КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Назначение: Израиль [Картер Ник] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Картер Ник
Назначение: Израиль




Ник Картер


Назначение: Израиль


перевел Лев Шкловский в память о погибшем сыне Антоне


Оригинальное название: Assignment: Israel





Глава 1



НОВОСТИ:


Гаага, 1 ноября.

Поверенный в делах коммунистического Китая Ли Цзю сегодня покинул нашу страну. Он был выслан из страны за отказ сотрудничать с полицией в расследовании загадочной смерти некоего Сюй Цзы-цая.

Говорят, что последний был убит, когда собирался бежать на Запад...


В Гааге, городе, где расположены различные дипломатические представительства, лежит где-то тихая, тупиковая улица. Примерно в конце этого, далеко от дороги и за высокими железными воротами, находится большой особняк, в котором размещается посольство коммунистического Китая. Одним ранним вечером в последнюю неделю октября в здании горело лишь несколько тусклых огней. Итак, это были выходные, и почти весь персонал уехал по делам или на отдых. Темнело рано, шел мелкий дождь.

Боковая дверь в большой особняк бесшумно открылась. Мужчина остановился в дверях, прислушиваясь, и вгляделся в быстро сгущающуюся тьму. Он стоял неподвижно и неподвижно в течение пяти минут. Когда он, наконец, начал двигаться, он двинулся в быстром темпе. Он промчался по галечной подъездной дорожке и побежал по травянистой опушке к железным воротам в конце подъездной дорожки.

Ворота были заперты и снабжены электрической сигнализацией, но ему удалось ее найти и отключить. Он взобрался на ворота с ловкостью обезьяны. Напуганной обезьяны. Последние несколько метров он опустился, тут же повернул налево и быстро удалился.

На другой стороне улицы, против ворот, был подвал, где было кромешно темно. Отсюда раздался резкий голос по-китайски: «Сюй-цзы! Стой! Мужчину охватила паника. Значит, это все-таки была ловушка! Тщательно расставленная ловушка. Они ждали его все это время. Но он не собирался возвращаться. Не после всего терпения и усилий, которые он приложил. Он отказался вернуться в Китай! Он бежал и выжимал из себя все силы, гонимый отчаянием, человек с Драконом Смерти по пятам. Смерть, которая ждала предателей.

Позади него снова раздался голос: «Стой! Стой смирно, отродье змей! Он слышал, как один из них взвел револьвер.

Другой голос сказал: «Не стреляй, идиот! Мы здесь, в Голландии. Мы знаем этот район, а он нет. Мы поймаем его. И подумай о полиции.

Загнанный человек, который уже изрядно устал, совершил роковую ошибку. Он свернул в узкий переулок, слишком поздно понял, что это тупик, и ему пришлось вернуться назад. Он почти потерял все свое преимущество. К тому времени, когда он повернул за другой угол, оба мужчины были в пределах сорока ярдов.

Беженец понял, что не выживет. Он вытащил что-то из кармана и дико огляделся. Он не мог заставить себя выбросить это после всей работы, которой он пожертвовал ради него. Это было слишком важно, чтобы выбросить. Ужасно важно. Этот предмет может означать войну.

Он споткнулся и чуть не упал на землю. Теперь он задыхался, и его легкие, казалось, горели. Лишь бы было куда его спрятать, да так, чтобы он непременно нашелся. Он повернул за другой угол и увидел маленького мальчика. Маленький паренек стоял вне круга света от уличного фонаря. Он делал то, что время от времени делают все парни его возраста, — поливал воду в канаве. Вздрогнув, он посмотрел на мужчину, без сомнения думая, что это полиция и что дома его будут ругать.

Едва завернув за угол, убегающий мужчина на три секунды скрылся от глаз преследователей. Он бросил пакет мальчику и сказал, тяжело дыша, на прекрасном голландском: «Отнеси это американцам!» Он побежал дальше.

Двое его преследователей не видели мальчика. Малыш смотрел им вслед, держа пакет в одной руке и закрывая ширинку другой. Ему уже почти девять лет и в своем маленьким районе Хагенааром он знал много национальностей: сейчас он понял, что это китайцы.

Именно тогда мальчик услышал приглушенный крик и звуки драки в глубине улицы. Он выбежал за угол и попал прямо в объятия крупного полицейского. Тот схватил его. — Куда ты так торопишься, негодяй? Он увидел сверкающий предмет в руке мальчика и забрал его. 'А это что? Украл наверняка.

"Я не крал его," причитал мальчик. 'Не! Этот человек дал мне его. Он сказал мне отдать его американцам. Клянусь тебе. Честно. Я не крал его.

'Какой мужчина?' — сказал офицер, крепко держа мальчика.

Слезы выступили его на глазах. 'Тот человек. Я не знаю ничего больше. Это был китаец. Его преследовали двое других. Они тоже были китайцами». Потом мальчик вспомнил. «Я считаю, что они дрались. Да, я уверен. Я слышал их голоса на всю улицу.

Не думай, что я тебе верю, — сказал офицер, — но пойдем со мной. Я пойду посмотрю.

С мальчиком, он пошел на другой конец улицы. Это была тупиковая улица, но небольшой переулок поворачивал вправо. Полицейский, все еще крепко держа мальчика, посветил фонариком в переулок. Он знал этот переулок, он принадлежал его району и знал, что ведет на другую улицу. Если бы эти люди были там, они были бы уже далеко и…

Он зарычал, когда луч попал в обмякшее тело человека. Так! Значит, парень все-таки не солгал. На мгновение офицер задумался, что ему делать. Было мало смысла показывать мальчику труп в его возрасте, и все же он определенно не хотел его терять. Он строго посмотрел на мальчика. - 'Я иду туда. Оставайся здесь. Оставайся здесь, понял? Если ты убежишь, мы тебя найдем, и ты отправишься в тюрьму. Это ясно?

Мальчик побледнел. Он пробормотал: «Дж… да, сэр. Я не убегу. Кроме того, он не мог. Его трясло от страха.

Полицейский вошел в переулок и навел фонарь на тело. Он видел достаточно смертей в своей жизни, чтобы понять, что этот человек мертв, даже после первого взгляда. Тем не менее, он убедился в этом за мгновение. Он мертв! Худощавый китаец лет тридцати, в хорошем костюме. Он выглядел хорошо, если вам нравятся китайцы. Что касается его, то ему это не очень понравилось.

Они жестоко били мужчину по голове. Лужа темно-красной крови уже начала прилипать к круглым валунам. Было похоже, что они забили мужчину до смерти, хотя могли быть и другие раны. Узнают во время медосмотра. Полицейский повернулся, стараясь не наступить в лужу крови — на нем была его лучшая пара обуви, — и вернулся к мальчику. На этот раз он похлопал мальчика по плечу. Малыш был в ужасе, а полицейский не был так зол, как выглядел. — По крайней мере, ты не врал. А теперь мы собираемся взглянуть на это.

Впервые он посмотрел на предмет, который взял. Это были старомодные карманные часы из тех, что раньше называли «луковицей». Там была цепь с какой-то пулей, прикрепленной к ней.

Пуля? Он посмотрел еще раз. Это была пуля. Тяжелая пуля, каким-то образом приваренная к концу цепи. Припаяная? Какое это имело значение. Агент пощупал её. Пуля на ощупь напоминала стальную гильзу 45-го калибра и была на удивление грубой; на стальном корпусе были какие-то царапины.

Полицейский посмотрел на мальчика. — Что еще сказал этот человек, когда отдавал тебе это?

«Отнеси это к американцам». Мальчик заплакал: «Я хочу домой».

Большой полицейский обнял мальчика за плечи. — Скоро, мальчик. Пока нет. Сначала пойдем со мной в офис. Вам придется поговорить с инспектором.

На мгновение он постоял в переулке. Мертвое тело было все еще было там. Чего он ожидал? Что оно встанет и уйдет?

Пока они шли по улице, офицер подумал, что фраза «Отнеси это американцам» в таком городе, как Гаага, может означать только одно. Посольство США.

Из полицейского участка часы с пулей отправились в главный участок, а оттуда в отдел уголовного розыска, где были переданы высококвалифицированному старшему инспектору Ван Дейку. Он немедленно проверил его в лаборатории. Когда он прочитал отчет, он тихонько присвистнул и подумал, что это должно быть у американцев. Как можно быстрее.

Через несколько часов все это дело уже направлялось в Вашингтон в дипломатической почте.


НОВОСТИ:


Бейрут, Ливан, 3 ноября.

Коммунистический Китай начал масштабную кампанию, чтобы дать арабскому миру их «культурную революцию» и Красную гвардию. Для этого используются большие суммы денег...


В Пекине, прямо внутри Имперского города и недалеко от Храма Неба, есть неприметное здание. Он выглядит старомодно и имеет традиционные изогнутые нависающие карнизы для отпугивания злых духов. Сантехника плохая, центрального отопления нет, зимой в здании холодно и сыро. Даже сейчас, в первую неделю ноября, в здании было не очень приятно. Еще менее приятно было в маленькой комнате на втором этаже.

Тощий китаец за стойкой, похоже, не беспокоился об отсутствии отопления. Его звали Пиу Чуй, и он был начальником службы пропаганды ЦК. Конечно, есть разные виды пропаганды. Например, пули и гранаты также могут использоваться в пропагандистских целях.

Для высокого, коренастого жителя Запада с блестящей лысой головой было желательно немного согреться. Он привык к пустыне. Он выглядел довольно хорошо, несмотря на жестокое выражение лица, и даже был бы красив; его возраст был где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами. Теперь он сидел в низком кресле у стола и разговаривал с Пиу Чуи через переводчика. Последний был ужасно толст и носил толстые очки.

Ию Чуи был не из тех, кто тратит много слов впустую. Говоря, он даже не удосужился взглянуть на толстого переводчика. Вместо этого его взгляд не отрывался от мощно сложенной лысой головы.

Пиу Чуй говорил очень официально. «Мы очень заинтересованы, мистер Люси, в развязывании войны на Ближнем Востоке, если это можно сделать без нашего участия. Я хотел бы подчеркнуть этот последний момент. Я одобряю ваш план развязать такую войну, и мы готовы ее финансировать. Мы, конечно, обратимся по этому поводу к пропагандистским фондам. Ваш план хорош. Вы, кажется, хорошо владеете этим ремеслом. Вы, кажется, служили под началом Роммеля?

Люси утвердительно кивнул переводчику. — Скажи ему, что я какое-то время служил под началом Роммеля. Я специалист по пустыням. Я был известен как немецкий Лоуренс». Замечательным во всем этом было то, что Люси бегло говорил по-английски с характерным оксфордским акцентом. Этот акцент был важной частью сохранения его истинной личности в секрете, это была одна из многих вещей, которые до сих пор защищали его от виселицы или расстрельной команды. В течение многих лет Люси жил в скрываясь от этого, и то, что из них уготовано ему, во многом зависело от того, кто доберется до него первым — русские или евреи.

Пиу Чуи уставился на большого человека. - «Израиль, конечно, нас очень мало интересует. Страна слишком маленькая и слишком далекая от нас, чтобы мы вообще об этом беспокоились. Так что нам все равно, будет Израиль существовать или нет. Но отвлекающий маневр нам в данный момент сослужит хорошую службу. А теперь позвольте мне еще раз узнать подробности вашего плана. Очень точно, пожалуйста.

Услышав это, лицо мужчины исказилось в уродливой гримасе. У него были опасения по поводу Израиля. Если бы они его поймали, он мог рассчитывать на повешение, как и Эйхман. Если бы Израиль можно было стереть с лица земли, это было бы очень выгодно для его личной безопасности.

Дискуссия между Люси и Пиу Чуи продолжалась еще полчаса. Когда лысый мужчина собрался уходить, Пиу Чуй сказал: «Я организовал твою транспортировку, насколько это было возможно. После этого вы, конечно, будете расчитывать сами на себя. И деньги, о которых мы говорили, будут предоставлены как можно скорее».

Люси кивнул переводчику. — Скажи ему, что у меня тоже все в порядке. Я буду в Сирии через три дня. И очень важно, чтобы не было задержки с отправкой денег. У меня много дел, мне нужно о многом позаботиться и много расходов».

Люси подошел к двери. То, как он стоял и ходил, напоминало медведя. Создавалось впечатление, что он обладал огромной физической силой. Это впечатление было слишком правильным. Люси убил многих людей голыми руками — и даже наслаждался этим.

Когда он подошел к двери, Пиу Чуй начал говорить. Он говорил по-английски почти бегло, хотя иногда с удовольствием притворялся, что совсем не знает языка.

— До свидания, герр Герхардт. Надеюсь, твой план удастся.

Лысый повернулся и уставился на стол. Хотя с его стороны этого не было видно, он испытал внутренний шок, когда услышал, как громко произносится его настоящее имя. Это было так давно.

— У вас отличный архив, — сказал он.

Пиу Чуи слабо рассмеялся. «Все в порядке, — сказал он.

В тот вечер в самолете на юг Люси — лично он думал, что это имя было хорошей аббревиатурой от Люцифера — все еще была немного потрясен. Он пошел на многое, чтобы скрыть свою истинную личность. В Аргентине он сильно похудел и с тех пор не набрал ни фунта. Он вывел свои густые светлые волосы химическим путем и теперь был лысым, как бильярдный шар. Он потер голову один раз. Это было больно. Его лицо также подверглось изменению - ему не на что было жаловаться; он стал еще красивее. Он усовершенствовал свой английский акцент. И он уже прекрасно владел различными арабскими диалектами.

Люси засунул палец ему в рот и нащупал зуб. Ему даже высверлили зуб, причем очень здоровый, и вложили в него капсулу с ядом. Просто чтобы убедиться. Затем он запломбировал моляр легкосъемной коронкой.

Тем не менее настораживало, что кто-то, в данном случае китайская разведка, знала Гюнтера Герхардта, печально известного ГГ, в его нынешнем обличии. Ему совсем не нравилась эта мысль. Он был совсем недалеко от того места, где евреи схватили его хорошего друга Эйхмана. Когда он думал об этом, у него до сих пор пробегали мурашки по спине, а он был не из тех, кого легко напугать.

Тогда Люси, Уильям Люси — он даже приучил себя не думать по-немецки — пожал своими могучими плечами. И что. Китайцы его не предадут. Если только он не справится со своим заданием, или если оно по какой-то причине не пригодится в их планах. Но он не мог этого представить.

Он бы не подвел. Он был специалистом и знал свое дело — специалист по разжиганию беспорядков на международном уровне. Голова Люси упала ему на грудь, и он задремал. Он будет в Сирии через три дня, а работы предстояло много.


НОВОСТИ:


Дамаск, Сирия, 8 ноября:

SBO, бойцы Организации освобождения, сегодня предприняли еще одну атаку на короля Иордании Хусейна в заявлении, в котором сообщается о нападении противника на израильский город Бейт-Джибрин. Коммандос, в основном сирийцы, утверждали, что совершили налет на границу с Израилем, разрушили половину города и взорвали израильский склад боеприпасов. Утверждается, что несколько израильтян были взяты в плен. Затем они отошли за границу, чтобы избежать конфликта с соседними иорданскими войсками. SBO недавно подвергла Хусейна резкой критике на том основании, что он стремится заблокировать действия коммандос против Израиля; его также обвиняют в тесном сотрудничестве с американским ЦРУ , якобы для защиты безопасности Израиля...


Высокий лысый мужчина теперь был одет в сирийскую форму. Он не носил знаков различия, определяющих его звание. Мужчина, сидевший рядом с ним в джипе, был сирийским полковником, но сомнений в том, кто командовал, не было. Неподалеку несколько сирийских солдат, вооруженных до зубов, несли службу в качестве часовых, также в форме. Группа, проводившая рейд, не была в форме и не имела опознавательных знаков.

Джип стоял на краю вади, откуда оба мужчины могли видеть около полукилометра за границей с Израилем. Нападение началось ближе к ночи, и к тому времени уже совсем стемнело. Они смотрели, как безмятежность ночи нарушают призрачный огонь вдалеке, звук разрывающихся со злобным грохотом гранат и грохот огнестрельного оружия.

Сирийский полковник сказал: «Эти израильские бездельники чертовски хорошо защищаются, генерал Люси». Полковник не совсем понял, что это за генерал Люси — он никогда не носил знаков отличия, — но высшие власти Дамаска приказали ему подчиняться его приказам. Полковник не особенно любил генерала Люси — в этом человеке было что-то грубое, бычье, и в нем был холодок, который раздражал стройного, чуть женоподобного полковника. Но порядок есть порядок. В Дамаске знали, что делают.

Большой мужчина рядом с ним жевал толстую сигару. Он вынул его изо рта и сплюнул. — Да, — согласился он. «Сейчас они будут драться».

Он знал, что они не всегда дрались. Он отправил достаточно евреев в газовую камеру, или на виселицу, или расстрелял из пулемета. Всегда по письменному распоряжению, и всегда подпись внизу ГГ. Всегда красными чернилами. Это придавало всему пикантный оттенок. Большой парень вздохнул. Это были дни. Осужденные - приказ ГГ. Гюнтера Герхардта. Евреи и русские. Лично он всегда предпочитал убивать русских, а не евреев. Русские всегда были бойцами, поэтому удовольствие от их убийства было больше. Но теперь евреи тоже стали бойцами — он должен был признать это — и поэтому удовольствие от их убийства пропорционально возросло. Не то чтобы его это особенно заботило в эти дни. Он, Гюнтер — нет, черт возьми, генерал Уильям Люси — был лицом без гражданства. Авантюрист и нарушитель спокойствия первого класса. И он был намного старше. Теперь его больше всего интересовало желание заработать как можно больше денег и спасти собственную шкуру. Однажды он поселится в безопасном месте, найдет жену и…

В этот момент ход его мыслей прервал солдат, говоривший с полковником.

— Они возвращаются, полковник.

— Хорошо, — сказал Полковник, — надеюсь, с ними есть пленные. Таков был приказ.

Здоровяк снял офицерскую фуражку и почесал блестящую голову. — Моя команда, полковник. Не из Дамаска. У меня есть свой план насчет пленных.

'Да сэр. Естественно.

Через несколько минут налетчики вернулись небольшими группами. Теперь вади постепенно освещала луна настолько, что можно было хорошо видеть. То, что должно было случиться, запомнится сирийским полковником навсегда.

Здоровяк сдвинул кепку на затылок и свесил одну из своих толстых ног с джипа. Он указал на конвой пленных. — Поставьте их туда, — приказал он. — Там, возле скал.

Заключенных было шестеро. Трое гордых мужчин, молодая женщина, маленький мальчик и девочка, еще подросток. Маленький мальчик зарыдал. Остальные посмотрели большому человеку в лицо, когда он приблизился к ним. Он остановился примерно в пятидесяти футах от несчастной группы.

Большой мужчина долго задумчиво смотрел на группу. Он поговорил с руководителем нападения. «Почему пленных мало. Разве не могло быть больше?

Сирийский полковник подумал про себя: «Зачем, во имя Аллаха, они привели детей? У него были свои дети.

Главарь нападавших был очень подобострастным. — Простите, генерал. Но все они дрались как львы, несмотря на то, что мы их застали врасплох. Вон она, — он указал на молодую женщину, — вывела из строя двух наших лучших людей. Вот почему я взял ее. Она молода, но тот, кто может так хорошо сражаться, должен иметь какое-то звание. Может быть, она может нам что-нибудь рассказать?

Крупный лысый мужчина, известный как генерал Люси, посмотрел на него. На мгновение лунный свет блеснул ему в глаза, и на несколько мгновений главарь был ошеломлен. Словно у генерала не было глаз — одни пустые глазницы.

Но когда здоровяк заговорил, его тон был добрым: «Я не дам ни цента за то, что они скажут нам».

Он указал на пистолет-пулемет главаря. "Дайте мне это."

Мужчина протянул ему пистолет. Генерал щелкнул предохранителем и повернулся лицом к выстроившимся пленникам. «Он открыл огонь с шести шагов, стреляя из стороны в сторону. Сначала трое мужчин, затем маленький мальчик, который только что перестал плакать, когда его убили, затем молодая женщина и, наконец, девочка-подросток. Пистолету-пулемету потребовалось всего шесть коротких очередей.

Большой человек мгновение смотрел вниз на корчащиеся тела. Если бы был кто-то, кто на самом деле не был мертв, он прикончил бы его в мгновение ока. Он усмехнулся. Он подошел к молодой женщине и еще раз выстрелил ей в голову. Затем он бросил оружие обратно главарю и быстрым шагом направился к джипу. Он позволил себе это, просто чтобы посмотреть, будет ли это вызывать у него тот же трепет, что и прежде. Он вздохнул. Ничто никогда не бывает прежним. Даже расстрел.

Сирийский полковник во все глаза смотрел на трупы.

Он подумал о словах генерала Люси: «Его собственный план».

Генерал Уильям Люси, ГГ, подошел к джипу. — Давайте поторопимся, полковник. И уведите нас отсюда. Мы не хотим больше проблем сегодня вечером. Вернемся в Сирию. Знаете, это была всего лишь инсценировка нападения. Но скоро мы получим другое задание. Очень скоро. Тогда давайте позаботимся о том, чтобы насладиться этим».



Глава 2



В Вашингтоне была плохая погода. Накануне вечером над городом пронеслась первая ноябрьская буря, и к утру принесенный с собой проливной дождь сменился градом и мокрым снегом. Короче говоря, это был холодный, сырой и совершенно несчастный день.

Атмосфера в обшарпанном кабинете Дэвида Хока на Дюпон-сквер, за фасадом огромного информационного агентства, была столь же неинтересной. На конференции, которая сейчас была в самом разгаре, присутствовали четыре человека: Хоук, один из его высших руководителей, Джо Ллойд из ЦРУ и невысокий, спокойный человек, который сидел в углу и говорил очень мало. Ему было немного за шестьдесят, он был одет очень консервативно: дешевый костюм, белая рубашка и такой же простой галстук. На правом глазу он носил кусок ткани, который должен был замаскировать пустую глазницу. Он был близким другом Хоука как в личном, так и в профессиональном плане на протяжении многих лет.

Сотрудник ЦРУ сказал: «И все же я настаиваю на том, чтобы мы выполнили эту работу, Хоук!» Обычно Джо Ллойд сказал бы «мистер Хоук» или «сэр», но сейчас он был слишком зол для этого.

— У нас есть собственная организация на Ближнем Востоке, как вы чертовски хорошо знаете. Хорошо обученная и большая организация. Мы гораздо лучше оснащены, чтобы справиться с этим делом, чем ваши люди. Они могут только убивать! Но в этом случае нужно играть немного тонко.

Ник Картер однажды сказал, что когда Хоук раздражался, он выглядел как клюющая горлица. Примерно так же он выглядел и сейчас, сжимая во рту неизбежную потушенную сигару.

— Что такого тонкого в убийстве, Ллойд? Массовое убийство? Может быть, даже война. Потому что так все и закончится, если мы не покончим с этим вовремя. Нет, Ллойд, ты не прав. Нам не нужна большая, сложная и, возможно, запутанная организация для этого дела. Нужна небольшая, хорошо сыгранная, ловкая команда, как у нас, и, как вы говорите, тут и там могут быть убийства. Это то, в чем мы в AX хороши».

— Я все еще верю, что ты пытаешься перехитрить нас, — прорычал Ллойд. «На мой взгляд, вы в AX слишком быстры в этом вопросе. Это, черт возьми, что-то да значит, если ЦРУ приходится приходить и запрашивать у вас разведданные.

Ухмылка старика была немного злобной. «Вот почему, — сказал он прямо, — мы хотим избежать второго залива Свиней. Это было всего лишь незначительное событие — оно могло взорвать весь Ближний Восток».

Ллойд немного успокоился и, все еще ворча, закурил. Он вернулся к вежливому тону, которым был обязан такому человеку, как Хоук. -'Хорошо, сэр. Но разве мы не можем добиться некоторого прогресса? Мне нужно вернуться в Лэнгли, чтобы составить отчет.

На столе Хоука лежал тонкий полупрозрачный лист бумаги, полностью исписанный. На бумаге лежала пуля 45-го калибра в стальной оболочке. Хоук поднял его и показал. «Вы все видели это, вы все знаете, как это попало к нам, вы также знаете, что на кончике пули была выгравирована микронадпись. Вон там, можно с уверенностью предположить, сотрудник китайского коммунистического представительства в Гааге, его звали Сюй Цзы-Цай. Он был убит, когда пытался дезертировать. Я полагаю, они заподозрили и поймали его. Но у человека было хобби, гравировка микротекстов, и он записал все, что знал по этому пункту. Либо как мнемоника, либо, скорее всего, как средство передать нам эти данные, если бы он этого не сделал. Должно быть, он их ужасно ненавидел. В любом случае данные об этой пуле были его паспортом на Запад».

Джо Ллойд пожалел, что старик не был таким чертовски многословным. В остальном он никогда не был таким. А Ллойду пришлось бы вернуться в свою контору, где с нетерпением ждали этой новости.

Хоук немного помедлил, отчасти для того, чтобы они не отставали от него в своих заметках; но тем более, что он сам пытался упорядочить свои мысли. Он не хотел, чтобы ЦРУ узнало об этом деле больше, чем это было абсолютно необходимо. Он оглядел комнату и увидел маленького, спокойного человека. Мужчина улыбнулся Хоуку. Хоук понимающе подмигнул. Он и Леви Эбан, глава Шин Бет — израильской разведывательной службы — урегулируют этот вопрос. Очень личным образом и таким образом, чтобы абсолютно ничего не просочилось.

Хоук засунул в зубы свежую сигару, опустил пулю и подобрал клочок бумаги. «Вот оно — это выгравировано на пуле микрошрифтом. Сюй Цзы-цай использовал определенный стиль телеграммы, своего рода стенографию. Таким образом, он получил много данных об этой пуле.

Джо Ллойд потушил сигарету. — Разве кто-то даже не выгравировал молитву «Отче наш» на булавочной головке? Это прозвучало немного резко.

— Вполне возможно, — невозмутимо ответил Хоук. — По крайней мере, вот полное описание того, что на пуле.

I HT-tsai - CCL - H - GG is W Lucy - план рейда Jord Isr униформа - ужас - сила Мотыги война или Сирия и действия - командир GG - скоро - много - так что помогите Boed.

Хоук отложил лист бумаги и оглядел комнату. Его секретарь был занят отчетом, Леви Эбан уставился в пол, Джо Ллойд смотрел на Хоука широко открытыми глазами с легким недоверием. «Ты же не хочешь сказать, что он приложил все это к этому пункту списка, не так ли?» Хоук добродушно улыбнулся. — Разве вы только что не заметили, что кто-то выгравировал «Отче наш» на булавочной головке? Да, этот Сюй Цзы-цай был искусным микрогравером. Он также был экспертом по электронике — это выяснили наши контакты в Голландии. Незаметно конечно. Китайцы, вероятно, использовали его для всех своих прослушек, а он выдавал себя за обычного клерка. Этот человек, вероятно, представлял для них большую ценность, поэтому они так пристально следили за ним. Сейчас я прочитаю сообщение, как оно было проработано нашими экспертами. Для них это было пустяком». Он достал еще один лист бумаги из ящика стола.


Я Сюй Цзы-цай - Коммунистическая китайская миссия - Гаага - ГГ - Гюнтер - это В (предположительно, Уильям Люси) - намеревается вторгнуться в Иорданию в израильской форме и совершить зверства - вынудить Хусейна к войне или Сирия будет действовать - ГГ командир - это происходит скоро и со многими - да поможет мне Будда -


Хоук отложил бумагу. — Последнее мне особенно нравится. Он, по-видимому, был буддистом и клянется, что все это правда. Очень хорошо.'

Леви Эбан снова заговорил после некоторого молчания. - «Мы все должны жить со своими собственными богами. В конце концов, только им мы можем доверять.

Вышеизложенное явно произвело впечатление на Джо Ллойда. «Гюнтер Герхардт! Сам старый ГГ, «Мясник», который всегда подписывал свои смертные приговоры красными чернилами. Боже мой, у нас огромная куча ордеров на его арест!

— У нас тоже, — сказал человек из ШАБАКа. «GG значит для нас даже больше, чем был тогда Эйхман. Теперь, когда мы зачистили Эйхмана, GG стоит на втором месте в нашем списке после Мартина Бормана. Однажды мы почти поймали GG в Каире, но он был слишком быстр для нас. Исчез без следа. До сих пор мы в Шин Бет не имели ни малейшего представления, где он был и что делал».

Сотрудник ЦРУ расхаживал по офису Хоука. «Если у этого парня было все это на пуле, — хрипло сказал он, — жаль, что он не пошел дальше и не рассказал нам, как сейчас выглядит GG». Хоук посмотрел на него с легким удивлением. «Ты больше не можешь попасть в точку, Ллойд, а я никогда не верил в эту историю о Молитве Господней и этой булавочной головке».

«Он дал нам много информации, — сказал Леви Эбан. «Мы уже многое знаем — мы знаем, что ГГ жив, что его теперь зовут Люси и что он живет на Ближнем Востоке. Мы знаем, что он пытается начать войну, которая уничтожит Израиль. Я предполагаю, что это финансируется Сирией». Он посмотрел на Хоука. — Что ты там говоришь, Дэвид? Откуда у него деньги?

Хоук покачал головой: — Думаю, ты ошибаешься, Леви. Я считаю, что ему платят китайцы». Хоук постучал пулей по столу.

'Не забудь это. GG или Люси, должно быть, навещал их в Гааге. Вероятно, он впервые связался там, когда пытался им что-то продать». Хоук провел скрюченными фермерскими руками по волосам: — Я полагаю, что ГГ никем не нанят, но он готов создавать проблемы любому, кто готов заплатить ему за это. Он стареет, как и мы, кстати. Сомневаюсь, что в последнее время его интересует что-либо, кроме собственной шкуры.

Человек из Шин Бет кивнул. — Да, Дэвид. Я считаю, что вы правы. Вероятно, он сам все это выдумал, хотя сирийцы были только рады укусить. Особенно теперь, когда им не нужно за это платить.

Джо Ллойд снова сел. Он наклонился вперед и посмотрел прямо на Хоука. — Мне еще не ясно одно, мистер Хоук. Если этот Сюй Цзы-цай был под подозрением, что очевидно, то как он получил эту информацию? Они следили за ним все это время, и тогда остается вопрос, как ему это удалось?

«Помните, он был экспертом по электронике. Я думаю, он их подслушивал! Вероятно, он установил микрофон в конференц-зале.

Джо Ллойд какое-то время смотрел на Хоука. -- Вот ведь черт, я об этом не подумал. Он их подслушивал... !

Хоук кивнул. - «Это также может объяснить, почему он ничего не сказал о внешности этого человека; может быть, он даже не видел человека, который теперь называет себя Люси.

Леви Эбан сказал: «Мы должны, по крайней мере, отдать должное этому человеку за стальные нервы, а также за определенную изобретательность. Кажется, он может беспрепятственно путешествовать куда угодно, но куда он направляется, чтобы совершать свои злодеяния? В Сирию, а может и в другие арабские страны. Можно было бы ожидать, что он попытается спрятаться в Австралии или на Северном полюсе, но нет, он держится как можно ближе к Израилю».

— Старый трюк По, — пробормотал Хоук. "Украденное письмо", знаете ли. Лучший способ хорошо спрятать что-то — это оставить это на виду. GG использует вариацию на эту тему». Человек Шин Бет кивнул. - 'Да. И до сих пор это работало хорошо, хотя я признаю это неохотно. Мы и не мечтали, что он может оказаться так близко к дому. Но теперь, когда мы знаем, мы доберемся до него рано или поздно.

Джо Ллойд сказал: «Русские охотятся за ним даже больше, чем вы. Он убил больше русских, чем евреев».

Человек Шин Бет посмотрел на сотрудника ЦРУ своими спокойными карими глазами. «Может быть, количественно. Но это не меняет дела. Мы найдем его! Когда он сказал это, в его глазах появилось свирепое выражение.

Сотрудник ЦРУ сел, скрестил ноги и задумчиво уставился в потолок. «Старый ГГ — Гюнтер Герхардт. Я так долго изучал его дело, что могу прочитать его наизусть. Хоук хотел избавиться от агента ЦРУ прямо сейчас. У него и Леви Эбана было много планов, чтобы все закрутилось; и он не мог сказать, сколько времени у них было. Его было бы немного.

Вот почему он начал немного расстраивать Ллойда. — Ты в этом уверен? — спросил он. «Это его дело имеет толщину в три фута».

— Я имею в виду самое необходимое, мистер Хоук.

Джо Ллойд закрыл глаза, откинулся на спинку стула и уставился в потолок. -

"Гюнтеру Герхардту сейчас около пятидесяти пяти, он родился в Гамбурге. Голубые глаза, привлекательная внешность, большая сила тела, вьющиеся светлые волосы. Любит хорошую музыку и литературу. Сообщается, что бисексуал. Только начал делать хорошую карьеру, если это можно так назвать, когда его перевели из Германии в Будапешт во второй половине войны. Он был офицером связи между СС и пронацистской группой Ференца Салаши «Скрещённые стрелы». ГГ был тогда обергруппенфюрером СС. Его задачей было научить эту банду новейшим техническим приемам в области методов истребления. Он наслаждался своей работой. Он убил больше русских, чем евреев, и нам известно, что русские потратили много времени и денег, пытаясь отследить его местонахождение и…

Человек из ШАБАКа заговорил очень тихо. «Мы должны убедиться, что это не станет известно русским — я бы не хотел, чтобы они поймали GG раньше нас».

«Ничего не просочится», — сказал Хоук.

Они поговорили еще пятнадцать минут, после чего Хоуку удалось избавиться от агента ЦРУ. Когда Ллойд собирался уйти, Хоук нанес ему еще один небольшой удар. «Давай, — сказал он, — пойди и посмотри, не сможешь ли ты где-нибудь завалить какой-нибудь девелоперский проект».

Ллойд покраснел. - «Я не устанавливаю политику, сэр, и вы чертовски хорошо это знаете.» Затем он захлопнул за собой дверь.

Хоук подмигнул Леви Эбану. «Иногда я просто не могу устоять перед искушением».

Глава Шин Бет улыбнулся. - «Они многое портят».

«Они слишком большая организация. Левая рука редко знает, что делает правая, но я не заставлял вас проделывать весь этот путь сюда на самолете из Иерусалима, чтобы говорить о них.

Леви Эбан придвинул свой стул немного ближе, пока не сел напротив Хоука. — Я должен поблагодарить тебя, старый друг, за то, что ты так быстро пригласил меня сюда.

Хоук закурил новую сигару, откинулся на спинку кресла и положил ноги на стол. — Не думаю, что мы можем терять много времени, Леви. И я думаю, что лучшее, что мы можем сделать, это работать вместе, только ты и я, с двумя нашими лучшими агентами, работающими вместе и поддерживающими связь с нами. Ваш главный агент и мой главный агент.

Шинбетовец рассмеялся. «Мой главный агент — женщина». Хоук промычал на это. «Моему главному агенту это не очень понравится», — сказал он. «Он любит женщин, но ненавидит их, когда ему приходится с ними работать».

Леви Эбан выглядел немного обеспокоенным. — Тогда, может быть, будет лучше, если ты не будешь использовать его для этого задания, Дэвид. Крайне важно, чтобы наши агенты работали слаженно».

Хоук мрачно улыбнулся. «Они будут гармонично работать вместе. Он подчиняется приказам, хотя иногда меня терпеть не может. Во всяком случае, я не могу назначить никого другого. Этот человек — лучшее, что у меня есть, возможно, лучший в мире мастер в этой области». Другой мужчина улыбнулся Хоуку, показывая, что понял. — Значит, он эксперт по убийствам?

'По команде. А иногда и не по команде, а только по необходимости. Хорошо, Леви, давай обсудим детали.

Только через три часа глава Шин Бет попрощался и улетел обратно в Израиль. Пока его не было, Хоук вызвал своего самого доверенного личного секретаря Деллу Стоукс.

— Где сейчас Ник Картер, Делла?

Делла Стоукс, которая была достаточно умна и опытна, чтобы знать, если происходит что-то важное, уже имела ответ на клочке бумаги.

«Гштаад, Швейцария. На празднике. Мы не знаем, с кем.

— Не беспокойтесь, — сухо сказал Хоук. — Это не наше дело. Какой у него псевдоним в Гштааде или как называется эта дыра?

Делла прочитала с клочка бумаги. «Роберт Томсон из Чикаго. Покупатель из Маршалл Филд. В Швейцарии должен купить пишущие машинки. Остановился в отеле «Юникорн».

Хоук дал ей подробные инструкции. Закончив с этим, он сказал: «Срочно, но не в высшей степени срочно. По крайней мере, еще нет. Используйте код B, метод Z. Обычная телеграмма.

Когда Делла Стоукс собиралась уходить, Хоук сказал: «Сколько раз я звонил ему вызывая из отпуска за последние два года?»

«Это будет в четвертый раз».

Хоук немного злобно усмехнулся. — Это заставит меня очень полюбить этого мальчика, ты так не думаешь? Потребуется тонна снега, чтобы охладить его гнев.



Глава 3



Женщина сказала: «Ник, милый?»

— Да, Пег?

«Моя задница начинает мерзнуть».

Ник Картер чуть сильнее уперся в локти, чтобы не раздавить ее. Пег не была особенно маленького роста для женщины, но по сравнению с Ником она была куклой.

Он поцеловал ее и проворчал: «Почему я должен беспокоиться о твоих ягодицах, как бы аппетитно они ни выглядели? Почему я должен жалеть тебя? Вся эта сумасшедшая история была твоей идеей.

'Я знаю. Кажется, я выпила слишком много бренди.

— Как это называется? Он поцеловал ее. — Ты была пьяна, как лодочник.

— Да, да, но уж точно не от коньяка. По крайней мере, не только от него. Отчасти также из-за прекрасной обстановки, из-за только что выглянувшей луны и особенно из-за того, что я снова ненадолго с тобой, Ник. О Боже, Ник! Я так сильно тебя люблю!'

Долгое время они сплелись друг с другом в один долгий поцелуй. Наконец она оттолкнула его. — Мы должны быть очень практичными, дорогая. Мои ягодицы замерзнут. Давай вернемся в убежище и посмотрим, сможешь ли ты разморозить меня!»

Ник глубоко вздохнул, почти раздраженно. 'Женщины! Никогда не довольны. Вы ищете для них красивую, теплую хижину с потрескивающим огнем, а они хотят попасть в снег. Вы также выполняете это желание с риском пневмонии, а затем они хотят вернуться к теплу. Салют.' Нику самому не было холодно, и ему не хотелось вставать. Теперь, когда его внутреннее пламя погасло, по крайней мере, на данный момент, он наполнялся спокойствием, которое достигается йогой; ему хотелось остаться там надолго, чтобы поглазеть на луну, плывущую над ледником Дьяблере. Такие моменты спокойствия, освобождения от опасности и напряжения были редкостью в жизни Ника Картера, N3, Killmaster AX. Они были драгоценны.

'Давай, милый! Мне становится очень холодно».

«Я ничего не чувствую».

«Ты жестокий, жестокосердый, подлый старик».

«Остерегайтесь этого «старика», — сказал Ник. Но он позволил себе скатиться с нее и встал. Он посмотрел на нее с улыбкой. — Знаешь, ты сейчас не очень похожа на знатную даму. Vogue должен был увидеть вас сейчас. В этом журнале недавно был опубликован восьмистраничный отчет о Пег и доме ее мечты в Гросс-Пойнте, штат Мичиган. Пег была женой известного детройтского промышленника, который был намного старше ее. У нее было двое детей — причина, по которой она до сих пор не развелась, — и все же каким-то образом ей удавалось выглядеть на двадцать с небольшим. Ник встречался с ней очень нерегулярно, неизменно в каком-нибудь укромном месте. Она была его девушкой в былые дни, когда мир был спокойнее.

— Дай мне руку, дорогая.

Ник протянул большую руку и поднял ее, как перышко. — Да, — засмеялся он, — совсем не впечатляет. Если бы эти репортеры Vogue увидели вас сейчас, ваше имя было бы вычеркнуто из их списка».

Пег хихикнула. «Когда ты влюблена, тебе не обязательно выглядеть достойно». Она привела свои лыжные штаны в порядок.

Ник закатал брезент, на котором они лежали в ложбине между сугробами. С тем же успехом он мог бы отнести это обратно в убежище, примерно в сорока ярдах отсюда. Ник рассмеялся. Если другие тоже хотели порезвиться на снегу, они тоже всегда могли воспользоваться этим.

Вернувшись в хижину, они обнаружили, что камин все еще тлеет. Хижина состояла из одной большой комнаты, скудно обставленной длинным столом и двумя скамейками. В высоком деревянном шкафу стояла аптечка и продовольственный паек; На стене висело полное снаряжение для лыжников и альпинистов, которое выглядело так, будто им никогда не пользовались.

Оставалось еще полбутылки бренди. Ник посмотрел на Пег. - «Если я дам тебе еще один глоток, чтобы подбодрить тебя, как ты думаешь, ты вернешься в отель?»

Пег показала ему язык. — Конечно, сумасшедший. Я теперь трезва. И я думаю, что здесь очень холодно. Дров больше нет?

Теперь она стояла перед огнем, пытаясь согреть свои ягодицы, которые, должен был признать Ник, выглядели так аппетитно, как только мог пожелать мужчина.

В углу хижины лежала куча полен. Он бросил несколько в огонь. «Лучше оставить немного для следующих», — сказал он. — Здесь трудно достать дрова. Они должны тащиться сюда по канатной дороге из Гштаада.

Гостиница «Единорог», где они остановились, находилась высоко, одиноко и пустынно, на вершине ледника; небольшая гостиница в стиле шале, похожая на орлиное гнездо. «Идеально для тайных любовников», — подумал он. Она была немного в стороне, но, по крайней мере, там не было тесно. В данный момент, кроме Ника, в трактире находились еще только четверо гостей: молодая немецкая пара, которая изо всех сил старалась притвориться женатыми (Ник над этим смеялся), и очень пожилая пара, которая пятьдесят лет назад в «Юникоме» отпраздновали медовый месяц... Ник сразу после приезда одинаково профессионально оценил гостиницу и других постояльцев. Он мог быть уверен в спокойствии. По крайней мере, на данный момент Юником был убежищем.

Пег села рядом с ним на жесткую скамью напротив огня. Единственным освещением хижины было мерцающее голубое и желтое пламя. Они закурили и мечтательно вгляделись в маленькие спиралевидные круги, образуемые пламенем. Пег положила голову на его широкое плечо. Долгое время не было произнесено ни слова. Снаружи луна плыла высоко над Монбланом, отбрасывая серебристый блеск на окна каюты.

Пег бросила сигарету в огонь и повернулась к Нику. Затем она сказала то, о чем они оба думали все это время: «Это будет наша последняя ночь, милый. Завтра я возвращаюсь домой.

Ник поцеловал ее в шею. "Где он сейчас?" Имя ее мужа никогда не слетало с его губ. Он также никогда не обращался к Пег по ее официальному имени. Ее девичья фамилия была Тейлор, Маргарет Тейлор, и так больше ничего и не осталось в его памяти. Теперь, когда он задумчиво смотрел на златовласую голову и дышал сладкими духами, которыми она пользовалась, он задавался вопросом, что было бы, если бы ему была дана другая судьба. Если бы он выбрал другую профессию и смог бы вести нормальную жизнь. При этой мысли он расхохотался, как мужик от зубной боли. В каком-то смысле его профессия выбрала его! Его завербовал Дэвис Хоук, а остальное пришло само собой. При мысли о Хоуке рука Ника автоматически переместилась к его правому предплечью, где, спрятанный под толстым шерстяным лыжным свитером, стилет надежно хранился в замшевых ножнах. Пег никогда его не видела, и если бы это зависело от него, она никогда бы его не увидела. Когда он не носил его, что случалось редко, он прятал стилет под старомодной ванной в их номере в гостинице. Пистолет Люгер, беспокойная дама, которую он называл Вильгельминой, лежал на двойном дне его чемодана. Вместе с кодовой книгой. Агент AX, и, конечно же, тот, кто имел звание Мастера убийц, никогда не был полностью свободен, никогда по-настоящему не при исполнении служебных обязанностей.

— Париж, — сказала Пег. «Он посещает там какую-то конференцию высокого уровня. Я... Ник! Ты меня не слушаешь, дорогая.

Она была права. Он сидел, глядя в огонь и мечтая. Он проснулся. Сентиментальной суете и мечтаниям не было места в его жизни. Не сейчас и никогда. Он поцеловал ее и крепко обнял, чувствуя, как ее стройные груди прижимаются к нему под шерстяным свитером. Его желание снова проснулось.Но не здесь, подумал он про себя, не здесь. Позже, в гостинице, в прекрасной обстановке. В конце концов, это была их последняя ночь вместе. Могут пройти годы, прежде чем он снова увидит ее. Если он когда-нибудь увидит ее снова. В его профессии было неразумно строить планы.

— Прости, — сказал он сейчас. — Что ты сказала?

Пег повторила то, что сказала. Ник рассеянно кивнул. Муж его не интересовал. Он мало знал о нем, кроме того, что этот человек был уважаемым и очень богатым и что к его помощи в США часто обращались — обычно по указанию президента — по деликатным и неофициальным вопросам.

Ник встал и начал собираться. — Пошли, — сказал он немного хрипло. 'Давай вернемся. Поскольку это будет наша последняя ночь, мы все равно должны отпраздновать».

Пег дико посмотрела на него. — Празднуй, зверюга?

Ник сунул бутылку коньяка в рюкзак. — Что опять сказал этот поэт? Какой-то поэт. «Надежды нет, так что поцелуй меня и уходим». '

Цвет глаз Пег представлял собой особую смесь фиолетового и синего. Глядя ей в глаза, Ник увидел то, что уже видел много раз. Он знал, что все, что ему нужно сделать, это позвать, и она будет следовать за ним по всему миру.

«Интересно, — мрачно подумал Ник, — что бы сказал Хоук, если бы я попросил путевку на двоих!»

Они были готовы. Ник поставил дрова на место и максимально потушил огонь. Он бросил на все последний взгляд. Все было хорошо. Он вышел на улицу, где Пег как раз надевала лыжи.

"Давай," сказал он. — Я догоню тебя. И помни... когда мы вернемся в гостиницу, мы снова будем мистером и миссис Томсон из Чикаго.

Пег серьезно кивнула. 'Я знаю.' Она никогда не спрашивала Ника — после того, как сделала это однажды — о его частых таинственных путешествиях и частой смене имени. Она знала, и Ник знал, что она знала, что он занимается какой-то сверхсекретной работой. Об этом никогда не говорили.

Он протянул Пег ее лыжные палки. «Ну вот. Я догоню тебя и буду в гостинице раньше.

Пег рассмеялась, пытаясь хоть немного вернуть себе счастливое настроение. "О, маленький ангел, ты сам в это не веришь, не так ли?" Она очень хорошо каталась на лыжах.

Он смотрел, как она летела вниз по склону к далеким мерцающим огням Юникома. Это был всего лишь пологий спуск, потому что гостиница была ненамного ниже приюта. Ник сделал паузу, прежде чем надеть собственные лыжи, и огляделся. Весь ландшафт вокруг ледника насколько хватало глаз, был окутан серебристо-белым покрывалом. Слева от него мерцали желтые огни Ройша, деревни в десяти километрах от Гштаада. Гштаад был самым важным городом зимних видов спорта во всей этой области Бернского Оберланда. В Гштааде вы также можете воспользоваться горной железной дорогой Монтрё, Оберланд и Бернуа (местные жители и лыжники обычно называют ее МОБ), которая соединяла Монтрё и Интерлакен. Ник Картер на мгновение посмотрел на бледную луну и на мгновение подумал о ложном следе, который он оставил позади. Он был уверен, что это хорошо, поэтому вводило в заблуждение. Он начал в Чикаго, где принял другую личность. После этого всякий раз, когда там представлялась возможность, он проверял и проверял, работает ли она, вплоть до Швейцарии. Его не преследовали. Он осмелился поставить на кон свою репутацию. Тогда почему, подумал он, у него появилось это легкое чувство беспокойства? Он стоял там и сейчас, его тень в лунном свете была намного больше и крупнее из-за лыжной одежды, и принюхивался к воздуху, как какое-то животное, которое только что почуяло опасность от дуновения ветра. Большое животное, обученное убивать и выживать. Шесть футов роста и сто восемьдесят фунтов хитрости, коварства и ужасающей ярости, если понадобится . Бродячий тигр, как его называл Хоук, которого можно убить, но нельзя посадить в клетку.

Ник снова посмотрел на огни Ройша. Отсюда ему была видна тень фуникулера, ведущего из поселка в Юником. Его кабина всегда оставалась в доке Юником на ночь, и к настоящему времени обслуживание было бы прекращено.


Ник пожал плечами. Он начал превращаться в старика. Возможно, его нервы наконец начали мешать ему. Возможно, теперь настал тот день, как когда-то для каждого секретного агента, когда ему пришлось искать другую работу.

Он взял свои лыжные палки и оттолкнулся. Уйдет ли он на пенсию? Он усмехнулся от этой мысли. Было только одно, что могло положить конец его карьере, и он прекрасно это знал. Зачем ему обманывать себя. Потребовалась бы пуля. Или что-то с похожим эффектом.

Он помчался прямо вниз, как стрела. Далеко впереди себя и уже близко к гостинице он увидел черное пятно на белой равнине, которое и было Пег. Она собиралась опередить его. Когда Киллмастер подошел к гостинице, он увидел, что канатная дорога просто отклонилась от места посадки и начала спуск в Ройш. Ник нахмурился. Необычно в это время суток. Но опять же, может быть, нет. Вероятно, какие-то новые гости, которые были нетерпеливы и не хотели ждать до завтра. Вы просто заплатили немного больше, и вы получили больше услуг. В Швейцарии все продавалось за деньги.

Трактирщик, который в это время года также работал барменом, как раз смешивал мартини.

— Еще один, — сказал Ник, садясь на табуретку рядом с Пег.

Она торжествующе посмотрела на него. — Я ошибалась насчет тебя. Я никогда не думала, что ты сделаешь это так быстро со своими старыми ногами. Честно говоря, я думала о том, чтобы вернуться и помочь тебе. Но я вовремя вспомнила, что кто-то с заносчиво хотел побить меня и подумала, что тебе не помешает урок.

Она задала настроение их последнему вечеру. Вызывающая бодрость. Никакой сентиментальной грусти. Возможно, подумал он, это и к лучшему.

Теперь он ухмыльнулся ей. «Джентльмен, — сказал он, — всегда позволяет даме побеждать».

Когда трактирщик, толстый немец, налил стаканы, Ник прямо сказал: «Я только что видел, как отходит фуникулер. Новые гости?

— Да, герр Томсон. Новые гости. Я не знаю, кто они. Звонили из села, видите ли. Я им говорю, что фуникулер закрыт. Но они настаивали. Видимо, у них полно денег, потому что они настаивают на аренде фуникулера для особой поездки». Мужчина пожал плечами. «Кто я такой, чтобы отказываться от гостей и денег, особенно в это время года?»

Ник кивнул и оставил все как есть. Вероятно, кучка парней, которые хотели покататься на лыжах. Они с Пег допили свои стаканы, взяли еще по одному и поднялись по лестнице в свою квартиру. Прежде чем покинуть бар, Ник устроил особенный ужин в столовой при свечах и с бутылкой лучшего мозельского вина, а затем шампанского. Трактирщик был только рад, что его кухней снова пользуются. Да, мой герр! Я лично все устрою. Да, мой герр, всего наилучшего. Может фондю? Или раклет?

Когда они поднимались по лестнице в свои апартаменты, Пег притворилась, что не может стоять, и прислонилась к нему. «Давай, дорогая. Вино и шампанское. И это после коньяка и двух мартини. Я думаю, ты пытаешься сделать из меня пьяницу.

Ник сжал ее. - 'Это правда. А потом, когда я напою тебя, я соблазню тебя. Тогда я изнасилую твое белоснежное тело.

Пег поцеловала его в щеку. — В конце концов, ты сделал это некоторое время назад, дорогой. И очень тщательно, я бы сказала.

«Я пытался угодить вам». Очевидно, они намеревались продолжать веселиться, даже если это будет стоить им головы.

В коридоре они прошли мимо единственной в трактире горничной, женщины средних лет, почти такой же толстой, как трактирщик. Она несла полотенца на своих пухлых руках. Для новых гостей, несомненно. Ник будет внимательно следить за этими новыми гостями.

Женщина кивнула и сказала на смешном невнятном немецком: «Guten Abend».

Они попрощались и пошли в свой номер. Это был единственный «люкс», который имелся в «Юником», и он был обставлен, как заметила Пег, «в староглупом стиле». Хозяин гостиницы сообщил им, что этот номер обычно резервируется для пар, проводящих медовый месяц. Но если герр настаивает, это можно устроить. Это был прекрасный люкс. Но и очень дорого. Их хозяин был прав в одном. Это было дорого.

Ник пошел прямо в ванную, избавился от замшевого кожаного чехла на руке и спрятал шпильку под высокую старомодную ванну. Затем он вошел в спальню. Пег как раз снимала свою лыжную одежду. Ник закурил сигарету. — Хорошо, если я сначала приму ванну?

«Давай, дорогой. Сначала мне нужно собрать одежду. Если это будет один из тех праздничных вечеров, я буду в вечернем платье. И самый красивый, потому что со мной только ты один».

Ник мылся в ванне под шатким импровизированным душем. Когда он намылил свое мускулистое тело, которое казалось таким обманчиво стройным, к нему вернулось то чувство беспокойства. Блин! Он хотел, чтобы это чувство ушло. Это была его последняя ночь с Пег, и он не хотел, чтобы она нарушилась. Он намылился слишком сильно и поранился, когда натер мылом довольно свежий шрам; шрам на левом боку чуть ниже подмышки. Сувенир с последнего задания, которое чуть не стоило ему жизни. Это, подумал он, должно быть великой загадкой и для дамы. Почти сотня шрамов украшала его массивное тело. Все виды шрамов, от очень свежих до очень старых. Но она никогда не сомневалась в этом. Только прошлой ночью она с тревогой смотрела на этот новый шрам, ласково провела по нему кончиками пальцев и, видимо, после этого не думала о нем.

Ник вышел из душа и тщательно вытерся. Он посмотрел в зеркало и подумал, что он в прекрасной форме. Может быть, слишком хорошей. У него не было живота — никогда его не было, если уж на то пошло, — но он был немного вздут. Так всегда было во время праздников. Хоук всегда говорил, что это тоже хорошо. Потому что, когда Ник возвращался с задания, он всегда выглядел так, будто его выжали. Тогда уважающий себя человек не захочет иметь с ним ничего общего, сказал Хоук.

Киллмастер намазал угловатую челюсть лосьоном после бритья. Эта челюсть выглядела прекрасно и, как и лицо над ней, производила хорошее впечатление. Красивый и мужественный, но не красивый. У него был высокий лоб, и только в последний год начали проявляться несколько морщин. У него была густая темная шевелюра, доходившая до середины лба, что придавало его лицу что-то сатанинское. Его нос был прямым, и, хотя многие удары оставили следы, он чудом не сломался.

Его рот был подвижным и чувственным — иногда этот рот мог сжиматься в тонкую бороздку ненависти и гнева. Ненависть вызывали в Киллмастере не так легко и не часто, но как только это случалось, он ненавидел безжалостно.

Его глаза были причудливого зеленого цвета. Они всегда рыскали вокруг, были спокойны только тогда, когда он спал, меняя цвет в зависимости от его настроения. Когда он был в хорошем настроении, они были цвета морской волны. Одобрительно и довольно самодовольно, Ник посмотрел на себя в зеркало. Он был немного тщеславен. Однажды он сказал коллеге, что Ник Картер несокрушим. Ник поднес бритву к челюсти и задумался о чуде — с ним делали все: в него стрелили, его резали, его чуть не утопили, чуть не повесили, чуть не отравили и просто избили. И все же он стоял здесь. Ник выбрил верхнюю губу и начал тихо насвистывать озорную французскую мелодию, которую он всегда насвистывал, когда был доволен собой.

Пег курила сигарету, когда он вышел из ванной в белых шортах. Как всегда, она восхищалась его телом — фантастически брутальным телом, как она его называла, — как будто никогда раньше его не видела.

Она сказала: «Ты не торопился. Любовался собой в зеркало?

Комментарий был настолько точным, что лицо Ника на мгновение исказилось. Он взял сигарету и растянулся на кровати. — Очень особенный вечер, — весело сказал он ей. «Очень специальные приготовления. Кроме того, только замужние женщины имеют право придираться.

Пег повернулась к двери ванной и посмотрела на него понимающим взглядом. Затем она закрыла за собой дверь. Через несколько мгновений он услышал, как она включила душ.

Идиот! Почему он сказал это? Ник покачал головой. Он должен был быть чертовски осторожен со своими словами сегодня вечером. Оболочка вашего веселья была тонка, как яичная скорлупа, и совсем немного понадобилось, чтобы ее разрушить.

Пег вышла из ванной голая, все еще вытираясь. Не сказав ни слова и даже не взглянув на него, она подошла прямо к низкому туалетному столику и начала гримироваться. Ник лежал на кровати, курил и с восхищением смотрел на всю ту красоту, которой он так часто обладал.

Он знал, что ей должно быть не меньше тридцати, но тело у нее все еще было как у молодой девушки. Как не по годам развитого подростка. Она была довольно высокой, около шести футов, с очень тонкой талией, которую он легко мог обхватить своими большими руками. Ее кожа, где не было загара, была молочно-белого цвета. Она сидела и шла с грациозной гибкостью. Ее поведение было гордым, совершенно уравновешенным и без сознательной провокации. Ник задумался, так ли это на самом деле. Были ли женщины, все без исключения, всегда немного требовательны по своей природе? Ее восхитительные груди торчали, как носовая фигура роскошной яхты. Ник, однажды сказал ей, что тысячу раз обожал каждую грудь. Пег начала одеваться. Нику нравилось смотреть на ее платье, хотя обычно оно не заводило его так сильно, как сейчас. Возможно, подумал он, почувствовав возбуждение в нижней части своего тела, возможно, потому, что сегодня была последняя ночь. Что бы это ни было, это не имело никакого эффекта.

Ему не нужно было ходить вокруг да около, наступила эпоха рутины.

Пег встала, чтобы расправить свой черный пояс с подвязками; затем она начала надевать свои длинные темные тонированные нейлоновые чулки. Ник наблюдал за ней с огромным удовольствием и дал волю своему вожделению. В конце концов, это была их последняя ночь.

Незадолго до того, как он начал двигаться, он задумался, знают ли женщины о стимулирующем сексуальное влечение эффекте темного нейлона на длинных белых ногах. Делали ли они это невинно и непреднамеренно, или это был их козырь?

С возрастающим желанием он наблюдал, как она высоко натягивает каждый чулок и туго застегивает его, вытягивая перед собой свои длинные стройные ноги. В конце концов, это стало для него слишком.

"Подвязка".

'Да любовь моя?'

'Иди сюда.'

Ему показалось, что он обнаружил притворную невинность в ее голубых глазах, когда она выполнила его просьбу. 'Почему?'

Ник закрыл глаза, почти раздраженный. -'Почему? Женщина спрашивает, почему!

Пег стояла у кровати и смотрела на него сверху вниз. «Невинная добродетель! Ненасытный зверь! Так скоро снова!

— Да, — сказал Ник Картер. "Опять так скоро." Он схватил ее мускулистой рукой и притянул к себе.

Пег какое-то время боролась. — Нет, сумасшедший! скоро. Ты меня совсем сбиваешь с толку. А обед... готов и...

'Сейчас!'.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его, и кончики ее грудей коснулись его губ. Она глубоко вздохнула и опустила руку. Но через несколько мгновений она всхлипнула и застонала: О, милый! милый... милый... милый...

Ник был так далеко, окутанный похотливым туманом, что сначала не мог определить звук, который мешал их близости. Как раз в тот момент, когда он был позади нее — звук подъезжающего к месту посадки фуникулера — взрыв потряс их обоих, и он не мог думать ни о чем другом.

Они долго лежали рядом, молчаливые и нежные. Пег первым пришла в себя. Похотливая скотина, теперь мне снова нужно накраситься! Все сначала. Так что я могла бы также принять ванну снова. Я всегда потею от занятий любовью.

Ник держал глаза закрытыми: «Но не я. Мне холодно, как белому медведю... по крайней мере, сейчас!

Он услышал, как закрылась дверь ванной. Какое-то время он пытался очнуться от оцепенения и печали угасшего огня любви. Было похоже, что он сделан из резины.

Наконец он встал и начал одеваться. На всякий случай он взял с собой смокинг и, пытаясь застегнуть запонки, уронил одну. Вещь закатилась под кровать и, как всегда, оказалась в центре под ней. Ему пришлось на некоторое время заползти под кровать. Это сразу бросилось ему в глаза. Прямоугольный черный ящичек, очень похожий на сумку для фотоаппарата, зажатый между пружинами кровати. Он расширил глаза. Как будто у него был сердечный приступ. Магнитофон! Магнитофон на батарейках, возможно, с автоматическим таймером, который включался в наиболее подходящее время. Как сейчас. От сумерек до полуночи, времени, когда человек обычно находился в своей комнате. Говоря. Но для кого? Почему? Как?

Ник Картер был противен самому себе. Он был так чертовски самонадеян, так чертовски уверен в себе. Так что Unicom был безопасным местом! Он обыскал комнату на предмет подслушивающих устройств, но очень поверхностно и по привычке. Ник лежал на ковре, проклиная себя за то, что вел себя как тупой дилетант. И все же он был кем угодно, только не любителем. Он был одним из лучших агентов в мире. Он проверил свой след двадцать раз и проверил его. Его не могли преследовать!

Тем не менее, здесь был магнитофон, всезаписывающее ухо. Где что-то пошло не так?

Ник потянулся к черному портфелю, но убрал руку. Нет! Больше никаких ошибок. Кто-то подложил эту штуку туда, и кто-то собирался ее подобрать. Когда это произойдет, Ник будет рядом.

Он пошел в ванную и вошел без стука. Сейчас не было времени придираться.

Пег как раз выходила из душа. Она посмотрела ему в лицо и спросила: «Что такое, дорогой?»

— Иди пакуйся, — сказал Ник. 'Ты должна выбраться отсюда. В настоящее время, немедленно. Не задавай мне вопросов, потому что я не могу на них ответить. Просто делай то, что я тебе говорю. И сделай это быстро!

Пег кивнула и повиновалась, не говоря ни слова. Это был другой Ник, которого она не знала. Это испугало ее. Его лицо, особенно вокруг глаз, напомнило ей череп.



Глава 4



Теперь в номере было темно и тихо. Ник дважды услышал, как часы в коридоре пробили. Он ждал под кроватью уже несколько часов. Он заткнул Люгер за ремень, а стилет терпеливо лежал в замшевых ножнах на правом предплечье.

Они придут. Ник был уверен. Теперь он был настоящим Ником Картером, Киллмастером с самого начала. Больше не тот беззаботный, пьяный от секса дурак, который совершил такую глупую ошибку. Он тоже был ошеломлен; редко в своей жизни он сталкивался с такой загадкой.

Кто, черт возьми, стоял за этим? Или стояли за этим? Пожилая пара? Это казалось невозможным и нелепым. Молодая немецкая пара, которая притворялась женатой? Возможно, но маловероятно.

Киллмастер обладал шестым чувством на такие вещи и четким видением. Кто остался? Этот толстый живот? Мог. Или его жена, кухарка, горничная, мастерица на все руки?

Двое мужчин, которые поднялись на фуникулере — он слабо слышал их, пока они с Пег целовались, — которые пошли кататься на лыжах, как только прибыли? Киллмастер нахмурился. Это, конечно, было очень странно, но двое мужчин, кем бы они ни были, только что прибыли. Хозяин никогда раньше их не видел. Они не могли установить магнитофон. Он думал, что это какой то незнакомец — или, может быть, эта пара, которые любят кататься на лыжах при лунном свете. Кроме того, многим это нравилось. Например, молодая немецкая пара только что вернулась из лыжной прогулки под луной, когда он вернулся в гостиницу после того, как забрал Пег. Они особенно раздражали их рассказами о великолепном лунном свете, когда он пытался получить какую-то информацию от трактирщика в баре. Они настояли, чтобы Ник выпил с ними, и на своем ломаном английском, которым они очень гордились, рассказали ему о том, через что им пришлось пройти. Неприятности, конечно, но они подали Нику идею.

Когда он выудил у трактирщика как можно больше информации, в целом немного, только то, что двое незнакомцев, сразу после регистрации, потом пошли кататься на лыжах - они уже были в лыжной одежде, и не находите ли это странным, мистер Томсон? Ник вернулся в номер и переоделся в лыжный костюм. Заглянув под кровать, он убедился, что магнитофон все еще там. Это был его страх, призрак, преследовавший его, что кто-нибудь прокрадется в его отсутствие, чтобы забрать магнитофон. К счастью, этого не произошло. Он все еще был над головой, спрятан и, как и Ник, ожидающий, что кто-то придет и заберет его.

Прежде чем спуститься вниз, Ник выключил весь свет в номере. Он подошел к окну и осторожно и бесшумно открыл его. Он заглянул в темную комнату. Луна давно скрылась, и с этой стороны гостиницы было темно. Под окном висела толстая веревка, прикрепленная к скобе в деревянной конструкции. Это была «пожарная лестница», примитивная даже для Юникома, но она хорошо служила своей цели. Ник перекинул веревку через подоконник и снова закрыл окно.

Если владелец магнитофона быстро осмотрит комнату, открытого окна будет достаточно, чтобы вызвать подозрение. Чтобы их отпугнуть.

Ник хотел таким образом заставить дозорных подумать, что он действительно катался на лыжах. Затем он должен был убедиться, что вернулся в комнату незамеченным. Это будет нелегко, подумал Киллмастер, спускаясь вниз, чтобы объявить, что он также собирается на лыжную прогулку при лунном свете. И это была как раз самая большая трудность — лунный свет. Так чертовски много лунного света. Ник от всего сердца проклял луну и ее серебряные лучи.

Делать было нечего. Ему оставалось только терпеть и надеяться. Надеясь, что его противник такой же любитель, как и он, Ник Картер, оказался на этот раз. Жалкий цыпленок!

К этому времени трактирщик был так расстроен, что его уже ничто не волновало и не удивляло. Сначала такой вкусный ужин отменен. Ему придется съесть это самому, а он уже слишком толстый. Затем внезапное появление этих странных лыжников... Затем внезапное исчезновение миссис Томсон! А герр Томсон не поехал со своей прекрасной женой — нет, он остался и теперь хотел покататься на лыжах при лунном свете. Один. Сондербар! Все очень невероятно! А еще очень выгодно. Да. Все было оплачено и никаких претензий к лишним десяти процентам, которые он взял.

Поэтому, когда Ник объявил о своем намерении романтически покататься на лыжах по сверкающим склонам, трактирщик лишь сонно посмотрел на него и пробормотал: «Да! Веселитесь, мой герр!

Ник подошел к шкафчику для лыж за гостиницей. Это была самая рискованная часть задумки,

потому что, если бы кто-то сейчас был начеку, все бы пошло не так. Киллмастер немного торопился, так как боялся, что магнитофон уберут прямо сейчас. Он снял лыжи со стойки и спрятал их в тени за кучей снега у угла гостиницы. Затем он подбежал к болтающейся веревке и полез вверх с ловкостью обезьяны, пользуясь только руками.

Он держался одной рукой, открывая окно. И вдруг он оказался внутри, двигаясь, как большая кошка в темноте. Он уже имел при себе Люгер и стилет. Он затаил дыхание, когда закатился под кровать и ощупал пружины. Магнитофон был еще там.

Все это произошло два часа назад. Теперь Киллмастер беспокоился, что его противник не появится. Что, черт возьми, было не так с ним, с ней или с ними? Если уловка сработала, они, должно быть, решили, что он все еще катается на лыжах. Для этого было немного поздно, но он был американцем и поэтому немного сумасшедшим.

Может быть, они разобрались. Возможно, его противник был слишком хитер. Возможно, сейчас он над чем-то смеялся. Они могли видеть, как Ник прячет лыжи и карабкается по веревке. Киллмастер выругался себе под нос.

Кто-то шарил в двери.

Киллмастер на долю секунды напрягся, а затем полностью расслабился. Окончательно. В нем закипала дикая радость. Он поймает на ублюдка, который его одурачил. Он услышал, как дверь медленно открылась. Затем последовало долгое молчание. Кто-то смотрел в темноту. нервы,

подумал Ник. Он очень нервный и осторожный. Он был рад, что закрыл окно. Открытое окно, ветерок по шторам отпугнул бы посетителя. Неуклюжие тяжелые шаги раздались в направлении кровати. Ник положил руку на ножны, чтобы заглушить щелчок механизма, и взял стилет в правую руку.

Это произойдет в темноте, это даже лучше В темноте он делал свою работу так же хорошо, как и на свету, а иногда даже лучше. Он больше чувствовал, чем видел, что кто-то стоит на коленях у кровати. Рука потянулась в его направлении. Киллмастер терпеливо ждал, пока рука дотянется до него. Он хотел взять пленного. Кто-то собирался поговорить. Ясно и хорошо.

Рука коснулась его. Неуклюжая рука, с мозолями от тяжелой работы. Горничная!

Ник схватил руку и вонзил кончик стилета в распухшее запястье. «Аааа, Готт! Попади в рай! Кто?'

«Берухиген!» Голос Ника был резким рычанием.

Теперь он говорил на крутом немецком, угрожающе подчеркивая каждое слово. Ее ужасный страх был его большим преимуществом. «Не кричи так. Ничего не говори. Он сделал зловещее движение по толстому запястью. — Если ты издашь еще хоть один звук, я отрежу тебе запястье и ты истечешь кровью до смерти. Если ты не создашь проблем, может быть, я оставлю тебя в живых. А теперь отвечай на мои вопросы, но шепотом. Очень спокойно. Ты меня понимаешь?'

Ответ прозвучал слабым и полным страха. 'Да сэр! Я поняла. Да... Да... Я не причиню тебе хлопот. Они сказали, что проблем не будет. Ее рука дрожала.

'Тогда все в порядке. Тогда, возможно, я отпущу тебя, садись на кровать. Если попытаешься сбежать, умрешь. Ясно?'

'Да.'

Ник отпустил руку. При этом он выкатился из-под кровати на другой бок. Он услышал скрип пружин, когда женщина опустилась на кровать.

"Сиди там," предупредил он ее. «Не двигайся». Он подошел к старомодной настольной лампе и включил ее.

Толстая горничная заморгала, а на круглом болезненном лице отразились удивление и страх. — Это Томсон! Но вы... герр Йозеф сказал, что... "Что я катаюсь на лыжах при лунном свете, не так ли? Ник сделал свое лицо настолько ужасающим, насколько это было возможно. Он не хотел причинять боль этой бедной глупой суке. Но он должен был выяснить, кто использует ее как инструмент. Он сделал несколько шагов к кровати и показал ей стилет. Ее круглое крестьянское лицо, уже цвета теста, еще немного побледнело. Она вздрогнула. — Пожалуйста, герр Томсон! Пожалуйста... не делай мне ничего! Я ничего не сделала. Клянусь тебе! я...'

'Замолчи!' Ник держал перед ней магнитофон. «Кто заплатил тебе за то, чтобы ты положила это под мою кровать?

— Эти мужчины, — прошептала она. «Эти люди в Гштааде! Видишь ли, я раз в неделю навещаю свою сестру, которая тоже работает в Гастхаус. Эти люди были очень добры ко мне и предложили выпить и поужинать, если я помогу им поймать шпиона. Все, что мне нужно было сделать, это положить этот портфель под кровать и отдать им. я...'

Киллмастер оборвал словоблудие. 'Эти мужчины? Какие мужчины?

Горничная смотрела на него большими коровьими глазами. Они пожал плечами. 'Какие мужчины? Просто мужчины… полицейские, как мне сказали. Они сказали, что у меня будут проблемы, если я им не помогу. Они сказали, что дама была очень опасным шпионом и… — Дама! Ник начал понимать. Точнее, он чувствовал, откуда это шло.

Он указал на большой стул. «Садись на тот стул».

Она доковыляла до стула и упала на него. Ник был позади нее. Рыжие светлые волосы, местами уже седые, свисали ей на затылок чем-то вроде пучка. Он поместил кончик шпильки чуть ниже пучка и вдавил его в ее плоть. Женщина начала стонать. «Мой Готт! Мой Готт!

— Он не может тебе помочь, — грубо сказал Ник. "Может быть, я это сделаю." Всегда давайте им надежду. — Если ты скажешь правду, я не убью тебя. Если я подумаю, что ты лжешь, я перережу тебе горло. Она кивнула. Жир принял форму испуганной ряби, которая качала ее одутловатое тело. Он сильнее прижал стилет к ее шее.

'Когда это произошло? Когда эти люди впервые подошли к вам?

На прошлой неделе. Мне сказали посмотреть, в какой комнате спит дама, и положить портфель под кровать. Они показали мне, как намотать его. По их словам, это было сделано для того, чтобы поймать опасного шпиона. Как только дама...

Стало проясняться. Нику Картеру пришлось сдержаться, чтобы не расхохотаться. Разговор о шпионах!

Пег приехала за день до него. Они согласились на это, чтобы их не видели вместе на дороге.

Их интересовала только дама, этих мужчин? Но не меня?'

Она кивнула. - 'Да сэр. Я так считаю. Я... вы не обидитесь, герр? Вы не обидите меня, если я расскажу вам, что сказал один из тех мужчин?

'Нет. Скажи-ка.'

«Один из тех мужчин рассмеялся — я не должна была этого слышать — и сказал, что вы, возможно, платный любовник». Ник в душе рассмеялся, но не осмелился это показать. Это избавит ее от страха. Но теперь ему стало очень ясно.

— Неужели эти люди говорили по-немецки?

'Да.'

— Местный диалект? Как вы говорите по-немецки здесь? Хорошо подумай.' Он еще сильнее вонзил стилет в ее кожу. На мгновение воцарилась мертвая тишина, пока она ломала свой глупый мозг, и можно было услышать только звук ее тяжелого дыхания. Наконец она произнесла несколько торжествующе: «Нейн! Они были не отсюда. Не из Швейцарии. Я верю с Востока».

Восток. Восточная Германия! Ник рассмеялся. Они действовали неуклюже. Кстати, в их кругу было известно, что восточногерманская разведка доводила до отчаяния своих русских наставников из КГБ и ГРУ. Чтобы ускорить допрос, он начал гадать. Он не мог сидеть с этой жалкой бабой всю ночь. — Эти двое мужчин — они поднялись на фуникулере?

'Да.'

«Они катались на лыжах. И они теперь сидят там и ждут, когда ты принесешь коробку?

'Да сэр. Они такие нетерпеливые, видишь ли? Я не могу выбраться отсюда до следующей недели. У меня много дел, и дер Гастгеберу это не понравится. Он не позволил бы мне...

'Неважно. Где бы ты должна встретить этих людей?

— В убежище на склоне, герр.

'Когда? '

«Как только луна зайдет. Я должна отдать им портфель, а потом получу свои деньги.

— Значит, теперь они там?

— Да, герр.

'Хорошо. Теперь я собираюсь задать несколько очень важных вопросов. Если ты солжешь, я сделаю из тебя фарш. Поняла?'

Женщину снова начало трясти. «Да, да».

Ник держал перед ней магнитофон. — Это единственный портфель? Разве нет другого?

— Нет, герр. Это единственный.

— И вы не встречались с этими мужчинами с тех пор, как получили этот портфель? Так ты еще ничего им не принесла? Этот портфель не был заполнен?

— Налит, герр? Я не понимаю что ты имеешь в виду?' Невероятно глупая коровья голова!

Я имею в виду, ты еще ничего не дала этим людям? Ничего такого? Так ты больше их не видела? Он хотел убедиться, что других кассет нет.

— Я же говорила вам, герр. Сегодня вечером я должна была встретиться с ними. Только сегодня. Я бы получила свои деньги и никогда никому об этом не говорила...

— Хорошая идея, — сказал Ник. «Подумай об этом. Когда заходит луна? Сколько времени?' Не то чтобы это существо знало.

Она удивила его.

— Сразу после трех, герр.

Он посмотрел на свои часы. Проклятие! Это было слишком долго ждать. Он должен был разобраться с этим делом быстро и убраться. Не было смысла испытывать судьбу. Один из этих хамов может просто начать использовать свой мозг. Маловероятно, но он не мог рисковать. Это нужно было сделать быстро. У него была кассета, единственная кассета, но этого было недостаточно. Он также должен был схватить этих двух восточногерманских агентов.

— Сними платье, — приказал Ник.

«Мой Готт, сэр! Как ты смеешь! Я порядочная женщина, вдова. У меня двое детей и… — Киллмастер с большим трудом подавил смех. Чтобы частично успокоить ее, он позволил своему голосу звучать чуть менее угрожающе: «Я не буду нападать на тебя. Боже, храни меня! Мне нужно только это платье для моего плана. Теперь снимай, хоп!

Горничная встала и сняла платье. Ник одобрительно кивнул. С небольшим натяжением и разрывом здесь и там он мог вписаться. Он увидел, как она дрожит, когда взялся за платье. На ней был старомодный камзол, украшенный лентами. Ее пухлые руки сияли и дрожали, когда она скрестила руки на своей массивной груди и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Ее муж, вероятно, вовсе не умер, недобро подумал Ник. Он просто прячется от нее, конечно. Он бросил платье на кровать рядом с магнитофоном. Он указал кончиком своего стилета на дверь шкафа. Одна хорошая вещь в люксе была, большие просторные шкафы. — Иди туда и стой там.

Она охотно послушалась. Ник подошел к окну и перерезал веревку от зажима в панели, все время не сводя с нее глаз. Он отнес к ней. 'Ложись на пол. Я собираюсь связать тебя. Это все. Тебе повезло, что я не собираюсь тебя убивать, но я просто немного сентиментален. Снимай и чулки. Да, оба.'

Теперь он начал торопиться. Быстро и ловко он связал ее веревкой. Он связал ей лодыжки крест-накрест, связал ее толстые руки за спиной и привязал еще один кусок веревки между запястьями и лодыжками, так что чем больше она двигалась, тем туже затягивались узлы. Он засунул ей в рот чулок. И все это время он разговаривал с ней. Он не хотел ее убивать или даже повредить волосинку, но ее нужно было задержать в тишине и безопасности, пока он не закончит свою работу и не уберется отсюда.

— Ты была дурой, — сказал он ей. «Эта дама не шпионка. Те двое мужчин шпионы! Они солгали вам, использовали вас как свое орудие, и если швейцарская полиция когда-нибудь об этом узнает, вас надолго посадят в тюрьму.

Итак, это было сделано. Он начал тащить ее в туалет и все время фантазировал. «Дама — очень важный персонаж, американка, знающая много секретов. Эти люди хотят похитить ее и, возможно, пытать, чтобы узнать эти секреты. Но это произойдет позже. Сначала хотели узнать как можно больше через магнитофон - портфель. Теперь у тебя есть несколько часов, чтобы подумать, и на твоем месте я бы сочинила хорошую историю. Если вы умны, вы никому не говорите о портфеле, двух мужчинах и мне. Вы же знаете, как полиция относится к шпионажу! Так что подумайте хорошенько. Грабители, может быть? Ты можешь дышать?

Она кивнула и выглядела неплохо над чулком, завязанным у ее рта.

'Хорошио.' Ник закатил ее в шкаф и похлопал по плечу.

«Гутен Абенд, Витве. Приятных снов. Он уже собирался закрыть дверь, когда что-то пришло ему в голову. 'Можешь ли ты кататься на лыжах? Вы бы пошли к тем людям на лыжах?

Она посмотрела на него и кивнула.

Киллмастер закрыл дверь, проверил, хватает ли ей воздуха, а потом забыл о ней.

Он влез в платье, похожее на палатку, и взглянул в зеркало в ванной. Это было хорошо. Он разорвал платье спереди, чтобы легко схватить Люгер. Со стилетом проблем не было. Если возможно, он хотел избежать перестрелки. Звук был бы слышен слишком далеко через снежные поля, и он не видел необходимости привлекать внимание.

Ему все равно нужно было что-то надеть на голову. Вся цель этого маскарада заключалась в том, чтобы он мог позволить ему приблизиться к ним при ярком лунном свете. Они будут начеку и настороже. Возможно, у них даже был бинокль ночного видения. Почти наверняка они были вооружены. Эта проклятая луна. Подходить к ним придется по бесплодному леднику, без малейшего укрытия. Ему придется действовать осторожно. Но они ожидали громоздкую женщину на лыжах — и они могли бы ждать ее достаточно долго, чтобы подпустить его достаточно близко, чтобы он мог ринуться в бой. Они не могли видеть, как Пег так поспешно ушла; они думали, что она всё ещё тут. Они обманули глупую деревенскую женщину, и все обошлось. У них не было причин для подозрений. Его план может увенчаться успехом.

Покрывало было из винно-красного бархата. Ник отрезал кусок и сделал платок, который повязал перед зеркалом к своему полному удовлетворению. Он хорошо выглядел. Он мог приблизиться к ним на десять ярдов. Как там обернется дело, зависело от многих обстоятельств, и, как в любой битве, он не мог точно предсказать это заранее.

Просто подожди и увидишь.

Он удостоверился, что перерезал нижнюю часть веревки. Теперь он снова прикрепил его к зажиму в стене с помощью ножа и опустил его из окна. Он выключил свет. Он соскользнул по веревке и упал в нескольких футах от земли. Он вытащил лыжи из снега, надел их и свернул в нечто вроде траншеи, которая скрывала его, пока он не оказался далеко от гостиницы.

Через несколько минут он остановился и выдернул кассету из магнитофона. Он затолкнул её глубоко в снег, но портфель остался при нем. Он явно держал это в руке, когда подходил к убежищу. Это также было частью его маскировки.

Ледник возле Юникома был сформирован таким образом, что мог спускаться по склону, пологому склону, пока не оказался за убежищем. Но тогда это было был еще один крутой подъем, несколько сотен ярдов вверх почти перпендикулярно, и все это время он будет виден любому, кто случайно выглянет в заднее окно. Ник представил себе интерьер хижины, где они с Пег провели день и ранний вечер. Он слабо улыбнулся, снова подумав о занятиях любовью на снегу. глупая девчонка! Когда он был подростком, они называли этот вид занятий любовью катанием на снегу.

В хижине было два небольших окна спереди и большое окно сзади, откуда открывался прекрасный вид.

Он выбрал фронт как наиболее выгодную сторону. Во-первых, они ожидали, что женщина придет с той стороны. Если они ждали ее - или того, которую они примут за нее

- если увидят, как она пойдет по крутой подъездной дороге сзади, у них возникнут подозрения. Или, по крайней мере, сомнения. Ему пришлось рискнуть идти с фронта.

Он оттолкнулся лыжными палками, внимательно принимая во внимание местность, чтобы «ходить» как можно меньше. Мгновение спустя он снова двинулся по блестящему белому пространству, забавная фигура двигалась под блестящим бледным диском луны.

Продолжая в том же духе, он снова перебрал все возможности. Те два клоуна в хижине исполнили самую смешную песню всех времен. Они наткнулись здесь на Ника Картера, расслабленного и не очень бдительного — он все-таки был в отпуске — и они ничего не знали. Они не знали о нем. Они решили, что он какой-то влюбленный сумасшедший, вот и все. Они все это время преследовали Пег. Этого бедного ангелочка Пег, которая не имела ни малейшего представления, о чем идет речь.

Благодаря своему многолетнему опыту и большому мастерству, Киллмастер смог сам дополнить неизвестные ему данные, как если бы он сам все это собрал. Это было рутинное задание, возможно, даже рутинная работа, предназначенная исключительно для того, чтобы занять офицеров. Муж Пег был очень важен. Наверное, немногие знали, насколько он важен. В его распоряжении было много секретных документов. Было бы не более чем рутинной работой следить за таким человеком, всегда в надежде, что однажды они смогут действовать сообща. Русские научили бы их этому - терпеть и ничего не упускать из виду. В шпионском мире, как и везде, золото доступно тем, кто знает, где его искать.

Какой-то великий ум придумал слежку за Пег и ее мужем — и попытал счастья во время отыха Пег. (Здесь Ник задумался, совершает ли Пег еще какие-нибудь эти милые путешествия и есть ли у нее другой любовник. Он отбросил эту мысль в сторону. Он любил Пег Тейлор так сильно, как только мог любить женщину. Но кого она любила в его отсутствие было ее дело)

Дело в том, что эти восточногерманские летучие мыши думали, что у них на уме что-то многообещающее. Не очень горячее дело и не зрелищное, но что-то, что может окупиться в будущем. Если бы они знали о Пег достаточно, они могли бы начать ее шантажировать. По крайней мере, они могли попытаться. Это никогда не было опасно. Пег могла знать о секретах своего мужа. Если нет, они могут заставить ее шпионить за ними. Возможно, они даже надеялись напрямую связаться с ее мужем. Ее муж на самом деле был настоящей стервой, и можно было смело предположить, что он очень заинтересован в том, чтобы избежать скандала. Это случалось раньше; и это будет повторяться еще много раз. Шантажисты и шпионы никогда не устают забрасывать свои сети, и каждый улов, каким бы малым он ни был, был хорош. Ник подумал о Пег, о ее характере, насколько он знал, и громко расхохотался, как волк в разреженном воздухе. «Идите к черту», — сказала бы она!

Он стал приближаться к убежищу. Вскоре ему придется подняться по пандусу, ведущему к входной двери. Ник хотел бы знать больше о том, как имитировать позу толстой женщины на лыжах.

Одно можно было сказать наверняка — они точно не ждали бы ее так рано. Луна все еще была высоко на западе небосвода. Если повезет, он сможет добраться до двери, прежде чем его заметят. Если бы он мог вот так добраться до двери, и они позволили бы ему ворваться, он мог бы достать одного стилетом, а другого схватить голыми руками, прежде чем они даже сообразят, что происходит. Во время своего последнего пребывания в Америке Ник провел много часов, тренируясь в метании стилета. Он сделал ручку немного тяжелее. Теперь они узнают, насколько хорошо он тренировался. Если он мог сразу убрать одного, то оставшийся мужчина был для него куском пирога. Он надеялся, что они будут так же неохотно, как и он, использовать огнестрельное оружие в тишине ночи.

Впрочем, на это особо рассчитывать не приходилось. Это были летучие мыши, Dummköpfe! Поэтому они могут запаниковать и начать стрелять. Ник частично снял Люгер со своего пояса. Недавно он получил самый последний пояс и кобуру в стиле ФБР, но они занимали слишком много места на двойном дне его чемодана, поэтому он оставил их дома.

Ему это почти удалось. Он был менее чем в пятидесяти футах от хижины, когда дверь открылась. В дверях появился грузный парень. При нем был автоматический пистолет. — Что?

Ник помахал магнитофоном; затем он наклонился, чтобы снять лыжи. Это движение на мгновение скрыло его лицо из поля зрения, так что он мог продолжать игру достаточно долго. Возясь со своими лыжами, Ник краешком глаза посмотрел на мужчину.

Мужчина сделал шаг вперед. Позади него, из кабины, другой офицер сказал что-то, чего Ник не понял.

— Ты рано, — сказал человек с пистолетом. Его голос говорил, что он зол. Его немецкий был груб. «Опасно здесь шататься в одиночку и не в назначенное время, тупая гусыня. Портфель у тебя с собой?

Ник, все еще возившийся с лыжами и отвернувший лицо, кивнул и снова помахал портфелем.

"Что, черт возьми, с тобой?" — подозрительно спросил мужчина. — Ты не можешь говорить?

Ник взял стилет в руку. Офицер в хижине снова позвал. Это звучало ворчливо. Вскоре он тоже подойдет к двери. Ник не хотел браться за двух одновременно. Вооруженный офицер подошел на шаг ближе. Поднял пистолет... Теперь он начал чувствовать опасность. — Готт , — сказал мужчина. "Что-то не так..." Ник бросил стилет.

Мерзкое стальное острие вонзилось мужчине в левый бок, прямо под сердце. Он пошатнулся и закашлялся, его глаза расширились, как будто он не мог поверить в собственную смерть.

Ник вскочил. Он выбил пистолет из руки мужчины и нырнул за стилетом. Тот уже был скользким от крови, и его рука соскользнула. Нет времени, чтобы схватить его снова. Он отшвырнул мужчину в сторону и побежал в хижину. Молниеносно, как фотоаппарат, его фотографическая память фиксировала каждую деталь поля боя. Огонь ярко горел; это было единственное освещение хижины. Бутылка кюммеля на продолговатом столе стояла рядом с хлебом и колбасой. Другой агент, не понимая, что он делает, просто встал с дивана перед огнем и широко раскрытыми глазами посмотрел на это призрачное видение в развевающемся платье, которое, казалось, вышло из ночи. Время, казалось, остановилось надолю секунды, пока они смотрели друг на друга.

Убитый, умиравший в снегу, успел издать еще два сдавленных крика. Хильфе, Хильфе...

Оставшийся офицер схватился за подмышку. Ник прыгнул на него. Мужчина потерял рассудок, повернулся и побежал к большому окну в задней части салона. Если он выбросится через это окно и убежит, у Ника будут проблемы. Тогда для начала непременно будет перестрелка; и всегда был шанс, что они столкнутся с другими лыжниками из близлежащей деревни.

Ник растянулся на столе и скользнул к мужчине. Он поймал его как раз в тот момент, когда тот собирался высунуть голову в окно. Это был крупный, крепкий парень с широкими плечами. Его локоть метнулся в сокрушительном ударе, который отбросил голову Ника назад. Тем не менее, Ник обвил мужчину за шею и потянул на стол. Мужчина вздрогнул, успел сделать полоборота и попытался ударить Ника ногой в живот. Ник отбился коленом и сильнее надавил на шею мужчины. Большой проблемой было телосложение мужчины. Он был квадратным, очень сильным и с очень маленькой шеей. А еще он знал несколько приемов. Он стиснул подбородок, не давая Нику задушить его, и внезапно откинул голову назад прямо в лицо агенту AX. Комната закружилась, на мгновение покраснев перед его глазами. Мужчина сделал полный оборот, пытаясь выколоть Нику глаза, а другой рукой лихорадочно пытаясь дотянуться до кобуры на плече.

Киллмастер ударил мужчину по запястью ладонью и почувствовал, как оно сломалось. Мужчина застонал, но все еще пылал воинственностью. Он поместил левую, которая приземлилась на ухо Ника. Ник ответил яростной атакой правой, которая сбила бы с ног большинство противников, но немецкий офицер только моргнул и ударил Ника в грудь.

Он раздавил мужчине правое запястье, так что ему больше не угрожала опасность от револьвера. Ник дал еще один жесткий правый. Мужчина пригнулся и ткнулся лбом в лицо Ника. Ник упал спиной на стол, а полицейский навалился на него. Ник упер ноги в толстый живот, дернул мужчину за руки и швырнул его через себя. Человек упал на спину, стол дрогнул и затрясся под этой тяжестью. Киллмастер ударил мужчину по лицу своим большим кулаком, точно так же, как мясник обращается со своим тесаком. Немецкий агент вовремя увернулся от него... Мужчина попытался слезть со стола. Ник последовал за ним, опасаясь револьвера в наплечной кобуре. Если бы парень понял...

В тот момент, когда мужчина ненадолго освободился от Ника, он попытался достать свой револьвер. Он шарил невредимой левой рукой, вне себя от ярости и извиваясь, в поисках револьвера под левой подмышкой. Он как раз доставал револьвер, когда Ник, оттолкнувшись от стола, бросился на него. Он ударил мужчину двумя тяжелыми лыжными ботинками в лицо. Офицер выронил револьвер, обернулся и закричал. Он поскользнулся, упал на сломанное запястье и издал звериный крик боли. Теперь он стоял на четвереньках, делая отчаянные попытки снова встать. Киллмастер признал, что его противник был сильным и настоящим бойцом. Затем он толкнул голову мужчины в огонь камина.

Мужчина врезался лицом в горящие дрова. Он снова начал кричать. Потом поднялось ужасное зловоние горящих волос и человеческого мяса. Мужчина вздрогнул и извивался во всевозможных изгибах и поворотах, крича и хлопая обеими руками по каменному очагу.

Здравый смысл вернулся у Ника не было жестокого характера. Он поднял люгер, перевернул его и одним ударом приклада сломал мужчине шею. Тело обмякло. Ник схватился за ноги и вытащил тело из огня. Ник вырвался из платья и намотал его на голову мертвеца. Затем он подошел к дивану и сел. Он тяжело дышал. Он был не в такой хорошей форме, как он думал - был отпуске слишком долго. Слишком много секса и слишком много выпивки. С этими мыслями он сделал глоток из бутылки Kümmel.

Сделав несколько глубоких вдохов, он вернулся к двери. Луна все еще была в небе. Нечего делать. Ему придется работать при ярком лунном свете и рисковать.

Он вытащил из мертвеца стилет, несколько раз провел им по снегу, чтобы почистить, потом снова вложил в ножны.

Он постоял немного, задумчиво глядя на мертвеца. У него была жуткая мысль: он мог бы сделать из них двух прекрасных снеговиков! Оставив их здесь, на леднике, навсегда. Снег и лед никогда не растаяли бы на этой высоте.

Прекрати эти неприятные фантазии, сказал он себе. Ты начинаешь становиться чем-то вроде Дракулы. Он принялся за работу. Из пары лыж мертвецов он построил примитивные сани. Он не стал их обыскивать. Он знал, что у них ничего не будет с собой — не такие уж они и глупые, — и, кроме того, у него не было на это времени. Он сжег их лыжную одежду, кепки, платье и платок. Во время работы он пил кюммель и закусывал колбасой.

Он убедился, что револьверы остались в кобурах обоих. Через полчаса он осмотрел избу и остался доволен. Не было никаких указаний на то, что здесь были убиты двое мужчин, и, что более важно, не было никаких указаний на то, что здесь был Ник Картер.

Ник схватил со стены ледоруб. Тяжелая работа была еще впереди. Он вышел и привязал лыжи. Он привязал принесенную из хижины короткую веревку к самодельным саням и начал спускаться по леднику.

Ему потребовался почти час, чтобы вырубить во льду узкую могилу и закатить в нее эту пару трупов. Он засыпал могилу снегом и льдом и искусно замаскировал ее. Он сомневался, что их когда-нибудь снова найдут. Через некоторое время чиновник из восточноберлинского Штази переместит их дело в раздел «пропавшие без вести, предположительно погибшие».

Ник вернул ледоруб в приют. Затем он оттолкнулся и покатился вниз по склону к Юникому. Это было всего лишь случайное появление, подумал он, набирая скорость, и ледяной ветер хлестал ему по лицу. Одна из тех неприятных интермедий, которые иногда попадались на пути секретного агента. Но Пег была в безопасности, а стычка дала Нику еще один шанс потренироваться. Практика делает совершенным, подумал он. Он также знал, что готов вернуться к работе. Ник начал тихонько насвистывать эту французскую песенку о непослушных девчонках.

Он подошел к гостинице с тенистой стороны и остановился, чтобы прислушаться и посмотреть. Горело еще несколько огней. Он заметил трактирщика, герра Йозефа, сидевшего за столом. Ник задумался о положении дел. Корова Элси все еще была в безопасности в чулане или была свободна, но держала рот на замке.

Фуникулер был там. Они могли управлять им сами, как лифтом, но энергия исходила от гостиницы. И это, подумал он с кислой улыбкой, будет стоить мне — в данном случае AX — опять много франков!

Прежде чем войти в гостиницу, он для безопасности перерезал телефонный провод. Он поставил свои лыжи на стойку и вышел в зал с лицом, сияющим от удовольствия и жизнерадостности .

Он топнул ногами по земле и потер руки от удовольствия.

— Как красиво там, — сказал он трактирщику с сияющим лицом. 'Просто восхитительно! Как жаль, что моя жена пропустила это».

Гастгебер посмотрел на Ника, изможденный, с налитыми кровью глазами . Он был очень похож на Фреда Флинстоуна. Он больше не мог этого вынести! Это было слишком для него. Закуска, которая стояла нетронутой. Горничная, которая знала, как превратиться в дым. Два парня, которые записались, потом пошли кататься на лыжах и больше не вернулись. Телефон — он только что пытался позвонить сестре, чтобы пожаловаться ей на свое горе, — телефон, который больше не работал. А теперь сводящая с ума радость для этого огромного идиота, который просто стоял там, топая и бормоча.

Его голос дрожал, когда он передал сообщение, которое получил с почты в Гштааде. «Телеграмма для вас, герр Томсон. Она пришло час назад. Его рука дрожала, когда он протягивал ее Нику.

«Этот Ястреб может читать мысли», — подумал Ник, взяв телеграмму и просмотрев первую строчку. Она была переведена на немецкий язык. Он чувствовал, что Гастгебер пристально наблюдает за ним.

Первая строка длинной телеграммы гласила: Волк съел бабушку, не могли бы вы одолжить нам желудочный зонд ...

Ник сложил её и положил в карман. Код B. Он смог расшифровать это в пути. Он повернулся к хозяину. «Похоже, мне нужно немедленно уехать. Важное дело. Можете ли вы включить питание канатной дороги? Я сейчас вернусь, переоденусь и соберусь. Де Гастгебер хотел что-то сказать, но передумал. В чем смысл? Это была самая сумасшедшая ночь в его жизни. Он посмотрел на стопку банкнот, которые Ник пересчитал. «Конечно, я заплачу немного за все неприятности, которые вам причинил», — сухо сказал Ник.

— Ничего страшного, — слабо сказал мужчина, — я... Я включу питание фуникулера, герр.

Он видел, как Ник поднялся наверх. Когда здоровяк скрылся из виду, он провел обеими руками по своей скудной шевелюре и выщипывал ее, пока не стало больно.

Горничная все еще была в шкафу. Она бросила на Ника испуганный взгляд. Ник подмигнул ей и сказал: «Будь милой», а затем начал торопиться. Через пятнадцать минут он снова был внизу. Гастгебер сказал : «Я включил питание, герр».

'Что ж, спасибо тебе.' Ник взял два своих тяжелых чемодана и направился к двери. — До свидания, — сказал Гастгебер.

Ник махнул рукой и вышел. Было очень сомнительно, что он когда-нибудь увидит его снова.

Пока канатная дорога скользила вниз по длинному спуску к Ройшу, Ник смотрел вниз на мертвую пустошь далеко внизу. Фуникулер пересек большой овраг, ведущий к хижине Диаблере — здесь она была три тысячи метров в высоту, а овраг — в две тысячи метров в глубину, — и, оглянувшись, он увидел вдали черную точку убежища. «Очень одинокая пристань», — подумал он. Навсегда эти тела сохранятся во льду. Жир и кости. Навсегда. В этой могиле будет ужасно холодно.

Он выбросил эту мысль из головы. Это было частью его работы. Если это случилось, не думай об этом больше. Он нащупал телеграмму в кармане, гадая, куда Хоук пошлет ее на этот раз. Надеюсь, куда-нибудь в теплое место.

В Кабане он сел в еще одну гондолу и был быстро доставлен в Коль-дю-Пийон. На мгновение показалось, что он не сможет продолжать путь в эту ночь, но сонный таксист, которого он вытащил из постели, наконец согласился отвезти его прямо в Гштаад. Это снова стоило необходимых франков. Симпсон, кассир AX, был бы в восторге от всех этих расходов.

Ник не хотел ждать неприятностей. Он хотел уехать из Швейцарии как можно скорее. Он попросил таксиста отвезти его прямо в небольшой аэропорт недалеко от Гштаада. Там он нанял легкий самолет, который доставил его в Женеву. Здесь он поселился в дешевой гостинице и составил шифрованную телеграмму. Ему не хотелось двигаться в неправильном направлении.

Перед посадкой на реактивный самолет в международном аэропорту Женевы он отправил телеграмму Гастгеберу в отель «Юникорн», в которой сообщил, где найти его горничную.

Пока самолет несся по взлетно-посадочной полосе, Ник с некоторым весельем подумал, что за историю могла сочинить женщина.

Ник усмехнулся. Когда он уезжал, бедняга Гастгебер выглядел так, словно созрел для психиатра. Если полиция объявится в большом количестве, он может действительно тронуться.



Глава 5



Инструкции Хоука после того, как Ник отработает всю неважную, а иногда и бессмысленную конспирацию, которая была просто мерой предосторожности против возможного перехвата, заключались в том, чтобы просто отправиться в Танжер и сообщить об этом в американское консульство. Там был «безопасный» телефон, по которому Нику приходилось звонить Хоуку. Хоук никогда не помещал ничего важного в закодированную телеграмму. Хороший код нельзя взломать, но кодовые книги можно потерять или их могут украсть.

Киллмастер приземлился в аэропорту Танжера рано вечером того же дня. Беззубый араб в грязной коричневой джеллабе отнес два его тяжелых чемодана к такси и он немедленно поехал в американское консульство на Шмен-де-Амуре. Прочь от любовных интриг! Улыбка заиграла на губах Ника, когда такси подъехало к консульству. Он лишь мельком подумал о Пег во время полета в Танжер. Это было кончено. Может быть, он увидит ее снова, может быть, нет. Иншаллах, сказали бы арабы. Если Бог этого захочет. Между тем, видимо, было над чем поработать. Должно быть, это очень важно, думал Ник, поднимаясь по ступенькам консульства, иначе старик не посылал бы ему телеграмму. Он был рад вернуться к работе, но уж точно не сказал бы об этом Хоуку. Это стало привычкой!

После того, как он убедил Службу безопасности — они, видимо, его ждали, — показав на входе небольшой золотой знак отличия с топором (знак AX), его провели в тщательно охраняемую комнату. Там были стол, стул и корзина для бумаг с автоматическим измельчителем. Стол украшал ярко-красный телефон. Рядом с телефоном лежало полдюжины аккуратно выстроенных остроконечных карандашей. Рядом лежал блокнот с плотной бумагой, чтобы на нижележащем листе не оставалось отпечатков.

Ник набрал известный номер. Сейчас в Вашингтоне полдень. Он позвонил Делле Стоукс. Ник сказал: «N3 здесь. Я в Танжере. Старичок здесь?

Делла усмехнулась. — Да, он здесь и ждет твоего звонка. И пусть он не слышит, как ты называешь его "старичок". Ты знаешь, как он к этому относится.

— Ты же не предашь меня, милая? Соедини меня, хорошо?

Через несколько мгновений на линии оказался Хоук: «Ник, тебе потребовалось много времени, чтобы добраться до Танжера. Вы ехали туда на лыжах?

— Нет, на собачьей упряжке, — весело сказал Ник. «А если серьезно, были небольшие осложнения. Незначительные, но потребовавшие траты времени. Что здесь происходит?'

— Много чего происходит, — строго сказал Хоук. «Сначала прослушайте — это команда под кодовым названием «Страшный суд»!»

Ник присвистнул сквозь зубы. Очень срочно, высший приоритет.

Его босс продолжал еще десять минут, в то время как Ник время от времени утвердительно хмыкал и деловито делал записи в своей личной стенографии.

Наконец Хоук сказал: «Рассвет?»

'Да сэр. Это довольно очевидно. Но если я собираюсь работать в Израиле, почему мой первый контактный человек в Марракеше? Это далеко от Израиля.

— Потому что они так хотят, — резко сказал Хоук. «Там многое произошло, и Шин Бет находится на правильном пути. Это их переулок, а не наш, и мы должны играть по-ихнему. Израиль имеет огромную сеть секретных агентов по всему Ближнему Востоку. Им приходилось её иметь, если они хотели выжить. Это стоило им много времени, денег и жизней. Мы были бы сумасшедшими, если бы не воспользовались этим.

— Я согласен, сэр. Но ...'

— Никаких «но», молодой человек! Ник услышал шорох целлофановой бумаги, свидетельствующий о том, что Хоук собирается зажечь еще одну вонючую сигару.

«И еще кое-что», — сказал Хоук. Не было ли в его голосе определенного ликования?

— Твой первый контакт, — продолжил Хоук, — теперь женщина. Их главный агент. Она возглавляет эту операцию, N3. Это ясно?

Ник нахмурился: «Я понимаю по-английски, сэр. Но это отвратительное развитие событий, как всегда говорит этот актер по телевизору. я...'

— Уильям Бендикс, — сказал Хоук, много глядя в глазок. Особенно ему нравились шпионские истории, которые, как он всегда утверждал, оживляли его скучное существование.

Теперь он безошибочно сказал: «Вы выполняете приказы этого израильского агента! И это приказ. Понял?'

"Да сэр."

'Отличная работа. Я знаю, тебе не нравится работать с женщиной, а тем более подчиняться ей, но на этот раз другого выхода нет. Какая у вас личность на данный момент?

Ник сказал это,

— Еще не скомпрометирован?

Ник Картер быстро соображал. К этому времени они уже нашли бы горничную, а также вызвали бы швейцарскую полицию для поиска двух пропавших мужчин, но пока Роберт Томсон был в безопасности. Это была бы нудная работа по смене личности. Все те бумаги, которые пришлось подделать.

«Не скомпрометирован», — сказал он Хоуку. Он ни словом не обмолвился об инциденте в Швейцарии и не собирался ничего об этом рассказывать. Невежество — это блаженство.

«Тогда продолжай использовать его», — сказал Хоук. 'По крайней мере на данный момент. Если я захочу связаться с вами, я сделаю это через Шин Бет. Теперь мне пора идти.

— Превосходно, сэр. До свидания, сэр.

'Увидимся.' А затем более мягким тоном: «Удачи, чувак».

Этот разговор состоялся прошлой ночью. Теперь Киллмастер выглянул в окно своего номера в отеле «Альказар». Она была обращена на запад, и он увидел, как Марракеш раскинулся перед ним, как картина в красно-золотом свете заходящего солнца. Он провел в отеле весь день, ожидая контактного лица, которое так и не появилось. Ник отошел от окна и снова начал ходить взад-вперед. Ему стало ужасно скучно в этом раю Востока. Блин! Почему ничего не произошло? Он уже шесть раз чистил Люгер, чтобы избавиться от скуки. Он вычистил все пятнышки крови со стилета, а затем часами тренировался, швыряя его в стопку журналов. Он принял душ четыре раза и дважды побрился. Он раздобыл карту Израиля и окрестных стран и тщательно ее изучил. А теперь, черт возьми, он не знал, что еще делать.

Он спустился вниз, чтобы выпить в баре. Это был большой бар овальной формы, и в этот аперитивный час он был довольно занят. Ник заказал мартини и с интересом посмотрел на оливку, прикидывая, не находится ли в ней микрофон. Он смеялся. Как это было круто! У обывателя порой возникали самые фантастические представления о шпионской работе.

Лишь очень медленно он осознал присутствие поразительной блондинки примерно в десяти стульях справа от него. Удивительной было подходящим словом. На ней было светло-голубое платье, очень мини. Она скрестила ноги, и сочетание ее прозрачного нейлона и упругой плоти под ним создавало вид, который можно было бы назвать величественным. Ее белокурые волосы были высоко заколоты.

Она небрежно взглянула на Ника, когда он сел, а затем отвела взгляд, словно думала, что он далеко внизу. Она сидела расслабленно, время от времени говоря что-то бармену, но большую часть времени просто смотрела прямо перед собой, потягивая свой напиток, выкуривая одну сигарету за другой.

Поскольку ему было нечего делать и он смертельно устал, Ник начал рассматривать блондинку краем глаза. Она не показывала, понимает ли, что за ней наблюдают.

Десять минут спустя Ник сказал себе, что эта блондинка, должно быть, самая холодная тетя в городе. Он наблюдал, как она отвергла четырех мужчин, предложивших ей выпить. Троим из них не помешал бы ледяной холод, произнесенный «нет». Четвертый, худощавый темноволосый мужчина в изысканно скроенном костюме, пытался переубедить ее. Блондинка непонимающе посмотрела на него и позвала бармена. Он немного поговорил с мужчиной и тот тоже ушел. Как только эта игра в просмотр стала утомлять Ника, она собралась уйти. Ник с удовлетворением наблюдал, как она спрыгнула со стула, раздвинув ноги. У нее была идеальная фигура, подумал он. У нее не было лишнего веса, а ее спортивное телосложение создавало впечатление, что она чемпионка по плаванию или теннисистка.

Она прошла прямо мимо него. Он почувствовал запах ее драгоценных духов. Не шевеля губами и так тихо, что только Ник мог слышать в гуле, она сказала: — Иди в свою комнату и оставайся там.

Киллмастер не смотрел на нее. В зеркале он увидел, как она вышла из бара. Он отхлебнул мартини, выпил еще и вернулся в свою комнату.

Спустились сумерки, и Марракеш был окутан пурпуром, а Ник курил сигарету и мечтательно смотрел на древнюю мечеть Кутубия. В комнате была вентиляция, окна были наглухо закрыты, но через стекло Ник все еще слышал очень слабый голос муэдзина, призывающего верующих к вечерней молитве.

Ля иляха илля Аллах.

Телефон зазвонил.

Ник снял трубку и сказал: «Алло?»

Он не мог сказать, женщина или мужчина были на линии. Это был просто голос. Наверное, с носовым платком на губах, подумал он. Голос сказал: «Будь в старом сокко сегодня вечером в девять часов . Там к вам подойдет проститутка. Она скажет: «Это бесплатно для тебя». Иди с ней. Она отведет вас к «Гранате». Доверься ей.

Он услышал щелчок, и связь прервалась. Ник посмотрел на телефон, прежде чем положить трубку на крючок. «граната»! Кодовое имя израильского агента. Он закурил сигарету и снова начал ходить по комнате. Так что, наконец, они связались с ним. Прошло чертовски много времени! Блондинка из бара? Она была "граната"? Или просто посредник? Ник пожал плечами. Какое это имело значение? Самое главное, что мяч, наконец, покатился.

К девяти часам вечера он был на старом сокко, древней рыночной площади Марракеша. Было уже поздно для мусульманина, но было еще много жизни и активности. Женщины в чадрах торговались у прилавков вокруг площади неправильной формы. На скользких, грязных круглых валунах мерцали карбидные и масляные лампы. Запах фруктов и овощей, смешанный с запахом мочи, пота и плесени. Ник, бесцельно блуждая, наблюдал, как новорожденный ягненок переходит из рук в руки. Бедное животное. Они перережут ему шею через час или около того. Ему пришло в голову, что что-то подобное может ожидать и его.

Стилет был в замшевых ножнах на его правом предплечье, а Люгер надежно хранился в кобуре, которую он получил из консульства в Танжере. У них там был запас на случай непредвиденных обстоятельств.

Ник рассмеялся, идя по сокко. Он должен был расписаться за эту кобуру, и он знал, что счет окажется на столе Симпсона, и АХ должен будет заплатить им. Романтика, подумал он, где ты была? Бюрократия процветает.

Он не спеша прошел мимо привязанных ослов, тщедушных тварей, топтавших собственный навоз, которые утром привезли на рынок огромный груз товаров. Он сделал паузу, чтобы зажечь сигарету, чтобы перебить запах от этой вони, созерцая оживленную сцену и слыша тарабарщину на многих языках, он был рад, что проститутка будет говорить с ним, а не наоборот. Как тут отличить шлюху от приличной домохозяйки? Все они были в свободных одеждах, которые полностью скрывали женские формы, и все они также носили вуаль. Он скоро узнает. Когда он дошел до довольно темного уголка сокко , к нему подошла толстая женщина в западной одежде. Так что была загвоздка. Женщина выглядела забавно, с парой колоссальных грудей и плохо накрашенным, лицом. Она схватила Ника за руку.

— Пойдем со мной, милый? Она говорила по-английски медленно и с трудом. Вероятно, она знала несколько фраз, которые выучила для ведения бизнеса с белыми людьми.

Она сильно дернула его за рукав. — Да? Я устрою тебе горячий час, дорогой.

Ник отстранился. — В другой раз, милая. Ты слишком прекрасна. Мое сердце не может выдержать столько женской красоты».

Затем его домогался сопляк, рекомендовавший свою сестру. Ник дал ему несколько дирхамов и пошел дальше. Он прошел мимо тускло освещенных прилавков, где мастера изготавливали обувь и седла. Когда он шел в тени, мимо карбидных фонарей, с темного крыльца вышла женщина. Ник почувствовал, что она какое-то время наблюдала за ним. На ней было длинное платье и темная вуаль. Она бегло говорила по-английски, с легким акцентом и таким тихим тоном, что он едва понимал ее.

— Пойдем со мной, да? Это бесплатно для вас.

"Я готов к этому, - сказал Ник Картер. - Я люблю выгодные сделки".

Пара холодных темных глаз оглядела его с ног до головы из-за паранды. Эти вуали, подумал Ник, дают им массу преимуществ. Из-за этого вы не знаете, что написано на их лицах.

Женщина обернулась, когда свободная длинная одежда развевалась за ней. «Пойдем за мной». Она шла быстро, ее мягкие туфли на плоской подошве со свистом стучали по круглым булыжникам узких извилистых улиц, по которым она вела его. Она не сказала ни слова и не обернулась. Улицы стали уже, грязнее и круче. Запах человеческих и животных экскрементов был почти удушающим. Она провела его в самое сердце касбы, где, как предположил Ник, полиция осмеливалась появляться только втроем или вчетвером.

Она остановилась перед воротами в высокой побеленной стене. Она отошла в сторону и пропустила его вперед. — Вау, — сказал Ник. «Я не могу сказать вам, где я сейчас, даже за все деньги мира. В этом районе вам не нужна повязка на глаза.

— В том-то и дело, — сказала она. Он заметил изменение в ее голосе. Теперь она говорила громче и авторитетнее. Это, подумал он про себя, должно быть Граната!

Они вошли в небольшой двор. Луна была высоко в небе, и Ник мог разглядеть несколько пальм, оливковых и апельсиновых деревьев. Откуда-то доносился запах фиолетовой бугенвиллии. Дом был большой, квадратный, каменная кладка в лунном свете приобрела розово-красный цвет.

— Сюда, — сказала она. Она провела его через боковую дверь в дом. С того момента, как Ник вошел, он понял, что это бордель. Вы могли чувствовать их запах, как будто с годами аромат их смазанных маслом и надушенных тел пропитал стены и полы. Откуда-то донесся тихий шепот женских голосов, за которым последовал пронзительный мужской смех.

Теперь она повела его по узкому коридору. Словно угадав его мысли, она сказала: «Да, мистер Картер, это бордель. И очень знатный бордель, я бы сказала. Женщины здесь принадлежат к Улед Найл, если это имя вам что-нибудь говорит.

— Я слышал об этом, — пробормотал Ник. Женщины Улед Найл по традиции являются проститутками. Для них это почетная профессия. Они работают достаточно долго, чтобы собрать приданое, затем возвращаются в свое племя и выходят замуж.

Она открыла дверь и отступила в сторону, чтобы пропустить его первым. Он почувствовал сладкий запах горящего сандалового дерева. Она вошла в комнату, закрыла дверь, и он услышал, как она сновала в темноте. Он услышал щелчок, когда она включила свет, и комната вдруг ярко осветилась. Лампа была не меньше ста ватт. Киллмастер моргнул, и прошло мгновение, прежде чем он что-то увидел. Затем его взгляд впервые привлекла женщина, которую он узнал под именем Сабра.



Глава 6



Теперь комната была ярко освещена. Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Она сделала шаг вперед. — Я Граната.

Хоук проинструктировал Киллмастера об этом. Он сказал: «Стилет нельзя вытаскивать».

Она кивнула. — Ну вот! Теперь мы можем перейти прямо к делу. Конечно, ты знаешь, почему ты здесь?

Он кивнул, слегка забавляясь. «В AX нас всегда достаточно хорошо инструктируют».

Она сняла ясмак и бросила его на кушетку. Плащ последовал за ним. Ник смотрел с интересом, и у него возникло странное ощущение, что он уже видел эту женщину раньше. Эти ноги...

На голове под капюшоном она носила что-то вроде тюбетейки. Теперь она сняла его и распустила волосы красивым блестящим веером черного дерева, достигавшим почти до талии. Теперь она взяла его обеими руками, положила себе на спину и закрепила золотой лентой.

«Это мешает, — сказала она, — но я не могу заставить себя отрезать их».

Ник Картер немного посмотрел на нее. Не из-за грубости или удивления, а потому, что он был очарован. Это было чудесное существо.

На ней были черные колготки и черный бюстгальтер. У нее были длинные стройные ноги красивой формы. Ее талия была не такой тонкой, как у Пег, но все же в самый раз. Для женщины у нее были широкие плечи, но руки тонкие, а грудь полная, круглая и упругая. Он увидел два больших соска, смотрящих на него из-за прозрачной ткани черного лифчика.

На внутренней стороне обоих бедер, между коленом и промежностью, она носила ножны. Он увидел костяные рукояти ножей. Метательных ножей. Под ее левой подмышкой была кобура; он был похож на Лоуренс. Он принял револьвер за короткоствольный Banker Special 38-го калибра, чертовски тяжелое оружие для женщины.

Сабра, под этим именем он ее знал, терпеливо выносила это пристальное внимание. Видимо, она на это и рассчитывала. Теперь она сказала: «Итак, мистер Картер, вам это не надоело?»

Он точно был очень впечатлен. Необычный поворот событий для Ника Картера, на которого нелегко было произвести впечатление.

Она указала на кожаный диван. 'Сядь там. Не стесняйся курить, если хочешь. Нам нужно многое обсудить. Она повернулась, подошла к дивану в углу комнаты и села. Ему снова показалось, что он уже видел эту женщину раньше — походка, например, плавная и проворная, как у кошки. Но где?

Ник сел, скрестил ноги и закурил. Он оглядел комнату. Стены были выкрашены в розовый цвет, а потолок был прорезан, как почти во всех домах в мавританском стиле. Медной посуды было в изобилии, а каменная кадильница все еще дымилась. На полу лежали овчины. Возле дивана, на табурете, стояли чайник и две маленькие чашки. — Мятный чай, — сказала она. 'Если ты хочешь. Боюсь, у меня больше ничего нет.

Он пренебрежительно покачал головой и указал на ажурные стены. «Очень легко подслушать».

'Не волнуйтесь. Здесь безопасно.

Как в Unicom, подумал он немного кисло. Но это был их задний двор, говорил Хоук. Она бы знала, что делает.

«Мистер Картер».

Он покачал головой. 'Ник. Ник и...? Я могу перестать называть тебя "Граната".

Тогда он впервые увидел ее улыбку. Ее маленькие жемчужно-белые зубы заблестели. После некоторого колебания она сказала: «Зовите меня просто Сабра. Конечно, это не мое настоящее имя, но это не имеет значения.

Сабра. Он знал, что сабра — это имя, данное только тем, кто родился в Израиле. Так же назывался колючий кактус, который рос там. Он сказал ей это.

Она снова рассмеялась. — Я могу быть колючей, Ник. Очень колючей. И я позволю тебе услышать это сейчас… прямо сейчас.

Он посмотрел на нее вопросительно. "Я не понимаю тебя."

— Тогда я объясню тебе это в мельчайших подробностях, Ник. Мне кажется, я знаю, что вы за человек.

Он усмехнулся. 'Скажи мне, что именно. Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о себе, но все же расскажите мне.

«Твоя репутация нам известна, Ник. Большой, высокий и обаятельный. Эффективный, немного жестокий, лучший человек в этом деле...

«Погладь меня еще немного. Я люблю это.'

Ее ноги были подвернуты под нее на диване, ее длинные ноги были проворны и гибки, как две прекрасные змеи. Она поддержала подбородок одной рукой и бросила на него пронзительный взгляд, и теперь уже не улыбалась.

«Нам лучше прояснить это с самого начала, чтобы мы могли двигаться вперед с нашим заданием.

Я не собираюсь спать с тобой, Ник. Наши отношения остаются сугубо деловыми. Строго! Кроме того, я должна вам сказать: у меня уже есть любовник.

Ник Картер, в которого стреляли чуть чаще, чем он хотел признать, — ему не нравилось, что ветер сбивал его паруса, — сказал: «Тогда это очень мило для вас».

«Моя большая любовь называется Израилем», — мягко сказала Сабра. Она смотрела на Ника, не видя его. У него сложилось впечатление, что она смотрит через его плечо в бесконечность.

«Сейчас я борюсь за то, чтобы мою большую любовь не убили, — продолжила она, — я знаю, это звучит красиво и воображаемо, но я так чувствую. Я родилась в Израиле, Ник, и я люблю эту страну. Я должен сделать это. Он на мгновение задумался о ее своеобразном поэтическом даровании и подумал: теперь, оказывается, она все-таки не профессионал! Она любительница, очень, очень хорошая любительница.

Он поднял плечи. 'Хорошо. Согласен. Я не буду тебя беспокоить. Теперь приступим к делу.

Сабра сразу же перешла к делу. — Разве они не сказали тебе, что я командую? Что я руковожу этой операцией?

"Мне сказали это."

Ее глаза сузились. — И тебе это не нравится?

— Мне это не нравится. Я не люблю работать с женщиной, тем более подчиняться приказам женщины. Но я выполню твои приказы, так что не беспокойся об этом. По крайней мере, пока я согласен, подумал он.

'Хороший. Что вы уже знаете об этом задании?

Он рассказал ей то, что сказал ему Хоук.

Когда он закончил с этим, она сказала: «С тех пор, как глава ШАБАКа и ваш начальник встретились в Вашингтоне, произошли важные события. Как только мы проснулись, наши люди начали болеть. У меня отличные контакты в Сирии. Мы знаем, что большое количество ядовитого газа, вероятно, люизита, исчезло со склада недалеко от Дамаска. Никто не может узнать, что произошло; он бесследно исчез».

Киллмастер нахмурился. - «Да, конечно, он просто попал прямо в базовый лагерь ГГ, где бы он ни находился. Грязный ублюдок!

«Да, мы также считаем, что GG планирует использовать отравляющий газ, когда его так называемые израильтяне совершат набег на Иорданию. Использование газа становится той соломинкой, из-за которой ведро переполняется. Много женщин и детей погибнет, и весь мир будет проклинать нас, кровь Израиля».

Ник кивнул. 'Ты права. Этот ГГ знает все подлые уловки.

— Ты хорошо его знаешь?

'Вполне нормально. Я много раз изучал его дело. На самом деле, было требование, чтобы изучить его. Каждый секретный агент в мире знает Гюнтера Герхардта, включая русских.

«Особенно русские! Нам нужно первыми схватить его, Ник. Живоым или мертвым. Мне приказано убить его, а не позволить ему попасть в руки русских. Конечно, мы бы предпочли, чтобы он остался жив, но если другого выхода нет, он умрет. Израиль хочет взять на себя ответственность за избавление мира от этого монстра».

Ник закурил сигарету и посмотрел на чайник. Ему очень хотелось пить, но он никогда не опускался до питья мятного чая. Он забыл о своей жажде.

«Прежде чем вы сможете убить его, — сказал он, — или прежде чем вы помешаете русским заполучить его, вы должны сначала найти его».

«Мои бедуины уже заняты этим. Они выслеживают его.

'Кто это?'

«Бедуины. арабы. Они очень гордые и очень кровожадные и... очень ненадежные. Их хозяин — это тот, кто платит им больше всего, и они ходят за… за долларом. Но я много раз работала с шейхом аль Халифой и считаю, что в определенной степени справлюсь с ним. Вообще-то, он хочет, чтобы я была в его гареме.

Ник внимательно ее изучал. «А если нет другого способа получить то, что вы хотите или то, чего хочет Израиль, вы бы это сделали?»

"Конечно я буду готова."

Как я и думал, заключил он. Идеалистка. Он уже открыл в ней много хороших качеств, а его было нелегко убедить. В его профессии вы не были, если вы все еще хотели наслаждаться своими внуками. Сабра был одним из тех секретных агентов — таких было немного, — которые работали по убеждению, а не только за деньги. Действительно редкая птица.

«Сначала, — сказала Сабра, — мы хотели оставить ГГ в покое, позволить ему продолжать свои планы по поводу этого нападения до последней минуты. И тогда поймать его на месте преступления и разоблачить его и Сирию перед всем миром. Это было бы прекрасной пропагандой для нас и, вероятно, привело бы к свержению правительства в Дамаске. Мы бы получили длинную передышку, сняли бы напряжение на границе и, конечно же, спасли бы Хусейна».

Она использовала прошедшее время? Или это было сослагательное наклонение?

Он, с грустью подумал Ник, забыл большую часть того, чему научился в школе. В школе тоже не учили работе в AX.

— Теперь, когда мы узнали об украденном отравляющем газе, — сказала Сабра, — мы решили не ждать. Слишком рискованно. GG мог как-то обмануть нас, исчезнуть и все равно провернуть нападение. Его люди в израильской форме будут убивать, использовать отравляющие газы и совершать зверства, а наши враги вопить об израильских преступниках. Нас бы поставили перед свершившимся фактом - и Израиль остался бы скомпрометирован. Поэтому мы решили найти и уничтожить его. Наша лучшая группа десантников – двести человек – стоит наготове и ждет от меня приказа. От нас.' Киллмастер не любил долго сидеть на месте. Он встал и начал ходить по комнате, подолгу затягиваясь сигаретой. Сабра довольно лежала на диване и смотрела на него. На ее очаровательном лице не было никакого выражения.

Киллмастер сказал: «Это означает вторжение на сирийскую территорию».

Она пожала плечами. 'Да. Это необходимо. Высаживаем своих людей в Сирии, уничтожаем ГГ и его лагерь, а затем молниеносно выбираемся наружу. Это, конечно, будет и нарушение сирийского аэродрома нашей транспортной авиацией и истребителями, прикрывающими нас с воздуха. Но другого пути нет.

«Вероятно, это будет означать войну с Сирией».

Сабра пожала стройными плечами. — Меньшее из двух зол, Ник. Мы справимся с Сирией. Но если ГГ совершит то нападение и нас обвинят в использовании газа и прочих зверствах, то арабский мир объединится. Тогда за них впервые выступит мировое мнение. Мы не можем справиться с этим . Они раздавят нас! Сфера деятельности Ника Картера в последнее время находилась на другом конце земли. Он мало знал о политической ситуации на Ближнем Востоке. Ему казалось, что израильтяне выбрали единственный выход.

Сабра сказала: «В любом случае, мы уже воюем с Сирией, хотя и в небольшом масштабе. Это означает только эскалацию. Если мы схватим ГГ живым, мы заставим его говорить. А когда он заговорит и сознается в заговоре против нас, тогда наше нападение оправдано».

— Ну, — сказал Ник. - 'Что мы собираемся делать сейчас? Каковы мои приказы, мем-сахиб ?

Она встала с дивана и подошла к нему. — Это так больно, Ник? Получать приказы от женщины?

Он криво рассмеялся. - «Это терпимо. Что мы делаем?'

Впервые он увидел ее лицо вблизи. У нее было овальное лицо, кремовая кожа, прямой греческий нос и широкий красный рот. Ее лоб был высоким и без морщин. Но самой поразительной чертой ее лица были ее глаза: большие миндалевидные глаза, как бы сделанные из жидкой лавы. Ему на ум пришло стихотворение - глаза темные, как смерть. Сабра провела рукой по плоскому белому животу в свои черные колготки. Она достала лист бледно-желтой бумаги и протянула его Нику. Это был чек на 30 000 израильских фунтов, который нужно было обналичить в банке в Тель-Авиве. Просто быстрый расчет. Десять тысяч долларов.

Отправляйтесь прямо в Тверию, на Галилейское море, и отдайте этот чек агенту шейха аль-Халифа. Этот агент - его старший сын Эйд. Я использовала его много раз в качестве курьера. Иногда я использую тайник, известный только ему и мне, но это слишком важно, чтобы чем-то рисковать. Дело в том, Ник, я подозреваю, что шейх уже обнаружил базовый лагерь ГГ. Он намекал на это. Он только задерживает это, чтобы выбить больше денег. Он не скажет мне, где находится лагерь, и не отвезет нас туда, пока не получит этот чек.

Ник положил чек в бумажник. «Что могут арабы — как кочевники — сделать с таким чеком?»

Лицо Сабры исказилось. Она могла ругаться не хуже моряка. - «Мне потребовалось чертовски много времени, чтобы заставить его принять чек, поверьте мне! Долгое время он не был уверен, что секретный агент не может распоряжаться мешками с золотом. Теперь он обналичивает свои чеки через посредника. Я также упомянула его гарем — я сказала, что подумаю об этом».

Ник ухмыльнулся ей. «Осторожно, Сабра. Он может похитить вас и исчезнуть за горизонтом, а вы будете переброшены через седло его арабского жеребца.

'Я не верю этому.' Она многозначительно постучала по револьверу в наплечной кобуре. — Но он может это сделать! Он хитрый, свирепый старый дьявол. Ты должен быть осторожен, когда имеешь дело с этими людьми, Ник. С моим бедуином. Они бедные арабы, а не нефтяные магнаты, и они бесконечно горды. Они шумные и в некотором смысле похожи на маленьких детей. Вы можете купить их услуги, и тогда они тоже что-то сделают для вас… но временно. На это никогда нельзя рассчитывать.

Киллмастер снова вспомнился. — Этот ГГ, Гюнтер Герхардт, разве он не специалист по пустыням? Кажется, я помню, что он служил у Роммеля...

'Да, конечно. Его называли немецким Лоуренсом. Он знает своих арабов. Может быть, даже лучше меня.

«Как мне найти этот контакт в Тверии?»

Она сказала ему.

«Я пойду максимум через день», — добавила она. У меня еще есть несколько дел в Марракеше. Для начала я прокладываю ложный след, а потом еще надо и контакты наладить. А еще я должна положить конец этому сомнительному делу.

Она одарила его странной улыбкой. - «Вы обнаружите, что работать со мной — опасное дело. Всегда есть кто-то, кто нацелен на мою жизнь. Даже здесь, в Марракеше, есть агенты из Сирии и другие. Они, конечно, хотят моей смерти, но не раньше, чем позволят мне заговорить. Им явно нужна моя сеть агентов. Это игра для нас. Пока что я выигрываю. Я намерен оставаться такой».

Она начала накручивать свои черные волосы и заправлять их под тюбетейку. Когда она повернулась и подошла к дивану, чтобы подобрать халат и паранджу , он вдруг понял... как она шла, вид сзади! Она была той самой блондинкой, но он не понял этого раньше.

— Ты та самая блондинка, — сказал он. «Блондинка из бара».

Она скользнула в плащ и поправила вуаль. Ее темные глаза смотрели поверх покрывала со смесью юмора и насмешки. — Естественно. Это очень просто... парик и контактные линзы, кое-где набивка. Я собирался пойти увидеться с вами, когда вы вошли в бар. прийти к вам. Я отведу тебя обратно в сокко. Вы никогда не будете в одиночестве.

На обратном пути на рынок они шли бок о бок, пока она инструктировала Ника дальше и отвечала на его вопросы, которые он задавал, чтобы быть готовым к любым непредвиденным обстоятельствам.

«Ты должен немедленно передать эти деньги шейху», — сказала она ему, когда они подошли к сокко , который теперь выглядел темным и заброшенным. — Он ненадежный старый бездельник, но он нам нужен. Завтра лучше вылететь как можно раньше — первый самолет вылетает, кажется, в десять часов — и лететь в Лод. Так называется аэропорт Тель-Авива. У Hertz там есть офис, и там можно арендовать машину. Езжайте прямо на север, в Тверию, и не теряйте времени в пути.

— Да, мем-сахиб.

Она украдкой взглянула на него поверх чадры . "Да ладно, Ник... если мы собираемся работать вместе..."

— Просто, — сказал Киллмастер, — мне не нравится, когда со мной обращаются как с маленьким ребенком. Я выполняю эту работу намного дольше тебя, Сабра.

Остаток пути до сокко они преодолели молча. Несколько карбидных ламп все еще мерцали тут и там, несколько киосков все еще были открыты, но все выглядело заброшенным. Они остановились в тени, довольно близко от того места, где она его встретила.

Она сказала:

— Как твоя маскировка?

Роберт Томсон. Из Маршалл Филд, в Чикаго. Покупатель пишущих машинок.

«Лучше продавать шины», — сказала Сабра. «Мы не производим пишущие машинки в Израиле».

Она потянулась к нему. Ее пальцы были прохладными, тонкими и гибкими, и она обладала удивительной силой. — Увидимся в Тверии, — сказала она. «Шалом».

Темнота поглотила ее.

На следующее утро, выходя из отеля «Алькасар» по пути в аэропорт, Киллмастер стал свидетелем сцены, которую ему было нелегко забыть.

Он стоял у подножия лестницы, ведущей на просторную площадку и ко входу в отель, ожидая, пока посыльный принесет два его тяжелых чемодана. Перед Алькасаром была извилистая дорога, ведущая к главной дороге. Неподалеку от Ника стоял серый «рено» с открытым верхом, припаркованный на подъездной дорожке.

Его зажигалка не работала, и ему пришлось использовать спичку, чтобы зажечь сигарету. С пустыни дул свежий бриз, и он наклонился, чтобы прикрыть пламя руками от ветра. Подняв голову, он снова увидел блондинку.

Сегодня на ней было другое платье, но это определенно была блондинка из бара. И все же она была совсем другой. Она стояла на платформе, оживленно беседуя с тем самым человеком, которого так холодно игнорировала прошлой ночью, — это был стройный мужчина в феске и костюме тонкогопокроя. Мужчина также жестикулировал руками и улыбался. Блондинка дружелюбно улыбнулась ему и дала себя уговорить. Она достала из сумочки ключи зажигания и указала на серый «рено». Мужчина поклонился, взял ключи от зажигания и спустился по лестнице.

Блондинка посмотрела вниз и увидела стоящего Ника. Он ничем не показал, что знает ее.

Она спустилась на одну ступеньку, затем остановилась и широко раскрытыми глазами посмотрела на Ника. Она решительно махнула рукой в перчатке. Убирайся с дороги! Не стой там!

Ник огляделся. Людей было немного, и никто не обращал на них внимания. Что она имела в виду? Какая опасность?

Ее большой палец двигался знакомым жестом: Убирайся!

Посыльный спустился по лестнице с чемоданами Ника мимо блондинки. Мужчина в феске как раз открывал дверцу серого «рено». Потом Ник понял. Он быстро повернулся и отошел от «рено».

Он прошел метров десять, когда раздался оглушительный взрыв. Ник повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как «рено» вспыхивает и клубится густым дымом. Он пошел и стал за пальмой. Вокруг полетели куски металла. Он услышал, как что-то глухо ударилось рядом с ним, и с недоумением посмотрел на кровавый кусок размером с обеденную тарелку.

Он посмотрел на платформу. Блондинка бесследно исчезла.



Глава 7



Тверия расположена на западном берегу Галилейского моря. Ирод построил его и назвал в честь римского императора. Зимой это очень оживленный туристический курорт, но бесчисленные столетия разрушений и войн оставили свой след. Везде остались останки времен Библии, римлян, крестоносцев и турок. Здесь же похоронен великий мудрец Маймонид, наряду с большим количеством других еврейских мудрецов.

Согласно приказу Сабры, Киллмастер прибыл в Тверию дождливым днем ближе к концу ноября.

Во время долгой поездки на север от Тель-Авива через равнину Шарон он постоянно проверял, не преследуют ли его. Он мог быть уверен, что за ним никто не следит. Мысли его разделились, с одной стороны, он восхитился чудом, которое сотворили евреи, превратив бесплодную мертвую пустошь в пресловутую землю молока и меда; с другой — его мысли были о Сабре и о том, что он видел в отеле «Алькасар».

Он по-прежнему считал, что она любительница, работающая больше из идеализма, чем из-за денег, но вынужден был признать, что она прекрасно справляется с собой. Она заложила эту бомбу в свою собственную машину, а затем соблазнила человека в феске — агента из бог знает какой страны — взорвать себя в клочья. Ник улыбнулся этой мысли. Эта девушка была так же беспомощна, как бенгальский тигр.

Он остановился на вершине холма и вышел, чтобы размять свои длинные ноги. Несмотря на небольшой дождь, вид у него был неплохой. Под ним лежал город, растянувшийся в обе стороны вдоль берега Галилейского моря, гигантскими белыми и пастельными пятнами, которые оставил лежать неопрятный ребенок. На другом берегу озера он едва различал край бесплодной темной пустыни: это была Сирия. Территория Израиля по ту сторону озера представляла собой полосу шириной едва одиннадцать метров. Она относился к демилитаризованной зоне — там каждый день слышались выстрелы винтовок и пулеметов. Ни один кибуц вдоль границы не был безопасным, и евреям приходилось брать с собой оружие в поля, когда они отправлялись на работу.

Ник Картер закурил сигарету и посмотрел на дождь. Если бы подозрения израильской разведки были верны, и если бы можно было верить бедуинам Сабры, то базовый лагерь ГГ находился бы где-то по ту сторону Галилейского моря в Сирии. Как далеко и где именно в Сирии им еще предстояло выяснить. Он закурил и подумал о том, что сказала ему Сабра, а также посмотрел на карту.

Граница между Сирией и Иорданией была длинной и шла на юго-восток от южного берега озера. Но эта длинная граница была мало полезна ГГ, потому что так называемый рейд должен был бы исходить из Израиля. Было ясно, что ГГ не мог провести своих людей через Израиль на уровне бригады или батальона в выбранное им место. Ему придется довольствоваться возможностями, предлагаемыми местностью.

Ник выбросил сигарету, пнул ее и снова посмотрел на карту. К югу от озера была узкая полоска земли, где сходились Израиль, Сирия и Иордания. Это был довольно пустынный участок земли, где находился всего один кибуц, Шаар-ха-Голам. Если бы ГГ совершил быстрый рейд - а он, несомненно, сделал бы его - он мог бы вторгнуться в Израиль под покровом темноты, одолеть кибуц и провести свой рейд в Иордании со своими солдатами в израильской форме.

Это должен быть своего рода блицкриг. Израильтяне думали, что наиболее вероятной целью станет иорданская деревня Умм-Кайс, расположенная примерно в десяти километрах от Иордана.

После рейда ГГ и его люди смогли бы отступить на север в Сирию. Израильская униформа будет спрятана или уничтожена, нападавшие разделятся, а Дамаск и весь арабский мир будут призывать к войне. Затем королю Хусейну был предоставлен выбор: объявить войну Израилю или погибнуть. Если он объявит войну, и Сирия, и Египет сплотятся на его стороне. Россия поддержит их. Соединенные Штаты поддержат Израиль. В этой ситуации все возможно. Третья мировая война не была немыслима!

Лицо Киллмастера было мрачным, когда он снова сел за руль и начал спускаться в Тверию. Ему не нравилось питать личную ненависть — когда он убивал, он обычно делал это хладнокровно, — но прямо сейчас он хотел бы обхватить толстую тевтонскую шею Гюнтера Герхардта.

Было чуть больше пяти, когда он въехал в центр Тверии. Еще достаточно времени, чтобы все устроить вечером. Он снял номер в гостинице «Губерман», оставил машину в гараже и вышел на улицу. Дождь прекратился, и теперь воздух был теплым и влажным. Благоустроенная улица была ужасно переполнена людьми в одежде из многих стран, и можно было услышать десятки разных языков.

Сабра дала ему общие указания, но он сделал всего несколько поворотов и уже заблудился. Он посоветовался с симпатичной девушкой в мини-юбке, далеко не уверенный, что она поймет его несовершенный иврит, но она засмеялась, ткнула пальцем и сказала: «Яшар майкаки кар».

Ник поблагодарил ее и пошел дальше по улице, пересек маленькую площадь, которую она отметила, и прошел еще квартал. Потом он пришел в небольшой парк, где была ярмарочная площадь. Из-за дождя народу было очень мало. Ник продолжил свой путь через лабиринт детских аттракционов, пока не добрался до места. Рядом стояла большая палатка с вывеской: Катание на верблюдах - 25 агорот. Из большой палатки доносилось фырканье, топот и непрекращающийся рев верблюдов. Он чувствовал их запах.

Из палатки вышел квадратный мужчина средних лет и вытер руки грязным полотенцем. Он подошел к Нику.

— Кейн?

'Ты говоришь на английском?' Он чертовски плохо говорил на иврите, когда в этом не было необходимости.

Мужчина кивнул. 'Немного... что ты хочешь?'

Запомни правильные слова, предупредила его Сабра. «Я хочу прокатиться на черном верблюде», — сказал Ник Картер.

Квадратный мужчина резко посмотрел на него, его глаза сузились. — У нас есть черный верблюд, — медленно сказал он. — Но он сейчас болен. Другой верблюд тоже подойдет?

Ник покачал головой. «Должен быть, только черный верблюд».

«Я посмотрю, смогу ли я что нибудь сделать», — сказал мужчина. — Тогда ты тем временем можешь насладиться фалафелем . Ты должно быть голоден.

Ник сказал: «Да. Я голоден.'

Мужчина указал на улицу, откуда только что пришел Ник. «Они продают фалафель прямо за углом. Идите туда и подождите, пока все уйдут, а затем закажите его у девушки. Скажи ей, что хочешь особый фалафель . Также скажи ей, что я послал тебя. Понял?'

'Понял.' Ник вернулся на улицу. Он огляделся и увидел, что человек на верблюде смотрит ему вслед, почесывая затылок. «Сабра», — подумал Ник, не рискует. Будет два, а то и три посредника, прежде чем он доберется до нужного ему человека. Эйд. Старший сын шейха аль-Халифа. Небольшой буфет был пуст; за прилавком работала только высокая девушка с короткой стрижкой. Ник последовал его инструкциям и попросил. Она не подала виду, но начала готовить заказ. Она протянула ему лепешку арабского хлеба вместе с бутылкой красного соуса. «Пятьдесят агорот, пожалуйста». Ник обменял немного денег в отеле. Он заплатил и ушел, чувствуя на себе взгляд девушки. Когда он свернул за угол, то пощупал между ломтиками бутерброда. Его сальные пальцы нащупали наполовину сложенную обертку от сигарет. На бумаге мелкими буквами черным карандашом было нацарапано: Hagalilstraat 265.

Через полчаса он вышел из автобуса на перекрестке и пошел по грунтовой дороге. Улица Хагалил находилась в южном пригороде Тверии, в районе скромных вилл со своим собственным шармом, окруженных соснами, оливами и кипарисами. Из-за относительно большой высоты, на которой он сейчас находился, он мог ясно видеть Сирию за Галилейским морем, выжженную пустыню из крутых холмов и глубоких вади. Присмотревшись, он увидел, как что-то движется на одном из холмов. Смотровая площадка. Киллмастер на мгновение задумался, есть ли в этом районе какие-нибудь мины. Он и Сабра должны пробраться через него. Он огляделся. Кучка школьников резвилась и смеялась. Они ехали с ним в автобусе, а теперь, как и все мальчишки, не торопились, чтобы добраться домой.

Дом номер 265 представлял собой двухэтажную, более или менее квадратную виллу, стоявшую в стороне от дороги и обнесенную стеной из красного камня. Ржавые железные ворота скрипели, как умирающая крыса, когда Ник толкнул их и пошел по узкой гравийной дорожке. За садом не ухаживали, и на гравии росли сорняки. Побелка слезла со стен, а дверь нужно было покрасить.

Прежде чем поднять медную колотушку, Ник ослабил Люгера в кобур и повернул замшевые ножны в несколько более выгодное положение. Он был максимально напряжен. Он трижды постучал молотком в дверь. Ничего такого. Никаких признаков жизни на вилле. Он стоял, прислушиваясь, но ничего не слышал, кроме нескольких капель дождя, падающих с дерева рядом с дверью. Тишина. Он попробовал дверь. Открылась с сухим щелчком. Он вошел внутрь.

Мертвец лежал в холле, метрах в десяти от двери. Тонкая струйка крови бежала по истертому паркетному полу. Мужчина лежал в позе еще не рожденного ребенка, подогнув колени, опустив голову, словно гигантский плод, который вот-вот должен проложить себе путь в этот мир вместо того, чтобы попрощаться с ним. Коричневые руки потянулись к ножу, торчащему из его левого бока, чуть ниже ребер.

Киллмастер тем временем достал Люгер. Он стоял тихо и неподвижно, ожидая и прислушиваясь. Он стоял так по крайней мере полных две минуты, не слыша ничего, кроме ветра и обычных звуков старого дома.

Он нашел выключатель на стене и включил свет. Зал был залит желтым светом. Ник осторожно увернулся от крови и передвинул тело ногой. Оно тяжело перевернулось, колени все еще были согнуты, руки протянуты к ножу, которым его убили. Он наклонился, чтобы лучше рассмотреть лицо.

Глаза были широко открыты, бледно-карие под густыми бровями. Лицо было темным и желтовато-коричневым; худощавое, узкое лицо с сильно выступающими носом и челюстями и с небольшими усами. Мужчина был худощавого телосложения, в дешевом блестящем костюме, серой рубашке и слишком ярком галстуке. Даже когда он был мертв, он все еще выглядел свирепым. Ник Картер не сомневался, что смотрит сверху на Эйда, старшего сына шейха аль-Халифа. Он сделал шаг назад, встал спиной к стене и обдумал ситуацию. Это все портило. Он не мог выдать трупу чек на 30 000 израильских фунтов. Он не мог общаться с Саброй; ей еще предстояло найти его. К этому времени шейх, вероятно, с нетерпением ждал денег и своего сына.

Две большие лакированные двери открывались в холл. Ник взглянул на них и выбрал дверь справа. Он обыщет виллу, чтобы увидеть, сможет ли он найти зацепку, и если он ничего не найдет, у него не будет другого выбора, кроме как пойти в отель и ждать. Или оставить сообщение для Сабры у человека на верблюдах.

Он позволил стилету выскользнуть из ножен и взял его в левую руку. С люгером и стилетом наготове он попробовал правую дверь. Она не была заперта. Он отступил назад, затем пнул ее так сильно, что дверь врезалась в стену. Никто не появился. Ничто не двигалось. Ник нерешительно перешагнул через порог, его нервы предостерегающе и быстрее напряглись. Он знал, без каких-либо указаний, что кто-то еще находится в комнате. Интуиция тайного агента подсказывала ему это. Он должен выкурить их и…

Он услышал это слишком поздно. Тихое мурлыканье и хриплый звук. Старый трюк с мешком с песком! Он попытался нырнуть в сторону, но было слишком поздно. Пятьдесят фунтов песка сорвались с потолка и упали ему на шею. Прямо перед тем, как опуститься в небытие, он увидел высокую фигуру в темном углу комнаты. Потом вокруг него все почернело.



Глава 8



Пятидесятифунтовый мешок с песком, упавший на вас с потолка, означает смерть почти для каждого человека. Это вызвало у Киллмастера ужасную головную боль, боль и скованность в шее. Он был в ярости на себя. Поддаться банальному трюку с мешком песка! Такая глупость часто стоит секретному агенту жизни!

Придя в сознание, он несколько минут не двигался и не открывал глаз. Кончики пальцев и спина сказали ему, что он лежит на матрасе. Не на кровати, а только на матрасе. У него была компания! Кто-то в комнате следил за ним. Еще один стул скрипнул с другой стороны. Двое мужчин. По меньшей мере, двое. Ник лежал неподвижно. Он вдохнул запах сигаретного дыма. Турецкие сигареты.

Женский голос сказал по-русски, пронзительно и немного нервно: — Может быть, мы убили его, Грегоф. Он слишком тих. Он еще совсем не шевелился.

Глубокий бас ответил, рыча: «Ты сумасшедшая, Ясмин. Он не мертв. Только не Ник Картер! И будьте осторожны с тем, что вы говорите... он, вероятно, не спит и слушает. Включи свет, я посмотрю.

На потолке вспыхнул яркий свет. Ник держал глаза закрытыми. Он услышал, как мужчина подошел к матрасу, и понял, что тот смотрит на него сверху вниз. Мужчина жестоко ударил Ника ногой по ребрам. Было ужасно больно.

Киллмастер подумал: За это я тебя убью.

Он застонал, сел, моргнул и начал тереть ноющую шею. Глаза его были непроницаемы и бесцветны от сдерживаемого гнева, но в ярко освещенной комнате от него ничего не ускользнуло. Мебели в ней не было, если не считать матраса, двух стульев и высокого шкафа в углу. Рядом с дверью лежал мешок с песком с привязанной к нему веревкой. Над дверью, ввинченной в потолок, был шкив. Так чертовски просто. Они молчали и заставили его сюда прийти. Человек в углу, держащий веревку, ждал, пока Ник откроет дверь и вырисовывается силуэтом на фоне света позади него. Нечего сложного.

Девушка в углу была новым ориентиром. Она сидела на один из стульев, направив на него маленький автоматический пистолет. Она была похожа на зрелого подростка! Короткие светло-желтые волосы, очень облегающий свитер, обнажавший большую грудь, мини-юбка, которая едва доставала до верха обоих нейлоновых чулок. Мужчина отодвинулся, когда Ник сел. Теперь он взял другой стул, перевернул его и сел на него, расставив ноги, а Ник смотрел в дуло своего собственного Люгера. — Не пытайся шутить, Картер. Я бы не хотел тебя убивать. Теперь он говорил по-английски с сильным акцентом. Ник Картер потер шею и одарил мужчину ледяным взглядом. Значит, они знали его. Он продолжал холодно смотреть на мужчину. — Кто ты? Из КГБ? ГРУ?

Мужчина, которого девушка называла Грегофом, был высоким и очень худым. Он выглядел болезненным и истощенным. У него была многодневная щетина с седыми пятнами тут и там. На нем был красный свитер и грязные рваные темные брюки. Те маленькие волосы, которые у него были, были тонкими и тусклыми. Он почесал свой почти лысый череп грязными ногтями и сказал: «Я задаю здесь вопросы, а не ты. Ты просто заткнись, пока я не скажу тебе говорить.

Ник Картер кивнул. — Да у тебя есть револьвер.

Мужчина показал несколько испорченных зубов и по-волчьи усмехнулся. 'Да. Как вы правильно заметили, у меня есть револьвер. Твой револьвер, Картер. Но чего мне не хватает, так это терпения». Он махнул рукой через комнату: «Я и Ясмин были в этом доме целых три дня. ожидали. Ели из банок и обходились без умывальника и сидели очень тихо. Меня тошнит и…

— Избавь меня от твоих проблем. Я сам этим задыхаюсь. Ты один из них.'

Грегоф нахмурился и помахал Люгером. «Предупреждаю тебя, Картер, не лги мне! Я… — Девушка говорила на хорошем английском языке тоном и манерой, не подходившими к ее юношеской внешности. — Он прав, Картер. Наши нервы несколько натянуты после трех дней в этом доме. Я бы не стала раздражать Грегофа на твоем месте. Ты видел в холле... - Заткнись, - строго сказал Грегоф. — Ты слишком много говоришь, Ясмин. Я скажу, если вы не возражаете! Он продолжил по-русски, бросив в нее несколько ругательств, которых Ник не понял. Его русский тоже был не так хорош.

Грегоф повернулся к Нику. «Итак, Картер, скажи мне, где ГГ? Гюнтер Герхардт?

«У меня чертовски болит шея, — сказал Ник. Он закрыл глаза и снова потер шею, чтобы выиграть время. Так они пронюхали о GG. Или, скорее, они пронюхали о том, что израильская разведка и AX идут по пятам. Дело дошло до того же.

"Картер!"

Ник открыл глаза и искренне и открыто улыбнулся Грегофу. Теперь он знал, что они не прикончат его. По крайней мере, до того, как они вытянули бы из него все.

— Не знаю, — честно сказал он, — я действительно не знаю. Признаюсь, я ищу ГГ, как и ты, но я не знаю, где он.

Грегоф нахмурился и яростно взмахнул Люгером вверх и вниз. — Я думаю, что ты лжешь.

Ник пожал плечами. «Меня не волнует, во что ты веришь».

Грегоф вынул из кармана клочок бумаги. Ник узнал в нем чек, который он носил с собой. Грегоф поднял чек.

Этот чек на имя шейха аль-Халифа. За тридцать тысяч израильских фунтов, не так ли? Вон тот труп, - он указал на холл, - его сын Эйд. Вы бы отдали ему этот чек, не так ли? Почему?' Ник какое-то время смотрел на него. 'Да. Я бы дал ему это. Он знал, где ГГ! Ты не должен был его убивать, Грегоф. Теперь никто из нас не знает, где ГГ.

Он ничего не знал, — сказал Грегоф своим басом, что казалось странным, потому что он исходил из такого истощенного тела. Он ни хрена не знал! Он сказал это мне. Он пытался выяснить это для нас, но он еще не знал. И он хотел денег, слишком много денег, чтобы просто попробовать. я...'

Из-за угла девушка сказала: «Теперь ты смущен, Грегоф. Может быть, Картер прав, и Эйд знал. Вы уже не в первый раз выходите из себя...

Грегоф ничего не сказал. Он поднялся со стула и медленно подошел к девушке, направив Люгер на Ника. Девушка подняла пистолет, когда он приблизился к ней. С презрительной улыбкой он оттолкнул ее пистолет и сильно ударил ее по лицу. Я говорю, держи свой рот, Ясмин. Я говорю это в последний раз. И я донесу на тебя в Москву за неподчинение.

Девушка съежилась в кресле, прикрывая лицо руками.

— Я могла бы тоже рассказать о вас и в Москве.

Трение, радостно подумал Ник. Много трения. Отличная работа. Если бы только он мог придумать, как бы этим воспользоваться.

Грегоф вернулся к своему стулу и сел на него, расставив ноги. Ник снова столкнулся с холодным темным взглядом своего собственного Люгера. Ему пришло в голову, что оружие, в конце концов, вещь очень безличная. Важно, кто убивает.

— Послушайте, — сказал Грегоф. — Слушай очень внимательно, Картер. Мы знаем вас, как видите. Ты лучший агент банды убийц AX. Вы многого стоите для нас, как и для китайцев. Много. Я бы получил большую похвалу, если бы привез тебя в Москву сейчас.

Ник посмотрел на него. Он сказал: «Но ты бы получил еще большую славу, Грегоф, если бы смог доставить GG в Москву».

Высокий мужчина кивнул. — Я этого не отрицаю. И именно поэтому я готов заключить сделку. Скажи мне, где прячется ГГ, и я тебя отпущу».

Чертова ирония всего этого, подумал Ник, в том, что этот парень был прав. Он также знал, что у него на уме. Если бы он мог заполучить и Ника Картера, и ГГ, он бы точно это сделал; если он не мог заполучить ГГ, он заполучил Картера; но если бы ему пришлось отпустить Картера за ГГ, он бы это сделал.

Он улыбнулся Грегофу. — Хорошо, Грегоф. Вы играете открытыми картами. Тогда я сделаю то же самое. Но тебе это мало поможет, потому что мы оба в затруднительном положении. Это правда, что я работал с израильской разведкой. Верно и то, что они идут по следу ГГ. Они. Я не знаю. Благодаря тому, что ты убил Эйда, я потерял с ними связь. Почему ты все-таки убил Эйда, Грегоф? Он был основным связующим звеном для нас обоих».

Из угла донесся бунтующий голос девушки:

— Потому что он сумасшедший, больной на голову! Когда ему становится жарко, и он не знает, что делает!»

Ник напряг мышцы. Если Грегоф снова подойдет к ней, у него может появиться возможность наброситься на него.

Но на этот раз русский агент лишь устало посмотрел на девушку и почесал щетину. «Однажды, Ясмин, ты сказала слишком много. Всего одно слово! Он повернулся к Нику.

Эйд был двойным агентом. Видите ли, он работал на нас несколько лет, а на этой неделе, только на этой неделе я узнаю, что он работает и на израильскую разведку. Это зависит от того, что я знал больше двойных агентов. Иногда они делают полезную работу. Но этот, Эйд, в придачу лжец и был очень требователен. Он тоже, как бы это сказать, слишком жадный. Он намекал, что знает, где найти GG, но хочет взамен полмиллиона долларов».

Киллмастер тихонько присвистнул. "Полмиллиона. Он мыслил большими суммами.

Грегоф пожал плечами. «Да, именно то, что вы говорите, в изрядных количествах. Слишком большие деньги. У меня нет полномочий тратить столько денег. Я злюсь, у меня перед глазами все краснеет, а когда я прихожу в себя, он мертв».

Ник начал видеть, что девушка была права. Он имел дело с кем-то, кто был иногда психически неуравновешенным, психопатом, чье опасное безумие иногда проявлялось. Киллмастер мало чего боялся, но теперь у него мурашки по коже. Этот человек мог убить его в любой момент и без провокации.

«А теперь, — сказал он, — мы должны обходиться тем, чего у нас нет. Эйд мертв, и то, что он знал, ушло с ним. Вы не такой умный, Грегоф.

Мозг Киллмастера работал на максимальной скорости. Это была чертовски сложная ситуация. Грегоф был сумасшедшим. Если бы он мог как-то выиграть время, успокоить этих двоих, Сабра обязательно нашла бы его. Но когда?

Вот что было важно. Сколько времени потребуется ей, чтобы прибыть в Тверию и выследить его с помощью верблюдов и фалафелей ? Может быть, день или больше. Ему пришла в голову неприятная мысль, что он не сможет продержаться так долго. Может быть, ему все-таки лучше попытаться прыгнуть на Люгер, просто рискнуть. Но при этом у него был такой маленький шанс, что Нику это тоже не понравилось. Прыжки на револьвер по телевизору выглядели хорошо — там это казалось легким, — а на деле было совсем другое дело. Прыжок на револьвер — последний акт отчаяния для человека, загнанного в угол.

Грегоф внезапно встал. В его налитых кровью глазах горел безумный огонек. Он выглядел довольно изможденным и чрезмерно усталым, с темными кругами вокруг глаз.

Грегоф сказал: — Я мало что понимаю в гребле без весел, Картер, но суть вроде бы понял. И теперь я не уверен, лжешь ты или нет. Так что я должен выяснить это, да? Я больше не могу допустить ошибок».

Он посмотрел на Ясмин. — Отрежь веревку от мешка, Ясмин. Мы свяжем его. Повернись, Картер.

Он вручил девушке длинный тонкий нож — Ник узнал в нем копию того, что был в теле Эйда, — и она начала перерезать веревку на мешке с песком.

Грегоф поставил одну ногу на Ника. — Я сказал, повернись! Он снова ударил Ника по ребрам. Киллмастер мог бы схватить ногу и рискнуть, но передумал. Он лежал на спине и поэтому находился в невыгодном положении; кроме того, палец Грегофа сжимал спусковой крючок «Люгера». Просто подожди и увидишь.

Грегоф мастерски связал его. Лодыжки, руки за спиной и между лодыжками и руками соединительная веревка. Так же, как он связал служанку в Юникоме.

Но Грегоф ошибся, по крайней мере, так надеялся Ник. Он не забрал нож у Ясмин. Ник смотрел, как она сунула его в чулок. Она засунула свой револьвер за веревку между поясом своего мини-платья, пока работала.

Когда Грегоф связал Ника, он сказал: «В подвале этого дома есть маленькая печка. Я сейчас разожгу её. Есть также железные прутья и кочерги, я думаю. И пожарные ведра. Я вернусь с огнем и железными прутьями, Картер, и посмотрим, что ты скажешь, когда почувствуешь пылающее железо.

С притворным безразличием Ник сказал: — Я не могу сказать вам, чего я не знаю, Грегоф. Даже если ты выжжешь мне глаза.

— Последнее, — сказал русский, — хорошая идея. Надеюсь, пока меня не будет, у тебя появятся еще хорошие мысли. Подумай о раскаленном железе.

Грегоф заговорил с девушкой. 'Продолжай смотреть. Держись от него подальше, поняла? Оставайтесь в том углу и держите его под прицелом. Ты уже достаточно напортачила. Еще одна ошибка, Ясмин, и я убью тебя. Ножом, как Эйда.

Грегоф вышел и закрыл дверь. В комнате было тихо. Ник посмотрел в потолок и прислушался к дыханию девушки. Ее нейлоновые чулки скрипели каждый раз, когда она скрещивала ноги. Только когда он услышал стук дверцы печи из подвала, Ник заговорил.

Он мягко сказал: «Знаешь, он способен на это».

Наступило долгое молчание. — На что, Картер?

— Чтобы убить тебя. Рано или поздно. Он психически неуравновешенный, не так ли?

«Да, он сумасшедший».

— Это известно в Москве?

— Нет, я не верю в это. Кстати, он в лучшей форме. Но это задание было очень, очень трудным. У него сдали нервы. И с коротким горьким смешком продолжила: — Мои, нервы кстати, тоже не такие хорошие.

Звук сгребаемого угля ударил по ушам Ника. — Не трать время зря, — коротко сказал он. — Помоги мне сейчас, Ясмин, и я помогу тебе! Присоединяйся к нам. Я могу уладить это для вас. В крайнем случае агенту AX разрешили выкупить его жизнь. Обещания, которые он давал, всегда выполнялись.

Он думал, что она никогда не заговорит. Когда она, наконец, открыла рот, она сказала почти шепотом: — Я думала об этом. Но мне страшно, я боюсь Грегофа, и СМЕРШ. Они будут продолжать преследовать меня, Картер. Они найдут и убьют меня. Я уверена.'

Киллмастер знал, что балансирует на грани между правдой и ложью. Он должен был ее переубедить, и очень быстро, а слишком очевидная ложь все испортила.

— Вам придется пойти на этот риск, — сказал он. «Мы не можем дать вам бессрочную гарантию от СМЕРШа, я признаю. Но мы сделаем все возможное. Кроме того, это повод для более позднего беспокойства. Дело в том, что Грегоф может снова вспыхнуть в любой момент. У него болезнь, Ясмин. В любом случае, используй свой ум, Ясмин. И сделай это быстро! Подумайте, что мы можем сделать для вас в Америке, представьте, что значит быть полностью свободной женщиной. У тебя никогда не будет лучшего шанса. И, может быть, это твой последний шанс. На твоем месте я бы схватил его обеими руками. Он вытянул шею, чтобы посмотреть на нее. Она наклонилась вперед в своем кресле и уставилась прямо на него, держа на коленях автоматический пистолет. Он мельком увидел нож, торчащий над ее чулком. Из подвала донесся звук пламени, накаляющего железные прутья. Грегоф разжег огонь.

«Ты агент AX», — сказал Ясмин. — Вы — сборище дьяволов, все вы. Как я могу доверять тебе?'

— Тебе придется пойти на этот риск, девочка. Но пусть ваш мозг работает. Разве не стоит рискнуть, чтобы уйти от него? Чтобы уйти с этой грязной работы? Ты знаешь, чего ожидать, если продолжишь в том же духе.

Она пристально посмотрела на него. — Я знаю, да. Окажусь в канаве с ножом в горле».

"И что?"

Теперь внизу было тихо. Огонь горел, и Грегофу оставалось только дождаться, когда жара будут достаточно. Киллмастер еще никогда не был в такой панике. Ненормальный вражеский агент был достаточно жесток! Ника прошиб липкий пот. Сумасшедший был способен на все.

Девушка встала со стула и подошла к матрасу. Она села на колени рядом с Ником. Теперь она была рядом с ним и с пристальным выражением в глазах осмотрела его с головы до ног. С такого близкого расстояния она не выглядела такой молодой. Ее голубые глаза были выпучены, а нос был слишком приплюснут. Ее кожа была вся в прыщах; у нее была склонность к двойному подбородку, и вокруг ее горла уже были морщинистые круги. По его оценке, ей было за тридцать! Но если вы не присматривались слишком внимательно, она все еще могла показаться зрелым подростком.

Ник увидел, что она больше не смотрит на него. Теперь ее взгляд скользил по всему его телу. Он почуствовал озноб. Что это значит? Еще один сумасшедший агент?

Она приставила дуло автоматического пистолета к горлу Ника, чуть ниже его подбородка. Этот поцелуй был холодным. Затем она начала ласкать его, не отрывая взгляда от его тела, но тщательно избегая его взгляда. Она гладила его нежными и ровными движениями кончиков пальцев.

Он отреагировал на это молниеносно и чисто физически. Никогда в жизни он так не нуждался в сексе, как сейчас. Он посмотрел на нее. Ее глаза были закрыты, но она крепко держала пистолет у его горла. — Я всегда хотела это сделать, — сказала она тихим сдавленным голосом. «С тех пор, как я была маленькой девочкой, Картер, я мечтала снова сделать это с беспомощным, связанным мужчиной». Кончики ее пальцев нежно двигались вверх-вниз и по кругу.

Тогда Киллмастер почти сдался. Маньяк и нимфоманка, работавшие вместе. Шанс один на миллион, и он угадает счастливое число. Если бы его жизнь не была на кону, он мог бы посмеяться над этим. Тогда он мог бы и письмо им отправить в Москву. Слишком много хорошего!

Он попытался снова. — У нас сейчас нет на это времени, — сердито прошептал он. 'Потом. Все, что вы хотите. Мы устроим оргию. Но сначала отпусти меня, Ясмин. И, пожалуйста, поторопись, пока не вернулся Грегоф! Внизу уже некоторое время было тихо. Она по-прежнему держала глаза закрытыми и продолжала ласкать его. Она сказала: «Может быть, я сделаю это, Картер. Может быть, я приду к тебе. Но сейчас успокойся.

Киллмастер должен был решить сейчас. Он не мог тратить время на размышления. Только действие могло спасти его. Он молча просил, чтобы ему дали несколько минут или даже несколько секунд.

Он оттолкнул оружие подбородком и неожиданно глубоко впился зубами ей в запястье. Он сделал ставку на элемент неожиданности; если бы это не удалось, он был обречен. При этом он высоко вскинул ноги и зажал их вокруг ее шеи полуножницами, используя всю свою силу. Поскольку его лодыжки были связаны, он не мог пользоваться настоящими ножницами.

Ему повезло. Его зубы в ее плоти заставили ее выронить пистолет. Прежде чем она успела закричать, его ноги обхватили ее горло. Ник скатился с матраса, свирепо изогнув мускулистые ноги, продолжая сильно давить на ее шею внутренней стороной ног, которые между его коленями начали выглядеть квадратными. Ник продолжал оказывать смертельное давление. Теперь она задыхалась, хватая его за ноги всеми своими тонкими руками и открывая рот в беззвучном крике. Если бы она сейчас схватила нож из чулка, она могла бы спасти себя, но она слишком долго ждала. Она тщетно била кулаками по его ногам и лишь в последний момент потянулась за ножом под юбкой.

Ник снова перевернулся и ударил ее головой о землю. Затем он перевернулся снова и снова, нажимая все сильнее и сильнее. Ей удалось вытащить нож из чулка, но дальше бессильного удара в направлении его ноги она не добилась ничего. Она лежала неподвижно.

Ник не давал себе покоя и плавным движением освободился от нее и встал. Он присел над ножом, упавшим с ее тела. Он взял его онемевшими пальцами и, как мог, начал пилить связанными руками веревки, связывавшие его лодыжки. Он дал себе лучший шанс. Ослабление его запястий заняло бы слишком много времени.

В этом неудобном положении, казалось, прошли часы, прежде чем он почувствовал, что его лодыжки свободны. Он встал. Внизу по-прежнему было тихо. Ник сделал несколько шагов к двери. Беги, подумал он, просто беги. Туда, где было темно, беги, чтобы выиграть время и найти место, чтобы освободить руки. Теперь у него было оружие и нож, но они были бесполезны, если только…

Дверь открылась. Там стоял Грегоф с полным комплектом тлеющих углей и длинным железным прутом. Увидев Ника, он бросил все и схватился за Люгер на поясе. Тут же Ник пошел в атаку. Как только Грегоф достал Люгер, Ник ударил его лбом по лицу, чувствуя, как нос человека разбит. Люгер выстрелил, и Ник почувствовал, как пуля задела руку. Он присел, затем подпрыгнул, и его голова оказалась прямо под подбородком Грегофа. Что-то сломалось в его лице, но он все еще сжимал Люгер. Теперь он шатался, весь в крови и настолько ошеломленный, что едва держался на ногах. Но одного выстрела было бы достаточно.

Наконец он тоже ударил, как раз когда Ник начал свое последнее наступление. Люгер ударил Киллмастера в лицо, когда тот высоко подпрыгнул и направил обе ноги в челюсть Грегоффа двойным ударом. Сделав это, он потерял равновесие и знал, что это его последнее усилие.

Его ботинки заскрипели под челюстью Грегофа. Человек медленно начал рушиться, как сливовый пудинг. Ник ударился об пол шеей и плечами с такой силой, что вся вилла содрогнулась до основания. Он лежал, задыхаясь, не сводя глаз с Грегофа. Киллмастер был на пределе возможностей, он слишком хорошо это знал. Если Грегоф...

Грегофу потребовалось много времени, чтобы упасть. Он прислонился к лестнице и уставился на Ника глазами, которые больше ничего не видели. Люгер выпал из его рук и шлепнулся на паркет. Ник был слишком измучен, чтобы глядеть для него. Он лежал и смотрел, как Грегоф очень медленно сползает вниз. Он упал на колени, его рот был открыт, кровь струилась по подбородку к груди. Медленно, мучительно медленно он падал вперед, затем лежал неподвижно.

Затем Киллмастер внезапно почувствовал сквозняк позади себя. Он услышал, как за его спиной открылась дверь. Он даже не стал больше смотреть. Он сделал все, что мог, и что еще мог сделать человек.

Пара маленьких армейских ботинок попала в его поле зрения.

Сабра сказала: «Кажется, ты всегда ищешь неприятностей, Ник».

Теперь он видел ее полностью. Он видел ее тройной. Все трое были в зеленых американских боевых костюмах и веселых кепках. Кроме того, все трое носили тканую пару с кобурой с пистолетом 45-го калибра, свисающим с их стройных бедер.

Ник сумел подмигнуть ей. С ней было несколько мужчин, и один из них выглядел точно так же, как мертвец в холле, и, должно быть, был его братом Али. Затем были еще трое или четверо мужчин, по-видимому, прямо из пустыни, потому что они носили бурнусы и головные уборы жителей пустыни. Бедуины, о которых она говорила, предположил он. Ему было все равно.

— Мне больно, — сказал он ей. «Развяжи и перевяжи меня. Я не хочу истечть кровью.

Она положила холодную руку ему на лоб.

«Хммм», — сказал Ник Картер. — Хм, это приятно. Она весело сказала: — Я ничего не имею в виду, Ник. Мы должны поставить вас на ноги. Сегодня вечером мы отправляемся в Сирию.



Глава 9



« Ас-салам алейкум!» сказал шейх аль-Халифа.

Сабра ответила: «Ва-алейкум ас-салям». И вам тоже мир.

Каждый получил чашку прохладного верблюжьего молока. Затем несколько фиников. Ник Картер, с тугой повязкой на боку, с острой болью в шее и, что еще хуже, с ожогами на спине после тридцатимильной поездки на верблюдах, сидел за столом, за которым подавали еду, хорошо нарягал свои уши и глаза. Все это было в собственности Сабры. Это были ее бедуины, ее арабы. Они проползли милю, он и Сабра, следуя за Али и его товарищами через сирийское минное поле. В узком вади их ждали верблюды и лошадь для Али. Они ехали всю ночь и большую часть дня. Киллмастер никогда не думал, что сможет спать на качающемся верблюде, но он это сделал. Теперь они были в черной палатке шейха, аш-шаар. Палатка была длиной пятнадцать метров и была сделана из козьей шерсти. В нескольких ярдах справа от Ника, за перегородкой из разноцветных одеял, он слышал воркование и хихиканье гарема шейха. Он не обращал внимания. Он должен был игнорировать это. Ему посоветовали не обращать на это внимания. Арабы были раздражительны, когда дело касалось их жен.

Затем в маленьких фарфоровых чашечках подавали кофе. Для «бедного» араба, подумал Ник, шейх преуспел. В этот момент шейх был совсем не беден. В этот момент шейх держал в руке бледно-желтый чек на тридцать тысяч израильских фунтов. Он продолжал играть с ним своими скрюченными коричневыми руками, как будто еще не был уверен, что этот клочок бумаги может представлять собой столько золота. У него не было двух пальцев на правой руке.

Сабра и шейх разговаривали по-арабски, но Ник почти все понял. Не все. Его арабский язык был не так хорош, как раньше. «Хорошая работа», — сказал шейх, не сводя глаз с чека. — Ты сдержала свое слово, прекрасная белая жемчужина. Валла. Это очень хорошая работа. Ты честная женщина, чего я никогда раньше не встречал. Мой гарем ждет тебя. По твоему приказу я разведусь со своими женами или убью их, как ты выберешь.

Ник посмотрел на землю. Он не смел смеяться. Шейх был серьезен.

Сабра принял это резко. «Позже, если будет на то воля Аллаха, мы обсудим это. Я сдержала свое слово, как вы говорите. А ты?'

Шейх сунул чек под свой белый бурнус и кивнул в сторону угла, где сидел человек со скрещенными ногами, не слушавший их разговора. — Это Маджхад, — сказал шейх. — Видите ли, он не принадлежит к нашему племени, потому что носит тюрбан. Он принадлежит к Мурре. Это лучшие проводники во всей Аравии. Он нашел твоего врага... того Джи-Джи , которого ты ищешь.

Сабра сделала маленький глоток кофе. Ник последовал её примеру. С арабами спешить не стоило, их все равно не поторопишь.

Через некоторое время Сабра спросила: «Где?»

Шейх аль-Халифа щелкнул пальцем в сторону человека, которого назвал Маджхадом. «Скажи им, где».

Мужчина вышел вперед и присел на ковер. Ему было за тридцать, он был худощавым и выглядел довольно крепким с почерневшей кожей. С собой у него была винтовка — Ник заметил, что это был старый немецкий маузер, — и длинный изогнутый кинжал за поясом. Ник знал, что без оружия он никуда не пойдет. Он будет спать с ним. На нем был белый бурнус и аккуратный тюрбан вместо головного убора и накидка северного бедуина. Он начал говорить по-арабски на диалекте, которого не могла понять даже Сабра. «Если вы немного знаете английский, скажите об этом на этом языке. Я хочу, чтобы мои друзья тоже поняли.

Маджхад какое-то время смотрел на них своими маленькими темными глазками, а затем склонил голову: — Я немного знаю английский. Я попробую. Смотри... Я нарисую пальцем.

Он начал рисовать на ковре воображаемую карту: «Лагерь того, кого вы ищете, всего в двадцати километрах отсюда. Недалеко от незначительного поселка Тасиль. Лагерь находится на солончаке.

Высохшее соленое озеро, подумал Ник. Там могут садиться самолеты.

«Лагерь спрятан среди скал, — продолжал Маджхад. «Это красная скала, и в ней много дыр».

Лавовые образования и скалы с пещерами. Вероятно, песчаник. GG хорошо выбрал свой базовый лагерь.

«Два дня, — сказал Маджхад, — я прятался среди скал, шпионя за ними. Тот, кого ты ищешь, живет в доме на колесах. Его люди остаются в течение дня в пещерах и выходят ночью на работу. Они используют много света, но когда вы подходите ближе, свет тут же гаснет». Маджхад рассмеялся и показал свои жемчужно-белые зубы. «Однажды, когда я шпионил за ними, их напугал дикий козел. Валла! Это мужчины? Кто боится козла?

Киллмастер наклонился к мужчине. — Они караулят? Много часовых?

Маджхад кивнул и снова улыбнулся. - 'Много. Везде. Я целый день пролежал на расстоянии плевка от одного из них и выучил у него новую песню.

Ник сказал: «Как вы думаете, мы можем поймать часового, не поднимая тревогу?»

Маджхад начал плеваться, но тут же вспомнил, где находится. «Я мог бы закатать ему карманы так, чтобы он этого не заметил».

Али, второй сын шейха, все это время молча наблюдал. Теперь он посмотрел на Сабру и сказал: «Чего ты ждешь? Вы нашли этого GG, что, в конце концов, и было вашей целью. У вас есть радио. Что может быть проще, чем вызвать на помощь самолеты и уничтожить их?

Ник пристально посмотрел на Али краем глаза. Мужчина почти бегло говорил по-английски. Он получил некоторое образование в Дамаске. Он стоял обеими ногами в этом современном мире, в то время как его отец, шейх, был фигурой, принадлежавшей к раннему средневековью. Али мог сойти за брата-близнеца Эйда. И все же было в нем что-то, что беспокоило Киллмастера. У него не было причин не доверять Али, но все же... Сабра ответила Али: «Все не так просто. Мы хотим схватить его живым. Это очень важно для моей страны. Но мы поговорим об этом позже.

Она повернулась к Маджхаду, который все еще сидел на корточках и играл со своей винтовкой.

— Ты можешь провести нас туда сегодня ночью, в темноте?

«Я мог бы отвезти вас туда и в песчаную бурю», — сказал Маджхад.

Ник подавил улыбку. У этого парня точно не было комплекса неполноценности!

На губах Сабры тоже играла улыбка.

— У того места, у того места, где он расположился в лагере, есть имя?

'Да. Он называется Вади Шайтан . Дьявольское ущелье.

Затем главную трапезу подавали две женщины в чадрах. По этому случаю был зарезан ягненок, и его внесли внутрь на огромном плоском металлическом блюде. Еще был какой-то липкий заварной крем и ломтики лепешки.

Шейх приготовился говорить. Ник изучал его с восхищением. Он видел много замечательных типов в своей жизни, и этот, безусловно, был бы одним из экспонатов его музея.

Возраст шейха аль Халифы был где-то между шестьюдесятью и восемьюдесятью годами. Он был абсолютным правителем около трехсот бедуинов, которые были верными последователями Аллаха. Ни закон Дамаска, ни любой другой человеческий закон не действовал здесь, в пустыне. Воля шейха была законом.

У него был нос, похожий на кривую турецкую саблю, торчавший из хитрого лица, которое само напоминало коричневую пустыню. Его левая глазница была пуста, из нее капала жидкость, которую он постоянно вытирал чистой белой тканью. Для этой трапезы на нем был безупречный белый бурнус и белый головной убор. Он, несомненно, был властным старым тираном, аристократом до грязных ногтей на ногах и бандитом. И, подумал теперь Ник, он, должно быть, был первоклассным бойцом в свое время!... Он начал понимать, что Сабра рассказала ему о бедуинах. Тот, кто имел с ними дело, играл с огнем.

Шейх, когда ему сообщили о смерти Эйба, одним глазом пристально посмотрел на Али и спросил: «Ты отомстил за него?» Они сделали это. Пока Сабра перевязывала Ника, Али и его люди отвели Грегофа в подвал и некоторое время пытали его там, прежде чем перерезать ему горло. Али хотел забрать Грегофа в лагерь бедуинов, но Сабра отказала ему. Этого бы не произошло, если бы по этому поводу возник спор, но Сабра оказалась прав. Она убедила Али, что нельзя протащить полумертвого и перепуганного шпиона через сирийское минное поле. Ник не слышал крика Грегофа. Они заткнули ему рот.

«Бисми ллаахи р-рахманир-рахим», пел шейх на один тон. Во имя Аллаха, помилуй нас и помилуй нас .

Шейх оторвал от ягненка несколько кусочков и предложил их своим гостям, прежде чем сам начал есть. Ник был очень голодным. Баранина была вкусной. Араб-мужчина — женщины не в счет — ест правой рукой, а левую держит свободной для любых манипуляций со своим пенисом.

В середине трапезы Сабра сказал шейху: «Я собираюсь пойти сегодня вечером, любимец Аллаха». Мне понадобятся некоторые люди от вас. И Маджхад в качестве проводника.

Шейх согласился. Он поднял руки и показал число пальцами. Двадцать мужчин. «Лучшее, что у меня есть», — пообещал он. «Да поможет тебе Аллах». Через пятнадцать минут шейх встал. Еда была закончена. Слуга налил воды в медный кувшин, и они умылись. Затем они окропили свои руки и лица розовой водой. Курильница циркулировала, и каждый взял небольшую щепотку.

"Бахир ва-руух", — сказал шейх. Это означало «прятного дыхания». Выходя из черной палатки, Ник оглянулся. Шейх сидел, скрестив ноги, в углу, сложив узловатые, обветренные руки на коленях и глядя на ковер.

«Теперь, — сказала ему Сабра, — он оплакивает потерю сына».

Вади, в котором располагался лагерь, был длинным, узким и глубоким для той части Сирийской пустыни. По сторонам и краю вади виднелись клочки травы, кое-где торчали колючие кусты. Вокруг было разбросано около пятидесяти черных палаток, и множество шумных детей играло среди овец, коз и верблюдов, которые составляли средства к существованию арабов.

К северу от вади, примерно в миле отсюда, находился небольшой оазис. Ник заметил, что воду из оазиса постоянно привозят верблюды.

Пока они с Саброй шли к своей палатке, маленькой палатке на пустынной стороне вади — шейх считал само собой разумеющимся, что они будут спать вместе, Ник сказал:

«Почему бы им не разбить лагерь ближе к оазису?»

Сабра объяснил это. — Из-за самолетов. Сирийских самолетов. Время от времени они обстреливают оазис, просто ради забавы. Ну и как своеобразную мишень конечно.Бедуины не более чем мишень для летчиков. Сомневаюсь, что правительство согласится, но то, чего они не знают в Дамаске, тоже не повредит им». Они подошли к своей палатке и вошли внутрь. Ник плюхнулся на стопку одеял и вздохнул. «Пффф; Я не думаю, что кто-то когда-либо имел такую красную спину, как у меня. Этот чертов верблюд! Я однажды видел в зоопарке бабуина с малиновой задницей. Держу пари, моя спина выглядит точно так же».

Сабра рассмеялась. Она сняла бурнус, сдернула шляпу и бросила то и другое в угол. Ник сделал то же самое: под бурнус он надел военную одежду, как и Сабра. Эти одежды были привезены для них верблюдами Али.

Сабра устроилась на одном из одеял. — Ты неплохо выглядишь для любителя, Ник. Тот, кто может спать на верблюде, наполовину араб».

Он закурил сигарету и глубоко затянулся. В присутствии шейха, строго следовавшего закону мусульман, ему нельзя было курить.

Он посмотрел на Сабру по другую сторону палатки. Она лежала на спине, заложив руки за голову, и смотрела на холст. На ней был зеленый боевой костюм, но он не скрывал ее женственности. Он внимательно рассматривал длинные, стройные, восхитительные ноги и твердые груди, прижавшиеся к бронежилету. Ее блестящие волосы были высоко подняты и скреплены двумя золотыми шпильками.

Не глядя на него, Сабра сказала: «Нет, Ник! Я же сказала тебе. Забудь это.'

Киллмастер усмехнулся: «Мне повезло, — сказал он. «Она не только командует мной, но и читает мои мысли!»

Она приподнялась на локте и посмотрела на него. — Может быть, позже, Ник, когда все это закончится. Обещаю, что нет, но кто знает? Ты мне нравишься... я люблю тебя и восхищаюсь тобой. Так что вполне возможно. Я так легко себя не отдаю. А теперь давай забудем об этой чепухе и будем строить планы.

Ник потушил сигарету. Она была права, конечно. Работа важнее. Он посмотрел на маленький передатчик в углу палатки, который бережно хранился в резиновом футляре.

Понесем с собой сегодня радио? Вы можете подать сигнал из Дьявольского ущелья в Тверию и сообщить им точное положение цели.

Глаза Сабры были закрыты. Она их не открывала. 'Нет. Радио слишком ценно и слишком рискованно, чтобы брать его с собой. Верблюд может упасть, мы можем нарваться на патруль ГГ, все могло случиться. Кроме того, они также проводят радиопрослушку.

Мы дали бы наводку на GG, но он также на нас.

Он был согласен с ней. Наводка на лагерь не так уж и важна, но работающий так близко передатчик сразу выдаст все их планы.

«Мы сделаем это карандашом, на бумаге и воспользуемся нашим компасом», — сказала Сабра. — Мы можем обозначить этот лагерь как фиксированную точку. Таким образом, мы также пройдем долгий путь в этом направлении. Ведь нападение произойдет днем, и наши летчики неплохо знают этот район».

«Это говорит само за себя. Они достаточно часто пролетают над ними. Он наблюдал за ее реакцией.

Ее красный рот изогнулся в слабой улыбке. — Больше об этом в сообщениях ничего нет. Сейчас я пойду спать. Ты тоже так сделаешь, Ник. Сегодня будет тяжело. Через мгновение он услышал ее спокойное, размеренное дыхание. Стальные нервы, подумал он. Может быть, даже лучше, чем мои!

Он закурил еще одну сигарету и увидел клубы синего дыма. Он посмотрел на свои часы. Почти пять часов, скоро стемнеет. Днем было пасмурно, и луна, вероятно, не показывалась. Ник втайне надеялся, что Маджхад не просто хвастун, но что он действительно сможет найти Вади Шайтан в темноте.

Его мысли вернулись к прошлой ночи... Ему это сошло с рук после того, как он, как дурак, попал в ловушку, но ему повезло. И Сабра показала свою проницательность. Иначе его бы сейчас здесь не было.

Это были сопливые носы! Те ребята, которые резвились на улице. Мальчики в автобусе. Оказалось, что у Сабры была не только сеть агентов, но и сеть уличных хулиганов! В Тверии, Хайфе и Иерусалиме она использовала их в качестве молодых штурмовиков, курьеров и для сбора разведданных. Дети могли прятаться и подслушивать там, где взрослый мужчина не мог.

Сабра отправила им сообщение, и дети выследили Ника в отеле и не потеряли его из виду. Он был несколько подавлен, когда подумал об этом. Он их не заметил. Ник криво усмехнулся в сгущающейся темноте. Если бы Хоук услышал об этом, ему бы это понравилось. Но Ястреб бы ничего этого не узнал.

Ник выпутался из беды, но именно эти школьники сообщили Сабре о его затруднительном положении и о том, где он находится. Сабра прикрыла обе стороны истинным интеллектом секретного агента или своей женской интуицией. Она послала этих ребят по его следу, чтобы они наблюдали и охраняли его, чужака в чужой стране. Киллмастер был немного потрясен. Ему, одному из лучших агентов в мире, помогали школьники!

Ник всегда был честен с самим собой. Теперь он должен был признать, что ему не нравится эта идея. Это было нелогично и неблагодарно, но эта идея ему совсем не нравилась. Он был лучшим так долго, что больше не мог играть вторую скрипку, даже под руководством такого вдохновенного любителя, как Сабра. У него возникло ощущение, что у него в кишках скребёт. Казалось, что он все-таки не справляется с трудностями своей работы — Ник Картер никогда раньше не испытывал такого чувства.

Затем он ухмыльнулся в темноте. Теперь он был любителем. У него были приказы, и он должен был им следовать. И он был таким же ребячливым, как те дети в Тивериаде. К черту всё! На мгновение он прислушался к спокойному дыханию Сабры, затем расслабился на здоровом боку и заснул. Маджхад разбудил их, когда пора было уходить.



Глава 10



Гюнтер Герхардт стоял в дверях с окурком черной сигары в зубах и смотрел на Вади Шайтан. Это название было выбрано очень удачно, подумал он. Дьявол точно был здесь лично! Но ненадолго. Еще два дня, если погода останется такой же, и они уедут. Хамсин, ветер пустыни, уже неделю дует с запада. Если так продолжалось, а так оно, скорее всего, и было, то с применением газа хорошо получалось. Масляные губы ГГ чуть крепче прижались к его сигаре. Газ! Газ был пикантной особенностью всего этого предприятия. Если бы израильтян обвинили в применении ядовитого газа против невинных жителей деревни, с ними было бы покончено! Королю Хусейну придется объявить войну Израилю, иначе он потеряет свой трон и, скорее всего, свою жизнь. И после этого мышцы челюсти ГГ расслабились и он улыбнулся волчьей ухмылкой, отрезать бы этим евреям головы!

Но он ничего не мог делать, пока не прибыли противогазы из Дамаска. Эти неряшливые, неумелые ублюдки в Дамаске. Противогазы должны были быть здесь неделю назад. Он ничего не мог сделать без этих противогазов. Вы не посылали своих людей в отравленную газом деревню без противогазов. Во-первых, они не пошли бы. А ГГ прекрасно знал, как знает каждый генерал в любой армии, что никогда нельзя отдавать приказ, если не уверен, что он будет выполнен. Он пожал массивными плечами и провел рукой по блестящей лысой голове. Не то чтобы его заботили отбросы, которыми он командовал, отбросы и пена Леванта. ГГ рассмеялся себе под нос. Если когда-либо войска - войска? - должны были быть принесенными в жертву, то это была эта мразь. Но даже подонки нуждаются в дисциплине. В одной из пещер в скале из песчаника раздался жужжащий звук. У них заработал генератор. Он посмотрел на свои наручные часы. Через час стемнеет. Ему пора в путь. Но сначала он проверит радио и радар. Там работал немец Готт, на которого можно было положиться. Здоровяк выскочил из трейлера, пересек полосу песка и направился к грузовику, припаркованному у скал. Грузовик был покрыт камуфляжной сеткой обманчивого цвета скал. Он открыл дверь и заговорил с мужчиной, сидевшим за небольшим столом в наушниках и медленно крутившим циферблаты на проборе перед собой. Другой человек, радист, бездельничал за своим ключом в передней части грузовика.

ГГ сказал: «Что-нибудь особенное, Ганс? Что-нибудь еще слышали?

Тощий дезертир из Иностранного легиона покачал головой. — Ничего, герр генерал. Ничего такого. Кроме обычного трафика, конечно - из Сирии, Иордании и Израиля. Самолет, гражданская авиация. Но больше ничего. Если кто-то поблизости есть, герр генерал, они себя очень тихо.

ГГ кивнул. Он посмотрел на радиста, араба, потом переспросил Ганса и сказал шепотом. — Ты следишь за ним? Что он отправляет сообщения только в определенное время?

Тощий мужчина кивнул: «Я слежу за ним. Он отправляет сообщения только тогда, когда я говорю, и не дольше трех минут. Так нас не найдут, герр генерал.

'Хорошо. Наберись терпения, Ганс. Мы скоро уезжаем. Уверен, ты так же устал сидеть на заднице, как и я.

Худощавый мужчина рассмеялся. — Яволь, герр генерал. Ты прав.'

ГГ вернулся к своей машине, оглядывая пустынный вади. Он смеялся. Время от времени над этим ничем не подозрительным местом пролетали израильские самолеты. Даже сирийские самолеты не знали, куда сбрасывать припасы, если только он четко не указывал это на большом солончаке. ГГ усмехнулся. Какой сюрприз ожидал этих евреев! Вот он, в тридцати милях от Галилейского моря, с шестью танками, двенадцатью гусеничными машинами, десятью джипами, шестью легкими и двумя тяжелыми пулеметами и более чем тысячей человек. Все тщательно спрятано в скалах. И израильтяне ничего не подозревали.

А теперь, сказал себе ГГ, возвращаясь к своей машине, сделай желание отцом мысли. Он надеялся, что они ничего не заподозрили. Он должен был быть уверен. Отсюда и сегодняшняя поездка.

Он вошел в машину. Хасан, сирийский полковник, назначенный заместителем командира, мрачно сидел за своим столом и жевал карандаш. Перед ним лежала карта, прижатая револьвером. Он поднял глаза, когда ГГ вошел. У него был ястребиный нос и карие ясные глаза, как у оленя. ГГ ненавидел его, и он знал, что это взаимно. Хасан был с ним с той ночи, когда ГГ хладнокровно убил этих евреев.

Однако теперь ГГ старался быть дружелюбным. Он должен был работать с этим человеком и заслужить его доверие, потому что Дамаск не пошлет к нему другого. Лично ГГ думал, что парень был неженкой, а он не очень любил неженок. Он сам был бисексуалом и не прочь пообщаться в свое время с симпатичным парнем, но в целом все равно предпочитал женщин. И, майн Готт, когда это задание будет выполнено, он снова будет спать с женщиной. С кучей женщин и, возможно, он взял бы и мальчика с ними. Но в таких делах он был мужчиной, а не таким женоподобным придурком.

Он положил большую руку на тонкое плечо Хасана и посмотрел на карту. Маршрут их марша и план атаки были отмечены красными точками на пластиковой накладке. ГГ один раз сжал плечо Полковника и сказал со смесью насмешки и полудружелюбия : Gottes Namen , Хассан, почему ты сейчас продолжаешь изучать этот боевой порядок? Всё готово, чувак, проработано до мелочей! Не волнуйся. Возьми выпить. Иди посмотри, не найдешь ли ты здесь женщину! ГГ залился смехом. На многие мили вокруг не было видно ни одной женщины, и они оба прекрасно это знали. А если бы и была, то беззубая шлюха за двести фунтов.

Полковнику удалось изобразить в воображении слабую улыбку. Он был готов признать, что немного боялся немца. Чтобы повернуть разговор в другую сторону, он сказал: «Огнеметов еще нет, генерал».

ГГ встал у высокого стального ящика и достал из него черный бурнус. «К черту эти огнеметы. Это обеспечит уничтожение, но они не являются абсолютно необходимыми. Противогазы, вот они нам нужны...

Я не могу никому приказать, даже этому сброду, идти без защиты в деревню, отравленную люизитом. Пошлите еще одно срочное сообщение тем растяпам в Дамаске. Скажи им, чтобы не сидели на своих ленивых задницах, а пусть привезут сюда эти противогазы!

ГГ надел бурнус поверх униформы и надел шляпу. Он снял с крючка ремень и кобуру, в кобуре был Вальтер П-38, и пристегнул её поверх бурнуса.

«Сегодня вечером у меня небольшая работа, — сказал он полковнику, — меня не будет около шести часов. Вы, конечно, главный. Расставьте часовых, как только стемнеет. Все остальное как обычно, но не используйте больше света, чем это абсолютно необходимо. Пусть мой водитель приедет на лендровере. Скажи ему, чтобы он поставил «Райзинг» спереди с тремя дополнительными патронташами.

— Хорошо, генерал. Полковник поднял трубку и коротко заговорил. Затем он повесил трубку и посмотрел на ГГ. который зажег одну из своих черных сигар.

— Вы едете один, генерал? Без сопровождения?

Большой мужчина холодно посмотрел на него поверх сигары. Затем он сказал с сухим британским акцентом, которому так усердно учился — он знал, что в последнее время снова начал думать по-немецки: — Мой дорогой друг, я бродил по пустыне, когда ты сосал сиськи своей матери… Он вышел наружу.

Сирийский полковник какое-то время смотрел на него, затем покачал головой и снова посмотрел на карту. Этот человек был образом дьявола! Это было точно, как дом. Полковник пожалел, что Аллах привлек его к этому делу. Но что он мог сделать? Дамаску стоило только кивнуть, и ты летел. У него были жена и дети на иждивении...

Он отряхнул с себя эти мысли и снова посмотрел на карту. Хорошо выглядит. Он считал себя очень красивым. Он знал, как собрать что-то подобное вместе. Наманикюренным пальцем он прочертил красную линию атаки на накладном листе. ГГ перебросит свои танки и полугусеничные машины через узкий проход между южным берегом Галилейского моря и иорданской границей. Каждый из солдат, генерал и он сам, будет носить израильскую форму, сделанную в Дамаске. И это было аутентично до последней детали.

Сначала они нанесут удар по кибуцу Шаар Ха голан, убьют как можно больше евреев и сложат их тела в грузовик. Но сначала эти трупы будут одеты в израильскую форму.

Разрушив кибуц и перерезав все коммуникации, они быстро направятся на восток и нападут на деревню Умм-Кайс в Иордании. Если хамсин продолжит дуть, они применят отравляющий газ, если нет, то сделают больший упор на совершение всяческих зверств. Лысая голова научил их именно этому. Он фактически дал им полную свободу действий в этот момент. Полковник закрыл глаза и потер лоб тонкой рукой. Он знал своих мужчин и знал, чем это обернется: изнасилование женщин, изуродование детей, мужчин вешают и изувечивают их гениталии, а может быть, отрезают и вставляют в рот. Тогда будут разбросаны мертвые израильтяне с израильским оружием. Все их собственные мертвецы, люди ГГ, будут тщательно собраны и доставлены в грузовик. Затем все сразу на север к сирийской границе, и они были в безопасности.

Да, это был хитрый план. И очень злой. Полковник посмотрел на большой револьвер на карте. Он услышал, как снаружи остановился «Лэндровер», и услышал, как лысый мужчина отдает приказы водителю.

Рука полковника нерешительно потянулась к револьверу. Он все еще мог предотвратить это. Даже сейчас он мог предотвратить это. Достаточно одного выстрела в спину.

Он отдернул руку. Нет. У него не было ни смелости, ни мужества! Он подпишет себе смертный приговор. И зачем ему терять свою жизнь за неверующих? Он поднял плечи. Иншалла. Когда он услышал, как «Лэндровер» отъехал, он все же повернулся на восток и пробормотал: «Надеюсь, с этой кучей верблюжьего дерьма случится что-нибудь ужасное».



Глава 11



Одним из качеств, которые сделали Киллмастера лучшим агентом — и благодаря тому, что он жив сегодня, — была его способность крепко спать и при этом немедленно просыпаться, если он слышал «неправильный» звук. В этом отношении он был похож на мать, которая может проспать взрыв, когда она ни при чем, но сразу же просыпается, когда ее ребенок плачет.

Его разбудило мягкое шуршание песка. Он сразу же насторожился. Полог его черной палатки был открыт, и он увидел, как белая тень проползла мимо отверстия и исчезла. Его встревожила та скрытая манера, в которой это произошло. Кто-то вышел из вади по узкой стороне и отошел от лагеря бедуинов. Кто-то, кто явно не хотел, чтобы его видели или слышали.

В палатке было кромешной тьмой. Он услышал ровное дыхание Сабры. Он нагнулся и вышел из палатки как раз вовремя, чтобы снова увидеть то белое пятно справа от него, только что пересекшее узкий вход в вади. Белая фигура покинула вади, и, кто бы это ни был, он мог, таким образом, отправиться в оазис. Но женщины не ходили в оазис по ночам, и он не мог понять, почему мужчина пошел бы туда. В обычных обстоятельствах он бы оставил его в покое, но во время задания это может быть важно. Он бросился в погоню.

Он достиг устья вади и остановился. Здесь шла глубокая траншея, тянущаяся сквозь песок и выжженные бугры к оазису. Он ничего не видел. Затем он услышал, как упали камни и кто-то побежал справа от него. Ник ждал целую минуту, в последний раз проверяя люгер в кобуре и стилет в ножнах. Он осторожно соскользнул в овраг и на четвереньках пополз к оазису. Он разжал ладонь на терновом кусте, молча выругался и пополз дальше.

Было предсказано, что этой ночью не будет лунного света из-за туч, и луны тоже не было. По крайней мере, не имеет никакого значения. Но время от времени луне удавалось на мгновение прорваться сквозь облачный покров и таким образом осветить землю своим светом. Этого было достаточно.

Киллмастер носил зеленый боевой костюм и поэтому не выделялся на фоне пейзажа; человек перед ним — он был почти уверен, что это был мужчина — был одет в белый бурнус, который то и дело светилосся в темноте. Ник подошел к концу оврага и увидел человека в нескольких сотнях ярдов впереди, теперь уже на более открытой местности, который неуклонно шел к маленькому оазису.

Ник позволил маленькой точке перед собой уйти вперед примерно на пятьсот ярдов, а затем продолжил следовать за ним. Теперь он был убежден, что этот человек что-то задумал. Это был араб - другого варианта не было - и если араб ходит, а не ездит, то должна быть веская причина. Или плохая. А тот человек перед ним был слишком скрытным, так что последнее было наиболее вероятным. Ник Картер на собственном опыте научился не упускать из виду очевидное и принимать его во внимание.

Он осторожно следовал за ним, держась на приличном расстоянии, используя пересеченную местность, как сделал бы любой мастер искусства слежения. Наконец он приблизился и был уже в двухстах ярдах, когда белый бурнус исчез в ряду финиковых пальм, окружавших оазис. Фигура была скрыта от его глаз. Ник лежал животом на неровной земле и ждал с напряженными глазами. Ничего не двигалось. Кто бы это ни был, сейчас он ждал в тени пальм. Кого он ждал?

Через некоторое время он начал подкрадываться ближе с Люгером под рукой. Это была трудная и болезненная работа из-за острых скал, шипов и абразивного песка, но он дюйм за дюймом приближался к оазису. Ему потребовалось полчаса, чтобы добраться до первых финиковых пальм на пятьдесят ярдов. Все это время он ничего не видел и не слышал из оазиса. Кто бы это ни был, он понял искусство ожидания. Ник продолжал прижиматься лицом к камням. Ночь была прохладная, и хамсин постоянно дул с запада, но Ник все еще обливался потом. Было бы опасно и даже глупо пытаться приблизиться. Этот человек был арабом — арабом из пустыни — и, возможно, понял, что за ним следят. Он может сидеть и терпеливо ждать, когда Ник окажется под прицелом или в пределах досягаемости его кинжала. Ник решил подождать там, где он был. Терпения у него было не меньше, чем у любого араба.

Звук медленно нарушил ночную тишину. Он доносился с севера, сначала очень слабо, но становился все более и более слышимым. Киллмастер, обладавший острым слухом, сначала не мог в это поверить. Возможно, это как-то связано с ветром.

Но нет. Это был звук двигателя. Какая-то машина мчалась к оазису на пониженной передаче. Мгновение спустя он узнал звук — «Лэндровер». Он поднял голову и увидел два кошачьих глаза, приближающихся к оазису с севера. Затемненные огни! Две белые щели в темноте.

Смесь триумфа и недоверия переполняла человека из AX. Этого не может быть! На данном этапе ублюдок ни за что не рискнул бы прийти сам. Все еще ...

Он увидел кошачьи глаза, приближающиеся к оазису. И все же... в каждом деле на ГГ есть пометка о его храбрости! Чувство волнения охватило его. Он подкрался немного ближе к оазису. Киллмастер подошел к роще финиковых пальм на тридцать пять ярдов, когда уже не мог идти дальше, иначе ему пришлось бы бросить укрытие. Он лег за невысоким камнем высотой шести дюймов над землей. Оттуда до оазиса не было ничего, кроме плоского песка. Он не мог идти дальше, не рискуя перестрелкой, и он еще не был к этому готов. Тем не менее, он должен был знать.

«Лэндровер» с черепашьей скоростью перебрался на другую сторону оазиса и остановился. Водитель, кто бы это ни был, не выключил фары. Ник прислушался, проклиная ветер за то, что тот дул с его направления, так что он ничего не слышит. В «Лэндровере» был только один человек, решил он.

Он направил «Люгер» и увидел фары. Не то чтобы он собирался выстрелить наугад. Он не собирался стрелять при таких обстоятельствах. Он поставил свою голову на то, что у водителя «Лэндровера» был пистолет, и араб наверняка тоже был вооружен. Ник был в меньшинстве по огневой мощи, и его тактическая позиция была далеко не радужной. Ему придется дождаться возвращения араба, если он вернется, а затем схватить и допросить.

Хамсин на мгновение остановился и услышал, как мужчины говорят. На арабском. Их голоса были слабыми, и ропот, казалось, был далеко. Когда снова подул ветер, он вообще ничего не услышал.

Кто-то коснулся его руки, и Сабра прошептала: «Не стреляй, Ник!» Что бы вы ни делали, не стреляйте!

Она подошла к нему сзади, не издав ни звука, и дотронулась до того, как он осознал ее присутствие. Это не часто случалось с Ником Картером. Она была похожа на призрак!

Вместо этого он потянулся к ее руке и коснулся твердой груди. Через мгновение она немного отстранилась. Она потянулась к его руке и крепко сжала ее.

Она прижалась своим теплым ртом к его уху и заговорила шепотом.

'Это кто?'

— Кто-то из нашего лагеря. Стукач, я думаю. И... и это звучит безумно, но у меня очень сильное ощущение, что он там лично разговаривает с ГГ!

'Боже мой!'

Он чувствовал ее внутреннее замешательство. Он почувствовал, как ее стройное тело начало дрожать. — О, Боже мой, — снова сказала она. "Если ты прав, мы можем покончить с этим прямо сейчас!"

Пока она говорила, они увидели крупную фигуру, идущую перед фарами. Потом белый бурнус. И ничего больше. Сабра больше не дрожала. Когда она снова прошептала, ее голос звучал гневно и сдержанно. 'Ник! Возможно, ты прав. Он и с Роммелем рисковал до безумия!

Она произнесла ругательство, которое его совсем не удивило. «Какая возможность для нас… и мы не можем ею воспользоваться. У меня есть кольт 45-го калибра, револьвер и ножи, вот и все.

— У меня есть Люгер и стилет, — мягко сказал Ник. «Без сомнения, у него там больше огневой мощи. Мы никогда не доберемся до этой первой пальмы.

Он чувствовал ее решимость. — Мы можем попробовать, — настаивала она. 'Мы можем попробовать! Прокрадываемся как можно дальше, а затем бежим. Нападаем на них неожиданно. У нас есть шанс, Ник, правда! О черт! Если бы у нас были автоматы и несколько гранат! Это проклятое невезение тоже!

Киллмастер тоже был соблазнен. За доли секунды он взвесил все за и против и пришел к выводу, что шансов у них нет. Если повезет, они смогут добраться до оазиса до того, как их обнаружат. Но тот факт, что ГГ был все еще жив, был достаточным доказательством того, что он определенно был в ударе. Будет ожесточенная перестрелка, в которой вряд ли кто-то выживет. И, конечно, дьяволу повезет. У ГГ был пистолет-пулемет — немыслимо, чтобы его не было — и если кто и выжил, так это он. Справедливость не всегда торжествовала в этом печальном подлунном мире.

— Нет, — прошептал он убежденно. «Мы не пытаемся. Лучше всего дождаться возвращения нашего предателя. Он сможет многое нам рассказать. Если мы используем немного убеждения.

Внезапно в оазисе послышался выстрел. Ник, который был экспертом в таких вопросах, подумал, что это должен быть Люгер или Р38. Это также было бы наиболее вероятным оружием для ГГ.

Он прижался ртом к мягкому уху Сабры. — Я думаю, мы можем забыть о нашем предателе. Думаю, он только что получил свой рассчет.

Ее голос был яростным. 'Да. А теперь пойдем за ГГ! Он один! Мы можем ...'

Она собиралась вскочить. Ник повалил ее на землю. — Нет, черт возьми! Нет! Мы ничего не сделаем против автомата. И если мы пропустим его, все пойдет не так, и он знает, что мы здесь. Нет! Теперь пропустим его. Мы его еще поймаем. Обещаю.'

«Лэндровер» развернулся и тронулся с тихо гудящим двигателем. У машины не было заднего фонаря. Они ждали, когда отражение кошачьих глаз скроется за дюной и звук мотора растворится в ночной тишине. Затем они медленно пошли обратно в оазис.

«Я взяла фонарик», — сказала Сабра, когда они вошли в пальмовую рощу и подошли к грязному бассейну. У бассейна лежало тело в белом бурнусе.

Сабра позволила лучу света упасть на белую фигуру. Лицо было в воде. Ник схватил за лодыжки, вытащил их из воды и перевернул тело. Белый луч ударил в пару пустых карих глаз и ястребиный нос.

Сабра выключила свет. — Али, — глухо сказала она. «Али, черт возьми! Интересно, он действовал по собственной воле или его подослал шейх? Я говорил тебе, что что то не так? Им нельзя доверять ни на грош.

Ник не видел причин говорить об инстинктивном недоверии к Али. Человек умер и все. Был ли шейх также участником заговора, они скоро узнают.

Сабра задумчиво посмотрела на мертвое тело. Во лбу у него была красивая круглая дырочка. — Они всегда берут с обеих сторон, — сказала она глухим голосом. «И это даже не аморально у них. Это просто их образ жизни.

Недалеко от пруда стояла маленькая хижина, крытая соломой и пальмовыми ветвями. Ник привел ее туда. 'Хорошо. Давайте сейчас выкурим по сигарете, по крайней мере я, и посмотрим повнимательнее. Это может многое изменить, а может и нет. В любом случае, мы должны попытаться получить представление о текущем положении дел.

Хижина была пуста, если не считать нескольких стеллажей с финиками, висевших для просушки. Ник опустился на пол, закурил сигарету и удовлетворенно затянулся. Сабра села рядом с ним. Он инстинктивно чувствовал, что она глубоко опечалена, что она одинока и на грани отчаяния. Впервые он видел ее в таком настроении. Сейчас самое время, подумал он, снять напряжение. Но мило, без лишнего шума, так постепенно, что она не поняла, что произошло, пока он крепко не взял ее за руки.

«Он у нас был», — сказала она. Она говорила больше сама с собой, чем с ним. «Он был прямо перед нами, и он ушел. После стольких лет!

Вопреки здравому смыслу, но чтобы подбодрить ее, Ник сказал: «Мы не уверены, что это был ГГ».

— Но я знаю, — упрямо сказала она, — знаю. Это был ГГ.

Да, тихо признал он. Это был ГГ.

Киллмастер глубоко затянулся сигаретой. Красная точка светилась в темноте хижины. «Что знал Али? Что знает шейх?

Она села так близко к нему, что он почувствовал, как она пожала плечами. «Просто я хотела найти ГГ и его базовый лагерь. Больше ничего. Очевидно, я не сказала ему, кто мы такие и почему мы хотим найти ГГ и его лагерь. Кстати, шейх слишком умен, чтобы спрашивать. Он знал, что я все равно этого не скажу.

Ник сказал: «Тогда сведения не так уж важны».

"Не для него!" — хрипло сказала она. — Его предупредили. Он знает, что за ним охотятся американец и израильтянка. Отсюда он сделает свои выводы. Конечно, он назовет меня израильской разведчицей, а вас, вероятно, назовут агентом ЦРУ».

Ника это устраивало, но он предпочитал держать это в секрете. Он курил и думал, что делать. «Теперь ты можешь вернуться и позвать своих людей на помощь, Сабра. У нас еще много времени. Ваши ВВС могут обстрелять его на рассвете и высадить поблизости десантников. Сомневаюсь, что он ожидает, что мы будем действовать так быстро. Вам решать.'

Последнее было слишком верно. Она одна могла вызвать на помощь израильские ВВС и десантников. У нее был секретный код и идентификационные сигналы, которые знала только она. Израильская разведка не обратит на него внимания.

Прошло много времени, прежде чем она подготовила ответ. Он знал, что ей предстоит принять трудное решение. Это должен быть блицкриг, где все должно пройти гладко. Израильтяне должны были нанести быстрый удар и так же быстро исчезнуть с сирийской территории. Если бы они провернули это быстро и в процессе захватили пленных, которые будут говорить - ГГ, если возможно, - то это просто означало бы еще один инцидент. Крупный инцидент, но все же просто инцидент. Если бы они захватили ГГ живым и он заговорил, сирийцы тогда бы молчали. Но если что-то пошло не так, война была неизбежна. И это даже без нападения ГГ.

Он ждал. Наконец она сказала: «Нет. Мы не можем так рисковать. Может быть, этот Маджхад говорил правду, а может и нет. Его послал шейх, не забывайте об этом. Или он может иметь добрые намерения и оказаться просто глупым лжецом, подонком. Нет. Сначала мы должны подвести итоги сами. Место определите сами. Тогда я смогу вызвать на помощь авиацию и десантников». Она вскочила на ноги. После этого Ник не мог вспомнить, был ли это несчастный случай или она сделала это намеренно, но Сабра споткнулась и упала ему в руки. Их губы соприкоснулись непринужденно и словно под влиянием сверхъестественной силы. Ни один из них не говорил. Через несколько мгновений Сабра попыталась вырваться и оттолкнуть его. Ник обнял ее своими большими руками и крепко прижал к себе. Она обмякла, вздохнула и глубоко проникла языком в его рот.

Это был сексуальный взрыв, которого Ник никогда не испытывал ни с одной женщиной. Это были два разгоряченных тела, соревнующихся за сильнейшего на поле баловства, стороны нападали по очереди и парировали нападение своими ласками, нежностями и неожиданностями. Не вынимая языка из его рта, она провела обеими руками по всему его телу. Он расстегнул ее жакет, снял с нее лифчик и ощутил в своих руках бархатистую полноту ее белых упругих грудей. Он омыл лицо в прекрасной долине между ними и поцеловал ее твердые соски.

Сабра отцепила свой пояс с пистолетом 45-го калибра и сбросила его. Она обвила руками Ника и прильнула к нему, прижавшись к нему губами, пока он свирепо срывал с нее штаны и тонкие нейлоновые трусики. Когда она подняла ноги, он увидел ее белые ягодицы, блестевшие в темноте. Он вошел в нее в волне ярости, и она закричала — ее первый звук — как будто ее ударили ножом.

Они были не столько любовниками, сколько любовными врагами, пытавшимися навязать друг другу свою волю. Сабра обхватила его своими стройными ногами, высоко поставила пятки ему на спину и попыталась сожрать его. Через несколько мгновений она завела монотонную мелодию: «О-о-о-о-о-о-о-о-о...»

Ник был очарован и в своем эротическом экстазе ни на что не обращал внимания. Он толкал глубже и сильнее, глубже и сильнее, словно пытаясь полностью погрузиться в воду. Он попал в ничью землю, ничего, ничего не будет. Только этот момент!

Кульминация наступила одновременно для них обоих. Сабра закричала. Ник вздрогнул и рухнул на нее сверху, издавая дикие звериные звуки.

Когда его разум снова прояснился, он услышал ее тихий плач. Он поцеловал ее в щеку и попробовал ее соленые слезы. Она отвернулась от него. Затем она сказала гордо и сердито: «Это было ничего! Понял? Это не имело к этому никакого отношения! И это больше не повторится. А теперь помоги мне подняться.

Он поцеловал уголок ее рта, и на этот раз она отпустила его. Он держал ее в своих объятиях на мгновение и прошептал: «Я понимаю. Ничего не было.' И он отпустил ее. Он чувствовал себя утомленным и расслабленным и смотрел, как она поправляет одежду. «Может быть, сейчас она расслабилась», — подумал он. Часть ее страха, напряжения и наверняка беспокойства должно было рассеяться в этом взрыве. Он нашел ее пояс и передал их ей. Она нацепила его, а затем слегка коснулась его руки. — Этого не было, — мягко сказала она. — Ты понимаешь это, Ник? Этого не произошло».

— Согласен, — сказал Киллмастер. 'Ничего не случилось.'

Они вышли из каюты. Сабра посмотрела на тело Али. 'Что нам с этим делать? Отнести его в лагерь или попросить кого-нибудь?

Она задала вопрос, командующего тона уже не было. Ник постепенно взял на себя инициативу, которую она предложила ему намеренно или ненамеренно.

— Оставь это в покое, — сказал он. — Не говорите ни слова об этом шейху. Если он спросит, где Али, мы обманем его. Мы его не видели. Теперь вернемся в лагерь и посмотрим, готовы ли Маджхад и его люди. Пора уходить.'

Когда они подошли к черному шатру шейха аль-Халифа, отряд уже ждал их. Шейх поговорил с Маджхадом. Рядом стояли двадцать бедуинов, обещанных шейхом: мужчины с гордым видом, на чистокровных конях, молчаливые, все в бурнусах с головными уборами, и все вооружены старыми маузерами или энфилдами, один со старым лебелем.

Когда они приблизились, шейх сказал: «Мы были готовы уже полчаса, цветок пустыни. Мои люди теряют терпение. Ты уходишь сейчас?'

Сабра сделал жест Салам . — Прости, любимец Аллаха. Мы прошли через пустыню и разработали наши планы. С вашего позволения мы сейчас же уйдем.

Взгляд шейха по очереди был обращен на Сабру и Ника. Его почти беззубый рот на мгновение сжался, а затем снова расслабился. — Идите. Я дал вам двадцать моих лучших людей. Маджхад командует ими, а вы командуете Маджхадом. Это понятно?

Девушка сказала: «Конечно, зеница ока Аллаха. Мне нужно только вынести кое-что из моей палатки. И потом радио, оно мне очень дорого. Ты позаботишься о том, чтобы его хорошо охраняли?

Шейх кивнул. «Это будет так». Он снова посмотрел по очереди от Сабры к Нику. Он покачал головой: «Я верю, гордая красавица, что мой гарем никогда не встретит тебя. Ты записана для того, кто может тебя прочитать. Это несчастье для меня и счастье для моих жен. Мне не придется их выбрасывать или убивать.

Его взгляд остановился на Сабре. — Тогда иди, сердце мое. Да пребудет с тобой Аллах».

Шейх аль-Халифа повернулся к ним спиной и пошел к своей черной палатке. Ткань палатки упала. Ник почувствовал странное облегчение. Эта старая молния. Он знал, что произошло. Ник сильно вспотел, когда Сабра пошла в палатку, чтобы взять свой рюкзак с компасом, картами, карандашом и бумагой - все записи для правильного положения позже - Маджхад привел лошадь Ника. Это было красивое животное, серый и чистокровный арабский жеребец, сгусток мускулов. Ник восхитился животным и погладил его по голове, чтобы познакомить с ним. Он кое-что знал об арабских жеребцах, потому что однажды ездил на них в Америке. Они были быстрыми, умными и, прежде всего, огненными. И он еще и белый! Единственный белый из всей группы.

Когда Ник указал Маджхаду на это и добавил, что ему не очень хочется, чтобы его использовали в качестве мишени, араб лишь пожал плечами и сказал: «Другого у нас нет, сэр. Может быть, вы предпочитаете верблюда? Вам за нами тогда будет не угнаться, но... "Никакого верблюда!" — коротко сказал Ник.

Маджхад погладил нос животного и улыбнулся Нику. — Вы очень мудры, сэр. Его зовут Эмир. Он сослужит вам хорошую службу. И дама уже идет, мы можем уйти.

Они ехали бок о бок и оставили вади на узкой стороне. Ник и Сабра ехали впереди, позади Маджхада, который должен был стать их проводником по Вади Шайтану. Луны не было, но было достаточно слабого света, исходящего из-за облаков. Ник увидел, как перед ним поднимается и опускается тюрбан Маджхада, и пробормотал Сабре: «Ей-богу, надеюсь, он знает, что делает! Если шейх будет играть в ту же игру, что и Али, он заведёт нас в ловушку, и нам конец. Затем ГГ будет использовать нас для стрельбы по мишеням.

Он видел, как она качала головой. — Нет, я не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться, Ник. Я считаю, что старику можно доверять хоть раз для разнообразия. Это просто чувство, но я серьезно». Он видел, что она вернулась к своему прежнему «я». А если она была потрясена, весела или счастлива, то тщательно скрывала это. Он и сам был доволен. Работа была впереди, и это было все, что имело значение.

Они пролетели около трех миль на север, когда пролетел первый самолет.



Глава 12



Это был старый самолет с пропеллерами, летевший низко к земле. Он миновал их в полукилометре и направился на юг, к лагерю бедуинов. Холод пробежал по спине Киллмастера. У ГГ могло быть радиооборудование в этом Land Rover. Возможно, он отправил сообщение напрямую или через свой базовый лагерь в ближайший сирийский аэропорт. Ник проклинал свою глупость! Они должны были очистить лагерь. Но кто мог подумать, что ГГ будет или сможет действовать так быстро? Может быть, он ошибся. Возможно ...

За ними, прямо над лагерем бедуинов, вспыхнули парашютные ракеты. Более квадратного километра было ярко освещено ослепительным светом, обнажающим все очевидным образом.

Ник поднял руку, и кортеж остановился. Ник подъехал к Маджхаду, который с благоговением смотрел на огромные огни в небе.

Ник, не полагаясь ни на свое знание арабского, ни на свою власть над этими гордыми людьми, приказал Маджхаду остановить их на вершине дюны, на которую они только что взобрались. Маджхад вернулся к колонне и отдал приказ. Ник и Сабра стояли в стороне и смотрели, как факелы медленно опускаются на землю. Их постоянно заменяли новыми, пока самолет кружил в воздухе. Эмир, смущенный этой демонстрацией, чуть не сбросил Ника, прежде чем восстановить контроль. Сабра, у которой было меньше проблем с лошадью, помогла Нику успокоить Эмира. Затем она положила свою руку на руку Ника. — Это самолет, который наводит бомбардировщики на цель, не так ли? Они ищут наш лагерь!

Киллмастер был в ярости, а внутри у него все кипело. 'Да. Должно быть так. Они ищут нас, Сабра. Этот мерзкий ублюдок направил их туда!

— И мы здесь в безопасности, пока они… ох, Ник, эти бедняги! Женщины и дети. У нее был ком в горле. Он посмотрел на нее и увидел, как она ударила кулаком по губам. Она уже через многое прошла. Даже нервы секретного агента не выдержали всего по большому счету. Он только надеялся, что она не упадет в обморок до того, как задание будет выполнено. Если до этого дойдет.

Арабы сбились в кучу, группа лошадей и людей смотрела на факелы с трепетом и страхом. Некоторые слезли с лошадей и теперь стояли на коленях и бормотали молитвы лицом на восток.

«Валлах! Это конец света! Да смилуется над нами Аллах!»

Потом появились самолеты. Ник их не видел, но по пронзительному визгу решил, что это самолеты МИГ-19. Он думал, что их шесть, но не был в этом уверен. Он заранее приготовился к аду, который вот-вот разразится.

Первая атака МИГов была проведена из пулеметов и орудий. Один за другим они с ревом нырнули к черным палаткам, так безжалостно освещенным ракетами. После первой атаки они перегруппировались для второй бомбардировки. На этот раз они сбросили фугасы и осколочные бомбы.

Сабра и Ник, который сейчас почти трясся от ярости, слышали свист каждой бомбы, за которым следовал глухой бум-бум-бум-бум. .

Ник приблизил Эмира к Сабре и взял ее за руку. Ее рука была холодна как смерть. Она смотрела на красное свечение на горизонте, по ее щекам текли слезы. Ник сжал ее руку, но ничего не сказал. Заставить ее плакать. Тем быстрее она с этим справится. Чем злее она становилась, тем лучше. Он знал, что он собирается делать дальше, что он должен делать, и что она ему нужна. Ему нужна была настоящая Сабра. Крутой, эффективный секретный агент из Марракеша.

Это заняло не более десяти минут. Винтовой самолет давно ушел. После этого самолеты также вернулись на свою базу; они летели низко к земле. Один пролетел над ними на высоте не более четырехсот метров. Ник напряженно ждал. Но МИГ их не увидел, пролетел и скрылся в темноте.

Киллмастер не ожидал такой дисциплины от этих арабов. Он ожидал, что они в панике поедут обратно. Вместо этого они ждали, пока Маджхад подойдет к Нику. — Мужчины хотят вернуться, сэр. Сразу. Видите ли, у них есть жены и дети. Если с тобой все в порядке...

— Естественно. Ник встал на стремена и помахал арабам. Они развернулись и поскакали обратно в лагерь на полном скаку.

Маджхад немного помедлил. «У меня там нет родственников», — пояснил он. «Я просто один. Это хорошая вещь.' Сабра сказал: «Они обвинят в этом нас».

Ник посмотрел на Маджхада, который ехал рядом с ним. — Что ты думаешь, Маджхад? Будут ли они обвинять нас в этом?

Гид пожал плечами. — Это возможно, сэр. Это невежественные люди, которые не понимают этих вещей. Леди говорит правду, могут быть неприятности.

— Проблемы действительно будут, — мрачно сказал Ник. — Но не только для нас. Он решил довериться Маджхаду. Он рассказал ему, что он задумал.

Сабра рухнула в седло. Какое-то время она ничего не говорила, а потом: Хорошо, Ник. Я согласна. Отныне ты главный».

Маджхад ухмыльнулся Нику, обнажив все свои белые зубы. — Вы сумасшедший, сэр. Говорю это со всем уважением, но ты сумасшедший! Чтобы довести это до успешного завершения, нам понадобится помощь всех джиннов Шайтана. Но я тоже согласен. Это будет великое приключение... и смерть героя».

— Я рассчитываю на тебя, — сказалНик, — ты поможешь мне склонить остальных к моему плану. Но это должно работать быстро. Очень быстро.'

Они поехали обратно через узкое устье вади. Киллмастер повидал в своей жизни много страданий, но это было выше всего. Он посмотрел на Сабру. Она позволила своим слезам течь без стыда. На темном лице Маджхада было жесткое выражение. Сам Ник тоже изо всех сил старался не выходить из себя. Он молил богов об одном одолжении - схватить ГГ руками за шею!

Они миновали ряд воронок от бомб и подошли к центру лагеря. Здесь разруха была полной. Палатка шейха получила прямое попадание. В этом разбитом хаосе Ник увидел ногу, руку, голый торс обезглавленной женщины. Верблюды, овцы и козы погибли, оставив после себя скотобойню из внутренностей и изодранной плоти. Трупы стариков и женщин, некоторые с детьми на руках, валялись в гротескной сцене, именуемой смертью. Если кому и удалось сбежать — а так и было, — они спрятались в темноте, обезумев от ужаса и страха.

Потом он увидел женщину. Она присела в еще дымящейся воронке от бомбы и попыталась снова прикрепить голову ребенка к телу. Она надела ее задом наперед, он это видел. Когда они проходили мимо нее, она смотрела на них большими пустыми глазами. Она их даже не видела.

Сабра наклонилась, и ее вырвало.

Арабы рассеялись и начали искать выживших. Это было сурово и почти бесчеловечно, но Ник понял, что должен держать их вместе и добиваться их внимания и послушания, если он собирается осуществить свой план.

Он повернулся к Маджхаду. «Собери их вместе. Попросите их собрать здесь. Тогда я хочу, чтобы ты был переводчиком, Маджхад. Переведите его своими словами. Если вы понимаете, о чем я. Мы должны обеспечить отмщение за это. Сейчас и сразу. Для этого они должны пойти со мной.

Лицо Маджхада было мрачным. "Я не думаю, что будет трудно, сэр, убедить их." Сабра исчезла. Теперь она появилась снова, ее лицо было болезненным. Она сказала: «Ник! Радио... разбилось. Мы не можем позвать на помощь. Мы отрезаны от Израиля.

Он ожидал этого.

— Не беспокойся, — сказал он. «Если мой план сработает, у нас будет

радио. Его радио. Это самая важная часть нашего задания. Самая важная часть. Захватить рацию ГГ и вызывать десантников на помощь. Мы обсудим, как. Теперь я должен сначала собрать этих людей.

Арабы стали собираться вокруг троицы — Ника, Сабры и Маджхада. Агент АХ услышал причитания и проклятия. Это может быть немного рискованно. Лучше всего склонить их к своему плану до того, как эти мрачные мысли превратятся в действия. У него была для них альтернатива.

Он посмотрел на Маджхада. «Скажи им, — сказал он, — если мы хотим отомстить тому, кто это сделал, то они должны пойти со мной. Скажи им, что если поедем быстро, то к рассвету будем в Дьявольском ущелье. Враг выставил своих часовых, но мы сможем застать их врасплох.

Скажи им тоже, ибо я не хочу им лгать, и я хотел бы, чтобы они знали, что их ждет, что враг по крайней мере в тысячу человек. Нас двадцать три человека. Но если мы одолеем врага врасплох и завладеем рацией, мы скоро получим помощь. Солдаты спрыгнут с неба и помогут нам. Скажи им все это, Маджхад, ясно и правдиво. Наконец, скажите им, что мы, вероятно, все умрем... но мы отомстим. За эту резню. И он указал рукой на тлеющие остатки лагеря.

Маджхад встал в стременах и жестом приказал замолчать. Он быстро перевел слова Ника на арабский. Ник вполне мог уследить за ним и скрыл удовлетворённую улыбку. Маджхад сделал из этого красивую историю. Много раз он упоминал Аллаха и мужество Бедуинов, которые не побоятся умереть смертью героев. Маджхад закончился цветистым заявлением, которое дико взволновало мужчин.

Они подняли свои ружья в воздух и начали яростно скандировать: «Аллаху Акбар! Во имя Аллаха... месть!

И все же вышел вперед старик и сказал: «Нас всего двадцать три против тысячи! Мы едем на смерть, братья.

Ник указал на говорившего. — Тебе не обязательно идти с нами. Я не приказываю тебе. Нам не нужны слабаки.

Мужчина нахмурился, поднял винтовку в воздух и помахал ею. — Я не трус, белый человек! Я не боюсь рая! Я просто подумал...'

Киллмастер, сыгравший главную роль в этой драме — он внутренне наслаждался ею — выхватил ятаган у Нчеде Маджхада. Если бы только Хоук мог видеть его таким!

Он выпрямился в седле и взмахнул мечом на север. «Сейчас больше нет времени думать», — крикнул он. «Есть время только для действий, для мести! Месть!... Вы, жаждущие мести... следуйте за мной.

Он пришпорил Эмира и начал выезжать из вади. Сабра последовала за ним. На ее красивом лице отразилось удивление и восхищение. Ник подмигнул ей.

Выезжая из вади, он уже строил планы на потом. Это была большая авантюра. У них был лишь небольшой шанс, очень маленький шанс, что кто-то выживет.



Глава 13



Они покинули суровые холмы и вышли на равнину с дюнами. Песчаная пустыня катилась перед ними, как ковер, дюна за дюной, статичными желтыми волнами. Время от времени луна равнодушно выглядывала из-за пестрых ворот облаков. Ник ехал впереди и не щадил Эмира. Он надеялся, что лошадь не рухнет под ним, пока они не достигнут своей конечной цели. Позади него упало несколько лошадей, мертвых или совершенно измученных. Их всадники бросили лошадей и вскочили на других скакавших сзади.

Было около пяти часов, когда Маджхад подъехал к Нику и дал ему знак остановиться. Они находились на вершине продолговатой дюны.

«Это конец песчаной пустыни», — сказал Маджхад. Он указал пальцем вниз по склону. «Район Шайтана начинается примерно в миле отсюда. Оттуда до самой вади еще семь километров. С этого момента мы должны быть очень осторожны. Дорога неровная и коварная, на ней можно погубить много лошадей.

Обычно арабы сначала думали о лошадях. Однако у Киллмастера были другие мысли. Через несколько миль лошади сделали свое дело. Но с другой стороны, это было хорошее место для проведения военного трибунала.

«Пусть спешиваются и отдыхают», — сказал он Маджхаду. — Тогда возвращайся сюда. Затем мы обсудим наши окончательные планы.

Сабра со стоном соскользнула с седла. «Ох… какая поездка! Должно быть, в твоих жилах течет арабская кровь, Ник Картер!

Удивительно, что мы не все мертвы. Лошади и люди.

На лице Ника появилась горькая ухмылка. — Запомни это, Сабра. У нас есть хорошие шансы, что мы скоро будем ими.

Он не спешился. Сабра встала рядом с ним и погладила Эмира по голове. — Это акт отчаяния, не так ли? Что мы сейчас делаем. У нас мало шансов, не так ли?

'Очень мало. Хотя бы для собственного спасения. Зато много шансов выполнить задание. Мы должны их так беспокоить, создавать такую панику, чтобы вы могли взять в руки радио и позвать своих людей на помощь. Двести ваших коммандос легко справятся с этой сволочью ГГ, но толку от этого мало, если мы не свяжемся с ними. Сабра согласно кивнула. "Наши мальчики зарежут их!" Она была вялой и молчаливой с тех пор, как они покинули разбомбленный лагерь, но теперь снова заговорила с энтузиазмом.

— Двести человек, лучшее, что у нас есть! Каждый мужчина дал присягу, Ник! Они приняли присягу в Масаде.

Киллмастер знал об этой клятве и очень уважал ее. После того, как израильский коммандос принес эту присягу, он больше не мог сдаться. Ему приходилось драться насмерть.

Он сказал: «У них тоже есть необходимое оружие и снаряжение? Легкие и тяжелые пулеметы? Базуки? Бьюсь об заклад, ГГ прячет в этих скалах несколько танков. Бог знает, что еще у него есть!

Сабра осторожно положила руку ему на колено. 'Да. У них есть все. Теперь ты главный, Ник, и я могу тебе сказать - в Шин Бет все продумано до мельчайших деталей. Наши спецы — старые друзья, они вместе работали над этим, и все держалось в строжайшем секрете. Я не думаю, что даже ЦРУ знает об этом задании. Ник не был так уверен в последнем, но на этой поздней стадии это не имело значения.

Маджхад вернулся и встал поодаль, ожидая, пока Ник и Сабра закончат. Ник сказал: «А как насчет мужчин? Они все еще хотят отомстить? Махад рассмеялся. «Они хотят пить их кровь. Ты удовлетворен?'

— Да, — согласился Ник. «Лучше быть не может. Теперь, Маджхад, уже поздно. Что у нас между этим местом и Вади Шайтан?»

Маджхад сказал это. Ник слушал все больше и больше с удовлетворением. По крайней мере, местность была в их пользу. Если часовые ГГ, расставлены на краю скалы, как он предполагал, они смогут незаметно приблизиться почти на полмили. ГГ, конечно, поставил бы часовых в самом вади, чтобы охранять весь лагерь.

Он отмахнулся от Эмира и потянулся. После прогулки на верблюде и прошлой ночной поездки его зад больше никогда не будет в порядке.

«Это мой план», — сообщил он Маджхаду и Сабре. «Элемент неожиданности — наше самое большое преимущество. Мы должны в полной мере использовать это. Элемент неожиданности будет самым большим, если мы сможем как-то раздобыть сирийскую форму — надеюсь, ее будут носить вон те ублюдки — или нам придется как-то маскироваться. Он адресовал это слово скорее Маджхаду, чем Сабре, тщательно подбирая слова в соответствии с хорошо известным напыщенным стилем арабов. Маджхаду пришлось передать это другим арабам. Хорошая коммуникация была необходима при их небольшом количестве.

— Я также думаю, — продолжил Ник, — что сегодня Г.Г. пошлет разведывательную группу на юг, чтобы оценить нанесенный ущерб. Вероятно, это будет небольшая группа. Может быть, он и сам пойдет, хотя в последнем я сомневаюсь. Или, может быть, он пошлет легкий самолет-разведчик. Но это также маловероятно, потому что он захочет узнать о наших трупах. Он указал на себя и Сабру. — Он также хотел бы увидеть наше разбитое радио. Тот, кого он пошлет, должен убедиться в этом. Теперь, если он пошлет такую группу, мы одолеем их, убьем и заберем их машины и форму».

Маджхад пожал плечами и одобрительно щелкнул винтовкой. — Это не кажется таким уж трудным.

— Без единого выстрела, Маджхад! Тихо.

Маджхад потер подбородок. — Конечно, это что-то другое. Как вы себе это представляете?'

Ник Картер сказал ему.

Маджхад рассмеялся и кивнул. — Вы настоящий сын пустыни, сэр. Ты проницателен, как шакал. Это должно сработать… пока едут эти навозные жуки!

«Это, — сказал Ник, — в руках Аллаха».

Маджхад быстро сделал приветственный жест. «Иншаллах». Ник отдавал четкие приказы. С этого момента мужчинам приходилось вести свою лошадь в поводьях. Разговаривали только шепотом. Копыта лошадей обматывали тканью, при необходимости разрывая бурнусы на куски. Они должны были убедиться, что их ружья и сабли не издают шума. Вода должна использоваться только экономно. Возможно, им пришлось долго ждать под палящим солнцем на скалах. Даже в ноябре на сирийском солнце было изнуряюще жарко.

Прежде чем уйти отдавать приказы, Маджхад посмотрел на небо на востоке. «Скоро рассвело. Думаю, какое-то время будет туман, но потом будет много света. И затем, сэр, мы также должны помолиться.

Киллмастер кивнул. 'Я знаю это. Но уговори их, Маджхад, на этот раз произнести свои молитвы тихо — только в этот раз.

Зубы проводника сверкнули: «Я вам скажу». Когда он ушел, они услышали, как он тихо бормочет: «Ля иляха илля Аллах!»

Ник посмотрел на Сабру. — Сначала позаботься о своей лошади — нам нужно пройти несколько миль до львиного логова, прежде чем мы оставим их позади. И ГГ мог бы также спрятать передовых часовых где-нибудь между скалами.

Он избавился от бурнуса и начал резать его своим стилетом. Обвивая копыта Эмира, он размышлял о том, что их ждет.

Судя по тому, что сказал ему Маджхад — а описание проводника было очень наглядным — теперь они собирались войти в местность, которая представляла собой нечто среднее между лунным пейзажем и дном ада. Извилистые лавовые образования и вымытый ветром песчаник; песок и голые камни; красный гранит, который, казалось, был распилен на большие блоки, а затем разбросан каким-то великаном; ни воды, ни жизни, кроме нескольких ящериц и змей. Но у такой бесплодной, богом забытой страны были свои преимущества - в ней можно было спрятать армию. В этот момент Ник Картер не беспокоился. Они и их двадцать три человека, оставив лошадей в каком-нибудь овраге, могли бесследно исчезнуть. Его беспокоило только то, что вместо того, чтобы послать разведывательную группу через единственный горный перевал, ведущий от Вади Шайтана к равнине дюн, ГГ удовлетворился бы отправкой разведывательного самолета. Это испортит весь его план. У него был другой план, но он предпочитал им не пользоваться. Это даже больше походило на самоубийство, чем это!

Он утешал себя мыслью, что в лагере бедуинов нет места для посадки даже для легкого самолета. И это было бы слишком близко к израильской границе. На этой продвинутой стадии, накануне рейда — а он был уже совсем близко — он не стал бы брать на себя ненужный риск. Вот почему Ник не верил, что ГГ сам будет сопровождать разведывательную экспедицию. Нет. Он рассчитывал, что ГГ останется в своем укрытии, ожидая момента, чтобы нанести удар.

Махад вернулся. — Все готово, сэр.

Сабра прибежала с лошадью на поводьях. — Готов, Ник.

Ник схватил Эмира за поводья и жестом приказал Маджхаду двигаться вперед. «Ну вот. Полная тишина.

Они шли по длинному северному склону дюнной равнины. Внизу склона песчаная гладь как прибой ударялась о первый гранит и песчаник — он ломался и растворялся, прибой без гребней и приливов.

Белый туман рассеялся, когда Маджхад нашел горный перевал и провел их через него. Сразу же они были обнесены высокими каменными стенами. Ник со вздохом облегчения заметил, что на перевале достаточно места для джипов и небольших грузовиков. Даже для полугусеничных машин. Танки? Он сомневался в этом. Если бы в распоряжении ГГ были танки, был бы другой путь.

Он перестал думать о танках. Если бы его план сработал, ГГ даже не смог бы использовать свои танки.

Ник замедлил шаг, чтобы оказаться рядом с Саброй. Арабы молча следовали за ним длинной вереницей, держа лошадей в поводьях. Некоторое время тишину нарушал лишь приглушенный стук копыт по скале.

Сабра сказала: «Ник».

"Хм?"

— Это неправда… то, что я сказала там, в хижине. Что-то в этом было. Я верю, что люблю тебя.

Киллмастер посмотрел на нее. Затем он рассмеялся. — Вы потратили время, чтобы прийти к такому выводу, не так ли?

'Да. Теперь, когда ты это сказал. Она пожала плечами. — Это не имеет большого значения, я знаю. Не при данных обстоятельствах. М... но я хочу, чтобы вы знали... как обстоят дела сейчас. Я никогда раньше никого не любила. Я не хочу умирать, не сказав тебе этого.

Он не знал, что ответить. Это прозвучало бы так сентиментально, напыщенно и даже неправдоподобно. У него было чувственное желание к ней. Он хотел бы снова обладать ею, в этом не было ни малейшего сомнения. Но он не любил ее. Его концепция любви была несовместима с последним. Кроме того, он не понимал настоящей любви. Как агент AX, он был вынужден избегать этого, как чумы, все эти годы. Он резко сменил тему: «Думаю, вам лучше дать мне код вызова израильской разведки. На случай, если вас убьют. Конечно, они в эфире двадцать четыре часа?

Сабра не колебалась. — Естественно. Они достижимы на частоте сорок мегагерц. Вы называете себя "Сабра Ред Шалом". Затем они должны ответить «Погребенный Цезарь истекает кровью». Тогда сообщите им свою позицию. Затем включите его на полную мощность, чтобы они могли сделать радиопеленг. С радиопеленгатором самолеты могут летать по нашим сигналам».

Ник на мгновение задумался. «У ГГ должно быть новейшее и самое современное оборудование, наверное, целый грузовик. А как же радиотелеграфия?

— Точно так же, Ник. Тоже сорок мегагерц.

Через час стало светло. К этому времени Ник уже позволил своим людям укрыться на скалистых плато и в нишах с видом на дорогу. Прежде чем они расстались, он позвал их и дал последние инструкции. Он не мог сделать больше. Он мог только надеяться, что, лежа на узком каменном плато с Саброй и Маджхадом, они подчинятся ему. Чтобы они подавляли свои естественные и дикие инстинкты и слушались его команд. Он был каким угодно, только не оптимистом. Шанс, что что-то пошло не так, что все пошло не так, был очень высок.

Прошел еще час. Время от времени они шептались друг с другом, но большую часть времени лежали на раскаленной скале. Солнце теперь косо светило на горный перевал. Время от времени Ник поглядывал на шестерых мужчин, лежащих на уступе. Он мог видеть их ясно, но они были невидимы для всех на тропе внизу. Он признал, что с арабами они были на удивление тихими. Ник видел Маджхада, по-видимому, в полусонном состоянии, но он знал лучше. У проводника был кривой кинжал в одной руке и меч в другой. Killmaster многим обязан Маджхаду. Если мы выберемся из этого живыми вместе, он получит солидную награду, подумал Ник. Хоуку просто нужно вывернуть ногу старому Симпсону. Может быть, они могли бы даже дать ему работу в AX, если бы он захотел.

Затем он услышал звук мотора джипа на дороге внизу. Он все еще был вне их поля зрения. Ник махнул рукой мужчинам через улицу, чтобы они оставались в укрытии. Он все время молился: пусть эти дикие ублюдки отдают приказы — пусть пропустят первую машину!

Прижавшись лицом к горячему камню, он заглянул в щель между двумя валунами. В повороте дороги появился джип. Пять мужчин. Водитель и офицер впереди. Только офицер был одет в сирийскую форму. У остальных обычная униформа. Трое мужчин сзади. У них был с собой автомат. Ник рассмеялся. Хорошо! Хорошо! Как раз то, что им было нужно.

Джип был оборудован для пустыни - со специальными песчаными шинами. Машина замедлила ход, когда водитель переключился на пониженную передачу, а затем начала подъем, который должен был привести ее прямо к уступу, где лежал Ник. Когда джип прополз под ним, он мог наклониться и плюнуть в сирийского офицера. Стройный мужчина, он имел звание полковника сирийской армии. Ник радостно ухмыльнулся. Хорошо! Если бы только его люди внизу по дороге выполняли приказы, и офицера бы не убили! Ник не надеялся найти в этой компании такого высокого симпатичного офицера. Он ждал с тревогой и нетерпением. Джип скрылся за поворотом. Четырнадцать человек были дальше, чтобы одолеть джип и его команду, а затем прийти сюда, чтобы помочь Нику и его людям, если это необходимо.

Давайте, черт возьми! Он поспорил, что машин будет как минимум две. Он надеялся ровно на две. Ник посмотрел на дорогу и тихо выругался. Неужели ГГ не думал послать на такую разведку просто джип, с четырьмя мужчинами и офицером?

Полугусеничная машина прошла поворот с ревущим двигателем. Гусеницы грохотали и грохотали по скале. Ник быстро пересчитал головы. Двенадцать мужчин. Тринадцать, включая водителя. Ни один из них не был в сирийской форме. Пушка калибра .50 была установлена на оси поворота в передней части машины, а за стальным экраном находился солдат, управлявший этим оружием.

Сабра останется на выступе. Это была отнюдь не женская работа. Когда гусеничная машина оказалась прямо под ними, Ник встал, молча взмахнул стилетом и прыгнул. Маджхад сделал то же самое. Шестеро арабов на противоположном уступе тоже подпрыгнули, их бурнусы затрепетали позади них. Длинные кривые кинжалы жадно пробивались к глоткам, которым вскоре предстояло оторваться от соответствующих корпусов.

Киллмастер позаботился о водителе, Маджхад — о солдате за пушкой. Ник уперся обеими ногами в шею водителя, затем прыгнул вправо, чтобы вытолкнуть человека рядом с водителем из кабины, затем снова перевернулся, чтобы нанести последний удар водителю. Бойня в задней части автомобиля происходила столь же бесшумно и смертоносно. Не было ни одного выстрела. Маджхад уже заколол стрелка и ударил другого мужчину своим длинным мечом до того, как другие арабы начали действовать, но когда они тоже приняли активное участие в казни, это было видно в течение минуты.

Машина была вся в крови. Ник отдавал краткие приказы шепотом. Мертвых, уже ограбленных арабами, оттащили к обочине дороги и закопали под песком. Ник и Маджхад подвергли добычу более тщательному изучению.

Теперь у них была полугусеничная машина с пушкой и несколькими ящиками с боеприпасами. У них также был ящик с гранатами и парашютными сигнальными ракетами, а также пулеметы, пистолеты, револьверы и винтовки.

Внезапно взгляд Маджхада что-то уловил. — Смотрите, сэр, старый браунинг, БАР. Думаю, это может пригодиться.

'Верно.' Ник осмотрел автомат, отметив запасные ленты для патронов, а также размышляя о Маджхаде. Этот человек знал об оружии! И время от времени он говорил по-английски, как будто он никогда не делал ничего другого. Маджхад все больше и больше становился для него знаком вопроса!

Однако в данный момент у него были более важные дела. Ник посмотрел на передатчик на кронштейне за сиденьем водителя. Для оператора можно было опустить складную скамью. На полу лежал блок сообщений и сигнальный ключ, который можно было пристегнуть к бедру оператора чем-то вроде зажима для брюк.

Сабра спустилась со скалы и присоединилась к ним. — Думаю, мне придется изменить свои планы на полпути, Сабра. Как ты думаешь, ты сможешь с этим связаться со своими людьми в Тивериаде? Она подвергла передатчик тщательному изучению. Потом подняла сияющие глаза. — Думаю, да, Ник. Я в этом уверена. Конечно... это оно! Теперь нам не придется сражаться с этой тысячей мужчин в одиночку. Я зову Тивериаду на помощь и…

— Это мило, — прервал ее Ник. — Но мы все равно должны туда пойти. Нам нужен ГГ живым, помнишь?

Она кивнула. Она сложила скамейку и закрепила ключ зажимом на тонком бедре.

— Не здесь, — приказал Ник. — Жди моей команды. Как только сообщение передается по воздуху, его улавливает радиопеленгатор ГГ, они определяют нашу позицию и знают, что с патрулем что-то не так. Затем они будут предупреждены и могут отправить еще один патруль. Так что просто подожди и увидишь».

Он сел за руль автомобиля. Маджхад сел сзади с арабами, и Ник вздрогнул. В нескольких сотнях ярдов они нашли джип, наполовину перевернутый большой каменной плитой. Четыре голых трупа лежали на дороге. Рядом с джипом, заложив руки за голову, стоял сирийский полковник. Ник вздохнул с облегчением. Они выполнили его приказ и не убили офицера.

Выходя из машины, Ник проинструктировал Маджхада. «Пусть закапывают эти трупы где-нибудь вне нашего поля зрения. Передайте мужчинам мои комплименты. Они великолепно сражались. Но я просто хочу проверить этого офицера. Ник посмотрел на Сабру. 'Ты мне нужна. Пойдем со мной.'

Они подошли к офицеру, который стоял прямо, сцепив руки за головой. Двое охранявших его арабов осыпали его замечаниями и бросали на него кровожадные взгляды, которые, как подумал Ник, напугали бы и более храброго человека, чем полковник. Когда они приблизились, Ник увидел, как колени офицера подогнулись. Он опустил голову на грудь и крепко зажмурил глаза. С такого близкого расстояния он увидел дрожащее стройное тело. Мужчина был в ужасе, хотя и пытался это скрыть.

Ник отослал двух арабов. — Открой глаза, — рявкнул он. «Опусти руки. Если хочешь, можешь сесть в джип. Сигарету?

Руки полковника упали, как два безжизненных обрубка. Он плюхнулся в джип и посмотрел на Ника широко открытыми глазами. У него были большие ясные карие глаза, в которых теперь отражались страх и ужас. Он взял сигарету дрожащими пальцами. — Вы англичанин… американец? Он говорил по-английски с сильным акцентом, но все равно его можно было понять.

Киллмастер мрачно посмотрел на него, закуривая сигарету. Затем: «Я задаю вопросы, полковник. Я спрашиваю только один раз. Один раз. Если вы будете давать уклончивые ответы или если я заподозрю, что вы лжете, я выдам вас им. Он указал на арабов, собравшихся вокруг Маджхада у гусеничной машины.

Полковник попытался взять себя в руки. Он расправил плечи и посмотрел Нику в глаза. — Конечно, я бы не хотел. Это дикари и...

«Если это дикари, что вы думаете о Гюнтере Герхардте?» Сабра сказала это с паучьим выражением, ненавистью и гневом на лице. Ник положил ей руку на плечо и мягко оттолкнул ее. — Я позабочусь об этом позже, Сабра. Пожалуйста.'

Полковник сказал: «Я не знаю никакого Гюнтера Герхардта. В настоящее время я служу под командованием генерала Люси, Уильяма Люси, которого я презираю. Я с радостью признаю последнее. Но я солдат и получаю приказы из Дамаска. Но теперь я военнопленный и мне не нужно быть верным генералу Люси. Я скажу вам все, что вы хотите знать, и... — Он посмотрел на арабов. — Ты защитишь меня от них в ответ?

«Я не даю никаких обещаний», — сказал Ник Картер. — Как выглядит этот генерал Люси?

Полковник сказал ему об этом. Сабра сказала: «Наконец-то. Если он и сбежит сейчас, по крайней мере, у нас будет его описание.

«Он не уйдет». Ник сказал полковнику: «Этот ваш генерал действительно Гюнтер Герхардт! ГГ из концлагерей. Вы когда-нибудь слышали об этом? Рот сирийского полковника раскрылся, и он посмотрел прямо перед собой. — Д… да. Я слышал о нем. Кто не? Но это почти невероятно. Я… Ник посмотрел на Сабру. — Можно мне карандаш и бумагу? Мы должны двигаться вперед с этим.

Она достала из большого кармана брюк своего боевого костюма карандаш и блокнот и протянула их Нику. Он передал их полковнику.

«Я хочу полную карту Вади Шайтана. Пещеры со всем, что внутри. Дайте им номера. Я также хочу знать местонахождение прицепа ГГ, радиомашины и всех других установок. Я хочу нужное количество мужчин и все, что может иметь значение. Вы офицер, так что вам нужно знать то, что хочу знать я. Все это правдиво и в течение десяти минут. Мы оставим вас в покое для этого. Не пытайся совершить такую глупость, как побег... тебе некуда идти.

Он и Сабра наблюдали с расстояния. Она сказала: «Ты оставишь его в живых, Ник?» Она выглядела бледной, и в ее глазах был жесткий блеск, но не было и следа ненависти, которая только что охватила ее.

Киллмастер пожал плечами. — Я хотел бы оставить его в живых для тебя, Шин Бет, если ты это имеешь в виду. Он лучший свидетель, чем ГГ, и будет говорить свободно. Он ненавидит этого изверга так же сильно, как и мы.

Через несколько мгновений она пожала плечами. 'Да. Вы конечно правы. Только ты так жаждешь мести...

По этому последнему замечанию он мог сказать, что она не профессионал, как он, но это определенно не было аргументом против нее. У него самого бывали такие моменты слабости.

Он улыбнулся ей и похлопал по плечу. — Держи себя в руках, девочка. Нет необходимости паниковать. Если мы получим схватим ГГ за шкирку, я отдам его тебе лично, тогда ты можешь жечь ему пальцы на ногах. Он подмигнул ей.

Сабра рассмеялась и немного смутилась. 'Да. Это глупо, я знаю. Но ты не понимаешь, Ник. Вы никогда не ненавидели так сильно, как мы.

Сирийский полковник позвал их, и они вернулись к джипу. Мужчина протянул Нику несколько листов бумаги. Ник протянул ему еще одну сигарету, и одобрительно просмотрел бумаги. На нем все было написано, включая эскизы. Припасы, израильская униформа, танки, грузовики, полугусеницы, отравляющий газ, зенитные орудия...

Киллмастер тихо выругался и посмотрел на полковника. — У него вообще есть зенитки?

«Четыре штуки немецкого производства. Старые пушки с войны.

Ник на мгновение задумался над последним. Немецкая зенитная установка. Это было подло. Было похоже, что израильтяне потеряют несколько самолетов, и он ничего не мог с этим поделать — разве что заранее вывести из строя противовоздушную оборону.

Он снова изучил бумаги, затем передал их Сабре. Когда он собирался отозвать арабских часовых, полковник сказал: «Сэр, вы не выдадите меня им, не так ли? Я военнопленный.

Теперь он снова весь дрожал.

Ник одарил его ледяным взглядом. Он не чувствовал никакой жалости к этому человеку, но все же хотел оставить его в живых для последующего допроса. «Я сделаю все, что смогу», — сказал он. — Я ничего не обещаю.

Он пошел с Саброй обратно к полугусеничной машине и смотрел, как она привязывает ключ к своей ноге и возится с кнопками.

«Запусти двигатель», — сказала она. «Мне нужна вся сила, которую я могу получить. Не столько для сообщения, сколько для сигнала, по которому наш самолет может ориентироваться. Он завел двигатель и снова сел рядом с ней. — Приготовь все, но не отправляй сообщения в воздух, пока я не подам сигнал. Радиопеленгатор Г.Г. захватит нас сразу же, как только вы нажмете этот ключ и зафиксируете его на месте. Так что не трогайте его ни при каких обстоятельствах. Поняла?'

Ее большие темные глаза — он вспомнил, как сравнивал их с темными, как смерть, глазами в борделе — на мгновение встретились с его глазами. На ее красных губах играла улыбка. Она кивнула. — Поняла, шеф! Поняла.'

Ник коротко рассмеялся.

Маджхад пришел к нему. — Мне нужно поговорить с вами, сэр.

Они подошли к месту, где их не было слышно. Ник сказал: «А Маджхад… что происходит?» Маджхад полез под свой бурнус и достал грязную, испачканную, скомканную карточку.

Киллмастер прочитал карточку с первого взгляда. Его глаза моргнули при виде больших печатных букв: Центральное разведывательное управление.

Он посмотрел на Маджхада. «ЦРУ. Какой я ублюдок!

Небольшое изменение в Маджхаде было заметно. Осталась только его сияющая улыбка. — Я бы не стал заходить так далеко, сэр. Но я подумал, что теперь ты должен знать. Я работаю на ЦРУ на Ближнем Востоке уже более пяти лет. Я получил образование в Питтсбурге».

Теперь Ник Картер не знал, что сказать. Он держал рот на замке, кивал и слушал.

«Буду предельно честен, — сказал Маджхад. «Я араб — мусульманин. Мой отец был шейхом в Саудовской Аравии. Я принадлежу к племени мурра, и мы лучшие бродяги по пустыне в Аравии. Но я полностью принадлежу этому современному миру и ЦРУ. Таким образом, я политически нейтрален в этом вопросе, по крайней мере, я стараюсь быть таковым. Прямо как вы, мистер Картер! Его нерешительная улыбка превратилась в широкую улыбку. Через мгновение Ник громко расхохотался.

— Я не ждал этого от тебя, — признался Ник. «Я знал, что с тобой где-то что-то не так, но никогда не думал, что ты из ЦРУ. Никогда не бывает слишком стар, чтобы учиться.

Смех Маджхада стих. «Говоря о старении, эти арабы не хотят, чтобы наш сирийский полковник наслаждался своей пенсией».

Глаза Киллмастера сузились. — Они хотят его замучить?

Махад кивнул. ' Они считают, что это их право. Это их лагерь был разрушен, а их жены и дети погибли. Я советую вам передать этого человека им. В противном случае я не могу гарантировать, что они продолжат следовать за вами. Во многом они похожи на детей... и их энтузиазм недолговечен».

Ник взглянул на джип, в котором сидел полковник, охраняемый двумя арабами. В этот момент полковник повернул голову к Нику и посмотрел на него. Ник мог видеть умоляющий взгляд в этих карих глазах даже с такого расстояния. Он повернулся к Маджхаду.

'Ты уверен? Что будут проблемы, если мы не отдадим их им?

Махад кивнул. 'Да сэр. Достаточно уверен.'

— А если я его отдам?

— Тогда они продолжат поддерживать вас. Видите ли, я дал им некоторые расплывчатые обещания. Они конечно хотят мести, но и бабла. Вам придется позволить им грабить, сэр.

Ник немедленно принял горькое решение.

'Хорошо. Они получают его. Но никаких пыток! Готово, точка. Никаких пыток! Убедитесь, что они это понимают».

'Да сэр. Им это не понравится, но я думаю, что смогу их убедить. Маджхад не спеша направился к арабам. Ник не смел смотреть в сторону полковника. Он вернулся к машине.

— Все готово, Сабра?

Она не сразу ответила. Она посмотрела мимо него. Он обернулся. Полковника стащили с дороги арабы. Мужчина отчаянно боролся, брыкался во все стороны и пытался кричать, но коричневая рука, закрывавшая ему рот, заглушала любой звук.

Маджхад стоял и смотрел. Ник позвал его: «Скажи, чтобы они вели себя тихо. Не используй пистолет.

— Мне не нужно им говорить, сэр. Они не думают о стрельбе».

Ник повернулся к Сабре. « Я должен был передать его им.

Ее рот сжался. 'Он это заслужил. Ну, могу я пойти подать сигнал?

'Через несколько минут. Когда те парни вон там закончат свою работу. Как только вы свяжетесь со своими людьми, скажите им следующее: мы будем в начале этой дороги, там, где она сливается с вади. Я пытаюсь продержаться там, пока не приземлятся самолеты и десантники. Я верю, что у нас все получится. Скажи им, чтобы пришли как можно скорее, потому что я уверен, что есть другой выход из вади. Думаю, где-то у северных скал.

— Мы отметим место, хорошо?

'Хорошо. Скажи им, чтобы тоже прислали самолет-разведчик. Как только мы их увидим или услышим, мы зажжем факелы посреди солончаков. Если они не увидят его к тому времени!

Сабра разгладила маленькую карту на полу машины.

— Дай им и координаты нашей позиции.

Она кивнула. 'Конечно. Я не жду от них неприятностей. Они обязательно нас найдут.

«Это тоже их догадки», — сказал Ник Картер. «Иначе мы можем списать себя со счетов».

Теперь арабы вернулись. Один из них приколол какой-то предмет к своему мечу.

Ник отдал ожидающему Маджхаду краткий приказ. «Они повеселились. Теперь пусть готовятся к отъезду. Я еду с Саброй и тремя другими на джипе. Добравшись до устья вади, мы расходимся и пытаемся удержаться там. Затем вы получаете новые приказы. Соглашаешься?'

Маджхад рассмеялся.

'Хорошо, сэр. И да пребудут с вами благословения Аллаха и ЦРУ».

Ник коротко рассмеялся, хотя и не увидел в этом юмора. Он должен был признать, что они с Хоуком недооценили ЦРУ. На самом деле они были лучше, намного лучше, чем можно было бы заключить из газеты. Не беспокойтесь - осталась командование AX.

Араб с поднятым мечом прошел мимо них. Голова сирийского полковника, все еще истекающая кровью, была насажена на стальной наконечник. Ярко-карие глаза были широко раскрыты, и Ник мог поклясться, что они смотрели на него с упреком.

Передатчик издал звуковой сигнал. Сабра, нахмурившись и со всем вниманием, держала ключ. Слова устремились через пустыню к Тивериаде. «CQ-CQ-Саера Ред Шалом-CQ-CQ-»

Она остановилась на мгновение и подождала. Ник тоже слушал и чувствовал, как внутри него растет напряжение. Теперь они предали свое положение.

Они услышали слабый свист. Да это да это да да это да. Звук становился громче, когда Сабра поворачивала ручки. Наконец, скулящий звук четко раздался на пятой громкости.

«Погребенный Цезарь истекает кровью — О — Примите вас ясно и громко. О.'

Сабра сигнализировала минут пять. Закончив, она улыбнулась Нику. «Теперь они все в действии», — сказала она. — Они уже в пути.

— Мы тоже, — сказал Ник Картер.



Глава 14



Они залегли среди скал у входа в горный перевал в том месте, где он переходил в Вади Шайтан, как река в бухте. Перевал здесь стал шире, а каменистые недра здесь перешла в песчаное дно. Ник был в укрытии, Сабра рядом с ним, вставляя патрон за патроном в Браунинг, выпуская один залп за другим. До сих пор им удавалось держать войска ГГ запертыми в пещерах. Но это не могло продолжаться долго. Он услышал рев двигателей танков в одной из скалистых бухт. Через несколько мгновений эти танки выйдут и нападут на них. У него не было ничего, чтобы остановить их, никаких противотанковых орудий.

Сабра с грохотом врезала новую патронную шину в BAR. Она перевернулась и посмотрела на небо. 'Почему они не идут? Где они, черт возьми?

На другой стороне горного перевала Маджхад и его арабы открыли огонь из пулеметов. Ник дал Браунингу немного остыть. — Они придут, — сказал он ей. Он посмотрел на свои часы. «Прошло всего двадцать минут. Немного терпения, леди.

Она прикусила большой палец. «Этот танк тоже придет. В любой момент сейчас. Он собьет нас с этих скал.

Ник кисло усмехнулся. — Танки, — сказал он, чтобы подбодрить ее. 'Множественное число. Полковник сказал шесть штук.

Ее загорелое лицо теперь было мертвенно-белым. Ее красный рот скривился от страха. Она посмотрела на него. «Как ты можешь сейчас шутить, если…»

Он похлопал ее по плечу. «Спокойствие спасет тебя, девочка». Он дал еще один залп из BAR.

Вади Шайтан, за исключением стрельбы, представлял собой пустынное и пустынное зрелище. Это была соляная поверхность, залитая солнечным светом, больше мили в длину и полмили в ширину. Идеально подходит для работы самолетов. Ник надеялся, что израильтяне не будут много бомбить. Транспортные самолеты все равно должны были приземлиться после окончания боя для перевозки десантников и военнопленных.

Далеко внизу, за пределами досягаемости его BAR, он увидел хорошо спрятанный грузовик, прицеп и «Лэндровер». Грузовик с радиосистемой и машина ГГ, несомненно, аккуратно спрятаны у каменной стены. Ник навел «Браунинг» по скале, пока не смог еще немного направить ствол вниз. Назло он выстрелил в скалу в направлении замаскированных машин. Через несколько мгновений из-за прицепа вышел мужчина и начал выключать сцепление. Солнечный свет отражался от его лысой головы.

— Это он, — сказал Ник. — Это наш человек. Старый ГГ лично! Похоже, он вот-вот поедет.

Он дал еще один залп в сторону «Лэндровера» и увидел, как пули попали в песок рядом с мужчиной. Лысый не обратил на это внимания и просто продолжил свою работу.

Из ущелья скалы вынырнули два танка с ревом двигателей и грохотом гусениц. Танки повернули вправо и медленно приблизились к ним. Ник потащил Сабру по расщелине скалы.

— Вот оно что, милая. Теперь мы поняли это. Нам повезло — эти монстры слишком широки, чтобы попасть в овраг. Джип и гусеничная машина в безопасности.

Он встал и помахал Маджхаду с другой стороны. — Танки, — крикнул он. 'Укрытие. Убирайся!'

Маджхад помахал в ответ и исчез. Ник видел, как арабы укрылись. Он схватил браунинг и унес его.

Первый танк уже преодолел горный перевал. Длинная пушка медленно повернулась. Пулеметы начали свой яростный огонь по скалам. Это было не очень приятно, подумал Киллмастер. Одни только эти пулеметы могли помешать ему выстрелить....

Вхххззззз - БЛАМ! Whhhiiizzzzzz-БЛАМ-БАЛАМ-БЛАМ-БЛАМ-БЛАМ.

Теперь танки стреляли снарядами не более чем с пятидесяти ярдов. Снаряды разбивались о скалы, окруженные пламенем, и разлетались заостренные осколки.


БЛАМ-БЛАМ-БЛА М-БЛАМ.

Ник положил свое большое тело на стройное тело Сабры и крепко вжал ее в неглубокую траншею. Они ничего не могли сделать, кроме как лежать и позволять всему проходить мимо них.

«Ля иляха илля Аллах!»

Этот крик вдруг прозвучал яростно и высоко над звуком танков и пулеметов. Идиот ублюдок! Грандиозный идиот!

Один из арабов вышел из укрытия и побежал к танкам с гранатой в каждой руке, громко выкрикивая «ллаха илля Аллах».

На него был направлен пулемет, и бегущий человек был изрешечен. Ник вздрогнул. Он видел, как пули пробивали грязный бурнус. Человек упал, встал, пошатнулся, развернулся, а затем снова упал на землю. Он все еще держал гранаты. Араб все еще пытался встать. Застрелял еще один пулемет. Умирая, может быть, уже мертвый, он бросал гранаты. Одна пробила дыру в песчаном дне. Другая попала в гусеницу, взорвалась и остановил танка. Но пушки и пулеметы продолжали стрелять.

БЛАМ-БЛАМ-БЛАМ-БЛАМ-БЛАМ.

Теперь каждый танк выбрал свою цель, каждый стрелял по одной стороне перевала, пули летели в них, как хорьки в поисках крови. Ник знал, что им придется отступить туда, где был припаркован джип. Он выругался. Где они вообще были? Что пошло не так?

Теперь из пещер один за другим выходили люди ГГ. Сквозь стрельбу Ник слышал, как они кричали и ругались. Ник также увидел зенитные орудия, старые орудия, о которых упоминал сирийский полковник. Ник выругался громко и долго. Его план все еще может выйти из-под контроля! ГГ непременно попросил бы сирийскую поддержку с воздуха. Где, черт возьми, они были?

Первый «Мираж» появился в поле зрения, как мерцающий луч света, движущийся со скоростью тысяча двести миль в час. Пилот прилетел по радиосигналу Сабры, увидел дым пороха или ему повезло. Какое это имело значение. Он прилетел с юга, стреляя из всех своих орудий, ракет и пулеметов, выплескивая тихую ярость перед ее собственным звуком. Два танка были окутаны облаком дыма и красным пламенем, когда ракеты попали в цель. Ник выскочил из окопа, вернул «браунинг» на позицию и открыл огонь по людям ГГ, которые поспешили обратно в берлоги. Маджхад и его люди сделали то же самое.

— крикнул Ник Сабре. — Факелы! В середину!'

Израильский «Мираж» взмыл вверх, как тоскующий по дому ангел, затем развернулся вокруг своей продольной оси и снова с ревом понесся над солончаками. Теперь он сбросил дымовую шашку в качестве маяка для остальных. Когда он вернулся, с юга приближались еще три "Миража", они тоже спикировали и начали бомбардировать входы в пещеры. Затем они снова взмыли вверх, пролетев над отвесной скалой.

Бомбардировка «Миражей» внушала благоговейный трепет, но сейчас было не до восхищения. Факелы Сабры также стали хорошо видны на солончаках.

Ник встал. Через перевал Маджхад тоже поднялся на ноги. Ник провел рукой по лицу. 'Ну давай же. Мы идем.'

Маджхад заговорил с арабом, который бросился вниз по склону. Он получит джип и гусеничную машину.

Ник вставил новую обойму в браунинг и поднял его. Сабра с пылающим энтузиазмом лицом и развевающимися на ветру волосами держала револьвер в одной руке и кольт сорок пятого калибра в другой.

Нику пришлось закричать, чтобы его услышали. Ты остаешься со мной!'

Она кивнула.

Дюжина "Миражей" летала взад и вперед над солончаками, сплетая смертоносный узор огня и смерти.

Ник посмотрел на скалу в полумиле от него и увидел, как «Лэндровер» вырвался из трейлера и с бешеной скоростью направился к северному краю вади. Значит, была другая подъездная дорога. Ничего нельзя было сделать. С той стороны пошли и танки.

Сабра тоже это увидела и схватила Ника за руку. 'ГГ! Он в бегах. Теперь они падали и скользили по скалам.

— Понимаю его, — выдохнул Ник. Я сделал то же самое на его месте. Мы схватим его.

Джип приехал. Сабра оттолкнула арабского водителя и села за руль. Ник, держа в руках тяжелый браунинг, сел рядом с ней. С воплем она вывела джип из горного перевала к солончакам, затем повернула налево. За ними следовал полугусеничный транспорт, полный арабов, которые только сейчас по-настоящему освоились с ним. У входа в каждую пещеру арабы бросали ручные гранаты так быстро, как только могли: «Илла Аллах! Аллах Акбар!' Затем до них донесся рев первого транспортного самолета. Ник узнал в нем старый C-47 времен Второй мировой войны. Парашюты раскрылись и, покачиваясь, пошли вниз. Пятьдесят, сто, они раскрывались в воздухе, как коричнево-зеленые мыльные пузыри, а солдаты внизу болтались, как куклы. Приближались коммандос. Битва была решена; теперь оставалась только большая уборка. Рахитичные отбросы ГГ никогда не смогут устоять против израильских десантников.

«Лэндровер» на огромной скорости мчался к северному краю. Пулеметные очереди не потревожили его. Приказы на этот счет были строгими... оставьте ГГ в покое. Схватить его живым.

Теперь джип бросился в погоню. Ник положил «Браунинг» на лобовое стекло, прицелился и дал короткую очередь. Слишком низко.

Джип увеличил скорость. Очень медленно. Теперьперед ними маячила другая сторона вади. Если бы ГГ скрылся между скалами, его было бы трудно вычислить. Были бы смерти. Одно было ясно; он не выйдет из вади так, как предполагал. Выход был заблокирован. Полдюжины десантников умело направились к этому месту и приземлились на скалы у самого края вади.

Десантники вскочили на ноги и побежали к горному перевалу, который теперь мог видеть Ник. Северный проход. Он был широким, песчаным и достаточно большим, чтобы в нем могли разместиться двенадцать танков. А теперь закрыт для ГГ.

Он прицелился из своего браунинга и снова выстрелил. У «Лендровера» лопнули две задние шины. Машину качнуло то влево, то вправо, кренясь и скользя. ГГ сделал крутой поворот вправо и продолжил ехать с лопнувшими шинами.

Ник Картер дал еще один залп из своего Браунинга. Потом еще один. Автомобиль перед ним начал гореть, оставляя за собой след дыма и пламени. Он резко остановился. ГГ, одетый в коричневую униформу без кепки, выскочил и побежал к скалистому выступу, уходящему вверх. В нескольких сотнях метров израильские десантники наблюдали, не вмешиваясь в погоню. У них были свои инструкции. Когда джип доехал до «Лэндровера», он взорвался с треском, как противотанковая мина. Обломки полетели; Ник выпрыгнул из джипа, браунинг все еще был с ним, и укрылся за пламенем и поднимающимся дымом.

Теперь ГГ очень быстро и проворно для человека его роста и возраста, взобрался на скалу. Киллмастер твердо уперся обеими ногами в землю и выстрелил сквозь дымовую завесу. Рядом он увидел карабкающегося человека, прыгающего через скалы. ГГ повернулся и быстро выстрелил из своего черного пистолета. Свинец с визгом пронесся сквозь джип. Неплохой выстрел для пистолета на таком расстоянии.

ГГ поднимался все выше и выше. Ник позволил Браунингу снова заговорить. Короткий залп, затем оружие замолчало. Он посмотрел вниз. Боеприпасы кончились. Он посмотрел на Сабру, стоявшую позади джипа. Она отрицательно покачала головой. Больше ничего.

Ник швырнул автомат на землю. Хорошо. Тогда это был Люгер и его стилет против ГГ и его Р-38. Честная дуэль.

Он пристально и пронзительно посмотрел на Сабру. 'Оставайся здесь! Вы это правильно поняли? Оставайся здесь. Это приказ! Я позабочусь о нем. ее лицо изменилось. — Но Ник… пожалуйста… я…

— Оставайся здесь. Он повернулся и побежал, петляя сквозь дым горящей машины.

Пули вонзились в землю у его ног, когда он бежал к основанию скалы. Тем временем ГГ посмотрел вверх и увидел то же самое, когда Ник укрылся за валуном. Парашютисты стояли на краю вади. ГГ отчаялся. Нет выхода.

Лысая голова прижалась к земле позади массивной скалы. Теперь он ждал, когда Ник придет за ним. Но он не сдасться живой. Они оба это знали. Это была чистая мечта, которая жила в фантазиях израильской разведки и AX. Не сдастся живой. ГГ не был тем человеком, которого можно добровольно привести на виселицу.

Ник помчался к другому камню выше по склону. Пуля взметнула песок под ногами. Он нырнул в укрытие, кровь все быстрее и быстрее текла по его венам. У этого ублюдка карманы были полны боеприпасов. Ему пришлось использовать свою голову. Теперь это был еще нерешенный поединок и...

Он услышал громкий хлопок 45-го калибра в двадцати ярдах справа, выше по склону. А калибр.45! Он оглянулся на «лендровер» и джип. «Лэндровер» сгорел и все еще тлел. Он также мог ясно видеть джип. Никаких следов Сабры.

Потом он увидел ее. Она прыгала вверх по склону с ловкостью горного козла; она прыгала с одного валуна на другой, стреляя из своего тяжелого автоматического пистолета в валун, за которым скрывался ГГ.

Ник Картер зажал руками рот и закричал. «Сабра! Блин! Держись подальше... предоставь это мне. Сабра!

Гюнтер Герхардт вышел из-за своего валуна. Он осторожно прицелился в мчащуюся девушку. Ник нацелил свой «Люгер» и быстро сделал серию выстрелов. Он увидел, как пистолет подпрыгнул в руке ГГ. Затем ГГ развернулся, схватился за живот и нырнул головой вниз по склону в долгом падении, которое разбило его лысую голову на кровавые части. Его тело шлепнулось в яму у ног Ника.

Ник медленно подошел к лежащей Сабре. У передней части ее боевой куртки была лужа крови и пота. Ее глаза были закрыты.

Он встал на колени рядом с ней и расстегнул ее одежду. Красивая грудь осталась нетронутой, но она перенесла рану в живот. ГГ использовал экспансивные пули. Дыра в ее спине определенно была размером с чайное блюдце. Бессмысленно смотреть дальше... совершенно бессмысленно. Сабра открыла глаза. "Ник..."

Он взял ее на руки. "Да, дорогой?"

Слова вырывались из ее рта с трудом. На ее губах была кровь. 'Ник? Ты здесь?'

«Я здесь, Сабра, я с тобой».

«Я рада этому. Ник...'

Она едва могла заставить себя понять, поскольку кровь все быстрее и быстрее текла из ее рта. Ему пришлось наклониться, чтобы услышать ее. "Ник... похорони меня... похорони меня... в Израиле".

— Обещаю, — сказал Киллмастер.

Она молчала. Когда он посмотрел ей в глаза, он понял, что она умерла. Темные глаза все еще смотрели на него, но не видели его. Теперь он смотрел в их блеск, а не в сердце или душу женщины. Она оставила его навсегда, а вместе с ним и все это подлунное.

Он закрыл ей глаза одним пальцем. Ее рот приоткрылся, и он закрыл его и вытер кровь. Он очень коротко поцеловал ее и попробовал ее кровь и ее смерть. Потом он встал и унес ее на руках.

Первый транспортный самолет как раз собирался приземлиться. Ник наблюдал, как коммандос собирают группы военнопленных. Больше стрельбы не было. Битва закончилась. Над его головой вели перестрелку израильские истребители и сирийские МИГи. Ник не поднял глаз.

Транспортный самолет остановился, дверь открылась, и Ник внес Сабру, а за ним последовали коммандос и военнопленные.


* * *



О книге:


Он был известен как «Мясник». Он разыскивается израильтянами за военные преступления. Ему больше нечего терять. Он жаждет возможности массово убивать своих противников. Резня на Ближнем Востоке доставит ему большое личное удовлетворение. И он видит, что эта возможность приближается…

Безжалостная задача Ника Картера: навсегда покончить с бывшим гитлеровским палачом и глубоко похоронить его!

Картер колеблется. Пока он не встречает Сабру: соблазнительную израильтянку, которая поможет ему в этой самоубийственной миссии. Ибо у Сабры тело богини с идеальными изгибами, чтобы замаскировать её эффективный арсенал: кобуру пистолета и два острых как бритва лезвия...









Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14