Алексей Дмитриев
Боевые муравьи
Боевые муравьи
― Здравствуйте, мистер Дэвис.
Миловидная девушка в форме секьюрити протянула высокому статному мужчине в дорогом костюме ключ от его кабинета и журнал регистрации.
– У вас хороший парфюм, очень эффектный.
– Здравствуй Эмми. Спасибо. Жена привезла вчера из Италии. Это Trackardi, новая линия.
Мистер Дэвис расписался в журнале, ещё раз улыбнулся девушке и пошёл к себе.
Собственно говоря, ключ ему был не нужен, дверь открывалась автоматически после сканирования сетчатки глаза. Но об этом знали только сотрудники отдела перспективных разработок парфюмерной компании Colin Clen, в котором числился мистер Дэвис. Работа отдела держалась в строгой тайне, но никто, даже хозяин компании не знал, чем занимаются десяток человек в дополнительно огороженных нескольких кабинетах этого отдела.
Для всех это была работа на стратегическое направление развития компании, и отсутствие каких-либо результатов деятельности суперсекретного подразделения никого не смущало. Очевидно, считали все, результаты докладываются напрямую высшему руководству компании. А это самое руководство получало некую сумму от фирмы, тесно связанной с Пентагоном, на хозяйственную деятельность подразделения и небольшой бонус «за беспокойство». Этого было достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов.
А задать их было бы надо. Работа подразделения нарушала все возможные международные конвенции, и само оно было составной частью огромной лаборатории по разработке бактериологического оружия. Основная лаборатория находилась на одной из южных баз стратегических ядерных ракет, но последнее время у мистера Дэвиса появились проблемы со здоровьем и жаркий климат был ему противопоказан.
Второй, даже более важной, причиной выбора расположения его отдела лаборатории было то, что последняя его работа была тесно связана с парфюмерией и методологические советы, которые он получал в неформальном общении с сотрудниками компании, были бесценны. Иногда он даже давал небольшие задания своим якобы коллегам.
Суть работы заключалась в необыкновенных муравьях, найденных недавно в дебрях Амазонки. Эти крошечные насекомые вырабатывали токсин, который быстро распадался в организме жертвы, но успевал нанести удар по самым слабым её органам. То есть животное, которое не понравилось маленьким убийцам умирало естественной смертью от застаревшей болезни. Главной особенностью этих муравьёв было то, что различали своих врагов они по запаху. Значит, если найти запах, который характерен только твоему противнику, «настроить» насекомых на него, то они сделают всю чёрную работу за вас, и, главное, никто об это не узнает. Вот этой проблемой и занимался мистер Дэвис.
Объектом для испытания были выбраны вышедшие из-под контроля сирийские террористы. Разведка провела ряд успешных операций, и её аналитический отдел потрудился на славу. Его коллеги по лаборатории изучили десятки тысяч проб. В результате запах нашли. Это было мыло, которое поставлялось ливанской фирмой Cerkazi. Сама фирма имела другой профиль, и поставка мыла сирийской оппозиции было её побочной задачей. Никому другому она эту продукцию не поставляла. Конечно, был шанс, что мылом военных воспользуется кто-то из гражданских, но… связь с террористами тоже наказуема.
По крайней мере, мистер Дэвис был добропорядочным семьянином и католиком. В конце концов, он, как страстный приверженец демократических ценностей, старался по возможности максимально учесть моральные аспекты своей деятельности и угрызений совести не испытывал.
Вот и сегодня ― закончив работу, он с удовлетворением потянулся, и начал собираться домой. Кто знал, что стандартная процедура ― пересчёт муравьёв, доставленных для экспериментов, обернётся недоразумением. Содержались они в прозрачных коробочках по 5 штук в каждой. И вот сейчас мистер Дэвис держал одну из таких коробочек и не верил своим глазам, насекомых было только 4.
Это было не просто плохо, а ужасно. Удалённость от начальства и бесконтрольность сыграли с опытным сотрудником злую шутку. Работать с насекомыми было положено только в специальных, полностью герметичных комбинезонах, похожих скорее на скафандры. Делать это было очень неудобно, и мистер Дэвис просто надевал белый халат, такой же, как и у всех сотрудников.
Решение требовалось принять срочно и это было сделано. Воспользовавшись тем, что в кабинет никто не мог зайти, мистер Дэвис быстро разделся догола и прошёлся по всей одежде, специально приготовленным для таких случаев пылесосом. Затем он обработал мебель, которая, учитывая специфику лаборатории, была цельнолитая, без швов и щелей. Закончив свои экстренные действия, он, даже не одевшись, бросился к фильтру пылесоса. Грязи и мусора из регулярно обеспыливаемого помещения было собрано немного. В центре фильтра красовался слегка помятый беглец. Наконец, можно было облегчённо вздохнуть.
Одевшись, мистер Дэвис не спеша оформил гибель подопытного, поместил его в специальный контейнер и пошёл домой. Лёгкий зуд в локте он списал на то, что ударился этим местом, когда бегал по кабинету со шлангом пылесоса, а маленькое красное пятнышко, как от укуса насекомого, через полчаса рассосалось и осталось незамеченным.
Утром Эмми была удивлена, что всегда пунктуальный мистер Дэвис не пришёл вовремя. К обеду всем сообщили, что он уволился. Его место занял сотрудник филиала фирмы из другого города с характерным южным загаром и строгой, как у военного, выправкой.
А на следующий день миссис Дэвис участвовала в церемонии прощания с человеком, скончавшимся недавно от сердечного приступа. Кроме неё, в зале никого не было. Человек этот носил совершенно другую фамилию, а то, что он был похож на её мужа… мало ли на свете похожих людей.
***
За месяц до этого в кабинете главы фирмы Trackardi состоялся обычный, ничем не примечательный разговор.
– Синьор директор, наша служба безопасности рекомендует отказаться от сотрудничества с фирмой Cerkazi из Ливана. Говорят, что они замечены в поставках террористам.
– Этого ещё не хватало. Что мы у них покупаем?
– Это была пробная партия. Всего один из ингредиентов для нашей новой линии. Его легко заменить, просто у них очень привлекательная цена.
– Откажитесь от контракта.
– А что делать с опытной партией нашей продукции, в которой он использован?
– Пустите в продажу. Я думаю, что от этого никому хуже не будет.
***
Детектив в аэропорту
Только что закончился тяжёлый бракоразводный процесс, который я вёл несколько месяцев. Мне удалось отыграть у моего оппонента пару ― тройку десятков миллионов долларов. Это был хороший результат, клиент был очень доволен, а у меня вдруг возникло чувство жалости к облапошенной мной женщине. Сославшись на усталость и отказавшись от приглашения в ресторан, я брёл по осенним улицам Нью-Йорка и успокаивал себя тем, что оставшегося у проигравшей, ей хватит надолго. И ещё тем, что моя командировка закончилась, я неплохо заработал, и завтра, наконец, смогу передохнуть и увижусь с семьёй.
Холодный ветер продувал мой новый плащ, который был слишком модный, чтобы быть ещё и удобным, и постоянно пытался сорвать с меня шляпу. Устав отворачиваться от него, я решил укрыться ненадолго в небольшом кафе, мимо которого как раз проходил.
Только я расположился, как из-за соседнего столика поднялся тучный мужчина примерно моих лет.
– Билли, дружище, вот так встреча.
Это был Чарли, старый приятель, с которым мы учились ещё в колледже и не виделись, наверно, с тех самых пор. Похоже, вопрос, как скоротать вечер до моего рейса, решился сам собой. Чарли был, как всегда кипуч и неудержим. Мы обнялись и уселись за один столик. Я заказал кофе, а мой приятель свой любимый лагер, и, похоже, это была не первая пинта. Начался вечер воспоминаний. Сначала, конечно, скромно поделились информацией о своём достатке и интересной работе, похвастались фотографиями жён и детей, вспомнили о друзьях.
После третьей чашки кофе я заказал себе пару сэндвичей, а Чарли уже давно уплетал вторую порцию бифштекса. Постепенно разговор вернулся к работе.
– Ты знаешь, Билли, работать в страховой компании чертовски интересно. Не подумай, я не собираюсь тебе навязывать никакой страховки, тем более, это не по моей части. Я работаю в отделе расследований. То есть слежу, чтобы мою контору не надули. Вот недавно был случай.
Я посмотрел на часы, времени было ещё полно.
– Валяй, Чарли, я весь в твоём распоряжении.
– Ну, ты совсем не изменился, всё такой же педант. Ну ладно, слушай. Застраховал у нас один тип своего сынка. На очень кругленькую сумму застраховал. Причём в договоре сразу указал, что страховка конфиденциальная и в случае развода жена его не при делах.
– Разумный шаг. Ты даже не представляешь, сколько мне приходится возиться, если в договорах не указаны прямые собственники.
– Ага, ну так вот. Через полгода мальчишка пропал. Как в воду канул. Ушёл потусить к друзьям и как в воздухе растворился. Никто его не видел и ничего не слышал. Полиция весь город перерыла. Я, как ты понимаешь, тоже не в носу ковырялся. Ну, ничего, ни одной зацепки.
Мой собеседник откинулся на спинку стула и, довольно улыбаясь, посмотрел на меня. Он явно ждал вопроса о том, как же ему удалось раскрутить это сложное дело. Сделав удивлённое лицо, я доставил ему это удовольствие.
– Вода камень точит. Если не удалось взять крепость штурмом, её берут в осаду. У меня был год, пока мальчишку не признают пропавшим без вести и страховка не вступит в свою силу. Я стал ждать. Рано или поздно, но преступник должен был начать действовать. Так и произошло. Началось всё с развода.
– О боже ― взмолился я ― только не об этом.
– А, ну да, это же твоя кормушка ― расхохотался Чарли ― ладно я без подробностей.
Рассказчик поёрзал на стуле, собираясь с мыслями и соображая, как бы упростить свой рассказ. А я, покончив с сэндвичами, достал пачку сигарет, придвинул к себе пепельницу и вопросительно посмотрел на Чарли. Тот недовольно поморщился, он с детства не любил запах табачного дыма. Но желание поделиться своими достижениями взяло верх, и он разрешительно махнул рукой.
– Ну так вот, на суде его жена заявила, что он хотел её убить. Правда, потом выяснилось ― он просто поспорил с друзьями, что как Вильгельм Телль, попадёт в яблоко, которое его жена будет держать в руке. При этом он был сильно навеселе. Она, конечно, отказалась, и он проспорил. А спорили ни много ни мало ― на его машину.
– Странный спор.
– Вот, вот. Ты схватываешь на лету. Мне тоже так показалось. После процесса я поговорил с ней об этом подробнее. Оказывается, после того случая с сыном, он месяц не ездил на своей машине. Говорил, что там что-то сломалось, и пользовался машиной жены. А в тот вечер вдруг поехал и проспорил её.
– Таких совпадений не бывает, здесь что-то нечисто.
– Конечно! Ну, мне только зацепиться. Я стал раскручивать дальше. Нашёл того парня, которому он фактически подарил машину и поговорил с ним. Ничего нового он мне не сказал, зато разрешил покопаться в машине. И полиция, и я в своё время уже осматривали её, но это было сделано больше формально. В этот же раз я чуть ли не разобрал её до винтика.
Дело начинало интересовать меня. Я потянулся за второй подряд сигаретой и сделал другу знак продолжать.
– Ничего я там не нашёл. Зато определил, что машина недавно была в ремонте. Спросил об этом хозяина, тот ничего не знал. Тогда я запросил полицию, не было ли происшествий с этой тачкой. Знаешь, когда ей въехали в задницу? На следующий день после пропажи мальчика!
– Ну, тогда всё связывается. Отец был расстроен пропажей ребёнка и потерял контроль, допустил аварию. А потом решил расстаться с машиной. Эти два события связаны психологически и она напоминала ему о том, что случилось с его сыном.
Рассказчик замолчал и несколько секунд смотрел на меня, хлопая глазами и пытаясь переварить эту новую, очевидно, для него трактовку событий.
Сделать ему это не удалось, и он отмахнулся от неё:
– Да ничего подобного. Я смотрел протокол аварии, и у меня сложилось впечатление, что папаша специально подставился. Второй участник просто классный водила. Ему чудом удалось затормозить и увернуться от прямого удара. Иначе обе машины были бы разбиты всмятку. Кстати, этот ас оказался интересным типом.
Откинувшись назад, Чарли опять хотел выдержать эффектную паузу, но не вытерпел:
– Он хозяин крупной фирмы и у него какие-то серьёзные дела с одним банком. Владельцу этого банка фактически принадлежит и страховая компания, в которой фирмач застрахован. Ребятам, своим агентам, он открыто заявил, что если те его не отмажут, то он уйдёт в другой банк.
Я пожал плечами:
– Ну и как, отмазали?
– Конечно. Со своими коллегами я договорился, и они мне всё рассказали. Этот папаша запросил с них кругленькие отступные. А ты говоришь ― был расстроен. В общем, на суде он сам заявил, что был под градусом. Его лишили прав на три месяца и оштрафовали. Короче говоря ― он всеми силами пытался избавиться от машины, но так, чтобы это выглядело естественно.
История начинала затягиваться. На улице уже зажглись фонари, и час моего отлёта неумолимо приближался. В то же время мне очень хотелось узнать, чем всё закончилось. Времени на эффектные паузы уже не оставалось, и я поторопил моего собеседника:
– И что в итоге?
– А ничего. Ничего мне это не дало, кроме уверенности, что здесь всё подстроено.
Собеседнику, наверное, самому хотелось побыстрее закончить, и он стал говорить короче.
– В общем, стал я за ним следить. Несколько вечеров я наблюдал, как он напивается, а потом начинает плакать и вспоминать своего сыночка. Я почти поверил ему. Ну невозможно так играть. Тем более что пил он как лошадь. Но в одно прекрасное утро я зашёл к нему домой по какому-то вопросу и… что ты думаешь? Он встретил меня свеженький и бодренький, хотя несколько часов назад выпил, наверное, ведро. Мне это показалось подозрительным.
Я хотел возразить, что каждый переносит возлияния по-своему, но подумал ― это только затянет время, и промолчал. А рассказчик продолжал:
– Поговорил я со знакомым врачом на эту тему. Он заявил, что может обследовать моего подозреваемого. В тот же день я сказал папаше, что обнаружили рубашку, похожую по описанию на ту, которая принадлежала его сыну. Нужно срочно сделать анализ крови, чтобы определить по какому-то там новейшему способу, чья это рубашка.
Улыбнувшись, я посмотрел на моего друга.
– Ну да, немного нарушил закон, а что было делать. Главное – результат. Знаешь, каков был вердикт эскулапа? Липа! Наш несчастный отец всё врёт. Всё сплошной спектакль. У него в организме вырабатывается какой-то там фермент, который не даёт ему пьянеть. Очень редкий случай. Этот фермент есть у всех, но у него он просто зашкаливает. Ему хоть цистерну влей ― всё нипочём.
Из сказанного я сделал вывод, что расследование моего друга опять зашло в тупик. Мне было уже пора ехать, но ужасно хотелось узнать, где же преступник прокололся. Тогда я предложил собеседнику проводить меня в аэропорт и по дороге закончить рассказ. Он с удовольствием согласился. И вот мы уже едем по сверкающим рекламой улицам, и рассказ продолжается.
– Стал я изучать сводку самых крупных выплат по страхованию жизни за последние десять лет. Знаешь, такие нам присылает наша ассоциация. Месяц сидел, ничего не высидел. Только один эпизод меня заинтересовал. В соседнем штате жена застраховала мужа за месяц до несчастного случая. Криминала не нашли, она получила страховку и через год спилась.
– А что здесь особенного?
– Ничего. Просто после шока, полученного от заключения врача, я стал болезненно реагировать на случаи, в которых замешана бутылка. Но привлекло меня даже не это. Фамилия у вдовы, похоже, греческого происхождения, а наш фигурант ― вылитый грек.
– Ну, это не зацепка.
– А ничего другого у меня не было. Так что, поехал я в этот штат. И не зря!
Ну, наконец-то ― подумал я ― похоже, дело движется к развязке. А то вот уже и аэропорт показался. Заканчивали мы разговор в зале ожидания.
– Взял я это дело посмотреть. Открыл, увидел фотографию застрахованного и меня словно током прошило. Он!
– Вот это номер. У тебя уже покойники оживают?
– Я сам был ошарашен. Стал разбираться. Оказывается, у него был брат-близнец.
– А при чём здесь брат?
– Вот, слушай. Обычно близнецы дружат, а эти, наоборот, жили как кошка с собакой. Один, назовём его старший, хотя он старше всего на пятнадцать минут, был преуспевающим бизнесменом и во всём положительным человеком. А второй, проходимец, картёжник и авантюрист. Жил случайными заработками, любил всякие пари и часто выигрывал. Кстати, был очень хорошим актёром, но карьера из-за его характера так и не сложилась.
– Значит, всё-таки, криминал. Как же он его жену уговорил?
– Не его, свою. За два месяца до происшествия младший женился. В жёны взял такую же авантюристку, пробы ставить некуда. Решили они хитро. Застраховал он себя в пользу новой жены и от её имени. Через месяц они вдвоём старшего и ухлопали, а представили так, что погиб младший.
Довольный произведённым эффектом, Чарли смотрел на меня с видом победителя.
– Потом младший, который стал старшим, женился на вдове своего брата, а фактически, на собственной жене. Представили, что, мол, это такая у них национальная традиция. Ну а ещё через год и липовая вдова пошла за братцем. Пристрастилась к стакану она ещё раньше, ну а отправить её по следам жертвы нашему герою с этими своими ферментами, труда не составило.
– А как же фамилия? Получается, что он жил по подложным документам?
– В том-то и фокус. Чтобы взять другую фамилию, нужны очень веские основания. Кому я рассказываю, ты же знаешь. Так вот, он заявил, что английская транскрипция его фамилии на греческом звучит оскорбительно. Суд решил это достаточным основанием и разрешил сменить фамилию на точный перевод с греческого.
Уже объявили посадку и я попрощался со своим другом. Мы обменялись телефонами и обещали звонить регулярно. Рассказанная им история никак не шла из головы. Я думал, что мои разводящиеся клиенты со всеми своими низостями из-за имущества ― просто дети по сравнению с акулами, которые ещё плавают где-то рядом.
Внезапно я вспомнил, что так и не узнал, как разоблачили преступление. Вернувшись на несколько шагов назад, к самому ограждению зала, я прокричал своему товарищу:
– Так как же его раскрыли?
– Да никак. Найти ничего так и не получилось. Доказать удалось только то, что он воспользовался документами брата. Этого достаточно чтобы посадить за мошенничество, а моей фирме аннулировать страховку.
Моя жена была приятно удивлена, когда, вернувшись домой, я очень долго не отпускал её и сынишку из своих объятий.
***
Неделя отпуска, которую я с женой и сыном провёл в старушке Европе, пролетела незаметно. Достопримечательности и красивые виды здорово расслабляют, отвлекают от мыслей о работе. Но, тем не менее иногда я вспоминал историю, рассказанную в аэропорту моим, случайно встреченным, старинным знакомым Чарли. Она никак не шла у меня из головы, слишком много нестыковок я в ней обнаружил, и, чем больше я о ней думал, тем больше их возникало. Закончилось тем, что, вернувшись домой, я решил заняться этим делом. Нужен был только предлог. Итак. Некий аферист страхует себя в пользу жены на крупную сумму. Через некоторое время он убивает своего брата-близнеца и выдаёт его за себя. После этого с документами брата он женится на собственной якобы вдове, которая получила страховку, и через некоторое время спаивает её. Схема завершена, деньги получены.
С этим эпизодом всё понятно. Хотя за давностью лет доказать удалось только махинацию с подложными документами и преступник сел на небольшой срок за мошенничество. Вторая его афера, которую он совершил, до того как его раскрыли, пока не разгадана. Сменив фамилию, он переезжает в соседний штат и женится. Через несколько лет он решает опять провернуть дельце со страховкой. Жертвой на этот раз становится его собственный сын.
И вот здесь как раз и кроется главная нестыковка. Во-первых, каким бы негодяем ни был преступник, сделать такое с собственным сыном… что-то в это не очень верится. Во-вторых, возраст мальчика не совсем совпадает с прошедшим после переезда временем. Скорее всего, ребёнка он усыновил, а Чарли просто не посчитал нужным мне это сказать. Ещё один непонятный момент ― история с машиной. Вроде бы это незначительный факт, но зачем Чарли так подробно на нём останавливался? Явно, здесь что-то скрыто. Также непонятно, почему полиция ничего не нашла. Дело, конечно, может остаться нераскрытым, но чтобы вообще ничего не обнаружить, так не бывает.
Ну и ещё несколько незначительных моментов, которые не бросаются в глаза. Я чувствовал их скорее интуитивно. Выглядели они вполне логично, но что-то в них настораживало, не вязалось с общей психологической картиной. Например, Чарли совсем ничего не рассказал про мать мальчика, а ведь она в этом деле далеко не последнее лицо. Он же про неё упомянул только то, что она подала на развод.
А вот и предлог! Я удовлетворённо откинулся в кресле и попросил жену сделать мне кофе.
– Что, на работу ещё не вышел, а уже нашёл новое дело?
Она всегда хорошо читала по моему лицу.
– Пока не нашёл, но кое-что наклёвывается. Больших денег здесь, скорее всего, не будет, но зато интересное дело.
Как специалист по разводам я довольно широко известен. В том числе и в том штате, где всё это произошло. Так что, мой интерес будет вполне обоснованным. А вот с деньгами… Чарли говорил, что в страховку включён пункт, по которому жена ничего не получит. Но если ребёнок для афериста приёмный, то это можно оспорить. И страховку, которая аннулирована потому, что заключена с мошенником, можно, при определённых условиях, восстановить. В общем, есть над чем подумать. Этим я и занялся. За окном лил дождь, стояла непроглядная темень, а я сидел перед жарким камином и пил прекрасный кофе. В такой обстановке мысли текут неспешно, но зато ни одна мелочь не ускользает. Дело ещё не началось, у меня не было ни одного документа, но я уже тщательно продумывал все детали и возможные повороты.
Утром я забежал в свою контору, выслушал поздравления по поводу выхода на работу, и, собрав сотрудников, объявил им о новом деле. Коротко рассказав суть вопроса и, раздав поручения, дневным рейсом я уже вылетел в город, в котором чуть больше недели назад встретил своего однокурсника. Внутреннее чутьё и опыт подсказывали мне, что Чарли пока не стоит ни о чём информировать. Начать я решил с матери пропавшего мальчика.
Встретила меня привлекательная молодая женщина. Её манера говорить, двигаться, и то, как она была одета, выдавали в ней натуру утончённую и стильную. Удивительно было, как такая умница могла польститься на прожжённого авантюриста, каким был её бывший супруг. Ещё больше удивляла обстановка дома. Разношёрстная, кричаще – вульгарная, она никак не вязалась с обликом хозяйки. Очевидно, дом обставлялся не сразу и у хозяев благополучные периоды чередовались с полным безденежьем, когда что-то приходилось продавать. Ну а покупки, в том числе мебели, в этой семье делал только мужчина, и его мнение, судя по всему, было решающим.
Реакция молодой мамаши на моё предложение была очень странная. Сначала, когда я сказал, что могу вернуть ей крупную сумму, на которую был застрахован её сын, я прочёл на её лице явный интерес. Но потом она, как будто что-то вспомнив, сразу погасла и заявила, что не возьмёт от этого мошенника ни цента. Когда же я сказал, что возможно удастся что-нибудь узнать о её мальчике, она занервничала, стала ходить по комнате, а потом заявила, будто бы уже наняла частного детектива.
На все мои доводы она находила какие-то отговорки. В результате, очевидно почувствовав, что её постоянные отказы в таком, явно ей выгодном деле, могут вызвать подозрения, она разрешила мне ознакомиться с документами. Я демонстративно устроился за столом поудобнее, показывая, что засел надолго, и она деликатно оставила меня одного. Времени было мало, но я успел сделать фотокопии тех бумаг, которые меня заинтересовали.
Визит в этот странный дом меня сильно разочаровал. Стало понятно, что я не заработаю здесь ничего, но дело захватило меня, я уже не мог оторваться. «В конце концов ― подумал я ― прошлое дело принесло мне очень хороший доход. Теперь могу поработать и для удовольствия».
Дождь и холодный ветер попытались доказать мне, что удовольствия будет немного, но я спрятался от них в такси, и через час уже изучал документы в гостиничном номере. Даже бегло пробежавшись по ним, я сразу нашёл несколько зацепок. Работать было над чем. Почувствовав удачу, я позвонил в свою контору и вызвал детективов. Дел для них было много. Целую неделю мои люди рыскали по городу, опрашивали людей, следили за появившимися в деле новыми фигурами, фотографировали, добывали новые документы. А я копался в бумагах, делал запросы, получал ответы, анализировал. По вечерам мы собирались у меня, обменивались полученными сведениями, планировали новые мероприятия. Наконец, всё было закончено. Можно было звонить Чарли.
Мы встретились с ним в том же кафе, что и две недели назад.
– Ты снова в наших краях? Новое дело?
– Нет, старое. Это твоё дело.
– Моё? Что ты имеешь в виду?
– То самое, о котором ты мне рассказал в прошлый раз. Я здесь покопался в нём немного и нашёл ошибку, которую ты совершил.
Чарли внутренне напрягся, но быстро взял себя в руки, и, сделав непринуждённый вид, наигранно весело спросил:
– Вот как? Интересно, где же я промахнулся?
– Помнишь, в колледже мы постоянно соперничали? Ты не учёл то, что я постоянно побеждал. Тебе очень хотелось похвастаться, как ты ловко провернул это дельце, но я раскрутил его и выяснил то, о чём ты не мог мне рассказать.
Лицо толстяка побагровело. Теперь он уже не скрывал своей неприязни.
– Ты всегда лез туда, куда тебя не звали. Так что же ты выяснил?
– Видишь двух парней за соседним столиком? Это полицейские. У них есть ордер на твой арест. В благодарность за то, что я сделал их работу, они разрешили мне первым сообщить тебе об этом.
– Ерунда, болтовня, я ни в чём не виноват, у тебя ничего нет на меня.
В какое-то мгновение мне даже стало жалко старого товарища, но его делишки были настолько отвратительны, что это мимолётное чувство мгновенно испарилось.
– Ну, если коротко, опуская все подробности и неверные предположения, то… Помнишь картину, которая висит на стене в гостиной твоего грека?
– Какая ещё картина? Не помню. При чём здесь какая-то картина?
– А при том, что висит она, судя по всему, уже давно. Но вот незадача, чек за неё свеженький. К тому же не стоит эта мазня таких денег.
– К чему ты ведёшь?
Похоже, бедняга действительно не понимал о чём идёт речь.
– По чеку мы быстро разыскали художника. Живёт он замкнуто, никто к нему не ходит. За два дня пришёл только один человек. Знаешь кто? Наша, убитая горем, несчастная мамаша пропавшего ребёнка. Догадываешься, кого она там навещала?
– Ты нашёл мальчишку? Не может быть! Значит, он жив?
Я сочувственно посмотрел преступника, который цеплялся за соломинку и изображал невинность:
– Жив, и ты это знаешь. Ты ведь сам его туда и привёз. На той самой машине, от которой потом хотел избавиться. В этом ты был прав. Машина заметная, раритетная. Соседи сразу её опознали. И тебя, кстати, тоже. А художнику вы заплатили за содержание мальчика, и чтобы держал язык за зубами. Ну, по крайней мере, такую версию ты выдвинул своим подельникам. Они сдали тебя, Чарли.
– Ерунда всё это. Всё неправда. Зачем мне это было делать, если я сам раскрыл аферу со страховкой?
Всё, это последний этап. Когда преступник начинает говорить о нелогичности своих поступков, значит, аргументы закончились и через несколько минут он сдастся.
– Это не ты раскрыл. Это мамаша вас раскрыла. Не знаю уж как она это сделала, но она вас раскусила. В качестве компенсации ты предложил ей посадить мужа по старому делу, а страховку выдать ей.
– Как бы я выдал ей страховку, если в ней чёрным по белому написано, что жена не при делах.
Улыбка на моём лице заставила его замолчать и опустить голову.
– Эх, Чарли, Чарли. Неужели ты думал, что я не замечу ошибки в оформлении этого пункта, которые ты специально наделал? Опротестовать его проще простого. Ты заранее знал о таком повороте событий. Я так думаю, ты намерено сам себя выдал этой женщине. Хотел таким образом кинуть партнёра? А как бы ты заставил потом её с тобой поделиться? Шантажировал бы соучастием?
Грязно выругавшись, Чарли обхватил голову руками:
– Сам виноват. Не надо было оставлять свидетелей. Пожалел мальчишку и пожадничал.
– Да, в прошлый раз ты всё сделал чище.
– Какой ещё прошлый раз? Я больше ничего не делал.
– Чарли, ну ты меня удивляешь. Мы же нашли художника, а он нам всё рассказал. И про то, как устроил тебя в страховую компанию, как познакомил с близнецами, как разработал план аферы.
Этого удара бедняга не выдержал.
– Нет! Не-ет! Не может быть. Он не мог этого сделать.
– Не мог. Но он предпочёл взять твою вину на себя. Мне кажется, многие отцы поступили на его месте так же.
– Ты и это знаешь? Но откуда?
– Я просто узнал его, Чарли. Он сильно изменился после несчастного случая, который с ним произошёл, но я всё-таки узнал его.
Тяжело было смотреть, как давнего знакомого, участника многих твоих юношеских проказ уводят в наручниках. Но я подумал, что может вот только одним этим делом я искупил перед правосудием свою тысячу мелких уловок, на которые приходится идти, работая адвокатом по разводам.
***
Оглавление
Боевые муравьи
Детектив в аэропорту
