Я, виконт и прочие чудовища (СИ) [Нина Новак] (fb2) читать онлайн

Нина Новак Я, виконт и прочие чудовища

Глава 1

Последний рывок и няне Милисент удалось затянуть меня в корсет.

– Не подпускайте женихов ближе, чем на метр; не соглашайтесь на личные встречи; не выделяйте никого; улыбайтесь; кивайте; во время танца сохраняйте целомудренную дистанцию, – бормотала она монотонно, обряжая меня в новое платье.

– Эта ткань цвета слоновой кости великолепна, – отвечала я, вглядываясь в зеркало.

Наставления нянечки я давно научилась пропускать мимо ушей. По-моему, она и не человек вовсе. Может быть нелюдь какая-нибудь. Я бы не удивилась. Папенька любят экзотику.

Я расставила руки в стороны и покрутилась. Пышное платье, расшитое букетиками алых маков, красиво оттеняло мои морковно-рыжие волосы и россыпи веснушек на носу и плечах.

Но скептический взгляд нянечки в зеркале быстро вернул меня на землю.

– Да-да, няня Милисент, я знаю. В моде белая кожа и золотые кудри, –  отозвалась я на ее невысказанную мысль. – Но мое большое наследство поможет женихам проявить некоторую слепоту.  

– Сейчас чарами любые уродства можно скрыть, – пробормотала няня безжалостно.

Я закатила глаза. Эта железная женщина была убийственно прямолинейна и бесхитростно-бестактна.

Открылась дверь и в комнату вплыла тетя Кларисса в широченном кринолине. Она предсказуемо застряла в проходе, но так величественно и элегантно, что стало даже завидно.

Я, когда спотыкаюсь или падаю, всегда мучительно краснею от осознания собственной неловкости. А тетя проделывала все то же с исключительным достоинством. Приходилось только гадать, как ей удалось превратить фамильную неуклюжесть в пикантную деталь образа. Кавалеры крутились вокруг нее, как пчелы вокруг меда, а ведь тете уже исполнилось тридцать девять. Почти старость.

Чары могут все, права няня. Но я никогда не пользовалась ими и не воспользуюсь. Слишком много побочных эффектов, в том числе сердечных приступов после снятия оных чар. Никогда не узнаешь заранее, что под ними скрывается.

Тетя внимательно оглядела меня.

– О, эти веснушки! Я сказала месье Перо не рисовать их на портрете.

– Но...

– Пудра, как можно больше пудры!

– Тетя..

– Только пудра спасет нас. Если уж чары ты не приемлешь, дитя мое.

Тетя подняла мои руки вверх и обошла вокруг.

– Портреты женихов уже привезли... Лили, опусти руки, что ты встала, как пугало!

– Но, тетя...

– Не спорь со мной, дитя. Мы должны осмотреть портреты. Скорее, скорее...

Тетка ринулась вперед. Застряла в дверях, обворожительно побарахталась и кинулась дальше по коридору. Я неслась за ней следом, временами сбивая какую-нибудь вазу или столик. Нет, все это модное порхание и стремительные перебежки явно не для меня.

Няня степенно двинулась за нами. Плевать она хотела на моду.

Нет, она явно нелюдь.

Мы впорхнули в розовую гостиную. На мольберте посередине комнаты стоял мой недорисованный портрет, а рядом портрет тети. Матовая белоснежная кожа, фиалковые глаза, темные волосы. И я – белесая, бесцветная...? Что они со мной сделали?

– Мы улучшили кожу, – прошептала тетя Кларисса. – Сделали более белой. И уменьшили губы.

– Но тетя!

– Пудра, пудра! – Заверещал месье Перо. – Пудра все скроет!

Я начала укореняться в мысли, что они тут что-то нюхают во время сеансов. Уж очень часто тетя тянется носом к своей табакерке.

Няня, по знаку тети Клариссы, проследовала к окнам и откинула тяжелые портьеры, впустив немного зимнего солнца.

Тетя и месье Перо опустились на низкую кушетку у камина и сплели пальцы. В комнате было сильно натоплено и тетя уже немного поплыла от жары. Видать, опять зашнуровалась до отказа. И своего подозрительного табака нанюхалась. А у художника вот из под парика появились первые струйки пота.

Я покачала головой и сложила руки на груди.

Тетя подняла персты и указала на портреты.

Портреты! Сердце застучало быстро-быстро.

Няня, все теми же уверенными движениями, сдернула с мольбертов куски белой ткани. Я охнула. Три красавца смотрели на меня с холстов.

– Сходство, я полагаю, сомнительное, – степенно изрекла няня, слегка потушив мой энтузиазм.

– Ну что вы каркаете, Милисент... – прошептала тетя. – Каркает, каркает, как ворона...

Ее голос все больше слабел. Похоже, немощность опять входила в моду, а тетя хотела казаться очень модной в глазах месье Перо. Она кончиками пальцев дотронулась до его парика и томно выдохнула:

– Растрепанные парики так артистичны...

Я подошла к портретам женихов. Кажется, я поторопилась восхищаться.

На первой картине я увидела мужчину лет тридцати в слегка встрепанном белом парике и в костюме цвета морской волны. Он смотрел холодно и презрительно кривил губы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Придворный кавалер, блестящий аристократ, маркиз Дюкло, – с придыханием заметила тетя. – Шикарный мужчина. Любовник мадам Де Бау, дуэлянт и интриган.

Тетя прикрыла рот веером и они с месье Перо жеманно захихикали.

На втором портрете красовалось следующее чудо – томный юноша моего возраста с бледным лицом, синяками под глазами и исиння-черными гладкими волосами, схваченными в длинный хвост. Алые губы придавали ему нездоровый вид.

– Шевалье Будон, – представила юношу тетя. – Занимается гаданием,  любит табак и бродит по ночам. Очень романтичный молодой человек.

Еще один любитель табака? Наверное от этой демоновой смеси шевалье такой несвежий.

Третий портрет. Действительно красивый парень. Рыжеватый блондин. Свои волосы, напудренное лицо, чуть подкрашенные губы. Но даже клоунский грим не способен скрыть природную мужественность.   

– Племянник герцогини Дервэ, виконт де’Вилиер. Трахает все, что движется... О, простите! Я кажется заснула... – Тетя замахала веером, заволновалась. – Достойнейший молодой человек, но несколько простоват. Его благородная тетушка с ума сходит, досадуя, что виконт не вписался в придворную жизнь.

Я прищурилась. Не удивлюсь, если тетя знает всех троих кавалеров довольно близко.

– Жаль, что все эти великолепнейшие юноши охотятся за состоянием моего отца, – вздохнула я.

И готова поклясться, что уловила сочувственный взгляд няни.

– Пудра все скроет, дитя мое, – успокоила меня тетя. – Главное роди наследника, а дальше все само уляжется.

У тети Клариссы больше опыта, конечно. Она сама вышла замуж за аристократа и вполне прижилась при дворе. Но у меня нет и половины талантов тетушки. Я деревенская простушка. Я опозорюсь.

– Кавалеры уже в пути, солнышко, – проворковала тетя. – Прибудут через неделю.

– Как! Все вместе прибудут?

– Ну конечно же. Они же должны побороться за тебя. Проявить себя. Милисент еще раз прочтет тебе все правила.

Тетя поднялась с софы и заключила меня в объятия.

– Не бойся, душа моя. Все решится самым наилучшим образом.

Меня поразили ее матовое лицо и стеклянные глаза. И что, позвольте узнать, они там все таки нюхают?

Глава 2

Несмотря на уверения тети Клариссы, женихи приехали не вместе, а по отдельности и с большим опозданием.

Признаюсь, я совсем забыла о них за последние несколько недель. Мой портрет дорисовали, месье Перо отбыл обратно в столицу, а я... а я стала ждать наступления весны.

С первыми трелями соловьев с сердца спала снежная пелена, а от сентиментальных романов захотелось плакать и трепетать, и смеяться, и... и чего только не захотелось.

А особенно часто мечталось мне о столице, балах и развлечениях. И еще о большой любви. Внутреннее чувство подсказывало, что с кавалерами с портретов ее не случится.

Но няня и тут умудрилась испортить мне настроение своим ворчанием, преследуя меня в саду, бегая следом по лужам с калошами и, ругаясь, что потом грязные следы по дому. Как будто ей подтирать. Благо, папенька не из бедных и слуг у нас много. Вот пусть и подтирают. А мне хотелось взмыть в небо с птицами, распустить крылья...

Но распустить крылья мне не дали. Приехали женихи и испортили всю романтику. Естественно, они оказались совсем непохожими на свои парадные портреты и няня даже ругнулась под нос такой подставе.

Маркиз Дюкло в жизни выглядел намного старше и... потрепаннее. Как там няня его припечатала? Потаскун. Так и выразилась.

А виконт де’Вилиер, напудренный и подмазанный на картине, обернулся блондинисто-рыжеватым слащавым купидоном. Но в отличие от настоящих купидонов, простоватым и веснушчатым.

Мы с ним при знакомстве уставились друг на друга с большим удивлением, а он даже захлопал рыжими ресницами. Видимо тоже обманулся моим припудренным портретом.

Только шевалье Будон мало отличался от своего изображения и напугал нас синими тенями под глазами и желтым цветом кожи. Может с чарами перестарался?

Но, увы, весеннее настроение мое безвозвратно испарилось и жить стало скучно и, более того, тягостно.

Стоит ли говорить, что женихи даже не подумали начинать за меня бороться. Все время пребывания в нашем доме они были заняты исключительно собой или тетенькой.

Маркиз Дюкло приклеился к ней весьма основательно и постоянно целовал ей жилки на запястьях, а вторую ее руку выцеловывал шевалье Будон. Они все вместе нюхали табак и явно прибалдевали, а по ночам из тетиных покоев неслись и вовсе уж неприличные звуки. 

Некоторый интерес ко мне проявлял только виконт де’Вилиер, который, по непонятной мне таинственной причине, не был допущен к тетиному телу и, видимо, изнывал, наблюдая со стороны.

Так мы и проводили все вечера, расположившись на низких кушетках в розовой гостиной. Хорошо, папенька еще не вернулись и всех этих безобразий не видели.

В конце концов, где-то на третий подобный вечер, у виконта уже начал дергаться глаз и он перешел в активное наступление на меня. Наверное, отчаявшись добиться тетиного внимания.

Я никогда не оказывалась в подобных ситуациях и потому опешила и разволновалась. Особенно, когда язык виконта бесцеремонно прошелся по моей шее. А потом так же нахально обвел по контуру и губы. Это и есть поцелуй? Когда лижутся, как животные?

Спасение явилось в лице няни. Она ловко освободила меня из под виконта, могучими руками оттащив наглеца в сторону.

Я только охнула и часто задышала, поправляя прическу. Думаю, яркий румянец прекрасно перекликался с веснушками, придавая мне вид перевозбужденной морковки.

Няня прицокнула языком и мрачно покачала головой.

– Развратник, – произнесла она басом.

А виконт уже развалился на кушетке с совершенно невинным видом и няню проигнорировал. Бросив на него еще один грозный взгляд, она отошла в глубину комнаты да там и замерла, как королевский гвардеец на посту.

– Вы не используете чар? – спросил он прерывающимся голосом.

Тоже не сразу выровнял дыхание.

– Ненавижу их, – ответила я напряженно.

Ситуация вышла уж слишком щекотливой.

– Я тоже. Никогда не знаешь, что под ними прячут. Но мода на чары так расползлась в королевстве, что даже красивые девицы злоупотребляют ими без меры.

– Настоящая напасть, – ответила я.

– Вот и ваша кузина Нинелль.

Я навострила уши. Дочь тетеньки? Она царит при дворе и уже стала фрейлиной королевы.

И, насколько мне известно, стесняется нашего родства, упрямо противясь поиску благородных женихов для меня. Но тетя Кларисса все таки вмешалась и приехала к нам лично, и родство признала.

Кажется, деньги в последние годы становятся весьма популярны и в королевском дворце.

– Ваша кузина... – вывел меня из задумчивости виконт, – ведь она совсем не красива и стыдится этого. Накладывает на себя бесконечные слои чар, отравляющих ее. Ведь они, знаете ли, меняют.

– Я никогда не видела кузину в истинном облике, – солгала я.

Нинелль не была уродиной, но не совсем соответствовала местным канонам красоты. Длинноватый нос, темные, как угольки глаза, крутые черные кудряшки.

Тетя Кларисса начала налагать на беднягу чары с самого детства, а на меня периодически пыталась наслать забвение. Но я внешность кузины помнила, хоть и не признавалась в этом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я застал ее однажды без чар, – просто признался виконт, – и с тех пор она злится на меня.

Я в ужасе воззрилась на него. Он видел Нинелль без чар и все еще жив?

– Но как... но как вы избежали смерти или проклятия? – воскликнула я, удивившись совершенно искренне. – Ведь тетя оскорблений не прощает.

– В отместку меня заставили посвататься к вам, – ответил он неохотно. – Но Нинелль все еще жаждет мести. Все время жду яда в обеде или в вине.

Мне стало жаль виконта. Бедняжка. Живет в постоянном страхе. Видимо эмоции явственно отразились на моем лице, потому что нянечка громко фыркнула из своего угла. Сигналит не расслабляться. Хорошо. Я поджала губы.

– А как случилось, что вы застали Нинелль в столь пикантном уединении?

– Видите ли, – ответил виконт с несчастным видом, – я ее люблю.

Я заморгала. Любит эту фурию?

– Любовь зла, – неопределенно пробормотала я.

С кушетки напротив раздался громкий всхрап и я вспомнила о тете и ее поклонниках. Видимо, табак окончательно лишил их сил и изящная компания вырубилась. И хорошо. Вот уж совсем не хотелось стать свидетельницей оргии.

Виконт бросил на них равнодушный взгляд. Чары начали сползать со спящих и маркиз Дюкло окончательно пошел морщинами, прибавив к тридцати еще лет сорок. А шевалье Будон оказался полнокровным юношей, с румяными щеками и пухлыми губками.

Хорошо хоть тетя не опозорилась и без чар выглядела так же обворожительно.

– И истинная внешность Нинелль никак не повлияла на ваше чувство? – спросила я виконта.

– Нет, я люблю ее только больше, но она убила во мне все надежды, жестокая.

Я вздохнула и чуть не расплакалась от умиления. Как же романтично, как захватывающе.

– Вы, как герой романа, – прошептала я восхищенно.

Он мрачно скривил губы.

– Она желает только моей смерти. Эта амазонка, эта дикарка.

О, эти эпитеты из романов мадам Коко!

– Все это безумно необычно, – продолжала я волноваться. – Но как же можно не оценить столь великой любви. Ведь ее так мало в нашем бездушном мире.

– Она не простит мне. К тому же, Нинелль охотится за принцем.

– За принцем! Не может быть. Какая амбиция!

Виконт пожал плечами.

– Потому мне только и остается, что жениться на вас, – заявил он, вогнав меня в глубокий ужас.

– О нет! – закричала я, потревожив тетушку, которая проснулась на секунду и почти сразу вновь впала в забытие.

– Что такое? – не понял виконт.

– Вы не можете на мне жениться. Вы любите Нинелль. И.. и.. так не делают.

– Еще как делают, – он опять подался в мою сторону, но няня, не удовольствовавшись фырканьем, громко щелкнула зубами.

Виконт отпрянул от меня и бросил на нее недовольный взгляд.

– Чисто гренадер. Только усов не хватает, – пробурчал он. – Нелюдь?

– А?

– Нянька ваша. Нелюдь? – повторил он.

– Ну что вы, как можно! Это же неприлично, – начала я отнекиваться.

Но ведь точно же – нелюдь.

Глава 3

И всю последующую неделю кавалеры продолжали всеми возможными и невозможными способами отравлять мне жизнь, а виконт де’Вилиер следовал за мной везде понурой тенью и бубнил, бубнил...

Тетя любовно и ласково звала нас парочкой морковок. Уж очень ей хотелось избавиться от постылого претендента на руку ее дочери. Охотились ведь они на принца. Поэтому нам с виконтом были предоставлены все возможные удобства для развития романа.

Только нянюшка Милисент иногда мелькала в кустах. Причем отнюдь не легконогой и незаметной феей. Но ее слежка имела успех – стоило виконту, или Раулю, как он просил себя называть, приблизиться ко мне слишком близко, из кустов вырывалось столь свирепое сопение, что несчастный тут же в испуге отступал.

Он скрещивал пальцы в защитном жесте и плевал в сторону невидимого противника, но не думаю, что его старания могли иметь какой-либо успех. Ведь не нежить же няня. А нелюди – они, как люди, только наоборот. Кажется.

Надо будет спросить у преподобного Сент-Луиса. Он, вроде бы, питает нездоровый интерес к таким вопросам.

Обычно мы прогуливались с виконтом по саду. Обходили все дорожки, бегали в нашем небольшом семейном лабиринте. И всегда заканчивали путешествие в белой мраморной беседке – моей любимой.

– У вас такой дикий сад, – каждый раз вздыхал Рауль, – такой естественный, заросший дикими розами, боярышником и акациями. А какой божественный аромат. Ваш сад напоминает мне вас, Лили.

И все эти глупости он повторял каждый день.

«Всю плешь проел», – качала недовольно головой няня.

Действительно, какой я сад. Может только огород, если изъясняться растительными метафорами.

Вот и сегодня мы разместились в беседке и Рауль декламировал стихи из моего сборника.

И тут я впервые внимательно разглядела его и страшная догадка закралась мне в голову. А Рауль-то совсем не сентиментальный дурак.

Он заметил мой интерес и я встретилась с ироничным, веселым взглядом карих глаз, смотревших поверх раскрытой книги.

– Скажите, почему вы тут на самом деле? – спросила я строго.

Он вздохнул, отложил стихотворный томик, взлохматил волосы на макушке и косо так на меня взглянул, раздумывая. Видимо, хотел наврать и выпутаться.

Но я уставилась на него еще строже и даже брови нахмурила. Откуда-то сзади доносилось нянино сопение и он его тоже слышал.

– Хорошо. Причин несколько. Во-первых, я не хочу быть отравленным вашей кузиной. А единственный способ избежать подобной участи – каким-то образом войти в семью.

– Но вы же любите Нинелль! – возмущенно вскричала я. – А, когда любишь – принять смерть от рук возлюбленной только наслаждение.

– Как любопытно, – пробормотал он в ответ, иронично приподняв брови. – Но боюсь, что безвременная кончина не входит в мои планы. Так, что смерть от рук возлюбленной отметается, как совершенно ненужное и бессмысленное действо.

– А другие причины? – Опять нахмурилась я.

Не позволю ему меня запутать.

Рауль откинулся назад и поднял глаза к потолку. И, могу поклясться, буквально зазолотился под лучом мягкого весеннего солнца. И тут я сделала еще одно открытие. Виконт действительно богоподобно красив.

– Милые паучки у вас тут водятся, – заметил он между прочим.

– Вторая причина, виконт! Я жду! – почему-то вспылила я.

– Наверное вы осведомлены, что король изволит воевать с Лурдом? Война длится уже целый год и никак не кончится.

– И...

– И погибнуть там мне также не хотелось бы. Поэтому...

– Поэтому вы отсиживаетесь тут. Вы трус, виконт де’Вилиер!

– Я предпочитаю считать себя благоразумным молодым человеком. Тем более, что я и так постоянно рискую жизнью на нескончаемых дуэлях. Их мне вполне достаточно.

– Да вы бретер, сударь.

– А вы не знали? – удивился он.

– Никогда не была с вами знакома.

– Естественно, вы же не выезжаете из своего деревенского поместья.

– Я никогда не выйду за вас замуж.

– У вас небольшой выбор. Остальных претендентов вы видели.

Он засмеялся, а я неожиданно влепив ему пощечину, выбежала в сад.

Рауль погнался за мной, но я улепетывала от него быстро и со знанием дела.  Поймал он меня только у входа в дом и, схватив за руку, успел поцеловать в щеку.

Я вскрикнула и, вырвавшись, пробежала в холл; в секунды взнеслась вверх по лестнице. Последнее, что я увидела, обернувшись, была огромная туша няни, как пушечный снаряд, атаковавшая бедного Рауля.

Задыхаясь, я вбежала в свою комнату и прижалась спиной к двери. Сердце гулко билось, грозясь пробить корсет. Его первый поцелуй на диване я плохо помнила. Очень уж переволновалась тогда. Кажется он поцеловал тогда в шею.

Я поднесла руку к горящей щеке и улыбнулась. А поцелуи приятная штука.

Дверь заскрипела. Кто-то бился в нее снаружи.

– Откройте, Лили! – крикнула из коридора няня.

Я впустила ее и она тяжело ввалилась внутрь, поправляя не маленький такой чепец.

– Ну вот и все, – пробасила она. – Через месяц за виконта замуж выйдете. Папенька ваш приедут и порешим.

– Нет, нет и нет! – закричала я. – вы не имеете права за меня решать. Кто вы такая!

Я в возбуждении заметалась по комнате.

Ни один мускул на лице няни не дрогнул. Она сложила руки на животе и, по своему обыкновению, замерла столбом.

– Я никто, Лили, – ответила она с достоинством. – Но вас скомпрометировали. Два раза. Так что, выбор жениха несомненен.

Я в отчаянии посмотрела на няню.

– Но он любит другую. И не кого-нибудь, а эту ужасную Нинелль.

Няня фыркнула.

– Любви не существует. Это все глупости из романов.

Я пришла в ужас. Любви не существует? Няня явно не в себе. Хотя, чего еще ждать от нелюдя.

– Вы не понимаете. Но дело и в другом тоже. Нинелль ревнивое и жестокое создание. Она еще в детстве ломала мои любимые куклы, вы помните. Если она узнает о нашем с виконтом браке, то тут же вознамерится убить нас обоих.

– Его она убьет в любом случае, – хладнокровно согласилась няня. – Но вас не посмеет.

Я кинулась на пуховую постель, впилась пальцами в цветочные покрывала. За что мне все это! Разве плохо я жила в своем сельском уединении, в кругу любимых людей и цветов!

– Лучше бы ему отправиться в армию, – наконец проговорила я. – Там у него шансов выжить явно больше.

Няня, все еще стоя у двери, с сожалением взглянула на меня.

– Ведь вам он нравится, признайтесь, Лили, – наконец изрекла она.

Я подскочила на кровати.

– Нет!!!

Няня пожала плечами.

– Король стоит лагерем здесь недалеко, у реки Пон. Так что, в случае крайней опасности, у виконта всегда есть возможность ретироваться.

– Ну вот, пусть и ретируется побыстрее.

Я поднялась с постели и подошла к окну. Рауль бродил по террасе перед домом, как в воду опущенный. Мне захотелось спуститься к нему, немного успокоить. Но я мужественно сдержала порыв. Он любит Нинелль. И даже, если я соглашусь выйти за него, то это будет брак по расчету. Омраченный местью соперницы и, возможно, ранним вдовством.

– Вы можете его испытать, – неожиданно подала голос няня.

Я резво развернулась и с любопытством взглянула на нее. Няня Милисент хоть и нелюдь, но очень умный и изобретательный нелюдь. Она хитро блеснула глазами и загадочно улыбнулась.

– Надо придумать план и выведать, любит ли виконт Нинелль на самом деле или только прикидывается.

– Я сама об этом думала, няня Милисент, но зачем ему лукавить, ума не приложу.

– И я не знаю, – ответила она, – но жених ваш тот еще хитрец.

Глава 4

Я проснулась от собственного жалобного крика.

Свет полной луны неприятно бил в лицо, а к телу прилипла мокрая от пота ночная рубашка.

Я зажмурилась и с головой накрылась одеялом; немного полежала, давая возможность сердцу успокоиться. Но гнетущее впечатление от ужасного сна не проходило.

Откуда только могли взяться эти жуткие образы.

Я еще раз осторожно вспомнила сон.

Заброшенное поместье, полное паутины и старомодной мебели. И мужчина, склонившийся надо мной. На нем старинный доспех, а лицо закрыто забралом. Из прорезей же глаз сочится липкий мрак, страшный и притягательный одновременно.

Но не сам рыцарь напугал меня. Ледяной холод сдавил грудь, когда в глубине зала я увидела папеньку. Он стоял поникший и расстроенный, держа в руках стебли с красными розами. Они, как капли крови алели в полутьме, внушая непреодолимый ужас.

И я заплакала при этом воспоминании. Горько так, навзрыд. И плакала до самого утра, пока не провалилась в тяжелый сон.

Снова проснулась я на рассвете. Нарядилась в самое свое простое платье, нахлобучила соломенную шляпу и тихо спустилась вниз.

Прихватила с собой только книгу. И еще взяла корзинку яблок в кухне. Кухарка с удивлением на меня посмотрела и предложила свежеиспеченных булочек. От выпечки я не отказываюсь никогда, даже в самые тяжелые минуты. Поэтому я взяла и их.

Надеюсь, старушка Роза не доложит о моем раннем визите нянечке.

В саду я пряталась несколько часов. Сидела в маленькой сосновой роще на поросшем мхом камне, у самой ограды; грызла яблоки; пыталась читать стихи.  

Но спокойствие не шло. Предчувствие тревожно шептало, что с отцом приключилась беда.

Тетя меня, естественно, не хватилась. А няня, как проворонила, ума не приложу. Наверное и нелюдей нюх иногда подводит. Я немного порадовалась, что обманула вездесущую матрону, но мрачные мысли тут же отравили мое торжество и я понуро побрела домой.

Террасу перед домом я перебежала рысцой. Быстренько завернула за угол и крадучись направилась к черному кухонному ходу, где и была схвачена няней. А я, наивная, думала ее обмануть.

Пришлось долго выкручиваться и объяснять заплаканные глаза мигренью. По этой же причине мне было позволено не выходить к гостям.

Весь день я пролежала в постели и пускала только няню с бульоном и сладостями. Она качала головой и рассказывала, как тетка совсем с ума сошла и развратничает, почти не скрываясь.

Я же решилась пересказать няне сон и, клянусь, впервые в жизни увидела ее побледневшей.

Она замерла и закрыла рот ладонью.

– Это же проклятый король Кохунто был, – сдавленно выдавила она.

– Откуда вы знаете? – удивилась я.

– Из описания вашего догадалась, – няня помрачнела еще больше.

– И?

– Вы не слышали о Кохунто?

Я пожала плечами. Что я слышала о Кохунто? Только разрозненные легенды.

Кохунто – вымершая страна. Там никто не живет. И никто туда не ездит вот уже уйму столетий. Что там искать, кроме привидений.

Все это я и сообщила няне.  А она присела на край кровати и, прокашлявшись, начала рассказ. Довольно жуткий рассказ, должна заметить.

– Когда-то давно, лет шестьсот назад, Кохунто было процветающим могучим государством, – говорила няня, вперив застывший взгляд в стену над моей головой.  – И правили им Ботрелы – короли-кабаны, то бишь оборотни.

Я хмыкнула. Вот же, какая незадача – оборачиваться кабаном.

– Не повезло беднягам, – протянула я грустно.

Няня нехорошо сверкнула глазом, но рассказ продолжила.

– Были они могущественны и влиятельны. И состояли в родстве с нашими королями-ястребами. Кохунто с Амберией всегда выступали вместе против общих врагов, особенно Лурда. Но была у Ботрелов и одна слабость – они поклонялись богу войны. И поклонялись столь рьяно, что стали от войны зависеть, жаждать войны и постоянно войну искать. И Лурд всегда с радостью давал им повод. Ведь и Волки, правители Лурда, недалеко ушли от Ботрелов, продались богине хаоса. И Центральные земли поглотили тьма и война. Тогда люди впервые увидели всадников – Войну, Глад, Мор и Смерть.

Няня замолчала, задумалась. А я попыталась понять, как это все с моим сном связано. Никак, наверное.

Учитель нам говорил о темных веках в истории – о войнах, о голоде, об эпидемиях и стихийных бедствиях, но все эти ужасы остались в далеком прошлом и мало кто о них помнил. Даже летописей не осталось. Все сожгла война.

Я зевнула. Няня любит страшилки рассказывать, про гномов всяких, лютенов и людоедов. Сколько крови мне в детстве попортила. Потому, наверное, Нинелль выросла жестокой фурией.

– И тогда вмешались драконы с Золотых берегов, – продолжила няня заунывным голосом.

На драконах я поуютнее устроилась под одеялом. Слыхала я и такие легенды. Но кто знает, что творилось тогда на самом деле.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Волки бежали в Бездну, а тогдашнего короля Кохунто, Роланда-Демона, поймали и наказали. Кинули в белый огонь очистительный. Но столь велик был его грех, что он огня не выдержал и испустил дух. Не сгорел, нет. Белый огонь тело не трогает, только душу выжигает. Спасает или калечит.

А это уже интересно.

– Значит король не сгорел?

– Нет. Просто дух испустил в огне. И присоединился к свите Эллекена, к проклятым рыцарям, живым мертвецам, до сих пор блуждающим по Центральным землям. Крестьяне часто видели их, проносящихся через деревни с грохотом и улюлюканьем. Говорили, Роланд-Демон стал у них вожаком. И беда тому, кто попадет в их руки.

– Интересно-то как, – протянула я.

– Потом Святые короли Лурда всех магов и оборотней изгнали, а кто убежать не успел, тех на кострах загубили. И власть с тех пор у человеческих королей. Кохунто перестал существовать, превратился в прах. И не ступала там больше нога человека. А Лурд от магии отказался. Только нам тогда удалось сохранить нейтралитет. И может быть еще Санктуму. И магию мы сохранили, и ястребов-королей.

Няня тяжело вздохнула.

– Но используем мы колдовство бестолково. На чары, на глупости и фокусы обезьяньи растрачиваем. А король в ястреба поди уже лет сто не оборачивался.

– А при чем здесь мой сон? – решилась спросить я.

– При том, – сухо ответила няня, – что рыцарь из сна Роланд-Демон и есть. Я ж говорю.

Я натянула одеяло на голову. Вот не надо было слушать. Ведь знала же, что ничего хорошего няня не расскажет. Только жути нагонит и настроение испортит.

Дверь с грохотом распахнулась и тетя Кларисса ворвалась в комнату. Споткнулась на пороге, но равновесие удержала. Не так элегантно, как обычно, но, видимо, чем-то была сильно взволнованна.

– Как так! – простонала она, – Лили, почему ты в постели?

– Я в депрессии, тетенька, – сдержанно ответила я.

– Но тут такая новость, а ты не одета. Лили, вылазь сейчас же оттуда!

– Какая новость, тетенька?

– Какая новость?! Король едет! – Завопила она неожиданно.

Няня на известие никак не среагировала.

А тетя Кларисса подбежала к моему гардеробу и начала доставать из него платья, отбирая нарядные, а остальные раскидывая вокруг. Она всегда умела создавать обворожительный кавардак. Потому я и старалась не допускать ее в свою комнату.

Щеки у тети раскраснелись, а темные густые волосы топорщились в стороны. Явно чары навести забыла.

– Король едет, а у нас только старые тряпки, – орала она истерично. – Что он подумает. Что мои родственники – деревенщины!

Несколько юбок и кринолин полетели в угол.

– А Нинелль будет? – осторожно осведомилась я.

– Конечно же нет. Она в опале.

А это новость. Интересно, за какие проступки кузина лишилась королевской милости? Мимо пролетели панталоны и кружевной платок.

– О Боги, – возопила тетенька, – я изнемогаю.

Она повалилась в кресло и устало посмотрела на меня.

– Король едет не один. С ним друг, некто из старой знати Кохунто. Не знала, что кто-то из них уцелел.

Мы с няней открыли рты и переглянулись.

А ведь няню Милисент удивить или расстроить не так-то легко. И в этот момент мне стало по настоящему жутко.

Глава 5

Утром тетя Кларисса превратила поместье в кромешный ад. Вооружила прислугу ведрами с водой, тряпками, щелочью и пустила чистить, мыть и скрести все вокруг.

Окна тоже открыли, портьеры раздвинули и позволили сквознякам гулять по анфиладам комнат, а солнечным лучам резвиться среди хрусталя и цветного мрамора.

Женихи мои метались по комнатам, как пугливые мыши, дрожали и прятались по пыльным углам. Оказалось, солнечный свет плохо сказывается на чарах.

Маркиз Дюкло опять начал стремительно стариться и потому покрыл лицо толстенным слоем пудры. А шевалье Будон, без чар – бодрый и краснощекий, укрылся в сени высоких напольных часов и беспомощно вздрагивал каждый раз, когда они били.

Тетя, конечно же, быстро устала командовать и препоручила уборку няне. Тем более, что чары начали меркнуть и на ней. Опять выступили крутые блестящие локоны и смугловатая кожа.

Чтобы не позориться, тетушка Кларисса срочно скрылась под старой карнавальной маской с перьями. Выглядело это весьма забавно, но  женихам ее идея понравилась. И вскоре вся троица, оживившаяся и трепещущая, бродила по комнатам в масках, пугая прислугу.

Няня только головой качала и фыркала. Страшно даже представить, что она там про себя думала.

На Рауля я наткнулась нечаянно. Он сидел с ногами на подоконнике, бесстыже подставив наглую физиономию под лучи солнца. Ему-то оползания чар бояться не приходилось.

Рауль от души смеялся. Трясся мелкой дрожью от смеха, даже покраснел весь. Увидев меня, он подвинулся, приглашая присоединиться. Я подпрыгнула и взгромоздилась на подоконник рядом с ним, заняв все свободное место пышной шуршащей юбкой.

А он достал из кармана очки с темными стеклами, – их изготовлял в столице один известный алхимик, – водрузил на нос и важно на меня глянул. Только он мог так естественно сочетать циничную наглость натуры и купидонскую невинность лица.

Процессия масок мелкой рысью пронеслась мимо и я увидела, как гневно блеснули глаза тетушки на бегу. Уловила насмешку или мое фривольное поведение ей не понравилось? Пойди, пойми.

Рауль опустил голову вниз и поверх очков посмотрел им вслед.

– Как вы думаете, король не узнает меня в этих очках? – спросил он с притворной серьезностью.

–  Вы можете применить чары, – съехидничала я в ответ.

Он коротко хохотнул.

– И уподобиться этим клоунам? Уж лучше дать королю оттащить меня в лагерь за уши и там погибнуть от шальной пули лурдского мушкета.

– А ведь король – гарантия вашей безопасности. Пока он тут, Нинелль не осмелится появиться. Она в немилости!

Он опять хохотнул и посмотрел на меня сверху.

– Ну еще бы. Так же, как и я. Мы впали в немилость вместе. Так уж вышло.

О, да тут кроется целая история! Мне стало страшно любопытно.

– Но, что же вы вытворили?

– Нинелль вызвала меня на дуэль... пару раз... мы стрелялись. А один раз даже фехтовали.

Он как-то невнятно бубнил, но суть я уловила.

– А разве мужчина и женщина могут биться на дуэли?!

Он прицокнул языком, видимо, имея в виду, что нет, не могут.

Рауль вдруг стал очень неразговорчив.

– А она все равно вызвала вас?! – поразилась я.

– Что же вы, как дитя малое, – усмехнулся он. – Разве запреты могут удержать Нинелль? Я же говорил – она жаждет крови.

– И потому вы в немилости? Из-за дуэлей?

– Бинго! – воскликнул он. – Вы совершенно правы.

Тут он сорвал с носа очки, наклонился и снова поцеловал меня в щеку. Губы у него были горячими, а подбородок колючим. Щеку сразу защипало и я огляделась вокруг, нет ли поблизости нянечки.

– В прошлый раз она меня чуть не изувечила, но оно того стоило, – прошептал он мне на ухо.

Уху стало жарко и щекотно.

Рауль пододвинулся еще ближе и поцеловал меня в губы. Аккуратно так, нежно.

А потом начал покрывать мелкими поцелуями то нижнюю губу, то верхнюю. В голове у меня что-то вспыхнуло и тут же потухло. Вернее не что-то, а мой мозг потух, как задутая свечка.

Я полностью погрузилась в ощущения и сама не заметила, как ответила на поцелуй, приоткрыла рот и позволила его языку проскользнуть внутрь.

Очнулась я от ощущения, что на нас смотрят. Я скосила глаза и увидела честную компанию женихов во главе с теткой. Они расселись на софе и смотрели на нас сквозь прорези масок, перешучиваясь и комментируя.

Тетя усиленно обмахивалась веером, а маркиз Дюкло посылал мне страстные взгляды и скалил искусственные зубы.

Мозги начали потихоньку возвращаться к реальности и я с ужасом поняла, что цепляюсь пальцами за раулевы локоны и постанываю, а рот у меня неприлично раскрыт и... Добавлю только, что рука виконта непонятным образом оказалась у меня на груди и развязно там шарила.

Я с силой оттолкнула его и поправила платье. Тут и он увидел свидетелей. Спрыгнул с подоконника, надел очки, поклонился, прижав руку к сердцу, и с большим достоинством удалился.

А тетя с женихами зааплодировали.

Стыд-то какой. Хорошо папенька не видели.

Закрыв щеки руками, я, как пылающая морковка, вынеслась из комнаты и заперлась в своей спальне. А эти гады еще посмели смеяться мне вслед!

А Рауль. Каков негодяй. Скомпрометировал меня и сбежал.

А ведь я пережила свой первый поцелуй! Но вместо романтических и красивых мгновений, о которых я так часто мечтала, мой поцелуй оказался фарсом. Хотя и очень возбуждающим.

Еще несколько таких поползновений Рауля и я сама не замечу, как лишусь невинности.

Определенно, моя прежняя тихая жизнь была лучше.

Женихи же с тетей внесли в нее только беспорядок  и бестолковую суету. Побыстрее бы папенька приехали. Но придется еще вытерпеть визит короля и даже страшно представить в какое шутовство выльется тетино гостеприимство.

А потом неизбежный брак с Раулем. Щеки опять предательски загорелись и жар разлился по телу. Внутренне я уже была согласна выйти за него.

Но мысли о вредной фурии Нинелль снова омрачили мне настроение. Почему жизнь так сложна? Почему нельзя жить счастливо? Чтобы все планы сбывались, мечты осуществлялись, а любящие люди находили друг друга в огромном мире и никто бы им не мешал.

Я присела на низенькую скамеечку у окна и взялась за рукоделие. Не очень люблю вышивание, но оно успокаивает. А мне сейчас не помешало бы немного остыть. Все равно внизу делать нечего – там сейчас уборка и кавардак.

Рауль любит Нинелль. А Нинелль ненавидит Рауля. Но, если он женится на мне, она сразу захочет его обратно. Уверена в этом. Кузина та еще завистница. Рауль мне нравится, но я не люблю его. Но все равно буду мучиться, что Рауль любит Нинелль. Потому что я тоже та еще завистница и ревнивица.

У меня голова пошла кругом. Слишком это все сложно.

А тут еще вспомнилось, что Нинелль может убить Рауля, или король заберет его в армию, а вдруг он сам сбежит.

Я больно укололась иголкой и выронила вышивание.

На кончике пальца раздулась алая капля крови.

А перед глазами предстал Роланд-Демон, в черных доспехах, протягивающий мне цветок красной розы.  Я вскрикнула и вскочила на ноги, но видение уже исчезло, будто и не было его.

«Неужели моя жизнь собирается осложниться еще больше, чем я предпологала», – уныло подумалось мне.

Глава 6

И следующий день начался неприятно.

Няня занесла завтрак с озабоченным видом и, гневно посверкивая глазами, сообщила, что тетя Кларисса хочет со мной говорить.

И что ей нужно? Хочет обсудить женихов... не иначе.

– Будет ждать вас в будуаре к двенадцати, – недовольно сообщила няня.

Я потянулась в постели и рассеянно кивнула. И чего няня так разнервничалась.

Тетя Кларисса, обрамленная пенным кружевом роскошного пеньюара, лениво развалилась на кушетке. Глаза, не затуманенные сегодня табаком, глядели цепко. Я сразу напряглась.

Все таки не зря волновалась няня. Сама эта достойная особа тоже проникла в комнату и замерла в углу.

Тетя покашляла немного, намекая. Но няня так громко цыкнула зубом и так зловеще сверкнула глазом, что тетя только молча кивнула. Позволила ей остаться, а мне на сердце сразу полегчало. Я гордо расправила плечи и присела на пуфик у туалетного столика.

Тетя, резко сменив выражение лица, ласково мне улыбнулась и промурлыкала:

– Дитя мое, ты, наверное гадаешь, зачем я позвала тебя. И безусловно подозреваешь, что разговор пойдет о женихах.

Я сдержанно кивнула. Интересно, интересно.

– Душа моя, – тетя слегка наклонилась вперед и проникновенно заглянула мне в глаза. – Я заметила особую... ээ... симпатию между тобой и виконтом де’Вилиером. Но тебе, возможно, не известно, что виконт любит Нинелль.

Тетя остановилась, в ожидании моей реакции. Я же только спокойно и вопросительно смотрела на нее. Ну же, валяйте, тетенька. Что вы там задумали.

Тетя удивленно приподняла брови, но речь продолжила.

– Виконт, сраженный красотой и умом Нинелль, досаждает нам и преследует бедную детку повсюду. Поэтому мы составили план... как от него избавиться. И сосватали его тебе.

Тетя многозначительно посмотрела на меня, давая понять.

Ее любимый трюк, известный мне с детства. Дать понять... оскорбить между строк...

Но только, любимая тетушка, трюк этот на меня давно не действует. Слишком хорошо я вашу истинную цену узнала. И убедилась давно, что цена вам – грош. И вам и вашей детке.

Не дождавшись от меня нужной реакции, тетя начала злиться.

– Что ты сидишь, как истукан, Лили! Ты понимаешь, что я хочу сказать? Не обольщайся. Ты Раулю не пара. Он любит Нинелль и женится на тебе только ради денег твоего отца!

– Я в этом не сомневаюсь, – ответила я спокойно.

– И, если бы не надобность от Рауля отделаться, я бы ни за что в это сватовство не ввязалась.

Притворная сладость слезла с тетушки и она начала нервно ощипывать листья с комнатного растения в кадке. Уверена, с удовольствием ощипала бы и меня.

– Я не собираюсь замуж за виконта де’Вилиера, – тихо проговорила я.

Мысль, неясно маячившая со вчерашнего вечера, окончательно оформилась. Как бы ни горели у меня щеки от поцелуев Рауля, не быть нам счастливыми.

– Конечно же ты выйдешь за него, – нахмурилась тетушка, – Он скомпрометировал тебя при свидетелях и я этого так не оставлю.

– Как вы можете! –я возмутилась. – Вы же знаете, что этот человек не любит меня, использует и все равно подталкиваете к браку с ним.

Лицо тети помрачнело, враз осунулось и будто совсем чужой человек взглянул на меня ее глазами.

– Никто не выбирал своей судьбы. И мне не хотелось идти за старика, – произнесла она сухо.

Никогда не видела тетю такой. Внутренний огонь, постоянно подавляемый чарами и табаком, прорвался наружу и заплясал в глазах искристой болью. Сколько лет он ее пожирает изнутри, подумалось мне. Сколько лет она борется?

Я промолчала и опустила голову.

– Виконт молод, красив. И ваш брак решит ряд проблем. Ты получишь титул и перестанешь позорить нас при дворе. Виконт станет членом семьи и оставит Нинелль в покое. А моя детка спокойно продолжит покорять принца.

Тетя потянулась к табакерке и затянулась понюшкой. Легкий румянец сразу вернулся на щеки, а глаза подернулись негой. Неужели я лет этак через десять или двадцать тоже подсяду на эту мерзость.

Она замахала на меня руками, смешно наморщилась, вздохнула и чихнула. Закатила глаза и еще занюхала. Мы с няней поняли, что разговор окончен.

Иногда мы с няней любили прятаться на кухне. Устраивались поудобнее в самом уютном уголке ее. Зимой – у необъятного очага, а летом у большого окна, распахнутого в сад.

Вот и сейчас мы расселись у окна и любовались видом на розарий. Только-только появились первые бутоны, что радовали меня каждую весну. Но сейчас хорошее настоение было вероломно испорчено тетушкой.

– Это моя вина, – наконец заговорила няня. – Я недосмотрела.

– Что вы, нянечка! Вы и не досмотрели!

Она горестно покачала головой.

Роза принесла нам пирожных и мы уныло поблагодарили добрую женщину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – И ведь, как хорошо нам жилось раньше, – прошептала я. – В другое время мы бы получили настоящее удовольствие от этих пирожных, а сейчас и есть не хочется.

– Моя вина, – еще раз повторила няня.

– Да нет же. Вы ведь видите – все было спланировано заранее. Уверена, остальные женихи просто ширма. Тетя знала, что они мне не понравятся.

– Если бы я сразу догадалась, – простонала няня.

Ее гордость была задета. Ведь она не смогла защитить свою подопечную. А няня меня любила – я была в этом уверена.

– Если бы я сразу догадалась, но я подумала, что виконт, хоть и наглый, но приятный молодой человек. Почему бы и нет? И ваш папенька хотел, чтобы вы за знатного вышли и родственники на вас свысока смотреть перестали.

– Да пусть смотрят, пока не лопнут! Мне все равно. Я не хочу уезжать от вас и папеньки. Мне и так хорошо!

Няня задумалась.

– Нам надо придумать, как расторгнуть эту помолвку. Что будет трудно. Сучок-виконт вас при всем честном народе облапал и облизал. Может и слуги видели.

Я в отчаянии на нее посмотрела .

– Тут явно заговор. Нас пытаются убедить, что виконт с Нинелль в ссоре. Она хоть и шальная, но чует мое сердце, что не все так просто. Думаю, все это враки. А хотят они, чтобы виконт на вас женился и денюжки ваши прикарманил, а у вас за спиной с Нинелль спать будет.

Я привыкла, что во всем уступаю кузине, но тут стало больно.

А я, дурочка, впечатлилась. От поцелуев загорелась. Я с досадой смахнула крошки со стола. Вот почему у меня характер такой незлобивый?

– Не хмурьте лоб, – машинально одернула меня няня, – морщины появятся.

Я сложила руки на столе. Тонкие, нежные. Почувствовала себя совсем беспомощной.

Что я могу поделать против опытных интриганов?

– Надо дождаться папеньку и рассказать ему все, – сказала я.

– Боюсь, после сцены в гостиной, папенька первый настоит на браке.

– Тогда я сбегу!

– Не выживете. Нужно что-то более действенное. Например, другой жених.

– А где найти такого? И от папеньки уже сколько времени никаких вестей.

Я с тревогой вспомнила свой страшный сон. Не случилось ли какой беды в путешествии?

– Сейчас надо пережить приезд короля, – строго ответила няня. – И будьте осторожны. Воспользовавшись кутерьмой, Рауль может попытаться вас обесчестить. Не поддайтесь.

– Нет, нет, нянечка, я обещаю!

– Вы ведь понимаете, что он может с вами сделать?

Я покраснела.

– Примерно.

– Не позволяйте ничего! Тогда ничего и не случится! – произнесла няня, как отрезала.

Глава 7

Та как мы не знали точно, когда именно король почтит нас своим визитом, то находились в постоянном напряжении.

Известно было только, что вот-вот. А новость тетушке принес гонец, высланный из лагеря впереди королевского кортежа. Доложив о приятном событии, гонец этот вольготно разместился в нашем доме и вечерами играл в кости с конюхами. И суматохи только прибавилось.

Я же задавалась вопросом, зачем королю понадобилось бросать вдруг свою армию и тащиться к нам.

Почему-то это обстоятельство, вкупе с другими напрягающими моментами, тревожило.

А самым пугающим, понятно, был гость из Кохунто. Страны мифической и давно не существующей.

На следующий день после неприятного разговора с тетушкой, прибыл еще один гонец и сообщил, что король уже совсем близко и прибудет вечером.

У тетушки случился очередной приступ истерики, слуг опять выгнали в гостиную и еще раз заставили пройтись тряпками по паркету.

Я только пожала плечами. Зачем все эти усилия? Ведь в замке, по слухам, убираются очень редко, только по весне.

Поэтому я решила расслабиться. Разговор с няней успокоил меня и потушил мой романтический энтузиазм. Она права – надо как-то расстроить предстоящий брак.

Набрав на кухне своих любимых яблок, я пошла в сад. В голове крутилось разное. Притвориться больной? Инсценировать свою смерть?

Я была уверена, что папенька меня поддержит. Не позволит принести любимую дочь в жертву амбициям тетушки и ее детки.

У беседки я увидела Рауля. Точнее, не у беседки, а над ней.

Чтобы разглядеть его получше, мне пришлось задрать голову – он лежал верхом на ветке старого ореха и пытался ухватить за хвост белого котенка. Котенок истошно мяукал, а виконт бранился.

До чего неожиданные старания. Не свалился бы. Орех-то старый, почти высохший.

Сердобольный виконт выглядел там наверху достаточно нелепо. Он тянул руку к котенку, но тот только отползал все дальше. Рауль дернулся, прополз немного вперед и ветка, подломившись, рухнула.

С криком он приземлился на землю, а котенок упал сверху, подпрыгнул и брызнул прочь. Так мы его и видели.

Я подбежала к бедному Раулю. Хорошо, падать было невысоко, но он все равно страшно стонал и корчился.

А вдруг хребет переломал?

Я наклонилась к нему и тут же оказалась схваченной в охапку, а Рауль перевернув меня на спину навалился сверху.

– Отпустите! – крикнула я.

– Вы явно изменили ко мне отношение, – проговорил он задумчиво и начал считать мои веснушки, дотрагиваясь до каждой пальцем.

– Раз, два, три... их слишком много, как звезд на небе... Я не сосчитаю все. Если только заделаюсь звездочетом.

– Отпустите меня. Вы не имеете права вести себя столь фривольно.

– Имею. Ведь я ваш будущий муж.

– Я выбрала не вас.

– Не верю. Но что случилось? Вы стали холодны.

– Я не выйду замуж за человека, который любит фурию Нинелль! – крикнула я, не выдержав.

Он рассмеялся.

– Но я люблю и вас также.

– Что? – я попыталась столкнуть его с себя, но Рауль оказался тяжеленным.

Что столкнуть! Мне не удалось его даже сдвинуть.

– Нас могут увидеть слуги. Слезьте с меня, окаянный.

– И пусть видят. Жених с невестой могут позволить себе небольшие вольности.

– Нет, не могут. Вы компрометируете меня.

Он бесстыже улыбнулся.

– Зачем это ханжество? Ведь после свадьбы мы все равно...

Я закричала и закрыла уши руками. Не хочу слушать непристойности.

Куда подевалась няня? Ведь обещала же отгонять от меня наглого виконта.

Рауль удобно устроился сверху и мне начало казаться, что с ним что-то происходит странное. Что-то лишнее явно появилось между нами и я никак не могла взять в толк, что именно. Я заерзала и виконт слабо застонал, а взгляд его вдруг стал бессмысленным.

Я даже не знаю, что было бы, не раздайся вдалеке вопль тетушки Клариссы.

Она появилась из-за беседки, за ней бежали женихи. Тетя была встрепана и придерживала одной рукой шляпку, готовую вот-вот сорваться с высокой прически.

– Король, король, приближается! – кричала она.

Процессия, попрыгав и поорав над нами, умчалась дальше и скрылась за живой изгородью. Рауль опустил голову мне на плечо и беззвучно рассмеялся. Его волосы щекотали кожу и я попыталась повежливее напомнить ему, что пора бы уже с меня и слезть.

Он неохотно поднялся и помог встать на ноги и мне.

– Почему они все время бегают кругами? – спросила я.

– Табак, – ответил он равнодушно, – от него люди глупеют и творят дичь.

Я посмотрела на него внимательно. Как же он красив! Сердце забилось и стало жарко.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Вы сказали, что любите нас обеих. Как такое может быть?

– Я люблю вас, – неохотно ответил он. – Не знаю, как так получилось. Но я люблю и ее. Просто вы такие разные... Она – огонь и вы... тоже огонь, но другой...

– Я не хочу делить будущего супруга ни с кем, – ответила я.

И за какие грехи мне встретился этот мужчина? Как он сам живет со своим сложным характером, ума не приложу.

Он набрал побольше воздуха в легкие и вдруг выпалил:

– Я думал обмануть вас, мы думали обмануть вас... но я не буду этого делать. Я принял решение, как только увидел вас, Лили. Вы как солнце, как подсолнух... демоны!

Он опустил голову и в досаде пнул корень дерева.

– Вы мой подсолнух, Лили. Я не дам ей вас в обиду. Верьте мне, прошу вас.

– Я так и знала. Вы сговорились, чтобы получить мои деньги.

Его взгляд подтвердил, что да. Он продолжал смотреть на меня, не отрицая ничего.

– Нет, нет, я никогда не поверю вам.

– Лили, прошу вас.

Он протянул ко мне руку, но я попятилась назад. Это невозможно. На что он надеется.

– Я буду бороться за вас Лили. Я дождусь приезда вашего отца и попрошу его благословения. Я не отпущу вас. Вы не уйдете от меня, Лили! – крикнул он.

Но я уже повернулась и побежала прочь.

Няню же нашли запертой в чулане. Понятно, виконт постарался.

Она вынеслась оттуда с боевым кличем и бросилась в сад. Я вздохнула и пожала плечами. Боюсь, что Раулю опять придется залезать на дерево. Если догадается укрыться на высоте, то может быть и спасется. Няня плохо карабкается по ветвям и высоты боится.

Но спас его звук фанфар и военного рога. Король приехал.

Глава 8

Нинелль стояла на крыше Ястребиного собора. Она пребывала в своем истинном облике и ветер трепал крутые черные локоны.

Проклятый южный ветер, тревожащий душу и пробуждающий дар. Но он мало волновал многочисленных каменных чудовищ вокруг, скаливших зубы в бессильной гримасе ненависти. Она знала это точно. Им все равно.

Нинелль подошла к самому краю и присела, свесив ноги. Когда-то эти горгульи также были живыми людьми. Такими же, как она, но не сумевшими скрыть свою черную сущность, пойманные Инквизицией и заключенные в холодные застывшие формы.

Она погладила ближайшую горгулью по страшной морде. И вспомнила Рауля. Ему бы подошел мрамор. Но не холодный белый, что добывают на Золотых берегах, а цвета слоновой кости, впитавший южное солнце Амберии.

Нет, Нинелль не станет перерезать ему глотку или травить. Она отомстит иначе. Заключит его душу в мраморную статую и установит ее в их поместье. В своей спальне. И будет заниматься любовью с прекрасными юношами, а Рауль... Рауль пусть смотрит.

Затянутое в тесную мужскую одежду, тело Нинелль передвигалась ловко и плавно, скользя меж многочисленных изваяний. Рауль давно не интересовал ее и она улыбалась этому новому для нее состоянию. Свобода приятно волновала.

Она охотилась на другого мужчину.

На правильного мужчину.

Необходимого для зачатия ребенка.

Из Рауля же выйдет неплохой муж, который даст ее дочери-ведьме титул.

А потом он превратится в статую.

Нинелль смешалась с тьмой, растворилась в ней и с горечью подумала о силе и беззащитности темных магов. Процветают мелкие шарлатаны, разработчики косметики и новых чар, гадалки, а некромантов и ведьм преследуют, казнят или заключают в камень.

Инквизиторы – их вечные враги. И именно от Инквизитора Нинелль задумала родить ребенка. Только существовал один нюанс. Сам Инквизитор был не в курсе. Более того, узнай он, что Нинелль потомственная ведьма, то наверняка весьма бы осерчал, и принял пренеприятнейшие меры. Возможно даже болезненные.

Но Нинелль нравилось ходить по краю. Во всех смыслах.

А что может быть веселее, чем дурачить Инквизитора.

Из храма вышла совсем иная Нинелль. Белокожая и золотоволосая. Ее небесно-голубые очи глядели кротко и слегка испуганно, а в руке она сжимала тончайший платок с монограммой.

Ее уже ждала карета и Нинелль, скромно опустив голову, удобно расположилась на подушках внутри. Лакей захлопнул дверцу и кучер стегнул лошадей.

Нинелль ненавидела старую королеву-мать. И молодую королеву Офелию тоже. И свои обязанности при дворе.

А матушка давила. И даже открыла охоту на принца. Бедняга, как запуганный кролик удирал от них, старательно петляя и запутывая следы. Но матушка слыла опытной охотницей и гон продолжался.

Нинелль коварно усмехнулась. А может все таки выйти замуж  за принца? Но Рауль в роли мраморной скульптуры смотрелся слишком уж притягательно.

В замке она сразу проскользнула в королевскую приемную и натолкнулась на старшую фрейлину.

– Где вы ходите? Королева спрашивала о вас.

– Я была в церкви, простите, – Нинелль присела в небрежном реверансе.

– Вы слишком набожны в последнее время. При дворе скромность не приветствуется. К королеве я вас не пущу. Вы наказаны. И забываете, что вас все еще не простили после прошлой выходки.

Наказана? Какое облегчение. Может быть снова вытворить что-нибудь ужасное, чтобы ее окончательно отослали? Или поджечь дворец?

Но, кажется, она и так вела себя кошмарно. Несколько раз дралась на дуэли. С мужчиной! И все равно ее продолжают томить в этом мерзком склепе.

Нинелль улыбнулась фрейлине ангельской улыбкой и чары медленно сползли с почтенной женщины. Но так, что та и не заметила. Явились миру и толстая бородавка на носу, и некрасивые передние зубы.

– Приятных вам снов, – сладко прошептала Нинелль, изображая крайнее разочарование.

Даже капелька хрустальной слезы покатилась по лилейной щеке.

Фрейлина подняла нос и гордо удалилась, а через секунду из покоев королевы раздался страшный вопль.

При дворе не приветствовали не только скромность, но и уродство. Странно, что старшая фрейлина позабыла об этом. Иначе не экономила бы на чарах.

А Нинелль, подобрав юбки, ринулась прочь от королевских покоев – по коридору, вверх по лестницам, а потом еще по другим коридорам, пока не остановилась у дверей библиотеки. С придыханием открыла тяжелые дубовые двери и скользнула внутрь.

Как она и думала, Инквизитор сидел перед круглым столом, изучая старинные манускрипты. Освещали его только лишь с десяток свечей в канделябрах. На четкий прекрасный  профиль и светлые волосы падали желтые пятна света и Нинелль кровожадно улыбнулась.

Она знала, что он свято верит в свой путь, как и в грешность ведьм и колдунов, и в страшные шабаши, которых они вовсе не проводили, и в другие глупости. Такой красивый и такой дремучий.

Он, почувствовав ее взгляд, вздрогнул и повернулся. Но Нинелль уже опять сменила выражение и узрел он лишь томную деву, изнывающую от смущения и неловкости. Ведь она потревожила покой молодого Инквизитора. Подающего надежды... талантливого... Интересно, он присутствует при пытках?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Нинелль присела в реверансе. Потом она его отравит. Или состряпает статую в пару раулевой. Инквизитору подойдет мертвенно-белый оттенок драконьего мрамора. Под цвет голубых, очень светлых глаз.

Он смотрел на нее вопросительно и удивленно. И оскорбительно равнодушно. Может быть он не любит женщин? Но тут возможно другое. Святость излишняя не дает раскрыться и возжелать.

– Я прихожу по вечерам читать, преподобный Кристоф, –  прошептала она скромно.

– Читаете? Странно, никогда бы не подумал, что фрейлины королевы читают. И какие книги вы выбираете?

Эротические. Но ему этого знать не обязательно.

– Я люблю мифологию и теологию. Особенно мне нравится читать о божественной сущности королей наших-ястребов и всех пернатых, носителей искры Богов, – ляпнула она наугад.

И скосила глаза в притворном смущении. Она знала, что в скромность ее он не верит. Засранец Рауль постарался испортить ей репутацию. А после дуэли и вовсе о ней шептался весь двор. Но может смущение удастся выдать за почтение перед святостью?

– Вам бы обучаться, – ответил он заинтересованно.

– Я сама об этом мечтаю, но меня никогда не допустят... до источника знаний... Королевского университета.

Он на секунду опустил глаза на манускрипт, задумался.

– Я могу помочь вам. Есть способы посещать занятия, но неофициально, естественно.

Нинелль не ожидала столь многого да и не нужен был ей Университет. Ничему важному там все равно не учили. Но она скользнула к преподобному Кристофу и, схватив его руку, прижала к губам.

– Спасибо вам, – выдохнула она.

Ей показалось или легкий румянец и правда тронул бледные щеки Инквизитора? Но свет свечей слишком неверен.

Глава 9

Нинелль влетела в свои покои и раздраженно крикнула служанку. Заспанная девчонка выбежала из соседней комнатки-чулана, присела в неловком реверансе.  А Нинелль потребовала ванны и ужина. Немного подумав, приказала принести и вина.

– Вас не расшнуровать? – пискнула служанка, но Нинелль грозно глянула и девочка замолчала.

Только забегала, засуетилась, и глаза спрятала. Нутром чуяла, что хозяйка – ведьма. Вернее, хозяйки. Ну и правильно, пусть боится. Тем более, что расшитое розовыми букетами пышное платье, надето сразу поверх голого тела и мужских панталон.

Лежа в серебряной лохани для купания, Нинелль лихорадочно размышляла. Матушка не одобрит связи с Инквизитором. Или, что еще хуже, впадет в ярость и наложит проклятье. С нее станется. Она и из-за дуэлей гневалась и даже план какой-то хитрый составила, как отделаться от Рауля. Бескровно, что в матушкином понимании – без смертоубийства. Не хочет привлекать к ним лишнего внимания.

Жаль, матушка очевидных истин не понимает. Думает лучше сидеть тихо и только веером обмахиваться и табак вот еще нюхать. И может не догадается никто, что они – ведьмы. Сама-то двадцать лет так сидела.

А Инквизиторы как раз на тихих внимание и обращают.

Подальше бы от дворца. Но как это устроить?

Доброта Инквизитора показалась ей странной. Женщин в Амберии полагали комнатными цветами и образование для них считалось излишним и даже вредным для здоровья. Не хотелось бы превратиться в статую.

Надо придумать запасной план. И сбежать из Амберии куда подальше. Туда, где ведьма сможет осесть спокойно и наладить быт. Но Рауль с ней не поедет.

Ну и пусть, – Нинелль махнула рукой, подняв брызги, – она же его в статую превращать собиралась. Упакует и так повезет.

Она усмехнулась, вспомнив излияния Рауля.

– Дорогая Нинелль, я люблю вас даже с этой чернявой внешностью. И ваши.. э.. черные, как ночь кудри не отталкивают меня.

Очень хорошо, что не отталкивают. Но проблема в том, что Рауль застал ее не только в истинном облике. Произошло еще кое-что. Для Нинелль весьма неприятное.

Было это в саду их с матушкой особняка. Осенью. Нинелль разговаривала со статуями трех крылатых гениев. Вернее, Рауль подумал, что гениев, а на самом деле это матушкины подруги-ведьмы, Инквизицией в камень превращенные.

Еле-еле она эти статуи забрала из храмового двора, где Инквизиторы несчастных обращенных сваливали. Нинелль тогда и на свете не было. Сейчас подобных статуй так много, что и не знают куда все деть. И на кладбища ставят, и продают, и храмы украшают. И даже во дворце Нинелль часто из замечала. А люди думают – просто красивые скульптуры. Или уродливые. Всегда по разному получается.

Каменные ведьмы любят, когда с ними разговаривают, не так одиноко им становится. А Рауль решил, что Нинелль умом тронулась. Он же дурак дураком. Хоть матушка и считает, что понял он все прекрасно и, как следует.

Но взбесило Нинелль другое. Он посчитал ее уродиной!

– Я люблю вас и такой, – бессвязно бормотал он и заикался.

– Какой такой?

– Не всем же быть золотоволосыми красавицами. И чуть длинноватый нос, он вас совсем не портит... Не все красивы, но ведь... главное внутренняя красота.

Нинелль плохо помнила, но, кажется, она кинулась на него с кулаками. Справиться с ним, к сожалению, не удалось. Слишком крепок. И сразу Нинелль скрутил.

– Я красива, дурень! И уродиной себя не считаю! – прокричала она ему тогда.

Но Рауль после тех событий совсем иссох от любви, ее новой внешностью впечатленный. Хоть они, вроде бы, и раньше неплохо развлекались и даже успели друг другу надоесть. Но мужчины существа странные.

С тех пор он начал ее преследовать, что показалось матушке весьма опасным. Слишком уж близко он подобрался к их тайне.

А Нинелль его возненавидела. Внутренняя красота. Она прекрасна во всем! Как смеет он судить, кто красив, а кто нет. Сам ведь чары не применяет и ходит такой... такой смазливый и золотится на солнце.

Пришлось вызывать его на дуэль. Искать секундантов. Тащиться в Королевский парк засветло и в проливной дождь. А этот мерзавец стреляет и фехтует лучше нее. Ведь опыта не в пример больше.

И королевы вот разгневались. И матушка взбесилась. Сказала, сама бы уладила.

При дворе сразу заподозрили дурное. Нинелль усмехнулась. Ох уж эти дворцовые двойные стандарты. Грешить можно и даже необходимо, но тайно. Если не имеешь любовников – осудят и засмеют, а если имеешь – тоже осудят и обсплетничают в придачу.

Но гаденышу повезло. Ему дали сбежать в какую-то глушь. А Нинелль здесь оставили, при старой королеве. Молодая ее видеть не желала.

Нинелль кликнула служанку, чтобы полотенце поднесла. Ей уже хотелось спать.

Утром фрейлины собрались в опочивальне королевы-матери и Нинелль пришлось претерпеть длиннейший ритуал ее одевания. Причем саму Нинелль, как опальную, задвинули в угол, подальше от августейшего тела. Что несказанно ее обрадовало.

В углу громадной комнаты собрались совсем молодые придворные дамы или неугодные, как Нинелль. И выглядели они совершенно одинаковыми. Все белокурые и бледные, с мелкими чертами лица и, сложенными сердечком, губками. Даже королева, мучимая подагрой и немалыми летами, уже успела прикрыться чарами. Чародей всегда навещал ее засветло и долго приводил в порядок. Не все умели наводить чары самостоятельно. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Пришлось ей выслушать и новейшие сплетни. И совсем они Нинелль не обрадовали.

– Этот дурень, виконт де’Вилиер, сбежал в деревню не просто так, – говорила юная фрейлина, искоса поглядывая на Нинелль. – Он женится на какой-то деревенской простушке из богатых.

– Если учесть, как он расстраивает свою почтенную тетушку, то туда ему и дорога. Ведь он даже не применяет чар. Ходит, как есть – рыжий.

– Ему очень и очень далеко до стати шевалье Будона. Я вся теряюсь и трясусь при виде его теней под глазами. А как он божественно гадает по руке!

–  И шевалье тоже там! Купец устроил дочке настоящий отбор женихов!

Юные девы заволновались, но старшая фрейлина бросила на них грозный взгляд и они вмиг притихли. А Нинелль пришла на ум неприятная догадка. Не о ее ли кузине, Лили, шептались девушки? Ведь дядя давно ищет ей женихов из аристократов.

Она вспомнила наставления матушки, которым не придала значения. Та что-то шептала в табачном дурмане. Она мол договорилась, Рауль согласен. Он женится на деревенской богачке, а Нинелль сможет встречаться с ним и дальше, если захочет. А, если не захочет, то и демоны с ним, с рыжим дураком. Где это видано, увлечься рыжим, когда столько красивых молодых людей вокруг. Но деньги! Их всегда мало, а виконт готов поделиться за содействие.

«Убью. Убью мерзкого подлеца!», – мрачно подумала Нинелль.

Оставалось только придумать, как выбраться из дворца, чтобы поехать в деревню к дяде. И название у деревни предурацкое. Маковый уголок. Нинелль перекосило от злости и фрейлины счастливо заулыбались, обрадовавшись ее раздражению.

И еще Инквизитор Кристоф. Наверняка сегодня вечером он опять придет в библиотеку. Если матушка узнает об этом ее интересе, всенепременно рассвирепеет. А матушка в гневе весьма страшна.

Но Лили? Как она смеет претендовать на ее мужчину?!

Голова пошла кругом от мыслей и противоречивых чувств. Нинелль и сама не заметила, что судорожно скомкала платок.

– Вам плохо? – прошептала юная фрейлина.

– Наоборот, мне очень хорошо, – холодно улыбнулась ей Нинелль.

О пернатые боги! Что же ей делать? Рауль ее. Он принадлежит Нинелль по праву. И Инквизитор тоже ее. Как же разорваться надвое?

Вечером она снова прокралась в библиотеку. И снова он сидел, склонившись над хрупкими манускриптами.

И, кажется, ей обрадовался.

– Входите, не смущайтесь, мадмуазель дю Пэн.

Нинелль медленно вплыла в комнату. Он серьезно верит, что ее можно смутить? Неужели не слышал обо всех ее приключениях?

Матушка, узнай она о задуманном, скажет – слишком опасно. Но не от Рауля же рожать дочь? У того не имеется и зачатков магической силы. Совсем обычный рыжий остолоп.

Нинелль подумалось, от кого сама матушка ее родила? Но она никогда ведь не признается.

– Почему вы помогаете мне, преподобный Кристоф? – спросила Нинелль напрямик.

Он встал и подвинул ей стул.

– Я хочу собрать команду толковых людей. Инквизиция у нас слишком замшелая, заметно отстает от того же Лурда.

Нинелль удивленно на него глянула.

– Я объяснюсь, – Инквизитор аккуратно отложил манускрипты в сторону. – Вот мы преследуем темных магов и к черному колдовству относимся весьма отрицательно. Но между тем, вовсю используем чары и мелкую ворожбу, гадания те же. Разве это правильно?

Нинелль округлила глаза. Может притвориться дурочкой?

– В Лурде не осталось никакой магии, – продолжил преподобный Кристоф, присаживаясь.  – Там за нее человека признают невменяемым, даже уже и не сжигают. Просто сажают в сумасшедший дом.

– Я не знала этого. Как интересно.

– А мы топчемся на месте. У нас чернь все еще верит в королей-соколов. Вы знаете, в Лурде в оборотней не верят. А мы... мы Инквизиторы сами творим колдовство, обращая виновных в статуи. Чем мы лучше их.

Справедливый вопрос. Нинелль сама об этом часто думала. Уж в Инквизиции сильнейших магов было много. Светлых правда, но какая разница?

– И что же вы предлагаете?

– Повторить за Лурдом. Запретить магию, оставив ее только для избранных. Для Инквизиторов. И для начала отказаться от чар.

– Король Генрих никогда не пойдет на это. Запрет магии, особенно чар, сразу вызовет противостояние с аристократией.

– Инквизиция нуждается в обновлении. В новых людях. Они убедят и короля, и аристократию. Я не знаю, слышали ли вы, но говорят, что Кохунто проявил признаки жизни. Оттуда стали появляться престранные личности.

– Но Кохунто – мертвая земля, населенная призраками!

– Как видно, нет. Большие перемены грядут, мадмуазель дю Пэн. И я предлагаю вам принять в них участие.

Нинелль забыла, что собиралась притворяться дурочкой и горящими глазами уставилась на Инквизитора. Может не стоит никуда ехать и обосноваться здесь? Принять участие в переменах, может даже самой проникнуть в Инквизицию? Но нет, это слишком опасно.

– Вы сомневаетесь, я вижу. Но страна ослабла. Король постоянно воюет с Лурдом, а ведь нам нужен мир. Торговля.

– Я не совсем представляю своей роли в ваших планах, преподобный Кристоф.

– Вы впечатлили меня, вызвав на дуэль де’Вилиера. Совершенно никудышный юноша. И непонятный какой-то. Все не возьму в толк, что он из себя представляет, обладает ли магией. И если да, то какой? – Инквизитор устало провел рукой по лицу.

– Он не приемлет чар, – тихо сказала Нинелль, – вы могли бы завербовать его.

– Я пытался, – Инквизитор посмотрел ей в глаза. – Но он наотрез отказался.

– Я подумаю, – ответила Нинелль осторожно.

Про себя же решила, что лезть в темные дела Инквизиции не станет. И Рауль не такой простак, каким кажется. Разумно отказался от предложения.

– Мне стало известно, что король направляется в поместье вашего дядюшки, Камилла Шабо. И везет с собой гостя из Кохунто. Я хотел бы оказаться там одновременно с ними. Вы можете помочь мне?

Нинелль замерла. Это, кажется, шанс? Да и интерес его стал вполне понятен.

– Не буду скрывать, преподобный Кристоф, что сама хочу навестить дядюшку. Но я не имею права отлучиться из дворца без разрешения Ее Величества.

– Я все устрою. Мы нанесем визит в Маковый уголок вдвоем.

Инквизитор улыбнулся, а на щеке у него появилась ямочка.

И почему столь прекрасный физически человек, столь темен душой? Или он тоже носит чары?

Глава 10

Наверное, я долго буду видеть тот день в кошмарах.

Тетя Кларисса и кавалеры пронеслись мимо меня в сад, уже наряженные в парадные яркие туалеты, причесанные и обсыпанные с ног до головы пудрой. Я же совсем забыв, что одета в простое домашнее платье, к тому же мятое после возни с Раулем, последовала за ними.

Королевский кортеж наконец появился в саду. Слуги бегали, как угорелые, расстилали красные ковры, а тетушка с кавалерами кланялись, приседали и выражали всяческое уважение и пиетет. Рауль, кстати, тоже кланялся, хоть и с большим достоинством. И выглядел весьма изящно. Непонятно почему тетушка его простаком величает. Только кафтан вот на плече разорван. Все таки успела няня до него добраться. Но сейчас я ее не видела – она скорее всего укрылась в доме.

Я присоединилась к компании и начала ретиво приседать, как учила тетушка. Она же увидела мое простое платье и побледнела под слоем пудры, продолжая заискивающе улыбаться королю. Острые когти она вонзит в меня позже, такая уж у нее натура.

Король, между прочим, оказался тучным и с коня слез с большим затруднением. Но мы все равно хором ахнули в трепетном волнении и склонились еще ниже. Несколько придворных, в офицерской форме, также спешились, а личные королевские конюхи поспешно увели лошадей.

Распрямившись, я увидела еще двух всадников, въезжавших в сад. Папеньку и еще одного... в черном плаще. Нет, не было ни темных проржавевших доспехов, ни липкого тумана в глазах, но я сразу поняла. Это он, Роланд-Демон.

Когда я пришла в себя, король уже направлялся к дому, ведомый тетушкой. Перевозбужденная и сияющая, она все таки успела кинуть на меня убийственный взгляд.

Я побежала к папеньке. Он уже тоже сошел с коня и я кинулась в его объятия, зарылась в простое сукно кафтана, вдохнула родной запах табака – обычного, а не того, что тетушка нюхают, – и с облегчением разрыдалась. Значит, все хорошо, не случилось беды. Но папенька посмотрел на меня таким виноватым взглядом, что я испугалась.

К нам подошел тот, второй, и выглядел он заинтересованным. Я прижалась к папеньке и спрятала лицо.

– Здравствуй, Лили, – произнес он неожиданно приятным голосом.

Мужчина был высок и темен. Черные волосы, густые брови над слегка прищуренными глазами и чуть кривоватый орлиный нос.

– Это Роланд Ботрел, – представил мне его папенька.

У меня, кажется, закружилась голова. Неужели кошмары способны сбываться?

– Вы не покажете дочери свой подарок, Месье Шабо? – спросил Ботрел или Роланд-Демон.

Папенька неохотно достал из-за пазухи две алые розы и протянули мне.

– Не бери эти розы, Лили! – крикнул Рауль.

Я вздрогнула. Оказывается, он не пошел с остальными в дом, а остался в саду и схватил меня за плечо, удерживая.

Ботрел нахмурился, а на лице папеньки мелькнул страх.

Я приняла решение в секунду и схватила цветы, уколола пальцы шипами, а Рауль вполголоса ругнулся.

– Это вы аристократ из Кохунто? – спросил он Ботрела с вызовом.

Ботрел молча кивнул и, поклонившись мне, направился к дому. А отец прошептав: «Прости... Я все исправлю, клянусь...», – поцеловал меня в щеку и поспешил за ним.

Рауль посмотрел на меня встревоженно.

– Что это все значит, Лили?

– Я просила отца привезти подарок... Редкие розы, если найдет.. Он ведь у меня купец. И бывает в дальних странах. Вот он и привез.

– Пойдемте в дом, – Рауль передернул плечами. – Ну и жуткий тип, у меня аж волосы на загривке дыбом встали. – Он на секунду замер, а потом вдруг опять стал весел и подмигнул мне. – Но только надо переодеться, а то ваша тетка убьет нас обоих за непотребный вид.

Мы с Раулем попытались было пробраться задним кухонным ходом, но тетя вынеслась из темного угла и налетела на нас, как нетопырь.

– Вы сошли с ума, совсем потеряли стыд! – проорала она. – Появиться в таком виде при короле!

Она ткнула пальцем в Рауля и оттеснив его к стенке, прошипела.

– Ты! Сегодня же попросишь руку Лили у моего брата. А потом можешь убираться куда угодно. Уверена, король заберет тебя в армию.

Потом она свирепо посмотрела на меня и, увидев розы, почему-то совсем остервенела и вырвала их у меня из рук. И закинула розы подальше в угол.

– Тянешь всякую гадость в дом. Смотри, все руки поисколола и платье в траве выпачкала. Нельзя было другое место найти кувыркаться?!

И развернувшись на каблуках она так же стремительно унеслась, но судя по последовавшему грохоту, все таки упала по дороге. За дверью послышалась сдавленная брань, а затем все звуки стихли.

– Она расстроена из-за приезда папеньки, – решила пояснить я, – они не ладят.

Рауль засмеялся, а потом притянул меня к себе и потерся щекой о мою щеку, слегка царапая кожу.

– Мы не должны делать этого, – я попыталась строго приструнить его, но сама только прижалась в ответ и положила руки ему на плечи.

Широкие такие плечи. Сильные. Он обхватил мое лицо руками и нежно поцеловал в губы. Нежно и целомудренно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Сегодня я попрошу вашей руки, – сказал он.

– Вы ведь любите Нинелль, – ответила я слабым голосом.

Вот уж совсем не хотелось вспоминать эту фурию, но она сама вспомнилась. Бедный Рауль многого о ней не знал. А может быть и знал. Но думать об их отношениях мне совсем не хотелось.

– Я в этом вовсе не уверен.

– Вы говорили совсем другое всего час назад.

– Да? – он удивился. – Люди меняются, Лили.

– Но не так же быстро и на пустом месте.

Но он вдруг начал принюхиваться и хищно оглядел кухню.

– У вас тут мыши?

– Я не знаю, возможно.  

Я удивилась. Странный он все таки.

Он потряс головой и бессмысленно уставился в стенку. Но быстро пришел в себя и нервно усмехнулся.

– Не обращайте внимания. Я просто не люблю грызунов.

Я с удивлением открыла рот и он тут же подло этим воспользовался. Пришлось встать на цыпочки и покрепче ухватиться за раулеву шею.

Мы только вошли во вкус, а я даже немыслимо осмелела и начала сама отвечать на поцелуи, захватывая и покусывая его губы, когда нас грубейшим образом прервали громким сопением. Рауль вздрогнул и вся романтика была испорчена.

Конечно же, няня стояла в углу и нервно дергала бровью.

Она не произнесла ни слова, но взгляд ее был красноречивее любых речей.

А еще красноречивее оказался кивок, приглашающий слезть с Рауля, на которого я, кажется, почти взобралась. Я с сожалением отцепилась от него и понуро побрела за няней.

– Вам надо переодеться, – пробасила она, – неприлично перед королем в мешке представать.

– Няня Милисент, это платье весьма удобно...

– Это платье похоже на мешок! – ответила няня, как отрезала.

Мы молча вошли в мою комнату, где няня успела приготовить таз с теплой водой для умывания. Я разделась и уже стала надеяться, что удастся избежать нотации, но няня все таки разразилась речью.

– Я же предупреждала вас, держаться от этого хлыща подальше! Вы хоть себя со стороны видели? Чуть на этого рыжего нахала не запрыгнули!

– Но няня...

– А папенька вам жениха привез.

С этими словами она накинула на меня парчовое синее платье, которое мы обычно хранили в сундуке за ненадобностью.

– Но это Роланд-Демон! – прошептала я беспомощно.

– Ну да, – подтвердила няня, затягивая шнуровку. – Кавалер слегка мертв, но говорят ритуалами многое исправляют.

– Ну что же вы, няня. Ритуалы запрещены!

– Так и нежить запрещена, но один живой мертвец сейчас в гостиной у нас развалился и вино потягивает.

Мне сразу перехотелось идти вниз.

– Почему король с ним общается? Зачем сюда притащил?

– Я же говорю, его привез ваш папенька. А король общается, потому что и Ботрел – король.

Няня многозначительно подвигала бровями.

Я вопросительно на нее посмотрела. Что она хочет сказать?

– Где виконт, а где король? – спросила няня и опять энергично задвигала бровями, намекая.

– А откуда вы все это знаете?

– Так отец ваш розы в роландовом замке сорвал. Такие только там растут. Бархатные и особого алого оттенка.

Няня хохотнула и посмотрела на меня, как на слабоумную.

– Я вас не понимаю, няня Милисент.

Она вздохнула и проорала басом:

– Ботрел-то помер давно и по деревням с призраками носился столетиями. Я же рассказывала. А сейчас вдруг объявился живехонек. Что это значит, по вашему?

– Чары? – с сомнением спросила я.

– Магия, но другого толка. Отец ваш сорвал розы, а Ботрел с него цену потребовал. Самое дорогое, что у него есть. Таких как он, мертвяков, любовь девичья воскрешает. Это же известный факт. Ну и чары, наверное, тоже использовал. – Няня задумалась. – Так что очень близко его к себе не подпускайте. Только, если после ритуала.

Я схватилась за голову. И, по всей видимости, няня думает, что мне несказанно повезло.

– Где этот паршивый виконт, а где король, – повторила она. – Хоть и не совсем свежий король, но ритуалами и не такие недостатки исправляют.

Глава 11

Все дни, что король прогостил у нас, протянулись сплошной скучной чередой. Даже останавливаться на них не хочется. Такой занудный король оказался.

Королевские офицеры и огромная свита – лакеи, конюхи, камергеры – заполонили дом, мимоходом умудрившись соблазнить парочку наших служанок. Няня по этому поводу очень переживала и ругалась страшно. А кому-то и руку сломала, по слухам. Сама она со мной кухонными сплетнями не делилась, полагая, что все это не для девичьих ушей.

Ботрел держался в основном скромно и на первый план не выходил. А тетушка с кавалерами исходили елеем и чарами. Маркиз Дюкло поразил всех своим юным видом, сбросив сразу лет этак сорок. Даже король от него шарахнулся и чары недобрым словом помянул. Сам он ими пользовался весьма умеренно.

Вечера они все проводили в золотой гостиной, – и такая у нас имелась, – где тетушка вслух читала последний любовный роман мадам Коко. Жаль только, что золотую гостиную прибрать забыли, но паутина по углам добавляла мрачной романтики. 

А Раулю не удалось попросить моей руки, так как все внимание папеньки было приковано к королю. Может, так даже и лучше. Брак с Раулем ничего хорошего не сулил.

Король Рауля узнал, пожурил, но о воинском долге спрашивать не стал. Как оказалось, война и вовсе закончилась. А почему, мне никто не объяснил, полагая, что я в политических делах ничего не смыслю. Осталась неясной и причина его приезда к нам. Всем своим видом король показывал неприязнь к Маковому уголку, а самое главное, к тетушке.

Няня по секрету поведала, что король наверняка из-за Ботрела обеспокоился и потому приехал. Но истинную причину и она не знала. В любом случае история казалась достаточно темной и таинственной. Даже Рауль немного сник и поблек. Хотя король и относился к нему благосклонно.

Бывало взглянет на виконта, улыбнется и головой покачает. Или прикрикнет, – «Иди сюда, поганец. Весь в отца!» Видимо, раулев папенька при дворе был известной личностью, к королю приближенной. Но Рауль, вместо того, чтобы расстилаться ковриком, только мрачнел и короля избегал. Поэтому эти дни мы с ним мало виделись. Даже не знаю, где он все время пропадал. По утрам мы с няней наблюдали из окна, как он верхом уезжает, а возвращается всегда затемно.

Я же с корзинкой яблок и с булочками часто пряталась в саду. Благо, укромных уголков там много. Думала я о многом. В основном о поцелуях, конечно. И мучительно хотелось большего. Еще думалось мне о любви. Непонятно было совершенно – люблю я Рауля или нет. Ведь, если поцелуи его мне нравились, значит люблю?

И сердцу становилось больно по утрам, когда я из-за занавески наблюдала за его отъездами. Я все время гадала, куда он ездит, к кому? Не прячет ли каких тайн? Няня смеялась и говорила, что понятно все. По шлюхам он ездит.

– Тут в соседнем селе бордель есть. На кухне шепчутся, что весьма неплохой, – няня при этих словах подмигивала и делала страшное лицо.

Умеет она человеку романтику испортить. И ведь специально подбрасывает гадости, чтобы от Рауля меня отвадить. А в другое время, – «Не для девичьих ушей сплетни кухонные!»

Но мысль о раулевых похождениях мне в голову засела и мучила. Все таки – жестокий нелюдь моя нянька.

Король скоро уехал, а Ботрел остался. К раздражению и моему, и тетушки. Она смотрела на него зло и шипела. И еще постоянно показывала за спиной защитные знаки. Но это и понятно. Ведьмы нежить не любят, вопреки инквизиторским выдумкам.

У меня от него мурашки по коже бегали. А папенька ходил виноватый и в глаза не смотрел. Розы же, которые тетя в тот день выбросила, появились в вазе на столе в гостиной. Их я тоже старательно избегала. И в гостиную ту старалась не входить.

Захватив яблок и томик стихов, я опять отправилась в сад. Рауль с утра уехал и все еще не возвращался. Нет, не мог он целые дни проводить в борделе. Даже я это понимала.

А день выдался зловещим, грозовым. Птицы летали низко и тревожно кричали. Особенно выделялся золотистый ястреб, круживший над домом. Никогда не видела, чтобы они так опускались к земле. Может, охотничийи улетел от хозяина?

Тетушка с поклонниками с потеплением также переместились в сад. Но выбирали они всегда места тенистые и темные. Понятно, по какой причине. К моему удивлению, сегодня они тоже прогуливались, хоть все и шло к дождю. Меня-то дождь волновал мало – пересижу в беседке, – а эти с чего сорвались с насиженной кушетки? Особенно веселилась тетушка, а кавалеры резвились вокруг. Сумасшедшие.

В беседке я встретила папеньку. Он явно специально поджидал меня. Я села рядом и взяла его за руку.

– Что происходит, расскажите мне. Больше сил нету терпеть ваши страдания, а вы не делитесь.

– Лили, Ботрел просит твоей руки.

Я опустила голову. Ведь предупреждала нянечка.

– Я не согласна. Передайте ему мой отказ.

Папенька тяжело вздохнул.

– Конечно же я передам. Не беспокойся. – Он поцеловал меня в лоб и медленно встав со скамьи, вышел.

Но его вид мне не понравился. Папенька будто сразу лет на сто состарился и сгорбился весь. Мне стало жутко и страшно и я выбежала из беседки вслед за ним.

С неба упали первые тяжелые капли дождя. И донесшийся издалека смех тетушки, прозвучал почему-то крайне нелепо.

Вокруг враз потемнело и фигура отца странно ускорилась и исчезла впереди. И ливень наконец хлынул...

Я побежала к дому и опять наткнулась на этих тетушкиных клоунов... Они окружили меня и не давали пройти, а темные волосы тети свисали мокрыми прядями. Лица как маски – белые, с комками потекшей пудры и краски.

Я закричала и, с трудом прорвавшись сквозь них, убежала прочь. Навстречу мне уже неслась няня, тяжело пыхтя. Она обхватила меня за плечи и повела в дом. В гуще кустов белела мраморная статуя и я крепко зажмурилась. Откуда она здесь? Ведь папенька все статуи сволок в летний домик, потому что я их жутко боюсь.

– Няня Милисент, я сплю! Мне снится кошмар, разбудите меня! – я заплакала.

– Не сон это, деточка. Это Роланд-Демон колдует. Пойдем быстрее в дом, пока беды не случилось.

Выглядела няня озабоченно и я с возмущением вспомнила, как она мне его сватала.

Мы, отряхиваясь, вбежали в холл и морок спал. Я облегченно выдохнула.

– Няня, и вы хотели, чтобы я за это чудовище вышла замуж?!

Няня пожала плечами.

– А почему бы и нет? Он человек неплохой, колдун просто.

– Темный колдун! Чернокнижник.

Произнеся эти страшные слова, я закрыла рот ладонями.

– Их же Инквизиторы в горгулий превращают, – продолжила я уже шепотом.

– А тут Инквизиторов нету, – спокойно ответила няня. – Но, если не хотите, к демонам его. Найдем другого.

– Няня Милисент...

– Но только не этого паршивого виконта! – Няня страшно зыркнула глазом и до меня наконец дошло.

Она же гоблиниха! Вот и симпатии к Ботрелу сразу объяснились. Нелюди к нелюдям тянутся. Хотя, нет. Ботрел – нежить. Ну значит нелюди к нежити тянутся. Может и правда расспросить преподобного Сент-Луиса? А то я совсем запуталась.

– Да вы же простыните, – взревела няня и, схватив меня за руку, потащила наверх. – Где это видано, в марте в мокром платье разгуливать?!

Я хотела ответить, что вовсе и не разгуливаю, но дверь внизу хлопнула и я, обернувшись, успела увидеть Рауля. Осунувшегося и мокрого. И очень злого.

Глава 12

Нинелль давно не выезжала из столицы и даже не могла предположить, что в деревню придется плестись столько времени. Инквизитор отказался брать карету, чтобы не привлекать к ним лишнего внимания, и отправились они в дилижансе.

Но, возможно, он просто не любил роскошь. Все говорило об этом. И его скромная полупустая комната во дворце, – Нинелль проверяла, – и аскетический образ жизни. Больше всего времени он проводил в бибилиотеке и на судах над ведьмами и некромантами. И, как говорят, был весьма строг и непреклонен в суждениях.

Нинелль в дилижансах никогда не путешествовала и потому получала в поездке массу новых ощущений, и далеко не всегда волшебных. Скорее пахучих и шумных.  Именно так она воспринимала попутчиков.  

Вдобавок еще и голова разболелась. Но применять магию при Инквизиторе Нинелль побоялась. Потому пришлось терпеть.

Он же сидел напротив нее совершенно спокойно и на окружающие безобразия не реагировал. Железный какой-то человек. Наверное святость натуры его поддерживает. Она слыхала о подобном от матушки.

Он переоделся и сменил сутану на темный светский костюм. Весьма скромный и неприметный. Но холодное, классически прекрасное лицо не скроешь и попутчики с любопытством на него поглядывали, чуя чужака.

Нинелль совсем расстроилась и засомневалась. А вдруг не удастся его затащить в постель? Может она напрасно надеется?

И еще оказалось, что ехать надо неделю. Она-то привыкла на метле. И быстро, и ненакладно. Матушка правда пользоваться метлой запретила, но Нинелль ее в подробности своей магической жизни не посвящает. Совсем старушка мхом поросла, стала почти как обычные люди.

Дилижанс трясло. И пыль попадала в окно. Снаружи тянулся и не кончался однообразный пейзаж – все поля, поля, виноградники и опять поля.

А Инквизитор вдруг проявил качества живого человека.

Во-первых, выяснилось, что он испытывает голод. И ест. Причем с аппетитом, откусывая большие куски от мясного пирога и, запивая дешевым вином. Во-вторых, он щурится на солнце, как мальчишка и чихает от пыли, попавшей в нос.

Эти новые свойства его проявились весьма неожиданно на привале, пока меняли лошадей.

И пахло от него тоже не благовониями или, чем там пахнут небожители, а вполне себе человеческим телом.

Нинелль не знала, как на это реагировать. Ведь он был мечтой, за которой она наблюдала издалека, следила за ним в библиотеке, шпионила в замке. А сейчас вот он сидит на бревне и чешет шею. Прямо, как какой-нибудь обалдуй, вроде Рауля.

Интересно, он девственник? С женщинами Нинелль его никогда не видела.

Инквизиторы в большинстве своем не являлись священнослужителями и обет безбрачия не давали. Объединяла их только магическая сила, любовь к порядку и неприятие темной магии. Кристоф же являлся исключением, совмещая священный сан с инквизиторством. Неужели все таки девственник? Было бы обидно. Такой антиквариат одним махом не разморозишь.

И как он столько времени продержался при дворе? Нет, не может быть, чтобы девственник. Просто лицемер, наверное.

К счастью, они уже въехали в очередное село, – для Нинелль они все были одинаковыми, – и Кристоф занялся багажом.

– Нам придется остановиться в гостинице, – сказал он ей. – Хотя гостиница слишком громкое название для этой дыры, но другого выбора у нас нету.

Нинелль молча кивнула, прикидывая, как получше провести здесь время. На преподобного Кристофа надеяться не приходилось. Но деревня выглядела тихой и обычной. Аккуратной, с цветными домиками и высокой ратушей.

Конечно комнаты им дали маленькие и неудобные. Нинелль никогда в таких не бывала. Кристоф же смотрелся сконфуженным и начал извиняться, внеся ее саквояж в каморку.

– Мы не можем путешествовать открыто, потому приходится остановливаться в грязных трактирах, – пробормотал он смущенно. – Я хочу застать чужеземца внезапно. Совсем не нужно, чтобы слух о приезде Инквизитора прибыл в Маковый уголок раньше нас.

Интересно... а дверь он оставил открытой, наверное, чтобы невинную деву не скомпрометировать.

– А нас не подслушают? – спросила Нинелль иронично, но руку к груди все таки прижала.

Пусть думает, что она волнуется. Ведь невинные девы всегда волнуются, оставшись с мужчиной наедине.

Он бросил нервный взгляд в коридор.

– Мы поговорим потом. Возможно вы не откажетесь прогуляться завтра с утра по деревне. В ожидании следующего дилижанса...

– Всенепременно. – Нинелль кивнула с притворным равнодушием.

Поклонившись, Кристоф поспешил удалиться.

Ждать его визита ночью, безусловно, не стоит. И самой торопиться его соблазнять тоже не дело. Еще испугается и улизнет.

Нинелль, слегка взлохматив волосы, сменила облик. Придет время и она сможет навсегда отказаться от чар. Немного подумав, она решила и переодеться. Мужской костюм она с собой не взяла, но несколько удобных платьев захватила.

Кажется, в маленьком зале играли в карты. Она успела заметить игроков краем глаза, пока они с Кристофом проходили мимо. Пожалуй стоит спуститься, завести парочку знакомств. Она слышала, что такие места всегда кишат мелкими магами и ведьмами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Внизу веселились. Служанки разносили пиво и речные закуски, а завсегдатаи горланили песни. Но Нинелль сразу направилась в примеченный ранее маленький зал. Через пару минут она уже сидела за игорным столом.

Нинелль даже не жульничала, хотя легко могла применить магию. Но тогда бы пропала львиная доля удовольствия и азарта.

Карты хлопали по столу, игроки бранились и отпивали из высоких пивных кружек. Нинелль опустошила уже вторую, но только раскраснелась и все – она никогда не пьянела. Более того, она выиграла три прекрасных амулета. Один – для поднятия потенции. Кто его знает, вдруг Инквизитору понадобится. Он-то, вроде бы, достаточно юн, но длительное воздержание могло сказаться на здоровье... губительно. 

И вдруг она увидела его. Кристоф медленно вошел в зал и воздух будто похолодел. Игроки сникли и притихли. Почувствовали неладное. В истинном облике чувства Нинелль обострились и сейчас она наконец-то разглядела его дар. Он был ледяным магом и следопытом.

При его появлении все вокруг затуманивалось морозной дымкой, не видной обычному глазу, но вполне ощутимой на инстинктивном уровне. И утренняя живость его облика сползала, оставляя лишь холодную и неподвижную оболочку. Чары? Нинелль совсем растерялась. Если так, то какой же он настоящий?

Он остановился у дальней стены и задержал на ней взгляд. Нинелль вздрогнула. Но потом вспомнила, что она в истинном своем обличье. Неужели узнал ее? Нинелль попыталась отвести взгляд, но не получилось. Его блестящие, светлые глаза притягивали. Догадался?

Нинелль как раз выиграла небольшую сумму золотых, хотя в основном проигрывала. Она быстренько сгребла монеты со стола, засунула амулеты за пазуху  и, встав, бочком направилась к выходу. Притихшие игроки не стали ее задерживать и она выскользнула в большой зал. Но он пошел за ней.

В коридоре Кристоф настиг ее и Нинелль, развернувшись взглянула ему в лицо. Если даже узнал, пускай смотрит. Чарами при дворе злоупотребляют все без разбору – это не пресупление.

– И вы скрывали такую красоту, мадмуазель дю Пэн? – спросил он слегка охрипшим голосом.

При этом смотрел он на нее с нескрываемым любопытством.

Нинелль опустила глаза. Ей нравилось разыгрывать перед ним скромность. И нежно провела рукой по черным локонам, вспушивая прическу.

–  Красоту не стоит выставлять напоказ, преподобный Кристоф. Это вредит невинности.

– Вы полны сюрпризов.

Он протянул руку к ее лицу, но тут же отдернул.

– Как и вы, – ответила ему Нинелль.

– Не наводите больше чар, – попросил он. – Так вы намного красивее.

Он задержал на ней потемневший и немного злой взгляд.

Нинелль хотела потянуться к нему, воспользоваться шансом, но странное тревожное чувство ее удержало. Она сама не осознала до конца, какое именно. Кристоф же, галантно поклонившись, ее оставил.

Нинелль обхватила себя руками в растерянности. Что сейчас произошло?  Он высказал комплимент? Она понравилась ему или это просто коварная инквизиторская  игра? Ему любопытно, но он почему-то злится. Догадался, что перед ним ведьма? Неприятное липкое чувство, похожее на панику, начало распространяться по телу.

Нинелль потрясла головой, отгоняя мрачные мысли и вернулась в игорный зал. Там уже пустили по кругу трубку. Курили правда обычный табак, а не ту ядреную смесь, что употребляет матушка. Но в голову все равно ударило.

И еще она отхватила новый амулет в виде серебряной цепочки с камушками. Этот вроде разжигает страсть. Надо будет подбросить его Кристофу... Куда только? В книги? В  белье?

Но мысли путались.

Нет, странный все таки был табак.

Нинелль поднялась наверх под утро. Кристоф что-то говорил о прогулке, но пошел он... Она ляжет спать. Глаза страшно слипались и от табака мозги наполнила вязкая каша. Нинелль явственно ощущала, как она склеивает мысли и приглушает инстинкты. Не надо было курить.

Она попыталась вспомнить, которая комната ее. Все двери казались одинаково грязными и облезлыми. Нинелль брезгливо толкнула одну и замерла на пороге.

Вот же бестолочь. Перепутала комнаты и вломилась к Инквизитору. А он лежал в постели с трактирной девицей. Голый. Девица же прижалась к нему и по-хозяйски запустила руку под одеяло, туда, где скрывалось все инквизиторское достоинство и честь.

А святость вдруг вся померкла и облезла, как позолота.

Зато стало ясно, что не все амулеты понадобятся. И Нинелль, затворив дверь, достала один из-за пазухи и выкинула в окно.

Глава 13

С утра меня разбудил страшный шум. Кто-то истошно кричал и грязно бранился. И еще няня басом орала, но было не разобрать, что именно. Наверное, что-то совсем неприличное, как она знает в гневе.

Сев в постели и немного подумав, спуститься мне или остаться в комнате, я все же решила глянуть. Любопытно ведь.

Я, даже не зашнуровавшись в корсет, быстро натянула простое голубое платье и понеслась на шум. Но не успела сделать и пары шагов по лестнице, как снизу появился маркиз Дюкло – без парика, лысый, и с расцарапанной физиономией. О пернатые боги, какой конфуз! Я сделала реверанс и, зажав рот рукой, сбежала вниз. И в холле уже разразилась хохотом.

А из розовый гостиной неслось кудахтанье. Высокий тетушкин голос бил по ушам.

– Милисент, вы неисправимы! Ужасны и дики в одинаковой степени! Как Камилл вас терпит?! Вот почему Лили так невоспитанна!

Что? Я невоспитанна? На себя посмотрите, тетенька, и на вашу детку.

Няня бубнила басом и, кажется, оправдывалась.

– Лили, ты что подслушиваешь? – раздался за спиной голос отца.

Я подпрыгнула и развернулась.

– Папенька, но смешно же.

Недовольное лицо папеньки показывало, что отнюдь не смешно, а скорее грустно. Но я не стала спорить, а он уже энергично вошел в комнату, а я за ним.

– Что здесь происходит?! – строго спросил он.

Тетушка стояла у камина в театральной позе, сдавив виски тонкими пальцами.

– Я умру, – говорила она. – Возьму и умру. Я не вынесу столько дикости.

А Рауль сидел в углу и умирал со смеху. Рядом расположился шевалье Будон, но тот, наоборот, был трагичен. И начисто лишен чувства юмора.

– Я последую за ней, – шептал он. – Я не переживу смерти прекрасной нимфы.

Рауль взглянул на него пораженно и сразу зашелся в новом приступе смеха.

– Он меня за зад ущипнул! – взревела няня, обратившись прямиком к папеньке. – Я девушка порядочная, хозяин, вы знаете, и фривольности светских развратников не потерплю.

Рауль уже почти падал с дивана. Даже раскраснелся весь со смеху, но подмигнуть мне все таки успел.

Папенька покачал головой.

– Вы все сделали правильно, Милисент, – сказал он, – а Клариссе я бы посоветовал усмирить своих поклонников.

– Моих поклонников?! – тетя упала в кресло, но совсем чуть-чуть промахнулась, сохранив при этом вид элегантный и слегка беспомощный. – Это женихи Лили!

– Шуты гороховые, – прошептал папенька и продолжать разговор не стал.

Просто повернулся на каблуках и прошел в свой кабинет. Я снова отметила его бледность и осунувшееся лицо. Неужели он по ночам не спит? И ест совсем мало, как птичка.

Я забежала за ним в кабинет, не обратив внимания на недовольный папенькин взгляд.

– Где Ботрел? – спросила я.

– Он решил не выходить по утрам, – неохотно ответил папенька, усаживаясь за стол, – проводит какие-то эксперименты. Ты же знаешь, он – чернокнижник и... живой мертвец.

– Он ходит под чарами?

Отец молча кивнул.

– Мог бы выбрать чары и покрасивее, – удивилась я.

– Он... как бы тебе объяснить. Он средневековый король, Лили. Тогда представления о мужской красоте были иными. К тому же чары воссоздают его истинный облик, как он выглядел шестьсот лет назад.

Папенька опустил голову и стал просматривать бумаги. Мельком я заметила лист с завещанием, но папенька быстрым пугливым движением его убрал.

– У тебя ко мне дело, Лили? – спросил он. – Пойди лучше утешь свою нянечку. Ее обидели.

– Вы сообщили Королю-Демону о моем отказе?

Папенька кивнул. Отмалчивается.

– И каков был ответ?

– Он выразил сожаление. Но понимает, что ты юна и, возможно, со временем... Лили, я никогда не стану тебя неволить. Я ответил ему, что время вряд ли поможет.

Папенька обмакнул перо в чернила и начал писать. Но я упрямо не уходила.

– Ботрел рассердился? Он давит на вас, папенька?

Я подбежала к нему сзади и обняла за плечи, прижавшись щекой  к его седым волосам.

– Расскажите мне.

Папенька вздохнул, накрыл широкой ладонью мою руку.

– Нянечка ведь рассказала тебе историю Роланда Ботрела? Он много веков носился по миру с бандой проклятых рыцарей, но кажется, последние лет сто осел и занялся черной магией. А мне не повезло попасться ему на глаза. Мы встретились ночью, в лесу, полном волков. Я знал, что принимать приглашение переночевать в его замке, хотя и предложенное весьма любезно, опасно. Но волки казались страшнее. И чем я рисковал? Так думал я тогда.

Папенька прижался губами к моей руке.

– А в саду у него я увидел розы, как раз такие... о каких ты мечтала. И в этот момент разум помутился будто. И я сорвал два цветка...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И Роланд-Демон потребовал...

– Женщину, родную по крови, кого я люблю безмерно.

– А в случае отказа?

– Не думай об этом, я все устрою.

– Папенька! – Я обежала стол и встала перед ним на колени. – Вы отдали себя? Свою жизнь?

– Я уеду с ним потом, присоединюсь к его свите. Но ты не беспокойся... Я уже подготовил завещание.

Голова закружилась вдруг и я потеряла сознание.

Когда я открыла глаза, у моей постели сидели няня и отец. Они о чем-то вполголоса переговаривались.

– Лили, как ты себя чувствуешь? – встревоженное лицо папеньки склонилось надо мной.

Но я уже приняла решение. Доли секунды перед обмороком мне хватило. Только папеньке об этом знать совсем не нужно.

– Мне лучше. Я просто переволновалась.

Отец погладил меня по волосам.

– Она же не ела ничего с утра! – гневно пробасила няня. – Вот и хлопнулась в обморок. Я стучалась, принесла полный поднос вкусностей, но мне не открыли.

Отец нахмурился.

– А потом этот паскудник маркиз подкрался и... ущипнул!

Щеки няни неожиданно заалели, а мне стало жаль маркиза. Ему повезло, что жив остался.

– Вы все таки поаккуратнее, Милисент. Что поделаешь – при дворе такие нравы. 

Няня пожала плечами.

– Постараюсь его не прибить. Большего обещать не могу, – ее глаза снова загорелись гневом. – Но, если он еще позволит себе меня тронуть, гад!

– Не бранитесь при Лили.

– Простите. Я пойду принесу завтрак.

Няня встала со стула, распрямила передник и вышла, тихо притворив дверь.

– Что вы делали в Кохунто, в лесу полном волков? – задала я, мучивший меня, вопрос.

– Мы заблудились. Но, думаю, Ботрел применяет магию, заставляя путников забредать в Кохунто.

– А ваши спутники?

– Нашлись плутающими в том лесу. Волки не тронули ни их, ни лошадей. Но давай не будем об этом. Все уже в прошлом  и решение принято. Меня беспокоит другое. Няня Милисент рассказала, что виконт де’Вилиер заинтересовался тобою?

Я опустила голову и покраснела.

– Признаюсь, я сам хотел для тебя мужа аристократа, но тут я сильно задумался. Няня говорит, парень слишком развязен и успел скомпрометировать тебя. И я узнавал – он из разорившегося рода, даже замок заложен. Отец его, граф де’Вилиер, когда-то был приближен ко двору, но сейчас слаб и болен... Король, в память о старом друге, приютил виконта. Но он, как говорится, без штанов.

Отец развел руками.

– Думай сама. Он получит приданное, а ты титул и большие возможности. Но стоит ли оно того?

– Я не знаю, – равнодушно ответила я.

Папенька многого не знал. О романе виконта с Нинелль, например. Но сейчас все это уже не имело значения.

– Няня говорит, он тебе нравится. И после некоторых событий... поцелуев при свидетелях... Я дам согласие?

– А виконт уже просил моей руки?

– Вчера вечером. Я сказал, что спрошу тебя.

– Я подумаю и дам ответ.

Папенька поцеловал меня в лоб. Тут и няня Милисент подоспела с огромным подносом. И правда, в животе уже неприлично урчало.

Папенька оставил нас, а я накинулась на еду.

Перед Ботрелом следует предстать во всем великолепии. И с запасом сил.

– Няня Милисент, – спросила я, тщательно прожевывая гренку, – А как вы полагаете, Ботрел на супружеский долг способен?

Няня округлила глаза.

– Думать о таких вещах невинным девицам не подобает.

– Но тут исключительный случай, вы же понимаете? – Я запихнула в рот ложку с черничным вареньем.

– Вряд ли, – степенно ответила няня, но глянула на меня недовольно.

– Значит мне не надо будет бояться его поползновений?

– Думаю, нет. Но вам он не нужен, Лили. Ни он, ни поганец виконт. Поверьте мне, вы еще слишком юны и вполне можете встретить другого. Приятного и чистого сердцем.

– Я уже встретила всех, кого только было можно, – неопределенно ответила я.

Действительно, будущее мне виделось в самом темном свете.

Но стало особенно больно, когда выйдя из комнаты, я нашла на пороге подсолнух. Я подняла это маленькое солнышко и прижала к груди. Почему? Почему все обернулось так грустно? И только одна мысль успокаивала меня. Я ни на секунду не доверяла виконту. 

Я прошла дальше по коридору и остановилась у двери тетушки. Звуки оттуда неслись самые что ни на есть непристойные, но я их и раньше слышала. А любопытство вдруг взяло свое. Ведь надо же мне знать, как все это происходит.

Дверь была слегка приотворена и я тихонько заглянула внутрь. Так и есть – тетка с поднятыми юбками, а шевалье Будон пыхтит над ней с голым задом. Я схватилась за пылающие щеки и унеслась. Стыдно-то как. Но хорошо, я не успела увидеть многого. Так только, чуть-чуть. И как я сейчас смогу смотреть в глаза Раулю, ума не приложу. Ведь сразу пошлые мысли начнут лезть в голову. Уехал бы он уже.

И снова подумалось о Ботреле. Я решительно сжала губы. Я спасу папеньку. Даже, если для этого придется стать женой чудовища.

Глава 14

Нинелль прикрыла глаза ладонью. Она не могла смотреть на это безобразие – нервы уже не те.

Трактирщик, челядь, слуги, постояльцы собрались во дворе, – не по своей воле, естественно, – а Кристоф, постоянно грозясь выжженной на ладони печатью, начал ревизию.

В трактире нашел он много чего, и одушевленного и не очень. Пару ведьм, одного темного колдуна, магов-шулеров, наркоторговцев – вот почему так невыносимо болит голова – каких-то умертвий неопределенного происхождения, но бойких, много-много амулетов. Большей частью незаконных. Нинелль порадовалась, что выбросила амулет для потенции. Вот был бы срам, обнаружь Инквизитор сей артефакт в ее загашнике.

Остальные амулеты он все таки нашел и молча покачал головой. Очень осуждающе. И что? Нинелль подняла брови.

– Мне сбыли их вчера во время игры в карты вместо фишек! – воскликнула она.

– Вы были легкомысленны, – заметил он мрачно.

Кристоф стоял во дворе трактира неумолимым и строгим столпом, указуя перстом на несчастных, выловленных им, мелких жуликов. Сейчас, больше не скрытая чарами, Нинелль хорошо видела все его облики.

Истинный его вид был весьма привлекателен. Второй же, который он принял сейчас, с бледным строгим ликом и горящими голубым огнем глазами, был наносным, инквизиторским. И безусловно, весьма полезным на такой нервной работе.

Жуликов было жаль. Очень. Сейчас он их всех скопом отправит через порталы в столицу. Прямо в тюрьму. А потом суд и... и в продажу поступит новая партия статуй.

И хотя изготовление этих скульптур процесс сложный и долгий, Инквизиторы на специалистов не скупились, обращая в камень всех без исключения. Они называли такой подход гуманным.

Как бы помочь несчастным?

Старая ведьма из толпы подмигнула Нинелль, признав в ней коллегу. Аккуратным жестом поправила черные бусы на морщинистом горле. Нинелль не ответила, но план ведьмы поняла. Надо просто помочь, поделиться с ведьмой силой. И если они все вместе поднапрягутся, то получится... Или не получится. Разве возможно одолеть Инквизитора? Матушка говорила, что такое случалось в древности.

А вот сейчас Инквизитора стало жалко. Но ничего, очухается. Главное, чтобы способность к деторождению не утерял. Но это вряд ли. И потом, хватит его жалеть. Она ведь думает превратить его в статую. Он вполне этого заслужил.

Нинелль потянулась к ведьме силой. Лишь бы Кристоф не заметил. Вот он уже принюхался, хищно втянул воздух в ноздри и начал к ней поворачиваться, но они успели. Старуха кинула в него черной липкой сетью, вмиг забравшей Инквизиторскую силу. Он закричал и упал наземь, а жулики и маги кинулись врассыпную. Ведьма ударила волной огня по трактиру и ветхая рухлядь сразу же занялась.

– Спасибо, девонька, – прошептала она, подойдя к Нинелль и взяв ее за руки. – Но зря ты с ним якшаешься, с Инквизитором проклятым. Уверена он знает, кто ты и ведет в ловушку. Поиграет и уничтожит.

– Я осознаю риск, – ответила Нинелль, улыбнувшись. – Но это я с ним поиграю и уничтожу.

– Рисковая очень, – покачала головой ведьма, быстро поцеловала Нинелль в щеку и ушла с остальными.

А трактир уже горел, как хорошая сухая вязанка хвороста. И зачем старухе понадобилось его сжигать? Видимо, следов оставлять не хотела, если начнут расследование. Нинелль подумалось, не увидел ли Кристоф, что она разговаривала с ведьмой.

Она осторожно подошла к нему. Он валялся на земле и тихо постанывал. Лицо его побелело, а под кожей проступили черные прожилки. Что за гадость кинула в него ведьма? Неужели то старое заклятие все таки существует?

Но вряд ли он видел, что творилось вокруг. 

Кристоф задергался, но вскоре успокоился и открыл глаза.

– Чем в вас кинули? – спросила Нинелль.

– Заклятием, сковывающим силы Инквизиторов, – с трудом ответил он. – Не думал, что его еще кто-то помнит. В свое время Инквизиторы постарались предать его забвению, а всех владеющих... – он скорчился, но преодолевая боль все таки встал на колени, – всех владеющих им уничтожили. Откуда эта старуха узнала?

Нинелль смотрела на него хмуро, с трудом преодолевая гнев. Был бы он старым и уродливым, как кардинал Людовик хотя бы, она бы его прибила. А Кристофа она хотела. И после сцены, увиденной утром, еще больше, чем раньше.

Нинелль вздохнула. Осмотрелась кругом. Трактирщик, рыдая, старался потушить свою забегаловку, но как потушишь такой кострище. Слуги ему помогали, бегали, но все без толку.

Инквизитор судорожно закашлялся и его вырвало черной слизью. Нинелль отвернулась и с торжеством подумала, сколь сильны могут быть ведьмы. И утвердилась в мысли, что ведьму ту обязательно найдет и подробно выспросит. Та не откажется поделиться знаниями.

– А почему вы не применили свою магическую силу, ограничившись только инквизиторской печатью? – спросила Нинелль, не поварачиваясь к нему.

Она не хотела, чтобы он видел ее лицо.

– Я не могу использовать их одновременно, – ответил он хрипло. – Печать дает силу, но и ослабляет нас.

Нинелль наконец повернулась к нему. Он все еще был бледен, но странные черные трещины под кожей исчезли. И, налившиеся кровью глаза, вернули обычную свою голубизну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Весть о появлении Инквизитора вмиг облетела округу. Потому все окрестные поселки и городки, как вымерли. Люди попрятались. Не появился и дилижанс.

– Хорошо, что вы вынесли наш багаж из трактира, прежде чем он сгорел, – зло говорила Нинелль, топая по пыльной дороге. – Премного вам благодарна.

Кристоф же тащил их саквояжи с выражением лица праведного мученика. Нинелль усмехнулась. Если он и мученик, то далеко не праведный.

Весеннее солнце постепенно начало припекать. Кристоф, с плотно сжатыми страдальчески губами, – Нинелль даже вспомнились какие-то старые потемневшие полотна в замке – наконец направился к обочине дороги. Там произрастала чахлая яблоневая роща, где можно было укрыться в тени.

Они уселись на траве под деревом и дружно выдохнули.

– Вы могли не устраивать того представления, – сказала ему Нинелль. – Сами же настаивали на сохранении инкогнито.

– Трудно было удержаться при виде стольких мошенников и ведьм.

Он устало откинулся назад, оперевшись спиной на ствол.

– Я не думал, что вдали от столицы темной магии так много. Люди же воспринимают ее вполне дружелюбно и не вызывают Инквизиторов.

Кристоф был явно поражен этим открытием.

– А разве вы работаете только в столице? – спросила Нинелль.

– Нас мало, – ответил он. – Слишком мало. Потому Инквизиция нуждается в переустройстве.

Он нахмурился и посмотрел куда-то вдаль.

– Вы запомнили ту женщину? Старуху, что бросила в меня заклятьем?

Нинелль энергично покачала головой, отрицая любую к той старухе причастность.

– А я запомнил и найду ее, во что бы то ни было. Подобный инцидент не должен остаться безнаказанным.

Он повернулся к Нинелль и она только сейчас поняла, каким униженным он себя чувствовал. Даже между бровей появилась складка, а светлые глаза приобрели жуткий льдистый оттенок.

Начал опять входить в образ Инквизитора. Значит, жить будет и силу не потеряет.

– Вы понимаете, что слух о победе над Инквизитором распространится очень быстро и все темные мрази потеряют страх? А если старуха передаст знания другим? Я найду ее, поймаю еще с полсотни мелких крыс и устрою грандиозный показательный суд.

Нинелль пожала плечами. И откуда в нем столько невежества и косности? Или при вступлении в ряды Инквизиции, светлые маги проходят некую операцию, отнимающую способность мыслить самостоятельно?

– Старуха тут ни при чем, – произнесла она сдержанно. – Это ваше вчерашнее кувырканье с трактирной девчонкой виновато.

При этих словах он дернулся и посмотрел на нее очень внимательно и недобро.

Но Нинелль, преодолев робость, продолжила:

– А вы не знали? Если нарушать обеты, то можно поплатиться бессилием и оскудением магии.

Она скромно опустила глаза. Злить его было забавно.

Он прищурился и процедил сквозь зубы.

– А вы, что же, подглядывали? И много чего интересного наглядели?

Нинелль рассердилась, но решила оскорбиться, хоть и сама начала этот скользкий разговор.

– Ничего примечательного, – ответила она холодно, – видала и интереснее.

Он хотел к ней потянуться, даже двинулся было, но вдруг передумал и неожиданно рассмеялся.

– Что вы смеетесь? – возмутилась Нинелль. – Вы обижаться должны, а не смеяться как конь.

– Забавная вы, мадмуазель дю Пэн, – ответил он с самодовольной усмешкой.

Нинелль фыркнула. Господин Инквизитор настолько уверен в себе?

– Я совсем не забавная. И я за вами не подглядывала! Дверью просто ошиблась!

– В следующий раз, когда ошибетесь дверью, заходите. Может передумаете или свои представления о примечательном и интересном поменяете.

Нинелль кинула в него гнилым яблоком. Благо, их валялось вокруг немерено, а этот гад отклонился и от возмездия увернулся.

– Никогда! Никогда я с вами не лягу! – крикнула она в сердцах.

– А я и не предлагал, – ответил он, продолжая смеяться.

Нинелль окончательно вышла из себя и бросилась на него с кулаками. Печальный опыт драки с Раулем ее ничему не научил. А Кристоф оказался ничуть Рауля не хлипше и потому Нинелль легко одолел и под себя подмял.

Она какое-то время под ним ярилась и ругалась последними словами, а он держал. Пока она не успокоилась и не затихла.

– Вот какая ты настоящая, – прошептал он ей в губы. – Страстная и горячая.

– Пошел ты... – ответила она ему и отвернулась.

Кристоф ее освободил и сел обратно к дереву.

А Нинелль осталась лежать в недоумении. Соблазнение Инквизитора шло совсем не по плану.

– Мы опоздаем в Маковый уголок, – сказала она из вредности. – И никого там уже не застанем. И все из-за вас.

Но он ничего не ответил. Надвинул треуголку на глаза и, кажется, задремал. Хладнокровный как змей.

Нинелль тоже решила поспать. Гость из Кохунто ее совсем не интересовал. Ей бы застать Рауля и притянуть мерзавца к ответственности. Клялся ей в любви, а сейчас вдруг сватается к ее глупой кузине.

Но она все расстроит. Как только Рауль увидит ее, сразу бросит Лили. Обрадуется наверное, что Нинелль передумала и сменила гнев на милость. Она довольно зажмурилась и потянулась. Милый Рауль. Возможно, она его даже простит.

Глава 15

Как любой порядочный чернокнижник Ботрел выбрал для уединения нашу единственную башню. Вернее, башенку. Совсем низенькую, сложенную из белого камня.

Ступеней там было немного, но мне казалось, что их тысячи и тысячи. И ноги совсем не гнулись. И дрожали постыдно. Так страшно мне не было никогда в жизни. А если Ботрел задумает сотворить со мной то же самое, что шевалье Будон только что проделывал с тетей?

Я схватилась за сердце. От таких мыслей можно получить удар. Вот бабушка Клотильда в прошлом году так скончалась – увидела страшного дракона и померла. Но, говорят, ее мучили галлюцинации.

Я с трудом доползла до площадки и робко поскреблась в дверь. Мысли о папеньке немного поддерживали меня и не давали дать стрекача.

 – Входите, Лили, – раздался приятный и даже мягкий голос Ботрела. – Дверь открыта.

Дверь резко распахнулась настежь, я же, отскочив в испуге назад, чуть не свалилась с лестницы. Но, взяв себя в руки, все же зашла. Бочком, подозрительно осматриваясь по сторонам.

Ботрел в длинном бархатном халате сидел за столом, а перед ним парила книга. Старая такая, с потертым переплетом и заляпанными страницами. Он же, скрестив руки на груди, читал. А у ног его лежал пес.

Пес в нашем доме? Откуда? Да еще такой громадный, черный... с красными глазами... светящимися. Из угла вышел второй и, бросив на меня равнодушный взгляд, прошел к хозяину.

– Не бойтесь, Лили, – проговорил Ботрел, оторвавшись наконец от своей книги. – Они вас не тронут. Они никого не трогают, если я не дам команды.

Он достал из фарфоровой чаши лакомство и бросил собакам. Лакомство крайне походило на разделанную тушку мелкого грызуна или кролика.

– Этот ваш оборотень-ястреб прекрасно охотится, – продолжил Ботрел, вежливо улыбаясь. – Но, что же вы стоите! Присаживайтесь, я позволяю.

Он почти незаметно качнул рукой и кресло придвинулось прямо ко мне, так что оставалось только в него небрежно плюхнуться. Что я и сделала, так как элегантно падать мы с тетенькой не умели.

Так что плюхнулась я и сразу же почувствовала себя деревенщиной.  

Но на Ботрела я смотрела во все глаза. Демонические псы. Какой-то подозрительный оборотень. Он что, нашего короля имел в виду? Но тот ведь уже уехал и вряд бы пожелал обращаться в ястреба ради Ботрела, а тем более не стал бы добывать кроликов для его собак.

Ботрел немного отклонился назад на своем стуле и ногу вперед выдвинул, как обычно делают короли на портретах. И принял вид весьма величественный и царственный. Может папенька что-то путает? И Роланд-Демон ко мне вовсе не сватался и я сейчас опозорюсь?

– Что вы затихли, дитя мое? – спросил он снисходительно.

Я начала комкать юбку, тетенька по рукам бы отшлепала за такое, и открывать-закрывать рот, но так ничего из себя и не выдавила.

– Вы пришли говорить о моем предложении? – помог он мне начать, посмотрев снисходительно и слегка исподлобья.

Я кивнула.

– Папенька говорили, что вы... вы...

– Попросил вашей руки. Все верно. Но вы не согласны.

– Я согласна, – выпалила я и зажмурилась.

Но пол подо мной не разверзся и ничего страшного не случилось.

Ботрел иронично приподнял черные брови и потер переносицу.

– Я очень рад, – сказал он. – Значит вечером объявим о помолвке. Хотя я слышал, что виконт де’Вилиер также просил вашей руки.

– Я откажу ему.

– Великолепно. – Он ненадолго задумался. – Я не хотел бы, чтобы вы полагали, что мне нравится заставлять вас идти на подобный шаг. Но любовь женщины мой единственный шанс опять ожить. Вы понимаете?

Я с ужасом на него воззрилась и опять непристойная сцена из тетиной спальни всплыла в моей голове, а щеки запылали. Ботрел казалось уловил мои мысли и хитро улыбнулся, а темные глаза его весело блеснули.

– Я имею в виду платоническую любовь. Увы, но любить женщину иначе я не могу. Только, если после возвращения мне человеческого тела.

– Я не совсем понимаю, что должно произойти для вашего... исцеления? – пробормотала я, запинаясь.

– Моя невеста должна полюбить меня, – ответил он задумчиво. – Полюбить таким, каков я есть сейчас. Потому что дать вам те радости, котрые вы получаете от виконта я не смогу.

Я занервничала и еще сильнее скомкала платье. Откуда он знает, какие радости я получаю от Рауля?

– Вы не должны стыдиться, дитя, это естественно. Но, полагаю, после нашей помолвки ваши отношения прекратятся. Поверьте, – он слегка наклонился в мою сторону, – я тоже могу сделать вам приятно.

– Я думаю платонических радостей мне будет достаточно, – ответила я в панике.

– Как пожелаете. Можете идти, мадмуазель Шабо. Сегодня вечером ваш отец объявит о помолвке.

Я поспешила покинуть башню. Мысли скакали в голове, как блохи. Главное, что он меня не тронет. До его превращения в человека. А это превращение возможно только, если я его полюблю. А я не полюблю. Значит он никогда не превратится обратно. Но, если полюблю? Нет, не может такого быть. А если его полюбит другая женщина? Такое считается? Тогда он заявится ко мне с требованием выполнить супружеский долг. И я не спросила его, где мы будем жить. Только не в Кохунто. Что я наделала! Но папенька... А он способность превращаться в кабана тоже потерял? Он же еще и оборотень в придачу!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я уже спустилась до конца лестницы и, быстро завернув в коридор, врезалась в Рауля. Мы отпрыгнули друг от друга, а он аж заморгал светлыми ресницами от неожиданности.

– Что вы тут делаете? – спросила я его.

– Хожу, – ответил он раздраженно. – А вы?

Я тоже начала раздражаться. Только вчера просил моей руки, а сейчас вдруг смотрит холодно и совершенно непонятно, что у него на уме. Как обычно – семь пятниц на неделе. Дурак!

– Я навещала своего жениха, – сказала я зло.

Пусть знает. Нахал. За всю последнюю неделю даже слова мне не сказал и вообще... ездил по шлюхам.

Рауль посмотрел на меня с удивлением, как на какую-то диковинную зверюшку.

– Как любопытно, – протянул он. – Не знал, что вы извращенка. Но, в принципе, имея такую тетушку...

– Это вы – извращенец! – крикнула я ему. – А я спасаю папеньку!

– Каким образом? – он искренне изумился.

– Не ваше дело!

– Как пожелаете. Признаться, я думал вы уже сделали выбор. Но не в моих правилах неволить дев, –  Рауль казался разочарованным, но не более.

Он изящно мне поклонился и, резко развернувшись на каблуках, удалился. Кажется, ему было все равно. А мне стало обидно. Я ожидала гнева, бурного проявления чувств, возможно даже последнего поцелуя. А тут... Просто сдержанная вежливость. Ну что же, если он охотился за моими деньгами, то должен быть раздосадован, но вряд ли серьезно расстроен.

А ведь я надеялась... На что? На то, что он меня отговорит, вызовет Ботрела на дуэль, возьмется спасать папеньку? Я горестно вздохнула.

Но хорошо, что удалось предупредить Рауля заранее и вечером я смогу чувствовать себя спокойнее и... не мучаться больше совестью. Я схватилась за голову. И только бы тетушка не устроила скандала. С нее станется.

Но тетушка устроила... и скандал, и неприличные разбирательства.

А ведь вечер начался так приятно. Все разместились на диванах в розовой гостиной, при свете свечей. Из распахнутого окна врывался аромат роз и сирени. Я даже почти смирилась с ужасной участью, а тетушка зачитала несколько глав из романа мадам Коко. Правда в тот вечер главы эти оказались пикантными и папенька уже начал хмуриться, но смолчал.

Тетушка же читала рассеянно и на содержание обращала мало внимания. Они с кавалерами успели нанюхаться табака и потому пребывали в блаженной эйфории.

Но меня роман будоражил, а Рауль, еще днем проявивший оскорбительное равнодушие, сейчас на самых горячих моментах, бесстыже скалился и глазел на меня со своего места. Сердцебиение у меня так ускорилась, что я уже подумывала не упасть ли в обморок.

Но тут папенька не выдержал и прекратил безобразие, вырвав у тети книгу.

Она растерянно захлопала ресницами, а потом разозлилась.

– Опять вы со своими ханжескими выходками, Камилл!

Маркиз Дюкло и шевалье Будон единодушно скисли и недовольно зашептались.

Ботрел же сидел в отдалении и молча за всеми нами наблюдал. Боюсь, заметил он и мои алые щеки и учащенное дыхание. Но что ему, древнему мертвецу, наши человеческие страдания.

Папенька встал посреди комнаты, но его немного шатало. А руки мелко тряслись.

– У меня есть объявление. – Он замолчал и посмотрел на меня, – Лили, ты можешь отказаться.

Но я, вскочив с места, быстро прошла к Ботрелу и встала рядом. И упрямо выпятила подбородок.

– Его Величество король Роланд... – неохотно начал папенька, – попросил руки Лили и она дала согласие.

С этими словами, он быстро сел на место.

А Ботрелсжал мою руку в своей ледяной и холод пронзил меня с ног до головы. Будто до змеи дотронулась. Но я стерпела и руку не вырвала. Рауль же посмотрел на меня зло и с презрением. Вот негодяй, сам как-будто лучше.

И тут тишину пронзил яростный вопль тетушки.

– Я протестую!

Она схватила с маленького столика тяжелый подсвечник и кинула в папеньку. Он еле успел увернуться, а подсвечник упал со страшным грохотом. Все в испуге замерли.

– Кларисса, угомонись! – вскричал папенька.

– Ты, тупая деревенщина, – она ткнула в папеньку пальцем. – Ты хоть понимаешь, под какой удар подставляешь нас с деткой! Нашу репутацию при дворе! Как я буду объяснять королеве и придворным, что моя племянница вышла замуж за нежить! – Последние слова она выплюнула, а Ботрел только слегка вздрогнул.

Но отвечать ей не стал. Только закинул ногу на ногу и сильнее сжал мою руку. Рауль смотрел на тетю во все глаза, явно шокированный, а кавалеры притихли, как мышки.

– Король Роланд не нежить, – ответил папенька возмущенно. – Он временно заколодован, но... это поправимо.

– Ты привлечешь к нам внимание Инквизиции, дурак, – прошипела тетя. – Ты хоть понимаешь сам, что творишь.

– Король признал своего кузена, короля Кохунто. Ни один Инквизитор не посмеет пойти против королевской воли.

– Открыто нет. Но наша репутация! Ты даже не представляешь, как королева ненавидит нежить и нелюдей. И другую нечестивую пакость!

– Кларисса, прекрати истерику! Я тоже не хочу, чтобы Лили выходила замуж за короля Роланда, но она так решила, хотя в праве и передумать.

Папенька многозначительно на меня взглянул. Но я упрямо тряхнула головой и, наклонившись, на секунду прижалась губами к ледяным губам Ботрела. Только на секунду, но все уставились на меня с ужасом. А Рауль пораженно покачал головой, а потом встал и вышел. И дверью хлопнул демонстративно.

Я посмотрела ему вслед и безумная идея пришла мне в голову. На днях обязательно осуществлю.

Тетушка еще покричала, но потом сдалась и тоже удалилась.

– Ненавижу этот паршивый Маковый Уголок! – кричала она в коридоре. – Все тут ненавижу! Проклятые деревенщины! Сами не живут и другим не дают!

Папенька откинулся на спинку кресла со сдавленным вздохом.

– Простите, Ваше Величество, – произнес он, – она невменяема и плотно сидит на табаке.

– Ведьмы все такие... темпераментные, – спокойно ответил Ботрел.

Мы с папенькой уставились на него в испуге.

– Вы думали я не увижу? Она боится разоблачения при дворе и потому расстроена.

Ботрел покрутил шеей, похрустел позвонками и встал.

– Сейчас я должен раскланяться. Даже нежить нуждается в отдыхе, – он усмехнулся и покинул нас, двигаясь в высшей степени легко и изящно.

– Лили, – прошептал папенька, – откажись.

Но я только поцеловала его в макушку и вышла. Голова моя была занята совсем другими мыслями.

Глава 16

Все последующие дни Рауль избегал меня, а я не решалась к нему сама приблизиться.

Зато каждый вечер мы читали романы и музицировали в розовой гостиной. Ботрел оказался прекрасным пианистом и даже не верилось, что он родился в темные века. Столь изящны были его манеры. Он даже не ел руками и тем более не вытирал их об волосы.

Тетя Кларисса немного успокоилась, когда ей обещали, что мое замужество останется в тайне. Но она продолжала настаивать, чтобы меня объявили погибшей, таким образом скрыв мезальянс. Страшная женщина эта моя тетушка. Впрочем, как и все ведьмы.

А Рауль стал подсаживаться поближе к тетушке во время вечерних чтений. Негодяй. И еще шептал ей на ухо непристойности, а тетушка смеялась и била его веером по рукам. И так каждый вечер.

Щеки мои устали пылать от гнева. А от запаха сирени из окна становилось и вовсе тяжко. Сердцебиение сделалось уже хроническим, а в голову все время лезли пошлые мысли. Особенно они усиливались при виде Рауля, который кажется о них догадывался. Но физиономия его мало что выражала, кроме самодовольства и обычной для него иронии.

– Вы ревнуете? – спросил меня однажды Ботрел, когда мы играли на пианино в четыре руки.

Тетушка с кавалерами хлопали в ладоши в такт нашей мелодии и веселились. А папенька сидел, уронив голову на руки. Бедняга, он еще не привык к этим чокнутым.

– Нет, естественно. Терпеть не могу этого наглого виконта, – я начала бить по клавишам сильнее необходимого.

– Думаю, сегодня ночью ваша тетка затащит его в постель. Посмотрите на ее хищную улыбку.

Я со всей силы ударила по клавишам и мелодия прервалась.

– В чем дело, душа моя? – проворковала тетушка с кушетки, на которой она полулежала, в окружении кавалеров.

И этот рыжий нахал с ними!

– Я устала, тетушка и хочу отдохнуть, – ответила я сердито.

– Тогда можешь идти, – позволила она благосклонно, – а мы еще тут посидим. Она поднесла к носу табакерку и кончиками пальцев вытащила понюшку табака.

А потом сунула табакерку Раулю. Но он только нахально улыбнулся и отмахнулся от нее.

– Вы же знаете, я не нюхаю табак, – проговорил он небрежно.

– Какой ты скучный, – протянула тетя. – А Нинелль рассказывала, с тобой весело.

– Мы веселились иначе, – ответил ей Рауль и подмигнул мне.

– Негодный сатир! – хохотнула тетушка.

Ботрел же начал новую мелодию, а папенька, кажется, застонал. Как я его понимаю. Ведь его домашний уют грубейшим образом разрушили.

Няню я нашла на кухне, но она показалась мне рассеянной и неразговорчивой, что совсем не было на нее похоже. Странно. Неужели что-то случилось? Я присела к ней у стола.

– Няня Милисент, маркиз Дюкло опять оскорбил вас? – осторожно поинтересовалась я.

– Я ему оскорблю, – ответила она, блеснув глазами. – Старый извращенец. Где это видано, чтобы обычный человек к гоблинше подъезжал.

Ну вот – гоблинша. Так я и думала.

– Думаю, маркизу Дюкло не привыкать к... самым разнообразным любовным приключениям, – ответила я.

– Я и говорю, потаскун и извращенец.

Няня грозно фыркнула, а потом подвинула ко мне блюдо с булочками.

– А вы с Ботрелом всерьез венчаться будете? – спросила она встревоженно.

– Боюсь, что да. Но другого способа вызволить папеньку я не вижу. Он и так выглядит больным. Этот чернокнижник его совсем измотал угрозами.

Из окна раздался заунывный вой и мы с няней вздрогнули.

– Это ботреловы гончие, – сказала я.

А няня сотворила защитный жест.

– Нам надо от него избавиться, – сообщила она мне шепотом. – Уж очень он страшен.

– Вы же были за него поначалу.

– Я не хотела виконта. Но сейчас и сама не знаю. Уж очень Ботрел жуток. Он меня пугает.

– Не представляю, как нам от него отделаться. Это было бы весьма опасно. В гневе он может причинить вред папеньке.

За окном потемнело и начался ветер. Сгустились тучи, а вой усилился.

– Опять колдует, проклятый, – прошептала няня.

Я выглянула в окно и увидела Ботрела, проходившего со своими гончими по саду. Их гибкие длинные тела жались к его ногам, а он кормил их из рук и что-то пришептывал.

– Я пойду, няня.

– Куда в такую темень?!

– Наверх, спать, – я постаралась улыбнуться ей как можно невинее и даже зевнула для правдоподобия.

Спать я не собиралась.

– Я с вами, помогу переодеться, – няня начала решительно подниматься со стула.

– Нет, нет, я сама. Хочется побыть одной. Вы не представляете, как утомил меня сегодня виконт. Он уже совсем неприкрыто пристает к тетушке.

– Виконт еще хуже Ботрела, – мрачно ответила она и опустилась на место. – Еще тот наглец и у себя на уме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ В глубине души я согласилась с няней. Ведь клялся мне в любви, а сейчас только изводит. Но все равно он от меня не уйдет. Я исполню задуманное. 

А няня, видимо, и правда чем-то расстроенна, раз не увязалась за мной. Неужели у маркиза Дюкло получилось вывести ее из равновесия? 

Я вышла из кухни и попыталась прикинуть, где сейчас может быть Рауль. Спросила у пробегавшего мимо лакея, и он ответил, что видел его в саду.

Выходить в сад в непогоду было боязно, но я решилась.

Рауль не нашелся ни в беседке, ни в розарии, ни в лабиринте. Наткнулась я на него на заднем дворе и то, случайно. Думала вернуться в дом через черный ход.

Тучи со странной скоростью неслись по небу и вся домашняя челядь попряталась по углам. Двор был пуст. А Рауль стоял, лениво прислонившись к стенке.

Он увидел меня и нахмурился.

– Что вы здесь делаете? – спросил он. – Погода портится.

Я поежилась. Его мужественность, в странном сочетании с красотой, меня давно и мучительно волновала и терпеть это томление становилось все трудней.

– Идите в дом, – пробурчал он и приблизившись ко мне, взглянул сверху вниз.

– Это вы оставили подсолнух  у моих дверей? – спросила я.

Он неохотно кивнул.

– Вы говорили, что любите меня.

Он усмехнулся.

– Говорил.

– И это больше не так?

– Если бы это было не так, я не просил бы вашей руки, Лили.

– Вы сами признались, что сватались из-за денег. И влюблены в Нинелль.

Он задумчиво смотрел на меня и было совершенно непонятно, что у него в голове. И от этого непонимания становилось страшно. И почему люди не умеют читать чужих мыслей? Как сильно бы такое умение облегчило жизнь.

Он протянул руку и провел большим пальцем по моей щеке.

– Вы настоящая, Лили, – сказал он, – как и ваша кузина. Но... привлекаете меня сильнее.

– И вы... – я замялась. – Вы согласитесь забрать мою невинность?

Он удивленно приподнял брови.

– С чего вдруг подобная щедрость?

– Я не хочу с Ботрелом. Да он и не может. Но, если вдруг сможет, в будущем, я хочу иметь приятные воспоминания о ком-то другом... таком как вы, Рауль.

Нахальная улыбка медленно расползлась по физиономии виконта.

– Раз мне оказана такая честь...

Он наклонил голову набок и, наклонившись, поцеловал меня. Я зажмурилась, потому что поцелуй сильно отличался от прежних. Был более требовательным и бесстыжим. Я пискнула, а он насмешливо посмотрел мне в глаза.

– Не передумали? Потом жалеть будет поздно.

– Нет, я вся ваша, Рауль, – прошептала я, впомнив банальную фразу из романов мадам Коко.

Он схватил меня за талию и быстро потащил в какой-то чулан. Впихнув меня внутрь, запер дверь изнутри. А он неплохо знает дом, пронеслась в голове неприятная мысль. Сколь часто он уединялся здесь со служанками?

– Тут нам никто не помешает, – шептал он мне на ухо, прижимая к стене. – А то вечно врываются... подглядывают... нелюди всякие... гоблины...

Нас освещал только лунный свет, лившийся в маленькое окно. Я же молчала, позволяя ему покрывать поцелуями мою шею, покусывать уши – то одно, то другое. И даже не стала сопротивляться, когда он расшнуровал платье и освободил грудь. Ведь я, как всегда, без корсета. Тетка будет ругаться... Хотя к демонам ее...

Я слышала, как Рауль тяжело дышит в полумраке, лаская меня. Но расслабиться все равно не могла. Может, если бы все происходило по закону, после брачного ритуала... А так...

– Лили, почему вы прячете руки за спину? – спросил он, прервавшись.

– Простите? – не поняла я.

Рауль положил мои ладони себе на плечи и снова поцеловал. Целоваться с ним мне нравилось и я погладила его по спине. Он, на секунду отодвинувшись, сорвал с себя кафтан и жилет и завозился с остальной одеждой. А потом опять прильнул губами к шее, задрал юбку и начал там со знанием дела шарить. Я напряглась.

– Рауль, вы уверены, что все делаете правильно?

– Поверьте, у меня огромный опыт, – буркнул он, пытаясь развести мне ноги.

– Но ведь вы могли бы не трогать меня в столь интимных местах.

– Боюсь, что иначе мы не сможем трахнуться, Лили. Помолчите.

– Вам, безусловно, виднее, – охнула я и, кажется, потеряла девственность.

В любом случае, наши тела соединились и я оказалась насаженной на Рауля. Пернатые боги, очень странное ощущение. А он на секунду замер и провел языком по моей губе, лаская и успокаивая.  

Было немного больно, но я стерпела. Главное, Ботрелу моя невинность уже не достанется. Я прижалась щекой к колючей раулевой щеке и вдохнула его мужской запах. Стало совершенно очевидно, что наше с ним знакомство не могло закончиться иначе. Только близостью. Хоть даже и в темном чулане.

Как я и предпологала, Рауль прекрасно знал дом. И мы потом еще долго сидели на чердачной лестнице и щелкали семечки из подсолнуха. Их у него оказался целый запас.

– Тебе не понравилось? – спросил он, косо на меня взглянув.

– Нет, – я расстроено покачала головой.

– В следующий раз понравится, – улыбнулся он, – просто не напрягайся так больше.

– А мы продолжим? – спросила я.

– Если захочешь.

Я положила голову ему на плечо. Хотелось спать.

– Я не смогу заниматься этим с Ботрелом.

– Зачем же тогда выходишь за него замуж?

– Если не выйду, он заберет папеньку.

– Вот же незадача. Не знал, что он вознамерился забрать тебя. – Рауль неразборчиво ругнулся. – А никак нельзя обойти интриги колдуна?

– Я даже не представляю как.

Рауль задумался.

– Мы что-нибудь придумаем. Я не отдам тебя ему.

Он задумчиво посмотрел мне в лицо. И мне так захотелось ему поверить. Но я все еще не могла разгадать, о чем он думает. Никогда не могла и, наверное не смогу. Было в Рауле что-то странное. Он казался простым, но одновременно и сложным. Как будто был прям и открыт, но одновременно замкнут и таинственен. Оставался рядом и, в то же время, сохранял дистанцию.

– Я тебя научу всяким штукам в постели, – подмигнул он мне.

Я ткнула его кулаком в бок. Может, я поторопилась и не надо было так легкомысленно ему отдаваться? Ведь горбатого могила исправит. А мне только и не хаватало, чтобы понахвататься от него разного и совсем превратиться в шлюху.

– Рауль, почему ты так безнравственен? – спросила я его на полном серьезе.

– Завтра я принесу тебе еще подсолнухов. Их полно в соседском огороде.

– Ты воруешь подсолнухи у соседа?!

Пернатые боги, за что вы послали мне столь тяжкое наказание. Этот дурак не только развратник, но еще и вор. А Рауль лишь смеялся и серьезным становиться совершенно не желал.

Скрыть потерю невинности от няни не удалось. Унюхала. Дождалась меня в комнате и сразу давай выведывать. Нам повезло, что она не застукала нас в чулане – сама призналась, что перерыла весь сад.

И потом еще долго охала и стенала. И проклинала Рауля, грозясь сломать ему ноги и оторвать мужское достоинство к демонам. И в лохань меня запихнула купаться.

– Добрался таки, – причитала она, натирая мне спину мочалкой. – Чертов хлыщ. Давно вокруг вился, все слюни пускал, засранец.

– Няня, ну что вы бранитесь, как гренадер.

– Все тетка ваша виновата. Понатащила в дом светских паскудников.

– Ой, няня, вы мне со спины кожу сдерете.

Но нянька уже начала оттирать мне руки.

– Чтобы запаха его на вас не осталось, потому тру, – прорычала она. – Ботрел учует, разгневается. Поймет, что напрасно на вас женится. Не расколдуете вы его. Потому что другого любите.

– Я боюсь за Рауля. Вдруг Ботрел навредит ему.

– И пусть. Туда ему и дорога.

Няня бросила мочалку в воду и принялась яростно драть мне волосы гребнем.

И почему все вокруг меня такие невменяемые?

А ночью мне приснился Ботрел. Он стоял у окна и держал в руках розы.

– Почему от тебя пахнет, оборотнем, Лили? – спросил он, обнажая белые зубы в злобной ухмылке.

Пернатые боги, что за оборотня он все время поминает?

Я подскочила в постели и пренеприятная догадка закралась в голову. Возможно я избежала постели с нежитью, но умудрилась переспать с нелюдем.

Глава 17

Рауль несколько раз стукнулся лбом об стену чердака. Посыпалась какая-то труха.

В свою комнату возвращаться вчера он побоялся, остался спать тут. Чутье придворного кавалера подсказывало, что Кларисса с любовниками его там поджидают. Он ругнулся под нос и ударился об стенку еще пару раз, для порядку. Чтобы мозги побыстрее на место встали. И что это он сотворил? Обесчестил Лили.

Еще один удар лбом в стену, посильнее, и трухи обсыпалось вдвое больше. Но Рауль только отряхнулся. Пусть сыплется. Он заслужил.

И сватовство Ботрела прозевал, дурак. Неужели вся нелепая история с розами – правда? Если так, то со стороны Ботрела весьма наивно полагаться на старую замшелую легенду.

Рауль подпрыгнул и уцепился руками за балку на потолке, повисел немного. Хорошо, балка оказалась не гнилая и вес его выдержала. Его в последнее время все время тянет на высоту. Лишь бы только опять не потерять контроль и не взобраться на дерево. Или на крышу.

Но самой мерзкой оказалась его тяга к ловле мелких животных. Даже не в облике так и хочется впиться когтями в мягкую тушку... Демоны, надо успокоиться, еще повисеть тут, растянуть мышцы, расслабиться. А в небе все таки хорошо. Если бы он еще свое тело и разум в образе ястреба контролировал, жизнь совсем бы превратилась в праздник.

Рауль спустился во двор и умылся холодной водой из бочки в конюшне. Конюхи мальчишки смотрели на него с удивлением, но ему было все равно. Пусть шепчутся, он и так в Маковом уголке прослыл чудаком. А после того, как ястребом оборачиваться начал, его местные слуги окончательно записали в психи. Особенно, когда он выпрыгнул из окна кухни, кинувшись за куницей-белодушкой. И чего она в поместье забрела? Видимо, перепутала заросший Маковый Уголок с лесом. Кухарка его тогда догнала и успокоила, потом говорила, что глаза у него были безумные, хищные, как у птицы.

Но больше всего волновало Рауля то, что дело сильно запуталось. Выгодная свадьба грозила сорваться, а значит восстановить замок и поставить на ноги отца не получится. Хотя свадьба, считай, уже сорвалась. Лили не отсупит от задуманного. Ведь жизнь ее отца на кону.

Может и Ботрел охотник за приданным? Он бы не удивился.

И кто сказал, что старый колдун – Роланд Ботрел? Это он так наивному Камиллу Шабо представился. Король колдуна тоже вроде признал, но руководствовался он исключительно сходством с портретом. Очень и очень старым портретом, потемневшим и сомнительной достоверности.

Рауль потянулся. Улыбнулся, вспомнив Лили. Смешная девчонка, чисто морковка. Но очень вкусная.

В свою комнату Рауль осторожно прокрался. Так и есть – ждали его, а не дождавшись, устроили оргию прямо у него в постели. Рауль поморщился при виде голых тел и быстро прошел к гардеробу. Выбрал чистое белье и добротный охотничий кафтан. Быстро переоделся, поглядывая на дверь. Не зашла бы Лили, а то вообразит себе невесть что.

А сейчас надо поговорить с Ботрелом. Рауль на секунду замялся, а потом все таки спустился в кухню, ущипнул за зад кухарку Розу и получил по рукам половником. Кухарка здесь у них сочная, вряд ли ей будет больше сорока, и добрая. Потому кормит Рауля отменно. Ведь в общей столовой почтенное общество только аппетит отбивает своим премерзким видом.

– А вы сегодня рано, виконт, – улыбнулась она, докладывая ему на тарелку ветчины.

Он же только подмигнул ей и продолжил с аппетитом жевать. Роза его понимает и не боится. У нее у самой брат – оборотень. Только не ястреб, а медведь, так как родом они из далекого Бирна.

А потом он поднялся в башню к Ботрелу.

Дверь открылась сама. А колдун, оказывается, любитель дешевых фокусов.

Рауль решительно шагнул внутрь. Ботрел сидел за столом и читал старую потрепанную книгу. Охотничьи псы лежали у его ног и, при виде Рауля, оскалились.

– Тише, тише, – успокоил их Ботрел, – зачем пожаловал, ястреб?  

Рауль огляделся вокруг и придвинул себе кресло, хоть приглашения сесть и не получал. Вольготно развалился и пристально уставился на Ботрела, поджав губы. Он был очень зол.

– Я хотел побеседовать о событиях прошлой недели и о... ястребах.

– Я весь внимание, – Ботрел махнул рукой и книга, явно темный гримуар, плавно опустилась на стол.

– Вы наверное уже поняли, что сам я не догадывался о своей второй сущности, – процедил Рауль, внимательно рассматривая Ботрела. – И рядом не оказалось никого, кто бы подсказал, как быть при первом превращении.

– Кроме вашего батюшки, короля. Но он не пожелал вмешаться, – протянул Ботрел.

– Король мне не батюшка.

– Раз не король, то его брат, герцог Эмеральдский. Я не знаю с кем именно из них изволила гулять ваша матушка.

Рауль усмехнулся, но раздражение сдержал. Сейчас не время.

– Вы заплатите за эти слова, Ботрел, и за то, что посмели поймать меня, пока я был ястребом.

– Но в первый же день вы улетели и носились как бешенный по лесу! – воскликнул Ботрел изумленно. – Считайте, я спас вам жизнь. Ведь вас мог поймать кто-то другой. Золотистые ястребы редки и стоят много. А я всего-то взял вас с собой поохотиться, вместе с моими гончими. Я, знаете ли, весьма жалую ястребиную охоту.

– Вы таскали меня на охоту каждый день, хоть я и пытался скрыться от вас в соседнем городе, – Раулю уже начал надоедать этот разговор, превращавшийся в фарс.

И чувствовал он себя при этом редким дурнем. Какая нелепость! Ястреб! Носящийся по лесу!

– Но надо же развивать навыки, – продолжал Ботрел. – Поймите, я вам, наоборот, помог. Вы же, пребывая в обличье, ничего не соображали. Не владели собой. Оборачивались непроизвольно, не в силах контролировать свои способности. Так можно и в силки попасть.

– Вы наслали на меня эту напасть? – жестко спросил Рауль.

Ему трудно было удерживать себя в кресле, хотелось вскочить и надрать мошеннику зад. А Рауль был уверен, что Ботрел – самозванец. Настоящий же Роланд-Демон сейчас носится где-нибудь со своей свитой, людей пугает.

Ботрел потер лоб рукой и тяжело вздохнул.

– Виконт, почему вы так упрямы? Я же говорю, вы родственник короля, причем очень близкий. Простые дворяне оборачиваться в ястребов не могут. Это признак исключительно королевской крови.

– Вы оскорбляете мою мать, – с тихой угрозой проговорил Рауль.

Он прекрасно понимал, что матушка, – особа весьма романтичная, но неверная, – вполне могла прижить его от кого попало. Но держал лицо. К тому же, ему было все равно, за что именно вызывать на дуэль Ботрела. Любая причина сгодится. Лишь бы проткнуть негодяя и спокойно жениться на Лили.

– Я констатирую факт, – гнул свое Ботрел. – Вы обернулись сами, я вас не подталкивал. Потом испугались и начали сбегать в город, чтобы скрыться от знакомых. Я так понимаю, вы своих превращений стесняетесь? Там я вас и находил каждый раз, в каморке грязного трактира. Чтобы не нашли другие. И где благодарность? Мне было не просто с вами справиться. У вас крайне острые когти. Но мне не хотелось, чтобы вы глупо пропали, когда можете сослужить мне службу.

– Я помню все слишком смутно. – Раулю было трудно подавить раздражение. – Почему я начал обращаться сейчас, а не в детстве?

– Я не знаю. У всех это присходит по разному. Я начал оборачиваться в кабана в восемнадцать. А сколько сейчас вам?

– Двадцать четыре.

– Поздновато, но наверное это особенности вашей природы. Возможно, виновато некоторое тугодумие... Расслабьтесь, я шучу.

Рауль медленно встал на ноги.

– Я вызываю вас на дуэль, – сообщил он Ботрелу.

– Я принял бы вызов, но я не могу фехтовать этими вашими зубочистками. Если вы согласитесь взять в руки добрый старый меч, то пожалуйста.

– Вы пытаетесь увильнуть!

– Это вы виляете, виконт. Вчера вы лишили невинности мою невесту.

Рауль угрожающе посмотрел на него. А Ботрел улыбнулся и развел руками.

– Так что, это я должен вызывать вас на дуэль. Но меня тревожит иное. Вы подумали своей дурной головой, что Лили может понести от вас? И родит еще одного ястреба бастарда. Или вы головой обычно не думаете?

Рауль, естественно, об этом не подумал, но признаваться Ботрелу ни за что бы не стал. И потом, они ведь по быстрому.

– Я не бастрад, – ответил он, но уже спокойно.

Что же, если Лили забеременеет, он женится на ней. Рауль оперся кулаком о кресло и пристально посмотрел Ботрелу в глаза.

– Как, по вашему, я нашел общий язык с королем? – спросил Ботрел и небрежно развалился на стуле.

Ситуация эта его, видимо, забавляла. Рауль в ответ пожал плечами. Откуда ему знать?

– По моей просьбе, Шабо доставил меня в лагерь к королю. Я немного вижу будущее, хоть и не могу на него влиять. Я сообщил королю, что в поместье Маковый Уголок он встретит сына или племянника. Я даже назвал некоторые имена. Например, имя вашей матушки, Катрин де’Вилиер его основательно растревожило. Его Величество мне поверил, хотя в детали прошлого посвящать не стал. Но стал бледен и начал заикаться. Произошло и неожиданное перемирие с Лурдом. Но, кто зачал вас, мне неизвестно.

– Меня зачал мой отец!

Ботрел покачал головой и в его глазах впервые за весь разговор блеснул гнев.

– Поверьте, мне совершенно все равно, кто ваш отец. Но вы испортили мне дела. После вас Лили вряд ли в меня влюбится.

Рауль зло рассмеялся и крепче сжал спинку кресла.  

– А вы расстроили мои планы. Я сам собирался жениться на Лили. На что вы еще рассчитывали, уводя у меня невесту?

– Вы женитесь на ней из-за денег.

– Не совсем, – уклончиво ответил Рауль.

– Вы не любите Лили?

– Люблю. Я думаю, что люблю. И буду бороться за нее. Можете не сомневаться, я сделаю все чтобы высвободить ее из вашего плена. Так что... я возьму меч.

– И никогда со мной не справитесь. – Ботрел насмешливо покачал головой. – Давайте договоримся. У меня свои планы... в основном политические. И вы – мой козырь в этой игре.

– Даже не думайте. Вы больше не используете меня.

– Я хочу выяснить ваше происхождение, виконт. И надавить на короля Генриха. Сдается мне, вы все таки не его сын. Слишком непохожи. Да и чутье меня никогда не подводит. Но тут скрыта другая тайна. Тайна, наводящая на короля ужас – ведь он-то в курсе, кто ваш отец.  И еще, вы ведь понимаете, что лишний оборотень-ястреб при дворе никому не нужен? Вы в опасности. И вы и ваши близкие.

Рауль посмотрел на Ботрела с досадой. До него постепенно начала доходить игра интригана.

– Что вы хотите сказать?

– Только то, что сказал. Если вы мне поможете, я отдам вам Лили и постараюсь оградить вас от дворцовых интриг. Принц Жюль еще тот подонок, вы же сами знаете. И потом, вам не интересно узнать тайну своего происхождения, виконт? Я бы на вашем месте умирал от любопытства.

– А как же исцеление, возвращение прежнего облика через любовь девицы? – сквозь зубы прошипел Рауль.

Стало окончательно понятно, что Ботрел заманил сюда короля специально, чтобы показать еще одного кандитата на престол. Считай, подписал Раулю смертный приговор. Что за мерзкое положение и как ему из него выбраться? Он начал лихорадочно соображать. 

– Я найду другую деву. Эту вы испортили, – небрежно бросил Ботрел.

– Я не верю вам. Вы не сможете мне помочь. Да и не привык я прятаться за чужой спиной.

– Еще как смогу, виконт. Я знаю, вы не верите, но я действительно король Кохунто и пойти против преданного мне человека не каждый посмеет. И потом, у меня магическая мощь, – Ботрел протянул вперед руку и язычки пламени заплясали на его ладони.

Рауль криво усмехнулся.

– Фокусы!

– Не кривитесь. Вспомните, что вы сами превращаетесь в ястреба. Не очень уж и полезное качество. Но, если спросить меня, обращаться в кабана, еще хуже. Ястреба хоть можно выслать на разведку.

Раулю хотелось убить кого-нибудь, исколотить до смерти. Хоть что-то сделать, только бы вырваться из этого беспомощного положения. А ведь они с Клариссой договорилось, все было на мази. Нинелль хоть и горячая крошка, но ведьма. А ведьм Рауль не любил и забыл возлюбленную почти без труда. А Лили... такой подходящий вариант. И сводит его с ума с первого дня знакомства.

Подниматься в спальню ему не хотелось. Но надо велеть прислуге, чтобы перестелили постель. Он остановился и почесал шею. Вот тебе и передряга. А принц Жюль ведь его действительно убьет. Подошлет убийц. Тихо, не испачкав рук.

Он вошел в розовую гостиную и увидел Лили, читавшую на кушетке. Она вздрогнула и уронила книгу.

– Прости, – пробормотал он, растерявшись. – Я не хотел мешать.

А эта дурында вся покраснела и начала судорожно поправлять платье.

– Я искал слуг, чтобы прибрались в комнате... Там... кто-то разворошил постель.

Лили посмотрела на него огромными глазами и он рассмеялся.

– Не я. Не думай, я спал на чердаке.

Не выдержав, он подсел к ней и крепко обнял.

– Как же ты вкусно пахнешь, Лили. Яблоками и булочками...

– Нас могут застать, – испуганно прошептала она, но сама тоже к нему прижалась.

– Тогда пойдем в другое место, – он начал целовать ее лицо и шею, пытаясь попадать в веснушки.

– Боюсь, это не совсем прилично...

– Ты мне очень нужна сейчас, Лили. Очень сильно нужна, – и говорил Рауль чистую правду.

Лили что-то протестующе шептала, а он просто взял ее на руки и вынес из этой треклятой розовой гостиной. Он, кажется, знал подоходящий уголок. А она затихла у него на руках и положила рыжую голову ему на грудь.

Но с намного большим удовольствием он отвез бы ее в свой родовой замок. Лили бы понравились их романтические развалины, оплетенные плющем и дикими розами. 

Глава 18

– Преподобный Кристоф, а почему вы не пользуетесь порталами и вот уже несколько дней мы вынуждены плестись пешком?

Кристоф обернулся к Нинелль. Лицо его выглядело отстраненным. Он явно думал о чем-то совсем другом.

– Что вы сказали?

– Я спрашиваю, почему вы не пользуетесь порталами, – повторила Нинелль и остановилась посреди пыльной дороги, уперев руки в бока.

– Потому что я не могу открывать их без разрешения Высших Инквизиторов и тем более в личных целях.

Он посмотрел на небо и поморщился.

– Вы не чувствуете?

– Что? – Нинелль злилась и уже жалела, что ввязалась в эту авантюру.

К демонам Рауля. Нашла бы себе любого другого мужа, а этого олуха виконта пускай Лили забирает. Так ей и надо. Потом будет еще умолять Нинелль забрать его обратно. Потому что Рауль, тот еще подарок. Подлый, брехливый и ненадежный.

– Вы не чувствуете? – повторил Кристоф. – Пахнет черной магией. Прямо-таки воняет.

Нинелль вздрогнула, с испугу приняв его замечание на себя, но потом поняла о чем говорит Инквизитор. В воздухе действительно чувствовалось что-то странное, и небо казалось темнее, и птицы летали низко, и облака неслись быстрее.

– Надвигается гроза, – попытылась перевести она разговор на другую тему.

Если кто-то из темных и колдовал здесь неподалеку, то пусть и колдует с миром.

– В ближайшем городке мы сможем остановиться. Думаю, там можно дождаться и дилижанса, – пробормотал Кристоф.

За эти несколько дней пара-тройка переполненных дилижансов пронеслась мимо них, но не остановилась. Вокруг действительно творилось странное. Даже людей как-будто уменьшилось. И собак вот тоже. И сельские дети не носились с криками.

– Мы ведь приближаемся к Маковому Уголку? – спросил Кристоф.

– Думаю, да. Он недалеко от столицы. Мы всегда добирались на карете быстро, дней за пять.

– Уточним дорогу в городке.

Нинелль хмыкнула. Если не заплутаем в пути, то да.

Они опять зашагали вперед. У Нинелль жутко гудели ноги, но она все равно радовалась, что переобулась в сапоги, которые странно выглядывали из под платья. Но в легких туфельках на каблуке она бы не прошла по неровной, немощенной дороге. А бедный Инквизитор еще и багаж их тащит. Прямо как вьючный мул.

Весна вот тоже выдалась жаркая, душная, неприятная. А в Маковом Уголке сейчас небось цветет все, что только возможно. И в воздухе стоит приторный запах сирени, акаций и этих лилиных ужасных роз.

Они в молчании дошли до конца дороги, где та плавно вливалась в небольшой лесок.

– Странный тип из Кохунто все еще в поместье вашего дяди, – прошептал Кристоф. – Я чувствую, что это он колдует.

Вид у Инквизитора сделался хищный, как у охотника, почуявшего добычу.

– Вы сами сказали, что гость путешествует с королем. У вас не получится его прижать.

Кристоф криво усмехнулся.

– Возможно, со временем и получится. Надо провести расследование, собрать доказательств. На колдуна всегда можно что-нибудь накопать... при большом желании. Но сейчас я не могу связаться со своими, темный колдун все тут перекрыл своей магией.

В лесу, в тени деревьев, стало холодно и Нинелль обхватила себя руками.

– А почему нет людей? – спросила она, хотя и догадывалась сама.

– Чуют, что живой мертвец рядом, – мрачно ответил Кристоф и лицо его перекосилось. – А некоторые от меня прячутся. Жаль не удалось сохранить анонимность.

– Живой мертвец? – Нинелль сделала вид, что не поняла, но на самом деле и она прекрасно чувствовала леденящую пустоту вокруг. Магию другого мира.

Кристоф подошел к ней и поставил дорожные сумки на землю. Глаза его горели мрачным огнем фанатика. Нинелль захотелось отшатнуться, но она взяла себя в руки и осталась стоять на месте.

– Он тянет силу из окружающего мира. Из живого мира. Вот почему некроманты и темные колдуны богопротивны. Они или тянут силу из нашего мира, как я уже сказал, или же питаются от Тартарума, и тогда приводят темень потустороннего мира уже к нам, сюда. Люди чуют его и бегут. Или впадают в транс.

– Значит в Маковом Уголке сейчас опасно? – спросила Нинелль.

Ей стало беспокойно за матушку. Бедняжка и так табачная наркоманка, а рядом с колдуном может совсем сойти с ума, или сорваться, или помереть. Нинелль даже не знала, что хуже. И еще ей стало очень интересно – они с матушкой какой силой пользуются? Забирают от окружающих или от Тартарума питаются. Вот незадача, она ничего о подобном не слыхивала.

Кристоф пожал плечами.

– В Маковом Уголке может происходить все, что угодно. Все зависит от воли колдуна.

Им не удалось дойти до городка затемно и пришлось заночевать в лесу. Уже вторая ночь под открытым небом. Нинелль тяжело вздохнула и начала разводить костер. Кристоф смотрел на нее с любопытством, явно удивляясь необычным умениям светской дамы и фрейлины королевы. Но ведьм с детства учили выживать, независимо от их общественного положения. Ведь рискуют они всегда. И матушка лично ее обучала. И разводить костер, и готовить, причем не только обеды, и шить, и много чего еще. Лили, небось, и половины всего этого не умеет.

Кристоф тем временем подстрелил кролика и им удалось поужинать, запивая мясо водой.

Инквизитор ел молча, сосредоточенно и смотрелся мрачным. Иногда останавливался и ожесточенно чесал ладонь.

– Что-то случилось, преподобный Кристоф? – спросила Нинелль острожно.

Он посмотрел на нее рассеянно, но потом все таки ответил.

– Почему-то сила печати дает сбой в этих местах. Знак жжет ладонь. Такого не должно быть.

Нинелль отпила из фляги и неопределенно хмыкнула в ответ. Она была удивлена. Господин Инквизитор растерян? Разве такое может быть?

– Вы неуверены в своих силах? – спросила она.

– Я вполне уверен в себе, – ответил он раздраженно, – но печать начала мне мешать. Она не совсем соответствует моей природе... – он осекся, уловив удивленный взгляд Нинелль.

– И Инквизиторы не учли этого, когда выжигали ее? – Нинелль прищурилась.

Они с вызовом уставились друг на друга. Нинелль напряглась. Было совершенно ясно, что он прекрасно видит, кто она. Но почему не пытается задержать или, что там предпринимают Инквизиторы, наткнувшись на зловредную ведьму?

Взгляд его был цепким и холодным и Нинелль стало не по себе.

– Я управляю воздухом и водой, а огонь мне чужд, – ответил он наконец.

– И вам все равно выжгли печать? – снова спросила Нинелль.

Кристоф помолчал, обдумывая ответ. По всей видимости, посвящать ее в свои проблемы ему не хотелось. Но потом все таки решился и ответил.

– Мои силы проявились не сразу.

– Вы что-то темните, господин Инквизитор. Признавайтесь.

– Ладно, вряд ли мне удасться утаить от вас свои секреты, вы все равно обо всем догадаетесь в пути... Я из простой семьи. Из очень бедной. У меня всегда были зачатки магии, но слабые. Потому я компенсировал недостаток талантов усердным учением. Моя мать продала дом, чтобы я смог поступить в университет. И стоит ли говорить, что учиться мне приходилось вдвойне усерднее.

Нинелль покачала головой. Что же, это многое объясняет. И аскетичность, и ханжество, и даже хороший аппетит.

– Вы не обязаны со мной делиться, – пробормотала она из вежливости, но на самом деле ей было страшно любопытно.

– Я не скрываю своего происхождения при дворе. И не стыжусь его. Но, видите ли, Светлые маги из сильных могущественных семей не рвутся в Инквизиторы. Потому набирали из таких, как я. Для меня это была возможность. Я купил дом, перевез семью.

 – Ваши родители живы?

Он вдруг весь собрался и ничего не ответил.

– Будущее за такими, как я, мадмуазель дю Пэн, – бросил он сухо.

– Не думаю.

– Как вам угодно.

– А когда ваши силы начали увеличиваться? Вы ведь сказали, что имели лишь зачатки дара.

– Я сам не вполне понял, – ответил он уклончиво, – но вначале печать мне не мешала, я прекрасно принял ее. А потом, после появления новых способностей... я сам пока не осознал до конца того, что со мной происходит.

– Но как вы получили свои силы?

Кристоф промолчал и опустил голову. Он явно не собирался отвечать.

– Я разберусь со своим даром, мадмуазель дю Пэн. Поверьте, он ни на секунду не остановит меня в моих стремлениях. Наоборот, уверен, что только поможет одолеть колдуна.

Надо же, а Кристоф обычный карьерист из низов. С которым произошло что-то странное. Но он не желает признаваться, что именно. Нинелль удобно устроилась у костра, примостив под спину сумку. Надо будет обязательно разузнать, что скрывает преподобный.

– Вы говорили, что происходите из бедной семьи. Из какой? Ваши родители были мастеровыми, мелкими торговцами, разорившимися дворянами?

– Они пахали землю. Я вырос в деревне и ходил за плугом.

Он поднялся на ноги и только тут Нинелль по-новому взглянула и на его рост, и на широкие плечи, и на большие тяжелые кисти рук. Обычно ведь ее внимание отвлекало его классически красивое лицо.

– Я тут видел небольшую речку, – сказал он, – пойду окунусь. Вы, если хотите, тоже можете зайти в воду, выше по течению.

Нинелль молча кивнула. Ее удивляло другое. Почему он стал с ней так холоден? Ведь недавно еще говорил комплименты. И в какой момент догадался об ее истинной сущности, если догадался? Или всегда знал? И почему молчит? Мог уже избавиться от нее по дороге. Или отправить порталом назад, в столицу. Но, возможно, сообразил он поздно. Или она нужна ему, чтобы легко проникнуть в Маковый Уголок, а там он уже от нее избавится. Она нащупала свой магический кинжал, который хранила за корсажем.

Понятно только, что Инквизитор темнит и очень опасен. Но тем и интереснее с ним играть. В Маковом Уголке она станет сильнее. Да и матушка там. Если, конечно, окончательно не тронулась рассудком. С нее станется неожиданно сойти с ума. Или выкинуть еще какой-нибудь неуместный и  неприятный фокус.

В Маковом Уголке Инквизитор найдет свою судьбу и, возможно, конец. Хотя, если у него достанет ума смириться с ее властью, она оставит его в живых.

Нинелль доела кролика и побрела к реке. Вода, наверное, очень холодная.

Она слышала, как Кристоф фыркает и плюется где-то за деревьями. Он что, ныряет?

Берег реки  скрывался за густым высоким кустарником и неожиданная мысль пришла Нинелль в голову. Надо ведь только протянуть руку и отвести листву. Она решилась и скользнула в заросли.

Он уже стоял на мелководье и виден был полностью. Нинелль слегка приоткрыла рот от удивления. Видимо, давние упражнения с плугом не прошли даром. Разве такое тело нормально... для преподобного?  А как же святость, посты, самобичевание?  

Он вдруг резко обернулся и увидел ее. Мокрые светлые волосы облепили лицо и он непроизвольным движением откинул их назад.

Нинелль думала он растеряется. Придет в ярость. Но он только спокойно посмотрел на нее, ничуть не стесняясь наготы.

– Вам что-то нужно, мадмуазель дю Пэн?

– Я... перепутала.. думала вы мылись выше по течению.

– Конечно, – он слегка поклонился. – Но должен предупредить, вода холодная.

Нинелль сдержанно улыбнулась, стараясь не смотреть ему ниже пояса, и присела в реверансе.

И тихо начала пятиться назад, продолжая вежливо улыбаться. Вот же мерзкий тип. Хладнокровный змей. Интриган.

Ей совсем не хотелось лезть в холодную воду, но сидеть и пахнуть потом рядом с чистеньким Инквизитором... нет, такое даже представить страшно. Потому пришлось купаться, и дрожать от холода. А эта скотина преподобный Кристоф, видать, закаленный. И даже подглядывать не пришел. Нинелль ударила себя по лбу. И когда она научится уму-разуму? Ведь матушка все время твердит – не увлекайся!

Глава 19

Они вошли в городок под вечер.

Городок выглядел обычным. С деревянными домиками, высоким Ястребиным храмом и ратушей. Но на улицах было безлюдно. Иногда только стукнет ставня, мелькнет в окне чье-то испуганное лицо. Кристоф решительно направился к трактиру. Осторожно толкнул дверь. Нинелль скользнула внутрь вслед за ним.

И трактирщик и немногочисленные посетители, цедившие вино, показались Нинелль вялыми и полусонными. Они тупо пялилсь в стаканы, а еще несколько человек замерли за картами, будто забыв, что сели играть. Трактирщик механически протирал стойку и смотрел вдаль пустыми глазами.

Кристоф подошел к нему и потряс за плечо.

– Любезный, что здесь происходит?

– А? – трактирщик вздрогнул и посмотрел на Кристофа, медленно приходя в себя.

Остальные тоже как-будто встряхнулись, но не до конца.

– Мы хотим комнаты, – громко произнес Кристоф, чтобы до трактирщика дошел смысл его слов. – И поесть.

– Конечно, конечно. Усаживайтесь, как насчет нашего фирменного?

– И бутылку вина, – потребовала Нинелль.

Игроки тоже вернулись с небес на землю и начали хлопать по столу засаленными картами, тихо переругиваясь. В темном углу сидела еще одна компания, но те совсем не двигались итолько злобно поблескивали глазами. Причем, желтыми. Но Кристоф их, кажется, не заметил.

Они выбрали более-менее чистый стол и уселись, разместив багаж возле ног.

– Вы видите, что происходит? – спросил Кристоф и потянул шейный платок. – Как тут душно. Эта магия, как густой кисель окутывает все вокруг.

Нинелль стало тревожно. Она никак не ожидала подобных осложнений. Одно дело, просто древний колдун, путешествующий с королем и совсем другое – колдун, вогнавший в спячку целую округу. И, если полетят головы, и им бы с матушкой не пострадать.

Она представила, как будет бранить ее матушка, когда узнает, что Нинелль притащила в Маковый Уголок Инквизитора. Может, она переоценила свои силы? А может, наоборот, получится сговорится с тем колдуном из Кохунто. И Инквизитора взять за горло.

Служанка с заспанным лицом принесла ужин и бутылку. Кристоф поблагодорил ее и кинул несколько мелких монет. Надо же, а господин Инквизитор еще и скупердяй. Мог бы дать и больше.

Кристоф споро принялся за еду, заедая мясную похлебку хлебом. На плохой аппетит он никогда не жаловался. Нинелль опустила глаза и отметила про себя, что он на нее даже не смотрит.

Она вспомнила, как сблизилась с Раулем. Все протекло весьма легко и приятно, более того – весело. Он сразу понял ее интерес и перешел в наступление. А с Инквизитором происходило что-то странное. Она могла бы сама сделать первый шаг. Ведь он сказал, что считает ее красивой и даже проявил некоторый интерес... только вот потом этот интерес исчез бесследно. Как будто и не было ничего и Нинелль все почудилось. Он очертил вокруг себя невидимый круг, и ей внутрь того круга хода не было. Она видела это ясно.  С того баловства у яблоневой рощи, он предпочитал поворачиваться к ней лишь суровым инквизиторским ликом. И возможно, сознательно. А Нинелль знала наверняка, что не переживет, если он отвергнет ее. Только не он.

Кристоф прикончил обед и откинулся на стуле. Он ничего не видел вокруг, погрузившись в себя и даже глаза прикрыл. Лицо его напряглось и на лбу выступил пот.

Люди вокруг заметно оживились, а Инквизитор, наоборот, побледнел и поблек.

– Я постарался немного нейтрализовать его силу, – с трудом произнес он и показал Нинелль печать на ладони.

Печать налилась огнем и пульсировала.

– Это же ожог! – крикнула Нинелль.

Но он шикнул на нее.

– Тише, нам не нужно лишнего внимания.

– Что с вами?

– Я не знаю. Я попытался вмешаться... а печать так странно среагировала. Она будто отвергает меня.

Он прижал руку к груди. Вокруг началось подозрительное движение. Людей прибавилось, некоторые собирались группами и шептались, некоторые мелькали юркими тенями.

Подошла девчонка служанка и принесла им ключи от комнат.

– Когда прибудет дилижанс? – спросил ее Кристоф, пытаясь скрыть руку в кармане.

Девчонка скосила глаза. Она уже не казалась заспанной.

– Завтра, господин.

Нинелль девица эта положительно не понравилась. Она скользнула рукой к груди, где в корсаже лежал кинжал.

Кристоф слегка выдохнул и посмотрел на руку, печать побледнела и ему казалось полегчало.

– Пойдемте спать, нам нужны силы, – сказал он.

– Мне не нравится этот трактир, – прошептала ему Нинелль.

– Мне тоже, но у нас нету другого выбора.

Кристоф встал, но его слегка шатало.

– Он знает, что я поблизости, – пробормотал он тихо.

Вид у него был престранный и он уже мало отличался от трактирщика. Тот опять замер со стаканом в руке и только медленно покачивался. Нинелль подумала предолжить Кристофу руку, но он не посмотрев на нее, пошел к лестнице. Ну и пусть сам ползет наверх. Она фыркнула и оглянулась в поисках девушки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Эй, любезная, мне нужна горячая вода! – крикнула она служанке.

Сверху раздался негромкий вскрик. Двое мужчин поднялись из-за стола в углу и направились прямо к Нинелль. Она зашипела и выхватила нож. Но они только насмешливо усмехнулись. Как и у большинства современных ведьм, колдовство Нинелль держалось на артефактах и амулетах. Ведь все старые знания Инквизиторы давно уничтожили, в попытках ослабить ведьм. Вот и кинжал достался Нинелль от бабушки-артефактора.

Кинжал засветился в руках, передавая силу. Мужчины переглянулись и двинулись к ней, а Нинелль с воплем кинулась им навстречу. Бандиты от неожиданности опешили, а она воспользовавшись моментом, полоснула одного по горлу. Кинжал засветился, подкрепившись свежей кровью. Второй с ужасом отшатнулся от Нинелль и с воплем «Ведьма!» выбежал вон на улицу. Остальные посетители и трактирщик, впавшие в сон, даже не шелохнулись. А Нинелль, вытерев кинжал о куртку погибшего, хорошо того разглядела. Гоблин. А интересное  здесь местечко.

Нинелль спешно побежала наверх. Инквизитор лежал на полу вверху лестницы. Его ударили по голове и кровь сочилась из обширной раны на голове.

– Твою ж... – ругнулась Нинелль и попыталась его поднять.

Но Кристоф оказался тяжеленным. Если даже и получится его приподнять, придется тащить волоком.

На лестнице раздались шаги. Нинелль резко поднялась на ноги и опять схватилась за нож. Перед ней стояла женщина в черном. Ее седые волосы странно контрастировали с молодым лицом, а прическу держал высокий ажурный гребень.

– Зачем ты нападаешь на своих? – с удивлением произнесла неизвестная ведьма.

В том, что странная женщина была ведьмой Нинелль не сомневалась.

– Это те гоблины напали на меня.

– Они приняли тебя за прислужницу Инквизитора. А ты, ведьма, что делаешь в его обществе и зачем защищаешь?

– Мы путешествуем вместе по общим делам и пока мне выгодно держать его живым, – ответила Нинелль сдержанно.

Кристоф застонал и Нинелль с досадой подумала, что он слышал их разговор или хотя бы часть.

– Ведьмы? – прошептал он. – Мадмуазель дю Пэн... вы ведьма? Я так и знал...

Женщина подощла к нему и слегка толкнула носком черной туфельки. Кристоф не двигался. Он опять потерял сознание.

– Хороший улов. Вся округа о нем судачит. Если бы не Исидора, он бы уже отправил на суд целую компанию наших.

Значит старую ведьму зовут Исидора? Надо запомнить и найти эту почтенную женщину.

– От него нужно избавиться, – решительно произнесла ведьма. – Не пойму, почему Сид не добил его.

Они с Нинелль одновременно оглянулись и увидели Сида. Гоблин лежал в дальнем углу коридора, весь скованный льдом и явно мертвый.

– Успел-таки навредить...

Ведьма зашипела и вытащила из-за пояса нож.

– Нет, прошу вас. Он нужен мне, – вскричала Нинелль и сильнее сжала в руке кинжал.

Ведьма посмотрела на нее с удивленной улыбкой.

–  Ты вступишь со мной в противоборство? Ради этого существа?

Нинелль подняла подбородок.

– Ему не время умирать. Я везу его к колдуну из Кохунто. Он поможет мне обезвредить Инквизитора.

– Зачем же его обезвреживать? Хороший Инквизитор – мертвый Инквизитор, так говорят. Ты не слышала об этом, ведьма?

– Мне он очень нужен... прошу.. – твердо произнесла Нинелль.

Ведьма засмеялась.

– Я поняла. Он нужен тебе для потомства! Оригинально. Хочешь понести от Светлого мага и получить дочь – Светлую?

– Я хочу этого, – Нинелль опустила голову.

Ей было немного стыдно, но она решила проявить упорство. Никто не имеет права вмешиваться в ее личную жизнь. Да и возможность одолеть Инквизитора казалось ей вызовом, от которого она не могла отказаться.

– Тебе повезло, что вы на территории Ботрела и Инквизитор ослаб. Хотя это и очень странно. Обычно с ними справиться почти невозможно. Но раз ты так одержима им, хорошо я не стану убивать твою игрушку. Я даже помогу его подлатать. Благодари Ботрела.

– Ботрела? Короля Кохунто? Но ведь он...

– Вернулся.

На лестнице появились новые гоблины. Они подняли Кристофа и перенесли в один из домов. Довольно богато обставленный и удобный. И не подумаешь, что ведьма сплела здесь гнездо.

Кристофа уложили в чистую постель и вызвали лекаря. Но в тот день он так и не пришел в себя.

– Пока переждете здесь, а как Инквизитор окрепнет, я провожу вас в Маковый Уголок, – сказала ведьма и задумчиво склонилась над Кристофом. – Но он очень странный. К инквизиторской силе примешалась иная. Природу которой я никак не определю. Тут нужен более сильный маг.

Ведьма повернулась к Нинелль.

– Возможно ты права и нужно показать его Ботрелу.

Он очнулся наутро. Нинелль с ведьмой стояли у его постели.

Кристоф медленно раскрыл глаза, а потом с трудом обвел взглядом комнату. И подскочил в постели, поняв куда он попал. Но голова разболелась и печать на ладони загорелась огнем. Он со стоном упал обратно на подушки.

– Проклятая ведьма, – почти выплюнул он.

– А вы только сейчас поняли? – спросила Нинелль печально.

– Догадывался, кинжал вас выдал, – простонал он в ответ.

– Вам придется пробыть тут какое-то время, Инквизитор, – обратилась к нему ведьма с усмешкой, – и не советую обижать мадмуазель Нинелль. Она спасла вам жизнь.

– Я наберусь силы, – прошипел он. – Ваш колдун не сможет контролировать меня долго. И тогда берегитесь...

– Какой неблагодарный субъект, – покачала головой ведьма. – Впрочем, как все они. Но эти дни он в полном твоем распоряжении, милая. Делай с ним все, что хочешь, а потом советую избавиться.

Нинелль вздохнула. Легко сказать. Что она может делать с человеком с проломленной головой? Если только разговаривать.

Нинелль отвела глаза. Она не нашла в себе сил встретить гневный и полный боли взгляд Кристофа.

– Зачем я вам нужен! Я никак не возьму в толк, – не унимался Кристоф. – Вы могли меня сто раз убить уже.

Он уже пошел на поправку и по утрам сидел в кресле. Из-за болезни стал он крайне раздражителен и каждый день пилил Нинелль. А еще больше он злился из-за того, что инквизиторская печать окончательно его отвергла. Собственные же стихийные силы он не контролировал. Так только – суп заморозил в тарелке и пару куриных ляжек. К тому же силы его явно входили в противодействие с печатью и Инквизитор, как маг окончательно вышел из строя.

Зато ведьмины настойки пошли на пользу. И здоровый цвет лица вернулся. И даже повязку смогли снять.

– Я не могу сказать, преподобный Кристоф, – уклончиво отвечала Нинелль, присаживаясь на стул напротив. – Вы не поймете.

– Может быть все таки пойму? И вы, наконец, объяснитесь?

– Я задумала... мне безумно неудобно... – Нинелль подняла глаза к потолку.

Кристоф приподнял бровь.

– Ну же, мадмуазель дю Пэн. Я жду. Для чего я вам нужен? Может быть, вы держите меня, как заложника?

– Вы мне нужны только для одной цели, преподобный Кристоф. Я хочу от вас ребенка, а потом... я думала обратить вас в статую, но сейчас глядя на ваше беспомощное состояние... Думаю, что Ботрел сам решит, как с вами быть.

Глаза Инквизитора потемнели. Нинелль приложила руку к груди, где лежал кинжал. Но он к ее удивлению не двинулся с места. Просто посмотрел на нее пораженно.

– И это все, чего вы хотели?

Нинелль кивнула.

– И еще в статую обратить, – добавила она тихо, – в отместку за всех темных магов.

– А вы умеете?

Нинелль кивнула.

– И многих уже превратили?

– Одного... придворного кавалера, но он заслужил.

– Почему вы выбрали меня? – спросил Кристоф, презрительно скривив губы.

– Я не знаю... – Нинелль опустила глаза.

Она и правда не знала. Может, потому что красивый. И неприступный.

Он встал и подошел к ней. Наклонившись, взял за подбородок. Глаза его из голубых сделались совсем темными и Нинелль стало страшно.

– Чего же вы сразу не сказали, мадмуазель дю Пэн? Я никогда не отказываю дамам.

С этими словами он грубо впился Нинелль в губы.

С силой втянул ее нижнюю губу в рот и прикусил. Она явственно почувствовала исходившую от него ярость. Нет, вовсе не о таком она мечтала. А что, если он ее изнасилует?

Нинелль уперлась ладонями ему в грудь и с силой оттолкнула. Он подался назад, но на ногах устоял, только лишь слегка пошатнулся.

– В чем дело? – спрсил он, тяжело дыша, – вам не понравилось?

Нинелль вскочила на ноги и выдернула из-за корсажа кинжал.

– Я не хочу, чтобы это произошло так! – крикнула она.

– Как так? – он зло улыбнулся. – Ложитесь же уже на кровать! Но нежной любви я вам не обещаю. Уж увольте. Никогда раньше не спал с ведьмами, но полагаю вы все любите пожесче. Как на шабашах.

Нинелль в отчаянии замотала головой. Какой же он дремучий и глупый.

– Я не хочу так! – закричала она. – Я хочу, чтобы вы смотрели на меня, как тогда, у яблонь.

Он рассмеялся.

– Тогда у яблонь я считал вас приятной девицей. Хоть и почувствовал силу вашего кинжала. Но у нас многие дворяне грешат мелкой магией. Я, как дурак, попытался вас оправдать. А ведь чуял неладное. Но с тех пор многое изменилось, мадмуазель дю Пэн.

Он сделал к ней шаг, но Нинелль отступила назад.

– Вы не посмеете... не подходите ко мне. Я позову на помощь.

Он скривился от гнева.

– Вы же хотите ребенка? Давайте, ложитесь. Поверьте, вам понравится.

– Я не хочу так, – слезы выступили на глазах Нинелль.

– Я никогда не прощу вас, – проговорил он тихо. – Никогда.

– Я не заманивала вас в ловушку, вы сами захотели приехать сюда.

– Вы меня обманули. Обманывали месяцами, пока крутили задом в дворцовой библиотеке.

– Вы тоже не ангел! – возмутилась Нинелль.

– Я не знаю, что ждет меня у Ботрела, но, если я спасусь... Я клянусь, я найду вас и превращу вашу жизнь в ад.

И Нинелль почему-то поверила, что он говорит абсолютную правду. Посмотрев на нее с отвращением, он сел обратно в кресло и там замер. Разговор был окончен.

Глава 20

Больше всего я боялась, чтобы о нашем с Раулем убежище никто не узнал. Особенно папенька или Ботрел. Потому, я пробиралась в наш летний домик в саду крадучись – или рано с утра, или поздно вечером. Еще было странно, что няня не вмешивается и переломы конечностей или отбитые почки виконту уже не грозят.

Мы с Раулем все обустроили, притащили тюфяк и несколько старых стульев, а больше нам и не нужно было. Единственно, раздражали меня поросшие мхом статуи, сваленные в углу. Но они были столь тяжелы, что вытаскивать их наружу представлялось мне невозможным. Да и папенька бы заметил.

– Я боюсь этих статуй, – сказала я, устроишись на груди у Рауля.

– Хм, – ответил, он рассматривая потолок. – Лили, ты заметила, паутина у вас тут черная?

– После появления Ботрела все вокруг изменилось. Вчера я видела полностью черную жабу в нашем фонтане. Но меня волнуют статуи. Жаль, что мы не смогли отыскать другого тайного места для встреч.

Он рассмеялся и взъерошил мне волосы.

– Я не шучу, не смейся. Просто... они живые.

– Живые статуи? – Он поднял брови в притворном удивлении.

Я приподнялась на локте и заглянула ему в лицо. Глаза у Рауля были довольные и совершенно невинные. Он мне не верил.

– Не все живые, но некоторые. Я это вижу. А лет пять назад... Я наткнулась на статую. Она стояла на старом кладбище в нише полуразрушенного склепа. И она позвала меня.

Рауль стал внимателен и нахмурился.

– На пьедестале была выбита надпись – Исидора. И я... не знаю, как это получилось. Я ее оживила.

– Оживила статую?

– Да. Она оказалась старухой. И долго меня благодарила. Говорила, что Инквизиторы заключили ее в камень шестьсот лет назад.

Рауль встревоженно на меня посмотрел.

– Лили, ты что – ведьма?

Что?! Я сорвалась с кровати и начала поспешно одеваться.

– Прости... Демоны! Лили, я не думал тебя обидеть... Просто у тебя совершенно паршивые родственницы... Но я считал ты не владеешь магией, – он сел в постели.

– Я и не владею! – крикнула я, пытаясь напялить платье.

Вот уж комплимент. Сравнить меня с этими мерзкими фуриями!

И почему рука не пролазит в этот проклятый рукав?! Я стянула платье и отбросила его в угол. В расстроенных чувствах я становлюсь совсем неуклюжей. Мне захотелось разрыдаться.

Рауль подскочил ко мне, и обняв, поцеловал в макушку.

– Не обижайся. Но такой скрытый дар может стать опасным. Для тебя самой. Надо сказать Ботрелу.

Я посмотрела на него с удивлением.

– Ботрелу? Но, Рауль, он наш враг. Он заставляет меня...

– Да, он премерзкий тип... но... – Рауль замялся.

Опять виляет и что-то врет? Я оттолкнула его.

– Я жду твоего чистосердечного признания, Рауль. И не лги мне. Что происходит?

Он почесал макушку и досадливо поморщился.

– Видишь ли, Лили, тут такое дело, что я... я оборотень-ястреб.

Я кивнула.

– Мне это известно.

Он замер и растерянно на меня воззрился.

– Ну я же говорю, ведьма, – выпалил он.

Но, заметив мой свирепый взгляд, протянул вперед руки в защитном жесте и быстро продолжил.

– Хорошо, не ярись, Лили. Но Ботрел помогает мне учиться контролировать мою птичью сущность, что весьма непросто. Ты не представляешь, с какими трудностями мне приходится сталкиваться. И сырое мясо... Меня иногда целыми днями после него тошнит...

Он сел на кривой табурет и посмотрел на меня виновато – мол, что поделаешь, такой уж я уродился.

До меня потихоньку начал доходить смысл его слов. То что он оборотень, я давно знаю, но он ятреб... Значит – родственник короля!

– Ты принц? – спросила я с ужасом.

– Я не думаю... не знаю, – он потряс головой. – Ботрел утверждает, что да. Я... не совсем понимаю его планы, но он плетет свои какие-то интриги и хочет использовать меня.

– И ты согласился?

– А что мне делать? Он прижал меня к стенке. Лили, ты не понимаешь мое затруднительное положение.

Рауль смотрел умоляюще. Никогда он раньше столько не говорил. Но сейчас, видимо, прорвало.

– Я становлюсь претендентом на престол, который мне совсем не нужен, но убедить в этом принца Жюля будет нелегко. Он просто попытается убить меня, на всякий случай. Хотя с принцем я справился бы и сам, но тут еще и родовой замок почти развалился, и отец слег, и сестра не может выйти замуж без приданного и... пятеро младших братьев. У них практически одна пара сапог на всех... Меня, как старшего, король взял во дворец... – Рауль поморщился. – Ты представляешь, каково это жить во дворце без денег? Крутиться? Искать богатых покровительниц. Демоны... – он ударил себя по лбу. – Тетя подарила мне только один выходной костюм, и то, чтобы не позориться.

Он зло усмехнулся.

– И Ботрел обещал мне тебя вернуть, – уже спокойно закончил он свою речь и поднял ко мне лицо.

Так и есть – с виду непорочный ангел и пречестнейший аристократ. Мне стало больно. А ведь все было понятно с самого начала. На что я надеялась?

– Ты со мной из-за денег? – спросила я.

Он кивнул.

– Поначалу, да.

– И тогда в чулане, когда мы впервые занялись любовью, тогда тоже из-за денег?

– Нет, тогда я сам хотел. Ты мне нравишься. Искренне нравишься, Лили.

– Но ты не любишь меня?

– Люблю.

– Я не верю тебе. Ты ведь и Нинелль, кажется, тоже любил.

– Нинелль ведьма. Жестокая и корыстная. С ней было интересно, а мне тогда нравилось рисковать, хотелось острых ощущений...

– А сейчас больше не хочется?

Он покачал головой.

– Нет, больше не хочется. Лили, я рассказал тебе обо всем с самого начала. Я не врал тебе. И о том, что мы с Клариссой договорились. Ты ведь знала.

– Потому я тебе и верила. Я думала, ты признал ошибку, жалеешь, и вправду полюбил меня. А сейчас я уже и не знаю. Ты снова темнишь. У меня за спиной договорился с Ботрелом, будто я товар, или вещь... Опять!

Он встал и двинулся ко мне, но я отшатнулась.

– Не подходи ко мне! Я не вещь, чтобы мною торговать. А ты делаешь это уже не в первый раз.

Я отвернулась к окну, но он подошел сзади и обнял.

– Отойди, Рауль.

– Как мне доказать, что я люблю тебя?

Он начал целовать мне шею, затылок, сминая на груди тонкий хлопок рубашки, лаская почти обнаженное тело. И почему я так слаба? Нинелль вот вызвала его на дуэль.

И тут я ее увидела. Нинелль стояла в саду, прямиком у дикого шиповника, и смотрела на нас.

– Рауль, ты видишь ее?!

– Демоны, откуда эта ведьма тут?

Он положил руку мне на грудь и поцеловал в висок.

– Пусть смотрит, – прошептал он.

Я попыталась вырваться, но он удержал.  А Нинелль развернулась и убежала.

– Опять ты меня используешь! – крикнула я ему. – Ты хотел, чтобы она увидела?

Он зло на меня посмотрел.

– Пусть видит.

– Ты пытался вызвать ее ревность!

– Что за выдумки. Конечно же нет. Пусть знает, что мы вместе и ей тут делать нечего.

– Я не верю тебе, Рауль, ты все время юлишь.

– Давай я помогу тебе надеть платье, – сказал он спокойно. – Ты придешь в себя и поймешь, что я тебя не обманываю. Я все честно тебе рассказываю. Обо всех своих хитростях и даже подлостях.

– Ну почему ты такой неспокойный!  

Но он уже притащил мое платье и начал помогать его натягивать, ловко шнуруя лиф, и распрямляя складки.

– Держись меня, Лили. Вот увидишь, мы будем счастливы. Ботрелу ты не нужна.

– А как же его исцеление?

– Да прекрасно он себя чувствует, этот лицемерный кабан. Он держит тебя, чтобы манипулировать мной, и возможно твоим отцом. Может ему нужны деньги.

Он повернул меня к себе и обхватил мое лицо ладонями.

– Я знаю, что я не самый лучший и порядочный человек на свете, Лили, но я хочу, чтобы ты знала одно. Я тебя люблю. И всегда буду любить. Ботрел полностью захватил вашу усадьбу. Вам с месье Шабо не вырваться. Мы все запутались в его липкой паутине. И я, и твоя тетка, и эти придурки ее кавалеры.

Он наклонился и поцеловал меня в лоб.

– Выйдем по отдельности. И не бойся Нинелль. Она не посмеет тебе навредить.

– Я не боюсь ее, – ответила я. – Намного больше меня пугают статуи. Все боюсь не оживить еще одну.

– Будем встречаться в другом месте, раз тебе тут страшно. Я люблю тебя.

Я только кивнула и молча направилась к двери. Как хотелось мне ему верить. Но он постоянно темнит и недоговаривает. А если уж выскажется, то такое расскажет. Что лучше бы и не знать.

Нинелль налетела на меня у входа в кухню. Больно вцепилась в руку и потащила во двор.

– Ты, развратная, глупая морковка. Решила увести у меня жениха? – прошипела она.

Я же только удивленно ее разглядывала. Нинелль в своем истинном облике? Без чар! Тетушка же сойдет с ума.

Я отцепила от себя ее руку.

– Что ты себе позволяешь, мерзкая ведьма. Не смей ко мне прикасаться!

– А ты осмелела. Думаешь, если этот дурак виконт тебя полапал, то уже и нос можешь задирать?

– Ты хотела его убить, – я пожала плечами. – Значит, не так-то он тебе и нужен.

– Было дело. А сейчас я хочу его вернуть. Так что, будь любезна, не мешайся под ногами. Думаю, ты получила уже достаточно его внимания и хватит с тебя. Тем более, у тебя есть жених. – Нинелль ехидно усмехнулась.

Я ничего ей не ответила и поднялась в свою комнату, но там уже металась няня.

– Что такое? – спросила я, – вы тоже видели эту фурию Нинелль?

– В доме Инквизитор! – возопила она. – Эта сумасшедшая притащила в дом Инквизитора!

Няня Милисент крайне редко впадала в панику и я удивленно округлила глаза. Она присела в кресло и уронила голову на кулак, став сразу похожей на какого-нибудь философа.

– Ваша тетка в истерике и месье Камилл приводит ее в чувство нашатырным спиртом.

Ну и дела. Я прошлась по комнате пару раз.

– И еще какие-то ведьмы с ними. Мало нам было неприятностей в лице кавалеров и этого мерзкого виконта, так еще и новая толпа чокнутых понаехала.

Мне стало еще тревожнее. Тучи сгустились над Маковым Уголком и впереди нас ждала гроза.

Няня стала качаться туда-сюда. Я знала, что нелюди недолюбливают Инквизиторов. Да и сама я их не любила, наша-то с Нинелль общая бабка была ведьмой .

– И Ботрел попросил всех собраться вечером в золотой гостиной, – продолжила рассказ няня. – Потому вам надобно переодеться, а то выглядите, как...

Няня осуждаюеще покачала головой и, сорвавшись с места, принялась деловито копаться в гардеробе.

– Где ж это видано, – бормотала она, – без корсета, платье криво зашнуровано, волосы в беспорядке. Хорошо папенька ваш так расстроен, что ничего вокруг себя не видит.

– Чего хочет Ботрел? – спросила я.

– Хочет сделать объявление. А Инквизитора того в кандалы заковал и запер. Вечером все выяснится.

Няня подошла ко мне и приложила розовое платье.

– Только вначале помойтесь. Опять от вас оборотнем этим брехливым несет.

– Нинелль хочет вернуть его.

– Ну и отдайте. Тоже мне сокровище. Сразу жить станет веселее, вот увидите. Я пойду принесу воды.

А я завалилась на постель и раскинула руки, как крылья. Вспомнила свои мечты в начале весны. Как было хорошо, как хотелось любви и свободы. И во что превратилась моя жизнь сейчас. Будущее пугало, так как я не видела в нем ни капли надежды на счастье.

Глава 21

Вечером мы с няней вошли в гостиную вместе. Ботрел стоял у окна с сияющим и задорным видом. Гладкие длинные волосы его рассыпались по плечам, а в кружевном жабо поблескивали бриллианты.

Отдельной группой на низкой кушетке расположились тетушка с кавалерами. Те пребывали в смятении и сильно волновались.

А поодаль, на стульях у стены сидели Нинелль с Инквизитором. Мы с нянечкой сразу на него уставились. Высокий, прямой, с мрачным бледным лицом, он производил гнетущее впечатление. На руках у него сверкали кандалы, сплетенные из огненных нитей. На диване я увидела папеньку и Рауля. Все были в сборе.

А у камина стояли еще две женщины. Одна – вся в черном и с серебряными волосами, а другая та самая старуха, Исидора. Она узнала меня и подмигнула, а у меня чуть сердце из груди не вырвалось от страха. Вот и еще один сбывшийся кошмар.

– Мадмуазель Шабо! Няня Милисент! Проходите! – радостно воскликнул Ботрел.

Сегодня королевское величие он сменил на благодушное радушие салонного аристократа, принимающего гостей.

Папенька кивнул нам, приглашая сесть рядом с ним на диван. И мы с няней, шустро перебежав гостиную, подсели к ним с Раулем.

Рауль взял мою руку и сжал, поддерживая. У меня защемило сердцо. Больше всего на свете мне хотелось остаться рядом с ним навсегда. Но Нинелль кинула на нас презрительный взгляд и что-то беззвучно прошипела. Может проклятье? Я показала ей язык.

Ботрел захлопал в ладоши и уселся в специально приготовленное кресло у камина. Ведьмы обступили его с двух сторон, как охрана, а у ног улеглись псы. Он осмотрел нас счастливым взглядом и начал речь. Весьма, любопытную, кстати. Я лично узнала в тот день немало нового.

– Признаюсь сразу. Я ждал этого момента много веков. Терпеливо ждал определенного стечения обстоятельств, встречи необходимых мне людей. Я вижу будущее, но не могу в него вмешиваться. Таким образом, единственное, что мне оставалось, это прибыть сюда в нужный момент, воспользовавшись любезностью короля. Я объясню каждому из вас его роль в моей игре. И даже приоткрою завесу тайны и поделюсь с вами некоторыми своими намерениями и планами. Сложнее всего было с Инквизитором. Его будущее казалось весьма неверным и показывало множество развилок. Но как видите он все таки здесь.

– Будь ты проклят, Ботрел. И ты и все темные богопротивные колдуны, – прохрипел Инквизитор.

Ботрел усмехнулся.

– А вы преподобный Кристоф, видимо, воплощение святости? Почему же тогда печать не повинуется вам? Разве инквизитора так легко вывести из строя?

Инквизитор дернулся, но кандалы обожгли его и он со стоном откинулся назад.

– Или же в ряды Инквизиции проник самозванец, не достойный печати? – Ботрел иронично поднял бровь. – Я слышал печать не повинуется Инквизитору, только если он сам – темный колдун.

Инквизитор снова дернулся и прокричал проклятия, но кандалы не пускали его к Ботрелу.

Рауль сильнее сжал мою руку.

– Мы с тобой обязаны выжить, – чуть слышно прошептал он. – Ты слышишь? Что бы не случилось, мы с тобой должны спастись.

Папенька посмотрел на него с удивлением и, кажется, наконец-то понял. И только еще больше сник. Бедный папенька. Наверняка он винил себя, а все мерзкие безобразия оказались запланированными Ботрелом заранее, аж в темные века.

Ботрел лучезарно улыбнулся.

– Так что можете считать, что Маковый Уголок стал эпицентром важнейших событий. Но раз Инквизитору так неймется, я сначала разъясню все ему... и кое-что напомню... так, чтобы освежить память. А то его преподобие странно забывчив, что прискорбно.

– А вы – многословны, – выплюнул Инквизитор в ответ.

Тетушка застонала, а кавалеры прытко поднесли ей флаконы со спиртом. Мне даже стало ее жаль.

– Кристоф – снедаемый честолюбием студент из крестьян. – Ботрел театрально протянул к Инквизитору руку. – Магического дара – крупицы. И ведь сколько ни зубри и не грызи фолианты, одаренных сокурсников не перепрыгнешь.

Мне показалось или Инквизитор заскрежетал зубами? Я бы на его месте заскрежетала. Бедняга.

– И в такой ситуации молодой амбициозный студент готов пойти на любые жертвы, – Ботрел сделал невинное лицо и обаятельно улыбнулся.

А был колдун тот еще обаяшка, когда хотел.

– Что вы сделали, Кристоф? Расскажите сами. Как вы получили дар? Ведь почти сразу после вступления в ряды Инквизиции? На мелкие должности Инквизиторы охотно набирали таких, как вы. Вам выжгли печать, но и ее оказалось мало? Вы жаждали большего.

Нинелль странно покосилась на Инквизитора. В глазах ее мелькнуло торжество. Нянечка горестно засопела, она умела сопением выражать разные эмоции, а мы с Раулем теснее придвинулись друг к другу. Чуяло мое сердце, что доберутся и до нас с разоблачениями. И надеюсь они окажутся не очень ужасными. Но кто этого Рауля знает, что он еще мне недоговорил.

– Я не собираюсь вам исповедоваться, – бросил Инквизитор.

– Как пожелаете. Тогда я расскажу сам. Вы учавствовали в той экспедиции в Санктум. Это заснеженная северная страна на границе с Бездной. – Пояснил он нам, будто мы не знали. – Экспедиция длилась долго, но в Санктуме обитают сильнейшие маги и потому практика у них полезна. Да и трудности закаляют Инквизиторов. Я считаю, что разумнее было бы воспользоваться порталами, но Инквизиторы так потешно трясутся над ними, используя лишь в чрезвычайных ситуациях. Но не будем о дураках. Там вы убедились окончательно, что ни на что не способны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Инквизитор низко опустил голову на скованные руки.

– Вы вступили в связь с Марией, женщиной из местных оборотней. Санктум ведь принадлежит снежным барсам, – он кинул нам реплику, поясняя. – Она перевела вас через границу, в Бездну. Вы поднялись на Проклятую гору и... получили там дар. И вернулись оттуда стихийным колдуном, управляющим воздухом, водой и морозами. Но темным. Вот почему, уважаемый инквизитор, ваша печать вас начала отвергать. Как следствие, вы слабнете и опять ни на что не пригодны.

Инквизитор застонал и закачался.

– Надеюсь вы понимате, что единственный ваш шанс – это свести печать. Я могу помочь.

– Я считал, что чистота моих помыслов помешает темной силе овладеть мной. Я читал в старинных манускриптах... что возможно перевести темную магию в светлую.... я почти достиг успеха.

– Да разве можно им верить? Этим старым книжонкам. Половина там сущие враки.

Ботрел презрительно фыркнул.

– Мне нужна ваша сила. Я хочу возродить Кохунто. И вы станете главой моей Инквизиции. Первый в истории Инквизитор – темный маг. И моя правая рука. Надеюсь вы найдете способ подтвердить мне свою преданность.

Ботрел потер руки и обвел нас взглядом. Все будто съежились, опасаясь новых разоблачений.

– Рауль де’Вилиер! – воскликнул Ботрел. – С вами не все так ясно. Король жутко испугался, узнав о вас. Вернее о том, что и вы ястреб. Даже стал покладист как лань. А ведь известен своим мерзким характером. Думаю, вам надо ждать наемных убийц.

Нинелль взглянула на Рауля с удивлением. А тот вздохнул и небрежно пожал плечами.

– Как-нибудь отважу этих ваших убийц, – ответил он.

– Вы, как всегда, самонадеянны и беззаботно стремитесь навстречу гибели. При дворе вы слыли опасным дуэлянтом. – Ботрел хитро подмигнул мне. – Вызывали на дуэли неугодных людей на заказ и за деньги, практически служили наемным убийцей. И весьма близко якшались с принцем Жюлем.

Рауль скромно кивнул головой, ничего не отрицая. Так я и знала, что этот врун полон сюрпризов. Хотя что я. Он даже не врет. Он с невинным видом все выкладывает, просто люди его сами потом оправдывают. Но он действительно говорил, что часто дерется на дуэлях. Это я, дурная морковка, подумала, что он преувеличивает. Разве может такой приятный парень быть драчуном и опасным бретером?

– Подозреваю, что убить вас не легко, но тем не менее я весьма заинтересован в раскрытии тайны вашего рождения. Я хочу знать все. Тогда мне удасться говорить с королем Генрихом на моих условиях. Так что побудете немного моим заложником. Будете вести себя хорошо, я отдам вам Лили. Простите, дорогая, – он кивнул мне головой.

Я в отчаянии посмотрела на папеньку, а он встрепетнулся и попытался подняться, но няня Милисент его удержала.

– Не рыпайтесь, месье Камилл, – прошептала она, но слышно было во всей гостиной.

Тетушка издала нервный всхлип и упала на грудь шевалье Будона.

– Камилл, зачем вы погубили нас? Зачем притащили сюда этого гада?

– Лили Шабо. Единственная в этой комнате светлая магиня.

Я подскочила на ноги.

– Что вы придумываете! Вы обманули нас! Обманули отца!

– Я не обманывал. Может переборщил с эффектами. Красные розы, вещие сны. Но молодые девицы романтичны и я хотел произвести впечатление. А ведь мог просто пригрозить без романтики. Жизнь вашего отца все еще в моей воле. Но мне интересен ваш дар. Он мне не совсем понятен. Пока только я понял одно – вы можете высвобождать заключенных в камне. Но, возможно, можете и многое другое. Вы, моя милая, бриллиант среди чудовищ, даже жаль вас отдавать этому дурному оборотню.

– Вы не можете  меня никому отдать. Не имеете права.

– Действительно, о чем это я – вы отдались ему сами. И если он все не испортит своими проделками, останетесь с ним до конца жизни.

Няня потянула меня за руку и усадила на место.

– Не перечь, – пробасила она и задвигала бровями, намекая.

– Ведьмы, – радостно продолжил Ботрел. – Сколько у нас тут сегодня ведьм. Если вы, мои дорогие дамы, перейдете на мою сторону, сможете жить открыто. Нинелль, вы ведь мечтаете осесть и создать семью? С моей помощью вы осуществите свои мечты, поверьте А ваша матушка сможет и дальше блистать при дворе и не бояться Инквизиции.

– Не представляю, как вы собиратетесь все это осуществить, – ответила Нинелль заинтересованно.

– При помощи интриг. Это же очевидно.

Он указал пальцем на виконта.

– Вот – мой козырь.

– А если они убьют его?

– Мы этого не допустим. А сейчас я должен вам сообщить приятную новость. Мы выезжаем отсюда и едем в замок виконта. Будущее подсказывает мне, что там все решится и тайна Рауля тоже сокрыта в замке. Берем с собой всех. В том числе и Камиллу, и ее никчемных кавалеров, и гоблинов, – он задорно подмигнул няне. – Вы же, Шабо, останетесь здесь под присмотром моих преданных ведьм.

– А как же ваше исцеление? – спросил папенька. – Вы же хотели ожить.

Ботрел улыбнулся и начал полировать ногти об рукав кафтана.

– Я сильный некромант, Шабо. Я сам себя оживил, вычерпав жизнь из вашей области. Хотя, признаюсь, пощадил Маковый Уголок. Я сентиментален, а медмуазель Шабо столь прекрасна, что мне не хотелось расстраивать ее. Так что здесь больше ловить нечего. Следующая остановка – Зеленые болота. Так ведь называется вотчина вашего отца, виконт?

Зеленые болота? Я покосилась на Рауля.

– У нас есть болото, довольно большое, – согласился он. – Но сам замок стоит на холме посреди обширного цветущего парка. Так что мы предпочитаем называть наш край Золотыми Дубами.

– А я слышал – Зеленое Болото, – Ботрел хмыкнул. – Хотя какая разница. Но я слыхал... я помню у вас там водились какие-то твари. Не помню, как они назывались. Редкая пакость. Они вымерли или все еще обитают на вашем болоте?

– Живут и здравствуют, – широко улыбнулся виконт.

Ботрел поморщился. Мне показалось или его передернуло?

Нет, все таки Рауль полон сюрпризов.

Болото с тварями! И туда он звал меня замуж? В Зеленое Болото? Рауль посмотрел на меня и виновато пожал плечами, а няня недовольно засопела.

Мне не хотелось уезжать из Макового Уголка и тем более расставаться с папенькой. Даже няня сникла. И во что превратилось наше поместье за какой-то месяц? И ведь все было запланировано заранее. Несколько сот лет назад. Эта мысль особенно будоражила. Оказывается, чувство бессилия может быть горьким.  

Чтобы совсем не сойти с ума, я ночью прокралась к Раулю и скользнула к нему в постель. Прижалась губами к теплой шее.

– Я не хочу уезжать, – прошептала я.

– Мне тоже совсем не хочется, чтобы вся эта компания отравила Золотые Дубы, – ответил Рауль и быстро стащил с себя ночную рубашку.

А я начала в исступлении целовать его, прихватывая губами горячую кожу, пробуя ее на вкус, опускаясь ниже. Пальцы Рауля запутались в моих волосах, а я впервые за все это время забылась с ним полностью, позволила наконец страсти взять вверх и... что греха таить, многие пошлые желания Рауля в ту ночь наконец осуществились.

Глава 22

Давненько Нинелль так не ярилась. Опять тащиться к демонам на кулички! В Зеленые Болота! 

И старый лицемер Ботрел, недавно так остроумно насмехавшийся над Инквизицией, вдруг сам же отказался от порталов. Мол они высосут из него все силы, а он пока не окреп и делиться силой не готов. 

«Ненавижу всех, как же я их всех ненавижу!» – думала она мрачно.

И еще Нинелль отказалась ехать в карете, предпочтя коня. И хотя уставала она вдвое больше, верховая поездка давала ряд преимуществ. 

Во-первых получилось избежать общения с Лили и ее ужасной гоблиншей-нянкой. А также избавиться от стенаний и упреков матушки и ее поклонников, которые восседали в отдельной личной карете с вензелями. 

Во-вторых Инквизитор впал в хандру, стал мрачен и неразговорчив и как бы от душевного расстройства не учудил чего по дороге. С него станется. И Нинелль совсем не хотелось быть с ним рядом в этот момент. Хоть инквизиторская печать его и ослабила, но временами он становился буен. Заморозил же он того гоблина в трактире. 

И в-третьих, Рауль тоже ехал верхом и можно было к нему присмотреться. В те моменты, когда он не обращался в ястреба и не улетал с Ботрелом на охоту. Эти двое, кстати весьма и весьма спелись, что Нинелль не нравилось. Но мысль о том, что Рауль возможный наследник короля будорожила разум. 

Даже матушка переменила мнение и советовала отобрать Рауля у Лили. 

– Слишком жирно для этой морковки, – говорила она, прижимая к глазам белоснежный платок. – О пернатые боги, как я страдаю!

На рассказах о страданиях Нинелль обычно поворачивала коня и отъезжала от кареты. 

– Вы больше совсем не любите меня? – в очередной раз спросила она Рауля, насмешливо разглядывая его. 

Поразительный человек. Он впутан в политические интриги, его жизнь в опасности, в его замок направляется огромная компания сумасшедших, в том числе опасных темных ведьм и колдунов, а он безмятежен и спокоен, как ангел.

– Нет, не люблю. – Рауль усмехнулся, но глянул на нее дружелюбно.

– И чем же так покорила вас Лили? Она же проста как... как два червонца. Никакой интриги.

– Это вам так кажется, Нинелль, – он улыбнулся, но опять беззлобно.

– Не представляю. Неужели с ней веселее, чем со мной? И ощущения с ней острее? 

Он молча кивнул, но по его блестящим глазам Нинелль поняла, что да, острее. Надо же, вот тебе и Лили. Кто бы мог подумать.

Она пожала плечами. По всей видимости, вернуть Рауля уже не удасться. Да и нужен ли он ей? Кузина его окончательно приручила и из дерзкого и безумного придворного хулигана он превратился в занудного и счастливого влюбленного. Все таки девы, наподобие Лили, весьма опасны для мужчин.

– А она хоть оценила ваши постельные умения и вообще? – Нинелль хитро ему подмигнула, – Я помню ваши достоинства были весьма выдающимися и надеюсь не усохли в лилиных заботливых ручках.

Рауль расхохотался и даже на секунду стал прежним Раулем, каким Нинелль его помнила. Но его позвал Ботрел и он, кивнув ей, проехал вперед. Нет, его никак не растормошишь. Все, погиб парень. 

Нинелль обернулась назад, на черную карету, в которой везли Инквизитора. Ботрел, на всякий случай сковал его всеми мыслимыми и немыслимыми магическими цепями и бедняга мучился постоянным жжением. 

При мысли о том, что он столь опасен и черный маг Нинелль почувствовала острое возбуждение. Но нет, это все меняло. Нинелль наконец окончательно призналась себе, что не хочет для дочери судьбы ведьмы. Потому и льнула к светлому, в тайне мечтая, что ребенок унаследует его дар и получит достойную жизнь. Жизнь, которой можно гордиться. А сейчас... сейчас все мечты рухнули. Он такой же, как они все – чудовище.

И все же ее к нему тянуло. Причем очень сильно, да так что не спалось по ночам. И сны еще снились такие, что лучше их и не вспоминать... в целях душевного равновесия. 

На привале она все таки залезла в карету к Кристофу, надеясь, что он не выкинет что-нибудь этакое. Не заморозит ее к демонам или не открутит голову. Он кажется говорил, что весьма ее ненавидит и вряд ли с тех пор передумал.

Он мрачно на нее посмотрел и ничего не сказал.

– Я принесла вам поесть, – бодро начала она, расскладывая на сиденье снедь. – Вы же любите хороший обед, и вино? 

Кристоф опять промолчал. 

– Вы решили не разговаривать со мной? – спросила Нинелль  в притворном возмущении. – Но так вы умрете в пути от голода.

– Это слишком долго, – ответил он, – но я был бы вам весьма благодарен, если бы вы сами, тем самым своим кинжалом, перерезали мне горло. Я знаю, вы можете.  

– Даже не думайте. Вы мне ещепонадобитесь, – Нинелль посмотрела ему в глаза.

Кристоф глядел в ответ не моргая, а потом неожиданно кинулся, превозмогая боль от огненных кандалов. Нинелль постаралась выпрыгнуть из кареты, но не успела. Он закинул скованные руки как удавку ей на шею и слегка придушил. К тому же повалил животом на сиденье и навалился сверху всем весом. Вот животное. Нинелль слабо застонала, вцепившись в его запястья. Неужели он ее убьет? И все кончится вот так, бесславно и бессмысленно? И как же жгутся эти проклятые цепи. Прижатая к сиденью, она не могла добраться до кинжала и только беспомощно трепыхалась.

– Неприятно? – жарко прошептала он ей в ухо. – Жжет? Мне тоже неприятно. Вы понимаете, что все мои мечты рухнули? Я верил, что я чист, а намерения мои и мысли непреложны и правильны, а что сейчас? Как жить с этим, Нинелль?

– Я отвечу вам намного охотнее, если вы прекратите меня душить, – еле прохрипела Нинелль.

Она подумала звать на помощь, но это было бы слишком унизительно. Прибегут Рауль, Ботрел, матушка. Будет скандал и неприличная сцена. И как дотянуться до проклятого кинжала? Этот дурак навалился всем телом и плотно прижал ее грудь к скамье. 

Кристоф слегка ослабил хватку и Нинелль жадно вдохнула воздух. 

–  Отпустите меня, Кристоф, – попросила она, – не хотелось бы, чтобы матушка или кто-то из родственников застукал нас в столь двусмысленной позе. Будет скандал.

– А вам все шутки? – он ухватил ее зубами за мочку уха и больно сжал. 

Нинелль слегка пискнула. Вот же больной садист. Нет, она найдет другого мужчину. И Рауль, и этот преподобный – оба еще те придурки.

– Не знаю, что вы от меня хотите, – продолжил он, – не знаю, правду ли вы говорили о ребенке, но уясните одно – не подходите ко мне близко, никогда. Власть надо мной вы не получите. Никакую власть, о чем бы вы там себе не мечтали. Мне известно, что ведьмы весьма извращенны. Я много читал о ваших непристойных ритуалах и оргиях. Вы меня в это не втянете.

– Так это вы эротические романы читали, дурак! – крикнула ему Нинелль. – Так бы и сказали, проклятый лицемер. Мы же, ведьмы, никаких оргий не устраиваем, и не едим младенцев.

– Тогда почему вы вознамерились родить от меня? Ведь могли же спокойно и честно выйти замуж.

– Слезьте с меня, идиот! Мне трудно дышать! 

– Вначале ответьте мне.

– Потому что очередная ведьма должна родиться от темного мага. Дар передается только так. А я хотела, чтобы она стала светлой!

Он неожиданно освободил ее и пересел на место.

– Продолжайте, – попросил он. 

Пернатые боги, да он псих. Нинелль, охая, поднялась со скамьи и уселась. Потерла горло. Схватилась за поясницу. Все тело болело, к тому же, пока она лежала, ей что-то впилось в ребра. Так и есть, демонова тарелка с куриными ножками. 

– Из-за вас я вся в мясном жире.

– Продолжайте, вы начали рассказывать что-то весьма интересное.

– Я не хотела жизни ведьмы для своей дочери. Вы думаете, мы сами выбираем свою судьбу? Мы сами решаем, кем нам родиться? Ведьмами или светлыми магинями? 

Нинелль запустила пальцы в волосы. Ну вот, прическа вся развалилась. Ярость переполняла ее. Почему она была так слепа? Зачем ей вообще ребенок? Эта все матушка со своими старомодными идеями. 

Он же смотрел на нее выжидающе, немного недоверчиво, но с интересом.

– Я думала, что такой светлый маг как вы, сломает проклятье и девочка родится без темных способностей. Родится... нормальной, как Лили.

Он усмехнулся.

– И я должен вам верить? Я знаю, что ведьмы появляются на свет уже испорченными и полными дурных инстинктов. Я никогда не дам вам ребенка. Я не обреку свое дитя на подобную судьбу.

Нинелль зло рассмеялась.

– А я никогда не дам своей дочери такого отца, как вы. Вы еще не поняли? Вы – чудовище! Вы темный маг! Но в отличие от меня, вы не родились таким, вы сами выбрали темную сторону. Вы прошли какой-то мерзкий ритуал! Кто такая Мария? Ведьма? Вы с ней спали? Демонов лицемер!

– Убирайтесь из кареты, пока я вас не выкинул, – прошипел Кристоф.

– Неприятно слышать правду? Не так ли? 

– Я преодолею все. Я очищусь. Я вытравлю из себя эту заразу.

– Ничего вы не вытравите. Это уже навсегда! Потому что натура у вас изначально гнилая!

В окне кареты замаячило лицо матушки.

– Нинелль, вылазь сейчас же оттуда. Этот зверь опасен!

У Кристофа уже от бешенства начал дергаться глаз и Нинелль стремительно выпрыгнула наружу. 

– Вы еще будете есть у меня с рук! – крикнула она ему на прощанье.

– Нинелль, зачем тебе кормить с рук этого сумасшедшего фанатика? – встревоженно спросила матушка, – пойдем. Ты должна отбить у Лили Рауля. Ты же слышала, он почти принц.

– Матушка, что вы несете! Его хочет убить вся королевская семья. Вы хотите, чтобы я стала вдовой? И потом, с Лили у них все серьезно. 

Их прервал звук королевского рога и дорогу впереди перегородил военный отряд. Впереди выступал принц Жюль на огромном коне. Нинелль горестно вздохнула. Ну вот, началось. И как быстро. 

Ботрел выехал ему навстречу, за ним следовал Рауль.

Принц Жюль выглядел весьма недовольным, что его совсем не красило. Нинелль подумала, что имей она такую премерзкую физиономию, точно не стала бы корчить рожи и надуваться как индюк. Но Жюль видимо давно не смотрелся в зеркало.

– Дорогой кузен! Роланд Ботрел! Вы не представляете, как мы рады были узнать, что вы живы и здоровы, после всех тех событий и... очистительного огня, в котором вы тогда скончались. И как же греет нас мысль, что вы больше не носитесь по городам и селам с привидениями и... не пугаете людей. 

Ботрел хохотнул.

– И я рад вас видеть, дорогой родственник.

Принц Жюль скорчил кислую мину и вдруг увидел Нинелль с матушкой. Вот тут его окончательно перекосило. Будто кислый лимон проглотил, несчастный. Но он быстро пришел в себя и продолжил речь.

– Мы также узнали, что еще один ястреб объявился в наших краях. Но вы понимаете, чистота его крови сомнительна. У короля найдется много бастардов и не все они полноценные ястребы. Дети, рожденные вне брака, получаются обычно хилыми и неспособными вынести все тяготы перевоплощения. 

Он кинул злобный взгляд на Рауля. Но тот выдержал этот взгляд и головы не опустил. Нинелль посмеялась в душе. А ведь когда-то эти двое дружили. 

– К чему вы клоните, ваше высочество? – спросил Ботрел удивленно.

А дальше все произошло почти молниеносно. Нинелль никогда такого не видела. С лошади вспорхнул огромный ястреб, и когда только принц успел обратиться, и кинулся на Рауля. Но у того реакция была не хуже. Нинелль ни за что бы не сказала, когда произошло и его превращение. Два ястреба взмыли в небо и кинулись друг на друга. Лили с криком подбежала к Ботрелу, а за ней следовала эта невыносимая гоблинша. 

– Он убьет его! –  закричала Лили.

– Туда ему и дорога, –  пробасила злобная нянька. 

И что она прицепилась к несчастному? Прекрасный же парень. И даже будущий принц, если конечно выживет.

– Не смейте стрелять! – крикнул Ботрел офицерам принца. – Это законная битва между отпрысками ястребиной семьи. Никто не имеет права вмешиваться. Да и в Жюля еще попадете.

Офицеры испуганно опустили мушкеты. Видимо, подобного исхода дела они никак не ожидали.

Ястребы яростно клекотали, поднимаясь все выше и, кидаясь друг на друга. Поднявшись достаточно высоко, они полетели к лесу. Но кто кого преследовал было непонятно. В глазах Нинелль оба ястреба выглядели совершенно одинаково. 

Лили залилась слезами, прижавшись к няньке. Кларисса же с кавалерами радостно ворковали, обсуждая битву и зачем-то хлопая в ладоши. Наверное тайно нанюхались табака. А Нинелль вроде бы весь запас выкинула. 

– Нинелль, – кричала матушка, – сейчас все и решится. Будь начеку. Или тот, или другой!

Ботрел остался невозмутимым. Он повернулся к собравшимся и таинственно улыбнулся. 

– Это испытание, – проговорил он. – Если де’Вилиер выстоит, а он выстоит, все сложится наилучшим образом.

Все таки старый колдун неплохо натренировал Рауля. Вон как быстро обернулся в ястреба. Нинелль повернулась и увидела Инквизитора. Он равнодушно наблюдал за ними из своей кареты. 

На ночь разбили лагерь. Солдаты его высочества поставили огромный цветной шатер с королевским гербом. Но выглядели они встревоженными, справедливо опасаясь, что принц может в этот шатер и не вернуться.

Появились оба только поздно ночью. Рауль гордо шествовал, обернувшись старой скатертью, а может занавеской. Принц плелся следом – тоже закутанный в нечно весьма непотребное на вид. Королевские офицеры встрепыхнулись и помчались навстречу принцу, лакеи бежали следом, чтобы принять принца в объятия и препроводить в шатер. 

А исцараппаного и прихрамывающего Рауля приняла Лили. Они с нянькой увели его в свою палатку, наверное лечить и утешать. 

Наутро принц призвал всех в свой шатер. Причем призвал с утра пораньше. Нинелль долго его поносила, пока умывалась. Но все же, прешагнув через спящих матушку и кавалеров, поплелась наружу.  И даже не подумала их разбудить. Раз не услышали зов офицера, пусть сами потом оправдываются перед Жюлем. 

В роскошной палатке собралось недовольное и заспанное общество. Сам принц долго куксился, поглядывал на Ботрела, но потом с кислой миной признал, что Рауль действительно его родственник, что подтвердилось в честном поединке. Принц лицемерно улыбнулся, слез с высокого кресла и обнял Рауля. Для того родственные обьятия явно явились неожиданность и он сдержанно похлопал принца по спине. 

Жюль вскарабкался обратно в кресло и процедил:

– Признаться, мы были поражены, узнав о новом дрожайшем родственнике и... вследствие сей неожиданности, корона намерена провести расследование происхождения этого юноши. Даже незаконный сын, владеющий силой ястреба, имеет право на... признание семьей. Лурд также заинтресовался нашим новым кузеном и королева Елизавета даже прервала войну. Чему мы поначалу долго удивлялись. Думаю, Амберию уже наводнили ее шпионы. 

Закончив речь, принц сразу сник, напомнив Нинелль увядший салат. Или что-нибудь наподобие, несвежее и несъедобное.

Принц улыбнулся Раулю, но весь вид его говорил, что виконт не жилец. Рауль это понимал, гаденыш, но держался лихо и даже с некоторым куражем. 

Глава 23

Романтические развалины раулева замка действительно стояли на холме, окруженном огромным парком. А к холму вела просторная аллея, обрамленная раскидистыми дубами, и вправду золотистыми. В другое время я была бы в восторге, если бы не успела увидеть то самое Зеленое болото, будь оно неладно. Хоть и краем глаза, так как мы быстро объехали его стороной.

Поверхность болота пузырилась, а иногда и шла волнами, когда твари в нем обитавшие, проплывали на дне. Меня затошнило и я в отчаянии взглянула на няню, а она кажется только радовалась.

– Что может быть лучше хорошего болота? – засмеялась она довольно. – У нас тоже было одно, папаша очень за ним ухаживал.

Я вздохнула – надеюсь родственники Рауля за болотом не ухаживают и когда-нибудь его осушат.

Сам же Рауль выглядел крайне взволнованным. Он подъехал к нашей карете и, наклонившись к окну, послал мне воздушный поцелуй.

– Мы дома, – подмигнул он мне.

Но нас прервал Ботрел.

– Впереди нас ждет много дел, виконт. Мы должны поговорить с вашим отцом, а потом перерыть весь замок в поисках хоть одной зацепки.

У Рауля заметно ипортилось настроение и он скептически скривил губы.

– Вы думаете зацепки раскиданы по замку? Очень в этом сомневаюсь. Было бы намного разумнее искать доказательства в королевском дворце. Какие-нибудь истлевшие любовные письма, очевидцев. Неужели никого не осталось?

Ботрел покачал головой.

– В прошлом году мои шпионы уже перекопали весь дворец. И опросили свидетелей.

Рауль удивился и даже слегка отшатнулся от Ботрела.

– Вот откуда вы обо мне столько знаете!

Они продолжали ехать рядом с каретой и мы с няней слышали весь разговор.

– А вы не замечали подозрительных личностей среди дворцовых развратников, вынюхивавших все подряд? – Ботрел хохотнул.

Рауль раскрыл рот и, не подумав, воскликнул:

– Та блондинистая шлюшка, что... Простите.

Но я уже задернула занавеску на окне.

– Лили, ты неправильно поняла, – раздался его голос снаружи, но я не хотела слушать.

Пусть помучается.

Но впереди меня ожидала еще целая гора сюрпризов и, что тут скажешь. Знала ведь с кем связывалась.

Навстречу нам высыпала огромная толпа – сестра и братья Рауля, пара слуг и целая свора мохнатых собак. Рауль спешился и побежал к ним.

Тетка выглянула из кареты и зажала нос платком. А при виде собак заохала и запричитала, поминая недобрым словом деревню, деревенщин и всякую нищую голыдьбу.

А мне замок скорее понравился. И не врал Рауль, стены увивали дикие розы.

Из толпы встречающих появилась высокая красивая девушка и, прыгнув на Рауля, чмокнула его в прямо губы. Я в ужасе прикрыла рот рукой. Он что, спит со служанкой?

– Вы это видели? – воскликнула я.

Няня спокойно пожала плечами.

– Виконт де’Вилиер есть виконт де’Вилиер, – сказала она. – Я вас предупреждала.

Я с достоинством вышла из кареты и Рауль, оттолкнув девицу, поспешно подбежал ко мне, взял за руку и поставил рядом с собой.

– Дорогие родственники, – объявил он. – Это Лили Шабо и мы любим друг друга.

Он посмотрел мне в глаза и прошептал одними губами, – «Верь мне». Я бы с удовольствием, но как же это трудно.

Но раулевы родичи глазели не на меня, а на остальную компанию гостей, на кареты и на Ботрела.

– Это мои гости, – небрежно бросил Рауль. – Король Кохунто, пленный Инквизитор и... ведьмы.

При упоминании ведьм тетушка злобно зашипела. Не наслала бы на де’Вилиеров заклятие. Хотя судя по виду замка и, обитавшего в нем семейства, ее уже кто-то опередил.

– Отведите коней в конюшню, папаша Кордо, а кареты... пусть тут останутся, во дворе. Не представляю куда их деть, – обратился Рауль к старику, которого я правильно определила как слугу.

Папаша Кордо занялся лошадьми.  А раулевы родичи пооткрывали рты и пялились на разодетых дам и господ, неловко толпившихся в стороне. О пернатые боги, эти придурки успели накрутить искусственные локоны и нарумяниться.

Ботрел же уже вытащил из кареты сумрачного Инквизитора и держал его за локоть.

– Признаться, я ждала на дворе навоза, – шептала тетушка.

– Заткнись, – отвечала ей Нинелль.

Рауль их замечания конечно услышал, но сделал вид, что пропустил мимо ушей.

– Лили, моя сестра Элинор.

Девушка лет восемнадцати присела в неловком реверансе. Уши у нее смешно торчали и мне подумалось, что девушке будет трудно выйти замуж вовсе не из-за отсутствия приданного. Но какие странные уши. Прямо, как у эльфов. Рауль сжал мою руку, предупреждая не удивляться.

– Мои братья – Жан, Мишель, Серж, Реми и Клод. Они близнецы.

Парни-подростки, радостно усмехаясь, поклонились нам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И моя кузина Кристина, – Рауль протянул руку к служанке, – думаю, вы подружитесь.

Так это кузина? Интересно.

Кристина не присела в реверансе, а просто кивнула головой. Чуяло мое сердце, что мы не подружимся... никогда. А Рауль повернулся к кузине спиной и направился к Ботрелу.

Кристина презрительно скривила губы и я поняла, что бедняга тут приживалка. И раулевы родичи одеты были не очень роскошно, но зато чисто и опрятно, а она явно ходила в платьях с чужого плеча. И такая красивая девушка – блондинка с белым лицом и умными голубыми глазами.

– Не жалейте ее, – прошептала няня.

Рауль уже вел гостей  в замок.

– Где отец? – тихо спросил он у одного из братьев, пойди пойми, у которого.

– Он спустится к ужину, – ответил тот и подмигнул брату.

А я задумалась. «Мы любим друг друга», – сказал Рауль. Но представил меня не как невесту.

Хотя я же невеста Ботрела. Все время забываю. Да, запутанная ситуация.

Сестра Рауля, Элинор, и один из братьев подхватили наш с няней багаж и повели внутрь, показывать комнаты.

Центральную жилую часть видимо поддерживали в порядке, но иногда мелькали совсем запущенные комнаты, некоторые с обвалившимся потолком.

Де’Вилиеры смотрели на нас с няней хитро. И мне неприятно вспомнились старые интриги Рауля вокруг моего приданного. Наверное, родичи были в курсе его махинаций.

Я опять зацепилась взглядом за уши Элинор. Они смешно розовели на солнце и, да, точно были эльфийскими.

– Не пяльтесь, – услышала я шепот няни. – Ничему не удивляйтесь.

Где-то вдалеке щебетала тетка и остальные гости. Их размещали в другом крыле.

Комната моя мне понравилась. Но выглядела она какой-то мужской.

– Куда вы нас привели, милая? – спросила няня. – Разве даме тут может понравиться? Ни подушек, ни низких скамеек, ни пасторальных картин.

– Это комната братца, – ответила Элинор и хихикнула.

– Рауля? – взревела няня. – Он что же, хочет, чтобы невинная дева жила с ним в одной комнате?

В дверях появился Рауль и поспешно вытурил родственников.

– Что вы вопите, как гренадер, няня Милисент? – спросил он мрачно.

– Куда вы притащили Лили? В свою берлогу, негодник?

– Это самая лучшая и теплая комната в замке, – ответил он, – расположена на солнечной стороне, а окна смотрят на розарий. Чем вы недовольны?

Он начал медленно теснить няню к двери, что было нелегко, принимая во внимание ее габариты.

– Идите, гляньте свою комнату, – добавил он и вытолкал ее вон.

Повернулся ко мне и схватил в охапку. Но я вырвалась.

– Что это за девица тебя целовала?

Он закатил глаза.

– Кузина. Но она в прошлом, Лили... Не говори, что ты ревнива, как эта несносная Нинелль.

– Я могу простить прошлое, но измен не допущу.

Я повернулась к нему спиной и подошла к окну. Вид и правда открывался чудесный. На белые кусты роз. И сколько же их тут было!

Он подошел сзади и обнял меня, пристроив руки на груди.

– Представь, как мы обустроим тут все, – прошептал он мне на ухо.

– Если Ботрел освободит меня.

– Освободит, конечно-же. Как только раскроет эту дурацкую тайну.

Он прикусил мне кожу на шее и медленно приподнял подол платья.

– Рауль, может зайти няня...

Но дыхание мое уже начало ускоряться, а от прикосновения его пальцев к ягодицам закружилась голова.

– У тебя самая потрясающая попка на свете, – прошептал он.

Рауль резко вошел в меня сзади и тут, совсем не вовремя, у меня зашевелилось неприятное подозрение. А если он опять меня обманывает? На что он готов пойти ради восстановления замка? И не в сговоре ли он с этой противной Кристиной? Я схватилась руками за подоконник и громко застонала. Как же некстати эти мысли! Я повернула к нему голову, пытаясь поймать его раскрытые губы. Глаза его, затуманенные страстью, глядели прямо на меня. Разве он может врать? Да все время врет. О пернатые боги...!

Мы вместе повалились на пол и некоторое время лежали, разглядывая потолок.

– Надеюсь мои братья не подслушивали, – наконец изрек он.

Эти слова были совсем не тем, что я ожидала услышать. Я подскочила, как ошпаренная и распахнула дверь. Действительно, несколько пар ног громко протопотали, но негодники уже успели свернуть за угол. Только я все равно заметила мелькнувший подол коричневого грубого платья.

Рауль продолжал лениво валяться на полу и даже не думал возмущаться.

– Ты слышал? Они сбежали! И твоя эта кузина тоже была тут!

Я встала над ним и грозно сложила руки на груди.

– Не бери в голову, Лили. Они идиоты, а Кристина ревнует, – ответил виконт беззаботно.

Конечно, ему-то что, ведь он начисто лишен стыда. А обо мне будет судачить весь замок.

Мне хотелось спросить, ее он тоже ублажал в этой комнате? Но я сдержалась. Ему незачем знать о моих подозрениях.

Но мы с няней обязательно все разузнаем и выробатаем план.

Он протянул ко мне руку и я опустилась на пол рядом с ним, прижалась к груди, но расслабиться не могла. Так и видела, как он, лежа в постели с Кристиной, разрабатывает план соблазнения и присвоения денег глупой сельской простолюдинки.

Глава 24

– Вы говорите серьезно? – поднял густые брови Ботрел. – Рауль, вы и ваше семейство поистине полны неожиданостей.

Рауль же нервничал. Он беспокойно ходил по сводчатой галерее, заложив руки за спину.

– Отец многое пережил, Ботрел. И я не хочу беспокоить его неприятными воспоминаниями.

– Многое пережил? Рауль, ваш отец привидение, которое на ладан дышит и непонятно, как еще держится на земле!

– А что вы удивляетесь? – раздраженно воскликнул Рауль. – Вы сами недалеко ушли от него.

– У меня хотя бы есть тело, – смущенно ответил Ботрел.

Рауль остановился и беспомощно опустил руки.

– Вы меня безумно расстраиваете, Ботрел. Мало того, что вы вознамерились вытянуть все силы из наших земель, вы еще и отца собрались замучить.

Он подошел к стрельчатому окну и выглянул наружу. Чья-то темная фигура скользнула по саду и скрылась в беседке дикого винограда. Опять убийцы. Как ему все это надоело. Рауль кончиками пальцев потер переносицу. От этих наемников у него мигрень. Парочку он собственноручно прикончил вчера в амбаре, где они зачем-то прятались. Или Жюль совсем сдал и посылает к нему идиотов, или же задумал пакость похуже. А эти ... эти нужны просто для отвода глаз.

Из сада раздался шум, отчаянный призыв о помощи и все стихло. Из беседки же вышла Элинор. Рауль усмехнулся. Молодец, сестричка. Принц Жюль, видимо, не совсем хорошо понимает, с какой семейкой связался.

Сейчас уже Ботрел стал прохаживаться по галерее, иногда проводя пальцем по поверхностям пыльных древних ларей, стоявших у стены. Сложно было даже предположить, что там могло храниться.

– Пойдемте к отцу, – обратился Рауль к Ботрелу. – Но потом, когда все закончится, вы проведете ритуал и вернете его в тело.

– Рауль, помилуйте, его тело давно сгнило!

– В любое другое тело.

– Вы слишком многого от меня требуете. Я уже обещал разорвать свою помолвку с Лили, а тут вам еще понадобилось зачем-то воскрешать вашего батюшку.

– Я думаю, это не так уж и много за ту услугу, которой вы ждете от нашей семьи. Вы трясете перед Генрихом мрачной семейной тайной, а мы рискуем жизнями.

Ботрел секунду подумал и все таки решил сдаться.

– Хорошо. Я исполню вашу просьбу, но вы ведь понимаете, что это возможно только после смены власти. При короле Генрихе Инквизиция достаточно сильна, а при Жюле усилится встократ.

Рауль непонимающе уставился на Ботрела.

– После смены власти? Что вы имеете в виду?

– Я хочу усадить на трон вас, – засмеялся Ботрел.

– Вы говорили о простом шантаже...

– Но ведь надежнее иметь у власти своего человека. И потом, мы не знаем, что у вас тут за тайна. Вдруг совсем безобидная?

– Это исключено. Я не хочу. А что касается тайны, вы сами говорили, что король испугался, узнав обо мне. Значит все не так безобидно. И мы с родней рискуем.

– Но как же? Разве вы не мечтали о деньгах, о власти?

Рауль рассмеялся.

– О власти я никогда не мечтал. О деньгах, возможно, но опять же, не для себя.

Он развел руки, показывая на стены вокруг.

– Посмотрите, в каком состоянии замок. Еще немного и он развалится, а моих братьев и сестру ждет только нищета.

Ботрел посмотрел на Рауля исподлобья.

– Вы спасете их, взойдя на престол.

– И опять окажусь в этом гадюшнике? Ну уж нет. Советую вам договориться с королем и таким образом восстановить Кохунто. Уверен, он отвалит вам солидную сумму. – Рауль задумался, – а почему Кохунто вымерло?

Ботрел вздрогнул и неопределенно взмахнул рукой.

– После очистительного огня я иногда подкреплялся силой из... из окружающей среды, так сказать. Потому в Кохунто все жители немного... самую малость... вялые и, кажется, перестали размножаться.

Рауль горестно застонал. Что за напасть на его голову.

– И вы сотоворите то же самое с Золотыми Дубами?

– Я почти восстановился. Еще один маленький ритуал, в котором мне понадобится помощь нашего милого Инквизитора, и я буду прежним Роландом Ботрелом. И питаться от людей перестану. Но вы ведь понимаете, как меня не устраивает контроль Инквизиции. Потому я хочу убрать и старого короля, и его недоумка сына, и Инквизицию переустроить.

– Желаете подмять под себя все Центральные земли? – хмыкнул Рауль.

– Можно и так сказать.

Рауль осторожно отворил дубовые двери и они с Ботрелом проникли в темные затхлые покои, в которых обитал призрак графа де’Вилиера. Он парил над землей перед портретом жены и на стук шагов медленно обернулся.

– Рауль, мой мальчик, я опять не смогу выйти к ужину, – прошелестел призрак, – в пиршественной зале сквозняки.

– Но они вам ничем не грозят, отец.

– Как не грозят? Я помню, как мучался от насморка в прошлом году. Проклятые сквозняки.

Рауль не стал спорить с отцом и тихо прошептал Ботрелу, – «Он иногда путается».

– Отец, этот человек прибыл из дальних земель и пытается разгадать одну тайну.

Призрак изящно поклонился Ботрелу.

– Присаживайтесь, – предложил он и проплыл к креслу у камина.

Камин не горел, но призрак все равно протягивал к нему руки, будто греясь.

Ботрел вопросительно взглянул на Рауля, но тот только пожал плечами. Что поделаешь. Отец умер очень банально, от простуды и с тех пор жутко ее страшится.

Ботрел расселся, а Рауль встал возле отца, положив руку на каминную полку.

– Я хотел расспросить вас о... рождении вашего старшего сына. И хотя я понимаю, насколько щекотлива эта тема, тем не менее мне очень важно знать, кто отец Рауля.

Призрак поднял удивленные глаза на сына.

– Как, кто отец? Конечно же, я.

Ботрел тяжело вздохнул и, еще больше смягчив голос, терпеливо продолжил деликатный разговор.

– Недавно выяснилось, что он обращается в ястреба. А вы понимаете, что это значит?

Призрак выглядел удивленным, причем весьма искренне.

– Рауль – ястреб? Наша семья достаточно пестрая. Например, Элинор – приемный ребенок и, вы не представляете, как мы были удивлены, поняв, что она эльф. Но ястреб? Откуда?

Ботрел смущенно закашлялся.

– Вам лучше знать, – ответил он, избегая мрачного взгляда Рауля.

Рауля раздражал разговор и он злился, что не может прервать его. Надо же было ввязаться в историю. Если бы не этот Ботрел, он бы уже женился на Лили, восстановил замок и нашел толкового некроманта для отца. Он слышал, что несмотря на притеснения Инквизиторов, хорошие некроманты существовали и более того имели обширную практику.

– Я действительно не знаю, – прошелестел призрак. – Когда я женился на Катрин, она уже была беременна. Я принял ее вместе с ребенком. Но она так и не раскрыла мне свою тайну.

Ботрел нахмурился, а Рауль пораженно уставился на отца. Ему совсем не хотелось узнавать всех подробностей взаимоотношений родителей, но этот Ботрел ведь будет копать до конца.

– И вы не подозревали, что ваша супруга имела связь с кем-то из членов королевской семьи? С самим королем или с герцогом? Ведь она была светской дамой, не так ли?

Призрак разволновался и даже поднялся над креслом.

–  Ее обидели. Сломали сердце. Со мной она обрела покой. – Он замолчал ненадолго, а потом кое-что все таки рассказал. – Я был достаточно приближен к королю Генриху, более того, мы дружили, но я никогда не видел Катрин рядом с ним. А герцог предпочитал совсем другой типаж. Катрин была фрейлиной королевы-матери, тихой и незаметной, бледной и светлой, как одуванчик. Мне нравилось защищать ее, хотя связывали нас тогда исключительно платонические отношения. Но однажды, после того, как я получил ранение и отбыл сюда, в Золотые Дубы, она появилась на пороге моего замка. На следующий день мы обвенчались. Но она уже носила под сердцем Рауля. Не представляю, кто столь жестоко обманул ее.

Ботрел в досаде взмахнул руками.

– И вы даже не полюбопытствовали?

– Мы  с ней решили никогда не вспоминать прошлое.

– Но Рауль оборотень! – вскричал Ботрел. – Если вы не видели ее рядом с представителями королевской семьи, это не значит, что связи не было. Скорее всего она была тайной.

– Тайны пусть остаются тайнами, – таинственно прошептал призрак и начал блекнуть.

Рауль сорвался с места и поднес отцу флакон, наполненный ярко-бордовой жидкостью. Призрак втянул в нос аромат, исходивший из флакона и немного прибавил краски.

– Вы совсем вымотали отца. Так я и знал, что ничем хорошим этот разговор не кончится.

Призрак отца откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Как так может быть? – снаружи, в галерее Ботрел уже не скрывал разочарования. – Он что-то темнит, призраки это любят. Никогда не скажут прямо, будут вилять и дурить собеседнику голову.

Ботрел подозрительно взглянул на Рауля.

– Ваш батюшка призрак свободный или прикреплен к чему-то? Он что-то хранит?

– Он хранитель замка, – неохотно ответил Рауль, привалившись плечом к стене.

– Придется перекапывать замок, – расстроенно протянул Ботрел. – Вы этим займетесь. Можете, привлечь ваших родственников. А как ваш отец стал хранителем? – спросил он и откинул крышку ближайшего к себе ларя.

И тут же захлопнул обратно, схватившись за сердце. Ларь был полон скелетов и костей болотных тварей.

– Они умерли естественной смертью, от старости, – пробормотал Рауль.

– Какая мне разница, от чего они умерли! – гневно воскликнул Ботрел. –  Я бы на вашем месте давно осушил болото и уничтожил всех ящеров, в нем обитающих.

– У вас прямо какой-то личный интерес, – Рауль подозрительно прищурился.

– Виконт, не виляйте! Как ваш отец стал хранителем?

Рауль пожал плечами, но от стенки не отлепился.

– Кто его знает. Думаю, произошла случайность. В вечер его смерти была гроза и появился мамин призрак. Она провела магический ритуал и привязала его к замку. С тех пор он обязан хранить его и все, что здесь находится.

Ботрел оживился.

– И почему вы молчали? Из вас все надо вытаскивать клещами. А куда она делась потом? Не осталась с вами?

– Она не захотела, предпочла уйти в статую.

– Что? И почему ваш отец всего этого не рассказал, а только путал меня?! И эта статуя в замке?

– Где-то в замке. Но я не знаю точно, где.

– А ваша мать, выходит, колдунья?

Рауль замялся.

– Почти... у нее была своя самобытная магия.

– Темная?

– Я не знаю, Ботрел, хватит меня пытать! Мы поищем эту статую и, если найдем, сообщим вам.

Раулю уже надоел этот разговор и он, раскланявшись с Ботрелом, поспешил вон из галлереи. Уступив свою спальню Лили, сам он расположился в неуютной комнате на нижнем этаже. И там его естественно уже ждала Кристина.

Рауль окинул ее ледяным взглядом.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он недовольно.

Кристина, уверенно расположившись на его кровати, смотрела тоже сердито.

– Хотела спросить одну вещь. Сейчас, когда ты раздобыл наконец богатую невесту, ты выполнишь свое обещание?

– Я сделаю все возможное, чтобы избавиться от тебя, Кристина. Так что мой ответ – да, как только смогу, сразу же выполню. И не смей больше целовать меня при Лили.

Кристина хитро улыбнулась.

– А не при Лили?

– Никогда.

Рауль открыл дверь и указал кузине на выход.

– Все никак не переживешь обиду? Но так и быть, целовать тебя я больше не буду.

Рауль распахнул дверь еще шире.

– Значит я могу начать готовиться к Университету? – спросила Кристина, перед тем, как выйти.

– Странная ты, – ответил Рауль, – но, пока я не женюсь на Лили, ничего обещать наверняка не могу.

– Тогда я буду надеяться.

Рауль в ответ только зло бросил:

– И не смей больше подглядывать за нами с Лили или подстрекать мальчишек.

– И что ты мне сделаешь? – с вызовом спросила Кристина, задержавшись в дверях.

– Я придумаю. Ты меня знаешь.

– Думаю, что я единственный человек, который тебя действительно знает.

– Те времена прошли, – жестко ответил он и хлопнул дверью, оставив кузину по ту сторону, в коридоре.

Глава 25

Кристофа разместили на чердаке. Нинелль полагала, что ему бы намного больше подошли подземелья, в связи с его положением узника. Но Ботрел проявил необычайную мягкость. Видимо решил, что Инквизитор еще исправится и его предложение примет. А в подземельях зачахнет или простуду еще подхватит.

Надо бы его навестить там, на чердаке. Может ему чего не хватает? Теплых одеял, к примеру. Хотя уже май. Ну тогда расписных тарелок. Или может Кристоф желает получить арфу или гитару, чтобы музицировать? Говорят, музыка весьма помогает от черного уныния. И, в общем-то, какая разница. Даже если он и не играет на инструментах, главное забота и внимание.

Нинелль так была погружена в эти мысли, что почти не смотрела, что происходит за завтраком.

Вся честная компания расселась за длинным столом в огромной средневековой зале. И все хорошо было бы в этой зале, если бы не совершенно устаревшая массивная мебель. И гербы на стенах. Матушка закатила глаза и заявила, что гербы не в моде и не понахвататься бы тут вшей. Вот маркиз Дюкло уже чешется. Нинелль на всякий случай немного от них отодвинулась. А вдруг, правда?

– Граф де’Вилиер опять не сошел к столу, – прошептала Лили, обращаясь к няньке.

– Говорят хворой совсем, – степенно ответила гоблинша, – но к ужину вроде будет.

Нинелль усмехнулась. А еще говорят, что вчера кто-то громко развлекался в спальне, в первый же день приезда.

Она с трудом дождалась завершения завтрака и, прихватив со стола фруктов, помчалась наверх. В душе она горячо благодарила Ботрела, который позволил ей распоряжаться Инквизитором.

– Почаще выводите его гулять, – сказал он. – Только будьте осторожны и не снимайте с него кандалов. Может быть он, сраженный вашим обаянием, смирится с участью и оставит свои бредни о служении добру. И поможет мне провести этот проклятый ритуал.

Кристоф, вытянувшись во весь рост, лежал на узкой неудобной кровати и немигая смотрел вверх.

От фруктов он отмахнулся.

– Но подумайте, преподобный Кристоф, – говорила Нинелль. – Снаружи весна, птицы поют, золотые дубы... эээ... золотятся, в болоте квакают лягушки, или что там у них водится. Мы прекрасно проведем время.

Кристоф бросил на нее заинтересованный взгляд.

- Вы предлагаете выйти наружу? – наконец понял он.

Нинелль радостно кивнула, а Кристоф живо соскочил с кровати и подошел к двери.

- Ну ведите, – сказал он.

Его неожиданная живость показалась Нинелль подозрительной, хотя тут все понятно. Он надеется сбежать во время прогулки.

Парк вокруг холма с замком и вправду был прекрасен. А Золотые Дубы действительно оказались золоты. Кристоф хищным взглядом окидывал окрестности, в надежде найти лазейку или хотя бы запомнить местность. Но справиться с кандалами он не мог. Слишко крепко заговорил их Ботрел. И, как ледяному магу, огонь Кристофу плохо подчинялся.

Нинелль задумала увести Кристофа подальше, к болоту. Она взялась за огненный поводок, пристегнутый к кандалам, и потянула. Кристоф поморщился, но пошел за ней. Его взгляд, брошенный в ее сторону, не обещал ничего хорошего. Но он же не вырвется? Нет, иначе бы Ботрел не доверил ей столь опасного психа.

Только была тут одна загвоздка. Нинелль уже пару недель, как мучилась сильнейшим желанием и зудом, вызванным подсмотренной у ручья сценой с голым Инквизитором. И пока она желание это не удовлетворит, не найти ей покоя. Нинелль знала это точно. Она исподтишка оглядела его высокую фигуру и рот наполнился слюной. Фу ты!

Кристоф усмехнулся. Неужели заметил ее похотливый взгляд?

Они уже прошли парк и углубились в близлежащие дикие дебри. Стоявшие стройными рядами деревья, сменились запутанными зарослями и низким кустарником. Почва уже хлюпала под ногами, а трава, камыши и осока доходили до пояса. Болото виднелось вдалеке. Огромное, раскинувшееся на многие километры.

– Зачем вы меня сюда привели? – рассмеялся Кристоф, – не очень здоровое место для прогулок, если вы о моем самочувствии пеклись, конечно.

Нинелль смерила его независимым взглядом женщины, власть имущей.

– Это, чтобы вы своими глазами убедились, что отсюда не сбежать. Тут, в какую сторону не пойди, все одно выйдешь к болоту. А вы все еще не надумали начать переход на темную сторону? Ботрел ждет... и надеется.

– Приятное тут место, ничего не скажешь, – ответил Кристоф неопределенно и направился обратно в сторону леса.

Нинелль побежала за ним, приподнимая юбки. Подол уже испачкался в противной жиже.

Что за упрямый тип? Согласился бы уже на все условия Ботрела и освободился. Но он все о чем-то грезит непонятном. Они взяли левее и выбрели наконец на сухую прогалину, поросшую лютиками, одуванчиками и прочей прелестью, в которой Нинелль не разбиралась.

– И долго мы будем так бродить? – спрсил Кристоф равнодушно.

– Садитесь, – приказала Нинелль.

Он пожал плечами и присел на поваленное дерево.

Нинелль подошла к нему и посмотрела сверху.

– Все еще ненавидите меня? – спросила она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Вы мне безразличны.

Нинелль прикусила губу. Значит безразлична?

Она наклонилась и взглянула ему в лицо.

– Вы мне тоже совершенно безразличны, преподобный Кристоф, но возникла небольшая проблемка. Я вас хочу.

Он презрительно скривил губы.

– Даже так? Хотя чего ждать от ведьмы? Но раз вам так неймется, поднимайте юбки... в какой позе желаете? Руки у меня связаны, поэтому буду слегка ограничен в возможностях, но вас полагаю не руки интересуют.

Нинелль размахнулась и ударила его по лицу. С размаху и со вкусом. И выдохнула. А это оказывается приятно. Почувствовать власть над человеком, который тебя унижает. Она села к нему верхом на колени, схватила его за волосы и оттянула голову назад. Сегодня она это сделает и успокоится.

Нинелль наклонилась и коснулась его губ, слегка прикусила и потянула нижнюю, а потом скользнула языком в рот. Но этот гордец на поцелуй не ответил. Просто смотрел на нее холодными глазами, пока она его целовала. Нинелль остановилась. А ведь она прекрасно целуется. Что ему не так? Нинелль быстро лизнула его подбородок и собралась перейти уже к более смелым ласкам, когда ее прервал шум и, последовавшие за ним, вопли.

Нинелль ругнулась и слезла с Кристофа.

– Я же говорю – это будет прекрасным развлечением! Мы так веселилсь на наших болотах! – орала басом проклятая нянька-гоблинша.

За ней следовали – Рауль в высоких охотничьх сапогах, Лили, маркиз Дюкло в фиолетовом парике, свора собак и еще несколько раулевых братьев, но неизвестно, которых именно.

Нинелль застонала и пнула дерево. Проклятые идиоты!

– Нинелль! – крикнула ей Лили, – вы не представялете, какую забаву придумала няня Милисент! И Инквизитора зовите!

– Идите к демонам! – прокричала Нинелль им в ответ.

Она-то думала на болотах возможно уединиться.

А Кристоф, хладнокровный гад, смеялся.

– Не повезло, – проговорил он наконец, – но может быть в следующий раз получится.

– Можете не сомневаться, – ответила она зло. – Вот увидите, я вас отымею.

Он опустил голову и продолжил от души смеяться... причем над Нинелль, а не над треклятыми клоунами с болота.

– И подумайте еще над предложением Ботрела. Вам только лучше будет, если соизволите согласиться.

– Я давал клятву кардиналу Людовику и не изменю ей. Так что передайте Ботрелу, чтобы шел... к голозадым демонам. Я найду способ выбраться отсюда и паду на колени перед кардиналом с признанием, пройду очистительный огонь и восстановлю свою светлую магию.

– Так ему и передам. А завтра мы еще прогуляемся, – невозмутимо ответила ему Нинелль.

Веселая компания, тем временем, скрылась за деревьями, но настроение подпортить успела. И Инквизитор этот – упрям как осел и фанатичен как... как тысяча ослов вместе взятых.

Глава 26

В тот вечер мы с няней Милисент долго разбирали наряды. Рауль сообщил, что граф собирается почтить нас своим присутствием во время ужина и слегка так, совсем легонько, намекнул, что батюшка его со странностями и удивляться ничему не следует. Мы с няней насторожились.

– Все тут странные, – сказала няня, раскладывая на постели очередное платье. – Графа пока не видела, хоть заранее уже боюсь, а вот сестрица точно с приветом.

– Которая? – спросила я, вспомнив несносную раулеву кузину.

Няня подумала немного и выдала, как отрезала:

– Обе.

Я села с рукоделием у окна и начала вышивать, но получалось почему-то криво и стежки не ложились красиво.

– Няня, как вы думаете, мне надо опасаться Кристины?

– Не думаю. Скорее всего это банальный роман, какие случаются между кузенами, особенно в деревне, – ответила няня. – Вы какое платье наденете – синее или салатовое?

– Синее, – сказала я, но мысли мои витали далеко. – Няня, а вы помните, в Маковом Уголке мы хотели устроить Раулю испытание? Чтобы узнать, любит ли он Нинелль? Давайте сейчас провернем нечто похожее.

Няня недовольно покачала головой. Схватила остальные платья и начала пристраивать их в гардероб.

– И зачем осложнять себе жизнь? Говорю же, не опасна она. Но, если вам так хочется... Я, когда была молодая, тоже так испытывала парня, – няня захлопнула шкаф и замерла посреди комнаты с мечтательной улыбкой. – Я послала ему письмо от лица соперницы, а ей письмо от лица того парня. И затаилась в кустах, чтобы посмотреть, придет мой поклонник на липовое свидание или нет.

Няня отмерла и, тяжело вздохнув, стала прибираться в комнате.

– И что, посмотрели? – с любопытством спросила я.

– Посмотрела. Насмотрелась такого, что на всю жизнь хватило. Он ведь соперницей моей раньше и не интересовался, а с моей помощью разглядел вдруг и к ней переметнулся.

– Потому вы остались старой девой, няня Милисент? – спросила я, откладывая вышивание.

– Не знаю. Возможно. Но вряд ли. Простонекрасивая я была. Мать-то у меня человек. Потому ни длинных ушей, ни прекрасного зеленоватого оттенка кожи я не унаследовала. Когти вот только, но я их обрезаю, – грустно ответила няня.

– Давайте напишем такие письма, – загорелась я. – А потом посмотрим, что будет.

– А вы уверены, что хотите знать? Не узнать бы больше, чем сами желаете.

– Вы правы, эта глупая затея. Тогда давайте следить за Кристиной.

– А это можно, – няня кивнула, – только вы сами и следите, потому что у меня дел много да и заметит она меня.

Я снова согласилась с няней.

А за ужинам нас ждал сюрприз. Отец Рауля оказался призраком. Тетка от неожиданности впала в небольшой транс, а Нинелль я никогда не видела столь удивленной. Только Рауль и Ботрел держались, как ни в чем не бывало и даже подливали призрачному графу вина. Не понятно правда, зачем. Но видимо, чтобы скрыть некоторую неловкость, вызванную его появлением.

– Как вы вчера прогулялись на болота? – брезгливо морщась, спросил Ботрел у Рауля.

– Не так уж и плохо. Няня Милисент подала нам прекрасную мысль устроить соревнования. Мы не проводили подобных конкурсов уже много лет, в няниных же краях это практически народная забава.

– Мм, – произнес Ботрел, пережевывая сочный кусок мяса, – как занятно. И что же за соревнование?

– Участник вытаскивает ящера из болота и бежит с ним до финишной прямой. Кто первый прибежит, тот и в выигрыше. Главное, не уронить ящера по дороге или не дать ему себя покусать. Участвуют только любители, профессионалам помогать участникам строго запрещено.

Ботрел замер с вилкой в руке.

– А существуют еще и профессионалы? – спросил он.

– Конечно. Отец вот был... когда-то, – Рауль покосился на своего батюшку.

Няня подмигнула мне с другого конца стола, а раулевы родичи радостно заверещали. Мне не очень понравилась эта затея, но я решила не перечить Раулю. Пусть забавляется. Я уже поняла, что возлюбленный мой весьма любит риск и слегка не в своем уме.

– Кто участвует? – весело спросил Рауль.

Сразу вызвались няня Милисент, Элинор, все раулевы братья, и, к моему безмерному удивлению, Нинелль и маркиз Дюкло. Тетя замахала на них руками.

– Я больше никогда не подпущу вас к себе! – крикнула она маркизу. – После болотных вонючек даже не надейтесь прикоснуться ко мне!

Нинелль засмеялась, но вызвалась она очевидно назло своей матери. Всегда была вредной. Хотя тетя права. Я подумала, подпущу ли я Рауля к себе после болота.

– Какой ужас, – проговорил Ботрел. – Какая дикость.

Он повернулся к тете, сидевшей рядом с ним, и нежно взял ее за руку.

– Графиня дю Пэн, вы сегодня прекрасны. Мы будем наблюдать за соревнованием издалека и даже капля болотной жижи не коснется нас.

Я навострила уши, прислушиваясь. Уже не ведьма? Неужели тетя уводит у меня жениха?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Роланд, – томно прошептала она, – вы так таинственны и... надежны... как скала...

Но я должна была следить за Кристиной. А она подсела к шевалье Будону и расспрашивала его о столице. Чары на шевалье начали уже оползать, как впрочем и на остальных, потому бедняжка сильно пудрился. Кристина же явно над ним потешалась.

– Почему на вас столько пудры? Я слышала в столице все без исключения пользуются чарами, улучшающими внешность.

– Из-за колдовства Ботрела их все труднее наводить...

– Расскажите мне про университет. Это правда, что в него не пускают женщин?

Мне вскоре надоел их разговор и я опять переключила внимание на Рауля. Как же он красив. И в той же степени коварен. Даже не заикнулся, что отец его привидение. Какие еще тайны скрывает этот полуразрушенный замок и его обитатели?

– Так, когда устроим соревнование? – спросила Нинелль.

– Хоть завтра, главное, чтобы не пошел дождь, – радостно ответил Рауль.

Я встретилась взглядом с Ботрелом. Он качал головой и смотрелся раздосадованным.

– Вы не боитесь, что даете прекрасный шанс убийцам, Рауль? Скольких уже прислал принц Жюль? – спросил он.

– Я не считал, – беззаботно ответил Рауль. – Но на болотах они не выживут. Пойдут на корм ящерам.

– Ящеры плотоядны?! – у колдуна глаза полезли на лоб.

Тетя задрожала всем телом и приложила руку к груди. Вот аферистка. Всем прекрасно известно, что она не из пугливых.

– А вы думали они питаются камышом? – прошелестел призрак. – Естественно, они плотоядны. Я сам их разводил в свое время, а сейчас за ними ухаживает Элинор.

Элинор гордо улыбнулась, а ее острые уши заалели. Зато мне стало окончательно понятно, куда девали раулевы родичи всех тех многочисленных убийц, которыми кишел замок. Парочку, кстати, задушила няня. Но нечего было подглядывать в окно.

Пернатые боги, по-видимому, и мы с няней заражаемся безумием де’Вилиеров. А эти чокнутые уже смеялись и раздавали друг другу подзатыльники и даже Рауль получил несколько хлопков, но совсем не обиделся. А отец их только благодушно улыбался.

Я опять вспомнила о Кристине. Она в семейных шалостях не участвовала и наблюдала за ними со стороны. И снова донимала шевалье Будона вопросами. А сколько лет учатся в университете, а сколько стоит обучение, а строги ли преподаватели? Будон в конце совсем скис и признался, что никогда там не бывал. Кристина воззрилась на него, открыв рот, как на диковину, но расспрашивать перестала.

После ужина, который длился невыносимо долго, я пошла за Кристиной. Но следить за ней оказалось прескучнейшим занятием. Она час сидела на кухне, болтая с поварихой, потом ошивалась на конюшне, и к Раулю даже не думала приближаться.

Мне стало немного понятно, что чувствовала няня Милисент, когда следила за нами с Раулем в Маковом Уголке. Но я не сопела так громко и подошвами деревянных башмаков не громыхала.

В доме же, на верхних этажах, я Кристину потеряла. Думаю, она заметила меня и сумела скрыться, запутав след. Ведь коридоров у них там было множество. И как найти отсюда выход?

Блуждая по этажу, я случайно попала в заброшенную комнату с огромной старомодной кроватью и сундуком у ее изножия. Больше там ничего не стояло. Вот только побитые молью гобелены закрывали стены.

Вспомнились слова няни о вреде любопытства, но вспомнились туманно. И я все таки открыла сундук. В нем, на груде старого пыльного тряпья, лежала железная маска. Страшная, с прорезями для глаз и рта. Я отскочила от сундука и тут услышала тихий голос. Он звал меня, но только непонятно откуда. Я оглянулась в панике. Звук шел из-за гобелена, висевшего возле кровати. Стоит ли говорить, что я не стала его отдергивать.  Только слабо пискнула и выбежала из комнаты.

Выход все же нашелся и я сбежала вниз по лестнице на нижний этаж. Где-то там должна была быть комната Рауля. Голова у меня закружилась и я начала терять сознание. Смутно помню, что успела позвать на помощь и потом завалиться прямо в объятия Рауля.

Очнулась я на его кровати. Сквозь мутную пелену слышались голоса. Рауль спорил со своей кузиной.

– Зачем ты заманила ее наверх, идиотка?

– От идиота слышу. Она за мной следила.

– И что с того? Подошла бы и попыталась подружиться, но ты же вредная и злобная.

Я застонала и Рауль подошел ко мне.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он встревоженно, – почему упала?

– У меня закружилась голова, – прошептала я, кинув недовольный взгляд на Кристину.

И что она притащилась? Наглая особа же подошла и окинула меня любопытным взглядом.

– Рауль, – сказала она насмешливо, – а девушка твоя в положении.

Мы с Раулем замерли и одновременно что-то растерянно забормотали, оправдываясь.

– Чтобы мы? Да никогда!

– Ни за что! Если только магическим ветром надуло!

Кристина покачала головой.

– Кончайте клоунаду, меня вы не обманете. Я уже десять лет лечу здесь, в замке, всех домашних животных, в том числе скотину. И роды принимаю, если что.

– Домашнюю скотину? – сконфуженно пробормотала я, – Рауль...

Может быть опять упасть в обморок?

Но Рауль уже пришел в себя и ткнул в кузину пальцем.

– Но ты никому о своих подозрениях не расскажешь!

Она подбоченилась и с вызовом на него посмотрела.

– А то что?

– Выпорю, – угрожающе прорычал Рауль.

– Выпорешь двадцатипятилетнюю женщину? Ну попытайся, – она иронично хмыкнула. – Но в прошлый раз, когда ты вознамерился меня... хм... выпороть, все закончилось на сеновале. А в прозапрошлый раз...

– Хватит! – прикрикнул на нее Рауль.

Он взял меня на руки и понес наверх, в мою комнату.

– Тут крутые лестницы, будь они неладны, – говорил он встревоженно. – Старайся не ходить без сопрвождения няньки. А я найду в ближайшем городке лекаря...

– Но это ведь только предположение твоей кузины.

– Она редко ошибается, – ответил он хмуро, – талантливая очень и совсем не разумеет магии. Все своим умом.

Он занес меня в комнату и осторожно опустил на постель.

– С няней все-таки поделись, – сказал он, присаживаясь рядом. – Тут сейчас очень опасно и я не хочу, чтобы с тобой и ребенком что-нибудь случилось плохое.

– Рауль, я растолстею и стану уродливой, а ты перестанешь меня любить, – мне отчего-то взгрустнулось и захотелось пожалеть себя, но сразу же стало весело от собственной глупости.

Я рассмеялась.

– Женщину пухлость только красит, – подмигнул он мне, – но мы с тобой слишком уж перестарались, раз так быстро заделали младенца.

Он помрачнел.

– Надо быстрее найти эту статую, в которую ушла мать. Может быть ты сможешь с ней что-нибудь сделать? Поговорить, оживить, как ту ведьму Исидору?

– Твоя мать в статуе?! – каждый день я узнаю о семье Рауля что-то новое.

Он пожал плечами.

– Только она знает тайну моего рождения. Чем быстрее мы все выясним, тем скорее сможем сыграть свадьбу и отделаться от Ботрела. А времени совсем нет.

Я задумалась, говорить ли ему о странной комнате? Но может вначале мы с няней разведаем, что там и как? Вдруг нет там никакой статуи? Или все же сказать?

Но мы уже начали целоваться и мысли о статуях выветрились из головы.

– Рауль, а ты точно больше не любишь свою кузину? – спросила я через некоторое время, когда мы лежали, тесно прижавшись, в кровати.

– Никогда не любил, – невнятно пробормотал он, уткнувшись носом в мое плечо.

– Судя по ее намекам, у вас были страстные отношения.

– У меня со всеми моими любовницами были страстные отношения, – буркнул он.

– А ты всерьез станешь тащить ящера из болота?

– Угу... На самом деле они очень милые, если знать подход, – он перевернулся на спину и закинул руку за голову. – Боюсь вот только, что мы лишимся маркиза Дюкло. Нянька твоя конечно же выстоит, и за Нинелль я тоже спокоен.

– Но участвуют ведь только любители. А разве ты не профессионал?

– Я-то еще тот профессионал, естественно, – он ухмыльнулся, – но меня все равно взяли, просто помогать другим запретили. Отец эти правили сам учредил и строго их придерживается.

– А мать?

– А мама была странной. Иногда она уходила и месяцами где-то пропадала. Мы даже не знаем, от кого она родила Элинор, но предпочитаем говорить, что она приемная.

Бедная Элинор, подумалось мне.

– Мама умерла от лихорадки, а вскоре скончался и батюшка.

Осушили бы они эти болота. Одна зараза от них.

А кого рожу я? Даже страшно представить. Надо было все таки выйти замуж за того владельца суконной фабрики, который сватался ко мне в прошлом году. Солидный молодой мужчина, без всяких призраков и скелетов в шкафах... Кстати, о скелетах. Роланд-Демон вчера все возмущался на какие-то кости ящеров в сундуках.

– Рауль, а почему вы держите кости болотных тварей в сундуках?

– Мы перетираем их в порошок. Они очень полезны, если добавлять их в пищу.

Я сорвалась с кровати и еле добежала до небольшого кувшина на умывальнике. Кажется, у меня началась, свойственная беременным, тошнота. В рот больше ничего не возьму в этом поганом замке!

– Да не в нашу пищу! – крикнул Рауль с кровати, – в корм для животных. Вот дурында.

Глава 27

Рауль настоял, чтобы я наблюдала за состязанием издалека, с безопасного расстояния. Даже притащил мне кресло, чтобы я не стояла на ногах. Ко мне присоединились шевалье Будон и Кристина. А тетка осталась дома, заявив, что обязательно покончит с собой, сегодня же вечером. Так ей осточертел и этот замок, и все сумасшедшие, его населяющие. Кто бы говорил. Ведь тетенька олицетворение благоразумия и кротости.

Появился и Ботрел, ведя на поводу Инквизитора. Лицо у того было усталое и слегка удивленное.

– Виконт выбрал для нас прекрасное место! – воскликнул Ботрел. – Здесь на возвышении нам ничего не грозит.

– Но болота почти не видно, – расстроенно произнесла я. – Все загораживают деревья.

– Ну и хорошо, – ответил Ботрел. – Не имею ни малейшего желания смотреть на ваши болота и на дурней, участников соревнования. Тем более половина все равно погибнет от укусов.

– А где мадмуазель дю Пэн? – спросил Инквизитор.

– Думаю, вы сможете ее увидеть, когда она пробежит внизу с ящером на руках, – ответил Ботрел, усаживаясь на пенек и покряхтывая. – О Боги войны, как я постарел! Вы бы видели меня в юности, Лили. Сразу бы забыли этого рыжего олуха.

Но я следила за лицом Инквизитором. Узнав, что Нинелль тоже соревнуется, он поначалу изумился, а потом в его глазах промелькнула искра и он улыбнулся. Всего на мгновение, но мне в голову пришла безумная мысль – Инквизитор заинтересован Нинелль, как женщиной? А я-то считала его нормальным и разумным человеком. Мне стало жаль Инквизитора. Погиб ведь парень. А такой красивый, статный – загляденье. 

Но Ботрел поспешил испортить ему настроение.

– Вчера, дорогой Кристоф, я виделся с высшими представителями Инквизиции. – Ботрел прищурился, ожидая реакции.

Инквизитор вздрогнул и страшно побелел.

– Что вы им наговорили?

– Правду. Я поведал им всю историю вашего падения.

Инквизитор сжал челюсти и лицо его стало страшно, глаза и так голубые, подернулись льдистым блеском.

Ботрел даже подался назад.

– Потише, мой друг, я действую в ваших же интересах.

– Я требую очистительного огня! – воскликнул Инквизитор.

– Зачем он вам? – Ботрел поморщился, – Вы не представляете, какая это гадость. А вдруг не выдержите и протянете ноги?

– Пусть! Но я умру честным человеком.

– Темный маг не может умереть честным человеком, – покачал головой Ботрел. – Вы глупы и дремучи, как все Инквизиторы. Особенно из низших чинов. Вас уже коснулась червоточина Бездны и, как только испустите дух, метрвые рыцари Эллекена подхватят вас и увлекут за собой. Поверьте, говорю, как человек знающий. А я сведу эту вашу печать и вы наконец вздохнете с облегчением. Наверняка она сильно жжется.

– Они появились! – крикнула Кристина.

Первая пронеслась няня Милисент и, с громовым гоготом, скрылась в высоких кустах. Бедный ящер сидел у нее на руках смирно и даже не верещал. Следующим промчался маркиз Дюкло, без парика, с несчастным животным подмышкой. Его ящер трепыхался, но тщетно. Маркиз также скрылся в кустах. Потом появились Нинелль с Раулем, но те шли на равных. Их преследовала орава раулевых родичей, с воплями месившая жидкую почву длинными мосластыми ногами. Брызги летели в разные стороны и все участники уже походили на деревенских попрошаек.

– Ящеры тоже развлекаются, – раздался голос над ухом и я схватилась за сердце, а Ботрел чуть не упал со своего пня.

Отец Рауля материализовался из воздуха и завис на краю нашего холма.

– Что вы хотите сказать? – спросил Ботрел. – Они разумны?

– Частично. Я очень много с ними работал. Не бойтесь, ни одна из этих милых  рептилий не пострадает. Им полезна прогулка на свежем воздухе.

– Я и не боюсь, – возмутился Ботрел. – Мне плевать на ваших рептилий! Я хочу знать только одно – тайну рождения вашего сына.

– Тогда спросите Катрин, его матушку.

– А где мне ее взять? – Ботрел уже начинал терять терпение. – Будущее мне показывает, что она где-то в замке. Но где? Я уже осмотрел все статуи.

– Что-то плохо ваше будущее вам подсказывает, – усмехнулся призрак и посильнее закутался в свой мохнатый плащ, тоже призрачный и облезлый.

– Потому что оно в руках толпы идиотов! Простите, милая, – он небрежно мне кивнул, но стало все равно обидно.

Ботрел приложил холодную руку к разгоряченному лбу.

– Оно меняется каждую секунду, так как никогда не известно наперед, что кому-то из вас взбредет в голову. Я устал, – добавил он и поник.

Но тут раздался глубокий бас, кричавший непристойности и маркиз с няней пронеслись внизу ноздря в ноздрю. Кто именно из них кричал я так и не поняла, но, видимо, в пылу соревнования они совсем потеряли стыд. И с ног до головы измазались в болотной жиже. Через минуту показались Рауль и Элинор, а следом братья. Нинелль сидела на загривке одного из них, уже утерявшего ящера. Свою же рептилию она прижимала к груди.

В самом конце бежал незнакомый нам человек, а за ним гнался ящер, потерянный братцем Рауля. Наверное, очередной убийца.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Пошли на второй круг, – сообщил нам призрак воодушевленно. – Но понятно, кто придет первым.

– Няня вырвет победу у маркиза, – уверенно сказала я. – Или я ее не знаю. 

– Я удивлен, как маркиз решился на подобное состязание, – смущенно пробормотал шевалье Будон и прижал к носу надушенный платок.

Кристина посмотрела на него лукаво и мне этот взгляд совсем не понравился. Она мне виделась цепкой и корыстной. Совсем, как ее кузен, подсказал вредный голос в голове. Нет, мы любим друг друга. Как бы там ни было, но богатую невесту он себе выбил и даже успел зачать наследника. Голос не хотел униматься.

Через час небо потемнело и поднялся ветер. На холме же появилась тетя в черном атласном плаще. Ботрел сразу поднялся и галантно уступил ей свой пень. Ветер стал усиливаться и уже вовсю трепал наши волосы и плащи. Сверкнула молния, а тетя с Ботрелом обменялись горящими взглядами. И мне сразу стало понятно, что они – одно целое. Весьма неожиданный поворот событий. И так скоро?

Может быть тетина любовь его спасет? И хотя она далеко не невинная дева, но главное же искренность чувств.

Хлынул проливной ливень стеной и мы побежали вниз. Откуда-то из толщи воды вынырнул Рауль и подхватил меня на руки. Но, пернатые боги, он был весь грязный и мокрый.

– Фу, – закричала я, – сейчас я тоже превращусь в поросенка! Рауль!

Но он только смеялся.

Мы ввалились в замок, в пиршественную залу, где уже разводили огонь в огромном камине.

Тетя Камилла отряхивала плащ, а глаза ее сверкали. Никогда не видела тетю такой живой и счастливой.

Я огляделась в поисках няни. Но она уединилась в углу с маркизом Дюкло, шептавшем ей что-то на ухо. Неужели няня простит ему подобную фамильярность и не врежет кулаком в челюсть, как она любит? Но маркиз без парика и пудры, и даже без чар, выглядел вполне приятным мужчиной средних лет, хоть и основательно выпачканным в грязи.

– Где твоя нянька? – воскликнул Рауль раздраженно. – Прижимается по углам с маркизом, а ты можешь простыть.

Инквизитора усадили у камина, а Нинелль с видом ласковой и нежной лани поднесла ему на блюде угощение. Но Инквизиторы народ жестокий и он холодно от Нинелль отмахнулся. А, может быть, правильно сделал. Там вполне мог быть подсыпан яд.

– Рауль, ты только посмотри, тут у всех романы. А мы даже не замечали.

Рауль удивленно поднял брови и потащил меня к выходу.

– Не заметил ни одного романа, – равнодушно пробурчал он. – Если не считать того, что твоя нянька ущипнула Дюкло за задницу. Он отстал от нее всего на пару шагов и сегодня вечером будет награждение победительницы.

Мы зашли в комнату Рауля и он, усадив меня в кресло, начал стремительно срывать с себя грязную одежду. Папаша Кордо уже притащил ведра с водой и наполнил деревянную лохань.

– А ты почему не раздеваешься? – удивленно спросил Рауль. – Лезем в лохань, живо.

– Но папаша Кордо тут.

– Так он уйдет.

Я встала с кресла и подозрительно осмотрела Рауля – под одеждой он выглядел не таким уж чумазым и я решилась с ним искупаться. Он подошел ко мне и начал помогать стягивать платье, покрывая быстрыми поцелуями веснушки на плечах.

В горячей воде лежать было безумно приятно. Так приятно, что я забыла даже о своих подозрениях, и о Маковом Уголке, по которому часто скучала. Устроившись в объятиях Рауля, я расслабилась и задремала. Приснился мне очередной сон с Ботрелом. Они с тетей танцевали в той самой запущенной зале в Кохунто. А в черных ее волосах алели розы, прямо как капли крови, но мне было уже не жутко, а радостно.

Глава 28

Нинелль уже начала думать, что ее прокляли. Разве бывает, чтобы человеку постоянно не везло? И ведь всего, чего она хочет, это переспать с демоновым Инквизитором! Не более того. Неужели она желает столь многого? Но в этом сумасшедшем доме совершенно невозможно уединиться!

На этот раз она прокралась к нему на чердак. Увидев ее, проклятый гад, глубоко вздохнул и закатил глаза. И даже не встал ей навстречу. Даже не двинулся, не шелохнулся, продолжая изучать потолок. Ну хорошо, если он предпочитает оказаться снизу, Нинелль предоставит ему такое удовольствие.

Она без долгих разговоров залезла на Кристофа верхом и начала расстегивать его жилет с тучей мелких пуговиц. Их специально для Инквизиторов шьют на заказ, чтобы святость хранить было легче? Нинелль, с вызовом глянув ему в глаза, рванула вверх его рубашку. Уже тогда плохое предчувствие подсказывало, что сегодня ничего не случится. Но если поторопиться, может все таки повезет?

– А где же здравствуйте, как дела, как вы себя чувствуете, преподобный Кристоф? – спросил он насмешливо и приподнял скованные руки, чтобы дать ей больше места для маневров.

– Как дела? – коротко спросила Нинелль и быстрым движением сдернула с себя корсаж и нижнюю рубашку.

Кристоф присвистнул и обхватил ее груди ладонями, слегка сжав.

– Ботрел удлинил мои цепи и я уже не так беспомощен, – хмыкнул он. – А где же поцелуй?

– Будет вам поцелуй, – ответила Нинелль.

Она уже всерьез возбудилась и он тоже тяжело дышал, слегка подрагивая.

Кристоф поднял руки к изголовью, а Нинелль наклонилась над ним и стала жадно целовать его грудь, опускаясь ниже, к напряженному животу.

Когда она уже взялась за пуговицы его демоновых штанов, причем зубами, в дверь что-то бухнулось. Раздались крики, звон шпаг и топот. Нинелль застонала, а Кристоф невнятно ругнулся.

– Давайте по быстрому, преподобный, – прошипела она и рванула его за пояс, но в дверь опять что-то стукнуло, заскрипели петли.

Нинелль замерла. Она, конечно же, не была ханжой, но при свидетелях развлекаться не любила. Никогда. Это все Рауль норовил затащить ее в какой-нибудь угол в разгар пиршества или бала. Постоянно приходилось бить его между ног.

Кристоф откинул голову назад и глухим, севшим голосом прикрикнул:

– Давайте же уже, Нинелль, что вы, как одеревенели? Если уж пришли, то пошевеливайтесь.

– Что? Вы меня потарапливаете? – Нинелль рассердил его повелительный тон.

Он криво усмехнулся.

– Я позволяю вам меня удовлетворить. Можете даже ртом. Говорят, ведьмы весьма искусны.

Нинелль вскочила с него и стремительно натянула рубашку.

– А я вот больше не хочу! И оставляю вас так, проклятый Инквизитор, неудовлетворенным! – она ткнула ему пальцем ниже пояса.

– Нинелль, вашу ж... – он хрипло рассмеялся. – Что же мне делать? У меня руки связаны.

– Уверена, вы что-нибудь придумаете. Ботрел удлинил вам цепи! – мстительно бросила она и выбежала за дверь.

Шум переместился на лестницу. Слышались сдавленные проклятья и звон оружия.

Этажем ниже Рауль бился на шпагах с каким-то щеголем. Хотя не с каким-то, а с самым опасным фехтовальщиком Амберии. После него сам Рауль считался вторым. Нинелль его сразу узнала. Но месье Парс встократ опытнее и старше виконта.

На шее Рауля уже краснела небольшая царапина, а Парс теснил его к двери, в соседнюю комнату с обвалившимся потолком, полную мусора и разного хлама. Нинелль не долго думая, схватила со стены старый тяжелый рыцарский шлем и огрела им щеголя по голове. Тот упал, даже не пискнув.

– Ну что, испустил дух, проклятый убийца? – крикнула Нинелль воинственно.

– Что ты сделала? – пораженно спросил ее Рауль.

Он тяжело дышал и утирал пот со лба, возмущенно на нее уставившись.

– Спасла тебя. И где благодарность?

– Ты меня опозорила! Я почти одолел его, а ты... Что сейчас будут говорить? Что де’Вилиер не справился с врагом? Что женщина вырубила того ударом старой кастрюли? Моя репутация будет разрушена!

Нинелль нахмурила брови и процедила:

– Рауль, я тебе помогла, облегчила труд и сэкономила время, о чем сейчас весьма сожалею.

Она бросила шлем и он упал на пол с премерзким жестяным звуком. Рауль наклонился над старым дуэлянтом и пощупал его пульс.

– Мертв, – пробормотал он и передернул плечами. – Как же надо было ударить человека, чтобы вышибить из него дух.

– Это принц Жюль прислал убийцу? – спросила Нинелль.

Рауль кивнул и бросил на нее заинтересованный взгляд.

– А ты почему в таком растерзанном виде? Инквизитора навещала? Лили утверждает у вас роман.

– Я бы не назвала наши отношения романом. Скорее, взаимной и крепкой неприязнью, – у Нинелль страшно чесались руки еще кого-нибудь прибить и она только огромным усилием воли подавила это желание.

Нет, каков нахал. Он позволит ей его удовлетворить! Это она ему позволит... возможно... когда-нибудь. Или не позволит. Скорее всего, завтра же. Демоны! Она совсем запуталась. Чего она хочет? Переспать с Инквизитором или его любви и уважения? Зачем она убежала от него? Сейчас ведь будет мучиться, а голод только усилится. В носу все еще стоял его запах... Нинелль потрясла головой, чтобы выкинуть ненужные мысли. Потом она придет еще. И пусть он болтает, что хочет. Она просто заткнет ему рот кляпом. Так и сделает. На этой жизнеутверждающей мысли Нинелль успокоилась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рауль подошел к окну и Нинелль встала с ним рядом. Отсюда открывался прекрасный вид и на дубовый лес, и на Зеленые Болота. Нинелль с тревогой отметила, что тлетворное влияние Ботрела ощущается уже и здесь. Небо казалось темнее, чем обычно, с налитыми влагой серыми облаками; деревья качались, хоть погода и стояла безветренная; а птицы почти не пели. Только вороны носились с хриплым карканьем. Все тоже самое, что и в Маковом Уголке. Как там сейчас дядюшка Камилл? Старые ведьмы не довели его до инфаркта? И еще ботреловы псы. Он наказал ухаживать за ними, как за младенцами.

– Проклятый колдун, – проговорил Рауль. – Неужели его разрушения необратимы?

– Даже не знаю. Кто-то едет, смотри, Рауль! – она указала ему на дорогу.

Рауль помрачнел.

– Кого это несет?

– Он еще совсем далеко и будет здесь где-то через час.

– Точно из дворца. Они меня так легко не оставят в покое.

Нинелль посмотрела на профиль Рауля и вспоминила их общее прошлое. Неплохие были времена.

– Ты не скучаешь по дворцовым развлечениям? – спросила она.

Он удивился.

– Нет. Ничего хорошего там не было. Сплошные интриги, разврат, склоки, дуэли...

Нинелль рассмеялась.

– Все, что ты так любил.

– Первое время, может быть... Но сейчас я люблю Лили и хочу создать с ней семью, здесь в Золотых Дубах. Будем разводить ящеров, растить детей, отца может удасться оживить.

– И это все, о чем ты мечтаешь?

Нинелль была искренне изумлена. Рауль вдруг сделался домоседом? Рауль – отец семейства? Он кивнул, но как-то неуверенно.

– Я тебе не верю, – воскликнула она.

В ответ он глянул на нее косо, своим смешливым взглядом, который она так хорошо знала. И как Лили ему доверяет?

Таинственный всадник оказался королевским гонцом. И привез он пренеприятнейшие известия. Король Генрих при смерти и вот-вот отдаст концы, а принц Жюль едет к ним, в Зеленые Болота.

– Золотые Дубы, – скривив губы, поправил гонца Рауль

– Простите? – не понял гонец.

– Вы находитесь в Золотых Дубах, – пояснил Рауль, нагло развалившийся в своем кресле, как король на троне.

Нинелль и не знала, что в замке есть парадный кабинет, где принимали гостей. Не предпологала она, что и Рауль может держаться столь величественно. Но этот человек полон сюрпризов. Всегда таким был. Обаятельным засранцем.

Они вместе с Лили расположились на диване, а Ботрел уютно устроился в кресле у камина. Отца-призрака видно не было. Но он предпочитал отсиживаться у себя – боялся сквозняков.

– А что за хворь сразила короля? – спросил Рауль.

– Совершенно неизвестная науке и тем более магии, – отвечал гонец.

Нинелль подумалось, почему Рауль остался виконтом, а не унаследовал графский титул после смерти отца? Или граф все таки считается живым и мертвецом официально не признан? Надо будет потом разузнать.

– Папаша Кордо! – крикнул Рауль, – отведите гонца на кухню и накормите хорошо.

Папаша Кордо живо возник в дверях и увел гонца. Нинелль с подозрением проводила старика взглядом. Подозрительный все таки тип.

Когда они вышли, Рауль провел рукой по лицу. Он был сильно расстроен.

– Король при смерти, а этот сморчок Жюль тащится к нам зачем-то.

– Сам же папашу и отравил, уверен в этом, – подал голос Ботрел, но выглядел он на удивление радостным и даже счастливым.

– А вы, что веселитесь? Наверняка, он задумал очередную пакость. Утром он подослал ко мне профессионального учителя фехтования, месье Парса. Я еле его одолел, – при этих словах Рауль бросил жесткий взгляд на Нинелль, давая понять.

Лили при упоминании месье Парса встревожилась и Нинелль соизволила ее успокоить:

– Мы его прикончили, – прошептала она на ухо кузине, – старым ржавым шлемом прямо по голове.

– Думаю, что вскоре все решится и я наконец достигну цели, – объявил Ботрел и подмигнул Нинелль. – Нинелль, а вы надавите уже на нашего милого Инквизитора посильнее. Хватит тянуть. Он мне нужен для ритуала. Я, знаете ли, – он неловко кашлянул, – весьма заинтересовался вашей матушкой и срочно нуждаюсь... в теле.

Нинелль показалось или Ботрел слегка покраснел? Но матушка? Какая эксцентричность!

Она повернула голову к Лили. Та сидела с блаженной улыбкой, мягкая и умиротворенная. Да, безусловно с ними все понятно. Пропал виконт.

Пиринц Жюль появился довольно скоро. Причем в сопровождении небольшой армии и Высших Инквизиторов. Все они рассыпались по огромному заднему двору, где уже и так стояли кареты. Потому получилось столпотворение.

Нинелль, Лили, Кларисса и няня Милисент наблюдали из окна кабинета и нервничали. Вернее, остальные нервничали, а Нинелль знала, что они выпутаются. Она уговорит Ботрела открыть портал и сбежать всем вместе в Кохунто. Начать новую жизнь на новом месте. И хотя в Кохунто все, наверняка, запущенно, они отстроят страну заново.

Вперед выступил глашатай и зачитал обращение принца к виконту:

– Виконт де’Вилиер, вы обвиняетесь в укрывательстве опасного колдуна, мошенника, выдающего себя за короля Кохунто, безвозвратно почившего шестьсот лет назад. Также корона обвиняет вас в сговоре с оным колдуном и в шантаже короля Генриха, уверенного вами, что существует еще один наследник-ястреб, что является чистейшей ложью и гнусной выдумкой. Также вы укрываете беглого бывшего Инквизитора, Темного мага, обвиненного в предательстве короны...

Глашатай еще долго распинался, обвиняя Рауля в разнообразных грехах и преступлениях, пока тот, утомившись всей этой дичью, не пригласил принца в замок, отужинать. Принц долго куксился, но приглашение все таки принял.

– Надо его отравить, – прошипела Кларисса.

– Ну что вы такое бредете, матушка, – ответила ей Нинелль. – А потом нам всем отрубят головы.

– Но, детка, кто будет рубить нам головы, после смерти короля и принца?

Нинелль сокрушенно покачала головой. Надо будет следить за матушкой, чтобы не выкинула очередной глупости и не разрушила ее план бегства.

– Не предпринимайте ничего, никого не травите, вы все испортите, как всегда!

Лили нахмурила рыжие брови и молча выскользнула из кабинета. Нянька-гоблинша неуклюже потопала за ней.

Нинелль, не раздумывая ни минуты, направилась следом. Вмешательство кузины казалось ей также совершенно ненужным. Что эта морковка может предпринять разумного? Осложнит ситуацию только и они все скопом попадут прямо на эшафот. Или в очистительный огонь, что еще хуже.

Глава 29

– Быстрее, няня Милисент, быстрее!

Мне было безумно страшно и я спешила вперед, прижав руку к животу. Он еще не вырос и смотрелся таким же плоским, как обычно, но мысль о нашем с Раулем ребенке подгоняла меня.

– Куда мы бежим? – пробасила няня, – что за спешка? Не лучше было остаться в столовой и присмотреть за этим поганцем принцем?

– Я все объясню после, няня.

Мы пробежали анфиладу комнат на верхнем этаже и я немного покрутилась, вспоминая, где была та страшная спальня. А вот и она. С замиранием сердца я вошла внутрь. А вдруг статуя больше не позовет меня? Ведь это же мать Рауля, там за гобеленом?

Няня вошла вслед за мной и изумленно огляделась.

– Вы только посмотрите на гобелены! Все сцены из жизни водяных ведьм! Какая редкость! – няня казалась восхищенной и даже рот раскрыла.

Гобелены действительно были весьма искусно сотканы и отличались богатством красок, хоть и немного пожухших. Я присмотрелась – с каждого полотна улыбалась девушка с длинными, совсем светлыми волосами до пят. На одном гобелене она протягивала в руке цветок папоротника.

– Я слышала о них, – благоговейно прошептала няня, знавшая все сказки и предания Центральных Земель. – Но говорят водяных ведьм не осталось... только обыкновенные, как эти наши фурии.

Я наконец-то услышала голос. Нежный, как звон хрусталя.

В этот раз я колебаться не стала и отдернула гобелен.

За ним оказалась низкая дверь. Я толкнула ее и мы с няней прошли в просторный зал без мебели. Только посередине стоял высокий алтарь, а на нем мраморная статуя юноши.

Я в недоумении остановилась. Юноша? Но ведь мать Рауля ушла в статую. Он сам мне рассказал. Какое разочарование...

– Кто это? – спросила няня.

– Понятия не имею. Как странно...

Статуя опять позвала меня. Я не разбирала слов, не слышала голоса, всего лишь мысль... лишь мольбу о помощи. Я зажмурилась и положила ладонь прямо на гладкий мраморный лоб. И на секунду слилась с ней. Перед глазами закружились лица – короля Генриха, но молодого, необыкновенно похожего на своего сына Жюля, девушки-одуванчика, графа де’Вилиер, маленького Рауля... Сколько лиц. Я не узнавала всех, но их было множество. А, когда я открыла глаза передо мной парили два призрака. Я изумленно охнула. Признаться, я ожидала увидеть живых. Как тогда, когда освободила Исидору.

Я сразу признала ее – мать Рауля, водяную ведьму. Рауль даже внешне чем-то походил на нее. Она нежно улыбалась мне, а рядом стоял молодой мужчина. Высокий, кареглазый, бледный.

– Кто вы? – робко спросила я.

Ситуация казалась мне чересчур неловкой, но я совершенно не понимала, кто этот второй призрак.

– Это принц Стефан – наш с Генрихом старший брат, – раздался сзади низкий властный голос.

Мы с няней чуть не подпрыгнули на месте и развернулись. Няня даже за сердце схватилась и испуганно засопела.

– Герцог Эмеральдский! – воскликнула я, приседая в глубоком реверансе.

Герцог – высокий, темный и мрачный, как туча, стоял в дверях. Рядом виднелась крысячья мордочка принца Жюля.

Призрак принца Стефана гордо выпрямился и посмотрел на них неприязненно. Более того, брезгливо. А мы с няней на них всех глазели, переводя взгляд с одного на другого. Няня Милисент сопела уже не испуганно, а благоговейно, как и приличиствует сопеть в столь высокопоставленном обществе.

Но, признаться, я никогда не слышала, что у короля Генриха имелся второй брат. И еще старший.

Герцог с принцем вошли в комнату, за ними появились Ботрел, Рауль, Нинелль и тетя Кларисса. А еще показались Высшие Инквизиторы. Трое в черных одеждах и плащах с капюшонами. Граф де’Вилиер вплыл последним.

– Что все это значит? – недовольно спросил принц Жюль.

– Это значит, что я наконец-то доберусь до твоей глотки, проклятый предатель! – прошипел призрак принца Стефана и бросился на Жюля.

Тот с верещанием побежал к выходу, но призрак с бешеной скоростью метнулся за ним.

Инквизитор протянул руку и принц Жюль поднялся в воздух, барахтая тонкими кривыми ногами в красных чулках.

– Принц Стефан, вы обознались, – проговорил Инквизитор, – это ваш племянник, Жюль. Полагаю, вы приняли его за Генриха.

Несчастный принц Жюль пролетел вдоль потолка и был небрежно сброшен на пол возле алтаря.

– Как вы смеете, кардинал? – завопил он, подскакивая на ноги. – Я ваш будущий король!

– Это мы сейчас узнаем точно, – ответил кардинал Людовик глухо. – Вы узнаете принца Стефана и можете засвидетельствовать его подлинность? – обратился он к высокой женщине Инквизитору.

Она провела рукой возле призрачного лица и кивнула.

– Я свидетельствую. Это он.

Мать Рауля подплыла к принцу Стефану и взяла его под руку. А он обвел собравшихся гневным взглядом.

– Я хочу видеть своего сына, – произнес он.

Ботрел ткнул в спину Рауля, выталкивая вперед. Рауль вышел довольно неохотно и посмотрел на новоявленного отца косо и с явным недоверием.

– Как похож на Катрин! – воскликнул принц Стефан и поклонился призраку де’Вилиера. – Я должен благодарить вас, граф, за то, что вы приютили мою семью после моей безвременной кончины. И вырастили моего сына.

Инквизиторы зашептались.

– Мы хотели бы знать, что произошло на самом деле, – строго заявил кардинал, – принц Стефан погиб в двадцатилетнем возрасте на охоте. Никто не знал, что у него остался сын и наследник. Почему эта информация была скрыта?

– Кто сказал, что я погиб на охоте? – принц с горечью усмехнулся. – Меня схватили и год держали в подземелье, в железной маске! Только Катрин тайком навещала меня. А потом... Генрих устроил незаконный суд, без участия Инквизиции. Меня бросили в очистительный огонь, в котором я не смог выжить. Генрих испугался и при помощи мелкого колдуна заключил мой дух в статую. Катрин выкрала статую и еще железную маску и спрятала меня здесь, в этом замке. А после своей смерти присоединилась ко мне.

– Почему же в статую? – удивился кардинал Людовик. – Признаться, я не совсем понимаю... вы...

– Темный маг, некромант. Никогда не практиковавший магию и достаточно слабый, но позор для королевской семьи.

Мы с няней переглянулись. У моего младенца, видать, расчудесные родственники. Пернатые боги, пусть он родится нормальным!

Рауль почесал затылок и глубоко вздохнул. Он выглядел весьма смущенным.

– Герцог Эмеральдский! – мрачно воскликнула женщина Инквизитор.

– Я ничего не знал, клянусь, – воскликнул тот. – Генрих спланировал все сам. Уверен, чтобы сесть на трон.

Принц Жюль растерянно озирался. Постепенно до него дошел смысл происходящего вокруг и он с яростным воплем кинулся на Рауля. Но получил мощный разряд молнии в грудь от Инквизитора и отлетел, потеряв сознание.

Кардинал Людовик повернулся к Раулю.

– Вы понимаете, что вас ждет, виконт де’Вилиер? Простите, ваше высочество? После смерти Генриха вы вступите на престол.

Слова прозвучали как приговор и я оцепенела.

Рауль на мне не женится. Конечно же. Куда мне до принца? В лучшем случае, он назначит мне содержание или выдаст замуж за какого-нибудь обнищавшего барона, чтобы замять щекотливую ситуацию. Няня поддержала меня за талию и расстроенно засопела. Ей пришли в голову такие же мысли. А еще вчера я боялась, что Рауль охотится за деньгами моего отца. Сейчас эти страхи показались смешными и жалкими.

– Я не хочу быть королем! – воскликнул Рауль. – Почему меня никто не спрашивает?

– Потому что о таких вещах обычно не спрашивают. Все решает кровь. А нам донесли о вашем честном поединке с принцем Жюлем. Вы – истинный ястреб, Рауль, – сдержанно пояснил ему кардинал.

Тетя Кларисса медленно поползла вниз по стенке, но Ботрел удержал ее, обхватив за плечи. Я грустно усмехнулась, вспомнив, что она сама привела Рауля ко мне, в Маковый Уголок. И столько интриговала, пытаясь вонзить когти в принца Жюля, сейчас никому не ненужного и ничтожного.

Он валялся на полу бесформенной тряпкой и трусил ножками. Представляю, как он был разочарован. И отца ведь отравил совсем зря. И сядет в тюрму за это.

Рауль сжал кулаки и затравленно огляделся. Я же поспешно потупилась, чтобы он не увидел моих глаз. Мне не нужна была его жалость.

Граф де’Вилиер присоединился к своей бывшей жене и принцу Стефану. Они воспарили к потолку и начали медленно растворяться в воздухе. Я подумала, что Ботрел мог бы помочь им вернуться в тела, пусть даже и чужие. Но они предпочли уйти. Куда? Мы не знали. Никто не знал, куда уходили духи.

В комнате повисло молчание, а потом взгляды Инквизиторов обратились к Ботрелу.

Тот улыбнулся и развел руками.

– Боюсь, что трогать меня себе дороже. Поверьте.

– И с чего вы это решили? – нахмурился кардинал.

– Я шестьсот лет копил силы, мой дорогой Людовик. И собрал такую мощь, какая тебе и не снилась. Я путешествовал в Бездну и собрал знания. Я поднимался на Проклятую гору и даже одним глазком заглянул в Тартарум. – Он на секунду замолчал и ласково спросил, – Ты веришь мне, Людовик?

И Людовик поверил.

Я не знаю, что они обсуждали за закрытыми дверями в кабинете. Недовольного Рауля они потащили с собой. Он пытался заглянуть мне в глаза перед уходом, но я упрямо отварачивалась и пряталась за няню.

А тетя Кларисса долго обмахивалась веером и требовала нашатырного спирта. Маркиз Дюкло, без чар и без парика, поднес ей воды.

–Что с вами, маркиз? – спросила тетя недовольно, но стакан приняла. – Вы стали похожи на обезьяну.

– Я наконец-то обрел себя, Кларисса, – хохотнул маркиз. – Завтра мы с Милисент уезжаем в мое родовое поместье.

Тетя подавилась водой.

– Кто такая Милисент... О Боже, маркиз! Отойдите от меня сейчас же и никогда не подходите ближе, чем на десять шагов!

Я посмотрела на няню. И она меня оставляет?

– Лили, – няня затопталась на месте, – одно ваше слово и я никуда не поеду. Я еще и не дала согласия... Этот паршивый маркиз торопит события.

Няня нехорошо зыркнула на маркиза.

– Я не брошу мою малышку, – решительно произнесла она.

– Нет, нет, няня! Я никогда не посмею встать на пути вашего счастья, – мне стало стыдно за свой эгоистичный порыв.

Ведь у меня есть папенька и Маковый Уголок. А у няни никого нет.

– Конечно же поезжайте!

Невыразимое отчаяние отразилось на лице няни. Представляю, как сложно ей давался выбор.

– Вы пока тут решайте, – вмешалась Нинелль, – а я пойду подслушаю разговор в кабинете.

С этими словами она решительно вышла. Всегда была хладнокровной и толстокожей особой.

– Где шевалье Будон? – зашептала тетя. – Почему все покинули меня?

– Так шевалье Будон еще с утра отбыл с Кристиной, – радостно сообщила няня. – Оседлали лошадей и смылись. А куда, представления не имею. Шевалье был без чар, – хитро добавила она и рассмеялась.

– Предатели, вокруг меня одни предатели, – рассеянно прошептала тетя и отпила глоток воды из стакана. – Надеюсь Рауль повляет на Инквизицию и нам с деткой разрешат вернуться ко двору.

– Боюсь, тетя, вы отбудете в Кохунто, – ответила я ей.

Тетка зарделась и замахала на меня руками.

– Ну что же ты такое говоришь, Лили. Как можно?

Она вытянула вперед ноги в изящных туфельках и ушла в свои мысли. Чары давно сползли с тети Клариссы, но без них она была только красивее.

Мы с няней и маркизом Дюкло тихо вышли из комнаты.

– Поезжайте, няня, – сказала я. – Даже не думайте ни минуты.

Они трогательно держались за руки, одинаково рослые и широкоплечие, и мне захотелось заплакать и засмеяться одновременно. Уж очень я радовалась за няню.

– Но только не завтра! – завопила она неожиданно, – Вначале я верну Лили отцу.

Она не упомянула виконта, но, думаю, и ей было понятно, что наша с ним история закончена.

Глава 30

– Кристоф, но подумайте! Ботрел сведет вашу печать и вы вернете прежние силы. Неужели вам нравится постоянно мучиться?

Кристоф сидел на поваленном дереве в лесу и упрямо молчал.

– Я уверена, что на вас подействовало то заклятие, которым кинула в вас Исидора. Оно усилило вашу темную сторону и ослабило печать. Примите этот дар.

Он горько улыбнулся.

– Я сам во всем виноват, мадмуазель дю Пэн. Я сам вошел в сговор с темной колдуньей, я сам решил преследовать Ботрела и сам попался в его ловушку. И за свои грехи я отвечу самостоятельно.

Нинелль подбежала к нему.

– Клянусь, я о Ботреле ничего не знала. Я не собиралась заманивать вас в ловушку. Я просто хотела вас... ну вы понимаете. А потом... наверное... на самом деле я бы пожалела вас и убивать не стала.

– Что будет, когда Ботрел поможет мне избавиться от печати?

– Вы должны будете помочь ему провести ритуал для возвращения человеческого облика. Он договорился с Инквизиторами и Рауль поддержал его. Темных магов больше не будут преследовать так строго, как раньше.

Нинелль уселась перед ним, поджав под себя ноги.

– Я предпочту мучиться, но я не могу предать свои убеждения,  – пробурчал он, но уже не так уверенно.

– Высшие Инквизиторы вас кинули, Кристоф. Они заявили Ботрелу, что он может делать с вами, все что ему угодно.  

Нинелль посмотрела на него выжидающе, но он молчал. Неужели ему недостаточно? Она бы уже давно послала к демонам предателей и перешла на службу к темному колдуну.

– Что с вами? – раздраженно спросила она. – Такое ощущение, что вам не дорога жизнь. Вы не хотите счастья, свободы? Вам нравится бесконечно маяться угрызениями совести, самобичеванием, болью, внутренним разладом?

Она встала на ноги и подошла к нему. Схватив за подбородок, подняла ему голову и заглянула в глаза. 

– Разозлитесь же уже!

– Вы не понимаете и никогда не поймете, что значит потерять честь и... себя, – почти выплюнул он.

У Нинелль же уже кончилось терпение.

Она наклонилась к нему и впилась поцелуем в рот.

Она целовала его грубо, терзая и кусая губы, и он ответил.

– Освободи мне руки, – прошептал он ей хрипло.

Нинелль рискнула. Она знала заклятие – подслушала, когда Ботрел заговаривал кандалы. Освободила его и зажмурилась. Что он сделает? Убежит? Или вначале ее прикончит?

Но он остался. И накинулся на нее с жадностью. Ткань платья затрещала под его пальцами, открывая смуглое теплое тело.

Они боролись, катаясь по земле, срывая друг с друга одежду, кусаясь и тут же зализывая раны. Нинелль стремилась оседлать его, но он не давался, подминал ее под себя, раздражал ласками, проникая пальцами, пока окончательно не усмирил.

И только тогда Кристоф, наконец, овладел Нинелль.

Она еще долго лежала, обхватив его тело ногами, успокаивая дыхание. И не могла отпустить. Ей казалось, что он уйдет, с отвращением от нее отвернется. И она сильнее сжимала ноги, но он не противился и убегать не стремился.

– Что вы надумали? – наконец произнесла она.

– Я хочу жить, – ответил Кристоф, улыбнувшись.

Нинелль дотронулась до ямочки у него на щеке. Кажется, он улыбнулся всего второй раз за все время их знакомства.

– Вы меня всю покусали и синяки оставили. Что скажет матушка?

– А вы меня исцарапали, – ответил он. – Я читал, что ведьмы так знают.

– Сожгите уже эти ваши дурацкие книжки! – крикнула ему Нинелль возмущенно.

В ту ночь Ботрел провел ритуал. Подземелья раулева замка прекрасно подошли для этой цели. Там было полно и зеркал, и пыли, и пауков по углам, и много чего другого, что надобно для некромантских обрядов. Он привлек и Нинелль с Клариссой. Ему нужны были лишние силы, а ведьмы оказались весьма мощны. Ботрел даже немного удивился. И надо же – скрывали такие таланты, растрачивая их на придворные дрязги.

В ту ночь Кристоф окончательно перешел на сторону Темных, признал свою сущность и дал клятву верности Ботрелу.

Замок уже спал, когда они наконец поднялись наверх и вышли в парк. Воздух в подземельях оказался слишком уж спертый.

А Ботрел смотрелся красавцем, все таким же черноволосым и с густыми бровями, но живым и теплым на ощупь. Кларисса уже проверила, слегка дотронувшись до его руки. Остальное она опробует позже, подумала Нинелль и усмехнулась.

– Поезжайте со мной в Кохунто, вы оба, – предложил Ботрел. – Кларисса едет со мной.

– Матушка? А как же королевский двор? – спросила Нинелль.

– У нас в Кохунто тоже есть на что посмотреть, поверьте.

Он привлек к себе Клариссу и поцеловал в висок. Странно было видеть матушку такой счастливой и не под влиянием табака.

Нинелль смутилась. А хочет ли Кристоф продолжать с ней знакомство?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вам нужно еще многое постигнуть, Нинелль, – продолжил Ботрел. – Исидора тоже поедет с нами и вы сможете начать у нее учиться. Вы ведь мечтали об этом.

Нинелль кивнула. Безусловно. Кохунто. Она сама мечтала об этой стране, но все равно было страшно.

– А вы, Кристоф? Поедете?

– Да, – бывший Инквизитор отвечал уверенно. – Сейчас, без печати, я чувствую себя странно. Ощущаю безмерные силы, но и боюсь их. Вы нужны мне, Ботрел.

– А вы мне, – Ботрел усмехнулся и довольный блеск мелькнул в его темных глазах. – Я договорился с Инквизиторами. Нам ничего не грозит. Более того, мне помогут восстановить Кохунто.

Ботрел снова поцеловал Клариссу в висок и радостно добавил:

– И еще. Сын Рауля, его прямой наследник – Темный. Так что Инквизиторам пришлось пойти на попятный. Любая попытка скрыть ребенка может привести к большому скандалу. Я обещал позаботиться об этом лично. – Ботрел подмигнул. – Так что, держитесь, Кристоф, многим вашим надеждам суждено сбыться. Мы вместе реорганизуем замшелую Инквизицию и введем в нее Темных магов. Вас, кстати, лишили священно сана, но это не помешает вам сделать карьеру.

– Сын Рауля? – воскликнула Нинелль.

– У этого развратника есть сын? – Кларисса подняла брови. – Я так и знала. Возможно даже и не один, а целая армия маленьких раулей по всему королевству!

– Он пока не появился на свет. Но месяцев через девять Лили родит.

– Вот ловкая морковка, – прошипела Кларисса.

Нинелль еле дождалась, когда матушка с Ботрелом уйдут испытывать его новое тело. Ей не терпелось поговорить с Кристофом.

Когда они остались наедине, она взяла его за руку и повела под сень дуба.

– Вы больше не господин Инквизитор, – с грустью произнесла она.

– И не преподобный, – усмехнулся он. – Но это не беда. Мне безумно интересно, что там в Кохунто... Ботрел предоставляет мне огромные возможности, которых не было бы здесь в Амберии.

– Я рада за вас. И за себя. Ведь я наконец-то смогу учиться.

– Вы больше не мечтаете о ребенке от Инквизитора? – насмешливо спросил он.

Нинелль вздрогнула.

– Я была глупой, Кристоф. Но нет, я не хочу ребенка. Не сейчас и не от Инквизитора. Я хочу учиться.

Повисло неловкое молчание и Кристоф, взяв ее тонкую руку, нежно поцеловал ладонь.

– Выходите за меня замуж, Нинелль.

Она рассмеялась.

– Совсем забыла, что имею дело с положительнейшим и честнейшим человеком в Амберии, хоть и темным магом. Вы не обязаны на мне жениться только потому, что мы переспали.

– Я предлагаю не потому, – серьезно ответил он.

– Кристоф, я за последний месяц поняла одну вещь... вернее сказать, я поняла себя... наконец. Я не создана для замужества. И мои прежние связи это только подтверждают. Мне было хорошо с Раулем просто так, без брака. И, если вы согласитесь просто быть рядом, не скрепляя наши отношения клятвами... я почту себя безмерно счастливой.

Кристоф замялся. Возможно, он чувствовал себя необычно или неловко. Нинелль затаила дыхание.

– Я думаю вы правы, – наконец произнес он. – Пусть будет по вашему. Но, знайте, я всегда буду рядом.

Его глаза нехорошо блеснули и Нинелль неожиданно поняла, что она вляпалась. Ведь живут маги столетиями, и она, если научится накапливать силу... тоже проживет немало. Рядом с Кристофом... всегда. В этом она ни секунды не сомневалась.

Он снова поцеловал ее в ладонь и Нинелль нервно улыбнулась. Поистине, бойтесь исполнения своих желаний.

Глава 31

Весь вечер я проплакала. И еще было ужасно жалко себя. Ведь знала же, что роман с Раулем не обернется ничем хорошим. И знала, что рискую. И рушу свою и так никчемную жизнь.

Но такого развития событий я не могла даже представить. Я улеглась на спину и утерла платком слезы. Он совсем вымок и ни на что уже не годился. Я в раздражении кинула его в сторону. За что мне все эти испытания?

В дверь поскреблись.

– Кто там?

– Это я, Рауль. Открой!

Я неохотно встала и отперла ему дверь.

– Ты что, плакала?

Он ввалился внутрь и сразу стиснул меня в объятиях.

– Мы прорвемся, Лили, не плачь. Ну что с тобой?!

Он наклонился и чмокнул меня в губы.

– Нам придется расстаться, Рауль. Короли не женятся на купеческих дочках.

– Еще как женятся, – рассмеялся он. – Главное мое желание, а Инквизиторы и прочие пусть утрутся.

Я удивленно на него посмотрела.

– Ты серьезно? Ты женишься на мне?

– Конечно. Ты думала – я тебя брошу?

Он рассмеялся.

– Не брошу ни тебя, ни ребенка. Хотя... страшно представить, кем он родится. Надеюсь не очень страшным магом.

Рауль подмигнул мне, поднял на руки и закрутился на месте, пока у меня голова не пошла кругом.

– Ботрел сказал, что может твоя кровь перевесит и у нас не родится чудовище, – заявил он, остановившись и заглядывая мне в глаза.

– Рауль!

– Но он также сказал, что твой дар ограничен и ты можешь всего лишь оживлять статуи. Потому он настоятельно мне рекомендовал убрать их все из дворца и, если возможно, из города.

– Рауль! Я больше не буду оживлять статуи!

– Ты все время так говоришь и все равно оживляешь, – попенял он мне, но сам тихонько посмеивался.

– Но, если бы я не освободила твоих родителей, ты бы не стал принцем.

– И был бы намного счастливее теперь, поверь.

Я рассердилась.

– Ничего не счастливее! Нас бы всех уже схватили, а тебя бы отправили на эшафот! А я бы растила сироту!

– Ага. И еще неизвестно, какого сироту. Возможно хвостатого или с рогами. Даже не знаю, кто родится от нашей с тобой гремучей смеси.

Я собралась опять возмутиться, пока не поняла, что он издевается надо мной. Я забарахталась на его руках, пытаясь вырваться, но он кинул меня на постель и завалился рядом.

– Будем выживать в сложившихся обстоятельствах, как можем, – деловито сообщил он мне. – Дворец еще то местечко.

– Спасибо, Рауль, – сдержанно улыбнулась я ему в ответ. – Ты принес такую кучу расчудесных новостей, что я усну как младенец.

Он глянул на меня косо и насмешливо, а потом важно заявил:

– А мы и не будем сегодня ночью спать, Лили. Что это ты надумала?

Он набросился на меня и начал щекотать. И какой, позвольте спросить, из этого чокнутого король? Он же всю страну погубит!

Но Рауль страну не погубил. И даже больше – проявил качества стратега, опытного интригана и даже тирана.

После смерти Генриха его короновали. Хотя, первое время кардинал Людовик все равно дежурил возле двери наших покоев и даже под окнами стояла охрана.  Он боялся, что Рауль сбежит, обернувшись ястребом. Рауль и правда подумывал бежать, но пожалел меня, беременную и круглую как барабан.

Потом Рауль посерьезнел и задумался. Потом начал интересоваться политикой. А потом Инквизиторы весьма пожалели, что с ним связались. Но было поздно. Рауль уже отправил огромную сумму на восстановление Кохунто. Причем содрал эту сумму с самих Инквизиторов, за урон, причиненный темным магам в прошлом. И хотя, многочисленные окаменелости этих несчастных мы трогать не стали, слишком чревато последствиями, казну хорошо пополнили.

Но особенно кардинал бесился из-за реорганизации Инквизиции, которую наполовину укомплектовали темными магами. «Для равновесия», – заявил Рауль, – «дабы ничьи права отныне не попирались». Он, кстати, хорошо изучил всякую там казуистику и Инквизиторов гонял со знанием дела. Темный Инквизитор Кристоф и Нинелль тоже прибыли, но как представители Кохунто, и обоих Рауль ввел в инквизиторский совет, что вызвало скрежет зубовный. Даже Инквизиторы Золотых Берегов и Санктума приезжали, но ничего поделать не смогли. Смирились.

Нинелль с Кристофом, кажется, были вместе, но держались странно. Не женились, не держались за руки, и не посылали друг другу милых подарков. Но зато часто ссорились, то расставаясь, то сходясь заново. И слухи о них ходили самые разные. Нинелль как-то видели, преследующей его на коне, а однажды они сразились на крыше Ястребиного собора. Няня после медового месяца в деревне, в родовом замке Дюкло, все же перебралась в столицу и стала моей фрейлиной. Так вот няня клялась и божилась, что Кристофу столь безумные и неистовые отношения  нравятся и парочка эта прекрасно развлекается. Может быть, не знаю. Я бы на их месте давно сошла с ума.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рауль еще все время пытался найти свою кузину Кристину. Перерыл всю столицу, но отыскать удалось лишь шевалье Будона, причем в университете. Шевалье предстал перед нами без чар, с моноклем и в темном суконном костюме. При этом он не только изменился внешне, но и стал забывчив. И ничего, решительно ничего, не знал о пропавшей кузине. Более того, весьма смутно ее помнил. Мы порыли еще и обнаружили, что у шевалье таинственным образом появился кузен, Кристиан, учившийся с ним на одном курсе.

– Будем разоблачать? – спросил меня Рауль, озадаченно покачивая головой.

– Не будем, – твердо ответила я.

– Так и быть. Пусть учатся, – согласился он и Будона отпустил.

– Я рада, что все мои бывшие женихи пристроены, – рассмеялась я. – Один женился на гоблинше, второй стал студентом, а третий, самый непутевый из всех, вылез в короли.

Папеньку переехать во дворец мне уговорить не удалось. Он женился во второй раз, на той самой беловолосой ведьме, Консуэлло, и у них родился мальчик. А Маковый Уголок расцвел и стал только еще красивее. Как и Зеленые Болота. Простите, Золотые Дубы. В руках Элинор замок превратился в настоящий рай и мы с Раулем гостили у них по одному месяцу каждого сезона. Только вот без графа было грустно, но мы часто с теплом его вспоминали. Так же, как водяную ведьму, раулеву матушку. И братья его росли, набираясь силы. Не знаю, как они впятером разделили графский титул, но официально его получмл старший на десять минут де'Вилиер. Были близнецы очень дружными. А ящеры с каждым годом становились все разумнее и разумнее. Одного, еще совсем маленького, Рауль подарил Нинелль и вы бы видели, как она радовалась. Совершенно сумасшедшая фурия. Всегда такой была. Тетка прочно засела в Кохунто королевой и в Амберию не приезжала. Но говорят родила Ботрелу наследника. Нинелль только фыркала и говорила, что наследник уже начал оборачиваться в кабана и родители его на десятом небе от счастья.

Наш наследник тоже родился здоровым и краснощеким, но пока ни в кого не оборачивался и молниями не стрелял, и даже не думал зловеще мерцать глазами. Рауль весьма кисло заявил, что от Шабо иного и ждать не стоило. Наверняка из Рауля младшего вырастет самый что ни на есть обыкновенный рыжий олух. Я, конечно, обиделась, но Рауль опять меня обманул и со смехом, подхватив на руки, потащил куда-то на чердак. Там он посадил меня на подоконник и я восхищенно ахнула. Из окна открывался прекрасный вид на Золотые Дубы и на огромный розарий, устроенный на нижней терассе замка. И как я его не заметила? Вот почему меня так усиленно не пускали гулять в саду.

– Ты доволен нашей жизнью? – спросила я его.

– Доволен, как ни странно доволен, – ответил он задумчиво. – Знаешь, я всю жизнь рисковал, развлекался, тратил энергию на бессмысленные дела и мне казалось, что я никогда не смогу угомониться. Но королевская власть, ответсвенность... и риск здесь совсем другой... и ощущение власти. Это пьянит, Лили. Кажется, я нашел себя.

Он посмотрел на меня хитро и я его, в конце концов, поняла.

– А ты? Ты счастлива? – спросил он осторожно.

– Мне очень хорошо с тобой, Рауль. Но мне тоже хотелось бы иметь свое дело, интересы...

– Ты растишь нашего сына, – удивился он.

– Я безмерно люблю вас обоих, и тебя, и Рауля младшего. Ты даже не представляешь, как сильно я вас люблю. Но мне нужно немного свежего воздуха... для себя.

Он захлопал своими светлыми ресницами, но все таки понял.

– Хорошо. И чем же ты будешь заниматься?

– Я хочу создать группу магов-ученых и заняться всеми статуями осужденных... я знаю, что некоторых возвращать опасно, но мы могли бы отыскивать их и проводить расследование, копаться в архивах, идентифицировать, устраивать повторный суд и принимать окончательные решения. – Я зажмурилась и, открыв только один глаз, посмотрела на застывшего Рауля.

Неужели откажет?

Но он коротко кивнул и ответил:

– Так тому и быть. Кардинал Людовик сойдет с ума, но мы введем тебя в инквизиторский совет.

Я чуть не выпала в окно от радости, но Рауль меня со смехом удержал.

– Я тебя люблю, Лили, – сказал он, насмешливо меня рассматривая.

– И я тебя тоже, негодный виконт.

Здесь заканчивается история наивной морковки Лили, дочери купца. В дальнейшем Лили превращается в истинную королеву, мудрую и справедливую, а также умудряется стать главой Инквизиции в Амберии. Причем сталкивает с насиженного места самого кардинала Людовика, наживает множество врагов и легко справляется с ними с помощью своего царственного супруга-ястреба и многочисленных родственниц из ведьмовского клана.

Конец

Оглавление

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31