочу нажиться на этом городе и выдавить из него все соки. Я хочу, чтобы от нашего совместного дела выиграли все жители. И вы тоже.

– Мне нужно обдумать ваше предложение, – произнёс Зудас. – Ответ получите позднее.

– Не затягивайте слишком сильно, потому что есть и другие города, – предупредил его Иван. – До, надеюсь, что скорой, встречи.

Покинув городскую управу, Иван направился в арендованное под цех здание.

Здание было на улице Шиповой, на огороженной территории, с удобным подъездом. Иван выбирал его очень скрупулёзно, заранее предполагая существенное расширение в будущем.

Пройдя через пост наёмной охраны, Иван вошёл в зону склада, где копошился Бикс, человек гробовщика Морса. Последний был недоволен, что лишился своего старого сотрудника, но Иван предлагал более солидную оплату, поэтому Бикс легко перевербовался и приступил к новым обязанностям. Человек он был неглупый, поэтому сумел освоить круг своих обязанностей и старательно их выполнял.

В этом мире ещё не дошли до концепции официального материального поощрения за высокие производственные результаты, а также до концепции конкурентной организации труда.

Иван обо всей этой ерунде был наслышан во время производственных стажировок и весьма недолгой работы на заводе. Сначала ему не хотелось экспериментировать, но затем он решил, что сильно не рискует, а высокая мотивация работяг – это то, что ему сейчас нужно.

Поэтому он установил норму выработки, превышение которой обязательно поощряется неплохой премией по итогам месяца. Также лидер по количеству собранных изделий каждый день получает награду в виде трёх рикс. Есть отдельная премия для трёх наёмных работниц, занимающихся независимой друг от друга приёмкой собранных изделий. Отдел технического контроля Иван ставил на прогрессивные рельсы, поэтому работали там исключительно женщины, и работали они, не контактируя друг с другом. Троекратная проверка изделий была с установленными нормативами и работницы никогда не знали, сколько людей проверяли партию до них. Иногда в процесс включался Бикс, лично выборочно проверяя партии, но это тоже было элементом случайности.

Но, помимо премий, Иван также включил и штрафы. Если выработка рабочих, не по объективным причинам, падает ниже определённых уровней, месячная зарплата прогрессивно теряет в объёме. Если процент брака изделий достигает слишком высокого значения, зарплата в этом месяце снова падает. Если работницы ОТК пропускают единицы брака и не могут доказать, что это не брак, их месячная зарплата тоже теряет в объёме. И так у всех. Для всех работников Иван разработал свои нормативы и вынуждал им следовать.

В маленьком коллективе эта система работает прекрасно, поэтому Биксу только и оставалось, что следить, чтобы сбои не возникали, а если, всё же, возникали, то устранялись как можно быстрее. Как оно будет при увеличении масштабов предприятия – это можно узнать только на практике.

– Готовая партия? – спросил Иван, указав на ещё не заколоченные деревянные ящики.

– Да, господин, – ответила Готека, работница ОТК. – Заполняем журнал.

– Отлично, – улыбнулся Иван и вытащил одну из упаковок лезвий.

В каждой бумажной упаковке по пять лезвий, упаковка стоит двадцать медяшек. Одного лезвия хватает, как было установлено опытным путём, на 4–5 сеансов бритья. То есть, при стоимости услуг цирюльника, обходящихся по 5–6 медяшек за сеанс бритья, выходило намного выгоднее купить станок и лезвия. Конечно, в таком случае не будет беседы, тазика с кипятком для распаривания кожи, а также лично замешанной цирюльником пены, но люди идут туда, где дешевле. И Т-образный станок даёт им существенную экономию при приемлемом качестве бритья. А ещё ведь есть две бесплатные упаковки лезвий, идущие в комплекте при покупке станка.

Вроде бы мелочь – небольшая упаковка с кусочками закалённой стали внутри, но в этих кусочках стали таится могущество.

Завтра прибудет грузовик из столицы, в который погрузят все эти коробки. Иван не сомневался, что торговый агент мастера Шаго не остаётся в накладе и делает деньги на спекуляции, но это не имеет никакого значения. Главное – он получает свои двадцать медяшек за каждую упаковку. Десять тысяч упаковок – две тысячи золотых кеонов. Расходы на станки, аренду помещения, переезд и найм работников были с лихвой перекрыты прошлой поставкой. Цена лезвий, естественно, неадекватна, но Иван понимал, что долго эффект новизны использовать не получится, поэтому сейчас лишь снимал сливки. Когда появятся конкуренты, а они уже должны были начать активно шевелиться, нужно будет внедрять что-то ещё.

Даже замки кто-то уже обязательно скопировал и потихоньку производит, поэтому на старых и простых идеях много заработать нельзя. Но Ивану не нужны надёжные инвестиционные проекты. Ему нужны схемы, позволяющие заработать много и быстро. Например, как эти лезвия.

Следующей его инновацией, которую он тут не видел, были… консервы.

Технологию консервирования, точнее пастеризации, Иван знал, как и любой человек, часть жизни проживший в СССР. Технологический уровень позволяет налаживать промышленное производство разнообразных консервированных продуктов, но этого здесь почему-то не изобрели. О микробах местные знают, учёные-аборигены уже давно открыли их и разработали микробную теорию, которую с блеском доказали. То есть причины порчи продуктов они точно уже узнали. Тогда почему нет консервации и пастеризации?

Потому что в этом не было особой необходимости. Свежие овощи, фрукты, мясная продукция, выпечка, вообще всё, что имеет ограниченный срок хранения, летает между городами в серьёзных даже для XXI века объёмах и с отличной скоростью. Воздушные грузовики доставляют товары бесперебойно: в столице нормальна ситуация, когда ещё утром спокойно росшие на грядках помидоры уже после полудня лежат на прилавках магазинов. А если что-то не реализовано, то сразу же помещается в промышленные рефрижераторы и ледники. И да, рефрижераторы, правда, почему-то работающие на аммиаке, в столице есть уже несколько десятков лет, а изготовление льда с помощью серной кислоты – это для лохов с окраин державы.

И Иван бы отказался от идеи пастеризации продуктов, если бы не знал, что идёт война. Грузовики летают уже не так свободно, снабжение армии с воздуха возможно далеко не всегда, поэтому продукты, которые можно хранить несколько лет без потери вкусовых качеств – это возможный хит следующих десятилетий.

Эту технологию подделать не так просто. Тут надо знать, что именно подделываешь и почему включаешь определённые этапы. Пастеризация может надолго остаться конкурентным преимуществом Ивана и если он всё же продаст кому-то технологию, то только за очень большие деньги.

Война – это отличное время для человека, который хочет заработать много денег. И пусть цинично наживаться на снабжении солдат едой… Это ведь не Иван отправляет их на линию фронта и бросает в атаку. Тем более, что война здесь мало чем напоминает ту, которую вели земляне во времена с похожим техническим развитием. Иван пообещал себе, что скрупулёзно изучит местную тактику и типичные примеры ведения боевых действий. Ведь не может всё ограничиваться перестрелками летающих броненосцев. Но об этом Иван будет думать только тогда, когда будет больше информации.

Сейчас он практически ничего не знает. У него даже нет сведений, на чём основана работа двигателей местных воздушных кораблей, как и где они хранят карн, почему все эти двигатели вообще работают и насколько высока их мощность. Никаких сведений об этом никто из окружающих не знает, даже Виг, хотя она честно пыталась помочь Ивану.

Он уже прожил в этом мире второй месяц, а вопросов с каждым днём становится всё больше и больше.

Но здесь интересно. Гораздо интереснее, чем на Земле. В прошлой жизни он очень рано был сломлен, а теперь удалось начать сначала, буквально новую жизнь. И она ему, пока что, очень нравится. Приятно быть молодым и сильным, но вдвойне приятнее, при этом, зарабатывать большие деньги и готовиться к кровавому и весёлому будущему.

Глава четырнадцатая. В мире животных. Часть вторая

//26 июля 2022 года, город Еран//

Очень раннее утро. Светать начало меньше тридцати минут назад. Иван только проснулся и собирался принимать душ, как его прервали.

– Иван, на мастерскую напали, – сообщил вбежавший в дом Бикс.

– Когда? – спросил Иван, подходя к вешалкам.

– Час назад или около того, – ответил Бикс.

– Ущерб? – спокойно спросил Иван, накинув на плечо полотенце.

– Облили крышу керосином, но охрана отпугнула, – ответил Бикс. – Пришёл сразу же, как узнал.

Кто-то бы был взволнован, но определённо не этот парень. Иван давно отметил для себя, что Бикса мало чем можно удивить, так как он тёртый калач и очевидно, что не работал на гробовщика Морса всю жизнь. За ним что-то стояло, некая мрачная тень прошлого за спиной.

– Узнали, кто это? – осведомился Иван, открыв дверь ванной.

– Точно подстрелили одного, но налётчики скрылись, – покачал Бикс головой. – Пока нет никаких достоверных сведений.

– Это может быть цех цирюльников, – предположил Иван. – Нужно нанять ещё несколько опытных людей в усиление охраны. С этого дня охрана круглосуточная. Займись этим.

– Одного из наших тоже ранили, – сказал Бикс.

– Насколько серьёзно? – уточнил Иван.

– Врач говорит, что пулевой перелом бедренной кости, – ответил Бикс. – Если будет сильное заражение, то ногу придётся отнять.

– Оплати достойное лечение, – приказал Иван. – Если лишится ноги, то назначим ему пожизненное пособие за счёт предприятия.

– Зачем? Он же знал, на что шёл… – не понял его Бикс.

– Если охранники будут знать, что будущее инвалида окажется не таким страшным, как оно обычно бывает, они станут биться с налётчиками куда эффективнее и яростнее, – объяснил Иван. – А если мы выкинем калеку на улицу – как это будет выглядеть? Наша задача – сохранить цеха в целости. Если их сожгут из-за того, что охрана испугалась, как ты будешь мне это объяснять?

– Я распоряжусь об оплате лечения, – не нашёл достойных контраргументов Бикс. – Но всё равно, это слишком сильно попахивает популизмом…

– Поэтому ты должен донести до каждого сотрудника, что их будущее в безопасности до тех пор, пока существует наше предприятие, – улыбнулся Иван. – Думаешь сейчас, что я, на самом деле, хороший человек и просто делаю вид, что мне всё равно?

– Не думаю, – покачал Бикс головой.

– Почему? – слегка удивился Иван.

– Вам глубоко плевать на раненого охранника, – ответил Бикс. – Вы даже не спросили, как его зовут.

– Ты перспективный сотрудник, Бикс, – похвалил его Иван.

Подчинённый ушёл, а Иван, наконец-то, смог принять душ.

– Ива-а-ан! – громко позвала его Виг. – Я хочу мыться!

– Сейчас! – ответил он, ускорив обтирание полотенцем.

Жить с Виг не так то просто, как может показаться. Из-за отсутствия у неё ног она существенно ограничена в бытовых возможностях, поэтому нуждается в определённой поддержке даже во время принятия душа.

Одевшись в хлопковые бриджи, Иван вышел из ванной и наткнулся на Виг, уже обёрнутую полотенцем.

Взяв за подмышки, он занёс её в душ.

– Глазки закрой, – добродушным тоном потребовала Виг, скидывая с себя полотенце. – И держи.

Иван послушно закрыл глаза и продолжил придерживать её, пока она намыливалась и оттиралась. Она могла бы справиться сама, но это слишком неудобно, поэтому, всякий раз, требовалась помощь Ивана.

Спустя минут десять, Виг закончила свои дела.

– Полотенце подай, – потребовала она.

Иван поднял с пола полотенце и передал его девушке.

– Теперь деревяшки, – произнесла Виг.

Нащупав на полу протезы, он передал их ей и дождался, пока она вновь сможет передвигаться самостоятельно.

– Уваливай отсюда, – дала следующую команду Виг.

Выйдя из ванной, Иван задумался о том, что надо, пока есть возможность, заказать полноценную ванну, чтобы Виг могла принимать все процедуры без его непосредственной поддержки.

Налив себе чаю, он сел за стол и начал обдумывать утренние новости.

Неожиданностью они не стали. Цирюльники, а это, скорее всего, были цирюльники, обязаны защищать свой цех, поэтому закономерны попытки избавиться от неожиданного конкурента, самим своим существованием убивающего их бизнес.

– О, мне тоже налей, – появилась на кухне посвежевшая Виг. – Чего такой кислый? Сахар забыл положить?

Иван был кислым не из-за этого. Организм у него очень молодой, поэтому банная процедура с Виг вызвала давно уже неактуальную в его прошлой жизни проблему. Юношеские гормоны бьют в голову, мешая связно мыслить, и с этой неприятностью нужно как-то разбираться. Обычно люди просто переживают этот период, совершая идиотские и импульсивные поступки, нерационально расходуя своё время и формируясь как личности, но, в нынешних условиях, это для Ивана просто непозволительная роскошь. Слишком много дел нужно сделать, слишком опасно дурачиться, поэтому…

– А-а-а… – опустила Виг взгляд пониже. – Не рассматривал возможность передёрнуть?

– Я не хочу обсуждать это, – вздохнул Иван, после чего попробовал сменить тему. – На цех напали сегодня ночью…

– Это твои деловые проблемы, – не пожелала обсуждать что-то другое Виг. – А вот эта торчащая штука – проблема наша.

– Каким образом это тебя касается? – без особого желания спросил Иван.

– Вдруг это тебя доканает и ты вздумаешь проникнуть в мою спальню в одну из злополучных ночей? – спросила Виг. – Я девушка порядочная, поэтому придётся постараться, чтобы получить доступ к моему половинчатому телу.

– Мы ведь обсуждали все эти самоироничные и самокритичные обороты… – усталым тоном произнёс Иван. – Половинчатые или двойные тела – не позволяй никому считать тебя от этого недостаточно человеком.

– Ты так говоришь, потому что очень хочешь меня трахнуть? – очень серьёзно спросила Виг.

– Считай так, как хочешь, – пожал Иван плечами.

– Я рассчитывала не на такой ответ, – неодобрительно произнесла Виг.

– Если ты собираешься действовать мне на мозги, то выбрала неправильную тактику, – предупредил её Иван.

– Ты ещё не налил мне чай, – напомнила Виг.

Иван встал и наполнил фарфоровую кружку чаем, после чего помог девушке забраться на лавку.

– Ладно, извини, – произнесла Виг, отпив из кружки.

– Ладно, – ответил Иван. – Но больше так не делай. Не люблю, когда со мной играют.

– Но ты подумай о том, чтобы, время от времени, передёргивать, – улыбнулась Виг.

– С чего ты решила, что я этим ещё не занимаюсь? – усмехнулся Иван.

– Моя задница может и выглядит хорошо, но то, что ноги мои кончаются в неожиданном месте, должно резко снижать накал, – объяснила Виг. – У меня хорошая задница?

– Я не видел, – честно ответил Иван.

– Брешешь, – недоверчиво улыбнулась Виг.

– Клянусь, – Иван отпил из кружки.

– Во даёшь, конечно, – покивала Виг. – Я бы даже сама не смогла сдержаться и, хоть краешком глаза, но посмотрела бы. Интересно же, нет?

– Я держу себя в руках, – ответил ей Иван.

– Ты очень странный малый, Иван, – вздохнула Виг. – На вид тебе, вроде бы, лет семнадцать-восемнадцать, а ведёшь себя совсем как взрослый мужик. Необычно это. А ещё изобретения все эти – откуда ты всё это знаешь?

– К чему ты клонишь, Виг? – прикрыл глаза Иван.

– Из пустыни, говоришь, пришёл… – продолжала Виг, проигнорировав вопрос. – С корабля тебя скинули, но что за корабль, ты, конечно же, не помнишь. Стреляешь ещё очень хорошо и тех разбойников перебил так, будто уже давно этим занимаешься…

– Так, – не стал спорить с фактами Иван. – И?

Картина, если смотреть со стороны, действительно вырисовывалась очень подозрительная. Странно, что Виг решилась обсудить это с ним только сейчас.

– Ты, часом, не из секретной разведслужбы Аулахорской империи? – в лоб спросила Виг.

Иван был готов к тому, что она задаст вопрос о его возможном иномирном происхождении, возможно, отшутится, убоявшись последствий, но такого вопроса он не ожидал. Поэтому опешил.

– М-хм… – хмыкнул он после паузы. – У них есть разведкорпус?

– Нет, ну ты точно не от мира сего! – хлопнула по столу ладонью Виг. – Знаешь, кто ещё не любит, когда с ним играют? Я! Выкладывай всё!

Очень неоднозначная ситуация. Кто такая Виг? Почему ей вообще нужно знать о том, кто он такой?

– Зачем тебе это знать, Виг? – спросил Иван.

– Потому что я не могу доверять человеку, о котором знаю только имя! – начала не на шутку возбуждаться девушка. – Скажи мне, откуда ты, Иван? Почему у тебя такое странное имя? Что ты здесь забыл? Что за изобретения и откуда они? Зачем ты взял с собой такую обузу?

Определённого решения в такой короткий срок Иван выработать не мог, поэтому начал напускать тумана.

– Я издалека, – начал он.

– Хуйня! – вновь стукнула Виг ладонью по столу, заставив кружку шататься. – Откуда конкретно «издалека»?

– Это допрос? – улыбнулся Иван.

– Считай так, как хочешь, – передразнила его интонации Виг. – Слушаю тебя.

– О землях, откуда я родом, ты никогда не слышала, – начал Иван. – Я родился в стране, название которой тебе ничего не скажет, в городе Пенза. Мои родители были инженерами, уважаемыми людьми, делавшими по-настоящему полезным делом, а не тем, чем занимался и занимаюсь я. Как и все в моём окружении, я ходил в детский сад, затем в школу, а потом поступил в институт. После института завод, где я отвечал за наладку станков, но долго поработать там мне не было суждено. Так я оказался в армии.

– Ага… – протянула Виг, а затем сделала решительный и яростный глоток чая. – Слишком туманно и нихрена не объясняет, Иван!

– Чтобы ты всё поняла, мне придётся рассказать тебе обо всей своей жизни, – вздохнул Иван. – А я никому таких вещей не рассказываю, поэтому без обид.

– Тогда что ты здесь забыл? – спросила Виг. – У тебя по физиономии видно, что ты чужак в этих краях. Чего тебе надо?

– У меня есть мечта, – заговорил Иван. – Я хочу обзавестись личным броненосцем, чтобы с пушками, пулемётами и многочисленной командой. Для этого мне нужно заработать денег, чем я и занимаюсь.

– А изобретения откуда? – задала следующий вопрос Виг.

– Всё это уже изобретено в тех краях, откуда я родом, – объяснил Иван.

– Так я и подумала, – удовлетворённо кивнула Виг. – Значит, чужеземец с беспонтовой легендой о происхождении… Я была более высокого мнения об имперской разведслужбе…

– Всё ещё считаешь, что я шпион? – Иван обновил чай в кружках.

– Твою легенду легко проверить, а ещё она топорная, – начала перечислять Виг. – Я бы, будь у меня хоть пара часов, придумала что-нибудь получше. Очень паршивая легенда, Иван. И почему Иван, а не Ван? Хотел привлечь к себе ещё больше внимания контрразведчиков?

– Потому что меня действительно зовут Иваном, – ответил тот.

– Эх, не хочешь говорить правду – не говори, – вздохнула Виг.

– Я слишком плохо тебя знаю, Виг, – произнёс Иван.

– И что я должна сделать, чтобы ты лучше меня узнал? – спросила девушка.

– Ничего, – ответил Иван. – Просто дай времени идти и не поднимай этот вопрос. Тогда, возможно, настанет тот день, когда я всё тебе расскажу. Истина такова, что в неё сложно поверить.

– Ты – мессия? – спросила Виг.

– Чего? – внутренне похолодел Иван, но внешне изобразил недоумение. – С чего ты взяла?

Виг внимательно смотрела ему в глаза несколько секунд.

– Не, это бред, – произнесла она. – Если кто-то и встретит мессию, то точно не такая, как я. И вообще, религиозные бредни – это не про меня. Буду считать, что ты шпион имперцев. И прибыл ты сюда, чтобы разузнать всё, передать своим дружкам, чтобы они пришли сюда и всех поработили.

– Как хочешь, – пожал Иван плечами.

– Чего с утра приходил этот мрачный дядечка? – сменила тему Виг.

– На цеха напали, – ответил Иван. – Облили крышу керосином, но охрана пресекла попытку поджога.

– Я так и знала, что местные не дадут нормально работать, – хмыкнула Виг. – Какие планы на день?

– Попробую выяснить, кто именно напал, – ответил Иван. – Затем подумаю, как сделать так, чтобы этого больше не случалось.

– Республиканский страж, – предложила Виг. – Ты приносишь городу деньги, поэтому он заинтересован в том, чтобы защищать тебя и твоё дело.

– Посмотрим, – произнёс Иван. – Ладно, пойду я. Не расставайся с дробовиком.

Нужно было задуматься о приобретении ещё одного револьвера, чтобы Виг не приходилось заваливаться на спину после каждого выстрела. Отдача дробовика – не то, что нужно человеку без ног.

– Как вернусь, приступим к занятиям, – произнёс Иван и пошёл на выход из дома.

– Ага-ага, – ответила Виг, допивающая чай.

Придя к цеху, Иван не стал заходить внутрь, а сразу начал изучать окрестности. Воняло керосином, но последствия диверсии сейчас заливал водой один из рабочих. Он макал швабру в ведро и утирал ею черепицу.

Место перестрелки – главные ворота. Неизвестные пытались выбить дверь в воротах, но не учли, что Иван не пожалел денег и оплатил армирование двери стальными прутами. Засов тоже был стальным, поэтому им бы потребовалось порядочно времени, чтобы разрубить его. После осознания тщетности своих действий неизвестные оставили этот план и забросили треугольную канистру с керосином на крышу, где она благополучно разлилась. Дальше они попытались поджечь её ветошью, но слишком долго провозились, что позволило охране взять себя в руки и контратаковать.

«Если охранника ранили здесь», – посмотрел Иван на кровь у ворот, – «то стрелок находился там».

Он рассмотрел направление струи крови из ноги охранника, после чего прошёл в заданном направлении и начал искать там гильзу. И гильза нашлась в песке. Калибр около десяти миллиметров, чёрный порох, судя по обилию гари и специфическому запаху.

Рядом нашлось пятно крови. Вероятно, охранники ранили не стрелка. Судя по тёмному цвету уже почти что запёкшейся крови, поражена вена.

Капельки крови вели на юго-восток. Иван извлёк револьвер и направился по следу.

Спустя сорок метров, за саманным забором, раненому пытались оказать помощь, порвали рубашку на лоскуты и перевязали рану. Дальше Иван уже видел отчётливые следы сапог на сухой глине, так как раненого взяли на руки и потащили так.

Капли крови встречались всё реже, но затем вновь участились. Вероятно, всему виной были неудобная переноска и полное промокание перевязки.

След из кровавых капель привёл Ивана к саманному дому на окраине города. Домик этот был подкосившимся и грязным. Вероятно, заброшенный. Тихо взведя курок, Иван медленно и аккуратно обошёл здание. Посторонних звуков не было, никто не разговаривал – скорее всего, внутри никого нет.

Открыв дверь и отойдя в сторону, Иван не дождался выстрелов, заглянул и увидел, что внутри никого нет. Зато была лужица крови, окровавленные тряпки и несколько пустых гильз. А ещё воняло чёрным порохом. Запах новогодних петард в этом мире означал нечто иное…

Предположительно, рану потерпевшему затворили прижиганием, что есть очень неоднозначное решение. Но это также значит, что больше кровавых следов не будет. Правда, они теперь не особо важны, так как Иван видит отчётливые следы на глине и песке, поэтому знает направление движения налётчиков. А даже если бы он не увидел этих следов, его путь всё равно бы лежал к ближайшему врачу. Потому что это логично.

Ближайший врач, Асам Амис, обитал в пансионате господина Исира, что расположен в двухстах метрах к западу, на улице Сипи, здание 19. Очень странно, что такой неплохо зарабатывающий человек предпочитает жить почти на окраине города.

Дойдя до пансионата, Иван отметил для себя кровавый след на поручне лестницы, что означало необходимость быть начеку.

С Асамом Амисом он лично знаком не был, но отправлял к нему человека, чтобы назначить встречу. Но врач не захотел иметь с ним никаких дел, так как… а непонятно, почему «так как». Посыльный сказал, что бумагу с коммерческими предложениями врач принимать отказался, и был крайне нелюбезен.

А Иван всего-то хотел предложить ему несколько перспективных идей для патентов…

Теперь им придётся встретиться лично.

Дверь, на которой тоже есть небольшой след крови, была закрыта, поэтому Иван послушал, что за ней происходит, удостоверился, что внутри явно больше трёх человек, поэтому начал экспресс-штурм.

Выбив дверь ударом ноги, он вскинул револьвер и начал стрельбу.

Вооружённый парень лет двадцати пяти получил пулю в левую ногу. Ещё один схлопотал пулю в удачно расположенное левое плечо, а затем Иван заставил себя остановиться, так как остальные присутствующие не представляли непосредственной угрозы.

– А-а-а… – упал на ковёр первый подстреленный.

Ему вторил другой, с раненой рукой.

– Оружие на пол, – потребовал Иван, а затем увидел лежащего на кровати налётчика. – А я тебя где-то видел… Точно, ты же из дружков покойного Пивра!

Это был тот горбоносый, имя которого Иван не счёл необходимым узнавать. Остальные налётчики неизвестны, а четвёртый присутствующий – это, вероятно, врач Асам. Во всяком случае, об этом говорит скальпель в его руках.

– Сука… – процедил горбоносый. – Сука ты… Сукин ты…

– Не скажу, что рад тебя видеть, – произнёс Иван. – Но вы пытались сжечь мою мастерскую, поэтому я чувствую, что в праве пристрелить вас всех на месте.

Врач отмер:

– Что?! Я не позволю вам убить их!

– Револьвер у меня, – напомнил Иван. – Поэтому мне решать, кто сегодня умрёт или останется жив. Но, вы правы, лучше посмотреть, как себя поведёт закон. Если он вообще присутствует в этом городе.

Собрав оружие, представленное двумя паршивого качества револьверами, Иван вышел на улицу и расстрелял их барабаны в ближайшую песочницу. Стража, если прохлопала первые выстрелы, не должна пропустить такое. Лучший в мире способ привлечь правоохранительные органы – стрельба рано утром.

– Почему вы приняли этих людей? – спросил Иван, вернувшись в номер. – Вы знаете, что они собирались сделать?

– Мой долг, как врача… – начал Асам.

– Это я уже слышал, – прервал его Иван. – Ваш долг, как врача, обязал бы вас примчатся к моей мастерской, где заживо сгорали бы люди? Вы бы кинулись в пламя, чтобы вытащить кого-нибудь из них? Рискнули бы?

– Не моя вина, что эти люди замыслили такое, – ответил врач. – Но я обязан оказать помощь любому, кто просит…

– … и готов заплатить, – усмехнулся Иван. – Я знаю, что вы работаете не бесплатно. Сколько они должны были вам заплатить?

На этот раз врач смолчал. Ивану не понравился такой ход дела, поэтому он подошёл к первому подстреленному и надавил ему на ногу.

– Сколько вы должны были ему заплатить? – спросил он.

– А-а-ай, сука! А-а-а! Ёб твою… – заблажил раненый.

– Прекратите! – воскликнул врач. – Немедленно прекратите!

– Да, чего это я… – отступил Иван, а затем посмотрел на горбоносого. – Кстати, вы как-то связаны с цирюльниками?

Тишина в ответ.

– Господин Амис, – перевёл Иван взгляд на врача. – Ваш пациент, вероятно, потерял сознание. Думаю, ему нужна помощь. Или теперь, когда они больше не могут вам заплатить, вы потеряли интерес к оказанию им медицинской помощи?

Врач кинулся к горбоносому, а Иван переключился на первого подстреленного.

– Я не знаю, когда точно спохватятся стражи, – заговорил он. – Но у нас есть немного времени, за которое я могу сделать с тобой очень много нехорошего и неприятного. Поэтому сейчас, в течение тридцати секунд, у тебя есть шанс рассказать мне, кто вас послал.

Естественно, он не захотел делиться информацией, поэтому Иван вмазал ему по голове с ноги, разобрал один патрон и насыпал пороха на простреленную ногу. Чиркнула спичка и вспыхнул порох.

– А-а-а-а!!! – завизжал раненый.

– У меня ещё очень много патронов, – произнёс Иван. – Итак. Кто вас послал?

Сипя и взвизгивая, раненый начал отползать. Иван достал из патронташа ещё один патрон и подался вперёд.

– Цирюльники! – воскликнул раненый в правую руку. – Господин Шайк пообещал нам пятьдесят рикс, если мы спалим твою мастерскую!

– Вот давно бы так, – ободряюще улыбнулся Иван. – Где живёт этот господин Шайк?

Тут в помещение ворвались стражники.

– Всем стоять, не двигаться! Руки за голову, головы в пол! – заорал один из них.

Иван положил руки за голову и опустил взгляд.

Дальше всех взяли, посадили в телегу-клетку, после чего повезли к казармам стражи.

Оформление, написание словесного портрета, установление личности и так далее – стандартные здесь процедуры. После этого их рассадили по отдельным камерам.

Спустя полчаса ожидания, Ивана вытащили из камеры и повели в допросную.

Действовали уважительно, так как быстро было установлено, что он за человек и почему важно с ним не конфликтовать. Первое серьёзное предприятие города, надо понимать.

– Меня зовут Неосом Кафа, – представился республиканский страж. – У меня есть к вам несколько вопросов.

На вид ему лет двадцать пять, может, тридцать. Высокий, где-то около метра девяносто, физически крепкий. Голубоглазый блондин, с волевым лицом.

– Что вы делали в пансионе господина Исира? – спросил он.

– На мою мастерскую было совершено нападение с целью поджога, – начал объяснение Иван. – Я знал, что один из охранников подстрелил налётчика, поэтому, когда я увидел кровь, то сразу решил пройти по следу и узнать о местонахождении злоумышленников. Но я и не ожидал, что сумею найти их.

– И вы, не ожидая, что сумеете найти их, тем не менее, нашли налётчиков, после чего ворвались в комнату уважаемого врача Асама Амиса, – произнёс республиканский страж, – выстрелили из револьвера два раза и ранили подозреваемых Калана и Сидара?

– Да, так всё и было, – не стал спорить Иван.

– Хм… – Неос недоверчиво посмотрел ему в глаза.

– Я защищал собственное имущество, обезвредил налётчиков, – произнёс Иван. – Могу ли я идти? Мне нужно оценить понесённый ущерб. Ещё моего человека тяжело ранили, нужно позаботиться о том, чтобы ему оказали достойную помощь.

– М-да… – республиканский страж встал из-за стола. – Не вижу причин вас задерживать. Можете идти.

Иван улыбнулся, кивнул стражу и пошёл на выход.

В проходной казармы ему вернули кобуру и револьвер, после чего он направился домой.

День практически прошёл зря, так как он потратил время на бессмысленные разбирательства, поэтому требовалось сделать хоть что-то.

– А сейчас давай мне урок, – потребовал Иван, увидев Виг, сидящую за столом в гостиной.

Виг оглядела его с ног до головы и усмехнулась.

– Вот ещё одна вещь, которая не вяжется, – произнесла она. – Почему ты не умеешь читать и писать? Может, ты действительно из другого мира?

– Я просто прибыл издалека, – сказал на это Иван. – Но ты вновь начинаешь задавать слишком много вопросов.

Девушка хмыкнула возмущённо.

– Налей мне чаю, чужак, – потребовала она. – А потом тащи сюда карандаши и бумагу, буду учить тебя, бездарь, человеческому письму!

Глава пятнадцатая. Высокоинтеллектуальные чудовища

//26 июля 2022 года, город Еран//

Примерно до девяти вечера они занимались обучением.

Ивану было тяжело освоить настолько необычное письмо, хотя с чтением его дела, постепенно, налаживались. Кириллица в этом отношении была более практичной, но это взгляд человека, привыкшего писать только на ней. Усложняло всё отсутствие хоть чего-то общего между русским и местным языком, называемым саско. Было бы удивительно, окажись иначе, разумеется.

Когда Виг уже устала вдалбливать в голову Ивана очевидные для неё вещи, они прекратили занятие и Иван пошёл в мастерскую, чтобы забрать письменный отчёт.

По улице он шёл, держа руку на кобуре револьвера, ведь нет никаких гарантий, что расстроенные провалом цирюльники не решились нанять какого-нибудь местного коллегу Ивана. Поэтому нужно быть готовым.

«Интересно, что сумели выяснить стражи?» – подумал Иван, проходя мимо колодца. – «Я-то уже очень многое выяснил, ха-ха».

Зашедший где-то после шести вечера Бикс поделился с ним сведениями, что цирюльник Шайк – председатель цеха цирюльников города Еран, поэтому он первый, кто заинтересован в исчезновении невесть откуда вылезшего конкурента. У него есть большая семья, трое сыновей его тоже цирюльники, правда, младший уехал в столицу и живёт там. Есть у него жена, две дочери, очень много внуков, а также родные братья, работающие в окрестных городах. Семейный бизнес…

Ужинать Шайк старается в кругу всей семьи, поэтому по будням, вечером, можно ожидать сбора всех членов и домочадцев за большим столом в обеденном зале его дома. Это так, информация к обдумыванию и теоретизированию.

На практике воплощать полное истребление конкурентов Иван не собирался. Он здесь новый человек, поэтому сразу подумают на него, так что игра не стоит свеч. Лучше подходить к делу более дипломатически.

Благополучно, даже несколько разочаровывающе благополучно, добравшись до мастерской и пройдя через охрану, Иван сходу вошёл в зону отгрузки и увидел там всё ту же Готеку, работницу ОТК, перебирающую бритвенные лезвия.

– Доброго вечера, – улыбнулся ей Иван.

– Доброго вечера, господин, – кивнула Готека с вежливой улыбкой.

– Бикс? – спросил у неё Иван.

– Закончил рабочий день, – ответила та. – Сказал, что по вашему поручению уходит.

– А ты чего здесь? – не понял Иван.

– Надо допроверить… – начала она.

– Рабочее место в порядок, после чего живо домой, – приказал ей Иван. – Я не плачу тебе за то, что ты здесь сидишь и перерабатываешь.^[15]

– Но я подумала, что… – попыталась Готека найти оправдание.

– Тебе завтра нужно будет предельно внимательно следить за качеством продуктов, поэтому ты должна быть отдохнувшей и выспавшейся, – произнёс Иван. – Я не буду учитывать завтра, что ты сегодня переработала и поэтому придёшь с утра уставшей. Штрафы за пропущенный брак будут точно такими же. Ты готова заплатить мне завтра за то, что сейчас перерабатываешь?

– Нет, господин, – ответила Готека.

– Тогда рабочее место в порядок и домой, – повторил Иван приказ.

Когда-то давно, он использовал трудоголизм некоторых своих заказов. Бывали контракты на бухгалтеров, замов, различных заводских начальников, мешающих проводить некие схемы… Вот есть стереотип у европейцев, что у русских отношение к работе не очень, что славяне, в целом, ленивые, но эти идеи, во-первых, попахивают коричнево и ультраправо, а во-вторых, не соответствуют действительности. Видели бы они столько упорных трудяг, сколько видел Иван… На заводах работают, не жалея себя, в бумагах копошатся так, будто нет ничего важнее, ругаются матом так, что сразу видно болеющего своим делом человека… А некоторые, стараниями Ивана, буквально умирали на работе.

Готека, задумчивая после беседы с Иваном, собралась и пошла домой.

Иван же прошёл к кабинету Бикса, где на столе лежал отчёт по суточной выработке.

Сегодня сделали около десяти тысяч бритвенных лезвий, что обусловлено возросшей производительностью рабочих, мотивированных денежными посулами. Ежедневное соревнование выиграл некий упаковщик Азис, сумев упаковать три тысячи пачек с минимумом брака. Бикс подвёл итог работы всех остальных, вывел индивидуальный коэффициент производительности, после чего определил победителя. Азис получил свои три риксы и уже ушёл домой, как и все остальные рабочие. Идея с состязательной мотивацией даёт свои плоды.

Но десять тысяч бритвенных лезвий в день – это капля в море. Нужно строить ещё девять производственных линий, закупать в десятки раз больше стального проката, а также поскорее начинать производство консервных банок.

Контактов с военными ещё нет, но Неос Кафа выглядит как человек, который имеет связи в столице. При должном подходе, а также при правильной сумме, предложенной в нужный момент, республиканский страж может оказать поддержку в продвижении качественного товара на принципиально новый уровень. Военные закупки – это золотое дно, любой, кто хотя бы пару лет провёл в армии, знает истинные объёмы расходов на снабжение. Ограниченный контингент советских войск в Афганистане ежедневно обходился Союзу в 4–6 миллионов рублей, безумные деньги, если подумать.

Консервы – это товар, который, в нынешних условиях, не шибко-то и нужен. Это если говорить о гражданских, привыкших, что местные лавочники закупают недостающие товары там, где они есть, резервируют места на воздушных грузовиках, после чего доставляют их на реализацию. С военными дело обстоит радикально противоположно. Если заведомо набить склады на линии фронта консервами, то грузовики могут привезти больше снарядов, патронов и живой силы. Удивительно, что всё это время о консервировании пищи не чесались именно военные, которые просто должны были озаботиться таким актуальным вопросом.

Иван не исключал того, что на это влияло и влияет лобби продовольственных поставщиков. Если аграрные воротилы уже увязли в снабжении армий, то такой кусок они будут беречь всеми силами. И это значит, что Иван, со своими консервами, ввяжется в очень опасную игру. Игру, в которой будет считаться лишь полумерой отправка отряда наёмных головорезов за новеньким наглецом, посмевшим нарушить устоявшийся порядок.

Схваток с сильными противниками Иван не боялся, но предпочитал участвовать в них на своих условиях. Поэтому старт консервной рекламной кампании начнётся только после того, как у него будет под рукой небольшая армия наёмников.

Далее в отчёте Бикса были сведения о расходах сырья, браке, описание инцидента, в ходе которого порезался один из рабочих, а главное – сообщение об оказании помощи раненому охраннику. Охраннику пришлось отнять ногу, так как врач обнаружил признаки прогрессирующего воспаления, поэтому Бикс написал указ и теперь у некоего охранника Емида есть пенсия в восемь рикс в месяц, до конца существования предприятия. Так как Иван не собирался закрывать предприятие, ведь они только начали, Емид будет получать пенсию пожизненно. Восемь рикс – это ерунда, если сравнивать с нормальной зарплатой, но одноногий человек не может рассчитывать даже на такое.

Изучив отчёт и написав цели на завтрашний день, Иван решил изучить состояние станков, но был прерван шумами снаружи.

Выйдя из цеха, он увидел охранников, собравшихся у ворот.

– Что случилось? – спросил у них Иван.

– Группа людей, вооружённых дрекольем, собралась за воротами, требуют того, кто убил Умитера, – ответил начальник смены Зурд, лейтенант в отставке.

– Так… – Иван бросился к зданию и ловко забрался на его крышу.

Толпа собралась не такая уж и большая, человек сорок-пятьдесят, но, если вынесут ворота, придётся несладко. Все бастующие – мужчины, преимущественно в возрасте от четырнадцати до сорока.

– Закрыть эту потогонку нахуй! – крикнул кто-то из толпы. – Долой вымогателя!

Иван спустился вниз.

– Если выбьют ворота – стреляйте на поражение, – распорядился он. – Этих явно угостили крепким спиртным, если верить красным мордам, значит, тормозить они не будут. Остановить их можно только кровью.

– Но это же гражданские! – возмутился бывший лейтенант королевской армии Зурд.

– Так же скажешь, когда они твои кишки на заборе будут развешивать, – вздохнул Иван. – Как только они войдут на территорию мастерской, их можно уверенно квалифицировать как посягающих на частную собственность. Защита моей собственности – это то, за что я вам плачу.

А цирюльники сумели его удивить. Иван даже не рассматривал варианта, в котором они, банально, собирают толпу, чтобы та сработала даже лучше пожара. Среди налётчиков обязательно присутствуют специальные люди, которые позаботятся о том, чтобы от станков ничего не осталось.

Глупа, конечно, их затея. Что-то делать стало поздно ровно в тот момент, когда в столице в первый же день раскупили всю партию бритв и станков. Даже если мастерская Ивана сгорит дотла сегодня ночью, это ничего не изменит. Крупные игроки уже ухватили идею и спешно ищут способы восстановить технологию производства лезвий. С их масштабами очень быстро лезвия и станки подешевеют настолько, что цирюльники очень быстро вымрут как класс. Иван нанёс смертельный удар, и его противник ещё не знает, что уже мёртв. Подло, конечно, но это бизнес. Если учитывать интересы каждого, то денег не заработаешь. Таков закон капитализма, а его не Иван придумал.

По воротам застучали чем-то тяжёлым, а через высокий забор начали перелетать булыжники.

– Оружие к бою! – громко приказал бывший лейтенант Зурд. – Штыки примкнуть!

На вооружении охраны винтовки системы Блайда, а также пятизарядные револьверы «Паррон 17». В качестве штатной экипировки, они носят нагрудники из слоёв ткани со вшитыми внутрь стальными пластинами – суррогатное решение, призванное защитить от ударов холодным оружием и пуль на излёте, а также стальные шлемы королевской армии, заказанные из Палимы. Снаряжение королевской армии сейчас активно продают, так как бизнесмены из власти перевооружают республиканскую армию на что-то новое, своё. Шлемы королевской армии не держат даже пистолетную пулю, но их задача – удерживать мелкие осколки и защищать голову солдата в ближнем бою. Есть ещё модификация с противопульным лицевым щитком, но такие не продают, так как их не хватает абордажным командам республиканского воздушного флота.

– Насыщенный первый день, да? – спросил бывший лейтенант Зурд у лихорадочно примыкающих штыки к винтовкам новичков. – Зато платят хорошо, ха-ха!

Новичков было четверо, все без опыта службы в армии, но умеющие пользоваться огнестрельным оружием. Всего смена охраны насчитывает восемь человек, то есть опытных солдат было всего двое – Зурд и ещё один парень из унтер-офицеров королевской армии. Новобранцы могут испугаться…

– Как только ворота раскроются, сразу дайте слаженный залп, – распорядился Иван. – Всем участникам сегодняшней схватки плачу по шесть кеонов премии!

Это копейки, если учитывать даже суточную чистую прибыль, но они могут сыграть решающую роль. Деньги – это не самый лучший мотиватор, если измерять в долгосрочной перспективе, но зато самый быстродействующий и позволяющий человеку легче пойти на сделку с совестью.

Иван запомнил затравщиков, координирующих эту небольшую толпу, поэтому прицельно подстрелить их не будет проблемой. Ведь если цирюльники наняли специальных людей, то в следующий раз, после окончания грядущей бойни, собрать желающих отомстить будет гораздо легче. А вот если координаторы умрут, пришедшие вслед за ними три раза подумают, прежде чем вновь собирать лёгкую на подъём толпу маргиналов.

Ворота затрещали ещё громче. Иван обошёл здание мастерской и залез на него с другой стороны. Аккуратно выглянув из-за конька крыши, он внимательно рассмотрел бунтующих, отметил, что они вырвали фонарный столб, которым и долбят в ворота, после чего вновь вычленил затравщиков, собравшихся в тылу, вероятно, для обсуждения грядущего штурма.

Охрана выстроилась в линию, бывший лейтенант Зурд вытащил из ножен тесак и стоял чуть впереди, готовясь дать приказ.

Наконец, засов ворот не выдержал очередного удара. Створки распахнулись, и…

– Огонь! – выкрикнул бывший лейтенант Зурд, взмахнув тесаком.

Одновременно с залпом, встретившим рвущуюся внутрь толпу, активизировался Иван, выцелив из револьвера затравщиков и открыв огонь.

Игнорируя происходящее у ворот, он надёжно прикончил первого из координаторов, одетого в нарочито рабочую униформу, затем подстрелил второго, после третьего, а затем остальные начали разбегаться и две следующие пули ушли в молоко.

Не сильно расстроившись, Иван достал из кармана сменный барабан и мимолётно задумался о том, что может дать револьверам вторую жизнь… но об этом следовало поразмыслить после боя.

Сменив барабан, он вновь взвёл револьвер и открыл огонь по убегающему затравщику. Дистанция была солидная, поэтому из всего барабана в беглеца попала только одна пуля, но чисто случайно и не очень качественно – куда-то в область поясницы. Умрёт, но только если ему не окажут своевременную медицинскую помощь.

Последний затравщик успел уйти, скрывшись за саманной стеной соседнего предприятия, а битва за ворота, тем временем, набрала пиковый накал.

Охрана успела дать только три залпа, после чего взяла обезумевших от ярости бунтующих в штыки.

Иван извлёк из кармана пять патронов и быстро зарядил их в барабан, после чего чуть не прозевал брошенный в него булыжник. Мальчик лет пятнадцати, бросивший его, не ушёл от пули, хотя очень старался.

Вопли раненых, ожесточённые крики сражающихся, редкие выстрелы – никто, кроме Ивана и Зурда, не ожидал, что ситуация сложится именно так. Вероятно, организаторы рассчитывали разбить ворота, после чего смять новичков и прикончить всех, после чего разгромить мастерскую и спалить её дотла. Но Иван выбрал кандидатуру лейтенанта Зурда во многом за то, что он участвовал в подавлении серии восстаний рабочих, причём хорошо себя там показал. Верный пёс режима, рука, душащая народную свободу – вот кто был ему нужен в роли начальника охраны. И пусть боевого опыта у Зурда было мало, то есть практически не было, но вот в подобных ситуациях он уже оказывался. И не сплоховал.

Пристрелив ещё двоих самых ловких бунтующих, Иван понял, что всё, штурм фактически закончился.

Раненые, оставляя за собой полосы крови, отползают подальше, выжившие бунтующие уже бегут назад, бросая дреколье, а бывший лейтенант Зурд начал раздавать команды выжившим охранникам.

Иван спустился на землю, после чего забрал у ближайшего охранника винтовку и начал добивать раненых. Надо дать понять всем потенциальным налётчикам, что он тут не шутки шутит, и последствия посягательств на его бизнес будут очень серьёзными. Можно сказать, летальными.

– Пожалуйста, не убива… – поднял руки бородатый мужичок лет тридцати.

Иван проткнул его грудь штыком, вынул его и пошёл к следующему.

Испуганные вопли и мольбы остальных раненых сопровождали его шаги. Выжившие охранники, прекратив оказывать помощь своим, молча смотрели на происходящее, как и бывший лейтенант Зурд. Никто не вмешивался.

Двенадцать раненых бунтующих имели теоретические шансы пережить эту ночь, но Иван снизил их до нуля, лично добив всех.

– Трупы собрать и аккуратно сложить у ворот, грабить тела запрещаю, – приказал он. – Сколько наших ранено?

– Трое убито, двоих ещё можно спасти, – ответил Зурд. – Нужно вызвать врача.

– Зовите, я оплачу его услуги, – сказал на это Иван, после чего обвёл взглядом лица выживших охранников. – У троих убитых были семьи?

– Да, – ответил за них Зурд. – У Ломана была жена и двое детей, у Сварда четверо детей, он вдовец, а у Готера была жена и малолетний сын.

– Назначаю им пенсии, по десять, нет, по пятнадцать рикс в месяц, – произнёс Иван. – До тех пор, пока существует наше предприятие, они будут получать эти деньги. Потому что мы не забываем своих. Завтра с утра, лейтенант Зурд, возьмите в кассе тридцать кеонов и выплатите семьям погибших по десять кеонов. Лично проверю.

– Слушаюсь, господин, – приложил кулак к груди бывший лейтенант Зунд.

Он честно сообщил при собеседовании, что три года назад был с позором уволен из королевской армии, за нанесение тяжких телесных вышестоящему офицеру. Причиной была пьяная драка, но Зурд уверяет, что с тех пор не притрагивается к алкоголю.

– Остальные завтра же получают по шесть кеонов премии за сегодняшнюю битву, – сообщил Иван. – Получилось кроваво, жестоко, но мы боролись за свою жизнь и рабочие места. Эти люди пришли уничтожить наше предприятие, сделав невозможными выплаты покалеченному в прошлом налёте охраннику Емиду. Они посягнули на наше с вами благополучие, за что и убиты.

– Это всё хорошо, конечно, – заговорил лейтенант в отставке Зурд. – Только как вы объясните всё это кор… республиканскому стражу?

– Я действовал в рамках закона о защите собственности, – ответил Иван. – Они сами вломились на арендованную мной землю и пытались уничтожить моё имущество.

– Посмотрим, что скажет страж, – пожал плечами Зурд.

Суммарно убитых насчитали двадцать девять человек – основная масса погибла от первых трёх залпов. Налётчики щемились в воротный проём, поэтому довольно убойные пули винтовок-карканоидов проходили через два или даже три тела, в среднем промежутке вырывая крупные куски мяса из тел. Для неподготовленного человека зрелище шокирующее, поэтому новички, при переноске тел, систематически блевали.

Когда сбор тел почти был закончен, прибыла городская стража, во главе с республиканским стражем Неосом Кафой. Часть из личного состава стражей явно была поддата, что есть злостное нарушение инструкции. Хуже всего то, что сам республиканский страж был подвыпившим – это существенно уронило мнение Ивана о нём.

– Что здесь произошло?! – воскликнул Неос. – Кто устроил эту бойню?! К оружию!

Десять стражников вскинули винтовки и навели на Ивана и его охрану.

– Господин республиканский страж, – приподнял руки в успокаивающем жесте Иван. – На моё предприятие было совершено нападение. Нападающие выбили ворота фонарным столбом, после чего ворвались на территорию мастерской. Нанятые мною специалисты безопасности получили от меня приказ защищать моё имущество, а также собственные жизни, что вылилось в, так называемую, бойню. Расходы на ритуальные услуги полностью возьмёт на себя моё предприятие, поэтому управа может об этом не беспокоиться.

– Арестовать! – указал Неос на Ивана. – Всех арестовать!

Лейтенант в отставке Зурд сделал жест, и охрана вскинула винтовки. Повисло нешуточное напряжение. Если начнётся перестрелка, охране и Ивану придёт безальтернативный конец, но их решимость стоять до конца поколебала уверенность республиканского стража.

– Вы не можете адекватно воспринимать ситуацию, – спокойным тоном произнёс Иван. – Вы сегодня выпили, господин Кафа, поэтому в вас говорит сейчас алкоголь. Я не собираюсь бежать из города, так как прав в этой ситуации, поэтому нам лучше рассмотреть все обстоятельства сегодня утром, под светом солнца и на трезвую голову. Сейчас всем нам необходимо поспать и как следует обдумать наши дальнейшие действия.

Республиканскому стражу не понравилось обвинение в нетрезвом состоянии, но он сдержал себя от резких слов.

– Хорошо, – процедил он. – Утром я приду со следственной группой.

– С нетерпением жду, – улыбнулся Иван.

Отряд стражи покинул территорию мастерской, а охрана продолжила уборку тел.

– Накройте их чем-нибудь, – приказал Иван, когда покойников сложили. – И да, смена ещё не закончилась, поэтому все по штатным местам.

Решив, что на сегодня достаточно, Иван взял дополнительный револьвер из складских запасов, повесил вторую кобуру, как заправский ковбой, после чего пошёл к дому.

Цех цирюльников не переступал определённую грань, поэтому на дом никто не нападал. В кустарнике вдоль дороги не обнаружилось засады, хотя Иван такую ждал, двери в порядке, а район дома, в целом, был спокоен.

Отворив дверной замок двумя ключами, Иван наткнулся на дробовик, нацеленный ему прямо в пах.

– Что за шумиха в городе? – спросила Виг.

– Напали на мастерскую, – пожал Иван плечами. – Нападение отбито, положили двадцать девять человек, троих потеряли.

– Аха… – произнесла девушка. – Я так и думала, что будут проблемы с твоими инновациями.

– Это было ожидаемо, – вздохнул Иван, аккуратно отодвигая ствол дробовика. – Республиканский страж был очень недоволен, хотел арестовать меня, но не стал.

– Двадцать девять человек, какие бы там ни были обстоятельства, это серьёзно, – произнесла Виг. – Тебя точно арестуют.

– По закону я прав, – Иван прошёл на кухню и налил себе воды из графина. – Сегодня утром узнаю, что об этом думает градоправитель.

– Он будет на стороне толпы, – Виг заперла дверь и проковыляла на кухню. – Эх, а я только освоилась в этом доме…

– Думаешь, придётся переезжать? – спросил Иван.

– Да как пить дать! – уверенно ответила она. – Проблема в том, что вы убили чьих-то отцов, сыновей, дядь и близких друзей. Неважно, по какой причине. Мстители обязательно придут.

– Как смотришь на то, чтобы переехать в Палиму? – спросил Иван.

– Я думаю, что это слишком близко, чтобы забыть о мстителях, – ответила Виг.

– Столица? – предложил Иван.

– Там тебя тоже захочет убить несколько сотен цирюльников, – хмыкнула Виг.

– Это ерунда, – произнёс Иван, залпом выпив воду. – Но слишком рано. Мой план предусматривал накопление солидного капитала, прежде чем мы отправимся в столицу…

– Так у тебя был какой-то план?! – возмущённо воскликнула Виг. – Почему я узнаю об этом только сейчас?! Я думала, что мы партнёры!

Глава шестнадцатая. 149-й гвардейскийРеклама

//27 июля 2022 года, город Еран//

– Тридцать два?! – воскликнул гробовщик Морс. – У меня нет столько гробов!!!

– Постарайся, надорвись, перетрудись, но мне нужно похоронить тридцать два человека, – ответил Иван. – Я взял на себя такие обязательства. Или я пойду к твоим конкурентам.

– Да иди, блядь, на здоровье! – вспылил Морс, после чего Иван начал разворачиваться. – Нет, стой! Не иди! Я погорячился! Найму пару повременщиков и сделаем всё сегодня же! Какое качество гробов тебя интересует? Как всегда?

– Да, самые лучшие, – кивнул Иван. – Дуб, надгробия из базальта, ритуальные квадраты из того же камня.

– Месячный запас досок просру сегодня… – посетовал Морс.

– Слушай, я же даю тебе возможность заработать… – начал Иван.

– Да понимаю я! – перебил его гробовщик. – Но не тридцать два же человека!!! Тридцать два!!! Да ты с ума сошёл?!

– Меня оправдали республиканский страж и управа, – вздохнул Иван. – Я был в своём праве и защищал свою жизнь. Правда, мне придётся уезжать в скором времени…

Когда республиканский страж протрезвел и понял, что подарок в виде двух ящиков креплёного вина от цеха цирюльников – это подлая уловка, чтобы у нападающих было больше времени на разрушение мастерской, Иван был очень быстро и полностью оправдан. Ещё градоправитель был на его стороне, так как первый налоговый платёж сильно улучшил положение вещей в городе, что позволяло смотреть сквозь пальцы на «некоторые вольности», позволенные себе Иваном при самообороне.

Но с самого утра поступают многочисленные жалобы от горожан, в которых они требуют наказать преступника и разрушить его предприятие. Люди не хотят понимать, что мастерская Ивана – это потрясающая возможность для Ерана. Возможность, которая появляется один раз в истории.

– Жаль слышать такое, – вздохнул гробовщик Морс. – Но да, ты прав, такого тебе, даже если ты был со всех сторон прав, никогда не простят.

Во время службы в ОКСВА Иван сталкивался с такой вещью как «бадал», что в переводе с пушту означает «месть». Разные домашние «эксперты» болтают, что это у народов Кавказа обычай кровной мести достигает невероятной степени ожесточения, но то, что понимают под кровной местью кавказцы, далеко не то же самое, что под этим понимают пуштуны. У пуштунов поводом для кровной мести может стать спор за очерёдность водопоя для скота, что, порой, становится началом для длительной и кровопролитной резни между несколькими родами. Чеченцы за такую мелочь конфликтовать не будут, а пуштуны, посчитавшие, что им был нанесён неустранимый урон чести, с готовностью достанут кинжалы и автоматы, после чего пустят их в ход.

Большая часть эпизодов длительных войн между пуштунскими родами, о которых слышал Иван, начинались с сущей ерунды, наращивая ожесточение с течением лет. Если даже в Средневековье у конфликтов между племенами и феодальными государствами были хоть какие-то обоснованные причины, политические или экономические, то у пуштунов всё было не так. Им только дай повод обидеться и потерпеть урон чести…

Сам Иван несколько раз становился объектом охоты нескольких пуштунских родов, коим сильно попортил кровь. Кто-то бы испугался, кто-то бы попросил перевода в другую часть Афганистана, но не Иван. Ивану было плевать на мнение всех окрестных пушту с самого высокого минарета самой престижной мечети Кабула.

К концу службы, из-за такого отношения к местным, он даже сумел заработать некую репутацию среди моджахедов. В Пандшерском ущелье, где орудовали, известные на весь Афганистан, Ахмад Шах Масуд и майор Борис Керимбаев,^[16] более известный моджахедам по прозвищу Кара Майор.

С последним Иван никак не пересекался, ведь это были СпН, пусть и носящие форму десантников, поэтому боевые задачи их никак не пересекались.

«149-й гвардейский мотострелковый Ченстоховский Краснознамённый, ордена Красной Звезды полк», – напомнил себе Иван название подразделения, в котором он фактически сформировался как человек. – «Надо было не ерепениться и продолжать сверхсрочку, может, не ввязался в эту кровавую карусель и жил бы сейчас где-нибудь в Пензе, на пенсии, может, семью бы уже давно завёл и забыл всеми богами проклятое прошлое…»

Воспоминания из прошлой жизни, совершенно не волновавшие его раньше, теперь воспринимаются по-особенному остро. А ещё эти сны. Реалистичные кошмары, которые, на самом деле, не кошмары, а облицованные эмоциональным окрасом воспоминания о его опасном существовании, в Афгане, а затем в новообразованной Российской Федерации…

– Мне нужно срочно похоронить всех этих людей, – вздохнул Иван, вынырнув из омута воспоминаний. – Я дал обещание управе и республиканскому стражу.

– Да сделаю я всё, – гробовщик Морс поставил рубанок на верстак. – Могу даже небольшую скиду предоставить, за массовый заказ.

– Не надо скидку, – покачал Иван головой. – Сколько с меня?

Покончив с делами в бюро ритуальных услуг, Иван вернулся в мастерскую, вокруг которой уже начала собираться толпа недовольных людей, преимущественно женщин и стариков. Он прошёл к воротам под полными ненависти и неодобрения взглядами.

– Чего собрались? – спросил он, резко развернувшись в воротах. – Претензии и жалобы прошу отправлять в управу, к градоначальнику Зудасу. Он обязался принимать все жалобы и претензии в мой адрес, но только касающиеся сегодняшнего инцидента.

– Верни нам наших родных!!! – завопила упитанная женщина из толпы.

– Я не могу, – развёл Иван руками. – В качестве жеста доброй воли я обязался провести пышные похороны усопших, поэтому прошу прибыть всем родственникам на опознание тел, которое будет начато примерно через двадцать минут. Каждому усопшему полагается дубовый гроб, базальтовая надгробная плита, а также базальтовая рамка с письменами – всё за счёт предприятия.

Закончив спич, он вошёл на территорию мастерской.

Рабочий день шёл обыденно, если не считать косых взглядов рабочих на накрытые брезентом трупы.

«Последние деньки…» – подумал Иван. – «Скоро некоторые из этих людей останутся без работы».

План по выходу из очень неловкой ситуации у него выработался сегодня утром. Через телеграф он связался со столичным торговым агентом Морса, показавшим себя относительно честным человеком, насколько это вообще возможно для торгового агента. Долгая переписка, обошедшаяся в сорок четыре риксы и тридцать одну медяшку, позволила передать инструкции, а также получить крупную ссуду в счёт следующей поставки бритвенных лезвий.

Торговый агент, известный Ивану под именем Оцеон, то есть Сокол, что может быть как прозвищем, так и настоящим именем, в ближайшую неделю должен арендовать производственное помещение, состоящее из минимум трёх крупных цехов, на окраине столицы, после чего подготовить там всё к будущей наладке производства. Бритвенные лезвия они будут производить обязательно, поэтому один цех планируется отдать полностью под них, а вот назначение остальных двух цехов следует тщательно обдумать. Уже была пара идей, но нужно всё взвесить и разведать обстановку в Фелице.

Также, обязательно рядом с цехами, необходимо арендовать жилое здание на пару десятков квартир, чтобы поселить там рабочих.

Когда приготовления будут завершены, Иван демонтирует станки и сделает рабочим предложение, от которого им будет трудно отказаться. Зарплаты он повысит на 25 %, с обязательным ежегодным ростом на 10 %, предоставит достойное жилье, а также даст на подпись контракт, который надёжно свяжет рабочих с предприятием на следующие десять лет. Потому что уже опытные работяги стоят дороже десяти неопытных. Ведь именно с текущим составом удалось достичь производства десяти тысяч бритвенных лезвий в сутки – это дорогого стоит. И Ивану хотелось, чтобы на новом месте они выдавали столько же. При условии сокращения логистических расходов, они быстро заработают средства на очередное расширение станочного парка.

Через трое суток состоится очередная переписка с Оцеоном, в которой он отчитается в проделанной работе.

Иван уже неоднократно задумывался о радио. Здесь его нет. Беспроводной телеграф есть, причём очень развитой, а голос ещё никто не передаёт. Даже боевые воздушные корабли переговариваются алфавитом, принципом похожим на морзянку, так как альтернатива – флажки. И флажками в бою не брезгуют, так как динамика боя не оставляет времени для обмена даже относительно короткими сообщениями. А ещё их отлично слышат противники. И если алфавит противнику известен, то тактической выгоды от этого практически никакой. Поэтому в воздушных боях корабли действуют полуавтономно, следуя заранее намеченному плану сражения и оставляя широкие пространства личным тактическим талантам капитанов и боевой слаженности эскадр.

Что Иван знал о радиосвязи? В Афгане ему доводилось, в экстраординарной ситуации, корректировать огонь артиллерии по рации Р-159, а ещё в школе ребята в радиокружках что-то там паяли… То есть о радио Иван не знал практически ничего. Но даже его нынешних знаний по вопросу хватало, чтобы понимать: Р-159 – это просто космическая технология для этого мира, несмотря на то, что эта бандура весила почти пятнадцать килограмм. Зато, по словам радиста, она «била» почти на восемнадцать километров, а на штабную антенну и до тридцати пяти километров добивала. И было что-то там про телеграфирование, работающее ещё дальше, но Иван не помнил подробностей за давностью лет.

Технология продвинутой радиосвязи – это на далёкое будущее. Потому что, в отличие от аборигенов, Иван точно знает, что это вообще возможно.

Пока же его удел что-то простенькое и понятненькое: консервы на пастеризации, новые бритвенные станки, перспектива конвейерного производства сложных изделий, разные повседневные упростители жизни из XXI-го века, и прочее, прочее. На поистине высокие технологии сейчас лучше не замахиваться.

До вечера Иван изучал отчётную документацию. Выходило красиво и аккуратно, не придраться. За прошедшее время они заработали 12 799 золотых кеонов, причём половина – это предоплата за будущие поставки. В столице уже давно работает первая в истории этого мира биржа ценных бумаг, где бритвенные лезвия успели стать биржевым товаром. С удивлением Иван узнал от агента, что партии «оригинальных бритвенных лезвий» успешно продаются и перепродаются биржевыми игроками. Но удивлялся Иван недолго, так как хорошо подумал и понял, что бритвенные лезвия сейчас – это идеальный биржевой товар.

Во-первых, это пока что малые объёмы выпуска. Иван изначально поставил самый неадекватный ценник конечного продукта, но биржевые игроки переплюнули его многократно, перепродавая партии лезвий по четыре-пять кеонов за блок из десяти упаковок. И цены растут, причём забрасывание новых партий на биржу ни на что не влияет. Кроме, пожалуй, нового всплеска интереса к товару. И вот тут Иван понял, почему агент готов так активно поддерживать его – выкупает-то он партии по фиксированной цене, а дальше эти партии оказываются на бирже, уходя с рук агента многократно дороже. Когда Иван окажется в столице, эта практика будет прекращена, если надо, то очень радикально.

Во-вторых, перспективность товара оценили все. Ведь Т-образные станки, не очень сложные в производстве, начали делать практически все столичные кустари. Самостоятельное бритьё быстро вошло в моду, будто мужчины всего мира тысячелетия только и ждали появления безопасных бритв, чтобы начать отдавать за них и за лезвия свои кровные. Многообразие станков, разлетающихся как горячие пирожки, косвенно свидетельствовало о том, что спрос на лезвия будет всегда.

В-третьих, товарные и вообще любые биржи имеют мало общего с реальной экономикой. То, чему учили Ивана в школе, о том, как капиталисты наживаются буквально на воздухе, вдруг оказалось непреложной истиной. Товарная биржа Фелицы – это отдельный мир, где товары имеют совершенно оторванную от реальности цену. Такие пузыри склонны лопаться, выливаясь в финансовые кризисы, но здесь таких инцидентов пока не зафиксировано. Не успели ещё надуть.

В этом мире ещё не дошли до торговли фьючерсами погоды и президентов,^[17] поэтому по-настоящему масштабные кризисы у него ещё впереди…

Собственно, отличным кандидатом для торгов на товарной бирже являются консервы. Заморозка апельсинового сока, если здесь вообще есть апельсины, тоже перспективная тема. Иван не особо разбирался в этих рыночных махинациях, но был уверен, что своё в этой безумной игре урвёт. Потому он заходил туда из реального производства, а не как перекуп, надеющийся урвать что-то на разнице цен.

Фелица выглядела перспективно, если смотреть с точки зрения бизнеса. Всяко лучше, чем Еран, где жителей мало, производств нет, а для сбыта продукции приходится фрахтовать места на воздушных грузовиках. Всё и так вело Ивана в столицу. Это было неизбежно, но теперь, в связи с особыми обстоятельствами, он вынужден лететь туда раньше запланированного срока.

Вечером, когда работа была закончена, Иван пошёл на самые массовые в истори этого города похороны.

Гробовщик Морс расстарался, нанял аж четверых повременщиков, но сделал тридцать два дубовых гроба.

За день удалось установить имена всех участников штурма мастерской Ивана, поэтому надгробные плиты уже имели имена и даты. Личные вещи усопших родичам выдавала управа, что есть личная заслуга Ивана, открестившегося от этой обязанности.

Длинные ряды свежевырытых могил, возле них гробы с телами, собралось человек пятьсот. У сторожки установили большие столы с лавками, примерно на столько же людей. Уже пахнет вином, свежими мясными пирогами, хлебом и мускатом. В этих краях мускат используют как наркотическое вещество, сжирая по четыре-пять грамм за раз. Возможно, кто-то решил таким образом справиться с горем.

Речи-пожелания говорили быстро, так как всем не терпелось сесть за стол и начать жрать пироги и креплёное вино.

Охранники собрались рядом с тремя могилами, вырытыми чуть в стороне. Здесь будут похоронены трое погибших охранников. Лейтенант в отставке Зурд делал коллективное пожелание от имени всей охраны всем троим погибшим. Двое новичков прикладывались к бутылке с креплёным, горестно вздыхая.

– Не ожидал, что вы придёте, – прервался Зурд. – Здесь очень многие желают нашей и вашей смерти.

Иван подумал, что уже впору учредить фьючерсы на его смерть, ведь уже есть так много желающих убить его. Идея перспективная. Не конкретно на смерть Ивана, а сам принцип. Можно ведь учредить фьючерсы на чью-то победу в гражданской войне, на воцарение принца Клота или принцессы Бисет, или на захват руин Саскохорского королевства Аулахорской империей, или, чем чёрт не шутит, республикой Флиар. Дурное дело нехитрое…

Тоже пожелав покойным счастливого пути в параллельных мирах, Иван пошёл с охранниками к столам, где начали рассаживаться всех провожающие. Отношение к смерти здесь попроще, но на убийство близких аборигены всё равно обижаются. Только здесь они не разглагольствуют о том, как ценна была жизнь убитых, а не скрывают, что действуют исключительно из эгоистических побуждений, то есть от личных страданий о потере близкого, насильственно отправленного дальше по параллельным мирам.

«Удивительно то, что аборигены получили убедительное доказательство того, что их мир не единственный», – подумал Иван. – «В моей прошлой жизни учёные только допускали существование параллельных миров, не найдя никаких доказательств. Вроде бы, учёные говорят, что доказатьи опровергнуть теорию мультивселенной нельзя, поэтому она ничем не лучше того, о чём уже сотни лет говорят попы и муллы».

Но сам Иван доказательство получил. Доказательство взорвалось под угнанной машиной и доставило его сюда, в этот мир.

Открыв бутылку вина, он разлил пахучий напиток по протянутым стаканам. Проводник Готер уже был основательно поддат, поэтому сидел во главе линии столов и пьяно улыбался многочисленным прихожанам.

– Он уже прочитал прощание? – спросил Иван у женщины, сидящей рядом.

– Прочитал, – вздохнула та и протянула кружку. – А правда, что вы будете ежемесячно платить деньги за моего мужа?

– Правда, – ответил Иван и налил ей креплёного вина.

– Никто так не делает, – вновь вздохнула женщина. – А жаль… Может, наш мир был бы намного лучше?

– Может, – ответил Иван и философским взглядом посмотрел на звёздное небо.

Глава семнадцатая. Ахем-А

//7 августа 2022 года, город Еран//

– Слушайте, но это ведь безответственно! – возмущённо вещал градоправитель Зудас. – Мы пошли вам навстречу, не стали заострять внимание на неповиновении властям, а вы вот так вот с нами…

– Вы не можете решить главной проблемы, – произнёс Иван. – Отношение горожан ко мне, увы, уже не поправить. Поэтому попытки поджогов, убийств меня и моих рабочих, будут повторяться вновь и вновь. Я решил, что вам будет выгоднее, если мы покинем город на несколько лет.

– Несколько лет?! – воскликнул Зудас. – Это же катастрофа! Вы не можете так с нами поступить!

– Вы сами отказались от соглашения по инвестициям в инфраструктуру города, – резонно отметил Иван. – Будь у нас заключённое соглашение, я бы даже не посмел надеяться увильнуть от взятых на себя обязательств.

Зудас так и не ответил на это предложение, слишком долго взвешивая все плюсы и минусы. Теперь же такое соглашение лишено всякого смысла. Разве только на перспективу…

– Вы сжимаете мне горло! – воскликнул градоправитель, а затем посмотрел на недоумевающего республиканского стража. – Соглашение не так однозначно, как может показаться на первый взгляд! Город будет связан взаимными обязательствами на долгие годы и слишком многое в этом соглашении завязано на Ивана!

Неос Кафа вёл себя сдержанно. Вероятно, градоправитель подробно растолковал ему, какого человека страж пытался арестовать злополучной ночью. Ещё он мог показать ему реальное положение вещей с городским бюджетом, точнее, с гарантированным дефицитом городского бюджета.

– Я предлагал вам рецепт выхода из затяжного пике, ведущего ваш город к самому дну долговой ямы, – пожал Иван плечами. – Поймите – всегда приходится чем-то жертвовать ради своего дальнейшего благополучия. Я, например, сейчас жертвую перспективами серьёзно вложиться в этот город, превратить его в домашнюю область своего очень перспективного предприятия, наладив здесь мощное промышленное ядро, построенное на высоком уровне организации труда и инновациях. Но вместо этого я вынужден фактически бежать от гневающейся толпы, которая жаждет моей смерти в отместку за убитых налётчиков, посягнувших на мою собственность. Печально ли это? Да, печально. Могу ли я что-то с этим сделать? Нет, не могу. Мне жаль, что всё так получилось, но в этот раз цех цирюльников победил. Это не остановит прогресс, лезвия и станки будут привозить в этого город в коммерческих масштабах, потому что спрос есть и будет всегда, но именно сегодня цех цирюльников победил. Пусть они насладятся этой победой.

Градоправитель Зудас раздражённо скрипнул зубами.

– Возможно, прибудь стража вовремя, кровопролития удалось бы избежать… – вздохнул Иван. – Но я никого и ни в чём не виню. Каждый выполняет свою работу в меру собственной компетенции. У вас есть ко мне ещё какие-то вопросы?

Градоправитель и республиканский страж молчали несколько десятков секунд, обдумывая слова Ивана.

– Что вы хотите создать здесь через несколько лет? – спросил Зудас.

– Не знаю, возможно, торговое представительство, – пожал Иван плечами. – В зависимости от того, как пойдут дела в Фелице. Может, меня там просто прикончат конкуренты, от греха подальше, после чего всё угаснет само собой.

– Так смысл вам туда ехать, если там есть такая опасность?! – воскликнул градоправитель.

– Здесь меня точно прикончат, рано или поздно, – улыбнулся Иван.

– Страж Кафа обеспечит безопасность вам и вашим сотрудникам! Ни одна шавка Шайка не посмеет напасть на вас! – зацепился Зудас.

– Знаете… риск всё равно слишком высок, – покачал Иван головой. – Лучше я попытаю счастья в столице, где меня никто не знает, и все уже смирились с тем, что бритвенные лезвия будут производиться. Там проще расширяться, проще сбывать товары и вообще, конкуренция чуть более здоровая, чем в Еране.

Фелица сама по себе очень большой рынок сбыта. За последние триста лет столица Саскохора выросла в сто семьдесят раз, как гласит один старый статистический сборник. То есть сейчас столица даже больше размерами и населённостью, чем указано в сборнике. Десять лет назад в Фелице официально проживало свыше двух миллионов человек, в основном рабочих и частных ремесленников, а сейчас… Чтобы узнать актуальную статистику, нужно дождаться выхода статистического сборника, который запланирован через два года.

Интенсивные и многодневные бои, промонархически настроенного 14-го полка королевских стрелков против восставших, нанесли существенный ущерб народонаселению столицы, если верить слухам, но точно никто и ничего не знает. Сейчас, когда заря революции и кровавый ужас первых недель уже позади, жизнь в Фелице восстановилась, а бизнес начал наращивать доселе невиданные обороты. То, что раньше напрямую запрещалось королевскими законами, внезапно стало можно, поэтому в промышленных районах идёт грызня, грызня промышленников с промышленниками и спекулянтов со спекулянтами. Всё покупается и перепокупается, всё продаётся и перепродаётся. Дикий капитализм в чистом виде, со звериной мордой.

И в это место Иван собирается переехать. Правда, у него есть бесценный опыт существования в схожих условиях, когда наёмные убийцы не были разборчивы в методах и расстреливали свои заказы из автоматов, расстреливали в кафе, рубили топорами в домах, взрывали в машинах, резали ножами в парках – везде и всё, где удобно и что удобно. Вот уж не ожидал он, что такой опыт может вообще когда-нибудь понадобиться…

– Проклятье… – расстроенно опустил руки градоправитель Зудас. – Но как нам быть теперь?

Рецепт временного решения финансовых проблем города очень прост – кредиты. В Фелице полно денежных мешков, готовых щедро отсыпать некие суммы в долг, под большой процент. Королевские законы, регулирующие подобные отношения, стали весьма условными и необязательными, поэтому ничто не помешает финансовым воротилам банально забрать город себе. Новая аристократия зарождается прямо сейчас, но не феодальная, а буржуазная. И любой аристократии нужны владения. Судьба Ерана, если всё будет идти так, как идёт, стать карманным городком для какого-нибудь сверхбогатого бизнесмена. Или…

Нет, говорить такое, ещё и в присутствии республиканского стража – это просто неразумно.

Альтернативный рецепт, позволяющий Ерану с блеском выйти из кризиса – это Армия восстановления королевства, то есть переход под руку фельдмаршала Бурга, пользующегося поддержкой Аулахорской империи. Зудас мог бы набрать вдоволь кредитов, обратить их в нечто материальное, например, построить производства, нанять армию и так далее, после чего порвать отношения с Республиканским Альянсом, предварительно заручившись военной поддержкой фельдмаршала Бурга, естественно. Вероломно, но похоже на решение. Правда, фельдмаршал сюсюкаться не будет и использует город по максимуму, не считаясь с рисками и последствиями. Может случиться так, что произойдёт обмен шила на мыло.

Действительно, единственная надежда для Ерана – это Иван. Но он не горит желанием помогать безвозмездно, тем более, что это не имеет для него никакого смысла. Увы, им уже ничем не помочь. Потому что принцип «помоги себе сам» никто не отменял.

– Не советую, но рекомендую: изыщите деньги, найдите перспективное производство, закупите станки, наймите рабочих – начните производить что-то нужное потребителям, – усмехнулся Иван. – Только, в свете особых обстоятельств, владеть предприятием должен город, чтобы в бюджет поступал не жалкий процент от налогов, а вся чистая прибыль. Тогда у вас появятся средства, чтобы не лезть в кабальные займы, а с течением времени сократить дефицит бюджета, в перспективе полностью его устранив.

– Но что нам производить? У нас нет никаких идей и новшеств! – воскликнул Зудас с отчаяньем. – Мы не промышленники, не дельцы!

– Суровое время заставляет становиться кем нужно, – усмехнулся Иван. – А инновации… Что вам мешает начать производство бритвенных лезвий? Вы никогда не станете мне конкурентами, поэтому я не вижу причин вам взять себя в руки и начать производство.

– Ты ведь поможешь нам? – с надеждой спросил Зудас.

– Могу связать вас с поставщиками станков, – ответил Иван. – Также могу на время дать несколько толковых рабочих, которые наладят вам производство. Но это всё обойдётся вам в две тысячи кеонов.

– Где мы возьмём… – начал градоправитель.

– Отличное предложение, – перебил его Неос. – Мы согласны. Деньги будут.

– Приятно иметь с вами дело, – улыбнулся Иван.

//10 августа 2022 года, город Еран//

Рядом с бетонной взлётной площадкой было сложено несколько десятков крупных ящиков. Внутри разобранные станки, пожитки рабочих, мебель, инструменты и вообще всё, чем успели обзавестись Иван и Виг за прошедшее время.

Сделка с управой была закрыта, двое ребят останутся в Еране на несколько месяцев, чтобы наладить бесперебойное производство бритвенных лезвий, но теперь всё в руках градоправителя и республиканского стража. Если сумеют не провалиться, то с городом всё будет в порядке, но это вообще не проблема Ивана, получившего дополнительные две тысяч кеонов на развитие бизнеса. Лишними не будут.

На самой взлётной площадке стоял грузовой корабль модели «Ахем-А», широкий, угловатый, состоящий из решетчатого каркаса, шести двигателей, бака с газом, посадочных шасси, а также узкой и продолговатой кабины экипажа. Чем-то напоминает стальной ящик, с длиной восемьдесят метров, шириной метров сорок и высотой не более десяти метров, с торчащими по бокам соплами основных двигателей, трубками маневровых движков, а также растопыренными в четыре стороны массивными шасси на гидроамортизации. Снаружи корабль обшит двумя слоями тонкой листовой стали, не способной защитить даже от винтовочных пуль, но зато создающих большое внутреннее пространство для грузов. При собственной массе 150 тонн, «Ахем-А» может вместить 370 тонн грузов, благодаря чему является самым популярным кораблём на территории бывшего королевства Саскохор. Практическая дальность его полёта составляет 15 000 километров на одной топливной капсуле максимального давления или 7200 километров на капсуле среднего давления. Суммарная тяга всех шести двигателей – 4,5 мегаНигома, обозначаемого здесь мН. Иван не знал, что это за единица измерения, но выяснил у рулевого, что тяги в 1 мН достаточно, чтобы уверенно поднять в небо сто тонн груза. Выходит, что даже при достижении предельной загрузки, у «Ахем-А» теоретически есть возможность подняться в небо и доставить груз хоть докуда-то, но без каких-либо гарантий и в ущерб дальности. Поэтому до предела грузовой отсек никто не забивает, оставляя примерно тридцать-сорок тонн свободными. При штатной загрузке грузовик может лететь с крейсерской скоростью не более 250 километров в час, но максимально допустимая скорость составляет 340 километров в час, правда, с сокращением дальности полёта. Танд сказал, что где-то модернизируют «Ахем-А» под скоростные курьеры, то есть придают корпусу оптимальные аэродинамические формы, уменьшают грузовой отсек и ставят другие двигатели. Правда, это делают только жадные энтузиасты, потому что выгоднее купить специализированного воздушного курьера, перевозящего пусть существенно меньше груза, но зато делающего это быстрее и экономичнее по топливу.

Ещё, в ходе беседы с рулевым Тандом, оказавшимся общительным малым, Иван узнал, что капсулы максимального давления практически никто не использует, так как они не очень надёжны и не совсем безопасны. Гражданский флот предпочитает летать на капсулах среднего давления, а совсем бедные летают на капсулах низкого давления, дающих малую дальность, зато очень дешёвых.

А есть ещё военный флот Саскохора, в котором есть броненосцы массой до пяти или даже шести тысяч тонн. Военфлот и является основным потребителем топливных капсул максимального давления. Иван имел несчастье летать на таком броненосце, модель которого не назовёт, пока снова не увидит.

Ивана сильно заволновала безопасность топливных капсул, о чём он и спросил рулевого Танда. Тот немного успокоил его, сказав, что топливная капсула хранится в защищённом стальном кубе, конструкция которого позволяет направить резко воспламенившуюся массу газа вниз, что создаст невероятную тягу, уничтожит отсек, расположенный под ней, но спасёт корабль от теоретически мощного взрыва. Дело было в том, что об угрозе такой знали, опасались её, но за два столетия активной эксплуатации детонация топлива случалась лишь четыре раза. А всё потому, что даже прямое попадание крупнокалиберного снаряда имеет очень низкие шансы на инициацию карна. Более того, главной проблемой инженеров, которые уже разработали сплавы, способные выдержать экстремальные температуры, был лёгкий и непринуждённый поджиг топлива в камере сгорания. Пока не разработали убедительную систему поджига, не было и речи о широком распространении полётов на карне.

Поэтому Иван был успокоен тем, что даже если в топливный бак попадёт зажигательный снаряд, наибольшей проблемой будет перспектива разбиться об землю, а не взорваться в особо мощном взрыве.

Касательно же карна…

Бизнес этот в чём-то похож на земную нефтедобычу, только из карна делают исключительно топливо, а не пластики, резины и прочее попутное на Земле. И основной потребитель – это армии всех стран. Гражданскому флоту пока что нет необходимости поднимать в небо тысячи тонн броневой стали, крупнокалиберных орудий, боеприпасов и сотен человек экипажа. Но двигатели совершенствуются, объёмы грузоперевозок растут, поэтому не за горами и гигантские воздушные контейнеровозы.

Месторождения карна есть много где, но самое богатое из разведанных расположено на полуострове Милсин, что в королевстве Бодохор, расположенном далеко на юге, за республикой Флиар. Бодохор главный экспортер карна, а также один из крупнейших производителей торговых кораблей. «Ахем-А» – это как раз таки детище концерна «Бодохорские фабрики». Деталей о деловых отношениях короля Бодохора, имя которого рулевой Танд забыл, с промышленниками, никаких неизвестно, так как страна далеко, туда летают только сырьевики, везущие сталь, алюминий, магний, недоступные там наименования продуктов питания – остальное неважно.

В течение получаса загружались ящики, после чего Ивану и Виг показали их каюту. Это было небольшое помещение площадью в три квадратных метра, со встроенной в стену двухъярусной кроватью, полуметровой длины столом, поднимаемым к стене, двумя выдвижными стульями, унитазом и раковиной – больше похоже на тюремную камеру, чем на каюту. Единственное, дверь закрывается изнутри, а не снаружи.

Всего в «Ахем-А» было десять таких кают, поэтому этим рейсом ехала только половина персонала мастерской, а вторая половина вылетит завтра, в полдень.

– Чур я внизу, – застолбила себе место Виг.

– Я даже не собирался занимать нижнее место, – сказал на это Иван.

– Я на всякий случай уточнила, – Виг залезла на кровать и сняла протезы.

Иван опустил столешницу и положил на неё рюкзак. Огнестрельное оружие пришлось сдать корабельному интенданту, потому что таков порядок.

– Сколько нам лететь? – спросила Виг, заложив руки за голову.

– Около десяти часов, плюс-минус час, – ответил Иван. – Танд так сказал.

– Этот парень показался мне треплом, – поморщилась Виг.

– Не думаю, что на должность рулевого возьмут некомпетентного человека, – произнёс Иван.

– Знал бы ты, сколько кораблей разбивается каждый год, не говорил бы так, – усмехнулась Виг, после чего достала из нагрудного кармана свёрток с сухариками.

– И сколько разбивается? – заинтересовался Иван.

– В прошлом году, если верить журналу «Воздух», в одном только Аулахоре разбилось восемнадцать грузовиков, – припомнила Виг, после этого захрустев сухарём. – Будешь?

– Нет, спасибо, – покачал головой Иван. – А статистика не такая плохая.

– Это в Аулахоре, где общепризнанно лучшая школа аэронавтов, – пояснила Виг. – Наши же никогда не могли похвастаться отличными рулевыми и штурманами, поэтому статистика однозначно хуже.

– А на Саскохор статистики нет? – спросил Иван.

– Да кому её вести? – грустно усмехнулась Виг. – Королевскую академию аэронавтики закрыли, потому что у новой власти нет денег на «бесполезные исследования», большая часть столичных журналов разорилась и выкуплена прореспубликанскими промышленниками, гонящими пропаганду выпуск за выпуском. Статистику никто не собирает, что аукнется нам неоднократно, в будущем.

– А как так получилось, что у Аулахора нет проблем с промышленностью, хотя у них феодализм? – не понял Иван.

– Кто тебе сказал, что там феодализм? – спросила Виг вместо ответа.

– Ну, ты говорила когда-то… – неуверенно начал Иван.

– Я такого тебе не говорила, – уверенно сказала на это Виг. – У них империя. Промышленники служат императору Улису II, за что тот их не шибко прижимает, как это делал наш ныне покойный Кеон XIX, чтобы ему в следующем мире не было печали.

– Так ты за королей и императоров? – уточнил Иван.

– Ну да! – удивлённо ответила Виг. – А ты разве нет?

– Да я как-то больше аполитичен, – произнёс Иван. – Ужинать будешь?

– Не советую наедаться, – Виг положила недоеденный сухарь обратно в свёрток и поместила его в карман. – Первые минут двадцать полёта будет сильно трясти, пока двигатели не наберём высоту и двигатели не выйдут на рабочий режим. От тряски обязательно сблюёшь – считай, зря поел. Ты не летал раньше, да?

– Нет, – ответил Иван.

Технически, он летал, однажды. А само тело, вероятно, летало регулярно, так как наводчик пулемётного расчёта – это штатная единица воздушного броненосца. Но деталей и тонкостей полёта Иван не знал.

– А мне довелось полетать, несколько раз, – вздохнула Виг. – Когда умерли родители, дядя и тётя, ты их видел, оплатили мне путёвку в их посёлок. Сначала в Еран, а потом на телеге в посёлок, если быть точной.

Дядю и тётю Виг Иван мог видеть только в одном месте – среди трупов, которых захоронил.

– Скучаешь по ним? – спросил Иван.

– По дяде и тёте? – приподняла брови в удивлении Виг. – Ха-ха! Нет! Я даже рада, что эти снобы отправились покорять следующие миры! Ты бы знал, как они сношали мне мозги! Вигельда, ты должна быть благодарна нам за то, что мы тебя приютили! Вигельда, ты метёшь пол слишком долго! Вигельда, твои деревяшки царапают наш пол! Как тебе не стыдно, Вигельда, за такой грязный подол? Нет, всё-таки жаль их, конечно… Они легко могли выкинуть меня на улицу, но не сделали этого.

– Так тебя зовут Вигельдой? – улыбнулся Иван.

– Я уже начинаю жалеть, что разоткровенничалась с тобой, Ванитар, – нахмурилась Виг.

– Меня не так зовут, – произнёс Иван. – Моё полное имя – Иван. Или, если на старинный манер – Иоанн, но сейчас так детей у нас не называют.

– Странное местечко, наверное, раз там так странно зовут детей, – усмехнулась Виг. – Неудивительно, что ты вырос очень странным человеком.

– Наверное… – вздохнул Иван, залезая на второй ярус.

Кровать была изготовлена из досок, обитых жестью. Имелся матрас, но не было простыни, зато было шерстяное одеяло и брезентовая подушка, набитая куриными перьями. В целом, если путь будет недолгим, условия приемлемые. Небольшой иллюминатор сейчас испускал солнечный свет, но ночью предполагалось включение зарешеченной лампы на потолке. Освещение обещает быть тусклым, поэтому вечером даже не почитаешь.

Обдумывать потерю Виг близких и сходную тематику из собственной жизни не хотелось, поэтому Иван сконцентрировался на обдумывании предстоящей деятельности.

Три цеха в одном здании есть, жильё в доходном доме по соседству арендовано, регистрация новых жителей начнётся завтра, уже после того, как они прибудут в Фелицу. В принципе, перспективы выглядели жизнеутверждающими.

Спустя примерно час времени мир вокруг наполнился низким, практически инфразвуковым, рокотом. Затем тональность его резко изменилась, после чего Ивана слегка вжало в кровать и держало так несколько секунд.

– У-и-и-и! – воскликнула снизу Виг. – Обожаю это ощущение!

Действительно, начало трясти. Кровать вибрировала, стены вибрировали, всё вибрировало. Иван никаких позывов не почувствовал, как и Виг. Но спустя обещанные двадцать минут вибрация прекратилась, а они прекратили лететь вверх. Двести пятьдесят километров в час совершенно не ощущались в такой здоровенной коробке, поэтому Иван понял, что они вообще куда-то движутся только взглянув на иллюминатор. Они достигли линии облаков, но внизу виднелись бескрайние просторы полупустыни. Город Еран отсюда видно не было, поэтому Иван вновь отвалился на кровать и прикрыл глаза.

Фелица ждёт.

Глава восемнадцатая. Во тьме и посреди металла

//10 августа 2022 года, на высоте около 5000 метров//

Ближе к вечеру на корабле загудела механическая сирена. Тело Ивана автоматически село, из-за чего он врезался головой в полку для личных вещей. Он решил выспаться за время полёта, так как после посадки в Фелице его ожидал шквал неотложных дел и ночью поспать точно не удастся.

Усталыми глазами посмотрев на накаливающуюся металлическую спираль лампы, он спрыгнул вниз и наткнулся на взгляд Виг. Не сумев зажечься вновь, лампа погасла, окончательно. Но снаружи проходил закат, поэтому через иллюминатор в каюту проникали остатки дневного света.

– Что происходит? – спросила она.

– Тревога, – озвучил очевидность Иван. – Пойду проверю, что да как.

Отворив дверь каюты, он вышел в узкий коридор, где уже стояло несколько рабочих и Бикс.

– Иван, – произнёс последний.

Гул сирены здесь был ещё громче.

– Что происходит? – спросил у него тот.

– Пока неизвестно, но точно что-то нехорошее, – ответил Бикс. – Так быть не должно.

– Пойду к экипажу, – решил Иван. – Скажи всем, чтобы сидели в каютах. Зурд чтобы держал ребят наготове.

– Слушаюсь, – ответил Бикс и пошёл к каюте Зурда.

Иван же прошёл к лестнице, поднялся на два этажа и оказался у бронированной двери в кубрик.

Не успел он постучать, как вентиль на двери самостоятельно раскрутился и дверь отворилась.

– Господин Иван? – спросил один из членов экипажа. – Что вы здесь делаете?

– Вопрос по поводу тревоги, – пояснил Иван.

– А, это нас преследуют пираты, – улыбнулся аэронавт.

Технически называть аэронавтами людей, летающих на стопятидесятитонных кораблях, несколько некорректно. На Земле, насколько знал Иван из журнала «Наука и жизнь», аэронавтами называли воздухоплавателей, то есть перемещающихся на аппаратах легче воздуха, поэтому термин совсем неверный. Но как-то называть этих людей было нужно, а лётчиками их звать язык не поворачивается.

– И как у них успехи? – поинтересовался Иван.

– Ну, у них есть пулемёт, как оказалось… – вздохнул аэронавт грустно. – Они дали очередь на пару корпусов вперёд, принуждают к зависанию.

– Служил? – спросил Иван.

– Четыре года в королевском броненосном флоте, – ответил аэронавт. – Два года вторым номером пулемёта, ещё два года первым номером.

– Как звать тебя? – спросил Иван.

– Бениттом зовут, – ответил аэронавт.

– Принудят зависнуть – дальше что? – задал Иван следующий вопрос.

– Дальше высадят абордажную партию, – ответил Бенитт. – Если им покажется, что товар стоящий, а им так покажется, прикажут следовать до их базы, а там нас всех порешат, потому что живыми мы после такого оставаться не должны. Даже если будем просто знать направление, куда они поведут корабль, нам всё равно конец.

– Они же могут попетлять, чтобы запутать… – начал Иван.

– А зачем? – спросил аэронавт.

– Действительно… – вздохнул Иван.

Он бы точно не стал заморачиваться и просто пустил в расход экипаж и пассажиров. Так выгоднее и проще.

– Значит, если ничего не сделаем, то точно умрём… – констатировал Иван.

– Да, – не стал спорить Бенитт.

– Где капитан? – спросил Иван.

– Здесь, – указал аэронавт в сторону мостика. – Что, есть идеи?

– Есть у вас ребята, умеющие стрелять и драться в ближнем бою? – задал Иван ещё один вопрос.

– Я, например, – усмехнулся Бенитт. – Ещё Уолло что-то из себя представляет. И Шомор неплохо ножичком машет.

– У меня есть двое, – произнёс Иван. – Я и лейтенант Зурд.

– Думаешь, мы что-то сможем против пулемёта? – усмешка Беннита стала грустной.

– Против пулемёта вряд ли, – покачал головой Иван. – Но абордажную партию убрать вполне реально. Мне нужно поговорить с капитаном.

//10 августа 2022 года, на высоте около 5000 метров //

Человек по прозвищу Гном точил свой тесак. Прозвали его Гномом не просто так, а за низкий рост, короткую чёрную бородёнку и не очень уживчивый характер. А ещё он очень сильно любил деньги и пиво.

Наблюдатели с постов на маршруте всего час назад подали сигналы и их малышка взлетела с тайной взлётной площадки посреди песков и направилась по координатам. «Дагот-II» – это разведывательный корабль, лишённый какого-либо вооружения, единственным преимуществом которого являлась высокая скорость и отличная автономность. Они приварили на нос станину для пулемёта и поставили подвижный стеклянный фонарь, чтобы можно было стрелять даже в движении.

Слишком долго не везло, уже кончались деньги и припасы на базе, поэтому они просто не могли позволить себе упустить такой прекрасный шанс.

Грузовиком-жертвой руководил капитан Бренд, отставник из королевского флота, известная личность, стоящая на службе у «Воздушных перевозок Нолиса», крупной фирмы, держащей небольшой флот «Ахем-А». И команда у Бренда из отставников.

Только вот известно, что вооружения, кроме пары-тройки винтовок, у этих бедолаг нет, а ещё их слишком мало. Нужно только посмотреть, что конкретно везут, проследить, чтобы грузовик успешно добрался до базы, после чего порешить экипаж и возможных пассажиров. А дальше гуляй рванина: Гном заплатит по накопившимся долгам, а на остатки вдоволь покутит в Палиме, в лучших кабаках и борделях…

Затрещала тревога. Пора.

Гном отложил точило и пощупал кобуру с револьвером.

Протрещал пулемёт, побуждающий к немедленной остановке, а Гном пробежал к выходному отсеку.

На месте уже собралась партия абордажников, вооружённая короткими револьверами и тесками, чтобы подавить и раздавить любого, кто посмеет оказать сопротивление.

Гном встал рядом с Мерзавцем, лысым дядькой пятидесяти пяти лет, склонным почёсывать свою лысину кромкой шкуросъёмного ножа, которым мастерски орудовал. Как почти у всех людей их профессии, характер Мерзавца был не очень, за что его, собственно, так прозвали.

– Сразу стрелять и резать запрещаю! – давал инструкции квартирмейстер, Сутулый Доус. – Иначе сами потащите эту бричку на базу! Среди вас ведь нет рулевых и штурманов?!

Члены абордажной партии нестройно ответили, что, действительно, нет среди них таких.

– Так я и думал! – заулыбался квартирмейстер. – Поэтому держите себя в руках, девочки!

В иллюминатор из закалённого стекла было видно приближение корпуса грузовика. Затем он исчез, после чего погрузочный люк опустился, с металлическим лязгом коснувшись крыши грузового судна. Рулевой сработал на отлично, поэтому входной люк грузовика был всего в трёх метрах от опущенной рампы.

– Вперёд! – скомандовал квартирмейстер Доус.

– Хамма-а-а-а! – во все глотки заорали члены абордажной партии и застучали деревянными подошвами сапог по металлу, сначала рампы, а затем крыши грузовика.

Гном спрыгнул в темноту люка третьим по счёту, приземлился на стальной настил и сразу же отбежал в сторону, чтобы пропустить следующего.

В шлюзовом отсеке было пусто и тихо. Это нетипично, так как обычно терпилы сразу сдаются, собравшись у шлюза, чтобы абордажники не злились и не искали их по всему кораблю. Тут же совершенно пусто…

Вслед за Гномом вниз спустился уже упомянутый Мерзавец, затем Пусик, самый молодой из них, затем Чёрный Улис, Меченый, беглец с каторги, Берен, двоюродный брат Мерзавца, потом капрал Сульт, единственный из них, кто служил в королевском флоте, а затем и Сутулый Доус, квартирмейстер, а значит и лидер абордажной партии.

– Значит, сучата, поиграть захотели? – процедил последний, оглядевшись. – Сыграем…

Вся партия держала оружие наготове и ждала, пока квартирмейстер примет решение.

– Расходимся – прочёсываем корабль, – приказал он. – Окажут сопротивление – стрелять и резать. Похоже, придётся звать старпома, чтобы он совладал с этим корытом… Вперёд! За работу, девочки!

Доус – это, по мнению Гнома, грубый мужик, но дело своё знающий. Говорят, он начинал в Фелице, резал прохожих в богатых районах. Когда стало совсем жарко, с объявлением награды за голову, он ушёл в Гетесту, где не на шутку сцепился в кабаке с гулявшим там капитаном Монтом, их нынешним руководителем. По итогу драки они выпили и сдружились, после чего Доусу было предложено войти в их дружную команду. Гнома тогда ещё не было, он ещё бессмысленно тратил своё время на городских стройках, но это совсем другая история…

– Пусик, за мной, – приказал Гном. – Почему курок не взведён?

Он его старший, то есть учит всем премудростям их опасного промысла, поэтому парень должен слушать его беспрекословно.

– Простите, – Пусик взвёл револьвер.

И они пошли по узким коридорам, проверяя помещение за помещением. Экипажа нигде не было, что вызывало у Гнома дополнительную нервозность. Он и так нервничал на каждом «деле», а тут расклад очень нетипичный и совсем непонятный. Настораживающий.

«Может, это военные устроили засаду?» – посетила голову Гнома пугающая мысль.

Перспектива оказаться в этих узких коридорах в компании военных абордажников, покрытых стальной бронёй и вооружённых помповыми дробовиками.

– Надо отхо… – заговорил Гном.

В этот момент потух свет. Когда окончательно потухли металлические спирали в настенных лампах, стало непроглядно темно.

– М-мать… – процедил Гном. – Пусик, ты где?

– Я здесь! – ответил молодой. – Я ничего не вижу!

– Не двигайся и подними ствол в потолок! – приказал ему Гном, затем начал искать в кармане спички. – Я сейчас…

Свет внезапно включился на мгновение, которого едва хватило, чтобы увидеть силуэт человека с винтовкой в руках. После этого Гном почувствовал острую резь в груди и умер.

//10 августа 2022 года, в коридорах, на высоте около 5000 метров//

– Гном? – обеспокоенно спросил Пусик.

На самом деле его звали Пусоном, но в абордажной партии любят давать новичкам простые и несколько обидные прозвища. Хорошее прозвище надо заслужить.

Где-то спереди кто-то сдавленно хрипел, а затем раздался тихий хруст и что-то упало. Пусон живо представил картину произошедшего сразу после короткого и тусклого включения ламп, поэтому развернулся и побежал.

С силой врезавшись в металлическую стену, он уронил тесак, попытался нащупать его, но безуспешно. Далее он лихорадочно ощупывал стены, чтобы найти поворот. Проём был найден спустя секунды, поэтому Пусон вновь поднялся на ноги и побрёл дальше.

Спустя десяток секунд свет вновь мигнул, но этот момент был пропущен Пусоном, поэтому дальнейший маршрут он не запомнил.

Было до безумия страшно, он часто дышал и обильно потел холодным потом. Карболитовая рукоять револьвера быстро стала скользкой. Смерть где-то за спиной, а жить Пусону хотелось. Потому что он только начал. Потому что не был до конца уверен в том, что после того, что уже успел натворить на разбойной стезе, его ждёт хороший мир для следующей жизни.

Проводники говорят, что качество следующей жизни сильно зависит от того, как ты прожил предыдущую. Мессия не был праведником, поэтому оказался здесь, в очень паршивом месте, где постоянные религиозные распри, знать враждует со знатью, голод, холод и война. Мессия сумел изменить всё это, но Пусон не из тех людей, кто способен на такое. Он не считал себя личностью, способной ломать волю королей и герцогов, переубеждать богословов и вести за собой многотысячные войска. Поэтому умирать сейчас очень сильно не хотелось. Ведь если он не сможет сделать в следующей жизни совсем ничего, то после неё будет жизнь ещё хуже, и так до бесконечности. Оснований сомневаться в проповедях проводников у Пусона не было, поэтому ему нужно постараться выжить.

Можно ведь отмолить свои прегрешения, бросить неправедный промысел, распродать награбленное, пожертвовать нуждающимся, а самому записаться в столице в волонтёры, чтобы помогать голодным и бедным…

«Клянусь, если выживу…» – Пусон вновь врезался в стену.

Тусклый свет появился на мгновение, но на этот раз он был готов и успел выхватить некоторые детали. Метнувшись влево, он пробежал метров пять, но уже осторожно коснулся металлической стены, ребристой и холодной.

– Кто здесь, ёбаный свет?! – раздался голос Мерзавца, после чего раздался звук взводимого курка.

«А сами говорят, что взводить надо…» – мимолётно пронеслось в голове у Пусона.

– Это Пусик! – воскликнул он. – Не стреляй!

– Где Гном? – спросил Мерзавец после короткой паузы.

– Не знаю! – ответил Пусон. – Стало темно, я услышал хрипы, а потом побежал!

– Не ори, – приказал ему Мерзавец. – Иди на голос.

Ещё раз «моргнул» свет, на фоне раздалась азартная стрельба, вроде бы из револьверов. Пусон сумел различить впереди Мерзавца и Берена.

– Сюда иди! – вновь позвал Мерзавец. – Пусяк, мать твою! На нас, сука-мать, напали! Это засада!

Не став медлить, Пусон побежал вперёд, но не рассчитал дистанцию и врезался в кого-то.

– Сраный ишак! – заругался Мерзавец. – Слезь с меня, сукин ты… Кх-кх… Ах… Кх…

Пусону тоже было ослепительно больно. Боль пришла со спины, острая и вышибающая все мысли из головы. Он не смог даже вдохнуть. Затем боль стала ещё острее, после чего обзавелась новым источником, но уже выше. И этого Пусон не пережил.

//10 августа 2022 года, в коридорах, рядом с генераторным отсеком, на высоте около 5000 метров//

– Брат? Что происходит? – спрашивал Берен, отступая назад.

Но он уже понимал, что враг здесь. Потому что далеко не один раз слышал этот звук – как штык входит в плоть человека, а также хрипы, этому сопутствующие. Мерзавец мёртв, как и тот сопляк, Пусик.

Держа револьвер перед собой, Берен старательно прислушивался, надеясь поразить противника на звук.

Тут что-то больно ударилось ему в колено.

– А-а-а-а-а!!! – заорал Берен, открыв огонь.

Вспышки выстрелов сильно слепили его, но детали рассмотреть он смог: Пусик лежал на Мерзавце, а из спины его торчала винтовка, которую убийца не смог извлечь. Или не стал.

В коридоре впереди не было никого, кроме двух покойников, но запаниковавший Берен разрядил все девять патронов из револьвера «Макан». Флерийское изделие имело ударно-спусковой механизм двойного действия, поэтому расстрелять весь магазин было очень легко.

Поняв, в каком уязвимом положении он теперь оказался, Берен развернулся и побежал. Удары деревянного каблука по металлу были слишком громкими. Противник, как оказалось, неплохо ориентируется в темноте, скорее всего, полагаясь на слух. Это значит, что враг точно знает, где находится Берен.

Врезавшись плечом в стену, испуганный разбойник вдавил специальную кнопку и поочерёдно высыпал отстрелянные гильзы, после чего вытащил из кармана горсть патронов и начал засылать их, лихорадочно быстро сдвигая барабан. Некоторые патроны падали на пол, что давало противнику ещё больше информации о местоположении Берена. Липкий страх сжал сердце, хотелось бросить всё и бежать без оглядки, но это верный путь к гибели.

Берен зарядил барабан, после чего сделал несколько глубоких вдохов и как можно более тихо начал уходить вправо. Но новенькие кожаные сапоги скрипели, что в тишине коридора звучало по-особенному громко. Его попытки двигаться тише не приводят ни к чему.

И он побежал.

Вновь на мгновение включилось освещение. Он увидел весь коридор, а также приоткрытую дверь с табличкой, надпись на которой не сумел разобрать.

Бросившись туда, он вдруг испытал острую боль в пояснице и завопил. Ещё укол в спину и ещё один. Интервалы равномерные, как у штамповочного станка. Не устояв, Берен завалился вперёд и упал на металлический пол. Под животом стало тепло. Это кровь вытекает из сквозных отверстий от игольчатого штыка. Затухающее сознание уловило звук – снисходительный смешок. Последнее, что услышал Берен – несколько тихих шлепков босыми ногами, где-то рядом с его головой.

//10 августа 2022 года, в коридорах, на высоте около 5000 метров//

Иван встряхнул винтовку, чтобы смахнуть капли крови со штыка. Карканоид показал себя отлично: винтовка была сбалансирована и пристреляна под штык, чем страдали когда-то конструкторы Царской России, когда винтовка Мосина стреляет несколько по-разному, в зависимости от наличия или отсутствия штыка. Но стрелять Иван сегодня не собирался, так как это непрактично и сильно демаскирует, ведь только полностью глухой человек перепутает винтовочный выстрел с револьверным.

Воевать в темноте было тяжело, непривычно, но всё-таки привычнее, чем этим идиотам, рискнувшим разделиться на неизвестной территории.

Стоя в темноте хранилища крепежа, Иван невольно вспомнил карстовые пещеры Тора-Бора^[18], в Афганистане. Паршивые места, тёмные… Но он выжил и продолжил свою войну. Здесь даже в чём-то легче, потому что он договорился с капитаном Брандом о том, что его механик будет включать освещение на доли секунды, с интервалом в пятнадцать секунд.

Когда пираты спустились в люк, Иван уже снял сапоги, намотал портянки в два слоя, после чего притаился в одном из хранилищ крепёжного инвентаря.

После первого отключения света он считал секунды, двигаясь в соответствии с выученным планом коридоров. Запоминал он его всего минут десять, поэтому запомнил не весь, а лишь область вокруг верхнего шлюза. Но этого хватило, чтобы ориентироваться первое время, а потом ему начали помогать сами пираты. Они стучали своими подошвами по металлическому полу, громко разговаривали, звали экипаж грузовика, капитана Бранда, матерились, сморкались и кашляли.

Убивать их было напряжённо, с некоторым элементом удачи, но Иван справлялся. А вот отряду Зурда, судя по тому, что где-то с его зоны ответственности донеслась револьверная пальба, повезло меньше. Они должны были взять на штыки проходящих рядом пиратов, но что-то явно пошло не так.

После убийства первого пирата случился не предусмотренный Иваном казус: он намочил портянки кровью, из-за чего они начали достаточно громко шлёпать по полу. Пришлось снять их и двигаться осторожнее.

Точную численность установить нельзя, так как Иван не знал, сколько людей вошло в люк. Но сейчас было тихо, а значит, что эти ребята либо затаились, либо умерли все до одного.

Медленно ступая по холодному полу, Иван прошёл до бронированной двери, ведущей к лестнице, а затем услышал недостаточно тихие шаги откуда-то слева.

– Заря, – произнёс он по-русски.

– Факьель, – ответили ему.

Вновь мигнул свет, в котором он увидел лейтенанта Зурда.

– Как успехи? – спросил у него Иван.

– Потерял Танда, – ответил Зурд. – Он не попал в точку, поэтому недобиток его пристрелил.

«Точка» – здесь так называют штыковой удар в область солнечного сплетения. До самого солнечного сплетения доставать необязательно, ведь на пути к нему лежат печень и желудок, но желательно, так как это гарантирует полную небоеспособность жертвы и её очень скорую смерть. Если не попал, то противник сможет что-то предпринять, что, собственно, и произошло с покойным Тандом.

– Жаль парня, – произнёс Иван. – Но без жертв обойтись просто не могло.

– Ты разобрался со своей частью? – спросил Зурд.

Он уже давно понял, что Иван умеет убивать, поэтому сомнения в его интонациях не чувствовалось.

– Вроде да, – ответил Иван. – Дай команду врубать свет – нужно прочесать все коридоры.

Помещения прочёсывать бессмысленно, так как все они надёжно заперты.

– Что дальше? – спросил Зурд. – У них всё ещё есть пулемёт, а также неизвестное число бойцов.

– Нужно пустить дым из люка, – улыбнулся Иван. – После чего сигнализировать об аварии. Снизимся, а потом посмотрим. Живчика взяли?

– Взяли, – кивнул Зурд. – Кусался и ругался. Старый и упорный. Вряд ли сможем из него что-то выжать.

– Посмотрим.

Глава девятнадцатая. Дым и разбой

//10 августа 2022 года, на высоте около 5000 метров//

– Устроить пожар в шлюзе? – переспросил капитан Бренд.

– Да, – кивнул Иван. – Взять пять-шесть матрасов, сорвать резиновую обшивку в некритичных местах и поджечь её тоже.

– Резину-то зачем? – не понял лейтенант в отставке Зурд.

– Затем, что в матрасах солома, что даст недостаточно насыщенный дым, – пояснил капитан Бренд. – Ещё и белый, к тому же. Резина горит чёрным дымом, что может сымитировать реальный пожар. Но тогда надо поджигать в нескольких шлюзах и немного подымить на двигательные фильтры – тогда ни у кого не останется сомнения, что мы терпим бедствие.

– Ничего не получится у вас, пидарасы! – заорал пленный. – Капитан Монт – тёртый калач! Он не поведётся на ваши тупые уловки!

– Бенитт, заткни его, – приказал капитан Бренд.

Бенитт вытащил из кармана длинный кусок промасленной ветоши и ловко завязал пленному рот.

– Сигнализируйте захват судна, а также бедствие на борту, – распорядился Иван.

– Ты уверен в том, что делаешь? – спросил капитан.

– Нет, не уверен, – честно ответилИван. – Но шансы выкарабкаться у нас есть.

Главная проблема – пулемёт. Эти деятели разбойного промысла приварили пулемёт на нос своего корабля, снабдили его стеклянным фонарём и теперь могли стрелять во всё, что расположено в передней полусфере.

Не будет пулемёта, у пиратов останется только таран, грозящий уничтожить оба корабля.

Матрасы вынесли в шлюзы, нарезали на них резину и подожгли. Иван открыл второй шлюз и быстро помахал оттуда рукой, рассчитывая вызвать ещё немного недоумения у пиратов. После этого из открытых люков интенсивно повалил чёрный дым.

Капитан Бранд лично отстучал сообщение об успешном захвате корабля, а также начавшемся из-за стрельбы пожаре. Также он передал пиратам, что из экипажа грузовика остался только связист и нужны люди для тушения пожара, а также рулевой и штурман.

Что делать с пулемётом, Иван знал, но это требовало особого подхода и зависело от удачи.

Поднявшись в кабину, Иван застал момент расшифровки ответного сообщения.

– Передают, что приняли отлично, – сообщил связист. – Ещё спрашивают: насколько обширен пожар и сколько человек нужно, чтобы его потушить?

Капитан Бранд склонился над столом с телеграфом, после чего начал отстукивать ответ на ответ. Спустя несколько минут он довольно улыбнулся, погладив бородку.

– Сказал им, что пожар пока что удаётся сдерживать, но для полного тушения и сохранения ценного груза необходимо семь-восемь человек, – сообщил он Ивану.

– Спрашивают о характере груза, – сообщил связист.

– Ответь, что аулахорское масло, по грузовой декларации выходит двадцать четыре тонны, – приказал ему капитан. – Ещё напиши, что есть девятьсот килограмм магния и три тонны алюминия.

– Не жирно? – спросил Иван.

– Жирно, – согласился капитан. – Особенно масло.

– Имею в виду, не слишком ли баснословный барыш? – уточнил свой вопрос Иван.

– Я такой груз уже возил, – пожал капитан Бранд плечами. – Это солидный куш для разбойников, да, но ничего необычного в этом нет.

– А сейчас что везёте? – поинтересовался Иван.

– Компост для столичных парков, шестьдесят семь тонн, – усмехнулся капитан. – Если нас перебьют сегодня, то разбойников ждёт очень большое разочарование.

Иван оценил гипотетическую иронию. Если пираты победят, то узнают, что их люди умерли за огромную кучу дерьма. Это дерьмо, то есть компост – товар с низкой ликвидностью и тихо его не продашь. Логистическое предприятие всегда знает, что везут капитаны, поэтому появление на рынке продавцов компоста выявить будет очень легко. Впрочем, сбыт награбленного – это отдельная песня, которой «наслаждается» индивидуально капитан пиратов. Но вот аулахорское масло, кое представляет собой обычное оливковое масло, продать было бы существенно легче, чем дерьмо. А магний и алюминий – это хороший товар, который продать будет легче лёгкого.

Обдумывая ситуацию, Иван припомнил, что ни у одного из пиратов не было спичек, хотя спички в этом мире хорошо известны. Ещё ни у кого не было электрических фонарей. Ещё он знал, что аккумуляторы здесь ещё слишком большие, поэтому карманных решений, пока что, не существует. Профинансировать исследование в этом направлении будет разумно, так как портативные фонарики очень нужны. Перспективная тематика, которая позволит заработать баснословные деньги… Но детально обдумает это Иван только после выживания в нынешнем переплёте.

– Сообщают, что нужно приложить все усилия для спасения грузовика, – сообщил связист. – Группа с пожарным снаряжением скоро высадится.

– Надо встречать, – произнёс Иван. – Всем, кто готов отражать нападение, вооружиться трофейными револьверами и за мной. Капитан…

– Да? – отвлёкся от перечитывания сообщения капитан Бранд.

– Мы можем подковырнуть их корабль до полного опрокидывания? – спросил у него Иван.

– Безумие, – уверенно заявил капитан.

– Я видел, что у вас есть шланги для подачи воды, – припомнил Иван. – Значит, на их корабле такие тоже должны быть.

– Совершенно верно, – кивнул капитан.

– Попросите их помочь с водой, – улыбнулся Иван. – А когда они приблизятся достаточно, ударьте по ним бортом. Если сумеете опрокинуть их корабль – мы победили. Если при этом умрём и мы… Мы умрём не одни.

– Ты должен был служить в королевском воздушном флоте, – произнёс капитан Бранд. – Может, мы бы не проиграли битву за Фелицу.

– Почему? – не совсем понял его Иван.

– Нам не хватило лишь толики безумия.

//10 августа 2022 года, в задымлённом шлюзе, на высоте около 5000 метров//

Иван надел пожарный противогаз и вошёл в наполненный едким дымом шлюз.

Противогазы тут не такие, к каким он привык: компактной банки фильтра нет, зато есть длинный гофрированный шланг, подключаемый к разъёмам системы вентиляции. Разъёмы есть везде, поэтому в каждом отсеке можно подключиться к свежему воздуху и спокойно дышать, что бы там ни происходило.

Задержав дыхание, он прошёл к панели с разъёмами и подсоединил шланг.

Остальные участники грядущей бойни сделали то же самое и распределились по заранее оговорённым местам. Участвовали лейтенант Зурд, Бенитт, два новичка из охраны – Парм и Кутер, а также ещё двое аэронавтов из экипажа.

Видимость слабая, они перестарались с матрасами и резиной, но перестрелять пиратов всё же возможно, так как лампы всё ещё дают некоторый свет.

– Оружие к бою, – приказал Иван.

Почти синхронно щёлкнули курки револьверов. Иван тоже взвёл пистолет Диба и револьвер.

Оружейник Шаго добросовестно починил ржавый пистолет, заменив практически все узлы ударно-спускового механизма, ствол, а также починив корпус, с нанесением антикоррозийного покрытия.

Патроны Иван купил экспансивные, раскрывающиеся в теле, а также дающие очень мало рикошетов, что особо актуально в условиях тесного пространства металлических стен.

Наконец, первый пират спрыгнул в люк, затем второй, третий, четвёртый… Нужно было дождаться, пока внутри не окажутся все. Последним в люк упал толстый шланг для подачи воды.

У всех пиратов были шланговые противогазы. Трубки уходили в люк, где, скорее всего, стоит фильтр.

– Где выход?! – спросил один из них, оглядевшись. – Что за…

Вероятно, неизвестный увидел горящие матрасы в углу шлюзового отсека.

– Огонь! – приказал Иван, вскидывая пистолет и револьвер.

Оглушительно громко загрохотали револьверы и пистолет. Тела пиратов, руки которых были заняты пожарным оборудованием, баграми, топорами и асбестовыми одеялами, пронзили пули, не оставив и малейшего шанса. Секунды спустя не осталось никого.

– Давай! – крикнул Иван в едва приоткрытую дверь за спиной.

Команда была передана своевременно, поэтому корабль сначала слегка дёрнуло, а затем тряхнуло так, что Иван не устоял на ногах и полетел в сторону горящих матрасов.

Влетев в пламя, он попытался откатиться, но корабль снова тряхнуло, ещё больше усугубив ситуацию. Одежда загорелась, он приложил усилие и оттолкнулся от огня и покатился по полу. А корабль тем временем мотало из стороны в сторону.

Бенитт среагировал первым и, проявляя отличную координацию в нестабильном пространстве, бросился к телам убитых пиратов. Схватив асбестовое одеяло, он подбежал к Ивану и накрыл его огнеустойчивой тканью, чтобы лишить пламя доступа к кислороду.

Лихорадочное верчение корабля продолжалось, но Иван думал не об этом. Огонь потушен, асбестовое одеяло скинуто, поэтому время предварительно оценить ущерб. Его неплохо обожгло: левая рука в ожогах, левое плечо, а также левая часть груди. Ещё жжёт левую щёку, но это может быть последствием удара об пол.

Опёршись на правую руку, Иван привстал.

– Не вставай! – крикнул Бенитт. – Мы падаем!

Корабль продолжало всё так же мотать.

– Я сейчас всё узнаю! – Бенитт отошёл на шаг назад, после чего рывком бросился к двери.

Очень иронично было убить стольких людей, не получить при этом ни царапины, но зато в конце попасть в собственноручно зажжённый костёр и опалиться в нём до неслабых ожогов.

Иван сел на пол и прислонился к стене. Зурд, приложив усилия, чтобы не расшибиться об стены, пол и потолок, притащил пожарный шланг и залил матрасы водой. Дыма меньше не стало, но теперь хотя бы не так жарко.

Остальные участники расстрела смотрели на двигающиеся по полу тела, заливающие шлюзовой отсек своей кровью. Дребезжали багры, топоры и ломы, а один из пиратов, несколько раз раненый в грудь, тянул руку к Ивану, тщетно надеясь на спасение.

– Пожертвую десять рикс нуждающимся, если выкарабкаемся… – произнёс один из новобранцев.

Бенитт вернулся спустя несколько минут. Но уже тогда было ясно, что они не падают и их не ждёт скорое кораблекрушение.

– Два двигателя повреждено, мы не падаем, но полёт неустойчивый, – сообщил аэронавт. – Корабль разбойников уже упал и догорает внизу.

– Дотянем до Фелицы? – спросил Иван.

– Должны, – ответил Бенитт. – Тебя ждут в рубке.

– Помоги мне встать.

С помощью аэронавта Иван дошёл до рубки, где капитан Бранд стоял на месте бортмеханика и активно переключал тумблеры.

– А, вот и ты! – на мгновение повернул он голову. – Ты безумец, план безумный, мы тоже безумцы, раз на это согласились! Но у нас получилось!

– Поздравляю, – кивнул Иван. – У вас есть медик?

– Нет, – ответил капитан, после чего развернулся и рассмотрел Ивана внимательнее. – Но если не рухнем, то долетим до Фелицы за три-четыре часа. Пока же вам следует промыть и обеззаразить ожоги – возможно, кто-то из пассажиров сведущ в этом. Бенитт, принеси аптечку! Она должна быть где-то…

Иван посмотрел в лобовое стекло и увидел лишь темноту. Уже прошло порядочно времени, настала ночь, поэтому остаётся надеяться только на компетенцию капитана.

Бенитт принёс аптечку и сопроводил Ивана к каютам.

– Спасибо тебе, Иван, – произнёс он. – Несомненно, ты спас всех нас от неминуемой смерти.

– Я спасал себя и своих людей, – честно ответил Иван.

– Всё равно, – покачал Бенитт головой.

– Как скажешь, – ответил Иван, постучав в каюту.

Виг открыла практически сразу. Иван вошёл внутрь и сел на выдвижной стул.

– Умеешь оказывать первую помощь при ожогах? – спросил он у девушки.

– Ожоги?! – выпучила Виг глаза. – Откуда?

– Расскажу только после оказания помощи, – Иван прикрыл глаза.

Виг открыла жестяную коробку и начала выкладывать на стол стеклянные бутылочки, баночки и упаковки бинтов.

Дела с ожогами она никогда не имела, зато Иван неоднократно с ними сталкивался. Правое бедро, совершенно не задетое огнём, неожиданно тягуче заныло, напоминая об очень болезненном ожоге, полученном в горящем БТР-70. Почти месяц в госпитале, а также болезненные ощущения и воспоминания на всю прошлую и нынешнюю жизнь.

Виг действовала старательно: промыла спиртом и смазала противоожоговой мазью повреждённые участки тела, после чего наложила относительно неплохого качества повязки. Анестезии в аптечке не предусматривалось, но боль была терпимой, поэтому Иван просто лёг на второй ярус и начал рассказ о произошедших событиях.

– Так эта блядская свистопляска была из-за того, что вы протаранили корабль разбойников?! – воскликнула Виг. – Вы с ума сошли?!

– Безумный план, – не стал спорить Иван. – Но это сработало, и мы всё ещё летим в Фелицу. Эх, жаль, что не обошлось без травм…

– И теперь целый корабль разбойников лежит где-то посреди пустыни? – спросила Виг.

– Да, – кивнул Иван. – Можно будет отправить туда кого-нибудь, вытащить всё, что уцелело и выгодно продать.

– А ты всё о деньгах думаешь, – усмехнулась Виг. – Ну да, едва ли небольшая прожарка сможет изменить положение вещей в твоей голове…

– Это нужно и тебе тоже, – парировал Иван.

– Ты и так заработал столько денег, что нам хватит до конца жизни, – ответила на это Виг. – Если жить спокойной жизнью, без всех этих инноваций и прочего. Но вижу, что ты не можешь жить спокойно.

– Да, не могу, – признался Иван. – Сейчас слишком опасно, чтобы позволить себе расслабленную жизнь.

Виг сложила остатки медикаментов в коробку и закрыла её.

– Думаю, тебе лучше поспать, – произнесла она. – И мне тоже.

Иван сумел уснуть только через двадцать-тридцать минут, но поспал всего пару часов, так как в дверь каюты постучали.

– Иван, тебя зовёт капитан Бранд, – донёсся из-за двери голос лейтенанта Зурда.

Спустившись с кровати, Иван обулся, аккуратно надел рубашку и вышел.

– Чего он хочет? – спросил он у Зурда.

– Завёл со мной разговор о дележе подбитого корабля, – ответил тот.

– Где Бикс? – спросил Иван.

– В каюте у себя, спит, – ответил Зурд. – Звать?

– Не надо, – махнул Иван рукой. – Как обычно делят совместно подбитые суда?

– Я на флоте бывал только как пассажир, – вздохнул Зурд. – Но логика подсказывает мне, что надо делить пополам. Половина тебе – половина капитану. Без твоих плана и действий нас бы перебили, но без мастерских действий Бранда у нас на хвосте бы до сих пор висел корабль разбойников.

Капитана Бранда удалось обнаружить в кубрике. Он сидел за узким столом и пил аборигенский алкоголь – гахак. Иван равнодушен к алкоголю, но гахак пробовал и знает, что это некий отдалённый аналог земного рома. Его делают посредством сбраживания и перегонки патоки местной сахарной свеклы, а также настаивания продукта в дубовых бочках. Аборигенам нравится, а Ивану этот напиток показался слишком приторным.

– Присоединяйся, – позвал его капитан.

– Воздержусь от возлияний, – отказался от угощения Иван. – О чём хотел поговорить?

– Как будем делить упавший корабль? – спросил Бранд.

– Пополам, – ответил Иван без раздумий. – Вклад в его уничтожение примерно одинаков и у тебя, и у меня. Лучше будет не множить сущности и разделить поровну.

– Так будет даже проще, – усмехнулся Бранд. – Я думал, что ты захочешь вообще всё.

– Чужого мне не надо, – улыбнулся Иван. – Но за своё…

– Понимаю, – кивнул капитан. – Ещё полагается награда за уничтожение пиратов. А если мы узнаем, где их тайная база…

– Это оставь на меня, – произнёс Иван. – Лейтенант Зурд, я не в состоянии сейчас лично проводить необходимые мероприятия, поэтому нуждаюсь в ассистенте.

– Непременно окажу всяческую поддержку, – кивнул Зурд.

– Капитан, – посмотрел Иван на Бранда. – Мне нужно небольшое помещение, набор слесарных инструментов, а также наш живчик.

– Что ж… Не вижу причин препятствовать, – ответил капитан Бранд.

Им выделили уголок в грузовом отсеке, куда поставили металлический стул, ведро с водой и швабру.

– Как тебя зовут? – вежливо спросил Иван у взятого живьём пирата.

– Пошёл нахуй! – процедил пират.

– Хорошо, Пошёл нахуй, меня зовут Иваном, – представился Иван. – Так уж сложилось, что мы сейчас будем тебя пытать, чтобы узнать точные координаты базы, где жил ты и те мёртвые люди, которые, возможно, были твоими друзьями и товарищами. Ты готов сотрудничать?

– Я с твоей мамой сотрудничал! – оскалился пират.

– Лейтенант Зурд, будьте любезны… – посмотрел Иван на Зурда.

– Да-да? – вежливо улыбнулся тот.

– Возьмите, пожалуйста, плоскогубцы, – попросил Иван. – И отломите этому грубому и невоспитанному человеку фалангу указательного пальца левой руки…

Спустя десять минут лейтенант Зурд тщательно задокументировал показания пирата, оказавшегося не таким крепким, каким он его считал. Были получены также имена членов экипажа разведывательного корабля «Дагот-II», прозванного экипажем «Малышкой». Ещё пленный, которого зовут не «Пошёл нахуй», а «Сутулый Доус», знал некоторых торговцев Палимы, скупающих награбленное. Но главное – координаты пиратской базы.

– Вот все добытые нами сведения, – передал Иван листы бумаги капитану Бранду. – Необходимо передать их в аппарат республиканского стража Фелицы. Это ненадолго усложнит жизнь разбойников и заставит кого-то хорошенько подумать, прежде чем ступать на эту стезю.

– Лихо вы, – оценил капитан. – Теперь мне страшно спросить, кто вы такой…

– И правильно, – кивнул Иван. – Когда мы прибудем в Фелицу?

– В течение часа, – ответил Бранд. – И хотел сказать, что крайне признателен вам за ваши решительные действия, Иван.

– Надеюсь, мне положена компенсация за причинённые неудобства? – поинтересовался Иван.

– Предприятие, на которое я работаю, не знает о том, что я беру попутные грузы и пассажиров, поэтому… – виноватым тоном начал капитан Бранд.

– Понимаю, – улыбнулся Иван. – Тогда надеюсь, что никто не разграбит корабль разбойников до вашего прибытия.

– Было темно, ничего не взрывалось – есть шансы, что никто ещё не узнал, – сказал капитан Бранд. – Я вылечу сразу же, как починим двигатели.

– Не смею более отвлекать вас от работы, – развернулся Иван.

//11 августа 2022 года, ВПП на аэропристани г. Фелица//

У Ивана поднялась температура. Ожоги, по ощущениям, горели пламенем. Вероятно, бактерии всё-таки сумели закрепиться на повреждённых тканях и ему грозит воспаление. Срочно нужен врач.

На месте, сразу у взлётно-посадочной площадки, их ждал грузовик.

– Господин Иван? – выскочил из кабины водитель. – Господин Оцеон велел мне ждать вашего прибытия!

– Да, это я, – кивнул ему Иван. – Нужно загрузить всё в кузов…

– Мои люди помогут, – вмешался в разговор спустившийся по рампе капитан Бранд. – Меньшее, что я могу сделать.

Погрузка и закрепление ящиков отняли минут двадцать. Иван сел в кабину, подал руку Виг, усадил её рядом и они поехали.

Гражданские грузовики здесь сильно похожи на земные. Настолько, что Ивану показалось, будто он снова дома. Конкретно этот грузовик чем-то напоминал угловатый ЗиЛ-4331. Кабина была окрашена в тёмно-красный цвет, двери открываются классически и знакомо для Ивана, двигатель впереди, в двигательном отсеке с доступом через капот.

«ЗиЛ ведь добили…» – припомнил Иван. – «В новостях как-то передавали, что последний цех снесли в этом году».

В этом мире с производством наземного транспорта всё ещё не так плохо, как могло бы быть. Иван поначалу полагал, что летающие гиганты сделают перевозку грузов по дорогам делом нерентабельным, но дальнейшие разбирательства показали, что возить всё по воздуху пока что слишком дорого, двигатели ведь всё ещё слишком дорогие и тяжёлые в производстве, поэтому рентабельность производства сухопутного транспорта и поддержания приемлемого состояния дорог всё ещё высока.

Но, несомненно, то, что когда промышленность достигнет предельно допустимого удешевления двигателей и воздушных кораблей, автомобилям придёт безусловный и неотвратимый конец. Если, конечно карн вдруг не закончится.

Сидя рядом с водителем, которого зовут Бонисом, Иван отметил для себя, что система управления грузовиком сильно отличается от земной. Тут руль не круглый, а как штурвал самолёта, переключение скоростей осуществляется двумя явно лишними педалями, а не рычагом КПП – уже это выглядит очень сомнительно, а приборная панель почему-то слева от водителя. Ивану такое исполнение показалось результатом работы некоего конструктора-мизантропа, искренне ненавидящего людей. Но это ещё и впечатляющая перспектива. Он-то знает, как сделать это всё гораздо удобнее и практичнее… Теоретически, разумеется.

Дорожное движение в городе сейчас практически отсутствовало: время сильно за полночь, поэтому за всё время пути к доходному дому, где они должны будут жить первое время, встретилось лишь два грузовика аналогичной модели.

Вопреки ожиданиям Ивана, столичный город спал. Люди по тротуарам не шатались, на лавках не сидели, не возвращались пьяными домой – больше походило на тихий провинциальный городок, а не на столицу крупного государства. Либо здесь жизнь не сахар, либо есть комендантский режим.

У доходного дома их встретил пожилой мужчина в строгом костюме, давший знак заезжать во двор. Они заехали внутрь, остановившись прямо у первого подъезда.

– Здравствуйте, – поздоровался с Иваном пожилой мужчина. – Меня зовут Абоном, я доверенное лицо господина Оцеона, он велел мне встретить и устроить вас со всеми удобствами.

– Рад знакомству, – пожал ему руку Иван. – Меня зовут Иваном.

– Я знаю, – улыбнулся Абон. – Грузы мы оставим в гараже, до утра их никто не побеспокоит. Пройдёмте.

Спустя двадцать минут Иван уже лежал на кровати в номере на две отдельные кровати.

Виг лежала на соседней кровати и смотрела в потолок. Медная люстра на три лампы освещала их скромный быт: бумажные обои, дощатый пол, деревянный платяной шкаф, две тумбочки, вешалку для шляп и плащей, стол на четыре посадочных места, старое и потёртое кресло у окна, а также небольшой шкаф для хранения продуктов. Но Ивану здесь понравилось, так как всё это было в неплохом состоянии и вообще, они здесь не навсегда.

– Выруби свет, Иван, – попросила Виг. – Путешествия с тобой – это такой нешуточный стресс…

Глава двадцатая. «Бескрайние горизонты»

//11 августа 2022 года, доходный дом, г. Фелица//

Иван проснулся ближе к полудню. Места ожогов не болели, но это было заслугой новых повязок и свежей противоожоговой мази, запах которой разносился по всему помещению.

– Виг? – спросил он.

– Очнулся, – констатировала девушка. – Я наняла тебе доктора, который обновил повязки и дал таблетки. Их надо будет пить три раза в день, за два часа до приёма пищи. Алкоголь пить запретил.

– Какой прогноз? – сразу спросил Иван.

– Ожоги, говорит, неглубокие, но грязь на них попала, – ответила Виг. – Вот эти таблетки должны укрепить твоё здоровье и помочь организму бороться с заразой.

– Хорошие новости, – улыбнулся ей Иван.

– Утром приходил Бикс, сказал, что уже начали ставить станки, – продолжила делиться новостями Виг. – Работать начнут завтра. Оцеон просил посетить его сразу же, как ты очнёшься. На первом этаже, в комнате консьержа, ждёт Канра – это человек Оцеона. Она проводит тебя в офис.

– Понял, – ответил Иван.

Надев рубашку и брюки, он обулся в свои потрёпанные сапоги и вышел из квартиры.

На первом этаже, в остеклённом помещении рядом с лестницей, сидела молодая женщина в деловом мужском костюме серого цвета. Светловолосая, с короткой стрижкой, с карими глазами и отсутствием каких-либо признаков макияжа на лице. Лицо высокое, с длинным носом, выраженными, практически азиатскими, скулами, маленьким ртом и ямочками на щеках. В руках её была картонная папка.

– Иван? – спросила она, увидев Ивана в окне.

– Канра? – спросил Иван.

– Господин Оцеон ждёт вас, – встала девушка со старого кресла. – Пройдёмте.

Во дворе их ждал угловатый автомобиль, напоминающий формами машины 20-х или 30-х годов XX века. Отдалённо это транспортное средство похоже на виденный Иваном когда-то давно ГАЗ М-1, только хуже исполнением и ещё угловатее формами. В салоне автомобиля был виден всё тот же самолётный штурвал, мало приспособленный для управления сухопутной машиной, а водительское сидение походило на домашнее кресло, с тканой обивкой и деревянными подлокотниками. Чем думал неизвестный конструктор, добавляя на водительское место штурвал и деревянные подлокотники, Иван не знал, но не удивлялся, так как ему было известно, как извращались земные конструкторы, разрабатывая первые автомобили.

Сев на заднее сидение, Иван кивнул водителю, после чего подвинулся, чтобы пропустить Канру. Сидение напоминало домашний диван, тоже оборудовалось подлокотниками, а перед ним стоял столик, на котором имелись специальные пазы под чайник, стаканы и различные блюдца. В спинки передних сидений были вмонтированы шкафчик и небольшой холодильник.

– Чаю? – спросила Канра, открыв люк в полу.

Внутри оказался чайник на нагревающей спирали, а также несколько стаканов.

– Не откажусь, – ответил Иван.

Машина плавно тронулась, совершенно без тряски и вибраций, что свидетельствовало об отличных амортизаторах, так как дорога здесь была мощёной из природного камня.

Канра налила в чашку чай и положила туда целых три ложки сахара – это здесь считается проявлением состоятельности хозяина, так как сахар стоит неплохих денег, ведь его промышленное производство сосредоточенно на юге, в королевстве Бодохор. Получают его из сахарного тростника, который в изобилии произрастает на побережьях Зенского залива. Везти его пусть и далеко, но всё-таки быстро, поэтому проблема не в том, чтобы его доставить, а в том, чтобы произвести в достаточных количествах. Возможность привезти сахар практически куда угодно, стала причиной того, что сахар стоит дорого и три ложки в чай – это действительно широкий жест, а также символ того, что Оцеон уважает Ивана и открыто говорит об этом.

Тщательно перемешав чай, Канра передала его Ивану, лишив его возможности попить нормально, без приторной сладости, напрочь убивающей все вкусовые качества.

В окне проплывали городские здания. Этажность в этом районе редко превышает пять-шесть этажей, дома преимущественно из бетона и кирпичей, людей мало, в основном работяги, идущие на работу. Но ближе к центру города этажность постепенно росла, улицы становились уже, а людей всё больше, одеты, преимущественно, в деловые костюмы, с портфелями и тростями в руках.

– Вам нравится чай? – участливо спросила Канра.

Иван отпил из чашки. Ожидаемо приторно сладко, но пришлось изобразить удовлетворённое выражение лица. В прошлой жизни он предпочитал пить чай без сахара. И сам чай он покупал не абы какой, а из дорогих сортов, что было его маленькой слабостью, которую он себе позволял, работая в столь опасном бизнесе. В пензенской хрущёвке осталась стеклянная банка с «Байхао Иньчжэнь», белым чаем, обошедшимся Ивану в 1980 рублей за сто грамм. Местные чаи уступали китайским по ряду параметров, поэтому это будет одной из вещей, из-за которых Иван будет слегка жалеть о собственной смерти в том мире.

Не став говорить, что он думает о вареве, в которое она превратила нормальный чай, Иван с улыбкой кивнул Канре, сделав очередной глоток.

– Я предпочитаю пить чай без сахара, – всё же не сдержался он. – Сахар слишком сильно перебивает вкус чая.

Канра вежливо улыбнулась.

– Не успели вы прибыть в город, как о вас сразу же разошлись новости, – сказала она после паузы. – Правда ли, что вы отразили нападение разбойников?

– Это была коллективная работа, – ответил Иван.

– Работа? – удивлённо переспросила Канра. – По мне, так это героизм!

– Я просто защищал свою жизнь, – произнёс Иван и сделал ещё один глоток из чашки.

Разговор не клеился, так как Иван не горел желанием разговаривать с барышней, которую увидел буквально только что, поэтому остаток пути ехали молча. Водитель следил за дорогой, Канра начала что-то сосредоточенно читать в своей папке, а Иван с философским видом смотрел в окно.

Наконец, они приехали в центр столицы. У бронзовой статуи быка, стоящей посреди каменной площади, машина остановилась.

– Офис господина Оцеола находится в этом здании, – указала Канра на двадцатиэтажный гигант из бетона, стали и стекла.

Здание было исполнено в виде этаких ступеней, начиная от пяти и заканчивая двадцатью этажами, с интервалом в пять этажей. Фасад здания украшен статуями-лицами, изображающими волевые физиономии, идентичные друг другу и имеющие на головах некие подобия каменных обручей. Здание было чёрного цвета, а статуи были белыми. Если бы Иван разбирался в архитектуре, он бы безошибочно вычленил во всём этом великолепии веяния ар-деко. Но он не разбирался.

Покинув автомобиль, они с Канрой пересекли площадь, насквозь пройдя через насыщенный людской поток, после чего вошли в фойе.

Двое крепких малых, в строгих костюмах и с деревянными дубинками на поясах, без промедления пошли навстречу подозрительному лицу, но Канра сделала останавливающий жест рукой, после чего они вернулись на исходные. Вероятно, причиной активации держиморд был облик Ивана, выдающий в нём простого работягу, забредшего в помещение к деловым людям совершенно случайно, по ошибке. Или целенаправленно, что ещё хуже.

Ивана ничем не удивил лифт, хотя Канра внимательно следила за его реакцией, нажав кнопку вызова. Впрочем, она сама удивилась, когда Иван заранее отошёл чуть в сторону, чтобы пропустить выходящих людей. Предположительно, она считает его деревенщиной, который никогда не бывал в столице и не видел относительно новых в этом мире лифтов.

Не делясь своими ощущениями вслух, она молча нажала на нужный этаж и они поехали.

Офис Оцеона был на двенадцатом этаже, в светлом и просторном помещении. Здесь было довольно много людей, преимущественно, разнообразных клерков в форменных костюмах синего цвета.

– Нам сюда, – указала Канра на расположенную к северу двустворчатую дверь.

За дверью оказалось этакое лобби, где имелась стойка регистрации, кожаные диваны, журнальные столики с рекламными проспектами, несколько картин на стенах, а также большая люстра.

– Добро пожаловать в торговое агентство «Бескрайние горизонты», – обвела рукой лобби Канра. – Господин Оцеон ждёт вас в своём кабинете.

«Бескрайние горизонты?» – подумал Иван. – «Похоже на название финансовой пирамиды».

В кабинете Оцеона шло некое совещание. Дяди и тёти в дорогих костюмах сидели за Т-образным столом и внимательно слушали оратора за кафедрой.

– Придётся немного подождать… – виноватым тоном произнесла Канра.

– Ничего страшного, – махнул Иван рукой. – Подождём.

Совещание длилось ещё минут пятнадцать, после чего ухоженные дяди и тёти начали выходить из кабинета, походя бросая недружелюбные взгляды на Ивана. Встречают по одёжке… и провожают тоже по ней.

«Нужно заказать несколько костюмов», – подумал он.

Кабинет Оцеона был общей площадью около ста метров квадратных, стены покрыты панелями из зелёного дерева, на полу паркет из некой золотистой древесины, потолки аналогично золотистые, панорамные окна показывают вид на площадь с быком и бескрайний город, живущий своей жизнью. Диванов и кресел здесь не было, но были декоративные книжные шкафы, в которых покоились подобранные по цвету книги, имелся уже упомянутый Т-образный стол для конференций, а в углу, под единственным занавешенным окном, стоял письменный стол, уставленный документами.

– Иван? – встал из-за письменного стола откровенно толстый мужчина лет сорока.

На голове его была плешь, с боем захватившая большую часть макушки. Но вместо того, чтобы радикально покончить с проблемой посредством бритья головы наголо, Оцеон брал то, что есть с боков и зачёсывал вверх, безуспешно пытаясь замаскировать гладкую просеку. И эти чёрные полоски на лысине смотрелись нелепо.

Но несмотря на, в целом, безобидный вид, карие глаза торгового агента смотрели цепко, совершенно несвойственно создаваемому образу. Хапуга и рвач, официальное лицо капитализма.

– Оцеон? – спросил Иван, садясь напротив Оцеона.

– Я думал, что вы гораздо старше… – произнёс торговый агент.

– Внешность бывает обманчивой, – ответил на это Иван.

– Верно, – покивал Оцеон. – Как добрались, спрашивать не буду. Мне уже поведали, что разбойникам с вами лучше не связываться. Чем планируете заниматься сегодня?

– Поеду в цеха, прослежу, чтобы всё работало так, как должно, – поделился планами Иван. – Затем пройдусь по городу, познакомлюсь с людьми и предложениями на рынке.

– Я бы не рекомендовал сейчас гулять по городу, – вздохнул Оцеон. – Преступность высока, как никогда, республиканские стражи работают откровенно плохо, поэтому гарантировать чью-либо безопасность, даже в рабочих кварталах, никто не может.

– Здесь законы как-то отличаются от провинций? – уточнил Иван.

– Нет, но… – Оцеон, кажется, понял, зачем Иван это спросил. – … но если у напавших будет достаточно денег на хороших законников, то это чревато неприятностями.

– Тогда эти улицы не опаснее улиц Ерана, – усмехнулся Иван. – Мне пришлось отстаивать свою мастерскую перед большой толпой, жаждавшей уничтожить меня и моё предприятие. Но я буду начеку.

В кабинет вошла Канра, держащая пять толстых папок.

– Как вы смотрите на то, чтобы сразу перейти к деловым вопросам? – спросил Оцеон.

– За этим я здесь, – пожал плечами Иван.

Никаких договорённостей они не заключали, помимо той, в которой Иван продавал бритвенные лезвия и станки по фиксированной цене, но был уговор, что новые договорённости будут заключены сразу по прибытию Ивана в столицу.

– Итак, касательно производства бритвенных лезвий… – торговый агент принял у Канры первую папку. – Патент на ваше имя уже получен. Сразу после обнародования лицензии на производство изъявили купить не менее двадцати семи промышленников. И я взял на себя смелость устроить аукцион, прошедший вчера вечером. Хотел сделать вам сюрприз, Ван…

Изначально Иван не хотел вступать во все эти перипетии с лицензиатами, патентами, авторским правом и так далее, потому что это всегда лютая головомойка, отвлекающая от настоящей работы, но оказалось, что у Оцеона отличные юристы, причём, сведущие в патентном деле. За процент от выручки торговый агент был готов обстряпать всё это в кратчайшие сроки, что, собственно, уже произошло.

– Иван, – поправил его Иван. – Меня зовут именно так.

– Да, сюрприз, – Оцеон принял ещё одну папку у Канры. – Здесь подписанные соглашения и чеки – куплено целых двенадцать неисключительных лицензий.

– Суммарная выручка? – спросил Иван.

– Двести девяносто четыре тысячи кеонов, – нарочито равнодушным тоном сообщил Оцеон, тоже ожидая от него некой «деревенской» реакции.

Но реакции не последовало, так как Ивана, в целом, очень сложно удивить. 294 000 золотых кеонов – это всё равно недостаточно, чтобы воплотить все его планы. Но они здорово подсобят в этом.

– Мы взяли свои пять процентов, как и договаривались, – произнёс торговый агент. – Вам чеком или наличными?

– Переведёте на мой счёт в банке, как только я посещу отделение республиканского банка, – ответил Иван.

Изначально ЗАО «Республиканский банк» был СК «Королевский банк», где СК – это «Собственность Короны». После госпереворота самые крупные промышленники разделили банк на доли и теперь владеют им совместно, рубя баснословные прибыли на инвестициях и в биржевых игрищах. Ну, так говорят.

– Теперь касательно упомянутого вами перспективного предприятия… – вновь заговорил Оцеон. – Что-то о пище долговременного хранения…

– Консервы, – напомнил Иван. – Да, это следует тщательно обдумать, проверить спрос на гражданском рынке, а также прозондировать почву в военных кругах. Я делаю прицел именно на военных, так как пища долговременного хранения позволит существенно облегчить логистическую задачу. Если нажать на правильные рычаги…

– Да, понимаю, – улыбнулся Оцеон. – Как скоро вы готовы начать производство?

– Пока у меня нет никакой конкретики, – развёл Иван руками. – Конкретика появится лишь спустя определённое время. Но патент можно начинать готовить уже через несколько недель.

– То есть вы не сомневаетесь, что ваша идея уже работает? – уточнила Канра.

Оцеон посмотрел на неё неприязненно, после чего она прикрыла рот рукой.

– Да, я не сомневаюсь, – ответил Иван. – Лично проверял методику в домашних условиях, но для промышленного производства необходимо уточнить некоторые детали.

Как практически всякий некогда советский человек, он делал домашние заготовки. Когда ты не женат, а очень хочется качественного смородинового или клубничного варенья к дорогому чаю, приходится осваивать совершенно непрофильные навыки. Например, консервация покупных ягод и закрутка их в банки. Принципы предельно понятны, но их ещё предстоит приспособить для массового производства. А ещё нужно наладить производство поистине массовых жестяных банок.

– Можете объяснить мне, почему республиканская армия должна быть заинтересована в этих ваших «консервах»? – спросил Оцеон.

Видно, что он весьма далёк от армии, поэтому не понимает, что такое военная логистика и в чём её отличие от логистики гражданской.

– Возможно, госпоже Канре лучше сесть? – предложил Иван. – Объяснять мне придётся подробно.

Торговый агент сделал жест и Канра села за Т-образный стол.

– Итак, начну с того, что когда речь идёт о мирных товарных перевозках… – начал Иван.

Далее он объяснил Оцеону и Канре всю важность поставки на фронты боеприпасов, оружия и личного состава, а также перспективы существенного сокращения доли продовольственных грузоперевозок в этой структуре.

Масштабы производства, достаточные для удовлетворения потребностей даже одной только 1-й Республиканской армии, ведущей сейчас бои за центральные провинции, будут достигнуты нескоро, поэтому сейчас даже предлагать такое слишком рано. И в связи с этим Иван хотел сначала завоевать гражданский рынок, в основном экзотическими фруктами, консервированными в сахаре, а также более дешёвой тушёнкой из мяса и бобов. Опасным моментом было то, что тушёнка может стать жертвой местной культуры – аборигены очень любят помогать сирым и убогим, а тушёнка гораздо удобнее в перевозке и доставке, чем свежие продукты. Если за ней закрепится слава еды для бедных, то ни о каких серьёзных продажах речи идти больше не будет.

Но Иван на то и имеет голову на плечах, чтобы предвидеть подобное. Поэтому тушёнка будет иметь строгое разделение на ценовые сегменты. Он заранее разделит её на виды, чем убережёт от закрепления общей репутации.

– Вы приоткрыли мне глаза, – улыбнулся Оцеон. – Не задумывался даже, что армии важнее привезти побольше патронов, пусть даже в ущерб провианту…

Иван был уверен, что местные военные уже столкнулись с этой проблемой, чувствуют, что её надо решать, но пока не видят способов. И тут на рынке, внезапно, появятся продукты, заявленный срок годности которых исчисляется годами…

– Что-то засиделся я у вас, – встал Иван. – Рад был увидеться, рассчитываю на встречу завтра.

– Да, разумеется, я тоже был рад с вами увидеться, – также встал Оцеон. – Но перед тем, как вы уйдёте, я хотел бы обсудить «консервы». Точнее, я хотел бы обсудить участие в затеваемом деле «Бескрайних горизонтов».

– Пока говорить не о чем, – улыбнулся Иван. – Как только будет готова и запущена первая линия, как только вы попробуете содержимое первой банки – вот тогда и поговорим об участии и паях.

– Замечательно, – заулыбался на все тридцать два Оцеон. – Что ж, не смею более задерживать вас, Иван. Канра, будь любезна, сопроводи господина Ивана к арендованным для него цехам…

На той же машине они выехали в обратный путь.

– Вы военный, да? – спросила вдруг Канра, передавая Ивану чашку чая.

На этот раз, без сахара, поэтому вкус чая определялся без труда.

– С чего вы это взяли? – спросил Иван вместо ответа.

– Вы объясняли военную «кухню» так, будто не один год провели в армии, – улыбнулась Канра. – Я даже умозрительно представить себе не могла, до беседы с вами, насколько там всё отличается от того, чем занимаемся мы. У нас сотни клиентов по всей стране, но ни у одного нет подобных затруднений, с какими сталкиваются наши доблестные защитники…

– Просто я очень хорошо разбираюсь в вопросе, – ответил ей Иван. – Бизнесмен, если уж решил добиться успеха, должен досконально знать сферу, в которой решил сделать деньги. Я не смею утверждать, что знаю эту сферу досконально, но уверен в том, что изучил её больше, чем остальные, в чём моё преимущество.

– Могу ли я вложиться в ваше предприятие по производству бритвенных лезвий? – спросила вдруг Канра.

– Просто дать мне денег, а затем получать процент от дохода? – уточнил Иван.

– Да, – ответила Канра.

– Нет, – покачал головой Иван. – Я так дела не веду и в инвестициях не нуждаюсь.

– Я могу вложить около двух миллионов золотых кеонов, – сделала предложение Канра.

– Вы точно ассистент господина Оцеона? – усмехнулся Иван, слегка удивлённо.

– Всё-таки я сумела пробить брешь в вашем самообладании, – Канра сделала глоток из чашки и удовлетворённо улыбнулась. – Да, я ассистент, но это не значит, что я из бедной семьи.

– Увы, но бритвенные лезвия больше не требуют привлечения инвестиций, – произнёс Иван. – На разумное расширение производства средства у меня есть. Но, если уж вы обладаете такими средствами, могу предложить что-то более перспективное.

– И что же? – заинтересовалась Канра.

– Оружие, – улыбнулся Иван.

Это была идея из тех, которые обычно откладывают на годы вперёд, потому что денег столько нет, нет возможностей, желания… Но если Канра не трепло…

– Торговля оружием находится под запретом, – отрезала Канра. – Эксклюзивные права на производство любого оружия находятся у Порохового картеля, то есть производить оружие имеют право только «Готт и братья», «Порох и взрывчатка Оббна», «Индустрии Диба», «Блайд и компания», «Мануфактуры Амса и Хана».

Информация была очень неприятной на слух. Идея налаживания производства пистолета-пулемёта системы Судаева, 1943 года, теперь действительно будет отложена на неопределённый срок.

ППС-43 Иван отлично помнил ещё с НВП и практических стрельб в ДОСААФ, а ещё убивал моджахедов, вооружённых этими пистолетами-пулемётами. Это оружие, при нынешнем уровне технического развития аборигенов, вполне осуществимо в производстве, потому что там нет ничего принципиально сложного. Единственное, ожидаемы сложности с магазином, конструкцию которого Иван помнил очень смутно, но в остальном он разбирался неплохо – сотни раз разбирал/собирал его ещё в школе, неоднократно стрелял из него в ДОСААФ, а также ковырялся, чисто для интереса, в трофейном образце во время сидения на блокпосте. Принципы известны, технология производства понятна, поэтому через пару-тройку лет, при наличии наёмных конструкторов-оружейников, начать серию реально. Даже быстрее, если всё начнёт складываться удачно. Но, видимо, не судьба.

Лезть в бизнес к официальным монополистам – это один из способов самоубийства. Они никаких денег не пожалеют, чтобы случилось «его пример другим наука». В будущем, когда-нибудь, но не сейчас. Хотя…

– А речь идёт только о торговле оружием? – спросил Иван. – Или запрещено даже производить?

Глава двадцать первая. Упадок

//13 августа 2022 года, доходный дом, г. Фелица//

Проснувшись рано утром, Иван сразу же пошёл к портному. Четыре костюма, два синих, один чёрный и один серый, были заказаны день назад, за что Иван отдал два кеона и восемьдесят рикс –полная предоплата, а ещё сорок рикс за срочность.

Одежда обычного работяги, которую он достал в поселении Виг, больше не соответствовала его статусу, поэтому следовало заменить её на что-то более презентабельное.

Как заметил Иван, все здесь ходят в строгих, по меркам XXI-го века, одеяниях. Никаких рубашек на выпуск в приличном обществе, желательны полные костюмы, то есть «тройки», расцветка имеет значение только на официальных приёмах, а в повседневности цветового регламента нет, поэтому именно в этом отрываются различные аборигены-денди и прочие модники.

Ивану, как достаточно молодому внешне, портной предлагал построить костюм кричаще красного цвета, что является сейчас хитом сезона среди молодёжи. Также в ходу оранжевые костюмы, ярко-жёлтые, пурпурные и ярко-фиолетовые. Пурпурный раньше был запрещён для простолюдинов, потому что это королевский цвет, но сейчас стало можно, так как на дворе республика.

Обувь пришлось искать отдельно, так как универсальных ателье в столице нет и в помине. Цеховщина цветёт и пахнет, поэтому портные не смеют лезть к сапожникам, а те не лезут в их бизнес.

Мелькнула в голове Ивана шальная мысль создать магазин готовой одежды, вышиваемой по опытным путём установленным размерам, но памятны были последствия конфликта с цехом цирюльников и острые ощущения, которые из-за этого пришлось пережить. Ведь то, что Иван пережил острую фазу конфликта, не значит, что ему всё это понравилось.

Когда лезешь в чужой бизнес, сразу жди его острой реакции. И так будет всегда, на предприятии любого масштаба: мелкий лавочник решится спалить твой дом, а владелец транснациональной компании сделает всё возможное, чтобы спалить твою страну.

Дверь ателье отворилась со звоном колокольчика.

– Добрый день, – поздоровался он с помощником портного.

– Как скажете, – пожал тот плечами.

Вроде молодой ещё парень, а взгляд на жизнь как у шестидесятилетнего старика: вечно кислая физиономия, усталые охи и вздохи, выдаваемые при любом удобном случае, мешки под глазами, форменная одежда на грани опрятности – сразу видно, что декадент.^[19]

Определённо, здесь не принято желать доброго дня, поэтому Иван, в очередной раз, сделал себе зарубку на память, что нужно желать здоровья, а никак не хорошего дня.

– Я за заказом, – сказал он, протягивая квиток.

– Господин Иван? – прочитал надпись этот упаднический вьюноша.

– Там так написано, – ответил Иван.

– Мерить будете? – спросил парень.

– Нет, – покачал головой Иван. – Я доверяю профессионализму господина Устера.

– Получите, – парень достал из-под прилавка связку костюмов в грубой тканной обёртке и передал Ивану.

Забрав вещи, Иван кивнул пареньку на прощанье и покинул ателье.

В столице живут сложные люди. Здесь денег больше, людям с состоятельными родителями не надо прилагать чрезмерных усилий, чтобы не нуждаться в хлебе насущном – так было при короле, так есть при Директорате, поэтому у многих есть целая прорва свободного времени, которое они тратят на всякую ерунду.

Например, Оцеон предложил Ивану вступить в клуб господ^[20], где надо играть в карты, пить дорогой алкоголь, беседовать о моде, женщинах и так далее. Иван вежливо отказался, решив для себя, что у него нет столько свободного времени.

Провинциальный люд, обитающий в маленьких городах, был существенно проще. Бикса, например, столичные идентифицируют на раз-два, безошибочно определяя в нём провинциала за несколько секунд общения. Зурд обитал в столице, но далеко не в элитных кварталах, поэтому ему тоже заказан путь в «приличное общество».

Иван же в «приличное общество» не стремился, но понимал, что без него совсем никуда, поэтому, внутренне, готовился к частому общению со скучающими от безделья столичными элитами.

Следующим пунктом стала лавка сапожника.

– Здравствуйте, – вошёл Иван в остеклённую дверь.

– Здравствуйте, – приветствовал его мастер-сапожник Тобас, владелец и главная движущая сила этой лавки. – Пришли за заказом?

– Да, вы говорили вчера, что первую пару сапог можно забрать сегодня, – кивнул Иван.

– К сожалению, придётся подождать около часа, я их почти закончил, – ответил Тобас. – Могу предложить чай и газету, чтобы скрасить ваше ожидание.

– Не откажусь, – улыбнулся Иван.

Помощник Тобаса принёс чай и несколько газет, после чего Иван уселся за столик в углу.

Газета «Вестник Фелицы» от сегодняшнего числа имела некую «шокирующую весть с фронтов», надпись о чём сопровождалась большой фотографией разбитых танков на поле, изрытом снарядными воронками.

Качество фотографии на газетной бумаге оставляло желать лучшего, но некоторые детали Иван различить, всё же, смог: танки здесь многобашенные, с короткоствольными пушками, множеством пулемётов, а также многочисленным экипажем, если судить по обилию люков. Ход у них гусеничный, но есть и колёсные версии.

Вдоволь насмотревшись на изображение побоища, Иван нашёл нужную страницу и начал читать статью.

Сообщалось, что последние месяцы было затишье, но на прошлой неделе было затеяно крупное наступление Армии восстановления королевства, при поддержке, минимум, двадцати воздушных броненосцев, трёхсот сухопутных броненосцев, а также около пятидесяти тысяч штыков пехоты. На позиции армии Республиканского Альянса, подразумевающие эшелонированную оборону, с многочисленной зенитной артиллерией и тридцатью тысячами штыков личного состава, был совершён сначала артналёт, после чего предпринят решительный и массированный штурм.

Но закончилось это предприятие ничем, так как обороняться на заранее подготовленных позициях было легко, а воздушные броненосцы, обычно имеющие решающее значение для успеха штурма, не смогли приблизиться для прицельных обстрелов, так как крупнокалиберные зенитные орудия успешно их отгоняли.

В итоге у АВК безвозвратные потери девять тысяч солдат, восемнадцать сухопутных броненосцев, а также один воздушный. РА потеряли безвозвратно, примерно, четыре тысячи солдат, восемь зенитных орудий, а также десять сухопутных броненосцев.

Цифрам, транслируемым государственной газетой, Иван предпочитал не верить, но они и не особо важны. Важнее то, что АВК не добились поставленных перед наступлением целей, поэтому неизбежно затишье и интенсивная подготовка. В ставке РА точно сидят не дураки, поэтому они должны понимать, что командование АВК захочет повторить наступление, чтобы компенсировать неудачу, но где-то в другом месте.

Война, пока что, держится в относительно приличных рамках, то есть не как Гражданская война в России, историю которой Иван неплохо знал ещё со школы. Но некоторые признаки эскалации уже есть: в этом же номере есть статья, в которой описываются успехи местных спецслужб, обнаруживших и уничтоживших ячейку монархистов, готовивших теракт. Эти люди были за принца Клота, то есть проклотские, в чём уже признались. Выживших злоумышленников публично казнят на дворцовой площади, через повешенье.

Была также в газете колонка некоего эксперта по политическим вопросам. Некий Неп сообщал, что активизировавшиеся проклотские монархисты – это тревожный звоночек, на который было бы лучше среагировать вовремя. Потому что интервенты из тэнства Фрайтаны последнее время, как говорят автору статьи тайные источники из спецслужб, очень активны и старательно перевозят на континент оружие и боеприпасы.

Эскалация войны неизбежна, но поделать с этим Иван ничего не мог. Единственное, нужно заработать много денег, создать и расширить свою личную армию, благо, это не только не запрещено, а даже поощряется, если зарегистрировать подразделение как волонтёров столичного гарнизона, и купить воздушные броненосцы, желательно сразу несколько. От серьёзных противников ими не отобьёшься, но их хватит на охрану зафрахтованных грузовиков и отражение посягательств на производственные цеха от разных негосударственных сил.

В перспективе, при условии финансового успеха, Иван планировал создание безопасного места, где-нибудь вдалеке от политических интересов различных стран. Небольшое поселение, большие заводы, вероятно, оружейные в том числе – всё это было нужно, чтобы стать сторонним участником гражданской войны, независимым от чужих решений.

Похоже на создание собственного государства, да, но иных вариантов Иван не видел. Потому что если выиграют монархисты, ему не дадут зарабатывать деньги и определят в очень тесное стойло, потому что он генеалогией не вышел, а при нынешнем развитии дел, буквально, неизбежна борьба со столичными монополистами. Как уже говорилось, при нешуточной угрозе бизнесу даже мелкий лавочник решится на убийство, а крупные монополисты уже убивали и не раз. А что Иван, как не угроза бизнесу?

– Ваши сапоги готовы, – вышел мастер Тобас. – За остальными заходите через трое суток, они будут готовы.

Иван принял сапоги, с благодарностью кивнул и покинул лавку.

Ему предстояла интенсивная работа,

//13 сентября 2022 года, производственный цех, г. Фелица//

– Поесть и за это заплатят деньги – это сюда? – заглянул в цех изрядно потрёпанный индивид неопределённого возраста.

Одет он был в видавший виды плащ, дырявые брюки, растоптанные башмаки, а также в мятую кепку, замызганную в масле.

– Сюда-сюда, – подтвердил Бикс. – Заходи и садись за стол.

Бродяга прошёл в цеховую столовую и сел за стол. Бикс вытащил из коробки консервную банку, вскрыл её специальным ножом и поставил перед бродягой.

– Не отрава какая-нибудь? – обеспокоенно спросил этот индивид.

– Не должна быть, – ответил Бикс, после чего положил на стол ложку. – Ешь давай. Если бы мне платили по двадцать медяшек за то, что я поел…

Аргумент оказал решающее действие, поэтому бродяга взял ложку и зачерпнул содержимое банки.

– Мясо?! – не сдержался он.

Больше сил осторожничать у него не нашлось, поэтому он положил кусок мяса в рот и начал жевать. Вчера весь его дневной рацион заключался в сухой лепёшке и стакане разбавленного рома, поэтому желудок, получив сигнал от мозга, очень скептически проурчал.

В банке были бобы, мясо, лук, морковь, а главное – всё это было посолено и поперчено. Полукилограммовая жестяная банка очень быстро опустела, переместив своё содержимое в желудок бродяги.

– Твои двадцать медяшек, – положил Бикс монеты на стол. – Приходи завтра, ничего платить не будем, но гарантируем нормальную еду за счёт мастерской.

Сыто отрыгнув, бродяга отвалился на спинку стула и прикрыл глаза.

– Не задерживай, иди куда шёл, – велел ему Бикс.

– Но ты объясни, зачем вам это? – спросил бродяга.

– Хозяин пробует себя в кулинарии, – пожал плечами Бикс.

– Так скажи ему, что еды лучше в жизни не ел! – воскликнул бродяга, вставая со стула. – Так много мяса, ещё перец, соль… м-м-м…

– Тебя как звать? – спросил Бикс, достав блокнот и карандаш.

– Хорданом меня кличут, – повернулся бродяга.

– Из Аулахора, что ли? – прищурился Бикс.

– Не знаю, – пожал плечами Хордан. – Родился в Фелице, родителей не знаю. Может и из Аулахора.

– Имя у тебя из тех краёв, – Бикс вписал что-то в блокнот. – Завтра, в полдень, как штык.

– Буду, – ответил Хордан и ушёл.

Поручение Ивана было странным, но вполне логичным.

Вообще, всё, что делает Иван, даже если Бикс не понимает цели, на поверку, оказывается логичным. Вот он страшно ругает людей, задерживающихся на работе – вроде бы странно, пусть дураки перерабатывают, но зато у них очень редки увечья на производстве. Потому что выспавшиеся люди совершают меньше ошибок и это очень хорошо сказывается на качестве их работы, а также на количестве брака. Мало ошибок – мало брака – больше прибыли. А всё из-за того, что Иван выгоняет рабочих, чтобы они поскорее бежали домой, спать.

И нынешнее поручение тоже странное, но, вероятно, логичное. Иван поручил находить людей, готовых поесть и даже получить за это какие-то деньги. Консервы они изготавливают уже вторую неделю, но испытывать на людях начали только позавчера.

Иван нанял группу врачей, которая отслеживает состояние дегустаторов второго дня. Ему важно было, чтобы люди занимались своими повседневными делами, ели то, что обычно едят, после чего приходили на второй день и подвергались врачебному обследованию. Так можно было легко обнаружить признаки отравления, что свидетельствовало бы о некачественном производстве.

А само производство…

Бикс своими глазами видел, как всё это строилось. Иван лично настраивал ленту, чтобы не было простоя рабочих.

Сам Бикс никогда не работал на фабриках, но знал, что редко где можно увидеть поточную ленту, где изделие движется от рабочего к рабочему. Это требует глубоких знаний, очень глубоких, потому что большинство дельцов-фабрикантов не до конца разбираются в тонкостях и просто неспособны создать сложную поточную ленту. Ведь, при этом, надо думать и соображать…

Как всё это работает?

Специальный станок режет многокилометровую стальную ленту на отрезки определённой длины, другой станок гнёт кромки верха и низа, скручивает край к краю, после чего фальцует, формируя цилиндр.

Дальше, на почти готовую банку, прикрепляют жестяное дно, кромку которой тоже фальцуют, соединяя наглухо, непроницаемо, что достигается добавлением тонкой резиновой прокладки. Далее почти готовые банки укатываются по ленте на склад.

Но это была только самая простая часть производства.

Сложная начинается в пищевом цеху, где происходит подготовка и закладка продуктов, герметизация и стерилизация паром. Двадцать минут в «автоклаве», как они называют концептуально новый станок, изобретённый лично Иваном, после чего на крышки лепят этикетку и готовая тушёнка отправляется на склад готовой продукции.

Процесс тестирования на добровольцах будет происходить всё время существования производства, пока это позволяет законодательство. Иван поделился как-то с Биксом планом создания лаборатории, чтобы врачи на зарплатах сидели там и тестировали каждую партию на безопасность, но это, пока что, преждевременно. Бродяги, желающие поесть и заработать денег – это намного дешевле и даже, в чём-то, надёжнее, так как врачи могут ошибиться, а вот организм бродяги не ошибается никогда.

Больше всего нервотрёпки было с мясниками и остальными работниками пищевого цеха. Люди не до конца понимают, почему они должны каждое утро тщательно мыться и надевать чистую одежду, которую, к слову, стирают и дают отстояться несколько часов в чуть уменьшенной версии «автоклава». Но даже Бикс понимал, что это всё нужно для того, чтобы в банки не попадали микробы, которые могут начать размножаться внутри банки и потребитель, вместо сытного обеда, получит острое пищевое отравление. Ну, так Биксу объяснил Иван.

Если с консервированной говядиной выгорит, то следующим будет цех по производству консервированных фруктов и овощей. На каждое наименование продукции нужен свой цех, что недёшево, но зато перспективно.

«Ни один делюга-фабрикант не сможет догнать наше производство в разумные сроки», – подумал Бикс с внутренним удовлетворением. – «Поэтому пару лет, если Иван не сглупит, можем рвать банк. Кстати о банке…»

Сглупить он мог разными способами, но самый очевидный – продавать лицензии и технологию производства с ними. Тогда делюги быстро всё освоят и, опираясь на свои большие возможности, построят по-настоящему серьёзные заводы, которые будут снабжать сначала весь город, а затем и всю страну.

Бикс вышел из производственного цеха, прошёл через пост охраны, где кивнул лейтенанту Зурду, отчитывающему подчинённого, после чего пошёл к зданию администрации.

Иван сейчас сидит там, насколько известно, поэтому есть возможность обговорить одно дельце.

– Здравствуй! – вошёл он в кабинет.

Иван, как всегда в своём синем костюме, сидел за столом и читал газету.

– Приветствую, – поднял он взгляд на Бикса. – По делу или так, поболтать?

– Я по делу, – Бикс сел в кресло для визитёров. – Когда начнём суету вокруг четвёртого цеха?

– Как только удостоверимся, что людям нравятся консервы, – ответил ему Иван. – Деньги подскажут.

– Ориентировочные сроки можешь дать? – поморщился Бикс.

– Зачем тебе это? – спросил Иван.

– За организацию же, всё равно, буду я отвечать, так? – Бикс достал из кармана блокнот. – Смету, ладно, вместе напишем.

Бикс начал участвовать в разработке проектов практически с самого первого – он считал зарплаты рабочим, расходы на ремонт помещения, проведение электричества, водоснабжения, обновление контрактов на снабжение и так далее. Вспомогательная инфраструктура первого их производственного цеха – это полностью работа Бикса. Станки и производственная линия, разумеется, полностью на Иване, так как Бикс тогда в этом ничего не понимал. Сейчас же он может сделать больше и, соответственно…

– Да, организация и на тебе тоже, – не стал спорить Иван. – Но я всё ещё не понимаю, к чему ты это?

– Мне нужна нормальная зарплата, – ответил Бикс, в душе подспудно ожидая, что его сейчас пошлют и уволят.

Иван опустил газету и внимательным взглядом уставился ему прямо в глаза.

– Хорошо, – ответил он. – Сколько ты сейчас получаешь?

Бикс знал, что Иван предельно чётко знает, сколько он зарабатывает. А ещё Иван знает, что Бикс знает, что Иван это знает. К чему этот вопрос?

– Двенадцать кеонов и семьдесят пять рикс, – ответил Бикс. – Но ты это и так знаешь.

Зарплата высокая, очень. Столичные клерки и близко столько не зарабатывают, даже за многие месяцы интенсивного труда, но теперь этого Биксу стало слишком мало, особенно учитывая то, что он знает о доходах их предприятия…

– Повышаю тебе зарплату до двадцати кеонов ровно, – улыбнулся Иван. – Но также каждому рабочему повышаю оплату на две риксы. Изначально я хотел увязать зарплаты с нашими доходами, но сейчас делать такое преждевременно.

– Не понимаю смысла, – признался Бикс.

Ладно он – у него большая ответственность, так как за ошибки и недочёты Иван спрашивает с него, но остальным-то за что?

– Это жалкие копейки, если подумать, – вздохнул Иван. – Для вас деньги – это самоцель, вершина. А для меня лишь инструмент. Я в любой момент могу остановиться и жить в своё удовольствие на то, что уже заработал. Но моя цель не какие-то там деньги, а нечто большее…

– А в чём твоя цель? – решил, что раз пошла откровенность, то надо дожимать, Бикс.

Иван лишь многозначительно улыбнулся.

Глава двадцать вторая. Предложение

//29 сентября 2022 года, товарная биржа, г. Фелица//

Иван сидел на втором этаже, в помещении для особо важных участников, и наблюдал за копошением толпы богато одетых мужчин и женщин, орущих друг на друга. Они тыкали друг другу в лицо бумажными листами, рвали волосы на голове и кричали, практически непрерывно.

Это был обычный рабочий день столичной товарной биржи, поэтому никто не видел в происходящем ничего удивительного.

Перед тем, как запустить новый товар на биржу, Иван оплатил и провёл регистрацию тушёнки, консервированных бобов, огурцов, помидоров и картофеля в Торговой палате, после чего начал очень дорогую рекламную кампанию.

Билборды – это новое для аборигенов явление,^[21] поэтому, когда Иван арендовал десятки крошечных участков под строительство, арендодатели смотрели на него недоуменно и даже с сочувствием. Но когда здоровенные плакаты с яркой рекламой, оборудованные ночным освещением, начали приковывать внимание проходящих горожан, отношение резко изменилось. За какие-то две недели число билбордов в городе выросло, примерно, в четыреста раз, а у художников появилось очень много работы. Естественно, большая часть билбордов теперь принадлежит отраслевым картелям или очень крупным игрокам, но на ивановские билборды никто, пока что, не претендует.

Вообще, столичные денежные воротилы старательно игнорируют его, делая вид, что никакого Ивана не существует и взаимодействовать ни с чем не надо. Это нехарактерная для бизнесменов реакция, потому что даже сам Иван бы считал угрозой появление такого человека в своей сфере влияния. Чисто логически.

Но бизнес многозначительно молчал, поэтому Иван очень хотел узнать, почему. В то, что все крупные игроки придерживаются закона о свободе конкуренции, принятым Директоратом шестым по счёту, Иван, почему-то, не верил. Хоть закон и гласил, что новые предприятия имеют законодательную защиту от ущемлений со стороны старых игроков, не видно было примеров, чтобы этим кто-то пользовался. Монополии есть, а они возникают не сами по себе, но путём ущемления и поглощения всех, кто меньше размером, поэтому Ивану просто непонятно, почему его не трогают, ведь он и есть сейчас тот самый «поменьше». Возможно, они ждут, пока он достаточно обрастёт жирком и станет более перспективным для захвата и поглощения.

Только вот на этот случай у него уже есть, чем ответить.

Службу охраны пришлось приписать к добровольческому подразделению, поэтому ребята вынуждены иногда выходить на периодические сборы, благо, удалось договориться, что делают они это посменно, чтобы не вредить несению службы по охране предприятия Ивана.

Личный состав охранной службы насчитывал уже девятьсот человек. Из них сто – это основной костяк, набранный из отставных военных, остальные восемьсот – обычные горожане, заключившие десятилетний контракт.

Охрана, что неудивительно, занимается охраной, но делает это по-особому: три месяца смена из четырёхсот человек живёт в казармах, специально построенных под это дело, где осваивает воинскую науку и несёт охранные функции. Вторая смена в это время отдыхает и участвует в гарнизонных сборах.

Автоматического оружия раздобыть не удалось, так как пулемёты частным лицам продавать запрещено, поэтому обучение велось сугубо с винтовками и пистолетами.

Иван не стал скупиться и купил полторы тысячи пистолетов Диба, а также столько же винтовок Амса, как наиболее простых и надёжных.

Боеприпасы приходилось покупать полулегально, практически из-под полы, так как Пороховой картель выполнял крупный контракт и очень неохотно сбывал патроны на сторону. Через третьи лица, в других городах, но запас пополнялся, позволяя не экономить на огневой подготовке солдат охраны.

К слову, винтовки Блайда, которые Иван привык называть карканоидами, в столице не выпускались, и принимать их на вооружение службы охраны было бы глупо. Патроны к ним можно найти не всегда, а найденные не всегда будут соответствовать ожиданиям.

В итоге сама судьба толкала Ивана к выбору простой, надёжной и дешёвой винтовки, которую в столице производило целых четыре фабрики.

Выручки от сверхприбыльной торговли бритвенными лезвиями хватало и на двукратное увеличение численности службы охраны, но Иван сейчас копил на личный грузовой корабль, чтобы наладить дешёвую доставку своих грузов в столицу Республики Флиар – город-крепость Лоодрейн. Туда бритвенные лезвия и станки возят и так, но крупные поставки никогда не осуществляются, хотя спрос там, поистине, высокий – три миллиона населения, половине которого, так или иначе, придётся бриться.

А ещё консервы нужно возить…

Консервы, к слову, оказались примером того, как бывает, когда давно было нужно, а затем внезапно появилось. Секретом невероятного успеха тушёнки было то, что мясо в таких порциях, сразу готовое, а ещё и с луком, морковью и перцем с солью, никогда ещё не продавали.

Недостаточно внимательное изучение рынка, что допустил Иван, не позволило узнать, что столичные жители очень редко едят мясо, в основном потребляя хлеб, бобы, фасоль, картофель и свеклу – ровно то, что, в основном, продавалось на рынке. Мясо тоже завозилось, но оно всегда было дорогим для простых жителей, оставаясь уделом обеспеченных людей.

Теперь же, благодаря конвейерному производству тушёнки, в нескольких районах города можно, за разумные деньги, купить полкило готового мяса, ещё и со специями, чего хватало, чтобы скрасить ужин большой семье.

И сейчас понятно, что разделение на ценовые сегменты попросту бессмысленно, так как покупать консервированное мясо не гнушаются даже состоятельные люди, любящие экзотику.

В результате хорошей рекламы, а также ключевых слов «готовое мясо», «срок хранения: 2 года», «с перцем и солью», быстро вошедших в трансляцию сарафанного радио, первая партия тушёнки исчезла с прилавков за часы, после чего, узнавший об этом Иван, был вынужден дать разрешение рассылать ещё одну партию.

Решить кризис предложения не удалось, так как новость распространялась по городу со скоростью света, поэтому на вторые сутки магазины показали дефицит и пришлось их, временно, прикрыть.

Производственных мощностей не хватало, что было исключительно виной Ивана, очень пренебрежительно отнёсшегося к оценке возможного спроса.

В его прошлой жизни тушёное мясо было обыденностью и данностью. Он сам всю жизнь, отчасти, питался и тушёнкой в том числе, готовя вечерами макароны по-флотски, поэтому, всё-таки, не смог воспринять их как возможное ноу-хау, нечто революционное и крайне… А всё потому, что искренне считал, что люди не станут добровольно есть консервы, когда есть предложение из свежих продуктов, которые можно купить на рынке. Но ему следовало тщательнее изучить продуктовую корзину столичных горожан, и понять, что они, в большинстве своём, мясо видят только по большим праздникам или в виде субпродуктов. А тут Иван, со своими сочными кусками тушёной говядины, ещё и перчённой, с кусочками жира в бульоне…

Естественно, теряться он не стал, спешно заказав детали и станки, сразу на пять линий, чтобы, хотя бы отчасти, компенсировать спрос только столицы.

Цеха арендовать не проблема, не были проблемой и рабочие. Фелица – это промышленный центр республики, поэтому квалифицированных рабочих тут в некотором избытке, что позволяет более тщательно отбирать себе сотрудников.

Из-за этого лавинообразного спроса на тушёнку, не может быть и речи о производстве ещё каких-то новинок. Им бы разобраться с тем, что они уже натворили и ещё натворят…

Но это не значит, что придётся упускать возможность состричь купоны на товарной бирже. Отдельно заготовленная партия тушёнки премиум-качества подана на торг, поэтому началась очередная волна нездорового оживления среди игроков. Крики, неразбериха…

– Я прокачусь к охране, – сказал Иван Биксу. – Выбери лучшую цену и проследи, чтобы всё прошло, как надо. Я скоро вернусь.

– Прослежу, – ответил Бикс.

Иван покинул здание торговой биржи и поехал в казармы охраны, конкретно в штаб, где заседал лейтенант Зурд, официально мобилизованный и командующий добровольческим подразделением гарнизонных войск.

Директорат прекрасно понимал, что обстановка на фронте может сложиться очень вариативно, поэтому о защите столицы заботился с гиперопекой: несмотря на заявленное наличие оружия у добровольческого подразделения, в случае приближения врага добровольцам предполагалось находиться в расположении до самого прибытия грузовиков с оружием и экипировкой. Ещё им выделяется определённый разумный минимум боеприпасов первого дня. Потом, если штурм удастся отразить, уже на оборонительные позиции, прибудет следующая поставка боеприпасов, затем следующая и так далее. Схема простая и очень экономная, но разумная, так как, судя по всему, боеприпасов у гарнизона не так много, как хотелось бы.

– Как наши дела? – спросил Иван, войдя в кабинет лейтенанта Зурда.

– Приветствую, – встал из-за письменного стола тот. – Дела штатно, без происшествий.

– Получили то, что я вчера присылал? – задал Иван следующий вопрос.

– Ты о гранатах? – уточнил Зурд. – Получили, но не знаем, где практиковаться.

Гранаты здесь известны. Их применяют уже давно, но они долгое время были не очень популярны, так как к позиционным боям войска перешли, исторически, недавно, только год, или около того, назад. Раньше броненосцы поддерживали наступление, пехота рвала десятки километров, но затем кто-то очень умный догадался установить мощную пушку на сильно увеличенную пулемётную станину. Да, до этого существовали мелкокалиберные зенитные пушки, но их назначением было уничтожение лёгких разведывательных кораблей, а противостояние воздушным броненосцам с земли считалось военной мыслью чем-то сродни самоубийству. Потому что военные теоретики натеоретизировали, на первый взгляд, логичную вещь: с броненосца легче наводиться на неподвижные мишени на земле, а в небе ориентиров нет, поэтому быстрого и гарантированного поражения броненосца не произойдёт, а там уже его орудия и пулемёты сделают своё дело. А ещё броненосцы активно маневрируют, делая прицеливание ещё более затруднительным. Учитывая, что крупнокалиберное орудие не может стрелять так, как 27-миллиметровая пушка с кассетным заряжанием, статистика попаданий медленно стреляющих орудий ожидалась очень низкой и всем стало ясно, что даже пробовать не надо – воздушные броненосцы непобедимы.

Иван слышал, что закосневшие в своих кабинетах шишки могут додумываться до совсем оторванных от реальности идей, но не ожидал, что это послужит веской причиной для отставания развития зенитных систем.

И только около года назад начали производить «заведомо неэффективную» 103-миллиметровую зенитную пушку, серийное производство которой умышленно саботировал республиканский генералитет. Но здравый смысл и лоббирование Порохового картеля победили, поэтому у республиканской армии теперь есть мощные зенитки, при первом применении остановившие одно из крупнейших наступлений сил Армии восстановления королевства.

Правда, сейчас подобные орудия есть у всех, так как дурное дело нехитрое и идея, всё-таки, витала в воздухе. Остальные страны, внимательно следящие за ходом гражданской войны в Саскохоре, оперативно разработали собственные решения, но особо отметилась Аулахорская империя – их конструкторы сваяли 124-миллиметровую бандуру, посылающую в небеса около двадцати килограмм взрывчатки. Такая пушка, чисто теоретически, может достать вражеский броненосец на высоте хоть десять тысяч метров, но на такой высоте никто не летает, ведь там начинаются проблемы с двигателями, экипажем и так далее. Как и всегда, у империи должно быть только самое лучшее, остальное оно не приемлет.

Ивану было важно знать о таком только потому, что война приобрела позиционный характер, что создало уникальную специфику ведения боевых действий, которые можно выгодно использовать.

– На практику будешь вывозить личный состав на полигон, – ответил Иван. – Полигон придётся создать самим, вырыв окопы, построив здания из камня и так далее. Схему будущего полигона я дам вечером.

Гранаты Иван получить даже не надеялся, так как полагал, что это оружие не для гражданского обращения. И был прав. Но добровольческие подразделения – это не гражданские, поэтому удалось договориться с командованием гарнизона о выделении небольшой партии для практики. Учебные гранаты будут сделаны силами предприятия, но понимание опасности гранаты у новобранцев нужно вырабатывать только на практике, так нагляднее и надёжнее.

– Что с расходом боеприпасов? – задал Иван ещё один вопрос.

– Ровно так, как в расписании, – пожал плечами Зурд. – Каждый новичок отстреливает ежедневную норму, пока что запасов хватает, но хотелось бы стрелять побольше.

– Комендант Луос Брагон не хочет и не может выделять боеприпасы на тренировки, – развёл руками Иван. – О гранатах с ним договориться было легче, чем о патронах…

– Да знаю я этих штабных крыс… – процедил Зурд. – Новичков набрали мы слишком много, трудно контролировать…

– Поэтому я плачу вам столько, чтобы вы стойко и мужественно переносили тяготы и лишения военной службы, – усмехнулся Иван.

Зарплатой он охрану не обижал: рядовой стрелок получал семьдесят рикс в месяц, кормёжку и, в перспективе, небольшое жильё для себя и семьи, если такая есть, сержант получал полтора кеона в месяц и стандартное жильё, лейтенант получал три кеона и комфортабельное жильё, капитан – пять кеонов и жильё премиум-класса. Жилья пока никакого не было, поэтому все обитают в казармах, но Иван уверенно решал вопрос. Участок под строительство комплекса жилых домов уже приобретён, пусть на окраине, зато свой, строительное пятно размечено и сейчас обсуждается вопрос выбора компетентной строительной компании, которая возведёт шесть шестиэтажных и пятиподъездных жилых комплексов в приемлемые сроки.

Ни у одного из местных воротил нет небольшой личной армии, скрывающейся под маской службы охраны. И когда эти хапуги начнут действовать, их людей встретят пули и штыки. Почему-то у Ивана было ощущение, что его скоро начнут проверять на прочность…

– Виг сегодня дома? – спросил вдруг Зурд.

– Дома, – ответил Иван. – Она редко когда выходит на улицу.

– Я приду сегодня? – спросил лейтенант, который больше не в отставке.

– Приходи, – усмехнулся Иван. – Ты что-то зачастил к нам.

– Человек она хороший, – пожал плечами Зурд. – Очень много знает, и говорить с ней интересно.

Отношения с Виг у Ивана сугубо партнёрские, собственнических чувств к ней он не питал, поэтому не стал препятствовать тому, что у неё начали завязываться некие отношения с лейтенантом. По-хорошему, пора уже Ивану отселяться, чтобы Зурд не спрашивал разрешения прийти домой к своему начальнику.

Личностную проблему с гормональным фоном Иван пока не решил, отложив это на потом. Так или иначе, но отношения с кем-то завязывать придётся, так как вечно это воздержание продолжаться не может.

Вариант проституток не рассматривался, ведь контрацепции нет и не было, венерологические заболевания есть и будут, поэтому риски слишком высоки. Следовало найти какую-нибудь…

– Как ты смотришь на то, что я сделаю предложение Виг? – набравшись смелости, спросил Зурд.

– Что? – не понял его Иван, думающий о насущной проблеме. – Ты у меня спрашиваешь?

– Так точно, – ответил Зурд.

– Зачем? – спросил Иван. – Хочешь узнать ответ – спроси у неё самой.

– Но я ведь должен… – растерялся лейтенант.

– Я что, похож на её отца или старшего брата? – прищурился Иван.

– Нет, – ответил Зурд. – Но как у старшего члена семьи…

– Мы с ней не родственники, поэтому я не имею права давать своё одобрение, так что тебе придётся уговаривать её самостоятельно, – вздохнул Иван, а затем усмехнулся. – Поэтому, если облажаешься, вини только себя.

– То есть я могу просить её руку? – уточнил Зурд.

– Ты у меня спрашиваешь? – Иван задумчиво почесал подбородок. – Ходить ты можешь, голова и рот у тебя есть, дар речи имеешь, адрес знаешь… Думаю, ты можешь прийти к ней и сделать предложение. Есть ещё вопросы?

– Никак нет, – вытянулся в стойку «смирно» лейтенант.

– Страшно представить, как вас дрессируют в военных училищах… – пробормотал Иван. – Ах да, что ещё хотел сказать… Консервы в нашу столовую больше не поставляем, поэтому объясни личному составу, что снова придётся жевать это мерзкое и противное варево из свежесваренного мяса.

– Ха-ха! – засмеялся Зурд. – Будет сделано!

– И я понимаю, что ты снова на действительной службе, – добавил Иван. – Но я-то человек гражданский, поэтому прошу обращаться ко мне не по ордеру.

– Слушаюсь, – ответил лейтенант. – То есть, понял.

– Вот и хорошо, – кивнул Иван и пошёл на выход, но в дверях развернулся. – Если она скажет «да», то на этаж ниже есть хорошая двухкомнатная квартира – подойдёшь к Биксу, он обо всём позаботится.

Зурд, очень довольный разговором, кивнул, после чего Иван покинул кабинет.

У аборигенов с браком всё происходит очень быстро и просто. Люди знакомятся, беседуют, узнают друг друга получше, причём с молчаливого одобрения родителей, после чего делают некие свои выводы, а затем кто-то решается и делает предложение. Дальше регистрация в районной управе, а затем празднование. Никаких религиозных обрядов не практикуется, потому что местная религия очень пренебрежительно относится к бракам: в следующий мир человек идёт один, поэтому браки из прошлого мира значения не имеют.

Естественно, при таком подходе, совсем необязательно водить зазнобу по ресторанам, кафе, кино, которого ещё не изобрели, а также гулять в городском парке, как оно обычно было заведено в прошлой жизни Ивана. И парков здесь тоже нет, кроме одного, королевского. В королевский парк, ныне известный как Парк Свободы, заходить простолюдинам нельзя, так как он зарезервирован за ботаническим сообществом, которое следит за состоянием редких экзотических растений, привезённых с другого полушария.

– Обратно на биржу, – сказал Иван водителю.

Машину пришлось покупать. И стоят они здесь очень дорого, так как это, в первую очередь, роскошь, а уже затем средство передвижения.

Именно поэтому перед Иваном сейчас чайный столик с вмонтированным в столешницу холодильником для сливок. Легковых автомобилей низшего и среднего класса просто нет, потому что при короле в этом не было никакого смысла, а сейчас доходы населения просто не успели вырасти настолько, чтобы производители увидели перед собой готовый к предложению рынок.

«Предложения…» – подумал Иван, глядя в боковое окно.

Машину он купил за двадцать пять с половиной тысяч кеонов, не самую дорогую, можно сказать, самую дешёвую из доступных. «Амедо, модель 5».

Двигатель внутреннего сгорания на 60 лошадиных сил, топливо – карн низкого давления. Максимальная скорость по прямой – 90 километров в час. В стоимость входит также техническое обслуживание в течение следующих трёх лет, после чего придётся раскошеливаться.

Иван отказывал себе в таком в прошлой жизни, о чём сейчас было по-особенному жаль. Копил-копил эти кровавые деньги, но так и не воспользовался. Получается, все эти люди были убиты зря? Ради неосуществлённой лучшей жизни некоего пенсионера?

Проезжая мимо площади, Иван увидел Канру, стоящую у газетного киоска.

Ассистентка Оцеона так и не нашла способа обойти монопольную прерогативу Порохового картеля, поэтому идея о производстве оружия так и осталась лишь идеей. О возможных инвестициях они так и не договорились, потому что Иван не видел причин с кем-то делиться, поэтому у них с Канрой так и не началось никакого сотрудничества.

Времени останавливаться и завязывать беседу не было, поэтому Иван не стал останавливать машину и поехал дальше.

Нужно было проследить за ходом торгов, ведь сегодня станет наглядно видно, насколько много они могут заработать на консервах.

Глава двадцать третья. Ты сейчас не шутишь, да?

//29 сентября 2022 года, товарная биржа, г. Фелица//

– Пятьсот! – выкрикнул кто-то особо громко.

– Пятьсот – принято! – среагировал биржевой арбитр.

Иван вошёл в ложу для особо важных персон и сел на своё место. Брокеры всё так же орут, торгуясь за лучшие предложения, кто-то даже дерётся – таких выпроваживает охрана. Всё это действо походило на схватку обезьян, сражающихся за самые вкусные плоды.

– Мы расторговались, – сообщил Бикс.

– Какие результаты? – спросил Иван.

– Заключено восемь контрактов на поставки до конца года, – ответил Бикс. – Суммарная выручка будет восемьсот семьдесят три тысячи кеонов. Но надо будет поставить сто тонн консервов восьми заказчикам до Нового года, по фиксированной цене.

Иван начал считать в уме. Банка тушёнки весит полкило…

– Четыре кеона и тридцать шесть рикс за банку? – спросил Иван. – Они с ума сошли?

Бикс лишь развёл руками.

Учёными ещё не было установлено пределов человеческой жадности… и тупости. Лихорадочно перебивая друг другу цену, брокеры, за время отсутствия Ивана, раскрутили цену тушёнки премиум-качества до невероятного значения. Такая цена банки тушёнки, на нормальном рынке, просто невозможна, а здесь разогналась за час.

– И торги продолжаются до сих пор, – улыбнулся Бикс. – Но мы на этом уже ничего не поимеем. Правда, скоро будут брошены новые партии лезвий.

– Посмотрим, во что всё это выльется, – произнёс Иван.

– Ты заработал целое состояние за час, – непонимающе уставился на него Бикс. – И так спокоен?

– А разве нужно плакать или кричать от радости? – с усмешкой спросил его Иван. – За нами наблюдают. Они следят за моей и твоей реакцией на результаты торгов. Исходя из этого, будут сделаны далекоидущие выводы, на основе которых будут предприниматься определённые действия в будущем. Если они подумают, что я здесь просто ради денег, действия будут одними, а если подумают, что мне нужно что-то ещё, начнут сомневаться, раздумывать и, возможно, совершать ошибки.

– Слишком сложно всё в столице, – вздохнул Бикс.

– Наоборот, здесь даже проще, чем в провинции, – вновь усмехнулся Иван. – В провинции люди, обычно, не ведут сложную игру, в правилах которой сами не до конца разбираются. В провинции люди склонны решать проблемы напрямую, без экивоков и обходных путей, а тут… Тут целые ритуалы и сложные схемы, обусловленные традициями и принятыми условиями сосуществования больших куч денег друг с другом.

– Для тебя, может, просто, – Бикс почесал затылок. – Но ты, ясен-красен, откуда-то из Флиара, привычный к такому. А мы – простые люди, просто не понимаем эти столичные и флиарские заморочки…

Флиар – это очень древняя республика. Но республика несколько странная. История у Флиара богатая, насыщенная, с неоднократным падением республики в пучину полноценной диктатуры и, иногда, даже обратно в дикий феодализм. Сейчас, насколько знал Иван, уже Седьмая республика, Директорат которой централизовал всю власть в столице, Лоодрейне, отняв все крупицы автономии у регионов, что позволило обратить внимание на внешний мир. И, когда в Саскохоре полыхнуло, республиканцы воспользовались ситуацией. Естественно, что Республиканский Альянс Саскохора скопировал государственное устройство именно у Флиара, даже орган законодательной и исполнительной власти назвали Директоратом.

– Если хочешь продержаться в этом обществе подольше, то лучше начинай поскорее осваивать столичный этикет, – посоветовал ему Иван. – Для начала будет неплохо найти хорошего репетитора, из тех, кто работал ещё при короле. Манеры, речь – всё это важно для ведения дел со столичными дельцами. Как только с тебя спадёт «провинциальный лоск», тебя, конечно, не примут в общество, но начнут смотреть чуть менее презрительно, как на «условно своего».

– Я не хочу вливаться в этот мутныйвертеп, – покачал головой Бикс. – Всё, что мне нужно, я могу получить здесь, работая на тебя.

– Дело твоё, – вздохнул Иван. – Когда наши бритвенные лоты?

Бикс прислушался к крикам, после чего посмотрел в свой блокнот.

– Через… восемь позиций, – ответил он. – Сейчас торгуют замороженной рыбой, но это закончится быстро.

С рыбой стараются не связываться, так как продукт, несмотря на вполне доступные рефрижераторы, всё равно слишком скоропортящийся для биржевых торгов. И тут Ивана посетила мысль, что это ещё одно перспективное предприятие.

Бессмертная килька в томате, прозванная в народе «братской могилой», балтийские шпроты, скумбрия, лосось в собственном соку – Иван не особо любил рыбные консервы, но знал, что ценителей в Союзе всегда было навалом. И в постсоветском пространстве рыбу не забыли, пусть и перестали потреблять в былых масштабах. Это ведь отличная закуска к алкоголю, если подумать. В том же Флиаре, славящимся тысячелетней школой изготовления различных напитков, рыбные консервы могут поиметь невиданный успех…

– Запиши на завтра, обдумать технологию изготовления рыбных консервов, – велел Иван Биксу.

– А что, такое тоже можно? – спросил тот.

– Можно, – кивнул Иван. – Деликатес, каких поискать. Но нужно вникать в детали, экспериментировать… Посмотрим.

Если бы ему никто не мешал, как оно обычно бывает на воображаемом российскими либералами Западе, можно было бы построить гигантскую консервную империю, с баснословными барышами, устойчивую и масштабную монополию, а его взгляды на жизнь не позволили бы ей делать то, за что эти монополии ненавидят. Правда, после его смерти, монополия станет классической монополией, но это будет не его проблемой. Только это всё мечты. Потому что прямо сейчас, заработав столько на товарной бирже, он вступает в смертельную игру. Бросает вызов столичным дельцам, которые уже давно должны были начать реагировать, но не реагируют.

Нужна резервная база, куда можно оперативно переехать, если возникнет такая надобность. С готовыми цехами, приспособленными для быстрой установки станков, с жилищными комплексами, где будут жить рабочие и административный персонал, а также военным лагерем, в котором разместятся сотрудники охраны, читай, персональная армия Ивана. Потому что было у него предчувствие, что это непонятное затишье совершенно не просто так…

В ходе торгов в ложу занесли подносы с полноценным ужином для уважаемых людей. Дикая утка в собственном соку, многолетнее вино, хлебцы с подсолнуховыми семечками – всё это стоило дорого, но чего не сделаешь, чтобы люди, приносящие отличные проценты бирже, не чувствовали себя обделёнными.

Наконец, после партий рыбы, мяса, ткани, шёлка, охотничьих винтовок, керамических изделий, строительного леса и листовой стали настал черёд бритвенных лезвий.

Торг, как всегда, начался после клаксона, после чего ор в очередной раз поднялся на пиковые показатели. Иван внимательно прислушивался к быстро выкрикиваемым ставкам. Сегодня кто-то урвёт сверхприбыль, а кто-то останется в дураках, но ясно это станет уже потом, когда останется последний дурак, купивший товар по десятикратной стоимости, но не сумевший его перепродать. Но деньги за него Иван получит сегодня.

Бикс покинул ложу и спустился к распорядителям товарной биржи. Вернулся он лишь спустя десяток минут, которые Иван потратил на ужин. Утка была отлично пропечённой, ещё и пропитанной кисло-сладким сиропом. Вина Иван не особо любил, поэтому ему не был важен возраст этого кисляка, но жест он оценил.

– Всего триста двадцать тысяч кеонов, – с некоторой долей разочарования сообщил Бикс. – Я ожидал большего.

– У нас появились лицензированные конкуренты, – улыбнулся Иван. – Это не могло не сказаться на бирже. Не переживай, если нас не закажут профессионалам, компенсируем всё на консервах.

– Я так и не понял, чего ты… – начал Бикс.

– Не здесь, – прервал его Иван. – Позаботься о том, чтобы средства были доставлены в нашу бухгалтерию и приняты на баланс. А я прогуляюсь по площади.

Покинув элитную ложу, славящуюся отличным видом на безумствующих брокеров, Иван дошёл до ожидающего его автомобиля.

– Едем на площадь.

Повесив на пояс кобуру с пистолетом Диба, спрятав за ширинку брюк ещё одну секретную штуку и надев длиннополый плащ Иван вышел из машины и направился к респектабельному заведению ресторанного типа, известному аборигенам под названием «Ареаж».

– Здравствуйте, господин Иван, – поклонился ему половой.

– Здравствуй, Мидор, – кивнул ему Иван. – Мне назначено…

– Да-да, конечно же! – зачастил половой. – Прошу следовать за мной.

Они прошли в приватные помещения, где постоянно заседал один персонаж, знакомства с которым Иван начал искать, примерно, неделю назад.

У местного криминала была манера надолго арендовать приватные помещения в элитных ресторанах и устраивать там собственную резиденцию.

Поэтому Иван не удивился, когда увидел покрытое коврами просторное помещение, обставленное мягкой мебелью, увешанное случайными гобеленами и полное разнородного люда. Половину контингента здесь составляли лишь номинально одетые женщины, разносящие алкогольные напитки и закуски, параллельно беседуя с персонами бандитской наружности.

Ивана обыскала охрана, изъяла пистолет Диба, после чего пропустила дальше.

– О, это ведь наша новая знаменитость! – воскликнул бородатый тип, одетый в мятую форму республиканской армии, со споротыми знаками отличия.

– Приветствую, Валомир, – дружелюбно улыбнулся Иван. – Я много слышал о тебе. Правда, не всегда хорошее.

– А о тебе весь город говорит, Ванитар! – привстал глава «цивилизованной банды» с дивана и засмеялся. – Причём, исключительно, плохое! Ах-ха-ха!

Банды трущоб Фелицы делятся на две категории: «цивилизованные» и «дикие». Последние считаются совершенно отбитыми, не поддаются дрессировке силами стражи, понимают только закон силы и, в целом, подразумевают более лояльное отношение правоохранительных органов к первым – «цивилизованным». Эти уже более договороспособны, находятся в резких контрах с «дикими», но, по мнению Ивана, представляют городу и бизнесу куда большую угрозу. Угроза состоит в том, что «цивилизованные» умеют считать деньги и уже давно перешли к новому уровню бандитизма: рэкет, постановка на «счётчик», рейдерство, устранение конкурентов по бизнесу, заказные убийства и так далее.

Если раньше у городских бандитов хватало ума только на примитивное «крышевание» мелких лавочек, то прибывший из Флиара Валомир собственноручно начал новую эпоху в криминальной истории Фелицы. Валомир прибыл лет семь назад, ещё при короле, начал обычным грабителем, но быстро поднимался по негласной преступной иерархии, три года назад достигнув её условной вершины, став «ответственным за центр». Реки крови, сотни пропавших без вести, сотни тысяч кеонов, проскакивающих мимо налоговых органов – это лишь частности, сопровождавшие Валомира по его тернистому пути к теневой власти.

Сейчас Валомир уважаемый горожанин, не марающий руки лично, но имеющий в подчинении около пяти сотен головорезов, «поддерживающих мир» в центральных районах города. Очень крупный криминальный деятель, крайне опасный.

Иван бы не стал связываться с мутными личностями, не будь на это особой надобности.

Особая надобность эта заключалась в пулемётах системы Амса, с водяным охлаждением и ленточной системой подачи боеприпасов. Эти штуки, официально, вообще никак не достать, так как мораторий касается даже Порохового картеля, производящего этот пулемёт. Всё, без остатка, уходит на фронт, где отчаянно не хватает пулемётов.

Нехватку пулемётов Иван объяснял для себя тем, что никто не готовился к долгой позиционной войне, ведь республиканцы не верили в крупнокалиберные зенитки, а монархисты рассчитывали покончить со всем до зимы.

А Ивану пулемёты очень нужны. В гарнизоне их мало, так как, опять же, всё пожертвовано на нужды фронта, поэтому у службы охраны Ивана будет солидное преимущество, реши монополисты и картельщики задействовать для его нейтрализации силы гарнизона. Нет, маловероятно, конечно, что эти хапуги сразу рискнут так открыто продавливать свои интересы, но когда более аккуратные методы окажутся недейственными, станет возможно вообще всё.

– Говорят, ты искал встречи со мной, – Валомир вновь уселся на диван и принял у грудастой девицы бутылку с коньяком.

Вероятно, он считает, что достиг вершины и теперь можно расслабиться, позволяя себе праздное времяпровождение – это верный признак того, что дни Валомира на криминальном олимпе сочтены. Но он ещё может быть полезным.

– Да, искал, – кивнул Иван. – Хочу побеседовать с тобой об одном деле. Но беседе лучше быть приватной, так как некоторые детали крайне нежелательны к распространению.

Валомир обвёл всех присутствующих тяжёлым взглядом. Едва одетые девицы и сибаритствующие подельники повскакивали и покинули помещение, оставив Ивана и Валомира наедине.

– О чём хотел поговорить? – спросил Валомир, отставив бутылку на журнальный столик.

Иван внимательнее рассмотрел «ответственного за центр».

Возрастом не меньше сорока лет. Голова у него большая, волосы чёрные, но борода почти полностью седая. Карие глаза маленькие и близко посаженые. Нос крючковатый, но без горбинки, зато с молниеобразным шрамом через всю переносицу. Рот узкий и тонкий, придающий лицу перманентно недовольное выражение. Рост около метра семидесяти с лишним. Комплекцией упитанный, но физически крепкий, массой не ниже девяноста килограмм. На тыльной стороне правой руки видны чёрные точки пороховых ожогов – стрелял он и из дульнозарядного оружия на чёрном порохе в том числе. Левая рука когда-то давно была проткнута узким лезвием, скорее всего, штыком – за этим точно стоит какая-то захватывающая история. В целом, вид звероватый, свидетельствующий о насыщенном прошлом.

– У меня есть потребность в пулемётах… – начал Иван.

Ванитар поднял руку в останавливающем жесте, затем улыбнулся, после чего откровенно рассмеялся.

– Ах-ах-хах-ха-ха! – откинув голову назад, рассмеялся Валомир. – Думаешь, можно так просто прийти ко мне и попросить продать тебе пулемёты?

– Почему нет? – спросил Иван, вежливо улыбнувшись.

– Ха-ха-ах-ха-ха! – вновь рассмеялся «ответственный». – Тебе бы книжки смешные писать! Ха-ха-ха!

– В чём проблема? – поинтересовался Иван. – Почему бы тебе не продать мне десяток пулемётов Амса? О цене договоримся.

– Нет, не договоримся, – Валомир посерьёзнел. – Ты знаешь, какие слухи о тебе ходят?

– Догадываюсь, – улыбнулся Иван.

– Кто-то говорит, что ты шпион Аулахора, – Валомир вновь взял бутылку. – Кто-то говорит, что ты из Флиара, но сейчас вижу, что твоё флиарское происхождение под большим вопросом. А ещё ты перешёл дорогу практически всем значимым людям города. Мне шепнули, что и мою дорогу ты тоже перешёл.

– И каким это образом я перешёл дорогу тебе? – поинтересовался Иван.

– У меня есть люди, торгующие на бирже, – ответил Валомир, отпив коньяка с горла. – Твой неожиданный и ни с кем не обговорённый заброс нового товара на биржу – это плевок в лицо всем, кто там зарабатывает. Такую ерунду никто не любит, поэтому жди ответку.

– Из-за того, что я перешёл дорогу всем, кого ты знаешь, ты откажешься от прибыльного мероприятия со мной? – спросил Иван. – Я готов заплатить сорок тысяч кеонов за один новый пулемёт Амса.

Валомир посмотрел куда-то в сторону, о чём-то задумавшись.

– Надо было сразу начинать с таких интересных цифр, – произнёс он. – Тогда бы тебе не пришлось выслушивать всю эту ненужную тебе херню. Сто пятьдесят тысяч за единицу и я достану тебе столько, сколько нужно.

– Шестьдесят тысяч кеонов за единицу или я ухожу и ищу кого-нибудь посговорчивее, – вздохнул Иван.

– Думаешь, будет так просто отсюда уйти? – спросил Валомир, усмехнувшись.

– Ты не знаешь, кому это говоришь, поэтому так спокоен сейчас, – вновь вздохнул Иван.

– Слышал, что ты в одиночку перебил абордажную партию воздушных разбойников, но мне кажется, что это пиздёж, – широко заулыбался Валомир.

– Если тебе от этого будет спаться спокойнее, – развёл руками Иван.

Снова пауза. Глава банды решал, оскорбляться на такие слова или нет.

– Ладно, шестьдесят тысяч, – решил не разрушать остатки конструктива Валомир. – Когда они тебе нужны?

– В ближайшую неделю, – ответил Иван.

– Тогда оставишь ав… – начал «ответственный».

– Никаких авансов, – усмехнулся Иван. – Увижу рабочий товар – получишь свои деньги. Нет – никаких денег.

– Тебе, наверное, очень тяжело приходится по жизни, да? – спросил Валомир. – Мне кажется, это ты не знаешь, кому это говоришь, поэтому так спокоен сейчас.

Иван лишь пожал плечами. Секретная штука – двухзарядный пистолет, собственного изготовления, напоминающий узкий пенал с двумя утолщениями по сторонам. Внутри взведённые пружины, два ствола с мелкокалиберными пулями, убойности которых достаточно, чтобы вмять внутрь лобную кость человеческого черепа. Охрана Валомира не нащупала это небольшое приспособление – Иван был спокоен именно поэтому.

– Ты согласен на такие условия? – спросил он у Валомира.

Криминальные авторитеты, как знал Иван из опыта прошлой жизни, очень много о себе воображают, считая, что раз достигли вершины иерархии в своей среде, то это обязательно распространяется на все остальные. Сколько раз его пытались кинуть? Сколько раз он убивал тех, кто считал, что его можно кинуть безнаказанно?

Часть очень дорогих могил различных «уважаемых людей» в разных уголках страны – это работа Ивана. Ведь авторитеты ничем не отличаются от обычных людей и тела их отлично пробиваются пулями, горят во взрывах, пронзаются ножами…

Странное дело. Мир изменился, но криминальные авторитеты здесь точно такие же. Валомир, начав говорить об авансе, точно планировал прокинуть Ивана на аванс, как мальчика какого-то. Пришлось бы потом его убивать, также его людей, обязательно со случайными жертвами, а Иван старался в своей новой жизни отмежеваться от жизни старой, как минимум, частично сменив методы.

– Ладно, согласен, – ответил Валомир. – Но если ты меня кинешь…

– Я не кидаю людей, – произнёс Иван. – И если ты допускаешь мысль, что тебя могут кинуть и из-за этого тебе нужно обязательно сказать, что будет, если тебя кинут – ты точно уверен, что контролируешь центральные районы Фелицы?

– Иди, – указал Валомир на выход. – Встретимся на следующей неделе.

Шестьсот тысяч золотых кеонов за десять пулемётов, до войны стоивших около трёх тысяч за единицу – это безумно дорого, но на кону выживание. Без пулемётов будет затруднительно выжить, а значит, их приобретение почти любой ценой – это разумное расходование средств. Тем более, учитывая сверхприбыли от биржи. Пока они есть, надо пользоваться деньгами для получения чего-то действительно нужного, а не зацикливаться на бездумном накоплении.

Покинув логово Валомира, Иван сел в машину и поехал домой. Работы много, времени мало – нужно торопиться.

//5 октября 2022 года, пустырь на окраине столичных трущоб, г. Фелица//

Иван приехал на встречу не один. С ним была рота охраны, вооружённая винтовками Амса и пистолетами Диба.

Валомир тоже приехал не один, но сильно прогадал с численностью свиты – с ним было только человек сорок, что смотрелось совершенно несерьёзно.

Иван позаботился о том, чтобы его охрана прибыла на место чуть позже, чем он, в кузовах четырёх грузовиков. Наблюдатели Валомира точно не ожидали ничего такого, поэтому двадцать человек, которых Иван привёл с собой, оказались лишь обманкой.

– Ты привёл много людей… – произнёс Валомир, выходя вперёд. – Неужели ты не доверяешь мне?

– Нет, не доверяю, – улыбнулся Иван. – И это только те, кого ты видишь.

Два взвода должны, в течение нескольких минут, скрытно подойти с тыла людей Валомира. И «ответственный» напрягся, услышав слова Ивана.

– Но если ты привёз качественный товар, то тебе не о чем переживать, – посерьёзнев, произнёс Иван. – Итак, где он?

– Парни, тащите пулемёты! – приказал Валомир. – А чтобы у тебя не возникло соблазна – посмотри на второй этаж здания слева.

Иван посмотрел и увидел ствол пулемёта. Подавить его можно, учитывая численный перевес и обход с тыла, но это чревато потерями, что нежелательно в столь напряжённой политической обстановке.

– Я не кидаю людей, – повторил Иван слова недельной давности.

Пулемёты были на колёсных лафетах, что облегчало их транспортировку.

Иван лично подошёл и проверил каждый пулемёт. Тело прекрасно помнило, как надо разбирать казённую часть этого оружия, ну и сам Иван неплохо разбирался в пулемётах, принципы работы которых не сильно различаются.

Оружие было новое, в заводской смазке, стволы не изношенные, казённая часть в полном порядке, никаких макетов деталей, всё настоящее.

– Я проверю несколько пулемётов, – сообщил Иван Валомиру.

Он достал из кармана несколько патронов и зарядил их в пустую ленту. Откатив пулемёт в сторону, Иван взвёл затвор и сделал несколько одиночных выстрелов в стену заброшенного здания. Такой же процедуре подверглось ещё три пулемёта. Всё работает.

– Вот чек, на предъявителя, – передал Иван листик бумаги Валомиру. – А вот договор на оказание услуг – одно из твоих предприятий сильно помогло мне с металлообработкой, за что я с благодарностью заплатил ей шестьсот тысяч кеонов.

Толстый документ перекочевал в руки Валомира. Покупку пулемётов через бухгалтерию не проведёшь, поэтому пришлось изворачиваться.

– Налоги? – спросил Валомир.

– Уже уплачены, – ответил Иван. – Я был настолько благодарен, что заплатил и налог за оба предприятия.

– Ясно, – кивнул Валомир. – Боеприпасы нужны?

– Сколько можешь предложить и почём? – осведомился Иван.

– Да хоть сколько! – усмехнулся Валомир.

– Давай поговорим об этом чуть позже, – ответил ему Иван. – Вернёмся к этому вопросу через неделю-две.

– Ты знаешь, где меня искать, – довольно произнёс Валомир. – Парни, мы уходим!

– Рад был иметь с тобой дело, – попрощался с ним Иван.

– Надеюсь на дальнейшее сотрудничество, – ответил Валомир. – Если нужны пушки, боеприпасы – это ко мне.

– А воздушный броненосец? – спросил Иван.

– Ха-ха-ах-ха! – рассмеялся Валомир, а затем его улыбка разгладилась. – Ты сейчас не шутишь, да?

Глава двадцать четвёртая. Тогда ты приехал не в ту страну

//7 октября 2022 года, дом Ивана, г. Фелица//

Солнечным утром Иван встал со своей кровати, принял душ, почистил зубы порошком, умылся, сбрил ерунду, начавшую вылезать у него на подбородке, после чего заправил кровать и оделся в нательное бельё.

Спустившись на первый этаж, он приготовил себе яичницу с луком и редисом, заварил чай, после чего приступил к завтраку.

Виг осталась в их квартире, где она теперь живёт с Зурдом, который действительно, после получения согласия, повёл Виг в районную управу, где их официально бракосочетали. Далее было небольшое торжество, где Иван выпил за здравие молодожёнов несколько бокалов вина, после чего пошёл домой.

Дом был новым. Иван решил купить отдельный дом, как и планировал довольно давно. По хозяйству ему помогает наёмная гувернантка, поддерживающая порядок в доме и закупающая продукты.

Дом небольшой, кирпичный, трёхкомнатный, с одной спальней и одним санузлом – Иван мог, но не захотел покупать себе многокомнатные хоромы. Всё-таки, прожив жизнь в выданной государством однушке, тяжело перестроиться на проживание даже в трёхкомнатной квартире, где для него, пока что, слишком много места.

После завтрака он оделся в синий костюм и вышел из дома. На улице уже стояла разогретая машина с водителем.

– Доброе утро, Цетон, – поздоровался Иван с водителем.

– Доброе утро, начальник, – кивнул ему водитель. – Куда едем?

– На аэропристань, – ответил Иван.

Именно там можно договориться о покупке грузовых кораблей, чему, собственно, Иван и планировал уделить весь сегодняшний день.

Валомир, во время их знаковой встречи в трущобах, сказал, что броненосец купить в десять тысяч раз сложнее, чем пулемёты, а если у него самого будет возможность приобрести даже небольшой броненосец, ни о каких сделках речи быть не может, так как такой нужен будет ему самому.

Военную технику всегда было тяжело покупать, это верно для двух миров, поэтому нужны особые связи или высокий пост. Вероятно, придётся возвращаться в Еран, где договороспособный градоправитель, со всех сторон открытый для инвестиций, а также республиканский страж, обладающий достаточными полномочиями, чтобы приобретать военную технику для защиты вверенного города любыми средствами и способами.

Десяток минут спустя, после объезда закрытых, ради уже проходящего фестиваля коньяка, улиц, они доехали до аэропристани, над которой роились воздушные грузовики.

Продовольствие, товары широкого потребления, боеприпасы, оружие – всё это привозилось и увозилось здесь, на главной аэропристани. По всему городу размещен ещё десяток аэропристаней поменьше, но это вспомогательные площадки, используемые мелкими оптовиками и сомнительными барыгами, завозящими или вывозящими что-то полулегальное.

– Мне назначено на девять, – сказал он девушке в мужском официальном костюме, вышедшей ему навстречу.

Революция была революцией во всём: движение за права женщин не могло не воспользоваться уникальной ситуацией, поэтому некоторые весьма смелые особы «рвут шаблоны» и «идут наперекор мужскому обществу», наряжаясь в мужские одеяния и пробуя на себе традиционно мужские профессии. Забойщицами в шахты они, разумеется, не пошли, предпочтя более высокооплачиваемые должности… Например, их очень много на бирже, где они перекрикивают мужчин, много в управах, на вспомогательных должностях. Правда, всё это заслуга аборигенов мужского пола, позволивших всему этому случиться. Естественно, расширенные права для женщин были выданы с оглядкой на республику Флиар, где женщины, испокон веку, трудятся наравне с мужчинами, и по этому поводу нет каких-либо предрассудков. Патриархальному обществу Саскохора такой резкий поворот не понравился, но движение за права женщин распространено только в столице, поэтому провинциалы могут спать спокойно. Пока что.

– К господину Моно? – уточнила прогрессивная девушка.

– К нему, – кивнул Иван. – Иван – промышленник.

Девушка взяла со стола пробковый планшет с листом на нём.

– Пройдёмте за мной, – улыбнулась она, подняв взгляд.

Владелец главной аэропристани, читай столичного грузового хаба – это, по определению, серьёзный человек. И Моно Шомбли таковым был. С любых перевозок взимается налог, идущий ему. Абсолютно все, кто имеет грузовики, отстёгивают ему за стоянку в его хабе. Государство получает с этого только налогами с предприятия самого Шомбли, но даже так выходит существенная сумма в бюджет. Страшно представить состояние, с которого взимается такой огромный налог. И этот человек согласился встретиться с Иваном. И Иван не понимал, почему. Ведь это равнозначно тому, что Иван бы согласился на встречу с каким-нибудь начинающим лавочником, торгующим сандалиями в розницу.

Кабинет был большим и дорогим, как оно, обычно, и ожидается от персоны с таким состоянием. Красивый вид на взлётные площадки, грузовые корабли и снующих внизу рабочих аэропристани, возящих многотонные грузы на погрузчиках.

– Здравствуй, Иван, – произнёс Моно, после чего указал на кресло напротив себя. – Присаживайся.

Он был худым мужчиной лет пятидесяти, достаточно высоким, то есть метр девяносто в нём точно был. Голова абсолютно лысая, чёрные брови с проседью, серые глаза смотрят устало. Нос прямой, а рот тонкий, челюсть, в целом, овальная, но с острым подбородком. Общее впечатление этот человек создаёт как волевая личность, с богатой и насыщенной жизнью, раз к пятидесяти он уже успел устать.

– Здравствуй, Моно, – кивнул ему Иван и сел в кресло. – Признаться, я удивлён, что эта встреча произошла.

Моно слегка удивлённо приподнял бровь.

– Почему? – спросил он.

– Калибры бизнесов несопоставимы, – честно ответил Иван.

– «Калибры бизнесов»? – произнёс Моно и улыбнулся. – Я запомню эту формулировку.

– Почему? – спросил Иван.

– Почему произошла эта встреча? – уточнил Моно. – Мне стало любопытно. Юный делец, без опеки и поддержки сверху, ворвался в бурный поток столичной жизни и пытается урвать себе слишком крупный кусок.

– Не такой уж и крупный… – начал Иван.

– Не соглашусь с тобой, – усмехнулся Моно. – Потому что ты начал с малого, что тебе бы простили, так уж и быть, но затем залез туда, где пахнет очень вкусными военными контрактами. Достаточно вкусными, чтобы заинтересовать даже меня. И лицензии на свои «консервы» ты не продаёшь. Сколько раз тебя уже убедительно просили?

– Триста девяносто девять предложений, – ответил Иван.

– Семьдесят шесть из них – от моих людей, – улыбнулся Моно. – Люди жалуются на тебя, говорят, что так дела не ведутся и наглого новичка следует наглядно наказать, а затем разделить его предприятия между заинтересованными сторонами.

«И всем будет плевать, что я мог придумать что-то новое, способное принести фантастическую прибыль», – подумал Иван. – «Даже больше – они боятся этого. Потому что тогда выручку получат не они».

Моно нажал на кнопку под столом и в помещение, спустя десяток секунд, вбежала молодая девушка с подносом. На подносе чайник, сахарница, небольшой кувшинчик со сливками, а также простое ячменное печенье.

– Какой вам чай? – максимально услужливо спросила девушка.

– Он пьёт чай без сахара, – ответил за Ивана Моно. – Но с молоком. А мне как обычно.

Иван принял чашку, понюхал пар, от неё исходящий – сорт годный. Отпив немного, он понял, что нос его не обманул.

– Редко ныне встретишь настоящего ценителя качественного чая, – произнёс Моно. – Всякие нувориши засыпают его сахаром, глотая потом эту приторную патоку взахлёб.

– Мне прискорбно слышать, что я стал объектом для жалоб, – вздохнул Иван. – Но что я могу поделать? Бизнес – это война. И если кто-то хочет бросить мне вызов… что ж… я готов встречать недругов на любом поле боя.

– Думаешь, девятьсот солдат и десять пулемётов изменят баланс сил в твою пользу? – снисходительно усмехнулся Моно. – Да, ты выиграл время, но, в результате, тебя всё равно одолеют. На пулемёты найдутся броненосцы. Если у тебя будут сухопутные броненосцы, на них найдётся достаточно взрывчатки. Даже если ты получишь воздушный броненосец, всё равно на тебя найдут управу. Потому что ты один.

– Вы хотите сделать мне какое-то предложение? – усмехнулся Иван. – Я не собираюсь уходить под чьё-либо крыло.

– Мне проще уничтожить тебя, чем брать под свою опеку, – ответил Моно. – Но делать я не буду ни того, ни другого.

– Почему? – спросил Иван.

– Мне интересно, – ответил Моно. – Это болото давно следовало растрясти.

– Я пришёл сюда, чтобы предложить вам взаимовыгодную сделку, – решил перейти к делу Иван. – Мне необходимо, минимум, три грузовых корабля и один малый броненосец.

– Собираешься бежать? – догадался Моно. – Я верно понимаю? Ты ведь хочешь перевезти производства куда-нибудь в провинцию, чтобы беспрепятственно производить там свои товары, выгодно продавая их на бирже? Так ты только облегчишь своим оппонентам работу по твоему уничтожению. В провинции нет законов, а сейчас такое время, что можно ненадолго арендовать даже полк республиканской армии…

Такую вероятность Иван рассматривал. Даже очень вероятно, что противники найдут его базу, после чего натравят туда республиканский воздушный флот. Единственный шанс – уйти в подполье. Создать убежище где-нибудь в горах, как афганские моджахеды, но это не решение. Иван должен зарабатывать деньги, а не прятаться среди камней, путаными маршрутами доставляя в столицу грузы. Ситуация неразрешимая.

– В столице будет открытая конфронтация, – вздохнул Иван.

– Будет, – улыбнулся Моно. – Но так даже интереснее.

– Всегда интересно наблюдать за бойней со стороны, – ответил Иван. – Но не всегда удаётся избежать участия в ней.

– Я уже давно в бизнесе, Иван, – снова усмехнулся Моно. – Я знаю это даже лучше, чем ты. Но у тебя нет шансов. Единственная возможность выпутаться из этой ситуации – уйти под мою опеку.

– Это неприемлемо для меня, – покачал головой Иван. – Я хочу честного бизнеса.

– Тогда ты приехал не в ту страну, – Моно отпил из чашки. – Чай с самых вершин Кулонских холмов…

– Отличный чай, – согласился Иван, также сделав очередной глоток из чашки. – Касательно «не той страны» – нигде не безопасно. Везде есть конкуренты, не желающие играть честно, везде есть власть, жаждущая забрать у тебя всё – такова жизнь.

– Тут ты прав, – хмыкнул Моно. – Тем не менее, у тебя нет никакого выбора.

– Мне нужны три грузовика и один броненосец, – вздохнул Иван.

– Ты должен понимать, что я приемлю только один исход, – произнёс Моно. – Отдай мне свои патенты, своё предприятие, своих рабочих, а я заплачу тебе за это достойную цену. Возможно, устрою тебе встречу с людьми, готовыми продать целый броненосец.

Предложение было соблазнительным, но совершенно не подходящим Ивану.

Только теперь он начал понимать бизнесменов из прошлой жизни. Некоторые были готовы на всё, лишь бы сохранить свой бизнес, даже на заказ конкурентов. Заказные убийства – это ведь тоже один из инструментов рыночной конкуренции. И у Ивана появилось определённое чувство, что он будет бороться до конца. За то, что уже честно построил, и за то, что честно построит в будущем. Правда, методы у него теперь будут не совсем честные. Бизнес – это война. Ничего не поделаешь.

– Как я уже говорил, я не могу согласиться на такое, – ответил Иван.

– Раз уж так… – произнёс Моно. – Тогда живи следующие… положим… три месяца. Твои солдаты ведь успеют пройти подготовку за это время? Немножко увеличим твои шансы и посмотрим, как ты себя покажешь.

– Это щедрый жест, – усмехнулся Иван.

– Я придержу остальных от решительных действий, но не думай, что я дал тебе три месяца спокойствия, – сообщил Моно.

– Но зачем? – спросил Иван.

– Мне интересно, – ответил Моно.

– Не жаль людей? – слегка удивился Иван. – Если уничтожить меня сразу, будет намного меньше жертв.

– Тебе не выжить в бизнесе, если ты печёшься о сопутствующих жертвах, – сказал на это Моно.

Они такие же, как он. Такие же, как крупные дельцы из прошлой жизни. Только напрочь лишённый всего человеческого психопат может так спокойно обрекать на смерть сотни и тысячи. Потому что ему интересно.

«Но кто я такой, чтобы не воспользоваться таким щедрым даром?» – подумал Иван.

– Когда тебя будут пытать в каком-нибудь грязном подвале, вспомни об этом разговоре, – попросил Моно.

– Обязательно вспомню, – пообещал Иван.

– И да, я продам тебе три грузовика, – произнёс Моно. – По четыреста тысяч кеонов.

– Это себестоимость, – сказал Иван.

– Я знаю, – пожал плечами Моно. – Ты нравишься мне, Иван. Напоминаешь мне меня в юности. Мне жаль тебя.

– Мне тоже, – усмехнулся Иван. – Что ж, я рад, что этот разговор состоялся.

– Готовься так, как никогда раньше, – посоветовал ему Моно. – Потому что на тебя будет обрушен гнев людей, которые хотят стать ещё богаче. И если ты, каким-то чудом, выйдешь победителем из этой жестокой свары, я признаю тебя как равного и предложу тебе полноценное партнёрство. Считай это наградой за победу.

– Буду иметь в виду, – улыбнулся Иван.

Больше говорить было не о чем, поэтому он встал с кресла и направился на выход.

– Завтра приди сюда же, мой приказчик поможет тебе купить грузовые корабли, – вдогонку сказал Моно.

Иван понимал его. Добравшись до вершины, просто нечего больше хотеть. Хочется чего-то нового, необычного. Война бизнесменов – это новый для Моно вид развлечения.

«В борьбе слабеют», – подумал Иван. – «И победителем будет не тот, кто одолел, но тот, кто присоединится к драке после её окончания».

Сев в машину, он поехал в цеха.

//12 октября 2022 года, военный городок, г. Фелица//

Республика Саскохор – это удивительное место.

Иван пришёл в главную городскую управу по вызову градоправителя.

Короткий разговор с градоправителем Бурусом привёл к тому, что ему пришлось идти в кабинет Стража Республики, где его ждало заседание Коллегии Стражей.

Стража Республики звали Глеораном, он был этническим реттирцем, то есть родился в Реттирской республике, но в раннем детстве переехал с родителями в Фелицу, где его отец стал придворным живописцем, что обеспечило семье отличный доход и позволило выучить Глеорана в лучших учебных заведениях столицы. Дальше его ждала не очень успешная карьера в городской страже, а затем революция, в ходе которой Глеоран очень вовремя переметнулся на сторону восставших, естественно, не за просто так. Вклад Глеорана был очень большим, так как он блокировал арсенал и не позволил лояльным королю гвардейцам захватить его. Верные ему подчинённые приняли неравный бой против гвардии, тут бы им и конец, но собралась толпа и завалила гвардейцев своими трупами, полностью перевернув расклад. Одержав победу, толпа получила оружие из арсенала и, после этого, судьба города Фелицы была предрешена. По итогам битвы за город, Глеоран сумел ухватить высокий пост Стража Республики, так как наиболее боеспособное подразделение было только у него. Тогда с ним было очень опасно шутить, поэтому будущий Директорат не поскупился на награды и посты для Глеорана и верных ему людей.

Глеоран – это человек средних лет, ростом около метра восьмидесяти пяти, весом под восемьдесят килограмм, физически крепкий, со здоровым румянцем на щеках. Роскошная каштановая шевелюра была закрыта форменным синим беретом, а форменный китель его пересекала белая лента с наградами. Большая часть наград республиканские, но есть парочка из монархического прошлого на стезе городского стража – говорят, что он гордится тем, как работал стражником, поэтому директоратские запреты на символику старого режима ему не указ.

Страж Республики – это высшая должность органов внутренней безопасности Республики, поэтому если есть в Фелице реальная власть, с винтовками и пулемётами, то она сидит прямо перед Иваном. Формально этот дядечка подчиняется Директорату, но фактически, как говорят злые языки, он себе на уме и действует из своих интересов, всё-таки вынужденный считаться с интересами Директората и армейских чинов.

Полноценного единства между органами власти в Республике Саскохор нет, так как сейчас, фактически, первые годы Революции и разные органы власти не успели друг к другу притереться. Альянсы возникают и рушатся, каждый борется за свои интересы, а былые лозунги о настоящей свободе предпринимательства, разрушении сословий и неограниченных возможностях, уже почти позабыты. Кому надо понимать, тот понимает, что Революцию затеяли те самые люди, которые сейчас отлично зарабатывают на биржах и военных контрактах.

В кабинете Стража Республики сидело ещё пятеро стражей, все при параде, с табельным оружием и решительными лицами.

– Гражданин Иван, – произнёс Страж Глеоран.

– Да, Страж Республики? – изобразил полупоклон Иван.

– Вас вызвали для прояснения ряда вопросов… – начал Страж.

– Готов ответить в меру своей компетенции, – улыбнулся Иван.

– Нас обеспокоили рекламные объявления о наборе добровольцев, появившиеся в провинциальных городах, – прищурился Страж. – Как вы это объясните?

– Я чувствую нарастающую угрозу от Армии восстановления королевства, – пожал плечами Иван. – Сводки с фронтов, не хочу никого обидеть, несколько нервируют. Я считаю необходимым защищать свой бизнес, а единственный способ это сделать – помочь оборонять город, в случае чего.

– Сомневаетесь в победе нашей армии? – нахмурил брови Страж.

– Сомнения здесь ни при чём, – покачал головой Иван. – Как бизнесмен, я должен оценивать риски. И риск того, что враги окажутся у столицы, несомненно, присутствует, поэтому я решил перебдеть.

– По этой же причине вы купили себе пулемёты? – спросил Страж.

В этом городе ничего нельзя оставить в секрете.

– Да, – ответил Иван. – Монополия не нарушалась, я приобрёл их из-за рубежа.

Законов, запрещающих экспорт оружия в воюющую страну, здесь нет, поэтому Иван был в своём праве. Валомир, однозначно, покупал пулемёты в Лоодрейне, так как корни его оттуда, поэтому Пороховой картель не в ущербе, что снимает все претензии к Ивану. А то, что пулемётами запрещено владеть частным лицам – так у него добровольческое подразделение гарнизона Фелицы, а не частные лица.

Всё это присутствующие республиканские стражи знают, иначе Иван бы уже давно сидел в тюремной камере, как потенциальный преступник, участвующий в обороте автоматического оружия. Ивану решительно непонятно, зачем его сюда позвали.

– Почему из провинции? – спросил Страж.

– Вы о наборе добровольцев? – уточнил Иван. – Дело в том, что я не посмел вмешиваться в столичную призывную кампанию. Комиссару виднее, кого набирать в ополчение, поэтому я решил не наносить урон численности призывников, набрав людей из провинциальных городов и посёлков.

Он ожидал, что наращивание численности его службы охраны вызовет много вопросов, так как он набирал ещё девятьсот человек. Кто-то бы пожадничал тратить такую прорву денег на обучение и содержание такой большой толпы. Кто-то, но не Иван. Ради собственного выживания ему никаких денег не жалко.

– Приемлемо, – произнёс Страж Республики, оглядев своих подчинённых. – Но хочется задать ещё один вопрос. Вы понимаете, каковы будут последствия, если вы используете своё добровольческое подразделение в корыстных целях?

– Да, прекрасно понимаю, – ответил Иван. – Поэтому использую его сейчас для защиты собственной безопасности, а если уж случится нападение на столицу, тут же передам его под начало командующего гарнизона.

Скорее всего, при приближении сил АВК, Иван погрузит всех своих солдат на грузовые корабли и свалит из города. Потому что, если войска фельдмаршала Бурга будут у столицы, дела республики будут очень плохи, а Иван не питал к ней патриотических чувств.

– Хочется верить, – подозрительно прищурился Страж, после чего расслабился. – На этом опрос окончен. Но мы также должны сообщить вам радостную новость. Оказалось, что у воздушного флота снизилась потребность в пуленепробиваемых нагрудниках, поэтому некоторая часть уже готовой партии оказалась невостребованной. Если вам дороги жизни офицеров добровольческого подразделения, предлагаю купить у города хотя бы несколько десятков нагрудников.

– А к ним идут в комплекте пуленепробиваемые маски? – уточнил Иван.

– Их придётся приобретать отдельно, – улыбнулся Страж.

Ивану, почему-то, казалось, что потребность у флота не снижалась, потому что, если верить газетам, если сейчас идут какие-то бои, то это бои в небе, а Страж сейчас просто зарабатывает себе на достойную пенсию.

– Каким количеством нагрудников и масок вы обладаете? – деловито осведомился Иван.

– Всего есть пятьдесят комплектов, – ответил Страж. – Город готов продать их по шестьдесят кеонов за комплект.

Дорого. Но лучше предложения Ивану никто не сделает.

Пуленепробиваемые нагрудники и маски – это не просто какая-то по-особому закалённая сталь или что-то вроде того. Как болтают люди, это продукт высоких технологий, из той же оперы, что и сплавы, используемые при строительстве двигателей для воздушных кораблей. Но это слухи, которые могут не иметь с реальностью ничего общего.

Сам Иван не видел, но слышал, что для револьверов и пистолетов нагрудник неуязвим даже при выстреле в упор. А пехотные винтовки не пробивают его на дистанции от пятидесяти метров. Это хорошие результаты, если подумать. Правда, в жертву приносится мобильность и манёвренность, но быстрее пули всё равно не побегаешь…

– Беру, – улыбнулся Иван. – А если будут ещё – вы знаете, где меня искать.

Глава двадцать пятая. Пощады не будет

//5 ноября 2022 года, г. Фелица//

– Всё готово? – спросил Иван.

– Да, – ответил Бикс. – Поставили всё, от ограды до последнего домика.

Изначально в планах Ивана было привезти в то богом забытое место строительные материалы, строителей, технику, после чего как можно быстрее строить небольшой городок, где будут жить его ребята.

Но после озвучивания этого плана, Бикс задал ему единственный вопрос – «Зачем?»

И тогда Иван узнал, что строительство в этом мире отличается от земного настолько, что все его строительные планы не стоят и выеденного яйца.

Оказалось, что здесь никто не возит строительные материалы, так как всё необходимое можно перевозить в готовом виде. Здания изготавливают на фабриках, после чего продают их любому желающему, в любых количествах, любых видов. И заказ Ивана совершенно никого не напряг, поэтому заводские цеха буквально прилетели в одно богом забытое место, после чего небольшая строительная компания разровняла участок, установила уже готовый фундамент, после чего собрала на нём здания. Всё согласно плану, с точностью до пяти сантиметров. Последнее не мысли Ивана, а слова ответственного за строительство инженера.

Ограда была из железобетона, четырёхметровая. По углам особые железобетонные башни, куда можно очень удачно установить пулемёты. Внутри всё устроено так, что можно вести оборонительный бой даже после прорыва периметра. Никто даже не усомнится в том, что эту базу можно успешно оборонять.

Здоровенные заводские цеха ждут станки, а одноэтажные сборные домики ждут своих обитателей. И всё это за месяц – феноменально, но объяснимо. На Земле у Ивана возникли бы проблемы ещё на этапе доставки строительных материалов в богом забытое место, а тут отсутствие дорог и коммуникаций вообще не препятствие. Это вопрос больших денег.

Так как денег у Ивана пока что много, всё благополучно завершилось.

– Это отличные новости, – Иван помешал чай, а затем посмотрел на Зурда. – Размести там вторую роту.

– Сделаю, – ответил лейтенант.

– Всё готово к следующему этапу? – спросил Иван у Бикса.

– Практически всё, – ответил тот. – Но к четырём дня мы доделаем недоделки.

– Вот и отлично, – вновь улыбнулся Иван, отхлебнув чаю. –Важно не облажаться, потому что от этого зависит наше дальнейшее существование.

– Естественно, – кивнул Бикс.

– Тогда за работу, – велел Иван. – Бойцы должны быть готовы вступить в бой в любой момент, Зурд. Пулемёты под особо тщательную охрану, вооружить боевыми даже новичков.

– Сделаю, – подтвердил Зурд. – Что-то будет?

– Да, похоже, что что-то будет… – вздохнул Иван.

Обстановка в городе спокойная, их никто не трогает и даже не прощупывает почву на предмет отъёма бизнеса, то есть в точности, как и обещал Моно. Осталось два месяца форы, а потом всё начнётся.

«Они тоже готовятся», – подумал Иван с лёгким беспокойством.

Валомир, криминальный авторитет, продал ему два с половиной миллиона патронов к винтовке Амса и, соответственно, к пулемёту Амса, использующему тот же патрон. Общая масса полученных боеприпасов, с учётом веса древесины ящиков, 27 300 килограмм. Такая прорва боеприпасов заняла лишь малую часть грузового отсека корабля «Ахем-А». А на Земле пришлось бы ломать голову, как возить такой существенный объём груза…

После этой сделки Валомир сказал, что прекращает какие-либо дела с Иваном, так как последний теперь официально персона нон грата, взаимодействие с которым чревато неприятными последствиями.

Иван и раньше знал, что крупный бизнес, так или иначе, связан с крупным криминалом. Прямым тому доказательством служил он сам, исполняя заказы на бизнесменов, причём заказы он от кого-то там, а от других бизнесменов. Сейчас он немного жалел о том, что занялся именно таким родом деятельности. Нет, не потому что вдруг стало жалко бедных бизнесменов, а потому что он мог прожить прошлую жизнь иначе. В бизнесе что-то есть. Новый для него вид острых ощущений, одновременно с этим, в некоторой степени, созидательный. Строить что-то своё – это увлекательно. Как увлекательна для дошколят возня в песочнице. В песочнице любые конструкции эфемерны, недолговечны, а в бизнесе… в бизнесе точно так же. Ведь если в песочнице уже есть группа детей, считающих, что это исключительно их песочница, а твоя деятельность потенциально может угрожать их конструкциям, всё, что ты начнёшь, будет разрушено.

Единственным преимуществом Ивана, если продолжать метафору о песочнице, было понимание, что лепить куличики можно и с краю, получая много одобрения и похвал от условных родителей. Под одобрением и похвалами, разумеется, следует понимать чистую прибыль. Другие дети видят это и им хочется отнять этот самый край, об игре в котором они до этого и подумать не могли. Схватка за жизненное пространство неизбежна.

Только вот «старший песочницы» придержал остальных детей, поэтому они сейчас готовят лопаточки, грабли, ведёрки и лейки, чтобы окончательно выкурить Ивана из песочницы. Раз и навсегда.

Метафора позабавила Ивана. Но была в ней и доля истины: мотивы уничтожить всё, что построил Иван, у представителей столичного бизнеса точно такие же, как у детей в песочнице. Дорогие костюмы, роскошные машины, дома с сотнями комнат – это лишь атрибуты. Мотивы же примитивны и просты. Те же, с какими дошколёнок может ударить конкурента пластиковым совочком по голове – страх потерять, что имеешь, и немного зависти. Ведь люди мерят по себе и каждый крупный бизнесмен Фелицы определённо считает, что если позволить Ивану развить и укрупнить его бизнес на начальном этапе, расширяться дальше он начнёт уже за счёт других. С ударами совочков по головам, с поливанием одежды из лейки, со стиранием куличиков граблями…

«Ох, как же вы правы, господа», – подумал Иван с улыбкой.

Бикс и Зурд покинули его кабинет, вернувшись к исполнению своих обязанностей.

Зурд взял у Ивана в долг пять тысяч кеонов, чтобы купить себе и Виг новое жильё. Жить они собираются не в столице, а в Палиме, которую, как говорит Зурд, никто не будет захватывать, так как стратегической ценности у городка нет. Правда, никто не знает, каким будет расклад даже в следующие три месяца, поэтому необязательно, что там будет безопасно в будущем. Впрочем, сейчас нигде не безопасно.

С Виг Иван больше не общался, ведь теперь, после заключения ею брака с Зурдом, это перестало быть приличным. Ему было немного жаль, что всё закончилось именно так, но в душе он понимал, что так будет лучше для всех.

«Пора работать», – подумал он, вытаскивая из деревянного лотка толстую папку.

Дебет с кредитом у него сводила целая команда профессиональных бухгалтеров, ежемесячно обходящихся ему в восемь тысяч кеонов, если считать общий зарплатный бюджет отдела. Пока что они справляются с работой блестяще, так как работы у них сейчас немного, но Иван нанимал их с запасом, с перспективой роста предприятия.

Результаты деятельности он проверял лично, пусть и не очень любил все эти цифры. Но приходилось разбираться лично, потому что без надзора у людей возникают шальные мысли. Он убеждался в этом не один раз, Сёма – это наглядный пример. Иван лично выучил его, из своего кармана оплатил ему учёбу в США, в Калифорнийском Технологическом Институте, чтобы Сёма был лучшим. И он стал.

Это Сёма обеспечил им систему оплаты заказов, через которую на них не могло выйти ФСБ. Иван обеспечивал непроницаемую конспирацию физически, а Сёма заботился о том, чтобы их не нашло ФСБ, которое обычно ловит таких как Иван через деньги.

Были подозрения, что у Сёмы есть целая сеть наёмных убийц, помимо Ивана, но подтвердились они только в следующей жизни. Иван хорошо поразмышлял над этим и понял, что в прошлой жизни он стал слишком стар. Физически он уже был не тот, а ментально… Ментально он остался в девяностых и чуть-чуть в нулевых годах, когда компьютеры и высокие технологии казались чем-то посторонним и не совсем нужным. Возможно, у Сёмы кончилось терпение, ведь он последние два года только и говорил, что надо работать по-новому, так как связь по одноразовым мобильникам не совсем безопасна и есть какие-то средства, позволяющие быстро выходить на конкретные переговоры. Иван в это не слишком верил, но всё же сократил сообщение подробностей через телефон, что, в глазах Сёмы, было полумерой. Может и так.

Но Ивану было жаль, что всё закончилось так плохо. Иван мог достать Сёму. Потребовалось бы некоторое время, но они слишком хорошо знали друг друга, чтобы он мог достаточно надёжно скрыться. Но зачем? Зачем Ивану было тратить силы и время на убийство Сёмы? У Ивана не было причин убирать Сёму. А Сёма вот решил…

С другой стороны, теперь Иван понимал, что истратил прошлую жизнь совершенно напрасно. Не построил ничего, что останется после. Репутация? Да никто не знал, сколько он устранил целей! Даже Сёма знал не обо всех! Сёма никогда и никому не расскажет, сколько они выполнили заказов, потому что его вина – организация и координация, что карается ещё суровее, чем даже само исполнение. На примере того же цыганского барона, заказанного неизвестно кем, Ивану грозило пожизненное, так как Иван собрал почти все подпункты второго пункта статьи 105 УК РФ: сильно больше двух лиц, малолетних лиц, лиц в беспомощном состоянии, ещё там была беременная женщина, с особой жестокостью, общеопасным способом. Возможно, за заказом стоит кровная месть, но утверждать Иван не брался, хотя полагал такое очень вероятным, ведь никто не будет просто так заказывать вообще всех, даже собаку во дворе. В третьем пункте той же статьи он собрал только два подпункта: из корыстных побуждений, то есть за деньги, а также организованной группой лиц. Это гарантированная смертная казнь. А если бы силовики узнали, скольких он убил до этого…

«Десять лет расстрела», – усмехнулся Иван.

Он совершенно не сожалел о своих поступках. Если не он, так кто-то другой. Так себе оправдание, но он и не нуждался в оправдании. Это было, этого не отменить и не забыть. Но он как не испытывал моральных терзаний и сосущей психические силы рефлексии тогда, так не испытывает и сейчас. Здесь он, к слову, тоже уже успел отметиться…

Правда, его не покидало чувство, что он здесь как в Афгане. Чужая страна, чуждые люди, слишком многое ему не известно, а ещё он снова молод, физически силён, здоров и впереди у него долгая жизнь, если сразу не пристрелят, конечно же. И не получается у него воспринимать всё это как-то иначе. Словно он здесь в долгой боевой командировке…

Документы гласили о том, что у его предприятия, за последние две недели, был крайне удачный период: за отчётный период они заработали на бирже 4 366 091 кеонов, за вычетом налогов – это 3 492 872 кеонов. Из этой суммы нужно убрать накладные и непредвиденные расходы – остаётся 2 946 855 кеонов чистой прибыли. В прошлой жизни так быстро и так много только Березовские с Абрамовичами выхватывали…

В дверь постучали.

– Да? – спросил Иван.

– Прибыл господин Сенердин, ему назначено на пятнадцать сорок, – сообщила ассистентка.

Да, пришлось нанимать ассистентов, помощников помощников помощников и так далее. Бюрократия усложняется, это неизбежно…

– Пусть заходит, – разрешил Иван.

В кабинет вошёл немолодой мужчина в простой, но аккуратной крестьянской одежде: старом военном кителе серого цвета, с едва заметными следами от шевронов и иных знаков отличий, бежевых хлопковых штанах и заштопанных в нескольких местах сапогах. Видно, что староста или какой-то значимый персонаж у себя на деревне. Во взгляде Сенердина чувствуется стержень, а лицо непроницаемое, напоминающее каменную маску.

Кожей он загорелый, как пустынник, глаза серо-голубые, волосы седы до корней. Челюсть квадратная, но с острым подбородком. Ростом около метра восьмидесяти, но сгорбленный временем, избытка массы не имеет, напротив, слегка тощ.

– Доброго дня, – приветствовал его Иван.

– И тебе того же, Иван, – улыбнулся старик.

За Сенердина попросил градоправитель Зудас. Иван бы не посчитал нужным встречаться с каким-то стариком, которому есть что ему сказать, потому что его и так не устают беспокоить различные прожектёры и разные деятели из маленьких городков, желающие, чтобы он проинвестировал что-нибудь. Слух о том, что у него теперь целое состояние, прошёл по всем столичным окрестностям со скоростью молнии. Даже Зудас, в письме, где рекомендовал Сенердина, не сдержался и предлагал обсудить строительство новой генераторной станции с участием Ивана на 95 %. Это значит, что у Зудаса снова нет денег, а цех по производству бритвенных лезвий не покрывает всех городских расходов. Но он и не должен был, потому что объёмы производства заведомо слишком малы и вырученные средства нужно было тратить на расширение производства или поиск чего-то нового.

Последнее, конечно, большой риск, ведь, в случае провала перспективного проекта, денег на спасение города никто не даст. Это Иван знает некоторые вещи, которые на 100 % нужны и их производство оправдано, а у остальных такого преимущества нет. Но Зудас сделал что-то другое, поэтому у него нет денег на новую электростанцию.

Иван пообещал Зудасу, что будет тщательно думать о том, чем он может помочь.

– За вас попросил градоправитель Зудас, – начал Иван. – Сказал, что у вас есть некое предложение.

Зудас очень сильно просил принять этого человека, но решающим оказалась просьба республиканского стража Неоса Кафы. Этот написал короткое письмо, из которого ничего неясно, но становится понятной важность встречи с этим человеком из деревни.

– Да, – вежливо улыбнулся Сенердин.

Голос его был звонким, совершенно не старческим.

– Так в чём дело? – спросил Иван.

Он нажал на кнопку под столом. Ассистентка Мирна вошла с подносом, где стоял стеклянный чайник, два стакана с металлическими держателями, а также блюдце с печеньками.

Сенердин дождался, пока Мирна поставит поднос и уйдёт, после чего взял стакан и отпил из него. По лицу его сложно было сказать, понравилось ему или нет.

– Дело в том, что я знаю о некоторых процессах, происходящих сейчас в Фелице, – улыбнулся старик. – И мне комфортнее будет, если мы будем говорить на «ты».

– Я тоже осведомлён об этих процессах, – кивнул ему Иван.

– Но ты видишь лишь их внешние проявления, – улыбнулся старик. – А у меня есть сведения о том, что именно происходит.

– Так… – произнёс Иван. – И ты хочешь что-то взамен.

– Я вижу, что ты уже понял, что я не просто какой-то селянин, – старик вновь отпил чаю. – И это действительно так. Я представляю интересы пустынников юго-востока Саскохора…

Загар выдавал его с головой, а ещё походка человека, привыкшего ездить на лошади или верблюде.

– Меня не интересует твоё происхождение и то, как ты жил, – сказал Иван. – Но я хочу знать: чего ты хочешь взамен информации?

– Мне нужны деньги, – улыбнулся старик. – В мире сочноземельцев нет преступления, на которое они не пойдут ради денег. Но если у тебя есть оружие, то можешь расплатиться им. Нас интересуют винтовки и боеприпасы.

– Ясно, – хмыкнул Иван. – Что послужит гарантом сделки? Как я смогу удовлетворить свою жажду мести, если гипотетически ценная информация не подтвердится?

– Я дам слово, – ответил старик.

– Я имел опыт… общения с пустынниками, – произнёс Иван. – Слово, данное сочноземельцу – не слово. Сочноземельцы ведь не совсем люди, если послушать пустынников, поэтому соблюдать обязательства перед ними необязательно.

– Слышал, что о нас так говорят, – старик явно был недоволен таким оценочным суждением, но старался не подавать виду. – Но судить о всём народе по одному-двум рядовым членам племени…

– Тебе знаком такой человек, как белобородый Сай? – спросил Иван.

– Слышал о нём, – ответил старик.

– Когда я оказался в песках, неважно по какой причине, но я был один, без оружия, без воды и еды, – заговорил Иван, – мне посчастливилось наткнуться на владения племени белобородого Сая. Поначалу приняли меня неплохо, я даже сумел отремонтировать несколько десятков винтовок для них. Но затем, когда я уже собрался уходить, меня попытались взять в рабство. Видимо, человек, умеющий чинить оружие, показался им очень выгодным приобретением. Когда я всё же ушёл, они бросились в погоню, из-за чего мне пришлось убить всех преследователей.

– Он обещал, что отпустит тебя? – спросил Сенердин.

– Нет, – улыбнулся Иван. – Но потом он не захотел отдавать мне пистолет и патроны, что я понимал практически изначально, но дал шанс человечности. Увы, человечность себя не оправдала. Формально он отдал мне всё, о чём мы уговаривались, но сделал это не совсем добровольно. Точнее, совсем недобровольно.

– Понимаю, – кивнул старик. – О нём и его поселении ходят разные слухи, смутные и неподтверждённые. А ещё, как я слышал, он выбил на кровавом камне имя своего кровника.

– Его проблемы, – сказал на это Иван. – Ещё чаю?

– Да, – согласился старик.

Иван налил ему чаю и подвинул поближе блюдце с печеньем.

– В этом печенье очень много сахара, – отметил старик. – Я слышал, что ты очень богат. А главное – внезапно богат.

– Удачные инвестиции в перспективные технологии – только и всего, – дружелюбно улыбнулся Иван. – Мой опыт взаимодействия с целым родом пустынников и мнение о белобородом Сае – это свидетельство того, что я никогда не буду вести с ними никаких дел, гарантом которых выступают слова обеих сторон.

– Это… имеет основания, – нехотя признал Сенердин.

– Поэтому мне нужно что-то более веское, – продолжил Иван.

– Мы можем принести тебе голову белобородого Сая, – предложил старик.

– Зачем мне его голова? – спросил Иван. – У нас не принято вывешивать на лужайке головы своих врагов.

– Я подумал, что ты захочешь отомстить… – начал старик.

– Зачем мне мстить ему? За что? – не понял Иван. – Сделка, пусть и принудительно, была исполнена, а у отряда преследователей я затем забрал дополнительный запас провианта, винтовку и боеприпасы, что мне сильно помогло впоследствии. Так что, я получил даже больше, чем было обговорено изначально. Но я предупредил Сая, что оставляю за собой право взять трофеи, поэтому и он тоже не должен иметь ко мне материальных претензий. А если захочет возместить моральный урон, то, я уверен, он уже знает, где я и во сколько ему всё это обойдётся.

– Понимаю тебя, – кивнул Сенердин. – Но что ещё мы можем тебе предложить?

– Право торговли, – улыбнулся Иван.

– Невозможно, – сразу ответил старик.

– Что ж… – развёл Иван руками.

Всем известно, что с пустынниками почти никто не торгует. С ними очень сложно вести дела, так как официального торгового соглашения нет, потому что не с кем договариваться, а это значит, что разные роды пустынников могут посчитать очередной торговый корабль своей законной добычей, щедрым даром их пустынных духов. Есть отдельные рисковые торговцы, считающие, что собственная жизнь – малая цена за прибыль, но таких очень мало и численность их очень нестабильна. По причинам неестественной убыли.

– Даже если бы я мог… но я не могу, – заговорил Сенердин, чувствуя, что теряет собеседника.

Согласия между родами нет и не будет, поэтому нужна крепкая рука могущественного вождя, чтобы корабли с ценными товарами летали бесперебойно. Пустынники должны уже были понять, что в единстве есть жизненная необходимость, но объединиться не могут. Между каждым родом обязательно есть старые счета, прямо как у пуштунов Афганистана, а священные кровавые камни полны не зачёркнутых имён.

А пустынники – это ведь рынок. Королевских торговцев, имеющих торговый патент за печатью самого короля, пустынники трогать не смели, так как их устные предания напоминают не только о славном воинском прошлом, но и о гневе северных королей, приносимом закованными в сталь рыцарями. Когда-то давно пустынники были великими воинами, не один раз посещавшими сочные земли ради трофеев и женщин, но эти времена давно прошли. Индустриализация усугубила технологический и социальный разрыв, оставив жителей песков в вечных аутсайдеров, живущих, если сравнивать даже с не очень развитыми городами Саскохора, отстало и жалко.

Тем не менее, это рынок. По самым скромным подсчётам, в песках обитают не менее двадцати миллионов человек, точнее, потенциальных покупателей. В этом-то и интерес Ивана. И там не надо конкурировать со всякой сволочью, желающей твой бизнес.

Это и была, отчасти, мотивация Ивана заполучить себе броненосец. Никто не посмеет нападать на грузовик, сопровождаемый летающей артиллерийской батареей. Но почему ещё никто не догадался заняться этим? Или уже догадался, но информацию об этом не так просто получить?

– Кто-то торгует с пустынниками? – спросил Иван. – Имею в виду не шальных авантюристов, а серьёзных дельцов, поставляющих много товара.

– Да, – ответил старик Сенердин. – Есть несколько сочноземельцев из Фелицы, имеющих договорённости с Глостом.

Глост – это что-то вроде совета старейшин всепустынного уровня. Собирается редко, но метко, только по самым важным и актуальным вопросам. Пользуется большим авторитетом среди пустынников, поэтому редко кто смеет ему перечить. Это значит, что Ивана всё же опередили. Причём уже давно.

«Бизнес всегда оперативно найдёт точку приложения», – подумал он.

– Тебе не заработать в песках, – улыбнулся старик. – Потому что я не могу повлиять на все племена.

– Уже понял, – вздохнул Иван. – Тогда придётся действовать по-старому.

«По-старому» – это обзаводиться воздушным броненосцем с мощной артиллерией, после чего навязывать пустынникам своё желание хорошо поторговать.

– Информация, которой я хочу с тобой поделиться, очень ценна, – произнёс Сенердин.

– Возможно, – ответил на это Иван. – А может, я уже знаю всё это.

– Не знаешь, – довольно улыбнулся старик. – Иначе бы действовал иначе, чем действуешь сейчас.

– Сколько вам нужно винтовок? – спросил Иван.

– Не менее двух тысяч, – ответил старик. – И по двести патронов к каждой.

– Слишком много, – Иван расстроенно покачал головой. – Пожалуй, откажусь от твоего сомнительного предложения.

– Как бы тебе не пожалеть об этом… – начал угрожать ему Сенердин.

– Опасно угрожать мне, – предупредил его Иван. – То, что я имею обыкновение играть в эту игру честно, не значит, что я не умею играть в неё без правил.

– Я не угрожаю тебе, Иван, – не стал обострять старик. – Просто информация… забудь. Раз мы не договорились, значит, нам больше не о чем говорить.

– Что ж, не скажу, что был рад этой бесплодной беседе, – встал Иван.

– Возможно, ты передумаешь, – встал Сенердин. – Но будет слишком поздно.

– Слишком часто мне это говорят, – вздохнул Иван. – Прощай.

Старик-пустынник ушёл, оставив его в напряжённых раздумьях.

«Что я упускаю?» – подумал он. – «Неправильный вопрос. Что такого может знать о столице пустынник?»

Пустынник мог знать всё и ничего. То, что что-то грядёт, Иван понимал и так. Напряжение чувствуется в воздухе. Люди ждут чего-то. И боятся.

Иван не сильно верил в обещание Моно прикрыть его на три месяца, поэтому старался не ездить туда-сюда понапрасну, всегда оставаясь близко к своему предприятию.

Но о чём именно может предупредить его Сенердин? Это большой вопрос.

«Нужно ещё больше солдат, желательно из бывших королевских», – подумал Иван. – «Потому что уже поздно готовить новичков».

– Бикса ко мне! – громко приказал Иван.

Заместитель по всем вопросам прибыл спустя двадцать минут. Он был в цехах и инспектировал один из отделов, поэтому не смог прибыть в кратчайшие сроки.

– Звал? – спросил он, войдя в кабинет.

– У меня только что был разговор с одним пустынником, – заговорил Иван, которому внезапно захотелось закурить.

Он курил в армии, но на гражданке бросил сразу же, как почувствовал, что теряет дыхалку, что очень вредно на его работе. И вот теперь, спустя десятилетия, его организм вновь затребовал что-то, что поможет унять возникающую от чувства неопределённости нервозность. И знал он только сигареты.

– И этот пустынник, судя по всему, уважаемый в их среде человек, сказал мне, что я вижу в городе не то, что должен видеть, – Иван упёр руки в стол. – Мне нужно, чтобы ты нанял детективов, самых лучших, чтобы они обнюхали все углы, но нашли мне объяснения происходящего.

– Что конкретно тебя интересует? – уточнил Бикс.

– Я не могу понять, что происходит, – ответил Иван. – Мне нужна информация о действиях конкурентов, что они делают, что планируют делать – всё, что удастся нарыть. Потому что даже я интуитивно чувствую, что что-то грядёт. И это может сильно не понравиться всем нам.

//12 декабря 2022 года, г. Фелица//

Бывший «Королевский театр изящных искусств», ныне известный под официальным названием «Республиканский театр высоких искусств», давал классическое представление.

Иван не хотел тратить время на такое бесполезное времяпровождение, но здесь ему назначили встречу. Несколько мадам, конкретно сестры Бианг, раньше занимавшиеся производством типовой мебели и мебельной фурнитуры, а ныне полностью переключившиеся на лицензионное производство бритвенных лезвий и станков, изволили встретиться с Иваном, чтобы приватно обсудить несколько перспективных предприятий.

Причин отказываться Иван не имел, поэтому дал согласие и теперь сидел в ложе для особо важных гостей, ожидая появления опаздывающих сестёр-бизнесвумен.

– За-а-а-ачем!? – орал актёр, обряженный в серого металлика латную броню. – За-а-а-ачем!?

Театр Иван не понимал никогда, но не считал, что это что-то плохое.

– За-а-а-ачем?! – продолжал вопрошать рыцарь.

На фоне была нарисованная на огромном холсте картина тронного зала, полностью исполненного из камня. На сцене стоял серый рыцарь, ещё один рыцарь, но высотой около двух метров и в чёрных латах, а также мужичок в мантии, с карикатурно злобным гримом и золотым скипетром в руках.

– За-а-а-ачем?! – продолжал рыцарь, размахивая мечом. – За-а-а-ачем ты люд сей потревожил?!

– В том суть моя! – язвительно ответил мужичок в мантии. – А-а-а!

Хор на фоне начал повторять «А-а-а!», «А-а-а!», «А-а-а!».

– Я А-а-а-а-алькоген!!! – мужичок воздел скипетр к потолку. – У-у-у-у!

Хор вторил ему: «У-у-у-у!», «У-у-у-у!», «У-у-у-у!»

– У-у-у-убей его! – указал мужичок на серого рыцаря.

Чёрный рыцарь поднял чёрную двуручную секиру и пошёл на серого рыцаря.

Началась картинная и наглядная эпическая схватка, в которой актёры показывали недюжинное мастерство.

Действо неожиданно увлекло Ивана, поэтому он не сразу заметил, что пришли сёстры Бианг.

– Здравствуй, Иван, – приветствовала его старшая сестра, Гортина, более известная под именем Горти.

– Здравствуй, Иван, – продублировала её младшая сестра, Китена, более известная под именем Кити.

– Здравствуйте, – встал Иван. – Рад вас видеть.

– А мы-то как рады! – подошла и обняла его Горти, совершенно не по этикету, к слову.

– Присаживайтесь, – пригласил их Иван. – Я как раз увлёкся представлением…

– О, это? – посмотрела на сцену Кити. – Вновь началась мода на старые флиарские эпосы…

Тем временем схватка на сцене продолжалась. Серый рыцарь действовал быстрее, чем чёрный, поэтому чёрный пал от его рук, после чего настала очередь мужичка в мантии. Этот уже применял все чудеса акробатики, прыгал и скакал, уклоняясь от меча, время от времени пуская вспышки из рук – вероятно, специальный механизм с магнием. Выглядело всё это зрелищно и эффектно.

В итоге, после короткого разговора оппонентов, раскрывающего суть их конфликта, схватка продолжилась и некий Ксандин, который серый рыцарь, пронзил мага Алькогена мечом насквозь, а тот запустил последнюю молнию прямо в рыцарское забрало.

Рыцарь погиб на месте, а злой маг прошёл несколько шагов, после чего упал с балкона. Антракт.

– Как ваши дела, дамы? – спросил Иван.

– Твоими пожеланиями, – улыбнулась Кити. – Но мы пригласили тебя не только посмотреть постановку и обменяться любезностями.

– Я предельно внимателен, – произнёс Иван.

Вошёл обслуживающий персонал, закативший тележку с ужином. Спустя несколько минут стол был уставлен различными экзотическими блюдами. Иван уже не обращал на такое внимания – домой он нанял отличную повариху, способную уделать кулинаров театра по всем позициям.

– Дело в том, что тебя собираются убивать, Иван, – заговорила Горти, когда обслуга ушла.

– М-хм, – покивала Кити, уже жующая особо крупную креветку.

Эти сёстры – наследники крупного состояния, которое оставил после себя ныне покойный муж Горти. Кити, до того как её сестра стала очень богатой вдовой, обитала в их родной деревне, но сразу же перебралась в Фелицу, чтобы поучаствовать в очень успешных делах сестры.

Вопреки всем скептическим прогнозам, две барышни не развеяли состояние по ветру, а наоборот, начали очень агрессивную экспансию на рынок, в течение следующих трёх лет поглотив несколько мелких игроков.

Поэтому высоких манер от них ожидать глупо, ведь сёстры Бианг даже фамилией обзавелись исключительно недавно: купили у совершенно нищего барона его фамилию, но не титул. Тут так можно, но это осуждается. А родившимся и выросшим в деревне девицам было всё равно, поэтому они легко пошли на такое. Нувориши такие, какие они есть.

– Я знаю, что меня вряд ли оставят в покое, – улыбнулся им Иван. – Вы не сказали мне ничего нового.

Детективы, нанятые Биксом, нарыли сведения о как минимум четырёх готовящихся убийствах, а также вовремя обнаружили юридические приготовления для насквозь незаконного, но часто практикуемого аборигенами рейдерского захвата. Всё как в девяностые: группа крепких ухарей уже набиралась, юристы готовили документы, оставалось только ворваться в административное здание и посадить там своих людей, заменив учредительные документы. Идиотизм всей ситуации в том, что организатор, прибывший из провинции, даже не удосужился узнать, какова численность охраны, и что делать, если по штурмующим ухарям с дрекольем откроют огонь из пулемёта…

У себя провинциалы привыкли вести дела так, поэтому бедолага, очень быстро оказавшийся в подвале заводских цехов, даже удивлялся, а чего это на него так злятся, ведь ничего же не случилось. Закопали его в лесном овраге, засыпав негашёной известью.

– Но мы знаем, что тебе не хватит всех этих твоих «охранников», – сообщила Горти. – Ни у кого не хватит солдат, чтобы пережить такое…

– У вас есть какие-то предложения? – спросил Иван.

– Тебе не хватает элегантности… – наигранно расстроенным тоном посетовала Кити. – Хотя эта провинциальная простота выглядит очень мило…

«Чья бы корова мычала…» – подумал Иван с усмешкой.

Реакция не прошла мимо Кити, посмурневшей от его усмешки.

– Предложение, да? – переспросила Горти. – Мы можем рассказать тебе кое-что, но взамен тебе придётся отдать нам кое-что…

И Иван знал, что они попросят взамен.

– Консервы? – спросил он.

– Исключительная лицензия, лапонька! – хихикнула Кити.

Все хотят поиметь с ещё живого Ивана хоть что-то, а эти селянки, с вызывающей умиление простотой, замахнулись на основной источник его доходов.

Он буквально слышал, как скрипели зубы у остальных промышленников, когда они узнали, что военные очень заинтересованы и понятно, что первые госконтракты не за горами.

– Вы же понимаете, что вас сожрут? – спросил Иван. – Военные редко нуждаются в чём-то, что не могут дать картели.

– Мы готовы к этому, – уверенно заявила Горти. – Производство начнётся не в Фелице.

– Если информация будет достаточно полезной, я могу дать вам неэксклюзивную лицензию, – сделал своё контрпредложение Иван.

– Без права на отчуждение обладателем патента? – уточнила Горти.

– Без права отчуждения обладателем патента, – кивнул Иван. – Но только если информация будет действительно полезной.

– По рукам, – быстро согласилась Горти.

– По рукам, – улыбнулся ей Иван.

Всё равно, если его кончат, бизнес достанется кому-то другому, а эти простые барышни ему импонируют своей наивной простотой и, одновременно с этим, бульдожьей хваткой.

Антракт закончился и занавес вновь раскрылся.

На фоне нарисованного горного ущелья стояли трое.

– О-о-о-о, сын мо-о-о-ой! – душераздирающе громко заорал актёр в нарочито ущербном рубище из грубой ткани. – О-о-о-о, сын мо-о-о-ой!

– Покинь! – резко крикнул актёр в таком же рубище, но чуть поприличнее.

Хор на фоне запричитал: «Покинь…», «Покинь…», «Покинь…»

Мальчуган в совсем истрёпанном и грязном рубище, посмотрев на первого актёра, отступил назад.

– Уйди!!! – продолжил тот, что в рубище поприличнее.

Хор вторил ему эхом: «Уйди…», «Уйди…», «Уйди…»

Мальчуган с отчаянной надеждой посмотрел на первого актёра, но тот отвернулся, склонив голову.

Как понял Иван, мальчика изгоняют, а первый – это его отец, очень страдающий от этого, но неспособный противостоять давлению второго актёра, побуждающего мальчика уходить. Тут явно был какой-то контекст, известный основной массе зрителей, но не Ивану. Кити смотрела на представление и утирала платочком навернувшиеся слёзы.

После короткой паузы мальчик брёл по лесу, очень натурально споткнулся об один из камней, лежащих у входа в пещеру, после чего услышал голос.

– На место камень положи-и-и-и! – громогласно потребовал этот голос. – Коль жизнь ценна-а-а и шкура дорога-а-а! Погоня прер-р-р-р-вана! Проклятье!

– О Добробог? – спросил мальчик испуганно.

– Слушай тогда… – шепнула Ивану на ухо Горти. – Скоро в городе произойдут очень знаковые события, о характере которых я тебя умоляю никому не распространяться. Слушай внимательно…

Дальше Иван выслушал одну интересную историю, которая заставила его радикально изменить свои планы.

//12 декабря 2022 года, г. Фелица//

Спешно покинув театр после беседы с сёстрами Бианг, Иван сел в машину и умчал к жилищам сотрудников.

Постановка оказалась неожиданно интересной и Иван пообещал себе досмотреть её в будущем. Если будет жив.

– Бикс! – застучал он в квартирную дверь.

Отворили ему спустя минуту.

– Начальник, – увидел его Бикс. – Что-то срочное? У меня ужин с семьёй.

– Очень срочное, – покивал Иван.

– Заходи, – пропустил его Бикс.

В гостиной, за столом, сидела вся семья Бикса: жена Кладия, сыновья Кулон и Аном, а также старшая дочь – Ироса. Больше родных у него нет, насколько знал Иван. Возможно, где-нибудь во Флиаре кто-то остался, но никаких сведений об этом нет.

– Присоединяйтесь к нам, Иван, – предложила Кладия.

– С удовольствием, – улыбнулся Иван.

Ему налили тарелку супа с красной рыбой и шпинатом, после чего вручили серебряную ложку с резной рукоятью, как для самого дорого гостя.

– Какие новости у вас? – вежливо поинтересовалась жена Бикса.

– Да так, работа и работа… – вздохнул Иван. – Вот и сейчас, по делам неотложной важности, посетил ваш дом. Прошу простить, что без гостинцев…^[22]

– Ой, да ничего страшного! – махнула рукой Кладия.

– В следующий раз принесу в двойном размере, – пообещал Иван.

– Начальник, зачем? – недоуменно просмотрел на него Бикс.

– Обычай, – пожал Иван плечами.

– О чём хотел поговорить? – спросил Бикс, решив сменить тему.

– Конфиденциально, – ответил Иван.

– Понял.

Неловкость была замята рассказом Жены Бикса о сегодняшних событиях на Синем рынке: республиканские стражи совершили захват «имперского шпиона», оказавшегося обычным слабоумным бродягой.

Полноценно поужинав, Иван дождался, пока Бикс дохлебает свою порцию, после чего дал ему знак. Они встали из-за стола и прошли на балкон.

– Что там? – спросил Бикс.

– Если завтра же не начнём активные действия, нам крышка, – сообщил Иван. – Тут затевается такое…

– Я же говорил, что-то нечисто с этим Пороховым картелем, – сразу же завёл свою шарманку Бикс. – Отонских ребят точно постреляли их службисты.

«Отонские ребята» – это детективы из «Детективного агентства Отона Парма», самые компетентные специалисты по сыску пропавших вещей, людей, по слежке и вынюхиванию деталей. И их оперативников кто-то расстрелял из револьверов, две недели назад, ночью. Ограбленные городскими бродягами тела обнаружили лишь утром, в выгребной яме. Бикс сразу начал думать на Пороховой картель, под который этот отряд детективов и копал. Иван тоже думал на Пороховой картель, но доказательств и улик никаких. До сегодняшнего дня.

– Тут всё серьёзнее, чем один только Пороховой картель, – вздохнул Иван. – Это масштабный заговор, на фоне которого наши дела – это побочный и незначительный момент.

– Ну так в чём дело? – спросил Бикс, не скрывающий, что тема ему очень интересна.

– Фельдмаршал Бург, – ответил Иван. – И Аулахорская империя, разумеется.

– Ты произвёл на меня максимум впечатления, начальник, – закатил глаза Бикс. – И теперь, наверное, можешь перейти к сути?

– Местные монополисты и все самые крупные игроки, – начал Иван, достав из кармана карамельный леденец, – собираются организовать государственный переворот и осуществить реставрацию монархии. Естественно, в пользу фельдмаршала Бурга. Неизвестно, что он им предложил и что пообещал, но они купились, поэтому скоро состоится конец республики.

– Когда? – спросил Бикс.

– Около месяца у нас есть, – ответил Иван. – Всё начнётся в тот же день, когда закончится фора от Моно.

Теперь Иван понимал, что ровно три месяца этот делец дал ему не просто так. Это будет сокрушительный удар, который не отразить какими-то двумя тысячами солдат…

– Но как ты узнал? – спросил Бикс недоверчиво.

– Вероятно, об этом знают все, кроме нас и простых жителей Фелицы, – вздохнул Иван расстроенно. – Информация сама назначила мне встречу, после чего потребовала взамен лицензию на производство тушёнки.

– И ты, конечно же, дал, – произнёс Бикс.

– Иначе бы так и ходили, подозревая только Пороховой картель, – улыбнулся Иван. – Сделка была выгодной. И я думаю, что Сенердин приносил ту же информацию, но его интересовало оружие.

– Если бы мы узнали раньше… – начал Бикс.

– То ничего бы не изменилось, – прервал его Иван. – Нужно радикально перекраивать наши планы и срочно решать, чью сторону мы займём. И займём ли вообще…

– А чего тут думать-то? – спросил Бикс.

//5 января 2023 года, г. Фелица//

Знаковый день.

Наблюдатели сообщают, что вокруг цехов трутся всякие непонятные личности, высматривающие что-то.

Иван всё это время почти безвылазно сидел в тренировочном лагере.

Для реализации его планов нужны были особые ребята, которых за месяц подготовить было просто нельзя. Но зато были бывшие военные, не считающие, что фельдмаршал Бург – это достойный кандидат в короли, а реставрация королевства – это в целом плохая идея. Ну или им с головой хватило службы, поэтому они не подписались на службу ни у республиканцев, ни у монархистов.

Вот из этих ребят Иван и сформировал особое подразделение, задачи которого неизвестны даже самим его членам.

Сегодня должно начаться, косвенные признаки этого видны даже невооружённым глазом, если этот глаз знает, куда смотреть.

Регулярные части, охранявшие столицу, были вынужденно отправлены на фронт, потому что Армия восстановления королевства начала очередное масштабное наступление, не жалея воздушные броненосцы и бросая в атаку все свои резервы. Директорат счёл это жестом отчаянья, поэтому газеты пестрели громкими заголовками о последней битве, решительном переломе и так далее.

Директорат не знает, что его продали с потрохами. Но Иван даже не думал сообщать ему об этом. Потому что картели – это «надёжные люди», с самых истоков решительно поддержавшие дело Революции. И кто такой Иван, чтобы они его послушали?

Ещё Иван, после того как понял, куда надо копать, вник в предпосылки, побуждающие столичную буржуазию вероломно предать людей, которых собственноручно привела к власти.

Главной предпосылкой, нет, не предпосылкой, а ключевой причиной, было то, что фельдмаршал Бург сумел убедить императора Улиса II расширить интервенционный контингент вдвое. У Республики просто нет столько солдат, чтобы противостоять такой силе. Информация кулуарная, непроверенная, но слухи начали ходить очень давно. И Иван в них не особо верил, так как оснований расширять контингент у Аулахора не было, ведь Бург и так отлично справлялся… Вероятно, картели и сообщество больших дельцов так не считало или получило предложение, от которого невозможно отказаться. И теперь всё будет так, как будет.

Сегодня решающий день.

Сегодня решится, будет ли Иван жить дальше или отправится в следующий мир, в неизвестность, сулящую ещё большие испытания.

А ему тут очень нравится, ведь он здесь максимально реализует собственный потенциал, молод и силён, при безумных деньгах и кое на что очень существенно влияет. Он собирался войти в историю этого мира, поэтому не сдастся без боя. Вообще не сдастся.

– Охрану в максимальную боевую готовность, – распорядился он. – Пулемёты заправить водой, зарядить, раздать каждому охраннику по пятикратному боезапасу и по три гранаты. Приступить.

– Есть! – козырнул лейтенант Зурд.

В городе нет ни одного рабочего Ивана. Все уехали в одно богом забытое место, причём не то, которое они с шиком и помпой строили. Было ещё одно богом забытое место, где цеха и жильё строились через три подставных конторы и две конторы-однодневки. Официально это было металлургическое предприятие, которое решил построить некто Альф Крупп – несуществующий предприниматель, якобы из тэнства Фрайтана. Иван «прогонял» два отряда детективов, чтобы они нашли новое предприятие, но цепочка оказалась слишком сложной для аборигенских пинкертонов, поэтому Иван был уверен в том, что на настоящий завод не будет совершено артналётов.

Сейчас в его цехах было тихо, потому что он, две недели назад, демонстративно увёз все станки на ложную базу, откуда их, на собственных грузовиках, окольными путями, доставили на настоящую. Работа была проделана огромная, поэтому Иван рассчитывал, если переживёт эту ночь, продолжить производство, но переориентироваться на поставки в Республику Флиар. А если удастся, то и с концами переехать туда, благо, новая опорная база находится практически на южной границе Саскохора.

До вечера в городе было относительно спокойно, а вот после окончания рабочего дня рабочие вышли на улицы. Начался фестиваль пива, затеянный Пороховым картелем.

Только вот очень быстро он перетёк в массовые беспорядки, благо, были компетентные специалисты, набившие руку на разжигании запала в толпе.

Иван решил, что пора решительно действовать.

– Время! – громко крикнул он. – Начинаем операцию! За работу!

Из двух тысяч солдат в городе было лишь тысячу шестьсот. Остальные заняты обеспечением охраны настоящей базы, а также созданием видимости охраны на ложной базе. На ложной базе денно и нощно работают станки, а также иногда садятся и взлетают грузовики, возящие всякую бесполезную ерунду. Всё для создания видимости активной работы.

Разбирайся кто в маркировке изделий его завода, быстро бы понял, что на рынок стабильно порционно попадают заранее заготовленные запасы, а не новые изделия, что свидетельствовало о том, что в город уже три недели не поступает ничего нового. Но никто не разбирался.

Отряды направились к целям. Командиры ознакомлены с планом операции и своими задачами в ней.

Первым адресом отряда Ивана был дом Нюса Камдера, заморского предпринимателя, владеющего предприятием «Порох и взрывчатка Оббна». Сам Оббн, вполне живой сейчас, отношения к своему детищу не имеет, проживая в небольшой деревне к северу от Фелицы. Рейдерский захват – он такой. Вот при короле у тебя было мощное предприятие, снабжающее армию снарядами и патронами, а вот переворот и у тебя, внезапно, ничего уже нет.

– Рота! По машинам! – приказал Иван.

До большого дворца, имеющего квадратуру около двадцати тысяч метров квадратных, они доехали спустя сорок минут.

Покинув грузовики в приусадебном лесу, они выстроились в стрелковую цепь. Интервал – три метра, дистанция между цепями – десять метров.

– Вы кто такие?! – заорал охранник на КПП. – А ну валите отсюда!

Иван остановился, вскинул винтовку и выстрелил. Дистанция детская, поэтому он попал прямо в голову. Затылок охранника разлетелся на части, забрызгав окрашенную в чёрно-белую полосу будку.

– Вперёд! – дал Иван команду. – Огонь!

Остальные охранники не успели среагировать и оказать хоть какое-то сопротивление. Они умерли от первого же винтовочного залпа.

Грохот однозначно всполошил соседей, но это уже неважно.

Прорвавшись через ограду, они добежали до дворца, из окон которого началасьвинтовочная стрельба. Кто-то нанял многочисленную охрану… Но Иван был готов.

Пулемёт Амса был установлен на удобной позиции и окна дворца начало заливать свинцом. Тяжёлые остроконечные пули, покрытые томпаком и весящие по 14,1 грамм, не считали тонкие кирпичные стены большой преградой, поэтому прошивали их насквозь. Огневые точки были подавлены, после чего пришло время штурмовиков.

Пистолеты-пулемёты Иван производить так и не начал, потому что ППС-43 – это не такое простое изделие, каким кажется. Нужна прорва времени и сил, чтобы освоить такое, хоть уже и понятно, что пора пистолетов-пулемётов уже настаёт, так как потребность в чём-то таком уже давно есть. Но техническая сторона отстаёт и промышленников хватает только на прототипы автоматических винтовок. Никто ведь не знает наперёд, что в будущем, с увеличением мощности моторов и увеличением калибра пушек, для пехоты закончится время дальних перестрелок и придёт час интенсивных схваток в ближнем бою, примерно на дистанции до ста метров. Никто не знает наперёд, кроме Ивана.

Штурмовики, в пуленепробиваемых кирасах и масках, ворвались в дом и начали делать свою кровавую работу.

Иван видел только вспышки в окнах, грохот трёхствольных дробовиков и громкие хлопки наступательных гранат.

Спустя десяток минут во двор вытолкали испуганного и обгадившего портки Нюса Камдера, а также всю его семью, представляющую собой жену и двоих сыновей.

– Вам… Вам этого просто так не оставят, Иван! – набравшись смелости, начал дерзить Нюс. – Фельдмаршал Бург обещал…

– Мне всё равно, – Иван выхватил пистолет Диба и выстрелил.

Пуля пробила лоб Нюса, он упал, а его жена громко завопила.

Следующая пуля досталась ей, а ещё две сыновьям Камдера. Кровников и мстителей Иван себе позволить не мог.

– Мы закончили здесь, – сказал Иван. – По машинам.

Убийство детей оказало шокирующий эффект на его солдат.

– Не слышу суетливого топота сапог! – заорал на них Иван.

Его окрик возымел благоприятный эффект и охранники забегали, загрузившись в подъехавшие к воротам грузовикам.

– Четыре человека безвозвратно, – отрапортовал сержант Когир, временный командир роты. – Восемь ранено.

– Тела закрепить на крыше, – приказал Иван. – Раненых перевязать и отправить на резервной машине на аэропристань № 4.

– Есть! – козырнул Когир.

Этого действия Ивана не удивили. Психопаты тянутся друг к другу, видимо.

Как выйдет у остальных, неизвестно, но это и не особо важно. Важно выбить как можно больше участников заговора, а затем убираться из города подальше. Корабль ждёт.

Следующим по списку был Моно Шомбли. Если Иван допускал, что кто-то из бизнесменов предпочёл убраться из столицы на время беспорядков, то в наличии в городе Моно он не сомневался. Потому что группа скрытого наблюдения докладывала, что он никуда не уезжал. А если всё-таки надумает куда-то выезжать, то его машину подорвут заблаговременно заложенным на дороге зарядом.

Грузовики зарычали двигателями, после чего поехали по новому адресу.

Моно жил в сравнительно небольшом домике на большом участке, огороженном трёхметровой стеной из стальных прутьев.

На въезде на участок была обнаружена живописная картина мощи местной взрывчатки. Группа скрытого наблюдения была вынуждена задействовать заряд, поэтому машина Моно лежала в кювете. Всё вышло не так, как планировал Иван.

Охрана на КПП была поголовно мертва – ребята из группы перебили их всех, спрятав тела в будке. Не очень чистая работа, но они только учатся новому виду боевых действий, поэтому простительно.

Обследование машины показало, что Моно в ней нет. Но богатей обнаружился в компании членов группы наблюдения, вышедшей из густого кустарника.

– Ваш клиент? – спросил один из ребят, одетых в маскировочные костюмы.

– Это ничего не изм… – заговорил Моно.

Иван вскинул пистолет и прострелил ему голову. Смысл разговаривать, если он пришёл его убивать?

– Семья? – спросил Иван.

– В доме, скорее всего, – ответил старший группы.

– Взять дом штурмом, всех убить, – приказал Иван.

Рота была очень не уверена в приказе, поэтому замешкалась, но сержант Когир особо громко и матерно разорался, правда, без особого эффекта.

– Может, мы? – предложил тот же старший особой группы.

– Действуйте, – разрешил Иван, после чего посмотрел на посмурневшую роту. – Я разочарован в вас. Очень разочарован.

Пришлось ждать минут семь-восемь, прежде чем особые ребята закончили свою работу.

– Дом поджечь, – распорядился Иван. – После чего по машинам. У нас ещё есть работа.

Тут из толпы охранников вышел парень с взведённым пистолетом.

– Так же нельзя! – заорал он на Ивана.

– Это война, – улыбнулся ему тот. – Их отец уготовил для вас кое-что похуже, чем просто смерть. Когда-нибудь я вам расскажу. Убери пистолет, пока я не прострелил тебе голову.

Парень явно очень хотел пристрелить Ивана. Иван даже понимал его.

Наконец, парень не выдержал давления взглядов, сосредоточенных исключительно на нём, после чего снял курок с боевого взвода, в сердцах бросил пистолет Диба в кобуру и ушёл за спины товарищей.

– Ещё одна такая ерунда – буду убивать на месте, – сказал Иван. – Если хотите пристрелить меня – лучше стреляйте сразу, не пытаясь «вразумить» меня словами о добром и вечном. Я не верю в доброе и вечное, словами меня не остановить. Потому что я знаю, что делаю.

Домик Моно загорелся.

– По машинам, – приказал Иван. – Мы едем на аэропристань. Работа на сегодня закончена.

Въезжая в рабочие кварталы они увидели в небе десантные баржи Аулахорской империи. «Оолхим модель 4» – пулемётная баржа с очень толстой бронёй днища, специально предназначенная для доставки штурмовиков имперской армии прямо на позиции врага. Очень хорошая и мощная машина, правда, вмещающая всего сто штурмовиков в полной боевой экипировке.

На улицах бесновались горожане, берущие от жизни всё. Грабёж, убийства, насилие – всё.

Объезжая или сбивая наспех сооружённые баррикады, грузовики ехали к аэропристани. Там их ждал грузовик.

Тут над грузовиками пролетела баржа, из которой открыли пулемётный огонь.

– Все из машины! – скомандовал Иван. – Открыть огонь по барже!

Пулемёт бил не очень прицельно, но сумел скосить пару-тройку охранников.

– Амса на крышу! – приказал Иван.

Ребята из особой группы сработали быстрее всех и поставили колёсный лафет на крышу.

– Второго номера мне! – дал следующий приказ Иван.

Встав за пулемёт, такой же, какой был в первые моменты его новой жизни, Иван взвёл смертельное оружие, задрал его на максимум, допустимый лафетом и понял, что чуть-чуть не хватает.

– Подложи что-нибудь! – приказал он второму номеру.

Тот не придумал ничего лучше, чем опустошить пару цинков и надеть на колёса. Теперь стало нормально, но отдача будет жёстче.

Баржа поливала улицу свинцом, на данный момент тяжело ранив ещё четверых. Иван представлял, что видит сейчас пулемётчик монархистов: дымящий город, зарева пожарищ, полутьма, в его кабинке всё в пороховых газах, глаза щиплет и вообще не самое лучшее время его жизни…

Но пулемётчика своей целью Иван выбирать не стал. Там бронестекло, способное удержать даже серию винтовочных пуль, а вот с двигателем всё не так однозначно. Да, там мелкая стальная решётка, чтобы минимизировать шанс на поражение движка и в движение это сделать действительно сложно, но сейчас «Оолхим» завис.

Иван сделал примерные корректировки и дал пристрелочную очередь. Трассеры пролетели мимо левого двигателя.

«Выше чуть-чуть…» – подумал он, внося новые корректировки.

На этот раз он бил практически наверняка, поэтому всадил в движок все двести пятьдесят патронов ленты.

Сбить не удалось, но жизнь аэронавтам он здорово попортил, поэтому баржа не стала связываться и полетела прочь. Пулемётчик в турели дал длинную очередь на прощанье, после чего замолк. Повреждённый двигатель оставлял за собой след из не прогоревшего карна, тухнущего прямо в воздухе.

– По машинам! – в очередной раз приказал он.

Как только они отъехали метров двести, как по месту, где они только что были, начала долбить артиллерия. Координация штурма города на высоте, поэтому Иван мог только похвалить организаторов.

Наконец, аэропристань.

Вокруг их грузовика собрались разные люди с чемоданами и сумками, а отряд охранения их разгонял.

Грузовики проехали прямо к трапу, после чего подавленная прошедшими событиями рота Ивана начала погружаться в грузовой отсек.

Никаких лишних пассажиров Иван брать не собирался, поэтому высадил в воздух остаток обоймы пистолета.

– Попутчиков не берём! – крикнул он толпе. – Уходите!

Когда загрузилось охранение, грузовик, уже разогретый для срочного вылета, взмыл в небо.

Думаете, это конец? А вот уж хренушки! Вторая часть произведения будет в будущем! До скорой встречи, уважаемые дамы и господа! Я искренне рад, что вы всё ещё со мной, не бросаете старину RedDetonator’a…

Примечания

1

«За речкой» – так советские войска называли службу в ОКСВА, то есть ограниченный контингент советских войск в Афганистане.

(обратно)

2

Чек «ВПТ» – чек «Внешпосылторга» – это практически параллельная валюта, созданная для того, чтобы ограничить вывоз зарубежной валюты из СССР. Эти чеки можно было отоварить в магазинах «Берёзка», где за них можно было получить всякие дефицитные ништяки, типа джинсов, импортной техники, обуви и так далее. Воины-интернационалисты получали такие чеки в качестве зарплаты и покупали нужные вещи в военторге или в «Берёзке», а некоторые копили их для того, чтобы купить какой-нибудь ништяк уже на гражданке. Чеки «Внешпосылторга» – это видимый невооружённым глазом признак того, что Хрущёв понятия не имел, как управлять страной и что именно нужно делать, чтобы твоя экономика не начала планомерное движение в бездну. Также, этими чеками могли отовариваться в «Берёзках» высокие партийные чиновники, причём в отдельной «Берёзке», не для простых смертных, что, в свою очередь, являлось наглядным индикатором начала деградации и вырождения партии ещё в конце 60-х годов. СССР сам создал финансовую «элиту», которая потом всласть покуражится на его руинах в 90-е и 00-е годы. И до сих пор куражится, если подумать.

(обратно)

3

Субпродукты – это внутренние органы и части туш убойных животных, но в широком смысле это применимо и к хищным животным, вынужденно пущенным на пропитание сирого и убогого Ивана.

(обратно)

4

«Афганка» – жаргонное название полевой формы военнослужащих ВС СССР, официально утверждённой приказом МО СССР № 250 от 4 марта 1988 года, но в ОКСВА её полноценно применяли, начиная с 1984 года. Также её называли «эксперименталкой», «полёвкой», «варшавкой», но после вывода ОКСВА из Афганистана за этой формой устойчиво закрепилось название «афганка». Изготавливалась по ТУ-17-08-194-84, при изготовлении применялось два артикула: хб-ткань и «стекляшка», то есть та же хб-ткань, но с добавлением лавсана, читай синтетики.

(обратно)

5

Кишлак – постоянный сельский населённый пункт, распространённый в некоторых странах Средней Азии, Азербайджане и Афганистане. Первоначально, имеет значение «зимовка», потому что в тюркских языках «кыс/киш/гыш» – это зима. Численность населения, при которой кишлак может называться кишлаком, должна составлять не менее 20 человек. Вообще, кишлаками продолжают считаться и те поселения, где обитает свыше 5000 человек. Если бы власть советов всё-таки капитально установилась в Афганистане, обязательно появились бы кишлаки городского типа, кишлаки-спутники, кишлаки закрытого типа, шахтёрские кишлаки, академкишлаки, агрокишлаки и так далее. Шучу, конечно, но всё же… Характерным атрибутом кишлака является наличие четырёх вещей: колодца, базара, мечети и кладбища, обязательно в таком порядке. Канализация в кишлаках обычно не предусмотрена, поэтому санитария оставляет желать лучшего, но местные привыкли. Примечательно, что обученные в СССР афганцы (куча людей из афганского народу, как тогда было заведено, бесплатно кончали лумумбский УДН и иные профильные институты) больше не горели желанием возвращаться в родные кишлаки, предпочтя обитать в Кабуле или других городах, подконтрольных ДРА. Потом им всем, когда режим Наджибуллы был свергнут «воинами-освободителями и доблестными защитниками свободного народа Афганистана», то есть боевиками талибан (организация находится под санкциями ООН за террористическую деятельность, хе-хе), пришёл форменный конец, ибо «честные и справедливые борцы за свободу» их вырезали. И сейчас Афганистан процветает: снова можно забивать женщин камнями, наука никому нахрен не нужна, дороги имеются только те, которые когда-то построили шурави… Электричество? Да нахрена вообще нужно это электричество?! Канализация? Деды жили без канализации и нам заповедовали! Образование? Того, что дают в средневековом медресе, с головой хватит цивилизованному человеку до конца его жизни! Техника, девайсы, медицина? Пха! Единственное, качественных видеокамер не хватает, чтобы в FullHD формате записывать обезглавливание неверных…

(обратно)

6

Шурави – все слышали этот термин, но не все знают его значение. شورى‎ – с арабского «совет», то есть «шурави» – это «советский». В Афганистане до сих пор с уважением относятся к шурави, так как оказалось, что даже самые плохие шурави вели себя лучше, чем американцы. У них была уникальная возможность сравнить разницу подходов, ага. Потому что после шурави остались ГЭС, аэропорты, длинные горные шоссе, тоннели… А США™ не построили ничего. Кто-то может сказать, что в СССР зря разбазаривали собственные мощности, надо было тратить их на дополнительные сорта колбасы и производство джинсов с кока-колой, но я считаю, что сделано всё это было не зря. Действующие ГЭС, несмотря на все эти смены режимов, снабжают электричеством миллионы людей, которые от этого живут качественнее, чем могли бы. По Мосту Дружбы возят грузы, а горные шоссе соединяют между собой провинции, путешествие в которые раньше сопрягалось с трудностями альпинистского характера. Это наследие СССР, ведь ни одна другая страна в мире не сделала столько альтруистических поступков для всего человечества. Реально, больше никто и никогда. Кто-то, из своих очень специфических и националистических воззрений, скажет, что афганцы не заслужили жить, как люди, раз так быстро скатились в сраное средневековье, но попытка дать им нормальную и цивилизованную жизнь была и она заслуживает уважения. Кто ещё так много сделал для афганского народа? Закончилось всё, конечно, плохо, но кто же мог знать? Если бы люди умели предвидеть будущее… но не умеют, увы. Я имею в виду, что несмотря на все недостатки, в основе СССР была заложена очень добрая и хорошая идея, но человечество до этого не имело опыта в этом направлении, поэтому почти ничего не получилось, так как мы все вместе возвращаемся к имперскому кишлаку, медленно, но верно.

(обратно)

7

Пистолеты с продольно-скользящими затворами – увы, но это не выдумка автора, а реальное техническое решение, выработанное неким сумрачным гением… В 1963 году н. э. появился однозарядный XP-100 от фирмы Remington™, который обладал всеми признаками пистолета, но был снабжён продольно-скользящим затвором. Стрелял он специально под него разработанным патроном.221 Fireball™, сделанным с помощью укорочения патрона.222 Remington™. В общем-то, задачи у этой недовинтовки/перепистолета были охотничьими. Отдельные извращенцы любители оригинальных решений заинтересовались этим уродцем, так как он позволял поражать цели на дистанции до 200 метров. Только вот все мы знаем, что если хочешь сделать точный выстрел на такую дистанцию, используй, мать твою, винтовку! Пистолеты созданы для того, чтобы личный состав мог обороняться на близкой дистанции, а всё остальное идиотизм! По этой причине Маузер К96, хоть и стал легендой, не получил такого же распространения как другие пистолеты, более вписывающиеся в критерии оружия самообороны. Германская империя приняла Маузер К96 на вооружение только потому, что не хватало более адекватных пистолетов, а в остальных странах даже не рассматривали его как вариант. Короче, пистолет должен быть пистолетом, а не сраной винтовкой, похожей на пистолет.

(обратно)

8

О взаимозаменяемости деталей между винтовками одной модели – стандарты изготовления оружия и качество ОТК очень сильно разнились от страны к стране. Поэтому раньше, в стародавние времена, нередки были случаи, когда сборка оружия из перемешанных деталей разных винтовок одинаково образца приводила к тому, что некоторые винтовки просто переставали стрелять. Кое-где виной было то, что производитель умышленно снижал критерии брака и создавал цех, в котором рабочие занимались подбором подходящих деталей, чтобы привести оружие к устойчивому бою, а где-то было низким качество материалов, из-за чего после стрельбы узлы становились уникальными и не подходящими для других винтовок.

(обратно)

9

«Крокодил» – также известный как «Шмель» или «Напильник» – советский ударный вертолёт Ми-24, известный тем, что воевал практически везде, начиная с 1975 года. Более 30 военных конфликтов, высокие показатели огневой мощи и живучести. Конкретно в Афганистане выяснилось, что американские ПЗРК против него почему-то малоэффективны. Было установлено, что на уничтожение одного Ми-24 афганские моджахеды тратили не менее 31 ракеты. Эффективнее всего против Крокодила были крупнокалиберные пулемёты, но это верно вообще про любой вертолёт, так как броню тяжёлого БМП на летательный аппарат повесить очень сложно, а на вертолёт практически невозможно.

(обратно)

10

«Пчёлка» – многоцелевой вертолёт Ми-8. Бывали как чисто транспортными, так и транспортно-боевыми. На пилонах можно было размещать вооружение, практически эквивалентное вооружению Ми-24, потому Ми-8 активно применяли и в боевых налётах на охреневших моджахедов.

(обратно)

11

«Афганец» – это жаргонное название ветра, характерного для местности Афганистана. Ветер этот отличался тем, что был крайне сухим, мог непрерывно дуть целые сутки, поднимая при этом знаменитые песчаные бури.

(обратно)

12

О дроби – на планете Земля, в западных странах и даже в некоторых не совсем западных, есть законодательство, обязывающее охотников применять «нетоксичную» дробь, чтобы не травить бедных животинок тяжёлыми металлами. Началось всё, как практически любое говно по теме защиты животных от любой херни, в США. Замут был начат в 40-е годы XX-го века, когда некий охренительный американский учёный Фрэнк Беллроуз выпустил свой труд, где очень сомнительными методами попытался втереть в очко всему миру, дескать, охотники стреляют свинцовой дробью, некоторые птицы от этого выживают и живут с дробинками в тушке, постепенно отравляясь тяжёлым металлом, что влияет на их популяцию, так как потомство становится объективно хуже и нездоровее. Даже на взгляд постороннего человека, не имеющего отношения к охоте, это выглядит полной хернёй, так как, чтобы было хоть какое-то влияние на популяцию, надо подстрелить целую прорву уток, некоторую часть всей утиной популяции, мать его. Не уверен, что в те времена вообще было столько охотников конкретно на уток, чтобы такое стало возможным. А ещё есть такая херня как естественный отбор, когда слабые умирают, а приспособленные выживают, вы точно слышали про такой. Тем не менее, срач продолжался до 70-х годов, спорили жёстко, но производители уже начали суетиться. Был дан старт выпуску стальной дроби, которая, вообще-то, если сравнивать со свинцовой, говно лютое. Мало того, что из-за малого веса баллистические свойства гораздо хуже, так ещё и ствол нехило так царапает. От эксплуатации стальной дроби хромированное покрытие ствола счищается гораздо быстрее, из-за чего ружейный ствол начинает гнить к хренам собачьим. Ну так вот. Производить стальную дробь начали, но охотники не оценили, и это говно им даром было не нужно, ведь потом дороже новые ружья покупать, все это понимали. А ещё стальная дробь в сотни раз дешевле, чем свинцовая, так как стали у нас, так уж сложилось, как говна в деревенском сортире, то есть много. Охотники были рады за производителей, но покупать стальную дробь не желали. Такой ход не понравился производителям оружия. И сейчас вам может показаться, что я вижу заговоры там, где их нет, но вы сначала прочитайте внимательно. Национальная федерация охраны дикой природы США, внезапно, подала в Федеральный суд иск, типа, орлы жрут птиц, подстреленных свинцом, отчего у них животики бо-бо, а потом они умирают. Иск был анально удовлетворён, после чего всех охотников США обязывают пользоваться исключительно стальной дробью. Если используешь свинец, то тебе пипец, потому что штраф, срок. Ты что, сука, не любишь природу, мать нашу?! И оттуда стальная дробь пошла по всему миру, через законы об экологии, через экоактивистов и так далее. В РФ свинцовую дробь продавали и продают, потому что российские орлы знать не знают, что свинец очень вреден для их организма и некоторых уток жрать нежелательно. В некоторых странах свинцовую дробь тебе никогда не продадут, а если узнают, что ты достал или сваял и применил против бедных птичек свинец, тебя заберёт чёрный воронок, так как ты, оказывается, браконьер штопаный, а не охотник.

(обратно)

13

Профессиональная деформация – если простыми словами, то это работа начинает очень специфически влиять на человека, вследствие чего у этого человека стирается граница между личным и профессиональным. Наиболее подвержены такой деформации различные уполномоченные сотрудники, чиновники, соцработники, продавцы и психологи. Они, когнитивно деформировавшись в рамках своей профессии, начинают воспринимать людей как некие объекты собственной деятельности. Нередки случаи, когда погрязший, по самые яйца, в торговле продаван начинает неосознанно толкать свой товар при телефонных разговорах с родными и близкими, а психолог начинает «лечить» всех подряд, ну или мент взаимодействовать со всеми как с подозреваемыми или «терпилами», как они иногда выражаются. Для личности, как для специалиста, кончается профессиональная деформация очень плохо, так как неизбежный этап – это профессиональная деградация, до полной потери способности выполнять свою работу. Преодолеть профессиональную деформацию можно только единственным надёжным способом – уйти нахрен от факторов, её подпитывающих, пока не стало слишком поздно. Но обычно человеки не способны добровольно уйти от профессии всей своей жизни «на полпути», а на пенсии уже становится слишком поздно, так как приобретённые деформации становятся частью характера, и их уже из песни не выкинешь. Вся эта хрень о контроле сознания, укреплении силы воли и умении абстрагироваться от работы в нерабочее время – это бесполезное дерьмо, на которое не нужно тратить своё время. Потому что если вы можете на время «отключиться» от своей работы и профессии, то вы не являетесь специалистом и эта деятельность, скорее всего, не ваша стезя. Или вы настоящий индуистский гуру, биохакер, вероломно опрокинувший и горделиво обоссавший систему. Большинство «отключаться» от работы не умеет, так как человеки – увлекающиеся существа, поэтому профессиональная деформация характерна для всех людей, у кого есть работа. Вы, уважаемые читатели, даже не сможете самостоятельно идентифицировать у себя наличие такой деформации, так как возникает она не резко, а постепенно и на первых этапах даже приносит повышение эффективности работы. Собственно, живите теперь, время от времени обдумывая всё это.

(обратно)

14

Алькальд – от фр. alcade или al-qāḍī (кади, «судья») – изначально комендант крепости в Испании времён Реконкисты, а затем глава муниципалитета в Латинской Америке. Здесь имеется в виду первоначальное значение, то есть комендант крепости и глава городского гарнизона.

(обратно)

15

По поводу переработок и реакции на них Ивана – у нас здесь фантастика, поэтому считайте это фантдопущением.

(обратно)

16

Борис Тукенович Керимбаев (12 января 1948 – 12 февраля 2019) – также известный как Кара Майор (на тюркских языках «кара» означает «чёрный», то есть это прозвище буквально переводится как Чёрный майор). Он был командиром 177-го отдельного отряда специального назначения, 12 июня 1982 года направленного в Пандшерское ущелье, аккурат после очередной Пандшерской операции, для чего был совершён 500-километровый марш. Спецназ под его командованием действовал с особой эффективностью, практически непрерывно атакуя и разбивая вооружённые формирования моджахедов, насылаемые Ахмад Шахом Масудом, у которого началась нестерпимая попаболь, о чём косвенно свидетельствует то, что он назначил за голову Кара Майора награду в миллион долларов. Вроде бы немногочисленный отряд, состоящий из 498 человек, восемь месяцев делал все действия Шаха Масуда малоэффективными и всё более отчаянными. Во многом поэтому Шах Масуд, пафосно именуемый Львом Пандшера, был вынужден пойти на перемирие с советскими войсками, на переговорах о котором присутствовал также Борис Керимбаев, вероятно, его пригласили, чтобы доставить Шах Масуду ещё больше попаболи. Примечательно, что после распада СССР Кара Майору не нашлось места в Министерстве Обороны Республики Казахстан, по неизвестным причинам, но зато его подчинённый, Сакен Адилханович Жасузаков (ныне генерал-полковник в отставке), служивший в 177-м ОСН командиром разведроты, при новой власти поднялся очень высоко и в итоге стал целым министром обороны. Несколько лет назад в сети потешались над наградами Жасузакова, типа, Казахстан – это мирная страна, а министр обороны, видимо, по ночам втихаря воюет, но в этом случае юмористы были нихрена не правы, потому что этот человек действительно воевал, причём в очень хреновых условиях Пандшерского ущелья, ещё и непрерывные восемь месяцев, не считая его остальной службы в Афгане. Лично знакомые с Кара Майором говорили, что человек он был прямой, склонный сказать так, как есть, когда надо так, как удобнее, за что его не очень любило командование. Поэтому наград было мало, награждали его редко и вообще практически забыли сразу после Афгана. Умер Борис Керимбаев 12 февраля 2019 года, после продолжительной болезни. В память о нём установили мемориальную доску, а также назвали воинскую часть его именем.

(обратно)

17

Фьючерсы на погоду и президентов – это не топорная коммунистическая пропаганда, изобличающая всю глубину падения буржуинов, а наша с вами суровая реальность. Никем непроверенная статистика из интернета говорит, что 30 % экономики США зависит от погоды, поэтому колебания температуры оказывают существенное влияние на различные показатели. Индекс погоды рассчитывается из разницы между зафиксированной температурой и эталонной. Индекса два – зимний и летний. Логика в этом тоже, какая-никакая, но есть: если температура ниже установленного эталона, то в офисах врубается обогрев, а если выше – то охлаждение. Всем насрать, охлаждение или нагрев, главное, что кондеи из-за отклонения включаются и расходуют электричество. Цена фьючерсов устанавливается следующим образом: за каждый период складываются все отклонения и умножаются на двадцать баксов – вот вам и цена фьючерса. Разные ретейлеры, с помощью таких фьючерсов, страхуются от изменения погоды, но в основном на этом зарабатывают или просирают всё и вся азартные спекулянты, надеющиеся на стабильные и сильные годовые колебания температуры. Что такое фьючерсы президентов? Президентский «фьючерс» представляет собой расчетный контракт, а величина реального выигрыша или проигрыша участника торгов будет определяться как разница между процентом голосов, набранных соответствующим кандидатом, и реальным итогом голосования в первом туре выборов. В общем-то, сильно напоминает букмекерские ставки на победу определённого кандидата, с определённым процентом набранных голосов, только в виде фьючерсов. А если внимательнее рассмотреть явление, то биржа – это и есть сраное букмекерство, только для дядечек с большими деньгами, а не для простых работяг, надеющихся улучшить своё материальное положение за счёт серии блистательных голов Криштиану Роналды. У нас это явление, по понятным причинам, не особо популярно, поэтому такой хернёй маются в основном американцы, причём последние лет пятьдесят.

(обратно)

18

Карстовые пещеры Тора-Бора – во время Афганской войны там был укрепрайон моджахедов – лабиринт тоннелей, уходящий на глубину 400 м, с множеством галерей, хранилищ, жилых помещений и укрытий, бункеров, складов вооружения и боеприпасов. Общая протяжённость сообщений составляет более 25 км. Этим укрепрайоном пользовался всемирно известный террорист и лидер Аль-Каиды (запрещённая в РФ террористическая организация), а до этого доблестный борец с коммунистической заразой, воин-защитник свободы и демократических ценностей, Усама бен Ладен, и Мулла Омар, фактически основавший движение талибан (организации, признанной мировым сообществом террористической и т. д.), а также туева хуча афганских полевых командиров. Вычистить такие пещеры очень сложно, так как там сотни входов и выходов. Оптимальным вариантом было бы до крышки залить их нахрен стойкими боевыми отравляющими веществами, а лучше херакнуть туда пару-тройку тактических ядерных боеголовок. В ином случае это лютый геморрой, который всегда будет болеть, сколько бы ты не проводил операций по зачистке. Собственно, моджахеды, щедро спонсируемые США и Европой, постоянно лезли из Тора-Бора и других подобных местечек, используя эти пещеры как базовый лагерь, где можно особо тщательно приготовиться к смерти от рук подлых шурави, без риска внезапно порваться на десятки кусков от реактивных снарядов «Града».

(обратно)

19

Декадентство – от фр. décadent – упадочный – направление в самовыражении, литературе и вообще творческой мысли, возникшее на рубеже XIX и XX веков, проявившее себя эстетизмом, индивидуализмом и имморализмом. Если творцы и деятели искусства искали и находили что-то новое в этом направлении, то обычная молодёжь, как и всегда, воспринимала всё слишком буквально и понимало под декадентством унылое поведение уставших от мира и жизни мудрых старцев, которые в свои неполные шестнадцать познали и преисполнились всего и вся, и как же всё это их заебало, и как же надоели эти унылые викторианские нормы морали (джентльменские клубы Лондона передают вам сатанинский привет), ох, какой же во всём этом смысл, сколько можно… В общем-то, викторианская эпоха и так блистала готишностью, а декаденты привнесли в это всё нотки направления эмо. И, вот, сука, совпадение: на рубеже XX и XXI веков, как считают, возникло неодекадентство, чьим проявлением стали эти самые эмобои и эмогёрлы, возникшие и исчезнувшие в исторически короткий промежуток времени. А ещё тогда всколыхнулись готы, но не слишком ярко, готы ведь. По состоянию на 2022 год этой хернёй не мается практически никто, поэтому, вероятно, надо ждать начала 2100-х годов, чтобы в 2120-х кто-нибудь орал в экзистенциальном отчаянии: «Верните мой две тыщи сто седьмой!»

(обратно)

20

Клуб господ a.k.a джентльменский клуб – это такое сообщество по интересам, где благородные джентльмены собирались и занимались хернёй, причём херня варьировалась в весьма широких диапазонах. Был в Англии джентльменский клуб «Адского пламени», который оброс слухами о сатанинских ритуалах, но это дело неподтверждённое и, скорее всего, большая часть сведений о том, что они там вытворяли, ложь, пиздёж и провокация. Но был также шотландский джентльменский клуб «Благословение нищенки», где джентльмены занимались стихийным онанизмом, иногда от прослушивания порнографических рассказов, а иногда от вида голых селянок, специально позирующих им. В общем-то, джентльменские клубы существуют и поныне, но теперь это место для сбора всяких старпёров-ветеранов, молодняка, желающего соответствовать традициям своих породистых предков, и так далее. Собственно, явление имело место быть, но время джентльменских клубов безнадёжно прошло.

(обратно)

21

О билбордах – концепт рекламного щита, долгое время оставался невостребованным, так как до такой идеи, вообще-то, надо сперва додуматься, а потом преодолеть несколько непреодолимых, на определённом этапе, препятствий. Реклама сама по себе явление древнее, но печатать что-то рекламное и красивое массово на Земле стало возможно только после изобретения литографии в конце XVIII века. Но билборды в современном понимании появились только в начале XX века, когда люди начали массово гонять на автомобилях и кто-то особо хитрый догадался, что можно втюхивать народу, просто едущему по своим делам, всякое очень нужное дерьмо, за деньги, разумеется. Так и возникли все эти билборды, количество которых, если вспомнить 90-е годы, порой превышало все разумные пределы. В параллельном мире, о котором идёт повествование в романе, концепт такой рекламы возникнуть не успел, так как научно-техническая революция с большим отрывом опережает социальную эволюцию, то есть население городов банально не поспевает за инновациями. Если не растекаться водой по древу, можно сказать, что этот мир переживает период, в Европе известный как «La Belle Époque», то есть «Прекрасную эпоху», когда люди тупо перестают удивляться каждый день выходящим новшествам и инновациям, перманентно пребывая в некоторой базовой стадии технологического ахуя. Только вот если на Земле всё это происходило последовательно, то в этом мире скачок произошёл рывком, резко, как понос.

(обратно)

22

Гостинец – это вид подарка, с которым, по древнерусскому и не только (дохрена у кого такой обычай есть, от степных кочевников, до австралийских аборигенов, поэтому можно сказать, что это общечеловеческая тема) обычаю, приходит гость. Если пришёл в гости с пустыми руками, то ты, уважаемый читатель, должен быть предан всеобщему остракизму, а в завершение основательному damnatio memoriae. Реально, в гости лучше ходить хоть с чем-то, таковы уж у нас обычаи, дамы и господа. Вот Иван пришёл без ничего, поэтому он лох. Ты ведь не лох, уважаемый читатель? Поэтому, если в следующий раз пойдёшь к кому-то в гости, купи хотя бы шоколадку.

(обратно)

Оглавление

Глава первая. Проклятый

Глава вторая. В песках долины смертной тени

Глава третья. Слабое, но выносливое существо

Глава четвёртая. Тень и вода

Глава пятая. Уйти можно всегда

Глава шестая. В мире животных. Часть первая

Глава седьмая. Валуны и ледники

Глава восьмая. Наймит и калика

Глава девятая. Тотально безграмотный

Глава десятая. Смерть и похороны

Глава одиннадцатая. Дороже добрых слов

Глава двенадцатая. Лучшая жизнь

Глава тринадцатая. Узаконенная коррупция

Глава четырнадцатая. В мире животных. Часть вторая

Глава пятнадцатая. Высокоинтеллектуальные чудовища

Глава шестнадцатая. 149-й гвардейскийРеклама

Глава семнадцатая. Ахем-А

Глава восемнадцатая. Во тьме и посреди металла

Глава девятнадцатая. Дым и разбой

Глава двадцатая. «Бескрайние горизонты»

Глава двадцать первая. Упадок

Глава двадцать вторая. Предложение

Глава двадцать третья. Ты сейчас не шутишь, да?

Глава двадцать четвёртая. Тогда ты приехал не в ту страну

Глава двадцать пятая. Пощады не будет

*** Примечания ***