КОРОБКА
Энни сгребла сумочку со стола, бросила взгляд на кухонные часы и крикнула:
- Чарли, мы уходим!
- Иду, мам! - ответил приглушённый голос, после чего на лестнице загремели спускающиеся шаги. Встряхнув головой, Энни придержала сыну дверь.
- Ты точно когда-нибудь грохнешься так, - предупредила она.
- Извини, мам, мне в туалет надо было. А Лютик где?
Энни захлопнула дверь, удостоверившись, что замок защёлкнулся.
- Бэйли ждёт в машине. И опять ворчит.
Проскользнув в салон через переднюю дверь, Чарли обернулся через сиденье:
- Лютик, не грусти!
Двенадцатилетняя Бэйли в ответ только закатила глаза и притворилась, будто добавила громкости на плейере. Однако Энни успела различить тень улыбки, пробежавшей по её лицу. Чарли всех заставлял улыбаться.
.....................
Помахав на прощанье рукой, Энни проследила, как тот углубляется в толпу школьников, держа рюкзак через одно плечо и поминутно здороваясь с кем-то из ребят. В одном из них она узнала Аарона Паркера, живущего через улицу, а рядом заприметила белокурых близняшек Апперсонов из соседнего дома.
- Хочешь пересесть вперёд? - спросила, оглянувшись, Энни. Молчание. - Бэйли, сделай свою музыку потише!
Ответа не последовало. Тогда, вздохнув, Энни поправила зеркало заднего вида и развернула машину.
.....................
Теперь, отвезя Бэйли по назначению и стоя на светофоре, она рассуждала: "А нашу девочку уже и маленькой-то не назовёшь. Вон как она ведёт себя - совсем не то, что в детстве. Сегодня даже не попрощалась со мной...". Тут Энни заметила объявление о пропаже кота, прилепленное к дорожному знаку. На всякий случай щёлкнула его на телефон - такие жесты в прошлом приводили Бэйли в восторг, теперь же она над ними глумилась. Зато как они переживали всей семьёй, когда у них самих пропал питомец! Такой миниатюрный корги по кличке Макс; вроде ещё недавно он был тут - тёрся в ногах и клянчил еду со стола - а теперь как в воду канул, и ни звонки в ветслужбу, ни объявления, ни совместные розыски ничего не дают, хотя прошло уже три месяца. Разве не здорово будет, если Энни как-нибудь удастся обнаружить этого - она сверилась с фото - Пушка? Тут даже Бэйли не сумеет возразить. Наконец зажёгся зелёный и Энни двинулась домой.
.....................
Заехав во двор и выключив зажигание, она с минуту просидела в машине, прокручивая в голове ровно три мысли. Во-первых, надо было не забыть испечь печение для Бэйли к завтрашнему уроку домоводства; придётся оставить себе записку. Во-вторых, после обеда нужно забрать вещи мужа из химчистки. И в-третьих - Энни до сих пор не могла поверить, что у соседки Лизы кто-то появился. По дороге до двери её больше всего занимал именно этот кусочек лакомых сплетней. Только и есть, что сплетни, ведь Лиза ничего не признавала, да и задать ей прямой вопрос никто не решался. Энни не знала, что и думать. С одной стороны, Лиза и впрямь вела себя странновато - отменила воскресный обед и последние две встречи в книжном клубе, а сама вдруг пересела на здоровое питание и тренировалась как безумная. Но с другой стороны - разве это что-нибудь доказывало?
В итоге Энни решила не забивать себе голову пустой болтовнёй. Было во всём этом что-то неприличное. Не её это дело. Опустив сумочку на прежнее место, она оглядела кухню. Через прихожую ей была видна и часть зала. Всё-таки постирать или отнести в химчистку? Соседские жёны жаловались на быт, но Энни домашние заботы даже нравились. Возможность оставаться дома и растить детей расценивалась ею как привилегия, как достойный и ценный труд.
Включив на кухне радио, она настроилась на песню Джастина Тимберлейка и закружилась по кухне, хихикая и подпевая. А следом начала загружать бельё в стиральную машинку.
.....................
Энни приостановилась на лестнице, чтобы поудобнее обхватить бельевую корзину. Она уже изрядно утомилась и проголодалась. Ещё один забег - и надо будет сделать себе сэндвич. Зайдя к Бэйли, Энни опустила корзину на кровать и отгрузила порцию носков к ней в ящик, после чего переместилась в спальню Чарли. В отличие от дочери, содержавшей свою комнату в состоянии перманентного торнадо, сын был на удивление опрятен. Его футбольные и баскетбольные награды были безукоризненно выстроены вдоль книжных полок. Сами же книги располагались строго в алфавитном порядке. Постель была тщательно убрана. Над столом, где были только компьютер и авторучка, висели обрамлённые фотографии семьи и спортивных соревнований. "Слава богу, Чарли пошёл в меня!", - подумала Энни, развешивая его футболки в шкаф. "Ну, хоть кто-то из них".
Повернувшись к корзине за очередной вещью, она едва не споткнулась об обувную коробку, торчавшую из-под кровати. Как-то на спортивном канале Чарли увидел интервью с молодой бейсбольной звездой, в котором тот, среди прочего, показывал содержимое своего гардероба. На каждой полке там громоздились коробки с новёхонькой спортивной обувью, и Чарли был настолько впечатлён, что решил собрать у себя похожую коллекцию. Теперь всякий раз, покупая кроссовки, он сохранял от них коробку внизу шкафа. Однако в этот раз она валялась на полу, что было совсем не типично. Энни нагнулась, чтобы убрать вещь на место. Внутри там что-то загремело. Озадаченная, она сняла крышку и заглянула внутрь. На первый взгляд там не было ничего, кроме скомканного пергамента, которым в магазинах оборачивают обувь, но, встряхнув коробку ещё раз, Энни опять услышала гремящий звук. Присев на кровать, она отшвырнула крышку и вытащила хрустящий пергамент, под которым нащупывалось что-то кожаное. Это оказался собачий ошейник с медальоном в форме сердца. Он выглядел знакомым. "Макс, 1920 Эджвуд Роуд", - в недоумении прочла Энни. Какая угодно находка - даже живая змея - шокировала бы её не так сильно. Как он сюда попал? Значит, Чарли нашёл Макса мёртвым где-нибудь в лесу или у трассы и теперь молчал, чтобы не травмировать семью. Такое очень на него похоже. Энни почувствовала, как у неё наворачиваются слёзы и к горлу подступает ком. Мой маленький бедный храбрец... Она было положила ошейник обратно, но в коробке обнаружилось кое-что ещё: целая связка миниатюрных ошейников, какие надевают кошкам и щенкам. В этот момент её охватила паника. Стало вдруг трудно дышать, и поднесённая к глазам связка слегка зазвенела в её дрожащей руке. Однако Энни не решилась изучать их дальше. Ей стало плохо. Чарли всё объяснит, я уверена, тут нет ничего страшного... Она едва не вскрикнула, когда в кармане у неё затрепетал телефон. Уронив коробку, она взглянула на экран: звонила Лиза.
- Алло?
- Эй, как ты там, подружка, занята?
- Ну...
- Занята, я поняла. Ладно, потом перезвоню. А может, завтра днём увидимся? Мне до смерти хочется тебе что-то рассказать...
Энни не могла отвести взгляд от маленьких ошейников, которые всё ещё держала в руках.
- Отлично. Утром тогда набери мне, ладно? - ответила она.
- У тебя нормально всё? Голос какой-то странный.
"Разве?" - просквозила мысль.
Энни перевернула одну из бирок между пальцами.
- Просто... Устала немного. Надо уже пообедать.
- А, ну отдыхай тогда. Давай, до завтра, родная!
ПУШОК
Не различив последнюю фразу, Энни повесила трубку.
.....................
Телефон выскочил у неё из рук, упав рядом с коробкой. Глядя на пол, она почему-то обратила внимание, что надела сегодня любимые туфли. Где-то вдали затарахтела газонокосилка. Ещё был слышен прерывистый писк грузовика, сдающего назад, и то, как кто-то ударил по клаксону.
Как во сне, Энни склонилась к телефону и подобрала его заодно с коробкой. Руки её по-прежнему дрожали. Ненужный комок пергамента скатился на пол. Опустевшая картонка на поверку содержала ещё один предмет - ключ, спрятанный в склейке между листами. Гадать, от чего он, Энни не пришлось - ей это было известно.
.....................
Спускаясь по лестнице, Энни подавила в себе желание немедленно позвонить мужу и всё ему рассказать. Она припомнила, как однажды по весне, поднявшись на крышу с бокалом вина, она заметила Чарли, возившегося с амбарным замком на дверях сарая, что стоял в дальнем углу участка. Сарай был ветхим и покосившимся с самого их переезда, и - поскольку муж заверил Энни, что постройка не развалится - он долгое время служил для Чарли "секретной крепостью". Крепость, конечно, вышла хлипкая, да и секрета в ней никакого не было, но Чарли остался в восторге. Перетащив туда облупленный столик и пару складных кресел, он как следует запасся комиксами и обклеил стены постерами с Майклом Джорданом и Коби Брайантом. Однако в последние годы Энни перестала наблюдать, чтобы он там играл. Вплоть до того вечера.
- Для чего замок-то, Чарли? - крикнула тогда она сверху.
Вздрогнув от неожиданности, тот улыбнулся свой фирменной ухмылкой и пожал плечами.
- Да вот решил закрыть свой старый форт. А то ребята сюда бегают, как бы не поранился никто.
Энни отпила вина и помахала сыну.
"Какой же он внимательный!", - подумалось ей в тот момент.
.....................
Как только вязкое чувство нереальности стало уходить, Энни попыталась убедить себя, что её опасения смехотворны. В самом деле, ни в ключе, ни в ошейниках не было ничего криминального. Сейчас она во всём разберётся... Решительно пройдя сквозь двор, Энни отомкнула замок, распахнула дверь - и тут ей в нос ударил мерзкий запах.
Звони же мужу, чёрт возьми! Однако она до последнего цеплялась за разумные догадки: в конце концов, это могла быть мёртвая мышь... Внутри была тьма - сарай стоял без электричества. Тогда, оставив скрипнувшую дверь пошире, Энни шагнула внутрь - немедленно измазав грязью дорогие туфли. Дверь неторопливо закрылась под собственным весом. Запах усилился; едва ли это могла быть мышь. Энни прикрыла нос ладонью, пытаясь осмотреться в полутьме, прорезаемой пыльными лучами сквозь щели в досках. Когда глаза освоились, вдоль стен показались силуэты прибитых зверей: кошек, белок, кроликов, лягушек и черепах. Блестя розоватой ободранной плотью, одни были ещё совсем свежие, другие же - давно разложились и высохли. Остатки чьей-то требухи стекали на липкий земляной пол... И тут Энни увидела свою собаку.
.....................
Она рухнула на колени и её вывернуло наизнанку. Рвотные конвульсии сотрясали её тело до тех пор, пока желудок не опустел совершенно. Лишь после этого она нашла в себе силы посмотреть на распятое тело выпотрошенного пса. Там же, на дальней стене было собрано множество фотографий, на одной из которых Энни узнала соседскую девочку Эрин, выросшую вместе с Чарли. В этом уродливом сочетании распятья и образов было нечто религиозное.
С трудом поднявшись на ноги, Энни повернулась к выходу, когда сквозь солнечные зазоры в кривой двери проступила чья-то тень, и старые петли заскрипели, открываясь вовнутрь. На сей раз Энни не сумела сдержать истерический вопль. Сарай распахнулся и к ней подбежали. Это была всего лишь Бэйли. Её чёлка пристала к влажному лбу, а сарафан лип к телу, словно она неслась сюда бегом от самой школы.
- Бэйли... Ты почему дома, маленькая?
Тут Энни заметила странное выражение на лице дочери. Молча перемещаясь взглядом от одного экспоната к другому, та почему-то держала руки сложенными за спиной.
- Я вспомнила, что мне... - казалось, Бэйли сейчас заплачет. - Мне надо было кое-что отнести обратно.
Немея от страха, Энни отшатнулась от неё.
- Какая я же дура, никогда ведь не забывала!
Бэйли шагнула вперёд. Луч света скользнул по её ключице. Она была рослой и жилистой для своих лет, как и Чарли.
- Я прятала их у него в комнате, потому что вы там никогда не роетесь. К тому же это рядом, - тут руки Бэйли стали показываться из-за спины. - Понимаешь, мне надо, чтобы они были рядом...
Почувствовав за собой дощатую стену, Энни отступила в последний раз.
