КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Теплая река [Эрскин Колдуэлл] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Эрскин Колдуэлл ТЕПЛАЯ РЕКА

Шофер затормозил у висячего моста и указал мне дом на другом берегу реки. Вручив ему двадцать пять центов — положенную плату за проезд от станции, находившейся в двух милях отсюда, — я вышел из машины. Он развернулся и уехал, а я остался наедине с прохладным вечером, звездной россыпью мерцавших в долине огней и широкой зеленой рекой, катившей внизу свои теплые воды. Кругом, точно черные тучи, громоздились уже окутанные ночным сумраком горы, и только высоко в небе бледнели последние отсветы заката.

Мост со скрипом закачался у меня под ногами, заставляя соразмерять шаг с его колыханьем. Чтобы не отстать от движений этого маятника, широкой дугой перекинувшегося с берега на берег, мне приходилось идти все быстрее и быстрее. И когда наконец впереди, совсем близко, зачернел склон горы, круто обрывавшийся в теплую воду, я крепче сжал ручку своего саквояжа и пустился бежать со всех ног.

Даже когда мост остался позади, когда под моими подошвами захрустел уже гравий дорожки, я не мог отделаться от охватившего меня страха. Вероятно, днем я прошел бы по этому мосту совершенно спокойно, но сейчас, поздним вечером, в незнакомом месте, где со всех сторон надвигались на меня темные горы и широкая зеленая река текла внизу, у меня невольно дрожали руки и тревожно колотилось сердце.

Я без труда нашел дом, который мне указали, и посмеялся над своим паническим бегством. Дом стоял сразу же за мостом, но даже если б я невзначай прошел мимо, Гретхен окликнула бы меня. Она сидела на ступеньках крыльца и ждала. При звуке знакомого голоса, назвавшего меня по имени, мне стало стыдно, что я так испугался гор и широкой реки, которая катила внизу свои воды.

Гретхен сбежала мне навстречу по усыпанной гравием дорожке.

— Страшно было переходить мост, Ричард? — спросила она взволнованно, обеими руками ухватясь за мою руку и ведя меня к дому.

— Признаться, да, Гретхен, — сказал я. — Но я постарался пробежать его поскорее.

— Все так делают в первый раз, но потом это уже все равно, что ходить по натянутому канату. Я ходила по канату, когда была маленькая, а ты, Ричард? Мы протягивали веревку по полу амбара и на ней упражнялись.

— Я тоже ходил, но это было так давно, что я успел разучиться.

Мы дошли до крыльца и поднялись по ступенькам. Гретхен повела меня прямо к двери. Кто-то шел с лампой по коридору, и в осветившемся дверном проеме я увидел двух младших сестер Гретхен, стоявших у порога.

— Моя сестренка Энн, — сказала Гретхен, — А это Мэри.

Я поздоровался с ними в полутьме, и мы все вместе вошли в переднюю. В передней у стола стоял отец Гретхен. В руке он держал лампу, отведя ее немного вбок, чтобы она не мешала ему разглядеть мое лицо. Мы с ним никогда раньше не видались.

— Мой папа, — сказала Гретхен. — Он все беспокоился, что в темнота ты не найдешь нашего дома.

— Я хотел взять фонарь и пойти вам навстречу, но Гретхен сказала, что вы и сами найдете дорогу. Вам не пришлось плутать? Мне бы никакого труда не стоило встретить вас с фонарем у моста.

Я пожал ему руку и заверил его, что добраться было совсем просто.

— Шофер, который вез меня от станции, указал мне с того берега ваш дом, и я все время старался не терять из виду его огни. Если бы мне это не удалось, я бы, наверно, бродил где-нибудь в темноте, пока не свалился бы в воду.

Мой страх перед рекой заставил его улыбнуться.

— Ничего страшного, если бы и свалились. Наша река теплая. Даже зимой, когда кругом снег и лед, в воде тепло, как дома. Мы все тут очень любим свою реку.

— Нет, нет, Ричард, никуда бы ты не свалился, — сказала Гретхен, вкладывая свою руку в мою. — Я следила за тобой с той минуты, как ты вышел из машины, и если б ты хоть шаг сделал не туда, куда нужно, я тотчас побежала бы к тебе.

Я хотел было поблагодарить Гретхен за эти слова, но она уже шла к лестнице, ведущей во второй этаж, и звала меня. Я стал подниматься за нею следом, держа саквояж на весу. В коридоре верхнего этажа стояла на столе лампа, заправленная и зажженная, но с привернутым фитилем. Гретхен взяла ее, и мы вошли в одну из комнат, расположенных по фасаду дома.

С минуту мы молча стояли и смотрели друг на друга.

— В кувшине свежая вода, Ричард. Если тебе еще что-нибудь нужно, ты скажи мне. Я старалась ничего не забыть.

— Не беспокойся, Гретхен, — сказал я. — Ничего мне больше не нужно. С меня довольно и того, что я здесь, с тобой. Чего мне еще желать?

Она вскинула на меня быстрый взгляд и тотчас же потупилась. Мы еще несколько минут постояли молча, не зная, о чем говорить дальше. Мне хотелось сказать ей, как я рад, что мы вместе, хотя бы на одну только ночь, но я решил, что это я успею сказать после. Гретхен знала, зачем я приехал.

— Я тебя буду ждать внизу, на крыльце, Ричард. Лампу я тебе оставлю. Выходи, как только приведешь себя в порядок.

Я спохватился было, что нужно посветить ей, пока она будет спускаться с лестницы, но опоздал. Когда я выскочил с лампой на площадку, она уже исчезла внизу.

Я вернулся в комнату, затворил дверь и стал умываться, щеткой и мылом оттирая с лица и рук дорожную пыль. На вешалке висело с полдюжины вышитых полотенец. Я взял одно и вытер им лицо и руки. После этого я причесался и достал из саквояжа чистый носовой платок. Затем отворил дверь и пошел вниз искать Гретхен.

Она сидела на крыльце, и с ней был отец. Увидя меня, он встал и пересел на другой стул, оставив мне место между ними. Гретхен подвинула свой стул поближе к моему и положила руку мне на локоть.

— Вы в первый раз у нас в горах, Ричард? — спросил отец Гретхен, повернувшись ко мне лицом.

— Да, сэр, мне совсем не приходилось бывать в этой стороне. Природа здесь очень своеобразная. Впрочем, вероятно, вы сказали бы то же самое, если б вам довелось попасть на побережье.

— Да ведь папа жил в Норфолке, — сказала Гретхен. — Верно, папа?

— Да, я там прожил почти три года.

Он явно не договорил, и мы ждали, что он еще скажет.

— Папа — мастер-механик, — шепнула мне Гретхен. — Он работает в железнодорожных мастерских.

— Да, — продолжал он после небольшого раздумья. — Я побывал во многих местах, но теперь хотел бы навсегда остаться здесь.

У меня уже был готов вопрос: чем именно ему так пришлись по сердцу горы, но тут до моего сознания дошло, что оба они — и он и Гретхен— вдруг как-то странно замолчали. Молчал и я, недоуменно глядя на обоих.

Спустя немного он заговорил снова, обращаясь не ко мне и не к Гретхен, а словно к кому-то четвертому, кого я не мог разглядеть в темноте крыльца. С непонятным волнением я ждал его слов.

Гретхен мягким, бесшумным движением придвинула свой стул еще чуть поближе к моему. Снизу от реки поднимались теплые испарения и окутывали нас, словно защищая от прохлады ночи.

— Когда Гретхен и мои младшие девочки остались без матери, — говорил он едва слышно, наклонясь вперед и глядя куда-то вдаль, за широкую зеленую реку, — когда мы остались одни, я вернулся сюда, в горы. Я не мог оставаться в Норфолке, я не мог жить в Балтиморе. Здесь было единственное место на земле, где мне удалось обрести покой. Гретхен тоскует по своей матери, но никому из вас не понять, что все это значит для меня. Ее мать и я, мы оба родились здесь, в горах, и прожили здесь почти двадцать лет. Потом, когда она покинула нас, я стал переезжать с места на место в безрассудной надежде, что смогу позабыть. Но я ошибался. Да, конечно, я ошибался. Не может человек позабыть мать своих детей, даже если он знает, что никогда больше ее не увидит.

Гретхен тесней прижалась ко мне, и я не мог отвести глаз от ее профиля в четком обрамлении темноты. Река неслышно притаилась внизу, но теплый воздух, поднимавшийся оттуда, все время напоминал мне о ней.

Отец Гретхен еще больше наклонился вперед, руками упершись в колени и словно высматривал кого-то на дальнем берегу реки, на вершине горы, вздымавшейся над нею. Луч света из приоткрытой двери лег поперек его лица, и немигающие глаза заблестели. Две слезы, точно осколки звезд, скатились по щекам, обожгли задрожавшие руки и исчезли.

Но вот он встал, по-прежнему не говоря ни слова, и направился к двери. Его огромная тень накрыла нас с Гретхен, когда он на мгновенье задержался на пороге. Я оглянулся на него, но мой взгляд скользнул мимо, а в следующее мгновение он уже скрылся в доме.

Гретхен еще тесней прижалась ко мне, стискивая пальцами мою руку, и стала водить щекой по моему плечу, словно хотела стереть с нее что-то. Шаги отца постепенно затихали в доме и скоро затихли совсем.

Где-то внизу, в долине, промчался над рекой скорый поезд, лязгом и свистом прорезав ночную тишь. Замелькали в темноте освещенные окна, заплясали, точно огни северного сияния, отсветы на широкой зеленой реке, и звенящее эхо стального грохота раскатилось по громадам гор.

Гретхен дрожащими руками стиснула мою руку.

— Ричард, зачем ты приехал сюда, ко мне?

Голос ее потерялся в последних отголосках звенящего металлического эхо.

Я обернулся к ней, думая встретить ее взгляд, но она смотрела не на меня, а куда-то вниз, в долину, где катила свои теплые воды река. Она знала, зачем я приехал, но хотела услышать это от меня.

А я теперь уже не знал, зачем я приехал. Мне нравилась Гретхен, и я желал ее, как никогда не желал ни одной женщины. Но я уже не мог сказать, что я люблю ее, теперь, когда я услышал, как говорил о любви ее отец. Услышав, как он говорил о матери Гретхен, я пожалел, что приехал. Я знал, что Гретхен готова отдаться мне, потому что она меня любит, но мне нечего было дать ей взамен. Она была красива, очень красива, и я желал ее. Так было раньше. Но теперь я знал, что никогда больше не смогу подойти к ней с теми мыслями, с которыми я сюда ехал.

— Зачем ты приехал, Ричард?

— Зачем?

— Да, Ричард. Зачем?

Я закрыл глаза, но все так же мерцала передо мной звездная россыпь огней в долине, и все так же веяло теплом с реки, струившейся внизу, и так же ласково было прикосновение пальцев Гретхен к моей руке.

— Скажи мне, Ричард, скажи, зачем ты приехал.

— Не знаю, зачем, Гретхен.

— Если бы ты любил меня так, как я тебя люблю, Ричард, ты бы знал.

Пальцы ее дрожали в моей руке. Я знал, что она меня любит. Я в этом не сомневался с самого начала. Гретхен любила меня.

— Может быть, я напрасно приехал, — сказал я. — Да, это была ошибка, Гретхен. Не надо было мне приезжать.

— Но ведь это только на один вечер, Ричард. Завтра рано утром ты уедешь. Неужели ты в самом деле жалеешь, что приехал даже на такое короткое время?

— Я не жалею о том, что я здесь, Гретхен. Но мне не надо было приезжать. Я сделал это не подумав. Я не имел права приезжать сюда. Только когда любишь друг друга…

— Но хоть немножко ты ведь меня любишь, Ричард? Ты не можешь любить меня и вполовину так, как я тебя люблю, но почему ты не хочешь сказать, что все-таки ты меня немножко любишь? Мне тогда легче будет после твоего отъезда, Ричард.

— Не знаю, — сказал я, чувствуя, как меня охватывает дрожь.

— Ну, пожалуйста, Ричард…

Все еще держа в свои руках ее руки, я привлек ее ближе. И вдруг словно что-то нашло на меня, пронзив меня болью мгновенного озарения. Как будто то, о чем говорил отец Гретхен, открылось мне в своем истинном смысле. Я никогда раньше не думал, что существует такая любовь; мужчина, казалось мне, не может любить женщину так, как женщина любит мужчину. Но теперь я понял, что это неверно.

Мы долго сидели молча, держась за руки. Судя по тому, что огни в долине гасли один за другим, было уже далеко за полночь; но нам не было дела до времени.

Гретхен льнула ко мне, то заглядывая мне в глаза, то кладя мне голову на плечо. Она была моей во всей полноте значения этого слова, но я уже не мог злоупотребить ее чувством и потом уехать, зная, что я не люблю ее так, как она любит меня. Ничего подобного у меня и в мыслях не было, когда я сюда ехал. Я проделал весь этот дальний путь для того, чтобы несколько часов держать Гретхен в своих объятиях, а затем уехать и забыть, может быть навсегда.

Пора было идти в дом. Я встал и обнял Гретхен. Она задрожала от моего прикосновения, но тут же крепко приникла ко мне сама, и сердце ее забилось совсем близко, с каждым ударом словно вгоняя в меня острия ее маленьких грудей.

— Поцелуй меня на прощанье, Ричард, — сказала она.

Потом она побежала к двери и распахнула ее передо мной. Захватив со стола лампу, она стала первая подниматься по лестнице, ведущей наверх.

У двери моей комнаты она подождала, пока я зажгу вторую лампу, и взяла одну себе.

— Спокойной ночи, Гретхен, — сказал я.

— Спокойной ночи, Ричард.

Я привернул фитиль ее лампы, чтобы не закоптело стекло, и она пошла через коридор в свою комнату.

— Я тебя разбужу утром, Ричард, чтобы ты поспел к поезду.

— Спасибо, Гретхен. Только разбуди пораньше, потому что поезд в семь тридцать.

— Я разбужу тебя вовремя, — сказала она.

Дверь ее комнаты затворилась за ней. Я повернулся и вошел к себе. Закрыв свою дверь, я медленно начал раздеваться. Потом я погасил лампу и лег в постель, но сон не шел ко мне. Поняв, что заснуть не удастся, я сел на постели и закурил. Я курил папиросу за папиросой, пуская дым поверх ширмы, отгораживавшей мою кровать от окна. В доме было тихо. Минутами мне казалось, что какие-то приглушенные шорохи доносятся из комнаты Гретхен по ту сторону коридора, но, может быть, это только казалось.

Не знаю, сколько времени я просидел так, неподвижно и напряженно, на краю постели, думая о Гретхен, но только вдруг я вскочил на ноги. Отворив дверь, я выбежал в коридор и очутился у двери в комнату Гретхен. Дверь была закрыта, но не заперта — я в этом был уверен, и я бесшумно повернул ручку. Тонкая полоска света протянулась из образовавшейся щели. Незачем было открывать дверь шире, потому что я сразу же увидел Гретхен — совсем близко, в двух шагах от меня. Я зажмурился на мгновение, стараясь подумать о ней так, как думал целый день, сидя в поезде, мчавшем меня с побережья сюда.

Гретхен не слышала, как повернулась ручка двери, и не подозревала, что я стою у порога. В комнате на столе в полный свет горела лампа.

Я был убежден, что увижу Гретхен в постели, и не сомневался, что она уже спит. Но она не спала. Она стояла на коленях на коврике у постели, уткнув голову в скрещенные руки, и вся тряслась от рыданий. Ее волосы, перехваченные голубой лентой, рассыпались по плечам. Она была в ночной сорочке из белого шелка, отороченной тонким кружевом у выреза, открывавшего шею.

Я всегда знал, что она хороша, но когда я увидел ее в приоткрытую дверь, она показалась мне особенно красивой. Я никогда не встречал девушки красивее ее.

Она все еще не слышала меня и не догадывалась, что я здесь, у нее под дверью. Она стояла на коленях у постели, прижав руки к груди, и плакала.

Приотворяй дверь ее комнаты, я сам не знал, что будет дальше; но теперь, когда я увидел, как она стоит на коленях у постели, не подозревая, что я смотрю на нее и слышу ее рыдания и ее молитвы, мне вдруг стало ясно, что нет для меня никого дороже ее на свете. И я понял то, чего не понимал до этой минуты, — что я люблю ее.

Я потихоньку затворил дверь и вернулся в свою комнату. В темноте я разыскал кресло, придвинул его к окну и сел ожидать рассвета. Долго сидел я так, вглядываясь в темневшую за окном долину, на дне которой катила свои воды теплая река. И по мере того как глаза мои привыкали к темноте, река придвигалась все ближе и ближе, казалось, стоит только протянуть руку — и мои пальцы погрузятся в ее теплую воду.

Под утро мне то и дело чудился какой-то шорох в комнате Гретхен, словно кто-то, мягко ступая, переходил от окна к окну. Раз я даже явственно слышал чьи-то шаги в коридоре, у моей двери.

Когда над вершиной горы взошло солнце, я встал и оделся. Вскоре после того я услышал, как Гретхен вышла из своей комнаты и побежала по лестнице вниз. Я догадался, что она спешит приготовить мне завтрак, чтобы я не ушел на станцию голодным. Спустя четверть часа я снова услышал ее шаги на лестнице. Потом раздался осторожный стук в дверь, и знакомый голос несколько раз окликнул меня по имени.

Я распахнул дверь и очутился перед Гретхен. Мое появление так ее удивило — она ведь думала, что я еще сплю крепким сном, — что она сразу даже не нашлась, что сказать.

— Гретхен, — сказал я, схватив ее за руки. — Не торопись выпроваживать меня, я никуда сегодня не уеду; я сам не знаю, что это со мной было вчера вечером, я знаю одно — я люблю тебя.

— Но, Ричард, ведь вчера ты говорил…

— Да, вчера я сказал, что уеду сегодня рано утром, но я сам не знал, что говорю, Гретхен. Без тебя я отсюда никуда не уеду. Я тебе все объясню после завтрака. Но прежде всего я хочу, чтобы ты показала мне дорогу к реке. Я должен сейчас же спуститься к ней и погрузить руки в ее воду.