Гарем-академия 3. Капитан (СИ) [Варвара Мадоши] (fb2) читать онлайн

Гарем-академия 3. Капитан

Пролог. Знакомство с местом службы

Армейская повозка подпрыгивала на ухабах разбитой дороги, рыча сверхмощным мотором: Даари как увидела впервые эту зачаровку, так обалдела: показалось, что под капот загнали прожектор. Чары мощные, чтобы повсюду вывозила, но избыточные, словно пеньковый канат там, где достаточно троса. Очень много напутано. Неудивительно, что агрегат пер вперед с грацией носорога, покачиваясь от скорости и чуть ли не рассыпаясь на кочках повыше: о комфорте пассажиров и отсутствии вибрации армейцы думали меньше всего. А тут еще и пыль, которая забивалась буквально везде и откуда спасения не было… Когда водитель остановился на короткий привал, у Даари голова от жары и тряски голова шла кругом.

— Потерпите, госпожа капитан, — сказал водила сочувственно, но с оттенком снисходительности. — Меньше часа осталось.

Это он очень вовремя сказал: Даари казалось, что они уже давно заблудились в пустынных землях Северо-Восточного Пограничья и будут блуждать тут вечно, как души, приговоренные к особо садистской версии ада. Солнце висело у горизонта переспелым красным фруктом, тень от единственного дерева разрубала заросшее травой заброшенное поле, точно шрам. Пыль скрипела на зубах и драла горло наждачкой, форменный шарф, который ей посоветовали намотать на военном вокзале в Галате, не спасал.

— Отрадно слышать, — сказала Даари.

Водитель покосился на нее с любопытством и затеял довольно полезный разговор: мол, принц-генерал Лаор — человек правильный, людей своих бережет, у него и потери редко бывают, хотя времена сейчас тяжелые, прорывов больше, чем десять лет назад; а двадцать лет назад, когда он, водитель, начинал здесь службу, Сереге՛нский пограничный район выглядел совсем, совсем по-другому!

— Вон там, за холмом, деревня была, — рассказывал он. — Ну как, деревня… Группа ферм, гречу выращивали. Наемные работники, даже несколько магов. Но давно тут хозяйствовали, некоторые поколениями. И что же? Агрохолдинг решил поля сократить, ферму прикрыть… Убыточно, мол! А сами говорите — почему греча дорожает?

Даари покивала, но тему поддержать не смогла: в их доме гречку почти не ели, если не считать гречневую лапшу на новый год.

— Но это не настоящее поселение, а настоящие еще при отце обезлюдели, — продолжал говорить водитель. — Он ведь тоже на погранвойска работал, как и мой дед… Мы, конечно, не маги, но свою лепту вносим! — водитель говорил с гордостью: видно, для него это и правда было делом чести династии. — Раньше тут куда оживленнее было, в полях люди работали… Потом молодежь перестала из города возвращаться, и старики многие к ним переехали. Особенно когда агропредприятия частные хозяйства-то массово разорили… ну, вы этого не помните, конечно, я тоже тогда только ребенком был! В наших краях дело чуть до волнений не дошло, но Владыка повелел выплачивать подъемные всем, кто бросал убыточное хозяйство тут и перебирался в Саттакеш или Галату. Так и рассосалось…

Даари снова покивала. Водитель, видно, рассчитывал на словоохотливую откровенность в ответ: как, мол, девчонка-маг попала в погранвойска прямо из Ло-Саарона, да еще без всякого обучения получила чин капитана четвертого ранга — его дают всем магам, тут ничего личного, но обычного у них за плечами хотя бы военная кафедра. А Даари из оружия выдали только обычный муни, на который она получила разрешение еще в чистильщицах: ничего мощнее не положено! Смешно: капитан без права носить оружие. Водитель об этом знал, его предупредили, что в случае нападения тварей автомат будет только у него. Впрочем, тварей на этой дороге не ожидалось: спокойное место, да и патруль тут только вчера проезжал.

Однако Даари не охота было пускаться в откровения. Хотя, наверное, стоило бы. Водитель казался человеком приятным, а что болтун — так даже лучше, много интересного можно узнать. Но душа не лежала.

— Рюкзак у вас тяжелый, — сказал водитель, когда Даари не удалось развести на поддержание разговора. — Неужто гостинцы из столицы?

Водитель издал губами чмокающий звук, намекая на выпивку.

— Книги, — ответила Даари, преодолев инстинктивное нежелание посвящать кого-то в свои дела. Все-таки хорошие отношения нужно устанавливать. Она мало понимала в армейской жизни, но чувствовала, что водитель-снабженец, регулярно мотающийся на своем грузовичке на склад и обратно, — фигура полезная. И тот факт, что она на такой короткой ноге общается с ней, каким-никаким, а все-таки офицером, этот вывод подтверждал.

— Поступать собираетесь? — уважительно спросил водитель; тон его сразу изменился. — Неужели в столичный вуз?

Магов со средним специальным пруд пруди: многие из тех, кто не желает возиться с развитием магического дара, ограничиваются училищем — тем более, что трудоустройство и хорошая зарплата любому магу гарантированы без особых усилий. Даари за время в Академии как-то уже и забыла, насколько это учебное заведение элитное. Хотя, казалось бы, все время напоминали!

— Уже, — вздохнула Даари.

— Вот как! — поразился водитель.

Он замолчал: остатки тактичности явно мешали расспрашивать дальше. Но когда они залезли в кабину и покатили дальше в сгущающихся сумерках, любопытство водителя все-таки прорвалось наружу.

— Простите, госпожа капитан, а если вы студент-маг… то как же вы тут оказались? Отчислили?

— На заочное перевели.

— На заочное?! — поразился тот. — А разве на магофакультетах они бывают? Вот моей двоюродной сестры зять думал так отучиться, чтобы еще работать параллельно, так ему сказали: мага заочно не сделаешь. Ну, он в училище и пошел: на стипендию-то не сдал, а без стипендии родители его шесть или девять лет содержать не могли!

“Не бывают, — хотела сказать Даари, — я первая и единственная”. Но такой ответ неизбежно повлек бы за собой новые расспросы, так что она ограничилась коротким:

— Недавно такая возможность появилась.

И добавила, чтобы отсечь прочие расспросы:

— Очень деньги нужны. Поэтому я тут.

— Денег магу можно и попроще заработать… — начал водитель.

— Я не маг, — Даари подняла руку в перчатке. — То есть номинально мне такой статус присвоен, а на самом деле… Видите? У меня редкая мутация. Я магию только вижу, но не могу ею сама манипулировать. Приходится носить перчатки. Это специальные, артефактные.

Она не стала распространяться, что пальцы левой руки вполне способны плести магические каналы: про это почти никто не знал, и Даари очень надеялась все так и оставить. Трудно было бы объяснить такую избирательность “редкой мутации”. А в свои отношения с демонами и демонической энергией она точно никого не собиралась посвящать.

Водитель присвистнул.

— Чего только ни случается на свете!

Даари кивнула.

— И не говорите.

***

Даари заранее предчувствовала: спокойно добраться до расположения части ей не удастся. Налетят демоны или твари, а может быть, водитель засечет прорыв где-нибудь по дороге, придется с ним разбираться. Поэтому когда в сумерках грузовик остановился на обширном плацу, подле небольшого двухэтажного особнячка, увитого почти по самую крышу фиолетовым плющом, она даже удивилась: и это все?

Гарнизонный городок, по которому они проехали до самого расположения части, после пустынной степи радовал глаз. Мощеные улочки, много старинных домов, сложенных из камня — по местным обычаям, не с загнутыми углами крыш, а с многоугольными конструкциями, как будто каждый дом надел шапку. Сначала Даари удивилась: странно видеть такое построек прошлого и позапрошлого века, когда люди очень сильно экономили стройматериалы. Потом поняла: снегу здесь выпадает много, больше даже, чем в Ло-Саароне, где снеговые тучи разбивались о горы. Нужно, чтобы он скатывался сам, а не застревал в скатах крыш. Но ведь и демонов пускать в дом по прямым линиям коньков тоже резону нет, не так ли?

Сама часть, к облегчению Даари, оказалась не палаточным городком, разбитым в чистом поле, как она уже успела вообразить, а окруженной стеной крепостью, гордком в городке, тоже старинной постройки — с арками въездов и сторожевыми башенками, похожими на колокольные башни храмов. Вечером тут горели фонари и все это выглядело почти по-деревенски уютно. Уют несколько нарушали свистки и отрывистые команды: на плацу шла вечерняя тренировка личного состава.

“Интересно, а меня заставят с завтрашнего дня присоединиться? — Даари бросила взгляд в сторону стройных рядов рядовых, почти все мужчины — трое девушек чуть особняком — отжимающихся прямо на плитах двора. — Наверное, нет, я же офицер… Какой-никакой. Хотя у офицеров, наверное, свои тренировки”.

Наверное, будет тяжелее, чем физподготовка в отделе чистильщиков. Хотя, может быть, и не тяжелее, чем тренировки, через которые пропустила ее Гешвири в последние месяцы, чтобы “не совсем опозориться на военной игре”. Мысль о Гешвири вызвала неожиданный укол в сердце — как там она? Даари писала ей, но ответа не получила. Может быть, родители запретили дочери Утреннего Лотоса общаться со своим бывшим капитаном. А может быть, она и сама настолько зла на Даари, что добавила ее в черный список.

— Капитан четвертого ранга Сат? — Даари вырвал из размышлений чей-то вопрос.

Она обернулась. Перед нею стояли трое: довольно симпатичный молодой человек, чем-то похожий на секретаря госпожи Лайет, носатый мужик средних лет с кислой физиономией и пожилой низкорослый — не выше самой Даари — тип с каким-то помятым лицом. Даже военная форма Цивилизации, которая всегда казалась Даари довольно строгой и лаконичной (ну, по крайней мере, для мужчин, и если сравнивать с образчиками военной формы кланов старых времен) сидела на нем скособочено и неловко. И это учитывая, что говоривший был немного немало генералом — так Даари с удивлением поняла по его знакам различия. Если, конечно, не ошиблась. Она только недавно научилась их читать и боялась опростоволоситься.

— Так точно! — ответила Даари, еще непривычно ударяя два раза кулаком в сердце, и вставая на вытяжку.

Потом сообразила, что надо было бить правой рукой, а не левой. Но генерал сделал вид, что не заметил.

— Вольно, — сказал он. — Строевой офицер из вас… как из малиновки петух.

Даари сжала зубы, предчувствуя неприятности. Но жизнь в Академии приучила ее всегда анализировать малейшие нюансы интонации, и в этот раз она заметила: говорит генерал скорее раздосадованно, чем злорадно. Как будто ему не хватало строевых офицеров, а тут вместо настоящего подкрепления прислали Даари.

— Виновата, — отчеканила она, — проходила подготовку по сокращенной программе! Приложу все силы, чтобы исправиться!

— Вот что, ба… то есть, капитан, — генерал окинул ее взглядом с ног до головы. — Пойдемте-ка ко мне в кабинет.

Даари подхватила сумку со своими пожитками и поспешила следом за генералом по вытертой каменной лестнице на второй этаж того самого дома, у которого остановилась машина. Свитские поднимались следом.

Про себя Даари гадала, кто вообще этот человек. Она думала, что в гарнизоне самый главный — принц-генерал Лаор. А этот вел себя так… ну, по-хозяйски, что ли.

Наверху они остановились перед дверью с табличкой “Начальник гарнизона генерал IV ранга Х. Гетат”, и Даари сообразила: ну правда же, начальник гарнизона! Тот, кто заведует всей гарнизонной жизнью и, фактически, хозяйственным обеспечением войск. Хоть и имеет генеральское звание, но гораздо ниже по статусу, чем принц-генерал. Званий между ними аж три штуки, принц-генерал имеет первый ранг…

Однако между Гетатом и Даари — шесть званий (три капитанских, потом подполковник, полковник, старший полковник)… Вроде бы не по чину ему с ней разговаривать, да еще так запросто, когда она только приехала? Вроде бы это сама Даари должна была к нему явиться с докладом, а не генерал искать с ней встречи?

Все эти вопросы получили ответы почти сразу же, наверху. Генерал пригласил Даари себе в кабинет, а тех двух, что шагали за ним, попросил подождать в предбаннике (за генералом следовали его адъютант, сиречь, секретарь, и комендант округа, причем роли распределялись не так, как можно было бы подумать: секретарем оказался средних лет носач, а комендант округа производил впечатление молодого и зеленого… впрочем, при ярком свете светильников внутри здания стало видно, что он просто худощавый и большеглазый, а так-то возрастом хорошо за тридцать).

Кабинет у генерала оказался гораздо меньше, чем Даари представляла по фильмам. Может быть, из-за старости здания: раньше не умели делать по-настоящему большие комнаты без колонн. Стол тоже был не таким монументальным, как в фильмах. Большую часть комнаты занимали шкафы с многочисленными папками.

— Садитесь, — генерал кивнул Даари на деревянный стул напротив стола.

Когда она устроилась, он снова хмуро посмотрел на нее и спросил:

— Табаку?

— Спасибо, не курю.

Генерал продолжал мрачно на нее глазеть, словно ответ был неправильным. Даари поерзала на сиденье, думая, что, может, стоило согласиться? Нет, бесполезно, трубки у нее все равно не было. А генерал предложил именно табак, а не папиросы.

Но предложение табака ее несколько успокоило. Насколько она понимала, то был знак расположения. Линчевать он ее не собирается.

— Вот что, капитан Сат… — проговорил генерал. — Я, кажется, забыл представиться. Хеннет Гетат, генерал четвертого ранга, командую гарнизоном. И вас направили в мое подчинение. Не в подчинение командующего округом, не в отряд генерала Желтой Камелии, а ко мне, — “Ну да, — подумала Даари. — Просто никто не знал, что со мной делать!” — При этом, как я посмотрю, воинской специальности у вас нет. Один курс Его Величества Императорской Академии в Ло-Саароне, где вы все еще числитесь, потом заочная форма обучения… не знал я, что она там вообще есть!

Даари прикусила рвущуюся фразу, что ее и не было, это из-за нее ввели. Генерал явно в такой информации не нуждался.

— …Потом ускоренные курсы рядового бойца, экзамен на знание Устава — и все. Чего я не знаю в этой картине?

Он внимательно и с плохо скрываемым раздражением смотрел на Даари, и она еле удержалась, чтобы не сказать “Всего!”

— Ничего, господин генерал.

— Да, конечно… — он нахмурился. — Вот что. Мне насчет вас не поступало никаких распоряжений. У вас есть письмо для передачи лично в руки?

Даари вытаращилась на него во все глаза. Потом, когда пауза слишком затянулась, она вдруг поняла, что он имел в виду:

— Я не фаворитка Владыки, — сказала она. — И не шпионка… то есть, прошу прощения, не сотрудник службы госпожи Салагон. Я вообще никто! Я даже магию делать не умею! — она подняла руки в перчатках. — Мне присвоили статус мага, но я только вижу магические каналы, даже манипулировать ими приходится в перчатках!

— И как это отличается от возможностей мага? — хмуро спросил генерал.

— Я не могу творить магические каналы, — повторила Даари. — Если вокруг нет ни одного, я не смогу ничего сделать. То же самое — если перчатки порвутся или потеряются. Поэтому меня не послали в Корпус Магов или в линейку подчинения командования округом. И боевой подготовки у меня нет, потому что назначение в войска — это… ну, внезапное решение.

— В связи, я так понимаю, со скандалом на финале турнира в Академии? — спросил генерал, выдавая тем, что за новостями из столицы он все-таки следит.

— Да, — честно ответила Даари.

— Если вас отправили сюда вместо тюрьмы, я тем более должен был получить информацию! — рявкнул адмирал, уже не церемонясь. — Вместо этого полный молчок! Тишина! И вот что я должен делать?!

“Какой неуравновешенный тип, — подумала Даари. — Почему он это спрашивает у меня? Но по-человечески его понять можно…”

— Не знаю, господин генерал, — сказала Даари. Потом ей в голову пришла идея: а в самом деле, почему бы не предложить? А то с командира гарнизона станется запихать ее в какое-нибудь совсем уж неблагоприятное место, особенно если он и впрямь решит, что Даари отправили на границу искупать грехи. Что было не так… Ну, не совсем так. На сей раз выбор между службой и тюрьмой для нее не стоял. В смысле, ей такого выбора не дали.

— А можно я буду работать в гараже? — спросила она.

— Формулируйте правильно: прошу направить меня на работу в гараже, — автоматически поправил генерал. — А то звучит уж больно… Почему в гараже?

— На грузовике, который вез меня сюда, не совсем хорошо отрегулированы чары… Можно кое-где подзатянуть, машина будет ехать ровнее. Из беседы с шофером я поняла, что это общая беда всей вспомогательной техники. Я редко имела дело с повозками и другими механизмами, но разбираюсь в чарах и имею исправлять то, что было сплетено не мной. В Академии имела много практики по снятию чужих чар.

— Хм… — пробормотал генерал. — Ладно, почему бы нет? Завтра с утра… или даже прямо сейчас… напишите рапорт, занесете моему адъютанту. Удовлетворю.

Так началась для Даари пограничная служба.

Глава 1. Интриги и расследования

Даари не хотелось никому рассказывать о том, как так получилось, что она вместо Академии оказалась в Пограничье, да еще на “горячем” его участке, где прорывы демонов и нечистых тварей обнаруживают если не каждый день, то каждую неделю точно. Однако сама она думала об этом часто. В некотором роде этот поворот стал для нее спасением: после того, что произошло в финале Большого Турнира Даари вообще могла бы закончить свои дни либо в секретной лаборатории Сиары Салагон, либо в тюрьме. Либо в могиле… но тут уже по собственной глупости, а не по закону.

А Дракон за нее вступился.

Ну, типа.

Правда, теперь смешно было бы ожидать, что вступится еще раз.

Чаще всего мысли возвращались к подготовке к Снегострою — тогда Даари начала проявлять инициативу. Ей казалось, что она берет судьбу в свои руки, и что покровительство Дракона ей поможет, а оказалось…

Но обо всем по порядку.

***

Поле, которое формируется вокруг магических каналов, неспособно удерживать что-то тяжелое, вроде камня или бетона. Снег — дело другое. Поднятый в воздух, он замирает в потоках поля изысканным кружевом, создавая почти любые фигуры. Насколько хватит у мага фантазии и искусства. Тут мало быть просто мастером созидательного чароплества, нужны еще художественные таланты, чутье, умение.

По глазам Гешвири Даари видела, что она весьма скептически относится и к фантазии, и к чутью, и к умениям своего капитана. А могла бы усомниться и в психическом здоровье — то, что она создала по эскизу Даари, вполне этого заслуживало.

— Вот это? — спросила дочь Утреннего Лотоса. — Вот это вызовет эмоции?!

Перед ними в провокационной позе лежала на снегу созданная из снега женщина: метра три в длину (нельзя было это назвать ростом, поскольку фигура лежала) с раздвинутыми ногами. Из промежности женщины высовывался длинный скорпионий хвост. Да и сама эта дама выглядела… своеобразно. Более или менее человеческое тело покрывали торчащие чешуйки, а вместо сосков на вздыбленных к небу огромных грудях красовались загнутые когти.

— Ну да, — ответила Даари. — Хочешь сказать, у тебя не вызывает?

— Отвращение! — воскликнула Гешвири.

— Отвращение — это смесь страха и гнева, — сказала Даари. — Оно хорошо детектируется тем типом сети, которой улавливают эмоции во время Снегостроя. Я проверяла. Почему нет-то?

— Потому что ты не первая такая умная, — вздохнула Тоннар. Она стояла рядом, в парке, надетой поверх более легкого форменного пальто, в меховых наушниках, в рукавицах и в войлочных чунях. В Ло-Саароне зимы снежные, но относительно теплые: и в том, и в другом случае сказывается близость моря. Но Тоннар выросла на юге, в Чипчискане, поэтому мерзла.

— В смысле? — спросила Даари.

— Эротика и провокационный контент правилами запрещены. То же касается и чрезмерно агрессивных пугалок, типа вывороченных кишок, вот этого во всего… А то Снегострой быстро выродился бы в конкурс типа “кто кого перещеголяет в распущенности”.

— М-да… — сказала Даари, с некоторым сожалением посмотрев на страховидную фигуру. — Жаль. Надо подумать, что с этим делать.

— Нечего думать, — сухо сказала Гешвири. — Внезапно выскакивающие твари — лучшее, что можно сделать на Снегострое. Жюри у нас тертое, приученное ко всему. Но реакция на внезапно выскочившую угрозу заложена эволюцией. Адреналин в крови подскакивает, сердцебиение усиливается, сеть это ловит. Даже если судья ухитрился сохранить внешнюю невозмутимость.

— Насколько я знаю, это действительно так, — согласилась Тоннар. — Из тех, кто выбирает пугать, а не восхищать, Гешвири лучшая. Все соревнуются только в том, кто сделает угрозу более правдоподобной. В прошлом году одна девушка умудрилась раскрасить своих зверей, но вышло только хуже — ей не удалось естественно цвета наложить.

— Там были и другие технические проблемы, — буркнула Гешвири не без зависти.

— Постой, — Даари тем временем заинтересовалась другим. — Говоришь, сеть ловит не эмоции, а чисто физиологические признаки?

— Разумеется, — удивленно проговорила Гешвири. — Безусловно, существуют сети, улавливающие мозговые волны напрямую, но поскольку пока все равно никому не удалось их расшифровать, смысл их практического применения близок к нулевому.

— А… в Академии эту сетку-детектор для лабиринта случайно не профессор Виаллина делает? — спросила Даари.

— Случайно, она, — Гешвири скупо улыбнулась. — Дай угадаю: ты приняла за чистую монету фокус, который она проворачивает на первогодках?

Тоннар увидела выражение лица Даари, неодобрительно зыркнула на Гешвири и пояснила:

— Вообще-то, фокус на самом деле есть! Потому что никто не знает, каким образом госпоже Виаллине удается так точно интерпретировать результаты! Она и впрямь четко подлавливает новичков, никому другому, кто плетет похожие чары, не удалось добиться ничего подобного. Причем в службе безопасности, на допросах, она никогда не работала.

Даари вспомнила вспомнила кое-что из рассказов Тарика. Они тогда смотрели очередной ромком, посвященный любви молодой циркачки и миллиардера, и Тарик тогда разошелся на целую лекцию (как поняла Даари, он перессказывал нечто, вычитанное в какой-то книге по социологии). Мол, всякие-там балаганные зазывалы, конферансье в цирке и распорядители представлений в классическом теневом театре не просто так надевают павлиньи наряды. То есть они говорят, что это традиция, но на самом деле традиция возникла не на пустом месте: это такой прием, чтобы отвлечь внимание публики, заворожить, заставить “расслабить лицо” и потерять бдительность. Видно, излишне пестрое одеяние и клоунский макияж госпожи Виаллины служили той же цели!

“Холодное чтение, — подумала Даари. — Холодное чтение и нейролингвистическое программирование, о котором рассказывал мне Тарик! Маги просто имеют свойство недооценивать трюки, придуманные простецами. А Виаллина, видно, снизошла…”

Даари примерно то же и озвучила своим сокомандницам.

— Если бы все было так просто, ее бы давно разгадали, — раздраженно ответила Тоннар. — Нет, она как-то хитро так сетку свою плетет, что та ей дает информации больше, чем стандартные плетения. И никто не может понять, как!

— Ладно, хватит о чужих плетениях, — Гешвири взмахнула рукой, разрушая излишне натуралистичную даму со скорпиьоньей вагиной. — Давайте подумаем о нашем. Я так понимаю, на этом идеи исчерпаны?

— Нет, — сказала Даари. — Просто я буду думать.

Гешвири приподняла брови.

— Ну, подумай, — сказала она.

Вдруг стало особенно очевидно, какая она все еще бледная и одинокая. Движимая неожиданным сочувствием, Даари сказала:

— Не хочешь с нами чаю попить?

И приготовилась, что вот сейчас Гешвири с ледяной аристократической вежливостью скажет, что у нее другие планы.

Но вместо этого Гешвири улыбнулась и сказала:

— Охотно! Только, чур, капитан, ты мне расскажешь, что там за дело было с покушением на генерала Лаора во время Желтой дуэли.

— Да, — подключилась Тоннар, — мне тоже интересно!

“Ох, — подумала Даари, — а я-то надеялась, что они забудут!”

***

Конечно, надежда была глупой. Едва ли девушки могли оставить в покое тему, о которой по Академии ходили дичайшие слухи. На Желтой дуэли присутствовало около тридцати человек зрителей — какая уж тут тайна!

К счастью, ни один из этих слухов ничего не говорил об участии Даари. Просто, мол, судья Ламаррана прервала дуэль и отвела участниц для разбирательства. Почему прервала — по этому поводу говорили разное. Даже то, что Тия Метельная Роза начала биться в конвульсиях, изрыгая проклятия Дракону и всем его детям, и живым, и почившим, и не родившимся, на губах у нее появилась пена, и эта пена якобы оставила ожоги на коже у Дождевой Сливы и у сотрудников службы безопасности, которые прибежали ее скрутить.

Кроме того, всем было известно, что ни Метельная Роза, ни Дождевая Слива на занятиях не присутствовали. Про Дождевую Сливу ее подруги довольно скоро сообщили всем желающим, что тетка забрала свою наследницу в главную клановую резиденцию, где она будет пребывать под охраной, пока ситуация не прояснится. А про Метельную Розу — молчок.

— У нее в груди нашли чароплетение вокруг алхимического артефакта, который превращал некоторые выделения ее тела в яд.

— Какие выделения? — тут же заинтересовалась Тоннар.

— Молоко у нее из груди капало, — ответила Даари.

Тут ее осенило, и она добавила, сочетая ложь и полуправду:

— Это я запаниковала, когда капли увидела. Подала сигнал госпоже Ламарране остановить дуэль. Оказывается, все знали, что у нее в груди специальный имплант, она на него разрешение получила. И знали, что он как раз предназначен для производства этого, типа молока. Только мне сказать забыли. Оказывается, многих мужчин возбуждает…

— Угу, я про такое читала, — кивнула Тоннар. — И дальше что? Почему ее арестовали?

— Ее не арестовали. Она в больнице. В коме. Она при мне потеряла сознание. Видно, сама своим ядом отравилась. А больше ничего не знаю, честное слово!

— Очень странно, — нахмурилась Гешвири. — Раз она так тяжело пострадала, значит, ее использовали втемную. Но ведь это очень трудно — вживить в тело мага вредоносный артефакт так, чтобы маг этого не заметил!

— Может, ей лекарь наплел с три короба, что это временный эффект, — покачала головой Тоннар. — Или артефакт не был вредоносным, пока не начал вырабатывать яд в ключевой момент. Вот она и не замечала. Нет, это детали. Мне куда как интереснее, что это за странное покушение! И на кого.

— На генерала Лаора, разумеется, — безразличным тоном произнесла Гешвири.

Даари искоса поглядела на Гешвири. И это дочь клана, с опытом в отношении интриг! Хотя… может быть, потому Гешвири и оказалась в таком плачевном положении.

— Ну-да, ну-да, — скептически заметила Тоннар. — Вот так я и поверила, что ты этому поверила! Не надо тут изображать идиотку! Если бы покушение было на Лаора, девица уж бы дождалась, пока он захотел бы свести с ней знакомство и пригласил бы в свои покои. И то не факт — принц-генерал Лаор известен тем, что хороший обед он предпочитает хорошенькой девице!

— Желтая дуэль — дело особое, — качнула головой Гешвири. — Действует как мощный афродизиак. Но… допустим. Я тоже думала, что тут не сходится. Однако покушение не обязательно должно быть умным и умелым. Разные люди покушаются на власть, в том числе и идиоты.

— Ага, только вот у идиота не получилось бы подрядить на это дело Тию. Она как бы тоже не совсем дура… Ну, я так слышала.

— А если не на Лаора, — продолжала спорить Гешвири, — то это совсем бессмысленно. У Дождевой Сливы и Метельной Розы нет общих интересов.

Тоннар сощурилась, глядя на Гешвири.

— То есть ты нам настолько не доверяешь, да?

— У меня пока нет причины доверять или не доверять вам, — ровно ответила та. — Мы в одной команды, но степень нашего знакомства не предполагает взаимного доверия. Однако в данном случае я не понимаю, о чем ты.

— У Метельной Розы и Дождевой Сливы и правда нет общих интересов, — тоном, каким говорят с малышом, разъяснила Тоннар. — Зато они есть у Дождевой Сливы и Утреннего Лотоса! Точнее, Дождевой Сливы и Утреннего Тигра, если ты настаиваешь на точности формулировок. Ведь Алия Дождевая Слива обручена с Сейнироном Утренним Тигром, хотя о помолвке, разумеется, не объявляли официально. И не объявят до лета, когда Алия окончит Академию.

На лице Гешвири отразилось такое живое удивление, что оно даже прорвалось сквозь ее маску.

— Мой старший брат… обручен с Алией Дождевой Сливой? — спросила она.

— Стой, ты что, правда не знала? — поразилась Тоннар. — Ну извини тогда! Я думала, уж тебе-то он сказал.

— Он старше меня больше чем на десять лет, — скованно проговорила Гешвири, — с тех пор, как я вышла из детского возраста, мы почти не общаемся. Но ты права, о таких изменениях обычно сообщают… И все равно, я не понимаю. У нашего клана тоже нет общих интересов с Метельным Тигром-и-Розой… и, хотя они когда-то вышли из того же родительского клана, что и мы, у нас с ними несколько веков уже ни особой вражды, ни дружбы…

— Да, они вам не чета, — охотно кивнула Тоннар. — А только знаешь, почему твоего брата выдают… тьфу, прости, почему Дождевую Сливу выдают за твоего брата?

— Деловые интересы, — мгновенно отозывалась Гешвири. — У Дождевой Сливы — фармацевтический концерн, у нас — производство медицинских артефактов. Видно, решили создать совместный проект. Долгосрочный, требующий немалых вложений, но с высокой итоговой прибылью. Иначе не требовалось бы таких серьезных гарантий, как брак. И все же не понимаю, зачем Метельному Тигре-и-Розе срывать сделку?

— Я думаю, не им, — сказала Тоннар. — Все знают их плачевное положение. Земли у них в кредитах. Я думаю, тем, кто дал им денег.

— Они пожертвовали собственной дочерью, чтобы убрать Алию? — на лице Гешвири читался неподдельный шок. Даари, которая почти не участвовала в дискуссии, почувствовала жалость.

— Ну, это ведь в традициях у вас, клановых, не так ли? — Тоннар пожала плечами. — Так в книжках пишут.

— Дикость и средневековье! — отчеканила Гешвири. — Я считаю, что это все дурное совпадение! Плохо продуманное покушение на принца-генерала — и только!

…Очередная встреча с Лаили Канно состоялась на следующий день, когда та явилась со своим еженедельным опросником — и заодно тоненькой папочкой из свиной кожи.

— Вот, — сказала старший инспектор Канно. — Разрешили тебя ознакомить. Это по поводу Желтой дуэли.

Даари жадно схватила папочку, раскрыла ее — и была разочарована. Внутри лежало всего два листка, верхний — лекарское заключение, написанное почти непонятным заковыристым языком медицинской алхимии (все эти красные драконы, черная и белая желчь и тому подобное). Поэтому она сразу переключилась на второй листок — запись о ходе следствия. И окаменела.

Тия Метельная Роза умерла в больнице, не приходя в сознание, поэтому допросить ее не получилось. Ее родственники от всего отболтались, финансового следа найти не удалось. На беседах со следователями родители Тии “вели себя адекватно обстоятельствам” — то есть, перевела Даари, казались неподдельно шокированными и убитыми горем. Если кто-то и вел переговоры с Тией, скорее всего, он делал это без их участия… ну или они оба отличные актеры.

Однако секрет, выделяемый телом Тии, исследовать удалось (тут Даари все-таки пришлось вернуться к лекарской бумажке) Это было соединение, которое, будучи нанесеным на слизистые половых органов, с высокой долей вероятности делало жертву женского пола бесплодной, вызывая тяжелое поражение яичников.

— Прицельный алхимический состав, явно специально сделанный, а не случайно давший вот такой побочный эффект, — пояснила Лаили Канно фрагмент, оставшийся для Даари непонятным. — В высокой концентрации крайне токсичен. Он-то Тию и убил.

— То есть она хотела сорвать брак Дождевой Сливы с наследником Утреннего Тигра? — спросила Даари. — Как-то… сложно, что ли.

— Ну да. Я видела секретную договоренность о помолвке. Тигру-и-Лотосу нужны дети, этот клан сейчас недонаселен. Там один из пунктов, что невеста проверена клановыми лекарями, которые гарантируют ее плодовитость. Она обязана родить по крайней мере одного наследника в первые два года брака и еще троих в течение следующих пятнадцати лет, если предыдущие роды пройдут без осложнений. После свадьбы ее бы проверили лекари Утреннего Тигра, увидели бы проблемы. А это жутко принципиально для кланов: обман доверия, покусительство на святое — воспроизводство! Был бы внутренний скандал, а может, и наружу бы что прорвалось. Но сделка точно расстроилась бы.

— И ради этого ее убили?

В Даари поднимался холодный гнев вперемешку со страхом. Она не знала Тию, даже парой слов с ней не перемолвилась, а поведением после боя девушка ей не понравилась. Однако сама мысль, что живого человека, полного амбиций и надежд, вот так использовали как одноразовый шприц, чтобы сразу же отбросить… И даже не для убийства, это было бы как-то легче понять. Ради срыва сделки!

— Раньше в кланах убивали и ради меньшего, это последние лет сто присмирели, — Канно пожала плечами.

— И что, с девушкой покончили, теперь и концы в воду?

— Почему сразу в воду? Будем искать.

Даари почему-то сомневалась, что найдут. Но себе зарубку на память сделала.

Глава 2. Новое начальство

Заместителя коменданта округа по технической части звали точно так же, как среднего брата Даари — Ингеорн. На этом сходство кончалось. Во-первых, после этого довольно распространенного имени следовала не какая-нибудь столь же распространенная фамилия, вроде Сата, Рахата или Канно, а имя клана — Снежная Змея. И какого клана! Всего десять лет назад Снежные Змеи-и-Акации считались в государстве практически всесильными: их представительница была одновременно самой приближенной женой Дракона и Первым министром (обычно Дракон старался на посты трех старших министров назначать кого-то вне своего гарема, но случались и исключения). Однако когда Даари училась в школе, классе этак в седьмом или восьмом, она точно не помнила, произошел громкий скандал, когда госпожа Первый министр покончила с собой. Тогда ходили всякие дикие слухи, что ее убили, однако Даари была склонна думать, что никакого убийства не было. Вон, убили помощника Третьего министра почти год назад с помощью Драконьей крови, так до сих пор бегают заказчиков ищут… ну или нашли, но делают вид — кто их знает! А тут не помощник, а целый Первый министр. И никаких громких арестов после того. Зато — серия громких процессов по казнокрадстсву полгода спустя.

За версию самоубийства говорило и то, что клан Снежной змеи-и-акации как-то разом выпал из фавора, потеряв большую часть государственных должностей; кроме того, министерство обороны резко сократило и перенацелило государственные заказы, размещенные на их производствах — из тех, что гражданские. А у тех производств, что входили в сферу ВПК, Снежная Змея-и-Акация лишилась пакетов акций.

Все это Даари узнала уже в Академии, когда интересовалась делами Утреннего Тигра-и-Лотоса — они, как новый “восходящий” клан, захапали себе часть собственности Снежной змеи. А вот теперь пригодилось и тут.

Потому что заместитель коменданта подполковник Ингеорн Снежная змея полностью соответствовал имени своего клана: змеюка еще та! Красавчик, кстати говоря, и маг сильный: Даари уже навострилась сразу чувствовать сильных магов. Кожа левой руки получала характерное ощущение — щекотка не щекотка, давление не давление… Формализовать сложно, но маги понимают сразу.

Впервые она увидела его в офицерском клубе еще в самый первый день по приезду. Даари, как магу, полагалась “квартира” (фактически, комната, но так не говорили) — довольно большое помещение с отдельным закутком почти функциональной кухни. Вместо обычной плиты стояла маленькая магическая жаровня: воду разогреть или готовую еду, а заодно погреться, если штатного отопления не хватает. Холодильник объемом был где-то в треть от стандартного и к тому же пустовал.

Даари поблагодарила рядового за услугу — повежливей, так как не была уверена, принято ли в армии давать чаевые. Слышала поэтому поводу разное. Дашь — обидится, не дашь — тоже может обидеться… Поэтому язык не отвалится. Пусть решит в случае чего, что у новенькой, приехавшей “подзаработать”, денег негусто, несмотря на магический статус. Будет прав, кстати говоря: последние месяцы у Даари из-за турнира почти не было времени на подработку. А брать у Тарика, который всячески намекал, что у него большая зарплата и премии и “вообще не проблема”, Даари стеснялась. И так неудобно было, что младший брат платит коммуналку! Пусть даже она в той квартире больше не жила.

Если рядовой и ожидал от нее компенсации усилий по перетаскиванию рюкзака, никак этого не показал. А когда Даари спросила у него, где можно получить еду в этот час, рассказал подробно:

— Если вас уже поставили на довольствие, можете зайти в офицерскую столовую, там вам соберут ужин. Еще есть магазинчик, прямо возле комендатуры, но они закрываются… — рядовой бросил взгляд на часы, — через полчаса. У них есть готовые обеды. И есть офицерский клуб. Это на том конце плаца, где флагштоки. Говорят, недорого и вкусно, плюс сегодня живая музыка. Но там все старшие чины сейчас сидят.

— Большое спасибо за информацию, — сказала Даари. — И за помощь тоже. Можете быть свободны.

Рядовой коротко поклонился — глубокие поклоны в армии не приняты даже при большой разнице в чинах — и был таков. Даари подумала, что непривычно все-таки командовать мужчиной старше себя: рядовой, разумеется, был контрактником. Срочники к хозяйственным работам и обслуживанию офицеров не привлекались, да и не было их сейчас в гарнизоне: не сезон. Парнишки в школах и институтах проходят двухмесячную практику в действующих частях осенью и зимой, а сейчас лето.

Даари призадумалась. В принципе, можно было успеть в магазин до закрытия. Но готовить не было настроения — да и не научилась Даари толком. Ее кулинарных талантов хватало разве что рис сварить (в рисоварке). Столовая… ну, там еще объясняйся, выпрашивай чего-то. Даари такого не любила. Оставался офицерский клуб. Общаться с народом или видеть начальство в неформальной обстановке хотелось еще меньше, чем торопиться в магазин, но Даари решила, что это как пластырь отдирать: лучше сразу.

…Однако принять душ и переодеться в чистую форму, конечно, надо.

Даари появилась в офицерском клубе где-то через полчаса. Это оказался огромный такой зал с колоннами и потолками из перекрещенных арок, которые строили, может быть, века три назад. Здесь хватило место паре десятков столиков, барной стойке и даже небольшой концертной сцене. Сейчас на ней и правда играл живой оркестрик, рядовой не соврал. Причем, судя по искусной игре и хорошим костюмам, не местный, а приглашенный из какого-то города покрупнее. Впереди сидела на небольшом стульчике девушка с цитрой, однако наигрывала она нечто в современной обработке и более напоминающее рок; ее поддерживала расширенная барабанная установка позади, которой оперировали двое раздетых по пояс молодых людей с алыми налобными повязками. Кроме того, имелись синтезатор и гитара.

В другое время Даари бы заслушалась, но сейчас ей прежде всего хотелось есть. Или даже жрать. Соответственно, она и думала только о заказе еды.

Почти все столики были заняты людьми в форме. Они сидели расслабленно, болтали; в дальнем конце зала на помосте под вытяжкой даже курили, там висели облака табачного дыма. Причем не только трубки, но и папиросы; видно, не все брали пример с принца-генерала Лаора, как начальник гарнизона.

На Даари поглядывали, как ей показалось, с любопытством: все-таки новенький маг. По крайней мере, Даари уговаривала себя, что дело в этом; подспудно ей казалось, что оценивают ее внешность и шушукаются насчет шрама. Маску Даари не надела: уставом вооруженных сил Цивилизации они не предусмотрены.

Без маски и в форме офицера-мага Даари чувствовала себя скованно, хотя и привыкла уже в Академии к форме, которая почти ничего не скрывает. Боевая модификация формы мага представляла собой, по сути, купальник. Некоторые с усмешкой добавляли — “бронекупальник”, хотя на самом деле там была не броня, просто композитный, усиленный алхимией материал, способный отражать до полупроцента магических воздействий. Кроме боевой имелась еще парадная форма, очень похожая на придворную, только с юбкой до колена, а не до щиколоток, и повседневная (шортики, сапоги и рубашка с короткими рукавами).

В этой-то повседневной форме Даари и явилась в клуб. И внутренне переживала, поскольку бесовы сапоги добавляли эротичности наряду, который иначе смотрелся бы просто легкомысленным. Даари это слегка подбешивало. Но сапоги — армейская традиция, хотя их давно уже делают больше похожими на ботинки и даже с отстежными голенищами. А шортики — понятно почему, чем больше открытого тела для мага, тем лучше. Да и в принципе в летнюю жару Даари против этого не возражала… если бы еще ей выдали вариант хоть немного длиннее!

Но никто на Даари не обращал внимание. В клубе было довольно много женщин — где-то треть от присутствующих. Большая часть в цивильном, видно, жены офицеров. Кроме того, официантки, которых можно было узнать по одинаковым старомодным прическам со шпильками и передникам, и другие военнослужащие. Довольно много магов: Даари заметила, что голые ноги с сапогами мелькали часто. При этом далеко не все эти магички соответствовали стандартам внешнего вида Академии. Много “возрастных”, как это называется, за сорок и даже пятьдесят, попадаются пухленькие. В целом проблемы с лишним весом среди магов редкость, поскольку чароплетение жрет слишком много энергии, но бывают и исключения. И отнюдь не только слабосильные лентяи, как гласят популярные стереотипы. Госпожа Лайет тому подтверждение.

Все эти дамы спокойно светили голыми бедрами, и никто на это внимания не обращал. Видно, примелькались.

Даари тихонько расслабилась, отыскала свободный столик и присела, разглядывая меню. Оно оказалось небольшим, но довольно разнообразным. Присутствовали стандартные общепитские блюда: рис, разныедобавки к нему, рыбные рулеты… Но имелись и вариации на модные нынче блюда: омлеты, стейки, жареная ломтиками картошка. Цены радовали своей скромностью, даже за стейк требовалось отдать, как Даари прикинула, ненамного больше, чем за такой же кусок сырого мяса в магазине. Да еще и чай бесплатный, если заказываешь еду. Хорошо быть офицером!

Ну, по крайней мере, пока по тебе не засадит вредоносной магией какая-нибудь перепуганная тварь, которую злой судьбиной вырвало из Нечистого измерения.

Все-таки стейк она заказывать не стала: тяжелый день и изматывающая дорогая очень утомили ее, хотелось чего-то родного и привычного. Когда к ней подошла официантка и очень приветливо спросила, чего изволит “госпожа капитан”, Даари попросила говяжий суп и “вечерний рис”: рис с традиционными добавками, которые едят вечером (рыба, маринованные овощи, жареные грибы).

— Специально для магов у нас есть особые десерты, — начала чирикать девушка, — яблочный пирог с кусочками шоколада, сахарный пряник “Пагода” от шеф-повара...

— Нет, спасибо, — ответила Даари, которая больше чем за полгода в Академии отвыкла от сладкого.

Вообще-то, сладости в Академии трескали все: магия, как уже сказано, расходует много энергии, и большинство девушек не могли справиться с собой, протаскивая всякого рода печеньки и засахаренные фрукты любыми правдами и неправдами, даже уминая их в туалете. Все наперебой костерили “устаревшее” правило (оно, вроде как, родилось в те времена, когда сахар был неимоверно дорог, и адептки должны были показывать пример воздержанности), но руководство отменять его не торопилось. Может быть, это был такой искусный метод создания психологического напряжения с целью облегчения управления кодлой адепток, кто их знает.

В общем, при желании сахар можно было найти всегда — даже в общаге, где за его наличием следили строго настроенные амулеты. Но Даари-то магом не была… ну, в смысле, ее кожа не вырабатывала вещество, из которого создаются магические каналы. А значит, не тратила на это ресурсов организма. Ее к сладкому не тянуло, и она с самого начала решила по пустякам регламент Академии и общежития не нарушать. Лучше, конечно, не нарушать совсем, но “совсем” не получалось: время от времени Даари все равно нарывалась на замечания или мелкие штрафы от патрулей. То прическа не так лежит, то в общежитие поздно вернулась после тренировки…

И очень хорошо, что Даари не соблазнилась на десерт: порции оказались такими, что Даари почувствовала: из-за стола ее выкатят. Спокойно можно было заказывать что-то одно!

Когда она задумчиво ковыряла палочками последние грибочки, прикидывая, очень ли горько она пожалеет ночью, если все-таки их доест, у нее над ухом кто-то протянул:

— На-адо же, госпожа капитан Даари Сат, если не ошибаюсь? С завтрашнего дня прикомандирована к моему ведомству — и спокойно прошла мимо моего столика, даже не поздоровалась!

Даари подняла голову, подумав: “Н-да, не зря предупреждал рядовой!”. Тут-то она и увидела своего нового начальника, Ингеорна Снежную Змею. Ну или змея. По нему не очень было понятно: господин подполковник принадлежал к тому типу красавчиков, которые легко сойдут за красавицу (может быть, немного чересчур высокую), стоит им надеть женское платье. Как Дракон в своем излюбленном облике. Многие знакомые Даари девицы от такого типа внешности млели и таяли, но сама она ощутила только раздражение. Еще один манерный клоун на ее голову!

Она тут же вскочила и ударила себя кулаком в грудь, на сей раз правильной рукой.

— Господин помощник коменданта Ингеорн Снежная Змея-и-Акация?

Адъютант начальника гарнизона уже просветил ее, что она с завтрашнего дня поступает в распоряжение именно этого должностного лица. Правда, фотографий не показал, но подполковничьи знаки различия и нашивки комендантской службы позволили Даари сложить эту мозаику.

— Он самый… К вашему сведению, воинское приветствие в клубе не отдается! — фыркнул помощник коменданта. — Ну-ка, ну-ка, что мы тут имеем?

Он оглядел Даари с ног до головы.

— Значит, вас вышвырнули из Академии в Ло-Саароне, — сказал он, — и вы надеетесь пристроиться тут?

Даари сжала зубы. Привычным издевательством плеснуло, как холодной водой в лицо: после того, как она расслабилась, послушала музыку, поела вкусного, настроилась на отдых…

Но так же привычно она постаралась ничего не показать. Ты думаешь, что силен? Думай до поры до времени! Со своим главным врагом в Академии — госпожой Вейкат — Даари в итоге разобралась. Хотя их силы тоже казались несоизмеримыми. Что, этот хочет во враги? Ну, посмотрим, посмотрим…

— Да, господин подполковник, надеюсь, что смогу быть полезной, — кивнула Даари.

— Ну-ну… Официально я приму дела завтра, но можешь ко мне не приходить, — манерно отмахнулся он. — Глаза б мои тебя не видели. Иди сразу в ремонтный гараж, поступишь в подчинение старшего мастера, капитана Рахата. И если хоть одна жалоба на тебя поступит — мигом вылетишь в отряд Камелии! Не знаю уж, на что ты там сгодишься. Может, снаряжение чинить им будешь.

Генерал Солнечная Камелия, как уже знала Даари, командовала отрядом особого реагирования, который состоял только из магов, имеющих недюжинный опыт и специальную тренировку. Ее ведомству также подчинялись все маги, прикомандированные к обычным частям. Однако Снежная Змея возглавлял отдельную цепочку командования, в которую входили только маги, занятые вспомогательными работами — в гараже и в службе связи, а также унтер-офицеры, заведующие складами (не все из них маги, хотя маги на такой работе приветствовались). Поэтому он мог позволить себе определенную долю независимости от генерала Камелии, тем более, что они оба принадлежали к влиятельным кланам.

— Как скажете, господин подполковник, — Даари поклонилась.

Про себя она гадала: чем она успела так насолить подполковнику? Генерал увидел в ней шпионку, а этот что? Неужели думает, что она будет на его место претендовать? Да с чего бы! Где капитан четвертого ранга, а где подполковник?

В общем, после этого ни музыка, ни чай, ни грибочки, которые Даари дожевывала, не чувствуя вкуса, ее особенно не радовали.

Она гадала — неужели капитан Рахат окажется таким же противным типом?

***

Капитан второго ранга Рахат оказался совсем другим типом. Невысокий (одного роста с Даари) человек в повседневной мужской форме мага — она отличалась от женской тем, что шорты были длиннее, а сапоги короче — неприязненно оглядел Даари и спросил:

— Где служили раньше?

— Нигде, господин капитан!

— Где учились?

Даари поняла, что он имел в виду с военной точки зрения, поэтому Академию упоминать не стала (да и все равно он в личном деле потом прочтет, если уже не прочел):

— Ускоренные курсы боевой подготовки.

— М-да… А шрам откуда?

— Несчастный случай.

— С какой магтехникой имели дело раньше?

— Ни с какой, — ответила Даари честно.

Капитан Рахат, не скрываясь, ругнулся.

— А какого беса вас ко мне направили?!

— Я неплохо разбираюсь в чарах…

— В чарах все разбираются! Вот что, барышня… тьфу ты, госпожа капитан! — он произнес это без издевки, но с досадой. — У меня техники зашиваются, запчастей не хватает… Я прошу нормальных сотрудников, а мне посылают не пойми кого — фифу из столицы с курсами рядового бойца за плечами! И мне плевать, кто вы там и кто у вас покровитель, ясно?! Громить у себя ничего не дам!

С каждой фразой Рахат начинал орать все сильнее и сильнее, сбиваясь в откровенную истерику. Даже слюной брызгал.

Даари рефлекторно попятилась.

— Я быстро учусь…

— Учится она! За государственный счет, да?! За счет моего гаража?! Здесь жизни на кону, если вы не заметили! А меня под трибунал в случае чего, да?!

Под этим напором выстоять было труднее: в основном потому, что Даари не ожидала такой истерики от армейского начальства. Военные, в ее представлении, были людьми спокойными и немногословными. Во-вторых, она чувствовала в его тоне искреннюю обиду и беспокойство за свое дело, и это сразу обезоруживало. Даари и в самом деле вторглась в этот гараж, задействовав личные связи. Вот только все было совсем не так, как он думал.

— Вы что, надеетесь, что Снежный Змей вас покроет?! — продолжал между тем начальник гаража. — Да он ни одну из своих девчонок не бережет, подставляет только так!

“Ага”, — подумала Даари.

Не пытаясь разубедить Рахата, что она креатура помощника коменданта, Даари сочла за лучшее ждать, пока поток возмущений и оскорблений прервется. Наконец дождалась.

Выбранная стратегия оправдалась. Прооравшись, Рахат неожиданно спокойно сказал:

— Вон там в углу старенький двуцикл видите? Если он у вас через месяц поедет, допущу к работе. Если нет, напишите рапорт о переводе.

Даари пригляделась. Гарнизонный ремонтный гараж представлял собой огромный зал — нет, не так, залище! — почти пустой, но вдоль стен и по углам стояло немало образчиков военных повозок. Некоторые из них сияли знакомыми “сверхновыми” под капотами, другие были темны и молчаливы. Двуцикл Даари еле разглядела в углу: он представлял собой скорее груду запчастей, слегка прикрытых брезентом. Ни огонька магии!

М-да.

— Есть, командир! — Даари дважды стукнула кулаком в грудь и отправилась в тот самый угол, отбывать свое наказание.

А что еще ей было делать?

Глава 3. Служба и дружба (без правок)

Даари ни беса не понимала в двуциклах. То есть она знала, что у них два колеса, в соответствии с названием, и что они ездят. В кино на них раскатывали либо злодеи, либо, наоборот, положительные, но слегка антисоциальные герои. Еще она сталкивалась с госпропагандой, которая топила за вред двуциклов и даже называла их донорциклами. Мол, все, кто на них ездят, рано или поздно попадают на стол к лекарю-хирургу в качестве банка органов.

До ее попадания в гарнизонный гараж ей никогда не приходилось сталкиваться с двуциклом живьем.

“И не придется, — поняла она, рассматривая груду хлама, прикрытую брезентом. — Потому что пациент скорее мертв, чем жив!”

Ну что ж, она открыла на магфоне интранет (инструкции по настройке висели тут же, в гараже, в виде запаянного в пленку листика на двери) и начала искать в гарнизонной библиотеке спецификации и инструкции по сборке. Это отняло у нее где-то час, во время которого мимо несколько раз дефилировали работники гаража — в основном, не-маги. Явно хотели посмотреть на диковинку.

Правда, никто не пытался оторвать ее от телефона и даже разговорить: Даари чувствовала вокруг себя молчаливую стену изоляции, воздвигнутую Рахата. Это не помешало Даари ознакомиться со штатным расписанием, которое она нашла тут же, в гарнизонной библиотеке.

Всего работников было двадцать человек, из них магов помимо капитана Рахата и Даари — двое. И те явно звезд с неба не хватали. Если Дракон прав, и даже слабый магический дар можно добить до серьезного уровня, было бы время, то эти ребята явно в себя время не вкладывали.

Видно, именно поэтому они и оказались в армии на подсобной должности: у магов посильнее или постарательнее хватает других возможностей заработать, построить карьеру или даже прославиться.

Остальные же представляли собой просто грамотных техников, которые либо изучали чароплетение только в теории, либо вовсе им не занимались, специализируясь на починке движущихся частей. Как правило, они и ломались: чары на военную технику ставились мощные, тут еще попробуй с ними что-то сделать! А если все-таки требовалось что-то подправить (ну там вновь надеть слетевшую петлю магического канала на какую-нибудь шестерню), хватало и рабочих перчаток. Что касается визуализации проблемы, то на гараж были наложены же чары, что и на дуэльные залы Академии. Они не показывали магические каналы как таковые, но позволяли видеть создаваемые ими поля в виде разноцветного свечения, которое понемногу концентрировалось и оседало пухом на пол.

Судя по расписанию чисток, висевшему на стене рядом с инструкцией по выходу в интранет, этот пух предполагалось убирать четыре раза в день. И так же часто — чистить браслеты всем сотрудникам. Плакат “Очисть браслет, Владыка смотрит на тебя с укоризной!” (и стилизованное изображение Дракона в старинном стиле) тоже висел на стене у входа, вместе с коробочкой очистителя. При этом браслеты у служилых, включая Рахата, переливались всеми оттенками угольной пыли. То есть по крайней мере на это требование ТБ тут забивали, хотя казалось бы чего проще: сунь руку с браслетом в коробочку и сразу достань. Даари в чистильщиках и потом в судьях настолько привыкла чистить свой браслет при каждом выходе из дуэльной аудитории, что даже не обращала на это внимания. Адептки тоже чистили браслеты постоянно; только это и позволяло многим клиенткам Даари заподозрить наведенные чары: если ты сама не колдуешь, а браслет слишком быстро темнеет — возможно, что-то не так. Поэтому такое наплевательское отношение действовало на нервы.

У Даари появилась неприятное предчувствие, что обязанность убирать магический “пух” скоро тоже перекинут на нее.

И точно: когда она посидела с магфоном примерно час, Рахат подошел к ней, протянув рабочие перчатки и совок.

— Можешь хоть пользу принести, пока ты тут торчишь. Хватит сидеть в чармиках, приберись по штатному расписанию. Знаешь, как?

— Сталкивалась, — сказала Даари, не став конкретизировать.

Она предчувствовала, что если сказать, что работала чистильщиком в Академии, обязанность по уборке закрепят за ней перманентно. А так есть шанс со временем от нее отвертеться. В конце концов, не офицерская обязанность! Правда, здесь, в гараже, у всех офицерский либо унтер-офицерский чин…

То, что она не сидит в чармиках или чатиках, а читает инструкции, она тоже не стала говорить. Кто его знает, этого Рахата! Вот по госпоже Лайет сразу стало видно, что она не станет валить ее специально, а справедливо оценит знания. По этому не понятно. Дашь понять, что ты не ленивая дура — глядишь, еще и ставить палки в колеса начнет… Может быть, даже буквально: все-таки колесную технику ремонтируют.

Короче, лучше начальству лишнего не говорить.

Уборка отняла у Даари больше времени, чем она рассчитывала. Ангар был просторнее любого дуэльного зала и даже зала для аудиенций. Кроме того, ей пришлось спуститься во все ремонтные ямы и проверить все вентиляционные решетки. К счастью, гараж проектировался недавно, поэтому решетки не отвинчивались, как в Академии, а просто отщелкивались. И второе удачное обстоятельство: Рахат свое хозяйство не запускал, если браслеты работники не чистили, то уборка тут проводилась по расписанию. Нигде Даари не нашла ни слизи, ни зарождающейся псевдо-жизни, и даже запах слегка подтухшего мяса не чувствовался.

Однако делать это четыре раза в день — убиться! Это же съест половину рабочего дня, на двуцикл ничего не останется. А у нее всего месяц, чтобы заставить эту развалину ездить. Это похлеще, чем то, что пришлось провернуть в Академии при подготовке к турниру!

Пока Даари убиралась, голова у нее почти не работала — в том смысле, что руки делали все чисто механически, нужно было только приспособиться к новому помещению. Поэтому воспоминания лезли на передний край сознания сами собой.

…Когда она поняла, что ее идея для Снегостроя не годится, Даари зарылась в литературу. Времени на это особо не было, но ее разобрал азарт: как так, неужели она не придумает что-нибудь получше? Придумала. Даже набросала что-то вроде конспективного реферата о природе страха: к тому времени она так привыкла учиться, что оформляла свои записи в одобряемую преподавателями форму почти автоматически.

Когда она явилась к Гешвири это обсуждать, та, кажется, удивилась.

— То есть ты считаешь, что от страха к смеху — быстрый переход?

— Ну да, — сказала Даари. — Страх — это прежде всего неизвестность, один из самых популярных видов страха — когда что-то чему-то не соответствует. Например, ты видишь человека с руками чуть длиннее, или с шестью пальцами, и начинаешь инстинктивно его избегать, потому что тебе жутко… или вот, почему многие люди боятся насекомых — считается, что это связано с тем, что насекомые сильно отличаются от млекопитающих, а все, отличное от нормы, пугает.

— Не все, — резко возразила Гешвири.

— Да ну? — едко спросила Даари. — А тебе никогда не говорили: “ты слишком волевая”, или там “слишком умная”, “парни будут тебя бояться”?

Гешвири нахмурилась.

— Разве что простолюдины!

Даари пожала плечами.

— Как хочешь… Ну ладно, я предлагаю просто попробовать мою идею. Вернуться к выскакивающим тварям всегда успеешь.

— А вместо выскакивающих тварей ты предлагаешь — что? Статуи со слишком длинными руками и животных с человеческими глазами?

— Ну, можно и так, — согласилась Даари. — Но вообще я больше думала о том, чтобы раскачать качели от страха до смеха. Чем больше мы обеспечим такой переход — тем лучше… Смотри, страх — это когда что-то не соответствующее норме, а смех — это когда что-то не соответствует ожиданиям! Очень близок друг к другу!

Гешвири задумалась.

— Риторическая конструкция красивая, но лучше поясни простыми словами, — наконец сказала она.

— Ну смотри, — сказала Даари. — Когда в привычных вещах мы находим что-то непривычное, мы либо смеемся, либо пугаемся. Все зависит от того, в какую сторону это непривычное выкрутилось… Например, представь, что у нас корова, пятна на шкуре которой сложились в форму знака “смерть”! Страшно? Страшно! А если прямо на твоих глазах знак “смерть” меняется в идеограмму полового акта, которую на заборах пишут, то что?

Гешвири хмыкнула.

— Вот видишь! Тебе уже смешно. А представь, каково будет жюри?

— Это не… — Гешвири осеклась, сообразив, что хмыканье — тоже смешок.

— Ладно, допустим, — сдалась она. — Будем пробовать.

В конце двенадцатого месяца, прямо перед новогодними праздниками объявили о конкурсах в Турнире. В части обязательных — снегострой, капитанский и командный бой — все осталось без изменений. Еще тремя стали “Интеллектуальная игра” (правила прилагаются), конкурс творческой самодеятельности (Тоннар аж плевалась) и, внезапно, конкурс на создание сетевой игры по литературному сценарию. При этом сценарий нужно было представить на одобрение комиссии заранее.

— М-да, — хмыкнула на это Гешвири, — похоже, полностью взять на себя Сетевой конкурс тебе не удастся.

— Почему? — Тоннар вскинула брови. — По-вашему я что, простейшую игруху на готовом движке не состряпаю?

— Простейшую игрушку на готовом движке состряпает кто угодно, — королевским жестом руки отмела это соображение Гешвири, и Даари почувствовала некоторый стыд при мысли о том, что она даже не поняла, о каком “движке” они говорили. По контексту ясно, что не о движителе магической повозки, но кроме этого она ни беса не поняла.

— Проблема в том, — продолжала Гешвири, — что нам нужна не “простейшая”. Нас всего трое, у всех остальных команд перед нами и так преимущество. Мы должны взять качеством!

— Мы не сможем взять качеством, — покачала головой Тоннар, — или у нас тут притаились таланты по дизайну и анимации? Нужно будет делать какую-то головоломку, или что-то обучающее, в таком духе. Жюри, кстати, любят обучающие игры. Ну, я так слышала.

— Все равно они должны быть качественные! Я предлагаю нанять профессионального разработчика. Правилами это не возбраняется, если на сторону отдано не более пятидесяти процентов.

— Правилами не возбраняется, но на такую команду смотрят косо…

Спор прервала Даари:

— Давайте посмотрим, что сможем сделать сами. Если не получится, привлечем человека со стороны.

(При этом она подумала о Тарике.)

…Впоследствии Даари вспоминала этот месяц до Нового года самым приятным в Академии.

С одной стороны, у нее кончился предусмотренный правилами адаптационный период, и преподаватели начали спрашивать ее на предметах. Но, вопреки ее опасениям, особо никто не валил — может быть, успели привыкнуть. А может быть, права была Тоннар, которая так прокомментировала удивление Даари этой сравнительной благосклонностью преподов: “Ну что, мой план удался! Большой Турнир — это крупное событие для Академии. Всем интересно посмотреть, что за команда у нас получится, с таким-то странным составом. Никто не будет тебя валить, по крайней мере пока Турнир не закончится… тем более, что экзамены сразу после, подгадить на них — масса возможностей”.

Даари ответила, что она так и знала: Тоннар хочет замотивировать ее до смерти, потому что стараться для подготовки к турниру больше физически невозможно. Тоннар на это только посмеялась.

На самом деле подготовка к турниру отнимала у Даари не так много сил. Труднее всего давалась учеба. И в первую очередь учеба у демоницы. Та показывала очень интересные вещи, но добрее не стала: постоянно ругала, выматывала, называла бестолочью… Впрочем, магию они тоже творили постоянно: на каждом занятии браслет Даари чернел все быстрее и, в конце концов, демоница научила ее чистить его самостоятельно. Это оказалось просто: нужно было только протянуть вдоль него нити под “высоким напряжением”.

— А почему остальные этого не делают? — удивилась Даари.

— Кто тебе сказал, что не делает? А эти ваши дурацкие коробки что, сами по себе появились? Спустились с неба? — язвительно спросила демоница. — Но ты учти, этот пустячок вашими человеческими магами считается какой-то там высокоэнергетической магией, к ней подпускают только старших адепток! Смотри, не сделай такую штуку у кого-нибудь на глазах.

Даари тут же испугалась, что именно что-нибудь в таком роде и устроит: постоянный недосып не шел на пользу ее собранности. Потому что занятия с демоницей, хоть и безумно сложные, были все-таки не самой выматывающей частью ее обучения. Бесконечные доклады, подготовка к семинарам, к лекциям, промежуточные опросы — все это буквально истощало, тем более, что по своим оценкам Даари еле-еле попадала к нижней границе зачетных результатов. Может быть, именно поэтому преподаватели ее сами особо и не трогали — ждали, пока она сама выдохнется?

Более-менее светлым пятном выделялись занятия на практике письменной речи: не в том дело, что Даари получала там хорошие оценки (она по-прежнему держалась по результатам среди середнячков), а потому что эти занятия неожиданно стали ей крайне интересны. Она была уверена, что больше всего ее заинтересует магия — просто потому что всех больше всего интересует магия! Однако в некотором роде письменная речь выходила еще занимательная: госпожа Улиана учила их, как манипулировать реальностью вовсе без чар, используя только свои знания человеческой психологии, исторического контекста и тому подобного.

— Когда говорят о нейролингвистическом программировании, обычно имеют в виду “программирование” живой речью, с элементами прикосновения, жестов, прочей невербалики, — сказала она на одном из занятий. — Они имеют мощное воздействие на людей, мощнее, чем слова. Слова рано или поздно слышать перестают, — она сделала паузу, — но печатное слово люди перечитывают снова и снова. Кто из вас знает что-нибудь по делу Цветочного Заговора?

Взлетел лес рук: Цветочный Заговор произошел всего лишь сто лет назад, про него часто читали и говорили.

— Глава тогдашнего Министерства Правопорядка, господин Тайрион Алло, сочувствуя заговорщикам, среди которых оказался сын его друга, подал Владыке свой отчет, составив его, по старинному обычаю, в стихах. Согласно мемуарам тогдашней ближайшей жены Дракона, госпожи Лаары, Владыка перечитывал этот отчет три вечера подряд, задумчиво сказав, что он звучит, как музыка. И что же? По всему делу было казнено всего четверо — беспрецедентный случай по тем временам! И как казнено? Обычное удавление шелковой удавкой, крайне милосердно. Правда, самого господина Алло после этого отправили в отставку, но он, вероятнее всего, был к этому готов…

Даари не думала, что смерть через удушение можно счесть особо милосердной — хотя, конечно, смотря с чем сравнивать. Если с казнью “тысячи порезов”, то, безусловно, тут даже четвертование будет предпочтительнее… Наверное.

Благодаря этому предмету Даари и придумала сделать пресловутую сетевую игру с литературной основой: все равно у них не было талантов, чтобы сообразить по-настоящему красивый дизайн. Гешвири неплохо рисовала, потому что в ее клане было принято учить этому всех детей, однако художницей себя не считала; Даари же последний раз рисовала в школе на соответствующем уроке — как сейчас помнила, это был натюрморт из сухих листьев. Ни малейшего понятия о Сетевом дизайне она не имела. Тоннар, наоборот, умела пользоваться соответствующими чармами на магстанции для манипуляции изображений, но нарисовать что-то? Вообще не к ней! Короче говоря, если не привлекать никого со стороны, то все равно все ложилось только на Гешвири, которая отнюдь не показывала от этого восторг.

— Текстовая игра “Война кланов”! — выдала Даари свою идею. — Скандалы, интриги, противостояния… анонимки главе службы безопасности Дворца, доклады на высочайшее имя… Ну, конечно, дело должно происходить в далеком прошлом, чтобы уж ни малейшего намека на реально существующих лиц… И тогда большую часть визуала можно сделать знаете как? Просто свитки разворачивающиеся, таблички глиняные — ну, смотря какую эпоху и какой регион выберем… Все это на фоне, не знаю, “четырех драгоценностей рабочего кабинета”... То есть просто тушь, чернильницу, бумагу и кисть, разложенные на столе, нарисовать, на это-то уж нас хватит!

— Тогда пусть это будет эпоха королевств до Дракона, — посоветовала Гешвири, хотя на лице ее читался скепсис. — Не так много кланов ведут свою родословную с более раннего времени, если мы не будем упоминать Тигров, Барсуков, Ежей и Змею, то все остальное…

— Барсуки — древний клан? — удивилась Даари.

— Да, их самая старая ветвь, Ночные Барсуки-и-Пшеница, ведут свой род чуть ли не от Первого Соединения Кланов. Тебя никогда не удивляло, что у всех современных кланов названия в честь хищных животных и птиц, плюс какой-нибудь декоративный цветок, а у них — всеядные норные плюс сельскохозяйственное растение? Это признак самых старых кланов, когда люди еще не владели магией достаточно, чтобы жить не только в пещерах! И в качестве растительных покровителей выбирали что-нибудь питательное. В старых хрониках упоминаются Земляные Осы-и-Картофель, Бобры-и-Салат — ну, эти жили в полуподводных гротах — Мыши-и-Яблоки…

Даари подумала, что если добавить такие названия в игру, она сразу станет комедийной — а потом удержалась и не высказала свою мысль, даже не улыбнулась. Она вспомнила не такой уж давний разговор со своим бывшим напарником Беорном: да, некоторые названия Кланов звучат довольно забавно, но попробуй только это покажи хоть намеков!

Вместо смеха она спросила:

— Змеи — тоже?

— Нынешние — нет, хоть и делают вид! Имя клана было возрождено всего лет триста назад, по личному разрешению Владыки. Однако документы, подтверждающие родство тогдашней родоначальницы с древним кланом… ну, скажем так, могли бы меньше пахнуть сосновой смолой, — сморщила носик Гешвири.

Даари не сразу поняла, о чем она. Потом дошло: сосновую смолу добавляли в тушь для аромата, но со временем запах выветривался.

Идею Даари обсуждали долго, несколько раз она видоизменялась, но в конце концов именно ее начали разрабатывать: ничего более удачного придумать не удалось.

Постепенно они как будто сблизились: во время совместных посиделок Гешвири жарче участвовала в обсуждениях, не так задирала нос, и даже предлагала им с Тоннар чаю с печеньем. А потом даже начала заходить к ним в комнату, потому что там стояла магстанция Тоннар, и работать удобнее было на ней.

Даари постепенно полюбила эти их совместные посиделки: с жаркими спорами, с неожиданными шуточками, с чувством, что они вместе работают на общую цель и делают что-то по-настоящему интересное… Как будто беззаботная студенческая юность, которую ей не удалось прожить, все-таки немного вернулась к ней. (Когда Даари пришла эта мысль, ей пришлось напомнить себе, что ей всего двадцать, и юность не кончена:; иногда она чувствовала себя мысленно лет на сорок, как будто вместо трех лет с гибели родителей прошло двадцать).

На Новый год Академия давала неделю выходных, а тем адепткам, которые проживали далеко, аж целых десять дней — их отпускали раньше, так что Тоннар еще двадцать восьмого укатила в свой Чипчискан. Накануне Нового года на центральной площади Академии прошло две согласованные демонстрации: одна небольшая — несколько адепток с Малого материка требовали давать адепткам оттуда дополнительные две недели, потому что им только неделю добираться, сперва поездом, потом маговодом; и одна большая, совместная со студентами университета — требовали вернуть Новый Год в первый день весны. Обе получили ожидаемый отказ. Первые, поскольку, мол, учебный процесс не позволяет, нужно было поступать в Малую Академию там у себя, если хотели ездить домой на каникулы. Вторые — потому что данный вопрос находится вне компетенции руководства обоих учебных заведений. Никто, правда, не обиделся: люди в этой демонстрации размахивали ветками с бумажными цветами, пили вино и жгли бенгальские огни, а патрули внутреннего аудита их почему-то не штрафовали.

Гешвири, хмыкнув, рассказала Даари, что это своеобразная традиция: пятьсот лет назад, когда Новый год передвинули в рамках Культурного Соединения при аннексии восточных земель, Академия и Университет только-только создавались и имели куда больший вес, потому что тут учились дети первых лиц государства. Тогдашние студенты вышли протестовать, получили отказ — и с тех пор повторяли это каждый год, а следующие выпуски подхватили традицию. Затем директриса и ректор Университета выступили на центральном помосте с речью, призвав всех хорошо учиться и стараться на благо Цивилизации в наступающем году. Спели государственный гимн (всем студенческим корпусом, на морозе), помахали свечками и разошлись. Даари — сразу домой.

Дома оказалось… непривычно.

Во-первых, Тарик навел порядок у себя в комнате — он никогда этого не делал!

Во-вторых, они с Инге купили новый диван в гостиную, который заодно раскладывался в кровать (Даари решила, что будет спать на нем: он был мягче, чем ее койка), и стол с регулируемыми ножками — можно было не есть, сидя на полу… а можно было и есть, если приходила такая фантазия. Ей даже стало немного грустно: всего месяц прошел, а у братьев началась новая жизнь, без нее.

Но грусть быстро ушла, потому что, в-третьих, братья встретили ее радостно, ни о каких проблемах не говорили. Они все вместе украсили комнату фонариками, потом ели мандарины и смотрели комедийные сериалы по каналу оповещения, ночью же пошли на набережную смотреть фейерверки, а чтобы встречать рассвет, поднялись на крышу вместе со всеми жителями дома.

Стоя на крыше в окружении соседей, потягивая горячий чай из термоса, Даари смотрела кругом: на Нижний Город, на людей на соседних крышах, семьи, сидевшие вместе, медленно светлеющее прозрачное небо, и думала: как хорошо, что это все у нас есть! Что мы — Цивилизация, что мы вместе, что мы сохраняем наши обычаи, что заботимся о своих семьях… А все эти дурацкие Академические интриги — ну их в баню!

…Но на следующий день интриги снова заявили о себе.

Глава 4. Инспекция (без правок)

Через две недели на Даари приходили смотреть со всего гарнизона, как на диковинку. Договаривались с кем-то из техников, стояли в стороне, бросая на нее любопытные взгляды и разговаривая как бы о своем, потом уходили. Даари же героически продолжала не обращать на них внимания и копаться с двуциклом: разобрала его по шестеренке, сравнила со спецификациями и начала собирать заново, ломая голову, как быть с чарами. Создавать магические каналы Даари по-прежнему не умела, а потому не могла создать сама и источник питания, напитав кристалл магической энергией. Тут было два пути: обратиться за помощью к капитану Рахату — или отправиться на поиски магического кристалла самостоятельно.

Второе попахивало какой-то космической самодеятельностью, тем более, что Даари вычитала: все магические кристаллы, устанавливаемые на оборудование вооруженных сил, должны пройти одобрение и сертификацию.

Значит… значит, что? Даари могла купить кристалл у армейских поставщиков самостоятельно и выписать его по почте, но фиговина такой мощности, как ей была нужна, стоила баснословных денег. Опять же, она не знала точно, как будет трактоваться установка ее персонального имущества на казенный двуцикл. А еще она могла пошариться в закромах склада, поискать разряженный кристалл и попробовать его самостоятельно зарядить…

Эта идея возникла у Даари не вдруг: прежде она понятия не имела даже, что армия хранит, а не утилизует разряженные кристаллы! Ведь заряжать их заново довольно трудно, не всякий маг справится. На помощь пришел офицерский клуб.

Офицерский клуб работал по вечерам с шести вечера (окончания официального рабочего дня) до девяти, а по выходным — с пяти до десяти. Туда стремились все, хотя при том все и ворчали, что развлекательная программа однообразная, а меню приелась. Жизнь гарнизонного городка не баловала развлечениями. Если, конечно, не считать таковыми сигналы тревоги, которые стабильно раздавались два-три раза в неделю: сирена выла, и все разом развивали лихорадочную деятельность по подготовке ударной группы. Иногда — чаще всего — на ликвидацию прорыва выдвигался небольшой десантный отряд на легких самолетиках и вертушках (вот какая техника ужасно интересовала Даари, но в гараже Рахата ее не обслуживали — у летунов был собственный гараж). Иногда отправляли несколько отрядов, которые брали броневые повозки и грузовики. Тогда техники Рахата начинали на первый взгляд торопливо, даже суетливо, а на самом деле споро и слаженно, проверять готовые к выезду повозки. За расчетные пять минут умудрялись проверить и окончательно подготовить целую колонну техники, а это восемь или десять штатных единиц, в зависимости от тяжести разрыва (малый или средний; больших разрывов при Даари пока не случалось).

В промежутках между этими авралами чистили — вылизывали до блеска — технику, перебирали, ремонтировали и периодически просто “раскатывали”, чтобы “поддерживать в состоянии полной готовности”. Раскатки происходили иногда до ближайшего города покрупнее, Аттоны, где имелась крытая торговая площадь с едальнями и даже театр. В таких случаях Рахат разрешал отсутствовать часа четыре (час туда, час обратно, два часа там для “проверки техники в условиях города”). Даари в эти поездки, разумеется, не брали: не заслужила. Впрочем, за две недели ее пребывания в части они и случилось-то только один раз.

Один день был похож на другой как брат-близнец, даже июльская погода не баловала разнообразием, ударив тяжелой пыльной жарой. Особенно острой жара казалась на плацу, поскольку все окружающие старинные здания гарнизонного городка лет сто назад построили из местного камня — теплого даже на вид оранжеватого известняка. В этих условиях офицерский клуб, где воздух охлаждался специальными чарами, казался раем на земле. Там Даари свела знакомство с начальником склада капитаном третьего ранга Птушем Раасаном — странное имя объяснялось тем, что он тоже, как Тоннар, происходил с юга. У него и кожа была характерного золотистого оттенка.

Раасан пытался уважительно флиртовать с Даари — или нет, она сомневалась. Зачем бы ему понадобилась девица-маг с мутацией (слухи об этом облетели часть мигом), да еще и жуткими шрамами на лице? В офицерском клубе Даари познакомилась, хоть и шапочно, с некоторыми офицерскими женами. В большинстве своем это были дамы традиционного склада характера, ориентированные на семью, родившие (или планирующие родить) по два-три ребенка и занятые только карьерой мужа. Все ухоженные и как минимум миловидные: конкуренция за офицеров была высокая, а гаремы, хоть и разрешенные законодательством Цивилизации, как известно, дело затратное — тут разве что генеральских доходов хватит! Так что риск потерять мужа в пользу более молодой и красивой конкурентки, если у тебя нет детей, считался высоким. Очень немногие из жен работали хотя бы в гарнизонной школе или в бухгалтерии. Впрочем, оно и понятно: рабочих мест для гражданского персонала было немного, особенно учитывая, что местные жители на них тоже претендовали. С женщинами-офицерами и унтер-офицерами (рядовых женского пола в Серегенском гарнизоне не было) жены почти не пересекались. Даари же чувствовала себя чужой в обеих группах.

Короче, Даари не считала вероятным, что Птуш, имея выбор среди красивых официанток, связисток (тоже почти все молодые девушки) и продавщиц, вовсю флиртовавших с любыми военными, не обязательно даже свободными, вдруг положит глаз на Даари, с ее шрамами, странным статусом и загадочным прошлым!

И, как бы то ни было, Птуш нравился ей не настолько, чтобы делать ему авансы. Раасану было почти тридцать, он постоянно намекал на какую-то романтическую трагедию в своем прошлом, из-за которой “остался одинок”. В целом он отличался приятными манерами. От него-то Даари и узнала о большом количестве этих кристаллов.

— Храним-храним, а зачем — никто не знает, — хохотнул он. — Теоретически, конечно, в условиях большого кризиса может понадобиться их перезарядить до поставок из центра… Только где он, тот кризис? Прорывов супер-класса уже лет пятьдесят не было!

— Так может, как раз скоро и случится, раз пятьдесят лет не было? — предположила Даари.

— Может, но не факт, что у нас… Пограничье длинное! Здесь только небольшой участок. Скорее, где-то на Малом вдарит. Или на Островах.

Даари подумала, что просто по статистике вдарить должно все-таки на Большом. У Малого совсем крошечная территория, а об Островах нечего и говорить. Над акваториями же прорывы почти никогда не появляются. Но что толку говорит это Раасану, который нашел себе непыльное местечко и не может даже вообразить его эпицентром катастрофы?

— Слушай, — сказала она, — а можешь мне один кристалл выделить? Как это придется по документам оформить?

Раасан удивленно уставился на нее, забыв даже облизать пену от пива над верхней губой.

— Ты что, для своего двуцикла, что ли? — сразу сообразил он. — Плюнь, Рахат тебя и так не выгонит! Не может, раз тебя генерал туда запихнул, и даже сам Змеюка не пикнул. Я бы на твоем месте сидел бы тихонько и не высовывался.

Даари качнула головой. Она уже пробоывала “не высовываться” — и толку? Нет, положиться на чью-то добрую волю она больше никогда не станет. Ее единственная защита — компетентность, умения, способность выполнять поставленные задачи. Тогда у нее всегда будет какая-никакая, а позиция для переговоров. Иных способов повлиять на свою судьбу у Даари нет.

— Мне дали задание — я делаю, — упрямо сказала она.

Раасан вздохнул.

— Да я тебе могу этот кристалл просто дать, его никто не хватится…

— Нет, “просто” не надо. Давай это по правилам оформим. Как работник гаража, могу я запросить такой кристалл сама? Или мне нужно через Рахата оформлять?

Раасан задумался.

— Ну, в принципе, нужно, но ему обычно запросы на комплектующие с нашего склада скопом подают, он подмахивает, не задумываясь… Если ты вашему администратору отдашь в числе документов на подпись, вряд ли заметит. А если заметит, скорее всего, не будет возражать. Он мужик не подлый.

Даари хмыкнула.

— Серьезно, вредный, но не подлый. Зря козлить не будет. Тем более, что у тебя с этим кристаллом ничего не выйдет. Ты же не маг, а он разряжен, как не знаю что… Может, закажешь новый?

— Так ведь новые кристаллы оформляет заместитель коменданта…

— А, ну да, — вздохнул Раасан.

Объяснять, почему Даари не хотела давать заявку замкому, не требовалось.

План сработал: она передала администратору заявку, и, как сказал Раасан, ее удовлетворили вместе с прочими без всяких вопросов. Даари получила запрошенное: солидный такой кристалл горного кварца в форме куба, размером примерно с ее голову. Осталось только напитать его магией.

Рядом с ее двуциклом имелось гнездо для подключения силовых инструментов, вроде дрели или домкрата. В этом углу им никто не пользовался: хватало мест поудобнее. Даари пришлось немного повозиться, чтобы понять, как распутать толстые кабели магических каналов без вреда для себя и для общей системы энергоснабжения гаража. Понятное дело, что никакие изменения нельзя было делать без одобрения Рахата, иначе и под трибунал недолго, но Даари не хотелось лишний раз к нему обращаться: за эти две недели она убедилась, что начальник гаража сначала долго кричит, и только сбросив пар начинает рассуждать более-менее спокойно. Терпеть оры лишний раз абсолютно не хотелось.

Потом ее осенило: а кто от нее требует расплетать чары и вытаскивать свободные “концы” нитей? Ей всего-то и надо, что накинуть на кристалл несколько петель магических каналов, перекрестив их между собой определенным образом, дальше магическое поле само напитает кварц. Для этого достаточно слегка удлинить каналы и выпростовать эти петли из стены “как есть”, не трогая все остальное!

А безопасно изменять длину и форму каналов, не меняя их натяжения — это была буквально следующая тема занятия у демоницы, после того, как она научила Даари менять натяжение каналов… Кстати, делать это оказалось сложнее, но ничего невозможного. Даари много в этом тренировалось.

Задумано — исполнено. В тот же день, когда кристалл оказался у Даари на руках, она пристроила его около силового гнезда, обернув поверх плетенкой магические каналы. “Рабочая” магия, в отличие от высвобожденной паразитной, не отображалась визуализационными заклинаниями гаража, да и сама Даари ее не видела. Однако судя по тому, что кристалл начал слегка нагреваться, процесс пошел.

Теперь подождать пару дней для полного заряда, и можно работать дальше.

Но подождать пару дней Даари не дали — явилась высочайшая комиссия.

Официально в центральном гарнизоне располагалась и ставка главнокомадующего, но Даари уже просветили, что застать генерала Лаора “в кабинете” практически невозможно: он постоянно мотался по всему округу,частенько отправлялся в Ло-Саарон или в один из других Дворцов Владыки, согласовывать какие-то свои загадочные командирские дела. Благо, будучи сыном Дракона и, стало быть, по умолчанию сильным магом, генерал вполне способен был пользоваться индивидуальным летательным аппаратом и даже возить с собой двоих-троих помощников.

А тут он внезапно нагрянул и даже решил зачем-то провести внеплановую проверку гарнизона! Без предупреждения! Просто, мол, хочу все осмотреть и поговорить с людьми!

Как потом объяснили Даари, событие не то чтобы беспрецедентное, поскольку генерал Лаор, несмотря на свою тучность и внешнюю сонность, вообще-то вел дела энергично и мог иногда выкидывать неожиданные коленца. В папочку, видно, пошел. Но все-таки внезапные проверки проводил достаточно редко, берег нервы подчиненных. А тут явился в гараж, сам! В сопровождении начальника гарнизона, разумеется, коменданта, его помощника (то бишь Змеюки — по-другому подполковника Ингеорна тут даже не называли).

Даари в этот момент сидела рядом с кристаллом на полу, скрестив ноги, и просматривала сводку новостей на магфоне. Или, честнее сказать, хронику светских сплетен. Первое, что она уловила: волну суеты, прокатившуюся по всему гаражу и панические вопли Рахата: “Вы в каком виде меня собираетесь выставить?!”

Даари быстро оглядела себя: форма в порядке, прическа, вроде, тоже — после Академии это стало инстинктивным. Она машинально захватила несколько магических нитей потоньше и провела ими вдоль тела, смахивая потоком теплого влажного воздуха пыль и волоски, а заодно разглаживая лишние складки, на случай, если они все-таки образовались. Подумать только, когда-то ей этот фокус “настоящей магией”, а теперь ясно, что это полная элементарщина. Температурный контроль — азы работы с магическими полями…

Очень вовремя она привела себя в порядок: к ней, бешено вращая глазами, подбежал Рахат.

— Вы! Тут! — воскликнул он. — Там! Принц-генерал!

— Что принц-генерал? — не поняла Даари.

— С инспекцией! — Рахат быстро окинул ее чумным взглядом. — Да вы, гляжу, знали?! Готовились?!

— Просто держу форму в порядке, — ответила Даари.

И тут же мысленно поморщилось: прозвучало так, как будто она считала Рахата неряхой. Тот однако и внимания не обратил.

— Смотрите у меня! — помахал пальцем у нее перед носом и улетел дальше, наводить хаос дальше по гаражу.

Даари же задумалась: что тут может быть нужно принцу-генералу? Неужели… нет, да ладно, разве он бы вспомнил, что Даари разоблачила это непонятное покушение, то ли на него, то ли все-таки на Алию Дождевую Сливу? А если даже вспомнил, если бы даже ему доложили, то разве пошел бы сам проверять ее работу? Ему не по чину!

Тем не менее она нервным взглядом окинула свой рабочий угол. Двуцикл, почти собранный, стоял на специальном стенде, поблескивая металлическими деталями. Кристалл заряжался рядом на полу (Рахат про него не задавал вопросов — может быть, все-таки обратил внимание на ее заявку). Вроде все в порядке…

Несмотря на стремительность, с которой была организована эта то ли инспекция, то ли все-таки нет, в гараже принц-генерал вел себя вальяжно. Неспешно шествовал от зоны к зоне, неся впереди объемистый живот, почти все время молчал (Даари из своего угла было видно, что губы его не шевелились), лишь время от времени что-то спрашивал совсем негромко (до нее ничего не долетало). На лице его сохранялось благосклонное выражение, из чего Даари сделала вывод, что Рахат, скорее всего, не опростоволосился.

“Интересно, дойдет ли до меня?” — подумала она.

Дошел.

Вся эта небольшая делегация остановилась подле нее. Змеюка смотрел презрительно, как будто от Даари плохо пахло, остальные лица ничего не выражали. Даари вытянулась по стойке “смирно”, как учили, ударила себя дважды кулаком в грудь и четко отрапортовала:

— Капитан четвертого ранга Сат, веду работы по экспериментальному восстановлению двуцикла!

Она ожидала, что генерал Лаор просто кивнет и пройдет мимо, как он это делал в большинстве случаев. Однако тот неожиданно разлепил пухлые губы и спросил:

— Как понимать — экспериментальное?

Даари нашлась легко, потому что заранее обдумала этот момент. Не конкретно на случай инспекции принца-генерала, а, скорее, что вообще отвечать на случай, если высокое начальство поинтересуется. Тот же Гетат, например, или комендант гарнизона полковник Сурраи, непосредственный начальник Змеюки. Или сам Змеюка.

— Провожу перезарядку израсходовавшего ресурс кристалла с помощью энергетической инфраструктуры гаража, не привлекая мага.

— Вот как? — принц-генерал Лаор окинул ее взглядом с ног до головы. Странный это был взгляд. Даари вдруг почувствовала, как кровь прилила к щекам, и невольно вспомнила: когда принц-генерал Лаор стал фокусом Желтой дуэли, она, нечаянно пойманная волной сексуальной энергии, восприняла его желанным, воплощением силы, настоящим мужчиной. Несмотря на пузо и возраст! Сейчас это ощущение внезапно вернулось, и ей пришлось срочно подумать что-то типа “ну да, ну да, так он тебе и вставил — через эти складки жира! У него член не дотянется!”, чтобы прогнать иллюзию.

Хотя что-то ей подсказывало: генерал бы придумал, как. Если бы захотел.

— Да, припоминаю, — продолжил он так же неторопливо. — Вы, госпожа капитан, имеете статус мага, но чары плести не можете, не так ли?

— Чары плести могу, но мне нужны готовые магические каналы. Сама их создавать не умею.

— Вы что, переплели часть инфраструктуры гаража? А как же пожарная безопасность? — он кинул быстрый взгляд на капитана Рахата, который аж побагровел, как помидор, видимо, подумав о том же самом.

— Никак нет! — четко ответила Даари. — Инфраструктура гаража не изменена, можете сами убедиться! Я использовала вспомогательные каналы, и не нарушала их целостность, просто создала дополнительные петли.

— Ну-ка, ну-ка… — неожиданно стремительным движением генерал шагнул вперед и легко опустился на корточки возле кристалла. Пузо ему совершенно не помешало и брюки по шву не разошлись. Более того, этот рывок вызвал у Даари ассоциацию с ленивой ящерицей, которая отдыхала-отдыхала на солнце, а потом как-ак напала на кузнечика, пригревшегося на том же камне!

“Сын Дракона!” — мелькнуло в голове.

Лаор протянул руку и очень осторожно кончиками пальцев… нет, даже не коснулся кристалла, скорее, погладил воздух в миллиметре над ним.

— Да, действительно, — сказал он. — Очень остроумно. Продолжайте, госпожа капитан.

Таким же легким стремительным движением он поднялся, развернулся к Рахату и сказал:

— Расширьте масштабы эксперимента, капитан Сат назначается ответственной. Возможность перезаряжать кристаллы, не тревожа полковых магов, нам может очень пригодиться. К концу месяца подготовьте докладную записку со всеми параметрами перезаряженных кристаллов, как то: сроки зарядки, емкость, требуемые мощности, эффективность повторной отдачи заряда.

— Так точно! — стукнул кулаком в грудь капитан Рахат.

“М-да, — подумала Даари, — как известно, наградой за хорошо сделанную работу становится еще больше работы! Как, интересно, я должна успеть подготовить полноценный технический доклад до конца месяца?! То есть за десять дней?!”

Впрочем, после Академии ей было не привыкать.

Тут принц-генерал Лаор поглядел на нее.

— А с вами, капитан Сат, мы еще поговорим, — произнес он. — Надеюсь видеть вас сегодня вечером в офицерском клубе.

А это как понимать?!

Глава 5. Интерлюдия с Драконом

Дворец в Фалезунских горах неподалеку от Ло-Саарона профессиональные придворные называют между собой Богадельней — конечно, в очень узких кругах. Традиционно там проживают те из старших жен Дракона, которые либо отошли от дел по возрасту, либо никогда не занимались политикой, превыше всего ценя личное спокойствие и возможность совершенствоваться в магии. Сейчас там обитало всего две дамы: госпожа Саалания Утренняя Лилия (из клана Утренний Сокол-и-Лилия) — едкая на язык старая перечница, пережившая собственную дочь; и госпожа Гешвири Териат, мать принца-генерала Лаора. Тоже дама пожилая — она родила сына поздно, хорошо за тридцать. Это не редкость среди жен Дракона: многие осваивают необходимую для зачатия магию в позднем возрасте. Справиться с этой непростой задачей до того, как истек отпущенный тебе природой срок женской плодовитости — вот для чего их тренировали в Академии!

Госпоже Гешвири Териат повезло. Выпустившись из Академии с отличием и завоевав благосклонность Дракона, она успела родить сына и теперь наслаждалась всеми преимуществами старшей жены, которая достаточно разбирается в борьбе фракций при Дворе, чтобы обеспечить себе прочный нейтральный статус, однако при том не имеет никаких желаний и амбиций добиваться дополнительной власти для себя или своего сына, посвящая обширный досуг исследовательским занятиям.

Сын, несмотря на занятость в Пограничье, посещал мать часто — у него имелось на это особое разрешение, которое госпожа Саалания соизволила подписать после долгих мытарств, выговорив с принца-генерала (тогда еще полковника) условие никогда не переступать невидимую черту, отделяющую ее владения от владений ее “младшей сестры”. (Тут уместно упомянуть, что, как и адептки в Академии, жены Дракона неофициально именовались сестрами. При этом, если любая старшая жена считалась старшей по отношению к обычным женам, между самими старшими женами иерархия выстраивалась не по календарному возрасту, а по старшинству их детей, хотя иногда календарный возраст тоже учитывался. Вопреки тому, что порой показывают в фильмах, матери сыновей даже в старые времена не имели приоритета перед матерями дочерей. Поскольку почившая — безвременно и при обстоятельствах, оставляющих немало сомнений в ее благонадежности — дочь госпожи Саалании была на двадцать лет старше принца-генерала, сама госпожа Саалания имела двойное преимущество перед госпожой Гешвири).

Некоторые политические аналитики Цивилизации давно обратили внимание, что, скорее всего, принц-генерал Лаор использует визиты к матери для неофициальных совещаний с Владыкой — он подозрительно часто посещал Фалезунский дворец именно тогда, когда туда залетал Дракон-Император. Не все были с ним согласны.

“В Фалезунских горах наш Владыка наслаждается охотой и полетами, а не занимается делами, это широко известно за многие века! — говорили оппоненты. — Да к тому же генерал Лаор — далеко не самый любимый из его детей; можно почти не сомневаться, что это принцесса-академик Тая, которая занимается космической программой! Не станет Владыка лишний раз слушать простого генерала, если он не военный министр! А министром его так и не назначили. Просто принц Лаор повышает свою значимость, подчеркивая, что якобы общается с отцом на короткой ноге. Как будто это может кого-то убедить!”

Пусть их, этих аналитиков! Им надо зарабатывать репутацию, чтобы приглашали на передачи и защиты диссертаций. А персонал дворцов секреты Владыки не выдает: туда и набирают людей-то как раз за их способность хранить секреты, все остальное отступает на второй план. Из-за чего Владыка иногда горестно бормочет, что он окружен одними идиотами… но это тоже государственная тайна.

Поэтому никто из аналитиков не имел возможности наблюдать, как принц-генерал Лаор приземлил личный летательный аппарат на посадочную площадку, устроенную с тыльной стороны дворца, под прикрытием древних крепостных стен.

Вперед генерала из кабины вывалился его адъютант, подполковник Пелео Элат, и обильно оросил имеющие историческую ценность плиты покрытия рвотой. В основном, водой и желчью: наученный многолетним горьким опытом, Элат не завтракал с утра и не ужинал накануне. Однако пустота в желудке не спасла: тело бедняги сотрясали непрерывные спазмы.

Сам генерал Лаор выбрался из легкого аппаратика самостоятельно, хотя и довольно неуклюже, сочувственно поглядел на адъютанта, но ничего не сказал — Элат был человеком гордым. К нему уже бежало от дворца двое в укороченных (для удобства) темно-фиолетовых платьях придворных евнухов среднего ранга.

— Доброе утро, Каирн, Теон, — поприветствовал их Лаор по именам в ответ на низкие поклоны и дежурные бормотания “Приветствуем ваше высочество!”

Один из евнухов тут же привычно бросился к господину Элату, уже держа наготове влажное полотенце и украдкой просовывая тому мятные конфеты для освежения дыхания.

— Владыка у себя? — тем временем спросил Лаор у второго.

— Их величество изволит парить в облаках, — отвечая на вопрос, евнух коротко поклонился. — Удивительно, что вы его не заметили. Должно быть, он улетел дальше, чем обычно.

— Ничего удивительного, я зашел с запада. Ветер был не очень, — буркнул Лаор. — Передайте ему, когда вернется, что я прошу аудиенции как только, так сразу.

— Само собой, ваше вы…

Над головами собравшихся пронесся сильнейший порыв ветра — у более высокого евнуха он скинул форменную шапку, которая, к счастью, имела завязочки под подбородком — который принес заодно и веселый хохот.

Двое евнухов и принц как по команде запрокинули головы. (Подполковника Элата такие мелочи все еще не беспокоили: он вытирал рот, в очередной, кажется, пятидесятый раз за последние десять лет мысленно обещая себе уволиться в запас еще до конца года.)

Дракон, нарезавший круги над дворцом, был прекрасен и ужасен одновременно. Восхитительная грация, извивы тела, одновременно даже с этого расстояния, с земли, массивные на вид, и при этом невероятно гибкие и легкие; горящее золото чешуи, смертельно острые, но элегантные рога и когти — понятно, почему в древности люди, резонно считая драконов своими главными врагами, одновременно поклонялись им, наделяя не просто магической, но сверхъестественной силой.

Даже на лицах привычных к этому зрелищу евнухов отразилось благоговение.

Принц-генерал Лаор, однако, только закатил глаза с легким раздражением, пробормотав что-то, подозрительно напоминающее “позер”!

Дракон поднялся повыше, явив огромное — с небольшой пассажирский поезд длиной — тело во всей красе, а затем спикировал вниз, на площадку. Евнух помоложе (тот, что помогал Элату) дернулся, однако остальные никак не прореагировали. И правильно сделали, потому что на посадочную площадку спрыгнул примерно с высоты человеческого роста вполне себе обычных размеров юноша, едва ли способный задавить кого-то из присутствующих своей массой. Приземлившись, он надел на палец любимый перстень Владыки — стальной с хризолитом. Облик тоже был любимый: юный и прекрасный прожигатель жизни, с вечной ироничной полуулыбкой на безупречно очерченных губах.

К нему от дворца уже бежал третий евнух, держа в руках просторный темно-синий халат, расшитый причудливыми тропическими рыбами (как-то, лет сто назад, Дракон мимоходом выразил мысль, что традиционному узору с карпами не хватает разнообразия).

Лаор и двое евнухов отдали земные поклоны: Дракон не любил, когда перед ним бухались на колени в неформальной обстановке. Элат тоже попытался что-то изобразить, но вышло неубедительно.

— Благодарю, Дари, у тебя, как всегда, безупречное чувство времени, — дружелюбно сказал Владыка евнуху, накидывая халат. На евнуха он при этом не глядел, а глядел на генерала Лаора. — Что-то ты рановато для доклада, генерал. Случилось что?

— Ничего неожиданного для вас, — коротко ответил Лаор.

— Вот как? — брови Владыки взлетели. — Ладно, пойдем в мой кабинет, поболтаем.

Когда Владыка во всеуслышание заявлял, что не занимается в Фалезунском дворце делами, он почти не врал. Он действительно предпочитал здесь отдыхать (другое дело, что обстоятельства не всегда позволяли ему реализовать это предпочтение). И даже жен селил тут только таких, которые гарантированно не доставят никаких хлопот. Поэтому его кабинет напоминал скорее этакую зону отдыха. Здесь был небольшой бассейн (скорее, большая ванна), окруженный подковообразным диваном, длинный шкаф, заполненный легким чтением из разных веков (кое-что из которого считалось нынешней молодежью бесконечно занудной школьной программой) и девственно чистый стол всего с парой ящиков. Над всем интерьером этого обширного помещения, изобилующего позолотой и осветительными кристаллами, доминировало огромное, от пола до потолка, двустворчатое окно-дверь, открывающееся на террасу второго этажа с видом на парк, горы и закаты.

(Для сравнения, основные рабочие кабинеты Дракона представляли собой либо заполненные конторскими шкафами помещения с местами для нескольких помощников, либо навороченные маг-станции с рабочими поверхностями на всех стенах и нескольких подиумах.)

Едва евнух, уважительно кланяясь, закрыл за Лаором и Владыкой дверь, Дракон повернулся и крепко обнял сына.

…Общеизвестно было, что Дракон не любит никого из своих жен, а теплые чувства к детям постепенно теряет, когда они достигают подросткового возраста. Насчет первого скорее правда, чем ложь: мало кто из наших современников читал древние рукописи, авторы которых рассуждают на этот счет, но в расе драконов любовь вообще чувствовалась и проявлялась иначе, чем у людей. Они всегда формировали долговременные привязанности, но не сильные романтические чувства. А вот к детям у драконов отношение было трепетное — и к малышам, и к тем, кто переживал подростковый период конкуренции за все и вся. Поэтому рано или поздно Дракон вновь начинал испытывать теплые чувства к своим подросшим детям. За исключением тех случаев, когда эти дети успевали вдрызг расплеваться с отцом или запятнать себя изменой.

Но против подобных поступков наиболее мудрые из старших жен Дракона, тщательно изучавшие старинные хроники, предупреждали своих отпрысков.

“Отец сделает вид, что разлюбит тебя, — говорила маленькому Лаору госпожа Гешвири, — но это для того, чтобы увидеть, кому среди тебя и твоих братьев и сестер можно доверять. Чтобы сильнее стала вся наша Цивилизация! Если выстоишь и не сдашься, он полюбит тебя снова, не сможет не полюбить”.

Лаор мальчишкой поверил ей и старался изо всех сил, чтобы снова заслужить отцовскую любовь. У него это получилось — хоть и на четвертом десятке. Правда, вместо желанного удовлетворения он иногда ощущал в душе только пустоту… но мама говорила, это просто усталость. И еще со вздохом добавляла, что ему бы завести своего ребенка, тогда многое станет яснее. Хоть приемного — или можно взять семя у одного из племянников госпожи Териат. Ведь дети Дракона, как известно, бесплодны.

Лаор, разумеется, медлил. Куда ему ребенка? Он даже жену так и не взял, обходясь несколькими любовницами: по одной в тех городах, где приходилось чаще всего бывать по делу.

Однако на людях Дракон теплое отношение к старшему из ныне живых сыновей всегда скрывал. “Оно тебе надо, чтобы тебя все наперебой тащили в свои интриги? — говорил он, и Лаор с ним, разумеется, соглашался. Когда недооценивают твое влияние на первое лицо в государстве, всегда удобнее. Только… вроде взрослый уже мужик, воин, не слюнтяй ничуть — а иногда что-то дергало, что отец обнимает его только при закрытых дверях.

Однако когда Дракон отстранил Лаора на вытянутых руках и оглядел его влюбленным и чуть обеспокоенным взглядом, Лаор вновь ощутил, как попадает под обаяние Владыки. Буквально нечеловеческое. Большинство историков считает, что без него он не смог бы ни занять трон, ни удерживать его так долго — и они абсолютно правы.

— Ты плохо выглядишь, сынок, — сказал Владыка с неподдельным беспокойством. — Слишком быстро стареешь. Тебе всего сорок два!

— Устал как собака, — не стал миндальничать Лаор. — Ты, надеюсь, не всерьез насчет этого обсуждения в Совете?

Владыка тут же понял, какое обсуждение его сын имеет в виду.

— Не беспокойся, Пограничье я не сдам, — резко сказал Дракон. — Но запретить им болтать не могу. Ты сам знаешь правила игры.

Лаор знал. К сожалению.

Партия “социальщиков” сейчас была сильна как никогда и, чтобы не подрывать устои собственноручно созданного государства, Дракону приходилось прислушиваться к ним… или хотя бы делать вид, что прислушивается.

А последние годы вновь активизировались разговоры, что большинство Пограничных земель слабо заселены и только зря растрачивают ресурсы. В частности, немаленькое финансирование армии на патрулирование. Да и число магов с каждым годом уменьшается — пропорционально естественной убыли населения, которое не растет, хоть ты тресни! И это несмотря на все государственные программы, несмотря на дополнительные выплаты в случае рождения ребенка с магическими силами…

Лаор изучал все это еще в школе и отдельно, с наставниками. Все тут было увязано: развитие Цивилизации вело к росту уровня жизни, рост уровня жизни неизбежно вел к снижению рождаемости, так как росли затраты на воспитание и обучение ребенка, а также на содержание беременной женщины, при этом ребенок переставал приносить экономическую пользу родителям — либо вообще, либо лет эдак до тридцати. Но альтернативы этому не было. Цивилизация должна развиваться, либо ее поглотят твари. Которые с каждым столетием становятся все умнее и умнее. Как развиваться, увеличивая рождаемость — с сохранением низкой детской смертности и получением на выходе квалифицированного, образованного населения — ни Дракон, ни его советники так и не придумали. Ну кроме как обеспечивать полное государственное содержание детей лет до двенадцати, на что казна просто не имела денег. То есть государственные программы велись, но заметного результата пока ни одна из них не дала, а жесткие меры, как считал Владыка, в таком вопросе принять трудно, да и не приведут они к тому результату, что хотелось бы.

— Ты из-за этого прилетел? — спросил Дракон, подходя к бару, встроенному прямо в книжные полки.

Оттуда он извлек бутылку со сливовой настойкой, которую Лаор любил (в юношестве сверстники его дразнили за “девчачьи” вкусы, потом перестали). Налил им обоим по бокалу. Дракону было более или менее все равно, что пить или есть: он мастерски управлял своими вкусовыми рецептами. Его приближенные частенько считали, что Владыка разделяет их вкусы. Об этом мать тоже предупредила Лаора еще в детстве.

— Нет, — мотнул головой Лаор. — На моем участке будет большой прорыв. Скоро. В течение трех-пяти лет, я думаю.

— Ого, — Дракон приподнял горлышко бутылки и удивленно поглядел на Лаора. — А мои аналитики говорят, что еще лет десять…

— В жопу твоих аналитиков! — раздраженно произнес Лаор. — Они на передовой хоть бывали?

— Некоторые бывали, — Дракон закончил разливать напиток и передал один бокал Лаору. — Твари начали глушить диапазон. Не только связь лагает, но и Сеть.

— Действительно, наводит на размышления, — Дракон нахмурился. — Ты думаешь, они делают это сознательно?

— Не уверен. Выбирают часы наибольшей загрузки каналов, сходит за естественные помехи. Возможно, инстинкт. Возможно, анализ. Не знаю. Решил доложить лично, когда стал уверен. Заодно проведать матушку.

— Заодно попросить подкрепления, хитрый ты жук, — Дракон погрозил ему пальцем. — Не дам! Если у вас будет прорыв, уж тем более нужно подготовить кадры здесь, в тылу, да получше. Значит, жди пополнения… ну, где-то через год-полтора.

— Поздно! — хмуро возразил Лаор. — Твое штатское “пополнение” пока еще обкатается… Прорывы участились, но пока не настолько.

— Раньше никак, — Дракон покачал головой. — Твой участок не единственный. Самые способные маги патрулируют горы, сам знаешь.

Лаор, к сожалению, знал. Прорывы в горах — ад, особенно если прорываются твари с возможностью манипуляции пространством. Там нужны те маги, которые умеют составлять динамическую карту местности и делиться ею с другими, да не с помощью магфонов, а по-старинке, на чистой силе. Сеть при прорывах перестает работать. Лаор был от души благодарен отцу, что по крайней мере в его округе гор нет.

— Ты только из-за этого приехал? — поинтересовался Дракон, чуть отпивая сливовую настойку.

Лаор правильно понял это приглашение и тоже сделал глоток.

Отличный вкус — у отца, как всегда, только лучшее.

При том, что самому ему, по большому счету, плевать. Позер!

— Не только, — сознался Лаор. — Еще Даари Сат.

— Барышня Сат уже что-то натворила? — весело спросил Дракон.

— Я ее пока даже не видел. Элат узнал знакомое имя в документах. Кто она? Креатура Салагон? — имя Лаор почти выплюнул, не видя смысла притворяться: Дракон прекрасно знал его отношение к начальнице службы безопасности. — Или твоя неудачная попытка?

Владыка хмыкнул.

— Я пока не знаю, кто она. У девчонки есть шанс, определенно. Но к Сайки не имеет никакого отношения, не бойся. Наоборот, дорогая Сиара от меня постоянно требует, чтобы я ей сдал Даари на опыты. Я же пока не уверен в том, что это наилучшее использование данного ресурса… А что, она тебе мешает?

Лаор поставил стакан с наливкой на ближайшую плоскую поверхность — ею оказалась деревянная спинка дивана — и с силой провел ладонью по лицу.

— Мешает? Я помню ее потому, что она за год угодила в три скандала. Убийство министра, заговор, дуэль, — перечислил Лаор. — У нас тоже угодит. Я тебе что, разорваться должен? Ты хоть представляешь, сколько на меня навалил?!

С изумлением Лаор понял, что сорвался на резкий, обиженный тон — это с отцом-то!

— Прости, — тут же повинился он. — Мои слова неприемлемы. Владыка, я…

— Ладно тебе, — Дракон вздохнул, подошел к Лаору и снова его обнял, на сей раз боком, по-дружески положив руку на плечи. Несмотря на одинаковый рост, рук Дракона не вполне хватало: сын был намного шире. Владыку, однако, это не смутило.

— Вот что, дорогой, — сказал он совсем другим, очень мягким, ласковым тоном, который немногие от него слышали. — Сегодня ночью обещают ясную погоду. Как ты насчет того, чтобы взять твою уважаемую матушку, да и махнуть на крышу? Посидим, попьем вино… Я сыграю, сто лет, такое ощущение, не брал в руки цитру! Когда еще доведется.

Обаяние Дракона — страшная сила. Особенно, когда он твой отец, и ты помнишь вечера на крыше дворца с самого детства. Они случались раз в пару месяцев, потому что матушка всегда очень любила звезды. Дракон весьма гордился тем, что находил время для каждого из своих детей — и их матерей. С кем-то смотрел спортивные соревнования, с кем-то обсуждал книги…

Лаор против воли почувствовал, как расслабляются плечи. Времени на отдых на самом деле не было, его ждали дела в Биркенаате, в военном министерстве. Но от таких предложений Владыки не отказываются. Не в последнюю очередь потому, что никому никогда не хочется отказываться от них!

— Конечно, отец, — согласился он.

Глава 6. Подарок (без правок)

Интриги дали о себе знать после Нового года.

На второй день государственных выходных (а населению традиционно дается три дня на религиозные ритуалы и отдых) в дверь Сатам позвонили.

Даари как раз мыла посуду и открыла дверь, как была: в переднике, с мокрыми руками, на лице ни грамма косметики. Она ожидала увидеть почтальона или, может, соседку, которая принесла новогоднее печенье (Даари с братьями вчера напекли четыре противня и разложили в аккуратные мешочки по числу квартир на этаже). А вместо этого за дверью стоял знакомый ей симпатичный мужчина лет тридцати с холодными глазами и аккуратным шрамиком на подбородке; позади него горами возвышались два явных телохранителя. Как там их описал Инге? “Шкафы в разрезе”?

Некстати пришла мысль, что вот Дракон ходит везде без охраны. И на пляже с Сиитом тоже охраны не было…

— Прошу прощения за внезапный визит, — очень формальным тоном проговорил Кетар Сиит, наследник одного из трех мафиозных объединений столицы. — Мне следовало сначала позвонить вам и договориться о встрече, но у меня были весомые причины этого не делать. Уделите мне несколько минут?

— Да, конечно… — начала Даари и запнулась в нерешительности.

Она вдруг поняла, что, несмотря на ее смутные эротические фантазии о господине Сиите, ей совершенно не хочется приглашать его в квартиру. Смешно, конечно, но она вдруг вспомнила древние легенды о разумных тварях, которые способны взять над тобой власть, если ты сам пригласишь их переступить порог.

(Вдвойне глупые легенды: нечистые твари разумными все-таки не бывают, и, если прорываются из своего изменения через дыры в ткани мироздания, порог переступают сами, не спросясь. Жилье обычного человека, не зачарованное специально, никакой сакральной границы для них не представляет. А Даари свою квартиру не зачаровывала и даже не представляла пока, с какой стороны тут к делу подойти…)

Но не разговаривать же с ним на лестничной площадке! Да еще в переднике!

— Можете переодеться, и мы поговорим на крыше, — предложил Сиит. — Насколько я знаю, она открыта.

Ага, знает. Откуда только? И зачем?

Даари с сомнением окинула взглядом его самого и его телохранителей. Они были одеты в строгие деловые костюмы. Ни пуховиков, ни даже какой-нибудь завалящей кожаной куртки, которые мафиози иногда носят в сериалах. Как они будут на крышах в пиджаках-то?

— А вы не замерзните? — озвучила она.

Сиит чуть улыбнулся.

— Вы забываете, что я маг, барышня Сат. Температурный контроль — это первое, чему нас учат.

Даари кивнула. Температурный контроль действительно самое простое, ее демоница уже начала этому учить. Еще ворчала, что если бы Даари не была такой тупицей, то обучение человека, способного видеть магию, продвигалось бы даже быстрее.

Однако тупость или не тупость, а выйти на улицу без теплой куртки или форменного академического пальто Даари бы не решилась. Во-первых, она все-таки сама не могла вырабатывать магические каналы, а на крыше их дома чароплетений в таком количестве, как в Академии, не было. Во-вторых, Даари пока этим своим новым способностям не доверяла.

А про телохранителей, заметим, не сказал…

Но уже на крыше, когда Даари, переодевшись (без особой спешки и даже чуть подкрасив губы помадой) и присоединившись к Кетару, Даари поняла, почему так: никто из этих шкафов за ними на крышу не пошел. Один остался стеречь у входа, но изнутри подъезда, другой вообще куда-то пропал. Может быть, ждал в повозке.

На крыше было неприятно. Снежная погода, низко нависшие тучи, пронзительный ветер, который нес эту снежную крупу в сторону гор… В Ло-Саароне климат довольно мягкий благодаря морю, но иногда бывают противные дни, когда от пронзительного ветра никуда не скрыться.

Вид с крыши открывался неплохой: в этой части Нижнего города не было домов выше, поэтому ничто не загораживало море, лежащее у горизонта тяжелой свинцовой пластиной. Если бы еще не сильный ветер, который кидал в лицо ледяную крупу и ерошил волосы Сиита…

Даари, одетая в теплый пуховик, отцовский огромный шарф и мамину шапку с ушами, поежилась; Сиит же и ухом не повел.

— Прошу прощения, что не приглашаю вас в какое-нибудь более приятное место, — начал он. — Но в такую погоду нас здесь точно не подслушают. Ни в одном из заведений общественного питания, куда мне прилично вас пригласить, я не могу дать таких гарантий.

Даари насторожилась. Она не вела с Сиитом никаких особо конфиденциальных дел и понятия не имела, что такого важного он хотел ей сообщить.

Может быть, что-то связанное с Тариком?

Но спрашивать первой она не стала, только подобралась. Она понятия не имела, что может противопоставить Сииту, если тот решить доставить ей неприятности! Ох, зря Тарик согласился на него работать, ох зря! Так Даари могла бы хотя бы побежать в службу безопасности, пожаловаться той же Лаили Канно… В принципе, это и сейчас выход, но бесы его знают, какие неприятности из-за этого получит Тарик!

Однако Сиит не стал ей угрожать. Он сказал неожиданное:

— Я хотел вас поблагодарить.

— За что? — опешила Даари.

— Ваши действия помогли нам — и мне лично — отыграть несколько очков у конкурентов.

“Та-ак”, — подумала Даари, но вслух не сказала ничего, ожидая продолжения. И оно последовало:

— Вы, должно быть знаете, что группа лабораторий “Змея и аист” — мой вполне легальный бизнес, который занимается медицинскими исследованиями. Эта компания основана не из моей прихоти, а в качестве противовеса центру фармацевтических исследований, который двадцать лет назад перешел под контроль Конгломерата… Вы знаете, кто это такие?

— Тарик рассказывал, — созналась Даари.

— Хорошо, меньше объяснять, — кивнул Сиит. — Пожалуй, теперь мне осталось сказать всего несколько слов. Именно благодаря вам была разоблачена попытка убийства, совершенная адепткой Тией Метельной Розой.

— Я просто случайно…

— И теме не менее, — перебил ее Сиит. — Последующее служебное расследование Дворцовой службы безопасности привело их к лабораториям Конгломерата. Ряд дочерних предприятий наших конкурентов объявил о банкротстве, некоторые активы были проданы. Конгломерат потерял в финансах и влиянии. Потерял и несколько ключевых исполнителей — вы услышите о судебных процессах в ближайшем будущем. И, возможно, потеряет больше — в зависимости от того, как они договорятся с госпожой Салагон. Это открывает для моих… активов, скажем так, ряд интересных возможностей.

— Рада за вас, — сухо заметила Даари. Ощущение неприятностей только усилилось. — К чему вы мне это рассказываете? Я даже близко не думала о вашей выгоде, когда… — и тут ее мысли сделали другой кульбит: — А! Так значит, это просто деловые терки? Конгломерат пытался расстроить брак наследницы Дождевой Сливы с наследником Утреннего Тигра, чтобы они не составили их лабораториям конкуренцию? И все, ничего далекоидущего, на принца Лаора все-таки никто не покушался?

— Не совсем, — заметил Сиит. — Их концерн, хотя и не мал, не сравним по своим оборотам с обеими корпорациями великих кланов… Для меня пока загадка, почему они пошли на такой риск. Совсем не их уровня игра. Однако то, что они сделали такой странный шаг, да еще использовали в своей игре пешку из клана, уже говорит о многом. Вот только я не уверен, о чем.

— И? — спросила Даари.

— Буду очень благодарен вам, если вы посвятите меня — лично или через вашего брата — в любые слухи и сплетни, которые услышите в Академии по этому поводу.

Даари фыркнула.

— Вербовать пытаетесь?

— Нет, — Сиит покачал головой. — Всего лишь вежливо прошу об услуге, полностью готовый к вашему отказу. Я не собираюсь шантажировать вас, например, судьбой вашего брата. Мое слово твердо: я обещал, что не буду привлекать его к незаконной деятельности, и не буду.

“Что-то я не припомню, чтобы ты такое обещал”, — подумала Даари, но прерывать его не стала.

— Напротив, — продолжил Сиит, — я предлагаю вам сотрудничество. Я, откровенно говоря, не располагаю ресурсами, чтобы на равных тягаться с господами аристократами в высшей власти. Более того, я даже не могу тягаться на равных со, скажем так, коллегами из Биркенаата или Алласана. Но и у вас практически нет ресурсов для работы на том уровне, куда вы нечаянно попали. А у меня их все-таки побольше. Разве не могут два разумных человека помочь друг другу? — он обаятельно улыбнулся Даари.

— Вы предлагаете мне деньги за информацию? — прямо спросила она, не сумев до конца подавить враждебность в своем тоне.

Сиит приподнял брови.

— Можно договориться и о деньгах. Но я почему-то думал, что вы предпочтете дружбу. Или хотя бы взаимное расположение.

…Самое паршивое, что Даари правда чувствовала к нему это пресловутое расположение. И с ним все труднее становилось бороться. Он выглядел таким подтянутым, спокойным, знающим жизнь… Даари против воли пришло в голову, что любовник из него тоже… знающий.

“Из него дурной любовник, — обрезала она себя. — Привык, небось, что женщины его ублажают! Ты же видела все эти фильмы, когда вокруг мафиози целая куча девиц в купальниках!”

В подростковые годы, терзаемая гормональной бурей, Даари прочитала довольно много эротической и откровенно порнографической литературы (в том числе “Сборник бесед в Желтом павильоне”, входящий в факультативную программу для старших классов), и получила некоторое представление о том, что ради женского оргазма мужчина должен немало постараться.

— Я бы действительно их предпочла, — осторожно сказала Даари. — Но вы же понимаете… — она запнулась, не зная, как лучше сформулировать ту мешанину воспринятых намеков, смутных ощущений, общего анализа ситуации в Академии, которые ей было трудно облечь в слова хотя бы потому, что Академия Дракона так же мало походила на привычный мир, как Первая и Вторая Луны походили на Землю!

— Понимаю, — хмыкнул Кетар Сиит. — Намек на то, что вы поддерживаете знакомство со мной, поднимет ваш рейтинг в Академии. Однако фактическое подтверждение этого знакомства, напротив, его уронит и будет даже грозить исключением. Так?

Даари кивнула, испытывая к Сииту искреннюю благодарность за точность формулировок. Опять оборвала себя: да что это такое, он, конечно, ею манипулирует, но и она не должна совсем уж забываться!

— В таком случае я позволю себе предложить вот что. Вы будете передавать мне информацию только тогда и так, когда будете уверены в том, что никто вас не отследит — и при этом вам нужна будет ответная информация от меня, которую вы не сможете получить другим путем. Так наши отношения будут зависеть только от вас.

Даари попыталась найти в этом предложении подвох. Не нашла — все-таки близость Сиита не очень хорошо действовала на ее рассудительность.

— Если вы соглашаетесь, что я не имею перед вами никаких обязательств, — наконец сказала она. — И вы сами передо мной — не имеете. Вы не будете ждать от меня доклада. Я могу вообще вам ни о чем не сообщать!

— Разумеется, — кивнул Кетар Сиит, вроде бы уважительно, а вроде бы и с иронией. — Не смею вас ни к чему принуждать, барышня Сат. Ведь вы уже один раз выбрались из расставленной мною ловушки!

Даари вспыхнула: она отлично понимала, что не столько она выбралась, сколько он выпустил. Но при этом также понимала и другое: с Сиитом ей и правда нечего делить, а вот сотрудничать можно. В ограниченном объеме.

— Тогда позвольте преподнести вам подарок. Исключительно в знак уважения и зарождающегося сотрудничества… — Сиит вытащил из кармана маленькую коробочку, в таких носят ювелирные украшения.

Даари машинально сделала шаг назад.

— Я не могу принять… — начала она.

— Вы посмотрите сначала, — сказал он. — Это всего лишь небольшой сувенир. Вас не обвинят во взятке.

Даари взяла коробочку, стараясь не коснуться пальцами ладони Сиита. Раскрыла.

Внутри лежали серьги из тусклого сероватого металла с розовыми капельками-камешками.

— Серебро и цирконий, — пояснил он, снова с заметной иронией, но мягко, — право же, безделица.

Если это правда серебро и обычный цирконий, то в ювелирном магазине нечто подобное можно купить за сто, сто пятьдесят эки. В самом деле безделушка. Вот только… Повернув коробочку, Даари увидела, как блеснули обвивающие серьги перламутровые нити.

— И немного магии… — нахмурилась Даари. — Совсем простая плетенка… Температурный контроль?

— Да, — согласился Сиит. — Если вы прямо сейчас их наденете, я переплету магию на вас вместо себя, чтобы серьги подпитывались вашей энергией.

— Спасибо, если я решу их надеть, то сама это сделать в состоянии, — сказала Даари.

И тут же прокляла себя: ну зачем, зачем вылезла?! Во-первых, спалилась перед Сиитом, что может плести чары, во-вторых… Она немного представляла, как бы он переплетал серьги прямо на ней: ему бы пришлось как минимум коснуться мочек ее ушей. И он бы стоял совсем близко.

Она тряхнула головой, отгоняя наваждение. Потом протянула коробочку ему.

— Я не могу принять.

— Эти серьги принадлежали моей матери, — ровно проговорил Сиит.

Даари чуть не выронила коробочку. Что за…

В первую секунду она офонарела: разве они так близко знакомы, чтобы он дарил ей материнские серьги?! Потом подумала другое: отец Сиита — мафиози, очень богатый человек. Почему у его жены такая дешевая бижутерия?

Или это все-таки платина и алмазы?!

— Вы очень напоминаете мне ее, — продолжил Сиит. — Она была секретаршей моего отца, а потом — его любовницей. Заметьте, любовницей, а не младшей женой. Место младшей жены отец приберегал для политического альянса, который так и не заключил. Чем-то мама не угодила госпоже матушке, та оговорила ее, и отец выгнал ее на улицу, беременную моей сестрой. Серьги эти потом передала мне служанка. Мама отдала их в чистку как раз накануне этих событий. Я хочу, чтобы они были у вас.

— А ваша мама?.. — в шоке спросила Даари.

— Счастлива в новом браке, моя сестра уже взрослая. Считайте, что эти серьги — дружеское предупреждение. Я не хочу, чтобы вы совершили ту же ошибку, что моя мать, и так же дорого за нее заплатили.

— Какую? — нахмурилась Даари.

— Не влюбляйтесь в того, кто выше себя, — серьезно посоветовал ей Сиит. — И вообще лучше ни в кого — не влюбляйтесь.

Даари ощутила себя оплеванной. Как будто Сиит увидел ее чувства к нему и посмеялся над ними. Значит, он выше нее, так?! Да, он богаче, да, он влиятельнее — но он просто преступник, а она, Даари Сат…

А она человек, воровавший государственное достояние и отдавший преподавательницу, которая ее невзлюбила, на съедение демону.

Первым побуждением Даари было размахнуться и выкинуть дешевые сережки с крыши. Разумеется, они не принадлежали его матери, это просто насмешка над ней!

Но потом она одумалась. Во-первых, перед сильными мира сего нельзя показывать обиду. А Кетар Сиит, хоть и не прямо из верхушки (Даари уже немного пообтесалась и понимала, что наследник одной из трех семей Ло-Саарона — это не то же самое, что наследник одной из семи группировок Биркенаата или сын главы Водного Братства), но все-таки обладает очень большими возможностями.

— Благодарю за подарок и за совет, — Даари смиренно склонила голову.

На губах Сиита появилась легкая улыбка.

— Вы думаете, что я над вами издеваюсь? Вот.

Он достал из внутреннего кармана пиджака магфон (обычный такой, хотя и очень дорогой; Даари как-то не приходило в голову, что у Сиита тоже есть магфон, как у всех людей, и он, допустим, играет в какую-нибудь головоломку перед сном), вызвал что-то на экран ипоказал Даари.

Она вгляделась: ветер бил в лицо, мешал смотреть.

Это была отсканированная фотография: молодая, очень красивая женщина (ничего общего с Даари, а вот на своего сына очень походит… точнее, он на нее!) в элегантном платье, с высокой прической, какие были в моде еще до рождения Даари (мама делала такую на школьный выпускной, у нее есть фотография в альбоме), обнимающая маленького удивленного мальчугана лет трех. Парой жестов Сиит приблизил фотографию. Стало видно, что в ухе женщины розовая капелька. Такая или не такая — бесы разберут, мочка уха была вывернута, не позволяя рассмотреть в деталях. Во всяком случае, камешек такой же огранки.

— Мамины любимые повседневные серьги, — сказал Сиит. — Так сказала служанка. Сам я по возрасту, разумеется, не помню.

— Почему бы не вернуть их вашей матери? — спросила Даари.

— Это невозможно, пока отец жив, — просто ответил Сиит. — Возьмите. Подарок от чистого сердца. Не стоит обижать меня.

“Ого, — подумала Даари, — до сих пор запрещает им видеться! Нет, чур меня, чур, никаких неформальных контактов с Сиитом! Только деловое общение — и то минимальное! Я вовсе не хочу завязнуть в этом их мире, и чтобы меня выгнали беременной на мороз… А он мне, можно сказать, руки выкручивает, чтобы я взяла… Надо будет тщательно проверить плетенку, может быть, там еще какой-нибудь маячок кроме очевидного”.

— Тогда я вам их верну, — сказала Даари, — когда сможете с ней встретиться. Считайте, что я просто взяла их на хранение.

И положила коробочку в карман куртки.

Глава 7. Дамы приглашают кавалеров (без правок)

Офицерский клуб гудел.

Все и так стремились сюда по вечерам, чтобы развлечься и спасти от жары, но теперь, когда сам принц-генерал вернулся в гарнизон из бесконечных разъездов, да еще и осчастливил клуб своим присутствием — редкое событие! — тут яблоку негде было упасть.

Даари и Птуш Раасан еле-еле нашли себе маленький столик в углу, и то Птушу пришлось долго его караулить, пока Даари ходила к бару за пивом и рогаликами (у бара она тоже отстояла очередь).

И это при том, что принц-генерал отнюдь не толкался на танцевальной площадке, а сидел за столом высшего командования на помосте, у самой сцены (сегодня на ней играл другой оркестрик, чем в день приезда Даари: джаз-бэнд из пяти человек). Все равно каждый старался эдак невзначай продефилировать мимо этого столика. То ли поглазеть на командование, то ли показать себя. По этой причине все униформы в клубе сегодня, несмотря на тесноту, жару и то, что вообще-то здесь дозволялась известная расслабленность во внешнем виде, выглядели безупречно.

— Слушай, не врешь? — спросил Птуш, смачно хрустя рогаликом. — Так и сказал, “надеюсь увидеть вас в клубе”?

— Может быть, — ответила Даари. — Примерно. Не помню точную фразу.

— Сам принц-генерал к тебе обратился, а ты не помнишь точной фразы?! — поразился Птуш.

— Он знаешь, как меня работой нагрузил?! Счастье, что я свое имя помню!

На самом деле Даари просто не испытывала такого уровня благоговения перед принцем-генералом, который должен был бы испытывать обычный капитан четвертого ранга, пусть даже и маг. Сложно благоговеть перед кем-то, когда ты более-менее запросто общалась с самим Драконом! Но она не собиралась говорить это Раасану: звучало бы как дешевое позерство.

Птуш только покачал головой, явно дивясь объяснению.

— Подойди к нему.

— Что?! С чего бы?! Как ты себе это представляешь?!

— Ну не прямо сейчас, когда опять что-нибудь танцевальное врежут. Пригласи его на танец!

— Сдурел?!

— Это ты сдурела! Женщинам-офицерам дозволяется первыми приглашать вышестоящих офицеров-мужчин! Даже поощряется. Это, считай, для генералов и полковников вообще единственный шанс потанцевать с молодыми девушками — так-то им по рангу не положено приглашать нижестоящих, те же отказать не могут! А официанток кадрить им не по чину.

— А жены нижестоящих? — спросила Даари, которая видела, как несколько минут назад один полковник довольно ловко отплясывал с молодой женой капитана второго ранга.

— Там уже тонкости начинаются. Зависит от личных отношений с мужем, разницы в рангах и так далее. Если муж сильно ниже тебя в ранге, то женщину пригласить можно, но не чаще одного раза в неделю. Иначе ты как бы даешь понять, что приглашаешь ее посодействовать карьере мужа. Если ненамного ниже и вы приятельствуете, то такие же правила, как на гражданке. Пока муж не возражает, хоть утанцуйся.

— Логично, — согласилась Даари.

Она об этом не думала раньше, но тут же вспомнила, что и правда, молодые офицеры в клубе первыми приглашали только официанток (сменяясь с дежурства, те, как правило, задерживались в зале) или чужих жен. А женщин-офицеров — только равных или высших по рангу, но последнее случалось редко, потому что высокоранговых женщин в зале и вообще было мало, а которые были, почти не танцевали — кто-то по возрасту, кто-то по характеру.

Как-то все это было неприятно, попахивало старым добрым “женщина по умолчанию ниже мужчины и всегда является чьей-то собственностью”, но, в принципе, логичные правила для преимущественно мужского коллектива с долей женщин до тридцати процентов. Как раз призванные уменьшить давление на женский персонал и жен офицеров — из тех, что не желали “способствовать карьере мужа” через постель. Ибо те, кто такое желание, напротив, испытывали, обычно находили способ донести его до вышестоящих и без танцев (Даари уже наслушалась сплетен).

— Я не хочу его приглашать, — сказала Даари Птушу.

— Ну и дура, — буркнул тот. — Легкий флирт с начальством, да еще таким высоким, еще ни одной карьере не вредил! Если берега не терять. По крайней мере Рахат с тебя слезет, да и Змеюка открыто вредить не будет.

— Я думала, ты сам со мной флиртуешь?

— Ну, было дело, — признал Раасан, — но, без обид, Дайки, ты не для меня. Я думал, ты спокойная, а ты на самом деле бузотерка, хоть по тебе так сразу не скажешь. Опять же, мама… м-да, — Птуш несколько покраснел.

— Никаких обид, — заверила его Даари, пытаясь подавить улыбку.

Из его оговорки она так поняла, что Птуш говорил о ней с матерью, и та сказала решительное “нет” на потенциальную невестку из офицеров… а может быть, на потенциальную невестку со шрамами и непонятной генетической мутацией. Вроде бы в таких ситуациях полагается обижаться, но Даари испытала только облегчение — и легкую грусть. Да, Птуш ей неинтересен, но ведь, скорее всего, те же возражения будет иметь любой другой “нормальный” мужчина, подходящий ей по возрасту и социальному положению. Значит, хоть теперь на ней больше не лежит ответственность за братьев, скорее всего, она все равно себе никого не найдет.

А жаль. Да, Даари давно уже решила, что семья и дети не для нее, но… все равно немного хотелось. Потом, она с детства была уверена, что у нее будет как у родителей — любящий муж, дом полная чаша… Все-таки до сих пор иногда мелькала надежда: а вдруг все-таки?

— Ладно, — сказала Даари. — Была не была! Худшее, что может случиться — он меня пошлет.

— Да, скорее всего, — согласился Птуш. — Говорят, что принц-генерал почти никогда не танцует.

— А что ж ты меня подбиваешь? — возмутилась Даари.

— А вдруг для тебя сделает исключение? Иногда бывает, я же говорю!

Оркестр заиграл бодрую мелодию, солист крикнул в микрофон: “Танцуют все!” Она залпом допила пиво, которое лениво тянула во время разговора, и направилась к столу, занятому генералитетом.

Не похоже, чтобы сидевшие там генералы разговаривали о чем-то важном. Из пяти шишек она знала только Хеннена Гетата, начальника гарнизона. Тот посмотрел на нее со смесью досады и раздражения, но ничего не сказал.

Даари же ударила себя кулаком в грудь и сказала:

— Господин принц-генерал, позвольте пригласить вас на танец!

Лаор чуть приподнял веки, смерив Даари почти не заинтересованным взглядом.

“Вот сейчас откажет!” — поняла она.

— А вы умеете танцевать, капитан Сат? — лениво спросил он.

— Нет — как и большинство здесь собравшихся! — четко ответила Даари. — Но могу вам оттоптать ноги под музыку ничуть не хуже любой другой девицы.

Принц-генерал улыбнулся и даже его соседи по столу захмыкали, оценив бойкий ответ.

— Ну что ж, давайте проверим.

С этими словами он неожиданно легко поднялся — казалось бы, такой грузный человек должен хотя бы тяжело отодвинуть стул или, может, даже стол. Но нет, ничего подобного. Вот только двигался генерал Лаор очень медленно, как будто постоянно соизмеряя размеры тела с окружающей обстановкой.

— Ну, — сказал он совершенно серьезным тоном, беря руку Даари в свою (ее ладонь утонула в его лапе), — давайте проверим. Расслабьтесь и просто идите туда, куда я вас веду.

Джаз-бэнд играл что-то вроде быстрого фокстрота, и принц-генерал Лаор сделал первый шаг.

Почти сразу Даари подумала: “Ого!” А чуть позже — “Ух ты!”

То ли всех принцев обучают танцам на профессиональном уровне, то ли Лаор занимался этим самостоятельно, в свободное от военной карьеры время, но танцевал он круто. Даари ощутила себя, словно подхваченная могучей горной рекой: вроде осмысленно двигаешься и руки-ноги ничего не сковывает, но в то же время тебя попросту несет и крутит непреодолимой силой. Или еще это похоже на течение магии по твоему телу.

Принц-генерал Лаор вроде бы ничего особенного не делал, не манипулировал ею как-то, но выходило, что у Даари всегда был только один-единственный вариант движения — туда, куда он ее вел. И почему-то его нога ни разу не попалась под ее! Хотя не то чтобы генералу это повредило бы, даже если бы и попала! Форменные сапоги калбуков не имеют, а по весу разница была такая, что Даари могла бы сплясать на его ногах чечетку, и он бы, наверное, не заметил.

“Так, — подумала Даари, — давай-ка немного поднажмем!”

Ее разобрал азарт — как так, неужели она вообще никак не участвует в этом танце, с таким же успехом он мог бы таскать за собой куклу! Она постаралась ступать мягче, улавливать ритм музыки, угадывать, куда он собирается ее повести — и при этом все равно ему не мешать… Вроде даже начало получаться, но тут музыка кончилась.

Раздались аплодисменты, и Даари в легком шоке обнаружила, что они оказались в середине абсолютно свободной танцевальной площадки, а вокруг хлопают и топают, выражая свое одобрение, посетители клуба.

— Благодарю за танец, — принц-генерал слегка поклонился, выпуская ее руку.

Даари стояла в легком шоке, глядя почему-то на поблескивающий янтарем перстень на указательном пальце генерала — окутанный тонкой, очень изящной паутинкой магии. Ну и мастерство… во всех отношениях.

Снова мелькнуло воспоминание о Желтой дуэли и о том, как принц-генерал показался ей воплощением мужской силы, но Даари стремительно отогнала непрошенные эмоции. Еще не хватало! Это еще хуже, чем по отношению к Сииту… да что она вообще находит в этих мужиках!

— Это мне надо вас благодарить, — выдавила она. — Вы очень хорошо меня вели…

— Ну не скажите, — чуть улыбнулся принц-генерал, — ведомому нужно мастерство не меньше…

Вдруг он сделал сложный жест пальцами, и вокруг него с Даари моментально завертелась плетенка магических каналов — бесы-демоны, до сих пор такую быструю и виртуозную работу с ними Даари наблюдала только у Дракона!

По некоторым нюансам узора она поняла, что плетенка взаимодействует со звуком. И точно: шум комнаты тотчас поблек, отдалился.

Принц-генерал очень тихо сказал:

— Вы умеете подчиняться, но не теряете инициативы, быстро думаете, хорошо приспосабливаетесь к обстоятельствам. Выполните задание с кристаллами хорошо — и я лично оплачу операцию по удалению шрамов с вашего лица и посодействую вашему возвращению в Ло-Саарон. Вы ведь этого хотите?

Даари ошарашенно сообразила: принц-генерал не просто предлагает ей оплатить операцию, он предлагает ей стать его личным человеком! В смысле, войти в его команду. Даари достаточно проучилась в Академии и поварилась в этой каше, чтобы понимать такие нюансы.

И к тому же, избавиться от шрамов! Снова стать хорошенькой! Боги-духи, как это было бы здорово, можно было бы все-таки опять начать надеяться — тем более раз она все-таки немного умеет в магию, мало ли, нашелся бы умный мужчина широких взглядов…

Но…

Она вдохнула и выдохнула.

— Я выполню задание максимально прилежно в любом случае, господин принц-генерал! Я служу Цивилизации и Владыке, как все. Мне не нужны особые привилегии.

— Надо же, — медленно произнес Лаор. — Это что же у вас, глупость или верность?

Даари почувствовала, что краснею щеки. Ее столько раз называли идиоткой, что она уже и сама начала так о себе думать.

Но в том, чтобы быть идиоткой, есть свои преимущества. Можно действовать так, как считаешь нужным, как говорит тебе интуиция, не загадывая слишком далеко вперед: какой смысл, если все равно протупишь? А интуиция говорила: нельзя соглашаться. Дракон и так отправил ее сюда, считай, с испытательным сроком. Если она перейдет на службу к его сыну, да еще и тому, кому Дракон, по слухам, не доверяет… кто знает, что из этого получится? Не потеряет ли она больше, чем приобретет?

Пока она выполняет распоряжение Владыки, она хотя бы немного остается его креатурой. А отказываться от его покровительства ради какого-то другого… ну, по меньшей мере рискованно. Пусть уж лучше он совсем о ней не вспомнит, чем сочтет предательницей!

Или она сейчас совершает серьезную ошибку?! Может, еще не поздно взять свой отказ назад?! Но нет, как же жалко это будет выглядеть!

— Не отвечайте, — избавил ее Лаор от дальнейшего унижения. — Будем считать, что верность.

И неожиданно очень тепло подмигнул ей.

***

По всей видимости, слух о том, что принц-генерал сделал капитану Даари Сат предложение стать его любовницей, а та отказалась, облетел весь гарнизон еще до конца дня. Это поразило общественность: никто не знал, как реагировать на такую беспрецедентную сплетню. Очевидно, принц-генерал Лаор подобными приглашениями не разбрасывался, более того, за всю свою карьеру не был замечен в связях с другими военными (и кстати, как поведал Даари ошеломленный Птуш, такую прыть в танцах не демонстрировал уже лет десять, обычно вежливо топчась с партнершей под что-нибудь медленное и необременительное). Даари скрипела зубами, но поделать с этим ничего не могла: ее попытки отрицать, что предложение генерала было романтического толка, натыкались на хмыканье и понимающие взгляды. Когда Даари, выйдя из себя, резко спросила Птуша, неужели, мол, кто-то думает, что генерал мог влюбиться в нее, несмотря на шрамы, Птуш ответил: “Ну, вкусы у всех разные… И потом, шрамы можно убрать, хоть и дорого, а фигурка у тебя хорошая и голова на месте!”

Стараясь отгородиться от сплетен и справиться с кипящим гневом, Даари с головой погрузилась в порученное задание по исследованию кристалла. Раз уж отказалась от такого великодушного предложения, тем более нельзя ударить в грязь лицом!

Тут помог академический опыт: Даари подошла к задаче систематически. Подготовила таблицу, привлекла помощь техников, абсолютно беззастенчиво пользуясь тем, что “это задача, поставленная принцем-генералом”! Рахат хмуро подтвердил, что он получил распоряжение выделять ей людей и материалы “в разумных пределах”. Впрочем, Даари и не были нужны неразумные: как ни странно, с проектом она справилась за день до крайнего срока. В смысле, зарядила пятнадцать кристаллов среднего размера (столько нашлось на складе; меньшие не подходили для питания транспорта, а большие пришлось бы долго заряжать), испытала, как долго они разряжаются при установке на стандартную военную технику, каков объем полученного заряда, насколько снижается емкость при повторной или третьей перезарядке…

И подготовила все это в виде Сетевой презентации, которую и отослала Рахату, будучи уверенными, что больше никогда об этом проекте не услышит. Потому что прорывного проекта не получилось. По результатам выходило, что перезарядка старых кристаллов ее методом, без привлечения магов, — вещь не слишком рентабельная. Даари выяснила, что такая перезарядка без структурной “чистки” кристалла, которую делают на магзаводах, приводит к уменьшению емкости кристалла от пятнадцати до тридцати процентов (понятное дело, каждый кристалл индивидуален!), плюс после этого начинается утечка; даже не работающий кристалл разряжался наполовину за трое суток. За сколько времени он разрядится совсем, Даари не выяснила: срок отчета подошел.

Правда, Даари сделала еще кое-что сверх того, что просил Лаор: перечаровала свой двуцикл. Это оказалось гораздо сложнее, чем она думала, но в итоге Даари удалось все-таки сплести приемлемую плетенку, которая потребляла энергии гораздо меньше, чем изначальная система. С ней перезаряженного кристалла действительно хватало дольше.

Вот только, обозрев результат, капитан Рахат скорчил кислую мину.

— А защита-то у вас не работает! По этой вашей штучке-дрючке не то что демон, любая тварь посильнее плевком зарядит — и все, плакал движитель!

Даари признала, что начальник гаража прав. Она по неопытности не учла это, когда только попала в часть, однако чароплетенки в местной технике светились так ярко еще и потому, что обеспечивали дополнительное защитное магическое поле. Уберечь от всего оно не могло, поэтому у техники потяжелее старались делать прочные корпуса, однако на некоторых моделях защищало от магического фона, отклоняло некоторые виды магических воздействий и даже физических атак. Более слабая плетенка Даари ничего подобного не могла. По всей видимости мощность магического поля нельзя было повысить иначе как перенакачивая каналы энергией… или Даари этого способа не знала.

— Виновата, — сказала Даари.

Она ожидала, что Рахат опять на нее наорет, но он только хмуро посмотрел и буркнул:

— Каяться после смерти будете! Давайте, доводите до ума эти ваши чары. Я смотрю, учитесь вы быстро. Если снизите потребление ходовой части хотя бы процентов на пять — нам принц-генерал премию выпишет. Обещал.

“Ого!” — снова подумала Даари.

И занялась работой.

Ее впечатлило даже не то, что Рахат ее похвалил, а то, что это была первая за много месяцев похвала интеллекту Даари! То есть ее способности учиться, что примерно то же самое.

Глава 8. Снегострой

Во время конкурса снежный лабиринт накрывают куполом — совершенно иного рода, чем тот, который используют при охоте на демонов, но общий принцип тот же. Если антидемонический купол не допускает связи через магические каналы, то следящий купол учитывает и интерпретирует картинку из лабиринта, создавая полноценную картину происходящего и записывая ее непосредственно в Сеть, чтобы та часть жюри, которая не ходит по лабиринту ножками, а сидит в тепле (это обычно директриса Академии — не путать с ректором, которым считается Дракон — и несколько старших преподавательниц). Кроме того этот купол считывает эмоции комиссии, находящейся внутри лабиринта... ну, на самом деле, эмоцию всех, кто в принципе под ним оказался, но потом данные усредняются: сила эмоций делится на всех присутствующих, после чего среднее значение умножается на количество членов комиссии. В эту комиссию тоже попадают преподаватели, только не Академии, а либо соседнего Университета, либо — чаще — других магических Академий из Ло-Саарона и соседних городов, не столь известных, как Драконья Академия. Считается, что они не будут жульничать.

Читая про это, Даари подивилась, как тут можно сжульничать (раз ведется видеоъемка, будет видно, если ты, например, специально поранишься!) — а потом буквально абзацем ниже прочла, что лет пять назад один член комиссии, за несколько дней до того расставшийся с женой, так накрутил себя, что разразился слезами в центре лабиринта. Специально ли он это сделал или нет, но его дисквалифицировали, а в лабиринт запустили другую комиссию — на следующий день.

Направленность эмоций комиссии не важна, сгодятся хоть позитивные, хоть негативные. Считается, что негативные эмоции легче вызвать и сложнее скрыть, поэтому многие бы предпочли этот путь... но у Драконьей Академии есть очень четкие правила, чем и как пугать можно, а чем и как нельзя — во избежание несчастных случаев, психологических травм и тому подобное.

Например, нельзя резко сбивать экзаменаторов с ног, создавать на их пути ямы-ловушки или запускать по ним снаряды, пусть даже неопасные — скажем, изготовленные из мягких материалов. Причина запрета очевидна: воздействия такого рода волей-неволей вызывают эмоции, тут не надо особенного хитроумия или творческого начала, а поставить под угрозу здоровье комиссии на этом пути очень легко. Фактически, правилами закрыты все возможности физического воздействия на преподавателей, кроме легчайшего: например, подуть им в лицо потоком воздуха. И то этот воздушный поток должен быть создан исключительно магией, никакие устройства, даже изготовленные адептками самостоятельно без посторонней помощи прямо тут в лабиринте, не допускаются.

Так погорела замечательная идея Даари использовать генератор инфразвука (она вспомнила первое занятие у демоницы... да, впрочем, и на последующих занятиях та порой любила нагнетать атмосферу. Иной раз трудно понять, что дурные предчувствия и непонятные страхи объясняются не только близостью ужасного змееподобного чудовища, которое способно пристукнуть тебя одним когтем, а причинами иного свойства.) Правда, Даари еще предложила девчонкам создать инфразвук вибрацией магических каналов, но оказалось, что это также запрещено правилами. Точнее, не правилами как таковыми, а длиннющим приложением, которое перечисляло все идеи, применяемые адептками за много лет и почему эти идеи впредь использоваться не должны.

Кстати, очень интересный документ оказался! Даари недавно попадалась социологическая статья, автор которой осторожно критиковал Владыку за создание единого всепланетного государства: мол, рано или поздно это должно привести к остановке магического прогресса, особенно если удастся таки расправиться с тварями и заштопать прорехи в Нечистом измерении. Она вспомнила эту статью, готовясь к конкурсу, и подумала: а что если создание этакого гадюшника в Академии — попытка Дракона как раз подготовиться к такому развитию событий? Потому что пока адептки так извращаются, соревнуясь между собой, магический застой Цивилизации не грозит...

«Да нет, — тут же сказала она себе, — ему просто забавно наблюдать, как мы из кожи вон лезем!»

В общем, Даари все-таки вылезла из кожи и нашла такую лазейку, которую либо до нее не применяли, либо не додумались запретить: допускается приносить декоративные объекты, которые используются не для воздействия на комиссию, а для «создания атмосферы» и украшения лабиринта.

Даари сначала даже не поверила, когда увидела это правило — слишком уж большой простор для злоупотреблений! Хотя... ведь жюри увидит, если адептки начнут его нарушать, так что, пожалуй, особенного риска для них нет.

— Но в том и прелесть, — сказала Даари товаркам по команде, что мы не собираемся использовать их против правил!

— Ну не знаю, — скептически заметила Гешвири, глядя на пипу в руках Даари. — По-моему, если ты попытаешься что-то сыграть, то это уже нарушение уголовного права. Статья «пытки».

— Очень точно подмечено! — с чувством подтвердила Тоннар.

Из чего можно заключить, что музыкальные таланты Даари остались непризнанными. Неудивительно: в школе у них музыкальное образование длилось только один год, в первом классе, и там их кое-как научили выдувать гаммы на флейте да играть одну простую мелодию — детскую песенку «Червячок в яблочке». И то, если Даари правильно помнила, на выпускном экзамене в первом классе она наделала там кучу ошибок: и пальцы не так ставила, и ноты путала...

К счастью, красота исполнения им и не требовалась. Даже наоборот.

Главная трудность состояла в том, чтобы правильно продумать структуру стен. Лабиринт должны быть одновременно легкими, чтобы магия обеспечивала его структурную целостность, хорошо проводить звук — и при этом простоять на площадке с восьми вечера пятого дня до полудня шестого (Снегострой, как и все прочие конкурсы Большого Турнира, проводили в конце недели, чтобы дать участницам отдохнуть после напряжения сил; участницы Турнира также могли по желанию не сдавать домашнюю работу — хотя, как объяснила Тоннар, далеко не все преподавательницы приветствовали эту меру, с некоторыми можно было и налететь).

И тут Даари, которая долго пыталась составить какое-то общее представление о природе страха, пришла в голову счастливая мысль. Она предложила структуру с множеством круглых разнокалиберных отверстий. Это облегчало вес конструкции, помогало проводить звук и должно было прибавить жути.

— Ты серьезно? — спросила Гешвири скептически. — Вот такого пустяка люди будут пугаться, по-твоему?

— Угу, — сказала Даари. — Я сама не знаю, почему, но очень многие люди боятся кластерных отверстий разного размера... кластерных — в смысле, когда они произвольно сгруппированы, а не...

— Я поняла, — перебила ее Гешвири. — Ну что ж, в каком-то смысле это даже проще. Плетенка, конечно, потребуется посложнее, зато энергии уйдет меньше...

— Некоторые отверстия нужно будет так расположить, чтобы они давали максимальный звуковой эффект, — подхватила Тоннар. — Я рассчитаю.

Этот разговор происходил недели за три до Снегостроя, а накануне наступил наконец момент, когда лабиринт нужно было поставить. Тут Даари по-настоящему впечатлилась: Гешвири, несмотря на молодость, работала четко, ловко, профессионально, с артистизмом.

Даари уже заметила, что «сила» и «слабость» мага заключаются не столько в энергии, которую он мог закачать по каналам — энергетический ресурс, как ей сказали и как она уже успела убедиться, нарабатывался тренировками — а от того, насколько чувствительна кожа и, следовательно, насколько легко магу дается манипуляция каналами. Этот параметр тоже поддавался тренировкам, существовали и определенные алхимические снадобья, позволяющие повысить чувствительность, но от генетической предрасположенности зависело гораздо больше, чем в остальных аспектах магии. Плетенки прирожденных — или очень, очень много тренировавшихся — магов выглядели куда изящнее: равномерно натянутые, без узлов, симметричные. Плетенки не одаренных изначально чувствительностью лентяев напоминали спутанные куски пряжи. Они тоже работали, но хуже: оптимальный дизайн в магии соответствовал эстетическим представлениям среднего жителя Цивилизации (к которым Даари относила и себя) о красоте.

Так вот, Гешвири натягивала плетенки так, что Даари заподозрила бы у нее самой магическое зрение! Не то чтобы у юной девушки получалось на том же уровне, что и у сильнейших преподавателей, вроде госпожи Виаллины, но она делала это легко, изящно, естественно, почти инстинктивно поправляя малейшие огрехи. Даари заподозрила, что кроме прекрасной генетической предрасположенности — а Кланы не то чтобы даже скрывают, что они всегда стараются получить потомство от сильнейших магов — здесь еще и очень, очень много работы над собой. Она еще больше зауважала Гешвири.

«Еще» — потому что за время совместной работы Даари начала ее уважать и без учета магических талантов. Несмотря на снобизм и высокомерие, Гешвири оказалась работящей, надежной и здравомыслящей, а ее суховатое чувство юмора импонировало Даари, у которой и самой было похожее. Даари теперь даже удивлялась, как при таком уме и сдержанности Гешвири умудрилась влететь в постыдную вражду с Алиотой. Неужели Тоннар права, и за этим и правда кроется любовная ревность?

Что ж, если Гешвири испытывала влечение к своему полу, в отношении ее товарок по команде она это никак не проявляла.

Гешвири колдовала несколько часов. Даари и Тонннар помогали ей, чем могли, выполняя простые (в случае Тоннар — и довольно сложные) команды, а Даари к тому же комментировала, если видела небольшие огрехи в плетении. Несмотря на то, что основная работа все равно свалилась на дочь Утреннего Лотоса, две помощницы вымотались так, что валились с ног — а Гешвири хоть бы что, усталости не показывала. Небо совсем потемнело, приобретя отчетливый розоватый оттенок, характерный для больших городов. Лабиринт наконец обрел законченный вид. Несмотря на ажурные стены, изяществом он не отличался. Девушки до хрипоты спорили над набросками, напрягая совместные изобразительные способности, чтобы общий эффект от лабиринта создавался такой, как будто он то ли оплывает под солнцем, то ли построен не из снега, а из чего-то вроде пластилина, и построен какими-то гигантскими конечностями, которые комкали и мяли его. Результат походил на наброски, но не так точно, как уже успела представить себе Даари.

— Эстетика малобюджетного ужастика, — поморщилась Гешвири. — Довольно примитивно... Может, переделаем? У нас еще есть пара часов.

Все адептки расставляли лабиринты на гигантской территории академического и университетского кампуса; каждой команде был отведен определенный участок. К счастью, по зимнему времени все клумбы были под снегом, а все топиарии — уныло обернуты. В результате получилились довольно ровные белые площадки, где ничего не отвлекало взгляд от плодов фантазии и труда адепток.

И эти плоды поражали.

Даари бы в голову не пришло, что силами небольших команд можно натворить столько разнообразного всего! Тут были лабиринты, похожие на древние пещерные комплексы, из трех-четырех уровней; были лабиринты полностью шарообразные снаружи и такие огромные, что верхушка достигала башен Академии... «Ну, это они сто процентов сделали не на чистой магии, наверняка есть подпорки! — прокомментировала Гешвири. — За это снимают очки, но, разумеется, за величину постройки очки добавляют, плюс еще сколько-то за общее впечатление... Видно, пытаются выйти в плюс!»

Один лабиринт имел форму гигантского краба, между клешней которого нужно было заходить внутрь. В общем, адептки расстарались. На этом фоне придуманная командой Даари оплывающая конструкция и впрямь выглядела простецки, чуть ли не по-деревенски. Или это просто так казалось их замыленным глазам?

— Ничего, — сказала Даари с наигранным оптимизмом. — Хуже нет, чем пытаться в последний момент перерешать. Уж будем с тем, что есть.

— Да, — поддержала ее Тоннар. — В последний момент всегда кажется, что плохо получилось.

Гешвири дернула уголком рта.

— Обычно мои дизайны выглядели... более эстетично. Но ладно, — она вздохнула. — Только не говорите потом, что я вас не предупреждала!

— Предлагаю идти сразу в общежитие, а не бродить допоздна вокруг чужих лабиринтов, — предложила Тоннар. — Только расстроимся.

Гешвири и Даари ее поддержали.

...Осмотр пятнадцати лабиринтов грозился растянуться на весь день, так как в каждом комиссия проводила минут по двадцать. Даари не знала, радоваться или переживать, что их лабиринт по программе шел первым. Она была уверена, что накануне глаз не сомкнет — но заснула как миленькая, после целого вечера на морозе. А на следующее утро нервничать было уже некогда: пришлось срочно готовить ту кучу мелочей, без которых нельзя было осуществить их план.

Даари с Тоннар бегали по лабиринту, рисуя на стенах, готовили все к визиту комиссии — а потом похватали пипы и спрятались в специальной камере, откуда через систему слуховых труб тебя было отлично слышно во всем остальном лабиринте. Теперь главное было ни в коем случае не произносить ни слова, а то это нарушило бы всю атмосферу...

...Пятеро членов комиссии выглядели странно. Даари не сразу даже поняла, в чем выражается странность. Только потом до нее дошло: на них была обычная повседневная одежда, которую в принципе мог надеть кто угодно. Она слишком привыкла, что преподавательницы — и немногочисленные преподаватели — Академии носили один из вариантов дворцовой униформы, и выглядели всегда с иголочки. Как будто им сразу же после занятий проводить презентацию моды. Правила внутреннего аудита распространялись и на преподавательниц, хотя им, разумеется, никогда не делали замечаний при адептках. А здесь же... Две из трех дам не носили макияжа, у одного из двух мужчин рубашка была мятой. Даари в первый момент испытала изумление, потом сказала себе: «Боги-духи, так недолго и забыть, что за воротами Академии бывает нормальная жизнь!»

Потом Даари засмотрелась на представителей Академии: госпожа Виаллина и еще пара высокоранговых преподавательниц, которых Даари пока не знала, подошли к лабиринту и довольно долго колдовали над ним, переплетая в воздухе перламутровые нити заклятий. Демоница уже немного научила Даари разбирать, какой вид плетения для чего, и Даари изо всех сил пыталась понять, что именно они делают. Но, конечно, ничего у нее не получилось. Она только отметила, что, какой бы противной теткой ни была госпожа Виаллина, техника и артистизм у нее на высочайшем уровне.

Засмотревшись на сложную плетенку, вокруг которой сформировался сенсорный купол, Даари даже не заметила, что госпожа Виаллина дала комиссии добро, и та вошла в лабиринт.

— Давай! — толкнула Тоннар Даари локтем.

Даари послушно поднесла пипу ближе к «отверстию №1», промаркированному четким почерком Гешвири, и дернула струну.

...У Тоннар музыкальные способности были: в отличие от Даари, она неплохо пела и, если и не получила классическое домашнее образование, как Гешвири, куда входила игра на одном струнном и одном духовом инструменте, то как уроки пипы как раз-таки брала в начальной школе. То есть могла сыграть на ней пару колыбельных и «Тень ивы над водой» — старейшую дошедшую мелодию, которую обычно проходят в школе с продвинутыми учениками. Однако, когда она пыталась терзать струны намеренно, стремясь вызвать тревожные, диссонансные звуки, у нее выходило в половину не так противно, как у Даари, которая даже не старалась. «Талант, — сказала Гешвири на это. — Со знаком минус, но талант, определенно!» Даари только вяло огрызнулась: «Да, да, издевайтесь!»

Противный резкий звук, усиленный тщательно рассчитанными Тоннар и Гешвири, понесся по лабиринту, настигнув комиссию прямо на входе. Одна женщина аж вздрогнула, мужчина тревожно заозирался. Подняв глаза вверх, Даари увидела, что нити сигнального купола, развернутого над лабиринтом, запульсировали. Есть контакт!

Инфразвук в лабиринте, конечно, запрещен — но никто не говорил об обычной музыке! А она ведь тоже может неплохо повлиять на психику. И прелесть в том, что, если верить работам психологов, которые прочла Даари, эффект оказывается даже тогда, когда человек знает, что на него будут воздействовать, и сознательно сопротивляется.

Конечно, создать по-настоящему пугающую атмосферу, когда комиссия знает, что это все придумки адепток, сложно. Поэтому, несмотря на то, что воздействие страха сильнее, чем положительных эмоций, далеко не все решают именно пугать. Но все же стены лабиринта выше человеческого роста, кампус Академии из-за них не разглядишь. Какая-никакая, но иллюзия уединения. Плюс многочисленные неравномерные отверстия в стенах должны нехорошо на них повлиять...

Тоннар, которая глядела в терминал следящей системы (Гешвири некогда было возиться, поэтому она просто добавила этот функционал в стандартный «свиток» академической системы, который Тоннар уже умела вызывать — а Даари нет), махнула рукой: мол, давай еще. Даари поднесла пипу к «отверстию №2» и взяла еще несколько аккордов... ну, если это можно так назвать. Однако она старалась играть «по-настоящему», потому что Тоннар и Гешвири сказали ей, что когда она пытается брать ноты, получается хуже — то есть, для их целей лучше — чем когда она просто дергает струны.

Тоннар сделала рукой новый жест: это означало, что пора перебираться в следующую засидку.

Даари накинула поверх одежды белую шифоновую занавеску, пожертвованную Гешвири. Тоннар поступила так же. Смысл был в том, чтобы если кто-то из комиссии заметит девушек во время смены дислокации, они будут не слишком выбиваться из окружения...

Пока они быстро-быстро перебирались тайным проходом во вторую камеру, Даари удалось мельком посмотреть на комиссию. Показалось ей, или нет, что одна из женщин старается идти по центру прохода и неприязненно косится на дырчатые стены? Хорошо бы!

Купол над головой исправно пульсировал, вбирая эмоции. А вот какие из них пойдут в зачет — это, конечно, вопрос...

Даари мысленно перебрала все, что они подготовили. Сперва комиссия входит в более-менее обычный лабиринт: ну, стены дырчатые, ну, неприятные звуки периодически доносятся... Но постепенно...

...Тоннар махнула рукой, и Даари дернула струны пипы снова, поднеся к отверстию №3...

...постепенно в лабиринте становится холоднее — это делает Гешвири, ориентируясь на следящие заклятья. Когда говорят, что от страха холодеют руки, то имеют в виду буквально. Холод похож на страх: немудрено перепутать. Если человека заморозить, его легче напугать.

Затем члены комиссии начинают встречать на стенах розовые потеки, которые постепенно темнеют, становятся ярко-алыми. В снегу начинают появляться вмороженные алые кусочки... Неприятные звуки становятся громче... (Тоннар еще раз подала Даари сигнал — уже двенадцатое отверстие!).

Комиссия знает, что ничего по-настоящему страшного их не ждет, никакой реальной опасности не угрожает. Однако разумным доводам трудно противоречить всему твоему существу, которое попало в ситуацию, которая на генетическом уровне опознается как плохая, плохая, бежать отсюда скорее — а ты не можешь убежать, тебе надо пройти этот путь до конца!

И, что еще больше должно их нервировать, что им до сих пор не показали никаких пугалок. Ни страшилищ, ни зверей, внезапно выскакивающих из-за угла. Просто снег и красные разводы, и неприятная музыка, и холод... Плюс еще Гешвири немного поиграла со светом, и время от времени по стенам лабиринта скользили едва заметные тени.

Наверняка эти господа поняли, рассуждала Даари, что команда рассчитывает на какой-то финальный аккорд, последнее воздействие, которое должно по-настоящему впечатлить. А раз так, они ждут его: что на них выпрыгнет чудовище, как минимум! Или рассчитывают увидеть вызывающий страх и отвращение муляж, может быть, гору замерзших, искореженных трупов (правила такое не запрещали, как и призраков, только трупы должны быть одеты и без обширных анатомически верных ранений).

....А вместо этого, дойдя до центра лабиринта, они увидят...

Женщина закричала.

«Что за!»

Мысль еще не оформилась в голове у Даари до конца, а она уже подорвалась с места к центру лабиринта.

— Стой! — крикнула Тоннар. — Там...

Но Даари не слышала. «Боги-духи, неужели мы кого-то настолько довели?! — билось у нее в голове. — Или все-таки Гешвири там сотворила какого-то выпрыгивающего демона, без согласования с нами?!»

Из последней музыкальной потайной камеры до центра лабиринта было рукой подать — Даари оказалась там очень быстро. И услышала вместо вопля истерические всхлипывания.

В ужасе она замерла, окидывая взглядом сцену.

В центре лабиринта поворачивающиеся проходы образовывали довольно обширную площадку, в углу которой, как бы вламываясь в стену, лежала огромная, выше человеческого роста, ягода клубники. В ее боку краснела огромная «рана», где бугрились куски мясистой мякоти. Алые разводы тянулись от ягоды по стенам и полу.

Если бы клубничины были живыми, можно было бы решить, что она припозла сюда и рухнула, истекая кровью. То есть соком.

Все по плану! Никаких монстров!

Даари перевела взгляд на кричавшую: она легко опознавалась, потому что только эта женщина сидела прямо на снегу, закрыв лицо руками.

— Что с вами? — Даари кинулась к ней. — Вам плохо?

Плечи женщины дрожали, она давилась всхлипываниями.

— Мне... хорошо! — простонала она.

И убрала руки от лица.

Женщина истерически хохотала.

Один за другим посмеиваться начали и остальные члены комиссии — сперва нервно, потом все веселее, когда осознание комизма происходящего догнало облегчение. А раскинутый над лабиринтом купол пульсировал в такт.

Глава 9. Чувственность (без правок)

— Что за... — Даари глядела на результаты прохождения лабиринта, и не верила своим глазам.

Их команда оказалась на пятом месте.

На пятом. Из девятнадцати!

И это при том, что вся комиссия ржала, как умалишенные, а у одной женщины случилась натуральная истерика. Что же там должно было произойти у четырех команд, которым удалось лучше?! Индивидуальный катарсис у каждого члена жюри с полной переоценкой ценности?! Многодневная истерика?! Излечение от тяжелой депрессии?

— А я тебе говорила, — вздохнула Тоннар, которая разглядывала те же результаты, что и Даари, через ее плечо на иллюзорном экране маг-станции. — Я тебе говорила, не беги в центр лабиринта! Помнишь, они средневзвешенный результат удерживают? Но там такой алгоритм, что если кто-то из членов команды испытывает особенно сильные эмоции, по умолчанию считается, что такие эмоции испытали все! А вы с Гешвири отличились... Ну нам баллы пропорционально и урезали.

— Блин, я просто испугалась, что там какая-то беда... — Даари потерла затылок. — А Гешвири что?

— А я, капитан, — хмуро заметила Гешвири, которая сидела на кровати Тоннар и плела что-то затейливое из магических каналов, — до конца не верила, что твоя затея удастся. Поэтому очень удивилась, когда увидела сильную реакцию членов комиссии.

Даари вывернула шею, чтобы поглядеть на дочь Утреннего Лотоса: она ушам своим не поверила! Гешвири назвала ее капитаном без всякого сарказма. С уважением даже. Не говоря уже о том, что в открытую признала, что план Даари сработал. И не добавила, что она ведь предупреждала — мол, сняли очки за эстетику!

Гешвири улыбалась. Совсем чуть-чуть, уголком рта, но это была искренняя, приятная улыбка. Не гримаса, не притворство. Неужели она наконец-то начала оттаивать после своего фиаско с дуэлью?.. В принципе, уже больше полугода прошло, пора бы.

Даари машинально улыбнулась в ответ.

— Ладно, — сказала Тоннар. — Рада, что вы не опускаете руки. Это показывает, что в целом мы на верном пути. Обратите внимание, что все четыре команды, у которыхлучше результаты — большие, под двадцать с лишним человек, и у них всех полно старшекурсниц. Так что мы молодцы!

— Молодцы, — согласилась Даари, подумав, что это она должна была сказать: она же капитан, в конце концов. Потом вздохнула, мысленно приготовившись к самому тяжелому: — Ладно, давайте репетировать танец, что ли...

***

Выбрать подходящий танец для музыкального конкурса оказалось очень тяжело.

То, что придется танцевать, а не петь или играть на музыкальных инструментах, стало ясно сразу же: уникальный гений Даари, который так хорошо проявил себя в лабиринте, делал невозможным для нее нормально попадать в ноты. У Тоннар возникла мысль, что можно будет дать Даари какой-нибудь там-там или барабан, чтобы она била в него изредка, пока Гешвири и сама Тоннар будут что-нибудь исполнять, но и этот план с треском провалился: Даари никак не могла понять, когда именно нужно бить. Единственный выход — рассчитать все до секунщы

— Это безнадежно! — воскликнула Гешвири. — Мы так вообще ничего не подберем, если она даже в ритм попасть не может!

Но оказалось, что все не так страшно. Когда они попробовали выучить простенький народный танец, оказалось, что Даари нормально двигается под музыку, если есть за кем повторять. У нее хватало внимательности, скорости и ловкости.

Осталось только найти такой танец, который можно сравнительно быстро отрепетировать и в котором полная музыкальная глухота Даари будет не так заметна. Народный хоровод не подойдет: простой танец выглядит хорошо, только если танцующих много. А если людей у вас мало, то волей-неволей нужно что-нибудь посложнее, желательно, с акробатическими элементами. Необязательно сложными, лишь бы смотрелись эффектно.

И вот тут начались проблемы...

— Смотри, стоять на руках не так уж трудно, — пыталась объяснить Тоннар. — Если ты можешь подтянуться на турнике — а ты можешь — значит, руки твой вес точно выдержат! Нужно просто найти равновесие...

— У меня ладони маленькие! — огрызалась Даари. — И сиськи слишком большие, центр тяжести смещен!

Гешвири закатила глаза. Она наблюдала за их потугами, стоя у стены пустого спортзала (они зарезервировали один для тренировок, поскольку такое право давалось каждой команде).

— Сиськи у тебя откровенно средние, — сказала дочь Клана. — Ты видела адептку Жонтар? Вон там — сиськи!

— Видела, — огрызнулась Даари. — И твой нулевой размер тоже видела, так что кто бы говорил!

Гешвири сардонически улыбнулась, наклонилась вперед, встала на руки, прошлась, перегнулась назад и вернула ступни на пол (продолжая стоять на руках), затем легко, без малейшего видимого напряжения выпрямилась.

— У меня полно других достоинств, — сказала она легко. — В том числе в постели. А ты не прячься за фигурой, ты просто мало стараешься.

— На тебя бы я посмотрела, если бы тебе нужно было еще как-то держаться на плаву по другим предметам, — буркнула Даари.

А держаться на плаву ей удавалось с трудом. Да, ее не валили специально, но Тоннар была права, когда говорила, что долго Даари в Академии не выжить. Дело было даже не в сложностях программы: программа, конечно, превосходила школьную, но Даари обнаружила, что ее интеллекта вполне хватает, чтобы успевать за темпом изложения материала: читать дополнительные монографии, готовиться к семинару так, что ягодичные мышцы ныли от постоянного сидения! Но этот безумный ритм практически не оставлял времени на отдых и даже при всем при том Даари кое-как могла удерживаться только на нижней границы пула средненькой адептки. А Тоннар, которая прочно лидировала по оценкам на своем году обучения, тратила на учебу куда меньше времени...

Правда, все остальное время Тоннар не бездельничала: она практиковалась в магии, в боевых искусствах и занималась какими-то дополнительными «проектами» в Сети, в которые Даари не вникала — не потому, что ей было не интересно, на примере Тарика она уже поняла, что когда кто-то рядом с тобой проводит в Сети много времени, занимаясь чем-то сложным, этим стоит хотя бы поинтересоваться: целее будешь. У нее просто реально не хватало умственных сил! Если можно поставить синяки на мозг, мозги Даари были в синяках постоянно.

И это все при том, что, как Даари очень четко понимала, она не отличалась умственной живостью и нестандратностью мышления, как Тоннар; не отличалась и мощной привычкой к ментальной дисциплине и навыками логического рассуждения, как Гешвири. Ей приходилось брать усидчивостью и упрямством то, что они брали легко и изящно, даже не напрягаясь.

Новогодние каникулы стали желанной передышкой, хотя опять же пришлось вернуться к зубрежке быстрее, чем остальным. И все же без этого короткого отдыха Даари бы, наверное, сдохла. Она понимала, что долго ее на этот темп не хватит. Впрочем, если продержаться до летних каникул, то, может быть, в следующем учебном году будет легче?

«Вот это разница между возможностью посещать лучшие школы и иметь лучших репетиторов в детстве, и муниципальным учебным заведением, пусть даже я была почти отличницей, — думала Даари, забирая у сочувствующего библиотекаря очередную стопку пыльных томиков. — Ничего, не посыплюсь!»

Но она начинала сыпаться и чувствовала это. Что хуже, другие, похоже, тоже это чувствовали.

— А знаешь, пожалуй, капитан права, Тойни, — неожиданно сказала Гешвири. — У нее нагрузка больше, чем у нас с тобой. Она не выучит сложную хореографию вовремя.

— Ну, можно попробовать чечетку, там не так сложно, как кажется... — начала Тоннар.

— Я думаю, нужно брать другим, — задумчиво сказала Гешвири, потирая подбородок. — Слова Даари про сиськи мне кое-что напомнили...

— Что? — спросила Тоннар.

— В нашем жюри как минимум две дамы, которые известны любовью к своему полу. Я имею в виду, выходящей за рамки того, что принято в Академии, — пожала плечами Гешвири. — Госпожа Виаллина и вовсе открыто живет с бывшей воспитанницей своего брата... Это был большой скандал десять лет назад, когда они сошлись.

Даари чуть не поперхнулась. Госпожа Виаллина?! Она была уверена, что пожилая дама, которая так эффектно одевается и красится, делает это, чтобы привлечь мужчин. Просто не понимает, что в ее возрасте это уже не привлекает, а отпугивает. Но если она это делает, чтобы соответствовать молодой любовнице... Хм. Не то чтобы Даари стала от этого лучше относиться к преподавательнице, та все еще казалась ей противной жабой. Но это, во всяком случае, давало другую перспективу ее облику и манере поведения.

— И, как известно, наклонности в эту сторону у Академических дам выражены сильнее, чем в среднем в женской популяции Цивилизации, — продолжила Гешвири. — Не буду вдаваться в причины, вам они известны не хуже, чем мне...

— Мне неизвестны! — воскликнула Даари, все еще сидящая на полу после неудачной попытки постоять на руках. — Я вообще этого понять не могу! Мы же не в женской тюрьме! Даже тем, кто в общаге живет, можно ночевать в другом месте на выходных. А преподавательницы и вовсе у себя дома. И что?

— Я же уже объясняла! — воскликнула Тоннар. — Это тюремные замашки, вызванные закрытостью мини-социума по причине коллективной иллюзии элитарности и насаждения псевдо-целибата...

— Нет, — мотнула головой Гешвири. — Дело не в этом.

— А в чем тогда?

— Я думаю, Дракон это поощряет.

Даари фыркнула.

— По-моему, Дракон поощряет только одно: чтобы все им восхищались как можно больше!

— Не совсем так, — в голосе Гешвири появились лекторские интонации. — Барышни, вот вы как считаете — почему Дракон задействует в управлении Цивилизацией именно женщин из своего гарема, причем так плотно, что даже в самом начале нашей государственной истории женщин в правительстве было до половины, а то и больше?

— Потому что он с самого начала позаимствовал иерархическую структуру Кланов, а там у вас существовало две параллельные иерархии, женская и мужская, — тут же отозвалась Тоннар. — Дракон решил, что женскую ему будет проще использовать в своих целях — по понятным причинам...

— По каким причинам? — спросила Гешвири.

Тоннар чуть замешкалась, как будто припоминая. Действительно, подумала Даари, такую очевидную вещь, как «Дракону легче использовать женщин», тяжело даже выразить словами, настолько все привыкли к этому.

— Женщины менее агрессивны, и еще так ему легче было интегрировать магичек-простолюдинок, которых он выдергивал из-под тяжелого патриархального гнета, — все-таки нашлась девочка. — Они были ему всем обязаны, боялись возвращения обратно к тирании родителей или мужей, и старались не за страх, а за совесть.

— Да, такая точка зрения сейчас считается основной, — согласилась Гешвири. — И Дракон с нею не спорит. Но как думаешь, почему такая мысль вообще пришла ему в голову? При условии, что восемь веков назад, когда начиналась Цивилизация, даже в тогдашних клановых королевствах царил жесткий патриархат! Да, магички в Кланах пользовались большей свободой, но мужчины все равно считались главнее. Потому что, хотя беременность у магички сопровождается коротким всплеском магии, если ее ребенок тоже маг, после родов мы на год-два значительно теряем в силе и становимся зависимы от окружающих. Параллельная женская структура иерархии была создана именно для этого: чтобы не стать игрушкой в руках мужчин. Но все равно женщины в кланах всегда занимались внутренними делами: защищали своих, растили детей, развивали принадлежащие кланам территории. Именно мужчины занимались экспансией и политическими играми, а потому были… ну, по крайней мере, считались… более влиятельными. Почему Дракон сделал ставку на женщин, как ты думаешь, когда все думали, что они слабее и, прямо сказать, глупее? Ну, «ум женщины не пригоден к делам государственным» и все такое?

Тоннар открыла и закрыла рот.

— Он очень умный? — спросила она наконец.

— Ну да, — согласилась Гешвири, — Владыка у нас не дурак. Но мысль, которую мы, представители современного общества с его более либеральными ценностями, считаем более-менее очевидной — вот как она пришла в голову человеку… ладно, Дракону… восемьсот лет назад?

— Я думаю, она ему не приходила, — предположила Даари, припомнив свои короткие встречи с Драконом. — Думаю, он просто кого-то удачно соблазнил, а там пошло-поехало.

Гешвири вздохнула.

— Я вас пытаюсь к другой мысли подвести. Вот что вы знаете об обществе самих Драконов?

Даари пришло в голову, что Гешвири пошло бы быть преподавательницей в Академии, с такой-то любовью объяснять.

— Почти ничего, — ответила Тоннар. — Драконы ведь все погибли за две с лишним тысячи лет до Цивилизации.

— Да, задолго до того, как наш Владыка заявил о себе и захватил власть в Саарии, — кивнула Гешвири. — А когда они существовали, то люди ютились в пещерах и боялись поднять взгляд на небо. Но все-таки уже тогда у наших предков была письменность, и кое-что в архивах Кланов сохранилось. Оно даже общедоступное, просто проходит по разряду древней литературы, а не философских теорий. Обратите внимание, что в этих древних сказочках, типа «Дракончик, который вылупился из яйца» — самых-самых старых! Там герою-дракону обычно нужно проникнуть в какой-то женский социум и украсть магический плод, яблоко или вишню. Ну там, драконицы-дочери Неба, охраняющие волшебный сад...

— Ну? — спросила Даари. — Ты хочешь сказать, что это метафора для драконов, которые лазили по чужим гаремам?

Она давно усвоила, что в сказках, когда герой-мужчина крадет у какой-нибудь женщины волшебный фрукт или овощ, обычно имеется в виду вполне конкретное действие. Или, скажем так, акт.

— Я хочу сказать, что никаких гаремов тогда не было! Драконье общество было преимущественно женским, мальчики там рождались редко и проживали отдельно от основных племенных группировок.

— Они выгоняли мужчин, как пчелы выгоняют трутней? — удивилась Даари.

— Скорее, мужчины сами уходили и сражались между собой за территорию, на которой проживали женщины. Что-то подобное существует сейчас у слонов, например, — пожала плечами Гешвири. — Хотя, сама понимаешь, тут много неясного. Владыка не отвечает на вопросы о своем народе. Если мы, конечно, не берем мифические «Воспоминания Кеары». В общем, среди верхушек Кланов сейчас распространено мнение, что все основные общественные структуры у драконов были строго матриархальными. И Дракон, то ли из ностальгии, то ли подсознательно, то ли потому, что искренне считает такой тип устройства лучше, скопировал драконий социум у нас. Только вместо великой прабабушки или как там у них это было устроено на верхушке сидит он сам.

— Интересное мнение, — заметила Тоннар. — И выглядит логично. Только вот непонятно, как это связано с распространением «женской любви» среди адепток и преподавательниц.

— Да напрямую! Есть мнение, что любовь между драконами и драконицами в принципе не была принята, драконы любили всех дракониц, с которыми, с кажем так, имели отношения в брачный сезон, и никого в отдельности. Но вместе с тем они способны на любовь и сострадание, и вообще на весь спектр обычных для людей эмоций, даже нуждаются в нем... хотя, возможно, в меньшей степени, чем люди. Так или иначе, отношение Владыки к его старшим женам и детям наводит на мысль, что он пытается реализовать модель драконьей семьи на человеческом материале: женщины должны создавать между собой устойчивые горизонтальные связи, теплое гнездо, в которое Владыка время от времени наведывается и отдыхает душой в атмосфере всеобщей приязни. Поэтому он склонен продвигать наверх адепток парами, если им удается заключить прочный союз. Вот только у людей другая модель романтических отношений и семьи, не говоря уже о принятых конвенциях борьбы за власть, поэтому такие пары редко удерживаются, — горьким тоном закончила Гешвири.

— Если это верно, — Даари нахмурилась, — то почему никто из жен до сих пор не попытался занять прочное положение при Драконе, собрав не пару даже, а команду?

— Пытались, и неоднократно. Успешные пары бывали, но редко. А у более крупных группировок не получалось ни разу. Либо предавали друг друга, либо еще что-то обламывалось, как с уважаемой супругой Салагон, госпожой Лайет и госпожой Каланн.

— Они вместе вошли в гарем?! — ахнула Даари. — И кто такая госпожа Каланн?

— А ты до сих пор не выяснила это о своей начальнице? — нахмурилась Гешвири. — Ну ты даешь, капитан! Госпожи Салагон, Лайет и Каланн вместе вошли в гарем, Дракон им благоволил, назначил на высокие посты. Они тоже вроде как друг другу доверяли. А потом Лайет и Каланн попали в зону прорыва, госпожа Каланн погибла, а госпожа Лайет выжила, но потеряла ребенка — она была на позднем сроке беременности. После этого она вышла из реестра жен, отказавшись от всех привилегий. Нашла себе другого мужа, даже не мага, — в тоне Гешвири слышалось искреннее удивление такому курсу действий и даже легкое презрение. — А госпожа Салагон, хоть и занимает при Драконе высокое положение, так и не смогла ему никого родить. И уже вряд ли сможет — возраст не тот.

— Да, я читала, что госпожу Салагон потом долго расследовали на предмет, что это она подстроила, — вставила Тоннар. — Ничего не нашли, причем госпожа Лайет свидетельствовала в ее пользу. А после этого в недрах службы безопасности произошли кадровые перестановки, и госпожа Салагон тогда-то и стала начальницей. В очень молодом возрасте, по их меркам.

— Да, только вот карьера ее застопорилась, — пожала плечами Гешвири. — Других мощных союзников после госпожи Лайет она так и не нашла, хотя ходили слухи, что она делает ставку на Вейката... Но Вейкат — это мелочь.

«М-да, — подумала Даари, — если Вейкатша связана с Сиарой Салагон, туго мне придется!»

Однако вслух она сказала:

— Уважаемые адептки, мне кажется, мы отошли от темы! Гешвири собиралась рассказать, как именно она собирается компенсировать мою неуклюжесть.

— Да, простите, отвлеклась, — как показалось Даари, в голосе дочери клана таки прозвучало некоторое смущение. Редкий случай!

— Ты что, хочешь меня раздеть, чтобы члены жюри с особыми наклонностями пялились на мои сиськи? — спросила Даари в лоб.

— Не совсем, — ответила Гешвири. — Мы просто возьмем более эротическую версию тантабона. Тоннар, ты ведь с юга, умеешь его танцевать?

— Пф! — сказала Тоннар. — Я-то его с трех лет танцую, но там ведь нужно хорошо в музыку попадать...

— Поэтому Даари будет танцевать с партнершей. Быть ведомой в тантабоне не так уж сложно, растяжка у Даари хорошая. Позакидывает ногу на бедро, понаклоняется назад и все в таком духе. На самом деле несложно, а выглядит эффектно.

— Несложно?!— ахнула Даари, тут же припомнив любимые Тариком романтические комедии, где кто-нибудь обязательно танцевал впечатляющий тантобон с розой в зубах — уж по крайней мере один раз за фильм точно!

— Ну, допустим, — не обращая внимания на возмущение Даари, согласилась с этим безумным планом Тоннар. — Но только я не справлюсь с Даари, она выше и тяжелее.

— Я справлюсь,— пообещала Гешвири,и Даари стало слегка не по себе от ее тона.

— А меня тогда куда?

— А ты будешь вокруг нас крутить акробатику и иногда присоединяться. Тебе же нет семнадцати, в эротических элементах ты участвовать не можешь.

***

Ох не зря Даари ощущала дурные предчувствия, ох не зря!

Во-первых, выяснилось, что быть ведомым в танце — не такая простая роль, как дала понять Гешвири. Даари, конечно, тщательно выучила последовательность шагов, но, поскольку в музыку она все равно не попадала, ей нужно было полностью полагаться на Гешвири, считывать ее движения,расслабиться и довериться ей... а не выходило.

А еще возникли проблемы в неожиданном ключе.

Тантобон — страстный и чувственный танец. Разрабатывая хореографию, Гешвири и Тоннар щедро включили туда всякие, как выразилась Гешвири ранее, «закидывание ноги на бедро», перегибы, объятия и поглаживания. Даари не возражала: она не отличалась стыдливостью, ей ничего не стоило обжиматься с Гешвири на публике. Если у кого и возникнут проблемы, рассуждала она, так это у Тоннар — девчонке ведь всего четырнадцать, и она явно не испытывает особого интереса к романтическим делам! Еще начнет хихикать на репетициях или что-нибудь в таком духе.

Но проблемы открылись именно у Даари.

Тоннар вообще никакого значения танцу не предала, и «эротические» моменты не портила: она исправно проходилась колесом вокруг танцующих, прыгала по «сцене» и вообще с большим удовольствием извивалась в танце, излучая озорство и жизнелюбие. А вот сама Даари...

— Бесы-демоны, да колода из леса и то бы живее станцевала! — сокрушалась та же Тоннар, глядя на Даари и Гешвири с тем же выражением лица, с каким могла бы смотреть на цирюльника, выдирающего больной зуб без наркоза.

— Попробуй еще раз, — сказала Гешвири. — Прижмись ко мне покрепче... да, вот так. Теперь откинь голову назад... Нет, не так. Плавнее,как будто ты хочешь, чтобы я поцеловала твою шею...

— Что за глупость, зачем вообще целовать в шею? — раздраженно спросила Даари. — Никогда не понимала этого клише!

— Нет, я не могу на это смотреть, — сказала Тоннар. — Это слишком больно. Эйши, может, нам ей мужика найти?

— Сама справлюсь, — отмахнулась Гешвири. — Смотри!

Она вдруг резко развернула Даари, прижала к себе (у дочери Клана, несмотря на ее худобу, хватало физической силы),а потом наклонилась к ее шее, обдав кожу горячим дыханием.

— Это очень приятно, когда целуют в шею,— тихо сказала она. — Шея — переход к более высоким ступеням чувственности, намек на большее. Кожа там очень чувствительна, плюс это жизненно важная зона. Допуская туда чужие губы, мы признаем свою уязвимость. Это будоражит кровь.

К своему удивлению и почти ужасу, Даари ощутила, как по коже побежали мурашки, дыхание пресеклось. Близость тела Гешвири, теплота ее рук, ее губы на коже вдруг вызвали странную тяжесть в теле, щеки как будто потеплели.

«Нет, ну она меня не поцелует, — подумала Даари. — Во всяком случае, не при Тоннар!»

И тут Гешвири прикусила кожу у нее на шее, обдав горячим дыханием.

Это не было больно. Это было настолько не больно, что у Даари подогнулись колени, а пальцы сами собой схватились за запястья Гешвири, которые обнимали ее за талию. Тело сокомандницы за спиной показалось очень горячим и жестким.

Гешвири выпустила ее кожу изо рта и тихонько подула на укус. По телу Даари снова пробежали мурашки. Возмущение этой внезапности и страх перед непрошенными желаниями боролись возникли где-то фоном; в голове билось две мысли: «Ну ни хрена себе!» и «А если я попрошу, она еще так сделает?»

Она отстранилась от Гешвири и развернулась, тяжело дыша и не зная, что сказать.

Тоннар присвистнула.

— Ну ты даешь!

— Прошу прощения, — произнесла Гешвири формальным тоном. — Мне следовало спросить.

— Да уж, следовало! — Даари и сама не знала, с какими эмоциями она это сказала. — Ты синяк оставила!

— Факт, оставила, — подтвердила Тоннар с явным знанием дела, и Даари решила ни за что у нее не спрашивать о ее возможном прошлом опыте. Она все-таки надеялась,что дальше поцелуев у девочки ни с кем не заходило.

— За это тоже извиняюсь, — вздохнула Гешвири. — Ну что, попробуем еще раз?

Даари уставилась на нее в немом изумлении, не зная, что сказать. В голове разом пронеслось несколько вариантов ответа: «Да!», «Нет, ни в коем случае!» и «Меня вообще-то не интересуют девушки!» (наиболее рациональная часть Даари отметила, что последнее — это не ответ, а попытка уйти от ответа).

— Да, давайте сначала, — сказала Тоннар, снова врубая музыку.

«А, она имела в виду танец...» — подумала Даари с некоторым разочарованием.

Больше у нее не возникало проблем с тем, чтобы позволять Гешвири себя вести.

Глава 10. Три конкурса Большого Турнира

Акции Даари взлетели настолько высоко, что Рахат даже разрешил Даари отправиться в Аттону вместе с еще одним сотрудником гаража, «на ходовые испытания». Правда, сделал он это только потому, что Даари привела железный довод.

— Мне посылка пришла, — сказала она, — с новыми типами амулетов. Могут пригодиться.

— Хм, — Рахат только потер подбородок. — Вы в курсе, капитан Сат, что в армейских частях можно использовать только прошедшие сертификацию амулеты официальных поставщиков?

— В курсе, — сказала Даари, — но мы ведь просто экспериментируем, так? В реальных столкновениях с демонами ничего из этого использоваться не будет. Если что-то пригодится, можно будет заказать аналогичную штуковину у кого надо.

— И потом заново испытывать? Характеристики-то не будут совпадать…

— По второму кругу уже легче! К тому же, ну сами подумайте: вот оформите вы сейчас запрос, когда это все нам пришлют? К Новому году? А если потом ничего не выйдет — кто вам следующую заявку удовлетворит? А так сейчас я проведу испытания, если ничего не получится, нам не придется отчитываться о неудаче.

Рахат подумал и кивнул.

— Давайте попробуем. Если вам охота тратить личные средства…

— Я все равно должна тренироваться в магии, — пожала плечами Даари.

Она умолчала о том, что амулеты купил для нее Тарик, и главной целью было не столько перечаровать технику, сколько расплести их и самой научиться делать нечто подобное. Даари сказала Тарику, что вернет деньги с жалования, а Тарик сказал, чтобы не была идиоткой, а если это прямо так стеснительно, то это зачтется как подарок на день рождения.

— Ну смотрите, — сказал начальник гаража, с явным скепсисом — но и с одобрением тоже.

Капитан Рахат начал относиться к Даари гораздо терпимее после того, как ее проект с двукциклом и зарядкой кристаллов с одной стороны провалился (что избавило ее от зависти со стороны начальства), с другой стороны — вроде как принес определенный успех, тем самым показав, что Даари не лентяйка и не навязанный сверху бесполезный балласт. Кроме того, тот факт, что она отказала самому принцу-генералу, неожиданно слегка повысил ее репутацию в глазах Рахата. Оказалось, что начальник гаража почему-то решил, что Даари будет пытаться его подсидеть. А когда его опасения не оправдались, несколько — ненамного — исправил свое отношение к ней.

(Что, в общем, в свою очередь повысило уважение Даари к начальнику гаража: немногие люди способны отредактировать уже сложившееся отношение к человеку на основе новых данных.)

Кроме того, Рахату пришлась по вкусу повесить на Даари эксперименты по работе с техникой. Дело в том, что начальство постоянно требовало с него две вещи: оптимизацию затрат и повышение срока службы парка машин. Ни то, ни другое Рахат своими силами обеспечить физически не мог (что не мешало коменданту и начальнику гарнизона постоянно ставить ему это на вид). Как ей тихонько рассказал один из двух других магов, работающих в гараже, годами строчил докладные записки в Исследовательский институт военных чар — тот, который в Точчиконе — чтобы оттуда прислали мага-аналитика, способного на месте способствовать снижению износа парка машин. А там только отмахивались, мол, рассматриваем вашу заявку, удовлетворим в порядке очереди… В Точчиконе, как объяснил ей тот же источник, предпочитали заниматься разработкой нового вооружения, поскольку это давало новые оборонные заказы и премии, а вовсе не доводкой старого, что особенных барышей не сулило.

Даари, хоть и не настоящий маг-аналитик, продемонстрировала достаточно способностей и упорства, чтобы эту задачу можно было спихнуть на нее и даже рассчитывать на какой-то результат. Это позволяло Рахату отчитаться наверх о принятых мерах, а коменданту Сурраи и командиру гарнизона Гетату — не изыскивать средства на то, чтобы нанять дополнительных магов для работы в гараже… в общем, все были в выигрыше. Даже Даари, у которой появилось сложное дело, позволяющее прокачивать магию и отвлечься от мрачных мыслей.

Потому что Гешвири по-прежнему игнорировала ее сообщения. И сообщения Тоннар, если верить той, тоже. С Тоннар Даари списывалась, но ее на лето родители забрали домой, так что она тоже никаких способов разузнать, что творится в Академии и Ло-Саароне, не имела, помимо Сети. Или она так говорила.

Отношения Даари и Тоннар успели стать по-настоящему дружескими к концу турнира. Даари была уверена, что их связывает нечто большее, чем совместные цели по продвижению в Академическом социуме. А теперь Тоннар отделывалась от Даари довольно сухо, сообщая, что занята, что не может говорить и тому подобное…

Еще в шестом месяце, когда она проходила эти специальные курсы военного специалиста, у Даари возникло ощущение, будто в финале Турнира она потеряла не только шанс на продвижение — тут еще что-то оставалось, иначе бы Дракон просто избавился от нее, а не отправил в действующую армию — но нечто более ценное. Например, настоящую дружбу и настоящую поддержку. Потому что Тоннар, конечно, с самого начала сказала, что просто использует Даари… что ж, очевидно, Даари была наивна, когда думала, что в их отношениях что-то поменялось!

Со временем, когда контакты с прежними подругами наладить так и не удалось, ощущение только усилилось.

«Если ты хочешь преуспеть на этом поприще, — сказала себе Даари, — если ты все еще держишься за то обещание, которое дала сама себе, тебе придется отказаться от этой своей детской наивности и понять, что никому, никогда в этом мире не нужна ты сама — если не брать то, что ты можешь предложить этому человеку!»

Стоит ли удивляться, что Тоннар отделывается короткими ответами, а Гешвири и вовсе заблокировала ее номер, когда Даари больше ничем не может быть им полезна? Даже может быть, что для Гешвири общение с Даари и вовсе будет отрицательно отражаться… ну, например, если ее клан решил заключить союз с Вейкатами…

…Думая так, Даари не могла не возвращаться мыслями к Большому Турниру, когда все было совсем по-другому и с каждым днем девушки только больше сближались, работая над общей задачей! Ну или так ей это виделось тогда. Вроде бы всего несколько месяцев, а кажется, что целую вечность назад.

Интеллектуальный командный конкурс, например; он оказался очень сложным, несмотря на то, что не требовал подготовки (в смысле, им не сказали заранее, по каким темам готовиться, в правилах было только написано, что конкурс требует «обширной эрудиции»). Адепток поместили в просторном зале, который обычно использовался для выступлений академического начальства, в Рассветной башне. Каждой команде отводился отдельный стол, причем все одинакового размера; самым большим командам было сказано, что участвовать в игре может максимум столько человек, сколько способно комфортно разместиться за столом.

Жюри и ведущий разместились на помосте в передней части зала, перед стационарным экраном (на него легче было проецировать видео, чем на прозрачный свиток индивидуального терминала, пусть даже очень большого). На экране появлялся текст вопроса, командам давалось время на обсуждение — от минуты до трех, в зависимости от сложности вопроса — по окончанию которых капитан команды вводил ответ в терминал Академической системы (для Даари этот терминал вызвала Тоннар).

После сбора ответов ведущая объявляла правильный и говорила, ответ каких команд засчитываются (поскольку четких формулировок не было, некоторые ответы проходилили на самой грани допустимого).

Бывали даже такие вопросы, на которые верно не отвечала ни одна команда.

Если бы сложности заключались только в эрудиции, это бы еще полбеды: и Тоннар, и Гешвири были крайне эрудированы, причем каждая в своем духе, да и Даари последнее время очень много читала. Однако кроме этого все вопросы еще заключали логическую составляющую, частенько довольно непростую.

Некоторые, к счастью, давали шутливую передышку. Например, такой: «если про столкновении повозок оба водителя спешно покидают место происшествия, бросив повозки и не предъявив друг другу никаких претензий, полиция Точчиконы, согласно внутреннему распоряжению, по умолчанию считает этих людей — кем?» Правильный ответ, с удивлением обнаружила Даари, был именно тот, который первый пришел ей в голову — преступниками. Гешвири спорила, что нужно обязательно указать, что речь идет конкретно об угонщиках, а Тоннар настаивала, что так могут себя вести даже участники сложного флэшмоба; она, мол, читала, что экологи, протестующие против повышения фона отработанной магии иногда устраивают подобные протестные акции, и в Точчиконе, научной столице Цивилизации, такие случаи могут быть особенно частыми. Даари на это заметила, что протестная акция, да еще с разбитой повозкой — это тоже преступление; а Гешвири возразила тем, что повозки одновременно могут покинуть не только автоворы, а, например, еще и члены преступной группировки, которые таким образом провели «стрелку». И ее ответ оказался верным! Еще нескольким командам, которые написали «угонщики», ответ не засчитали.

Другие были просто нереально сложными. Например, в вопросе перечислялись несколько видов насекомых, потом несколько видов рыб, потом несколько случайных слов, потом несколько финансовых терминов, а в конце только «напишите общий принцип одним словом». Тут нужно было догадаться, что все эти насекомые относятся к чешуекрылым, у рыб, соответственно, чешуя, а финансовые термины все обозначают активы с высокой ликвидностью. И, поскольку самым ликвидным активом являются просто наличные деньги, нужно написать «чешуйки» — в смысле, название мелкой монеты!

С этим вопросом девушки справились только чудом: Тоннар сообразила про чешуекрылых, а Гешвири — про ликвидность активов; Даари только глазами хлопала. А еще с одним вопросом Даари, к своему собственному удивлению, справилась. Звучал он примерно так: «Известный философ третьего века после объединения, Таарн Туманный Орел, однажды назвал ЭТО краеугольным камнем всей Цивилизации и предупреждал, что конфликт вокруг того, как правильно делать ЭТО, может привести к ее распаду. В его сочинении приводится двадцать два способа ЭТОГО. О чем идет речь?» Тоннар считала ЭТИМ магическую технику (а именно, разницы между мужскими и женскими магическими практиками в кланах), а Гешвири — сексуальные обычаи, которые сильно различаются в разных областях Цивилизации и посейчас. Смущало обеих только то, что и магических, и сексуальных практик существует значительно более двадцати двух, даже если называть первое, что в голову придет. То есть философ, да еще и известный, в своем произведении должен был привести их несколько сотен как минимум… Однако правильный ответ — заваривание чая — вспомнила именно Даари, потому что в детстве натурально видела, как соседка возмутилась тем, что мама добавляла в чай молоко, и у них чуть не дошло до драки!

В этом конкурсе их команда, несмотря на малочисленность, оказалась на первом месте. Правильных ответов они дали чуть меньше, чем те, кто набрал больше очков, но в данном случае коэффициент, учитывающий численность команды, сработал в их пользу.

В результате по очкам они стали третьими, и перспектива призового места замаячила реально…

А потом был творческий конкурс.

На нем они тоже не опозорились, вопреки ожиданиям Даари. На предварительном просмотре распорядители конкурса велели «урезать всю эротику», и это была катастрофа: эротики было столько, что танец пришлось бы переделывать с нуля! К счастью, кому-то из них (Даари даже не помнила, кому) пришла в голову спасительная идея, и в результате они эротику, наоборот, сделали комической и гиперболизировали. В итоге распорядители дали добро, хоть и не хотя.

Новая хореография имела то преимущество, что за счет своей карикатурности позволяла лучше скрыть музыкальную глухоту Даари. Однако она все равно была уверена, что в итоге что-нибудь обязательно пойдет не так, и они опростоволосятся перед половиной Ло-Саарона (на творческий конкурс Академия продавала билеты через городские кассы, а проходило это все на центральной сцене Университета, которая была больше, чем все, что могла предложить Академия). Но их выступление прошло без сучка без задоринки, даже удивительно.

Изюминкой их номера стали декорации. Гешвири и Тоннар просто превзошли себя, но и Даари сумела кое-чем им помочь: к тому времени на занятиях с демоницей та уже показала основные принципы создания визуальных иллюзий. Гешвири это умела лучше, но, к удивлению Даари, оказалось, что некоторые демонические техники отлично сочетаются с любимыми приемами сокомандницы.

Например, обычно для создания зеркальной иллюзии требуется очень много магии и очень сложная плетенка, но, оказалось, что можно сплести единый центр с круглым зеркалом и отразить зеркала друг от друга. Так получалось множество копий; правда, мерцающих и полупрозрачных, а не плотных, как более качественная иллюзия, но для танца так казалось даже лучше.

В результате этой оптимизации Гешвири смогла и танцевать, и поддерживать иллюзию. Кроме того, часть зеркал создала Тоннар, чья партия в танце требовала меньше концентрации, потому что ей не приходилось направлять не имеющую музыкального слуха Даари.

В результате их танец смотрелся выигрышнее, чем у большинства адепток. Они заняли второе место, в результате оставшись на третьем в общем зачете. Их обошла только команда, поставившая хоровой номер из оперы «Становление Цивилизации» — тот, который «…и парить в небесах, как драконы», создав мощнейший задник-иллюзию с целым фрагментом самостоятельно снятого ими же клипа.

Следующим конкурсом была военная игра, которую Тоннар почему-то называла «королевской битвой». Она попыталась объяснить причину — это было как-то связано с сетевыми игрушками — но Даари так и не поняла, при чем тут короли. Правители древних государств, на место которых пришла Цивилизация, вроде бы ничего такого не устраивали!

Сказать по правде, этого конкурса они боялись больше всего. Даже больше, чем капитанского, который должен был состояться в конце пятого месяца. Ну, может быть, «боялись» — неверное слово, но ничего хорошего в плане очков точно не ждали.

Нет, все трое были в неплохой физической форме, Гешвири так и в вообще отличной; Тоннар тоже не прогуливала занятия боевыми искусствами и по утрам бегала кроссы. А вот Даари… Боевым искусствам она училась только в том небольшом объеме, который все-таки преподавали в их школе, плюс простейшие приемы, которым обучали всех Чистильщиков (в основном умение правильно падать и прыгать). В Академии же, как вольнослушательнице, ей уроки шайгон-боя не полагались. Правда, она исправно ходила на занятия по общей физической подготовке два раза в неделю, но эти занятия никем не рассматривались серьезно. Все, даже преподавательницы, воспринимали их просто как небольшую физическую разгрузку от напряженных занятий: адептки просто играли в пешее поло или в какую-нибудь другую игру с мячом. Все же для разминки там бегали двадцать кругов по полю — хоть что-то!

Как объяснила Гешвири, именно бег в основном требовался от участниц военной игры; умение метко стрелять тоже пригождалось, но в основном — бег.

Правила были такими: на территории Малого Императорского заказника имени Суорна Дараи в предгорьях Рассветного хребта огораживалась магическими метками определенная территория. На этой территории делались закладки — контрольные пункты — в количестве десяти штук. Команды адепток запускались на полигон в разных местах и с небольшим временным разбросом. При этом никто не знал, первыми их запускают, вторыми или, допустим, последними (разброс составлял не более пяти минут). Та команда, которая быстрее (по абсолютному счетчику) соберет все закладки и потеряет меньше всего своих участниц, победит.

Вооружались адептки маго-механическими ружьями, стреляющими капсулами с краской. Попадание в корпус означало «гибель»; если заряд попадал в руку или в ногу, такая адептка считалась «раненой». При попадание в руку она лишалась возможности стрелять, при попадании в ногу — не могла передвигаться самостоятельно, сокомандницы должны были нести ее либо на спине, либо на носилках. Ну или «добить», что не воспрещалось, хотя это снижало итоговый балл. Результат засчитывался только тогда, когда все выжившие члены команды выходили к финишной точке (финишные точки тоже у всех были разные, чтобы исключить побоище у финиша). При этом труднее всего было даже не бегать по пересеченной местности, одновременно шугаясь от остальных команд (ну или наоборот, охотясь на них), а в том, что контрольные точки еще попробуй найди! Командам выдаются карты местности, но точки на них никак не отмечены. Предполагается, что вы должны засечь их по потемнению браслетов — контрольные точки специально сильно фонят — а потом на близком расстоянии определить точное положение собственными органами чувств. У каждой точки есть индивидуальная магическая «подпись», которая отпечатывается на пластинке из чувствительного материала. Такая есть с собой у каждого члена команды.

Для выигрыша применяли разные стратегии: кто-то устраивал засады у контрольных пунктов, чтобы перебить противников, кто-то стремился собрать все контрольные пункты как можно быстрее, кто-то совмещал (так поступали, в основном, команды, у которых имелся хороший, но медленно бегающий стрелок). И вот тут между Даари, Тоннар и Гешвири разгорелись жаркие споры — еще в прошлом году, когда стало ясно, каков расклад.

Гешвири считала, что лучше всего научить Даари как следует стрелять (тем более, что у нее и так получались неплохие результаты: МУНИ тоже стреляют пулями, а обращаться с МУНИ ее учили) и оставить в засаде, потому что научиться хорошо бегать — сложнее. Тоннар не соглашалась: из засады, мол, ее потом еще придется забирать. А, поскольку Даари не маг, она не сможет адекватно противостоять противницам. Дело в том, что в игре разрешалось пользоваться магией, но только разведывательной или вспомогательной, воздействующей либо на местность, либо на самого игрока: любая магия, направленная на других игроков, находилась под запретом — ибо, как показала практика, креативно используя даже вроде бы невинные приемы, адептки частенько добивались вывода противниц из строя надолго и всерьез.

Даари поставила точку в этом споре, сообщив, что она, кажется, знает, как им сжульничать. Точнее, не то чтобы сжульничать — просто в правилах нет ни слова о том, что запрещается использовать магическое зрение.

Впрочем, это не отменяло то, что тренироваться все равно нужно было до посинения. К счастью, часть тренировок для творческого конкурса и военной игры совпадала: выносливость нужна была и там, и там. А вот на тренировку стрельбы Даари конкретно не хватало. Гешвири сказала, что для приличного уровня нужно хотя бы шестьдесят-семьдесят часов стрельбы, лучше сто; Даари прикинула, что у нее есть где-то пятьдесят (по часу в неделю во время работы чистильщиком), но она несколько месяцев не обновляла навык. И действительно, у нее оказалось все вполне прилично… пока стрелять требовалось из небольшого ручного огнестрела. Как только она брала краскомат с прикладом, прицел тут же сбивался! Стало ясно, что с ним придется тренироваться заново, а времени категорически не хватало.

…Короче, в день, когда их привезли на повозках к полигону — а было это очень рано, едва-едва рассвело — Даари чувствовала себя категорически не готовой и предчувствовала, что все пройдет отвратительно. Тоннар и Гешвири тоже глядели невесело.

День был пасмурный, весенний; снег уже почти сошел, но под ногами все еще хлюпало. В большинство годов военную игру проводили ближе к лету, чтобы земля подсохла; но порой делали и так, как сейчас, потому, что, мол, «демоны не совещаются с нами, когда нападать — повезло, что не зимой по сугробам скачете!» Что сказать, не повезло.

На одну и ту же точку привозили по три команды, каждую в отдельной полугрузовой повозке с закрытыми окнами, чтобы участницы не поняли, которыми по счету их запускают. Даари, Тоннар и Гешвири пришлось прождать в кузове (у Даари он вызывал сильную ассоциацию с фильмами, где показывали работу спецподразделений: там бойцы обычно ездили как раз в таких), по ощущениям, наверное, целую вечность. Наконец дверь распахнули и одна из организаторов — преподавательница изобразительных искусств у старших курсов, которая неожиданно органично смотрелась в камуфляжной демисезонной форме и берете — сурово сказала:

— Вперед, живей! Чего расселись, барышни?!

Отвытоптанной и утрамбованной колесами площадки до леса, в котором начиналась игра, было шагов двадцать. Даари оглядывалась, пытаясь понять, где остальные две команды, ушли еще или нет? Конечно, ничего определенного не увидела: правила тоже не дураки придумывали. Потом она запрокинула голову и увидела ожидаемое: пульсирующие нити густо переплетенного купола над полигоном.

В отличие от Снегостроя, купол никак не проявлял себя визуально. Даже магическим зрением Даари его трудновато было разобрать на фоне неяркого серого неба. Но он там был, как они и думали: иначе трудно было бы осуществлять видеосъемку и пресекать нарушения во время игры.

И… было и другое, что Даари тоже ожидала увидеть: столбы густо переплетенных нитей поднимались от леса, тянулись к куполу. Один, два… три-четыре… Больше Даари не разобрала, но ей мешал рельеф: полигон все-таки находился в предгорьях, чтобы увидеть остальное, ей бы потребовалось подняться выше.

— Ну как? — спросила Тоннар, когда они рысцой вбежали под ветви высоких красноствольных сосен.

Даари краем сознания отметила, что в закрытой форме, с убранными под берет волосами Тоннар похожа на очень красивого мальчика — и одновременно, как ни странно, выглядит старше своих четырнадцати.

— Нормально, — ответила Даари. — Как я и думала! Купол над полигоном есть, КП с ним связаны магическими тяжами. Легко найдем.

Теперь им не нужно было все время пялиться на браслеты, а потом бегать по лесу кругами — счастье! Почитав записи предыдущих адепток, Даари поняла, что именно в такой обстановке и происходила большая часть стычек: если бы не требование искать КП на относительно небольшом пятачке леса, команды вообще, скорее всего, не пересекались бы на полигоне. А так волей-неволей с кем-нибудь столкнешься.

— Хорошо, — согласилась Гешвири.

Она сноровисто начала отстегивать рукава и штанины формы: будет прохладнее, но девушки заранее договорились, что возможности Даариного зрения не стоит рекламировать на публику. Пусть все видят, что их самый сильный маг мерзнет в облегченном варианте формы, но чует магию!

— Первая точка далеко, — Даари стало ее жалко: саму ее уже пробирал утренний холод. — Не раздевайся пока!

Гешвири посмотрела на нее с некоторым удивлением.

— А если кто-нибудь из других команд увидит? Или судьи внимание обратят. Купол ведь регистрирует видео.

— На видео с купола еще поди разбери — с такого-то ракурса! А кроме того, все и так знают, что я вижу магию…

— Но не знают точно, как именно и с какой разрешающей способностью, — вступила в спор Тоннар. — Чего ты, Дайки? Эйши не простудится. Сама же говорила, что хуже нет — в последний момент менять стратегию!

— В самом деле, — на губах Гешвири появилась ироничная улыбка. — Спасибо за заботу, но я вполне способна это пережить.

А вот Гешвири в форме смотрелась, пожалуй, более женственно… в духе «матери воинов»: суровость очень шла ее аскетичному облику, рубленые черты лица приобретали очарование внутренней силы. «Интересно, как она одевается за пределами Академии? — подумала Даари. — Классическая форма и косметика ей не идут, это ясно!»

Даари читала — и как-то даже обсуждала с мамой — что может быть такой тип внешности, которому прихорашивание не на пользу (точнее, которому нужен другой вариант прихорашивания), но никогда прежде такого вживую не встречала, а потому и не опознала сразу.

Ну и они побежали.

Даари немало волновалась перед этим соревнованием, но все оказалось проще, чем она думала. Действительно, они двигались от КП к КП как по линейке; иногда, правда, ей приходилось забираться на дерево, чтобы посмотреть, где ближайшая точка — когда деревья слишком долго закрывали небо. Если бы Даари не припасла на всякий случай запасные магические перчатки, ладони бы ободрала знатно: все-таки во взрослом возрасте лазать гораздо труднее, чем в детстве. Горный рельеф очень быстро начал выводить из себя: все время рысить вверх-вниз — приятного мало, особенно когда под ногами скользкие промокшие иглы, а с крон деревьев сыплется мокрый снег. Даари почти сразу выбилась из сил, взмокла как сурок и разозлилась на всех подряд, от своих школьных учителей физкультуры до Дракона и Академического начальства включительно. Дальше бежала только на злости.

Однако злость оказалась неплохим топливом: Даари не ныла, держалась почти вровень с лучше физическими подготовленными сокомандницами и даже один раз умудрилась неплохо отстреляться, когда они столкнулись у КП с другой командой.

Реально неплохо: Даари первая заметила среди деревьев соперниц (тоже по блеску магии, так как они решили задействовать магическую маскировку), поняла, что именно она видит, и предупредила своих. Обойти соперниц было сложно: как назло, они оказались точно между ними и ближайшей контрольной точкой, по азимуту! Более того, четверокурсница в их составе («Я ее знаю, это Кими, та еще гадина!» — прошептала Тоннар, когда Даари коротко описала девушку с клановыми волосами) уже сумела более-менее точно взять направление на КП, и они шли туда как по нитке.

Дальше Гешвири по-пластунски подобралась к бредущим по лесу девчонкам поближе и сняла двоих из краскомета, а оставшуюся выгнала прямо на Тоннар с Даари. Это оказалась та самая четверокурсница в магокамуфляже, так что Тоннар ее не увидела — а Даари увидела наоборот особенно хорошо, с подсветкой, и очень легко попала. Даже несмотря на то, что, как выяснилось, маловато тренировалась в умении стрелять лежа, из-под куста.

Больше прямых стычек не было: пару раз они слышали другие команды, один раз Даари засекла еще один магический камуфляж и один раз — чужую поисковую магию (для нее та выглядела как клубок магических нитей, катящийся по лесной подстилке). Поисковую магию Даари попросту перехватила и размотала рукой в перчатке (голой не рискнула — мало ли), а остальные команды они попросту обошли. Ни у кого из них не было желания участвовать в драках ради драки, да и лишние минуты в мокром и промозглом лесу торчать тоже не хотелось.

…Они пришли первыми. Даже не просто первыми по личному времени, а вообще первыми из всех команд, хотя запускали их, как они потом узнали, восьмыми.

Их общий зачет поднялся до второго места.

В апартаментах общежития у Гешвири устроили праздник.

Алкоголь они решили не употрелятью По словам Тоннар, были способы его достать — а Гешвири просто фыркнула и сказала, что комендантша общежития, скорее всего, закрыла бы глаза на то, что команда отмечает хороший результат в Турнире, при дочери великого Клана в команде. Однако именно поэтому она, Гешвири, против, чтобы нарушать вполне разумные правила по такому пустяку. Даари согласилась: она до сих пор маниакально старалась соблюдать все «Правила и уложения» Академии. Кроме того, ей казалось, что Тоннар еще слишком юна для употребления алкоголя (ни сама Тоннар, ни Гешвири так не не считали — в Кланах на этот счет другие обычаи).

Но вот вкусностей всяких натащили, в том числе и запрещенных, типа пирожных: за них даже не наказывали, просто отбирали, если находили («в пользу дежурных», как иронизировали адептки). Объелись от пуза тортами и пирожными, всякими экзотическими фруктами — Даари против воли вспомнила ту встречу с Драконом в элитном магазине, и ее снова пробила легкая дрожь.

Сидели долго: обсуждали всякое, вновь переживали моменты в лесу. «А как ты ее…», «А вы видели, какое у Киманы было лицо?! Нет, ну правда, она чуть язык свой от злости не прокусила! Хе-хе, а я ведь им говорила, этим сучкам, говорила!»

Потом Тоннар как-то неожиданно заснула, сидя прямо за магстанцией, где она показывала сокомандницам то, что уже готово от их конкурсной игры. И даже начала похрапывать.

— Совсем дитя все-таки, — сказала Гешвири с неожиданной теплотой в голосе. — Пожалуй, стоит отнести ее на мою кровать.

— Скорее уж, в ее, — сказала Даари. — Как думаешь, если навьючить ее мне на спину, она не проснется?

— В коридоре точно проснется. Предлагаю задержаться. Думаю, часа через два она проснется, и тогда нормально пойдете.

Даари согласилась: не хотелось так сразу заканчивать удивительно уютный вечер. Давно она так хорошо не проводила время — пожалуй, с Нового года, который встречала с братьями!

…Разговор сам собой перешел на тему, которую раньше они почти не обсуждали между собой, но которую, разумеется, обе постоянно мусолили в голове. То бишь, о Владыке Цивилизации, сильнейшем маге мироздания, свидетеле истории — и еще целый павлиний хвост титулов.

Даари призналась, что при личной встрече он ей совсем не понравился (она не стала распространяться, что этих встреч было несколько), а Гешвири сказала, что наоборот — он поразил ее воображение. И даже задумчиво добавила, что никогда не понимала концепцию романтической любви, но, пожалуй, в Дракона влюбиться способна. Или даже уже влюбилась. В ответ Даари призналась, что ей раньше все время снились эротические сны про разное, даже про генерала Лаора, которого она видела во время Желтой дуэли, а сейчас совсем не снятся, но только потому, что она сильно устает, а так все время кидает, то в жар, то в холод; и Гешвири заметила спокойным таким тоном, как будто говорила об очевидном: «Да, видно, что ты прямо созрела и перезрела, я даже удивлена, как тебя еще никто не соблазнил — ты же на кого угодно сейчас готова наброситься!»

Даари вспыхнула от возмущения, но почему-то вместо того, чтобы наорать на Гешвири, поступила в соответствии с прогнозом — то есть набросилась на нее.

И вот они каким-то образом уже целуются на этом удобном мягчайшем диване, том самом, на котором Гешвири принимала их с Тоннар в первый визит, и Даари сидит на Гешвири верхом, и руки Даари как-то само собой оказались у нее под одеждой… Бесы-демоны, она ведь никогда!..

А целоваться оказалось приятно, даже очень. Гораздо приятнее, чем Даари ожидала. В смысле, она знала, что это нечто невероятное, когда любишь кого-то — но мама всегда ей говорила, что когда особой любви нет, это просто трение слизистых оболочек. Ну, как рукопожатие, только интимнее. В общем, то ли Даари все-таки относилась к Гешвири лучше, чем думала, то ли мама ей приврала, чтобы дочка не целовалась со школьными хулиганами (оглядываясь назад, Даари понимала, что ее всегда тянуло к «плохишам», пусть и бессознательно, ибо сознательно она понимала, что у такой тяги нет будущего). Оказалось, что поцелуи затягивают. Начавшись, они длились, длились, и Даари все хотелось остановиться — и Тоннар в соседней комнате, и мало ли что… Но вот не получалось.

Если это поцелуи с девушкой, то насколько же тогда приятнее целоваться с мужчиной, к которому ее действительно влечет?!

В конце концов, когда она почувствовала, как руки Гешвири расстегивают ее форменное платье, Даари как ледяной водой окатило.

Она с трудом оторвалась от партнерши, отметив, какой хорошенькой — по-настоящему хорошенькой, без скидок! — та кажется сейчас, раскрасневшаяся, с приоткрытыми губами. И сказала:

— Слушай, это ошибка.

— Да, конечно, — лицо Гешвири тут же замкнулось. — Извини.

— Ты не поняла! — резко, почти сердито произнесла Даари. — Это ошибка — для меня!

Гешвири нахмурилась.

— Боишься, что я тебя предам? — кисло спросила она.

— Не боюсь, — ответила Даари. — Ты не предлагаешь мне союз, в том и дело! Мы с тобой просто… ну, на эмоциях! А я еще и на гормонах. Я что, не понимаю, что ли, что со мной происходит? Я в жизни ни с кем не спала! Это мой первый поцелуй! А очень хочется! Я в постель бандиту недавно чуть не кинулась, просто потому, что он загадочный, красивый и опасный! — тут Даари слегка приврала для красного словца: постель ей Сиит не предлагал. Но… мог бы и предложить, верно? Если она правильно поняла. — И ты тоже… загадочная, красивая и опасная. Но этого мало. Я не хочу так… у меня другие взгляды… и на секс, и вообще… И я не хочу так подставляться, — закончила Даари спутанно.

— Короче, ты мне не доверяешь, — Гешвири села ровнее, провела рукой по волосам.

— Как сокоманднику — доверяю!

— Но не больше, — Гешвири криво усмехнулась. — Если что, я и не предлагала тебе чего-то большего. Просто взаимное развлечение, сброс напряжения. Не хочешь — не надо. Уж чего-чего, а этого добра я в Академии легко найду.

Даари почувствовала, как щеки покраснели от стыда и обиды. «Заслужила, — сурово сказала она себе. — Уж по крайней мере могла отказать как-нибудь дипломатичнее! А вместо этого бухнула правду, как есть!»

Даари понимала, почему она это сделала: потому что на самом деле все-таки доверяла Гешвири. Или, скажем так, чувствовала, что Гешвири может заслужить ее доверие. Относилась к ней лояльнее, чем к Сииту. Иначе бы даже поцелуя не получилось: ее подсознание просто не дало бы.

— Извини, — произнесла Даари, сама не зная, за что извиняется. — Не хотела тебя обидеть.

Гешвири как будто бы поколебалась.

— Это я должна просить прощения, — произнесла она. — Во-первых, ты моя гостья. Я вызвала неловкость в ситуации, когда ты не можешь сразу откланяться. Во-вторых, мне следовало бы помнить, что мы с тобой по-разному воспитаны насчет культурных табу.

Так инцидент был исчерпан. Хорошо, что Тоннар проснулась всего через четверть часа после этого, оправдав прогноз Гешвири… но эти четверть часа были одними из самых неловких, что ей пришлось пережить.

Но, решила Даари, очень хорошо, что впереди не осталось конкурсов Большого Турнира, в котором им придется тесно физически взаимодействовать!

И еще, она очень надеялась, что своим неловким отказом не нажила в лице Гешвири врага навек. Ведь по сути-то Даари никогда по-настоящему не понимала дочь Клана, а когда ты не понимаешь кого-то, поссориться очень, очень легко.

Глава 11. Поездка с генералом (без правок)

Болтая с немногими армейскими приятелями, Даари слышала истории об ушлых младших офицерах или даже рядовых, которые порой благодаря смекалке и вовремя сказанному словцу напрашивались в компанию высшего начальства, если то ехало по делам в город — в Аттону или даже в Сарракеш. Но она никогда не слышала о том, чтобы высокое начальство напрашивалось в компанию к низшим чинам!

Между тем, именно это с ней и произошло.

Она и Прият, один из двух других работающих в гараже магов, в последний раз проверяли новую плетенку на транспортном внедорожнике, когда к ним как-то особенно неслышно подошел сам принц-генерал Лаор в сопровождении полковника Ларрана Сурраи, коменданта гарнизона. Полковник имел кислый вид, как будто генерал его отчитывал или рассказал о чем-то неприятном.

— А, капитан Сат! — сказал принц-генерал Лаор, щурясь, будто сытый кот. — Собираетесь куда-то?

— Так точно, — ответила Даари, привычно ударив кулаком в грудь. — Испытательная поездка в Аттону, проверяем восстановленный кристалл в условиях стандартной эксплуатации.

На самом деле основная причина поездки заключалась в том, что Рахату тоже себе заказал какие-то ништяки с доставкой в Аттону — не только Даари на почту отпустил. Но чтобы как-то оправдать поездку, на грузовик поставили обработанный Даари старый кристалл, а новый в качестве запаски положили в кузов (ну, вдруг старье-то откажет). Так что Даари могла ответить про ходовые испытания с чистой совестью.

— Вот как? — в голосе принца-генерала слышалось ленивое удивление. — Насколько я помню ваш доклад, использование восстановленных кристаллов вы сочли нецелесообразным.

— Нецелесообразным в условиях повседневной эксплуатации, — легко нашлась Даари. — Но в качестве срочной меры при перебоях со снабжением — другое дело. Капитан второго ранга Рахат разрешил проверку.

— Хорошая инициатива, — согласился принц-генерал Лаор. — Хвалю и вас, и капитана второго ранга Рахата… Пожалуй, мне стоит поучаствовать в таком полезном начинании. Куда собираетесь, в Аттону?

— Да, господин генерал…

— Ну, я поведу, — сообщил принц-генерал и направился к водительскому месту. — Тряхну стариной.

Даари аж язык проглотила — как и комендант, и Прият. А Лаор между тем совершенно спокойно направился к водительскому месту, поднялся на подножку, отрегулировал сиденье, чтобы хватило места, и уселся за руль.

— Господин генерал! — Сурраи наконец отмер, и из его горла вырвалось невнятное клекотание. — Но вы же…. никогда!

— Что именно никогда? — Лаор приподнял брови.

Полковник явно опомнился, подобрался и сказал сухо и четко:

— Господин Генерал, персоне такого ранга как вы не вполне мудро отправляться без сопровождающих…

— Так вот же, целых двое, — Лаор кивнул на Даари и Прията, глаза которого сделались круглыми и стеклянными от перспективы стать «сопровождающим» принца-генерала. Бесы-демоны, Даари была уверена, что читала где-то: вообще-то, такие должности вне армии чисто придворные, там даже этикет особый! В армии, конечно, все проще, а в период боевых действий любой этикет отменяется вовсе, кроме самого базового, но так ведь сейчас не боевые действия! Прорыва-то не было.

Когда Сурраи не нашелся, что на это ответить, Лаор добавил:

— У вас есть два часа, чтобы подготовить отчет, о котором мы говорили. Вернусь — проверю.

— Прошу прощения, генерал, — Даари решила, что лучше высказаться сейчас, чем потом расхлебывать последствие. Вдруг генерал решил, что их гараж располагает таким же быстрым спецтранспортом, как его собственный генеральский. — Этот внедорожник не настолько быстрый, мы час будем только до Аттоны ехать! А у нас там еще дела.

— Вернусь своим ходом, — отмахнулся генерал. — У меня в Аттоне планер.

Планер! Даари слышала, что генерал частенько летал между частями и с воздуха осматривал периметр, но сама ни разу не видела. Только самые сильные маги рискуют поднимать себя в воздух… а генерал, говорят, еще частенько брал с собой своего ассистента или одного из высших офицеров (кто не трусил). Сын Дракона, что еще скажешь!

И тут же делалось ясно, что, конечно, он так же своим ходом мог бы и в Аттону слетать — но вот почему-то предпочел «напроситься» к ним.

Так и получилось, что свою первую поездку в «почти увольнительную» Даари провела в компании генерала. Во внедорожнике имелось десять (по числу магов в стандартном ударном отряде: три тройки и связист) мест достаточно комфортабельной посадки — это вам не грузовички прошлого века, где спецназу приходилось трястись в кузове. Работали чары температурного контроля, амортизаторы и многие другие удобства, вплоть до радио (появившаяся благодаря космической программе и лишь недавно вошедшая в широкое применение экспериментальная разработка, благодаря которой передача данных по воздуху стала возможной без протяжки магических каналов!). При этом первые два ряда мест разделяла пополам коробка с кристаллом, далее шло еще два ряда по три места, никак не разделенных; из этого следовало, что реально во внедорожник можно было посадить как минимум двенадцать человек. Четырнадцать, если слегка модифицировать багажник; или «до бесконечности», как заметил Прият, рассказав, что в училище на спор они запихивались в такой внедорожник всей группой, и еще место оставалось.

Короче, разойтись было где.

Но Даари почему-то забралась на переднее сиденье и села по другую сторону коробки с кристаллом, рядом с Лаором.

То есть нет, не «почему-то»: причину она определила сознательно, логично рассудила, что, скорее всего, он хотел поговорить именно с ней, но не мог явно попросить ее занять место рядом по тому же этикету, который запрещал пригласить ее на танец. Уклониться от разговора было бы трусостью, притом трусостью бесполезной: наверняка рано или поздно он нашел бы другой способ с ней пообщаться.

Прият посмотрел на нее то ли с уважением, то ли наоборот, с осуждением, и полез назад, на самый последний ряд кресел.

Генерал Лаор какое-то время в полном молчании, которое Даари не решалась нарушить, изучал приборную доску, потом все-таки тронулся. Внедорожник заурчал, явно почувствовав руку опытного водителя — и хорошего мага.

Даари заметила, что генерал делает пальцами какие-то сложные движения, и вокруг них тотчас появляется знакомая перламутровая паутина, опутывающая и приборную доску, и руль, и саму повозку. Что он там добавлял в двигательные чары, Даари понятия не имела, но такого легкого хода у повозки давненько не было!

И кстати, да, такую плетенку Даари вообще впервые видела!

— Ух ты! — вырвалось у нее против воли. — Научите?

И тут же прикусила язык: блин, к генералу же надо почтительно обращаться! Это же не Дракон, которого резкость Даари, похоже, только забавляла.

Но Лаор ответил добродушно:

— Может быть, и научу… Это полетные чары. Поддерживаю часть веса повозки. У вас, похоже, с балансом проблемы, поэтому расход кристалла больше.

Даари почувствовала, что краснеет. Как ее лихо поставили на место! И тут же машинально задумалась: а как можно исправить баланс, не привлекая чары невероятно высокого уровня, на которые способны только самые крутые маги, включая Дракона и его детей?

Может быть, если заодно сделать кузов более аэродинамичным…

Но Лаор прервал ее мысли:

— Ну что, капитан Сат, — сказал он, глядя не на нее, а на дорогу (они еще ехали по узким мощеным улочкам Серегена — крохотного гарнизонного городка). — Как вам служба?

— Стараюсь, — ответила Даари.

— Вижу. Тогда так: как вам армия? Глазами сугубо гражданского человека. Разрешаю говорить откровенно.

Даари поколебалась. Рассудок напоминал ей, что в таких случаях откровенность как-раз таки не приветствуется: вышестоящее начальство нигде и никогда не хочет слышать правду! Однако инстинкт подсказывал: нельзя упускать такой случай. Генерал как будто и в самом деле ищет ее откровенности.

Или, может быть, это говорил не инстинкт, а подавленное подсознательное желание, чтобы пальцы генерала Лаора, может быть, сделали тоже что-нибудь эдакое искусное — но с ней, Даари.

(Она тут же отогнала эти мысли, напомнив себе, что он жирный, старый и вообще… Что «вообще», Даари сразу не нашлась, но вскоре сформулировала: если уж она не решилась на секс с Гешвири, которая была ее почти что подругой и к тому же женщиной — а значит, ни риска травматизма, ни беременности — было бы верхом глупости прыгнуть в постель к первому попавшемуся мужчине! Да еще и вышестоящему. Пришел на ум и совет Сиита не влюбляться.)

Короче, Даари решилась и бухнула:

— Столько много территорий… почти пустых. Эти городки, разбросаны так далеко друг от друга… Час езды, два часа езды, больше… И почти никаких поселений между ними. Если бы армия тут не стояла, люди давно бы уже переехали! И было бы меньше территории защищать…

— То есть вы сторонник «социальной программы»? — спросил Лаор нейтральным тоном.

— Нет! — возразила Даари. И тут же поправилась: — Не знаю… Я понимаю, почему Владыка и правительство не хотят сдавать эти земли, — торопливо добавила она. — Потому что сдать легко, а вернуть потом трудно. Но ведь население Цивилизации сокращается, и некоторые считают, что это объективный процесс… Кто знает, может быть, нам и не нужно столько земель? А деньги можно было бы направить — да вот хоть на пенсии… Ведь возраст-то населения растет…

— Возраст населения растет, — задумчиво проговорил Лаор. — А вам не приходило в голову, что если чары и алхимические процедуры для продления жизни дадут серьезный кумулятивный эффект… ну, например, люди начнут не «доживать» до ста лет, как сейчас, а нормально жить, дольше оставаясь молодыми, при этом общий срок жизни возрастет… ну хотя бы до ста двадцати, сто пятьдесят я не беру сейчас… то эти земли нам еще понадобятся? Есть мнение, основанное, кстати, на социологических опросах, что многие женщины, родившие до трех детей к тридцати пяти годам, не будь они ограничены возрастом, захотели бы родить и четвертого, и пятого ребенка — после пятидесяти.

— Я думаю, не все женщины хотят рожать, — довольно сухо произнесла Даари. — И не все мужчины хотят заботиться о потомстве, если уж на то пошло!

— Верно, — покладисто согласился генерал Лаор. — Поэтому я и сказал только о тех, кто уже детей имеет. Впрочем, замечу, что очень многие не желают этого в молодости, но переоценивает перспективы лет этак после сорока… Желание иметь детей — более-менее универсальная человеческая черта. Немало людей, которые упустили свой шанс в молодости, воспользовались бы им в старости, будь у них такая возможность.

«Что я говорю! — подумала Даари. — И с кем! Он же сын Дракона, у них же не может быть детей… А вдруг он хочет? Или это для него комплекс?»

— Извините, — пробормотала она.

— Вы думаете, что меня обидели? — Лаор чуть улыбнулся. — Ну нет. Я уже не в том возрасте, когда слова молоденькой и хорошенькой девушки легко меня заденут.

«Потому что вы относитесь к нам снисходительно», — подумала Даари, но снова ничего не сказала.

Внедорожник между тем выкатился из города и понесся дальше по прямой как стрела дороге через степь, которую Даари помнила еще по приезду сюда. Они и через Аттону проезжали, но Даари к тому времени так устала, что ей было ни до чего.

— А еще, — продолжил Лаор, — вы никогда не задумывались, какие функции выполняет армия, кроме оборонительных?

— Воспитательную, — быстро сказала Даари, потому что не только задумывалась, но даже и на уроках проходила. — Социально-просветительскую. Источник внедрения государственных проектов. А также аварийно-спасательную в случае серьезных катастроф. Это понятно.

— Да, это понятно, — кивнул Лаор. — Смотрю, один курс Академии пошел вам на пользу. Но, проучись вы дольше, вы бы наверняка познакомились с математическими моделями, которые показывают, что все эти полезные функции армии находятся в прямой зависимости от ее численности. Проще говоря, чем армия больше, тем больше от нее толку в этих «вспомогательных», как вы считаете, функциях… Сократим территорию Цивилизации — столкнемся со свертыванием многих социальных программ, чего определенные политические силы не учитывают… или не говорят на публику.

Даари промолчала. Она чувствовала себя слишком неопытной и мало осведомленной, чтобы вставлять какие-то замечания. Тем более, очень вряд ли они в самом деле интересовали Лаора! Просто он по какой-то причине решил… ну, действительно тряхнуть стариной, распустить хвост перед красивой девушкой?

Или… или попросту прощупывал ее насчет ее отношений к Дракону… или, точнее, насчет отношения Дракона к ней? Видел в ней возможную фаворитку?

Блин, смешно же!

Хотя… если у него в самом деле напряженные отношения с родителем, он может и не понимать, что Даари, фактически, получила отставку. Даже не став любовницей. И, хотя Даари никогда особенно не хотела ею становиться, все равно было обидно…

— А еще, — продолжал Лаор, — они не учитывают другое. Что будет делать эта новая, сокращенная и менее боеспособная армия, если нападет настоящий враг?

— Настоящий? — спросила Даари. — Что вы имеете в виду? А демоны кто — игрушечный?

— Демоны — это нечто среднее между стихийным бедствием и магогенной катастрофой. Под врагом я имею в виду разумных существ.

Даари тут же вспомнила свою учительницу магии — демоницу, живущую в Академии. Та тоже была разумной, хотя, как Даари подозревала, все-таки такой способ обретения разума редкость среди демонов…

Еще она вспомнила опыты в Нечистой секции столичного зоопарка и все эти исследования, которые перессказывал ей Инге: ну, как ученые пытаются найти разум среди Нечистых тварей и войти с ним в контакт.

— Вы думаете, что в Нечистом измерении могут жить разумные? — спросила Даари.

— Я это точно знаю, — тоном абсолютной уверенности произнес Лаор.

У Даари холодок прошел по спине.

Тут же она припомнила, как Рахата последнее время дрючили насчет подготовки техники, как распорядились подготовить дополнительные бараки, как отряды генерала Солнечной Камелии зачастили на тренировки…

По Гарнизону сразу же побежали слухи о том, что готовится большой прорыв и начальство об этом знает. Правда, народ вроде Птуша Раасана усиленно отрицал, что прорыв будет именно на Серегенском участке: откуда, мол, начальству это может быть известно, прорывы же спонтанно генерируются. Даари держала язык при себе и усиленно слушала.

— Вы считаете, что большой прорыв будет именно здесь и будет скоро, — медленно проговорила она, — потому что перехватили какие-то сигналы, управляющие демонами?

Лаор ни на миг не оторвал глаза от дороги:

— Вообще-то, — проговорил он через несколько секунд молчания, — я должен был бы сразу же соврать. Но на самом деле мне такие слухи мне на руку. Поэтому, капитан Сат, вы можете делиться своими догадками с кем угодно и как угодно.

Даари выдохнула, почувствовав некоторое облегчение. Значит, все-таки ничего наверняка не знают.

Или… он хочет, чтобы она так думала? А, да какая разница!

— А откуда тогда вы знаете про разумных существ из Нечистого измерения? — спросила она.

— А кто, по-вашему, уничтожил всех Драконов? — спросил генерал Лаор.

Даари подобралась.

— Вы знаете точно? Владыка рассказал вам?!

— В некотором роде, — кивнул Лаор. — Будете хорошей девочкой, он и вам покажет. Возможно. Наш Владыка любит делать такие подарки отдельным многообещающим магам.

Даари снова прошиб холодный пот пополам с непонятным жаром, прилившим к щекам.

А потом в голову пришла еще одна умная мысль: наверное, подсознанию захотелось оправдать неожиданный комплимент.

— Эти ваши чары, которые опутали машину, — сказала она. — Там еще генератор белого шума?

— И завеса теплого воздуха за нашим креслом, который дрожит и мешает читать по губам, — кивнул Лаор. — Сомневаюсь, что капитан четвертого ранга Гереот Прият способен на это, но никогда точно не знаешь.

— Вы все-таки хотите меня заполучить в свою команду? — напрямик спросила Даари. — Поэтому и разговариваете так… подробно?

— Я просто хочу узнать вас получше. Считайте, что вы меня заинтересовали.

— Совсем как Владыка, — вырвалось у Даари, прежде чем она успела остановить себя. Слишком уж сильным было дежа вю.

Лаор чуть улыбнулся.

— Все-таки я его сын. Хотя некоторые пытаются представить все так, что отец вот-вот от меня откажется.

Даари изо всех сил подавила желание спросить, так ли это. Она отлично видела, что это своего рода приманка в разговоре, скорее всего, запущенная с единственной целью: проверить, поведется ли она.

— Кроме того, у меня была еще одна причина поехать с вами, — добавил Лаор. — Вот, кстати! Вполне подходящее место!

С этими словами он решительно переключил передачи и затормозил повозку.

Даари удивленно оглянулась. Они стояли посреди чистого поля… даже, скажем так, посреди широкой наезженной площадки. Здесь дорога была не приподнята над степью, как на большей части пути, а шла вровень с уровнем почвы. И конкретно тут, возможно, часто останавливались повозки — может быть, для проведения учений, или тут была необорудованная стоянка дальнобойщиков, или что-то в этом духе. Довольно большой наезженный участок земли, исчерканный полустершимися следами шин.

— Чего стоим? — крикнул сзади Прият. — То есть, я прошу прощения, господин генерал!

— Пристегнитесь, капитан, если еще не, — зычным голосом ответил ему Лаор. — И держитесь крепче!

Даари тут же автоматически вцепилась в края сиденья, одновременно визуально проверяя застежку своего ремня: ф-фух, на месте.

И тут Лаор снова переключил передачу, усилил подачу энергии и ка-ак дал задний ход!

Никогда Даари не сталкивалась с такой ездой, только по станции всеобщего оповещения видела, когда показывали соревнования по дрифту. Ну или иногда еще в фильмах что-то такое могло встречаться, хотя редко: в кино же в основном от погони уходят зрелищно, со всякими трюками, а генерал Лаор больше крутился на месте, выписывая восьмерки и более сложные фигуры.

Однако изнутри это выглядело более зрелищно, чем самая крутая погоня: бесконечное поле и далекая полоса леса крутились перед глазами, перегрузки кидали Даари в разные стороны, от резкого ускорения комок подскакивал в горло. Все время казалось: вот сейчас они перевернутся на крышу и разобьются! Или врежутся куда-то… да какая разница, куда, ну и пусть тут некуда врезаться — генерал Лаор найдет! Вон как глаза горят, а лицо как будто помолодело… а руки лежат на руле спокойно, даже расслабленно!

Ну сколько же можно, ну какие же кружева он плетет! Они же правда сейчас взлетят!

Боги-духи, скорее бы это закончилось!!!

Закончилось.

Повозка вновь стояла носом к Аттоне, задом к Серегену, и даже на правой полосе дороги — как будто ничего и не происходило.

— Ну, покатались — и хватит, — спокойно произнес Лаор.

После чего нажал кнопку сцепления — и повозка побежала по дороге дальше. Кстати, уже нормальным ходом, без этих дополнительных чар: сиденье привычно потряхивало.

Прият что-то восторженно восклицал сзади, а Даари… Даари только думала, что пожалуй, сли бы Лаор прямо в Аттоне попросит ее пойти с ним в гостиницу, она, пожалуй, согласится! Рациональное начало спасует перед встревоженными гормонами, потому что по его, рационального сознания, защите сейчас нанесет очень серьезный удар.

И не потому что она была так уж впечатлена. Нет. У нее даже возникло чувство, что Лаор не столько распускал хвост, сколько реально «тряс стариной», расслаблялся или что у него там. Хотя и впечатление произвести хотел, не без того: он явно из тех людей, что не упускают случая убить двух зайцев одним выстрелом.

Просто Даари вдруг со всей четкостью поняла, насколько же рядом с ней незаурядный человек. И при этом вполне живой. Обычный мужчина со своими проблемами, ошибками, маленькими хобби — и ограничениями, которые ему очень хочется нарушить, а он не может. Что перед этим не самая приятная внешность — тем более, что на лицо он ничего так?.. И нет какой-нибудь спасительной зацепки, вроде «он бандит»: нет, не бандит, к сожалению. А то, что вышестоящий… ну, для принца-то социальных барьеров нет, захочет — любой нарушит.

Опасное осознание для девушки, которая хочет сохранить свою независимость и ни в кого не влюбляться!

Глава 12. Заключение союза (без правок)

Аттона оказалась симпатичным и более современным городом, чем Сереген. Точнее, как Даари наскоро вычитала в Большой Энциклопедии Цивилизации в Сети, по возрасту Аттона была даже старше и восходила чуть не ко временам подземных цивилизаций; тут до сих пор остался ничем не заваленный спуск в пещерный комплекс, где проживало одно из человеческих племен в драконьи времена, и туда даже водили экскурсии. Но во время одного из Больших Прорывов лет, кажется, шестьдесят или семьдесят назад какой-то особо мощный демон прорвал оцепление и так хорошо покуролесил в центре города, что старинных зданий и булыжных мостовых тут почти не осталось.

Зато теперь в центре города возвышался относительно новый — всего-то лет двадцать от строительства — многоэтажный крытый рынок, с движущимися лестницами и даже настоящим водопадом в холле. Птуш, помнится, со смешком рассказывал Даари, что многие рядовые-призывники из глубинки специально ездят глазеть на этот водопад. И предупреждал, что когда осенью призывники нагрянут на свои законные два месяца, чтобы она в это время лучше в Аттону не ездила. Не то чтобы для женщин-офицеров — тем более, магов — есть какая-то опасность, но молодые ребята частенько шалеют от свободы вдали от родителей (тем более, что многими два месяца армейской подготовки в год воспринимаются как своеобразные каникулы), ведут себя грубо, завязывают драки с местными и все такое. Если она как офицер это увидит, ей придется вмешаться — разбираться, писать протокол и все такое.

Честно говоря, если бы не новый выставочный центр, построенный на отреставрированной набережной вблизи их квартиры, Даари и сама бы на этот водопад глазела, открыв рот. Даром что из столицы! С другой стороны, Ло-Саарон далек от процветающих столиц прежних королевств; там только Академия, Университет, Дворец и несколько министерств, причем даже не самых важных (культуры, например, спорта, этики и так далее). Военное министерство — в Биркенаате, министерство магического развития — в Точчиконе... Говорят, в свое время Дракон завел этот порядок, чтобы не сосредотачивать слишком много власти и денег в одном месте. Самому-то ему ничего не стоит летать туда-сюда.

В общем, Аттона ей понравилась. По-деревенски улыбчивые и неторопливые жители, а дома новые и красивые, дороги все мощеные, на улицах разметка и светофоры…

— Ну, тут я вас покину, — сказал генерал Лаор, остановив внедорожник на центральной площади, как раз рядом с этим новым крытым рынком, в котором на первом этаже располагался почтамт и дорогой ресторан, а на последнем этаже — гостиница. — Спасибо за познавательный разговор, капитан Сат!

И все. Никаких приглашений, ни приличных — на службу — ни неприличных, куда-нибудь еще.

Не сказать, чтобы Даари всерьез чего-то ждала, но… почувствовала себя немного глупо. Даже не обиделась: на что тут обижаться? А просто: блин, ну вот, навоображала о себе всякого, мозги надо иметь!..

Едва Лаор хлопнул дверью, как вперед перебрался Прият.

— Ф-фух! — сказал он. — А Старик-то наш молоток! Я слышал сплетни, что он любит побаловаться фигурами высшего пилотажа! Но что еще и с повозкой может… каков, а?

— Крут, — согласилась Даари отрешенно.

— Вы с ним как… нормально поговорили? Там сзади ничего не было слышно.

Судя по лицу Прията, он ничуть не сомневался, что разговор велся на довольно интимные темы, понимал, что ему ничего не скажут, но все-таки надеялся — а вдруг?

Даари вздохнула:

— Генерал прощупывал меня насчет политики. Спрашивал, как ему основная стратегическая концепция нашей армии и не поддерживаю ли я социальщиков.

— Серьезно? — удивился Прият. — Погоди, а ты что, поддерживаешь?

— Нет, — сказала Даари, не покривив душой. — Я сто процентно лояльна курсу, выбранному Владыкой и поддерживаемым верховным командованием.

— Да ладно, — Прият закатил глаза. — Ты что, решила, что я доносчик?

— Да даже если бы ты и был доносчиком, — Даари фыркнула. — Пары лишних часов «политпросвещения» я не боюсь. Нет, я правда так думаю. Просто иногда… ну, знаешь, хочется узнать, что командование реально думает обо всем об этом. Что они планируют, на что рассчитывают.

— И Старик с тобой этим поделился?

Даари пожала плечами.

— Не уверена.

Но чем-то он с ней поделился, точно. Показалось ей или нет, что генерал испытывает какую-то глубокую тревогу, и что борьба с социальщиками в Звездном Совете при Владыке — это для него что-то очень личное?.. Как будто особой поддержки сверху не дождешься.

А что, кто знает. Может быть, его конфликт с Драконом как раз этим и вызван: позицией по поводу социальщиков. Владыка, конечно, принимает решения всегда самостоятельно, но всем известно, что он обычно считается с четко выраженной волей Звездного Совета. Насколько Даари успела изучить Дракона — а, честно говоря, четырех-пяти коротких встреч для нормального изучения маловато — он, если ему задать прямой вопрос, сказал бы что-то типа: «Зачем возиться, создавать сложный аппарат управления, чтобы потом решать все вопросы самостоятельно? Когда же я буду наслаждаться жизнью?»

Они с Приятом распрощались тут же, на площади, договорившись встретиться через пять часов. Можно было и позже, но Даари настояла, что на обратную дорогу нужно предусмотреть не час, а два. Три — это уже перебор; если вдруг случится серьезная поломка, которую нельзя устранить за час, они просто позвонят Рахату с дороги, тот войдет в положение. Но отправляться назад впритык и надеяться, что пронесет — это прямо-таки напрашиваться на взыскание.

— Да что там может случиться! — запротестовал было Прият.

— Со мной — все что угодно! — сказала Даари. — Я паталогически невезуча.

Прият только хмыкнул.

По званию они были равны. но Прият был старше по выслуге лет и дольше работал в гараже — следовательно, в этой поездке главным был он, хотя официально Рахат никого не назначал. Но Даари давно заметила, что большинство сотрудников гаража, даже в одном с ней звании, почему-то ей подчиняются. То ли дело было в слухах о ее шурах-мурах с Лаором, то ли еще в чем. Например, Тоннар ей как-то сказала: «А из тебя настоящий капитан получился!» «Да я не лидер и совсем вами с Гешвири не командую», — заспорила с ней Даари. «Зато ты надежная. На тебя можно положиться. Ты нам организуешь условия для работы… ну, вот это все».

Даари не замечала, чтобы она так уж сильно «организовывала условия для работы» в гараже… С другой стороны, фоновой магии явно стало меньше, а техника начала работать лучше — после того, разумеется, когда Даари немного разобралась с этим всем. Может быть, за это ее и уважали.

Даари отправилась на почту, забрала посылку от Тарика — дело нескольких минут, потому что утром буднего дня на почте ошивались только сами почтальоны, сортирующие редкую бумажную корреспонденцию.

Коробка оказалась сравнительно небольшой и легко поместилась в рюкзак, который дозволялось носить вместе с формой.

Даари задумалась, как быть дальше: зайти в кафе перекусить или пошататься по крытому рынку? Идти на улицу не хотелось: жара. А может быть, отправиться в кино — она сто лет не была в кино, если подумать, просто даже времени не было!

Даари достала магфон, чтобы посмотреть афиши, но тут устройство тихо пиликнуло прямо у нее в руке. В чармике службы сообщений «Голубь» трепыхались крылышки: кто-то о ней вспомнил. Маловероятно, что Тарик либо Инге: оба должны быть на работе (Даари даже не стала заякаться, что на летних каникулах Тарику стоило бы отдохнуть: понимала, что не послушает) и оба к работе относятся серьезно. Значит…

«Привет, — сообщение появилось рядом со стилизованным розовым лотосом. — Нужно встретиться лично. Я в Аттоне. Можешь выбраться в увольнение, или мне приехать в Сереген?»

У Даари даже руки задрожали. Она абсолютно не ожидала увидеть здесь Гешвири.

«Я тоже в Аттоне сейчас, у меня есть еще четыре часа, — Даари на всякий случай приврала, мало ли, как повернется встреча. — Ты где?»

«Сижу на лавочке возле главпочтамта».

Не бывает таких совпадений!

Даари выскочила из прохладного помещения почты, освеженногоклиматическими чарами, в душную июльскую жару. Огляделась, как заполошенная. Она и не думала, что так обрадуется визиту Гешвири! Но вот обрадовалась так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. И одновременно испугалась: кто знает, о чем подруга — или бывшая подруга? — собралась поговорить? А вдруг ее семья окончательно решила отстранить ее от борьбы за власть, все надежды Гешвири рухнули, и та винит в этом Даари?

Но Гешвири не было ни на скамейках, ни на низком парапете, окружающем небольшой фонтан перед входом на почту, ни…

— Привет, — высокая черноволосая девушка, удивительно гибкая и изящная для своего роста, поднялась со скамейки.

Не передать, как цвет волос меняет человека! Казалось, даже лицо стало приятнее (хотя Даари оно и так со временем стало казаться почти красивым). Или просто Даари так по ней соскучилась?

Но в любом случае: черные волосы! Это что, значит…

— Нет, меня не исключили из клана, — усмехнулась Гешвири, правильно истолковав ужас на лице Даари. — Просто в этих краях аристократы — как правило, маги на военной службе. Не хотелось доказывать каждому встречному военному патрулю, что я не нарушаю форму одежды!

— Ясно, — против воли Даари расплылась в улыбке. — А я и не знала, что вам можно не краситься!

На миг на лицо Гешвири вернулось прежнее высокомерно-презрительное выражение, отчего она снова подурнела (ага, так вот в чем дело!).

— Красить волосы в родовые цвета — не обязанность, а привилегия. Нет и не может быть закона, который обязывал бы нас это делать. Как бы иначе кланы добывали бы сведения друг о друга и сражались бы между собой?

— А это идея, — задумчиво сказала Даари. — Запретить вам перекрашивать волосы — и все, никаких шпионов.

— Владыка пытался триста пятьдесят лет назад — не вышло! — сухо ответила Гешвири.

Их глаза встретились — и внезапно обе девушки широко, неудержимо заулыбались. Даари почувствовала, как она отчаянно, глубоко соскучилась. Не только по Гешвири — по всей ее прежней жизни, даже по Академии, как бы это странно ни звучало!

Она запрещала себе об этом думать, но тут ей было так одиноко… И вечера: либо в пустой суете офицерского клуба, либо у себя в комнате, за каким-нибудь учебником…

Как-то так само собой получилось, что Даари шагнула к подруге — а та к ней — и они обнялись.

— Я соскучилась, — сказала Даари, и тут же обмерла: не слишком ли это личное, не посмеется ли Гешвири?

Но Гешвири неожиданно сказала, обдав теплым дыханием ухо Даари:

— Я тоже.

А потом добавила:

— Я сняла номер в отеле, тут рядом. Удобнее всего поговорить там.

***

До разговора дошло не сразу: едва за ними захлопнулась дверь, как они начали целоваться.

Даари сама не поняла, как это получилось. Вроде бы на этот раз она на Гешвири не набрасывалась… или все-таки? В общем, кто начал первой, она потом не сумела вспомнить. Главное, они так и застряли прямо у входа в апартаменты (верная себе и клановым представлениям о комфорте, Гешвири не ограничилась обычным номером), и отчаянно, страстно вжимались друг в друга, словно пытались втиснуть в эти объятия все прошедшие месяцы, все накопившиеся проблемы и всю фрустрацию от того, как нелепо устроен мир!

Руку проникали под одежду, и на сей раз Даари не ставила никаких границ, даже не думала их ставить. Все это казалось таким смешным, детским: теперь, когда Гешвири приехала сюда, на край света! Гешвири еще зимой говорила, что Даари созрела и даже переспела, а с тех пор прошло еще четыре месяца — и Даари до сих пор ни с кем… Ну, не считать же неоформленные фантазии о генерале Лаоре? Так что нет, ни на какую сдержанность ее просто больше не хватало!

Короче, все случилось именно там и так, неожиданно быстро, неожиданно грубо, хотя Гешвири старалась быть нежной — насколько это возможно в той дикой спешке, которая неожиданно ими овладела. Даари не думала ни о том, что она неопытна, не думала даже о том, что Гешвири одного с ней пола (а если бы и подумала, то решила бы: и отлично, можно не предохраняться!): просто хотелось быть ближе к теплому, приятно пахнущему человеческому телу, к тому, кому доверяешь; целовать, кусать, обнимать, забыть на секунду о проблемах, о неясном будущем, о всех этих своих сложных отношениях — с Драконом, с Лаором, с Сиитом, со всеми остальными мужчинами в ее жизни, включая братьев. Просто быть с кем-то, кто ее понимает, кому тоже несладко.

А еще — у Гешвири, как у всякого талантливого мага оказались очень ловкие пальцы, и этими пальцами, несмотря на спешку и некоторую резкость движений, она проделывала такое!..

Сил не было терпеть. Даари и не стала: ахнула и как будто взорвалась изнутри, прямо стоя, в прихожей, опираясь на Гешвири. Бесы-демоны, а когда она себя ласкала, никогда не было так круто!..

(Вроде бы это как-то связано с тем, как человеческий мозг настроен на обработку информации от органов чувств, но Даари не хотелось в этот момент думать о биологии.)

— Теперь твоя очередь, — решительно заявила она Гешвири. — Пойдем на кровать.

— Тебе не обязательно…

— Я хочу. Пошли. Тут же есть кровать? А то у меня ноги дрожат.

Даари оказалась способной ученицей. А еще она с удивлением обнаружила, что давать удовольствие — так же возбуждающе, как и дарить его. С минимальной помощью собственной руки она кончила повторно.

— Ну, теперь мы можем поговорить? — тяжело дыша, спросила Гешвири.

— Не делай вид, как будто… тебе… не понравилось, — так же ответила Даари; ее еще била дрожь.

— Твою неопытность с лихвой искупает энтузиазм, — признала Гешвири. — Но у меня правда есть серьезный разговор. Хотя… пожалуй, удачно, что мы занялись сексом. С твоим серьезным отношением к нему это дополнительная гарантия.

— Гарантия чего? — спросила Даари, садясь на кровати рядом с ней. Машинально она поглядела на часы: нет, их опыты заняли меньше часа, времени еще было навалом.

— Что ты все воспримешь правильно… У меня к тебе есть предложение и предупреждение.

— Выкладывай.

Впервые за долгое время Даари чувствовала себя абсолютно счастливой и расслабленной, так что никакой рассказ Гешвири, кажется, не мог поколебать ее счастливое расположение духа.

— Помнишь покушение на генерала Лаора, которое ты случайно раскрыла? — спросила она.

Даари нахмурилась.

— Такое не забывается!

— Есть информация, что его устроил сам Лаор. Что это была провокация. Что Лаор собирает войска и готовит заговор против Владыки. Либо хочет отделиться, либо просто сражается за место рядом с троном… и, возможно, хочет тебя втянуть.

Даари как холодной водой окатили.

— Да нет, — сказала она. — Не может быть! Принц-генерал верен Владыке!

И тут же подумала: а точно ли? Странно как-то Лаор говорил об отце, с какой-то затаенной горечью. И еще эта скрытая бесовщинка, лихачество, которые почуяла в нем Даари… можно ли до конца доверять человеку, в которому есть такое?

Гешвири вздохнула.

— То есть он уже начал тебя обхаживать. М-да. Мне говорили, что он очень обаятелен, но я не верила.

— Меня? — Даари фыркнула. — Ты что, серьезно? Да зачем я ему нужна!

— Веришь или нет, но ты фигура, за обладание которой готовы сражаться в Главной резиденции, — серьезно проговорила Гешвири. — Так говорит дядя Геон, а мне нет причины ему не верить. И Лаор решил подсуетиться первым.

— Да почему?!

— То, что ты сделала с Оорани Вейкат, — просто сказала Гешвири. — Ты просто не понимаешь, как это выглядело со стороны! И после этого Дракон не наказал тебя, даже из Академии не исключил — отправил в армию с наказом «подумать о своем поведении». Это даже не сигнальчик, это сигналище — для тех, кто понимает!

— И что же они поняли? — спросила Даари, чувствуя сильнейший холодок.

— То, что Дракон ожидает появление мага небывалой силы, — чуть раздраженным тоном пояснила Гешвири. — Это же его конек, — в ее голосе появилась горечь, — создать как можно более сильных магов! Не только для рождения полудраконов, кто бы что ни говорил. Вскоре ожидают большой прорыв — вероятно, он хочет, чтобы ты к тому времени набрала сил и закрыла его. И если ты после этого выживешь… твоя карьера не то что взлетит в гору — ты можешь сразу оказаться на вершине. Даже Салагон не посмеет тебя тронуть!

Даари помотала головой.

— Ты что-то путаешь. Где сильный маг, а где я… И потом, слишком сложно! Очень много предположений… Ты мне сама говорила, что успешная интрига должна быть простой!

— Так в том-то и дело, что это не интрига! Дракон делает ставку на тебя. Конечно, ставка может прогореть, а может и… — Гешвири прервала себя. — Короче, я тоже хочу сделать на тебя ставку. Как Тоннар раньше, только больше. Я предлагаю тебе полноценный союз. Готова помогать тебе всем, чем могу. Мы только что переспали, ты видишь, чувствуешь, что искренне мне нравишься. Ты можешь мне доверять. Ведь можешь?

Даари медленно кивнула.

— И у тебя кроме меня нет союзницы среди реестра… ну, то есть я тоже не в реестре, конечно… Но близкая подруга-женщина поможет тебе сильнее привязать Дракона, как мы уже говорили. Плюс я все-таки не без связей. Дядя обещал помочь, а он как-никак главный евнух.

— Выгодное предложение, — Даари отчаянно искала слова. — Но… Эйши, я, скорее всего, не смогу согласиться с твоим предложением.

— Почему? — Гешвири напряглась; по ее тону Даари почувствовала, что она вот-вот обидится, и обида эта будет очень серьезной.

Ну да, еще бы: Гешвири все поставила на этот разговор, даже до Аттоны добралась… как, интересно? Если на повозке от Галаты, то почему не поехала дальше, до самого Серегена? Или… тоже прилетела, как Лаор? Да нет, вроде бы, у нее не настолько высокий уровень…

— У меня есть условие, которое ты, скорее всего, не примешь.

— А именно?

Даари выдохнула.

— Мне не нужны интриги ради интриг. Я когда-то думала, что хочу пробиться наверх, чтобы доказать что-то… нет, не хочу на самом деле! И доказывать мне ничего не надо по-настоящему. Если и надо было, то истории с Вейкатшей мне хватило. Если мы будем стремиться занять главенствующее положение рядом с Драконом, то у нас с тобой будет цель. Нормальная, настоящая цель — а не, допустим, «упрочить положение Утреннего Тигра-и-Лотоса!» Потому что, извини, по-большому счету, большинству жителей Цивилизации абсолютно плевать, какой клан на вершине — хоть Утреннего Лотоса, хоть Ночной Жабы!

— Ночной Жабы не существует, есть только Дождевая, на острове Перекайт, у них сейчас всего около восьмидесяти членов, и они изоляционисты, — заметилаГешврии. — Маловероятно, чтобы они заняли главенствующее положение при дворе.

Даари не удивилась: эти «геральдические справки», как она называла их, сыпались из нее часто.

Машинально она поинтересовалась:

— Вот как! Так ведь жабы и не хищники, и не норные?

— Вообще-то, хищники, — хмыкнула Гешвири. — Некоторые даже мышей едят. Ладно, я поняла, что аристократическое мышление я тебе не привью. Какую же цель ты считаешь настоящей?

— Положить конец вторжениям из Нечистого измерения, — бухнула Даари почти неожиданно для себя. — Вычистить Нечистое измерение. Найти разумных тварей, которые там обитают — если обитают — и договориться с ними, либо уничтожить. Дать Цивилизации возможность развиваться нормально!

«Почти неожиданно» — в том смысле, что, оказывается, эти мысли давно уже зрели в ней, но оформились только сейчас.

Когда она вживую посмотрела на военную машину, с помощью которой Цивилизация пыталась контролировать Серегенскую степь (ведь относительно небольшой кусочек континента, а столько ресурсов!), на людей и технику, простаивающей много-много человекочасов — только потому, что три раза, четыре в раза в неделю то тут, то там возникали порталы, откуда вылезали жадные твари, вытягивающие из природы кругом магию, портящие поля, убивающие людей… Многое, о чем она раньше даже и не думала или думала только мельком, стало яснее ясного, вышло из периферии на передний план сознания.

При этом Даари сама пока еще не видела ни одного прорыва. Пробовала напроситься на ликвидацию, но на нее посмотрели как на идиотку. Однако ей вполне хватило и наблюдения за тыловым обеспечением. При том, что она заранее и заочно недолюбливала генерала Солнечную Камелию — как-никак, та была связана с Ингеорном Снежной Змеюкой — она знала, что ее считают хорошим командиром. И при этом мало из какого выезда ее маги возвращались без ранений! Ну, так говорили помощницы лекарей и лекарши из госпиталя, Даари слышала. (У них был свой клуб, но они иногда появлялись в офицерском: мол, надоедает постоянно видеть все те же лица.) Даари и сама чистила от остаточной магии внедорожники и грузовики, на которых выезжали спецмаги, и вредоноски там этой было — ого-го! Не почистишь вовремя, точно какая-то нечисть заведется по углам.

И ведь раньше так не было. Во времена Драконов твари не преследовали ни драконов, ни человечество. Во времена Древних королевств, после драконов, прорывов было меньше; по некоторым мнениям, то, что они участились, и позволило Дракону прийти к власти восемьсот лет назад…

Значит ли это, что зачистка Нечистого измерения от тварей означает и конец Цивилизации в ее нынешнем виде? Может быть. Но пора уже кончать с этим, наконец! Три тысячи лет террора — не хватит ли?

— Принято, — сказала Гешвири просто.

— Что? — Даари даже не поверила своим ушам.

— Я принимаю твое условие, — чуть улыбаясь, сказала Гешвири.

Глава 13. Дайки-погромщица

Крупные, серьезные события, которые переворачивают твою жизнь, должны и происходить как-то невероятно: с фанфарами, с предчувствиями, после длительного ожидания или предвкушения. Так, по крайней мере, внушают нам фильмы, книги и интервью («Еще когда мы учились вместе в школе, я предчувствовал, что он станет серийным убийцей!»). В реальности же они случаются незаметно, неожиданно. И Даари бы стоило уже это усвоить. Например, сообщение о том, что родители разбились в аварии, пришло в виде обычного звонка с незнакомого номера (это оказался номер больницы), когда Даари выбирала в магазине продукты по маминому списку. А вся эта история, в результате которой вскрылось воровство драконьей крови, получилась из-за происшествия во время рутинного обхода…

Так и этот случай, во время которого Даари едва не погибла и потеряла благосклонность Дракона, начался буднично, когда, казалось бы, ничто не предвещало беды.

Ну как… если не считать предвестником беды визит к ужасному монстру, на подходе к которому ощущаешь леденящий ужас. Но на это Даари уже особенно не обращала внимания.

Даари никогда бы не подумала, что занятия с демоном могут стать привычными и даже слегка поднадоесть — не как надоедает, например, есть плохую еду или все время бояться, а как надоедает часто повторяемая по каналу всеобщего оповещения реклама. Но, оказывается, человек действительно привыкает ко всему.

Да, в третий и шестой день она ходит в заброшенную комнату под куполом башни Небесного Порядка. Да, там уже ждет демоница, которая ругает Даари на чем свет стоит и учит ее всяким полезным и опасным вещам. Вот такая у Даари теперь жизнь.

Тут еще и общий темп обучения в Академии не давал задуматься лишний раз. Даари всегда нужно было готовиться к какому-нибудь семинару, самостоятельной работе, или искать материалы для командной игры (они действительно взяли вариант почти целиком текстового геймплея, с сюжетом, основанным на войне кланов; основные тексты давно написали, но иногда все равно требовалось что-нибудь уточнить), просто читать дополнительные материалы в библиотеке, чтобы не отстать от группы… Из библиотеки она поднималась наверх и занималась с демоницей, вот так все просто.

Даари даже не то чтобы забыла — скорее, отставила в сторону — идею Тарика о том, что демоница несет в себе осколок создания какой-нибудь драконихи… драконицы? драконессы? Даари понятия не имела, как говорить уважительно.

И вот однажды демоница сама первая заговорила об этом.

— Как думаешь, дурочка, как демоны становятся разумными? — спросила она Даари.

— Не знаю, — ответила Даари после секундного колебания.

— Врешь, — зашипела демоница, растягивая «ш-ш-ш». — Знаешь! У вас об этом рассказывают. Говори, что знаешь, не то откажусь учить тебя!

— Некоторые маги отправляются в Нечистое измерение, — поколебавшись, сказала Даари, — в надежде подчинить демона и использовать его силу. Но кончается это тем, что демон пожирает мага и обретает часть его сознания.

— Половина правды, — демоница жутко, зубасто улыбнулась. — На деле так выходит: можно поглотить демона, можно поглотить другого демона… Но если не удержишь их силу, сила пожрет тебя! Я добилась, чего хотела — стала сильнее… Но свобода от меня ушла, я стала зависима от источников энергии… временно. Я решу эту проблему и стану еще сильнее.

— Прошу прощения, — поколебавшись, проговорила Даари, — но разве вы не утратили память? Вы помните о том, что было с вами… ну, в детстве?

— Ты еще не заслужила право спрашивать, — фыркнула демоница.

Даари подавила в себе острое желание заслужить это самое право: блин, вот ясно же, что манипуляция, а все равно действует!

Вместо этого она зло подумала: «Ага, значит, что-то ты помнишь, иначе в принципе не стала бы обучать меня… Наверное, я правильно догадалась в самом начале, что ты была преподавательницей, может быть, даже в этой Академии. Ну и что дальше-то? В чем тут принципиальная разница? Если ты считаешь, что подчинила демоническую энергию, но при этом утратила свободу, да и память с личностью по большей части потеряла — чем это отличается от концепции, что демон, мол, тебя пожрал? Фи-гня».

Вслух Даари, разумеется, ничего из этого не сказала. Вместо этого почтительно спросила:

— Тогда к чему уважаемая наставница завела этот разговор?

— К тому, — сказала демоница, — что у каждого мага есть способность сопротивляться неочищенной магии. Той, что не была пропущена через астрал и поступает в нашу реальность в сыром виде. С ней работали древние маги до тех пор, пока Драконы не создали астрал, — «Ого!» — подумала Даари. Нет, она слышала эти теории, что, мол, астрал был создан, а не просто открыт, но особо не верила. Как можно создать дополнительный слой реальности?

— Способность эту можно развить с помощью тренировок, — продолжала демоница. — Работа с высокоэнергетическими плетенками без такой переносимости невозможна, потому что чем выше энергия — тем выше фон. Будем поднимать твою выносливость.

— Но вдруг у меня ее совсем нет? — осторожно спросила Даари. — Я ведь не маг…

— Еще как есть! — фыркнула демоница. — Нашу первую встречу помнишь? Когда я на тебя напала, а ты выдержала атаку? А то иначе согласилась бы я тебя учить! — пока Даари переваривала эту интерпретацию их с демоницей первой встречи (она-то была уверена, что ее шантаж более-менее удался), демоница велела: — Начнем, пожалуй!

С этими словами демоница окружила Даари мощным черным кольцом своего тела. Даари наблюдала за этим, стараясь не показывать тревоги. То, что демоница считает, что она сама согласилась учить Даари, а не поддалась шантажу, нормально: она так и должна думать! Это не значит, что предохранительные меры Даари бесполезны и что демоница ее прихлопнет. Может, она бы и хотела, но знает, что тогда информация о том, что она прячется в Академии, будет немедленно доведена до компетентных органов.

На самом деле цепочка была еще короче, чем думала демоница: об обучении Даари у демоницы знал сам Дракон, Даари каждую неделю докладывала Лаили Канно, сотруднице службы безопасности, о том, как проходят уроки. Это были условия, на которых Дракон разрешил ей продолжать эту авантюру. Так что Даари знала: если демоница убьет ее, то демоноборцы с ней быстро разберутся!

Сейчас, однако, это показалось очень слабым утешением.

— Да не напрягайся ты так, девочка, — шелестяще засмеялась демоница, вопреки обыкновению даже не обругав Даари. — Сначала я покажу тебе разные упражнения. Постепенно будем наращивать амплитуду. Это дело не быстрое, придется тебе месяц или два тренироваться, прежде чем будешь готова к чему-то серьезному!

Тогда демоница действительно показала ей несколько упражнений. О двух из них Даари даже читала в учебнике по теории магии, о двух ничего не слышала, но они казались достаточно логичными. Нужно было дышать в особом ритме, плюс демоница показала ей несколько плетенок, которыми полагалось обматывать тело и пропускать через них магию. Определенный узор плетенок повышал резистентность организма на клеточном уровне — Даари вроде краем уха где-то слышала, что таким образом некоторые целители повышают у пациентов иммунитет.

Короче, в тот день она ушла с занятия как обычно, и отчет для Лаили Канно тоже написала как обычно.

Неделя выдалась хлопотной: приближался срок сдачи игры, нужно было окончательно ее доделать. По сюжету герой — писец департамента министерства этики получал информацию о том, что клан Ночных Мотыльков-и-Незабудок вероломно нарушил соглашение с кланом Дневных Бабочек-и-Одуванчиков (нарочито неправдоподобные названия — никто никогда не брал насекомых в качестве покровителей, потому что пещерные жители активно их поедали! — чтобы избежать ассоциаций с реально существующими кланами). Ему нужно было сделать выбор: либо представить эти доказательства Министру и в дальнейшем обороняться от нападок представителей обоих кланов, которым это по разным причинам было невыгодно, либо вступить в союз с одним из враждующих кланов. При этом, разумеется, писец мог и предать… ну, не почти в любой момент: у девушек не было ресурсов, чтобы заложить столько развилок, игра разбухла бы до невероятия! Но тем не менее почти пятьдесят поворотных моментов в сюжете они предусмотрели. Правда, некоторые «вилки» под конец сходились к одним и тем же концовкам (всего их было четыре).

А тут еще в последний момент Тоннар пришла в голову «гениальная» идея…

— Я подумала, это слишком просто, как у нас сейчас все получается! — возбужденно говорила она Даари. — Давай пусть в конце этой сюжетной ветки окажется, что письмо на самом деле было подделкой, созданной Мотыльками?

— Так оно ведь компрометирует Мотыльков.

— Так именно поэтому! Они его сами и подделали, чтобы потом разоблачить подделку и сказать, что это провокация Бабочек!

— Слишком сложно! Какой нормальный человек такое придумает?

— Ты удивишься, — иронично заметила Гешвири, слушавшая это предложение куда внимательнее Даари. — Конфликты кланов знают еще более сложные вкладыши! Вплоть до того, что иной раз настоящие свидетельства объявляла поддельными сторона, которой это на самом деле было невыгодно. Мне нравится идея Тоннар. Она придаст остроты интриге.

— Ну ладно, — поморщилась Даари. — По-моему, остроты у нас и так хоть отбавляй… Но, чур, тогда вы вдвоем и прописываете эти... Получается, две? Да, две! Дополнительные концовки. Я уже зашиваюсь.

— М-м, — сказала Тоннар. — Дайки, извини, но даже у Гешвири так не получается каламбурить, как у тебя! Весь юмор в игре на тебе держится.

— Да какой там юмор! — удивилась Даари.

— Ну как какой? А вот здесь, например, «пишет вам ваш изнывающий в доску слуга…» — типа с намеком, что он пьет непрерывно, и даже звучит так же! Я бы не додумалась.

Даари пожала плечами.

— Да это даже не я придумала, это с одного из семинаров у госпожи Улианы… Если бы ты больше внимания уделяла письменной речи, у тебя бы не хуже получалось.

— Безусловно, потому что я умнее, — без тени высокомерия согласилась Тоннар. — Вот только я не уделяла. Зря, не спорю. А ты уделяла, и у тебя круто выходит!

— Нет, — с иронией ответила Даари, — лестью ты меня не заставишь делать дополнительную работу! Особенно только что похваставшись своим интеллектом.

Тоннар вздохнула.

— Да, вечно я это упускаю… — и тут же заканючила: — Ну Дайки, ну пожалуйста! Ну ведь круто же получится! У нас реально шанс на третье место замаячил, сейчас важно очки не потерять!. Ладно, давай я напишу, но ты отредактируешь, хорошо?

И Даари сдалась, согласилась. А это было немного немало десять дополнительных текстов (вообще-то две концовки генерировали двенадцать дополнительных текстов, но им удалось свести вместе две пары)…

***

На очередное занятие с демоницей Даари плелась в почти невменяемом состоянии.

Накануне она полночи не спала, перечитывая остроумные записки Тоннар и пытаясь сделать их еще остроумнее. О «домашнем задании» демоницы вспомнила только с утра. Хорошо, что в шестой день занятий было мало, да и то лекции, и Даари занималась мысленными упражнениями, сидя на заднем ряду, украдкой оплетая каналами ноги и руки. Теперь над ней уже не посмеивались: привыкли. Кожу слегка щекотало, а так это даже от занятий отвлекало не особо.

Поэтому она не обратила внимание на то, что демоница поглядела на нее и оценивающе хмыкнула:

— Что, уработалась?

— Что-то типа того, — вздохнула Даари. — Но я вполне способна присутствовать на занятии...

— Да, крепкая, здоровая девушка! — проговорила демоница с непонятной интонацией. — И Дракон, говорят, тебе благоволит?

Даари вспомнила свои редкие встречи с Владыкой.

— Мне от такого благоволения... — честно сказала она. — В тюрьму не отправил, и на том спасибо!

— А ты хоть когда-нибудь была в тюрьме? — сухо спросила демоница. — Когда-то вас сажали в земляные ямы, где вы плавали в собственных испражнениях. Вот была потеха смотреть! Особенно если язык сначала отрезать — ух, как мычали, как мычали!

Даари передернуло. Часть усталости слетела с нее, вымытая адреналином, и она заметила, что демоница плетет вокруг какую-то паутину: едва двигая пальцами, малозаметно, но узор получается очень сложный. Атакует?.. Но для атаки не нужна такая сложность — маг из Даари по-прежнему так себе! Некоторые паттерны повторяли те, которыми демоница научила Даари для тренировки...

— Современные тюрьмы лучше, — сказала она, гадая, стоит ли сбегать из этого кольца паутины, пока не поздно, или нужно доверять демонице (ну, до определенного предела). — Но приятного в них по-прежнему мало, это да.

Демоница шелестяще засмеялась-засвистела, раскачиваясь на своем хвосте.

— Вот что, дурочка, — начала она. — Чтобы научиться прокачивать через себя много энергии, надо ее прокачивать.

«Логично», — подумала Даари с некоторым сарказмом.

— Два месяца — это слишком долго, тем более, я по тебе вижу, что прилежности тебе не достает. Так что будем повышать твою толерантность необычным способом. Помнишь, в нашу первую встречу я тебя атаковала?

Даари кивнула, стараясь не допустить на лицо эмоции. Такое не забывается! Рука потом болела пару недель, а если вспомнить еще страхи, что эта самая рука покроется черной демонической чешуей, и Даари вообще перестанет быть человеком... М-да, без повторения такого опыта она предпочла бы обойтись.

— Теперь я атакую тебя снова, — сказала демоница будничным тоном, — а ты терпи и не сопротивляйся. Свою энергию я отрегулирую так, что в порошок тебя не сотру... Ну, не сразу! — она снова клыкасто улыбнулась. — Выдержишь — станешь куда сильнее, это я тебе гарантирую!

И, без дальнейших предисловий, не дожидаясь согласия Даари, демоница напала.

Конечно, эта атака не стала для Даари такой неожиданности как предыдущая, в день их первой встречи. Да и сетку чароплетений она видела уже давно и даже подсознательно почти сразу догадалась, для чего она. Но все-таки демоница умудрилась так быстро стянуть эту паутину к одной точке, что Даари не успела бы оказать сопротивление, даже если бы решила (а она все еще сомневалась).

И ее ударило болью.

Именно ударило: впечатления были сильные и острые, как от физического удара. Все тело одновременно сжимало и распирало изнутри; Даари закричала — кажется, так она не кричала никогда в жизни. При этом ее не волновало, что ее уроки с демоницей все еще держатся в секрете, даже если на самом деле служба безопасности о них знает; не волновало, что эти вопли услышат по всей башне, а может быть, и по всей Академии.

Боль схлынула так же внезапно, как началась, оставив ободранное криком горло.

Даари обнаружила, что стоит на коленях на полу, и на пыльных половицах — следы от капель. Пот или слезы, не очень понятно.

— А неплохо, — проговорила демоница отрешенным голосом сверху. — Давай еще раз.

На сей раз Даари была лучше готова к нападению и успела схватить перламутровые нити магических каналов. Правая рука, в перчатке, при этом не чувствовала ничего, а вот левая ощущала их мощную, упругую силу. «Можно попробовать обратную плетенку, для реверса, — мелькнуло у нее в голове. — Обратить силовое поле против нее!»

Или можно было перехватить эти нити и сплести из них чары для огненного шара или, наоборот, охладить помещение ниже точки замерзания воды: демоница показала ей эти фокусы одними из первых. Можно было.

Но...

Демоница сказала ей не сопротивляться.

«А насколько я могу ей доверять? — спросила саму себя Даари. — Может быть, она так решила меня убить, покуражившись напоследок?!»

Тут же заспорила сама с собой: нет, не может быть, столько месяцев не трогала, а теперь вдруг напала всерьез? Да с чего бы?

А потом все разумные мысли в голове кончились, больше ничего не было. И непринятое решение не дало действовать, сомнения парализовали волю Даари.

Боль — странная штука. Вроде бы каждый «сеанс» длится невозможно долго, целую вечность. Но при этом время уходит незаметно, потому что ощущение реальности сбивается, плавится, уходит. Разум подвисает в пустоте, словно бы отдельно от скорчившегося на полу тела.

Даари приподнялась на локтях, с удивлением глядя на зловонную лужу под собой: похоже, ее вырвало. Или она даже обмочилась, не очень понятно: одежда насквозь промокла от пота. «Как я в таком виде пойду в общагу?» — подумалось.

— А ты молодец, — почти ласково проговорила демоница. Она нависала над Даари огромным черным вопросительным знаком, страшная и дикая, отвратительно нечеловеческая. — Не думала, что выдержишь. Все, уже немного осталось. Скоро станешь сильнейшим магом современности!

И с такими интонациями она это сказала, что Даари охватил страшный, животный ужас. Она вдруг поняла: нельзя терпеть это, нужно как можно скорее убежать, позвать на помощь Лаили Канно или других наблюдателей-магов — должен же кто-то дежурить тут поблизости, раз они знают, что в башне демон! Что бы демоница ни сделала с ней, ничем хорошим это не закончится.

Вот только у Даари не было сил даже откатиться, не то что крикнуть или манипулировать каналами. Она могла только с ужасом наблюдать, как демоница поднимает руку, и перламутровые нити, тянущиеся от ее пальцев...

— Так-так-так, — сказал знакомый Даари голос. За веселостью тона чувствовалась сталь, даже гнев — из тех, что, обрушившись, стирают в пыль города. — Что это у нас? Разводим новичков, Кеара?

«Какое знакомое имя... — обалдело подумала Даари. — Где я его слышала, и как будто совсем недавно?»

Дракон спокойно, прогулочным шагом вышел перед Даари (она не видела, откуда он появился, но, по логике, наверное, вывернул откуда-то из лабиринта хлама, собранного тут под куполом).

Он выглядел примерно как в тот день, когда Даари встретила его впервые, только вместо свитера толстой вязки на нем была застиранная, даже дырявая футболка с девизом «Через тернии — к звездам» (этот девиз Дракон брал на то десятилетие своего царствование, на которое пришлось рождение Даари). А вместо ботинок Владыка цивилизации изволил надеть ультрамодные шлепанцы: дизайнерские, на низком каблуке и украшенные стразами. Дракон оставался верен себе, только сделал поправку на теплую весеннюю погоду.

— Ты!!! — Демоница страшно зашипела, оскалилась. — Не зови меня этим именем! Эта дрянь умерла!

— Да, к сожалению, — кивнул Дракон. — Но в тебе есть ее часть.

Демоница захохотала.

— Нет, дракончик! Ах, идиотское племя, высокомерные ублюдки! Думаешь, ты все знаешь о нас? Думаешь, обо мне все знаешь?! Знал, чем я тут занимаюсь с девчонкой, плел свою сеть, хотел взять врасплох?! Так не вышло! Я ждала тебя!

— Ну вот, дождалась, — сказал Дракон все тем же веселым тоном.

— Долго же ты!

— Мне было интересно, чему ты научишь девочку.

Демоница сухо, коротко хохотнула.

— Теперь я, пожалуй, и тебя могу кое-чему научить!

— Не обольщайся, — спокойным тоном возразил Дракон. — Впрочем, я рад, что ты все-таки что-то помнишь. Ты говорила девочке, что должна быть императрицей здесь. А хочешь?

— Что?! — рявкнула демоница.

— За все эти годы я не нашел никого, кто был бы лучше Кеары, — на сей раз в голосе Дракона появилась грусть, даже этакая задумчивость. А Даари как обухом по голове ударило, потому что она таки вспомнила! Не то чтобы она недавно слышала это имя, наоборот, давно не слышала, а то бы не запамятовала. Ведь Кеарой звали легендарную Императрицу, единственную из жен Дракона, которую он посадил на трон рядом с собой и признал равной себе! — Может быть, переиграем? Хочешь, отдам тебе треть... Нет, четверть территории? Я давно думал — армии нужны соперники, чтобы поддерживать боеспособность. Да и мне скучно без оппонента. Давай, а? Императора-дракона они приняли, чем демоница хуже?

Демоница, кажется, заколебалась. Она замерла на секунду, словно бы раздумывая, и на ее лице отразилось ошарашенное выражение — такое же, какое, видно, в тот момент было на лице Даари.

— Врешь! — зашипела демоница, но в голосе ее не было уверенности.

— Вру, — согласился Дракон тем же веселым тоном. — Бездомная побирушка на трон не сядет — ни рядом со мной, ни напротив.

Демоница высоко, отвратительно взвизгнула, и пальцы ее раскрылись, выпуская на Дракона... Нечто. Сеть, сплетенная одновременно из живых каналов, пропускающих энергию, и мертвых, искажающих ее течение, но при всем этом еще генерирурующая силовое поле такой структуры, какой Даари не встречала никогда прежде... Нет, не то чтобы Даари видела само силовое поле, но она вдруг с удивлением поняла, что чувствует его в воздухе.

А в голове кроме страха крутилось еще полнейшее обалдение.

Неужели демоница действительно — легендарная Кеара?! Неужели вот это с ней случилось?! Но это же было... Когда, лет, кажется, четыреста назад?! Неужели демонице столько лет?! И она все это время была здесь, в школе?!

Нет, быть того не может — эта башня даже не настолько старая!

Но долго думать об этом у нее не получилось: поединок магов захватил все ее внимание.

Даари никогда не видела ничего подобного нигде, ни на записях дуэлей между старшекурсницами и преподавательницами (эти дуэли считались более зрелищными, потому что если уж адептка вызывала преподавательницу, ей приходилось идти до конца). Дракон едва шевелил пальцами, и от легчайших движений его кистей магические каналы сплетались в сложнейшие, неправдоподобные узоры — Даари даже не представляла, что такое возможно! Демоница не отставала или почти не отставала, рождая безумные хитросплетения и водовороты магии; магические плетенки противников сталкивались в воздухе, рождая не просто шквал искр, как во время дуэли тигрят, которую Даари наблюдала в зоопарке вечность назад, а целые потоки огня!

Хлам вокруг полетел в разные стороны, по глазам ударил нестерпимо яркий с отвычки солнечный свет. Грохот стоял такой, что уши закладывало, но почему-то ни один сломанный стул и ни одна стопка бумажной документации не приземлились на Даари — даже удивительно. И она бы заподозрила защитный «зонтик» над собой, вот только ничего подобного Даари не видела...

Кожа на левой руке горела огнем: никогда раньше такого не бывало, но никогда раньше на Даари не обрушивалось столько фоновой магии! Браслет, конечно, был угольно-черным, но он наверняка почернел раньше, во время нападения демоницы.

«Ох и тяжело будет чистить этот чердак!..»

И только Даари так подумала, демоница разлетелась на куски.

Без картинных воплей, которыми грешат маги-злодеи (или даже демоны) в фильмах, без всяких дополнительных спецэффектов. Она просто бумкнула, как лопнувший шарик (правда, очень громкий шарик), усеяв все вокруг ошметками черной нечеловеческой плоти.

Если бы у Даари что-то оставалось в желудке и если бы она была меньше измучена болью, ее бы, наверное, вырвало. А так она просто смотрела на это в каком-то тупом обалдении. У нее даже возникло острое ощущение: это не взаправду, это не ее жизнь, это не может быть ее жизнь...

Дракон повернулся к Даари, картинно отряхивая руки одну о другую.

Нет... Не отряхивая! В одной его руке был зажат магический канал, мертвый и неподвижный сейчас.

— М-да, — сказал Владыка нейтральным тоном. — Долговато вышло. Старею, должно быть.

Затем он опустился на корточки перед Даари, все еще лежащей на полу, и спросил с сочувствием, от которого за версту разило фальшью:

— Что, плохо тебе, девочка? Ну потерпи. Заслужила.

Он сунул ей под нос кулак с зажатым там каналом.

— Что это? Из твоих собственных донесений я знаю, что неактивные магические каналы ты тоже видишь. Так что говори.

— А вы... Видите? — спросила Даари охрипшим горлом. Язык еле ворочался.

— Нет. Чувствую, — коротко сказал Дракон. — Опыта и внимательности у меня несколько побольше твоего. Так что это?

Даари помотала головой. Она честно не знала.

— Вообще-то, правильно, что не говоришь, — вздохнул Дракон. — Никогда не сознавайся в своих преступлениях, прежде чем другая сторона не показала четко, что она все знает! Правда, от тебя я все-таки ожидал больше честности...

Он выпрямился и теперь смотрел на Даари сверху вниз.

— Это канал, по которому демоница высасывала жизнь и силы из Оорани Вейкат, — сказал Дракон прежним обманчиво-веселым тоном. — С чего ты взяла, девочка, что можешь позволить себе скармливать демонам моих магов?

Внезапно Даари поняла: этот клокочущий гнев под поверхностью направлен не на демоницу, осколок Кеары там она или нет (Даари все еще не могла толком поверить в такое откровение). Он был направлен на нее, Даари. Весь, без остатка.

Блин, а Даари уже и думать забыла про Вейкатшу! Видно, потому что подсознательно не хотела об этом думать.

— Я долготерпив, — продолжал Дракон. — Я сам поощряю соперничество между вами. Потому что как иначе вы будете развиваться? Да и управлять так вами проще. Но у меня есть свои границы. Одна из них — не скармливать людей демонам! Моих подданных! И тем более — моих выпестованных магов! — тут его голос набрал такую силу, что Даари почти расплющило по полу.

Не в смысле громкости: просто она вдруг всем телом ощутила его мощнейшую ауру, ту самую, которую так же почувствовала во время их первой встречи, когда рефлекторно распростерлась ниц. (В принципе, так и полагается поступать при встрече с Владыкой, но она тогда не думала о том, что так полагается.)

Сейчас Даари и так уже была распростерта, дальше некуда! Буквально купалась в помоях. А Дракон возвышался над ней, пусть в драной футболке и шлепанцах со стразами, но все равно недосягаемо великолепный, волшебный, величественный, намного превосходящий любого человека — что уж говорить про такое жалкое ничтожество, как она!.. Это чувствовалось на каком-то глубинном уровне, глубже сознания. Как будто сами клетки ее тела трепетали от ужаса и восторга.

— Вы... Магическое существо! — губы Даари шевелились почти без ее участия. — Это... Магическое поле... Вы воздействуете на разум! Как госпожа Виаллина воздействует на разум своих студентов... Магическим полем... Во время переклички!

Даари сама не знала, что побудило ее сказать именно это. Возможно, смутное воспоминание об одном из предыдущих разговоров с Драконом... А может быть, она действительно стала настоящим магом (по образу мыслей, если не по умениям), и теперь даже чуть ли не на пороге смерти не могла перестать гадать, как выполняется тот или иной магический трюк!

Так и с госпожой Виаллиной: да, как выяснилось, все старшекурсницы знают, что она, мол, считывает настроение студентов по мельчайшим визуальным признакам с помощью наблюдательной сетки. Но такое объяснение на самом деле ничего толком не объясняло: Даари по-прежнему не понимала, как она это делает — да еще с такой точностью. А тут вдруг до нее как-то разом дошло, все сложилось. Потому что Драконы и впрямь магические существа, а магические поля могут воздействовать не только на физический мир, но и на психику людей — пусть и за счет вполне физических параметров. Например, стимулируют те центры мозга, которые посылают сигналы по выработке определенных гормонов...

— О, догадалась, молодец, — Дракон сказал почти с презрением. — Никак, вспомнила, что я обещал тебе желание, если догадаешься? Как я тебе уже говорил тогда, мало заслужить право на просьбу — нужно еще понять, о чем следует просить. А ты, Дайки-погромщица, пока ничего не понимаешь!

То, что он назвал ее семейным прозвищем, почему-то окончательно добило Даари. На глаза ее выступили слезы, потекли по щекам, и она даже не пыталась их сдерживать.

Однако в голове от этого удивительно прояснилось и Даари наконец смогла спросить:

— Почему она так?! Кеара... Или... Я не знаю... И вы... Откуда? — свою бессвязную, скомканную речь Даари перемежала всхлипами.

— Демониц-то? — в тоне Дракона по-прежнему звучало презрение, но при этом он явно без особого труда расшифровал, о чем она пытается спросить. — Пыталась захватить твое тело. Иногда демоны такое делают. Какое-то время, пока человеческий труп, который они нацепили на себя, не разрушится, ходят среди людей. А это долго: месяц, может, два. Могут много бед принести. Не всякий человек для этого подойдет. Она увидела с самого начала, что ты подходишь, потому и согласилась «учить». А именно: повышать твою толерантность к демоническому воздействию. Я внимательно изучал твои доклады об уроках. Поэтому сегодня отложил часть дел, чтобы проверить свою гипотезу. И, конечно, оказался прав. Имей в виду, что повышение цен на молоко в восточных провинциях к осени — твоя вина, девочка.

С этими словами Дракон развернулся и направился к двери. Каким-то образом упавший хлам — а он обрушился по всему чердаку — не только не задел Даари, но и не перекрыл выход.

Через несколько шагов он затормозил и, не оборачиваясь, сказал:

— Убрать здесь — твоя забота. С остальным наказанием потом решу.

class='book'> Глава 14. Малый прорыв В конце восьмого месяца Даари наконец-то впервые по-настоящему увидела боевых магов во время работы. До этого ей просто случалось наблюдать, как они усаживались в техосмотренные в гараже Рахата машины, уезжая на ликвидацию прорывов.

А вот пообщаться с ними случая не выпадало: они вроде бы неторопливо, а на самом деле очень быстро, занимали места в повозке и уезжали. В клубе-то она, естественно, пересекалась с боевыми магами, но в клубе — это другое. Там они держались с меньшим высокомерием, чем типовая адептка Академии, несмотря даже на то, что боевой маг — элита армии. Даже напротив, поражали спокойной демократичностью. Но все-таки Даари никогда не пыталась завести дружеский разговор с дамами-офицерами или пригласить на танец кого-то из боевых магов (все они были старше ее по званию, так что правило этикета действовало в полной мере). Не до того, да и вроде как незачем.

Однако вскоре после ее памятной поездки в Аттону Даари пришлось начать взаимодействовать с боевыми магами более плотно. С тех пор Даари больше генерала Лаора не встречала: в клубе они не пересекались (Даари сама туда почти не ходила: некогда стало), а в других местах гарнизонного городка у капитана четвертого ранга почти нет шансов пересечься с командующим округом. Однако буквально на следующий день после той поездки комендант Сурраи отдал распоряжение, согласно которому капитан Сат должна заняться «проверкой и оптимизацией» чар у внедорожников, предназначенных для транспортировки боевых бригад к месту прорывов.

Тут надо сделать пояснение, что в гараже Рахата не обслуживалась по-настоящему боевая техника, типа тяжелых бронированных маготранспортеров с их огромными пушками, которые использовались для ликвидации прорывов среднего уровня или целых кластеров нечисти; нет, они занимались только обычным транспортом (ну или транспортом «полуторного» назначения, как шутили техники: то есть вроде как можно использовать для военных действий, но обычно нерентабельно). Однако среди этой техники внедорожники, предназначенные для перевозки магчастей выделялись, как... Ну, как талисман, сделанный Гешвири Утренним Лотосом, из поделок обычных адепток-первокурсниц.

Кстати, очень хорошее сравнение, потому что внедорожники обычно чаровались специальными магическими бригадами, куда более опытными, чем Даари. Поэтому она офигела, когда ей предложили заняться ими.

(Тот внедорожник, на котором они ездили в Аттону, изначально поступил в гараж Рахата в виде почти что металлолома: восстановить сложно, но и выкинуть жалко, поэтому с ним Даари так не парилась.)

Услышав приказ, Даари осторожненько уточнила у Сурраи: мол, в каком смысле ей нужно «доводить» внедорожники?

— Изыщите средства снизить потребление энергии спецтранспортом, — гавкнул похожий на подростка изящный Сурраи.

Голос у него был, кстати, совершенно не соответствовал внешности — громовой, хриплый, командирский. Даари тут же пришло в голову, что ему легче было бы делать карьеру, если бы никто его не видел.

— Насколько снизить? — спросила Даари, предчувствуя недоброе.

А ну как Сурраи сейчас бахнет «двадцать процентов». И что тогда делать?

Но комендант просто сделал вид, что не расслышал вопроса. Сказал:

— Свободны, капитан Сат.

Даари пришлось покинуть начальственный кабинет (меньше, чем у командира гарнизона, он казался просторнее, потому что в нем был всего один шкафчик с папками). Позже она жаловалась на командирскую недосказанность Птушу, а тот только хохотнул:

— Что, еще не привыкла к армии? Чувак просто с себя ответственность снимает. Он, небось, сам не понимает, чего от тебя хотят. Либо побоялся уточнить, либо не додумался. Ну и пытается жопу прикрыть, как может. Если что, он приказал совсем другое, это ты не поняла и не так сделала.

— Блин, — сказала Даари.

То есть на самом деле она выразилась несколько резче.

— Я бы на твоем месте вообще не выеживался, — посоветовал Птуш. — Повозись немного с опытными образцами и отпишись, так мол и так, не могу снизить уровень потребления энергии своими силами, это дело для целой лаборатории в Точчиконе или еще где. Ну, сформулируй поизящнее, конечно... Я слышал, в Академии этому учат.

— Угу, — вздохнула Даари, вспомнив уроки письменной речи. Кажется, вечность назад.

Вот не думала, что начнет скучать по Академии, тем более, что Даари никогда не ожидала учиться там. А теперь не верилось, что вот придет девятый месяц, и она не вернется в общежитие, в учебные аудитории, в библиотеку...

Эх.

В общем, Даари подумала-подумала и написала... Служебную записку администрации генерала Доары Солнечной Камелии.

Она ожидала, что ей придется в лучшем случае говорить с адъютантом, однако почти-что-тезка (вроде бы «Даари» — старая сокращенная форма имени «Доара», которая обрела собственную жизнь) приняла ее сама.

Это оказалась невероятная красавица. Даари уже видела генерала раньше — издали — и оценила, что фигура ее, несмотря на возраст (около пятидесяти) просто отпад... Впрочем, у практикующих магичек редко бывает иначе, даже если они родили пятерых детей. Госпожа Лайет — редкое исключение. Теперь же Даари увидела, что у нее и лицо у Солнечной Камелии — ого-го. Выигрывать конкурсы красоты, останавливать дорожное движение... Даже удивительно, что она с такой внешностью пошла делать карьеру в армию, а не в Академию. (Даари умела учиться на ошибках, поэтому она заранее навела справки и выяснила, что, хотя генерал Солнечная Камелия приходится дальней родственнице опальной Алиоте из того же клана, сопернице Гешвири, сама она в Академию даже не пыталась поступать, зато в молодости выиграла чемпионат Биркенаата по шайгон-бою пять раз подряд среди женщин. Еще Даари прочла, что генерал потом бросила вызов чемпиону среди мужчин и даже выиграла у него один раунд из трех, что стало началом эпического романа).

При этом кабинет Солнечной Камелии тоже оказался таким же забумаженным, что и у начальника гарнизона. Это, насколько Даари успела разобраться, было признаком более-менее адекватного организатора, хотя и не очень точным (у адмирала Лаора, как говорили, стол принципиально всегда девственно чистый, кроме рабочих часов, и при этом он считается лучшим и самым перспективным командующим, в том числе и с управленческой точки зрения).

— Хотите транспорт улучшить? — генерал сразу взяла быка за рога. — Да, я слышала об этой затее Лаора... Ну, и вы считаете, что справитесь? — тон ее был не враждебен, скорее, скептичен.

— Приложу все усилия, — ответила Даари. — Какого успеха удастся добиться — не знаю. Мои опыты с другим транспортом показывают снижение потребления энергии кристаллов на десять-пятнадцать процентов, но...

— Опыты-шмопыты! — перебила ее Доара. — Видела я эти ваши новые плетенки. Да, магии жрут меньше, а толку? Рассыпаются от удара булыжником! Магическое поле должно не только двигать повозку, но и защищать ее.

— Знаю об этой проблеме, — сказала Даари. — Как раз хотела сказать, что при снижении потребления энергии защищенность падает. Но специально я этим не занималась. Может быть, если займусь целенаправленно, что-то удастся сделать. Но для этого мне нужно собрать пожелание ваших специалистов к технике, параметры, которые для них абсолютно критичны, и которые не очень. И посмотреть. Может быть, если пожертвовать, например, скоростью разгона, удастся улучшить защиту. Я подготовила примерный список...

— Скоростью разгона? — фыркнула Солнечная Камелия. — И не мечтай! И грузоподъемность тоже в приоритете: нам еще снарягу брать... Ладно, вижу, что ты девочка обстоятельная, хоть и самонадеянная. Поговорю с Инге, пусть тебе все покажет. Нашей техникой занимается он.

«Подполковник Змея-и-Акация?! — охренела Даари. — Ну, генерал Лаор, ну удружил!»

Но в ответ она только ударила кулаком в грудь. А что было делать?..

***

К ее удивлению, работать с подполковником Ингеорном оказалось не так страшно, как она предполагала. Даари ожидала встречи с ним с нехорошим предчувствием, что он, как минимум, найдет повод упечь ее на гауптвахту. Однако ничуть не бывало! Змеюка провел ее по складу маготехники для спецподразделений, устроил ей беседу с двумя замами командиров по технической части. Даари показала им свой опросник, они вчетвером его обсудили. Игеорн даже выразил Даари скупую похвалу — рад, мол, что в нашей части нашлись такие перспективные кадры. Хотя держался при этом высокомерно.

То ли он опасался вредить Даари из-за ее предполагаемого «романа» с Лаором, то ли... Ну, например, затаился и выжидал. (В то, что он вдруг решил просто проявить минимальную должностную компетентность, Даари не очень верила: неопытность-неопытностью, но дурой-то она никогда не была). Ладно, хоть не мешал прямо!

Перерыв кучу документации, втянув в эту работу Прията и маготехника, который занимался ремонтом защитных амулетов при складе оборудования спецотряда, Даари удалось разобраться в схеме работы внедорожника и наметить несколько точек, где получившуюся плетенку можно оптимизировать.

Однако никаких прорывных моментов Даари не нашла. Как она ни ломала голову, никаких принципиальных вариантов упростить плетенку с тем, чтобы она потребляла меньше энергии, но лучше защищала пассажиров, не просматривалось. В буквальном смысле!

И тут до нее наконец дошло: в «мирных» сценариях ее дар почти не давал преимуществ — перед опытными магами, разумеется. Маг, который зачаровывает артефакт — один или в составе группы, как это делается в мастерских или на заводах — всегда так или иначе складывает в голове трехмерный образ получившейся паутины. В бою, конечно, сделать это не всегда получается, и уж точно нельзя безошибочно выстроить в голове структуру, создаваемую твоим противником — ты ведь чувствуешь ее на себе только передовым краем. Но при неограниченном времени и полном доступе к объекту чароплетения ничего особенно сложного в мысленной визуализации нет.

Поэтому Даари легко находила неэффективные решения в массовых и относительно дешевых грузовиках — их зачаровывают наспех, причем еще и конвейерным способом, когда каждый маг натягивает только часть узора, а весь целиком не ощущает; и схемы проектируют именно исходя из особенностей конвейерного производства — и не видела по-настоящему неэффективных решений в сложных плетенках спецтранспорта: ее зрение не привносило в анализ ситуации ничего качественно нового.

Пожалуй, в Академии она нашла единственный способ заработка, где у нее имелось реальное преимущество: распознавание проклятий ей удавалось легче, чем даже профессиональным лекарям, потому что такие штуки накладываются вблизи тела, а тело любого человека по умолчанию довольно сильно «фонит» (особенно, если это тело мага!), и выделить чужое влияние бывает непросто.

Дойдя до этой точки в своих размышлениях, Даари задалась логичным вопросом: но ведь маготехника тоже довольно сильно фонит, а демоны тоже накладывают проклятия (ей ли не знать!). Кто же занимается поиском и снятием возможных демонических проклятий с маготехники?

Ответ Даари нашла быстро: никто, их просто «обеззараживают» перед возвратом на базу, прогоняют через ту же процедуру, что и браслет во время очистки.

Вот тут Даари сделала стойку: кажется, она наконец-то набрела на момент, где может быть полезна!

Если очистить маленький браслет быстро и просто, то провести ту же процедуру над целой повозкой — трудно и затратно. Даари поговорила с техниками и выяснила: оказывается в таких случаях, если возвращаться долго, спецотряд после боя тратит последний запас энергии, чтобы очистить машину — во избежание ее выхода из строя во время возвращения. А если путь относительно недолгий, то машину перед въездом в город встречают гаражные техники, которые помогают бойцам притоком чистой энергии. В общем, довольно затратно.

«А можно ли создать какой-то прибор, который будет сигнализировать, есть ли на машине заклятые плетенки?» — задалась Даари вопросом.

И получила ответ: «Удачи! В Точчиконе пытаются с тех самых пор, как вообще научились зачаровывать повозки!»

Короче, тут тоже никакого простого решения не просматривалось. Даари была почти уверена, что сможет рассмотреть постороннее влияние на механизме повозки — собственно, она попросила одного из техников наложить простенькое проклятье и легко его обнаружила визуально — но как «визуализировать» подобные штуки для всех остальных? Визуализационные заклятия, которые используют в Академии в дуэльных залах — да и во многих других местах, если могут это себе позволить — делают видимыми не магические каналы и не плетенки из них, а только беспорядочную фоновую магию...

Впрочем, может быть, не обязательно визуализировать? Достаточно указать, есть проблема или нет. И вот такую штуку Даари собственноручно чаровала на капитанском конкурсе (бр-р, даже вспоминать неприятно). Если ее масштабировать и приспособить для повозки, а не для человеческого тела?

(Такие амулеты изготавливаются давно, Даари и свой-то на конкурс чаровала по образцу, который нашла в книгах по истории магии, правда, со своими модификациями. Сложности с ними всегда состоят в том, что они почти всегда не замечают каких-то особо хитрых проклятий — а проверить их никак нельзя. А вот Даари проверить могла. То есть если такой амулет будет использоваться в гарнизоне, ей все равно на всякий случай придется осматривать пришедшую обратно в гараж технику — но ей это быстро, и, хотя бы пока она здесь служит, энергию можно будет поэкономить.)

Конечно, после масштабирования амулет нужно будет испытать в поле и довести до ума...

С таким докладом Даари пошла сначала к Рахату. Тот обиделся, что ее практически вывели у него из подчинения, нужно было уважить старика, потому что он мог устроить ей кучу мелких неприятностей (Птуш посоветовал). Рахат явно приятно удивился, что Даари решила с ним проконсультироваться, оттаял и неожиданного проявил себя в амплуа доброго дядюшки, надавав кучу советов — правда, и усомнившись в исходе предприятия.

— Идея твоя интересная, капитан, но вряд ли взлетит, сразу говорю. У нас сейчас перебоев с поставкой энергии нет, так какой смысл делать весь процесс обеззараживания зависимым от уникального специалиста? Но — в самом деле, съезди в поле с отрядом, проверь свой амулет в деле. Риск при малом прорыве минимален, а так покажешь свое рвение начальству. Вроде как Старик тебе благоволит? — Рахат имел в виду Лаора.

Даари пожала плечами:

— Если вы имеете в виду слухи, что он меня домогался, то нет, — «а жаль... наверное». — И я не думаю, что именно благоволит. Скорее, испытывает.

Она, разумеется, умолчала о версии Гешвири, что Лаор не просто ее испытывает, а вербует в свой заговор: Даари в это и сама не верила.

— Ну, тогда тем более. Попробуй. Доклад я твой подпишу, без проблем. Думаю, генерал Солнечная Камелия тоже возражать не будет.

Так и получилось. Солнечная Камелия прошение Даари разрешить ей участие в вылазке специального отряда при ликвидации прорыв подмахнула — глядя или не глядя, тут Даари была не в курсе, потому что при сем, естественно, не присутствовала — и одним не очень ранним утром Даари погрузилась во внедорожник вместе с боевыми магами, чувствуя себя крайне не на своем месте.

***

Боевые тревоги по случаю прорывов звучат в любое время: хоть ночью, хоть во время ужина. Даари повезло: на сей раз знакомая сирена заголосила, когда она всего лишь проводила рутинную очистку гаража.

Даари тут же сунула маску и противомагическое средство на полочку у выхода и схватила сумку с амулетами, которую держала в гараже на этот самый случай (один боевой выезд уже прошел мимо нее, потому что эту сумку она сдуру оставила у себя на квартире).

Форму боевого мага (довольно открытый купальник), тоже после того случая, Даари сразу надела под повседневную форму. Благо, боевая форма как раз для этого и предназначалась, будучи лишь чуть толще нижнего белья для соответствующего времени года. Крикнув дежурному технику — «Я на боевой выезд, Рахат в курсе!», Даари выскочила во двор, куда ребята уже выкатывали дежурный — то есть полностью проверенный и даже прогретый на всякий случай в начале смены — внедорожник.

По нормативам между началом сигнала тревоги и выездом боевой части должно пройти не более двух минут; предполагается, что за это время боевые маги должны успеть добежать из дежурки до гаража, уже полностью собранные и снаряженные, а командир боевого юнита должен уточнить в штабе всю известную информацию о вторжении, а также получить максимально свежие карты местности, если у него по какой-то причине их нет.

Поэтому Даари была уверена, что успеет к внедорожнику вперед боевой группы, займет место и начнет прилаживать защитные амулеты, которыми ее снабдили вместе с боевой формой.

Однако не тут-то было: когда Даари оказалась перед внедорожником, весь боевой десяток (восемь мужчин и две женщины) уже сидел внутри... Нет, не так: все кроме командира. Он как раз обменивался какими-то словами с техниками.

— А, Даари Сат! — сказал командир, мужчина средних лет на удивление неброской внешности; Даари ни за что не опознала бы в нем могущественного боевого мага. — Я подполковник Алеко. Занимайте место в повозке, вашим куратором будет капитан Солоро. Попросите ее помочь с экипировкой.

Посчитав, видимо, что сказал все необходимое, подполковник отправился к носу повозки и запрыгнул на место водителя. Даари же полезла в заднюю часть внедорожника, гадая, которая из двух крепко сбитых теток ее куратор — при этом пытаясь вспомнить, где она уже встречала фамилию Солоро. Может быть, в Академии? Да нет, пожалуй...

Впрочем, гадать долго не пришлось. Одна из них, та, место рядом с которой пустовало, вскинула руку.

— Капитан Сат? — спросила она. — Я — Катти Солоро. Помогу вам.

Даари неловко села, ощущая на себя взгляды всей группы: не то чтобы оценивающие или презрительные, скорее, просто равнодушные.

Мотор повозки тем временем заурчал, и она тронулась.

— Я бы вам советовала приладить амулеты, — нейтральным тоном проговорила капитан Солоро. — Ехать недалеко, когда выгрузимся, будет не до вас.

— Ладно, — согласилась Даари.

После чего началась минутка унижения.

Чисто боевых амулетов ей, как полу-штатскому технику, пусть и со званием, не полагалось, однако и тех, что выдало, хватило Даари, чтобы намучиться. В полузабытой учебке ее за пару дней пытались познакомить со стандартным комплектом боевого мага, но не сказать, чтобы особенно настойчиво: людей, которым предстояло ликвидировать прорывы, готовили совсем по-другому. А то, что выдали Даари, должно было просто немного повысить ее шансы в случае случайного контакта с демонами и сильными тварями — ну, если, конечно, это все правильно нацепить и активировать...

Даари думала, что довольно неплохо помнит, как и что... Оказалось, она тешилась иллюзиями. Капитан Солоро терпеливым и спокойным тоном поправляла — «нет, этот браслет сдвигается к предплечью... А этот надевается на ногу». Очень мешала тряска, Даари разозлилась на себя за неуклюжесть, и это стало мешать еще больше. Ей очень не хотелось, чтобы капитан Солоро начала поправлять на ней все сама, это был бы совсем позор (кстати, какого ранга она капитан? Ладно, не так важно: по статусу боевой маг почти всегда выше техника, да кроме того, капитанов четвертого ранга в отряде спецмагов быть не может, тут все начиная от второго!).

Но нет, в итоге обошлось: капитан Солоро поправила только браслет-змейку, с застежкой которого Даари никак не могла разобраться (в теории она как раз и предназначалась для того, чтобы можно было застегнуть самостоятельно одной рукой, на практике же для этого требовался определенный навык).

В итоге последним в сумке остался только проверочный амулет, изготовленный Даари: похожая на бубен штуковина (только вместо кожи деревянная крышка). Штуковину нужно было закрепить на кузов проверяемой повозови, и, честно говоря, Даари дольше всего возилась с креплениями. В конце концов она решила просто нацепить свой амулет на флагшток — все армейские повозки оборудовались ими, то ли отдавая дань древним временам, когда армий было много и им требовались штандарты, то ли из-за вечной любви армейских к показухе.

Когда Даари закончила возиться, Алеко обернулся с первого сиденья и деловито сказал:

— Ну что, ребят, стандартный малый прорыв, код зелено-желтый. Еще вот только что поступил звонок от местного жителя, он пошел в лес по ягоды и наткнулся на одну из этих тварей. Судя по описанию — панцирная косиножка.

Раздались хмыканья, бойцы, только что сидевшие, подобравшись, заулыбались, видимо расслабились.

— Напоминаю, что те, кто склонны считать такие миссии легкой прогулкой, частенько остаются без ног, — сказал командир.

Однако по его тону было слышно, что напоминает он проформы ради и никакой роковой небрежности от своего отряда не ждет.

Внутренняя классификация прорывов по цветовым кодам в гарнизонном городке нечувствительно изучивалась к концу первой недели; прожив здесь уже больше двух месяцев, Даари могла твердо сказать, что «зелено-желтый код» при малом прорыве означал не слишком большое количество (от десяти до пятнадцати) низкоранговых тварей. Как именно выглядят панцирные косиножки, она помнила нетвердо, но зато знала, что если тварь из Нечистого измерения имеет свое название, то она либо часто вываливается в наш мир (значит, там у себя очень распространена), либо грозна и могуча, либо у нее есть какие-то удивительные свойства, которые заинтересовали ученых. Она не помнила, чтобы Инге ей читал вдохновенные лекции о свойствах косиножек; стало быть, тварь просто часто встречается. Ну, понятно теперь, отчего бойцы ничего особенного не ждут...

«Вот тебе точно не стоит расслабляться, — сказала Даари самой себе. — С твоей везучестью точно кому-то ногу оттяпают — и это на тебя повесят!» Но все-таки ей стало полегче, нервяк отпустил.

Внедорожник довольно скоро съехал с наезженного тракта и начал трястись по полю — пока не остановился на опушке даже не леса, а небольшого лесочка, «колки», как их тут называли. Давным-давно, когда Серегенский округ был гуще населен и здесь выращивали больше пшеницы, сорго и картофеля, такие небольшие лесочки высаживали здесь, чтобы предохранить землю от ветровой эрозии. С тех пор эти лесочки разрослись и из ровных полос превратились в вытянутые пятна, довольно густые рощицы, тут и там усеивающие степь. По данным пространственных датчиков, прорыв произошел в одном из таких лесочков, захватив его целиком плюс часть поля. Конечно, с сигнала датчика прошло уже полчаса, твари могли расползтись...

Отряд военных около пункта назначения дожидался пожилой человек, сидящий на трухлявом бревне, рядом с ним стояла корзиночка.

— Привет, папаша, — подполковник Алеко тут же подошел к дедку, протянул руку для пожатия. — Ну, где видел тварь?

— Да вот прямо, — дедок протянул ему корзину, стоявшую у себя под ногами. — Ко мне заползла, на грибочки польстилась.

— Ну, спасибо! Сейчас своим покажу и верну.

— Да куда ее теперь? — дед махнул рукой, имея в виду корзину. — Хотите — забирайте...

Даари, слышавшая этот разговор, пока закрепляла свой «бубен» на флагштоке, отметила про себя, что в деревнях до сих пор сильна древняя традиция: мол, любое прикосновение нечистой твари оскверняет вещь, и ее нужно сразу выкинуть. В этом есть свой резон: многие твари ядовиты, иные излучают фоновую магию в больших количествах. Но, конечно, кратковременный контакт корзины с низкоранговой тварью вряд ли не повредит...

Командир с корзиной вернулся к повозке. Здоровый короб оказался больше чем наполовину полон отборными шампиньонами (Даари уже знала, что они хорошо тут растут в полях именно в восьмом-девятом месяце, многие ходили их собирать). Сверху на шампиньонах ворочалась тварь размером с двухмесячного котенка, похожая на креветку-переростка, с радужным панцирем и передними ножками в форме серпов.

— Глядите, как нажралась, — сказал Алеко.

— Половину корзины, небось, умяла, — заметил другой боец.

— Ничего, нам на суп хватит, — сказал третий. — Дед старался, один к одному все.

— Сейчас слепок возьму, — деловито сказала вторая женщина-боец. В отличие от капитана Солоро, у нее были цветные волосы дочери кланов, розовые с желтым.

Дочь клана вытянула над корзиной руки и начала шевелить пальцами, вокруг которых из воздуха начала создаваться сложносочиненная плетенка (Даари заметила фрагменты, направленные на съем физических параметров, репликацию и сличение, однако настолько продвинутая техника даже понималась с трудом).

— Смотрите, другие такими неповоротливыми не будут, — предупредил Алеко. — Таши, продолжай, остальные обычным порядком прочесывайте периметр.

Никто не бил себя кулаком в грудь: бойцы даже не кивнули, показывая, что приказ принят, просто как-то сразу начали расходиться. Алеко опустил корзину с косиножкой на землю и тоже направился к леску неторопливым шагом, словно грибник, разглядывая землю под ногами и время от времени кидая взгляд на левую руку с браслетом. Около повозки остались только Таши, не закончившая свою плетенку, Даари и Катти Солоро.

— А почему вы не уходите? — спросила Даари.

— Вас охраняю.

— Я тоже могу искать тварей.

— У вас опыта нет, — в голосе Солоро слышались скепсис и легкая снисходительность.

Даари уже готова была согласиться, и тут ее осенило:

— Вы отыскиваете тварь по потемнению браслета, потом начинаете сужать круги, так?

— Ну да, — Солоро удивленно на нее покосилась. — Где вы... А! Вы же в Академии учились.

Даари абсолютно не удивилась, что новая знакомая в курсе об этой части ее биографии: кажется, даже гарнизонные собаки отлично про это знали.

— Да, — вздохнула Даари. — У нас были похожие упражнения.

Она, конечно, не стала говорить, что она на этих упражнениях «жульничала», поскольку ее зрение позволяло отыскивать связи межу КП и наблюдательным куполом, раскинутым над игровым полигоном.

— Даже не думай, Катти, — вставила Таши, по-прежнему сосредоточенная на своей задаче. — Она не боевой маг, отвечать за нее ты будешь. А еще мы точно не знаем, только ли косиножки там.

— А как вы вообще определяете, какие твари и где появляются? — спросила Даари. — И сколько их?

— Похвальное любопытство для технаря, — заметила Таши с сарказмом, — но я закончила, так что до скорого.

С этими словами она скинула с ладони мелкую плетенку на ворочающуюся в корзине косиножку. Тварь мелко задрожала, забилась в судорогах — и затихла.

Таши рысью побежала к лесу, на ходу создавая еще какую-то сложную структуру из магических каналов, которая воспаряла над ней, подобно воздушному змею.

— От имени магов спецотряда извиняюсь за резкость Таши, — вежливо сказала капитан Солоро. — Если вам интересно, то сведения о примерном количестве и примерных параметрах твари мы получаем от тех же датчиков, что сообщают нам о прорыве. А Таши сейчас сняла слепок почетче, чтобы потом запустить поисковое заклятье и проверить, всех ли выловили. Еще она наш лучший специалист по закрытию прорывов.

Тут Даари сообразила, что поисковое заклятие — это и есть воздушный змей, которого она наблюдала. Маг выпускает этого змея, он облетает территорию и приносит информацию, находится ли объект икс на указанной территории. К сожалению, указывать на местоположение объектов он не в состоянии, просто сообщает, сколько их. Систему точного розыска спрятанного так и не удалось придумать, а не то это, возможно, полностью изменило бы... Да все что угодно, включая сыскное дело.

— Скажите, а почему все по одному разошлись? — спросила Даари, пользуясь добродушием Солоро. — Я думала, вы обычно тройками...

— Когда что-то опасное — да. Но сейчас опасности особой нет, важнее покрыть всю территорию как можно быстрее, чтобы они не расползлись.

— А если там кто-то похуже косиножек вдруг появится?

Солоро пожала плечами.

— Совсем без риска не бывает, конечно. Но датчики показали бы, если бы вылезло что-то сильно с другими параметрами.

— А почему прорыв закрывают не сразу, а сначала тварей собирают?

— Малые прорывы чаще всего закрываются сами. Это средние приходится закрывать... Малый прорыв даже на датчике почти не отличается от низкоранговой твари. Если он еще не до конца закрыт и осталась слабина, его найдут в процессе прочесывания.

— Ясно, — Даари кивнула. — Слушайте, выходит, мое испытание накрылось!

— В смысле? — Солоро бросила на нее удивленный взгляд.

— Ну как же. Мне нужно проверить, обнаружит ли мой амулет порчу на повозке. Но эти твари не бегают, не летают, а только ползают, да еще мелкие. Вряд ли они могут навести на повозку порчу. Значит, я только время зря потеряла!

Солоро кивнула.

— Логично. Но вы зря переживаете. Это армия. Здесь дела быстро не делаются. В следующий раз больше повезет.

Тем временем Таши, уже отошедшая далеко от повозки, к кромке леса, спустила своего змея. Тот, эфемерным жемчужным созданием, сотканным из магических каналов, поднялся над леском, метнулся туда-сюда. Повисев в двух местах (на опушке леса) и чуть подальше, над неприметной точкой в степи, он вернулся к Таши и у нее над головой лопнул мыльным пузырем.

От того места, где они стояли, Таши была видно, но не слышно. Однако Солоро прижала руку к уху — Даари заметила, что у нее была серьга-связник, которую Даари не выдали — и сказала:

— О, Таши говорит, что уже почти всех взяли, двое только осталось. Быстро сработали. Так что не так уж много времени вы и потеряли.

И тут Даари поняла, что она, кажется, знает, где засели две оставшиеся твари.

Ей тут же захотелось объявить об этом своем знании, но она справилась с собой. Еще только не хватало, чтобы ее таскали с собой на каждый выезд!

«Однако, — подумала Даари, — мне явно стоит научиться этому поисковому заклятью! Очень полезно может получиться».

Глава 15. Любование звездами

Даари еще несколько раз довелось выехать с боевыми магами на прорывы. Не всегда это была десятка Алек: она не прикреплялась к ним специально, просто чье дежурство выпадало на то время, когда она не спала и не была занята срочной работы, к тем и прыгала во внедорожник. Бойцы относились к ней довольно сдержанно, держались подчеркнуто вежливо. Очень скоро Даари поняла, что эта вежливость и обращение на «вы» говорят об отчужденности сильнее, чем площадная брань. Между собой боевые маги политесов не соблюдали, спокойно «тыкали» даже вышестоящим (тому же Алеко спокойно говорили что-то вроде «слышь, командир»)... Впрочем, Даари в «свои» и не стремилась, ее более чем устраивала возможность просто делать свое дело. А именно — стараться по мере возможности снизить энергозатраты на обслуживание внедорожников.

Но все-таки примерно через месяц поездок отношение к ней смягчилось. То ли бойцы привыкли, то ли Даари все же завоевала их уважение тем, что не паниковала, выполняла приказы и приносила минимальную пользу (ее артефакт все-таки сработал).

Насмотрелось за этот месяц Даари всякого. Видела, например, низко-средние прорывов, когда из прорывов вылезала номинально низкоранговая, но на деле какая-то особо мерзопакостная тварь (например, выпускающая из хобота фонтан слабоактивного яда, оставляющего на коже неприятную сыпь и покраснение — по понятным причинам боевые маги в своих почти отсутствующих нарядах для такой атаки особенно уязвимы; как оказалось, на этот случай во внедорожнике имелся набор снаряжения — плотных комбезов высокой защиты — в которых крайне неудобно колдовать, зато легче подбираться к таким вот живым гейзерам). Повидала и устранение средне-средних и средне-крупных прорывов, когда вместе со спецотрядом выдвигались обычные, немагические войска на спецтехнике, и даже просто вооруженная артефактами пехота. Что и говорить, выглядело зрелищно! Но обратная сторона этой зрелищности, когда в грузовик грузили трупы двух унтеров, Даари совсем не понравилась. (Правда, потом капитан Солоро объяснила ей, что по крайней мере один из парней погиб по собственной дурости — но все равно.)

А один раз Даари попала на такой сигнал тревоги, когда изначально разрыв показался мелким и диспетчерская послала только одну группу — а оказалось, что вместе с тварями в разрыв пролез довольно низкоранговый, но неплохо замаскированный демон. И этот демон устроил ловушку одной из троек, прочесывающих местность, что едва не привело к потерям среди боевых магов. Даари в тот раз куковала рядом с внедорожником, но на сей раз только вместе со связистом — не Таши, потому что это была не группа Алеко, а другая, под командованием полковника Турро. Именно благодаря этому перед нею развернулось что-то вроде панорамы — тем более, что в этот раз прорыв пришелся в холмистой местности, и битва случилась ниже внедорожника, как раз торчащего на верхушке холма.

Даари, естественно, умолчала, что она имела какой-никакой опыт общения с демонами, но про себя отметила, что группа Турро действовала слаженно, хоть и не так быстро и не так зрелищно, как демоноборцы. Ну да понятно: демоноборцы ходят отрядами человек по двадцать на одного демона, могут позволить себе шарашить высокоэнергетическими заклятьями вроде того же купола!

Именно тогда случился звездный час Даари: демон швырялся ненаправленными слабозаряженными заклятиями, и, хотя он находился метрах в пятистах от внедорожника, одна из плетенок прилетела прямо в повозку.

Даари даже сама ее не увидела: они со связистом прятались в самой повозке, под защитой ее экранированных боков (то есть Даари пряталась, а связист ее охранял — по нему было видно, что он весьма досадует от невозможности присоединиться к драке). Однако сделанный Даари амулет сработал четко: когда она после боя сняла его с флагштока, то увидела на светлой поверхности «бубна» не одну, не две и даже не три, а целых четырех загогулины, показывающие, что на объект действительно прилепилось четыре проклятья невеликой силы.

Дальнейшее стало делом техники: Даари легко нашла демоническую плетенку, которая зацепилась за левое колесо в третьей паре, еще две на крыше и еще одну аж по капотом. Тем не менее полковник Турро настоял, что повозку все равно необходимо прогнать через обеззараживание.

— Но ведь это дорого! — сказала Даари. — Я ручаюсь вам...

— Вы можете ручаться в чем хотите, — сказал полковник, — но ваша методика не прошла официальную сертификацию и приказа нет. А потому я буду придерживаться установленных правил. А правила требуют проводить обеззараживание при столкновении с демоном или высокоранговой нечистой тварью нужно. То же и при непосредственном контакте спецтранспорта с низкоранговой тварью.

— И как часто бывают такие ситуации? — спросила Даари.

Турро задумался.

— Примерно один раз за семь выездов.

По прикидкам Даари, это соответствовало действительности. Однако она, конечно, прикидочными данными не удовлетворилась, а собрала в официальных докладах более полную статистику, которая подтвердила слова полковника Турро (Даари вообще заметила, что командиры боевых магов отличаются великолепной компетентностью, спокойствием и рассудительностью — в отличие от офицеров, занятых снабжением, организацией работ и прочими вспомогательными работами).

В общем, в итоге Даари сочинила не такой хвалебный доклад, как она рассчитывала — смешно было вспоминать, как она думала, что Сурраи поставит ей порог в двадцать пять процентов, и мысленно прикидывала, сможет ли дотянуть — но и не такой пораженческий, как ей советовал Птуш.

Если примерно в четырнадцати процентах вызовов спецотряды используют полностью выжигающее любые заклятья дезинфекцию, а пять таких дезинфекций полностью истощают стандартный двигательный кристалл, то за тридцать пять вызовов тратится один кристалл (или его эквивалент в силах магов, которым после экстренного напряга требуются дополнительный день-два оплачиваемого отдыха). Использование артефакта Даари, как она предполагала, сумеет снизить частоту обеззараживания повозок по крайней мере вблизи гарнизонного городка: допустим, обнаружив, что на их повозке лежит одно проклятье и находясь достаточно недалеко от Серегена, группа может вернуться, вызвать Даари, а она уж за воротами осмотрит повозку и снимет проклятье. Если же проклятий несколько (или одно, но сильное, благо, артефакт Даари позволял это определить) или повозка далеко от Серегена, то пусть снимают на месте старым способом. В заключение Даари писала, что это может сократить расходы энергии до «одного кристалла на тридцать семь — тридцать восемь выездов по консервативным оценкам»). То есть в самом лучшем случае речь не шла даже о десятипроцентном подъеме эффективности на обеззараживание. Не говоря уже о том, что собственно обеззараживание являлось лишь малой частью расходов на выезд средней тяжести (с такого выезда все боевые маги — две-три десятки — возвращались порядком обессиленные, и им все равно полагалась неделя восстановления, даже без лишнего выходного за обеззаражку; а прорывы верхнего среднего класса — начиная с кода «сине-зеленый», когда к устранению привлекались регулярные отряды — и вовсе задействовали кучу одноразовых артефактов и разряжали массу кристаллов! Затраты на обеззаражку на этом фоне были каплей в море.)

Да и вообще Даари понимала, что любая экономия, завязанная на нее, Даари, как на уникальное звено — экономия крайне относительная. Но она пока не располагала знаниями и навыками, чтобы сделать свое зрение доступным всем. Не могла, например, зачаровать волшебные очки, позволяющие видеть магические каналы, просто не представляла, как и подступиться к такой задаче. (А если бы представляла, не факт, что стала бы: с одной стороны, Даари не слишком-то хотелось быть носительницей такого уникального умения — с другой, было совершенно ясно, что если бы не оно, Дракон бы с ней даже возиться не стал. Так мудро ли, спрашивается, своими руками убивать единственное свое преимущество?).

Однако такой результат все-таки лучше, чем никакого, решила Даари. И со спокойной душой подала этот доклад.

Особой реакции она не ожидала, поэтому изрядно удивилась, когда поздно вечером ее вытащил из постели сам генерал Лаор — а еще больше удивилась тому, как он это проделал.

К тому времени жара восьмого месяца уступила место прохладе девятого, но днем еще царило полное лето — зато по ночам прихватывало холодом, местами даже морозцем. Даари, уютно свернувшись клубком под двумя одеялами, лениво общалась по телефону с Тариком и Инге в семейном чате, раздумывая, то ли почитать еще в журнале «Сила Дракона» о новейшем армейском транспорте, или забить и сразу лечь спать. Как тут в окно ее что-то стукнуло.

Квартира Даари находилась на втором этаже, деревьев возле дома не росло, поэтому к стуку веток она не привыкла. Сначала Даари подумала, что начинается град или сильный дождь с крупными каплями — однако сразу после этого стука все затихло еще на минуту, а потом что-то снова ударило в окно.

Даари села на кровати, ежась от ледяного воздуха, и, накинув на плечи верхнее одеяло, подошла к окну.

Внизу газовый фонарь освещал знакомый пятачок проулка между корпусов общежития для бессемейных офицеров (Даари жила в женском корпусе). И знакомую же грузную фигуру.

Генерал Лаор?! Один, среди ночи?! Быть не может!

(Кстати говоря, Даари как-то слышала, что генерал нигде не появляется без своего адъютанта Пелео Элата, которого считают то ли серым кардиналом при Лаоре, то ли даже его любовником — впрочем, последнее также сомнительно, поскольку известно минимум о трех постоянных любовницах принца — но сама Даари этого Элата даже ни разу не видела).

Даари ощутила короткий приступ нереальности, подумала даже, что все-таки успела задремать, и это все ей снится. Однако реальность возмутительнейшим образом покусывала за голые пятки морозом и ухмылялась снизу знакомой полуулыбкой на лице Лаора.

Лаор полез рукой в карман форменного плаща, достал магфон.

Тут же завибрировал магфон Даари, который она все еще держала в руке. Ей пришло сообщение с незнакомого номера:

«Я вижу вас в окно. Одевайтесь и спускайтесь. Есть интересный разговор».

Все сильнее недоумевая, Даари тем не менее послушалась.

Больше всего ее удивила формулировка. Не «важный разговор». Не «нам надо поговорить». Не даже «есть предложение» (чем бесы не шутят, Даари на этом месте испытала некоторое волнение, хотя, казалось бы, с чего). Что такое интересное генерал может обсуждать с младшим офицером в... (тут Даари бросила взгляд на часы) девять вечера?

Оделась и собралась она, разумеется, быстро: этот навык подхватываешь моментально без всякой учебки, если привык собираться на прорывы. Осенний вечер выдался холодным, хоть и ясным., ударил ветром в лицо и выбил остатки сонности. Ощущение нереальности, однако, не пропало, потому что генерал Лаор все той же монументальной фигурой все так же ждал ее под фонарем. И, Даари была уверена, под взглядами сплетниц всего женского общежития. Да и мужского в придачу (те, кто считают, что мужчины сплетничают меньше женщин, никогда не работали в гараже).

— Предлагаю вам небольшую прогулку, — проговорил генерал Лаор без всяких слов. — В ночную степь.

— А что в ночной степи? — спросила Даари.

— Ничего, кроме подходящей обстановки, — ответил генерал Лаор. — Нет, если вы против, мы можем сейчас подняться в мой кабинет и поговорить там... Приоткрыв дверь во избежание сплетен, — он кинул неожиданно лукавый взгляд на освещенные окна, что как нельзя лучше показывало: отлично он о сплетнях осведомлен и зачем-то их даже поощряет.

(Даари вдруг живо вспомнила, как сам Дракон однажды залез к ней в окно... Вот уж действительно, яблоко от яблони!)

— Хорошо, поехали,— сказала Даари. — Где ваша повозка?

— Я рассчитывал, что вы прокатите меня снова на этом вашем переделанном внедорожнике, — Лаор приподнял брови. — Вы ведь умеете водить?

Даари почувствовала,что краснеет — густо и неудержимо.

— Нет, — честно призналась она, —- пока не научилась.

— Зря, — ответил Лаор, — возможности у вас были... Ну что ж, тогда, в самом деле, придется взять генеральский транспорт.

...У командующего округом, естественно,имелся собственный частный гараж, в котором стояла не одна, не две, а целых три повозки. Поздним вечером все это хозяйство не охранялось и в гараже никого не было; Лаор просто хлопнул ладонью по специальной магической печати (позерство, честно говоря!) и прошел. Даари с любопытством оглядывалась, однако никаких особенных отличий от гаражей Рахата и гаража для спецтехники не заметила: размеры поскромнее, больше магических примочек, а так в целом примерно все то же самое. Просторное, хорошо организованное помещение.

Правда, одна повозка разительно выделялась на этом обыденном фоне: сияющая черным лаком и ласкающая глаз обводами, она явно принадлежала к элитному маготеху. Еще Даари профессиональным взглядом оценила широкие колеса и мощную внутреннюю плетенку, решив, что эта штука не только стильно выглядит, но и способна ездить не хуже внедорожника. При всем при том Даари пока не хватало знаний, чтобы наверняка опознать модель... А может быть, это и вовсе была штучная работа: кому как не принцу баловаться повозочным эксклюзивом!

К ее удивлению, Лаор подвел ее не к этому красавцу-монстру, а к более скромному четырехместному вездиходику, из тех, что на высоких колесах и которые даже ездить по городам не всегда пускают. Кабины у такой штуки практически нет: можно сделать брезентовую крышу от непогоды, но сейчас крыша отсутствовала.

— Вот, — сказал Лаор. — Пожалуй, эта подойдет.

И со смесью облегчения и разочарования Даари поняла: какие бы то ни было авансы со стороны принца-генерала откладываются. Поцелуи в повозке ей явно не грозят.

...Открытая тарантайка скромно прокатилась по улицам Серегена и выбралась на оперативный простор — в степь. Огни городка откатились назад, и кроме света фар ничего не стало: повозка закачалась в чернильной, непроницаемой темноте. Запрокинув голову, Даари увидела звездное небо — и со смешанным чувством поняла, что как-то не сподобилась до сих пор оказаться ночью вне города и просто посмотреть вверх. Иначе бы уж непременно запомнила, какое оно огромное, яркое, какое...

Генерал Лаор свернул на обочину с дороги, немного проехал по степи напрямик, пока не остановился у черной полоски очередной колки.

— Вот, — сказал он, заглушив чары. — Тут мы недалеко от дороги, в самом крайнем случае вы всегда можете до нее добраться и вернуться в Сереген самостоятельно. Это потребует у вас часа два или три, но ночь не холодная, а вы адекватно одеты. Справитесь. Да и мафгон при вас.

— А что, вы не собираетесь везти меня обратно? — удивилась Даари.

Остатки мечтательности мигом с нее слетели: она все-таки не рассчитывала на то, что придется идти домой пешком! Да, оделась адекватно (слава богам-духам за собственный здравый смысл!), но ни бутылки с водой, ни бутерброда, ни фонарика с собой не взяла. А ужин был уже довольно давно...

— Собираюсь, но говорю это вам, чтобы у вас не было мысли, будто я вас завез куда-то и без меня вам не выбраться, — ответил Лаор. — Знаю, что вы встречались с вашей подругой из Утреннего Лотоса и разговаривали о чем-то, что она не рискнула доверить магфону. Наверное, предупреждала, что я предатель?

Даари подобралась.

— Это было месяц назад, — сказала она. — С тех пор я с Гешвири не виделась, мы даже почти не переписывались. Почему вдруг вы сейчас решили спросить?

— К слову пришлось, — заверил Лаор. — Вообще-то я хотел поговорить о другом.

В темноте почти не было видно выражения его лица, но Даари решила, что он улыбается: чувствовалось в голосе.

— О чем? — спросила Даари.

— Я внимательно прочел ваш доклад о сокращении затрат энергии при перевозке спецотрядов. Вы неплохо поработали, капитан Сат. А теперь расскажите мне, почему мы не возьмем на вооружение предложенный вами талисман для определения заклятий, несмотря на его очевидные выгоды.

— Потому что этот амулет нельзя использовать без человека с магическим зрением, — сказала Даари. — Все будет зависеть только от одного исполнителя, от меня.

— Это бы полбеды, — возразил Лаор. — Вы удивитесь, узнав, сколько производств зависит от конкретного исполнителя — даже не от мага, просто от человека, который знает, как закручивать конкретную гайку, образно говоря. Дело в другом. Вы, капитан Сат, пошли, строго говоря, против моего приказа. Придумали себе параллельную задачу, которую я вам не давал, ее и выполнили.

— Не совсем вас понимаю, — сказала Даари, хотя на самом деле внутренне похолодела.

Она вдруг поняла, что ее пригласили сюда отнюдь не на звезды полюбоваться и разговор не зря обставлен такими странностями: Лаор, возможно, и в самом деле решил поговорить о чем-то важном. Может быть, и впрямь о плане свалить Дракона, чем бесы не шутят.

— Все вы понимаете, — чуть усмехнулся Лаор. — Я дал вам задание исследовать потребление энергии магическими внедорожниками. Сложное задание, не спорю. Чтобы подойти к нему ответственно, вам требовалось по-настоящему зарыться в материал. Я ожидал, например, что вы попроситесь в командировку в Точчикону, в институт экспериментального военного транспорта — и заранее дал Сурраи и Гетату приказ удовлетворить этот запрос. А вы вместо этого решили выехать на старых заготовках. Думали, я не ознакомился с протоколом вашего финального капитанского конкурса в Большом Академическом турнире, капитан Сат?

Даари ничего не ответила. Она чувствовала себя пристыженной и размазанной.

— Стремление идти по пути наименьшего сопротивления — нормальная человеческая черта, — продолжил Лаор. — Мне следовало ожидать, что в вашем возрасте вы еще не наработали мыслительных привычек, которые позволяют с подозрением относиться к подобным желаниям. Впрочем, я рад уже тому, что вы не пошли очевидно наипростейшим путем и просто не подали через месяц доклад вида «я старалась, но ничего не получилось». Мой отец, безусловно, похвалил бы вас за творческий подход и стремление представить быстро хоть какой-то результат, который в ваших силах, а также за разумное понимание пределов собственных возможностей, — на этом месте Даари стала еще гаже: эта экстраполируемая драконья снисходительность очень сильно походила на списание со счетов. — А также за некоторую храбрость: в поле-то вы все-таки покатались... Разница в том, что я не на его месте, а на своем. Он может позволить себе снисходительность. Я — нет. Мне, знаете ли, не служит вся Цивилизация, лучшие из лучших не борются за место подле меня и в моей постели.

— Я ведь отказалась вам служить, — выпалила Даари. Она сама не знала, то ли от смелости, то ли от дурости.

— Вы отказались войти в мою команду, но служить мне как вышестоящему офицеру вы, безусловно, продолжаете, — насмешливо заметил Лаор (тут его интонации особенно напомнили Драконьи, в очередной раз подчеркнув близкое родство). — Вы ведь хорошая девочка, капитан Даари Сат. Патриотка и верноподданная. Несмотря на такие пятна в вашей биографии, как государственная измена и покушение на убийство.

Даари подавила выкрик из глубины души: «Я не хотела! Оно само!». Она уже давно осознала, что дурость — это, конечно, поощряемая черта во многих конфессиях, но при этом не освобождает от последствий своих ошибок. И, как бы сейчас Даари сама себя не ругала, она все же по доброй воли согласилась выносить драконью кровь из Управления Технического обслуживания, и сама придумала — никто под руку не толкал! — план избавиться от Оорани Вейкат с помощью демона.

Тем не менее ей стало еще отвратительнее, захотелось в самом деле выскочить из повозки и похромать, спотыкаясь на кочках, через ночную степь обратно к дороге. Она удержала себя на месте только осознанием того, насколько жалко и смешно это будет выглядеть.

— Но я призвал вас сюда не для того, чтобы ругать, — вдруг сказал Лаор. — Хотите верьте, хотите нет, мне вы нравитесь.

Он сделал паузу, и Дари поняла, что от нее ждут вопроса.

— Тогда зачем вы меня сюда привезли?

— Посмотреть на звезды, — без запинки ответил Лаор явной заготовкой.

Даари против воли фыркнула.

— Нет, серьезно, — продолжил Лаор. — Они очень красивые. Не знаю, доходили ли до вас слухи, что мой отец очень серьезно относится к, так сказать, поддержанию внутрисемейных связей? С каждой из своих старших жен он проводит время — очень ответственно, особенно пока дети маленькие. С моей матерью и со мной он забирался на крышу и смотрел на звезды. Не то чтобы совсем по своему почину — просто мама с детства увлекалась астрономией, и на террасе своего дворца она первым делом установила телескоп. Закономерным следствием этого стало то, что я грезил нашей космической программой. Пятнадцать лет назад, после гибели профессора Латарра, я просил отца назначить меня руководителем концерна «Вверх».

— Но он назначил вашу сестру, — вспомнила Даари. — Принцессу Таю.

— Да, это все знают, — согласился Лаор. — А почему он это сделал, как вы думаете?

Даари попыталась сформулировать дипломатично, потом плюнула и сказала, как думала:

— Она вас переинтрижила?

Лаор усмехнулся.

— Не совсем. Хотя я долгое время был уверен, что так оно и было. Но, хоть я сначала и не поверил объяснению отца, с течением времени я пришел к выводу, что он, вероятно, сказал мне правду. Насколько то, что выходит из его уст, вообще способно быть правдой. Если вы познакомитесь с ним поближе, вы увидите, что у него всегда десятки и сотни причин говорить что-либо, и таким, как вы или я, он приоткрывает хорошо если две-три из них.

— А что он вам сказал?

— Он сказал, что я слишком пылаю энтузиазмом и хочу сделать хоть что-то, и быстро. А Тая мало интересуется космосом и всем, что с ним связано, зато пуще всего боится провала. Он сказал, что, поскольку никто из нас не гений и не визионер, каким был Шейран Латарр, ему сейчас гораздо лучше подойдет человек, способный просто не наделать ошибок и не растерять наработки, чем тот, кто хочет сделать больше и лучше, — Лаор вздохнул. — Видите ли, покорение космоса — иде фикс моего отца, хотя мало кто про это знает. Его любимая тема. И именно поэтому он подходит к ней сверхосторожно, — принц-генерал снова сделал паузу. — Вы видите параллели с вашей личной ситуацией?

— Вы хотите, чтобы я стала осторожнее? — спросила Даари.

— Нет, — хмыкнул Лаор. — Напротив. Я хотел сказать, что вы, капитан Сат, не космическая отрасль нашей владыкоцентричной Цивилизации! У вас нет гениальных наработок, созданных гением, опередившим время. Вы только делаете первые шаги. И вы уже думаете о том, как бы сделать поменьше и при этом получше выглядеть в глазах вышестоящих. При том, что явно способны на большее. Например, вы единственный современный маг, который умудрился пройти пятимесячный курс обучения у демона — или у выдающегося мага древности, поглощенного этим демоном, смотря под каким углом смотреть на ситуацию. Вы выставляете себе искусственные границы и пытаетесь их соблюдать, тогда как единственная причина, по которой Дракон поместил вас сюда, а не в тюрьму — его надежда, что вы научитесь чему-то новому и станете через несколько десятилетий таким магом, который оправдает все вложенные в него средства. Ну или погибните, такой исход также возможен. Но чего он точно не хочет — это чтобы вы строили свою карьеру в армии очковтирателем.

— Ясно, — пробормотала Даари.

— Не думаю, что вам по-настоящему ясно, — иронично заметил Лаор. — Но лелею надежду, что вы к этой ясности несколько ближе, чем полчаса назад. Вопросы есть?

— Есть, — сказала Даари. — Почему вы взяли на себя роль моего наставника, господин генерал?

— Я уже вам ответил, — прозвучал ленивый голос Лаора из темноты. — Вы мне нравитесь, капитан Сат. Несмотря ни на что.

«Это твой шанс», — сказала вдруг какая-то абсолютно нерассуждающая, неразмышляющая и почти незнакомая самой Даари ее часть; та самая, что неожиданно для основной части Даари то ли атаковала Гешвири с поцелуем, то ли ответила на ее поцелуй.

И, прежде чем Даари успела ее удержать, эта часть выпалила:

— Господин генерал, не могли бы вы меня поцеловать?

Сказав это, она тут же прикусила язык: ей немедленно стало понятно, что этот вопрос стал чудовищной ошибкой.

— Странная просьба, — наконец сказал голос Лаора, долетавший до Даари сквозь шум ее собственной крови в ушах. — Вы сами отказались войти в число моих союзников — а теперь рассчитываете, что я возьму вас в любовницы?

— Извините, — сказала Даари, — мне не стоило этого говорить. Я... Мне очень жаль.

Она дернула ручку на двери повозки, собираясь выскочить в ночь.

— Постойте, — властно сказал голос Лаора.

Его огромная рука легла на затылок Даари, после чего он как-то очень ловко развернул ее голову к себе — и накрыл губами ее губы.

«Ой», — подумала Даари.

А потом просто ничего не думала.

Когда она впоследствии пыталась осмыслить этот поцелуй, то отметила два момента: технически он, пожалуй, не особенно отличался от поцелуев Гешвири, только рот был намного крупнее, чем ее, и горячее. Но практически множество мелких деталей создавало огромную разницу. Тяжелая рука на затылке, властность объятий, уверенность и даже жесткость — не отменяющие бережность, с которым (это очень чувствовалось!) генерал обращался с ней, но странным образом отменяющие нежность или, скорее, выносящие ее за скобки. Даари не чувствовала себя подхваченной потоком страсти, отнюдь: она, скоре, ощущала себя как ученик школы шайгон-боя, которого впервые выставили под ледяной водопад и велели «правильно дышать» — но куда там!

Второй момент: бесы-демоны, это было круто. Как она и смутно подозревала, эмоций от одного поцелуя у нее осталось больше, чем от двух часов взаимоприятного времяпрепровождения в Аттонской гостинице. И это отнюдь не говорило плохо о Гешвири или о ее технике: та хорошо относилась к Даари и старалась доставить ей удовольствие, точно так же, как Даари пыталась, по мере сил, ответить ей тем же; и для обеих, к тому же, это был своеобразный катарсис, решение доверять «вопреки всему», скрепленное и подтвержденное обменом оргазмами.

Здесь же Даари впервые познала не просто давление внутренней гормональной бури, но и эффект чего-то более глубокого, тех темных глубин психики, которые заставляли ее с вожделением смотреть на Кетара Сиита — прежде подавленные, они наконец-то взяли реванш.

Она даже не сразу поняла, что поцелуй закончился, и что она натурально дрожит — а может быть, ее наконец продрал ночной холод.

— А вот теперь, — прозвучал голос Лаора, холоднее ночи, — извольте выйти и вернуться в гарнизон пешком. Я распоряжусь, чтобы вам выписали увольнительную задним числом.

Даари даже не стала спрашивать, за что. И уж тем более не стала спорить. Она казалась самой себе ужасной предательницей — и, кажется, она начинала понимать, что именно предала.

Она послушно выпрыгнула из машины и стояла в густой траве, глядя, как отъезжает к дороге тарантайка Лаора. Мир перевернулся с ног на голову; догадка, которая вертелась на самом краешке сознания, вдруг вылезла на передний план и заслонила собой все, даже предстоящую трехчасовую (или сколько там?) прогулку до гарнизона.

Даари вдруг отчетливо поняла, какой дурой была, когда говорила с Гешвири о том, что им нужна «нормальная цель», если они хотят идти к власти; ты не придумываешь цель — настоящая цель находит тебя и выстреливает тобой, как из боевой рогатки. После поцелуя Лаора Даари поняла это отчетливо. Вот только она не была уверена, что ею уже «выстрелили», а не просто волокут на склад боеприпасов.

Даари вытащила из кармана магфон, включила подсветку и зашагала к дороге.

Глава 16. Конкурс капитанов

Даари ожидала, что битва под куполом башни Небесного порядка породит массу слухов и кривотолков. Как минимум, появление Дракона не пройдет незамеченным. И опять имя Даари будут трепать все кому не лень.

Несмотря на холодный ужас, который рождала в ней эта перспектива, Даари, как могла, старалась морально подготовиться, чтобы перенести все со стоицизмом, ибо заслужила. Однако, к ее удивлению, никаких серьезных последствий драка не имела — во всяком случае, сразу. Возможно, и вообще прошла незамеченной (то есть охранные системы Академии наверняка что-то да засекли, но, возможно, тем, кто их контролировал, велели не расследовать этот случай слишком подробно).

Когда Даари, с трудом приходя в себя, отлеживалась в их с Тоннар комнате — Тоннар она сказала только то, что занятий с демоницей больше не будет — к ним заглянула сменившаяся с дежурства консьерж.

— Даари Сат? Вам звонили из ректората, передали, что вы в течение пяти дней должны разобрать завал под куполом Башни Небесного Порядка, и вас в связи с этим нужно пускать в общежитие на час позже.

При этом тетушка поглядывала с любопытством: мол, как так, за что это девятиранговую первокурсницу так странно не то наказали, не то поощрили возможностью возвращаться попозже? При этом ее любопытство казалось умеренным: известно ведь, что во время обучениям магам иногда выкатывают довольно странные задачи — а тут всего лишь хлам разобрать, что такого-то. В общем, складывалось ощущение, что про битву Дракона с демоницей и про то, что эта демоница частично оказалась легендарной Кеарой (Даари до сих пор не могла в это поверить, слишком уж неправдоподобно звучало), никто даже краем уха не слышал.

А что хлам обрушился в неформальной кладовке — ну так давно пора, удивительно, как эти горы мусора раньше не обвалились!

Поскольку служба безопасности быстренько опечтала помещение (Даари сама снимала эту печать), удивляться тому, сколько внутри фоновой магии, было некому.

Разбирать завалы было тяжело. Сперва еще ничего, а потом, пару дней спустя, когда у фоновой магии появилось время эволюционировать, начал ощущаться характерный сладковатый запах — и под горами мусора Даари кое-где стала встречать островки пульсирующей плоти. Она уже от них отвыкла, привыкать снова было неприятно. Причем этой гадости становилось все больше.

Даари удивилась: на чем она жиреет? Потом до нее дошло, что весь корпус был прямо-таки пропитан фоновой магией. Да, как таковых учебных аудиторий в башне Небесного порядка не осталось, но одна только охранно-наблюдательная система Академии отжирала кучу энергии — а следовательно, и давала большой фон. Остатки фоновой магии плавали по всему помещению, оседая где попало — и тут, под обломками, они попадали в питательную среду.

Поняв это, Даари поняла, что надо что-то делать: если еще немного промедлить, она столкнется с низкоранговыми тварями. То, что даже низкоранговые могут преподнести сюрпризы, она помнила по своей черноплюйке (вообще-то говоря, по воздействию яда тварь должна была считаться как минимум среднеранговой, но из-за медлительность и сравнительной неагрессивности — она не атаковала без провокации — ее рейтинг опасности считался не таким уж высоким).

А разобрать требовалось еще две трети чердака!

В общем, после этого Даари написала заявление с просьбой освободить ее от занятий на два дня «по семейным обстоятельствам». Заявление удовлетворили, и в очередной учебный день она вместо занятий, уставшая, невыспавшаяся и еле волочащая ноги, отправилась на чердак с твердым намерением закончить его полностью. Ну, или почти полностью: отдавая себе отчет, что за один день может не управиться, Даари поэтому специально написала заявление на два, да еще и сделала это в пятый день недели, чтобы, если что, седьмой день-выходной тоже оказался страховочным.

К ее удивлению, у двери уже стояла Тоннар.

— Ага, — сказала она. — Вот ты где! А я тебя жду.

— Почему здесь? — устало спросила Даари.

С утра, когда она проснулась, Тоннар в комнате общаги не оказалось.

— Потому что дома ты от разговора уходишь, — Тоннар сложила руки на груди. — Ведешь себя как зомби, ночью плачешь в подушку... Думаешь, я не слышу?

Даари промолчала. Она действительно надеялась, что Тоннар не слышит ее всхлипываний: девочка спала крепко. По зрелому размышлению, глупая надежда: все-таки проницательность Тоннар не зря вошла в Академии в легенду.

— Ладно, — сказала Даари, привычно открывая печать службы безопасности ладонью, — поговорим тут.

— Вот и ладушки! — обрадовалась Тоннар. — Заодно помогу тебе разгрести.

В ответ на немое изумление Даари, она ответила:

— Слушай, ну мы союзники или нет? Думаешь, мне легко смотреть, как ты мучаешься?

— А вот тут я вам обеим отсоветую, — сказал спокойный холодноватый голос Гешвири.

Даари и Тоннар оглянулись: дочь Утреннего Лотоса стояла на верхней площадке лестницы, скептически на них поглядывая.

— Что именно отсоветуешь? — ощетинилась Тоннар.

Даари ничего не сказала, но почувствовала обиду, даже злость: в отличие от Тоннар, Гешвири даже не сделала попытки расспросить Даари, что это с ней происходит, ни единого вопроса не задала! И вообще вела себя так, как будто ничего не случилось. Впрочем, и поводов общаться между ними осталось мало: игру на заочный конкурс они благополучно сдали. Оставался только капитанский конкурс, к которому Гешвири подчеркнуто не проявляла никакого интереса.

Гешвири вздохнула.

— Я думала, это не нуждается в объяснениях... Все забываю, что вы не моего круга. Для любого из нас совершенно очевидно, почему никто не должен сейчас помогать Даари.

— Приму это за комплимент, — ядовито бросила Тоннар. — За что и не люблю аристократов: вы друг другу не помогаете, а только готовы поглубже закопать, если что-то случилось!

Даари посмотрела на Тоннар с изумлением: не она ли начинала их с Даари сотрудничество с честного заявления, что ей, мол, на Даари плевать и она собирается просто ее использовать, лишь бы громче заявить о себе и своих возможностях в Академической среде?

Однако не похоже было, что Тоннар сейчас лукавила: она даже слегка покраснела от гнева. На бледной, как у многих южан, коже это было особенно заметно. И тут до Даари вдруг дошло как-то разом то, что она четко сформулировала в словах только много позднее: Тоннар все-таки очень юна. Да, она много и разумно рассуждала о том, что в Академии каждый сам за себя, даже серьезно (вроде бы) говорила о том, что Вейкатшу можно и убить, если Даари найдет способ... Но все это было для нее игрой. Понарошку. Как и для Тарика. Тот тоже строил свою «империю запрещенных веществ», считая все это таким упражнением для ума и способом поднять неплохие деньги на пустом месте; что его всерьез настигнут последствия, он не предполагал. Даари не зря сразу же подумала, что Тоннар похожа на ее младшего брата. Четырнадцатилетняя адептка могла сколько угодно транслировать цинизм и законы джунглей — но именно потому, что для нее это оставалось абстракцией. Когда она столкнулась с тем, что небезразличному для нее человеку (Даари) приходится испытывать реальные неудобства, она столкнулась и с весьма реальными угрызениями совести.

А что Даари стала для нее небезразличной, так это тоже ничуть не удивительно и не говорит даже о том, что у Даари есть какие-то особо привлекательные качества или то, что порой называют «харизмой». Просто когда вместе делаешь какое-то дело (именно делаешь, а не так что один тянет на себе все, а остальные сачкуют, как то часть бывает в учебных группах!), волей-неволей привязываешься к своим товарищам.

Гешвири вздохнула.

— Тойни, я спущу на тормозах твои предрассудки, потому что ты просто не понимаешь, о чем говоришь.

— Так просвети меня!

— За этим и пришла, — Гешвири, казалось, совсем не заметила провокации. — Ты думаешь, Даари наказали на пустом месте? Что она просто потеряла в фаворе? Совсем нет. Я не знаю, кто именно дал ей приказание в одиночку убирать весь чердак, но кто бы это ни сделал, он или она явно обладает высоким положением в Академии. И не только в ней. И еще не списал Даари со счетов, раз нагрузил такой работой.

Сердце Даари неожиданно забилось сильнее: не списал со счетов? Надо же! А она думала, уже все... Но Гешвири лучше понимает в нравах аристократии. Дракон, конечно, не аристократ в прямом смысле, он выше. Но по этой причине он ближе к аристократии, чем к простолюдинам.

— ...И меньше всего ему нужно, чтобы ей мешали заслужить прощение, — подвела итог Гешвири. — Так что если хочешь ей помочь, рекомендую присоединиться ко мне в библиотеке.

— А что ты делаешь в библиотеке? — спросила Тоннар с неподдельным удивлением.

И в самом деле, при них Гешвири никогда не посещала это сакральное для любой адептки место. Может быть, работала на имидж, а может быть, ей и в самом деле хватало знаний старшекурсницы, так что даже Большой Академический турнир не заставил напрячься. А может быть, искала инфу в Сети. Даари слышала краем уха, что, мол, в закрытых сетях кланов есть куда больше сведений, чем доступно просто «людям с улицы» (распознанные сканы старинных трудов, плод многовековых накоплений). Некоторые кланы вроде бы давали доступ к таким хранилищам материалов просто за деньги, другим требовалось родство...

— Ищу варианты талисманов, которые Даари сможет сделать прямо перед жюри, пользуясь только той магией, которая уже имеется в помещении, — вздохнула Гешвири тоном человека, объясняющего что-то идиотам (явная месть: Тоннар и сама часто использовала такой тон).

Тоннар уставилась на Гешвири с видом полного изумления.

— Ну мы же знаем, что Даари видит магию, — устало сказала та. — И мы знаем, что она может использовать и переплетать магические каналы, которые уже созданы. Значит, нам нужно подобрать такую магию, которую можно создать из тех каналов, что гарантированно будут на сцене. Магию иллюзий, например, благодаря осветительной магии... Что-нибудь в этом роде.

У Даари неожиданно к горлу подступил комок, в глазах защипало. Проявленная забота, пожалуй, того не стоила: Гешвири, конечно, беспокоилась и о своих интересах. Но все-таки Даари даже того не ожидала. Гешвири и Тоннар взяли на себя большую часть работы по остальным конкурсам, хотя Даари, конечно, тоже не была бесполезной. А если вспомнить, с чего Гешвири начинала — докажи, мол, что ты можешь сама что-то сделать на конкурс капитанов, тогда я подумаю, входить ли в твою команду... Просто удивительно, как быстро и с какой скоростью прогрессировали их отношения!

— Спасибо, девочки, — сказала Даари с трудом. — Но помощь с артефактом мне не нужна, я уже его подготовила. Давно еще. Нашла в старых книгах один проект, в разделе курьезов... Они там не знали, как его до ума довести, потому что непонятно, в самом ли деле он показывает все наложенные на человека проклятья — мол, как узнать наверняка? А я могу знать... Я как раз хотела обратиться к вам: надо придумать, как продемонстрировать его работу так, чтобы не догадались... Но вообще-то Тоннар права, мне надо все-таки помочь разобрать этот чердак. Мне дали всего пять дней, я могу не успеть.

— Имей в виду, что тем самым ты нарушишь правила Игры, — Гешвири приподняла брови.

— Да насрать на эту вашу Игру! — сердито воскликнула Даари. — Никто меня в нее не посвящал, а Дракон вообще говорит, что ничего глупее и пошлее быть не может!

— Сам Дракон так сказал? — удивилась Гешвири.

В смысле, реально удивилась, это даже слышно было по ее тону, обычно стоическому и малоэмоциональному.

Тоннар захихикала:

— Серьезно, считает? Ну дает!

— Не знаю, серьезно он говорил или форсил, мне плевать, — сердито ответила Даари, все-таки вытирая рукавом навернувшиеся слезы. — Главное тут другое совсем! Этот бесов чердак... Там обрушилось все, и под этим всем горы фоновой магии, куча просто! Еще немного подождать, и из этого всего твари самозародятся... А Дракон мне запретил просить о помощи! Так что... В общем, я не прошу, но отказываться не собираюсь. Потому что нахрен эти правила, а допускать проблемы во всей Академии из-за каких-то дебильных соображений чести... — Даари осеклась, потому что поняла, что она вот-вот обидит Гешвири, если уже не обидела.

К ее удивлению, дочь Утреннего Лотоса только улыбнулась загадочно.

— Тоже мнение, — сказала она. — Ладно, уговорили. Помогу. И посмотрим, что из этого получится. Что, нужно за перчатками сходить?

— Желательно, — с облегчением выдохнула Даари. — И оденься похуже.

...До вечера они закончили с чердаком. Бесы-демоны, даже втроем это оказалось безмерно трудно! Для Даари, измученной недосыпом и усталостью, в том числе и мышечной, разгребать доски, тюки каких-то старых документов и прочего, постоянно рискуя обнаружить за ними что-нибудь неприятно активное — либо просто ошметки псевдобиомассы — стало неприятным возвращением в прошлое. Работая одна, она почти что погружалась в транс, так дело шло проще. А девчонки, хоть и здорово помогали, постоянно переговаривались, тормошили ее. Плюс к тому, их нужно было организовать: они раньше такими завалами не занимались (Даари и сама не имела особенного опыта, но на ее стороне был год работы чистильщицей и одинокая возня здесь в прежние дни).

Тоннар и Гешвири же вели себя прекрасно. К удивлению Даари, они даже не расспрашивали ее о подробностях заварушки. Говорили в основном о турнире, о том, удастся ли в самом деле взять третье место, о том, какие перспективы в школе. Даари в глубине души мучилась виной: она понимала, что, раз Дракон ее таким образом наказал, даже третье место в турнире в его Академии они не возьмут. Но озвучить все это не могла, прекрасно понимая, что обе ее подруги... да, пожалуй, уже подруги!.. тогда без труда догадаются обо всем, что Даари хотела бы скрыть.

Да они, вероятно, уже и понимали: по крайней мере, Гешвири точно понимала — в ее словах было много сдерживаемой горькой иронии.

Даари часто возвращалась к мысли: как Гешвири сумела пережить крушение всех своих многолетних усилий, немилость Дракона и издевательское предложение начать с начала, с самой нижней позиции в Академии? Если подумать, наказание это было значительно хуже, чем то, что выпало на долю самой Даари (пока). Но спросить все-таки не решилась. Что-то в том, как Гешвири держала себя, удерживало от такой откровенности.

...Короче говоря, к полуночи того дня они закончили. Чердак лежал перед ними оголенный, с кучей мешков на месте мусорных гор и с отдельными связками ничем криминальным не заляпанных старых документов, которые Даари решила сохранить (она понятия не имела, зачем они нужны, но помнила, как ее мама-бухгалтер настаивала на том, чтобы дома лежали копии всех налоговых и прочих отчетов даже за стародавнюю древность).

Все трое сидели прямо на полу, привалившись друг к другу.

—- А хорошо поработали, — сказала Тоннар, демонстрируя остатки энтузиазма.

— Ага, — Гешвири широко зевнула. — Судя по количеству фоновой магии, тут дрались как минимум маги второго порядка...

— Да ладно, — возразила Тоннар, — скажешь тоже, второго порядка! Сколько дней прошло, оно все разрослось... Хорошо, что Даари тебя не послушала.

— Да, хорошо, — неожиданно согласилась Гешвири. А потом добавила: — А насчет магов... Я сказала, «как минимум».

Вот тут Даари поняла: Гешвири и правда догадалась до многого, если не до всего. И почему-то все равно продолжает Даари помогать. Ну надо же.

Тут же Даари подумала с удивившей саму себя решимостью: хватит разнюниваться! Пора готовиться как следует к капитанскому конкурсу. Не сдаваться. Кто знает, что думает себе Дракон, а ей нужно показать класс!..

***

Даари вспомнила об этой своей решимости неделю спустя, когда увидела в числе зрителей конкурса капитанов Оорани Вейкат.

Преподавательница основ дипломатии в Академии не появлялась давно. Или по крайней мере Даари ее нигде не видела: да и с чего бы им встречаться? Никаких слухов до Даари тоже не доходило.

И вот, извольте видеть: в первом ряду обширного амфитеатра в центральном зале Академии, очень бледная, сильно похудевшая и постаревшая, но все равно вполне узнаваемая. «Ничего себе!.. — подумала Даари. — Это что, я ее так?! В смысле, демоница...»

В ней шевельнулась даже не совесть — скорее, ужас, что она, Даари, могла приговорить человека к такому. И даже благодарность к Дракону, который не допустил самого худшего. Но в этот момент Вейкатша посмотрела на девушку с такой ненавистью, что ужас этот как-то переродился и трансформировался. Даари разом поняла две вещи: во-первых, Вейкатша обо всем знает. Во-вторых, если раньше она просто куражилась, то теперь Даари своими руками создала себе мощного и мотивированного врага!

Тут же Даари тоскливо поняла: конкурс так просто не закончится. В смысле, ничего не пойдет, как планировалось. Ей даже подумалось, не будет ли разумнее немедленно сбежать отсюда и забрать документы из Академии — но это было бы предательством по отношению к Тоннар и Гешвири.

Еще она поискала в жюри или в стороне от него Дракона, но тщетно. Отдельное ректорское кресло — старинное и расшитое золотой канителью — пустовало.

Даари вдохнула поглубже, сцепила зубы, и отправилась на места для участниц, ждать своей очереди.

Их команда по-прежнему занимала третье место (по крайней мере, пока не объявлены баллы за игру, которые должны были прозвучать уже после капитанского конкурса). Поэтому Даари оставалось долго ждать своей очереди — третьей с конца.

Капитаны команд, все — старшекурсницы, демонстрировали чудеса изобретательности, но как-то на один манер. Были тут талисманы и артефакты для создания иллюзий разного пошиба, для работы с маготехникой, в том числе и очень крутые (например, амулет, позволяющий отслеживать положение любого магфона, с которым придет в соприкосновение, и выводить информацию на парную зачарованную — то есть, как Даари видела, соединенную с амулетом каналами — специальную карту). Девушка, правда, тут же оговорила, что, разумеется, такая технология может законно применяться только службами безопасности и полицией. Даари видела, как жюри многозначительно покивало и сделало какие-то пометки в блокнотах.

— Фигня на самом деле, — шепнула Тоннар Даари. — Можно и для магфона чармик написать, который то же самое будет делать, только ни специального амулета, ни карты не нужно... То ли она на техническую неграмотность жюри рассчитывает... Хотя я бы не стала! Вон та, госпожа Оллен, она вообще-то пятьдесят лет назад была одной из тех, кто разрабатывал эти магфоны...

Даари с удивлением посмотрела на тихонькую, сонненькую госпожу Оллен, которая чуть ли не дремала у себя в кресле и которую Даари сочла какой-нибудь «заслуженной декорацией».

Кроме этого артефакта самой интересной, пожалуй, была чуда-лампа для ускорения роста растений с каким-то диковинным фиолетовым оттенком... Но Даари вспомнила, что она что-то такое видела в старом журнале, и что подобные лампы вроде бы уже используются в теплицах. У адептки, однако, имелся инновационный компонент: она чаровала такую лампу не на базе кристалла, а на базе обычной свечки. На взгляд Даари, херня полная — как обеспечишь пожаробезопасность теплицы? — но адептке аплодировали.

М-да, а Даари думала, у нее одной так туго с изобретательностью!

— Все, иди готовься, — Тоннар толкнула Даари локтем. — Нервничаешь, что ли?

— Есть немного.

— Ничего Вейкатша тебе не сделает! — снисходительно заметила Тоннар. — По крайней мере, до следующего года. А там еще что-нибудь придумаем.

Тоннар, должно быть, выкинула из головы тот давний разговор с Даари, когда она советовала придумать что-нибудь, чтобы убрать Вейкатшу. А может быть, просто никогда не верила, что продолжительная болезнь той и редкие появления в Академии в принципе связаны с действиями Даари.

И все-таки слова Тоннар немного успокаивали. Действительно, что Вейкатша может сделать? Не объявить же Даари преступницей перед всем честным народом! У нее и доказательств нет... наверное. Иначе давно бы обратилась в полицию. Интересно, стоит ли Даари с этого дня опасаться наемных убийц? Сколько вообще стоит найм убийцы, и есть ли у Вейкатши такие деньги? (Даари где-то читала, что наемные убийцы зарабатывали очень большие деньги, потому что это оставалось единственным преступлением, за которых карали по старым нормам — и наказывали не только преступника, но и его семью, причем по всей строгости. Если убийце полагалась казнь, то отцу и деду могло достаться пожизненное заключение — или матери и бабке, если убийцей была женщина. А самого убийцу могли в некоторых исключительных случаях казнить даже и четвертованием. То же касалось и заказчика...)

Впрочем, непосредственно на сцене Даари успокоилась: надо было делать дело. Не время паниковать.

Как они с девчонками договорились, Даари обратилась к ведущей конкурса с просьбой воспользоваться магическими каналами, уже имеющимися на сцене, и предупредила, что один-два осветительных прибора могут погаснуть.

Ведущая (молодая преподавательница, с которой Даари пока не пересекалась на уроках) согласилась, довольно снисходительно:

— Правила не запрещают уважаемой участнице попробовать!

Даари натянула перчатки на обе руки, чтобы не рекламировать, что способна дергать каналы левой рукой, и приступила к работе. Ей некогда было ловить на себе ненавидящие взгляды Вейкатши и вообще некогда о чем-либо думать: чароплетение требовало полной концентрации. Или, как принято было говорить раньше, работа поглотила ее с головой.

Наконец закончила. Артефакт, похожий на туго натянутый бубен (заготовку она заказала заранее, ее вынесли прямо на сцену), оказался у нее в руках, опутанный невидимой ни для кого кроме нее сеткой заклятья.

— Для демонстрации прошу подняться на сцену участницу моей команды Гешвири Утренний Лотос!

Эта часть соревнования потребовала больше всего подготовки и нервов: найти сертифицированного лекаря, которые снимает магические заклятья, и уговорить его участвовать. Без «карманных денег» Гешвири они бы не потянули: заработки Даари не достигали той величины, чтобы этот лекарь на нее даже посмотрел... Да и последние месяцы ее клиентская база слишком просела: народ в Академии просек, что она все равно снимает почти все, как выражалась Тоннар, «дебафы» и перестал их накладывать — или применял такие слабые, что жертва ничего не замечала и, следовательно, не обращалась к Даари. Тоннар грозилась перейти к агрессивному маркетингу и начать предлагать акции по полному обследованию для всех тех, кто чувствовал себя слишком уставшим и начинал получать плохие оценки, но пока у них не было на это времени: слишком сильно они вложились в Большой Турнир.

В общем, Даари слегка переживала: не сорвется ли что-нибудь у Гешвири в последний момент?

Не сорвалось: светило медицины поднялся на помост, важный, в традиционном халате, расшитом фениксами и солнцами. Представился; да впрочем, в Академии его и так знали — то был один из самых ангажированных частных лекарей Ло-Саарона, Даари чуть язык не прикусила, когда услышала фамилию! Его постоянно рекламировали на канале всеобщего оповещения — и цены не называли. Верный признак, что все очень дорого.

— Сейчас мы пригласим еще одну участницу нашей команды и одного добровольца из зала, — сказала Гешвири. — Я наложу на одного из них небольшое проклятье, а вы и талисман определите, на кого именно...

— Одну минуточку! — воскликнула ведущая, обворожительно улыбаясь. — Я думаю, накладывать проклятье должны не вы, уважаемая адептка, во избежание, а кто-нибудь из преподавателей. Чтобы исключить возможность сговора. Например...

— Позвольте мне, — раздался из зрительного зала голос госпожи Оорани Вейкат.

«Ну все, — подумала Даари, — дело труба!»

Глава 17. До первого ранения (без правок)

Пока госпожа Оорани Вейкат, строгая и величественная, как одна из древних богинь мщения, поднималась на сцену, Даари показалось, что прошли эпохи.

Но нет, даже ведущая не успела закончить свою речь.

— Госпожа преподавательница основ дипломатии также занимает должность старшей подательницы даров на празднествах Зимы и Осени во вдорце...

Ассистентка ведущей — вот ее Даари знала, то была Улана, одна из кандидаток в судьи! — мазнула по Даари тревожным взглядом, прилаживая на лацкане Вейкатши усилитель звука.

«Оговорено заранее», — поняла Даари. Вот почему Вейкатша не заявила в полицию! Хочет разобраться с Даари как-то более зрелищно, убойным заклятьем... Но не на виду же у всех!

Оорани Вейкат спокойно, выдержанно улыбалась. Ни намека на ту страшную ненависть, которую Даари видела в ее взгляде, не отражалась на ее лице.

— С вашего разрешения, давайте оговорим небольшие правила, — зажурчал ее хорошо поставленный голос, когда крошечный, но мощный амулет занял свое место (Даари сразу же вспомнила, как разматывала нить магического канала из расположенного примерно там же броши, и ее передернуло). — Я наложу на любую произвольно выбранную адептку произвольно выбранное проклятие... Постараюсь сделать его как можно менее чувствительным, чтобы испытать амулет адептки Сат как можно надежнее... Есть желающие поучаствовать?

— А зачет поставите? — раздалось из зала, тут же раздался и хохот.

— Зачет не обещаю, но дополнительные баллы культурной активности насчислем, — величественно улыбаясь, проговорила в свой личный усилитель звука глава жюри, заместитель директрисы Академии по учебной работе.

Тут же в зале началось брожение: кандидаток на испытание амулета нашлось если слишком много, но во вполне достаточном количестве — несмотря на предполагаемые проклятья. На сцену поднялось несколько девушек, включая Тоннар.

Веселое возбуждение в зале, между тем, все нарастало: до сих пор ни один амулет так не испытывался, зрительницы предвкушали нечто интересное. Даари показалось, что она различает отдельные шепотки: те, кто были в курсе отношения Вейкатши к ней (все-таки довольно обсуждаемая сплетня начала зимы!), просвещали других. Хотя скорее казалось: все-таки со сцены слышно плохо.

От обыденности происходящего, от приятной атмосферы в зале, от смеха Даари посетило острое чувство нереальности.

Тоннар тоже бросала на Даари встревоженные взгляды и, казалось, пыталась найти способ что-то с ней обсудить. Даари, правда, никак не могла найти возможность незаметно ее успокоить: самой Тоннар вряд ли что-то грозит. Что Вейкатша попыатеся вдарить по Даари, сомнений нет, но остальные, скорее всего, в безопасности. Разве что преподавательница сотворит какую-нибудь фантастическую глупость — например, запустит по сцене огненными шарами. То, что она наложит какое-нибудь проклятье на саму Даари, та несомневалась. Тоннар же бояться незачем...

Но Тоннар, оказывается, волновалась не об этом. Она встала в шеренгу рядом с Даари, шепнула:

— Слушай, она не посмеет тебе серьезно навредить, будет чистой болью бить! А ты терпи. А то она скажет, что ты нарочно сорвала испытание, и конкурс не засчитают.

— Сама знаю, — коротко ответила на это Даари.

На самом деле она до этого обдумывала и более серьезные варианты: просто сорвать конкурс капитанов казалось такой мелочью в контексте их с Вейкатшей отношений!..

Оорани Вейкат пошепталась с ведущей и заняла место позади вытянувшейся вдоль сцены шеренги адепток.

— Сигналы подавать не будем, — сказала ведущая приятным дружелюбным тоном. — Это может дать подсказку. Команда, у вас есть возражения?

— Нет, — сказала Даари.

Потому что еще она могла сказать?

— У меня есть возражения, — неожиданно проговорила Гешвири. Вот уж!.. Даари не ожидала, что она рискнет подставиться. Уж кому-кому, а ей с самого начала должно быть понятно, что все спланировано, что девчонок переиграли. Ну да, логично: что могут противопоставить три адептки всему коллективу преподавателей? Смешно просто. Особенно если Дракон на их стороне. — Из-за этих сложностей мы уже превысили хронометраж... Мы планировали все сделать быстрее.

— Ничего, — сказала председательница жюри из зала, — это очень интересный проект. Превышение хронометража не скажется на вашей итоговой оценке. Продолжайте.

«Подстроено, — еще раз подумала Даари с бессильной яростью. — Вейкатша со всеми договорилась!»

До сих пор у нее не было определенного мнения о замдиректора, она даже ее имени не знала, но в этот момент Даари возненавидела эту холеную женщину со сложнейшей придворной прической. Официозная лицемерка! И фальшивая донельзя.

— Госпожа Вейкат, начинайте, когда вам удобно! — произнесла ведущая.

Даари не думала, что увидит атаку, но все-таки она ее увидела: Вейкатша, конечно, чароплетила из-за ее спины, но чары при этом запустила широко, на весь зал. Чтобы точно никто не пропустил?.. Даари с ужасом поняла, что вокруг нее вновь стягивается сеть с характерным рисунком — очень знакомым рисунком! Почти таким же, какой использовала демоница!

Такое и захочешь, не забудешь!

«Она будет бить чистой болью, а ты терпи» — так сказала Тоннар?

Нужно было сжать зубы и последовать ее совету: один-то раз Даари уже вытерпела. Но тело, наученное ужасом и болью, оказалось быстрее разума. Даари схватила приближающийся край сетки рукой в перчатке, дернула на себя, а сама упала на колени и отклонилась назад, уходя от удара. Без сомнения, это был отличный маневр — Даари каким-то краем сознания сама удивилась своей ловкости. Вот только несколько каналов хлестнуло по Тоннар и еще другой девушке, стоявшей рядом с Даари по другую сторону. Та вскрикнула.

— Ага! — в голосе Оорани Вейкат звенело неподдельное возмущение. — Адептка Сат, что вы творите?! Как вы смеете?

Даари так и застыла на сцене в прежне позе, сидя. Тоннар смотрела на нее с ужасом, вторая адептка (незнакомая, судя по форме, седьмого ранга), с обидой и некоторым злорадством — мол, ага, ты меня за что-то подставила, сейчас тебе прилетит по заслугам. Больше Даари никого не видела.

— Прошу прощения... — выдавила она. — Я не хотела.

— Какое уж тут прощение! — вызверилась Оорани Вейкат. — Вы именно хотели! Вы нарушили правила поведения турнира, усомнились в чести своей преподавательнице, еще подстроили свою дисквалификацию... Видимо, потому, что этот ваш амулет не способен показать какой-либо результат! И вы будете отвечать по всей строгости правил Академии! Согласно тридцать второму пункту третьей главы правил, вызываю вас на дуэль до первого ранения.

— Госпожа Вейкат, не несколько ли это слишком... — начала ведущая.

— Не слишком, — отозвалась госпожа Вейкат стальным тоном. — Эта адептка давно распускала порочащие меня слухи и саботировала мои занятия! Лучше решить все раз и навсегда. Здесь и сейчас!

— Погодите, вы серьезно? — кажется, ведущую такой оборот застал врасплох.

— А почему нет? — спросила Оорани Вейкат тоном сдержанного достоинства. — Как оскорбленная сторона, я имею право выбора места и времени. Здесь присутствует уважаемая старшая судья Академии госпожа Лайет — надеюсь, она не откажет судить дуэль, в которой участвует кандидатка в судьи! — на последних словах Вейкатша все-таки не выдержала тон оскорбленной невинности, скатилась на злорадство.

— Постойте, а с конкурсом как быть?

«Не нужно так делать, — сказал Даари внутренний голос, о наличии которого она даже не подозревала. — Если когда-нибудь будешь вести какое-нибудь мероприятие, ты и должна его вести. То есть полностью контролировать. А эта тетка сдала инициативу...»

— Разумеется, оставшиеся участницы могут сначала выступить!

— И тем не менее это...

— Не возражаю, — раздался властный голос.

Все обернулись.

Старинное, расшитое золотой канителью кресло больше не пустовало. Никто не заметил, как тот, кто занимал его, проник сюда... По крайней мере, никто из стоявших на сцене. И это само по себе лишний раз показывало, что Дракон — лучший маг Цивилизации. Ибо не заметить главу государства, только что вошедшего в зал — это нужно постараться!

Дракон сейчас носил свой церемониальный вид: величественного мужчины в самом расцвете сил, с широкими плечами, длинными золотистыми волосами, усами и бородой. Даари захотелось сжаться, превратиться в что-нибудь насекомоподобное и забиться в щель между половицами сцены. Ибо на лице у этого одновременно и хорошо знакомого — она с детства видела его по каналу оповещения! — и совершенно незнакомого Владыки застыла та же ледяная маска гнева, плохо прикрытого иронией, что и у его менее формальной версии.

***

На выступление оставшихся участниц мало кто смотрел, даже жюри еле заставляли себя — это было видно. Хотя девушки старались. В смысле, старались показать себя и свои проекты хоть как-то: было видно, что им очень трудно это сделать, когда по всему залу только и разговоров было, что о Даари и преподавательнице Вейкат. Их биографии пересказывались с такими украшениями, что Даари, услышав чью-то реплику «...тайно родила ребенка от Дракона, и его забрали на опыты!», даже не поняла, о ком это.

В чаты Академии она даже не собиралась заглядывать. Довольно и того, что это сделала Тоннар, схватилась за собственные волосы, растрепав аккуратно уложенную косу, и простонала:

— Боги-духи, Дайки, когда я хотела о нас громко заявить, я не это имела в виду!

— Извини, — замороженно ответила Даари.

Она старалась ничего не чувствовать и хоть как-то успокоиться. Не получалось: ее трясло. Дуэль с компетентным магом, преподавательницей Академии! Когда сама Даари еле-еле умеет несколько магических трюков и полтора приема шайгон-боя! Да это просто... Еще и до первого ранения!

Госпожа Лайет настигла Даари, как бульдог настигает добычу, за кулисами. За нею следовала, шаркая ногами в старомодных просторных туфлях, все еще безмятежно сонная госпожа Эллен.

— Девчонка, ну ты и влипла, — сказала старшая судья вместо приветствия. — Ты понимаешь, что значит до первого ранения?

— Понимаю. Она может меня убить первым ударом, и будет в своем праве...

— Учишь их, учишь, — буркнула госпожа Лайет. — Убить не может: поединок не до смерти. Поправка достопочтенной супруги Вэи в третьем веке Цивилизации, что убийство при таких условиях считается нарушением правил дуэли и карается всего на одну степень ниже, чем непреднамеренное убийство. То есть с учетом нынешних судебных практик и поправок, да плюс то, что она тебя вызвала... лет десять ей светит. Кутузки или общественных работ, это уж как на защитников раскошелится... Но это не значит, что она не попытается тебе руку или ногу оторвать — запросто!

Даари сжала зубы. Руку или ногу! А что если — глаза? Вдруг Вейкатша решит завершить работу, начатую черноплюйкой?

— Я не могу за тебя вступиться, — сказала госпожа Лайет, — раз сам Золотой мальчик приказал. И выпустить тебя тоже не могу.

— Служба безопасности и не выпустила бы, — безжизненно заметила Даари.

— О, вот даже как? — впрочем, удивленной госпожа Лайет не выглядела: очевидно, знала, что Даари находится «под колпаком». — Хорошо, что ты отдаешь себе в этом отчет. Тогда так. Если ты хоть что-то можешь с магической точки зрения, мой тебе совет — бей первой. Тогда крохотный шанс у тебя появится. Рани все-таки от тебя удара не ждет. Это единственное, что тебе может помочь. Если ты ей хоть синяк поставишь, я остановлю поединок!

Госпожа Эллен вдруг приоткрыла свои сонные глаза.

— А я думаю, что девочка может победить, — вдруг сказала госпожа Эллен, задумчиво глядя куда-то к потолку сцены, где на балках были установлены осветительные кристаллы, направленные в сторону сцены. Ее руки были по-прежнему убраны в широкие рукава.

Затем она обратила свой немигающий взгляд к Даари:

— Запомни, девочка. С противниками можно справиться только двумя способами: либо убей его, либо сделай другом. Больше никак.

«А косплеить загадочного мудрого наставника можно целой кучей способов, и все не требуют больших затрат энергии», — неприязненно подумала Даари.

— Благодарю за наставление, — она поклонилась госпоже Эллен.

Едва Лайет и Эллен отошли, их место заняла Гешвири.

— Что ты натворила, идиотка? — зашипела она, и Даари поняла, что дочь клана рассержена не на шутку.

— Извини, — сказала Даари, — ты зря потратилась на лекаря. Слушай, если смогу, я возмещу...

— При чем тут это! — Гешвири вдруг порывисто обняла Даари, обдав ухо жарким шепотом: — Молчи и не реагируй! Я положила тебе в карман амулет-«щит», это наш клановый секрет, он отобьет любой удар, но только один. Чтобы активировать, выдерни предохранитель — колечко. Не благодари.

Даари прикусила язык: она уже хотела сказать удивленное «спасибо». Вместо этого она крепко обняла Гешвири в ответ, вдруг остро осознав, что это может быть ее последнее прикосновение к человеческому существу.

Мелькнула мысль, что надо написать братьям... Но почти сразу Даари поняла, что не сможет. Что ей сказать? «Извините»? Надо передать Тоннар. На всякий.

***

...Для дуэли освободили сцену и не выгнали никого из зрителей, расписываясь в том, что это все просто спектакль на потеху.

Очертили защитный периметр; зрительные кресла отодвинули подальше. От этого в просторном зале стало куда теснее, сильнее засияли те нити в тянущемся по стенам узоре, которые — Даари уже знала это — отвечали за освежение воздуха. Да плюс еще у Даари сложилось впечатление, что зрителей набежало со всей Академии дополнительно: люди чуть ли не на потолке висели. Вызвали лекаря медицинской службы. Даари с некоторым удивлением поняла, что узнала его: это был тот самый лекарь из управления Технического обслуживания, который когда-то разъяснял ей про шрамы. Странно, у адепток ведь другая медицинская служба, почему взяли его? Намекают, что Даари не принадлежит к «настоящим адепткам» — или кто-то знает, что Даари была его пациенткой? Может быть, все, как и она, ждут, что Вейкатша будет целить в глаза. Или все проще, и только он был на дежурстве: ведь сегодня выходной...

Даари усилием воли пресекла эти бесполезные мысли. Она старалась ни о чем не думать, стоя напротив госпожи Вейкат.

За неимением специального судейского балкончика госпожа Лайет заняла место за подиумом ведущей на авансцене.

Она объявила:

— Госпожа преподаватель Академии Оорани Вейкат, маг второго ранга, против адептки-вольнослушательницы Академии девятого ранга Даари Сат, квалификация мага отсутствует. Бой до первого ранения. Уважаемая вызывающая, возможно ли между вами примирение?

М-да, для Даари стало новостью, что у госпожи Вейкат есть аж второй ранг! Рангов шесть, и нумерация, так же как в рангах адепток, начинается с конца. Квалификацию можно получать в любом возрасте, но бытует мнение, что верхние три ранга не даются людям моложе лет этак сорока, иное — удел гениев. Выше первого ранга начинаются порядки, их всего три; считается, что маг третьего порядка лишь в тысячу раз слабее Дракона. Даже третий порядок — это элита из элит; обычно этого ранга достигают только ученые или военные, вложившиеся достаточно в личный опыт. А уж первый ранг... Даже по госпоже Виаллине видно: какой бы противной она ни была, квалификация там — ого-го.

Короче говоря, странно, что при таком высоком уровне Вейкатша не преподает в Академии никакой магической дисциплины! Или не очень странно? В основном мне все преподавательницы перворанговые, хотя есть и парочка «двоек»... А, да неважно! Главное, что госпожа Вейкат очень, очень опасна.

— Примирение невозможно, — заявила госпожа Вейкат. Она выглядела полной достоинства, ее прямая подтянутая фигура вызывала сочувствие. — Эта особа нанесла мне тяжелейшее оскорбление, причем неоднократно.

Странно, что никто не предложил им раздеться для дуэли, это ведь обычно практиковалось. Но сейчас и госпожа Вейкат, и Даари были в форменных платьях: Даари в платье адептки, госпожа Вейкат — в платье придворной дамы, в которой она явилась на конкурс.

Видно, никто не ожидал от Даари серьезного сопротивления.

— В таком случае можете начинать после четвертого сигнала.

Раз, два, три, четыре.

Даари по-прежнему старалась ни о чем не думать. Как подготовишься к битве с магом, который во всем выше тебя? Как подготовишься к потери конечности или зрения? Где найти волю к победе?

Раз.

«Если я погибну, мальчики...»

Два.

«Нет, если погибну, еще ничего, поплачут, но ничего. А вот если стану инвалидом... Теперь уже Инге придется как-то разрываться между работой и уходом за мной... Не хочу для него такого».

Три.

«А предположим, что я выиграю. Могу ли я выиграть? Нет, не могу. Но не поднимать же лапки сразу! Нужно выжить... Если я увернусь от первой атаки, еще не все будет потеряно... Или пусть удар пройдет по касательной...»

Четыре.

«Соберись. Наши предки на драконов ходили!»

Все, время для рефлексий кончилось. Госпожа Вейкат пошла на нее.

Не побежала, просто неторопливо пошла по сцене, как ходят непобедимые злобные маги-маньяки в фильмах ужасов. Она явно не ожидала от Даари серьезного сопротивления.

Из-под форменной пелерины госпожа Вейкат вытащила заготовленную плетенку, свернутую в тугой клубок, которая тут же начала раскручиваться у нее в руках, обрастая связями с окружающими магическими каналами и сияя нестерпимым светом. Признак высочайшего мастерства: обычно заклятье боевой магии в такой форме невозможно долго хранить у тела, если нет физического вместилища: артефакта или, допустим, кристалла.

Даари поняла разом две вещи: госпожа Лайет, конечно, заметит, что имела место домашняя заготовка — если Вейкатша пустит эту штуку в ход прямо сразу, это будет очевидно, потому что такую мощную магию нельзя сплести быстро! Но — вряд ли выскажет это вслух. Потому что у такой плетенки нет физического компонента, ее наличие не подтвердишь при обыске, а никто, кроме Даари, ее не видит. Даже Дракон. А кто такая Даари, чтобы рисковать своим политическим капиталом, вступаясь за нее с одним только словом?

Время как будто замедлилась. Даари отчетливо понимала: магические каналы, вибрирующие с такой интенсивностью, предназначены для столкновения с материей. Иными словами, госпожа Вейкат в самом деле задумала отрезать от нее кусок.

Даже сеть демоницы сияла не так ярко, когда она пытала Даари.

Наверное, следовало применить амулет Гешвири. Стоило, может быть, отскочить в сторону и рискнуть тем, чтобы сеть причинила ей какой-нибудь ущерб по касательной — наверняка даже поле от такого канала наставило бы Даари вожделенных синяков, а это дало бы госпоже Лайет возможность остановить драку. Вот только Даари не подумала об этом. Потому что, стоило в голове всплыть воспоминанию о пытках демоницы, как всплыло и другое: «Никогда больше!»

Кровь вскипела яростью.

С незнакомым самой себе холодным бесстрашием Даари шагнула вперед, вскидывая руки. Разом не то чтобы припомнились, а просто стали очевидны уроки той же демоницы: как изменить натяжение магических каналов, как порвать их — она так много тренировалась в этом!

Госпожа Вейкат сделала в своей сети крупные ячейки: так они перегораживали всю сцену, и при этом не грозили нашинковать Даари на слишком мелкие кусочки. Это означало, что, потянув за более тонкие, относительно безопасные каналы, поддерживающие эти, толстые, Даари смогла ослабить массивные тяжи ячейки перед собой — и шагнуть навстречу госпоже Вейкат, держа в мгновенно занывших от отдачи и напряжения руках концы магического канала.

Глаза Вейкат удивленно расширились: она поняла, что Даари как-то прошла сквозь сеть, которую она толкала перед собой, не получив видимых повреждений. Преподша взмахнула руками, пытаясь то ли укрепить сеть снова, то ли сплести еще какое-то заклятье — и Даари поняла, что медлить нельзя.

Одним движением она сформировала из канала, который держала в руке, вытянутую петлю и накинула ее на шею госпожи Вейкат. У Даари не было в тот момент длинных, осознанных мыслей, облеченных в слова; но если бы были, то какие-то такие: «Хотя бы немного придушу, дезориентирую, а там, может, госпожа Лайет бой остановит!»

Она дернула в стороны концы каналов, затягивая петлю.

Тут же злое, сосредоточенное лицо госпожи Вейкат у нее перед глазами пропало; вместо него появилось нечто красное, льющееся, какая-то струя. А что-то тяжелое упало на пол.

А затем рухнуло и тело госпожи Вейкат — прямо к ногам Даари. Голова же откатилась дальше и бухнула еще раз, упав со сцены. В зрительном зале закричали.

Глава 18. Прощения и милости

Шагать по темному, кочковатому полю к дороге было зябко и страшно. Не в том смысле, что Даари опасалась нападения — а вот вероятность попасть ногой в какую-нибудь яму, застрять или сломать что-нибудь пугала ни на шутку. Будь вокруг магические каналы, Даари попыталась бы создать светильник поярче, однако каналов не было, или она не могла их найти в густой траве и в темноте — как гласила теория, какие-нибудь тоненькие природные каналы есть почти везде, поскольку они часто спонтанно возникают между источниками магии и теми местами, где ткань реальности по той или иной причине тоньше. В общем, Даари приходилось довольствоваться фонариком в магфоне... И то она его быстро отключила, увидев, что магфон у нее процентов на двадцати (она обычно как раз ставила его на зарядку на ночь).

Короче, идти в темноте оказалось тем еще развлечением. Даари умудрилась одновременно замерзнуть и вспотеть. Все это время звезды, не мигая, смотрели сверху, необратимо далекие.

На дороге дело пошло легче. Во-первых, само дорожное полотно все-таки выделялось в окружающей черноте сероватой полосой, во-вторых, особенных кочек на нем тоже не было, хоть местами асфальт и потрескался.

Даари впала почти что в транс, механически передвигая ноги и стараясь шагать быстрее, чтобы не замерзнуть. К несчастью, нельзя было ориентироваться даже на горящие вдали огни: крошечный гарнизонный городок Сереген не давал засветки. Поэтому Даари не особо понимала, сколько ей осталось. Дорога из ниоткуда в никуда. Даже засомневалась в какой-то момент, в ту ли сторону она вообще пошла... Но нет, она отлично помнила, откуда и как они ехали. Потом она нашла на небе яркую Тройную Звезду, которая всегда висит на севере, и успокоилась на этот счет.

По какой-то странной причуде психики — или ничего странного здесь не было? —механически переставляя ноги, Даари вспоминала в основном свою последнюю встречу с Драконом. Когда он, во всем великолепии своего Ректорства и Владычества восседал на изукрашенном троне, а она стояла на сцене, покачиваясь от ужаса.

***

...Даари слышала, что видеть у ног труп поверженного врага — приятно. Древние, кажется, даже считали это изысканным наслаждением. Но в тот момент память предков не спешила в ней пробудиться. Напротив, Даари завладел дикий страх. «Нет! Я не хотела! Давайте как-нибудь отменим последние четверть часа!»

Она правда не хотела.

На ум пришла поправка достопочтенной супруги Вэи, жившей пятьсот лет назад — так сказала госпожа Лайет? Согласно ей нельзя убивать во время дуэли до «первого ранения», даже если первым по противнику пришелся именно смертельный удар.

А ведь у госпожи Вейкат остались сыновья. И муж. А про него тот же Дракон говорил, что, дай ему время, он бы составил конкуренцию любому более сильному магу просто за счет хитроумия... И он, вероятно, теперь станет врагом Даари.

А еще в голове крутилось: «Раз все это было подстроено, раз многие тут на стороне Вейкатши, то теперь они меня сожрут». Никто не поверит — не захочет поверить! — что Даари случайно. Что она не хотела.

Ой-ой.

Ей казалось, зал должен всколыхнуться живым морем, наброситься на нее и поглотить. Но в первые секунды зал молчал, оторопев от шока.

Даари каким-то чудом поняла, что истекают последние секунды, когда она может хоть что-то изменить, хоть как-то повлиять на свою судьбу. Упустишь их сейчас — и ее жизнь окончательно и прочно окажется в чужих руках. Причем хозяева этих рук заведомо решили, что публично «опустить» слишком зарвавшуюся адептку, посмевшую перечить преподавательнице в чем-то — хорошая идея.

Или — страшная мысль пришла в голову — может быть, дирекция Академии хочет сразу разобраться с ней за все хорошее? За то, что она непонятно кто непонятно откуда; за неуклюжее разоблачение заговора против то ли принца Лаора, то ли одного из ведущих кланов, хрен поймет; за разрушенный чердак башни Небесного порядка... Или они вообще знают о демоне?.. Бесы-демоны, а ведь наверное знают! Тогда в этом свете ее подставная дуэль с Вейкатшей вообще по-другому выглядит.

(Позже Даари сама удивлялась, как она успела продумать все это так быстро. Впрочем, едва ли ее мысли были по-настоящему логичны и последовательны: скорее шок от зрелища обезглавленной противницы как-то сразу выволок из ментальных лабиринтов зреющие там концепции и понимания).

— Прощения и милости! — Даари повернулась к зрительному залу, ища золотую, сияющую фигуру Дракона. — Прощения и милости, Владыка!

Она упала на колени в полную придворную форму (ну, как она ее себе представляла по фильмам и насколько могла воспроизвести), коснувшись лбом пола.

Ее вопль словно бы разорвал сковавший всех шок — а может быть, просто времени прошло совсем мало, считанные доли секунды?.. Зал тут же загудел; кто-то вскрикнул, кто-то истерически засмеялся. Кто-то взвизгнул, но тут же раздался звук пощечины и визг затих: зрительный зал из адепток и преподавательниц умел владеть собой и наводить дисциплину в своих рядах.

— Дуэль завершена! — произнес сильный, ровный голос госпожи Лайет. — Адептка Сат парировала удар госпожи Вейкат и нанесла собственный, обезглавив противницу.

Гул в зале заслышался сильнее, Даари услышала топот на сцене: видно, служба безопасности поднялась и окружила ее. Она не рисковала оторвать лоб от слега пыльных половиц. Даже отметила, что, наверное, перед конкурсом их как следует отмыли.

— За что ты просишь прощения? — спросил холодный голос Дракона (гул мгновенно стих). — За убийство своего врага?

— За неосторожность и невежество! — выпалила Даари, почти не обдумывая вопрос. — Я не хотела убивать госпожу Вейкат! Просто не рассчитала...

Ее голос сорвался; она поняла, как невнятно и неправдоподобно звучит это оправдание. Никто ведь не видел ни того, что именно сделала госпожа Вейкат, ни что именно сделала Даари... То есть у госпожи Лайет гигантский судейский опыт, она наверняка поняла, что Даари не плела никакого заклятья, а использовала чары госпожи Вейкат — но почему-то не сказала об этом. И как теперь Даари оправдываться?

А, будь что будет. У нее есть единственный шанс хоть что-то рассказать Дракону.

— Госпожа Вейкат применила очень сильные чары, я никогда таких не видела. Я увернулась, ослабила натяжку, чтобы самой его использовать. Хотела просто ее остановить... А у нее голова слетела!

Зал взорвался гулом и даже шумом; Даари услышала визгливый вопль: «Нет, ну вы слышали?! Просто возмутительно!» — и узнала по голосу госпожу Виаллину. Надо же, и она тут — как это Даари не заметила этого попугая в зрительном зале?

Шансы Даари стремительно иссякали, если они вообще оставались, эти шансы. Поэтому она сказала то единственное, что еще можно сказать:

— Прошу о милосердии, Владыка! Я знаю, что по законам Академии и Двора родные преступника тоже отвечают... Но проявите снисхождение к моим братьям! Я ведь... Я ничего не замышляла, случайно вышло... Они тут вообще ни при чем!

Даари старалась держаться достойно, но на самом-то деле ей отчаянно хотелось вымаливать прощение и для себя тоже. Вот только ясно было, что не выйдет. Дракон явно не в том настроении, чтобы миловать ее, но можно попытаться спасти хоть что-то. И одно дело просто сидеть в тюрьме (как это, Даари не представляла, но уверена была, что жутко: все над тобой издеваются, ни унции человеческого достоинства!), а другое дело — все то же самое плюс знание, что ты подвела самых близких людей под гигантские штрафы, взорвавшие их будущее.

— Старшая судья Академии Лайет, — неожиданно проговорил Дракон.

— Да, Владыка? — почтительно спросила госпожа Лайет.

На сей раз в голосе ее не звучало ничего похожего на ехидство. Она не попыталась обратиться к Дракону каким-нибудь легкомысленным прозвищем, да и вообще говорила в высшей степени формально.

— На ваш профессиональный взгляд, госпожа Вейкат владела атаками сути?

— Не могу знать в точности, Владыка. Атака, которую она попыталась развернуть, несомненно была крайне мощной, однако какого рода — сказать не могу, поскольку последствия атаки не наступили. Если принять слова адептки Сат за правду, то, вероятно, атака госпожи Вейкат могла быть атакой сути.

«Что за атака сути? — в панике подумала Даари. — Никогда о таких не слышала!»

Вместе с паникой в ней всколыхнулась надежда, пока еще она не понимала — на что.

— Что ж, — неожиданно голос Дракона прозвучал хоть и по-прежнему холодно, но без того ледяного гнева, который пугал Даари раньше; скорее, ровно, без намека на эмоции. — Адептка Сат, я полагаю, ты не знаешь, что такое атака сути? Раз ты изучаешь магию всего полгода.

— Не знаю, Владыка, — покорно согласилась Даари.

— Полагаю, то же самое скажут и многие другие адептки в этом зале... Что же, я ваш ректор, я обязан просвещать вас, — Дракон по-прежнему говорил величественно и серьезно, но все же в этой фразе Даари послышалась ехидная насмешка. Он как-то изменил интонацию; стало сразу ясно, что он обращается ко всему залу и при этом вещает... В смысле, читает что-то вроде короткой лекции. — Атака сути наносится на уровень глубже, чем обычный физический план. Именно эту технику используют для того, чтобы лишить мага возможности плести чары, — на этом месте по залу пронесся вздох ужаса. — Такая атака требует огромной мощности магии, прогоняемому по магическому каналу. Если адептка Сат сказала правду и она правда лишь изменила натяжение канала госпожи Вейкат, то, несомненно, получившийся канал мог остаться достаточно сильным для убийства, — продолжил Дракон. — Чего адептка Сат действительно могла не заметить в силу своей неопытности.

Снова гул по залу, одновременно возмущенный и смущенный.

— И все же, — не годится оставлять без наказания «невежество и неосторожность», — тут голос Дракона снова хлестнул гневом, Даари явственно услышала кавычки. — В боях с тварями и демонами гибнет достаточно моих магов. Я не препятствую дуэлям, которые пробуждают в магах здоровое честолюбие и стремление развиваться — но убийство было и будет преступлением в моих глазах. Особенно если это убийство мага, чья сила нужна для защиты нашей с вами Цивилизации.

Даари почувствовала, что тяжесть его слов гнет ее к полу сильнее. Значит, все-таки тюрьма... Но, может быть, хоть ненадолго? Раз он поверил ей... Ну или допустил, что она не лжет.

— Даари Сат! — Дракон произнес это так веско, что Даари тут же вскинула голову, хотя по этикету это и не полагалось бы, и встретилась с ним взглядом. И задохнулась. Не фигура речи, дыхание перехватило буквально: тяжелая, величественная аура, которую она испытала только в момент первой встречи с Драконом, снова навалилась на нее. Правда, теперь Даари видела, что эта аура взялась не из ничего, что вокруг Дракона пульсирует облако тончайших магических каналов, почти невидимых, как мелкие дождевые капли в пасмурный день.

— Да, Владыка! — сказала Даари.

— Обдумав, я, наконец, решил, как тебя наказать, — проговорил Дракон, и по его формулировке Даари поняла: речь не только об убийстве госпожи Вейкат, но и о всей истории с демоном целиком. — Ты представляешь опасность для общества. Тебя нужно изолировать. Ты невежественна. Тебя нужно учить. Есть место, наиболее подходящее для такой учебы...

«Тюрьма, — подумала Даари. — Или, может, эта специальная колония для магов, где они добывают кристаллы... Или что-то в заграничных землях...»

— Это место — передний край вооруженных сил Цивилизации. Думаю, Серегенский округ подойдет. Не самая высокая плотность атак, но место достаточно отдаленное. Для тебя в самый раз.

Дальнейшее Даари помнила нетвердо. Ее затопила волна облегчения: не тюрьма. Ладно, армия; можно считать, повезло! Даже если полотером направят... Или девочкой при кухне.

Потом она сколько-то просидела в камере для задержанных службой безопасности. Довольно комфортабельной, кстати; там даже душ был за перегородкой, рядом с унитазом, правда, дохленький, напор еле-еле. Магфон, конечно, отобрали, поэтому ни с братьями, ни с товарками по команде Даари связаться не могла. Немного боялась, что ее явится допрашивать сама Сиара Салагон, но нет. Даже Лаили Канно не приходила, просто какой-то незнакомый следователь. Он не ругался, не кричал и тем более не рукоприкладствовал, говорил вежливо, спокойно записал все показания Даари о дуэли (она не стала лгать или умалчивать, понимая, что если доклад положат на стол Дракону, тот моментально ее раскусит). А на следующий день ее ознакомили с приказом, предписали выписаться из общежития и отправиться на военные курсы.

Ну и потом... Все.

Еще две недели дома — и очень, очень странный разговор с братьями, когда Инге непрерывно держался за голову, а Тарик попеременно в восторге хохотал и восклицал, «Ну надо же, старшая сестрица, а меня ругала!» И потом Сереген, степь, бесконечные справочники по повозкам, перетяжка чар, обиходка кристаллов...

...И генерал Лаор...

За этими размышлениями, сумбурными и смутными, как ее душевное состояние, Даари сама не заметила, как все-таки добралась до гарнизона. На улице к тому времени стало совсем холодно, Даари дрожала, но едва замечала это. Часовые на КПП пропустили ее, проводив такими красноречивыми и любопытными взглядами, что Даари разозлилась — несмотря на дикую усталость.

Видно, только эта злость дотащила ее до дома, водворила обратно в комнату, затолкала в горячий душ, а потом уронила на кровать.

Снилось Даари что-то крайне неприятное: она проснулась в поту и с колотящимся сердцем. Подумала, «Ну вот, еще не хватает заболеть нервной горячкой, как в старых романах!» — перевернулась на другой бок и заснула дальше.

На следующее утро проснулась здоровой и слегка в ужасе от произошедшего.

«И когда я уже научусь не делать глупостей?» — спросила она себя.

Ладно, все, что с ней случилось до того, можно было бы как-то объяснить злой судьбой. Но с генералом-то она сама, никто ее под руку не толкал, ничего не нашептывал искусительно... Ну, кроме собственного внезапно проснувшегося либидо. И с Сиитом-то ведь сдержалась, а сейчас... То ли потому, что с Гешвири внезапно вышло, то ли еще почему... Эх.

Глава 19. Древние подземелья

Последствия несдержанности Даари в ночной степи не замедлили сказаться: после ее ночного возвращения по гарнизону поползли слухи настолько дикие, что все предыдущие показались просто выступлением профессора логики.

Тогда-то Даари и почувствовала: если быть «любовницей» генерала Лаора трудно, то «получить от него отставку» — куда труднее!

На следующий же день после того, как она вернулась посреди ночи через два или три часа (Даари тогда как-то упустила счет времени) после генерала Лаора, к ней с внеплановой проверкой нагрянул Змеюка.

Был типа номинально вежлив, но при этом говорил через губу и хамил этак снисходительно, как может только старший по званию, если он в придачу аристократ, а ты нет; Даари это еле вытерпела. Но терпеть, конечно, пришлось: Змеюка в своем праве. За несколько месяцев Даари уже достаточно привыкла к армейской иерархии, хотя второй натурой она у нее, как у кадровых военных, еще не стала.

Он возмущался нецелевым расходованием человекочасов на «личный проект» Даари, пригрозил гауптвахтой.

— Прикажете отправляться? — только и спросила Даари.

Змеюка бросил один только взгляд на ее равнодушное лицо, и его аж перекосило.

— Отправляйтесь!

...Гауптвахта Даари не показалась такой уж страшной. Разве что скучно очень. Проштрафившихся запирали практически на весь день. Была мужская казарма, была женская, но в женской Даари оказалась одна-одинешенька: все-таки среди номинально боевых офицеров женщин значительно меньше, да и проступки они совершают реже, чем мужчины-военнослужащие. Магфон забрали, но офицерам можно было заказывать из библиотеки книги (только по уставу и специальные, не художественную литературу). Выпускали для штрафных работ на кухне, в основном — перебирать рис, чистить картошку, имбирь и корни лотоса. Еще Даари досталось отсасывать септик, но это и вовсе оказалось ничего особенного: все делал специальный насос на магическом кристалле. Ну, воняло. Ну, подумаешь.

А еще Даари заказала себе несколько фундаментальных трудов по теории магии... И быстро обнаружила, что переоценила свои силы.

Три дня на гауптвахте тянулись, как целая вечность.

А еще, когда Даари вышла, обнаружилось, что проект ее свернут и что Рахат велел ей приступать к работе как обычному механику в гараже.

— Ну ты и влипла, девочка, — сказал он ей с неожиданной теплотой. — Это что же ты такое нашему генералу наговорила?

В его глазах читалось болезненное любопытство: надо же, никак отказала ему! Это почему, потому что старый и страшный? Или по другим каким причинам?

— Предложила с ним переспать по большой любви, а он оскорбился, — почти честно сказала Даари.

Рахат аж поперхнулся попыткой сдержать смех.

— Ну ты даешь, капитан Сат! Ну ладно... От Зме... В смысле, от подполковника Ингеорна Снежной Змеи я тебя прикрою. Работай тут тихонько, делай свое дело, и все будет нормально.

Даари и рада бы ему поверить, но весь ее скромный опыт околовластных интриг и понимание собственной невезучести убеждали в обратном.

Правильно убеждал.

Примерно за неделю Даари включилась в обычную жизнь гаража и с удивлением поняла, что трудиться таким образом намного легче. Вот странно, а ей-то казалось, что она за счет своих инициатив сбегает от тяжелой рутины! Ничуть не бывало. Будни гаража состояли из авральной работы по подготовке техники и осмотру после ее возвращения с прорывов... Но прорывы случались не каждый день (обычно четыре-пять раз в неделю, причем некоторые прорывы были такими мелкими, что туда высылали один внедорожник с командой спецназа, и все), а промежутки были заполнены ленивым ничегонеделанием. Рахат, будучи хорошим начальником, занимал подчиненных чисткой, зубрением матчасти и разными задачами типа той же «обкатки» грузовиков (помимо Аттоны, что было привилегией, катались и просто по степи), однако все равно свободного времени оставалось значительно больше, чем у Даари раньше.

Причем действительно свободного, не занятого ничем, даже таким малообязательным делом, как поддержание горизонтальных связей: Птуш Раасан как-то сам собой отвалился, а других близких приятелей у Даари не завелось. Капитан Рахат оказался единственным, кто вел себя с нею нормально, даже, пожалуй, теплее, чем прежде. До фиаско с Лаором в офицерском клубе более или менее неформально общалась с офицерами и их женами, у нее начали появляться приятели среди боевых магов. Теперь этому пришел конец. Не то чтобы Даари стала зачумленной или подверглась остракизму, просто при разговорах с ней никто не выходил за рамки формальной вежливости. Очевидно, люди опасались: а ну как окажешься рядом с этой попавшей в немилость не пойми кем, а тебя тут же рикошетом зашибет?..

Это оказалось тяжелее, чем Даари думала: ей-то казалось, она нарастила толстую кожу.

Пожалуй, будь у нее столько же работы, сколько раньше, было бы легче. Но больше никто не давал Даари устроить себе тяжелую жизнь. Внезапно она поняла, что это тоже было своего рода привилегией... А синекура, вроде той, в которую превратилась работа в гараже без этой самодеятельной движухи, буквально убивает и волю, и разум.

А ведь так мечтала отдохнуть! Вот, пожалуйста, отдыхай... И не выходит.

***

Однажды вечером, когда Рахат в последний раз обходил свое хозяйство перед концом дня, он остановился возле рабочей станции Даари — она проверяла навигационную систему грузовика, что у нее, как выяснилось, неплохо получалось — и сказал:

— Был приказ отправить тебя завтра в Пещеры на осмотр.

— Так точно! — машинально ответила Даари. Потом удивленно спросила: — Капитан, а зачем меня осматривать в пещерах?

Она к тому времени обращалась к Рахату уже так, попроще, без «господина».

Рахат пояснил:

— Не тебя осматривать, а сами пещеры. В смысле, городские. Там музей и туристическая развлекаловка, но вся эта территория официально числится за нами, за гарнизоном... Не в смысле, что мы доход оттуда получаем, а в смысле, что безопасность обеспечиваем. По контракту. Полковник Сурраи лично все курирует, — Рахат усмехнулся едко, очевидно, намекая, что Сурраи что-то еще кладет себе в карман. — Там три зоны. Та, куда пускают публику — это рядом со входом. Потом чуть больше еще зона — там работают научные сотрудники. Там же запасники музея, склады, еще что-то. Ее положено раз в неделю обходить на предмет возможных угроз. На постоянке там капитан Элликит... Не знаешь? Ну, ты его вряд ли встречала, он в клубе не бывает. К нему обычно направляют штрафника-другого. Ты раньше в фаворе была, а на прошлую неделю расчет уже был сформирован. Вот, теперь ты будешь.

— Что там такого ужасного? — спросила Даари чуть удивленно.

Она помнила, что вход в пещеры расположен в Аттоне. Лишняя поездка в город — это ведь обычно считается призом?..

— На Аттону у тебя времени не останется, — мрачно посулил Рахат. — Там километры этих пещер в доступной зоне, весь день уйдет. Обстановка не самая приятная. И древние ловушки, говорят, до сих пор попадаются. За последние лет десять два человека там пропало.

Даари пожала плечами, подумав, что к текущему моменту ее представления о приятном и неприятном претерпели самые радикальные изменения. Пропажа двоих людей за десять лет ее не особенно пугала. Мало ли, может, пьяными в подземелья пошли? Правда, вот насчет древних ловушек... С ее везучестью, надо думать, любая ловушка — ее.

На следующий день пришлось встать в четыре утра и трястись в стареньком внедорожнике — том самом, на котором она в свое время перетягивала чары — чтобы поспеть ко входу в пещерный комплекс к началу дежурства. Расчет состоял из самой Даари и двух мужиков лет пятидесяти, похожих друг на друга так сильно, что она сперва приняла их за братьев. На самом деле одного звали Хают Эллекит, был он по званию капитаном второго ранга, магом из аппарата коменданта. Второй оказался унтер-офицером, сержантом Лоро (по имени не назвался), работником одного из складов. А сходство между ними пропадало, стоило кому-то из них заговорить.

Эллекит оказался человеком добродушным, доброжелательным и компанейским — однако, почувствовав, что Даари к разговору не расположена (хотя, разумеется, она отвечала на вопросы старшего по званию), проявил тактичность и больше не расспрашивал. С Лоро они давно друг друга знали и ехали в пещеры вместе не в первый раз.

— У них же там на складе проштрафиться — дело насквозь житейское, да, сержант? — подмигнул Элликит.

Лоро только кисло промолчал.

Аттона еще спала, когда они проехали сквозь нее; осенние сумерки рассеивались поздно, воздух только начинал по-дневному светлеть, когда на проходной музея заспанный сторож подписал у них Эллекита документы и долго гремел ключами, пропуская через боковой вход.

У Даари возникло острое чувство дежа-вю: она припомнила маленькую лесенку и подземные помещения Зоопарка, где они с Инге беседовали в тот день, который теперь казался Даари первым днем ее неприятностей!

Служебный вход все равно сначала вел через экспозицию для посетителей — разница между ним и парадным входом заключалась только в размере створок. Подземный музей выглядел внушительно. У входа висела табличка, по которой Даари только мазнула взглядом — но все же, выхватив группу знаков, уловила, что передняя камера изначально использовалась для как караульная и адаптационная: здесь привыкали к солнечному свету люди, выходившие на поверхность днем (она еще раньше читала, что это, мол, древнее заблуждение, будто они выходили только ночью, когда драконы спали — ночью невозможно обрабатывать поля, а без наружных посевов жизнь древних поселений сразу становилась очень грустной и, как правило, недолгой). Здесь же хранилось оружие, чтобы его можно было сразу схватить и использовать, магические амулеты, запасы некоторых ресурсов. Оно же служило в спокойные дни местом работы для женщин, занимающихся сложным рукоделием: освещения снизу не хватало...

Сейчас для иллюстрации этих тезисов у входа сидело два манекена женщин, одна со стоячими пяльцами, другая с ткацким станком, и стояло несколько манекенов воинов с копьями и мечами.

— Вот варвары, опять ересь нарисовали! — пожаловался служитель, стирая сердечко со щеки одного из манекенов.

— Любят у вас его очень, — усмехнулся Эллекит.

— Так оно и есть, господин капитан... В этот раз на замену прямо смазливых прислали! Я уж просил пострашнее в следующий раз...

Даарипригляделась: лицо манекена неприятно напомнило ей лицо Дракона. Она тут же отвернулась.

Спуск под землю оказался далеко не таким впечатляющим, как она себе представляал: просто тускло освещенная каменная лестница, и коридор — квадратный в сечении, ничуть не похоже на кротовый лаз или тайный ход из какого-нибудь фильма. И никаких сталактитов и сталагмитов...

Они миновали несколько обширных музейных камер, тускло освещенных световыми шахтами и кристаллами аварийного освещения. Взгляд Даари скользил по предметам нехитрого предкового быта: боги-духи, даже удивительно, ведь вся та же самая магия была у людей, а вот не могли сделать себе нормально!.. Потом служитель отодвинул для них еще одну решетку, ведущую в темный проход — тоже со скучно-ровными стенами и потолком.

— Ну вот, — сказал сторож, протягивая Эллекиту фонарь. — Дальше ваша зона.

— Спасибо за помощь, — вежливо ответил Эллекит.

Провожая плетущегося прочь сторожа взглядом, Даари подумала, что если скука —самое страшное, что ее ожидает на этом обходе, она готова это пережить.

Однако тут Эллекит ее огорошил.

— Вот что, капитан Сат, — сказал он совершенно другим, деловым и серьезным тоном. — Тут эти проходы тянутся на километры. Если отстанете и потеряетесь — может, кости ваши найдут лет через десять. Или не найдут. Вам сигналку выдали?

— Так точно.

— Покажите, проверю.

Сигнальный амулет, лежавший у Даари в кармане форменной куртки, представлял собой небольшой кристалл с запаянной внутри довольно сложной плетенкой.

— Если заподозрите, что потерялись... Даже просто заподозрите!.. Немедленно разбейте кристалл. Он проложит от вас дорожку к кристаллу ключу, вот этому, — Эллекит похлопал ладонью по кристаллу рядом с дверью. — Сидите там и ждите, ни в коем случае не пытайтесь пройти по линии сами!

— Почему? — удивилась Даари.

— Потому что не дойдете, — просто ответил Эллекит. — Обязательно упустите. У вас нет нужной квалификации. Вообще просто следуйте карте на вашем магфоне, тут под землей установлены ретрансляторы, все должно нормально дотягивать. Если магфон вдруг начал ловить с перебоями, кончается заряд или карта мигает, тоже сразу возвращайтесь... Это я на тот случай, если одна останетесь. Но это вряд ли. Главное — вы всегда должны держаться рядом со мной или Лоро, он у нас человек опытный.

Как-то это не вязалось с нарочитой музейностью обстановки.

— Поняла, — сказала Даари.

— Ну а не поняли — ваша погибель, — кивнул Эллекит, развернулся и с самым будничным видом нырнул в проход.

Очень скоро Даари поняла, почему тот так ее запугивал.

Дело в том, что под землей оказалось очень темно. Не так темно, как в комнате с задернутыми шторами; еще темнее. Ничего не светится, ничего не видно. Слабый свет фонарика словно висит в пространстве, ты идешь из ниоткуда в никуда, ничего вокруг не меняется. Ориентиров нет, если не считать стен тоннеля вокруг. В стенах то и дело возникают проходы, то слева, то справа. Из этих бесформенных дыр даже сквозняком не тянет: воздух тут не двигается. Просто ведешь рукой по стене — и хопа, она проваливается в пустоту.

Иногда на стенах луч фонаря выхватывает переплетения магических нитей — в основном тусклых, безжизненных и несветящихся, хотя иной раз встречается и живая нить. Большинство их уходили в камень и Даари решила, что ориентирами они служить не могут; должно быть, это какая-нибудь армейская сигнализация, которую просто натягивали решеткой через все пещеры, не обращая внимания на то, в каком направлении проложены коридоры.

К счастью, как объяснил ей по дороге разговорчивый Эллекит, вся ближняя зона, та, что подлежит проверке армейцами, измечена условными обозначениями вдоль и поперек. По ним всегда можно выйти, даже если и магфон, и маяк откажут. Он эти обозначения ей показал: обычные стрелы и цифры, показывающие, сколько раз сворачивать и куда. А все проходы в Большой Комплекс перекрыты решетками.

Но — это все известные проходы. Даже ближняя зона изучена не полностью: предки зачаровывали проходы на совесть, потому что им приходилось таиться не только от Драконов, но и от враждующих кланов. Некоторые проемы открываются только магам, или только в третий лунный день каждого месяца, если у идущего есть при себе определенная вещь (или то, что охранная система, сбрендившая за давностью лет, сочтет нужной вещью). Поэтому можно наткнуться на неучтенный коридор, уйти по нему — и поминай как звали, тебя не найдут вообще никогда. Потому что у поискового амулета ограниченная рабочая дистанция.

— Так что никогда, никогда не выходите за дверь-решетку, если ее увидите, — наставлял Эллекит Даари. — И тем более никогда не входите в проход, если вы не видите его на карте... А если вы так себе читаете карту, лучше никогда не входите в проход без метки...

— А вы ходите? — спросила Даари.

— И я не хожу, — сознался Эллекит.

— А как же вы обход делаете?!

— А чего тут обходить? — вдруг подал голос до сих пор молчавший Лоро. — Тварей тут отродясь не было.

— Сержант Лоро, осторожнее с речами, — поправил его Эллекит. И добавил другим тоном: — Разумеется, приказ мы не нарушаем. Обходим, что можем. Но без фанатизма.

— А я так говорю — не заведется тут тварь, — сказал Лоро. — Чем она тут питаться будет? Тут же сухо. Мха даже нет.

Определенно, под землей он был разговорчивее, чем на поверхности.

— Заведется или нет, это не наша забота, — поправил его Эллекит. — Наша работа — провести плановый осмотр... О, вот и пришли!

Они оказались перед короткой лестницей, вырезанной прямо в скале. Лестничная клетка оканчивалась солидной деревянной дверью. Эллекит дернул ее за ручку, открывая.

За дверью черноту прорезал луч дневного света: Даари даже зажмурилась от неожиданности. Световая шахта приходилась высоко под потолком небольшого помещения, в центре которого чернел пеплом примитивный очаг, а у стены на каменной приступке стоял и лежал какой-то скарб: чайник, запасная лампа, коробка из-под табачной массы, какие-то мешочки.

— Наш постовой пункт, — сказал Эллекит. — Присядем, чайку заварим... А потом можно и обход провести. Не спеша.

***

Живой огонь сделал помещение гораздо уютнее. Но когда был выпит чай и съедены прихваченные Эллекитом из дома рисовые рулеты («Жена делала, она всегда дает с запасом. Берите, капитан Сат, сухпаек вреден для желудка»), обход все-таки пришлось начать.

— Вас, капитан Сат, я идти не заставляю, — сказал Эллекит. — Мы с сержантом вполне способны вдвоем обойти периметр. А вы тут посидите. Если с нами вдруг чего — такого никогда не было, но мало ли — отсюда до туристической зоны всего ничего, и прямо по коридору.

— Разрешите все-таки присоединиться, — попросила Даари.

Ей не очень понравилось, что ее опекают, и еще меньше нравилась перспектива сидеть здесь одной, гадая, «не случилось ли чего» с другими членами группы.

— Ладно, — сказал Эллекит. — Маячок при вас? Да, и если почувствуете какую-нибудь магию, не пугайтесь. Тут наши сигналки установлены, да еще некоторые особо чувствительные, говорят, ощущают остатки древних чар. Тут ими когда-то все коридоры были заплетены!

Даари не стала говорить, что она действительно даже сейчас видела остатки нитяных переплятений на стенах туннеля.

Обход получился неожиданно короткий. Они прошли еще несколькими коридорами, поднялись и спускались по древним лестницам с вытертыми ступенями, Эллекит проверил замки на нескольких запертых дверях. Все было тихо, черно, покрыто слоем пыли; чувствовалось, что сюда много лет никто и никогда не приходил, кроме редких проверяющих. Что там Рахат говорил — ученые работают? Научные сотрудники? Видно, не перетруждаются!

Одновременно и очень быстро, и вечность спустя они оказались перед дверьми подсобки.

Даари посмотрела на часы — только десять утра.

— Ну вот, — с довольным видом проговорил Эллекит, снова пропуская Даари и Лоро внутрь, — теперь можно и пообедать. Капитан Сат, вы в карты играете? Знаете солкори?

Даари призналась, что нет.

— Ничего, научим, — хмыкнул Эллекит. — В армии без этого умения никуда. Нам тут еще до вечера сидеть.

— И что, все? — спросила Даари недоверчиво.

— В смысле, все? — удивился Эллекит.

— Обход на этом — все? Вы сами сказали, что эта зона много километров!

— Нам столько не платят, чтобы обходить все эти много километров, — заметил неразговорчивый Лоро. — Да еще в один день.

Лоро начал разжигать огонь, пока Эллекит снова стал готовить чайник. Даари так же стояла у двери, раздумывая, что ей делать дальше. Идти в черноту из этой комнаты, которая теперь казалась ей почти уютной, не хотелось. Но...

— А много еще обходить, если как следует? — спросила она.

И тут же ругнула себя за неуклюжую формулировку: ссориться с товарищами по группе, да еще с двумя более старшими и опытными мужчинами, ей не хотелось. Тем более, Эллекит и по званию старше.

Однако кавторанг посмотрел на нее с юмором.

— Вы, Сат, молоды и службы не знаете. Мы обходим «как следует». Все склады артефактов и музейные хранилища я проверил, сами видите. Там еще целый Нижний уровень. Он красивый, вообще-то, мы туда ходим где-то раз в месяц или два. Чаще не нужно. Все равно сюда никто не лезет. В этом месяце уже ходили.

— А если будет проверка? — спросила Даари.

— Ну и что они проверят? — хмыкнут Лоро. — Не вибрируйте, госпожа капитан.

Тут же Даари вспомнила этот разговор про срезание углов. И то, что Змеюка под нее копает. Говорят, ее сюда послали по личному распоряжению Сурраи...

— Знаете что? — сказала она. — Вы, наверное, обо мне слышали в гарнизоне.

Оба члена группы смотрели на нее выжидательно, не соглашаясь, но и не опровергая.

— Слухи врут, — сказала Даари. — Но все-таки у меня крупные неприятности, в том числе с... — она сглотнула, — принцем-генералом. Мне могут и ловушку подстроить. Устроить тут какую-нибудь проблему... А потом всех наказать.

Эллекит и Лоро переглянулись.

Лоро сердито сплюнул.

Эллекит сказал с легкой иронией:

— Сомневаюсь, капитан Сат, что сюда кто-то полезет, чтобы вам насолить, особенно на нижний уровень... А если так сильно хотите полюбоваться фресками, ладно, пойду вам на встречу. Но сперва отдохнем пару часов. По темноте опасно долго бродить, чердак начинает протекать.

Даари сперва удивилась: откуда в подземельях чердак, он что, имеет в виду какие-нибудь верхние камеры, вроде этой, с воздушной шахтой? Так ведь дождя вроде бы не обещали... Потом до нее дошло.

Так и вышло, что на обход «нижнего уровня» отправились уже после обеда — по часам Даари было уже половина первого.

Сначала ничего особенного не было, разве что, едва они спустились по длинному наклонному проходу (ступеней тут не было, потому что, как объяснил Эллекит, жители пещерного комплекса использовали этот коридор для доставки товаров), на стенах начали встречаться не только отжившие магические каналы, но и полустертые рисунки. Да и сами стены были куда глаже.

— Это внутренние помещения начинаются, — объяснил Эллекит. — Наверху в основном хозяйственные. А тут люди украшали, старались. Большой зал — тот вообще...

Даари подумала, каково жить тут годами, десятилетиями... Поколениями. Растить детей, влюбляться, жениться и умирать — под грузом камня, который непрерывно давит на плечи. И выходить на поверхность только для добычи еды, постоянно опасаясь, что с неба на тебя обрушится огнедыщащее дыхание и смертельная драконья магия...

Вдруг ее фонарь выхватил несколько строк, начертанных на стене. Написание знаков было очень старомодным — еще бы! — но не настолько, что их нельзя было прочесть. Ведь все знаки стихотворения (а это было именно стихотворение) оказались очень простыми:

«Весенняя луна взошла —

Поднялись ростки.

Смертью жизнь восславив,

Воины ложатся лицом к рассвету...»

— Ого! — воскликнула Даари против воли; строки эти, конечно, были знакомы ей со школы. — Это что, то самое место?

Старейшие стихотворение Цивилизации... Но его вроде бы нашли в пещере где-то на Малом материке... Или нет?

Лоро засмеялся, да так резко, что аж закашлялся.

Эллекит одобрительно заметил:

— А вы глазастая, капитан Сат. Но нет. Это пару веков назад какие-то туристы написали... Их раньше и сюда пускали, потом решили, что слишком опасно. Да и туристов больше стало.

Между тем коридор кончился и они попали в еще один коридор, на сей раз более широкий и еще лучше обработанный, чем наверху. Теперь свет фонаря постоянно выхватывал на стенах на удивление четкие, видно, выполненные минеральной краской картины: брошенные в землю семены, люди с копьями и мечами, драконы в небе...

Еще Даари заметила, хотя не стала говорить об этом путникам, что переплетение неактивных магических каналов на стенах стало гуще, между ними начало попадаться больше активных. В полной темноте их не было видно, но, стоило на них попасть лучу света, как они начинали знаком перламутрово поблескивать.

Даари не в первый раз задумалась, какова же физическая природа каналов. Из чего они на самом деле сделаны (а ведь они сделаны; свет — вполне материалистическая вещь, и если они взаимодействуют со светом, как и с кожей магов, то уж тем более они тоже принадлежат «вещному» плану) — и как вышло, что пока ни одному магу, даже самому крутому, не удалось их исследовать и сделать видимыми?

А еще интересно: канал, по которому пропущена магия, виден как светящийся... Но при этом в полной темноте Даари все-таки эти каналы различить не могла.

Вдруг коридор кончился, сразу стало каким-то образом ясно, что они в очень большом помещении: шаги отозвались эхом.

— А вот теперь включите фонари на полную мощность, зрелище того стоит, — весомо сказал Элликит.

Даари послушно увеличила мощность своего фонаря. И ахнула.

Эта пещера оказалась известняковой — почему-то это стало для Даари неожиданностью, наверное, потому, что предыдущие стены казались в свете фонаря не белыми, а желтыми. Но нет, тут стены пещеры сияли первозданной голубоватой белизной, и отчетливо, очень ясно ей стали видны восхитительные фрески, буквально вспыхнувшие в свете ламп — краски кое-где отражали свет.

Круговые фрески тянулись вдоль стен каверны, размером с несколько школьных спортзала, поднимаясь выше и выше пестрой, переливающейся спиралью. Почти сразу Даари поняла, что они как-то объединены сюжетно, а еще поняла, что она видела их раньше: на какой-то репродукции в одном из учебников истории. Но, как оказалось, это знание ничуть не подготовило ее к тому, что она видит...

«Тут должен быть изображен циклический миф о сотворении мира», — вспомнила Даари.

Но видела она не это, а почему-то только изумительное мастерство: фигуры людей и животных, нарисованные с четкой выдержкой пропорций, не хуже, чем у современных художников, только ноги казались длинноваты; какие-то крылатые люди, то ли боги-духи, то ли бесы-демоны, с грустными глазами, сияющими янтарем; гигантские змеи, создающие мир... Не драконы ли это? Но почему бескрылые?

— Столько магии они вплели в эти стены, до сих пор ощущаю ее давление, — сказал Эллекит тоном, в котором будничность переплелась с благоговением.

— Я не чувствую давление магии, — сказала Даари чистую правду, — так что поверю вам на слово.

— Вот как? — заинтересовался Элликит. — А тут про вас говорят, что вы на дуэли магичку третьего разряда победили...

Сам Элликит, скорее всего, либо вообще не имел разряда, либо имел максимум шестой.

— Повезло, — сказала Даари чистую правду.

Желая лучше рассмотреть фрески, Даари бессознательно подняла фонарь повыше — и дыхание ее пресеклось.

Высоко под сводами пещеры — но достаточно низко, что сверху оставался еще порядочный объем — неведомый паук натянул магическую паутину. Каналы переплетались в неровные, кривоватые геометрические фигуры (Даари бы ее учитель-демоница отругала бы за такую неряшливую работу!), однако их количество поражало воображение. Некоторые переплетались между собой в толстые канаты, другие оставались сеткой из тонких, еле заметных ниток. Они вибрировали заметно для глаза, Даари почти показалось, что она слышит шум. И сердито светились: энергии по ним прокачивалось немеряно. И концентрировалось. Золотые искры вспыхивали там и тут, но не опадали на пол хлопьями фоновой магии, а куда-то исчезали. Кто-то их жрал. Очень огромный кто-то.

Или что-то.

Но Даари никого не видела за этой густой плетенкой — только фрагменты потолка.

Где же хозяин паутины? Ждет, чтобы наброситься?..

Или...

Или...

Он не здесь.

Он ждет, чтобы прорваться.

— Господин капитан второго ранга, — Даари обратилась к начальнику группы максимально формально. — Прошу прощения, мне стало нехорошо. Нам нужно срочно вернуться.

Про себя она молилась: пожалуйста, пожалуйста, просто поверь, посчитай меня дурой, но уведи группу... Блин, если тут демон где-то сидит, он же услышит, у них отменный слух... Особенно если вдруг разумный демон...

— Вот и сидели бы в схроне, — проворчал Лоро.

Но Элликит бросил один только взгляд на лицо Даари — и сказал вдруг почти натуральным тоном:

— Да ладно тебе, сержант, видишь — девочка умаялась... Пойдемте, Сат, на вас лица нет.

Он шагнул к Даари, крепко взял ее за локоть и потащил назад. Вот тут Даари почувствоала, что пожилой кавторанг, слабый маг и явный не-карьерист, на самом деле силач, каких поискать: даже если бы Даари упиралась, он бы, пожалуй, и одной рукой ее утащил.

— А вот еще что хотел спросить, — продолжил он тем же беззаботным тоном, — про ваши шрамы на лице — правду говорят?

— Делите все на два, — посоветовала Даари, — но да, правду.

Элликит матернулся одними губами.

Даари не могла с ним не согласиться.

Глава 20. Наследие (без правок)

Часам к трем пополудни от военных вокруг музейного комплекса и внутри него было не протолкнуться.

Никогда еще Даари такого не видела: бронированные повозки и боевые машины (это которые с пушками) заняли всю площадь перед музеем, расположившись прямо на очерченных мелом участках, где по выходным фермеры из близлежащих к Аттоне сел разбивали рынок.

Подразделения общей службы и несколько магических десяток плотно заняли все основные помещения верхнего музея и верхний же уровень зоны запасников; в коридорах, по которым Даари еще недавно пробиралась с опаской, машинально прикидывая, как она отсюда будет выбираться, если ее спутников сожрет недобитый монстр, выбравшийся одновременно из темноты и из прошлых веков, теперь пылали яркие лампы, разогнав всякую таинственность. Теперь эти ходы вновь стали именно тем, чем были: узкими коридорами, прорубленными с минимальной оглядкой на удобство, частенько вообще только для того, чтобы в них захлебнулась возможная атака.

Только на нижнем уровне по-прежнему властвовали темнота и тишина: туда никого не пустили до прибытия начальства. Никто не рассматривал прекрасные фрески по стенам центрального зала, равно как и великолепную паутину, сплетенную... Неизвестно для чего. Наверное, для прорыва в Нечистое измерение? Этот вариант казался Даари самым правдоподобным. Ибо если фоновая магия исчезает, вместо того чтобы оседать на полу пещеры, то куда-то же она девается.

Ее, конечно, может жрать демон, замаскированный достаточно хорошо, чтобы Даари его присутствия не заметила. Но против этой гипотезы говорило три соображения.

Во-первых, демоны обычно не потребляют столько энергии, сколько генерировала паутина. Тут надо быть каким-то супер-пупер архидемоном, чтобы столько жрать! По прикидкам Даари, если бы «ее» демоница тянула столько с той же Вейкатши, та бы свалилась мертвой через несколько часов. Наверное. Все-таки Даари не была специалистом по магомедицине... Ну ладно, больше суток-двух точно не продержалась бы!

А компашка демонов не могла бы замаскироваться так надежно. Что-то Даари бы уж уловила: либо зеркальные полотнища, либо отмершие каналы, либо еще что-то.

Во-вторых, демоны просто так в физическом мире не появляются — нужен достаточно серьезный прорыв, концентрация энергии, чтобы они пролезли. А все прорывы в Серегенском округе засекаются датчиками. Очень маловероятно, чтобы демон пробрался сюда откуда-то из Проклятых земель. Кроме того, никто не говорил о пропаже людей или скота в Серегенском округе в последнее время. Демоны ведь существа хищные и плотоядные.

В-третьих, архидемон вряд ли отпустил бы их троицу — Элликита, Лоро и Даари — из пещеры. Сожрал бы, стоило бы ему хоть что-то заподозрить. Их исчезновение, конечно, расследовали бы, но, раз в пещерах и так периодически пропадают люди, вряд ли очень дотошно. Не было у этого гипотетического демона причин с ними гуманничать.

Тут логика кончалась и начинались ощущения.

Ощущения же говорили Даари, что паутина сплетена не демонами и не тварями — людьми.

Сложность... Ладно, «ее» демоница, может быть, и смогла бы задумать и воплотить нечто подобное. Но учительница Даари была разумной. Со слов же Дракона и со слов самой наставницы Даари так поняла, что разумные демоны — все-таки редкость. Но главное тут было в том, что демоница, окопавшись в Академии, предпочитала собирать «дань» с живых существ и оттягивать фоновую магию, также «рассыпанную» живыми магами. Природными источниками она тоже подпитывалась, но в ее диете они не доминировали.

А тут вся паутина была запитана от природных источников — Даари даже не нужно было щупать тянущиеся нити, они вибрировали так мощно, что это становилось понятно немедленно. Про могучие же природные источники магии под пещерным комплексом знали все кому не лень; об этом написано было в путеводителе, это была одна из причин, по которым комплекс охраняли военные... Да ясно же, что предки не дураки — где попало целое большое племя не поселилось бы!

Но предположим, все-таки колония демонов тут поселилась и сплела эту паутину... Маловероятно, но допустим. Даари все равно никак не могла стряхнуть ощущения, что эти хищники не могли бы пойти против своей природы, непременно начали бы охотиться на туристов, военных и научных сотрудников, посещающих верхние уровни. И за четыре месяца здесь Даари наверняка бы услышала хотя бы об одном случае, чтобы какая-нибудь старушка из числа посетителей музея упала замертво!

Но ни о каких несчастьях такого рода не сообщалось.

То есть по отдельности каждый из этих доводов можно было бы как-то обойти. Но все вместе они указывали на то, что плетенка — дело человеческих рук (и, учитывая с одной стороны ее мощь, а с другой — неказистость, скорее всего, этих рук было несколько пар). Причем создали ее с одной-единственной целью: устроить прорыв в Нечистое измерение.

Такой прорыв, чтобы предыдущие малые и средние показались детским лепетом; рукотворный Большой Прорыв.

Разумеется, Даари осознавала, что это абсолютно дилетантские выводы, и что мудрое и знающее начальство, несомненно, со своих высот рассудит мудрее. Сидя на скамеечке у входа в музей, она наблюдала за сдержанной суетой, означающей прибытие оного начальства, гадая, удастся ли ей, малой сошке, узнать хоть что-то.

Наконец ожидание завершилось.

Генерал Лаор неожиданно легким движением выпрыгнул из салона спецназовского внедорожника, в котором почему-то ехал... А, вот почему! Дверью с другой стороны повозки хлопнула генерал Доара Солнечная Камелия. К ним тут же подбежал кто-то из младших чинов, что-то сказал, даже показал на планшете. Лаор кивнул и тотчас начал оглядываться, будто выискивая кого-то. Почти сразу его взгляд упал на Даари.

Генерал же Солнечная Камелия задержалась, расспрашивая о чем-то младшего чина.

Генерал Лаор между тем направился прямо к Даари. По дороге его кто-то о чем-то спросил, какой-то капитан первого ранга. Лаор ответил ему почти раздраженно и, как показалось Даари, с некоторым даже удивлением: мол, как смеет эта мелкая сошка меня тревожить, когда я тут озабочен судьбами державы? Смотрелось это почти комично — в смысле, удивление на лице генерала — но Даари не улыбнулась.

Наконец Лаор подошел к ней.

— Капитан Сат, — сказал он ей нейтральным тоном. — Когда мне доложили об обнаруженной аномалии, я сразу понял, что нашли ее именно вы. Пойдемте, проводите.

— Капитан Эллекит лучше меня знает дорогу...

— Так найдите его и ведите вместе! Заодно расскажите все, что успели увидеть.

— Принц-генерал! — Солнечная Камелия не заставила себя долго ждать. — Я категорически против, чтобы вы шли туда до того, как область будет надлежащим образом исследована моими лучшими магами...

— Я — лучший маг по крайней мере этого округа, Доара, — довольно едко ответил ей Лаор. — А случай, скорее всего, за пределами компетенции ваших людей.

На лице Солнечной Камелии тоже отразилось удивление. Даари не вполне поняла, чему она удивилась, может быть, резкости Лаора. Ее собственные слова звучали так же резко:

— Вы ставите меня в неудобное положение, командующий. После вас у меня высший ранг в армии, если я вас не уберегу — как с меня спросит Владыка? Разрешите пойти с вами.

— Идите, — Лаор пожал плечами. — Но почти наверняка толку от вас там будет не много, — потом он как будто смягчился и, явно желая загладить, сказал: — Хотя, пожалуй, я погорячился... Возьмите парочку ваших лучших. Тех, в ком максимально уверены.

Так и вышло, что Даари и капитан второго ранга Эллекит оказались во время повторной экскурсии в нижнюю пещеру в почти августейшей компании — во всяком случае, в рамках Серегенского военного округа! С ними спускались не только сам принц-генерал Лаор, но и госпожа генерал Доара Солнечная Камелия, а также полковник Ругерн Утренний Тигр (а Даари и не знала, что у Гешвири есть тут, в гарнизоне, родня... Хотя Утренние Тигры/Лотосы — большой и разветвленный клан, может быть, она этого Ругерна тоже не знает) и уже знакомый ей подполковник Алеко.

Утренний Тигр кивком ответил на уставное приветствие Даари, а Алеко сказал с короткой, но довольно теплой улыбкой:

— Капитан Сат! Смотрю, все ищите что-то новенькое.

— Так точно, — ответила Даари.

Больше никто не разговаривал на протяжении всего пути, потому что Лаор и Солнечная Камелия молчали, и низшие чины, разумеется, разговор первыми не затевали — даже полковник.

Правда, когда миновали музейную область и Эллекит повел их уже надоевшими до невероятия тесными темными коридорами, Лаор вдруг начал расспрашивать Даари о найденной сети каналов. Его интересовали высота «паутины», плотность каналов, их толщина, узнала ли Даари какие-то характерные формы...

Под конец Даари сказала:

— Господин генерал, разрешите спросить?

— Разрешаю, — бросил Лаор.

— Вы не хотите знать, какой мощности были каналы?

— А вы можете это сказать? При такой дальности? Насколько я понял, у вас нет характерного для мага чувства давления поля.

— Нет, но я могу определить мощность каналов по визуальным признакам... Чем мощнее, тем четче видно.

— Интересно, — нейтральным тоном произнес Лаор. — И какая же там мощность?

— Если есть какое-то цифровое измерение магии, мне оно не попадалось. Могу только в сравнительных терминах.

— Давайте в сравнительных.

— Однажды мне пришлось уклоняться от атаки, которая, как мне потом сказали, скорее всего, была «атакой сути». Так вот, эта штука — мощнее.

На лице принца-генерала не отразилось ни намека на заинтересованность. Генерал Солнечная Камелия фыркнула.

— Конечно, мощнее, капитан Сат, не глупите! Кому понадобится плести «атаку сути» в древнем подземелье? Тут кто-то явно на прорыв работает!

Как раз к этому моменту они подошли ко входу в пещеру.

Снова разноцветные фрески по стенам, удивительно яркие и живые даже в неверном свете фонаря. Снова паутина толстых «магических канатов» под потолком пещеры, почти гудящая в слышимом спектре, почти видимо пульсирующая... И россыпи искр, постоянно вспыхивающие вокруг нее, как фейерверки.

— Обратите внимание, господа, — проговорил Лаор сухим, академичным тоном, — как сильно давит и при этом как аккуратно! Очевидно, тут кто-то компенсирует.

— Да, — согласилась Солнечная Камелия. — Давит. Капитан Сат, вы говорите, сверху это все?

Она задрала голову и сощурилась, словно пытаясь что-то рассмотреть под потолком пещеры. Хотя почему «словно». Наверное, как раз пыталась.

— Сверху, — подтвердила Даари. Потом решилась на вопрос: — Вы имеете в виду, компенсирует, что нет уже мелких прорывов и из них никакие мелкие твари не сыпятся?

— Да, — бросила генерал, — мы тут до сих пор не по колено в многоножках... Лаор, где этот ваш бесов Элат? Разве не он курирует связи с контрразведкой? Они там вообще не чешутся!

«Контрразведка? — подумала Даари с удивлением. Ей не сразу удалось припомнить исторический термин. — В нашей армии вообще есть контрразведка, а не просто служба безопасности? С кем они борются — с приграничными племенами, что ли?!»

— У Элата особое задание, как вы давно в курсе, — заметил Лаор. — Впрочем, вы правы, я его вызову. И не только его. Этот вопрос может потребовать высочайшего рассмотрения.

— Владыку? — спросила Солнечная Камелия. — Это может быть ловушка для него.

Они как будто забыли (а может быть, и в самом деле забыли) о существовании Даари и разговаривали так, как будто ее рядом не было.

— Мы говорим о Большом прорыве, — буднично произнес Лаор. — Вне очереди. Вы представляете, сколько энергии они сюда уже накачали? Сколько у нас осталось времени?

— Не знаю, как это можно замерить, — холодно произнесла Камелия.

— Есть способы. Но в Цивилизации всего один специалист по делам такого рода. Вы рискнете расплести это все? Я — нет.

И тут до Даари дошло с опозданием, что если эту штуку сплел не разумный демон — а теперь уж точно явно, что это не он, потому что территорию очень надежно оцепили, и демона наверняка бы обнаружили — то, значит, постарался человек. Даже, наверное, люди. Потому что мощность уж очень большая. Ведь даже плетенки для больших повозок делаются в основном группами магов, а тут мощность на несколько порядков больше!

«Да, — подумала Даари, — наверное, раз в тысячу больше, чем в средней повозке! Или все-таки в сто?»

И поняла, что сказать так запросто не может. Но очевидно, что энергии кто-то вбухал просто по самое не могу. Зажившие ожоги на левой руке заныли от одной только мысли, что кто-то мог бы попробовать пропустить столько энергии через себя.

То есть группа заговорщиков задумала организовать Большой прорыв в Серегенской области, где гарнизоном заведует нелюбимый сын Дракона...

И если Лаор не заодно с ними, то кто-то в первую очередь пытается разобраться именно с принцем-генералом — очернить его в глазах отца, например. Якобы он либо проморгал, либо вообще возглавил это дело с тем, чтобы свергнуть Дракона с престола! (Говорят, такие попытки все-таки иногда случаются, примерно раз или два в столетие).

Неудивительно, что Лаор хочет вызвать сюда самого Владыку — мол, смотрите, папаша, я тут ни при чем, как увидел, сразу вам доложил. А Камелия не хочет, чтобы он его вызывал, и это тоже понятно: если заговор направлен против Дракона, а не против Лаора, то долг любого верноподанного — помешать его появлению тут.

На Даари повеяло холодком. Она вдруг поняла, что это все могут быть звенья одной цепи с историей во время дуэли, когда она нечаянно для самой себя вскрыла заговор — или часть заговора? А ведь там девушка умерла, использованная один раз, словно живой дротик с ядом (да и то тот, кто стрелял ею, промахнулся). Не станет ли она, Даари, такой же одноразовой жертвой? Нет, даже не жертвой — сопутствующими потерями?

Стало кристально ясно: одно дело разговаривать с Гешвири громкие разговоры о том, что они, дескать, будут пробиваться на самый верх и вершить высокую политику ради благих целей. И другое дело столкнуться вживую с процессами на этом самом «верху»... или даже еще не совсем наверху, все-таки уровень руководства одной из армий Цивилизации — это еще даже не дворцовые интриги.

Даари невольно попятилась, как будто придавленная тяжестью замаячившей перспективы столкнуться с сущностями, о которых вовсе ничего не знала. И споткнулась. При этом она даже не упала, просто слегка потеряла равновесие, пошатнулась. И, чтобы удержать равновесия, коснулась стены с фресками.

Даари приходилось смотреть полуфантастические фильмы, посвященные древней магии и загадкам истории. Вопреки тому, что у обычной магии спецэффектов, как правило, не бывает, если только не наплести специальные чары (как то делается в Академии), там, наоборот, во время применения чар что-нибудь обязательно начинало светиться. Либо мага, либо артефакт, либо противник, на которого кастуют заклятье... В конце концов, световые эффекты создаются в видео очень просто — ну или Даари так слышала — а зрителям же надо как-то показать, что именно происходит!

Так вот, Даари, кажется, не раз и не два, особенно в детских передачах, натыкалась на ситуацию: очередной Избранный касается стены с древними рунами или иными символами, после чего те начинают светиться, и все герои дружно понимают — ага, перед нами человек, которому на роду написано вскрыть древнюю сокровищницу и обрести уникальные силы.

Даари, если можно так сказать, испытала обратный эффект. Фрески на стене светиться не начали, если не считать прежнего перламутрового отблеска, создаваемого минеральной краской без всяких следов магии. Зато сама Даари почти что вспыхнула (метафорически). Тело скрутило моментальной судорогой, перед глазами помутилось; в мозгу вдруг вспыхнули красочные, но очень невнятные и быстро сменяющиеся картины каких-то ритуалов, происходящих в этом самом зале. В общем, почти повторилось то, что однажды произошло, когда она с Беорном убирала зал после Желтой дуэли.

Концентрация магии в этих стенах, вбиваемая веками и тысячелетиями, оказалась столь высока, что даже Даари, не-маг (или не совсем маг) по природе оказалась в состоянии считать это на уровне фактической информации, увидеть мысленное кино. И это даже при том, что Даари коснулась стены не левой, «магической», а правой, «обычной», рукой.

— Ого, — сказала Даари против воли, — сколько тут магии!

В эту секунду она забылась, не соображала, что находится в компании высших чинов, рядом с которыми обычному капитану четвертого ранга лучше бы помалкивать.

— Откуда много магии? — удивился Элликит, видно, позабыв о том же самом. — Тут не должно ничего быть! Я же сюда пару раз в год историков вожу, они ничего не находили.

— Та-ак, — произнесла Солнечная Камелия. — Ругерн, Алеко, проверьте, будьте любезны!

(«Надо же, — подумала Даари, — а генералы полковниками куда вежливее командуют, чем рядовыми!»)

Оба мага-спецназовца послушно, без лишних слов, подошли к стене и приложили к ней руки. Лаор и Камелия, наоборот, отошли от стены подальше. «Берегутся, — поняла Даари, — а вдруг правда ловушка!»

Ей тут же самой захотелось оказаться от этой пещеры куда подальше, причем чувство это усиливалось с каждой секундой.

— Чувствую плетенку глубоко внутри, — сказал Алеко минуты через две. — Очень простую, но очень большую и очень мощную. Точнее сказать не могу, она глубоко.

Даари подумала: а вот оно преимущество обычного мага перед ней. Даари, привыкнув к своему зрению, не различала — а может, и не могла различить — магические плетенки, утопленные глубоко в скале. Для опытного же мага невидимость магических каналов препятствием не была.

— Согласен, — кивнул Ругерн. — Архаика какая-то. Кто-то активировал недавно, судя по всему. Что-то... Охранительное, похоже.

— Прекратить сканирование! — резко приказал Лаор. — Уходим отсюда! Немедленно!

И первым заспешил к выходу — он и так к нему стоял ближе всех, не считая Элликита. Предусмотрительный.

С чего это он? До сих пор ведь ни одна ловушка не сработала, а они сколько тут торчат...

Тут она получила ответ на свой вопрос: сперва в виде тоненького свиста, на самом пределе слышимости — но все-таки очень заметного в стоячем воздухе огромной каверны. Свист стремительно усиливался, одновременно приобретая глубину и многоплановость: он становился и выше и ниже одновременно, как будто выходя в инфразвук и ультразвук одновременно. При этом иных спецэффектов не было: песок с потолка не сыпался, пол не дрожал.

Алеко и Солнечная Камелия одновременно бросились к Лаору — очевидно, намереваясь защитить. Ругерн, наоборот, выхватил из кармана небольшой талисман, из которого вырвалась заготовка плетенки — и начала расширяться, охватывая все больше пространства ажурным куполом. Элликит — абсолютно разумно, как потом поняла Даари — отступил к выходу и исчез за порогом. Сама Даари не успела ничего сделать и даже сообразить, что именно можно предпринять в такой ситуации. Впрочем, и кадровые военные просчитались. Шарообразный медлительный генерал внезапно развил скорость гоночного болида: он ломанулся к выходу так быстро, что почти успел. Наверное. Если ему не требовалось выбраться из подземелий вовсе, а тогда он безнадежно опоздал. Потому что уже на пороге Лаор свалился как подкошенный, издав страшный, нечеловеческий вопль, похожий одновременно на рев раненого зверя и на демонический визг.

Купол Ругерна до него не дополз, а Алеко с Камелией не добежали.

Вопль принца-генерала, похоже, послужил сигналом: из глубины горы, разламывая камень, словно жженный сахар, выхлестнулись щупы магических каналов.

Вот теперь все то, чего Даари с ее опытом просмотра остросюжетных фильмов подсознательно не хватало, проявилось в полном объеме: облака пыли и песка из стен, дрожь земли. Очень остро стало чувствоваться, что над головой тонны и тонны горы, которые только и ждут, чтобы стать их могилой.

А подняв глаза, Даари увидела и вовсе страшное: там, где пульсировали и вибрировали толстенные канаты изначальной плетенки, формировались гибкие, радужные, словно из ртути, кривые зеркала. В количестве большем, чем способен создать любой демон.

«Прорыв! — подумала Даари. — Сейчас полезут!»

Она никогда не видела прорыва в реальной жизни, но читала его описания в учебниках. И тут не нужно было семи пядей во лбу, чтобы сопоставить одно с другим.

На пол прямо у ее ног шлепнулась первая радужная многоножка.

Глава 21. Большой прорыв (без правок)

Когда на тебя с потолка сыпется песок и мелкий сор, а вокруг угрожающе пульсирует магия, готовясь вырваться из-под контроля, время идет на секунды. Исступленно давить упавшую тебе под ноги тварюшку — так себе идея. Но Даари сперва раздавила, потом еще по ней потоплаталась, и только тогда сообразила, насколько глупо себя ведет: читала же о повадках тварей, даже это черноплюйка — она без гнезда, яда накопить не успела, не плюнет в глаза снова. А кроме черноплюйки по-настоящему опасных тварей такого размера, считай, нет, это Даари тогда особо повезло.

Но едва Даари успела так подумать, за дверью загрохотало; часть пещеры оползла камнями, закрывая дверь, и Даари поняла, что потратила без толку драгоценные мгновения, когда можно было попытаться ускользнуть, и сейчас ее...

...Ее накрыл радужный защитный купол, созданный Ругерном. Еще секунда, две — и он дополз и до упавшего тела Лаора.

Теперь все пятеро оставшихся в пещере (генерал Доара Солнечная Камелия, полковник Ругерн Утренний Тигр и подполковник Алеко, чьего имени Даари не помнила, плюс сама Даари и беспамятный принц-генерал Лаор) оказались под защитой. Правда, под защитой весьма относительной: Даари отлично видела, что тонкие нити магических каналов, поле вокруг которых сформировало купол, гнутся и колеблются от натуги, а сам купол проседает и идет волнами: не от падающего сверху камня — там пока еще ничего особенно не падало — а от огромнейшего давления фоновой магии. Которая наконец перестала поглощаться и поперла вовне, а это значило, что прорыв случится уже вот-вот.

— Так, ну прелесть, — генерал Солнечная Камелия держалась спокойно и говорила так же. — На кого-то еще, кроме Лаора, повлиял этот свист? Есть идеи, что это за хрень?

Даари показалось, что очень странно выяснять это, когда над головой буквально сверкают молнии и сверху валятся мелкие твари, отскакивая от непрочного магического «зонтика» над головой, а единственный выход завален. Однако Ругерн и Алеко отреагировали на ее вопрос так, будто сидели в аудитории во время семинара.

— Это, похоже, была древняя ловушка, рассчитанная на драконов, — сказал Алеко. — Они очень чувствительны к звукам определенной амплитуды.

— Не согласен, коллега, — процедил сквозь зубы Ругерн. — «Альманах биологических исследований» еще лет пятьдесят назад опубликовал закрытую статью, что принцев и принцесс даже специфические драконьи яды не берут, а тут звук... Нет. Кто-то модифицировал древнюю ловушку специально для принца-генерала.

Бывают такие моменты озарения.

Еще недавно Даари сомневалась, раздумывала, сама себе не верила и говорила «да нет, не может быть». Собственно, с момента ночной прогулки в степь она только это себе и говорила. А тут вдруг неожиданно получила подтверждение своей дурацкой теории со стороны, да так, что голова закружилась.

Промолчать — или?..

Что будет безопаснее?..

Доверяет ли она Солнечной Камелии и ее людям? Камелию любят в части, но это ничего еще не говорит; кроме того, но из того же клана, что и злостная противница Гешвири (правда, Ругерн у нее вторым номером, очко в ее пользу; правда, сам Ругерн — неизвестная величина). Алеко успел Даари понравиться, и как командир, и как человек, но знала она его все-таки мало.

Сама бы Даари, пожалуй, рискнула. Но на кону стояла не ее жизнь. Точнее, не только ее (если генерал и полковник с подполковником замыслят предательство, они даже колебаться не будут — уберут Даари в два счета).

А впрочем, какой у нее выбор? Все равно в этой ситуации она полностью зависит от более опытных магов-профи. И нужно дать им самую полную информацию, если это в ее силах.

— Это не Лаор! — все-таки выпалила она.

Трое старших офицеров посмотрели на нее, как на дурную девочку-подростка, за каким-то хреном нацепившую военную форму. В общем, правильно посмотрели.

— Это Дракон в облике Лаора! — заторопилась она, стараясь не поглядывать нервно на ходящий ходуном купол и вакханалию над головой, так какдогадывалась, что это не прибавит ее речи логичности и разборчивости. — Я начала догадываться, потом решила, что я ошиблась, но сейчас почти уверена! Долго объяснять, но это запросто может быть Владыка в облике своего сына!

— Так, — сказала Солнечная Камелия, никак не прокомментировав это откровение, — Ругерн, я помогаю тебе крепить купол, Алеко, проверь, что там с раненым. Постарайся привести его в чувство. Сат, если что умеешь — помогай Алеко, нет — не мешай!

— Я могу попробовать с защитой... — начала Даари и осеклась.

В голову пришло две мысли: во-первых, спорить с командиром на несколько рангов тебя выше — в принципе не самая удачная затея, а уж во время настолько чрезвычайной ситуации и подавно. Во-вторых, защита в данной ситуации — штука бесполезная. Тройка магов и подмастерье не смогут оборониться от Большого Прорыва, какими бы мастерами они ни были. Можно еще попробовать магией пробить завал, но толку-то? До выхода добраться все равно не успеешь, когда тут рванет. Особенно если тащить на себе раненого.

Короче говоря, если она не ошиблась и Лаор в самом деле Дракон, то привести его в чувство — их единственный шанс на выживание.

Падая на колени рядом с телом Лаора, Даари торопливо вспоминала все, что она знала про прорывы и про то, как их можно купировать.

Прорыв — это брешь между Астралом и Нечистым измерением. Микропрорывы возникают непрерывно, через них в мир поступает фоновая магия, которая аккумулируется и очищается живыми существами; если эта магия не потребляется и не откачивается, а накапливается, то могут возникать прорывы малые и средние. Большие прорывы требуют какой-то крупной магогенной катастрофы... Это если затевать их с этой стороны.

Однако прорывы возникают и «естественным» образом — или, точнее, по причинам, которые никто толком не знает. Считается, что за них отвечает давление сырой магии с той стороны, из Нечистого измерения; есть и версия, что эти прорывы создаются разумными тварями или демонами (и поэтому ученые так упорно разыскивают этих кандидатов на разумность).

Кроме того, любое проведение крупных ритуалов с «нашей» стороны, даже если они выполнены по всем правилам и с должным соблюдением техники безопасности, чреваты возникновением Прорыва. Даари читала о таком случае, случившимся около пятисот лет назад. Тогда принято было еще проводить ритуалы плодородия для лучшего урожая; главный ритуал Перелома Весны совершался в гареме Дракона и напоминал Желтые дуэли в той же степени, что детский новогодний утренник напоминает танцпол в ночном клубе (нынешние ритуалы весны и осени — так, бледное подобие). И вот как-то раз на таком ритуале как раз произошел крупный Прорыв, в результате которого столицу Цивилизации пришлось переносить в относительно заштатный Ло-Саарон...

Между прочим, несмотря на массовые разрушения, это единственный зафиксированный в истории случай, когда маги, оказавшиеся в эпицентре Большого Прорыва — пятьдесят драконьих жен, в том числе три беременные старшие жены — выжили. Именно потому, что они были лучшими магами своего времени (по крайней мере, среди женщин). А кроме того, беременные магички могут дополнительно пользоваться магическим резервом плода, если ребенок тоже маг, что дает им определенный плюс. Как нетрудно догадаться, дети Дракона обладают бешеными магическими резервами.

Все это промелькнуло в голове у Даари очень быстро, емкими смысловыми иероглифами, причем параллельно билось другое: а если я ошиблась, если я неверно догадалась, если это все-таки просто принц-генерал... И — а как ему помочь, он вообще живой, может, не путаться Алеко под ногами...

Но, пока все эти заполошенные мысли носились у Даари в голове, руки — правая в специальной перчатке и левая без нее — уже сноровисто подхватили один из созданных Ругерном и Камелией каналов, ослабели его до нужной степени и начали плели привычную диагностическую плетенку. Она такие использовала еще в Академии, в последние недели своего в ней обучения: научилась по книгам. Потому что хорошо, конечно, глазами увидеть, висит ли на твоей клиентке какое-нибудь проклятье — но гораздо лучше убедиться средствами магодиагностики в том, что у нее нет очевидных проблем в организме.

Простейшая маго-дианостика, кстати, доступна почти любому, тут не нужно быть докой в работе человеческого организма — но даже в Академии ее выучивали далеко не все. Потому что техника тут такая: ты запитываешь собственные магические каналы от тела пациента и по изменению их полей пытаешься диагностировать, какие недуги его одолевают. Метод этот неточный и крайне субъективный... Если не видишь самих каналов. Если видишь, то точность, как убедилась Даари, повышается в разы, хотя по-прежнему уступает стандартному диагност-амулету.

Алеко бросил на Даари короткий взгляд, не понять, одобрительный или нет; он уже успел перевернуть принца-генерала на спину, пощупать ему пульс и оттянуть веко, теперь начал быстро ощупывать целиком, будто обыск проводил.

— Жив, но в отключке, — громко сказал он, чтобы Камелия и Ругерн слышали. — Голова цела, дышит нормально, пульс ровный. Крови не видно, конечности целы.

Затем, без паузы, Алеко размахнулся и залепил принцу-генералу — возможному Дракону, замаскированному под собственного сына — роскошную пощечину, с оттяжечкой. Даари от такой пощечины, наверное, унесло бы и впечатало в стену. Даже в неясном свете было видно, что мясистая щека Лаора (или Дракона) потемнела от прилива крови. «Синяк будет», — подумала Даари.

Даари закусила губу. Ее собственные чары показывали странное.

— Снимите кольцо, — попросила она Алеко.

— Что?!

Он не услышал: Даари слишком тихо сказала, а вокруг грохотало.

— Снимите кольцо! — крикнула она, перебарывая треск реальности вокруг, а также шлепки и противный хруст падающих тварей.

На левой руке Лаора сидело кольцо с янтарем; Даари обратила внимание на этот аксессуар уже давно, еще когда они с Лаором впервые танцевали в офицерском клубе. Тогда она ничего особенного в этом кольце не заметила... То есть нет, она увидела магические каналы, обвивающие его, но много кто из магов носит артефакты собственного изготовления, запитанные на собственную жизненную силу. Да вот хоть Вейкатша — вспоминать о ней было жутко — тоже носила магическую брошь.

Однако теперь диагностика почему-то показывала ей, что магические каналы внутри тела Лаора, которые она не могла видеть, прямо-таки замыкались на этом кольце... Может быть, это артефакт смены внешности?

— Это амулет или артефакт! — крикнула Даари. — Вдруг он...

— Даже не думай! — рявкнула Камелия. — Если он примет истинный облик, нас раздавит под этим куполом!

«Нас и так...» — подумала Даари, но Алеко ее перебил:

— Да нет, если это личный артефакт, то потеря контакта может послужить шоком и разбудить его. Я должен был сам об этом подумать.

С этими словами Алеко решительно сдернул перстень с генеральской руки... Ну, то есть, попытался сдернуть. Пальцы у Лаора все-таки были толстые, кольцо шло туго. Однако в момент, когда Алеко этого кольца коснулся, диагностические чары сказали Даари, что кольцо моментально разорвало контакт с телом генерала; теперь это был просто магический артефакт малой мощности, который непонятно что делал — но точно в теле Лаора ничего не контролировал.

И, когда Алеко все-таки стащил его с пальца (а это заняло две или три секунды) ничего не поменялось. Лаор не превратился в огромного золотистого крылатого змея и не пришел в себя.

Правда, что-то в нем изменилось: Даари почувствовала — и увидела в изменениях своего нехитрого диагностического узора — что снятие кольца все-таки запустило в теле принца-генерала какие-то процессы... Бесы его знает, какие! «Если выяснится, что это был какой-нибудь стимулятор сердечного ритма, и я только что его убила...»

— Что теперь, генерал? — громко спросил Алеко у Камелии, перекрикивая шум.

А шум нарастал: к грохоту и рокоту прибавились завывания, пощелкивания и свист. Задрав голову, Даари увидела, как зеркальные «срезы реальности» вспучиваются, а через них, словно через тонкую пленку, пытаются прорваться, натягивая мироздание длинными рылами и конечностями странной формы, высокоранговые твари.

Вот сверху свалился знакомый по отделению Инге в зоопарке радужный скат, отскочил от купола и пропал в темноте. Через секунду выскочил из темноты снова, ударился о защитный купол — и загорелся, завибирировал, пожираемый мощнейшим охранным полем. Несколько кусков, отрезанных туго натянутыми магическими каналами, шлепнулись на каменный пол. Была тварюшка — и нет.

Впрочем, на место этого ската тут же обвалился сразу пяток новых.

Защитный купол уже усилился новыми нитями, некоторые — в руку толщиной. Теперь генерал и полковник создавали их вместе, стоя вплотную друг к другу — более высокий Ругерн позади Камелии — и водя руками в унисон. Это выглядело бы как странный танец, почти эротический (оба избавились от верхних курток, чтобы лучше чувствовать каналы, и остались выше пояса только в полевой форме — то бишь генерал в чем-то вроде купальника, а полковник вообще в паре ремней для крепления оружия), когда бы не напряжение, перекосившее их лица.

Даари до сих пор некогда было чувствовать ужас — но теперь вот вломило не по-детски. До нее вдруг дошло, что она сейчас кончится здесь, вся. Со всеми ее мечтами, планами, страхами. Не успев ничего сказать ни братьям, ни Гешвири.

Или, может быть, все-таки спасут, пробьются к ним сверху? Нет, бесполезно! Дело ведь даже не в заваленном выходе — хотя неизвестно, как далеко там тянется завал — дело в том, что времени явно осталось очень мало.

Очень обидно! Перед схваткой с Вейкатшей так не было: во-первых, Даари тогда боялась боли, а не смерти, во-вторых, в глубине души осознавала, что сама виновата. Сейчас же ей просто не повезло, и это особенно возмущало.

А еще вместе с нею погибнет и Дракон. Любви так и не сложилось, свадьбу не сыграли, зато «умерли в один день»...

Или не Дракон: она все еще не была уверена полностью, хотя ряд странностей в поведении принца-генерала как будто хорош укладывались в это объяснение.

И тут до Даари дошло, что ее собственный, личный ужас ситуации, на самом деле вообще ничто перед самым, самым плохим, что только еще грозило прийти.

Нет, Даари пока не любила Дракона, что бы он там себе ни думал; ни в виде Лаора, ни как-нибудь еще. Но глядя на распростертое тело принца-генерала, она осознала, что если это Дракон, то он тоже может быть уязвимым и смертным. Не нерушимая скала, не оплот государственности, не ехидный бес, доводящий ее, Даари, лично — а тоже хрупкое существо из плоти и крови, которого тонна камней с потолка придавит так же запросто, как и ее.

А если сгинет Дракон — скорее всего, сгинет и Цивилизация. Разве принцесса-академик Тая или кто-то из жен удержит власть? Ха! Держите карман шире. Войны кланов, уличные беспорядки, экономический коллапс, возможно (и даже почти наверняка!) распад на несколько враждующих государств... Инге не сможет окончить семестр в своем университете, Тарик наверняка ввяжется в какое-нибудь глупое геройство и погибнет... Нет!

Так гораздо страшнее умирать, когда знаешь, что каюк не только тебе, но и, с высокой вероятностью, всему, что ты знала и любила.

Пока все эти панические и полные жалости к себе мысли проносились у Даари в голове, обгоняя друг друга, не продумываясь до конца и путаясь в клубок, Алеко плел над телом генерала (или Дракона) собственную плетенку, проще и грубее, чем у Даари. С очень знакомым узором...

С невозмутимым видом Алеко дернул плетенку на себя; нити магических каналов впились в распростертое тело, легко пройдя сквозь одежду, и принц-генерал дернулся, выгнулся дугой — но не очнулся.

Снова рывок. Толстые кулаки сжались, руки взметнулись в воздух и мелко задрожали. Еще рывок — из уголка рта генерала потекла ниточка крови: прикусил язык. Глаза не открывались.

Даари выхватила из кобуры на бедре МУНИ... Не очень-то он годится против людей, но все-таки боевой снаряд больно бьет, а с близкого расстояния может даже убить.

— Прекратите немедленно! — крикнула она, направив МУНИ на Алеко; руки, как ни удивительно, не дрожали.

— Спокойно, Сат, — буркнул Алеко. — Болевой шок не работает. Генерал, я не могу его разбудить!

— Значит, будем оборонять, — спокойно и буднично сказала Солнечная Камелия. — Пока можем. Сат, опустите свою пукалку, от нее толку чуть. У вас есть магический резерв?

— Нет, — честно сказала Даари, слушаясь еще до того, как осознала приказ.

— Тогда бесы с вами, стреляйте. Но не по нам, по этим тварям! Больших не трогайте, их порежет сетка, бейте мелких, если просочатся. Ребята, сетку ставим широко, отгоняем только крупных тварей, мелочью пусть занимается Сат.

Алеко вскочил на ноги, вскинул руки — тоже усиливал барьер. Составляющие купол магические каналы разошлись прочь друг от друга, разрывая защитное поле лоскутами. «Фигня, — подумала Даари, — не выйдет!»

И тут же выстрелила по какой-то твари с крыльями и хоботом, которая рванула в прорыв.

Хорошо, что Даари не пренебрегала стрелковой практикой! (На самом деле причины были насквозь сермяжные: за хорошие баллы в тире доплачивали.)

Но генерал, конечно, была права: что толку в одном маленьком МУНИ, нужно что-нибудь с полуавтоматической системой огня, лучше с запиткой от кристалла... У Даари был полный магазин патронов и еще один запасной в кармане, но расстреляла она их мигом, минут за пять. А может, и пяти минут не прошло. Время текло странно, то ли очень быстро, то ли очень медленно, Даари все никак не могла решить. Все пространство сузилось до узкого освещенного пятачка, безумных воплей и рева сверху, вибрации скалы под ногами.

Некогда стало бояться смерти, некогда стало надеяться на то, что очнется Лаор (или Дракон) или что снаружи регулярные части пробьются сквозь завал и спасут их. Когда патроны закончились, Даари подумала, не начать ли ей гвоздить нечисть рукояткой МУНИ, но тут Солнечная Камелия крикнула:

— Сат, новый план! Сможешь дотащить принца до выхода? Попробую пробить тебе коридор.

— А если там весь коридор обвалился? — удивилась Даари, пинком отшвыривая какую-то тварь размером с котенка, похожую на клубок щупалец.

— Сможешь или нет?!

— Не знаю! Он раза в два больше меня весит!

— В три с половиной, если на глаз! — хмыкнул Алеко. — Ничего, справишься, мои девчонки еще не то делали. Накинь на него пару магических каналов, компенсируешь часть веса. Давай!

Даари послушалась. К счастью, магические каналы, которые она активировала ради диагностической плетенки, никуда не делись с тела принца-генерала, ей пришлось лишь немного изменить их натяжение.

— Удачи, капитан Сат! — неожиданно сказал Ругерн, который до сих пор с Даари и словом не перекинулся.

...Впоследствии Даари удивлялась: отчего до того ей удалось продумать столько сложных и неявных мыслей в считанные секунды, а тут она не успела понять ничего — и даже не сказала ничего троице магов-спецназовцев? Ни «прощайте», ни «простите».

То ли гнала от себя это знание, то ли мысли все вдруг пропали, сошлись к нехитрому алгоритму: захватить тяжеленное тело принца-генерала за руку — раз. Накинуть его руку себе на хребет — два. Потянуть-потащить, как видела порой в фильмах, сразу же понять, что это неудобно, сменить позу — три. Испугаться, что эта хренова туша не движется с места — четыре. Дернуть с отчаянием за свою импровизированную магическую плетенку — пять.

А потом ее груз все-таки поддался, но так тяжко, что Даари показалось: мышцы порвутся! Полукартинкой-полуощущением всплыл разговор с Солоро. Даари как-то от нечего делать спросила у нее: почему в спецназе женщин-магов настолько меньше мужчин, если магические способности не отличаются? И та терпеливо ей объяснила, что работа спецназа — это далеко не только магия, но еще и всякая беготня, залезания на скалы, опускание в бездны и частенько даже физические схватки с особо пакостными сущностями. Она, Солоро, скорее исключение: высокая, крепкая, широкоплечая — достаточно сильная и выносливая, чтобы сдать минимальные нормативы. И то абсолютно все мужики в отряде сильнее ее! Еще Катти Солоро добавила, что в семье все сплетничают про них с сестрой: мол, на гражданке таким мощным мужей не найти, так их обеих в силовые структуры понесло... А заодно рассказала пару интересных сплетен о клане Солнечного Вепря/Камелии и об их генетической программе выведения по-настоящему сильных физически дам.

Короче, Даари поняла так: в спецназе активничают либо бой-бабы, либо уникальные спецы вроде Таши, способные по-настоящему «развернуть» поисковое заклинание и какой-то внутренней чуйкой оптимизировать результаты. Таких спецов, по сути, «вывозят» и «разгружают» остальные члены отряда, но они готовы идти на это ради приносимой ими пользы.

Сама Даари на роль спецназовки не годилась. Ну никак. Не годилась, пожалуй, даже на роль мифической санитарки, выносящей раненых из зоны поражения тварей — ну или пациенты должны быть все-таки полегче принца-генерала!

И все-таки кое-как она принца-генерала тащила. Почти дотащила до входа, когда в скалу перед ними врезался мощнейший ветровой импульс, пробив завал... Нет, не пробив: разметало только часть завала, образовав глубокую нишу, в которой, впечатанное в камни, валялось что-то черно-красное, изломанное, непонятное. Даари каким-то шестым чувством мгновенно и равнодушно признала изломанное тело капитана второго ранга Элликита — недалеко, значит, ему удалось уйти.

То есть Даари оказалась права: коридор обвалился полностью, импульса генерала не хватило.

Ноги подкосились, и Даари упала, все еще держа на себе удушающий вес генерала...

...вой и рык неизвестных тварей рывком стал громче, торжествуя, и Даари наконец-то ощутила то пресловутое «давление магии», которое обычные люди без магического резерва вроде бы чувствовать не должны; ощутила нечто сродни той подавляющей ауре, которую включал иногда Дракон, чтобы вселить в своих подданных благоговение...

...просто магия стала уже так сильна, что она почти физически врезалась в тело, разрывая его на части...

Из последних сил Даари столкнула с себя чужое безжизненое тело, поднялась, шатаясь, обернулась и встретилась взглядом с открывшимся прорывом.

Самое удивительное, что прорыв действительно смотрел.

Он навис над нею и генералом — и облаком тварей, размером с крупную повозку каждая, клубящимся над окровавленными ошметками, которые еще недавно были тремя сильнейшими магами Серегенского Особого отряда — глядя множеством глаз. Позднее Даари спрашивала себя, что заставило ее без сомнения классифицировать эти участки пустоты как глаза.

Но ничем иным их назвать было нельзя.

Прорыв смотрел — жадно.

Прорыв смотрел — голодно.

Даари вдруг стало ослепительно ясно многое.

Во-первых, гипотезы о разумности тварей в Нечистом измерении — это не гипотезы. Кто-то разумный там точно есть, и он ведет планомерную (пускай и сильно растянутую во времени) осаду нашего мира. Вот сейчас штурмует, например.

Во-вторых, какой же идиоткой она была, когда рассуждала с Гешвири, что они должны найти цель, чтобы двигаться наверх не просто так, а осмысленно! Настоящую цель ты не ищешь. Настоящая цель находит тебя, стреляет тобой, убивает тобой. Умирает тобой.

В неожиданном затишье, когда голодные твари, урча, поедали останки ее защитников, Даари столь же неожиданно шагнула к ним, заслоняя тело своего командира. Перехватила несколько каналов из воздуха, начала плести из них щит — самый простой, самый базовый, который просто позволяет принять в себя и перегнать через собственный организм излишек энергии. Только его она пока освоила с хоть какой-то степенью уверенности; и ничего другого не успела бы сделать в те, быть может, секунды, которые ей оставались.

Она знала, что этого будет недостаточно.

Но не сдаваться же.

Потому что если сдашься, то...

Тут бездна вонзилась в нее и взорвалась изнутри.

Глава 22. Спецэффекты (без правок)

Наверное, есть какая-то космическая (не)справедливость в том, что в моменты, когда все твое самообладание и вся ясность разума нужны тебе больше всего, они тебя покидают.

Впоследствии Даари очень мало что могла вспомнить о том, что случилось во время Прорыва. Помнила только облегчение в первый момент — боги-духи, всего-то магией бьете, это я перенесу, демоница научила... Она-то думала, накинутся и разорвут щупальцами и клыками, как старших офицеров! Почему-то это казалось страшнее, хотя какая вроде бы разница, в каких именно мучениях умирать?

Еще казалось очень важным защитить Лаора (или Дракона). Важнее, чем выжить самой.

Как-то вдруг все сошлось вместе.

То, что Даари узнала в Академии — и встреча первого новогоднего рассвета на крыше своего дома вместе с братьями и соседями.

Долгие посиделки в библиотеке — и Серегенский гарнизон с его мелкими интрижками, интересными задачами и постоянной борьбой за якобы бы никому не нужные степи, которые стоят заслоном между Цивилизацией и хаосом (вместе с другими степями, островами и болотами по всей планете).

Даари никогда не считала себя такой уж лояльной верноподданной — хотя и презренной отщепенкой, не уважающей власть и память предков, не считала тоже. Просто сам Дракон, в отрыве от его высокого священного поста, как человек (ну, условно... как мыслящее существо...) вызывал у нее недоумение и обиду; и особенно сильно после того, как она заподозрила, что он зачем-то скрывался под личиной Лаора и играл с ней в свои игры. А о том, на что она готова пойти, чтобы сохранить Цивилизацию, она никогда даже не задумывалась. Как-то даже вопрос не стоял.

И теперь вдруг Даари с изумлением обнаружила, что ей, конечно, совсем не хочется умирать — но еще меньше хочется ползать в грязи и собственных испражнениях, как уже случалось с ней, и понимать, что она сглупила, проиграла, сдалась.

Короче говоря, когда пришла боль, Даари встретила ее со стойкостью, которой не ожидала от себя. Как будто и не думала раньше «никогда больше!», как будто и не казалось это самым страшным, что может быть. Оказывается, иногда проиграть — страшнее.

А каждую секунду, которую она держится; пока твари не добрались до тела ее командира или даже Владыки у нее за спиной — еще есть надежда.

Потом, правда, и мысль о надежде пропала. Осталось только необходимость стоять. Неважно как. Неважно зачем. Просто... Не падать.

Сперва Даари как-то пыталась перенаправить потоки магической энергии, которые рвались в нее и взрывались в ней, наружу, отвести по магическим каналам, которые держала в руках, но быстро перестала. Не хватало внимания, не хватало сил.

Силы стоять тоже быстро кончились; Даари упала на колени, потом и вовсе на карачки, сообразив, что на самом деле ей не нужно быть физическим щитом для Лаора — да и не закрывает она его своим телом, габариты не те; достаточно того, что она пока сопротивляется, и усилия тех созданий, что рвут сейчас пространственно-временной континуум, сосредоточены на ней. Да, она хрупкая бобровая плотина на пути цунами, но пока от нее хоть что-то остается...

Вдруг Даари грубо схватили за плечо и отшвырнули назад.

Она больно ударилась локтем и затылком, но это были пустяки по сравнению с отсутствием агонии, разрывающей тело и дух. Свобода от боли показалась одновременно сладкой и теплой, как вода для умирающего от жажды и холода одновременно; Даари то ли почти отрубилась, то ли отрубилась все-таки на секунду — а когда пришла в себя, увидела между ней и провалом широкую спину принца-генерала.

Руки его были подняты, между Лаором и хаосом пульсировал ярчайший щит, сотканный из толстенных перламутровых канатов; толще и сильнее чем все, что Даари когда-либо видела. И как он быстро создал его! Должно быть, за доли секунды, не то твари из прорыва его бы разорвали.

— Что тут творится? — спросил принц-генерал холодно. — Где мой перстень?

Даари поняла, что не знает. Его взял Алеко, а потом Алеко растерзали...

— Где-то в пещере, — сказала она слабо. — Скажите, генерал, вы — принц? Или Владыка?

Лаор обернулся к ней через плечо. Его глаза пылали яростным золотом, Даари никогда такого не видела.

— Потом расскажешь мне, как догадалась, — сказал он гулким голосом, не похожим на голос генерала; в нем одновременно шумел и рык дикого зверя, и рев ветра. — Что Доара и ее мальчишки? Мертвы?

Только Дракон мог назвать сорокалетних магов особого отряда мальчишками!

Почему-то это окончательно успокоило Даари, она даже хихикнула; по ее разбитому, измученному телу курсировала эйфория, все казалось одновременно нелепым и прекрасным, включая Дракона в чужом теле — теле собственного сына, толстяка-принца, вот умора! Или — еще смешнее: вдруг Лаора вообще никогда не существовало или он давно умер, просто его тело — удобная личина для Дракона, тайком ходящего «в народ» (не зря же говорят, что он частенько так делает!)

— Мертвы, — подтвердила она с неуместным счастьем в голосе. — На куски! Мы тоже умрем, Владыка?

— Может, и нет, — буркнул Дракон. — Держись там.

«За что держаться?» — подумала Даари.

Она валялась на каменном полу, головой почти в проходе, телом в основном в пещере. Держаться ей было не за что: до стен не достанешь. Да и в любом случае она не могла и пальцем пошевелить.

С ее ракурса плохо было видно, что сделал Дракон, но что-то сделал точно. Вой и грохот затихли на секунду — потом взвыли снова, сильнее, чем было. А еще через секунду спина генерала Лаора и вовсе пропало — и вместо него под купол пещеры взвился сам дракон, Владыка во всей мощи своей.

Даари никогда прежде не случалось видеть Владыку воочию ни во время парадов, ни в его резиденции (полюбоваться на полет Владыки пускали либо по специальному разрешению, иногда даже за отличные успехи в учебе), а также за деньги по специально отведенным дням. Конечно, как и все, она видела его по каналу всеобщего оповещения, на картинках и записях; а еще некоторые спецэффекты в фильмах весьма недурно смотрелись (впрочем, дурное изображение Владыки просто не пропускал Цензорат). Но все-таки это даже близко не подготовило ее к присутствию этой невероятной мощи.

Невозможная, невероятная громада!

Даари знала, что Дракон вовсе не непредставимо огромен: где-то с небольшой поезд. Однако для зверя это очень, очень много, и куда больше — в замкнутом пространстве каверны. У Даари перехватило дух, и стало даже страшнее, чем когда она поглядела в глаза Прорыву.

Но и эйфория никуда не делась. Даари засмеялась в голос от страха и счастья: как хорошо! Как здорово, что она видит это великолепное, чудовищное, невозможное создание, эту воплощенную силу, яростным огнем метнувшееся в самое хитросплетение паутины, в самую гущу прорывающегося хаоса!

Сама битва походила не столько на битву, сколько на фейерверк посреди метеоритного дождя. У Даари совсем голова шла кругом, она не поняла бы ничего, даже если бы разбиралась в магии гораздо лучше — но красиво было неимоверно. Золотые нити магических каналов протянулись от потолка каверны до пола густой сетью; изначальная паутина истаивала в клочья, вспыхивая разноцветными вспышками; портал — нет, порталы, их уже стало несколько — пульсировали и плевались огненными вспышками, от которых Дракон умело уворачивался.

Едва ли десяток лучших режиссеров-сценаристов-рисовальщиков спецэффектов придумали бы зрелищнее, даже на самый большой бюджет!

Даари вопила и хохотала — или, скорее, ей казалось, что она хохочет; вряд ли в ее состоянии она у нее получился бы настоящий смех — и чудилось, что это она сама лавирует между каменными наростами и магическими аномалия, разнося все в прах и пыль силой своей неудержимой магии.

В этот момент Даари искренне полюбила Дракона: его нельзя было не полюбить! Как нельзя было не восторгаться им, и нельзя было не бояться его.

Вот Дракон буквально дыхнул огнем — нет, не совсем огнем, конечно, просто его дыхание начало воспламеняться на воздухе, сжигая тварей. Даари показалось, что это она сама вспыхнула — от макушки до пяток, как в душевном, так и в самом что ни на есть телесном смысле.

Все то, за что она недолюбливала Дракона раньше — его издевки, манерность, властность, дурацкий слишком красивый, немужественный облик, тот факт, что он несколько раз кинул Даари в море, не озаботившись спасательными плавсредствами — все обиды осыпались с нее пеплом.

Она даже потянулась, чтобы захлопать в ладоши от восторга — и не смогла. Руки не слушались.

«Умираю, — подумала Даари. — Ну и ладно. Главное, он пришел в себя...»

Она больше не думала о том, как ей жалко себя или братьев. Все это отступило, стало неважным. Братья выживут — вот и ладно. Может быть, будут даже гордиться ей. Все остальное...

Огненный цветок погас под потолком, шоу кончилось. Стало очень тихо. Или это у Даари темнело в глазах? Нет, все закончилось по-настоящему: Даари почувствовала, как Дракон подхватывает ее на руки.

Он был, конечно же, обнажен: шинель Лаора оборота не пережила. А мышцы стальные: так надежно Даари чувствовала только в детстве, когда отец нес ее, задремавшую на диване, спать в детскую.

Она прижалась щекой к его плечу, думая: ну хоть что-то приятное наконец-то.

— Даже не думай, — сердито сказал Дракон у нее над ухом; это снова был не совсем голос Лаора, в нем опять чувствовались обертоны рыка и рева. — Помирать она собралась! Ты выдюжишь, девочка. Я доставлю тебя лекарям... а там — просто не сдавайся.

Показалось Даари, или нет, что в его голосе не хватало уверенности?

— А вы меня еще поцелуете? — тихо спросила она.

Дурацкая, конечно, формулировка, но оно как-то само вырвалось.

— И не один раз... — заверил Дракон. — Кстати говоря! А это выход.

С этими словами он изменил траекторию движения. Даари не видела, куда они шли, было темно; но потом почувствовала, как Дракон кладет ее куда-то —- и стал свет.

Светились нити магических каналов, которые снова, как тогда, во время давней-предавней церемонии в зале башни Сияющего Центра в Академии, оказались повсюду: очертили стены, пол, протянулись от пола до потолка новогодними украшениями. Кстати говоря, не каверны: они находились в гораздо меньшей по размеру комнате, тоже прорезанной в толще скалы. Посреди комнаты возвышался постамент, составляющий с полом единое целое; стены, сходящиеся кверху куполом, украшали многочисленные фрески... на сей раз не героически-аграрного, а самого что ни на есть любовного содержания!

Даари вспомнила, как они с Беорном рассматривали похожие картины в зале для Желтых дуэлей, вспомнила шуточку насчет количества мужских органов у Дракона — и подумала: «Ну вот, похоже, сейчас и пересчитаю!»

Дракон подтвердил ее догадку. О положил Даари на постамент, но не на голый камень — на переплетение магических каналов, которые неожиданно мягко пощипывали кожу. Склонившись над девушкой, взял ее за руку.

— Дайки, слушай внимательно, — сказал он. — Физически ты почти в порядке, но твое тело приняло в себя слишком много магии, с которой оно не может справиться. Если успеем доставить тебя в хорошую больницу, тебя вытащат, успеть реально. Но быстрее — полевым методом. Тантрический ритуал с более сильным магом позволяет избыток энергии сбросить без вреда для тела. Готова?

— Ага, — сказала Даари.

Если бы у нее были силы развить тему, она сказала, что ничего не хотела сильнее в жизни: тело все еще горело. Как половое возбуждение рождает избыток магической энергии (Желтые дуэли), так и наоборот: избыток магической энергии порождает половое возбуждение.

— Но я не буду это делать в теле своего сына, — продолжил Дракон (ну да, он все еще носил лицо Лаора). — Какой облик ты хочешь, девочка?

«А вы можете принять, без кольца?» — хотела спросить Даари, но тут же поняла, до чего это дурацкий вопрос: кольцо было явно каким-то стабилизатором личной магии, да еще и с защитой от посторонних прикосновений. Способность Дракона менять облик явно от него не зависела, иначе он бы не выглядел сейчас как человек... А еще такие кольца давно бы продавались на рынке для всех желающих!

— Настоящий, — сказала она, имея в виду его внешность.

— Настоящий в тебя не влезет, — грубовато усмехнулся Дракон. — Серьезно, какой? Мне все равно.

Его лицо начало меняться, плыть. Вот оно стало лицом тронной версии Владыки (золотоволосый мужчина в самом расцвете сил), вот — Кетара Сиита (ого, и про это он знает?), вот вместо Сиита вдруг появилась Гешвири...

— Настоящее, — стояла на своем Даари. — Ваше!

— Вот это, что ли? — удивился Дракон, моментально становясь знакомым нагловатым красавчиком. И тут же рассмеялся: — Ну да, этот мальчишка всем нравится, даже тем, кто отрицает!

— Не нравился, — возразила Даари. — Просто я вас таким узнала. И вы обещали меня поцеловать...

Дракон улыбнулся, наклонился над ней так, что эти странные, и человеческие, и не очень глаза стали близко-близко. Даари машинально зажмурилась: тяжело было выдержать этот взгляд.

И правильно сделала, потому что в следующую секунду Дракон выполнил обещанное, и она подумала: «Е-мае, а изображая Лаора, он-то, оказывается, сдерживался!»

При всем своем ограниченном опыте она тут же поняла: такой поцелуй ни с чем не перепутать.

***

Позже Даари никак не могла осмыслить, какой части своих неземных ощущений в последующий час она была обязана своеобразному наркотическому трипу, в который погрузил ее тело причудливый ответ химии крови на закаченную магию; какой — новизне секса с мужчиной; какой — возбуждению от того, что этим мужчиной был сам Дракон; какой — невероятной технике этого самого Дракона, отточенной за тысячелетие; и какой — собственно тантрическому ритуалу, потому что, как оказалось, когда правильно настроенные магические каналы проникают в твое тело, откачивая и перенастраивая лишнее — это тоже невыразимо приятно.

Одно несомненно: ничего подобного она никогда не испытывала. Потом ей казалось даже, что ничего подобного она и не хочет больше испытать: наслаждение было слишком сильным и слишком полным, чтобы его в принципе возможно было повторить; каким-то наитием Даари поняла, что нечто хотя бы отдаленно подобное случается, наверное, раз в жизни — если очень, очень повезет. Религиозный опыт, опыт соприкосновения с высшими силами — вот что это такое было, помимо всего прочего.

И, конечно, боли она не чувствовала. Впрочем, говорят, ее ощущают не все девственницы. Но если что-то там и рвалось, Даари не могла бы этого заметить, как нельзя заметить понижение температуры на пару градусов во время лесного пожара!

Когда Дракон вошел в нее первый раз, Даари отчетливо поняла: часть ее неприязни к Дракону (не к правителю, понятное дело, а к тому смазливому пареньку, с которым она впервые встретилась в безликой белой комнате одной из лабораторий Управления технического обслуживания) связана была связана именно с боязнью секса. С самого начала все разговоры Дракона намекали на соблазнение, возможно даже супружество, и это пугало Даари больше всего. Она подсознательно чувствовала, что будет сокрушена, раздавлена, растворена в его мощи. Но вся эта мощь не соответствовала изящной, почти женственной упаковке, и потому ощущалась особенно опасной: так опасно ядовитое насекомое, которое маскируется под безобидный сучок!

Может быть, именно поэтому она чуть не влюбилась в Сиита: того окружал флер опасности, но этот флер был явным, четко выраженным, ему было легко противостоять. И при этом на самом-то деле уровень был куда ниже: нельзя сравнить наследника провинциального (номинально столичного, но по сути-то Ло-Саарон — город небольшой, уступает и Биркенаату, и Точчиконе, и еще десятку городов) преступного клана — и хозяина всей Цивилизации!

Как оказалось, Даари обманулась дважды. Во-первых, «женственный» облик Дракона отнюдь не казался таковым без одежды. Пожалуй, она заметила бы это раньше, но никогда не стояла к нему по-настоящему близко, а он даже в этом виде был высок и широкоплеч, с не менее стальными мускулами, чем тело Лаора — но без слоя жира. А во-вторых, то растворение, которого боялась Даари, оказалось совсем не таким, как она себе представляла. Почти сразу Даари обнаружила, что она — вовсе не пассивная соломинка, вращаемая в этом урагане. Когда Дракон ласкал ее, она отвечала на его ласки; когда двигался в ней — двигалась ему навстречу, стараясь увеличить их общее наслаждение; когда он манипулировал энергиями в ее теле, она помогала ему, пусть не очень умело, но тем не менее ей почти всегда было понятно, что именно он делает, и у нее получалось подстроиться — как во время их танца в клубе.

Нельзя сказать, что они были равны в полном смысле этого слова, не так, как с Гешвири, где единственное различие между ними заключалось в разнице опыта; но они все-таки были партнерами, а не господином и рабой. Дракон не подавлял, он властвовал — как оказалось, это огромная разница!

В какой-то момент Даари почти пришла к себя, ясность мысли вернулась к ней, но навалилась огромная усталость. Она обнаружила, что они с Драконом по-прежнему лежат на том то ли алтаре, то ли просто постаменте... Точнее, он лежит на алтаре, а она — на нем, прижимаясь щекой к его груди, и Дракон тихо, нежно, поглаживает ее по спине.

— Скорее всего, мы теперь несколько дней не увидимся, — сказал он ей мягко. — Расскажи мне, как ты вскрыла мой маскарад, пока есть время. Я умираю от любопытства.

— Там много всего было... — пробормотала Даари сонно.

— Ты уже догадывалась, когда мы разговаривали ночью в степи?

Даари знала, какого ответа он хочет, но вынуждена была сказать правду:

— Нет. Я как раз после этого... Пока до части шла, все думала: почему вы обиделись? С чего бы Лаор обиделся? Ведь я ничего такого не сказала... А женское внимание всякому лестно... Ну посмеялся бы надо мной, ну отказал бы... Даже снизошел... А он — то есть вы — сначала обиделся, потом все-таки согласился, а потом обиделся еще сильнее!

Руки Дракона на миг сжали ее крепче. Он хмыкнул:

— И ты догадалась, что я приревновал?

— Не думаю, что вы на самом деле приревновали, — возразила Даари. Она говорила тихо, неуверенно, стараясь не изменить искренности и в то же время подбирая формулировки. — Скорее, раздосадовали. Но я тогда не так думала... Я думала: неужели он правда мужчин любит? Вот все говорят про того, что он с полковником Элатом не расстается, но я этого Элата даже не видела... То есть видела, наверное, мельком в Академии, но не запомнила. Потом еще вспомнила, что все говорят: Лаор не танцует, а со мной танцевал. И ходит он... Вы... Очень легко, толстяки так не ходят обычно. Но при этом вы поначалу как-то неуверенно держались, как будто примерялись, пройдете в проход или нет... Привыкали к габаритам. Я тогда еще, на танцах, обратила внимание, потом забыла... И еще. Все мужчины обычно всегда говорят о себе, когда с женщиной, а Лаор — то есть вы — говорили только о Драконе... Даже если у него отцовский комплекс, все равно...

Дракон снова усмехнулся.

— У него действительно отцовский комплекс, но именно поэтому он, скорее всего, не упоминал бы обо мне вовсе... М-да, тут я не подумал. А вот насчет Элата ты зря: Лаор его периодически отсылает по разным делам, порой надолго, да и не любовники они вовсе. Просто хороший заместитель — это клад и драгоценность, сама со временем поймешь. А когда это ты успела так разобраться в мужчинах?

— У меня же два брата, — напомнила Даари. — Мальчики и на сестер тоже пытаются впечатление произвести, это очень видно. И напарник у меня был, Беорн, почти год, он вроде и женат, и не интересовался мной, а тоже всегда...

— Ясно, ясно, ты у нас просто эксперт по мужской психологии, — он притянул ее повыше и поцеловал в макушку. — Но ведь это все мелочи, этого недостаточно, чтобы всерьез заподозрить. Что-то еще было?

— А я и не подозревала всерьез... Просто пришла шальная мысль, когда я в темноте к городу топала — а потом как-то стало подбираться одно к одному. Ну и еще я стала думать: а зачем я вообще Лаору нужна, чем я ему интересна? Я ведь ничего из себя не представляю.

Дракон расхохотался, неожиданно громко и неожиданно весело: Даари чувствовала его смех лицом и ухом.

— Да уж, ничего не представляешь! Дайки, ты стала вторым явлением за сегодня, которое ткнуло меня носом в мое собственное ничтожество, чтоб не задавался! Едва ли кто угодно на это способен.

— А первое явление — это Прорыв? — спросила она.

— Если считать Прорыв, то третье... Но Прорыв я никогда не склонен был недооценивать. Нет. Первым была ловушка на драконов, — серьезно сказал Дракон. — Три тысячи лет назад, до гибели моего рода, такие были почти у всех подземных кланов. Я сам с ними не сталкивался никогда, не случалось нападать на человеческие поселения, а то бы, пожалуй, такой ошибки не допустил. И ведь всерьез мог погибнуть! Такого со мной уже лет триста не случалось.

Даари хотела было спросить, когда он рисковал погибнуть триста лет назад, но вместо этого зевнула.

Дракон засмеялся снова.

— Совсем устала... Милая. Сейчас я позволю тебе поспать. Но сначала надо закрепить результат.

Он снова притянул ее выше, стал медленно расплетать полурастрепанную косу, разбирая длинные пряди. Это было приятно; Даари пожалела, что не кошка и не умеет мурлыкать.

— Ты невероятно красива, Дайки-погромщица, — тихо сказал Дракон, щекоча дыханием ее ухо и чувствительную кожу шрама, наползающую к уху близко.

— Вы это всем девушкам говорите, — пробормотала Даари сквозь негу.

— Ага, — не стал отпираться Дракон. — И никогда не вру, что характерно.

Потом он взял ее еще раз, на сей раз больше по-человечески: без всесжигающего огня и не влезающей в тело страсти. Даари стонала, выгибаясь на нем, чувствуя, что будто перерождается заново — а потом, едва кончив, провалилась в глубокий сон.

Очнулась она в гарнизонной лечебнице почти полтора суток спустя.

Глава 23. Эпилог

Погода не задалась: низкие пасмурные тучи, сильный осенний ветер... Осень приходила в Сереген раньше, чем Даари привыкла в Ло-Саароне.

Зато мохнатое сизое небо стало неплохим фоном для шоу иллюзий, с огромным старанием устроенным гарнизонными магами ради церемонии прощания (похороны пройдут в других местах — родных городах и кланахпогибших; а здесь так).

На фоне туч вспыхивала нежными лепестками золотистая камелия, полыхал розовым оскаленный тигр, рассыпал искры официальный герб Цивилизации и вспыхивали три знака, составляющие фамилию Алеко (кстати, звали его Саарис), у которого как у простолюдина герба, разумеется, не было. Играл гимн Серегенской армии, который бойцы слушали, прижав кулаки к сердцу.

Элликита, кстати, тоже чествовали: правда, не роскошными иллюзиями, а портретом, торжественно пронесенным перед строем и поставленным под знамя; портрет этот несла его жена, абсолютно невозмутимая внешне седая женщина, тоже в форме, с нашивками специалиста связи. Она с поклоном приняла у принца-генерала Лаора нечто длинное, завернутое в багряное знамя Цивилизации — какое-то наградное оружие, очевидно.

Затем принц-генерал Лаор, взойдя на трибуну, произнес речь перед торжественным построением личного состава.

Даари этой речи не слышала, да и смотрела на плац только издали — из окна гарнизонной лечебницы. Правда, в горле у нее все равно стоял комок, который никак не мог выйти со слезами.

Чтобы отвлечься от этого, она стала думать о принце-генерале Лаоре. Зря она на него наговаривала, вовсе он не тяжело двигался, издали по крайней мере. Все равно легче большинства толстяков. Правда, в среднем медленнее, чем Дракон. И вообще, Дракон, оказывается, довольно неплохо изображал своего сына. А Пелео Элат оказался мужичком совершенно средней внешности, смотреть не на что. Что видел ты его, что не видел.

Короче говоря, Даари решила, что может похвалить себя за недюжинную проницательность и интуицию. Правда, иных причин для похвал не имелось: еще два дня назад она осознала, какой же набитой идиоткой себя показала.

Очнувшись в лечебнице, Даари почему-то сразу подумала: ну все, Дракон теперь официально признает ее женой, ее отвезут в столицу — или иную резиденцию — поселят в одном из дворцов... Короче, все как полагается.

Однако ничего не происходило кроме стандартных лекарских процедур и стандартных опросов, никто не являлся к ней с ключами от дворца на золотом блюде. Тогда Даари сообразила, что преждевременно раскатала губу. Опальной-то она быть не перестала. И вообще, жена Дракона — это прежде всего политический титул. Нигде в законодательстве не сказано, что девушка, переспавшая с Драконом, таковой становится, это просто давняя традиция. И неизвестно, сколько раз Дракон ее нарушал. Ведь доказательств-то никаких у Даари нет — никто даже не знает, что Дракон вообще присутствовал при неудавшейся попытке Прорыва. Официально это все Лаор совместно с Камелией там купировали, причем троица магов спецназа последним усилием отдала жизнь, чтобы спасти принца-генерала и не допустить прорыва (в целом правда).

Несмотря на то, что Даари, в принципе, вовсе не стремилась стать одной из пятидесяти с лишним Драконьих жен, осознание, что ей никто этого и не предлагает, все равно горчило.

В пещере Дракон держался нежно, ласково, запросто. Если, конечно, она себе все не придумала под воздействием травматической эйфории. Ей показалось, что между ними и правда возникло что-то... Но нет.

Правда, он вроде бы сказал, что теперь они «не увидятся несколько дней», так что, может быть, ему пока просто не до нее — ему же еще с заговором разбираться, это гораздо важнее — но в нынешнем мрачном настроении Даари решила, что любым его словам, скорее всего, цена чешуйка.

Мало ли что во все времена обещали мужчины девушкам, согласившимся переспать с ними до брака!

Даари уговаривала себя, что ей в этих обстоятельствах и вовсе жаловаться не на что: Дракон этим своевременным сексом ей вообще-то жизнь спас. Ну или очень увеличил вероятность такого спасения, разницы примерно никакой. Все остальное, если подумать, ее вообще не должно волновать. Меньше всего — сакральное «позвонит или не позвонит».

Но только Даари уже почти себя уговорила, что ее якобы разбитое сердце — чушь и чепуха, и надо не обращать на него внимание, а заниматься своими делами, как тут резко вылезли новые обстоятельства. Даже, можно сказать, выползли, высовывая раздвоенный язык и растягивая пасть в пародии на улыбку..

Змеюка, то есть проклятый подполковник Ингеорн Снежная Змея, явился к ней за день до церемонии прощания, когда Даари только-только приходила в себя после предыдущей встряски и долгого сна: голова еще казалась тяжелой, ноги ватными.

Или, точнее, к ней явилась капитан первого ранга Токкай из военной комендатуры округа, которую сопровождал Змеюка — формальный начальник Даари.

Токкай, скучная дама за сорок, которая выглядела как типичная работница юридического отдела в компании, где мама когда-то заведовала бухгалтерией, достаточно откровенно выставила Змеюке режим полного благоволения: она все время украдкой поглядывала на него, словно спрашивая одобрения, а когда Даари сказала было, что не хочет отвечать на вопросы в его присутствии, Токкай сухо заявила:

— Согласно положениям и нормам рассмотрения дел военной комендатурой, поскольку сущность данного рассмотрения не включает жалоб с вашей стороны на подполковника Снежную Змею, а он является вашим командиром в прямой линейке подчинения и старшим по званию, вы не имеете права просить его удалиться.

Даари тут крупно пожалела, что, знакомясь со спецификацией на грузовики и магические кристаллы, сильно обошла вниманием положения армейского права. Устав-то, конечно, заучила, а вот остальное...

А вопросы Токкай задавала с подоплекой:

— Кто именно настоял на осмотре нижних уровней запасника музея? Вам известно, что, согласно установленным процедурам, осмотр проводится раз в две недели, и очередь еще не подошла?

(Нет, Даари не было это известно: Элликит, вроде бы, другое говорил, а сама Даари опять же не проверила перед дежурством).

— Каким образом вам удалось обнаружить чары, активирующие портал?

— На каком основании сведения о мутации ваших органов зрения не отражены в сопроводительных документов?

— Какова ваша квалификация в магии высоких энергий? Вы являетесь адепткой Академии под крылом Дракона в Ло-Саароне, вы изучали там создание порталов?

Даари старалась отвечать коротко, но по обстоятельно; следовательница делала какие-то пометки. Потом вопросы сделались еще детальнее:

— Где именно вы стояли, когда начался процесс активации портала? Каково было ваше положение по отношению к генералу Солнечной Камелии, полковнику Утреннему Тигру и подполковнику Алеко? Где именно находились принц-генерал Лаор и капитан второго ранга Элликит? Вы настаиваете, что принц-генерал Лаор отдал приказ об эвакуации перед тем, как вы начали движение к выходу? Что именно приказала вам генерал Солнечная Камелия, точные формулировки, по возможности.

Даари не выдержала.

— Спросите у генерала Лаора, он там был! — воскликнула она.

— Участие принца-генерала в данном процессе вас не касается, — поджала губы каперанг Токкай. — Ему не предъявлено никаких обвинений. Против вас же заведено дело о возможном нарушении приказа вышестоящих офицеров, инициации магического ритуала без соответствующего уровня допуска и создание ситуации, повлекшей за собой гибель вышестоящих офицеров, не вызванную объективными боевыми условиями. Статьи сто тридцать четвертая, сто тридцать пятая часть третья и сто восемьдесят шестая Кодекса военных правонарушений. А если мы докажем сговор с третьими лицами, то — двухсотая статья, «измена в боевой обстановке».

Даари аж дар речи потеряла.

Тогда-то она поняла, что Дракон реально бросил ее на произвол судьбы.

Токкай и Змеюка удалились; через полчаса примерно Змеюка пришел один, держался холодно и надменно:

— Полагаю, ваше положение вам понятно, капитан четвертого ранга Сат?

Даари сжала челюсти.

— Нет, не понятно, — отчеканила она. — Принц-адмирал присутствовал при происшествии, он будет свидетельствовать в мою пользу!

Змеюка гаденько улыбнулся.

— Предположим. Но звезда принца-генерала сейчас не особенно высоко на небосклоне шестнадцати министерств. А Солнечные Вепри и Утренние Тигры будут рыть землю, выискивая виноватых. Вы, капитан Сат, подходите по всем статьям, — тут он вольготно расселся на соседней кровати (пустующей) и ногу на ногу закинул. — Лично я за вашу голову и ломаной чешуйки не дам.

Даари лихорадочно размышляла.

Сказать: «Идите нахрен, у меня союз с правнучкой главы Утренних Тигров-и-Лотосов, они меня защитят!» — очень глупо. Хотя бы потому, что Даари на самом деле очень слабо представляла расклад сил внутри клана Гешвири... Но точно знала, что сама Гешвири сейчас до сих пор не то чтобы в опале после неудачной дуэли и фиаско с БАТ, а... Как бы это лучше сказать? Короче, всерьез ее там не принимают.

Глупее только выпалить: «Да меня сам Дракон трахнул, что мне теперь ваш трибунал!» Хотя бы потому, что Даари как раз недавно только думала: совсем не факт, что Дракон захочет ее теперь защитить или хотя бы как-то более элитарно использовать. Кто его знает, что у него на уме! А если замешаны интересы Высших Кланов... Мало ли, вдруг решит, что вытаскивать Даари — слишком сложно и вообще много чести?

Все внутри Даари протестовало против этой мысли, но она заставила себя посмотреть ей в лицо.

Не верилось, что тот же человек, который шептал ей на ухо нежные слова и по-доброму посмеивался над ней, возьмет вот так и обо всем забудет. Но... Он не человек — это раз. Он уже обходился с ней весьма жестоко — это два. Как ни больно это признавать, потому что сама Даари теперь...

Даари пресекла и эту линию мысли, чтобы не проговориться самой себе, что она теперь за Драконом в огонь и в воду. Глупо страшно. Так начинают девицы-самоубийцы в народных песнях.

— Что вы хотите от меня? — напрямую спросила она.

— Подпишите чистосердечное признание, — резко сказал Змеюка. — Что про чары в пещере вам сказал Лаор, и что именно он велел вам настаивать на присутствии сильнейших магов гарнизона. Что, сомневаетесь, стоит ли Лаора подставлять? Он-то вас списал со счетов уже, сами видите.

— Спасибо за предложение! — воскликнула Даари. — Это же та самая двухсотая статья автоматом!

— Нет, всего лишь выполнение преступного приказа, повлекшее за собой гибель вышестоящих офицеров, — фыркнул Змеюка. — Можете даже не признаваться, что Лаор вас потрахивал, если не хотите. Я все равно позабочусь о том, чтобы наказание вам смягчили — в виду молодости, неопытности и женского пола. Вас просто уволят и срок условно дадут. К таким свежим девочкам трибунал обычно снисходительнее: как-никак, вам еще рождаемость в Цивилизации поднимать.

Даари недоумевающе уставилась на него: ладно, когда девчонка вроде Тоннар походя оскорбляет человека, от которого пытается чего-то добиться, но этот-то! Взрослый, вроде бы даже опытный интриган...

Не зная, впрочем, как отреагировать на грубость (можно, конечно, отрицать какие-либо отношения между ней и Лаором, но это будет звучать недостойно, да и... Ну, в общем, сложно отрицать), Даари отреагировала на предложение в целом:

— Да с таким пятном на репутации ни мне, ни моей семье на жизнь даже не заработать!

— Или — пожизненное, — пожал плечами Змеюка. — С большим шансом. За кого вы там печетесь, за родителей? В этом случае у них тоже пятно на биографии ого-го. Вы знаете, что отцов предателей могут и государственной пенсии лишить?

У Даари снова перехватило в горле — и одновременно стало смешно.

Папа, будь он жив, не задумываясь пожертвовал бы какой угодно пенсией, чтобы только спасти Даари от тюрьмы. Но Змеюка — хорош, блин, интриган! Пришел на нее давить, а сам даже не поинтересовался, что там у нее за жизненные обстоятельства.

Даари глядела на его холеное, красивое лицо — чем-то похожее, кстати, на лицо любимого облика Дракона — и вдруг подумала: «А ведь он глупее меня».

Непривычная мысль: до сих пор она воспринимала всех аристократов как заведомо умных или, по крайней мере, хитроумных (не совсем то же самое!). Да и того же Змеюку брезгливо побаивалась как раз по этой самой причине: не очень понятно, почему он так резко Даари невзлюбил (хотя чего там далеко ходить, тот же клан, что и госпожа Виаллина), не очень ясно, каких неприятностей от него ждать...

А он не умный и не хитроумный, он прямо-таки туповатый. Просто очень самодовольный. Даари и раньше догадалась бы, если бы вспомнила, что он служит всего-то помощником коменданта — в его-то возрасте, с его-то происхождением и способностями к магии!

Она склонила голову, разглядывая складки на лазаретской простыне и тщательно обдумывая следующие слова.

— Ну? — резким тоном произнес Змеюка, явно решив нажать. — Вы думаете, Токкай вам сложные вопросы задавала? На трибунале вы будете экать-мекать, пока обвинитель вас раскатает. Вы кто такая вообще? Вы знаете, интересы каких людей тут замешаны? Да им вы — плюнуть и растереть!

Даари протянула как можно плаксивее:

— Да-а, не знаю! Откуда мне знать? Что вы меня пугаете? Я не знаю ничего! И вам не верю! Мало ли что, наобещаете! Откуда я знаю, что вы мне условный срок обеспечите?!

— Во-первых, у вас будет сотрудничество со следствием, — сменил тон Змеюка. — Во-вторых, мы представим все так, что это вы по неопытности и вообще не поняли, о чем вас просил принц-генерал.

— Ага — с одной стороны целый принц, а с другой стороны — я!

— Если за вас вступятся комендант округа и глава комендатуры...

(Даари потребовалась секунда, чтобы сообразить: это разные должности).

— Где принц и где они!

— Ничего, Лаор сейчас в опале у государя, да и есть на самом верху те, кто его не боятся. В том числе и в высочайшей семье.

«Ага! — подумала Даари. — Так, ну, наверное, кто именно из принцев и принцесс поддерживает заговор, он мне не расколется, да и сам может не знать. Не та сошка. Или попробовать?»

— Откуда я знаю, что вступятся?! Я вам поверю, подпишу, а вы...

— Да потому что у тебя нет другого выхода, дура! — вдруг заорал на нее Змеюка, скривив рот. — Дело и так заведут — и на Лаора, и на тебя! Ты что думаешь, что это торг?! Нет! Это, мать твою, я предлагаю тебе в сторону отойти, чтобы тебя катком не раздавило, как лягушку, понимаешь?!

«Заплакать?» — подумала Даари.

Но плакать не получалось: ее охватило ледяное отвращение. Никакого сотрудничества с такими людьми, даже если ей и впрямь не на кого надеяться, даже если она и правда в тюрьме окажется.

— Двести, — бухнула она.

— Что? — не понял Змеюка.

— Двести тысяч эки. И я дам такие показания.Переведете неравными долями на анонимные счета в течение недели, номера счетов я вам дам. Тогда через неделю я типа «вспомню», как дело было, и раскаюсь..

— Ах ты сучка, — фыркнул Змеюка. — Думаешь, больно умная? Потом не так запоешь.

Он ушел, хлопнув дверью, и Даари осталась одна в палате, рассчитанной на четверых, и оттого казавшейся особенно неприютной.

«Мне нечего бояться, — попыталась успокоить себя Даари. — Он просто. запугивает... Лаор не в опале у Дракона, это точно. Или не в такой опале, как все думают. Сфабриковать против него дело и дать ему ход просто так не смогут. Да и Дракон не позволит меня просто так за здорово живешь посадить. Ладно, может, как потенциальная жена я его не интересую — но он ведь хотел из меня мага сделать?..»

На пробу она подцепила левой рукой магический канал, ведущий от лампы на стене возле кровати, подергала. Левая по-прежнему могла взаимодействовать с каналом, правая по-прежнему не могла, в этом плане ничего не изменилось. И магию Даари видела по-прежнему. Значит, можно надеяться, что Дракон все так же будет испытывать хотя бы любопытство...

От этой мысли заболело сердце, и Даари перестала ее думать. Долой жалость к себе!

Она достала из тумбочки убранный туда перед приходом дамы из комендатуры томик учебника экономической истории (из Академии ее пока не отчисляли, значит, нужно было готовиться к заочным экзаменам в одиннадцатом месяце) и постаралась погрузиться в чтение. Получалось с трудом, но все-таки получалось.

...Это было два дня назад, и с тех пор Даари выяснила одно: по крайней мере, насчет ее статуса подозреваемой Змеюка ей не соврал — магфон ей не вернули и даже на церемонию прощания не выпустили. Хорошо хоть, не перевели в палату без окон. Да и допрашивать после Токкай никто не приходил: видно, решили мучить неизвестностью.

Ну и заодно анализами: лекари как сговорились истыкать ее иголками! Может, страдали от дефицита раненых?.

Церемония закончилась; чеканя шаг, регулярные части покинули плац. Даари же пошла к умывальнику: не пролившиеся слезы все-таки щипали глаза.

В таком виде ее и застал ворвавшийся в палату Змеюка: с мокрым лицом и волосами, красными глазами и полотенцем на шее.

— У тебя последний шанс, — тут же схватил он быка за рога. — Подпиши показания, и я свою часть договора выполню.

— К чему такая спешка? — холодно спросила Даари, хотя сохранять достоинство в таком виде было практически невозможно.

— Чего, понравилось тут сидеть?

— Я лично никуда не тороплюсь. Учебники учу.

— Вот что, сучка, — Змеюка шагнул к ней, нависнув — блин, и этот выше, чем кажется! А она даже шайгон-бой не тренировала последние недели, не до того было! — Кончай эти игры. Из столицы приехали дознаватели, дворцовая служба безопасности. Хочешь, чтобы тебе измену престолу пришили? Это похлеще, чем измена армии! По дворцовым правилам будут судить, родных тоже. Потерей пенсии не отделаются!

«Ну, опять запугиваешь, — подумала Даари, — я отлично помню, что по новым правилам родных в таком случае можно только штрафовать... Что, правда, тоже невесело». Однако в остальном сердце сжала ледяная рука.

Столичные дознаватели! Значит, правда...

— Ну? — напирал Змеюка.

— В жопу садану! — грубо ответила ему Даари внезапно вылезшим дворовым сленгом. — Идите на хрен, подполковник! Не собираюсь я себя оговаривать! И принца-генерала тоже!

Тут дверь в палату распахнулась, и внутри оказалось очень много людей в не очень привычной одежде, так что Даари сперва даже растерялась — уж больно драматично получилось. Как будто сейчас кто-то выскочит из-под кровати и заорет: «Улыбнитесь! Вас снимают скрытым образом!»

Так, двое были одеты в форменные красно-черные халаты дворцовых евнухов, одна тетка была в парадной форме службы безопасности (очень похожа на полицейскую, только оттенок более зеленый), один — в старинном белом одеянии, подметающем пол, и странной треугольной шапке. Только по вышитому на груди знаку «исцеление» Даари догадалась, что перед нею дворцовый лекарь в официальном одеянии — но в фильмах эти наряды выглядели иначе, как-то попроще.

Последними в этой компании оказались командир гарнизона генерал Гетат, который выглядел одновременно донельзя удивленным и донельзя раздосадованным, и... Принц-генерал Лаор, легок на помине, равнодушный, как сытый кот на солнцепеке.

— Капитан Даари Сат? — деловым тоном спросила у Даари сотрудница службы безопасности.

— Я, — удивленно ответила Даари, гадая, зачем такая процессия по ее душу.

— Капитан Сат, — проговорил принц-генерал Лаор негромким, низким голосом, одновременно знакомым и незнакомым, — разрешите поздравить вас с высочайшей наградой и внеочередным присвоением звания подполковника за вашу героическую службу и несомненные заслуги перед Цивилизацией. Не по протоколу, но другого случая выступить вашим командиром в связи с вашим увольнением в запас у меня, вероятно, не представится.

«Что?» — подумала Даари.

Да, вблизи он тоже куда больше походил на изображающего его Дракона, чем Даари думала прежде.

— Да, хм... Прошу, — генерал Гетат вышел вперед, смущенно кашлянул и протянул Даари официального вида лист плотной бумаги, офицерскую книжечку, которую она в самом начале сдала в администрацию гарнизона, и небольшую шкатулку. — Свидетельство о награде и ваши документы. От себя добавлю: чрезвычайно рад и также поздравляю.

«Что?» — снова подумала Даари.

Она машинально положила книжечку и грамоту на кровать, раскрыла шкатулку с гербом на крышке — слишком большую для кольца, например, но слишком маленькую для почти чего угодного другого. Внутри на черном бархате поблескивала заколка из белого металла: рукоять меча над щитом с государственным же гербом. Ого! Почетная штука. Дамы и кавалеры «Щита» носят эту заколку либо на берете, либо в волосах, если длина позволяет.

Это, видно, за ее роль в спасении Дракона (остальных тоже посмертно очень наградили — официально Дракона там, конечно, не было, но в формулировке значилось как за «неоценимый вклад в предотвращение вторжения»). Но остальное — с чего бы?!

Подполковник — из капитана четвертого ранга?! И увольнение в запас?!

И евнухи тут... Значит, все-таки женой объявят? Ой-е, но зачем столько народу-то? Даари видела эту процедуру в фильмах, там обычно просто посылают одного евнуха с благодарственной грамотой родителям...

Между тем евнухи опустились на колени, затем выполнили полный дворцовый поклон по всей форме — распростершись ниц. Блин, так же кланяются только Дракону и...

Дворцовый лекарь прокашлялся и произнес:

— Слушайте волю Владыки, небес и подземелий! Согласно результатам осмотра целителей и лабораторного анализа, достойная подданная Светоча Цивилизации подполковник Даари Сат понесла от него дитя — и нарекается за то старшей супругой госпожой Даари!

«Ага, — догадалась Даари, как будто не о себе, — так вот зачем повышение. Неправильно матери принца или принцессы быть обычной простолюдинкой в низком звании...»

Лицо Змеюки надо было видеть.

Впрочем, Даари сильно подозревала, что ее собственное было не краше.

___

От автора: начну выкладку следующей книги, как только будут готовы первые две-три главы :) Благодаря поддержке моих замечательных читателей я приняла решение продолжать еще по крайней мере на две книги (ну или на одну, если вдруг удастся быстро завершить арку, но это вряд ли, там много). Однако сюжета у меня придумано еще книг на 5-6. Вы можете помочь сделать серию популярнее, чтобы у автора появилась возможность рассказать историю Даари и Дракона полностью: комментарии, рецензии, реклама на других ресурсах (VK, goodreads и прочее) приветствуются! Я, разумеется, со своей стороны тоже плотнее займусь рекламой, как только появится такая возможность.

И, конечно, огромное спасибо всем, кто читал и продолжает читать, комментировал и продолжает комментировать, награждал и продолжает награждать!

Оглавление

Пролог. Знакомство с местом службы

Глава 1. Интриги и расследования

Глава 2. Новое начальство

Глава 3. Служба и дружба (без правок)

Глава 4. Инспекция (без правок)

Глава 5. Интерлюдия с Драконом

Глава 6. Подарок (без правок)

Глава 7. Дамы приглашают кавалеров (без правок)

Глава 8. Снегострой

Глава 9. Чувственность (без правок)

Глава 10. Три конкурса Большого Турнира

Глава 11. Поездка с генералом (без правок)

Глава 12. Заключение союза (без правок)

Глава 13. Дайки-погромщица

Глава 14. Малый прорыв

Глава 15. Любование звездами

Глава 16. Конкурс капитанов

Глава 17. До первого ранения (без правок)

Глава 18. Прощения и милости

Глава 19. Древние подземелья

Глава 20. Наследие (без правок)

Глава 21. Большой прорыв (без правок)

Глава 22. Спецэффекты (без правок)

Глава 23. Эпилог