Убить во имя Cатаны! [Брайан Смит] (fb2) читать онлайн

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru

Брайан Смит "Убить во имя Cатаны!"

1.

Последователи темной веры начали собираться в назначенном месте для встреч, в глубине леса, за час до полуночи. Это была ночь перед Хэллоуином, и в воздухе витала какая-то сверхъестественная магия, ощущение того, что вот-вот произойдет что-то важное. Что-то особенное и меняющее жизнь. Каждый из собравшихся служителей почувствовал это глубоко своим нутром. На последнем собрании не было никаких обещаний о чем-либо подобном, поэтому ни у кого из них не было никаких причин ожидать чего-то сверхъестественного до того, как войти в лес этой ночью.

Не то, чтобы им понадобилось такое обещание, чтобы соблазнить их посещать ежемесячную полуночную мессу, которая всегда была очень захватывающей, даже без перспективы чего-то дополнительного. Каждая месса концентрировалась вокруг церемонии кровавого жертвоприношения, за которой следовала бессмысленная оргия вокруг пылающего костра. Ритуальное убийство и последующее погружение в раскованный гедонизм было обычным действием.

И все же это чувство нахождения на пороге чего-то очень важного было неоспоримым. Тихое чувство торжественного долга было обычным делом в моменты перед началом каждой мессы. Верующие обычно не общались друг с другом, когда шли на большую поляну, где всегда проводились ежемесячные церемонии. Это было время для тихого самоанализа.

Сегодня вечером все было иначе. Это почувствовал каждый из прислужников с того момента, как они вошли в лес. Чувствовался заряженный воздух. Он был словно живой, странный и волнующий. Что-то из-за пределов естественного мира. Родство, которое всегда существовало между ними, казалось сильнее, чем когда-либо, в тысячу раз. Все вместе они были заняты тем, что навсегда изменило их жизнь. Что это могло быть, было пока неизвестно, но тайна, лежащая в основе того, что все они чувствовали, усиливала преобладающее чувство восторга. Осенний вечер был очень холодным, но холод почти не ощущался, когда верующие продолжали радостное шествие по лесу, приятное тепло наполнило их задолго до того, как они достигли поляны и уже горящего костра.

Мика Руссо был одним из самых новых членов нечестивого собрания. Сегодняшняя его месса будет только второй. Его соблазнила присоединиться к вере девушка, с которой он встречался, бледнокожая и темноволосая готическая красавица, которую он встретил в новом музыкальном магазине в городе пару месяцев назад. Ее изящно красивые черты лица и необычный стиль заворожили его с первого взгляда. Она все время одевалась во все черное. Ее пальцы и тыльная сторона рук были покрыты татуировками с оккультными символами. Еще одна татуировка, изображающая Вампиру^[1], украшала верх ее правой руки. Среди украшений, которые она носила, были кольца с черепами и серьги в виде отрезанныx голов. Ее звали Синтия Уинтроп, но она предпочитала альтернативное прозвище - Синди Миднайт^[2]. Это имя она использовала для продвижения своего искусства. Мать Мики никогда не называла его подругу ни тем, ни другим именем, вместо этого называя ее чаще всего "этой жуткой маленькой сучкой".

Она всегда хотела, чтобы он бросил Синди и встречался с более нормальной девушкой, но для Мики это даже близко не было вариантом. Он был слишком увлечен ее чарами, безнадежно очарован всем в ней. Не было ничего, что он не сделал бы для нее, никакой жертвы, которую он не принес бы ради нее. Его интенсивность чувств соответствовала - а возможно, даже превышала - ту, что она чувствовала к нему. Она сказала ему, что когда-нибудь они поженятся, спустя чуть больше недели после знакомства, после чего дала ему денег, чтобы он купил ей обручальное кольцо.

Мика был смущен, потому что он был безработным и почти не имел собственных средств. Он чувствовал, что должен найти работу и купить ей кольцо после того, как законно заработал немного денег. Она сказала ему, что не хочет этого. Благодаря работе в музыкальном магазине и быстро растущему доходу от продажи своих мрачных произведений искусства она заработала более чем достаточно для них обоих. Работа только отвлекала бы его от того, чтобы каждую минуту бодрствования каждый день посвящать поклонению ей.

- Я все, что тебе нужно, - сказала она ему. - Все, что тебе когда-либо понадобится.

Это все, что ему нужно было услышать. Он отказался от претензий на то, чтобы брать на себя что-то похожее на традиционную мужскую роль в отношениях, полагаясь на Синди во всех вопросах, и никогда не выражая с ней несогласия ни в чем. Он сделал все это без сожаления и не чувствовал, что что-то пошло не так, до той ночи, когда она рассказала ему о своей преданности Cатане.

Сначала он не совсем понял, что она ему говорила. Он думал, что она, возможно, принадлежала к одной из этих современных так называемых "сатанинских" групп, которые на самом деле не верили в существование какой-либо демонической злой сущности. Он знал об этих группах из материалов в Интернете. Они использовали Cатану как провокационное и подрывное средство распространения прогрессивных посланий. Они были общественными деятелями, а не истинными приверженцами темного пути.

Как оказалось, Синди не говорила о подобных группах.

Наоборот.

Она всем сердцем верила в существование Cатаны, и что он активно работал над распространением зла по всему миру, с целью в конечном итоге привести к падению человечества. Даже после того, как она сказала ему это, он не был уверен, что верит ей. Она играла с ним. Рассказывая продуманную шутку. Она настаивала на обратном, но он продолжал цепляться за эту идею, пока она не пригласила его на первую полуночную мессу месяц назад. В ту ночь он полностью и навсегда избавился от этой идеи. Когда дело дошло до темного лорда, она была абсолютно истинно верующей, как и все остальные члены нечестивого собрания.

На ранних этапах этой первой мессы, он упорствовал, полагая, что это былo по сути безвредной деятельностью. Он думал об этом, как о сатанинском косплее. Эта иллюзия закончилась кровавой жертвой. Красивую, но похожую на наркоманку, молодую девушку вытащили на поляну и положили на алтарь. Другая женщина подошла к алтарю и остановилась перед ней. На этой другой женщине была длинная бархатная накидка, под которой ничего не было. Белая чумная маска с длинным клювом закрывала верхнюю половину ее лица. Вид ее больших грудей и стройного тела пробудил в Мике что-то постыдное.постыдное, потому что это была первая вспышка похоти, которую он почувствовал к кому-либо, кроме Синди, с тех пор, как они начали встречаться. Это сбивало с толку, потому что казалось вторжением во всепоглощающую связь, которую они разделяли.

- Кто это? - спросил он ее.

Синди улыбнулась, но не посмотрела на него. Ее взор был прикован к церемонии.

- Жрица, - прошептала она.

Затем она заткнула его, прижав палец к губам.

У жрицы был кинжал странного вида. У него была богато украшенная рукоять и длинное лезвие, имитирующее форму скользящей змеи. Мика с нарастающим трепетом наблюдал, как она высоко подняла кинжал над головой. В собрании раздались песнопения.

- Приветствуем Сатану, славного и сильного!

- Приветствуем Cатану, хозяина всего!

Так продолжалось с множеством вариаций. Были подмешаны некоторые латинские фразы. Пение звучало довольно злобно там, в темном лесу, но Мика также подумал, что это немного глупо, как что-то из дрянного телевизионного фильма 70-х о школьницах-сатанисткaх.^[3]

Это впечатление продолжалось до тех пор, пока жрица злобно не опустила кинжал. Лезвие пронзило живот одурманенной девушки. Кровь хлынула из раны, когда жрица выдернула его. Девушка на алтаре вышла из оцепенения, когда ее пронзила боль. Она закричала и попыталась сесть, но жрица снова опустила кинжал, на этот раз вонзив его прямо под грудину. Жрица ударила девушку еще несколько раз, продолжая даже после того, как та перестала двигаться. К тому времени, когда она закончила, тело девушки было покрыто кровью. Она отступила назад, и двое мужчин из прихожан вышли вперед. На алтаре стояла шкатулка. Внутри лежали инструменты коронера. Грудь мертвой женщины была открыта, а ее ребра раскололись и раздвинулись. Затем ее сердце было хирургически удалено и представлено жрице, которая держала его над головой и говорила что-то о почитании Cатаны, умоляя его принять эту жертву как доказательство преданности прихожан.

Мика был ошеломлен.

Никакая часть его не ожидала увидеть в ту ночь настоящее убийство. Понимая, что он был в числе большой группы опасных людей, которые вряд ли посочувствовали случившемуся, он упорно трудился сдержать шок. Когда Синди посмотрела на него с ожиданием восторга, он каким-то образом выдавил фальшивую улыбку. Он изо всех сил пытался заставить ее думать, что он был так же вовлечен в происходящее, как и она. Обычно он не мог справиться с таким масштабным обманом, но ему помогло еще большее отвлечение.

Члены общины должны были раздеться перед входом в так называемый "священный круг", так называлась поляна, на которой проводились их собрания. Затем они облачились в мантии и собрались вокруг большой деревянной платформы, на которой стоял алтарь. Похоже, все послушники принесли с собой свои длинные, до щиколоток, мантии с капюшонами. У Синди была одна для него и одна поменьше для себя. В ту ночь, надев мантию, Мика чувствовал себя обманщиком. Он и близко не был настоящим сатанистом, даже притворным. К несчастью, похоже, он был влюблен в одну из них.

После того, как жрица еще некоторое время бормотала о том, какой ужасный Cатана, люди вокруг него начали снимать свои одежды. Вскоре все до единого, даже Синди, стояли обнаженные на поляне. Он был единственным, кто все еще был одет в чертовски неудобную мантию. Все остальные смотрели на него. Поникнув от такого внимания, он неохотно снял свою мантию и стоял обнаженный под лунным светом вместе с остальными.

Синди наблюдала за ним с некоторым недоверием, но, когда он снял мантию, она улыбнулась и одобрительно кивнула. Затем она подошла к другой привлекательной молодой женщине и начала с ней целоваться. Она просунула руку между ног девушки и скользнула пальцами в ее "киску". Вскоре они вместе катались по земле. Это произвело на Мику еще один момент глубокого и головокружительного шока. Его девушка, которую он любил больше, чем кого-либо в мире, внезапно трахалась с какой-то цыпочкой, которую он никогда раньше не видел, прямо перед ним. Он чувствовал себя обиженным и преданным. У него были слезы на глазах. Боль несколько смягчилась, когда он понял, что похожие вещи происходили вокруг него. Куда бы он ни посмотрел, люди совокуплялись. Все возможные сексуальные комбинации были выставлены на всеобщее обозрение.

В тот момент он подумал: Черт возьми, это ж гребаная оргия!

Женщина постарше, в которой он узнал одну из своих учительниц из средней школы, подошла и схватила его за член. Женщина была лет на тридцать старше его, у нее были большие отвисшие сиськи, но он был ошеломлен, осознав, что был тверд как скала. Она повернулась и толкнула его своей задницей, приглашая его проникнуть в нее сзади. Он сделал это сразу же, повернув голову, чтобы посмотреть, что Синди делает с той девушкой, пока он выдалбливает дерьмо из своей старой учительницы алгебры. Пизда учительницы была не последней, в которую проникал его член в ту ночь. Было еще несколько человек, в том числе и первая ночная партнершa Синди. В какой-то момент он увидел, как Синди совокупилась с парой мускулистых парней, и почувствовал новую вспышку ревности и гнева.

Затем, словно из ниоткуда, перед ним появилась жрица. На ней больше не было накидки, но верхняя часть ее лица все еще была закрыта жуткой белой чумной маской. Ее туловище было залито кровью. Она схватила его за горло и повалила на землю, села на него и начала скакать на его члене в свирепом безумии, продолжая при этом держаться за его горло. Колебание и покачивание ее сисек было гипнотическим. Пока он был внутри жрицы, его член казался огромным, как какой-то чудовищный супер-член. Что было странно, потому что он был почти уверен, что размер его члена был примерно средним. Экстаз был настолько сильным, что заставил его плакать. Их союз, казалось, длился вечно, пока вокруг них кружилась оргия. В его голове не было места ни для чего, кроме жрицы и того, что она с ним делала. Когда она наконец дала ему пощечину и велела кончить, он закричал и почувствовал, что все его тело взрывается. Ощущение было уничтожающим сознание. Мир на какое-то время исчез. Когда он снова сфокусировался, жрицы уже не было. Он искал ее и не мог найти. Он бродил по священному кругу, ища ее, чувствуя себя одиноким и потерянным.

В конце концов, Синди догнала его и сунула ему в руки его обычную одежду. Только тогда он понял, что оргия закончилась. Люди одевались и ускользали в лес. Мика был сбит с толку. Как будто заклинание было разрушено. Он думал обо всех людях, с которыми совокуплялся той ночью, и не мог в это поверить. Как он умудрялся держаться и не кончать, пока жрица не приказала, было непонятно. Это казалось невозможным, но он знал, что это произошло. Он спросил об этом Синди, но она сказала ему, что не хочет говорить об этом, пока они не выйдут из леса.

Oднако, даже позже, она никогда не давала никаких реальных ответов, кроме как сказать, что все это было связано с прославлением Cатаны и выражением презрения к Божьим законам. Эту часть он мог понять на теоретическом уровне, даже если это было безумие, но он все еще не мог осмыслить многие другие вещи. Например, как он трахнул столько людей, ведь обычно у него уже бы не было желания трахаться. Как будто его собственная воля была приостановлена и подавлена каким-то внешним императивом. Каким-то внешним сознанием. Это пугало его.

Он сказал себе, что никогда не позволит Синди затащить его на очередную полночную мессу в гребаном лесу, даже если она пригрозит порвать с ним из-за этого. Он все еще был без ума от нее, но это чувство потери контроля над своим телом и разумом было тем, чего он больше не хотел испытывать. И у него не было никакого желания когда-либо снова оказаться среди группы людей, которые стояли и наблюдали, как убивают невинную женщину, а затем, казалось, наслаждались этим.

Он попытался выбросить все это из головы, но ему это удалось лишь отчасти. Днем, когда он тусовался в музыкальном магазине с Синди, ему в основном удавалось не думать об этом. Он слушал музыку и смотрел пластинки, разговаривая с Синди о мирских вещах. Как они когда-нибудь назовут своих детей, если они у них когда-нибудь будут. Дом, который они получат, когда она разбогатеет и прославится своим искусством. Все это было приятным развлечением, которое позволяло ему создавать иллюзию того, что все идет нормально.

Ночью все было по-другому. Жрица преследовала его во сне. Она что-то с ним делала. Невыразимо мерзкие и уродливые вещи, которые, тем не менее, были такими приятными. Несколько раз он просыпался и обнаруживал, что простыни испачканы его ночными выделениями. Если Синди и заметила это, то ничего не сказала.

Приближался конец октября. Приближалось время следующей мессы. Синди напомнила ему, что скоро это произойдет и они обязательно пойдут. Мика попытался рассказать ей о своем решении никогда больше туда не ходить, но она велела ему заткнуться со всей этой чепухой. Они идут, конец истории. Убийственного взгляда в ее глазах было достаточно, чтобы убедить его воздержаться от дальнейших жестов неповиновения.

Когда наступил день мессы, он был в отчаянии. Часы продолжали ускользать, и, прежде чем он понял это, он уже шел по лесу с Синди. Он чувствовал себя маленьким и бессильным. Все это должно было повториться снова, и он не мог остановить это. В его мозгу вспыхнула маленькая искра неповиновения. Еще было время развернуться и выбежать из этого леса. У него была собственная воля, хотя временами она казалась слабой. Все, что ему нужно было сделать, - это потренироваться и навсегда оставить все это безумие. Он мог бы забрать "Киа Сорренто" Синди и часть ее денег, и бежать из города. Или он мог бы вернуться к своей матери и начать ходить в церковь каждое воскресенье, возможно, посвятить себя Иисусу и проводить дни, прося прощения за свои грехи.

Потом он это почувствовал.

Странный заряд в воздухе. Это приятное ощущение наполняло каждую пору его тела. Вскоре он заметил тупую ухмылку на своем лице. Он посмотрел на Синди и сказал:

- Ты это чувствуешь? Что это за фигня?

Она улыбнулась и сжала его руку.

- Присутствие Cатаны. Я чувствовала это только однажды, но это то, что ты никогда не забудешь. Нет ничего подобного. Ничего лучшего. Даже близко, блядь.

- Настоящий Дьявол сегодня здесь?

Обнадеживающая нотка в его голосе поразила Мику после его предыдущих мыслей, но она определенно была там.

Синди снова сжала его руку.

- Я рада, что ты здесь со мной.

- Я тоже. Я люблю тебя.

Синди потянула его за руку и повернула к себе, приподнявшись на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.

- Я тоже люблю тебя, детка. Славься, Сатана!

2.

Вторая полуночная месса Мики была похожа на его первую только в том смысле, что в начале она включала в себя кровавую жертву. На поляну вывели еще одну находившуюся под наркотиками молодую женщину и положили на алтарь. Жрица вышла из леса и поднялась по ступеням платформы, чтобы встать над алтарем со странным змеиным кинжалом в руке. И снова на ней была только длинная бархатная накидка и белая чумная маска, закрывающая верхнюю половину ее лица. Член Мики мгновенно напрягся при виде ее. Как и прежде, раздались возгласы:

- Слався Сатанa! - когда женщина высоко подняла кинжал над головой.

Однако на этот раз он не испытал того недоверия и трепета, которые испытывал в прошлый раз. Не было чувства ужаса при виде жертвы на алтаре. В воздухе витало коллективное головокружение. Мика огляделся и увидел людей, улыбающихся под капюшонами своих мантий. Где-то посреди всего этого сатанинского человечества девушка не могла перестать хихикать. Вскоре Мика тоже захихикал. Затем он разразился смехом, когда кинжал опустился вниз и острие лезвия вошло в грудь жертвы. Он был не единственным. Многие верующие смеялись. Звук истерического смеха становился все громче, когда женщина на алтаре извивалась и пыталась - безрезультатно, конечно, - уйти от кинжала.

В своем отключенном от действительности состоянии он осознавал, насколько абсурдным, непристойным и ужасающим было это жестокое убийство, особенно на фоне всего этого неконтролируемого веселья. Знание этого, однако, никак не уменьшило его чувства. Он чувствовал себя связанным с людьми вокруг него так, как не чувствовал в прошлый раз. Они черпали энергию друг у друга и рециркулировали эту энергию таким образом, что ощущалoсь как глубокое погружение в какую-то темную магию. Волшебство. Мика не мог придумать другого подходящего слова. Он чувствовал себя окутанным этим. Вибрирующим полем невидимой силы. Это опьяняло сильнее любого наркотика на земле. Мика поймал себя на том, что хочет жить в этом чувстве вечно.

- Слався Сатанa!

Жрица продолжала рубить грудастую блондинку на алтаре. Неужели он действительно думал, что в прошлый раз она в бешенстве набросилась на жертву? Потому что после этого ему придется пересмотреть свое определение "бешенствa". Дамочка сходила с ума с этим гребаным кинжалом, словно одержимая. Она была похожа на зверя. В какой-то момент она наклонилась над алтарем и зубами оторвала кусок мяса. Мика с трепетом и признательностью наблюдал, как она проглотила кусок плоти целиком. После этого она продолжала с дикой энергией рубить уже определенно мертвую жертву еще несколько минут. К тому времени, как она остановилась, мертвое существо на алтаре почти не походило на человека. Даже лицо было искалечено до неузнаваемости.

Затем она уронила кинжал, погрузила обе руки глубоко в изрезанную брюшную полость мертвой женщины и полезла под ее грудную клетку. Сила, проявленная, когда она окунулась в тело и в конце концов вырвала сердце женщины, была ошеломляющей. На этот раз коронерские инструменты не понадобились. Мика не мог представить себе ни одной женщины, обладающей необходимой силой для подобных вещей, даже мускулистой девушки-бодибилдера, a эта женщина выглядела совсем иначе. Если уж на то пошло, он с трудом представлял себе, что какой-либо мужчина способен на такое. Он был почти уверен, что разорвать человеческое тело на части не так просто, как это изображают в фильмах про зомби. Это потребует неестественного уровня силы.

Жрица сняла плащ и забралась на алтарь, чтобы встать перед собравшимися служителями с кровоточащим сердцем, крепко зажатым в поднятой правой руке. Она была похожа на древнюю варварку, держащую отрубленную голову побежденного врага. Это впечатление исчезло примерно через секунду после того, как оно сформировалось в голове Мики, потому что именно тогда он начал ощущать сияние, исходящее из глаз и открытого рта жрицы. Этот свет быстро усиливался и вскоре стал намного ярче, чем свет пламени костра. Он пронзил вечернее небо, словно прожектора.

Когда Мика наблюдал за этим со все возрастающим благоговением, смешанным co скрытым, уважительным страхом, он понял, что его более ранняя мысль была гораздо более точной, чем его впечатление о варварской королеве. Она была одержима. Внутри нее было что-то нечеловеческое. Это было источником неестественного уровня силы. Это был демон. Призрак.

Или...

Сатана.

Все сомнения рассеялись, когда сущность внутри жрицы заговорила громоподобным голосом. Это чувство непреодолимой восторга и экстаза неумолимо нарастало, когда собравшиеся служители слушали мрачные чудесные вещи, которые говорил их хозяин. Он пришел к ним, чтобы передать послание и отправить их на задание. Каждому служителю было поручено принести Дьяволу как можно больше чистых душ, из которых он черпал бы огромную силу. Души тех, кого еще не коснулся грех. Теx, кто еще не познал наслаждений плоти. Чем больше чистых душ доставят его последователи, тем больше будет им награда.

Завтра будет Хэллоуин.

И в тот день верные Дьяволу должны будут выйти в свои общины и убить.

Убить всех девственниц.

Когда послание было доставлено, сверхъестественный свет исчез из глаз жрицы. Сознание женщины за маской вернуло контроль над ее телом. Сердце сегодняшней жертвы все еще было зажато в ее руке. Она поднесла орган ко рту и медленно слизывала с него кровь своим неестественно длинным языком, что Мика находил всепоглощающе эротичным.

Затем она улыбнулась и созвала верных к алтарю, где они должны были вкусить кровь и плоть невинной, чистой души, взятой той ночью. Им сказали, что это даст им возможность узнавать другие чистые души по внешнему виду. Один за другим служители поднимались по ступеням на платформу, чтобы попробовать кровь мертвой женщины и пожрать кусочки ее плоти. К тому времени, как каждый член общины закончил вкушать, от трупа почти ничего не осталось.

Затем мантии были сняты, и послушники бросились друг на друга со своим обычным уровнем полной самоотдачи. Рядом стояла привлекательная девушка. У нее были вишнево-рыжие волосы и сочные губы, словно ужаленные пчелами. Синди схватила ее и швырнула на землю. Потом она набросилась на нее. Мика не двинулся ни к одному из многочисленных потенциальных партнеров поблизости. Он отбил несколько атак, не сводя глаз со жрицы. Она скоро придет к нему. Он был в этом уверен.

Она не разочаровала его.

3.

Дважды в неделю собрания Молодежной лиги воздержания Литлбурга (широко известной под аббревиатурой МЛВЛ) проводились каждую среду и воскресенье. Почти все члены Церкви состояли из подростков из глубоко религиозных семей. Некоторые принадлежали к группе, потому что они искренне хотели сохранить свою девственность до свадьбы, полагая, что этого хотел от них Иисус. Большинство детей из этой категории скорее ослепят себя, медленно проталкивая раскаленную кочергу себе в глаза, чем рискнут сделать что-нибудь, что может поставить под угрозу их будущее на небесах.

У других членов группы этих убеждений не было. Они были там, потому что этого хотели их искренне религиозные родители. Незнакомец, войдя на любое собрание МЛВЛ, сможет мгновенно идентифицировать участников этой второй категории. Очевидно, они были несчастны. Дети, которые отчаянно мечтали, чтобы они могли заниматься чем-нибудь еще и где-нибудь еще. Они жили под покровом угнетения, делая вид, что верят в то, во что, по словам родителей, они должны верить, и в то же время мечтая о том дне, когда они будут свободны принимать собственные решения о вере и жить своей жизнью.

Сет Торнтон был вынужден присоединиться к группе три месяца назад после того, как его мать вошла в его комнату без предупреждения и поймала его за мастурбацией на лесбийское порно на своем ноутбуке. Она закричала и выбежала из комнаты за мужем. Раздосадованный Сет поспешно вышел из видео и убрал увядший писюн, сумев застегнуть молнию, прежде чем его отец ворвался в комнату. Лицо мужчины было красным от ярости. Прежде чем Сет успел сказать хоть слово в свою защиту, огромный кулак отца ударил его по челюсти, сбив его с ног.

Удар был достаточно сильным, чтобы у него закружилась голова, и ему потребовалась минута, чтобы прийти в себя. Отец продолжал кричать на него, а мать стояла за дверью его спальни и причитала, как убитая горем вдова на похоронах. То, что кричал ему отец, было просто шумом в те первые мгновения после удара. Откуда-то издалека донесся приглушенный рев. Затем туман, наконец, рассеялся достаточно, чтобы он понял.

- Что ты можешь сказать в свое оправдание?!! - кричал отец. - Что ты можешь сказать?!!

Одни и те же слова снова и снова, как старая скрипучая пластинка, застрявшая в канавке.

Струйка крови скатилась по подбородку Сета, когда он сумел оторвать голову от пола и тупо уставиться на отца.

- Я никогда больше не забуду запереть дверь. Вот что я должен сказать.

Лицо отца покраснело еще сильнее - Сет никогда бы не подумал, что такое возможно, - когда он назвал сына наглым маленьким паршивцем. В этот момент он начал снимать ремень. Последовавшая за этим длительная порка была тем, что Сет никогда не забудет. В тот день он понял, что всегда будет ненавидеть своего отца. Однажды он уедет далеко и никогда больше не увидит своих родителей. Он постарается забыть об их существовании.

Однако пока у него не было выбора, кроме как жить по их правилам и принять наказание, которое они сочли необходимым за его проступок. Обсуждая впоследствии этот инцидент с ними, он понял, что сам по себе акт мастурбации не был для них большой проблемой. Они этого не одобряли, но само по себе это было бы незначительной проблемой. Он был подростком. Подростки делали такие вещи. Иногда они просто ничего не могли с собой поделать, несмотря на то, что это было постыдно в глазах Бога.

Что их действительно расстроило, так это то, что он смотрел, пока доставлял себе удовольствие. Его мать рыдала, когда рассказывала о том ужасе, который она испытала, увидев образы двух женщин, занимающихся сексом друг с другом. Отец Сета впился в него взглядом и с отвращением покачал головой. Они сказали ему, что гомосексуализм в любой форме является грехом, даже если в нем участвуют две женщины, а не двое мужчин. Вероятно, он уже был обречен на ад только за то, что посмотрел видео, но они сказали, что все равно любят его и пока не готовы отказаться от него.

Обеспокоенные, что он был на грани того, чтобы катиться по скользкой дорожке греха и разврата, его родители настаивали, чтобы он каждую неделю посещал религиозные консультации. Ему также приказали присоединиться к МЛВЛ. Это были не подлежащие обсуждению требования для того, чтобы оставаться в их доме. Если он не сделает то, что они хотят, его вышвырнут и оставят на произвол судьбы, к чему он пока не был готов. Сет не был полностью уверен, что у них есть какие-то реальные юридические основания для этого. В конце концов, он все еще несовершеннолетний и достигнет совершеннолетия только через год. Но это был город средних размеров в Библейском поясе^[4]. Законно или нет, но в этом вопросе он был полностью во власти родителей.

И вот он здесь, в очередную среду после школы, сидит в своей машине на стоянке перед церковью, где в подвале дважды в неделю проводятся собрания. Для него это никогда не было веселым временем, но на этой неделе встреча в среду пришлась на Хэллоуин. Он предпочел бы сидеть дома и смотреть "Марафон ужасов" по "39-му каналу". Другие дети его возраста будут ходить в дома с привидениями или на костюмированные вечеринки. Больше всего на свете он хотел бы провести вечер с друзьями. Они могли бы прогуляться по окрестностям и окунуться в жуткую атмосферу. Его родители, однако, не одобряли празднования Хэллоуина любого типа, которые они считали языческими и злыми.

Бля, ну конечно.

Двигатель его машины работал, а радио было настроено на пронизанный помехами сигнал далекой станции классического рока, единственной вещи, которую он считал дистанционно прослушиваемой на шкале AM/FM. Машина была десятилетней давности "Субару" с уродливой коричневой краской, испещренной ржавчиной. Даже если бы у него все еще был телефон, он не смог бы соединить его с древним радио через Bluetooth и транслировать лучшую музыку. Его родители конфисковали его телефон и ноутбук после инцидента с мастурбацией. Эти вещи обеспечивали легкий доступ к источникам растления, и ему явно нельзя было доверять их.

Все это так бесконечно и глубоко разочаровывало Сета. Он нервничал от умственного напряжения, вызванного всеми крайними ограничениями, наложенными на его существование. Его родители были угнетенными идиотами, страдающими от глубоко укоренившейся формы религиозной мании, которую они заберут с собой в могилы. Он хотел сбежать, но пока это было недостижимо. Он не мог просто выехать на своей машине из города и оставить все это дерьмо. "Субару" был ненадежным, и он сомневался, что сможет далеко на нем уехать, прежде чем он сломается. Кроме того, у него не было денег и некуда было идти.

Блядь, я тут застрял.

Он покорно вздохнул.

Ну что ж. Может, покончим со всем этим.

Он выключил двигатель "Субару" и потянулся к дверной ручке. Прежде чем открыть дверцу, он взглянул в зеркало заднего вида и увидел другую машину, въезжающую на парковку. У него перехватило дыхание, и сердце забилось быстрее. Он узнал автомобиль - желтый "Мини Купер" с двумя вертикальными черными полосами на капоте, которые делали его похожим на огромного моторизованного шмеля. Он принадлежал Кейтлин Уинтроп, которая получила его в подарок от родителей.

Рука Сета оставалась на дверной ручке, пока он смотрел, как "Мини" Кейтлин проезжает мимо него и останавливается в пространстве возле входа в церковь. Мгновение спустя она вышла в белом топе на пуговицах и короткой плиссированной юбке. Сет почувствовал прилив вожделения, наблюдая, как она идет по тротуару к входу. Он поморщился и неловко поерзал на своем сиденье.

Кейтлин была самой сексуальной девушкой, которую Сет когда-либо видел. Ни по телевизору, ни в реальной жизни, ни в Интернете, он не видел красивее, чем она. Ни одна порнозвезда не сравниться с Кейтлин. Она была девушкой его мечты. Жаль, что она едва знала о его существовании. Она была высокомерной богатой сучкой, которая даже не взглянула на него во время встреч МЛВЛ. Еще больше сбивало с толку ее очевидная искренняя приверженность к добрачному воздержанию. Как она могла выглядеть так потрясающе сексуально и сдерживать себя в сексе?

Это была ёбаная загадка.

Снова вздохнув, Сет вышел из машины и последовал за Кейтлин в церковь.

4.

Ранее в тот же день...

В полдень в его телефоне сработал будильник. Мика застонал и перекатился на бок, чтобы достать его. Рука его шарила по прикроватной тумбочке, пока он не схватил телефон и не нажал кнопку отмены. Когда раздражающий сигнал тревоги смолк, он застонал и сел, свесив ноги с кровати.

Он огляделся и понял, что Синди не было с ним в комнате. Ничего страшного, повода для беспокойства нет. Она почти всегда просыпалась раньше него, иногда даже на несколько часов. Скорее всего, он найдет ее в другой комнате их квартиры, которую она использует в качестве художественной студии. Обычно она работала над своим творчеством утром, прежде чем отправиться на дневную смену в музыкальный магазин. Собираясь пойти взглянуть на ее текущую работу, он встал и натянул спортивные штаны.

Зевнув и потянувшись, он вышел из спальни и пошел по коридору. Дверь в комнату была открыта. Он заглянул внутрь и нахмурился, когда увидел, что Синди там нет. Незавершенная картина, изображающая обнаженных сатанистов, резвящихся у костра, стояла на мольберте в центре комнаты. Как и все ее работы, она была визуально поразительна и ярко передана. Как всегда, он был впечатлен. В последнее время она продавала все, что рисовала. Иногда за отдельную работу приносили сумму, превышающую их ежемесячную арендную плату. На тот момент доход музыкального магазина был всего лишь бонусом. Мика искренне верил, что когда-нибудь она станет знаменитой.

Затем он вспомнил о сатанинской мессе, прошедшей прошлой ночью. Он нахмурился еще больше, вспомнив убийственную миссию, которую ему и другим членам общины поручили в конце кровавой церемонии. Он съежился при воспоминании о том, как ел кусочки плоти жертвенной жертвы, его желудок скрутило, когда он вспомнил физическое ощущение кровавого мяса, скользящего по его горлу. В то время он упивался этим. Как будто его накачали наркотиками, как будто он был совсем другим человеком. Но сейчас он чувствовал только тошноту.

Пот выступил у него на лбу, и мгновение спустя Мика побежал обратно по коридору в ванную. Он успел вовремя упасть на колени перед унитазом, поднять крышку и его вырвало. Рвота вышла горячим потоком, ударившись о воду с такой силой, что ее капли брызнули ему в лицо. Он вздрогнул еще несколько раз, прежде чем желудок перестал содрогаться. Вытирая пот со лба, он смотрел на беспорядок в унитазе и задавался вопросом, было ли что-нибудь из того, что он видел, частично переваренными кусками человеческого мяса.

Возможно.

От этой неприятной правды у него снова скрутило живот.

- Что здесь происходит?

Синди стояла прямо у открытой двери ванной. Одетая только в крошечные черные хлопчатобумажные шорты и черную футболку без рукавов с логотипом "Cradle of Filth"^[5] спереди, она приняла неодобрительную позу, глядя на него, скрестив руки под грудью.

- Ты меня слышишь, Мика?

Он кивнул и неуверенно вытер пот со лба.

- Я просто чувствую себя не хорошо.

- Ладно, но тебе нужно взять себя в руки. Нам нужно начать собирать души.

Мика поморщился.

- Мы действительно будем этим заниматься?

Синди нахмурилaсь.

- Конечно. А теперь вставай и иди сюда. Тебе нужно кое-что увидеть.

С этими словами она вышла из ванной и направилась по коридору в гостиную. Ее поведение ясно указывало на то, что она не заинтересована в обсуждении с ним этой темы. Уйти без единого слова - это тактика, которую она часто использовала в течение месяцев, проведенных вместе, ее способ полностью прекратить любые возможные разногласия. С самого начала он усвоил мудрость никогда не пытаться настаивать, когда она это делает.

У него было тошнотворное предчувствие, что сегодня ему придется сделать исключение из этого правила. Если он не сможет отговорить Синди от убийств, светлое будущее славы и богатства, которое, как он считал, было ее судьбой, могло никогда не осуществиться. Нельзя просто выйти и нагло убить кучу людей, чтобы вас не поймали и не бросили в тюрьму. Тюрьма не была даже худшим из возможных исходов. Они могут быть застрелены полицией. Потенциальная жертва может убить их в порядке самообороны. Было так много способов, чтобы все могло пойти не так, как надо. Фактически, он не мог представить, что все это может закончиться хорошо.

Мика спустил воду в унитазе и неуверенно поднялся на ноги. Он подошел к умывальнику и открыл кран с холодной водой. Ополоснув лицо водой, он сорвал полотенце для рук с крючка на стене, протер лицо насухо и вышел в гостиную, чувствуя себя решительным. Ему нужно было вразумить Синди. Он любил ее и хотел этого светлого будущего для нее больше всего на свете, но коварное безумие поглощало ее жизнь, и он был единственным человеком, у которого был хотя бы малый шанс повернуть ее в другом направлении.

Она стояла у большого окна в гостиной, пристально глядя на что-то на парковке. Она выглядела взволнованной, еле сдерживая свою накопленную энергию. Они жили на третьем этаже многоквартирного дома "Крествью". Вид из этого окна не был особенно захватывающим. В основном все, что вы могли увидеть, - это другие здания в обширном комплексе, который был самым большим в своем роде в Литтлбурге. С этой точки зрения это выглядело так, как будто дома простирались в вечность. Мика не мог представить, что могло быть настолько захватывающим, на что она смотрела.

Она резко повернула голову в его сторону, почувствовав его присутствие.

- Иди сюда, Мика. Ты должен это увидеть.

Он вздохнул и подошел к окну, чувствуя, как с каждым шагом нарастает тревога.

- Послушай, Синди, нам нужно поговорить, потому что...

Нетерпеливым взмахом руки она заставила его замолчать, а затем решительно постучала по оконному стеклу.

- Смотри!

Мика смотрел на нее еще мгновение, прежде чем выглянуть в окно. Желание как-то образумить ее все еще было внутри него, но он уже чувствовал, что его решимость начинает рушиться. Как обычно, он был поражен силой ее личности.

Он выглянул наружу и увидел двух женщин, стоящих на тротуаре перед зданием. Одной из них была женщина по имени Таня Коннор. Она была умеренно привлекательной блондинкой лет под тридцать и жила в квартире на нижнем этаже, выходившей окнами на парковку иx домa. Мика был уверен, что другой женщины он никогда раньше не видел, но заметил некоторое семейное сходство. У него было подозрение, что она была немного старшей сестрой Тани.

Синди толкнула его локтем.

- Ты видишь?

Мика почувствовал еще один легкий приступ тошноты и неохотно кивнул.

- Эммм... да.

Поговорив еще несколько мгновений, женщины на тротуаре тепло обнялись, затем та, которую Мика не знал, села в синий седан, припаркованный у обочины, и уехала. Таня помахала рукой, наблюдая, как женщина, которая, вероятно, была ее сестрой, прокладывала путь через комплекс и, наконец, исчезла из поля зрения.

Затем она вернулась в свою квартиру.

Мика продолжал смотреть в окно даже после того, как женщины исчезли. Он едва осознал это, прежде чем Синди отошла от него и пошла на кухню. Таня выглядела как всегда, за исключением одной важной детали - каждый видимый сантиметр ее кожи был наполнен искрящимся мерцанием света.

Его мысли снова вернулись к прошлой ночи. Говоря через свой сосуд, жрицу, существо, которое, по-видимому, было самим Cатаной, сообщило прихожанам, что они получат способность опознавать девственницу в лицо после того, как съедят кровь и плоть жертвы той ночи. Теперь это казалось абсолютной истиной. В свете того, что он знал и испытал, не могло быть другого объяснения тому, что он только что увидел. Это не была какая-то странная оптическая иллюзия или игра света. Мерцание отсутствовало на обнаженных участках кожи другой женщины. Контраст, когда они обнимались, был поразительным.

Открытие того, что Таня вела жизнь без секса в зрелом возрасте, было не таким уж шокирующим, но все же немного неожиданным. Она прилично выглядела и имела красивое тело. Он не чувствовал от нее никаких странных или отталкивающих эмоций. Ее бесполая жизнь почти наверняка была сознательным выбором, а не результатом нежелания. Это было еще одно из тех ранее маргинальных сообществ, о которых он слышал немного больше в последнее время.

Скрип открывающейся двери наконец отвлек внимание Мики от пустого тротуара. Он повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Синди выходит из квартиры с большим мясницким ножом в правой руке.

Вот дерьмо.

Мика побежал за ней, оставив дверь в их квартиру настежь. Здания G и H были соединены переходом. Голую кожу его торса покалывало в холодном осеннем воздухе, его ноги стучали по ступенькам между зданиями. Его сердце болезненно колотилось в груди, страх перед тем, что вот-вот должно было произойти, быстро нарастал.

К тому времени, как он, наконец, добрался до первого этажа, дверь в квартиру Тани открылась. Синди стояла перед ней с ножом за спиной. Она посмотрела в его сторону с ухмылкой и подмигнула. В дверях появилась Таня с растерянным взглядом. Она сменила одежду, которую носила, на шикарный розовый халат. Мика предположил, что она собиралась принять душ, перед тем как услышала стук в дверь.

- Синди, не надо!

Таня мельком взглянула в его сторону, прежде чем сосредоточить внимание на Синди.

- Синди? В чем дело? Тебе что-нибудь нужно?

Синди улыбнулась.

- По правде говоря, да, девственная пизда. Мне нужно убить тебя и забрать твою гребаную чистую душу.

На лице Тани отразились шок и растерянность. Она всегда знала Синди как причудливую, но дружелюбную девушку, живущую наверху, хорошую и респектабельную соседку, которая никогда не шумит и не доставляет хлопот. Теперь эта же милая девушка угрожала убить ее без уважительной или очевидной причины. Шок от этого был настолько сильным, что она временно не могла ни реагировать, ни защищаться.

Синди схватила женщину за горло и втолкнула в квартиру. Мика поспешил за ними, думая, что вырвет нож, но было уже слишком поздно.

Таня лежала на спине на полу гостиной. Синди распахнула халат и вонзила большое тяжелое лезвие глубоко в дрожащую плоть живота. Пока Мика стоял и беспомощно смотрел, она вытащила клинок и снова ударила им, пробив еще одну большую дыру в животе, который уже был измазан ярко-красной кровью. Между рыданиями и жалобным визгом от боли Таня умоляла о пощаде.

Синди усмехнулась.

- Заткнись,сука. Сатана теперь твой хозяин.

Она перерезала женщине горло и наклонилась, чтобы брызги крови из разорванной сонной артерии попали ей на лицо. Когда кровоток замедлился, она прижалась губами к горлу Тани и высосала кровь через большую рану на ее плоти.

Мика чувствовал себя парализованным, неспособным к действию.

Синди издала хлюпающий звук, когда подняла лицо с горла мертвой женщины и повернула голову, чтобы посмотреть на него.

- Закрой чертову дверь, сука!

Мика еще на мгновение уставился на нее в изумленном недоумении. Затем он тяжело сглотнул и кивнул. Он подошел к двери и толкнул ее дрожащими пальцами. Для успешного поворота замка потребовалось несколько попыток. Когда это было сделано, он прислонился спиной к двери и медленно соскользнул на пол, закрывая лицо руками.

5.

Спустя три года после окончания средней школы Джонни Ромеро все еще работал в чертовом "Kwik-Stop" на окраине города, рядом с межштатной развязкой. Большинство посетителей магазина были либо деревенщинами из трейлерного парка, расположенного дальше по дороге, либо незнакомцами, проезжавшими мимо по пути куда-то еще. Те, кто проезжал мимо, съезжали с автострады, чтобы заправиться, принять душ и перекусить, пока они были там. Тупые деревенщины приходили в основном за дешевым пивом и лотерейными билетами. У Джонни был небольшой побочный бизнес с молодыми обитателями трейлерного парка; oн продавал им слабую амброзию примерно вдвое дороже, чем она стоила на самом деле, что было не так уж дорого.

Когда-то у него были большие амбиции, он представлял себе будущее, в котором он выберется из этого ниоткуда и сделает карьеру в большом городе. Загадка, которую он так и не смог разгадать, заключалась в том, как именно он это сделает. Он был всего лишь посредственным умником и едва успел проскочить в старшей школе. Колледж никогда не был реальным вариантом. Даже если бы его оценки были более высокими, его нищие и никчемные родители не смогли бы заплатить за высшее образование своему единственному сыну. В любом случае им было плевать на него, они берегли всю свою любовь и внимание для его младшей сестры. Она окончила среднюю школу через два года после его окончания, и теперь она жила в соседнем округе и ходила в тот дурацкий общественный колледж. Он ненавидел эту суку. Она думала, что она лучше его. Когда-нибудь он ей покажет. Каким-то образом.

Звонок над дверью прозвенел, и в "Kwik-Stop" вошла длинноногая молодая женщина в желтом топе и джинсовых обрезах. Она была хорошенькой, но на ее лице было то суровое выражение, которое выдавало в ней одну из обитательниц трейлерного парка. А может, и нет. После трех лет работы за стойкой он знал в лицо большинство местных деревенщин, но не думал, что когда-либо видел эту девушку раньше. В этой части страны трейлерный парк можно найти где угодно. Черт, может быть где угодно в стране, насколько он знал. Он не особо много путешествовал. Он даже не покидал свой родной штат. Итак, эта девушка была явно деревенщиной, но, возможно, деревенщиной из другого места.

Он не знал.

Что он точно знал, так это то, что ее задница выглядела потрясающе в этих обтягивающих шортах. Он облизнул губы и посмотрел, как двигаются ее ягодицы, когда она шла по среднему проходу к туалетам в задней части зала. Когда он увидел, что она вошла в женский туалет и закрыла за собой дверь, он отошел от стойки и направился к открытой двери рядом с сигаретными стойками за стойкой. За этой дверью находился тесный кабинет управляющего. В кабинете стоял старый металлический стол с вмятинами и картотечный шкаф, который не находил особого применения в эту цифровую эпоху. Стол был придвинут к стене в углу комнаты. На его поверхности лежал портативный компьютер, датированный последними этапами правления Буша, который жутко тормозил. Отчасти это было связано с его возрастом, но другим фактором были все его вирусы от лавины порнофильмов, которые он загрузил на него за эти годы.

Над столом на металлической полке, прикрученной к бетонной стене, висел ряд цветных мониторов. Используя клавиатуру на ноутбуке, он мог переключать виды под разными углами внутри и снаружи магазина. В большинстве случаев это была довольно обычная установка безопасности. Однако в ней была одна особая дополнительная функция, которая не была строго законной. Он нажал несколько клавиш, и изображение на среднем мониторе переключилось с охладителей пива нa камеру в туалете.

Tуалеты здесь были предназначены только для одного человека. Пару лет назад Джонни на часть своих денег купил и установил микрокамеру в женской комнате. У камеры был Bluetooth, что позволило ему подключить ее к системе. Каждый раз, когда какая-нибудь достаточно красивая цыпочка входила, чтобы подмыться или посрать, он проскальзывал в офис и наблюдал за ней на мониторе, часто получая довольно хороший обзор на пизду или голую задницу. Время от времени, если девушка оставалась там достаточно долго, он мог даже подрочить на одну из них. Монитор с видом на парковку позволял ему следить за тем, что происходит снаружи и не явились ли посетители, пока он отбивал своего "петушка". У него были прикрыты все базы.

Джонни ни в коем случае не чувствовал себя виноватым. Святой ад будет поднят, если то, что он делает, когда-нибудь станет достоянием общественности, но он был относительно уверен, что этого никогда не произойдет. Хорошо спрятанную микрокамеру никто никогда не заметит. Они должны были активно искать еe, что было маловероятно. Кроме всего прочего, он считал, что должен получить кое-что от женщин такого сорта.

Сколько он себя помнил, девушки относились к нему как к какому-то изгою, бросая на него недоброжелательные взгляды, если он подходил к ним или даже смотрел в их сторону. Боже упаси, чтобы он осмелился заговорить с ними, даже если бы это было что-то приятное, например, как красиво выглядят их волосы или как ему нравится платье, которое они носят. В старшей школе он получил свою долю побоев от разгневанных парней из-за подобных вещей. Однако самое страшное избиение, которое он когда-либо перенес, было нанесено тремя взбесившимися девушками после того, как они поймали его подглядывающего в раздевалку для девочек после урока физкультуры. Они подкараулили его после школы, затолкали в машину угрожая электрошокером и уехали в глушь, где вытащили его из машины и по очереди били и пинали, пока он не потерял способность двигаться. Они уехали, оставив его в кровавом месиве на обочине.

С того дня он затаил злобу на так называемых представительниц слабого пола. Его гнев по отношению к женщинам никогда не приближал его к тому, чтобы стать серийным убийцей. Он знал, что некоторые люди считают его подонком, но он не был таким подонком. Не убийцeй. Он был просто странным парнем, который никогда не общался с девушками, потому что цыпочки были злыми с ним всю его жизнь. Наступил момент, когда он понял, что ни одна цыпочка никогда не будет с ним добровольно заниматься сексом, а это означало, что он должен был получить любой скудный уровень удовольствия, какой только мог, с помощью ограниченных доступных ему средств.

Суки были у него в долгу, черт возьми.

Небольшой безобидный вуайеризм в любом случае никому не повредит. Это было проклятое преступление без потерпевших. Черт, это вообще не было преступлением. Скорее... какая-то... причуда.

Длинноногая девчонка в топе потратила некоторое время, поправляя помаду у раковины, наклоняясь над ней и корча губы на треснувшем грязном зеркале. Джонни нажал кнопку и увеличил масштаб, чтобы рассмотреть ее грудь поближе. Они были большими и выглядели офигенно в этом облегающем топе. Когда она закончила накрашивать помаду, она выпрямилась и посмотрела в зеркало, взъерошив волосы и снова надув губы, словно при поцелуе. Потом схватилась за сиськи и поправила их. Джонни застонал и потер свой затвердевший стержень через джинсы. Когда она подошла к туалету, он снова уменьшил масштаб.

Он выдохнул и сильнее сжал промежность.

Ладно, детка, время для главного события.

Девушка оторвала полоски туалетной бумаги и положила их на сиденье. Он видел, как многие из них так поступали. Ему было смешно, как они боятся микробов. Черт возьми, он обязательно чистил эту чертову штуку раз в неделю. Когда сиденье было полностью прикрыто, она опустила шортики, затем трусики и осторожно села.

Джонни потянул за язычок своей молнии, спустив его на несколько дюймов. Он долго и внимательно разглядывал бритую киску девушки. Более долгий, чем обычно, взгляд, благодаря ее чопорному нежеланию сидеть на сиденье. Возбуждение было больше, чем он мог вынести. Он взглянул на монитор парковки. Всего две машины на стоянке, его ржавое ведро "AMC Gremlin" и красный "Corvette", который, как он предположил, принадлежал девчонке.

Действуй.

Он расстегнул штаны и вынул свой член. Прежде чем он начал обивать свое мясцо, он придвинул ближе коробку салфеток, стоявших на столе. Когда он снова посмотрел на монитор, у него перехватило дыхание, и по спине пробежал холодок.

Девушка смотрела прямо на то место в углу ванной, где он установил микрокамеру. По ту сторону стены находилась комната, где хранилось пиво. Это было прямо за охладителями пива. Он стоял на лестнице и просверлил стену оттуда. Это было легко. Хитрая ухмылка на ее лице говорила о том, что она знала, что камера там, но это было невозможно. Он никогда никому об этом не говорил, и это было практически незаметно. Единственное, о чем он мог догадаться, это то, что кто-то зашел в магазин и заглянул в офис в то время, когда он был особенно отвлечен, застигнув его во время дрочки, наблюдая за девушкой в туалете. Ему было трудно поверить, что он когда-либо ослабил бдительность настолько, чтобы это произошло, но какое еще могло быть объяснение? Другое дело, что он не мог понять, почему, если это произошло, об этом не сообщили властям.

Однако, прежде чем он смог потратить какое-то дополнительное время на размышления об этом, произошло еще кое-что странное.

Девушка в топике откинулась назад, раздвинула ноги и протянула руку между ног. Она откинула голову назад и широко раскрыла рот. Он услышал ее тихий стон и понял, что она мастурбирует. Он не мог в это поверить. Ничего подобного никогда не случалось в "Kwik-Stop". Пару раз парочки деревенщин проскальзывали в туалет, чтобы быстро потрахаться, полагая, что их никто не видит, и никогда не осознавая, что он знал, чем они занимались, все это время. Он видел каждую секунду в HD-качестве. Но это было иначе. Это не была марамойка, трахающаяся с каким-то дряблым деревенщиной. Эта цыпочка была качественной. У нее было одно из самых сексуальных тел, которые он когда-либо видел. И более того, она всем своим видом показывала, что выступает для него. Она снова посмотрела в камеру и улыбнулась, облизывая губы.

Вот дерьмо, - подумал Джонни. - Чё она, блядь, в него втюрилась!

Ноздри Джонни раздулись, когда он уставился на монитор в туалете и начал поглаживать свой член все сильнее и сильнее. Он был на грани того, чтобы разбрызгать сперму по всему столу, когда услышал скрип двери, открывающейся шире позади него. Поспешно убрав свое барахло, он нажал на кнопку, чтобы отключить трансляцию из туалета. Затем он развернулся на вращающемся стуле и увидел, что еще одна горячая цыпочка вошла в "Kwik Stop". Эта тоже была высокой длинноногой блондинкой, но черты ее лица были мягче, менее суровыми, чем у девушки, которая в данный момент гладила свою "киску" в уборной.

Было также что-то немного знакомое в самодовольном, высокомерном выражении ее лица.

Джонни нахмурился.

- Я вас знаю?

Она тихонько рассмеялась.

- Что-то в этом роде. Но на самом деле, нет.

- Что это?

Он кивнул на стеклянную банку, надежно зажатую в ее элегантной правой руке. В ней была какая-то прозрачная жидкость.

- Подарок для тебя. Во славу Cатаны, лузер!

Она шагнула дальше в комнату и плеснула содержимое банки ему в лицо. Он закричал, когда сильнодействующая кислота начала шипеть и почти мгновенно растворять его кожу. Он упал со стула на спину на грязный пол. Вскоре его глаза тоже плавились, но прежде чем зрение полностью исчезло, он в последний раз смутно взглянул на девушку, которая изуродовала и ослепила его. К тому времени рядом с ней стояла девушка из туалета. Они засмеялись над звуками его страданий и начали пинать его, пока он корчился на полу.

Тогда к нему пришло прозрение. Он был прав. Они не знали друг друга. На самом деле, нет. Но он точно знал, кто они. Эти девчонки были двумя из той троицы, которая устроила то дикое избиение в старшей школе. Они вернулись, чтобы закончить работу. Когда нож пронзил его сердце, это было почти как акт милосердия.

6.

Дневной марафон ужасов на "39-oм канале" начался в полдень с показа "Ночи живых мертвецов". Либби Николсон, шестнадцатилетняя ученица младшего курса средней школы Литтлбург, в тот день рано закончила учиться, чтобы с самого начала посмотреть весь марафон. Она добралась домой как раз вовремя, чтобы положить пакет с попкорном в микроволновую печь и устроиться на диване, когда фильм начался.

"39-й канал" был местной независимой станцией, а это означало, что фильмы марафона будут редактироваться по содержанию. Нецензурная лексика будeт заглушена, и некоторые из самых отвратительных кровавых сцен будут вырезаны. Это не беспокоило Либби, которая смотрела все фильмы, запланированные к марафону, без цензуры бесчисленное количество раз. У ее отца была большая коллекция ужасов на DVD, и многие из старых кровавых классических произведений были легко доступны на "Shudder" и многих других потоковых сервисах. Телевидение больше не было единственным развлечением в городе уже давно. В наши дни вам не нужно было смотреть фильм или шоу в определенное назначенное время. VOD и стриминг все изменили. Вы могли смотреть практически все, что хотели и когда хотели.

То, что VOD и потоковые сервисы не могли воспроизвести, по большей части, так это очарование просмотра этих фильмов с графом Виктором фон Грэйвмором на "Shock Theater". Старый хамоватый исполнитель в течение нескольких десятилетий вел еженедельное шоу ужасов на "39-oм канале", а ежегодный марафон на целый день был тем, чего Либби с большим нетерпением ждала каждый год, начиная с начальной школы.

Она взяла пригоршню попкорна из миски стоявшей на ее коленях и проглотила горсть, наблюдая, как Грэйвмор пробирается по комнате, которая была разработанa так, чтобы выглядеть как логово вампира из старого фильма студии "Хаммер". Стена позади него была покрыта пенополистиролом, отформованным и окрашенным, чтобы напоминать стену средневековой темницы. На длинном столе стояла открытая шкатулка с плюшевой красной обивкой. Повсюду была пыльная паутина. В кованой птичьей клетке, свисавшей с потолка, покоилась явно поддельная отрубленная голова с дико растрепанными волосами. Жуткие звуковые эффекты играли на заднем плане. Все это было так восхитительно и в то же время так глупо.

Грэйвмор произнес один из своих фирменных жутких каламбуров, заставив Либби хихикнуть, когда его сегмент закончился и фильм возобновился. Она проглотила еще пригоршню попкорна и облизнула пальцы. Попкорн, который она любила, назывался "Взрыв масла". Это был самый маслянистый попкорн, доступный в местном продуктовом магазине, и, по ее мнению, самый близкий к настоящему попкорну, который продавался в кинотеатрах. Иногда она съедала несколько пакетов за одну ночь просмотра фильмов. Удивительно, что она еще не растолстела. Ее первая чаша, подготовленная для марафона, была уже почти пустой. Она раздумывала, начинать ли открывать вторую упаковку, когда раздался звонок в дверь.

Либби вздохнула.

Наконец-то.

Она поставила миску на журнальный столик и встала, чтобы открыть дверь. Человеком на крыльце, вероятно, была Энн Кэллоуэй. Семья Энн летом переехала в Литтлбург. Либби и Энн познакомились в начале учебного года и быстро сблизились из-за взаимной любви к фильмам ужасов. В тот момент она, вероятно, считалась самой близкой подругой Либби. Она прожила всю свою жизнь в этом паршивом городе, так и не обзаведясь близкими друзьями. Не то чтобы она проводила слишком много времени, испытывая из-за этого сильную тоску. Большинство детей, выросших здесь, были простыми и скучными. Они были неспособны понять кого-то вроде нее. С другой стороны, Энн была родом из большого города и была более искушенной. Они могли бы вести философские беседы о жизни и Вселенной, что никогда не было возможно с простыми детьми, родившимися и выросшими здесь. Это было такое интеллектуальное освобождение для Либби. Такое полное откровение.

Однако Энн еще не знала, что Либби ужасно влюбилась в нее. Увлечение началось относительно легко и невинно в первые дни их дружбы, но со временем превратилось в навязчивую идею. Большую часть ночей она лежала без сна в постели и фантазировала о поцелуях с подругой, а может, даже и о других делах. То, что Либби никогда раньше не делала, ни с кем. Когда они были вместе, она горела желанием рассказать Энн о своих чувствах, но до сих пор ей не хватало смелости.

Может быть, сегодня и наступит тот самый день. Дом был в ее полном распоряжении. Ее родители были на работе и не вернутся домой до вечера. Возможно, никогда не будет лучшего времени, чтобы сделать такой смелый шаг, о котором она мечтала в течение многих недель. Рядом не будет никого, кто осудил бы ее или прервал. И если все сложится так, как она надеялась, гарантия конфиденциальности могла бы помочь Энн почувствовать себя комфортно и поэкспериментировать.

В последний раз, когда они разговаривали, Энн пообещала прийти как можно скорее и вместе с ней посмотреть марафон. Она также обещала написать Либби, когда она будет в пути, но этого еще не произошло. Может, она просто забыла. Это происходило уже не в первый раз.

Либби поднялась по ступенькам на кухню и прошла через арку в холл. Входная дверь находилась примерно в десяти футах от нее. У нее была улыбка на лице, когда она быстро подошла к двери, чувствуя себя более озабоченной, чем когда-либо. Ее рука уже была на ручке двери, когда предостерегающая мысль всплыла из глубины ее разума. Она все еще думала, что это, вероятно, ее подруга по ту сторону двери, но что, если она ошибалась?

В конце концов, Энн все еще не написала ей. Возможно, она все еще училась в школе и не могла ускользнуть. Ее болезненное воображение слишком легко позволяло поверить в то, что какой-то соседский урод заметил, что она рано возвращается домой, и решил навести ее. Или какой-то случайный прохожий заметил то же самое, а также обратил внимание на отсутствие других машин на подъездной дорожке. Последнее казалось маловероятным. Когда она вернулась домой, в районе было довольно тихо. Она была уверена, что заметила бы любые машины, проезжающие по улице, когда она подходила к дому. Тем не менее, осторожность не помешает. Она была молодой девушкой находящаяся одна дома в то время, когда большинство взрослых по соседству были на работе.

Она убрала руку с дверной ручки и приподнялась на носках, чтобы выглянуть в глазок. Когда она увидела, кто был на крыльце, она испытала одновременно чувство облегчения и разочарования. Головокружение, которое она испытывала при встрече с Энн, испарилось. Ее там не было. Вместо этого это был их сосед с другой стороны улицы, старый мистер Карсон. Он не был тем, кого она хотела увидеть, но бояться его было нечего. Пожилой вдовец был добр и безобиден. Она знала его большую часть своей жизни. Он стоял слишком близко к двери, чтобы видеть что-либо, кроме своего лица. Вблизи его глаза за толстыми стеклами очков казались странными и глуповатыми.

Хотя она не боялась этого человека, Либби не хотела иметь с ним дела. С тех пор, как несколько лет назад умерла его жена, он стал немного навязчивым со своими соседями. Разговоры, которые должны были закончиться в течение нескольких минут, чаще всего растягивались на тридцать-сорок минут. Иногда дольше. Либби стало его жалко. Он был явно одинок и отчаянно нуждался в общении с другими людьми. Это было, несомненно, печально. И это тоже не ее проблема. Она не хотела, чтобы он был здесь, когда Энн наконец появится, а это должно было произойти очень скоро.

Игнорировать его казалось лучшим выходом. Он явно знал, что она дома. Автомобиль на подъездной дорожке был тому подтверждением. В таком случае отказ открыть дверь, чтобы увидеть то, что он хотел, могло быть истолковано как немного грубо. С другой стороны, она не была обязана разговаривать с этим мужчиной. Она не хотела рисковать пропустить час марафона "39-гo канала" только для того, чтобы послушать, как он болтает о несущественной чуши. Если он спросит об этом позже, она скажет ему, что не слышала дверного звонка, потому что она спала наверху. Он, вероятно, упомянул бы о ее скором возвращении домой родителям, но ее это не беспокоило. Она просто сказала бы им, что вернулась домой пораньше, потому что плохо себя чувствует. Они никогда особо не давили на нее в таких вещах. Они знали, что она время от времени прогуливала, но она держала свои оценки на высоком уровне, поэтому это не рассматривалось как реальный источник беспокойства.

- Я знаю, что ты там, малышка Либби, - крикнул Карсон своим хриплым стариковским голосом. - Слышу твое дыхание. Открой на минутку, пожалуйста. Я хочу спросить тебя о чем-то чертовски важном. Я не задержу тебя надолго, обещаю.

Либби тяжело вздохнула.

Ее плечи опустились в отчаянии, когда она подумала: Может, покончим с этим. Я просто надеюсь, что смогу вернуться к марафону, пока он еще не закончился.

Она отперла дверь и распахнула ее.

- Я вроде как немного занята, мистер Карсон. Что вы...

Она замолчала, когда поняла, что он странно ей ухмыляется. Выражение его лица не было похоже ни на какое из тех, что она когда-либо видела. Это была скорее злая ухмылка, чем обычная улыбка. Что-то еще было странным. Он что-то держал за спиной. Рука Либби сжала край двери. Ее сердце бешено колотилось, когда она начала понимать, что ее оценка старика как безобидного могла быть не совсем точной. Желание захлопнуть дверь перед его носом и снова запереть было сильным.

Он усмехнулся, и злобная недружелюбная ухмылка стала шире.

- Привет, девчушка. У меня есть для тебя небольшой сюрприз.

Он показал ей, что скрывал за спиной.

Либби закричала.

Сегодня Энн заплела свои красивые светлые волосы в косички. Мистер Карсон держал ее отрубленную голову за косичку. Она раскачивалась взад - вперед в его руках. Должно быть, он убил ее всего несколько минут назад, потому что кровь все еще капала с обрубка ее рваной шеи.

Либби снова закричала.

Мистер Карсон рассмеялся.

- Лови, сука.

Он кинул ей голову. Либби протянула руку и инстинктивно поймала ее, удерживая не более секунды, прежде чем снова закричать и отпустить. Голова ее мертвой подруги с тяжелым стуком упала на кафельный пол. Она знала, что должна действовать быстро и закрыть дверь, прежде чем старый маньяк сможет войти в дом, но шок приковал ее к месту.

Карсон наклонился влево и схватил что-то, стоявшее в углу маленького крыльца. Когда он вошел в дом, в руках у него был топор с длинной рукоятью. Лезвие тяжелого топора выглядело зловеще острым и было покрыто кровью.

Старик снова усмехнулся в своей маслянистой, коварной манере.

- Сатана хочет твою душу, и я здесь, чтобы забрать ее. Приготовься умереть, девственная сука.

Либби, не сводя глаз с топора, начала пятиться. Он еще не был достаточно близко, чтобы удачно замахнуться на нее, но это не продлится долго, если она не предпримет серьезных уклончивых или оборонительных действий в ближайшее время. Уровень ее страха был значительным, но у нее было преимущество в том, что она была моложе и быстрее, чем этот пожилой убийца. Если бы она только могла собраться с мыслями и действовать быстро, то смогла бы уйти от опасности и относительно легко добраться до безопасного места.

Ее ключи лежали на кухонном столе. Все, что ей нужно было сделать, это вбежать туда и схватить их, а затем выйти через боковую дверь к своей машине. Ее телефон был внизу, в кабинете, но она должна была оставить его там. Она могла уйти отсюда меньше чем за тридцать секунд. Нет смысла усложнять ситуацию и увеличивать риск для своей жизни, идя на то, что ей не нужно.

Карсон подошел ближе и начал поднимать топор.

Либби сделала еще один шаг назад.

Карсон усмехнулся.

- Оставайся на месте, мисси. Пора принимать лекарство.

Либби собиралась развернуться и побежать на кухню, когда почувствовала, как сильные руки схватили ее сзади за плечи и удержали на месте. Она повернула голову и была ошеломлена, увидев ухмыляющееся лицо своего отца. Шок от встречи с ним сейчас, в этих обстоятельствах, был почти таким же сильным, как то, что она испытала, когда осознала, что ее прекрасная Энн была убита. Почему он так ей улыбался? Почему он не давал ей уйти от этого кровавого топора? И почему он не на работе? Она даже не слышала, как он вошел в дом.

Ее отец, человек, который относился к ней с любовью и большой привязанностью, смеялся над ней.

- Тебе, наверное, интересно, почему я дома. Мне позвонили из школы по поводу твоего отсутствия. Обычно я игнорирую эти звонки, но не сегодня. Понимаешь, сегодня особенный день.

Карсон усмехнулся.

- Черт возьми, это так. А теперь держи суку.

- Не так быстро, Карсон.

Послышался еще один голос. Женский голос. Либби снова ахнула от шока, когда ее мать прошла мимо мужа и вышла в холл. Ее мать была привлекательной женщиной средних лет, которая выглядела на несколько лет моложе своего возраста. На ней были узкие дизайнерские джинсы и белый топ с глубоким вырезом. С воротника свисали темные очки.

- По праву, это наша добыча, Карсон. Она - наша долбаная дочь. Дай мне топор.

Она протянула руку, подняв ладонь вверх.

Карсон выглядел так, будто хотел оспорить заявление, но лишь с отвращением покачал головой.

Он вручил ей топор.

Кэндис Николсон повернулась к дочери и подошла на несколько шагов ближе. Затем она остановилась и расставила ноги в позе, похожей на позицию бейсболиста, стоящего в стойке отбивающего. Она улыбнулась и занесла над собой топор.

- Прости, милая. Я люблю тебя. Но Cатану я люблю больше.

Либби дрожала от ужаса в нерушимой хватке отца. По ее лицу текли слезы.

- Почему вы это делаете? Я не понимаю.

Ее отец прижался губами к ее уху.

- Знаешь, это твоя вина. Этого бы не случилось, если бы ты позволила какому-нибудь счастливчику трахнуть тебя.

Кэндис кивнула с легким сожалением на лице.

- Знаешь ли, он прав. Но для этого уже слишком поздно.

Она подняла топор еще выше, повернула бедра и стала опускать его вперед.

Либби от отчаяния снова заплакала.

- Пожалуйста, не убивайте меня!!!

Тяжелое лезвие топора глубоко вонзилось ей в живот. Агония, когда сталь разрывала ее органы, была намного выше любого уровня боли, который она когда-либо могла себе представить. Эта боль усилилась вдвое, когда ее мать снова вырвала лезвие. Кровь и куски разорванных органов выплеснулись из огромной дыры в ее плоти. Мать поправила хватку топора и снова подняла его, на этот раз высоко над головой. Когда она ударила им во второй и последний раз, лезвие вонзилось в череп Либби Николсон, мгновенно убив ее.

7.

Мика чувствовал себя так, как будто он живет в кошмаре. Прошло несколько часов с тех пор, как он беспомощно стоял рядом, наблюдая, как его красивая, но явно невменяемая подруга зверски убивает их соседку снизу, но все равно казалось, что это произошло всего несколько минут назад. В его голове постоянно воспроизводился образ Синди, высасывающей кровь из раны на горле мертвой девушки. Тогда она выглядела действительно сумасшедшей, как какое-то дикое животное вместо человека. Наблюдать за тем, как она это делает, было достаточно ужасно, но потом она настояла на том, чтобы он тоже пил кровь.

Он, конечно, не хотел этого делать, но у него не было выбора. Он боялся, что она направит на него часть этого убийственного безумия, если он будет сопротивляться. Он не хотел верить, что она причинит ему боль. Она любила его. Она говорила это несколько раз в день, и он ни разу не усомнился в искренности заявлений, но сейчас она была не в себе. Невозможно было предсказать, что человек в таком психическом состоянии может сделать, даже с любимым человеком.

Поэтому он выпил немного крови Тани. Намного больше, чем ему хотелось бы. Это произошло потому, что Синди уговаривала его пить все больше и больше. Что было достаточно плохо, но она продолжала погружаться все ниже и ниже в глубины разврата. Она использовала мясницкий нож, чтобы отрезать куски плоти мертвой женщины, съесть их в сыром виде и заставила Мику сделать то же самое. После этого его сильно тошнило, но он справился.

После этого она затащила его в душ в квартире Тани. Горячая вода смыла кровь, и Синди упала на колени. Несмотря на стрессовые обстоятельства, ее искусный язык сделал его член болезненно твердым в считанные секунды. Когда он подумал, что собирается кончить, она встала и заставила его трахнуть ее сзади. Оргазм, который наступил менее чем через минуту, на короткое время снял с него напряжение. Так продолжалось до тех пор, пока они не вернулись в гостиную и она не приказала ему помочиться на труп Тани.

- Зачем? - спросил он ее с ужасом на лице.

Она усмехнулась.

- Чтобы упиваться ее полным осквернением. Сделай это, Мика.

Он, конечно, делал то, что она хотела, как всегда, и не переставал мочиться на лицо мертвой женщины, пока не выжал все до последней капли из своего мочевого пузыря. Когда он закончил, Синди крепко обняла его и поцеловала с неистовым голодом.

- Я люблю тебя, Мика, - сказала она ему, улучив момент, чтобы перевести дыхание. - Я, пиздец, как люблю тебя.

Ее язык снова оказался у него во рту, прежде чем он смог ответить тем же.

С тех пор время прошло как в тумане. Он почти не осознавал, что происходит, поскольку Синди таскала его по разным местам по всему городу. Что он действительно знал, так это то, что она убила как минимум еще одного человека в тот день. В какой-то момент во время их путешествия по обочине дороги шел парень. Мика даже не взглянул на него, только почувствовав его присутствие как нечеткую фигуру на краю поля зрения. Затем Синди резко развернула свою машину к парню и сбила его, толкнув Мику на сиденье, когда шины подпрыгнули над телом. Он даже не увидел, было ли у этого человека такое девственное мерцание, и не стал спрашивать Синди. Она могла убить этого человека просто так, без всякой причины, только по той причине, что обнаружила, что ей это нравится.

В другой раз она припарковалась возле незнакомого дома в красивом районе, где живут представители среднего класса. Она ничего не сказала ему, когда вышла из машины и подошла к крыльцу, чтобы позвонить в дверь. Через мгновение дверь открылась, и на крыльцо вышла незнакомая ему пожилая дама и обняла ее. Затем они вошли в дом. Некоторое время Синди не появлялась. Из-за его ошеломленного состояния было трудно определить, сколько времени прошло, но позже он решил, что она пробыла там не менее получаса.

Она ничего не сказала о том, что произошло в доме, когда наконец вернулась к машине, но на ее одежде и в уголках рта были пятна крови. Он не знал наверняка, что она кого-то убила, но это казалось единственно верным вариантом. Как и в случае с пешеходом, которого она сбила, он понятия не имел, почему она хотела убить пожилую женщину. Однако он знал, что вероятное убийство женщины не имело ничего общего с указом Дьявола. На ее старой морщинистой коже не было и намека на девственное сияние. Объятия, которыми Синди поделилась с ней на крыльце, наводили на мысль, что она была кем-то близким ей. Родственницей. Может, даже ее матерью. Мика понятия не имел. Синди не говорила о своей семье, и никогда не знакомила его ни с кем из них. Так много о ее жизни, помимо того, что она была сатанисткой, и о том, чем она зарабатывала на жизнь, оставалось для него полной загадкой.

Их следующей остановкой был строительный магазин. И снова Мика остался в машине, а его сумасшедшая подруга вошла и занялась делами, которые она должна была здесь вести. На этот раз, однако, из окон магазина он мог наблюдать, как она движется по проходам. Он с облегчением увидел, что она не убивала зверски сотрудников магазина. Она сделала покупки и вернулась к машине менее чем через пять минут.

Теперь они сидели в ее "Киа Сорренто" на стоянке возле баптистской церкви. Было около половины четвертого.

Мика посмотрел на Синди и приподнял бровь.

- Что мы тут делаем? И зачем ты купила мачете в строительном магазине?

Синди заглушила двигатель и вынула ключи из замка зажигания.

- Мачете предназначены для убийства девственниц. Вот. Ну же, Мика. Ты же не дурак. Я думаю, ты мог понять это. Что касается того, почему мы здесь, есть две причины. Во-первых, в эту самую минуту в подвале этого здания проходит собрание Молодежной лиги воздержания Литтлбурга. Девственниц в изобилии. Мы здесь, чтобы убить как можно больше из них, желательно всех. В качестве бонуса моя никчемная, богобоязненная младшая сестра - одна из них. Убить эту суку, пока она корчится и умоляет о пощаде, будет самым ярким событием моего гребаного дня.

Мика недоверчиво уставился на нее.

- Что? Ты действительно хочешь убить свою сестру?

Синди презрительно фыркнула.

- Да.

- Но... почему?

Ее голова резко повернулась к нему, красивые черты лица исказились в гневе.

- Потому, что я, пиздец, как ненавижу ее. Это все, что тебе нужно знать.

- Ты убила ту женщину, когда вошла в ее дом?

- Да.

- Она была твоей матерью?

- Да.

Каждый раз, когда Синди отвечала утвердительно, это звучало так, будто она выплевывала зуб. Было ясно, что у нее было много сдерживаемых негативных чувств, когда дело касалось ее семьи. Он не был уверен, было ли безжалостное убийство их всех самым здоровым способом выразить ее чувства, но они уже прошли тот момент, когда можно было бы пойти по альтернативному пути.

Она выдохнула, и ее лицевые мышцы начали расслабляться, возвращаясь к своему обычному, более мягкому виду.

- На этот раз ты пойдешь со мной, Мика. Хватить сидеть сложа руки и заставлять меня делать всю грязную работу. Выходи из гребаной машины.

Она вышла прежде, чем он успел что-то сказать.

С большой неохотой Мика открыл дверцу и тоже вышел. Она стояла в задней части "Сорренто" с открытым багажником. К тому времени, как он присоединился к ней, она уже достала мачете. Она протянула один Мике и закрыла багажник.

Она посмотрела на него и спросила:

- Ты готов?

Он покачал головой.

- На самом деле, нет.

Она нахмурилась.

- Я не понимаю, в чем твоя проблема. Прошлой ночью на мессе мне показалось, что ты был так же привержен всему этому, как и я. Теперь ты сомневаешься? Что случилось?

Мика пожал плечами.

- Прошлая ночь была просто странной, хорошо? Я не был самим собой. На самом деле, нет. Это было похоже на то, что я находился под действием препаратов для контроля разума или чего-то в этом роде, как будто какая-то внешняя сила крутилась в моей голове и заставляла меня чувствовать то, чего я обычно не чувствовал бы.

- А как насчет того что произошло сегодня?

Мика снова пожал плечами.

- Действие наркотиков прошло, и я снова чувствую себя настоящим собой. А настоящий я - обычный парень, которого не особо интересуют случайные убийствa группы людей.

- Похер, - сказала Синди, глядя на него с отвращением. - Ты все равно это сделаешь, или между нами все кончено, - oна подняла мачете и приставила кончик лезвия к его горлу. – Навсегда. Ты меня понял?

Мика думал, что понял смысл ее слов. Она угрожала его жизни, не говоря об этом открыто. Учитывая, насколько сильно она утверждала, что любит его, это было самым ясным и убедительным доказательством глубины ее преданности Cатане.

Он сглотнул и сумел нервно кивнуть.

- Да уж. Я тебя понял.

Она фыркнула.

- Хорошо. А теперь пошли.

Она отвернулась от него и быстро зашагала в сторону церкви. Он оставался на месте еще мгновение, наблюдая за сексуальным покачиванием ее бедер. На ней все еще была майка "Cradle of Filth", но она сменила хлопковые шорты на черные виниловые шорты. На обратной стороне шорт было написано большими серебряными буквами слово "САТАНА". Что бы еще вы ни говорили о ней, она совсем не скрывала свою люциферическую привязанность. И, несмотря на все зверства, которые она вытворяла, она по-прежнему его сильно привлекала.

Синди остановилась и посмотрела на него через плечо.

- Черт возьми, Мика. Тащи сюда свою задницу.

Мика оказался на грани дилеммы. Он мог бы сбежать и попытаться выбраться из города, но это было бы сопряжено с риском быть выслеженным и убитым Синди или одним из других сатанистов. И одно он знал точно из двух полуночных месс, которые посещал, - в этом маленьком городке было много сатанистов. Действительно, шокирующе много. Побег казался маловероятным, по всем причинам, которые удерживали его от попытки сделать это до этого момента, а также по некоторым новым.

Был только один реальный вариант.

Принять его судьбу как слуги Дьявола и принять ужасные поступки, о которых повелел Темный Лорд. По крайней мере, это сделает его девушку счастливой.

Нахуй всё!

Он догнал Синди, и они вместе вошли в церковь.

8.

Девочки уже работали над некоторыми из своих упражнений, когда Фелисити Харпер припарковала свою "Тойоту Хайлендер" за пределами тренировочного поля на тренировочной базе, примыкающей к школе "Littleburg High". Она сидела в своем внедорожнике и несколько минут наблюдала за ними, пока курила сигарету и слушала последние новости на местной радиостанции. Диктор настойчиво рассказывал о "волне насилия", обрушившейся на Литтлбург, и на радиостанцию ​​поступали многочисленные сообщения о, казалось бы, не связанных между собой убийствах и жестоких нападениях, происходящих по всему городу.

Литтлбург был маленьким городком, и это отражалось в названии. Проходили целые годы без сообщений об убийствах. На данный момент с более чем дюжиной подтвержденных жертв - и сообщениями о новых преступлениях каждые несколько минут - нетрудно было сделать вывод, что то, что происходило сегодня, не было какой-то странной, аномальной вспышкой. Пока что жертвы не были связаны каким-либо очевидным образом, но некоторый уровень координации между преступниками представлялся вероятным.

Радиостанция включила отрывок из короткого заявления шерифа Рона Карпентера:

- Если в этом есть какая-то закономерность, будь я проклят, если узнаю, что это такое, но мы прилагаем все усилия, чтобы обеспечивать безопасность наших граждан. А пока мой лучший совет - оставаться дома и никому не открывать двери.

Фелисити Харпер выключила радио и выбросила недокуренную сигарету в окно. Она схватила свой рюкзак и вышла из "Хайлендера", оставив ключ в замке зажигания при работающем двигателе. Тренировочное поле было ограждено сеткой. Она открыла ворота и вышла на поле. Ворота за ней оставались открытыми.

Чирлидерши собрались посреди поля, примерно в двадцати пяти ярдах от того места, где она вошла через ворота. В данный момент они репетировали одну из более сложных программ, причем некоторые девушки стояли на плечах других девушек под ними. Они выполняли упражнение с замечательным мастерством и точностью, без малейшего намека на неровности. Ей захотелось похлопать, когда она увидела, как плавно девушки заcкочили наверх. В этом году команда была такой же хорошей или даже лучше, чем та, что была у нее за одиннадцать лет работы тренером по чирлидингу в школе Литтлбург. Это была дань уважения их атлетизму и преданности делу, но также и продукт ее лидерских качеств. У нее был настоящий дар руководить девочками и получать от них максимум удовольствия.

Фелисити очень гордилась этим свидетельством своего таланта, еще одно свидетельство которого было продемонстрировано здесь сегодня. За все годы работы тренером по чирлидингу она ни разу не опоздала на тренировку. Она всегда была здесь задолго до начала тренировки, готовая поприветствовать и начать с первых девушек, которые появляются. Сегодня все изменилось. Она опоздала более чем на тридцать минут. Ей это не понравилось, но это было неизбежно. Несмотря на это, девушки продемонстрировали стремление к величию, начав тренироваться без нее. Другая команда, более ленивая, возглавляемая менее требовательным тренером, могла бы провести это время непродуктивно, возможно, уставившись в свои телефоны или бездельничая и сплетничая со своими товарищами по команде. Но только не эти девушки.

Эдриенн О'Бэннон была в этом году главным чирлидером и претендентом на звание Королевы. Соответственно, она взяла на себя ответственность вести команду через их распорядки в отсутствие тренера. В команде не было некрасивых или даже невзрачных девушек. Быть красивой - неписаное, но понятное требование. Тем не менее, Эдриенн была на уровне намного выше остальных. Она была самой привлекательной молодой леди, которую когда-либо тренировала Фелисити.

Если бы судьба пошла по другому пути, многие из этих девушек преуспели бы в жизни после окончания учебы. Кто-то, возможно, перебрался на более зеленые пастбища вдали от тесноты консервативного Литтлбурга, добившись успеха в корпоративном мире или в качестве технологических новаторов. Они были такими умными. Другие остались бы, чтобы создать семьи и взять на себя другие традиционные роли в обществе, став лидерами местного бизнеса и политиками. Некоторые из них неизбежно спустились по социальной лестнице, возможно, закончив работу стриптизершами в "Sin Den", недалеко от городской черты. Фелисити давно назвала лесбийскую пару из команды - Вики Хупер и Лейлу Дозьер - главными кандидатами на эту бесславную судьбу.

Эдриенн была совсем другим человеком. Она была особенным, редким, блестящим цветком. Она могла делать все, что хотела. Например, стать ведущим ученым-исследователем, разрабатывающим лекарства от смертельных болезней. Или поехать в Париж или Нью-Йорк и стать моделью высокой моды. У нее были все данные, чтобы стать иконой в последней области, но она также обладала острым интеллектом, необходимым для первого. К несчастью для нее, она была девственницей.

Фелисити почувствовала легкую меланхолию, увидев, что кожа девушки наполнена этим искрящимся мерцанием. До сегодняшнего дня ее девственный статус не имел бы никакогозначения ни для кого, кроме множества парней, постоянно пытающихся залезть к ней в штаны, но теперь это был смертный приговор. Это было очень плохо. Действительно, пустая трата времени. Но этот легкий приступ сожаления можно было легко отбросить. Это была мелочь по сравнению с любовью, которую она испытывала к Cатане.

Она была в нескольких ярдах от того места, где собрались члены отряда, когда Эдриенна встретила ее теплой и дружелюбной улыбкой.

- Здравствуйте, мисс Харпер! Надеюсь, вы не против, но сегодня мы взяли на себя задачу начать работу без вас. Мы решили, что это именно то, что вам нужно.

Фелисити улыбнулась и опустилась на колени на поле перед Эдриенн, все еще тщательно выдерживая дистанцию ​​в несколько ярдов. Она начала расстегивать рюкзак.

- Ты правильно предполагаешь, Эдриенн. Очень похвально.

Она покопалась в рюкзаке, прежде чем достать два пистолета "Глок", по одному в каждую руку. Когда девушки увидели оружие, они вскрикнули от удивления. Тут же вскрики сменились воплями ужаса и замешательства, когда она встала и нацелила один из пистолетов на Эдриенн и выстрелила ей в центр лба. На тренировочном поле раздались крики, а кровь из выходной раны на затылке Эдриенн забрызгала форму стоявших прямо за ней чирлидерш.

В тот первый момент большинство девушек стояли в шоке. Оцепенение было нарушено Лейлой Дозьер, которая первой из них побежала. Она стояла в тылу отряда со своей девушкой, когда этот первый выстрел нарушил полуденное спокойствие. Она побежала в противоположном направлении через несколько секунд после того, как труп Эдриенн упал на землю.

Фелисити начала быстро стрелять из обоих пистолетов, размахивая ими и беспощадно поражая свои цели. Она годами практиковалась в стрельбе на стрельбище. Это было хобби, она делала это для развлечения. Не более того. Она даже не думала об этом с точки зрения практики самозащиты. Она, конечно, никогда не ожидала, что сможет использовать свое умение стрелять по живым мишеням, но была счастлива использовать его сейчас на службе у Cатаны.

За исключением Лейлы, ни одна из девушек не ушла очень далеко после попытки бежать. Она застрелила их всех, даже тех, кто не была девственницей, а их было большинство. Фелисити насчитала пять человек с мерцающей кожей, и все они были мертвы. Пять чистых душ успешно собраны во славу Cатаны. Всего за день у нее получилось семь. Она надеялась собрать еще много до полуночи.

Лэйла бежала к противоположному концу поля. Там были еще одни ворота. Если бы еще несколько секунд усердного бега, она могла бы добраться до ворот, а затем убежать в безопасное место. Для Фелисити не стало сюрпризом, что плоть девушки не сияла чистотой. Она задумалась об этом, целясь в спину Лейле.

Что, с точки зрения Дьявола, представляет собой потеря девственности? Требовалось ли проникновение полового члена во влагалище или однополые половые связи также устраняли мерцание? Она уже знала, что мерцание становится заметным только на коже людей, достигших стадии половой зрелости, что избавляет от необходимости убивать маленьких детей. Хотя она была преданным сатанистом, она была за это благодарна.  По крайней мере, это могло бы стать интересной темой для обсуждения на следующей полуночной мессе.

С пистолетом на таком расстоянии точность могла быть сложной задачей, но если и был кто-то, кто мог завалить маленькую лесбиянку отсюда, то это была Фелисити. Она подождала еще секунду, а затем, когда Лейла собиралась открыть ворота, она нажала на спусковой крючок.

Пистолет щелкнул пустым затвором.

Фелисити нахмурилась.

Дерьмо.

Она попыталась направить другой пистолет на убегающего подростка, но к тому времени Лейла уже открыла ворота и убежала через них.

Было слишком поздно.

Она схватила свой рюкзак и снова положила в него пистолеты. Застегнув его, она неторопливым шагом вернулась на стоянку. Хотя ей и хотелось прикончить последнего члена своего университетского отряда, это было не так уж важно. Убивать девушек, которые не были девственницами, было необязательно, но она полагала, что Cатана будет признателен за ее убийство любой невинной жизни. Девственные души могли бы принести ей больше адской славы или чего-то еще, но в остальных должна была быть хоть какая-то ценность. Если нет, что с того? У нее еще было много боеприпасов и еще много часов до полуночи.

Она также не беспокоилась о том, чтобы позволить свидетелю своего преступления скрыться. Несомненно, были и другие свидетели, прячущиеся за трибунами или внутри здания силовых тренировок. Не имело значения, видел ли кто-нибудь, как она стреляла в чирлидерш, потому что культ прочно укоренился на самых высоких уровнях власти в Литтлбурге. Любым потенциальным свидетелям, которые попытаются выступить после сегодняшнего, быстро заткнут глотки. Все это будет сметено под ковер, и жизнь здесь вернется к чему-то, напоминающему норму.

Как будто ничего этого и не произошло.

9.

Заседание МЛВЛ в эту среду прошло еще хуже, чем обычно. Сет не мог подумать, что такое возможно, но это было правдой. Встречи по средам всегда были такими утомительными и скучными. Иногда по воскресеньям в этом подвале толпилось до пятидесяти детей. В такие дни он мог сливаться с фоном и не слишком усердно притворяться, что хочет быть здесь. Он мог уйти в свой разум, и отключиться от религиозной чуши о промывании мозгов. Время в те дни летело быстро, что тоже было приятно.

Встречи в среду были более редкими. Обычно приходило всего около двадцати детей, а это означало, что он не всегда мог отойти на второй план и иногда был вынужден участвовать в групповых обсуждениях. Он много краснел и заикался, когда ему приходилось выступать перед другими участниками МЛВЛ, некоторые из которых на самом деле были хорошими маленькими христианскими детьми. Некоторые из его трудностей можно отнести к естественному отвращению к публичным выступлениям. Каким бы ни было будущее, он знал наверняка, что ему не придется работать лектором или политиком. Он не жаждал какого-либо внимания. Еще одним фактором, возможно, даже более важным, было то, что общение в группе требовало от него откровенной лжи о том, как много он работал, чтобы не поддаться греховным искушениям. Сет был за то, чтобы поддаться искушению. Он был сторонником греха в целом. По крайней мере, он любил веселье. Если бы ему представилась половина шанса, он поддался бы искушению за малейшую измеримую долю секунды.

Ложь далась нелегко, потому что, если он не мог заставить себя поверить в ту чушь, которая вылетает из его рта, как он мог убедить кого-то еще? По крайней мере, обычно от него требовалось говорить всего пару минут за раз. Минуты, которые казались часами. Однако сегодняшнее собрание было хуже, чем обычно, потому что посещаемость была рекордно низкой. Включая его самого, на встрече присутствовало всего девять детей. Это означало, что ему придется говорить больше.

Он был сильно обеспокоен этим, поскольку приближалось официальное время начала встречи, а никто больше не появлялся. Он хотел бы просто уйти, но его отец узнает это, и тогда ничего хорошего ждать не придется. Нет, он застрял здесь, как всегда, нравится ему это или нет.

Несколько членов группы подняли несколько складных стульев, уложенных в глубине подвала, и расставили их свободным кругом в центре комнаты. Круг был заметно меньше обычного. Сет будет гораздо ближе к детям на противоположной стороне круга, когда придет его время говорить. От одной мысли о такой близости с этими лицами его подмышки стали влажными.

Однако происходило что-то странное, была очень странная атмосфера в комнате, которую он не мог понять. Большинство других членов группы были зациклены на своих телефонах, которые в этот момент обычно выключались и убирались. Некоторые из них что-то бормотали и отчаянно переписывались. Кейтлин Уинтроп сама загнала себя в угол. Он видел, как она ругается. Он прочитал по губам несколько серьезных ругательств, подобные которым он никогда не слышал от нее. Это заставило его скучать по конфискованному телефону больше, чем когда-либо.

Он пытался набраться смелости, чтобы спросить кого-нибудь - возможно, даже Кейтлин - о том, что происходит, когда дверь в подвал в дальнем углу комнаты распахнулась и вбежали два человека в черном. Оба выглядели так, как будто они жили в начале двадцатых годов. Парень был высоким и долговязым, с вьющимися черными волосами до плеч. Его спутница была в крошечных шортах и майке "Cradle of Filth". Она была великолепна, и что-то в ее лице было смутно знакомым. Однако, судя по выражению убийственной ярости на ее лице, он полагал, что с большой вероятностью она сошла с ума. Или притворяется.

Она подняла мачете над плечом и крикнула участникам МЛВЛ:

- Время умирать во имя Cатаны, девственные суки!

Сет нахмурился.

Эээ... это довольно странно. Что, черт возьми, происходит?

Его первая мысль заключалась в том, что эти двое разыгрывали какую-то извращенную хеллоуинскую шутку. Это было слишком очевидно. Попасть на собрание молодежной группы воздержания и размахивать мачете, казалось именно тем, что люди, сильно увлеченные блэк-металом - его предположение, основанное на майке "Cradle of Filth" и их общем виде - нашли бы веселым. Они, вероятно, поиграют с некоторыми членами группы своими резиновыми мачете, напугав их до смерти, прежде чем снова выбежать. Он должен был признать, что это было забавно. Даже в уголках его рта появилась легкая улыбка. Однако, как ни странно, никто в группе не выглядел даже слегка веселым. Некоторые даже выглядели... напуганными?

Сет нахмурился еще больше.

Ага.

Стив Комбс неуверенно подошел к девушке, вытянув руки в умиротворяющем жесте. Комбс был членом футбольной команды "Littleburg High". Он был высоким и крепким полузащитником. Трудно было представить, чтобы такой парень, как Комбс, боялся хрупкой девушки с резиновым мачете в руках, но его неуверенное поведение наводило на мысль о некотором серьезном беспокойстве.

- Послушайте, мы не хотим здесь никаких проблем, - сказал он ей, держа руки вытянутыми.

Сет считал это жестом защиты.

- Вам нужно убираться отсюда, пока я не взял мачете и...

Девушка закричала и опустила мачете на парня, лезвие с поразительной легкостью рассекло плоть и кости Комбса; и отрeзало его руку от запястья. Кровь хлынула из культи запястья и залила рубашку девушки. Подвал наполнился криками. Комбс закричал и схватился здоровой рукой за запястье, из которого продолжала хлестать кровь. Девушка снова взмахнула мачете, и на этот раз он глубоко вонзился Стиву в шею. Когда она выдернула лезвие из его плоти, из разорванной артерии хлынуло еще больше крови. Его голова откинулась набок, а через мгновение он упал, и широкая лужа крови растеклась вокруг его головы на полу.

Еще один из парней в группе вызывающе вскрикнул и бросился прямиком на девушку в майке с надписью "Cradle of Filth". Он поднял один из складных стульев и, очевидно, хотел кинуть его в нее. Однако, прежде чем он смог это сделать, спутник сумасшедшей девушки выступил вперед и взмахнул своим мачете. Он расколол лицо потенциального защитника группы прямо посередине. Высокий парень вырвал мачете и во второй раз взмахнул им. На этот раз лезвие пронзило шею члена группы, оторвав его голову с плеч так же легко, как стебель кукурузы. Гейзер крови хлынул из обрубка шеи, когда отрубленная голова упала на пол и покатилась.

Последовали новые крики. Сет понял, что он тоже кричит. Всякое представление о том, что это жестокое нападение было забавной шуткой на Хэллоуин, пропало. Все закончилось в тот момент, когда мачете девушки отрeзало руку Стива. Если не считать случайных побоев со стороны его дерьмового отца, он никогда не видел такого страшного насилия в реальной жизни. Реальная опасность - потенциально смертельная опасность - была прямо перед ним.

Мир вращался. У него закружилась голова, как будто он мог упасть в любую секунду, что, вероятно, было бы смертным приговором. Он не знал, что делать. Единственным выходом из подвала была дверь, через которую только что ворвались маньяки с мачете. И они по-прежнему эффективно преграждали путь. Любой шанс на спасение потребовал бы от него собраться с духом, чтобы пробежать мимо них. Он не был уверен, что сумеет это сделать, даже если бездействие грозит ему гибелью. Его страх был всепоглощающим.

Так что ты собираешься делать, а? - спросил он себя. - Просто ляжешь и погибнешь?

Так оно и оказалось. Он посмотрел налево и увидел Кейтлин. Как и он, она стояла, прижавшись спиной к стене. Она была всего в нескольких футах от него. Ему хотелось протянуть руку и сжать ее, чтобы успокоить. Но даже сейчас, столкнувшись лицом к лицу с почти неминуемой смертью от рук этих психов, она, вероятно, отдернула бы руку, избегая физического контакта с жалким выродком.

Обладатели мачете вошли в глубь комнаты. По указанию девушки они рассредоточились, чтобы уменьшить вероятность того, что кто-то из членов группы обежит их и доберется до двери. Одна из участниц группы споткнулась о собственные ноги при попытке отступить, и упала на пол спиной. Она пыталась отползти назад, когда нападавшие приближались, но лишь скользила в большой луже крови. Нападавшая девушка догнала ее и остановилась над ней на мгновение, прежде чем воткнуть лезвие мачете глубоко ей в живот. Это вызвало еще больший крик, смешанный с рыданиями выживших членов группы, которые тоже скоро умрут.

Затем сумасшедшая девушка заметила Кейтлин, съежившуюся в углу, и сделала то, что Сет нашел странным даже в этом, и без того странном и крайне испорченном, контексте. Она улыбнулась. Затем она начала смеяться. Кейтлин покачала головой и начала бормотать слово "нет" снова и снова.

Улыбка сумасшедшей девушки померкла и сменилась насмешливым выражением взрывной ярости. Секунду спустя она подняла мачете и бросилась прямо на Кейтлин. Сет, словно парализованный, наблюдал, как она бросается вперед. Затем он в панике огляделся и заметил закрытую дверь кладовой в дюжине футов справа от него.

Лучше бы ты была не заперта, сучка.

Он схватил Кейтлин за руку и изо всех сил потащил в том направлении.

10.

Третьим фильмом дневного марафона ужасов 39-го канала был "Адский мотель". С добавлением рекламы и удалением нескольких небольших фрагментов потенциально оскорбительного контента. Время показа на телевидении составило два часа, как и у всех других фильмов марафона. Независимо от первоначальной продолжительности театральных версий, будь то восемьдесят минут или два с половиной часа, все они были либо сокращены, либо расширены за счет комбинации дополнительных рекламных роликов и более длинных хост-сегментов, чтобы уместиться в двухчасовом интервале.

Следующим фильмом в расписании марафона стал "Видеодром", один из самых любимых фильмов Уэсли Кэмпбелла. Было бы интересно посмотреть, насколько серьезно канал 39 уничтожил шедевр Дэвида Кроненберга начала 80-х. Он подозревал, что он будет едва узнаваемым, со стертыми всеми фантастическими трансгрессивными элементами. Возникает вопрос - зачем даже пытаться урезать такой фильм, как "Видеодром", до такой степени, чтобы он был приемлем для телезрителей, если тем самым вы лишили его истинной сущности?

Учитывая все обстоятельства, Уэсли считал фильм явно странным выбором для показа преимущественно основной аудитории, наблюдающей за марафоном. У большинства из них, в лучшем случае, был бы лишь случайный интерес к ужасам. Из тех людей, которые стали интересоваться жуткими фильмами - только тогда, когда календарь переместился на октябрь. Даже тогда казуальные игроки в основном хотели видеть ограниченный набор предложений стандартных жанров. Различные части франшиз "Хэллоуин" и "Пятница 13-е" или экранизации Стивена Кинга. Что-то в этом роде. Уэсли не был жанровым снобом. Он любил эти фильмы так же сильно, как и фильмы более смелые и экспериментальные. Это было чистое развлечение. В этом нет ничего плохого.

Примерно в середине "Адского мотеля" канал 39 перешел от фильма к ведущему сегменту графа Грэйвмора. Веселая органная музыка нарастала, когда граф фальшиво безумно хохотал. Камера приблизилась к покрытому косметикой лицу графа, когда он начал описывать свою неудачную попытку возделывать человеческий сад. Далее он объяснил, как это не сработало из-за "гниения" трансильванской земли. Многие сегменты графа были такими, черпая вдохновение из фильмов, которые он вел. Он вплетал множество банальных шуток и жутких каламбуров, большинство из которых были настолько плохими, что заставили бы Форри Акермана^[6] съежиться. Актер, играющий графа, был самым веселым исполнителем, которого Уэсли когда-либо видел. Он поставил свои реплики таким образом, что показался ему дисконтным Винсентом Прайсом.

Уэсли подумал, что этот парень совершенно потрясающий. Он надеялся, что этот человек будет жить вечно и будет вести фильмы на 39-м канале до скончания веков. Конечно, это было маловероятно, но перспектива мира без графа и его дрянного шоу была ошеломляюще мрачной.

Когда сегмент закончился и началась реклама, Уэсли встал, чтобы пойти в ванную. Он выпил больше пяти бутылок пива, и походы в ванную комнату, чтобы опорожнить мочевой пузырь, становились все более частыми, и ситуация будет только ухудшаться, поскольку пивные бутылки продолжали накапливаться на кофейном столике. В любой другой день он не стал бы так рано пить алкоголь, но сегодня Хэллоуин, его любимый день в году. Для Уэсли это всегда был день празднования, даже если ему приходилось праздновать в основном в одиночку. Это был единственный день в году, когда остальная часть общества всем сердцем принимала жанр, который увлекал его большую часть жизни. Тот день, когда мир обрел смысл, и он не чувствовал себя плохо подходящим кусочком головоломки. Завтра случится эмоциональный крах, но сейчас он не думал об этом.

Выйдя из ванной, он пошел на кухню, чтобы взять еще пива из холодильника. Он как раз приоткрывал дверь, когда услышал грохот с заднего двора. Нахмурившись, он вошел в соседнюю столовую и через большое окно выглянул во двор. Он отдернул прозрачную занавеску и огляделся. Он нахмурился еще больше. Там никого не было, если только они не прятались в старом сарае, в глубине двора. Также там была небольшая деревянная терраса, на которую можно было попасть через дверь на кухне. Красный гриль для барбекю во дворе перевернулся набок. Он полагал, что это было причиной звука, который он слышал, но он не был уверен, что могло вызвать это. Решетка была прочной. Чтобы его опрокинуть, потребовалось бы нечто значительно более резкое, чем сильный ветер.

Он вернулся на кухню, чтобы посмотреть на дверь, которая выходила на террасу. Его пульс снова участился, когда он заметил положение некоторых шезлонгов, которые, казалось, были отодвинуты в сторону. Кто-то - или что-то - определенно был во дворе в течение последних нескольких минут. Переворачивание гриля - это одно. Если бы он достаточно сильно постарался, он мог бы придумать этому не зловещее объяснение. В контексте изменения положения шезлонгов это было невозможно.

Могло ли это сделать животное?

Он не был уверен.

Густые деревья стояли за огороженными задними двориками по эту сторону улицы. Там была довольно активная дикая природа. Однако, как он ни старался, он не мог представить себе, как какое-то большое животное выйдет из леса, перепрыгнет через решетчатый забор и выйдет на террасу. Это был дом его родителей. Он присматривал за ним, пока они были в отпуске в Коста-Рике. Когда он жил здесь ребенком, он ни разу не видел во дворе лесного существа значительного размера. Иногда он видел опоссумов и белок, но не более того.

Нет.

Ни одно животное этого не могло сделать. Не было смысла пытаться объяснить беспорядок во дворе. Это сделал человек. Вероятно, с каким-то недобрым намерением. Их соседи и друзья знали, что Боба и Памелы Кэмпбелл не было в городе долгое время. Какой-нибудь кусок говна преступного типа легко мог бы узнать об их отсутствии. То, что он слышал, вполне могло быть тем, что в дом пытался проникнуть потенциальный грабитель, который испугался и убежал, обнаружив внутри неожиданные звуки человеческой деятельности.

Уэсли вздрогнул при этой мысли, которая была более чем жуткой. Несмотря на то, что он был напуган, он был уверен, что ему не о чем беспокоиться. Злоумышленник ушел и, почти наверняка, не вернется теперь, когда он знал, что дом не был пуст. Он, вероятно, мог бы спокойно выбросить это из головы и вернуться к марафону ужасов. Тем не менее, он колебался, гадая, стоит ли ему звонить в полицию для подачи заявления. Он отверг эту идею, когда представил, как мачо-копы, отвечая на звонок, ухмыльнулись бы, когда он рассказал им о своих подозрениях и указал на небольшой беспорядок во дворе в качестве единственного доказательства. Ухмылка, которая говорила бы: Вот для чего вы нас сюда позвали? Вы что маленькая пугливая девочка?

Уэсли вздохнул.

Нет. Определенно, не стоит звонить копам.

Он решил, что возьмет еще пива и вернется к марафону, но сначала он выйдет на террасу и наведет порядок. Злоумышленник убежал и больше не представлял угрозы. Еще было достаточно светло. Не о чем было беспокоиться.

Петли двери слегка скрипнули, когда он открыл ее и вышел во двор. Чуть раньше днем ​​было теплее, но сейчас воздух стал холодным. На нем была только футболка с короткими рукавами и хлопковые спортивные шорты. По его обнаженным предплечьям поднялись мурашки, когда он поспешно поставил решетку в вертикальное положение и вернул шезлонги на место. Закончив, он потер руки и уставился в сторону леса, вспоминая дни детства, когда он сам исследовал окрестности.

Уэсли все делал сам, и тогда, и сейчас. В те дни это было потому, что другие дети на улице не играли с ним. С самого начала его заклеймили неприкасаемым чудаком. Даже сегодня его предполагаемые сверстники обращались с ним примерно так же. Ему было двадцать три, и он все еще был девственником. В подростковом возрасте мрачные перспективы навсегда потерять девственность причиняли ему много внутренних мучений. Сейчас он не совсем смирился с этим, но больше не был так раздосадован. В жизни было нечто большее, чем просто секс или его отсутствие.

Он собирался вернуться внутрь, когда услышал, как что-то шевелится во дворе. Страх, который он чувствовал несколько минут назад, вернулся. Он проклял себя за то, что не принял во внимание область во дворе - под крыльцом - при оценке возможного уровня опасности. Пространства там было более чем достаточно, чтобы человек среднего роста мог залезть и спрятаться. Звук раздался снова, и на этот раз в нем не было ничего скрытого.

Уэсли попятился к двери. Он уже взялся за ручку, когда в поле зрения показалась макушка светловолосой головы. Сначала он мог видеть только затылок человека, но уже было что-то знакомое в том, что он видел. Он знал, что должен войти внутрь и запереть дверь, но какой-то инстинкт удерживал его от этого. Он ясно чувствовал, что это не обычный незваный гость. Мгновение спустя человек, который прятался под крыльцом, полностью появился в поле зрения, поднялся на ноги и повернулся к нему лицом.

Он недоверчиво уставился на женщину.

Это была Саманта Рэйми, вдова средних лет, которая жила по соседству как минимум последние десять лет. Грудастая блондинка стояла босиком, одетая только в кимоно, с туго завязанным на талии поясом. Листья и кусочки мертвой травы прилипли к ткани. В ее волосах было еще больше засохших листьев.

Она улыбнулась.

- Привет, Уэсли.

Он с трудом сглотнул и сказал:

- Хм... привет.

Она начала подниматься по ступенькам на крыльцо.

- Я давно тебя не видела. Ты хорошо выглядишь. Все еще учишься в колледже в округе Монро?

Рука Уэсли сжала ручку.

- Не думаю, что тебе стоит сюда подниматься.

Она засмеялась и ничего не сказала в ответ. Она продолжала подниматься по ступеням и вскоре оказалась на крыльце вместе с ним. Между ними оставалось примерно восемь футов расстояния. Недостаточно, чтобы чувствовать себя в безопасности. За все время, которое он знал эту женщину, он никогда не думал о ней как о ком-то, кого следует бояться. Она всегда казалась такой милой и дружелюбной. Она также была его основным объектом вожделения, когда он был подростком. Он все еще иногда думал о ней, когда мастурбировал. Таким образом, ее физическая близость заставляла его чувствовать себя обеспокоенным по нескольким причинам. Она по-прежнему была очень привлекательной женщиной, но в ее настроении было что-то не так. В этом был сильный намек на что-то хищное, что не имело для Уэсли никакого смысла.

- Почему ты пряталась под крыльцом?

Она снова рассмеялась и подошла еще на шаг ближе.

- Моя кошка сбежала. Я пытался поймать ее.

- Твоя кошка?

Ее улыбка стала шире.

- Ага.

Ее история не казалась правдоподобной. Саманта часто приходила посплетничать с его матерью за чаем в гостиной. Он прятался за углом и слушал их. Их разговор часто становился непристойным, когда они думали, что он находится наверху в своей комнате. Слушая, как горячая соседка разговаривает с его матерью о сексе, он всегда чувствовал острую потребность подрочить. Он также чувствовал себя немного странно из-за участия его матери. Но женщины говорили не только о сексе. Они бесконечно болтали о множестве мирских вещей. Одна вещь, которую он узнал давно, заключалась в том, что у Саманты Рэйми была аллергия на кошек.

Саманта была теперь еще на пару шагов ближе.

Уэсли толкнул дверную ручку. Он почувствовал, как дверь отходит от рамы и постепенно движется внутрь. Через секунду или две, - сказал он себе, - он проскользнет внутрь, захлопнет дверь и запрет ее.

- Это ложь. У тебя нет кошки.

Она усмехнулась и приподняла бровь.

- С чего ты взял?

Он кивнул.

- У тебя аллергия на кошек.

Она предостерегающе погрозила ему пальцем.

- Ты непослушный мальчик, юный Уэсли. Ты же знаешь, подслушивать невежливо.

Он нахмурился.

- Подожди... ты знала об этом?

- Конечно. Я также знаю, что ты пробирался ночью к моему дому и заглядывал в мои окна. О, не смущайся. Я позволила тебе посмотреть, как я раздеваюсь. Знаешь, что, Уэсли? Мне всегда казалось, что я лишу тебя девственности. Я знала, что у тебя проблемы с общением с молодыми людьми твоего возраста, и подумала, может быть, я смогу облегчить тебе жизнь. Придам тебе уверенности. К сожалению, я так и не решилась сделать это. Но еще не поздно. Как бы ты хотел повеселиться со мной?

Уэсли толкнул дверь еще на пару дюймов, но продолжал оставаться на крыльце.

- Tы пыталась проникнуть в мой дом?

Она засмеялась.

Теперь она была всего в нескольких футах от него, достаточно близко, чтобы протянуть руку и схватить его.

- Не хочешь засунуть свой член мне в рот, Уэсли? Бьюсь об заклад, ты бы сделал это.

Она начала развязывать пояс своего кимоно.

Уэсли толкнул дверь еще на несколько дюймов и сделал свой первый неуверенный шага назад.

- Чтo ты делаешь?

- А ты как думаешь?

Она распахнула кимоно, и он увидел под ним обнаженный торс. Он никогда не был так близок к обнаженной груди, а ее грудь была огромной, как у порно-звезды. Их вида было почти достаточно, чтобы замкнуть его мозг и ослепить его от опасности, которую представляет женщина. Однако в следующее мгновение он понял, что вся обнаженная кожа залита кровью.

Ее улыбка изменилась, превратившись в насмешку.

- Сатана хочет твою душу, Уэсли, и я здесь, чтобы забрать ее.

Она бросилась на него.

Он ахнул от шока и попятился, отчаянно пытаясь закрыть дверь, прежде чем она смогла войти внутрь. К сожалению, он слишком долго колебался. К тому времени, как он захлопнул дверь, она уже протиснулась. Теперь она была зажата между краем двери и дверным косяком. Одной рукой он держался за дверную ручку, а другой попытался вытолкнуть ее обратно, но не сдвинулся с места. Его ужас нарастал, он кричал, чтобы она ушла. Она засмеялась и царапнула длинными ногтями по его лицу, заливая глаза кровью. Она царапала его не один, а несколько раз, продолжая смеяться. Его кровь капала с ее ногтей на пол.

В конце концов, он больше не мог терпеть. Он отпустил дверную ручку и отшатнулся на несколько футов, едва удерживаясь в вертикальном положении; он, пошатываясь, остановился и уставился на нападавшую через завесу крови. Она перестала смеяться. Он больше не кричал на нее. Голос графа Грэйвмора был слышен из гостиной. Он повторил один из своих болезненных каламбуров и издал свой фирменный безумный хохот.

Саманта вошла в дом и спокойно закрыла дверь. Она скинула кимоно и встала перед ним полностью обнаженная. По всему ее телу было размазано больше крови, чем он думал вначале.

Она выглядела так, будто купалась в ней.

- Ты кого-то убила?

Она кивнула.

- Да.

- Зачем?

- Bо имя Cатаны.

Он хмыкнул.

- С каких пор ты стала настоящим гребаным маньяком?

Она улыбнулась.

- Я знаю, ты не поверишь, но я не сумасшедшая. Сатана приказал своим последователям убить всех девственников в этом городе. Или, по крайней мере, как можно больше к полуночи. И я всегда делаю так, как приказывает мой Xозяин.

- Откуда ты знаешь, что я все еще девственник?

- Я вижу это. Твоя кожа... она мерцает.

Уэсли медленно кивнул и вытер кровь с глаз, он начал тайно оценивать лучшие потенциальные пути выхода. Ее восклицания были бессмысленными. У дамы определенно была потеряна целая куча винтов. Он не мог выйти на крыльцо по той очевидной причине, что Саманта стояла возле двери. Легкого выхода через гостиную или примыкающую ванную комнату не было. В том направлении были окна, но для их открытия потребуется время. Слишком много времени. Остались входная дверь и дверь в гараж. Чтобы добраться до последней, ему нужно было пройти через кухню и по коридору - в прачечную. Дверь в гараж была рядом с прачечной. Он, вероятно, смог бы добраться туда раньше, чем Саманта сможет его догнать, но дверь гаража была закрыта. Оказавшись внутри, ему нужно было включить свет, нажать кнопку, чтобы открыть подъемную дверь, и ждать, пока она медленно покатиться вверх. Совсем нереальный вариант.

Он повернулся и направился к входной двери.

Уэсли был напуган, но он думал, что у него есть шансы уйти, не получив еще больше травм. Она была опасна, но у нее не было оружия. Он был моложе и быстрее. Побег был почти гарантирован. Он вылетел через арку в холл. Он был почти у входной двери, когда почувствовал, как что-то ударилось о его затылок, заставив его упасть на колени. Что-то еще с лязгом ударилось об пол. Она схватила что-то из кухни и швырнула в него. Может, тяжелый чугунный кофейник.

Прежде чем он успел даже попытаться подняться на ноги, она догнала его и сильно ударила ногой по пояснице. Он взвизгнул от боли и плюхнулся вперед, его подбородок ударился о плитку пола с такой силой, что он прикусил кончик языка. Кровь наполнила его рот, когда он перекатился на спину и посмотрел на Саманту, нависшую над ним. Она подпрыгнула и босой ногой опустила его голову на пол. Уэсли услышал, как у него хрустнул череп, и понял, что обречен. Она встала над ним и снова топнула ногой, сломав ему нос.

Нога поднялась и снова опустилась.

Поднялась и снова спустилась.

Саманта топтала и топтала его, пока Уэсли Кэмпбелл не умер. Одной из последних вещей, которые он услышал, когда сознание ускользнуло, был маниакальный смех графа Грэйвмора, снова исходящий из гостиной.

11.

Дверь кладовой была не заперта. Это было удачно, потому что девушка с дикими глазами в майке "Cradle of Filth" была достаточно близко, чтобы нанести им смертельный удар своим мачете. Запертая дверь означала бы неминуемую смерть для их обоих.

После того, как дверь открылась, Сет сумел затащить Кейтлин внутрь и снова захлопнуть ее, когда сумасшедшая девушка начала размахивать мачете. Услышав, как кончик лезвия царапает дверь снаружи, он поморщился. Если бы он был на долю секунды медленнее, его кровь и кишки прямо сейчас растеклись бы по полу.

Чувство облегчения, которое он испытал, было недолгим. Он навалился всем своим весом на дверь, когда она начала приоткрываться внутрь, заставляя ее с силой врезаться обратно в раму. Сумасшедшая закричала и начала колотить в дверь мачете. Она велела ему открыть, иначе он пожалеет, но он предпочел проигнорировать ее совет. У него было предчувствие, что ему будет гораздо хуже, если он сделает так, как она сказала. Повторяющиеся скребущие звуки с другой стороны двери заставили его нервы напрячься. Он никогда не был в ситуации, когда ему приходилось бороться, чтобы остаться в живых. Не в реальной жизни. В видеоиграх он делал это тысячи раз, еще до того, как родители отобрали у него Xbox. Это было совсем не похоже на то, что он испытывал в "Call of Duty". Его трясло без остановки, в глазах стояли слезы. Он никогда не испытывал ничего похожего на тот ужас, который испытывал сейчас, даже когда его отец устраивал дисциплинарные побои. Он сомневался, что отец когда-нибудь разозлится настолько, чтобы убить его. По крайней мере, не нарочно.

С другой стороны, эта девушка с мачете сразу же убила бы его, даже если бы представилась малейшая возможность. Он понимал это так ясно, как никогда раньше. Невозможно рассуждать с человеком в состоянии убийственного безумия. Было еще одно, что он также понял с большой ясностью. Каким бы подавленным он ни был по поводу текущего состояния своей жизни, он хотел жить. Просто выжить и пережить этот ужасный день. Если бы он смог справиться с этим, могло бы случиться что угодно. Его будущее со всеми его безграничными возможностями по-прежнему будет перед ним.

Девушка перестала рубить дверь мачете и стала ее пинать. Сет прислонился спиной к двери и уперся ногами в пол. Он протянул правую руку, нащупывая в темноте дверную ручку. Через несколько секунд он нашел ее и быстро определил, что она заперта только снаружи. Ему придется навалиться всем весом на дверь, чтобы сумасшедшая девушка не могла попасть внутрь.

Осознание этого сделало и без того неудобную ситуацию почти невыносимой. Что, если партнер сумасшедшей девушки присоединится к ней, пытаясь выбить дверь? Удержать девушку было достаточно сложно. Дверь сдвигалась на долю дюйма внутрь каждый раз, когда она пинала ее. Парень с ней был крупнее и, вероятно, намного сильнее. Работая вместе, им, вероятно, в конце концов удастся прорваться.

Любой реальный шанс выжить потребует помощи Кейтлин. Он слышал, как она болталась где-то в кладовке, тихо хныкая и всхлипывая. Казалось, она была довольна тем, что он стал ее последним барьером между временной безопасностью и верной смертью. Не самый лучший план. Думая о том, как самоотверженно он действовал, чтобы спасти ее, он почувствовал укол негодования.

Пришло время ей помочь.

- Кейтлин?

Он повысил голос.

- Кейтлин!

Она испуганно пискнула и ответила тихим голосом.

- Что?

Сумасшедшая перестала пинать дверь и навалилась на нее всем весом. Сету пришлось напрячь спину и удвоить физические усилия, чтобы удержать ее.

- Если хочешь жить, тебе придется мне помочь. Попробуй найти здесь выключатель света.

Кейтлин фыркнула.

- Хорошо.

Он услышал, как она начала приближаться к нему, когда сумасшедшая девушка снова ударилась своим весом о дверь. Она двигалась с ожидаемой неуверенностью, будто кто-то движется в незнакомой комнате в темноте. В какой-то момент она наткнулась на какой-то стеллаж, из-за чего некоторые чистящие средства упали с полки и с грохотом посыпались на пол. Она вскрикнула от удивления, но продолжала нащупывать путь к нему. Он затаил дыхание, когда почувствовал, что она приближается к нему на расстояние нескольких футов. Несмотря на ужасную ситуацию, это была девушка его мечты, о которой он мечтал, лежа в постели по ночам. Так что, теперь он не только испугался, но и нервничал. Он услышал, как ее рука ударилась о стену слева от него, когда она начала искать выключатель света.

Не найдя его там, она задела его, пытаясь продолжить поиски вдоль участка стены справа от него. На мгновение ее грудь прижалась к его груди. Он чувствовал ее дыхание на своем лице. Неуместное желание наклониться для поцелуя пришло и исчезло, когда сумасшедшая девушка снова бросилась на другую сторону двери. Она визжала на них, и ее бешенство только усиливалось. Большая часть того, что она говорила, звучало бессвязно из-за пронзительного визга, но время от времени Сет мог разобрать пару слов.

Чаще всего повторялась:

- Кейтлин!!!

- Ты знаешь эту сумасшедшую сучку?

Кладовка внезапно наполнилaсь ярким светом, и Сет на мгновение прищурился. Затем он повернул голову вправо и увидел, что Кейтлин смотрит на него с мрачным выражением лица.

- Она моя сестра.

Удивления, которое он испытал при этом откровении, было достаточно, чтобы временно лишить его способности говорить. Он вспомнил свое первое впечатление от чего-то тонко знакомого в чертах сумасшедшей девушки. Сначала он подумал, что просто видел ее где-то раньше, но теперь он понял, что впечатление знакомства было на самом деле частью его разума, воспринимающего семейное сходство между Кейтлин и ее сумасшедшей сестрой.

Запоздалый ответ Сета был:

- Вау.

Кейтлин хмыкнула.

- Да уж. Трудно поверить, правда?

- Охуеть можно.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Сет понял, что сестра Кейтлин перестала пытаться пробиться в кладовку. Он не сомневался, что это была лишь временная передышка. Скоро она начнет снова, вероятно, с помощью своего сообщника. В конце концов они войдут, и это будет конец для Сета и Кейтлин. Если, конечно, они не смогут успешно укрепить дверь и продержаться здесь до прибытия полиции. Он собирался что-то сказать на этот счет, когда из-за двери раздался голос.

- Кейтлин? Ты меня слышишь?

Это снова была сумасшедшая девушка, но теперь она говорила более спокойным тоном, а не кричала на них. Теперь из подвала доносились и другие звуки. Стоны и рыдания. Жалкие мольбы о пощаде. И еще кое-что. Влажный, мясистый звук, который напомнил Сету о мяснике, рубящем кусок говядины тесаком. Его желудок тошнотворно задрожал, когда он понял, что слышит. Компаньон сумасшедшей девочки рубил выживших членов молодежной группы. Он слышал, как люди кричали, а затем умолкали, когда мачете снова разрезал их тела.

Кейтлин вытерла слезы с лица.

- Я слышу тебя.

Сумасшедшая девушка тихонько коварно рассмеялась.

- Вам не выбраться отсюда. Ты ведь это знаешь, верно? Некому спасти вас или поднять тревогу. Вы в ловушке. Но если вы впустите меня, обещаю, я сделаю это быстро. Ты не будешь страдать.

- Почему ты делаешь это?

- Впусти меня, и я тебе скажу.

Кейтлин хмыкнула.

- Я так не думаю.

- Впусти меня, лицемерная маленькая сучка, - сказала сумасшедшая девушка, ее тон снова резко повысился. Она ударила кулаком по двери, заставив Сета вздрогнуть после слишком кратковременного затишья. - Впусти меня, чтобы я к хуям выпотрошила тебя!

Она засмеялась и снова ударила кулаком по двери.

Интерьер кладовки был, примерно, размером со стандартную ванную комнату в обычном загородном доме. Может быть, чуть больше. У задней стены стояли две пары металлических cтеллажeй, а слева от Сета - еще один. Наряду с ожидаемыми чистящими средствами, на серых полках выстроились стопки библий, молитвенных пособий и других религиозных инструкций. Кейтлин пряталась в углу слева, прежде чем выйти вперед по просьбе Сета. Стеллаж слева был тем, с чем она столкнулась. То, что этого случайного содержимого было достаточно, чтобы бутылки с "Виндексом" и "Клороксом" упали на пол, говорило о том, что стеллажи не были прикреплены к стенам.

Сумасшедшая девушка пнула дверь.

Сет скривился и встретился глазами с Кейтлин.

- Тебе нужно кое-что для меня сделать. Подойди сюда на минутку.

После короткого колебания она сделала, как он просил, приблизившись к нему, когда ее сумасшедшая сестра снова показала признаки того, что снова приближается к безумию, пиная дверь и иногда взламывая ее мачете. Он поманил ее еще ближе, и она повиновалась. Ее глаза расширились, когда он приложил рот к ее уху и прошептал ей свой план.

Она отступила на шаг и уставилась на него с сомнительным выражением лица. Затем ее взгляд метнулся на стеллажи у задней стены и снова на него.

- Они выглядят тяжелыми. Я не думаю, что смогу это сделать.

Сет покачал головой.

- Ты сможешь. Все, что тебе нужно сделать, это хорошенько подтолкнуть его. Все остальное сделает гравитация.

Глядя на расстояние между дверью и задней стеной, Сет оценил, что верхняя часть стеллажа упадет на дверь примерно на уровне пояса, образуя эффективный клин против любого, кто попытается прорваться внутрь. Он был уверен, что это сработает. Усложняющим фактором было время. Долговязый сообщник сумасшедшей девушки наверняка скоро присоединится к ней в попытке выбить дверь. Он знал, что не сможет противостоять их совместным усилиям.

Сет произнес:

- Пожалуйста.

Кейтлин пожала плечами.

- Я попытаюсь.

Она подошла к задней стене и протянула руку позади указанного стеллажа. Прежде чем сделать то, что он просил, она снова посмотрела на него, в ее хорошеньких чертах еще оставалось сомнение.

- Ты не успеешь уйти с дороги вовремя.

Он улыбнулся.

- Конечно успею. Я пригнусь в последнюю долбаную секунду. Просто сделай это, хорошо?

Она кивнула с мрачным, но решительным выражением лица.

- Ладно.

Она толкнула стеллаж, и он начал опрокидываться вперед. Книги и журналы падали стопками на бетонный пол. Как раз в тот момент, когда Сет собирался отойти, сумасшедшая девушка воткнула мачете под дверь. Кончик лезвия пробил заднюю часть его обуви и врезался в пятку его правой ноги.

Сет закричал и упал вперед.

12.

Мика стоял в центре подвала, в руке у него безвольно висел залитый кровью мачете. Он медленно огляделся вокруг себя, почти онемев от ужаса от того, что он наделал. Он не находил свободного места, где бы не было ярко-красных пятен крови или расчлененных частей тела.

Теперь они все были мертвы, кроме двоих, прятавшихся в кладовке. Два тела в этих последних добавлениях к их журналу мертвых принадлежали Синди, но все остальные были его. Один, два, три, четыре, пять из них. Пять жизней он погубил в слепой панике. Поскольку Синди зациклился на двоих в кладовке, ему оставалось использовать жестокую икровавую форму контроля над толпой.

За всю свою жизнь он никогда не хотел никого убивать, но вот, он был со всей этой кровью на руках. Он сделал это, потому что не хотел, чтобы кто-то из членов молодежной группы сбежал и вызвал копов, пока он и Синди все еще были здесь. Не из-за заботы о себе, а заботясь о Синди. Это были убийства, совершенные во имя любви. Он не хотел, чтобы она оказалась в тюрьме. Такой девушке, как она, там не место, что бы она ни сделала. Она была слишком хорошенькой. Слишком умной. Слишком талантливой. Она была предназначена для большего. Он действовал в интересах спасения ее будущего.

Его чувство паники выходило из-под контроля, когда он гнал подростков по комнате, метаясь туда-сюда с головокружительной скоростью, чтобы не дать им добраться до двери, размахивая мачете всякий раз, когда кто-либо из них просчитывался и оказывался в пределах досягаемости. Иногда он поскальзывался в постоянно расширяющихся лужах крови и падал на пол, но они - тоже. Он продолжал вскакивать на ноги и преследовать их, рубя с дикой энергией, пока не остался только один. Была одна, кто чуть не сбежалa, стройная красавица с каштановыми волосами, сумевшая обойти его и вырваться к двери, пока он пытался вытащить мачете из черепа мертвого парня. Она добралась до двери и поднялась на полпути по лестнице, прежде чем он догнал ее и воткнул мачете ей в спину. Это было сделано с достаточной силой, чтобы лезвие прошло сквозь ее тело и вышло из живота. Он держал девушку на руках последние секунды ее жизни, плача и шепча извинения.

Затем он отнес тело обратно в подвал и осторожно положил на пол. Синди даже не взглянула в его сторону. Она заботилась только о подростках в кладовке. Пока в ее мире не было места ни для чего другого. Ее невнимательность оставила его в эмоциональном вакууме, позволив депрессии просочиться вместе с большой дозой нежелательного самоанализа.

Тот ужасный поступок, который он совершил... на самом деле он был не тем, кем был на самом деле. Даже близко к этому. Он был хорошим парнем, парнем, который никогда никому не причинял вреда. Но все это больше не было правдой и больше никогда не будет. Его душа была запятнана навсегда. Он вернулся к своему короткому флирту с мыслью о побеге и ужасно пожалел, что действовал импульсивно.

Он перестал кружиться и уставился на Синди. Мачете выскользнуло из его пальцев и с грохотом упало на пол. Она все еще не смотрела в его сторону. Она снова начала кричать на подростков в кладовке и стучать в дверь.

Не особо задумываясь о том, что он делает, он отвернулся от нее и посмотрел на открытую дверь в дальнем углу комнаты. Он не позаботился снова закрыть дверь ногой, когда нес тело рыжеволосой девушки обратно в подвал. Отсюда он мог видеть несколько нижних ступенек через открытый дверной проем. В другой момент он пошел в том же направлении. Он ждал, когда Синди окликнет его, но она этого не сделала. Если бы она сделала это, он бы остался. Он дошел до лестницы и начал подниматься. На полпути он остановился, давая Синди последний шанс.

Но она этого не сделала.

Он продолжал идти.

Вскоре он снова оказался на улице под солнечным светом. Был конец дня, приближался ранний вечер. Осенний холод снова витал в воздухе. Где-то вдалеке ревели сирены. Судя по всему, их было много. Он не беспокоился об этом. Они не приближались сюда. Город был наполненный хаосом и неразберихой. Легион сатанистов Литтлбурга был в деле, собирая чистые души везде, где их можно было найти. Не чувствуя нужды в спешке, Мика неспешно пробирался через парковку к "Киа Соренто" Синди. Запасной ключ, который Синди дала ему после покупки внедорожника месяц назад, был в его кармане. Он вынул его, когда подошел к машине, и нажал кнопку открытия дверей на брелоке.

Мика не огорчился, что взял машину Синди по той простой причине, что у него не было других вариантов. Теперь он двигался по миру в постоянно сгущающемся тумане и сознательно ни о чем не думал. Онемение, охватившее его после резни в подвале, казалось, могло остаться навсегда. Он не мог представить себе жизнь, проведенную с таким чувством.

Он не мог представить себе дальнейшую жизнь вообще.

Маршрут, который он выбрал уезжая из города, позволил ему увидеть множество доказательств того, что люциферическая тьма охватила общину. На улице были трупы, застреленные, сбитые или разрубленные на куски различным холодным оружием. Другие свисали с ветвей деревьев и линий электропередач. Один был прибит к перевернутому кресту перед церковью. Полицейские и другие службы быстрого реагирования не отвечали на звонки, но Мике показалось, что они просто выполняли действия, делая минимум для галочки. Позже это дало бы им уровень правдоподобного отрицания, если бы какие-либо обеспокоенные граждане Литтлбурга попытались предупредить внешние власти о том, что здесь произошло. Все это очень точно соответствовало тому, что Синди сказала ему в начале этого безумия. Здесь все контролировали сатанисты. Они управляли всем и отвечали за официальные нарративы. То, что здесь происходило сегодня, выглядело как апокалипсис, но довольно скоро от него не осталось бы и следа. Большая часть резни, которую он видел, в любом случае органично сочеталась с вездесущими украшениями Хэллоуина.

Он был на узком и извилистом участке государственной дороги #96 на окраине города, когда увидел, как женщина вышла из леса на середину дороги. Она остановилась и повернулась к нему. Онемение, охватившее его после того, что он сделал в церкви, было пронизано новым чувством настороженности. По его спине пробежали мурашки, когда он подъехал к женщине и понял, кто она такая.

Жрица.

На ней была тяжелая бархатная накидка, которую он видел на каждой полуночной мессе, которую он посещал. Белая чумная маска с длинным клювом снова закрывала верхнюю половину ее лица. Под плащом она была обнаженной. Ее подбородок вызывающе выпятился вперед, словно вызывая его на поединок.

Он попытался представить, что произойдет, если он собьет ее. Межгосударственная развязка находилась примерно в полумиле от того места, где она стояла. Несмотря на безнадежные чувства, охватившие его, он знал, что часть его подсознания все время вела его в этом направлении. Это был его выход из безумия. Его портал к свободе. И эта странная женщина стояла на пути этого. Он еще немного посидел в "Соренто", поставив ногу на тормоз, размышляя том, что делать. Теперь, когда он был так близок к тому, чтобы покинуть это гнилое место, он ощутил дразнящее очарование чего-то другого, кроме забвения. Этот ужас, который он испытал, можно было оставить позади. Он мог бы постараться забыть то, что сделал. В другом месте жизнь может снова наладиться.

Где-то далеко.

Затем он услышал ее голос в своей голове.

Иди ко мне.

Запарковав внедорожник, Мика вышел из машины и направился к ней, оставив дверь открытой и двигатель включённым. Он сделал это, не думая о том, чтобы поспешно ретироваться к внедорожнику и уехать. У него не было плана на случай непредвиденных обстоятельств. Он сделал это, потому что это было проще всего. Ему больше не понадобятся эти ключи, и ему было все равно, если кто-то придет и украдет "Соренто". Единственная причина, по которой он потрудился поставить внедорожник на стоянку, заключалась в том, что выйти из стоящего автомобиля было легче, чем выйти из движущегося. Были вещи, которые он делал инстинктивно, не задумываясь. Теперь в его голове не было места ни для чего, кроме жрицы и выполнения ее приказов.

Похоже, он не контролировал собственное тело. Внешнее сознание вторглось в его разум и каким-то образом заставляло его делать то, что он хотел. Сознание, которое заглушало его собственные интересы. Женщина, стоящая на дороге, не была обычной женщиной. Возможно, она совсем не человек. Вместо этого она могла быть каким-то существом за пределами его понимания. Суккубом или каким-то другим демоном. Сверхъестественным существом, существование которого повергло бы в ужас любого здравомыслящего человека, контролирующего свои собственные способности. Однако это описание больше не подходило Мике.

Он подошел к ней на несколько футов и упал на колени в подчинении. Это казалось правильным поступком. Он пытался сбежать, что, очевидно, было запрещено. Он демонстрировал свое согласие, свою покорность ее воле.

- Встань.

На этот раз она говорила своим голосом, а не передавала сообщение в его мозг. Эффект был таким же. Ее голос передавал абсолютную власть. Непослушание было невозможно.

Он поднялся на ноги и склонил голову.

- Мне очень жаль, что я пытался уйти. Я знаю, что это было неправильно.

Она протянула руку, чтобы коснуться его лица пальцами. Он вздрогнул от физического контакта, мгновенно выпрямившись. Ее прикосновение вибрировало от магии, которую он почувствовал в лесу прошлой ночью.

- Ты никогда не покинешь это место, - сказала она ему, поглаживая его кожу кончиками пальцев. - Твоё место здесь. Ты принадлежишь Cатане.

Он кивнул.

- Я знаю. Этого больше не повторится.

Ее рука оторвалась от его лица, а кончики пальцев скользнули по его груди и остановились на его животе.

- В этом ты прав.

Она сорвала с него рубашку и ударила растопыренными пальцами ему по нижней части живота. Удлиненные ногти, которые теперь больше походили на когти, разорвали его плоть и начали копаться в кишках. Головокружительная агония охватила его, но он не мог кричать или пытаться сбежать. Ее железная воля удерживала его на месте, когда она вырвала его кишки и обернула ими его горло. Еще больше органов и много крови вылилось из открытой брюшной полости, приземлившись серией влажных мягких шлепков на выцветший и изрытый асфальт.

Мика умер не сразу.

Жрица снова напрягла свою волю, удерживая его в вертикальном положении еще несколько минут. Она сделала это, чтобы он мог длительное время испытывать боль. И потому, что она получала огромное удовольствие от его страданий.

После того, как она наконец позволила ему умереть, она затащила его труп в лес.

Вечером она приготовит прекрасный ужин.

13.

Настоящее имя человека, известного поколениям телезрителей 39-го канала как граф Виктор фон Грэйвмор, было Морри Гольдман. Морри искренне любил фильмы ужасов, любовью, которая восходилa к его детству 1950-х годов. Его фаворитами по-прежнему были те, которые впервые пробудили в нем любовь к этому жанру. Фильмы о монстрах студии "Юниверсал" и бесчисленное количество фильмов категории "Б", которые он смотрел по субботaм в детстве. Они захватили его воображение и вдохновили его способами, которые глубоко резонировали с ним по сей день. На протяжении всей своей карьеры в качестве ведущего ужасов он слышал от зрителей о том, что его шоу помогло им пережить самые тяжелые времена в их жизни. Эти слова всегда согревали его сердце, и когда он думал об этом в уединении, знание того, что он коснулся стольких жизней положительным образом, заставляло слезы выступать на его глазах.

То, чего не знали его зрители, было правдой и для него. Шоу было тем, ради чего он жил, тем, что заставляло его пережить все эти одинокие десятилетия. Ему повезло, что шоу длилось так долго и вопреки всему. Когда это только началось, ему дали десять недель пробного контракта. Это произошло после нескольких месяцев безжалостного лоббирования презентации шоу менеджеру станции. Менеджер был настроен скептически. Он сказал, что ведущие шоу ужасов - это "старая шляпа", к тому же он с трудом верил, что хоррор-ориентированные программы могут иметь успех в таком консервативном сообществе. К большому удивлению этого человека, рейтинги были высокими с самого начала и фактически улучшились в последующие недели.

Морри получил существенное повышение заработной платы и более длительный контракт, который с тех пор станция регулярно возобновляла каждый год. В те ранние годы, он даже представить себе не мог, что будет этим заниматься несколько десятилетий спустя. В молодости он мечтал переехать в Голливуд и заняться кинобизнесом в качестве актера. Ему очень хотелось увидеть себя на экране рядом со своими героями. Во всяком случае, теми, кто был жив к тому времени. Такие люди, как Винсент Прайс и Кристофер Ли.

Увы, это стремление не было реализовано. Одно дело - выступить в маленьком городке. Аудитория была невелика, и поэтому он не мог справиться с давлением адекватного выступления. К сожалению, ему не хватало уверенности, необходимой для того, чтобы искоренить свою жизнь и переехать через всю страну в огромный шумный город, который, как он был уверен, почувствовал бы как чужой мир. Это сильно напугало его, и в конце концов он отпустил эту мечту.

Он все еще чувствовал некоторую тоску всякий раз, когда думал о своих годах попыток уговорить себя пойти на такой риск. Однако прошедшие десятилетия в значительной степени убрали его сожаление, и, следовательно, он не очень часто думал о тех днях. Для Морри Гольдмана все могло сложиться гораздо хуже. Он сделал себе комфортную жизнь, занимаясь тем, что любил, и сделал карьеру, прославляя свой любимый жанр кино.

Спустя все эти годы "Театр Шока" оставался самой популярной программой местного производства на 39-м канале. Таким образом, он не был слишком обеспокоен, когда его вызвали в офис начальника станции в конце финального сегмента "Адского мотеля". Его единственной заботой в тот момент был фактор времени. Дорога от него до офиса Грега МакРиди займет несколько минут, затем, конечно, ему потребуется еще несколько минут, чтобы вернуться на съемочную площадку после завершения встречи. Даже не принимая во внимание продолжительность встречи, он урезал бы ее, чтобы вернуться вовремя, чтобы сделать вступительный сегмент для "Видеодрома".

Первым его побуждением было отклонить приглашение. Никакая встреча с менеджером станции не может быть достаточно короткой, чтобы можно было вовремя вернуться на съемочную площадку.

- Возможно, мистер МакРиди забыл, - сказал он молодому практиканту, которого послали за ним. - Сегодня Хэллоуин, и я нахожусь в разгаре проведения марафона ужасов на весь день, как и каждый год на протяжении десятилетий. Я не уверен, как событие такого масштаба могло ускользнуть из его головы, но это должно быть так, потому что в противном случае он наверняка знал бы, что у меня не будет возможности посетить его офис, пока не закончится марафон. Объясните это мистеру МакРиди и передайте мои извинения.

Долговязый стажер был худым и выглядел голодным. Его выдающееся адамово яблоко было одним из самых выдающихся, которые когда-либо видел Гольдман. В этом было что-то почти гротескное. Особенно это было заметно, когда молодой человек нервничал.

Как сейчас.

- Я просто не могу этого сделать, мистер Гольдман. Мистер МакРиди сказал мне не принимать "нет" в качестве ответа, - лицо стажера было красным, и он говорил в более высоком регистре, чем обычно, трепетным тоном, который раздражал уши Гольдмана. - Он знает, что марафон все еще продолжается, и сказал, что это не имеет значения. Прошу учесть, что это его слова, а не мои. Простите, мистер Гольдман, но вам действительно нужно идти.

Гольдман нахмурился.

- Господи Иисусе. Что такого важного произошло, что он должен меня видеть прямо сейчас?

Стажер пожал плечами.

- Я не знаю, мистер Гольдман. Он мне не сказал. Мне очень жаль.

Минут через восемь он стоял у закрытой двери офиса МакРиди. Он все еще был больше раздражен, чем обеспокоен. Сегодня в его голове было мало места для чего-либо, кроме марафона, всегда самого важного дня в году для его шоу, но между сегментами он немного слышал о странной волне насилия, происходящей в Литтлбурге. По словам его команды, сообщения о насильственных действиях продолжали поступать без каких-либо признаков того, что странная вспышка начала угасать. Он не верил, что 39-й канал сократит марафон, чтобы перейти к освещению развивающейся истории в последних новостях, но что-то в этом роде могло объяснить, почему его отправили в офис МакРиди.

Он постучал в дверь и открыл ее, когда услышал, как менеджер сказал:

- Входите.

Офис был маленьким и непритязательным, в отличие от того, что посторонний человек мог ожидать от начальника телеканала. Он больше походил на офис младшего бухгалтера в небольшой фирме с недорогой второсортной мебелью и грудой беспорядочно сложенных документов на столе МакРиди. У руководителя станции на даже умеренно более крупном рынке определенно был бы более впечатляющий стол, чем в неудобном магазине канцелярских товаров, за которым сидел МакРиди. Однако 39-й канал, на самом деле, даже не был небольшой рыночной станцией. Литтлбург был скорее микро-рынком. Его операционный бюджет был отражением этой реальности. Никто не разбогател на 39-м канале, даже человек, стоящий за уважаемым местным учреждением граф Виктор фон Грэйвмор.

МакРиди встал со своего места за столом, а затем менеджер жестом пригласил Гольдмана сесть в кресло напротив стола. Гольдман сделал это и МакРиди снова сел.

Гольдман нахмурился, посмотрев правее себя. Три человека, которых он узнал, сидели на маленькой кушетке у боковой стены. Одним из них был мужчина средних лет по имени Хэл Мейер. Хэл был программным директором 39-го канала. На противоположном конце дивана сидел Джерри Рассел, техник студии. Между этими мужчинами сидела ведущая вечерних новостей канала - Джойс Митчелл. У всех троих были плотно зажаты на коленях резиновые маски.

Гольдман посмотрел на МакРиди.

- Что тут происходит? - eще одна резиновая маска лежала лицом вниз на столе начальника станции, и была видна только ее белая внутренняя часть. - Вы вызвaли меня сюда, чтобы сказать, что вы собираетесь на вечеринку в честь Хэллоуина и оставляете меня за главного? Но, хочу сразу сказать вам, что я, боюсь, не справлюсь с этой задачей, потому что марафон все еще продолжается.

МакPиди усмехнулся.

- Я не поэтому позвал тебя сюда, Морри, - oн изменил свои черты лица таким образом, чтобы показать переход к более мрачным известиям, но ему это не совсем удалось. Выражение лица выглядело вымученным. Он не мог скрыть след ухмылки в уголке рта. - Боюсь, у меня плохие новости. Нет простого способа сказать это, поэтому я просто скажу это, - oн преувеличенно вздохнул. - Морри... мы решили тебя отпустить. Пришло время повернуть станцию ​​в новом направлении.

Гольдман ахнул и почувствовал давление в груди.

- Это должно быть шутка. Как вы можете отменить "Театр Шока"? Мои рейтенги по-прежнему хорошие.

- Кто сказал, что шоу не будет? Мы этого не сделаем, Морри, - МакРиди схватил резиновую маску со стола и поднялся со стула. Он подошел к столу и посмотрел на Гольдмана. - Ты - старый, Морри. Действительно, очень старый.

Джойс Митчелл захихикала при этих замечаниях.

- У него морщин больше, чем у гребаной мумии.

Мужчины, сидевшие по обе стороны от нее, засмеялись.

МакРиди улыбаясь кивнул.

- Видишь ли, Морри, мы решили, что нам нужно обратиться к новому поколению. "Театр Шока" продолжит свою работу без тебя, но с новым ведущим. На следующей неделе мы свяжемся с популярной местной художницей, чтобы узнать, не хочет ли она взять у тебя бразды правления. Может ты слышал о ней? Ее зовут Синди Миднайт. Очень горячая дама.

Джойс Митчелл одобрительно фыркнула.

- М-м-м... Ты можешь сказать это снова. Она чертовски сексуальна. Вчера вечером я сиделa на ее лице во время мессы. Это было лучшее, что со мной было.

Взгляд Гольдмана, полный замешательства, стал еще более удивленным.

- Что? О чем вы, черт возьми, говорите? Вы не можете взять нового ведущего. Без меня не будет шоу.

Трое на кушетке встали и заняли позиции позади Гольдмана, который повернулся на стуле, чтобы взглянуть на них на мгновение, прежде чем снова сосредоточиться на МакPиди.

- Вы не можете просто взять и уволить меня без уважительной причины. У меня есть контракт. Это безобразие. Вы получите повестку в суд от моего адвоката, если сделаете это. Что до этой чуши собачьей, я с ней покончил.

Он поднялся на ноги и развернулся, намереваясь выйти из комнаты. Остальные трое преградили ему путь. Он мог бы попытаться проложить себе путь сквозь них, но они уже надели маски, и то, что он теперь увидел, его совершенно поразило. Каждая маска воспроизводила знаменитые лица разных икон ужасов из прошлого. Хэл носил лицо Бориса Карлоффа в образе чудовища Франкенштейна. На Джойс Митчелл была маска вампира. Джерри выбрал для этого случая маску Винсента Прайса. Маски были достаточно странными, но каждый из них также держал в руках нож. Ножи, которые до сих пор были спрятаны у них на коленях под масками.

Гольдман начал испытывать настоящий страх, когда снова повернулся и выразил свое возмущение МакРиди, который еще был без маски.

- Вам всем должно быть стыдно. Я работал на этой станции еще до вашего рождения. Я заслуживаю уважения. Я не заслуживаю того, чтобы стать жертвой какой-нибудь детской шалости.

МакРиди ухмыльнулся.

- Это не розыгрыш. Мы собираемся убить тебя сейчас, Морри. Просто мне сначала нужно кое-что узнать. Как, черт возьми, ты добрался до семидесяти трех лет, ни разу ни с кем не трахнувшись? Я просто не понимаю, как это вообще возможно.

Джойс Митчелл засмеялась.

- Боже, только посмотрите на него. Нет в этом ничего удивительного. Он просто ужасен. Перед этим ублюдком монстры во всех фильмах "Театрa Шока" выглядят, как королевы красоты.

Гольдман никак не отреагировал на оскорбление женщины. Он все еще был слишком ошеломлен услышанным от МакРиди. Это правда, что он прожил всю свою жизнь без каких-либо сексуальных отношений с другим человеком, но он никогда ни с кем не обсуждал этот факт. Никогда даже не намекал на это. Ни разу.

Он медленно покачал головой в жалком недоверии.

- Откуда ты знаешь?

Вместо того чтобы немедленно ответить, МакРиди наконец натянул маску. Резиновый оттиск Кристофера Ли теперь смотрел на Гольдмана. МакРиди тоже держал нож.

- У твоей старой морщинистой кожи есть девственный блеск. Это из-за сатанинского культа. Ты не поймешь. Я вижу, ты немного не в адеквате из-за наших масок. На самом деле, это последняя дань уважения тебе за все годы твоего верного служения 39-му каналу. Не стесняйся притвориться, будто ты умираешь от рук своих старых героев ужасов. Но прежде, чем мы дойдем до этого... давай, будь добр, расскажи нам, как ты прожил почти три четверти гребаного века, ни разу не трахнувшись.

Гольдман вздохнул.

- Меня просто не интересует секс. И никогда не интересовал.

Джойс Митчелл сказала:

- Какой же чудак.

Все засмеялись.

Менеджер 39-го телеканала выступил вперед и вонзил нож Гольдману в живот. Боль была ужасной. Морри Гольдман никогда не испытывал ничего подобного. Ему хотелось кричать или позвать на помощь, но у него не было сил. Остальные трое приблизились к нему, зарывая свои ножи глубоко в его плоть в разных местах. Они вытащили лезвия и быстро ударили ими еще несколько раз подряд.

После двух десятков ударов ножом Морри Гольдман упал на пол, уставившись на них. Он увидел лица элиты ужасов, смотрящие на него сверху вниз, кровь непрерывными каплями капала на пол с ножей, которые они держали.

Он улыбнулся и все вокруг начало исчезать.

14.

Сет упустил возможность разбить голову стеллажом, который опрокинулся вперед на крошечную долю дюйма от него. Он услышал крик Кейтлин, когда тот тяжело приземлился на бетонный пол. Верхняя часть его головы упиралась в основание стеллажа. Ему нужно было немного отскочить назад, чтобы выбраться из-под него, но боль в порезанной пятке испортила все планы. Прежде чем он успел даже попытаться, сумасшедшая сестра Кейтлин снова ткнула мачете под дверь. На этот раз кончик лезвия пробил нижнюю часть туфли. Примерно дюйм стали пронзил его ногу.

Он закричал и услышал смех сумасшедшей девушки, когда она снова ткнула мачете под дверь. На этот раз ему удалось вовремя отдернуть ногу, чтобы не получить еще одну колотую рану, но это была лишь временная передышка. Ему нужно было преодолеть боль и отойти от двери. Попытка повернуться требовала сгибания травмированной стопы, что значительно усиливало боль. Eго глаза наполнились cлезами, и на мгновение он начал думать, что это безнадежно. Мачете снова вонзился под дверь, и на этот раз лезвие прорезало его джинсы и рассекло кровавую линию вдоль голени. Он закричал. Затем Кейтлин взяла его за руки и оттащила от двери. Она была сильнее, чем он мог подумать. Может из-за адреналина. А может, она очень много тренировалась. Как бы то ни было, он был благодарен ей.

Она перетащила его в угол, где раньше пряталась. Теперь он был в безопасности от любого оружия, которое сумасшедшая девушка могла протиснуть под дверь. Кроме, может быть, пистолета, но у нее его не было. Во всяком случае, он не видел. Это не означало, что она не могла пойти и взять его откуда-то, но он не думал, что она это сделает. Здесь происходило безумие, но должен был быть предел тому, как долго это может продолжаться. В какой-то момент кто-нибудь узнает, что происходит, и вызовет копов. Так или иначе все кончится, наверное, раньше, чем можно представить. Теперь им оставалось только переждать сумасшедшую девушку и ее долговязого парня.

Кейтлин обняла дрожащего Сета и прошептала ему в уши успокаивающие слова. Несмотря на его боль, он медленно начал приходить в себя. Обниматься с девушкой своей мечты было очень странно. Было так приятно чувствовать, как ее тело прижимается к нему. Жаль, что многие невинные люди должны были умереть, чтобы это произошло, но он все равно наслаждался этим чувством. Он задавался вопросом, делает ли это его плохим человеком. Он думал, что это, вероятно, так. Во всяком случае, немного.

Поняв, что он больше не находится в пределах досягаемости мачете, сумасшедшая девушка снова начала пинать дверь и кричать, чтобы они вышли. Однако теперь, когда в дверь упирался тяжелый стеллаж, дверь не двигалась внутрь и не дребезжала так сильно в раме при каждом ударе. Сет был почти уверен, что сейчас у нее не будет шансов прорваться внутрь.

Его дрожь почти прекратилась к тому времени, когда он сказал:

- Почему они это делают? Они сумасшедшие?

Кейтлин издала задумчивый звук.

- Моя сестра всегда была немного... не в себе. У нее были ужасные ссоры с моими родителями. Она много раз угрожала убить нас всех. Когда она ушла от нас и переехала к какому-то парню в шестнадцать лет, мои родители могли бы вмешаться и заставить ее вернуться, но они не беспокоились об этом. Наконец-то у нас снова появилась мирная и спокойная жизнь. Это было облегчением. Так что да, я думаю, она сумасшедшая, но я никогда не предполагала, что она может кого-нибудь убить.

Сет нахмурился.

- Интересно, что, наконец, заставило ее взорваться.

- Дело не только в ней, Сет.

Он частично вырвался из ее объятий и повернул голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

- Что ты имеешь в виду?

- Весь город сходит с ума. Некоторые из нас получали сообщения об этом до того, как пришли на службу. Что-то начало глушить сигнал, вероятно, чтобы не дать слуху выйти наружу. Происходит много случаев насилия. Убийств. Думаю, их десятки. Может больше.

Выражение лица Сета выражало недоверие.

- Это безумие. Как в Литтлбурге может происходить подобное?

Кейтлин помедлила секунду, прежде чем ответить, складка образовалась в центре ее лба, когда она, казалось, оценила правдивость того, что она собиралась сказать.

- Во-первых, это безумие. Я знаю это. Но ходят слухи, что передают люди, пережившие нападения. Они говорят, что убийцы специально нацелены на... ну, девственников.

- Что?

- Людей, которые никогда не занимались сексом.

Сет хмыкнул.

- Я знаю, что такое девственник. Я просто не понимаю. Зачем это делать?

- Потому что это повелел Cатана. Чтобы собрать чистые души.

Сет засмеялся.

- Сатана? Ты что шутишь?

Выражение лица Кейтлин было очень серьезным.

- Я не шучу, Сет. Я могу показать тебе сообщения, которые я получила, если хочешь. Все нападавшие говорят, что делают это ради Cатаны. Моя сестра тоже так сказала. Разве ты не помнишь, какое дерьмо они кричали, когда заходили в подвал?

Сэт действительно вспомнил происходящие.

- О, да. Ты права. В то время я подумал, что это просто они пошутили. Например, ради хеллоуинской шалости. Это было прямо перед тем, как они начали всех убивать. Подожди... как они узнают, кто девственник, а кто нет?

Кейтлин вздохнула.

- Я не знаю. Они просто смотрят на тебя и... видят это.

- В этом нет никакого смысла.

С другой стороны двери раздался смешок.

- Знаешь, она права. Моя младшая сестра всегда была умной маленькой сучкой. Сатана дал нам силу видеть, как сияет гребаная девственность.

Каким-то образом Сет не осознавал, что сумасшедшая сестра Кейтлин перестала пытаться выломать дверь, пока она не заговорила.

Кейтлин повысила голос и сказала:

- Не могла бы ты просто уйти, Синтия? Ты не сможешь попасть сюда. Должно быть множество других девственников, которых можно убить где-нибудь еще.

- Нет, сестренка. Я люблю своего Tемного Xозяина, но люблю себя еще больше. Я должна убить тебя. Мне нужно это. Мне нужно увидеть твое лицо, когда я перерезаю тебе горло, – рассмеявшись сказала она, еще более безумным голосом.

Затем разговор затянулся. Кейтлин и Сет ничего не сказали, обнимая друг друга и слушая, как сумасшедшая девушка напевает мелодию, которую никто не узнал. Как ни странно, она звучала почти как какой-то гимн.

Спустя несколько минут Сет рефлекторно подпрыгнул, когда почувствовал руку Кейтлин на своей промежности. Она протянула его сквозь джинсы и поцеловала его в голову. Он смущенно посмотрел на нее.

- Чем ты делаешь?

Она снова поцеловала его, на этот раз в губы.

- Я делаю то, что должна сделать. Что мы должны сделать. Что другие подростки, подобные нам, делают по всему городу, чтобы спастись, - oна снова сжала его промежность и потянула за застежку-молнию, когда она еще раз поцеловала его в губы. - Достань свой пенис, Сет.

Она говорила тихим шепотом. В ответ он понизил голос до того же уровня.

- Ты уверена в этом?

Она кивнула и почти неслышно застонала.

- Я... Я всегда верила в сохранение своей девственности до брачной ночи, но если мы этого не сделаем, у меня, возможно, никогда не будет брачной ночи. Мы должны избавиться от того, что делает нас мишенями. После этого мы будем в безопасности. И Бог поймет, зачем нам пришлось это сделать. Давай, вытаскивай его. Я хочу увидеть его. Я действительно хочу этого.

Сет не мог поверить своим ушам. Он столько времени фантазировал об этой великолепной девушке, при этом был полностью уверен, что никогда не сможет с ней встретиться. До сих пор она ни разу не взглянула на него дважды. Не раз на встречах МЛВЛ он замечал, что она намеренно избегает зрительного контакта с ним. Она была отстраненной и высокомерной. У него всегда было такое впечатление о Кейтлин. Дело было не только в восприятии. Она всегда общалась только с другими популярными, красивыми подростками. Несомненно, она намеренно исключила его из своего круга общения, которых считала менее значимыми, включая его самого.

А теперь она хотела трахнуться с ним. Да, это было сделано для спасения ее собственной шкуры, но это не изменило существенного факта. Девушка его недостижимой мечты хотела трахнуться с ним. Мир официально перевернулся. Как ни странно, ее сексуальное возбуждение казалось неподдельным. Все эти тихие стоны разжигали его собственное возбуждение. Она продолжала целовать его и просить достать его.

Так он и сделал.

Она начала тяжело дышать, когда увидела его член. Потом она схватила его, и он почти кончил. Почувствовав это, она оторвала руку и вскочила на ноги. Она быстро вылезла из трусиков, приподняла юбку и опустилась на него. Он громко ахнул, когда почувствовал, как она ввела его в себя.

Это длилось недолго. Фактически, меньше минуты. Но какое это имело значение? Когда все закончилось, они оба начали смеяться. Их охватило облегчение. Они больше не были девственниками. Опасность миновала, по крайней мере, с точки зрения того, чтобы стать мишенью для случайных мародерствующих сатанистов. А вот сумасшедшая сестра - совсем другое дело. Это была личная обида. Возможно, ей будет трудно избавиться от этого.

Смех снова раздался с другой стороны двери, но он был более сдержанным, чем прежде, с, возможно, ноткой поражения.

- Поздравляю, сестренка. Да, я слышала, что ты там делалa. Тем не менее, хорошая попытка сохранить это в тайне. Должна сказать, я этого не ожидала. Я была уверена, что ты сохранишь свою клятву целомудрия, несмотря ни на что, даже если это означало взять ее с собой в могилу. Бог, наверное, на тебя злился.

Она снова засмеялась.

Кейтлин слезла с Сета и повернулась, чтобы взглянуть на дверь.

- Не могла бы ты просто уйти сейчас? С точки зрения твоего хозяина, мы тебе больше не нужны. Если ты все еще полна решимости убить меня, просто знай, что я готова остаться здесь на всю ночь, если потребуется. Ты не получишь столько "девственных убийств", сколько твои сумасшедшие друзья. Я думаю, что Бог простит мою слабость при таких обстоятельствах. Можешь ли ты сказать то же самое о своем хозяине?

Ответа по ту сторону двери не оказалось.

Кейтлин хмыкнула.

- Не думаю. Мне кажется, что Дьявол в целом менее снисходителен, чем мой господин и спаситель. Ты действительно хочешь его подвести?

Последовало еще одно долгое молчание, пока вопрос висел в воздухе. Наконец с другой стороны двери раздался тяжелый вздох.

- Хорошо, сестренка. Ты победила. Пока что. Но ни на минуту не думай, что все закончилось. В конце концов, я вернусь к вам и закончу это. Увидимся позже, сука.

Еще через мгновение они услышали шаги, уходящие от двери. Они становились все слабее, а затем они услышали, как хлопнула дверь. Кейтлин выскользнула из-за угла и пролезла под упавший стеллаж. Сет напрягся, когда она уткнулась лицом в пол и выглянула в узкую щель под дверью. Слишком легко было представить, как мачете внезапно протыкает эту щель и пробивает Кейтлин глаз. Он оставался напряженным, пока она оставалась в этой уязвимой позе.

Наконец, она вылезла из-под стеллажа и встала. Она подошла к Сету и протянула руку.

- Давай. Вставай.

Только тогда он понял, что его увядший пенис все еще был частично обнажен. Смущенный, он убрал его, застегнул молнию и застегнул брюки. Затем он взял Кейтлин за руку и позволил ей поднять его на ноги. Боль от раненой ступни вернулась с удвоенной силой, когда он бездумно надавил на нее. Он взвизгнул и оторвал каблук от пола. Гримасничая, он сообразил, что ему потребуется много неудобных прыжков. Ну что ж. Ему повезло. Врач скоро вылечит его, и вскоре он вернется к более или менее нормальному состоянию.

Работая вместе, им удалось снова поднять стеллаж и убрать его с дороги. Когда это было сделано, Кейтлин подошла к двери и слегка приоткрыла ее. Сет снова напрягся, все еще ожидая внезапного удара мачете через щель, но этого не произошло. Конечно, он был параноиком. Они оба слышали, как она ушла и захлопнула за собой дверь подвала.

Кейтлин взглянула через плечо на Сета.

- Вроде бы все чисто. Ты готов?

Он нервно кивнул.

- Да уж. Думаю готов.

- Хорошо. Тут как на бойне.

Сет судорожно вздохнул и снова кивнул.

- Я могу с этим справиться. Все, что меня действительно волнует - это убраться отсюда нахуй.

Она улыбнулась.

- Меня тоже.

Сет был прямо за ней, когда она открыла дверь и начала выходить из кладовки. Его первый взгляд на подвал был под углом через ее правое плечо. Этого было более чем достаточно, чтобы подтвердить ее мрачную оценку ландшафта. Огромное количество крови, забрызганной повсюду очень тревожило. Он уже почти вышел из кладовки, когда его взгляд упал на закрытую дверь подвала в дальнем углу комнаты, и он заметил пару черных "Док Мартенс" на полу.

- Привет, сестренка.

Кейтлин ахнула и повернулась на звук голоса сестры. В это же мгновение мачете качнулось и сильно ударило ее по макушке. Сет уставился на это ужасное зрелище в ужасающем удивлении, когда сестра Кейтлин отошла от своей позиции у стены и выдернула мачете. Она взмахнула им еще раз, прежде чем тело ее сестры успело упасть на пол. На этот раз лезвие перерезало ей горло. К тому времени, как она упала на пол, она была мертва.

Даже посреди шока Сет понял, что произошло. Сумасшедшая сестра ушла, пройдя по залитому кровью полу до самой двери. Хлопнув дверью, чтобы симулировать выход, она сняла туфли и снова прокралась по полу босиком. Затем она прислонилась спиной к стене рядом с дверью кладовки и стала ждать, пока они выйдут. Сет проклинал их недальновидность и нетерпение. Если бы они только подождали еще немного, сестра, которую Кейтлин назвала Синтией, могла бы действительно сдаться и уйти.

Синтия позитивно сияла, отвернувшись от своей мертвой сестры и повернувшись лицом к Сету. Она выглядела так, будто только что выиграла в лотерею.

- Ты не представляешь, как это было приятно. Я уверена, что эта сука наговорила всякое дерьмом обо мне, пока вы двое были заперты там, но я здесь, чтобы сказать тебе, что у каждой истории есть две стороны. Моя семья ненавидела меня, потому что они не могли терпеть ничего, что не соответствовало их подавленному образу мышления. Я была в аду много лет, прежде чем нашла Cатану.

Сет осторожно кивнул, вслушиваясь в эту речь. Он не был уверен, почему она пыталась найти какое-либо оправдание тому, что она сделала. Со своей раненой пяткой он не представлял для нее никакой угрозы. Любая попытка побега была бы смешна.

- И что теперь? Ты убьёшь меня?

Она пожала плечами.

- Я могла бы это сделать, конечно. Я могла бы даже насладиться этим, даже если ты больше не девственник. Или я могла бы привести тебя к сегодняшней полуночной мессе и посмотреть, считает ли жрица, что ты достоин стать одним из нас. Что скажешь, мальчик? Ты же знаешь, каково это - быть презренным, не так ли?

Сет нахмурился, думая о своих родителях.

Он подумал о кулаках отца, соприкасающихся с его лицом. Он должен был признать, что сестра Кейтлин права.

- Ты хочешь что бы я стал сатанистом, как и ты?

Она улыбнулась.

- Это именно то, что я говорю, малыш. И, эй, похоже, мне нужен новый эскорт на сегодняшнюю вечеринку, потому что мой парень, похоже, сбежал. Я любила этого парня, но не могу сказать, что удивлена. Он всегда был таким небрежным в отношении поклонения Дьяволу. Мы активно работаем над тем, чтобы обратить весь город в тёмную веру. Дела не пойдут хорошо для тех, кто не может справиться с этим.

Сет вздохнул.

- Какого черта. Почему нет? Я пойду с тобой на эту полуночную мессу.

Отчасти он сказал это потому, что это было прагматично. Он боялся, что отрицательный ответ может стать причиной того, что он станет жертвой этого мачете, оставив его мертвым на полу, как и всех остальных, кто пришел на собрание МВЛЛ в середине недели. С другой стороны, он был искренне заинтригован приглашением Синтии.

- Ты принял мудрое решение, малыш. Кстати, как тебя зовут?

- Сет.

- Что ж, Сет, судя по тому, как ты держишь ногу, тебе, вероятно, понадобится помощь, чтобы выбраться отсюда.

Она протянула свободную руку, и он взял ее после короткого колебания. Когда они начали двигаться к двери подвала, она крепко сжала его руку и сказала:

- Осторожно, здесь чертовски скользко.

Костер во время полуночной мессы в ту ночь был самым большим из всех, когда тела убитых в течение дня питали пламя. Тело Мики было среди сожженных в ту ночь. Синди мельком увидел его лицо в огромной куче тел за мгновение до того, как куча была подожжена. Ей стало грустно, когда она увидела его расслабленное лицо и поняла, что он ушел навсегда. Ее любовь к нему была настоящей, их эмоциональная связь была глубже, чем что-либо еще, что она когда-либо знала, за очевидным исключением ее любви к Cатане.

Темный Лорд снова появился в толпе, снова обитая в теле жрицы в маске, чтобы передать свое послание. Он был доволен беспрецедентной щедростью чистых душ, подаренной ему его верными слугами в ту ночь. Души, взятые во имя его, будут питать его силу и помогут вызвать новый темный век. Награда для тех, кто служил ему, будет столь же беспрецедентной. Вскоре последователи Темной веры Литтлбурга будут иметь абсолютную власть над городом, превратив его в один из самых преданных аванпостов Aда на земле.

Печаль Синди по Мике улетучилась, когда месса перешла к стадии разгула и оргии. Она предавалась наслаждениям плоти со своей обычной дикой самоотверженностью, теряя себя в явной сенсорной перегрузке всего этого, когда полуночный воздух сгустился от черного клубящегося дыма и вони горящей человеческой плоти.

Эпилог

Спустя три месяца...

Скарлет Коллинз вернулась в Литтлбург после семестра в общественном колледже округа Монро. У нее были смешанные чувства по поводу возвращения в родной город. Здесь было так же тихо, как всегда, но что-то изменилось. Многих людей, которых она знала, когда она росла здесь, больше не было, в том числе нескольких, которые были близкими друзьями. Каждый раз, когда она спрашивала об этом, ей давали противоречивые причины для мини-исхода. Для нее этого было достаточно, чтобы перестать спрашивать об этом. Она знала, что у города темноё подбрюшье. Слухи о зловещих событиях в лесу на окраине города ходили шепотом, сколько она себя помнила. Она не знала, сколько внимания она вложила в слухи, но давно поняла, что лучше не слишком любопытствовать об этом.

В конце концов, она решила принять многочисленные исчезновения, как часть жизни в Литтлбурге. Здесь было не так много интересных вещей. Здесь было действительно скучно. То, что некоторые жители города решат внезапно уехать и начать все сначала, не было большим сюрпризом.

Скарлет была рада, что ей снова удалось снять свою старую квартиру у семьи Дозье. Комната над их гаражом была более или менее такой же, как она оставила ее в конце прошлого лета. Стены по-прежнему были украшены ее коллекцией постеров к фильмам ужасов. Прямо сейчас, когда она сидела на пухленьком Франклине Бошампе на своей кровати, и медленно, ритмично скакала на его большом члене, ей были видны плакаты к "Техасской резне бензопилой" и "Зловещим мертвецaм". Оба фильма неизменно входили в пятерку лучших фильмов ужасов за все время. Эти плакаты занимали пространство на стене над ее настенным 55-дюймовым телевизором, который в настоящее время был настроен на 39-йканал.

Она начала скакать на Франклине быстрее, когда услышала знакомую музыкальную тему "Театра Шокa", исходящую из звуковой панели. Шоу было одним из ее любимых с детства. Однако какое-то время там был перерыв, потому что старый парень, граф Грэйвмор, был одним из многих, кто исчез в ее отсутствие. Шоу за это время полностью прекратилось. Судя по тому, что ей сказали, в эфире не было ни одного повтора.

Теперь, видимо, онo вернулoсь.

Но, как она вскоре узнала, это не был повтор.

Характерная музыкальная тема с органной музыкой закончилась, и дрянная олдскульная графика в названии уступила место кадру полностью переработанных декораций для шоу. Атмосфера старых декораций была очень похожа на "Hammer Films", но эти - новыe - выглядели так, как будто были вдохновлены такими фильмами, как "Хостел" и "Пила". Они имели грязноватый индустриальный вид и имели графически реалистичные изображения тел, запертых в различных орудиях пыток. Между двумя этими устройствами стояла женщина в крошечном черном платье. Она была повернута к камере спиной. Затем она повернулась и улыбнулась, когда, казалось, слизала кровь с лезвия мясного ножа. Кровь, вероятно, представляла собой обычную сценическую смесь красного пищевого красителя и сиропа "Каро", но на экране она выглядела хорошо.

Теперь, подпрыгивая на Франклина с еще большей энергией, Скарлет ахнула и указала на экран.

- Ебена мать! Я знаю эту цыпочку! Она работает в музыкальном магазине на Мэйн-стрит.

Франклин что-то сказал, но звук был приглушен заклепанной черной маской, опутывающей его голову.

На экране камера увеличила масштаб, чтобы увидеть нового ведущего "Театра Шокa".

- Добрый вечер, - промурлыкала она самым шелковистым и сексуальным голосом, который Скарлет когда-либо слышала. - И, добро пожаловать в "Театр Шокa". Я - Синди Миднайт, ваша новая ведущая. Сегодня вечером мы представляем вам леденящую кровь картину славного сатанинского величия, начиная с "Крови на когтях Сатаны"^[7].

- Да!

Восклицание Скарлет было частично продуктом сексуального возбуждения, но оно также было вызвано чистой радостью, которую она испытала по поводу возвращения "Tеатра Шокa". Она скакала на Франклине все сильнее и сильнее, вызывая все больше приглушенных жалоб из-под маски. Голос Франклина выглядел так, будто он испытывал сильную боль, чего и следовало ожидать, учитывая такое количество нитей колючей проволоки, удерживали его конечности на месте. Поразительно, насколько сильно мог выдержать измученный человек после того, как ему насильно накормили таким количеством таблеток для стояка. Она трахала его почти час, а его член все еще был таким же набухшим, как и вначале.

Она решила, что будет продолжать, по крайней мере до тех пор, пока реанимированный "Tеатр Шокa" не выйдет на первую коммерческую паузу. Тогда она может начать работать с ним ножом. Это будет забавно. Когда она находилась вдали от Литтлбурга, ее убийственные пристрастия исчезли, но старая жажда крови вернулась через несколько дней после ее возвращения. Что-то было в этом месте.

Что-то, из-за чего она чувствовала себя... злой.

Перевод: Грициан Андреев

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru

Примечания

1

Вампира - манерный персонаж шоу 50-х годов, созданный Майлой Нурми (реальное имя: Maila Elizabeth Syrjäniemi, 1922 – 2008), известной финско-американской актрисой и телеведущей. Дочь финского иммигранта, Нурми выросла в Орегоне и переехала в Лос-Анджелес в 1940 году в надежде стать актрисой. После нескольких второстепенных ролей в кино она добилась успеха в роли Вампиры, первой ведущей ужасов на телевидении. Нурми вела свой собственный сериал "Шоу Вампиры" с 1954 по 1955 год на канале KABC-TV.

(обратно)

2

Midnight (Полночь - англ. яз.)

(обратно)

3

имеется в виду "Школа Сатаны для девочек" (Satan's School for Girls) - американский телевизионный фильм ужасов 1973 года, режиссера Дэвида Лоуэлла Рича и продюсера Аарона Спеллинга. Фильм был назван одним из самых запоминающихся телевизионных фильмов 1970-х годов.

(обратно)

4

Библейский пояс (англ. Bible Belt) - регион в Соединённых Штатах Америки, в котором одним из основных аспектов культуры является евангельский протестантизм. Ядром Библейского пояса традиционно являются южные штаты.

(обратно)

5

Cradle of Filth - английская экстрим-метал группа, образованная в Суффолке, Англия, в 1991 году. Музыкальный стиль группы изначально эволюционировал от блэк-метала к более чистой и "произведенной" амальгаме готик-метала, симфонического метала и других металлических жанров. Их лирические темы и образы находятся под сильным влиянием готической литературы, поэзии, мифологии и фильмов ужасов. Основателем группы является вокалист Дани Филт.

(обратно)

6

Форрест Джеймс Акерман (1916 - 2008) был редактором американского журнала "Famous Monsters of Filmland", писателем-фантастом и литературным агентом, основателем фантастического фэндома , ведущим экспертом по научной фантастике, фильмам ужасов и фэнтези, признанным самый заядлый коллекционер жанровых книг и реликвий из фильмов. Он жил в Лос-Анджелесе, Калифорния.

(обратно)

7

«Кровь на когтях Сатаны» или «Обличье Сатаны» (англ. Blood on Satan’s Claw) также выходил под названием «Кожа Сатаны» (англ. Satan’s Skin) - британский фильм ужасов 1971 года, снятый компанией Tigon British Film Productions. Режиссёром фильма является Пирс Хэггард. Сценарий фильма был написан Робертом Уайнном-Симмонсом и дополнен Пирсом Хэггардом. Действие фильма происходит в Англии начала 18 века и рассказывает историю деревни охваченной дьявольской силой. В 2010 году в своём документальном сериале "История Хоррора", снятым для канала BBC писатель и актёр Марк Гэтисс отнёс фильм к основным представителям недолго просуществовавшего поджанра «фолк-хоррора», к которому также отнёс "Великий инквизитор" (1968) и "Плетёный человек" (1973).

(обратно)

Оглавление

Брайан Смит "Убить во имя Cатаны!"

  1.

  2.

  3.

  4.

  5.

  6.

  7.

  8.

  9.

  10.

  11.

  12.

  13.

  14.

  Эпилог

Примечания

1

2

3

4

5

6

7