Мята и соль [Ана Михайлова] (fb2) читать онлайн

Мята и соль

Глава 1

Рин поймал меня в библиотеке. Ну, как поймал. Можно сказать, не ища целенаправленно, выхватил глазами, а я, увлеченная чтением и какими-то пометками в своем райтбуке (тетрадь с толстой обложкой и большим количеством листов, разделенных цветными вкладками) не заметила парня, который проходил мимо открытой двери. Точнее, обратила внимание, но было поздно: уже пройдя дверь, он вернулся и застыл в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку, с одной из самых мерзейших ухмылочек, на которую был способен. Я с тихим стоном сползла по креслу под стол.

— Вот прежде, чем ты что-то скажешь — сразу отвали, Ринсдей ИнЛекрит, и иди, куда шел, — осторожно высовывая нос из-под столешницы, и ладонь с указательным пальцем, тыкающим то ли в парня, то ли в сторону двери, для пущей убедительности, предупредила я не особо сдерживая громкость голоса, жалобно добавив "пожа-а-алуйста", правда, уже не вслух. Если повезет, привлеку внимание остальных адептов или библиотекаря. Хотя шансов мало, у заведующей библиотекой, суховатой и седой, и в общем-то, обычно ко всем крайне добродушной старушки, при виде наследника обычно отшибало слух. И все остальные органы чувств заодно.

— Это было несложно. Ты ж вечно в библиотеке. Хоть бы место дислокации поменяла, что ли, на один вечер. А то если вдруг мне станет скучно, я всегда знаю, что ты тут. Ты специально всегда тут, Мория? — пропустив мою фразу мимо своего тщедушного мозга, разумеется, и не подумав внять моей «просьбе», Рин вошел в зал и плюхнулся на кресло напротив моего, бесцеремонно утаскивая тетрадь. Я вылезла из-под стола, обреченно махнув в его сторону ладонью, мол, рассматривай, я же, разумеется, не против. Конечно, я была против. Да и умственные способности наследника характеризовала исключительно благодаря его отношению ко мне. С момента, как я попала в Институт высшей магии и боевых искусств, прошло уже чуть более двенадцати лет, совсем скоро выпуск, и наследник престола его монаршее императорское вредновысочество не оставляет меня в покое все это время.

— Рин, подоставай Ресану, умоляю, — на самом деле взмолилась я, вновь указав пальцем на дверь. — Она уже почти научилась показательно и натурально игнорировать тебя, но ей твое внимание доставит тонну удовольствия. Или делом займись. Шеды не посмотрят, что ты наследник, они сожрут тебя со всей твоей самоуверенностью, если ты не ответишь хотя бы на четверть одного вопроса, и хашра тебе, а не выпуск, — в этот раз от мольбы удалось весьма удачно перейти к угрозам.

— Наяра, — ласково и хитро протянул парень, распластавшись по столу и схватив мои ладони, правда, не удержал, я успела их отдернуть, и искосив лицо гримасой отвращения, демонстративно вытерла руки об обивку кресла. Черноволосый гад откинулся назад на кресло и расхохотался, щуря и без того лисьи глаза. Мне захотелось взвыть, но больше — врезать. — Никто так натурально не играет, как ты.

— Потому что я не играю! — взревела я, вскакивая и опираясь на стол ладонями, нависая над столешницей, борясь с желанием чем-нибудь ему хорошенько приложить. — Ты бесишь меня, ваше высочество! И мешаешь! У меня еще тонна заданий! Ну что я тебе сделала такого? — мольбы, угрозы, теперь слегка ненатуральный плаксивый тон и попытка вызвать жалость. Обычно на этом пункте Рин сдувается. Парень сосредоточенно посмотрел на меня своими совершенно прозрачными голубыми глазами, театрально похлопав чернющими ресницами. Мечта любой девчонки. Словно оценивал, даже скрестил руки, постучал двумя пальцами по тонкой и бледной, как и кожа, нижней губе, взъерошил черные волосы, часть которых была собрана в пучок на затылке, почесал аккуратно подстриженную бородку, и выдал, наконец, вердикт.

— Вот щас не верю. Переигрываешь. Ненастояще, — тоном театрального критика заявил он, явно воображая себя директора какого-нибудь кастинга на главную роль. Тут уже я не удержалась и с боевым воплем кинулась на него, перепрыгнув через стол и опрокинув кресло на спинку. Между нами завязалась настоящая драка. Ростом, Рин превосходил меня почти на полголовы, но гибкостью и скоростью мы были почти равны. Свое преимущество в физической и магической силе он практически никогда не демонстрировал, почти убедив меня, что его и нет. Вот только его учили, пусть и лучшие, но просто учителя, а мы с шедом Алуа часто путешествовали по всей стране, вплоть до Нижнего мира, охотясь на тварей и попутно изучая их. А я набивала руку.

Рин придавил мои запястья к полу, не позволяя встать или перевернуться, я подтянула коленки к себе и с силой оттолкнула стопами нависшего надо мной парня, кувырком отправив его в полет, вскочила на ноги, материализуя цилиндрическую длинную палку, выглядящую, будто сделана из бамбука, но в глазах наследника мелькнуло беспокойство. Знает, что она из керамопластита, одного из самых прочных и легких материалов, из которых создают оружие.

— Таены великие… — прошептала библиотекарша, прячась за рецепшн.

ИнЛекрит не успел материализовать свое оружие, даже отскочить не успел, крепко получив жезлом в скулу. От удара развернулся корпусом, но не упал, хотя все же отступил на шаг.

— Бить наследников — нехорошо, — с намеком на серьёзность заметил он. Весь его вид преобразился, парень словно стал выше, воздух вибрировал вокруг него, становясь мутным, непрозрачным. Пальцы резко скрючились, появились почерневшие когти вместо ухоженных ногтей, но не успел он выпустить свое оружие, как я, оттолкнувшись от колонны, с прыжка нанесла еще один удар, на этот раз он успел прикрыться рукой, и жезл прилетел в предплечье, чуть ниже локтя.

С таким же успехом можно лупить керамопластитную стену. Рин даже не шелохнулся, а из его рук начали появляться клинки. Вот сейчас мне реально конец.

В императорском роду текла кровь Д'энии и тварей Той стороны.

Это означало, что только они могут управлять чудищами, защищая границы империи. Но это также и означало, что нет материала, который смог бы остановить лезвия, появившиеся сейчас из ладоней Рина. Словно сгустившийся, мутный воздух, клубившийся сейчас вокруг его фигуры, сосредоточился в форме мечей, почти метровых, достающих сейчас до пола.

— О, наше высочество разнервничался, — противно проголосила я, заметив, как черные ве́нки запульсировали возле его глазниц. Глазниц, ставших пустыми, словно и туда перекочевала мутная непонятная зараза, послушно танцующая в его руках и по телу. — Вас не били по очаровательной мордашке? — не только ему можно быть мерзким.

— Я бы не дерзил, Ная, — глухо отозвался он. Я сглотнула. Мы дрались раньше множество раз, но я ни разу не попадала по лицу, а он ни разу не показывал клинков. Обычно копировал мое оружие, и позволял мне надрать ему зад. Здесь, в институте, он был на равных с любым, даже с учеником не из богатого или знатного рода. В стенах этого здания любой такой же никто, и такой же всё, как и я, и принц, и остальные адепты. Это любили повторять все шеды, и ректор в том числе.

— Я бы не лезла, когда не просят, — заведя жезл за спину, я приняла боевую стойку, отвечая ему в тон. — Тем более при наличии гарема из желающих доставить тебе максимальное удовольствие.

Даже если он сейчас порежет меня на мелкие кусочки, отступить — означало бы смириться с поражением, а это вообще не про меня. Да и не верила я, что Рин настолько меня ненавидит. С самого детства мы вместе в этой академии, он с семи лет, я с пяти, разница у нас как раз два года, ходили на многие совместные уроки, тренировались вместе. Я подала пример, как стоит бить наследников… ну, возможно он и мог меня ненавидеть… слегка.

С такими глазами я его не узнавала, и с каждой секундой все больше желудок скручивало страхом. А вдруг он не в себе? Да нет, не может быть, ерунда какая-то. Я доводила его и сильнее. Поймав жуть, прыгающую мурашками по лопаткам, я уже привычным ментальным усилием раздробила страх, ощутив, что его крошечные части больше не могут на меня никак повлиять.

ИнЛекрит неуловимо подался вперед, замахиваясь и сокращая расстояние. Перед моими глазами так и встал тренировочный зал с движущимися деревянными манекенами. Никогда не знаешь, откуда прилетит шипованный цилиндр, а чтобы увернуться, нужна неимоверная реакция.

Которая у меня была, к счастью. Я проскользнула мимо обоих клинков, увернувшись, и подсекла принцу ноги. Он споткнулся, но снова не упал, чем вызвал раздражение. И немного — гордость. Это мой император. Пусть и будущий, но все же… Неожиданное чувство сбило меня с толку, позволив дать Рину мгновение, достаточное, чтобы вновь развернуться ко мне.

— Неплохо, мышь, — голос стал угрожающе тихий и хриплый. Ну, вот опять. Лет с семнадцати у него пошли публичные размышления на тему, как должна выглядеть благородная девушка. Я тогда пришла на бал Полуночи в лесгидских пепельно-серых шароварах, повязанных сверху прозрачным палантином со звенящими монетками, да топе в том же стиле, потому что другого наряда не было, да и этот-то Алуа подарил, после успешной вылазки в горы Лесгиды, самой дальней провинции. И хоть мне было плевать на мнение большинства, да и костюм нравился, да и Алуа нравился, как шед, конечно, куда больше балов и празднеств, да и до звания благородной мне было как до той же Лесгиды, прозвище «мышь» неприятно зацепило. — Пойдешь со мной на свидание? — вдруг его голос слегка потеплел, а глаза вновь стали голубыми, только вот сила джинна никуда не делась. Впрочем, это не помешало мне тут же закатить глаза и поджать губы — такие вопросы у Рина проскакивали нечасто, но с каждым разом все менее изобретательно.

— Если это попытка пригласить меня в постель, Ринсдей, то она бездарна, — холодно отозвалась я. — Что, те, кто в ней уже побывал, больше не представляют интереса?

— Они никогда не представляли интереса, мышка. И да, иногда люди используют слово «свидание» исключительно в том смысле, который указан в словаре, — Рин вдруг улыбнулся, но не нахально, совсем не как обычно, отвел взгляд в сторону, будто рассматривал свое плечо, чуть опустив голову, и в момент, когда я решила было уже нападать, от его осязаемой ауры отделилось несколько пятен энергии, которые моментом сформировались в такие же, как и клинки из рук, кинжалы.

— Твою хашру… — начала было я, но тут они, что закономерно, полетели в меня. Бросив палку под ноги, я выставила щит, забыв, что от этой магии защиты нет, то ли от неожиданности, то ли от осознания, что Ринсдей реально может сейчас меня на не очень приятные куски покромсать. Не сомневающееся в скором ощущении невыносимой боли и безвременной смерти тело, вдруг слегка сжавшись, всей поверхностью кожи выпустило еще одну волну, слившуюся со щитом, и в тот же момент кинжалы зависли в воздухе перед вибрирующей прозрачной сферой, отчаянно пытаясь сквозь нее прорваться. От мест их соприкосновения магия непрерывно била с мощностью гейзера, встречной силой не пуская их внутрь. Я, пребывая в шоке, разглядывала их, убеждаясь, что мутные лезвия по магии абсолютно идентичны моей новой защите, разве что она была абсолютно прозрачной, и видимой только благодаря движению воздуха рядом с ней. Все произошло в доли секунды, хотя мне казалось, оттикало не меньше нескольких минут, и очнулась я, только заметив, как Рин, подпрыгнув, так же пытается вонзить клинки в прозрачную сферу, и так же получает необъяснимый отпор, словно стена горячего встречного воздуха не пускает лезвия ко мне.

Я не подозревала в себе такой магии. Ни один магический тест никогда не показывал направленности на императорскую силу. Да и не чувствовала я тяжелой, мо́рочной энергетики, исходящей временами от Рина, силы Той стороны, хоть и бывала в Нижнем мире не раз. Может, подцепила что-то, заразилась?

От этой мысли я крупно вздрогнула, а сфера, замерцав, значительно сдулась, словно проколотый воздушный шар. Рин так и не убрал ни кинжалы, ни лезвия, продолжая пытаться продырявить защиту. Я уже опустилась на одно колено и подняла вверх ладони, чтобы усилить магию и уместиться в щите, когда в библиотеку вбежали ректор ИнФерио и шед ИнТарлид.

— Что происходит? — возопил ИнФерио, кидаясь к нам, впрочем, не рискнув прикоснуться к принцу. Или к его магии, все еще исступленно кружащей по телу наследника. А вот шед Алуа, тяжело прошагав к нам, без малейшего намека на страх схватил принца за плечо и отшвырнул от меня в сторону, даже не глядя, куда, явно нимало не беспокоясь за благополучное приземление монаршей черепушки. Кинжалы Рина рассеялись, я расхохоталась, отпустила магию, попыталась встать с колена и… рухнула на пол без сознания.

Глава 2

Мне крупно повезло, что меня нашли в возрасте пяти лет, при облаве на незаконную школу боев, где собирали сирот и покупали детей, чтобы потом превратить их в ассасинов или выучить на гладиаторов, а затем развлекать боями на не менее запрещенных закрытых аттракционах и сборищах для всех, кто готов за это зрелище заплатить. Во мне нашли неплохой резерв магии, определили в интернат при школе, и все, кто в ней работал, от ректора до уборщицы, стали для меня семьей. Позже, когда мое обучение принесло результат, к школе даже присоединили приют, и всех найденных магически одаренных детей взял на попечение институт. И я была рада, что стала первой, сумела своим старанием и упорством хоть как-то повлиять на это.

На самом деле, в этой тяге к учебе была какая-то неестественность. Неодолимое и непонятное ребенку желание быть сильнее. С возрастом я решила, что это, вернее всего, подсознательное, так как я больше не хотела быть рабыней людей и обстоятельств. Если я ничем не занималась, то мое тело начинало неприятно покалывать, и с каждой минутой все сильнее, поэтому мне совсем не удавалось усидеть на месте или чуть дольше поспать в выходной. Вместо этого я сидела за книгами, едва научили читать. До этого, продолжала тренировки, которым обучали меня в боевой школе. Тогда еще руководство института не могло решить, в какую направленность меня определить, но шед Алуа ИнТарлид, главный мастер боевых искусств, заметив мое рвение, принялся осторожно, чтобы не покалечить пятилетнего ребенка, вносить коррективы в мои занятия и постепенно усложнять их.

Впрочем, в начале я здорово испугалась его. Страх, хлынувший в сознание при виде огромной махины его тела, затянутого в синий кафтан, лысой черепушки в татуировках и короткой черной бороды, первое время не затмевало даже желание учиться. Но он сумел даже панику упорядочить и построить, заодно научив и меня контролировать ощущения ужаса, разбивать их на частички и, поборов каждую, направить сломленные чувства в силу и магию. Очень скоро меня начали тренировать отдельно от остальных детей, потом объединили в боевую группу с более старшими учениками, так как с младшими уже не имело смысла.

По мере взросления желание учиться не иссякало. Я сдала несколько экстернов, перешагнула несколько курсов, брала дополнительные уроки у шеда ИнТарлида, пока наконец не стала его шединат. Это учебное повышение, которое присваивали лучшему ученику в случае достижения им самых высоких результатов. Обычно в таких случаях мастеру тоже причиталось звание — иншед — старший, лучший учитель, но Алуа отмахнулся от него, как и от нескольких прочих попыток представить его к награде. Говорил, что вполне достаточно, что оставили высокородную приставку Ин к фамилии, которой он мог лишиться, потеряв возможность использовать магию императорского рода. Вообще, эта приставка в любом ее применении означала нечто высокое, старшее. Иншед, ИнЛекрит… Индар — высшая степень проявления дара, когда магия вытесняет разум, и носитель превращается в нечто неодолимо могущественное, но неконтролирующее свою силу. Правда, случаев впадения в Индар известно мало, были они давно, да и встречались лишь у носителей крови Д'энии.

Свою комнату я делила с четырьмя стихийницами, трое воздушных, как я сама, и одна огненная. Большую часть времени общежитие напоминало проходной двор, соседи и сами девчонки сновали туда сюда, наконец, затихая, только поздно ночью. В этом огромном человейнике изучать что-либо было абсолютно невозможно, поэтому все свободное время я проводила на тренировочной площадке, факультативах и в библиотеке, но там часто находил Рин, отвлекая от учебы. Иногда, конечно, на него что-то находило, наверное, щедрые подзатыльники шедов, и он абсолютно молча устраивался поодаль с конспектами. В такие моменты он выглядел ужасно милым, пусть и подавленным, но мне все равно хотелось простить его в эти минуты за все приколы, которые он мне успел устроить в прошлом.

Кроме нашего интерната, в школе имелось еще два, крыло для адептов побогаче, и общежитие для остальных. Поговаривали, что родители-аристократы построили целый отдельный корпус для своих отпрысков за свой счет, и что у них там у каждого отдельная комната. Мне не довелось там побывать, но комнаты в общежитии для простых учеников уже казались мне верхом комфорта хотя бы потому, что они были рассчитаны только на двух адептов.

Наш интернат-приют делился на этажи. Планировалось, что каждый курс займет свой пролет, но со временем направленность магии менялась, многие подбирали другие предметы, переходили из стихийников в боевики и наоборот, многие перешагивали курсы, как я, менялись комнатами, и в итоге адепты разной силы, расы и возраста распределились по зданию почти равномерно. Все свободное время занимала учеба, меня от нее не удавалось и за уши оттащить, поэтому с друзьями у меня не задалось. И все же иногда, во время сборов в общей гостиной, мы с адептами обменивались рефератами, помогали друг другу с домашними заданиями, даже устраивали драки, или просто веселились, обсуждая все на свете, делясь разной информацией. Может, из-за этого меня и притягивало туда иногда, чтобы узнать что-то новое и лучше приспособиться к среде, так сказать, обитания.

Любимой темой всегда был Нижний мир, так как большинство сирот, включая и меня, завершением своей учебы видели армию, как лучший вариант дальнейшей жизни. Инали — начинающему солдату — неплохо платили, обеспечивали удобным жильем и горячей едой. К тому же, Император так построил оборону, что потерь среди военнослужащих становилось все меньше. К сожалению, за последние пятнадцать лет количество разрывов стало расти, пропуская больше тварей, а значит и больше смертей, поэтому Его Величество, уж не знаю сам или с помощью кого-то, придумал поставить блокпосты с заклинателями в Нижнем мире, и сокращать количество тварей еще до того, как они пролезут в Верхний мир. Все дело в том, что после прорыва с Той стороны в Нижний мир, им нужно какое-то время, чтобы открыть новый портал выше.

Лексикон таких сборищ, как и многое другое, оставлял желать лучшего. Больше всего ругательств связывались с хашрой, самой опасной тварью Той стороны. Выглядела она как огромный осьминог, только на щупальцах присоски напоминали раскаленные горнила вулканов и соседствовали с множеством хаотично натыканных глаз. Да и голова ее имела свойство раскалываться, плюясь камнями и горящей лавой. А еще она умела создавать разрывы, так что за всех остальных тварей тоже ей можно было сказать спасибо.

Вторым «любимым» чудовищем была иггтрив — желтоглазая чешуйчатая тварь, похожая на дракона, встречающаяся почему-то всегда только женского пола. Считалось, что когда-то именно от нее родился первый дракон, способный принимать человеческий облик. Ее именем ругались редко, так как имелся в империи очень сильный и могущественный род, носивший в своей фамилии ее название. ИнИггтрив. Представители этого рода имели не сильно дружелюбный характер, третье веко и змеиные желтые глаза. Выглядели от этого жутко.

Прочие твари отличались размерами, формами, ядовитостью, но, в общем-то, имели исключительно количественное преимущество перед нормальным боевым отрядом. Но если при нем находился заклинатель, серьезные проблемы могли бы доставить только хашры и иггтрив.

Глава 3. Прошлое

Три недели назад.

— Ная, ваил справа! — окриком предупредил меня шед, поторопив разобраться с тигом. Я придавила длинную тонкую цилиндрическую тварь к земле жезлом, пустила магнитный импульс по ее телу, добивая окончательно, и швырнула крохотный кинжальчик, похожий на наконечник стрелы, в подлетающего ваила. Чешуйчатая тварь рухнула неподалеку он меня, чуть ниже по горе.

— Глаз! — крикнула я, бросаясь за ним. Роговица ваилов могла исцелять очень многие болезни, а поймать его было делом нелегким и почти самоубийственным из-за их стайности, поэтому я бросилась за ним, щедро разгоняя металлических тигов палкой.

— Брось, их тут слишком много. Мы здесь за иггтрив, помнишь? — заорал Алуа, отдирая от плеча вцепившуюся в него гигантскую сколопендру, и под ее визжащее верещанье пригвоздил ее к земле тонким длинным стилетом, выдвигающимся из механизма на предплечьях.

Конечно, помню, но уже бегу, так что теперь мне разворачиваться на полпути? Возле иггтрив таких плюшек не будет, даже костей сожранных ею не остается, потому что эта дрянь жрет все. Точнее, не так, переваривает все. Оставляет за собой только песок и камни. Я уже подбежала к ваилу, не теряя сил на ответ на раздраженную брань ИнТарлида. Тварь еще трепыхалась, пытаясь когтями на концах крыльев выцарапать из загривка глубоко застрявший наконечник. Я вытащила его и снова воткнула в бьющийся между крыльями комок нервов, под злобное рычанье из огромной пасти с несколькими рядами пусть довольно редких и тупых, но не менее из-за этого неприятных клыков. Непропорционально огромная по сравнению с остальным телом морда тут же замолчала и захлопнулась, крылья замерли. Я отсекла все щупальца, так как понять быстро, в котором из них сейчас единственный глаз ваила, невозможно, и телекинетически смела их в контейнер.

— Наяра, я убью тебя! — вдруг не своим голосом заорал Алуа, а я раздраженно развернулась, намереваясь тоже выдать ему что-нибудь этакенькое из его же собственного репертуара, но тут же сама поняла, что фраза «Наяра облажалась» в данной ситуации может стоить мне виселицы. Из песчаной ямы с небольшой лужицей внутри, которую мы сначала приняли за маленький зыбун и просто обошли, вылезали замызганные слизью и подземным песком щупальца, на которых глаза с квадратными зрачками чередовались с раскаленными присосками.

— Я сама себя убью, показательно, со стенаниями и обещаниями немедленно уйти в монастырь, — кидая туда обратный магнитный импульс, мгновенно притянувший к твари всех тигов, я помчалась вперед и схватила взбешенного шеда за руку, намекая, что пора бы перестать стоять и непристойно выражаться при даме, пусть она чуть было не убила нас обоих. Надежда удрать все же существовала, пусть и не большая. Тиги ненадолго задержат… хашру.

Помогая себе бежать телекинезом, иногда подкидывающим тело над выступами и кочками, ИнТарлид почти не отставал от меня, перечисляя, что он со мной сделает, если я немедленно не придумаю, как остановить или хотя бы замедлить подземного монстра. Хотя я подозревала, что это меня ждет как раз в том случае, в котором, при небольшой вероятности его существования, мы выживем. Если хашра переместится, если догонит, то история нашего существования закончится лишь отчетом на столе у императора. А Рин потеряет свою любимую «мышь».

С чего вдруг я об этом подумала? Раздражение, если это было оно, вызванное во мне воспоминанием о наследнике, по силе ни в какое сравнение не шло с ругательствами и обидой на меня Алуа. Какой хашры я вообще о нем вспомнила?

Видимо, вот именно этой. Что сейчас хотела нас догнать и сожрать.

Это разозлило. Разозлило так, что таки вылезшая из разрыва хашра уже не казалась такой уж опасной, вредной, тупой и неподдающейся магии. И тут я поняла, что первые три определения были не про нее, а про… неважно. Главное, это помогло сосредоточиться на четвертом. Неподдающаяся магии гигантская, с дом размером, с хороший такой аристократический особняк, подземная тварь, живущая в озерах по Ту сторону, гналась сейчас за нами.

— Наяра! Разрыв! — предупредил Алуа, и мы резко повернули налево. Еще один безобидный зыбун начал плеваться песком, ничего общего не имеющего с обычным беловато-золотистым сыпучим покрытием поверхности земли в нашем, Верхнем мире. Здесь он светился, зеленовато-синим призрачным светом.

— Еще одной хашры нам не хватало, — хохотнула я, Алуа, даже на бегу, сумел состроить выражение, от которого, при прочих условиях, мне не очень-то и захотелось бы продолжить бежать. И все же я заметила, что ему тяжело. Мы уже полторы сутки без сна, и почти без еды, потому что после прошлого разрыва твари не заканчивались вообще. Знали бы раньше, и на разведку отправили не нас двоих, а целый отряд чистильщиков. А может, и Заклинателя.

Но никто об этом не знал. Ни о непрекращающемся море мелких тварей, ни о хашрах, побрала бы их Та сторона. Нас отправили проверить, не вылезла ли иггтрив, но чтоб ее найти, не пришлось бы особо рисковать. Драконшу мы бы точно не пропустили.

Я уговорила его тогда ненадолго зайти разведать, насколько все плохо с разрывами. В последнее время, их становилось все больше, и найти их получалось все хуже. Та сторона мимикрировала под нашу реальность, потихоньку взяв силой и числом Нижний мир, и все знали — она не остановится. Пойдет дальше, пока ей, как плесени, не останется ничего, что можно поглотить.

Я сглазила, хашре на корм мой черный язык. Из второго разлома тоже полезли щупальца.

Я остановилась всего на секунду, чтобы открыть и отправить в преследователей две зеленые вспышки, полумесяцами вспыхнувшие в моих руках, испрещенные рунами. Немного отвлекут. При соприкосновении с материей Той стороны, они вызовут такой фейерверк, что может послепят хоть несколько из вездесущих глазок твари.

Но этой секунды было достаточно, чтобы невесть откуда взявшийся ваил вцепился своей челюстью мне в лодыжку. Я заорала и выпустила в него магию такой силы, что его размазало в слизь тонким слоем по камням, чего вообще не должно было получиться в Нижнем мире, из-за его неадекватно тяжелой для всех, кроме Д'энии, энергетики. Поразмышлять об этом не успела, да мне это уже, правда, и не поможет. Из сапога слабо засочилась кровь. Проорав Алуа не останавливаться, я материализовала жезл, вцепилась в него дрожащими пальцами и неровным от бега голосом начала читать заклинания.

Хашра неумолимо приближалась. Точнее, обе. Эти твари куда умнее обычных животных, они ни за что не станут драться за не пойманную пищу. Потом, когда труп уже никуда не убежит… можно.

Наконец трудная энергетика Той стороны, пронизывающая весь Нижний мир, пропустила левитационную магию, я уселась на палку и помчалась догонять Алуа, со свистом рассекая воздух. Хашры позади возмущенно затрубили. Я истерично хохотнула. Надо же, какая бяка, не позволила себя сожрать.

Впереди уже маячил блокпост, но все еще слишком далеко. ИнТарлид зашифровал сигнал бедствия в светящуюся искру и отправил вперед, но энергия Той стороны погасила ее. Перегнувшись через древко, я подхватила сухую палку с земли, плевать, что не сильно чистую и ровную, наложила на нее заклинание и отправила к бегущему Алуа, который тут же запрыгнул на нее. У боевика не хватило бы сил запитать магией предмет достаточно, чтобы взлететь на нем, тем более так близко к Той стороне. Но я и не боевик изначально, а стихийник, как-никак, воздушный, ну и что, что поступила на боевой факультет. И к тому же уже хорошо заметно, как Алуа устал и уже начал пропускать камни и сучки, запинаясь за них. Моего запаса хватит до блокпоста. А там Заклинатель.

— Твоя кровь их бесит, — прокричал шед сквозь шум ветра и надрывный, трубный зов обеих хашр. Я понимала это и кивнула, сосредоточившись на полетной магии из последних сил. Их и правда оставалось немного.

— Только долети, мышь, — вдруг раздался едва различимый голос прямо у меня за ухом, смысл дошел на грани сознания и подсознания, я резко дернула древко и едва не врезалась в Алуа, что-то возмущенно прооравшего, но я чувствовала только магическую поддержку извне. Словно кто-то из моего мира, не из Нижнего, сам пробил брешь, открыл разрыв пространства и вкатил мне убойную дозу адреналина в сердце. Я резко вдохнула и широко раскрыла глаза. Магия дала скорости моих импровизированных летательных средств такой мощный пинок, что под раздирающий уши вой хашр нас швырнуло вперед, будто стрелу из арбалета. Будто от меня даже ничего и зависело, и палки неслись сами по себе.

Я поняла это, когда обернулась назад, совершенно не контролируя жезл, на котором сидела. Я была лишь проводником, направляющим чью-то нечеловеческую мощь, определенно спасающую нас сейчас, но посредством не моей силы. Нечеловеческой силы. Хашры неслись за нами, не сбавляя хода, уже не таща свое пузо, напоминающее голову осьминога, по земле, а подняв его, перемещаясь на щупальцах, сметая все на своем пути. Так близко они к блокпостам обычно не совались. Пузо, оно же голова, то и дело раскалывалось, выплевывая камни и лаву. Этакие ползучие вулканы.

Я уже видела, как на стене башни в панике носятся людишки. Видела завернутого с головы до ног в черный плащ, одиноко стоящего на вершине одной из стрелецкий вышек троюродного племянника императора. Викаир ИнШартис. Заклинатель.

«Жить будем», промелькнула в голове мысль, и в тот же миг увидела, как от тела заклинателя оторвалась мутная волна вибрирующего воздуха, густого и на вид липкого, тяжелого, как кисель. Едва мы преодолели этот барьер, я упала с жезла и прокатилась по земле, задыхаясь, перевернулась на спину, глядя в красноватое небо.

Глава 4. Прошлое. Продолжение

Хашры приблизились. Никогда не слышала, чтобы они отказывались повиноваться заклинателю. Впрочем, объяснений этому может быть немало. Может, он и не велел им уйти, так вот стразу. Просто не успел. Да и отчеты с границ хранились в строжайшей секретности, кто ж бы посвятил в них меня.

ИнШартис спустился с башни и прошел к собственноручно созданному барьеру. Одна хашра тут же развернулась и, почти не меняя того ритма, с которым шла за нами, умчалась вдаль. А вторая только приблизилась. Опустила огромный глаз ниже и оглушительно затрубила. Я сжала зубы и заткнула уши руками. Чем она трубит, у нее же и рта-то нет! Никто даже не знает, чем она ест! Убивает — да, массой, или лавой, или щупальцами разрывает. Но чтоб ела, никто не видел.

— Унна ит! Атра савира мэ, — вдруг громко проговорил Викаир непонятные слова, растягивая сочетания звуков. Хашра оторвала от меня пристальный взгляд всех глаз и уставилась на него. Взор ее затуманился. Ровно так же, как туманила воздух сила вокруг фигуры носителя императорской магии. — Наа ви!

Хашра что-то протрубила, но очень тихо, и в этом звуке я вдруг различила… слова?! Мутные, невнятные сочетания звуков. Как он их вообще понимал? Они что, и общаться еще с тварями могут? Я была в таком шоке, что даже приподнялась на локтях. Хашра трубила.

Ини раанта. Ини раанта.

Одно и то же. Викаир скосил на меня глаза и что-то снова сказал ей в ответ.

— Шаа наит. Та дериа стаидара им.

Эти слова хашру словно взбесили. Она нервно задвигала щупальцами, и ее внезапно взгляд прояснился. Она направилась вперед, почти коснулась барьера, и тут…

— Убить, — тихо приказал ИнШартис. Я вздрогнула, а его почти бесшумный голос тут же почему-то услышали, и мгновенно со стрельниц были выпущены огромные черные копья. Их было настолько много, что хашру буквально нашпиговало ими. Ее взгляд, снова обращенный ко мне, стал будто чуть удивленным. Тварь качнулась и тяжело рухнула назад. Я поднялась на ноги и, сильно прихрамывая, подошла к барьеру, где стоял Викаир, уже отвернувшись от трупа хашры.

— Что… — голос не поддавался, хрипя. — Что она говорила?

— Ничего такого, о чем должен знать не носитель их крови, — немного помолчав, разглядывая меня, отозвался ИнШартис так же негромко, как и отдавал приказ убить тварь, а его барьер вдруг стянулся обратно к телу, исчезая. Я в ответ скривилась, как от зубной боли. Еще один самоуверенный императорский отпрыск. И ведь в этот раз даже прыснуло-то достаточно далеко. Мог бы не так сильно задаваться, но эгоцентризм, по ходу, у них плавает в венах рядом с кровью тварей.

Викаир усмехнулся моей физиономии, распорядился вызвать лекаря и готовиться к открытию портала, чтобы отправить нас домой. В Нижнем мире порталы работали лишь с помощью кристаллов, специально заряженных камней, и то только в специально отведенных местах. Поэтому мы не смогли бы переместиться во время погони, даже если бы сильно захотели. Да и в Верхнем, без камней их было открыть катастрофически трудно, потому что они поглощали просто дикое количество магии. Я призвала свой жезл с песка, он прилетел мне в ладонь, становясь вполне приемлемой заменой костыля, и попрыгала в здание блокпоста.

— Ты труп, Наяра Мория, ты труп, — нагоняя меня и грозя мне указательным пальцем на каждый слог своей речи, доверительно тихо сообщил Алуа, почти не ухмыляясь, но безумно горящие глаза говорили за него. Я вздрагивала и морщилась на каждом слоге, это я уже и сама поняла. ИнТарлид ни слова не скажет, что я погналась за глазом ваила, но вот об отдыхе после занятий по боёвке можно забыть. Шед гонять меня будет до самого выпуска, так, чтобы я молила о смерти.

Викаир зачем-то присутствовал на осмотре лекаря. Рану, нанесенную Алуа сколопендрой тут же обеззаразили и заштопали заклинанием, помощница лекаря шлепнула какую-то прозрачную склизкую пленку на швы и под шипение Алуа не особо ровно заклеила липким бинтом. Я расшнуровала запылившиеся ботинки, размотала бинты, стягивающие лодыжки и стопы. Такие бинты имели несколько неоспоримых преимуществ перед любыми носками: вообще не скользили внутри обуви, являлись дополнительно защитой, фиксировали стопу и предохраняли ее от вывихов и прочих подобных повреждений и прекрасно впитывали влагу. Ну и что, что некоторые презрительно называли их словом, употребляющимся только у бедных — портянки.

Я загнула штанину из плотной ткани до колена, первой оценивая последствия своей задержки перед хашрами. Нда, челюсти у ваила что надо. Насквозь, конечно, не прокусил, но задел прилично. Несимметрично так еще, но синяков будет намного больше, чем реальных повреждений мышц, и это отлично. Лекарь обработал раны, сказал, что зашивать не требуется, и отправил девушку искать чистый бинт, похожий на мой, чтобы сразу в него перебинтовать и отправить нас уже обратно в институт. Тем временем подали чай и несколько бутербродов с бужениной, чтобы мы немного восстановили силы. Я тут же сложила горкой один на другой и вонзила в него зубы. Алуа хлопнул себе по лицу своей огромной лапищей, выражая стыд за меня, я лишь скривилась и продолжала старательно жевать, запивая еду, кажущуюся просто восхитительной, сладким чаем.

Викаир между тем заинтересованно разглядывал меня, но обратиться решил к шеду.

— Не поясните, многоуважаемый шед ИнТарлид, что данная юная, не закончившая институт особа делает в Нижнем мире, да еще и на Запретных территориях? — очень спокойно и тихо спросил племянник императора. Я поперхнулась и звучно раскашлялась, неуместно привлекая его внимание, хотя именно в этот момент поправляла за спиной контейнер со щупальцами ваила, висевший на ремне за спиной. И вдруг вспомнила, что мы отправлялись обычно с другого блокпоста. Того, где служил до ранения и отставки сам Алуа. И возвращались всегда туда, но сегодня хашры заставили нас сильно уйти налево. Я не успела вставить слова, так как еще жевала, поэтому шед смог предупреждающе посмотреть на меня. Я проглотила кусок и… промолчала. Учитель усмехнулся уголком губ.

— Наяра — моя шединат, лучшая на курсе боевиков. Поэтому мы с ней иногда совершаем вылазки в нижний мир, чтобы она поднатаскалась, — Алуа намеренно допустил малоблагородное слово, чтобы Викаир не докапывался до него, посчитав дуболомом и старым воякой. Но не тут то было. Хмыкнув, опустив глаза, тот ненавязчиво продолжил задавать вопросы, более смахивающие на текст допроса.

— А Императорская служба воинской обязанности в курсе? Руководство института?

Я слегка похолодела. Неудобные вопросики, неприятные. Где, Таена, носит эту помощницу лекаря с ее хашриным бинтом? Засунув недоеденный бутерброд в рот, я принялась стремительно заматывать ногу старым бинтом, благо, эта клуша не додумалась унести его.

— Погтамготом, наэмноэ, — прошамкала, наскоро обвязав шнурками длинное голенище сапога. Попыталась улыбнуться с набитым ртом Викаиру и направилась к выходу.

— Чего? — не понял и сам шед ИнТарлид. Я с колоссальным усилием проглотила бутерброд. Жаль, при других обстоятельствах я бы с места не сошла, пока не слопала их все, но сейчас оставаться здесь не хотелось совсем.

— Портал готов, — с жизнерадостной глупостью повторила я, показывая в окно, где кристальная арка уже действительно переливалась голубым и малиновым светом, значит, была заряжена.

— Одну минутку, адепт Мория, — остановил меня Викаир, я обернулась и в последнюю секунду увидела в его руках настолько тонкий стилет, что напоминал иглу. Не отдавая себе отчета в действиях, я увернулась от оружия и пнула императорского племянника по коленке, замахнулась было, чтобы легонько ударить по голове и вырубить, не причиняя вредя, как он уклонился, на миг закрутив плащ микроураганом, и перелетел в этом вихре чуть дальше от меня. Алуа схватил меня за руку, когда я кинулась к нему снова.

— Мои извинения, адепт, я должен был сначала предупредить. Мне нужна капля вашей крови, — спокойно прокомментировал Викаир.

— Зачем это еще? — хмурясь, прорычал ИнТарлид.

— Обещаю, что вреда это не принесет ни вам, шед, ни ей, никогда в ее жизни, — пообещал он, но Алуа все еще хмурился, не понимая и не доверяя, как, впрочем, и я сама. — Давайте поступим следующим образом. Я закрываю глаза на ваши вылазки, первое — в нижний мир, второе — с несовершеннолетней не закончившей институт адепткой. В обмен мне нужна только ее кровь. Одна капля.

— Попробуй пригрозить мне… — я наступила Алуа на ногу прежде, чем с его губ сорвалось не характеризующее потомков императора слово. Пусть я применяла его к Рину постоянно. Я дам Викаиру то, чего он хочет, а потом Рин мне расскажет, что ему было нужно. Потому что ему я тоже могу дать желаемое.

— Я согласна, — перебив наставника, шагнула к ИнШартису. Алуа дернул меня за плечо, не пуская и разворачивая к себе лицом, я сделала ему большие глаза, намекая, что дело серьезное, и одними губами сказала «все хорошо». Шед неохотно отпустил меня.

Все произошло быстро. Викаир опять создал своей магией тонкую острую спицу, боль почти неосязаемым лезвием прошлась по ладони, а потом он просто смахнул ее телекинезом в небольшой флакон, и там явно оказалось больше одной капли. Я поморщилась, но императорский племянник легко и безболезненно залечил руку, мило, но совершенно отрешенно улыбаясь. Он был очень похож на Рина, будто и есть Рин, но только лет через пятнадцать. Высокий, черные волосы и голубые глаза. Отличал только возраст и почти безупречные манеры, которые у Ринсдея, видимо, еще не выработались, если это морфологическое изменение вообще предполагается в его базовой комплектации. Рин, Рин, хватит лезть в мою голову… я даже поморщилась.

Пока мы шли к портальным кристаллам, шед что-то недовольно бурчал у меня за спиной.

— А в следующий раз, чтобы отмазать меня, что ему дашь? — едва слышно, чтобы поняла только я, сердито прошептал он. Я закатила глаза, правда, радуясь, что иду первой, так как он не мог этого видеть. — Что бы мне было? Подумаешь, вывел шединат в Нижний мир…

— Вас уже несколько раз чуть не поперли из института, шед, — не выдержала я, процедив ответ сквозь зубы. Вряд ли он думал, что кто-то из адептов об этом догадывался, поэтому возмущенно засопел у меня за спиной. — Ваше разрешение на мой «выгул» в Нижнем мире такое же реальное, как и мое слово в вашу защиту на суде, то есть — никакое. Давайте не будем усложнять ситуацию. Мне без вас в институте делать нечего, так что…

— Упрямица, — пробормотал шед, перебивая меня, когда мы подошли к порталу. Он все еще был недоволен, когда мы шагнули в светящуюся арку, и на долю секунды, как обычно в переходе, всё поглотила тьма.

Глава 5. Настоящее

В этот раз тьма была долгой, и уж точно прежде после портала боль не отплясывала на моем затылке квикстеп, а веки не желали подниматься, словно склеенные между собой. Я еще сильнее зажмурилась, растирая глаза ладонями для скорейшего пробуждения. Никогда еще не спала так долго, и так плохо себя по утрам не чувствовала. И сон ли это вообще был? Все мышцы забитые, будто я полтора дня от хашр убегала, что мне и снилось. Снилось ли вообще? Тот блокпост, и хашры, это было три недели назад, на уже далеко не первой вылазке с Алуа в Нижний мир, я расслабилась, погналась за глазом ваила, не заметила разрыв и чуть не была слопана хашрой. Изумительный сон, умилилась я, наконец открывая глаза и обнаруживая себя в госпитале института.

Напротив на койке лежал лучезарно улыбающийся Рин. Я проглотила почти неуемное желание закрыть глаза и застонать, спрятаться под одеяло с головой. Чтоб он понял, как я рада его присутствию. Но напротив, попыталась улыбнуться ему так же неестественно, как и он на меня сейчас скалился. Ринсдей с подозрением поднял бровь. А когда я никак не отреагировала на то, что он присел ко мне на кровать, чувствительно сдвинув к другому краю, то даже демонстративно положил ладонь на мой лоб, удостоверяясь, нет ли температуры. Его близость вот так вплотную я сносила исключительно из-за возможности еще раз его побить.

— Привет, Ринсдей, — дружелюбно поздоровалась я. — Что ты тут делаешь? Шед ИнТарлид приложил тебя твоей императорской головушкой о камин? — Не удержалась, хотя ведь решила, что сон неспроста, и пора уже плести сеть, в которой запутается информация о моей крови.

— Пришел проведать, мышь. Надеюсь, ты не думаешь, что я бы тебя порезал? — он тут же снова разулыбался, встал с моей койки, но только затем, чтобы взять подушку, положить ее у меня в ногах, прислонив к перилу кровати, и бухнуться валетом рядом со мной, сложив ноги в ботинках, правда, безукоризненно чистых, прямо возле моего плеча. Я с улыбкой, из которой, как лава сквозь камень големов, проглядывало все, что я о нем не сильно хорошо думаю, вновь перевела взгляд на него. Его усмешка, напротив, тут же погасла.

— Что произошло? — разорвала паузу я, почему-то не в состоянии долго смотреть наего озабоченное выражение.

— Что с тобой такое? Болит голова? Ты меня вообще помнишь? — довольно искренне обеспокоенным тоном спросил парень, даже приподнявшись с подушки. Ног, правда, не убрал.

— В чем дело? Я веду себя как-то не так? — моментом осознав, что из этой ситуации можно выручить, нахмурилась я, чуть более наигранно, чем хотела. Рин прикусил нижнюю губу, но не всю, а чуть сбоку, и опустил голову, глядя на меня исподлобья. Как мне показалось, подозрительно.

— Нет, но я… мы подрались, помнишь? Я решил, что никогда не произведу на тебя впечатление, если буду постоянно поддаваться, и показал родовую магию…

Он не договорил. А если и договорил, я не слышала. Не могла выбрать, от какой из этих двух новостей мне офигеть в первую очередь. То, что он мне поддавался, или то, что хотел впечатление произвести? Ууу, жалкий врунишка, это я не состоянии проглотить.

— Ты мне что? — я скептически приподняла одну бровь, даже приподнимаясь на локтях. — Поддавался? Да я и при смерти надеру тебе зад…

Мне показалось, Рин выдохнул с облегчением, что меня тут же отрезвило. Он понял, что я помню о наших не самых сахарных отношениях. Фф, прокольчик, Наяра.

— Как, например, сейчас? — ехидно спросил ИнЛекрит, напротив, расслабляясь и опускаясь на подушку, озорно поглядывая на меня.

— Ладно, что произошло? Почему я не должна тебя помнить? Мы же дружим больше десяти лет… — первая осторожная удочка.

Наследник едва ли на секунду напрягся, но тут же взял себя в руки. Но не тут-то было, я тут же уловила, что его чуть не прорвало знакомой магией изнутри, он едва ее сдержал. Хм, странная сила. Неприятная, но близкая. Знакомая. Где-то я ее встречала. Точно. На том блокпосту, что мне сегодня снился. И еще где-то, не могу понять.

— Дружим, да. Но подрались, — его слова едва укладывались в предложения, и не бесись его магия, я бы даже не поняла, что он просто в буре накрывших его каких-то очень сильных эмоций. — Ты пару дней провалялась в отключке, поэтому я пришел тебя проведать.

Я помолчала, задумавшись. Этого я уже не помню. Драка в библиотеке закончилась моим падением в мутный, липкий туман.

— Пару дней, капец, — прошипела я, сталкивая ноги Рина с кровати и пытаясь встать.

— Если хочешь, чтоб я увидел тебя в сорочке, то конечно вставай, — не сделав даже попытки остановить, ехидно, но нервно и очень быстро, проглатывая буквы, отчеканил Рин. И тут я поняла, что он купился. С недоумением пожала плечами, продолжая фантастический обман.

— Что такого? Я же не голая. Что ты там не видел, мы же контактируем на плавании, боях. Да ты дуришь меня, Рин, — хохотнула я почти натурально, осторожно пытаясь встать.

Во-первых, Ринсдей меня так уже доставал в лазарете, еще глаз не успела открыть, а он уже поет что-то про «доброе утро, мышь». Так что мне известно, что он ни за что и никогда не позволит мне встать, пока лекарь не осмотрит меня. Во-вторых, я никогда, НИКОГДА в своей сознательной и бессознательной жизни не позволила бы Рину увидеть себя в этом белье. Впрочем, как и любому другому мужчине. И он это знал. Поэтому сейчас его наполненные ужасом глаза более чем наглядно говорили о том, что он поверил, будто я забыла все его гадства. Одного я не понимала, что его так напугало? Ведь до этого отношения у нас были премерзкие. Радоваться надо, что теперь я ему якобы хороший друг.

Я фыркнула на его оцепенение и, откинув одеяло, замерла. Нда, тонюсенькой, почти просвечивающей хлопковой ткани в этот раз пожалели. Обычно больничная туника до колен. И тут до меня дошло — это не туника. Это верхняя часть мужского костюма, поэтому она мне едва прикрывает зад. Вот невезуха.

А парень немного воодушевился, разглядывая, что я буду делать.

— Эм, ну, это и правда слегка неприкрыто даже для наших отношений, — хихикнула я, немного нервно, но взяв себя в руки. — Что я пропустила на занятиях? У тебя же есть…

Я встала, но не успев договорить, как Рин поднялся одним быстрым, плавным движением, что даже залюбовалась. В бою — одно дело, танцуя рядом, не всегда заметишь изящество противника, но со стороны… Однако долго не любовалась, потому что парень толкнул меня обратно на койку.

— Тебе надо лежать, пока не придет лекарь, — процедил он сквозь сжатые зубы, даже не пытаясь скрыть сбивающееся дыхание. Глаза из голубых внезапно стали сине-зелеными, будто песок Той стороны. И тут я испугалась. Впервые в жизни испугалась его, обычно почему-то уверенная, что он никогда не нанесет слишком больной удар.

— Рин, я… — начала было говорить, подниматься снова, уже не способная справиться со срывающимся шепотом, доиграть сценку до конца из-за смеси страха и непонимания от его поведения, и хашра пойми еще чего, но парень вдруг навис надо мной, опустившись почти нос к носу. Ладонями обхватил лицо, не давая никуда деться от поТустороннего вихря в глазах, опуская пальцы ниже, большим задевая нижнюю губу, потом проводя по шее. Мне даже на секунду показалось, что он меня сейчас задушит, когда его крупно заколотило, но он отпустил меня и отпрыгнул подальше от кровати.

— Что происходит? — прошептала я, неосознанно берясь рукой за шею, где еще чувствовались его прикосновения, отдавая жаром и холодом. Он не ответил, лишь смотрел на меня, пронизывая насквозь. Не веря. Будто что-то потерял. Потом запустил пальцы в волосы, сжал ладонью голову, словно усмиряя боль.

— Не вставай, пожалуйста, — мягко попросил, будто и не было ничего, и не у него сейчас дыхание сбито, как после нескольких кругов вокруг тренировочной площадки. Потом кивнул, зачем-то поправил идеально сидящую черную рубашку и вышел из лазарета. Во мне словно сломалась какая-то опора, спина тут же согнулась, плечи упали, и в легкие хлынул воздух. И в зале снова стало светло. Я с ужасом увидела, что муть, заполнившая комнату, стянулась у выхода и просочилась за дверь вслед за Рином. А ведь то, как она поглотила весь госпиталь, спрятав другие кровати, двери, даже стены, не заметила. Видела только его.

Глава 6

— Итак, попугала ты нас, дорогая, но к счастью, все обошлось, — вместе с ма́стери Ладарой, одним из лекарей университета, ко мне зашел ректор, спустя полчаса, когда я уже успела успокоиться, и только гадала, что такое произошло с Ринсдеем. Впрочем, мне до звезды. Если он сейчас от меня отвалит, это означает только то, что следующие полгода до выпуска и полтора года магистратуры для меня пройдут спокойно. Но поведение такое себе. Возможно, стоит поговорить.

— Доброе утро, ректор ИнФерио. Может, вы расскажете, что было со мной? — приподнимаясь, спросила я, радуясь. У Одраша ИнФерио никогда не было секретов, касающихся кого-либо, от этих самых кого-либо. Так что он мне все расскажет, я была уверена, но ректор как-то ощутимо замялся, перестав излучать концентрированную жизнерадостность. Выручила его (и меня, от инфаркта) Ладара.

— Разве адепт ИнЛекрит вам ничего не рассказал? Он часто проводит здесь время, адепт Мория, в виду вашего часто встречающегося бессознательного состояния.

— Чего? — не поняла я.

— Поберегла бы себя, говорю, хашра побери, ты каждый месяц стабильно в лазарете. То голову пробила, то ваил ногу подрал, одна Таена знает, кстати, где, то судорогу схватила…

— Судорога из-за шеда, — вставила я. А что, нечего было меня гонять до утра просто за то, что я разбила Рином колонну. Кто же виноват, что у наследника такие крепкие кости.

— Да, и он за это ответил, но покалеченный боевик — плохой боевик, Наяра. Ты молода, заживаешь быстро, но поберечь себя стоило бы, тебе ведь нужно выйти замуж, родить ребенка…

«Ну, поехало».

Самая неприятная тема для меня. Никто все равно не возьмет замуж сироту без рода и звания. Работа в действующей армии — мой единственный путь наверх, с самого дна. Единственная возможность жить достойно и быть полезной. Да, сил у меня много, генофонд не подкачал, и кроме боевых навыков магия воздуха довольно неплохая. Но я не оборотень, не дракон, не голем и даже обладаю несколькими стихиями. Только воздухом. И уж тем более, я не джинн. Не Д'энии.

Аморфная, неуязвимая форма жизни с огромной силой. Состоящая из магии элементов, четырех главных ипостасей мира. Все, что было когда-либо сотворено в Верхнем мире или Нижнем, или на Той стороне, было создано из этих первобытных материалов. Огонь, Вода, Земля и Воздух.

И императорский род единственный, кто каким-то образом получил эту силу. Физически они не превращаются, как оборотни, в тотемное животное, или в дракона, или в голема. К тому же, принимать форму энергии могли только чистые Д'энии, носители же крови тварей остались навечно заточены в материальном теле. Но то, что делал Викаир на том блокпосту, могло бы сокрушить любую физическую материю. Не только в крови тварей дело, как бы она ни смешалась с их генами. А в том, что Д'энии намного, намного древнее любых миров. И любых тварей.

Но я отвлеклась. Хотя, даже кстати, Ладара как раз закончила со своей лекцией относительно замужества и материнства и наконец-то осмотрела меня. Ректор рассказал почти то же, что и Рин: мы подрались, он перестал поддаваться и принял истинную форму, я его каким-то образом сдержала…

— Чего? — я аж дернулась под руками Ладары, вызвав еще один неодобрительный взгляд. Непросто, наверное, светить лучиком в зрачки, если эти зрачки в недоумении косят на чем-то удрученного ректора. Таены, хоть бы на опыты меня не сдали, до чего несчастная у него сейчас физиономия. Тьфу, язык мой к хашрам.

— Ты сдержала магию Д'энии, — развернув мою голову к себе, чтобы я не вертелась, резко подтвердила Ладара.

— С тобой хочет поговорить Император, Наяра. Обо всем. О вылазках в Нижний мир, об отношениях с сыном и об этой силе, — завершил ректор, разведя руками. Я сглотнула.

— Когда он приедет? — тихо спросила, уже не ища в выражениях их лиц никаких намеков.

— Он уже здесь, — ответил ИнФерио. Я снова дернулась. Ладара отпустила мое лицо и, кажется, вполне искренне грустно кивнула.

— Что меня ждет?

— Все зависит от твоих ответов. А так… никто не знает. Твари не слушаются тебя? — попытался найти зацепку ректор. Я покачала головой. Он пожал плечами. — Тебе занесут одежду через полчаса. Можешь принять душ, потом успеешь перекусить в Малом зале. Через час жду у своего кабинета. Говорить вы будете наедине. Опекуна у тебя нет, покровителя тоже. Алуа уже попытался вмешаться, я говорил, что хотел бы присутствовать, как заочный попечитель всех сирот в приюте, включая тебя, но… с Санавиром ИнЛекритом не поспоришь, думаю, ты сама понимаешь, что прав у нас на тебя никаких.

— А у меня на саму себя? — едко выкрикнула я, резко подняв голову. Ректор же, напротив опустил глаза. Пожалуй, этот уже немолодой, грузный, но все еще в нормальной форме, мужчина с черными с проседью волосами искренне переживал за меня. Но он был прав — так или иначе — против хашры с прутиком не прут. Так и против Санавира ИнЛекрита, Императора-Д'энии, Джинна и Правителя трех Империй, защитника от разрывов и Хранителя миров, Заклинателя тварей — абсолютно нечего выставить такой, как я.

Апатия безнадежности не снесла мое проклятие вечно спешить, чтобы успеть получить как можно больше знаний. Наскоро помылась, переоделась в свежую форму боевика (наверняка дело рук Алуа, уже представившего императору отчеты обо всех наших не совсем законных вылазках в Нижний мир). Коричневые штаны цвета хаки, такая же рубаха без пуговиц, в тон нижней одежде, чуть темнее, верхняя накидка в виде плотного камзола без рукавов до середины бедра, затягивающаяся широким ремнем или корсетом. Я носила корсет, и широкие кожаные браслеты от локтя до запястья, как у наставника, пряча в них тонкие выдвигающиеся стилеты. На встречу и императором мне их, разумеется, не дали. Но даже обувь выдали новую. Волосы еще не досохли, но ждать было некогда, пришлось заплести, как обычно, в косу и собрать в узел на затылке, закрепив шпильками. Из-за того, что они не высохли, казались чуть темнее привычного пепельного оттенка. Вполне обычный цвет волос для воздушного мага-стихийника.

Перед зеркалом зачем-то остановилась проверить форму. Себя я считала обычной, особенно на фоне магически украшенных аристократок. Сейчас в моде неброскость и натуральность, конечно, поэтому колдовская косметология скорее убирает недостатки, чем существенно влияет на внешность. Но все же, процедуры на достижение правильных скул, увеличенного разреза глаз, более густых ресничек, губ без «арки Купидона» пользуются большим спросом. С последним мне повезло от природы, но вот глаза… Давно поняла, что цвет моих глаз совпадает с цветом подземного песка с Той стороны, сине-зеленый, глубокий, насыщенный, красивый в общем-то, но от знания, что похож на что бы то ни было с Той стороны, он быстро перестал мне нравиться. А теперь нравится еще меньше, вспомнить поТусторонний ураган в глазах Рина…

Рин… надо с ним поговорить. Хотя, чему бы он ни верил, своим воспоминаниям или тем, что я ему наплела в лазарете, решит, что я пришла за помощью. Не на виселицу ж меня ведут, в самом деле! Какая бы ни была во мне магия, я уж точно не наврежу своему государству и людям в нем. Престол мне вообще ни к чему… только вот почему ректор сказал, что будут вопросы о Ринсдее?

Я не наскребла сил на портал до столовой, очень уж он резервопоглощающий, поэтому пошла пешком. В Малом зале сегодня сидело от силы человек пять, но нелегкая принесла сюда обедать Ресану. С ее свитой подружек.

Набрав на поднос всего и побольше, я уселась вдалеке от них за колонной, надеясь, что меня не заметили. Как бы не так — она словно только меня тут и ждала. Не успела я засунуть в рот первую ложку с супом, как она уже подскочила к столу и, не спрашивая разрешения, села рядом, сверля меня тем же заинтересованным взглядом, что и в первый раз.

— Привет, Ресана, — поздоровалась я, весьма обрадованная, что она не позвала с собой свою стайку человеко-ваил. Я так их называла за способность сожрать почти любого неугодного в школе. Со мной она, однако, изначально была мила, и даже называла советы, которые я ей давала, уроками. А советы касались того, как заполучить «бегающего за мной», исключительного по ее мнению, Ринсдея.

Глава 7. Прошлое

Я сидела после тренировки жутко голодная и злая, я побила Рина, но он все равно умудрился отпустить несмешную шутку в мой адрес, в результате чего получил техничный, но с профессиональной точки зрения, лишний удар в подбородок. Очень лишний. Неуместный, я бы даже сказала. Ставший карой, спустившейся на меня в виде месяца приборки неразобранного архива в библиотеке. Я конечно сумела умалить это вопиющее наказание тем, что если найду там что-то полезное — сразу стану изучать, и мне за это будет только экзамен по этому самому полезному, так что убираться долго я действительно не собиралась. Но что было потом — не описать словами. Не прошло и часа с тренировки, как только вышедший из лазарета Рин выпустил все шестьдесят виверн из школьного террариума. На какую хашру он это сделал, спросите? Чтобы попроситься прибирать со мной архив. Да мы его быстрее спалим к хашрам, распылим на микромолекулы, и только его, в лучшем случае. Поэтому настроение у меня было, мягко говоря, удрученное. Еще и шед подзатыльника отвалил.

— Я хочу тебя спросить, что ты делаешь, и попросить немедленно прекратить, — лучезарно улыбаясь, ко мне подсела ну очень миловидная девушка с курса на год постарше. Из благородных. Тоже «ну очень». В плане, очень благородных, вроде Ресана ИнДарлиэ. Дочь какого-то генерала. Носитель крови императора. И т. д. и т. п. В дурной последовательности.

— Но я очень хочу кушать, — возразила я спокойно. Выражение лица на черноволосой головке на секунду зависло, но потом она поняла и рассмеялась. Вообще все носители императорской крови — черноволосые, и Ресана не стала исключением. Прибавить к этому вечно смеющуюся мордашку с пухлым бантиком маленького ротика, ярким зеленым глазам, папу генерала и императорскую кровь — и образ невесты наследника возник нерукотворный. Или как там. Я прогуливала литературу.

— Я не об этом. Я о Ринсдее. Ты ему нравишься, — не утруждаясь, чтобы хоть слегка понизить голос, звонко отчеканила девушка, а я аж подавилась. Носом пошел бульон. Громко смеясь, я давилась им все больше, вызывая мгновенное смещение выражения счастливой хохотушки с ее лица на каменную маску ассасина.

— Таена, ты серьезно? Ты меня видишь, или для красоты что-то закапала в глаза? Я только что супом промыла нос, и знаешь что? Я намерена его доесть, — проникновенно заглядывая в ее яркие большие глаза с красивым разрезом, я наклонилась к ней для пущей убедительности. На ее лице отразилось отвращение, но девчонка быстро справилась, снова улыбнувшись.

— Ахахахаха, какая ты смешная. Но внимания к тебе слишком много. Ты ведь не против поделиться?

Я озадаченно, но и заинтересованно посмотрела на нее. Вот же… умная. Даже если внимание Рина — исключительно ее выдумка, не пошла напролом, не начала с угроз. Сейчас начнет говорить, что я ему не пара.

— Ты ведь знаешь, что женой наследника может стать только та, в ком есть императорская кровь. Я понимаю, что ты не в курсе, кто твои родители, а значит, надежда есть, но поверь, кроме крови еще важен род, состояние, образование. Вот сколько у тебя по этикету? — чеканила она словно заранее выученную речь.

— По чему? — с удовольствием глодая копченое ребро, флегматично спросила я.

— Эээ, да не очень-то и важно. Ты ведь можешь что-то сделать? Я слышала, боевики всегда добиваются своего, им что угодно по плечу, — положив правильное личико на кулачок, добавила Ресана. Я снова чуть не поперхнулась. Это она сейчас пытается польстить или взять «на слабо»?

— А я слышала, ты лучший боевик на курсе, — ага, значит там было «на слабо».

— Слушай, Ресана, я не знаю, что ты там себе нафантазировала обо мне и наследнике, но я целиком и полностью согласна с каждым твоим словом, — ответила я, она уже хотела что-то возразить, но поняв фразу, снова смешно зависла. Я не хотела расхохотаться, но сдержаться оказалось практически невозможно, поэтому пришлось тихо похрюкать в стакан с квасом. — Не во мне дело, а в том, что он мне не интересен. Совсем. И про род, состояние… чего там еще? А, не важно, ты все сказала верно. Я не могу с ним быть. Так и зачем портить… эээ… репутацию, вступая в заведомо провальные связи?

— И что же мы можем сделать? — глядя уже заинтересованно, и словно больше не по заготовленному тексту, спросила Ресана.

— Ну, ты и так вроде самый подходящий вариант невесты, — я пожала плечами, а девушка заметно взбодрилась. — На твоем месте я бы отстала от него. Даже немножко избегала. Это подогреет интерес. Изучила бы то, чем он увлекается, даже если мне самой это не очень интересно. Просто чисто чтоб разбираться, но не врать ему, что вставать в 5 утра и бегать с препятствиями до обеда — это твое самое любимое занятие выходного дня. Не врать, не лебезить, не подлизываться. Комплименты — только по делу и не часто. Может, слегка сменить имидж. Если ты правда думаешь, что я ему нравлюсь, в чем, — я прижала руку к сердцу, а Ресана слушала, раскрыв рот, — я искренне сомневаюсь, думаешь, ему могут нравиться розовые брюльки на твоем платье?

Ресана вздохнула, словно отойдя от транса, и оглядела себя.

— А мне оно нравится, — тихо и грустно сказала она, так, что мне даже стало ее немного жалко.

— Необязательно сразу залезать в боевую форму. Я к тому, что человек уверен, будто знает тебя. Знает, какая ты. И если ты планируешь раскрыть ему то, о чем он не подозревает, стоит немного научиться этому новому для себя, не находишь? В том плане, что не натягивать форму и не вызывать подраться. Насмешишь его и опозоришься, в лучшем случае, — пояснила я, как смогла. Ресана вскочила с места.

— Я поняла! — Бинго! Я кивнула ей, сидя кланяясь, и девчонка тут же кинулась к своим подружкам, что-то восторженно перешептывая, а потом стая улетела. Я покачала головой. Хоть бы поняла. А то наделает все не так, и потом хашры докажешь, что не я научила.

Глава 8. Настоящее

— Я слышала, в тебе открылась сила, как у Ринсдея. Как ты ее скрывала? — Хашры, Ресана не меняется. Совсем. Развитие головного мозга достигло запланированного микропика и замерло в ожидании. Видимо, чуда.

— Я не в курсе, — отозвалась меланхолично, закусывая острый перечный суп жареным пирожком с солеными грибами. Даже Рин с момента, как я макала соленым копченым сыром в сгущенное молоко, за стол ко мне подсаживался редко. А Ресана и не поморщилась.

— Ты специально все эти годы учила меня быть дальше от Рина, а он так и не заинтересовался. Я записалась на бои, несколько раз ломала ногти, терпела боль от этих палок, учила скучную историю боевых искусств. Знаешь, что мне было за эту плату? «Умничка, Рес. Не знал, что ты этим увлекаешься». Думаешь, что дальше? Ни-че-го.

— Ну, может ему другая нравится? — предположила я, скиснув, ибо мое предсказание о ее попытках спихнуть вину на меня, не преминуло сбыться.

— Ни с кем в школе он не общается столько, сколько с тобой, — надо же, императрица-чеканка подготовилась и придумала не только вопросы, но и ответы. А вообще молодец, полезное свойство.

— Рес, я не знаю, почему он тобой не интересуется. Может, уже все решено, а его отец пока не посвятил в тонкости помолвки. Может, он пока просто хочет побыть свободным, ни с кем не встречаться. Ты же очень умная в таких вопросах, придумай ответ сама. С друзьями его говорила?

Ресана хлопала на меня своими магически удлиненными ресничками.

— Нет…

— Нет, а ко мне пристала. У меня ничего с ним нет. Ничегошеньки. Он не обнимает… — опустим пару моментов, — не лезет целоваться, не трогает меня за места, после которых я оторву ему… что-нибудь. И спать с ним только ради того, чтобы у него пропал ко мне интерес, я не стану, прости, — устала уже ей объяснять. Рин меня скорее убьет, чем полюбит, и это у нас взаимно.

На самом деле, я действительно считала Ресану хорошей парой Рину, возможно, хорошей императрицей. Она умная, красивая, довольно сильная, целеустремленная, но не психопатка, а то угрозы от других адепток мне систематически поступали. Но все они гасли как-то сами по себе. Отчасти, благодаря рассказам учениц, что бегали за наследником, а потом нашли истинную пару. Они и думать забыли и о Рине, и о призраке трона, видимом ими за его спиной в своих мечтах.

Лучше бы Рес мечтала найти избранного, а не захомутать императора. Если бы он был ее избранным, то возился уж по-всякому с ней рядом все время, а не со мной… минуточку…

Меня будто посадили в колокол. И совершенно явственно услышала гулкий звук, вибрацией разошедшийся по телу, и схватилась за стену, чтобы не упасть. Быть не может. Не может. Не со мной.

Если я так пойду, поползу, точнее, то точно опоздаю к императору, а это снимет дополнительные очки с моего и так не особо богатого счета. Чтобы хоть как-то отделаться от навязчивой мысли, загадала: если Рин сейчас в кабинете, то он мой истинный. Если же его там нет… то я буду крайне счастлива за них с Ресаной. Останется только… выжить. Выйти потом из этого кабинета. Я уверена, что у воздуха изменится вкус.

Ассистентка ректора проводила меня взглядом, когда я прошла к двери.

— Меня… это. Ожидают, — голос сорвался на хрип. Девушка и сама сидела бледноватая, наверняка видела императора, и сдержанно кивнула мне, ничего не сказав. Я замерла перед дверью.

— Одна минута. Стучи уже, — подсказала она мне в спину, впрочем, беззлобно, но это сорвало пружину внутри.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть… он будет там!»

Уже забыв о своей загадке, выборе, который неожиданно всплыл перед глазами, вздрогнула, осознав, что пожелала не того. Я нуждалась в защите. Защите такого рода, возможно, впервые в жизни. В момент, когда я постучалась, и дверь открылась, я почувствовала разрыв. Прямо в кабинете ректора, прямо здесь, но не успела испугаться, как ткань пространства вновь сомкнулась, и в сине-зеленом вихре разрыва появился Ринсдей. И поняла, едва устояв на ногах — он услышал. И он пришел. Его не было в том кабинете.

— Желаю соприсутствовать, — пояснил он на немой вопрос отца. Ректор вскочил раньше императора, мужчина поднялся из кресла, ничем, кстати не отличающемся от остальных кресел переговорной комнаты. Мой вход в кабинет смазался более эффектным появлением наследника, который сейчас стоял посередине комнаты, очень ровно и спокойно выдерживая взгляд отца. Наконец Санавир обратил на меня внимание. Сколько бы ни подшучивала над Ресаной, этикет я знала досконально. Только военный. Поэтому встала так же ровно, как и Рин только что, расправила плечи и прижала ладонь сначала ко лбу, потом к сердцу, как отдавалась воинская честь. Потом уже подумала, что еще не принимала присягу, и способ приветствия императора выбрала дурацкий, но сыграл он мне на руку, да и Рин за спиной отца едва заметно кивнул.

— Адепт Наяра Мория, — уточнил, но без намека на вопрос, император.

— Так точно, Ваше императорское Величество, — отчеканила я, внезапно осознавая, что страха больше нет. Совсем. После появления Рина он растворился сам собой, как та магия в лазарете. А ведь мы не успели даже поговорить.

— Попрошу оставить нас, ректор, — махнув нам с Рином рукой, приглашая сесть, мягко сказал мужчина, глядя на ИнФерио. Он кивнул, коротко поклонился и вышел, за спиной императора ободряюще кивнув мне.

Рин походил на отца только цветом волос. Черты лица Санавира казались более крупными, грубыми, нежели его сына, и прозелень Той стороны очевидно сквозила в глазах. Вся фигура сквозила силой: высокий рост, подтянутое тело, крепкие руки. Совсем неухоженные ладони, будто привыкшие к тяжелому оружию. В уголках глаз, между бровями и на лбу залегли заметные морщины, а кожа выглядела заветренной, обожженной бесконечными порталами.

Очень скоро такой предстояло стать и мне.

Если выживу.

Между тем Санавир тоже сосредоточенно разглядывал меня. Я смотрела, как учили, куда-то правее, чуть выше плеча, не скрывая таким образом взгляд, но и не прямо в глаза. Он хмыкнул, и перевел взгляд на сына. Несколько секунд они молчали, видимо, ментально общаясь. Наконец, император вздохнул и раскрыл лежащую перед ним одну из двух папок.

Первую я легко узнала. Мое личное дело, заведенное в институте. Краткие личные данные, успеваемость, характеристики шедов. За нее я могла быть спокойна. Мужчина задал несколько мало что значащих вопросов касательно моей жизни, прошлого, если бы я что-то помнила, дисциплин. Ну, тут все было понятно, и он быстро перешел ко второй, к моему удивлению, намного более толстой, чем сведения о двенадцати годах в академии. Она даже оказалась опечатана странным, незнакомым мне грифом и хранилась в кожаном переплете.

— Адепт Мория, — наконец обратился он ко мне. Довольно миролюбиво. — Расскажите, что вы помните последнее перед вашим пробуждением в лазарете?

— Считая сны? — зачем-то уточнила я, а Рин слегка повел мизинцем. Со стороны, где я видела, а его отец — нет.

— С момента… ммм… вашего боя в библиотеке, — кивнув, уточнил император.

— Помню все до момента, как принц Ринсдей применил родовую магию, — отозвалась я, тщательно подбирая слова, но император довольно жестко перебил меня.

— Мне нужно, чтобы вы ответили, что помните, а не что вам рассказали.

Я скосила глаза на Рина. Мизинец не шевелился.

— Я повалила кресло с наследником на пол. Оно перевернулось на спинку, в результате чего мы оба оказались на полу. Потом принц применил… ммм… захват? Захват, я блокировала его и сбросила с себя, далее поднялась, материализуя жезл…

— Почему именно жезл? — уточнил Санавир.

— Это мое любимое оружие, я более двух лет тренируюсь с ним, после того, как определилась с видом.

— Почему именно жезл? — уже более миролюбиво, но как-то вкрадчиво снова поинтересовался мужчина. Я пожала плечами. Вот прикопался.

— Он достаточно эффективен против тварей, Выше Величество. Но не против людей. Я не приветствую лишние смерти там, где можно этого избежать.

Мужчина хмыкнул, но ничего не сказал, махнув рукой, приказывая продолжить.

— Далее… я помню мечи из мутного воздуха. Вибрирующая сила вокруг принца. Кинжалы… из магии…

В этот момент император заинтересованно посмотрел на сына. Я бы даже сказала, с удивлением, будто он этого не знал. Немножко с подозрением. Но в общем, скорее с одобрением, чем зло или недоверчиво.

— Я попыталась отразить удар кинжалов. Я не знала, что смогу, просто испугалась, — тут даже Рин не удержался и фыркнул.

— А говорила, не произвел впечатления, — заметил он очень тихо. Император сделал вид, что не услышал.

— Не говорила, — так же тихо отозвалась я, но поспешила продолжить рассказ. — Да, я испугалась. Подумала, что он может меня порезать. Что я довела его своими шутками. Что не должна была во многих ситуациях отвечать так, как ответила, хотя тогда мне эти ответы и казались верными. И сейчас кажутся… — отведя наконец взгляд от Ринсдея, последнее предложение сказала совсем тихо. Санавир снова посмотрел на сына, на этот раз будто бы неодобрительно.

— После этого я выставила обычный щит, самый мощный конечно, из тех, что умею, но вспомнила, что против этой магии он мне не поможет. И в момент, когда кинжалы двинулись, я почувствовала что-то… как… пленку, которая образовалась на всей поверхности моей кожи. Она оторвалась от меня, усилилась и слилась со щитом в той же сфере. В момент попадания кинжалов, поверхность сферы вроде… бурлила. Выстреливала встречным потоком как на кинжалы, так и на мечи. А потом пришел шед ИнТарлид, убрал… эээ… отвел принца подальше, я отпустила магию и… отключилась, наверное. Вот и все. Очнулась в лазарете.

— Вы упоминали сон, — мягко подсказал император. Я скосила глаза на Рина. Он чуть дернул обеими ладонями, мол, говори теперь, раз проболталась.

— Мне снился поход в Нижний мир с шедом ИнТарлидом, где на нас напали две хашры…

Ладони Рина медленно сжались в кулаки, и так же расслабились.

— Можно мне уточнить, отец, какой хашры она делала в Нижнем мире? И не менее какой… такой же твари я об этом долгое время ничего не знал? — перебил он меня, обращаясь к императору, медленно листающему кожаную папку. Наверняка нашел отчет об этой миссии, и сейчас пробегает рапорты.

— Уточнить можно, — меланхолично отозвался он. — Отвечать не обещаю. Можешь спросить у шеда этой юной шединат, он думаю, посвятит тебя.

— Рин, я просто училась. Уже три года, как шед берет меня в Нижний мир, чтобы я стала лучшей. Это очень важно, в моем положении…

— Каком положении? — не унимался Рин. Ладонь, лежащая на столе, едва заметно подергивалась. Он смотрел на меня, а я не могла оторвать взгляд, хотя знала, что Санавир наблюдает. И сегодня, как всегда, Рин был вызывающе хорош собой. Прическа, собранная в пучок на затылке часть волос, чтобы не мешали. Вечно выбивающаяся прядь, падающая прямо на лицо. Глаза изумительно голубые, всегда будто прищуренные, лисьи, и даже к тому, как они меняли цвет, можно было привыкнуть. Прямой нос, ровная кожа с умеренным загаром. Ни одного шрама не оставалось на нем, хотя, точно знаю, колотила его не только я. Каким образом мне удавалось игнорировать симпатию к нему все эти годы, и что произошло сейчас? Может, я плохо смотрела? Пропустила момент, когда он изменился… так.

Я должна ответить, но слова запутываются в его взгляде, и я опускаю его вниз, на его шею, и зачем? Зачем так расстегивать рубашку, ты не у себя дома, Рин! Ворот чуть отогнут, от напряжения, сводящего его руки, ключица, не прикрытая одеждой, сильно выступает.

Рин вдруг откидывается назад на спинку стула и отводит взгляд, а с меня словно спадает наваждение. Не могу удержаться, чтобы не тряхнуть головой, но картинка накрепко застревает в голове. Странно, что видя все это, я не решила поступиться своей честью ради хотя бы одной ночи с ним, видимо, Алуа крепко промыл мне мозги насчет всякой там девичьей невинности. Разговоры об этом с ним были еще более невыносимыми, чем с Ладарой о замужестве и детях, так что молодец шед, конечно, ничего не скажешь.

— Род, состояние, кровь… этикет, — искренне поблагодарю Ресану за подсказку в моей голове, и изо всех сил постараюсь, что Рин попал в ее добрые и заботливые ручки.

— Рад, что вы это понимаете, адепт, — впервые за вечер улыбнулся император, а Ринсдей метнул в него уничтожающий взгляд. — Однако…

Глава 9

От этого его «однако» прямо у меня в голове возникли весы, одна чаша вдруг начала потихоньку перевешивать до этого уверенно идущую вниз вторую. Я прикрыла глаза на мгновение чуть дольше, чем требовало обычное моргание. Вот… какой хашры должны быть всякие «однако»?

— Это характеристики на вас от младших офицерских чинов, с которыми вы входили в общие группы. Это — от старших. И генерала ИнСагор'Идара, — он протянул мне несколько листков, которые я приняла, едва сдержав тик. Ладно офицеры, генерала-то я как умудрилась прошляпить?

— Знаете, что общего в них, адепт? — зачем-то спросил Санавир, а я покачала головой. Рин между тем отнял у меня листы, утащил у отца папку, пока тот играл со мной в переглядки, и что-то там считал, наверное, количество походов. Результатом пересчета остался очень недоволен. — Инали Мория проявляет большое мужество в походах. Сдержанна, собранна, безукоризненно следует приказам. Внимательна, инициативна. А, вот. Не имеет, или совершенно не проявляет страха к Т. Тварям, адепт, — уточнил мужчина в ответ на мой непонимающий взгляд, зачитав выдержку из отчета. — Вы их не боитесь.

— Ваше величество, если бы хашра меня поймала, проявлений страха, думаю, было бы исключительно достаточно, — отозвалась я честно. Но в чем-то он был прав. Я не боялась. Вспомнить последний поход. Необходимость моей крови для Викаира испугала сильнее. Однако он снова только хмыкнул. Это у них семейное — раздражать?

— Думаю, вы не сомневались, что мой племянник Викаир ИнШартис поставил меня в известность о вашем визите в их блокпост? — разумеется, без ведома императора и в носу не поковырять. Ай, школа Алуа не дремлет. Я кивнула. — Результат не желаете узнать? — Он словно специально дразнил меня.

Я посмотрела на Рина, и по его спокойному лицу внезапно поняла, что он знал. Он все этих три хашриных недели знал, что император шерстит мою подноготную, и ни слова мне не сказал. Я… не знаю, как его еще лупить, он просто невыносим.

— Я… не знаю, Ваше Величество, — отозвалась честно, вдруг осознавая, что это именно так. Я — это только я, и никакие рода, сословия и состояния не в силах этого изменить. — Я хочу только делать то, что умею, быть там, где полезна, и… не мешать там, где справляются лучше меня.

— Мы долго бились над вашей кровью, адепт. Она не реагирует ни на что, ни с чем не сочетается, направленность ее магии не определяется, но возможно вы заметили, что магия моего сына вам кажется близкой и знакомой. Вас это наталкивает на какие-то выводы? — у меня уже начинала болеть голова от того, насколько непозволительно много времени позволил себе выделить на меня император. Лучше б просто вздернул, таена.

— Нет, Ваше Величество. Никаких. Она мне близка, но совершенно непонятна.

— Потому что вы джинн. Полностью чистый. Без примесей чьей-либо крови, — отбросил игры Санавир, внимательно следя за моей реакцией.

— Это же абсолютно невозможно. Совершенно нереально и слишком бессмысленно сложно, — отозвалась я после паузы, когда ко мне вернулся голос.

«От оборотня с человеком всегда получится оборотень. От дракона — дракон. От голема — голем. Человеческий геном — это податливый материал, поддающийся магии более сильной расы. Драконы, оборотни и големы при объединении дают полукровок. Лишь кровь и гены джиннов не поддаются никаким правилам, кроме единственного: с любой расой Д'энии — будет всегда Д'энии. Носящий кровь джинна — не всегда джинн, и пользоваться их силой может не любой носитель. Заклинателем будет каждый мужчина. Но то примесь черная, кровью тварей оскверняющая чистую кровь Д'энии» — сами собой всплыли строки из начальной биологии рас.

— И тем не менее, это так. Вы, безусловно, являетесь потомком какого-то императорского рода, в этом нет сомнений хотя бы потому, что магия, пусть и пока со скрипом подчиняется вам в Нижнем мире. Но ваша кровь каким-то образом была очищена от примесей крови тварей Той стороны, — император выдержал паузу. — А значит, вы необремененный Д'энии. Ваша кровь — кровь создателей Миров.

— Но они же… твари… они гонялись за мной. Кусали даже. Сожрать хотели. Я не могу быть… — язык не поворачивался сказать что-нибудь про императорский род и в таком же духе. Мозг вообще мало что выдать оказался в состоянии. Джинн, надо же.

— А вы просили их? Хоть раз? — уточнил мужчина, уже зная ответ. — Низшие твари, вроде ваилов, тигов, сколопендр, не буду перечислять, банально в виду строения не в состоянии сразу распознать Д'энии. Там, где пасть занимает три четверти тела, мозгу места нет. А вот хашры… одну из особей Викаиру удалось прогнать. Она оказалась молодая и подчинилась легко. Но в первую вашу… встречу… попалась многовековая тварь, хорошо знакомая с устройством миров и расстановкой сил в них. Они — разумны, Наяра. Ими сложно, но можно управлять. Но вы… вы можете не просто управлять. Вы можете ими править. Или можете загнать на Ту сторону и запечатать прорывы. Навсегда.

— Безумие какое-то… — прошептала я.

— Хашра не хотела вас убить, пытаясь догнать. Она пыталась унести на Ту сторону. Назвала Ини раанта. Насколько мы можем понимать древний язык, это кто-то вроде королевы миров, богини, либо обозначение Древа, прорастающего через все сущее, где миры — лишь многочисленные листья.

— Она сейчас упадет, — угадывая, что я сейчас свалюсь со стула, Рин вскочил и поймал меня в нескольких сантиметрах от пола. Вот уж не думала, что окажусь такой чувствительной. Просто взгляд императора стал уж слишком гипнотическим, а в помещении внезапно сильно убавилось места и воздуха. Однако едва ладони Ринсдея прикоснулись ко мне, сознание тут же прояснилось, правда, чтобы тут же уступить место внезапному озарению — наследник умеет сам открывать разломы. Без порталов ходить из Верхнего мира в Нижний, и наоборот. И это именно он протолкнул нас своей магией от хашр до блокпоста.

— Спасибо, — прошептала я, не пытаясь отлепиться от него, благодаря одновременно и за то, что спас, и что подхватил.

— Обращайся, мышь, — белозубо улыбнулся он, но усмешка больше не казалась мне мерзотной. Рин отошел, но только чтобы подать мне стакан воды, о котором я не просила, но очень хотела пить, а после остался рядом, опустив ладонь на плечо, будто удерживая меня в сознании.

— Я надеюсь, вы понимаете, адепт, что при любом намеке на попытку захвата власти с помощью ваших новых способностей вы будете немедленно убиты, и даже хроники, содержащие любое упоминание о вас, немедленно уничтожат, — молчавший все это время император снова подал голос. Я резко вскинула на него взгляд. Он смотрел, не отрываясь. Первая волна страха и возмущения быстро погасла с пониманием, но я почувствовала, как ладонь Рина сжалась на моем плече, а атмосфера в комнате стала будто слегка угрожающей.

— Понимаю, Ваше Величество, — ответила просто, не пытаясь разубедить его в чем-либо или подтвердить любые мнения. Он — император, и судьба его народа всегда будет перевешивать любую жизнь, пусть даже и человека, обладающего силой Д'энии. В моем случае, пока эта магия скорее угроза, чем реальная польза.

Этот ответ Санавира вполне устроил.

— Вам потребуются дополнительные тренировки, адепт. Вы должны научиться управлять силой Д'энии, а дальше посмотрим, куда ее целесообразнее будет направить. Я семьсот лет искал способ оградить наш мир от разрывов. И очень надеюсь, что нашел, — мужчина встал, я тут же поднялась, даже не попытавшись отпихнуть Рина, зачем-то поддерживающего меня под локоть и за талию, будто я снова могла упасть. — Ринсдей будет вашим временным учителем. Время от времени буду приезжать я, или моя супруга. Нам придется прокладывать новый путь в изучении этой магии и вашем обучении, так как она слишком древняя, чтобы сохранились какие-либо трактаты, хотя я уже подал запрос на поиски всего, что связано с чистыми джиннами. Думаю, вы понимаете, что распространяться об этом не стоит?

— Понимаю, Ваше Величество, — повторилась я, изо всех сил желая, чтобы этот разговор закончился. Мужчина коротко кивнул мне, потом несколько секунд посмотрел на Рина, и, наконец, вышел из переговорной.

— Что ж, все прошло очень успешно, — вдруг разворачивая меня к себе, Ринсдей закинул мои ладони себе на плечи и обнял. Я опустила руки и с силой потерла глаза. Каша в моей голове никак не желала раскладываться по полкам, лишь расползалась по аккуратно упорядоченным знаниям, занимая все место и то и дело создавая новые вопросы, один другого непонятнее.

Кто и каким образом очистил мою кровь? Кто мои родители, и почему ребенок императорского рода вдруг оказался в боевой школе? Что за магия во мне и как ей управлять? Что я смогу делать с ее помощью?

— Таены, Ринсдей ИнЛекрит — мой наставник, — простонала я, выхватив из потока рухнувших на меня проблем одну наиболее насущную. Уткнулась лицом в свои ладони и через них прижалась лбом к его груди. Рин тихонько рассмеялся.

— Неожиданно, правда, мышь?

Я покивала, не отстраняясь. Слишком много эмоций. Я смогу себе простить, если постою еще хоть минутку… вот так. Рин хорошо пах, и его присутствие больше не напрягало. Я вдохнула его запах уже специально, не удержавшись, но так и не поняла, чем конкретно он пахнет.

— Если так и дальше пойдет, то ты даже меня больше не будешь бесить, принц, — пошутила я, поднимая голову и заглядывая ему в лицо, улыбаясь.

— Таены, неужели? А всего-то стоило вытащить родовые клинки. Давно надо было, — парень скорчил физиономию мнимого возмущения.

— Только до тех пор, пока не будешь мешать мне… постой-ка! Сколько мы уже тут стоим? Я пропустила два дня занятий, а сейчас вот это, и мы продолжаем тратить время? Мне срочно надо в библиотеку, нельзя же пропустить… — сначала рассмеялась я, но потом очарование и покой этих секунд растаяли, как туман, едва первая иголка ощутимо кольнула под ребрами. А за ней целой стайкой уже несколько десятков. Я дернулась, отстраняясь от Рина.

— Минутку, Ная… — ИнЛекрит не помешал моей попытке вырваться из кольца его рук, но тут же схватил за ладонь и остановил, когда я уже развернулась и готова была выбежатьиз кабинета. В его глазах сквозила какая-то смесь разочарования и обеспокоенности. И непонимания. — Остановись. Почему мы не можем, например, сейчас просто пройтись и обсудить график занятий, а потом спокойно пойти на уроки? Зачем ты всегда бегаешь?

— Во-первых, это дополнительная физическая нагрузка и тренировка, во-вторых, график можно составить в соответствии с моей учебной таблицей занятий, вычеркнуть там несколько литератур и факультативов. В-третьих, мне нужно больше учиться, чтобы больше знать, чтобы стать сильнее…

— Чтобы? — вопросом предложил Рин продолжить эту таблицу зависимостей. Я слегка подвисла.

— Чтобы вступить в армию и защищать от тварей, — подумав, отозвалась я. Да, это именно то, чего я всегда хотела. Но только сейчас поняла, что добиться этого можно, и не убиваясь на учебе. Институт уже выпустил много поколений идеальных боевиков до меня, которые не ночевали в библиотеке, а жили спокойной студенческой жизнью. Наследник поднял одну бровь.

— Сама додумаешься, или подсказать? — саркастически усмехаясь, уточнил он, отпустив наконец мою ладонь и скрестив руки на груди.

— Подскажи, — потирая виски, согласилась я. Иголки начали колотить в голову тоже. Рин нахмурился, снова подходя и внимательно разглядывая лицо. Взял меня за подбородок, будто сканируя.

— Я конечно ничего плохого не думал, но это реально пипец, мышь. На тебе какое-то хашрино проклятие, ты в курсе? — вдруг вцепившись длинными пальцами мне в скулы, прошипел Рин. Вцепился — буквально, я чувствовала, как в кожу впились его ногти, дернулась было, но парень держал намертво, продолжая копаться в ауре, что-то выискивая. Я сумела только тихонько пискнуть от боли.

— Тише, мышка. Потерпи немного, — прошептал Рин, глядя мне в глаза. Я не могла отвести взгляд, а мир в его прозрачно-голубых радужках все ширился, поглощая меня, и мне казалось, что я падаю, лечу вниз головой в совершенно безграничный и бездонный океан, что он накрыл эту комнату волнами, и меня им вот-вот смоет.

Неимоверным усилием воли я заставила себя вернуться в свое тело и оттолкнула Рина. Он кинулся было снова ко мне, но я отступила, испуганно глядя на него, выставив ладони в защитном жесте. Парень замер и поднял руки, заметив мое частое дыхание и страх от непонимания.

— Спокойно, Ная. Я только хочу помочь. Я не причиню вреда, правда, — успокаивающим тоном сказал Рин, пока не пытаясь приблизиться.

— Прости, я… что ты делал? — бездействие уже становилось болезненным. Никогда раньше пятиминутная задержка не вызывала столько боли. А может, Рин прав, и это действительно какое-то проклятие, беснующееся сейчас из-за того, то его обнаружили?

— Просто искал, что на тебе и связано ли это с тем, как очищали твою кровь, — заметив, что я успокоилась и встала нормально, а не в боевую стойку, Рин снова подошел. — Точно пока не понял, нужно больше времени, но по-моему, с кровью это не связано. Это какая-то грубая, топорная магия, влияющая на осознание одного единственного желания. Мне надо, чтобы ты позволила понять, что это.

Вся его поза, голос, взгляд выглядели очень уверенными. Если до конца и не знал, что со мной, то точно хотел разобраться и помочь. Я почувствовала усталость, а ведь не прошло еще полдня. Проблемы валились, словно спелые яблоки, на мою голову.

— Ладно, только… не здесь. И побыстрее, — я снова потерла висок и поморщилась. Боль в голове расстрелялась не хуже фейерверков.

— Это с удовольствием, — нахально усмехнулся Рин, не успела я и дернуться, обхватил меня, крепко прижимая к себе, и вокруг нас закружился сине-зеленый мутно светящийся ураган разрыва. Внутри вихрь выглядел… волшебно. Песок Той стороны светился и искрился мелкой алмазной крошкой, аж мурашки по коже бежали от красоты пляски ветра и света. Ринсдей с легкой улыбкой наблюдал, как я восхищенно мотаю головой по сторонам, любуясь.

Глава 10. Прошлое

Четыре года назад.

Рин стоял на зубце астрономической башни, равнодушно глядя в разверзшуюся внизу бездну мрака. Та, что клубилась черной дырой у него внутри, словно затягивая, была пострашнее. Боль, которая не должна была стать материальной, набатом колотилась в виски. Оторвав взгляд от пропасти, Ринсдей посмотрел на небо, на котором сегодня не проблескивало ни одной звездочки, и свет луны не пробирался сквозь тяжелые грязно-свинцовые тучи. Давно начал накрапывать холодный дождь, и ледяные капли падали на тело будто металлические шарики, чувствительно ударяя. Рин покачивался то ли от ветра, то ли от собственной слабости. Один шаг вперед — и беспросветную боль внутри и мрак за его плечами заменит кем-то неясно нашептанный покой, но что-то останавливало сделать этот шаг.

Внезапно сзади открылся портал. Вспышку Рин скорее почувствовал спиной, чем увидел. Послышалось взволнованное бормотанье.

— Знал, что пригодится, цепляя амулет… — голос показался знакомым, и юноша слегка повернул голову, впрочем, даже не глядя, узнал прибывшего по ауре.

— Айден… — усмехнулся он почти бесшумно, снова отворачиваясь к пропасти. Прикрыл глаза, вдыхая холодный воздух. Мужчина быстро понял, где находится и напрягся.

— Ринсдей, я понимаю, тебе сейчас больно и тяжело. Это нормально. Просто послушай меня, — генерал ИнСагор'Идар начал медленно приближаться. — Моя истинная так же давно не рядом, но я ведь жив, Рин. Четырнадцать лет в одиночестве, я же выдержал. Ты тоже сможешь, ты должен бороться…

Пошатываясь, Рин развернулся к нему, но с зубца башни не слез. Теперь черная бездна развернулась за его спиной, и Айден видел, как она желает поглотить мальчишку. Генерал знал Рина с самого его рождения и проводил с ним едва ли не больше времени, чем родной отец, обучая. Поэтому понимал, что с проблемой Ринсдея никто лучше него не сможет помочь, и тайно прикрепил к наследнику амулет, отслеживающий негативные настроения. Как оказалось, не зря — сейчас сила этих самых эмоций перевалила за край.

— Ты не можешь навредить себе, иначе она тоже пострадает, — подступая еще на шаг, Айден протянул ему руку. Но Рин только жутко хохотнул, будто пьяный. Короткий смешок показался бы более нормальным для обезумевшего больного, чем для шестнадцатилетнего принца.

— Ничего подобного, Айден.

— Это не правда…

— Она ничего не чувствует. Совсем. Вдали от нее больно, и рядом невыносимо. Я не могу больше находиться возле нее, но ничего не получать в ответ. Ей это не нужно. Это односторонняя связь. Я ей не нужен, — почти бессвязно отозвался Рин, снова прикрывая глаза. Уголок его губ чуть дернулся.

— Так не бывает, — неспешно, фиксируя каждое слово, продолжал убеждать его генерал, очень медленно приближаясь миллиметровыми шажками. — Это, вероятно, какой-то блок. Не может быть один человек связан со вторым, но второй не связан с первым. Это противоестественно. И это просто невозможно. Должно быть объяснение. Но, сдавшись сейчас, ты ее просто убьешь. А девочка даже не знает, что под угрозой.

Рин нахмурился, сжимая пальцами виски. Мрак позади него заметался.

— Ты ее предашь, — добавил Айден негромко, подступая еще на шаг, и тут подросток, будто очнувшись, распахнул глаза, оступился и рухнул с зубца ему на руки. Рин почти пришел в себя, его заколотило, будто после обжигающего холода он вошел в очень теплое помещение. Парень вцепился в рукав военного камзола генерала, изо всех сил сжимая зубы и дыша судорожно, рвано.

— Айден… — прошипел он почти бесшумно. — Спасибо…

— Ничего, Рин. Все хорошо. Держись давай. Сейчас отпустит, — поддерживал его мужчина, поднимая глаза к небу. Тучи медленно расходились, и площадку наверху башни залило лунным светом.

ИнСагор'Идар думал об этом уже четыре года. Четыре года назад у Рина начала просыпаться магия Истинных, будто его пара все время находилась рядом с ним. Но девушка, к которой его тянуло, все время отдалялась от него, не проявляя ровно никакого ответного отклика. Сначала Ринсдею самому было интересно и забавно над ней подшучивать и пытаться привлечь без всякой магии, завоевать как девушку, но очень скоро ему стало не до смеха. Если находиться рядом с ней он мог на занятиях, тренировках, просто в библиотеке, то однажды этого стало мало. Ему была необходима поддержка ее магии, чтобы справиться с негативными последствиями отрыва от пары. Да и сила Д'энии в нем разрасталась очень быстро. Ее требовалось разделить с Истинной, потому что без ее помощи мощь джинна просто разрывала Рина изнутри. Она была слишком велика для него.

Генерал совместно с императором и его супругой перешерстили все возможные трактаты о парах. Девушку проверили на блоки и гейсы, но ничего особенного не обнаружили. Рина поддерживали родители, научившись силой собственной пары слегка ослаблять его боль. Но не безумие. Ринсдей все чаще начал срываться, злился на всех и вся, по мере взросления очевидные желания просто сводили его с ума. Чтобы не навредить Истинной, он начал ее избегать, что тут же ударило по его общему состоянию. Он то слабел так, что едва мог ходить, то прорывался мощью магии, демонстрируя зашкаливающие показатели.

Никто не знал, как помочь. Однажды Айден, не в состоянии более смотреть на его мучения, пошел было к этой девушке, намереваясь рассказать о парах, о Рине и магии, разрывающей его. Но не дошел. Наблюдая за ней во время тренировки, ловкой, гибкой, неудержимой и бесстрашной, он внезапно понял, что связь истинных, почему-то не пропавшая после гибели его собственной пары, вдруг многократно усилилась, будто жена прямо в эту минуту подошла к нему и присела на соседнее место на трибуне. Он пригляделся внимательнее…

Острая боль вдруг пронзила сердце, внезапная догадка морозом продрала кожу. Он не сомневался в своей интуиции. Ни секунду не сомневался. Девушка, принесшая Рину столько проблем, безусловно являлась его дочерью, пропавшей вместе со своей матерью под завалами дома.

Довольно долгое время Айден метался, не в состоянии принять решение. С одной стороны, ему безумно хотелось немедленно вернуть дочь в род, дать ей все самое лучшее, окружить родительской любовью, которой она столько лет была лишена. С другой, генерал хорошо понимал, что «самое лучшее» для нее — это Истинная пара с Ринсдеем, а введя ее в род, всеми этими процедурами, волокитой, ненужными стрессами он еще больше отстранит их друг от друга. Поэтому Айден решил молчать.

— Что мне делать, Айден? — наконец полностью приходя в себя, Рин привалился к стене, откидывая с лица волосы назад. Силы все еще до конца не вернулись к нему. Генерал присел рядом.

— Не знаю, Ринсдей. Может, пора ей рассказать? — предположил он.

— Нет. Это неправильно, — покачав головой, отозвался принц. Айдей хмыкнул, с намеком на смешок.

— Сейчас у тебя зато все очень правильно, — пошутил он. Рин усмехнулся.

— Что ты делал, когда твоя жена пропала?

— Два месяца ждал смерти, — тут же ответил генерал, но наследник даже не ухмыльнулся. — Потом понял, что ее энергия рядом, будто она и не уходила. Будто она все еще жива.

— Может быть, так и есть, — тихо заметил Рин. Мужчина пожал плечами, вздохнув.

— Тебе надо… — «Таены, — подумал про себя Айден, — не думал, что когда-нибудь это скажу шестнадцатилетнему пацану, но»… — попробуй заменить ее. Просто, чисто физически, — оценив его взгляд, пояснил Айден.

— Предлагаешь найти девушку на один раз? — приподнимая одну бровь, флегматично, даже без удивления спросил Рин, усмехаясь. К радости генерала, к нему вернулось его обычное настроение.

— Пока вы с ней не связаны клятвами и физически, тебе это понравится. Возможно, отвлечет или поможет перебороть боль. После того, как познаешь Истинную, к другой уже прикоснуться не сможешь, — пояснил генерал.

— Звучит довольно мерзко, Айден, — скривился Рин, но уже с усмешкой. Мужчина поморщился, и сам понимая, что слова Рина верные.

— Ну что поделать. Вряд ли тебе удастся сейчас соблазнить Наяру, — он пожал плечами, а ИнЛекрит с отвращением дернулся. Ему не понравилась мысль обманывать или принуждать к чему-то Истинную. — А с ней… ох, я не знаю, что с ней тебе посоветовать. Может, тактику поменяешь? Цветы, пироженки… — слегка неуверенно добавил Айден, но Рин расхохотался и встал, держась за стену.

— Кинжалы, копья и дополнительные двадцать четыре часа в сутках, чтобы она успевала все, что запланировала еще вытянуть из своих книжек. Клянусь, такого боевого ботаника школа еще не видела.

— Тогда сам садись за задания, балда, — велел ИнСагор'Идар, тоже поднимаясь. — Она готовится стать шединат ИнТарлида. Может, с ним поговоришь?

— Ага, и он швырнет меня с тренировочной площадки так, что я улечу за трибуну, намекни я ему только, будто пытаюсь за ней ухаживать, — проворчал Рин. — Идем, перенесу тебя в холл…

Айден тут же нахмурился.

— Ты не оставил разрывы? — принц сразу же закатил глаза. — Мы же просили тебя, Ринсдей, это слишком опасно. Нравится прыгать — носи портальные камни. Но рвать пространство миров лишний раз не стоит.

Хотя то, что делал наследник, разрывая ткань мира, не было изучено. Рин являлся первым из носителей императорской крови, кто научился открывать независимые порталы, хотя строго говоря, их и порталами то не назовешь. При использовании кристаллов тело человека будто дробилось на ускоренные частицы, что позволяло ему просто быстро переместиться из одного места в другое, даже внутри подпространственного деления миров. А разрывы Рина — почти то же, что и проломы, которые открывали хашры, пропуская тварей в миры, Нижний и Верхний. Он будто просто чувствовал, где дверь, и открывал ее.

— Ножками спустимся, — проворчал генерал, направляясь к двери. Недовольный наследник потопал за ним.

На следующий день вечером, сам не зная зачем, Рин отправился в библиотеку. Ная сидела в своем любимом кресле, сосредоточенно повторяя движения ладони, описанные в просто огромной книге, занимающей весь стол. Наверное, какая-то древняя практическая энциклопедия для воздушных стихийников. Часть жестов у нее удавались, образуя небольшие торнадо вокруг, но что-то не получалось, хотя она явно повторяла все правильно, и девушка выглядела раздраженной, потому что не понимала, что делает не так. Поэтому не сразу заметила вошедшего Рина. Вздрогнула, и тут же все воздушные завитушки пропали.

ИнЛекрит заставил себя промолчать, кивнул ей, даже не ухмыльнулся, и прошел к книжным полкам. Возможно, генерал прав, и пора просто отвлечься, потому что иначе он точно сойдет с ума. Достав нужную книгу, он устроился чуть поодаль, у камина, потер глаза и сел за конспект, переместив себе подходящую тетрадь. Даже полог тишины натянул, чтобы никому не мешать диктовкой. Ная пораженно посмотрела на него, не скрывая подозрения, будто ждала какого-то подвоха. Колоссальным усилием воли Рин заставил себя отвести от нее глаза и углубился в книгу.

Его хватило минут на пятнадцать. Девушка за это время сумела настолько приручить новую магию, что сгустила атмосферу вокруг себя в маленькую грозу с молниями. Рин вдруг пришло в голову, что она какая-то слишком уж сильная для простого стихийника, но, возможно, все дело в ее бесконечном стремлении учиться. Откопала же где-то этот книжный раритет, уму не постижимо. Девушка вдруг подняла голову, и их взгляды снова встретились. Внезапно Наяра улыбнулась ему. Первая и вот так просто, что у него внутри буквально загорелось солнце. Тугой комок эмоций слегка ослаб. Он просто улыбнулся в ответ, вновь возвращаясь к конспекту, внезапно осознавая, что так даже лучше, чем тереться вокруг нее, постоянно раздражая, требовать общения. Рано или поздно, но он добьется ее расположения, а потом и любви. Рин был уверен.

Глава 11. Настоящее

Наконец ураган рассеялся, и мы оказались в огромном каменном мешке. Пространство напоминало большую овальную залу, посередине каменный пол в виде идеального круга, сбоку — бассейны в форме полумесяцев, заполненные голубоватой, чуть светящейся водой. Наверное, с высоты помещение напоминало бы глаз, вот только потолки оказались довольно низкими, чтобы можно было оценить архитектуру постройки. Окружность залы была отделена от бассейнов небольшими колоннами с арками, на которых Рин сейчас зажег круглые светильники, ибо до этого зал освещался только идущими из-под воды голубоватыми лучами.

Здесь боль почему-то притихла, возможно, уверенная, что я пришла сюда учиться. Она вообще всегда сразу гасла, узнавай я что-то новое.

— Где это мы? — уточнила я, подходя к воде. Провела ладонью над прозрачной гладью, вызывая руну, чтобы просканировать, настоящая ли она. Магия не отреагировала, да и свет, идущий снизу, тоже никак не определила.

— Это залы под университетом, — объяснил Рин. — Тут много таких. Может, тренировочные. Но скорее, — он повернулся вокруг, указывая на стены. — Тюрьмы.

Я действительно не обнаружила здесь ни одной двери.

— Возможно, тут держали тварей. Эти стены блокируют магию, не выпускают ее за пределы комнаты, — добавил Рин. — Будешь плохо себя вести, оставлю тут, — не удержавшись, он широко улыбнулся.

— Принц, мы полдня с тобой, как дружим, а ты опять за старое, — усмехнулась я в ответ.

— Ага, значит, врала в лазарете? Так я и знал, — торжествующе отозвался Рин, отвлекаясь от рисования на полу какого-то круга с рунами.

— А чего тогда так перепугался? — съязвила я, распутывая шнуровку на предплечьях. Это место, несмотря на его историю, действовало почему-то успокаивающе. А вот наследник после моего вопроса ощутимо напрягся. Даже не обернулся ко мне, но я видела, как дрогнула рука, наносящая рисунок, и как окаменели плечи.

— Сама додумаешься, или подсказать? — наконец после паузы глухо ответил парень, по-прежнему не оборачиваясь и не вставая.

— Если не хочешь, не говори, — скорее почувствовав, чем увидев его напряжение, я пожала плечами и расстегнула сдавливающий ребра корсет. Облегченно вдохнула, наблюдая, как Рин медленно поднимается, но все еще не поворачивается ко мне.

— Рин, правда. Я не знаю, что с тобой произошло в госпитале, но если не хочешь об этом говорить, я пойму. Может, и не стоит усложнять то, что и так очень сложно. Но если готов рассказать, я выслушаю, и постараюсь понять. Возможно, тебе станет легче, — оставив корсет и наручи на небольшом бордюре, отделяющем воду от пола, я подошла к нему и хотела опустить руку на плечо, но Рин резко обернулся.

— Я думал, что что-то сделал с тобой! Сломил твой разум, непоправимо навредив! Думал, ты помнишь какого-то другого меня, которым я не являюсь! Я не понимал, что натворил, и что мне дальше делать! И, хашра побери, я никогда не хотел быть тебе только другом! — парень пытался сдержать голос, но эмоции ему не позволяли. Я почувствовала вину. В этот раз Рин не пытался меня затронуть, но мелкая дрожь, охватившая все его тело, вызвала у меня неодолимую, разъедающую тоску. Сама не понимая, что делаю, я шагнула к нему и приложила ладонь к его щеке. Рин тут же накрыл ее своей.

— Прости, — только и смогла, что сказать. Спустя минуту обмена взглядами, показавшуюся бесконечной, Ринсдей шагнул было ко мне, но я уже придумала, что добавить к извинению. — Я хотела узнать, зачем Викаиру моя кровь. Поэтому выдумала этот обман прямо по ходу дела. Иначе в обмен на информацию ты бы не постеснялся и потребовал что-нибудь исключительно противное.

Фраза, в начале прозвучавшая как попытка оправдания, закончилась типичной для нашего общения издевкой. Возможно, она была лишней, но парень хитро усмехнулся, не отпуская мою ладонь.

— Я бы попросил что-нибудь максимально безобидное, — пафосно заверил он. Я изобразила на лице маску крайнего недоверия. Так, как выглядит человек, которому врут, а он досконально знает правду. Даже глаза слегка закатила.

— Ага, конечно, — протянула я. — Назови хоть один пример, за который я бы тебя не убила.

Рин необъяснимо посмотрел на меня, будто предвкушая что-то, или сам сомневался, стоит ли делать задуманное. Слегка сузил глаза и провел языком по тонким губам. Я потом долго думала, почему меня это не смутило, не оттолкнуло? Но так и не нашла ответ. Рин внезапно притянул меня к себе за руку, которую не отпускал все это время, обхватил другой ладонью затылок и поцеловал.

Специально чуть-чуть наклонил, поддерживая за талию, чтобы я не смогла его как-нибудь оттолкнуть, не рискнув при этом упасть. Его пальцы снова, как тогда в госпитале, вызывали пульсацию жара и холода. Я вцепилась в рукава его рубашки, чтобы хоть куда-то деть руки, но тут же поняла, что ХОЧУ ответить. Вихрь мыслей пронесся в миг в голове и оставил только одну.

«Оттолкнуть и вырваться, потом удар в ключицу… или лучше пощечину? Зачем так приятно? Еще думает, за ЭТО я его не убью? Таены, нельзяааа! Еще один пункт шеду в список, за что меня можно наказать. Я смогу себе простить? А если прощу, что дальше? Охх, поздно уже…»

Это последняя мысль, после которой я поняла, что уже отвечаю Рину, даже обхватила ладонью его шею. Реакция не заставила себя ждать. Ринсдей тут же прижал меня к себе сильнее, углубив поцелуй, слегка ускорился. Я слышала, как бешено стучит сердце у него в груди, да и мое не отставало. И в тот самый момент, когда он оторвался от моих губ, по моей коже прошел разряд, и вибрирующая магия, такая же, как тогда в библиотеке у Рина, затанцевала вокруг меня, окутывая нас обоих прозрачным облаком горячего воздуха. Ринсдей не отпустил меня, пользуясь отвлечением, снова коснулся губами губ, отмечая короткий, мягкий поцелуй, словно оставляя его на память. После этого осторожно выпрямился и, убедившись, что я стою на своих ногах, отступил на шаг. Но только на один, разглядывая, как и я, прозрачные завихрения первобытной древней силы.

— Я с ее помощью смогу создавать разрывы? — уточнила я негромко. Рин немного шокировано посмотрел на меня. Он явно ожидал другой реплики.

— Все было настолько хорошо, что ты не хочешь меня убить? — парень не скрывал свою радость, но от сарказма не удержался. Глядя в его довольное лицо, полное какой-то неясной для меня надежды, я не смогла не улыбнуться.

— Убить — нет, Ринсдей, никогда не хотела. Хотела, чтобы не мешал учиться. Не понимала, зачем драгоценному тебе мое безродное присутствие…

Еще не дослушав до конца, наследник подступил обратно ко мне, встав почти вплотную, глядя сверху вниз. Счастливое выражение пропало с его лица, брови сомкнулись на переносице.

— Тогда меня больше интересует, чего ты хочешь сейчас? — взгляд стал очень серьезным, пронизывающим.

— Чтобы ты так больше не делал. Не строил для себя иллюзий, а мне не давал надежд, которые помимо всего прочего, мне совершенно не нужны. Чтобы понял, что даже если мы повстречаемся какое-то время, никто от этого не будет счастлив. Ни император, ни потенциальные возможные, — я выделила это слово, потому что сама никак не могла являться «возможной», — невесты, ни ты сам, ни я. Не стоит усложнять то, что и так сложно, — я пожала плечами и вывернулась из его рук. — А теперь давай снимать это проклятье, чтобы не сидеть тут весь день. В бассейнах безопасно? Я ощущаю небольшое желание это проверить, — я хихикнула, совсем неуместно в данной ситуации, потому что вид у Рина поменялся. Только что чуть ли что не излучал концентрированное счастье, и тут же выражение лица стало жестким, без намека на улыбку или хотя бы просто на его обычно саркастическую усмешку. На скулах заплясали желваки, и кулаки медленно сжались. Я стояла напротив, спокойно глядя на него. Сейчас я уже могла отслеживать его магию, и она просто бесновалась внутри, в то время как моя погасла, затаившись внутри резерва. Его буквально разрывает, эта мощь слишком велика для него, подумала я, отчасти и желая помочь, но не зная, как. Как вообще он справлялся с ней всё время?

Еще в переговорной ректора я поняла, что магия Рина значительно превышает уровень любого из живущих ныне носителей императорской крови, даже уровень его отца. Судя по тому, как его заинтересовала информация о кинжалах, стало ясно, что никто из членов их семьи пока так не умеет. А это значит, что сила непосредственно Д'энии в наследнике куда чище и мощнее, чем в других. Возможно, по магии я куда ближе к нему, чем казалось.

— Ты ведь понимаешь, что я права? Мы даже не знаем друг друга. Я отдалялась не потому, что ты мне не нравишься, Рин. Хотя, если мешаешь — бесишь, этого не отнять… Принц не может быть помолвлен с сиротой, это нормально и правильно, а побыть вместе какое-то время, и тут же потерять друг друга… я так не смогу. Эти факты ты не обойдешь. Прости, но аргументов против них у меня нет, — невесело усмехнулась я, не в состоянии помочь магией, но попытавшись помочь хотя бы словами. — Ты должен это принять. Просто отпустить свои иллюзии…

— Не могу я отпустить! — вдруг прорвало Рина, он схватил меня за плечи, легонько встряхивая. Я прикрыла глаза и покачала головой, но отстраняться не стала. — Аргументов нет, говоришь? У меня они есть. Ты избранная мне, Истинная, как ты до сих пор еще не поняла?

— Вот именно потому, что это не так, я и не поняла! Я ничего такого не чувствую к тебе, Рин, пойми. Я даже не люблю тебя! — я не хотела говорить вот так, неприкрыто и напрямую. Это слишком… жестоко и грубо. Но это было правдой. Истиной, в которую ему придется поверить. Довод, который помог бы ему пережить свою иллюзию. Рина даже передернуло от моих слов, впрочем, судя по его решительному виду, он ни единому из них не поверил.

— Я тоже не чувствовал вначале. Просто рядом было слишком комфортно. Просто рядом. Всё было… еда вкуснее, школьные скамейки мягче, воздух приятнее… всё потому что ты была поблизости. Я отследил разницу, уж за все эти-то годы… — выдохнув, отозвался Рин, настаивая на своем, но я перебила его.

— Примерно в той же мере, насколько было некомфортно мне, — получилось едко, но что делать, если это правда. Ринсдей вдруг нервно дернул пальцами, чуть приподняв ладони, и посередине круга возникло два мягких кресла и небольшой журнальный столик с чашками, кофейником и вазой с пирожными.

— Мы не выйдем отсюда, пока все не выясним, — резко бросил он, плюхаясь в кресло. — Комфорт, мышь, садись уже, и не пищи потом, что я о нём не забочусь.

Глава 12

— Мы не выйдем отсюда, пока все не выясним, — резко бросил он, плюхаясь в кресло. — Комфорт, мышь, садись уже, и не пищи потом, что я о нём не забочусь.

Я испепеляющее посмотрела на него, сжав зубы, но промолчала и послушалась.

— Хочешь сказать, до тех пор, пока я в тебя не влюблюсь? — съязвила я, беря чашку с ароматным кофе и маленький кекс. Язвить оказалось очень легко, тем более на тему, в которую я совершенно однозначно не верила. Рин чуть сузил глаза, не отрывая от меня взгляда. А я радовалась, что между нами есть преграда, пусть даже и такая сомнительная, как маленький круглый столик.

— Мысль, конечно, хорошая, — все еще немного дергано, но уже спокойнее оценил наследник. — Но мне больше нравится фраза «пришли к общему мнению».

— То есть, к твоему, — уточнила я. Рин запрокинул голову назад и застонал. Потом снова неопределенно махнул рукой в сторону, и там вдруг появилась огромная кровать с балдахином, застеленная красным пушистым пледом. Я тут же подавилась кофе, который только что отпила, когда обернулась посмотреть, на что он своим взмахом указывает. — Нет! Даже и думать не смей! — наследник расхохотался, наблюдая, как дрожат мои руки, пока я пытаюсь поставить чашку на столик, вскочить и одновременно не расплескать напиток.

— Ты себя плохо ведешь. Я же обещал тебя тут запереть в таком случае, — просмеявшись, напомнил он.

— Так, хватит! Рассказывай о проклятии, пока я все тут не разнесла, и пора наверх. Не знаю, что тут за блокирующая магия, но учебу никто не отменял. Я и так отстала из-за твоего «своевременного» желания повыпендриваться императорской магией, если тут еще полдня просидим, будет катастрофа.

— Ладно. Иди сюда, — вдруг легко согласился Рин, удобно и расслаблено устраиваясь в кресле. Я обошла столик и встала рядом, даже чуть подпрыгивая от раздражения и желания весь этот кошмар поскорее закончить. — Садись, — добавил он. Я с недоумением посмотрела на него и даже отступила на шаг назад.

— Куда?

— Ко мне на колени, — он протянул ко мне руку и поманил пальцами, поторапливая сделать это поскорее.

— Рин. Не наглей, — тихо и угрожающе велела я, но парень только развалился еще вальяжнее. — Знаешь, прожила же как-то почти восемнадцать лет, и ничего… кроме одного надоедливого наследника, конечно, мне не мешало. Проживу и дальше. Там не может быть ничего опасного…

С этими словами я направилась к месту у стены, где с ней соприкасался каменный пол. Рин обернулся, заинтересованно, но без попыток остановить наблюдал за мной. Я обшарила стену, понажимала на какие-то выступающие валуны, просканировала магией — пусто. Когда шла к противоположной стене, заметила, как наследник спокойно наливает себе еще кофейку, кивнув, салютует мне чашкой. Таены, у него своих дел нет? Зачем только я попросила перенести нас из кабинета ректора в другое место?

— А у тебя не возникает сомнений, что дверь тут вообще есть? — жуя пирожное, мило улыбаясь, уточнил Рин. Я злобно посмотрела на него.

— Зачем строить тюрьму, в которую никого нельзя посадить? — задала закономерный вопрос. Ринсдей пожал плечами.

— Мы-то сейчас тут, — толком не объяснил, но смысл стал понятен.

— Ты же уже здесь бывал? — С подозрением уточнила я. Кто его знает, может Рин вконец спятил и сам заточил нас в каменном мешке, в надежде, что если нас и найдут, то весьма нескоро, а сами мы отсюда вряд ли выйдем. Еда и предметы обихода тут появляются, вода есть. По моим округлившимся от ужаса глазам ИнЛекрит, кажется, уловил ход мыслей, но сжалился и успокоил, что бывал не раз и легко сможет вынести нас отсюда.

— А разрывы ты создавать не сможешь. Это особенность носителей крови тварей, — отправляя в рот очередное пирожное, Рин усмехнулся и игриво подмигнул. Я глубоко вдохнула, прикрыв глаза, сжала и расслабила кулаки.

— Таены великие, простите меня, ибо я грешна. Можно назначить другое наказание? Ибо с этим я стану еще более грешна, и убью его к хашрам, — пробормотала я, решительно подходя к Рину, по мере приближения повышая голос, чтобы он точно не пропустил, что я о нем думаю, отбирая у него кофе и села, как он просил. ИнЛекрит тут же разулыбался, выглядя как довольный кот, но когда я наклонилась, чтобы поставить пустую чашку на столик, продолжая при этом сидеть у него на коленях, пусть и боком, то услышала плохо сдержанный хриплый вдох.

Ох, как захотелось поддеть его! Задвигаться на нем, чтобы на своей шкуре понял, какого это, когда тебе все время что-нибудь делают поперек. Выхватить потемневший взгляд, почувствовать сбившееся дыхание и бешено колотящееся сердце… Я видела немало истинных, да и просто пар, в институте, поэтому отлично знаю, как все это делается. Но это не очень-то честный вариант мести, так как Рин все еще уверен, будто в меня влюблен.

Таены, прошу, об истинности давайте я подумаю потом… тридцать второго никогдабря меня бы устроило…

— Рин. Проклятие, — напомнила я, щелкая маленькой молнией его по руке, поползшей было по бедру. Он зашипел, но больше для виду, и, вдруг посерьёзнев, снова прикоснулся пальцами к скулам. В этот раз боли я не ощутила. Правда, удержаться в своем сознании и снова не провалиться в ледяной океан его глаз оказалось почти так же сложно.

— С кровью это точно не связано, — наконец тихо сказал Рин, убрал ладони от лица. Правда, они тут же перекочевали на талию. — И это не проклятие, как таковое, а скорее заклинание на подсознание. Вредить тебе оно начинает, только когда ты отвергаешь желание учиться. Хашры, Ная, — он вдруг рассмеялся. Лично я не находила в этом ничего смешного и все еще не понимала, в чем это выражается. — Вот почему ты такая, — продолжил Рин и тут же посерьёзнел. — Это было грубо, прости. Когда ты была ребенком, примерно, около двух лет, это заклятие наложили работорговцы. Оно заставляет тебя постоянно испытывать желание учиться, становиться сильнее и познавать новое. Когда не действует на сознание, начинает причинять физический дискомфорт. Иначе как бы они заставили двухлетних детей выполнять то, что приказано? Терпеть физические нагрузки? Тренироваться?

Рин дал мне время немного осмыслить сказанное, а потом начал рисовать пальцем невидимую спираль у меня на предплечье, постепенно стягивая в нее свою силу, когда я поняла, что он собирается сейчас снять с меня заклятье. И испугавшись, дернулась, нарушив магическую вязь фигуры. Что я вообще буду представлять из себя без этого желания? Вдруг стану ленивой?

— Что? — Ринсдей с недоумением посмотрел на меня. Я все еще сомневалась.

— А что, если все мои достижения только благодаря ему? Вдруг я стану слабее без него? Не смогу добиться того, чего добилась бы с ним?

— Ты никогда уже не станешь хуже, — заверил Рин, а я фыркнула.

— Потому что хуже уже некуда?

— Потому что ты идеальна, — отозвался Ринсдей, проигнорировав иронию, не отрывая от меня глаз. Сказал так невыносимо искренне, будто выдохнул. Почему-то захотелось прикоснуться к его губам своими, его лицо настолько рядом, что кажется, нас разделяет всего лишь пара сантиметров, и…

…и несколько тонн золота в императорской казне, пара десятков родов и звучных фамилий, двести тридцать пять потенциальных невест и этот… этикет.

Интересно, что это останавливает только меня, Рин тем временем потянулся ко мне, но я уже расхотела целоваться и отстранилась.

— Ладно, снимай. Постараюсь не разлениться, — остановила я его. Ринсдей хмыкнул и все же умудрился коротко скользнуть губами по моим, прежде чем я успела отвернуться. Снятие заклятия заняло у него не больше пяти минут, хотя наверняка мог бы и быстрее. После того, как спираль напиталась его силой, она просто вытянула из меня несколько желтоватых сгустков магии и поглотила, погаснув. Я почувствовала легкое непонятное ощущение, будто пространство будто на секунду расширилось, но всё быстро пропало.

— Всё, — отчитался Рин, и я тут же попыталась встать, но он удержал. — Погоди-погоди, еще кое-что. Ты вроде сама хотела проверить бассейны, — с этими слова ИнЛекрит поднялся и прямо на руках понес меня к воде. Никакие брыкания, вопли и даже стихийная магия воздуха его не остановила. Немного замедлила моя, как я считала, мертвая хватка, с которой я вцепилась в колонну, но и то он сумел довольно быстро меня от нее оторвать, чтобы прямо в одежде бухнуться в прохладную воду.

Бассейны отказались очень глубокими. Это я выяснила, когда всеми хашрами выругала ИнЛекрита и, сняв верхний жилет и обувь, отправилась дальше плавать, раз уж все равно мокрая. Голубоватый свет излучали фонари, находящиеся глубоко на дне, а бассейны, будучи смежными, соединяясь прямо под полом круглой залы, поддерживаемой резными колоннами.

— Неплохая тюрьма, — заметила я подплывшему Рину, который тоже избавился от ботинок и рубашки.

— Да, занятная, — согласился он. Свет подводных фонарей танцевал по стенам неоновыми бликами. От каждого нашего движения поднимались легкие волны, а танец отсветов ускорялся. Наследник вдруг привлек меня к себе, закинув мои руки себе на плечи и обняв. Вода при этом стала будто немного плотнее, самостоятельно не давая нам погрузиться глубже. Я усмехнулась, правда уже беззлобно, очередной беспричинной попытке Рина приблизиться.

— Зачем тебе это, Ринсдей? — спросила я, искренне недоумевая, серьезно глядя ему в лицо. — Ты утверждаешь, что я твоя истинная, значит, тебе придется жениться на мне. Что, если ты ошибаешься?

По лицу парня все еще скатывались капли от брызг, которыми я его окатила. В свете неоновых фонарей они казались хрустальными.

— Я не думаю, что это можно с чем-то перепутать, — отозвался Рин, немного подумав, подбирая слова. — Это не просто симпатия, возникшая к девушке. Это магия, ощутимая тяга. Осознание высшей ценности. Желание защищать и заботиться, контролировать все и вся в твоей жизни. Ну и другие… очевидные желания.

— Но ты же спал с другими девушками? — вкрадчиво уточнила я. Какие желания он имел в виду, уже понятно. Очевидно настолько, что странно, почему между нами все еще не кипит вода.

— Не то, чем стоит хвастаться перед истинной, — Рин точно остался недоволен этим вопросом. — Я готов был на хашру кинуться, лишь бы понять, что со мной происходит. Ну, и тебя не тронуть. Тогда тебе было слишком мало лет.

Я промолчала, никак не комментируя это откровение. Задумалась, глядя в сторону.

— Я не жду, что ты мне вот так сразу поверишь. Сам бы рассмеялся, если кто мне так сказал, а я ничего не чувствовал. Сначала я думал, ты мне дуришь голову, скрываешь притяжение. В госпитале же получилось. Но с этим невозможно бороться долго, — негромко продолжил Ринсдей, вдруг наклонив голову и прикоснувшись губами к шее, рядом с плечом. По моему телу прошла слабая дрожь, вдох воздуха получился чуть громче и прерывистей, чем обычно. Не видела, как он улыбнулся, но почувствовала по губам, а потом Рин продолжил поцелуи дорожкой вверх по шее, к уху. Я запрокинула голову чуть назад и вбок, позволяя ему продолжить.

С одной стороны, я понимала, что если не являюсь его истинной, то всем будет только легче и лучше, включая и нас самих. Но при этом гнала из головы мысли о том, что он все это выдумал, чтобы уложить меня в постель, так сказать, напоследок перед завершением института, коронный заключительный раз с девушкой, которую преследовал всю учебу. С другой, он никогда прежде так явно и не приглашал меня в свою постель, старался контактировать, но руки не распускал. Не в драках конечно, там-то никто и слова не сказал бы, облапай он меня с головы до ног. Странно все как-то. И отклик почти нулевой. Приятно от его касаний, не спорю. Кому не приятно внимание. Но в моем понимании истинность должна быть — БАМ! — гром среди ясного неба. А потом все, что было просто хорошо, должно стать супер хорошо.

Не встретив сопротивления, Рин провел кончиками пальцев по позвоночнику, вынуждая немного выгнуться, и осторожно, будто пробуя, снова коснулся губ. Я попыталась ответить, но секунд через пятнадцать поняла, что уже не только почти ничего не чувствую, но и просто не хочу.

— Нам пора идти, — сказала негромко, когда поцелуй распался сам собой. Рин заметно помрачнел.

В узких углах бассейна, оказывается, были ступеньки, но принц проигнорировал их, предпочтя со мной на руках сразу уйти на самую глубину. Зато сейчас не пришлось запрыгивать прямо на бортик, чтобы выбраться. Вода с одежды, правда, лилась ручьем, но Рин мгновенно высушил ее. Молча.

— Я обидела тебя? — напрямую спросила, когда молчание стало гнетущим. Наследник без укора, но и без улыбки посмотрел на меня. Глядя на него сейчас, не могла не спросить себя, каким образом я пропустила момент его превращения из нескладного мальчишки в атлетически сложенного мужчину? Ринсдей всегда был высоким, сколько его помню. Но лет до четырнадцати — худой, даже слишком, что ему совсем не шло, несмотря на ежедневные физические тренировки и бои. А потом он старательно прятал фигуру под военной формой и черными плотными рубашками. Теперь будто глаза открылись. Может, в этом все дело? За вечными приколами и раздражением на Рина я не успела заметить, что он повзрослел?

По обнаженному торсу скатилось несколько капель с влажных волос. Ринсдей немного нервно откинул мешающие пряди с лица, будто специально демонстрируя, как идеально проработанные мышцы двигаются под бледной кожей. Нет, я так же тренировалась годами, и на моем теле нет ни грамма лишнего жира, кроме того, который необходим для женского здоровья, но это… вот где совершенство.

Заметив, что я неотрывно его разглядываю, Рин сделал несколько шагов ко мне, но я отступила назад, отвернувшись, направилась к накидке формы и накрепко затянула корсет. ИнЛекрит мне приятен, но не стоит усугублять. Может, и его чувства сойдут на нет, если он их действительно испытывает. Так будет лучше для всех, но к хашрам мой язык, если он еще хоть раз повернется назвать его мальчишкой.

— Рин, я правда не хотела… — я сумела поднять на него взгляд, только когда полностью оделась. Ринсдей полусидел, привалившись к кровати, и ждал меня.

— Не обидела. Я чувствую, что отклика нет. Но я поборюсь за нас, не сомневайся, — выражение его лица стало жестким, даже немного хищным. Я прикрыла глаза. Упрямец. Решила никак это не комментировать.

— Я готова. Идем, — мне придется приблизиться, чтобы он переместил меня. Рин молча обхватил меня за талию одной рукой, и зала пропала в торнадо сверкающего песка.

Ринсдей перенес нас прямо к моей комнате, которую я делила еще с четырьмя стихийницами, и, едва выйдя из разлома, отстранился.

— Собери вещи. Чтобы не вызвать подозрений, тебе выделят отдельную комнату в нашем крыле, — тихо предупредил принц, оглядываясь, не видел ли кто. — Не спорь. Тебе придется покидать ее, возможно, часто ночью, перемещаясь прямо из спальни так, чтобы никто не знал об уходе.

Я хотела бы поспорить о подозрениях и незаметности, но Рин, не прощаясь, пропал в поТустороннем вихре. Вот тебе и загадала истинного. В этот момент, скользнув взглядом по коридору, я вдруг кое-что вспомнила. Сейчас это многое объясняет, но тогда неожиданный визит Рина поздним вечером я совсем не поняла.

Глава 13. Прошлое

Два года назад.

— Позовите Наяру, — я уже ложилась спать, когда раздался стук в дверь, и одна из соседок пошла открывать. Голос Рина я узнала бы из тысячи, несмотря на то, что сейчас он звучал хрипло и натужно. Вздохнула и закатила глаза. Он совсем спятил, доставать меня теперь и ночью решил?

— Она собирается спать, что передать? — почему-то девчонка даже не попыталась кокетничать, что уже настораживало.

— Просто… позови…

А вот эти нотки в тоне я слышала впервые, так что даже не дожидаясь приглашения, накинув серый халатик до колена, пошла на голос. Рин едва на ногах стоял, держась за косяк, волосы спутались, глаза красные, воспаленные… я давно его не видела, последнее время он меня почему-то избегает. Едва увидев, он отпихнул девушку, схватив меня за руку, вытащил в коридор, захлопывая дверь прямо перед ее любопытной мордашкой.

— Рин, тебе надо в лазарет, что с тобой такое? — даже несмотря на не слишком теплые мои к нему чувства, я бы ни за что не оставила любого человека в реальной беде. А сейчас, по ходу, ему было именно настолько плохо. Я попыталась подхватить его под руку, но он все равно упал, процарапав ногтями краску на стене,утащив за собой и меня.

— Нет! — выдохнул он, обхватывая мою талию руками, медленно, будто противостоял какой-то силе. Двигаясь, словно отравленное насекомое. — Не надо. Только не бей, пожалуйста. Дай мне минутку…

Парень приник щекой к груди, прижимая меня к себе, судорожно дыша. Его вообще не заботило, что я сижу на каменном полу в коридоре, где нас любой может увидеть, а он так вообще распластался рядом, скрючившись, будто пытаясь быть максимально близко. Сначала я не знала, куда девать руки, но потом осторожно погладила его по голове, задевая шрам на виске, тянущийся почти от внешнего уголка глаза до линии волос. Спустя пару минут его дыхание действительно выровнялось, дрожащее от напряжения тело слегка расслабилось.

— Знаешь, откуда шрам? — уже легче и свободнее спросил он, но положения не поменял.

— Нет, — отозвалась негромко, зато отлично знала, что никакие другие на нем не остаются. Вот просто заживают вровень с кожей, и все. Как бы его ни колотили, чем бы ни резали.

— На мою мать напали, когда я был еще в утробе. Кинжалом попали в живот, чудом задев меня только в этом месте. Королеву пришлось срочно оперировать, и с тех пор она не может иметь детей. А поскольку она истинная императору, я единственный наследник, — отозвался он глухо, делая паузы между предложениями, будто тянул время.

— Что-то не сильно ты себя бережешь, — отозвалась я скептически, все еще не понимая, какой хашры он приполз ко мне, а не в госпиталь, или не попросил вызвать целителя. Он только хмыкнул. — Что с тобой случилось?

— Ты последнее время не чувствуешь… ничего такого? — вопросом ответил Рин, не уточняя, однако, что конкретно «такого» я должна испытывать.

— Что ты имеешь в виду? Нет, ничего особенного, — с недоумением отозвалась я, пытаясь заглянуть ему в лицо, но он все еще вцеплялся в меня, будто утопающий в соломинку.

— Ясно, — коротко откликнулся он с горечью в голосе. Я ощутила укол совести, что даже не пытаюсь помочь ему разобраться с какой-то проблемой. Хотя с какой бы стати я должна это делать?

— Ну, эээ… тебе помочь дойти до лазарета или до твоей комнаты? — я уже хотела бы вернуться к себе, чтобы не вызывать подозрений длительностью своего отсутствия, хотя уже предполагала восторженные расспросы соседок.

— Только если ты со мной в ней останешься, — отозвался Рин без намека на усмешку, но я тут же вспыхнула. Разозлилась, понимая, для чего он устроил этот спектакль. Оттолкнула его, пусть не без труда, так как вцепился в меня Ринсдей намертво, и встала.

— Я сейчас имею желание добить тебя на этом самом месте, — прошипела гневно, но все равно не могла не убедиться, все ли с ним хорошо, слишком уж убедительно он играл. — Тебя провожать? Или я пошла спать.

Рин все так же полулежал на полу, расслабленно, но скорее даже обессиленно, и без всякой насмешки смотрел на меня снизу вверх. Так смотрят люди, крайне фигово справляющиеся с раздираемой их болью.

— Иди спать, мышь, — прошептал он. — Я нормально, спасибо за помощь.

Я фыркнула, впрочем, с сомнением, но выглядел и правда уже намного лучше, поэтому, пожелав доброй ночи, отправилась в комнату. Это сколько же энергии он из меня выкачал? Для такого восстановления явно требуется дикое количество силы. Но почему-то я и близко не заметила уменьшения резерва, он даже будто слегка возрос. Ни хашры не поняла, поэтому, игнорируя якобы ненавязчивые расспросы соседок, легла в постель. Что-то такое внутри меня шевельнулось, рядом с сердцем, я призвала магию, продиагностировала тело и резерв силы, и… ничего необычного не обнаружила. А шевеление стихло само собой, и я заснула.

Глава 14. Настоящее

У богов странное чувство юмора, думала я, собирая сумки, даже не обращая внимания на время. Когда взглянула на часы, поразилась, что мы пробыли в подвальной зале всего лишь полтора часа. По моим меркам, прошло полдня. Вообще это означало, что надо срочно ускориться и бежать в учебную часть узнавать, что я пропустила по учебе. Хотя ужасно не хотелось покидать комнату, я отругала себя, что, мол, только сняли заклятие, так сразу и растеклась по полу ленивой лужицей? Я наскоро переоделась в тренировочные черные леггинсы и футболку, накинула сверху свободную растянутую майку до середины бедра, в которой всегда тренировалась, чтобы не слышать излишних пошлостей на уроках боя, и бегом бросилась в учебную часть.

— Мо-о-ория! Ты не сдохла? — поприветствовал меня Дикс Люмнир во время забега, полукровка оборотня и голема, когда я, наполучав заданий от шедов пропущенных мной предметов, принеслась на тренировку с небольшим опозданием, за что тут же схлопотала лишние два круга. Для Алуа и смерть-то никогда не являлась уважительной причиной опоздания, с той только разницей, что труп он не смог бы наказать. А вот если бы тело по каким-либо причинам восстало из мертвых, то можно не сомневаться, получило бы и все десять кругов за опоздание.

— Хуже, Дикси, я теперь Д'энии. Императорская кровь, — не хотелось тратить воздух, рассчитанный на вдох-шаг, да и лавовый тигр мне никогда особо не нравился. Слишком уж задиристый и грубый. Но это, наверное, от не самой сладкой сиротской жизни. Дикс появился в интернате лет в десять, до этого, слышала, жил в детском доме, потом его протолкнул в институт какой-то генерал, поэтому он был на несколько лет старше своих однокурсников, так как до этого ходил в простую школу и безнадежно отставал от сложной университетской программы образования. Мне повезло больше, я о жизни до школы, кроме тренировок, почти ничего не помню, а вот он хлебнул и улицы. Фамилию ему, как и мне, дали тут, в академии.

С удовольствием оценила, как его черные глаза округляются, и в них загорается ужас, а потом он отстает. Наверняка припомнил все «не те» словечки, которыми меня щедро награждал. Не смогла сдержать довольную усмешку. А что, могу себе позволить. Я ж не уточняла, что чистокровна. Зато теперь он разболтает всем, и от меня наконец-то отвалят.

— Оу, поздравляю с приобретением, Умория, — близняшки ИнАбиер были сильнейшими телепатами, но исключительно между собой, поэтому всегда говорили синхронно. Хотя, впрочем, вдвоем наверное могли и сломать защиту, чтобы влезть кому-нибудь в голову. В любом случае, если не знать, что перед тобой телепат, легко попасться. Отследить их в чужой голове, да и в своей тоже, практически невозможно. Я не понимала, как в их паре одна получилась огненным стихийником, а другая — боевиком, при том, что обе носили императорскую кровь, а еще постоянно коверкали то мое имя, то фамилию. Кличка с фамилией даже прижилась в свое время. Вот как, хашра возьми? Откуда они узнали? Я же догнала их, а не отстала на круг, где Дикси наверное уже всем растрепал.

— Спасибо, это мое пятое сотрясение, — вильнула я, надеясь, что они это про отключку. Сестры рассмеялись, не снижая темпа. Они черпали энергию друг в друге, что сильно увеличивало резерв обеих, и могли бегать хоть по пятьдесят кругов. Однако в боях я все еще могла уложить обеих, одну воздухом, вторую просто физически.

— Мы про императорскую кровь. Повезло, сиротка, — с этими словами они ускорились и обогнали меня.

И тут до меня дошла одна важная вещь. Ни одна девушка-носитель императорской крови, силы Д'энии, не могла ее использовать, только передавать детям. Ни одна, кроме меня. А может… во мне не кровь императорских родов? Может, Д'энии вернулись в наш мир?

Да нет, бред какой-то, к хашрам. Они настолько умные, просветленные и сильные, что уже тысячи лет не принимали человеческой формы, предпочитая существовать в виде бесплотной вездесущей энергии. Такими их видели последние разы, много тысяч лет назад.

— Мория! Пинок нужен? Плюс два круга за снижение темпа, — проорал с трибуны шед. Я ускорилась, закатив предварительно глаза. — ИнЛекрит, чем тебе манекен не угодил? Новый сам не сделаешь, небось!

В этот же момент с тренировочной площадки, вокруг которой мы бегали, раздался оглушительный взрыв. Всех адептов сбило с ног ударной волной, да еще слегка протащило по беговым дорожкам прочь от тренажеров. Я успела выставить барьер и прикрыть не только себя, но и близняшек, но все равно в ушах свистело, а глаза слезились от попавшей пыли.

— ИнАбиер, вы целые? Помощь нужна? — прежде чем встать, подвластным мне воздухом разогнала пыль вокруг себя, часто моргая, поднялась, с неудовольствием обнаруживая кровоточащее плечо, и обратилась к девушкам. Оливия еще лежала, постанывая, Илавия уже стояла, нагнувшись, упираясь руками в колени. Она боевик, и сообразить обязана была быстрее сестры, но все же не успела выставить барьер. В реальном бою это была бы неминуемая смерть. Я обернулась на площадку.

— В норме. Что это было? — спросила Илавия. Даже имена у них были словно специально созданные для того, чтобы их путать. Я пожала плечами, подняла ладони вперед. Тренировочная площадка размером с большой стадион, так что даже мне обычно нужна минута, чтобы разогнать пыль. Мне не требовалась концентрация, чтобы воззвать к родной стихии, однако глубокий вдох и прикрытые глаза сильно ускоряли дело. Обычно. Но сейчас ветер разметал песчинки и клочья пыли со стадиона в считанные секунды. Сила стихии как-то резко возросла, будто кто-то слегка добавил в меня лишней мощи. И судя по раскрытым ртам близняшек, никто в школе больше не усомнится в моей крови.

Думаю, никто, кроме меня.

Я никак не могла понять, что взорвалось. Удар такой силы мог бы и к гораздо более серьезным и печальным событиям привести, я сориентировалась, поставила щит, но повезло ли так же остальным? Я вновь осмотрела поле. На первый взгляд, разрушено оказалось абсолютно все, возле расколотых тренажеров лежали адепты. Таены…

Я бросилась к первому попавшемуся парню, лежащему под обломком манекена для отработки ударов. Им казался Румер, дракон, серьезных повреждений не нашла, он очнется, чешуйчатым такой удар ни о чем. Оборотни регенерируют, о них можно тоже особо не беспокоиться. Големы понятно. Больше всех могли пострадать маги-стихийники, оказавшиеся ближе всех, но таких на площадке в это время должно быть мало. Во время тренировок боевиков они стараются держаться подальше от стадиона, если не входят в сформированные боевые группы.

И все же, что это такое было? Алуа уже сбежал с трибуны, отправив несколько искр-посланий в лазарет, и перетаскивал адептов по двое-трое в руках из обломков на беговую дорожку. Адепты говорили со всех стороны, две девчонки от шока плакали, ИнТарлид громогласно ругался, стонали раненые, в этом гомоне невозможно сосредоточиться, чтобы распознать, откуда пришелся взрыв. И все же один звук не вписывался в общий гвалт: посреди поля кто-то продолжал исступленно избивать деревянный манекен.

Меня это смутило. До тренировок ли сейчас? Осознание короткой молнией прошило мозг, судорогой скрючило пальцы. Оставив на площадке очередного раненого оборотня, которого едва привела в чувство простейшей целительской магией, я бросилась на звук ударов. Что-то мне подсказывало, что зарядов у этой бомбы еще немало.

Глава 15

Покрытие стадиона в радиусе десяти метров вокруг одинокого тренировочного столба неестественно бугрилось. Рядом с ним когда-то стоял еще один, сейчас о его существовании напоминали только черные полосы, расходящиеся в стороны от места, где он находился. Теперь понятно, что взорвалось, остается вопрос, как?

Но и с ним проблем не возникло. Единственный оставшийся в живых на всем поле тренажер сейчас яростно отбивал Рин. Он и сам пострадал от взрыва, по виску текла тонкая струйка темной, очень темной бордовой крови, футболка оказалась разорвана в нескольких местах, будто разрезана. В прорехах проглядывали резаные раны.

Но это его почему-то не останавливало, как и взрыв. Все внутри у меня нехорошо сжалось. Очень уж непонятным показался удар, без огня, черного дыма, без особого грохота, а будто мутная волна. До меня тут же дошло. Ринсдей расколол этот столб изнутри. Вовсе не ударная волна сбила всех с ног, а концентрированная, достигшая пика сила Д'энии.

— Рин, — позвала я осторожно, но он не отреагировал на меня. Что, вообще-то, довольно логично. Я не сомневалась, что у него случился какой-то срыв, и в его причинах тоже сомнений не было. — Ринсдей ИнЛекрит!

— ИнЛекрит! — внезапно оказываясь рядом, жутко нахмурив брови, выкрикнул Алуа. Я бросилась ему наперерез, заметив, что Рин отвернулся от тренажера и бешеными глазами смотрит на шеда. Тот, конечно, не из пугливых, но иногда стоило бы отдать дань благоразумной безопасности. Что-то там треща на хашрином языке про «побить» и «плюс два круга, для прочистки чакр», ИнТарлид потопал к наследнику, совершенно необоснованно игнорируя его ненормальное состояние. Но не успела я и слова вставить, как принц и сам оказался рядом с самым серьезным, как ему, видимо, казалось, противником, и схватив шеда за горло, легко поднял его в воздух. У меня перехватило дыхание.

Я точно знала, что ИнТарлид весит как раз вдвое больше Рина. И то, как принц сейчас поднимает его одной рукой, отрывая от земли, безусловно, завораживало бы, не будь все так неестественно и чудовищно жутко.

— Рин! Отпусти, отпусти его, Рин! — кинувшись к ним, завопила я, надеясь добежать и помочь расцепить сжатые на шее моего шеда пальцы наследника. Однако он перехватил меня второй рукой, глядя в лицо, но совершенно не узнавая, и отшвырнул в сторону. Я снова проехалась по мелкому мусору той же покалеченной рукой, зашипев от боли. В этот же миг Рин издал такой же шипящий звук, выпустив из сжатой ладони Алуа, схватившись за свое плечо. Тот рухнул на колени, закашлявшись. Я мысленно благословляла таен, что он даже не повалился на землю.

В голову ничего не шло. Ничего, что могло бы остановить помешательство Рина. Тем временем ученики и учителя столпились за пределами взрывшего землю эпицентра взрыва, внутри которого по-прежнему оставались я, Алуа и Рин.

— Выметайтесь отсюда, — одними губами проговорила я, посмотрев огромными глазами на близняшек, стоящих ближе всех. Они не менее ошалело глядели в ответ. — Бегите в школу, живо, ну же, — выдавила сквозь зубы. Благо, они поняли и тут же послушались, утягивая за собой всех остальных.

Рин не двигался, продолжая наблюдать за мной, считая теперь меня своим единственным соперником.

— Шед. Вам стоит уйти…

— Наяра…

— Я знаю, что делаю, уходите, пожалуйста, — на самом деле, ни хашры я не знала, что делать, даже вариантов не было, просто хотела, чтобы никто больше не пострадал. Открыла ИнТарлиду портал. — Ну же, шед, доверьтесь мне, лезьте в портал!

Рин, кажется, не воспринимал ни слова, что я говорю. Алуа же, осознав, что помощи от него здесь чуть меньше нуля, кивнул мне и скрылся в светящейся воронке.

— Рин, чтобы ни происходило, не нужно боя. Я верю, что ты и так самый сильный, — осторожно подходя, тихо сказала я. Наследник не сводил с меня глаз. Внезапно он втянул носом воздух, с силой, как это обычно делают оборотни, и стремительно двинулся ко мне. Убегать было бы бессмысленно, да и вдруг Рин сможет еще что-нибудь взорвать.

Пока я соображала таким образом, он приблизился мгновенно, я только успела вскрикнуть, когда когтистая ладонь перехватила меня за шею и подняла, я пыталась дотянуться до его лица, и не смогла, пыталась пустить магию Д'энии по телу, но резерв опустошился порталом, поэтому единственное, что мне оставалось, это вцепиться в руку Рина, что немного упрощало дыхание, кашлять и молить о пощаде.

— Это ведь не ты. Ты никогда не навредишь мне, — прохрипела я, хватая ртом воздух. Ветер, суетливо носящийся вокруг меня, шевелил его растрепанные волосы, и это было единственным движением, так как жестокое выражение лица не менялось ни на секунду.

Но после этих слов он будто бы дрогнул. Маска не спала, но взгляд едва заметно ожил. В тот же самый миг энергия, клубившаяся вокруг него, потянулась ко мне. Пусть он все еще находился не в сознании, магия сообразила куда быстрее. Она заполнила мой пустой резерв, и я, едва вдохнув, раскрыла второй портал, прямо под нашими ногами, чтобы мы провалились в каменный склеп с бассейнами-полумесяцами.

Упали прямо на столик, разломав его в щепки. Я, будучи в сознании, поспешила спрятаться, а это было реально только в воде или под кроватью. Кровать оказалась ближе, поэтому уползла под нее и затихла, наблюдая. Рин поднялся быстро, и так же как и я в первый раз, принялся исследовать стены, ища дверь. Видимо, значительно полегчавший резерв не предполагал для него сегодня еще одно перемещение. Либо он об этом не подозревал, находясь в каком-то помутнении.

Он проверил все, в том числе и полы и потолки, места, до которых я не додумалась, прыгнул в один бассейн и вынырнул в другом, вылез крайне недовольный, то есть, еще больше, чем был. Принялся лупить кресла, которые оба лопнули со взрывом, как и тренажер, заставив меня прикусить собственный палец, чтобы не закричать, а он тут же понял, что магия не уходит за пределы зала. Даже его магия Д'энии.

Мне было страшно. Ох, как страшно. Самая лютая игра в прятки во всей моей жизни, если б я играла в нее когда-либо. Рин колотил стены, кричал, заставляя меня жмуриться и беззвучно трястись.

Он нашел меня. Я не сомневалась, что это произойдет, но думала, что все же немного позднее, надеялась на прояснение до последнего. Поэтому когда он резко наклонился и вытащил меня из-под кровати за шкирку, закричала, судорожно отбрыкиваясь, впервые в жизни чувствуя себя хрустально-хрупкой и уязвимой. Рин не стал меня душить, как на тренировке. Теперь в нем проснулось что-то куда хуже физической расправы. Это был голод иного рода.

Ринсдей швырнул меня на кровать, будто я была невесомой куклой, одним движением избавился от лохмотьев, оставшихся от его футболки, поймал меня за ноги, когда почти удрала, и притянул к себе.

— РИН! — оглушительно завопила я, пытаясь вложить в движения защиты хоть какую-то четкость и смысл, но это было то же самое, что колотить стену. Поймав мои запястья, он придавил руки к кровати, нависая надо мной. С мокрых волос упало несколько капель на мое лицо, и тогда я замерла и размякла. В отключающемся мозге замерли снующие молниями мысли, и осталась звенящая тишина.

Рин опустил одну руку, ухватив горловину футболки, резким движением рванул к себе, сдирая ее с меня вместе с майкой, оставляя в спортивном топе. Отшвырнул обрывки в сторону, наклонился ко мне, проведя языком от ключицы по шее до мочки уха, шумно вдохнул мой запах… его ладонь прошлась по щеке, опустилась и сжала грудь, выбив судорожный выдох.

— Ты обещал бороться за нас. Назвал истинной, — тихо шептала я, пока его рука ползла ниже, царапая кожу, и потащила резинку леггинсов вниз. — Рин.

Словно не слыша меня, Рин припал губами к ключицам, оставляя горячие поцелуи и немного больные укусы на коже, когда меня снова затрясло, но сейчас напряжение боя было ни при чем. Слезы кипятком потекли по вискам, противно забиваясь в уши, в голове кроме шума, не осталось никаких звуков. Не заметив и этого, Рин вдруг нашел губами мои губы, задыхаясь, я ответила, хотя тело крупно колотило в истерике, как вдруг его пальцы, сжимающие мое запястье до боли, расслабились. Он глубоко и судорожно вдохнул, уткнувшись в мое плечо, а потом вдруг поднял лицо и осознанно посмотрел на меня. И от этого почему-то я разрыдалась еще сильнее.

— Ная? — удивленно и непонимающе спросил он, когда я оттолкнула его и, прикрываясь пледом, отползла к перилам кровами, выстроив между нами стену из подушек. — Ная, что происходит? — он забрался на кровать, явно желая приблизиться.

— НЕ ПОДХОДИ! — выставив вперед ладонь, заорала я в панике, каким-то чудом наскоблив достаточно сил, чтобы столкнуть его с кровати подальше от себя. Телекинезом ли, магией стихийника или силой джинна, неважно, главное, дальше от себя.

Рин поднялся на ноги, обеспокоенно глядя на меня, потом огляделся и заметил мою и свою разодранную одежду, валяющуюся возле кровати. У него перебило дыхание, и дрожь, прошедшую по сильному телу, он унять не смог. Не глядя на меня, прошел в другую сторону, подальше от постели, сел прямо на пол, опираясь спиной на бордюр между полом и бассейном, и уронил голову на руки, положенные на колени.

Я рыдала уже с сухими глазами до тех пор, пока не вырубилась, потом выяснилось, где-то около двух часов. Чтобы вот так упасть, мне нужно было бы бегать как минимум суток двое, а тут два часа истерики управились с остатком моих физических сил. Пришла в себя я, как неожиданно, в лазарете. Дернулась, ожидая увидеть Рина на соседней койке, но к облегчению удостоверилась, что его нет.

Глава 16

Все еще не особо уверенная в том, что это было, и было ли что-нибудь, поднялась, обнаружив комплект школьной формы рядом на стуле. Белая футболка с высоким, закрывающим шею воротом, темно-синие брюки со стрелками и такого же цвета пиджак. Обычно я ходила в военной форме, и это что-то да означало. И в свете последних событий, что-то явно нехорошее. Сходила наскоро приняла душ в соседней комнатке, на сей раз хорошо просушила волосы и оделась. В туфлях на каблуке, пусть и невысоком, стопа чувствовала себя неуверенно и неловко.

Когда я собиралась было выйти из лазарета, в палату вошла Ладара. Облегченно вздохнула, увидев меня на ногах. Подойдя поближе, скептически поморщилась, поцокала языком, доставая какую-то баночку из кармана. Открыла, почерпнула терпко пахнущего травами крема и щедро мазнула мне на обе щеки.

— Разотри, и под глаза не жалей. А то смахиваешь на рыбу-каплю, — по обыкновению ворчливо пояснила она, и уже намного участливей спросила. — Ну как ты?

— Вымоталась безумно. Моя воля, спала бы еще пару дней, — отозвалась я вполне честно. Настроение, как и состояние, было премерзкое.

— Да, ты задала шороху. Никто толком не в курсе, что произошло, но так или иначе, ты усмирила его. А усмирить Д'энии мало кому удавалось, — пожала плечами Ладара, присаживаясь на кровать рядом со мной.

— Уже понятно, что было с ним? И как шед ИнТарлид, я хоть верно открыла портал? — в том состоянии могла бы и не туда куда-нибудь его отправить.

— С Алуа все в порядке, он вывалился здесь прямо на пол, еще до того, как успели принести первого пострадавшего, — отозвалась целительница. — А вот наследник сейчас ждет приговора. Нас к нему даже не допустили, поговаривают, он сам никого видеть не хочет. Думаю, это Индар, помутнение сознания. Такое бывает с сильнейшими, когда мощь вырастает в разы, а разум уступает какому-то сильному эмоциональному потрясению. Сейчас он в камере, ждут только императора.

Я забыла, как выдыхать, губы внезапно похолодели и онемели, а в глазах тут же помутнело.

— Какого еще приговора? На тренировочной площадке многие срываются, не его вина — его сила, — ничего не понимая, выдавила я, с трудом фокусируя взгляд на лице Ладары. Она взяла меня за руку и сжала ладонь, выражая искренне сожаление.

— Приговор не за взрыв, Наяра. А за тебя.

Тут уже я не усидела на кровати, резко вскочила, и меня повело в сторону, если бы не лекарь, тут же грохнулась бы на пол.

— Он мне ничего не сделал!

— Он считает, что сделал. Повредил твое физическое и ментальное здоровье. Ты могла бы заметить, что свести синяки и укусы на шее, груди и животе мне не удалось даже за десять часов, что ты спала!

Да, я видела в запотевшее зеркало фиолетовые разводы на теле, но нарочно не стала его протирать. Я знала, что так будет, и готова была к худшему. Хотя ни хашры я не была готова к самому худшему, вообще и подумать не могла, что так может произойти. Но признаться в этом можно только самой себе.

— Ничего такого, чего я бы не хотела, — прошептала я, вдруг понимая, как я сумею вытащить его из клетки. Пусть мне и придется плести на суде совершенно очевидную ложь. Эта мысль будто придала мне сил. Быстро прощаясь уже на ходу, я вылетела из лазарета и кинулась к кабинету ректора.

Адепты уступали мне путь. На лицах не было даже насмешек, и прозвища не неслись мне вслед. Мало кто понимал, как я вообще выжила. Мало кто верил в приговор, который Рин сам тебе вынес. Да и наплевать было на всех. Я должна понять, что привело к этому, чтобы больше оно не повторилось.

В кабинет ректора влетела, не дожидаясь разрешения войти. Ассистентка не успела меня замедлить и предупредить. А жаль, ведь в переговорной рядом с ректором, шедом ИнТарлидом и еще несколькими незнакомыми мне людьми, сидел Император. На секунду это меня замедлило, но остановить не смогло. Вновь по-военному отдав честь, я коротко поклонилась. Санавир откинулся на спинку кресла и долго смотрел на меня, сузив глаза. А я пока могла отдышаться.

— Инали Мория. Или уже правильно — ИнМория? — вдруг насмешливо обратился ко мне один из членов этого импровизированного судебного совета, показавшийся мне смутно знакомым. Приглядевшись внимательно, я узнала одного из участников отряда, с которым я давным-давно ходила в едва ли не самый первый свой поход. Только я помнила его как обычного инали, а сейчас вижу в форме генерала. Не тот ли это генерал ИнСагор'Идар, который на меня строчил характеристики? В ситуации, неуместной и для смеха, и присвоения мне приставки, обозначающей императорскую кровь, он умудрился проигнорировать оба условия, уж не знаю, на что пытаясь намекнуть. Я мотнула головой и решила не реагировать ни на него, ни на его фразу.

— Ваше Величество, разрешите обратиться?

— Разрешаю, — заинтересованно и даже как-то слишком спокойно для человека, у которого сын сам себя упек за решетку, отозвался Санавир.

— Могу я поговорить с Ринсдеем? Он совершает большую ошибку. Взрыв на поле — результат недостаточной магической защиты, но не его вина, — начала я издалека, а шед Алуа аж поперхнулся воздухом и грозно глянул на меня.

— Дело не во взрыве, — так же ровно и безразлично ответил император. Я сделала вид, что удивилась.

— Но мне сказали… что он в камере. Винит себя. Я решила… что ему не помешает, — слегка сжалась, изображая смущение, — поддержка. Друзей.

ИнСагор'Идар попытался скрыть смех и довольно громко хрюкнул в кулак. Несколько раз. Император развернулся в кресле и зыркнул на него. Генерал сделал движение рукой, мол, всё, я всё, молчу, ни слова не говорю. Я про себя разозлилась. У него сын в камере явно с благородством переигрывает, а эти семисотлетние мужики тут шутов изображают.

— А вы друзья? — уточнил император. Я расправила плечи.

— Так точно, Ваше Величество.

Сейчас главное не проколоться. ИнЛекрит-старший молчал, оценивающе разглядывая меня, иногда обмениваясь взглядами с остальными присутствующими.

— Нет, он сказал, что не хочет видеть друзей. Не хочет видеть никого, — вот так легко и просто он меня отшил и приподнял брови, намекая, что мне пора убираться отсюда.

— Эээ… ну… не совсем друзья… — замямлила я, но поймать нужную мысль не удавалось. Глаза бегали, и тут замерли на смешливом генерале. Он сосредоточенно смотрел на меня, и взглядом пытался будто что-то сказать. И я решилась. — Мы с Ринсдеем встречаемся. И преступление, которое он считает, что совершил — возможно, он еще не в курсе, но все произошло без применения силы… и по обоюдному согласию.

Генерал кивнул. Я выдохнула. Таены, сама превратила себя в шлюху в их глазах. В элитную, судя по всему, если знать про синяки, способ их получения и места, на которых они были оставлены.

Однако это почему-то подействовало.

— Тогда другое дело. Проводите адепта Морию, — обратился он к одному из сидящих за столом, седовласому мужчине, но генерал вскочил раньше него.

— Позвольте мне, иншед, — кладя ладонь в перчатке на его плечо, ИнСагор'Идар не позволил пожилому шеду встать. Император махнул рукой, немного снисходительно, как мне показалось. Не веря своему счастью, я неслась за генералом, умудряясь попадать в шаг.

Глава 17

У входа в подземелья генерал резко затормозил и обернулся ко мне.

— Если я все верно понимаю, Ринсдей вызвал несколько взрывов, уничтожив материю изнутри, потеряв ощущение реальности. Довести до состояния Индара Д'энии могло только одно — отрыв от истинной, а раз он считает своей истинной тебя, не стоило слишком явно демонстрировать, насколько он тебе безразличен, — очень быстро проговаривая слова, заявил ИнСагор'идар, поджимая губы в конце речи, и вообще всем видом показывая, что я косяк, и только мне сейчас придется разруливать эту ситуацию.

— Я не хотела никого обманывать, ни себя, ни его, потому что я и правда безразлична к нему, и не знаю, как это исправить, — поражаясь таким заявлениям, я отпрянула от него в недоумении. Откуда он вообще знает, что Рин считает меня истинной? Даже император, судя по виду, сомневается.

— Так придумай что-нибудь, балда, — такой же скороговоркой заявил генерал, сопроводив речь отеческим подзатыльником. Простой такой.

— Да не хочу я ничего придумывать! Один вот уже напридумывал, в камере сидит и наказывает себя хуже, чем когда-либо сможет любой не самый гуманный суд, а вы мне предлагаете пойти и еще пообещать ему то, чего никогда не смогу дать?!

— Наяра, Д'энии не ошибаются в выборе истинной…

— Но могут очень хотеть затащить кого-нибудь в постель. Кого-нибудь особо неприступного. А ради этого способны поверить в любую выдуманную чушь!

ИнСагор'Идар громко расхохотался.

— И ради этого посадить себя в клетку, отказаться от свободы, звания и положения? Отказаться от кого-то этого особо неприступного?

Я гневно сжала губы, подскочив к нему, почти ткнув указательным пальцев в нос, сама не знаю зачем. Хотела сказать что-нибудь связанное с хашрами, и не на их настоящем языке, а на нашем с Алуа. Но тут же поняла, что покрыть мне это все равно будет нечем.

— Он сильно напугал тебя, я понимаю. Возможно, еще очень долго ты будешь видеть это в кошмарах и дрожать, прикасаясь к нему. А может, и нет. Но если вспомнишь, кто в этом виноват, тебе сразу будет становиться легче, — утешил, блин! — А сейчас марш к нему, и не дай таены ты не вытащишь его из клетки.

Я покачала головой и направилась к двери, ведущей к узкой винтовой лестнице в подземелья.

— И это я не про решетку сейчас говорю, — пробурчал генерал, топая за мной. В тесных пролетах места его плечам было маловато, так что он много еще чего бурчал, но я не слушала. Думала, что сказать Рину. Желудок и правда противно сжимало при мыслях о вчерашнем.

ИнСагор'идар был прав. Возможно, Рин еще долго будет видеть отражение монстра в моих глазах. Отражение себя.

Уходя, генерал вдруг «случайно» выронил на лестнице один из ключей, но забирать его я пока не спешила. Просто подошла к черной керамопластитной решетке. Внутри маленького каменного мешка спиной к выходу прямо на полу сидел Рин. Даже футболку не надел, а может, ему не дали.

— Рин… — позвала тихо. Даже не обернулся. Бросил камушек в стену впереди себя, поймал, снова бросил. Поймал. — Ринсдей, поговори со мной, пожалуйста. — Камушек пролетел мимо дрогнувшей ладони и укатился ко мне. Я подобрала. Мужчина молчал. — Я сказала, что все было без применения силы. Ты не навредил мне, Рин. В том смысле, не настолько, как мог бы… — балда я и есть.

ИнЛекрит не реагировал на меня. Я присела на корточки и бросила камушек в стену. Он поймал. Бросил.

— Ты не сможешь игнорировать меня вечно…

Камень снова прилетел к решетке.

— Вечно и не надо. Завтра меня отправят в Энвиан, — глухо отозвался он. Я прикрыла глаза. Только низших тюрем не хватало. — Я причинил тебе боль. Чуть не покалечил полшколы. Мое место там.

— Конечно, твое место там. Знаешь, что будет дальше? Уже дней через десять у нас не будет Энвиана, а ты вернешься в Индаре и сравняешь институт с землей. А меня точно… убьешь.

Бросила камень, который он перехватил, не успел тот долететь до противоположной стены. Рин поднялся и подошел к решетке. Неслабым усилием воли заставила себя стоять, где стояла.

— Я могу припомнить и вещи похуже, — добавила я, он дернулся к решетке, мое лицо дрогнуло, но я не отстранилась. Рин сжал зубы, словно видеть меня ему было больно. Долго непрерывно смотрел в глаза, не в состоянии многое сказать словами. Вздохнув, я развернулась и направилась к лестнице.

Когда вернулась с ключом, у него появилось загнанное выражение.

— Наяра. Не надо, прошу тебя, — он отошел от решетки, пока не прижался лопатками к стене.

— Ты обещал бороться за нас, — тихо отозвалась я, вставляя ключ в замочную скважину. Видела, как скривилось его лицо. Он вспомнил. Провернула ключ. — Выполняй обещание.

Толкнула решетку и вошла. Рин распрямил плечи, стоя ровно и почти спокойно, не дрожа.

— Это был тогда не ты, — я очень медленно подходила, шажок за шажком, зная, что преодолеваю не только свой страх. Но даже больше его. — А я ведь не могу быть в постели не с тобой, верно?

— Ная, последнее предупреждение. Выйди и закрой решетку, — хриплым и срывающимся голосом приказал Ринсдей, голубые глаза лихорадочно метались. Я покачала головой, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки от него.

— Ты не можешь вот так меня бросить. Помоги мне. Я не должна с этим бороться одна, — мне тоже казалось, что прибить одного из нас или обоих проще, чем вытравить страх, но когда кто-то искал легкие пути. Поэтому я просто протянула ему ладонь. Шаг навстречу должны сделать оба.

С минуту он просто стоял, глядя на меня. Я уже не особо то и верила, что силой одних только моих куда уж скромных ораторских способностей смогла бы подтолкнуть его вылезти из раковины и попытаться построить что-то новое. Но Рин куда сильнее, чем кажется. В него я верила.

И я в нем не ошиблась. Ринсдей все-таки взял протянутую руку, и гром не грянул, молнии не разбомбили камеру, он просто наклонился и поцеловал центр ладони.

— Я люблю тебя, Ная, — прошептал тихо, осторожно притягивая меня к себе и обнимая. Я уткнулась носом ему в грудь. Если не любовь, то поддержку и верность я готова вам подарить, высочество.

Глава 18

Суда так и не было. Экстренно созванный совет признал, что преступления нет, я подтвердила эту ложь, Рин молчал, скрипя зубами, позволяя мне спасти себя. Единственное действительно плохое было в том, что наручи, блокирующие силу, Рин все-таки получил. Предварительно на месяц, но для такого могучего мага месяц без доступа к его мощи будет просто невыносим. При мне их защелкнули на нем, и тут же выяснилось, что всю силу Д'энии они все равно сдержать не смогут, хотя чтобы ее вызвать, от Рина требовалось почти катастрофическое усилие. Я не удержалась и закатила глаза, слушая, как Алуа грохочет, что это ему только на пользу. Император хмыкнул, понимая, что в момент их снятия нам нужно быть как минимум в Нижнем мире, чтобы Ринсдей институт не разнес. Хотя, кто знает, может, это действительно поможет ему лучше управлять своей магией.

Потом нас наконец отпустили, и мы отправились в свои комнаты. Занятия боевиков сегодня все равно отменили, так как многие из них все еще находились в лазарете. Рин показывал, куда идти, но обнять, приблизиться или хотя бы взять меня за руку не решался. Он явно не знал, как теперь вести себя со мной дальше, что меня испугает, а что нет.

Наши комнаты оказались рядом, что однозначно совпадением не было. На мой немой вопрос он пожал плечами, невесело улыбаясь, подошел к своей двери, немного постоял перед ней, потом вошел, не прощаясь. Я, вздохнув, приложила ладонь к определительному диску на входе в мою новую комнату, он вспыхнул белым, и дверь открылась. Я еще с минуту в шоке стояла на пороге.

Да, это комнаты детишек самых высших чинов, и они поразительно отличались от моего прошлого жилья. Размером комната оказалась даже чуть больше, чем та, которую я делила еще с четырьмя стихийницами. Заглянув во вторую дверь, обнаружила там ванную, с отдельной стеклянной душевой, большой овальной ванной из серого камня и маленьким бассейном(!), отделанным плоскими мраморными плитками с проблесками белых песчинок, в тон полу. На стеллаже уже стояло несколько баночек с маслами, масками и прочими душевыми принадлежностями, лежали, свернутые в рулончики, несколько больших махровых полотенец, возле, на крючке, висел такой же халат. Полотенца оказались размером чуть ли не с целую простынь, в такое можно целиком укутаться, и еще место останется. Я вышла, осторожно закрыв за собой дверь в ванную.

В самом дальнем от двери углу стояла широкая кровать, отделенная от комнаты ширмой, у окна большой письменный стол, рядом с ним стеллаж для учебных принадлежностей, слева на стене вместительная полка для них же. У кровати я заметила еще одну дверку, за которой оказалась гардеробная. Разделял учебную и спальную зоны, кроме ширмы, большой плюшевый диван, полукругом огибающий овальный журнальный столик. На столике стояла небольшая ваза с белыми цветами, кажется, каллами. Я покачала головой. Рин…

Мои сумки и коробка с книгами стояли возле двери у стены, прямо под вешалкой для верхней одежды. Вздохнув, я распечатала короб и телекинезом отправила книги и тетради на полку, взяла сумки и потащилась с ними в гардеробную. Я бы предпочла обычный шкаф, без излишеств, но раз родители богатых адептов могли позволить себе отгрохать для отпрысков целое отдельное крыло за свой счет, термин «излишества» явно здесь был неуместен.

Мои вещи заняли четыре вешалки и две полки. Военная форма, обычная и зимняя, пальто и лесгидский парадный костюм. Подумав, повесила на плечики еще и школьную форму, пусть висит для особых случаев, пригодится. Взяв свежую тунику и облегающие шорты до колен, я отправилась в душ.

А все-таки прекрасно после горячей обжигающей ванны бухнуться в прохладную воду бассейна! Неплохо бы побывать в парилке, соскоблить с себя грязь многих недель. Нас водили в общую баню раз в месяц, но в этом крыле, я слышала, где-то находился отдельный тренажерный зал и рядом с ним своя сауна.

Мне стало немного легче после душа, будто вода могла смыть не только внешнюю грязь, но и кашу из плохих мыслей, связанных с последними событиями, и тугой узел из груди. Что мне делать дальше, я не имела ни малейшего представления. Боль Рина, его помешательство мной, эхом отдавали в сердце. Я хотела помочь. Очень хотела. Но как это сделать, не появилось ни одной идеи. Вздохнув, я села в удобное кресло у рабочего стола и открыла учебник, чтобы подготовить один из конспектов, который пропустила, а заодно и реферат по нему, который схлопотала за пропуск урока. Конечно, я не была виновата в пропуске, скажи я шеду про лазарет, отделалась бы только конспектом, но даже если и знали, шеды не преминули воспользоваться моим желанием учиться. Которого вот сейчас так не было вообще. После того, как Рин снял заклятие, меня чуть ли что не тошнило от книг. Подозреваю, тошнило и раньше, но чары блокировали это, или замещали неприятные действия неприятным бездействием.

Я закончила с конспектом, почти завершила реферат, как в дверь негромко постучались, заставив меня подскочить. Проще оказалось привыкнуть к беспрестанно распахивающимся дверям и снующим однокурсницам, чем к такому своеобразному вопросу о разрешении войти. Я подошла к входу в комнату и открыла. Там стоял Дикс.

С удивлением заметила, что разочарована. Я ждала другого человека. Даже была уверена, что за дверью именно Рин.

— Тебе чего? — вместо приветствия оперлась плечом о косяк, и не думая приглашать его войти.

— И тебе привет, Мория. Есть дело, — нимало не смущаясь ни моим недовольным видом, ни отсутствием приглашения, полукровка пихнул меня плечом и протиснулся в комнату. Я закатила глаза, прикрыла дверь и прошла за ним, наблюдая, как он уже удобно устраивается на диване, положив ногу на колено.

— Как ты понял, что я тут? — на всякий случай уточнила недовольно.

— По запаху, Ная, как же еще, — широко улыбнулся парень, демонстрируя крупные клыки. Он вообще никогда не убирал их, считая, видимо, что так он смотрится устрашающе и привлекательно. Смуглый, высокий, подтянутый, с огненно-рыжими волосами, он во всем соответствовал обеим своим ипостасям. Сильно портили его только рваные, неровные шрамы, будто сколы разбитой фарфоровой куклы, покрывающие скулы. Насколько мне известно, первое обращение у него прошло не сильно удачно, его буквально прорвало магической лавой, он едва выжил. Но так или иначе, Дикс справился с этим и стал сильным. Очень сильным.

— Что тебе нужно? — нервничая, что Рин может зайти и увидеть его тут, а это его расшатанной психике сейчас будет как… хм… девственница для дракона? Пожалуй, подходящее сравнение, пусть и сильно устаревшее. В любом случае Диксу стоит выложить, чего он там напридумывал и свалить по-тихому.

Вместо ответа гибрид с силой втянул в ноздри воздух.

— А, мало. Ты в этой комнате недавно, ничего толком не понять, — с этими словами он приблизился, и хоть я отступила назад, успел мазнуть ладонью по шее, а потом прижал ее к носу и снова вдохнул.

— Ты чего делаешь? — призвав силу Д'энии, я вызвала из ладони клинок, куда тоньше, короче и слабее, чем у Рина, конечно, но тоже весьма впечатляющий. С каждым разом магия джинна по крупице, но подчинялась, хотя я даже не успела ничему поучиться. Просто призывала то, что в голову приходило, и по мере возможности резерва что-то да получалось. Дикс одобрительно покачал головой и даже немного поаплодировал.

— Браво, Мория. Растешь. Успокойся и убери ножичек, порежешься, я не намерен тебя трогать. Сама еще спасибо скажешь, за информацию, — нахально усмехаясь, он снова уселся на диване, насмешливо, но по-доброму глядя на меня теперь уже снизу вверх. Я закатила глаза, но убрала стилет. Если он дернется, я легко могу случайно убить его этой штукой, лучше уж жезл материализовать и просто побить наглеца.

— Что за информация? У меня совершенно нет времени, Дикси, на твои ужимки, — разворачивая рабочее кресло и садясь в него, я оперлась локтями на колени и сплела пальцы.

— Ты — истинная Ринсдея, — пожимая плечами, уверенно констатировал оборотень. Я дернула головой.

— Допустим, — нахмурилась, не понимая, откуда у него такая информация.

— Но ты ни хашры к нему не чувствуешь, — снова не нуждаясь в ответе, продолжил Дикс. Я не понимала, к чему он клонит, о чем тут же сообщила. Парень хохотнул. — Потому что Рин — не истинный тебе. Это чувствуется по запаху. На тебе нет его. А на нем твой есть, в избытке.

Я в шоке посмотрела на него. Что, хашра побери, он несет? Как можно быть кому-то истинной, когда он тебе не является таковым?

— Ла-адно, Мория, вижу, что до тебя не доходит, — сжалился Дикс, ухмыляясь. Судя по его счастливому виду, все еще было не так и плохо, но врезать по этойсамодовольной физиономии все же хотелось, ибо веко уже дергалось. Ну сколько можно-то? Как же, к хашрам, все задолбало меня! — Давай по порядку. Кто такие Таены?

— Боги, покинувшие этот мир, — с сарказмом фыркнула я. В том, что они уж точно покинули меня, как минимум, сомнений не оставалось.

— Правильно, мы называем так богов. То есть могучие, всесильные существа, создающие и уничтожающие миры, управляющие сущим? — подсказал Дикс. Я сощурила глаза, но паззликов все еще было слишком мало. Начал оборотень все же слишком уж издалека.

— К чему это ты?

— Таены придумали души и пары. Ну, то есть им присваивается наделение людей и другие антропоморфные расы бессмертными составляющими, а также магией, которая проявляется только при встрече с конкретным человеком. Окей, а кто создал тогда людей? Миры, Нижний и Верхний?

Я долго молчала, соображая.

— Д'энии? — предположила наконец. Дикс щелкнул пальцами, указывая на меня, подтверждая догадку.

— Таены — это джинны. Последние из них, кто что-то вложил в человека. Дал ему душу и истинную пару.

— Все равно не понимаю, почему Рин не мой истинный.

— Потому что ты — и есть Таена Д'энии. Ты сама разрываешь эту связь, так же, как она когда-то была создана.

— Чего?

Я посмотрела на Дикса, как на умалишенного. Как есть спятил. Я что-то мельком слышала о его одержимости мифами и легендами, связанными с силой, происхождением джиннов и созданием миров, но чтоб все было настолько запущено…

— Только джинн, к тому же чистый и мощный, может противостоять магии истинных. Ты можешь, уже сколько? Лет с… начала обучения? Он ведь вертится возле тебя с момента зачисления в академию. Видела бы ты его лет в шестнадцать! Чтоб не тронуть тебя, он переспал с половиной академии и все равно не мог утолить… голод. Со временем стало легче, родители сдерживали его, помогали, учителя направляли его энергию в бои, тренировки и учебу.

Да, припоминаю что-то такое, он периодически избегал меня, будто его тошнило, я пожимала плечами и не обращала внимания, не представляя, насколько чудовищно ему от этого больно.

— А ведь вместе с его голодом тебя знаешь как должно было выворачивать? До крика сжигать от желания. До битья головой об стены… Я как-то уехал от Илавии на месяц. Чуть не сдох…

— Ты и… ИнАбиер? Серьезно? — я ушам своим не поверила, готовая истерично расхохотаться. Так вот как близняшки вчера на пробежке узнали про мою якобы императорскую кровь. Через истинного Илавии. Дикс поморщился и показал мне язык в ответ, с досадой цыкнув.

— Это сейчас неважно. А важно то, что ее тут тоже чуть тонким слоем по земле не раскатало, если бы не сестра. Пытка это знатная, скажу тебе. Зато когда вернулся…

— Так всё, хватит, — перебила я его, пока не пошли интимные подробности встречи двух влюбленных истинных. А вообще, не зря Илавия боевик. Мало кто другой справился бы с… зверскими инстинктами Дикса. Как в физическом, так и в ментальном плане.

— Попробуй не отталкивать, а притягивать. Хватит уже бояться, ты ведь не из пугливых, Мория. Не надо думать о том, что в Индаре он может откусить от нашего мира кусочек, как от спелого яблока, — парень слегка задумался. — Или не кусочек. Половину. Или целиком сожрать, ну ты поняла ход мыслей. Не стоит думать об ответственности, общем благе и спасении миров. Подумай хоть раз в жизни о себе. Об удовольствии. О любви. И майку эту сними, хашрину, смотреть больно. Фигура у тебя что надо, лицо, волосы, глаза, все такое, так иди и покажи их ему. А про чистого Д'энии, ни сы, никому не скажу.

— Откуда же я взялась такая? — уже без дерзости, устало, бесконечно устало спросила, будто он мог знать ответ.

В ответ полукровка только развел руками.

Я шумно выдохнула и с силой потерла глаза рукой. Дикс тихо усмехнулся, вставая, потрепал меня по голове ладонью и направился к двери.

— Дикси, — позвала я, когда он уже открыл дверь. Он обернулся, приподнимая брови и дурацки улыбаясь, до ямочек на щеках поджимая губы. — Ты сам до этого додумался?

— Ну, Рин — мой хороший друг, просто хороший человек и будет классный император. Мне не плевать на него. А ты, видимо, думала, я дурак безграмотный? — хохотнул он, уже закрывая дверь.

— Нет, я думала, ты балбес, — прокричала я ему вслед.

Глава 19

Если в этом бреде хоть крупица правды, то я смогу и Рина от этого избавить.

Эта мысль уколола внезапно. Именно — уколола. Слегка болезненно и неприятно, и прямо в солнечное сплетение. Будто я не очень-то и хотела бы это сделать, если бы даже могла прямо сейчас.

Я совсем запуталась. Рин мне нравится, но как друг, как человек, как кто угодно, но только не как мужчина. Хотя…

Я встала и подошла к зеркалу, разглядывая себя. Не такая уж и хашрина майка, чего Дикс прикопался? Фигура да, не спорю, нормальная, но какой ей еще быть, если не было ни дня моей жизни без физических тренировок. Не считая дней, когда валялась в невменозе в лазарете. Распустила волосы. От долгого пребывания в косе они мягко вились, доставая до поясницы. Я расправила пальцами густую челку, понимая, что пора ее подстригать, а то уже мешает глазам. Сняла майку и скептически оглядела позеленевшие синяки. И фиолетовые, и желтые, вперемешку с красноватыми точками, следами укусов. Прям космос. Провела ладонями по груди, животу, бедрам, зачем-то представляя, как это мог бы сделать Рин.

В этот момент в дверь снова постучали, я заметалась, натягивая снова майку, запуталась в ней, попав рукой в горловину, а головой в правый рукав, и открыла наконец дверь. Вот теперь точно Ринсдей.

— Привет. — Я искренне улыбнулась, радуясь, что мне не придется самой к нему идти.

Он не вошел сразу, первые несколько секунд разглядывая меня. Спокойно, но внимательно. Тоже явно не так давно из душа, черные волосы чуть выше плеч частично забраны в пучок, чтоб беспрестанно не лезли в глаза. Переоделся в этот раз все белое, тонкую льняную рубашку без пуговиц и хлопковые свободные штаны. Ему очень шло.

— Новая мода? — махнув на меня рукой, сказал с усмешкой, но ухмыляться непринужденно, с хитрецой, с искренним удовольствием от стёба, как раньше, у него не удавалось. Я вздрогнула, вспомнив, как выгляжу, хлопнула ладонью по лбу и посторонилась, приглашая войти.

— Смешно, обхохочешься. Я хотела переодеться, когда ты постучал, — попыталась оправдаться я, закрывая за ним дверь. Так, расслабиться, и думать о хорошем. Скрепя сердце, потянула майку, чтобы ее снять. Под ней, конечно, у меня был довольно хорошо прикрывающий грудь топ, но в прошлый раз выяснилось, что кому бы он помешал. И тут мне пришлось остановиться, заметив, что Рин замер, глядя на меня, с плохо скрываемой смесью страха и предвкушения. Да, он очевидно боялся. Уверена, если б дело касалось только его, то ни одна тварь на свете и любые последствия встречи с ней не испугали бы его, даже не будь он заклинателем с силой джинна. Он боялся снова причинить вред мне.

Внезапно мне пришло в голову, что вряд ли стоит показывать ему последствия его срыва. Хорошего настроения не добавит. Оставив майку в покое, попытавшись только вернуть отверстия на свои места, я отправилась в гардеробную.

— Я понимаю, что ты все еще боишься, но можешь выставить щит, если хочешь, я пойму. Могу поделиться резервом, чтоб он тебя не истощал, — произнес он негромко уже мне в спину.

— Я не хочу никаких щитов. Не между нами. Со страхом можно бороться, если знать, кто на самом деле причина твоего срыва, — отозвалась я, оборачиваясь. Рин совсем вымученно усмехнулся, опустив глаза. — Я просто не хотела, чтобы ты видел…

— Покажи.

— Не стоит, Рин, правда.

— Я к тебе не прикоснусь. Но я должен знать, что сделал. Показывай, — жестко приказал он. Меня передернуло не столько от властности в повелении, сколько от этого «я к тебе не прикоснусь». Что ж…

Я стянула майку, бросив ее на диван, и подошла. Голову почему-то слегка обносило.

Рин действительно не пытался сделать ни одной попытки приблизиться. Вообще не двинулся с места, кажется, даже не дышал, следя только глазами.

— Тебе было больно? — прошептал он.

Я покачала головой, подходя ближе. Боли я тогда почти не чувствовала. Только страх. Ринсдей явно не знал, что еще сказать. Забыл свой повод прийти. И я его понимала. Он всегда должен быть сильным, защищать Истинную, но что делать, если единственный, от кого меня надо оберегать — это он сам? И мне искать спасения — от него — у него же, как?

— Я думаю, со временем страх утихнет, если мы будем делать вид, что все как обычно. Мне даже немного не хватает тебя — того бесячего наследника, мешающегося абсолютно при всех моих делах. И мы стали старше — за эти два часа. Догнали свои двадцать и восемнадцать лет, — я махнула рукой сначала на него, потом указала на себя.

— Ничего не будет как обычно, Ная… — начал было он, отступая на шаг, но я перебила.

— Если ты продолжишь сосредотачиваться на своей вине, то конечно не будет. Не стоит этого делать, — я искренне недоумевала, почему он не понимает. — Прокол допустить может каждый, силу не сдержать может каждый, на тебе груз, который нужно делить на двоих, делить с истинной. Это я тебя подвела, я не помогла, вини хотя бы обоих! Но не себя одного, это неправильно… — подходя еще ближе, горячо проговорила, борясь с желанием снести с его лица это удрученное выражение чем-нибудь большим и тяжелым. Но ничего такого у меня не оказалось под рукой, да и комнату разнести не хотелось, не в первый день, хотя бы, поэтому я замахнулось и ударила просто ладонью. Знала, что заблокирует.

Удар пришелся на предплечье, которым Рин загородился от меня. Хоть какое-то движение, вот только нападать в ответ он явно не спешил. Уходить от ударов тоже, просто блокируя. Наконец Ринсдей поймал кулак, просвистевший в сантиметре от его носа, обхватил меня и прижал спиной к себе. Завел мою руку за спину, другую удерживал рядом с шеей, не давая выйти из захвата. Развернулся к зеркалу. Волосы рассыпались у меня по плечам и частично скрывали синяки.

— Что ты планируешь делать? — прошептала тихо. То, что находилось в отражении, мне почему-то нравилось. Мы нравились. Он, выше меня только на полголовы, что выглядело идеально, с широкими плечами и узкими бедрами, и я, пепельноволосая, по сравнению с ним хрупкая.

— Буду дальше тебя добиваться, — отозвался Рин почти бесшумно, прикасаясь губами к волосам у уха.

— Я не против… — улыбнулась, и он слегка недоверчиво усмехнулся в ответ. — Чтобы ты меня отпустил, — ехидно продолжила я и рассмеялась. Рин тут же послушался, но шутку мою не поддержал даже дежурным смехом. — Фи, Рин, ты становишься занудой, — я показала ему язык, оставив попытки растормошить.

Глава 20

Заметив, что он не знает, куда себя деть, махнула рукой на диван, приглашая присесть, сама отправилась в гардеробную за другой футболкой. Почему-то слова Дикса произвели на меня впечатление. Отыскав шорты покороче и топ, я надела их, молясь о том, чтобы они не вызвали у Ринсдея снова впадение в какие-нибудь крайности.

— Мне очень интересно, что за повод ты придумал, чтобы прийти? — будто бы пытаясь завести непринужденную беседу, я прошла к столу, исподтишка боковым зрением наблюдая за реакцией Рина. Он сидел, положив руку на спинку дивана, ногу закинув на колено. Пока внешне изменений никаких, но магия уже всколыхнулась, но как-то сонно, будто в трансе. Наверняка из-за металлических браслетов на его запястьях.

— Самый банальный — график твоих занятий, — его голос прозвучал немного ниже, чем обычно, а может, мне это показалось, так как тон был очень ровный и спокойный. — Я слышал, ты зачем-то искала змеиный камень. Не знаю, какого тебе нужно размера, но трех килограмм должно хватить. — С этими словами он махнул рукой, и в зеленоватом свечении на моем столе появилась черная глыба с квадратными узорами. Я даже прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть свое поражение. Сантиг мне был нужен, чтобы инкрустировать им свой жезл и придать ему силу от металлических змеек Нижнего мира — тигов. Этот камень-металл имеет притягивающие свойства, заполучив его, я могла бы уже не вкладывать магнитные импульсы в удары, уничтожая этот тип тварей просто прикосновением оружия.

— Спасибо, Рин, огромный-то такой зачем?.. он же стоит конских денег! Я хотела его от тигов применять, — с восхищением ощупав слегка вибрирующую гладкую поверхность, я с благодарным взглядом повернулась к Рину. Он сидел, слегка поджав губы.

— Промахнулся с подарком, — сокрушенно отозвался принц, качая головой. — Теперь он тебе не нужен, тиги самые первые в ужасе проваливают прочь при одной только попытке ментального приказа заклинателя. Но тема классная, сама придумала?

— Да, но проверить не успела, и все равно, спасибо большое. Он пригодится во время вылазок. Тварей важно не только прогнать, но как можно больше убить, — я обошла диван сзади, опустила руки Рину на плечи и легонько прикоснулась губами к щеке. ИнЛекрит тут же накрыл мою ладонь своей, по-моему, даже не осознавая, этот жест получался у него как-то независимо от сознания. Я сразу отругала себя за то, что дружеские благодарности ему сейчас не помогут, но и торопить события не хотела.

— Вряд ли тебя сейчас кто-то выпустит в Нижний мир, — заметил Ринсдей, легко отпуская мою руку. — Сейчас куда важнее обучить тебя, раскрыть потенциал силы и запечатать Ту сторону раз и навсегда.

— Ты хотел сказать, вряд ли меня кто-то удержит, — усмехнулась я, с удовольствием демонстрируя ему тонкие лезвия, появившиеся из рук. Мгновение — и повинуясь воле, они укоротились и расширились, превращаясь в катары. — Сила все лучше подчиняется мне, но знаешь… она как будто не для этого. Будто я должна с ее помощью делать что-то другое. Что-то более… значимое. Может, большое. На что у меня пока не хватает воображения.

Рин слегка нахмурился, обдумывая мои слова. А я взвешивала за и против, стоит ли рассказывать ему о разговоре с Диксом, о потенциальных возможностях Таены.

— Я много думал о том, почему ты так легко противостоишь мне. Магия истинности — огромная и непредсказуемая сила, которая легко расплющивает любую самую крепкую волю. Такой же должна быть и мощь, что ей противопоставлена. Если взять немного истории, мифологии и бредней Дикса, — проговорил Рин после паузы, а я затаила дыхание. Значит, со своей полубезумной догадкой оборотень сначала пришел к нему. — То получается довольно логичная картина. Ты не влюбилась в меня. Просто, без всякой магии истинности, как мужчина, я тебе не интересен. А поскольку противостоять этой силе парности мощи у тебя более чем достаточно, ты могла отменить нашу связь, запланированную кем-то великим до нас.

— Рин, я никогда ничего такого не делала, — вклинилась я в паузу, которую он сделал, видимо, собираясь с мыслями.

— Я знаю, но нельзя просто так взять и влюбиться, даже если человек — твой истинный. Я к тебе тоже привыкал годами, сначала просто чувствуя тягу, а потом и без нее мне просто рядом было лучше, чем везде. Не смотри на меня так, мне не объяснить тебе сейчас, как это — лучше, надо это чувствовать. Будто… если ты не поблизости, то все теряет значение, краски, мой интерес ко всему гас, но стоило только нам пересечься, как жизнь тут же наполнялась звуками и… смыслом? Наверное да. Проходили уныние и скука, угасали плохие мысли, все проблемы казались разрешимыми. Пока не ощутишь, до конца никогда не поймешь, но если честно, я не завидую твоей самодостаточности. Да, без истинной всё блекнет и угасает. Но зато потом при близости или даже просто при виде истинной тебя будто распирает счастьем. Даже не счастьем. Нет такого слова, не придумали еще, насколько всё становится… потрясающе.

— Если это правда так. Если я первый чистый Д'энии за последние несколько тысяч лет. Таена. Может быть, я когда-нибудь смогу… отвязать тебя, — осторожно предположила я, но Рину эта идея совсем не понравилась. — И привязать к кому захочешь.

— Я уже привязан к той, с кем хочу быть. Я просто эгоист. Самовлюбленный слепой дурак, играющий с тобой по правилам всех остальных. Думавший, что на тебя распространятся те же чары, что и на прочих девушек — титул, деньги, пошлый юмор и просто много-много внимания.

— Ты просто мешал учиться, ИнЛекрит. Не будь заклятия, все могло бы быть иначе, — досадуя, что он так легко и даже без вариантов подумать отмахнулся от моего предложения разорвать нашу пару, я перебила его. — Иногда самое слабое и тупое заклятие может остановить любую изощренную и тонкую магию.

— Хочешь сказать, не так уж был и плох? — ухмыльнулся Рин одним уголком губ в щемящей сердце знакомой самоуверенной манере. Будто глодающий его страх внезапно замер и отступил на полшага.

— Был более, чем плох. Бесил и раздражал одним своим видом, — рассмеялась я, наконец выдохнув и позволив себе пересесть с кресла к нему на диван, не совсем рядом, но близко. Рин улыбнулся и вдруг сразу же нахмурился.

— Ты ела сегодня что-нибудь? — спросил он серьезным, чуть ли не учительским тоном. Я не успела перестроиться с его расслабленности на серьезность и зависла, пытаясь вспомнить то, чего он от меня хочет узнать.

— Нет. Нет, не успела. Мы еще можем попасть на ужин в Малый зал, — сверившись на всякий случай с ментальными часами, ответила я, подумав, что он, скорее всего, тоже ни крошки не смог проглотить сегодня.

— Если ты хочешь, можно поесть прямо здесь, вдвоем, — предложил Рин. Я заверила, что совершенно не против никуда не идти, не делать дела и не видеть людей, на что Рин, не сдержав смешка, махнул рукой в сторону журнального столика. Он тут же стал значительно выше, максимально удобной высоты по отношению к дивану, слегка увеличилась площадь столешницы, и на ней тут же появились всевозможные блюда и закуски. Хрустящий ржаной хлеб, порезанный ровными кусками, мясная тарелка, изящно и тонко сервированная бужениной, вяленым мясом, различными колбасами, два закрытых клошами плоских блюда тушеного филе индейки с овощами, отдельно свежие овощи, два вида миниатюрных канапе, два пустых бокала, два стакана с соком и солонка с перечницей. И это все… он сотворил в антимагических браслетах.

— Я впечатлена, — тут же пробуя микробутерброд, оценила я и вкус еды, и уровень магического мастерства, и выдающиеся способности Рина в выборе ужина.

— Безмерно рад, — отозвался он, тоже принимаясь за еду. — Знаешь, когда ты не говоришь ничего поперек, я даже не знаю, что выдумать, — вдруг признался он. — Почти всегда, не успею я еще придумать, что бы сказать или сделать, как ты тут же выдавала, что именно я не должен сейчас вытворять, и естественно, именно это и происходило.

— Хочешь сказать, это я виновата в твоих приколах? — притворно возмутилась я. — А если взять те, о которых я не подозревала?

Рин тихо рассмеялся в стакан с соком, тоже, видимо, припомнив случаи с падением книг на мою голову в библиотеке, и мою подстроенную им учебу игре в карты на деньги, где потом пришлось за выигравшего драить туалеты, потому что денег у меня не было. И будоражащий сок в моем стакане перед важным экзаменом, и много еще чего, что однозначно не я сама выдумала.

— Ну, в чем-то я и сам был хорош, признаю, — легко сдался он.

— Например, во всём, — перебила я его фразой, которую вовсе не собиралась говорить. Это сейчас я была ему благодарна — за веселье, обычное студенческое шалопутство, которое было в моей жизни исключительно благодаря Рину, но тогда бесилась похлеще любой хашры. После этих слов он даже сразу перестал смеяться, хмыкнув, с сомнением глядя на меня. Явно так не считал.

— Хочешь выпить? — наконец прервав паузу, вдруг спросил он. Я вопросительно подняла бровь, недоумевая, где пропустила момент, в котором он перешел к решительным действиям. А потом заметила бокалы. И как ловко он провернул тему с ужином. И вдруг поняла, что настоящий повод зайти был далеко не таким простым, как казался. Видя мое сомнение, Рин подстегнул: — Пить тоже надо уметь, мышь.

Скажи он это два дня назад, до снятия заклятия, через пятнадцать минут я бы уже сидела в обнимку с унитазом. При чуть более тонком подходе — лежала с ним в постели, выхлестав все, что мне готовы были бы предложить. Но сейчас у меня имелась уникальная возможность решить, чего я просто по-человечески хочу.

— Пожалуй, можно. Немного, — осторожно согласилась я. Не сомневаюсь, что у нас с Рином когда-нибудь что-то будет. Когда-нибудь в ближайшее время, потому что заставлять его еще ждать — это значит ставить новый таймер на бомбе вселенского масштаба. Легче во мне все же пробудить связь, чем уничтожить ее в нем, потому что магии Д'энии меня никто не научит — ее придется постигать самостоятельно. Некстати вспомнились слова Дикса о том, что я должна не о спасении мира думать, а о собственном наслаждении. Но мысли о нас в таком ключе… были непозволительны всю мою жизнь.

Я честно не знаю, когда все пошло не так. Ведь была же нормальным ребенком, пусть вместо куклы в руках всегда было деревянное древко, и тяжелая «отеческая» забота Алуа рисовала мне чисто мужские нормы морали и чести. Однако всегда была Ладара с ее простыми, пусть часто не беззаботными лекциями, были служанки в возрасте и их молодые сменщицы со своим видением женского сексуального мира и вообще места девушки в обществе. Я знала, как это все происходит, и возможно, будь у меня больше времени, тоже не избежала бы познания некоторых удовольствий. Не будь заклятия, многое могло бы сложиться иначе в моей жизни.

Глава 21. Прошлое

Ресана пришла ко мне нервная, аж подрагивающая, одним своим видом выгнала стихийниц из комнаты и снова принялась чеканно критиковать мои советы. Я с уже подергивающимся глазом выслушивала ее, тогда еще исключительно надеясь на обоюдную выгоду в виде отлипшего от меня и прилипшего к ней наследника престола.

— Я тебе что говорила не делать, если Ринсдей пригласит тебя в свою комнату? — гневно вопрошала я после ее отчета о проделанной работе по «моим рекомендациям».

— Не спать с ним, — заученно и грустно отозвалась она.

— А ты… хххашшшшра… — я прошипела ругательство, — что сделала?

— Переспала, — Ресана виновато повесила нос. Хоть сама понимала, что накосячила, горе луковое.

— Я тебе сто раз говорила — залезешь к нему в постель, всё, конец всем нашим стараниям, — к тому моменту усилия уже действительно объединились и почти приносили успех. Рин под каким-то предлогом позвал Рес к себе, она должна была помочь ему в его выдуманном вопросе и уплыть вдаль, как карасик между пальцев. Вместо этого она пошла, и не знаю какими там способами, но Ринсдей умудрился законопатить в ее красивой головушке все мои предупреждения. — Все, теперь я не знаю, чего делать, сворачивай операцию «Императрица Ресана» и ступай домой. Ему теперь будет не интересно, понятия не имею, чем можно сейчас будет перекрыть так филигранно просранный тобой прекрасный шанс.

Ресана уже тихонько шмыгала носом, пока я орала, разойдясь не на шутку.

— Придумай что-нибудь, пожалуйста, — реально разревевшись, простонала она.

— Все, хватит рыдать. Мне нужно время. Чем он… как он, хашра возьми, сумел так быстро… что он хоть делает такого, что вы все валитесь ему в объятья, теряя стыд и самоуважение? — недоумевала я, ходя взад-вперед по комнатке.

— Он такой… — зеленые радужки Ресаны тут же затуманились, а я закатила глаза. — Волнующий…

— А поволноваться из-за чего-нибудь другого у тебя поводов не нашлось? — жестко перебила я ее мечтательный тон. Даже если ее только что трясло от плача при мыслях о потере зацепок, которые еще могли привести ее к наследнику, от воспоминаний о том, что между ними произошло, она вся растекалась, как мороженое по печке, то есть быстро, неумолимо и до потери пульса.

— Он так… дышит… — с придыханием продолжила она, напрочь игнорируя меня. Саркастических взглядов Ресана не понимала вообще, да и на фразы-то реагировала через раз, больше изображая, что разобралась, чем это было на самом деле.

— Серьезно? А я-то думала, это живым людям необязательно.

— У него очень большой…

— Меня щас стошнит, — снова остановила я ее, изображая рвотные потуги. Так ничего и не поняла, что там такого в Рине особенного, и отправила ее промечтаться в свою комнату, чтобы больше не рассказывала мне эти мерзости и дала хоть секунду подумать. Про… любила наш единственный нормальный шанс.

В итоге, не помню каким чудесами лжи и шантажа я уговорила Рина под каким-то предлогом позвать Рес снова к себе, в надежде что она гордо удалится в ответ на его притязания, и это его вдвойне шокирует. Но угадайте, что?

Ресана переспала с ним еще раз. Я орала так, что к хашрам сорвала голос, она рыдала, потом снова пыталась оправдаться рассказом, как это было круто, в итоге пришлось выставить ее за дверь, теперь уже навсегда. Ну или я на это очень надеялась.

Глава 22. Настоящее

Рин материализовал какую-то бутылку из темного стекла и разлил бордовое вино по бокалам. Протянул один мне и легонько задел своим бокалом мой. Хрусталь мелодично прозвенел, и Рин первый отпил. Потом принюхался к напитку.

— Вроде неплохое, — оценил он, и тогда я тоже попробовала. Вино оказалось сладким, но не чересчур, терпковатым и каким-то еще, что не поддавалось описанию, но отчего хотелось несколько раз облизать губы и бесцеремонно чмокнуть ими, что я тут же и сделала. Рин тихо рассмеялся в бокал, отчего несколько капель стекло у него по подбородку и упало на рубашку.

— Хрюкнуть не забудь, — посоветовала я, хохоча, хотя сама чуть было не пролила все, что только что отпила, глядя на Ринсдея.

— Непременно, — трясясь от смеха, отозвался он и немедленно исполнил мою просьбу, вызывая новый взрыв хохота. Рин, не переставая смеяться, опустился на локоть на диван, а потом уткнулся в него и лицом, чтобы сдержать неконтролируемый смех.

Сколько мы так просидели, вспоминая обмены взаимными «любезностями», не заметила, но за окном уже стемнело, а в комнате мы зажгли только один светильник, на столике, создав уютные сумерки.

— Мне, наверное, пора, — кое-как выровняв дыхание, Рин провел рукой по животу. И я его понимаю — у меня тоже все мышцы свело от хохота в течение нескольких часов.

— Рин, ты… — вдруг позвала я немного нерешительно, сомневаясь в правильности своего поступка, когда он уже встал. — Ты можешь остаться сегодня. Думаю, так будет лучше, и я… смогу к тебе привыкнуть. Но на диване, — покосившись на постель, добавила уверенней.

ИнЛекрит с минуту стоял напротив, глядя мне в лицо, будто искал ответы на неясные мне вопросы. В свете одной лампы цвет его глаз приобрел какую-то гипнотическую силу. А потом вернулся обратно на диван, присев немного ближе ко мне.

В этот момент я вдруг почувствовала запах, которого в комнате ну никак не могло было. Тонкий аромат мяты. Именно то ощущение, когда знаешь, что только запах такой раздражающе вкусный, но попробуй мяту на вкус, и она обожжет язык шершавым листком или разочарует безвкусием. Но потом подарит едва уловимый холодок на языке и губах.

Мята скрытная. Можно засунуть нос в ее листья и ничего не почувствовать, а когда отойдешь, запах отзовется ментолом в горле, еще долго не покидая. Именно это происходило и сейчас. Запах увиливал от меня и снова появлялся.

Я поставила бокал на стол и вдохнула поглубже, ничего не понимая. Только что же его совсем не ощущалось. В еду мяту явно не добавляли, блюда в основном были мясные.

— Что случилось? — немного помолчав, наблюдая за мной, спросил Рин.

— Ты чувствуешь? Пахнет мятой. Но ее здесь нигде нет…

— Нет, — подтвердил Рин, пожимая плечами, в этот же момент запах усилился, а я наконец смогла определить источник. Подошла и присела рядом с Ринсдеем, беззастенчиво утыкаясь лицом куда-то в ключицу. Глубоко вдохнула…

Никогда прежде не чувствовала у него никакого определенно запаха. Просто теплый воздух, что окружает любого живого человека. Но сейчас поняла. Рин пахнет мятой, вот это… неожиданно.

— Почувствовала? — уточнил ИнЛекрит на всякий случай, хотя по его радостной улыбке и так понятно, что он нашел, что искал. Я поняла его запах, а он услышал… отклик. Ответ истинной. Будто не веря, осторожно притянул к себе еще ближе и, не встретив сопротивления, принялся покрывать мое лицо поцелуями, уделяя, разумеется, больше внимания губам. Короткие, поверхностные, но очень дразнящие поцелуи, когда губы ищут губы, иногда едва соприкасаясь, на секунду теряя контакт и ища вновь.

Я до конца так и не поняла, что произошло, но что-то будто шевельнулось внутри меня, там где ощущался всегда спокойный резерв магии. Сейчас там двинулось нечто огромное, непередаваемо мощное, но вместе с тем необъяснимо прекрасное.

Не желая терять это, всей гигантской мощью я потянулась к Рину.

— Наяра, родная, — прошептал он, притягивая меня к себе, я забралась к нему на колени, запуская пальцы в его волосы. Рин обхватил одной рукой за талию, другой затылок, приближая лицо к себе, целуя жадно, горячо и вызывая нестерпимое желание целовать его и прикасаться. Сколько бы я это ни делала — все равно хотелось больше. Это рухнуло в сознание километровым водопадом, расплющило, распылило на молекулы, тело болезненно сжало, магия исступленно пульсировала в венах. Я потянула его рубашку на себя, легко стаскивая, а избавив от одежды и прикоснувшись к его горячей коже, выгнулась и застонала от тянущей в груди боли.

— Тише. Тише, мышка, — слышала я шепот Рина, эхом отдающий со всех сторон моего расколотого восприятия мира. Его ладони крепко держали мое крупно дрожащее тело, гладили по спине, по щекам, губы ласково целовали и тихо подбадривали, обещая утешение.

— Рин. Прости. Прости меня! Это было так… больно, — заходясь рыданиями, я бесконечно извинялась, что-то обещала, молила, клялась… он просил только быть рядом, не покидать его, не бояться, не поддаваться боли, утешал, уговаривал держаться, заклинал, требовал…

— Это не больно, родная. Это прекрасно. Я с тобой. Я рядом, мышка. Только не закройся. Только выдержи, прошу тебя. Только выдержи…

Пропасть разверзалась все сильнее. Все, что мы должны были пройти вместе и постепенно, вывалилось на мою голову лавиной, снося разум и лишая рассудка. Я кричала. Рвалась из его рук, умоляла прекратить. Рину пришлось повалить меня на диван и прижать к нему своим телом, иначе я бы точно оттолкнула его и вывернулась из рук. Я пыталась закрыть двери между нами, разорвать связь, отгородиться от этих страданий, желаний, раздирающих эмоций и чувств. Только отходила одна волна, накатывала другая, мощнее и ужаснее предыдущей.

— Ная, потерпи. Молю, не оставляй меня. Не закрывайся. Скоро все закончится, — голос Ринсдея то затихал, то усиливался, эхом отдаваясь от стен. Я могла бы. Могла бы уничтожить все, что происходило сейчас в крошечной взрывающейся вселенной, состоящей из одних только нас с ИнЛекритом. И была готова, если бы тихие обещания и мольбы, полные боли, не останавливали раз за разом конец.

Все стихло так же внезапно, как и началось, я едва могла дышать, сердце билось с бешеной скоростью. Вместе с проясняющимся сознанием постепенно начали проявляться очертания комнаты. Рин все еще удерживал мои запястья, придавив их к дивану, и мне не давал двинуться весом своего тела.

Две звезды столкнулись в нашей вселенной в страшных волнах боли и безумия. Но только затем, чтобы молодая звезда появилась на небосводе, засияв с удвоенной силой, способная прожить и дать света вдвое больше…

Усталость навалилась, как шторм, внезапно. Прежде чем позволить себе закрыть глаза, я потянулась к Рину, найдя его губы своими, получила нежный ответ и провалилась в забытье, изо всех сил пожелав только завтра проснуться, не потеряв все это. Эту легкую тяжесть, свет в сумерках и желанную боль. И запах мяты.

Глава 23

Я проснулась от короткого стука в дверь, который прервался посередине звука. Рядом кто-то осторожно вытащил руку у меня из-под головы и отстранился, я услышала почти бесшумные шаги и почувствовала, как окутывающее меня тепло развеивается, удаляясь вслед за уходящим человеком. Все еще сонная, открыла один глаз, обнаружив барьер тишины вокруг кровати. Слегка дернув пальцами, сняла его и услышала тихий разговор Дикса с Рином у двери.

— Шед ей голову открутит, — даже по шепоту было понятно, что оборотня просто распирает от самодовольства. — Если она сейчас не появится на тренировке…

— Никто ей больше никогда ничего не открутит. Поверь мне, — прошипел Рин, оттесняя его за порог, пока Дикс пытался выглянуть из-за его плеча, в надежде разглядеть меня на кровати.

— Оу, смотрю дело у вас идет на лад. Скажи, кто молодец, а, кто? Если бы не я… — полукровка аж подпрыгивал.

— Если ты сейчас ее разбудишь, я выкину тебя отсюда так, что ты успеешь хорошо выспаться в полете, поэтому закрой рот и вали к хашрам и побыстрее, — зарычал Ринсдей глухо, нервно оглядываясь на кровать.

— Как-то ти́хонько у вас все прошло, даже ширма не сломана… — уже из коридора гоготал Дикс, когда ИнЛекрит наконец вытолкнул его и закрыл дверь, тихо бормоча что-то про придурков и друзей. Беспричинная радость вспыхнула внутри при его виде, магия ожила и поплыла к нему. Я села на кровати и потянулась. Рин сначала замер на секунду, будто любуясь, а потом гибко, как кот, запрыгнул ко мне на постель и опрокинул обратно на подушки. Просунул ладони под спину, наваливаясь на меня сверху, но не придавил сильно, так как опирался на локти.

— Доброе утро, мышка, — проговорил он, ласково и так знакомо нахально улыбаясь. Я хотела какие-то слова ответить, наверное, но Рин прижался ко мне обнаженным торсом, уложив свою ногу прямо между моих, чем сблизил тела сильнее, чем кто-либо до него. Перед глазами пробежались искорки, когда он сначала легко, поверхностно коснулся губами губ, потом, двигаясь медленно и настойчиво, углубил поцелуй, иногда ощутимо, колко, до вспышек перед глазами, прикусывал нижнюю губу. Вытащил из-под меня одну руку, провел ладонью вдоль тела, срывая первый стон, сдержать который у меня получилось ужасно плохо.

Мне казалось, я способна сворачивать горы и осушать моря. Нет, не так. Намного, намного большее могу, что угодно, лишь бы воображения хватило. Пока Рин рядом, пока вот также прижимает к себе…

Я не подозревала о собственных животных инстинктах. Понятия не имела, чего конкретно хочу, но желание оказалось настолько сильным, что напрочь выбило все стеснение или стыд. Вцепившись в плечи Ринсдея, царапала гладкую горячую кожу, а у самой мелкие мурашки то и дело пробегали по рукам. Мышцы болезненно сжимались, низ живота пульсировал, а еще чуть ниже, самое чувствительное место то и дело сводило короткими мучительными судорогами, до жути приятными, но абсолютно не приносящими освобождения от этого сладкого садизма. А тут еще и совершенно очевидный… очевидное «желание» Рина, которому явно тесновато было сейчас в брюках и зажатому между двумя телами.

— Ная, — глухо, безумно прохрипел Ринсдей мне в ухо, тут же прикусив кожу шеи так, что я вскрикнула, сжав его ногу бедрами, выгнулась, пытаясь быть еще ближе. Ладонь Рина неожиданно скользнула в шорты, мягко провела по коже, пальцы нашли какую-то точку и чувствительно сжали ее. В ту же секунду я поняла, что всё, лучше в этом моменте стать уже не может, будто достигла вершины, с которой дальше — уже только вниз. Тело нечеловечески изогнулось, я укусила Рина за плечо, глухо рыча, не придумав ничего лучше, чтобы сдержать необъяснимо рвущийся из груди крик.

Не знаю, сколько длилась эта мучительно прекрасная дрожь, но тело расслабилось неожиданно и, отцепившись от Рина, я рухнула со своей вершины обратно на подушки, тяжело дыша. Отклик рыка еще клокотал у меня в груди, и некоторые мышцы продолжали изредка непроизвольно сокращаться. Очертания мебели немного шевелились, как от движения теплого воздуха, но постепенно обретали четкость. И тут я поняла, что это вовсе не иллюзия сознания. А магия. И ее плотность в комнате была катастрофически огромной.

Как тогда в лазарете Рин не удержал ее, и она расползлась по всей палате, так и сейчас я ее совершенно не контролировала.

Ринсдей поцеловал меня и откинулся на спину, так же справляясь с неровным дыханием. Его лоб и торс покрывали микроскопические капельки пота, с меня же текло каплями покрупнее. И хотя инстинктивно я ничего неправильного не чувствовала, совесть чуть уколола. Полностью провалившись в новые для себя ощущения, о его удовольствии подумать как-то не успела, слишком быстро разум отключился, слишком ослепительно, оглушительно и просто слишком… во всех отношениях всё произошло.

— Что… ч-что это было? — все же вначале попыталась хоть в чем-то разобраться. — Это и есть то самое твое «хорошо», для которого слова еще не придумали?

Я не видела его лица, но он точно улыбался. Поняла по тону.

— Нет, мышка, для этого как раз есть термин. Называется оргазм.

Я беззвучно скривилась, отворачиваясь и пряча тут же вспыхнувшее лицо в подушки. О… боги…

— Рин, прости, я… — поворачиваясь к нему, я приподнялась на локте, еще не зная, как за это извиниться, потому что в голове у меня все еще… хотелось бы сказать, что был пространственный вакуум, но на самом деле там светило солнышко, порхали бабочки, ругался Алуа… очень плохими словами, но это уже совсем другая история.

Короче, я не понимала, что произошло, пусть со словом, которым можно это назвать, мне Рин… ммм… помог, а вот теперь придумать бы еще, что дальше делать, и надо ли вообще что-то делать конкретно мне, и… хашры! Не успела я сформулировать хоть что-нибудь, Ринсдей расхохотался, снова наваливаясь на меня и целуя шею, ключицы, коротко, иногда покусывая, чем тут же вызвал белый шум в голове и ушах.

— Ная, мышка, успокойся. Что тебе хорошо, мне тоже хорошо, и судя по тому, что я сейчас чувствовал, тебе было очень даже неплохо, — с раздражающе ехидной усмешкой подтрунил Рин, заставляя снова покраснеть. Выбившаяся прядка его волос щекотно задевала мое лицо. ИнЛекрит еще раз коротко поцеловал в губы и поднялся, потянув меня за собой. — Пора вставать. Думаю, сейчас уже конец тренировки.

Я застонала и бухнулась на кровать, потирая глаза. И конец моей жизни. Мне бы посидеть, в себе разобраться, в том, что сейчас произошло, чтоб в следующий раз… мысли о следующем разе вообще не помогли сосредоточиться, только еще больше сбив с толку.

— Поднимайся, мышь, пока я не передумал, — подтянув меня к краю кровати за ноги, Рин вдруг наклонился, мягко прикасаясь губами к животу, нарисовал что-то языком, тут же прикусил… Боги. Тело дрогнуло вместе с участившимся пульсом, будто послушная кукла вуду под умелыми пальцами колдуна, отзываясь мгновенно. Воздух будто грозил вот-вот кончиться, заставляя меня часто-часто и коротко дышать. — Ная… я так легко передумаю…

Ринсдей поднял меня с кровати, легко подкидывая и прижимая к себе, и понес в ванную. Мне пришлось несколько раз сильно потрясти головой, чтобы понять, что он больше не рисует влажные дорожки на моем животе, медленно опускаясь ниже, обещая этим что-то невыразимо приятное.

— Что ты со мной сделал? — слегка приходя в себя, я схватилась за голову, офигевая от собственной развратности. Но Рин только усмехнулся и принялся раздеваться, еще больше забавляясь моим округлившимся глазам и тому, как я шевелила губами, но не в состоянии была произнести ни единого звука.

— Ничего такого, мышка, — самоуверенно до такой степени, что это заставило меня сжать кулаки от раздражения. Будто ничего и не произошло за эти три с небольшим дня. Словно он как обычно бесит меня в библиотеке.

— Что ты делаешь? — наконец выдавила я, когда Ринсдей остался в одних боксерках.

— Собираюсь в душ, — Рин невозмутимо пожал плечами и приблизился. — Ты ведь не против?

— Против, — я сложила руку на руку, приняв недовольную позу.

— Я знаю, когда ты врешь, Ная, — ухмыльнулся он, опустив ладони на бедра, явно намереваясь обнажиться окончательно. Я пискнула, и правда, как мышь, бросилась в обход него к дверям, но Рин естественно перехватил. — Тебе нужно привыкать ко мне, солнышко, — прошептал он на ушко, тихо и ласково. — Магия не объединится окончательно без физической связи.

Глава 24

Я расслабилась, и Рин соизволил отпустить меня, поняв, что больше не планирую убегать.

— Почему это все должно быть так бессмысленно сложно? — простонала, отходя от него и медленно стаскивая шорты, тщетно пытаясь спрятаться за стеллажом. — И так… фу…

— Ная, подумай и назови одним словом то, что сейчас с тобой случилось. То самое приятное. Как это было? Можешь не называть вслух, мне оно известно, это не проверка знаний, но вряд ли это «фу», — наверное, пытаясь меня отвлечь, Рин предложил загадку, но я и правда задумалась. Ответ пришел быстро, почти без головоломства, и при попытках еще поискать решение, другого слова я не могла подобрать, все казалось недостаточно хорошо раскрывающим смысл. Волшебно. Это было волшебно.

Но и по́шло, хашра побери. И развратненько.

— Что бы ты ни считала развратом, это точно был не он, — я аж подпрыгнула, когда Рин угадал мысль, которую я только что подумала. — Ты не нарушила никаких норм морали и чести, находясь с истинным, и даря себя без остатка. Но если тебя смущает отсутствие законных отношений, то я могу устроить свадьбу хоть завтра.

И пора я подбирала с пола свою челюсть, Рин слегка задумался и после небольшой паузы добавил:

— Если немного напрячься, то сегодня к вечеру. Вполне реально.

— Вот давай без свадеб пока. Мне бы из комнаты вылезти хотя бы, — с трудом справившись с голосом, отозвалась я нервно, тоскливо поглядев на него. Он коротко кивнул на остатки одежды, а именно белье, в котором я стояла, в немом намеке я уловила требование снять его уже. Дернула коленкой, поболтала руками, как бы объясняя, что я не могу.

Рин медленно подошел, каким-то образом сдерживая пожар во взгляде, пожирающем мое тело с головы до ног. Провел кончиками пальцев от плеча по руке, вниз, до ладони, взял ее, сплел пальцы и поднял ее вверх. То же самое проделал и с другой рукой.

— Можешь закрыть глаза, — подсказал он тихо, и я немедленно послушалась совета, отсекая ненужную картинку. Кончики его пальцев снова прошлись по телу, на этот раз снизу вверх, от бедер и, зацепившись за спортивный топ, потащили его наверх, легко снимая. Вот зачем было поднимать мне руки.

— Тебе нечего стыдиться, — разгадав попытку прикрыться, Рин накрыл мои ладони своими, скользя вниз по телу, поглаживая моими жеруками. Потом его пальцы оказались на бедрах, так же невыносимо медленно стягивая трусики. По-видимому, он опустился на колено, вдруг прильнув губами к едва заметно выступающей тазовой косточке. Я запрокинула голову назад и прикусила губу, все еще не решаясь открыть глаза, плотно прижав язык к небу, чтобы уж точно не выпустить ни одного звука. Но Рин провел пальцами по внутренней стороне бедра, вверх, легко, на грани возможностей восприятия, и судорожный выдох всё же вырвался. Вместе с ним напряженные руки дернулись, я закусила палец, а другой рукой случайно задела голову мужчины, запустила пальцы в волосы и слегка сжала. Рин глухо выдохнул, опалив горячим дыханием кожу внизу живота, покрытую мурашками, будто от мороза.

— Какая же ты чувствительная, — сбивающимся шепотом проговорил он, поднявшись, обжигая меня уже возле уха. — Ни отпустить, ни отойти не могу. Ная, если не прекратишь, я не смогу сдерживаться…

Знала бы я еще, что такого делаю…

Рин вдруг взял меня за руку и повел за собой, я услышала включившуюся в душе воду. Несколько обжигающе ледяных капель, попавших на кожу, заставили дернуться, а вот он, судя по звукам, под эту самую холодянку целиком залез. Секунду спустя на меня попало несколько брызг нормальной температуры, и ИнЛекрит снова взял меня на руку, заводя в душевую под струи теперь уже просто прохладной воды.

— Ты не намерена открывать глаза? — игриво ущипнув за самое мягкое место, уточнил Рин насмешливо. Я помотала головой. Хватит на сегодня. Я сбилась со счета, сколько раз за одно только утро реальность перед моими глазами застилалась ослепительным светом, сметая сознание, погружая в волшебное наслаждение и кипящие пучины магии. Мужчина тихо рассмеялся.

— Я смогу вообще соображать когда-нибудь во время этого… этих… — на ощупь находя какую-то банку, надеясь, что это шампунь, попыталась сформулировать волнующий меня вопрос, но так и не нашла подходящего слова. Рин отобрал пузырек, вставая за спиной, и сам начал намыливать мне голову, попутно отвечая.

— У тебя это первый раз, поэтому эмоциями так сносит сознание. Потом ощущения станут еще ярче, а сознание чище. Но сильно думать там вообще необязательно, — убрав мокрые пряди в сторону, Ринсдей вдруг поцеловал меня в плечо, прямо у основания шеи, прижимаясь ко мне всем телом.

— Ооо, не-ет, давай пожалуйста мы пойдем на занятия, — взмолилась я, понимая, что еще пятнадцать минут — и выстроится очередь из шедов, желающих меня прибить.

— Не могу. Кажется, я влип, — пошутил Рин охрипшим голосом, вдруг разворачивая меня к себе передом, спиной прижимая к прохладной гладкой стене ванной, и принялся ловить капельки, скатывающиеся по моей груди. Каждое прикосновение — вспышка молнии, пульсация крови, воздух, вырывающийся неровными клочками. Я изо всех сил зажмурилась. Внизу живота все снова скрутилось в тугой ком, а ниже — сводило судорогами. Ладонь Рина неумолимо и настойчиво поползла вниз, с только одной понятной целью.

Первые секунд десять мне казалось, что я смогу просто сжать зубы, напрячь сведенные мышцы и не отреагировать на нежные, осторожные поглаживания, которыми Рин пытался свести меня с ума окончательно. Естественно, это мне не удалось, тело само подсказывало ему, как сломить сопротивление, отзываясь дрожью и стонами на прикосновения. Он тут же откликался на них, двигаясь в том направлении, которое давали намеки тела. На этот раз он не прищемлял кожу, а мягко и быстро водил пальцами, вызывая новую эмоцию, вибрацию, похожую на судорогу, но куда мельче и намного, намного приятнее.

Рин не хотел нанести вред, поэтому обхватил свободной рукой за поясницу, прижимаясь боком, чтобы сильно не дергалась. Продолжал покрывать поцелуями везде, куда смог дотянуться. Капли, попадающие на тело, возбуждали буквально каждый сантиметр ставшей невыносимо чувствительной кожи. Я обхватила его за шею одной рукой, другой скользила по крепкой груди, косым мышцам пресса, уже только этим срывая рваные вздохи с его губ. И естественно не могла не натолкнуться на возбужденный орган, и, ойкнув, распахнула глаза. Наши взгляды встретились, в ту же секунду от вибрации внизу сладко свело мышцы, срывая долгий стон, который я изо всех сил постаралась заглушить, сжав зубы.

Рин вдруг слегка отстранился, попытавшись отвернуться, видимо, чтобы не смущать меня результатами собственного экстаза, но я остановила, неуверенно и осторожно проведя пальцем по члену. А Ресана-то не врала… Рин тут же сжал зубы, тихо рыкнув, обхватил его моей ладонью и пару раз провел по всей длине. Дальше объяснять не пришлось. Спустя пару минут он тоже испытал разрядку, и мы вновь встали под прохладные струи воды, но на этот раз уже благоразумно не касаясь друг друга.

Глава 25

Наконец выйдя из душа, Рин завернулся в полотенце, я забралась в халат, и мы отправились в комнату завтракать. У меня слегка подкашивались ноги, сведенные судорогами не один раз, все еще дрожали мышцы. И все же, несмотря на некоторое стеснение, чувствовала я себя прекрасно. Даже поразилась своему спокойствию, по моим меркам, должна была уже несколько раз просчитать варианты возможных покушений со стороны несостоявшихся невест Рина. А их, как я уже ему говорила, как раз насобирается штук двести тридцать пять, и все захотят меня убить. Многие с особой жестокостью. Почему-то, сейчас это не пугало, что я и решила обсудить с Ринсдеем. Он только рассмеялся, целуя меня в висок.

— Никто не посмеет тебя тронуть, родная. А по поводу твоих страхов… думаю, это просто не важно. По сравнению с магией истинности любые условности ничтожны настолько, что теряются в бытие, — пожал он плечами, переместив с кухни завтрак: овсянку со свежими ягодами, две маленькие чашечки кофе, сок, и разнообразные пирожные в большой плетеной вазе.

— Ты откормить меня решил? — на всякий случай хватая из вазы синнабон, мало ли, вдруг передумает, пошутила я. Сладкого боевикам разрешали мало, в основном белок и клетчатку. Ринсдей ласково улыбнулся.

— Немного можно, — насмешливо отозвался он, стреляя взглядом, будто мог видеть меня сквозь халат, я кинула в него диванной подушкой, одновременно откусывая от булки. Рин рассмеялся, уклонившись, и тоже принялся за еду.

— Еще несколько дней назад, опоздай я хоть в половину этого времени на учебу, меня бы просто разорвало на несколько маленьких вопящих кусочков ботаника, — пошутила я, когда, наконец, мы закончили с трапезой, переоделись каждый в своей комнате, встретились в коридоре и направились в учебное отделение. Рин только хмыкнул, дернув уголком губ, внимательно наблюдая, как на нас смотрят. Иногда брал за руку, иногда обнимал за талию. На самом видном месте, в холле, даже поцеловал, но быстро, не рискуя втянуться. Я не возражала — пусть делает, как считает правильным. О поведении в обществе он знал куда больше меня, а сомневаться в нем не позволяла магия.

— Теперь все будет по-другому. Лучше, — заверил он, сцепляя замком пальцы за моей спиной, заключая в кольцо. Я тоже обняла в ответ, глядя на него снизу вверх.

Рин проводил меня до аудитории, и мы разошлись на занятия, я по заклятиям, он — на искусство ведения войн. У него много было таких непонятных дисциплин в учебном плане: политология, экономика, все на высшем уровне, государственном. На то он и наследник. Но вот после заклинаний выяснилось, что в моем списке предметов появилось еще как минимум пятнадцать новых. История правящей династии, этикет, каллиграфия, те же экономика с политологией, древний язык и много другой совершенно ненужной для боевика шушеры. Причем уроки шлепнули мне вместе с курсом Рина — чего там заморачиваться — несмотря на то, что я в жизни не касалась некоторых тем и училась на два года младше. Нет, историю с этикетом, да еще некоторые изучала и моя группа, в свое время. Но в сжатые сроки и строго по военной тематике. В общем, проблем снова заметно прибавилось, но настроение при этом почему-то все равно не испортилось. Вот… хашрина магия, даже попсиховать нормально нельзя.

Ринсдей пришел в большой зал на обед, когда я скороговоркой надиктовывала перу окончание реферата, не особо изобилующее гениальными мыслями, но не до того было. Снова мешая мне, согласился замолчать и не отвлекать, только если я сяду к нему на колени. Пришлось поддаться. Так и обедали: он с вилкой не в той руке, умудряясь кормить и меня прямо со своей тарелки, и я с книгой и рефератом поочередно.

Рин все еще настороженно зыркал по сторонам, будто заранее угрожая потенциальным посягателям на свою собственность. Многие откровенно пялились, но столкнувшись с ним взглядом, тут же опускали глаза. Под конец обеда к нам подсели близняшки ИнАбиер и Дикс, Румер Аннелида и еще несколько старшекурсников из одной группы с Рином. Мне стало немного неловко.

— Что-то ты бледновата, Мория, — опустив прозвище, синхронно улыбнулись сестры. Рин тут же положил ладонь мне на бедро.

— Я нормально, спасибо.

— Значит, ты Истинная этому балбесу, — вдруг усмехнулся Румер, по-птичьи наклонив голову. Я вдруг поняла, что ни разу не видывала этого дракона в его второй форме. Слышала, что какой-то очень редкий, но понятия не имела, какой конкретно.

— Почему сразу балбесу, — серьезным тоном отозвалась я, не успел ИнЛекрит и рта раскрыть. — Нормальный вроде парень.

Все за столом, включая Рина, рассмеялись этой реплике, кроме Шеары. Высокая девушка с идеальной осанкой и прямыми черными волосами, внимательно и молча разглядывала меня.

— Как девушка не носитель императорской крови может быть истинной его наследнику? — не совсем дружелюбно спросила она, хоть и улыбалась, змеиные глаза оставались равнодушно-холодными.

— С чего ты решила, что в ней ее нет? — тут же оскалился Дикс, но быстро закрыл рот. Я посмотрела на него предупреждающе. Рин — яростно.

— Волосы не черные, — просто объяснила она, вдруг жутко моргая третьим веком. Я тут же вспомнила ее род — ИнИггтрив. И да, все верно, тварью, с которой смешалась кровь ее предков, была поТусторонняя драконша иггтрив, также являющаяся из разрывов и опасностью уступающая только хашре.

— Кровь Д'энии есть, а грязи тварей всего чуть. Да даже если и не было бы, истинная в любом случае сможет подарить самое сильное потомство, если ты об этом, — жестко ответил ИнЛекрит. Я чуть развернулась и посмотрела на него скептически. Видимо, на лице крупным шрифтом отобразилось несколько страниц на хашрином языке, так что сестры ИнАбиер снова синхронно, и от того неестественно, рассмеялись. Это их свойство, по мне так, очень даже жуткое, но обстановку разрядило здорово.

— Ты не хочешь сходить с нами по магазинам? — опять в унисон спросили близняшки. Прошлись взглядом по моей военной форме, строгой, но тускловатой, по сравнению с их утонченным костюмами. В институте существовала учебная одежда, но обязательна она была только на экзаменах и общешкольных официальных мероприятиях.

В их магазинах даже на один носок у меня бы не хватило всего моего сиротского пособия и стипендии за все года, вместе взятые. Поэтому оставалось только, что вежливо улыбнуться, и…

— Конечно, Наяра не против, — вдруг за меня ответил Ринсдей, а я снова с нахмуренными бровями покосилась на него. — Почему бы и нет? — обратился он уже ко мне, в ответ на мое недовольное выражение.

— Например потому, что у меня миллиард новых предметов, и мне надо хоть как-то к ним подготовиться.

— Пфф, я все равно на тебе женюсь, завали ты хоть их все, — пошутил Рин, я вспыхнула, остальные рассмеялись, похоже, не находя во фразе ничего такого. Подсознательно захотев спрятаться, не придумала ничего лучше, чем уткнутся лицом ему в плечо. ИнЛекрит погладил меня по спине.

— Ладно, пора на занятия, — услышала я голос Дикса и подняла голову как раз тогда, когда он не в меру эмоционально прощался с Илавией. — Так бы и съел тебя, — отрываясь от поцелуя, сказал он с соблазняющей улыбкой сердцееда. Но в глазах его легко читались чувства, та любовь, которую словами не выразить. Высшая магия.

— Пока, котенок, — отозвалась девушка ласково, даже голос поменялся. Едва ли не первые в жизни я слышала, как одна из двойняшек ИнАбиер говорила отдельно от своей сестры. Но они тут же будто снова синхронизировались. Одинаковые жесты, одинаковые взгляды. Как они будут жить, когда Оливия найдет истинного? Их же растащит по разные полюса.

— В общем, если идешь, завтра в пять мы ждем в холле. Ждем пять минут, Мория, — снова в один голос вдруг обратились сестры ко мне, одновременно поднимая глаза. Они их еще так расширяли всегда, для пущего эффекта, что я вздрогнула. Рин усмехнулся, отвлекая коротким поцелуем в шею.

Глава 26

— Адепт Мория, в кабинет ректора, — прозвучал над головой голос ассистентки ИнФерио из громкоговорителей. Закрыла лицо ладонью и промычала что-то нечленораздельное, забыв, что приличное общество никогда не сдерживало меня в выражениях.

— Что еще случилось? — недовольно проворчал Рин, ссаживая меня с колен и вставая. — Пошли, мышка.

— Тебя по-моему не приглашали, — я скорчила ему рожицу. Он только отмахнулся, закидывая себе на плечо мою сумку с учебниками. Обнял за талию, прижимая к себе поближе, и вдруг шагнул во внезапно открывшийся разрыв. Я поняла, что случилось, только когда мы вышагнули из портала прямо в приемной ректора. Ассистентка неодобрительно покачала головой.

— Напомни-ка мне, на какую тварь ты носишь антимагические наручники, Ринсдей? — поворачиваясь к нему, строго спросила я, положив руку на руку. Он только самодовольно ухмыльнулся и пожал плечами.

— Я же Д'энии. Создатель миров и материй. Они даже не ослабляют магию. Замедляют просто.

Махнув на него рукой, я отвернулась и постучала в дверь кабинета. В этот раз дождалась разрешения войти. В кабинете сидел сам ИнФерио и шед ИнТарлид.

— Садись, Наяра. Разговор будет короткий, но серьезный, — вообще не обратив внимания на Рина, будто его и не было, или он являлся непосредственным продолжением меня, ректор указал на стул. Мы сели.

— Тебя можно поздравить, — после этой фразы я решила, что разговор будет про Истинного, но сильно промазала с догадкой. — Тебя хотят удочерить. Только за сегодня поступило три официальных письма.

У меня аж зазвенело в ушах от этой новости. Шед хмурился и выглядел крайне недовольным. Рин — обеспокоенным.

— Но… почему? Зачем? Мне скоро восемнадцать, я больше не нуждаюсь ни в опекуне, ни… — я покосилась на ИнЛекрита, — в попечителе.

— В основном из-за того, что ты истинная будущему императору, — как всегда напрямую и не особо выбирая выражения, пояснил Алуа, не успел ректор и рта раскрыть. — А значит, если будешь представлять их род в императорской династии, они смогут получить больше влияния и власти.

— Большинство родов-носителей императорской крови подало заявку на удочерение, несколько генералов, крупных предпринимателей, — ректор протянул мне стопку писем. Я ошарашено пролистала их — не менее двадцати. На каждом конверте в углу стояла печать рода. — Наибольший вес сейчас имеют два предложения…

— Три, — перебил его Алуа, а выражение на его лице стало уж совсем жестким. Ректор покачал головой.

— Пусть три. Род ИнИггтрив. Генерал ИнСагор'Идар. И шед Алуа ИнТарлид.

Я аж вскочила, с раскрытым от недоумения ртом уставившись на шеда. Он тоже поднялся.

— Вы? Зачем, шед?

Я была просто в бешенстве, чувствуя дикое разочарование. Как он мог желать использовать меня? Даже выхватила руку из ладони Рина, которую он взял, видимо, желая поддержать.

— Затем, что ты нужна им только для собственной власти. Я не позволю, чтобы тебя использовали, словно нефритовую статую, как очередное украшение рода, для исполнения собственных желаний! Когда тебе было только тринадцать, я уже подавал такой же запрос, — прогрохотал Алуа. Я зажала ладонью рот, не веря своим ушам. — Его отклонили на самом высшем уровне. Теперь понятно, почему, — он кивнул на Рина и вернулся ко мне взглядом. И правда ясно — тогда Рин уже знал, что я его истинная, и любое удочерение было уже ни к чему. — Придумали повод, чтобы отказать — нет супруги. И, мол, неясно, что ты хочешь сделать с девочкой, мужлан, — шед говорил с такой горечью, что у меня все же застлало глаза слезами. Он ведь… и правда все время был для меня будто отец.

— Простите, — прошептала я, едва преодолев желание броситься к нему и обнять. Теперь уже не понимая, как могла в нем сомневаться, как могла подумать такое. Алуа тоже уже выдохнул, слегка успокаиваясь.

— В этом больше нет смысла, — обратил на себя внимание Рин, тоже вставая. В голосе и позе появилась поистине императорская властность. — Через месяц мы с Наярой станем супругами, она окажется под моей протекцией. Так что не имеет значения, даже если с ней успеет породниться какая-нибудь семья.

— К сожалению, поскольку Наяра ничья, на нее имеет право любой род. Если она не выберет сама, это решит суд, — пояснил ИнФерио.

— Как это ничья?! Она — моя! — прогрохотал ИнЛекрит не хуже Алуа, аж мебель завибрировала, и тут уже мне пришлось подойти и взять его за руку, чтобы успокоить. Он тут же накрыл мою ладонь своей, подсознательно, даже не глядя.

— На тебе приговор суда. До снятия наручей ты не можешь взять ее замуж, — пояснил ректор, проигнорировав микровзрыв. Но, судя по виду, вовсе не испугавшись, скорее, сопереживая. — За это время один из родо́в все равно потребует провести процедуру принятия.

Рин резко выдохнул и развернулся, отходя от стола.

— В момент произнесения клятв вся его магия должна быть свободной от оков, чтобы она могла объединиться с твоей, — предугадывая мои дальнейшие вопросы, сказал ИнФерио, снова садясь. — Есть один вариант, но…

— Я не поступлю так с ней, — отозвался Рин глухо, не оборачиваясь. Я вертела головой то в его сторону, то в сторону ректора. Алуа молчал, опустив глаза.

— А в чем вопрос, что за вариант?

— Физическое соитие может заменить клятву, — буркнул Алуа, пока Рин с ИнФерио подбирали слова. Каким-то образом и шед, и ректор знали, что этого еще не случилось.

— Но, магия… браслеты… — все еще не понимала я. Насколько мне известно, во время этого… «физического соития» Рин также должен быть свободен от любых сдерживающих чар. Шед слегка присвистнул, разглядывая высокий потолок с таким вниманием, что я даже подняла глаза тоже наверх, будто там может быть написан ответ.

— Я где-то слышал, что Д'энии может снять эти наручники, не изнутри, конечно, но снаружи — вполне. Но это, разумеется, выдумки, — отозвался ИнТарлид, заговорщически подмигивая мне.

— Или можем поступить проще, — отозвалась я, улыбаясь. — У меня ведь есть право выбора? Тогда я просто выбираю род ИнТарлид, и дело с концом.

Взгляд шеда поменялся. Никогда не видела у него такого взгляда. Будто холодная, серая, непробиваемая стена, одинокая, обдуваемая всеми ветрами севера, вдруг расцвела… ну, не цветами, но хотя бы мхом покрылась. Смотрел словно на близкого, родного человека… на дочь? Интересно, у него были дети? Жена умерла очень давно, а больше о его личной жизни я почти ничего не знала. Читала хроники, описывающие его участие в устранении множественных прорывов, случившихся по большой неудаче в крупном густонаселенном городе. Он был единственным заклинателем, и использовал слишком много сил, чтобы отогнать всех тварей и защитить город. Его резерв получил невосстановимое ментальное повреждение, после чего он уже не мог применять силы императорской крови. Его дух боевика был сломлен, он долго игнорировал внешний мир, находясь в самоизоляции, потом его пригласили работать в институте. Несколько раз чуть не выгнали, за грубое и топорное обращение с учениками. Но его методы приносили результат. С блестящими результатами сдавались будущие боевики-защитники, его много раз признавали лучшим шедом. Со временем Алуа смягчился. Слегка. Привык к адептам, вне зависимости от степени их дибилизма. Нашел подход ко всем.

— Вот и… чудно. Я отправлю представителям остальных родов ответ с твоим решением, — выдохнул ректор, почему-то изначально неуверенный в том, что это хороший вариант. Нечто меня смущало в его виде, будто его что-то беспокоило.

Глава 27

Мы вышли из кабинета, и я вдруг заметила у Рина такое же подозрительное выражение на лице. Он взял меня за руку, повел ладонью в воздухе, рисуя какой-то сложный жест. Эта магия, в отличие от разрывов, давалась ему с трудом, будто загустела, как забытый клей. Я прикрыла глаза, призывая силы, и осторожно поделилась частью резерва по нашей связи. Магии соединились с золотистыми всполохами перед глазами, Ринсдею тут же удалось с легкостью закончить магическое плетение. Пространство изменилось, словно тонкая полоса тумана проползла по полу, стенам и сомкнулась на потолке, оставляя полупрозрачную белесую пленку. Стол ассистентки пропал вместе с ней. Двери в переговорную растворились, открывая все еще сидящего за столом шеда. Ректор же нервно переходил из стороны в сторону.

— Ты понимаешь, что они убьют тебя? — сдерживать нервозность ИнФерио не удавалось ни в голосе, ни в резких, судорожных движениях. — Едва представители родов узнают, в чью пользу сделан выбор, на тебя начнутся покушения. Ты один, в твоей семье сейчас нет сильных наследников. Твой родной брат, Наави́р, пропал пару лет назад, остались кузен Маниж, семь лет, и Леон, года два, я ничего не перепутал? Дети не смогут стать новым представителем, а лишившись главы, род тут же отзовет заявление на удочерение, чтобы избежать жертв.

Я дернулась вперед, уже и думать забыв, что хотела расспросить Рина об этой магии, существования которой и не предполагала. Что наделал шед? Что я наделала, соглашаясь? Вот что значит полный ноль в интригах родовитых семей! Даже в мыслях не было такого варианта. ИнЛекрит сжал ладонь, призывая не двигаться, так как все еще питал свое колдовство моей магией.

— Значит, стоит провести обряд побыстрее. Если меня убьют, Наяра продолжит мой род. Я не по годам устал, друг мой. После смерти Летэды и сына, смысл в мою жизнь вошел только вместе Морией. Глядел на нее и видел, как учил бы свое дитя.

У меня холод прошел по плечам, сковал губы и скулы. Даже магия истинного не помогала, как-то помутнев.

— После свадьбы и Наяра, и мой род будут в безопасности. А я… кому нужен старый хашрин вояка?

«Мне, мне нужен!!!» — чуть было не завопила я, бросаясь вперед, но в эту же минуту Рин расслабил пальцы, держащие магию, и пространство вернулось на своё место. Он только успел перехватить меня, уже бегущую к двери в кабинет ректора, и раскрыть разрыв прямо перед моим носом.

Портал выбросил нас в незнакомой комнате, по планировке очень напоминающей мою. ИнЛекрит повалил меня подножкой на пол, придавив к нему, не давая вырваться.

— Пусти! Пусти меня, Рин, я должна что-то сделать! Мне нельзя было соглашаться! Его же убьют, ИнИ́ггтривы, Са́еры, Окро́виезы… хашры, жизнь одного человека ради процветания рода… кого остановит? Отпусти меня! Я не смогу его потерять… — Рин обнял меня, я вцепилась в его спину пальцами, прижимаясь ближе к так быстро ставшему родным мужчине. Слезы текли по вискам, меня разрывало от страха и боли, будто что-то плохое уже случилось. И оно случилось. Я сама на это согласилось. Хашры, в кого я такая тупая эгоистка? Почему мне это даже в голову не пришло?

— Ная, мышка, успокойся. Мы не дадим ничего плохому случиться. Ну же, родная, расслабься, — уговаривал Рин, когда мой словарный поток иссяк, уступая место потопу из слез. — Мы что-нибудь придумаем, наложим защиту, самую лучшую, пригрозим родам. Пусть только попробуют что-нибудь изобразить…

Рин поднял меня и перенес на диван. Убедившись, что я не брошусь к дверям, налил воды из графина, щелкнув по стакану, охладил ее. Я истерично рассмеялась.

— Хватит колдовать. Тебе запрещено и разрывы-то открывать, а ты перемещаешься куда не лень, — мне просто необходимо было хоть на что-то отвлечься.

— Непременно прекращу прямо сейчас, — серьезно отозвался Рин, тут же формируя магические послания и отправляя искры адресатам. Вспышки озарили комнату не менее десяти раз.

— Что ты делаешь?

— Отправил письма отцу, генералам и О'Терии…

— Что? О'Терия Стафнер? Зачем тебе эта ведьма-кровопускательница? — Я вскочила, мгновенно забыв об истерике. О'Терия когда-то очень давно была боевиком, только в не совсем современном смысле этого слова. До объединения Санавиром трех империй они были разобщены и раздираемы не только тварями, но и между собой. А иногда и внутри. Стафнер начинала как обычный инали, но воевала тогда не против тварей, а против людей, и весьма колоритным и запоминающимся способом. Она раздирала их на части и пила кровь. Что-то такое в крови придавало ей сил и поддерживало магию.

После завершения войн и объединения империй в одну она была осуждена, как преступница, и отправлена в одну из низших тюрем, где и встретила Истинного. После их объединения она получила уникальную способность чтения крови. А ее жажда со временем сошла на нет.

— Она скажет, кто твои родители. Давно пора было это сделать, — решительно заявил Рин.

— Она сможет использовать информацию против нас. К тому же, вдруг она никогда не пробовала кровь моих родителей. Есть же такая… вероятность, — с сомнением протянула я.

— О'Терия вышла из тюрьмы только благодаря мне. Я был там с отцом и заметил ее, увлекся ее историей и понял, что она больше не зло. Эта женщина никогда больше никому не навредит, — отозвался Ринсдей уверенно. — А насчет крови… вкусила она действительно адское количество людей, и к тому же очень давно, так что если не определит с точностью до человека, то уж точно скажет, что за род.

— Ладно, убедил. Но я не буду спокойна, пока сама не наложу какую-нибудь охранную магию Д'энии на Алуа, — сказала я, поднимаясь с дивана, наконец оглядываясь. — Мы у тебя в комнате, верно?

— Именно, но сейчас пора идти. Ты успокоилась? Все хорошо? — быстро подходя и заглядывая мне в глаза, Рин пытался убедиться, что я не совершу никакую глупость. Мог бы не спрашивать, все равно чувствовал меня, будто по натянутой струне ловя все эмоции и переживания. Но кивнула, успокаивая. — Не делай ничего без меня, прошу. Вместе в нас все получается куда лучше, помнишь?

О да-а, я помнила. Еще как лучше. Снова кивнула. Ринсдей мягко коснулся губ своими, медленно, но постепенно углубляя и ускоряя поцелуй. И мне очень нравился этот его метод. Начиная будто ненароком, невзначай, ласково и спокойно, он постепенно разжигал желание ответить все сильнее, а потом и вовсе увлекая в водоворот страсти, где я сама уже не уступала ему в потребности трогать, гладить, прижимать к телу, отбрасывая стыдливость и излишнюю скромность.

— А что, если я… — разрывая поцелуй и отстраняясь, я взяла подняла руки Рина, обхватывая браслеты, призвала силу Д'энии, не успел он еще в себя прийти. Камни на наручах вдруг замерцали, хаотично, неровно потухая, и я поняла, что ИнТарлид не шутил про магию джиннов, способную снять эти браслеты до истечения срока наказания.

— Стой, — Рин вдруг остановил меня, отнимая ладони. Прерванная магия с тихим «шшурх» пролетела по комнате, обогнув нас кругом, и вернулась ко мне с легким жжением. Не довольна, поняла я, что дело не завершено. Я тоже не довольна, согласна.

— Почему? Я могу их снять, ты же видел, — подняв к нему радостное лицо, возразила я, снова потянувшись к наручникам.

— Я не хочу, чтобы наш первый раз был чем-то или кем-то обусловлен. Даже таким важным делом, как спасение Алуа. Это должно быть от желания, от любви и ради объединения, после которого мы уже никогда не разлучимся. Потому что так правильно. Я чувствую, — обхватывая ладонями мое лицо, Рин заглянул в глаза. Очень-очень проникновенно и со щемящей нежностью.

— Прости. Я понимаю, — все еще не привыкнув ставить истинность на первое место, внутренне я отчаянно боролась с ней, отдавая предпочтение насущным, земным проблемам. И магия уступала. Прогибалась под силу Таены, велящую отступить. Пусть теперь я никогда не смогу разорвать связь с Рином окончательно, подсознательно отодвинуть, замутнить могу. Но едва ли сильно и надолго.

Глава 28

— Заканчивай занятия и встретимся здесь или у тебя. Отправимся к О'Терии сегодня же. Я пока увижусь с Айденом, он уже здесь, в институте, спрошу какой хашры происходит, — командовал Рин, а я только кивала.

— Айден… генерал Айден ИнСагор'Идар? — вспомнила я насмешливого вояку с бесконечным запасом подзатыльников.

— Именно он. Он является главой рода и подал заявку на удочерение. Расскажет, что придумал, для чего это сделал.

— Так он тебе и признается, — фыркнула я, но Рин покачал головой, глядя очень серьезно.

— Он расскажет. Айден мне, как второй отец, он был рядом всю мою жизнь, куда больше времени, чем родной. Именно он помог мне бороться с магией истинных. Когда меня выворачивало так, что хотелось спрыгнуть с астрономической башни, только он смог объяснить, как справиться, чем попытаться заменить, научил ощущать тебя рядом, даже когда ты находилась не поблизости. Айден потерял свою истинную восемнадцать лет назад, при странных обстоятельствах. Во время появления на свет их первого ребенка, фамильный особняк взорвался изнутри, разлетелся пылью. Роды начались раньше запланированного, его там не было в тот момент, все слуги выжили, хотя и ничего не могли толком сказать, завалы разбирали несколько месяцев, но тел, ни жены, ни ребенка найти так и не смогли. По идее, без истинной он должен был продержаться не больше пары месяцев. Но он каким-то образом выжил. Как — не знает никто. Айден только говорит, что постоянно чувствует Тэйши рядом. Она, кстати, была вообще без звания, даже род какой-то давно пропавший, неизвестный, пусть древний, он ее чуть ли не на улице встретил и сразу забрал к себе.

После такой истории добавить мне было нечего. Рин перенес меня к аудитории, чтобы не тратить время, но слова учителя текли у меня мимо ушей, а стул казался сделанным из ежиных шкурок. Я уже отправила ректору послание с просьбой как можно дольше протянуть с ответом, чем спровоцировала на себя раздражение шеда, но все равно не могла успокоиться, нервно дергая пальцами и поглядывая на часы. Никогда еще урок не казался таким нестерпимо долгим и скучным. Шед бубнил по книге историю рас.

— Самые сильные — чистые Д'энии, потом черные — подверженные порокам, отличаются только неспособностью принять невидимый или светлый облик нематериальной формы. Джинны, коих запечатали в материальной форме людей и все, кто от них родился — обремененные Д'энии. По своей сути, они являются такими же людьми, но обладают гораздо более увеличенной силой, космической мощью. При смешении рас с Д'энии потомки будут Д'энии, то есть сильными магами всех стихий, или какой-то одной, но в зависимости от второй расы могут сохранить ее некоторые простейшие признаки. Например, Д'энии плюс человек равно усиленная стихия. Д'энии оборотень — улучшенные инстинкты. Д'энии голем — повышенная физическая сила. Наиболее выраженных Д'энии драконов не известно, кроме как представителей рода ИнИггтрив, но это скорее исключение, нежели правило…

После занятия я понеслась в подземелье, где растили кристаллы для порталов. Хотела попросить, а если не дадут, стянуть, если получится, пару штук, мало ли, к Потрошительнице в гости собираемся, Ринсдей в наручниках, я не умею делать разрывы, всякое может быть. Шед поспорил, но в итоге разрешил взять пару обломков, оставшихся от сегодняшнего занятия. Пустые, конечно, но зарядить успею. На выходе из подземелья натолкнулась на Шеару.

Именно натолкнулась. Обычно в силу реакции я успевала обойти препятствие, да и адепты, завидя меня, старались освободить путь. ИнИггтрив же специально перегородила дорогу, так что я ее чуть не сбила с ног. За спиной девушки вдруг расправились черные когтистые крылья, парусом замедлили инерцию и предотвратили падение.

— Ого, — только и могла я вымолвить, с поражением рассматривая их. Впервые такое видела. Видимо, концентрация крови иггтрив в ее венах слегка глушила даже магию Д'энии, тем самым позволив ей сохранить некоторые расовые признаки драконов.

— Моя мать — дракон, — подтвердив догадку, облегчила мой шок Шеара, складывая крылья на спине, а потом и вовсе скрывая. — Очень сильная. Мы работали над пробуждением генов дракона, несмотря на то, что «при смешении любой расы с Д'энии, всегда будет Д'энии» — слегка насмешливо процитировала она учителя биологии.

— Ясно. Извини, я торопилась, — я улыбнулась ей, оправдываясь, что чуть не сбила. Девушка махнула рукой и сморщила носик, мол, все равно.

— Отец подал заявку на твое удочерение. Что думаешь об этом? — пытаясь быть участливой, что ей, честно, вообще не шло, спросила Шеара напрямую. В ней не чувствовалось злобности или враждебности. Просто она всегда была такой — степенной, аристократически сдержанной, но высоко себя несущей и во всем преданной роду. Прикажи ей отец считать меня сестренкой, она бы пришла с нарядами ко мне в комнату и попыталась научить красить ногти. Было такое ощущение, что Шеара и чувствовать-то сама не умеет, испытывая только те эмоции, что ей велели.

— Ну-у… я пока не решила. Я, если честно, не знаю, зачем все это. Я почти уже ИнЛекрит, какая разница, что было там, до него? — пожимая плечами, осторожно отозвалась я, наблюдая за ее реакцией. Она кивнула, слушая со всей внимательностью. — Для меня все рода одинаково далеки, но раз уж надо сделать выбор, я колеблюсь между ИнИггтрив и ИнСагор'Идар, — решилась я на ложь. Что угодно, лишь бы отвести грозу от Алуа. Многие хорошо подумают, прежде чем совершить покушение на первого генерала, личного поверенного и близкого друга Императора.

— Мм, — отозвалась Шеара, как обычно, почти не меня выражения лица. — Понятно.

Зависла неловкая пауза. Она узнала все, что хотела, я соображала, стоит ли еще что-нибудь добавить.

— Ну, эм… мне надо бежать. Классные крылья. Это… потрясающе, — я выразила свое искреннее восхищение. — Мне пора. Спешу. Пока, — махнув рукой на прощанье, я побежала в комнату. Теперь беспокойство накрыло за генерала. Он ведь тоже ни в чем не виноват, и не должен пострадать из-за меня.

Глава 29

Должно же как-то быть объяснимо то, что я совершенно не переживала за род ИнИггтрив. Напротив, исключительно от них ощущалась самая серьезная угроза. Крупный род предпринимателя Са́ера, Окро́виезы, являющиеся самыми влиятельными целителями в стране и духовными лидерами, многие другие кланы были так же многочисленными и сильными, но никто не вызывал такого ощущения опасности. И драконьи крылья. Можно сказать, частичная трансформация, у Д'энии, пусть и обремененного, не чистого… но это — не нормально. Хотя как судить о нормальности, если чистых джиннов никто не видел уже тысячи лет, и все давно забыли, в чем суть их магии. И мотивы непонятные. ИнИггтрив и так едва ли не первые советники Императора, не считая рода Айдена, куда им еще становиться сильнее? Даже с Окро́виезами все проще, эти просто давно мечтают о заветной приставке Ин к фамилии. Вдруг я вспомнила о косяке Дикса, о замечании Шеары о цвете моих волос… то, что она передала всё отцу, однозначно. Но могли ли они задуматься… и в итоге додуматься о чистоте крови Д'энии в моих венах?

Даже представить страшно, зачем ИнИггтривы захотели бы ее использовать. Что, если крылья Шеары — не пробужденные гены дракона, подавленные когда-то давно силой более мощной расы, а результат какой-нибудь искусственной мутации?

Все это не добавляло хорошего настроения. Отследив по нашей связи, что Рин уже в своей комнате, я направилась к нему, больше, к счастью, никого не встретив. Постучала в дверь, попав как раз по определительному кругу. От моего прикосновения он загорелся белым, и дверь открылась. Не особо понимая, я вошла.

— Рин? Что-то не так с твоей… — я прервалась, увидев сидящего рядом с Рином на диване генерала ИнСагор'Идара. ИнЛекрит тут же подошел и обнял меня, коротко целуя. Айден улыбнулся шутливо, кивнув, мол, продолжайте.

— С дверью все нормально. Определительный круг не может не пустить ко мне истинную, — пояснил Рин, улыбаясь. Прижалась к нему, вдыхая едва уловимый запах мяты, но тут же отпустила.

— Шеара ИнИггтрив только что весьма любезно осведомилась у меня, какое решение я планирую принять в выборе рода, — сообщила я Рину, но информация эта не обрадовала не только его, но и Айдена. Также я поделилась и новостью о крыльях, после которой генерал совсем нахмурился.

— Я знал, что Эзгияр помешан на усилении своих сил и рода, и проводит опыты, но не мог даже предположить, что у него что-то могло получиться, и тем более, уже проверено и работает в его собственной дочери, — потирая жесткую серую щетину на подбородке, задумался генерал.

— Я сказала ей, что делаю выбор между ее родом и вашим, генерал, — на всякий случай решила сообщить ему и это. К моему удивлению, он просто кивнул. Пояснил за него Ринсдей.

— Мы пустим слух, что ты выбрала род ИнСагор'Идар, а на Айдена наложим самые мощные из всех защитных чар, и заодно отслеживающие. Таким образом можно будет очень быстро вычислить недоброжелателей, а потом уже и их мотивы.

— Вам все равно стоит быть осторожнее, генерал, — если это меня и успокоило, то не до конца. — Стилет под ребра является крайне действенным методом обойти необходимость применять проклятия.

Мужчина рассмеялся, вставая. Сейчас на нем было полное обмундирование генерала — высокие черные сапоги, коричневые брюки и под самое горло закрытый мундир. На плечах — темно-серый плащ-хамелеон. Ладони, как обычно, спрятаны в черные перчатки. Кого-то мне он смутно напоминал, но кого именно, вспомнить не могла, будто снился во сне. Характерно черные волосы, коротко стриженые, нос с существенной горбинкой, полные, очерченные губы без «галочки» над верхней — генерал явно уже не молод, но все еще красив. «Восемнадцать лет без истинной», прозвучало у меня в голове, пока я его разглядывала.

— Наш род, Ная, исключительно многочисленный. Убивать меня совершенно бесполезно, если за моей спиной стоит тридцать пять подготовленных мужчин, готовых занять место главы. И они не отступятся от тебя, уж поверь мне, — пожалуй, это довольно серьезный аргумент. — Я воевал плечом к плечу с Санавиром, прошел весь путь от становления триединой Империи до ее расцвета, если ИнИггтривы считают, что могут отобрать у мира чистого джинна — им придется долго и больно за это расплачиваться, — жестко добавил ИнСагор'Идар, уже не улыбаясь.

Я кивнула, давно подозревая, что он знает, так что это не удивило и не расстроило.

— Сходи, прими душ, переоденься, — снова обнимая меня, сказал Рин. Не удержался и поцеловал в висок, шумно вдохнув запах. — Я пока провожу генерала. Встретимся в холле.

Я кивнула, чмокнула его в ответ и, отдав воинскую честь генералу, выскользнула из комнаты Рина, услышав напоследок что-то про «а этикет-то светских дам придется подтянуть» и смех ИнЛекрита, прежде чем дверь захлопнулась.

В комнате вытащила осколки портальных камней, установила на специальную подставку и, покрутив вокруг них ладонями, вызвала серый смерч с разноцветными вспышками. Убедившись, что он запитался магией и заряжает камни, побежала в душ.

Минут хотя бы пятнадцать им нужно дать. С этими мыслями я плюхнулась в бассейн, распустив волосы. Думай, Ная. Думай, как будешь выкручиваться из этой ситуации. Да, у меня появились сильные друзья и защитники. Но против знатных родов в их дворцовой микровселенной опыта нет совсем. И дело даже не в этикете. Скажу что-нибудь не то, а потом придется всю жизнь морально расплачиваться. Надеюсь, знатные рода не проклянут меня за отказ к ним присоединиться.

Военная форма О'Терии, думаю, может не понравиться, подумала я, копаясь в своем небольшом выборе, и в итоге остановилась на черных облегающих брюках, плотной темно-серой рубашке из хлопка чуть выше середины бедра, перевязав ее широким поясом. Предплечья, как обычно, затянула в кожаные широкие наручи с металлическим механизмом, выдвигающим стилеты. Благодаря Алуа, недавно мне перепали новые сапоги на шнуровке, их и решила надеть. Оставался вопрос с верхней одеждой. Если плащ, то можно еще и портупею с кинжалами нацепить, пожалуй.

Пока я возилась с ремнями, прошло как раз минут десять. Я закинула мерцающие камни в сумку и понеслась в холл, где уже стоял Ринсдей, прислонившись к стене, о чем-то непринужденно болтая с Диксом. В отличие от меня, он явно ни о каком оружии не озаботился, хоть плащ взял, это я подгадала верно.

— Готов? — подойдя и поздоровавшись с Диксом, обратилась я к нему. Рин только улыбнулся, вроде и нахально, и в то же время ласково, не скрывая своей радости видеть меня, будь мы рядом хоть сутки до этого момента, он все равно каждый раз радовался при встрече. Судя по всему, визит к О'Терии его вообще не пугал.

— Ты зачем с собой столько оружия набрала, мышка? — осмотрев меня, рассмеялся ИнЛекрит, безошибочно угадывая под одеждой все спрятанные лезвия.

— На всякий случай, — буркнула я. — Она же… Потрошительница! Про нее легенды ходят…

Рин снова расхохотался.

— Ты ей понравишься, — почему-то уверенно заявил он, я с сомнением поджала губы, подходя к нему. Ринсдей обнял меня, раскрывая разрыв.

Глава 30

«Высадил» он нас на берегу моря.

Ну вот и пригодился плащ, я думала, Стафнер живет в столице, а тут… и ведь еще мерещились мне Солания с Лесгидой перед глазами, когда выбирала одежду, но нет же, брюки удобнее, плащ практичнее. На небольшом плоском взгорье, возвышающемся над пляжем, стоял просто прекрасный особняк, весь увитый цветущим плющом и белым шиповником.

— Откуда у бывшей преступницы, заключенной нижней тюрьмы, Потрошительницы, твою хашру, такой дом? — указывая на него обеими руками, шокировано поинтересовалась я, пока мы шли к воротам.

— А ты думаешь, одной тебе хочется узнать историю своего происхождения, своего рода? О'Терия сейчас даже является предсудебным экспертом, дает заключения об отцовстве, распознает кровь на местах преступлений и много чего еще делает. К сожалению, когда мне пришла в голову мысль о ней, твоя кровь уже была испорчена всякими реагентами и не годилась для чтения, — легко пояснил Рин.

— Ты мог бы и сказать мне о том, что меня проверяют, — насупилась я, исподлобья поглядывая на него.

— Сначала было непонятно, потом уже не надо, — отмахнулся ИнЛекрит, открывая небольшую калитку возлерезных кованых ворот. Нам навстречу уже спешила маленькая старушка. — Здравствуй, Июва.

— Тихой земли тебе, молодой господин. Госпожа ждет, — на удивление тонко отозвалась она, поклонилась нам обоим по очереди, развернулась и засеменила внутрь дома. Сначала вела нас по длинному коридору, идущему вдоль дома, от внутреннего двора отделенному только частыми тонкими колоннами, потом наконец мы вошли в особняк.

— Что-то не похоже, чтобы она отказалась от старых привычек, — я на всякий случай подошла к Рину поближе, оглядывая бордово-алое пространство большой прихожей. Он беззвучно усмехнулся и приобнял меня.

— Проходите, молодые господа, — Июва снова выскочила из ниоткуда, указала рукой на дверь в конце комнаты.

Следующим помещением была просторная зала, хотя если учитывать размеры распахнутых окон, ее скорее можно было бы назвать террасой. Заходящее над морем солнце и здесь все окрашивало в алый цвет. Посередине залы стояла девушка, и никого прекраснее в своей жизни я не видела. Высокая, стройная, гармонично сложенная, с огромными черными глазами и густыми бордовыми волосами до пят. До пят — буквально, волнистые пряди летали за ней, задевая пол. Она протянула к Рину руки, демонстрируя во всей красе изящное белое платье с рукавами до пола, расшитое алыми камушками.

— Ринсдей ИнЛекрит, спаситель мой, как же давно я тебя не видела, императрёнок, — высоким чистым голосом вдруг поприветствовала она Рина, а я между тем не могла даже прикрыть рот. Императрёнок?

— Здравствуй, О'Терия, — мужчина подошел к ней и тепло обнял. У меня дернулось веко.

— О-о, да тут уже целый императросток… импера… короче, подросший детеныш императора, — продолжала смеяться она, а Ринсдей сдержанно улыбался. — Я бы даже сказала, почти уже император.

— Спасибо, спасибо, но мы по делу. А где, кстати, Локнар? Он нормально себя чувствует? — спросил Рин, но при этой фразе девушка как-то сразу поникла, плечи ее опустились.

— Плох. Плох, как бетонная колонна. Дни мои сочтены, — театрально прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу, простонала она.

— Корону этой театрессе, срочно, — раздался откуда-то сбоку низкий глухой голос, и из-за обилия шифоновых занавесок вышел… самый настоящий голем. Будто грубо изваянная из булыжника фигура человека с горящими рубиновыми глазами. И в цветастых шортах.

Под серой каменной кожей поблескивали багровые прожилки. Я смотрела во все глаза и все равно не понимала, почему он размером с человека? Даже самые маленькие големы ростом должны быть метра три.

— Нельзя так шутить про истинного, — с укоризной обернулся к О'Терии Рин, но она только фыркнула, недовольная, что ее театральное представление сорвали. ИнЛекрит же тем временем подошел к голему и подал ему ладонь для рукопожатия. — Здравствуй, Локнар. Как поживаешь?

— Как поживает бетонная колонна? — саркастически отозвался он. — Живу с самой прекрасной женщиной среди всех миров, и даже тепла ее почувствовать не могу.

— А… что случилось? — наконец решилась подать голос. Все трое обернулись на меня, будто только что увидели.

— О, это такая захватывающая романтическая история, — вдохновлённо начала было девушка, но Локнар ее перебил.

— Эта богиня, пока в камере сидела, попыталась меня убить. Когда ниче у нее не вышло, поняла, что я ее истинный. А потом… — он покосился на Рина, всем своим видом намекающего, что он лучше бы послушал что-нибудь захватывающее и романтическое, и продолжил совсем другим тоном. — Во время… эээ… принесения брачных клятв я вроде как… погасил вожделение к крови в этой мадам. Взял часть ее преступлений на себя. Она освободилась от жажды. А я стал… таким. Конец.

— Фи, — прокомментировала О'Терия, сморщив носик, пока я не знала, что сказать.

— Мне очень жаль, — наконец сумела выдавить я, наблюдая, как голем подходит к девушке и осторожно целует ее щеку каменными губами.

— Давайте приступим, — прервал их Рин, переводя мое внимание на себя. Он провел ладонью по волосам, убирая откидывая их назад, но они все равно рассыпались, так что действие почти не возымело никакого практического эффекта, но зато произвело большое и непонятное впечатление на меня. Тело окатило жаром, ничего общего не имеющим с жарой в комнате, пусть даже и под плащом, который я все еще не сняла, и охватило каким-то неясным напряжением. Шифоновые занавески, в изобилии украшающие залу, внезапно разметало ветром, стало чуть свежее, но это все равно не охладило бушующего внутри пожара. Обычно при моем волнении ветер бестолково кружит рядом, а не пытается разметать все вокруг.

— Что это такое? — с непониманием глядя на свои нервно дрожащие руки, спросила я срывающимся шепотом, сама точно не зная, к кому конкретно обращаюсь. Рин, кажется, тоже не особо понимал, что происходит, но не успел он ничего сделать, как О'Терия с Локнаром переглянулись, она коварно улыбнулась и кивнула ему, голем подошел, одной рукой коснулся плеча Рина, двумя пальцами другой взял меня за подбородок и пронизывающе посмотрел в глаза.

— Успокойся, — далеким колокольным эхом прозвучал его голос, и напряжение тут же свалилось с меня, будто камень, но вместе с этим и тут же подогнулись колени. Находясь при этом полностью в сознании, я начала оседать на колени, но ИнЛекрит тут же подхватил. Ему пришлось даже присесть на каменный пол, уложив меня рядом, разместив мою голову у себя на коленях, потому что тело послушалось приказа буквально и «успокоилось» прям конкретно.

— Ах, какие прекрасные, — девушка хищно и с силой втянула носом воздух, тонкие крылья носа затрепетали, — желания появились в этой комнате. Я могла бы наслаждаться ими вечно…

— Что ты с ней сделал? — поинтересовался Ринсдей, гладя меня ладонью по щеке, постепенно возвращая силы.

— Истинный еще и не это может сделать со своей женщиной, — самодовольно усмехнулся Локнар. — Через тебя снял ее желание. Это ненадолго. Учись, птенец.

Нет, ну это просто сборище издевательств! То одно, то другое.

— Вам в ближайшее время желательно будет уединиться, — провокационно промурлыкала О'Терия, плотоядно ухмыляясь.

Рина ни это прозвище, ни рекомендация вообще не смутили. Он хитро посмотрел на меня, взглядом обещая непременно внять совету, и помог подняться. Меня демонстрация тоже впечатлила до мозга костей, а сила Рина буквально переполняла тело.

— Если больше никто не сходит с ума он желаний, давайте я уже попробую эту милую девочку, — непонятно откуда доставая изящный золотой кинжал, О'Терия шагнула ко мне. Рин что-то пробормотал на тему «это вряд ли» и встал за моей спиной, обхватывая за талию. Рубиноволосая ведьма скользнула лезвием по моей ладони, но не успела еще донести оружие, обагрившееся кровью, до губ, как ИнЛекрит уже заживил рану.

Вдохнув запах крови, Стафнер слизнула ее с ножа, не уронив ни капли. Снова судорожно вдохнула, глаза ее расширились, цвет с черного вдруг вихрем сменился на прозрачно-серый, а потом радужка и вовсе растворилась, оставив только зрачок, сузившийся до точки.

Глава 31

— Д'энии, — тихо выдохнула она, и от тона мурашки пошли, кажется, не только у меня, но и остальных присутствующих, включая каменного голема, — вернулись в наш Мир.

После этих слов О'Терия отступила на шаг и низко поклонилась мне. Локнар последовал ее примеру и опустился на одно колено, даже Рин склонил голову. Я испугалась и отступила назад.

— Такая чистейшая, что хоть сейчас принимай форму энергии, — тем же звенящим в тишине шепотом продолжила девушка, выпрямляясь. — Не бойся, Таена. При виде живых богов это нормальная реакция.

— Так, хватит, пожалуйста, — нервно отозвалась я. Локнар встал, теперь уже с почтением глядя на меня, а Рин подошел ближе и обнял.

— Так кто ее родители, О'Терия? — спросил он. Девушка, все еще глядящая на меня с восхищением и благоговением, будто вернулась в себя. Глаза обратно почернели, томность и раздражающая медлительность возвратились, но ответила она грустно, задумчиво глядя на меня.

— Ммм… ну, с отцом все понятно. Я не раз вкусила его кровь, еще когда мы были по разные стороны баррикад. Тогда еще простой инали, Айден Сагор, без всяких Ин… да, я искала его в боях, и как правило, находила.

— Айден Сагор? В смысле, ИнСагор'Идар? Что, вашу хашру? — я вырвалась из рук Рина, возмущенная сверх предела. И по его виду поняла, что он был в курсе.

— ТЫ ЗНАЛ? — заорала я в бешенстве. О'Терия и Локнар отошли в сторонку, с интересом наблюдая за сценой, но вмешаться не попытались. Рин только пытался поймать мои руки, колотящие его по груди. — Ты знал все это время и молчал?

— Ная…

— Хашрин Айден! Он тоже был в курсе все это время? И давно он знает? А?

— Наяра, успокойся, — Рин попытался утихомирить меня только что полученным методом, но не тут-то было. Магией Д'энии я смела все попытки воздействовать на свое тело, чем тут же накрыла комнату ураганом. Голем с флегматичным выражением на каменном лице поймал летящий в его ведьму стул.

— Где он был все эти годы, раз знал? Хашры он дождется, что я войду в его род, ясно?! Лучше буду спать на коврике под дверью Алуа, чтобы наверняка до него никто не добрался. Он куда больше мне отец, чем этот… это…

— НАЯРА! — выпуская свою силу Д'энии, прогрохотал Ринсдей, останавливая мои метания по комнате, схватив за плечи, заставляя посмотреть ему в лицо. — Он знает лет восемь, с тех пор, как начал учить меня справляться с магией истинных, которую ты отвергала, а мне рассказал правду, когда я сидел в той камере после Индара. Айден не говорил тебе, потому что это увело бы тебя от меня еще дальше, и тогда я бы точно… погиб.

Это мне в голову, разумеется, не пришло, и осознание возможной катастрофы мгновенно остановило ураган.

— Он спасал мне жизнь, — повторил Рин уже спокойно. — Мучился, терпел, но не искал лишних встреч. Поддерживал, но так, чтоб никто не узнал. Знала бы ты, какой у тебя сейчас счет в банке… и он прекрасно понимает, что мы все равно отправились бы к О'Терии, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в его отцовстве, хотя сам Айден давно уверен в этом. Возможно, энергия его истинной Д'энии в тебе и продлевает его жизнь до сих пор, поэтому он не смог бы не почувствовать ваше родство. Ты бы послала его к хашрам на Ту сторону, расскажи он тебе правду. А сейчас ты узнала все сама, и пока вернемся в институт, успеешь принять и обдумать. Айден все сделал правильно, и заботился о тебе в первую очередь.

— Прости, — только и могла проговорить я, обнимая его. Хотелось поплакать, но слезы совсем не шли, однако просто уткнуться лбом в его плечо все равно было необходимо. — Извините, — оборачиваясь к хозяевам, я невольно сжалась, стыдясь своего поведения. Но девушка только махнула рукой.

— Представление того стоило, — заулыбалась она. Кажется, я начинаю понимать, у кого Рин нахватался своих раздражающих усмешек и нервирующего тона.

— Кто ее мать, О'Терия, — напомнил Рин, кажется, он уже сам был не против уйти отсюда, пока еще что-нибудь не вывело меня из себя. Но девушка только пожала плечами.

— Это первая чистая Д'энии, которую я попробовала, — указала она на меня, уже не шутя. — Воздушный джинн. В ее крови есть что-то… необъяснимое, что я не могу прочесть. Ее мать безусловно чистая. Но возможно не Таена. Общий джинн или… — вдруг со щемящей надеждой ведьма посмотрела на своего истинного, — другой. — Она явно сказала не то, что хотела.

— Д'энии образованы всеми элементами, воздух подчиняется мне, потому что я стихийник, — возразила я.

— Очень давно Д'энии были всем. Они создавали миры своей силой, своей энергией и сутью. Некоторые отделялись, познавая каждую из стихий более глубоко. Немиды — земля, дали людям тело и разум. Рагдаэры — огонь, сердце и чувства. Энканты — вода, кровь и магию. И Таены — воздух, вложили души и магию истинных пар, — вдруг сказал голем.

— Так что никакой ты не стихийник, Ная. И вообще не человек, — в тон ему добавила О'Терия, покачивая головой. — Ты не просто «носишь» кровь Д'энии, как многие, кто даже не может ей пользоваться, хотя бы сохраняя при этом в той или иной мере какие-то способности своей второй расы. Ты Д'энии и есть. Отец является джинном, пусть и обремененным, мать — чистая. И дочь, соответственно, никак не может быть просто человеческим магом с некоторым функционалом магии Д'энии.

— Мой дед со стороны отца — оборотень, но у отца нет ни малейшей потребности в кого-либо обращаться, так как магии джинна в его крови вполне достаточно, — подсказал Рин, видя, как вышесказанное, словно куб, втискиваемый в круглое отверстие, никак не желает укладываться в моей голове.

Я зажмурилась и потерла переносицу. Зачем так сложно? Носители, не носители, пользователи, чистые, обремененные…

— Откуда вы вообще все это знаете? — вдруг я поняла очень важный вопрос и подняла глаза на хозяев дома.

— Мне тысяча лет, милая, кое-что, сейчас похороненное в веках, успела подержать в ладонях. А многое сама помогла закопать, — отозвалась О'Терия слегка высокомерно, подбоченившись.

— Меня создал Д'энии земли, — пожал плечами голем, а я опять уставилась на него в шоке. — Лично. Помню его. Все время принимал вид подростка. Смешно уговаривал других джиннов дать мне, как людям, мозг, сердце, кровь и душу. И уговорил. Когда Д'энии покинули мир, я остался один. Со временем научился принимать человеческую форму, но одичал, озверел, пустился по наклонной и попал в тюрьму. И встретил О'Терию.

— Поэтому, истинный мой, ты и смог снять с меня жажду крови, — ведьма подошла к нему и нежно обвила руками каменную шею. — Ты мой самый особенный. И самый красивый.

— Раз я Д'энии, — вдруг нерешительно начала я, глядя на их парочку. — Может, стоит попробовать снять… это… — не придумав нужного слова, я указала на Локнара целиком.

— Знала, что ты предложишь, — улыбнулась девушка, но грустно. — Но с душой у нас проблем нет, Наяра. С парой тоже. Это пролитая мной кровь закрыла доступ к его магии. Здесь нужна Энканта. Водный джинн.

Глава 32. Далекое прошлое

Невесомые сгустки энергии любовались плодом своих работ. Два ясных, цветущих мира один под другим полыхали в лучах светил. Маленькое светлое облачко еще сновало возле одного из водопадов, то расширяя, то сужая поток, не в силах оторваться от своего творчества. Оно то и дело вспыхивало радугой, вместе с результатом своих трудов, из-за проходящих сквозь них лучей солнца.

— Тэйши! — позвали его, но оно продолжало возиться с водой.

— Оставь, Озди, — ментально ответила другая энергия. Зовущий почувствовал эмоции радости и умиротворения, исходящие от невидимого собеседника. — Пусть играется. Тэйши почти в одиночку наполнила водой целых два мира, скажи, как мы пропустили момент, когда она так сократила сушу?

— Всполохи цвета красивы. Она сама их придумала, — веселая игривая энергия мелкими искорками разошлась по субстанции, которую назвали Озди и передалась второму общающемуся.

— Пора создать нечто новое, — к ментальному разговору присоединился третий, слегка светящийся неоновый шар, и перед общим сознанием завспыхивали образы.

— Живая материя? — заинтересовался второй голос.

— Именно, Асстахэ, — излучая азарт и интерес, чем делился с собеседниками, отозвался третий.

— Оно забавное, — изучая образ маленького существа, оценил Озди. — Что это такое?

— Это его тело.

— Поверхность похожа на мох.

— Можно назвать это мех.

— Соглашусь, похоже.

— А части его тела? — принялись энергии с интересом обсуждать фигурку.

— Нужно выделить основные, а потом перейти к более мелким деталям, — аморфные субстанции сблизились возле образа небольшого животного, которое под действием их сил быстро обретало очертания и становилось все более материальным.

— Тэйши, нужна помощь, — позвал тот, кого называли Асстахэ. Маленькое облачко оставило свою работу и приблизилось. Всех окатило волной умиления.

— Какое чу́дное! Что это?

— Это живая материя.

— Оно будет двигаться и думать? — восхитилась Тэйши.

— Если вдохнуть в него Жизнь, — ответил Озди.

— Сначала он должен научиться думать, — более темная и плотная плазма приблизилась к существу, вложив в него часть силы. — Вот так. Пусть это будет голова, а вещество в ней позволит ему принять реальность и мир.

— Я, можно я? — засуетилось маленькое облачно. Оно закружило над фигуркой и щедро делилось своей силой, пока не отступило, довольное.

— Что ты сделала?

— Соединила все его части друг с другом внутренними каналами с жидкостью. Она поможет ему продолжать себя и выживать в мирах.

— Это пригодится, — согласилась Асстахэ.

— Но требуется двигатель частей, — заметил Озди.

— Я могу, — подтянулось самое яркое свечение. После его работы существо шевельнуло конечностями, и внутри него что-то тихо забилось.

— Двигатель сможет работать вечно? — заинтересовался Озди.

— Нет, но довольно долго.

— Как оно будет двигаться, Эмакса́р? — уточнил плотный сгусток.

— Перемещаясь по поверхности с помощью конечностей, — отозвался шар.

— Разве не проще парить?

— С тягой этих миров парение недоступно. Но в воде, что создала Тэйши, можно.

— Для этого потребуются дополнительные приспособления.

— Да, это целесообразно, но давайте все же закончим с этой материей.

— Кто-то желает усовершенствовать материю? — спросила темная плазма.

— Для первого раза достаточно, — пронеслось в общем сознании, и все формы одновременно вдохнули Жизнь в существо, перемещая его на лесную полянку.

— Можно назвать его животное, — предложил Озди, наблюдая, как маленькое создание неровно поднимает свое тельце на четырех вытянутых конечностях.

— Это котик. Я хочу котик, — топя остальных в своем умилении, попросило самое маленькое облачко.

— Пусть будет котик, — распространяя радость, согласилась Асстахэ.

— Пожалуй, существо мне нравится, — заметила яркая субстанция.

— У меня есть еще, — тут же отозвался светящийся шар, и эфирные энергии вновь приступили к созиданию.

Так энергии создали многие виды животных, совершенствуя их со временем, и дали названия частям их тел.

Несколько столетий спустя.

— Это сложное существо, — серьезно заметил Озди, разглядывая вытянутое тело, лежащее перед ним, двуногое, непохожее на прочие создания.

— У меня два варианта, с противоположной энергией, — отозвался шар, показывая еще одно тело, поменьше, более утонченное.

— Да, и мозг уже куда больше и функциональнее, — добавила темная субстанция. — Я так же вложила способность к более быстрой адаптации и развитию. Называется интеллект. А еще разум, и теперь оно сможет думать, как мы, и общаться.

— Не как животные, на инстинктах? — уточнила Асстахэ, ментально делясь удивлением.

— Именно.

— Сложный процесс, поразительно, — отозвался Озди.

— Я добавил к сердцу чувства, — отчиталась самая светлая энергия. — По подобию наших. Правда, не знаю, как на них отреагирует материя…

— Котикам нравится гладить друг друга языком, — вмешалась Тэйши. Асстахэ отправила в пространство рядом золотистые искорки, выражая веселье.

— Они научатся, — заверила плотная энергия.

— Зачем ты дала им иные способности, Тэйши? — вдруг строго поинтересовался Озди. Маленькое облачко немного сжалось.

— Я назвала это магией. Она будет течь в их венах вместе с кровью, чтобы помогать им выживать и строить красивый мир, — излучая неуверенность, отозвалось оно.

— Это не опасно для них? — уточнила Асстахэ.

— Нет, оно так же естественно для них, как дыхание, но требует концентрации, — заверила Тэйши.

— Тогда пусть остается. Почему бы и нет?

— Соглашусь. Необычное нововведение, — присоединился светлый шар. — А твой вклад, Асстахэ?

— Я желаю дать им бессмертную часть, Эмакса́р, — тихо отозвалась невидимая энергия, начиная светиться золотистыми точками. — Чтобы по истечении своего пути в наших мирах она вернулась ко мне и рассказала, какую жизнь прожила эта материя, соединилась со мной в вечном благе или продолжила свою линию в иной форме, — мягкий золотой свет наполнил тела, лежащие перед энергиями, сгустился в концентрированную белоснежную точку возле сердец и пропал, втянувшись тонкими молниям в материю. Мощность вложенной силы воздействовала даже на остальные сгустки, на миг лишив их способности воспринимать реальность.

— Это огромная сила, — тихо сказал Озди, обволакивая Асстахэ, помогая восстановить ее суть, поврежденную таким вселенским расходом энергии.

— Это не все, — тихо отозвалась Асстахэ. — Пусть каждый из них встретит существо, которое ему назначено, и познает с ним высшую доступную для них форму благодати.

Энергии Озди и Асстахэ на секунду слились, окутав мягкой волной созданные тела, а потом вернулись к обладателям.

— Потребуется более совершенная энергия Жизни, чем на прочие создания, — заметила темная плазма.

— Соглашусь. Вспомним прошлый опыт и концентрируем в совершенство, объединив перед передачей? — отозвался Озди.

— Предложение новое, но верное.

Энергии выдохнули свою силу в пространство, волей напитав ее Жизнью и направили в одну точку. Объединенная мощь ослепляла, она скручивалась огромной галактикой, мерцала и гасла мириадами звезд, горела, гасла, проживала миллиарды жизней в один миг. И эту силу субстанции направили в два тела, лежащие перед ними, направив в них не просто Жизнь, а саму свою суть…

— Какое имя мы дадим им? — спросил Озди, наблюдая, как перемещенные в Мир тела открывают глаза, вставая и оглядываясь.

— Человек, — отозвался Эмакса́р. — Это мужчина и женщина.

Глава 33. Далекое прошлое. Продолжение

Несколько десятков лет спустя.

— Нам потребуется чуть больше особей, — заметил Озди Эмаксару, с интересом наблюдая за результатом их последней работы. — Тэйши, зачем еще один котик?

Маленькое облачко за несколько лет создало немало вариантов самого первого существа, экспериментируя с размером, цветом и формой некоторых частей тел. Это, например, было рыжее и гривастое, с крыльями и скорпионьим хвостом.

— Оно такое красивое, — протянула Тэйши. — Воспринимай, как может.

Очередной «котик» плюнул кислотой. Маленькое облачко затряслось от умиления.

— Этот котик опасный для других существ, — строго отозвался Озди. Тэйши распространила огорчение.

— Вам больше нравится играть в людей, почему?

— Они умеют думать и чувствовать. Асстахэ приняла несколько их душ после завершения мирского пути и рассказывает о них поразительные вещи. Эта материя уникальная.

Маленькое облачко промолчало, задумавшись.

— Можно мне обрести их форму? Я хочу посмотреть ближе и понять их…

— Тэйши, они еще не развились… ты не должна обретать опыт, который тебя испугает.

— Испугает? — облачко выразило недоумение.

— Это новая эмоция — страх. Они сами придумали ее, — объяснил Озди. — Сожалею, она совсем не радостная.

— Как интереснооо, — снова протянула Тэйши, присоединяясь к большой энергии в наблюдениях. — Но котика я все равно хочу. Можно сделаю им большую пещеру, в которой они будут жить?

— Чем они будут питать свои тела? — строго уточнил сгусток. — Питание своим видом непозволительно.

— Я сделаю сквозные отверстия, в которые будут проникать мелкие особи других видов, а цикл их размножения увеличу. Пожалуйста, можно?

— Хорошо, но название придумываешь сама.

Облачко засветилось радостью.

— Уже. Мантикора. Я назвала его — мантикора.

Еще несколько столетий спустя.

— Они совсем не светятся, и не слышат мыслей друг друга, как же они выражают свою радость? — недоумевала Тэйши, вместе с Асстахэ наблюдая за значительно увеличившейся численностью людей.

— Они улыбаются своими губами, — пояснила прозрачная энергия. — Издают звуки, которые обозначают что-то разное в зависимости от их комбинаций. Их лица меняют выражение, а в глазах отображаются их эмоции.

— Это же так сложно!

— Им это проще, чем нам.

— Они так ласковы со своими детенышами…

— Да, это потрясающе прекрасно. Они придумали столько нового, хотя живут еще так мало…

— Они — как мы?

— Не совсем. Иногда мне кажется, что они сложнее, разностороннее нас. И более слабые, я испытываю потребность защищать их.

— Их просто очень много, и у всех мозг работает по-разному, — не заинтересовавшись этой темой, ответила Тэйши, отдаляясь, чтобы снова заняться своими делами. Асстахэ мягко засветилась, наблюдая за ней. Когда облачко отодвинулось на значительное расстояние, рядом появился Озди.

— Они называют особей, благодаря которым появились на свет, родителями, — тихо заметила Асстахэ, делясь с Озди эмоцией щемящей нежности матери, впервые взявшей на руки свое дитя. Большой сгусток впитал эмоцию, потрясенный ее силой и глубиной, и проявил свое чувство привязанности к прозрачной субстанции. — Иногда я чувствую, будто испытываю потребность, которую не могу сразу удовлетворить, чего прежде не случалось со мной. Я желаю коснуться тебя, Озди. Не как всегда, а как… материи. Осязание приносит людям как страдание, так и наслаждение, но и то, и другое недоступно нам. И… любовь. Когда я создавала связь истинных пар, и подумать не могла, что они придумают чувство, объединяющее в одно целое душу, тело и магию.

— Соглашусь, человек удивителен. Порой я испытываю эти же чувства, понимая значение слова «желание» которым люди обозначают свою потребность, невозможную к одномоментному удовлетворению. Но это заставляет испытывать так же и опасение, не ведет ли оно к уменьшению сил, уязвимости?

— За такую короткую жизнь они успевают испытать множество эмоций и их смесей, живя ярче, чем все виды вселенных, что мы когда-либо создавали. Может, это при осознании конца и сама жизнь становится более значимой? Может быть, это не слабость, а новый смысл? — бесцветная субстанция распространила легкую грусть.

— Мы можем попробовать это, — предложил Озди, окутывая Асстахэ мягкой энергией. — Радагар давно отделился, изучая огонь, Тэйши, кроме воды, ничем не интересуется, ты столетиями не касалась ничего, кроме воздуха, все мы отпускаем старое ради принятия чего-то нового, почему бы не изучить материю изнутри? Принять ее облик и вкусить стихию в мире, что скажешь?

— Нас легко обнаружат…

— Остальные более заняты Верхним миром, и могут не заметить нас в Нижнем.

Невидимый сгусток выразил необходимость обдумать вероятности. Озди не торопил с ответом, и наконец Асстахэ проявила согласие. Обе энергии сжались, уменьшаясь, и искорками полетели к земле.

— Этот мир менее развит. Стоит уделить ему большее внимание, — от непривычки щуря сине-зеленые глаза и произнося не всегда нужные звуки, сказала женщина, одетая в белую свободную сорочку до пят. Длинные серые волосы развевал горячий ветер красной пустыни Нижнего мира. — Тело дышит само, удивительно.

— Довольно странно сначала воспринимать реальность через глаза и уши, нежели напрямую, — глухо ответил черноволосый крепкий мужчина, поправляя легкие просторные брюки песочного цвета и такую же рубаху. — Это то, что называют «жарой»? — разводя руками, он попытался объяснить происходящее вокруг.

— Думаю, верно, и тело испытывает потребность в воде.

— Нам требуется переместиться в более жизнеобеспечивающее место, — согласился мужчина, и тела исчезли, а две золотистые точки перенеслись немного дальше, вновь материализовавшись в людей у небольшой пещеры, расположенной возле озера, окруженного лесом.

— Прекрасное место, — оценила Асстахэ, уже лучше справляясь с голосом и речью. — Озди, ты чувствуешь это? — она с улыбкой провела ладонями по плечам.

— Нечто новое испытываю, — подтвердил мужчина, сжимая и разжимая пальцы.

— Нам требуется попробовать пищу, — радостно подпрыгнув на месте, женщина бросилась к воде, но войдя по щиколотку, замерла в удивлении. — Озди, это потрясающее чувство. Наша… Тэйши, создала поистине прекрасное вещество. Вода удивительна, тебе стоит испытать это, подойди.

Мужчина подошел и так же вступил в волны озера. Каждая перекатывающаяся под босыми ступнями песчинка вызывала приятное новое ощущение. Вода обволакивала, будто энергия, но ощущения были намного сильнее и острее.

— Испытываю странное сомнение в том, что именно мы создали этот мир. Прежде я такого не чувствовал, — заметил Озди, подходя к Асстахэ. Ее глаза смеялись, будто подсвеченные изнутри.

— Вода безопасна, я испытываю желание… — она рассмеялась тому, как снова употребила не то слово. Потом рассмеялась звуку собственного смеха. — Потребность погрузиться глубже.

— Поддержу тебя в этом, — улыбнулся мужчина, и они углубились в озеро, ныряя, обмениваясь восторженными возгласами и брызгами. Прежде чем выйти из воды, мужчина глубоко нырнул и выплыл с большой рыбой в руках.

— Пища, — пояснил он. — В мокром покрове некомфортно при наличии ветра.

— О, я легко могу это исправить, — отозвалась Асстахэ, мощным потоком теплого воздуха быстро высушив и свою одежду, и спутника.

Озди разжег огонь, поставив рыбину жариться.

— Наличие деревянных элементов в пламени так… уютно, — заметила Асстахэ, наблюдая за выстреливающими из костра искрами.

— Соглашусь, — кивнул мужчина, снимая еду с огня. — Прошу не испытывать негатива на меня, в случае если пища непригодна к употреблению, — добавил он. Асстахэ улыбнулась.

— По времени приготовления вполне достаточно, — отозвалась она, беря пальцами кусочек и тут же отдергивая руку, инстинктивно засовывая обожженные пальцы в рот. — Горячо и больно, — пояснила она с горящими глазами и широкой улыбкой, пораженная новым чувством. Озди тут же протянул ладонь к рыбе, дотронулся и также быстро убрал.

— Действительно, — подтвердил он. Женщина рассмеялась.

— Мне приятен этот звук, — улыбнулся мужчина.

Когда еда остыла, они поели, обмениваясь ощущениями, а потом устроились рядом на траве, глядя в небо.

— Неужели мы тоже видим не всех? — своими силами проверив, не наблюдает ли за ними кто-либо, удивилась Асстахэ.

— Думаю, в этом нет ничего странного. Миры слишком велики по сравнению с людьми.

Женщина провела ладонью вверх по руке мужчины. Прикрыла глаза, улыбаясь.

— Это приятное чувство, — прокомментировала она.

— Следующее должно быть приятнее, — приподнимаясь, мужчина наклонился над ней и прикоснулся к ее губам своими. Осторожно провел языком по ее верхней губе. Асстахэ потянулась к нему, продолжая поцелуй. Из всех создателей, человека она знала более других. Поэтому обвила рукой шею Озди, привлекая его к себе.

— Тело… закономерно реагирует, — сообщил он, прерывая поцелуй и заглядывая ей в глаза.

— Это правильно. Я… желаю познать тебя, — прошептала женщина, садясь на колени, увлекая его за собой, чтобы избавить от рубашки.

— Я желаю тебя не меньше, — обхватив лицо Асстахэ, Озди целовал ее, жарко, страстно, женщина отвечала, не зная стыда, страха, стеснения, прикасаясь лишь затем, чтобы получать и доставлять удовольствие, соединяясь со своим мужчиной в волнах общего наслаждения. Они заснули в объятиях друг друга, крепко обнявшись.

Глава 34. Настоящее

Мы с Ринсдеем покинули особняк О'Терии. Я находилась в смешанных чувствах, в основном от того, что восемнадцать лет назад чистый джинн уже явился в этот мир, но она ничего не сделала. Не запечатала прорывы, не загнала тварей обратно на Ту сторону раз и навсегда. Возможно, она что-то знала, и это не позволило ей обезопасить этот мир. Так это или нет, придется выяснять у Айдена. С нововыявленным отцом тоже пока не понятно, как общаться, да и ему, уверена, первое время будет трудно связать пару слов. Он не мог не осознавать, что мы отправимся к Стафнер, зная Рина, как родного ребенка, всю его жизнь. А значит, наверняка предполагает, какая встреча его ожидает. Да, он жертва обстоятельств, но… хашры, как же раздражает, что ничто в моей жизни не способно развиваться по-нормальному!

Рин тоже помалкивал, что-то сосредоточенно обдумывая, пока мы шли к пляжу.

— Почему О'Терия сказала Сагор, Рин?

— Что?

— Не Сагор'Идар, а просто Сагор. Ин, как я понимаю, он получил уже после становления твоего отца императором.

— А, ты об этом. Встретив Тэйши, которая назвалась ему фамилией Идар, он изменил название рода, соединив обе фамилии.

— А почему Потрошительница искала его в боях?

— Думаю, чувствовала достойного соперника.

— Почему не Санавира? — раз уж у нас есть время, пока мы почему-то не переносимся в институт, я решила повредничать и докопаться.

— Ная… давай ты это сама потом спросишь у О'Терии, — простонал Рин, отворачиваясь, но я тут же оббежала его и заглянула в лицо. Он явно был чем-то смущен.

— Что такого? Хочешь сказать, семьсот лет назад генерал и преступница были любовниками?

— Он еще не был генералом, а она просто сражалась на стороне, которую ей указали.

— Ага, значит любовниками все же были.

— Хашры, — выдохнул Рин, прикрывая глаза. — О'Терия — его старшая сестра.

Я напрочь потеряла дар речи, просто стоя с открытым ртом и медленно хлопая ресницами.

— Я не сказал, потому что она почему-то не сказала, да и тебе сейчас вряд ли до неожиданных родственников.

— Вот так… тётушка, — с трудом выдавила я, борясь желанием плюхнуться пятой точкой прямо в горячий песок.

— О'Терия долго не могла ему простить, что он выбрал позицию друга, а не их отца с его шайкой, поэтому отправилась воевать против него, и все время пыталась доказать свое превосходство.

— Но… Стафнер… во всех хрониках она упомянута под этой фамилией, — головоломка все никак не могла правильно сложиться перед глазами.

— Так и Айден не всегда был главой рода. Спустя года родство с ней подчистили, чтобы не вписывать преступницу в династическое древо. А Стафнер — это фамилия Локнара.

— Тогда как же Ин… она ведь носит кровь Д'энии!

— Здесь все непросто. По идее, если в паре носитель крови императорского рода — женщина, то ее избранник, женясь на ней, входит в ее род. Если таковой — мужчина, то девушка, понятное дело, берет его фамилию. В противном случае, все давно бы уже стали Ин, вне зависимости от типа крови. Если О'Терия родит ребенка, то он в любом случае, как носитель крови Д'энии, будет ИнСагор'Идар, а Локнар войдет в их род. Но как ты могла заметить, с этим у них сейчас вряд ли все… перспективно.

— Как же они…

— Ментально, — ответил Рин, даже не дождавшись конца вопроса. Я тут же вздрогнула, ощутив неожиданную, но довольно приятную судорогу между ног. ИнЛекрит внимательно посмотрел на меня, каким-то образом всё усиливая вибрацию.

— Прекрати, — дернувшись, попросила я, переминаясь с ноги на ногу. Он на секунду поджал губы, пожав плечами, продолжая медленно, и от того еще более возбуждающе, проходиться по телу глазами. Будто мог что-то видеть под десятью одежками. — Мне жарко, давай переместимся в институт.

— Ты не хочешь искупаться? — напомнив, что тут рядом целое море, спросил Рин, хитро прищуриваясь. — Море, пляж, закат…

— Наручники, — перебила его я, продолжив последовательность явно не в том направлении, куда Рин хотел, кивая на браслеты. Потом обернулась на бьющиеся о белый песок розовые от садящегося солнца волны. — Вообще можно, но больше так не делай.

— Вот так? — утонил Рин, не сдерживая нахальной улыбки, а я ойкнула, снова почувствовав его прикосновение в интересном месте.

— ИнЛекрит! Бесишь! — бросилась я к нему, затевая короткую драку, выиграть которую против него, да еще и в неудобном плаще, было бы заведомо нереально, но когда я пользовалась легкими путями. Пару раз удалось вывозить в песке, с ног до головы при этом вывозившись самой, уже прекрасно.

Помирились мы быстро. Наконец избавившись от плаща, оружия и брюк с рубашкой, я в одном белье носилась по берегу, удирая от Рина, но ему вскоре удалось затащить меня в воду цвета молока с клубникой. А потом мы долго сидели на пляже в обнимку, наблюдая за огромным слепящим диском, уходящим за горизонт. И никакая сила не могла бы помешать нам в эту секунду, так как магия истинных куполом закрывала нас и небольшой кусочек моря, пряча от остального мира.

Я гнала мысли о том, чего чуть было себя не лишила, блокируя связь, но все равно вздрогнула, когда неожиданно пришел образ Ринсдея, стоящего на краю астрономической башни. Потянуло ли бы меня за ним, или магия Д'энии тут же создала бы другого истинного? Мужчина почувствовал что-то и крепче обнял, целуя в макушку. Ничего не произнес, но слов мне и не требовалось. И все же чего-то не хватало. Да, магия, привязанность, безумная страсть и желание, близость, доверие, но мне бы очень хотелось просто влюбиться в него. Чувствовать, как ёкает сердце, а ступни зависают где-то сантиметрах в пяти над полом, когда тело в эйфории будто игнорирует законы гравитации. А так все происходит слишком быстро. Конечно, такие мысли эгоистичны, он-то наоборот ждал долго, даже слишком долго, однако… всегда есть какое-нибудь «однако». Чтоб его…

— Тебе нужно поговорить с Алуа. Предупредить, что все хорошо, ты нашла настоящего… биологического отца, — заметив, как я покосилась на него, Рин исправил слово. — И вступаешь в его род под хорошую защиту. А самое главное, не будешь являться средством реализации чьих бы то ни было амбиций, — предварительно высушив вещи, добавил он, одеваясь. Я последовала его примеру и кивнула.

— Летэда не была его истинной… — вдруг поняла я, а шестеренки со скрипом завертелись в голове, медленно крутя мысли в нужную сторону. Рин, чуть нахмурившись, кивнул.

— Разумеется, иначе шед бы не прожил столько.

— Значит, его истинная где-то живет, и они пока не встречались…

— Ная, ИнТарлиду сколько, лет пятьсот?

— Четыреста… с хвостиком… — в восемьдесят лет, но все же.

— Она вполне может быть еще не родилась, для Д'энии он очень молод, при нашей средней продолжительности жизни полторы-две тысячи лет.

— Но уже списал себя со счетов, — погрустнела я. Рин пожал плечами, разводя руки — род ИнТарлид медленно, но верно угасал. За много последних столетий его представители не встречали истинных.

— Знаю, о чем ты думаешь. Ты можешь и хочешь создать для него пару. Ная, поверь, не стоит, — Ринсдей подошел и проникновенно заглянул в глаза. — Все пары были давным-давно запланированы…

— Кем? Воздушной Д'энии, Таеной? Где она теперь? — серьезно и уверенно отвечая на взгляд, возразила ему. — Я теперь Д'энии, почему я не могу решать…

— Потому что ты не создавала и миры и не видишь всей картины в целом. Один взмах крыла бабочки может чередой последствий вызвать ураган на другом континенте, что говорить о том, что ты собираешься дать одному, и отнять у другого магию, равной которой нет во вселенной, — даже не дав договорить, Рин сжал мне плечи и слегка повысил голос. — Обещай, что не сделаешь этого.

— Обещаю, — с неохотой согласилась я. — Но ты ведь не будешь против, если я ее поищу?

— Не торопи события. Истинная появляется в момент, когда особенно нужна. И если Алуа окончательно растерял надежду и смысл, значит, этот момент не за горами, — открывая разрыв, отозвался Рин, и мы шагнули в сторону дома.

Глава 35

— Я не успела сказать ИнАбиер, что не иду с ними по магазинам, — устало потирая глаза, вспомнила о приглашении, но идти никуда вообще не хотелось, да и за домашние задания тоже пора было садиться. За последнюю неделю я наверняка скатилась по баллам так, что рискую потерять звание шединат.

— Вообще-то, ты еще можешь пойти. Это в Солании сейчас закат, а здесь еще нет пяти вечера, — заметил Рин, стаскивая рубашку через голову, откидывая с лица волосы. Я слабо улыбнулась.

— Не хочу. Слишком устала и перенервничала. Душ, разговор с шедом, потом домашка. Тихий ужин и спать, — освободившись от плаща, я осмотрелась — Рин снова перенес меня в свою комнату, но ко мне легко пришло ощущение, будто я дома. От моей она отличалась только расцветкой обоев и мебели, отсутствием ширмы, но наличием настенного тренажера и деревянного манекена для отработки ударов, и количеством книг. Их было чуть ли не пять раз больше, чем всех моих учебников за все года и личных книг, вместе взятых. А я-то всегда считала Рина либо непроходимым наглецом, умудряющимся виртуозно списывать со шпаргалок, либо фантастическим везунчиком.

— Ух ты. «Нижний мир и твари. Пособие по практике», — помню, с каким трудом Алуа мне раздобыл даже не саму книгу, а переписанный от руки вариант. Такую методичку давали только перед последним зачетом в магистратуре. И она действительно была очень практичная. — Зачем она тут?

— Я с трех лет ходил в Нижний мир. С отцом, Айденом или с несколькими офицерами. Первый раз сам открыл разрыв в пять, — пожал плечами Рин, все же не сдержав едва уловимое выражение превосходства. Я нахмурилась, в недоумении глядя на него. Всегда была уверена, единственного сына императора уж точно туда не выпустят, а если и выпустят, то как минимум под конвоем дивизиона боевиков и пятнадцати заклинателей. — В двенадцать начал ходить один.

— Но как?.. хашры, как тебя отпускали? — все еще будто громом пораженная, недоумевала я. Впрочем, ответ пришел раньше, чем Рин ответил. Кто ж запретит перемещаться Д'энии, обладающему силой разрывов? Но все равно, могли же существовать чары, блокирующие такие порталы, или хотя бы отслеживающие место перехода.

— А кто бы меня удержал? — усмехнулся Рин, подходя ближе, привлекая к себе за пояс, перетягивающий мою талию. По его виду ясно, что и такие чары он сумел бы обойти. Сильный, слишком сильный Д'энии. Даже пугающий. Ринсдей вытащил шпильки, закрепляющие косу на затылке. И тут меня озарило гениальным вопросом.

— А какой у меня запах? Что ты чувствуешь? — странно, что он пришел ко мне спустя столько времени. Он усмехнулся, распуская мне косу.

— Соль, — тихо прошептал он, делая глубокий вдох, тут же легко справляясь с узлом пояса. — Знаешь, есть такие пещеры, где море…

Мне сразу представилось что-то темное, сырое, отдающее больше гнилью водорослей и рыбы, чем неуловимым запахом морской воды, скрывающей какую-нибудь затаившуюся тварь.

— Прекрасно, — наверное, это все явственно отразилось на моем скривившемся лице, но Рин только коротко рассмеялся, глядя на меня сверху вниз. Он иногда так делал — не наклонял ко мне голову, а напротив, держалшею и спину очень прямо, так, что ему приходилось разглядывать меня из-под опущенных ресниц. Это выглядело… необъяснимо чарующе, а сам он ощущался таким взрослым, серьезным и… опасным…

Мужчиной, с которым хотелось быть, которому хотелось подчиняться, которого хотелось… просто хотелось.

— Нет, не то, мышка, — роняя ремень на пол, он не позволял разорвать зрительный контакт, явно мельком уловив образы из моей головы. — Соляные пещеры. Ясные, наполненные светом, золотисто-белые, всегда чистые. Прохладные и свежие. Там дышится легко. Вот также точно я дышу тобой… — привлекая меня к себе еще ближе, Рин обхватил ладонью затылок, прильнув губами к основанию шеи, мелкими поцелуями продвигаясь выше.

Какой был план, Наяра? «Душ, шед, домашка»? Что-то как-то не увязываются в нем сто двадцать пять миллионов поцелуев и его руки, в которые я только что вцепилась пальцами, подсознательно не определившись, хочу я оторвать его от себя или прижаться ближе. Хотя кого я пытаюсь обмануть…

Рин вдруг подхватил меня под ягодицы, поднимая, заставляя обнять его ногами за талию, и понес в сторону ванной, не разрывая поцелуя, соизволив поставить на пол, только когда доставил к бассейну. Но и то не дал раздеться самостоятельно, стаскивая рубашку, а за ней и спортивный топ, прижимая оголенной грудью к себе, срывая с занятых поцелуем губ мою попытку что-то сказать, получившуюся из-за этого больше похожей на мычание. Он отпустил меня буквально на пять секунд, чтобы мы успели избавиться от остатков одежды, а потом подхватил на руки и унес в бассейн, на этот раз, по ступенькам, а не сразу с головой, как в омут. Усадил на коленях к себе передом, гладя по спине, иногда сжимая кожу сведенными от напряжения пальцами. Ох, положение весьма смелое, интересно, как он планирует — если планирует — держаться еще месяц? Целый месяц. С каждым разом его, да и моё, желание становится все более острым и конкретным.

Нда, все сейчас происходящее в корне отличается от лекций Ладары, которые она проводила для девочек из приюта, достигших десятилетнего возраста. Она ни словом не обмолвилась об ощущениях, объяснила только сухие краткие сведения — что, куда и зачем. Могла бы предупредить, что «животные инстинкты, вложенные в человека ради продолжения рода», окажутся настолько… «животными». Нет, я конечно испытывала с детства во время тренировок нечто похожее, но по сравнению с нынешними ощущениями — это просто далекие отголоски.

Вода охлаждала кожу, но усиливала ощущения от прикосновений. Рин придвинул меня к себе вплотную, прижимая к возбужденному органу, тем усиливая какую-то неясную потребность, ощущение неполноценности, незавершенности.

— Нам нужно реже посещать ванную вместе, — прикусывая губу, я выгнулась назад под его ладонью, прошедшей по животу вверх и слегка сжавшей шею. Рин был прав — реальность больше не мутнела перед глазами во время таких вот… шалостей, но ощущения хуже не стали, и самое отличное то, что я теперь все помнила, а не вываливалась, будто из транса, после разрядки. Он убрал руку с шеи, поддерживая теперь под лопатками, и прикоснулся языком к груди — быстро и мимолетно, но тут же обхватил губами сосок, вынуждая еще больше выгнуться и запрокинуть голову.

— Почему? — игриво уточнил между поцелуями, рисующими дорожку к шее, будто не зная.

— Месяц… — выдохнула я, едва справившись с голосом, ибо золотистые звездочки все же снова заплясали перед глазами, слегка изменяя пространство вокруг. — Мы… не протянем…

Рин коротко рассмеялся, тихим, глубоким смехом.

— Согласен, мышка, с этим я не знаю, что делать, — шумно вдыхая воздух, отозвался ИнЛекрит, проведя языком по другой груди. — Хочу тебя…

— Рин… — простонала, слегка укусив его за шею. — Мы же только что… закончили. Отпусти меня уже… мы не можем провести тут вечность.

Неимоверно борясь с собой, Рин не сделал попыток меня удержать, когда я вышла из бассейна и отправилась в душ, но и глаз не отводил. Я тоже любовалась им исподтишка. Мокрые волосы не рассыпались по бокам, ровно лежали на голове, в глазах вновь поселился сине-зеленый ураган.

— После свадьбы я не выпущу тебя из постели минимум год, — пообещал он таким тоном, что я тут же поверила.

— Не думаю, что буду сильно возражать, — не сумев сдержать довольную улыбку, отозвалась я. Слегка прикусила губу, не в состоянии прекратить улыбаться, радуясь, что Рин не видит моей дурацки счастливой физиономии. — Тебе идет такая прическа, — заметила, выходя из душа и заворачиваясь в полотенце. Рин улыбнулся, вставая, я быстро убежала в комнату, чувствуя, что от одного его вида снова начинаю возбуждаться.

— Сначала ужин, — остановил он меня, выходя из ванной, уже готовую убежать к шеду. На попытку возразить тут же переместил еду на стол, отчего в животе заурчало. Пришлось задержаться.

— Спасибо, — я чмокнула его в щеку, благодаря за ужин, вставая с дивана.

— На здоровье, солнышко, — глядя, как я собираюсь, Рин почему-то нервно постукивал пальцами по столу. Потом вскочил. — С тобой пойду.

Я театрально (спасибо О'Терии) хлопнула ладонью о лоб, издав нечто среднее между вздохом и рычаньем.

— Зачем? У тебя прогулянных уроков и домашних заданий мало?

— Плевать. Не могу тебя отпустить, — подходя, Рин заключил меня в объятия, снова поглядывая сверху вниз именно тем взглядом, от которого у меня по спине ползли мурашки. Интересно, я когда-нибудь смогу ему сопротивляться, не реагировать… так?

— Со мной ничего не случится в школе, — обхватывая его талию, я опустила голову ему на плечо. Поцеловала в шею, снова подняла глаза. — Куда я от тебя денусь?

— Никуда, — тут же ответил Рин серьезно, наклоняя голову, чтобы поцеловать. Потом уткнулся носом в волосы и шумно вдохнул. — Мышка.

У меня все мышцы лица свело, насколько сильно я старалась не расплыться в идиотской улыбке. Позволила себе только слегка дернуть уголками губ, стрельнуть взглядом и покинула его комнату. У себя переоделась и отправилась к шеду. Его ждут новости, и многие ему не понравятся.

Глава 36

Адепты начали со мной здороваться. Раньше меня особо не замечали, обращая внимание только во время стычек с Рином, потому что я все равно не шла на контакт, мало с кем общалась, все свободное время проводила в библиотеке, дополнительных факультативах или площадке для тренировок. Так или иначе, общаться было некогда, а задирать — чревато, так как за словом я никогда в карман не лезла. Предпочитала лезть в резерв за жезлом, а он вообще болтать не любит. И била, не стесняясь причинять боль. Но сейчас многие даже интересовались, как дела, когда свадьба и задавали другие вопросы, связанные с учебой или личной жизнью. Если такими темпами пойдет, что каждый из этих не особо знакомых чуваков будет подходить и спрашивать, а я должна ему что-то ответить, то жизнь не очень-то долго будет оставаться личной. Тем не менее, я пыталась что-то говорить, понимая, что общаться мне теперь придется с гораздо большим количеством людей. Бегать от них всю жизнь, не снижая темпа, как по коридорам института, больше нельзя. Ради Рина.

Лучше бы выдохлась досуха, но прошла порталом, думала я, когда меня все время останавливали, стоило только едва ускорить шаг. Или Рин открыл бы разрыв. Но что теперь думать об этом. Наконец я добралась до кабинета ИнТарлида. В это время он еще должен быть тут.

Постучав, вошла. Здесь ничего не менялось много лет: парты, покрытые пылью, потому что ими никто не пользовался, сдвинуты в угол и взгромождены друг на друга вперемешку со стульями. Шед редко проводил теоретические занятия, а если и пробивало его что-нибудь рассказать, то сидели прямо на полу, наколдовав подушки, и даже не записывали, потому что с его манерой изложения и так все запоминалось. У дальней стены — стеллаж с книгами по боёвке, тварям, целительстве и прочим, что связано с Нижним миром. Боковые стены сплошь увешаны разным оружием, от самого простого до совсем диковинного. Алуа раскачивался в кресле, которое подарил ему прошлый выпуск боевиков и читал какой-то доклад, когда я вошла, вымарывая ошибки и тихонько ругаясь.

— А, здоро́во, Мория. Пойди сюда. Решила, когда будешь входить в род? — и не подумав встать, улыбнулся он насмешливо. Нравилось ему это кресло, а сам его вид, счастливого, вызывал сейчас тоску. Я сжала зубы.

— Шед… — перед речью пришлось прочистить горло от внезапно возникшего комка. — Мы с Рином были у О'Терии Стафнер, — решила не тянуть и сразу перейти к делу, несмотря на то, как трудно шли слова. Улыбка Алуа заметно погасла, он медленно поднялся, отложив бумаги.

— И? — холодным тоном потребовал продолжить, скрестив накачанные руки на груди.

— Она назвала отца. Генерал ИнСагор'Идар, — старательно отводя взгляд, продолжила я. — Он знал, и поэтому тоже подал заявку на введение в род.

Радостное выражение с его лица исчезло без следа, а я изо всех сил сжимала онемевшие губы, чтобы слишком бурно не выразить своих эмоций по этому поводу.

— Шед, если бы он не был моим отцом, я бы ни секунды не думала. Даже когда узнала, хотела послать его к хашрам, но… — наконец сумела поднять на него взгляд. Мужчина застыл, как ледяная глыба. — Это опасно для вас. Я не смогу пережить, если с вами что-то случится из-за меня.

Взгляд Алуа слегка прояснился, он перестал хмуриться и расцепил руки, подходя ко мне.

— Так будет лучше, — наконец отозвался. — Для всех.

— Шед, я…

— Ты моя лучшая ученица, Ная. Я благодарен тебе за то, что ты именно такая, какая есть. Тише, тише, — видя, что мое лицо сморщилось, и по щекам потекли слезы, ИнТарлид подошел и обнял меня, похлопывая по спине лопатообразными ладонями. Я вцепилась в его кафтан, прижимаясь щекой.

— Вы всегда будете лучшим отцом, что я знаю, — прошептала тихо, изо всех сил желая ему найти смысл, побороть свою боль… от моего тела вдруг отделилась линия, прозрачная, но видимая по движению воздуха возле нее. Внутри загорелась золотистая светящая нитка. Немного покружив по комнате вокруг нас с Алуа, она уверенно устремилась в потолок, прошла сквозь него и полетела куда-то дальше, преодолевая расстояния с такой скоростью, что у меня мурашки пошли по рукам, ибо я видела все, над чем она пронеслась. Легко скользнув в Нижний мир, она показала двух людей в красной пустыне, очень похожих друг на друга, мужчину и женщину, с одинаковой терракотовой кожей. Они охотились на моканов, тварей нижнего мира, ползучих чешуйчатых ящеров с большим кожаным бурдюком под подбородком. Мясо любых монстров Той стороны было непригодным для пищи, но внутри своих тел моканы хранили чистую воду, благодаря которой могли долго жить в пустыне. Видимо, именно из-за нее на них и охотились.

Нить коснулась женщины и пропала, я успела заметить, как она вздрогнула, оглядываясь, прежде чем все исчезло.

— Что это было такое? — тихо, пораженно спросил Алуа, через меня почувствовав связь с женщиной, к которой привела нить.

— Думаю, у вас есть Истинная, — так же не совсем понимая, что только что сделала магия, я поглядела на него. Но радость от догадки постепенно вытеснила недоумение. Алуа растерянно улыбнулся, явно не веря своим ушам. — Она сейчас в Нижнем мире, — шед тут же дернулся, нахмурившись. — Нет-нет, она в красной пустыне, с ней мужчина, судя по всему, брат. Им ничего не угрожает.

Относительно, насколько это возможно в Нижнем мире. Моканы не были ни ядовитыми, ни особо опасными. Как они вообще туда попали? Судя по цвету тел, пара находилась там немало времени. При долгом пребывании человека любой расы в пустошах Нижнего мира, кирпичного цвета песок словно въедается в кожу, обычно навсегда. Вот только уже давно никто не живет вот просто так в нижнем мире, и об аборигенах ничего не было известно.

— Я отправлюсь за ними, — тут же решил Алуа. Не знаю, что такое я сделала, но судя по всему, магия при соприкосновении линии одновременно с шедом и с женщиной каким-то образом проявила их связь до момента встречи. Если она сейчас пострадает, Алуа… Рин был прав. Я не имела никакого права вмешиваться. Утешало только то, что сделала я это уж точно не специально.

— Постойте-постойте. Красная пустыня в Нижнем мире не одна, а я понятия не имею, какую именно видела. Вы что, в одиночку собираетесь шерстить полную тварей территорию? Там нет магии, кроме магии заклинателей и Д'энии, и без меня вы ее не найдете, вы же понимаете, что я ни за что не отпущу вас туда? — Шед распрямился, становясь будто еще выше и крупнее, грозно поглядывая на меня. — Одного, — добавила я с улыбкой, ничуть не впечатляясь, впрочем, как и обычно, этим внушительным изменениям. — Сейчас сообщу Рину, он откроет разрыв, да и Заклинатель нам там не помешает. С ней все в порядке, женщина в безопасности, — успокоила я его, опуская ладонь на плечо, заглядывая в глаза. Давно не видела, чтоб они так горели.

Он кивнул, понимая, что вместе управимся намного, намного быстрее. Я качнула головой в ответ, вновь предвкушая бои и азарт похода, и пока он отправился собираться, вылетела за дверь и помчалась в комнату. Радость птицей заливалась в груди. Род ИнТарлид обрел Истинную.

— Наяра! — окликнул меня кто-то, но сейчас было совсем не до расспросов. Я замедлилась, только узнав Шеару. Она стояла у коридорчика, ведущего в служебное крыло. Что-то остановило меня такое в ее виде. Девушка была бледная, как труп, побелевшие губы тряслись, как и пальцы, в которых она судорожно сжимала какой-то холщовый мешочек.

— Что такое? — я подошла, хмурясь, заглядывая ей в глаза. Обычно ИнИггтрив моргала исключительно внутренним веком, но сейчас ее ресницы трепетали в такт сбивающемуся дыханию. — Что стряслось, Шеара?

— Я хотела сказать… — выдохнула она почти беззвучно, кашлянула, с тоской и страхом глядя на меня. — Прости.

— Прости? — не поняла я, и тут же мне в лицо полетела какая-то пыль. Будто имеющая собственный разум, она забилась в глаза, уши, нос, и уже через долю секунды мир померк. Последнее, что я запомнила, как она подхватила мое падающее тело, ее смятое лицо в слезах, и шепот:

— Я не хотела…

Конец первой части.

Оглавление

Мята и соль

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3. Прошлое

  Глава 4. Прошлое. Продолжение

  Глава 5. Настоящее

  Глава 6

  Глава 7. Прошлое

  Глава 8. Настоящее

  Глава 9

  Глава 10. Прошлое

  Глава 11. Настоящее

  Глава 12

  Глава 13. Прошлое

  Глава 14. Настоящее

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21. Прошлое

  Глава 22. Настоящее

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32. Далекое прошлое

  Глава 33. Далекое прошлое. Продолжение

  Глава 34. Настоящее

  Глава 35

  Глава 36