Сделка с мажором [Таня Совина] (fb2) читать онлайн

Сделка с мажором Таня Совина

1 Полина

Правду говорят — утро добрым не бывает. Особенно раннее. Особенно-преособенно с похмелья.

Над ухом противно орет будильник, превращая голову в колокол, в который бьет усердный звонарь. Не глядя тарабаню по старенькому смартфону, наконец, вырубая звук, и переворачиваюсь на спину. Зря, очень зря. Желудок скручивается в спазме и настойчиво требует избавиться от токсинов.

Отметили, называется, последний день каникул. Надо в универ собираться, а я сесть боюсь. А еще надо как-то спуститься со второго яруса общажной кровати.

— И-и-ир, — стону я.

Ну и голосок, будто я с пяти лет по две пачки красного «винстона» выкуривала.

— Ир, — зову громче.

Слышу шевеление снизу. Отлично. Значит я не потеряла подругу в лесу.

Мы всегда гуляем в одном месте, когда собираемся толпой. Пять минут пешком, и мы попадаем в лесополосу в центре города, расположенную между стадионом и оврагом. Застройка там запрещена, слишком большая вероятность оползней. Отличное место, чтобы повеселиться большим количеством людей. Недалеко от общежития и жителям не мешаем.

На первом курсе я сильно боялась, что какой-нибудь пьянчужка свалится вниз. Склон довольно крутой и очень глубокий. Если шею не свернешь, то как оттуда выбираться без спасателей или хотя бы веревки — не известно. Старшие курсы заверяли, что не одно поколение здесь пьянствовало и никто не пострадал, но я все равно старалась держаться подальше от края.

Барахтанья, сопровождаемые мучительными стонами, становятся громче. Ага, засранка тоже страдает. Поделом ей. Будет знать, как меня напаивать.

Я не очень хотела идти, но и несильно сопротивлялась. Я не ботанша. От слова «совсем». Я бы с большим удовольствием жила как Ирка: подрабатывала, тусила, училась хорошо, но не на стипендию.

Только мне важна любая копеечка, которую я могу получить, поэтому ограничиваю себя, часто отказываясь погулять с друзьями. Особенно после того, как пришлось выбирать между соцвыплатами от универа для малоимущих семей и работой.

В этот раз решила расслабиться. На свою голову. Взяла две банки пива, решив ограничиться только ими, но спустя пару часов Ирка заладила: ты совсем трезвая, не порядок. Выпила с ней стопку водки, затем вторую, а потом не заметила, как сама стала подставлять пластиковый стаканчик. Дальше провал. Помню, что много смеялись, даже немного потанцевали, и, кажется, кто-то играл на гитаре.

И почему народ не собрался на гулянку позавчера? Как раз остался бы день, чтобы отойти от похмелья.

Решаюсь сесть. Главное медленно и без резких движений. Первое испытание пройдено, теперь пробуем спуститься и не освободить желудок прямо на ковер. Кряхтя как старуха, все-таки оказываюсь внизу. В вертикальном положении становится совсем хреново, комната кружится, а желудок настоятельно требует переместиться в туалет.

Кто я такая, чтобы препятствовать организму очиститься.

Хватаю мыльные принадлежности и несусь в санузел с максимальной скоростью, на которую способна в таком состоянии. Хлопаю дверью и сразу же склоняюсь над унитазом.

Не знаю сколько проходит времени, но очень благодарна соседке по блоку, которая не пойдет сегодня в универ, поэтому до сих пор не выносит дверь с криками: давай быстрее.

Мне вообще с общагой очень повезло. Она находится на территории универа, в каждом двухкомнатном блоке есть санузел с душевой. Лет тридцать назад сюда селили аспирантов и молодых преподавателей, которым посчастливилось попасть по распределению в город-миллионник. Потом ее переделали для студентов, поставили в комнаты по двухъярусной кровати, втиснули два рабочих стола и один кухонный и надстроили шкафы во всю стену вокруг двери. Мы с Иркой каким-то чудом даже маленький холодильник поставили.

Хотя если подумать, то дело не в удаче. Всех льготников заселяют в первое общежитие, а я из неполной семьи. Вот Ирке повезло, ее рандомно выбрали из огромного списка иногородних студентов. Всем хочется попасть именно сюда, несмотря на то, что другие три общежития новее. Но от второго нужно добираться общественным транспортом, а от третьего и четвертого идти двадцать минут.

Желудок, освободившийся от всякой каки, урчит, напоминая, что последний раз я ела вчера в обед. Потом Ира взяла меня в оборот: душ, укладка, макияж, выбор наряда. И об ужине пришлось забыть. Да и готовить было не из чего: в магазин сходить тоже было некогда.

Сижу на полу, облокотившись на дверь и обтираю лицо мокрым полотенцем. Давно мне не было так хреново. В последний раз, когда старшие подруги из школы предложили мне с ними выпить. Чтобы не отставать и казаться круче, я согласилась. С тех пор, я не пила водку.

Моя поза вызывает усмешку. В прошлом году я сюда заходить боялась. В каждом стыке мерещились плесень, грибок и тараканы, а сейчас чуть ли не разлеглась. Спасибо добрым дяденькам-меценатам, выделили на ремонт кругленькую сумму, и сейчас ванная лучше чем у нас с матерью.

Я тоже участвовала в ремонте: красила, белила, шпаклевала. В начале июня дали объявление, что можно остаться на лето и помочь нашему временному пристанищу облагородиться, заодно поднабраться опыта. Я записалась одной из первых. Это стало отличной отмазкой, чтобы не возвращаться к матери. И до работы ближе.

Соскребаю себя с пола, с вожделением глядя на душ, он всегда помогает справиться с похмельем, но времени совсем нет. Ограничиваюсь тщательной чисткой зубов и умыванием холодной водой.

Поднимаю глаза к зеркалу. Думала все будет гораздо хуже, но выгляжу вполне сносно. Черные круги выдают, что я мало спала, но следов жесткого бухича в виде опухшего лица и красных глаз — нет. Немного косметики и буду выглядеть огурцом. Быстро маскирую синяки и выравниваю тон кожи. На большее сил не хватает. Жаль расческу не прихватила. Короткие волосы до плеч торчат в разные стороны. Ну и ладно, в комнате расчешусь.

Вздрагиваю от громкого стука: из соседней комнаты выползла Лизка. Она сейчас живет одна, потому что выжила всех соседок. Мы с Иркой делаем ставки: кого к ней подселят и сколько продержится новенькая.

— Привет, Лиз, — здороваюсь с соседкой, та лишь кивает и спешит захлопнуть дверь перед моим носом.

В — вежливость. Но за год жизни бок о бок я привыкла. Григорьева всегда чем-то недовольна, а с похмелья — тем более.

Распахиваю дверь в нашу комнату. Надеюсь, Ирка уже проснулась и начала одеваться. Мы так-то опаздываем.

Но меня ожидает сюрприз. Большой такой сюрприз.

В центре комнаты стоит высокий красивый парень и бесцеремонно трескает печенье. Между прочим, единственное съестное, которое у нас есть.

И он, вашу Машу, голый! Полностью! СОВСЕМ ПОЛНОСТЬЮ!

— Привет, я Дэн, — произносит псевдо-Чарли Ханнэм, ничуть не стесняясь своей наготы.

Комнату оглашает смачный удар по лицу. Это я глазки свои нежные прикрываю от срамоты бесстыжей. А следом и мой крик:

— КАКОГО ПОЛОВОГО ОРГАНА?!

— Большого, — бормочет сонная Ирка и накрывается подушкой.

Она всегда так отшучивается, но сейчас видимо не осознает, что попала в самое яблочко.

— Ира! У нас тут член… — ляпаю я. — То есть Ден.

2 Полина

После моей оговорочки по Фрейду воцаряется гробовая тишина, а через пару секунд жахает смех парня.

Это же надо было такое сказануть и опозориться перед незнакомым человеком. Чувствую, как под ладонями горит лицо, заливаясь краской до корней волос.

Иркин матрас резко скрипит. Наконец-то, проснулась.

Боюсь представить, как мы выглядим со стороны. Две похмельные девицы, одна из которых даже с кровати еще не встала, а вторая — лохматая истеричка, застывшая на пороге и закрывающая лицо руками.

Кстати, а дверь я закрыла? Там же Лизка. Если увидит эксгибициониста, настучит коменде. И полетим мы с Иркой быстрее, чем знаменитая фанера над самым романтичным городом мира.

Резко отворачиваюсь, распахивая глаза, и вовремя успеваю закрыться на ключ, потому что из ванной показывается Лизкина нога.

Облегченно выдохнув, прижимаюсь лбом к шершавой поверхности. Успела. Я еще никогда не попадала в такие дурацкие ситуации. У нас с Иркой договор — она приводит парня, когда у меня смена в клубе, но до моего возвращения он должен уйти: в выходные до шести утра, в будни до трех.

— Можешь поворачиваться, писюха, — раздается хрипловатый голос над моей макушкой.

Писец подкрался незаметно. Точнее: я упустила тот момент, когда Ден подошел и запер меня, упрев руки в дверь.

— Какая еще, к черту, писюха? — шиплю я.

— А вот такая, — Ден ведет пальцем между моих лопаток, где набита татуировка.

Пришла же вчера в пьяную головушку идея надеть майку на тонких бретельках, а не любимую огромную футболку.

Стоп! На мне нет белья! Я что, вчера показывала незапланированный стриптиз этому придурку? Ирка тоже при нем переодевалась?

От этих мыслей я начинаю злиться. Парень-то не промах и определенно не стесняшка. Заценил двух девушек и выбрал на ночь ту, что приглянулась. При этом абсолютно забив на то, что другая спит в этой жекомнате.

Фу-фу-фу, таким быть!

Может меня поэтому так сильно тошнило? От ночного кроватетрясения.

Надо будет напомнить Ирке о правилах свиданий в комнате.

Дергаю плечами, желая избавиться от прикосновений. Ненавижу, когда вторгаются в мое личное пространство. Ненавижу, когда незнакомые люди меня трогают. А Дену наплевать на мои барахтанья, он продолжает рисовать узоры на спине. И там, где он касается, возникает табун мурашек, распространяющийся по всему телу.

— Ой, прости, — насмешливо тянет парень, — я хотел сказать сипуха.

Это он так мстит за Дэна-члена?

— Отойди от меня, ненормальный, — вкладываю в голос всю строгость, на которую способна.

Чувствую себя кем-то вроде предательницы. Парень провел ночь с Иркой, а теперь жмется ко мне как к родной.

Где потерял совесть и чувство такта? Ну не нужна ему Ира, зачем же так открыто демонстрировать пренебрежение. И я хороша. Нет бы двинуть ему локтем в солнечное сплетение, а я сжалась как пугливый мышонок и позволяю себя трогать.

За спиной кашляет Ирка, привлекая наше внимание. Хочу повернуться, чтобы посмотреть в лицо Мартыновой и понять какое место в шкале предателей я занимаю, но Ден стоит так близко, что любое шевеление с моей стороны приводит к мимолетным, еле ощутимым касаниям.

Скашиваю глаза влево, где висит зеркало и сквозь пелену волос вижу, что парень насмешливо разглядывает меня с высоты своего исполинского роста. Его забавляет эта ситуация. Загнал в ловушку и стебется.

Во мне поднимается волна негодования, прогрессирующая в злость. Размахиваюсь насколько позволяет тесное пространство и бью локтем придурка. Он ухмыляется, я тру место ушиба. Не тело, а металлическая броня какая-то.

— Хочешь, поцелую где болит? — шепчет Денис, обдавая ухо горячим дыханием.

— Да, пошел ты, — рычу и со всей силы отталкиваюсь от двери, пихая парня спиной.

Он хмыкает и отходит на пару шагов. Поворачиваюсь, отчетливо понимая — он отпустил, потому что сам так захотел, мои брыкания ему до лампочки. И это жутко бесит.

Какой смысл ходить на джиу-джитсу, если я с самой простой задачей не могу справиться? А если кто-то реально нападет?

Мой взгляд проходится по Дену от белоснежных кроссовок до волос цвета спелой пшеницы, вьющихся на концах.

А посмотреть есть на что. Просто оргазм для глаз.

Чтобы было понятнее. У меня есть два любимых сериала «Сыны анархии» и «Викинги» до того, как его покинул Трэвис Фиммел.

Волосатые бородатые дяденьки байкерской наружности — моя слабость. А Денис выглядит как сын Рагнара Лодброка или брат Джекса Теллера.

Мой взгляд скользит по сильным, обтянутым черными джинсами ногам и останавливается на тонкой полоске волос, уходящей под пояс.

Пять минут назад это дитя Аполлона расхаживало по комнате голым. Мама дорогая! Чувствую, как щеки не просто краснеют, буквально горят.

Заставляю глаза двигаться выше по кубикам пресса и грудным мышцам. Скульптурное тело — хоть анатомию изучай. Неудивительно, что я не причинила никакого вреда.

Легкая небритость на красивых скулах, чувственные губы. Длинные волосы в художественном беспорядке. Так и хочется подойти и расчесать их пальцами.

М-м-м, какой няшка.

Я понимаю, что нагло пялюсь, но не могу заставить себя остановиться. Впервые встречаю парня, который полностью в моем вкусе. Отмираю только, когда Денис натягивает белую футболку, и встречаюсь взглядом с нереально красивыми голубыми глазами, которые портят светящиеся в них самодовольство с толикой веселья.

Ден прекрасно знает, что выглядит, как самая сладенькая конфетка, и может понравиться любой девушке. И я только что попала в их когорту.

Как после этого я могу называться Ириной подругой? Стою и пускаю слюни на ее потенциального парня.

— Что делаешь сегодня? — спрашивает Ден, подмигивая. — Заеду за тобой вечером, поужинаем и поедем ко мне.

Говорит так обыденно, будто предлагает лекцию списать. Да, что он о себе возомнил?!

Не-е, красавчик, свои замашки комнатного пикапера оставь пустоголовым дурам.

Я бы на месте Ирки, которая стоит у него за спиной, огрела белобрысого стулом. Не люблю наглецов и бабников. Встречалась в школе с подобным. Спасибо, наелась.

— Собирайся и вали, — говорю грубо. — Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.

Взгляд голубых глаз из веселого становится холодным, словно озеро льдом покрывается. Я будто наяву чувствую, как обнаженные плечи покрываются изморозью. Ежусь, но продолжаю твердо смотреть в его глаза. И чтобы скрыть дискомфорт, скрещиваю руки на груди. Денис тут же опускает глаза на образовавшуюся ложбинку.

Как же бесит!

Я, конечно, все понимаю. Сама надела тонкую майку, а Денис — молодой здоровый парень. Но мы вроде как сверлим друг друга недовольными взглядами, так чего он на грудь-то пялится?

Уже открываю рот, чтобы обматерить придурка, но вклинивается Ирка.

— Денис, может чаю? — предлагает она ласково, но парень даже не смотрит в ее сторону, продолжая замораживать меня взглядом.

— Какой нахрен чай? Пусть проваливает, — зло зыркаю на подругу. — Ты хоть представляешь, что будет, если Лизка его увидит?

— Поль! — одергивает она меня и корчит рожи.

По-видимому, это какое-то послание, но по выпученным глазам, указывающим на светлый затылок, я все равно ничего не понимаю, поэтому продолжаю упрямо молчать.

Денис, поняв, что не дождется от меня приглашения на совместный завтрак, скрипит зубами, хватает со стула куртку и протискивается мимо, больно задевая плечом.

— Запомни, писюха, никогда не хами человеку, о котором ничего не знаешь, — говорит он, поворачивая ключ в замке, — можно нарваться на очень большие неприятности.

3 Денис

Выхожу из блока и замираю, надевая кожанку. И куда мне идти? Я абсолютно не помню, как мы сюда попали.

Злюсь еще сильнее. Мало мне головной боли из-за бухла, дерзкой хамоватой сучки, так еще застрял хер знает где. И в коридоре как на зло никого нет. Это же общага, разве здесь не постоянный движ?

— Денис, давай я тебя провожу, — раздается испуганный голосок за спиной.

Поворачиваюсь и окидываю взглядом блондинку, которая смотрит на меня огромными синими глазами.

Красивая куколка, вся такая ладная и аккуратная. Стройная, высокая. А я люблю высоких. Но конкретно эта малышка не вдохновляет. Похоже факт, что она подруга стервы, отбивает желание. Нисколько не жалею, что вчера между нами ничего не было.

Я попросил попить, и Полина сунула мне в руки наполненный до краев фильтр. С какого-то перепуга я решил, что кружка мне не нужна и поднес кувшин к губам. Крышка не выдержала, все содержимое оказалось на мне. Блонди предложила подождать, когда одежда немного высохнет, а я вырубился на ее кровати, и девчонка легла рядом, за неимением других спальных мест.

Окидываю взглядом Барби еще раз, чувствуя ее страх на уровне инстинктов. Умная девочка. В отличии от ее подружки.

— Проводи, милая, — говорю снисходительно.

По дороге набираю смс в общий чат с друзьями:

Кто из вас чмошников заберет меня из дыры, в которой я оказался?

С дырой я, конечно, погорячился. Общага на удивление чистая и ухоженная. Свежая бежевая краска на стенах, белые потолки, темно-коричневый паркет мохнатых годов, но в отличном состоянии. Заметно, что ремонт делали совсем недавно.

Телефон пиликает сообщением от Макса:

А что, такси запретили на законодательном уровне?

На законодательном уровне, мля. Двоюродный брат юрист — полезный родственник, но как же иногда бесит.

Вы меня втянули — вы и вытаскивайте! — печатаю быстро.

Такси — отличное решение, но пока его дождешься — поседеешь. Территория окружена забором и припаркованными машинами студентов и работников ближайших офисов. Даже если сумасшедший таксист согласится взять заказ, его вокруг территории можно час искать. Проще пешком дойти, но в данный момент нет ни сил, ни желания.

Я только вчера въехал в новую квартиру недалеко от уневера, и друзья приперлись это дело отпраздновать. Просил же их приехать на следующей неделе, когда хату обставят, но им приспичило именно в день въезда. А у меня только кухня и ванная полностью укомплектованы, а в комнате надувной матрас и куча сумок и коробок с вещами.

Расположились с бухлом в кухне-столовой, где в центре островок по типу барной стойки и высокие стулья. Посидели около двух часов, выпили бутылку вискаря, и Максу стрельнуло куда-нибудь сходить потусить. А куда пойдешь в среду? Многие заведения работают максимум до двух ночи. Остальные места — рыгаловки.

Тут-то Егору, как назло, пришло смс от знакомого, что общага гуляет. Не хотел ехать, но разве двух лучших друзей переубедишь, когда они сплотились против тебя?

Когда мы подъехали, большинство студентов уже были в «дрова». Мы, конечно, тоже навеселе, но пришлось догонять, опрокидывая в себя дешевую водку стопку за стопкой.

Отвык я уже от таких попоек, поэтому развезло быстро и конкретно. Сидел на бревне, накрытом чей-то курткой, и надеялся, что не стошнит, когда ко мне подошла девушка с неземными глазами, заботливо спросившая: все ли со мной хорошо.

Я сначала подумал: приплыли, «белочка» пришла. Но девчонка, коснувшаяся моей щеки прохладной ладошкой, оказалась реальной. И я залип.

Одета во все черное, волосы темные, кожа очень светлая, а вот глаза… А глаза у нее янтарные. Меня будто ногой в грудь долбанули, до того они запали в душу. Никогда таких раньше не видел.

Ответил девчонке, что я в порядке и она испарилась, как призрак. А потом на мне повисла эта Барби, что вышагивает рядом, опустив глаза в пол и ссутулившись.

Ведет меня по длинному коридору, минуя центральную лестницу, и выводит на пожарную. Здание пятиэтажное, естественно, лифта нет. Спускаемся на первый этаж, Барби стучит в неприметную дверь, из которой выглядывает мужик бомжеватого вида в круглых очках.

Мальчик, который выжил, ты ли это? Решил суициднуться при помощи русского быта? Некисло тебя потрепало. Может и я зря вернулся.

Блядь, о чем я думаю? Похмельный мозг решил подбросить сюжет для фанфика? Только вряд ли мне светят лавры Джоан Роулинг.

Прикрываю глаза. Очень хочется материться. Чтоб я еще раз пошел бухать с друзьями… Хотя зарекаться бесполезно, я так думаю каждый раз, когда оказываюсь в какой-нибудь заднице.

— Здарово, Ирок, — скрипит бомж прокуренным голосом, — выпустить надо?

— Да, дядь Вась. Я тут немного денег принесла.

Барби, то есть Ира (наконец, я узнал ее имя) шарит в кармане халата и достает несколько мятых сотен.

— Не надо, — отрезает мужик, — мне твой парень вчера нехило подкинул.

Не переубеждаю его. Без разницы, что он думает, пусть выпустит побыстрее и больше ноги моей здесь не будет.

Дядя Вася подмигивает мне и, нырнув в глубь коморки, появляется, гремя ключами. Когда он протискивается мимо в тесном коридоре, я задерживаю дыхание, ожидая почуять запах характерный бомжам, но его нет. Наоборот, не смотря на плохой вид одежды, она пахнет мылом.

От меня, наверное, воняет хуже, не смотря на брендовый шмот и более опрятный внешний вид. Мне же никто не дал умыться, не говоря уже о зубной щетке.

Телефон оповещает о входящем сообщении. Егор пишет, что заканчивает свои дела в универе и заберет меня через десять минут.

Облегченно выдыхаю. Хочу побыстрее оказаться в квартире и помыться.

С удовольствием выбираюсь на осенний прохладный воздух, и лучи низко висящего солнца больно режут по глазам. Вдыхаю полной грудью, чувствуя, как головная боль немного притупляется, но гнев никуда не уходит.

За спиной скрипит железная дверь, привлекая внимание, и я хватаюсь за ее ржавую ручку, встречаясь с вопросительным взглядом дяди Васи.

— Ира, — зову девушку в спину.

Мужик хмыкает и скрывается в коморке. Девушка приближается и смущенно улыбается. Решила, что я собираюсь продолжить с ней знакомство. Наивная.

— Как зовут твою подругу?

Ирины глаза вспыхивают обидой вперемешку с завистью, а когда в светлой голове окончательно укладывается смысл моего вопроса, расширяются от страха.

— Она не хотела грубить. Денис, не трогай ее пожалуйста.

Понятно. Блондинка обо мне слышала, а значит знает, на что я способен.

— Имя, — рыкаю требовательно.

Девчонка вздрагивает и мямлит:

— Что ты с ней сделаешь?

— У меня нет времени. Говори имя, если не хочешь получить за компанию.

Барби мнется, кусает губы. Я так и слышу, как ангел на ее плече шепчет: молчи, не сдавай подругу, а черт — окстись, своя шкура дороже.

— Полина, — тихо выдавливает Барби, буравя глазами асфальт, усыпанный листьями.

— Фамилия?

— Воронина.

Что ж, Полина Воронина. Поиграем.

4 Полина

Ирки нет уже двадцать минут. Надеюсь, придурок ничего с ней не сделал, он какой-то неуравновешенный. То улыбается, то бесится.

Да и я хороша, накинулась на парня как психованная. Все мой вспыльчивый характер. Проявляется редко, но метко. Сколько раз бабушка говорила мне: разозлилась, досчитай до десяти, потом отвечай. Но я далеко не всегда следую ее совету. К сожалению.

Только два человека могут мгновенно потушить вспышку злости. Бабушка разочарованным взглядом, умоляющим быть благоразумнее. И Ира, когда произносит мое полное имя строгим с железными нотками голосом.

Ну почему она не применила свой джедайский прием, когда я наезжала на Дениса.

Стоит извиниться перед ним за грубость. Думаю, он не понимал, какие проблемы мог принести одним своим присутствием. Выговором бы не отделались, а мне никак нельзя вылететь из общаги.

Где же Ирка?

Мечусь по комнате как тигрица. Точнее пантера. Если учесть, что одета я в черные джинсы, черный топ и черную полупрозрачную блузку.

— Наконец-то, — выкрикиваю, как только Ира вваливается в комнату. — Собирайся быстрее. Я только что видела в окно, как перваки разошлись после линейки. У нас максимум минут тридцать, пока они забиваются в актовый зал.

Ирка хватает мыльно-рыльные принадлежности и бежит в ванную. А я смотрю на время. Должны успеть. Если опоздаем в деканат, то зачеток и студенческих не увидим до самой сессии. Их выдают первого сентября на руки, а потом только старосте группы. Влад неплохой парень, хорош в организации народа на гулянки, но в остальном редкостный разгильдяй. И сместить мы его не можем, он сын нашего декана.

— Полька, ты не представляешь в какие неприятности влипла, — испуганно лепечет Ирка, вытирая лицо полотенцем.

Я отмахиваюсь от ее причитаний и стучу пальцем по запястью, показывая, что времени очень мало.

— Ты что не понимаешь?

— Нет, не понимаю, — говорю равнодушно, наблюдая как подруга натягивает ярко-желтый тонкий свитер.

— Ты, как всегда, — цокает языком Ира, — обложишься учебниками или на работу умотаешь, и ничего вокруг не замечаешь.

Я хмыкаю. Не вижу смысла напрягаться, для получения университетских новостей у меня есть ларец Ира. Правда, больше похожий на ящик Пандоры. Стоит приоткрыть крышку и на тебя польется поток слов.

Чувствую, что совершаю большую ошибку, рискуя быть погребенной под грудой информации, но все же говорю:

— Просвети меня.

Ирка бросает на меня наигранный высокомерный взгляд, мол, я всегда знала, что рано или поздно ты сама попросишь меня об этом.

Закатываю глаза и достаю с подставки свои кроссовки, давя разочарованный стон. Они все в глине, будто я по карьерам лазила, а не в лесу была. А ведь у Дена на обуви не было ни одного пятнышка.

Не о том думаю. Не должно мне быть дела до кроссовок этого индюка.

— Вокруг Дениса много слухов, — восторженно пыхтит подруга, завязывая кроссовки. — Его отец нереально богат.

Пока Иришка, как воробышек неподстреленный чирикает о привлекательности блондинчика, я надеваю рабочие туфли на высоком устойчивом каблуке. Что поделать, в выборе обуви я сильно ограничена. Зато буду почти одного роста с подругой. И это не я малявка, мой рост метр семьдесят. Просто Ирка почти на десять сантиметров выше. Не зря моделью подрабатывает.

— Фамилия Шувалов тебе о чем-нибудь говорит? — с трудом выцепляю вопрос из потока информации.

Закрываю комнату, соображая, где я могла ее слышать. По-моему, у главы одного из банков, в который я звонила проконсультироваться на счет ипотеки, была такая фамилия.

— Банкир? — спрашиваю неуверенно.

— Да, — подтверждает Ира. — Еще знаю, что Денис отучился здесь два курса, потом перевелся в Америку. Закончил там супер-пупер университет и вернулся. Помнишь Гришу-мажора с пятого курса?

— Нет.

Хмурюсь, не понимая, каким боком здесь какой-то Гриша. Бесит дурацкая Иркина привычка скакать с темы на тему как Человек-паук между небоскребами.

— Как нет? — подруга удивленно округляет глаза. — Он в прошлом году помогал тебе файлы со старого ноута восстанавливать.

— А-а… Не знала, что он мажор. А почему в общаге живет?

— Говорят с предками в ссоре, но речь не о нем, — Ирка так резко размахивает кистью, что я отклоняюсь, боясь получить по лицу. — В общем, Гришка мне сказал, что они с Денисом опять в одной группе будут учиться. Экономика и управление на предприятии.

Протягиваю наши паспорта, чтобы получить однодневные пропуска в универ.

Экономика и управление значит? Неудивительно. Мажоров часто запихивают на эту специальность.

Два самых больших направления нашей альма-матер — строительство и экономика. На сайте я читала, что раньше это были два разных университета, располагавшиеся рядом. Потом их объединили в один, достроили несколько корпусов, и он стал одним из самых престижных во всей стране. Главная гордость — сотрудничество с зарубежными учебными заведениями. Есть программа обмена студентами, и отдельные программы обучения, после которых студенты получают диплом иностранного университета по схожей специальности.

Я сама попала в одну из таких программ. Спасибо бабушке, которая заставляла меня заниматься с ее знакомой углубленным английским. Я неплохо владею разговорным, но сейчас основная трудность — специфичные строительные термины.

— А почему он вернулся, если уже получил диплом? — спрашиваю я, проходя через вращающийся турникет.

В холле полно людей: первокурсники и профкомовцы, вызвавшиеся им помочь с направлением. У нас не универ, а настоящий Хогвартс. Мне на первом курсе реально казалось, что лестницы тут меняют направление.

— А почему ты платишь за доп курсы большие деньги?

— Чтобы получить два диплома.

Ирка права, деньги я трачу большие, но уверена в будущем вложения в себя окупятся. Появится возможность работать на иностранную компанию или за границей.

— Вот и Денис так же.

— И откуда ты все это знаешь? — поражаюсь ее информативности.

Если бы Ирка бросила десятую часть сил, затрачиваемую на сбор слухов, то закончила бы с красным дипломом. Но она все время отмахивается и говорит, что средние оценки ее вполне устраивают.

— А ты установи приложение ВУЗа и почитай чат.

— Я устанавливала. Учебные чаты там пусты, как головы сталкерш, преследующих популярных парней. И именно из-за них я его удалила. Ненавижу сплетни.

В школе я побывала в мясорубке слухов, мою жизнь пережевывали, смаковали и выплевывали. И в них не было и десятой части правды.

Ирку выслушиваю (и то в полуха) только потому, что она моя близкая подруга.

Пробегаюсь глазами по длинной очереди в деканат и тяжело вздыхаю. Есть огромная вероятность, что мы ничего не заберем из-за того, что проспали.

Крайней в очереди стоит Юля. Мы раньше учились в одной группе, но я в первый месяц перевелась в Иркину, чтобы нам быть вместе не только на лекциях, где собирается поток из четырех групп, но и на практиках.

Ира просит ее занять нам очередь и, дождавшись Юлиного кивка, уводит меня за кофе. Автомат находится в буфете за углом, так что успеем добежать за минуту.

Наблюдаю, как коричневая бурда наливается в стаканчик, пока Ирка копается в телефоне, и вспоминаю об основной причине, из-за которой я выслушивала сплетни:

— А почему мне стоит бояться Дениса?

Ирка тяжело вздыхает, закидывая телефон в сумку. Ее настроение меняется. Секунду назад она фонтанировала энтузиазмом, а сейчас бледнеет и как-то затравленно оглядывается.

— Сейчас расскажу.

5 Денис

— Спасибо, что забрал, — говорю Егору, устраиваясь поудобнее.

— Хреново выглядишь.

— И кто в этом виноват? — укоризненно смотрю на друга. — Не мог промолчать о сообщении? Знал же, что Макс не упустит возможности напиться.

— Конечно знал. И тебе не мешало оторваться. Надеюсь, ты хорошо провел время в комнате двух малышек?

Егор улыбается и бросает на меня многозначительный взгляд, требующий подробностей, но я молчу и отворачиваюсь к окну. Друг лишь хмыкает, возвращая все внимание на дорогу. Он очень хорошо меня знает. Если не рассказываю сразу, не стоит донимать меня вопросами.

Заниматься сексом с двумя партнершами для меня не ново, и иногда я делился с друзьями деталями, но сегодня хвалиться нечем, да и обстоятельства были другие. Прошлой ночью я хотел одну конкретную девушку. Хотел удовлетворить свое странное к ней влечение и забыть, как остальных. Ничего не вышло, но я пока не сдаюсь. Теперь я хочу, чтобы она сама ко мне пришла.

Плана пока нет, поэтому отодвигаю мысли о хамоватой писюхе, возвращаясь к насущным делам, которые не дают покоя.

— Давно вы возобновили общение с Мишей? — поворачиваюсь к Егору.

— Все не совсем так, Ден. Он все время крутится рядом в универе, но больше никаких совместных тусовок.

— Хорошо. Мне не хочется ставить вас с Максом перед выбором, но ты знаешь в этой ситуации либо он, либо я.

— Знаю, и мы полностью на твоей стороне. Лично мне Миша никогда не нравился, чувствовал в нем какую-то фальшь.

Хлопаю Егора по плечу и улыбаюсь, он отвечает тем же.

— Поднимешься? — спрашиваю, как только паркуемся у моего дома. — Нужна твоя помощь.

— С тебя кофе, и я в полном твоем распоряжении.

— Собери мне информацию на Полину Воронину, — прошу, ставя чашку перед Егором, — она учится в нашем универе.

На лице друга появляется понимающая ухмылка, и он сразу же достает из рюкзака свой ноутбук.

— Это одна из вчерашних? Что она сделала?

— Да. Хочу привить девочке хорошие манеры, — опускаюсь напротив и отпиваю кофе, — чтобы не хамила взрослым дяденькам.

— А песок еще из двадцати двухлетнего пердуна не сыпется? — ржет друг.

Подскакиваю, чтобы отвесить подзатыльник, но Егор уворачивается, отбивая мою руку. Оба смеемся. Жаль Макса здесь нет, я безумно соскучился по этим балбесам.

Допив кофе, оставляю Егора колдовать, а сам иду в душ. Наконец, смываю с себя следы вчерашней попойки и переодеваюсь в чистое. Вот теперь чувствую себя человеком.

— Ден, ты уверен, что хочешь поиграть с этой девчонкой?

С любопытством смотрю на хмурого Егора. Обычно он не против наших маленьких развлечений. Мы никогда не буллим кого-то просто так. Скорее, платим обидчикам их же монетой или указываем зарвавшейся телке ее место. Ничего жестокого. Но почему-то в этот раз Егор решил слиться.

— Да. А что? Что ты нарыл?

Провожу пальцами от лба к макушке, откидывая мокрые волосы назад, и снова иду к кофемашине.

— Да, просто… — друг мнется, переводит взгляд с меня на монитор и обратно, и все-таки говорит, — у девчонки жизнь не сахар.

— Так я и не собираюсь ее жестко чморить, — развожу руки в стороны, — я не такая мразь. Немного нервишки пощекочу и все.

И это правда.

— Ладно, — сдается Егор, — я залез на сервера универа и кое-что нарыл. Полине скоро девятнадцать, учится на втором курсе на бюджете. Учится, кстати, на стипендию. Трижды получила социальную выплату, так как семья неполная. Нет отца.

— Почему Трижды, разве ей не должны платить каждый месяц? — уточняю, пододвигая вторую чашку кофе Егору, и сажусь напротив.

— В конце декабря устроилась на работу, пока не смотрел куда. Меня больше всего насторожило, что она провела полгода в детском доме в одиннадцать лет.

А вот это уже интересно. Должно было произойти что-то серьезное, раз ее разлучили с матерью. Но потом все же вернули. Мать не собирались лишать прав или вмешался кто-то?

Егор ответить не сможет, придется выяснять самому. Из чистого любопытства.

— Она оплачивает курсы Лондонского университета, — вклинивается в мои рассуждения Егор. — Умная девочка, вкладывается в будущее.

Друг похоже начинает восхищаться писюхой. Не удивительно, он всегда с уважением относится к людям, которые не сидят на жопе ровно и ноют, а работают, учатся, развиваются. Но почему-то его восхищение меня немного подбешивает.

Открываю рот, чтобы обозначить свои притязания на постель Полины, как тишину разрывает звук моего телефона. Смотрю на дисплей и сбрасываю. Звонок возобновляется, я снова сбрасываю и перевожу на беззвучный.

— Отец? — спрашивает Егор, и я киваю. — Давно он не был так настойчив.

— Названивает больше недели. С тех пор, как я стал ночевать то у тебя, то у Макса, то у Артема.

— Ты сдружился с братом?

— Да, за пару месяцев до отъезда, мы начали общаться и наладили контакт. Много созванивались, он мне советы по бизнесу давал. Я же вроде говорил, что мы общаемся.

— Я как-то не думал, что настолько близко, — виновато улыбается друг. — А дядя Олег что хочет?

— Думаю, он узнал о моей новенькой машине и квартире и пытается понять: откуда столько денег.

— Кстати, а откуда? — Егор перестает клацать по клавиатуре и поднимает на меня удивленный взгляд. — Твой папаня подсуетился и заморозил мои счета, когда ты перевел деньги. Уверен, Максу тоже.

— Я рассказывал, что мы с парой друзей купили фудтрак и поставили на территории кампуса. За два года один фургон превратился в сеть от кофеен с быстрым питанием до нескольких элитных ресторанчиков. Когда отец понял, что я не загибаюсь в чужой стране с бестолковой мамашей, как он выражался, то начал мелко пакостить. То терморегулятор в авторефрижераторе сломается и в ресторан приедут замороженные овощи или размороженное мясо. То отзыв какой-нибудь появится. И все в этом духе.

— Ты никогда не говорил, что бизнес так поднялся, — укоризненно произносит Егор.

Да, обычно я ограничивался фразой: развиваемся потихоньку. И не потому, что стеснялся успеха или не доверял друзьям, опасаясь их зависти и ножа в спину.

— Прости, друг, — хлопаю Егора по плечу, — просто я считал, что мне еще расти и расти, пока не пришло время продавать свою часть бизнеса. Как только я получил диплом отец четко дал понять либо я возвращаюсь на Родину, либо бизнесу крышка. Я не мог так поступить с партнерами, они вложились не меньше меня, но из-за моих семейных разборок могли потерять все. Они выплатили мне часть, и я разделил деньги между тобой и Максом. Отец прикрыл ваши счета и немного расслабился. А когда парни скинули еще часть суммы уже мне, я в этот же день купил и машину, и квартиру. Теперь я временный бомж, — смеясь, развожу руки в стороны.

— Да ну, брось, — отмахивается Егор с улыбкой, — твой дядя не даст долго морозить Макса. Скоро накапает дяде Олегу на мозги, и счета по щелчку восстановят. И мои тоже под шумок.

Это да. Дядя Антон — мировой мужик. И не скажешь, что родной брат моего папаши. Полные противоположности. Максу с отцом очень повезло.

Помню, как в восьмом классе нам захотелось создать рок-группу, мой отец посмеялся и приказал не заниматься глупостями, а углубиться у изучение мировой экономики. Зато дядя Антон поддержал и нанял бригаду рабочих, которые отгородили часть гаража и обили его звукоизоляцией. Потом вместе с нами выбрал инструменты и привел репетиторов. Возможно, он надеялся, что мы станем музыкантами, а возможно понимал, что это бунт переходного возраста и скоро все пройдет.

Два года мы усердно занимались, нашли толкового вокалиста и даже выступали в местных барах. А после выпускного как-то резко на все забили, кроме фронтмена. Он до сих пор занимается вокалом и поет в довольно известной группе.

Звук входящего сообщения выдергивает меня из воспоминаний, и я фокусируюсь на хмуром Егоре, читающем СМСку.

— Ден, можно у тебя сегодня переночевать?

— На одном надувном матрасе будем спать, сладенький? — прикалываюсь писклявым голосом.

— Конечно, дорогой, — отвечает так же. — Я тебя еще поцелую на ночь и одеялко подоткну. Коленом. С размаху, — добавляет нормальным голосом.

— Прости, милый, — перестаю кривляться, но не могу сдержать смех, — но такие игрища срамные не для меня. Собирайся поехали в ТЦ, купим все необходимое. И Максу напиши, может подтянется.

Едем на моей тачке, хочу обкатать малышку. Я за рулем сидел два раза, когда отгонял в мастерскую, где сделали офигенную аэрографию, и когда забирал.

— Останови у кофейни, — просит Егор, — куплю что-нибудь пожевать.

6 Полина

Садимся с Ирой на широкий подоконник, и я делаю небольшой глоток кофе, чувствуя, как желудок начинает бунтовать. Стоило сначала поесть, а уже потом накачивать организм этой бурдой. Но буфет и столовые сегодня еще не работают.

— Ты нашу элиту знаешь, — начинает Ира шепотом.

— Которую из? Треть универа — дети богатых родителей.

— Егор, Максим, Миша, — поясняет подруга, закатывая глаза.

А, эти. Самые элитистые из элитной элиты. Держатся особняком, не подпуская даже себе подобных. Окружены дымкой сплетен и стаей девчонок, постоянно отирающихся рядом и наблюдающих со стороны. Поставщицы фотографий троицы для чата. С первого дня только и слышу о парнях: они то, они сё, какая классная задница. Я лично знакома только с Мишей, и он не похож на зазнавшегося индюка.

— Раньше их было четверо, — продолжает Ирка. — Дена ты видела, можешь догадаться, сколько девчонок за ним бегало. Говорят, одна даже вены резала или таблеток наглоталась, а потом ее…

— Ира, ближе к сути.

— Зануда. В общем, с ними хотели общаться почти все, но их довольно грубо посылали, особенно Денис.

— Мне поэтому его бояться? — перебиваю раздраженно. — Потому что он может меня послать?

Какая несусветная чушь. Я ему в друзья набиваться не собираюсь, в девушки — тем более.

— Можно и так сказать.

Ира надувает губы. Первый признак того, что она близка к обиде. Улыбаюсь миролюбиво, чтобы сгладить свою резкость и отпиваю еще кофе, уговаривая желудок успокоиться.

— Продолжай, пожалуйста, больше перебивать не буду.

— Он может послать тебя в Мухосранск без возможности закончить самую убогую шарагу и перспектив на дальнейшее трудоустройство кем-либо.

Еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться на весь коридор. Останавливает Иркино серьезное лицо и нежелание ее обижать.

Я легко могу поверить в издевательства как в зарубежных комедиях: выбитые из рук учебники, опрокинутый обед, гадости в спину, но чтобы отчисление… Это полный бред.

— Можешь не верить, — подруга снова надувает губы, — но так мне рассказал Гриша, а он учился с Денисом два курса.

— Ладно, разберемся.

Проще согласиться, чем спорить с этой упрямицей. Подхожу к автомату и покупаю еще один стакан капучино. Это для Юли за ее помощь. Она единственная из прошлой группы с кем я немного общаюсь. Остальные словно забыли, что я с ними училась.

Подходим к деканату, где уже никого нет. Похоже мы прошляпили свою возможность, только зря время на сборы тратили. И Юля нас продинамила не понятно почему. Не успеваю обидеться на бывшую одногруппницу, как она выходит из деканата и протягивает наши зачетки и студенческие.

— Простите не успела позвонить, — тараторит она, — передо мной сразу человек двадцать свалило, и я одна осталась. Хорошо, что девчонка за шоколадку не стала разбираться кто из какой группы и просто отдала ваши документы.

— Юль, огромное тебе спасибо. Вот держи.

Отдаю ей напиток, и мы расходимся каждый по своим делам.

Предлагаю Ирке прогуляться до библиотеки и взять часть учебников, чтобы потом не тащить целую груду, но подруга жалуется, что ей совсем хреново. И это заметно по ее серо-зеленому лицу. Похоже рано мы решили закинуться бодрящим напитком. Ира вчера выпила гораздо больше меня, а водка была далеко не самой лучшей. Черт с этой библиотекой, сегодня отдохнем. Мне самой не очень хорошо.

Вывожу Ирку на свежий воздух под руку, нечаянно задевая какую-то девушку.

— Извините, — поднимаю глаза. — О, привет, Оль.

— Привет, Поль, — девушка чмокает меня в щеку.

Мы учились в одной школе, только Оля на два года старше и с этого семестра будет учиться здесь на третьем курсе после техникума.

— Полин, мы сегодня с моим парнем едем к нам, можем и тебя захватить домой.

— Спасибо, Оль, но вы ведь с ночевкой.

— О, нет, — знакомая взмахивает рукой, — мы тогда завтра в универ по пробкам не доберемся. Вечером обратно.

Заманчивое предложение. Перед ремонтом общежития я перевезла практически все вещи к Рите, чтобы не запачкались и не провоняли краской, но… Смотрю на Ирку, которая стоит чуть в стороне, облокотившись на перила. Вдруг понадобится помощь или какие-нибудь лекарства. Ощущение, что с каждой минутой ей все хуже.

— Поль, езжай, — говорит подруга, — у тебя здесь даже куртки нет, а если дождь? Я справлюсь. Мы в общаге живем, а не в пустыне.

Оля сообщает, что они заберут меня через час у кофейни и упархивает в универ.

Веду подругу в общагу и укладываю ее в кровать. Надо бы ее покормить, но, прежде чем идти в магазин очень хочется сменить обувь. Отмываю кроссовки насколько могу и бегу за продуктами. Отдаю Ире готовый куриный суп, остальные покупки оставляю на столе и, чмокнув подругу, сразу ухожу.

В кофейне как обычно практически пусто, что всегда меня удивляло. Рядом университет и множество офисов,выпечка всегда свежая и кофе неплохой, но почему-то это место не пользуется популярностью. Недолго раздумывая, озвучиваю заказ:

— Капучино и пять капкейков.

Один съем сама, остальные отдам ребятам за помощь. Занимаю столик у окна, чтобы не пропустить их машину, и замечаю шикарную белую Ауди у обочины. Я бы не обратила внимание, мажоры меняют тачки каждые пару месяцев, но я обожаю Ауди, а на этой еще и потрясающая аэрография: полярная сова, летящая над лесом в снежной буре. Аэрографий я тоже видела много, но совы — моя маленькая слабость. Не зря я именно сипуху набила на спине, перекрывая мелкие шрамы.

Боюсь даже представить сколько все это стоит. Сама машина миллионов пятнадцать плюс рисунок… Шикуют же некоторые.

Одновременно и завидно, и противно. Кому-то повезло родиться с золотой ложкой в труднодоступном месте, и что они делают? Тратят родительские деньги на показушную роскошь, не учатся, не пробуют реализоваться.

А зачем? Родители пристроят на готовенькую должность.

Множество возможностей, открыто множество дорог, а им бы только нажраться, обдолбаться и показать у кого часы дороже или кто первым достал новенький айфон. Видела таких в клубе, где работаю.

Иногда, наблюдая за мажорами, я задумываюсь — родись я в такой семье, старалась бы я добиться чего-то самостоятельно или стала бы как они?

У меня в жизни две мечты: финансовая независимость и собственная квартира. Первая осуществилась, но ощущения что я работаю на хотелки Риты моей матери. Со второй возникли трудности. Я скопила приличную сумму и могу, взяв ипотеку, купить небольшую однушку где-нибудь на окраине. Но губа-то не дура. Хочу поближе к центру и в идеале двушку, чтобы сразу и на всю жизнь.

Я звонила в несколько банков на счет ипотеки, но официантка с окладом двадцать тысяч неблагонадежный клиент. И никого не волнует, что с чаевыми я получаю раза в три больше.

Сначала я расстроилась отказу, но поразмыслив, поняла, что это даже хорошо. Клуб у нас специфический, очень много правил. Для владельца главное анонимность как клиентов, так и девушек, работающих в залах. На моем веку (а работаю я примерно семь месяцев) уже не одна болтушка была уволена, и еще ни разу я не слышала, чтобы их длинный язык принес проблемы кому-то кроме них самих.

Месяц назад меня повысили до администратора, и я продолжаю брать смены официантки из-за чаевых, но взятие кредит пока отложила. Цель не изменилась, я лишь подкорректировала план. Решила, что буду копить пока копится, а там посмотрим.

Я так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как подъехали Оля и Антон. Вздрогнув от резкого звука автомобильного сигнала, хватаю нехитрое угощение и покидаю кафе.

7 Денис

Пока Егор с кем-то переписывался, а я поглощал принесенную им выпечку, чуть не пропустил Полину. Она так спешила, что не обратила внимание на мою машину, пока не села с кафе у окна.

Немного разворачиваюсь, чтобы лучше ее видеть. Боковые стекла тонированные, так что могу пялиться сколько хочу. Полина рассматривает машину, а я — ее. И то, что вижу, нравится сильнее, чем при первой встрече. Я уже оценил стройные ножки, пока она бежала по тротуару, тонкую талию, небольшую высокую грудь, а теперь залипаю на круглом личике.

Пухлая нижняя губа так и просится, чтобы я втянул ее в рот и попробовал на вкус. А янтарные глаза сводят с ума. До сих пор не могу забыть, каким гневом они сверкали. Будто пожар разгорелся. Но еще помню, как внимательно она рассматривала мое тело. Чуть слюна не потекла.

Это сбивает с толку. Я ей определенно понравился, а потом словно тумблер переключили. Расправила гордо плечи аки царица Савская и молвила: пшел вон, холоп.

Тоже мне.

Возникает мысль, что девчонка просто набивала себе цену. Мол, я не такая, ты мне вообще не понравился, и спать я с тобой не буду.

Знаю я таких. Воротят нос, пока не почувствуют холодность, потом начинают вешаться сами.

На данный момент, мое внимание ей привлечь удалось, и я даже не против немного за ней поухаживать. Максимум два свидания. И итог будет один: я ее трахну, подарю прощальный подарок и адьес.

Полина, которую я вижу в окне милая, хрупкая, нежная и немного грустная… Пока не откроет рот.

Когда меня в последний раз открыто посылали? Да, никогда. Особенно после приглашения на свидание. Может с «поедем ко мне» я поспешил, но хотел быть честным. Частенько этой фразой диалог с девушкой начинался, а заканчивался «я вызвал тебе такси». Даже ресторан не нужен.

И в ситуации с Полиной я не хотел потом выглядеть мудаком, сразу обозначив, что мне нужно. Хотя если судить по опыту, этим девкам говори не говори, что отношений не будет, все равно мудак.

Чем больше изучаю лицо Полины, тем сильнее кажется, что девчонка частый гость салонов красоты. Это я научился отличать из-за старшей сестры. Майя косметолог и владелица небольшой сети от парикмахерских до СПА. А еще она испытывала на мне и моих друзьях различную мужскую косметику. Наверное, поэтому мы не страдали подростковыми прыщами, но после одной ее новой серии, мне пришлось лечить аллергическую реакцию.

И снова меня кое-что смущает. В противовес внешности одежда Полины выглядит поношенной и дешевой: кроссовки немного грязные и стоптанные, джинсы вытянуты на коленях.

Майя часто говорила, что любая женщина хочет выглядеть красиво. И мне не верится, что писюха сливает все деньги на внешность, но не обновляет гардероб.

Может это тоже часть плана? Привлекает на симпатичную мордашки тугой кошелек, прикинувшись бедненькой овечкой, а он ее потом и приоденет, и обеспечит.

— Егор ты выяснил, где работает Полина?

Краем глаза замечаю, как друг отрывается от телефона, смотрит на меня, потом, следуя за моим взглядом, на брюнетку в окне.

— Красивая, — хмыкает он и получает кулаком в бок.

— После меня можешь попытать счастье.

— У меня вообще-то девушка есть, и у нас все хорошо.

Любопытно, что он сказал «все хорошо», а не «я ее люблю», но это его личное дело.

— Нет, не выяснил, — отвечает после паузы. — Ты знаешь структуру универа: одну справку в деканат, другую в профком, третью в бухгалтерию и так далее. Тем более недавно грамотный айтишник пошаманил над системой. Дай время. Не хочу переть на пролом, чтоб меня засекли.

— Да, пожалуйста. Просто очень уж любопытно откуда у провинциалки деньги на курсы и внешний вид инстафифы.

— Ну соцсети у нее пустые. Я в первую очередь проверил. Своих фоток мало, в основном котики, щеночки и всякая природная растительность с прогулок, — Егор на секунду замолкает, впиваясь взглядом в экран смартфона, и резко меняет тему. — Ден, забрось меня к Машке на полчаса-час. Ей помощь нужна. Я потом к тебе сам в ТЦ подъеду.

В этот момент Полина садится в машину, и у меня не остается причин задерживаться.

— Называй адрес, довезу. Раз уж Маруся требует к ноге.

— Не называй мою девушку Марусей или Машенькой. Особенно в лицо. Она терпеть этого не может.

— Ладно, — посмеиваюсь, — когда ты нас познакомишь?

— Соберемся как-нибудь, и познакомлю.

— Твоя Маша живет недалеко от офиса отца, — говорю я, забив адрес в навигатор, — Заскочу к нему, узнаю, что хочет. А ты как закончишь, набери меня.

* * *

Беспрепятственно пройдя охрану центрального здания банка, поднимаюсь на самый верхний этаж. Радуюсь, что секретаря нет на месте, не сообщит о моем визите. Устрою «любимому» папе сюрприз. Скорее всего неприятный. Без стука вваливаюсь в кабинет и застаю милую картину. Из-под дубового стола торчит задница в короткой юбке, а рыжая голова обладательницы упругих булок ритмично двигается над ширинкой папаши.

Мужику пятьдесят восемь лет. Сплошное олицетворение пословицы — седина в бороду, бес в ребро.

— Добрый день, — говорю весело.

Бедная секретарша вздрагивает, бьется головой о массивную столешницу и шустренько начинает выползать. Лучше бы она от испуга ему член прикусила.

— Тебя стучать не учили? — рявкает батя, заправляя рубашку в брюки.

— Что-то не припомню, — отвечаю с издевкой.

Я действительно не помню, что мне прямым текстом об этом говорили. Как-то само собой с детства было заложено в подкорке.

— Добрый день, Денис Олегович, — томно щебечет рыжая, проходя мимо.

— Дверь закрой, — бросаю, не взглянув на нее.

Я не помню, как ее зовут, но помню строгую молодую женщину, похожую на училку, которая пришла на собеседование четыре года назад. Радовался, что отец наконец нанял принципиального, профессионального секретаря.

Быстро она изменила своим убеждениям стоило поманить премией и трансформировалась в типичную секретутку. Все бабы одинаковые, только ценник отличается.

— Ты звонил, — говорю, плюхаясь в кресло. — Зачем?

— Нашел-таки время для отца, — говорит холодно. — Рад тебя видеть.

Врет. «Чувства — это слабость», — так он сказал однажды, когда напился, выгнав маму на улицу. Я был слишком мал, чтобы понять его тогда, а сейчас не хочу.

— Не могу сказать того же, — отвечаю равнодушно.

Давно прошло то время, когда я старался во всем угодить отцу. В детстве хотел заслужить его любовь, потом уважение, но ему нужно только беспрекословное подчинение. Он не добился его от Артема — старшего сына. Майю ни во что не ставил, потому что она девочка. А за меня взялся всерьез. Я малолетний кретин думал, что особенный для него, но на самом деле был последним вариантом, кого можно назвать наследником.

— Мне не нравится твое поведение, — припечатывает отец, — после возвращения из Америки.

— И что с ним не так?

— Я понимаю, уехав ты почувствовал свободу, но пора браться за ум. Ты больше не можешь водить своих девок в дом.

Подумаешь за два месяца, что жил у него, привел парочку. Ну, может, десять или около того.

Это неплохой способ спустить пар и не сорваться на отце, заодно позлить его. Уверен, он знает краткую биографию каждой.

— Если одна из них от обиды наговорит что-нибудь журналистам или блогерам, то пострадает моя репутация…

— Ох уж эта репутация примерного семьянина, — перебиваю, растягивая губы в издевательской ухмылке, — а как секретарша вписывается в идиллическую картину? Соображаете с мачехой на троих или Елену возбуждает запах чужих духов?

Вообще-то с Леной у нас сложились неплохие отношения. Их свадьбу в прошлом году я саботировал, и познакомились мы после моего возвращения. Она не пыталась ни подружиться, ни поднасрать. Мы даже неплохо пообщались за ужином, когда отца не было.

И мне стыдно, что я мараю имя женщины, которая отнеслась ко мне по-человечески, но отец смеет читать мне нотации о нормах морали, хотя женат третий раз и продолжает трахать секретарш. Изменял даже моей маме, не смотря на заверения, что она его большая и единственная любовь.

— Не дерзи, не дорос еще, — впервые глаза отца отражают эмоции, он злится. — Вот посмотри.

На стол глухо падает папка, и когда отец снова на меня смотрит, взгляд привычно мертвый.

— Если это не документы на бизнес мамы, не трать мое время.

— Я решил, что тебе пора остепениться. Здесь, — отец указывает на папку, не пытаясь скрыть издевку в голосе, — биография одной милой особы. — Изучишь, очаруешь и заведешь отношения. Раз уж ты не хочешь работать в семейном бизнесе, пригодишься в другом.

Пригодишься? Я что, какая-то вещь?

Чувствую себя старой газетой, в которой информация устарела, но еще можно подложить по ножку, чтобы стол не шатался.

— Не интересно, — голос отстраненный, а внутри кипит вулкан злости. — Если это все, я пойду.

Егор еще не звонил, но лучше подожду его на улице или в ТЦ. Я и так сдерживаюсь из последних сил, чтобы не набить отцу морду.

— За работу в моих банках, бьются тысячи кандидатов, — летит мне в спину, — а ты нос воротишь, будто я заставляю тебя полы в офисах мыть. И даже сейчас не хочешь помочь, хотя я предлагаю тебе то, чем ты и так занимаешься. Просто надо трахать не всех подряд, а одну, — отец делает паузу и презрительно заканчивает. — Воспитал на свою голову. Надо было тебя пороть, а я пылинки сдувал.

— Воспитал? — последние слова заставляют меня обернуться, закипая от злости сильнее. — Сдувал пылинки? Дай-ка уточню. Ты называешь воспитанием тех нянек, которых ты трахал, а они смотрели на меня как на мусор? Но стоило тебе появиться на горизонте, превращались в любящих мамочек. Или то, что они забывали меня покормить, потому что рассказывали своим подружкам какие обои хотят в хозяйскую спальню? Так в чем заключалось твое воспитание? — на последней фразе мой голос повышается, а яд буквально щиплет язык.

Отец любит напоминать сколько дал мне: жизнь, безбедное детство, лучшее образование в стране, деньги, машины, оплачивал каникулы на самых дорогих курортах мира.

Но предпочитает забывать, что с уходом мамы меня окружали игрушки и няни, а мне нужны были любящие родители. Образование было лучшим только на бумаге. Я усердно учился, потому что мне это нравилось. Но если б я решил положить болт на уроки, ниже тройки мне бы не поставили, а некоторые учителя зассали бы и тройку ставить. Деньги, тачки, курорты — я бы променял все это на любящую, заботливую семью, в которой дети, не должны завоевывать внимание отца, соревнуясь друг с другом. На такую семью, где каждый ее член важнее лишнего рубля на банковском счете.

8 Денис

Не могу сдержать эмоции. Мой взгляд полыхает, кулаки сжаты, но на суровом лице отца не дрогнул ни один мускул.

— Ты забыл, кто оплачивал лечение твоей мамашке? — выплевывает он.

Сжимаю кулаки сильнее, уговаривая себя на бить отца. Это желание живет во мне с семнадцати лет, когда я узнал, что у мамы рак. И мне пришлось согласиться на работу в банке в обмен на ее лечение. Этим он держал меня за яйца около трех лет, пока мама не вышла замуж за одного из меценатов частной клинике, где лечилась, и Ричард не взял на себя все расходы.

— Да, ее хахаль выплачивает мне потраченные деньги. Но что будет с его бизнесом, если я запрошу остаток суммы сразу?

Губы отца расползаются в змеиной улыбке, которая не касается глаз. Он доволен как удав, загнавший в угол кролика. Мы оба знаем, что Ричард не потянет единовременную выплату, не смотря на приличный бизнес.

— Запрашивай, — мой голос звучит немного устало.

Надоело постоянное давление, надоел его шантаж. Всегда одно и то же. Но в этот раз ему не удастся меня запугать. Достало!

— Я сам отдам тебе долг, — говорю твердо.

Если понадобится, продам машину. Не хватит, продам квартиру. Влезу в долги. Пойду на что угодно, но больше не позволю собой манипулировать. Я закапывался в бумажки очень долго и окончательно убедился, что это не для меня.

На лице отца мелькает удивление и что-то вроде уважения, что придает мне уверенности. Расправляю плечи, разжимая кулаки, и смотрю с вызовом. Я действительно готов отдать все, что у меня осталось. В конце концов у меня есть друзья и брат с сестрой, которые не бросят в трудную минуту. Ходячий калькулятор, который я по случайности называю отцом, никогда не поймет ценности близких людей. А деньги — дело наживное.

— Ты никогда не получишь бизнес матери, — выплевывает отец. — Высокомерный засранец, не желающий приносить пользу семье.

— Пользу семье или лично тебе? — усмехаюсь я.

У нас давно нет семьи, в том понимании, которое человек вкладывает в это слово. Артема вырастил дед Амин Муратович. До моих двадцати лет, я единокровного брата видел раз десять, наверное. С Майей мы близки, но она вся в заботах о дочери.

Отец багровеет от гнева и вскакивает так резко, что кресло откатывается и бьется о стену за его спиной.

— Это одно и то же! Я глава семьи, твой отец, ты должен подчиняться.

— Ты путаешь меня со своими подчиненными. Я не обязан выполнять твои прихоти по щелчку. У тебя своя жизнь, у меня своя.

— Трахать шлюх — это твоя жизнь?! Повторяю еще раз, просто трахай одну!

Отец стучит пальце по паке, которая до сих пор лежит на его столе.

Подхожу ближе, открываю ее и сжимаю челюсти, чтобы не начать материться в голос. Не ожидал, что мне подложат такую свинью. В буквальном смысле.

Поверх биографии лежит портретный снимок. И мягко говоря, девушка не в моем вкусе. На меня смотрит серьезная блондинка с карими глазами. Не жирная как свинья, но довольно объемная. На лице покраснения, от созревающих прыщей, кожа лоснится, тонкие губы, крупноватый вздернутый нос.

И отец предлагает мне с ней спать?

— С такой жирн… жизнерадостной девушкой я скорее стану импотентом, чем смогу изобразить влюбленного.

— Ты же встречался с блогершами в Америке, ради своего бизнеса.

Скорее ломал себя ради бизнеса. Я недолго встречался с богатыми девушками, у которых инстаграмы с сотнями тысяч фолловеров. Пара селфи со стаканчиком кофе с логотипом нашей кофейни и вуаля мы на коне.

Бесит, что отец об этом знает. Я и так этим не горжусь, и напоминания ни к чему. Но он не догадывается, что мне стыдно и насколько сильно меня отталкивали обколотые инъекциями девушки, накаченные в нужных местах и разрисованные как сестры Кардашьян.

Я постоянно боялся, что надавлю где-нибудь слишком сильно, и они просто лопнут. А фраза «не целуй меня, а то размажешь макияж» доводила до нервного тика. Хотелось напомнить, кто по канонам «Красотки» не целуется в губы.

А сейчас… Девчонка ведь не уродина, она просто наплевала на свою внешность. Если отец мне ее подсовывает, значит она дочка богатых родителей. Тогда почему так себя запустила? Может фемка, которая не бреет подмышки, а белых гетеросексуальных мужчин считает вселенским злом?

— Забудь, — говорю твердо. — С блогершами мне не приходилось изображать чувства, каждый знал для чего использует другого. Мне была нужна их популярность, им — сын русского бизнесмена с симпатичной мордашкой. А эта, — стучу пальцем по фото, — ждет принца на белом коне.

— Так стань им.

— Вряд ли у меня получится, — отодвигаю папку обратно отцу.

— Надо постараться, — он двигает папку обратно.

А мне надо срочно что-то придумать или отец никогда не отстанет и не перепишет на меня редакцию. Или вообще продаст кому-нибудь. Это сейчас в ней работают профессионалы, поддерживающие бизнес на плаву, а что будет, когда придет новый владелец? Я не могу подвести маму.

— Хочешь бизнес — охмуряй Дарью, — безапелляционно заявляет отец.

— Нет. Разговор окончен.

Разворачиваюсь и собираюсь уходить.

— Разговор будет окончен, когда я решу! — раздается крик за спиной, но в этот раз я не оборачиваюсь. — Вернись немедленно, щенок!

Лучше поговорю с Артемом. У него штат опытных юристов, может они помогут выкупить редакцию или есть лазейка в договоре, и каким-то способом мама может переоформить ее на меня в обход отца.

— Денис Олегович, — окликает меня рыжая, — не хотите чай, кофе или… — она облокачивается на стол, вываливая свою троечку из декольте, и томно шепчет, — еще чего-нибудь.

Смотрю со смесью жалости и презрения и криво улыбаюсь.

— Иди лучше отсоси еще раз папашке, он стрессонул немного.

Рыжая поджимает перекаченные вареники и опускает глаза. Умничка, лучше молчи, иначе попадешь под горячую руку.

Подхватив по пути Макса, едем ко мне. Друзья весело треплются, а я никак не могу втянуться в их расслабленную атмосферу. На душе погано. Меня словно в дерьмо окунули и не разрешают принять душ. И так каждый раз после встречи с родителем.

Почему он просто не может принять, что мои интересы и планы на жизнь отличаются от его? Я — сын, а не марионетка. Неудивительно, что Майя переехала, как только ей стукнуло восемнадцать, но почему поддалась давлению отца и вышла замуж за выбранного им кандидата, не понимаю до сих пор. А она никогда не говорила.

— Прием-прием! Вызывает Земля, — Макс просовывает голову между передних сидений и щелкает над моим ухом.

— Что? — бью его по руке.

— Батя просил спросить: не хочешь как-нибудь приехать на ужин? А от себя добавлю: и остаться на ночь.

— На ужин заеду, но ночевать не буду. Не хочу злоупотреблять гостеприимством. Я и так периодически ночевал у вас на протяжении двух месяцев.

— Ой, придурок. Мы как бы семья. Если забыл, я напомню: мы двоюродные братья. О каком злоупотреблении ты говоришь? А у тебя даже кровати нет.

— Завтра начнут завозить.

Сегодняшний вечер можно назвать вечером воспоминаний. На одной из коробок стоит ноут, где включена прямая онлайн трансляция бокса, но нам как-то по боку. Мы делимся событиями, произошедшие с нами за два года разлуки.

— Кстати, — неожиданно серьезно говорит Егор, — я выяснил, где работает твоя зазноба.

— Что за зазноба? — вклинивается Макс.

Рассказываю ему о Полине. Брат ржет.

— Нашла коса на камень, — поет он знаменитые строчки группы 7Б. — Отказала самому Денису Шувалову.

— Да пошел ты, — пинаю его ногой и смотрю на Егора. — Что за работа?

— Админ в «El Royale».

Блядь! Клуб моего брата не совсем стандартное место. Все работницы Эль Рояль зарабатывают, трахаясь за деньги с ВИП-клиентами.

Впервые я расстроен тем, что подтвердились мои догадки. Полина обычная, набивающая себе цену шлюха.

9 Полина

Дорога до нашего городка занимает около двух часов, сорок минут из которых толкаемся в пробке. Впереди уже маячат первые дома нашего с Олей родного городка, и Антон удивленно произносит:

— Я рассчитывал увидеть многоэтажки, а здесь в основном коттеджи. Больше на деревню похоже.

— Ага, — соглашается Оля, — у нас только один микрорайон с пятиэтажными домами и тот не достроен.

— Почему?

— Здесь был железоделательный и чугунолитейный завод. Все сельские работали на нем, но их не хватало, и началось строительство микрорайона для заманивания молодых специалистов при помощи квартир. Село быстро переросло в поселок, а затем и в город. Раньше считалось, что жить в микрорайоне почетно, только рабочие и обеспеченные семьи могли позволить себе квартиру. Потом завод выкупил какой-то идиот и под его руководством все стало рушиться. Работники разбежались кто куда, а микрорайон давно превратился в притон алкашей. Кто поприличней съехали в частные дома.

Антон хмыкает и смотрит на меня через зеркало заднего вида:

— Полин, куда тебя везти?

Хочется зло выплюнут: в притон алкашей, пожалуйста. Но какой смысл затевать ссору, если Оля в основном права. Поэтому вслух произношу другое:

— Останови у магазина, зайду купить что-нибудь сладкое. Во сколько вы обратно?

— Часов в семь, — отвечает Оля. — Мы заедем, скажи точный адрес.

Черт, какая же неловкая ситуация. Оля не знает, где я живу. Она, так же как я, не любит лезть в чужие жизни. Наверное, поэтому я с ней общалась в школе. Если случалось, что у нас совпадало количество уроков и мы вместе шли домой, то Ольга сворачивала раньше и никогда не обращала внимания, куда я иду дальше.

И лучше бы оставить ее в неведении. Мне стыдно, и не хочется ставить знакомую в неловкое положение.

— Я подойду к твоему дому, — выпаливаю.

И не дав возможности возразить, хватаю рюкзак, быстро покидаю машину и утыкаюсь в телефон, сделав вид, что там что-то важное. На самом деле я хочу всего лишь удостовериться, что Рита прочитала сообщение, где я предупреждаю о своем приезде. СМСка не прочитана, это может быть очень плохо. Но надеюсь, она всего лишь на работе. Я уже давно не в курсе Ритиных смен в больнице.

Замок на подъездной двери как обычно сломан, а из подъезда пасет кошачьей мочой. Но стоит зайти внутрь и подняться по грязным ступеням, как меня обдает еще одним ароматом. Более ненавистным.

Приторно-сладкий запах духов забивается в ноздри, мешая дышать. Меня тут же накрывает тошнота и мерзкие воспоминания. Травма детства.

Пытаюсь сохранить равновесие, не облокачиваясь на исписанные и перемазанные хрен знает чем стены, когда слышу звук открывающейся двери и знакомый голос соседки:

— Полин, заходи.

Я молча, не поднимая глаз, проскальзываю внутрь, бросаю вещи у порога и скрываюсь в ванной. Меня снова скручивает над унитазом. Похмелье, запах и омерзительные воспоминания сыграли с желудком злую шутку.

Дышу глубоко, прислушиваясь к организму. Желудок пуст, рвотных позывов нет. Можно вставать. Впиваюсь взглядом в отражение в зеркале. Выгляжу как побитая собака с элементами панды. Горько улыбаюсь и высовываюсь из ванной.

— Марин, можно взять пенку для умывания? — кричу я.

— Бери и глупости не спрашивай.

Смываю то, что осталось от легкого макияжа и топаю на кухню.

— Кто на этот раз? — плюхаюсь за стол.

— Поешь сначала, потом поговорим, — Марина кидает на меня жалостливый взгляд через плечо и тут же отворачивается к плите.

Она знает, что я ненавижу, когда меня жалеют, но слишком добрая и бесхитростная, чтобы скрывать истинные чувства.

Эта замечательная женщина живет напротив сколько я себя помню. Но по рассказам знаю, что раньше она с родителями и старшей сестрой Наташей жили в другой пятиэтажке. Потом их родители разменяли квартиру, подарив дочерям по однокомнатной в этом доме, а сами переехали в деревню к больной бабушке, чтобы ухаживать за ней.

Я одновременно благодарю их за такой поступок и ненавижу. Марина, стала моим ангелом-хранителем, а ее сестра — стерва и по совместительству лучшая подруга Риты, подбила мать выгнать бабушку и дедушку.

Конечно, Рита считает, что не сделала ничего плохого. Просто она была достаточно взрослой для самостоятельной жизни, а родители слишком ее опекали. Рита поставила им условие: либо они съезжают, оставляя ей квартиру, либо снимают ей отдельную. Дедушка в то время еще работал, и им удалось взять кредит и переехать в деревню в крохотный дом.

Бабушка утверждает, что это было одно из лучших событий. Они завели огород, небольшое хозяйство, и ни в чем не нуждались. Дедушки давно не стало, он умер, когда мне было два года. И все хозяйство легло на бабушкины хрупкие плечи.

Мне кажется, она не хотела очернять маму в моих глазах. Будто не знала, что Рита прекрасно справляется с этим сама.

— Там Виктор? — спрашиваю, имея в виду моего биологического отца.

Марина ставит передо мной тарелку с борщом.

— Нет. Они с Наташкой вчера кого-то привели. Я их раньше не видела.

Зашибись! Очередной хахаль, который будет пытаться меня воспитывать или клянчить деньги. Я же работаю, должна помогать семье. Сколько их уже было — не счесть. В основном потенциальные отчимы читают нотации, но один как-то меня выпорол ремнем, когда мне было одиннадцать. Я пожаловалась Рите, а она сказала, что это нормально, когда в доме папа.

Серьезно? То есть, обязанность отца лупить ребенка?

На сколько я знаю, дедушка был строг, но ни разу Риту не ударил.

Я крикнула, что ненавижу ее, что у меня нет папы, и он мне не нужен. Сбежала из дома, ночевала в спортзале школы. Туда можно было попасть с улицы. Висячий замок хлипкий, немного повозившись, я выдергивала дужку и проникала внутрь.

Жила там больше месяца. Думаете, меня кто-то искал? Ха-ха. Мать слишком безответственна для этого, а Марина не догадывалась.

— Давно сидят? — задаю очередной вопрос, ловко орудуя ложкой и чувствуя, как оживает организм.

— Ночью покуролесили, поспали, недавно опять начали. Полин, — Марина гладит меня по руке, — не бери в голову. Посиди у меня, потом в общежитие возвращайся. Нечего тебе там делать.

— Не могу. Мне вещи надо собрать, я летом их сюда перевезла. А потом Ольга со своим парнем меня на машине заберут.

Марина неодобрительно качает головой, но больше ничего не говорит. Она часто забирала меня к себе ночевать, если Рита приводила любовников. По ее словам, не хотела, чтобы я видела похабщину и не дай боже переняла такой образ жизни.

Но я вела себя диаметрально противоположно. Она считала, что женщине необязательно учиться и быть умной, главное — внешность. Я же грызла гранит наук и получала хорошие оценки, кроме одного периода.

Она гордилась своими темными волосами до пояса, заставляла и меня отращивать. Но получив первые деньги, работая в местном детском кафе, я тут же пошла в парикмахерскую и сделала стрижку.

Она носит довольно откровенные наряды, выставляя на показ то, чем наградила природа, я предпочитаю джинсы и худи. Да, мне и хвалиться особо нечем. Грудь у меня второго размера, бедра не аппетитно-округлые, а скорее узкие.

— Поль, тебе Леша не звонил? — спрашивает Марина, вырывая меня из раздумий.

Старший Наташкин ребенок? Отрицательно мотаю головой.

Лешка присматривал за мной в детстве, так как прекрасно понимал каково мне жить с копией его матери. Но он уехал за тысячу километров лет семь назад, когда закончил девять классов. Мы иногда переписывались, просто узнать, как друг у друга дела.

— Он хочет приехать, — говорит Марина, — познакомить меня со своей невестой. Не хочешь с ними встретиться?

— Хочу. Предупреди за пару дней, — встаю из-за стола. — Мне пора. Спасибо, Мариш, — крепко обнимаю женщину. — Можно я занесу тебе сумки, а сама смотаюсь к сестре?

— Я же просила не спрашивать глупости, — смеется она. — Будь осторожна.

Тереблю связку ключей, не решаясь открыть замок. Можно было бы отложить визит и приехать в другой день, но сегодня все обстоятельства сложились слишком удачно, кроме одного — Ритиных гостей. Да и перед трудностями я не отступаю, а отвращение не так сложно подавить.

Нажимаю на кнопку звонка. Это лучше, чем вваливаться и увидеть то, что может происходить в квартире. Мне еще дорога моя психика. И так сложно строить отношения с людьми, лишние травмы и комплексы мне не нужны.

Дверь открывается, и в нос ударяет концентрированный запах духов. Непроизвольно морщусь.

На пороге стоит Наталья. Ненавижу эту женщину всеми фибрами своей души. Никогда не была кровожадной, но в детстве я часто желала ей попасть в аварию или упасть с лестницы. Не смертельно, но чтобы впала в кому на пару месяцев. Мне всегда казалось, что этого времени хватит избавить Риту от влияния Наташи и обрести ту маму, о которой мечтает каждый ребенок. Сейчас я не желаю ей ничего такого, но ненавидеть не перестала.

Наташа фокусирует на мне пьяный взгляд и вдруг бросается с объятиями:

— Полина, зайка.

Я толкаю ее так, что она чуть не падает. И абсолютно не чувствую за это вины.

— Где Рита?

Наталья выпрямляется и смотрит на меня с презрением.

— Марго, — кричит она, — твоя психованная дочь приехала.

10 Полина

Не люблю эту форму маминого имени. Все знакомые называют ее Ритой, кроме любимой подружайки. Для меня Марго звучит как псевдоним стриптизерши или проститутки.

— Полиночка, — Рита выходит из гостиной, поправляя съехавшую бретельку и задравшийся подол платья, — а ты зачем приехала?

Ни тебе — рада, что приехала; ни — как хорошо, что навестила; ни банального — какой сюрприз. Чувствую себя незваным гостем.

— Мне нужно собрать вещи. Погуляйте полчасика.

Иду в сторону кухни. Хорошо, что не разулась, подошва кроссовок неприятно липнет к линолеуму. Обычно за чистотой следила я, и, кажется, после переезда Рита перестала утруждать себя уборкой. На кухне свинарник: полная раковина грязной посуды, под столом пустые бутылки из-под вина и водки, на столе обертки и пустые коробки, два полных мусорных пакета.

Но это еще цветочки. Запах тухлятины стоит такой, что глаза начинают слезиться.

Распахиваю окно и собираю мусор еще в два пакета. Услышав в прихожей голоса и возню, выношу их к порогу.

— Мусор не забудьте, — сваливаю все к ногам гостей.

Два мужика впиваются в меня помутневшими глазами, не понимая кто я, и откуда взялась. А Наталья скрещивает руки на груди и смотрит с вызовом.

— А ты чего раскомандовалась?

— Почему бы и нет. Я же в своей квартире.

Мужики переглядываются. Наташка раздувает ноздри и недовольно сопит.

Пыхти-пыхти, что еще тебе остается.

— В квартире Марго, — шипит она.

— Да, — скрещиваю руки на груди, — моей мамы.

Один из мужиков, дернувшись, слегка бледнеет и выступает вперед.

— Я Толик — друг твоей мамы, — он силится улыбнуться и протягивает мне руку, на которую я смотрю со смесью презрения и брезгливости.

Дружок Толика судорожно прячет правую руку с обручальным кольцом в карман ветровки, и я закатываю глаза. Обо мне явно не знали. Просто хотели приятно провести время с двумя женщинами необремененными ни обязательствами, ни мозгами. А тут я нарисовалась.

— Мусор не забудьте. Полчаса вас быть не должно.

Проигнорировав протянутую руку, возвращаюсь на кухню и подхожу к окну, надеясь на пять минут тишины. Слезы текут из глаз, и я тихо их глотаю, мыслями возвращаясь в прошлое.

Такие ситуации случались и раньше, но это не были загулы на четверых. Я всегда запиралась в своей комнате. Попросила Лешку врезать пару крепких засовов, чтобы никто не мог войти и пряталась в своем мирке, врубив музыку в наушниках и уткнувшись в учебники.

Мой мир перевернулся лет в пятнадцать, когда со мной решил познакомиться папашка.

У меня была надежда маленькой девочки, что отец — обычный среднестатистический мужчина, который много работает и не может жить с нами. Или что он давно переехал, или что не знал обо мне. Но мне до одури хотелось, чтобы он был как все. Я мечтала, что однажды он приедет и поможет нам с мамой, уберет Наташку из нашей жизни, сделает так, чтобы в квартире всегда было чисто и пахло едой.

А с его появлением розовые очки лопнули, и надежда скончалась в агонии адских мук.

Я узнала его лицо сразу же, как только он появился на пороге. Мы встречались, он всегда знал обо мне, но не пытался сделать мою жизнь лучше.

Виктор действительно среднестатистический мужчина и много работает, но ради другой семьи. Своей. Когда они с Ритой начали встречаться, он был еще женат и у него есть дочь на три года старше меня. Я знала Нину, но и представить не могла, что мы родственники.

Я вспомнила, как меня маленькую Рита отвозила к женщине, которая на пенсии подрабатывала няней. Иногда туда приводили и других детей, но с мы с Ниной были самыми частыми гостями, иногда даже ночевать оставались. Мечтали, что однажды побываем друг у друга в гостях, что наша дружба будет длиться вечно.

Нина научила меня читать по слогам и считать. Благодаря ей я не чувствовала себя изгоем, когда пошла в первый класс. Она помогала мне с уроками, мы часто созванивались.

А потом она исчезла года на два или три. Я так скучала. Ревела ночами, не понимая почему она меня бросила.

Мы столкнулись абсолютно случайно, сразу после моего пятнадцатилетия. Нас повезли в местный ПТУ на лекцию о вреде алкоголя, наркотиков и ранней сексуальной жизни. Нина там училась. Сначала было неловко, столько времени прошло. Но мы договорились погулять, и наша дружба восстановилась. Только иногда я ловила на себе странные Нинины взгляды.

Она рассказала, что ее родители развелись и ей пришлось переехать с мамой в другой город. Там она окончила девять классов и вернулась к отцу, поступив на бухгалтера. Обещала как-нибудь познакомить со своим парнем Андреем.

Приблизительно полгода спустя объявился Виктор и сказал что-то вроде «привет, я твой папа». Я не знала радоваться мне или плакать.

Еще через месяц он повел меня к себе в гости. Какой же шок я испытала, когда дверь нам открыла Нина. Никогда не чувствовала такого стыда за свое существование. Мне хотелось исчезнуть, провалиться сквозь пол, умереть на месте. А Нина не выглядела удивленной. Она улыбнулась и пригласила к столу.

В тот вечер я практически ничего не ела, отвечала коротко и односложно и ни разу не взглянула Нине в глаза.

Виктор и Андрей, казалось, не замечали повисшего напряжения или просто игнорировали. Или беленькая интересовала их больше неловкости за столом.

Иногда я ловила на себе взгляды Андрея, от которых чувствовала себя неуютно. Будто слизни ползали по телу. И он подмигивал, словно у нас есть общая тайна. Я не понимала его поведения, и оно немного меня напугало.

С тех пор я перестала отвечать на Нинины звонки из-за стыда. Мне казалось, она должна меня ненавидеть, и я не заслуживаю такую сестру. Сестра приложила много усилий, доказывая мне, что я не виновата, что мы не просто можем, мы должны общаться.

Рита еще подливала масла в огонь. Распиналась про свадьбу, семью. Говорила, что Виктор будет жить с нами и всем обеспечивать. Единственный плюс в этой ситуации — исчезли любовники. Правда ненадолго.

Виктора устраивала женщина-грелка и жениться во второй раз он не собирался.

Меня задрали эмоциональные качели и постоянные скандалы. Виктор то одаривал Риту вниманием, и она порхала счастливой бабочкой, то исчезал на несколько месяцев (не всегда по работе), и она устраивала разборки и истерики.

Не выдержав, я стала сбегать через окно. Преимущества жизни на первом этаже и владения ключом от защитной решетки.

Гулянки всю ночь, алкоголь и парни, чуть не довели до исключения из школы. Одно время мои оценки тянули учителя. Как говорится, сначала ты работаешь на дневник, потом он работает на тебя. Но в последствии плюнули, стали шептаться, что я пошла по стопам матери. Кроме одной учительницы — Надежды Васильевны.

Она же и уговорила меня не забирать аттестат с тройками после девятого класса, а продолжить обучение. Два года я отмывалась от грязных сплетен, никуда не ходила, почти ни с кем не общалась. Училась и работала. В аттестате не осталось троек, я смогла поступить в один из лучших ВУЗов, и продолжаю вести себя тихо и неприметно. Меня все вполне устраивает.

За спиной хлопает кухонная дверь. Вытираю слезы и встряхиваю головой. Хватит себя жалеть.

11 Полина

— Полин, ты почему не предупредила? — в голосе Риты проскальзывают осуждающие нотки.

Зашибись!

— Я написала СМСку. В следующий раз сообщу заранее.

Если этот следующий раз будет. Желание возвращаться сюда тает с каждым днем, как снег на мартовском солнце. Поворачиваюсь к Рите лицом, окидывая быстрым взглядом.

Она для своих сорока двух лет выглядит вполне ничего. У нее свежее лицо почти без морщин, но боевой раскрас в стиле чунги-чанги делает его восковым и неестественным. А фланелевый цветной халат, накинутый поверх мини-платья, добавляет сюра.

— Мне надо собрать вещи.

Иду в свою комнату, слыша шаги за спиной. Первое, что вижу, распахнув дверь, смятую кровать. Значит Наташа ночевала здесь и скорее всего с любовником.

— Я же просила, чтобы Наталья здесь не оставалась, — гневно смотрю на застывшую в проеме Риту. — Ей что, сложно подняться к себе на этаж выше?

— Не будь такой эгоистичной. Она же гость.

— Да, какой она гость? — повышаю голос, пытаясь донести свою мысль. — Она. Живет. Этажом. Выше! Пусть Наталья водит мужчин в свою квартиру! Мне вот это, — указываю ладонью на смятые простыни, — противно! Это моя комната.

— Да, брось, — хихикает Рита и отмахивается от меня как от назойливой мухи, — это естественно. Когда люди любят друг друга, они занимаются сексом. К тому же ты почти не приезжаешь.

— А куда мне приезжать? Ты же практически поселила в моей комнате Наташку, — у меня вырывается истерический смешок. — И открою тебе вселенную. Любовь не длится неделю. Быстрый перепих — это не отношения. Курица, которую ты называешь подругой, в семнадцать забеременела Лешкой, чтобы женить на себе мужика, но он оказался умнее и сбежал.

— Леша — плод любви, — упрямо заявляет Рита, — а мужчина оказался подлецом. Мы с Наташей обязательно найдем свои идеалы.

— Сними уже розовые очки.

Надоело спорить. Резким нервным движением сдергиваю сумку с антресоли и приседаю на корточки перед шкафом. Он старый и с небольшим секретом. Когда я поняла, что Рита тырит мои вещи и не стирая складывает обратно, я стала его запирать. Чтобы открыть дверцы, нужно снизу вытащить штырь.

— Полин, что плохого, что я хочу семью? — Рита садится на кровать.

Я поворачиваюсь к ней.

— А я кто, Рит? Кого ты обманываешь? Меня не надо, я все вижу своими глазами, — она непонимающе хлопает ресницами, и я поясняю. — Виктору на нас начхать. Мужчинам, которых ты приводишь в дом, нужен лишь секс. Они не хотят жениться, не хотят становиться отцами для чужого ребенка. Да, и ты никогда не хотела быть матерью и не была ею. Так просто скажи честно, тебе нужен ебарь, а не семья.

Мы какое-то время смотрим друг другу в глаза. Я жду, что сейчас Рита разозлится и крикнет, что это не правда, что ждала моего рождения, что любит, что я на первом месте. Но она звонко смеется и спрашивает:

— Ты что ревнуешь?

У меня внутри все обрывается и я обмякаю. Я прямым текстом говорю, что мне не хватает мамы, а она решила, что я капризничаю.

С губ слетает горький смешок. Чего я удивляюсь? Рита забывала меня в детском садике, забывала кормить или покупать продукты домой. Ее не смутило отсутствие одиннадцатилетней дочери. Ее не покоробило, когда меня собирались отправить в детский дом, лишив Риту родительских прав. Ей похуй, что я перестала называть ее мамой.

Рита всегда была недалекой, даже глупой. Чем старше я становилась, чем больше наблюдала за людьми, тем тверже в этом убеждалась.

— Когда-то ревновала, — признаюсь честно, — мне хотелось, чтобы ты уделяла мне столько же времени, сколько Наташе. Хотела настоящую семью. Но твой подход… Он неправильный. И семьи у нас никогда не было и уже не будет.

— Много ты понимаешь, — Рита всплескивает руками. — Почему ты не можешь вести себя как Любаша?

Началась песня под названием «дочь маминой подруги». Отворачиваюсь, чтобы не видеть разочарования в глазах Риты и быстро стираю выступившие слезы.

— Как именно? — горько усмехаюсь. — Нужно было сделать в семнадцать второй аборт?

Хочется еще спросить: тогда ты бы меня заметила, полюбила? Но я молчу, боясь услышать подтверждение своих догадок. Хватаю с полки пару свитеров, пару худи, джинсы, футболки и складываю все в сумку.

— Девочка еще молодая, но она поймет и начнет запасаться презервативами.

— Вот именно, Рит, она молодая. Ей учиться надо.

— Зачем ей учиться? — смеется она. — Любаша красавица. И ты тоже. Если бы волосы не отрезала.

Молчу. Наш разговор опять пошел по кругу. Как обычно. Мы уже миллион раз говорили об этом, но каждый всегда оставался при своем мнении.

Кладу в сумку кожанку, следом почти такую же, но утепленную. Надо как-то затолкать туда еще и зимнюю, и обувь, и кое-какие мелочи. Не хочу без необходимости сюда возвращаться в ближайшее время.

Иду на кухню и опускаюсь на корточки перед тумбой, где обычно хранится пакет с пакетами. Открываю дверцу, и лицо ударяет рой мошек и отвратительный запах протухших овощей.

— Блядь, — я падаю на задницу и кашляю. — Рит, ты решила квартиру окончательно в свинарник превратить?!

— Ты о чем? — спрашивает невинно.

Сморю на нее вытаращив глаза и распахнув рот. Никак не пойму она издеваетсяили действительно не замечает окружающий нас бардак? Может надо сводить Риту к психиатру? Потому что складывается ощущение, что ее мозг абстрагируется от реальности, застряв в радужной фантазии.

Встряхиваю головой и заглядываю вглубь тумбы. На нижней полке в дальнем углу лежит большой пакет, который, судя по всему, и является тем самым антиароматизатором. Двумя пальцами берусь за ручку и тяну на себя, второй рукой, зажимая нос.

Когда пакет вываливается на пол с чавкающим звуком, мне кажется, я опустошу желудок в очередной раз за день.

— Ой, фу-у. Что это? — Рита морщится и бежит к окну за глотком свежего воздуха.

— Тебя надо спросить. Судя по всему, это раньше было капустой, — выпрямляюсь, чтобы тоже немного отдышаться. — Вот объясни мне. Зачем тебе четыре кочана, если ты ее не любишь?

— Суп хотела сварить.

Я готова зарычать от бессильной злости.

— А четыре-то зачем? — сжимаю кулаки, чтобы не заорать. — Если ты не в курсе на суп максимум половинка нужна.

— Она по акции была, — Рита безразлично пожимает плечами и смотрит на меня умоляюще. — Сделай что-нибудь, а то меня стошнит.

— Бери тряпку и делай. Превратила из квартиры хлев, а я должна убирать, — бурчу себе под нос и добавляю громче. — Дай несколько мусорных пакетов и выбирай: выносишь мусор или моешь все?

— Выношу.

Не могу преодолеть брезгливость, смотря на лужу, оставшуюся от тухлятины. Роюсь под раковиной, отмахиваясь от мошек, но не могу найти резиновых перчаток. А из моющих средств только Фейри. Беру старую губку, заматываю руку в пакет и принимаюсь отмывать грязь.

После уборки губку приходится выкинуть. В кухне ощутимо посвежело, но все равно пасет откуда-то еще. Принюхиваясь как ищейка, приближаюсь к холодильнику и открываю дверцу.

Пиздец. Десять килограмм отборной, диетической, легкоусвояемой… протухшей свинины.

Так вот куда уходят, присылаемые мной деньги. На излишки жрачки, которая нахрен никому не нужна и отправляется на помойку.

Смотрю на только что вернувшуюся Риту.

— А мяса зачем столько?

— Так, тоже для супа.

Я даже припомнить не могу, когда Рита в последний раз возилась у плиты дольше получаса. И не уверена, что она может приготовить что-нибудь сложнее макарон.

— Ты супа решила для всего микрорайона сварить? Мясо же испортилось. Его надо было порезать и заморозить.

— Без разницы, — отмахивается она.

В глубине души я очень люблю Риту, но она слишком безответственна. Если я продолжу перечислять ей большую часть зарплаты, так и буду экономить на еде и ходить в рваной обуви. За полгода еле удается скопить на курсы, на квартиру откладываю копейки. А еще надо бабушке и сестре помогать.

Устало тру лицо. Надо обо всем подумать, но не прямо сейчас. Беру несколько пакетов, проверяю их на чистоту и хочу вернуться в комнату, но Рита преграждает мне путь, застыв в проеме.

— Полиночка, а вообще, как у тебя дела?

— Денег нет, — говорю резко и протискиваюсь мимо.

— Я про деньги ничего и не говорила, — елейно поет, следуя за мной по пятам.

Похоже Рита считает, что я, так же как и она, не могу анализировать действия других. Ей наплевать как у меня дела, я точно знаю, что за этим вопросом последует слезливая история о нехватке денег.

Засовываю в сумку нижнее белье, шарф, шапку и застегиваю. В пакет кладу две обувные коробки, туда же носки и колготки. В другой пакет зимнюю куртку, и вроде все. Шкаф пуст.

— Вот и не заикайся. Лучше выкини тухлятину из холодильника.

Беру вещи и выхожу их комнаты. Если что-то забыла, приеду как-нибудь в другой раз.

— Выкину, — Рита семенит за мной. — Но мне надо что-то кушать. Ты же получила сегодня зарплату, дай немного.

— Ты тоже получила.

— На зарплату медсестры не пошикуешь.

— Вот и не шикуй, учись жить по средствам. Я не Илон Маск, чтоб спускать деньги в унитаз.

— Неблагодарная, — выплевывает Рита, хватая меня за плечо и разворачивая к себе, — я тебя родила, кормила, растила, а тебе для матери тысячу жалко. У меня даже хлеба нет.

И снова заезженная пластинка с напоминаниями, чем я ей обязана. Но свои обязанности как всегда благополучно забыты.

Родила? Спасибо.

Кормила, растила? Ложь. По большей части это делали Марина и бабушка.

— Рит, когда в прошлом месяце я добавила тебе почти тридцать тысяч на новый холодильник, я предупредила сразу — в этом на меня не рассчитывай. Вся зарплата уйдет на курсы. Придется занимать, чтобы дожить до аванса.

— К черту твои курсы! Сама влезла в эту кабалу, дура. Ты мне жизнью обязана.

Не тебе, а твоей безалаберности. Прикусываю губу, чтобы не разреветься. До потемнения в глазах больно и обидно, что мое существование — Ритин способ не работать.

— Чем бы я не была тебе обязана, — хриплый голос выдает, сдерживаемые слезы, — денег все равно нет.

Пулей вылетаю из квартиры. Хлопнула бы дверью, но руки заняты.

12 Полина

В маршрутке почти никого нет. Сужусь у окна и врубаю в наушниках музыку погромче, пытаясь заглушить мысли. Но одна все равно не дает покоя. Она скребется внутри, как короед внутри ствола, убивая дерево. Дома меня не ждут. Я там не нужна и никогда не была.

Но я не могу не возвращаться. Я люблю Риту, она моя мама. Паршивая, без материнского инстинкта, но она меня родила. Я виню Наташку в Ритином безразличии и испорченности, но возможно это что-то более глубокое, идущее из детства. К сожалению, я не могу в этом разобраться, а бабушка не очень любит рассказывать мне о Рите.

Их отношения всегда были натянутыми, но окончательно все закончилось около четырех лет назад. Примерно столько они не виделись и не разговаривали.

Люди, идущие по улице, не подозревают какой ураган бушует у меня внутри, сколько боли тлеет на протяжении многих лет.

А ведь жизнь половины из них я могу расписать с рождения и до старости. У нас в городе очень многие уходят после девятого класса, чтобы получить образование, потом половина из них идет учиться, другая — работать. В некоторых близлежащих деревнях нет десятых классов, и те, кто решил продолжить обучение в школе, ездят сюда.

Девушки в двадцать-двадцать два года выходят замуж, спустя год-два рожают. У нас тут вообще считается, что жить с мужчиной несколько лет без брака неправильно, а без детей — тем более. Наш город будто в 19 веке застрял, несмотря на то что огромный мегаполис в часе езды.

Мы останавливаемся на остановке рядом с кафе, где я раньше работала. Судя по батуту, там празднуют день рождения. Дети прыгают, бегают, резвятся. Приятно наблюдать счастливые мордашки. А вот, что неприятно — их мам немногим старше меня, которые ныкаются за углом, чтобы покурить и глотнуть из общей бутылки вина.

Отчасти я их понимаю, на их месте я бы предпочла сходить в клуб, выпить пару коктейлей, потанцевать, а не сидеть сутками дома, следя за ребенком. По ним видно, что девушки были не готовы и скорее всего полностью погрузились в семейный быт по наставлению своих мам и бабушек.

Вот Нина была готова. Когда она узнала о беременности тут же отказалась от всего вредного, перешла на здоровое питание и четко следовала всем рекомендациям врача. Ожидание Арины было в радость. Нина вся светилась, и я была счастлива за нее.

Зато Андрей был полной противоположностью сестры. На застолье, где сестренка объявила о беременности и принялась рассказывать о предстоящей свадьбе, он все время морщился и был чернее тучи. У меня сложилось ощущения, что он не хотел ребенка, а свадьба — результат залета.

Я даже аккуратно пыталась отговорить Нину от нее, но сестра не слушала и ни на что не обращала внимание.

Я не знакома с мамой Нинки, но моя скорее похожа на тех кукушек у кафе за одним исключением — она никогда не пряталась и не устраивала для меня праздников, тем более за пределами квартиры. В детстве бабушка пекла торт, Марина иногда угощала конфетами, но это все. Рита вообще могла забыть поздравить.

Стираю слезы и достаю телефон. Перевожу ей две тысячи с припиской, что это последние деньги в этом месяце. Надеюсь, Ирка сможет занять мне до аванса. Или опять придется унижаться перед знакомыми в общаге.

Нина долго не открывает дверь. Наверное, зря я так спонтанно сорвалась к ним. Стоило позвонить.

Уже разворачиваюсь, чтобы уйти, как дверь за спиной распахивается.

— Полинка! — сестра бросается мне на шею, и я крепко обнимаю ее в ответ.

Все лето мы только созванивались, но увидеться не получалось, потому что ей было сложно вырваться из дома, а я не особо хотела к ним в гости, пока Андрей находился здесь.

— Проходи, — Нина втягивает меня в дом, — мы тут с Аришкой в кубики играем.

Отдаю сестре пакет с фруктами и спешу к любимой племяшке. Плохое настроение улетучивается, когда вижу пухлощекую, кареглазую малышку, играющую на полу в манеже.

Пресвятой Ктулху, как же она подросла за два месяца.

Арина замечает меня и протягивает ручки навстречу, что-то радостно мыча. Ей почти три, говорить она умеет, но делает это редко.

— Где Андрей? — спрашиваю я, поворачиваясь к Нине с Аришкой на руках.

— Он на месячной вахте. Вернется завтра или послезавтра.

Отлично. Совершенно не хочется сталкиваться с этим уродом. Как его терпит Нинка не понимаю. Видела его несколько раз. Довольно мерзкий тип. К тому же стал причиной нашей с Ниной единственной очень серьезной ссоры.

— Как у вас дела? — задаю очередной вопрос.

— Отлично! — слишком радостно и наигранно восклицает сестра. — Пойду покушать погрею.

— Я поела, но от чая не откажусь.

Смотрю на место, где секунду назад стояла Нина и хмурюсь, не понимая, что меня тревожит. Уже не первый раз я слышу фальшивые нотки в голосе сестры, когда интересуюсь ее делами. Что-то не так.

Она и выглядит сегодня странно. Не смотря на первый день осени, на улице еще довольно тепло. Мне в полупрозрачной блузке вполне комфортно, а она сегодня в кардигане с длинным рукавом. И Арина почему-то тоже.

— Ариш, у вас все хорошо? — спрашиваю племяшку.

Не особо надеюсь на развернутый ответ, но дети не лгут, и если задать правильные вопросы, можно узнать больше, чем из полноценного диалога со взрослым.

Племянница опускает глаза и неуверенно кивает, накручивая на палец мои короткие волосы.

Так-с. Что бы это значило? Что дела идут не очень хорошо или наоборот все хорошо пока Андрея нет дом?

— Соскучилась по папе?

Снова неуверенный кивок.

— Ждешь, когда он вернется домой?

Арина вдруг отрицательно мотает головой, а потом пожимает плечами.

Опа! А вот это уже интересно. Малышка скучает по папе, но не очень хочет его возвращения. Может Андрей с Ниной поссорились перед его отъездом.

— Ариш, мама с папой поругались? — получаю утвердительный кивок. — Папа сделал маме больно?

Племянница неожиданно шмыгает носом.

Мне Андрей не нравится, но Нина говорила о нем только хорошее, и я не лезла со своим мнением. Возможно зря.

Успокаиваю малышку и сажусь вместе с ней на пол, отвлекая ее игрой. Наш разговор не дает мне покоя.

Вижу, что Арине жарко. Она красная и на лбу блестит пот.

— Ариш, давай снимем кофточку, — говорю я, спуская одежду с плеч племянницы, — тебе попрохладнее станет.

Девочка начинает брыкаться и выражать недовольство мычанием. Мне ничего не остается, как прекратить попытки, но я успела заметить синяк чуть выше локтя.

Возможно, я себя накручиваю, но очень похоже, что ее кто-то схватил и сильно сжал. Мне слишком знакомы такие отметены.

— Поль, — зовет с кухни сестра, — чайник вскипел.

Стоя в проеме кухне и наблюдая, как Нина суетится, я чувствую, что собираюсь влезть не в свое дело, но промолчать выше моих сил.

— Нин, у вас точно все нормально?

— Да, я же говорила, — нервно отвечает сестра.

Сажусь за стол, обхватывая горячую чашку. Внутри все вопит о том, что она врет и что-то случилось.

— Где Арина получила синяк? — спрашиваю в лоб, когда Нина садится напротив.

— С детьми на площадке повздорила. Ты ее знаешь, что-то не понравилось — зразу в драку.

Это правда, Аринка у нас боевая командирша. Но я не дура, кровоподтек слишком большой для детских рук. Он явно остался от взрослого человека.

— Ты тоже?

Нина дергается, отводит глаза и начинает теребить рукава кардигана, будто проверяет, все ли они скрывают.

— А что я?

Вообще-то мой вопрос был тычком пальцем в небо, но действия сестры только укрепляют догадки, что что-то случилось.

— Нин, вы поссорились с Андреем, и он вас избил?

— Что за бред ты несешь?! — тут же кричит сестра.

— Эй, — говорю мягко и накрываю ладонь Нины своею, — я же ничего не утверждаю. Но я всегда на твоей стороне. Что бы не случилось, я помогу.

— Я знаю, — говорит она спокойнее, но в голосе все еще сквозят злые нотки. — У нас все хорошо. Андрей нас не обижает.

* * *

Спустя почти три часа Нина с Аришкой выходят проводить меня до остановки.

Напряженность и чувство недосказанности никуда не ушли, и я так и не решила — имею ли права вмешиваться в дела чужой семьи.

У нас тут архаичные устои: бьет — значит любит и стерпится — слюбится — основы семейной жизни. И вряд ли одна восемнадцатилетняя девчонка сможет что-то изменить.

Но может, мне удастся повлиять на одного человека? Может, получится донести до сестренки, что без мужчины не просто можно жить, но и процветать. Что развод — это не конец света.

13 Полина

Я думала, что вчерашнее утро было говённым. Но и вечер принес свои сюрпризы. Когда я вернулась в общагу, навьюченная как ишак, возмущенная Ирка сунула мне под нос скаченное расписание. Первая пара — физкультура.

Пока плетемся на стадион, подруга, не переставая бухтит, как это несправедливо.

— Ир, — прерываю ее бурчание, — ищи плюсы.

— Терпеть не могу бегать. На первом курсе было кайфово, мы занимались практически фитнесом в третьей общаге.

Я с ней согласна. Хоть туда идти дальше, чем до стадиона, но занятия проходили гораздо проще.

— Зато не к девяти тридцати, а к одиннадцати пятнадцати, — говорю я, — и Саныч нормальный мужик, он отпустит нас минут на сорок раньше. Успеем в душ сбегать.

— Ты знаешь Александра Александровича? — округляет глаза подруга.

— И кто кого не слушает, — театрально вздыхаю и закатываю глаза. — Я к нему на секцию по джиу-джитсу в прошлом году ходила. Правда ему нас навязали. Он сам сказал: извините, девочки, но моя первостепенная задача — мужская сборная университета. И если бы не Мишка Лебедев, мы бы ни одного приема не выучили или руки друг другу переломали.

— Стоп, — выкрикивает Ирка и хватает меня за руку, разворачивая к себе лицом, — ты знакома с Мишей? Тем самым?

Вот поэтому я не афиширую наше с ним знакомство. У девчонок сразу открывается рот, а в глазах появляется маниакальный блеск, будто я сказала, что встретила Майкла Джексона.

— Да, с тем самым, — подтверждаю и тяну подругу на буксире. — Шевелись, опоздаем.

Ира надувает губы.

— А почему ты мне не говорила?

— Ир, ты могла бы догадаться. Сама же мне все уши прожужжала, что Миша капитан сборной.

— Но я не думала, что вы занимаетесь вместе.

— Нас было шесть и всего одно занятие в неделю. Логично, что мы занимались вместе.

— А в этом году занятия будут?

Закономерный вопрос, Ирка не могла не заинтересоваться. Она, как и большинство, отслеживает в сети троицу, точнее уже четверку. Не обновляет страничку каждые пять минут, в поисках нового поста, но если увидит в ленте, обязательно сообщает мне.

— Узнаю у Саныча, — отвечаю, не глядя на подругу.

— А Миша снимает футболку во время тренировки? — восторженно спрашивает Ира, мечтательно поднимая глаза к небу.

Мне очень хочется на нее зарычать. После расставания с Ильей, подруга говорит только о парнях и фантазирует какие с ними могут быть отношения.

Со вчерашнего дня меня может выбесить любая мелочь. Я не могу перестать думать о загуле Риты; о подозрениях, что Андрей может быть абьюзером, о нехватке денег, чтобы заплатить за курсы.

Я уже открываю рот, но, слава Одину, звонит мой телефон, предотвращая необоснованную ссору. Звонит Жанна — моя бывшая соседка и по совместительству коллега. Мы прожили в одной комнате до января, но так и не узнали друг друга. Жанна редко ночевала в общаге, и мне это было на руку. Сложно сходиться с людьми.

Но в конце декабря она стала оставаться каждый день. Мы обе готовились к сессии. Я к первой, она к последней. Немного сблизились.

Как сейчас помню тридцатое декабря: последний зачет позади, мы с Иркой счастливые вваливаемся в мою комнату с пакетом еды и бутылкой вина. Я думала, что к этому времени Жанна уже уехала к родителям, потому что все сдала на день раньше, но она решила задержаться и отпраздновать с нами. Накрыла на стол и купила шампанское.

После тех посиделок я поняла, что вино плюс шампанское равно пиздец организму, зато получила приглашение на собеседование.

Звонок прекращается и сразу следует второй. В первую секунду возникает мысль проигнорировать и его, но Жаннка звонит редко, а значит на работе случилась какая-то жопия.

Тем более она сильно рисковала, когда звала нас с Иркой на работу в клуб. И я знаю, что как бы не уговаривала себя сначала привыкнуть к новому расписанию, я не могу не ответить.

— Да, Жанн, привет.

— Привет, Полин. Выручай. Возьмешь завтра смену официантки?

Черт. Тру в задумчивости лоб.

— Полин, пожалуйста. Кристина с новым папиком еще в тропиках, а у Лены растяжение голеностопа, — в голосе Жанны появляются плаксивые нотки. — Остались Даша, Лина, Света и я — админ. Не смогу часто помогать девчонкам. Скорее всего даже Альбина будет на побегушках. А у нас закрытая вечеринка в третьем ВИПе. Без тебя не справимся.

Они и правда не справятся, особенно в пятницу. Если уж Альбинка наша управляющая берется за подносы — грядет полная жопа.

У нас огромная текучка, но в последние пару месяцев девчонки будто сговорились, стали увольняться пачками. Меня поэтому повысили, проработала больше полугода.

— Ладно, — соглашаюсь я.

— Спасибо, дорогая.

Деньги лишними не будут. Возможно, мне даже удастся набрать недостающую сумму, ни у кого не занимая.

Подойдя к стадиону, я четко понимаю одно: пара превратится в настоящий балаган. Потому что на трибуне сидят трое парней из сборной. Вокруг них уже сгрудились все девчонки группы. Те, кто посмелее завели разговор, остальные стоят в стороне и бросают завистливые взгляды. И это еще нет Миши, но уверена он скоро появится. Капитан всегда со сборной, если, конечно, не заболел. А на моем веку Миша ни разу не отлынивал. Даже когда потянул кисть, он просто сидел на скамье и давал советы.

Нервная дрожь пробегает по телу. Многие, как и Ирка, знали, что я хожу в секцию, и они также почему-то не предполагали, что я знакома с Лебедевым.

А если он поздоровается?

Мама дорогая, что тогда начнется. О спокойной учебе можно забыть.

— Ты чего застыла? — подруга подталкивает меня в спину.

На ватных ногах дохожу до трибун и сажусь на скамью, опуская лицо в ладони. С чего я вообще решила, что Миша меня помнит. Думаю, я для него — безликая масса, как остальные студенты. Мы на тренировках всего несколько раз разговаривали и только про приемы.

Как только удается убедить себя в том, что Миша точно меня не помнит, гомон женских голосов становится громче, и со всех сторон доносятся восторженные вздохи. Не поднимая глаз, понимаю — появился Лебедев. Натягиваю капюшон толстовки и опускаю голову ниже. Может не заметит.

— Воронина! — громко рявкает Сан Саныч. — Чего нахохлилась как воробышек? Двигай на разминку.

Меня обжигает рой любопытных взглядов. Не знаю есть ли среди них Мишин, не осмеливаюсь поднять глаза, но надеюсь нет.

Не мог Саныч промолчать? Не одна я еще не поднялась с трибун, большинство до сих пор залипают в телефоны. Встаю подальше от основной толпы и приступаю к разминке Прыжки, наклоны, отжимания, приседания, упражнения на пресс — для меня все смешивается в калейдоскоп ужаса, сопровождаемый зычными командами тренера.

Похоже за лето я полностью растеряла форму, не смотря на таскания ведер с краской. Зато Ирка даже не запыхалась, и сил хватает на недовольное бурчание.

Когда Саныч объявляет перерыв, зову подругу за трибуны, чтобы скрыться от любопытных взглядов и немного отдышаться.

— Все так пялятся, — хмыкает Ирка, — а всего лишь начали догадываться, что ты знакома с парнями из сборной.

— Ты сама не меньше удивилась.

Ирка делает глоток воды и протягивает мне открытую бутылку.

— Любая бы на твоем месте, трепалась на каждом углу, что час в неделю находилась с секси Лебедевым в одном помещении. А ты как Павлик Морозов. Вот и сложно было сопоставить факты.

Саныч громко объявляет, что вторую половину пары мы будем бегать: пять кругов по стадиону или — один по городу.

Я начинаю быстро просчитывать в уме лучший вариант. Думаю, большинство останется на стадионе, а значит здесь будет столпотворение. А если выбежать за ворота, свернуть направо будет пусто, но потом попадаешь на центральную пешеходную улицу города, она может стать проблемой, придется лавировать между гуляющими. Зато дальше опять пустая улица, мост через овраг и снова стадион.

— Лучше бегите по городу, — раздается над нами мужской голос.

Вздрогнув, мы с Иркой задираем головы. Стоя на скамье, над нами возвышается Миша, облокотившись локтями на перила, и весело улыбается.

Как давно он здесь? Слышал Иркины слова?

Если я продолжу попадать в такие неловкие ситуации, сгорю от неловкости. Денис, Миша… слишком много пупов универа за два дня.

Начинаю воровато оглядываться. Лишь бы никто не увидел.

Пообщаться с этими парнями, значит стать экскомьюникадо. А я не Джон Уик, чтобы лихо отбиваться от камней, брошенных в меня.

— Успокойся, Полин, — смеется Миша, — никто не видит с кем я разговариваю.

Мне становится неловко. Лебедев был в какой-то мере добр ко мне, а веду себя с ним как с прокаженным.

— А почему по городу? Я Ира, кстати.

Подруга не теряется, растягивает губы в кокетливой улыбке и заправляет, выбившуюся из хвоста, прядку. Прям, невинная куколка.

— Я Миша, — в карих глазах парня вспыхивают искры, когда он фокусируется на Ире. — Это ловушка для всех второкурсников, которые попадают к Санычу. Расстояния приблизительно одинаковые, но девчонки не любят светить измотанными, потными личиками перед прохожими, поэтому остаются здесь. Но в такой толпе бегать неудобно, и у Саныча есть рад заковыристых правил, типа, срезал угол, когда сворачивал, слишком медленно бежал. Могу заверить кругов будет шесть, а вас он отпустит, как только вернетесь. Считайте, половину пары прогуляете.

— Спасибо за совет, Миша. Очень мило с твоей стороны, — Ира делает небольшой шаг в его сторону, и парень подмигивает.

Нашла с кем флиртовать. Он закончит универ и уйдет обогащать родительский бизнес, а для Ирки эта интрижка обернется неприятностями.

Подруга очень хочет стабильных долгих отношений, а Мишу я ни разу не видела с одной девушкой дольше недели. А страдали они до конца учебы.

— Пошли, — тяну Иру.

В нашу сторону постепенно подползают отдохнувшие студенты, и нам пора сваливать.

— Полин, подожди, — зовет Миша, когда мы уже подныриваем под трибуны, чтобы выйти с другой стороны.

— Извини, Миш. Потом, ладно?

Надеюсь, это потом не наступит.

14 Полина

— Ты была права, Саныч — нормальный мужик, — шепчет Ирка.

Мишин совет очень помог. Когда мы с Иркой приползли к стадиону, нас сразу отпустили. Мы не только успели принять душ, но и на нормальную укладку времени хватило.

— И ты никогда не говорила, что Миша такой зайка.

— Ир, тихо, — шиплю я и украдкой смотрю на преподшу. — Сейчас Щукина запалит и будем отдуваться до конца семестра. Если попадем в немилость, сдать зачет по БЖД будет проблематично. Не хочу в январе по пересдачам бегать.

Татьяна Васильевна — женщина в возрасте и с огромным количеством принципов. И, естественно, считает, что ее предмет самый важный. Хотя он непрофильный и продлится один год.

— А-а-а, — стонет Ира, запрокинув голову, — первый учебный день, а ты как попугай. Зачеты, экзамены. Экзамены, зачеты. Выдохни.

— Ну я же слушаю полтора часа про Лебедева, — подтруниваю над ней. — В общаге, пока шли на пары, сейчас, — замечаю строгий взгляд Щукиной в нашу сторону и шепчу, опустив голову к тетради. — Ир, пожалуйста, хватит болтать.

— Ну он же явно интереснее, чем нормы проектирования бомбоубежищ. Ты его улыбку вообще видела? И ямочки на щеках, — подруга продолжает восторженно шептать, либо не замечая недовольства Татьяны Васильевны, либо игнорируя его.

Она взмахивает руками и одной случайно бьется о парту, при этом скидывая мою ручку.

— Ира, блин! — шиплю возмущенно.

Созданный нами шум окончательно выводит Щукину из себя. Она спускает очки на кончик носа и стреляет в нас разгневанным взглядом.

— Есть темы поинтереснее, девочки?

— Простите, — лепечу я, краснея.

— Может быть поделитесь?

Ирка отрицательно мотает головой.

— Тогда обсудите ваши важные дела в коридоре.

— Татьяна Васильевна, — вскидываюсь я, — простите, этого больше не повторится.

— На выход! — рявкает преподша. — И не забудьте это. Жду к следующему практическому занятию.

Она выкладывает на стол два листа А4, и нам ничего не остается, как позорно опустив головы, собрать сумки и уйти.

— Ну, спасибо, подруга, — говорю недовольно, — удружила.

Мало мне проблем с семьей, теперь повторяется Иркина одержимость парнем. Она рьяно добивалась внимания Ильи, стараясь как можно чаще попадаться ему на глаза. И меня таскала за собой. Учеба отошла на задний план. Потом они разъехались на каникулы. Илья ей изменил, а Ирка половину лета рыдала мне в трубку.

— Поль, не бери в голову.

Раздражение от предыдущего дня достигает пика.

— Не бери в голову? — спрашиваю громче, чем следует. — Я знаю, что ты поступила в универ за пятьсот километров от своего дома не из-за знаний, а из-за свободы, но я — нет. Мне не нужна драма, мне нужна повышенная стипендия.

— Прости. Я не хотела, чтобы так получилось.

Вижу, что подруга искренне раскаивается, и киваю в знак того, что принимаю извинения.

Но чтобы не усугублять конфликт и взять раздражение под контроль, решаю немного проветриться. Разворачиваюсь на пятках, намереваясь уйти.

— Постой, — Ира хватает меня за руку, — куда ты?

— В библиотеку, — демонстрирую ей зажатый в руке лист, — ты видела сколько литературы нужно проштудировать, чтобы написать реферат?

— Поль, забей. Скачаем что-нибудь из интернета и все. Пойдем лучше в столовку, я после физ-ры есть хочу.

— Иди, если хочешь, — я высвобождаюсь из Иркиного захвата, — я возьму часть книг, закину их в общагу и, если успею, присоединюсь к тебе.

— Тогда я пойду в девятый корпус, — кричит подруга в спину.

Очевидный выбор. Девятый корпус — он же наша общага, где на первом этаже и находится столовая. Она меньше чем в пятом, но готовят вкуснее. Больше похоже на домашнюю еду.

— Здравствуйте, — обращаюсь к молодой женщине за стойкой на третьем этаже библиотеки, — мне нужны книги из этого списка, которых нет онлайн.

Она сверяется с базой и смотрит на меня с каплей жалости.

— Щукина, да? — я киваю. — Она преподавала у меня. Тоже на втором курсе. Сожалею, но в онлайн библиотеки ты не найдешь ни одной книги. Я могу выдать три, а за остальными придется спускаться в архив.

Зашибись. Издаю отчаянный стон. Подвал без окон — вишенка на торте «чудесного» дня.

Женщина протягивает мне учебники и говорит:

— Дам тебе совет: ни в коем случае не качай ничего из интернета, Щукина работу по буквам разберет. Ты точно не успеешь прочитать всю литературу, но она оценит старания. Это один из ее принципов. И в следующий раз не издавай ни звука, ты у нее на карандаше, иначе зачет сдашь в лучшем случае в конце января и максимум на три-ноль.

Этого допускать ни в коем случае нельзя. Чтобы получить стипендию надо сдать все зачеты и экзамены от трех с половиной и выше, повышенную — от четырех с половиной.

То есть, учишься на четверки лови полторашку в месяц, учишься на отлично — четыре тысячи. Мне еще дополнительную тысячу накидывают. Это обязательно, даже если отказываешься от соцвыплат.

Искренне благодарю за совет и ухожу.

Около минуты топчусь наверху лестницы, не решаясь спуститься к архиву. Я была там однажды с парой одногруппников, и мне не было страшно. Но сейчас я одна, и любо у меня разыгралось воображение, либо внизу стало еще темнее. Не зря Ирка говорит, что моя любовь к олдскульным ужастикам до добра не доведет.

Еще и мигает единственная люминесцентная лампочка, отсветы которой попадают на нижние ступеньки.

Давай, Воронина, двигай булками. Ты не в фильме ужасов.

Делаю первые неуверенные шаги вниз.

Ага, только реальность иногда страшнее. Маньяки там всякие. Или извращенцы.

Еще в прошлый раз я задалась вопросом: почему нельзя было расположить архив в более светлом, чистом и… эм… нестрашном месте. Здесь же хранятся очень важные документы. Такие как дипломные работы прежних студентов, редкие экземпляры учебников, которые до сих пор не оцифровали, мумифицированные насекомые, тонны пыли.

Мои шаги гулко отдаются от бетонных стен, выкрашенных грязно-зеленой краской. Ощущение, будто кто-то следует по пятам. Жуть какая!

Сосредотачиваюсь на двери в конце коридора и ускоряю шаг. Из-за этого опрометчивого решения не сразу слышу, что из правого коридора, где находится аварийный выход, доносятся приглушенные голоса.

— Не лезь ко мне!

Слышу в последний момент и на меня вылетает разъяренный высокий парень.

Взвизгиваю и отпрыгиваю, хватаясь за бешено колотящееся сердце. В первое мгновение я не сразу понимаю, что это Лебедев. Часть мозга осознает, что это знакомый человек, но в то же время отказывается в это верить. В Мишином взгляде столько ярости, которая диссонирует с его обычным видом.

Я не понимаю, как милый парень может выглядеть настолько злым и отталкивающим.

Он на секунду закрывает глаза, и когда открывает в них снова полный штиль и добродушие.

— Полина, что ты здесь делаешь? Хотя, — он натянуто смеется, — прости, глупый вопрос. Здесь же только архив. Помощь нужна?

— Я… эм…

Испуг отключил мозги, и слишком внезапное предложение вводит в ступор.

От ответа меня спасает звонок Мишиного телефона.

— Закончишь, дождись меня здесь, — говорит он и скрывается в темном коридоре.

Не буду ждать. Сейчас быстренько возьму столько книг, сколько смогу унести и пойду в общагу. Пусть это не вежливо, но не хочу выходить под ручку с Лебедевым на глазах у всего университета.

С опаской покидаю архив и облегченно выдыхаю. Коридор пуст. Как можно тише крадусь к лестнице, надеясь, что Миша не услышит моих шагов или вообще ушел.

Заглядываю в темный коридор, где смутно светится зеленая надпись «выход» и окончательно расслабляюсь. Никого.

Внезапно из темноты ко мне шагает мощная фигура, и я уже готовлюсь сказать что-то типа «спасибо, Миша, помощь не нужна» или заорать во всю глотку. Но человек выходит на свет, и я удивленно выдыхаю:

— Ты?

15 Полина

Не ожидала его здесь увидеть, тем более не ожидала застать ссору с Мишей. Ирка же говорила, что они друзья.

Шокировано рассматриваю Дениса. Он одет почти как вчера, только выглядит свежее, бодрее… и злее. Белую футболку сменил на серую, на ногах черно-белые кеды, а в остальном те же черные джины и кожаная косуха. Кажется он, как и я, предпочитает неяркие однотонные вещи.

Ден в свою очередь сканирует меня с головы до ног и слегка морщится.

Не поняла. Чего он нос воротит, будто я из канализации вылезла?

Подумаешь черные толстовка, джинсы и кроссовки не брендовые. Зато чистые. Вчера я окончательно расправилась с глиной.

— Знаю, ты ждала другого, — язвит Денис, скрещивая руки на груди, — но он занят. Разговаривает на улице по телефону.

От ледяного взгляда, хочется съежиться и втянуть голову в плечи, но я держусь. Знаю, что заслужила такой тон. Если бы мне нагрубили день назад, вряд ли сегодня я раздаривала улыбки.

— Хорошо, что я тебя встретила, — слегка приподнимаю уголки губ, стараясь быть вежливой и игнорировать недовольство Дениса.

— О, сегодня ты уже рада меня видеть. Рассказали обо мне?

— Да, что-то вроде… — мямлю я.

Так, ладно, он злится, а я чего блею как напуганная овца. Распрямляю плечи и задираю подбородок, хотя это дается с трудом из-за подавляющей энергетики парня.

— Неважно, что мне рассказали, — говорю тверже. — Я хотела извиниться за вчерашнюю грубость. Мне не стоило на тебе срываться только потому, что ты оказался не в том месте…

— Хватит заискивать. Тебе не поможет, — грубо перебивает Денис и смотрит с недобрым прищуром.

— Не понимаю о чем ты. Извинения можешь не принимать — твое право. Но перед собой я совесть очистила. Надеюсь, больше не увидимся.

Перехватываю учебники поудобнее и обхожу Шувалова, собираясь выбраться из злосчастного подвала, пока еще и Миша не появился.

Успеваю сделать всего пару шагов, как Денис хватает меня за локоть и дергает на себя разворачивая.

— Я тебя не отпускал, — рявкает раздраженно.

— Я разрешения не спрашивала, — вторю ему.

Если бы взглядом можно было убивать, один из нас уже валялся бы хладным трупом.

Оцепенение спало. Да, меня все еще пугает ярость Дениса, но пресмыкаться я не собираюсь. Прожигаю Дениса гневным взглядом, он меня — замораживает.

— Может попросишь прощения привычным для тебя способом — на коленях и причмокивая?

Не успевает Шувалов договорить гадость, как моя ладонь взлетает и звонко припечатывает его по лицу. Надеюсь, очень больно.

— Достать мозги из задницы и думай, что говоришь, — шиплю ему в лицо. — Больше никогда ко мне не подходи и тем более не прикасайся.

Вырываю руку и бегу вон из архива, надеясь, что Ден не последует за мной для дальнейших разборок.

Внутри все кипит от злости и обиды. Он решил, что я кинусь ему отсасывать, потому что он богатый красавчик? Что я настолько себя не уважаю и проглочу унизительные слова?

Ну уж нет, пусть подавится своей наглостью или найдет себе меркантильную куклу, которая молча будет принимать его скотский характер.

* * *

— Ты чего такая бешенная? — спрашивает Ирка, когда я с грохотом ставлю тарелку с пловом и шумно падаю на стул.

— С Шуваловым поближе познакомилась, — рычу я и рассказываю подруге все, начиная со спуска в катакомбы.

— Да, ладно, — Ира округляет глаза, но выглядит не очень удивленной. — Я предполагала что-то подобное, но надеялась, что вы не встретитесь в ближайшее время, и Ден остынет. Черт, Поль, тебе надо было с ним не ругаться, а пофлиртовать, построить глазки. Может, удалось бы закорешиться.

Я так и застываю, не донеся ложку до рта, и хлопаю ресницами.

— С ума сошла? — шиплю на нее. — Ты с ним спала, а закорешиться должна я?

Теперь Ирка сидит с открытым ртом и выпученными глазами.

— Я спала?! — тычет себя пальцем в грудь. — К сожалению, Илья остается моим единственным мужчиной. Что я планирую исправить как можно скорее.

— Стоп, — я выставляю ладонь, чтобы Ирка замолчала, и встряхиваю головой, устаканивая полученную информацию. — Когда я увидела Дена в нашей комнате, он был голый. И вылез он точно не из моей постели. Я проснулась одна. Значит…

— Значит-значит, — кривляясь, перебивает подруга, — ты что, ничего не помнишь?

Копаюсь в чертогах памяти, задрав глаза к потолку. Будто там покажут события двухдневной давности. Есть какие-то смутные отрывки, но целостная картина не желает складываться.

Отрицательно мотаю головой и перевожу на Ирку вопросительный взгляд.

— Он водой облился, — поясняет, закатывая глаза, — я предложила ему подождать, когда одежда немного просохнет и вызвать такси. Он в ванную ушел, мы переоделись и хотели ложиться спать. А потом я вспомнила, что мы не дома, и за стеной у нас живет сучка-стукачка. Я Дениса вместе с вещами вернула в комнату.

— А как ты собиралась сушить его вещи, если отопления еще нет? И где была я?

— Ты уже уснула. А я никак не собиралась. Творила полную дичь. Просто на стульях все развесила как могла. По-моему, феном немного подула. В общем, не знаю точно в какой момент, но я повернулась, а Ден спит, закутавшись в мой плед.

— И ты легла рядом.

— А что мне оставалось? Пол? — подруга возмущенно разводит руки в стороны.

— Могла ко мне залезть.

— Блин, об этом я не подумала, — смущенно лепечет Ирка. — Вообще надо было Дениса к тебе вытолкать. Ну что ты так удивленно моргаешь? На сколько помню, он на тебя глаз положил. А я, — подруга стыдливо опускает глаза, — сама на него вешаться начала.

— Он не особо сопротивлялся, — безразлично пожимаю плечами и снова накидываюсь на вкуснейший плов пока не остыл.

Денис — красавчик, каких не каждый раз в глянцевом журнале увидишь, но лишаться девственности по пьяни, в мои планы не входило, а Шувалов вряд ли начал бы ухаживать и водить на свидания. Сам утром сказал, что его интересует только быстрый перепих.

— Я в ту ночь так напилась, — оправдывается подруга, — что у меня появилась безумная идея — отомстить Илье за его измену. А Денис, он такой… — она мечтательно закатывает глаза, — Илья бы локти кусал, когда понял какую девушку потерял.

Ира выглядит такой виноватой, будто разрушила мои многолетние отношения. Только меня абсолютно не задевает, что она перетянула внимание парня на себя.

— Черт с ним, — говорю твердо, чтобы подруга не подумала, что я на нее в обиде из-за какого-то придурка. — Есть проблема посерьезнее.

— Какая? Узнать почему Денис и Миша ссорились?

Я закатываю глаза. Опять двадцать пять.

— Конечно нет. Ссорились и ссорились, наплевать на них. Я про Щукину.

Рассказываю, что узнала в библиотеке, и вижу, как синие глаза подруги наполняются ужасом.

— А сколько учебников ты взяла?

— Почти все.

— Предлагаю поделить их пополам и помочь друг другу с рефератами. Вот, — Ирка протягивает свое задание, — посмотри, что отдашь мне, а что сама будешь читать.

Просматриваю лист и с сожалением смотрю на подругу.

— Списки разные. Всего два учебника есть в обоих.

— Бля-я-а-а, — тоскливо воет. — Завтра сходишь со мной?

— Не могу. Хочу перед сменой в клубе хоть что-то начать писать. Давай сегодня после последней пары.

— Не хочу сегодня. Слишком много универных дел в первый день.

— Ты думаешь, завтра их будет меньше?

Ирка беззаботно пожимает плечами, что вызывает у меня улыбку. Моя-то Скарлетт О’Хара, подумает она об этом завтра.

* * *

Возвращаясь из архива, я надеюсь застать подругу, пританцовывающую у кухонного стола. Она со мной все-таки не пошла и обещала начать готовить ужин.

Но ввалившись в комнату, я зависаю в дверях. Ира не напевает, она сидит на кровати, поджав под себя ноги, и ревет.

Отмираю, быстро разуваюсь, бросая вещи как попало, и кидаюсь к подруге.

— Ира, что случилось?

— Я… я, — заикаясь, она указывает на ноут, где открыта фотка в Инстаграме.

Смотрю на Илью с какой-то девушкой и не понимаю, что так расстроило подругу. Обычный снимок, на котором парень приобнял симпатичную девушку и сделал селфи где-то на улице. Ничего интимного.

— Я хотела найти нам фильм на вечер и зашла в Инсту, — рассказывает подруга, шмыгая носом. — Там одна девчонка постит прикольные новинки. А мне сразу же в лицо вот это.

Ирка истерично тычет пальцем в экран.

— Может, это его подруга, — выдвигаю предположение.

— Ага, как же, — она зло фыркает. — У него есть точно такая же фотка со мной и еще десятки подобных с другими. Я Илью спрашивала: кто все эти девки, а он сказал, что просто знакомые. Козлина, наверное, тоже самое про меня втирает.

Я не умею утешать людей. И возможно, я совсем бесчувственная, но не могу в полной мере проникнуться Иркиным горем. Не счесть сколько раз я спрашивала, уверена ли Ира, что хочет отношений именно с Ильей. Поэтому сейчас на языке крутится только: я тебя предупреждала.

Он казался скользким. Знал перед кем лебезить, но к остальным относился с каким-то пренебрежением и снисходительностью. Будто делал великое одолжение, позволив с ним общаться.

Молча притягиваю подругу и даю ей возможность поплакать на своем плече. Я уверена, Ира встретит прекрасного молодого человека, если перестанет зацикливаться и позволит событиям идти своим чередом.

Постепенно подруга затихает и расслабляется в моих руках, а потом резко садится, вытирает слезы и решительно заявляет:

— Все с меня хватит! С завтрашнего дня я вплотную займусь поиском нового парня. Может, не такого классного как Денис, но точно лучше Ильи.

У меня непроизвольно дергается глаз. Зная упертость и целеустремленность Ирки, она с военной точностью подойдет к этому вопросу. И меня заодно приплетет.

— Я надеюсь, в этот раз ты не будешь действовать по прошлому плану? — спрашиваю я.

Не помню, где Ирка вычитала тот бред, но как бы я не отговаривала ее, подруга утверждала, что это лучший метод.

Первым пунктом нужно было маячить перед глазами, понравившегося парня. И когда он обратит внимание, нужно улыбаться и взглядом показать свою заинтересованность.

Вот что это за хрень?! У меня волосы на голове шевелились, пока я слушала Иркины восторги.

Как по мне, когда Илья, увидев нас сотый раз за пару дней, решил, что флиртующая Ирка — легкая добыча.

— Конечно по нему! С козлиной же сработало.

Ира смотрит удивленно, словно не понимает почему я сомневаюсь в ее методах.

— А тебе нужен еще один козел?

Я говорю мягко, чтобы не бесить подругу. Она слишком упертая, если надавить слишком сильно, отговаривая от какой-то затей, упрется рогом. Слишком привыкла отстаивать свою точку зрения перед властным отцом.

— План работает — это главное, — упрямится Ирка, — просто теперь я увеличу количество свиданий.

Ах да. Еще один идиотский пункт.

На первых трех свиданиях стараться избегать любых касаний. На четвертом можно позволить себя поцеловать, если парень выдержал испытание. А если сбежал — значит не ваш человек. Пусть пиздует в прекрасное далеко.

— Ладно, — сдаюсь я, — но постарайся минимизировать мое участие в завлекании твоего будущего принца.

Вижу, что Ирка дует губы и хочет что-то сказать.

— Давай приступим к готовке, — прерываю ее, — а то не успеем до закрытия кухни.

16 Полина

— Поль, а разве тебе на работу не пора?

С этой фразы начался подрыв моей пятой точки.

После пар я сразу засела за подготовку реферата и так увлеклась, что совсем забыла о времени. И вот уже пятнадцать минут я ношусь по комнате, больше наводя панику,чем действительно собираясь.

Вываливаю содержимое рюкзака прямо на кровать и запихиваю в него рабочие мелочи, которые могут пригодиться. Переодеваюсь и, послав воздушный поцелуй подруге, выбегаю из комнаты.

На улице по вечернему прохладно. Притаптываю на месте в ожидании такси. Пришлось раскошелиться. Мало того, что опаздываю, так еще и куртку забыла.

Отвыкла я от такого ритма. Из головы все вылетает.

Как ни странно, я не опоздала, но приехала в притык.

Еще в машине я открыла рабочее приложение, так что, приблизившись к служебному входу, не теряя времени, сканирую свой QR-код. Да, безопасность здесь ого-го и мое почтение. Не зря Артем на собеседовании несколько раз упомянул, что анонимность и сохранность посетителей и работников у него на первом месте.

Я не поверила и первые пару недель стажировки шарахалась от гостей как от чумных. Пока Альбина не вызвала меня на серьезный разговор. Сказала, чтобы я взяла себя в руки и прекратила истерить или писала заявление об увольнении.

Нужны были деньги, пришлось расслабиться и получать удовольствие, как говорится.

Металлическая дверь открывается с противным писком, пропуская в тускло освещенный коридор. Миную гримерки танцовщиц и вхожу в раздевалку а-ля комната отдыха для персонала. Таких в клубе две — большая для официанток и барменов и поменьше, но комфортабельнее для администраторов.

Обе свои формы я теперь храню во второй. Кто же откажется от большого дивана и отсутствия очереди в душ.

— Наконец-то хоть кто-то появился, — встречает меня недовольное восклицание.

— И тебе привет, Альбин.

Вообще-то наша управляющая адекватная. В меру добрая, в меру строгая. Всегда готова помочь, но на шею сесть не позволит. Эффектная брюнетка почти четыре года строит здесь персонал.

Но судя по ее всклокоченному виду, что-то случилось.

— Полин, некогда переодеваться. Сходи быстренько проверь чистоту ВИПов и особенно третьего.

— Я сегодня не админ.

— Да знаю я. Но Жаннки еще нет. Сегодня все решили опоздать.

Больше вопросов не задаю, иду на проверку.

Такой Альбину я видела всего дважды и оба раза Артема и его зама не было в клубе.

По служебному коридору выхожу справа от бара, где Вовка начищает стойку до зеркального блеска. Его можно проверять, я все равно не найду ни единого пятнышка на бокалах.

Иду к первым ВИПам. Они расположены на первом этаже на небольшом возвышении и отделены от танцпола толстым волнистым стеклом. Не завидую уборщицам, которые отмывают его после каждой вечеринки.

Дальше поднимаюсь во второй ВИП, нависающий над танцполом. И следом в третий — полноценный второй этаж. Мой главный кошмар первых рабочих недель. Ряд отдельных помещений, где обычно собираются богатейшие и влиятельные представители городской элиты.

В каждом помещении по две комнаты. Первая ничем непримечательна: большой прямоугольный стол, в центре пилон для стриптизерш, диваны по периметру. А вот во второй творятся блядство, разврат, наркотики.

Я так боялась, что какой-нибудь толстосум затащит меня туда и никто не поможет. И его не остановит черный бейджик на моей груди, означающий, что меня трогать нельзя.

Такого еще ни разу, слава Ктулху, не было. Артем выдрессировал гостей. Судя по слухам, у него очень влиятельная семья, и ни один гость не смеет ему перечить. Кто-то из девчонок шепнул, что есть связь с криминалом.

Вернувшись в раздевалку, застаю управляющую с телефоном у уха. Она звонит кому-то не переставая, но после очередного безрезультатного набора, раздраженно бросает телефон на диван и падает рядом.

— Альбин, хватит так нервничать.

Достаю из рюкзака косметичку и подхожу к единственному зеркалу. Другие девчонки обычно красятся дома. Но я не хочу идти по общаге с ярким, немного вульгарным макияжем. Пойдут ненужные сплетни. Поэтому приезжаю всегда пораньше.

— А как не нервничать, — восклицает Альбина. — Все работники должны приходить за час до открытия.

Дорисовав вторую стрелку, я поворачиваюсь к брюнетке.

— До открытия пятьдесят три минуты. Не переживай, все успеют. А ты опять психуешь, потому что клуб остался на тебе.

— Артем нашел время свалить, — бурчит Альбина и скрещивает руки на груди.

— Ты каждые выходные открываешь клуб, а Артем из кабинета носа не показывает. Что он есть, что нет — ты справишься.

— Ладно, — плечи брюнетки немного расслабляются, — в крайнем случае можно позвонить.

Через десять минут начинают подтягиваться опоздуны, а через полчаса в служебках стоит гвалт женских голосов. Танцовщицы делят костюмы, официантки спорят кому какой стол достанется, а я как раз заканчиваю наводить марафет и переодеваюсь, критично рассматривая себя в зеркале.

Темные тени, удлиненные стрелки и яркая помада делают меня более хищной и развратной. И форма, состоящая из пышной многослойной юбки и жилетки, довершает образ.

Ах да, чуть не забыла. Маска кошки, закрывающая всю верхнюю половину лица до самой макушки и черный бейджик с чужим именем.

Анонимность — одно из важнейших правил Эль Рояль. Конечно, если сама не захочу быть узнанной.

17 Полина

В полной мере нехватку персонала я ощутила ближе к трем ночи. С тех пор как двери клуба открылись в одиннадцать, я еще ни разу не присела. Хорошо, что мы не курсируем по этажам, чтобы гости могли сделать заказ, иначе я бы рухнула с лестницы.

Ноги гудят от высоких каблуков, в глазах рябит от ярких вспышек, голова разрывается от громкой музыки. Чувствую, завтра ничто не сможет вытащить меня из постели.

В другом конце зала стоит Лина — богиня с внешностью афроамериканки, поистине русским характером и с вымученной улыбкой на лице, отражающей мою собственную.

Она жестом показывает, что готова отпилить себе ноги, и я киваю, показывая, что сама готова сделать тоже самое.

Перевожу взгляд на первый ВИП. Хотелось бы оказаться на их месте. Кроме тех, кому явно не по карману это заведение. На их столах нет ничего, кроме самых дешевых напитков. Интересно, стоило ли посещение Эль Рояль таких трат. Недешевый вход плюс депозит за столик. Не проще ли было сходить в менее пафосное место?

Я бы предпочла что-нибудь попроще.

А вот вдух девушек за пятым столиком точно все устраивает. Они во всю флиртуют и чуть ли из платьев не выпрыгивают, привлекая внимание мажоров, у которых стол ломится от еды и самого дорогого алкоголя. Некоторых ребят я видела в универе. И если бы не яркий макияж и маска, уже бы сидела под лестницей.

Один из мажоров взмахивает рукой. Превозмогая боль в ступнях, лавирую между танцующими, приближаясь к столику.

Парень ощутимо хватает меня за предплечье и тянется ближе к моему уху. Краем глаза замечаю, как напрягается охранник в ожидании знака помощи, если что-то пойдет не так.

Безопасники здесь как Церберы следят за нами, иначе Артем никогда не смог бы так уверенно гарантировать безопасность. И нажил кучу проблем, если бы кто-то из работниц написал заявление.

Не спешу звать охрану. Мажоры не в курсе, что к официанткам лишний раз лучше не прикасаться, потому что не доросли до закрытых развлечений.

По мнению Артема молодые люди слишком болтливы и хвастливы, чтобы их допустили к привилегированным комнатам. Он тщательно проверяет мужчин и женщин, прежде чем ввести их во внутренний круг. Обычно это люди старше двадцати пяти.

А уж какой скандал может быть, если один из мажорчиков столкнется со своим папашей, развлекающимся на стороне.

— Анечка, — пыхтит перегаром парень.

Сегодня из общей коробки я вытянула это имя.

— Слушаю вас, — говорю вежливо.

— Анечка, во сколько ты заканчиваешь?

— Вы что-то будете заказывать? — игнорирую его вопрос.

— Да, — он пихает мне в вырез пятитысячную купюру, — тебя на десерт.

Пахабно ржет и дергает за руку, пытаясь усадить к себе на колени. Упираюсь в стол и смотрю на охранника, который тут же срывается в нашу сторону.

Мажорчик до последнего не замечает приближение амбала, пока тот не вырастает за моей спиной.

— Девушку отпусти, — басит шкаф, и горе-ухажер тут же сдувается.

Во взгляде появляется толика осмысленности, и парень поднимает руки будто сдается.

Растираю предплечье. Теперь синяк останется.

— Эй, деньги верните, — доносится в спину, когда охранник подталкивает меня прочь от пьяной компании.

— Моральный ущерб, — рявкает мой спаситель, подкрепляя слова грозным взглядом.

Собираюсь вернуться опять к лестнице, как меня останавливает Альбина.

— Полин, иди отдохни немного. А то ты к концу смены рухнешь.

Смотрю на нее как на божество и срываюсь в служебку. Как только за мной закрывается дверь, и стихает музыка, туфли летят в угол, а я на диван. Маску тоже снимаю. Из-за ее жесткой конструкции очень сильно болят скулы.

Вот он Рай. Вытянуться в полный рост и полежать в тишине. Ставлю таймер на двадцать минут. Больше совесть не позволит, другим девчонкам тоже нужен отдых.

Не проходит и пяти минут блаженства, как начинают жужжать смарт-часы, оповещая, что во вторую комнату третьего ВИПа требуется официантка.

Странно, ее же Светка обслуживает, а за мной закреплена вторая. Но там спокойные дядечки, решающие бизнес-дела в неформальной обстановке. Они сделали огромный заказ, попросили их не беспокоить, и не высовываются.

Ну ладно, делать нечего. Со стоном напяливаю орудия пыток.

Ненавистная лестница, и я тихо открываю дверь. В комнате темно. Тускло подсвечивается только стол и немного ярче круглая сцена с пилоном.

А, теперь понятно, куда запропастилась Светка. Она танцует стриптиз, развлекая трех парней и трех девушек.

До профи ей далеко, но Светка очень старается сексуально извиваться, избавляясь от жилета. Заметив меня, она игриво подмигивает, и я посылаю ей ободряющую улыбку.

Завидую ей немного. Я не такая смелая и раскрепощенная и так бы не смогла.

Стараясь не споткнуться в полумраке, подхожу к столику и, наконец, внимательнее рассматриваю посетителей. Отработанная месяцами вежливая улыбка тут же сползает с моего лица. Тот же профессионализм не дает материться в голос.

Лучше бы я держалась подальше от этой комнаты.

18 Полина

Не могу дышать. Сердце колотится как бешенное. Паника сковывает разум.

Прикрываю глаза. Надо успокоиться. Сколько мажоров из универа я встречала в Эль Рояль?

Да, каждого второго.

Но проблема в том, что они никогда не поднимались выше второго ВИПа.

Очнись, Полина, какая разница куда они поднялись. Пусть хоть с голыми жопами бегают, хоть теребункулы друг другу теребят. Тебе надо улыбаться и работать. Никогда не узнавали и сейчас не узнают.

Меня пока что не заметили, все заняты своими делами. Девушки жмутся к парням, стараясь перетянуть внимание на себя. Егор что-то печатает в телефоне, убирая с себя руки спутницы. Денис равнодушен ко всему происходящему, он будто смотрит вне куда. Бедняжка рыжая уже практически на него залезла и наглаживает бедро, приближаясь к паху, а он все еще в прострации.

И только Максим, широко раскинув татуированные руки на спинке дивана, с интересом следит, как Светка медленно спускает юбку с бедер.

Не хочется нарушать интимную тишину комнаты, хочется сбежать по-тихому и прислать другую официантку. Но это будет ребячеством, а я предпочитаю чувствовать себя профессионалом.

Покашливаю и снова растягиваю губы в улыбке. Надеюсь, она не выглядит как оскал полоумной.

— Здравствуйте, что будете заказывать?

На меня устремляются шесть пар глаз. Девушки настораживаются. Боятся, что я присоединюсь к Светке, что ли? Смешные.

Егор смотрит мельком, Макс расплывается в широкой улыбке, а в глазах Дениса мелькает искра интереса. Он слегка склоняет голову в бок, не сводя с меня ледяного взгляда.

У меня и так поджилки трясутся. Не знаю, где берутся силы, смотреть прямо в его ледышки. А он будто насквозь меня видит.

Не дождавшись ответа, вопросительно смотрю на Макса, которого больше интересуют мои ноги. На работе у меня срабатывает что-то вроде психологического блока, и я не обращаю внимания на подобное.

Не зря мы все носим маски и большинство используют чужие имена. Выйдя на смену, мы словно становимся другими людьми.

Поэтому меня довольно быстро перестала смущать форма. И поэтому девушкам легче дается оказание дополнительных услуг.

Та же Светка сейчас танцует не потому, что ей нравится, у нее больная мама, которой нужен постоянный уход.

— Кхм… — поочередно смотрю на гостей, — вы будете что-нибудь заказывать?

Девушки переглядываются и наперебой начинают делать заказы. Забиваю блюда и напитки в приложение.

— Это все?

— Нет, — вдруг говорит Максим, — присоединишься к своей коллеге?

Он кивает головой на Свету. Я отрицательно качаю головой и указываю пальцем на бейдж.

— Да, брось.

Макс пружинисто поднимается и подходит ко мне вплотную. Приходится задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо.

Не знаю почему, но я не чувствую от него опасности. У Макса такой мальчишеский вид. Мне кажется, что он все делает, чтобы подурачиться.

— Мы хорошо заплатим.

— Хотите добавить к заказу что-то еще? Мне нужно возвращаться к работе.

— Хотим добавить тебя к танцу.

— Нет.

— Но…

— Макс, тебе сказали нет, — перебивает Денис и подходит к другу, кладя руку ему на плечо.

Максим лишь усмехается и возвращается к своей спутнице, усаживая ее на колени. Кажется, он уже забыл о моем существовании.

Денис занимает место друга. И теперь я чувствую опасность. Он стоит точь-в-точь там же, где минутой раньше стоял Макс, но ощущение, что гораздо ближе. Его энергетика подавляет.

— Мы добавим к заказу самый дорогой виски, — тихо говорит Денис. — Полина.

19 Денис

Ничего себе как малышка побледнела. Надеюсь, в обморок не грохнется.

Да, солнышко, я знаю кто ты. Напяль на себя все что угодно, размалюй лицо как угодно, я все равно тебя узнаю.

Ее глаза настолько запали в душу, что я не спутаю их ни с чьими другими.

Слишком запали. Это, пиздец, как бесит.

Она меня бесит. Весь ее притягательный, невинный, сладкий вид бесит.

Я опять запал на дешевку. Лицемерную суку, которую интересуют только деньги.

Страх в ее глазах вызывает злость, усугубленную алкоголем. Я как наяву вижу, что беру Полину за плечи и хорошенько встряхиваю, чтобы мозги встали на место, чтобы перестала продавать себя ради… А ради чего собственно?

Не хочу сейчас об этом думать. Да и какая разница? Шлюха, она и есть шлюха. Плавали — знаем. Всегда найдется причина прыгнуть к другому в койку.

По-моему, Полина что-то говорит, вижу, как шевелятся ее пухлые губы. Но я так пьян, зол и так сильно хочу ощутить их вкус, смять, прикусить, что в ушах стоит гул.

Она разворачивается и бросается к двери. Секунду туплю и спешу вдогонку.

Выталкиваю ее наружу подальше от лишних глаз и прижимаю к противоположной стене.

— Куда спешишь, Полиночка?

— Я уже вам сказала, вы меня с кем-то перепутали, — опять тычет в свой бейдж. — Меня зовут Аня.

Врет до последнего, а глазки так и бегают.

Хреновая из тебя актриса, маленькая.

Шагаю ближе, и она упирается ладонями мне в грудь. Думает, сможет оттолкнуть. Наивная.

В нос ударяет нежный запах ее духов. Не удержавшись, упираюсь в стену по бокам от Полининой головы и склоняюсь к макушке, вдыхая глубже.

— Отпустите, — лепечет она, — или мне придется вызвать охрану.

— А с каких пор мы на «вы»? — шепчу ей в ухо. — Ты меня голым видела, это неким образом сближает.

— Ничего я не видела, — толкает меня. — Отпустите.

Ух, какая боевая. А глазки-то как сверкают.

— Ты мне за пощечину должна. Надо бы отработать, — провожу руками по ее плечам. — Сколько ты берешь? Заплачу вдвое больше.

Слегка касаюсь губами нежной шеи, по которой тут же расползаются мурашки.

Как я уже говорил, хреновая из тебя актриса.

Полина может сколько угодно притворяться, что я ей не нравлюсь, но тело не обманывает. Ее влечет ко мне, но она продолжает ломаться.

И тут меня накрывает новая волна злости. Я не понимаю, что за игру она ведет. Продает себя другим, а от меня нос воротит.

Тормоза срывает окончательно. Гнев туманит разум, и я перестаю себя контролировать. Руки сами оказываются под короткой юбкой, сжимают упругий зад. Губами сильнее впиваюсь в шею. Кусаю, зализываю укус. Не могу остановиться.

Полина вскрикивает, толкается сильнее. Но куда ей против меня. Она зачем-то хватается за свое запястье и срывает смарт-часы.

Решила отбиваться ими?

Рассмеялся бы, но слишком занят.

— Просто скажи сколько? — хриплю в Полинину шею.

— Отпусти, хватит, — истерично кричит.

Вдруг слышу чей-то крик и меня буквально отбрасывает от Полины, а перед глазами вырастает амбал из охраны.

— Какого хера? — ору на него.

— Денис Олегович, нельзя трогать девушек с черным бейджиком. Даже вам.

— Сегодня черный, завтра белый.

Не спуская с меня глаз, охранник говорит Полине уходить, а меня толкает в грудь, когда я дергаюсь за ней. Остается только проводить хрупкую спину девушки, убегающей по лестнице вместе с той, которая недавно для нас танцевала.

— Денис Олегович мне придется рассказать об инциденте Артему Олеговичу.

— И что он сделает? — нагло ухмыляюсь. — Поставит в угол?

— Надеюсь, воспользуется ремнем, — спокойно отвечает амбал и уходит.

Ну, мы еще посмотрим, кто этим ремнем получит.

Разворачиваюсь, чтобы вернуться на вечеринку и сталкиваюсь с Егором.

— Зря ты так, — говорит он.

— Это почему же? Чем я хуже остальных ее клиентов?

Меня шатает, и друг вовремя хватает за локоть, помогая дойти до дивана.

— Уходите, — командует Егор, обращаясь к эскортницам.

Они без возражений встают. Артем хорошо их выдрессировал.

— Эй, — возмущенно восклицает Макс, — зачем прогнал?

— Тебе нормальных девчонок мало? — спрашиваю, еле ворочая языком. — Оплаченной захотелось?

Блядь. Вот это меня развезло, и так резко. Со мной случается, когда превышаю норму.

— А сам-то, — рявкает Егор, нависая надо мной, — навалился на девчонку, которая четко сказала нет. У тебя совсем крыша протекла?!

— Это была она. Полина.

— Та самая желтоглазая? — оживляется Максим. — А зачем напал?

— Потому что она ему отказала, — объясняет Егор, падая на диван. — Протрезвей и извинись.

— Да пошел ты! — рявкаю на друга.

Нотации он решил мне почитать.

Шатаясь из стороны в сторону, ухожу, громко хлопнув дверью.

20 Полина

— Полина, что случилось?

Альбина уже не первый раз задает мне этот вопрос, а я и слова сказать не могу. Тело трясет, в голове сумбур. Но, что удивительно, не плачу.

— Вот.

Светка впихивает мне стакан воды и помогает попить, рассказывая Альбине то, что видела.

— Полин, — управляющая сжимает мое плечо, — этого не повторится. Я доложу Артему, его больше пустят.

Я киваю, давая понять, что услышала. Надеюсь, всем троим закроют доступ в Эль Рояль.

Альбина отсылает Свету работать, а сама присаживается рядом со мной на диван и аккуратно берет мою левую руку.

Не понимаю, зачем она это делает. Хочет поддержать?

Ответ приходит сам собой, когда кисть обжигает резкая боль. Альбина обрабатывает царапину ваткой с перекисью.

Видимо, дернув магнитный браслет часов, я случайно расцарапала руку. Жуткая паника затуманила разум, когда я не смогла оттолкнуть Дениса, даже боли не почувствовала.

Благослови Ктулху, того кто разработал наше приложение. С ним синхронизируются часы, и если их снять и не отменить тревогу, то в течении минуты прибегает охрана.

Бывало, что посетители хватали за руку, но проверять систему с часами еще не приходилось. Знающие, завидев черный бейджик, отступали. Остальным хватало предупреждения, что я позову охрану.

Давно не было так страшно. Последний раз был в одиннадцать лет.

Первая ночь в детдоме. Как только я уснула, на меня накинулись соседки по комнате. Они били и обзывались. Изодрали мою одежду, отобрали единственную мягкую игрушку, потому что посчитали мои вещи лучше их.

— Если не сможешь работать, — мягкий голос Альбины вырывает меня из воспоминаний, — езжай домой. Полтора часа мы как-нибудь продержимся.

— Скажу минут через десять. Я еще слишком плохо соображаю.

— Хорошо, — брюнетка убирает аптечку. — Завтра у тебя по графику смена. Отработай ее в баре.

Бар на цокольном этаже не такой пафосный и в нем нет ВИПов. Возможно, это неплохой вариант. Смогу собраться с мыслями.

Обычно я работаю там только в будни до двенадцати. Если смена выпадает на пятницу или субботу, то здесь.

Это очень удобно. Работа есть всегда.

— К тому же, — добавляет строго Альбина, — тебе пора обновить маникюр. Не сделаешь к выходным, на смену не пущу.

Рада, что она переключилась на рабочий тон. Я привыкла к железной леди, и из-за ее жалостливого взгляда, хотелось расплакаться.

Согласно киваю, и Альбина уходит. Она ведь и правда может не пустить. Работники клуба должны выглядеть безукоризненно. Макияж, маникюр и никакой лишней растительности на теле. Не зря нам предоставляется скидка в одном из лучших салонов города.

Когда Ирка о нем узнала, всерьез задумалась вернуться и согласиться на работу. Но увидев, какая замученная я иногда возвращаюсь, решила, что скидка не стоит таких мучений.

Смену я все-таки заканчиваю, но ощущение словно я вернулась в первые недели работы. Шарахаюсь от посетителей и вздрагиваю, когда часы начинают жужжать. В третий ВИП больше не поднимаюсь, на сегодня с меня хватит приключений.

* * *

Ожидая автобуса, я чувствую, как меня все сильнее трясет от холода.

Светка не смогла промолчать и по очень-очень большому секрету рассказала всем о том, что видела. Еще и подробности придумала. Девчонки поохали-поахали и начали по одной приходить, чтобы пожалеть и узнать подробности.

Я не выдержала, и чтобы не наорать на кого-нибудь, сбежала, плохо просушив голову после душа. Теперь мерзну.

Нужно было не экономить и вызвать такси. Но с чаевыми сегодня не густо. Их уже перевели на карту, и мне по-прежнему не хватает заплатить за курсы. Если до десятого не насобираю, с ними можно попрощаться. И с кучей денег, отваленных за прошлый год тоже. Накладно будет восстанавливаться в следующем году.

Оглядываюсь по сторонам, убеждая себя, что высматриваю автобус, но на самом деле у меня дурацкое чувство, что за мной наблюдают.

Похоже после выходки Шувалова моя паранойя усилилась.

С этим надо завязывать, или скоро придется не на квартиру копить, а на психолога.

В понедельник обязательно схожу к Санычу и узнаю на счет секции. Пока я ее посещала, чувствовала себя увереннее. А сегодня не смогла дать отпор. Все приемы вылетели из головы.

Надеюсь, занятия все-таки возобновят и помогут телу натренироваться и реагировать на автомате.

В рюкзаке пиликает телефон. От увиденного на экране мои глаза готовы вывалиться и пасть смертью храбрых под колесами, подъехавшего автобуса.

Перевод от Денис Олегович Ш.

+ 100 000 ₽

Прости. Не знаю, что на меня нашло, но в любом случае, я не должен был так себя вести.

21 Полина

Я просыпаюсь в полной тишине. Нащупав телефон на маленькой полке над головой. Ого, я проспала будильник и время почти двенадцать. Вчера я вымоталась сильнее, чем предполагала. И Ирка почему-то не разбудила.

Потягиваюсь и осматриваю комнату. Иркиной сумки нет, она куда-то ушла.

Вставать не хочется, ноги болят, будто я из Владивостока пешком шла, но голод мотивирует получше любого коучера.

Умываюсь, беру все для овсянки и топаю на пустую кухню. Хорошо здесь в субботу. Большинство уехали к родителям, можно спокойно разложить продукты на столе, нет очереди к плитам или раковине.

Зажигаю газ под кастрюлей и вдруг взгляд падает на царапину на запястье, что напоминает о сегодняшней ночи.

Я не должен был так себя вести.

Конечно, не должен. И не должен был оставлять синяки на бедрах.

Заметила их, когда переодевалась ко сну. Пришлось надеть пижамные штаны.

Пока ехала домой, решила, что верну деньги. Смотря на такую огромную сумму, не могла отделаться от ощущения, что это я совершила что-то плохое.

Мне от Дениса ничего не нужно. Уверена, он решил откупиться, чтобы держала язык за зубами. Но я и так собиралась молчать. Выступать против Шуваловых себе дороже. И на работе могут возникнут проблемы. С большой вероятностью Артем меня уволит и не станет вмешиваться.

Чем больше я думаю о произошедшем, тем сильнее убеждаюсь, у Дениса протекает крыша. Может, он закинулся чем-то кроме алкоголя. А может биполярочка.

Как Ден меня вообще узнал?

— Эй, ты молоко выпарить решила? — голос незнакомой девушки возвращает меня в реальность.

С грехом пополам довариваю кашу и возвращаюсь в комнату.

В понедельник сниму деньги, найду Дениса в универе и все верну. И больше мы точно не увидимся. По крайней мере я приложу все силы, чтобы так и было.

— Привет, — встречает меня веселая Ирка, — у меня потрясающая новость.

— Привет. Где ты была?

— Сейчас расскажу. Поделишься кашкой?

Накрываем на стол и садимся.

— Мне сегодня утром позвонила одна знакомая, — восторженно начинает подруга, — в нашем ТЦ планируется закрытый показ. Одна из моделей заболела. Я ездила на срочный кастинг и меня утвердили. Сейчас поем, соберусь и обратно.

— Не понимаю твоего восторга. Ты же уже участвовала в подобных.

— Не совсем. Это шанс для всех участников подняться на новый уровень. Если показ пройдет хорошо, и влиятельные гости останутся довольны, с дизайнером подпишут контракт. И модели поедут с ним в Москву на двухдневный мега-показ. А это шанс засветиться.

— А шанс засветиться означает, что ты бросишь универ и переедешь в столицу? — спрашиваю и затаиваю дыхание.

Я эгоистично не хочу терять подругу. Знаю, что это неправильно. Наоборот, надо порадоваться за нее. Но у меня больше никого здесь нет. И не уверена, что в ближайшее время я заведу кучу друзей. Мне это слишком сложно дается.

— Конечно, нет, — заверяет Ирка. — Мне нравится работать моделью, но я хочу получить образование. Да, и отец если узнает, заберет меня отсюда и запрет до пенсии.

Ирка рассказывала, что ее отец очень властный и до последнего не разрешал ей переехать, настаивал на том, чтобы она училась в их местном универе. Только рейтинг ВУЗа и уговоры мамы изменили его решение.

— Я постараюсь совместить, — говорит Ира, — если не получится, вот тогда и буду что-то придумывать. Чуть не забыла, — подруга достает из сумки черный с золотым тиснением прямоугольник, — пригласительный на показ. Ты придешь?

Беру пригласительный и смотрю на время. Начало в восемь.

— Могу заскочить на пару часиков. Мне на смену к одиннадцати.

— Показ продлится всего час. Потом небольшая вечеринка, — поясняет Ирка, — все будут пить шампанское и обсуждать мероприятие. В неформальной обстановке решится судьба дизайнера. Как у тебя смена прошла? — неожиданно меняет тему.

Я чуть не давлюсь кашей.

Рассказываю кратко, не упоминая об инциденте с Шуваловым. Незачем ей знать. Только лишнее волнение перед важным событием. Все равно уже ничего не изменить.

А еще боюсь, узнав о деньгах, Ирка начнет уговаривать меня их оставить. Особенно, когда узнает, что я хочу у нее занять. Еще больше боюсь, что у нее получится.

Мне не хватает на курсы, Ритка скоро опять начнет клянчить, бабушке надо помочь (с ее-то маленькой пенсией), моральный ущерб в конце концов.

Но я не смогу смириться, что меня купили. Я справлюсь сама.

22 Полина

Очень странно находиться на третьем этаже ТЦ, когда вместо очередей к кассам кинотеатра люди ходят в платьях от кутюр. Сами кассы превратились в фуршетный стол. А вместо фуд-корта установили длинный подиум.

— Я думала, гостей будет гораздо меньше, — говорю Ире.

Мы стоим в стороне от всей толпы, потому что на ней только шелковый халатик.

— Я тоже. Рассчитывала на десять-пятнадцать влиятельных шишек, а тут… — нервным движение она поправляет, локон все время падающий на глаза, и строит умоляющую мордашку. — Принеси мне бокал шампанского. Что-то я волнуюсь.

— Ты уверена, что напиться перед показом — хорошая идея? — спрашиваю скептически.

— Я не собираюсь напиваться. Всего один бокал. Для храбрости.

Возможно, один бокальчик не повредит. Ирка уже вся издергалась, очень волнуется.

Рассматриваю разнообразие закусок. Подруга последний раз ела кашу в обед, надо ей что-нибудь взять, чтоб не развезло.

Накладываю немного фруктов, не обращая внимание, на подошедшего парня, пока он не говорит:

— Здравствуй, Полина.

Перевожу на него взгляд, и брови дергаются от удивления.

— Здравствуй, Егор.

Что он тут делает? Не думаю, что он как-то связан с модельным бизнесом.

Осторожно оглядываю помещение, надеясь, что не увижу его психованного друга.

— Не буду ходить вокруг да около, спрошу прямо, — Егор скрещивает руки на груди, и темно-синяя рубашка чуть ли не трещит. — Денису ждать от тебя проблем?

Денису от меня? Неужели Егор из тех, кто считает, что девушка, надевшая короткую юбку, провоцирует парней и сама виновата в нападении на нее. И теперь защищает друга. Адвокат Дьявола, мля.

Разворачиваюсь к Егору всем корпусом и тоже скрещиваю руки. Зря он меня разозлил, я себя в обиду не дам.

— А мне от него? Он не решит закончить то, что начал в Эль Рояль?

Карие глаза Егора темнеют от злости, и он шагает ко мне, угрожающе нависая.

Зря я нарываюсь. Парень почти на голову выше и в два раза шире.

Кто знает, что они с дружком принимают? Может, они оба неадекватные.

— Ден не насильник.

— Мои синяки говорят об боратном, — говорю ровно.

Какая я умничка. Только сердце готово пробить грудную клетку и ладони вспотели.

— Ты получила деньги, — рычит Егор. — Постарайся не попадаться Дену на глаза.

— С удовольствием, когда верну подачку.

— Довольствуйся тем, что получила и не подходи к…

— Егор, — окликает женский голос.

Поворачиваюсь на звук. В нашу сторону спешит эффектная русоволосая девушка. Красивая, с идеальным макияжем, тонкой талией и длинными ногами. Она похожа на фарфоровую куколку: изящная, нежная, хрупкая.

Взгляд Егора остается таким же колючим, хотя он растягивает губы в приветливой улыбке.

— А я тебя везде ищу, — девушка легко целует парня, и он кладет руку ей на талию.

Девушка кажется милой, но когда серые глаза сосредотачиваются на мне, режут как сталь.

— Я Маша Рулинская — дизайнер, — она протягивает мне руку с фальшиво-милой улыбкой и обдает запахом очень резкого горького парфюма, который забивает нос и вызывает желание чихать.

Странное сочетание.

— Полина, — пожимаю ее руку, — пришла поддержать подругу, которая меня уже заждалась. Извините.

Хватаю шампанское, тарелку с фруктами и сбегаю от этой парочки. Их взгляды напрягают, особенно Машины. Она словно надела маску милой девочки и скрывается за ней.

Но не зря говорят глаза — это зеркало души. Еще не придумали таких линз, которые скрыли бы сущность человека. А еще меня напрягает аромат.

У меня есть теория. Возможно, это моя выдумка, не имеющая под собой каких-либо подтверждений. Но мне кажется, что туалетная вода неким образом отражает характер.

Ирка яркая, веселая, беззаботная, немного наивная, но в то же время ответственная, верная, всегда готова помочь. И она любит сладкие цветочные запахи с примесью фруктов.

Я же много лет не изменяю сладковатому цветочно-древесному аромату.

А горечь, что до сих пор раздражает слизистую, подошла бы больше Лизке. Наша соседка очень любит подставлять, бить исподтишка. Ничего не говорит в глаза.

Встряхиваю головой, отгоняя ненужные мысли.

Все больше убеждаюсь, что нужно приложить все силы и держаться от мажоров подальше.

23 Полина

Гонять официанток в баре сложнее. К концу смены они начинают ныть и могут огрызнуться и на меня, и на гостей. Если бы они вели себя так в клубе, уже потеряли бы работу.

Меня они не любят, считают, что, работая наверху, я получаю больше привилегий. Ага, в виде синяков на жопе.

Но я им немного завидую. Если бы Жаннка по пьяни не позвала работать сразу в клуб, то я прошла бы стандартный путь по карьерной лестницы. Поработала в баре, если бы руководство меня отметило, повысили до клуба. И уже потом рассказали о третьих ВИПах.

Здесь нет формы, кроме рубашки с логотипом бара. Работать можно в балетках или в кроссовках. А еще зарплата меньше и чаевых мало.

* * *

Возвращаясь в общагу, мечтаю только о постели. Но меня ждет облом вселенского масштаба.

— Ир, что происходит?

На обеих кроватях лежит какая-то одежда. Кажется, подруга выпотрошила свой шкаф.

— Рулинская на радостях и пьяную голову расщедрилась и после вечеринки подарила нам свою коллекцию. Мне досталось больше всех, — Ирка весело подмигивает, — потому что остальные уехали с вечеринки раньше.

— Рада за тебя, — говорю устало, садясь на стул, — но я спать хочу.

— Сделай чай, — подруга будто не слышит, — я еще сладостей принесла. И часть одежды твоя.

— Мне не надо, — возражаю, щелкая кнопку чайника.

— А я не спрашиваю, — Ирка поднимает за бретельки шелковый бордовый топ, прикладывает на себя и кладет на мою кровать. — Не возьмешь ты, придется ходить по общаге и раздавать. Многое мне не подходит ни по размеру, ни по фасону.

— Похоже на подачку, — бурчу я, кидая чайные пакетики в кружку.

— Блядь, Полина, — рявкает Ира, раздраженно блестя глазами, — это халявный шмот, который я хочу отдать подруге. Или, по-твоему, я поберушка, которая готова собирать все подряд?

— Конечно, нет! Прости. Но ты работала, и тебя отблагодарили. А я что?

— Ты моя лучшая подруга. Сегодня повезло мне, и я хочу поделиться. Завтра повезет тебе и, уверена, ты поступишь так же, — она упирает руки в бока. — Повторю, на возьмешь ты, раздам общаге.

Я встаю и обнимаю разбушевавшуюся блондинку.

— Слишком серьезный спор для шести утра. Что ты для меня отложила?

Ирка взвизгивает и с энтузиазмом начинает показывать.

* * *

С огромной суммой в рюкзаке я чувствую себя неврастеничкой. Даже Ирка заметила мою дерганность, хотя я ничего ей не рассказывала.

К сожалению, по понедельникам у нас две пары в потоковой аудитории с часа дня. Я никак не окажусь в корпусе, где учится Шувалов. И закончил он уже, наверное. Старшие курсы учатся с утра.

С технической механики нас отпускают немного раньше, и Ирка предлагает сходить в столовку выпить кофе. В коридорах пусто, я, немного помявшись, решаюсь на неловкий разговор.

— Ир, у тебя взаймы не будет.

— Много?

— Много. Мне на курсы не хватает почти двадцать тысяч.

— Мне за показ в пятницу заплатят. Смогу дать.

— Завтра последний день.

Мысль придушить свою гордость и оставить деньги Шувалова кажется все заманчивее. Пока я не замечаю его в конце коридора. Он над чем-то весело смеется, пропуская друзей в аудиторию.

Все-таки Ден очень красивый, а когда вот так смеется еще и милый.

— Ир, займи нам места, я сейчас подойду. Я потом все объясню.

Подруга сворачивает к столовой, а я быстрым шагом подхожу к аудитории. Прислушиваюсь, не идет ли там лекция, но кроме смеха парней ничего не слышу.

Вытираю о джинсы ладони, вспотевшие из-за страха, и поворачиваю ручку. Смех тут же прекращается.

Сосредотачиваюсь только на Денисе, и иду к нему на подгибающихся ногах.

— Вот, — протягиваю пачку денег.

Он смотрит на мою руку, но забирать не спешит.

— И зачем они мне?

От неловкости ситуации хочется провалиться сквозь землю. И взгляды парней усугубляют ситуацию. Максу весело, я для него забавная зверушка. Егор смотрит как на тупицу. Ден злится.

— Мне тоже не нужны.

— Мусорка там.

Ден кивает на дверь и отворачивается к своим друзьям, давая понять, что разговор окончен. Но раз уж я приперлась, выставила себя идиоткой, то так просто не сдамся. Дергаю Шувалова за руку и впихиваю ему деньги.

— Мне не нужны подачки. Ясно?

— Ладно, — на удивление быстро соглашается Ден.

Я облегченно выдыхаю. Наконец, мне удалось донести до мистера Упрямство хоть одну свою позицию.

Но вдруг Денис делает несколько широких шагов и открывает настежь окно.

— Даю штуку, что попаду в мусорный бак, — обращается к своим друзьям.

Егор никак не реагирует, безразлично наблюдая, а Макс подходит ближе к Дену.

— Дам пять, если попадешь в того придурка.

— И подарить ему сто тысяч?

— Вы что больные?! — не выдерживаю я.

— Либо их берешь ты, либо они летят в окно, — тон Дениса не оставляет сомнений, он так и сделает.

— Хорошо, — кладу деньги в рюкзак. — Надеюсь, это последняя наша встреча.

24 Денис

Как же она меня бесит!

Надеюсь, это последняя наша встреча.

Надеется она. Строит из себя невинность. Поломалась пять минут, показала какая она принципиальная, и схватила денежки.

Сука.

— Ты решил от нее откупиться? — спрашивает Макс.

После ухода Полины его напускная веселость померкла. Для других он веселый беззаботный дурачок. Для нас с Егором человек с израненным нутром.

— Опередил ее шантаж. Уверен, она рассчитывала на сумму побольше, но я и так переплатил.

— Ты потерял голову, — говорит Егор, — возможно, девчонка права, и тебе стоит держаться от нее подальше.

Возможно и так, но есть одна проблема — я не хочу. Меня бросает из крайности в крайность. Я либо пересплю с ней, либо подпорчу жизнь. В любом случае ни один из вариантов не подразумевает держаться подальше.

— Я сам решу. Валите уже домой.

Парни уходят, и я остаюсь ждать препода в одиночестве, размышляя, что щелкает в голове человека, что он готов на все ради денег? Что может сподвигнуть идти по головам, предавать друзей, себя, свои принципы?

Писюха провела в детдоме полгода, может это ее сломало?

В кармане вибрирует телефон. Отец не оставляет попыток дозвониться. Сейчас сбросит и начнет строчить сообщения с приказом взять трубку, потому что у него очень срочное дело. Я знаю, что он заведет разговор про мамин бизнес. Но отец не хочет менять условия, а я не собираюсь на них соглашаться.

Отключаю звук полностью и ухожу за кофе. В столовой он паршивый, но лучше, чем ничего.

Радуюсь короткой очереди. Через пять минут тут будет не протолкнуться.

От нечего делать осматриваю большое помещение с квадратными колоннами. За угловым столиком замечаю Полину с подругой, опять забыл, как ее зовут, сидят, смеются. Весело им, срубили сотку просто так, чего ж не радоваться.

В голову приходит дурацкая идейка.

Изучая инфу на писюху, я обратил внимание, что она скрывается за образом ботанички. Но проучившись здесь два года, я знаю, что бюджетники-отличники стараются засветиться на различных конкурсах, тендерах и подобном, чтобы их заметили и предложили работу. О Полине я такого не нашел. Даже наоборот, кажется, что она старается не высовываться и не привлекать лишнее внимание.

Да, и Лебедев что-то там орал на счет того, чтобы я не смел приближаться к писюхе.

Со стаканом кофе иду к столу подружек, но дорогу мне преграждает симпатичная незнакомка.

— Привет, Денис, — она щебечет, будто мы лучшие друзья. — Давно хотела тебе отдать.

— Что это? — смотрю на матовый конверт бирюзового цвета.

— У моих родителей небольшая яхта, — девчонка поднимает руку выше, практически тыча картоном мне в глаз. — Они разрешили отметить там мой день рождения на следующей неделе. Только для избранных.

Все, кто есть в столовой смотрят только на нас.

— Неинтересно, — шагаю в сторону.

— Ты, наверное, не понял, — девчонка преграждает мне путь, — я кого попало туда не приглашаю.

— Не заставляй меня быть грубым. Я сказал, мне не интересно.

Со всех сторон раздаются смешки. Толпа жаждет зрелищ, радуясь чужому унижению.

Девчонка краснеет, но старается не показывать вида, гордо задирая голову, и шагает ближе.

— Я обещаю, — понижает голос до интимного шепота, — как именинница я уделяю все свое внимание избранным гостям, исполняя их прихоти.

Какой прозрачный намек. И как же мне плевать. Больше интереса вызывает Полинка, которая пытается утащить Барби из столовой.

— Повезет твоим избранным гостям, но меня там не будет.

Обхожу удивленную девушку и кричу на всю столовку:

— Полина, подожди.

Писюха вздрагивает и, сделав вид, что обращаются не к ней, тянет Барби усерднее.

Что и требовалось доказать. Я нашел твое слабое место.

Кое-кому очень не нравится внимание.

Под усилившийся гомон студентов, срываюсь вдогонку, с улыбкой Пеннивайза, увидевшего на горизонте Беверли Марш.

25 Полина

— Ир, давай шустрее, — тяну подругу из столовой.

— Но тебя Ден звал, — упирается она.

— Вся столовка его слышала. Мне же житья не дадут. Давай просто свалим.

— Куда спешишь? — Денис преграждает нам дорогу.

— От тебя подальше. Если ты, конечно, не решил забрать деньги.

Краем глаза замечаю удивленный Иркин взгляд. Придется потом все рассказать.

— Не решил. Люблю иногда заниматься благотворительностью.

Его слова прозвучали обидно и разозлили. Благотворительностью, значит? Ну-ну.

Все, кто шел в столовую или из нее будто невзначай останавливаются, стараясь подслушать. Шагаю к Шувалову и шиплю:

— А не пойти бы тебе… заняться ею в другом месте. Оставь меня в покое.

— Не дождешься, — шепчет Ден и громко добавляет. — Спасибо за подсказку Полина. Еще увидимся.

Какую еще подсказку?

Вот говнюк. Теперь все будут гадать, что же я такого сделала, и очень долго это обсуждать.

Ладно, с последствиями буду разбираться позже. Сейчас главное оплатить курсы и отнести квитанцию в деканат. В среду первое занятие.

* * *

Вот уже несколько дней я не могу нормально спать. Сегодня пятничная смена в клубе, а я как переваренная пельменина.

А главное я не могу понять, что меня гложет. Реферат для Щукиной движется к завершению, к следующему четвергу отшлифую последние недочеты. Рита не звонит, что очень странно. Но внутри будто сидит какой-то червячок и грызет мои нервные клетки.

Возможно, все из-за косых взглядов и смешков за спиной. Ирка показывала обсуждение в чате универа. Никто не знает, что за подсказка, но какими-то извращенными путями пришли к выводу, что это связано с интимом.

У людей есть конечный ответ, не важно правильный он или нет, и они любым способом притягивают факты именно к нему, как бы бредово они не звучали. Идиоты.

Мол, что еще пигалица могла сделать самому Денису Шувалову? Конечно, дать. Больше никаких вариантов.

* * *

Из служебки администраторов слышно, как девчонки что-то бурно обсуждают. Причем настолько бурно, что это уже напоминает скандал. Решаю сходитьпроверить. Не хватало еще кошачьей драки и ссадин на лицах официанток.

— Что происходит? — спрашиваю громко.

— Светка — дура. Вот что происходит, — заявляет Диана наша главная танцовщица.

Что она вообще здесь делает?

— Это ты дура, — орет на нее Лина, — а Светка — молодец. В отличие от тебя у нее в груде доброе сердце, а не бесчувственная мышца, перекачивающая кровь.

— Ой-ой, сейчас расплачусь и побегу спасать котяток.

Танцовщицы за спиной примы начинают гаденько хихикать, поддерживая самопровозглашенную звезду.

Я даже не знаю в чем дело, но уже на стороне Светы. Диана — дрянь. Если она не получает выгоду от любого своего действия, то и пальцем не шевельнет. Если, конечно, не надо кого-нибудь унизить.

Отправляю танцовщиц в их гримерку, им уже давно пора переодеваться, и обращаюсь к Светке:

— Что случилось?

— Вот, — девушка показывает листок с изображением новорожденной девочки, — это дочь моей соседки. Если кратко, ей нужна операция. Я решила помочь, распечатали инфу и принесла сюда. Диана увидела, начала ржать, мол, очередной развод, вас с этой мамашкой надо посадить за мошенничество. А я Алену уже лет пять знаю. Все справки и рекомендации врачей видела. Девочке, правда, нужна помощь.

У Светки такое страдальческое выражение лица, что у меня не остается сомнений, она не стала бы обманывать, манипулируя новорожденным ребенком.

И вдруг в голове что-то щелкает.

— Свет, а можно мне взять, — указываю на листок. — Есть у меня один знакомый, который любит иногда заниматься благотворительностью.

26 Полина

Кручу телефон в руках, не решаясь совершить звонок.

Вчера я поделилась с Иркой своим планом пожертвовать деньги от имени Шувалова.

Чтобы осуществить мою задумку, надо связаться с бабушкой и попросить ее перевести мне денег. Когда устроилась на работу, чтобы не искушать себя лишний раз, я открыла счет на ее имя и переводила туда свою зарплату и часть чаевых.

Бабушка так называемая железная леди: принципиальная и непоколебимая. Я знала, она не позволит мне промотать заработанное и в конце концов я накоплю на квартиру.

Но весной я сильно накосячила. Пока Ирка маячила перед Ильей, а я составляла ей компанию, установленные мной рамки начали размываться. Так я купила необоснованно дорогую куртку, платье, которое надела два раза, косметику, что-то еще. Мы ходили по клубам и барам. И при этом я обманывала бабушку, давя на жалость. То на учебу надо, то покушать.

— Полина, нет, — безапелляционно говорит она.

Я готовилась к ее категоричности. Поэтому выдаю заготовленную историю, что мне нужно вернуть долг человеку, которого я плохо знаю, и он поставил такое условие.

— Поля, это очень безответственно с твоей стороны. Нельзя что-то обещать, когда не уверена, что выполнишь условия.

— Ба, я знаю. Но мне нужно было заплатить за курсы. Если бы Рита не решила поменять холодильник, мне не пришлось бы влезать в долги.

Сразу жалею о сказанном. Бабушка терпеть не может, когда я упоминаю Риту. Сейчас она разозлится и начнет читать нотации, что только я виновата в нехватке денег.

— Твоей матери всегда будет мало, сколько ей не дай. А ты потакаешь ее капризам. Она взрослый человек, должна обеспечивать себя сама.

Взрослый безответственный человек. И я прекрасно знаю, что поддалась на уговоры. Холодильник работал плохо сколько я себя помню, думаю, протянул бы еще пару месяцев. Но мне так надоело постоянное Ритино нытье, какая она несчастная, а я неблагодарная.

— Бабуль, сделанного — не вернешь. Пришли, пожалуйста, семь тысяч.

— Ты погубишь свою мечту, когда снова начнешь транжирить.

Я начинаю раздражаться, прочувствовав в полной мере фразу правда глаза колет. Я облажалась один раз и постараюсь избежать повторение, но бабуля не верит во вторые шансы. Не зря много лет не общается со своей дочерью. Она уверена, запустив руку в копилку, я непременно растрачу все.

Так и вижу, как она недовольно поджимает губы, откидываясь в своем любимом кресле, и ждет моих оправданий. Но их не будет. Это мои деньги, имею право решать, как ими распоряжаться.

— Сегодня тебе надо вернуть долг, завтра что-то купить, послезавтра нечего есть. Так, Полина? — выговаривает с нажимом.

— Может да, а может нет, — отвечаю сквозь зубы. — Давай не будем спорить.

— Ладно. Я все еще надеюсь, что ты не переймешь образ жизни своей матери.

Не прощаясь, она сбрасывает звонок, а я зло откидываю телефон на кровать.

— Иногда мне кажется, будто бабушка винит меня, что я не повлияла на поведение Риты, — я поворачиваюсь к Ирке, тихо сидящей за рабочим столом.

— Глупость какая, — она подгибает одну ногу под себя, — разве твое появление могло изменить то, что формировалось годами?

— Наверное нет. Но у бабушки бывают такие интонации, словно она в этом уверена, но я не справилась.

— Не обижайся, Поль, но если кто и виноват, то она и твой дедушка.

От дальнейшего обсуждения моей семьи, спасает звук уведомления.

Как хорошо, что бабушка, не смотря на почтенный возраст, не боится современных гаджетов и активно их осваивает.

Беру телефон и смотрю на экран. С бабушкиным характером, там вполне может быть сообщение с отказом. Но нет. Приложение банка оповещает о зачислении денег и теперь на моем счете красуется ровно сто тысяч. Осталось дело за малым, созвониться с Аленой, представиться какой-нибудь помощницей и перевести деньги.

Уже готовлюсь нажать вызов, как меня отвлекает Ирка:

— Поль, а ты уверена, что хочешь этого? Не пойми меня неправильно, знаю, что ребенку нужна операция, но и ты в деньгах не купаешься. Может, оставишь немного себе, а не будешь выгребать счет до копейки.

— Не хочу ничего оставлять. От его подачки на душе кошки скребут, будто я эти деньги украла. Пусть послужат на благое дела, а у меня аванс через три дня.

Решительно нажимаю вызов.

27 Полина

Я была права. Избавившись от денег, я стала спать как младенец.

А еще радует, что Денис ко мне больше не подходил. Я старалась его избегать, но бывало, что сталкивались в столовой. Он сидел в окружении своих друзей, и иногда к ним подсаживалась девушка, которую я видела в день, когда пыталась вернуть деньги.

Ирка сказала, что ее зовут Марианна и она единственная дочка очень богатых родителей. В скандалах и сплетнях университета не земечена, но очень близко общается с главной сталкершей. Она первая за две недели, кто осмелился подойти к Денису и в открытую заговорить.

Думаю, Марианна привыкла получать все, что захочет. Сейчас она хочет Дена, и она его получит. Вон как выгибается, демонстрируя вырез на кофточке, эффектно откинув каштановые волосы.

И я не слежу за Шуваловым. Просто когда мы находимся в одном помещении, я должна иметь возможность сбежать раньше, чем он сможет приблизиться.

Прошло четыре дня с тех пор, как Алена получила деньги. Она перезвонила через пять минут и очень долго благодарила, плача от радости. И когда попросила хоть какой-нибудь контакт Шувалова, я не смогла ей отказать. Моя комнатная мисс Марпл нашла его соцсети, и я все отправила Алене.

Со вчерашнего дня я заметила, что Ден пялится при каждой нашей встрече, и его взгляд не предвещает ничего хорошего. Думаю, Алена до него добралась, и парень злится, что его деньги ушли неизвестно кому. Но, с другой стороны, он все равно собирался их выкинуть. Так какая разница?

— Поль, ты меня слушаешь? — Иркин возмущенный голос возвращает меня в реальность.

— Прости, — перевожу на нее виноватый взгляд.

Ничего не могу с собой поделать. Подруга сидит спиной к столику троицы, а мне как раз прекрасно их видно, и глаза нет-нет, но соскальзывают на Шувалова. А он пялится постоянно и не скрывается. Я даже поесть нормально не смогла, поковыряла салат и отодвинула почти полную тарелку.

— Будешь на него так часто смотреть, люди решат, что ты влюбилась, — Ира подпирает ладонью подбородок, склоняясь ко мне ближе. — И так уже слухи ходят.

— Я жду подвоха. Черт знает, что у этого ненормального в голове, и что он сделает, если узнает куда я дела деньги?

— Ни-че-го, — чеканит подруга каждый слог. — Он деньги дал, значит они твои. И как ты ими распоряжаешься твое дело. Забей, а?

Согласно киваю. Подруга права, я слишком загоняюсь.

В этот момент я снова смотрю за Иркину спину и снова натыкаюсь на пристальный ледяной взгляд.

Да, что б тебя, Шувалов!

Марианна бедная уже не знает, как привлечь его внимание, уже вся красная от смущения, но упорно продолжает о чем-то болтать.

Как минимум неприлично троим взрослым парням игнорировать милую девушку. Егор, нервно запуская пятерню в темные волосы, клацает по клавиатуре ноутбука, словно пентагон взламывает, Ден пятится на наш столик, и только Макс периодически кивает на слова Марианны, но так рассеяно, словно абсолютно не слушает, а делает вид.

В этот момент Марианна резко оборачивается, прослеживая за взглядом Дениса и сталкивается глазами со мной.

Я тут же смотрю на Ирку, но очевидно, что наши с Шуваловым гляделки не остались не замеченными.

Черт! Мне хана.

Кто знает, насколько сильно девушка увлеклась Денисом, и что готова сделать для его завоевания?

Может для нее фраза в любви и войне все средства хороши не пустой звук. Она же общается с главной сплетницей универа. Чувствую, с завтрашнего дня в чате пойдет новая волна еще более грязных сплетен.

Замечаю, как к столику троицы подходит Лебедев. Как только он кладет свой поднос, Ден, Макс и Егор тут же встают и, ни слова не говоря, уходят.

М-да, кому-то не привили чувство такта.

Марианна такого не ожидала. Мешкает и не успевает устремиться за уходящими парнями. Миша с ней здоровается, и девушка остается составить ему компанию.

— Ир, а что ты мне рассказывала? — спрашиваю, надеясь отвлечься.

— Завтра вечером я улетаю в Москву на показ, вернусь в воскресенье ночью.

— Оставляешь меня на все выходные? — надуваю губы в притворной обиде и делаю вид, что вытираю слезинку в уголке глаза.

— Поучишься в тишине, — Ирка встает, чтобы отнести поднос, я следом. — И разве ты не работаешь?

— Поменялась с Жаннкой сменами. Не люблю работать в воскресенье, поэтому выйду в субботу.

Не знаю, когда Марианна успела приблизиться, но как только я ставлю поднос с недоеденным салатом, она вырастает прямо передо мной. И откуда взялась группа поддержки в лице трех размалеванных штук?

28 Полина

— Слушай сюда, тварь, — Марианна больно тыкает наманекюренным пальцем мне в грудь. — Ты свое получила, теперь отвали. Денис мой.

Ну вот опять. В школе ко мне каждую неделю подходила какая-нибудь разозленная девчонка, чей парень на меня взглянул. Конечно, это не он смотрит, а я всеми силами стараюсь привлечь его внимание. И пофиг, что он на всех пялится, виновата только я.

— Ок, — говорю я и хочу обойти ошарашенную Марианну.

Мне конфликт не нужен, мы и так своим спектаклем привлекли внимание всей столовой.

— Что ты окаешь! — взвизгивает девушка, преграждая мне путь. — Я тебе сказала, чтобы не смела подходить к Денису!

Отступаю на шаг.

— И я тебя услышала. Забирай, а ко мне больше не лезь.

— Ты…

Марианна краснеет от злости и снова собирается ткнуть меня пальцем. Но я не из тех, кто подставляет вторую щеку. И бью ее по кисти до того, как она меня коснется.

— Ах ты… — снова визжит на всю столовую.

— Да, мы тебя… — из-за спины Марианны выступает высокая блондинка явно с недобрыми намерениями.

Ирка делает шаг ей навстречу, бросаясь на мою защиту. Оттесняю подругу плечом, чтобы не вмешивалась, это не ее проблема, она не обязана заступаться.

А если ей лицо исцарапают или еще что-то? А у нее показ.

Я себя не прощу!

— Хватит?! — над нашими головами, словно гром среди ясного неба, раздается громкий голос.

В первую секунду я думаю, что это кто-то из преподавателей, настолько властно и подавляюще прозвучало восклицание. И даже успеваю втянуть голову в плечи. Но потом меня резко притягивают к мужской груди, и я понимаю — вряд ли хоть один препод решил бы защищать студента обнимашками.

Я даже понять не могу кто это, настолько крепко меня держат в объятиях, вжимая голову в приятно пахнущую толстовку.

— Денис, она меня ударила, — плаксиво жалуется Марианна за моей спиной. — Рука болит. Мне надо в травмпункт.

Шувалов, чтоб тебя! Зачем вернулся?

Шок прошел, и я активно начинаю вырываться, упирая ладони в бока парня. Но куда там. Похожа на мычащего мышонка, зажатого в кулаке.

Со стороны может показаться, что я вся такая хрупкая и несчастная принцесса ищу защиты у прекрасного благородного принца.

Но на деле, я сейчас задохнусь или заработаю перелом носа. Шувалов перестарался с силушкой богатырской.

— Не ври, — холодно говорит Ден, — я все видел, не так сильно Полина тебя ударила.

— Да, она ненормальная! Накинулась на меня.

В помещении такая тишина, что голос Марианны разноситься как полицейская сирена глубокой ночью: громко, пронзительно и раздражающе.

— Марина…

— Марианна, — поправляет девушка.

— Не важно, — его голосом можно предотвратить таяние ледников. — Оставь Полину в покое. Увижу, что ты и твои подпевалы к ней приблизились, таким вежливым больше не буду.

Если в понимании Дениса, он был вежлив, то что тогда грубость?

Не хотелось бы мне узнать.

Денис приподнимает меня словно пушинку и куда-то несет. Понимаю, что бесполезно, но издаю протестующее мычание и болтаю ногами в воздухе.

За спиной раздается стук каблуков, кто-то дергает меня за рюкзак.

— Денис, постой!

— Марина, отстань от меня!

— Марианна, — жалко поправляет она.

Становится жаль девушку. Уверена, она не знала отказов, особенно таких грубых и прилюдных. Это может больно ударить по самолюбию любого человека.

Понимаю, что мы вышли из корпуса, когда моих волос касается прохладный воздух.

— Мы с твоей подругой прокатимся, — говорит Ден. — Верну в целости и сохранности.

— Обидишь ее — из-под земли достану, — воинственно произносит Ирка.

Раздаются смешки Егора и Макса. Даже я не особо верю, что подруга способна навредить Шувалову.

— Пойдем, провожу, валькирия, — раздается насмешливый голос, кажется, Макса.

А меня бесцеремонно запихивают в машину и захлопывают дверцу перед носом. Дергаю ручку. Заперто.

Прекрасно. Поездка с психом.

29 Денис

— Куда мы едем? — недовольно спрашивает Полина уже третий раз.

И я не знаю, что ответить.

Мы вернулись в столовую, потому что Макс вспомнил, что не поговорил со своим одногруппником по поводу лабораторной. И увидев, что Марина в компании подруг наезжает на хрупкую Полину, не смог не вмешаться.

Зачем? Тоже непонятно, потому что это и был мой изначальный план. Привлечь к ней немного внимания, студенческое стадо додумает подробности и начнет ее доставать. Девчонки задирать, парни клеиться. А когда Полина начнет психовать, я бы одним словом все прекратил.

Но все пошло по звезде. Стоило один раз увидеть наезд, и я как долбанный рыцарь бросился на защиту.

— Денис, ты можешь ответить? — повышает голос Полина. — И вообще отвези меня обратно, у меня сейчас пара.

Сейчас у тебя окно, а уже потом пара.

Я не слежу за Полиной, но мне нужно было рассчитать приблизительное время, когда девушки могут прийти в столовую. Место, где всегда много студентов и мое внимание к Полине обязательно кто-нибудь заметит.

Мы медленно катимся по центру города, и я могу бросать на девушку мимолетные взгляды. Она напряжена, пухлые губы плотно сжаты, брови нахмурены. Когда Полина поняла, что не сможет выйти из машины, она положила рюкзак сбоку, отгородившись от меня словно щитом.

Понимаю. Не чувствует себя в безопасности.

Внимательно следит за проплывающем пейзажем, нервно теребит замок рюкзака.

Притормозив на светофоре, полностью разворачиваюсь к девушке.

— Зачем ты отдала деньги?

Полина расправляет плечи и смотрит на меня с вызовом:

— Какая разница?

— Ты можешь просто ответить на вопрос? — рычу, начиная раздражаться.

— А ты?

Сзади сигналит машина, и, прежде чем отвернуться, я замечаю, что Писюха переводит довольный взгляд на лобовое.

Мелкая зараза. Хочет меня побесить.

— Так, ты ответишь на мой вопрос? — спрашиваю спокойнее.

— Когда ты ответишь на мой.

— Везу тебя перекусить.

— Мы же из столовой.

— Видел я, как ты ковыряла какую-то зелень. Нормально так и не поела.

— Ты теперь следишь за мной? — Полина впивается в меня недовольным взглядом. — Куда хожу, что ем, что делаю.

Сворачиваю на парковку небольшого ресторана у моего дома и выхожу из машины, Полине ничего не остается, как последовать за мной.

— Так, зачем ты отдала деньги? — спрашиваю, когда официант, расставив тарелки, уходит.

— Ребенку они нужнее.

— А зачем ты сказала, что они от меня?

— Ты же любишь заниматься благотворительностью, а я в ней не нуждаюсь.

Ладно, пофиг. Я дал, она распорядилась как посчитала нужным.

— Могу я узнать, что ты от меня хочешь? — спрашивает Полина, не сводя с меня пристального взгляда.

— Может я влюбился и теперь страдаю, — криво усмехаюсь.

— Не говори глупости, — девушка хмурится, недовольная моим ответом.

А что я мог еще ответить, как не отшутиться? Я уже чувствую себя каким-то психом. Решаю одно, делаю другое.

Она кладет в рот кусок рыбы, задумчиво рассматривая пейзаж за окном. Ресторан располагается в красивом месте на краю высокого холма. Складывается ощущение, что ты паришь над рекой. Именно поэтому я купил квартиру недалеко отсюда на самом высоком этаже.

Радуюсь, что Полина наконец начала есть. А то, глядя на ее худобу, кажется, что не доедает.

Сложно понять, что творится в ее голове. Кажется, что только раскусил, но она выкидывает какой-нибудь фокус, и все мои догадки рушатся.

Я был уверен, Полина схватит деньги, потратит на новую сумочку или еще какую-нибудь дребедень, и, почувствовав легкую добычу, начнет крутиться вокруг меня. Но все случилось наоборот.

Теперь хочу посмотреть, как долго она будет выносить издевки и прибежит ли ко мне за защитой.

Прошу прощения, что долго не было прод!

Болела. Сил не было не то что писать, с постели с трудом вставала.

30 Полина

— Боже, как все пялятся, — недовольно шепчет Ирка, склоняясь к тетради. — Бесят!

— Прости.

— Ты не виновата. Просто некоторые люди идиоты.

— Не обращай внимания. Посмотрят и перестанут. К тому же, тебе надо привыкать, будущая модель, — помигиваю, стараясь разрядить обстановку.

— Да ну тебя, — хихикнув, Ирка игриво пихает меня в бок.

Мы замолкаем, сосредочившись на объяснениях преподавателя, но ощущение, что только нас интересует новый материал. Отовсюду слышится шепот, кто-то поглядывает в мою сторону.

Я словно вернулась в десятый класс. После того, как я взялась за ум и завязала с разгульным образом жизни, мои старые друзья обиделись, решили, что я зазналась, считаю себя лучше их. И чтобы отомстить, стали распускать слухи. По их словам, я переспала с половиной школы, а на самом деле я целовалась с парой ребят и встречалась с одним, который учился в колледже. Но даже с ним я не спала, хоть и позволяла многое. Однажды ему надоело ждать, и он присоединился к тем, кто обливал меня дерьмом.

— И что он в ней нашел? — различаю шепот одногруппницы слева.

— Не знаю, — отвечает ее соседка. — Тощая, плоская, одевается как с помойки. Может жалко стало?

Раздается противное хихиканье.

— А может выведете прыщи и заткнетесь, — шипит Ирка, наклоняясь через меня.

Я пихаю ее локтем, чтобы не вмешивалась. Нельзя кормить троллей. Чем больше огрызаешься, тем сильнее они пристают.

Девушки резко разворачиваются к нам, собираясь огрызнуться в ответ, но вмешивается препод, требуя тишины, и я внутренне расслабляюсь, зная, что затишье будет недолгим.

Неужели их жизнь настолько скучна? Они абсолютно не знают Дениса, но возносят его на какой-то пьедестал. Почему? Из-за смазливой рожи? Денег его семьи?

Одногруппники и меня практически не знают, но уже навесили ярлыки.

Во мне поднимается злость. Какое право они имеют судить?

И все из-за какого-то парня, который по непонятной причине не хочет исчезать из моей жизни и делает все, чтобы ее испортить. Даже на работу прокрался. До сих пор не понимаю, почему Артем наплевал на свои правила и пустил троицу в ВИПы хотя никому из них нет двадцати пяти.

Бесит!

Наконец пара подходит к концу. Я не спешу собираться, жду, когда группа покинет аудиторию. Ирка следует моему примеру.

— Чем займемся сегодня? — спрашивает она.

Думаю, ей хочется немного отвлечься от негативного внимания, которое зацепило ее из-за меня.

— Приходите ко мне на вечеринку.

На парту впереди плюхается наш одногруппник, имени которого я не помню. За прошлый год он появлялся несколько раз: первого сентября и во время сессии. Родители уже давно проплатили ему учебу, вот он и не учится.

— А ты кто? — задает Ирка бестактный вопрос, который мучает и меня.

— Я Паша, — говорит так, будто это все объясняет.

И, кажется, нисколько не коробит, что мы его не знаем, продолжает широко улыбаться, демонстрируя отличную работу стоматологов.

Быстро осматриваю аудиторию: несколько человек задержались и делают вид, что остались по очень важной причине, а не погреть уши.

— Спасибо, но мы не придем, — чеканю холодно и встаю.

— Полин, брось, — шатен преграждает мне дорогу. — Думаю, ты не против подвигать телом.

Его улыбка превращается в мерзкий оскал, а в глазах вижу уже знакомый блеск: парень представляет в каких позах меня поимеет. Видела подобное на работе. Но там я должна быть вежливой, здесь это необязательно.

— Думать — это не твое, — говорю с издевательской улыбочкой и протискиваюсь между партой и Павлом, задевая его плечом.

— А ты ничего не попутала? — летит мне в спину. — Я Павел Фролов.

Оборачиваюсь. Шатен уже не улыбается, смотрит исподлобья.

Надеваю маску самоуверенности, которой абсолютно не чувствую внутри. Скорее я как зверек, загнанный в угол большим животным. И раз никто меня не защитит, буду рычать и кусаться пока хватит сил.

— Мне плевать.

— Послушай, ты, — Фролов шагает ко мне вплотную. — То, что ты с Шуваловым…

— А не боишься, — перебиваю и гордо задираю подбородок, — что я расскажу ему о твоей выходке? — спрашиваю тихо, чтобы не никто кроме нас не слышал.

Блефую как никогда, надеясь, что репутация Дениса, о которой рассказывала Ирка, идет впереди него.

Моя лживая угроза попадает в цель, вижу, как Пашин кадык дергается, а в глазах мелькает страх.

— Он с тобой ненадолго.

— Возможно. Но что случится с тобой за это время?

— Да, пошла ты! — рявкает шатен и уходит.

А я сдуваюсь. Плечи опускаются, словно я взвалила мешок с кирпичами, напускная бравада исчезает.

— Круто ты его, — восторгается Ирка, беря меня по локоть и уводя из пустой аудитории.

На выходе сталкиваюсь с остальной группой. Обычно после последней пары народ разбегается как тараканы от света, но сегодня такое шоу.

— Ничего крутого, — возражаю, накидывая капюшон толстовки, — я только что подтвердила, что сплю с Шуваловым.

— Никто кроме Фролова это не слышал.

— А ты думаешь, он будет молчать? А теперь представь, что случится, когда Шувалову надоест играть со мной и он переключиться на другую девушку.

Ирка смотрит сочувствующе и старается приободрить:

— Все обойдется. Я уверена.

31 Денис

— Привет, Ден, — брат заходит в свой кабинет и раскрывает объятья. — Прости, что заставил ждать.

— Перестань, я знаю, как ты занят, — крепко обнимаю Артема.

Он проходит за массивный дубовый стол, а я снова опускаюсь в кресло напротив.

— Что привело тебя ко мне?

— Сразу к делу. Мне нравится.

— Если бы ты хотел семейных посиделок, — брат откидывается в кожаном кресле, — пришел бы в гости домой. Адрес ты знаешь. Но ты просил встретиться как можно скорее.

Мне неловко просить помощи, с детства привык все свои проблемы решать сам.

— У тебя здесь мрачновато, — начинаю из далека, обводя кабинет взглядом.

Мебель из маренного дуба в приглушенном свете кажется черной, а коричневые стены плохо отражают включенные лампы.

— Предыдущий владелец, мой дядя, косил под крестного отца, — Артем издает смешок и встает.

Смотрю на его широкую спину. Если бы сейчас кто-то вошел, ни за что бы не предположил, что мы братья. Я голубоглазый блондин, у Артема черные как смоль волосы и темно-карие глаза. Но оба высоким ростом пошли в отца. Я видел фото его мамы. Она была миниатюрной очень красивой кавказской женщиной.

Из шкафа за спиной Артем достает пару стаканов и бутылку скотча. Я сегодня приехал на такси, рассчитывал немного отдохнуть, поэтому с благодарностью принимаю янтарную жидкость.

Какое-то время мы сидим молча. Артем ничего не спрашивает, знает это бесполезно, пока я сам не решусь начать разговор.

Одним глотком допиваю содержимое стакана, и когда скотч перестает жечь пищевод, выпаливаю:

— Мне нужна работа.

Артем приподнимает в удивлении брови.

— В клубе?

— Вообще-то, меня больше интересует другой твой бизнес, — я подаюсь вперед, пристально глядя на брата.

— Егор сказал, — Артем не спрашивает, утверждает.

— Да, он обмолвился, что ты разрываешься между клубом и IT-компанией. Я могу помочь, если ты позволишь.

— Семейный бизнес, — задумчиво говорит Артем, разглядывая содержимое своего стакана.

Молчание затягивается, и я начинаю думать, что брат подбирает слова, как потактичнее мне отказать. Зная, с какой тщательностью он подбирает персонал, я могу оказаться в пролете, потому что не вызываю такого доверия как Егор. Друг с детства увлекается программированием, выбор факультета для него был очевидным. Я же поддался отцу.

— Пришлю тебе адрес, приходи в понедельник, — говорит Артем, поднимая на меня глаза. — Мне нравится эта идея. Особенно, если семья со стороны мамы останется в стороне.

Последняя фраза меня удивляет. Без своего деда Артем не добился бы такого влияния в столь молодом возрасте. Ему скоро тридцать два.

— Ты многого не знаешь о Харасовых, — говорит Артем. — дед ведь не спроста держит за яйца многих влиятельных людей. Отец до сих пор его боится.

— Так вот под какого крестного отца косит твой дядя.

— Да, — брат невесело ухмыляется, — дядя Ильяс неплохой человек и отличный бизнесмен, а еще наследник деда. Но дед души не чаял в своей младшей дочери Амине, — Артем с грустью смотрит на фотографию, стоящую на столе, — поэтому забрал меня как ее частичку, и относился по-особенному.

Артем замолкает. Думаю, минутка откровений закончилась. Но раньше мы никогда не углублялись в личное, поэтому мне хочется продлить этот момент.

— И ее отдали замуж за самого бесчувственного человека.

Мне искренне жаль Амину. Отец относился холодно и отстраненно к моей маме, но утверждал, что она его большая любовь. Что же ждало нелюбимую жену?

— Сделка, — Артем пожал плечами, но в глазах отразилась горечь. — Олег работал на деда несколько лет, но так и не смог приблизиться к руководящей верхушке. Родственников не переплюнешь. Вот он и посватался к маме.

— И она согласилась? Или ее не спрашивали? — я не знаком с традициями и тем более не знаю устои чужой семьи.

— Олег ей понравился, она согласилась. Была ли еще какая-то причина, никто не знает.

Артем тянется к бутылке и разливает еще.

— В общем, я решил поменять сферу деятельности. Задумался о собственной семье и пришел к выводу, что не хочу, чтобы мои дети стали целью криминальных личностей. Когда компания встанет на ноги, отдам клуб кузену. А он, — брат обреченно вздыхает и делает большой глоток скотча, — скорее всего превратит его опять в бордель, каким он был до меня.

Я напрягаюсь и подаюсь вперед. Клуб и так по сути бордель. Насколько все было хуже?

— Что было до тебя?

— С девочками обращались как с мусором. Отказывать клиентам нельзя. Гости могли распустить руки, даже ударить, — Артем смотрит так выразительно и осуждающе, намекая на инцидент с Полиной, и я стыдливо опускаю глаза на стакан в руках. — Я восемь лет боролся с этим. Сейчас любая может сказать нет и ее никто не сможет принудить.

Внутри все холодеет, и прежде, чем успеваю подумать хорошенько, губы сами произносят:

— А Полина сегодня работает?

Артем хмурится и упирается локтями в стол, сканируя меня как рентгеном, острым взглядом.

— Я не предоставляю информацию о сотрудницах.

— Мы с ней знакомы.

— Зачем она тебе?

Я боюсь за нее. Но вслух говорю другое, изображая скуку:

— Хочу развлечься перед тем, как погружусь в работу.

Артем заходится издевательским хохотом, и ржет пока на глазах не выступают слезы.

— Тебя, братишка, ждет огромный обламинго, — говорит, заикаясь от смеха. — Я из-за нее десять тысяч потерял.

— Объясни нормально, — говорю раздраженно.

— Помнишь, я тебе рассказывал, что рано или поздно все соглашаются переспать с гостем?

Киваю. Отлично помню слова брата. Кому-то из девочек становится завидно, что ее коллега живет на широкую ногу, у кого-то в семье происходит несчастье.

— Мы с Альбинкой пару лет назад начали делать ставки, кто когда сдастся. Я поставил на два месяца, Альбинка на полгода и выиграла. Полина еще ни разу не согласилась с кум-то уединиться. Видел ее глаза? — я снова киваю, шокированный словами Артема, а он снова начинает давиться смехом. — Однажды я слышал, как очень богатый и очень пьяный мужик предлагал некой желтоглазой миллион. Вот бы он удивился утром списанию, если бы она согласилась.

Тут до меня в полной мере доходит, насколько отвратительно я повел себя с Полиной. Я был уверен, что она обычная давалка и не сдерживал свой напор. А потом еще и подкупить пытался, заманить на легкую прибыль.

Стоит извиниться по-настоящему и глядя в глаза.

— Так она работает?

Артем щелкает мышкой.

— Сегодня нет. Завтра.

_____

С первым днем весны, дорогие!:*

32 Полина

Уже битый час я бьюсь над проектом по основам архитектуры, а расчеты не сходятся. Откидываюсь на стуле, в раздражении отбрасывая скомканный листок. Он отскакивает от стены и, проскользив по лакированной, исцарапанной поверхности стола, падает на пол.

Смотрю на него, будто лист виноват, что я не могу решить задачу. Надо сделать перерыв. Поднимаюсь, разминая затекшую спину, и иду налить стакан воды.

Пока пью, замечаю, что за окном темно, комнату освещает только лампа на столе. Погрузившись в учебу, я опять потеряла счет времени.

Взгляд падает на розовую блузку, оставленную Иркой на кровати. Единственное яркое пятно в темной комнате. Смотрю на свою аккуратно застеленную постель, неожиданно осознавая какие мы все-таки разные.

Я люблю темные тона, Ирка — яркие. Мои учебники выставлены на полке по высоте, у — Ирки как попало. У меня нет постеров на стене или фотографий, у Ирки — все пространство между нашими кроватями заполнено красочными снимками: семья, друзья, цветы, животные.

Она так легко согласилась лететь в Москву на показ, а я бы долго анализировала такое предложение. Задавалась вопросами: какую пользу я получу, какая опасность меня может поджидать.

Зная себя и свое недоверие к людям, я бы накрутила себя, позволив страху взять верх и отказалась. Ирка вырвалась из-под опеки властного отца и сейчас будто старается наверстать все упущенное. Отношения с парнем, секс, походы в клубы, различные развлечения.

Я же наоборот, упорядочиваю свою жизнь, обдумывая каждый шаг, ограничиваю себя во всем. Каждый аспект стараюсь взять под контроль, будто страдаю обсессивно-компульсивным расстройством в легкой форме, если такая вообще существует.

Допиваю воду, опускаясь на стул. Взгляд кругами скользит по крохотной комнате. Справа двухъярусная кровать, напротив меня окно с кусочком ночного неба, по которому в лунном свете быстро проплывают облака. Нешуточный ветер поднялся.

Слева полки, наши рабочие столы и кухонный стол, за которым я сижу. За спиной шкафы и дверь.

И вдруг я понимаю, что вся моя жизнь разделена на такие вот крохотные кубики. Комната общежития, служебка на работе, аудитории в университете.

А что будет через десять лет?

Закончу универ и устроюсь в какую-нибудь фирму. Таков план. Добавлю еще один кубик к зыбкому домику — офис. Где с восьми до пяти буду корпеть над грудой чертежей.

А как же друзья, семья?

Мне почти девятнадцать, а я общаюсь только с Иркой. Даже школьных друзей не осталось. Да и с кем там было дружить? Одна половина старалась меня не замечать, другая — чморила.

Я не хочу заменить Иру. Лучшая подруга может быть и одна, но какие-то знакомые, приятельницы тоже должны присутствовать.

В горле образуется горький ком, и я наливаю еще стакан воды, чтобы смыть неприятный вкус одиночества.

Когда Ирка уезжала на каникулы, я такого не ощущала. Мне самой приходилось ехать домой, и там я сознательно закрывалась от окружающих людей. Рите не было до меня никакого дела, бабушка не может мне простить единственную ошибку и держится в стороне. Остаются только Нина и Марина. Но у каждой из них своя семья, и мы не очень близки.

На работе я запираюсь в служебке, переодеваюсь, работаю и ухожу в общагу. Я знаю всех девчонок, открытых конфликтов нет, только Диана раздражает всем своим видом, но я практически ничего не знаю о их жизни.

Как-то слышала, что девушки встречаются вне работы, гуляют, сидят в баре, ходят по магазинам, но не я. Меня никуда не зовут, и я не даю шанса сблизиться.

Если посмотреть со стороны, то моя жизнь скучна и однообразна. У Ирки скорее всего будут еще показы в других городах, а мне даже некому позвонить и поболтать.

Если я сейчас не могу сближаться с людьми, вряд ли в тридцать щелкнет тумблер, и я стану душой любой компании.

Я должна что-то поменять. Не уходить в разнос, а правильно сбалансировать.

По крайней мере должна попытаться.

33 Полина

После моего вчерашнего приступа депрессии и самокопания, я все еще чувствую себя одинокой. Ложась спать, была уверена, что это чувство пройдет, ведь утро вечера мудренее, но я ошиблась.

Проснулась сегодня и чуть не расплакалась от тишины в комнате. И весь день в голову лезут только плохие мысли. Еще и погода за окном не добавляет позитива. Небо с утра затянуто черными тяжелыми тучами и периодически моросит противный дождь.

Выходить не хочется, но работу никто не отменял. Надеваю кожаную куртку и спускаюсь на первый этаж. Немного опаздываю, и впервые мне наплевать. Не спеша подхожу к будке с вахтершей, кладу пропуск на полку с номером нашей комнаты, ловлю на себе ее недовольный взгляд. Уверена, она задается вопросом, куда молодая девушка уходит в девять вечера и вернется ли она к закрытию общежития? А если не вернется, где будет ночевать?

Сильный ветер бросает в лицо мелкие капли, и я ежусь от холода. Идеальный фон для моего настроения. Обычно я всегда стараюсь разглядеть что-нибудь позитивное в любой ситуации, но сегодня не выходит.

— Опаздываешь, Полина, — строго выговаривает Альбина, когда я вваливаюсь в служебку. — На штраф нарываешься?

Она даже не обернулась, знает, что никто кроме админов без стука не войдет. Сидит с идеально прямой спиной, не отрываясь от просмотра документов на планшете. Иногда кажется, что девайс ее третья рука, девушка с ним не расстается.

— Прости, — говорю без сожаления.

Я в первый раз опоздала, и всего на десять минут, необязательно угрожать штрафом.

Резко распахиваю шкаф, будто он виноват в моем плохом настроении и сдергиваю с полки форму. На созданной мной шум Альбина поворачивается и в секунду ее лицо из удивленного становится строгим.

— Полина, что за вид?!

Закатываю глаза. Пока бегала по остановкам, капюшон толстовки промок насквозь, а вместе с ним и волосы. От влаги они завились и торчат в разные стороны. Я как мокрый котенок с вздыбленной шерстью.

— Фен есть. Приведу себя в порядок, — стараюсь говорить ровно, но в голосе все равно сквозит раздражение.

Альбина скрещивает руки на груди и скользит по мне внимательным взглядом. Будто хочет мысли прочитать.

— А ну-ка присядь, — командует она.

Обе опускаемся на диван.

— Что случилось, Полин?

— Ничего. Почему ты вообще так подумала?

— Ты работаешь здесь около года. Какое бы настроение у тебя не было, ты всегда оставляешь его за дверями клуба, превращаясь в профессионала. А сегодня огрызаешься с порога. Я не могу допустить до работы в таком состоянии.

Тру лицо ладонями. Альбинка права: я расстроена и взвинчена, могу легко послать посетителя на хер.

— Прости, — говорю искренне, — похоже на меня свалилась осенняя хандра. Не знаю, что делать.

— Это бывает со всеми. Проблемы и обиды накапливаются как снежный ком и одна, казалось бы, незначительная мелочь переворачивает чашу, — Альбина хлопает меня по колену. — Постарайся никого не прибить на смене, а после сходим в наш бар, выпьем по бокалу. Завтра у Лины день рождения, она пригласила всех немного посидеть.

— Меня не приглашали.

Говорю тихо, снова чувствуя приступ одиночества. Я везде как прокаженная. В универе теперь со мной никто не заговорит из-за Шувалова, Ирка окунется в новую работу, а на работе я незаметное пустое место. В чем виновата сама. Все приглашения я отвергала, ссылаясь на учебу или планы с Иркой.

— Ты ее еще не видела, пригласит, — убежденно говорит Альбина, — а если и нет, пойдешь со мной.

Неловко заявляться на чужой праздник, но возможно это шанс показать, что со мной тоже можно общаться.

34 Полина

— Ты должна уволиться, — слышу, как только открываю одну из комнат третьего ВИПа.

Не сразу понимаю, что обращаются ко мне, потому что внимание сосредоточено только на подносе. Но вот в поле попадают белые кроссовки, и я задираю голову, встречаясь взглядом с Денисом.

— Ты меня преследуешь? — вырывается недовольный возглас.

— Что-то вроде того, — отвечает нагло и выхватывает поднос из моих рук.

Тарелки опасно скользят по поверхности, но Дену удается выровнять поднос и без потерь донести до стола.

Лучше поскорее уйти и не разговаривать с этим психом. Пофиг на поднос. Если понадобится помощь официанткам, возьму другой. Хватаюсь за ручку, но за спиной раздается неожиданная просьба:

— Полин, присядь пожалуйста.

Слышать вежливый тон так неожиданно, что я разворачиваюсь и иду к столу, вопреки логике.

Денис уже сидит на диване и расставляет тарелки, убирая поднос в сторону. Передо мной оказывается салат с креветками и стейк под чимичури-соусом с овощами, запеченными на гриле.

На мой удивленный взгляд Ден поясняет:

— Надо поговорить. За ужином это делать приятнее.

— Нам не о чем разговаривать.

— Поговорим о твоем увольнении.

Голос Дениса такой будничный, будто предлагает заказать десерт, а не лишиться единственного дохода.

Вот она проблема богатых детишек. Что-то не получается — бросай. Возникла проблема — дай денег. Что-то не получается — попроси папочку, он даст больше денег. Только мне не к кому обратиться. Я не могу в случае неудачи побежать к родителям и спрятаться под их крылышком. Скорее всего получится наоборот. Бабушка разочаруется еще сильнее, а Рита, заламывая руки, начнет ныть, что я не благодарная бросила ее на произвол судьбы.

— В ближайшее время я не собираюсь увольняться. Если это все, мне нужно вернуться к работе.

Вскакиваю со стула, но Денис удерживает меня за руку:

— Поешь, а я пока все объясню.

Смотрю не него внимательнее. Лицо серьезное, а в глазах… Забота? Кажется, действительно хочет просто поговорить. Без шуточек и пошлых намеков.

Сажусь в кресло напротив, доставая телефон. В приложении ставлю статус «занята» и беру вилку. Раз уж еда на столе, грех не попробовать блюда наших поваров. Хоть пойму, за что просят такие деньги.

Удовлетворенно кивнув, Денис начинает:

— То, что я скажу, лучше оставить между нами. Договорились?

— Уже забыл, где я работаю? — язвлю. — Я умею хранить секреты.

— Ладно, — ухмыляется Шувалов, поднимая руки вверх, будто сдается. — Ты, наверное, не знаешь, но Артем мой брат.

Креветка встает поперек горла, и я начинаю кашлять, задыхаясь. Ден тихо смеется над моей неуклюжестью и заботливо протягивает стакан воды. Жадно глотаю прохладную жидкость, пока горло не перестает першить.

— Брат? В смысле бро, кореш или…

— В смысле у нас один отец, — обрывает мои потуги Ден. — Мама Артема — была его первой женой. Это не важно. Вчера мы общались с Артемом, и он обмолвился, что хочет избавиться от клуба.

Внутри все холодеет, и я откладываю вилку, так и не донеся до рта.

Когда меня повысили, мы с Альбиной стали чаще общаться. Она рассказала о слухах, которые ходили раньше, что до прихода Артема девушкам в клубе работалось несладко. Если точнее — как в аду.

— Вижу ты догадываешься, почему тебе стоит подыскать другую работу, — голос Дениса возвращает меня в реальность.

Я уже забыла о нем, лихорадочно соображая, что теперь делать. О квартире придется забыть? Как объяснить Рите, что она не сможет рассчитывать на меня так, как раньше?

Хотела, Полина, изменить жизнь?

Держи подарок от судьбы.

35 Денис

Прошло уже минут пять с тех пор, как я рассказал Полине новость. И она еще ни разу не шевельнулась, только однажды подняла на меня глаза, и снова погрузилась в свои мысли. Не уверен, моргала ли она все это время, буравя невидящим взглядом застывшую в руках вилку.

Не знаю, как утешить ее. У меня с этим очень туго.

К тому же я думаю, Полина слишком остро реагирует. Уход с работы — не конец света.

— Полин, — зову тихо, и девушка вздрагивает, будто забыла, где находится и с кем.

— Мне пора возвращаться к работе.

Она порывисто поднимается с кресла и роняет вилку в тарелку. Неприятный, слишком громкий звон режет по нервам, и я начинаю раздражаться.

— Тебе будто сказали, что кто-то из твоих близких умрет, — рявкаю ей в спину.

Сужу по себе. Когда объявили диагноз мамы, меня словно в тиски зажало. Не мог дышать, не мог шевелиться, не мог ясно соображать. В голове билось только рак, рак, рак. Смерть.

У Полины нет причин изображать из себя умирающую лебедь. Или я чего-то не знаю?

Воспроизвожу в памяти полученную информацию, и не нахожу в ней больных родственников, да и она совершенно здорова.

Полина смотрит на меня несколько секунд, решая, то ли наорать на меня и послать, то ли рассказать настоящую причину. Ее задели мои слова. Она ждала поддержки, понимания, а я огрызнулся.

— Не тебе судить, — говорит спокойно, будто разочаровалась во мне.

Это бьет похлеще кнута, исрываюсь вдогонку. Снова.

— Полин, — хватаю ее за руку уже в коридоре, — прости.

— Заметил, как часто ты передо мной извиняешься? — спрашивает с невеселой улыбкой. — Может, это о чем-то говорит?

— Ни о чем это не говорит, — возражаю и шагаю к ней ближе. — Просто я вспомнил, как мне сказали, что у мамы нашли рак.

Не знаю зачем я ей это рассказываю. Наверное, для того чтобы она видела во мне не только высокомерного, богатенького засранца, но и обычного человека со своими проблемами.

— Я поэтому и не понял, почему ты отреагировала, будто услышала о конце света.

Полина шагает еще ближе, и я как маньяк вдыхаю ее запах, разглядываю каждую желтую крапинку в ее глазах, рассматриваю пухлые губы.

Становится неважно, о чем мы говорили и что еще она хочет сказать. Важно, что она очень близко, и мне даже не придется напрягаться, чтобы прижать ее к себе, обхватить тонкую талию, провести ладонями по аппетитным изгибам и наконец поцеловать.

— Ты меня слушаешь? — шипит Полина и щелкает пальцами перед моим лицом.

Слишком резко меня вернули из мира грез. А я в своих фантазиях приближался к моменту, где на нас минимум одежды.

— А?

— Я говорю, мне жаль, что с твоей мамой случилось такое несчастье, и рада, что болезнь удалось побороть, но увольнение для меня — нечто близкое к концу света.

— Почему? — спрашиваю рассеяно.

Фантазии развеялись не полностью, оставив после себя туман в голове и дискомфорт в штанах.

— Потому что в нормальный клуб устроиться тяжело. Там каждый кому-то брат, сват, друг, а в убогий идти страшно, — Полина говорит спокойно, но видно, что считает меня дурачком, объясняя очевидное. — На дневную работу идти бесполезно, никто не будет подстраивать под студентку дневного, особенно с моим расписанием. Сюда устроилась случайно, перед этим четыре месяца рыская по сайтам с вакансиями. Не хочу опять жить впроголодь, забив на мечту, да еще и моя мама… — она делает глубокий вдох, будто готовится сказать что-то неприятное, и я весь обращаюсь в слух, потому что Писюха впервые говорит о личном, — Рита, она…

— Денис?!

Зажмуриваюсь. Не может быть!

Не хочу поворачиваться, я знаю кто стоит за спиной. Этот голос я узнаю из тысячи. Столько времени я мечтал о его обладательнице, а потом хотел поскорее забыть, поправляя ножи в спине. Столько крови она из меня выпила.

Довела до того, что я переехал на другой конец света. Но и месяца не прошло с моего возвращения, как гадюка, почуяв добычу, появилась.

Было бы лучше схватить Писюху в охапку и бежать без оглядки, но она отступает, переводит недоуменный взгляд с меня на дрянь за мои плечом, что-то решает в своей голове. Уверен то, что она придумала, абсолютно не соответствует реальности.

Я шагаю к ней, но Полина отступает.

Момент откровения испорчен, Писюха снова закрылась от меня.

36 Денис

Надо бы догнать Полину и объясниться, но правильнее не бегать от проблемы, а решить ее прямо сейчас. Поворачиваюсь к улыбающейся гадине. Она почти не изменилась за два года: те же платиновые волосы до плеч, стройная подтянутая фигура. Грудь, пожалуй, стала больше, губы тоже. И лицо, будто восковое. Зато черные глаза, которые покорили меня, как только я в них заглянул, все так же алчно блестят.

Раньше я путал этот блеск с любовью.

А сейчас смотрю, и ничего не екает. Наоборот, отталкивает. Будто стоишь перед бездной, она манит, обещая все прелести жизни, но ты понимаешь, что это слишком опасно. Никто не гарантирует, что, прыгнув, ты не разобьешься об острые камни.

А я разбился. Собрал сердце по кускам и больше подобного не хочу.

— Я так рада тебя видеть, — Диана подходит чуть ближе.

И меня пинком в грудь отбрасывает на два года назад.

* * *

Диана делает крохотный шаг в мою сторону, поправляя бретельку сарафана. В черных глазах отражается облегчение, смешанное с виной и стыдом.

Не могу смотреть и отворачиваюсь к панорамному окну.

— Я так рада, что ты наконец узнал, — ее тихий голос разрезает гнетущую тишину.

— Собирайтесь и проваливайте, — бросаю зло через плечо.

Нет никакого желания оборачиваться и смотреть на парочку растрепанных любовников, которых я только что застал в моей постели.

Как банально. Любимая девушка и лучший друг.

— Нет, Ден, пожалуйста, — хнычет Диана.

Раньше, заслышав эти нотки, я бросался выполнять любую ее прихоть, лишь бы моя девочка не куксилась. Сегодня они вызывают отвращение. Наконец дошло, что это манипуляция расчетливой стервы.

— Ты не понимаешь, — слышу за спиной шаги, — в нем есть то, чего мне так не хватает в тебе.

Диана отражается в оконном стекле. Волосы растрепаны, одежда сидит криво. Смотреть противно, и я сосредотачиваюсь на детях, играющих на площадке внизу.

— Слышал, Ден? — раздается насмешливый голос Миши. — Не все крутится вокруг Шувалова, в чем-то и я могу быть лучше.

Одна фраза раскрывает истинное лицо Лебедева. Опять все банально. Зависть.

Его родители запихнули парня в частную школу, не понимая, как ему будет тяжело. Одно дело кое-как наскрести годовую оплату, другое лицом к лицу столкнуться с золотыми детишками, которые тратят за входные больше, чем стоит весь маленький бизнес Лебедевых, и которые за людей не считают таких как Миша.

Но я ввел его в свою компанию, тем самым защитив от издевательств, помог поступить в лучший универ. А он оказывается все это время мне завидовал.

— Давай же! — не унимается бывший друг, переходя на крик. — Скажи что-нибудь! Каково это оказаться лузером?!

Сжимаю челюсти, чтобы не кинуться на Мишу с кулаками, вбивая каждое слово обратно в глотку.

— Миш, не усугубляй, — резко бросает Диана.

— Ди, милая, не плачь, — снова слышу шаги за спиной, Лебедев бросается к своей зазнобе, — теперь мы открыто сможем встречаться. Все хорошо.

— Я не хочу с тобой встречаться, — шипит Диана.

Поворачиваюсь и от увиденного меня одолевает истерический смех. Диана плачет, но при этом смотрит на Лебедева как на кусок говна. А он как преданная собачонка тянется к ней, стараясь обнять и утешить.

— Диан, все наладится. Мы будем счастливы. Ты сама сказала: у меня есть то, чего нет в Шувалове, — Миша бросает на меня победоносный взгляд, а я не могу остановить приступ смеха.

— Только в сексе, — говорит Ди, отталкивая Мишины руки.

Так вот, что это за загадочная нехватка. Диана любит секс на грани насилия и боли, а уж как ее возбуждает шанс быть застуканной. Мы столько раз трахались в пустых аудиториях, в машине на парковке, в раздевалках магазинов. Но мне это не по душе. Не нравится мне выламывать руки девушкам или бить по лицу.

— Разуй глаза, Лебедев, — бросаю ядовито, растягивая губы в презрительной усмешке, — ты столько не зарабатываешь, чтобы ее заинтересовать.

— Не правда! — ревет бывший друг, бросаясь ко мне. — Мы любим друг друга.

С нетерпением жду, когда Лебедев ударит. Тогда я смогу ответить, и он не выйдет победителем из этой драки.

— Не смей!

Диана бросается наперерез любовнику, прикрывая меня. Идиотка. Надеюсь, она не думает, что этот жест что-то для меня значит.

Лицо Лебедева в этот момент эпично. Смесь обиды, непонимания и мольбы.

— Ради тебя, — говорит тихо, преданно глядя на Диану. — Но тебе надо выбрать: я или он.

— Я его люб…

— Можешь не распинаться, — обрываю девушку, этот фарс я больше терпеть не намерен. — Собирай вещи и проваливай из квартиры. Если, конечно, — перевожу насмешливый взгляд на Мишу, — твой любовник не будет ее оплачивать вместо меня.

Точно не будет. Ему придется продать почку, чтобы покрыть пару месяцев аренды.

* * *

Было так больно, когда я уходил, сопровождаемый отчаянными криками Дианы. Кажется, она хотела побежать за мной, но Миша ее не отпустил. Потом она еще несколько раз пыталась со мной поговорить, искала встречи, но я пресекал каждую попытку.

— Денис, что скажешь?

Моргаю несколько раз, возвращаясь из прошлого, и смотрю на девушку вопросительно.

— Поужинаем? — повторяет Диана, скромно потупив глазки.

Сама кротость. За два года научилась лучше скрывать свою сущность. Я бы даже сказал суЧность.

На несколько секунд представляю, как мы ужинаем, флиртуем, едем ко мне, и меня чуть не выворачивает. Вот если бы на ее месте была Полина…

Кто знает через сколько мужиков прошла Диана, продавая себя за красивую жизнь. Не зря же она расфуфыренная находится в ВИПе. Даже если она тут работает, то вряд ли разносит еду как Полина. На Диане и маски-то нет.

— Скажу то же, что и всегда, — холодно чеканю каждое слово. — Не попадайся мне на глаза.

37 Полина

Боги, какая же я идиотка! С какого полового органа я решила, что кому-то есть дело до моих проблем и переживаний? В момент какого безумного отчаяния я решила пожаловаться Шувалову?

Когда я училась в школе и рассказывала кому-то, как мне тяжело, то в последствии получала лишь новую порцию сплетен и оскорблений. Потому что мои якобы друзья предпочитали держаться с толпой и перевирать мои слова, а не попасть в немилость вместе со мной. Я убедила себя — никому нет дела до моих проблем, я никому не нужна.

Ира стала приятным исключением. В моменты слабости я вываливала на нее то, что наболело, и она никогда меня не осуждала.

Выхожу на улицу из душного клуба, чтобы подышать воздухом перед тем, как мы толпой завалимся в бар.

Альбина уже договорилась с Артемом, и он дал добро на посиделки, при условии, что мы сами будем себя обслуживать и не оставим мусора.

Останавливаюсь на углу, чтобы меня было видно от запасного выхода и наблюдаю, как охрана вежливо, но настойчиво выпроваживает задержавшихся гостей, большинство из которых еле стоят на ногах.

Дверь в очередной раз открывается, и с видом королевы, почтивших челядь своим присутствием, на крыльцо выходит Диана под руку с каким-то мужчиной. Даже с моего расстояния видно, что он немолод: виски выбелены сединой, лицо в морщинах, приличный живот, упакованный в дорогой костюм.

А как же Шувалов? Или Дианке рыбка оказалась не по зубам?

Верится с трудом. На мисс самозваную принцессу Ди западают почти все мужики.

Отступаю глубже в тень, когда они проходят мимо меня к машине, у которой водитель услужливо распахивает дверь, но вместо того, чтобы сесть в салон, мужчина вдруг хватает Диану за волосы и прижимает лицом к крыше.

Я дергаюсь помочь, но вовремя останавливаюсь, замечая улыбку на лице Дианы.

Сумасшедшая. Ее ощутимо приложили о метал, возможно останется синяк, а она лыбится.

Еще страннее становится, когда мужчина задирает ей платье и запускает волосатую руку в трусики.

Застала бы подобное в прошлом году сгорела бы от стыда. Но у меня уже иммунитет, не раз видела в третьем ВИПе совокупляющиеся парочки в темном уголке или за плохо прикрытой дверью. От таких сцен, конечно, неприятно и неловко, но я научилась абстрагироваться и не принимать близко к сердцу.

Водитель похоже тоже привык к такому поведению своего босса. На лице не дрогнул ни один мускул. Он осматривает пространство около клуба, профессионально избегая то, что творится справа.

До меня долетает судорожный стон удовольствия.

Я похоже совсем отсталая, но секс на парковке, не в машине, — это все-таки пиздец.

Отвожу глаза, ища путь, чтобы свалить. Но в какую сторону я бы не пошла, попаду на свет. Прелюбодействующая парочка меня может и не заметит, но водитель стоит лицом в мою сторону.

Где я так согрешила? То голые парни в комнате, то трахающиеся парочки на улице.

В любую минуту может кто-то выйти и позвать меня в бар, тогда Диана и ее любовник точно узнают, что у их срамных игрищ был еще один свидетель. Лучше попробовать тихо проскочить к двери, может и водитель не обратит внимания.

Не оборачиваясь, в несколько шагов добираюсь до запасного выхода и скрываюсь внутри, натыкаясь на Дашу.

— Ты от чертей бежишь? — спрашивает она, смеясь, и резко становится серьезной. — Или на тебя опять кто-то напал? Может охрану позвать?

— Нет-нет, все хорошо, — улыбаясь, заверяю девушку, — просто спешила. Ну что, — беру Дашку по руку, — пойдем тянуть Милку за уши.

Мне определенно точно нужно выпить. А завтра начну искать новую работу.

38 Полина

— Прекрасно выглядишь, — сонно бубнит Ирка, выпутываясь из одеяла. — Ты вообще спала?

— Спала, — отвечаю, всматриваясь в свое отражение.

Сегодня я решила изменить любимой черной толстовке и надеть вишневый свитер с глубоким вырезом, подаренный подругой. Потратила на макияж больше пяти минут, не ограничиваясь только тушью, а выровняла тон кожи, нанесла на губы матовую помаду на пару тонов темнее свитера, нарисовала тонкие стрелки.

Выгляжу и правда неплохо, даже немного дерзко, что прибавляет уверенности: я смогу справиться с хейтерами.

— Ты в универ пойдешь? — спрашиваю Ирку.

Она приехала к общежитию около двух ночи, я встречала ее около коморки дяди Васи, а потом мы болтали не меньше часа.

— Конечно, пойду, — подруга нехотя откидывает одеяло, — я не оставлю тебя этим пираньям на растерзание одну.

— Из любопытства, — смеюсь я, — что ты собираешься делать? Кидаться учебниками?

— Бери выше, затарюсь вчерашними пирожками из нашей столовки.

— О-о-о, сразу на тяжелую артиллерию решила перейти.

Пирожки — это единственная выпечка, которую пекут местные повара, остальное привозят с завода. И у них просто талант. Свежие вкусные пирожки на следующий день превращаются в мечту стоматолога. Вставив зубы смельчаку, который решится их поесть, можно обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь.

* * *

Как я и ожидала путь по университету похож на шествие осужденного. В сопровождении косых взглядов и шепота мы входим в аудиторию, где тут же воцаряется тишина.

Уверенность, которую я чувствовала утром, улетучилась. Мой вид теперь не кажется дерзким и уверенным, а вызывающим и неуместным. Только молчаливая поддержка подруги подпитывает силы, не давая ссутулиться и поджав хвост сбежать.

Как только мы занимаем места в самом дальнем ряду, входит преподаватель, и разговоры смолкают. Наконец я могу сосредоточиться на привычном деле — учебе.

Первые полчаса я спокойно записываю лекцию и немного расслабляюсь. Но тут на мой телефон приходит сообщение. Не обращаю внимания, решив, что это реклама.

Но телефон не унимается. Хватаю его, чтобы совсем выключить звук, но взгляд падает на уведомления соцсетей.

Заявки в друзья и куча сообщений. Любопытство берет верх, и я нажимаю на уведомления. Некоторые вполне безобидные, вроде «привет, я тоже друг Дениса», а некоторые с предложением обслужить их, когда надоем Шувалову. Еще и свистульки свои сфоткали.

Отклоняю заявки, удаляю сообщения и закрываю аккаунты. Знаю, это не поможет, но на какое-то время сдержит.

Долбаный Шувалов и его популярность.

Я, конечно, благодарна ему за предупреждения об уходе Артема (хоть до сих пор не понимаю с чего он решил проявить доброту), но прямо сейчас мне хочется треснуть его чем-нибудь тяжелым и разобрать на тысячу маленьких Денисиков.

Жаль нет его номера, а то сказала бы пару ласковых.

Телефон опять жужжит. Беру его в руки, не ожидая увидеть ничего хорошего, и оказываюсь права. Письмо из деканата с просьбой зайти после пары.

* * *

К деканату я подхожу с тяжелым сердцем. Никого не вызывают в обитель страха каждого студента просто так.

— Я подожду здесь, — говорит Ирка, облокачиваясь на стену напротив.

Она наотрез отказалась отпускать меня одну.

— Спасибо, — улыбаюсь ей и заглядываю в открытую дверь. — Здравствуйте, меня вызывали.

— Воронина? — женщина дожидается моего кивка и указывает на ряд стульев. — Подожди немного.

Поворачиваюсь и только сейчас замечаю сидящую Марианну. По ее лицу видно, что она затеяла какую-то подставу.

— Допрыгалась, сука, — шепчет она одними губами.

И в секунду меняется в лице, из высокомерного и торжествующего оно становится плаксивым, а на глазах появляются слезы.

— Мам, пап, — хнычет Марианна, пробегая мимо меня и немерено задевая плечом, — я не понимаю, как такое случилось.

Что случилось? Можно поконкретнее.

— Ничего, дочь, — басит отец Марианны, — мы все решим.

Из отдельного кабинета выходит наш декан Аркадий Викторович и сразу расплывается в вежливой улыбке.

— Здравствуйте Эдуард Александрович, — декан протягивает мужчине руку и кивает женщине, — Анна Семеновна. Пройдемте в мой кабинет, — разворачивается и, заметив меня, вдруг рявкает. — Воронина за мной.

Вздрагиваю от резкого тона и следую за родителями Марианны. В кабинете тесно пятерым взрослым людям, а подавляющая аура Эдуарда Александровича, кажется, делает его еще теснее. Вжимаюсь в угол между дверью и стеллажом, ожидая экзекуции, Марианна становится рядом. Думаю, она что-то наплела про стычку в столовой. Может, что я на нее напала.

— Объясните мне, Аркадий Викторович, — строго начинает Эдуард Александрович, опускаясь в кресло, — как на вашем факультете допустили кражу?

Декан бледнеет, и я вместе с ним.

Одно дело драка. Поругают, возможно запишут в личное дело и отпустят. Если надо извинюсь. Но кража — это серьезное обвинение. Неужели Марианна не понимает, что может разрушить мне жизнь? Или ей наплевать?

Встречаюсь с ней глазами. В них светится такое торжество, будто она в одиночку вселенское зло поборола. Ответ очевиден: ей плевать.

— Эдуард Александрович, мы все решим, — блеет декан, — Воронина уже отчислена, документы ректору я отправил.

У меня начинают трястись руки, а по спине спускается капля холодного пота.

Отчислили? Без разбирательств? Семья Марианны платит, а я на стипендии. Значит меня можно вышвырнуть?

Отец Марианны удовлетворенно кивает:

— Если она вернет украденное, мы не будем писать заявление в полицию.

Тут меня охватывает такая злость. Они говорят так, будто меня здесь нет, будто я пустое место.

— Она, — говорю холодно, — ничего не брала, — на меня оборачиваются все, но я смотрю только на Марианну, потому что если взгляну на ее отца, то точно струхну, слишком он пугающий. — Марианна скажи правду. Мы столкнулись единственный раз, в столовой было много людей, они подтвердят, что я ничего не крала.

— Милочка, — вступает Анна Семеновна, сморщив аккуратный нос, будто ей противно со мной говорить, — ты не в том положении, чтобы грубить. Ты хоть представляешь сколько стоит вещь, которую ты взяла?

— Нет, не представляю, потому что не понимаю, о чем речь.

— Господи, — Марианна закатывает глаза и зло шипит, — ты загнала мой бриллиантовый браслет, даже не понимая его стоимости? Тебе поэтому только на одну вещь от Рулинской хватило?

— Свитер подарила подруга, она участвовала в показе.

— И кто из нас врет?

— Отпираться бесполезно, — встревает декан, — есть свидетели, подтвердившие, что ты взяла браслет во время конфликта в столовой.

Естественно, у них есть свидетели. Наверное, Марианнины подруги-подпевалы.

Но у меня тоже есть подруга, которая там была.

— Есть свидетель, который подтвердит, что я не воровка.

Взгляды присутствующих становятся снисходительными. Мол, выкручивайся как хочешь, ты все равно проиграешь.

— И кто же? — насмешливо спрашивает Марианна.

— Я, — раздается за спинами голос, который я сразу же узнаю.

Денис слегка отталкивает Марианну и становится рядом со мной.

— Привет, милая, — он целует меня в уголок губ, — подожди меня в коридоре. Я со всем разберусь.

Я настолько ошарашена его появлением, что безропотно киваю и выхожу из кабинета.

39 Денис

Обвожу взглядом присутствующих и сосредотачиваюсь на отце Марины. Очевидно, что он главный. Женщины выступать не будут, Марина так вообще побледнела и трясется. А декан будет пресмыкаться перед каждым, кто поманит взяткой.

Мы наводили справки перед поступлением, нашли много нарушений и превышений полномочий.

— Денис, — блеет декан, поднимаясь с кресла, — мы с Эдуардом Александровичем уже обо всем договорились.

— Девушку оболгали. Я не мог остаться в стороне.

— Молодой человек, — холодно говорит отец Марины, — родители не учили вас не вмешиваться в чужие дела.

— Олег Шувалов не утруждал себя такими мелочами. Все сваливал на нянек.

Кадык Эдуарда Александровича дергается, и он бросает мимолетный взгляд на декана, получая от него положительный кивок.

Кое-как подавляю желание закатить глаза. Да, тот самый Шувалов, владелец заводов, газет, пароходов. Не стал бы приплетать фамилию, достаточно того, что декан в панике, но так семья Марины быстрее пойдет на диалог.

— Я Корнилов Эдуард Александрович, — глава семейства встает и протягивает мне руку. — Возможно, вы обо мне слышали.

Отвечаю на рукопожатие. Вроде бы слышал. Если память не изменяет, то он ювелирный магнат.

— Давайте, перейдем к сути сего собрания, — прошу я, когда Корнилов снова садится и внимательнее на меня смотрит. — Полина ничего не крала. Я был там и все видел. У них вышел мелкий конфликт, но у Полины просто не было возможности незаметно снять браслет.

— То есть, — кричит Маринина мама и вскакивает со стула, — ты хочешь сказать наша дочь лжет?

— Аня, сядь, — грозно рявкает Эдуард Александрович.

Женщина тут же выполняет приказ и смиренно складывает руки на коленях. Однако, подавляющая аура у мужика, но до моего отца не дотягивает.

— Именно это я и говорю, а ее подруги поддакивают. — отвечаю спокойно. — Я знаю, куда именно делся этот браслет, — перевожу на Марину насмешливый взгляд и говорю издевательски: — Илюшка такой болтливый, когда напьется.

— Поделитесь с нами? — спрашивает Эдуард Александрович.

Вообще-то я хотел приберечь эту информацию. И если Марина опять полезет к нам, намекнуть, что могу рассказать всему университету ее грязный секретик.

Но она перешла черту. Марина прекрасно знает своего отца, и знала, что он сделает все, чтобы наказать Полину. Ее не интересовало, что, прикрывая свою задницу, она сломает человеку жизнь.

Что ж, посмотрим, как ей понравится, когда платят той же монетой.

— Пожалуйста, не надо, — Марина умоляюще смотрит на меня.

— Молчать! — снова рявкает Корнилов. — Рассказываете, Денис.

В глазах Марины появляются слезы, но больше она не встревает.

Возможно, я стал абсолютной сволочью, но не чувствую жалости. Ей всегда все сходило с рук. Считаю, что пора сбить с девушки спесь. И возможно, Марина усвоит урок и в следующий раз дважды подумает: правильно ли она поступает.

— Вчера вечером я столкнулся с Ильей Рогожиным, — не уточняю, что встретились мы на нелегальных гонка, куда я поперся, чтобы присмотреть за Максом. — Можете не пытаться вспомнить фамилию, его отец мелкий бизнесмен. Кажется, владелец нескольких булочных. Я прав, Марина? — продолжаю издеваться над девушкой.

— Кондитерских, — еле слышно шепчет она, смотря в пол.

— Илья — довольно мерзкий тип, — продолжаю я. — Всегда хотел казаться круче чем он есть на самом деле. Хвастливый, изворотливый, хитрый. Людей беднее его считает мусором, таким как я готов задницу лизать. Если я правильно понял его пьяный бубнеж, то летом вы заблокировали счета Марины.

— Марианны, — поправляет меня Корнилов. — Да, заблокировал.

Ах, точно. Надо бы все-таки запомнить.

— В общем, ей позарез надо было что-то купить, чтоб подружки не засмеяли, но денег не хватало, и Марианна обманула Илью, приманив на свое тело. А когда выманила нужную сумму, сразу кинула. Но как я уже говорил, Илюша мальчик изворотливый и хитрый, он записал пикантное видео и начал шантажировать Марианну. Либо они встречаются, и весь универ это видит, либо деньги. Она отдала браслет, чтобы Илья отстал.

После моих слов все четверо присутствующих краснеют. Декан, Марианна и ее мать от неловкости. Эдуард Александрович от злости.

Но ему хватает выдержки не скандалить на глазах чужих людей. Он встает и, пожав мне руку, покидает кабинет вместе со своей семьей.

— А теперь поговорим об отчислении, — говорю, обращаясь к декану.

— Я ничего не могу сделать. Приказ у ректора. Возможно, он его уже подписал.

А как глазки-то заблестели. Боров думает, что я дам ему больше Корниловых.

— Ректор сегодня уехал пораньше, — видел его на парковке полчаса назад. — Так что вам лучше как можно шустрее бежать в его приемную и забрать у секретаря приказ.

— Как я буду выглядеть, меняя решения каждые пять минут?

— Все и так знают, что вы недальновидны и глупы, — усмехаюсь я.

Декан опять краснеет теперь уже от злости и хочет что-то сказать, но я перебиваю:

— Знаете почему ректор отклонил вашу кандидатуру на должность проректора? Потому что в отличие от вас он знает, что для представительности ВУЗа нужны не только дети богатых родителей, но и такие как Полина. Умные, добросовестные, целеустремленные. И когда она добьется успеха, а она его точно добьется, ректор, попивая коньяк с очередным богатеем, с гордостью скажет, что Полина Воронина выпускалась из его университета.

По лицу декана понятно, что он и не рассматривал такой вариант. Не хватило мозгов просчитать на несколько лет вперед.

— Ладно, — сдается он. — Я заберу приказ, но с общежитием уже помочь не могу. Я позвонил, и на ее место заселили девочку, въедет на днях. Мне выгнать на улицу человека с детской травмой ноги, которой тяжело ходить, ради Ворониной? — спрашивает с издевкой.

— Нет. Достаточно того, что Полину не отчислят.

40 Полина

— Поль, ты в порядке? На тебе лица нет. Зачем тебя вызывали?

Ирка тут же засыпает меня вопросами, как только я выхожу из деканата. А я слова сказать не могу. Горло сдавило словно тисками.

В деканате я злилась, что меня обвиняют в воровстве. Но в какой бы нищете я не жила и как бы не завидовала другим детям, никогда не брала чужого. А сейчас не меня в полной мере обрушилось осознание, что я отчислена.

Самая большая проблема в том, что о курсах придется забыть. За прошлый год я заплатила двести сорок тысяч, в этом должна заплатить на десять процентов больше и каждый год стоимость будет увеличиваться. Этим летом на курсы подали очень много заявок и университет решил поднять начальную стоимость до трехсот двадцати тысяч. Я бы такую сумму заплатила только к последнему году.

Восстанавливаться на курсы осенью для меня не вариант. Не потяну. Особенно с учетом предстоящего увольнения.

По щелчку пальцев какой-то расфуфыренной мочалки, мои мечты, мои стремления, моя жизнь рухнула.

— Поль, скажи хоть слово, — Ира слегка встряхивает меня за плечи, и я наконец поднимаю на нее глаза полные слез.

— Ир, меня отчислили. Марианна, сказала, что я украла у нее какой-то браслет.

— Я сейчас этой суке все патлы вырву и сожрать заставлю.

— Ир, не надо, — хватаю ее и тяну в противоположную от деканата сторону. — Не хватало, чтобы и тебя выгнали. Там ее родители и Шувалов.

— Хм, — подруга резко перестает сопротивляться, — а я-то думаю, зачем он пошел в чужой деканат. Ты его видела? Что он сказал?

— Что разберется.

— Значит разберется, — уверенно заявляет подруга, весело подмигнув. — Не расстраивайся, все будет хорошо.

— Хорошо? — спрашиваю раздраженно.

Знаю, что Ира не виновата в моих проблемах, и хочет поддержать, но сейчас ее оптимизм только бесит.

— Если бы не Шувалов, — продолжаю шипеть, — Марианна обо мне даже не узнала.

— А чего ты на мне срываешься?

Хорошее настроение подруги как ветром сдуло. Она скрещивает руки на груди и недобро сужает глаза.

— Ты права, — поднимаю руки в примирительном жесте. — Прости.

Сейчас с Иркой лучше не спорить. Мы обе на взводе. Я из-за кома проблем. Подруга из-за недосыпа.

— Я правда верю, что все будет хорошо, — тихо говорит она, ободряюще улыбнувшись.

Я ее оптимизма не разделяю. Стоит вспомнить подавляющую силу Марианниного отца, мороз бежит по коже. Вряд ли он поверит какому-то парню, а не родной дочери.

Разборок не избежать. А как доказать, что я ничего не брала, не имею ни малейшего понятия.

Неожиданно дверь деканата открывается, и выходит Марианна с родителями. Я тут же расправляю плечи и сморю прямо на них. Ни за что не покажу этим напыщенным снобам свое отчаяние.

Эдуард Александрович что-то говорит жене, она кивает, а Марианна всхлипывает. Что там произошло, что девушка выглядит такой подавленной?

Анна Семеновна подталкивает дочь в спину, и они обе скрываются за поворотом, а мужчина подходит ко мне вплотную, впиваясь ледяным взглядом.

По его выражению не понятно, что он хочет. Наорать? Начать угрожать?

Эдуард Александрович просто молча смотрит, и с каждой секундой становится все сложнее выдерживать его взгляд.

— Я бы хотел извиниться за недоразумение, — наконец говорит он, но я не слышу в его голосе ноток раскаяния. — У вас отличный защитник. Немного заносчивый, но все же отличный. Вы неплохо подсуетились.

Опять намеки на то, что я удачно легла под богатого парня. Сжимаю челюсти, чтобы не сболтнуть лишнего, но во взгляд вкладываю все презрение к мужчине.

Эдуард Александрович хмыкает и уходит, а я наконец могу выдохнуть.

Как же хорошо мне жилось в прошлом году. Я избавилась от обвинений матери в неблагодарности, нашла близкую подругу, ни с кем не конфликтовала. Меня вообще практически не замечали.

Дверь деканата снова открывается, выпуская Дениса.

— Постарайся на нем не срываться, — шепчет мне в ухо Ирка.

— Полин, пойдем поговорим где-нибудь наедине.

По лице Дена не могу понять, он хочет сказать что-то хорошее или плохое.

Богатеям с деньгами выдают непроницаемые маски, что ли? Как у них получается полностью скрывать эмоции?

— Ладно, — соглашаюсь я.

41 Полина

Не знаю, зачем я поехала. Уверена, мы смогли бы найти укромный уголок и поговорить в университете. Но возможно это и есть причина почему Шувалов так настаивал на уходе. Мало ли что могли подумать озабоченные студенты.

— Денис, может ты уже расскажешь, что происходит? — предпринимаю очередную попытку поговорить.

Я уже несколько раз пыталась что-то узнать, но в ответ получала лишь молчание или «подожди, когда приедем».

— Ответь хотя бы куда мы едем?

— Какая же ты нетерпеливая, — улыбается Денис и переводит на меня взгляд, на мгновение оторвавшись от дороги.

Впервые Ден не ухмыляется и именно открыто и весело улыбается. Я будто другого парня увидела. Без высокомерия и ледяного взгляда, искреннего и… обычного.

И вдруг я пугаюсь. Я уже бывала в похожей ситуации. Мой бывший Матвей тоже казался придурком, но наедине он словно сбрасывал маску и становился милым парнем.

К сожалению, все оказалось наоборот. Козел — истинная натура, лапочка — игра, чтобы тащить девушек в койку. И я ведь повелась. Мы много раз пытались заняться сексом, но обычно все заканчивалось на ласках.

А Ден?

При первой встрече он сразу предложил поехать к нему — это не прокатило. Попытался мне заплатить, я его послала.

А сейчас третья попытка? Изобразить няшку-милашку и рыцаря?

Начинаю злиться на то, что люди зачастую не говорят всей правды и преследуют свои цели. А я слишком плохо разбираюсь в человеческих эмоциях.

— Приехали, — объявляет Денис и выходит их машины.

Я так задумалась, что совсем пропустила дорогу и не понимаю, где мы. Вокруг незнакомы высотки и нет никаких вывесок.

Денис открывает дверцу с моей стороны и помогает выйти.

— Где мы? — спрашиваю его.

— Я живу недалеко и недавно нашел здесь отличный японский ресторанчик. Ты голодна? — он не отпускает мою руку и продолжает очаровательно улыбаться.

Это сбивает с толку, и вместо того, чтобы продолжать злиться, я киваю. Ден, сильнее сжав мою ладонь, тянет к неприметной двери с крохотной вывеской.

— Помещение выглядит не очень, но готовят восхитительно, — говорит Ден, пропуская меня вперед. — Почти как у лучших поваров Японии.

— Я заметила, что перед плохими новостями ты всегда пытаешься меня накормить.

Откладываю палочки в сторону. Ден отказался что-либо рассказывать, пока мы не поедим. Во мне порция роллов, я попробовала сашими из тунца, лосося и гребешка, и больше ни одна рисинка в меня не поместится.

— Почему ты решила, что новости плохие?

— Если бы все решилось хорошо, ты бы просто сказал это в универе.

— Может я просто искал повод провести время вместе?

— Тогда ты бы все рассказал перед заказом. Я бы не ушла. Но ты боялся, что новости испортят мне аппетит.

— Ты всегда все так анализируешь? — спрашивает Ден.

По его невеселой улыбке понимаю, что я близка к правде, и настроение портится еще больше.

— Всегда, — отвечаю я.

Ден нервно откидывает волосы назад и хмуро разглядывает узор на скатерти. По его лицу вижу, как он подбирает слова, чтобы смягчить удар. От затянувшегося молчания я начинаю ерзать, накручивая себя еще больше.

— Тебя не отчислят, но место в общаге уже занято, — наконец выпаливает он.

— Как?

Если бы анатомически было возможно, то моя упавшая челюсть пробила бы пол.

Денис быстро пересказывает слова Аркадия Викторовича. И, с одной стороны, мне жаль девушку, и я понимаю почему ее так быстро определили на мое место. Но с другой, я же льготница из неполной семьи, раз меня не отчислили, разве универ не должен был предоставить мне другое место?

Слезы снова подступают к глазам, и чтобы не расплакаться я отворачиваюсь к окну. Так немного легче.

Денис тянется через стол и накрывает мою руку своей.

— Полин, конца света не случилось, просто сними квартиру до конца семестра.

— Просто?! — выкрикиваю я и тут же пожимаю губы.

Люди за соседними столиками и персонал смотрят на нас с любопытством. Лучше воспользоваться советом Ирки и не срываться на Дене. Хоть я и считаю, что мои проблемы начались с его появлением. Но если я объясню свою позицию, может Шувалов наконец поймет.

— Денис, таким как я…

— Каким таким? — рычит он.

Ух, как же его злит, когда я делю нас по классовому признаку. Но это всего лишь факт, я не хочу никого обидеть. Надо бы аккуратнее подбирать слова.

— Я из небогатой семью, если не сказать бедной, и мне приходится расставлять приоритеты, — жестом останавливаю возражения парня. — Да, я хорошо зарабатываю, но как долго это будет длиться. Когда Артем уйдет, я тут же уволюсь. И да, у меня отложена приличная сумма. Но у меня есть мечта и я планировала к пятому курсу ее осуществить.

— Что за мечта?

— Квартира. Хочу свой угол, где только я буду решать кого приглашать, какого цвета будут обои, какими вещами ее заполнить и подобное, — я улыбнулась, мысленно воссоздав образ. — И я была так близка, но проблемы начали наваливаться как снежный ком.

— Поговори с Ирой, может она разделит с тобой квартплату.

— У нее свои приоритеты. Ирка вырвалась из-под опеки властного отца и ей хочется пожить для себя: шмотки, салоны красоты, клубы. Девочковые заморочки.

— Я тебя понял, — говорит Денис, — лишние траты. — Как насчет вернуться к матери? От твоего дома ехать чуть дольше, чем по городу в час-пик.

Я прячу сжатые кулаки под столом и отвожу глаза. А вот это уже слишком личное. Я и так многое рассказала чужому человеку.

— Не могу.

— Лучше жить на улице? — насмехается Ден.

— Да! — выкрикиваю я и зло смотрю на парня.

Ему ни за что не понять. На что я рассчитывала? Хватаю свои вещи и, вытирая слезы, покидаю ресторан.

42 Полина

Вылетела из ресторана я как пробка, а как дойти до общаги не имею ни малейшего понятия. Место абсолютно незнакомое, но я упорно иду вперед, подгоняемая злостью.

Почему я так настойчиво пытаюсь заставить Дениса меня понять. Мы же с разных орбит. Вряд ли он когда-нибудь отказывался от чего-то одного в угоду другому.

Неожиданно меня хватают за руку.

— Полин, подожди. Куда ты бежишь?

— Собирать вещи, — говорю первую попавшуюся чушь. — Коменда может легко сделать это сама и выставить их на улицу. Ирка вступится, и у нее будут проблемы.

— Зачем же убегать? — смеется Ден, и я опять любуюсь его улыбкой. — Я отвезу.

Рада, что он не продолжил неприятный разговор. Когда Денис такой милый и проявляет заботу, я начинаю трепать языком, а затем злиться на себя, при этом срываясь на парне.

Ден опять берет меня за руку и ведет к машине, оставленной у ресторана. И я понимаю, что мне комфортно, когда он так делает.

Кажется, я схожу с ума. А если сказать точнее, то ебанулась по полной. Мы знакомы меньше месяца и большую часть времени ругались.

— Полин, я понимаю нежелание жить с нерадивым родителем, — мягко говорит Денис, выруливая с парковки. — У меня с отцом плохие отношения, а мама живет в Америке. Когда два года я уехал к ней, планировал остаться там навсегда. Но отец все время давил на то, что перестанет оплачивать ее лечение. Пока я учился он не сильно напирал, но стоило мне получить диплом, он разрушил все, что я успел там построить.

Ого, у Шуваловых все гораздо хуже, чем в моей семье.

— Мне жаль. Но у тебя ведь есть брат. Вы с ним близки?

— Не очень, он рос с дедом по маминой линии. Я больше близок с сестрой.

— У меня тоже есть сестра, — говорю я, — но у нее муж и трехлетняя дочь.

Надо бы позвонить Нинке, узнать как дела. С тех пор как мы немного повздорили в мой последний приезд домой, она проигнорировала одно мое сообщение, и сама ни разу не позвонила. А я окунулась в свои проблемы, забыв обо всем.

— Моей племяннице полгода. Майя вся в заботе о ней, даже салоны свои забросила.

— Салоны? — мои глаза удивленно округляются. — Майя Кирюшина твоя сестра?

— Знаешь ее? — Денис бросает на меня не менее удивленный взгляд.

— Лично не знакома, но регулярно посещаю ее салон недалеко от университета.

— Квартира значит дорого, но наводить красоту это святое, — пренебрежительно говорит Ден.

Я фыркаю.

— Ты, видимо, мало знаешь о бизнесе брата, — копирую пренебрежение, — можно сказать, идеальная внешность — часть униформы. Никакой лишне растительности, никаких дефектов кожи, никаких отросших ногтей, — скрещиваю руки на груди и перевожу недовольный взгляд в лобовое стекло. — И теперь понятно почему для работниц Эль Рояля предусмотрена большая скидка.

— Прости, я не хотел тебя обидеть, — примирительно улыбается Денис, с трудом втискиваясь на единственное свободное место рядом с университетом.

— Спасибо, — я искренне улыбаюсь Денису.

Не смотря на плохое начало дня и на кучу проблем, я хорошо провела время. Официально могу заявить Ден не такой уж и говнюк.

Он молчит, о чем-то задумавшись, принимаю это за намек, что мне пора.

— Пока, — я хватаюсь за ручку двери.

— Подожди.

Поворачиваюсь. Денис сидит, поджав губы, и нервно сжимает и разжимает руку на руле, будто решает сложную задачу.

— Ты можешь пожить у меня, — наконец поворачивается ко мне. — Меня все равно почти не бывает дома.

В который раз за сегодня моя челюсть падает ниже ватерлинии.

И что мне ему сказать? Предложить провериться у психиатра?

Видимо, дает о себе знать воспитание в провинции с устаревшими традициями, потому что предложение жить с малознакомым парнем, с которым нет отношений звучит, как бред. Особенно если учесть, что он на меня напал.

— Спасибо, Денис, — подбираю челюсть и выдавливаю подобие улыбки, — но я что-нибудь придумаю.

— Запиши мой номер. Решишься, звони.

Вбиваю в свой старенький смартфон цифры, о которых мечтает больше половины универа, и покидаю салон, находясь в прострации от такого странного предложения.

43 Полина

— Вы друг другу нравитесь, — такой вердикт выносит Ирка после моего рассказа, светясь как начищенный самовар. — Ну, он-то давно это говорил, а ты только начала осознавать.

— Какая чушь, — возражаю с пылом, пытаясь утрамбовать одежду в спортивную сумку. — Ты хочешь отношений, и тебе везде мерещится любовь.

— Кстати об отношениях, — Ирка становится серьезнее, — не упусти свой шанс.

Корчу ей брезгливую рожицу. Я бездомная с кучей проблем.

Сегодня я напросилась в бар поработать, пробуду там до двух, и надеюсь, за это время смогу как-то решить проблему с жильем.

— Займись уже своей личной жизнью, — бросаю в Ирку скомканный свитер.

— А у меня уже есть кандидат, — смеется подруга.

— О-о-о, ты кого-то преследовала и не взяла меня для прикрытия, — говорю наигранно обиженным голосом.

— Я никого не преследовала, Илью в том числе, — Ира сводит брови к переносице, но продолжает улыбаться. — А этот парень сам проявил инициативу, и завтра мы идем на свидание.

— Кто он? Я его знаю?

— Ты мне не поверишь, — Ирка мечтательно улыбается и, выдержав эффектную паузу, восторженно пищит. — Это Миша Лебедев.

— Ого!

Только и могу сказать. Не то чтобы я не рада за подругу, но боюсь повторения истории. Мишу редко видели с одной девушкой, зато часто видели их рыдающими в туалете. А Ирка уже однажды нарвалась на Илью. Не хочу, чтобы она опять страдала.

— Решила на своей шкуре прочувствовать, что значит быть изгоем?

Улыбаюсь, стараясь сохранить легкость разговора, но Ира уже заметила отсутствие энтузиазма и нахмурилась.

— Я походила с тобой эту неделю и поняла, что мне фиолетово, что говорят за спиной. Ты за меня не рада? — спрашивает в лоб.

— Рада, честно. Просто волнуюсь. Ты лучше меня знаешь репутацию таких как Лебедев. Будь осторожна, хорошо?

— Разберусь, — подмигивает Ирка.

Завидую этой девочке. С нее все как с гуся вода. Я анализирую каждый шаг, а подруга бросается в каждую авантюру: выйдет что-то хорошее — замечательно, выйдет плохое — поревет, попереживает и забудет.

Застегиваю последнюю сумку и встаю с пола, осматривая комнату. Она всегда казалась такой маленькой и загроможденной, но стоило освободить половину стала какой-то безжизненной.

— У тебя есть план? — тихим, грустным голосом спрашивает подруга.

— Либо вернуться к Рите, либо снять квартиру в ебенях.

Ирка закусывает губу и отводит взгляд.

— Я бы очень хотела съехать с тобой и разделить квартплату. Но отец начнет копать: откуда деньги? — подруга смешно передразнивает отца, — ах, работаешь? А кем? Моделью?! Я не для того растил дочь, чтобы она стала проституткой. Возвращайся домой, я запру тебя дома до сорока. С говняным образованием, мужем, которого одобрит папа, и без какой-либо карьеры, — заканчивает печально.

— Я выкручусь, — сажусь на кровать подруги и обнимаю ее. — И-и-и я тебе не говорила, но Шувалов предложил пожить у него.

Ирка визжит мне в ухо, хватает за плечи и начинает трясти, как тряпичную куклу.

— Он в тебя влюблен!

— Он просто не хочет чувствовать вину, — отрываю от себя руки подруги и тру ухо, в котором до сих пор звенит. — Марианна из-за него на меня окрысилась и устроила подставу, а он несмог исправить все последствия ее выходки.

— Если бы ты ему не нравилась, он бы не чувствовал вину и не пытался бы помочь.

Вроде звучит логично.

— Я так не могу. Жить с незнакомым парнем как-то странно. Да, я и со знакомым бы не смогла.

— Ты рассуждаешь как бабулька. Хотя бы подумай над его предложением.

— Подумаю, — вру ей. — Мне пора на работу.

Нагруженные баулами мы спускаемся вниз и под насмешливый взгляд коменданта выходим на улицу. Обходим здание и отдаем мои вещи дяде Васе. Больше я не смогла ничего придумать. Брать у меня нечего, трусы мои ему вряд ли понадобятся.

Обнимаю на прощание Ирку, обещая сообщать ей новости, и убегаю на остановку.

44 Денис

Вчера Артем показал мне помещение под наши офисы, а уже сегодня я сижу здесь как штык с восьми утра.

Все сотрудники отправлены в недельный отпуск. За это время нужно решить в каком направлении развивать компанию. Егору проверить сотрудников на профпригодность и их проекты. А Максу просмотреть все юридические документы. Одно радует: компания маленькая и наши проверки не растянутся на месяцы. Сотрудники вернутся, и мы начнем готовиться к полному перезапуску и последующему открытию.

Но я не могу сосредоточиться. Три дня назад я дал Полине номер, но она не позвонила. И я почему-то переживаю. Разговор в ресторане не выходит из головы, а именно слова про приоритеты и то, что она предпочтет жить на улице, а не с матерью.

Я никогда ни в чем себе не отказывал, поэтому мне сложно понять каково это ограничивать себя ради большой дорогостоящей покупки. А вот желание соскочить с семейного древа — очень даже.

— Может хватит крутить телефон в руках и смотреть в пустоту? — Макс поднимает глаза от кипы бумаг и хмуро на меня смотрит. — Просто позвони ей и возвращайся к работе.

— Отстань, — говорю недовольно.

В любое другое время я бы послал брата в далекое эротическое, но сейчас его лучше не злить. Около пяти лет назад с его подругой случился несчастный случай, а проблемы начались именно осенью. Каждый год Макс срывается на всех и вся, видя мир в черных тонах. Дата смерти пройдет, и брат начнет приходить в норму, насколько это возможно при данных обстоятельствах.

— Денис, — Макс тяжело вздыхает и складывает руки на столе, словно мой личный психолог, — дай девчонке романтику, о которой она мечтает, трахни ее и выкини из своей жизни.

— Как грубо, — встревает Егор, ловко печатая на клавиатуре.

Зря он подал голос.

— Ден говорил, что девчонка набивает себе цену, значит ей нужны деньги. Но он забыл упомянуть, что запал на нее, — брат повышает голос и Давыдов морщится. — Он будет с ней носиться, а она разобьет ему сердце. Я считаю, что у баб генетически заложено портить нам жизнь.

— Ты можешь ошибаться в Полине, не зная ее настоящую, — Егор все-таки отрывается от монитора.

Чувствую, что обстановка накаляется. Обычно спорить начинаем мы с Егором, а Макс выступает миротворцем. Но когда заводится брат, проще разойтись по разным комнатам и выдохнуть. И вот проблема: офис настолько крохотный, что ни одного из друзей я не могу отправить в угол как строгая мамочка.

— А ты-то что он ней знаешь? — скептически спрашивает Максим.

— То, что нарыл. И то… — Егор бросает на меня виноватый взгляд. — После того, как ты на нее напал, я увидел ее на показе Маши, Полина пришла туда с подругой.

Я в шоке. Давыдов видел мою Полину (то есть не мою, а просто Полину), и ничего не сказал. Я же просил парней не лезть.

— И? — не выдерживаю его молчания.

— Я хотел ее немного припугнуть и сказал, чтобы она к тебе не подходила, если не хочет проблем.

— И?

— Не увидел испуга от возможной потери дойного бычка, скорее решимость вернуть деньги. А когда Маша подошла, она сбежала. Обычно девчонки липнут к ней, чтобы засветить лицом и попасть на показ.

— Мне кажется, я ошибся во всем на счет этой девочки.

— Вы просто кретины! — выкрикивает Макс. — Ден думает членом. Но ты, Егор, самый проницательный человек, которого я знаю, а какая-то шлюшка обвела тебя вокруг пальца.

Я вскакиваю с кресла и подлетаю к брату вплотную.

— Заткнись! — ору ему в лицо.

— Ты бросил нас на два года из-за девки! — кричит Макс. — Я повторения не хочу. А ты? — он смотрит на Егора.

— Не хочу, — отвечает друг. — Но неудача не значит, что нам не стоит пытать. Нельзя всю жизнь провести одному. Лично я верю, что есть порядочные девушки.

— Ага. Сидят в библиотеке и перекатывают лишние двадцать килограмм между стеллажами. Пошли вы!

Макс машет на нас рукой и уходит, чуть не снеся дверь с петель.

45 Полина

«Давай заключим сделку. Ты переедешь ко мне, и такие как Корнилова не посмеют тебя больше трогать. Обещаю тебе защиту, в том числе и от себя. Пальцем тебя не трону».

Это сообщение от Дениса я обнаружила утром, когда вставала на учебу, и до сих пор не знаю, как к нему относиться.

— С добрым утром, Полин, — на кухню входит сонная Альбина. — Чего так рано встала?

— Скоро в универ. Я завтрак приготовила.

Альбина застала меня в понедельник плачущую в служебке бара. Я так не рыдала черт знает сколько, просто не выдержала. Хостелы или посуточные квартиры были либо заняты, либо находились у черта на рогах, а после двенадцати вообще перестали брать трубки.

Альбина не могла не спросить, что случилось, а я опять вывалила на нее свою проблему. Она пустила переночевать и готовка — меньшее, чем я могу ее отблагодарить.

— Полин, не обижайся, но ты квартиру ищешь?

— Каждую свободную минуту.

— Сегодня после работы тебе придется поехать в другое место.

Я ждала этих слов. Альбина пустила на одну ночь, а я здесь уже третью.

— Без проблем, Альбин. Спасибо тебе.

— Ты пойми правильно, — тараторит она, — я-то не против, но если припрется хозяйка… А я не могу потерять квартиру.

— Альбин, я все понимаю, — сжимаю ее локоть, — тебе нельзя оказаться на улице с ребенком.

— Как ты узнала? — испуганно лепечет девушка.

Не понимаю, почему она испугалась, но уже жалею, что вообще открыла рот.

— Когда раскладывала диван, случайно нашла развивающую игрушку. У моей племянницы есть такая же.

Альбина вскакивает со стула, чуть не опрокинув чашку с чаем, и начинает расхаживать по кухне, как загнанный зверь.

— Полин, пожалуйста, никому не говори, что у меня есть ребенок.

— Да, что такого? — искренне не понимаю.

— Ладно, — Альбина наконец садится, — у на с Сашкиным отцом был короткий роман, и он прямо сказал, что долго и счастливо не будет. Пообещай молчать.

— Да кому мне говорить, кроме… — меня осеняет догадка, Альбинка бы так не психовала, если… — он с работы?!

— Полин, — умоляюще стонет она и роняет голову на стол.

— Ладно-ладно, — смеюсь я. — Считай, что я ничего не видела и не знаю. Мне пора в универ.

* * *

— Что они возятся как сонные мухи, — психует Ирка, швыряя пустой поднос на линию раздачи.

— Успокойся, — шикаю я.

Хотя она права. Сегодня в столовой какой-то бедлам: то суп закончился и надо ждать, когда принесут, то шоколадка не пробивается, то булочки не занесены в кассу.

— Прости. Сегодня первое свидание и я волнуюсь.

— Перестань. Ты его покоришь, — уверяю ее, хотя до сих пор сомневаюсь, что Лебедев тот парень, который ей нужен.

— Ой, вы только посмотрите.

Мы с Иркой синхронно разворачиваемся на громкий голос. Марианна. Чтоб ее черти в жопу драли. И ее подружек. Стоят на расстоянии, чтобы можно было громче орать.

— Девчонки, вы слышали? — к ним подходит мой одногруппник Петя или Паша, который недавно приглашал нас на вечеринку. — Шавку выкинули на улицу, и даже Шувалов не впрягся.

По столовке разносятся смешки, и все смотрят только на меня. Люди как шакалы следят за раненой добычей и ждут, когда она окончательно ослабнет, чтобы нанести последний удар.

Я не дам им такой возможности, хоть единственное желание провалиться сквозь землю или исчезнуть нахрен.

От страха и стыда тело потряхивает, а дешевый пластик подноса того и гляди треснет в напряженных пальцах, но я молчу, сдерживая подступившие слезы.

— Думаю, он решил, что спасения от отчисления будет достаточно за ее таланты, — источает яд Марианна и вдруг резко сокращает расстояние между нами. — Ты хоть знаешь какие у меня проблемы из-за тебя? — шипит мне в лицо.

— Не знаю и мне наплевать. Ты сама источник своих проблем, — говорю спокойно.

Каких же усилий мне стоит это спокойствие. Я ведь и правда не представляю, что было в деканате. Думала Денис надавил своей фамилией, и конфликт решили замять, а Марианна расплакалась, потому что ее план не сработал.

Надо было в ресторане расспросить Дениса, чтобы знать к чему готовиться, а я как всегда сосредоточилась только на текущих проблемах.

— Как же ты меня бесишь, сука! — орет Марианна, и я вздрагиваю. — С какой помойки ты только вылезла?! А ты? — она переводит взгляд на Ирку. — У подружки получилось, и ты решила пойти по ее стопам? — Марианна снова смотрит на меня. — Что в тебе есть такого?!

— Ну, например, она не спит с парнями за деньги, — громко говорит Денис, появившийся как черт из табакерки в сопровождении друзей, он словно чувствует неприятности и появляется в нужный момент, — а еще не позорится на весь университет, ведя себя как истеричка.

Тихо выдыхаю, слегка расслабляясь, и чувствую, как Ира обхватывает мое предплечье холодными пальцами, прижимаясь к спине. Она тоже не ждала наездов от Марианны.

— Ты не ответила на сообщение, — говорит Ден, а я не сразу понимаю, что он обращается ко мне. — Полина, пойдем, — он берет меня за руку и ведет сквозь притихшую столовую. — Ир, ты с нами? — оборачивается на мгновение.

Подруга срывается с места, и мы впятером выходим из столовой, а потом и из университета.

46 Полина

Загрузившись во внедорожник Егора, мы отъезжаем от университета под ошеломленные взгляды студентов. К гадалке не ходи, завтра нас накроет новой волной слухов.

— Куда мы едем? — разрываю давящую тишину, обращаясь к Денису.

Я зажата между ним и Иркой на заднем сидении, и его близость волнует меня. С тех пор как он перестала смотреть пугающе и бросаться обвинениями, я ловлю себя на мысли, что перестаю считать его засранцем. Мне кажется, он искренне пытается меня понять, построить дружеские отношения, а я стараюсь дать ему эту возможность, сама тянусь к нему. Это немного пугает.

— Егор, куда мы едем?

Брюнет пожимает плечами:

— Куда-то.

Лаконичный ответ, ничего не скажешь.

Смотрю в лобовое, внимательно следя за петляниями по узким улицам. В этот раз хочу хотя бы примерно запомнить куда едем. Но это очень сложно. Я все еще плохо знаю город, а весь центр узкий, петляющий и с кучей шлагбаумов. Раньше за каждый клочок дрались и жильцы домов, и владельцы копаний. И в результате это вылилось в настоящий лабиринт.

Мы выруливаем на вторую набережную. Так местные называют улицу, идущую по холму вдоль реки. Отсюда открывается потрясающий вид на воду и вторую половину города. Весной мы с Иркой каждый вечер здесь гуляли или сидели на одной из оборудованных площадок чуть ниже по холму.

Мы с Деном молча идем по тротуару, за нами на расстоянии следуют ребята. Я не знаю, что сказать. Просить его держаться от меня подальше не имеет смысла, уже пробовала.

— Тебе, наверное, надоело это слышать, но все же прости, — наконец говорит Денис.

— Может тебе больше не придется извиняться, если объяснишь, что за игру ты задумывал.

— Изначально я хотел просто привлечь к тебе немного внимания. Заметил, что ты его избегаешь. Пару пылких взглядов, пару фраз, что мне нравится девушка, которая меня отвергла и все. Думал на тебя посмотрят, пошепчутся и забьют. Никто не должен был принять нас за любовников. Но я сам все испортил, когда вмешался в разборки с Марианной.

Денис останавливается на мосту между холмами и облокачивается локтями на высокие перила. Он выглядит таким уставшим, не только физически. В голубых глазах, устремленных на серую бурлящую воду, застыла тоска.

Почему-то появляется желание подойти ближе и просто обнять, показать, что он не один. Я ведь его понимаю. Иногда, сбегая из дома на встречу с друзьями, я чувствовала жуткое одиночество, сидя с ними. Будто не вписывалась в их компанию. Одиночество в толпе, что может быть хуже.

Я делаю шаг и уже поднимаю руки, но Ден вдруг спрашивает:

— Ты нашла, где жить?

Он все еще не смотрит на меня, значит не заметил моего глупого порыва.

— Нет, — отвечаю, отступая на шаг. — Я жила у подруги, но сегодня опять стала бездомной.

Денис трет лицо ладонями и поворачивается ко мне. На лице не остается и слета грусти, словно простое движение смогло ее стереть.

— Где твои вещи? Давай заберем их, мою машину и я покажу тебе квартиру. Пошли.

Он сжимает мою руку. Я начинаю привыкать к этому жесту. От него веет теплом и надежностью.

— Боже, у тебя руки ледяные.

Не успеваю отреагировать, как Ден притягивает обе мои ладони к лицу и начинает согревать собственным дыханием. Замерев, ошеломленно наблюдаю за каждым облачком пара, вырывающемся сквозь приоткрытые губы.

Если я разогну большой палец, то смогу их коснуться. Я хочу этого. Но прежде чем сотворить необдуманную глупость, выдергиваю руки и прячу их в карманы, отворачиваясь. Прячу порозовевшие щеки за волосами.

Мне неловко от действий Дениса и от моей реакции на его заботу. Со мной такого никогда не было. Это расценивать как дружеское участие или симпатию, или очередную игру?

Приближаясь к ребятам, я слышу, что Ирка болтает без умолку. Она явно нервничает, поэтому и не замолкает. Так было, когда она пришла знакомиться в конце августа. Сначала я подумала, что Ирка дура-болтушка, но потом она объяснила, что всегда так себя ведет с незнакомцами, потому что папа редко отпускал ее гулять и отбирал ей друзей. Ирка назвала себя социальным инвалидом.

Егор и Макс стоят в начала моста так же, как Денис несколько минут назад, облокотившись на перила, а Ирка между ними.

Судя по лицам парней, они подумали то же, что и я при первой встрече с взрывной блондинкой.

— Эй, клубок нервов, — смеюсь я, подходя к подруге со спины.

— Я опять болтаю, — Ирка закрывает красное лицо ладонями, — простите.

Парни даже не делают вид, что все нормально, переглядываются и снова переводят глаза на реку.

Денис просит Егора подбросить нас до его машины, и брюнет облегченно выдыхает. Ни ему, ни Максу явно не нравится наша копания. Они совсем не в восторге, что в их сплоченное трио пытается пролезть кто-то еще.

Макс немного агрессивно бросает, что ему надо по делам, и он уже вызвал такси, и уходит в сторону магазина. Денис обменивается с Егором одним им понятным взглядом, и мне кажется, что они хотят последовать за другом, но мешаем мы с Иркой.

— Если вам куда-то надо, мы дойдем пешком, — предлагаю я.

— Нет. Все нормально, — говорит Ден, все еще глядя вслед Максиму, хотя тот давно скрылся за стеклянными дверями.

Чувствую себя лишней, словно зашла на вечеринку, на которую меня не приглашали.

Егор смотрит сначала на Шувалова, потом обжигает колючим взглядом меня и поджимает губы. Он явно считает, что Ден поставил в приоритет меня, а не друга и этот выбор неправильный. Если это правда, то я считаю так же.

Мы с Деном знакомы меньше месяца и большую часть времени ссоримся, а сколько он знает Макса? Со школы? С детского сада?

— Денис, если надо…

— Я же сказал: все нормально, — резко обрывает он и уходит в сторону внедорожника. — Он должен справиться, — тихо говорит Егору, сорвавшемуся за Шуваловым.

— Мы нужны ему.

— Я знаю, — Ден откидывает волосы назад, я заметила, что он делает так, когда нервничает или расстроен, — отвезем девчонок и сразу за ним.

47 Полина

Короткая проходка под насмешливыми взглядами охранника и консьержки, и мы оказываемся в большом лифте, отделанном лакированными деревянными панелями. Временно можно выдохнуть. И престарелая женщина и накачанный протеинами парень считают, что я временная забава мажора, мне не место в отполированном и вылизанном доме, где у любого жильцы туфли дороже всех моих вещей.

Да и пофиг. Я не обязана им доказывать, что это не так. Вообще никому не должна. Людей не переубедишь, если они хотят верить в свою правду, пусть так.

Я знаю, что я не такая. Моя лучшая подруга знает. Этого достаточно.

— Проходи, — Ден открывает передо мной массивную дверь. — Вот здесь гардеробная, — он указывает на дверь слева, помогает повесить туда куртку и ведет в коридор справа. — Это моя спальня, эти две гостевые. Выбирай любую и располагайся.

Я открываю первую дверь напротив комнаты Дена и оглядываюсь. Она выполнена в холодных серо-голубых тонах, типичная мужская, и мне здесь неуютно. Прохожу немного вглубь и заглядываю в соседнюю. Тут мне нравится больше. Теплые бежевые тона придают ей тепла, мягкий плед на большой кровати и фотографии, выполненные в сепии, добавляют уюта.

Я киваю с улыбкой, и Денис заносит мои сумки. Он очень удивился, что у меня их всего три, а не тридцать.

— Здесь встроенный шкаф, — парень показывает на двойные белые дверцы, а затем на соседнюю, — это твоя ванная. Правда она смежная с другой гостевой, но других гостей пока нет.

Мне кажется Денис немного нервничает. Заметила, что он то и дело проводит пальцами по волосам. Не понятно только из-за чего: хочет, чтобы мне понравилось в его квартире или из-за Максима.

— Полин, мне надо ехать, — Ден снова запускает пальцы в волосы. — Вот комплект ключей. В холодильнике пусто, закажи что-нибудь. Но предупреди консьержа. У двери домофон, просто нажми кнопку и сообщи, что ждешь доставку.

Шувалов выстреливает указаниями как большой босс. Так и хочется взят блокнот и начать все записывать.

— Приглашать можешь только Иру, я предупрежу охрану, — продолжает он, после короткой паузы. — Осматривайся, чувствуй себя как дома, только не ходи в мою спальню. В кабинет ты не попадешь, он закрыт. Сегодня я скорее всего не вернусь, придется тебе развлекать себя самой. Прости. Если что, сразу звони мне. Поняла? Сразу.

Ден так подчеркивает интонацией последнее слово, будто ожидает, что после его ухода, я сразу же подожгу квартиру, или затоплю, или сделаю что-то еще.

— Я все поняла, — отвечаю слегка раздраженно.

Денис, поглощенный своими проблемами, не замечет моего недовольства и уходит, кивнув головой на прощание.

Я остаюсь одна. И вдруг на меня накатывают воспоминания годичной давности, когда я только приехала в общежитие.

Помню, как получила пропуск и поковыляла на четвертый этаж с огромной спортивной сумной на плече и почти такой же только меньшего размера в другой. Как же я бесилась, что здание пятиэтажное, а значит без лифта, и приходится тащить все пешком. Никто не мог мне помочь, я приехала одной из первых, когда общага только-только открыла свои двери.

К комнате я приползла потная с прилипшими ко лбу волосами и вдруг остановилась. Меня охватило волнение вперемешку со страхом. Я испугалась, что не полажу с соседкой. Вдруг мы будем ссориться каждый день из-за мелочей, вроде неубранной одежды или сдвинутой чужой вещи.

За секунды я накрутила себя так, что руки начали трястись, и я не с первого раза смогла повернуть ручку. И тут я разозлилась на себя. Два месяца я мечтала свалить из дома, два месяца молилась, чтобы дни бежали быстрее, два месяца ждала новый этап своей жизни. Хотела начать все с чистого листа и вот струсила.

Я кое-как протиснулась в блок и агрессивно дернула первую попавшуюся ручку, к своему стыду оказавшись в ванной. Минуту спустя я осторожно заглянула в свою комнату и поняла, что она не просто пустая, там все лето никого не было. Как и в соседней комнате, как и в большей части общежития.

Сейчас на меня накатывают похожие ощущения, что и в тот момент, когда я поставила сумки на пыльный пол и осмотрелась. Одиночество и страх перед чем-то новым.

Чтобы сбросить оцепенение я пошла по периметру своего временного места жительства. Провела пальцами по гладкой поверхности шкафа и открываю. Он огромный. Даже с учетом подаренной Иркой одежды я займу от силы три полки и несколько вешалок.

Оставляю дверцы открытыми и захожу в ванную. Она отделана белой матовой плиткой с серыми прожилками, похожими на мрамор. А может это и есть мрамор. Раковина, поддон душевой и унитаз тоже матовые, а вся фурнитура хромированная и блестящая.

Я практически уверена, что этим всем ни разу не пользовались, а Денис заходил сюда пару раз, когда принимал работу дизайнера.

Потом я иду на кухню. Она тоже вся в хроме и мраморе только темном. Мрачновато, но мне нравится. Современная техника блестит как новенькая, и больше всего мое внимание привлекает кофемашина. Кофе я люблю, и зерна виднеются сквозь полупрозрачную крышку. Не удержавшись, нахожу чашу и сахар и наливаю ароматный напиток. Кайфуя от божественного запаха, я жду, когда упадет последняя капля, и разглядываю гостиную напротив кухонной стойки.

Она отделена декоративной полкой до самого потолка, на которой стоят какие-то безделушки: стеклянные фигурки, художественные книги, в основном фантастика, рамки с фотографиями зданий. За полкой Г-образный диван, напротив него огромная плазма, подвешенная на стене, под ней деревянный столик с полками: там игровая консоль, какие-то журналы, забытый пустой стакан.

Беру чашку кофе, выхожу на большой остекленный балкон и сажусь в плетеное кресло. Потрясающий вид. Я словно парю над рекой, городом, над все миром.

Сердце пронзает укол тоски. Не стоит привыкать. В понедельник напишу заявление на место в общежитии, после сессии обязательно освободится место, и съеду.

А с завтрашнего дня буду работать каждый день, чтобы у меня появился шанс на вид из собственного окна. Хотя бы приблизительно такой же красивый.

48 Денис

— Ну и нахуй вы приперлись, портить мне настроение? — рычит Макс, когда мы с Егором садимся по обе стороны от него в каком-то баре.

Жестом прошу у бармена то же, что и у брата и говорю:

— Лично я пришел надраться и ненадолго забыть, что в моей квартире осталась девчонка, от которой у меня сносит башню.

— Я уже сказал тебе, что с ней делать, — пожимает плечами Макс.

— А если я не хочу выбрасывать ее из своей жизни? — смотрю на брата с вызовом. — Что, если хочу чего-то большего?

— Только не говори, что как Егорка решил залезть под каблук.

— Не смей оскорблять мои отношения, — строго обрывает его Егор. — Я понимаю дерьмовый период, но твое хамство начинают надоедать.

— Так вали к Машеньке, медвежонок.

Егор сжимает кулак и резко ставит стакан с выпивкой на стойку. Я вижу, что он на взводе, а Макс будто этого и добивался, его тело напрягается в ожидании удара, но вмешиваюсь я:

— Хватит! — рявкаю. — Макс, ты чего добиваешься? Хочешь оттолкнуть нас? Зачем?

Бармен настороженно поглядывает в нашу сторону, готовый в любой момент позвать охрану. Возможно, отчасти он прав. Егор на взводе, Макс слетает с катушек. Если вечер закончится дракой, я не буду сильно удивлен.

— А зачем мне вас отталкивать? — зло усмехается Максим. — Егор занят либо Машкой, либо работой на Артема, а тебя вообще не было два года.

Вот тут не выдерживаю и я.

— Мы с Егором учились в одиннадцатом классе, когда ты свалил в армию. Оттуда вернулся другим, более спокойным, уравновешенным, ответственным. На все мои просьбы поговорить, ты отвечал, что все хорошо, что ты смирился с потерей, что больше никогда не вернешься к наркотикам. Я тебе поверил, — к концу тирады мой голос уже звучит на весь бар, привлекая внимание посетителей, но последние слова я произношу с горечью. — Прости, что не понял, как тебе хреново, и нужна моя поддержка. Прости, что захотел провести время с умирающей мамой.

Ярость в глазах Максима утихает, постепенно сменяясь сожалением и стыдом.

Я не собираюсь принижать гибель Юли, но брат должен понять, что я не мог поступить иначе. Это же мама. Она с детства верила в меня, поддерживала мои увлечения и начинания. Я хотел быть с ней.

Плечи Макса расслабляются и опускаются, будто он устал держать тяжелую ношу, и она постепенно его придавливает.

— Прости, Ден, — брат смотрит на остатки выпивки в своем стакане, — ты прав, я так зациклился на смерти Юли, что до конца не осознавал, как тебе и тете Ане тяжело.

— Что там произошло, Макс? — спрашивает Егор.

Какое-то время он не отвечает, погрузившись в воспоминания. Мне кажется, я знаю, в какие именно.

Когда Макс учился в десятом классе, мы с Егором в девятом, к нам в школу пришли из спортивного центра, долго распинались, стараясь увлечь детей спортом и оторвать от компьютеров. Когда я услышал речь про паркур, сразу понял, что Макс этого не пропустит. И оказался прав, он записался одним из первых.

В центре он познакомился с Юлей, подружился ввел в нашу компанию. Она училась в одиннадцатом классе в другой школе, мы не часто общались. Потом она и еще несколько ребят выпустились и поступили в разные университеты. Кто-то здесь, кто-то в других городах. Команда по паркуру постепенно редела и в конце концов развалилась.

Но в один из сентябрьских выходных команда собралась вместе и поехала на базу отдыха недалеко от города. Все было хорошо, пока Макс не решил прогуляться по территории и проветрить пьяную голову. Он забрел к старой канатной дороге. От нее ничего не осталось кроме ржавой конструкции, куда прибывали вагончики.

Макс увидел Юлю, стоящую на одной из балок, потом она прыгнула на другую, подтянулась на верхней и снова приземлилась на нижнюю. Он не на шутку испугался, девушка была пьяна, а конструкция слишком ненадежная.

Все произошло в мгновение ока. Макс ее окликнул, Юля махнула ему рукой, что-то крикнула и вдруг полетела вниз. Ее искалеченную, но все же живую, достали со дна обрыва. В «скорой» она умерла из-за травм несовместимых с жизнью.

Макс ни разу не рассказывал ни что он там делал, ни что она сказала. Но я почти уверен, что именно это сейчас проносится перед его глазами, пока брат, погруженный в себя, молчит.

— Когда-нибудь я все расскажу. Но сегодня давайте бухать как в прежние времена.

* * *

Мы и правда набухались, как в старые добрые. В квартиру я практически вползаю. Пока разуваюсь, держусь за стену. Иначе растянусь в гардеробной и усну, окруженный ботинками.

Стараюсь дойти до спальни как можно тише, чтобы не разбудить Писюху. Уже берусь за ручку, но вдруг останавливаюсь, так ее и не повернув.

От дурацкой идеи, пришедшей в пьяную башку, я хихикаю как девочка, впервые увидевшая любимую кинозвезду голым. Делаю пару нетвердых шагов и открываю дверь напротив. Фантазия рисует спящую Полину в каком-нибудь развратном пеньюаре или крошечных трусиках, но то, что вижу в лунном свете, выбивает воздух из легких.

Полина спит, скомкав одеяло и закинув на него одну ногу. Скольжу по ней взглядом от кончиков пальцев до коротких спортивных шорт и представляю, как проделываю этот же путь ладонью. Даже подушечки пальцев начинает покалывать, как хочется прикоснуться. Я все еще помню нежность ее кожи, и хочу еще. Но тогда я сделал это насильно, позволит ли Полина еще хоть раз прикоснуться к себе?

Перевожу взгляд на обнаженную полоску живота. Под огромной футболкой и в темноте очертания тела размываются, но этот крошечный участок будоражит до головокружения.

Со стоном отворачиваюсь и упираюсь лбом в косяк. Я будто ведро виагры сожрал, но оказался единственным человеком на земле.

Надо сваливать нахрен. Я пьян и возбужден, рядом только Писюха, и я пообещал ее не трогать.

Сбегаю в свою комнату и не раздеваясь валюсь на кровать, тут же воя от боли.

Это мое наказание.

Сломанный член — мое наказание за крамольные мысли.

49 Полина

Я никогда в жизни так не высыпалась. Привыкнув к общажному шуму, я боялась, что не усну в тишине. Но стоило голове коснуться подушки, тут же провалилась в сон.

Мой организм видимо понял, что скоро его ждет полнейшая жесть и решил отдохнуть. С сегодняшнего дня мне придется работать каждый день. Надеюсь выдержу.

Сладко потягиваюсь, разминая мышцы, и оглядываю свою временную комнату, пока взгляд на спотыкается о мои сумки, сваленные в углу.

Вчера, разбирая вещи, я вдруг поняла, насколько они старые. Все, что подарила Ирка, я аккуратно разложила по полкам, а то, что привезла из дома — пора выбрасывать. Я так давно ничего себе не покупала, что не заметила, насколько одежда износилась.

Растянутые рукава, катышки, собственноручно зашитые швы, мелкие пятнышки, которые уже не отстирываются — я была уверена, что этого никто не замечает. Но разложив вещи рядом поняла — это не просто заметно, а выделяется как сигнальный маяк во тьме.

И я бы с удовольствием сейчас все собрала и вынесла на мусорку, но проблема в том, что я не могу купить новую. Не могу позвонить подруге и предложить пройтись по магазинам. Хочу, но не могу.

Нехотя вылезаю из-под одеяла и подхожу к сумкам. Остатки вещей складываю на самую нижнюю полку, а сумки надо убрать наверх, чтобы не мозолили глаза.

Подтаскиваю стул к шкафу, забираюсь на него и все равно еле дотягиваюсь, балансируя на кончиках пальцев.

— Что ты делаешь? — раздается за спиной голос.

От неожиданности я взвизгиваю и роняю скрученные сумки себе на голову, от этого пугаюсь сильнее, окончательно теряя равновесие. Зажмуриваюсь, готовясь к падению, но Денис оказывается проворнее. Он обвивает мою талию крепкими руками и стаскивает со стула. Цепляюсь за его плечи, но даже почувствовав под ногами твердую опору, я не сразу открываю глаза.

— Зашел пожелать тебе доброго утра, а пришлось спасать жизнь, — смеется Ден.

Я все-таки распахиваю глаза и краснею от смущения, из-за своей неуклюжести и от того, что Ден не потрудился одеться. Хорошо хоть в штанах.

— Спасибо. И тебе доброго утра, пьянчужка.

— Ты меня вчера слышала? — настороженно спрашивает Ден, и его руки на моей талии слегка вздрагивают.

Не знаю почему он так разволновался, но поборов смущение поясняю:

— Зубная паста не до конца скрыла перегар.

Ден тут же отступает на шаг назад, и я почему-то чувствую разочарование. Мне нравилось прижиматься к сильному телу, это давало чувство защищенности. А сейчас снова пустота.

— Давай, я помогу, — Денис отводит глаза, будто ему неловко на меня смотреть, и запрыгивает на стул.

Не успеваю возразить, как мои сумки оказываются в шкафу, а Ден уже ставит стул на место. Я сажусь на кровать, недоуменно наблюдая за дергаными движениями парня.

— Тебе сегодня надо в магазин? — он рассеянно обводит рукой комнату, не глядя на меня. — Что-то купить или привезти из общаги? Меня сегодня не будет, — Ден смотрит мне в глаза, но через мгновение снова блуждает взглядом по стенам. — Поэтому если надо куда-то отвезти, то лучше сейчас.

Недоумеваю, почему Ден на меня не смотрит. Может пожалел, что позвал в дом незнакомку, и теперь не знает как от меня избавиться?

Я в свою очередь не могу оторвать глаз от идеального тела. Ловлю взглядом каплю воды, упавшую с волос, и слежу как она катится по мышцам словно по лабиринту. От ключицы, по крепкой груди, прессу и до полоски волос, уходящей по резинку спортивных штанов.

Неосознанно облизываю губы, вспоминая нашу первую встречу, когда Ден был абсолютно голым. Я тогда не особо пялилась, но кое-что заметить успела.

От воспоминаний щеки становятся пунцовыми, и я отвожу глаза. Но жар распространяется по всему телу, концентрируясь между ног. Ерзаю от

Когда я успела превратиться в озабоченную извращенку?

— Нет, — наконец отвечаю я, — никуда не надо. Я поучусь, а потом поеду на работу.

Вскакиваю с постели, стараясь прикрыть смущение за волосами, и скрываюсь в ванной. Но прежде, чем окончательно захлопнуть дверь, решаюсь посмотреть на Дена и натыкаюсь на веселых бесят в голубых глазах.

Парень подмигивает и уходит, а я прислоняюсь спиной к двери и сползаю на пол.

Блин блинский! Я бегала от внимания парней, очищая свою репутацию в школе, пряталась в мешковатую одежду в университете, а мое тело решило взбунтоваться именно сейчас, когда на голову валятся проблемы одна за другой.

Мы с Иркой частенько рассматривали полуголых парней в интернете, но никогда я не возбуждалась так сильно.

Потому что Денис не картинка, подсказывает внутренний голос, он рядом, его можно потрогать.

Если продолжится в том же духе, я не смогу ни учиться, ни работать. Мечта о квартире пойдет псу под хвост, пока я буду грезить о Денисе.

И как мне протянуть до января и не сойти с ума?

50 Полина

Тринадцать дней.

Столько прошло времени с того момента, как Денис помог мне убрать сумки. Столько же мы практически не виделись, и не разговаривали. Столько дней похожи на День Сурка.

Удивляюсь, как я еще минуты считать не начала.

Каждое утро я выхожу на балкон с чашкой кофе полюбоваться видами. На второй день пребывания в квартире я выяснила, что балкон опоясывает весь фасад здания, выходящий окнами на реку. И та часть, которая относится к одной квартире, не разделена никакими перегородками.

Поэтому официально заявляю, моя крыша съехала, а кукушка покинула чат. Зная, что Ден дома, я крадусь по балкону до его спальни и заглядываю в окно. Он не всегда задергивает шторы, давая возможность полюбоваться. С бешено колотящимся сердцем я рассматриваю Дена от всклокоченных волос до кромки одеяла, закрывающего нижнюю часть тела.

Кажется, я уже выучила каждую впадинку, каждую родинку. Раньше от красоты Дениса меня защищал его же характер, а потом я увидела его с другой стороны, без мажорных закидонов. И, кажется, Ден начал нравиться мне не просто как красивая обложка, а как парень. И это плохо, очень плохо. Если так дальше пойдет, могу и влюбиться. А добавлять к увольнению разбитое сердце, нет никакого желания.

Когда кофе заканчивается, я возвращаюсь в комнату, сгорая от стыда, учусь около часа, потом иду в университет. Если расписание совпадает, Денис подвозит, провожает до аудитории и больше я его практически не вижу, потому что ухожу на работу в бар.

А когда возвращаюсь, то неизменно ищу глазами рюкзак в гардеробе. Заметила одну закономерность. Если рюкзак на месте то Ден либо в кабинете, либо придет ночевать позже, если нет — не придет.

Думаю, у него там лежит что-то вроде походного комплекта: сменная одежда и средства гигиены. За это время я так и не решилась спросить куда Денис уходит.

Не мое дело, но неприятные ощущения скребут нутро.

Наверное, у него есть девушка, а из-за меня он не может пригласить ее в квартиру. Другого объяснения я найти не смогла, особенно после того, как вахтерша ехидным голоском сообщила, что Дениса искала очень красивая девушка. Пожилая женщина так выделяла голосом красивая, что я перевела ее слова, как может ты, уродина, и живешь в его квартире, а развлекается он с другой.

В тот момент мне захотелось наброситься на нее с вопросами: кто она, как выглядела, приходила ли раньше, может это его сестра? Но я лишь пожала плечами и сказала, что Ден свободный парень и может заниматься чем угодно и с кем угодно.

И откуда в старушке столько злорадства?

Смотрю на часы и запрыгиваю на подоконник. Сегодня у нас с Иркой практика в разных аудиториях. Нашу подгруппу отпустили пораньше.

Я очень-очень соскучилась по подруге, но немного жалею, что согласилась где-нибудь посидеть. Две недели без выходных, сегодня и завтра тоже смены, а я уже ломаюсь.

Работаю с семи вечера до двух ночи. Хорошо, если на учебу к одиннадцати, тогда есть шанс поспать хотя бы пять часов. В выходные немного легче, могу поспать нормально и поучиться подольше. Но организм уже сдается. Я постоянно чувствую усталость, и аппетит пропадает.

Единственное, что подстегивает не сдаваться — пополнение счетов как на квартиру, так и на курсы. Бабушка ни о чем не подозревает, и Рита вроде немного упокоилась. Звонила позавчера и заявила, что ей нужны десять тысяч. Я даже спрашивать не стала зачем, просто отказала. Думала, она мне телефон оборвет, но пока тишина. Это точно не конец, но я радуюсь передышке.

Неожиданно перед моим лицом начинают щелкать пальцы.

— Ау, Земля вызывает, Полину.

Дергаюсь и поднимаю глаза.

— Привет, Максим, — говорю неуверенно.

В последнюю нашу встречу он был агрессивным, и моя компания явно его напрягала. Но сейчас парень выглядит веселым и беззаботным, будто не он огрызался пару недель назад.

Кручу головой, осматривая коридор. Но кроме пары парней в дальнем конце никого нет, и я облегченно выдыхаю.

— Полинка-витаминка, — морщусь от дурацкого прозвища, а Макс складывает руки в молитвенном жесте и строит умилительную мордашку, — пожалуйста, скажи, что ты сейчас едешь домой.

Перемены в поведении настолько меня шокируют, что я сижу и хлопаю ртом как рыба, выброшенная на берег.

Макс, не меняя позы, приближает лицо к моему и сильнее округляет глаза, превращаясь в кота из Шрека.

Слегка его толкаю, чтобы не вторгался в мое личное пространство, и опускаю глаза, заметив из-под задравшегося рукава Максима татуировку, но понять что набито не успеваю, парень шагает ближе, и я дергаюсь, чтобы мы не столкнулись лбами. Зато бьюсь затылком о стекло.

Ах, да. Он же ответа ждет.

— Я не домой. Договорились с Ирой где-нибудь посидеть.

— Черт. Плохо, плохо, плохо.

Макс повторяет одно это слово, будто старый магнитофон, зажевавший пленку. А я невольно начинаю сравнивать его с Денисом. Они двоюродные братья, но больше похожи на родных. Оба высокие и накаченные, только Ден шире в плечах, а Макс скорее жилистый. У Дена волнистые волосы, всегда немного растрепанные (что по моему мнению, добавляет очарования), а у Макса аккуратно собраны на макушке. У Дена голубые глаза, у Макса серые.

— Привет, — снова вздрагиваю, возвращаясь в реальность, и мельком смотрю на незнакомого парня. — Макс, давно вы с Деном баб делить начали?

Максим напрягается и отворачивается от меня, закрывая спиной от парня.

— Не пори чуши и свали на хрен, кто бы ты ни был, — голос Макса тихий, но от стальных ноток хочется съежиться.

Парень раздувает ноздри и сжимает кулаки. Мне кажется, он сейчас бросится на Шувалова, но попыхтев несколько секунд, парень чертыхается и уходит.

Макс снова поворачивается ко мне и улыбается, делая вид, что ничего не произошло, и мы продолжаем просто болтать. Но тело Шувалова все еще напряжено, а в глазах застыла сталь.

— Часто такое происходит?

— Нет, — отвечаю резче, чем следовало, и выдавливаю улыбку, надеясь, что она замаскирует мою ложь.

На самом деле все не так плохо. Марианна шарахается как от чумной, и вообще растеряла весь лоск и надменность. Но всегда находится кто-нибудь, кому важно высказаться. Некоторые девушки фыркают в след, некоторые подходят якобы предупредить, что Ден разобьет мне сердце. Парни подмигивают, пошло шутят, находятся те, кто присылает сообщения с приглашением на постельное рандеву.

Все это неприятно и безумно бесит, но можно игнорировать.

— Ден был прав — ты фиговая врушка, — Максим качает головой и криво улыбается. — Ты ему говорила?

Я неопределенно пожимаю плечами. Не вижу смысла жаловаться. Когда я перееду от Дениса мне придется справляться со всем самой, лучше подготовиться сейчас и не расслабляться.

В глазах Макса мелькает уважение, и он собирается еще что-то сказать, но за его спиной вырастает светящееся лицо Ирки. Она как вихрь оттесняет Шувалова и стискивает меня в объятиях.

На прошлой неделе мы виделись только на лекциях, а эту она почти полностью прогуляла, поехав на показы.

Обнимаю ее крепче, вдруг понимая, что соскучилась сильнее, чем думала.

— Наконец-то мы сможем провести время вместе, — говорит она и отстраняется, — ты не против, я позвала с нами еще одного человека?

Ирка обходит Максима и прижимается к Лебедеву, и он целует ее в висок. Я его даже не заметила.

— Привет, — здоровается Миша.

Макс резко поворачивает голову и напрягается, как несколько минут назад, а взгляд наполняется неприязнью, близкой к ненависти.

Я так вымоталась и предпочла бы поехать домой вздремнуть, а не разбираться, что эти двое не поделили. К тому же я соскучилась по подруге и хотела бы провести время вдвоем, как раньше. Не хочется, чтобы Лебедев шел с нами, но у них с Иркой вроде как отношения, поэтому я выдавливаю самую веселую улыбку, на которую сейчас способна и говорю:

— Конечно…

— Против, — перебивает меня Макс.

Он слегка оттесняет меня плечом, будто прикрывая от Иры или от Миши. Но я упрямо шагаю, встаю рядом и сверлю Шувалова недовольным взглядом. Выискался еще один командир. Бесит до зубного скрежета.

Макс не обращает на меня никакого внимания, буравя тяжелым взглядом Лебедева. Атмосфера между парнями явно не дружеская, она буквально вибрирует от напряжения.

— Мне срочно нужно забрать Полину, — миролюбивее говорит Максим, обращаясь к Ирке, — чтобы она помогла мне найти очень важные документы.

Не дав вставить ни слова, он хватает меня за кисть и утаскивает в сторону выхода. Макс как ледокол проходит сквозь толпу, таща меня на буксире, и на мои попытки освободить руку не обращает никакого внимания.

— Максим, остановись, — шиплю ему в спину.

Безрезультатно. Парень молча выводит меня из универа, усаживает в свою машину и, только резко сорвавшись с места, произносит:

— Давно знакома с Лебедевым?

— Какое твое дело? — повышаю голос.

— Витаминка, — рычит Макс, — просто ответь на вопрос.

От игривого тона не осталось и следа, и я невольно ежусь.

— Познакомились в прошлом году, когда я ходила на секцию по джиу-джитсу.

— Вы общаетесь?

Вспоминаю, что в начале сентября Миша пытался насколько раз со мной о чем-то поговорить, но оба раза я его проигнорировала.

— Нет. Но придется. Они с Иркой встречаются.

— Черт! — Макс бьет по рулю кулаком, и я сильнее вдавливаю голову в плечи.

Еще один псих. Возможно, это семейное.

— Не общайся с ним, — спокойнее говорит Макс, — и подруге скажи, чтобы держалась от него подальше. Поверь мне, он не самый хороший парень.

Он на секунду отрывается от дороги и очень пристально смотрит мне в глаза, будто взглядом хочет вбить мне в голову всю серьезность ситуации.

— Почему? — спрашиваю сдавленно.

Макс снова смотрит на дорогу, сжимая руль до побелевших костяшек.

— Он причинит ей боль. И я говорю не только о душевной.

51 Полина

— Ты можешь объяснить, что ты имел ввиду?

Я задаю этот вопрос, наверное, сотый раз, но так и не получила внятного ответа.

— Поверь мне на слово, — говорит Макс, на секунду высунувшись из-за стола.

Я лишь недовольно взмахиваю руками, стоя в дверях кабинета. Когда мы пришли в квартиру, Максимсразу направился сюда и открыл дверь ключом. А я не решилась войти, помня о просьбе Дениса. Но с любопытством осмотрела спартанскую обстановку.

Массивный стол с компьютером, небольшой диван и узкую высокую полку с какими-то папками.

— Макс, я не могу просто подойти к подруге и сказать, что она должна бросить парня, который ей нравится, — я устало потерла, пульсирующие виски.

— Но ты же хорошая подруга? — над столом снова показались серые глаза. — Ты должна уберечь ее от плохого парня.

Закатываю глаза.

— Сказал образец целомудрия, ждущий свою единственную, — говорю с сарказмом.

— Эй, — Макс выскакивает из-под стола, — я девушек никогда не обманываю. Говорю сразу, что у нас будет недолгий постельный роман и ничего серьезного. Не моя проблема, что они думают будто смогут меня приручить.

Наверное, Макс думает, что выглядит строго, нахмурив брови и грозя пальцем, но меня распирает от смеха. Сдерживаюсь несколько секунд, и все-таки начинаю хихикать.

— Хватит ржать, — Макс хмурится сильнее, от чего становится еще смешнее, — лучше помоги найти договор.

Он переходит к полке и роется там.

Мой смех резко обрывается, потому что вспоминаю зачем он пришел, и о чем мы говорили несколько минут назад.

— Я не представляю, как он выглядит, а ты так и не ответил на мой вопрос.

— Красная папка, — поясняет Макс, будто не слышал вторую часть того, что я сказала, — Очень важные документы. Ден по ошибке взял предыдущую версию договора, без правок. А нам необходимо подписать его сегодня. И тогда компания будет не просто на бумаге, а превратится в бизнес. Ага! Нашел! — выкрикивает Максим, и от неожиданности я вздрагиваю. — Мне пора.

Он несется к двери, но я выпрямляюсь, преграждая ему путь. Парень тяжело вздыхает.

— Про Лебедева тебе лучше спросить у Дена.

— Макс, мы с ним не видимся, — скрыть горечь в голосе не получается, и я опускаю глаза в пол. — Я работаю каждый день, а он, наверное, со своей девушкой. Они где-то там… — прикусываю язык, сейчас не время показывать боль и ревность.

Беру себя в руки, поднимаю лицо и решительно смотрю на Максима, стараясь передать взглядом, что не уступлю дорогу, пока не получу ответ.

— Ты можешь, хоть как-то объяснить, что не так с Лебедевым. Он что, может ударить девушку?

— Какая же ты упертая. Бесишь, — говорит беззлобно, что-то прикидывая в голове, и снова тяжело вздыхает. — Лебедев настоящий расчетливый говнюк. Он никогда не делает ничего просто так, если не планирует получить выгоду для себя. Мы дружили со школы, а оказалось он просто хотел пробиться наверх за наш счет. Если он начал встречаться с Ирой, лучше убедиться, что его намерения чисты, и они на одной волне в плане секса. А теперь, — Макс неожиданно обхватывает мою талию рукой и отставляет в сторону как пушинку, — я правда сильно опаздываю.

Закрываю за Максимом дверь и беру телефон. Как и ожидалось с десяток пропущенных и несколько сообщений от Ирки. Она в смятении и не понимает, что произошло. Так же как и я в принципе, но поговорить надо.

Всего один гудок и Ирка кричит в трубку:

— Полин, что это было?

Она не злится, скорее удивлена и раздосадована.

— Прости, я сама толком ничего не поняла.

— Ладно, мы можем подъехать к тебе.

Закусываю губу. Она сказала мы.

— Ир, я не могу приглашать никого кроме тебя.

Подруга замолкает, и я слышу на заднем плане, что Миша ей что-то говорит, но слов не разобрать. Слишком тихо.

— Поль, Миша — мой парень. Считай, что ты позвала меня, а я — его. Они с Деном друзья, уверена, он не разозлится.

А я после слов Максима совсем в этом не уверена.

— Я так не могу. Это же не моя квартира.

Снова какой-то шепот.

— Мы же не собираемся закатывать вечеринку, просто немного поболтаем втроем.

Улавливаю в Иркином голосе возрастающее недовольство и не понимаю, почему она злится. Да, мы не смогли устроить посиделки, но это не конец света.

— И все же я так не могу.

Опять слышатся тихие перешептывания. Похоже, Ирка зачем-то передает Лебедеву мои слова, а он их перевирает.

— Знаешь, Полин, — откровенно злится подруга, — кроме универа мы не виделись, черт знает сколько. Ты зациклилась на работе, учебе и забила на социальную жизнь и окружающих. А теперь из-за какого-то парня забиваешь и на меня.

Я сижу и не могу издать ни звука. Я думала, что доходчиво объяснила ей, как важна для меня мечта, поэтому она перестала настойчиво звать меня в клубы и ходила с другими девушками.

Я снова слышу перешептывания, и вдруг меня охватывает такая ярость, что руки начинают дрожать. Какого хрена Лебедев вмешивается в нашу дружбу, и какого хрена она его слушает. И она еще предъявляет мне, что я променяла ее на парня.

— Зато ты окунулась в социальную жизнь, вырвавшись из-под опеки отца. Решила все наверстать?

Ирка заходится издевательским смехом.

— Может и так. Я молода, красива и у меня полно друзей. А твоя молодость пройдет и не останется никого рядом. Будешь сидеть в своей квартире, упиваясь одиночеством и дерьмовой офисной работой.

В глазах собираются слезы и скатываются горячим потоком по щекам. Она даже не подозревает, что попала точным ударом в эпицентр моей внутренней боли.

— Что ж, — говорю сдавленным голосом, — удачи тебе с новыми друзьями.

Сбрасываю звонок и даю полную волю слезам. Рыдаю до икоты, выплескивая все, что накопилось за последний месяц.

Макс был прав, Лебедев искусный манипулятор, и где-то глубоко внутри колет чувство вины, что я не предупредила о нем Ирку. Но убеждаю себя, что это уже не моя проблема. О Мартыновой позаботятся новые друзья.

52 Денис

Резким ударом сбрасываю со стола подставку с ручками, она врезается в стену, а содержимое с раздражающим звуком прыгает по полу, что злит меня еще сильнее, и следом со стола летит стопка папок. Когда я замахиваюсь в очередной раз, Макс не выдерживает и перехватывать мою руку, а Егор сдергивает со стола рабочий ноутбук.

— Прекрати все крушить, — строго говорит Давыдов, — мы подписали контракт, но денег пока не получили. Техника нам еще пригодится.

Выдергиваю руку из захвата Макса и откидываюсь в кресле, закрыв глаза. Надо взять себя в руки.

— Успокоился? — насмешливо спрашивает брат. — Или нам прятать мебель, пока она в окно не вылетела.

— Простите, парни, — говорю искренне, но все еще агрессивно. — Но эта засранка доведет меня до нервного срыва. Бесит. Я дома не появляюсь, чтобы она обвыклась и чувствовала себя комфортно. Ючусь на полутораметровом диване, — распахиваю глаза и вскакиваю с кресла. — Вы хоть отдаленно можете представить каково мне, почти двухметровому парню, спать на этом подобии дивана.

Пинаю ни в чем неповинный предмет мебели и падаю на него, схватившись за ушибленную ногу.

Уже сам себя калечить начал. Идиот.

Я ведь правда хотел, чтобы Полине было комфортно. Думал, после инцидента в клубе ей будет страшно находиться со мной в одной квартире и решил, что одной будет легче освоиться. Мучился на этом проклятом диване, ворочаясь всю ночь. А когда недосып и боль во всем теле начинали мешать ясно мыслить, шел ночевать в квартиру.

Всегда поздно, потому что с каждым днем находиться наедине в замкнутом пространстве все тяжелее. После пьяной выходки, когда я зашел в спальню Полины, я не могу перестать фантазировать, как ласкаю ее, как обнимаю каждую ночь, прижимаясь к ее хрупкому телу, как целую, как трахаю.

Но вместо Полины довольствуюсь правой рукой в душе.

Решительно поднимаюсь.

— Так, други, мне пора домой.

— Не забудь, завтра отмечаем подписание контракта, — напоминает Макс.

Давлю недовольный стон. Я бы не назвал завтрашний сбор — отмечанием. Придем не только мы, но и несколько школьных друзей, которых я не переношу. Я лишь надеюсь, что встреча не перерастет в подобие мошпита.

— И прежде, чем ты полетишь к своей маленькой вредине, тебе надо еще кое-что знать, — Макс хмурится, подбирая слова. — Ее продолжают доставать в универе. Она сказала, что все нормально, но по взгляду было видно — это не так. Еще мне показалось, ей грустно, что ты не бываешь дома. Кстати, — Макс издает смешок, — она думает, у тебя есть девушка. И плохая новость, — веселье бесследно исчезает с его лица, — ее подруга начала встречаться с Лебедевым.

Сжимаю кулаки и матерюсь под нос.

— Я пытался предупредить Полину, но она уперлась: объясни, объясни. Лучше тебе с ней поговорить.

— Этот слизняк что-то задумал? — ожидаю от Макса подробностей, но он пожимает плечами.

— Он всегда что-то задумывает, — уверенно говорит Егор, возвращая ноут на место. — Зная Лебедева, рискну предположить, что он собирает информацию через блондинку. Узнать бы, что Полина ей рассказывает.

Егор так выразительно на меня смотрит, что сомнений не остается: выяснять придется мне. И лучше побыстрее.

* * *

По дороге домой попадаю в жуткую пробку. Больше часа мы либо стоим, либо движемся со скоростью улитки. Нетерпеливо постукиваю пальцами по рулю в такт дурацкой песенке, льющейся из колонок.

Почему же мы не едем? Именно сегодня, когда я хочу провести время с Полиной, этого самого времени может не быть.

Укладываю голову на подголовник удобнее и тупо пялюсь в боковое окно. Ветер усилился и накрапывает мелкий дождь. Прохожие скрываются под разноцветными зонтами, борясь с непогодой и бегут по своим делам.

Сейчас бы оказаться дома с горячим чаем и Полинкой под боком. Но скорее всего меня встретит пустая квартира и холодный ужин в холодильнике. Писюха всегда что-то готовит и оставляет для меня.

Вдруг резко выпрямляюсь. Пиздец! Она работает, учится, готовит на двоих и поддерживает чистоту.

Я, работая в офисе, сижу на жопе ровно и устаю, будто вагоны разгружаю. А она бегает с тяжелыми подносами, терпит посетителей и их приставания. Терпит мудаков в универе. Терпит мои закидоны.

Запускаю пятерню в волосы и с силой бьюсь о подголовник. Сам все испоганил, самому и исправлять. Вклиниваюсь в правый ряд, подрезав белую приору, и дальше сворачиваю на парковку торгового центра. Пробку я уже не объеду, Полину скорее всего застану на пороге, но прикуплю что-нибудь красивое.

К тому же у меня появились пара мыслишек. Обдумывал их пока ворочался на адском диване, и, думаю, это может сработать. Если Писюха, конечно, согласится.

53 Полина

Не знаю, сколько я поливала слезами подушку. Надеюсь, что не прорастет какая-нибудь рассада.

Злость и обида ушли вместе с лишней жидкостью, остались непонимание и тупая боль.

Я думала, школа, сплетни и мать, которой не наплевать только на себя, позади. Что все устроилось так, как хочу я. Но вот очередной пинок под зад, и все возвращается на круги своя.

Ползу в душ. Курсовую на сегодня я проплакала, пора собираться на работу.

Пугаюсь собственного отражения в зеркале. Глаза красные, лицо и нос опухшие. Я как алкоголичка со стажем.

Долго моюсь, а потом выкручиваю душ прохладнее, чтобы взбодриться. Помогает прочистить голову.

В понедельник меня ждет ад. Если судить по опыту, Ирка начнет рассказывать все мои секреты новым друзьям. Так что сейчас себя лучше не накручивать, иначе сойду с ума. А в понедельник постараться быть незаметной. Жаль не могу стать невидимкой.

Заворачиваюсь в большое махровое полотенце, с удовольствием отметив, что из зеркала на меня смотрит вполне симпатичная, посвежевшая девушка, правда с потухшими глазами.

Сушка волос, уход за телом и лицом занимает больше времени сем обычно. Я как сонная муха. Будто из меня остатки сил выкачали.

А может мне перевестись на заочку? Неожиданная, но неплохая мысль. В университете буду появляться только во время сессий, в новой группе меня знать не будут, с курсов не выгонят, смогу устроиться на работу в офис. Зарплата и опыт в одном флаконе.

Неоспоримые плюсы, только есть парочка весомых но. Общагу мне не видать, за заочку тоже надо платить, и у некоторых работодателей она не котируется.

Надеваю первую попавшуюся футболку и шорты и иду на кухню. Аппетита нет, но ударная доза кофеина не повредит.

Слушая, как кофемашина мелет зерна, вдруг вспоминаю, что Ирка не любила кофе так же сильно как я. Максимум два стаканчика в день.

А зачем я это вспоминаю? А хер знает.

Потому что жаль, что мы поругались. Потому что жаль, что наша дружба дала трещину или вообще закончилась. Потому что в глубине души надеюсь, что это Лебедев по какой-то неведомой причине вложил ей эти мысли в голову. Надеюсь, что все наладится.

— На меня сделаешь? — неожиданно раздается над самым ухом.

Я вскрикиваю и дергаюсь, врезаясь в Дениса за моей спиной.

Ёпрст! И много других нецензурных слов. Он стоит почти вплотную, облокотившись одной рукой о столешницу, а я даже не заметила его приближения. Щеки тут же заливает жаром.

— Ты зачем подкрадываешься? — голос звучит сипло, и я откашливаюсь. — Напугал до чертиков.

Замираю, боясь поднять на него глаза и разрушить момент, но тайком наблюдаю сквозь волосы. Тринадцать дней он не подходил так близко.

— Я не виноват, что ты задумалась и ничего не слышишь. А я вообще-то топал, — Ден с невинным видом указывает взглядом на дымящийся напиток. — Так что, дашь мне?

Что?!

Никогда еще мои глаза не были такими огромными, а щеки красными.

— С ума сошел? — поднимаю на Дена гневный взгляд. Две недели он где-то пропадал, а сейчас спрашивает не дам ли я ему. — Да, как ты… Что…

— Ладно-ладно, — Денис поднимает руки, будто сдается, но не отступает, — если это твоя любимая чашка или кофе сделан по-особенному, просто приготовь мне другой. Пожалуйста.

Мгновение назад, я была уверена, что не способна покраснеть сильнее. Так вот, я ошиблась.

Отворачиваюсь и вцепляюсь в столешницу так, что пальцы начинают ныть.

Дура! Идиотка!

Он говорил про кофе, а я напридумывала невесть что.

— Я сделаю, — украдкой смотрю сквозь волосы и успеваю поймать искрящийся весельем взгляд Дена.

Ах ты скарабей, хитрый жук. Специально меня подловил.

Я разозлилась. В первую очередь на себя. Ден где-то пропадал, возможно с девушкой или не с одной. А сейчас ведет себя так, будто этих двух недель не было, и он только вчера помог мне удрать сумки. Опять заигрывает. И я поддаюсь, млею от одной его улыбки.

— Полин, мне жаль, что вы с Иркой сегодня не встретились из-за меня.

Негодование исчезает, сменяясь грустью. Беру наши чашки, пододвигаю одну Денису и начинаю доставать из шкафов сладкое: шоколад, печенье, круассаны.

— Полин, присядь, пожалуйста. Мне нужно тебе кое-что рассказать, — Ден ловит мою руку и не выпускает пока я не устраиваюсь на высоком стуле. — Это касается Лебедева.

Я уже открываю рот, чтобы сказать ему, что мы с Иркой поругались, и меня она не послушает, что бы Миша из себя не представлял, но Ден поднимает ладонь, прося не перебивать. И я слушаюсь.

По мере рассказа, моя челюсть падает все ниже и ниже.

— Стой, — не выдерживаю я, — дай-ка уточнить. Миша в постели любит доминировать?

— Ты плохо слушала. Он любит не просто пошлепать девушку по попе и привязать к кровати. Он, — Ден запинается и морщит нос от отвращения, — любит душить, заламывать руки, может описать девушку или заставить вылизывать его ноги.

Он замолкает, будто ему противно об этом говорить. Нас обоих тошнит. Я поверить не могу, что Миша, выглядящий как плюшевый зайчик, с милой улыбкой и ямочками на щеках мог оказаться… хм… таким.

— Откуда ты это узнал? — спрашиваю я.

— Когда моя девушка изменила мне с Лебедевым, я навел кое-какие справки. Нашел его бывших, они и рассказали. Они молчали, потому что им всем было стыдно. Некоторым из-за того, что им такое нравится. А некоторые поддались на уговоры Лебедева попробовать новенькое и жалели об этом. — Денис нервно откидывает волосы и пристально смотрит мне в глаза. — Не мне указывать с кем встречаться Ире, но, думаю, он с ней не из-за большой любви. И, пожалуйста, будь осторожна в том, что ей рассказываешь. Если она передаст твои слова Лебедеву, он сможет использовать их против тебя.

Я закусываю губу, задумавшись.

Использовать их против тебя.

Эти слова бьются в голове, смешиваясь с воспоминаниями ссоры. Я отчетливо слышала, что она говорит с Мишей. Слишком тихо, чтобы я могла разобрать слова, но Ирка точно ему все рассказывала.

— Мне, кажется, он уже это сделал, — говорю нерешительно, — мы с ней поссорились.

Не в силах усидеть на месте, я начинаю расхаживать по кухне, не понимая: зачем ему могло это понадобиться. Бред какой-то.

Может он так влюбился в Ирку (что сомнительно) и хотел больше ее внимания. Я где-то читала, что абьюзеры могут изолировать своих «любимых» от друзей и семьи, чтобы контролировать каждый их шаг.

Не сразу замечаю, что Денис тоже встал и двинулся ко мне. Понимаю это, когда попадаю в его объятия. От неожиданности я замираю и перестаю дышать.

— Я понимаю ситуация довольно, — он замолкает, подбирая слова, — неприятная. Попробуй поговорить с Ирой.

— После сегодняшнего разговора, я не уверена, что она выслушает меня, — бормочу в грудь Денису, а затем поднимаю голову. — Ирка будто под гипнозом Лебедева.

Ден успокаивающе гладит меня по щеке костяшками пальцев, и мое сердце замирает. Взгляд соскальзывает с его глаз на губы. Сглатываю, забывая как дышать. Наши лица разделяют считанные сантиметры, если Ден наклонится еще немного, я смогу дотянуться и поцеловать его.

Его взгляд мечется между моими губами и глазами. Он будто спрашивает разрешения, и я непроизвольно подаюсь ему на встречу.

— А я под твоим гипнозом.

Не знаю произнес ли эти слова Денис или я их придумала. Мысли вышибает из головы, когда он склоняется мне навстречу.

54 Полина

— У меня к тебе есть еще одна просьба, — тихо говорит Денис, обдавая дыханием мои губы.

Я моргаю несколько раз, сбрасывая оцепенение.

Какая еще просьба?! Мы должны были поцеловаться! Я чуть ногой не топаю от нахлынувших обиды и разочарования.

Ден ухмыляется, наблюдая за сменой эмоций на моем лице.

— Какая просьба? — отступаю назад, высвобождаясь из объятий.

Еще пять минут назад я краснела от смущения и предвкушения, а сейчас от негодования и стыда. Хватаю чашку с давно остывшим кофе, чтобы чем-то занять руки, и делаю первый глоток.

— Возьми на завтра выходной. Мы идем в клуб отмечать подписание контракта.

— Я не очень люблю клубы. Позови кого-нибудь другого, — стараюсь говорить равнодушно, но горечь все-таки проскальзывает.

Мысль, что у Дена есть девушка, укрепляется, только не понятно, зачем он меня приглашает. Просто по-дружески? Но мы не друзья. Я только что безумно хотела его поцеловать. О какой дружбе может идти речь.

— Я хочу пойти с тобой. Мне нужно прикрытие.

— Не поняла.

— Мой отец хочет, чтобы я соблазнил девушку, чьего отца он хочет видеть в друзьях. Тогда он отдаст мне бывший бизнес мамы. Но я больше не пойду у него на поводу, отец не держит своих обещаний, если ему это не выгодно.

— Почему тебе так важно забрать бизнес себе?

— А почему тебе важно быстрее купить квартиру? — Ден облокачивается на стойку, скрестив руки на груди, и выразительно сверлит взглядом, прося ответить.

— Я уже говорила, что хочу свой собственный угол.

— Но зачем так спешить? Многие люди годами снимают, а ты платишь за курсы и маниакально откладываешь на жилье.

Я вздыхаю и смотрю в окно. Чтобы объяснить, придется еще немного впустить Дена в душу. Для него это может ничего не значить, а я могу получить еще одну рану. Но он рассказал мне о своей бывшей. Уверена, для него это было тяжело. И если мои подсчеты верны, Ден уехал в Америку после их расставания.

Снова смотрю на Дениса. Он терпеливо ждет моего ответа, а в глазах застыла надежда.

— Рите всю жизнь было на меня наплевать. Она меня будто не замечала, — я опускаю глаза на столешницу, так легче. — Знаешь, как кота, который бегает и мешается под ногами, и проще выставить его погулять и уделить время очередному любовнику. Когда погода позволяла, я делала уроки на скамейке у подъезда. Однажды они с ее подругой Наташей затеяли в моей комнате ремонт, — издаю нервный смешок. — Казалось бы, хорошее дело — решила порадовать дочь. Но это решение было принято спонтанно под бутылку вина, они все ободрали, выкинули мебель, вместе с моими учебниками и тетрадями, а потом задор пропал. Полвечера я лазила около контейнеров, собирая книги, тетради и ручки, и неделю спала на старой Ритиной шубе. Ремонт они, конечно, доделали, но не потому что пожалели меня, а потому что Риту бесили серые, унылые стены. И таких историй я могу рассказать еще кучу.

— Может расскажешь, как оказалась в детдоме? — на мой удивленный взгляд он поясняет. — Наводил справки.

Я закатываю глаза.

— Сбежала из дома, жила в школе, потеряла бдительность и меня поймали. Уборщица вызвала соцслужбу.

— Почему тебя не отправили к отцу?

— В свидетельстве прочерк. Бабушка за меня вступилась и вернула Рите. Лучше ее игнор, чем внимание в детдоме.

— Теперь у меня язык не повернется, пожаловаться на свою жизнь. Отец тоже нас игнорировал, но были няни пусть и паршивые. А еще Майя и Макс с дядей Антоном.

— Теперь ты ответишь на мой вопрос? — настала моя очередь выразительно смотреть на Дена. — Про бизнес мамы.

— Был период, когда лечение не давало положительных результатов. Я жил на две страны. Учился, а на выходные летел в Америку. Думал сума сойду от переживаний и смены часовых поясов. Перед операцией мама попросила забрать у отца бизнес. Для нее издательство было очень важно, она его просто обожала. А как ловко она управлялась с капризными писателями, — Ден издает смешок.

Его затуманенный, счастливый взгляд говорит о том, что он погрузился в воспоминания, лицо словно светится изнутри. На секунду я теряю нить разговора, любуясь Денисом.

— Отцу издательство не нужно, оно приносит мало прибыли, — посуровевший голос Шувалова возвращает в реальность. — Мама боялась, что отец его продаст или закроет, а она всю душу вложила в свою работу. Книги для бывшей учительницы русского языка и литературы сродни самому большому алмазу. Отец знает про данное обещание и теперь пытается мной манипулировать.

— Мне жаль, — говорю искренне, — но не понимаю, чем могу помочь.

— Завтра на вечеринке будет мой одноклассник Макар, он работает в банке отца и всячески ему угождает, продвигаясь по карьерной лестнице. Он увидит нас, решит, что мы вместе, и доложит отцу. Тот пошлет цепных псов и увидит, что ты живешь у меня. Потом он попытается угрожать тебе, но обещаю, — Ден складывает руки в молитвенном жесте, — я сделаю все, чтобы он до тебя не добрался. На какое-то время он перестанет донимать меня Дарьей.

Только я начала думать, что Ден нормальный. Все-таки первое впечатление было верным — он псих.

Начинаю нервно хихикать. С Шуваловыми я сама скоро стану неадекватной.

— Я знаю, звучит как бред, — Ден воодушевленный этой идеей, садится напротив и смотрит на меня сияющими глазами. — Давай заключим еще одну сделку. Ты поможешь мне избавиться от отца…

— С лопатой я управляюсь плохо, — перебиваю парня, сделав вид, что размышляю о чем-то, — так что выбери другой способ избавиться от трупа.

Ден издает смешок.

— … а я помогу тебе с новой работой. И прежде, чем ты заявишь, что подачки тебе не нужны, выслушай. Я поговорю со знакомым, у его родителей строительная фирма, проявишь себя — возьмут на оплачиваемую стажировку. Ты хорошо учишься, есть все шансы.

— Я только на втором курсе, как я смогу себя проявить? — скептически смотрю на Дена.

— Когда узнаю, скажу. Согласна?

Ден протягивает мне руку, предлагая скрепить сделку рукопожатием. Недолго сомневаюсь, но все-таки нерешительно пожимаю. Все-таки это шанс, вот если бы Денис опять предложил деньги, влепила бы пощечину.

55 Полина

В клуб я приезжаю с небольшим опозданием. Бегу по коридору и натыкаюсь на Альбину, Свету и Лину, когда сворачиваю за угол.

Альбина как всегда выглядит идеально. Черное платье миди с глубоким вырезом подчеркивает изгибы фигуры, безупречный макияж, высокий хвост, собранный волосок к воску. Строгая и сексуальная. Света полностью готовая, на Лине нет только макияжа. Они обе внимательно слушают Альбину и смотрят в ее планшет.

— Привет, что происходит? — здороваюсь я и приветливо улыбаюсь.

Мне отвечает только Альбина, остальные девушки презрительно фыркают.

Внутри что-то прорывает, смешиваясь в поток злости и обиды. Мне безумно надоело, что все считают меня врагом номер один. При чем без причины.

Думаю, все дело в Шувалове. Он как киноактер, которого все обожают, а когда он решает жениться, начинают ненавидеть его избранницу. Меня же ненавидят еще сильнее, потому что Ден не недостижим, он рядом. Красив, богат, молод и до него можно дотянуться. А ведь у нас ничего не было.

Уже начинаю об этом жалеть. Возможно, не было бы так обидно.

— Что?! — спрашиваю с вызовом и скрещиваю руки на груди.

— А то ты не знаешь, — Светка осматривает меня с ног до головы и морщится.

— Так вообще-то не поступают, — вторит ей Лина.

Альбина недоуменно смотрит на меня потом на девушек. Она не понимает, почему их дружелюбное отношение сменилось откровенной враждебностью. Я, честно говоря, тоже.

— Как так? — злость в моем голосе усиливается.

— Притворяться будешь? — шипит Светка, шагая ко мне. — Отбила парня и строишь из себя ангела.

— Какого парня?!

— Дай-ка подумать, — источая яд? говорит Лина и картинно прикладывает палец к подбородку. — Высокий, дико сексуальный блондин тебе никого не напоминает?

Что и требовалось доказать. Дело в Шувалове.

— Напоминает одного моего знакомого по имени Денис, — отвечаю не менее ядовито.

— Знакомого? — Светка шагает еще ближе. — Ты его так называешь?

Я готова зарычать от досады. Оказывается у меня такая насыщенная жизнь. Сплю с кем попало, отбиваю парней, ворую браслеты. Что дальше? Стану криминальным авторитетом или наркоторговцем?

— Диана была права, — встревает Лина, — по внешностью бедненькой овечки скрывается вероломная сука. Она видела, как ты подкатывала к ее парню на мой день рождения.

— Парню? — прыскает от смеха Альбина.

Меня саму разбирает смех. Того старпера и мужчиной назвать сложно, не то что парнем. Насколько помню ему под полтинник или около того.

— Какие же вы лицемерки, — мое терпение иссякло, — буквально полгода назад ты, — смотрю на Лину, — крыла Диану хуями за то, что она увела у тебя симпатичного клиента. А ты, — настала Светкина очередь, — месяц назад успокаивала меня, когда пьяный Ден на меня напал. А кто дал денег твоей подруге? Диана?

Больше не собираюсь ничего объяснять. Я выдохлась. Думала, события в школе меня закалили. Ничего подобного. Я такая же слабая какой была.

Ухожу в служебку слыша, как Альбина рассказывает девчонкам, с кем Диана ушла на самом деле. Оборачиваюсь у дверей и громко произношу:

— А еще она занималась с ним сексом прямо на улице у служебного входа, где нет фонарей.

Слышу хихиканье и оханье из комнат и раздевалок. Таких драм здесь еще не было.

Закрываю дверь и сползаю на пол, борясь со слезами. Злость толкнула меня на необдуманный поступок, зря я рассказала о том, что видела. Диана мне этого не простит.

Может, она та таинственная девушка, которая приходила к Денису, когда его не было дома. И к ней он уходил почти каждую ночь.

Но мне почему-то не верится, что Денис будет делить свою девушку или любовницу с кем-то еще. Я помню, какая боль отражалась в его глазах, когда он рассказывал об измене. Он так и назвал ее имени, но кто бы эта девушка не была, она сильно его ранила.

56 Полина

Приняв душ, сушу волосы так, чтобы с них не текло и ухожу, попрощавшись только с Альбиной. В служебку к официанткам не заглядываю, как делала это раньше. Ни Лину, ни Светку видеть нет никакого желания, а выяснять кто из девушек на моей стороне не хочу.

Я пыталась с ними подружиться. Хреново, но пыталась.

Выхожу на улицу и тут же отскакиваю обратно. Вишенка на торте поганого дня — ледяной ливень.

— Думала, ты уже уехала, — рядом появляется Альбина.

Показываю ей телефон, где безуспешно ведется поиск такси. Уже примерно двадцать минут.

— Тебя подвезти?

Сначала хочу отказаться, но телефон пиликает, и высвечивается оповещение от приложения такси: извините, машина не найдена. Обновляю заказ, и цена возрастает почти в полтора раза.

Альбина цокает языком, нагло заглядывая в мой телефон.

— В такой дождь ты ни за что не вызовешь эконом, — она раскрывает зонт. — Пошли.

Изображая горных козочек, прыгаем через потоки воды и лужи к машине. В салоне прохладно и влажно, и Альбина сразу врубает печку на максимум.

— Альбин, я забыла тебя предупредить. Возможно, уже поздно, но можно мне на сегодняшнюю ночь выходной.

— О, я давно к этому готовилась. Две недели без выходных — это жесть. Можешь и в воскресенье не выходить.

Альбина посылает мне улыбку и сосредотачивается на дороге. Едем молча, но в какой-то момент замечаю, что она нервничает. То сжимает и разжимает руль, то барабанит по нему пальцами, то поправляет идеальную прическу.

— Полин, — наконец говорит она, что-то обдумав, — ты умеешь хранить секреты, — полуутверждает — полуспрашивает, и я на всякий случай подтверждаю кивком. — В Эль Рояль скоро сменится руководство. Во главе встанет опасный человек, и…

— Я знаю, — перебиваю Альбину, — Ден рассказал, когда нас Дианка в коридоре видела.

— Ого! Видимо, ты парню сильно нравишься, и он тебе доверяет, если решил брата подставить.

— Просто предупредил по-дружески.

— Это я тебя предупреждаю по-дружески, — Альбина выразительно тычет себя в грудь пальцем. — И, кстати, с разрешения Артема. А вот Денис мог сильно все испортить. Представь, если бы ты начала болтать, и девочки побежали из клуба, как с тонущего корабля.

— Ден попросил не болтать.

Альбина останавливается у подъезда, включает аварийку и разворачивается ко мне.

— Он все равно сильно рисковал, — она широко улыбается, — ты ему определенно не безразлична.

Закатываю глаза, демонстрируя весть свой скептицизм и прощаюсь.

Почему все решили, что я нравлюсь Дену. Он ведь такой красивый и популярный, добрый и заботливый, смелый и решительный. Мечта любой девушки.

А я просто скучная заучка, зацикленная на своей мечте. Симпатичная, но не красавица. Что его может привлечь.

Как только выхожу из лифта, замечаю Шувалова в дверях квартиры. Первая мысль: он куда-то уходит или только что пришел. Но на парне нет ничего кроме спортивных штанов, так что отметаю эти мысли. Только от слюноотделения отмахнуться так просто не получается. Поэтому не сразу обращаю внимание на суровое лицо Дена. Он явно чем-то недоволен, и я судорожно соображаю, что я могла натворить.

— Привет, — здороваюсь с запинкой.

Ден не отвечает, разворачивается и уходит в глубь квартиры. Становится совсем не по себе. Быстро скидываю верхнюю одежду и плетусь его искать.

В квартире темно, горит только подсветка, встроенная в верхние кухонные шкафчики. В ее освещении Ден выглядит более суровым и напряженным, уперевшись кулаками в столешницу островка.

— Ты задержалась, — глухо говорит он. — Артем сказал, что ты закончила почти час назад.

Его тихий холодный голос меня пугает, но осознание, что он следит за мной, придет смелости. Я не обязана перед ним отчитываться.

Подхожу к нему вплотную, стараясь заглянуть в лицо, но Ден упорно смотрит на столешницу.

— Ты за мной следишь? — ответа не получаю, что выводит меня из себя еще сильнее. — Не много на себя берешь?

— Я волновался, — он резко всем корпусом разворачивается ко мне, я вздрагиваю и отступаю. — Почему ты задержалась?

Ден надвигается на меня, как айсберг на Титаник.

— Ливень. Я такси не могла вызвать.

Упираюсь спиной в стену. Все, отступать некуда, айсберг нависает сверху и тяжело дышит мне в лицо.

— Кто тебя привез?

Я фыркаю и с вызовом смотрю Дену в глаза. Не знаю, сколько мы играем в гляделки, но Шувалов не выдерживает первым, он придавливает меня к стене и обхватывает шею рукой, приподнимая подбородок большим пальцем.

— Отвечай!

— Альбина, — говорю с насмешливой улыбкой. — Не знала бы тебя, решила бы что ревнуешь.

— А может так и есть, — рычит Денис.

На секунду мы оба замираем. Я в неверии, что правильно его расслышала, а он облегченно выдыхает, затем улыбается, слегка приподняв уголок губ, и набрасывается на мой рот с поцелуем.

57 Полина

Сдавленно охаю, и Ден тут же проталкивает язык между приоткрывшихся губ. Он не целует, а пожирает, как изголодавшийся зверь. В этом поцелуе нет романтики, только животная страсть. Я даже немного пугаюсь такого напора, но уже через мгновение понимаю, что сама отвечаю на поцелуй с не меньшей страстью.

Скольжу ладонями по накаченной груди, царапаю ногтями шею, и зарываюсь правой рукой в волосы Дена. В ответ получаю сдавленный рык и, возможно, пару сломанных ребер.

Я задыхаюсь то ли от головокружительного поцелуя, то ли от нехватки кислорода. Но одно я знаю наверняка, я не хочу останавливаться. Глажу плечи Дениса, грудь, шею, царапаю пресс. Вот что значит — дорвалась. Мозг словно искрится и каждый нерв в теле взрывается от удовольствия. Оно бурлит в крови, разгорячая тело и сосредотачивается между ног.

Ден понимает, что я не собираюсь вырываться, и ослабляет хватку на талии, перемещая руки сначала на бедра, затем уверенным движением проскальзывает под свитер. Проводит пальцами по позвоночнику, рождая табун мурашек, и спускается к поясу джинс. Сжимает попу.

Интересно, как он отреагирует, если я сделаю так же. Но смелости хватает только на то, чтобы провести пяльцами по краю спортивных штанов.

В голове вата и ни одной мысли. Последние улетают, когда я ощущаю горячие пальцы на своих ребрах, и мое дыхание сбивается, стон зарождается в груди. Непроизвольно впиваюсь в плечи Дениса ногтями.

Легкая паника зарождается внутри, когда Ден обхватывает одну грудь и сдавливает, играя с соском сквозь тонкое кружево.

Последний раз парень касался меня три года назад, и даже близко не проявлял такой прыти, только ныл, что я ему не даю.

Денис разрывает поцелуй и припадает губами к шее, стон все-таки вырывается из моей груди. То, что происходит между нами похоже на фантастический сон, и я абсолютно не хочу просыпаться. Обхватываю скулы Дена и снова притягиваю к своим губам, будто не могу прожить и минуты без поцелуя.

Ден прижимает меня к стене сильнее, подаваясь бедрами вперед, и в живот мне упирается каменная эрекция. В этот момент паника в груди взрывается и обволакивает все тело, делая его скованным и деревянным.

К такому я не готова. Денис чувствует изменения и разрывает поцелуй, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Что-то не так? — спрашивает хриплым шепотом.

Его рука все еще сжимает мою грудь, и я осторожно на нее надавливаю, заставляя Дена опустить ладонь на талию.

— Я не могу так сразу, — отвечаю и закусываю губу, чтобы не разреветься от досады.

Самый красивый и потрясающий парень захотел меня, а я испугалась близости. Любая другая на моем месте уже тащила бы его в койку или оседлала бы прямо на полу. А я трусиха, которой не хочется быть очередной галочкой.

Только трусость не поможет мне избавиться от дискомфорта между ног и ноющей боли в животе. Мое предательское тело все еще требует продолжения, не смотря на истерики мозга.

— Прости, — шепчу еле слышно и опускаю глаза.

— Глупенькая, — Ден целует меня в макушку и нежно притягивает к своей груди, — это ты прости. Набросился на тебя как маньяк. Обещаю, такого больше не повторится.

Вкидываю на Дена разочарованный взгляд. В смысле не повторится? Не хочет иметь дела с такой недотрогой? Конечно, зачем напрягаться, он только пальцами щелкнет, соберется толпа девушек, готовых на все.

— Я имел ввиду, что не буду так напорист, — поясняет Шувалов, будто мысли мои прочитал.

Значит он все-таки хочет иметь дела с недотрогой. Или поиметь недотрогу.

От осознания, что не все потеряно, и Ден готов подождать, душа поет, и мне хочется пуститься в пляс по ее завывания.

— Но прямо сейчас, Писюха, тебе лучше бежать в свою комнату и не попадаться мне на глаза как минимум полчаса.

— Почему? — спрашиваю, невинно хлопая ресницами, и прижимаюсь к Дену.

— Потому что я привык выполнять свои обещания, — он целует меня в нос и разворачивает в сторону спален. — А воспоминания о твоем теле в моих руках этому не способствуют. Спокойной ночи.

Получаю смачный шлепок по заднице и, взвизгнув, убегаю в комнату.

58 Полина

Захлопываю дверь и прижимаюсь к ней лбом. Попа горит, с лица не сходит счастливая улыбка. Поверить не могу, что Денис меня поцеловал.

Касаюсь припухших губ кончиками пальцев. Они немного побаливают, значит точно не приснилось. А вот живот ноет довольно сильно.

Переодеваюсь в свободную футболку и запрыгиваю под одеяло. Некоторое время прислушиваюсь к звукам в квартире, но ничего кроме редких машин за окном не слышу. Наверное, Денис тоже ушел спать.

Хихикнув, над своими грязными мыслишками, воскрешаю в памяти недавние события, и возбуждение не заставляет себя ждать. Провожу пальцами по ребрам, представляя, что это Денис ласкает кожу. Сжимаю грудь, играю с соками, и тихий стон срывается с губ. Не собираясь себя мучить, скольжу ладонью вниз по животу, пробираясь под резинку трусиков к клитору.

Комнату наполняет мое тяжелое дыхание, разрывая утреннюю тишину. Память подбрасывает в печь разврата все новые воспоминания, распаляя пожар между ног, и я не выдерживаю. Пальцы на клиторе ускоряются, принося долгожданную разрядку. Оргазм сотрясает тело, спина выгибается дугой.

— Твою ж мать, — шепчу в темноту, когда дыхание восстанавливается, а ноги перестают дрожать.

Если меня от фантазий так накрыло, что будет от реальной близости.

Расслабленно вытягиваюсь на кровати мечтательно улыбаюсь. Сейчас бы прижаться к Денису и уснуть, но он сам сказал не попадаться ему на глаза. Боится, что не сдержится? Значит ли это, что я действительно ему нравлюсь, и он готов подождать?

Наверное, да. Так что лучше его не провоцировать, пока сама не буду готова.

С блаженной улыбкой поворачиваюсь на бок и моментально проваливаюсь в сон.

* * *

Просыпаюсь от того, что октябрьское солнце пробивается сквозь не задернутые шторы и светит прямо в лицо. Но оно уходит на второй план, потому что в голову тут же врываются воспоминания, согревая изнутри.

В начале учебного года я и представить не могла, что буду нежится в шикарной кровати и мечтать о парне. Все было распланировано по шаблонному сценарию прошлого года: редкие вылазки с Иркой на прогулку, учеба, работа. Другого я не допускала, но все перевернулось с ног на голову.

Настроение катится вниз от понимания, что я не могу позвонить Ирке и рассказать о поцелуе и своих неожиданных чувствах к Дену. Даже если бы мы не поссорились, после просьбы обоих Шуваловых держать язык за зубами, мне пришлось бы молчать.

А я была абсолютно уверена, что между мной и Иркой никогда не встанет парень.

Тянусь к прикроватной тумбочке, где обычно оставляю телефон, и не нахожу его. Приподнимаюсь на локтях и хмуро осматриваю комнату. Может я бросила его на пол, когда спешно выпрыгивала из одежды.

На полу его нет. Может оставила в кухне. Натягиваю джинсы, быстро умываюсь и бегу на поиски, вдруг кто-то звонил, и мелодия орала на всю квартиру, а я от усталости не слышала.

Влетаю в гостиную и замираю, наткнувшись взглядом на обнаженную спину Дениса, сидящего за баром. Кажется, он не слышал, как я топала с грацией слоника, поэтому могу воспользоваться моментом и покапать слюной на паркет, пожирая взглядам упругие мышцы.

Ох уж эти ямочки на пояснице. Хочется подойти и коснуться их большими пальцами, а потом обнять со спины и потискать кубики.

— Долго будешь на меня пялиться? — весело говорит Ден, не оборачиваясь.

Значит грация слоника не осталась не замеченной. Обхожу стойку и останавливаюсь напротив Дениса, не зная куда деть руки и глаза. Мну край футболки, накручивая ее на пальцы. Разглядываю светлую макушку.

Я не знаю, как вести себя с парнем на утро после поцелуя. С Матвеем было проще, он поцеловал меня, когда провожал домой после ночной гулянки, а потом ушел. Утром я пошла в школу, он в колледж, и мы не виделись до следующей гулянки. А там мы снова выпили, он снова пошел меня провожать, мы снова целовались, Матвей позволил себе чуть больше, а я его не остановила. На третий раз он предложил мне встречаться, и я начала бывать у него в гостях, пока его родители были на работе.

Зачем я их сравниваю. Чертыхнувшись про себя, я отворачиваюсь к кофемашине, лучше занять себя кофе, а не смотреть, как Ден с равнодушным лицом ковыряется в своем телефоне.

— Давно проснулся?

— Давно. Время-то почти обеденное.

— Что?! — я чуть не роняю чашку себе на голову и резко разворачиваюсь к парню, замечая, что он пялится на мою задницу. — Где мой телефон?

Ден взглядом указывает на столешницу, где рядом с его локтем преспокойно лежит мой разблокированный девайс.

— Какого черта, Ден? — хватаю телефон и смотрю, что на нем открыто.

Телефонная книга. Заебись! Один поцелуй, и этот гад решил, что имеет право за мной следить.

— Я спросила: какого черта?! — гневно смотрю на парня.

— А чего ты так бесишься? — Ден говорит спокойно, но взгляд похож на два кубика льда. — Есть что скрывать?

А сам-то чего злится? Не шарюсь по его карманам в поисках неизвестно чего. Не ко мне девицы в гости ходят, а вахтерши ехидно об этом сообщают.

— Может есть, а может нет, — в моем голосе проскальзывает разочарование, и я скрещиваю руки на груди, закрываясь. — Ты не подумал, что можешь просто спросить о том, что тебя интересует?

Ден молчит, пристыженно опустив глаза на столешницу, и спрашивает:

— Так почему ты разозлилась?

— Потому что почувствовала, будто снова живу с Ритой, которой наплевать на мое личное пространство.

Забив на кофе, собираюсь вернуться в комнату, но Ден перехватывает меня поперек талии и притягивает к себе, устраивая удобнее между широко расставленных ног.

Заглядываю в голубые глаза, умоляющие о прощении, и мое негодование испаряется быстрее, чем мороженное в жаркий день.

Хочется зарыться в его волосы и притянуть для поцелуя. Но я кремень. Пусть объяснится сначала.

59 Денис

— Почему ты просто не спросил?

Полина гневно сверкает глазами. У нее есть полное право злиться, но ничего плохого я не делал. К тому же она такая миленькая в гневе: глазки блестят, щечки розовые, губки поджаты.

— Полин, я за тобой не следил. Телефон забрал, чтобыты выспалась, а потом забил в телефонную книгу номера Макса и Егора.

Рука, обвивающая талию, сама собой соскальзывает ниже. Не могу отказать проказнице и глажу Полинину попу. Она недовольно бьет по моей руке, но уже не прожигает дыры взглядом.

— Зачем мне их номера? — бурчит Полина.

— До конца года мне нужно будет пару раз уехать на несколько дней, и я не хочу, чтобы ты оставалась без присмотра.

Прижимаю Писюху крепче, потому что уверен, сейчас грянет буря. И я прав.

— Мне няньки не нужны, — шипит мелкая змеюка, а я только умиляюсь.

— А друзья?

Целую ее в носик, чтобы успокоить, и Полина действительно задумывается.

— Ладно, — наконец соглашается.

— И еще кое-что, — я отклоняюсь назад, поднимая с пола несколько пакетов, которые так и не отдал вчера.

Знаю, Писюха опять разозлится, но если уж получать люлей, то сразу скопом.

— Это тебе для сегодняшнего похода в клуб.

Полина рассматривает пакеты, вижу, что узнает бренды, поджимает губы, а глаза тут же начинаю сверкать.

— Не бесись, — прошу ее, — это не подачка и не способ тебя подкупить. Просто хотел сделать небольшой подарок.

— Небольшой подарок — это букет цветов, а метр ткани за кучу денег.

Пыхтит как маленький чайничек, а я жду, когда любопытная девочка в ней победит прагматичную, и Полинка смягчившись полезет в пакеты.

Проходит пара минут. Видимо прагматичная оказалась крепким орешком, такую подарками не возьмешь, придется выкатывать еще аргументы:

— Сегодня соберутся, по большей части, поганые люди, — глажу Полину по спине, заставляя смотреть мне в глаза, — они буду оценивать тебя, встречать по одежке, так сказать. А это, — киваю на пакеты, — поможет избежать косых взглядов в твою сторону.

Полина все же смягчается, но продолжает с сомнением смотреть на покупки, а я так надеялся, что мне кинутся на шею от радости. Выдаю свой последний и, надеюсь, самый весомый аргумент:

— К тому же мы не сможем все это вернуть, я оборвал бирки, — подхватываю Полину под попу и усаживаю на столешницу, нагло вклиниваясь между бедер. — Уверен, в этом платье ты будешь потрясающе выглядеть.

Не желая больше слушать возражений, да вообще не желая больше разговаривать, затыкаю Полинин рот поцелуем. Я соскучился по ее губам, соскучился по ее телу. Все утро ждал как на иголках, когда она проснется.

Писюха обнимает меня за плечи, одной рукой зарываясь в волосы. Кайфую от такого простого жеста.

Немедля проникаю под футболку и веду пальцами по позвоночнику от поясницы к шее и обратно. Полина немного напрягается, ее ладони на моих плечах вздрагивают, но не отталкивает.

Решаю сбавить напор и оставляю беспокойные руки у нее на талии, хоть так и тянет продолжить исследование каждого миллиметра податливого тела. Буду наслаждаться поцелуем.

Давно поцелуи не приносили мне такого удовольствия, обычно они были частью прелюдии, не больше. Но с Полиной все иначе. Ее несмелые прикосновения пробуждают во мне нежность и трепет, о которых, как я думал, давно забыл.

Полина спускается ладонями на мою грудь, замирает на мгновение, а затем, выпустив коготки, царапает пресс. Мышцы тут же напрягаются, а руки сами притягивают ее ближе. Поцелуй из нежного постепенно перерастает в более откровенный и страстный.

Мозг начинает отключаться, передавая первенство члену, а он уже давно готов и рвется в бой. Будь на месте Полины другая, не терпел бы, разложил на столе и вколачивался по самые яйца. Но с ней так поступить не могу. Уверен, я ебанулся в корягу, но хочу устроить Полине романтику, чтобы запомнила ночь со мной навсегда и о других больше не думала.

Поэтому, когда шаловливые коготки приближаются к резинке штанов, я отстраняюсь, получая недовольное мычание и попытку притянуть меня обратно.

Э, нет, милая. Еще чуть-чуть и о романтике придется забыть. И так мозги как кисель.

— Завтрак, — ляпаю первое, что приходит в голову.

А что? Кровь отлила, голова генерирует бред.

Полина скептически выгибает бровь и смотрит немного ниже живота. Да, спортивные штаны не способны скрыть, что о еде я думаю в последнюю очередь, а на уме у меня другой голод, но я лишь пожимаю плечами.

Мгновение любуюсь, как Полина очаровательно краснеет, быстро целую ее в припухшие губы, и, чтобы сохранить остатки рассудка, отскакиваю к кофемашине.

60 Полина

К клубу мы подъезжаем около одиннадцати. К этому времени я успела себя накрутить до дергающегося глаза. Я почти уверена, что не понравлюсь друзьям Дениса, и меня ждет новая битва. От которых я, честно говоря, уже устала.

Сегодня я провела чудесный день с Денисом, и мне понравилось проводить время только вдвоем. Никаких лишних мыслей и переживаний. Я пыталась учиться, а он сидел рядом и постоянно отвлекал то поцелуями, то прикосновениями, но даже это меня мало беспокоило. Как только я чувствовала его руку на своем бедре, руке или в волосах, я сразу теряла концентрацию, и сама тянулась за лаской.

Чтобы хоть как-то вернуть чувство умиротворения, выйдя из такси, я подхожу к Денису и стараюсь не отходить далеко. Меня немного пугает разноцветная блестящая толпа перед входом. Я хоть и работаю в Эль Рояль почти год, но прихожу до того, как соберется очередь из желающих, и в клуб попадаю плохо освещенным переулком через служебный вход. А сейчас придется нырнуть в гущу событий, так сказать.

Неожиданно мою руку окутывает тепло. Ден переплетает наши пальцы, передавая свою уверенность и мне, и я дарю ему благодарную улыбку, следуя за ним к ВИП входу. Никто не спрашивает кто мы, не сверяется со списками, охранник просто снимает цепочку и открывает двери.

Ден помогает мне снять пальто, и я немного нервно разглаживаю несуществующие складки, смотря на себя в ростовое зеркало. У Шувалова прекрасный вкус. Темно-серое блестящее платье сидит на фигуре как вторая кожа. На мой вкус вырез слишком глубокий. На работе я привыкла, что из жилетки выглядывает белье, но в повседневности предпочитаю что-нибудь поскромнее.

Когда увидела платье испугалась, что фигура поплыла из-за пренебрежения тренировками, но их компенсировало отсутствие аппетита. И пригодилось боди, которое я купила в период транжирства, а надела один раз. Денис еще подарил замшевые ботинки на шпильке, удивительно точно угадав с размером.

— Я был прав, — Ден обнимает меня сзади, целуя в макушку, — ты потрясающе выглядишь. И если я сегодня кому-то вырву глаза или выбью зубы, обещай носить мне передачки?

Игриво бью Дена по плечу, а у самой сердце барабанит как сумасшедшее, и в животе становится щекотно. То ли это те самые бабочки, то ли приближается изжога. Признаться честно, не знаю что лучше. Мои чувства к Дену развиваются слишком быстро. А глядя на наше отражение, мне кажется, мы хорошо смотримся вместе.

На нем черный пиджак с закатанными до локтей рукавами, черные брюки и белая футболка. Волосы как всегда небрежно собраны в низкий хвост.

Он высокий мускулистый блондин с мальчишеской улыбкой и игривыми бесятами в глазах, если позволяет окружающим их увидеть. А я, не смотря на рост сто семьдесят сантиметров, смотрюсь хрупкой темноволосой Дюймовочкой с большими, серьезными глазами.

— Пойдем, — Денис берет меня за руку и ведет на второй этаж.

Я с любопытством осматриваю обстановку. Этот клуб почти не отличается от Эль Рояль, только нет уединенных комнат на третьем этаже, а второй остеклен, чтобы музыка не мешала общаться. Мы проходим мимо шумных компаний за круглыми столиками, огороженными друг от друга перегородками, в глубь зала, и первым кого я вижу — Максим. Он сидит с краю на кожаном диване и активно машет рукой.

Рядом с ним мелькают короткие розовые волосы, и у меня зарождается нехорошее предчувствие. Такую прическу в начале года сделала Григорьева. Конечно, сейчас многие красят волосы в разнообразные оттенки, поэтому надеюсь на простое совпадение.

Но хер мне за воротник!

Подходим ближе, и я лицезрю Лизку во всей красе в коротком черном платье без бретелек. А рядом с ней Марианна. Что б ее черти в жопу драли!

Они переводят на нас глаза, и улыбки сползают с лиц как змеиная кожа. Приятный бонус в копилку моего хорошего настроения. Меня явно не ожидали увидеть.

Рядом с девушками сидят два парня — Сергей и Антон, так их представляет Денис, и я тут же забываю кто из них кто. И угрызений совести по этому поводу не испытываю, потому что парни смотрят на меня как на товар.

Макс двигается, хлопая по дивану рядом, и Ден подталкивает меня сесть. Оказавшись между Шуваловыми, чувствую себя защищенной. Но подняв глаза, моя уверенность трещит по швам, а сердце ускоряется от страха.

Не ожидала, что здесь окажется Ирка. И уж тем более не ожидала увидеть Лебедева.

У меня сразу возникает желание встать и уехать домой. Ведь Марианна скоро начнет свои нападки, Лизка ее поддержит. Ожидать благосклонности от двоих из ларца не приходится, Денис охарактеризовал их как поганых людей. Лебедев ведет какую-то свою игру.

А чего ожидать от Ирки — не представляю. Будет она вместе со всеми пытаться уколоть меня или начнет разбалтывать мои секреты? Я могу только надеяться, что из уважения к нашей дружбе, Ирка просто проигнорирует меня.

И самый главный вопрос: если Ирка начнет болтать, удержу ли я язык за зубами?

61 Полина

Какое-то время за столом висит напряженная тишина. Все переглядываются, будто ищут врагов и хотят понять в кого кинуть первую бомбу.

Я даже не удивляюсь, когда Марианна склоняется к Лизке, делает вид, что общается только с ней, но шепчет на весь стол:

— Я думала, парни решили сегодня обойтись без шлюх.

Она бросает на меня выразительный взгляд, чтобы каждый понял, кого она имеет в виду. Сергей и Антон пахабненько улыбаются, разглядывая меня с новым интересом. Денис и Макс играют желваками и сжимают кулаки. Они готовы броситься на мою защиту.

В этот момент я понимаю, если получится так, что мы с Денисом будем вместе, то мне придется научиться не принимать подобные высказывания близко к сердцу и самостоятельно защищаться.

Мило улыбаюсь Марианне и обращаюсь к ней точно таким же шепотом:

— Вот и я удивляюсь, что ты тут делаешь. Кстати, классная сумка. Новая?

Макс начинает громко и заразительно смеяться и поднимает ладонь вверх.

— Дай пять, — тихо говорит он, — классно ты ее приложила. Напоминай мне почаще, чтобы я с тобой не ссорилась.

Лицо Маранны сначала бледнеет от понимания, что я знаю зачем она спала с Ильей, потом краснеет от гнева. Григорьева хмыкает в кулак, маскируя смешок.

Не знаю давно ли она дружит с Корниловой, но солидарности и поддержки между ними нет.

Ловлю на себе укоризненный взгляд Лебедева, и вопросительно поднимаю бровь. Если он думал, что я из тех, кто подставляет вторую щеку, то глубоко ошибся. И то, что он влез между мной и Иркой, тоже не забуду.

Может мы дружили бы всю жизнь, а может разбежались после универа. Но предпочла бы выяснить это со временем, а не вмешательством третьего лица.

Мельком смотрю на Ирку, и она тайком показывает мне большой палец.

Не знаю, значит ли это, что она на моей стороне или действует из принципа враг моего врага… Но это вселяет надежду на примерение.

Ирка наклоняется через стол ближе ко мне.

— Можно с тобой поговорить наедине?

Я киваю. Это шанс выяснить: сможем ли мы опять стать подругами или лучше перестать мучить себя этим вопросом.

Она ведет меня к небольшому бару в углу, и мы заказываем по коктейлю.

— В первую очередь я хочу извиниться, — начинает Ирка, глядя мне в глаза. — Не знаю, что на меня нашло. Я в последнее время чувствую себя одинокой, и мой мозг сгенерировал тупую идею, что это твоя вина, что твои стремления отдалили нас друг от друга. Но свои стремления я предпочла проигнорировать.

Она нервно взмахивает рукой и смотрит в потолок. В тусклом свете бара я вижу, как блестят слезы в ее глазах, и она кривит лицо, от сдерживаемых боли и сожаления.

— Еще и Миша подливал масла в огонь. Все время соглашался, когда я высказывала недовольство. Как ты понимаешь, — грустно улыбается Ирка, — в моих словах виновата была только ты.

— Ир, — я беру ее руку и крепко сжимаю, — в последнее время я чувствую тоже самое. Честно говоря, я тоже тебя обвиняла в большей степени чем себя. Но так бывает: у людей возникают личные проблемы, появляются увлечения. Но друзья это не те, кто проводят сутки напролет вместе, а те, к кому нам хочется обратиться за помощью, поделиться радостью, просто поговорить.

— Ты права. Я сказала, что у меня полно друзей, но каждый раз, когда мне хотелось поговорить, я думала только о тебе. Я все еще считаю тебя лучшей подругой.

Я верю ей, вижу искренность в глазах. В конце концов я тоже нагрубила, и только время покажет правду.

— Думаю, мы сможем все наладить, — улыбаюсь и подмигиваю подруге.

Она облегченно выдыхает и ее плечи расслаблено опадают. И тут я вспоминаю о предупреждении Дена и Макса.

— Ир, послушай, — я делаю первый глоток коктейля для храбрости, — прежде, чем мы окончательно решим все забыть, мы должны еще кое-что обсудить. Как у вас с Мишей?

Ирка удивленно хлопает ресницами.

— Все хорошо, — она беззаботно пожимает плечами, а потом мечтательно улыбается. — Я бы даже сказала замечательно. Он такой заботливый, всегда меня поддерживает. У нас не много времени, чтобы часто ходить на свидания, но мы часто созваниваемся и переписываемся. А еще, — она наклоняется очень близко и шепчет мне на ухо, — он офигенный любовник.

Иркины глаза блестят, щеки порозовели, улыбка сияет.

Она влюблена, и мои слова ей точно не понравятся.

— Будь с ним осторожна, — старательно подбираю слова, но Иркина улыбка меркнет. — Ден и Макс сказали, что он не хороший парень, — отвожу глаза и нервно тереблю подол платья. — Вообще-то они сказали, что он плохой и просили тебя держаться от него подальше, ради твоего блага.

— А им-то какое дело, — Ирка выпрямляется и сверлит меня хмурым взглядом. — Или они ничего не говорили, и ты просто ревнуешь?

— Что? — издаю истеричный смешок. — Я тебя не ревную. Наоборот хочу, чтобы ты была счастлива.

— Да, не меня. Мишу. Тебе Дениса мало?

— Воу, — выставляю руки в перед, останавливая поток безумия. — Я с Мишей давно знакома, но я его абсолютно не знаю. Все наши разговоры были в спортзале на тему джиу джитсу, и я никогда не была там одна. Что ты выдумываешь?

Ирка устало опускает плечи и разглядывает ладони, сложенные на коленях.

— Просто он постоянно о тебе расспрашивает. Даже когда я пытаюсь сменить тему, Миша все равно возвращается к тебе. Я сначала думала, что так он пытается узнать тебя, потому что мы подруги. Но он слишком часто говорит о тебе, — Ирка поднимает на меня глаза, и я вижу смесь эмоций: и злость, и непонимание, и мольбу. — Еще одна причина, почему я на тебя сорвалась, я ревновала. Но успокоилась, когда увидела тебя с Деном. Вы теперь встречаетесь?

Ее взгляд просит ответить — да, чтобы она могла успокоиться, но я не могу ей соврать.

— Нет. Мы только целовались, но о большем не говорили. Ир, я клянусь, — вкладываю в свой взгляд всю искренность, — я не понимаю, почему Миша говорит обо мне. Но Шуваловы уверены, что у он ничего не делает просто так. Может, через нас с тобой он хочет помириться с парнями.

Мы обе задумываемся. Ирка вроде расслабилась, а я в свои последние слова не очень верю. Миша взрослый мальчик, должен понимать, что после того, как он разрушил отношения Дениса, тот его не простит.

Я так глубоко ухожу в свои мысли, что не замечаю, как подходит Ден.

— Полин, вы куда пропали? — он обнимает меня со спины и целует в щеку. — Ир, тебя Лебедев потерял. У вас с ним все хорошо? — спрашивает будто невзначай. — Он тебя не обижает?

— Конечно нет! — ощетинивается подруга. — Миша прелесть. Мне с ним очень повезло.

— Давайте вернемся за стол и повеселимся, — встреваю я, стараясь разрядить обстановку.

Я верю Денису, когда он говорит, что Лебедев может быть опасен. Но еще я верю Ирке, когда она утверждает, что он замечательный.

Возможно, Лебедев пока не показал свою отвратительную сторону. Но я должна сделать все от меня зависящее, чтобы уберечь подругу и не допустить, чтобы она пострадала.

62 Полина

Не поход в клуб, а каторга какая-то. За столом царит напряжение, каждый из присутствующих недолюбливает другого. Марианна и Лизка бросают то на меня, то на Ирку ненавистные взгляды, Ден испепеляет, кажется, Антона, но говорит с ним довольно вежливо. Сергей и Макс тоже дружелюбием не отличаются. Ирка жмется к Лебедеву, и только он не обращает ни на кого внимания.

А я просто хочу домой. Но вместо этого накачиваюсь третьим коктейлем, чувствуя, как постепенно тело расслабляется, а голова пустеет.

— Что мы здесь делаем? — тянусь к уху Дена. — На самом деле.

Он слегка разворачивается и склоняется ко мне, закрывая от чужих взглядов. Со стороны кажется, что мы обычная флиртующая парочка.

— Отцы Антона и Сергея одни из немногих, кто может инвестировать в нашу компанию в обход моего отца. Если Артем не найдет кого-то еще, мне придется подмазываться к этим уродам.

— Но тебе не хочется иметь с ними ничего общего.

— Антон работает на моего отца.

— Он занял твое место? Это тебя бест?

— Меня бесит, что Антон в попытке получить одобрение, рассказывает о каждой нашей встрече отцу. Под встречами я подразумеваю вечеринки. Отвязные, полные трэша вечеринки.

Я знала, что Ден не пай-мальчик, но все равно не приятно слышать подтверждение.

— А что со вторым? — спрашиваю я.

— Если вкратце, то Сергей подсадил Макса на наркотики.

Ден отстраняется и садится прямо, давая понять, что больше он рассказывать не намерен. А я не знаю как реагировать. Максим не похож на того, кто может поддаться влиянию и подсесть на наркотики. Хотя что я об этом знаю?

— Если ты не можешь их терпеть, то зачем пытаешься получить в инвесторы их родителей?

Искренне хочу это понять, потому что сама я стараюсь держаться от неприятных мне людей подальше, а если судьба на сталкивает — максимально игнорировать. Из-за моего взрывного несдержанного характера, мало ли что могу сказать.

— В бизнесе так бывает, — отвечает Ден, снова склоняясь к моему уху. — Папа презирал деда Артема, потому что тот держался семьи и не повышал отца. Думаю, он только поэтому женился на Амине, и испытал облегчение, когда ее не стало, а Артема забрали. Слушай, — Ден вдруг склоняется еще ниже и задевает мое ухо губами, вызывая табун мурашек, — мы пришли развлекаться. Давай потанцуем?

Я не ожидала такого предложение. Мурашки разбегаются, оставляя место легкому ознобу. Я не очень хорошо танцую. Обычно я бывала довольно пьяна и танцевала в компании девчонок. Ну как танцевала. Мы прыгали и размахивали руками под модные треки, обработанные ди-джеем.

— Ладно, — соглашаюсь я, допивая остатки коктейля.

Встаю и меня немного ведет в сторону, успеваю схватиться за угол стола, а потом вкладываю свою руку в руку Дениса, найдя в нем опору.

Третий стакан точно был лишним. Я давно не пила, сегодня почти ничего не ела, и пока сидела не ощущала, насколько опьянела. Громкая музыка и мигающие огни усугубляют это состояние, поэтому я прикрываю глаза и прижимаюсь спиной к крепкой груди.

— Ты в порядке? — спрашивает Ден, водя носом по моей щеке.

Я кручу бедрами и поднимаю руки, обхватывая шею Дениса. Надеюсь, это сойдет за ответ. Не хочу говорить, не хочу думать, не хочу анализировать, только чувствовать. Чувствовать, как горячие руки скользят по телу, и тонкое платье совершенно не спасает. Как внутри зарождается жар, который требует выхода. Как кружится голова не только от алкоголя, но и из-за губ, целующих шею.

Этот танец больше похож на прелюдию, только одежда остается на месте.

Разворачиваюсь и тянусь к Дену. Хочу поцелуй в губы. Нет, требую. Он нужен мне как воздух.

— От ваших танцев воздух искрит, — кто-то кричит рядом с нами, и я испуганно отстраняюсь от Дениса.

Я уже ненавижу того, кто нам помешал. И этим идиотом оказывается Антон. Вроде бы.

На его лице играет змеиная улыбка, а глаза полны похоти. У парня талант вызывать омерзение, сразу хочется залезть в ванну с мирамистином.

Антон шагает к нам очень близко, кладет руки на плечи мне и Дену и заговорщицки понижает голос:

— Мы с Лебедевым частенько развлекались втроем. Его последняя девушка, конечно была огонь. Все соки из нас выкачивала. Но я не фанат блондинок. Давайте, я к вам присоединюсь, и мы пошалим втроем?

Мой пьяный мозг еще не до конца осознает сказанное, а Ден уже отталкивает Антона, сбивая с ног, и подрывается, чтобы начистить ему морду, но на пути встаю я.

— Пожалуйста, давай просто уедем, — прошу я, округлив глаза от ужаса. — Он того не стоит.

Ден колеблется: челюсть ходит ходуном, кулаки сжаты, тело застыло как камень, в глазах горит бешенство.

Я упираюсь в грудь Дена и пытаюсь заглянуть ему в глаза. Вот уж не думала, что когда-нибудь мне не хватит для этого роста на каблуках. Мне кажется, он меня не послушает, слишком зол.

— Это еще не конец, — рычит Ден и берет меня за руку, уводя из клуба.

— Да и похрен, — летит нам в спину гневный крик Антона. — Лебедев с блондиночкой еще не уехали.

От его слов у меня деревенеет спина и по позвоночнику скатывается ледяная капля. Вдруг, кто-то из девушек не соглашался на секс втроем добровольно.

Дергаю руку, чтобы Ден остановился. Надо подняться наверх и предупредить Ирку, чтобы после клуба ехала сразу в общагу, но Шувалов не обращает на меня внимания. Либо он не слышал, что сказал Антон, либо ему все равно.

В такси я набираю длиннющую СМСку подруге и молюсь, чтобы она поверила и сделала как я прошу.

63 Полина

— Полин, если ты не прекратишь мне придется вышвырнуть таксиста на ходу, — Ден впивается в мои бедра пальцами и слегка отстраняет.

Я чуть с ума не сошла, пока ждала ответа от Ирки, но она даже не прочитала сообщение. И я поняла, если как-то не отвлекусь, у меня случится истерика. Единственное, что пришло в голову — поцеловать Дена.

В какой-то момент поцелуй перерос в более страстный, ласки стали откровеннее, а я очутилась сверху на Денисе, раскачиваясь на каменной эрекции. И все это под любопытные взгляды таксиста. Он, наверное, косоглазие заработал, пока пытался рассмотреть, что творится в темном салоне.

— Ты меня с ума сведешь, — шепчет Денис и морщится, ерзая на сиденье, будто испытывает боль.

Сейчас я не могу ему посочувствовать, потому что сама чувствую дискомфорт между ног. Но и оторваться от парня не в силах, поэтому дав нам минутную передышку, снова обхватываю его лицо и припадаю к губам.

Неожиданно машина дергано тормозит, и таксист объявляет, что мы приехали.

Прежде чем выйти застегиваю пальто и поправляю гнездо на голове, в которое превратилась моя прическа. Неуклюже выползаю на улицу, сразу поднимая воротник повыше. Сильный ледяной ветер ударяет в лицо, и мое дыхание сбивается.

— Пойдем скорее, — Ден обнимает меня за плечи, скрывая от порывов, и ведет к подъезду.

Вместе со щелчком металлической двери за нашими спинами раздаются раскаты грома. Кажется, будто земля трясется с каждым ударом. Я непроизвольно вздрагиваю и прижимаюсь к Дену сильнее.

В квартире темно и тихо. Единственный звук — дробь начавшегося ливня, и периодические раскаты, сопровождаемые вспышками молний.

— Я так рада, что мы сбежали, — говорю, разуваясь и вешая пальто в гардероб.

— Я тоже.

Ден неожиданно подхватывает меня под попу и подбрасывает в воздух как пушинку, заставляя обвить его торс ногами. Платье бесстыдно задирается, оголяя резинки чулок, но я не обращаю на это внимание и нахожу в темноте его губы.

Мы куда-то движемся, а затем я чувствую, как Ден опускает меня на диван, нависая сверху. Возбуждение и предвкушение скручивают все нутро. Я уверена, что готова пойти с Денисом до конца, но страх все равно маячит на периферии сознания. Я не знаю, как мне действовать и что говорить. И надо ли вообще. Может, пусть все идет своим чередом.

Поцелуй жадный и глубокий воспаляет нервы в моем теле. Мне кажется, еще чуть-чуть и я вспыхну, оставив на диване горстку пепла. Ден выпрямляется, берется за подол платья и на мгновение замирает, будто спрашивает разрешения. Я послушно приподнимаю бедра, радуясь тьме, которая скрывает смущение.

На мгновение молния освещает пространство, и я вижу, как Ден ощупывает мое тело голодным взглядом, медленно стягивая пиджак, а затем и футболку. Я сажусь, чувствуя потребность прикоснуться к твердым мышцам. Веду кончиками пальцев по ключицам, груди, прессу, неотрывно глядя в голубые глаза. Вижу, что Дену это нравится, он тяжело дышит, следя как мои руки спускаются все ниже и расстегивают ремень.

Звук упавшей на пол пряжки будто взрыв, стирающий остатки самоконтроля. Наши губы сталкиваются в страстном поцелуе, остатки одежды летят в неизвестном направлении, и Ден опрокидывает меня на спину.

Захлебываюсь дыханием, когда он втягивает один сосок в рот, а второй сжимает пальцами. Движения становятся хаотичнее, горячее, агрессивнее, я глажу Дена везде куда могу дотянуться: спина, плечи, шея. Он не остается в долгу, сжимает мои бедра, грудь, скользит щетиной по животу.

Мы будто стараемся оставить на теле друг друга, как можно больше отметин. Заклеймить.

Из горла вырывается громкий стон, когда Ден опускает руку вниз и касается пульсирующего клитора.

— Такая влажная и готовая для меня, — хрипло говорит Ден, растирая влагу между складок, и проталкивая язык мне в рот, одновременно погружая палец в лоно.

Мои глаза закатываются, а тело выгибается дугой. Никогда не думала, что можно настолько раствориться в желании. Повинуясь инстинктам, развожу ноги шире. Хочется молить, чтобы Ден не останавливался, но кажется я разучилась говорить.

Он ненадолго отстраняется, а затем я слышу звук разрываемой фольги. Не сразу понимаю что это, пока не вижу, как Ден раскатывает латекс по члену.

Сейчас все произойдет.

— Денис, — мой шепот еле различим, заглушаемый раскатом грома.

— Умоляю, только не говори, что передумала, — просит он, надавливая членом на вход.

Я отрицательно кручу головой и смущенно выдавливаю:

— У меня мало опыта. Если ты ждешь…

— Я ничего не жду. Обещаю, буду аккуратен.

— Поцелуй меня, — прошу я и первая тянусь к губам.

Неожиданная боль волной прокатывает от низа живота по позвоночнику. Я зажмуриваю глаза и случайно прикусываю губу Дена, чувствуя солоноватый привкус на языке.

Он замирает.

— Настолько мало? — слышу хриплый взволнованный голос.

С трудом открываю глаза, смаргивая слезы. Ден напряжен как струна, дышит тяжело и прерывисто.

— Пожалуйста, не останавливайся, — выдыхаю я, сильнее стискивая его бедрами. — Все хорошо.

На его лице отражается сомнение, он хмурится и слегка переносит вес. Мне кажется, сейчас он отстранится и закончит то, что не успело толком начаться. Я не даю ему такой возможности, обвиваю руками шею и целую жадно и напористо, подаваясь бедами ему навстречу.

Ден мгновение сопротивляется, и я усиливаю напор языка, двигая бедрами еще раз. Он резко выдыхает и перехватывает инициативу, погружаясь в меня медленно и осторожно. Мои глаза плотно зажмурены, из-под век все еще скатываются редкие слезинки, которые Денис трепетно стирает пальцами. Мне хочется сказать, что это от счастья, но получается только стонать и тихо шептать — еще.

Толчки становятся быстрее и глубже. Боль ушла, уступив место удовольствию, скручивающемуся в животе.

— Посмотри на меня, — требует Ден.

Выполняю его просьбу, попадая в плен одурманенного взгляда. Он на грани. Я вижу это по испарине на лбу; по расширившимся зрачкам, практически полностью поглотившим голубую радужку.

Наверное, Денис видит в моих глазах тоже самое, он облизывает палец и протискивает руку между нашими телами, надавливая на клитор. Я вскрикиваю и выгибаюсь от новой волны удовольствия. Она накатывает снова и снова с каждым круговым движением, и мне приходится вцепиться онемевшими пальцами во влажные плечи Дениса, чтобы не потерять связь с реальностью. Но она все равно ускользает, сопровождаемая моим криком и блеском звездочек перед глазами.

Толчки становятся быстрее, и когда я уже готова окончательно распасться на части, внутри становится теснее, и раздается сдавленный рык Дена. Он замедляется, двигаясь сбивчиво, и упирается влажным лбом в мой.

Его сбивчивое дыхание смешивается с моим, сердца бешено бьются в унисон. Это случилось. Денис — мой первый мужчина. Так естественно и правильно могло произойти только с ним. Сейчас я это понимаю.

А еще понимаю — это правильно, потому что я влюблена.

64 Полина

Просыпаюсь от того, что холодный ветер обдувает обнаженную спину. Перевернувшись и натянув одеяло до самого носа, хочу снова провалиться в сон, но уткнувшись в другую подушку, неожиданно чувствую терпкий запах мужского шампуня и распахиваю глаза. От моего постельного белья пахнет по-другому.

Воспоминания обрушиваются лавиной, заставляя меня краснеть и глупо хихикать. Ночью Ден не позволил мне улизнуть в гостевую комнату, сгреб в охапку, когда я вышла из душа и принес сюда. Провожу ладонью по простыне, где спал Денис. Он, наверное, давно проснулся и ждет меня, наслаждаясь кофе.

В груди расцветает что-то теплое и нежное, оно заполняет нутро, заставляя тело трепетать. Но чтобы сохранить это тепло, для начала надо закрыть окно, иначе превращусь в сосульку. Кутаясь в одеяло, шлепаю босыми ногами по ледяному полу.

Почему Ден не закрыл его, когда уходил? Будто убегал впопыхах. Он-то сейчас сидит в теплой кухне и пьет кофе, или валяется на диване, а я тут мерзну.

Все еще в одном одеяле иду на поиски Дениса с намерением немного поругать за открытое окно и объяснить, что в октябре лучше не оставлять микропроветривание на всю ночь. А потом нырнуть в его объятия, пусть согревает.

Обхожу всю квартиру, и свет внутри меркнет. Плотнее стягиваю одеяло на груди, уговаривая себя не паниковать и не расстраиваться. Мало ли куда Ден мог уйти. Первым делом проверяю рюкзак в гардеробной, он на месте, значит Денис придет ночевать.

Весь день выдумываю различные занятия, чтобы не накручивать себя. Но все идет наперекосяк. На учебе сосредоточиться не получается, на уборке и готовке тоже: разбила чашку, сожгла отбивные, зато все поверхности блестят.

Несколько раз я набирала его номер, но каждый раз механический голос сообщал, что телефон выключен. Максу или Егору звонить не решилась, боялась показаться маниакальной преследовательницей. В конце концов он не первый раз оставляет меня одну. Подумаешь переспали. Для меня это имеет большое значение, а для Дениса я просто очередная.

К вечеру я падаю на кровать без сил, не от уборки, а от тяжелых мыслей. Беру телефон, хочу набрать Ирку и пожаловаться, но отбрасываю эту идею. Она до сих пор не ответила на мое сообщение, и сейчас смотрит на все через призму влюбленности, будет убеждать, что все хорошо, а я не готова к ее позитиву. Просто хочу знать, что с Деном ничего не случилось.

Неожиданно раздается звонок в дверь, и я подскакиваю как ужаленная. Это точно кто-то знакомый, раз домофон не звонил. Может Макс или Егор, объяснят мне, куда пропал их друг.

От счастья совершаю опрометчивый поступок, открываю дверь, не спрашивая кто там, и ошарашено замираю.

На пороге стоит высокий седовласый мужчина лет пятидесяти. Осматриваю его дорогой костюм и безэмоциональное лицо, и сразу понимаю — это отец Дениса. Их сходство нельзя не заметить, особенно глаза.

Есть такие люди, от которых инстинктивно хочется держаться подальше, они пугают своей энергетикой, и Шувалов старший именно такой.

Рядом с ним стоит девушка со светлыми волосами, она смущенно смотрит в пол, будто желает стать невидимкой и оказаться в другом месте.

Прекрасно ее понимаю.

— Здравствуйте, — говорю тихо, немного отойдя от шока.

Мужчина осматривает меня с головы до ног и кривится, будто увидел перед собой что-то неприятное. Отчасти я могу его понять.

Когда я поняла, что Дена нет дома, а его телефон отключен, я вернулась в свою спальню и бездумно вытащила старые спортивные штаны, вытянутые на коленях, застиранную футболку, и кое-как собрала на макушке короткие волосы.

— Ты уборщица? — холодно спрашивает мужчина.

Я моргаю, окончательно сбрасывая оцепенение.

— Нет. Я… — пожимаю губы, не закончив фразу.

А кто я собственно? Если хорошенько подумать, то и правда уборщица, а еще кухарка.

— Я гощу у Дениса, — наконец выдавливаю из себя.

— Ты видимо Полина, — говорит Шувалов старший, и не успеваю я удивиться его осведомленности, как мужчина делает широкий шаг, оттесняя меня в глубь квартиры. — Где мой сын?

— Я не знаю, — отвечаю честно.

— Перестань разыгрывать из себя овцу и говори правду, — Шувалов лишь немного повышает голос, а у меня мороз пробегает по спине.

Замечаю, что блондинка вздрагивает и переводит на меня сочувствующий взгляд. От мужчины исходит такая злость, что у меня в голове непроизвольно мелькают кадры из ужастиков про маньяков.

Он больно сжимает мое предплечье и тянет в сторону спален, бросая более спокойным тоном через плечо:

— Даша, закрой дверь и подожди нас на кухне, пожалуйста.

Мужчина буквально заталкивает меня в комнату Дениса, быстро ее оглядывает, задерживаясь на скомканном одеяле. Я знаю о чем он думает: еще одна девка, трахающаяся с Денисом ради денег. Эти мысли отражаются вместе с презрением в глазах Шувалова, когда мы встречаемся взглядами.

— Где мой сын? — рычит мужчина.

И я снова повторяю свой ответ, который злит его сильнее. Шувалов делает несколько размашистых шагов, загоняя меня в угол, и на секунду мне кажется, сейчас он кинется на меня или начнет орать, но мужчине удается взять себя в руки.

— Я, конечно, очень удивлен, что Денис возится с тобой столько времени. Видимо в постели ты творишь какие-то чудеса, — он со скепсисом рассматривает мою съежившуюся от страха фигуру. — Но за стеной сидит его невеста. Дарья прекрасная девушка из хорошей семьи. Такая оборванка как ты, ей и в подметки не годится. Так что просто назови сумму и вали на четыре стороны.

От шока что-то совсем плохо соображаю. Когда Ден успел обзавестись невестой? Это у нее он бывал, когда не ночевал здесь? Кажется, это началось около двух недель назад, и он уже сделал ей предложение? А зачем меня позвал пожить у него? И зачем спал со мной?

Хотя если вспомнить, по большей части инициативу проявляла я. Мы были пьяны, и Ден поддался.

Вопросы остаются без ответов. Они зреют в голове прямо пропорционально растущей боли в сердце. И как вишенка на торте — понимание, что мной просто воспользовались, а я дура, которая влюбилась.

Понимаю, что все эмоции отражаются на моем лице, когда вижу удовлетворенную улыбку на лице Шувалова.

— Назови сумму? — подгоняет он.

— Сумму? — блею я.

— Чтобы ты отстала от моего сына. Сто тысяч? Двести? А знаешь, я сегодня добрый, можешь смело просить полмиллиона.

Его «щедрое» предложение вызывает злость. Похоже это семейное — откупаться от проблем.

Заталкиваю свою боль поглубже, надевая равнодушную маску, и смело смотрю в бездушные глаза Шувалова.

— Уходите, — прошу твердо.

— Характер можешь не показывать, — насмешливо тянет мужчина, но раздувшиеся ноздри красноречиво показывают — он опять разозлился, потому что я не приняла его предложение сразу. — Завтра приедет мой человек с деньгами, встретишь его внизу с чемоданами, и он отвезет тебя куда скажешь. Или, клянусь, ты пожалеешь, что родилась на свет.

Закончив свою тираду, Шувалов резко разворачивается и вылетает из спальни, хлопнув дверью. Я вздрагиваю от этого звука и, выждав минуту, выхожу следом, чтобы закрыться на все замки. А потом я рухну на кровать и буду рыдать, пока боль внутри не утихнет.

На пороге спальни неожиданно натыкаюсь на Дарью. Я думала, она ушла с будущим свекром. У меня нет никакого желания с ней разговаривать и выяснять отношения, поэтому устало прошу:

— Уйди.

Она не двигается с места, и я готовлюсь к новым крикам и угрозам, но Даша вдруг спокойно даже дружелюбно говорит:

— Я там чай заварила. Пойдем, мне надо с тобой поговорить.

65 Полина

— Даша, мне правда не хочется выяснять отношения еще и с тобой, — стараюсь говорить ровно, в голосе все же проскальзывают нотки, надвигающейся истерики, — отец Дениса все доходчиво объяснил.

Обхожу растерявшуюся девушку и направляюсь на кухню. Чай мне не повредит. После визита Шувалова до сих пор мороз по коже бегает. Больше никогда не буду жаловаться, что у Дениса ледяной взгляд.

Хотя больше и не придется, Ден исчез, отключив телефон, а значит у меня нет возможности с ним поговорить. Да, и что он может сказать? Что добился чего хотел, и теперь я могу быть свободна? Это я и без него понимаю.

Прохожу через гостиную, внимательно оглядывая ее на предмет улик. Идеальная чистота: нет ни одного предмета одежды, даже порванное боди исчезло. Видимо, Ден все убрал, пока я была в душе. А потом мы заснули вместе.

Сажусь на высокий стул и обхватываю еще горячую чушку с чаем. Сейчас я кристально-чисто понимаю какая я дура. Денис намекал на секс еще при первой встрече, потом предлагал деньги, а когда и это не сработало — прикинулся няшкой, мол у меня папа козел (тут я с ним согласна) и девушка мне изменяла, а я всего лишь хочу любви.

Только забыл уточнить, что одна любовь у него уже есть. Вон садится напротив и смотрит как следователь на допросе. Я не отвожу взгляд. Есть большой опыт смотреть прямо на тех, перед кем очень стыдно. «Спасибо» Рите. Мне приходилось краснеть после каждого школьного собрания, куда она заявлялась в супер-мини или с глубоким вырезом, и с вызывающим макияжем.

Сколько раз я себе повторяла, что никогда на буду такой как она и не свяжусь с занятым парнем. И вот сижу напротив девушку, в жениха которой влюбилась.

Мне приходится собрать все силы, чтобы не опускать глаза. Одно дело чувствовать испанский стыд, другое — быть действительно виноватой. Приди Даша вчера — стыд и вина не выжигали бы мне нутро, скручивая органы в тугой узел.

У нее удивительная выдержка: не истерит, не плачет, не орет, выглядит вполне спокойной. А у меня сердце тарабанит в груди, будто наружу рвется.

— Полин, я не невеста Дениса, — неожиданно огорошивает меня Даша. — Мы с ним даже не знакомы.

Хорошо, что я чашку так и не подняла, а то бегала бы ошпаренной курицей.

— В августе мне исполнилось восемнадцать, — начинает рассказывать девушка, видя, что завладела моим вниманием, — и маме в одно место стрельнуло, что мне жизненно необходим парень. Подарила мне абонемент в фитнес-клуб, записала к косметологу и стилисту. Мы из-за этого постоянно ссоримся, она хочет подогнать меня под рамки Барби, не понимая, что мне такой не быть. В общем — полная жесть.

Даша смеется и смотрит на меня так, будто ждет сочувствия, будто хочет услышать какая ее мама плохая, что настырно хочет превратить свою дочь в красавицу.

Что ж, Даша обратилась не по адресу. Я согласна с ее мамой, девушке не помешали бы упражнения и хороший косметолог. Приложи Даша немного усилий, будет выглядеть как сама захочет.

Она обиженно поджимает губы:

— Такой как ты меня не понять.

— Какой?

— Красивой.

Я заливаюсь смехом:

— Это не заслуга матушки природы. Я каждое утро делаю зарядку и каждый месяц хожу в салон.

Не уточняю, что зарядка — Иркина заслуга, именно она привила мне эту привычку. А салон — рабочая обязанность. Вряд ли я буду туда ходить, когда уволюсь и потеряю скидку. Вряд ли вообще раскошелюсь хоть на какой-то.

Вижу, что Даша разочарована моим равнодушием. Но я правда не могу ей посочувствовать. Ее мама хочет, чтобы дочь была счастлива, а моя — чтобы я удачно раздвинула ноги и нашла того, кто будет обеспечивать нас обеих. И не важно женат он, косой, кривой, хромой.

— Ладно, — Даша встает, — Олега Геннадьевича я встретила случайно, и когда он предложил навестить Дениса, я подумала это шанс сказать, чтобы он не парился и забил на уговоры наших родителей. Передашь это Денису?

Я киваю и встаю, чтобы проводить Дашу. Потом возвращаюсь на кухню, выливаю остывший чай в раковину и иду в комнату собирать вещи.

Завтра же узнаю насчет общаги. Вдруг кто-то из студентов уже съехал на квартиру или к родственникам.

А если нет, придется временно вернуться к Рите и выслушивать, что ей бедной надо кормить еще один рот, а я неблагодарная не внемлю ее советам и не ищу себе спонсора.

Думаю, кандидатура Дениса Рите бы понравилась, если бы она случайно о нем узнала. Сама бы я ни за что их не познакомила.

Но сейчас не время об этом думать.

Чувство вины исчезло, когда Даша рассказала правду, но угроза Шувалова все еще висит над головой. Нельзя позволить ему погубить все мои старания. Я много трудилась, чтобы исправить оценки и попасть в один из лучших универов; я пахала, чтобы оплачивать курсы и копить на квартиру. У мамы есть работа, и она не наседает на меня слишком сильно. Бабушка пока еще гордится мной.

Разве могу я пустить все это коту под хвост, ради парня?

Я бы ответила да, если бы была уверена, что чувства взаимны. А исчезновение Дениса говорит об обратном.

Первая слезинка падает на толстовку, которую я собиралась положить в сумку. Затем еще одна и еще. Я обессилено опускаюсь на колени, утыкаясь мокрым лицом в плотную ткань.

66 Полина

Всю ночь я практически не спала. Проваливалась в дрему, а через какое-то время просыпалась и прислушивалась. Мне все время казалось, что просыпаюсь я не просто так, а слышу чье-то присутствие. Я напрягала слух, уговаривая грохочущее сердце не заглушать звуки, но каждый раз в квартире стояла тишина и слышалась только улица.

Я перестала себя мучить около пяти утра. Встала с постели, с грустью посмотрела на свои собранные вещи и пошла накачиваться кофеином. Поддавшись порыву, набрала номер Дениса, но безрезультатно. Я уже залезла в телефонную книгу с намерением позвонить Максу, когда поняла, что он не обрадуется раннему звонку.

В общем, день не задался. В универ я пришла слишком рано, теперь гипнотизирую взглядом лакированные высокие двери в надежде, что они волшебным образом откроются пораньше, оттуда выйдет милая тётенька в пышном платье и скажет: вот тебе комната в общежитии, Полина. Ага, а потом в коридоре замерцает радуга, а с потолка посыплются блестки.

Я вообще в последнее время думаю, что не создана для счастья, будто проклял кто-то. Одним — все на блюдечке, а мне каждый кусочек выгрызать надо.

Раньше я бы пошла к Ирке, она бы поделилась зарядом позитива, и мы нашли решение вместе.Но она не прочитала мое сообщение или проигнорировала, а после нашей ссоры я не знаю, как быть настолько откровенной.

— Воронина, ты чего тут трешься с утра пораньше?

Я вздрагиваю от неожиданности и поднимаю голову.

— Здравствуйте, Лариса Дмитриевна, — говорю после заминки. — Хотела на счет общаги узнать.

Стараюсь улыбнуться как можно лучезарнее в попытке растопить сердце недовольной женщины. Какое-то время Лариса Дмитриевна пристально на меня смотрит, и мне начинает казаться, что она собирается послать меня в прекрасное далеко с просьбой не доставать ее глупыми вопросами и ждать звонка, как все остальные. И то ли ее смягчает мой задолбанный вид, то ли пугает безумная улыбка, но Лариса Дмитриевна, погремев связкой ключей, пропускает меня в кабинет.

— А что, парень уже бросил? — летит мне в спину ехидненький вопрос.

Вроде взрослая женщина, а собирает слухи подростков. Все уважение к Ларисе Дмитриевне исчезает как мыльный пузырь, налетевший на иголку, и я моментально вспыхиваю от злости. Не удержав язык за зубами, я говорю, повторяя ее же интонации:

— Единственный парень, с которым у меня были хоть какие-то отношения, бросил меня почти три года назад. А теперь, когда вопрос о моей личной жизни закрыт, вернемся к общежитию?

Женщина зло прищуривает глаза. Вряд ли с ней кто-нибудь так разговаривал, ожидая помощи с жильем. Но я уже не могу молча терпеть злобу от незнакомых людей, будто у каждого отобрала последний кусок еды.

Лариса Дмитриевна продолжает молчать, сверля во мне дыры взглядом.

Обломитесь, мадам, после того как я пережила встречу со старшим Шуваловым, ваши взгляды мне как слону дробина.

— Есть одно место, — наконец сдается женщина, грузно опускаясь в кресло, — во втором общежитии, — добавляет с удовольствием. — Если согласна от ездить на автобусе, можешь заселяться хоть сегодня. Но предупреждаю больше никаких метаний. Либо сейчас вселяешься до конца учебы, либо жди второго семестра.

— Заселяйте, — соглашаюсь не раздумывая.

Подумаешь общественный транспорт. Если я не уберусь из квартиры Дениса, я вообще могу потерять шанс на светлое будущее. Уверена Олег Геннадьевич одним звонком устроит мне отчисление и закроет дорогу в любой ВУЗ. Еще и до моей семьи добраться может.

Подписав кучу бумажек и забрав справку, без которой меня не впустят в общагу, я выхожу из кабинета, чувствуя, что узел в животе слегка расслабился. Возвращение к Рите пока не грозит — это радует.

До первой пары еще больше часа, я давно ничего не ела, поэтому решаю сходить в столовую.

Так странно идти полупустыми коридорами. Мои занятия обычно начинаются ближе к обеду, и университет кишит студентами, а сейчас не во всех коридорах горит свет. Немного жутко.

Когда я слышу шаги, становится страшнее, потому что не понимаю откуда они раздаются. Ощущение будто меня окружают. Становится трудно дышать, а сердцебиение отдается в ушах.

Прижимаюсь спиной к стене и зажмуриваюсь. Не понимаю, почему я так разволновалась. Я же в университете, а не в логове маньяка.

Делаю глубокий вдох и медленный выдох. Нервы ни к черту.

До встречи с Денисом я была уравновешенной, немного отчужденной девушкой, а сейчас один сплошной комок нервов.

Сделав еще несколько вдохов, я успокаиваюсь и открываю глаза, тут же с криком отпрыгивая в сторону, путаясь в собственных ногах. От падения меня удерживают сильные руки.

— Наконец, я застал тебя одну, — раздается над ухом хриплый голос.

67 Полина

Я избавляюсь от нежеланных прикосновений как можно быстрее и отступаю на несколько шагов. Оглядываю коридор, понимая, что мы столкнулись на этаже с лабораториями. Так рано занятия здесь не начинаются и даже лаборантов еще нет, а значит помощи ждать не от кого.

— Не знал, что ты такая трусишка, — смеется надо мной Лебедев и добавляет серьезно. — Только не меня тебе стоит бояться.

Опять какие-то намеки и предупреждения. Один говорит: бойся того. Тот говорит: бойся третьего. А подробности приходится вытягивать из четвертого.

Я слишком устала распутывать этот клубок.

Пристально смотрю на Лебедева, одет с иголочки: черные джинсы и белый свитер сидят безукоризненно, каштановые короткие волосы аккуратно зачесаны на левый бок, карие глаза скользят по мне от макушки до потертых кроссовок. И мне не нравится его взгляд. Он очень похож на взгляд Шувалова старшего: холодный, расчетливый. Будто я пешка, а он примеряется на какую позицию меня поставить.

— Миш, скажи прямо, что тебе нужно, и я пойду.

Его лицо становится суровым, и он сильно сжимает челюсти.

— Просто давно хотел предупредить тебя держаться от Шувалова подальше.

Миша замолкает, ожидая моей реакции. Не знаю какую именно, но мое скучающее выражение лица его явно раздражает.

— Ты не понимаешь, во что ввязалась, — Лебедев повышает голос, — его отец не даст вам быть вместе, а Ден не будет бороться. Он не любит никого кроме себя. Семья, друзья, девушка — для него это пустые звуки. Ты хоть знаешь, как он обращался со своей бывшей? — Миша подходит слишком близко, нависая надо мной. — Он унижал ее, ни во что не ставил. А когда она ему надоела, выкинул на улицу. Когда я Видел Диану последний раз, он пожаловалась, что ей приходится танцевать в каком-то клубе.

Мой разум цепляется за новую информацию.

А уж не та ли это Диана, которая с удовольствием крутит голым задом в Эль Рояль и занимается сексом на улице с мужчиной вдвое старше?

Не похожа она на жертву. Скорее мелко гадящая змеюка.

— Это она тебе рассказывала, пока вы спали за спиной Дениса?

Своим вопросом мне удается не только удивить Лебедева, но и разозлить еще сильнее. Он хватает меня за предплечья и больно сжимает.

— Да, что ты понимаешь?! Я же помочь хочу! — орет он мне в лицо. — Ди, любила меня. Меня! А Шувалов так запугал моего ангела, что она боялась от него уйти.

Ангела? Серьезно?

Если бы я сейчас не была так напугана, рассмеялась бы. Та Диана, которую я знаю, с легкостью соврет или вонзит нож в спину.

— Отпусти меня, — требую у Лебедева.

— Сначала пообещай, что бросишь Дена!

Он сжимает мои руки сильнее, и я вскрикиваю от боли.

— Не будь дурой!

Я брыкаюсь, толкаюсь, кричу, но все бесполезно, Миша слишком сильный. А он как заведенный повторяет: обещай, обещай.

На глаза наворачиваются слезы, мне уже кажется, что Лебедев сейчас сломает мне руки, когда неожиданно боль исчезает. Я промаргиваюсь, избавляясь от пелены перед глазами и вижу, что Миша лежит на полу в нескольких метрах от меня, а Максим неистово обрушивает на него удар за ударом.

— Макс, остановись, — вскрикиваю я.

Делаю шаг к ним, но кто-то обхватывает талию, удерживая на месте. Резко вскидываю голову, встречаясь взглядом с Егором.

— Они сами разберутся. Давние терки, — поясняет он спокойно.

Похоже его ничто не может взволновать. Не человек, а кремень.

Он настойчиво разворачивает меня, подталкивая в боковой коридор. Поворачиваю голову через плечо, и облегченно выдыхаю. Макс что-то говорит Лебедеву, зло прищурив глаза, а тот сидит на полу, вытирая разбитое лицо рукавом. По крайней мере они прекратили драться, и оба относительно здоровы.

— Мы искали тебя в квартире. Зачем ты так рано уехала?

— Надо было узнать кое-что до начала пар.

— Что? — настойчиво требует Егор.

— А тебе все надо знать? — буркаю я.

— Такой уж я человек, — неожиданно его колючие глаза смягчаются, а губы растягивает улыбка, от чего преображается все лицо.

От неожиданности я отвечаю прямо:

— Узнавала на счет комнаты в общежитии.

— Зачем?

— Это допрос?

— Лучше тебе ответить, — раздается за спиной веселый голос Максима, и мы с Егором синхронно останавливаемся. — Он все равно не отстанет. Да, и мне любопытно. Ты что, — Макс вдруг резко склоняется к моему лицу практически в упор и пристально заглядывает в глаза, — поматросила моего брата и бросила?

Возмущенно открываю и закрываю рот, не зная просто послать Макса куда подальше или добавить пендаль. Чувствую, как щеки начинают пылать.

— Никого я не матросила, — рычу тихо и, резко развернувшись, практически убегаю по коридору.

Слышу, что парни следуют за мной и сдавленно ржут. Придурки. И шуточки у них дурацкие. Вот пожалуюсь Дену.

В этот момент на меня обрушивается реальность. Вспоминаю, что Денис уехал ничего не сказав. Зато приперся его отец с угрозами. И боль в предплечьях ощущается с новой силой.

Вот уж правду говорят, сила есть — ума не надо. Если проступят синяки, а я уверена так и будет, Альбина не допустит меня до смены в субботу, а в баре я и в рубашке отработаю.

Легкое настроение постепенно исчезает. Не знаю специально Макс пытался меня отвлечь или это вышло случайно, но спасибо за попытку.

Замедляю шаг, дожидаюсь, когда парни поравняются со мной, и спрашиваю:

— Вы знаете, где Денис? — голос все-таки дрогнул, хотя я пыталась сохранить спокойствие.

— Ах, вспомнила наконец о своем суженом, — Макс всплескивает руками, ударяя себя по бедрам. — Ты очень-очень плохая девушка.

Парни преграждают дорогу, и мне приходится поднять на них взгляд. Стоят оба хмурые, со скрещенными руками и хмуро смотрят.

Наверное, так себя чувствует тринадцатилетняя девочка, придя домой после комендантского часа и встретив старших братьев.

Смотрю сначала в карие глаза Егора, потом в серые Макса, замечая в них веселых бесят. Опять они надо мной стебутся.

— Мы думали ты нам телефоны оборвешь, Апельсинка, как остальные, — говорит Макс.

Стараясь не акцентироваться на слове «остальные», буркаю:

— Поэтому и не звонила, не хотела навязываться.

— Похвально, — говорит Егор, — еще один плюсик в твою пользу. Но для Дена ты особенная.

— Он забыл мне это сказать.

— Он вообще в последнее время забывает делиться своими мыслями, — встревает Макс, — слишком привык быть один. Поругайся на него, что ли.

— Ну а если серьезно, — перебивает Егор, — в воскресенье около трех ночи ему позвонил Ричард — новый муж его мамы. С ней что-то случилось, Ден не стал вдаваться в подробности и улетел ближайшим рейсом.

Мое сердце сжимается. Не удивительно, что он забыл про все на свете и резко сорвался.

— Ты не обижайся на него, — Егор ободряюще сжимает мое плечо, — Ден отвык, что у него есть люди, которые за него волнуются. Отстранился от всех. Но мы вправим ему мозги.

Так странно видеть мягкого, доброго Егора. Обычно это он выглядит отстраненным. Видимо, это означает, что меня приняли в их внутренний круг. На душе становится тепло, и улыбка появляется на губах.

— Вот так-то лучше, — подмигивает Макс и резко меняет тему. — Ден говорил, ты классно готовишь. Мы сегодня придем в гости. Сварганишь нам вкусняшку?

Макс опять строит умилительную рожицу, а с моего лица слетает улыбка.

— Не получится. Ко мне тут в гости Олег Геннадьевич заходил.

68 Полина

По дороге в столовую я в общих чертах рассказываю о визите Шувалова, чтобы парни поняли, почему я так резко сорвалась узнавать про комнату.

По-моему, Егор больше проникся моей ситуацией и тем, как страшно терять уже достигнутые результаты. У меня нет денежной подстраховки, как у других студентов. А скоро и высокооплачиваемой работы не будет.

Потом парни проводили меня до аудитории, и со словами «мы все решим, не смей съезжать до возвращения Дениса», умчались в неизвестном направлении.

Смотрю на часы, встроенные в духовку — половина пятого. Час назад мне на телефон пришло сообщение с неизвестного номера: «в восемь вечера жди у подъезда или пеняй на себя». Кто его автор догадаться несложно.

С того момента я как на иголка. То расслабляюсь, вспомнив обещание Макса и Егора, то съеживаюсь внутри и думаю, что зря я испытываю судьбу.

Ну как два молодых парня будут противостоять взрослому бизнесмену без души? Может Олег Геннадьевич пожалеет Макса, племянник как никак, но Егор… Вдруг Шувалов ему навредит.

А я патологически не хочу, чтобы у кого-то из-за меня были проблемы.

Вздрагиваю, когда духовка пикает, оповещая, что готовка завершена. Я была слишком рассеяна, чтобы заниматься сложными блюдами, так что сегодня день запекания. Курица и картофель под сливочно-грибным соусом.

Берусь за салат. Чищу креветки, а у самой мысли скачут как бешеные блохи. Ко всем моим переживаниям прибавилось волнение за Ирку.

Ее не было на парах, а телефон оказался выключен.

Прям какой-то массовый побег близких людей.

Я пошла в общагу, но вахтерша наотрез отказалась говорить — в комнате Ирка или нет. По-моему, у меня появились седые волосы, а мрачных мыслей не стало меньше.

Лебедев же неадекватный. Доказательство — темные синяки на моих руках немного ниже локтей. Хоть отпечатки с них снимай. Еще и слова Антона не выходят из головы: мы с Лебедевым частенько развлекались втроем. Частенько.

Если сложить всю информацию, получается Диана изменяла не только с Мишей, но и с Антоном. А чаще с ними обоими. Были и другие девушки. Но все ли они шли на такое добровольно?

Еще примерно час я режу все, что нахожу в холодильнике: сыры, колбасы, собираю еще один салат из овощей. Только это помогает на расклеиться окончательно.

Когда ребята придут, попрошу их найти Ирку. У них связи, надеюсь, помогут.

Ободрившись этой мыслью, иду переодеваться, и в ступоре замираю у шкафа. В квартире жарко, а мне бы синяки прикрыть. После долгих поисков, выуживаю из дальнего угла свой старый кардиган. Я заказывала его года четыре назад, но картинка оказалась лучше самого товара, поэтому надеваю редко. Сейчас он подойдет лучше всего, длинные рукава скроют кровоподтеки, а тонкий материал и кружевная спина не дадут запариться.

Успеваю переодеться как раз к звонку в дверь. Сердце ускоряется, вдруг человек Шувалова явился раньше. Крадусь на цыпочках и смотрю в глазок.

Ни фига себе! Щелкаю замком, изумленными глазами пялясь на гостей.

Артем собственной персоной. Обычно строгий начальник, сейчас выглядит растерянным, что невольно вызывает у меня улыбку. На одной руке у него сидит маленькая девочка лет трех, в другой держит тяжелую сумку. Подозреваю — с игрушками и другими детскими принадлежностями.

— Здравствуйте, — выдавливаю тихо.

Рядом с Артемом стоит невысокая красивая блондинка, которая, завидев меня, расплывается в приветливой улыбке:

— Привет, Полина. Я Майя — сестра Дениса. Это София — моя дочь. А Тёмку ты знаешь.

Тёмка, блин, ага.

В горле застревает истерический смешок, и я маскирую его кашлем, отступая в сторону.

Артем, изо всех сил стараясь выглядеть невозмутимо, проходит в комнату, за ним Майя с хитрой улыбкой.

— Некоторые мужчины настолько теряются рядом с детьми, что выглядят мило, — хихикает она, задорно подмигнув.

Майя милая. Что странно, учитывая кто ее отец, а сама она владелица салонов красоты.

— Егор и Макс еще не приехали, — констатирует Артем, сосредоточенно усаживая племянницу на диван.

Но девочка упорно не хочет сидеть на месте, она сползает на пол и начинает потрошить сумку, раскидывая содержимое. Оставляю Артема и Майю присматривать за Софией, а сама сбегаю на кухню под предлогом накрыть на стол.

Мне нужна небольшая дистанция, чтобы отдышаться и успокоить разошедшийся пульс. Я как-то не планировала знакомство с семьей. Это слишком неожиданно и волнительно.

Пока вожусь на кухне в дверь снова звонят, я срываюсь с места, но Артем останавливает словами:

— Я открою.

Я бросаю обеспокоенный взгляд на часы — почти шесть. Надеюсь, это Макс и Егор. Услышав из прихожей веселые голоса, убеждаюсь что это они, и облегченно выдыхаю.

Затем мы садимся за стол. Я немного волнуюсь, не уверена в своих кулинарных способностях. Но то ли волнуюсь я зря, то ли ребята очень голодные, но еда исчезает со стола со скоростью света, а я получаю кучу комплиментов.

Майя помогает мне убрать со стола, а потом достает из сумки пирожные. Становится понятно почему София так рьяно ее разбирала.

— Полин, — зовет Макс, отодвигая горячую чашку кофе и склоняясь ко мне ближе.

— Да-а? — подозрительно прищуриваюсь, вид у него больно хитрый.

— Ты красавица, умница, готовишь офигенно, — он делает театральную паузу, бесят в его глазах становится больше, и вдруг он выдает. — Давай я на тебе женюсь.

Все головы поворачиваются к нему, только София продолжает наслаждаться десертом.

— Ой, дура-а-а-к, — я начинаю смеяться. — И шутки у тебя дурацкие.

Майя подхватывает мой смех. Егор крутит пальцем у виска, смотря на друга снисходительно, как на идиота. Артем грозит Максу кулаком.

— Но больше не шути так, — говорю строго, вкладывая в глаза серьезность.

Нашу расслабленную атмосферу разрушает дверной звонок. Я снова бросаю взгляд на часы — ровно восемь. Артем ободряюще кладет мне руку на плечо и встает.

Я вся превращаюсь в слух, остальные тоже.

Сначала слышатся любезные приветствия, Артем уточняет как зовут мужчину и зачем он пришел к его брату. Незваный гость что-то мямлит про Олега Геннадьевича и про переезд, и что он не при делах, а просто выполняет поручение.

— Передайте моему отцу, чтобы он оставил брата и его девушку в покое, — холодно и безапелляционно приказывает Артем.

От его тона у меня волоски на руках встают дыбом. У Шуваловых просто талант сказать фразу так, что хочется спрятаться или немедленно начать делать то, что приказали.

Через несколько минут Артем возвращается, его суровый взгляд проходится по всем и останавливается на мне.

Я непроизвольно съеживаюсь. Не удивительно, что он недоволен. Ему пришлось впрячься за девушку, которую он видел от силы три раза и пойти против отца. Я бы тоже злилась.

Артем делает глубокий вдох, и его лицо разглаживается. Появляется даже подобие улыбки.

— Все нормально, — говорит он, садясь за стол. — На какое-то время отец оставит вас в покое. Уверен, он сегодня позвонит, я поговорю с ним еще раз.

— Спасибо вам, — произношу искренне.

Артем давится кофе, а за столом раздаются смешки.

— Вам? Я что, пенсионер?

Я густо краснею и опускаю глаза.

— Я и начальником-то скоро не буду, — продолжает Артем. — Так что привыкай воспринимать меня только как брата Дена.

Я киваю.

Мы сидим еще около часа, потом София начинает зевать, и Майя суетливо подскакивает собирать разбросанные игрушки. Я тоже встаю с намерением помочь, но в комнате начинает звонить мой телефон.

Если это Ирка, прибью ее дистанционно.

Хватаю девайс, удивленно смотря на неизвестный странный номер, запрашивающий видеосвязь. Первый порыв — сбросить, но пальцы сами собой принимают вызов.

На экране появляется уставшее лицо Дениса.

— Привет, Писюха, — он улыбается, а в глазах застыло беспокойство. — Как сильно ты злишься?

69 Полина

Я прижимаю ладонь к губам, сдерживая неожиданно подступившие слезы.

— Боже, Ден. Я не злюсь. Честно. Почему ты не написал?

Денис зарывается пальцами в волосы.

— Объяснение такое тупое, что говорить стыдно.

— И все же, — настаиваю я.

— Из-за связи. Черт меня дернул написать в первую очередь парням в чат, а уже потом тебе. Пока я подбирал правильные слова, связь окончательно пропала. Сообщение до тебя так и не дошло.

Раскаяние отчетливо читается на лице Дениса. Отчасти я могу его понять. Моих близких можно пересчитать по пальцам одной руки, и вряд ли я бы отложила возможность им помочь и схватилась за телефон, сообщая о своих действиях. Но я была рядом, буквально за стеной.

— Что случилось? Почему ты уехал? — сыплю вопросами. — Ты вообще спал?

Ден нежно улыбается:

— Волновалась за меня?

Чувствую, как щеки заливает румянец. Смутившись тому, как открыто показываю свои чувства, опускаю глаза.

— Конечно.

— Я скучал.

— Я тоже. Но ты меняешь тему.

— Невыносимая, — с улыбкой бурчит Денис. — Когда ты уснула, мне позвонил Ричард и сообщил, что их пытались столкнуть с дороги. Они попали в аварию. Все хорошо, — быстро произносит он, обрывая новый поток вопросов. — Никто серьезно не пострадал, но я должен был сам убедиться. Купил билет на ближайший рейс и сорвался с места. В тот момент вообще ни о чем не думал. Соображать начал, подъезжая к аэропорту. А потом началась такая кутерьма: полицейские, врачи, Ричард. Спал урывками. И только сейчас выдалась свободная минутка. Ты простишь меня?

У меня внутри творится эмоциональный хаос. Я рада, что с Деном все хорошо, но он выглядит таким уставшим, хочется обнять его, поддержать, ободрить.

Шувалов смотрит на меня умоляюще, и я понимаю, что молчу слишком долго.

— Денис, тебе не за что просить прощения. Я бы поступила так же, — убеждаю его, а потом широко улыбаюсь. — Но оператора тебе лучше сменить. Кстати, у меня гости.

Кратко рассказываю, что со мной произошло за последние два дня.

— Блядь! — громко выкрикивает Ден и бьет кулаком по столу, я вздрагиваю от неожиданности. — Малышка, не смей идти у него на поводу, — спокойнее говорит он, — если отец опять что-то выкинет, звони Артему. Я вернусь в четверг вечером и разберусь. Теперь у меня есть рычаги давления. И на счет Лебедева не беспокойся, он тоже свое получит.

В груди расцветает тепло. Обо мне никто никогда так не заботился.

— Полин, я хочу, чтобы ты знала. Та ночь, — Денис отводит взгляд, подбирая слова, — она много для меня значит. Ты мне очень нравишься и уже давно. Знаю, я часто делал неправильные выводы, был груб и поступал отвратительно, но все же я надеюсь, — он набирает в грудь побольше воздуха, как перед прыжком, а я, наоборот, перестаю дышать, — ты согласишься со мной встречаться.

У меня падает челюсть. Сердце барабанит о ребра. Поверить не могу, что это не сон, и Ден чувствует тоже, что и я.

Начинаю кивать как болванчик, потому что голос неожиданно пропадает.

— Что ж, — Шувалов потягивается в кресле, как довольный кот и широко улыбается, — раз мы устаканили этот момент, надеюсь мои подарки больше не будут восприниматься как подкуп, и ты наконец начнешь рассказывать мне о своих проблемах, а не бросаться на амбразуры.

— Я попробую, — произношу смущенно и меняю тему. — Хочешь поздороваться с ребятами, пока Артем не увез Майю и Софию.

Возвращаюсь в гостиную. София дремлет на руках Артема. Егор помогает Майе с сумкой. А Макс уплетает остатки сладкого.

Я кашляю, привлекая внимание, и объявляю:

— Денис звонит.

Следующие получаса мой телефон курсирует из рук в руки. Макс и Егор говорят, что с нетерпением ждут Дена. Артем сдержанно желает выздоровления его маме. А вот Майя бушует как ураган. Сначала ругает Дениса за то, что он ничего ей не сказал, а потом задает миллион вопросов, на которые он не успевает отвечать, и в конце концов Артем кладет руку на плечо Майе и успокаивающе сжимает.

— Все обошлось, — говорит он. — А нам пора, София уснула.

Майя напоследок грозит Дену кулаком и возвращает мне телефон.

— Садистка ты, Полинка, — устало стонет Шувалов. — Отдала меня на растерзание сестре.

— Не испытываю по этому поводу ни малейших угрызений совести, — парирую я с широкой улыбкой. — Это тебе за то, что заставил меня волноваться.

— Знаешь, Апельсинка, — Макс закидывает мне на плечи татуированную руку, — я передумал. Не хочу на тебе жениться. Ты злюка.

Я фыркаю от смеха, глядя как перекашивается лицо Дениса.

— Когда я вернусь, — говорит он, улыбаясь как маньяк, — я тебе женилку оторву.

— Вы оба злюки, — Максим показывает нам по очереди язык. — Просто созданы друг для друга.

Смущаюсь и пихаю Макса локтем в бок. Он ойкает и, снова показывает мне язык, а я сбегаю в комнату. Хватит с меня его шуток.

— Полин, — зовет Денис, — ты дождешься меня дома?

Его низкий голос полон обещания и зарождает во мне трепет и предвкушение. В голове проносятся картинки наше близости: горячие пальцы, ласкающие мое тело, жаркие поцелую и головокружительный финал.

— С нетерпением, — выдыхаю я, закусывая губу.

Глаза Дена темнеют, а на губах появляется улыбка, говорящая, что меня ждет что-то порочное и сладкое.

Надеюсь, время до четверга пролетит незаметно, или я сгорю от нетерпения.

70 Полина

Закончив разговор, я тайком оглядываюсь в надежде, что последнюю часть разговора никто не слышал и облегченно выдыхаю. Макс уже копошится в холодильнике, Егор прожигает его спину укоризненным взглядом, а остальные уже обуваются. Иду к ним, чтобы попрощаться.

— Полин, — напоследок говорит Артем, — если что — звони.

Кратко и лаконично.

Вернувшись в гостиную, вижу, что парни тоже начинают собираться, но я останавливаю их просьбой помочь мне найти Ирку.

— Я не контактировала с ней с похода в клуб. Макс, ты долго там еще был?

— Около получаса.

Рассказываю о столкновении с Антоном, и парни переглядываются. На их лицах отчетливо читается беспокойство.

— Ты пробовала звонить общим знакомым? — Егор задает логичный вопрос, но есть одна проблемка.

— У меня нет ничьих номеров, — признаюсь покраснев, — если мне что-то надо, я обращаюсь к Ирке, а уже она лезет в свою телефонную книгу.

— А та, которая была с нами в клубе, — Макс щелкает пальцами, пытаясь вспомнить, — ну с розовыми волосами.

— Лизка. Наша соседка по блоку. Но мы с ней не общаемся.

— Я ей позвоню.

Макс включает громкую связь, и я склоняюсь к телефону ближе, чтобы ничего не пропустить.

— Алло, — раздается недовольный голос Григорьевой.

— Лиз, привет. Это Максим Шувалов.

— Оу, привет, — ее голос становится игривым, пропитываясь сиропом.

Макс морщится, но, совладав с собой, дружелюбно продолжает:

— Лиз, у меня к тебе есть просьба. Это очень важно.

— Все что угодно, Максим.

Я чуть не фыркаю, вовремя прикусив язык.

— Миша у меня кое-что одолжил, и мне срочно нужно вернуть эту вещь. Но я весь день не могу до него дозвониться. Ты не могла бы узнать у его девушки, где он?

— А-а, — разочаровано тянет Лизка, — ладно.

Мы слышим возню и шум, а затем стук в дверь и приглушенные голоса. Слов не разобрать, но все равно мои плечи облегченно опадают от понимания, что Ирка в общаге.

Через какое-то время Григорьева подносит телефон к уху и щебечет.

— Максим, она не знает где он.

— Дай ей трубочку, пожалуйста.

Недовольно попыхтев, Лизка все же отдает телефон Ирке.

— Максим, я правда не знаю где Миша, — ее голос вялый и очень хриплый.

— Твою мать, Ира, — не выдерживаю я. — Куда ты пропала? Сообщения не читаешь, на звонки не отвечаешь, в универ не пришла. Я от волнения чуть не рехнулась, — выпаливаю на одном дыхании, а затем шумно выдохнув, спрашиваю. — Что у тебя с голосом?

— Я после клуба попала под дождь и заболела.

— Тебе что-нибудь нужно? Лекарства? Я могу приехать.

— Не надо. Я завтра в универ.

Мы прощаемся, и Макс вносит Лизкин номер в черный список.

* * *

Утром я встречаю Ирку около общаги. Она бледная, почти без косметики и замотана в шарф по самые глаза.

— Ир, ты уверена, что готова идти на лекции?

Она подхватывает меня под руку.

— Уверена.

— Что у тебя с телефоном?

— Марианна — сука. Опрокинула на него коктейль. Типа случайно, — подруга изображает кавычки. — Не знаю, что за бурду она пила, но телефон сначала помигал, а потом отказался включаться. Я после этого психанула и уехала домой. Полчаса такси не могла вызвать, а потом меня высадили хер пойми где. Видите ли не может он ближе подъехать, разворачиваться неудобно. И пофиг, что на улице ливень.

— И Миша отпустил тебя одну? –

— Я сама его попросила. Он же не виноват, что мне испортили настроение.

— Хорошо, что ты ушла. Я такое в клубе услышала, целую поэму тебе накатала.

Я тихо рассказываю случившееся, пока мы сдаем верхнюю одежду в гардероб.

— А ты уверена, что Антон не сказал это назло?

Я стискиваю зубы, чтобы не выругаться. Как так получается, что умная девушка тупеет, когда дело касается парня? С Ильей было так же. Ирка умудрялась не замечать его пренебрежительного отношения, пока ей в лицо не ткнули факт измены.

— Ир, сколько можно? — в голосе сквозит раздражение. — Ты упорно ищешь оправдания всем моим словам. Ты меня год знаешь. Неужели хоть капельку не доверяешь?

— Тебе я доверяю, — хмурится Ирка, — но ты составила свое мнение на основе чужих слов, а лично с Мишей ты почти не общалась.

— Мне хватило, — я задираю рукава свитера, показывая синяки, — вчера с ним столкнулась. Он вел себя как полный неадекват.

Надеюсь, это убедит подругу задуматься — нужны ли ей отношения с таким парнем.

— Он, наверное, случайно, — неуверенно говорит Ирка.

— Серьезно, Ир? Случайно? — у меня округляются глаза от шока. — Ладно, сдаюсь. Я тоже раньше думала, что Миша милый, и не до конца верила Денису и Максу, но вчера Лебедев очень сильно меня напугал. Теперь я хочу держаться от него как можно дальше.

Мы заходим в аудиторию, и я понижаю голос:

— Решать, конечно, тебе, но пообещай мне быть осторожной и не игнорировать мои сообщения, когда восстановишь номер.

— Ладно, — Ирка закатывает глаза, ясно давая понять, что не приняла мои слова всерьез. — Я сегодня схожу за новым телефоном. Хорошо, деньги не потратила с последнего показа.

71 Денис

В нетерпении тарабаню пальцами по колену. Я безумно хочу оказаться дома как можно скорее. Но как обычно в такие моменты складывается ощущение, будто весь мир замедлился.

Регистрация длится слишком долго, потому что работники аэропорта как тот ленивец из мультфильма «Зверополис», а самолет не летит, а ползет.

Раньше я ни по кому так не скучал, разве что по маме. А по Диане? Однозначно — нет. Мы встречались каждый день, а через месяц съехались, некогда было скучать. А потом я без малейших сомнений оставлял ее на несколько дней, то уезжая к маме, то зависая с друзьями. И никогда она не занимала мои мысли так как Полинка.

Я был уверен, что люблю Диану больше жизни, но сейчас понимаю — это не так. Наши отношения были обречены. Даже если бы она мне не изменяла, рано или поздно мы бы расстались. Скорее всего мои отлучки становились бы все дольше. Возможно, Диана закатывала бы скандалы, или ей было бы наплевать. Но исход был бы один. Разрыв.

А о Полине я думаю как одержимый. Наша переписка и созвоны, больше похожи на пытку. Все равно, что помахать стаканом воды перед человеком, который неделю блуждал по Сахаре, и вылить.

Еще покоя не дает ситуация с Лебедевым. Моя тихушница опять ничего не сказала. Если бы не Егор, не узнал бы, что этот сукин сын на нее набросился. Прибью гаденыша. Со времен школы он обзавелся влиятельными друзьями, и Антон первый кто бросится на его защиту, но я смогу найти на него управу. За одно избавлю Полинину подругу от этого недоразумения. Не понимаю, почему он к ней присосался (хоть убейте, не верю, что влюбился), но любой девушке будет лучше без него.

Перед моим отъездом мама заметила, что я летаю в облаках, и спросила — не влюбился ли я. Однозначно ответить не смог, а мама лишь загадочно улыбнулась. Она поняла все раньше, чем я сам себе признался.

Да, я влюблен. И мне жизненно необходимо обнять мою девочку и поцеловать. А потом в кроватку, желательно на недельку. Но мне еще до квартиры ехать пару часов.

Максимально быстро двигаюсь по аэропорту, лавируя между посетителями, пока не слышу свое имя.

Сердце замирает. Галлюцинации начались?

Отчаянно кручу головой, пока справа от себя не замечаю Полину, пробивающуюся ко мне сквозь толпу.

От ее широкой улыбки и чарующих глаз, главная мышца моего тела начинает бешено колотиться, разгоняя кровь.

Шагаю навстречу и подхватываю свою малышку под попу.

— Я помню, что пообещала дождаться тебя дома, — шепчет она, обдавая мои губы теплым дыханием, — но я не выдержала.

Она зарывается ладонью в мои волосы и целует. Сначала сдержанно и нежно, а потом увеличивая напор. Писюха, видимо не понимает, что играет с огнем. Я ее почти пять дней не видел, у меня крыша подтекает, а между нами искрит сильнее чем катушка Теслы.

— Эй, — окликает нас знакомый голос, — валите домой, не смущайте людей.

Полина звонко смеется.

— Так как у меня нет прав, пришлось взять водителя, — поясняет она, кивая на Макса.

— Надо исправить это упущение, чтобы тебе не пришлось пользоваться услугами всяких…

— Я бы на твоем месте был вежливее, — перебивает брат, — а то оставлю вас здесь.

* * *

— Ты голодный? — спрашивает Полина, когда мы выходим из гардеробной.

— Очень, — резко подхватываю малышку, закидывая на плечо, и иду в спальню.

Ставлю ее рядом с кроватью и, не дав опомниться, начинаю раздевать. Стягиваю джинсы, при этом осыпая легкими поцелуями бедра. Тихие Полинины стоны и острые ноготки, царапающие мою макушку, заставляют член болезненно вжаться в молнию.

Берусь за свитер, и торчащие сквозь кружево соски уже не радуют, как секунду назад.

— Это что? — аккуратно провожу пальцами по кровоподтекам.

— Давай потом, — Полина обнимает меня за шею и тянется для поцелуя.

— Я хочу знать, — сопротивляюсь без особого рвения.

— А я хочу тебя.

Она обхватывает мою нижнюю губу и посасывает.

Мне бы собраться и все выяснить, но разум выходит из чата, когда Полина, скользнув ладонями вниз по моей груди, сжимает член сквозь джинсы. Эта ее смелость заставляет кровь закипеть и устремиться вниз. Руки сами тянуться и обхватывают упругую попку, а следом укладывают Полину на кровать.

Я как зомбированный истукан пялюсь на мою девочку, не в силах отвести взгляд. Щеки раскраснелись, глаза блестят, грудь тяжело вздымается.

— Иди ко мне, — шепчет Полина, и мои тормоза срывает.

За секунду избавляю нас от одежды и нависаю над ней, впиваясь в сладкие губы. Ладонью обхватываю упругую грудь, сжимаю сосок, ловя ртом хриплый стон.

У меня кружится голова от желания войти в Полину и трахать пока замертво не свалюсь от изнеможения. Но сначала хочу исполнить одно свое маленькое желание.

Разрываю поцелуй, и Полина протестующе мычит, но все недовольство тонет в громком стоне, когда я, раздвинув ее бедра шире, припадаю языком к клитору, одновременно проталкивая палец внутрь.

Полина выгибает спину, а я как в трансе слежу за вздымающейся грудью с торчащими сосками. Это самое охренненное, что я видел. Просто идеально.

Второй раз подвожу Полину к грани, но кончить не даю, за что она ощутимо вдавливает ногти мне в кисть, сопровождая действие недовольным хныканьем.

Когда захожу на третий круг, малышка приподнимается на локтях:

— Денис, ты вернулся, чтобы мучить меня?

Пристально смотрю ей в глаза:

— Хочешь меня? — хриплю я.

Щеки Полины багровеют, и на секунду она прикрывает глаза пушистыми ресницами. А когда снова их открывает, янтарная радужка горит диким желанием и решимостью:

— Безумно.

По позвоночнику прокатывается горячая волна. Не мешкая достаю из тумбочки презерватив, и раскатав по члену, быстро вхожу в Полину. С хриплым «да», она вонзает в мою спину ногти, и у меня появляются звездочки перед глазами. Податливая, узкая, мокрая, и только моя.

Моя девочка. Не отпущу.

Как безумный долблюсь в нее, и малышка закатывает глаза от наслаждения.

А я еще боялся, что переборщу. Но куда там, мы оба кайфуем от происходящего.

Звездочек перед глазами становится больше. Чувствую, что скоро кончу.

Проталкиваю два пальца между пухлых губ и сипло приказываю:

— Оближи.

Малышка подчиняется. Ласкает языком, а затем впивается зубами. Котенок осмелел.

Высвобождаю пальца и касаюсь ими набухшего клитора.

Не проходит и минуты, как вокруг моего члена начинает сокращаться нежная плоть. Меня бросает в жар, будто тело обхватило огнем, сознание уплывает.

Последнее, что я отчетливо осознаю — Полина кусает меня за ключицу и затем обмякает, покорно принимая ритмичные, быстрые толчки, пока я кончаю.

Устало падаю на бок рядом с моей малышкой. Даю себе минуту, чтобы отдышаться, и подперев голову рукой, начинаю любоваться Полиной.

Какая же она красивая. Вбираю в себя ее образ: припухшие искусанные губы, розовые щеки, разметавшиеся по подушке волосы. Ее глаза закрыты, только ресницы трепещут пока она восстанавливает дыхание.

Кладу руку ей на живот, слегка массируя.

— Ты в порядке?

Она счастливо улыбается, не открывая глаз, и шепчет:

— Более чем. Я люблю тебя.

Сначала мне кажется, что я ослышался. Но исчезнувшая улыбка и напрягшееся тело Полины сигнализируют, что нет. Она сама не ожидала, что произнесет это в слух.

Притягиваю малышку к себе и целую в висок.

— Я тоже люблю тебя, сладкая. Ты моя и только моя.

— Обещаешь?

В меня впиваются янтарный взгляд.

— Клянусь.

Оглавление

Сделка с мажором Таня Совина

1 Полина

10 Полина

20 Полина

30 Полина

40 Полина

50 Полина

60 Полина

70 Полина

71 Денис