КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Пробуждение Гиганта [Эрнст Лютц] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Пробуждение Гиганта

Глава 1, в которой одни жертвуют пешкой, а другие создают хрупкий союз

Машины мы отправим в небеса!
За облака!
И сбросим мы самих богов с небес!
В наш век чудес!

Вебер смотрел на торжество имперского боевого духа и единства со скрываемым скептицизмом. На его скромный взгляд всё это было не более, чем пропагандистская показуха. Эти подростки в импровизированной военной форме, что пели хором на пирсе, скорее всего даже понятия не имели, что происходит в настоящих небесах, и чем заканчиваются попытки сбросить с них чьих-либо богов. Но пафоса и гордости в их виде было хоть отбавляй. Альбинос сплюнул на грязный бетон причального пирса № 5 и проводил взглядом уходящий крейсер Флота Открытого Неба.

— Не найдётся закурить? — отвлёк его хриплый голос со стороны. Без особого интереса Веб перевёл взгляд на вопрошающего и оценил.

— Не курю, извини, — бросил он флотскому в грязной куртке. Тот, понимая, что ничего не получит, поник и пошёл стрелять папиросы у других зевак.

Воздушный порт Дрёмме жил своей обычной будничной жизнью. Флотские прогуливались тут и там, глядя на корабли и перебрасываясь фразочками на своём жаргоне, у причалов стояли солдаты гарнизона, а редкие гражданские не задерживались здесь. Вебер не принадлежал ни к тем, ни к другим. Он тут был исключительно по своим делам. Он выискивал в толпе знакомое лицо, зная, что оно должно появиться с минуты на минуту, и не испытывал никакой нервозности.

Наконец, из толпы он выделил того, кто ему был нужен, и, лениво оторвавшись от стены, пошёл ему навстречу. Непримечательный человек в серой куртке до колен и кепке, сдвинутой на одно ухо, поравнялся с ним, и двое обменялись рукопожатием.

— Достал?

— Да, только будь аккуратнее, это тебе не бумажка, чтобы подтираться, а приглашение на закрытую вечеринку. Сам понимаешь.

— Давай уже, — поторопил Вебер. Собеседник боязливо оглянулся и передал ему конверт. Альбинос осмотрел содержимое, которое составляли четыре пригласительных письма, и криво усмехнулся. — Очень надеюсь, что они помогут.

— Когда я тебя подводил?

— Мало ли…

— Ладно, расходимся.

Человек кивнул Вебу и поспешил раствориться в толпе. Мужчина с бледной кожей и красными глазами припрятал конверт во внутренний карман куртки и тоже поспешил убраться с пирса.

По пути в своё убежище он думал, что паранойя в его случае — это не столько пагубный синдром, сколько гарантия того, что ты ещё жив и на свободе. Человек, который передал ему эти приглашения, нарушил столько законов, что хватило бы на два пожизненных срока на рудниках, а самому Веберу светит и того больше за всё, что он совершил на территории Орлейской Империи. Но альбинос об этом не жалел, да и останавливаться не собирался, ведь он прибыл сюда именно ради риска быть пойманным.

Вебер был уроженцем Союза Бывших Колоний, государства, лежащего через океан от Старого Света, в котором вот уже несколько лет шла непрекращающаяся война. Королевство Сфорца и Орлейская Империя рвали друг друга на куски в отчаянной борьбе за власть на континенте. Союз не вмешивался в эту войну, но такие люди, как Веб, не переставали нелегально пересекать океан в поисках приключений и лёгких денег на законной или незаконной работе на одну из сторон. Вебер и его компания не были новаторами. Они просто брались за любую оплачиваемую работу на территории Империи против неё самой. Если говорить общими словами, их можно было назвать наёмниками в преступном мире, которым всё равно, на чьей стороне работать, если это не идёт в разрез с их интересами. Они просто любили риск и деньги.

Их убежище на окраине города представляло из себя полуразрушенную коммуналку. Когда-то тут жили рабочие металлургического завода, но потом здание пришло в негодность, а рабочих переселили, но заниматься ремонтом или сносом никто не стал, предоставив рухляди ветшать. До Вебера и его ребят тут жили какие-то бродяги, но появление наёмников заставило их уйти с нажитого места. Конечно, не обошлось без споров о праве на проживание, но всё было решено по праву сильного. С тех пор коммуналка приобрела чуть более приличный вид, в ней появилась какая-то мебель и было налажено водоснабжение, а помещения стали пригодны для жизни.

Их было четверо. Вебер Бернелли, высокий, крепкий мужчина тридцати лет. Альбинос, который часто носил длинную тёмную куртку, под которой прятались портупеи с парой пистолетов. Игги Рокассио — мускулистый сутулый здоровяк с землистым лицом и бородой, похожий на дровосека. «Доктор» Зиг Майзер — молоденький юноша с открытым лицом и копной рыжих волос в придачу к веснушкам. И Козетта Люпио — девушка, по которой было сложно сказать, что она ещё девушка или уже женщина. Все четверо из Союза Колоний, все четверо из общества «Вольные Стрелки». От обычных головорезов их отличал высокий профессионализм и то, что работу свою они выполняли честно и до конца. В таком портовом городе, как Дрёмме, им было самое место. Их компанию звали тогда, когда никто из местных был не в состоянии решить проблему или работа была довольно щепетильной.

К примеру, как сейчас, когда кто-то решил свести счёты с одним официальным лицом города. Заказчик пожелал работать в Вебером через связных и очень старательно заметал свои следы, но сумма за погром на приёме на вилле городского казначея была настолько круглой, что отказываться было глупо. Да и работа, по меркам Стрелков, была совсем не работа. Достаточно было просто пройти через кордон и устроить резню. Заказчик, видимо, надеялся, что наёмники сгинут в процессе работы, но всё равно предпочёл связаться с иностранцами, чтобы все концы вели в воду. Вебер же решил, что это дело будет хорошим вызовом для его ребят, а деньги, полученные за работу, позволят им безбедно существовать несколько месяцев.

И сейчас он получил липовые приглашения на этот светский раут. За несколько дней до этого он приобрёл для всей команды парадную одежду, а для Козетты — бальное платье, при виде которого девушка скривилась, согласившись надеть его только на время операции. Она была не из тех дам, что любят красивые вещи или чаепития. Козетта была профессиональным снайпером с характером солдата, что далеко не всегда шло ей на пользу.

В назначенный час после наступления сумерек, они, приготовив оружие, наняли экипаж и отправились за город, на виллу. Хотя дело казалось пустяковым, не было никаких гарантий, что оно пройдёт как по маслу. План заключался в том, чтобы пройти кордон охраны, которая состояла из военных, войти в зал и, когда все соберутся, быстро устроить беспорядок. После поднятой тревоги, пока охрана будет добираться к ним, наёмники уйдут через чёрный ход, угонят экипаж и на всех парах скроются. План здания был изучен заранее, каждый шаг был продуман. В этот раз предстояло использовать только пистолеты. Мужчины были замаскированы под военных офицеров, поэтому могли пронести оружие свободно, а Козетта прятала его под платьем. К неудовольствию Игги, он не мог взять с собой свой любимый трёхствольный дробовик.

Когда огни поместья показались в темноте осеннего вечера, Вебер сглотнул. Если что-то пойдёт не так, то отступать им придётся весьма спешно. Их целью было конкретное лицо, но наниматель очень точно сказал, что жертв должно быть много. Кто бы ни был этот загадочный человек, он явно хотел запугать кого-то в верхах этим актом. Но мотивы тут были не важны. Стрелки — исполнители, они просто сделают свою работу, независимо от того, что движет тем, кто их нанял.

Предъявив на входе пригласительные письма, они прошли на виллу. Попутно оценили взглядом охрану, с которой им, скорее всего, придётся иметь дело. Но задерживаться на входе не стоило, и они прошли в зал.

Это был один из тех залов, где всё всегда блестит. Богатый зал для танцев, восхитительный и величественный. «Даже жаль портить такую красоту, но что поделать». Вебер осмотрел людей. В целом все были похожи друг на друга. Дамы в пышных платьях, корсетах и шляпках, мужчины во фраках или дорогих камзолах, пара человек в мундирах и наградах. «Видимо, тот, что в чёрном мундире и с большими звёздами на погонах — наш клиент». Бернелли прошёл дальше. Одежда была не самая удобная, но маскировка требовала. Хорошо хоть оружие разрешили оставить. Игги вот было сложнее — без дробовика он был сам не свой и только ждал, когда сможет взять оружие в руки. И тут Веб увидел того, чей образ показался ему странным во всей этой толпе фраков и нарядов. Нет, девушка тоже была наряжена не хуже других, аккуратно и красиво, но её лицо… «Это жестянка? Что у неё с глазом? Где ухо?» Вебер видел раненых, он видел людей с жестянками вместо тела, но не в залах, не на балах. А тут девчонка с протезом, причём весьма искусным и сложным, закрывающем левую верхнюю четверть её лица и ухо, скучала с бокалом красного и рассматривала толпу. Точно так же, как Веб. Скучающе и безучастно. Альбинос даже застыл на время, а незнакомка в синем платье поймала его взгляд, мило улыбнулась и сделала реверанс. Наёмник вспомнил, что сейчас он играет роль молодого офицера из приличной семьи, поэтому подошёл в ней и поклонился.

— Капитан Вебер Бернелли, к Ваши услугам, мисс…

— Эрика Добросерд, к Вашим услугам, господин, — приятным, чуть звонким голосочком откликнулась девушка. Вебер не чувствовал в ней трепета, какой обычно бывает у девушек. Мыслимое ли дело — красивый парень в форме, да ещё такой редкий — альбинос. Эта девушка отнеслась ко всем этим факторам весьма спокойно, но показала, что Веб ей интересен.

— Прошу прощения, мисс, но где же Ваш спутник, Вы скучаете одна.

— У меня нет спутника, господин капитан.

— Что ж, с Вашего позволения, я им стану, — Вебер подал ей руку, он не давал девушке как такового выбора, но он чувствовал, что тут нужен напор, а не дрянные условности богатых. И это, похоже, сработало. Эрика немного подумала, а затем улыбнулась и кивнула.

— Буду весьма польщена, капитан, — она приняла его руку. Веб успел поймать взгляды его товарищей, которые выражали явную зависть. Игги и Зиг получили милых красавиц из зала, но по их взглядам было понятно, что именно Вебер получил лучшую девушку праздника. Козетта стояла в стороне. Она вела себя нервно. Веб не хотел брать её на это дело, потому что знал, как напарница не переносит такие мероприятия. Вот и сейчас, без оружия, в платье, она нервничала, и это было заметно. К ней уже подходили два молодых человека, но она их отшила. «Дурёха! Эти двое тоже идиоты, надо было остаться одному с ней! Ладно, это я скажу им после дела».

— Капитан? Куда Вы смотрите?

— Прошу прощения, мисс, — отвлёкся от своих напарников Вебер.

— Вы недавно с фронта?

— Да, — Вебер подарил спутнице улыбку.

— Надо же! — Эрика, кажется, была восхищена этим фактом. — А в каких войсках Вы служите?

— В артиллерии, — Бернелли врал, но, кажется, эта рыжая красавица верила каждому его слову.

— Ого! Вы ездите на лошадях? — она совершенно по-детски перепутала артиллерию с кавалерией.

— Нет-нет, я командую пушками, — Веб ласково улыбнулся. Приятно было чуть отвлечься от работы. Эрика казалась ему милой, хотя и немного наивной. Но вопросы о его якобы службе хотелось перевести в другое русло. — Эрика, Вы танцуете?

— Да, конечно.

— Не подарите мне следующий танец?

— С большим удовольствием.

Оркестр, который был тут же, как раз начал играть вальс. Танцующих было весьма немного, на такие мероприятия приходят в основном, чтобы поговорить, а не танцевать, но традиции есть традиции. Это был довольно редкий вальс. Он назывался вальсом влюблённых странников и был написан пару сотен лет назад. Его любили молодые люди. Этот вальс исполнялся с вокальной партией. Текст был о том, что пара путешествует по миру и ищет своё место в нём. Сюжет типичный для молодёжи, поэтому она его так любила.

Веб быстро припомнил уроки танцев. Да, он учился и этому, хотя скорее из необходимости, учитель уговорил его. Вальс наёмник танцевать умел, поэтому без труда встал в пару с дворянкой и начал вести. Пока они двигались, парень успел подумать, что эта девчонка чертовски хороша. То, как она держится, как она говорит с ним, её непохожесть на всех, кто был тут, всё это радовало альбиноса, приятно удивляло. И то, что сейчас должна была начаться резня, даже немного огорчало, ведь девушка, скорее всего должна была погибнуть. Вальс плавно двигался, пары танцевали, Зиг и Игги начали доставать пушки ровно в крещендо. Козетта тоже потянулась за оружием.

Первый выстрел прозвучал даже оглушающее, как гром, но на удивление, реакция на него возникла не сразу. Оркестр даже не перестал играть, певица не остановилась, а пули уже рассекали воздух. Веб достал пистолет одной рукой и собирался отпустить партнёршу.

— Танец ещё не закончен, господин Бернелли, — с неожиданной жёсткостью проговорила она, крепко прижимая его к себе. Отпустив левую руку, мисс Добросерд достала револьвер. И тут Белый Веб понял, как жестоко он ошибался. Он думал, что перед ним милая девушка со странным протезом глаза. Он смеялся над тем, как она путает артиллерию с кавалерией. А сейчас он видел, как она мечтательно вальсировала, глядя здоровым глазом на него и улыбаясь, а револьвер уже стрелял. Причём стрелял он по тем же, по кому палили наёмники. Единственные, кого не трогали пули — оркестр. Поворот — Выстрел! Упал человек в мундире. Поворот — Выстрел! Эрика засадила пулю в голову охраннику зала. Поворот — выстрел, поворот — выстрел! Без страха или злобы, без сожаления и слёз. Эта милая девочка пугала даже Белого Веба. Вальс давно закончился, музыканты прятались или разбегались, но их судьба тоже была предрешена. Пара остановилась только тогда, когда Эрика разрешила прекратить вальсировать. Мисс Добросерд поклонилась своему партнёру, а тот всё ещё был шокирован.

— С Вашего позволения, господин Бернелли, я бы хотела уйти отсюда.

— Эм…Как Вам будет угодно, — еле нашёлся что ответить Вебер. Спокойный, ненавязчивый тон дамы его выбил из колеи. «Она должна орать от ужаса и плакать, просить не стрелять, просить пощады, жаться в угол, а она…перезаряжает револьвер, доставая патроны из-под платья». Между тем в зал стала прибывать охрана поместья, которая наталкивалась на существенную огневую завесу. Однако трое наёмников не могли держать зал под контролем, дело и так было сделано, пора было уходить. Вебер махнул команде, и они направились к выходу. Трое стрелков недоверчиво поглядывали на Эрику, но её аргумент виде шестизарядного крупнокалиберного револьвера был пока серьёзнее их сомнений. По дороге к выходу, она уложила ещё троих охранников. Спокойно, расчётливо, от бедра, но прямо в корпус, перезарядила оружие и пошла рядом с альбиносом. Бернелли решил отложить разбирательство на потом. Сейчас опасность была всё ещё велика. Когда они вышли из здания, Эрика обернулась к своему спутнику.

— Господин Вебер, я была бы признательна, если бы Вы подвезли меня до города.

— Садитесь, — на автомате бросил Веб, указывая на свободное место в экипаже. Команда уже расселась. — Игги, гони отсюда!

Всю дорогу они молчали. Альбинос предпочёл оставить вопросы до того времени, когда они вернутся в коммуналку. Вместо этого он пытался осознать то, что увидел. «И как я мог купиться на это? На милую улыбочку и звонкий голосок. Я думал, что это я с ней играю, а оказалось, что играют тут именно мной. Не удивлюсь, если она с самого начала всё поняла. Она ведь и глазом не моргнула, когда ребята открыли огонь. Да она даже танец не прекратила!» Наёмник с некоторой нервозностью понимал, что такой человек, как Эрика, при желании могла бы убить и их тоже, если бы это входило в её планы.

Когда они въезжали в город, путь им перегораживал КПП Империи. Экипаж остановился, а Вебер на козлах напрягся, когда услышал, что сейчас будет проверка.

— Игги, приготовься гнать так, чтобы искры летели, — прошипел он на ухо другу, тот едва кивнул.

— Господа, у нас есть приказ задерживать и осматривать всех. Только что в загородном поместье произошло нападение, так что выходим, — разглагольствовал капитан поста.

— Конечно-конечно, уважаемый страж, — Вебер криво усмехнулся ему в лицо, когда имперец поравнялся с ним, а затем выстрелил в живот солдату. В этот же миг Зиг и Эрика сделали несколько выстрелов из экипажа по тем, кто их окружал. Игги как следует подстегнул лошадей, и они сорвались с места, врываясь в город.

— Тревога! — раздавались крики и звон позади них.

— Гони подальше, будем отрываться от них, — Веб перегнулся через край экипажа, сидя рядом с возницей, и посмотрел назад. За ними уже была погоня. Два патрульных конных экипажа, стоящие рядом с въездом, уже гнались за ними. И будут ещё те, что стоят по всему городу. Раздался первый выстрел, и пули засвистели вокруг них.

— Может в промзону? Пока при своих… — предложил Игги, понукая лошадей.

— Не пропустят, им наш хвост без надобности, — Веб перекрикивал стрельбу и ветер, что нёсся им навстречу. — Ты город помнишь, петляй по улицам, пока не сбросим, но не приближайся к порту. Там военные, и нам конец.

Эрика в этот момент доставала очередную обойму из-под платья, перезаряжая револьвер. Она высовывалась из окна дверцы экипажа и вела огонь на ходу. Не соря патронами, она выжидала нужного момента, и стреляла наверняка. Вот пуля попала в лошадь, и та запнулась в галопе! Не мешкая, Эрика всадила в неё ещё одну пулю, и имперский экипаж пролетел в заносе несколько метров, врезаясь в стену и переворачиваясь.

На большом перекрёстке их встречает ещё один отряд охраны порядка, который срывается с места с запозданием. На большой скорости наёмники проносятся мимо них, и Зиг высаживает обойму в кучку полицейских.

Погоня продолжается. На улицах, по которым они проносятся со стрельбой и шумом, загораются окна домов, а люди выглядывают в страхе. На пути им попадаются одинокие прохожие, которые шарахаются прочь с пути, двуколки, едущие в стойла в поздний час или подвозящие господ из увеселительных заведений. В ходе погони полицейские сметают с пути палатку, в которой днём раздают хлеб по талонам и какой-то торговый ларёк.

Лошади наёмников ещё целы, что даёт надежду улизнуть от преследования. Эрика снова метит в экипаж полиции. На козлах помимо кучера расположились ещё два человека, у них в руках винтовки, но им трудно передёргивать затвор и целиться в спешке и тряске. Эрика выцеливает их лошадь, чтобы положить конец погоне. Когда выдаётся прямой участок улицы, она готовится и даёт четыре точных выстрела. Крупнокалиберный револьвер останавливает лошадь прямо набегу, разрывая ей грудь. Она падает на брусчатку, а двуколка на всём ходу налетает на животное и переворачивается в полёте, люди с криками падают под обломки.

Больше преследователей не видно. Но экипаж всё ещё плутает по улицам, чтобы растянуть след, а Веб следит за хвостом. Наконец, длинным путём они прибывают во двор коммуналки. Пошатываясь, все сходят на твёрдую землю. Эрика не выпускает из рук оружие. Вебер смотрит на компанию. Подвозить рыжую к себе домой не входило в его планы, но имеем, что имеем. Теперь выгонять её уже поздно. К тому же, девушка не демонстрирует агрессии и ведёт себя благоразумно, хотя и настороженно. Однако, ситуация резко обостряется.

— Веб, я против того, чтобы эта девка входила в наш дом, — громко произнесла снайпер.

— А выбор? — откликнулся наёмник.

— Пристрелим её без лишних разговоров, — однако Козетта уже упустила момент, дуло револьвера смотрело прямо ей в затылок, и всем было понятно, что эта рыжая не промажет, и осечки не будет.

— Если хочешь кого-то убить, делай это быстро и без разговоров, — совершенно спокойно заметила Эрика.

— Ты нарываешься, богатенькая.

— Не больше, чем ты.

— Дамы, хватит! — Вебер не был настроен решать чисто женские споры. Он повернул к себе Козетту. — Эта «девка» убила девять человек за пять минут, Коззи, так что успокойся. Мы всё проясним. А Вы, мисс, будьте сдержаннее, мы тут не на дуэли, а работаем.

— Ясно.

— Нет проблем, — Эрика медленно опустил ствол, но убирать оружие не стала.

— Вот и славно, а теперь, все пошли внутрь, там и поговорим. Игги, спрячь этот тарантас и возвращайся!

Через пятнадцать минут они сидели в общей комнате наёмников. Главные постояльцы вдоль стен, Эрика в центре. Это походило на допрос, разве что пытать пока никто не собирался.

— Итак, госпожа Добросерд, — начал Вебер, когда все собрались. — Давайте разберёмся во всём этом.

— Мы — всё внимание, — попыталась огрызнуться Козетта, но её выпад проигнорировали.

— Что же Вам интересно?

— Откуда ствол? — бросил «Док».

— Дали.

— Тише, Зиг, ствол — это не так важно. Объясните нам своё поведение.

— А я на суде?

— Нет, но приговор будет.

— Не думаю, что за убийство…

— Нет, и тем не менее.

— Я работала.

— По заказу?

— Нет, по приказу.

— Хм… — альбинос насторожился. Слово «приказ» слишком резало слух и явно было тут не просто так. — Вы не похожи на солдата.

— Я — графиня.

— И какого же графства? — с усмешкой попыталась задеть девушку снайперша.

— Кайндхарт.

— Это… — «Доктор» нахмурился, пытаясь что-то вспомнить. — Веб, я знаю эту историю.

— Ты о чём?

— О железной Кайнди.

— Меня так называют? — Эрика выгнула бровь.

— Только те, кто в курсе, госпожа, — откликнулся доктор.

— И что это?

— Это аристократка Сфорца. На неё покушались и разнесли ей половину лица…Прошу прощения за грубость…И тогда король собрал самых лучших врачей и сделал ей новое лицо. Из стали, — Зиг поднялся с места и подошёл к Эрике. — Если позволите, госпожа.

— Посмотри, — устало кивнула она. Доктор ощупал протез, осмотрел глаз, проверил его на рефлексы, а затем повернулся к товарищам с искренней улыбкой.

— Чудесная штука! Он видит. То есть, как наши глаза, её протез видит!

— И что?

— А то, что, если такую штуку установить здоровому человеку, то оптические прицелы будут не нужны вообще. И ещё куча всего!

— Мы поняли, Зиг, — приостановил доктора альбинос. — Не думаю, что эту тему надо продолжать. Тебе легко говорить, потому что у самого всё цело. Но спасибо за разъяснение. Итак, Вы — дворянка из королевства. Как Вас занесло сюда?

— Я обязана отвечать?

— Нет, но мы строим отношения на доверии. Вам мы пока доверяем, но это тоже может измениться.

— Я работаю тут.

— Да, мы видели. Подробности нас мало интересуют, всё-таки это профессиональная этика. Но я не могу не заметить, что мы помогли Вам.

— Сколько вам надо?

— Вы быстро ловите суть, — Бернелли был доволен, Эрика явно умела вести беседы такого рода, и не приходилось лишний раз распинаться. — А стоимость сделки?

— Я работаю не за деньги.

— Оу… — тут стрелок поморщился. Он понял, о чём речь. «Агент. Это плохо, с агентами сложно, потому что в целом они тоже пешки, но над ними всегда есть король, который может иметь совершенно свои виды на дело». — А мы могли бы встретиться с Вашим…начальником?

— Не думаю.

— А с кем могли бы?

— Со мной.

— Вы нам заплатите из своего кармана?

— Нет, но я могу передать ваши условия через связного.

— Разумно, — кивнул Вебер. — Когда Вы это сделаете?

— Через неделю, надеюсь, вы не торопитесь.

— Нет, понимаю, что спешить не стоит.

— Веб, она просто разводит нас! — вмешалась Козетта. Её, кажется, бесило нынешнее положение дел.

— Ты можешь доказать, Коззи?

— Нет, но…

— Поэтому пока мы будем сидеть тихо.

— Лично я…

— Ты можешь делать всё, что хочешь, но позволь дать тебе совет — не делай глупостей. За ней стоит корона. Стоит серьёзно, как видишь…

— Плевала я на неё!

— А им плевать на тебя. И на меня. И на всех нас, пока мы тут. Стряхнут нас и не поморщатся.

— Из-за одной девки?

— Из-за одного агента. Или ты сомневаешься в том, что за неё они нас не прикроют?

— И что ты предлагаешь?

— Подождать, для начала. А госпожа Добросерд поживёт у нас, пока не уляжется шум, потом мы обсудим с ней наше возможное…сотрудничество, — Веб был против политики, но подзаработать на ней не чурался. Идея заработать за счёт Сфорца была перспективной, хотя и опасной, но риск сам по себе ему тоже нравился. И Эрика…ну, разве что чуть-чуть.

— Веб, извини меня, но ты сбрендил, — жёстко произнесла Козетта.

— Коззи, извини, но мы — Вольные стрелки, я могу сбрендить хоть дважды, но это моё право. Как и твоё право сказать мне об этом и уйти, если тебе не нравится.

— То есть, ты меня посылаешь?

— То есть, я говорю тебе о принципах нашей школы.

— А ты, всё-таки, урод. Сколько ты знаешь меня, и сколько ты знаешь её? Может, просто переспишь и успокоишься?

— Коззи, следи за языком, — напомнил Игги. Парню с дробовиком было по большей части всё равно, он добрался до своей трёхстволки и сейчас чистил её, не выказывая интереса к происходящему. Однако он не хотел, чтобы обсуждение переросло в ссору.

— Заткнись, Игг, тебе вообще пофигу.

— Это мой выбор, — спокойно парировал стрелок. Козетта посмотрела на товарищей по оружию, но поддержки не нашла. Вебер был сосредоточен, но он явно был за сотрудничество с Эрикой, «Док» проявлял неподдельный интерес к Эрике, но скорее, как врач, Игги было поровну, а сама виновница торжества сидела ровно и спокойно ожидала, что решит эта компания. Она не была напугана или взволнована, по крайней мере, этого не было видно.

— Ну и пошли вы к чёрту! — не выдержала молчания снайперша и вышла из комнаты. Вебер хмуро проследил за её уходом, но ничего на этот счёт не сказал.

— Что же Вы решили, господин Бернелли? — поинтересовалась Эрика.

— Как я и сказал, пока поживёте у нас, а потом будет видно, что скажет Ваше начальство.

— А какие у Вас требования?

— Деньги, мне нет дела до войны, я просто зарабатываю на кусок хлеба.

— Как и все из Союза. У Вас акцент, как я заметила. Мало кто задумывается об этом, но различия есть.

— А Вы уже встречали колонианцев?

— Да, мой инструктор был из них. Он говорил, что он тоже из Стрелков.

— Неужели…и как его звали?

— Варден Дюве.

— Ха! — рассмеялся Вебер. — Так вот куда старик подался! — он знал Вардена, ведь тот был его учителем атлетики в ранние годы. Потом старик куда-то пропал, но память о суровом и внимательном учителе осталась. Вебер мысленно улыбнулся, припоминая ор старика на учеников. Каким бы тот не был грубым, он говорил толковые вещи и умел воспитывать характер.

— Что ж, — вернулся из воспоминаний стрелок. — Не думаю, что у нас будут проблемы с Вами.

— Верните револьвер, будьте добры.

— Зачем?

— Его мне дали для работы, надо будет вернуть.

— Потом, мы ведь никуда не торопимся, — Веб понимал, что сейчас они устанавливают хрупкий союз с Королевством, но на особо щедрые жесты идти не собирался. — У нас тут не гостиница, так что спать будете на диване. Лучше ничего не предложу.

— Нормально, — спокойно отмахнулась Эрика.

— Хорошо, на этом закончим. У нас у всех был напряжённый вечер, — подытожил Вебер. Ему надо было хорошенько всё обдумать. События этого вечера, Эрика, которая свалилась на его голову, — всё это требовало осмысления.

Разговор был закончен, и все за неимением сил продолжать, разбрелись по своим комнатам. Кроме Зига Майзера. Юноша остался, какое-то время помедлил, подождав, пока наступит тишина, а затем подсел к Эрике, которая устроилась на диване, положив голову на подлокотник.

— Госпожа Кайндхарт, — тоном заговорщика начал доктор. — Я понимаю, что Вы устали и всё такое, но буквально пару вопросов с Вашего позволения, — тут он спохватился. — Ох, простите мне мои манеры. Меня зовут Зиг, Зиг Майзер.

— Вас назвали «Доктором», — Эрика смотрела на собеседника, прикрыв глаза. Её здоровый глаз закрывало обычное веко, в то время, как протез работал по принципу подвижных створок фотокамеры. — Вы и впрямь врач?

— Можно и так говорить, я изучал лечебное дело в институте…

— И какая у Вас специализация?

— Я не успел закончить обучение, у меня возникли…а, впрочем, это Вам вряд ли интересно…Дальнейшее моё обучение было в обществе «Вольные Стрелки», там тоже преподают медицину, но в основном то, что может помочь в бою.

— Разумно, — устало кивнула девушка. — Хотя я так и не поняла, кем являются «Вольные Стрелки», если не преступниками.

— Это не совсем так, миледи, — поспешил поправить «Док». — В Союзе нет постоянной армии, кроме военно-религиозных орденов Церкви Отца-Основателя и Флота Союза Колоний. Но у нас много частных военных компаний и обществ, которые оказывают услуги вооружённых людей. К примеру, охрану владений или эскорт важных персон. «Вольные Стрелки» — это одна из таких организаций.

— Это можно назвать проще — наёмники, — бросила Эрика.

— Ну-у-у, — протянул юноша. — Мы имеем принципы.

— Деньги?

— Нет, мы имеем свободу выбора, не зависимо от того, сколько нам платят. В отличие от других боевых школ и организаций, Стрелки дают возможность обучаться талантливым людям, а также предоставляют им заказы, а не указывают, что делать. Можно сказать, что «Вольные Стрелки» — это просто посредник между исполнителями и заказчиками.

— И это бесплатно?

— Разумеется, общество берёт процент от сделки за свои услуги посредника, но гарантии, которые оно даёт, того стоят.

— И что ваша компания забыла в Империи?

— Вебер всегда хотел посмотреть мир. И не хотел прохлаждаться без дела. Когда мы решали вопрос об отправлении в Старый Свет, мы хотели приключений и риска.

— Ха, — Эрика зло усмехнулась. — И вы довольны? Получили то, что хотели?

— Несомненно, — без всякой злобы кивнул Майзер. — Простите меня, госпожа, что я так легко говорю об этом с Вами. Я не могу понять Ваших чувств от того, что вынудило Вас пойти по дороге агента, но понимаю, что Вы это делаете не из азарта и желания развеять скуку.

— Я Вас, доктор, ни в чём не виню. И даже поддерживаю, потому что все, кто вредят Орлее, так или иначе, помогают моему делу.

— Вы очень не любите Империю, я могу это понять…

— Я ненавижу Войну, — Эрика сжала кулаки, лёжа на диванчике. — Она разрушила мою жизнь, отняла у меня близких, она сломала столько судеб…

— Могу я спросить Вас, что случилось с Вашим лицом?

— Это дурацкая история. Вам будет скучно…

— Это вряд ли. Я люблю истории необычных людей, а Вы — более чем необычны, госпожа.

— Что ж…извольте…

Жизнь девушки из знатного рода нельзя назвать интересной или полной приключений. Фактически детства у них не бывает, потому что этот период жизни — просто подготовка к выгодному браку. Классическое обучение наукам и искусствам, танцам и языкам, небольшой круг знакомых и так называемых подруг из не менее важных фамилий, конные прогулки и зубрёжка этикета. Всё это так искусственно, так приторно, но положение обязывает. Годы детства пролетели, как миг. Вот он, день совершеннолетия, за которым должна следовать свадьба, семейная жизнь в тепле, спокойствии и уюте.

Но праздник не удался, потому что на него пришёл незваный гость и преподнёс всем подарок. Когда отец Эрики говорил тост в честь своей дочери, ассассин Империи кинул в середину стола осколочную гранату. Отец девушки скончался на месте, ещё четверо гостей отделались лёгкими ранениями, а Эрика навсегда потеряла своё лицо. Убийцу схватить не успели, он тут же пустил пулю себе в голову, но личность отправителя подарка сомнений не вызывала. Прибывшие на место врачи сумели спасти девушку от смерти, убрали осколки костей черепа и невосстановимые куски кожи, вытащили то, что когда-то было глазом. Прогноз был суровым, в лучшем случае она могла жить только с бинтами на лице.

Однако король принял твёрдое решение показать всем, и в первую очередь имперцам, что его людей так просто не убить и не изуродовать. Была собрана команда лучших врачей, изобретателей и инженеров, чтобы спасти лицо девочки. Итогом их работ стал именно тот протез, что стал частью её лица навечно. Вторым решением короля был рейд трёх тяжёлых линкоров вглубь империи с целью проведения запугивающих бомбардировок городов, но это уже не относилось к судьбе Эрики.

Первый раз, когда ей дали в руки зеркало, она очень волновалась. Ещё больше волновались окружающие. Наготове стояли санитары, чтобы вовремя скрутить пациентку, если она начнёт наносить себе вред. И вот она увидела себя. Она ничего не сказала, она не заплакала. Просто посмотрела на себя, потрогала протез рукой, отложила зеркало в сторону и легла на кровать. Люди не уходили до самой ночи, следя за ней, но вот он осталась одна. Ей было бы легче, если бы она громко закричала, но она только плакала, отвернувшись к стене. Она не вспоминала о погибшем отце, не думала о тех, кто это с ней сделал. Она вообще ни о чём не думала. Это было для неё уже позади. Будто до рождения. С этого момента начиналась её новая жизнь.

Никто не говорил больше о её женитьбе, «подруги» куда-то пропали, а люди при виде неё замолкали и неприветливо косились. Жизнь потеряла большую часть своего наполнения. Теперь она часто сидела одна и смотрела на пустой мольберт для рисования, но не могла даже карандаш в руки взять. Она ходила по городу, ни о чём не думая, часами. И вот в одну из таких прогулок она увидела странного человека. Это был совсем молодой паренёк в военной форме, едва ли старше неё самой. Его выкинули из какого-то кафе с руганью и бранью. Часть лица он закрывал рукой от боли, лежа на брусчатке. Эрика подошла к нему. На вид, он был в порядке, но незакрытая часть лица кривилась от боли.

— С Вами всё в порядке?

— Что? — солдат посмотрел на неё и усмехнулся. — Ничего страшного, госпожа.

— Давайте я Вам помогу, — Эрика протянула ему руку, но парень отвёл её в сторону.

— Не обращайте внимания, госпожа, я привык.

— Давайте сюда руку и не валяйте дурака, — Эрика даже чуть-чуть рассердилась, подумав, что парень просто не хочет иметь с ней дело из-за протеза. Она взяла его за свободную руку и подняла с земли, хотя это и было тяжело для хрупкой девушки.

— Ну, спасибо, — юноша снова усмехнулся открытой половиной лица, а аристократка заметила, что между пальцами второй руки, что прикрывала другую половину лица, сочится кровь.

— Что у Вас с лицом? Вам нужен врач, — она достала платок и попыталась стереть кровь.

— О, а вот этого не надо, — возразил молодчик. — Это лишнее.

— Почему это?

— Потому что я так говорю…

Но в этот момент девушка смогла убрать его руку и увидеть вторую половину лица. Точнее её остатки. Щеки у парня не было. Вместо неё была дыра, в которую было видно зубы. Рубцы открылись и медленно кровоточили. Скула была обожжена, вместо глаза зияла чёрная пустота глазницы, кожа начиналась только у виска. Поначалу девушку пробила дрожь, но потом она провела рукой по своему лицу и успокоилась. Парень снова усмехнулся здоровой половиной лица, затем подобрал с земли маску на половину лица и надел её.

— Вот так это бывает, уважаемая госпожа, — сказал он, развернулся и пошёл своей дорогой. Эрика сразу потеряла его в толпе.

Эта случайная встреча подняла в девушке доселе спящие чувства. До этого она была, как кукла, она даже не спросила, кто и за что убил её отца и изуродовал её саму. Но теперь она всё прекрасно понимала. И в ней горела злость и ненависть. Она захотела отомстить, но не просто отомстить, а показать убийцам, каково это — люди без лиц на улицах, смерти в дни рождения. Первым желанием было пойти и записаться в армию, хоть медсестрой, хоть санитаркой, не важно, но это было глупо. Надо было хорошенько подумать. Спланировать всё. Посмотреть на сильные и слабые стороны. Её положение было весьма скованным. Идти в политику было глупо, потому что, если в парламенте и были женщины, это были умудренные опытом дамы, которые имели влияние и власть. Идти в армию просто так тоже было бессмысленно. Протез уже не давал возможности воевать, а дворяне в рядовых встречались редко, разве что это были простые бастарды. Но Эрика хотела мстить. За себя, за отца, за этого безымянного солдатика, который уже вряд ли сможет жить нормально. Одна девушка не видела выхода, поэтому она обратилась к своему дяде по линии отца.

Через него она попала в специальный отдел разведки, в котором её дворянское прошлое переписали и заменили суровым агентурным настоящим, тренировки по физической подготовке и обращению с оружием сделали из девушки идеального агента на вражеской территории. Под видом беглой опальной дворянки она проникла на территорию Орлейской Империи, побывала в разных городах, ведя подпольную деятельность. И вот судьба занесла её в Дрёмме, где ей было приказано убить генерала на приёме у казначея…

— …Это было около пары лет назад, господин «Доктор», — устало проговорила Эрика, протирая здоровый глаз платком. — И, что теперь будет со мной — мне не известно.

— Если я хоть что-то знаю о шпиках, то от Вас, скорее всего, откажутся, — без всякой радости откликнулся Зиг. Он слушал эту историю едва ли не с замиранием сердца. Кому рассказать — не поверят, что он вживую общается с Железной Кайнди и узнаёт такие подробности её жизни.

— Скажите, Вы говорили, что обо мне знают в определённых кругах, как это так?

— Ах это, — юноша слегка замялся. — Видите ли, врачи и учёные общаются друг с другом даже через железный занавес. И в Союзе живо интересуются делами в Старом Свете. В узких кулуарах ходил слух, что в Королевстве Сфорца какой-то гений смог смастерить протез до боли точный и уникальный, который заменил какой-то дворянке лицо. Правда, версии произошедшего разнились. Одни говорили, что дворянку лягнула лошадь и пробила ей череп, другие утверждали, что протез — просто красивая маска из материалов, близких к органике. Слухи о том, что было повреждено на лице тоже были самыми разными. Самые большие фантазёры говорили, что вообще всё лицо новое, с позолотой и так далее. Ну и сказки же! А вот Вы тут передо мной, как есть. Никто не поверит!

— А Вы кому-то хотите похвастаться?

— Нет, что Вы! Просто сам факт, что я сейчас рядом с Вами и говорю…

— Я же не чудо какое-то. Обычный человек с жестянкой…

— Но ведь Ваш глаз видит! Как такое возможно? Если только это не нейролит, то что?

— Что такое «нейролит»?

— Сплав, который обладает уникальным свойством передавать нервные импульсы и спаиваться с нервной тканью. Очень редкая вещь…

— А, это…у нас это называют «иннервит», — пояснила Эрика. — Да, тот, кто создал мой глаз, использовал его.

— А Вы видели этого человека?

— Нет, нас ни разу не представляли. Говорили только о каком-то «Мастере Долле», но я так ни разу его не увидела.

— У этого человека просто золотые руки. В Союзе нейролит используют так редко, что носителей протезов с ним можно по пальцам одной руки пересчитать. И их протезы намного проще — кисть руки или нога. Но глаз! И он ведь движется, значит, у него есть искусственные мышцы, которые тоже соединены с нервами…

— Доктор, я понимаю, что Вам очень интересно, но, с Вашего позволения…

— Да-да-да! — замахал руками Майзер. — Конечно, не смею больше Вам мешать, госпожа. Отдыхайте. Я в соседней комнате, если что, стучитесь и зовите…

— Спасибо, доброй Вам ночи…

Стрелок поспешил покинуть Эрику, и она, наконец, осталась в тишине. Задув керосиновую лампу, чадящую на столе, она вернулась на диванчик и погрузилась в дрёму. С тех пор, как она поступила в разведку, она давно научилась спать ровно отведённое время, независимо от того, хочется ей или нет. Но сейчас сон не шёл. Утомлённая делами этого дня и вечера, она лежала на спине, закрыв глаза и думала.

«Да, теперь разведка от меня избавится. Тут и гадать нечего. И хорошо будет, если мне разрешат забрать личные вещи из дома, а не подожгут всё, чтобы скрыть улики…Только когда я теперь туда попаду? Весь город будет на ушах, резня в поместье, убийство массы высокопоставленных лиц и случайных свидетелей, солдат из охраны…Господин Вебер, конечно, проявил чудеса благородства, несвойственные наёмникам, когда приютил меня, но на долго ли…Посмотрим на их моральные принципы, когда речь зайдёт о моей судьбе…Ладно, хватит унывать. Ты шла на это, ты знала, что всякое может быть. Когда дядя говорил о последствиях, он абсолютно серьёзно спрашивал тебя, и ты согласилась взять ответственность за этот выбор…Теперь, если кого и винить, то только себя…» Эрика вспоминала, прикрыв глаза. Вспоминала кабинет, высокого, плечистого мужчину с армейской выправкой, перед которым она сидела в кресле.

…Гюнтер Кайндхарт был человеком влиятельным, сильным и весьма умным. Это был прожженный вояка, разбирающийся и в войне, и в политике, и в разных науках. К тому же, он был один, кто мог говорить честно и серьёзно с Эрикой после смерти брата. Он принял девушку в своём поместье и выслушал. Историю о солдате девушка предпочла умолчать, но своё желание обрисовала чётко.

— Понимаю, — наконец, произнёс дядя после нескольких минут молчания. — Твоё желание мне понятно. Хотя оно выглядит подозрительно спонтанным. Не пойми меня неправильно, но за три месяца с этой железкой ты ничего подобного не говорила, а с неба это не падает. Но, я так понимаю, у тебя есть причины скрывать то, что послужила толчком к озарению. Да и не так важно это.

— Так что же мне делать, дядя Гюнтер?

— Во-первых, быть честной с собой. Это довольно серьёзная тема и минутный порыв тут не считается. Во-вторых, ты должна понять все последствия. Война — это сеть. Ты можешь быть в любой её части, но, если ты тронешь одну ниточку, вздрогнет вся сеть. Ты должна понимать, что, где бы ты ни была, кем бы ты ни была, что бы ты не делала, ты будешь убивать людей. И не важно, стреляешь ли ты из пушки или приносишь воду раненым. И, в-третьих, тебе надо будет отказаться от себя. Когда ты войдёшь туда, начнётся новая жизнь. В ней уже не важно, есть у тебя титул или нет, есть ли я, мать или другие или нет. Это жизнь один на один с войной. Она не пожалеет тебя…

— Она уже меня не пожалела!

— Ты думаешь? Ты думаешь, что то, что с тобой случилось, — это верх? Тогда я тебя огорчу. Нет предела совершенству.

— Я не хочу ждать, когда в следующий раз это случиться. С тобой, с мамой, с братом или ещё с кем…

— И что ты готова сделать ради этого?

— В…

— Нет, ты сначала подумай, а потом ответишь. Я тебя не тороплю. Сейчас поздно, так что мы продолжим завтра.

И он ушёл в свою спальню, оставив Эрику одну со своими мыслями. Она не спала эту ночь, как и велел дядя, онадумала и взвешивала, но никак не могла ответить сама себе на этот вопрос. Вечером дядя снова устроился у камина.

— Ты готова отвечать? Или тебе нужно время?

— Готова, — решительно произнесла она. — Я не знаю, каково это, но хочу узнать. И тогда я сама узнаю цену этого.

— О! — граф Кайндхарт был явно заинтересован таким ответом. — Также мудро, как и красноречиво. Ответ достойный философа. Мне он нравится. Ну, раз ты всё решила, то что тебе нужно от меня?

— Вы ведь раньше служили в генеральном штабе, Вы можете мне помочь?

— Попасть в штаб? Нет.

— Попасть туда, где мне место.

— А вот с этим, и впрямь, помогу. Это место для тебя, это точно, — он взял со стола телефон и попросил соединить его с неким Горацием. Затем подождал, перебросился парой фраз на тему того, что у него есть тот, кто нужен Горацию, а затем повесил трубку.

— Завтра мы поедем к моему другу, — объяснил он. — Выспись, это тебе пойдёт на пользу…

Воспоминания текли всё медленнее и бессвязнее, мимо Эрики проносились образы подготовительного лагеря, её миссии, разные лица. В конце концов, всё это потонуло в мареве сна, который накрыл её с головой.

***
— МЫ ДОЛЖНЫ ПРИГОТОВИТЬСЯ К ВЕЛИКОЙ ВОЙНЕ! ПОСЛЕДНЕЙ ВОЙНЕ! КОТОРАЯ СТАНЕТ ТРИУМФОМ НАШЕЙ ЕДИНОЙ НАЦИИ! ЕСЛИ ОНИ НЕ СЛОЖАТ ОРУЖИЕ САМИ, МЫ ЗАСТАВИМ ИХ СИЛОЙ! СЛАВА ИМПЕРАТОРУ! — эти истерические крики под торжественную музыку по громкоговорителям на улицах казались Веберу настоящей дичью. Одно дело школьники, которых пригнали провожать военный корабль в далёкий путь, но совсем другое — эта отвратительная, грязная, грубая агитация министерства культуры. Они орали так на каждом перекрёстке в несколько раз в день, рассказывая верноподданным имперцам о том, как они заставят всех врагов своей страны признать нераздельную власть императора Лютеция. И ведь находились люди, которые слушали это с замиранием сердца и патриотичным огнём в глазах. То, что у этих трансляций находились слушатели, говорило альбиносу, что в этой стране ещё всё достаточно хорошо, чтобы продолжать войну и не испытывать нужды в горячих головах, готовых не умереть за Империю, а убить за неё.

Бернелли без особого удовольствия проводил взглядом патруль, который прошёл мимо него, наградив презрительным взглядом. Мужчина состроил для солдат глупую улыбочку, которая не оставляла сомнений в том, что он — абсолютно безобидный зевака, который не причинит проблем. Уже смотря в спину служивым, альбинос нагло ухмыльнулся, поправив куртку. «Ну да-ну да, знаем мы вас, регуляров…» Он развернулся на каблуках и пошёл в сторону промзоны.

Промышленный город-порт Дрёмме был важным центром на севере Орлеи. Тут были шахты, добывающие такое необходимое для армии железо, тут были заводы, которые делали из этого железа оружие. Кроме того, тут были доки, в которых Флот Открытого Неба строил и ремонтировал своих летающих колоссов. Огромные промышленные зоны фабрик и заводов, ряды вечно-дымящих труб, коптящих небо, в которое уходит очередной корабль. Серые и грязные улицы, на которые летом капает кислотный дождь с сажей, а зимой посыпает снег, становящийся маслянистым и грязным. Это всё были неотъемлемые черты этого большого центра северных земель, лежащих перед горами.

Но это всё делало Дрёмме местом расплодившегося преступного мира и подполья. Инвалиды, не нашедшие себе места в обществе, флотские, которые были не против заработать без уплаты налогов, рабочие, создававшие нелегальные группировки, нечестные на руку военные, которые получали большие барыши за прикрывание криминальных сообществ. В общем, такая компания по интересам из агрессивных, голодных, жадных, вооружённых людей. Были и такие, как Вебер. Залётные. В мире, где все друг друга тесно знают, а хрупкое равновесие поддерживается жестокими договорённостями и вооружённым сдерживанием, всегда нужны те, кто может выполнить работу с гнильцой, не привлекая к себе лишнего внимания.

Лёгкой походкой Белый Веб брёл по улице и размышлял. В Союзе Колоний всё было совсем не так. Никаких воинственных криков по радио и на улицах. Грязь, конечно, была, а заводы тоже затягивали небо смогом, но отношения были другие. По улицам ходили не патрули, а служители церкви, которые подавали нищим. Вдоль дороги стояли торговцы с разной утварью или уличной едой. А что тут? Как раз сейчас наёмник проходил палатку выдачи хлеба по талонам. В Империи, при её огромных территориях и запасах, еда стоила очень дорого. «А промышленники точно озолотились на этом…» Вебер видел это не в первый раз. Сейчас у такой лавки разгорелась драка. Женщина с маленькими детьми плакала, кто-то кого-то лупил, кто-то кричал «Караул!» На глазах у Вебера кто-то побежал прочь, за ним гнались какие-то люди, крича, что это вор. Драка за еду — обыкновенное дело в голодное время.

Останавливаться и смотреть на это мужчина не стал. Скоро там будут патрульные, которые повяжут всех, кто попадёт под руку, так что не стоило искать лишних неприятностей, да ещё и в тёмное время суток. Тем более, что сегодня надо было оставаться в форме. Сегодня Эрика выходила на встречу со своим связным, который, предположительно, должен был установить с Вебом деловые отношения. Если королю Сфорца надо, чтобы кто-то выполнял за него грязную работу, так пусть изволит платить.

На углу улицы от стены дома отделилась фигура в плаще, и поравнялась с Вебером. Он искоса взглянул на Эрику, но ничего не сказал. Ему сейчас было не до разговоров.

За это время, пока девушка гостевала в коммуналке Вольных Стрелков, они не особо разговаривали, хотя и не избегали друг друга. Отношения в коллективе царили сложные, и Вебер старался не принимать ничью сторону. Но о работе забывать не стоило. Его собственный заказчик расплатился честно и без промедления, так и оставшись не названным. Но королевский шпион — дело другое. Тут можно было поторговаться и поблефовать. Одно дело безызвестные наёмники, но совсем другое дело — агентурная сеть, которая стоит за одним агентом. Её цена могла быть очень велика. Однако, Вебер был твердо настроен не сдавать Эрику на руки тайной полиции императора. В отличие от тех, кто гонится за лёгкими деньгами, он имел свои моральные принципы, и оставить девушку на растерзание законникам было для него неприемлемо. Но поторговаться за неё он считал делом разумным.

Это было самое задрипанное местечко в городе, вернее на его окраине, в порту, куда только что пришёл какой-то корабль. В мрачном зале стоял дым от трубок и сигарет, всё вокруг было заплёвано воздухоплавателями, которые пришли, чтобы оттянуться после похода. Все уже были навеселе или приближались к такому состоянию. Вебер оценил, что лучше места для встречи с агентом королевства быть не может. Прошла неделя после их налёта на поместье и, как Эрика предсказывала, агенты вышли с ними на связь. Судя по всему, разговор должен был быть далеко не самый простой и приятный, ведь дворянка явно не справилась с заданием так, как рассчитывало её начальство. Столик, за которым их ждал связной, располагался в дальнем углу, в самой тени. Там сидел небольшой, толстенький человечек с бородкой и круглыми очками. Вид у него был спокойный и уверенный. Он совершенно не подал вида, когда наёмник и шпионка подошли к нему. Эрика была в своём платье, но поверх него надела коричневый грязный плащ, который позаимствовала у одного из наёмников.

За эту неделю она успела познакомиться со всей компанией Вебера, которая, в общем и целом, показалась неплохой. За исключением Козетты, которая упорно демонстрировала свою неприязнь. Было не совсем понятно, чего этой хмурой девушке не нравится. Вроде бы никакой конкуренции между ними не было, но свою территорию девка с винтовкой отстаивала даже в том случае, когда на неё не было никаких посягательств. Доктор Зиг попытался объяснить Эрике ситуацию, но причины такого недружелюбия даже он не понимал.

В компании центром сосредоточения идей, несомненно, был Вебер. Это был лидер во всех смыслах и его мнение либо принималось, либо не принималось, но в таком случае человек просто уходил. Вольные стрелки имели лишь две крайности — принимать или не принимать авторитеты. Это было не очень удобно, зато по-своему честно. Вторым номером команды был Игги. Этот флегматик с трёхстволкой был, вроде бы, отстранён от всего. Его мало волновали дела, он мало говорил, хотя на тупого громилу был совсем не похож. Он был именно спокойным и равнодушным, но именно это делало его вторым номером. В отсутствии альбиноса именно его спокойствие должно было собирать команду и руководить. Доктор был совсем молоденьким и выполнял вспомогательную функцию — лечение, финансы, первичный анализ дел. В отличие от Игги, Зиг был активным и дотошным, но при этом внимательным. Он не суетился, он быстро выполнял дела, успевал читать какие-то книги, куда-то пропадать и возвращаться под утро и вообще вёл активную жизнь. Он и был основным собеседником Эрики. И он не только рассказывал, но и задавал много вопросов, которые касались в основном образа жизни в Старом свете. При этом юнец удивлялся, радовался, ужасался и восхищался совершенно искренне и по-детски, словно ему рассказывали сказку. Несколько раз он, с позволения девушки, изучал её протез. Но все его исследования ограничивались наружным осмотром и проверкой зрения. В итоге «Док» оценил работу по достоинству, сказав, что такого нет даже в передовых институтах Союза. Сложно было сказать, врал он или говорил правду, слишком эмоционален был этот парень. Эрика узнавала у него про Союз, про Стрелков, про эту компанию и получала информацию в избытке, Зигу всё это время было откровенно не с кем поговорить — Вебер трепаться не любил, Козетта была по-своему недоступна, а Игги на всё отвечал весьма путано и общими словами. А тут такая радость — собеседница да ещё какая. Козетта, как обрисовал «доктор», была боевой единицей во многих смыслах этого слова. О её прошлом парень не знал, но предполагал, что что-то тёмное в нём было, потому что даже в кругу друзей она вела себя вызывающе и задиристо. Единицей она была, потому что сама мало ассоциировала себя с понятием «девушка», коей она являлась. Она одевалась исключительно в мужскую одежду, курила и демонстрировала сухость в отношениях. Хотя к друзьям относилась с определённым доверием, потому что доверяла им свою спину, а они доверяли свои ей. На вопрос, почему эта пацанка так не приемлет Эрику, Зиг пожал плечами, но высказал предположение.

— Ты — девушка, — произнёс он и тут же пояснил. — Ты одеваешься в платье, ты носишь украшения, ты ведёшь себя, как девушка. Коззи этого не понимает. А раз не понимает, значит опасается. Она привыкла к своему стилю жизни и для неё ты — фифа с револьвером, которая даже не понимает, что это такое, — он тут же примирительно замахал руками. — Ты не пойми неправильно, я видел, как ты стреляешь. Я прекрасно понимаю, что засадить пулю в лоб ты можешь, даже пританцовывая. Но она этого не понимает. И не поймёт, наверное, но ты уж не обессудь.

Эрика выслушала это объяснение и решила, что просто будет реже пересекаться с этой заносчивой девочкой, так будет лучше для всех.

И вот теперь они были в этом портовом баре и сидели напротив связного, который читал газету. Вебер не торопился, Эрика сидела смирно, понимая, что её ничто хорошее не ждёт. Мысленно она даже успела выругаться, но это была простая эмоция, ибо не понятно, на кого надо было ругаться — толи на себя за то, что она в тот раз начала стрельбу вслед за наёмником, толи на Веба, который пришёл именно на этот бал и всё сорвал, толи на этого толстячка, который не вызывал приятных эмоций. Между тем, связной дочитал страницу газеты и положил её в сторону.

— Добрый вечер, мисс Кайндхарт, — небрежно поздоровался он, затем перевёл взгляд на мужчину. — И Вам добрый вечер, господин…наёмник.

— Бернелли, — сухо назвал свою фамилию альбинос.

— Очень приятно, так вот…

— Как обращаться к Вам?

— А это важно?

— Важно, если мне придётся заказывать Вам надгробную плиту, — жёстко пошутил Вебер и оскалился в улыбке.

— Аха, — изобразил усмешку связной. — Господин Финеган.

— Фини…

— Финеган, — с нажимом повторил бородач в очках. Тон у него был крайне раздражённый. — А теперь к делу. И посидите тихо, господин Бернелли, пока я закончу дела с мисс, — он повернулся к Эрике. — Итак, Вы прокололись на важном задании. Выдали себя и поставили под угрозу сеть. Ваши оправдания?

— Я выполнила задание, господин Финеган. Я убила цель.

— Вы должны были ТИХО убрать его, — очкарик говорит не громко, но слово «тихо» выделил особо. — А Вы устроили представление.

— Этого требовала ситуация.

— Это не важно. Важно, что теперь поднялся шум. Тайная полиция уже проводит аресты и чует неладное. Оставлять Вас внутри сети слишком опасно, так что теперь Вы сами по себе. Понимаете, о чём я?

— Да.

— Так что теперь Вы уходите в ряды одинокого подполья и живёте на свои. Господин передал Вам немного на ближайшее время, — связной небрежно положил на стол кошель с деньгами.

— Большое спасибо ему за понимание, — Эрика наградила толстячка самой фальшивой улыбкой, на которую была способна.

— Верните оружие, — потребовал толстяк. Она выложила на стол револьвер. — Ладно, с Вами мы разобрались.

Эрика промолчала и не показала удивления. Вот так её в два счёта отправили за черту закона, расплатились за работу и послали. Она взяла кошель и стала считать деньги, пока разговаривали мужчины. Вебер, пока к нему не обращались, успел оценить этого связного. Более отвратительного шпика он в жизни не видел. Весь блестящий от пота, мерзкий, как на лицо, так и на свою жалкую душонку. Белый Веб решил, что не будет стеснять себя в разговоре с ним. Кроме того, содержимое чемоданчика, который стоял под столом явно пахло деньгами, только не известно кому именно. Но это был не повод отказываться. На счёт Эрики вопроса уже не стояло. Хочет так Козетта или не хочет, а Стрелки возьмут её под крыло. Тем более, что она ничем не отличается от них.

— Господин Бернелли, я понимаю, что по факту операцию нашего агента сорвали именно Вы, но моё руководство не могло не заметить, что в тот момент Вы были на нашей стороне. Вы заинтересованы в сотрудничестве?

— Смотря, что надо будет делать и за какую цену, — спокойно отозвался Вебер.

— Денег Вам дадут, можете не переживать.

— А я не переживаю, я обсуждаю условия. Так о чём идёт речь?

— Обычная работа — убийства, диверсии. Обычное дело.

— Для Вас убийство — обычное дело?

— Важно, чтобы так было для Вас.

— Я не убийца, а наёмник. Я выполняю работу, за которую платят, а не палю во всё, что движется.

— Я понимаю…

— Нет, мистер Фини, видимо, Вы не совсем понимаете, — Вебер наградил мерзкого человечка ещё одним оскалом. — Вы когда-нибудь убивали? Может сами были под угрозой? Не думаю, а Ваш тон говорит, что Вы слишком большого мнения о себе. Я надеюсь, Вам были даны указания на мой счёт. Так что переходите к работе, за которую платят Вам — говорите цену и условия сотрудничества.

— Я, — толстяк опешил от такого напора и побагровел, но взял себя в руки. — Стоимость каждого задания будет обговариваться. За то, что вы сделали в поместье, Вам предлагается две тысячи и ещё две в качестве аванса.

— Две на четыре, да ещё две на четыре, — наиграно подсчитал Вебер вслух. — Это шестнадцать. Пойдёт.

— Что?

— Там было трое со мной, это мои люди, которые тоже работали и будут работать, я говорю от лица всех.

— Это…

— Это мои условия, господин Фини.

— Это грабёж…

— Это бизнес. Точно такой же, как потребовать денег у имперцев за данные о Вас, — Вебер широко улыбнулся.

— Это угроза? — тон связного выражал недоверие, но в нём сквозили нотки волнения.

— Это деловое предложение. Это портовый город, крупный промышленный центр, Ваши люди здесь явно мутят всем воду и усложняют жизнь, но королю это надо. Если королю нужны наши услуги, он должен понимать, что у всего есть цена.

— Вы играете с огнём… — зло сверкнул глазками господин Финеган.

— Постоянно, только я уже опытный игрок, а Вы — нет, — всё с той же лёгкостью продолжил альбинос.

— Я передам… — агент поджал губы и собирался вставать из-за стола.

— Пока я не получу деньги, ты не встанешь, — под столом раздался щелчок предохранителя. Дуло крупнокалиберного пистолета упёрлось толстяку в пузо. Лицо связного дёрнулось. Вебер пнул чемодан под столом. — Мы же договорились?

— Да, — без удовольствия и явно со злобой произнёс мистер Финеган и поставил на стол чемодан. — Будете считать?

— Эрика, пересчитай их, если не трудно, — обратился Вебер к девушке. Обратился скорее нежно и по-дружески, нежели приказно. Кайндхарт подняла на него взгляд и кивнула. Открыв чемоданчик, она увидела пачки денег и начала быстро считать, а Вебер продолжил. — И скажите начальнику, что теперь нас пятеро. С девушкой сегодня Вы уже расплатились, но впредь она работает с нами, так что рассчитывайте на пятерых.

— Что? — Финеган снова побагровел, как помидор. — Эта девка…

— Эта девушка, — подчёркнуто важно перебил Вебер. — Знатная особа, которой ты кланяться должен. Она согласилась работать с нами, так что не просчитайся в следующий раз.

— Двадцать тысяч империалов, — откликнулась Эрика, закончив подсчёт и наградив связного издевательской улыбкой.

— Вот и славно, — предохранитель снова щёлкнул, а пистолет вернулся в кобуру. — До скорых встреч, господин Фини. Пойдём, Эрика, у нас ещё есть дела.

Они поднялись из-за стола и направились к выходу, оставив Финегана один на один со своей злобой, которую он выразил в тихом грязном ругательстве.

— Сколько он тебе дал? — осведомился Вебер, когда они вышли.

— Пять, как обычно. Но раньше этого хватало на спокойную жизнь, а теперь придётся раскошелиться на новые вещи и оружие. Которое нигде не найти.

— Это как раз легко, — мужчина вёл спутницу под руку вглубь мрачных районов, где собрались все низы города и преступный мир.

— Чёрный рынок?

— Именно, — с каким-то вкусом произнёс наёмник. — Чёрный рынок.

Чёрный рынок был одним из самых пёстрых мест города. Он находился на месте свалки, то есть не занимал официальных площадей. Жизнь тут кипела круглые сутки, лавки ни на минуту не закрывались. Шум и гам, продавцы и покупатели, оружейники и контрабандисты, бандиты и дезертиры, наркоманы и сутенёры, барыги и спекулянты — тут были все «сливки» общества. Тут можно было раздобыть абсолютно всё от одежды до запрещённых товаров, таких как наркотики или армейское оружие. Главное условие — деньги. Хотя и бартер тут был не редкостью. То на это, ты мне, я тебе — обычные рыночные отношения. Белый Веб любил это место за его органичность и натуральность. Да, оно не блистало красотой, оно было грязным и пропахшим отбросами, зато оно было настоящим, чего не скажешь о высшем обществе и местах его сосредоточения. Рынок считался нейтральной территорией у местных банд, которые защищали его сообща. Тут можно было быть собой, торговаться, ходить, не скрывая лица, и находить что-то интересное. У Вебера тут уже были знакомые люди, среди которых он пообтёрся. В основном информаторы и продавцы оружия. Сейчас первая цель требовала несколько иного специалиста.

— Добрый вечер, — альбинос и девушка подошли к палатке с одеждой. Продавщица, толстая, румяная женщина, которую было бы точнее описать словом «баба», со слащавой улыбкой взглянула на посетителей и принялась болтать.

— Ищешь, что-то новенькое и со вкусом? Смотри, выбирай, у меня есть даже форма офицеров, такому красавчику пойдут погоны…

— Нет-нет, — прервал торговку Вебер. — Меня моё устраивает, а вот моей спутнице нужно что-то свободное, лёгкое и неброское.

Он снял с Эрики плащ. Первую минуту торговка смотрела на девушку, как на привидение, но смотрела она скорее на протез. Затем справилась с эмоциями и вернула себе бойкость.

— Вашу девушку сложно не заметить…

— Я знаю, поэтому нужен комплект верхней одежды из брюк, пары сорочек, жилетки и плаща с капюшоном, — наёмник оценил то, что было на дворянке до этого. — Поновее, чем эта рвань.

— Конечно, господин. Проходите, девушка, смотрите и выбирайте.

Эрика прошла в палатку и стала рассматривать ассортимент, слушая советы бабы, которые были и в самом деле полезны. В итоге она получила хорошие брюки, с несколькими карманами, неплохо подходящими для разных вещей, четыре сорочки зелёного и серого цветов, кожаную жилетку с вшитой кобурой и креплениями для ремней, крепкий ремень, серый плащ из стойкого сукна с капюшоном, который был способен скрыть лицо от посторонних взглядов. Хозяйка так распалилась, предвкушая удачный торг, что специально для неё нашла кожаные сапоги со шнуровкой, которые очень кстати пришлись на смену лёгким туфелькам. Когда всё было решено, начался сам торг.

— И во сколько всё это станет? — поинтересовался Вебер, оглядывая выбор. Он был доволен, но вот вопрос денег его волновал.

— Ну, смотрите, — начала торговка, понимая, что сейчас надо не упустить удачу. — Всё вместе это стоит шесть тысяч, но я могу сделать уступку в…двести пятьдесят империалов.

— Ммм… — цена Вебера явно не устроила. — Дороговато…

— А кому сейчас легко?

— А что вы скажете о том, чтобы компенсировать часть моей одеждой? — решила вмешаться Эрика.

— Это… — скривилась продавщица. — Платье, чулки, туфли и корсет? Потянет на тысячу…

— Три тысячи, плюс вещи девушки, — выдвинул предложение Вебер, понимая, что есть шанс схитрить.

— Да кто это купит? — усмехнулась баба.

— Первый же сутенёр, — поймал её наёмник. — И заплатит он за это сполна. Это качественная работа, да, немного подранная, но они, вроде как, не стесняются этого.

— Это, конечно так…

— Ну, вот и славно, — альбинос не давал тётке опомниться, он прекрасно понимал, что скидка в три тысячи будет не лишней. Торговка ещё колебалась, но уже понимала, что условия диктует этот красноглазый парень, который явно осознаёт, что барскую одёжку можно будет впарить шлюхам втридорога.

— Ладно, чёрт, — наконец решилась торговка. — Три тысячи и одежда.

— Договорились, я переоденусь здесь, — откликнулась Эрика, расшнуровывая корсет. Вебер тактично отвернулся. Процедура переодевания прошла быстро, стороны были довольны приобретениями. Эрика попробовала себя в новом облачении и осталась довольна. Они расплатились и пошли дальше.

— Тебе идёт, — заметил Веб. Он действительно так считал. Сорочки нисколько не портили фигуру его новой напарницы. Брюки и сапоги тоже смотрелись эффектно. Особенно сапоги с их высоким голенищем и боковой шнуровкой. Это были явно офицерские, крепкие и удобные сапоги, а не какие-то там штиблеты с обмотками. Эрика была довольна и улыбалась под капюшоном плаща. Тень падала на половину её лица и закрывала всё до кончика носа, поэтому улыбку альбинос видел.

— Спасибо. И за торг тоже.

— Тебе стоит поучиться этому, теперь ты живёшь на свои, которые заработаны кровью. Учись экономить и торговаться.

— Теперь к оружейнику?

— Ага, тут проще, у меня есть пара знакомых тут по этой части. Ты что предпочитаешь вообще?

— В идеале винтовка В-14 с прицелом.

— У тебя же глаз есть.

— Да, на пятьсот метров без промаха в голову, с прицелом на все восемьсот.

— Ого, у Коззи конкурент. Ей соперничать с таким будет трудно.

— Ох… — вздохнула Эрика, припоминая Козетту.

— Да, — Вебер скривился. — Мне тоже это не нравится, но она взрослая девочка, я не собираюсь читать ей лекции, пусть Зиг это делает. Да и на винтовку нам не хватит. Приличная стоит от десяти и выше, сама понимаешь — это армейское, его достать не просто.

— Сейчас мне нужен пистолет.

— Какой именно?

— Мк-10 подошёл бы.

— Как у меня? — усмехнулся спутник девушки.

— Да, но обойму лучше побольше. Их ведь делают и на двенадцать.

— Я бы не рекомендовал. Носить не удобно — из кобуры торчит слишком.

— Логично, — согласилась Эрика. Они подошли к одному из оружейных магазинов. Да, стволов тут было много, вывеска гласила, что всё новое и свежее, «прямиком с завода». Как королевские пистолеты могли быть тут с завода — не понятно, но торговец широко улыбнулся им. Продавец был одноруким здоровяком. Судя по всему, его списали в тыл с фронта, а работу по себе он найти не смог, потому и обретался на Свалке-рынке. К тому же, по нему было видно, что товар он прекрасно знает. Перед ним лежали только пистолеты без обойм, на задней стене висели ружья сомнительного качества. Завидев знакомого, торговец улыбнулся ещё шире и поднял обрубок руки в приветствии.

— Здорово, Веб, какими судьбами? Ты редко захаживаешь сюда.

— Привет, Бош. Я редко захожу, потому что пока в моём оружии меня всё устраивает, а вот патроны мне бы не помешали.

— А что за таинственная девушка с тобой? — Бош подмигнул альбиносу. — Подружка?

— Можно и так сказать. Новенькая. Ей бы Мк-10 найти. Хороший, как ты сам понимаешь.

— А как же не понимать? — начал балагурить продавец. — Плохое оружие и самого стрелка погубит. Значит, пистолет желаете, барышня?

— Да, — Эрика улыбнулся из-под капюшона, снимать она его не спешила, несмотря на то, что продавец тоже был калекой.

— Когда-нибудь обращались с оружием?

— Осторожней, Бош, эта девочка завалила при мне пятерых из револьвера, — с улыбкой предупредил Веб.

— Даже так? — Торговец искренне удивился. — Где ты находишь таких подружек, Веб? Поделись секретом.

— Прости, профессиональная этика Стрелка.

— А-а-а, — многозначительно протянул Бош. — Ох уж эти ваши штуки и правила. По мне, так с друзьями надо делиться.

— Бош, я бы тебе сказал, — Бернелли осклабился. — Но ты не поверишь. Покажи лучше пушки.

— Ну хорошо-хорошо, пойдём, — кивнул продавец, а затем обратился к мальчишке, что сидел рядом с ним. — Присмотри тут, сынок, я пойду, покажу этим господам товар.

Паренёк радостно кивнул и оторвался от чистки ствола какого-то револьвера. Трое прошли вглубь магазина, прошли через пару дверей и коридоров и оказались на складе, который по совместительству был и тиром, чтобы опробовать оружие. Бош пробежал глазами по деревянным ящикам из-под артиллерийских снарядов, достал один и продемонстрировал пять пистолетов. Эрика сняла капюшон и начала рассматривать оружие, а продавец и наёмник продолжили разговор, предметом которого снова была девушка.

— Это у неё реально?

— Вполне.

— Железная башка?

— Ага.

— А глаз из стекляшки? Но как он двигается?

— Я без понятия, Бош, это ты Зига спроси, как будет время. Это он доктор, а не я.

— Рисковый ты парень, Веб. Я, конечно, всякое видел, но чтоб вот так!

— Знал бы ты, как она танцует, — мечтательно улыбнулся Вебер. — Мечта.

— Тебе, конечно виднее, но я бы не рискнул, — пробубнил торговец Бош, а затем повернулся к Эрике. — Вы уже выбрали?

— Да, — кивнула девушка и покачала оружие в руке. — Я возьму этот. И три обоймы на восемь.

— Хороший выбор, госпожа. Это будет… — торгаш покосился на Веба, который кивнул. — Тысяча. Опробуете его? Проба — одна обойма за мой счёт.

— Да.

Эрике выдали обойму и повесили мишень на расстоянии пятнадцати метров. Дворянка прицелилась без упора и сделала три быстрых выстрела. Пули легли точно в голову цели. Затем ещё три выстрела в торс и ещё два в голову. Бош присвистнул.

— Прекрасно стреляете. Набор для ухода и ремонта нужен?

— Да.

— Двести.

Эрика отсчитала деньги, получила набор, патроны и сдачу и убрала оружие в кобуру на внутренней стороне жилетки. Вебер взял тебе пару коробок патронов для своих пистолетов, затем Бош проводил их обратно на рынок.

— Было приятно иметь с Вами дело, приходите ещё, — с неподдельной вежливостью попрощался оружейник. — Заходи чаще, Веб.

— Спасибо, постараюсь.

Они пошли дальше гулять по рынку. Ничего больше им не требовалось, разве что Вебер купил несколько ручных гранат, как он выразился «для пополнения арсенала», заглянули в пару лавок просто ради любопытства, отказались от нескольких предложений снять комнату на ночь, отбились от пары барыг дурью. Сейчас они просто гуляли вместе. Стояла ночь, но тут было светло от огня фонариков и магазинов, шумно было тоже, как днём. Свалка жила в своём ритме, спать она будет днём, не вся, но значительная её часть. Можно было сказать, что эта прогулка напоминала свидание. Без столика в ресторане, вина и цветов, но им обоим было хорошо так проводить время. Эрика окуналась в новый мир преступности и подпольной жизни, а альбинос был её проводником. Девушка чувствовала себя рядом с наёмником, как за каменной стеной, а наёмник не без удовольствия видел это и наслаждался. Всё-таки разные женщины есть для разного. Шлюхи могли удовлетворять какие-то потребности, но не желания. А желание получать моральное удовольствие у Вебера было, и сейчас он использовал эту ситуацию. Всё-таки было что-то в этой девочке. Что-то весьма интересное и особенное. Нежность расцветающего цветка и сила бестии. Удивительное и редкое сочетание. «Опасная девушка. С виду не скажешь, но как увидишь её с оружием, просто диву даёшься. И для неё это даже не работа, а стиль. Она может танцевать с тобой вальс, держать в руке револьвер и просто убивать в такт шагам. Вряд ли где есть ещё одна такая». Он улыбнулся своим мыслям.

Эрика была погружена в свои размышления, они в свою очередь относились к альбиносу. Она впервые чувствовала притяжение. Она видела солдат, видела агентов, видела дворян, но они были какими-то мелкими. Они могли говорить в большом или казаться большими, но они не были способны на поступки, которые не вписываются в порядок. В этот альбинос просто делал. Делал то, что считал нужным и важным, то, что хотел. И не боялся последствий, ведь на семь бед у него был готов ответ.

Они прошлись по какой-то части Свалки, а затем решили возвращаться домой. Теперь домом Эрики становилось убежище наёмников. Не такое уж плохое, как могло показаться на первый взгляд. Вебер предложил купить вина, чтобы отметить последние события, которые явно были хорошими. Эрика не отказалась. В итоге, они вернулись домой с вином и разной едой. Игги сонно их поприветствовал, но на предложение поужинать ответил отказом и пошёл спать, Козетта спала, а Зиг где-то шлялся, поэтому из всего вышел ужин на двоих, как на самом настоящем свидании, разве что без свеч.

Глава 2, по итогам которой все остались в проигрыше.

— Итак, — Вебер собрал всех в общей комнате, устроился в кресле и окинул присутствующих взглядом красных глаз. — Зиг принёс нам хорошие новости — есть работа. Я прав, Зиг?

Доктор, который сидел за столом, разбирал бумаги в стопочки. Он увлёкся чтением так, что сидящий рядом Игги толкнул его локтем в бок.

— Что? — парень вышел из транса и огляделся. — Ах, да…работа. У нас три заказа.

— Поделись с нами своим знанием, — предложил Веб. Сейчас он был в самом отличном настроении для ведения дел. Выспался, поупражнялся в стрельбе, прогулялся по городу и теперь, за обедом собрал свою компанию для обсуждения. В комнате сидели все четверо. Доктор пристроился за столом, рядом с ним сидел Игги, Козетта стояла у шкафа и недовольно поглядывала на Эрику, которая заняла второе кресло. Собственно, рыжая сидела в нём и до собрания, читая книжку, но сейчас оторвалась от чтива и была вся во внимании. Доктор, видя, что на него обращены все взгляды, подумал, почесал затылок, а затем начал “делиться знанием”.

— Первое дело — простое убийство. Надо убрать Бада с металлургической. Помнишь этого парня?

— Шкаф с антресолями и компанией ребят с завода, — кивнул альбинос. — И кому это надо?

— Союзу трёх улиц.

— Это мощные ребята, чего они сами не разберутся?

— Это начнёт войну.

— А так войну начнём мы, прекрасно! — Вебер всплеснул руками. — Ты сам понимаешь, что, если Бад умрёт, на его место придут горячие головы с завода. Бад — это сильный лидер. Жадный до денег, но всё-таки сильный. Он держит завод в ежовых рукавицах и это работает. А теперь представим, что мы его уберём. Три улицы сами не понимают, что будет?

— Они этого хотят. В их планах спровоцировать стальноголовых, а потом раскатать по стене.

— То есть, мы будем их провоцировать, потому что ребята с трёх улиц не хотят стрелять первыми, а потом нас будет искать вся фабрика?

— Они предлагают нам двадцатку.

— На каждого?

— Всем вместе на пятерых.

— У нас не так всё плохо с деньгами. Предложение не рассматривается. Дальше.

— У Цирка проблемы, они хотят получить деньги от компании «Фри и сыновья».

— Интересно, а подробности?

— Бабетта хочет, чтобы мы вытрясли семейку Фри.

— Как они умудрились задолжать? — удивился Белый Веб.

— А ты хорошо помнишь, сколько берут её девочки за ночь?

— Нет, но у меня таких денег точно нет.

— Так вот, это долг за полгода.

— А мадам Бабетта всё также добра и щедра…

— Она хочет, чтобы компания закрылась, а все её активы перешли в распоряжение Цирка.

— И сурова…Но мы вроде не приставы.

— Мы лучше, как она сказала.

— Хорошо, но зачем убивать?

— Её девочек обидели. Двоих даже грохнули.

— Зачем?

— Она не хотела об этом говорить. Мы обсуждали детали.

— Знаю я, как ты их обсуждаешь…

— Сотка на пятерых и бесплатный месяц для всех нас там.

— Мадам Бабетта щедра и добра, храни её Отец-Основатель.

— Значит берём?

— А что третье?

— Клуб любителей книг…

— Нет! — Вебер взмахнул руками. — Не напоминай мне об этих торчках! Даже знать не хочу, что они предлагают и за какую цену. Они платят товаром. Мы не в древнем мире, бартер не актуален.

— Тогда это всё.

— Мы берёмся за работу от Цирка. Можешь идти к ним и передать, — стрелок достал из кармана какую-то печать, промокнул её в губке с чернилами и поставил на бумаге отметку. — Иди, не стоит затягивать.

— Туда лучше идти ночью, — хитро улыбнулся Зигфрид за что получил шуточный подзатыльник от Игги.

— Ладно, чертяка, иди ночью, но чтобы завтра утром был тут и готовился. А вечером мы закроем компанию Фри.

На этом разбор был закончен, и все были распущены по комнатам. В гостинной, которая по совместительству была комнатой Эрики, остались лишь она сама и Вебер.

— Значит, работа? — без особого интереса уточнила девушка.

— Тебя это смущает?

— Нет, просто хочу прояснить свою роль.

— Это мы обсудим завтра днём, когда я составлю план. И запасной план, — деловито откликнулся наёмник.

— Что из себя представляет компания «Фри и сыновья»?

— Это подпольные самогонщики. В Империи крайне сложно с алкоголем, так что дело их процветает. Но это не мешает им иметь влиятельных врагов, вроде «Цирка Мадам Бабетты». Мы стараемся сохранять с «Цирком» хорошие отношения.

— Потому что это, как я поняла, бордель?

— Видишь ли, в Орлейской Империи алкоголь считается злом большим, чем блуд. От этого у Мадам Бабетты больше влиятельных покровителей, чем у господина Фри. Нам от этого лишь выгода. Как ты могла слышать, за это дело мы получим большие деньги. Ну и благодарность далеко не всегда выражается в деньгах.

— Хм, — Эрика фыркнула.

— Конечно, мы не агенты, которые работают за идею, мы свой хлеб зарабатываем кровью, — без всякого раздражения продолжил Веб.

— Мне не впервой запачкать руки, — прохладно отозвалась рыжая.

— Мне всё равно, как ты к этому относишься, но, если тебя не устраивают наши принципы работы, то сейчас лучшее время сказать об этом открыто. Чтобы не вносить суету в нашу работу, когда мы будем при деле, — настойчиво произнёс глава наёмников.

— Я понимаю, на что иду. И отступать не собираюсь, — надавила голосом девушка.

— Это главное, — кивнул альбинос. — Я не хотел бы, чтобы у нас были неразрешённые вопросы. Это — твоя первая работа с нами, проверять или тестировать тебя никто не будет, но мы друг другу всё ещё чужие, поэтому все будут держать ухо востро.

— Почему же ты не выбросил меня на улицу, раз так проблем меньше?

— Принципы «Вольных Стрелков», — с усмешкой ответил Бернелли. — Мы делаем то, что считаем нужным, не зависимо от личной выгоды.

— Ясно, — хмуро буркнула Эрика. Её раздражало, с какой лёгкостью Вебер принимает те или иные решения, объясняя их какими-то принципами. Но тот факт, что он был скорее на стороне Эрики, её немного утешал. Были у него причины или это была его прихоть, но этот человек не собирался выкидывать её на обочину жизни или в руки тайной полиции, в отличие от разведки Королевства, которая уничтожила всё, что было связано с Эрикой. Её вычеркнули из списков, квартиру сожгли со всеми вещами, а связи оборвали. Теперь её единственная связь с миром была в этой компании «Стрелков», выполняющих грязную работу. Как ни посмотри, а это лучше, чем ничего.

— Не обижайся, — примирительно сказал Веб. — Я понимаю, что, после всего произошедшего, трудно вернуться в жизнь, но вот мы даём тебе такой шанс.

— Да, я понимаю, — тяжело вздохнула Кайнди. — Мне надо что-то сделать для задания, до того, как всё начнётся? Разведка? Сбор информации?

— Было бы неплохо, но, боюсь, ты ничем тут не поможешь, — заметил мужчина. — Мы должны будем напасть на их подпольную фабрику спиртного вечером, когда они обычно грузят товар в телеги, и развозят его по барам. Часть сыновей будет заниматься погрузкой и стоять на стрёме, часть внутри, за работой, сам Фри в кабинете, я так думаю. Всего около пятнадцати человек, все вооружены, но стволы далеко не у всех. Как ты понимаешь, наша задача не только убрать Фри, но и всех сыновей, а также сжечь здание и всё, что в нём. Заходить надо со стороны места для погрузки, быстро, но без лишнего шума. Потом прорываться внутрь, там будет тесно, толпой не развернёшься, да ещё кто-то должен подняться к самому Фри и передать ему привет. Если бы мы знали внутреннее строение здания, это упростило бы задачу.

— Изучить здание?

— А как ты туда попадёшь?

— Это дело техники, — спокойно констатировала Эрика, поднимаясь с диванчика.

— Ты пойдёшь туда сейчас? — удивился Веб.

— Да, сейчас самое время. Бутлегеры явно устают после рабочего дня, а в «Цирке» им не рады…

— Да, но… — мужчина понял, на что намекает Эрика, и ему совсем не нравился такой метод ведения дел. Он собирался остановить девушку, когда она накидывала на себя капюшон плаща, но она лёгким движением выскользнула из его рук.

— Я разберусь, — Эрика наградила альбиноса лёгкой улыбкой. — Вернусь утром.

Оставив наёмника на пороге, девушка выпорхнула в вечерний сумрак Дрёмме, пропахший заводской гарью и шлаком. Лёгким шагом она пересекла улицу и скрылась в тени домов. Путь её лежал к промзоне, рядом с которой было наибольшее число баров. Её механический глаз прекрасно видел в темноте, благодаря улучшенной оптике и светочувствительным сенсорам на искусственной сетчатке.

Остановившись у одного из баров, она принялась ждать в стороне от улицы, чтобы не привлекать лишнего внимания. Мимо неё прошла компания изрядно захмелевших работяг, от которых несло дешёвым алкоголем и табаком. Где-то на соседней улице звучал свисток патрульных и крики, потом прозвучало три выстрела. По улице проезжали телеги и двуколки, везущие горожан сквозь промзону по их делам.

Но вот в дальнем конце улицы показалась невзрачная тележка, укрытая брезентом. По краям сидели четыре рослых молодчика, ещё один сидел на месте возницы. Телега неспешно проследовала в переулок, рядом с баром, и там затихла. Эрика медленно отделилась от стены и прошла в сторону переулка. Там люди из питейного заведения общались с теми, кто был на телеге. Разговор шёл об оплате поставки спиртного. Лишь извозчик скучающе смотрел по сторонам.

Эрика прислонилась к стене и свистнула вознице. Тот заметил её в тени, и спустился, чтобы посмотреть, кто это.

— Ты что тут делаешь, старая?! А ну иди… — мужчина средних лет, со шрамом через всё лицо, принял Эрику за старуху из-за её плаща.

— Старая? Ц-ц-ц, — ехидно подразнила его девушка, откидывая капюшон. — Так меня ещё не называли…

— Ты чего тут забыла?! Кто такая? — удивился бутлегер.

— Может быть — любовь всей твоей жизни, как знать, — слащавым тоном прощебетала рыжая, приближаясь к мужчине и пристраиваясь рядом с ним.

— Ты это… — стушевался он, не зная, как отвечать.

— Тебе скучно, парниша, а? Небось непростая работа, да и никакого разнообразия, — ласково клеилась к нему Эрика. — Или ты лошадей любишь? Я вот люблю наездничков покрепче, м?

— Так, — чуть расслабился возница, кладя руку на бедро девушки и жадно сжимая его. — А ты кобылка что надо, да?

— Хочешь проверить меня? А приручишь? — нагловато усмехнулась Кайнди.

— Чтобы сын Фри и не приручил лошадку, — ответил он кривой улыбкой, отвешивая девушке шлепок. От этого Эрика игриво ойкнула. Подельники возничего посмотрели в их сторону.

— Крупс, хватит с бабой жамкаться, нам ехать пора!

— Кажется, у тебя сейчас дела, дорогуша, но я не против зайти к тебе сегодня, только скажи, куда и когда, — ласково прошептала она ему на ухо.

— Будь тут же через два часа, прокачу тебя с ветерком, — осклабился мужлан, всё ещё лапая её. С большой неохотой он отпусти девушку, и пошёл к своим дружкам, которые распекали его за медлительность. Эрика же скрылась на улице. Скоро у неё будут описания всех помещений в компании «Фри и сыновья».

Вебер в это время обдумывал, как ему быть с Эрикой. Да, место в компании для неё нашлось, и пользу она точно принесёт, но эта её принципиальность была, как ком в горле. Наёмники, вроде него, не обременяют себя принципами без надобности, чего не скажешь об агентах, типа Эрики. Если ей в голову придёт какая-то идея, то она костьми ляжет, но добьётся своего. А вот этого альбиносу было не надо. “Интересно, как далеко она может зайти? Эти люди не привыкли к сильным и волевым женщинам. Таким они обычно разбивают лицо, если что-то не так…” Оставалось просто ждать, чтобы потом столкнуться с последствиями. Сон не шёл, так что ради развлечения он взял книгу, оставленную Эрикой на столе, и принялся читать какой-то второсортный, отлично подходящий для убийства времени, роман.

Веб не заметил, как заснул за этим чтивом. И разбудил его скрип входной двери, возвещавший о том, что кто-то вернулся. На чистом автомате альбинос первым делом достал пистолет. Но в дверях был всего лишь Зиг.

— Веб, ты чего? — голос Зига Майзера звучал крайне встревоженно. — Ты бледный, как мел…То есть…

— Зиг… — тон альбиноса был замогильным. — Ты Эрику невидел?

— А она куда-то ушла?

— Да, вчера, после нашего собрания.

— Нет, не видал, хотя я прогулялся по городу, но её не было. А что, она не говорила, куда идёт?

— Она пошла узнавать план здания компании «Фри…»

— О как…

— Она! — у мужчины не хватило слов. — Своевольная шпионка…

— Это в их стиле, но, чтобы вот так…

В дверь постучали. Вебер и Зиг одновременно перевели взгляды на неё.

— Открыто, — первым подал голос Зиг.

В дверном проёме появилась Эрика. Ничуть не помятая, но слегка уставшая. Вебер понял, что сказать ему нечего, доктор тоже молчал.

— У меня что-то с лицом? — не поняла девушка.

— Всё в порядке…

— Если одному из вас не трудно, то скажите, куда можно сбагрить телегу, — спокойно попросила она.

— Какую телегу? — они втроём вышли во двор коммуналки. Там стояла телега для развозки алкоголя, накрытая брезентом. Эрика обошла её сбоку и приподняла ткань. В телеге лежало тело бездыханного любителя лошадей и доступных женщин. На шее у него красовался след от верёвки. Бернелли и Майзер нервно сглотнули при виде такого утреннего подарка.

— Я уберу, Вы проходите, госпожа Добросерд, — проговорил «Док». — Устали, наверное.

— Да, он тяжёлый, — со вздохом посетовала Эрика. Вебер проводил её в дом, пока Зиг разбирался с трупом.

— Эрика, с тобой всё в порядке?

— Вполне… Если ты думаешь, что я дам ЭТОМУ что-то с собой сделать, то ты недооцениваешь меня. Мы просто прокатились к ним, немного посидели, а потом поехали встречать рассвет.

— Это у вас, агентов, термины такие?

— Нет, всё так и было. На воздушном причале № 7 я его удушила марлинем, тело было некуда пристроить, так что я привезла к нам, — беззастенчиво пояснила она. Затем пробежалась взглядом по столу. — Есть что-нибудь на завтрак? Не хочу спать натощак.

— Гречка и немного конины в собственном соку, я сейчас разогрею, — поспешил альбинос.

— Буду признательна, — с улыбкой откликнулась Кайнди.

— Что тебе удалось разузнать?

— Всё…разве что пару дверей не открывала, но там, кажется, тупики с хламом. Бумага и карандаш есть?

— Зиг даст, когда вернётся.

В этот момент в комнату вошёл проснувшийся Игги. Он потянулся со сладким зевком и погладил свою бородку. Разговор привлёк его внимание.

— Это вы о чём?

— Я выяснила строение здания, в котором будет проходить операция, — откликнулась Эрика. — Доброе утро, мистер Рокассио.

— Доброе-доброе, госпожа Кайндхарт. А откуда такие сведения?

— Секрет «Стрелков», — усмехнулась она.

— Уважаю, — бодро одобрил бородач.

— С кем поведёшься, — ответила она в тон.

— Что ещё за шум! — раздался из одной из комнат голос Козетты. — С утра пораньше!

— Коззи, ты так всё проспишь, — окликнул её Игги.

— Ну и слава Отцу-Основателю, не больно-то и хотелось… — бурчал грубый женский голос.

— Ваш завтрак, госпожа агент, — Вебер поставил перед Эрикой тарелку гречневой каши, на которой лежала небольшая порция конины, политая сверху соусом.

— Премного обязана, господин наёмник, — в мило откликнулась девушка.

— Не желаю участвовать в этом маскараде! — кричала наёмница. — И слышать не хочу!

— О! Все уже проснулись! — в дверь прошёл Зиг, хлопнув в ладони. — Все полны сил!

— Это точно, а ты — самый живчик! — поддержал его Игги.

— Зиг, достань бумагу и карандаш, сейчас будем составлять план нашей вечерней операции, — приказал Веб. — Когда Эрика поест.

Козетта вышла из своей комнаты и окинула компанию, которая столпилась вокруг Эрики. Комментировать ситуацию она не стала, лишь недовольно усмехнулась и фыркнула, собираясь вернуться в свою комнату.

— Ты не участвуешь? — прохладно спросил Вебер снайпершу.

— Это разборка в помещениях, мне там с винтовкой не развернуться, — лениво бросила она.

— Тогда, Эрика справедливо получит твою долю за сегодняшние труды, — решил глава компании. — Она заслужила, как ни посмотри.

— Веб, ты…! — женщина подошла к нему вплотную и гневно уставилась в красные глаза, лицо её багровело, а челюсти напряглись.

— Да, Коззи, продолжай, — попросил он. — Я что?

— Ведёшь себя, как последняя скотина, — хрипло просипела она.

— Почему же? Ты отказываешься работать, а вот Эрика сегодня ночью не спала, добывая для нас план здания. Труд обязан оплачиваться, разве не так?

— Её никто не просил, — зло зыркнула она на Эрику, которая флегматично пережёвывала гречку, с видом полного безразличия.

— «Да будет вознаграждён труд каждого, будь мал он или велик…» — Книга Добродетелей, глава «О Труде и Благодарности», — процитировал альбинос. Зиг усмехнулся. Если уж Веб стал цитировать Отца-Основателя, то он явно раздражён не на шутку.

— Ах, вот, как ты заговорил… — взвилась разъярённая девица. — Ты…ты…

— Ещё раз повторяю, — взял слово Вебер. — Ты имеешь право делать всё, что тебе кажется правильным. Не хочешь работать — пожалуйста, но в нахлебницах тебя держать никто не станет. Зарабатывай так, как можешь.

— Почему эта девка тебе так дорога? Сколько ты её знаешь, сколько меня?! А если она нас подведёт?! Или сдаст?!

— Пока что она рисковала собой, чтобы достать для нас информацию. Другой у нас нет. Это лучше, чем ничего. А ты только капризничаешь, как маленькая девочка.

— Ну ладно, Веб, ладно… — зло пробормотала Козетта. — Я это запомню.

Она бросила испепеляющий взгляд на всех присутствующих и ушла в свою комнату. Вебер проследил за её уходом, но ничего не сказал.

— Полагаю, мы можем приступить к обсуждению плана? — подала голос Эрика, отставляя тарелку в сторону и потирая рот платком.

— Да, можем, — сухо откликнулся глава, переводя взгляд на бумагу. — Расскажи всё, что тебе удалось узнать.

Последующие полчаса они посвятили обсуждению строения здания, в котором располагался дом, а также рабочие помещения компании «Фри и сыновья».

Здание состояло из двух этажей, плюс подвал. Первый этаж занимал склад спиртного, с которого каждый вечер увозили нелегальный алкоголь для развоза по городу. В подвале было несколько больших и малых помещений, в которых происходило производство пойла, а второй этаж занимали жилые комнаты братьев и кабинет отца. Эрика смогла схематично запомнить строение каждого этажа и зарисовать их на бумаге.

Узнав эти подробности, а также небольшие детали о количестве охраны на входе, и примерном числе людей в подвале, компания принялась за планирование. Эрика выдвинула предложение, чтобы она шла первой и убрала охрану тихо, так как они её знают и подозревать не будут. Далее мужчины проходят внутрь и начинают быструю зачистку. Игги и Веб, как более профессиональные стрелки идут в подвал, а Эрика и «Док» зачищают второй этаж. После окончания, все встречаются на первом этаже, поджигают здание, и уносят ноги. План был прост, не очень изящен, но действенен. Все согласились с отведёнными им ролями. День давался на отдых для Эрики и Майзера, пока Вебер и Игги готовят снаряжение. Ровно в семь команда наёмников выдвигалась на место.

Вебер проследил за тем, как все разошлись по делам, оставив Эрику в гостиной на диване, и отправился в город, на Свалку. По пути его подтачивали сомнения. Козетта слишком вызывающе себя вела, когда дело касалось Эрики. Да, причины на это у девушки были, но она никогда не доходила до открытых угроз, а если она начала угрожать, то она это исполнит. Такой была эта заносчивая и резкая девушка. Вебер не знал почти ничего из её прошлого, в обществе «Вольных Стрелков» она всегда вела себя вызывающе и задиристо. Она сблизилась с компанией Веба только от того, что они все любили небывало высокий риск в операциях, были профессионалами своего дела и хотели независимости ото всех. У них были схожие принципы и желания. Но появление Эрики что-то поменяло. И Вебер пока не понимал, что именно. Он не верил, что дело просто в девичьей ревности. Это было мелко. Причина крылась где-то глубже. В любом случае, за этой девицей требовался присмотр, чтобы не наломала дров.

На Свалке Вебер долго не задерживался. Он купил две бутылки с зажигательной смесью и пару удлинённых магазинов к своему крупнокалиберному пистолету Мк-9. С этим набором налётчика он быстро покинул чёрный рынок и скрылся в городе.

Эрика проснулась от скрипнувшей двери. До этого она уже пребывала лишь в лёгком полусне, который наверняка скоро бы прервался. Судя по тому, что за окнами стемнело, подходило время их маленькой операции. Встав с диванчика и размяв плечи, девушка умылась, расчесала волосы, которые, как жидкое пламя спадали с её плеч, и стала проверять оружие. Её Мк-10, лёгкий, компактный пистолет, который сочетал в себе хорошие боевые качества, неприхотливость и надёжность, был в полном порядке, а трёх магазинов по восемь патронов должно было хватить.

К моменту, когда она закончила, её товарищи собрались в комнате, готовые выступать.

— Значит так, — подвёл черту Белый Веб, когда они стояли в переулке рядом со зданием компании «Фри и сыновья». — Заходим, зачищаем, поджигаем, уходим. Быстро, просто, эффективно. Работа простая, что делать, все понимают.

— Да, — кивнули остальные.

— Эрика, твой выход, — альбинос сделал пригласительный жест в сторону охраны, стоявшей у входа в склад.

Девушка вышла вперёд и медленно пошла по улице по направлению к сыновьям Фри. Те переглянулись, увидев её.

— А, ты та подружка Крупса, его ещё нет…

— Ничего, я не тороплюсь, — ласково пропела девушка. — Да и вам, ребята, со мной не скучно будет. Я слышала, что все братья те ещё жеребчики…

— А то, — ухмыльнулся один, подпуская Кайнди ближе. — Иди сюда, не бойся, цыпочка…

— А я не боюсь, — она оказалась в самой близости между двумя парнями. Из рукава выскользнул нож, и девушка короткими отточенными движениями загнала лезвие сначала в шею одному, а потом, затыкая второму рот платком, перерезала ему горло. Вебер и ребята видели издалека, как быстро всё закончилось.

— Я теперь комнату изнутри закрывать буду, — пошутил Игги.

— Она из-под земли достанет, — усмехнулся Майзер.

— Пошли, нечего болтать, — вернул их в деловой настрой Веб.

Трое стрелков прошли через открытые двери вслед за Эрикой. На обратной стороне дверей они обнаружили следы ножевой расправы над ещё одним членом семьи Фри. Кайндхарт поджидала их у телеги со спиртным, которую укрывала брезентом. Из-под ткани торчали ноги.

— Чисто, — похвалил Вебер. — Но не расслабляемся, сейчас нам предстоит ворваться.

— Ну так пошли, — Эрика достала пистолет и сняла с предохранителя.

Разделившись, пары наёмников пошли в разные стороны. Вебер помнил план подвала, поэтому в первую дверь ломиться не стал, а закинул туда ручную гранату. Раздались непонимающие голоса, а потом взрыв изрешетил осколками дверь изнутри. Кажется, что все там погибли на месте. Зачистка началась.

На втором этаже шум поднялся далеко не сразу. В комнатах копошились нерасторопные бутлегеры, разбуженные взрывом в подвале, но им не хватало реакции, чтобы ответить Эрике и «Доку». Они заставали несобранных и неодетых братьев, едва поднявшихся с кроватей, и заканчивали их жизни стрельбой. Когда из кабинета в самом конце коридора высунулся мужчина с козлиной бородкой и пистолетом, Эрика, не думая, высадила в него остаток магазина и укрылась в пустой комнате, чтобы перезарядить оружие. Между тем, шум в коридоре стих.

— Эрика, ты завалила самого папашу, — раздался голос Зига. — Старик вряд ли был готов к такой точной стрельбе.

— Всё?

— Да, здесь все. Я слышу шум в подвале, но там Игги и Веб всем устроят.

— Ладно, пошли вниз, — юноша возражать не стал, и они снова оказались на складе. Через некоторое время из двери в подвал вышел альбинос и Игги с его трёхстволкой. Вид у них был взмыленный и запыхавшийся.

— Дело сделано, босс, — козырнул доктор.

— Вот и славно, мы тоже закончили, — кивнул тот.

— А теперь — гори-гори ясно?

— Вот именно, пошли.

Они отошли от дома на небольшое расстояние, Вебер взял у Игги спички и зажёг тряпки в бутылках с зажигательной смесью. Когда они влетели в окна на первом и втором этаже, всё здание заполыхало, а в окна повалил густой, маслянистый дым.

— Вот и всё, — подытожил главарь. — А теперь по коням.

До дома они добирались через трущобы и обходными путями, стараясь избегать освещённых улиц. Едва свернув к своему жилищу, наёмников остановила Эрика.

— Что такое? — не понял альбинос.

— Веб, у нас гости, — шёпотом предупредила девушка.

— Да?

— Да, они в тенях, поэтому не видно, но мой глаз хорошо различает в темноте. У дальнего угла трое, а в окне я видела ещё одного.

— Кто такой умный, что решил зайти в гости?

— Выглядят, как гражданские, — уточнила Добросерд.

Тут три тени отделились от угла здания и направились к ним.

— Здрасьте, господа, чем обязаны? — поприветствовал их Вебер.

— Альбинос, — проговорил один.

— Он нам не нужен, только девчонка с глазом, — бросил тот, который шёл впереди.

— Зачем это вам моя жена? — непринуждённо влез в разговор Веб.

— Отойдите, гражданин, Вы мешаете задерживать опасного преступника.

— А где ордер?

— А ордер я тебе, крыса белобрысая, на рудниках покажу, — прошипел ему в лицо мужчина со шрамом через всю щёку.

Зиг и Игги стояли спокойно и не решались сдвинуться с места. Пара помощников шрамированного подошла к Эрике и попыталась скрутить её, но в её руку быстро лёг нож, и она полосонула одного из мужчин по лицу. Тот закричал и взялся за рану, а внимание человека со шрамом было отвлечено достаточно, чтобы Белый Веб достал из кобуры пистолет и дважды выстрелил ему в живот в упор. Наёмники, стоявшие без дела, сразу сорвались с места, бросаясь врассыпную, и доставая оружие. Нападавший с порезанным лицом скончался от удара ножом в основание черепа, его друг получил заряд дроби с близкого расстояния, а «Лицо со шрамом» лежал у ног Вебера.

Но неприятности на этом не закончились. Окно в доме разбилось, и оттуда начали стрельбу по наёмникам, а из входной двери показались ещё несколько молодчиков с пистолетами.

— Чёрт побери, а много их! — выругался Доктор.

— Вали всех, но береги патроны!

Перестрелка во дворике коммуналки начала затягиваться. Эрика отступила за укрытие к своим друзьям, едва уйдя от шальной пули, ударившей в считанных сантиметрах от её головы.

— Сегодня нам не везёт… — признал Вебер.

Эрика бросила взгляд куда-то вверх и сделала несколько выстрелов в том направлении.

— Ты чего чудишь?!

Но ответом на вопрос было тело, которое скатилось с крыши дома.

— Плотно же за нас взялись.

— Двор тупиковый, у них выхода нет! — крикнул Вебер, и, поднявшись из укрытия, короткой перебежкой продвинулся вперёд. Остальные последовали его примеру. В отличие от мужчин, Эрика прекрасно видела противников, и патроны зря не тратила. Она спокойно выжидала момента для выстрела и не лезла на линию огня.

Однако, скоро дело было закончено. Не оставив никого из засады в живых, Стрелки собрались перед дверью.

— Все целы? — уточнил альбинос.

— Да, потерь нет.

— Козетта, — сказала Эрика.

— Что?

— Она была снайпером на крыше, стреляла по мне, — рыжая кивнула с на один из трупов, лежащий под домом. Медленно обступив тело, они перевернули его на спину. Девушка-снайпер была уже мертва, её тело было прострелено в нескольких местах.

— Твою мать, — не сдержался Зиг.

— Что за дела…Как она могла?

— Веб, это не гражданские, — окликнул Игги, осматривая одного из нападавших. — Это шпики.

— Какие, к чёрту, шпики?

— Имперские, это тайная полиция.

— Ах ты… — не нашёлся со словами глава. — Дура…

— Она нас всех что ли? Со зла?

— Нет, Зиг, не всех. Только Эрику. Ты же слышал этого мордастого. Им нужна была только Эрика, — без эмоций констатировал Вебер.

— Сожалею, — тихо произнесла Кайнди.

— Да нечего! Она знала, на что идёт. Я говорил ей, что она имеет право делать то, что хочет. Но! «Выбирая дорогу, помните, что выбираете и ямы на ней…» — Книга Добродетелей, глава «О Выборе и Предопределённости», — процитировал Бернелли со зла.

— Босс, это всё отлично, но нам надо валить…

— Надо, причём срочно и через Свалку. Сейчас собираем всё, что есть, берём тарантас, который у нас остался, и катим вон из города, как можно дальше.

— А куда мы поедем?

— К своим…

— Ты о Благословенной Леди?

— Да, а теперь хватит разговоров! За дело! Бегом!

Все принялись собирать вещи. Игги пошёл в дом, чтобы наскоро собрать еду и пожитки, Зиг отправился в близлежащий сарай, где стоял экипаж и лошадь. Эрика смотрела на эту суету и чувствовала себя не при деле. Чтобы чем-то занять себя, она стала собирать с мёртвых оружие и патроны. У них оказались стандартные для Империи Мк-10, у некоторых ещё оставались запасные магазины. Потом она подошла к трупу Козетты. Теперь эта девушка выглядела не такой дерзкой и боевитой. Она выглядела жалко. Лицо, перекошенное в гримасе боли, на теле расплываются кровавые пятна в местах попаданий. Никакой угрозы, никакой опасности. Эрика наклонилась и подняла её винтовку. Хорошая и качественная В-14 с восьмикратным оптическим прицелом. В магазине ещё три патрона. Подойдёт для неё. Спокойно и рассудительно шпионка стала снимать с трупа ремни с подсумками.

Вебер смотрел на это с тяжёлым молчанием. Вот так распоряжается людьми судьба. Простая девичья неприязнь или серьёзные причины в глубине души, но Коззи сделала свой выбор и вкусила его плоды. Видит Отец-Основатель, её никто не толкал на это предательство и сговор с тайной полицией. Разве она сама не понимала, что, связавшись с ищейками императора, она подписывала приговор им всем? Она хотела откупиться Эрикой, но разве эти люди вообще торгуются? Они берут то, что им нужно без всяких разрешений. И вот теперь всё так обернулось, что они отправятся в бега, пока не достигнут своих. И не факт, что свои дадут им убежище. Придётся вести переговоры, особенно по поводу Эрики. Но теперь они повязаны кровью, теперь либо вместе, либо никак.

Закончив со сборами, команда погрузилась в экипаж и поехала в сторону Цирка. Сейчас было важно использовать все свои связи и возможности, чтобы максимально тихо выбраться из города. В бордель Вебер пошёл лично.

— Теперь ты — наш снайпер… — как-то задумчиво проговорил «Док», глядя, как Эрика держит винтовку.

— Люди уходят, люди приходят, — уклончиво ответила Эрика. — А куда Вебер намерен двигаться?

— В Чертоги Благословенной Леди, — буркнул Игги.

— Что это?

— Это база в горах. Тайная стоянка Крейсера Союза Колоний «Офелия».

— Никогда не слышала ни о чём подобном…

— Разумеется, ведь это очень секретное место. Мы можем только надеяться, что нас там примут, и позволят взойти на борт. Придётся торговаться с ними.

— Меня вряд ли просто так пропустят, — скептично хмыкнула Кайнди.

— Да, поэтому, пока мы едем, Вам, госпожа Кайндхарт, стоит подумать, на чьей Вы стороне, — заметил Рокассио.

— Забавный вопрос.

— Я ни к чему Вас не принуждаю, госпожа, — продолжил бородач. — Просто предлагаю подумать.

— Понимаю, я Вас ни в чём и не виню. Наоборот, я благодарна, что сейчас ещё жива и не сижу в карцере полицаев, благодаря вам.

— Не спать! — раздался голос Веба, выходящего из дверей борделя. — Игги, гони на Свалку, мы проедем через них. Заодно закупимся всем, чем нужно.

— Так точно, босс, — откликнулся мужчина. Веб на ходу вскочил в экипаж и они помчались по ночным улицам.

— Что выяснил? — поинтересовался Майзер.

— Нами, пока, не занимаются. Шпики сами себя обманули. Решив не придавать делу шума, они думали, что быстро возьмут Эрику. Наши рожи ещё не в розыске. Но к утру все будут подняты на уши. За это время нам надо как можно дальше продвинуться на север, к нашим друзьям из флота.

— А они согласятся взять нас?

— Зависит от нужд Союза, ты же знаешь.

— Терпеть не могу политику.

— Я тоже, но на ней можно заработать, если не щёлкать клювом.

— До них добираться трое суток, если будем гнать во всю прыть.

— Да, медлить нам ни к чему. На пути будет одна стоянка, там сможем поменять лошадь.

— Свалка! — известил Игги, сидящий за вожжами.

— Прекрасно, — Вебер приготовился раздавать указания. — Значит так, у нас больше ста тысяч. Этого хватит, чтобы скупить четверть рынка, но нам нужно только самое необходимое. Еда с запасом на четыре дня, тёплые вещи, в горах будет холодно, патроны в достатке, медикаменты, вещи первой необходимости. У нас сорок минут на все покупки. После этого встречаемся на выезде за пределы города, у ворот. Игги сторожит тарантас, Зиг, займёшься медициной и важными припасами, Эрика, на тебе еда и вещи, я иду за амуницией. Всем всё ясно?

Они покивали и разошлись. Эрика двинулась по торговым рядам в поисках палаток с одеждой и тряпьём. Пока она выбирала, в голове её крутились мысли о её собственном положении.

«Верно, теперь придётся выбирать. Выбирать друзей и врагов. И выбор очень неутешителен. Либо я соглашусь сотрудничать с Союзом, либо меня арестуют. Не факт, что Союз меня оставит в покое, но на них надежды больше, чем на допросы в имперской канцелярии. Простой и прагматичный выбор. Вряд ли с моей страной меня связывают какие-то клятвы и присяги. Скорее всего, в королевстве по мне уже провели панихиду и установили кенотаф в фамильной усыпальнице, рядом с отцом. Мне от них больше никакого толка. Союз — сомнительный союзник, ещё недавно я думала, что эта страна где-то далеко и вообще не имеет ко мне отношения, но лучше уж сомнительный союз, чем явный враг…» Её принятие решения было не очень долгим и довольно простым в силу выбора без выбора. Она не будет цепляться за глупый патриотизм, который приведёт её в могилу через ужасные пытки. Её идеал Родины был исковеркан достаточно, чтобы она перестала верить в него. Теперь она могла надеяться лишь на себя, и в её силах было бороться за жизнь, несмотря ни на что.

В назначенное время компания встретилась у ворот на Свалку и погрузила купленные вещи в тесный экипаж. Охрана, собранная из мордоворотов, открыла им путь, и компания Вольных Стрелков помчалась по дороге прочь из Дрёмме, в котором их уже ничто не держало.

Глава 3, после которой у Эрики нет пути назад.

— Стоять! — перед небольшой сторожкой стоял человек в гражданском. Он держал наготове какой-то массивный образец огнестрельного оружия, больше всего смахивающий на дробовик. Целясь почти в упор от бедра, он преграждал путь экипажу. Несколько его помощников стояли в стороне, также с оружием в руках.

Место это было глухим и пустынным. В горном ущелье, среди елей стоял небольшой домик, а дорогу преграждал шлагбаум с оборудованной пулемётной точкой. Что делает этот КПП в такой глуши — оставалось загадкой.

Вебер вышел навстречу сторожу и поднял руки вверх.

— Чего надо, здесь дальше завал, проезда нет, — громко известил охранник на имперском.

— Свои, — откликнулся альбинос на колонианском. Человек с оружием напрягся и ствол не опустил.

— Документы! — потребовал он. — И пусть все выходят, будет досмотр.

Эрика и её спутники вышли из экипажа, а другие постовые стали рыться в их вещах. Старший начал осматривать бумаги.

— Вебер Бернелли, колония Западная Ризия. Вольный Стрелок. Ты старший в группе?

— Да.

— Продолжим, — так он осматривал паспорта Союза Колоний каждого из группы. Однако на Эрике произошла заминка.

— Ваши документы, — потребовал человек.

— У меня нет.

— Пройдёте с нами, если хотите дальше, — сухо и без лишних вопросов проговорил проверяющий. — Что там с экипажем?

— Вещи, еда и оружие.

— Догадываюсь, что не макулатура, — буркнул человек. — Все идут на сверку отпечатков.

Их проводили в домик, где стали снимать отпечатки пальцев. В паспортах Союза были образцы отпечатков того, кому принадлежал паспорт. Вебер, Игги и Зиг сдавали отпечатки на проверку, а Эрику повели в отдельный кабинет. Она знала, что так будет, поэтому вела себя спокойно и без паники.

— Итак, — её усадили за стол, за которым сидел человек в чёрном мундире. Он начал на имперском. — Меня зовут Захария Линд. Я здесь, чтобы зарегистрировать Вас. Прошу, отвечайте на мои вопросы честно и предельно ясно. Всё понятно?

— Да.

— Представьтесь.

— Эрика Кайндхарт.

— Кайндхарт, — задумчиво повторил офицер, словно пробуя имя на вкус. — Это ведь не имперская фамилия.

— Я из Королевства Сфорца.

— Ясно. Социальное положение?

— Наследная графиня.

— Моё почтение, — натянуто улыбнулся человек в мундире. — Бежите из Империи?

— Да.

— Причина бегства?

— Поиск убежища.

— Почему не бежите в Королевство?

— Там для меня нет дома.

— Вот как, — задумался мужчина. — Давайте побеседуем более обстоятельно, — он достал из ящика стола чистый лист бумаги, и приготовился писать. — Начнём с самого начала. Причины Вашего появления в Империи?

— Военный и политический шпионаж, — бесстрастно отвечала Эрика.

— Прекрасно, — кивнул офицер. — Как долго?

— Полтора года.

— Весомо. Причины поиска убежища в Союзе?

— От меня отказались в Королевстве, оставив под угрозой в Империи.

— Как некрасиво, — кисло кивнул Захария. — Кто или что может подтвердить Ваши слова?

— Вебер Бернелли, он привёз меня сюда, сейчас он сдаёт отпечатки пальцев.

— Мы поговорим с ним, обязательно, — продолжал кивать офицер, ведя записи.

— Ваши планы в случае разрешения на получение убежища?

— Продолжать работу с группой господина Бернелли.

— Вид работы?

— Диверсионная и подпольная деятельность.

— Ясно…

Эрике продолжали задавать вопросы, на которые она спокойно отвечала. Часть ответов для неё подготовил Веб, часть она давала самостоятельно. В целом по виду Захарии было не понятно, доволен он ответами или нет. Этого человека было сложно описать даже в двух словах. Он был каким-то безликим и обыкновенным. Его скучающая, совершенно незаинтересованная мина не выражала ни злобы, ни расположения, его голос оставался ровным и серым, что бы он не спрашивал. Лишь иногда какие-то оттенки эмоций изменяли его лицо на секунду, но это сразу проходило. Он всё записывал и записывал на новые листы бумаги ответы Эрики. Где-то через час он собрал листы в стопку, утряс их над столом в ровную стопку и убрал в папку.

— Прошу прощения, госпожа Кайндхарт, но решение по вопросу Вашего прохода на территорию Союза будет решён завтра утром. До этого времени Вы остаётесь на территории КПП под охраной. Прошу прощения за неудобства.

— Всё в порядке, — спокойно ответила Эрика и подставила руки. Офицер удивился.

— Нам нет нужды заковывать Вас в кандалы, особенно, учитывая Ваше привилегированное положение. Охрана проводит Вас в отведённое помещение.

Её вывели из кабинета, и провели в небольшую камеру за решёткой. Там она устроилась на койке, уставившись в потолок, не имея желания делать что-либо.

Вебер вошёл в кабинет. Тут было чисто, скромно и не очень светло. За столом сидел офицер в чёрном мундире и рассматривал листы в папке. Когда альбиноса усадили за стол, человек отвлёкся от папки и посмотрел на него.

— Здравствуйте, меня зовут Захария Линд. Я хочу поговорить с Вами, господин Бернелли, о человеке, что собирается пройти дальше вместе с Вами. Вы понимаете о чём я?..

***
На следующий день Эрику разбудил стук по решётке ей камеры. Сонно открыв глаза, девушка поднялась с койки и зевнула, глядя на охранника. Преимущество искусственного глаза было в том, что он не замыливался и не слезился от яркого света, поэтому спросоня вещи сразу выглядели чётко.

— Эрика Кайндхарт, Вас вызывает офицер пропускной службы.

— Хорошо, — устало ответила она, направляясь вслед за охраной.

Она снова оказалась в этом кабинете перед человеком без лица.

— Доброе утро, госпожа Кайндхарт. Надеюсь, Вы хорошо спали.

— Спасибо, офицер Линд, — на её лице скользнула натянутая улыбка. Ей было исключительно всё равно, что там думает этот человек о её сне.

— Ваше желание найти убежище на территории Союза было удовлетворено военной администрацией флота Союза по месту Чертог Благословенной Леди. Сейчас Вы будете обязаны сдать отпечатки пальцев для удостоверения эмигранта. После этого Вы можете продолжить путь. Добро пожаловать в Союз, — в кабинете раздался лязгающий стук печати, которую офицер поставил в папке.

— Спасибо, офицер, — на этот раз Эрика улыбнулась искренне.

— Находясь на территории данного военного объекта, Вы обязаны подчиняться правилам пребывания на военных объектах, а также законам Союза Колоний. В случае нарушения этих правил к Вам будет применено уголовное наказание, предусмотренное законами Союза Колоний, — он протянул Эрике небольшую брошюру, которая оказалась сводом правил и законов для ознакомления. — Кроме того, оповещаю Вас о том, что Вы сейчас подчиняетесь господину Бернелли, как лидеру диверсионной группы общества «Вольные стрелки». Ваша группа подчиняется коммодору Воздушного Флота Союза Генриетте Максимиллиан и приписана к отряду специальных операций Крейсера Союза «Офелия».

— Ясно, — Эрика не до конца поняла, что означает весь этот поток подчинения и званий, но решила, что уточнит у Веба при случае.

— Я Вас не задерживаю, идите получать удостоверение, — Захария Линд указал на дверь. Кайнди не стала его задерживать, и отправилась проходить все формальные процедуры. Её прошлое оставалось за спиной, а впереди маячило новое будущее.

После получения удостоверения, девушка вышла из домика и встретилась на улице с Вебером и ребятами. Они как раз готовили экипаж к продолжению пути.

— Поздравляю, госпожа Кайндхарт! — радостно прокричал «Док».

— Мои поздравления, — поддержал его Игги.

— Спасибо, — улыбалась Эрика, радостная увидеть знакомые лица. Вебер остался спокоен.

— Ну, не так сложно, как это кажется, — легко бросил он.

— У меня остались вопросы.

— Догадываюсь, я отвечу на все, когда мы тронемся. Здесь уже рукой подать, но я не думаю, что кто-то из нас хочет провести тут лишнее время, — кивнул альбинос, закрепляя хомут на лошади. Через пятнадцать минут, они отъехали от пропускного пункта. Дорога здесь была на удивление хорошей, намного лучше, чем была раньше. Видимо, Союз не один месяц обустраивал то место для своей тайной базы.

— Итак, — начал Бернелли, когда они стали трястись по дороге. — Я готов ответить на вопросы.

— Для начала расскажи, куда мы направляемся, и что там будем делать? — попросила Эрика.

— С удовольствием, — кивнул мужчина. — Мы направляемся на борт крейсера «Офелия». И мы будем выполнять роль команды для проведения специальных операций.

— Разве у флота нет никого, кто занимался бы этим? — удивилась Кайндхарт.

— Нет, таких специалистов у них в данный момент нет. Я предложил им услуги по выполнению особых заданий, в которых требуется действовать тихо и аккуратно. Без привлечения внимания к Союзу.

— Но ведь мы будем работать на Союз…

— Верно. А теперь позволь объяснить тебе ситуацию. Союз, как ты знаешь, объявил о своём нейтралитете в Войне, но это вовсе не значит, что он будет его придерживаться. Союз будет проводить свои дела во всём Старом Свете, но так, чтобы ни Королевство, ни Империя не смогли предъявить ему Casus Belli на основании нарушения нейтралитета. Понимаешь о чём я?

— Мы будем выполнять задания Союза, но, если провалимся, то всё спишут на то, что мы — просто бандиты или наёмники… — размышляла Эрика вслух. — Союз отречётся от нас, и выйдет чистеньким…

— В целом так, за одним исключением. От нас никто не отречётся. Союз, в отличие от Королевства, не бросает своих. Да, Союз скажет, что он тут не причём, но потом будет добиваться нашего возвращения на территорию Нового Света под угрозой объявления войны за жизни своих граждан.

— Но какой смысл?..

— Выгодная позиция. Намного выгоднее самим угрожать войной кому-то, чем испытывать угрозы в свой адрес.

— Хитро, — признала Эрика. — Но почему Союз хочет соблюдать нейтралитет, если может угрожать войной?

— Я думаю, что он не хочет повторять ошибок Королевства и Империи. Не хочет увязать в окопах на чужой земле, тратить людей. В Союзе очень ценят своих граждан и не допускают их ненужной гибели. Отец-Основатель не одобрял бессмысленное кровопролитие, если можно победить тихо и без крови.

— Я лишь отдалённо знакома с историей Союза. Отец-Основатель — это ведь просто человек, который поднял колонии на войну за независимость…

— Ты не понимаешь. Отец-Основатель — это символ нашей веры в нашу независимость и силу. Он — духовный наставник, лидер и учитель. Ты удивишься, если узнаешь, что изначально он был просто миссионером. Потом он написал Книгу Добродетелей, в которой изложил моральные принципы для общества. Он проповедовал своё учение в колониях, что подняло людей на борьбу против тирании держав Старого Света. Так произошла Освободительная Война. Сам Отец-Основатель никогда не был лидером в этой войне, он был только символом борьбы за справедливое общество и свободу.

— А ты веришь в него, Веб? — поинтересовалась Эрика.

— Я верю в принципы добродетели, которые он написал для людей. Я не праведный сын Отца, но по мере сил я стараюсь следовать его заветам.

— Ты не похож на религиозного человека…

— Вера в Отца — это скорее кодекс морального поведения, чем поклонение или культ.

— То есть, не обязательно поклоняться и молиться?

— Нет, каждый имеет на это право, но вовсе не обязан, — пожал плечами наёмник. — Тебе ещё предстоит столкнуться с нашими священниками и богословами, я думаю. И они с радостью расскажут тебе подробности учения Отца.

Между тем, они достигли входа в горный массив. Здесь их встречала новая охрана. Также в гражданском, но с повязками на руках. На этих отличительных повязках стоял знак латной перчатки, сжимающей меч. Снова последовала проверка документов, с которой уже не было проблем.

Пройдя КПП, экипаж въехал в пещеру. Тут было достаточно светло из-за света электрических ламп, потрескивающих над потолком. Повсюду виднелись ответвления в соседние галереи, проходы и посты охраны.

— «Латники». Понятно, кто взял на себя эту работу, — пробормотал Веб про себя. Он осматривал место, в котором не было с того момента, как прибыл в Старый свет. Именно тут он сошёл с борта контрабандного корабля и отправился в свободный полёт. И вот возвращение домой. На островок Родины.

— Мы сразу на корабль? — поинтересовался Игги, сидящий за вожжами.

— Нет, сначала к нашим, надо выказать уважение. Да и вообще узнать новости, — ответил Бернелли, и скоро они свернули в один из перпендикулярных проходов.

— Мы едем к Стрелкам? — уточнила Эрика.

— Именно, — кивнул Белый Веб. — Тебя надо зарегистрировать, кстати. Это сильно упростит жизнь.

— А Стрелками могут становится все, кто захочет?

— Да, тебя занесут в списки Вольных Стрелков и дадут удостоверение, оно помогает решать некоторые вопросы.

Проехав по галереям ещё полчаса, они остановились в большой зале, в которой были выстроены подобия зданий, тесно ютящихся в ограниченном пространстве. Оставив экипаж на въезде в каверну, Эрика и Вебер пошли мимо построек в направлении наиболее обустроенной части, Игги и Зиг отправились по своим делам раздельно.

— Белый Веб! Какими судьбами! — раздался возглас со стороны. Обернувшись, мужчина увидел, как к нему идёт его старый знакомый. Мужчина примерно его возраста одетый ярко, как на карнавал. Старый знакомый, Михаэл Залевски.

— И тебе привет, дружище! — они радушно встретились и взяли друг друга в объятья.

— Возвращение блудного сына! — возвестил здоровяк громогласным басом. — Это событие века!

— Не преувеличивай, Залевски, — отмахнулся альбинос. — Просто по работе.

— А как же ещё! Ты у нас человек деловой, серьёзный! Крупная рыба на крючке, а?

— И не говори, поймали меня за самые жабры, — отшутился наёмник.

Эрика смотрела за этим разговором с некоторым интересом. До этого момента она совершенно не знала других Стрелков, кроме компании Вебера, поэтому ей было любопытно узнать, какие они бывают вообще. Как оказалось, у них нет стиля в одежде, у них нет официальных приветствий или ритуалов, а сами они, вроде как, большая семья, в которой многие друг друга знают. И этот человек, которого Вебер назвал Залевски казался ей смешным, простоватым и несерьёзным детиной в два метра ростом, с сильным запахом чеснока изо рта и многодневной щетиной. Между тем, разговор наёмников продолжался.

— Как твои ребята, а? Все целы? — интересовался Михаэл.

— Да вот… — Вебер неловко покачал рукой в воздухе, показывая, что ситуация не простая, но объяснять он не хочет. — У нас новый снайпер…

— Понимаю, всякое случается. А хороший человек? Кто-то из наших?

— Ах да, Михаэл, это — Эрика Кайндхарт, — представил их Веб. — Эрика, — мой друг, Михаэл Залевски. О его достоинствах можно долго, а о недостатках не будем.

— Очень приятно, — кивнула Кайнди с лёгкой улыбкой, ловя завороженный взгляд мужчины на своём протезе.

— Вы просто…уникальны, барышня, — не сразу нашёлся со словами тот. — Но Вебер всегда отличался особенным вкусом в выборе напарников.

— Он умеет делать особые предложения, — откликнулась рыжая.

— Друг, а ты не скажешь, кто у нас гильдмейстер в Чертоге? Как и раньше? — решил сменить неловкую тему Вебер.

— А это…Старина Шэди отправился искать счастья, надоела ему рутина. Так что на его месте сейчас Джон Трепник. Нормальный мужик, из стариков.

— И чего им не сидится в Союзе?

— Ну, говорят, что старый тигр опаснее молодого.

— Это точно. Ладно, нам надо зайти к Трепнику, чтобы утрясти некоторые дела, а потом за работу.

— Что?! И даже не выпьем за встречу?!

— Чёрные мундиры, Миха, они ждать не любят.

— О! Опять ты ввязался в серьёзную заваруху, — закатил глаза Залевски. — Смотри, не получи дыру в башке.

— И тебе не хворать, бывай, дружище!

Обменявшись рукопожатием, Вебер и Залевски расстались, Эрике поцеловали ладонь в знак большого уважения. Хотя Вольные Стрелки напоминал сброд наёмников и бандитов, они не были лишены какой-то романтики и пиетета. По крайней мере, женщин они уважали.

Далее путь пары проходил без встреч и знакомств. Перед домом, который занимал гильдмейстер, они остановились и попросили аудиенции. Видимо, дел тут было не много, потому что их сразу пропустили. В тесном помещении, которое можно было назвать рабочим кабинетом, сидел суховатый старик лет пятидесяти и смотрел в бумаги. Выражение его лица говорило о том, что он крайне недоволен тем, что видит, и желает поскорее избавиться от этой макулатуры.

— Добрый день, господин Трепник, — вежливо поздоровался Вебер, проходя ближе.

— Добрый день, молодой человек. Чем обязан?

— Вебер Бернелли, Вольный Стрелок, Западная Ризия, — представился альбинос. — У меня к Вам одно дело и один насущный вопрос.

— А, господин Бернелли, — старик оторвался от бумаг и посмотрел на мужчину. Несмотря на то, что выглядел собеседник немолодо, взгляд у него был ясным и острым, как у орла. В сухопаром и небольшом теле дремала большая сила, которая лишь ждала повода выйти наружу. — Да, Флот присылал запрос на Вашу работу. Группа специальных операций на крейсере «Офелия». Долгосрочный контракт с помесячной оплатой на четыре персоны. С этим никаких проблем. Что-то ещё?

— Да, с вашего позволения, в группу входит один человек, не являющийся Вольным Стрелком. Можно было бы как-то исправить это дело?

— Кто именно?

— Эрика Кайндхарт, снайпер, завербована на территории Империи, — Эрика вышла вперёд.

— Добрый день, господин Трепник, — она кивнула.

— Хм, — он изучающе стал разглядывать девушку. — Вы винтовку в руках когда-нибудь держали?

— Я прошла курс специальной военной подготовки при школе разведки, — натянуто улыбнулась Эрика. — Снайперская работа — это мой основной профиль.

— Можете повесить грамоту себе на стену, барышня, — цыкнул старик. Эрика сдержала раздражение и проглотила эту грубость.

— Господин Трепник, я лично видел её в деле, она стоит того, — поспешил уладить дело Веб.

— Может быть да, а может быть и нет, — пробурчал этот сердитый дед. — Чего конкретно от меня нужно?

— Зачислить её в ряды Стрелков, — развёл руками альбинос.

— И всё?

— И всё.

— Ну, мы — Вольные Стрелки, у нас нет разделения по месту рождения и прочим вещам. Наши принципы — профессионализм и чистая работа. Вы это понимаете, девушка?

— Да.

— Ну, и она всё равно включена в договор о работе на Флот, — Джон Трепник почесал затылок. — Так что, по факту, она уже считается Стрелком. Дайте мне пару минут.

Он отвернулся к печатной машинке, вложил в неё бланк удостоверения и стал вбивать в него данные, задавая соответствующие вопросы. Закончив, он отправил Эрику сделать фотографию. Просидев в здании гильдии час, она, наконец, получила удостоверение Вольного Стрелка. Распрощавшись с господином Трепником, пара вышла из домика.

— А сейчас мы вооружимся чем-то посерьёзнее, чем эти имперские игрушки, — Вебер с довольным видом размял спину.

— Например? — Эрика никогда не сталкивалась с оружием Союза, поэтому это заявление её заинтриговало.

— Например тяжёлые пистолеты и… — тут альбинос выразительно улыбнулся. — бронебойные винтовки. Ты оценишь, я тебе обещаю. Идём!

Он направился к одном из бараков, у которого стояла вооружённая охрана с повязками на руках. Каждый из этих воротил был в полтора раза массивнее Вебера, а серьёзная экипировка охраны не настраивала на шутки. Но Веб махнул им рукой. Старший из наряда не оценил его дружелюбия и выставил перед собой ствол какого-то тяжёлого крупнокалиберного пулемёта.

— Привет Стальной Перчатке! — бодро поздоровался Белый Веб. — Солдат спит — служба идёт?

— Чего тебе надо, белобрысый? — хмуро глянул на него мужчина, тыкая в грудь дулом оружия. — Это режимный объект.

— Свои-свои, — Вебер достал удостоверение Вольного Стрелка и предъявил его охране. Эрика поняла, что стоит сделать то же самое.

— Висельник, — пробубнил себе под нос охранник, Веб только криво ухмылялся. Затем подошла очередь Эрики. Мужчина долго вглядывался в её лицо, явно захваченный видом протеза. Эрика смотрела на него в упор, выжидая, пока пройдёт проверка. Человек подумал и также тиходобавил себе под нос. — Чёрт знает что… — однако, документ вернул и отошёл с дороги, пропуская пару на склад оружия.

— Кто эти ребята? — поинтересовалась Эрика, когда за ними закрылась дверь.

— «Латники». Корпорация, которая специализируется на охране режимных объектов. Самые лучшие в своём роде. И у нас с ними что-то вроде… — Веб задумался, подбирая слово. — Соперничества. Дело в том, что Вольным Стрелкам чертовски часто приходится проникать на объекты, которые охраняют «Латники», без пропуска. Все всё понимают — мы работаем, они работают. Но и у нас, и у них есть повод не любить друг друга. Я отношусь к этому просто, а этот громила, видимо, не любит нашего брата. Ладно, — Вебер тряхнул головой и направился к столу, за которым сидел завскладом. — Давай займёмся интересным.

— Пришли подобрать себе арсенал? — кладовщик уже обратил на них внимание и только ожидал, когда ему дадут слово. — Вольные Стрелки, как я понимаю. Что интересует?

— Пистолеты и винтовки.

— Замечательно. Что-то есть с собой?

— Да, имперское.

— Всегда сгодится, посмотрим на состояние.

— Не томи, друг, — Вебер казалось дрожал от нетерпения. Завскладом это видел, и сразу повёл их к секции, где хранилось оружие.

Тут на стеллаже покоились пистолеты. Большие, больше, чем обычные, просто огромного калибра для такого оружия. Эрика впервые видела что-то подобное. Между тем, завскладом интересовался на профессиональные темы.

— Какие предпочитаете?

— Стреляю с двух рук, — охотно пояснял альбинос. — Нужен пистолет, желательно «Экзорцист» с магазином на 9 патронов. И более лёгкий автоматический «Прелат» с магазином на 12 патронов.

— Понимаю, — кивнул собеседник. — Прекрасно понимаю. Что-то мощное и что-то для стрельбы короткими очередями. Это у нас есть, — он достал с полки ящик, в котором покоилось оружие. Вебер открыл его, и перед ним предстал крупнокалиберный пистолет из воронённой стали. На лице наёмника воцарилась блаженная улыбка. Эрика с интересом смотрела, как он берёт в руку оружие, взвешивает, присматривается, а затем возвращает на место. И делает это всё одной рукой и так легко, словно это не представляет никакого труда.

— Кайнди, иди сюда, ты такого никогда не видела, наверное, — подзывает её Белый Веб.

— Признаться, я, действительно, никогда не видела оружие Союза.

— Да, он обладает просто огромной мощью, — кивнул Стрелок.

— И ты сможешь стрелять из него, держа в одной руке?

— Ты сомневаешься? — усмехнулся тот.

— А отдача?

— Почти никакой. Только сам вес оружия, — хитро улыбнулся Вебер. — Ты знаешь, что такое двухступенчатый патрон?

— Нет.

— Это технология, на которой основано почти всё огнестрельное оружие Союза, — Вебер достал патрон из коробки и продемонстрировал Эрике. — Смотри. Когда я нажимаю на курок, боёк надкалывает капсюль. Однако, заряд пороха в гильзе нужен лишь для того, чтобы провести патрон по каналу ствола, придав ему первичный импульс. Через считанные доли секунды, срабатывает заряд замедленного действия, который и придаёт снаряду основной импульс, но происходит это уже в полёте. Патрон спроектирован так, чтобы этот импульс был направлен строго в одном направлении и позволял снаряду попасть в цель. Таким образом отдача при стрельбе минимизируется, а калибр увеличивается…

Эрика осмотрела представленный патрон. В целом, она поняла принцип действия этого механизма. И он был и впрямь оригинален. Если в тяжёлом пистолете не будет той мощной отдачи, как при стрельбе обычным патроном, то стрелок только выиграет от этого.

— А винтовки работают по такому же принципу? — уточнила она.

— Винтовки, пулемёты. Даже танковые орудия, — кивнул Вебер. Он был явно доволен тем, что рассказал об этом. — Обычный унитарный патрон мы используем намного реже. В основном в дробовиках

— Вы возьмёте это оружие? — вмешался в беседу кладовщик.

— Да, беру. А также запчасти и набор для обслуживания, — кивнул Вебер. — И патроны, разумеется.

— Конечно.

— А теперь нам хотелось бы посмотреть на винтовки.

— Разумеется, пройдёмте.

Они пошли по складу мимо полок, лотков с деталями и самым разным вооружением. Тут были и имперские модели, и неизвестные пушки Союза, и даже королевские образцы. Трудно было представить, сколько всего хранилось на этом складе, который частично утопал в пещере. Но вот они подошли к полкам с длинными коробами, в которых покоились и ждали своего часа винтовки.

— Что-то конкретное желаете рассмотреть? — тоном экскурсовода поинтересовался завскладом.

— М-м-м, Эрика?

— Да?

— В Союзе есть несколько винтовок, которые отличаются по показателям и предназначены для разных целей. Тебе виднее, в каком стиле ты работаешь.

— Так, — Эрика задумалась. — Ну, винтовка должна быть подъёмной, чтобы я смогла менять позицию достаточно быстро. Хорошая кучность стрельбы и дальность. И так, чтобы я могла вести огонь не только с упора, но и без него.

— Хм, — Вебер задумался. — А что на счёт пробития бронированных целей? И что ты предпочитаешь — полуавтоматические винтовки или с ручной перезарядкой?

— А у нас будут бронированные цели? — с сомнением уточнила девушка. — Если про перезарядку, то лучше ручная. Это медленнее, но снайпер никуда не должен спешить, а останавливающая сила и точность у таких винтовок выше.

— Надо быть готовым ко всему, — философски рассудил Веб. — Мы пока не знаем, куда нас закинут, и, кто будет нашим противником.

— С Вашего позволения, господа, думаю, что девушке подойдёт «Рапира», — снова влез в обсуждение кладовщик. Он достал с полки ящик и раскрыл. Перед Эрикой была винтовка. Длинная, несколько массивнее привычных имперских и королевских образцов, магазинное питание, но ручной затвор, ствол выполнен так, что на него можно установить прицел, есть крепления для ремня. Если бы не особенности патронов, то Кайнди могла бы сказать, что это довольно простая и понятная ей винтовка. Она осторожно взяла её в руки и подняла. Попробовала прицелиться, замерла в такой позе на время, покачала оружие в руках, желая ощутить его вес. Да, эта винтовка была тяжелее тех, с которыми она сталкивалась до этого. По ощущениям она была тяжелее, чем имперская В-14, но легче, чем королевское противотанковое ружьё того же калибра. «Видимо, дело в устройстве патрона. На ствол не оказывается таких нагрузок при выстреле, и его облегчают…»

— Как Вам, девушка? — поинтересовался завскладом.

— Пока не понятно, но не так плохо, — протянула она. — Скажите, есть версия карабина?

— Нет, это полноценная винтовка. Как говорил Ваш спутник, ускорение придаётся патрону в полёте, поэтому оружию требуется такой длинный ствол.

— Чудесато. Пока не попробую её в деле, сказать что-то будет сложно, — заметила Кайнди. — По весу она вполне подходит, как я понимаю, на неё можно устанавливать прицелы. А сколько патронов в магазине?

— Восемь.

— Неплохо. Но надо пробовать.

— Если хотите, можем пройти в зал для стрельб, — предложил человек.

— Да, хочу.

Они прошли в довольно просторный тир. Завскладом подал несколько магазинов, и Эрика зарядила винтовку. Ей определённо понравилось, как плавно и легко движется затвор, а оружие принимает патроны без особого нажима. Затем она надела наушники и прикинула расстояние до цели, встав в стойку для стрельбы без упора. Вебер и кладовщик внимательно смотрели за её движениями.

«Какая женщина…Если бы меня кто попросил дать натурщицу для памятника женщине-наёмнику, то я бы выбрал именно её в этой стойке…» Веб в который раз поймал себя на мысли, что любуется Эрикой за работой. В неё проявлялся особый шарм, когда она бралась за дело серьёзно. Этот взгляд направленный точно в цель, это спокойствие на грани с отчуждённостью, этот холодный блеск протезированного глаза, который, несмотря на искусственность, словно светится жизнью. И тут она плавно давит на крючок. Выстрел! Вебер слышит его приглушённо через наушники и не отрывает взгляда. Эрика передёргивает затвор быстро и снова встаёт в стойку для стрельбы. «Похоже, она неплохо чувствует оружие и его динамику…Хотя держит его впервые…Немного практики, и она будет владеть им от и до…»

Кайнди практически не ощутила той отдачи, какая должна была быть. А небольшая вспышка перед лицом была настолько быстрой, что даже не ослепила. Передёрнув затвор, она сделала ещё несколько выстрелов подряд, пока не опустошила магазин. Посмотрев на винтовку ещё раз, она покачала её в руках и сняла наушники.

— Что скажете? — с любопытством поинтересовался завскладом.

— Приятная вещь. Я думаю, что её стоит взять…

— Ты совсем не хочешь посмотреть на тяжёлые винтовки? Кто знает, для чего они могут понадобиться… — предложил альбинос.

— А мы можем себе это позволить?

— Мы оснащаемся за счёт Флота. В этот раз наниматель оплачивает расходы на амуницию.

— Тогда, стоит взглянуть.

— На складе осталось несколько винтовок марки «Раскаяние» и «Исповедь».

— Веб, у всего оружия Союза такие пафосные названия?

— Нда, — усмехнулся Стрелок. — Наши оружейники часто получают заказы от Синода, поэтому это так.

— Ладно, расскажите про эти образцы.

— Ну, — кладовщик задумался. — «Раскаяние» относится к классу сверхтяжёлых винтовок. В отдельных школах оружия его считают противотанковым ружьём. Большой калибр, несколько видов патронов для разных целей. Она очень дальнобойная и мощная, но подразумевает стрельбу только лёжа. К тому же, она много весит, что делает её неповоротливой.

— А «Исповедь»?

— Эта винтовка сравнительно легче. Калибр чуть больше, чем у «Рапиры», она легче предыдущего образца, стрелять можно в любом положении с упора, но бронебойные патроны легко берут легкобронированные цели.

— Я думаю, что эта подойдёт больше. Хотелось бы её попробовать здесь.

— Да, конечно, я сейчас схожу. А «Рапиру», я так понимаю, стоит отложить с полным комплектом амуниции?

— Да, а какие прицелы для неё имеются?

— На неё устанавливают шестикратные и четырёхкратные прицелы. Если уж вы здесь от Флота, то я думаю, что можете позволить себе оба.

— Да, вполне. И ремень для переноски обязательно.

— Непременно, я скоро вернусь.

Завскладом ушёл, а пара наёмников осталась в тире. Вебер из интереса посмотрел на результаты стрельбы Кайнди. Что и говорить, до такой ювелирной точности Козетте было далеко.

— А ты можешь целиться с помощью протеза? — поинтересовался он.

— Да, я стреляю с обеих рук. Просто обычно для успеха хватает прицела и способностей обычного глаза. Механическим в это время я смотрю на общую картину и улавливаю новые цели.

— Удобно. Должен сказать, что твои способности потрясают.

— Стрельба в тире — это не демонстрация уровня. Просто тренировка.

— Да, бой — это совершенно другое. У тебя точно будет шанс выложиться на полную.

— Жду не дождусь, — на лице Эрики воцарилась сладкая, но злая улыбка, значение которой ускользнуло от понимания Вебера. Но Эрика не впервые показывала, что недооценивать её не стоит.

Вскоре в зале снова показался завскладом с большим ящиком в руках. Из него он достал по истине серьёзное оружие, которое поначалу даже испугало Эрику своим масштабом. Но, опробовав его на деле, она поняла, в чём огромное преимущество двуступенчатого патрона. При поражающем калибре оружия, она всё ещё могла выдерживать отдачу, которая в оружии Королевства и Империи была бы просто невыносимо сильной. При этом, патрон был сконструирован так, что не терял равновесия и баланса в полёте, Хотя разброс был всё равно больше, чем она ожидала. Эрика одобрила выбор винтовки.

— Что ж, теперь, я думаю, можно пройтись по остальным местам, собраться, так сказать, — заключил Вебер, когда они заполнили бумаги на получение единиц оружия. Но уйти они не успели, потому что в помещении показалась странная фигура.

Это был человек среднего роста, закованный в какой-то удивительный доспех. Его торс прикрывала кираса, ноги были защищены щитками, а на руках вместо перчаток были манипуляторы. Один из них выглядел, как огромная клешня с тремя острыми захватами, второй являлся полотном циркулярной пилы. Эрика глядела во все глаза на эту монструозную конструкцию.

— Госпожа Кайндхарт! — раздался приглушённый голос из-под стальной маски шлема. Рука человека оставила манипулятор клешни, и подняла забрало. Перед ними был «Док».

— Привет, Зиг, тоже снаряжаешься? — уточнил Веб.

— Так точно, Босс. Решил взять «Анафему» с дополнительными модулями.

— Что это? — скептически поинтересовалась Кайнди, выгибая бровь.

— О! Госпожа Кайндхарт, в Союзе для тяжёлых и рискованных работ созданы различные доспехи манипуляции. К примеру, для рабочих заводов или лесорубов. А это — многофункциональный боевой доспех модели «Анафема». Он предназначен для оказания поддержки в бою. Скажем, для преодоления препятствий под огнём. Или для оказания первой помощи. Всё зависит от выбранных модулей. Сейчас Вы видите скорее инженерную сборку — гидравлическая клешня и циркулярка. Этот доспех является наиболее универсальным, так что я предпочту взять его с собой.

— Очень хорошо, «Док», только не затягивай. Через четыре часа мы должны взойти на борт с вещами, — напомнил Вебер.

— Нет проблем, я уже точно всё подобрал. До встречи, госпожа, — Зиг помахал клешнёй и скрылся за одной из дверей.

— У Флота большие планы, как я понимаю, — с хитрецой заметил завскладом, который уже сидел на своём месте. Альбинос на это ничего не ответил, словно совершенно не слышал этих слов.

Пара попрощалась с завскладом и вышла из хранилища. Они прошли мимо «Латников», которые проводили их настороженными взглядами и направились в сторону обычных пещерных построек.

Всё тут было достаточно хорошо оборудовано и представляло из себя маленький город. Свет здесь был электрическим, хотя и немного тусклым, а здания представляли из себя не только жилые постройки, но и магазины, бары и даже небольшие мастерские.

— Что я думаю, — довольно решительно начал Веб. — Я думаю, что стоит разжиться вещами. У нас есть немного тёплой одежды, её стоит сохранить, но для повседневного ношения нужно что-то ещё. У тебя ведь всего один комплект.

— Это верно.

— Денег у нас полно. Причём имперских. Их тут принимают, хотя и по высокому курсу. Но на несколько комплектов нам точно хватит.

— Наверное, — Эрика задумалась. События последних дней были настолько головокружительными и быстрыми, что ей сейчас хотелось просто отдохнуть от всего и не думать ни о своей судьбе, ни о чьей бы то ни было ещё.

— Давай просто прогуляемся по местным магазинам. Если что-то понравится, купим, — с улыбкой предложил Бернелли.

— А давай, — выдохнула Кайнди. В кой то веки она могла себе позволить побыть обычной девушкой, которая ходит по магазинам в поисках приятных мелочей. Без всяких задних мыслей она взяла Вебера под руку, и тот, не говоря ни слова, повёл её гулять среди небольших строений в пещере.

На протяжении оставшегося времени они гуляли по разным местам этого странного места, заходя в разные здания, общаясь с людьми. В одном магазинчике одежды они прикупили Эрике красивый костюм из узкой юбки и пиджака. Такие вещи были для девушки в новинку, но Веб уговорил её на покупку, сказав, что в Союзе женщины не обязаны прятать ноги, а в моде часто бывают разные цвета. Купленные вещи были зелёного цвета с изумрудным оттенком. Потом они заходили куда-то ещё, были в баре, где, правда, ограничились кофе. Эрика оценила, что это был довольно дорогой кофе из Союза, но на вкус это был лучший кофе из всех, что она пробовала в жизни. Их оставшиеся часы до перехода на борт «Офелии» текли в лёгком наслаждении жизнью и удовольствиях обычных людей, которые они могли себе позволить. И, когда пришло время, Эрика с грустью села в их экипаж, который снова понёс их по длинным галереям к причалу крейсера.

В причальной каверне было светло, как днём, из-за пробивающегося сверху солнца. Сама пещера была просто громадной по своим размерам, но даже в ней было тесно от вида просто колоссальной фигуры воздушного корабля, который занимал тут три четверти пространства.

Крейсер типа Благословенная Леди «Офелия» возвышался над всеми тут на сорок метров. А в длину он был не менее 100 метров. Закованный в тяжёлые бронелисты, грозящий со своей высоты орудиями главного калибра в башенных установках. Да, корабль впечатлял. Конечно, она уже видела военные корабли Королевского флота, но в основном в отдалении. Бывать на таком настоящем ей приходилось впервые. На территорию Империи она прибывала по земле в полном соответствии со своей легендой о беглом дворянстве, которое было недовольно политикой короля. Интересным было то, что эта легенда была так мастерски распространена по всей стране, что переход через линию фронта представлял именно бегство.

В причальной каверне сновали люди, раздавались крики, звучал шум кранов и механизмов, готовящих этого гиганта к полёту. Всё вокруг было приготовлено к тому, чтобы уже через час эта махина поднялась в воздух.

На входе их сразу задержали люди в чёрных мундирах. Эрика поняла, что эта форма в Союзе принадлежит флоту, и все флотские чины носят чёрное. У них проверили документы и вещи, а затем тщательно проинструктировали, куда надо направляться, чтобы взойти на борт. Эрике тут уделили не больше внимания, чем всем остальным. В суете военного объекта никому не было дела до разглядывания особенностей внешности.

Проделав путь по причалу, они поднялись на лифте и, пройдя очередной досмотр, наконец попали в чрево гиганта.

Изнури корабль представлял собой лабиринт коридоров и переходов с герметичными дверями, лестницами и лифтами. Несколько матросов развели Вольных Стрелков по их каютам. По пути им ещё раз разъяснили их положение на корабле и внутренний распорядок. Все члены группы особых операций значились на борту офицерами, причём Вебер считался лейтенантом, а все остальные — энсинами. В связи с этим, у них было право ходить в кают-компанию для офицеров и офицерскую столовую, а также доступ в некоторые части корабля, закрытые для матросов. Однако, особый статус команды, который обособлял её от остального экипажа, создавал и ограничения, которые также распространялись на пребывание в некоторых отсеках в определённое время. В остальном же, Вебер и ребята находились тут на правах пассажиров, то есть были избавлены от ежедневных нарядов и не участвовали в процессе полёта или ведения воздушного боя. Кроме того, им было сказано, что скоро коммодор Максимилиан захочет встретиться с ними.

Проводив Стрелков к их каютам, которые были персональными и располагались в кормовой части корабля, матросы удалились. Эрика прошла в свою каюту. Сюда уже были доставлены её вещи за исключением оружия, которое, как ему и положено, хранилось в арсенале и было доступно только во время операций. Каюта представляла из себя небольшую комнату, скорее уютную, чем нет, хотя и обставленную с крайним аскетизмом. Здесь всё было просто и без преукрас. Была кровать, а не просто нары, был шкафчик для вещей и стол для письма, на котором была прикрученная лампа, стул, который в отличие от кровати не был прибит к полу намертво. А вот иллюминатора в каюте не было. Они были лишь на внешних уровнях палуб. Сам корабль состоял из секций, которые были выстроены вокруг огромного газового баллона, поднимающего аппарат в воздух. Также, в центральной части находилось машинное отделение, приводящее в движение винты. Палубы и отсеки выстраивались вокруг этого ядра и имели разные уровни по высоте и приближённости к центру. Стрелки жили в соседних каютах в кормовой части корабля в центральном отсеке четвёртой палубы. То есть, они были наиболее удалены от бортов корабля и находились почти на самом верху корпуса, если не считать надстроек. Кроме того, «Офелия» была несущим крейсером, который имел небольшую полётную палубу и внутренний ангар для пары геликоптеров, способных выполнять транспортные функции. Первое впечатление, которое Благословенная Леди произвела на Эрику, осталось весьма сильным. Трудно было представить, что это даже не самый крупный корабль Союза, который курсирует над Старым Светом и влияет на расстановку сил в Войне. Обдумывая это, а также размышляя о текущем положении, Эрика легла на кровать и задремала.

Она проснулась от стука в дверь каюты. Судя по ощущениям, они были уже в воздухе, и корабль поднимался над горами, выбравшись из своего убежища. Поднявшись с койки, и поправив одежду, она разрешила стучавшему войти.

— Госпожа Кайндхарт, Вас вызывает коммодор Максимилиан, пройдите в его каюту! — чеканно отбарабанил матрос, вытянувшись по струнке.

— Хорошо, — спокойно отозвалась Эрика, отрываясь от рассматривания скромного убранства своего жилища на корабле. Она понимала, что заставлять капитана, да ещё и в высоком звании, не стоит, но она совершенно не представляла, с кем ей предстоит встретиться. Сознание рисовало образ крепкого, волевого и сильного человека, грубой наружности и жёсткого в словах. Готовясь к этой встрече и к разговору, который за ней последует, девушка шла по узким коридорам Офелии в сопровождении матроса. Тот слегка косился на её протез.

Перед большой дверью, украшенной резьбой на растительные мотивы, Эрику попросили подождать. Её сопровождающий вошёл, видимо, чтобы доложить о ей прибытии, а затем Кайнди впустили. Каюта капитана была выполнена в тёмных тонах и обставлена весьма богато. Помимо кровати и обычной мебели, необходимой для жизни, тут стояли книжные шкафы, в которых было тесно от томов, стены были украшены картами, и можно было не сомневаться в их точности, хотя каждая была выполнена, как произведение искусства. Также тут были картины, показывающие различные воздушные корабли в полёте или в баталиях. Всё здесь было говорило о том, что владелец комнаты не какой-то обычный капитан, а человек, покрывший себя славой и честью, обладающий всей полнотой власти и опыта.

Она сидела за столом. Женщина, которой сама Эрика дала бы лет сорок пять. Однако, выглядела она свежо. В ней была та красота, что можно назвать красотой силы, величием власти и мужества. У капитана были длинные волосы, которые не были собраны в хвост или пучок, а лежали свободно. Её лицо, почти не тронутое временем, несло на себе след войны в виде большого шрама от ожога, который рассекал всю правую щёку и шёл до самого подбородка. Взгляд её глаз, холодный и жёсткий, был полностью сосредоточен на Эрике и следил за каждым её движением. Чёрный мундир флота смотрелся строго и аскетично, и лишь орденская планка говорила о заслугах коммодора. Когда Эрика встала перед женщиной смирно, та смерила её взглядом, лишь на миг задержавшись на её протезе.

— Вольный Стрелок, Эрика Кайндхарт, прибыла по Вашему приказу, — коротко выговорила Эрика, без всяких эмоций, не отводя глаз. Она понимала, что сейчас будет не просто представление друг другу, а очень важная беседа.

— Это хорошо, — констатировала коммодор глубоким грудным голосом. — Я — коммодор Генриетта Максимилиан. Капитан Офелии. Рада знакомству. Присаживайтесь, мисс Кайндхарт.

Девушка без лишних слов села на стоявший тут же стул. Капитан продолжила после короткой паузы.

— Я знакома с деталями Вашего допроса на пропускном пункте и Вашей историей. Если всё, что там было записано, правда хотя бы на треть, то я высказываю Вам уважение, Ваша Светлость, графиня Кайндхарт, — она криво улыбнулась. — У меня нет склонности подозревать людей во лжи, у меня достаточно опыта, чтобы видеть её без лишней подозрительности. Поэтому будем говорить откровенно.

— Как Вам будет угодно, госпожа…

— «Сэр», — резко оборвала она на полуслове. — Либо «капитан». Никаких иных обращений, запомните это хорошо.

— Так точно, сэр.

— Вот и славно, теперь перейдём к делу, — Генриетта чуть откинулась на спинку своего жёсткого кресла. — Вы прибыли на мой корабль, как наёмный работник. Когда Вы проходили пункт регистрации, Вас информировали о том, что группа господина Бернелли подчиняется мне и выполняет ряд задач, возложенных на неё в походе. И Вы были с этим согласны.

— Так точно.

— Очень хорошо. Но позвольте мне внести ясность касательно Вашей работы здесь. Вы работаете на Флот Союза, а значит и на весь Союз в целом. А у Союза нет никаких мирных обязательств ни перед одной из враждующих сторон в Старом Свете. Надеюсь, Вы понимаете, что это значит.

— Да, это значит, что моими целями могут стать граждане Королевства Сфорца. Моей Родины.

— Очень хорошо. В связи с этим у меня возникает вопрос. Могу ли я доверять Вам, госпожа Кайндхарт? И не возникнет ли у меня проблем, если в Вас вдруг проснётся совесть?

Эрика напряглась. Её очень болезненно задел последний вопрос. Генриетта прямо говорила о том, что Эрика предаёт Королевство и выступает против него. И, разумеется, у неё есть основания не доверять Эрике. Но дилемма решается сейчас не в голове капитана, а в голове самой Эрики. Она должна принять для себя однозначно, на чьей стороне она в этой войне. Империя ей явный враг, Королевство отказалось от неё, просто выбросило на обочину. И сейчас Союз даёт ей шанс пережить это испытание, но цена у этого тоже несоизмеримо огромная. Теперь её мать, её дядя, её сёстры, бывшие подруги, инструктора в лагере — все, кого она знала, за кого воевала, становятся для неё врагами. Может ли она принять это? И есть ли у неё вообще выбор? Она всё ещё может сойти, подождать торговца и отправиться с другими беженцами в Союз, чтобы пойти работать на фабрику, получать скромные деньги за это, жить в общежитии для эмигрантов. И не делать никого своими врагами, не стоять перед выбором. И сейчас под строгим, испытующим взглядом Генриетты Максимилиан, она должна раз и навсегда поставить точку в выборе стороны.

— Вы можете не сомневаться в моей лояльности, сэр, — сухо и скупо произнесла она после долгого молчания. Для неё уже не было дороги назад. Её не было с тех пор, как она пошла работать в военную разведку. Вряд ли Эрика Кайндхарт сможет жить спокойно в глуши. Её место среди таких, как Вебер, Генриетта, Зиг, Игги и другие, кто день ото дня рискует своей жизнью и отнимает чужие. Она не верит в Королевство, она ненавидит Империю, а Союз ей пока не знаком. Но она знает свою команду и ребят, и будет держаться их до конца.

— Очень хорошо, — улыбка на лице коммодора вышла кривой из-за шрамов, но она была довольна. — Помните об этих словах. Именно это я и желала услышать. Думаю, что на этом можно завершить наше знакомство. Можете идти.

— Так точно, капитан, — Эрика поднялась со стула, развернулась на каблуках и вышла. Долго выдерживать общество коммодора она не хотела. Она не вызывала никаких тёплых чувств. Наоборот, такого холодного человека Эрика видела впервые. Даже глава министерства разведки, Гораций, проявлял больше человечности и эмоций, чем Генриетта. Хотя сравнивать их было бы неправильно. Гораций был интриганом, у которого были уши везде, куда дотянутся его руки. Он неплохо понимал, чего хочет сам, и, сколько это будет стоить ему. Коммодор вряд ли была политиком. Она — солдат в высоком чине, который отдаёт и выполняет приказы. Хотя в этом Эрика видела некоторую закостенелость. Но выбирать уже не придётся.

Мотнув головой, чтобы сбросить с себя впечатления от диалога, Эрика пошла обратной дорогой в свою каюту. Так как она была членом специальной команды на корабле, ей не было дела до приготовлений к отлёту, которыми были заняты матросы, она шла своей дорогой.

Однако, неожиданно на её пути появилась фигура, которая нисколько не вписывалась в окружающую действительность. Навстречу Эрике шла девушка. Молодая, но взрослая, одетая в белую рясу, покрытую сверху красной ризой. Она шла очень медленно, глядя себе под ноги и едва шевеля губами. Её руки были сложены в замок на груди, а между пальцами были чётки с семиконечной звездой. Эрика застыла посреди коридора, наблюдая, как странная молящаяся идёт среди матросов, а те совершенно не замечают её, огибая стороной, как обычное препятствие.

Почувствовав на себе взгляд, неизвестная подняла глаза и кротко улыбнулась Эрике, склоняя голову. Затем она подошла к Кайнди и осенила её знамением при помощи звезды на чётках.

— Мир Вам, госпожа, — пропела девушка ласковым голосом. Она была одного с Эрикой роста, её волосы были какого-то необычного, серебристого цвета. В глазах цвета океана отражалось всё радушие и дружелюбие, которое только могут испытывать люди. На её правой щеке была выбита татуировка красной геральдической розы.

— Добрый день, прошу прощения, что отвлекла, — не нашлась сразу Эрика.

— Вы удивлены, как я вижу. Простите мне мою навязчивость, но Вы, кажется, не местная, — она обвела рукой суетящихся матросов.

— Да, я тут с командой Вольных Стрелков, — кивнула Кайнди.

— У Вас акцент, — с улыбкой заметила незнакомка. — Простите мне мою грубость, я не представилась. Меня зовут сестра Жустина. Орден Красной Лилии.

— Эрика Кайндхарт. Вольный Стрелок, — кивнула девушка в ответ. — Да, я…не местная.

— Если хотите, я с Вашего позволения составлю Вам компанию в прогулке по палубам.

Эрика ещё раз взглянула на сестру-монахиню. Она выглядела преисполненной доброты и желания помочь. Это было приятно после тяжёлого разговора с капитаном.

— Буду премного благодарна, — улыбнулась она.

— Пойдёмте же, — Жустина развернулась по пути Эрики, и они пошли по коридорам.

— Не знала, что на корабле есть священники-женщины, — заметила шпионка, когда они прошли немного.

— На корабле располагается командорство Ордена Красной Лилии под лидерством канонисы Женевьевы, — легко откликнулась сестра. — Мы представляем здесь Церковь Отца-Основателя, а также являемся ротой десанта для открытых наземных операций.

— Кхм! — Эрика поперхнулась на ходу. — Десанта?

— Ах, да! Вы же не очень осведомлены! — простодушно заметила собеседница. — Мы являемся боевым орденом и несём не только слово Отца, но и кару его.

— Я слышала, что в Союзе есть боевые ордена, но не думала, что среди воинов есть женщины.

— Отчего же? «Каждый имеет право защищать то, что ему дорого» — «Книга Добродетелей» глава «О праве на силу», — процитировала сестра.

— Я столько раз слышала цитаты из Книги Добродетелей, — покачала головой Эрика. — Судя по всему, это очень большой труд.

— А Вы не знакомы с Добродетелями?

— Я совсем недавно прибыла, у меня не было времени даже осмотреться, — развела руками Кайндхарт.

— О! Если Вам интересно, то я бы рекомендовала ознакомиться с сокращённой версией для мирян. Вы можете взять её в библиотеке корабля.

— Не знаю, может ли появиться в мире что-то, во что бы я поверила, — скептично проговорила графиня.

— Поверьте, это не тоже самое, что любая другая религиозная книга. Это скорее свод моральных правил.

— Но, если всё так просто, то в чём же суть веры?

— Это более серьёзный вопрос, госпожа, — кивнула головой монахиня. — Скажите, Вы ведь из Королевства, если я не ошибаюсь? У Вас распространён культ единого бога, которого Вы никак не называете. Просто, Бог. Так ведь?

— Так.

— И что говорят основные догмы?

— Ну, они говорят, что надо вести праведную жизнь, поститься, соблюдать заповеди, и тогда после смерти человека ждёт Рай. Как-то так…

— Верно. А Отец-Основатель сказал, что мы все рождены свободными, но ответственными за эту свободу. И не после смерти, а при жизни. И что любое действие будет иметь последствия.

— И что в этом божественного?

— Правда. Только и всего. Книга Добродетелей описывает вещи, которые важны для каждого, независимо от положения, народности и пола. И за эти вещи люди готовы умирать добровольно.

— За идеалы свободы и добродетельности?

— Именно. Отец-Основатель был первым, кто открыл людям глаза на то, как Старый Свет гниёт и заражает своим гниением всё вокруг. Он дал нам шанс освободиться от этого, дал силы бороться. Он был достаточно мудр, смел и силён, чтобы дать нам идею о свободе.

— Но ведь он был простым миссионером, — усомнилась Эрика. Хотя она не могла не признать, что смысл в словах сестры есть, тем более, что говорила та совершенно спокойно и серьёзно.

— Верно. И мы чтим его, как святого. Как главного среди наших святых.

— То есть, у Вас нет как такового Бога?

— «Человек имеет право верить во всё, что даёт ему силы» — глава «О вере и убеждениях» — снова процитировала Жустина.

— Но, в таком случае, зачем боевые ордена? Или ваша вера имеет наиважнейший приоритет из всех? — хмуро усмехнулась рыжая девушка.

— Мы проповедуем Добродетели тем, кто хочет услышать их, но мы, также, должны защищать Добродетели от тех, кто посягает на них и на людей, что в них верят, — без тени смущения парировала сестра.

— И это — Старый Свет?

— Кто бы ни победил в Последней Войне, он не остановится, он отправится к нам. У нас есть многое, что может привлечь и короля, и императора. Старый Свет гнил с давних времён, когда мы отделились от него, мы обезопасили себя на время, но сейчас наше бездействие может погубить нас. «Плох тот муж, кто впускает воров в свой дом».

— А вторгаться в чужие страны — это не тоже самое, что вторгаться в чужие дома?

— А Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы корабли Союза бомбили города? Или уничтожали мирных жителей? — снова парировала монахиня.

— Нет, — признала Эрика.

— А ведь это было бы на слуху, не так ли?

— Полагаю, что так…

— Но Вы видели в Чертоге людей, ждущих эмиграции. Они все пришли по своей воле, бежали от войны и ужасов, которые видели. Они желают обрести дом, мир и покой. И мы готовы им это предоставить, — улыбнулась сестра Жустина. — Да и Вы сами тому наглядный пример, не так ли?

— Да, это так… — снова кивнула Кайнди.

— Вот видите. Я бы советовала Вам ознакомиться с Книгой Добродетелей для мирян, Вы могли бы найти в ней много важного для себя. Ведь сейчас Вы на распутье, в неопределённости, а принципы дают опоры в жизни, они так важны для нас.

— Да, пожалуй, я ознакомлюсь.

— И приходите на службу сегодня вечером на третью палубу, в кормовую часть. Даже если Вам будет не понятен смысл службы, возможно, что атмосфера, создаваемая на ней, поможет Вашему разуму укрепиться, а душе очиститься от сомнений.

— Спасибо, сестра Жустина. Могли бы Вы проводить меня до библиотеки, я ещё плохо знаю корабль и не сориентируюсь, — попросила Эрика. Ей было очень интересно разговаривать с этой необычной девушкой, которую она могла себе представить на службе, но совершенно не представляла в бою.

— С великим удовольствием, — пропела служительница в ответ. Они шли по длинным коридорам, пронизывающим корабль. За иллюминаторами проплывали пейзажи гор, которые оставались где-то далеко внизу. Матросы направлялись на свои боевые посты или несли службу и совершенно не замечали девушек. В коридорах носились их голоса, и Эрика могла слышать обрывки разговоров, которым она не придавала значения.

— Вы чем-то озадачены? — аккуратно поинтересовалась её спутница.

— Всё так резко и кардинально поменялось… — задумчиво протянула графиня.

— К лучшему?

— Вот этого я и не могу пока понять. Скажите, — Эрика решила сменить тему. — Вы говорили, что Ваш Орден выполняет на корабле роль десанта. А Вы бывали в бою?

— Разумеется. Все Сёстры в Ордене прошли боевое обращение в своё время. Только так мы становимся полноправными членами Ордена, выходя из статуса неофиток.

— То есть, Вы были на войне.

— Да.

— А на каком фронте?

— Если Вы спрашиваете, где я проходила обращение огнём, то это было в Союзе. Два года назад в южных колониях вспыхнуло еретическое восстание, в подавлении которого участвовал мой Орден.

— Еретическое?

— Дело в том, что Отец-Основатель оставил после себя учение о Добродетелях, в котором очень точно описал принципы, по которым должно жить общество. Однако, находятся те, кто либо не согласен с этим, либо искажает смысл сказанного, чтобы смущать людей. Если такая ересь приобретает широкое распространение, возникает угроза для общества, которую стараются пресечь. Однако не всегда это можно сделать без применения силы. Тогда Синод использует силы своих боевых Орденов, чтобы искоренять ересь.

— Уничтожать восставших? Простых людей, которые борются за свои идеалы?

— О, разумеется, они имеют право бороться! — мягко улыбнулась сестра Жустина. — Но Отец учил, что каждый выбор имеет последствия, которые мы обязаны принимать…

— «Выбирая дорогу, помните, что выбираете и ямы на ней» — вспомнила Эрика.

— Именно. А откуда Вы знаете эту цитату?

— Слышала однажды, — махнула рукой девушка.

— Хорошая цитата, — кивнула собеседница. — Именно на этом строится вся наша жизнь. Выборы и их последствия.

— Забавно, — хмыкнула Кайнди. Она оценила, как просто всё получалось по логике Отца-Основателя. Он не ставил как таковых запретов, но предупреждал, что, прежде чем на что-то решиться, надо понимать, что из этого может выйти. И, судя по всему, вместо неизбежного наказания после смерти за грехи, он предсказывал последствия, как хорошие, так и плохие, для любого из выборов. Это было довольно справедливо. И уж точно заставляло думать о своём поведении больше, чем перспектива попасть в Ад после смерти. Она посмотрела на девушку, которая спокойно шла рядом и не отвлекала её от мыслей. Жустина была её ровесницей, может быть с разницей в один год. — Могу я спросить — как Вы пришли в Орден?

— О, в этом нет никакой тайны, — дружелюбно откликнулась сестра. — Я воспитывалась в приюте при церкви с раннего детства. Моих родителей не стало, когда мне было три года, и я была отдана в приют. После него я выбрала путь служения Отцу.

— Прошу прощения, — Эрике стало неловко, что она задела такую неудобную тему.

— Не стоит, всё в порядке, — Жустина позволила себе легко коснуться её плеча. — На самом деле многие сироты попадают в ордена. Причём все по своему желанию.

— Разве Вам не хотелось чего-то другого?

— М-м-м, — девушка на секунду задумалась. — Думаю, мне сложно будет объяснить Вам. Жизнь в приюте совсем отличается от обычного детства. Но, отвечая на Ваш вопрос, — нет, иного я не хотела.

— Много же в Союзе сирот, раз в орденах так много людей, — заметила Эрика.

— О нет, что Вы! — усмехнулась спутница. — Большая часть членов орденов — это дети тех, кто состоял в ордене.

— То есть. Вам можно иметь семьи и детей? — Эрика выгнула бровь в удивлении.

— Разумеется. После определённого возраста, который определяется орденом, сестра или брат имеют право завести семью. И это поощряется церковью. Их дети будут новой кровью для ордена. И это повод для гордости.

— А у детей есть возможность не идти по стопам родителей?

— Есть, но мало кто из них отказывается от наследия. Это ведь не позор, не проклятье, а большая честь.

— Неужели служить церкви так почётно?

— Именно так, — кивнула Жустина. — А Орден многие из нас считают второй семьёй.

Эрика задумалась над её словами. Она знала, что такое фамильная гордость. Все дворяне в Сфорца имели такое понятие. И, чем знатнее был род, тем эта гордость была выше. Оно входило в детей с молоком матери и наставлениями отца. И, согласно традициям рода, дети были готовились принять судьбу, что была для них уготована. Мальчики шли в офицерские училища, чаще всего. А девушки готовились к выгодному браку, зачастую спланированному заранее. Также получалось и тут. Дети продолжали традиции своих родителей и служили в орденах.

— Скажите, а в орденах есть разделение на голубую кровь и прочих?

— Вы про выделение тех, кто имеет наследие, и таких, как я? — уточнила служительница. — Нет. А разве оно может быть между нами? Когда мы вступаем в орден, мы становимся равны перед Отцом-Основателем. Мы можем заслужить право старшинства только своими деяниями.

— Значит, никакой преемственности по фамильной линии нет?

— Мы же не дворяне. Мы все — братья и сёстры.

За разговором они прошли в кормовую часть корабля на второй палубе. Тут было меньше матросов, занятых делами, и в всё чаще встречались корабельные охранники. Перед девушками оказалась небольшая дверь, на которой была табличка, гласящая, что именно тут располагается библиотека корабля. Сестра Жустина легко открыла её и пригласила Эрику войти.

В небольшом помещении, которое было отдано под библиотеку, было так тесно от шкафов с книгами, что места перед столом офицера, отвечающего за книги, едва хватало для двоих. Эрика осмотрелась. Комнату использовали с максимальной эффективностью, уместив на крохотной площади максимальное число книг. На полках были большие и маленькие тома в разных обложках. Шкаф с поэзией стоял отдельно от шкафов с прозой, а всё собрание было расставлено строго в алфавитном порядке. За столом перед Эрикой сидел скромный молодой человек в чёрном флотском мундире с нашивками старшины. Он смотрел на Кайнди острым взглядом янтарных глаз через линзы очков в тонкой оправе и предельно внимательно изучал её.

— Я Вас слушаю, — после затянувшейся паузы библиотекарь решил начать первым.

— Здравствуйте, я бы хотела взять книгу, — Эрика вспомнила, зачем она сюда пришла.

— Какую? — старшина не стал ёрничать на тему того, что ещё можно взять в библиотеке, кроме книги.

— Книга Добродетелей для мирян, — неуверенно произнесла девушка, косясь на сестру Жустину.

— Конечно, — без лишних вопросов и комментариев кивнул юноша и потянулся к ближайшему стеллажу. Там он пробежал пальцем по корешкам и достал с полки том в тёмно-синем переплёте. На обложке был оттеснён знак белой семиконечной звезды и название «Книга Добродетелей». Библиотекарь положил книгу перед собой и снова посмотрел на Эрику. — Ваш читательский?

— М-м-м, — Эрика слегка задумалась. Ей не давали никакого читательского билета. — У меня нет, я только прибыла.

— Не проблема, сейчас заведём, — старшина оказался не только сдержанным на язык, но ещё и крайне понятливым и расторопным. Он в два счёта достал из ящика небольшой картонный бланк, который складывался, как книжечка, и приготовился заполнять. — Ваше имя?

— Эрика Кайндхарт.

— Звание и должность?

— Вольный Стрелок. Группа специальных операций.

— Номер каюты?

— 413.

— Хорошо, берёте только «Книгу Добродетелей»?

— Пока — да.

— Хорошо, — он быстро заполнил все нужные бумаги, после чего передал Эрике книгу. — Возврат книги в течениенедели. Будьте так добры, не задерживайте.

— Спасибо большое, — взяв том, Кайнди направилась к выходу. — Доброго дня.

Ответа она уже не услышала. Оказавшись за дверью, она посмотрела на книгу в руках. Крайне простая и скромная, не несущая на себе никаких излишних узоров и украшений, при этом достаточно лёгкая. Жустина стояла рядом и выжидала, глядя, как Эрика осматривает том.

— Надо будет зайти ещё раз потом. В полёте будет много времени, чтобы читать, а дел не так много, — пробормотала она под нос.

— Неплохая мысль, — негромко поддержала её спутница.

— Куда мы можем теперь отправиться?

— О! Я должна оставить Вас, госпожа Кайндхарт. Дело в том, что приближается время дневной молитвы. А у Вас есть книга. Поэтому сейчас я с Вами прощаюсь. До вечера. Надеюсь, Вы придёте на службу.

— Да, я постараюсь. Во сколько она будет точно?

— В 8 часов вечера. Третья палуба, кормовой зал.

— Хорошо, я буду знать.

— До скорой встречи, — сестра Жустина улыбнулась ей в последний раз, поклонилась и медленно направилась к лестнице между палубами. Эрика же ещё раз посмотрела на книгу, и решила вернуться в свою каюту, чтобы посвятить время изучению трактата о Добродетелях.

***
— Господин Бернелли, присаживайтесь, — Генриетта Максимилиан властно указала на стул, что стоял перед её столом. Вебер покосился на него, вздохнул, но всё же подчинился. На взгляд Вольного Стрелка все флотские были почти одинаковы. Они все были в той или иной степени жёсткими. Такова уж особенность их иерархического мира. Многие военные корпорации Союза были построены по армейским принципам, но Стрелки были скорее профсоюзом в этом многообразии компаний по интересам. Но даже самые костные и жёсткие корпорации меркли по сравнению с тем, какие порядки царили во ФСК. И капитан Максимилиан, предпочитающая обращение «сэр», была квинтэссенцией этих порядков. Она посмотрела на Веба со своего места, пристально и внимательно, словно пыталась заглянуть к нему в мысли, а затем дозволительно произнесла. — Я Вас слушаю.

— Меня интересует направление движения «Офелии» и, в связи с этим, вероятные цели и места действия моей группы, — прямолинейно и без всякого страха поинтересовался альбинос. Да, Генриетта была твёрдой и тяжёлой женщиной, но робеть перед ней Вебер не собирался. Он прекрасно понимал, на каких правах он тут находится, и что имеет право требовать.

— Мы направляемся на восток, в сторону линии фронта и за неё, на территорию Королевства. Именно там будет разворачиваться Ваша деятельность. Охотно сообщу, что Вашим прямым противником будут люди Его Величества. И весьма вероятно, что это будет кто-то из их разведывательных служб, — без тени смущения ответила коммодор.

— Уже есть какие-то конкретные цели?

— Несомненно, но сейчас о них знать Вам не обязательно. До линии фронта ещё неделя полёта, как минимум. Сейчас в небе неспокойно. И, хотя мы следим за перемещениями крупных сил Флота Его Величества и Флота Открытого Неба, я не могу гарантировать, что мы не наткнёмся на корабли противника, особенно огневой линии. Пока что можете наслаждаться полётом и ждать дальнейших указаний.

— Спасибо, сэр. Это — всё, что я хотел узнать, — Вебер не стал дожидаться, когда ему укажут на дверь. Капитан не стала его задерживать, и он, выйдя из кабинета, отправился в комнату для тренировок. Хотя у него и было время на отдых, который, несомненно был бы на пользу после последних событий, но разумнее было поддерживать себя в хорошей форме постоянно. Ведь не известно, когда потребуются его боевые навыки.

***
Эрика прошла в зал, который был наполовину заполнен людьми. Матросы, офицеры, юнги стояли тут и ждали начала службы. У дальней стены стоял хор женщин, готовясь исполнять какую-то молитву или гимн, а у алтаря стояла служительница в белоснежных одеждах, отделанных золотым и красным цветом. На голове у неё был каптырь, украшенный цветочным узором, в котором переплетались цветы алых лилий и роз. Она тихо отдавала распоряжения и руководила подготовкой к службе. Свободные от службы члены экипажа собирались и становились вдоль стен залы.

Когда отзвучали склянки, все присутствующие расположились на своих местах окончательно. Последней на службу вошла капитан Генриетта. Она была в полном коммодорском облачении, включающем величественный плащ, закреплённый на плечах и атласную ленту, идущую через плечо. На бедре у неё был дорогой и богато украшенный меч в ножнах. Она встала в центре залы, прямо напротив алтаря и старшей служительницы. На несколько секунд наступила полная тишина, в которой было слышно лишь то, как за бортом гудят винты и где-то в машинном отделении работают огромные моторы.

И тут в этой тишине тонким переливом прорезался женский голос. Это был голос одной из хористок, которая начинала пропевать молитву. К ней присоединились другие голоса, они крепли и набирали силу и вскоре молитва стала раздаваться на всё помещение. Хор пел отдельные части, в то время, как канониса читала свои фрагменты, молясь за всех присутствующих, за безопасность полёта и сохранение жизней всех добродетельных людей мира.

Перед хором стояли микрофоны, которые транслировали гимны и молитвы на весь корабль, и в каждом коридоре, в каждой каюте они были отчётливо слышны. И все, кто был здесь преисполнялись чувством веры и уверенности в том, что всё будет хорошо.

Эрика наблюдала службу впервые, но она и не представляло, как красиво и торжественно могут звучать обращения к святым и молитвы. В Королевстве культ единого Бога подразумевал богослужения, но проходили они сурово, сдержанно, чтобы показать, как важен порядок и чёткое соблюдение заповедей. И в молитвах верующие обращались к Богу лишь за тем, чтобы Он уберёг их от греха или простил грехи. А вести службу мог лишь сановний священник, которого полагалось слушать в молчании, так как именно он знает правила и порядки. Здесь же гимнам подпевали все, кто разделял эти светлые чувства, каждый голос имел право звучать, и никто не шикал и не затыкал другим рот. Простые матросы и офицеры разных чинов и званий, юнги, едва перешагнувшие порог взросления, и сама капитан, пели и молились со всей неистовостью своей веры и желанием, чтобы этот поход не стал для них последним. Но это не создавало ни лишнего шума, ни суеты, ни криков. Голоса звучали стройно и гармонично. Ведущая роль была отдана хору и канонисе, а все остальные лишь подтягивали за ними и поддерживали.

Эрика лишь слушала и смотрела, не зная, стоит ли ей присоединяться к общему пению или остаться окончательно в стороне. Однако, это действо не могло оставить её равнодушной. Среди этих людей, в атмосфере единства и сплочённости, в ощущении надежды и света, с мыслями о том, что всё будет хорошо — с этим всем хотелось быть рядом, двигаться вместе, не оставаться в стороне.

Тут она замечает движение белых одежд рядом с ней, красная риза качнулась в стороне. Повернув голову, она видит сестру Жустину, которая подошла к ней, но не смеет отвлекать. В этот торжественный момент, Эрика понимает, что что-то в ней изменилось навсегда. Если раньше она приняла сторону Союза лишь в мыслях, то теперь ясно, что она уже связана с этими людьми. По крайней мере сейчас. Может быть в будущем она ещё пожалеет об этом, но в это мгновение ей хочется быть единой с поющими, и она начинает читать слова вслух.

Служба заканчивается исполнением торжественного гимна, возвещающего о светлом будущем, которое ждёт добродетельных людей, когда весь мир станет жить в гармонии и братстве.

Но вот служба закончилась, и люди стали постепенно расходиться из залы, идя по своим делам. Капитан удалилась довольно быстро, так, что девушка даже не заметила её исчезновения.

— Как Вы себя чувствуете, госпожа Кайндхарт, — поинтересовалась у неё служительница.

— Лучше, — отозвалась та.

— Это очень хорошо. Я рада, что служба помогла Вам в чём-то важном.

— А такие службы проводятся часто?

— Каждый день, но обычно людей не так много, потому что в походе у всех свои дела. Сегодня мы вышли из Чертога, поэтому многие хотели помолиться за безопасный поход.

— Я бы хотела ещё раз побывать на ней, — признала Кайнди.

— Не сомневаюсь, что у вас будет возможность для этого.

— А кто вёл церемонию? Сама канониса?

— Именно, канониса Женевьева. Если хотите, я могу Вас познакомить…

— А это не будет слишком…

— Слишком нагло? — легко усмехнулась Жустина. — Нет, что Вы. Любой человек имеет право обратиться к любому служителю веры за советом или поддержкой. «Служитель веры — служитель народа».

— Тогда, я бы хотела…

— Пойдёмте, судя по всему, она не очень занята сейчас.

Они медленно направились к канонисе, которая занималась тем, что листала молитвенник. Это была женщина старше Эрики лет на 10. Её лицо несло на себе отпечаток какого-то тяжёлого груза, который был у неё за плечами. Хотя красоту канонисы было сложно не заметить, выглядела она, как человек, который видел много в своей жизни, и далеко не всё из этого она хотела бы помнить. Но, видимо, награждённая хорошей памятью и прозорливым умом, она была вынуждена нести на себе крест тех испытаний, что выпал на её долю. У неё были короткие чёрные волосы, обрамляющие лицо, карие глаза, правильные формы лица, ямочки на щеках, которые появлялись, когда она улыбалась. И, хотя она производила впечатление человека, повидавшего многое, она не отталкивала. Скорее, с ней хотелось говорить и слушать её, потому что у этой женщины явно были мудрые мысли, которые заслуживали внимания.

Заметив Эрику, она отвлеклась от молитвенника, выпрямилась и чуть-чуть улыбнулась.

— Приветствую, дитя, — после этого она взглянула на Жустину. — И тебя я рада видеть, сестра.

— Моё почтение Вам, сестра-канониса, — поклонилась та.

— Здравствуйте, — Эрика наклонила голову. — Меня зовут Эрика Кайндхарт.

— Канониса Женевьева, рада нашему знакомству, — в ответ склонила голову настоятельница. — Вам понравилась служба?

— Да, очень.

— Чем я могу помочь Вам, госпожа Кайндхарт?

— Я хотела познакомиться с Вами, потому что служба тронула меня.

— Поправьте меня, если я ошибусь, но Вы, видимо, потеряли дом. Оказались выброшены в мир, где нет никого, кто мог бы Вас поддержать и защитить. И теперь Вы медленно обретаете уверенность в людях, учитесь доверять им.

— Наверное, это так. Я бы не хотела терять людей, тех, кто принял меня, кто дал мне второй шанс.

— Значит, берегите их. Ведь только этим мы можем защитить тех, кто нам дорог.

— Я понимаю это…

— Но не знаете, что делать?

— Не знаю.

— Никто нам не даст ответов на все вопросы. Мы можем получить их только сами. В труде и размышлениях. Если хотите, я могу научить Вас Литании о Наставлении. Она помогает сосредоточиться и искать ответы на сложные вопросы.

— Да, я не откажусь, — кивнула Эрика.

— Для чтения молитв не обязательно что-либо делать, но для этой литании хорошо подойдёт розарий. Но у Вас, я так думаю, нет?

— Нет.

— Ну, это не страшно, — канониса выдвинула небольшой ящик кафедры и достала из него чётки. Простые, скромные, достаточные для того, чтобы носить их на запястье, и украшенные звездой. — А теперь, давайте сядем.

Они сели на скамью, стоящую у стены, взяв с собой молитвенник. Женевьева какое-то время листала страницы, пока не нашла нужную. На ней были написаны короткие молитвы-литании. Всего пара строк, которые надо было спокойно и вдумчиво повторять про себя, сосредотачиваясь на своих мыслях и успокаивая сознание. Эрика быстро запомнила слова литании и проговорила их про себя несколько раз. Её взволнованное состояние начало успокаиваться, эмоции улеглись, а разум постепенно очищался т мелких мыслей. Кажется, сестра Женевьева была довольна тем, что видела.

— Теперь у Вас есть способ искать ответы в размышлениях. Что же до поисков в труде, то тут всё в Ваших руках. Я думаю, Вы знаете и без меня, что труд — это Добродетель, которая ведёт человека к гармонии.

— Да, я понимаю, — кивнула девушка.

— Замечательно. Думаю, что теперь Вам стоит посвятить немного времени себе. А я, с Вашего позволения, должна удалиться.

— Спасибо Вам за службу. И за наставления тоже спасибо.

— Не за что, Вы можете приходить в разное время. Надеюсь, что смогу Вас принять.

Они расстались, и Эрика направилась в свою каюту, надев розарий на запястье. За этот день произошло несоизмеримо много всего, что требовало обдумывания и осмысления.

Глава 4, в которой люди играют в шахматы, а жизнь и смерть — в кости.

Первое знакомство с Офелией и её экипажем оказалось проще, чем Эрика представляла. В конце концов, люди и за океаном люди. А люди военные в разных странах похожи друг на друга ещё больше. Как девушка успела понять для себя, флот Союза был достаточно консервативен в определённой мере. Офицеры в нём имели отличительный налёт благородства, матросы были попроще, но не выглядели тупыми дуболомами, которых собрали в одном месте и приказали охранять тундру от барабашек. Однако, иерархическое разделение сохранялось во всём. Офицеры имели свою столовую, кают-компанию, для некоторых из них были предусмотрены отдельные каюты.

Пока что все увиденные Эрикой флотские воплощали в себе холодную, точную машину, которая постоянно находилась в работе, не зная понятия отдыха. Офицеры, от человека на пропускном пункте, лязгающего печатями допуска, до коммодора Максимиллиан, сверлящей взглядом посетителей и выражающей ледяную твёрдость власти военного человека, были поглощены исполнением каких-то обязанностей. На их фоне Вебер и Стрелки казались просто сборищем авантюристов, которые развлекаются, ища себе на голову приключения за деньги. А Сестринство, в лице сестры Жустины и канониссы Женевьевы, производило впечатление философов, которые что-то забыли на войне. Они не внушали никакого страха.

На корабле все были заняты каким-либо делом. Даже те, кто был свободен от вахты в непосредственную минуту, находили, чем себя занять. На второй день путешествия, Эрика решила зайти в офицерскую кают-компанию, где ей, как энсину, было разрешено проводить свободное время.

Тут было не так аскетично, как в трюме. Комната была достаточно просторной и живописной, благодаря отделке из тёмного дерева и латунным украшениям. Столы тут, как и везде, были прикручены к полу, но вдобавок тут были удобные кресла с кожаной обивкой, в которых расслаблялись старшие офицеры, свободные от вахты. Кто-то беседовал, кто-то листал книгу, несколько человек играли в шахматы на разных досках. Судя по всему, смена недавно закончилась, и люди ещё не успели расслабиться и почувствовать вкус отдыха.

Эрика с интересом оценивала офицеров Офелии за досугом, пока те не обращали на неё никакого внимания. Однако, чувство, что кто-то толкает её в спину, напомнило, что она стоит на пороге кают-компании уже довольно долго.

— Извините, — девушка поспешила обернуться и отойти в сторону.

— Это Вы извините, миледи, — перед ней был тоже офицер. Довольно молодой и милый, какими могут быть юные лейтенанты, едва произведённые в чин. Короткие русые волосы, открытое лицо с острыми чертами. Во взгляде тёмных глаз крылась какая-то бархатная мягкость и, одновременно с ней, удовольствие. Узкие губы выражают полу-улыбку, как бы невзначай. Лейтенант с удовольствием рассматривает Эрику и не спешит идти по своим делам. — Приятно, что нас сопровождает такая милая госпожа, как Вы.

— Спасибо, я просто пассажир, ничего особенного.

— Как Вам будет угодно, миледи пассажир. Моё имя Алекс Эрисия.

— Эрика Кайндхарт, рада познакомиться, — Кайнди сделала книксен, припоминая домашние уроки этикета.

— Вам должно быть непривычно здесь, — юноша оказывается не только красивым, но и участливым, пользуясь растерянным видом Эрики.

— Нет, что Вы. Я просто ни разу не была на воздушном корабле.

— Это не беда, очень скоро происходящее тут Вам наскучит, и Вы будете мечтать вернуться на твёрдую землю, — Алекс жестом пригласил её пройти дальше, в кают-компанию, чтобы не стоять на пороге. А их диалог уже стал привлекать некоторое внимание. В руках у лейтенанта была скрипка. Судя по всему, он собирался музицировать для всех собравшихся. Ещё одним инструментом, который стоял в помещении, было пианино, приютившееся у стены между двух иллюминаторов.

— С Вашего позволения, миледи, не желаете послушать что-нибудь, что поможет разнообразить время в полёте?

— Быстрый же этот прохвост… — послышался ехидный голос какого-то офицера. Собравшиеся тут не оставили без внимания то, как Эрисия обходился с Эрикой. Однако эти балагуры зря острили. Хотя лейтенант был обаятелен и мил, Кайндхарт не очаровывалась его тоном или бархатным взглядом. Решив, что стоит продемонстрировать местным острословам, что она и сама чего-то стоит, Кайнди улыбнулась Алексу.

— С удовольствием. У меня давно не было хорошего аккомпаниатора, — она прошла к пианино и открыла крышку, садясь за инструмент. Алекс слегка опешил. Эрика повернулась к нему. — Что знаете из классики Старого Света? Этюды?

— Эм, — юноша потерялся. — Прюмиле, Девигцев…Ну, ещё Кисаноссе немного.

— Девигцев, этюд для фортепиано и скрипки № 7 «Горячка», — выбрала Эрика.

— Хорошо, — офицер понял, что это был не вопрос. Публика собралась вокруг них, глядя на музыкантов со смесью волнения и тревоги. Похоже, что музыку Старого Света тут слушали крайне редко, и это произведение было им не знакомо. Алекс встал справа от Эрики, которая чуть прикрыла глаза и глубоко вдохнула, настраиваясь на игру.

Она положила руки на клавиши и зазвучала тяжёлая и тревожная мелодия. Тут же в неё вступила скрипка, как бы усиливая гнетущее ощущение. Вся мелодия была наполнена какой-то трагичностью и тяжестью, какие испытывает человек, переживающий болезненный жар. Фортепиано звучало то быстро, то медленно, то ритмично, то сбившись с ритма. Оно то выстукивало пульс больного человека, то оставалось на самом краю, пока скрипка тяжко и удушливо тянула свою партию. Эрика играла твёрдо и самозабвенно, ведя главную партию, словно манипулируя скрипачом. В её движениях читалась холодность и какое-то давление, а Алекс со скрипкой в этот момент выглядел так, словно кто-то выжимал из него все силы. Но фортепиано продолжало наступать, а публика смотрела на этот дуэт с вниманием и тревогой. Эрика давила и давила на клавиши, мелодия текла и сковывала всех, кто к ней прислушивался.

Наконец, Эрика вывела последние ноты, и в кают-компании всё смолкло. На лице девушки царило отстранённое выражение безразличия, с которым она повернулась к лейтенанту со скрипкой.

— Хороший аккомпанемент, — сухо подвела итог она. — Не каждый может сыграть «Горячку» по памяти и не сбиться. Девигцев написал этот этюд, когда его дочь была больна чахоткой. Поэтому он такой…нервозный. Вам так не кажется, лейтенант?

— Это очень…сильное произведение… — хрипло вымолвил тот.

— Нда, — Кайнди повернулась к залу, обнаруживая, что только она тут ведёт непринуждённую беседу о музыке, в то время, как остальные не могут понять, что им делать — аплодировать или всё же не стоит. — Но мы заболтались, дорогой аккомпаниатор, а зал начинает скучать. Давайте сыграем что-нибудь лёгенькое, из Кисаноссе. К примеру, этюд № 32 «Мечты в облаках».

— Да, неплохой этюд, — Алекс пришёл в себя и взял скрипку на изготовку.

Эрика улыбнулась своим мыслям о том, как поставила на место этого ухажёра и офицеров, а затем положила руки на клавиши и снова принялась играть.

Эта композиция была лёгкой и солнечной, как летний день, когда по небу бегут кучеряшки облаков, а солнце светит ясно и беззаботно на небольшой берёзовый лесок. Фортепиано играло здесь меньшую роль, создавая мелодичные переливы ручейка или реки, что плещется рядом, а скрипка мягко парила над людьми, пытаясь достать до неба, в котором медленно и счастливо плывут, плывут, как парусники в далёком море, облака. Она навевала мысли о чём-то добром и родном, простом и желанном, как летний день, свобода, мир, тишина. Даже река бы не нарушила этой тишины. Эрика спиной чувствовала, как офицеры за её спиной расслабляются, кто-то из них вздыхает и кашляет, кто-то откидывается в кресле, которое скрипит кожей, кто-то подходит к окну и смотрит в небесную гладь, по которой тоже бегут облака. И всем становится хорошо на душе. Люди улыбаются своим мыслям, воспоминаниям о доме или детстве, мирному времени, которое было в их жизни. А облака всё плыли, а между ними лёгким ветерком проплывали мечты.

В этой композиции финальная нота оставалась за скрипкой, которая обрывалась на мгновение, а потом улетала дальше, словно человек отпустил всё земное, а его мысли отправились лететь по миру. Когда инструменты замолчали, в помещении раздались аплодисменты и возгласы одобрения. Слушатели были впечатлены игрой, и теперь просили исполнить что-то ещё. Эрика была не против порадовать их ещё парой этюдов, которые они могли исполнить вместе с Алексом, поэтому уже скоро зазвучала новая мелодия.

***
— Вебер, — Эрика обратилась к альбиносу. Они сидели в кают-компании для офицеров и играли в шахматы. Партия шла очень медленно, без особой спешки. Пешечные цепи Эрики сковывали попытки Веба прорвать оборону, но и сами очень медленно продвигались вперёд. — Мне вдруг стало интересно, почему от меня так легко отказались в разведке. Ведь, как-никак, а я была не самым плохим агентом среди имперской знати. В Дрёмме наша сеть должна была собирать информацию о постройке новейших эсминцев для Флота Открытого Неба, которой руководили крупные промышленники. То задание, на котором мы встретились, заключалось в том, чтобы устранить одного из них и подбросить улики о вине другого. Империя бы начала продолжительное расследование, снимая высоких людей с постов, а в это время активисты на заводах и среди преступного мира должны были организовать забастовки и беспорядки.

— Так это люди короля хотели убрать Бада с металлургического завода? — припомнил мужчина.

— Да, это бы спровоцировало людей на заводе.

— Двадцать тысяч за голову одного из самых сильных лидеров? Хорошо, что я не настолько продешевил, — улыбнулся он. — А твои бывшие боссы не очень понимают, сколько стоят услуги наёмников.

— Это дело должно было достаться мелким сошкам или тем, кто лично не любил стальноголовых…

— Идейность, — с отвращением протянул Веб. — В нашей работе она только мешает. Создаёт ненужные сомнения и суету.

— Возможно, ты прав, — с некоторой досадой согласилась Кайнди. — Но без веры в правое дело в разведку не идут.

— Согласись, работать за деньги намного приятнее? — Вебер убрал с доски съеденную фигуру.

— А нас могут перекупить?

— Нет, этот принцип нерушим. Выполняем задание, получаем деньги, берёмся за новое. Новый наниматель может быть любым, но не раньше, чем мы закончим с предыдущим.

— А если это будет вопрос жизни и смерти?

— Хм, — Веб задумался, рассматривая доску, на которой для его слона сложилось опасное положение. — Лично я бы не стал менять нанимателя. Деньги надо отрабатывать до конца.

— Ты ценишь деньги выше жизни? — пешка Эрики съела слона.

— Нет, это вопрос профессиональной этики. Один наниматель — одна работа, — Бернелли сделал ход конём, поставив под удар ладью белых. — Мы, Стрелки, можем свободно выбирать для себя работу. Мы даже можем выступать за враждующие стороны и столкнуться на одном поле боя, как враги, но мы прекрасно понимаем, что это — просто работа. Не подвиг во имя Короля или Отца, не вопрос убеждений, а просто работа, за которую нам платят. Если мы будем предавать своих нанимателей, то грош нам цена.

— Разве в Союзе так много заинтересованных в том, чтобы были те, кто выполняют грязную работу?

— Хватает. К примеру, Синод. Им нельзя вмешиваться в гражданские или корпоративные конфликты своими орденами, поэтому найм сторонних исполнителей для них — обычное дело.

— Кстати, об этом, я сейчас читаю Книгу Добродетелей…

— Хм…И как тебе?

— Там есть довольно интересные мысли.

— Советую быть осторожнее с этим. Как там было сказано? “Нет добродетельных людей, есть людские Добродетели…”?

— Да, именно так.

— Сестринства и Братства охраняют не людей, а свои постулаты.

— Да, я понимаю. Я уже слышала о восстаниях в разных колониях.

— Интересно мне знать, сколькие из них были спровоцированы Синодом ради их “Высших целей”?

— Этим вряд ли занимаются наёмники, тут важна идейность.

— Да, чёрт возьми…

Медленное путешествие на Офелии продолжалось уже 6 дней. За это время они не встретили ни одного патрульного корабля Империи или королевский рейдер. Особых дел за это время тоже не нашлось, поэтому Стрелки большую часть времени находились без дела, разбавляя рутинное путешествие имеющимися на борту настольными играми, книгами и разговорами. И сейчас, раз уж разговор зашёл об идейности, Эрика решила поделиться теми подозрениями, что были у неё в мыслях с недавних пор.

— Так вот, к чему это я, — она внимательно присматривалась к расположению фигур. — Почему мною пожертвовали? Почему они не попытались меня вывезти или увести в подполье?

— Ну и, какие у тебя мысли на этот счёт?

— Я думаю, что это было частью чьей-то большой игры в столице. В королевстве, как я знаю, тоже не всё так спокойно, как кажется. Низы устали от войны, а верхи никогда не могли договориться между собой. Король Генрих IX уже не молод, хотя и полон сил и решимости вести войну дальше…

— А преемник?

— Официальный наследник престола, принц Чарльз, энергичен, но вся его энергия направлена на мобилизацию страны для “победоносного наступления на Орлею”. Он был на фронте полгода в самом начале, когда всё казалось довольно оптимистичным. И этот оптимизм сохраняется в нём до сих пор. Кроме него, на престол претендуют ещё четверо кандидатов из разных ветвей королевской фамилии. И, честно говоря, я даже не представляю, как распределились симпатии дворянства в их отношении.

— А этот…как его? Который тебя сюда прислал?

— Гораций? Когда я видела его в последний раз, он говорил о великой цели, которую я не должна забывать, будучи в империи.

— Сдаётся мне, это та ещё гадюка, — процедил сквозь зубы Вебер.

— Он именно такой, каким ты его представляешь, — кивнула Эрика. Её память живо нарисовала перед ней Горация Угрильского. Человека низкого роста и плотной комплекции, который смотрел на мир через узкие очки и слегка прищуривался. Возможно в жизни он и был немного слеповат, но вот в политике и подковёрной игре он видел дальше многих. С Эрикой он любил говорить императивами. Его речь отличалась красочностью и сочностью этих красок, когда он говорил с ней. И той Эрике, которая была перед ним в кабинете, эти краски нравились, они рисовали понятную картину мира, в которой всё было предельно контрастно. Выступая один раз в развед-школе, он сказал такую проникновенную речь, что у будущих шпионов глаза светились от воодушевления. Этот человек больших слов и возможностей не упускал случая, чтобы не приправить свои слова красноречивым жестом или позой. Что было на самом деле за этими позами и словами — оставалось загадкой. Какую игру на самом деле вёл этот человек, на что претендовал и чего хотел на самом деле — неизвестно. Когда-то он сказал Эрике, что король никогда не оставит её в беде, но эти слова разбились, когда господин Финни объявил, что Эрика может идти на все четыре стороны.

— Мне вот интересно, кто на самом деле рулит делами в королевстве? — задал провокационный вопрос Веб. — Ну не король же. Не верю я в такое. Чтобы одна большая шишка решала дела целого государства! Мы же не в прошлом веке. Когда в Старом Свете было много мелких монархий, в это ещё верилось, но после Великого Передела здесь осталось всего 2 государства, каждое размером чуть ли не с континет!

— Полагаю, всем управляют дворяне. Кучка нажившихся на народе людей, которые продвигают своих родственников и тех, кто им угоден, как можно ближе к трону.

— Это понятно, но вот, например ты. Если бы ты осталась в Сфорца, где бы ты была сейчас?

— В поместье, наверное, вела бы хозяйство и всё такое. Может быть вышла замуж по расчёту за какого-нибудь отставного военного.

— То есть род Кайндхарт не играл большой роли в политике?

— Не особо. По крайней мере не моя ветвь. Вот дедушка, да, он дружил с Горацием и, скорее всего, участвовал в политике. Хотя не знаю. Это всё уже так несущественно и неважно, что даже думать не хочется.

— Ха! Думаю, с нами тебе намного веселее!

— Не спорю, в этом есть своё удовольствие, — Эрика впервые за этот разговор улыбнулась. Шахматная партия шла своим чередом и на доске становилось всё меньше фигур. Игра была скорее поводом для разговора, чем для достижения какой-то победы.

Сирена тревоги разорвала размеренное спокойствие полёта так неожиданно, что Вебер и Эрика вскочили со своих мест, уронив доску и фигуры со стола.

— Внимание всем, обнаружен вражеский воздушный корабль! Всему экипажу занять посты, согласно боевому расписанию! Команде специальных операций и десантной роте быть готовыми к абордажу!

— Кого это чёрт принёс?! — Вебер ругался на ходу, идя с Эрикой в корабельный арсенал. Вокруг них суетились люди, выкрикивались приказы, в попытках перекричать гул сирены.

В арсенале пара встретилась с Доком и Игги, которые были в боевой готовности. Зигфрид облачённый в “Анафему”, проверял свою клешню и полотно шлифмашины.

— Доброго дня, госпожа Кайндхарт. Как думаете, нам дадут повеселиться в этом бою? — кажется, “Док” был только рад этой встрече с неприятелем, от чего демонстрировал непривычную для него энергичность.

— Надеюсь, что без этого обойдётся. Ждём команд от коммодора, — ответил вместо девушки Веб.

— Всё равно просто так лететь скучно, — пробубнил Рокассио. — Ещё пара дней, и у меня на башке плесень бы выросла.

— А ты мойся чаще! — подколол его Доктор.

— Заткнись, придурок!

— Ещё раз повторяю, — Веб надавил голосом. — Сохраняем спокойствие и ждём приказов.

Быстрым шагом они прошли на лифтовую площадку, где их ждали геликоптеры. Машины были готовы подняться на верхнюю палубу в любой момент. Тут же ждали и сёстры.

Когда Эрика изучала историю цивилизации старого света, она проходила и тот этап Средневековья, когда многие религии имели воинские ордена. Обычно на картинках в учебнике они изображались, как рыцари, закованные в железо, громоздкие и неповоротливые. Но вот как выглядят современные воины “Бога”, она никогда не задумывалась. А выглядели они схоже. В качестве лат, сёстры носили доспехи манипуляции, похожие на “Анафему”, но более эстетичные и явно заточенные под ведение активного боя. На чёрной стали были выгравированы семиконечные Звёзды Добродетелей, покрытие, правда, было матовым и не отсвечивало в свете прожекторов на лифтовой площадке. На головах они несли шлемы без забрал. Оружие воительниц представляло из себя дробовики, а также короткие, но увесистые палаши, которыми было удобно орудовать в узких помещениях, у двоих были огнемёты. Сёстры не выражали никакого волнения, стоя в две шеренги перед геликоптерами и молясь.

— Вы, четверо, делитесь на две команды. Двое пойдут одной группой, двое с другой! — приказал один из боевых офицеров, что находился тут же.

— Окей-окей, — отмахнулся Вебер и осмотрел своих людей. — Короче, Игги и я идём вместе, Док, ты и Эрика вдвоём.

— Значит так, — боевой офицер снова обратил на себя внимание. — Сёстры будут заниматься зачисткой, а ваша задача — любая ценная информация, какую сможем достать. Ищите документы, кодовые книги, шифровальные машинки, бортовые журналы и прочее. Всё ясно?

— Так точно! — хором отозвались Стрелки.

— Чудно! Ждите приказа коммодора!

Лифтовая палуба находилась на носу Офелии, под верхней палубой. Здесь через небольшие иллюминаторы было видно, что происходит снаружи. Эрика подошла к одному из них и посмотрела в небо.

Вражеский корабль был где-то далеко впереди, но шлейф от дыма его труб был виден на фоне светлого вечернего неба. Если бы облачность была чуть выше, они бы могли спокойно разминуться, но облака сейчас были почти у самой земли, а на этой высоте всё прекрасно просматривалось. Корабль противника делал медленный разворот в воздухе, чтобы пойти на сближение с Офелией, и пока не открывал огонь.

И тут сверху раздался орудийный грохот, крейсер тряхнуло, а небо расчертили линии снарядов. С небольшим замедлением рядом с кораблём противника разлетелись 4 разрыва. Эрика впервые видела воздушный бой, поэтому ею владело неосторожное любопытство, и она наблюдала за этой картиной.

Между тем, противник тоже дал залп из носовых орудий, который, судя по всему, пришёлся на корму крейсера. Благословенная Леди не осталась в долгу, и новый залп на этот раз достиг своей цели, ударив по обшивке. Корабли быстро сближались, и теперь было видно, что перед ними имперский эсминец, видимо, проводивший патрулирование в данном районе. Офелия несла на себе обозначения Королевского Флота для маскировки, и, похоже, в этот раз трюк удался.

Однако, эсминец уже ощутил неравенство сил в этом бою, поэтому спешно отворачивал с прежнего курса, начав набирать высоту. Он был маневреннее и быстрее, новые выстрелы Офелии были не столь точными, поэтому воздушный бой рисковал превратиться в погоню с результатом не в пользу ФСК.

— Отправить абордажные команды на захват! — прогремел по громкой связи голос Генриетты.

— Так точно! — откликнулся лейтенант на палубе. Сёстры и Стрелки заняли места в геликоптерах, и приготовились к старту.

Как только геликоптер оторвался от палубы, Эрико ощутила сильную тряску. Полёты на корабле и на этой скорлупке с винтами были двумя большими разницами. И, если ей дадут выбирать, то она предпочтёт корабль, а не это хрупкое и гудящее нечто. Чтобы справится с тряской и волнением, Эрика стала читать литанию, перебирая чётки на запястье. Многие сёстры вокруг неё делали то же самое. В этот бой она не стала брать свою винтовку, ограничившись дробовиком и автоматическим пистолетом.

— 20 секунд до цели, приготовиться! — объявил пилот, и внутри у Эрики всё сжалось. Вот сейчас начнётся настоящая работа. Не показательные стрельбы в тире, а незрелищная, но кровавая мясорубка. Высадившись на верхнюю палубу в корме корабля, они направились к люкам, ведущим в чрево эсминца.

В отличие от Офелии, тут надстройка располагалась в корме, возвышаясь над корпусом на несколько десятков метров. Сюда вели несколько люков, один из которых, ведущий в эту самую надстройку, которую они вскрыли при помощи взрывчатки.

И буквально сразу их встретил огонь команды эсминца, которая не собиралась сдаваться в плен. И даже вид сестёр, закованных в латы и уничтожающих всё на своём пути, не пошатнул их уверенность. Эрика знала, что во Флоте Открытого Неба слабовольных не жалуют, поэтому сопротивление, на которое они наткнулись, было ожидаемым.

К её удивлению, самым активным, кто рвался в бой, были не сёстры, а Зигфрид. У него не было огнестрельного оружия, но противопульная броня, в которую он был одет, позволяла ему подойти в упор и начать кромсать матросов налево и направо. И это всё больше стало походить именно на ту бойню, которую рисовало сознание Эрики перед абордажем.

Но это было уже не так важно. “Мораль — это хорошее слово, которое есть где-то там. Здесь же ей не место, так что прочь эти мысли, помолиться и в бой!”

Прорываясь через тесные коридоры корабля, Эрика и Зиг в компании двух сестёр шли на капитанский мостик, что был в середине надстройки. По пути они успели зачистить радио-рубку, и вынести оттуда кодовые книги и журнал сообщений. Просмотрев последние отправленные сообщения, Эрика прочитала, что о встрече с Офелией экипаж успел доложить, но маскировка под корабль Королевского флота сделала своё дело, и теперь имперцы будут гоняться за несуществующим чудовищем. Забрав всё, что могло представлять ценность для Союза, они направились дальше.

Вебер и Игги высадились в носовой части со своим отделением сестёр, и быстро перешли к зачистке непосредственно трюма. Это была не первая операция Вебера на корабле, так что он чувствовал себя уверенно. Но об осторожности не забывал, предпочитая давать место для героизма последовательницам Отца. Пару раз они попадали под сильный огонь в длинных галереях эсминца, но тяжёлое вооружение и огнемёт прокладывали дорогу уверенно и без лишней возни. В какой-то момент Вебер даже стал испытывать лёгкое боевое возбуждение. Вот это было в его понимании тем, на что стоило тратить жизнь. Не на бумажную работу в каком-нибудь бюро, а вот на это. На то, чтобы играючи рисковать своей и чужими жизнями, поймав на миг кураж и жажду крови. В голове его крутился какой-то простенький мотив, под который он пытался подстроиться, когда отстреливался от матросов, прячась за прочными переборками. Игги не мог не заметить волнения Бернелли, но ничего по этому поводу говорить не стал. Он и сам не без удовольствия занимался этой работой.

Захват корабля занял около получаса. За это время большая часть команды была убита или взята в плен. Коммодор, получив сообщение о выполненной миссии приказала оставить эсминец и возвращаться на Офелию. Эрика не видела, но слышала, как главный калибр Леди расправляется с покинутым кораблём, оставленным на произвол судьбы. Видимо, Генриетта не хотела оставлять своих людей без участия, и приказала расстрелять имперскую скорлупку, с чем те успешно справились уже после возвращения абордажной команды.

— Ну, как ты? — поинтересовался Вебер у Эрики, когда они вернулись в трюм.

— Нормально. Думала, что будет хуже, — с лёгким волнением ответила та. — Не пойму только, зачем она отправила нас вместе с сёстрами…

— Думаю, просто проверяла, — махнул рукой Веб. — У флотских в этом отношении какой-то пунктик. Но это было даже хорошо, а то мы и впрямь стали покрываться пылью в этих стенах.

— Н-да уж…

— Думаю, мы хорошо справились.

Сумки с собранными документами у них взяли матросы, чтобы предоставить капитану, а им самим было приказано сдать оружие обратно в арсенал и отдыхать, до тех пор, пока коммодор Максимилиан не сочтёт нужным вызвать их к себе или дать новое задание.

Эрика и Веб с большим удовольствием подчинились этим указаниям. День подходил к концу, солнце опустилось за горизонт, и в темноте ночи Офелия пересекла линию фронта и оказалась на территории Королевства.

***
“Всякой вещи есть своё имя. И зная его, ты подчинишь себе вещь…” Эрика задумалась над прочитанной фразой. Она уже заметила, что жители Союза говорят о многом очень прямолинейно. К примеру войну и то, что с ней связано. “Как бы назвали Вольных стрелков в Сфорца? Официальную организацию, которая специализируется на решении грязных вопросов?” На ум ничего такого не приходило. Ни в империи, ни в королевстве подобных организаций просто не могло быть. Вернее, они-то, может быть, и есть, но произносить их названия вслух вряд ли кто-то захочет. У правительства на этот случай были шпионские сети, у криминалитета — банды. А у простых людей частные детективы, но только в рамках закона. В Союзе же этот вопрос решался куда проще. Наёмники были наёмниками хоть на светском рауте, хоть в церкви, хоть в придорожном кабаке.

Точно также дело обстояло и с церковными орденами. Эрика уже успела узнать от сестры Жустины о том, что есть боевые и небоевые ордена Отца Основателя. Кто-то из них занимался благотворительностью, кто-то трудился на благо науки, были среди них врачи и проповедники, воспитатели детей и фермеры. И, пожалуй, только военные ордена стояли особняком от прочих. Не вмешиваясь в гражданские дела, они занимались поддержкой церкви и населения при помощи огня и стали. Их было не так много, как могло бы показаться. По 3 ордена на Сестринства, и по 3 на Братства. Они не вмешивались в политические игры или бизнес, которые зачастую подразумевали под собой друг друга в Союзе. Они не приходили за инакомыслящими в ночи и не тащили их в казематы. Они приходили только тогда, когда стране грозила религиозная война, которую разжигал какой-нибудь “просветлённый”, смутивший народные массы обещаниями лучшей жизни, идущими вразрез с учением о добродетелях.

“Нет добродетельных людей, есть людские добродетели” — так гласил один из постулатов учения. Каждый при жизни в чём-то виновен, просто одни больше, а другие меньше. Однако, был и другой постулат, который был главным девизом одного из врачебных орденов — “Жизнь нельзя заслужить, лишь оправдать”. Вопрос жизни и смерти вообще занимал отдельное место в этой системе. Первое должно было восприниматься, как дар свыше, который даётся каждому, и все в этом равны. Но вот в вопросе смерти люди были различны. Согласно Книге Добродетелей, человек получал такую смерть, какую заслужил своими поступками при жизни. Как пояснила Жустина, смерть была итогом всей жизни человека, всех его выборов, решений, суждений и прочих вещей. Смерть была одновременно и окончанием жизни, и её последствием. На вопрос Эрики о том, что ждёт человека после смерти, сестра лишь пожала плечами.

— Не знаю, — честно сказала она. — Наверное, каждый получит то, во что верит. Это было бы логичнее всего.

Как и думала Эрика, в учении Отца не было как такового дуализма мира. Семь Добродетелей — Свобода, Осознанность, Щедрость, Отвага, Справедливость, Трудолюбие и Счастье, — не имели в этой системе прямых антагонистов. Главная добродетель, Свобода, подразумевала свободу выбора, которая есть у каждого, даже у раба. Все остальные скорее подводили человека к наиполнейшему пониманию свободы, как таковой. Осознанность заключалась в понимании своего выбора и его последствий. К Щедрости относили не столько привычное Эрике понятие о хлебосольстве, сколько возможность подарить человеку свободу. Отвага была нужна, чтобы принимать последствия. Справедливость означала, что по сути каждый свободен настолько же, насколько и остальные, если он сам себя не ограничивает. Трудолюбие было тем самым двигателем, которое приближал человека к реализации его потенциала. Счастье же замыкало этот круг. Свободный человек — Счастливый человек. Это работало и в обратную сторону. Звезда с семью лучами была символом веры в Добродетели и Отца. Она могла иметь несколько похожих дизайнов, но самым распространённым был вид из тонких лучей, расходящихся из общего центра. Такая сейчас была на чётках, что подарилаЭрике канонисса Женевьева.

Сравнивая веру в Бога в Сфорца, с её постулатами и обещаниями славной жизни в Раю, которая обязательно настанет, если вести себя хорошо, с учением Отца, Кайнди всё больше понимала, что в Добродетелях намного больше смысла, чем в беспрестанных молитвах некой сущности на “Небесах”. Ей казалось намного более логичным прикладывать усилия и получать результат, чем не делать ничего и верить, что Бог как-нибудь всё устроит. Нет, конечно, до такого примитивизма Церковь Единого Бога не скатывалась, напоминая, что за труды воздастся, но при этом труды надо было непременно подкреплять трехразовой ежедневной молитвой или хотя бы посещением храма в определённые дни. Из чего же складывалась формула получения билета в Рай, никто доподлинно не знал. Хотя, может быть, Эрика просто мало общалась с богословами своей Родины, из-за чего так плохо знала эти подробности.

Вебер смотрел на Учение, как на набор принципов, по которым работает жизнь. Просто и понятно, не особо обременяя себя тонкостями, хотя демонстрируя знание Учения. Говорить о религии он не любил. А вот Зигфрид был не против обсудить то или иное утверждение из Книги, разбирая его на жизненных примерах. Док вообще был хорошим собеседником для Эрики в эти дни, пока они летели над просторами Сфорца.

Погода за это время заметно испортилась, и лететь приходилось по приборам и картам, иногда отправляя геликоптеры на разведку перед собой. Тяжёлые осенние облака затянули небо под Офелией и скрывали её от ненужного внимания королевского флота.

Однако, вскоре коммодор вызвала их к себе, чтобы поставить новую задачу.

— Перейдём сразу к делу, — начала она, когда Стрелки заняли свои места перед ней в кабинете. — Один из наших миссионеров был схвачен и доставлен в тюрьму Хелиган. Эта тюрьма не из самых простых, туда попадают те, кого считают шпионами и вражескими агентами. Пастор Гуткнехт был из братьев Ордена Хрустальной Чаши, причём занимал там не самое последнее место. Орден очень расстроится, если их прелат погибнет от руки каких-то крыс. Но Синод ещё больше расстроится, знания пастора станут достоянием королевской разведки.

— Прошу прощения, а какую миссию выполнял пастор в Сфорца? — прервал объяснения Вебер.

— Он был доверенным лицом одного из крупных дворянских родов, который питает симпатию к Союзу и помогает нашим агентам на территории королевства. Конечно, этот человек понимал весь риск своей работы, но мы не можем оставить его на произвол судьбы. Поэтому вы и отправитесь на это задание…

— Я так понимаю, сестёр с нами не будет… — задумчиво пробубнил Док.

— Именно. Эту операцию надо провести с минимальным шумом и без помпы. Скорее всего, они ещё не выяснили, что пастор — человек Союза, так что у нас есть время и возможность сыграть на вмешательстве империи в эти игры. Поэтому данная операция будет проходить под флагом Империи. Вы будете высажены в отдалении от тюрьмы и прибудете в неё на конвое продовольствия для гарнизона. Ваша задача — быстро и тихо найти пастора, освободить его и вывести с территории. Одновременно с этим вы должны организовать массовый побег заключённых, чтобы спутать карты охране и ищейкам короля.

— Сроки?

— У вас на выполнение 36 часа. Высадка на геликоптере завтра в 6.30 вечера, с наступлением сумерек. В 6.30 утра, через полтора дня, вы должны вернуться на точку эвакуации. Вопросы?

— Какое оснащение у нас будет?

— Королевское вооружение и форма.

— А “Анафема”?

— Да, только в разобранном виде. Она будет замаскирована под груз.

— Кого мы встретим там? — решил уточнить Игги.

— Королевская армия, охранные части.

— Их много?

— Около двух сотен человек в сумме. Однако, комплекс тюрьмы довольно большой, если будет организован массовый побег, то у Вас будет некоторое время, пока они соберутся с силами.

— Какие-то ещё задачи у нас будут? Документы? Заложники? Другие ценные заключённые?

— Нет, ваша цель — спасти пастора и вернуть на Офелию.

Ещё некоторое время они посвятили изучению местности по картам, которые были у Генриетты, а также составлянию плана операции. Предполагалось, что они проникнут в тюрьму этим же вечером под видом снабженцев, затем изучат всё изнутри, насколько смогут, и подготовят себе пути отступления, заложив взрывчатку в нужных местах и устранив основных офицеров, чтобы посеять панику в первые минуты прорыва. После чего оставалось только дождаться нужного момента и начать атаку. В быстром темпе добраться до стоянки техники с пастором и прорваться на свободу, прежде чем все поймут, в чём было дело. Всё выглядело вполне неплохо на первый взгляд, и Стрелки принялись за подготовку.

***
Вечер выдался дождливый, погода внизу разыгралась не на шутку, да ещё и ранние сумерки портили всё впечатление от происходящего. Но Вебру было не привыкать к подобному.

— Это нам даже на руку, не будут особо цепляться к нашим рожам. Кому охота мокнуть, проверяя документы у снабжения…

В общем и целом, оно так и получилось. Проникновение на территорию тюрьмы прошло достаточно гладко. Разве что к лицу Эрики была пара вопросов, но порядок в фальшивых документах, плюс, небольшое вознаграждение в виде банки сгущенного молока, сделали своё дело, и четвёрка попала за ворота неприглядной серой тюрьмы. помогая с разгрузкой персоналу, они оттащили контейнеры с частями “Анафемы” подальше и припрятали их от лишних глаз в куче строительного хлама. Затем четверо разделились и каждый пошёл осматриваться на местности. Вебер обследовал первый этаж и подвал главного здания, на Эрике был двор и наружные постройки, Игги проверял второй этаж тюрьмы, а Док осматривался в казармах.

Вебер взял на себя самую рискованную и неприятную часть миссии. В подвал вход строго по пропускам, которые можно было добыть только в канцелярии, причём без привлечения внимания местного писаря. Здесь он сработал в паре с Доком, который отвлекал парня, пока альбинос выправлял себе разрешение. Док умел отвлекать людей на достаточное время так, чтобы не вызывать особых подозрений. Язык у него был подвешен неплохо, а тюремному канцеляристу было явно скучно от занимаемой им должности.

Выудив себе нужную бумажку, Вебер попал на подвальный уровень. И тут, надо сказать, было отвратительно. Именно тут содержали пастора, которого наёмник быстро нашёл и дал знать о том, что готовится побег. Изучив всё, вебер понял, что он начнёт свою часть операции именно с подвала, чтобы как можно быстрее добраться до цели. Дальнейшее ознакомление с тюрьмой было подробным лишь на столько, насколько этого требовало задание. Веб решил не шататься тут и там без дела, а постоянно ввязывался в небольшие работы, как бы находясь при работе, а значит, не просто глазея по сторонам.

Эрика в это время прогулялась по двору, запомнила места расположения часовых и их график смен, а также успела заложить две бомбы у ворот и под одной из башен охраны. Однако, после этого прогулку быстро пришлось закончить, потому что к ней уже начали присматриваться. Ретировавшись к их грузовику, она затаилась там до прихода остальных.

Следующий день был ещё более пасмурным. Хотя, возможно, так казалось из-за того, что вместо тёмного ночного неба над ними было серое, дневное. Осень давила на настроение, и даже острящий и взволнованный Зигфрид казался каким-то унылым в этой атмосфере. Но время начала операции медленно подходило. Обсудив полученную информацию, они принялись ждать ночи, когда настанет время нанести удар. Время потекло так медленно, как это было возможно.

В час ночи, во время смены часовых, Эрика нажала на кнопку радио-детонатора, и взрывы прокатились по тюремному двору! Уже через пару минут после этого раздались ещё два взрыва, на этот раз уже в здании казарм. И воздух разорвал сигнал тревоги, поднимающий всех на ноги. Эрика заняла позицию на одной из вышек, откуда она отстреливала охрану из винтовки, а Вебер вломился с гранатой в подвальный этаж тюрьмы, пробивая себе дорогу к пастору.

Однако, всё пошло не совсем так, как было рассчитано. Хаос, поднятый взрывами и тревогой, упорядочился намного быстрее, чем хотелось стрелкам. Вебер вытащил их цель из камеры в последний момент, когда в неё начали накачивать удушающий газ. Эрика стретила сильное огневое сопротивление, которое быстро начало давить её огнём на подавление. Очень повезло, что в этот момент у противника за спиной оказался Зигфрид в “Анафеме”, которая в этот раз была оборудована пулемётом и клешнёй. Бойня во дворе рисковала затянуться на долго.

Игги в этот момент пытался вытащить из камер и организовать заключённых, но многие из них уже наглотались удушающего газа и если и могли что-то сделать, то едва шевелили ногами, умирая на ходу. В набитом врагами здании его поддержкой была лишь горстка человек, вовремя защитившими себя при помощи тряпья, пропитанного мочой.

К трём часам ночи сражение за тюрьму стало идти в совершенно неприятную сторону. Врагов оказалось больше, чем планировали Стрелки, а поддержка из заключённых оказалась существенно меньше. Кроме того, пусть тут и стояла охранная часть, но сдаваться она не собиралась. Веб, ведущий пастора через огонь, уже ощущал сильную нехватку огневой поддержки. Ему оставалось преодолеть около пятисот метров двора с перебежками между укрытиями, чтобы добраться до грузовика, Эрика была на башне у ворот и использовала станковый пулемёт для подавления вражеского огня, Игги успел выбраться из здания, но из всего немногочисленного отряда заключённых у него осталась только какая-то женщина, которая неистово держалась за винтовку и шла в ближний бой. У Зигфрида дела складывались тяжелее всех. Его пулемётные ленты закончились, поэтому теперь он на свой старх и риск бросался в рукопашную, орудуя манипулятором-клешнёй, чтобы буквально ломать врагов пополам. Хотя, судя по тому смеху, что слышался из его доспеха, доктору было лучше всех в этой горячке. Но надо было заканчивать праздник жизни.

Вебер, прикрывая пастора собой, продвигался всё ближе к заветному спасению. Эрика, видя это, покрывала огнём тех из врагов, кто представлял для альбиноса наибольшую опасность, Игги успел добраться до башни, где была Эрика и теперь только ждал, когда сможет запрыгнуть в грузовик, который должен подогнать лидер. Положение Зигфрида становилось отчаянным, а королевские солдаты уже поняли, что тяжелый и неповоротливый доспех можно закидать гранатами. Зиг медленно отступал к остаткам здания казарм, чтобы уйти от гранатомётчиков.

И тут, когда Вебер, казалось, уже добрался до машины, припрятанной так, чтобы вовремя свалить подальше из этого пекла, шальной осколок на излёте попал Гуткнехту в голову.

— Твою мать, — хрипло выругался Вебер, видя, как тело брата Гуткнехта падает и бездыханно распластывается на бетоне. — Да уж, если нам не везёт, то нам не везёт очень крупно…

Он поднял тело мужчины и положил в кузов, а затем сел за руль и завёл мотор. Зигфрид, едва двигая ногами залез в грузовик и снял шлем, закрывающий его лицо. Эрика и Игги запрыгнули почти одновременно, не теряя ни минуты. Вместе с ними тут оказалась и та женщина, которая выжила при побеге из тюрьмы.

— Ну, какой итог? — спросил Док, когда грузовик помчался, оставляя позади тюрьму.

— Мы в жопе… — лакончино ответил Веб.

— Да ладно, мы же живы…

— А вот пастор — нет!

— Так, дай я посмотрю, — Зигфрид уже наполовину снял с себя доспех и стал рассматривать тело пастора под светом тусклого фонарика. Осмотрел он его довольно быстро, потому что и так всё было ясно. — Да, блин, мы в жопе…

— А что с ней делать? — поинтересовалась Эрика, указывая на спасённую женщину. На фоне происходящего женщина, выглядела ещё не так плохо. У неё было тощее тело, истерзанное голодом, несущее следы пыток, но сохранившее остатки сил. Её волосы были, словно чёрная сальная пакля. Однако, держалась она спокойно, а её взгляд был чистым и полным решимости.

— Дамочка, нам с Вами, скорее всего не по пути, — проговорил Вебер на орлейском, оборачиваясь.

— Как знать, господин наёмник, — на чистом колонианском ответила спасённая. И только тут до них дошло, что всё это время они говорили на этом языке, а она их, судя по всему, прекрасно понимала.

— С кем имею честь? — уже чуть спокойнее спросил мужчина.

— Сестра Анетта Селенития, Орден Тысячелистника, — представилась она, демонстрируя наколку геральдической розы на шее.

— Кхм… — Зигфрид даже поперхнулся от неожиданности.

— Вольные Стрелки, — за всех ответил Веб. — Мы тут с заданием от ФСК, но, боюсь, мы его провалили.

— Брат Гуткнехт погиб смертью мученика, он уже в Отчем Доме, его уже встречает Отец, — проговорила сестра.

— Не возражаете, если мы предложим Вам отправиться с нами на крейсер Офелия? Сестринство будет радо Вашему возвращению.

— С удовольствием. Буду рада, если смогу быть полезна делу Отца.

На часах было 6.35, когда они прибыли на точку эвакуации. Геликоптер ждал их. Вместе они внесли тело погибшего пастора и доспехи Зигфрида, и винтокрылая машина понесла их обратно в небо.

Глава 5, в которой обошлось без жертв

— Н-да, Синод будет недоволен потерей пастора Гуткнехта, — сухо констатировала коммодор. — С другой стороны, — она взглянула на сестру Аннету. — Сестринство будет очень радо Вашему возвращению, канонисса-настоятельница. Орден Тысячелистника довольно мал, насколько мне известно, поэтому они будут особенно благодарны нам за это.

Вебер был в каюте капитана Максимиллиан с докладом о проведённой операции в тюрьме. За потерю патора он уже получил свой выговор и соответствующие взыскания, а также обещание внимательно следить за работой Стрелков, начиная с этого момента. Однако, капитан не могла не признать некоторые заслуги, полученные в ходе этого предприятия. Для неё, как для человека далёкого от орденов, погибший пастор и спасённая сестра были в целом одинаковы, но вот Синод имел на этот счёт свою точку зрения. Разумеется, в столице Союза уже были проинформированы о результатах миссии. И, судя по всему, сейчас там разгорелись противоречия между орденами. Коммодор не говорила этого открыто, но намекнула, что не всё так плохо для Веба и его людей, которых может ожидать благодарность большая, чем наказание.

В самом деле Орден Тысячелистника был очень закрытым и обособленным. Далеко не все его деяния выставлялись на показ. Официально это было собрание врачей и учёных, двигающих прогресс в областях медицины, которые другие ордена обходили стороной. Экстремальные операции, применение нейролита, экспериментальные препараты и многое другое, чего не увидишь в обычной больнице или госпитале.

Именно поэтому Сестра Аннета в первую очередь заинтересовалась протезом Эрики. С помощью Зигфрида она провела ряд тестов и проверок данного устройства, заключив, что в Сфорца мог быть только один человек, который способен провести столь сложное имплантирование. И этот человек, как никто другой, был нужен Союзу.

— Ричард Долл, я должна была вывезти его из Столицы и передать в распоряжении капитана Маркуса Феллини, эсминец ФСК “Молния”, - поясняла она на допросе. — Этот учёный может совершить немало полезного для Союза. Он гений, сами можете видеть уровень его мастерства. В Союзе найдётся едва ли 10 человек, кто мог бы повторить такую операцию.

— У нас пока не было никаких приказов относительно этой цели, — заметила коммодор. — Возможно ли, что мы должны будем выполнить это задание?

— Вполне возможно, — кивнула сестра. — Однако, за него будут сражаться.

— Ничего, у нас есть те, кто возьмётся за эту работу, — Вебер постарался не выражать отвращения при этих словах. Одно дело — Дрёмме или тюрьма в глухомани. И совсем другое — Столица, напичканная шпиками, военной полицией и прочими, кто должен был встать у них на пути. Но отказываться уже было поздно.

— До Столицы ещё далеко, возможно командование изменит курс Офелии, — пожал плечами он.

— Так или иначе, сейчас мы летим на запад, штаб приказал нам идти вглубь территории Сфорца, чтобы иметь возможность совершать операции непосредственно в королевском дворе.

— А что на счёт Флота Его Величества?

— Будем действовать по ситуации, корабельные криптографы уже начали изучать полученные вами данные, Флот Открытого Неба, судя по всему, собирается совершить крупный рейд и дать бой 2-му королевскому флоту. Нам придётся взять курс на юг, чтобы избежать столкновения со всеми сразу.

— Значит, наша цель будет в самой Столице, у всех на виду? — окончательно уточнил Вебер.

— Не совсем. Ричард Долл и его группа сейчас работает в одном из госпиталей, помогая раненым…

— Дайте угадаю — военный госпиталь, рота охраны и безобидный медперсонал.

— Давайте я уточню, — в ещё более едком тоне ответила коммодор. — он нужен сестринству ЖИВЫМ. И, боюсь, что на этот раз ошибки вам не простят. Ясно?

— Так точно, — без удовольствия кивнул Веб. — И как скоро начнётся эта миссия?

— Через 2 дня. С командой пойдёт сестра Анетта, дабы облегчить работу с учёным.

— Да-да, — отмахнулся альбинос. Он хорошо знал, что работу ему облегчит хорошее оружие и верные товарищи, а не переговорщики.

— Если у Вас больше нет вопросов, то можете идти к своим людям и готовиться.

— Так точно, сэр.

Очередное извлечение ценного ума из цепких рук короля навевало тоску, сведений, которые им предоставили, было достаточно для этого. Но стрелок не верил, что всё просто пройдёт, как надо, и не будет ни лишней крови, ни случайных жертв.

***
— Волнуешься? — Вебер посмотрел на Эрику, которая перебирала в руке чётки и что-то нашёптывала.

— Я никогда не видела мистера Долла. После операции со мной общались только его помощники и другие специалисты. Мне с трудом верится, что вместо благодарности я наведу на него карабин и потребую сдаться.

— Относись к этому проще. Работа. Просто работа. У него своя, у тебя своя, и вы просто пересеклись пару раз.

— Веб, он дал мне второе лицо. Красивое или нет — не важно, но у меня есть глаз, есть форма, а не дырка в башке, из которой торчат остатки костей. Ты видел такое?

— Видел. Видел и тех, кто обгорал до костей, из кого вываливались кишки. Я многое видел, Эрика. И ещё больше я сделал сам. Ты же помнишь, как выглядит пулевое ранение? Особенно в голову, когда она лопается, как арбуз. Эрика, это всё ещё наша работа. Я говорил тебе это тогда, говорю это и сейчас.

— Да я понимаю. Просто остатки сентиментальности, будь они неладны.

— А где бы его будем искать?

— В госпитале. Мы доктора, как ты сам понимаешь, а Эрика наш пациент.

Они ехали в грузовике, девушка была в инвалидном кресле, полностью завешанным простынями, под которыми покоился тяжёлый арсенал. За рулём сидел Рокассио и напевал себе что-то под нос. Рядом с ним был Док, любовно рассматривающий свой надо одноразовых шприцев, наполненных самыми разными препаратами. Тут были и седатики, и мгновенные яды, и адреналин, наркотические стимуляторы и ещё очень много всего, что было в той или иной степени в списках запрещённых препаратов. В этот раз Майзер не взял Анафему, но, в связи с особенностями задания, пребывал в родной для себя среде. В кузове тряслись Веб, Эрики и Сестра Анетта. Он не выражала ни волнения, ни страха. Она словно погрузилась в свои мысли так глубоко, что теперь не замечала окружающий мир.

— Документы! — проорал дежурный на КПП. — О вас не докладывали.

— Срочное дело, пациентка лично доктора Долла, — ответил Зигфрид, кивнув на кузов.

Солдат потрудился заглянуть внутрь и обнаружить там Эрику, чей искусственный глаз не вызывал сомнений в том, что тут постарался именно Долл. Лишних вопросов задавать не стали, и пропустили машину за ворота госпиталя. Вебер ощутил, как бойцовский азарт завладевает им. Вот сейчас начнётся самое интересное. Тихо войти, забрать доктора, тихо выйти. Или превратить это место в кровавую баню. Этого как раз не хотелось.

Рокассио припарковался у приёмной и помог вытащить Эрику. Он оставался здесь на стрёме, чтобы в любой момент дать по газам, в случае неприятностей.

— Что ещё? Нам о вас не сообщали. — пробубнил сонный дежурный в кабинете.

— Естественно не сообщали, это дело государственной важности, — вклинился Вебер. — Перед тобой графия Кайндхарт, которой господин Долл лично делал операцию. Сейчас возникли осложнения, так что срочно требуется его участие.

— Ничем не могу помочь, можете поискать доктора Долла внутри, но у него, скорее всего операция.

— Спасибо, друг, с меня причитается, — весело усмехнулся Зигфрид. — Не хочешь покурить? А я пока посижу…

— Да уж, курить охота, а до конца смены ещё ждать и ждать, — он с сомнением посмотрел на Дока.

— Ну так сходи, подыми, хочешь угощу? — он достал сигару.

— Спасибо, друг, буду признателелен. Сейчас поступающих быть не должно, но ты прикроешь, если что? — он встал из-за стола и взял сигару, направившись к выходу.

— Можешь не волноваться, — заверил ему в спину Док и хихикнул, когда дверь приёмного покоя закрылась.

— Что ты ему дал?

— Очень сильный яд. Само растение не опасно, но если вдыхать его дымы, то очень скоро сдохнешь.

— Как хорошо, что я не курю, — процедил Вебер. Они прошли через двери в основное здание госпиталя. Тут было чисто, светло и аккуратно, как и должно быть в специализированной больнице. Пару раз им встретились люди в военной форме, скорее всего охрана, но в остальном они шли без проблем.

Поднявшись на второй этаж, в отделение экспериментальной хирургии, Сестра Анетта поинтересовалась, где сейчас доктор Долл и может ли он принять пациента. На что ей ответили, что сейчас он в операционной.

— Что будем делать? — тихо спросила Эрика.

— Меня не волнует, кого оперирует этот чудик, мне нужен он, живым и прямо сейчас, — прошипел Веб.

— Склонен с ним согласиться, — кивнул Майзер. — Другого шанса не будет.

Они были уже перед дверью в операционную. Эрика с тяжёлым сердцем думала, что сейчас она должна будет отнять шанс у человека на операционном столе. Пристрелить его в лучшем случае. И это будет её благодарность за данное ей новое лицо. Какое-никакое, а лицо, с которым она давно сжилась и не помнит другого.

Она поднялась с каталки, Стрелки достали оружие и они вошли в комнату.

— Что всё это значит? Почему тут посторонние? — возмутилась одна из медсестёр. Но тот, кто сейчас работал инструментами над одной из рук пациентки, не обратил на это внимания.

— Это значит, операция закончена. Доктор Долл, вы пройдёте с нами… — начал было Веб.

— Нет, я не могу пойти, потому что ещё не закончил, — ответил человек в хирургическом костюме. — Ещё полчаса я никуда не пойду.

— Ты не понял? Операция прерывается. Все, кто находятся тут — заложники, и главный из них Вы. И либо вы пойдёте с нами по-хорошему, либо мы вынесем Вас отсюда под градом пуль.

— Сожалею, но я должен закончить с этой девочкой. Ещё полчаса, и я смогу пойти с вами, господа, — кажется его вовсе не волновала опасность ситуации. Эрика, между тем, смотрела на ту, что лежала на столе. Совсем юная девушка светлого цвета волос, худое, хрупкое тело, вместо рук до локтя протезы, схожие с тем, что стоит у самой Эрики. Сейчас Долл колдовал над одной из рук.

— Белый, пусть он закончит, — попросила девушка.

— И все успеют узнать, что мы здесь творим?! Ты с ума сошла?

— Босс, я бы мог ускорить это…

— Каким образом, Док?!

— Я помогу ему, чуть ускорю процесс.

— Изволь.

— Я тоже буду помогать, здесь явно идёт работа с нейролитом, у меня достаточно знаний для операции.

— Итак, доктор Долл, мои люди помогают Вам, но потом мы уходим с Вами отсюда. Вы будете депортированы из Королевства.

— Только не отвлекайте меня сейчас, я провожу сращивание.

— Как Вы смеете, я сейчас же позову охрану… — Вебер со всей силы двинул пистолетом по паникующей медсестре.

— Если кто-то ещё не понял, никто никого не вызывает, не шумит и не мешает нам. Операция продолжится, но её успех зависит от общего интереса в выживании. Всем ясно?!

Присутствующие активно закивали, а Вебер встал у двери так, чтобы видеть весь зал.

— Доктор, у неё пульс скачет, предлагаю вколоть это, — предложил Зигфрид.

— Что это?

— Нормализатор ритма, безопасен.

— Колите.

— Доктор, сколько нервных соединений осталось подключить?

— Вы умеете работать с паяльником Синицкого?

— Да.

— Тогда берите дополнительный и поработайте над нервами пальцев.

Анетта быстро включилась в дело и стала методично и уверенно сплавлять нейролит и нервную ткань.

— У Вас неплохо получается, где Вы учились?

— За границей.

— В Империи?!

— Нет, Союз.

— Так вы все здесь из Союза? Но Как?

— Если Вы ещё не поняли, мы пришли за Вами, чтобы вывезти из королевства.

— Но…

— Никаких “но”…

Под маской было не видно, но, похоже Долл был очень расстроен.

— А она? — коротко спросил он, кивнув на оперируемую.

— Проживёт, как нибудь, — кисло бросил Веб.

— Нет, я в ответе за неё. Я обещал ей.

— Очень опрометчиво давать обещания, которые Вы не в силах выполнить.

— Послушайте Вы! Не знаю, как Вас зовут, но Вы — порядочная скотина. Не знаю, кто прислал Вас и по какой причине, кто Ваш хозяин, но я точно знаю, что у Вас нет моральных принципов. Вам плевать на людей, на их чувства, на их страдания. Без меня эта малышка не проживёт и пары дней. Иннервит должен прижиться, соединение будет болезненным, вероятно, потребуется моя помощь во время реабилитации, а Вам важно лишь сцапать меня для каких-то своих целей. Денег или ещё чего. Вы мерзавец, каких мало.

— Не спорю, я не самый лучший человек на свете. Но это мой выбор. У Вас тоже есть свой — либо пойти с нами по-хорошему, либо мой друг донесёт Вас на руках, едва живого.

— Белый, ты перегибаешь, — вмешалась Эрика, которая до этого лишь наблюдала за происходящим. — Посмотри на неё, она младше меня, у неё уже нет двух рук. С доктором у неё есть шанс выжить и хоть как-то приспособиться…

— Рыжая, я просил оставить свой морализм на более подходящее время.

— Мы возьмём её с собой. У нас под наблюдением Долла, сестры и Дока она выживет, её протезы уникальны, они же в точности повторяют живые руки. Это может быть полезно.

Вебер сжал челюсти, сдерживаясь, чтобы не выругаться, как следует.

— Как там прогресс? — вместо этого спросил он.

— Осталось одно соединение, но я бы дал ей ещё наркоза.

— Зачем?

— Если она с нами, это необходимо.

— Как скажешь.

— Что Вы собираетесь ей дать? — уточнил Долл.

— Хлороформ.

— Действуйте.

Через 15 минут работа над телом пациентки была закончена, и участники операции дружно поздравили друг друга. Но расслабляться было рано.

— Всё, тащите её в кресло и по коням, — приказал Вэб.

— Её надо на каталки.

— Шевелитесь уже.

Переложив девушку на каталку, они вышли из операционной. Веб предусмотрительно спрятал оружие под халатом, а лицо под маской. Эрика держалась рядом с Доллом, на случай, если он выкинет фокус. Хотя он не казался таким уж хитрым. Больше всего он напоминал чудака, который увлекается медициной настолько, что не видит окружающий мир.

К общему счастью, на пути их никто не остановил, и скоро они уже тряслись в грузовике по непогоде. Долл волновался, что пациентка может подхватить заразу, поэтому постарался укутать её в свой халат. Он всё вздыхал, что всё прошло так сумбурно и нелепо.

— Мистер Долл, может быть Вы не помните меня, но именно Вы подарили мне глаз и новое лицо, — обратилась к нему Эрика.

— Как же не помнить, — усмехнулся он. — Милая девочка Кайндхарт, которой так не повезло. И теперь ты с оружием в руках похищаешь меня и эту несчастную. Скажи честно, нас убьют?

— Нет, Вам предложат работу на Союз Колоний, я думаю. Таких мастеров работы с нейролитом очень сложно найти.

— Позвольте и мне представиться. Сестра Анетта Селенития, я представлю Церковь Отца-Основателя. Я долго искала встречи с Вами, как с коллегой. Я изучаю нейролит, как и Вы, и мне бы хотелось объединить наши усилия.

— Значит это всё — политический и технологический шпионаж в пользу Союза? Сначала вы показались мне обычными бандитами.

— Ха! Мы — наёмники. Сейчас мы, вроде как, шпионы, завтра диверсанты, а послезавтра нас вообще могут расстрелять, — усмехнулся Вебер. — Мы так зарабатываем на жизнь. Ибо Труд — это одна из Великих Добродетелей.

— Честный труд, — парировал Ричард.

— «Да будет вознаграждён труд каждого, будь мал он или велик…» — Книга Добродетелей, глава «О Труде и Благодарности».

— Кто это написал?

— Отец-Основатель. Над духовный лидер.

— Интересно, что думал бы он о том, что Вы совершаете сейчас?

— Скорее всего сказал бы, что “Выбирая дорогу, выбираете и ямы на ней”.

— А вот с этим я согласен.

— Потому что в этом и есть вся суть.

Они добрались до точки эвакуации без проблем, и геликоптер поднял их в воздух. Вебер и Анетта договорились, что убедят капитана оставить на борту ещё и девчонку с протезами рук, но впереди их должны были ждать большие трудности.

— Скажите, что с ней было? — робко спросила Эрика, когда они разместили девушку в отдельной каюте.

— Она была ранена в бою на северной дуге. На неё упал кусок дома или что-то вроде того, — тяжко вздохнул врач. — Когда её доставили к нам, мы несколько часов обрабатывали её руки, чтобы приготовить к аугментации. Бедная девочка, — он покачал головой, держа её в ладонях. — Какие же вы все бедные…

Ричард Долл без хирургической маски и халата оказался худым, высоким и каким-то неестественно молодым на лицо. По нему и не скажешь, что это был умудренный знаниями, опытный и переживший многое человек. На его лице было много веснушек, оно было молодым и живым на эмоции. Про таких говорят — вечный студент. Но сейчас он был похож на утомлённого жизнью человека, который не знает, куда ему идти.

— Скажи, Эрика, как так получилось? — спросил он. — Союз, эти корабли, зачем им я? Что будет с этой девочкой?

— Не знаю. Я и сама не знаю, как так всё получилось. Сначала была военная разведка, потом Империя, потом бегство. Вебер и ребята подобрали меня с улицы, фактически. Я стала наёмником, и нашу группу нанял флот. Потом было всякое…Ну и…Вывезти Вас было одним из заданий. Скорее всего мы с Вами уже не увидимся, когда Вас переправят. А может быть меня убьют раньше…Не знаю.

— Н-да. Не этого я хотел, когда делал твой протез. Красивый зелёный цвет, идеальная механика, баланс, покрытие. Разработанная мною система рецепторов для захвата цвета. И всё это теперь нужно просто для убийства.

— Помните, Вебер сказал, что, выбирая дороги, мы выбираем и ямы?

— Да…

— Когда я прочитала Учение о Добродетелях, общалась с их религиозными деятелями, видела своими глазами их гнев и их сострадание, я поняла, что та дорога, по которой идёт Сфорца или Орлея, она ведёт к гибели. И эти события, что случились со мной, наверное, это шанс всё изменить, сойти с тупикового пути. Может быть, — она посмотрела на бледное лицо девочки на койке. — Может быть и для неё это шанс начать новую жизнь. В которой её новые руки сотворят много прекрасного, а не будут нести людям смерть. И, может быть для Вас это тоже шанс. Шанс делать настоящие чудеса. Не поверю, что Вам ещё не делали заказы на боевые протезы. А надо ли оно Вам?

— Я чертовски устал сегодня, — признался Ричард. — Честно говоря, валюсь с ног.

— Идите в свою каюту, а я побуду с ней. К тому же сестра Селенития скоро придёт, она будет здесь за врача.

— Угу, — он встал со стула, глядя в пустоту, и медленно побрёл из медпункта. Эрика осталась одна, сидя на полу у койки и опираясь на неё спиной.

— Бедная, — тихо прошептала она. — Бедная-бедная девочка. Сколько тебе было, когда ты пошла в армию? И вот ты тут, без рук. Спишь под наркозом. Снится ли тебе дом, семья, родные?

В этот момент дверь в медпункт сдвинулась и вошла сестра Анетта. В своём сестринском облачении она была похожа на монашку. Она коротко кивнула и начала осматривать шкафчик с разными медикаментами. Попутно она выкладывала на стол шприцы. Женщины молчали. Эрика поймала себя на том, что смотрит в пустоту уже несколько минут и ничего не слышит вокруг себя.

— Доброй ночи, дамы, — в дверном проёме показался Зигфрид. — Вижу, караул у нашей принцессы, что надо, да?

— Иди спать, — махнула рукой Эрика.

— Не могу, Веб сказал, чтобы я тоже дежурил. А вот ты, Эрика, иди. Ты не врач, и помочь ты тут вряд ли чем можешь.

— Угу, — Эрика дёргано кивнула, но с места не встала. Казалось, она не могла пошевелиться вообще.

— Пошли, мисс Добросерд. Вам пора лечь и отдохнуть, — Зиг взял её за руку и помог подняться.

— Дальше я сама, — пробубнила девушка.

— Удачи.

— И тебе…

Ночью на корабле уменьшали освещение, поэтому коридоры и галереи были погружены во мрак. Эрика медленно шла к своей каюте по памяти, не обращая внимания ни на что вокруг.

Когда она добралась до своей кровати, она даже не стала раздеваться, а просто упала на одеяло и закрыла глаза.

Глава 6, в которой зарождается сестринство и наступает зима

— Я — рядовая Амелия Бжижек, санинструктор 14-го медицинского батальона, — тихо проговорила девушка, глядя на свои руки. Она медленно перебирала механическими пальцами, словно заново осознавая их наличие.

— Что чувствуешь? Что-нибудь болит?

— Руки, там, — она указала на место соединения протезов и плоти.

— Ещё какое-то время будет болеть, да.

— А где я?

— Ты… — Веб кивнул и Ричард продолжил. — Ты на военном корабле Союза Колоний.

— Эм…Я не хочу обратно, — в голосе Амелии явно звучал страх. — Только не на войну.

— Тебя никто не отправит на войну, — попытался заверить Долл. — Для тебя это закончилось.

— Правда?

— Конечно.

— А… — она осмотрелась в каюте, в которой собрались Эрика, Вебер, Анетта, Док и Ричард. — А кто они все? — присутствующие переглянулись, словно не зная, кто будет первым представляться.

— Меня зовут Эрика Кайндхарт, — начала рыжая. — Мы с тобой в чём-то похожи, доктор Долл тоже оперировал меня.

— Поэтому у Вас это с лицом?

— Да, не бойся, это просто глаз.

— Ясно…

— Меня зовут Веб, мне и моим людям поручено присматривать за тобой, — казалось эта фраза утомляла Бернелли больше всего. — Поэтому я поручил это Эрике и Зигфриду.

— Это я! — необычайно весело отозвался Док. — можешь обращаться ко мне по любым вопросам, я помогу!

— Здравствуйте…

— Сестра Селенития, — последней представилась Анетта. — Я тоже врач, как и мистер Долл, поэтому я буду помогать с твоей реабилитацией. Очень рада, что ты выдержала аугментацию.

— Вот оно как…А что со мной будет дальше? — спросила Амелия. Все снова переглянулись. На самом деле никто этого не знал. Капитан ещё не оглашала решения по поводу своих новых пассажиров и курса Офелии.

— Пока мы будем путешествовать на этом корабле, — нейтрально ответил Долл.

— Ясно…

— Поешь что-нибудь?

— Угу, — настроение у девушки было явно тяжёлым. Она осторожно встала с постели, одетая в запасную одежду Эрики, и села за стол, на котором стояла еда. Тарелка рисовой каши, чай и бутерброд с маслом и сыром.

— Тебе помочь?

Она отрицательно покачала головой. Несколько раз попыталась взять ложку, но у неё плохо выходило. Эрика подошла к ней и осторожно вложила ложку в её ладонь, чтобы Амелия могла её правильно взять. В ответ девушка виновато улыбнулась.

— Спасибо, госпожа Эрика, — пробормотала она.

— Ничего страшного, я буду рядом, что бы ни случилось.

— Пошли, — сказал Веб остальным. Долл и Селенития не сразу подчинились, но спорить не стали, выйдя из каюты. Док оставил Эрике несколько набранных шприцов с обезболивающим.

Эрика и Амелия остались одни. Кайнди взяла щётку для волос и стала причёсывать свою подопечную. Она видела в ней младшую сестру, которой сейчас требуется защита и мудрость старшей, сильной сестры. И Эрика станет этой сестрой. Она будет негласной защитницей Амелии, что бы ни случилось Амелия никогда больше не увидит ужасов войны, если сама не захочет вернуться к ним.

— Спасибо Вам, госпожа Кайндхарт…

— Да не за что, если бы я могла больше.

— А чем Вы занимаетесь тут?

— Чем? — Эрика не сразу нашлась с ответом. — Я наёмный солдат. Вебер — мой командир.

— Вы не похожи на военную. У Вас руки ласковые.

— Может быть, — грустно признала Эрика. — Но на этих руках слишком много крови.

— А за что Вы сражались?

— Не знаю. Раньше я думала, что сражаюсь за Родину, но теперь у меня и Родины-то нет. “Носи свой дом с собой, и никогда не потеряешь его…”

— Кто это сказал?

— Отец-Основатель, духовный лидер Союза.

— Красиво сказано. И, наверное, правда.

— А откуда ты?

— Из курфюршества Хазен-Рилинг.

— Значит, ты даже не из Сфорца…Далеко же тебя закинуло.

— Я пошла в армию, когда пришла похоронка от мамы. Она была врачом в госпитале, который разбомбила Империя. И дома никого не осталось. Я решила, что пойду в армию и когда меня убьют, я встречусь с родителями.

— Бедная девочка. Сколько тебе лет?

— 17.

— Бедняжка.

— Может быть я осталась жива, чтобы сделать больше, чтобы родители гордились мною.

— Они гордятся, я верю в это.

— Скажите, а Сестра Селенития — она чья сестра?

— Она из ордена Сестринства. В Союзе религиозные ордена объединены в Братства и Сестринства.

— Вот оно как…И чем они занимаются?

— Разными делами, насколько я знаю Сестра Селенития из ордена, который исследует нейролит и его применение. Поэтому она так заинтересована в докторе Долле.

— А Ваш командир — Брат?

— Нет, мы из частной организации. Военные за деньги. Нам платят за выполнение опасной работы.

— Никогда не думала, что такое возможно. В школе нам почти не рассказывали про Союз. Только то, что они выиграли войну за независимость.

— Если хочешь, я принесу тебе книги из библиотеки, в которых рассказывается больше.

— А тут есть библиотека?

— Да, не очень большая, но она прекрасно помогает скрасить время.

— А что ещё тут есть?

— Ну… — Эрика задумалась. — Это военный корабль, поэтому тут нет особой роскоши. Здесь есть библиотека, храм Отца-Основателя, кают-компания, в которой можно свободно проводить время. Но обычно заняться тут нечем, если не читать или не играть в шахматы.

— Я бы с радостью читала книги.

— Я думаю, доктор Долл, хотел бы проводить с тобой реабилитацию. Восстанавливать функции рук, такие как мелкая моторика.

— Но не всё же время. А читать — это интересно.

— Верно, — Эрика улыбнулась, завязывая ленточку на хвостике Амелии. — Если хочешь, мы можем сходить к Сёстрам Красной Лилии.

— А что они делают тут?

— Они — военный орден, поэтому тут они на службе. Но это не делает их простыми солдафонами. Поговорить с ними иногда очень приятно.

— Вот оно как…

— Я не видела более сострадательных и жестоких людей одновременно. В бою против них лучше не выходить, но они могут залечить многие духовные раны поддержкой и заботой.

— Эрика, а почему Вы не стали Сестрой? Вы очень добрая.

— Доброты мало, чтобы быть Сестрой. К тому же, мне дорога моя команда. И Веб, и Зигфрид, и Рокассио. Они стали для меня второй семьёй, когда Сфорца выкинули меня на улицу.

— Как бы я хотела иметь такую старшую сестру, как Вы…

— Можем перейти на “ты”, если хочешь…

— Да…конечно…

***
— У нас стало много пассажиров, — процедила коммодор.

— Всего лишь одна девочка, — пожал плечами Веб.

— Вы справились с заданием и даже чуть больше, чем ожидалось, — женщина натянуто улыбнулась. — Но на моём корабле каждый обязан приносить пользу.

— Она приносит. Доктора интересуются её протезами, сделанными крайне искусно и точно. Это важная информация для улучшения наших технологий, — вставила в разговор Анетта.

— Ваш орден может быть и получает от этого некую выгоду, но пока что Офелия находится в неудобном положении. На севере вот-вот произойдёт тяжёлое сражение, а на юге стало слишком много патрульных кораблей, судя по из радиопередачам. И мы вот тут, — она ткнула пальцем на карту, в район на юго-востоке от столицы Сфорца. — А наш эсминец, кому мы должны были передать Долла, был сбит и уничтожен.

— Сколько кораблей нашего флота курсируют над Сфорца?

— Четыре. Мало. Из них два эсминца и один лёгкий крейсер.

— То есть мы сейчас — самая грозная сил в небе?

— ДА! А не транспортные лайнеры для VIP-персон.

— А что Синод?

— Синод считает, что время скоро придёт. На мой взгляд там стало слишком много горячих голов, у которых чешутся руки.

— Но сейчас точно не время. Зима уже скоро, перелёты будут даваться с трудом. Офелия не будет доковать в одном из Чертогов?

— Будет, но потом у нас одно важное дело. Думаю, от своего снайпера Вы слышали о главе разведки короля, некоем Горации.

— Я слышал только то, что он крыса.

— Без понятия, кто он, но в его руках сильная разведывательная организация, которая уже не раз ставила нам палки в колёса. Однако, его голова — это вершина айсберга. Под ней стоит множество людей, готовых не умереть за идею, а убить за неё. Синод хочет нанести непоправимый урон по этой государственной машине короля.

— И вот тогда…

— И вот тогда, — кивнула Генриетта. — Патрио Милития уже готовы.

— Как и все наши друзья, — Вебер сжал челюсти, процедив это.

Последняя война готовилась совершить новый, ещё более страшный виток. Фанатики-добровольцы, собранные для “крестового похода”, профессиональные военные корпорации, боевые ордена, какая же это будет война. Во истину, Последняя.

— Итак, наша задача — Гораций?

— Лично Ваша — да.

— А что потом?

— Продолжите работать на флот, если не хотите присоединиться к своим друзьям-Стрелкам, на земле.

— Это будет решено нами между собой. Мы — Вольные Стрелки.

— Очень лестно, наверное, быть одним из вас.

— Спасибо, — натянуто оскалился Веб. — Озвучте задание, господин коммодор.

— ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ОБНАРУЖЕНА ГРУППА ВРАЖЕСКИХ КОРАБЛЕЙ!

— Потом скажу, — бросила на ходу коммодор, пулей вылетая из кабинета в сторону капитанского мостика. — Сегодня обойдёмся без вас.

***
— Эсминцы, пеленг 30, приближаются, сэр! — доложил старпом. — Ваши приказания?

— Развернуться правым бортом, башенные иказематные орудия к бою! Уничтожим их. О нас уже стало известно.

— Так точно, сэр!

Корабль начал медленный манёвр разворота для бортового залпа казематных орудий, башни ГК неотвратимо поворачивались в сторону эсминцев.

— Приоритетная цель — эминец в голове конвоя. Башенные орудия, залп по готовности.

— Так точно, — ответили по внутренней связи.

На лице Генриетты появилось хищное и злое выражение, которое ещё больше усиливалось из-за её шрамов. Вот то, ради чего была создана Офелия и сама коммодор. Отдать приказ и увидеть, с грохотом начинают говорить орудия главного калибра. Голос Благословенной Леди полон праведного гнева.

Вебер в это время на всякий случай взял из арсенала оружие для себя и Эрики. Та всё ещё оставалась с Амелией, успокаивая её.

Эсминцы решили принять бой, рассчитывая на своё количественное превосходство. Их было четверо, быстрые и маневренные, они планировали сковать Офелию в ближнем бою, не давая возможности использовать свои башни.

Однако они начали нести потери уже в самом начале боя. Пара пристрелочных залпов по головному кораблю пришлись очень удачно в его носовую часть, которую разворотило, на корабле начался пожар.

— Отличная работа, казематные орудия правого борта — добить цель, ГК, перенести огонь на следующий корабль!

Корабли противника стали вставать в две колонны, чтобы обступить Офелию с обеих бортов, не давая башенным орудиям быстро переносить огонь на другие цели. Генриетта смотрела на это с усмешкой. Сейчас они попадут в зону обстрела двух рядов казематных орудий, и те вышибут из них остатки глупости, с которой они решили атаковать Офелию.

***
— О, сегодня Вы не одна, госпожа Кайндхарт, — заметила канонисса Женевьева. — Как зовут тебя, дитя?

— Амелия Бжижек, очень приятно… — девушка неловко склонила голову, пряча руки за спиной.

— Что привело тебя сюда?

— Эрика сказала, что здесь можно обрести покой и найти ответы на тяжёлые вопросы. А у меня, кажется, они все такие.

— Ты сметена, дитя. Ужасные испытания, что выпали на твою долю оставили следы не только на теле, но и в душе. Скажи, ты веришь во что-нибудь?

— Не знаю. Я с трудом верю даже в то, что жива.

— А ты веришь, что мы можем тебе помочь?

— Эрика сказала, что можете. А ей я верю.

— Что ж, тогда, давайте пройдём в молитвенную.

— Я не верю в бога…

— Молиться можно кому угодно, в кого ты веришь. Ибо было сказано “Человек имеет право верить во всё, что даёт ему силы”.

— Это тоже цитата из Книги о Добродетелях?

— Да.

— Я сейчас читаю её. В ней много мудрых мыслей.

— Если они тебе подходят, то почему бы не верить в них? Жить добродетелями — это великое благо.

— Я понимаю. Но…я не хочу возвращаться туда, — она указала вниз, подразумевая войну.

— Никто не в силах отправить тебя туда без твоего желания. У тебя всегда есть выбор.

— Я бы хотела в это верить. Но это сложно.

— Просто тебе нужно время. Если вы не против, давайте прочтём литанию Ясного Взгляда. Считается, что именно она помогает открыть для себя новые пути, которые были скрыты тьмой неопределённости.

— Да, пожалуйста, научите меня… — кивнула девушка.

Они прошли в небольшую комнату, обставленную очень аскетично. Тут были всего пара стульев, несколько циновок и подушка для сидения на полу. Канонисса выбрала для себя циновку, Эрика села на стул и взяла в пальцы чётки. Амелия села на циновку, прислонившись к стене спиной.

— Я начну, — сказала Сестра и стала нараспев читать длинные слова литании, после первого раза к её голосу присоединились и девушки. Литания текла, как ручей, иногда замедляясь, иногда ускоряясь, в ней были переливы и затихания. Эрика чувствовала, как её сознание медленно очищается от мыслей последних дней, словно бегущая вода забирала с собой все тревоги и волнения, омывая усталый разум, давая волю закрытым чувствам.

Реальность настолько померкла и исчезла, что очнуться от транса Эрике помогла лишь Женевьева. Для неё не составляло труда контролировать себя и входить в транс одновременно. Амели проснулась от медитации совершенно иной. Она улыбалась, голос её был твёрд и воодушевлён.

— Я поняла! — радостно возвестила она. — Я поняла, что хочу сделать! Я поняла дорогу, чтобы идти.

— Поделись же с нами своим открытием, — попросила Канониса.

— Я хочу стать сестрой Эрике. Когда мы читали литанию, её голос успокаивал меня, словно гладил по голове. Да, не будет мне родной сестрой, но я чувствую, что мы можем быть сёстрами по духу!

— Ммммм, сестринская связь — это очень серьёзно, — заметила женщина. — Это непростое решение, которое принимается сгоряча. Если ты имеешь ввиду церемониал сестринства, который распространён у нас в Союзе, то это испытание ваших уз на прочность, на доверие, на искренность. Ты пока не готова к этому, и Эрика тоже, судя по всему. Так что твоя дорога будет полна трудностей.

— Я верю в это, — твёрдо произнесла Амелия.

— Тогда, подожди немного. Твоя дорога должна будет проверить тебя на стойкость и искренность чувств к госпоже Кайндхарт. Госпожа Эрика, а что думаете Вы об этом?

— Не знаю. Мне тоже нужно время для осознания всего этого. Думаю, что к концу докования, я смогу понять свои чувства. Но для этого мне надо будет провести ещё много медитаций.

— Сейчас у нас есть время. Офелия снова в Чертоге. Тут есть отдельный храм, в котором гораздо лучше думать о таких вопросах.

— Спасибо Вам, Канониса.

***
— Твёрдая земля, наконец-то, — проворчал Рокассио. — И можно напиться.

— Стареешь, друг. Раньше ты не рвался к кабак сразу после приземления, — заметил Вебер.

— Нет, Веб, я не устал. Просто печёнкой чую, что эта зима может быть последней для всех нас. Вот и хочу напиться, чтобы не жалеть, что не дожил и не допил.

— Будет тебе, зима только началась, можем отдыхать несколько месяцев, тем более, что флот выделил нам причитающиеся гонорары. Приятно работать на богатого клиента.

— Не без этого.

Они вышли из кабины лифта, что привёз их с Офелии на дно пещеры, в которой находилась стоянка для корабля. И в этот раз тут было очень людно. Ещё три корабля доковали в этой каверне, по размерам они были меньше Офелии, но больше эсминца, так что это были скорее лёгкие крейсера. Шум тут стоял просто катастрофический, Эрика и Амелия поспешили удалиться вглубь пещеры, оставив мужскую компанию в её полном составе.

— Ладно, парни. На счёт выпить — я согласен. Мы пережили немало, так что отдохнуть не помешает…

Глава 7, в которой встречаются старые знакомые и новые незнакомцы

— Кого я вижу! Сама коммодор Максимиллиан!

— Заткнись, висельница, — Генриетта удостоила другую женщину самым испепеляющим взглядом, на который была способна. Та лишь рассмеялась в ответ.

— Какими судьбами на этой стоянке? Или зима не по нраву даже великой Леди Офелии?

— Я сказала тебе заткнуться, Аня Тандерболт, капитан частного крейсера “Глаз Бури”, - процедила коммодор, вкладывая в эти слова максимум презрения и яда. Но даже это не подействовало на её собеседницу, и та продолжила балагурить.

Это была женщина лет 35–40, высокая и статная. На ней была серая кожаная куртка до колен, какие можно было увидеть у капитанов частных судов, а фуражка, лихо сдвинутая на один бок, говорила, что перед Генри капитан корабля. Однако та, кого она назвала Аней Тандерболт, была не просто капитаном. Она была одной из этих частных военных компаний, которых в Союзе было великое множество на любой вкус и цвет. Но даже в их рядах эта капитан была в чём-то уникальна, потому что она управляла военным кораблём, принадлежащим к классу лёгких крейсеров. По сути это был корсарский корабль, который работал на Синод.

Так уж вышло, что Генриетта знала Аню довольно давно и очень хорошо. В своё время в военном училище флота они были в одной группе подготовки капитанов. Только вот в отличие от коммодора, будущая корсар была не в меру неусидчивой и слишком свободомыслящей для военного флота. Она любила риск и азарт боя не меньше, чем свободное плавание в облаках и игнорирование некоторых норм поведения военного офицера. Подругами они не были, но Генри постоянно доставалось присматривать за этой бестией, которая норовила втянуть её в неприятности. После выпуска и получения патента капитана, они распорядились своими возможностями по-разному. Будущая коммодор пошла в ФСК и там смогла показать себя лучшим образом, а вот Тандерболт выбрала судьбу частного военного, к которым во флоте было соответствующее отношение.

В Союзе действовал закон, который разрешает частным лицам с патентом боевого капитана управлять военными кораблями не тяжелее лёгкого крейсера включительно. Сделано это было в целях поддержания конкуренции в рядах владельцев больших компаний. По мнению Синода, пока они находятся в некоем противостоянии, ими проще управлять. Однако, закон также ограничивал количество этих самых кораблей, а нарушение оного грозило серьёзными последствиями. А так как военный корабль подразумевал и солидные расходы на его содержание, корпорациям было проще нанимать корабли на временную работу, а не содержать собственные. Это позволяло таким, как Аня, держаться на плаву и даже неплохо зарабатывать. Но над частниками всё равно висела тень ФСК, который тщательно следил за такими вот авантюристами, чтобы те не зазнавались и не пытались прыгать выше головы.

Генри знала о том, что эта встреча неминуема, однако постаралась не думать о ней, до тех пор, пока она лично не увидит бывшую однокурсницу. Что сказать, время пощадило её больше, чем судьба. Аня была крепкой, немного маскулинной женщиной, чьё тело несло следы многих кровавых боёв в рукопашной. Как и раньше, она носила на поясе внушительную саблю, которой абсолютно точно могла рассечь человека от плеча до бедра ровно по диагонали. По её рукам было видно, что она привычна к тяжёлому флотскому труду. Однако, её стать и выправка выдавали в ней капитана. Она не сутулилась, держалась ровно и с вызовом, её поза так и выражала уверенность в себе и гордость за себя. На одной кожанной портупее она несла ту самую саблю, а на другой — массивный пистолет. Её одежда была не нова и скорее практична, нежели изящна. В отличие от коммодора, которая сейчас была почти при параде.

Они встретились в флотской канцелярии, ожидая приёма у адмирала, которому они обе должны были отчитаться. Судя по всему, Аню сюда привела жестокая необходимость, а не покладистая исполнительность в отношении ФСК. Для Генри этот вопрос даже не стоял. В её сознание дисциплина была вбита достаточно крепко и исправно, чтобы даже не задумываться о необходимости докладов.

— Итак, как твои успехи? Как дела в Империи? — не унималась Тандерболт.

— Нормально, война продолжается…

— Кому война, а нам — мать родна! — весело заключила корсар.

— Ты не выглядишь сильно озабоченной по этому поводу.

— Так ведь это — мои деньги. Пока я тут, мне платят за мою работу. В отличие от некоторых, у меня нет жалования и пайка.

— Это — твой выбор. Видит Отец, ты сама его делала…

— И ни капли не жалею. Мне нравится моя работа. За последнее время мы неплохо так потрепали королевский торговый флот.

— И это из-за тебя они усилили патрули над территорией Сфорца?

— Не знаю ничего об этом.

— Такие, как ты…

— Или такие, как ты…

Их пикировка могла бы длиться достаточно долго, если бы дверь не открылась, и адмирал не пригласил Генриетту пройти в кабинет. Аня бросила ей напоследок весьма наглую и гаденькую усмешку, но перед начальством она не стала нисходить до ответа.

На этой стоянке все места уже были заняты кораблями, так что в кавернах было тесно от флотских, будь они из ФСК или иного происхождения. Также, тут было полно наёмников, разнорабочих, торговцев и прочего мелкого люда, который хвостом тащится за военными, чтобы снабжать их, кормить и развлекать.

После визита к адмиралу и отчёта, Аня направилась в один из местных кабаков, в котором надеялась промочить горло. Разговоры с флотскими её утомляли просто неимоверно. Местечко с названием “Рыба пила” казалось достаточно смачным и подходящим на роль такого заведения.

Внутри бар был обставлен скромно, но не безвкусно, сочетая в себе элементы декора из прошлого века. Народу в полдень тут вообще не было, разве что какая-то компания оккупировала целых два стола и что-то бурно обсуждала. Аня села за стойку и заказала пива.

***
— Ну, что же, за нового человека в нашей команде! — объявил Веб и поднял стакан.

— Ура! — отозвались остальные стрелки и бокалы со звоном соприкоснулась. В баре сидели только они одни, отмечая вступление Амелии в ряды Стрелков. Команда за последнее время заметно расширилась, и теперь в ней было целых два доктора, если можно было считать санинструктора и врача-недоучку полноценными медиками. Но лучшего у них быть, пожалуй, не могло.

Амелия не долго думала над вступлением. Выбор у неё был невелик и, даже в ином случае, она бы всё равно рано или поздно оказалась на войне. Так что она рассудила, что со Стрелками ей будет по крайней мере комфортнее. Не так давно они попрощались с Ричардом Доллом и Сестрой Анеттой, которые отправились вместе с торговым конвоем в Союз, где им было суждено продолжить их изыскания с нейролитом. Возможно, война на этом была для них закончена, но в текущей ситуации нельзя было верить в лёгкое окончание такого события.

Сейчас же компания весело шумела и выпивала в баре. Веб не особо налегал на напитки, ограничиваясь тёмным пивом, а вот Рокассио заливал за воротник, как надо. Хотя стоит отдать ему должное, пьянел он очень не спеша. Зиг заказал себе ром и теперь медленно тянул одну рюмку. Дамы же заказали вино, которое тут тоже водилось. Этот бар им порекомендовали в конторе Стрелков, когда они оформляли Амелию. Местный гильдмастер был намного обходительнее того, которого Эрика видела в Империи. Он расторопно и споро оформил все бумаги и ответил на некоторые вопросы. Потом же, у него был разговор с Вебером, подробности которого тот не озвучил товарищам, сказав лишь, что спрашивал о друзьях.

На самом деле, разговор шёл далеко не об общих знакомых. Белому лишь коротко было сказано, что скоро Союз начнёт свою войну. От мысли об этом даже у прожжённых наёмников и ветеранов волосы вставали дыбом. Но все понимали, что война рано или поздно будет. Иного пути у них не было с тех пор, как они отказались поддерживать одну из сторон в Старом Свете. Важное дело Отца — война против угнетателей и поработителей из Старого Света должна была прийти на их земли. Империя и Сфорца сделали свой выбор давным давно, и теперь оставалось показать им, что самая глубокая и страшная яма на этой дороге уже перед ними. Монархии тут изжили себя и были поглощены более сильными, оставалось избавиться от оставшихся двух в этом мире, чтобы на всей планете воцарилась светлая воля Отца. Конечно, цена этого похода будет несоизмеримо велика. Конечно, многие погибнут в огне последней войны. Но многие готовы к этому. Подтверждением того были Patria Militia — добровольцы, готовые убивать за Добродетели их великого вождя в этом мире. Они не видели судьбы прекраснее, чем нести постулаты своего учения на острие штыка. Корпорации тоже не оставались в стороне. Война для них была средством обогащения. Их синдикалистские интересы были полностью в русле намечавшейся бойни. И, наконец, Сестринства и Братства, которые были готовы к этому с самого начала, чья жизнь без пролития крови за веру была лишена любого смысла. Веб, в целом и сам это всё понимал. Оставалось лишь понять главный вопрос — “когда?” На это гильдмастер ничего точного не ответил. Он и сам, наверное, не знал. Но по предчувствиям старика — не позже лета. Белый удовлетворился этим ответом.

Но сейчас думать об этом не хотелось. В кой-то веки они были не под присмотром строгого капитана, а сами по себе, и могли позволить себе непринуждённое веселье. В бар зашла какая-то женщина и заказала пива, устроившись за барной стойкой. Веб изучил её взглядом, примечая, что гостья при оружии, причём, даже при холодном. Не сказать, что это было редкостью. В новом свете водилось немало крупной живности, которую было проще зарезать, чем расстреливать из винтовок. Те же сёстры носили при себе палаши, которыми они ловко забивали противника в тесной схватке, но тут речь шла о сабле, не очень популярное оружие среди наёмников, кроме, разве что, Равнинного Эскадрона, очередной компании вооружённых людей, которая предоставляла свои услуги охранников караванов в колонии Южная Шварция. С этими мастерами верховой езды Белому встречаться не приходилось, но по разговорам, парни могли снести голову на полном скаку, оставив лишь ровный срез на шее. Однако на кавалериста гостья не походила — флотская куртка выдавала в ней принадлежность к воздушному флоту, а фуражка говорила, что перед ним, как минимум, старший офицер корабля, если не капитан. Она заказала светлое пиво и стала медленно тянуть его. Вебер же вернул внимание к своей компании.

Пока он рассматривал незнакомку, Майзер рассказывал какие-то анекдоты и сыпал остротами про жизнь наёмников, а Рокассио успел осушить ещё одну кружку и пошёл к стойке, чтобы в очередной раз её наполнить смесью стаута и крепкого биттера. Дамы же смеялись над шутками доктора и поддерживали разговор.

“Хорошо, ей богу, хорошо. Компания, напитки — достойная награда за нашу работу. Большего, пожалуй, и не надо…” Вебер немного кривил душой, думая, что большего и не надо. После этой пьянки он решил посетить местный бордель, чтобы провести ночь с ещё большим удовольствием. В Империи он не особо любил посещать подобные места. В основном в силу того, что за удовольствие там можно было заплатить не только деньгами, но и здоровьем. В Союзе же проституция была легальна в форме борделей. Это было дороже, но при этом в разы безопаснее и надёжнее. Так что риск подцепить что-то венерическое значительно снижался. За время их странствий наёмник изрядно изголодался по женскому телу. Да, он иногда смотрел на Эрику в этом плане, но тут же одёргивал себя. Это было его железным правилом — никаких постелей в команде. Это знали все. И все строго придерживались этого правила. В каком-то смысле оно дисциплинировало Стрелков.

Попойка продолжалась ещё долго, но в какой-то момент они решили разойтись. Док потащил Рокассио до его комнаты, потому что дойти самостоятельно парень уже мог разве что с большим трудом. Он пошатывался и рисковал в любой момент упасть прямо там, где стоял. Веб извинился перед дамами за то, что оставляет их, и направился в бордель, а Эрика с Алемией остались за столом с бутылкой вина, не собираясь никуда. Когда мужчины ушли, женщина за барной стойкой обратила на них внимание, и подошла с бокалом пива.

— Леди, вы не против, если я присяду? — вежливо, но с некоторым опьянением проговорила она.

— Садитесь, — Эрика была не против такой компании.

— Спасибо, — флотская откинулась на спинку стула. — Аня Тандерболт, капитан.

— Эрика, Вольный Стрелок.

— Амелия, тоже Стрелок.

— А по акценту и не скажешь, что вы из Союза, — заметила Аня с усмешкой. — Ведь нет?

— Мы из Сфорца, — коротко пояснила Эрика.

— Ха! Вот это дело! И вы работаете против своей Родины? Не стыдно? — казалось, что капитан хочет поддеть их.

— Стрелки сами выбирают, на кого им работать, — Кайнди процитировала одно из положений их организации.

— Вот как, а ты сечёшь фишку! — довольно рассмеялась флотская. — Ну да ладно, все мы тут люди подневольные. Делаем своё маленькое грязное дело, чтобы руки Синода были чисты.

— Цинично, но верно, — заметила Эрика. — А Вы не похожи на капитана ФСК.

— Естественно! Я — капитан частного крейсера. Такой же наёмник.

— Не знала, что в Союзе есть частные военные корабли.

— Чего в Союзе только нет милостью Отца!

— Это точно…

— Ладно, давайте выпьем за знакомство! Пусть оно будет продолжительным!

Трое подняли бокалы за этот тост и выпили. Эрика успела достаточно рассмотреть Аню и заметить небольшие детали в её образе. У той были татуированные руки, что лишь слегка проглядывалось под рукавами куртки, через разрез воротника виднелась часть достаточно большого шрама, тянущегося через правую ключицу, а мелкие отметины покрывали её ладони и шею. Капитан явно побывала во многих сражениях и не раз рисковала своей жизнью.

В свою очередь Аня сама рассматривала Эрику, пристально скользя взглядом по её фигуре. Особенно внимательно она следила за движениями механического глаза, который, казалось, зачаровывал её. Видно было, что у Аню распирает любопытство по этому поводу, но она может его сдерживать.

— Должна сказать, что избороздила небо вдоль и поперёк, но нигде не видела такого человека, как ты, — произнесла она.

— Да, мне иногда так говорят, — признала Эрика.

— Скажи, ты сама двигаешь этой штукой? — не удержалась от вопроса женщина.

— Да, он соединён с нервами.

— И чего только не увидишь за свой век, — присвистнула собеседница. Она не могла видеть механические руки Амелии, так как та была в перчатках. Так что девушка сидела без особого внимания к своей персоне.

— А что ты, птичка? — как раз в этот момент Аня повернулась к ней. — Ты тоже готова рискнуть своей жизнью за звонкую монету?

— Ну…это, — Амелия очень смутилась от такого вопроса и стушевалась. — Не знаю, я просто медик, не хочу никого убивать…

— Если ты с этими ребятами из Стрелков, то тут без вариантов. К сожалению в наших краях в таком статусе надо быть готовым ко всему. Особенно к смерти. Если не своей, то к чужой.

— Не надо давить на неё, — попросила Эрика. — Она не так давно с нами.

— Это видно, вроде вы тут пили за её вступление в команду, так?

— Угу.

— А бледный, судя по всему — ваш лидер. Неплохой командир, судя по всему.

— У Белого есть голова на плечах и хорошее понимание ситуации, так что на эту роль он прекрасно подходит.

— А откуда он?

— Вроде как Западная Ризия, но я в Союзе не была, так что слабо представляю, где это находится, и что там есть.

— Западная Ризия — это бешеное место. В Союзе основная часть инфраструктуры и цивилизации лежит на востоке, где были первые колонии. Там привольно, в меру спокойно и легко. А вот запад у нас в самом деле опасное место. Конечно, там есть власть Синода и влияние Отца, но при этом люди там больше себе хозяева. Особенно, если пушка есть в руках. Даже простое наличие оружия сильно поднимает шансы на выживание и авторитет. А этот парень точно побывал не в одной передряге. На западе хорошо развита тяжёлая промышленность и добыча нефти, но всё контролируют вооружённые синдикаты, которые часто борются за очередную шахту, жилу или нефтяной завод. Роль законников там частенько ложится на охотников за головами и силы обороны колонии. Военные ордена не очень любят эти края и иногда устраивают “охоту на ведьм”. В основном в целях поддержания уровня Добродетелей на должной высоте. Но наёмные солдаты из западных колоний — это украшение нашей профессии. Обычно они с молодых ногтей имеют опыт вооружённых столкновений и работают крайне эффективно.

— Вот оно как…

— А ты, судя по всему, далеко не из простой семьи. И даже не в протезе дело, хотя я не представляю, сколько стоит такая филигранная работа.

— Мелкая знать всего лишь.

— Но знать, всё-таки.

— Не будем об этом.

— В самом деле!

— А ты сама откуда?

— Южный Понтий. Хотя это вряд ли тебе что-то говорит. Это колония на юге Союза. Жаркий климат, много дикой живности, густые тропические леса. У нас тоже есть, чем заниматься с пушкой в руках.

— А сабля к чему?

— Сразу видно, что о Союзе ты знаешь только понаслышке. На самом деле в некоторых местах нашей страны очень много диких и несоразмерно больших животных. Таким пули ни по чём, а вот хорошее холодное оружие на вес золота. Эта сабля передавалась из поколения в поколение. И даже то, что я родилась девочкой не отменило этой традиции. Сколько тварей убил это клинок — не сосчитать.

— Не очень люблю холодное оружие, хотя временами хороший нож сделает больше, чем пистолет.

— Это точно, очень хорошо замечено.

Они болтали, понемногу отпивая из бокалов. В зале стало более людно. Место ожило с наступлением вечера, и в углу заиграло пианино, развлекая посетителей. Аня, как решила Эрика, оказалась довольно разговорчивой и весёлой собеседницей, по простому общаясь в их компании. Она рассказывала байки и анекдоты, спрашивала про дела в Империи и про прошлое наёмниц. День заканчивался довольно приятно.

— Что же, — допив очередной бокал пива, заключила капитан Тандерболт. — Надеюсь мы ещё соберёмся поговорить и повеселиться. Но сейчас мне пора бы и честь знать. Если что, можете найти меня на крейсере “Глаз Бури”, просто скажите, что вы ко мне. Удачи вам, Стрелки!

Она помахала рукой на прощание и пошла к выходу.

— Думаю, и нам пора, — заключила Эрика. — Куда-нибудь зайдём по дороге в каюты?

— В церковь, если не затруднит. Скоро должна быть вечерняя служба, хотелось посмотреть на это…

— А ты прониклась их религией.

— Я бы не назвала это религией. Скорее неким укладом жизни, кодексом принципов, которым они руководствуются, а молитвы и пение — это скорее вид развлечение, которым они радуют народ. И это развлечение доступно для всех, кто хочет, а не только для избранных.

— Это да. Скажу честно, меня тоже очень поразило Учение и их вид веры. Почти ничего общего с тем, что было у меня в дни мирной жизни.

— А во что верят в Империи?

— У них очень многоконфессиональная страна. Они дают место нескольким основным религиям регионов страны, но на каждой земле главенство и первое слово имеет местная религия. Все остальные скорее побочные. Но их культ личности императора занимает первое место. Пожалуй, в него они верят лишь немногим меньше, чем в разных богов.

— А атеизм?

— А как атеизм может мешать вере в императора? Он ведь есть, пусть и в сильном отдалении от простых граждан.

— Понятно…

Они шли по улице, освещённой светом электрических фонарей. В каверне всё было очень тесно. Невысокие здания жались друг к другу как можно ближе, словно пытаясь втиснуться в любое свободное пространство. Церковь не была исключением. Она стояла высотой под самый свод пещеры, освещаемая прожекторами. Кажется, на вечерю здесь собиралось далеко не так много народа, поэтому ничто не мешало смотреть за службой.

Здесь Эрика впервые увидела мужчин-служителей. Они выглядели не так торжественно и пафосно, как сёстры, но в них проглядывалась стать и сила, а также гордость за своё предназначение. Хор тоже был мужской. Они пели уже известный девушкам псалом о жизни и смерти, который отражал величие этих двух вещей в судьбе человека.

При взгляде на Амелию во время службы Эрика заметила, как восторженно светятся её глаза. Наверное, она могла бы быть хорошей кандидаткой на вступление в Сестринство. Может быть не в боевой орден, но её пыл, с которым она стремилась обрести новые идеалы взамен старым, разрушенным войной, удивлял даже Кайнди, хотя она и сама по первому времени с восхищением смотрела на людей веры из Союза.

Ещё один день подходил к концу, на календаре был конец ноября, зима подбиралась всё ближе, а с ней и новые вопросы о том, что будет с ними дальше.

Глава 8, в которой поют разные песни…

Вот и мы к вам летим! В печах пылает пламя!
Вот и мы — вам кранты! Винты уже гудят!

Квартал флотских развлечений кипел и бурлил в любое время дня и ночи. Тут было полно увеселительных заведений на любой вкус и цвет. Кто-то спускал деньги в карты, кости и рулетку, кто-то проводил время в компании распутных женщин, завезённых сюда или завербованных из соседних поселений, кто-то уже спал в обнимку с бутылкой или, как компания матросни, горланил флотские песенки так, что слышно было даже на улице. Вот он — разгул свободы для бедных и способ обогащения для тех, кто побогаче и по-способнее в бизнесе.

Вебер смотрел на весь этот пир разврата и праздности с философским подтекстом. Возможно, скоро эти ребята будут в очередном переплёте по воле своих командиров и капитанов. Они большую часть года рискуют своими жизнями за звонкую монету, не видят родных и близких. Так разве стоит их винить, что сейчас они пытаются урвать от жизни всё, пусть и весьма бездумно? Где же им ещё сбрасывать накопившийся стресс от орущих боцманов и мичманов, от разрывов снарядов, рвущих обшивку очередного корабля, от голода по тёплому женскому телу? Может быть ему самому просто больше повезло, что он — сухопутная крыса, а не воздушный волк. Но за последнее время он тоже устал, чего стоил только этот грёбанный побег из тюрьмы с мёртвым пастором или высвобождение докторишки из спец-госпиталя для тяжело раненных. В общем, Веб понимал, что тут делают эти люди, и какие причины кидают их в объятья порока. Сам он тоже хотел немного расслабиться. Но гордость ему не позволяла просто завалиться в один из притонов или снять девочку с улицы, хотя этих тут было предостаточно.

Местные жительницы, которых уговорами и лестью о больших деньгах заманили сюда, были прилично одеты и манили скорее своей новизной и непривычностью. Конечно, до Эрики им было далеко, но Рыжая и сама по себе была особенного рода. А эти скорее манили испытать их на прочность и способность, хотя от бывших рабфаковок и крестьянок он многого не ожидал. А вот девушки из Союза, которых тоже поманили длинной монетой, смотрелись более хваткими в этих делах. В Союзе была разрешена проституция, но только в рамках официальных борделей, где девушки были под присмотром охраны и врачей. Здесь же они были вынуждены пойти на свободную охоту, поскольку сидеть в борделе и ждать, пока к ним кто-то явится, было и утомительно, и бесперспективно. Голодные до тел и ласки мужики хватали едва ли не первую встречную, чтобы со вкусом позабавиться. Белый был не настолько голоден, так что пропускал мимо ушей и слащавые зазывания профессионалок, и неловкие приглашения местных.

Хотя он зашёл сюда с очень понятными целями, бросаться, как дикая собака на кусок мяса, он не хотел. Вместо этого он скорее изучал природу данного райончика. Вот вполне себе безобидные пьянчуги, которые лезут ко всем с предложением накатить. Вот хищные, но маскирующиеся под травоядных, женщины на перекрёстке. Вот искатели приключений за игровым столом идут в свои угодья. “Наука и природа злачных трущоб. Автор Вебер Бернелли” Альбинос чуть не рассмеялся от своих собственных мыслей. Хотя книга с таким названием и характерным для неё текстом была бы украшением в его скудной коллекции литературы дома. И тем не менее, спешить было некуда, а характерная атмосфера угара и беспредела приятно вскруживала голову. Но надо было понимать, что этот беспредел тут очень хорошо контролируется. Тут и там мелькали мордовороты с повязкой, на которой красовалась латная перчатка. И тут эта большая корпорация по охране объектов успевала сорвать свой куш. Но, надо признать, эти тут были на своём месте. Так или иначе, а никто другой бы не подошёл на роль блюстителей покоя отдыхающих лучше, чем они.

Бордель, который ему посоветовал один знакомый в гильдии Стрелков, когда они оформляли Амелию, стоял слегка в стороне. И было видно, что содержат его прилично и с пиететом, который тут был слегка не в чести. Это заведение славилось высокими ценами, но прекрасным сервисом. И хотя “знатоки колбасных обрезков” могли бы сколько угодно называть это заведение излишне дорогим и помпезным, но они многое упускали, обходя его стороной. Пока уличные девушки брали нахрапом и хищничеством, местные дамы скорее выжидали, когда к ним в ловушку похоти попадёт состоятельный клиент. Капитаны кораблей, офицеры ФСК, наёмники уровня Вебера и выше, а также просто гурманы, были тут любимыми клиентами. Тут оказывался весь сервис услуг, а не просто секс за деньги. И было бы странно ожидать менее высокого уровня от одного из филиалов корпорации удовольствий “Страна Чудес”, известного на весь Союз своими заведениями для увеселения самых разных слоёв общества. Эта компания могла развлечь любого — от ребёнка, предоставив тому прекрасный праздник в одном из парков аттракционов, до представителя Синода, предоставив ему то, от чего не откажется даже клирик. В общем, заведение с таким статусом просто не могло опускаться до дешёвых приёмов и дешёвых цен за свои услуги.

На входе его встретил одетый с иголочки швейцар, который вежливо кивнул, и открыл дверь в этот цветущий сад. Тут всё блестело и сверкало, и компания девочек рядом со входом, поприветствовала Веба.

— И вам добрый вечер, дамы, — вежливо улыбнулся он, предвкушая массу хорошего времени.

— Как к Вам лучше обращаться, мистер?

— Вебер. Не откажусь от бокала холодного вина, для начала.

— Как будет угодно. Хотите пройти в ложу или же…

— Я пока осмотрю, хорошо? Честное слово, давно не бывал в таких местах, — Веб старался быть вежливым, обходительным и немного рассеянным, хотя последнее было вовсе не обязательно. Он сел за барную стойку, где бармен поинтересовался на счёт сорта вина. — Красное, полусухое. И можно карту? Я хочу провести тут ближайшие часов 10.

— Вы не пожалеете, — заверил его бармен, откупоривая бутылку.

— Скажите, мистер Вебер, а Вы откуда? — компанию ему решила составить молоденькая девица с западным колонианским акцентом. Она выглядела далеко не новенькой, несмотря на свой молодой вид. Платье, в которое она была одета, была розового цвета, а на её голове красовался небольшой цилиндр, украшенный декоративными цветами. Веб решил, что эта компаньонка ему по вкусу.

— Я из Западной Ризии.

— И что же закинуло Вас так далеко от дома? Бизнес?

— Да вот, решил поискать приключений на войне. Оказалось весело и немного безрассудно. Хотите вина?

— Простите, только вода, — виновато улыбнулась девушка. Бармен поставил перед ней стакан воды. — Меня зовут Жаклин. Будем знакомы, мистер Вебер?

— Рад знакомству, — они подняли напитки в знак тоста и выпили.

— Что же, Вы в самом деле были на войне?

— О, нет, не на линии фронта. Я был в глубинке Империи, занимался всякими делами со своими друзьями.

— О! А что же Ваши друзья не с Вами сейчас? — удивилась Жаклин.

— Полагаю, они любители других развлечений. Хотя я ни в коем случае не сомневаюсь, что здесь бы они были, как в Раю.

— Разумеется? Они подойдут позже?

— Вряд ли, они сильно устали в нашей последней передряге. Мы знатно встряли в тот раз.

— Ого! Не расскажете подробнее?

— А почему бы и нет?..

Вебер давно не ощущал себя так хорошо. Когда можно просто болтать с девушкой, не опасаясь при этом ни за её, ни за свою жизнь. Возможно, так можно было говорить с Эрикой, но она была птицей другого полёта, и разговор с ней был бы другим. Хотя в самом начале Эрика казалась ему чем-то похожей на Жаклин. Она тоже много спрашивала, демонстрируя какую-то детскую наивность и любопытство. Но этот образ перед ним быстро разбили, когда она достала револьвер и открыла огонь по залу. С Эрикой никогда нельзя было давать себе впадать в заблуждения на её счёт. А Козетта…Ну, с ней всё было ясно и без того. Сейчас же ему давали время и возможность побыть лихим героем приключенческого романа, в котором он играючи расправляется со злодеями и спасает красавиц. Примерно так, может быть только без красавиц. Надо сказать, что такое время ему чертовски нравилось. И девушка была хороша, и вино приятно пьянило, и, наконец, никакого подвоха в ситуации. Тут всё для него, пока он платит. А платить он может всю ночь напролёт и даже больше… 

*** 
Надеюсь, мне хватит патронов,
Хоть я и шатаюсь от рома!…

После того, как пьяный Игги был водружён на его кровать, Док решил, что вечер для него только начинается. Тем более, что в запасе у него был шприц со средством детоксикации. На общей встрече он выпил всего полбокала и чувствовал приятное расслабление в теле и порывистый ветер приключений в голове. Следовательно, можно было пойти в развлекательный квартал и провести время с пользой. Конечно, первыми на ум приходили увеселения с девушками. И да, тут их было в достатке, но первым делом, разумеется, воздушный флот, а девушки потом. А, раз такой расклад, то можно зайти в казино и сыграть пару партий в покер. По крайней мере, с этого можно было начать, а там уже как пойдёт.

Зиг Майзер был интеллектуалом по своей натуре. Просто пить в компании для него было слишком посредственно и скучно, а вот если расслабляться за карточным столом или столом для маджонга, то даже алкоголь будет идти легче. Игроком по своей природе он не был. Всегда считал деньги и знал, сколько может поставить без особого риска. Из-за чего, пусть и проигрывал временами, но далеко не фатальные суммы. Что ни говори, а Доктор был самым разумным в их команде, по крайней мере, среди мужчин. Игги временами бывал слишком горяч, а Белый имел свойство поддаваться азарту. А вот Зиг прекрасно чувствовал, когда надо остановиться. По крайней мере, в играх. Были вещи, в которых его рассудительность и рассчёт терялись, и на их месте появлялись любопытство и тяга к экспериментам.

В медицинских и фармокологических вопросах этот юнец был неудержим. Из-за его нелегальных экспериментов во время обучения в институте, его выгнали с позором. И было за что. Создаваемые им препараты были столь же опасны, сколь и полезны в отдельных ситуациях. Это были тоники и яды, седатики и обезболивающие, смеси для спасения жизни или превращения её в настоящий кошмар. Эксперименты, в которые Док втягивал своих однокурсников, были на грани человеческой морали, а временами и за её гранью. Всё это привело к тому, что ректорат постановил исключить неблагонадёжного, хотя и перспективного, студента и запретить ему официально заниматься медициной. Тот горевал не долго и продал рецепты нескольких препаратов большим фарм-компаниям, а сам подался в Стрелки. Там всем было плевать на отсутствие лицензии, поэтому доктор Майзер вернулся к своему ремеслу, а также получил доступ к работе с препаратами при условии, что они не будут проданы на сторону, а останутся в сфере владения гильдии.

И вот сейчас он размашистыми шагами шёл навстречу своей удаче или краху. Неплохое по своему виду казино открыло перед ним свои двери, и юноша сразу пошёл обменивать наличные на игровые фишки. Он взял их двух видов — для покера и для маджонга. Игра должна была быть интересной, поскольку тут он заметил нескольких офицеров с Офелии, а также пару “латников”, которые решили отдохнуть на досуге. Обчистить карманы и тех, и других, было для парня неплохой целью на вечер, а то и на всю ночь.

— Кого я вижу, наш дорогой доктор! — усмехнулся один из флотских.

— И Вам не хворать, — с улыбкой отозвался Зиг. — Партию в покер, офицер?

— Смотри, ты можешь пожалеть…

— Также, как и Вы. Пусть игра будет честной, — они сели за стол, покрытый зелёной материей, и крупье при них распечатал колоду и огласил традиционные правила. Ставки были сделаны, и игра началась. Офицеры закурили, окутывая себя дымом, а Док заказал мартини. Это было хорошим началом вечера.

Игра шла ровно и без сильных колебаний. Особо повышать ставки никто не хотел, соперники сразу поняли, что они стоят друг друга и действовали осторожно. Это было затяжное противостояние, в ходе которого ни одна из сторон пока не выбивалась в явные лидеры.

— Что такое, доктор? Боитесь сильно повышать?

— Да вот, боюсь, что Вы не сможете адекватно ответить, офицер, — пошутил он.

— Ну, тогда отвечать Вам, — флотский резко и весомо поднял ставку.

— Принято, давайте перейдём к серьёзной игре…

За столом стало царить напряжение, остальные игроки решили спасовать перед таким значительным повышением, поэтому играли они вдвоём. Крупье выкладывал карты на стол, но открываться пока никто не решался, как и вскрывать противника.

— А Вы довольно смелый для своей профессии, — заметил оппонент Майзера, затягиваясь сигарой.

— Я — Вольный Стрелок…

— Да, и это уже кое о чём говорит. Хотя я имел ввиду не это, а Вашу основную профессию.

— А это, — Док махнул рукой. — Без риска и доли аморальности в этом деле никуда. Как можно резать живого человека, пусть даже в благородных целях?

— Да уж, нервы тут нужны.

— Поверьте, я видел и делал сам достаточно такого, для чего нужны либо крепкие нервы, либо полное их отсутствие. И, должен сказать, это меня забавляет, — Зигфрид отпил из бокала и посмотрел свои карты. Ему пока везло, с той комбинацией, что собиралась на столе, он вполне мог рассчитывать на выигрыш, если только у флотского не припасено что-то существенное, вроде Джокера или туза.

— Вот оно как, — заметил офицер. — Ну, я смотрю, Вы уверены в своей победе, раз решили повысить ставку.

— А почему бы и нет? Вы, правда, рискуете.

— Риск — это наше второе имя! — гордо произнёс мужчина. — Открывайтесь, — он внёс ставку за открытие другого игрока и гордо посмотрел на Зигфрида.

— Вы сами напросились, — улыбнулся тот, показывая карты. У него был большой стрит да ещё и старшая рука. Офицер поперхнулся и отбросил свои карты. Док же сгрёб фишки себе. — Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, а? Хотели подловить меня на таком явном блефе?

— Да уж, не мой день, — с тоской и злобой признал тот.

— Ничего, будет ещё и Ваше время, — док отдал чаевые крупье и поднялся из-за стола. — Спасибо за игру, господа.

Он отправился обналичивать фишки, ощущая подъём сил и настроения, хотя в этом была большая заслуга выпитого мартини. Идти за стол для маджонга он не спешил, поэтому присел у барной стойки и заказал коктейль.

— Видела Вашу игру. Лихо Вы разделались с этим солдафоном, — рядом присела женщина, которую Док ранее видел в баре, когда они выпивали командой.

— Спасибо, а с кем имею честь?

— Аня Тандерболт, — улыбнулась она.

— Очень приятно, Зигфрид Майзер. Хотите выпить?

— Да, сухое красное вино, пожалуйста…

— ДА КАКОГО ЧЁРТА СЕГОДНЯ ТВОРИТСЯ! Сначала этот докторишка, потом меченая колода! Я — офицер ФСК! Сейчас же отдайте мне мои деньги! — стол для покера был перевёрнут, а взбешённый офицер, поддерживаемый парой своих подчинённых, уже лез с кулаками на крупье. Сложно было понять, двоилось ли у того в глазах от рома или колода и впрямь была краплёной, но к драке уже приближались Латники, державшие тут охрану. Другие флотские тожевключились в потасовку. И вина даме так никто и не принёс, а бармен уже держал в руках двустволку, на всякий случай. За драку, конечно, офицер получит, а ушерб восстановят, но банальной самозащиты никто не отменял, учитывая то, что большая часть из людей тут находилась при оружии. Аня не стала исключением и тоже достала пушку. Док не часто видел оружие выполненное так искусно. Болтовой пистолет украшали узоры на воздушную тематику и черепа. Док прикинул свои шансы выжить в перестрелке и достал револьвер с обоймой, чтобы тут же воспользоваться ими.

— А ну, по углам, крысы помойные!

— Угомонись, мужик, тут сейчас жарко станет!

— Да на кого ты..! Я — офицер фСК! Все у меня на верёвке висеть будете! — и раздался первый выстрел. И всё тут же закрутилось с огромной скоростью. Пули свистели тут и там. Зиг и Аня быстро перевалились через барную стойку, сделанную из бронированного металла, и засели за своим укрытием с барменом.

— Мужик, дама просила вина, — пошутил парень. — Я понимаю, что сейчас не время, но и я бы выпил…

— Без проблем, за счёт этого сукина сына! — откликнулся тот, подавая им бутылку рома. Вопросов больше не было, главное, чтобы хватило патронов… 

*** 
Пламя!
Мы принесём в сей мир лишь пламя!
И пусть до горизонта он пылает!
Умри, но сжимая свой меч!

Это было потрясающее и страшное по своей сути зрелище, на которое попали Эрика и Амелия. Сложно было найти что-то столь противоречивое и подходящее друг другу одновременно. Они были на трибуне арены, которая предназначалась для гладиаторских боёв Ордена Огненных Львов — одного из орденов Братства Отца-Основателя. И тут они видели настоящую демонстрацию грубой силы и мощи, облачённых в сталь и вооружённых до зубов. В центре арены сейчас несколько братьев сражались друг против друга, показывая свои боевые навыки и мастерство. Зрители были в восторге, а зрелище сопровождалось тяжёлыми голосами мужского хора, который пел во время сражения. Всё вместе это представляло из себя гармоничную картину, в которой не было лишних деталей. И, хотя Эрика видела Сестринство в бою, она поняла, что не оно занимает первое место в бою. Воины, облачённые в мощнейшие доспехи, вооружённые мечами, топорами, когтистыми кастетами, молотами и цепами, обрушивали друг на друга тяжёлые удары, а толпа на трибунах ликовала.

Хотя, как заметила сама Эрика, была в этом некая справедливость и гуманность. Она читала в исторических книгах, что в ранее в Старом Свете гладиаторами были пленники и преступники, осуждённые на мучительную смерть, а их противниками могли быть даже ни в чём не повинные дикие звери. И это зрелище наполняло толпу радостью. Здесь же, бой вёлся не настоящим оружием, а муляжами, а главными актёрами в этом цирке были профессионалы, которые точно знали, как вести себя в бою друг против друга. Это было не наказание, а представление для людей, которые желали развлечься, отчего данный вид развлечений казался более гуманным, чем его аналоги в древности Старого Света.

Однако, нельзя было не отметить того впечатления, которое внушали эти люди, что бились на арене. Их огромные фигуры в доспехах внушали угрозу и страх, а их грубая сила, с которой они сражались, должна была развлекать толпу и карать тех, кто посягнул на священные Добродетели. И песня о пламени, которое они обязательно принесут на головы еретиков, подтверждала эти мрачные догадки. Но в ней также пелось о том, что они покарают лишь тех врагов, кто сжимает в руках меч против них. За это время у Рыжей накопилось много вопросов к своим неофициальным наставницам, которые проводили время более аскетично, находясь на отведённой им территории в религиозном квартале пещерного города.

Они покинули трибуну цирка и направились именно туда, чтобы успокоиться и, возможно, поговорить с кем-то из Сестринства. Различия между Братьями и Сёстрами были очень кардинальными. Сразу было ясно, что первые — это воины по духу и природе. Они — это молот, который обрушится со всего размаха на головы врагов и сокрушит их, кем бы тем не являлись. Но, при этом, братья явно были менее аскетичны и воздержаны в мирской жизни. Им это и не предписывалось. Они отражали плоть.

Сёстры же, напротив, были спокойнее и сдержанее в повседневной жизни, но более фанатичны и верны своим идеалам в войне. Они олицетворяли дух человека. Способные на исключительное самопожертвование и отвагу в трудных моментах, в спокойное время они предпочитали пребывать в гармонии с собой. Они тоже могли сжечь мир в пламени. И сделали бы это даже с большей охотой, заметь они признаки отступничества в нём. Но и дать жизнь новому миру они бы могли с большей охотой нежели Братья.


Sacris solemnis juncta sint gaudia
Corda et voces et opera
Recedant vetera, nova sint omnia
Sacris solemnis gaudia…

Эта песня раздавалась в святилище на территории Сестринского монастыря, что находился здесь. Эрику и Амелию спокойно пропустили внутрь, и, со звуками хорового пения, они смогли успокоиться. Здесь тоже была своя публика, которая слушала пение Сестёр. И сердца присутстсвующих наполнялись радостью и спокойствием, а душевные раны залечивались. В числе поющих была и сестра Жустина, которая заметила их и едва кивнула. После исполнения хор разошёлся, а Жустина подошла к ним.

— Рада видеть вас в добром здравии, — с улыбкой проговорила она. — Как ваши дела на земле?

— Всё в порядке, спасибо, — в ответ улыбнулась Эрика.

— А как ты, юное дитя? Как твои раны?

— Лучше, спасибо, — тихо проговорила Амелия. — Доктора очень помогли мне…

— Верно, но ты и сама приложила немало усилий, чтобы вернуть себе силы. В твоём маленьком теле кроется большая душа и сила к жизни.

— Сестра Жустина, у Вас есть время на разговор?

— Да, конечно, тренировки начнутся только через час, так что сейчас я могу уделить Вам немного времени…

— Пока мы тут, хотелось бы прояснить один момент, который волнует Амелию.

— Конечно, с радостью отвечу на её вопросы. Что тебя тревожит, дитя?

— В общем, — девушка замялась. — Можно ли стать духовной сестрой для кого-то не родного?

— Да, вполне. Ведь в Сестринстве всё так и есть чаще всего. Мы — духовные сёстры друг для друга, не взирая на наши кровные узы.

— Вот как. А если не состоять в Сестринстве?

— Это тоже возможно. Я так понимаю, это относится к госпоже Эрике, так ведь?

— Д-да. Просто она была так заботлива и ласкова ко мне, она поддержала меня в трудное время, а теперь мы с ней в одной команде Стрелков…

— Понимаю, но дело в том, что узы Сестринства — это очень серьёзная ответственность. Нельзя просто так создавать их, если не уверена в своём выборе и не готова нести за него ответственность.

— Если Вы думаете, что это — ветренное решение, то это неправда. Я много думала об этом во время медитаций в храме, долго взвешивала это решение в размышлениях. Я уверена в своём выборе и в себе!

— Хорошо, если это так, но что думает сама госпожа Кайндхарт об этом акте?

— Хм, — Эрика поняла, что настал её черёд говорить. — Я понимаю порыв Амелии. И мы обсуждали его. Но я не до конца уверена в своём решении. Могу ли я давать такой обет, могу ли быть с ней духовной сестрой? Я бы хотела подождать, пока не буду уверена в это больше.

— Вот как. Это мудро. Обет может принять любая Сестра из любого ордена, так что я бы тоже не спешила с этим, — задумчиво проговорила Жустина. — Милая Амелия, ты ведь сможешь дождаться госпожу, если это и впрямь твоя сестра?

— Да, конечно.

— Ты сможешь вытерпеть это ожидание, чего бы оно тебе не стоило?

— Да.

— Значит, ты точно дождёшься. И, в назначенный час, сможешь назвать её своей старшей сестрой.

— Понимаю. Хотя…это и будет трудно…

— Конечно. Ожидание в неведении — это самое трудное в нашей жизни. Спокойно ждать, когда от нас ничего не зависит, могут немногие.

Они медленно вышли из храма и пошли в сторону ворот монастыря. 

*** 
Утром все члены команды Вебера собрались в общей гостинной ого номера, где они снимали комнаты. Веб был в прекрасном расположении духа, не так давно расставшись с красоткой в борделе. Эрика и Амелия завтракали настолько чинно и благородно, что альбинос поначалу не совсем понял, куда он попал, и что тут делают две светские леди. Игги выполз из своей комнаты, жалуясь на головную боль и ища взглядом то, чем можно было бы снять похмелье. А Зигфрид зашёл последним, пошатываясь. Вид у него был побитый, но лихой и гордый. В холодильнике он нашёл лёд и приложил к фингалу, что красовался у него под глазом. Обмен историями они решили отложить до той поры, пока Рокассио не будет готов слушать, Веб не выпьет, Эрика и Амелия не доедят, а Зиг не разберётся с кровоподтёками на лице.

Глава 9, в которой Рокассио попадает в капкан жизни, а лёд приходит в движение

— Веб, все мы однажды попадаем в то, что я называю “капкан жизни”… - Рокассио задумчиво рассматривал содержимое своего бокала, не поднимая глаз на Бернелли. — Мы все как-то уверены, что стоит нам переехать в другой город, найти новую работу, то можно будет начать всё с нуля, с новыми людьми, влюбиться, найти новый смысл… — он отпил пива. — Но нет. Это так не работает…

Перед ними на столе лежала бумага, которая и была причиной данного разговора. Белый знал, что написано в письме, знал это и Рокассио, которому данное послание и было адресовано.

— Рок, я всё пойму, и ребята, я уверен, тоже…

— Не стоит, Веб, я не хочу уходить, опустив голову, как побитая собака, которую ждёт место на живодёрне. Мы ведь не для того с тобой столько прошли.

— Понимаю. И когда?

— Может на следующей работе или ещё когда. Ты же сам понимаешь, что мне не много надо. Оно, конечно, неприятно, но всё же лучше, чем так, как здесь написано, — он поддел бумагу ножом и ещё раз посмотрел на содержание.

— Наверное, каждый из нас мечтает уйти достойно, не опуская головы.

— Может быть… — он снова отпил пива и взял с тарелки гренку, чтобы заесть. — А ты сам-то как?

— Мы об этом уже говорили. Все мы совершаем ошибки, кто-то больше, кто-то меньше.

— Оставь эти истины для церковников…

— Ладно, скажу прямо. Я знаю о том, что ты приговорён к электричеству за серийные убийства. Но ты не раз и не два прикрывал мне спину в бою, ты вытаскивал нас из самых разных передряг. И я пойму, если ты не захочешь прийти с повинной на казнь, а дашь себя убить на одном из заданий.

— Странный ты, Белый. То ли очень умный, то ли совсем дурак. Сколько лет с тобой работаю, но так и не понял, на какой основе ты мне доверяешь…

— Это чутьё. В Западной Ризии полно самых разных людей, и если не научиться в них разбираться, то долго не проживёшь.

— Как будто это так просто…

— А я и не говорил, что это просто. Поэтому там и живёт очень мало простого люда. Либо ты, либо тебя.

— Н-да…Н-да, — Рокассио допил пиво одним большим глотком и отставил кружку.

— Тебя оставить?

— Да, если ты не против…

Веб встал из-за стола, оставив свою кружку с напитком товарищу, а тот достал большую, тугую сигару и закурил. В мрачном прокуренном помещении он не вызывал ни у кого лишнего интереса. Никто не придёт за ним сюда, чтобы вытащить из-за стола и посадить на электрическую жаровню, которая выжжет в нём остатки жизни.

Он знал, что рано или поздно за ним придут. Даже тогда, годы назад, когда он устроил беспредел в своём родном городе и остался безнаказанным, он знал, что эта бумага найдёт его через года. В Союзе не было сроков окончания судебного преследования. Расследование могли забросить на года, но в большинстве случаев детективные агентства, частные детективы, охотники за головами и другие, кто ведёт преследование преступников, находят свою жертву. И сейчас компания Фоксхаунд точно установила его вину в произошедшем много лет назад в спокойном городке на севере Союза. Все доказательства были направлены в Синод, и там постановили, что этого вольного стрелка найдут и поджарят на электрическом стуле. Данную бумагу получил Веб, так как Игги не отыскали лично. Возможно, Отец-Основатель давал ему ещё несколько месяцев жизни, чтобы он мог закончить дела и попрощаться с миром по-человечески, не оставить нерешённых вопросов, закрыть все долги. Об этой бумаге знали лишь Веб и он.

Он отпил из кружки Веба и оценил, что сейчас пиво вкуснее, чем обычно. Должно быть на волоске от смерти всё выглядит ярче и вкуснее. Он слышал, как Веб попрощался с барменом, как за ним захлопнулась дверь. Идти никуда не хотелось, да и не было в том большой нужды. Куда он теперь пойдёт? Эта бумага перед ним, его смертный приговор. Конечно, он хотел бы уйти с гордо поднятой головой, красиво, в азартном хаосе перестрелки, как настоящий герой. Но, как он был тихушником, так и уйдёт он. По-тихому. Стук подкованных сапог по деревянному полу за его спиной останавливается ровно позади него. Игги не оборачивается, он не хочет видеть лица своего палача…

— Игги Рокассио?

— Он самый, — вяло бросает мужчина в ответ и отпивает в последний раз. К его шее прислоняются холодные контакты шокера, а капля пота медленно прочерчивает линию по скуле. Всё происходит быстро, короткий щелчок, и электрический разряд проносится по телу, выключая свет для него навсегда. Тело медленно расслабляется и заваливается на стол, никто и не обращает на это внимания в пылу пьяного веселья кабака. Двое в штатском подхватывают труп под руки, а палач ставит оттиск со своим именем и короткой припиской “Исполнено” на приговоре.

Веб стоит в тени и видит, как Игги выносят из помещения. Если бы он вмешался, ничего бы сильно не изменилось. Не сегодня, так завтра за Игги бы пришли другие. “Экзикуцио Ординатум” — это отдел Синода, который исполняет казни, где бы не прятался преступник. Они не вмешиваются в дела, связанные с действиями наёмников и корпораций, на этот случай каждая из них имеет штат прокуроров и адвокатов, чтобы от своего лица объявить тебя в розыск. Именно поэтому Веб до сих пор на свободе и жив, за него на часовых судах заступается целая когорта юристов. Корпоративные суды — это обычное дело для Стрелков. Но Игги нарушил закон, как частное лицо, поэтому и защищать маньяка никто не будет. Он ударился в бега, примкнул к Стрелкам, отправился в другое полушарие лишь бы быть подальше от Синодального Суда и Экзикуцио Ординатум, но, в отличие от суда какой-то там компании, Синод судит от имени Отца-Основателя, а его палачи обеспечивают точное и неизбежное исполнение приговора. Мешать этим людям — выступать против воли их Пророка и Добродетелей. А Веб, хотя и рисковый парень, но не был готов объявлять себя в розыск для ищеек Синода.

— Прощай, друг. Надеюсь, ты теперь в лучшем из миров, — бормочет он, провожая тело взглядом. — Надо будет как-то объяснить это ребятам. И найти нового Стрелка.

Медленно он пошёл вдоль домов и баров, мимо дешёвых проституток, мимо охраны, мимо пьянчуг и хлыщей. Веб понимал, что потери в их деле неизбежны, что и он сам может умереть. Но терять друга, очередного друга, с которым они немало прошли, с которым делили хлеб и патроны, с которым много раз уходили от смерти…

“Кисло это всё. И довольно противно…” Обычно такие события вызывают горечь, но сейчас её не было. Может из-за лёгкого опьянения, а может от того, что Веб всегда знал, что так всё и будет.

— Добрый день, гильдмейстер, — скупо поздоровался Веб, проходя в кабинет филиала Стрелков.

— Добрый, Веб, хотя я так не думаю.

— Вы что-то знаете?

— Да, палач уже приходил. Не позавидуешь парню, но законы Отца надо соблюдать.

— Есть кто-то на замену?

— Ну, допустим, что есть один человек на примете. Недавно здесь и изнывает от скуки. Тебе его куда направить?

— В гостиницу “Трость и шляпа”, пусть скорее приходит. И я бы попросил Вас уладить документы с флотом.

— Без проблем, всё равно тут скукота зимой.

— Вы сказали про законы Отца…

— А что с этим не так?

— Вы в них верите?

— Я верю в то, что Синод смотрит за нами, где бы мы ни были, а уж чью волю он диктует — это вопрос мировоззрения, — скупо рассудил старик.

— Ладно, извините, что докучаю. Последний вопрос — бумаги на Стрелка…

— Боюсь, что он без особых рекомендаций, но с виду толковый парень.

— Что-то известно про него?

— Он из Южного Понта, хорошо зарекомендовал себя, как охотник за головами и чудовищами. Неплохой рукопашник и стрелок, в бою полагается на дробовики и крупную картечь. Зовут Майк Зоровски. Ты сразу поймёшь, что это он, это парень заметный.

— Крепыш?

— Можно и так сказать, два метра в росте, полтора в плечах, носит палаш на поясе и пушку за спиной. Боевой детина.

— Понятно, а что с характером?

— Спокойный, уверен в себе и своих силах. И не безосновательно. Не глуп и инициативен, но подчиняться умеет. Просто ему надо сразу показать, кто тут старший в команде.

— Я понял. Подойдёт. Пусть заходит.

— Надеюсь, что не подведёт, за ним никакой грязи не числится, но он и не говорил много.

— Спасибо, ладно, пойду к своим, в конце концов, они имеют право знать.

— Соболезную.

— На всё воля Отца.

Вебер махнул рукой и пошёл в сторону гостиницы, где они остановились. По его предположениям все должны были быть там, если только девушки не пошли на мессу в храм. Однако, они все были тут. И встретил Белого, прежде всего, Док.

— Веб, тут приходили люди…От Синода. Что-то случилось?

— Да, Майз, случилось.

— А что они хотели? — задала вопрос Эрика.

— Садитесь, народ. Док, достань вино и стаканы. Разговор будет непростым.

— Ясно, — коротко отозвался Майзер и расставил стаканы.

— Короче, — Бернелли взял тяжёлую ноту. — Рока больше нет с нами. По приговору Синода сегодня его казнили Экзикуцио Ординатум. За ним числились серьёзные преступления, серийные убийства. Но я хочу, чтобы вы помнили Рокассио не как мясника, а как верного товарища, доброго друга и своего парня, который не раз и не два выходил с нами из самого пекла, прикрывал нам спины, был готов рискнуть головой за каждого из нас. Больше его нет с нами. Насколько я знаю, он верил в то, что после смерти окажется со своей семьёй. Пусть так и будет. За друга, — они подняли стаканы и выпили, не чокаясь. Эта новость всех омрачила. Они выдержали паузу в знак почтения Року. Затем босс снова заговорил.

— В ближайшее время к нам придёт новичок. Майк Зоровски. Мы будем говорить о его вступлении в наши ряды. Я не видел его лично и не говорил с ним, но этот человек может быть нам необходим. Так что давайте встретим его с уважением и без вызова.

— Как скажешь, босс. Надеюсь, мы поладим.

— Я тоже надеюсь. В отличие от старины Игги, мы должны продолжать жить, для нас это ещё не окончено. Так что соберитесь, народ.

— Мы в строю, Веб, — откликнулась Эрика. — Мы тут все привычны к потерям.

— Я рад, что вы это понимаете, — Вебер отставил пустой стакан. — Ладно, на сегодня все свободны. Не ищите себе приключения на шею, держите ухо востро. Я буду у себя.

— Отдыхай, босс. Всё устаканится.

Веб не успел пройти в свою комнату, как дверь распахнулась, и в неё влетел человек. Влетел он в прямом смысле, его буквально вбросило в комнату. На нём был запылённый плащ, из под которого выглядывало острие палаша, а поверх был дробовик. И, видимо, это был Майк. Однако, вслед за ним в комнату ворвалась пара Латников.

— Всем оставаться на местах, мы только за этим, — пробасил один из них.

Веб не успел ничего сделать, как Эрика встала из-за стола и подошла к ним с самым безобидным видом.

— Господа, это место сейчас в распоряжении стрелков и оплачено ФСК, есть ли у Вас разрешение вторгаться сюда?

— Дамочка, Вы не видите, что мы тут работаем…

— О! Простите мне мою невнимательность, а я думала, что Вы сейчас совершаете нападение на Стрелка, который тоже работает на ФСК…

— Нет, мы просто сейчас вломим этому придурку…

— Простите, что?

— Что слышали, леди, а теперь в сторону!

— Ой! Конечно, — Эрика отошла в сторону. А потом резко крутанулась на ноге и пробила латнику прямо в челюсть с разворота ногой в подкованном сапоге. От неожиданности и силы удара этот верзила просто грохнулся на пол, как мешок. Второй стоял, оцепенев от такой резкости, но Эрика не стала останавливаться. Она вломила бедолаге между ног, заставив парня сложиться вдвое, а потом выкинула его из комнаты ударом колена в лицо.

— Зиг! — позвала она.

— Так точно, миледи, — Майзер быстро вытащил первого латника за дверь и положил в угол. В сознание этот несчастный ещё не пришёл.

— Браво, девушка, — прокомментировал Майк, поднимаясь с пола.

— Да уж, ну и устроили вы тут, — заметил Веб. — Ладно, эти там сами разберутся, а теперь пожалуйста сядьте и представьтесь.

— А, окей. Я — Майк Зоровски, Стрелок, меня прислали сюда, чтобы помогать вам. Всё вроде верно…

— Да, я тут главный, Вебер Бернелли. И давай на “ты” сразу. Начнём с простого — не надо приводить хвосты в наше временное убежище. Мы тут как бы живём, а не устраиваем разборки с Латниками. Тебе повезло, что Рыжая была в духе, чтобы тебе помочь, могло быть и хуже.

— Соррян, но так уж вышло…

— С ними будет разбираться флот, а не мы. Надеюсь, тебе выдали бумаги, что ты теперь с нами.

— Так точно, босс. Вот они, — Майк показал папку с нужными документами.

— Прекрасно, так флоту будет проще. Теперь команда. Эрика Кайндхарт “Рыжая” — наш снайпер.

— Очень приятно, — кивнула девушка.

— Зигфрид Майзер “Док” — штатный врач и оператор Анафемы…

— Ого! У вас и доспехи манипуляции есть, — удивился Зоровски.

— Точно, но только один. Приятно познакомиться.

— Амелия Бжижек “Кукла” — боец первой линии и врач, когда рядом нет Дока.

— Добрый день, — тихо проговорила она, пряча взгляд.

— Это все. Команда мы разношёрстная, Кукла и Рыжая из Сфорца, мы с Доком из Союза. Работа у нас простая, в своём роде обычная для Стрелков. О работодателе ты, наверняка наслышан. ФСК — это известная контора. Наш прямой начальник — коммодор Генриетта Максимиллиан, капитан крейсера Офелия. Она ждёт от нас хорошей работы и никаких провалов. Она не любит церемониться в приказах и отношении к наёмникам, так что советую при встрече её не проверять. Ну, сам понимаешь — флотские. Кроме того мы идём плечом к плечу с одним из орденов Сестринства, которые играют роль абордажников на Офелии. Частенько мы будем с ними в сцепке…

— Они исповедуют нас?

— Нет, они только товарищи по оружию, хвала Отцу, хотя не исключаю, что присмотр за нами есть. Но, если ты хочешь, то можешь исповедаться.

— Воздержусь, не люблю святош в латах.

— Красноречиво, но с настоящего момента попридержи язык за зубами и воздержись от комментариев.

— Понял, — вполне спокойно согласился Майк.

— У тебя есть прозвище?

- “Палаш”.

— Сойдёт, расскажи о себе.

— Я из Южного Понта. Родился там, в мелкой деревне. С двух лет в приюте. Родители погибли в Понтийской Чистке, как говорили те Братья — “Отец узнает своих”. После приюта батрачил там и сям, в основном грязная работа на Летучую Бригаду.

— Понимаю. Как стал Стрелком?

— Один из Летучих рекомендовал вступить к вам. Среди этих конников у меня шансов пробиться в люди не было. Но они неплохо подготовили меня.

— Неплохо, слышал, что ты охотился на монстров.

— Так точно. Был в трёх охотах. Понтийская Гидра, Пустынный Арахни и Лев Пирамид. Лично дрался только со львом, но, как видите, целый.

— Это хорошо. Тут монстров не будет, но палаш — это очень кстати. У нас часто бывает ближний бой.

— Понятно. Что ещё интересно?

— Предпочитаешь дробовик?

— Да, хорошая порция дроби ещё никогда не была лишней для противника.

— Хорошее дело. Теперь немного о нашей ситуации. У нас ушёл товарищ, сам понимаешь, работа не сахар и потери всегда будут.

— Знаю.

— Ну так вот, он был хорошим Стрелком и товарищем, незаменимой частью нашего тандема. В целом ты на него похож чем-то. Так что, я думаю, возражений не будет, — Вебер обратился к остальным в комнате. — Я правильно понимаю.

— Да, Белый, вполне, — ответила за всех Эрика.

— Так что, добро пожаловать в команду. Посмотрим ещё на тебя в деле, но пока что всё нормально. Постарайся больше не влипать в драки с Латниками, а то наша репутация слегка страдает.

— Я понял, босс, — кивнул парень.

Когда с этим коротким знакомством было решено, Вебер удалился в свою комнату, Док решил порасспрашивать Майка, а Эрика и Амелия пошли гулять по каверне. Между девушками повисло молчание, которое было бы хорошо чем-то разбавить, но тем для разговора не находилось.

— Эрика, скажи, ты боишься? — нарушила тишину Кукла.

— Чего?

— Всего этого. Войну, нашу работу, всё вот это, чем мы живём сейчас…

— Нет, с тех пор, как я вошла в ряды агентов короля, я понимала, что мирная жизнь навсегда позади. Да, тогда я и не думала, что буду воевать против своей Родины, что придётся искать новый смысл для борьбы, но я быстро приняла тот факт, что от меня отказались мои командиры, а единственным, кто решился меня подобрать оказался наёмник другой страны.

— Тебе нравится Веб?

— Странный вопрос. Я давно не думала о мужчинах, как о тех, кто может нравиться. Он — хороший командир, неплохой солдат, опытный авантюрист, но не скажу, что я думаю о нём как-то особенно. Я уважаю его. Наверное так будет точнее сказать.

— Мне казалось, что вы в чём-то близки…

— Нет, вряд ли. Он тоже понимает, что я — это не любовница и не мечта жизни. Я — часть его команды, его отряда. И, получается, что только Док знает его дольше меня.

— Да уж, как же так вышло с мистером Рокассио?

— Не знаю, я не много с ним говорила. Знаю только, что Веб доверял ему больше, чем любому из нас. А тут выходит, что он был в розыске со смертным приговором. Странно всё это.

Они шли по боковой улице, которая должна была вести в торговый район. Купить тут можно было много всего. От простой еды и одежды до новых документов. Всё, что нужно подпольщикам в чужой стране.

— А зачем ты пошла с нами? — задала вопрос Эрика. — Тебе было мало потери рук?

— А кем бы я ещё могла быть? Меня вряд ли бы оставили в покое с этими протезами. Скорее всего, была бы подопытным кроликом для испытания протезов и оружия. А так, я хоть что-то, кроме палаты, увижу. Полетаю на кораблях…

— Но это не увеселительные полёты. Мы на войне.

— Да, но это мне не мешает. Я не помню мир без войны. Мне иногда кажется, что война была всю мою жизнь. Хотя это не так.

— Да, я тоже что-то такое иногда испытываю. Веб любит говорить, что война кому-то, как мать родная, но это явно не про нас.

— Мне было страшно на войне. Я была ученицей медучилища, мне дали закончить курс, чтобы я могла стать санинструктором, а потом послали на фронт.

— Ты долго была там?

— Долго…

— Месяц-два?

— Долго — это долго, — с каким-то холодом отозвалась Амелия, явно не желая продолжать этот разговор и погружаться во фронтовые воспоминания.

— Милые девушки, не хотите купить что-нибудь? — их окликнул один из торговцев, чей прилавок стоял тут же рядом.

— Нет, — отмахнулась Эрика, даже не глядя на продавца. Однако, он оказался проворным и уже оказался перед ними, показывая в руках какие-то украшения.

— Ну, леди, не будьте так строги, только посмотрите на это! Чудесная ручная работа, а камни самые настоящие! — Он демонстрировал несколько цепочек с кулонами. Эрик пришлось обратить на него своё внимание. Худой, как жердь, и высокий, как рельса, торговец был только рад, что ему удалось обратить на себя внимание. — Только посмотрите, какое качественное серебро!

— С кого ты это снял? — строго поинтересовалась Рыжая.

— Ну что Вы?! — кажется торгаш оскорбился от этих слов. — Как можно такое подумать! Это авторская работа нашего ювелира, он день и ночь работает над этими шедеврами!

— Как же…Мы ничего покупать не будем, — Эрика решила поставить жирную точку в этом разговоре.

— Зря, — расстроился мужчина. — А Вы, юная леди?

— Я… — Амелия растерялась, разглядывая украшения. — Наверное, тоже ничего не куплю.

— А как насчёт небольшого сувенира? Совсем безделица, но такая, что глаз не оторвать! Посмотрите сюда! — этот продавец был бойким и не хотел терять клиентов. — Небольшое украшение, которое в любой трудной ситуации сможет помочь! — он продемонстрировал маленькую брошь в виде Звезды Добродетелей. На ней не было опознавательных знаков, которые могли бы выдать личность предыдущего владельца. У Братств и Сестринств звёзды всегда украшались символами ордена, а личные звёзды иногда несли на себе инициалы владельцев. Звезда была украшена небольшими бриллиантами и могла закрепляться на одежде при помощи булавки, которая была на тыльной стороне. — Как она Вам? Осталась последняя! Ручная работа и настоящие камни, такой нигде больше не сыскать!

— Красивая, — заинтересованно заключила Бжижек. — Сколько она стоит?

— Хм, — тощий торговец притворно задумался. — Для Вас, леди, 100 королевских крон. Извините, что валютой, но тут Колонианские доллары не в ходу.

— Дорого, за такие деньги можно пистолет купить.

— А что поделать. Камни-то настоящие, да и ручная работа… — развёл руками тощий.

— Я возьму её, — заключила Амелия и достала кошелёк из сумки, что была через плечо.

— Прекрасный выбор, миледи! Может быть и Вы что-то для себя присмотрите? — обратился он к Эрике. — Можем пройти к прилавку, там много диковинок!

— У меня нет крон, — пожала плечами Рыжая, наблюдая за тем, как Кукла закрепляет Звезду на воротнике своей жилетки. На её взгляд это была лишняя покупка, но, с другой стороны, можно же иногда проявить беспечность и порадовать себя чем-то красивым. Сама Кайнди давно отвыкла от этого чувства, предпочитая экономию, которая, как известно, должна быть экономной. Однако, продавец уже увидел интерес в её лице и приглашающе указал на прилавок.

— Ничего страшного, для такой милой леди я могу сделать исключение и принять долларами. Просто посмотрите на эти потрясающие украшения!

Прилавок был защищён от лишних рук стеклом и решёткой, но через неё можно было рассмотреть товар. Чего тут только не было — кольца, колье, броши, цепочки, серьги и даже запонки и пуговицы необычного вида и форм. Но Эрику привлекло одиноко лежащее украшение в стороне. Это были шпильки для волос из черного дерева, с вырезанными на них узорами. Трудно было сказать, что обозначали эти рисунки на растительный мотив, но изящная, пусть и скромная работа, говорила о том, что тут старалась рука мастера.

— Сколько стоят шпильки?

— О! Я не ожидал, что их кто-то купит, так что цена небольшая. В Старом свете люди больше доверяют металлу, чем дереву, хотя эта работа выполнена из эбенового дерева с берега скорпионов! Оно прочнее железа!

— Неужели?

— Ах, мои извинения, видимо, вы из местных, поэтому мало знаете об особенностях дерева в Союзе. Но я клянусь Вам, что это — то самое эбеновое дерево. Очень трудное для обработки, и дорогое из-за своих свойств.

— И это продаётся, как дешёвка?

— Это единственные у меня шпильки, да и, как я говорил, тут мало ценят древесину, предпочитая металл. Много тут на них не заработать, да и вряд ли их возмёт ценитель такой редкости.

— А мы можем проверить их?

— Разумеется! — продавец достал из-под прилавка большой тесак. Положив перед собой шпильки, он со всего размаху ударил по ним. Однако, вопреки ожиданиям Эрики, на них не осталось ни царапины, хотя удар пришёлся точно по украшению. — Ну, как? Посмотрите на нож! — он продемонстрировал два скола на месте, где лезвие ударило по шпилькам. — Они прочнее стали!

— И сколько Вы хотите за них?

— Ну, 200 долларов.

— Это не мало.

— Но ведь и Вы не простой покупатель. Да и нож придётся ремонтировать.

— Ладно, сойдёмся на 200-ах, — кивнула Эрика, решив про себя, что дешевле она их вряд ли получит, а их качества могут и пригодиться. Шпилька в умелых руках — это далеко не такая бесполезная и безобидная вещь. Расплатившись с торговцем, они пошли дальше по торговой улице, освещённой тусклыми электрическими фонарями.

— Хорошее приобретение, — оценила Амелия.

— Да и у тебя тоже красивая вещь. Думаю, что это надо как-то отметить. Лет сто не покупала себе украшений.

— А давай зайдём в парикмахерскую! Пусть нам сделают красивые причёски!

— Тут вряд ли сыщешь такой салон, либо это будет дорого. Хотя, гулять, так гулять! Пошли скорее! — и они с радостью отправились на поиски места, где можно было бы просто навести красоту для своего удовольствия.

*** 
— Так, значит, ты охотник? — когда Веб и девушки ушли по своим делами, Док остался в гостинной с Майком и решил завести разговор.

— Ага, а ты — доктор?

— Тонко подмечено, — усмехнулся Майзер.

— А наш босс?

— Он — Стрелок, — подчёркнуто ответил доктор. — Он — настоящий Стрелок.

— Вот оно как, а я думал, что таких не бывает и это всё слухи ради престижа.

— Нет, так, всё-таки, бывает. Он учился в Школе Стрелков с детства. Так что он — мастер. Он не часто это показывает и об этом говорит, но это так, я гарантирую тебе.

— А эти девушки? Почему с нами люди короля?

— Рыжая — бывший шпион, ты сам видел как легко она может вырубить человека из Латников. Не советую её проверять. И подкатывать не советую. У нас такое не принято. А про Куклу много не скажу. Знаю только, что она была фронтовым санинструктором, потом потеряла обе руки. Я лично участвовал в операции по установлению ей нейролитовых протезов.

— То есть руки у неё…жестянки с нейролитом?

— Железная хватка, в самом деле.

— А вы — крутые ребята. И работаете на крутых ребят…

— Да, ФСК — это крупный клиент. Но и дела наши не такие лёгкие, как это бывает у синдикатов.

— Док, как думаешь, война будет? — неожиданно спросил Майк.

— Будет. Мы все это понимаем. И наша работа непосредственно приближает этот момент.

— Война нас кормит, хотя я даже представить не могу уровень той бойни, которую устроят в Форгоме эти титаны.

— Мы с тобой — просто винтики в хорошем механизме. И даже Веб, и даже коммодор, что нами командует.

— Кстати, ты её видел?

— Пару раз. Очень неприятная личность. Но таким и должен быть коммодор. Она прекрасно вписывается в свою должность.

— А Сёстры?

— Просто не мешай им воевать во имя Отца, и всё будет хорошо. Ты не обязан исповедоваться.

— Фанатичные шлюхи, — зло процедил Майк.

— Я этого не слышал, — спокойно откликнулся Майзер. — Пойдём лучше проветримся, всё равно делать нечего.

— Точно, давай завалимся в Рыбу Пилу, там вроде можно хорошо провести время.

— Поддерживаю. Выпьем за тебя!

До Рыбы Пилы было недалеко, так что добрались они быстро. Когда они вошли, их почти сразу окликнули с одного из столиков. Это была старая знакомая Дока, Аня Тандерболт. Она пригласила их за столик, за которым был ещё один человек.

— Том Коул, старпом Глаза Бури, — представился он. Он был низкого роста и совсем не походил на типичного старпома военного корабля. Его глаза мутно-зелёного цвета не говорили ничего лично о нём и его мыслях. Казалось, что он находится на границе реальности и какого-то упоительного спокойствия, в которое он вот-вот провалится и уснёт. Аня не обращала на него никакого внимания, пока говорила со Стрелками. Он спокойно тянул пинту своего пива и лишь разглядывал зал. Однако, ни пьяным, ни беспечным он не был. Он знал, что происходит во всём зале вокруг них, пока капитан пьёт и веселится. Пока всё спокойно, он тоже может быть спокоен. При нём обрез, патроны крупной картечи, если что-то пойдёт не так. Он пьёт пиво, всё спокойно.

В это же время Аня расспрашивала Дока и Майка о делах, шутила и балагурила на самые разные темы. Ей было откровенно скучно, но в северном полушарии воздуховодцам было нечего делать, пока бушевала зима, вот и приходилось развлекать себя.

— Да, зима никого не щадит, — тоскливо заключила она. — Представляю, как сейчас королевским и имперским солдатам в окопах. Лучше уж тут, в тепле и уюте.

— Нам тоже делать особо нечего, — кивнул Док, отпивая из кружки. — Разве что будет какое-то особо срочное дело, что нас вытащат отсюда…

И Зигфрид даже не подозревал, как точно он предсказал будущее своей команды… 

*** 
— Вебер Бернелли! Откройте!

— Иду, иду, — Веб был не в лучшем настроении, потому что неизвестные прервали его сон да ещё и таким бесцеремонным образом. Он едва успел одеться и сразу пошёл к двери в номер. — Кого там ещё… — он открыл дверь и успел закрыть рот, не договорив фразу, чтобы не нарваться на неприятности.

В дверях стоял вестовой во флотской форме. Он отдал честь и сразу отрапортовал.

— Коммодор Максимиллиан ждёт Вас у себя для обсуждения нового задания для Вашей команды. Сейчас.

— Ммм, — Веб осознавал суть фразы, поскольку был ещё сонным. — Понял, дайте одеться и я выхожу. Кто-то ещё нужен?

— Нет, только Вы — командир группы.

— Дайте мне пару минут.

— Я подожду, — без радости, но и без язвительности, откликнулся вестовой. Веб прошёл к себе, привёл себя в должный вид, сделал глоток воды, чтобы освежиться. И последовал за вестовым, закрыв номер.

Дорога до корабля была недолгой, флотская гостиница располагалась рядом с доком, так что дошли они быстро. Поднялись на лифте, прошли на корабль, Веб не забыл продемонстрировать пропуск, и вестовой повёл его по внутренним помещениям в каюту капитана.

— Лейтенант Бернелли по Вашему приказанию прибыл, — чеканно доложил Веб, отдав честь.

— Можете стать вольно, — дозволила коммодор. — К сожалению, нашу стоянку придётся прервать. Офелия через 3 дня отправляется в рейд и для Вашей команды будет работа в нём, так что собирайте вещи и возвращайтесь на корабль. В силу непредсказуемости нашего похода, советую запастись тёплыми вещами. Закупка патронов и оружия для Вас уже произведена. Также, я в курсе об… — поморщилась, подбирая слова. — Изменении состава команды. Ничего против я не имею, бумаги мне уже доставили.

— Я понял, могу идти?

— Можете, завтра Ваша команда должна погрузиться на корабль. Это всё.

— Честь имею, — Вебер вышел из каюты и чуть не столкнулся с женщиной в капитанской форме частного военного корабля.

— Аня Тандерболт по Вашему приказанию прибыла! — отрапортовала она перед коммодором.

— Восхитительно, — без всякого намёка на удовольствие заключила капитан Офелии. — Вам передали приказ?

— Так точно — войти в состав соединения “Леди и Свита” под Вашим командованием.

— Вот распоряжения флота для Вас, — Генриетта протянула Ане папку с приказами.

— Могу стать вольно?

— Нет.

— Могу идти?

— Иди, занимайся подготовкой к походу.

— Так точно, честь имею!

— Разрешите? — новым посетителем каюты капитана был старпом.

— Входите, Гектор.

— Мы обязаны взять этих частников в своё соединение? — поинтересовался мужчина, разглядывая картины в каюте.

— К сожалению, да. Их нанял Синод для усиления нашей группировки.

— Могу я узнать о причине нашего выхода?

— Можешь, — Генриетта прошла к карте континента с подробными отметками о ситуации на фронте и в странах. Она указала на скопление обозначений на севере Старого света, к которому тянули стрелки из Нового света. — Это Тулле. Огромный город, огромный порт. Население более миллиона человек, верфи, заводы, доки для воздушного флота. И огромная эскадра Королевского флота, что приписана к нему. Мы, а также две других группы кораблей Союза должны блокировать этот порт на 4 месяца, подготовить плацдарм для штурма и, в короткие сроки в мае захватить его к приходу наших транспортов с войсками с Родины. Ты всё понимаешь?

— Так точно, сэр, — проговорил Гектор, оценивая сказанные слова. — Значит, в мае?

— Да, вторая неделя мая.

— Мы берём на борт армию?

— Сестринство, мы получим полк Сестёр, а чуть позже нам подвезут два полка танко-пехоты Свеллерских Гренадер.

— Мммм, — старпом задумчиво осмотрел цель их похода.

— Что-то хочешь сказать, Гектор?

— Хотя мы были созданы для таких операций, я не могу сказать, что не испытываю ужаса при мысли о войне.

— И это хорошо, старпом. Это значит, что мы всё ещё люди, пусть и при исполнении.

Гектор оценил высказывание капитана. Он, один из немногих, знал, что капитан Максимиллиан — это тоже человек. Со своими тревогами, радостями, горестями и вопросами. Большинство видело в ней лишь флотскую машину войны, каковой она и хотела казаться в глазах многих, но Гектор понимал, что его командир вовсе не лишена человеческих качеств. Она никогда не считала войну приключением или забавой и всегда предельно серьёзно относилась этому. Она понимала весь ужас и кровь тех приказов, которые она будет отдавать.

— Почему нам не дали горных егерей Рема?

— Видимо, считают, что гренадеры будут нам более сподручны.

— А кто будет ими командовать?

— Толстый Мясник.

— Этот псих?

— Он просто человек своего дела. К тому же, нам надо будет лишь прикрывать его сверху. Он знает своё дело не хуже нас.

— Надеюсь, его не будет на корабле.

— Ты же знаешь его, он любит быть рядом с солдатами, которых ведёт.

— Я с ним лично не знаком.

— И не надо тебе лично с ним знакомиться. Это моё дело.

— Май… — протянул Гектор. — Всё случиться в мае. А Стрелки?

— Мы подвезём их в Сфорца, у них дела там.

— Без связи с нами?

— В нужное время они присоединятся к нам. Стрелки, как бы о них ни отзывались в народе, — это узкие профессионалы. На фронте от них нет толка, а вот в тылу они бесценны.

— Понимаю. Разрешите идти?

— Да, готовьте Леди к выходу в свет.

Дверь за старпомом тихо закрылась, а Генри осталась стоять перед картой. Война. В самом ли деле они начнут войну? Свой крестовый поход против слепых, глупых, самодовольных народов, чтобы ввести их в Эпоху Вечных Добродетелей. Не об этом ли мечтал Отец-Основатель? Не это ли — Высшая Цель Учения? На Форгоме, наконец, воцарится вечный мир, вечное спокойствие и люди пойдут дальше, осененные свыше, готовые сделать новый шаг в истории. Да, так будет. И она, коммодор Генриетта Максимиллиан, сделает всё, чтобы эта Эра настала. Да, не проповедями и не молитвами, а лишь горячей сталью и пламенем. Она верит в свои идеалы, в своих людей, в свой корабль. И они, все вместе, пойдут в бой против неверия, зла и слепой вражды народов, чтобы объединить их в единое целое. И вот тогда наступит мир. Вечный мир.

Генриетта достаётсеребряную звезду Добродетелей, украшенную бриллиантами, сжимает её и подносит к груди, читая Напутственную Литанию, что служит священной литанией для всех воздуховодцев. 

*** 
Эрика и Веб стояли у иллюминатора в кают-компании и смотрели, как массивная Леди Офелия поднимается в воздух. Погода выдалась безветренная и спокойная. Спокойная жизнь кончилась, едва успев начаться. Тот месяц, что они провели на этой стоянке дал небольшую передышку, но начинал затягиваться и наскучивать компании Стрелков. Так что даже Эрика была отчасти рада новым делам. К её удивлению на корабле прибавилось Сестёр, а экипаж держался напряжённо, хотя и уверенно. Веб рассказал, что путь крейсера лежит на север, но их задание ждёт в самой столице Сфорца. Там их группу оставят на некоторое время и будут снабжать приказами через связных. Всё это напоминало типичную шпионскую работу. Связные, подставные имена, фальшивые документы, аккуратность, подозрительность и игра против не менее искушённого противника.

Эрика знала, кто будет их главным врагом, хотя ей этого никто не говорил. Гораций, глава всей королевской разведки и контрразведки, низенький, толстоватый паук, который дёргал за ниточки тайной войны, что велась в тылах, в кабинетах, за столами переговоров. Это он будет их врагом. Её бывший командир и начальник, которому она приносила присягу. Это всё понятно, но это было давно. С тех пор произошло столько событий и дел, что можно было забыть про эти клятвы и присяги. Теперь королевство — её враг. Тут не было иллюзий и наивности. Веб не говорил этого напрямую, но подразумевал, что скоро грядут большие дела и события, из которых выбраться живыми смогут далеко не все. Скоро за стол большой игры сядет ещё один участник. Стрелки, Сестринства, ФСК и другие — это карты у него на руках. Эрика понимала, что никогда не станет игроком, понимал это и Веб. Они могли только становиться всё более весомыми и серьёзными картами, расти в своей ценности и силах.

Холодный день оставлял на иллюминаторах изморозь, но отопление крейсера работало на славу.

— Сыграем в шахматы? — предложил Веб.

— Да, пожалуй. Как там ребята? — они сели за стол для игры, на котором уже были расставлены фигуры. Чёрные и белые. “Интересно, а какого цвета наша сторона?” Да, раньше всё было просто — есть свои, есть чужие, а теперь это понятие зависело от ситуации и обстоятельств. И назвать своими Эрика могла только тех, с кем шла вместе в бой.

— Нервно, но справляются, — Белый играл чёрными и его ход был вторым.

— В Столице нас будут ждать люди Горация. Это не просто солдаты. Даже скорее далеко не солдаты.

— Ты служила с ними, какие они?

— Если они сядут нам на хвост, пощады ждать не придётся. Контрагенты Горация — это ещё более жестокая служба, чем просто шпионы, каким была я. Самых преданных делу, фанатичных и готовых на всё псов Гораций держит при себе. Я проходила некоторые тренировки с ними. Они не остановятся ни перед чем, чтобы убрать угрозу для королевства.

— Такие крутые парни? Может оно и к лучшему. Не придётся фамильярничать.

— Веб, это профи, которые много лет готовились, чтобы отлавливать таких, как мы…

— И что? Я — Стрелок.

— Это понятно…

— Нет, я думаю, ты не понимаешь. Я — Стрелок с детства. В Западной Ризии дети держат оружие в руках ещё до того, как учатся умножать. А Стрелки там — это не просто наёмники. Это мастера. Это не просто парни с пушками. Я давно ждал часа, когда мне попадётся достойный противник. И, надеюсь, люди короля и впрямь так хороши, как ты говоришь. Начинается большая игра, большие ставки, серьёзные противники. И именно ради таких вещей я прибыл в Старый Свет.

— И тебе это нравится?

— Вполне. Я не приспособлен для бумажной работы, торговли, ремесла. С детства я учился убивать и не быть убитым. И сейчас я хочу, чтобы это умение не пропало даром.

— Хм, — Веб пугал Рыжую такими словами. Однако, она не могла не признать, что сама, хоть и не с детства, была такой же. С тех самых пор, как её лицо изуродовал взрыв, с тех пор, как она подалась в разведку, она ступила на путь насилия и крови. И это ей подходило. Это было ей по вкусу.

— Что же, нам остаётся просто следовать приказам.

— И будь, что будет, — согласился Вебер.

Корабль поднялся из каверны и стал ждать построения группы в походный строй. Была середина Января, но совсем скоро всем в этом мире будет жарко от пламени войны, что разгорится с новой силой.

Глава 10, в которой столица встречает гостей

Полёт долгое время проходил без особых событий и происшествий. Это было понятно, так как Флот Его Величества был отвлечён на войну. В отличие от ФСК, он не доковал зимой, так как имел большое количество баз снабжения и мелких стоянок. Так что шанс наткнуться на противника был действительно велик. Но Офелия шла во главе эскадры, а разведкой занимался лёгкий крейсер Глаз Бури с установленной на неё радиолокационной станцией. В Союзе быстро освоили концепцию радара, но Офелия и её свита не были дома уже несколько лет, поэтому оснастить радарами их не успели. А вот Аня Тандерболт не скупилась на оснащение своего зверя самой новой техникой даже вдали от родных берегов. Ценное оборудование зачастую стоило Ане больших денег, но её контракты, также, стоили огромные суммы. Частные крейсера были не самыми частыми гостями в этом небе из-за дороговизны походов, но Аня всегда была на примете у ФСК, как быстрый и исполнительный наёмный работник.

При всей нелюбви капитана Глаза Бури к ФСК, она не могла не понимать, что сотрудничество с флотом даёт огромные деньги и связи во всех сферах. Небо было её жизнью, её золотой мечтой, не целью, а образом жизни. И она стремилась жить им, как можно больше и дольше. А флот был лишь средством для этой жизни. Команда знала своего капитана давно и разделяла её интерес по мере своих сил. Но ни разу в коллективе не было слышно ни ропота, ни жалоб на ситуацию, как бы трудно им ни приходилось. Корабль — это не корпус, не пушки или винты. Корабль — это, прежде всего, команда. Крепкая и сплоченная команда может и корыто поднять в небо и провести через океан в сезон штормов. И Аня могла доверять своим людям от мистера Коула до последнего юнги, даже если впереди мелькали залпы вражеских орудий, а повсюду вокруг стрекали молнии.

На Офелии команда была немного другой. Все они были не просто воздухоплавателями, а военными. Эрика видела их скованными и напряжёнными в любой момент времени. Хотя и не всех. К примеру, корабельный библиотекарь редко проявлял что-то, кроме сонной дрёмы на посту, когда никого нет, и исполнительной готовности, когда девушка приходила за книгой. Кайнди один раз поинтересовалась о том, что у него за работа, кроме ведения дел в библиотеке, но получила пространный ответ о том, что он заботиться о моральной поддержке людей и снабжении их чтивом почти всё время. Этот ответ её удивил и она спросил Веба.

— Скорее всего, это офицер безопасности, — ответил тот.

— Стукач?

— Можно и так сказать, но скорее он просто следит за тем, чтобы в команде не проносились чужеродные мысли и идеи, способные стать вредными. А на боевом посту, я думаю, он следит за тем, чтобы никто не трусил.

— То есть это — комиссар?

— Ну, если в Сфорца нет более подходящей должности, то да. Это комиссар, хотя в Союзе их называют офицерами коллективной безопасности.

— А почему он в библиотеке, а не среди людей?

— Потому что он выглядит безобидным чудилой, который только и делает, что скучает в своей каморке. Ничто не выдаёт в нём комиссара, только странный распорядок службы. Но это, я думаю, оправдано каким-то ограничением по здоровью.

— Он плохо видит.

— То, что он носит очки ещё не говорит о плохом зрении, но, возможно, проблемы и впрямь есть. Так вот, с виду он настолько серая мышь, что на него и подумать сложно. А перекинуться парой слов под ненавязчивым вопросом “Что там новенького?” матросу всегда приятно. В повседневной рутине он — хороший собеседник, добрый библиотекарь и как-никак старшина, а значит, точно свой человек. Но я думаю, что он намного плотояднее и хитрее, чем кажется.

— Да уж, — Эрика слегка передёрнула плечами. Они были в каюте Веба, вряд ли её прослушивали, но само знание, что за тобой постоянно ненавязчиво следят ей не нравилось.

— Да ты не беспокойся. Это просто предположение. Может Офелия на самом деле такой привилегированный корабль, что на ней есть отдельное место для простого библиотекаря.

— Никогда не была на кораблях королевства, поэтому ничего сказать не могу, — задумчиво протянула Рыжая.

— Уверен, комиссары, как ты их назвала, там есть. Корабль нуждается в них, потому что от каждого здесь зависит судьба коллектива, а малейшее замешательство или смута могут посеять раздор в команде. Команда — это семья, в которой каждому место. Но, как и в любой семье, в ней свои правила, традиции и устои. В некоторых семья, к примеру, есть вендетта или изгнание провинившихся членов семьи.

— Моя семья была не такой большой и ортодоксальной. Скорее Кайндхарты всегда стремились к прогрессу.

— И это сыграло с тобой злую шутку.

— Я не виню свою семью в этом, — жёстко проговорила Эрика.

— Я тоже её не виню, скорее делаю неприятный вывод.

— Я уже не могу сказать, что было правдой в моей жизни, а что лишь оболочкой лжи. Я до сих пор не знаю правды о тех, кто убил семью и изуродовал меня, я врала и меня обманывали, я предала Родину, но не считаю это своей виной.

— Ты хотела жить, это не порок.

— Думаешь? А может я просто дала слабину?

— А толку было бы больше, умри ты от руки того толстяка или в лапах тайной полиции?

— Не знаю, — эрика села на стул и задумчиво уставилась в пол. — Я предпочитаю не думать об этом.

— Кайнди, мы — твоя новая семья. Может мы простолюдины и просто наёмники, у нас нет высоких целей и мы просто торгуем грязной работой, но тебя мы не бросим ни за что. Поверь мне.

— Хотелось бы верить.

— Не раскисай, Стрелку грустить не к лицу.

— Да, наверное.

— Может пойдём в кают-компанию?

— Пошли, в полёте нам всё равно нечем заняться.

Они покинули каюту и двинулись в сторону зала для офицеров. Их свободная одежда выделялась на фоне тёмной флотской формы, которую сейчас носили все. Хотя отопление было включено, матросы предпочитали носить утеплённые бушлаты.

В кают-компании всё было, как обычно — компании офицеров болтали о своём, кто-то играл в шахматы и домино, кто-то смотрел в иллюминаторы, голоса мерно шелестели в воздухе, наполняя пространство жизнью. Иногда раздавался смех шутников и анекдотистов.

— Хочу сыграть, — решила Эрика, подойдя к пианино. Она устроилась за инструментом, и положила руки на клавиатуру. Сейчас ей хотелось исполнить что-то задумчивое и лирическое. Она взяла первые ноты, и в помещении стало намного тише. Офицеры с интересом наблюдали за игрой.

Это была популярная в своё время военная песня о солдате, что на дальних рубежах сторожит покой страны, и о девушке, что ждёт его возвращения и пишет письма. Но сейчас спеть было некому, поэтому звучало лишь одинокое соло. Эрика играла в миноре, поэтому выходило грустно.

Песня была короткой и закончилась быстро, а в зале зааплодировали. Рыжая слегка взбодрилась и хотела начать другую композицию. Однако тут к ней подошёл один из офицеров.

— Позвольте мне, — попросил лейтенант, задумчиво глядя на фортепиано. — Я помню Ваш концерт со скрипкой. Но вряд ли Вы знакомы с музыкой Союза.

— Да, конечно, — кивнула Эрика и встала из-за инструмента. — У Вас будет аккомпанемент?

— Нет, сегодня я играю один, — офицер сел на табурет и провёл рукой по краю инструмента. Все в кают-компании затихли. Музыкант положил руки на клавиши и взял первые ноты. Тяжёлые, мрачные. Но потом тональность резко сменилась, и начался вальс в миноре. Эрика заметила, что ноты почти всё время шли через октаву. Странный приём, но он создавал очень гармоничное звучание.

Музыка лилась, но от неё становилось грустно и щемило сердце. Странный, трагичный и траурный вальс, под который не хотелось кружить, который словно вспоминал о чём-то хорошем, но навсегда ушедшем. Офицер играл его с душой, не грубо и развязно, не слишком быстро, он играл его с уважением и расстановкой. Эрика и впрямь никогда не слышала классической музыки Союза, но была потрясена этим вальсом.

Перед её глазами мелькали воспоминания, лица, картины, в её ушах звучали слова разных людей, когда-то бывших значимыми и важными. Её семья, её друзья, командиры, связные, просто знакомые, жертвы её рук, её слов, чья кровь навечно осталось на руках девушки. А вальс как будто подхватывал её уносил далеко-далеко. От этой войны, от этих ужасов, от этих людей. Крещендо рвало душу! Оно захватывало мысли и воображение, казалось, сейчас должно произойти то самое, самое важное, ответ на все вопросы, сейчас этот вальс возьмёт и расскажет ей, в чём смысл этого всего, этой войны, этих людей, ей самой, в конце концов! “Ну же!” И тут мелодия опала. Нет, она не замолкла, она именно опала, как опадает тело, когда его прошибает пуля, как опадает жизнь, словно колос под взмахом серпа. Тихий финал не оставил ответов, не дал надежд, не раскрыл тайн. Он просто сказал на прощание, что всё имеет конец. Это произведение закончилось и, также, как оно, закончится когда-нибудь жизнь Эрики. Тихо и лишь слегка напевно её душа покинет тело и отправится куда-то далеко. Может, к Богу, может, в Дом Отца. А, может, просто повиснет в бесконечном и безграничном “Ничто”.

Аплодисментов не было. Пианист украдкой вытирал проступившие слёзы. Никто ничего не говорил.

— Что это за произведение? — осторожно поинтересовалась Эрика.

— Вальс огня, — тихо откликнулся игравший. — Вы бледны, возьмите чашку кофе.

— Не надо, я просто никогда раньше не слышала ничего подобного.

— Что Вы подумали, когда слушали его?

— Это вальс огня в нас, я думаю. Пламя сначала ярко разгорается, а потом, когда всё прогорит без остатка, лишь тихо угасает, чтобы потухнуть навсегда.

— Хорошая метафора. Думаю, многие бы с Вами согласились, — оцер слегка откинулся на табурете. — Думаю, чем бы порадовать Вас…

— Исполняйте на свой вкус, не надо подстраиваться под меня.

— Как скажете, — улыбнулся он и начал новую композицию. Офицеры в каюте были довольны игрой, которая порядком развлекала их. Новая мелодия была намного ярче и позитивнее. В неё постоянно повторялся один и тот же мотив, словно чириканье маленькой птички.

Игра раззадорила коллектив и наполнила жизнью воздух и скучающее общество. За окнами скоро разыгралась непогода, а по корпусу начал стучать град. Но тут, в тепле и уюте не было дела до них.

И тут это лёгкое веселье резко разорвал гром боевой тревоги. По громкой связи капитан Максимиллиан объявила о встрече с противником, приказав всем явиться на свои посты по боевому расписанию. Офицеры бросили все дела, и песня сразу замолчала, они все бегом направились на свои посты. Эрика и Веб побежали в оружейную, чтобы быть готовыми к абордажу. Тем временем на капитанском мостике Генриетта раздавала приказы своей крейсерской свите.

— Я командую!

— Капитан на мостике!

— Лево руля! Орудия правого борта, приоритетная цель — крейсер во главе колонны! Огонь по готовности!

— Есть, сэр!

— Задраить люки, приготовиться к непогоде! Десантным командам занять места в бронированном трюме № 3! — коммодор Максимиллиан отдавала приказы твёрдым голосом, не терпящим промедления или возражений. Она смотрела в иллюминаторы со своего мостика, приготовившись к серьёзной схватке. Она подошла к переговорному телефону. — Энди, Кайл, идёте строго за мной и атакуете эсминцы противника, задайте им, но держите дистанцию!

— Так точно!

— Вас понял!

— Аня, замыкаешь строй! Если кто-то попытается оторваться или зайти нам в тыл — это твоя проблема!

— Есть, мэм!

— Ещё одно обращение не по уставу, и я добьюсь твоего разжалования!

— К Вашим услугам, сэр!

Колонна крейсеров Союза медленно занимала позицию для атаки и перехвата королевского соединения, а погода стремительно портилась. Сначала это были просто облака и дождь, но сейчас тут и там сверкали разряды молний и грохотало так, словно били из главного калибра линкора. Однако, это всё не должно было помешать уничтожению королевских патрульных кораблей.

— Мостик боевому посту, почему орудия молчат?

— Заканчиваем рассчёты упреждения, огонь по готовности!

— Отлично! Открыть огонь!

И через полминуты Офелию сотрясло от грохота собственных орудий. Башенные установки и казематные орудия почти одновременно заговорили с врагом на одном им понятном языке.

Генриетта проследила за полётом снарядов и с удовольствием отметила, как разрывы опалили обшивку королевского лёгкого крейсера. Однако, тот ответил ей, даже не дав дыму рассеяться. Обшивка правого борта затрещала, а коммодор зло улыбнулась. Ей было искренне приятно, что противник не собирался бежать. Королевский флот был не менее стойким в бою, как и имперский. У них была своя гордость и силы, чтобы защищаться. Сквозь бронированные стёкла мостика Генри увидела, как борта эсминцев озаряются всполохами, и ракеты короткой дистанции вспарывают борт Южной Конкордии. Нет, она не уничтожена ещё, но получила урон. Это новомодное изобретение военных инженеров — ракетницы для короткой дистанции. Мерзость по сравнению со всем, что она видела в небе. Они впиваются в корпус корабля на большой скорости и только потом разрываются, выворачивая обшивку наизнанку. Может быть броню Офелии они не прогрызут, но лёгкие крейсера очень уязвимы для этого оружия. Она уже у переговорного телефона.

— Энди, что у вас?

— Пробитие в районе 3 сегмента, но существенных повреждений нет, уже начали ремонт, остаёмся в бою!

— Берегите себя! Всем кораблям, увеличить дистанцию до врага! Аня, разрешаю сближение для атаки ракетами!

— Так точно, сэр! — в трубке раздался злой хохот капитана Глаза Бури. Этот лёгкий крейсер строился по индивидуальному заказу и нёс на себе несколько пусковых установок ракет, схожих с теми, что поразили Южную Конкордию. Королевские капитаны думают, что могут поиграть в догонялки на эсминцах против крейсеров, но они не знают про секреты частных крейсеров.

Глаз бури, огрызаясь выстрелами своих пушек быстро покинул своё место в авангарде и направился наперерез вражескому соединению. Корабль развил полный ход, и сейчас его стрельба была не особо прицельной. Аня на своём капитанском мостике с удовольствием смотрела в иллюминатор на разыгравшееся сражение и бурю. Она сама и её корабль были созданы, чтобы встряхнуть это небо от земли и до самых звёзд. Потому что они — это ураган, шторм, от которого нет спасения ни в небе, ни на земле.

— Пусковые установки готовы к стрельбе, рассчёты закончены! — доложил старпом.

— Огонь! Покажем им, как надо воевать!

С шипением и скрежетом ракеты вырвались из шахт и устремились к целям. Пора было спешно менять курс.

— Лева руля, сделаем разворот и ударим с левого борта!

— Так точно! — рулевой незамедлительно стал перекладывать крейсер на новый курс. Аня смотрела, как её хищные снаряды разворотили один из эсминцев на части и сильно повредили второй. В погибающий корабль ударила молния, а раскаты грома ударили по ушам.

— Слышите, парни! Это Отец-Основатель карает своих врагов нашими руками! Исполним волю Его!

— ЕСТЬ, СЭР!

— Отличная работа, Аня, теперь отворачивайте, мы возвращаемся в бой!

— Да-да…

Генри у себя на мостике решила наплевать на явно неуставной тон, которым ей ответила капитан Тандерболт. Не время сейчас думать о таких мелочах. Глаз Бури дал им время на разрыв дистанции, теперь они снова на коне со своими крупнокалиберными орудиями, которые достанут врага.

— На 90 градусов лево руля! Башенным орудиям, цель прежняя, огонь по готовности фугасными.

— Есть!

Разворот и новая фаза в сражении. В воздушном бою только кажется, что корабли разворачиваются медленно, а события перетекают одно в другое в ритме вальса. Да, стальные колоссы в небе смотрятся громоздкими и еле-подвижными, но в бою это сильно сглаживается, особенно, когда в сражение вступают эсминцы с их ракетницами. Генри видит, как Глаз Бури на полном ходу едва расходится с Громовержцем, четвёртым крейсером в их эскадре, который поворачивает в сторону вражеских кораблей. Она готова выругать Аню за рискованный манёвр, но вслед за этим она видит, как ракеты левого борта устремляются к королевскому крейсеру, не предвещая тому ничего хорошего. Они прошибают его корпус в районе кормы и рвут на части стальное брюхо корабля. Коммодор видит, как из пробоин хлещет пламя и выпадают люди, а корабль сильно накреняется на корму. Да, ей несколько жаль воздухоплавателей, которые гибнут с их кораблём. Будь они в иной обстановке, в других условиях, она бы с удовольствием пожала руку капитану этого корабля. Он — явно смелый человек, который рискнул принять бой в таких условиях, как погодных, так и боевых. Он знал, на что идёт, знал и не отступил. Это красит военного человека. И Генри жаль, что такой человек, скорее всего, погибнет вместе с этим кораблём. Как и многие другие подле него, потому что корабль — это не только капитан. Это люди, каждый человек в команде от первого офицера до последнего юнги. Это смелые люди. Достойные противники, с которыми было бы неплохо сойтись ещё раз.

Но не время для чувств. Вражеская дивизия эсминцев потеряла лидера, но не потеряла пыл. Они рассеялись, но не бежали. Они воспользовались бурей, чтобы скрыться в облаках и на большой высоте и атаковать сквозь непогоду. Сражение, которое быстро началось, всё ещё было не закончено.

— Всем кораблям, подняться на километр, они где-то над нами!

— Энди на связи, так точно!

— Говорит Кайл, выполняем!

— Аня, уже летим!

— Отлично! — Максимиллиан было приятно, что в этот раз с ней никто не спорит. Она отдала приказ о подъёме и своей команде, и стала следить за ситуацией в целом. По её рассчётам на километр выше было чистое небо, и буря должна была остаться под ними. Там их орудиям будет где разгуляться. Хотя и эсминцы, которые сейчас запускают свои ракеты вслепую, будут чётко видеть свои цели.

Однако, её расчеты не подтвердились. На высоте в 5 км, было также непогоже и штормило, но вражеские эсминцы были тут. Их силуэты и дым из труб просматривались для стрельбы. И орудия в очередной дали залпы, а сполохи от разрывов озарили даль горизонта. Разряды молний били тут и там, ослепляя наблюдателей на вышках и саму Генри, но Благословенная Леди Офелия держала курс также строго, как и раньше. Ни одной буре не было суждено опрокинуть её.

Глаз Бури прорывался сквозь шторм, ревя раскатами орудий, как разгневанный хищник. Аня руководила полётом в азарте боя, отдавая приказы скрипучим каркающим голосом. Она уже знала, что с обоих бортов её зажали эсминцы, а ракетницы перезаряжаются, в связи с этим она отдала приказ о резком сбросе высоты, чтобы корабли противника оставались в зоне обстрела башенных установок, а ракеты противника имели меньше шансов поразить корабль. Комендоры всех батарей подгоняли канониров, заставляя экипаж работать на износ, но это было также важно, как хорошее маневрирование. Вражеские корабли также вели огонь, но из-за их высокой позиции, им было труднее навести башенные орудия верхней палубы, а с днища они были значительно слабее вооружены, да и те орудия предназначались в основном для ведения огня по земле. Из-за этого они пока проигрывали артиллерийский бой и спешили снизиться, судя по всему.

— Ракетная батарея правого борта готова к стрельбе!

— Батарея левого борта готова!

— Отлично, наведение на наших партнёров по танцам, в эту игру можно играть и втроём! — гаркнула Аня, и комендоры принялись быстро высчитывать траекторию огня, сверяясь с данными наблюдателей, которые практически каждые 20 секунд предоставляли отчёт.

— Ракеты справа по борту!

— Приготовиться к столкновению!

Глаз Бури сотрясло от носа до кормы, когда две ракеты вгрызлись в его обшивку и разорвались внутри.

— Врача!

— Аварийную команду на третью носовую палубу! Пожар в отсеке!

— Мистер Карлинг, доклад о повреждениях! — потребовала Аня по внутренней связи у дежурного офицера в пострадавшей части корабля.

— Мистер Карлинг погиб, говорит матрос Читтеринг, третья палуба оголена на 45 %, пожар в носовой части, правый борт, склад снарядов не задет, ведём восстановительные работы и оказываем помощь раненым, сэр!

— Старшина Читтеринг, назначаю ответственным за ситуацию в отсеке до выхода из боя, доклад каждые 5 минут!

— Так точно, сэр! — повышенный за несколько секунд матрос не стал терять время на лишние разговоры. Аня считала, что те, кто способен принять ответственность за неимением тех, кто обязан отвечать за ситуацию, лучше всех подходят для повышения, даже если это просто матросы. Но не об этом сейчас стоило думать.

— Как там с расчетами?! — потребовала она жёстким тоном.

— Готовы к стрельбе, капитан! — лаконично отрапортовал страпом.

— Так чего же мы ждём?! Огонь! Отправим их обратно на землю!

И снова залп ракет, на этот раз без прямой видимости противника, но по педантичным расчётам мистера Коула, старшего помощника, который редко позволял себе ошибки.

— Ещё на 500 метров вниз, не дадим им повторно задеть нас!

— Есть на 500 метров ниже, сэр!

Яркая вспышка молнии озарила горизонт, а треск от разряда заставил содрогнуться всех на мостике. В иллюминатор Тандерболт видела, как удар пришёлся в отдалённую точку слева по борту.

— Это Громовержец, сэр! Кажется, им досталось! — доложил смотрящий через переговорную трубу.

— Кайл, как вы там? — обеспокоенно вышла на связь Генри.

— Спасибо за беспокойство, на ходу, перешли на аварийную систему электроснабжения, в главной произошло замыкание…

— Выходите из боя, без питания вы много не навоюете, Аня прикроет вас.

— Так точно, сэр!

— Есть, коммодор! — без желания отозвалась капитан Глаза Бури. — Сейчас, только разберёмся с эсминцами.

— Возвращайтесь на максимальной скорости!

— Есть, сэр!

Аня повесила трубку связи и выругалась. Она тут вообще-то при делах, а не лясы точит. Но прикрыть своих — это святое дело. От такого не отказываются без веских причин. Сейчас идёт бой, все они в бою, и это не причина отказывать.

— Самый полный вперёд, высота 5 км, лево руля на 180 градусов! Разворот!

— Есть!

— Мистер Читтеринг?!

— Ведём ремонт, пожар ликвидирован, герметичность корпуса восстановлена до 90 %, потери — 7 человек погибшими и 4 человека ранеными! Орудия и боеприпасы в действии!

— Отлично! Продолжайте в том же духе! Мистер Коул, я пропустила отчёт об уничтожении противника!

— Эсминец на пеленге 85 был уничтожен, противник на пеленге 197 был повреждён и удаляется, текущий пеленг…

— Займитесь отслеживанием новых целей, доклад раз в полминуты!

— Так точно!

Бой явно затягивался, эсминцы были рассеяны и разрознены, крейсеров у врага не осталось, так что теперь 3 корабля из 4 имели все шансы разметать противника в клочья. Однако, непогода и град не давали полностью развить преимущество. Группировка королевского флота, скорее всего, была патрульной и давно передала в штаб о столкновении с врагом. Так что скоро сюда могли нагрянуть куда более страшные противники. Генри приняла решение выходить из боя и менять курс, дабы сбить с толку Флот Его Величества. Однако, рушить строй он на стала, рассдув, что по одиночке Офелия и её свита слабее, чем вместе. Однако курс пришлось проложить заново. Попутно было изменено место встречи Стрелков со связными, но были уже мелочи. По крайней мере, так считала коммодор. Стрелки были для неё не таким важным элементов похода, так что их можно было просто поставить в известность, без обсуждений.

Веб был проинформирован о смене планов довольно быстро, когда тревогу отменили. Не сказать, что он был рад, но логику изменений понимал и высказываться не стал. Просто принял к сведению. А вот ребята из его команды восприняли новость скорее позитивно. Всем осточертело две недели сидеть без дела, а заварушка в Сфорца планировалась неслабая.

Выброска производилась ночью, небо было затянуто облаками, и луна отсутствовала. По крайней мере снегопада не было, да и ветер успокоился. Но, несмотря на это, хлипкий геликоптер болтало из стороны в сторону. Выброску производили две машины — в одной люди, в другой снаряжение. На месте их ждал связной, который коротко ввёл Стрелков в курс дела. Им, также, выдавался небольшой грузовик замаскированный под почтовую службу. Это был временный дом для наёмников. Пока они не решат все дела в городе и не прибудут на Офелию вновь. Почти никаких привязок и связей с местной агентурой. Разве что поддельные документы имели место быть.

Загрузившись в фургон и посадив Дока за руль, они двинулись к городу. Здесь, в сердце Сфорца, всё было спокойно и даже расслабленно. Постов почти нет, часовые вяло смотрят на обычный почтовый транспорт и пропускают без досмотра. В городе действует затемнение, поэтому передвигаться по улицам крайне тяжело, но Док справляется. Тем временем Веб изучает задания. Это заказные убийства и теракты. Цель простая — убрать, как можно больше, толковых военных в королевстве, кто пока что не выдвинут на фронт. Также, была особая цель — Гораций. О нём информации было мало, но это компенсировалось знаниями Эрики о главе разведки Королевства. Этой многоголовой гидре подпольной войны предстояло снести главную голову, а не отрубать второстепенные по одной. На все дела отводилось 3 недели.

Их место стоянки в первую ночь было выбрано в жилом районе. Замаскированная машина удачно встроилась в пейзаж многоквартирных домов и грязных улиц. Никто особо и не подумает, что в кузове не посылки и письма, а целый арсенал.

Решив обсудить всё на свежую голову, Веб распорядился о дежурствах и прилёг на коробки с консервами, данными на всякий случай.

Но утро наступило раньше, чем Белому хотелось бы. Да и сны в этот раз были какие-то тяжёлые. Однако, стоило подумать о делах.

— Итак, — начал альбинос, осматривая свою команду. — Док, машина пока что на тебе. Следи чтобы к ней не было особого внимания и будь готов сделать ноги в любой момент. Скорее всего, первая неделя будет спокойной. Но мы всё равно будем менять места стоянки на ночь. Также, — Белый раздал каждому небольшие планшеты с картами. — Изучите это на досуге. Они подробные, но знать их надо на зубок. Там отмечены схроны, места, где можно переждать облаву и так далее. Это не Дрёмме, где мы были, как рыба в воде. Тут ведётся серьёзная игра, и вести её нам. Документы нам выправили хорошие — можем не просто шататься по улицам, но и проходить в некоторые закрытые двери. Пушек и патронов у нас валом, но мы будем действовать тихо. Ни им, ни нам не нужны перестрелки в таком большом городе. Теперь попрошу всех ознакомиться со своими заданиями.

Эрика ознакомилась с содержимым своей папки, которую предстояло уничтожить после прочтения и заучивания. Её целями были несколько важных семей, которые сейчас были в городе. Всё просто — убрать со сцены парочку промышленников, а, также, важных людей роялистской партии в парламенте. Без шума и пыли. И её документы позволяли ей это сделать.

Собственно, её реабилитировали, как графиню Кайндхарт, и теперь она могла выйти в свет со своим титулом и привилегиями, чтобы работать под прикрытием. Более того, ей был выдан хороший дом в центре, как аристократке с инвалидностью. Никаких сведений о её связи с разведкой не было. В легенде говорилось, что он провела последние годы в санатории, чтобы восстановиться морально после трагедии в семье. И вот теперь она снова в столице, дабы принять дела семейства. И первым делом в её расписании было посещение нескольких близких к королю семей с целью устранения политических конкурентов партии Свободы и Равенства. Всё должно быть подстроено, как несчастный случай, пожар или что-то в этом роде. Эрика хорошо знала, что в особняках работает газовое освещение и отопление, поэтому задача была простой. Главное — не сгореть самой во время подрыва.

А вот дальнейшие цели были куда сложнее. Тут требовалось филигранно убить несколько военных и обставить это, как покушение имперских шпионов. И оружие было выбрано подходящее, такое, как имперские кастеты со стилетами, ножи, гаррота и Орлейский огнестрел. Всё чинно и благородно. Однако, всё это должны были быть частные визиты, а не светские мероприятия, где высок риск наткнуться на контрразведку Горация.

Веб и Палаш получили совсем другие приказы. Их делом была связь с местным криминалитетом и создание благоприятной среды для народных волнений и недовольств, подкреплённое горячими головами преступников и анархистов, которые только ждали своего часа, чтобы накинуться на старую власть. А причины у них были. Все эти люди имели зуб на короля и его правление. И теперь им хотелось отомстить всему королевству разом. Оставалось просто подтолкнуть их, дать им уверенность в своих силах и, в нужный момент, выпустить этих псов из клетки.

Кукла же должна была сопровождать Эрику в роли свиты и подстраховывать её в сложные моменты. И финалом этого посещения столицы был крупный теракт, который бы всколыхнул народные массы, заставил бы людей выйти на улицы и бастовать, забрасывая старую власть камнями.

Распределившись, Стрелки покинули своё укрытие. Эрика и Амелия поймали извозчика и направились в выделенный им дом.

— Никогда раньше не была в домах господ, — тихо прокомментировала Кукла.

— Ничего особенного, просто чуть больше и обставлены более дорог. Я сама отвыкла от такого за всё это время.

— Мы будем жить одни?

— Да, прислуги не будет. От этого я тоже отвыкла, так что заново привыкать не придётся, да и лишних людей нам не надо.

— Это, по-своему, здорово! — юная Амелия была под сильным впечатлением. Пока что жизнь не была отягощена чужой кровью, а походила на большое приключение. Да и присутствие Эрики очень обнадёживало.

Отведённый им дом, стоял на бульваре королевы Анны, властительнице Сфорца лет 200 назад. Мало кто мог вспомнить, чем отличилось время её правления, но переименовывать бульвар на современный лад не стали. Дом был двухэтажный, да ещё и имел собственный сквер для прогулок. Архитектура места была простой и аскетичной, но уютной, не вызывающей отторжения от обилия роскоши, которой славились другие дома дворян в городе.

— Не так уж и плохо, — оценила Эрика, выйдя из повозки. Дом ей понравился, хотя скорее это была собственность кого-то из местных. Не исключено, что даже собственностью партии Свободы и Равенства. Однако, думать об этом не хотелось. Прежде всего Эрика и Амелия прошли экскурсией по новому жилищу, удостоверившись, что они тут одни. Вскоре какой-то курьер принёс им продукты, сообщив, что всё оплачено и ему нужна разве что лишняя монетка в качестве чаевых.

Амелии же место казалось просто роскошным. Она, жившая ранее в обычной квартире, не могла поверить, что такой большой дом отдан им в полное владение. Она не скрывала своей радости, чем нагоняла на Эрику мрак.

“Нет, не место этой девочке на войне. Не место ей среди диверсантов и шпиков. Она, пожалуй, заслужила что-то более мирное…” Эрика думала так, но в то же время понимала, что Амелия откажется от мирной жизни. Не теперь, когда она так привязана к Стрелкам и лично к Кайнди. Она будет хвостиком бежать в пекло и под пули, потому что не сможет перенести тревожное одиночество. И только в гуще сражений она обретёт покой, потому что будет со своими.

День шёл своим чередом, Эрике хотелось прогуляться в парке, вспомнить прошлое, но это же прошлое тяготило её. Она постоянно одёргивала себя, говоря себе, что она тут не дома, что это место ей уже никогда не станет близким и родным, а в этом славном городе скоро прольётся много крови.

Вебу и Палашу было выдано более скромное жилище в одном из жилых районов. Это была не самая чистая и не самая светлая квартира, в которой ранее жила какая-то семья. От них тут осталась мебель и немного утвари для жизни. За едой они пошли сами набрали только то, что можно быстро приготовить и съесть за раз. К удивлению Вебера с продуктами в столице дела шли хорошо. Никаких раздач хлеба по талонам, никаких очередей в магазинах и всё выглядит свежим и приличным на вкус. Королевство изначально славилось плодородной землёй, так что нужды в строгой экономии оно не испытывало.

Макароны и тушёнка приободрили их, и под вечер двое вышли из своего убежища, дабы пройтись по району и понять обстановку. На “нужных людей” им были даны наводки, но Белый хотел в целом прояснить ситуацию. Из осторожности при них были ножи. Не хотелось холодным вечером влипать в неприятности. Но, учитывая ситуацию, ножи были вовсе не лишними.

Уже стемнело, когда начался снегопад. Бернелли и Майк были тепло одеты и снег для прогулки помехой не стал. Разве что сугробы вдоль дорог становились всё выше и выше.

Глава 11, в которой всё только начинается…

— Эрика! Душечка, как я рада, что ты вернулась! — радость юной дворянки была абсолютно искренней, но такой наивной и неприкрытой, что Эрика с трудом удержалась от кислой ухмылки. Нет, сейчас она не агент-перебежчик, а просто молодая дворянка, которая скучала вдали от светского общества столицы. Поэтому подругу детства она не оттолкнула, а позволила приблизиться и обменялась с ней поцелуями в щёку. Та же не унималась. — Ты столько всего пропустила! Ты знала, что Катрин вышла замуж и уже родила мальчика?! Тебе обязательно надо посмотреть! Она с графом Виттори такая хорошая семья! А Маргарет сбежала из дома с каким-то офицером! Ты не поверишь, какой это был шок для всех..!

“Да-да, конечно, для всех это был шок…Конечно, семья Виттори просто очаровательна…Все эти балы, наряды, семьи, интриги, слухи, романы. Вся эта мишура богатой жизни в сердце королевства, все эти графы, виконты и прочие…Так оно всё и есть, конечно же…” Эрика слушала с крайне натянутым интересом о давних друзьях и подругах, о семьях, о детях.

— Скажи, а как ты поживала в том пансионате? Он вроде находится где-то на севере, в горах Туманной Гряды?

Да, вот этого момента она ждала. И, словно хорошая актриса на сцене, она улыбнулась, она смутилась, она ответила.

— Там было неплохо, только скучно. Из пациентов одни старики, с ними не поговоришь ни о чём, кроме их молодости, а врачи не особо разговорчивы. Но, к счастью, там была хорошая библиотека. По крайней мере можно было коротать время за чтивом и фортепиано.

— Божечки! Какой ужас! — всё также неподдельно откликнулась подруга. — Ну ничего, тут я не дам тебе заскучать! Завтра бал у сэра Мильтона, тебе обязательно надо выйти в свет!

— Да, конечно, — без тени смущения соврала графиня. — Буду очень рада твоей компании…

— А кто эта милая леди с тобой? — взгляд восхищённой дворянки, Констанции, упал на Амелию.

— Это моя спутница, Амелия. Она помогает по мелочам и сопровождает меня. Мы познакомились в пансионате. Она часто смущается, но я люблю её общество.

— Рада познакомиться, мисс Амелия. Вам так повезло встретить Эрику. Она — настоящее чудо, я думаю, Вы и сами это знаете.

— Рада познакомиться, мисс, — девушка потупила взгляд и сделала книксен. — Да, мисс Кайндхарт очень добра и душевна.

— Ты такая милая, когда смущаешься! — не упустила комплимента Констанция. Эрика смотрела на их знакомство с долей грусти. Да, в других обстоятельствах, в другой обстановке, будь они совсем другими людьми, это было бы мило. Но сейчас Эрика понимала, что эта радость давней подруги скоро разлетится на куски, когда она вместе со всем семейством будет убита в этом доме, что так гостеприимно встречает их.

Они приехали в коляске к давним друзьям семейства Кайндхарт. Это были графья Лиговские — добрая и уважаемая семья на хорошем счету у короля. Глава семейства был одним из советников Его Величества по внутренним вопросам государства, в частности по политике набора в армию. Этот политик предлагал создать новую армию из народного ополчения, чтобы позже влить её солдат в ряды регулярной армии. Стране нужны были современные, профессиональные, обученные солдаты, которые при этом не были замучены муштрой и шагистикой. Партия Свободы и Равенства выступала против расширения призыва, аргументируя это тем, что страна и без того погрязла в крови, а война застряла в позиционной фазе. Они предлагали вступить в новые переговоры с Союзом и заручиться его поддержкой в обмен на финансирование военных проектов Союза. Разумеется, эти политиканы были либо агентами Союза, либо их науськанными марионетками. Стоило королю принять их политику, как Союз запускал руки в бюджет Сфорца, а его войска вскоре оказывались под стенами всех крупных и важных городов, чтобы провести аннексию с меньшими потерями. Старший Лиговский, скорее всего, догадывался о чём-то таком, поэтому не давал королю сделать прискорбную ошибку в военной политике. Вместо этого он агитировал за сильную, современную армию, которую можно было создать лишь взяв перерыв в войне. Да, это затягивало конфликт с Империей, но это давало шанс исправить ошибки, допущенные в устаревшей военной доктрине.

Эрика понимала, к чему приведёт сегодняшний теракт. Союз устранит важную фигуру в свите короля, всю вину спишут на утечку газа, а её и Куклу просто спасут из пожара. Но Констанция не догадывается об этом. Она не знает, что её подруга и Амелия вооружены, она не подозревает, что это последний день в её жизни. Скорее всего, она умрёт от отравления дымом или в результате взрыва. Ничего такого она не подозревает, а лишь безмятежно щебечет о балах, друзьях и прочей несущественной суете.

И Эрике от этого тошно. Но она изображает то радость, то интерес, то удивление. Она с лёгкостью врёт, всё глубже увязая в болоте предательства. Но выучка под руководством Горация не подводит её ни на минуту.

Слуги накрывают для них чай в гостинной, и Эрика вспоминает, что за последнее время она пила в основном кофе или алкоголь. И было это в столь сомнительных местах и обстоятельствах, что этот чай кажется настоящей роскошью. Чашки из белоснежного фарфора с золотой каймой из хорошего семейного сервиза, чай подаётся в чайнике из того же набора, он расписан золотым узором на растительную тематику. Аромат чая такой сильный и приятный, что невольно хочется растягивать это удовольствие. Имбирное печенье лежит на красивом блюде. Эрика на чистом автомате следуетэтикету, а вот Амелия слегка мнётся, хотя Рыжая проводила для неё показательный урок этикета на чаепитии.

За чашкой чая они беседуют ни о чём. Ни о чём существенном для Эрики, так как светские новости и сплетни ей не слишком интересны. Но она играет свою роль на отлично, попутно приглядывая за тем, чтобы Амелия тоже вела себя соответствующе. Они вспоминают старых друзей, кто-то из юношей ушёл на войну и погиб там, это вызывает сожаление, но не более. Однако, жизнь в столице не особо изменилась за это время. По крайней мере жизнь дворян. Всё те же променады по утрам, днём чаепития и гости, вечером балы и театр.

За этими разговорами время летит почти незаметно, чай постоянно обновляется, как и угощение. Эрика уже договорилась о том, что останется тут переночевать, и им с Амелией выделяют две гостевых спальни. Приходит время сна, и дом погружается во мрак и тишину.

Эрика выходит из своей комнаты в ночной рубашке и стучится в соседнюю комнату. Кукла открывает, она тоже в одежде для сна, в руках у неё нож для льда. Медленно и тихо они выходят в коридор и начинают по очереди открывать краны для газа в светильниках. В воздухе повисает удушливый запах метана, они быстро управляются с делами на втором этаже, где находятся спальни, и переходят к первому этажу. Где-то во дворе лают собаки, а сторож ворчит на них хриплым басом, но это не отвлекает девушек.

Неожиданно в коридоре слышатся чьи-то шаги. Кукла и Рыжая затихают и вжимаются в стены, готовясь встретить нежданного встречного. И тут в коридор входит Констанция. У Эрики сжимается сердце, но она идёт к подруге, пряча в длинном рукаве пижамы шпильку, что до этого была в причёске.

— Ой, Эрика, это ты..! — восклицает девушка. — Я хотела зайти к тебе, чтобы поболтать, всё-таки давно не виделись, да и небо сегодня ясное, могли бы посмотреть на Луну…Как раньше… — дворянка чувствует, что что-то не так, но пока не может понять, что именно. — А чем это так странно пахнет?

— Констанция, — Эрика берёт себя в руки, она выжигает из души всё лучшее, что испытывает к бывшей подруге, она выжигает из себя всю человечность. — Прости, я была не совсем честна с тобой…

— Что ты говоришь? — в глазах у подруги появляется ужас.

— Я была не в пансионате. Я была в Империи, занималась шпионажем. А сейчас я тут, чтобы убить тебя и всю твою семью… — оружие ложится в руку Эрики, а подруга бледнеет. Эрика не знает, что сказать ещё в такой момент. “Разве что…” — Прости…

Рука Эрики зажимает рот обессилевшей девушке, а шпилька со всей силы вонзается ей в шею. Несколько колющих ударов, и графиня Лиговская падает на пол, истекая кровью. Её тело ещё дрожит и дёргается, но жизни в нём уже нет. Глаза жертвы стекленеют, а Эрика осматривает себя и окровавленную пижаму. Она дрожит от волнения и страха. Это не первое убийство, но это и не простая жертва. Это был человек, с которым Эрику что-то связывало, который был к ней добр и приветлив. А она заколола её, как животное на бойне.

— Мисс Кайндхарт, — подаёт голос Амелия. — Пойдёмте. Оставьте её тут.

— Да, — хрипло отвечает Рыжая. — Пошли скорее, работы ещё много.

Постепенно шок проходит, уступая место привычному прагматизму. Она снова в работе. Вскоре дом заполняется газом. Взломав замок в винный погреб, куда газ ещё не попал, девушки прячутся там. Если взрыв и будет, то самое безопасное место — это в винном погребе.

И через несколько минут весь дом сотрясается до основания. Первый и второй этажи рушатся, погребая под собой всё семейство Лиговских и прислугу. Обломки падают в разные стороны, а в близлежащих домах выбивает стёкла. Эрика и Амелия выбираются из погреба и попадают прямо в эпицентр пожарища. Они закрывают лицо влажными тряпками от дыма и огня, но он всё равно жжёт их руки и ноги. Ожоги должны остаться правдоподобным алиби при рассмотрении этого теракта. Девушки быстро пробираются через развалины и огонь и выбираются на улицу, откашливаясь. Их встречают удивлённые жители улицы, где-то кричат о пожаре, все суетятся и бегают вокруг, но толка от этого мало. Дом уничтожен, все улики стерты пожаром и взрывом.

Эрика окончательно приходит в себя в травмпункте. Там её ожоги обрабатывают, осмотр показывает, что всё не так уж и плохо, как бы не выглядело, а потом её и Амелию отпускают домой. У дверей их уже ждёт экипаж со знакомым возницей, который молча довозит их до дома.

Спать не хочется, да и тело болит после таких приключений, поэтому Эрика наливает себе и Кукле вина, и они вместе накрывают полуночный завтрак.

— Я сожалею, Кайнди, — проговаривает Бжижек.

— Не надо, — откликается та. — Мы сами выбрали эту дорогу, и вот они…ямы…

— Да, как в Книге Добродетелей…

— Каким бы чужим ни было это учение, мне кажется, что в нём намного больше смысла, чем в книгах о Боге, которые в ходу тут. По крайней мере тебе честно говорят, что отвечать за свои дела ты будешь не когда-то потом, а прямо в этой жизни. Это заставляет задуматься, — Эрика смотрит на вино. — Ладно, забудем пока об этом. Мы сделали дело, скоро к нам будут вопросы у властей. Так что всё только начинается. У нас есть ещё несколько целей в городе, так что не будем расслабляться.

— Интересно, как там остальные…

— Сложный вопрос, у них свои задачи в столице, так что мы их ещё не скоро увидим. Времени пока полно, так что сейчас можно отдохнуть. Пока что нам надо поддерживать нашу легенду…

— Мы пойдём на похороны?

— Да, это тоже придётся пережить, так что держись, испытаний будет всё больше.

Похороны были организованы тихо. Родственники Лиговских не хотели устраивать показательное выступление из этой трагедии. Но Эрика и Амелия были приглашены. Они положили цветы на могилу Констанции, попрощались со старшими графьями и ушли. В полиции дела тоже прошли довольно гладко. Их опрашивал купленный деньгами Партии инспектор, который задал общие вопросы, записал общие ответы и отпустил их по-протокольному. В целом, все были довольны. Разве что кроме самой Эрики и её спутницы.

— Как быстро учишься не жалеть на этой работе, — заметила Бжижек в один из полдников. — Мы ведь не плакали на похоронах…

— Да, есть в этом доля правды, — откликнулась Эрика. У них было свободное время, чтобы поговорить о душевных тревогах. Вместе девушкам было спокойнее и проще.

А в это время Вебер и Майк заигрывали деньгами Отца-Основателя на чувствах униженных и оскорблённых. В этот вечер у них был визит к Штыку, ветерану войны, который собрал вокруг себя банду таких же фронтовиков, от которых государство отвернулось. Их судьба была незавидна, но они ещё могли пригодиться, пусть и не королю, а Синоду. Веб всё это время наводил мосты между различными нелегальными сообществами, кланами и синдикатами Столицы, которых хватало, чтобы поднять в городе бунт и даже захватить власть на короткое время. Эти люди были изгоями в своём отечестве, в них кипела ненависть, а их моральные принципы были недалеки от того, чтобы поднять руку даже на святое.

— Стволы, перья сдаём, парни, — пробурчал внушительного вида воротила, стоящий в импровизированной прихожей с чёрного входа кабака. Веб посмотрел с недоверием, но нож сдал, Палаш слегка колебался, но на повторное требование нарываться не стал. Хотя без ножа Майк чувствовал себя, как без рук.

Когда “перья”, как их назвал громила, были сданы, был ещё и личный досмотр. Не слишком дружелюбный, но без лишних движений. Получив окончательный ответ, что парни чисты, здоровяк открыл перед ними дверь, а один из досматривающих, тощий с виду шнырь, повёл двоих к хозяину.

— Значит так, базарить не по делу нельзя, на все вопросы отвечать коротко и ясно, самим рот лишний раз не открывать, ничего не трогать. Думаю, лишних дыр никому из вас не надо. Проходим по одному и становимся у стены спокойно. Внятно?

— Да, не кипишуй, — ответил за двоих Веб.

Провожатый цыкнул зубом, но комментировать не стал. Он открыл перед ними дверь и грубым толчком в спину пригласил войти.

— Джонни, кого, чёрт возьми, ты привёл? Что за фраера?

— Это те парни, за которых говорил Голова, Босс.

— А что это с лицом? Чё этот белый такой?

— Ну… — парень замялся, не зная, что ответить. Он как-то не ожидал, что будут придирки к внешнему виду гостей.

— Альбинос, — коротко бросил Веб, не отходя от стены.

— Это заразно? — довольно серьёзно проговорил человек за столом, на котором был накрыт нехитрый ужин из шпрот, сала, чёрного хлеба и горчицы.

— Нет.

— Стой там, белобрысый, и никуда не дёргайся.

— Эм, Босс, это нормальные парни, так говорил Голова, — напомнил провожатый.

— Я в курсе, что он МНЕ говорил. А теперь закрой пасть и вали отсюда.

Шнырь скривился, но ничего не возразил. Между тем тот, кого назвали Боссом, пристально разглядывал гостей. Веб решил, что может посвятить временное молчание на ответное разглядывание.

Штык, а именно так Белому было сказано величать этого криминального авторитета, был не в меру худ, но явно крепок, лицо его бороздили шрамы, больше всего напоминавшие следы от шрапнели, одного уха у него не было вовсе, а на его месте красовалась уродливая воронка слухового прохода. На нём была военная форма без знаков различия, которая мешковато висела на теле. В одной руке он держал штык-нож, а в другой вилку с насаженным куском сала. Перед ним был кусок хлеба, щедро сдобренный горчицей.

— Итак, — прошамкал Штык, прежде чем положить сало на хлеб и откусить. — Зачем пришли, господа хорошие? За что было сказано слово самого Головы?

— Есть дела, за которые Голове хорошо отвалят, отвалят и тебе, если ты будешь в деле, — начал Вебер.

— Так, — бандит прожевал бутерброд с салом, громко чавкая и скривив тонкие губы. — Работа, значит. А чего Голова её делать не хочет?

— Не по зубам ему одному такой кусок.

— И он готов поделиться?

— Он получит своё, а ты и твои ребята своё.

— Значит мы типа…за одно, — Штык рассуждал вальяжно и просто. — А кто платит?

— Отец, — Веб указал пальцем вверх.

— Вот оно что, этот…как вы его зовёте? — мужчина сощурился, припоминая. — Отец-Основатель, мать его так. Извините, если оскорбил маму этого вашего мудреца. И что надо Союзу тут?

— Маленькая победоносная война.

— Против королевства? Моей Родины?

— Да, той самой, по милости которой твой сын сейчас на рудниках, ты потерял ухо и сидишь тут, как клоп.

— Ты забываешься, белобрысый. Я отдал Королю лучшие годы своей жизни, я не трусил, даже когда меня посекло осколками и оторвало ухо. И ты смеешь мне предлагать измену?!

— Не вижу большой разницы между этим и твоим нынешним положением, — Веб оставался внешне спокоен, но внутри был очень собран.

— И что же твой этот Основатель может предложить фронтовому калеке?

— Вернуть сына с рудников, реабилитировать твоих ветеранов, пенсию и даже чёрта лысого в придачу, если мы сможем договориться.

— Хм, — Штык задумался, а по его лицу стали бродить тени. После паузы он заговорил вновь. — Мои парни — ветераны, с которыми обошлись, мягко говоря, плохо. Там, на войне, каждый из нас что-то потерял, кто ухо, кто сыновей, кто себя. А нами подтёрлись эти аристократы и политиканы. На пенсию не прожить, на работы не берут, от нас шарахаются — у кого не уха, у кого и половины головы нет. И я понимаю своих ребят. Они не заслужили такого обращения. Это я — старик, хотя мне всего 40. А что с этими пареньками, у которых ещё вчера были мама и папа, школа, может девушка? Что им дали взамен? Вместо мамы и папы — ротный и капрал, вместо школы — казарма, вместо поцелуев девушки — шрапнелью в лицо! Это нормально по-твоему? Это справедливо? — Штык явно был задет за больное, и на этом собирался играть Вебер.

— Я понимаю, что ребятам пришлось туго на фронте. И Отец от них просит не так уж много — последний бой и по домам. Льготы, хорошая пенсия, бесплатная медицина, трудоустройство.

— Как гладко стелешь! — в запале прорычал Штык. — Но ты понимаешь, что просишь? Гражданскую войну!

— Нет, твои парни просто немного помогут делу Отца.

— Немного — это сколько?

— Ну, предположим, что речь идёт о паре складов с оружием за чертой города.

— Издеваешься?

— Твои парни — испытанные вояки, с оружием у тебя проблем нет, это известно мне. Не вижу проблем…

— Ты просишь слишком много, альбинос, — проскрипел глава группировки.

— Но я и даю не мало.

— Например?

— Ну, для начала — Веб достал из скрытого кармана сложенную бумагу. — Амнистия и возвращение тебе сына.

— Что?! — ветеран вздрогнул и перегнулся через стол. — Ты понимаешь, что с такими вещами не шутят?

— Понимаю, можешь поверить, это настоящая амнистия. Это много или мало для тебя?

— Это…достаточно, — тяжело выдохнул Штык, усаживаясь обратно на стул. — Сын — это вся моя семья. Я готов сделать многое, чтобы его вернуть.

— Это аванс. Думаю, парень тоже будет рад свалить с рудников. Но это если мы договоримся.

— Думаю, мы договоримся, — сощурился бандит.

— Даже не думай нас кинуть сейчас, потому что на листе нет одной важной подписи. И она появится только тогда, когда мы придём к полному согласию.

— Я слушаю. Чего надо этому твоему Отцу?

Палаш всё это время молчал, потому как понимал, что дела ведёт Белый, а не он. Он тут ради поддержки. Без ножа неприятно, но отмахаться можно и кулаками. Впрочем, видимо, в этот раз всё пройдёт гладко. Вебер не давил, но и слабости не показывал, он точно знал, что надо говорить и как. Он чётко поставил задачи перед Штыком и группировкой ветеранов и ответил на возникшие вопросы. В целом, Штык был не такой уж и патриот. Его можно было понять — он отдал военной службе лучшие годы, как и его люди, а государство обошлось с ними очень по-скотки. Майк не знал, правда ли Синод выполнит свои обещания в этой сделке, но криминальный авторитет был уже на крючке. Как оказалось, сын был слабым местом Штыка. И это тоже можно было понять. В конце концов, все мы люди и ничто человеческое нам не чуждо. У каждого есть маленькие пунктики, на которые можно нажимать.

После установления понимания между сторонами и утрясания основных вопросов, Бернелли и Майк покинули внутренние помещения кабака тем же путём, что и вошли. На выходе им отдали ножи, но особой вежливости не проявили. Церемониться с левыми людьми было не в привычках у бандитов.

Пока двое шли улицами к месту встречи со связным, оба молчали. Да и говорить было не о чем. Белый обдумывал перспективы на следующую встречу и перспективы на май в целом. Банда Головы, группировка Ветеранов и ещё несколько крупных криминальных сообществ должны были парализовать город на момент вторжения войск Союза. Связанное по рукам и ногам, Королевство Сфорца должно было пасть в этом блицкриге, потому что промедление могло привести к усложнению ситуации и затягиванию войны. Это не пугало Синод, так как в его руках были огромные ресурсы для ведения таких войн, но лишние потери и затраты никого не обрадуют.

После дела Веб и Палаш решили пожрать. Не покушать, как это водятся у благородных, а тупо по-босятски пожрать. Они купили на рынке вермишели и овощей, а также обрезки курицы, чтобы сварить суп на конспиративной квартире. И там у них задался разговор.

— Веб, а что ты думаешь об Эрике? — внезапно поинтересовался Майк.

— А что я должен о ней думать? — не понял вопроса альбинос.

— Ну, вроде, вы очень близки…

— В рамках нашей работы разве что.

— То есть вы не пара?

— А тебе-то что за дело?

— Просто думал, что вы на самом деле очень близки, вот и хотел спросить. Ты не подумай, босс, я не собираюсь за ней приударять. Хотя девушка она интересная.

— Может быть, — Вебер ушёл от ответа.

— Да ладно! Она же вроде дворянка? Как её угораздило попасть в Стрелки?

— Мы пересеклись в Империи по работе. У нас были параллельные задания.

— И? — Майк стал выглядеть очень заинтересованным.

— А потом мы командой решили объединиться с ней. Потом нас нанял флот, а Эрике дали удостоверение беженца.

— А она и вправду беженец?

— И да, и нет. Она в прошлом шпион Королевства на территории Орлеи. А потом она стала невозвращенцем. А мы примерно в это время потеряли снайпера.

— Понятно, — протянул Зоровски. — Да, подробностей из тебя не вытянешь, но и без них история примечательная.

— Это точно, — не мог не согласиться Бернелли.

— Слушай, а если она была шпионом, то она знает этого…Горация?

— Знает, — кивнул босс наёмников. — И понимает, что соваться лишний раз к нему не стоит. Это хитрая, хищная крыса, которая имеет много выходов из своей норы. А загнанная в угол, может и загрызть нас.

— Тогда, как мы его будем брать?

— Мёртвым. Нам он нужен мёртвым, как и большинство его людей. Мы не просто так ведём тут свою маленькую войну. Мы дразним Горация, выманиваем из норы. И Эрика занимается этим. Все мы, даже Док, который, казалось бы, ничего не делает, создаём суету в столице. Рано или поздно эта тварь вылезет к нам. Не сразу. Сначала он пошлёт к нам своих людей. Всё, что я знаю о них, это то, что они профессионалы своего дела, бойцовские псы, и их много.

— Неприятно… — Майк скривился.

— Это — работа. Просто работа.

— Знаю, если честно, я думаю, что это даже интереснее, чем загон Пустынного Арахни и бойня с Львом Пирамид.

— А как это?

— Риск. Азарт. И море кровищи. Льва загоняло две сотни человек, в конце боя с ним нас осталось 50.

— Наверное, это круче, чем патрулировать саванну Западной Ризии в поисках бандитов или смерчей.

— Всё познаётся в сравнении. Док говорил, что ты — Настоящий Стрелок. Это правда?

— Да, я прошёл Академию Стрелков. Меня тренировали в Академии Понтаса.

— Да ты крутой парень, босс. Скажи, ты мог бы убить меня сейчас?

Вебер осмотрел товарища и комнату. Они сидели в своей каморке на кухне. Вебер перемешивал жидкий вермишелевый суп в кастрюле, а Майк сидел за столом. Надо было преподать урок этому парню. Вебер сделал хитрое движение рукой, что держала ложку, а через секунду ложка вонзилась в деревянный стол прямо перед Палашом. Она ушла в стол на пару фаланг.

— Понял, был не прав, — коротко ответил парень. Вебер отметил, что напарник не сдал нервами. Он не испугался, но и проверять на прочность нервы Вебера не стал. Он и в самом деле понял, что был не прав. Но не дал слабины. Это было хорошо. Именно это можно было назвать уровнем. Уровнем человека, что вошёл в четверть смельчаков, что победили гигантского льва среди пирамид и песков. Надо было считаться с этим.

— Что же, суп готов, — коротко проговорил бледный.

— Отлично, жратва!

— В столице не так уж и плохо с едой, лучше чем в Дрёмме, — согласился Веб.

— Я слышал, что летом в Сфорца был хороший урожай, так что закрома короля полны.

— Везёт им. Но на одном хлебе далеко не уедешь. Особенно на войне. Промышленные узлы Империи просто поражают. Да, люди там дышат гарью и шлаком, а хлеб по талонам, но они исправно куют, сваривают, штампуют стальные кулаки императора. Они верят в свои идеалы даже если падают от недоедания.

— Фанатики…Впрочем, у нас таких тоже хватает, — хмыкнул Майк, беря тарелку с супом, в котором, помимо вермишели, плавали овощи и кусочки курицы. — Ты же слышал о Патриа Милитиа?

— Да, фанатичные последователи Добродетелей. Но на деле это просто мясо для войны. Они будут в первых рядах и там же полягут.

— Туда им и дорога, тупому фанатичному мясу, — зло процедил наёмник.

— Скажи, раз уж мы разговорились, почему ты не любишь церковников?

— Потому что они тупы, слепы и фанатичны, — откликнулся он. — В одном из крестовых походов против ереси погибли мои родители. Они ничего не сделали ни тем, ни другим. Мы просто жили себе в деревне. Пришли еретики, но жителей не трогали, просто разместились. А потом пришли эти фанатичные шлюхи — Сёстры. Они выжгли нашу деревню и убили всех взрослее 14 лет. Меня и других детей отправили в Педагогику…

Педагогика — сеть исправительных учреждений для малолетних преступников, детей еретиков и преступников, а также тех, кого к ним отнесли. Вебер знал, что жизнь там лишь немногим отличается от тюремного заключения. Нравы среди малолетних рецидивистов, хулиганов и насильников были жестокими. Даже более жестокими, потому что дети изначально жёстче взрослых.

— Я понял. Извини.

— Не за что, босс, я не стесняюсь своего прошлого. Но церковников с тех пор не переношу на дух.

— Понимаю…

— Нет добродетельных людей, есть Людские Добродетели! Ха-ха-ха, — Майк цинично и грубо расхохотался на всю кухню и принялся есть суп.

Вебер подумал, что Майк мог бы скатиться до обычного уголовника после выхода из Педагогики, но нашёл силы подняться, стать сильным человеком со своими принципами и твёрдостью. Да, отпечаток криминального прошлого на нём был виден, но это не мешало видеть в нём намного более осознанного и серьёзного человека, который живёт по совести, пусть и выполняет грязную работу.

Тут Белый подумал, как отличается понятие жизни по совести в Союзе и Старом Свете. Здесь они — бандиты с большой дороги, беспринципные работники ножа и топора. А вот в Союзе их работа не считалась противозаконной по меркам Синода. Они просто зарабатывают так, как могут. “Каждый труд должен быть оплачен, будь мал он или велик” и “Каждый собирает урожай своим серпом” — гласила Книга Добродетелей. Да, по законам мира корпораций и Бернелли, и его компания были много раз виновны в промышленном шпионаже, убийствах ценных сотрудников и хищениях, но так они и сами подставляли свои головы под пули. И если они ещё живы — это не их заслуга, а чья-то недоработка. Да, были исключительные случаи, как это вышло с Рокассио, когда человек превращался кровавого мясника, или Майк, который стал жертвой репрессивного аппарата Синода. Но это были исключения. В целом жизнь в Союзе текла медленно и скучно — люди трудились, верили в Отца и Добродетели, ходили на службы, верили в спокойную жизнь. Но были и рискованные дела, рискованные профессии. Но шанс оказаться там беззащитным был крайне мал. Корпорации не скупились не только на свои войны, но и на защиту своих ценных людей. И не столько акулы большого бизнеса страдали от их войн, сколько такие, как Вебер. Они выполняли чёрную работу во имя чьего-то процветания, получали свой грош, но каждый доллар был омыт чьей-то кровью.

Постепенно зима покидала столицу и дело шло к весне. Март наступил спокойно, а наёмники были заняты приготовлениями почвы для семян будущего восстания. Но в один из последних мартовских дней снова пошёл снег. Накануне Эрику пригласил на обед её старый друг из юности. Он сам нашёл её и прислал письмо, в котором предлагал встретиться в одном из самых лучших мест города. Вернувшись с фронта, он, видимо, тосковал по близким друзьям, которых осталось всего ничего. Так что Эрика решила принять его приглашение и пошла на встречу.

— Привет, Эрика, слышал, что случилось с тобой и Констанцией, мои соболезнования, — молодой человек в военной форме был невесел, снял фуражку и коротко почтил память их общей подруги молчанием. — Как ты? Вижу, держишься хорошо…

— Да, Пауль, стараюсь. Как ты?

— А… — юноша оставил фуражку на столе и покачал рукой в воздухе. — Война…

— Не могу сказать, что понимаю…

— Да, наверное, хотя и у тебя война отняла немало. Выпьем? Я закажу вина…

— Кофе, пожалуйста.

— Как скажешь, я тоже привык к кофе, — Пауль сделал заказ и официант в уличном кафе оставил их в покое. — В пансионате было скучно?

— Тебе Констанция рассказала? — Эрика заметила это словно невзначай, но на самом деле она уже напряглась.

— Да, она говорила, что ты на лечении.

— Просто небольшой отдых. Ты жениться не надумал?

— Нет, — мрачно покачал головой Пауль. — С войной это бессмысленно, я с фронта буквально три дня…

— Какие войска?

— Танки. Воняют дизелем и сталью, гремят, как трактор, но наши парни любят нас. Если мы в атаке, то позицию можно считать взятой.

— У тебя медали, — Кайндхарт указала на награды на груди танкиста.

— Да, меня отметили пару раз. Вот за последнюю дали отпуск.

— Ты не рад?

— Не то что бы. Понимаешь, — тут он тяжело вздохнул. — Война — это целый мир, целая жизнь. И, когда ты там, ты отвыкаешь от этого мира…

Им принесли заказанный ранее кофе и тарелку с печеньем — комплимент от повара для героя Королевства, как сказал официант, прежде чем покинуть их. Пауль оценил тарелку, на которой лежали скорее пирожные, чем печенья — тарталетки с различными джемами и кремами.

— Героя… — мрачно проговорил он. — Эрика, я не герой. Я давил танком людей, я расстреливал их в спины и в лица. Молодых, старых…Я давно лежу в грязи войны, мои мысли — это мутный пороховой дым.

— Не надо так, — Эрика смогла утешительно улыбнуться. Она не хотела врать и лицемерить с ветераном, он был ей в чём-то близок, ближе, чем просто друг детства. — Все мы в чём-то покрыты этой пылью.

— Да, наверное. Прости, если дал слабину, — Пауль стёр с лица грусть. — Иногда я забываю войну, понимаешь? Иногда я вспоминаю, что мне всего 20, что ещё пару лет назад мы были юнкерами, что подсматривали за курсистками, ловили взгляды на балах. И тогда я вижу в мраке войны свет. И хочу к нему прийти. Но потом оказывается, что это просто горящий танк или бункер в огне.

Пауль откинулся на спинку кресла в закрытой кабинке кафе, где они сидели. Тут было тепло и мило, Пауль нашёл Эрику сам и предложил встретиться. Попросил по-дружески, тепло. Эрика решила не брать на эту встречу Амелию, девочка могла отдохнуть, да и общество солдата ей было бы не на пользу. Могла разволноваться, замешкаться, случайно выдать их. Пауль был брюнетом с короткими волнистыми волосами, которые уже тронула военная седина. Его мундир лейтенанта был в цвете танкистов — чёрного цвета. Эрика увидела среди наград знак за пять ранений, медаль “За отвагу” и знак “Ветеран рукопашной”.

— Я закурю? — вежливо поинтересовался офицер.

— Да, конечно, — кивнула Кайнди. Парень достал папиросу и щёлкнул зажигалкой. Раньше бы он такого не сделал при Эрике. Девушка не помнила, чтобы он курил, до фронта.

— У тебя интересные шпильки, — заметил танкист. — Не видел такого дерева.

— Это подарок от одной из гостей пансионата, — как ни в чём ни бывало соврала Эрика, но подозрения уже начинали свербить в её темени. — Она была очень добра ко мне, когда я только приехала.

— Расскажешь? Не буду же я травить солдатские байки или рассказывать о боях…

— Она потеряла мужа на фронте и страдала неврозами. Иногда была доброй и тихой, весёлой и приятной. А иногда в неё словно бес вселялся, и она кричала, что кругом враги и предатели.

— Бывает же, чего только людям не покажется. Хотя в военное время бывает всякое. Бывает смотришь на человека — свой, а на самом деле просто перебежчик, который стреляет в спину.

Эрика внимательно смотрела на Пауля и видела тень на его лице. На фронте вряд ли он мог такого понабраться. Там за порядком и настроениями следят комиссары, а судьбу предателей решает военный трибунал, в котором командир части только даёт характеристику обвиняемого, а не решает его судьбу. Она посмотрела в окно на зимнюю улицу, где шёл снег. Снег скрывает шаги. А мысли Пауля были скрыты мутным дымом сигарет.

— Когда мы такими стали? Когда мы забыли о гостеприимстве и дружелюбии? Когда мы стали видеть во всех врагов и предателей? Когда кончится эта война?! — Рыжая картинно заломила руки и выдала слезу. Легко, без всяких усилий. И Пауль, кажется, поверил.

— Это кончится, — утешающе проговорил он. — Много погибнет ещё, но мы вернёмся по домам, будет мир. Небо снова очистится. И будет лето… — он мечтательно посмотрел над собой.

Они сидели ещё какое-то время, а потом, расплатившись, пошли гулять по улице. Вскоре стемнело, и Пауль предложил довести Эрику до дома в такой тихий, безветренный вечер. Снег скрывал их шаги.

— Эрика, я так рад, что мы с тобой встретились.

— Я тоже…

— Но ты весь разговор словно что-то своё думала. С тобой всё в порядке? Может плохо себя чувствуешь после похорон Констанции?

— Нет, я уже оправилась.

— А ты быстро научилась не жалеть, да?

— Ты о чём?

— Прости, Эрика, я знаю твою историю. Мне очень жаль, что среди всех моих друзей предателем оказалась именно ТЫ.

Они были у повозки, возница медленно достал пистолет и жестом приказал сесть в экипаж. С двух сторон показались ещё пара людей Горация, выряженных под горожан.

— Да, — Эрика грустно улыбнулась. — Очень жаль, что так вышло. Прости…

С их спины раздались быстрые выстрелы, из соседнего переулка выскочил Майк и снёс вознице голову раньше, чем тот успел обернуться. Эрика видела, как падает Пауль, а из его груди идёт кровь, выстрел прошёл насквозь, но друг был ещё жив. Эрика достала из причёски шпильку.

— Мне, правда, жаль, Пауль, — Она подхватила его ослабшее тело и вогнала шпильку прямо в висок. Дереву, что прочнее стали, какая-то человеческая кость была не помехой. Пауль умер быстро. Веб и Майк уже втащили тела в экипаж, а со стороны улицы их закрывал автомобиль Доктора.

— Всё, закончили, бросай парня внутрь и погнали, — приказал Вебер. Он сделал ровно три идеальных выстрела, выскочив с противоположной стороны улицы, когда Эрику уже собирались вязать, а Майк только ждал момента, чтобы окропить клинок кровью. Это были мелкие сошки, скорее всего даже не подручные Горация, а переодетая полиция, потому что так подставиться и не заметить хвоста за Эрикой могли только люди не особо профессиональные и не привыкшие к сопротивлению. Они думали, что старый друг расслабит Эрику, усыпит её бдительность, а Амелию она оставила дома. Но Белый и Палаш следили за ними ещё в кафе, просто сидели в соседней кабинке и тихо пили чай. Эрика и сама поняла, что Пауль темнит, но она намеренно согласилась пройти с ним до конца, чтобы убрать всю команду захвата. Тут не было сентиментальности, она попрощалась с Паулем ещё до того, как выйти из кафе. Она просто не знала — где. Конечно, она не полагалась всецело на Вебера и команду, при ней было оружие, и эта засада была для неё не проблемой, но приход ребят её сильно взбодрил. А Пауль…Он сам выбрал сторону, его можно было понять — он верил в короля и Родину, и перешагнул через себя, скорее всего, чтобы сдать Эрику. Но у каждой дороги есть ямы…”И последняя из них — это наша могила” — так было сказано в Книге Добродетелей.

— Эрика, шевелись! — Вебер достал бутылку с зажигательной смесью, поджёг тряпку, пропитанную бензином, и закинул в окошко экипажа. Лошадь, потерявшая кучера и перепуганная огнём, понесла по улице. Но этого зрелища Эрика уже не увидела. Она была в машине, они ехали на консперативную квартиру Вебера и Майка, где их ждала Амелия, переправленная туда ранее силами партии Свободы и Равенства.

Эти притворные политики, а на самом деле почти сплошь агенты Союза, хорошо справлялись и с опекой их деятельности, и с финансированием.

Они помчали на новое место, так как в доме Эрики уже был произведён обыск. Однако, Горация в очередной раз оставили с носом.

Низенький и толстый человек стоял перед окном в своём кабинете и смотрела на город. Только что он выслушал доклад о том, что группа захвата была убита и сожжена прямо на улице города. Скоро поднимется паника и страх наполнит души людей. А страх — это одно из самых мощных оружий, что придумала сама природа. Теракты, нападения на полицию — всё это освещалось в газетах. Не так давно Король дал прессе определённые поблажки и попущения, а эти лживые газеты были только рады тому. Если бы была воля Горация, он бы установил полную цензуру на газетчиков. Призвал бы их к порядку, так сказать. Однако, времена были уже не те. Общество возмущалось войной, общество устало от наказаний и кнута. И тут же, как грибы, повырастали профсоюзы, партии и каждый суслик решил, что он — агроном.

— Это отвратительно, — прошипел в ответ на собственные мысли толстый человек.

— Вы о чём-то конкретном?

— Обо всём и ни о чём, — махнул рукой Гораций. Адъютант встал вольно. — Знаешь, Генрих, это общество само не понимает, что роет себе могилу. Оно подкапывает собственные устои, думая, что так расширяет свои свободы и права. На самом же деле, такими темпами оно скорее ввергнет себя в состояние хаоса. И ни молитвы, ни старания социальных деятелей его не спасут.

— Общество не одобряет террора.

— Именно, но именно это оно и получит. И не от нас или войны, а от самого себя. Этот город спит спокойно только благодаря нашей работе.

— Мы — последний рубеж перед надвигающейся бурей.

— И помолись Богу, чтобы эта буря не смела нас с пути, как ураган соломенную крышу…

Гораций сделал несколько шагов по кабинету, взял со стола чашку кофе и сделал пару глотков. Его нервировала ситуация с Эрикой Кайндхарт. Она была его детищем, и, видит Бог, он сам взрастил то чудовище, что сейчас кусало его за шею.

Дни шли за днями, и настал апрель. Вебер смотрел на календарь с тревогой. Май был всё ближе, а значит, и конец их мирной жизни. Война приближалась, вернее, она уже стучала в дверь. И это напряжение владело Белым. В тот день к ним на порог заявился человек средних лет, который попросил Эрику и Вебера выслушать его. И это был не кто-то чужой, а человек из Партии Свободы и Равенства.

— Маскарад в честь майского Дня Труда? — удивилась Эрика. — Зачем? Нам лучше сидеть тихо и не высовываться.

— Маскарад организует Партия, так что можете не беспокоиться за безопасность. Это званный вечер, там не будет лишних людей, — заверил её партийный работник. Это был второй секретарь партии Свободы и Равенства, человек почти столь же влиятельный, как и главный секретарь. И он приехал лично, чтобы вручить Эрике и Веберу эти приглашения. Остальным дозволялось пойти в качестве эскорта для уважаемых гостей, так как число главных гостей было ограничено. Но никто обделён не был.

В мае в Столице стояла особенно хорошая погода и проводилось множество фестивалей и встреч. Но эта встреча была знаковой. Истекали последние спокойные дни города, и Партия решила сделать заключительные подарок для лояльных к ним людей, устроив небольшой вечер музыки и танцев в Театре имени Штрауссмана, который располагался в Парке Искусств. Место было хорошее, можно сказать, намоленное творцами и деятелями культуры. И парк был хорош, весь в прекрасных статуях и монументах старых мастеров Сфорца, с подстриженной зелёной изгородью и клёнами, которые как раз начинали зеленеть. Так что приглашение было очень лестным, тем более, что второй такой возможности расслабиться явно не будет.

— Так вы придёте? — второй секретарь, видимо, торопился и хотел закончить с этим делом.

— Да, с радостью.

— И вот, примите небольшой подарок, Ваше Сиятельство, это талоны на покупку одежды в одном из лучших ателье города. Пусть это будет нашим знаком уважения к Вам.

— Спасибо. Мы что-нибудь придумаем.

— Был рад встрече, а сейчас прошу простить, меня ещё ждут дела.

И он ушёл, а Эрика смотрела на пригласительные и талоны, раздумывая о том, как странно будет выглядеть этот праздник. Только для своих, в узком кругу партийных работников. Но стоило сбросить напряжение последних дней. Так что пойти она намеревалась однозначно. Вебер в этот момент стоял рядом, но молчал, понимая, что он тут на птичьих правах, и приглашают его только от того, что он лидер группы. Остальных стоило оповестить об этом празднике.

— Ну, надеюсь, алкоголь будет хороший, — прокомментировал Майк. Он был скептически настроен по отношению к таким праздникам, но отказываться не стал, понимая, что все остальные идут. — Ну и шмотки даром — это тоже плюс.

— Тебя сложно представить в чём-то парадном.

— Может быть и так, но пора готовиться к лучшей жизни! — сложно было сказать, всерьёз он верил в эту лучшую жизнь или зубоскалил.

— Праздники — это хорошо, особенно праздник Труда, на котором никто не работает.

— Это праздник в честь отмены рабства, — прокомментировала Эрика. — Раньше он назывался “День Свободного Труда” и смысла было больше.

— Новые времена, новые названия.

— Значит, пойдём и повеселимся? — Амелия была настроена позитивно, как и Майзер, так что эти двое слегка скрашивали скептицизм остальных. Но, надо сказать, все так или иначе хотели отдохнуть. И шанс был хорошим. Перед главной операцией надо было вспомнить хорошее, провести время вместе, отдохнуть.

Эрика в этот момент думала о том, что из всех близких людей в жизни у неё остались только эти люди. Только группа наёмников — авантюрист, нелегальный врач, дезертир и уголовник. Это были самые проверенные люди в жизни. Партии могли сулить деньги, король — требовать верность, Гораций — заискивать или пытать, но все они были далеки от правды, от реальной жизни. А эти люди жили с Эрикой, прошли огонь и воду, сломали головой не одну стену и были настоящими. И в этом была их ценность для неё. И за это стоило сказать им “спасибо”.

— Ладно, пошли, принарядимся. Да и с погодой нам, как никогда, везёт.

Они решили пойти все вместе, чтобы помочь с выбором косюмов. И это было увлекательно. Эрике все безусловно одобрили зелёное атласное платье, которое делало акцент на тонкой талии и нежном оттенке её глаз. Амелия по рекомендациям выбрала лёгкое розовое платье, в котором она смотрелась едва ли не маленькой девочкой, но оно раскрывало её лёгкую улыбку, изящные черты лица и нежную кожу с небольшим румянцем. Мужчины же остановили свой выбор на костюмах разных цветов. У Вебера это был бардовый с узорами золотой нитью, Доктор решил выйти в коричневой классике, которая, по его утверждению, напоминала ему о тепле и уюте. А Майк предпочёл синий с зелёной отделкой. Кроме того были куплены ещё и аксессуары к нарядам, вроде вееров, сумочек, перчаток и обуви. А после девушки и мужчины разошлись по салонам, чтобы привести себя в порядок. И это было надолго, потому что им устроили полный сервис по приведению ребят в порядок к настоящему балу. Всё это было с лихвой покрыто деньгами Партии. И вот, они прибыли в экипаже к Парку Искусств и предъявили пригласительные.

— Прекрасно выглядишь, Эрика, — отметил Вебер. В этот вечер, как и много дней назад в Империи, они стали парой. А Док и Палаш решили, что Амелия точно будет прекрасно смотреться в компании сразу двух спутников. И она была счастлива.

— Шампанское, господа? — предложил услужливый официант. Они взяли по бокалу и прошли к летней сцене театра, на которой собирался оркестр.

— Подаришь мне танец?

— Почему бы и нет. Надеюсь, ты пришёл сюда без оружия.

Вебер и Эрика подарили друг другу по доброй усмешке, и заняли предназначенных для них столик. Тут уже была сырная тарелка, мясо и соления в нарезке, свежие фрукты — всё для тёплого майского вечера. И надо было отметить, что начинался он чудесно — без выступлений политиков и высоких чинов, а с лёгкой музыки. Пришедшие могли почувствовать себя в уюте и расслабиться. Но главное удивление ждало Эрику немного позже, когда на сцену к оркестру вышла Судзу Ю, знаменитая певица и поэтесса с юга. Она поприветствовала гостей и поздравила их с праздником, а потом начала петь. И вот тогда Эрика чуть прикрыла глаза и оказалась в своём не таком отдалённом, но таком далёком прошлом.

Песня называлась “Даже за тысячу миль”. Это была красивая баллада о любви, которая может преодолеть даже тысячу миль и больше, чтобы быть с тем, кого любишь.

— Эрика, — Веб позвал её. — Можно пригласить тебя?

— Да, конечно, — девушка вытерла слёзы, проступившие из живого глаза. А вот металл плакать не мог. Они встали в пару и начали медленный танец. Бернелли вёл уверенно и спокойно, без напора, но понимая, куда будет идти мелодия, а Эрика прижалась к нему и позволила вести себя. После всех убийств, смертей и сражений ей захотелось стать той Эрикой, которая так любила эту песню в юности, могла часами слушать её на грампластинке, а сейчас слышит в живую и танцует со своим принцем. Да, он не на белом коне, но Вебер силён и твёрд, не чёрств и не прогнил изнутри, несмотря ни на что. И ей хорошо в его руках, она переживает, возможно, лучшие моменты в жизни. Она может довериться, может не притворяться сильной и крепкой женщиной. Она снова юна и наивна. По-настоящему, а не притворно.

— Эрика временами меня удивляет, — заметил Майк, когда трое наблюдали за этим танцем со стороны. — Она — сильная девушка, но умеет быть слабой. Это очень редкое качество в нашем деле.

— Она прямо парит, — восхищённо отметила Кукла.

— Да, Эрика и впрямь счастлива. И нам надо порадоваться за неё. Потому что она — наша Эрика.

— И мы никому её не отдадим.

— Амелия, а не хочешь станцевать?

— Я не умею.

— Да там и уметь не надо, просто расслабься.

Док подхватил её под руки и они начали медленно танцевать в своём углу. Вечер продолжился, и они все были рады ему. Песни шли одна за одной, были грустные, были весёлые, Стрелки не налегали на алкоголь, а пили в своё удовольствие, Вебер и Эрика сидели за столиком и иногда притрагивались к закускам.

Никто тут не говорил о работе или делах, все были на празднике. И Эрика с удивлением отметила, что тут собрались не столько партийные деятели или их последователи, сколько свободные журналисты, писатели, художники и люди искусства, а не подковёрной игры. Охрана была тут, но на неё было легко не обращать внимания. И всё было сделано с удобством для людей. Возможно, тут был какой-то тайный смысл или особые намерения, но на Эрику они вряд ли распространялись. Им было весело вместе.

Когда вечер закончился, возница довёз их до дома, и они спокойно решили разойтись по кроватям, сохраним свои парадные костюмы для удобного случая. Это был их последний вечер в мирной Столице, потому что скоро костёр войны должен был вспыхнуть с новой силой.

И этот день настал. Плеяда майских празднеств и фестивалей подошла к концу и финалом этого всегда считался пышный бал для знати и офицеров во Дворце Тысячелетия, который был построен на одноимённой площади. Этот шедевр архитектурного гения был построен на годовщину тысячелетия династии Сфорца, которая дала имя государству. И, как и любые талантливые актёры, Стрелки приготовили главный номер на потом. Это нападение должно было стать сигналом к восстанию в городе, которое планировалось не один месяц талантливыми руководителями из шпионской сети Союза. Была проведена работа во всех областях — расквартированные полки убеждены или куплены, преступные группировки подготовлены к первому броску на армейские склады и важные объекты города. И открытием всем должно было стать нападение на Дворец Тысячелетия.

Нейтрализовав охрану, и пройдя вздание по подземным ходам, Стрелки рассредоточились по местам. Веб, Амелия и Майк должны были действовать внутри. Док оставался снаружи, а Эрика прикрывала их с хорошей снайперской позиции, на которую она втащила две винтовки — обычную и противотанковую. Столица затихла и наслаждалась миром последние часы, когда пришло время действовать.

— Начинаем потеху, ребята, — проговорил Вебер, достав ракетницу, и запустив ракету с балкона в зал дворца, что она озарила всех гостей, попала в балконную перегородку и упала в центр зала, за этим последовал взрыв, который устроил Док при помощи динамита у главного входа. В зале начали кричать, а стража приготовилась отбивать нападение извне. Офицерам оставалось лишь уповать на свои мечи и кортики, потому что патронов к стрелковому оружию у них не было. Чего нельзя было сказать о Вебере и его ребятах. Они тут были, чтобы устроить не просто показательное выступление. Этим наглым терактом они бросали вызов королевской разведке и её лидеру, если он не ответит, то кто он такой, чтобы мелочиться на его счёт.

Но Гораций ответил сразу. Полиция ещё не выдвинулась, а по улицам города ко Дворцу Тысячелетия стали стекаться грузовики с солдатами контрразведки. И их уже ждали. Нейтрализовав охрану у главного входа, Майзер окопался среди руин в Анафеме с ящиками, полными патронов к двум его орудиям, что были закреплены на манипуляторах. Сверху его прикрывала Эрика с крупнокалиберной винтовкой на случай появления бронетехники. Она была готова к этому бою, надо было выложиться по полной, чтобы срубить гидре врага все её головы и как следует прижечь обрубки.

Внутри же началась своя маленькая война Палаша, Куклы и Белого. У здания было много мелких ходов, в которых шли поиски террористов, а трое Стрелков перемалывали элиту королевской армии, стражу и просочившихся контрразведчиков.

Веб начал с того, что пристрелил охранника, которых побежал на выстрел сигнальной ракеты. Пистолет громыхнул и двухступенчатый крупнокалиберный патрон разорвал грудь молодого человека. И тут понеслось, тут закрутилось! Палаш выскочил в зал с рычажным обрезом в одной руке и палашом в другой. Первая порция дроби была отправлена в толпу и скосила несколько человек. Тут же подскочили два солдата из охраны, и одному сразу отсекло руку лезвием палаша, второй получил удар обрезом по голове и пару уколов лезвием в живот. Кукла держала в руках помповый дробовик со штыком, так знакомый ей по службе в санитарной роте. Она ворвалась в зал с другого конца и сразу выпустила две порции крупной дроби по господам. В зале стояли отчаянные крики женщин и детей, офицеры и юнкера схватились за котики и мечи, но этого террористы только и ждали. Майк сразу вступил в неравный бой на клинках с тремя офицерами, а Кукла орудовала штыком, разумно расходуя дробь. При них было достаточно патронов, чтобы устроить небольшую победоносную войну в этом месте и залить кровью паркет больного зала.

Вебер же оттягивался на втором ярусе. Сюда тоже понабежали люди, но профессиональный Стрелок мог вести перестрелку сразу во все стороны. Вебер нашёл свой ритм для этого боя. Это был быстрый, резкий мотив, который играл у него в голове, и которому он подчинялся, как танцор. Он сам выбирал движения, сам выбирал цели, но музыка наполняла его тело и движения ритмом. Стрельба на ходу с двух рук, стрельба в перекатах, стрельба в прыжках и в уворотах от пуль. По одному патрону и серией, с вытянутых рук и без упора, не только стрелять, но и бить руками и ногами, используя техники Джу-Но-Мичи — рукопашного боя с пистолетом. Вебер понимал, что тут есть и свой риск, а судя по стрельбе во дворе, там идёт штурм позиции Дока, и скоро тут могут появиться более серьёзные противники, но этот бой был тем, к чему его готовили много лет в Школе Понтаса, одной из лучших школ стрелкового мастерства. Из мальчишки альбинос вырос в профессионала, в хищника, в настоящего бойцовского пса, чтобы убивать таких же псов. И сейчас надо было выложиться на полную. Выстрел, выкинуть пустой магазин, зарядить новый и продолжить убивать!

— Благородных убрали, теперь эти крысы! — смеялся в лицо опасности Майк. — Кукла, ты только на рожон не лезь, а так — просто отлично справляешься!

— Спасибо, — девушка добивала штыком очередного противника.

— Как дела, народ? Веселитесь? — встретил их Вебер, спустившись вниз.

— Всё путём, Босс! Они прут через узкие проходы, мы их тут уже порядком перемололи. Парочке удалось свалить, но они скоро подохнут. Что там у Доктора?

— Судя по звукам, он хорошо справляется, — Веб в одну секунду вскинул пистолет и выстрелил Зоровски через плечо в солдата за его спиной. Реакция не подвела, и бедный человек упал с пробитой головой. — Ладно, не расслабляемся.

— Спасибо, Босс, мы знаем своё дело! — следующая группа противников была встречена парой выстрелов из обреза и получила много дроби, тех, кто выжил, ждало лезвие клинка.

Веб ничего не сказал, а быстрым шагом двинулся в сторону одного из входов в здание. В его крови бурлил адреналин и азарт боя. Он услышал шаги впереди себя ещё до того, как первый враг показался в поле зрения. Но Веб был раньше и быстрее, он стрелял наверняка и пули разили солдат Горация. Крупнокалиберные разрывные патроны, что были заряжены сейчас, не оставляли надежды на спасение. Белый не сорил ими, расходовал по одному и спокойно. На него шло человек 10, но он не беспокоился насчёт такого перевеса. Да, они хороши, но он на порядок лучше. Даже против бойцовских псов контрразведки была видна в разница в уровне.

Эрика тоже не скучала, на площадь стали подтягиваться броневики, и теперь пришло время для крупнокалиберной винтовки, которая прошибала броню и солдат внутри. Механическим глазом она следила за обстановкой вокруг, отслеживая тех, кто подбирался к Майзеру и его позиции слишком близко. А доктор в свою очередь отрывался по полной. Он поливал врага из тяжёлых пулемётов Анафемы, не оставляя шансов на выживание. Технологии Союза доминировали на Площади Тысячелетия и не оставляли надежды даже при численном преимуществе.

Внутри же шёл очередной этап тяжёлого штурма. Кукла досылала в обойму дробовика патрон за патроном и делала быстрые выстрелы с близкого расстояния. Она была на взводе и убивала без жалости. Сейчас думать о том, что перед ней её соотечественники, было лишним, она колола их штыком в живот и под подбородок, либо шпиговала дробью. Эта модель дробовика не имела разобщителя, так что она зажала курок, и просто передёргивала затвор, отправляя во врага всё новые порции дроби. Пару раз она была прижата огнём, но, стоило врагам подойти слишком близко, как их встречал штык. Гранаты же она без страха отшвыривала от себя, либо отступала на более продуманную позицию, бросая свою гранату в ответ. Бой у Куклы шёл с переменным успехом, но Майк всегда был рядом и, чуть что, приходил ей на помощь, заходя солдатам в тыл и устраивая в их рядах мясорубку. Гораций дорого платил за этот штурм, а его солдаты всё с меньшим желанием вылезали из-за укрытий и шли по трупам своих товарищей. Вебер же и один хорошо справлялся, его оружие было достаточно мощным, чтобы пробивать небольшие стены насквозь, и настигать контрразведку там, где они считали себя в безопасности. В его голове играл всё тот же мотив, который вёл его вперёд.

— Мы не можем подойти, там пулемётная точка в руинах!

— Так отправьте штурмовые команды, обойдите с флангов! — рычал горячий, как вулкан начальник разведки.

— Где-то засел снайпер, судя по всему, у него есть оружие с глушителем и подавителем вспышки. Он отсекает нас от флангов!

— Да вы сама бездарность, а не контрразведка!

Во временный штаб зашёл другой офицер.

— Сэр, наши отряды вошли внутрь через чёрные ходы, вернулось двое тяжело раненных, они говорят, что встретили человека с мечом и дробовиком!

— ОДНОГО?!

— Так точно! Один из них умер у нас на руках от кровотечения — ему рассекли грудь от ключицы до живота. Второй присметри у медиков, у него весь живот в дырах от крупной дроби.

— Мы подтянули броневики к площади Тысячелетия, потому что пулемётная точка прошивает грузовики насквозь и поливает нас шквалом огня.

— Вы определили, что это такое? — потребовал ответа Гораций.

— Это что-то странное, как человек в доспехе и с пулемётами на странных конструкциях. Мы с таким не сталкивались…

— Чёрт бы побрал! — проскрипел Гораций, поправляя очки. — Это экзоскелет Союза! Эти чёртовы крысы! Их надо было перебить ещё раньше, сразу снести головы этим скотам! И с ними эта девка с железным лицом. Эрика Кайндхарт, которая устроила теракты в городе и перебила нашу группу захвата, — он сел на стул и отдышался, одышка с недавнего времени была его постоянным спутником. — Да, нам дали по носу. Больно и кроваво. Но мы ещё держим удар. Посмотрим, сколько они протянут, если мы перекроем им кислород. Отрезать здание от внешнего мира, в том числе и подвалы, отвести людей за бронетехнику и ждать. Рано или поздно они сами высунутся.

— Ну, что, Веб, они больше не идут, — прокомментировал дела внутри Майк.

— Понятное дело, что не идут, — кивнул Белый. Он ждал этого, это было самым разумным, если не считать обстрел здания крупнокалиберной артиллерией, но стрелять такими калибрами внутри столицы было опасно. Вебер был готов к этому. — Мне нужно поговорить по телефону, прикройте пока.

— Есть!

Телефонный провод в этом здании шёл внутри стен и под землёй, поэтому его было трудно отрезать от телефонной сети. Именно это не учёл Гораций, отдав приказ об изоляции.

— Штык, можете выдвигаться!

— Понял, парни готовы и полны сил.

— Отец позаботится о вас.

Такие же приказы были отданы Голове и другим бандам города. И их маленькая локальная война переставала быть маленькой. Оружейные склады на севере от города были атакованы вооружёнными до зубов ветеранами войны. А в самой столице сразу в нескольких частях прогремели взрывы, начались пожары и бунты. И, словно этого было мало, именно офицеры расквартированных в черте города частей были перебиты в бальном зале Дворца Тысячелетия. После докладов о ситуации, Гораций понял, что в этой войне он один. Гвардейцы короля стянулись к резиденции правителя, чтобы защищать монарха и его семью, но в город они не пойдут. Только он и остатки от двух рот контрразведки, которые были подняты и отправлены на эту чёртову площадь. И это всё — дело рук всего пятерых жалких наёмников, которые свалились ему на голову. Мог ли он, хитрый и прозорливый игрок на политической и шпионской арене так просчитаться? Или был кто-то ещё? Какая-то другая сила?

— Сэр, в городе поднялся мятеж под флагами партии Свободы и Равенства! — доложил вестовой. — В числе мятежников две роты солдат королевской армии. На улицах танки.

— Да, — кивнул Гораций и трясущейся рукой снял очки. — Это печально.

— Нам надо отступить, иначе мы будем окружены.

— Отступить? — усмехнулся глава разведки. — Куда бежать, когда такая встреча?

— Сэр?

Гораций подошёл к окну и посмотрел на дворец. Да, вот и закончилась его карьера, а в скором времени, возможно и его жизнь закончится. Вот так бесславно проиграть в игре, где ты считался лучшим. Когда ты видишь во всех врагов и предателей, ты подпускаешь настоящих врагов ближе, они играют свои роли. Партия Свободы и Равенства казалась простыми оппозиционерами в парламенте, а на самом деле всё было давно спланировано и куплено долларами Союза. Армия, преступность, даже его собственные люди.

На улице было утро, утро майского дня, тёмное и мрачное, ведь самый тёмный час перед рассветом. Рассветом нового дня, который несёт перемены и события. Вебер смотрел, как Зоровски курит, а Кукла перебирает патронташ с патронами к дробовику. На площади Тысячелетия всё затихло и успокоилось.

— Босс, кажется, они бросили технику и ретировались.

— Да, Палаш, именно так, как мы и планировали. Пошли, пора выдвигаться на вокзал.

— Мы поедем на поезде?

— Нет, нас там люди ждут. Просто поедем, утрясём все дела и к нашим. В этом городе нас больше ничего не держит.

Улицы города затихли с приходом утра. Бунтовщики выполнили свою работы и теперь держали город под контролем за исключением королевского дворца и территории, охраняемой гвардией. Подхватив из руин Дока и Эрику, они сели в грузовик с флагами партии Свободы и равенства и поехали по разорённому городу. Их путь лежал на вокзал, который отбили силы контрразведки. С него сейчас шла эвакуация Горация и его штаба. Всё, что не могло быть вывезено, подлежало уничтожению.

Их встретили винтовочным огнём, но бронированный грузовик ворвался на вокзал с треском и грохотом. Из него сразу вылез Доктор в Анафеме и при оружии, начав кромсать всё в мелкую капусту Эрика точным выстрелом из противотанковой винтовки взорвала цистерны с топливом для поезда, обездвижив стального гиганта. Начался пожар и люди бросились спасаться от огня и стрельбы в разные стороны.

Гораций вышел из своего вагона и пригладил волосы. Надо было бежать, но Гораций понимал, что это конец. Конец его жизненного пути, как бы ни хотелось думать об ином. Он спокойно достал из портсигара папиросу, закурил, поправил очки. Бледный приближался с одной стороны, а с другой шёл здоровяк с палашом и дробовиком. Один выстрел, и его сметёт, как метлой, горсть дроби.

— Н-да… Куда бежать, когда такая встреча… — задумчиво пробормотал он и выдохнул клубы сигаретного дыма. Он знал, что стоит в единственной слепой зоне для Кайндхарт и только поэтому не получил ещё пулю от неё. Он не винил девушку в смене стороны, скорее прагматично понимал, что это было разумно и определённо во благо для неё. Эрика всегда была крайне взвешенной по его воспоминаниям. Она не теряла головы при виде чужой крови, умела подавлять страх и мыслить рационально даже в самой тяжёлой ситуации. Когда от неё требовался холодный расчёт, она могла на себя положиться.

— Лорд Гораций, моё почтение! — сказал с акцентом альбинос.

— Не утруждайте себя, господин наёмник, — ответил глава разведки на чистом колонианском.

— Вы были хорошим врагом, так что примите моё уважение перед смертью.

— Не надо этого. Достаточно просто нажать на курок.

— Понимаю. Вы уходите с честью…

Грохот! Он услышал его за пару секунд до того, как его тело пронзила страшная боль. Это был выстрел винтовки с дальнего расстояния, он пробил стальную пластину, что закрывала Горация от Эрики, и оставил большую дыру в груди мужчины. Его сбило с ног, он упал лицом в землю и стал ловить ртом воздух.

— Вы крепкий человек, — услышал он краем угасающего сознания, прежде чем несколько пуль подряд не впились в его тело, обрывая остатки жизни.

Вокруг царил хаос и неразбериха, а наёмники просто сели в грузовик и направились по дороге прочь от Столицы на север. В этом городе их дела были закончены, Майк больше не паясничал, Эрика сидела в трансе, Доктор покинул Анафему и сидел за рулём, Вебер сидел на переднем и исполнял роль штурмана, а Кукла держала наготове дробовик. Война уже началась, и они мчались навстречу коварной судьбе и новым опасностям.



Оглавление

  • Пробуждение Гиганта
  •   Глава 1, в которой одни жертвуют пешкой, а другие создают хрупкий союз
  •   Глава 2, по итогам которой все остались в проигрыше.
  •   Глава 3, после которой у Эрики нет пути назад.
  •   Глава 4, в которой люди играют в шахматы, а жизнь и смерть — в кости.
  •   Глава 5, в которой обошлось без жертв
  •   Глава 6, в которой зарождается сестринство и наступает зима
  •   Глава 7, в которой встречаются старые знакомые и новые незнакомцы
  •   Глава 8, в которой поют разные песни…
  •   Глава 9, в которой Рокассио попадает в капкан жизни, а лёд приходит в движение
  •   Глава 10, в которой столица встречает гостей
  •   Глава 11, в которой всё только начинается…