Отец всегда любит говорить мне одну избитую цитату – «Ты – атеист, пока самолет не начнет дрожать в воздухе».
Упоминает он ее каждый раз, когда речь заходит о религии. Чтоб вы понимали, родители у меня немного верующие. Почему немного? Это я оставлю за ширмой тайны.
На сегодняшний день, мои «отношения» с Богом и верой твердо устоялись. Пока что. Но, в далеком 2010 году возник конфликт, который привел к весьма странному событию.
Умерла моя бабушка. Жила она в Украине, поэтому отец отпросился на работе и готовился к перелету в соседнюю страну.
Небольшое отступление. В народе сложилось поверье, что, когда человек уходит на тот свет, то живым родственникам нужно в обязательном порядке завесить зеркала, экраны телевизоров и мониторов тканью на сорок дней. Якобы душа не попадет в мир иной, если отразиться в каком-либо из предметов. Так же нельзя слушать музыку.
И вот на этой почве возникает следующее. Я, полностью игнорируя поверья, лежал на кровати и наслаждался своим плейлистом. Играло все, конечно же, в наушниках, не на всю комнату. Завидев подобное, мой отец очень разозлился, и сказал, что так нельзя. Слово за слово, и у нас возникла перепалка, которая быстро закончилась. Каждый остался при своем, вроде бы было достигнуто перемирие, но осадочек остался. Где-то пару раз после того, как папа уехал на похороны, у меня возникали стычки с мамой на похожую тему, но на этот раз из-за домашней физической активности. Она тоже была под запретом по поверьям. В итоге, на меня махнули рукой и оставили в покое.
Прошла неделя. Именно сегодня, я по полной разошелся и забил на все ограничения. Тренировка, с громкими, пиликающими гитарными соло в наушниках на протяжении двух часов, оставила меня с неописуемым чувством облегчения от проделанной работы, и осуждающим взглядом со стороны матери.
Несмотря на то, что физический труд знатно вымотал меня, ночь оказалась неспокойной. Бессонница, мучавшая в последнее время, напомнила о себе. Метод борьбы был простой – прослушать пару тройку песен, попереписываться с друзьями и подругами, да надеяться, что Морфей сжалится. Спустя три часа после полуночи, глаза сомкнулись, словно придавленные камнем.
Где-то там, на перекрестке между сном, реальностью и моей кроватью, я видел образы. Черные, безликие детишки, не имеющие четких черт, водили хоровод напротив меня. Мне казалось, что они смеялись, хотя ни рта, ни чего-то похожего разглядеть было невозможно. Затем они замерли и посмотрели на мое сонное тело, которое открыло глаза или нет, я было непонятно. Но существа заметили или ощутили, что за их танцем наблюдают. Из их маленькой компашки, вышел один самый смелый и очень серьезный. Пару секунд, ребенок просто стоял на месте и сверлил меня своей черной бездной, затем поднял руку и указал в сторону.
Мои глаза, не понимающие, видят они или нет, закрутились, как в припадке, пытаясь зафиксировать положение. В этой зрительной суматохе и черно-белой каше помещения, взгляд резко остановился на углу комнаты, куда тыкал пальцем малец. Там стояла новая фигура, высокая и такая же черная, безликая. От ее вида мне захотелось кричать. Я открыл рот, напряг голосовые связки, но ни единого звука. Тяжелое дыхание било по ушам. Тело, скованное страхом, лежало мертвой тушей и дергалось, как от ударов током.
«Мне нужно проснуться, здесь что-то не так. Сплю или нет? Почему я не могу пошевелиться? Глаза, открывайтесь же! Почему вы не открываетесь? Я ведь вижу! Мама! Она в соседней комнате! Неужели она не слышит, что ее сын умирает? Что он зовет на помощь? Где она?», – панически витало в голове, и усиливало сердцебиение настолько, что другие звуки просто исчезли. Беды добавляло еще и то, что взгляд снова начали кружить по комнате, но даже так, я заметил, что существо идет ко мне.
Оно двигалось медленно, пошатываясь. Каждый его шаг сопровождался противным хлюпаньем, будто по лужам с примесью дерьма. Добравшись до кровати, монстр лениво запрокинул на нее ногу, затем ухватился за край рукой и перекатился всем телом на постель. Оно ползло по мне, как улитка, оставляя мокрый след на одеяле, теплый и одновременно холодный.
Я лежал на животе, и все, что мне оставалось – ждать и чувствовать, ощущать тяжесть на теле, прерывистое сопение невидимых ноздрей и страх, комом вставший в горле.
Его руки дотронулись моих плеч. В этот момент, я испытал странное спокойствие, словно меня коснулось что-то родное, близкое. Покров сущности оказался не загробно-ледяным, как вырисовывало мое напуганное сознание, а по человечески теплым. Но облегчение закончилось так же быстро, как и наступило. Монстр резко развернул меня к себе, уложив на спину. Его пальцы плавно ползли по моей груди, пока не достигли падгрудинной ямки. На безликой голове, в районе, где должны были быть губы, мелькнула тонкая полоска, изобразившая улыбку. В этот же момент, палец, державший меня прижатым к кровати, заострился. Существо сделало разрез от горла до живота, не напрягаясь, словно расстегнуло куртку, и запустило обе пятерни под кожу.
«Нет, это точно сон! В реальности такого быть не может! Я бы почувствовал боль, но ее нет! Просыпайся! Ну же, вставай!», – доказывал и приказывал я сам себе, но ничего. Мне оставалось лишь смотреть, как сущность оголяет мои мышцы, разрезает и их, гладит ребра, а затем открывает их, как ларец.
Я вижу, как бьется голое сердце, как наполняются воздухом легкие, вздымаются кишки, но ничего не могу поделать. По щеке пробежала горячая слеза. Закрыв глаза, я прошептал и шепот, наконец, покинул рот: «Бабушка, не надо».
И сущность замерла. Она переводила взгляд с моего заплаканного лица на легкие, с легких на лицо и так несколько, до бесконечности медленных, раз. Затем, оно откинулось чуть назад. Из его тела вылезло еще две дополнительные конечности, которые резким движением обхватили кольцом мою шею. Свободные руки впились в легкие и сдавили их, как мочалку.
Я не мог дышать, задыхался. Мне было тяжело. Тело билось в конвульсиях, а рот хватал воздух, пытаясь схватит хоть капельку живительной атмосферы, чтобы потом обратить ее в истошный крик. Но тщетно. Не мог. Не получалось.
Демон, такое он получил название, улыбнулся так широко своей полоской, что половина его головы откинулась назад. Из второй части доносился голос, знакомый, уставший и очень искаженный: «Приезжай следующим летом! Ты ведь приедешь? Я буду ждать. Всегда жду вас в гости! Спокойно ночи!»
И тут, глаза, наконец, послушались.
Я очнулся на животе, укрытый одеялом. Глубоко вдохнув и резко выдохнув, до меня дошло, что это был всего лишь сон. Перевернувшись на спину, я дотронулся груди, сердце стучало в ускоренном темпе, оно все еще напугано.
«Приснится же такое…», – подумал я, и устроился поудобнее в кровати. Через пару минут, сон пришел вновь, но на этот раз без всяких демонов.
Утром мою маму ждал рассказ о случившемся. Конечно же, первое, о чем подумала она, да и я сам на какое-то мгновение, – проклятье. Или же наказание за пренебрежение поверьям. Однако, нужно было сохранять здравость рассудка, поэтому за фактами было решено полезть в интернет. Как оказалось, подобные случаи во сне не редкость.
Первый похожий рассказ был от девушки на форуме. Там она описывала то же самое: какие-то силуэты, тяжесть на груди, удушье, невозможность кричать и так далее. В комментариях к посту мнения разделились, но большая часть отвечала одинаково: «Это порча! Сходите к гадалке! Поставьте свечу в церкви! Вам бы священника на дом». В этот момент, мне стало не по себе даже больше, чем после пробуждения от кошмара. Но, интернет не был бы интернетом, если бы не нашелся голос разумности в этом болоте суеверных. Короткое сообщение оставил мужчина, добавив ссылку на Википедию.
«Сонный паралич».
Два слова были глотком свежей воды в жару. Не долго думая, я перешел по ссылке и принялся читать. И, о чудо! Все один в один повторяет мою ситуацию, но на этот раз без мистификаций. Заварушка с демонами и образами – не что иное, как галлюцинации, вызванные мозгом во время фазы сна, когда тело еще спит, но извилинки во всю работают. Так же в статье говорилось о том, что сонный паралич, является основной причиной появления различных заблуждений. Сами люди, не понимая, что с ними происходит, выдумывают собственные объяснения феномену. Отсюда и демоны, ведьмы и даже пришельцы с анальными зондами.
Начитавшись вволю, и окончательно успокоившись, я откинулся на кресле и выдохнул с облегчением. Объяснение есть, разве не прекрасно?
За ужином я рассказал все родителям. Отец, который недавно вернулся с похорон, поведал историю, и, к моему удивлению, не привязал к ней ничего сверхъестественного. Оказалось, что примерно в моем возрасте, он страдал чем-то похожим, вот только разница в том, что его душили не ведьмы и прочая нечисть, а он сам. В конечном счете, мы посмеялись над ситуациями, над своей неосведомленностью и позабыли. Дальше, в течение многих лет, сонные параличи продолжали периодически меня мучить, но я научился быстро с ними справляться; во сне, каким-то образом, мозг давал мне сигнал, указывая на конкретного персонажа, что вот этот приятель послужит причиной скорого припадка. Так и живем. Но, каким бы скептиком я не был, на сороковой день после смерти бабушки, произошла очередная, странная вещь.
Новый сон.
На этот раз спокойный, без каких-либо страшных вещей. Я оказался в деревенском домике, до боли знакомом. Идя по коврикам, расстеленным на досчатом полу, меня окутывало тепло солнца. Позади свет был настолько ослепительным, что формировал подобие стены, за которой ничего нет. Впереди меня ждала комната. Где-то в глубине души, я понимал, что иду к месту, где провел много летних ночей. Внутреннее убранство осталось таким, каким мне помнилось: диван слева у стены, и пружинчатая кровать справа, напротив которой расположился столик с телевизором. В помещении было не очень светло; окошко была закрыто шторкам, сквозь которые еле пробивалось солнце.
Но не знакомая картина поразила меня больше всего, не то, что я оказался тут впервые за долгое время, а то, что на диванчике меня ждала бабушка, ушедшая от нас сорок дней назад. Она сидела и молча смотрела на меня, улыбаясь морщинистыми губами. А на кровати, которая была моим постоянным ложем, тихо плакала двоюродная сестра.
Бабушка похлопала рукой по обивке, приглашая меня занять место рядом с ней. Я сел, посмотрел в ее, полные радости, глаза, и заговорил. Все мои слова смешались в бурном потоке, который сложно было бы различить, будь я сторонним наблюдателем. Я понимал, что общаюсь со старушкой не столько словесно, сколько духовно. Моя душа признавалась, что никогда не хотела приезжать и задерживаться в деревне, ее манил большой город. Но все же, она любила бабушку настолько, насколько способен внук. Было произнесено много слов и заданно вопросов, что не были произнесены при жизни. Все, что наболело и накипело за долгие годы молчания, больше не являлось тайной. И вместе с этими секретами, пролились и слезы. Я плакал долго и громко, как побитая девочка, пока, наконец, не сказал то, что так хотел:
«Прости меня».
Бабушка улыбнулась, прикрыв глаза.
Сон закончился, и я вскочил с постели. Дотронувшись до лица, я понял, что плакал в реальности.
Утром, родители получили еще одну историю, после которой они переглянулись, и мама сказала: «Звонила тетя, и рассказала, что твоей сестре тоже снилась бабушка».
Мог ли это быть один сон на двоих? Кто знает.
Сонный паралич, который привел к моему раскаянию? А может быть внетелесный опыт и астральные проекции?
На сегодняшний день прошло одиннадцать лет, и я пишу эти строки с четким осознанием того, что верный ответ тут первый. Однако, порой, мне хочется верить, что в тех снах присутствовала доля непознанной мистики. Той самой, которую простой человек никогда не поймет.
Под конец, хочу перефразировать своего отца: «Ты – атеист до тех пор, пока не столкнешься с тем, чего не понимаешь».
